Прилив (СИ) [Андрей Анатольевич Прусаков] (fb2) читать онлайн

Прилив

Сын диктатора Слав и варвар Волод никогда не видели друг друга, но похожи, как две капли воды. Один живет в прекрасном городе, другой выживает во враждебной людям пустыне, мечтая прославиться и стать великим. Волею случая Волод оказывается на месте крушения корабля, замечает свое сходство с раненым юношей и по прибытии спасателей выдает себя за него, а Слав становится рабом варваров. Роковая подмена рушит шаткое перемирие между варварами и городом переселенцев, на планете вспыхивает война. У одного — жажда власти, неприступный город, высокие технологии и мощь армии клонов, обученных убивать. У другого нет ничего, кроме желания выжить, отомстить за отца и вернуть себе доброе имя.

Андрей Анатольевич Прусаков

И когда на берег хлынет волна

И застынет на один только миг -

На земле уже случится война,

О которой мы узнаем из книг…

В. Бутусов

Глава 1. Волод.

Огромный, красный, испещренный багровыми рубцами овал, цепляясь за вершины отрогов, навис над долиной. Казалось, он вот–вот заденет верхушки гор и скатится вниз, круша все на пути. Пожалуй, вполне докатится до гморода, подумал Волод, усмехаясь. Вот гморы переполошатся!

Волод любил гулять по ночам. Здесь, на Пыльных скалах, ночью относительно безопасно, не то, что в низине. Редкое существо доползет до нижней тропы, не говоря о смотровой площадке. Здесь тварям ловить нечего. Ни воды, ни растений. Голые пыльные скалы. А если и доползет какой‑нибудь зубин, так на него у Волода управа найдется — на ремне висит тесак с зазубренным лезвием. Это Волод черепана ударил — вот лезвие и испортил. Говорили ведь: нельзя черепанов по башке бить — бесполезно, не пробьешь, а Волод ударил. Сплоховал, что и говорить. Растерялся, когда черепан башку из песка выставил, испугался и ударил. Надо к ковалю идти, лезвие править. А коваль плату потребует. Хорошо, если шкурой зубина или мясом рогача. Это удача. Но в клане Севера ковалей нет, идти надо к соседям. А с ними мясом и шкурами не договоришься — этого добра у них хватает. Кусок хорошего металла, а то и солнечную пластину потребуют — а где взять? На землях Северов этого давно не сыскать. Что было в руинах Лабората: от солнечных пластин до кусков термопластика — все давно выгребли гморы, а клан довольствуется жалкими остатками…

Сидя на камне, Волод глядел на расстилавшуюся у ног равнину. Свет красной луны заливал ее, струясь по гладким, источенным водой и ветром камням и скалам. Часть равнины и земли клана находились во тьме, закрытые от луны крутыми отрогами. Почти посредине виднелся кратер — след упавшего в давние времена метеорита. Старик Прич говорит: до его падения люди и гморы жили вместе и были одним народом, но в это трудно поверить.

Гморы… Волод завидовал им. Живут в укрепленном гмороде, едят чистую пищу, не знают ни голода, ни холода. И потому живут долго, очень долго. Старый Прич рассказывал, что в детстве видел гмора, который знал его отца, когда тот был еще молод. И тот гмор совсем не состарился. А какое у них оружие! Волод даже прищелкнул языком. Мечи из отличного металла! Энерганы, за которые любой охотник отдал бы полжизни! Говорят, заряды из них раскалывают даже камни! Впрочем, Волод согласился бы и на арбалет. Такой, какой видел у одного охотника из Красноголовых. Стрела из такого арбалета пробивает зубина насквозь! Когда‑нибудь и у Волода будет такой! Да, будет!

Волод смутно представлял, каким путем добудет драгоценное оружие, но был уверен, что судьба даст шанс, а уж он распорядится им, как надо. Волод самый молодой из мужчин рода Севера, моложе только Мил — так Мил еще не мужчина. Он не сделал для семьи ничего достойного и не может зваться мужчиной. А Волод сделал.

За кланом, во тьме, лениво плескалась Пойма. Каждый месяц, в полнолуние, с юга приходит вода и затапливает равнину. Где можно пройти, а где и утонешь. Старый Прич болтает, что сила луны гонит воду в Пойму, но Волод не верит. Сказки. Да, вода прибывает каждый месяц в полнолуние, так и солнце встает каждое утро. Никто же не говорит, что сила солнца заставляет его, Волода, вставать с постели и идти на охоту! Он сам идет. Вернее, не сам, а Мих заставляет. И попробуй не пойди — Мих за ухо потащит, на смех всем девчонкам. Так однажды и случилось. Ангела хохотала громче всех, а он обиделся на нее. Пусть она самая красивая девушка в клане, он не позволит над собой смеяться даже ей!

Эх, когда‑нибудь все изменится! Не век же ему, Володу, грибы собирать в Пойме, да на ро–гачей охотиться. Конечно, удачливых охотников в клане уважают. Им лучшее место у котла, первое слово в клане. Даже девушки из соседних кланов знают их имена, хихикают и разглядывают, когда охотники приходят в клан с подарками для будущих жен… Но ему хочется большего! Ведь есть же другая жизнь, совсем другая! Охотники из клана Красноголовых рассказывали, что видели летающие лодки гморов. Вот бы полетать на таких! А еще говорили о гмороде, что там дома из отшлифованного до зеркального блеска камня с прозрачными стеклами — осколки таких до сих пор можно найти в Лаборате, — каналы с чистой–чистой водой и лавки, где можно купить все, что есть в этом мире, даже вечную жизнь! Один из охотников хвастал, что собирается идти в гмород. Будто бы раз в году там набирают людей для каких‑то работ и для охраны. Отбирают самых здоровых и сильных. В гмороде не встретишь уродов с шестью пальцами или тремя ногами, там нет болезней и невидимой смерти.

Волод не представлял, как охотник доберется до цели. Скорее всего, он просто хвастун, ведь до гморода, расположенного далеко на западе, не один десяток дней ходьбы по пустошам. Даже если выберешь время, когда уходит вода, и пойдешь вслед за ней — не успеешь до новой луны. Пойма наполнится водой, и путешественник утонет или его сожрут водяные твари.

Другое дело, если начать движение с дальних отрогов кратера. Волод слышал, что вода быстро уходит оттуда, а еще говорят, что там есть тропа до самого гморода. Одно плохо: нехорошее место вокруг кратера, такого наслушался — жуть берет. И вообще, к такому путешествию готовиться надо. А Волод пока не готов. Что у него есть: старый тесак да праща, которая за оружие‑то не считается. А в Пойме без хорошего оружия нельзя. В Пойме каждый сам за себя, поэтому у кого меч длиннее, и самострел бьет дальше, тот выживет. А слабый останется на прокорм зубинам да многорукам.

Пора спать идти. Утром снова идти собирать ржавые грибы или к источнику за водой. Мих говорит: кто‑то должен охранять женщин, но Волод знает, что дорога к источнику давно безопасна. Обитавших там многоруков давно перебили, а зубины попадаются редко, в горы не лезут.

Сопровождать женщин неинтересно. Скучно и жарко. Но ему придется делать это, пока не придет прилив. Как же все надоело! Волод выхватил тесак, размахнулся и сделал несколько выпадов, представив, что сражается с песчаным многоруком. Длинная, обмотанная шершавой кожей зубина, рукоять удобно лежит в ладони. Удар, еще удар! Многорук повержен и расчленен. Эх, жаль, лезвие узко и коротко: всего в две ладони. Достаточно, чтобы заколоть рогача да подержать над огнем кусок мяса. И только. С песчаным многоруком таким клинком драться опасно, если ты не очень ловок, лучше обойти тварь стороной.

Длинный клинок — целое сокровище. В клане Севера только у Миха есть такой. Его он передаст своему сыну. Эх, почему мой отец не Мих, думал Волод, спускаясь по склону к поселку. Своего отца Волод не знал. Мать рассказывала: он был высокий и сильный, хороший охотник. Но однажды ушел к Грязной Луже и не вернулся… Волод очень хотел сходить туда, но до Грязной Лужи больше дневного перехода, надо ночевать в пустошах. Одному это опасно, а в напарники взять некого. Старшие не пойдут, потому что там нечего взять, и ему запретят, а младшие испугаются. Разве что Мил. Но Мил с ним не пойдет. Не дружат они.

Дома абсолютно не видны в тени отрога, даже тропку Волод находит наощупь. Спускаться всегда трудней, но он бывает здесь так часто, что может двигаться вслепую.

Он спускался. Ноги в коротких сапогах мелко семенили по осыпавшейся мелким песком скале. Вот приметный камень, он него направо и вниз. Не наступить бы на хвостуна. В такой темени собственных сапог не видно. Но вот пошел пологий спуск, по гладкой, словно срезанной ножом, скале. Волод привычно заскользил по припорошенной пылью поверхности. Что‑что, а это он умел делать мастерски. Никто в клане не рискнул бы так съехать, шли в обход, а Волод мог! Минута быстрого скольжения, такого, что захватывает дух, и вот подошвы чувствуют, как поверхность становится все более шершавой. Споткнешься — и покатишься, костей не соберешь. Но Волод знал, где и когда остановиться. Сейчас! Большой валун вырос перед ним, юноша сгруппировался и оттолкнулся от скалы. Ладони уперлись в гладкий шершавый камень, тело взмыло вверх и, сделав сальто в воздухе, Волод приземлился на ноги. Ха! Никто из охотников не повторит этот прыжок! Жаль, похвалиться некому: за такие трюки Мих ноги выдернет.

Он подошел к неглубокому рву, окружавшему поселок. Ров был сух, как и окружавшая поселок пустошь, но являлся неплохой защитой от хвостунов и зубинов. Чуткие твари запросто отличали рукотворную яму от естественной и, как правило, обходили стороной, опасаясь ловушек. За сотни лет соседства с человеком местная живность стала умней и осторожней. Раньше, когда люди жили одним народом, и у всех было вдоволь еды, никто не охотился. Старый Прич рассказывал, что рогачи паслись, ничуть не боясь соседства с человеком. Можно было подойти и хлопнуть зверя по спине. Волод слушал истории Прича, как сказки, веря и не веря старику. Особенно нравились истории о гмороде. Волод хотел знать о нем все, но старый Прич не мог рассказать много. Сам он в гмороде никогда не был и рассказывал со слов прадеда, когда‑то бывавшего там.

Волод подошел к столбу и отвязал прикрученный веревкой пластиковый мостик. Придерживая, чтобы не наделать шума, плавно опустил его и перебрался на другую сторону. Продернув веревку в специальное приспособление, он поднял мост и привязал к точно такому же столбу. Волод не переставал удивляться хитрому механизму, который придумал и сделал Прич. Поначалу Волод презирал старика, который не охотился и не мог прокормить себя, не говоря уже о пользе клану. Что проку от такого человека? Но Прич придумывал и делал хитроумные ловушки на зверя, да такие, что охотники из соседних кланов выменивали их на мясо или шкуры. В последнее время старый Прич ничего не делал: в клане не было металла. Две луны назад Мих собрал мужчин и пошел к Лаборату, надеясь отыскать хоть что‑нибудь полезное для клана, но вернулся ни с чем. Лаборат пустовал со времен катастрофы. Построенные из странного монолитного камня строения обрушились и погребли под собой своих обитателей. Теперь там лишь груды камней, костей и мусора. Несколько поколений Северов перерыли Лаборат вдоль и поперек, вытащив из‑под обломков все, что представляло хоть какую‑то ценность. Волод был там лишь раз, и это место не нравилось юноше. Он слышал о множестве таких руин, разбросанных по всей Пойме. «Остатки цивизации» — так, кажется, говорит старый Прич. Волод не понимал, что значит это слово, только ни одни развалины не внушали такой неприязни, как Лаборат. Дурное место. Волод знал, что Лаборат исследован и изрыт предками; там никто не живет, даже звери, и взять там нечего. И все же боялся этого места, как чужака, припрятавшего нож за пазухой.

За рвом была утоптанная ровная земля. Волод прокрался к дому, нашел потайной запор и потянул. Крепкая пластиковая дверь открылась, пропуская внутрь. На всех домах были такие запоры, и все сделал Прич. Потому клан Север и не выставлял дозорных: от зверья охранял ров, а чужак не сможет незаметно проникнуть в дома. Земли Севера были относительно безопасным местом. Сюда не забредали бродяги: брать в окрестностях нечего. Пойма довольно далеко, значит, и опасная человеку живность тоже. Но и выжить в пустыне труднее.

Волод миновал прихожую со сложенными у стены ящиками с засушенными ржавыми грибами. Их называли так из‑за красно–коричневой, напоминающей ржавчину, окраски. От грибов шел насыщенный кисловатый запах. На противоположной стене висит верхняя одежда: плащи и куртки с капюшонами, защищавшие от весьма частых в это время пыльных бурь. Здесь же Волод оставил обувь и в спальню прокрался босиком. На кроватях спят мама и младший брат Димми. Волод удовлетворенно слушал их мерное дыхание и радовался, что его отсутствие не замечено. Он опустился на постель и разделся прямо на ней, по привычке бросив одежду на пол. Уже засыпая, подумал, что мать обязательно выругает за сброшенные на пол штаны и куртку. И пусть. Они грязные и пол грязный. Ничего страшного.

Глава 2. Слав.

Слав проснулся чуть раньше, чем следовало, и с удовольствием отключил будильник. Он не любил этот резкий, свистящий звук. От него вскакиваешь, как ошпаренный.

Разминаясь на ходу, Слав проследовал в душевую. Тело приятно защекотал ионный душ, затем контрастный: сначала теплая, потом холодная вода. Сонливости как не бывало. Обсохнув под струями теплого воздуха, Слав вышел из душевой, остановившись перед зеркальной дверью встроенного в стену шкафа. В зеркале отобразился высокий, хорошо сложенный юноша с упрямым пристальным взглядом, тонким красивым носом, высоким лбом с ежиком темных непослушных волос. Слав распахнул шкаф, двойник исчез.

Слав снял с полки выстиранную и выглаженную автоматом форму и быстро оделся. Не потому, что спешил — просто проверял, как быстро он сможет это сделать, косясь на секундную стрелку часов. Сорок секунд. Неплохо. Интересно, можно ли уложиться за тридцать пять?

«Время — самое ценное, что есть у человека. Многое можно вернуть, но время — нет!» — часто повторял отец, и Слав проникся этой мыслью основательно и твердо. Ни одна его минута не должна пропасть даром. Пока лишь в этом заключается долг Слава, сына Изагера, правителя Дирна.

Бесшумный лифт понес юношу вниз. Сегодня с утра занятия по ближнему бою, Славу они нравятся. Отцу, правда, не очень. Он считает это неоправданной тратой времени. Наставник Юр с трудом убедил Изагера доводом, что изучение боевых навыков неизбежно скажется на характере его сына.

Отец был недоволен Славом, считая его характер слишком мягким. Славу было стыдно, что он не оправдывает отцовского доверия, но ничего поделать с собой не мог. Хорошо, что хоть Юр не попрекает…

Юр встретил юношу, сидя на ковре посреди зала для занятий. На нем был черный спортивный костюм, облегающий и подчеркивавший тело атлета. Войдя, Слав поклонился учителю, отметив, что отец не одобрил бы этот жест. Наследнику правителя не следует никому кланяться, сказал бы он. Да, отец очень строг. Так строг, что иногда кажется, будто он не любит Слава, будто Слав не его сын, а какой‑нибудь орк. Слав утешался мыслью, что отец очень занят, и у него действительно мало времени бывать с сыном, и уж тем более нет времени на развлечения.

Юр ответил медленным кивком головы.

— Подойди, — сказал он.

Слав осторожно приблизился. Юр учил, что надо быть готовым к любым действиям противника. Здесь их только двое, значит, противник — Юр.

— На чем мы остановились в прошлый раз, помнишь? — спросил учитель.

— Помню.

Юр резко вскочил на ноги. Он был немолод, и Слав знал, что Юр — единственный человек, не прибегавший к услугам камер регенерации. Жители города давно и успешно пользуются знаниями генной инженерии, позволяющей заменять изношенные или поврежденные органы и значительно продлевать жизнь. Но Юр был варваром…

— Нападай.

Юр — начальник охраны отца. О его боевых навыках ходят легенды. Слав двинулся осторожно и медленно, зорко следя за руками учителя. Юр шагнул к нему — Слав отступил, выдерживая дистанцию.

— Атакуй! — приказал Юр.

Слав ударил ногой, затем рукой. И почувствовал, как в один миг оторвался от земли и рухнул на ковер. Специальное покрытие смягчило удар, к тому же Юр учил падать правильно — и все же падение едва не вышибло из Слава дух. Хватая ртом воздух, Слав попытался подняться, но в мгновение ока его голова и рука оказались зажаты намертво.

— Ты проиграл, — сказал Юр. — Знаешь, почему?

— Потому что ты знаешь все приемы на свете, а я только учусь, — простонал Слав.

— Нет, — сказал учитель, отпуская захват. — Ты не прав. Во–первых, я не знаю всех приемов, а во–вторых, чтобы победить, это и не нужно. Побеждают не руками или ногами, а головой.

— Что это значит? — спросил Слав, потирая ушибленную руку.

— Один из моих учителей говорил: лучший боец тот, кто способен избежать боя.

Слав задумался. Интересно сказано.

— Тогда зачем мы отрабатываем удары и броски? — усмехнулся Слав.

— Потому что через тело лучше доходит до головы. И тот, кто наносит удар, сперва должен ощутить его на себе.

Слав кивнул. Это понятно. Юр здорово умел объяснять. Слав часто хотел спросить: как варвар сумел стал начальником охраны правителя? Отличная карьера для человека, начинавшего простым наемником и даже, как поговаривали, шпионом.

— А теперь отработаешь прием на мне, — сказал Юр. — Смотри и запоминай.

Когда Слав разобрался в принципах движения, тренер заставил его отрабатывать броски на увесистой, в рост человека, кукле.

— Довольно. Тебе пора идти, — сказал Юр, прерывая тренировку. Слав устал, но уходить не хотелось. С Юром было интересно.

— Ты расскажешь мне о Пойме? — спросил Слав.

— Не сегодня. Завтра, если ты хорошо запомнил урок. Тогда у нас будет немного времени.

— До завтра, Юр.

— До завтра.

Слав снова принял душ, переоделся и поспешил на третий уровень. Наставник по физике не терпел опозданий. Занятия с ним были не столь захватывающими, но отец придавал им большое значение. Будущий правитель Дирна должен разбираться в принципах работы техники, особенно в энергетике. Уже больше двух недель Слав изучал устройство приливной электростанции, питающей город энергией приливов. Сильное прибрежное течение вращало закрепленные на морском дне турбины, вырабатывая необходимую энергию. Во время прилива, затоплявшего Пойму, город получал максимум энергии, сохраняя ее в специальных накопителях. Но прилив мог принести и беду: если должным образом не отрегулировать шлюзы и не следить за их состоянием, прибывающая вода могла разрушить часть города. Прежде такое случалось не раз, и лишь в последние десятилетия обошлось без разрушений. Поэтому авторитет Изагера, управлявшего городом уже пятьдесят лет, был так высок.

Правитель не жалел средств на образование сына. В более раннем возрасте Слав изучил грамматику, географию и историю, сейчас приоритет был отдан точным наукам. Отец строго следил за успехами сына, заставляя учителей докладывать о всех случаях невнимательности, непослушания или несобранности ученика. Лишь Юр никогда и ничего не докладывал. С ним юноша всегда мог поговорить начистоту, высказать сомнения или задать вопрос, на который другой учитель не ответит. Например, о Пойме, где Юр бывал не раз.

Больше всего Славу нравилась история. Он читал и перечитывал записи о первых поселенцах, прилетевших на Скилл — так назвали они планету. О межзвездном корабле «Сахара» и его капитане Дирне. О том, как Основатели заселили Пойму, построили множество удивительных сооружений, главными из которых были энергостанция, работавшая на принципе термоядерных реакций, и секция связи с планетой переселенцев, носившей простое название Земля. В памяти городской библиотеки хранились виды этой планеты — чудесной планеты! Слав обожал рассматривать их, восхищаясь невероятными пейзажами, снежными шапками гор, а особенно лесами, которых на Скилле не было. Животный мир Земли был совсем иным. Здесь, на Скилле, большинство животных — земноводные, такого чуда, как птицы, и вовсе нет. Слав мечтал оказаться на Земле и увидеть все своими глазами, но с горечью понимал, что после катастрофы, разрушившей цивилизацию Основателей — так благоговейно называли спустившихся на Скилл межзвездных путников — это невозможно в принципе. Падение метеорита в Пойму разрушило термоядерную станцию, взрывная волна смела поселки, производственные площадки и лаборатории. Погибло множество людей. Казалось, немногие оставшиеся в живых обречены нести жалкое существование и медленно вымирать, но они выжили! И вокруг уцелевшей энергостанции основали город, названный Дирном в честь того, кто привез Основателей на планету — капитана Дирна. Расположенный в трехстах километрах от места падения метеорита, станция несильно пострадала. Если бы ударная волна пошла со стороны моря, энергостанцию бы смыло водой. Но взрыв произошел на суше, в глубине Поймы.

После катастрофы уцелевшие потомки Основателей разделились. Часть осела в Дирне, другие заселили Пойму. Никто уже и не вспомнит, отчего нити раздора протянулись меж ними, но с давних времен обитатели пустошей в город не допускались. Равно как и городские жители не могли чувствовать себя в Пойме в безопасности. Впрочем, они никогда и не появлялись там. На прямой вопрос, почему так произошло, учитель истории замялся и предложил Славу спросить у отца. Обитателей Поймы отец называл варварами и мутантами. Злобными существами, недостойными лучшей жизни, чем та, которой они живут.

— Они не имеют понятия о культуре и цивилизации, — говорил Славу Изагер. — Они деградировали и опустились ниже звания человека, а их кланы это сборища готовых на все головорезов. Они были и остаются угрозой для нас. Но с нашими технологиями мы на порядок сильнее, и когда‑нибудь… когда‑нибудь мы покончим с этой проблемой раз и навсегда.

Слав не разделял и не понимал злобы отца. Ни ему, ни людям, с которыми он общался, обитатели Поймы не причинили никакого вреда. Они жили своей жизнью, незаметной и неинтересной горожанам. Лишь раз много лет назад один из кланов попытался захватить город. Эта попытка вошла в историю Скилла как Отчаянная Атака. Атакующим не хватило самой малости, чтобы захватить город. В тот день судьба цивилизации висела на волоске, и это обстоятельство лишь добавляло тьмы в мрачный портрет обитателей великой Поймы.

Кроме того, учитель экономики рассказывал, что в прежние времена между городом и Поймой велась оживленная торговля. Мясо животных и настоящие, а не выращенные в питательных растворах, растения являются в городе деликатесами, которые может позволить себе не каждый. Со времен Основателей жители Дирна питаются искусственно выращенными продуктами. Город покупал некоторые виды растений, любой металл, обломки машин и вещи Основателей, найденные в пустошах Поймы. Но в последнее время торговля шла на убыль. Видимо, варвары отыскали и использовали все, что осталось от цивилизации Основателей. Впрочем, сказал учитель, и до сих пор пустынники приносят в Дирн уникальные находки, которым они не могут найти применения в силу своей отсталости. Например, так были найдены фрагменты капсул клеточной регенерации, позволяющие обновлять клеточную структуру настолько, что человек мог жить практически вечно. Ученые Дирна употребили все свои знания и технологии, чтобы восстановить капсулы, и теперь каждый житель города потенциально бессмертен. К сожалению, капсулы КР или клеточной регенерации требуют колоссальной энергии, именно поэтому население города имеет жестко ограниченный лимит. Тогда зачем отец хочет покончить с пустынниками, какой в этом смысл, какая выгода? — спросил Слав. Услыхав вопрос, учитель экономики замер с поднятой в воздух рукой. Подобные вопросы, если бы их задал кто‑нибудь иной, повлекли бы самое тщательное расследование. Но вопрос задал сын правителя, человека с фактически неограниченной властью… Учитель сглотнул ком в горле и пояснил:

— Это вопрос не экономики, а политики. Я политикой не занимаюсь.

Слав пожал плечами: как обычно, все сходилось на отце. Чем больше Слав узнавал о городе, его устройстве и иерархии, тем ясней понимал, какую власть имеет отец. И тем страшнее ему становилось. Юноша видел, как потомки Основателей, равных меж собой, учтиво склоняются перед отцом, как быстро и беспрекословно выполняются его приказы. В Дирне провозглашено равенство, но Слав видел, что все совсем не так. Люди, могущие решить сложные вопросы, занимающие важные посты и должности, несомненно, имеют большую власть, чем обычный гражданин и всеми силами стремятся эту власть преумножить.

Слав не понимал их. К чему притворство, заискивание, излишнее рвение и даже обман — чтобы достичь очередной должности? Зачем, ведь чиновники имеют не намного больше, чем обычный гражданин: строитель или электрик. Да, жилой блок побольше, какие‑то услуги вне очереди. Но разве все это стоит того, чтобы пресмыкаться? Разве для того дана жизнь, счастливая и бесконечная?

День подходил к концу. Устав от занятий, Слав вышел проветриться на балкон. Он жил в центральной башне — цилиндрической формы здании из стекла и пластобетона. Верхушка башни была как бы срезана, образуя множество полукруглых балконов с бассейнами и декоративными растениями. Здесь принято отдыхать, наслаждаясь тишиной и покоем. Жилой блок Слава располагался почти у самой вершины башни, с балкона хорошо просматривались и город и окрестности.

Слав встал у края площадки. Зрелище лежащего у ног города не вызывало никаких эмоций. Он привык к этой красоте. Осознание этого вызывало легкую грусть. Правду говорили древние: человек ко всему привыкает. Как к хорошему, так и к плохому…

Здание центральной башни было самым большим в городе. Остальные дома значительно ниже и, как правило, имеют форму усеченных пирамид. Две центральных улицы, пересекающиеся в центре, прямо перед башней, несколько второстепенных — вот и весь город. Правда, имелись еще и нижние уровни…

Дирн стоял на огромной треугольной платформе, одним из концов выдающейся в море, в узкой горловине меж подступавшими к воде скалами. Основатели не случайно избрали это место: здесь проходило мощное подводное течение, и установленные под платформой турбины бесперебойно снабжали город необходимой для функционирования энергией. Основатели словно предвидели будущее: приливная энергостанция задумывалась как дополнительный, запасной источник энергии. Основным был реактор, но его разрушил упавший метеорит.

С вершины башни город напоминал погруженное в залив огромное насекомое, сверкающее сетчаткой стекол и растопырившее многочленистые лапы–волнорезы. С трех сторон его окружала вода. На севере располагались невысокие укрепленные башни с энергопушками на смотровых площадках. После Отчаянной Атаки правители стали укреплять город от вторжения извне и весьма в этом преуспели. По крайней мере, больше атаки не повторялись. Учитель истории говорил, что это результат тонкой политики Изагера, искусно игравшего на разногласиях ведущих кланов Поймы. В этом тоже была заслуга отца.

