Неоязычество [Телегин] (doc) читать постранично, страница - 8

слабости как святости. Защита слабых – это как раз проявление силы и аристократического духа. Но при этом слабость все же не превозносится, а считается проявлением телесно-духовной неполноценности. Христианство предлагает всем стать слабыми и равными. Язычество же предлагает стать сильными и утвердить принцип справедливости в естественном неравенстве.
Язычество не является собственно религией природы. Обожествление или одухотворение природы – это только верхний и самый внешний слой язычества. Для язычника природа – лишь материальный слепок, отпечаток высшего мира идей. Боги природы – это лишь различные материальные маски, физические проявления единого запредельного Бога. При этом душа человека, душа мира и божественный запредельный Дух не различаются (непротиворечивость космоса). Они сливаются в недвойственности (Атман и Брахман). Язычник поклоняется не природе, а Богу, который проявляет себя в космосе, в природно-космических циклах и в космическом Порядке. Душа и тело в понимании язычника слиты воедино, не противопоставлены. Тело – не тюрьма души, а ее храм. Так и природа – храм Бога, но не сам Бог. Язычество – это определенный взгляд на мир. Это даже не религия (с культом, догматикой, ритуалами), а мировоззрение. Это мировоззрение опирается на аристократическое представление о жизни человека, на понятие чести, а не греха. Ганс Гюнтер называет индоевропейское язычество «религиозностью крестьянской аристократии нордической расы». Оно опирается на героическое отношение к судьбе, на принцип трагического оптимизма, на прославление красоты тела, духа и космоса, на принцип личной ответственности, самостоятельности и воли, на принцип восхождения в сверхчеловеческие уровни, на установление естественной иерархии и самопреодоления. Благородство, воля, храбрость, героизм, красота, здоровье, спокойная чувственность, честность и стремление к сверхчеловеческому – вот основные черты мировоззрения язычника-европейца. Это также отказ от чувства вины, греха и долга, рабства перед Богом и чувства собственной неполноценности.
Понятие чести является господствующим идеалом для европейца-язычника. Языческий героический миф – это миф крови с центральным понятием чести. Честь позволяет язычнику противостоять судьбе. Именно честь делает человека свободным и позволяет ему честно жить и с честью умереть как герою. Честь в этом смысле противоположна состраданию и любви к ближнему. Любовь и честь облачены в религиозные внешние формы. В зависимости от того, отдавалось предпочтение любви или чести, совершенно различными путями развивалось мировоззрение и целеполагание у разных народов (или у одного народа в разные эпохи). Государства и культуры, созданные на понятии чести, всегда развиваются в рамках героического мифа крови, строятся на прославлении чистоты духа и нации, на внутренней свободе и справедливости. Напротив, в те периоды, когда на первый план выходят любовь и сострадание, начинаются эпохи расового разложения, национального упадка, духовной и государственной деградации. Любовь и сострадание ориентированы сами на себя, то есть на отдельное любящее и страдающее (или сострадающее) существо. При этом любовь и страдание всегда требуют самоотречения и следования строгим моральным законам. Понятие чести, напротив, ориентировано на свободную и героическую личность. Честь требует от человека самоутверждения и самопреодоления. При этом идеалы чести находят свое воплощение эстетическими средствами.
Любовь к ближнему и сострадание закабаляют человека, делают его вторичным по отношению к нуждам этих ближних. Честь же освобождает героическую волю. Корни чувства собственного достоинства и свободы следует искать в осознании личной чести. Герой обязан искать не любви, а чести, не сострадать ближним, а освобождать их. К этому зовет героя не любовь, а честь. Страдание – негативное чувство, ведет лишь к самоумалению, к самоунижению. Честь основана на героической гордости и ведет героя к возвышению и самопреодолению. Закон чести, управляющий жизнью, непосредственно связан с мифом крови, с чистотой расовой души. Понятие чести – абсолютно языческое. Оно совершенно не известно библейской религии любви, сострадания и «страха Божьего». Честь является центром сущности благородного ария. Это неподвижный и неизменный центр его личности. Аристократическое понятие чести ария-язычника противостоит тому нравственному болоту и тому лицемерному разложению любых ценностей, которые принесло европейским народам иудеохристианство. Принципы равенства, смирения, непротивления злу, сострадания, социальной и расовой анархии во всем чужды аристократическому, благородному, гордому, веселому и свободолюбивому духу ария. При этом известно, что любовь зачастую бессознательна, но честь всегда осознанна. Хладнокровия и напряжения духовных и физических сил требовала от ария осознанная им честь. Не любовь и не сострадание, а честь и верность направляют