С самого края балкона Слав видел великую Пойму. Каждый месяц в полнолуние прилив достигал максимума, и вода неудержимым потоком затапливала бескрайнюю равнину. С водой в засушливые пустоши приходила жизнь. Вот и сейчас Дирн окружен водой, но уже через неделю она пойдет на убыль, обнажая вылизанные водой руины и покрытое плодородным илом дно. Множество животных приходят с отрогов или приносятся приливом, чтобы встречаться, спариваться или поедать друг друга. Там, за прибрежной дымкой, кипит настоящая жизнь, а Слав знает о ней лишь со слов учителей. Отец не отпускает и никогда не отпустит в Пойму — там слишком опасно. Как жаль. Жизнь в городе однообразна и скучна. Все расписано по минутам и похоже на бесконечный конвейер. Слав отдал бы многое, чтобы побывать в Пойме, увидеть природу и жизнь Скилла своими глазами. Ему казалось, что именно там он может узнать что‑то новое, то, чего не знают учителя, то, чего ждет душа бессмертного человека.

Глава 3. Волод. Клан Север.

— Вставай, Волод, Мих всех собирает! — голос матери был резок и нетерпелив. — Опять ты одежду на пол бросил!

Волод продрал глаза: лучи солнца проникали сквозь щели у потолка, пронзая пространство узкими пыльными столбами. Утро. Волод с трудом опустил ноги с постели. Вчерашняя ночная прогулка не прошла даром. Не выспался. Но идти надо. Можно сказаться больным, но этот трюк, еще проходивший пару лет назад, теперь точно не пройдет. Только славу свою подпортишь. А слава в клане — это все. Только так можно стать лучшим, и даже стать главой клана, как Мих. И тогда никто не сможет приказать Володу вставать, когда он этого не хочет…

Мать успокаивала проснувшегося Димми. Он рвался вставать, как и взрослые. Дурак малый, еще успеешь, снисходительно усмехнулся Волод, натягивая штаны. Спал бы лучше, потом сам не рад будешь, подумал он. Малолеткой Волод тоже хотел быть похожим на отца и плакал, когда его не брали на охоту. А затем понял, что охота — не геройство и не развлечение, а тяжелая и опасная работа, которую должен делать каждый мужчина клана. Или он не мужчина.

— Волод, ты где там?

Голос донесся со стороны дверей. Кто‑то из охотников. Значит, действительно пора. Волод

подошел к закрепленному на стене осколку зеркала. Он нашел его в Лаборате и любил смотреть на свое отражение. Волод считал себя красивым. И мать так говорила.

ќќќќ- Волод!!

Он поспешно отпил теплой воды из чайника, махнул рукой матери и вышел за дверь.

На площади перед домами многолюдно. Все мужчины клана собрались здесь, а это без малого дюжина. Он, Волод, одиннадцатый. На всех походные штаны и куртки со множеством карманов и ремней, позволявших приторачивать добычу к телу, оставляя свободными руки, в которых остроги и луки. Волод уже знал, что пойдут вниз, к Пойме. Сейчас полнолуние, вода затопила долину, принося многочисленных животных и рыбу, на которую и будет охота. У ног мужчин лежала сработанная Причем ловушка: ящик, формой напоминающий панцирь гребуна — морского существа, медлительного и неповоротливого, но умеющего хорошо маскироваться в мутном придонье. Многие обитатели Поймы, увидя пустующий панцирь, не преминут занять его для того, чтобы в относительной безопасности вывести потомство. Дальше ловушка захлопывалась и вытаскивалась на берег со всем содержимым. Одно плохо: тяжелая. И тащить далеко. Зато не было случая, чтобы она пустовала. А еще старик Прич придумал, как подать охотникам сигнал, что ловушка сработала. Стоило дверце захлопнуться, привязанный к бечевке поплавок уходил под воду — и ловушку извлекали. Раньше приходилось нырять, а нырять в воду в полнолуние — сильный риск. В это время Пойма полна хищников, готовых пообедать всем, что движется…

— Все собрались? — Мих, задавший этот вопрос, обвел охотников пристальным взглядом. Был он крепок и казался квадратным из‑за широких бедер и не менее широких, бугристых от мышц, плечей. — Идем. Пойма ждать не будет.

Волод понимал, что тот имеет в виду. Еще пару дней — и вода пойдет на убыль. За это время надо успеть наловить побольше рыбы. Ведь потом жди целый месяц — и ешь то, что наловил. Удачная охота — спокойная и сытая жизнь до следующего прилива. Неудачная заставит клан затянуть ремни и слушать нытье полуголодных детей.

По традиции, охотников никто не провожал. Женщины и старики оставались в домах, наблюдая через щели за уходящими мужчинами. Кричать что‑либо тоже не дозволялось. Так в тишине и шли, миновали мостик и зашагали вглубь Поймы. Утренний воздух настолько прозрачен, что далеко вдали можно разглядеть окруженные легкой дымкой голубоватые языки воды. Вода была далеко, очень далеко — идти предстояло весь день, но охота того стоила. Волод радовался охоте. Она много лучше, чем каждодневный унылый поиск съедобных грибов или драгоценного металла. Клан занимался охотой в новолуние, когда вода отступала, а вместе с ней и многие животные. Жизнь Поймы замирала, и все, от маленького игольника до огромного черепана, не говоря уже о людях, ждали нового прилива…

Охотники шли споро, но не торопясь. Темп держал Мих, идущий первым. За спиной главы клана в ножнах из рыбьей кожи висел длинный клинок. Волод не сводил с него глаз, мечтая, что этот меч когда‑нибудь будет принадлежать ему. Ведь он не собственность Миха. Меч — символ главы клана и переходит от одного мужчины к другому, тому, кто осмелится бросить владельцу вызов. Но и этого мало. Надо, чтобы большинство мужчин поддержали тебя…

Четверо охотников тащат ловушку. Она не особо тяжелая — ее поднимет и один — но вчетвером легче держать заданный Михом темп. Володу повезло: на него навьючили кучу свернутых в рулоны пустых кожаных мешков, в которые будет укладываться добыча.

Через пару часов Володу стало жарко. Казавшиеся не особо тяжелыми мешки натерли плечи. К тому же они не пропускали воздух, и спина юноши взмокла. Он оглянулся и далеко на востоке увидел руины Лабората. Охотники обходят его стороной. И правильно. Когда же привал?

Воздух стал как будто свежее — сказывалась близость воды. Но до нее было еще идти и идти. Эх, хорошо кланам, что живут рядом с Поймой — и ходить никуда не надо, думал про себя Волод. Думал и знал, что все не так просто. Кланы, живущие близко к воде, всегда в напряжении, особенно в дни прилива. У многих тварей в эти дни наступает сезон размножения. Они становятся агрессивными и бросаются даже на дома, не говоря уже о людях. К тому же между кланами идет конкуренция за обладание обильными местами Поймы. Нередко борьба заканчивается кровью и убитыми. Клан Север расположен далеко от Поймы, потому вражды с соседями нет. С кланом Красноголовых, держащих этот край Поймы, у Миха уговор. Они дают Северам ловить рыбу сколь угодно долго, но приходится отдавать десятую часть, да еще тащить на себе до их селения. Есть и еще один уговор, но Волод не любил о нем вспоминать.

Каменистой равнине нет конца. Приходится смотреть под ноги, чтобы не споткнуться или не наступить на острый камень. Ничего, скоро вода, а там… Охота! Чувство восторга, когда твоя острога протыкает здоровенную рыбину, сладкий вкус свежего жареного рыбьего мяса и вода, которую можно тратить, сколько заблагорассудится, в которой можно лежать, чувствуя, как она держит тело. Мысли Волода прервал камешек, больно стукнувший по лодыжке. Он оглянулся. Один из парней, Москаль Север, довольно ухмылялся. Его проделки.

Стиснув зубы, Волод отвернулся. Пока приходится терпеть. Москаль и выше и сильнее, хотя и не такой ловкий. Когда‑нибудь Волод расправится с ним: швырнет наземь и заставит глотать пыль у своих ног. Волод чувствовал, что окреп и возмужал, не хватало лишь поступка. Такого поступка, после которого мужчины признают его равным. Одно дело считаться мужчиной в глазах женщин и детей, и совсем другое — заслужить уважение охотников. И Волод добьется уважения, чего бы это не стоило!

Казалось, Мих неутомим. Вожак шел размеренно и быстро, и не поспевающие за ним мужчины постепенно растягивались в сопящую, хрипло дышащую змею. Но никто не жаловался. Только попробуй — станешь посмешищем, и ребятишки станут хохотать, показывая на тебя грязными ручонками. Слава и почет завоевываются долго, трудом и кровью, а уничтожаются быстро, одним лишь словом. Это знал каждый в клане Северов. Так было и так будет.

Наконец, вожак остановился. Указал на травяную площадку шагах в двухстах:

— Там остановимся. Туда.

Усталые мужчины попадали на траву. Теперь можно расслабиться. Зазвучали голоса, послышались шуточки. Многие доставали из заплечных мешков припасы — перед дорогой никто не ел, чтобы легче шагалось. Волод тоже развязал мешок. Посмотрим, что приготовила на дорогу мать. Внутри оказался завернутый в тряпицу кусок вяленого мяса и фляга с чаем из сушеных грибов. Такой чай восстанавливает силы, но его не пьют слишком часто, особенно на ночь: сердце начинает колотиться, и сон не идет. А сейчас можно.

Волод откусил кусок и стал жевать. Мясо было старым и невкусным, но что делать. У всех такое же. Вот бы кусок хлеба! Но хлеб — редкость в клане Север. Говорят, южные кланы едят хлеб каждый день. Потому что у них много воды, а хлеб растет только в воде. Последний раз Волод ел хлеб в позапрошлом году, когда Москаль обнаружил в горах разбитую самовозку. Мужчины разобрали ее и по частям принесли в селение. Часть драгоценного металла пошла на ножи, копья и остроги; пластик пригодился в хозяйстве, а тяжеленную бочку, которую старый Прич назвал дурацким словом «аккумулятор», удалось продать соседям. Шестеро мужчин с трудом оттащили ее к клану Красноголовых. Те заплатили хорошо, хлебом и мясом. Три дня пировали. Потом Мих узнал, что Красноголовые продали бочку соседям на юге, с еще большим барышом.

— Встаем! — махнул рукой Мих. Все стали подниматься. Солнце зависло в самом пике. Сейчас начнется самое трудное, подумал Волод. До сих пор шли по прохладе, теперь ее не будет. Ни облачка на небе, ни движения. Волод усмехнулся, вспоминая, как Прич утверждал, что земля круглая. Сейчас она казалась Володу гигантской сковородой, на которой медленно поджаривался он и его спутники.

Снова раскаленные камни, пот по спине и взгляд, уткнувшийся в ноги шагающего впереди. Сколько шагов они отмеряли? Десять тысяч? Двадцать?

— Вода! — крикнул один из охотников. Волод встрепенулся.

— Где? — спросил кто‑то, но Волод уже увидел. Темная кромка совсем близко. Пришли.

— Здесь остановимся, — сказал Мих, указав на приметный валун. Все знали, что сейчас, в полнолуние, полоса прилива кишит всевозможными тварями и стоянку лучше делать подальше от воды. Иначе отдыха не выйдет. Охотники снимали поклажу, доставали оружие и снасти. Волод с удовольствием скинул натершие спину мешки и расправил плечи.

Немного отдохнув, охотники двинулись к воде. С этой минуты следовало быть осторожными вдвойне. Волод хорошо помнил, как в прошлом году вынырнувшая из воды тварь, которой никто не знал названия, откусила зазевавшемуся Севу руку. Охотник умер на следующий день. Что ж, это достойная смерть для мужчины. Лучше погибнуть как Сев, думал Волод, чем жить, как старый калека Прич…

Полосу прилива покрывала тянувшаяся к солнцу трава. Переждав засуху под растрескавшейся землей, сейчас ростки жадно тянулись вверх, а корни разбухали, запасаясь влагой. Меж травой виднелись ростки повыше и поплотнее, с плоским четырехлистным навершием. Это сочень. На обратном пути охотники обязательно набьют несколько мешком клубнями сочня. Достать их из земли можно только в эти дни — в засушье сочень прячется под песок, обнаружить и выкопать его практически невозможно. В прилив выдернуть размякший от воды клубень не составляет труда. Подкопал, схватился за стебель и дернул посильней. Эти большие бугристые клубни сладки на вкус. А если сварить, получится вязкая и очень питательная каша, которую обожают дети.

Вот рядом шевельнулись заросли, и один из охотников тут же метнул туда острогу. Несколько мужчин кинулись к пронзенной добыче и радостно вытащили из воды большую рыбину. Хорошее начало! Охоться, но не забывай, что в Пойме много других охотников…

Первый день закончился неплохо. Поймали несколько крупных рыбин, одну из которых целиком зажарили на костре. На ночевку отошли от воды, и Мих выставил дозоры. Как ни странно, Волод в дозорные не попал. Повезло, в эту ночь он будет спать спокойно. Но все одно не выспишься. Едва рассветет, снова к воде…

Глава 4. Изагер. Правитель Дирна.

Изагер глубоко вздохнул, остановившись перед входом в зал собраний. Рослый орк в парадном мундире склонил белесую голову и открыл створки двери. Десятки облеченных властью людей — Избранных — ждали своего правителя. Ждали, готовясь встретить аплодисментами, еще не зная, что он им скажет. «Этот день войдет в историю», — подумал Изагер.

Он вошел, привычно отмахнувшись от вспыхнувшей овации. Поднялся на трибуну, задрапированную синим полотнищем знамени. Многочисленные экраны по периметру зала показывали его суровое волевое лицо.

— Приветствую всех собравшихся и благодарю за поддержку, — Изагер неожиданно улыбнулся. Неожиданно потому, что никто из сидящих в зале не помнил, чтобы правитель улыбался, стоя на трибуне. Камеры транслировали улыбку правителя на весь Дирн.

— Сегодня я хочу обратиться не только к Избранным, я хочу сказать всем жителям Дирна: для всех нас наступают новые времена.

— Вам известно, что город построен более трехсот лет назад. Это очень большой срок. Множество поколений сменилось за это время, ушли последние из Основателей, не дожившие до восстановления капсул клеточной регенерации. До недавнего времени мы могли не беспокоиться о нашем будущем, но пришло время подумать о нем. Думать именно сейчас, потому что завтра может стать поздно…

По рядам Избранных прошло движение. Люди завертели головами, не понимая, о чем идет речь. До сих пор основные проблемы Дирна заключались в холодном противостоянии с пустынниками, периодической нехваткой энергии, жестким лимитом на ее потребление и вызывающей тревогу сейсмической активности лежащей поблизости от города вулканической гряды.

Изагер говорил, и лица Избранных вытягивались и мрачнели. Многие из них откровенно скучали на заседаниях, присутствовать на которых, впрочем, было большой честью. Потому и звались Избранными.

— Три года назад мы имели случай с обрушением одной из опор. Уже тогда стало ясно, что нам не справиться с этой проблемой. Утеряны многие технологии Основателей, нет нужных специалистов и материалов. Совершенно ясно, что платформа долго не продержится…

Зал взволновался, вспенился и на гребне поднялся один из Избранных:

— Правитель Изагер, вы имеете в виду одиночный случай. Платформа, построенная самими Основателями, достаточно прочна…

— Наверно, вы знаете больше, чем я, правитель Дирна, — усмехнулся Изагер. Улыбка правителя моментально исчезла, оставив на лице уже привычное всем выражение властности и превосходства. — Последние исследования опор платформы лежат передо мной. Данные настолько шокируют, что если их обнародовать, я опасаюсь за порядок в городе…

— Что это значит? Поясните нам! — потребовал другой Избранный. Волнение в зале нарастало. Изагер был спокоен. Он просчитал возможные вопросы и знал, как ответить, чтобы эти глупцы в очередной раз сделали все так, как ему нужно…

—Говоря проще: платформа исчерпала ресурс! Наш город — величайшее творение Основателей, но ничто во вселенной не вечно. Опоры Дирна источены водой и разрушены временем. Участились ураганы, приливы стали более мощными, дамбы и волнорезы еле справляются с наступающей водой. И самое главное: сейсмологи предсказывают сильную вулканическую активность в районе Хвостатой Гряды, а это менее чем в ста километрах от нас. Удара гигантской волны город может не выдержать…

В зале стало тихо. Хороший знак, подумал Изагер, теперь они станут заглядывать мне в рот, чтобы не пропустить ни слова.

— Я говорю о самом существовании города. О нас с вами. И предлагаю основать новый город в Пойме. Город нашего будущего. Город, где будут жить наши дети и их потомки. Это единственный шанс спасти цивилизацию на Скилле, спасти нас и наших потомков.

Правитель оглядел зал. Даже ярые оппоненты молчали, раздавленные страшной новостью. Пусть это всего лишь прогноз, и катастрофа наступит не завтра, если вообще наступит, но… Большинство Избранных знало, что до сих пор прогнозы сейсмологов были весьма и весьма точны. Землетрясения случались, но либо эпицентр располагался слишком далеко от Дирна, либо сила толчков была невысока.

— Основатели рассчитывали платформу, как базу для энергостанции, но не как город. Сейчас нагрузка на опоры вдвое превышает допустимую, и это без расчета износа. У нас нет иного выбора, как переселиться на сушу. Начинать следует уже сейчас. Мной проделана определенная работа по выбору места нового города.

Изагер махнул рукой, и на экране возникла карта Поймы.

— Место выбрано не случайно. Это плато, — возвышенность на экране обвела жирная красная линия, — более чем вчетверо превышает размеры Дирна и расположена не так далеко отсюда. Расстояние имеет значение, потому что нам придется протягивать энергопроводы от турбин до нового города. Кстати, разгрузив платформу, мы, возможно, сделаем ее более устойчивой к ударам стихии. Это же место подходит идеально. Самые сильные приливы не затопляют его, вот здесь имеются источники чистой воды…

Изагер говорил, зорко отслеживая настроения в зале. Избранные колебались. Не все из них были обязаны правителю своим положением, не всем он нравился, но Изагер знал, что последнее слово останется за ним. Когда‑нибудь ему надоест играть в эти игры, вернее, уже надоело, но он слишком умен, чтобы эмоциями испортить далеко идущие планы. Говорите, спорьте, возмущайтесь, воображайте, что тоже правите Дирном, хотя на деле вы — никто и ничто. Хватит одного моего слова, чтобы раздавить вас всех, и это слово скоро будет сказано…

— Насколько я знаю, плато занимает клан пустынников, и это довольно многочисленный и сильный клан, — сказал, поднимаясь с места, один из Избранных. Это был высокий мужчина с непримечательной внешностью, угольно–черными волосами и большими залысинами на высоком лбу. — Они не позволят нам так просто отобрать эту землю. Нам, что, придется убить их?

— Ну и что же, Лексан? Это же варвары. А земля… Земля должна принадлежать тому, кто сильнее. Тому, кто способен создать на ней нечто лучшее. Тому, кто более достоин жить на этом месте и жить вообще.

Зал замер, переваривая слова правителя. Не каждый день такое услышишь.

— Если для того, чтобы очистить плато, придется начать войну… Значит, будет война, — это слово Изагер произнес так обыденно, словно речь шла о прогулке. — Война, в которой наши шансы настолько предпочтительней, что я даже не хочу о них говорить. Даже само слово «война» вряд ли здесь уместно. Что могут противопоставить дикари науке, современным технологиям и прогрессу? Каменные топоры?

В зале раздались смешки. Еще балл в его пользу.

— Открытая война с одним кланом может заставить остальные кланы включиться в нее. И уж конечно, не на нашей стороне. Город в безопасности, но я сомневаюсь, что продвижение вглубь Поймы будет успешным, — снова встал тот же Избранный. Слав, смотревший заседание дома, на экране визора, увидел, как отец недовольно сжал губы. Похоже, человек по имени Лексан был его давним оппонентом. — Сотни лет неприкрытой вражды разделяют нас. Мы никогда не считались с варварами — станут ли они считаться с нашими проблемами? К тому же, любая война требует огромных ресурсов, прежде всего человеческих — есть ли они у нас, хватит ли их для твоих замыслов, правитель?

— А нельзя ли договориться с варварами, правитель Изагер? — спросил другой Избранный, краснолицый толстяк с оттопыренными ушами. — Возможно, они согласятся отдать эти земли… за некоторые уступки. Зачем нам война?

— Они никогда не согласятся! — возразил другой, сидящий неподалеку. — Земля — это все, что у них есть. Все кланы имеют четкие границы. Если мы изгоним их, им некуда будет идти. Поэтому пустынники будут сражаться с нами до конца. Каждый клан. До последнего человека.

— Тем хуже для них, — спокойно заметил Изагер. — Но я не столь кровожаден, как наверно, думают некоторые Избранные. У меня есть план относительно живущих на плато варваров. Мы сделаем их союзниками.

В зале стало оживленно.

— Ха–ха, — демонстративно рассмеялся черноволосый. — Эти союзники ударят нам в спину, как только будет возможность!

— Сомневаюсь, — спокойно парировал Изагер, — что они сделают это. Если перед ними встанет дилемма, что выбрать: бессмысленное сопротивление с известным концом или жизнь с перспективой стать гражданами нового Дирна, думаю, они предпочтут второе.

— Что? — вскочил краснолицый толстяк. — Правитель, ты собираешься впустить варваров в наше общество? Это неслыханно!

Выступавшего поддержало немало Избранных. Изагер не пытался перекричать их. Он спокойно стоял, ожидая, пока шум стихнет. Все равно его выслушают.

— Здесь правильно сказали: война требует людских ресурсов, а у нас не так много солдат. Готовы ли вы рисковать нашим народом и своими сынами, Избранные? Готовы? Я же предложу варварам сражаться на нашей стороне в обмен на гражданство. Поверьте, у нас будут отличные и готовые на все солдаты. Мы очистим необходимую нам территорию руками самих же варваров. Командовать наемниками станут орки. Думаю, никто из вас не усомнится в их преданности.

— Но когда подойдет срок… — попытался возразить кто‑то.

— Срок, скажем, в пять лет службы сделает количество ренегатов к концу войны минимальным. Выживут немногие. К тому времени мы укрепимся на плато и сможем диктовать новые законы.

Слав не думал, что отец может быть таким. Он смотрел на внимавший правителю зал и вновь поражался тому, как ловко отец манипулировал людьми. Да, среди них остались недовольные, но большинство проголосовало за предложенный проект. Еще бы, даже враги Изагера понимали, как искусно сыграл правитель на стремлении пустынников стать гражданами Дирна. Звание гражданина гарантировало человеку защиту и право жить в городе, позволяло лечиться и, главное, использовать капсулы КР для омоложения и вечной жизни… Жители Дирна жили столетиями, во много раз дольше, чем жители Поймы. Это была иная, спокойная жизнь, без смертей и тяжкой борьбы за существование. Для варваров Дирн казался раем.

Людей, родившихся в Пойме, но являвшихся гражданами Дирна, было немного. Как правило, они были наемниками и шпионами, работающими на правительство в лице Изагера. Единственным исключением был Юр, учитель Слава. Юноша часто спрашивал Юра о жизни в Пойме, но охранник отца отмалчивался. Случалось, он рассказывал о Пойме и ее обитателях, но почти никогда — о себе. Его рассказы так не вязались с тем, чему учили юношу, что однажды Слав напрямую спросил отца об этом. Ответ правителя последовал незамедлительно: занятия с Юром стали еще более редкими, а сам учитель больше ни словом не обмолвился о Пойме. Наблюдательный Слав понимал, в чем причина, но поделать ничего не мог: отца трудно переспорить. Не стоит и пытаться.

Вот и сейчас Изагер убедил Избранных в необходимости поступить так, как он замыслил. Правитель верно сказал: этот день войдет в историю. То, что он задумал, изменит сложившийся мир Скилла. До сих пор отец всегда добивался поставленной цели, и Слав не знал, что могло бы его остановить. Решения правителя нередко шокировали Слава. Казалось, отец не знает жалости и сострадание, люди всегда являлись для него орудиями, пешками в игре. Славу это не нравилось, а отец бранил его за мягкотелость.

— Настоящий правитель не может позволить себе быть мягким. Иначе его уничтожат, — говорил отец. — Ты ведь не хочешь, чтобы тобой помыкали?

Слав не хотел.

— Тогда ты обязан быть твердым. Мой отец воспитывал меня жестоко, и я благодарен за этот урок. Запомни, сын, мир устроен просто: либо правишь ты, либо правят тобой.

Своего деда Слав не помнил. Он тоже был правителем Дирна и умер, когда Слав был еще маленьким. От деда, которого так же звали Слав, остался памятник в Галерее Правителей и несколько кристаллов с записью его деятельности. Слав интересовался ими исключительно по настоянию учителя истории. Правление деда было не слишком удачным. Именно он расколол хрупкий мир между Дирном и варварами. Тогда же произошла Отчаянная Атака, и обитатели пустошей окончательно превратились во врагов.

Изагер и Слав были прямыми потомками Дирна, главы Основателей, бессмертного человека, прилетевшего с планеты Земля. Их род правил городом до катастрофы, и правит по сей день. Но не единолично. Основатели не признавали абсолютной власти и завещали потомкам систему правления, при которой самые важные вопросы решались Советом Избранных. Правитель лишь управлял городом, вопросы войны и мира в одиночку он решать не мог.

Глава 5. Волод. Охота.

На третий день удалось забить выползшего на берег зверя. Никто из охотников не видел такого прежде, и потому у зверя не было имени. Длинное, покрытое наростами тело, вытянутая башка и острые зубы выдавали в нем родственника песчаного зубина, но странные, явно не приспособленные к движению по суше, перепончатые ноги и широкий раздвоенный хвост указывали, что зверь все же обитатель моря. Шкура зверя, вся в наростах и мелких шипах, оказалась удивительно прочной — даже железные ножи с трудом разрезали ее. Если сшить из нее куртку, пожалуй, даже зубин не смог бы прокусить, с восхищением подумал Волод, надо выпросить у Миха немного такой кожи на наручи.

Зверя торжественно нарекли камнекожем, разделали, отделили шкуру от мяса, и один охотник остался на берегу скрести и вымачивать ее. Это была единственная удача за эти дни. Рыба ловилась плохо, и Мих выглядел мрачным. Все понимали: то, что добудем в ближайшие дни, будем есть до следующего прилива. А добыли мало. Что тому причиной: хищники, распугавшие рыбу, неверно выбранное место для ловли или что‑нибудь еще — не мог сказать никто. Через два дня вода пойдет на убыль, вместе с ней уйдет рыба. Что‑то еще можно будет поймать, некоторые твари застрянут в ямах или, застигнутые отливом, окажутся на мели, но хороший охотник на это рассчитывать не станет. Настоящая охота только в полноводье.

— Думаю, надо плыть до тех камней, — палец Миха указал на поднимавшиеся над водой черные скалы. — Там глубже и рыбы больше.

Охотники переглянулись. Мих предлагал дело. Вот только плавать в кишащей тварями воде опасно. Большинство были мелкими и редко нападали, но могли встретиться настоящие монстры, способные перекусить рыбака пополам.

— Все не поплывем. Только те, кто захочет.

Охотники молчали. Рисковать жизнью ради рыбы хотелось не всем. От голода в клане еще никто не умирал — читалось на их лицах — не стоит рисковать. Мих, хоть и вожак, но не может приказать человеку идти на смерть. В клане Северов это закон.

Волод оглядел товарищей. Вот он, случай! Теперь его станут уважать!

— Если никто не пойдет, я пойду один, — сказал Мих. Волод понял, что вожак не хочет терять лицо перед охотниками. Все не идут, и я не иду — отговорка для трусов, не для вождей.

— Мих, я пойду с тобой! — сказал Волод. Мих горько улыбнулся:

— Мальчишка храбрее мужчин.

— Я не мальчишка! — возразил Волод. — И я не боюсь.

— Я тоже поплыву, — сказал Москаль. Широкоплечий и долговязый, он ухмыльнулся и подмигнул Володу. Это было одобрение или вызов?

— И я, и я, — вызвались сразу несколько охотников, но Мих поднял руку:

— Поплывут четверо. Больше не надо. Остальные останутся здесь. И ты, Волод, останься.

— Я не останусь! — возмущенно выкрикнул юноша. — Я первым вызвался идти!

— Ты еще молод…

— Не возьмешь — все равно поплыву за вами!

Мих оглядел Волода с ног до головы.

— Ладно, я дам тебе шанс. Только помни — это не прогулка.

— Я помню.

Сборы заняли немного времени. По большому счету, кроме оружия и свернутых сетей, охотники ничего не брали. Придется плыть метров триста–четыреста, и лишняя тяжесть ни к чему. Возвращаться они не будут, переждут на камнях, пока не сойдет вода. За старшего Мих оставил Сигизма — невысокого кряжистого мужика с выцветшими на солнце пепельно–серыми волосами.

— Все, поплыли, — Мих оглядел свой отряд и первым вошел в воду. Волод двигался за ним. Поначалу дно было пологим, но затем резко пошло вниз. Идущий слева от Миха Москаль вдруг взмахнул руками и без звука пропал, словно что‑то дернуло за ноги. Волод так и не понял, как нож оказался в его руке. Он всмотрелся в воду, готовясь отпрыгнуть или ударить. С берега закричали охотники. Размахивая острогами, они бежали на помощь.

— Все в порядке! — выкрикнул появившийся на поверхности Москаль и захохотал. — Здесь яма!

Волод нервно улыбнулся и двинулся дальше. Вода дошла до груди, стала заливать шею. Охотники умели плавать, и вот Мих первым оттолкнулся от дна и поплыл, широко и уверенно загребая руками. Рукоять меча торчала из воды рядом с головой. Вожак не оставил меч на берегу, взял с собой, хотя плыть с такой ношей тяжело и уж точно не слишком удобно.

Не желая попасть в невидимую яму, Волод тоже поплыл. Черные камни приближались медленно, очень медленно. Устав двигать руками, Волод перевернулся на спину и поплыл так, отметив, что до берега уже далеко. Его товарищи оторвались метров на десять, Волод отставал, но это было не страшно. Главное, что вода была спокойна, ведь даже самый лучший пловец почти беззащитен перед хищными обитателями Поймы. Волод слышал рассказы о рыбах, заглатывавших человека целиком, и сердце колотилось от страха и азарта. Сейчас он рисковал наравне со всеми, бросая вызов Пойме. Надо лишь доплыть до тех камней, и все в клане признают его настоящим мужчиной. И Ангела…

Предупреждающий крик Москаля заставил юношу остановиться. Волод оглянулся и с ужасом увидел раздвоенный плавник, идущий следом за ними. Быстрее! Он порядком устал, но близость опасности заставила руки бить по воде с удвоенной силой. Вот они, камни, совсем близко!

Плывший первым Мих уже взбирался на камни. С его одежды потоками струилась вода. Вот он протянул руку Геру — четвертому из охотников, и тот поднялся над водой.

— Давай, Волод, давай! — крикнул Мих. — Быстрее!

Волод уже не оборачивался — было слишком страшно. Он просто молотил руками и ногами по воде, стараясь плыть как можно быстрее, но этого было недостаточно, судя по крикам уже взобравшегося на черные камни Москаля:

— Еще быстрей, Волод! Оно за тобой!

Мих и Гер спустились к самой воде, протягивая юноше руки. Волод не видел опасности, но по их лицам читал все. Внутри тела натянулась и вибрировала струна, один удар — и она оборвется навсегда. Он услышал странный звук: то ли фырканье, то ли бульканье, и понял, что пасть зверя открылась, чтобы проглотить его.

— Давай, Волод!! — крикнул Мих. Рискуя поскользнуться и упасть в воду, вожак спустился еще ниже и выхватил меч. Вода доходила ему до пояса, так что бить мечом было удобно, но и водная тварь могла маневрировать в родной стихии.

Задыхаясь, Волод из последних сил протянул руку Геру, охотник рывком втащил его на камни и поволок по ним, отбивая ребра. Пусть, лишь бы подальше от воды, подумал Волод. Он услышал яростный крик Миха и глухой утробный рык зверя.

Гер оставил его на песке и поспешил к Миху, но вожак самостоятельно выбрался на камни.

— Показал, что у нас тоже есть зубы! — криво усмехнулся Мих, засовывая меч в ножны. — Оставил отметину на шкуре!

— Еще немного — и быть Володу без ног, — спокойно прокомментировал Гер. — Повезло ему.

О своем вкладе в спасение он промолчал.

Волод сидел ни жив, ни мертв, понимая, что чудом избежал смерти.

— Молодец, что не бросил сеть, — похвалил Мих, снимая с впавшего в столбняк Волода моток с сетью. На самом деле Волод о ней просто забыл, а если бы вспомнил — бросил бы все: и сеть и нож, только бы уйти от жуткого чудовища! Он ничего не ответил, да и не мог — слишком сильно стучали зубы.

— Ничего, отойдет, — хлопнул парня по плечу Гер. — Зато теперь знаем, почему рыбы нет.

Мих не разделял его радости:

— Нам не повезло. Такой зверь распугает всю рыбу вокруг.

— И теперь мы не уйдем отсюда до отлива, — поддержал его Москаль. — Он будет поджидать нас. Зазеваешься и — оп! Надвое перекусит!

Он хохотнул, и Волод не понял, что здесь смешного. Они попали в ловушку. Сами забрались в нее, как безмозглые придонные твари забираются в ловушку Прича.

— До отлива мы все равно уходить не собирались, — сказал Мих. — Но если он распугает рыбу, нам самим есть будет нечего. А до отлива три дня.

— Считай, два, — сказал Гер, поднимая глаза на показавшуюся в небе луну.

— Пусть два. Но это лишь начало отлива. Вода сразу не спадет, значит, и нам не выбраться. Но это не значит, что будем сидеть и ждать отлива. Волод, хватит стучать зубами, помогай Геру. Все за работу.

Охотники осторожно исследовали прилегавшее к камням дно и выяснили, что далеко на север уходит длинная подводная коса, по которой можно передвигаться, не плавая. Впрочем, далеко от камней отходить не отваживались, помня о жутком звере, охотившемся где‑то поблизости. Хорошо, что, атакуя, зверь всегда показывался на поверхности, выставляя широкий раздвоенный плавник, так что его можно заметить издалека.

Люди расставили сети, укрепив их камнями, но все поставить не удалось. Наступившая ночь заставила свернуть работу. Приближаться к почерневшей воде было небезопасно, и охотники отошли вглубь островка, расположившись почти на самой его вершине. Некоторые твари Поймы уверенно чувствовали себя как в воде, так и на суше, поэтому на ночь Мих выставил охрану. Первым вызвался охранять лагерь Волод — все равно после случившегося не заснуть.

Он сидел на камне, глядя на размытую, цвета растворенной в воде крови дорожку лунного света. Огромная луна нависала над Поймой, глядя на человека равнодушным, повидавшим всякое взглядом. Луна властвовала над вселенной, и мелкие, не сравнимые с ней, звезды испуганно помаргивали в сторонке.

Товарищи спали рядом. Волод слышал их дыхание и думал о том, что ему повезло, что он мог бы не увидеть этой красоты, этой луны и ночной Поймы. Все для него закончилось бы. И запоздалый ужас охватил, сжав до пылинки в бездонном и полном миров космосе, и ни скалы, ни товарищи не защитят от смерти, которой дышит мир.

Глава 6. Слав. Задание отца.

— Слав, — на экране появилось лицо отца. — Зайди ко мне. Сейчас.

Отец приглашал к себе в кабинет. Такое случалось нечасто, и юноша понял, что предстоит важный разговор. Он вошел, поклонился и замер у двери. Сидящий за столом Изагер не сразу обратил на сына внимание, что‑то рассматривая во встроенном в стол мониторе. А может, проверял его терпение? Слав был терпелив и молча ждал. Он давно усвоил, что в этом кабинете нет отца и сына, а есть начальник и подчиненный. Даже если, кроме них, здесь никого нет.

— Подойди, — проронил Изагер. Слав приблизился. — Садись.

Отец Слава был сухощав и высок. Немного сутулый, он имел привычку вытягивать шею вперед, когда разговаривал с кем‑то, при этом глаза пристально и недоверчиво рассматривали собеседника, точно сомневаясь: с тем ли я говорю, и стоит ли тратить на это время? Правитель носил синие брюки и того же цвета сорочку, поверх которой была короткая, отороченная сверкающими металлическими бляхами золотистая мантия с прорезями для рук.

— Ты видел заседание Совета и уже знаешь многое. Посмотри, — он провел рукой над столом. Слав повернул голову: под прозрачным стеклом экрана лежала объемная карта Поймы. Славу приходилось видеть ее раньше, так что ничего удивительного в ней для него не было. — Что ты видишь?

— Карта, — сказал Слав. — Карта Поймы. Вот море, горы, Дирн, вот пустоши. Все.

— Плохо, — сказал отец. — Плохо, что ты видишь лишь карту: все эти горы и пустыни. И не видишь живущих на ней.

Он нажал кнопку — и на карте появилось множество разноцветных точек:

— Эти точки означают селения варваров. Ты видишь, как их много. Здесь только самые крупные. Что скажешь?

— Почему они разноцветные?

— Хороший вопрос. Пришло время рассказать тебе о деле всей моей жизни. Никому ни слова о том, что ты здесь услышишь. Ты понял меня, Слав?

— Да, отец.

— Итак, — Изагер встал, жестом оставив сына сидеть, и прошелся вдоль карты. — Как тебе известно, Пойму населяют многочисленные кланы варваров. Они не знают, что такое закон, порядок и единая власть. Они представляют опасность для человека, они — мусор, который предстоит убрать с дороги цивилизации…

Изагер взглянул на сына, пытаясь понять его реакцию. Слав почтительно слушал.

— Это разноцветье не случайно. Красным цветом окрашены кланы, открыто враждебные нам. Мы не ведем с ними торговли, потому что они стреляют в каждого, носящего синюю униформу. Голубой цвет — дружественные кланы. С ними мы торгуем, они пропускают наших исследователей в свои земли, но… даже этим варварам верить нельзя. Стоит повернуться спиной, уверен — они всадят в нее нож. Желтым цветом обозначены нейтральные кланы. Они относятся к нам равнодушно. Дирн им безразличен, они живут своей жизнью, но не допуская никого на свои территории. Все кланы имеют вождей или, как их называют в пустошах, вожаков. Дурацкое слово — откуда только они его взяли? С вожаками можно договориться о многом, но они требуют подарков: как правило, оружие. Много оружия, которое когда‑нибудь они направят против нас…

— Почему? — осмелился вставить Слав. Он не понял.

— Ты спрашиваешь, почему? Разве ты не читаешь книг, не смотришь обучающие фильмы? Вспомни историю старой Земли. Сколько раз варвары разрушали цивилизации, сможешь сосчитать? Это вечная борьба. Варвары жадны и завистливы. Ничего не создавая, они хотят иметь все. Дать им оружие — значит подписать себе приговор. Ты слышал, что я задумал.

— Да, отец.

— Варвары всеми силами попытаются остановить нас. До сих пор мы стояли в стороне, а теперь собираемся построить город в сердце Пойме. Думаю, что будет война.

Изагер прошелся по кабинету. И, хотя пол в кабинете из мягчайшего пластика, в каждом шаге правителя слышалась грохочущая поступь войны. Война с варварами! Эта новость взбудоражила Слава. До сих пор, насколько знал юноша, в Пойме было относительно спокойно. Неужели впрямь многочисленные кланы способны напасть на Дирн или на отряды переселенцев? Отец не станет мне лгать, подумал Слав. И потом, у него множество осведомителей среди кланов Поймы. Слав даже видел одного…

— Впрочем, на нашей стороне разрозненность кланов, прекрасное вооружение и частые приливы, которые не дадут пустынникам подобраться вплотную. Это даже трудно назвать войной. Думаю, нескольких рейдов хватит, чтобы показать варварам их место…

— Это лишь часть моих планов. Первоочередной задачей является захват и очистка плато. Мои агенты уже распространили слухи, что городу требуются наемники. Вожаки кланов могут лишь предполагать, для чего… — Изагер усмехнулся. — И они не помешают мне собрать достаточное количество добровольцев. Многие из варваров мечтают оказаться здесь, вкусить плоды цивилизации… Я предоставлю им эту возможность, если они докажут мне свою преданность.

— А потом… ты уничтожишь их?

Правитель посмотрел на Слава. Слав привык к таким взглядам отца: изучающим, пытающимся узнать, что скрывается под черепной коробкой: какие мысли, какие намерения?

— Не обязательно. Зачем уничтожать хороших солдат, ведь выживут лучшие из лучших. Наемники нам еще понадобятся.

— Для чего?

— Наш город стоит на огромных генераторах, берущих энергию морских течений. Новый город будет беззащитен без этой энергии. Нам необходимы солдаты для охраны энергопровода от побережья до плато.

Теперь Слав понял. Замыслы отца были поистине грандиозны. Перед глазами Слава строился и развивался новый город, возносились к небу башни и дома, все жители, как один, трудились на благо своего будущего…

— Я рассказываю тебе это, чтобы ты знал, какова ситуация на самом деле. Ты знаешь, у меня много врагов. Как снаружи города, так и внутри. Некоторые из них готовы на все, чтобы помешать мне. Поэтому я готовлю тебя.

— Отец… — начал Слав, но Изагер жестом прервал его:

— Выслушай меня до конца. Ты уже многое знаешь, Слав, но у тебя нет главного: практики. Ты не имел власти и не познал ее. Думаю, твоя нерешительность и излишняя мягкость возникают именно по этой причине. Тебе следует научиться повелевать, почувствовать бремя власти. Когда ты ощутишь его по–настоящему, оно покажется тебе сладким…

Слав молча слушал. Большую часть того, о чем говорил отец, он давно знал. Не за этим же он вызвал его? Похоже, отец придумал испытание для него.

— Итак, ближе к делу. Мне стало известно, что один из кланов завладел промышленным лазером. Они откопали его в обрушенных во время катастрофы шахтах. Откопали — и не торопятся продавать его нам, как бывало прежде. Это наводит на подозрения. Ты знаком с устройством лазера и знаешь, что его можно переделать в оружие… Подобные технологии не должны оседать в лапах варваров. Это опасно для всех нас. Твоя задача: вывести лазер из строя. Уничтожить. Ты полетишь с группой десантников.

— Я могу задать вопрос?

— Задавай.

— Как варвары смогут сделать из лазера оружие? Они же ничего не смыслят в технике!

— Ты не знаешь всего… Тебе известно, что с давнего времени мы высылаем преступников за пределы Дирна?

— Да, известно.

— Некоторые из них, хорошо знакомые с технологиями, примкнули к варварам и помогают им в изготовлении оружия. Ты должен понимать, насколько это опасно.

— Почему мы не можем вывезти лазер?

— Он слишком громоздок и находится глубоко в шахте. Разборка и погрузка займут слишком много времени, а это весьма опасный район. Поверь, я все предусмотрел. Уничтожь его. Вместе с шахтами…

Глава 7. Волод. На острове.

Утром позавтракали жалкими крохами: ели то, что удалось захватить с собой перед плаваньем, а взять удалось немного. Отныне охотники будут кормить себя сами. Хорошо, что вода вокруг камней не такая мутная, как у берега. И рыбу видно, и пить можно.

Москаль рискнул и протянул сеть по песчаной косе, закрепив камнями. Остальные охотники смотрели, чтобы не явился зверь.

Зверь не приходил, и люди вздохнули свободнее. Несколько сетей раскинули у самого дна, для этого Володу пришлось нырять глубоко, но ему это нравилось. Нравилось парить над дном, словно птица, чувствовать и преодолевать сопротивление воды. Жаль, дыхания надолго не хватало. С оставшимися на берегу товарищами изредка перекрикивались. С камней были видны темные фигуры охотников, только лиц не разглядеть.

Днем солнце нагревало камни так, что Волод старался держаться поближе к воде, изредка остужая в ней раскаленные подошвы сапог. Но рыба ловилась — это было главное! Расставленные в придонье сети исправно наполнялись добычей. Попадалась и рыба, и морские твари, многим из которых не было названия, так как охотники видели их впервые. Поистине, велика и неохватна Пойма, и существ, населяющих ее, как звезд в небе — нет числа!

Сети, сработанные поколениями Северов, передавались из рук в руки и служили исправно из рода в род. Говорили, что духи предков незримо помогают рыбакам. Сложная система поплавков показывала, насколько заполнилась сеть, которая затягивалась тем сильнее, чем больше в нее заплывало рыбы. Затем с помощью прочной веревки ее вытаскивали на камни, и начиналась основная работа. Рыбу глушили, вспарывали животы, вываливая окровавленные внутренности, мыли и укладывали на раскаленные камни. Мелочь пропекалась сразу, и ее ели тут же, с головой и костями. Крупную собирали, солили и вялили на солнце.

Вторая ночь на камнях была веселее первой. Охотники сыто рыгали и перекидывались шуточками. Они молодцы: столько рыбы наловили! А впереди еще два дня охоты! Домой вернутся с полными мешками, и Красноголовым будет, что отдать.

— Мих, возьмешь меня к Красноголовым? — попросил Волод. Юноше казалось, что вожак оценил его вклад наравне со всеми и теперь‑то не откажет, как делал это прежде.

— Зачем тебе к Красноголовым? — спросил Москаль.

— Жениться будет, — проговорил Гер. Москаль расхохотался так заразительно, что улыбнулся и Мих.

— Правда, Волод? — спросил он.

— Да нет же… — попытался возразить Волод, но весельчак Гер не останавливался:

— Всем известно, что у Красноголовых отличные невесты! Володу Ангела уже надоела, вот он и напрашивается…

Волод сжал зубы. Смеются, снова смеются, словно он мальчишка! Да, все знают, что у него с Ангелой не выходит — в клане все про всех знают, ничего не утаишь. Но там не смеются, а здесь надо! Видя его напряженное лицо, охотники расхохотались еще сильней.

— Правда, жениться? — улыбался Мих. — Если так, тогда пущу.

— Да, да, приводи невесту, — подхватил Москаль, — только смотри, чтобы Ангела ей шею не свернула!

— Она может! — смеялся Гер.

— Да как мне жениться, если я там никогда не был! — крикнул он. Идиоты, лишь бы покуражиться! Не понимают, что Володу нужно иное. Он видеть хочет, знать и чувствовать новое, увидеть других людей, другие лица… В клане все надоело, все! Даже здесь, на камнях, лучше!

Наконец, улеглись спать. Нагретые за день камни охотно отдавали тепло, и Волод быстро уснул, а проснулся от холода. Была глубокая ночь, и теперь уже скала вытягивала тепло из человека. Кое‑как продрожав до своего дежурства, Волод встал и бродил по камням. В движении было еще терпимо, но стоило присесть, как холод пробирал до костей, не спасала ни одежда, ни подстеленный под скалу кожаный мешок.

Новое утро разлилось над Поймой холодной туманной хмарью. Солнце закрыла серая, невзрачная и непроницаемая пелена. Гер сказал, что в такую погоду рыба ловится лучше, и не ошибся. Сети ломились. Казалось, рыба обезумела и валом прет в рыбачьи силки. Волод взмок, вместе с товарищами вытаскивая на берег очередной улов. Миху можно было не беспокоиться об оставленных на берегу товарищах: сколько бы они ни поймали, им хватит еды до следующего прилива!

Вытаскивая очередную сеть, Мих пошатнулся. Веревка за что‑то зацепилась, и вожак едва не упал.

— Я посмотрю, — сказал Гер. Охотник, раздетый до одних штанов, нырнул в серую воду, и в тот же миг Волод увидел мелькнувшую у дна огромную тень.

— Гер!! — заорал он, не понимая, что на глубине охотник его не услышит. Зато услышал Мих. Вожак подскочил и вгляделся в воду. Зверь, едва не проглотивший Волода, вернулся!

Гер заметил опасность и, резко развернувшись, поплыл назад. Вынырнул, хватая ртом воздух, и лихорадочно забил руками по воде. Тень за спиной стремительно вырастала. Раздвоенный плавник показался на поверхности, взрезая застывшую в ужасе воду.

Волод бросился вперед. Упал на камни, протягивая Геру руку. Охотник плыл так быстро, как мог, юноша видел глаза весельчака Гера: напряженный, сосредоточенный взгляд, без страха и паники, словно он всего лишь состязался со зверем в быстроте.

— Гер, давай руку! — крикнул Волод, распластавшись на камне. Его рука висела над самой водой — так казалось юноше — но Гер не смог дотянуться. Черная тень мелькнула у самого дна, щелкнули мощные челюсти. Глаза Гера остекленели, и он погрузился в воду, оставляя расплывавшийся красный ореол.

— Гер! Гер!! — едва не падая, Волод свесился вниз, и в тот же миг чья‑то рука схватила его за ремень и грубо отдернула прочь.

— Ты что, Мих? — закричал он, чувствуя, как по лицу текут слезы.

— Геру уже не поможешь. Не подходи к воде!

Гер спас меня, думал Волод, а я его не смог! Он тяжело осел на камни, и Москаль, злой, язвительный Москаль обнял юношу, как старого друга:

— Держись, Волод. Нас осталось трое.

Охотники будут гибнуть всегда. Пойма жестока. Ее закон — закон самой жизни: выживает сильнейший. Так говорят все. Но Гер не был слабым, ожесточенно думал Волод, он был сильным и хорошим охотником, лучше меня и, наверно, даже лучше Москаля. И умер. А я живу. Значит, что‑то не так. Значит, жизнь не так проста, как кажется. И пока я жив, есть шанс разгадать загадку.

Остаток дня охотники просидели на камнях. Какая охота, если поблизости такая тварь? Со следующего дня вода должна пойти на убыль, а значит, тварь уберется туда, где поглубже, и они смогут вернуться на берег. Да и сам берег приблизится, а на мелководье охотники сообща справятся с любым чудовищем…

Одна из сетей оборвалась под тяжестью попавшей в нее рыбы, а может, зверь разорвал ее? Людям оставалось лишь скрипеть зубами, посылая проклятия на голову чудовища.

Волод оперся спиной о камень, и тот качнулся под его телом. Юноша встал. Внезапная мысль мелькнула в голове. Камень навис над водой, как раз там, где ставили сети.

— Эй, Мих! — крикнул он. — Подойди‑ка сюда.

Вожак приблизился.

— Смотри, — Волод навалился на валун, и тот заметно качнулся. — Видишь?

— Вижу. И что?

— Мы можем убить его! — сказал Волод, глядя в глаза Миху. Старший Север все понял:

— Убить зверя?

— Да! Если сбросить на него этот камень…

Мих покрутил головой.

— Вряд ли камень убьет его. Он может увернуться.

— Он не будет ожидать! — не унимался Волод. — Он почти не высовывается из воды и ничего не увидит!

— Для этого он должен подплыть к самому берегу. Именно к этому месту.

— Мы выманим его!

— Интересно, как? — скептически обронил вожак.

— Я выманю.

— Об этом забудь! — приказал Мих. — С нас и Гера хватит.

Поглядев на приунывшего Волода, добавил:

— Сделаем из разорванной сети приманку. Набьем туда рыбьих потрохов и будем ждать…

Они высматривали зверя до рези в глазах. Иногда двойной плавник появлялся над водой и исчезал, так и не приблизившись к острову. Им удалось освободить и вытащить одну из сетей. Она оказалась испорченной: зубы хищника прогрызли в ней огромную дыру, чтобы добраться до улова.

Мих скрежетнул зубами. Идея Волода, показавшаяся достаточно бредовой, стала захватывать вожака все больше. Отомстить наглой твари, сожравшей Гера и часть улова — это правильно и достойно настоящих мужчин и охотников. Если они не могут схватиться со зверем один на один, что мешает применить хитрость? Именно так пустынники выживают в Пойме.

Вдвоем с Москалем они расшатали валун так, что он едва не свалился в воду раньше времени. Зато теперь можно не беспокоиться, что камень не удастся сдвинуть в нужный момент.

Оставалась приманка. Волод вызвался стать ей, но Мих не собирается подвергать мальчишку опасности. В клане и так каждый мужчина на счету. Отомстить зверю хочется, но рисковать еще одним человеком…

Попавшую в сети рыбу уже не вытаскивали — не было ни соли, ни сил, чтобы разделывать тушки. Охотники оставили сети в воде, затянув их особым образом, так, чтобы рыба не могла уйти. Часть выловленной рыбы поместили в одну из сетей и забросили подальше от камней, прикрепив несколько сигнальных поплавков и веревок. Это была приманка. Но зверь не приходил. Мелкая добыча его, по–видимому, не интересовала.

А Пойма начала движение вниз. Вода уходила вместе с убывающей луной. Незаметно, почти неразличимо на глаз, но утром следующего дня Волод увидел, как оголились верхушки погруженных в воду камней, и дно стало как будто ближе. Отлив!

Отлив означает конец охоте. Отлив — это путь домой. С убывающей водой уходит рыба, уплывают многие твари. Выведя потомство или спрятав яйца глубоко в придонный ил, животные покидают Пойму, ведь через каких‑то пять–десять дней эта местность ничем не будет напоминать залитую водой, бесконечную равнину, превратившись в такую же бескрайнюю, иссушенную солнцем пустошь. В прилив мы живем, говаривали старики, в отлив — выживаем…

Полоска суши заметно приблизилась. Охотники с берега уже хорошо слышали друг друга, но, предупрежденные о смерти Гера, не заходили далеко в воду.

Казалось, все идет как надо. Остается немного подождать и двигаться обратно. Но уйти просто так Волод не мог. Его жгла ярость. Смерть Гера потрясла юношу, и он не мог избавиться от мысли о мести. Какая‑то тупая тварь сожрала нашего товарища, а Мих принимает это как должное! Но как заставить вожака помочь, ведь в одиночку Володу не справиться? На все уговоры Мих качал головой: не стоит рисковать. Если бы собственными глазами Волод не видел, как Мих ударил тварь мечом, он подумал бы, что вождь боится. И это лишь сильнее злило. Если не боишься, почему не позволяешь убить чудище?

Наутро Волод спустился к воде. Лег на камни, зачерпнул воды и умылся. А когда поднял голову — увидел зверя. Тварь рыскала поблизости, раздвоенный плавник или гребень то поднимался, то исчезал над водой. Остатки сна мгновенно улетучились. Волод понял: сейчас или никогда. Он прыгнет в воду и приведет зверя в ловушку! Но как предупредить товарищей? Скажешь Миху, а он не разрешит…

— Мих! Москаль!

Над камнями приподнялась голова.

— Ты чего, Волод? — недовольно спросил разбуженный Москаль.

— Беги к камню, я приведу зверя! — крикнул Волод и бросился в воду. Москаль подскочил, как ошпаренный:

— Куда?! Мих!!

Но Волод уже нырнул. Зверь рыскал поблизости, но человека не замечал. Юноша отплыл от камней подальше, забил по воде руками и закричал.

— Ты что, с ума сошел? — крикнул с берега Мих. — А ну, назад!

Волод не смотрел на вожака. Его взгляд был прикован к плавнику твари. Вот она развернулась и, набирая скорость, понеслась к жертве. Подпустить ближе или пора? Пока Волод принимал решение, хищник приблизился на пятьдесят шагов. Назад!

Руки заработали изо всех сил, ноги не отставали. Волод плыл так быстро, как мог. Хищник клюнул на уловку! Главное: не останавливаться!

Остров был близко, но тварь еще ближе. Волод не думал, что хищник может плыть так быстро. Он оглянулся. Раздвоенный плавник оставлял за собой пенный бурун. Слишком близко.

— Волод, быстрей!

Юноша набрал воздух и нырнул. Наблюдая за хищником, он подметил одну особенность: тот всегда атакует из глубины или параллельно поверхности. Но никогда — сверху вниз. Нырнув, Волод имел преимущество, краткую отсрочку, которая даст ему шанс…

Воздух заканчивался, но юноша терпел. Еще немного! В заметно помутневшей воде показалось очертание скалы. Надо не просто добраться до берега — иначе опасная затея теряла всякий смысл — надо выманить тварь в определенное место.

Вот оно! Волод увидел сеть–приманку и понял, что победит… если успеет.

Он вынырнул, закричав:

— Мих, бросай! — и ушел на глубину. Мозг успел отметить: он вынырнул ровно под скалой. Если Мих с Москалем промедлят, ему конец. Он оглянулся: тварь распахивала пасть. Десятки загнутых внутрь зубов и мускулистая, привычная рвать, глотка. Вот как выглядит смерть, пронеслось в голове Волода. Позади стена: отступать некуда. Вдруг вода потемнела, в следующий миг что‑то огромное закрыло свет и обрушилось на зверя.

Ему показалось: удар всколыхнул всю Пойму. Волода приподняло и понесло. Нога скользнула по жесткой коже твари, он успел подумать: сейчас откусит ногу. Поднявшаяся волна швырнула парня на камни, в последний момент он чудом сумел извернуться, удачно спружинил ногами и ушел в глубину.

Отлив помог ему. Если бы здесь было глубже, тварь смогла бы увернуться, а толща воды смягчила бы удар. Но валун ударил как надо, переломив хищнику хребет и придавив ко дну.

— Это тебе за Гера! — выплевывая воду, прохрипел Волод. — Я, Волод, отомстил тебе!

— Волод, ты живой! — раскинув руки, Мих прыгнул к нему в воду.

— Она там, на дне, Мих! Мы убили ее!

— Я сам убью тебя! — орал Мих, но Волод его не слушал. Вода была сладкой, и солнце светило по–другому.

Он знал, что стал мужчиной, и понял, что так им и становятся. Без разрешений и признаний, сделав то, что надо сделать.

Глава 8. Слав. Невыполненное задание.

Гул работающих двигателей был негромок, но, казалось, проникал под кожу и в мозг. Солдаты сидели в два ряда, по ряду у каждой стены. Угловатые, в керамических панцирях и шлемах с прозрачной пластиной на лице, они сидели неподвижно и молча. Между ног каждого стоял длинноствольный энерган, выпускающий двести зарядов в минуту — страшное оружие. У Слава тоже имелся такой же, но короткий, офицерский, менее чем в локоть длиной. Оружие придавало уверенности, но она таяла по мере приближения к цели. Слав еще никогда не летал на боевые задания, но отец сказал, что так надо, что он верит в него. Он не должен подвести отца.

Задача ясна: уничтожить промышленный лазер, спрятанный в шахтах. Точное местоположение укажет проводник–варвар. Сопротивление маловероятно, но если варвары вздумают напасть, придется применить оружие. Придется, хотя Слав очень этого не хотел.

Охранник–орк не отходил от Слава ни на шаг, хотя, казалось, чего опасаться в летящем транспортнике? Начальник десанта Григ, с которым Слав познакомился лишь перед посадкой, за весь полет не проронил ни слова, лицо его было таким, что вертевшиеся на языке вопросы юноша решил отложить на потом.

— До прибытия десять минут! — голос пилота неожиданно прозвучал в наушниках каждого солдата, но вздрогнул один лишь Слав. Вздрогнул и испуганно посмотрел вокруг: не заметил ли кто? Голова Грига медленно повернулась:

— Командиры отделений, проверить готовность.

Несколько солдат, совершенно неотличимых от прочих, вскочили с мест и едва ли не бегом прошлись по рядам. Слав знал и видел, что снаряжение проверено неоднократно, перед полетом и во время него, но близость опасности не позволяла усомниться вцелесообразности приказа. Командир Григ не мог ему приказывать, но Слав придирчиво оглядел свой бронежилет, проверил, хорошо ли пристегнут энерган, и легко ли выходит из ножен меч.

Помимо оружия, каждый из солдат тащил довольно тяжелый боезапас: в основном увесистые обоймы–емкости для перезарядки энерганов, но у многих за спинами виднелись непонятные Славу конструкции и ящики. Их было пятьдесят два человека. Пятьдесят два против целой орды варваров, которая, возможно, ждет их внизу… Впрочем, операция разрабатывалась в строжайшем секрете, с некоторыми подробностями даже Слав был ознакомлен лишь накануне, а пункт назначения знали лишь пилоты.

Он почувствовал, как корабль идет на снижение. Двигатели заныли по–иному, сила инерции прижала Слава к обитым специальным, пористым материалом поручням.

— Три минуты! Подтвердите готовность.

— Готовы, — в шлеме Слава зловеще прозвучал уверенный голос Грига.

— Командующим будешь ты, — сказал отец. — Но советую во всем слушаться Грига. Он опытный боец. Он знает, что делать и как. Ты меня понял?

— Понял, — кивнул Слав. Сейчас, вспоминая разговор с отцом, он невольно переводил взгляд на командора, но квадратное лицо Грига было совершенно бесстрастным, как у орка. Но Григ не был орком, а вот сержанты похожи, как родные братья. Впрочем, Славу это могло показаться. В бронекостюмах все выглядят как клоны, а лица за забралами из углепластика кажутся одинаковыми и отстраненно–чужими.

— Минута. Садимся.

Слав сжал пальцы на поручне. Сейчас. Он уже видел селение варваров на трехмерной схеме, составленной из донесений разведчиков. А через минуту увидит собственными глазами…

Прерывисто загудела сирена, в чреве корабля что‑то вздрогнуло. Вышли посадочные опоры, подумал Слав. Корабль тряхнуло. Сели, подумал юноша.

— Вперед! — проревел Григ. Замершие в ожидании приказа солдаты мигом сдернули сдвижные люки и прыгнули в ночь. Десантный корабль стремительно пустел. Согласно плану, Слав должен выходить одним из последних, между четвертым и пятым взводом, когда первые три десятка солдат надежно блокируют подступы к кораблю.

Слав выпрыгнул вслед за Григом и тут же увидел вход в шахту. Вырезанная в скальном пласте дорога спиралью спускалась вниз. Десантный корабль стоял в десятке метров от края пропасти, но позиция была не столь плоха, учитывая больше сотни метров до ближайших варварских хижин. Открытое пространство не даст противнику подойти незамеченным, а преимущество в огневой мощи легко сведет на нет все попытки помешать операции. Задача Грига: охранять место посадки, а Слав должен уничтожить лазер.

Первый и второй взвода заняли круговую оборону, остальные три спускались вниз. Слав шел между четвертым и пятым. На его броне нет видимых опознавательных знаков, как и у всех сержантов, лишь небольшой светоотражающий значок на груди и спине, различимый в свете специальных, укрепленных на шлемах, ламп. Чтобы варвары не пытались убить командира.

Отряд бегом спускался вниз. Впереди что‑то сверкнуло, и Слав понял, что стреляют. Энерганы били абсолютно бесшумно. Вот, наконец, и вход.

Несколько тел лежат у полукруглого, вырубленного в скальной породе, входа. В этом искусственном колодце было еще темней, фонарики солдат хаотично мелькали впереди, что‑то грохнуло. Слав вбежал внутрь. В освещенном несколькими факелами тоннеле было гораздо светлее. Длинные тени мелькали вдоль стен, разбегаясь в разные стороны: солдаты блокировали подступы к лазеру. Командир взвода разговаривал с каким‑то варваром, вероятно, захваченным в плен.

Слав подошел ближе.

— Надо спуститься на уровень вниз, — ожесточенно жестикулируя, говорил варвар. На его небритом лице Слав не увидел и следа страха. Наверно, это проводник, о котором говорил отец. — Там два коридора. Идите по правому. В конце его и увидите.

— Это все? — спросил сержант.

— Да, все, — подтвердил варвар.

— Пойдешь с нами!

— Там есть люди! Меня могут увидеть! — запротестовал мужчина. Сержант покачал головой:

— Это приказ. Не беспокойся, мы обо всем позаботимся, в том числе и о тебе. Веди!

Мужчина растерянно кивнул. Один взвод остался у входа, остальные побежали к подъемнику. Длинный извилистый ход постепенно снижался и вел вглубь горы. Не было ни рельсов, ни какой‑либо техники. Как же эти варвары тащат оттуда руду, изумлялся Слав, на себе? Чувство опасности притупилось, да и откуда ждать нападения? Тоннели темны и пусты.

Они вбежали в небольшой зал, посреди которого возвышалось нечто гигантское. Стальная ферма подпирала потолок, в четырехугольное отверстие спускались стальные, лоснящиеся смазкой тросы.

Несколько варваров при виде вооруженных солдат испуганно вжались в стены. Ударами рук и ног их повалили наземь, уложив головами к стене. Никто не сопротивлялся.

Слав остановился, разглядывая подъемник.

Это был допотопный, но мощный механизм, приводимый в движение вручную. По команде пятеро солдат схватились за длинную трехметровую рукоять, приводя машину в движение. Огромные зубчатые колеса закрутились, цепляясь друг за друга, из черноты зашумело и залязгало. Через две минуты Слав увидел показавшиеся из шахты поручни подъемника. Поднимавшие махину солдаты заметно устали.

Не дожидаясь, пока край подъемника сравняется с уровнем пола, сержант прыгнул.

— За мной!

Взвод столпился в центре подъемника. Выдержит ли, мелькнуло в голове Слава, когда нога ступила на качнувшуюся под тяжестью людей платформу. Проводник тоже был с ними и заметно волновался.

Платформа поехала вниз. Перед глазами мелькали куски скал и породы, земля напоминала огромный слоеный пирог. Спускались недолго. Сбоку показался тоннель, и сержант дернул за сигнальный трос, останавливая подъемник. Группа выбралась наружу.

Фонари на шлемах и в руках светили в нехотя поддававшуюся тьму, и казалось, что она осязаема. Ощущение усиливал плотный, спертый, неприятно пахнущий воздух. Двух солдат оставили у платформы, остальные устремились вперед. Следов людей не было, шахта казалась совершенно пустой, но следы от колес и просыпанные кучки породы говорили о другом. Варвары действительно добывали здесь руду, но работы, по видимому, велись днем.

— Куда теперь? — спросил проводника сержант, когда десант оказался на развилке.

— Я же говорил: направо.

В луче ручного фонаря лицо варвара выглядело белым, как мел.

— Вперед!

Слав был не против, что командование взял на себя другой. Он был знаком с планом подземелья, но одно дело видеть аккуратные, пусть извилистые, линии на мониторе… и совсем другое — бежать по темным, жутким коридорам.

Впереди возник небольшой зал. Странно, подумал Слав, не помню такого в плане.

Он заметил, как проводник бросился в сторону, и в тот же миг загрохотало, с потолка посыпались камни. Огромный валун раздавил стоявшего перед Славом солдата, и жуткий хруст сминавшихся костей поверг юношу в ужас. Раздались крики и стоны, чернота озарилась вспышками выстрелов, и в этой жуткой карусели Слав увидел бегущие прямо на него угрожающие черные фигуры. Варвары! Это засада!

В этой круговерти каждый был сам за себя. Слав выхватил энерган и несколько раз выстрелил по метавшимся во тьме фигурам. Кажется, кто‑то упал. Послышался лязг стали — кто‑то схватился врукопашную. Темнота наполнилась движением. Казалось, варваров тысячи, они лезут из каждой щели, возникают прямо из воздуха, и нет силы, чтобы их остановить. Слева взорвался огнем энерган, и Слав увидел, как заряды отшвыривают нападавших, прожигая дыры в телах и валя наземь. Солдат выдавали фонари на шлемах. Варвары хорошо видели их, сами оставаясь во тьме.

Перед глазами возник огромный варвар. Взлохмаченные волосы и блестящий клинок в обеих руках — вот все, что успел увидеть Слав. Варвар размахнулся, но, прежде чем юноша вскинул энерган, чей‑то клинок, возникнув из тьмы, наискось полоснул по груди нападавшего. Застонав, варвар рухнул под ноги юноше. Слав позабыл о телохранителе, но он, как тень, всегда был рядом. Еще один варвар размахнулся, но орк успел вскинуть клинок, блокируя удар пустынника. Следующим, отточенным ударом орк пронзил нападавшего насквозь и выдернул окровавленный меч из обмякшего тела. Так близко смерть человека Слав увидел впервые. В горле возник склизкий ком, рука вцепилась в рукоять энергана.

— Опасности нет, — сказал орк, оглядывая зал. — Будьте осторожны, господин.

Да уж, с такой охраной можно ни о чем не беспокоиться, подумал Слав. Энерганов у варваров нет, а побить огромного орка врукопашную вряд ли кто сумеет — клонов отличала нечеловеческая реакция и выдержка. Это были идеальные солдаты, отлично умевшие убивать.

Орк оказался прав: опасности больше нет. Они победили, и оставшиеся в живых варвары скрылись в тоннелях. Проводник предал их, заведя в ловушку. Где же сержант?

— Убит, — сказал орк. Слав взглянул на охранника, не понимая, что произнес мысль вслух.

— Теперь вы командуете, — сказал орк. Слав сглотнул. К нему стягивались уцелевшие солдаты. Помятые, залитые своей и чужой кровью, в иссеченных варварскими мечами панцирях.

— У кого заряд… для подрыва? — хрипло спросил Слав. Один из солдат вскинул руку:

— У меня, командир.

— Так. Хорошо. Нам надо найти этот лазер.

В глазах солдат он видел страх и понимал, что сам выглядит не лучше. Но ведь я командир, они смотрят на меня, подумал Слав, приподнимая голову. Он не должен выглядеть трусливым и растерянным, иначе все эти люди разбегутся и погибнут.

Он вспомнил развилку, где останавливался проводник. Он повел их направо, приведя к засаде. Что, если пойти налево?

— За мной, — произнес Слав. — Назад. До развилки. Двое впереди, двое сзади. Выполняйте.

Его ломкий юношеский голос ни разу не дрогнул, и это было хорошо. Солдаты подтянулись ближе, напряженные лица смотрели по сторонам, держа пальцы на пусковых кнопках энерганов. Кто‑то лихорадочно перезаряжал оружие, выбрасывая использованные обоймы во тьму. Слав оглядел отряд: из десятка их осталось шестеро. Четверо, в том числе и сержант, нашли свою гибель.

— Стой, отставить! — приказал он. Все встали, тревожно глядя на командира. — Собрать все наше оружие, кроме мечей. Нельзя оставлять его варварам!

Солдаты зашарили фонарями по телам и вернулись с собранными энерганами. Чтобы облегчить им ношу, Слав взял два себе: один повесил за спину, другой оставил в руках. Посмотрел на индикатор зарядов: ярко–зеленый огонек свидетельствовал о почти полностью заряженной батарее. Хватит на пятьдесят выстрелов, подумал Слав, вспоминая уроки военного дела, примерно на пятьдесят…

— Вперед!

Он вспомнил, что сержант оставил двоих у подъемника. Что сейчас с ними, живы ли? Но выяснять это было некогда. Если варвары заняли подъемник, они обречены. Тогда что мешает взорвать лазер? Умрем все вместе, с честью…

— Я не могу! — внезапно выкрикнул один из солдат. — Надо отступать! Мы все здесь умрем!

— Мы не можем уйти, не выполнив задания! — сказал Слав. Он понимал, что должен кричать, даже ударить запаниковавшего человека, но не мог.

— Я ухожу прямо сейчас! — объявил солдат и швырнул висевшее за спиной оборудование под ноги Славу. Едва он повернулся спиной, орк вскинул руку с энерганом. Выстрел прожег керамический панцирь насквозь, и солдат ничком рухнул на камни.

— Кто еще хочет бежать? — бесстрастно спросил орк. Солдаты угрюмо молчали. Не забывая о приказе, орк подошел и поднял выпавшее оружие.

— Идем искать лазер, командир? — белесые, не знающие жалости глаза клона смотрели на Слава, и юноша подумал: а побеги он — телохранитель тоже станет стрелять? Орки повиновались лично Изагеру, но ведь отец не станет отдавать такой приказ…

— Да, — хрипло выговорил Слав, — вперед.

Отряд вернулся к развилке и повернул направо. Тоннель вел все глубже, несколько боковых штреков уходили во тьму, но Слав не сворачивал, чувствуя, что надо идти по этой, более широкой дороге. Впереди показался свет, и солдаты оживились. Цель была совсем близко.

Воздух взрезали стрелы. Одна, с кремневым наконечником, ударила Слава в грудь и без всякого вреда отскочила от панциря, другая задела полукруглое стекло шлема и, срикошетив, улетела во тьму. Солдаты начали стрелять без команды, и Слав посылал заряд за зарядом в метавшиеся в освещенном проеме тени.

Варвары отступали, оставляя погибших, и отряд ворвался в огромную широкую штольню. Слав тотчас заметил увитый кабелями и трубками агрегат. Лазер стоял в нише, окруженный вагонетками с добытой рудой. За ними прятались уцелевшие варвары.

— Сдавайтесь! — крикнул один из солдат.

— Не стреляйте! — закричали в ответ. — У нас нет оружия!

— Не стрелять! — приказал Слав. Варвары медленно выбирались из‑за вагонеток. Несколько мужчин и несколько женщин.

— Это все? — спросил Слав.

— Да, все, — подтвердил один из пустынников. Широкая борода закрывала половину лица, но Слав тотчас определил в нем человека, знающего больше остальных.

— Ты! Подойди! — приказал он.

Варвар подчинился, съежившись под тяжелым взглядом охранника–орка.

— Вы! — повернулся Слав к солдатам. — Минируйте лазер. Сколько потребуется времени?

— Несколько минут, командир, — отозвался минер. Забросив энерганы за спину, солдаты потащили взрывчатку к лазеру.

— Вы… хотите уничтожить его? — спросил бородач.

— Да, — сказал Слав.

— Но зачем? — горячо заговорил варвар. — Чем он вам мешает? Вы и так не даете нам ничего, даже в обмен! Ни металла, ни технологий… Мы выживаем, как можем в этих пустынях! Мы откопали и восстановили лазер, он нужен нам, чтобы добывать руду, ведь без железа мы все погибнем… Вы обрекаете нас на вымирание! Что мы сделали вам, за что вы нас ненавидите?

За спиной тяжело засопел орк. Слав знал: стоит приказать, и великан с удовольствием вобьет эти слова обратно в глотку.

— Лазер можно переделать в оружие, — сказал Изагер голосом Слава. — Он должен быть уничтожен!

— Мы… мы никогда не переделаем его в оружие! — запротестовал механик. В том, что бородач — инженер или механик, Слав уже не сомневался. — Нам это и не нужно! И мы не сможем!

Орк шагнул вперед, и человек сжался.

— Не трогай его! — приказал Слав. Орк остановился.

— Что вы делали здесь? — спросил Слав.

— Готовили лазер к работе, — ответил бородач.

— Как тебя зовут?

— Анд.

— Откуда ты знаешь, как управлять лазером, Анд?

Бородач замялся.

— Отвечай командиру, варвар, или умрешь! — свирепо пророкотал орк, и мужчина вздрогнул.

— Мой отец раньше жил в гмороде. Его изгнали. И он передал знания мне…

Слав молчал. Отец был прав: вот, значит, откуда берутся у варваров механики и ученые. Изгнанники! Быть может, стоит изменить закон? Но что тогда делать с преступниками? Великий Дирн завещал не применять смертной казни. Общество не может казнить своего члена, даже если он преступник. Это недопустимо и равняет преступника с осудившим его на смерть обществом…

— Командир, все готово! — подбежал минер. — Осталось поставить таймер.

Сколько же времени займет отступление и дорога к подъемнику, да еще сам подъем? Надо рассчитать время, да так, чтобы успеть и не погибнуть!

— Какова мощь заряда?

— Хватит, чтобы разнести здесь все, командир! — осклабился солдат. — Мы засыпем эту шахту навечно!

— Ставьте таймер на полчаса, — сказал Слав. — Вы пойдете с нами.

— Зачем нам эти варвары? — спросил один из солдат. Одна из женщин, не выдержав его взгляда, зарыдала. — Оставим их здесь!

— Точно! Надо все здесь уничтожить, вместе с ними! — поддержал другой.

— Ваше мнение никто не спрашивает! — крикнул Слав. — Я сказал: они пойдут с нами! Вперед!

До подъемника добрались без проблем. Оставшиеся в живых варвары, если таковые остались, скрылись в многочисленных штольнях, и спасти их не было никакой возможности. Скоро эти своды обрушатся, и шахта перестанет существовать…

Заряд энергана прошил воздух над головами. Солдаты бросились наземь. Варвары захватили подъемник!

Что же теперь, отчаянно думал Слав, что же делать? В таком узком коридоре они легко перестреляют нас. Для этого не надо быть снайпером, достаточно просто жать на курок. А время идет, таймер отсчитывает минуты…

— Эй! — крикнул один из солдат. — Варвары! Бросайте оружие! Мы все равно перестреляем вас!

— Это вы? Где сержант Варп? — донесся голос, и Слав облегченно выдохнул. Свои!

— Сержант убит, я за него! — крикнул он, поднимаясь. Орк схватил его, намереваясь дернуть вниз, но оттуда уже не стреляли.

Узкий проход за поворотом был завален трупами. Очевидно, варвары пытались отбить подъемник, но у них ничего не вышло. Двое солдат дрались отчаянно и удержали позицию, да и что им было делать? Подниматься вверх, не зная, выполнено ли задание, они не могли. Это означало трибунал и изгнание. И они дрались, усеяв пол тоннеля трупами.

— Поднимаемся! — приказал Слав. Оставшиеся в живых забрались на платформу. Пленные варвары сжались в одном из углов, в ужасе глядя на нацеленные на них энерганы. Солдат нажал сигнальную кнопку. Тишина. Слав подумал: а что, если там, наверху, варвары перебили всех? И тогда нам конец. Всем конец…

Но подъемник вздрогнул и стал подниматься. Такой радости Слав не испытывал, кажется, никогда. Наверху забрезжил свет, потом их осветили многочисленные фонари.

— Что случилось? — бросился к нему Григ. Он должен быть наверху, отметил про себя Слав, а он здесь. Значит, там все спокойно.

— Заряд установлен, — сказал Слав. — Осталось, — он взглянул на часы, — меньше десяти минут. Надо срочно взлетать.

— А это кто? — палец Грига уперся в пленных.

— Пленные. Не оставлять же их там, — произнес Слав.

— А почему нет? — жестко спросил командор. Он махнул рукой солдатам. — Убить их. Мечами. Не тратьте заряды на эту рвань.

— Отставить! — крикнул Слав. Солдаты остановились.

— Выполняйте приказ! — рявкнул Григ и повернулся к Славу. — Вам что, жаль каких‑то варваров? К тому же убивших десяток моих солдат?

— Они никого не убивали! Это просто рабочие. Они не бойцы — мы не можем их убить!

Григ снисходительно слушал. Этот мальчишка слишком сентиментален, а здесь боевая операция, и свидетелей быть не должно. От Изагера Григ получил ясную и четкую инструкцию: уничтожить всех, кого найдет в шахте, в том числе и проводника…

— Убить! — повторил приказ Григ. Женщины заплакали, умоляюще хватаясь за солдат. Слав выхватил энерган:

— Я начальник десанта! Приказываю отпустить их!

Квадратная челюсть Грига раздвинулась еще больше. Он улыбался.

— Думаете, что испугали меня? Ваш отец приказал уничтожить здесь все, и я выполню приказ! Да вы и не посмеете стрелять. Повсюду мои солдаты. Чтобы доставить вам удовольствие, я перебью варваров своей рукой!

Григ извлек из ножен меч, но в его панцирь уперся ствол энергетической винтовки:

— Зато я посмею! — бесстрастно прогудел орк. — Веришь?

Транспорт вздрогнул и стал подниматься. Слав поглядел в иллюминатор: отпущенные им варвары, закрывая головы от пыльного вихря, бежали к селению. В следующее мгновение транспорт тряхнуло. Взрывная волна выбросила в воздух сотни камней, клубы дыма и пыли. Все, миссия выполнена.

Из пяти десятков солдат уцелело две трети. Страшная цена для города, в котором десятилетиями никто не умирал. И это лишь начало войны, развязанной его отцом. Войны за сохранение цивилизации на Скилле.

— У тебя был приказ спасать варваров?! — крикнул Изагер, едва Слав вошел в кабинет отца.

— Нет. Но у меня не было приказа их уничтожать…

— Доложи о своих действиях поминутно! — приказал Изагер.

Не осмеливаясь смотреть на разгневанного отца, Слав рассказал о том, что произошло. Отец слушал, на лице его мелькали тени. Когда Слав закончил, Изагер сказал:

— Ты взял командование на себя и быстро принял решение — это хорошо. Ты поступил нестандартно и заставил с собой считаться — это тоже хорошо. Но ты нарушил мой приказ. Ты подвел меня.

— Я выполнил твой приказ! Я уничтожил лазер! Но я не стану убивать беззащитных людей!

— Беззащитных? Разве эти люди не пытались убить тебя в шахтах? — спросил Изагер. Он был хорошо осведомлен.

— Те, которых мы захватили… они не были солдатами! Это просто рудокопы, среди них были женщины! Они не могли никого убить, они прятались!

— Я тебе говорил: среди этих людей — перебежчики и предатели! Они учат варваров технологиям, которые будут использованы против нас! Они опасны! Их надо было уничтожить вместе с машинами!

Слав подавлено молчал. Он никогда не видел отца в таком гневе и даже не мог подумать, что тот может так яростно убеждать его стать палачом.

— Ты не понимаешь! — правитель едва ли был выше сына, но навис над ним, как великан над карликом. — Я послал тебя, потому что не мог доверить это дело никому! Я полетел бы сам, если бы мог! Но мне необходимо быть здесь. У меня хватает врагов, сын. Их всегда много у того, кто заботится о благе многих! Пойми, войны не избежать! Или мы все погибнем. Погибнет цивилизация. И Дирн, великий Основатель, который обещал вернуться на Скилл, застанет вместо своих потомков орды деградирующих варваров! Разве этого он хотел? Ради этого летел сквозь Вселенную?

Глава 9. Волод. В клане Красноголовых.

Когда вода спала настолько, что можно было идти, а не плыть, охотники с берега пришли к камням и помогли унести добытую рыбу. Потом пришлось вернуться и идти еще раз — так много было рыбы. Оставленные на берегу даром времени не теряли. Помимо пойманной рыбы, охотники добыли нескольких мелких животных — Волод увидел растянутые на песке выскобленные шкуры.

Там же, на берегу, Миха ждал один из Красноголовых. Высокий парень в одежде, почти не отличавшей его от охотников клана Севера, стоял гордо, по–хозяйски расставив длинные ноги. — Приветствую, Мих, — сказал он. Красноголовый радостно улыбался, точно встретил старых друзей. Волод отметил меч, висевший у него на поясе. Не такой длинный, как у Миха, но по любому такой клинок в сто раз лучше старого иззубренного тесака Волода.

— Приветствую, — Мих не выглядел столь жизнерадостным. Тяжелая работа давала о себе знать.

— Мы ждем вас, — сказал гость. — Я провожу.

— Мы знаем дорогу, — проронил Мих.

— Что‑то ты невесел, друг, — усмехнулся Красноголовый. Володу случалось видеть людей из этого клана и — ни одного действительно красноголового! Этот тоже был обычным, с пепельными, выжженными солнцем волосами. Только рожа наглая, у нас таких нет, подумал Волод.

— Вижу, добычи у вас много, хорошо поработали, — гость оглядел полные рыбы мешки и пластиковые бочонки.

— Выбирай, — устало махнул рукой Мих. Охотники угрюмо смотрели на Красноголового. Сейчас он отберет десятую часть добычи, а им еще нести ее до клана соседей, разрешивших ловить рыбу на своей земле. Это древний уговор между кланами, по большому счету, давал Северам гораздо больше, чем Красноголовым. Но Володу все равно было жаль отдавать им даже десятину. Ведь это не просто рыба — это тяжкий труд, пот и кровь, это жизнь Гера… Будь его, Волода, воля, он ни за что бы не отдал Красноголовым улов. Ни одной рыбки! А то, что это их земля… Сегодня их, а завтра нашей стать может! Красноголовые не намного сильнее, размышлял Волод, разглядывая вероятного противника, да, сейчас их больше, но в Пойме всякое случается. Когда я стану вожаком, подумал Волод, я заставлю их отдать нам этот берег! Несправедливо, что у них есть выход к Пойме, а у нас нет!

Выбрав десятую часть улова, посланник спросил:

— Кто понесет?

— Я, — сказал Мих. — И он, — вожак указал на Волода.

— А не надорвется? — оглядев Волода, усмехнулся Красноголовый.

— Нет, он парень крепкий, — словно не замечая шутки, сказал Мих. Волод с благодарностью взглянул на вожака. Он не знал, как далеко придется идти, но, раз вызвался…

Рыбу разместили в двух больших мешках с лямками для плеч. Взвалив мешок, Волод понял, что придется нелегко, если не сказать: трудно.

— Пошли, — сказал Мих. Проводник не помогал им — это тоже было унизительной частью договора. Он размашисто шел впереди, а увешанные данью Северы поспешали следом.

Оглянувшись на мгновенье, Мих кивнул оставленному за старшего Москалю. Тот ухмыльнулся. Все же удалось обмануть Красноголовых, ведь о придавленном камнем звере они не знали! Когда Мих с гостем уйдет, охотники отправятся туда и достанут зверя, а это и мясо, шкура, зубы и кости…

Товарищи скрылись за бугром, и перед Володом расстелилась огромная равнина, которую предстояло пересечь. Ветер играл песком и пылью, закручивая их крошечными вращающимися смерчами. Солнце палило. Но близость разлившейся Поймы ощущалась и здесь, смягчая сухой воздух пустыни.

Волод шел последним. Впереди маячила спина Миха, и юноша старался не отставать, чтобы не посчитали слабаком. Он жалел, что не спросил, сколько идти. Теперь оставалось лишь догадываться: доберемся до темноты или придется ночевать в пустыне?

— Не спеши, — проронил идущему впереди проводнику Мих.

— Устал? — тотчас обернулся Красноголовый. — Хочешь, понесу твой меч?

Волод понял, что он издевается.

— Обойдусь без помощников, — проговорил Мих. В его тоне прозвучало презрение. А все‑таки молодец Мих, подумал Волод, я бы тоже так ответил.

— Может, передохнем?

— В свое время…

Мих не оглянулся, но Волод почувствовал опасения вожака. Выдержит ли Волод, не запросит ли остановиться под насмешки Красноголового? Пот заливал глаза, ноги сгибались с трудом, но Волод упорно шагал вслед за Михом.

— Ладно, надо бы отдохнуть, — первым сказал проводник, опускаясь на землю. Волод тяжело осел на песок. Мих одобрительно скользнул взглядом, протянул флягу:

— Пить хочешь?

Еще бы! В горле першило, песчинки скрипели на зубах. Волод отпил немного и вернул флягу.

— Пей еще, — махнул рукой Мих.

— Не хочу больше, — против воли выговорил Волод. Он мог бы выпить не только эту флягу. Он мог бы выпить десять таких фляг. Он мог бы выпить Пойму…

Мих сделал глоток и повесил флягу на пояс.

— Мы почти пришли, — сказал проводник. — Вон за теми скалами…

— Я знаю, — резко оборвал его Мих. Похоже, он, как и Волод, недолюбливал Красноголовых, как паразитов, живущих за счет других. По большому счету, этот клан, так же как и многие, жил за счет охоты и испытывал такие же трудности, но все же Красноголовые были другими. Чужими для них. Словно почувствовав это, проводник замолчал, с минуту посидел и вскочил на ноги:

— Чего сидеть, немного идти осталось. В клане отдохнете.

Встать оказалось еще труднее, чем идти. Волод перехватил мешок покрепче и поднялся на ноющие ноги. Подумать только, не так давно он плавал, а теперь отдал бы все, чтобы хоть немного подержать натертые, горящие огнем ноги в воде.

Селение Красноголовых выглядело большим, очень большим по сравнению с десятком домов клана Севера. Многочисленные дома располагались у подножья огромной и приметной скалы, причем, отметил Волод, в самую жару тень от скалы должна накрывать селение, хоть немного избавляя людей от жара пустыни. Но сейчас близился вечер, и в тени оставались лишь несколько домов. Хорошо бы туда, подумал Волод, в сотый, наверно, раз встряхивая натерший плечи мешок. Но проводник повел в другую сторону. Людей Северы почти не видели. Наверно, все находились в домах. Внимание Волода привлекла широкая прямоугольная площадь и то, что во многих домах были довольно большие окна с настоящими стеклами — неслыханная роскошь!

Они остановились перед входом в широкий, с плоской крышей, дом. Проводник вошел первым и придержал дверь. Мих и Волод вошли. Впереди виднелось обширное светлое помещение — свет, по–видимому, проникал через застекленные окна, но проводник повернул направо и привел их в крошечную каморку. Здесь валялась какая‑то рухлядь, витал запах гнили.

— Оставьте мешки здесь, — сказал Красноголовый.

Волод с наслаждением избавился от тяжелой ноши. Все. Договор выполнен, теперь они свободны.

— Пойдем, вас накормят.

Мих не отказался от приглашения, согласно кивнув. Они вышли и прошли в ту светлую комнату, что видели при входе в дом. Там были несколько крепких пластиковых столов, не самодельных, а похоже, сделанными еще Основателями, скамейки и стулья, которые в клане Северов тоже считались непозволительной роскошью — ведь можно есть и сидя на полу. Все эти мелочи говорили, что соседский клан не бедствовал. Интересно, откуда у них все это, думал Волод, разглядывая селение через прозрачные пластиковые стекла. Наверно, у Красноголовых тоже есть что‑то вроде Лабората, только много больше, иначе как объяснить такое богатство?

В помещении никого не было. Но через минуту из неприметной двери вошла женщина. С интересом взглянув на прибывших, она спросила проводника:

— Они принесли рыбу?

— Да, там, в кладовой. Позови кого‑нибудь, надо спустить ее в хранилище. Но сначала дай нам поесть.

Женщина кивнула и вышла. Мих жестом велел Володу сесть. Юноша сел, с удовольствием расслабив натруженные за день ноги. Вожак опустился на стул после него. Женщина вернулась, поставив перед гостями тарелки с тушеным мясом. Запах от них шел такой, что Волод едва не заурчал от жадности, но, перехватив взгляд Миха, осекся и ел подчеркнуто неторопливо. Но все равно управился быстрее вожака.

— Хочешь еще? — спросил проводник.

— Хочу! — нагло ответил Волод.

— Мирра! — крикнул Красноголовый. — Принеси нам еще!

Волод одолел и вторую тарелку. Сосед с усмешкой наблюдал.

— Может быть, еще?

— Нет, боюсь, съем все, что у вас есть, и вы умрете с голоду, — отшутился Волод. Даже суровый Мих улыбнулся. Ужин запили чаем из сушеных грибов. Волод пил такой чай с детства и по вкусу мог определить место, в котором собирались грибы. Определенно, это грибы Севера, с подножья Двух Ножей неподалеку от Лабората. Когда Волод был маленьким, он часто собирал грибы — это основное занятие детей клана. Тогда это унылое и безынтересное дело не нравилось ему, но сейчас он испытал гордость за свой клан. Даже богатые Красноголовые пьют их чай!

Покончив с едой, все поднялись из‑за стола.

— Я покажу вам, где вы можете поспать, — сказал проводник. За эти слова подобревший после еды Волод был готов простить ему все.

Они вышли, пересекли пустую площадь и вошли в один из домов. Хозяин, действительно рыжий, как огонь, встретил их у дверей, перекинулся парой фраз с проводником и впустил гостей в дом. Постели, как и в клане Северов, лежали на полу, вот только пол был не земляной, а настоящий пластиковый. Такой пол не пропускает холод, хоть босыми ногами ходи!

— Ты спи, — сказал Мих Володу. — А мне надо поговорить кое с кем.

— С кем?

— Много будешь знать — плохо будешь спать. Отдыхай. Завтра домой идем.

Глава 10. Слав. Крушение.

На тренажерах Слав налетал достаточно, и вот первый настоящий полет! Пусть корабль не боевой — обычный разведывательный скутер — но все же! Он сам будет управлять им, сам пролетит над Поймой! Странно только, что полет состоится ночью — правитель Изагер настрого запретил Славу лететь днем. Так безопасней, сказал он Славу. Конечно, ночью мало что сумеешь разглядеть, но, говорят, в свете луны Пойма особенно красива, и увидеть такой пейзаж удается не каждому.

Еще не успело стемнеть, как Слав прибыл на закрытую для посторонних охраняемую площадку для воздушных скутеров. Таких кораблей в Дирне было немного. Все они остались со времен Основателей, вместе с людьми пережили Великую катастрофу и исправно поднимались в небо для разведки или перевозки грузов.

Слав поставил мобиль на стоянку и поднялся по небольшой лестнице. Вход в здание тщательно охранялся, но о его прибытии были предупреждены. Рослый охранник–орк встретил Слава немигающим взглядом светлых глаз:

— Ваш пропуск?

Одно присутствие орка говорило о важности охраняемого объекта. Органических клонов в городе было немного, все они тоже являлись наследием Основателей. Новых орков уже не производят. Славу говорили, что это нерентабельно и не оправдывает огромных энергетических и технологических затрат. Так многие технологии Основателей уходят в небытие, забываясь или признаваясь нецелесообразными. По сути, нет такой работы, какую мог бы выполнить орк, но не мог человек. Единственным превосходным качеством орков было их беспрекословное повиновение. Это были идеальные солдаты и охранники. Слав не раз слышал сетования отца на то, что их слишком мало… Орки подчинялись непосредственно правителю Изагеру, даже его сын не являлся для них авторитетом.

Слав подал орку пропуск. Не сводя с юноши глаз, орк отточенным движением приложил карту к считывателю. Замок еле слышно пискнул, и женский голос произнес:

— Допуск разрешен.

Охранник вернул Славу пропуск:

— Проходите.

Слав открыл дверь и вышел в коридор, скользнув глазами по огромному энергану в кобуре на поясе орка. Отличное оружие, легко прожигающее дыру в металле, не говоря о керамической или пластиковой броне! В детстве Слав мечтал иметь такой, хотя и не представлял, для чего он может понадобиться. Город — не Пойма, здесь он в полной безопасности.

Коридор заканчивался точно такой же дверью, за которой была еще одна лестница с нацеленными в лицо камерами слежения. Слав приложил пропуск к замку и вышел на крышу здания. Здесь располагался аэродром. Часть его нависала над морем. Отсюда особенно хорошо чувствовался влажный воздух приморья, запах воды, водорослей и множества существ, населяющих залив и Пойму. Запах простора и свободы.

Силуэты воздушных кораблей чернели в стремительно темнеющем небе. Красные огоньки подсвечивали взлетную площадку, синие — габариты аэродрома. Щелкнул датчик, и зажегся прожектор, освещая шеренгу воздушных кораблей. За ним второй, третий. Только теперь Слав увидел охрану, которой не видел в тени. Солдат в керамическом панцире подошел к нему:

— Вас ждут. Я провожу.

Слав пошел следом. Они миновали огромные транспортники, могущие вместить и поднять несколько армейских мобилей и сотню человек в придачу, несколько одноместных скутеров непонятного Славу назначения и, наконец, остановились. Относительно небольшой — метров десять в длину — треугольной формы скутер был готов к взлету. Это было заметно по открытому, в отличие от остальных, колпаку кабины и горящим синими огнями габаритам. Двое пилотов стояли тут же.

— К полету все готово, — отрапортовал один из них, постарше. Слав заметил, что пилот тушевался, не зная, как вести себя с важным гостем. Судя по знакам отличия, по званию он был старше Слава, но в Дирне занимаемая должность была важнее любого звания, так что сын самого Изагера…

— Отлично, — улыбнулся Слав. — Тогда покажите мне корабль.

Поднимаясь за пилотами по трапу, Слав бросил взгляд на ботинки идущего впереди пилота–техника. К подошвам черных армейских ботинок были приклеены желтые накладки — дань последней городской моды. Смотрелось неплохо.

Перехватив взгляд Слава, старший пилот побагровел:

— Прошу простить… Он не успел сменить обувь…

Его взгляд, казалось, мог испепелить техника на месте. Тот осознал оплошность и замер, вытянувшись в струну. Слав увидел, как парень побледнел, и ему стало неловко: они думают, он устроит разнос за такие пустяки?

— Ничего страшного. У тебя неплохой вкус, — сказал Слав технику. Парень медленно выдохнул. — Покажите мне кабину.

Через две минуты он дал пилотам понять, что будет вести себя без церемоний, и те заметно расслабились. Слав был этому только рад. Ему не нравилось, когда люди, зная, что он сын Изагера, заискивающе ловили каждый его взгляд. Юр говорил, что человека надо судить по делам, которые он совершил, а не по положению в обществе, и Слав был с ним полностью согласен. Он, Слав, пока ничего не сделал в жизни, а пилоты выполняют опасную и трудную работу.

Дождавшись разрешения на взлет, пилот поднял машину. Скутер медленно взлетел над аэродромом, потом поднялся еще выше и заскользил над заливом. Сидевший в кресле второго пилота Слав вертел головой, разглядывая проносящиеся под фюзеляжем светлые линии волнорезов и уже погрузившуюся в ночь Пойму.

— Нравится летать? — спросил пилот. Слав кивнул:

— Очень! С тренажером не сравнить!

Пилот засмеялся:

— Это уж точно. Сейчас выйдем на курс и возьмете управление.

Слав кивнул. Он немного волновался, но старался не показывать вида.

Выйдя из‑за гор, луна залила Пойму и крылья скутера сияющим розовым светом. В поблескивающей металлом воде виднелись многочисленные острова и островки. Там, внизу, обитают пустынники–варвары, каким‑то чудом выживая в полной опасностей, безжалостной Пойме. Отец так и не смог привить сыну ненависть к ним. Да, Слав не хотел бы оказаться в пустошах, где царит закон сильного, и нет ни добра, ни жалости. С другой стороны, что мешает им нести в Пойму знания, которые и сделали из варвара человека? А быть может, они сами не хотят знаний и тогда действительно ничем не отличаются от дикарей?

— Я переключил управление на твой штурвал, — пилот указал на зеленый огонек, вспыхнувший на т–образной рукояти перед Славом. — Ты готов?

— Готов.

— Тогда держи так, — сказал пилот. Слав волновался, но принял управление четко, как на тренировке. Ладонь сверху, большой палец на флажок скорости… Теперь корабль ведет он. Взгляд на высотомер: четыреста метров до поверхности, скорость триста тридцать… Ровнее. Дышать свободнее. Расслабиться, как учил Юр.

— До гор довольно далеко, — сказал пилот, — но понемногу можно поворачивать. Вот так.

Он повернул свой штурвал, и в тот же миг корабль тряхнуло. Слав почувствовал, что руль стал, как влитой: не сдвинуть с места. Что такое?

— Что‑то с управлением… — старший пилот выглядел встревоженным. — Рули не слушаются! Механик!

— Я! — в дверном проеме показался одетый в синий комбинезон механик.

— Бегом в аппаратную! Подключайся к блоку управления! Когда подключишься — доложишь! Быстро!

— Слушаюсь! — механик загрохотал подошвами по ребристому пластику.

— Что‑то серьезное? — встревожено спросил Слав. Юноша видел, что пилот обескуражен. Он не отвечал, что‑то переключая на пульте. Корабль заметно накренился.

— Что происходит? — крикнул Слав. Ему стало страшно.

— Мы разворачиваемся! Неисправность в управлении… Центр, центр! У нас неисправность, — закричал пилот, и Слав понял, что все очень серьезно. — Пытаемся исправить. Рули не слушаются! Механик!

— Я! — донеслось издалека. Голос растерянный и дрожащий. Слав понял: беда. Звук двигателей изменился, стал резким и дерганым. Он то затихал, то взвывал, словно его истязали.

— Я ничего не могу сделать! — крикнул механик. — Команды не проходят! Неустранимо!

Ускорение прижало Слава к креслу.

— Мы падаем! — вцепившись в штурвал, прокричал пилот. — Сейчас…

Он лихорадочно защелкал тумблерами. Слав видел, как крутится стрелка высотомера. Мы падаем, мелькнуло в голове у юноши, сейчас мы разобьемся!

— А–а-ах! — Пилот из последних сил пытался повернуть штурвал, Слав видел, как вздулись вены на его руках. Бесполезно. Пойма скакнула вбок и вверх, Славу стало худо.

— Попробую посадить… — пилот бросил руль и лихорадочно нажимал на кнопки. — Включаю аварийную тягу…

Скутер тряхнуло. На мгновение он выровнялся, падение замедлилось, но, глядя на бешено крутящийся высотомер, Слав понял: крушение неизбежно. В следующую секунду хвост задел за что‑то, послышался треск распадающейся обшивки. Удар о землю показался не таким уж сильным: пилот все же успел посадить скутер на брюхо, но скользящий по камням корабль разваливался на ходу. Слав увидел стремительно приближавшуюся скалу и ничего уже не мог сделать. Удар швырнул на пульт, и юноша потерял сознание…

Глава 11. Волод. Подмена.

Волод обернулся на звук и увидел стремительно теряющий высоту воздушный корабль. Из него сыпались яркие белые искры, он снижался и выл, как раненый черепан. Он летел в сторону Грязной Лужи.

Волод не знал, что вдруг заставило его бежать, и бежать изо всех сил, не глядя по сторонам и под ноги, что было весьма безрассудно. Он пробежал совсем немного — и увидел вспышку, на миг озарившую горизонт. Летящий корабль упал, не долетев до Лужи, а значит — на территории Северов. Это удача! Какая удача!

Юноша бежал на пылавший вдалеке огонь. Сейчас ночь, лихорадочно размышлял он, и вряд ли кто‑то видел, куда упал корабль гморов. Территория наша, но рядом граница с Бородатыми. Они заметят пламя и придут поживиться. Не–ет, Волод не даст им ни малейшего кусочка. Весь корабль гморов принадлежит клану Северов, а Володу — первая добыча!

Вот бы найти уцелевшее оружие! Или куртку из удивительного материала, который не пробивают стрелы! Приближаясь к кораблю, Волод чувствовал азарт и страх. Быть может, сначала следовало позвать своих — вдруг они ничего не услышали и не придут? Или придут слишком поздно? Но пока бегать будешь, Бородачи заберут самое лучшее! А если они уже там? Что сможет Волод с его коротким тесаком?

Огромный металлопластиковый корабль лежал на камнях, безвольно разметав сломанные крылья. Пожар догорал, освещая часть пробитого камнями корпуса. Волод кинулся к пролому, споткнувшись о чье‑то тело. Нагнулся. Руки быстро зашарили по одежде мертвеца. Оружия нет. Штаны неплохие, только в крови все… Какие‑то ремни… Дальше, дальше!

Волод сунулся в пролом. Внутри корабль не казался таким уж большим. Вдоль небольшого коридора тянулся ряд мягких стульев. Полезная вещь для клана, но не для него. В коридоре было пусто. Ни тел, ничего. И две двери: справа и слева. Левая приоткрыта. Через узкую щель Волод видел, как там искрит электричество. Юноша схватился за правую, подергал: закрыта или заклинило от удара. Вряд ли он сможет ее сломать. Ладно, тогда туда.

Приоткрытую дверь тоже перекосило. Волод приналег, застонал — и сдвинул‑таки с места. С опаской обойдя искрящий провод, прошел дальше. Эта часть корабля была наполовину стеклянной. Огромный валун вломился внутрь отсека, раскрошив стекло и пластик. С другой стороны отсека большая часть стекол осталась целой. Наверно, бронированные. Свет полной луны падал на многочисленныекнопки и экраны, теперь безжизненные и ни на что не годные. С двух кресел свешивались мертвые тела пилотов — так, если верить Причу, называют тех, кто управляет такими кораблями. Волод протиснулся между ними и нагнулся над первым. Гмор был крепок и плечист, одет в красивый синий комбинезон, теперь, правда, весь заляпанный кровью. Кусок скалы пропорол обшивку и ударил пилота в голову. Скорее всего, он умер мгновенно. Все‑таки красивая одежда у гморов, подумал Волод, щупая материю пальцами. Красивая и чистая. Оттого, что живут в чистом и безопасном гмороде. Померять бы такой… Но лучше не рисковать. Вдруг Бородачи пожалуют? Пустынники не любят гморов, увидят синий комбез — стрелу в спину пустят, так что себе дороже… Да что ж такое? Ни оружия у него, ничего, вот же не везет!

Волод повернулся ко второму. Коротко стриженая голова безвольно лежала на пульте. От удара о землю крепления кресла не выдержали и лопнули, швырнув пилота на пульт. Хотя одежда не похожа на пилотскую: темно–зеленые узкие штаны и полосатая бело–зеленая куртка. Странная одежда, Волод не станет носить такую: засмеют. В Пойме не носят яркое: выдаст врагу. Юноша взял мертвеца за волосы и заглянул в лицо. Залитое еще не спекшейся кровью, оно кого‑то ему напомнило. Знакомый нос и подбородок… Волод рывком опрокинул тело назад, на сломанное кресло, и человек шевельнулся.

— Клянусь Основателями, он еще жив! — пробормотал Волод. Гмор попытался вздохнуть, в горле его заклокотало. Глаза медленно открылись, и Волод остолбенел. Только теперь до него дошло: раненый как две капли воды похож на него! Одно лицо! Если бы не одежда…

— Помоги мне, — простонал гмор. Вот ведь, разговаривает! Волод никогда не видел гморов так близко и, как завороженный, смотрел на окровавленного пилота.

— Вытащи меня… отсюда.

— А что, и вытащу, — решил Волод, ножом обрезал ремни, державшие раненого в кресле, и приподнял бессильное тело. Пятясь, выволок гмора из корабля, положив у небольшого камня. Огляделся и прислушался: пустошь тиха. Ни движения, ни звука. Некоторое время Волод вглядывался в сторону запада — не идут ли свои, но ничего не увидел. Неужели никто не заметил крушения? Конечно, летающие корабли нечасто падают, тем более на землях Северов, но все же…

Он посмотрел на раненого. Интересно: выживет или нет. А если выживет, что с ним делать? Кормить гмора в клане не станут. Не станут и в других кланах. Лучше бы ему умереть прямо сейчас.

Но гмор не умирал.

— Пить, — попросил он, расклеив спекшиеся от крови губы. Волод пожал плечами: стоит ли переводить на умирающего воду? Но глаза парня смотрели так умоляюще, и был он так похож на Волода… Пустынник сдался, отцепил от пояса флягу и поднес к губам гмора. Тот сделал пару глотков, закашлял и кивнул. Смотри ты, еще благодарит, подумал Волод. Ладно, пей еще.

— Я Слав, сын Изагера, — прошептал раненый. — Благодарю тебя, кто бы ты ни был…

Волод равнодушно слушал. Что проку в его благодарностях…

— Слушай, гмор: оружие на корабле есть?

Гмор еле шевельнул головой:

— Не знаю. У меня нет…

— Тогда зачем ты мне нужен? — спросил Волод, касаясь висевшего на поясе тесака. Может, убить его? Скоро придут наши, Мих увидит раненого и убьет его сам, а над Володом будут смеяться мальчишки. Скажут, что струсил.

— Посмотри в хвостовой части… — вдруг сказал раненый. — Там аварийный комплект…

«Эта дверь, которую мне не открыть, — понял Волод, — вот проклятье!» Он встрепенулся. Его внимание привлек новый, все усиливавшийся звук, которого не услышишь в здешних местах. Он взглянул на усеянное звездами небо и увидел цепочку огней. Еще один корабль! И, похоже, летит прямо сюда!

— Эй, гмор! — Волод схватил раненого за куртку. — Что это за корабль? Куда он летит?

— Спасатели, — прошептал гмор, закрыл глаза и обмяк. Похоже, силы оставили его. А может, и умер. Волод посмотрел на распростертое на земле тело. Этот гмор так похож на него…

Можно подумать, что их родила одна мать. Чудеса!

Он сказал: спасатели! Они прилетели, чтобы забрать своих и увезти в гмород. А он так похож на раненого, что они легко примут Волода за своего! Если переодеться!

Все, о чем он мечтал, может осуществиться здесь и сейчас! Если не струсить. А Волод не трус! Он говорил, что когда‑нибудь попадет в гмород, а лучший способ и представить трудно! Гморы сами отвезут его, а дальше… Дальше он что‑нибудь да придумает!

Волод склонился над двойником и быстро стащил с него одежду. Под штанами обнаружились еще одни, маленькие, дурацкого белого цвета. Ну, гморы, вот выдумают… Раздев безжизненное тело догола, Волод облачился в одежду пилота. Спасательный корабль приблизился и завис над местом крушения. Синие огоньки обрамляли его контур, и он казался юноше огромным, много больше, чем потерпевший крушение аппарат.

А вдруг они догадаются? Гморы очень хитры, говаривал старик Прич. Хитры и умны. Но Волод хитрее! Юноша схватил свою одежду и кое‑как натянул на гмора. Та–ак, быстрее, еще немного… Все!

Волод посмотрел на тело гмора, и ему стало не по себе. Казалось, это он умирал сейчас на камнях, а кто‑то чужой, в дурацкой бело–зеленой куртке равнодушно наблюдал со стороны. Волод никогда не испытывал ничего подобного, в душе творилось такое, что и словами не передать.

Мощный луч прожектора ударил по камням, нащупывая место падения. Еще заметят! Волод метнулся в сторону, уходя от пучка света, и прыгнул внутрь разбитого корабля. Быстрее, в кресло! Проведя ладонями по залитому кровью пульту, Волод вымазал одежду и лицо. В кабину ударил луч прожектора. Спасательный корабль сел. Послышались отрывистые звуки команд, застучали по камням ботинки. Сейчас они будут здесь. Как быстро!

Сердце колотилось. Стало так страшно, что захотелось бежать, но уже поздно. Увидят, что бегу — пристрелят без предупреждения. Это как пить дать. С гморами шутки плохи. А если заметят, что он не ранен? Волод в отчаянии приложился головой о пульт. Разбил бровь. Кровь потекла по лбу. Это хорошо. Он быстро размазал ее по лицу.

Внутри раздались шаги. Несколько гморов вбежали внутрь.

— Проверить кабину!

— Слушаюсь!

Волод сжал зубы и закрыл глаза. Похоже, в кабину набилось немало народа. Юноша слышал дыхание по меньшей мере пяти человек.

— Пилот мертв! — доложил кто‑то.

— Забудь про пилота, что с мальчиком?

Чьи‑то руки скользнули под горло, нащупывая пульс. С пульсом у Волода в порядке — сердце стучит, как сумасшедшее. Будто он в первый раз съезжает на ногах со скалы… Во имя Основателей! Волод вспомнил, что сердце лежащего без сознания не может так колотиться — оно стучит еле–еле. Так было, когда зубин тяжело ранил одного из охотников. Он был без сознания, и сердце билось редко–редко…

Сейчас его разоблачат! Волод непроизвольно дернулся, и проверяющий пульс гмор радостно завопил:

— Он жив!

— Несите в корабль, быстро! — распорядился кто‑то. — И осторожней, болваны!

Волода подняли и понесли. Юноша не открывал глаз и попытался расслабиться — напряженное тело может выдать его.

Непривычный, жуткий гул окутал уши. Это двигатели, понял Волод. Я внутри корабля. Волод не смел и мечтать о полете на воздушном корабле, но вот теперь летит! Правда, ровным счетом ничего не видит, и все же…

— Доктор где? Сюда его!

— Кладите на анализатор! — распорядился другой голос. Наверно, это и есть доктор. Волода вновь приподняли, и он ощутил спиной жесткий полукруглый каркас. Сверху зажужжало. В запястье неожиданно воткнулось что‑то острое, но Волод сумел сдержаться и не выдать себя. Это еще не боль. Настоящая боль будет, когда его разоблачат…

Его быстро раздели. Волод чувствовал прикосновения рук доктора, ощупывавшего все его тело. К коже прикасалось что‑то металлическое и липкое, его чем‑то намазывали и тут же смывали…

— Он практически невредим. Повреждений внутренних органов не выявлено. Его жизнь вне опасности.

— Невероятно, доктор… Нам повезло! Не представляю, как я сказал бы Изагеру, что его сын…

— Он просто везунчик. Пара ссадин — и только. Скоро он придет в себя. Могу заставить его очнуться немедленно, но это, думаю, лишнее.

— Да, да, пусть отдыхает. Пилот и помощник мертвы, а он спасся! Никогда бы не поверил!

Волод почувствовал, как чьи‑то пальцы прошлись по шраму на животе:

— Какой странный шрам…

— О чем вы, доктор Слимен?

— Не представляю, где Слав мог его получить. В медкарте нет сведений о подобном ранении.

— Значит, Изагер не хотел этого. Все‑таки он его сын. Я ухожу. Надо немедленно доложить правителю, что мы спасли Слава…

Волод лежал, запоминая все, что услышал. Они говорят, что он — Слав, сын Изагера, какого‑то правителя. Тоже говорил и его двойник. Неплохо. И хорошо, что они трясутся при одном имени этого Изагера — Волод отлично это почувствовал. А шрам… Придумаю что‑нибудь.

Глава 12. Слав. Разоблачение.

Мих прибежал на место крушения первым. Он не был лучшим бегуном в клане, просто остальные, подчеркивая его старшинство, держались чуть позади. Бесформенная груда металла и пластика изуродовала пустыню, добавив в привычный пейзаж чуждую глазу деталь.

Охотники столпились у останков корабля. Глаза каждого цепко обшаривали все, что можно снять и унести — а унести можно практически все. Ночь подходила к концу, но было еще темно. Свет факелов плясал на обломках, вырисовывая причудливые тени. Выстроившись полукольцом, мужчины смотрели на свалившееся с неба сокровище.

Не теряя времени, Мих поставил двоих в дозор, остальным велел в первую очередь искать оружие и подходящий металл. И первым полез в кабину.

Мертвые тела гморов вынесли и положили рядом с кораблем. Москаль снял с убитого ботинки, примерил: впору. Надо бы у Миха попросить. Мертвым они незачем, а ему пригодятся. Вещь ценная. Комбинезоны никто брать не стал: кому охота быть мишенью? Один из отсеков оказался закрыт. Мих взял в руки лом и принялся взламывать дверь. Дверь держалась, к тому же ее заклинило от удара. Мих взмок, но дело не бросал.

— Мих! — крикнули снаружи. — Мы Волода нашли! Он ранен!

Вожак передал лом напарнику:

— Продолжай! — и вышел. Уже светало. Верхушки гор окутались ярким золотистым ореолом. Скоро взойдет солнце, подумал Мих, и придут Бородачи. И что там еще с Володом?

— Мих, иди сюда! — от россыпи камней махал рукой Вен — один из дозорных.

Вожак подошел. У обветренного, похожего на яйцо голована, валуна лежал Волод. Весь в крови, но живой.

— Он без сознания. Еле его заметил, — сказал глазастый Вен. — Откуда он здесь взялся, Мих? Он, что, раньше нас прибежал?

— И корабль ему на голову упал? — проворчал Мих. Он склонился над парнем, осматривая раны. Кажется, переломов нет. Ох, уж этот Волод, вечно неладно с ним! Чувствовал Мих: своевольный растет парень, отрезанный ломоть. Все парни как парни, а у этого что в голове? Вот как он тут оказался? И почему весь в крови? Может, Бородачи прибежали, а он с ними сцепился? Но тогда почему всё на месте? И где тогда Бородачи? Они бы своего не упустили!

— Вот что, Вен, бери напарника, тащи Волода в селение, отдашь матери. А мы следом придем. Наверно, он здесь был, когда корабль падал. Видать, зацепило чем‑то… Повезло парню.

А ведь нас не позвал, сжав зубы, подумал Мих, за это я с тебя еще спрошу. Ишь, ловкий какой!

Охотники ломали корабль. Ломали быстро и со знанием дела: сколько в свое время вытащили из руин Лабората! А спешили, потому что знали: в любое время могут прилететь гморы, чтобы забрать ценные останки. Как правило, они не оставляют обитателям пустыни никакой техники, и особенно металл. Поэтому охотники искали и выдирали из корпуса металлические панели и ребра, относили и складывали в кучу. Какая удача, думал Мих, глядя, как на глазах растет груда покореженного металла, теперь будет из чего лезвия править, наконечники для стрел мастерить.

— Хватит, — решил Мих. — Не унесем всего. Собирайте и пошли.

Хотелось забрать много больше, но Мих понимал: жадность до добра не доводит. Вынести хотя бы это, потом можно еще раз прийти, если гморы не пожалуют… Все знали случай с красноголовым Ваном, когда он решил тащить обнаруженный в горах мобиль не разбирая, целиком. Протащили с километр, затем прилетели гморы и отобрали все.

Каждый тащил столько, сколько мог нести. Идти до селения было порядком. Бегом пробежали за полчаса, а назад шли более двух. Немудрено: столько железа на себе тащить. Вон, Надь, первый силач в клане, сколько на себя взвалил! Другой бы упал давно, носом в песок зарылся, а Надь идет. Только слышно, как дышит тяжело. Не надорвался бы.

— Привал! — скомандовал Мих. Грохнуло сваленное наземь железо. В тот же миг глазастый Вен вытянул на запад руку:

— Глядите!

Еле заметная точка показалась в небе. Она приближалась, росла… Гморы! Вовремя мы успели, подумал Мих, еще немного — и брать стало бы нечего…

— Всем лечь! — Мих упал наземь. Он знал, что сверху гморы легко заметят их. С такой высоты они будут как на ладони: словно с горы смотришь. Гморы не нападают на людей — по крайней мере, Мих о таком давно не слышал, но отобрать железо могут. И попробуй сопротивляться! У гморов оружие не чета нашему. Клинки из отличной стали и энерганы, пробивающие человека насквозь. Эх, жаль, в корабле оружия не нашлось. Но сейчас хоть бы это домой принести. В селения гморы не входят. Боятся, что ли? Хотя чего им бояться?

Такие мысли мелькали в голове Миха, пока он наблюдал за гморами. Корабль покружил и сел.

— Тьфу, гады, — за спиной Миха кто‑то выругался. — После них ничего не останется.

— Мы и так взяли немало. Нам бы это дотащить, — отозвался вожак.

Спустившегося корабля можно не опасаться: неровная, каменистая пустыня надежно скрывала людей. Они вновь поднялись и зашагали к селению.

Драгоценный металл сложили в сарае за домом Миха. Измученные переходом, но довольные добычей охотники радостно переговаривались в предвкушении предстоящего дележа. Добытое считалось общим, но каждый имел право потребовать часть себе, если действительно в чем‑то нуждался. Мих махнул рукой, позволив Москалю взять присмотренные и наверняка примерянные ботинки. Вен попросил железа на новую острогу — старую утащила оказавшаяся слишком сильной рыба. Мих разрешил. Остальные брали по–мелочи: наконечники для стрел делать, пряжку или пуговицу. Для этого использовали мягкий металл. Дорогой твердый берегли для ножей и мечей.

Металла оставалось много, еще много. Вкупе с добытым в Пойме это было настоящее богатство. Если продать железо соседям, клан не будет знать нужды еще несколько месяцев, а ребятишки, наконец, попробуют хлеба…

Истошный крик прервал размышления Миха. Вожак выскочил из сарая и увидел бегущих к дому Волода мужчин. Да что там опять? Он вошел в дом, и Катя, мать Волода, со слезами бросилась к нему. Раненый Волод лежал на постели, на соседней сидел полуголый, перепуганный криками Димми.

— Что случилось? — спросил Мих. Несколько мужчин, вбежавших в дом до него, стояли перед постелью Волода и смотрели на раненого. Лишь Вен обернулся к вожаку. Лицо его было растерянно.

— Мих, это не Волод! — сквозь слезы крикнула Катя.

— Что значит: не Волод? — Мих отстранил женщину и прошел к постели. — Ты, что, Катя, сына не узнаешь? Это же Волод, я вижу.

— Нет, это не он! — женщина заломила руки, не решаясь подойти к постели. — Это не Волод, это не мой мальчик!

— А вы что скажете? — не поворачивая головы, бросил Мих.

— Да Волод вроде… — неуверенно сказал Вен.

— Вылитый Волод! — сказал кто‑то.

— Ты от крови‑то его отмой, — сказал Мих, — вот и признаешь. Кто еще это быть может? Волод и есть!

— Я и отмывала! — залилась слезами Катя. — Не Волод он! У Волода шрам на животе, когда его зубин укусил, помните, два года назад? Он еще болел долго. А у этого… нет! И бредит он… странно.

— Где шрам?

— Вот тут…

Мих склонился над раненым и задрал покрытую подсохшей кровавой коркой рубашку. Живот чистый. Ни шрамов, ни каких‑то следов. Вожак хмыкнул. Чудеса. Кто же это еще может быть, если не Волод? Вон, и одежда Волода на нем. Волосы как‑то странно зачесаны, но Волод любит повыделываться… Да и другого Волода в селении нет…

— Что‑нибудь говорит?

— Я не разобрала… Но говорит странно. Волод так никогда не разговаривал!

— Успокойся, Катя, — Мих тепло прижал женщину к себе, ощутив запах ее волос. Когда‑то они были близки, впрочем, как многие мужчины и женщины в селении. Все они были одной семьей. Только так и можно выжить в пустошах. Так завещали жить предки. Но Волод не был его сыном. Отец Волода погиб у Грязной Лужи и, по обычаю, глава клана должен заменить ему отца.

— Сейчас придут женщины и помогут тебе. Обмойте раненого и перевяжите. Пусть он придет в себя. Тогда мы поговорим и все узнаем.

Глава 13. Волод. В гмороде.

Прикрыв глаза, Волод слушал, как вокруг суетятся люди. Похоже, они прибывали в гмород. На теле не было свободного места от прилепленных «датчиков» — так они это называли. Волод не знал, что это, лишь чувствовал нечто скользкое и холодное, как лапки прыгуницы.

Труднее всего лежать неподвижно. Тело чешется то здесь, то там. Но Волод упорен. Его мечта вот–вот исполнится, и испортить все из‑за какой‑то мелочи!?

— Почему он не приходит в себя, Слимен? — встревожено спросил кто‑то.

— Шок. Возможно сотрясение мозга. Но действительно странно. Думаю, пора привести его в чувство.

— Через пять минут будем садиться. Изагер уже там.

— Я понял.

Волод почувствовал жуткую, раздирающую ноздри, вонь и невольно открыл глаза.

— Очнулся! — довольно сказал человек в зеленом халате. — Все в порядке, Слав. Мы тебя спасли!

Не решаясь повернуть голову, Волод быстро вращал глазами. Он находился в тесном отсеке, на стенах которого не было свободного места от всевозможных приборов. Прямо над головой на скрученных щупальцах нависал жуткий пластиковый гриб со множеством стеклянных глаз.

— Вставайте, Слав, вам нужно одеться, — сказал доктор. Волод неуверенно приподнялся, упершись предплечьями в край странной полукруглой постели. Врач ободряюще улыбнулся. «Кажется, все в порядке, — подумал Волод. — Они принимают меня за этого Слава. И ладно».

— Вот одежда. Извините, но больше ничего найти не удалось. Ваш мундир весь в крови…

Волод взял поданный сверток. Развернул. Штаны и куртка ненавистного синего цвета. Что поделаешь? Теперь он гмор, придется носить синее.

Волод оделся. Особенно понравилась обувь: мягкие, обволакивающие ноги ботинки были непривычно легкими. И сшиты из красивого блестящего материала. Не то, что старые, из кожи зубина, жесткие и тяжелые. Да, живут гморы!

Дверь отсека открылась. На пороге стоял гмор в форме. Взгляд Волода, как прикованный, остановился на висящем на поясе человека энергане. Об этом оружии в Пойме ходят легенды. Говорят, одним выстрелом из него можно завалить покрытого толстой костяной броней черепана.

Взгляд человека был настолько пристален и угрюм, что на мгновенье Володу показалось: его разоблачили и сейчас убьют.

— Я Слав, сын Изагера! — истерично выкрикнул он.

— Конечно, мы знаем, кто вы… — поклонился военный, и Волод успокоился. Похоже, его и впрямь принимают за того гмора, оставшегося в пустыне. Раз до сих пор никто ничего не заметил, значит, можно расслабиться. Ха, они еще и кланяются ему! Значит, он имеет какое‑то положение в гмороде. Об этом он и мечтать не смел! Главное: твердить всем подряд, что он Слав, сын Изагера…

— Я пришел доложить, что мы вот–вот прибудем… — пол слегка качнулся, и военный поправился, — уже прибыли. Отец ждет вас.

Инстинктивно схватившийся за стенку при толчке Волод растерянно кивнул. Доктор и военный обменялись недоуменными взглядами: сын Изагера всегда чувствовал себя на кораблях спокойно и уверенно. Впрочем, после такого крушения это неудивительно…

Волод, а теперь Слав, проследовал за военным к открывшемуся люку. На гладкий камень площадки спускалась пластиковая лесенка. Чувствуя многочисленные взгляды, Волод спустился вниз и увидел спешащего к нему человека. Было нелегко сконцентрироваться. Отвлекало все: вспыхивающие в утреннем полумраке синие огни, жуткие громады стоящих в ряд кораблей, неподвижные фигуры вооруженных с ног до головы солдат…

За человеком в длинном, до пят плаще без рукавов следовала охрана, но здоровенные, на голову выше Миха, гморы остановились в десяти шагах. Волод понял, что человек в плаще — отец Слава… и его будущий отец. Только бы ничего не заподозрил…

— Слав!

— Отец! — произнес Волод, бросаясь навстречу Изагеру. Он не старался разглядеть его — боялся, что тот не признает — наклонив голову, быстро подбежал и крепко обнял. Наверно, так обнимают своих отцов гморы…

— Ну, что ты, Слав, — отец обнял его, но лишь на секунду. Затем крепкие руки Изагера отстранили юношу. — Держи себя в руках, ты все‑таки сын правителя… — шепнул он.

«Так вот кто этот Изагер! — мелькнуло в голове ошарашенного Волода. — Правитель гморода!»

Изагер оглядел сына:

— Я вижу, как тебе тяжело. Ты на себя не похож… Лучшие медики осмотрят тебя сегодня же, но прошу: не подавай вида, что тебе больно. Держись с достоинством, ты ведь мой сын.

Волод кивнул. Ему и не больно. А вот медики… Волод не хотел, чтобы его осматривали.

— Меня уже осмотрели… медики. Никаких повреждений, одна лишь царапина. Я здоров.

Правитель кивнул:

— Хорошо. Тем лучше. Тогда отдыхай, я прикажу отвезти тебя домой.

— До встречи, отец, — сказал Волод, разглядывая Изагера. Он понравился юноше: высокий, быстрый, с жестким волевым лицом. Настоящий правитель.

— До встречи, — ответил Изагер. — Знай: я найду тех, кто это сделал!

Волод ничего не понял и предпочел промолчать.

— Мне надо спешить. Отдыхай, — повторил Изагер, провел пальцами по щеке Волода и быстрым шагом пошел прочь. Телохранители синхронно повернулись, следуя за правителем.

— Я отвезу вас в город, господин, — услужливо произнесли за спиной.

Жилище Слава потрясло Волода. Войдя в ослепительно красивый дом, верхушка которого терялась в небе, пустынник нерешительно остановился в огромном, вымощенном сияющим белым пластиком холле, в глубине которого открывались и закрывались многочисленные двери, впуская и выпуская десятки спешащих куда‑то гморов. Местные гморы не носили синего, напротив, их одежды были всевозможных и очень ярких цветов. Внимание Волода привлекла девушка в развевающемся, верно, почти невесомом платье, с гладкими белыми руками и чистым, не знающим палящего солнца, лицом. Платье, цвета которого Волод не смог бы назвать, облегало прекрасную фигурку столь вызывающе, что юноша не мог отвести взгляд. Девушка прошла мимо, и на Волода повеяло нежным приятным запахом.

— Вас проводить до секции? — спросили сзади, и Волод очнулся. Девушка уплывала, и Волод неохотно перевел взгляд на лицо провожатого:

— Да, проводи.

Гмор повел рукой, указывая в сторону открывающихся дверей.

— Иди впереди, — сказал ему Волод. Он уже понял, что гмор будет делать все, что он скажет. Вот и хорошо.

Двери в небольшую комнатку открылись сами собой. Внутри никого не было. Вместе с провожатым Волод вошел внутрь. На одной из стен имелась полупрозрачная панель с горящими цифрами. Волод умел считать и знал, как пишутся цифры. Старик Прич учил всех детей в клане считать и писать, но на уроки ходили неохотно — куда интересней гулять по пустошам и играть в охотников, чем запоминать никому не нужные закорючки.

Гмор вопросительно посмотрел на Волода.

— Ты же все знаешь, — не слишком уверенно проговорил варвар. — А у меня болят руки.

К его облегчению, гмор послушно кивнул и что‑то нажал на панели. Волод почувствовал еле заметное движение и понял, что они куда‑то едут.

Двери бесшумно раскрылись, и глазам пустынника предстало совсем иное помещение: абсолютно прозрачные, почти невидимые стены открывали невероятный, захватывающий вид. Удивительная комната подняла их на самый верх дома! Волод видел верхушки зданий и бескрайний, живой и блестящий, напоминающий залитую водой Пойму, океан. Волод знал, что гмород стоит в океане, значит — это океан!

Позади негромко кашлянули. Юноша повернулся. Еще успею все посмотреть, подумал он. Главное сейчас — не вызвать подозрений. Гморы очень умны. Так говорил Прич.

— Веди.

Они остановились у полукруглой ниши. Где здесь спрятана дверь, Волод даже не понял. Стена на вид монолитная, как скала. Вот строят, чертовы гморы!

— Входи! — приказал Волод. Провожатый замялся:

— Вы должны приложить руку…

Волод кинул взгляд в сторону и заметил в нише небольшую металлическую пластину. Подошел и приложил ладонь. Двери не открылись. Сжав зубы, Волод посмотрел на гмора. Если наброситься внезапно, он не успеет позвать на помощь…

— Странно… — пролепетал гмор. — Видимо, дверь неисправна. Я вызову техника.

Отпускать опасно: может позвать солдат. Рука Волода потянулась к ножу, но нащупала лишь пустоту: его одежда и оружие остались в Пойме… Но яростный взгляд сделал свое дело. Гмор затрепетал и бросился к дверям:

— Я быстро, господин, я мигом!

Волод вспомнил, кто он, и понял, что надо подождать. Он сын правителя, местного вожака, гморы не посмеют напасть, если сам отец признал его за сына!

Техник явился быстро, вскрыл часть стены, за которой обнаружилось переплетение разноцветных проводов и трубочек, напоминающих внутренности многорука. Судя по полному почтения взгляду, он тоже хорошо знал Слава и торопился исправить досадную ошибку электроники.

— Пожалуйста, приложите руку, — попросил он, и Волод подчинился, положа ладонь на холодную металлическую пластину. Сколько отличных наконечников получилось бы из нее!

— Отлично, — сказал мастер. — Все, теперь все в порядке. Можете входить.

Невидимая дверь отъехала в сторону, и глазам варвара предстала неописуемая красота. Еле сдерживая восторг, он повернулся к гморам:

— Идите, — и те удалились.

Когда двери закрылись, Волод подпрыгнул и издал дикий крик. Свершилось! То, о чем он даже не мог мечтать, свершилось так легко и просто, что он не верил своим глазам. Подумать только: какие‑то сутки назад он спал в грязном бараке, который и домом‑то назвать трудно, носил старые лохмотья и тяжелые, как камни, ботинки, ел безвкусное вяленое мясо, а теперь! Теперь он должен сделать все, чтобы чудесный сон не закончился! Где‑то далеко, на краю великой Поймы остались мать и братишка Димми, вожак Мих и остальные Северы. И пусть. Волод не жалел ни о чем. Он гордился собой, тем что смог пересилить страх перед гморами и… И наградой станет новая жизнь! Он знал, что так случится, знал, что рожден для большего, чем жизнь среди медленно вымирающего клана. Теперь у него новый отец — и что из этого? Волод не помнил отца, и с удовольствием назовет отцом правителя, только бы остаться здесь! А мать… Отсюда, из роскошных покоев, где все блестит и сверкает, мать казалась чем‑то незначительным и далеким, настолько далеким, что не стоило и вспоминать.

Он прошелся по секции — так, кажется, называют свои жилища гморы. Стены из мягкого белого пластика, а какая кровать! Раскинув руки, Волод повалился на мягчайший диван, тотчас принявший форму тела. Володу показалось, что он лежит в воде, только более плотной и не дающей утонуть. Чудеса!

Волод ходил по секции, открывая двери и заглядывая во все щели. Ему надо узнать как можно больше, чтобы никто ничего не заподозрил. Несмотря на то, что сам правитель принял его за своего сына, Волода не покидало беспокойство. Он понимал, что ему повезло. То, что произошло, не могло произойти без определенного везения. И чуда. Как иначе назвать то, что разбившийся на скутере гмор был так похож на него?

Волод вспомнил лицо гмора: даже окровавленное, оно несло отпечаток знаний, чего‑то… иного, чему в его мире не было названия. В крошечной комнате, облицованной розовым пластиком, он обнаружил зеркало и всмотрелся в свое отражение. Кажется, у того Слава волосы были чуть короче. Да и чище. Волод пригладил порядком взлохмаченные и сальные пряди. Повязка на лбу скроет несоответствие, а если найти хороший нож, можно обрезать лишние волосы. Да где у них здесь ножи? Волод порылся в странных, выезжающих от одного прикосновения, ящичках, но кроме совершенно непонятных приспособлений, не нашел ничего похожего на нож. В конце концов, исследования дали плоды: он обнаружил, что при нажатии определенных кнопок из потолка комнатки на голову начинала литься вода. Ого! Да эти гморы тратят ее, не задумываясь! Впрочем, чему тут удивляться: гмород стоит на воде, а не в пустыне. Но как они затаскивают воду на такую высоту, тяжело ведь?

Волод нажал еще что‑то. Вода больше не текла, зато из невидимых глазу отверстий чуть слышно зашипел горячий воздух. Э, нет, этого у нас в пустыне хватает, усмехнулся юноша и снова нажал на ту же кнопку. Он уже понял нехитрый алгоритм системы: нажал раз — работает, нажал два — не работает. Не так все и сложно.

Волод скинул одежду и прыгнул под душ. Пока разобрался, что воду можно сделать горячее, порядком продрог — и все равно это было блаженство, ведь в сезон пыльных бурь вода была на вес металла. До источника в горах идти несколько часов, а тащить воду из разлившейся Поймы еще труднее, так что мылся Волод редко, в основном, как и все охотники — во время походов к Пойме…

Вдоволь настоявшись под струями теплой воды, Волод вышел из душевой и оделся. Эх, теперь поесть бы не мешало! Что, интересно, едят гморы? Ведь они не охотятся. А что, если он сам должен идти куда‑то есть, да только ведь он не знает, куда!

Волод приуныл. Пустой желудок ныл и урчал, юноша попил воды в душе, но заглушить голод не удалось. Эйфория первых часов медленно проходила. Волод подумал, что согласился бы и на кусок старого вяленого мяса. А вдруг гморы вообще не едят?

Резкий звук едва не заставил Волода подпрыгнуть. Он огляделся и увидел вспыхнувшее в стене окно. В нем на фоне голубого неба виднелся человек, вернее, только его голова. Причем неестественно огромная, раза в два, а то и в три больше, чем у обычного человека.

— Прошу прощения, что отвлекаю, — почтительно сказала голова. — Но ваш отец приказал осмотреть вас. Когда я смогу приехать? Вся необходимая аппаратура будет со мной.

— Зачем… это? — только и смог выговорить Волод. Огромная говорящая голова потрясла его настолько, что он забыл свое новое имя. И испугался еще сильнее. Эта голова… У гморов есть такие великаны?

— Вы понимаете… Вас осматривал только военный врач… У него нет соответствующей вашему рангу квалификации… — произнес гигант. — Он мог что‑нибудь упустить.

Волод испугался. Он не хотел никуда уходить отсюда. По крайней мере, пока не освоится.

— Нет, он прекрасный врач! — испуганно сказал Волод голове в экране. — Он все сделал, как надо! Я не хочу, чтобы меня осматривали! Со мной все в порядке! Я здоров, как черепан!

— Как вам будет угодно, — сказала голова и исчезла. Просто исчезла. Если бы великан был за этим окном, ему потребовалось бы время, чтобы уйти. А он исчез. Волод подошел и вгляделся в темное матовое стекло: ничего не разглядеть. Постучал по нему пальцем. Тишина. Голова исчезла, будто и не было! Он вспомнил, как старик Прич рассказывал о движущихся картинках: будто бы гморы способны пересылать изображение человека на расстояния, а кажется, будто тот находится рядом. Волод смеялся над этими рассказами, но, выходит, Прич говорил правду.

Володу стало страшно. Нет, ему никогда не выдать себя за того Слава — я слишком мало знаю, ничуть не ориентируюсь в гмороде, не знаю правил и обычаев, не умею даже читать! Что сделают со мной гморы, если узнают, что я — не Слав?

Глава 14. Слав. Допрос.

Слав очнулся. Вместо звездного неба над головой нависал низкий грязный потолок, пахло дымом и чем‑то непередаваемым. Слав наморщил нос и повернул голову, намереваясь рассмотреть место, в котором оказался. Голова отозвалась тупой болью, и юноша замер, ощущая ладонями жесткую простыню, а, скорее всего, брезент — на простыню это походило мало…

Затем вернулась память. Слав вспомнил, как они падали, как корабль врезался в гигантский валун, и инерция удара бросила его на приборную панель. Затем… Затем он вспомнил, как кто‑то вытащил его из корабля. Этот человек остался в памяти Слава как бесформенное размытое пятно. Он не мог вспомнить ни его лица, ни каких‑то примет. Кажется, еще он спрашивал Слава, где лежит оружие… Это был пустынник. Да, точно: пустынный варвар! Почему он не убил Слава?

Юноша слегка приподнялся и понял: варвары взяли его в плен! Он у них в доме! Взгляд Слава выхватывал из полутьмы комнаты угрожающие фрагменты: какие‑то вещи, сваленные в кучу у входа, жуткого вида инструменты, висевшие на стене, и ботинки у противоположной кровати, которые Слав тут же узнал. Это были ботинки техника с модными желтыми подошвами.

Чья‑то тень упала на щель под покосившейся дверью. Слав сжался. Тело еще слабо повиновалось юноше, сопротивляться здоровенному варвару и думать было нечего. Шаги звучали все ближе. Дверь заскрипела и открылась.

На пороге стоял карлик в странной одежде и непомерных ботинках. Два черных глаза уставились на Слава.

— Волод, это ты? — произнес карлик писклявым голосом, и Слав понял, что перед ним ребенок.

— Что? — переспросил Слав. Как он его назвал?

— Они говорят, ты не Волод! — пояснил мальчишка, подойдя ближе. — Но ты ведь Волод? Правда?

Слав ничего не понял. Они принимали его за какого‑то Волода, то есть за своего, пустынника, но как такое возможно? Наверно, лучше согласиться, пока варвары не убили его.

Слав доверительно улыбнулся, потрепав мальчишку по голове:

— Конечно, я Волод! А тебя как зовут?

— Мама, он не Волод! — заорал мальчик, опрометью бросившись вон. Тут же за дверью раздались голоса, и Слав обмер. Руки пытались нащупать что‑нибудь потяжелее, но под пальцами была лишь жесткая простынь да одеяло из шкур.

Дверь распахнулась во второй раз. Сверху вниз на Слава смотрели трое: симпатичная женщина с усталым лицом, широкоплечий усатый варвар и согнутый годами старик. Женщина была в мужской одежде — в Дирне женщины не носили штанов, а из‑за спины варвара торчала рукоять огромного меча.

— Очнулся? — спокойно проговорил мужчина. — Теперь скажи нам, кто ты? Волод или… не Волод? Тебя мать признавать не хочет.

Слав перевел взгляд на женщину и понял, что она и есть мать Волода, за которого его принимают. Слав, сын правителя Изагера, никогда не лгал и не нуждался во лжи. Лгут те, кто боятся. Кого он мог бояться в Дирне? Сейчас другое дело, но… Он все равно не сможет выдать себя за Волода, даже мальчишка раскусил его.

— Я… я не Волод, — признался Слав. Женщина ахнула:

— Тогда где мой сын? Почему на тебе его одежда? — она рванулась к Славу, но мужчины удержали ее.

— Подожди, Катя. Он никуда не денется, сейчас мы все узнаем. А ты выйди. Выйди!

Женщина подчинилась. Слав поймал ее ненавидящий взгляд, затем дверь захлопнулась, и они остались втроем.

— Сейчас мы поговорим. Советую не лгать мне, гмор, потому что твоя жизнь здесь не стоит ничего.

Варвар извлек из‑за спины меч. Слав невольно отодвинулся к стенке, словно бы это могло его спасти, но пустынник просто сел, скрестив ноги, а меч положил рядом. Очевидно, длинный, висевший за спиной, клинок просто мешал бы ему сидеть. Острое лезвие было многозначительно направлено на пленника. Старик уселся рядом. Живые, подернутые сетью глубоких морщин, глаза его ощупывали юношу, лицо же было отвратительным, бледным, в складках старой, обвисшей кожи… В городе Слава не было стариков. Каждый гражданин мог сделать себе операцию по омоложению. А варвары… остаются варварами.

— Итак… Катя правильно сказала. Ты не Волод, хотя здорово похож на него, и на тебе его одежда. Как ты это объяснишь, гмор?

Слав замялся. Взгляд юноши невольно приковывал клинок. Луч света, проникавший через щель в стене, падал на полированное лезвие, отражаясь ярким серебристым бликом. Это было красиво, но Слав понимал: красивое лезвие в любой момент может оказаться в крови. Его, Слава, крови…

Но что ответить? Ведь он ничего не помнит! Почти ничего… Падение корабля лишило его сознания, и до сих пор Слав с трудом вспоминал то, что было с ним в пустыне.

Варвар расценил его молчание по–своему:

— Молчишь, гмор? Тогда слушай: там, за стеной — десятки людей, которые разорвут тебя на части, стоит мне дать им сигнал. Говори!

— Я ничего не помню, — сказал Слав. И подумал, что слышал шум корабля спасателей. Почему же они оставили его этим варварам, не отбили у них? Быть может, был бой, и пустынники одержали верх? Тоже невероятно: даже такой клинок ничто против энерганов…

— Так уж и ничего? — усмехнулся варвар. Похоже, он не верил Славу. Старик молчал.

— Я не могу объяснить, откуда на мне эта одежда… и где моя, — стал говорить Слав. Светло–серые глаза варвара не отпускали его ни на секунду. — Я летел на корабле, потом произошло крушение. Больше я ничего не помню! Почти…

— Говори все, что знаешь, — варвар отвел глаза от Слава, чтобы выразительно взглянуть на меч.

— Я и говорю. Я всегда говорю только правду! — выкрикнул Слав. Его колотило. Славу хотелось выглядеть достойно — ведь он сын самого Изагера — но тело била дрожь: кипящий адреналин искал выход. К тому же в убогом жилище варваров было прохладно, из щелей под крышей дуло. О климатизаторах здесь и не слыхивали…

— А ты что скажешь, Прич? — спросил усатый, посмотрев на старика.

— В Пойме всякий знает, на что способны гморы. Говорят, вы создаете людей, выращиваете, как растения, а потом заставляете служить себе. Но это уже не люди. Может и ты такой же?

Это он об орках, понял юноша и помотал головой:

— Нет, я не такой.

— Говоришь, что летел на корабле, — продолжил Прич. — Зачем? Я стар, и не помню, когда гморы летали над нашими горами. Что вам здесь понадобилось?

— Ничего, — пробормотал Слав. — Это был тренировочный полет. Просто…

— Не–ет! — злобно протянул варвар. — Это не так. Гморы никогда просто так не летают. Они всегда что‑то ищут. Что искали вы?

— Я… не знаю. Ничего.

— Не хочешь говорить? Ты смелый парень, в этом ты похож на Волода. Но глупый. Думаешь, гморы воскресят тебя? Я слышал о таких штуках. Не надейся: то, что от тебя останется, мы скормим песчаным зубинам.

— Я не лгу, — сказал Слав. — Но если ты мне не веришь, ответь: какой прок говорить правду, если вы все равно меня убьете? Какая мне разница?

— Разница в том, гмор, что в одном случае я убью тебя быстро, в другом… — варвар кивнул в сторону возбужденно гудящих за дверью голосов.

— Но это… глупо. Вы могли бы… получить за меня выкуп. Отведите меня в город и…

Слава прервал раскатистый хохот варвара. Даже старик улыбался.

— Отвести тебя в гмород? Такого я еще не слыхивал!

Одним прыжком варвар подмял Слава. Сверкающий клинок уперся лезвием в горло, заставляя привстать на цыпочки:

— Посмеялись — и хватит!

Слав боялся пошевелиться, даже вздохнуть. Любое движение — и острое лезвие легко рассечет горло.

— Хорошо. Ты упал на своем корабле. Что дальше? Мы нашли два трупа и тебя, переодетого в одежду Волода, а Волод пропал! Говори, что с ним!

— Я видел одного, похожего на вас… — лезвие отошло, давая ему говорить. — Он вытащил меня из кресла и спрашивал, где взять оружие… Я не знаю, был ли это Волод…

— Так, — проронил варвар, не выпуская Слава и не давая шевельнуться. — Дальше!

— Дальше не помню. Я потерял сознание. Помню только, что спасательный корабль прилетел, я слышал… А больше ничего не помню.

— Корабль прилетал, это верно.

Варвар выпустил Слава и сел на прежнее место, оставив меч на коленях.

— Быть может, они и захватили вашего Волода?

— Нет, мы были там прежде вашего корабля. Волода там не было. Зато был ты в его одежде. А может… ты — шпион, гморский шпион? Я слышал, гморы могут сделать двойника человека, похожего, как две капли воды! Вот они тебя на Волода и поменяли! А?

— Но… зачем? Зачем менять меня на вашего Волода? — едва не рассмеялся Слав. Эти варвары настолько тупы! Как объяснить, что их подозрения ничтожны и беспочвенны? Что клонировать человека, конечно же, можно, но перед этим надо взять образцы его тканей! А это значит, что их Волода должны были похитить раньше, чем когда он пропал. Не говоря о том, что клонирование требует времени. А цель? Тратить огромное количество энергии, работу множества ученых ради клонирования какого‑то варвара? Зачем? — Он был вашим вождем?

— Вожак клана я! — весомо сказал усатый варвар.

— Тогда какой смысл… зачем подсылать меня к вам, подменив какого‑то… мальчишку? — Слав оглядывал лица оппонентов, пытаясь высмотреть в них понимание. — Вы не понимаете…

— Он прав, Мих, — сказал, наконец, старик. — Если бы они хотели прислать шпиона и подменить кого‑то из нас, они бы подменили тебя, вожака. Так проще взять власть.

Наморщив лоб, варвар слушал. Слав видел, что ему не верят.

— Он не шпион. Слишком легко рассказал нам все, хотя мог бы кричать, что он — Волод до самой своей смерти.

— Тогда почему гмор так похож на Волода? — воскликнул Мих. — Даже Катя едва не приняла его за своего сына, только по шраму и различила!

— Вот этого я не знаю, — признался старик. — Но люди иногда бывают похожи друг на друга.

— Не–ет, я в совпадения не верю! — вожак метнул в Слава взгляд, заставивший юношу невольно поднять руки к груди. — Главное: он гмор, не человек, а значит, ему одна дорога…

Варвар вскочил и жестом приказал Славу подняться. Слав был совершенно наг, но прикрываться одеялом не стал:

— Хотите убить меня?

— С гморами у нас короткий разговор! — отрезал вожак. — Иди!

Он указал обнаженным мечом на дверь. Слав бросил взгляд на старика: может быть, он поможет? Но старик молчал, казалось, он погружен в себя. Его глаза равнодушно смотрели на пленника и не видели его.

— Дайте хотя бы одеться.

— Для чего? — процедил вожак. — Это одежда Волода, я не хочу марать ее твоей кровью. Иди вперед, тварь!

Он угрожающе поднял меч, и Славу ничего не оставалось, как идти. Он оставлял комнату, оглядывая ее, как последнее убежище. Сердце колотилось. Сейчас его выведут за двери и убьют. Мог ли он представить себе такое дажев самом страшном сне? Но это не сон, это он выходит и останавливается под взглядами десятков мужчин, женщин и ребятишек, голый, беззащитный, а они смотрят на него, как на чудовище. Что же это? Почему это случилось с ним, сыном самого Изагера, правителя Дирна?

Он ожидал, что варвары набросятся на него, но стоящие возле хижины люди притихли, разглядывая гмора.

— Что ты делаешь, это же Волод! — наперерез вожаку бросилась какая‑то девушка с длинными, по варварскому обычаю, волосами. — Мих, это же Волод! Куда ты его ведешь?

Поселяне зашумели. Кто‑то попытался оттащить девушку, но она яростно оттолкнула мужчину:

— Не трогай меня, или пожалеешь!

Мих заступил ей дорогу:

— Ангела, он — не Волод!

— Как не Волод? Это Волод! — выкрикнула она. — Да что здесь случилось?

— Волод исчез, — терпеливо объяснил Мих. — Ушел ночью и исчез. А это не Волод. Этот гмор убил Волода и взял его одежду. Катя не признала его.

— Я никого не убивал! — крикнул Слав.

Глаза Ангелы ощупывали Слава так, что юноша покраснел. Еще никогда его не оглядывали так. Слав понял, что Волод и девушка были когда‑то близки, а он так похож на ее парня, что…

— Как же так? — растерялась Ангела. Она переводила взгляд с Миха на Слава. — А где же Волод?

— Мы не знаем, — ответил Мих. — Мы не нашли никаких следов.

Руки Ангелы бессильно повисли вдоль тела.

Мих толкнул Слава в спину:

— Иди, жалкий гмор!

— Никакой я не гмор, я человек, такой же, как и вы! — возразил Слав, поворачиваясь. Мих без замаха ударил его по лицу. Рот Слава наполнился кровью, но он не отвернулся, инстинктивно понимая, что убить в спину легче, чем глядя в глаза.

— Был бы ты человеком, жил бы в Пойме, как все люди, — отчеканил Мих. — А в гмороде живут нелюди. Скажи: разве могут люди жить сотни лет, разве могут не стареть и не умирать веками?

— Вы просто не знаете…

Правильно отец говорил: они варвары, дикари до мозга костей, подумал Слав. Они ничего не знают, даже элементарного! Но они должны понять, что…

- … это всего лишь технологии! Я такой же человек, как и вы! За что меня убивать? Что я сделал вам плохого?

Мих встряхнул в руке меч. Похоже, ему нравилось унижать Слава. Мало того, что выставил голым на обозрение, еще и нелюдем называет! Выходит, прав отец: дикари способны только убивать. Нет в них ничего человеческого…

— Мы знаем, что такое технологии. Но мы знаем, что такое клан, семья, род. А разве у гморов есть семьи, есть матери, братья и сестры? Вы нелюди и живете как нелюди!

Слав не знал своей матери, как не знал ее каждый в Дирне. Жители города имели лишь отцов, ибо именно отец определяет жизненный путь человека. Удел женщины рожать новых граждан и доставлять удовольствие мужчинам, мужчины обеспечивают защиту и все необходимое для жизни. Так заведено Основателями и так будет.

— Мы все здесь один клан, одна семья, — жители варварской деревни согласно кивали в такт словам вожака. Парни гордо расправляли плечи и выпячивали грудь, женщины с любопытством разглядывали ладную фигуру Слава, ребятишки притихли, ожидая, когда гмора станут убивать…

— Гмор, как Волод, вылитый Волод! — слышал Слав.

— Мы настоящие люди! — гордо сказал Мих.

Жители селения поддержали его громкими криками:

— Мы — люди! А ты — нет!

— Вы — люди? Тогда почему вы хотите убить меня? — воскликнул Слав. — Я не сделал вам ничего плохого! Люди не станут убивать просто так! Я не верил, когда мне говорили, что все пустынники — это варвары, умеющие только убивать, но видно, это правда… Я не верил, когда вас называли мутантами и нелюдями, потому что видел человека из Поймы, разговаривал с ним и знаю, что это не так! А вы хотите убить меня. Убивайте! — закричал Слав так, что некоторые из пустынников отступили на шаг. Но не Мих.

— Я могу отпустить тебя в Пойму, — снисходительно сказал он. — Но ты не доживешь до завтрашнего утра. Я не жесток. Для тебя лучше умереть здесь и сейчас.

Мих занес меч. В один миг все стихло. Слав слышал, как в ров осыпается песок под порывами ветра. Слав закрыл глаза.

— Подожди‑ка, Мих, — сказал кто‑то. Слав не видел — почувствовал, как меч опустился. — Этот гмор многое знает. Его знания могут помочь нам. Пусть он расскажет нам все, что знает, а потом делай с ним, что хочешь.

— Зачем? — недовольно спросил Мих. — Зачем нам это?

— Затем, что не стоит начинать новый год с крови, — это был голос старика Прича. — Предки говорили: как встретишь год, так его и проведешь. Не стоит убивать его сегодня. Мы многое можем узнать от него, он может быть полезен…

— Но он убил Волода! — гневно выкрикнул кто‑то. Толпа зашумела.

— Я никого не убивал! — открыл глаза Слав. Он был еще жив, что‑то внутри подсказывало, что самое страшное миновало, и сегодня он не умрет.

Глава 15. Волод. Телохранитель.

Волод осваивался. Исследовав жилище Слава вдоль и поперек, он понял назначение многих вещей и приборов, поражаясь тому, как расточительны гморы. У нас в селении в таком жилище поместилось бы половина клана, а здесь живет он один! А сколько тут пластика и металла! Он даже попробовал отодрать кусок мягкой обшивки от дивана, но все было сделано на совесть, крепко и надежно, без хорошей кувалды и топора не сломать. Да, живут гморы! Вот бы нашим рассказать, подумал Волод и сжал зубы: теперь он никому ничего не расскажет. Никто из клана не узнает, куда он исчез, и где сейчас. Волод был счастлив, но радость была неполной оттого, что поделиться ей было совершенно не с кем.

Он принимал душ по несколько раз в день, экспериментируя с холодной и горячей водой. Он обнаружил странный шкаф, внутри которого было очень холодно, а на прозрачных полочках лежали невиданные продукты. Волод перепробовал все, наслаждаясь едой и ругая гморов за идиотскую упаковку: не сразу сообразишь, что здесь надо дернуть за колечко, а вот тут просто нажать… Пить воду быстро надоело, Волод нашел в холодном шкафу темную стеклянную бутыль и попытался открыть. Тщетно. Он крутил и вертел ее, пытался открыть запечатанное пластиком горлышко руками и зубами: никак. Но упорства Володу не занимать: если уж добрался в гмород, так неужели бутылку не откроет? Он огляделся в поисках чего‑нибудь тяжелого. Ну, что за народ эти гморы: ни нормального ножа в жилище, ни меча, ни топора!

В конце концов, он сунул горлышко в дверной проем шкафа и изо всех сил хлопнул дверцей. Горлышко разлетелось, и половина жидкости пролилась на ковер. Не беда, там еще есть. Волод налил темную жидкость в стакан и быстро выпил. Как вкусно! В голове зашумело, и в приступе неожиданной ярости Волод швырнул бутылку о стену: почему эти гморы живут так, а мы, настоящие люди, как… как… Все это должно быть нашим, все!

Впервые в жизни Волод почувствовал странное раздвоение. Душа металась, и разум не знал, что делать. Одна его часть жадно желала обладать всем этим всегда, стать гмором, кем угодно, лишь бы не возвращаться в прошлую жизнь… Другая часть не менее жадно хотела разрушить все, растащить и сжечь весь гмород, чтобы проклятые гморы испробовали, что такое настоящая жизнь в пустошах! Они бы сдохли, как рыбы без воды, а он бы хохотал над ними, и это было бы справедливо! Мысли кружились и мельтешили, и сквозь эту круговерть Волод осознал, что ему предстоит выбор. Вернее, выбор он сделал, когда сел на место убитого гмора, теперь же осталось этот выбор подтвердить, а это значило: забыть. Забыть всех, кого он знал, и начать жизнь сначала. Любой на его месте использовал бы такой шанс! Любой, кроме дурака и ленивого.

Один из экранов неожиданно вспыхнул, и на нем возникла фигура отца. Его нового отца. Как там его звали?

— Как ты себя чувствуешь, сын? — спросил Изагер. Волод кивнул.

— Хорошо. Лучше.

Отец удовлетворенно кивнул.

— Ты не захотел, чтобы тебя осматривали. Почему?

— Потому что нечего меня осматривать, — Волод прикусил язык, подумав, что говорит чересчур грубо. — Я здоров, отец.

— Хорошо, — кивнул Изагер. — У меня много дел, и я не смогу связываться с тобой часто. Думаю, ты простишь мне это, ведь мы знаем, о чем идет речь.

— Конечно, отец, — Волод понятия не имел, о чем говорят, но, хочешь казаться умным — больше слушай и многозначительно молчи. Дурака выдает язык. Так говорили в Пойме.

— Отлично. Ты знаешь, как связаться с Юром. Думаю, его уроки пошли тебе на пользу, если ты смог выжить.

Юр. Надо запомнить. И еще какие‑то уроки. Интересно, чем занимаются гморы?

Володу понравилась терраса. С нее открывался великолепный, завораживающий вид на гмород: высокие, блестящие дома, разноцветные фигурки гморов, самодвижущиеся машины! И океан, огромный, сравнимый с разлившейся Поймой, только синее и, конечно, глубже. К тому же Волод видел разлив с берега, а здесь смотрел на океан с огромной высоты, видел пенные кончики волн и ощущал его запах. Так вот откуда приходит прилив! Когда приходит время, океан устремляется в Пойму и затопляет ее, принося в пустыню воду и жизнь…

Экран вновь осветился. Возникший на нем человек был Володу незнаком, что и неудивительно: он почти никого здесь не знал.

— Приветствую, Слав, — сказал человек. Волод заметил несколько шрамов на лице гостя, и это его удивило. В клане говорили, что гморы способны вылечить любого и так, что следа не останется.

— Приветствую, — ответил Волод. Варвар решил держаться осторожнее. Кто знает этих гморов?

— Я ждал тебя, но ты не пришел на урок. Могу я узнать, в чем дело? — осведомился человек. Взгляд серых глаз был прям и непреклонен. Вожак, определил Волод, или один из вожаков. Такому соврать трудно.

— Я… заболел, — ответил Волод. — Ты слышал… что со мной случилось?

— Об этом я и хотел поговорить. Твой отец разрешил тренировку, если ты будешь в состоянии тренироваться. Ты в состоянии, Слав?

— Я… — Волод подумал, что, если от всего отказываться, это вызовет подозрения. Но он не знал, куда его зовут, не знает гморода. — Согласен, если ты придешь сюда. Приходи, я буду ждать, — и он торопливо отвернулся от экрана. Через пять секунд повернул голову: экран был темен. Человек исчез. О каких тренировках он говорит? Кто он? Тут вспомнились слова Изагера о каком‑то учителе по имени Юр. Может быть, это он? Скорее всего, он и есть. Но прямо не спросишь.

Прошло совсем мало времени, и от дверей раздался звонок. Волод подошел и в растерянности остановился: он не знал, как открыть. Вспомнив, как открывали ему, юноша глазами поискал что‑либо подобное поблизости и нашел встроенную в стену, почти неотличимую по цвету панель. Легкое нажатие — и дверь отъехала. Ох, слава Основателям…

На пороге стоял незнакомец. Тот, что разговаривал с экрана. Юр или не Юр? На всякий случай Волод решил не называть его по имени. Ошибка тотчас выдаст его. Волод отступил шаг в сторону, молча приглашая войти. Человек скользнул по юноше взглядом и прошел в секцию. Как же закрыть дверь? К облегчению Волода, дверь вернулась на место сама.

— Ты чего‑то боишься? — спросил Юр. Волод не ответил. Чего ему бояться? Разве что разоблачения, но не станешь же об этом говорить!

— Я вижу по глазам, что боишься, но не думаю, что падение так напугало тебя, — продолжил Юр, — ведь оно в прошлом. И ты сам волен решать, лететь еще раз или нет. Чего же ты боишься, Слав?

— Ничего, — выдавил Волод. Вот пристал, думал он, с неприязнью оглядывая гостя. Не слишком высок, немолод, но крепок, в движениях уверенность и сила. А взгляд… Непростой он человек. Не думал, что гморы бывают такими.

Юношу прошиб пот: вдруг они что‑то подозревают, а этот человек прислан убить его? Эх, нет никакого оружия…

— Твой отец приказал мне находиться поблизости, если ты куда‑нибудь поедешь. Он беспокоится за тебя. Хотя, что я могу сделать в случае крушения скутера?

— Я не собираюсь никуда ехать, — сказал Волод.

— Почему? Ты сидишь дома третий день. Это на тебя непохоже.

— Тогда пойдем. Отвези меня, куда сам хочешь. Мне все равно. Но потом привези меня домой, — спохватился Волод. Он ведь совершенно не знает гмород.

Гость наклонил голову.

— Как желаешь, Слав.

Они спустились вниз. Волод цепко следил за всеми движения спутника, замечая, как тот открывает двери и какие кнопки нажимает.

Улица. Волод невольно задрал голову вверх. Высоченные дома взмывали в небо, и варвару казалось: они медленно сдвигаются, чтобы сдавить и расплющить его. Но идущие по пластиковому тротуару гморы совершенно спокойны и не обращают на дома внимания. А один даже разговаривал сам с собой! Сумасшедший!

— Садись, — прозвучало над ухом. Волод обернулся и увидел стоявшую в двух шагах металлическую машину. Он видел нечто похожее в пустыне — смятые и разбитые остовы… Незнакомец сидел в ней. Юноша бегло окинул машину взглядом: как садиться? Медлить нельзя. Пустынник лихо перепрыгнул через борт, приземлившись на мягкое кресло.

— Вообще‑то есть дверь, — заметил гмор.

— А я хочу так! — заявил Волод. — Ведь я сын Изагера!

Гмор странно посмотрел на него и двинул машину с места. Они ехали! Металлический аппарат передвигался бесшумно, улицы медленно плыли мимо, Волод едва успевал вертеть головой, разглядывая гмород, потом спохватился и сел смирно, лишь глаза жадно стреляли по сторонам.

Машина остановилась у края гигантской платформы. Спутник Волода открыл дверь и вышел. Юноша успел заметить, какую ручку тот нажал, повторил и вышел из машины. Не так уж и сложно, подумал он, усмехаясь, скоро я буду знать все! Его спутник остановился у обрыва, огороженного пластиковыми полосами на квадратных, пористых камнях, за которыми просвечивала гладь океана. Волод подошел к нему.

— Зачем ты привез меня сюда?

Гмор оторвал взгляд от волн и посмотрел на юношу:

— Здесь хорошее место. Ничто не отвлекает. Можно размышлять о жизни и о себе. Это необходимо делать хотя бы иногда.

— Мне это не нужно, — сказал Волод.

— Почему?

— О жизни размышляют одни старики.

Гмор не ответил. Он долго смотрел на океан, и заскучавший Волод последовал его примеру. Подошел к самому краю и наклонил голову: под ногами плескался океан. Огромные волны бились о мощные исполинские опоры, поддерживавшие гмород. Упади вниз и — пропал, исчез. Этим волнам что человек, что песчинка…

— Твой отец думает, что крушение произошло не случайно.

— Что? — переспросил Волод.

— Он считает, тебе грозит опасность. Ты не замечал ничего странного, подозрительного?

— Ничего.

Опасность? Какая опасность? Как может грозить опасность мне, сыну правителя гморода?

— Если что‑то увидишь… или почувствуешь — сообщи мне. Если захочешь, я могу находиться с тобой каждый день, пока… все не уладится.

— Нет. Не надо.

— Как знаешь. Слав, расскажи мне, что ты делал в пустыне?

— Что? — внутри Волода похолодело.

— Что ты делал после крушения? Что ты видел там?

— Н…ничего, — выдавил Волод. — Упал и… Я плохо помню. Ударился головой. Я вообще не выходил из корабля, — сказал он, вспоминая, как занимал место погибшего гмора за пультом.

— Вот как, — проговорил гмор, — понятно. А пилоты погибли?

— Погибли. Да, погибли.

— Выходит, тебе повезло. Вот что, Слав, вот тебе прибор, — он сунул в руку Волода плоскую пластиковую пластинку с единственной кнопкой. — Положи в карман. Если что‑то случится, нажми на кнопку. Это индивидуальный передатчик, сигнал идет, минуя общую сеть, и получу его только я.

— А что может случиться? — Володу стало страшно. В Пойме он не боялся ничего, он выжил после схватки с зубином, оставившем на его животе следы зубов, но здесь… В гмороде, где все чужое и все чужие, и без того трудно, а тут еще и какая‑то опасность!

— Ладно, — сказал он, пряча в карман пластинку. — Поедем домой.

— Поедем, — согласился гмор, — садись.

На этот раз Волод открыл дверь как надо и сел рядом с водителем. Тот повернулся к юноше и дружески положил ему на плечо руку:

— Расслабься, Слав, я вижу: ты зажат и растерян. Я знаю, каково смотреть в лицо смерти, особенно когда ты не готов к ней. Поверь мне, не это самое страшное.

— А что? — спросил Волод. Его стала забавлять покровительственная манера гмора, по всей видимости, мнившего себя великим воином. Попробовал бы он сразиться с Михом! Мих разделал бы этого гмора, как рыбу на столе! Не зря он вожак.

— Знаешь, Слав, страшно, когда гибнут… близкие тебе люди. Те, без кого тебе трудно жить. И понимаешь, что лучше бы умереть тебе, только бы не видеть и не знать всего этого…

Волод не ответил. Да и что говорить? Не было в жизни Волода ничего похожего. Разве что смерть отца… Но тогда Волод был слишком мал. Нет, это не страшно.

Когда подъехали к дому, уже вечерело. В домах то тут, то там зажигались огни, и гмород стал удивительно, чудесно, неповторимо красив! Открыв рот, Волод крутил головой, успевая заметить взмывающие по стенам домов светящиеся кабины лифтов, мерцание каких‑то знаков и красочные картины, возникающие прямо в воздухе и на стенах домов.

— Я провожу тебя, — сказал гмор. Вместе они вошли в дом и поднялись на нужный этаж. Волод был доволен: теперь он может самостоятельно выходить из дома, он запомнил все кнопки и двери…

Несколько парней в одинаковых, желтых комбинезонах неожиданно окружили их, внезапно выступив из стенных ниш.

— Что вам нужно? — спокойно спросил гмор, но Волод заметил, как в одно мгновение он подобрался, став похожим на замершего перед прыжком зверя.

— Он, — сказал один, кивнув на Волода. — А ты иди, если жить хочешь.

— Вы знаете… — начал было гмор, но его прервали:

— Знаем.

Один из парней ринулся на учителя, но тот не отступил, а резко подался навстречу. Волод подумал: сейчас они столкнутся — но в воздухе мелькнули ноги нападавшего, и он с размаху грянулся на пол. Как по сигналу, остальные бросились на них. Волод едва увернулся от летящего в нос кулака, пнул нападавшего носком по голени и оттолкнул от себя.

Гмор со шрамами дрался мастерски. На каждого противника у него уходило не более одного–двух движений, и через десяток секунд четверо парней, охая, лежали на пластиковом полу. Пятый успел ударить зазевавшегося Волода в лицо, и в следующую секунду покатился по полу, сбитый с ног гмором.

— Неплохо, — проговорил невысокий плотный гмор, появляясь из‑за угла. Он был в синем мундире, а его вытянутое лицо напоминало хищную морду зубина. Волод заметил, как успокоился телохранитель, и понял, что все кончилось. — Хорошая работа, Юр.

«Все‑таки Юр, — подумал Волод. — Учитель Слава, то есть меня. Чему же он его учил?»

— Это что, проверка? — спросил Юр, наступив ногой на грудь попытавшегося подняться парня.

— Конечно. Изагер должен быть уверен в телохранителе сына, — улыбнулся гмор. — Но ты не успел, Юр. Посмотри, у него течет кровь.

Волод поднес пальцы к лицу и почувствовал влагу. Кровь. Ему разбили нос. Пустяки.

— Как ты дрался? Разве я этому тебя учил? — сурово спросил Юр, убирая ногу. Поверженные парни, кряхтя, поднимались на ноги.

Волод молчал, вытирая разбитый нос.

— Ты должен надеяться только на себя, Юр, — жестко сказал гмор в синем. — Ты телохранитель, а у сына правителя разбит нос.

— От этого не умирают.

— У наших врагов может быть оружие. Если бы он ударил не кулаком, а мечом?

Юр промолчал. Волод видел, что он недоволен, но сдерживает себя.

— В следующий раз будь начеку, Юр, — сказал гмор. Он нажал вызов лифта и вместе с нападавшими вошел внутрь кабины. — До встречи.

— Кто это? — растерянно спросил Волод.

— Ты его не знаешь? — удивился Юр. — Иллар, начальник службы безопасности Дирна. Что с тобой, Слав? Как ты позволил ударить себя по носу? Ты забыл все, чему я тебя учил?

— Я… я ударился головой, — пролепетал Волод. — Я мог что‑то забыть.

— Ты многое забыл. Тебя обследовали врачи?

— Да, — осмелел Волод. — И они ничего не нашли. Я все вспомню, обязательно!

— Хорошо, теперь иди и смой кровь, — сказал Юр. — И отдыхай. Я вернусь завтра. Посмотрим, что еще ты забыл.

Глава 16. Слав. Пленник.

Спать было холодно, но лучше дрожать от холода, чем стать ничего не чувствующим трупом. Славу спалось плохо, да и как может спаться в этой жуткой берлоге, которую варвары называют домом. Как они могут так жить? Наверное, могут, потому что иной жизни не знают…

Рядом храпели улегшиеся вдоль стен варвары. Бежать нет смысла. Куда он пойдет? Надежда только на спасателей, но они бросили его! Почему они не искали, почему улетели так быстро?

Сон сморил Слава под самое утро. Ему снился город, личная секция… Он ходил по ней, словно варвар, не зная, к чему можно прикасаться. Он словно все забыл…

И проснулся от пинка под ребра.

— Вставай, — проронил Мих. — Иди за мной.

Слав поднялся. Меч варвара отливал зловещей синевой. Нет, если вчера не убили, значит, они что‑то задумали. Но что им может быть нужно, что Слав может им дать?

Они вышли из дома и пересекли двор. Несколько женщин неприязненно глядели на пленника, и он расслышал их шепот:

— Гмор… Смотри, какой… И как на Волода похож… Бедная Катя…

Мих завел его в какой‑то дом, не дом даже, а хижину. Впрочем, внутри она оказалась не меньше, если не больше остальных — из‑за уходящего глубоко в землю пола. Слав едва не скатился вниз, не заметив вырубленной прямо в глине лестницы. Казалось, здесь склад какой‑то рухляди. Взгляд юноши отметил обломки пластика, снятые с разбившегося скутера, какие‑то коробки, куски мебели, пыльные, похожие на заснувших змей, мотки кабеля и ржавые останки механизмов.

Среди хлама восседал старик — тот, что спас Слава от смерти.

— Я привел его, Прич, — сказал варвар. — У меня много дел, так что допросишь его сам. А ты учти, — Мих повернулся к Славу, — твоя жизнь зависит от того, насколько окажешься полезен Причу, а значит, и нам. А попробуешь бежать ќ- умрешь.

— Как же ты похож на Волода, — промолвил старик, жестом приглашая Слава сесть. — Удивительно. Значит, ты никогда не видел Волода?

— Я не знаю, о ком вы говорите, — сказал Слав.

— Я скажу тебе прямо: мы, пустынники, не хитрим, как гморы. Твои шансы выжить невелики. Можно сказать, что их вообще нет. Не потому, что мы кровожадны, просто никто не станет кормить гмора. Мы даже можем отпустить тебя в пустыню, но ты проживешь там недолго…

Слав слушал, понимая, что старик говорит правду. Все так и есть.

— Но за меня могли бы заплатить. Металлом, чем хотите!

— Может быть, — старик не отводил от Слава изучающий взгляд. — Может, это и правда, но, насколько я знаю, гмород находится в двух десятках переходов отсюда, далеко на юге. Никто из нас не отважится на такое путешествие, и мало кто его выдержит. Кроме того, прилив обязательно застанет в пути, а это верная гибель.

Слав почувствовал, как предательски защипало в носу, а в глазах расплылись цветные пятна. Неужели он обречен?

— У тебя есть шанс, гмор. Только один.

— Какой?

— Стать нам полезным. Сделать что‑нибудь для клана. Что‑то такое, после чего тебе оставят жизнь.

— Но что я могу сделать? — вырвалось у Слава.

— Ты ничего не умеешь? Ты солдат?

Слав помотал головой:

— Нет, я не солдат.

— Я увидел в твоих глазах знание, — сказал Прич. — Поэтому и попросил Миха оставить тебя в живых. Нам тяжело в этих пустынях. Мы сражаемся со смертью каждый день, и нас становится все меньше. Мы слабеем. Нам не хватает знаний, а знание — это сила, большая, чем сила руки. Понимаешь меня?

— Да, — изумленно прошептал Слав. Он понял. Старик–варвар хочет, чтобы он научил их чему‑нибудь. Варвары хотят учиться!

— Мой дед был гмором, таким же, как и ты. После великой катастрофы он остался в этих краях и умер здесь. Он владел многими знаниями, но мы многое растеряли, многое забыли. Мы слабеем, — повторил старик.

Слав молчал и думал. Что он может предложить варварам? Какие знания? «Действительно, что я могу? Будь у них сломанные механизмы, я мог бы починить их, могу исправить ошибки в электронных сетях, но у варваров нет сетей, нет даже электричества… Но я могу им его дать!»

Слав вспомнил, как ветрено было в равнине, когда его выводили наружу. Похоже, ветер здесь дует часто. А что, если сделать… Его глаза забегали по металлическому и пластиковому хламу, собранному в помещении. Наверно, этот старик все же что‑то соображает в механике, если держит здесь столько всего. Вот несколько разобранных накопителей. Если постараться, можно собрать из них один. Вот куски кабеля… Из этого пластика можно вырезать лопасти… Вот часть от генератора, может, найдется и статор? Интересно, где они все это раздобыли?

— Ты можешь что‑нибудь сделать? — вновь спросил старик, — научить чему‑то можно, но это дело многих дней, а Мих ждать не будет. Ты должен сделать что‑нибудь полезное для клана, и сделать быстро. Твоя жизнь в твоих руках, парень. Кстати, как твое имя?

— Меня зовут Слав.

— Слав? Хорошее у тебя имя, гмор. Думай, Слав, у тебя мало времени.

— А что такое гмор? — осмелился спросить Слав. — Почему вы меня так называете? Я человек, такой же, как и вы.

— Такой, да не такой, — отозвался Прич. — Мы, пустынники, такие же, как Основатели. Мы живем и умираем так же, как жили и умирали они. А вы, гморы, живете сотни лет! Это неправильно.

— Неправильно? — Слав так изумился, что забыл, где он, и говорил со стариком на равных. — Что же в этом неправильного? Наука смогла продлить людям жизнь, избавила от болезней и старости! Что в этом плохого?

— Неправильно, потому что Основатели не были гморами, — твердо ответил старик. — Они могли прожить сотню лет, но не пять! Вы, гморы, извратили природу человека! Вы используете органы других людей, чтобы продлить себе жизнь, это значит, что вы — людоеды!

Слав опешил. Так вот почему здесь его ненавидят! Что за бред! Кто сказал им такое?

— Мы не используем органы других людей, мы выращиваем их в специальных растворах…

— Говорят, даже кровь у гморов не та, — не слушая Слава, продолжал Прич. — Вы научились заменять ее. А если у человека не настоящая кровь, то он не настоящий человек. Он гмор.

Наверху что‑то щелкнуло, и на вершине земляной лестницы показался вожак варваров:

— Ну, ты что‑нибудь узнал?

— Многое. Но еще не все, Мих, еще не все, — Прич перевел взгляд на замершего Слава.

— Больно долго, — недовольно сказал Мих. — Мы что, должны кормить его, пока он рассказывает тебе небылицы?

— Он может работать. Гмор может принести нам пользу…

— А что может гмор? — презрительно процедил вожак и, прежде чем Слав успел что‑то произнести, отрезал:

— Хорошо. Для начала он поможет женщинам носить воду.

«Ветер здесь и впрямь сильный, — думал Слав, закрывая ладонью лицо от пляшущего в воздухе песка. — Ветряк работал бы постоянно…»

Цепочка людей шла по каменистому склону. Внизу, на сколько хватало глаза, простиралась выжженная солнцем Пойма. Похоже, в эти места прилив не приходил вовсе. Как эти люди живут здесь, спрашивал себя Слав и изумленно качал головой. Почему не уйдут отсюда, ближе к воде? Юноша вспомнил о том, что говорилось на совете Избранных: варвары ревностно охраняют свои территории, не разрешая чужакам охотиться или вообще проходить по ним. Вот почему этот клан живет здесь! Более сильные соседи захватили лучшие места, и эти варвары обречены. Да, они обречены! Законы истории, которые изучал Слав, говорили, что без развития, без попыток захвата новых территорий и доминирования любая людская общность, замкнутая в себе, рано или поздно деградирует и исчезнет…

Громкий крик заставил людей остановиться. Слав снял с плеч большую пластиковую канистру и хотел присесть на нее, но, наткнувшись на неприязненный взгляд женщин, садиться не стал, хотя ноги гудели от усталости. А ведь назад идти с полной! Что ни говори: варвары хорошо приспособились к жизни в пустошах… Так что там случилось? Почему кричали?

Десяток женщин сопровождали двое мужчин, один из которых выглядел совсем юным. Впрочем, юное лицо компенсировалось не по–детски развитыми мускулистыми руками, выглядывавшими из‑под кожаной безрукавки. На боку мальчика в кожаном чехле висел нож, из‑за пояса свешивались какие‑то веревки или лямки — Слав не понял, что это такое. Второй варвар был высок и крепок, стальной тесак на бедре начищен до блеска. На голове капюшон, из‑под которого виднелся острый вздернутый подбородок и упрямый нос. Весь путь Слав чувствовал спиной взгляд этого варвара и знал: стоит попытаться бежать — и пустынник с удовольствием воткнет ему в спину тесак.

Женщины сгрудились в кучку. Мальчишка указал высокому на что‑то впереди. Тот долго всматривался, затем вытащил из‑за пояса запасной ремень и зачем‑то нагнулся. Что они делают, удивлялся Слав, наблюдая, как оба варвара раскручивают над головой гудящие в воздухе ремни. Раздались два легких хлопка, ремни распрямились, из них как будто что‑то вылетело. Слав придвинулся ближе, пытаясь рассмотреть странный обряд. Они кого‑то отпугивают таким образом?

Ему удалось увидеть едва различимое движение меж камней. Кто‑то или что‑то приближалось к ним, поднимаясь вверх по склону. Пустынники вновь загудели ремнями. В воздухе что‑то просвистело, и в сторону неведомой опасности полетел камень. Так вот это что! Это оружие! Странные ремни были метательным оружием, а раскрученные центробежной силой камни летели намного быстрее и дальше, чем, если бы их бросали рукой. Ух, ты!

Меж тем из‑за камней показалась узкая костлявая голова. Слав видел такое животное в атласе обитателей Скилла, но одно дело видеть на экране, и другое — встретить лицом к лицу! За головой показалось низкое приземистое тело на шести ловких лапах, великолепно приспособленных к ползанию по камням и пустошам.

Камни полетели чаще и точнее. Зверь дернулся, получив удар снарядом по голове, но его череп был слишком крепок даже для камня. Женщины стали отступать, медленно, без криков и паники: наверно, не в первый раз.

Зверь не отступал, упорно ползя на тропу.

— А ну‑ка, все! — крикнул старший. В руках женщин появились такие же ремни. Чтобы не мешать друг другу, они рассредоточились по склону. Пращи зажужжали, и град камней ударил по животному. Женщины оказались ничуть не худшими стрелками. Зверь буквально сотрясался от попаданий, наконец, остановился и повернул назад.

— Все. Зубин ушел. Идем дальше, — проронил высокий пустынник. Слав подхватил флягу и зашагал дальше. Спустившись по осыпи, группа вступила в небольшую зеленую долину, в середине которой поблескивала вода. Почему они не живут здесь, удивленно подумал Слав. Устав от монотонного серого пейзажа, глаза с радостью ощупывали зеленые заросли. Как здесь хорошо!

Неожиданно взгляд зацепился за что‑то знакомое, очень знакомое… Город? Нет, не город, всего лишь несколько зданий, расположенных на противоположном склоне, за ручьем. Полуразвалившиеся, зияющие провалами окон руины были останками настоящих домов, построенных, судя по всему, самими Основателями. Что же это такое? Слав не помнил о постройках Основателей в этом районе…

— Двигайся, не стой! — Слава грубо толкнули в спину, и он ускорил шаг.

Ручей вился по каменистому руслу, огибая большие валуны, и пропадал в узкой расселине между скалами. Женщины оккупировали берег, окуная кожаные меха в воду. Ручей был мелким, а вода в нем холодная. Слав очень хотел пить, но смог сделать лишь глоток — так заломило зубы. Он опустил канистру в воду и сел на камень. Надо отдыхать, пока есть возможность. Славу захотелось есть и, чтобы заглушить голод, он выпил еще воды. Когда его покормят и покормят ли вообще? Здесь даже солнце пекло не так жарко. Прекрасная долина. Почему же они живут в пустошах?

Слав едва успел окунуть голову в воду, как к нему подошел мальчишка:

— Вставай, гмор. Пора идти.

— Слушай, а что там такое? — как мог, дружелюбнее, спросил Слав, указав на руины.

— Лаборат.

— Что?

— Ты слышал, гмор. Повторять не стану, — юнец окинул Слава презрительным взглядом и демонстративно положил ладонь на рукоять ножа. — А теперь иди.

Лаборат… Что за дурацкое название? Слав в последний раз окинул взглядом руины и вдруг догадался. Лаборатории! Здесь когда‑то располагались лаборатории! Варварам незнакомо это слово, оно затерялось во времени, истерлось и потеряло значение, ведь это всего лишь руины… Интересно, очень интересно.

Группа вышла из долины и зашагала обратно. «Сколько мы прошли? — прикидывал Слав. — Километров пять, не меньше. И так они каждый день сюда ходят?» Ему стало жаль этих людей, выживающих всеми силами, но все равно обреченных, только пока не осознающих это. Единственное спасение для них: уйти ближе к воде, а еще лучше — слиться с другим кланом. Чем больше общность, тем легче живущим в нем людям, и порог, при котором на генах сказываются родственные связи, отодвигается дальше. Но как объяснить это неграмотным и диким варварам? Они грозятся убить его, не понимая, что проживут немногим дольше. И даже не проживут — промучаются.

— Эй, гмор! — окликнули Слава. Он замешкался, раздумывая, откликаться ли: слово, которым его называли, не нравилось юноше.

— Эй, не слышишь, что ли? — в плечо больно ткнули. Слав остановился. Оглянулся. Старший варвар смотрел на него. Капюшон его был откинут, длинные волосы спускались почти до плеч.

— Что? — спросил Слав. Тяжелая фляга оттягивала плечи, и стоять было тяжело. Как, впрочем, и идти.

— Волод был моим другом, — медленно сказал варвар, — а ты — оборотень. Твое счастье, урод, что Мих не велел тебя убивать. Когда он разрешит, я лично перережу тебе горло. Думаю, это будет скоро.

Он злобно улыбнулся, стараясь запугать Слава. Стало тихо, и юноша понял, что остальные остановились, прислушиваясь к разговору.

— Идите, чего встали? — прикрикнул на женщин Москаль.

— Не кричи, Москаль, я сама крикнуть могу! — с вызовом сказала одна из них, еще молодая, в черных, обтягивающих ладную фигуру, кожаных штанах. Слав помнил ее: это она бежала за ним, когда его вывели из дома на площадь. Она искала Волода, парня, на которого он похож…

— Идите, мы вас догоним, — сказал варвар. — Мил, веди их.

Подросток с явным неудовольствием подчинился, перейдя во главу отряда.

— Пошли.

Женщины отвернулись, а варвар заступил Славу дорогу.

— Думаешь, будешь жить? — недобро спросил он. — Знаешь, я могу убить тебя прямо сейчас, а Миху скажу, что ты пытался бежать.

Он скалился, ожидая увидеть страх на лице гмора. Но гмор стоял молча, его глаза не боялись.

— Вот как? Смелый гмор, да? — Москаль подошел вплотную. Его нос едва не касался лба Слава, глаза уставились в глаза. Слав отвел взгляд. Не стоит раздражать варвара. Кто знает, может, для них убить человека — обычное дело. В конце концов, у него нож…

— Ты труслив, как все гморы, — удовлетворенно проговорил Москаль. Слав хотел промолчать, но из груди помимо воли вырвалось:

— Я не трус. И я не гмор.

— Что?

— Вы называете меня гмором, но я не гмор. Я человек, такой же, как и вы…

Неожиданный удар сшиб Слава на камни. Фляга больно ударила по лопаткам.

— Не смей называть себя человеком! — Лицо варвара нависло над пленником, а глаза, казалось, готовы были прожечь в нем дыру. — Ты не человек!

«Если я признаю это, больше не стоит ждать человеческого отношения, — подумал Слав, — он ничего мне не сделает, не стоит его бояться…» А вдруг? Ему было страшно, но Слав вспомнил уроки Юра и широко улыбнулся, скрывая страх:

— Хочешь сразиться, давай. Только на равных, без ножа.

— Ха! Это дело! — варвар отпрянул, мигом расстегнув ремень с тесаком. — Иди сюда, гмор!

Высвободив руки из лямок, Слав поднялся. Разминаться некогда: варвар, того и гляди, накинется. И правил, похоже, никаких. Тесак пустынник бросил за спиной. По выражению его лица Слав понял, что об оружии он будет помнить и пытаться достать его бесполезно. И бесчестно. Отец говорил, что в особых обстоятельствах допустимы любые методы для достижения победы, но Юр утверждал обратное. Славу хватило ума не говорить отцу об этом, но для себя он выбрал путь чести. «Честь остается честью везде, — говорил Юр, — следуя путем чести, ты всегда найдешь понимание и уважение, даже у врагов. Изменив чести однажды, невозможно вновь ее найти…» Эти слова запали в душу Слава глубже, чем все лекции по физике или истории. Наверно, потому, что вокруг себя он почти не видел людей чести. Обитатели Дирна не были такими…

Сейчас был не учебный бой — варвар бил в полную силу. Слав парировал, пятясь назад, затем улучил момент, поставил «скользкий» блок, подсел и перекинул пустынника через себя. Москаль рухнул на камни, но тут же резво вскочил. Падение наверняка было болезненным, но варвар ни вскриком, ни стоном не выдал, что ему больно. Словно упал на упругие маты спортзала.

Таких приемов Слав не видывал, но уроки Юра помогли. Он вырывался от захватов, блокировал удары и кружил, пытаясь измотать противника. Но устал не Москаль, а Слав. Выносливый и привычный к жаре пустынник умело распределял силы и, наконец, швырнул Слава на камни. Юноша ударился головой, в глазах потемнело. По щеке заструился ручеек. «Откуда здесь вода?» — удивился Слав. К Москалю подбежала девушка:

— Ты, что, убить его хочешь?

— Точно!

— Мих сам тебя убьет!

— Мих мне спасибо скажет! — проговорил Москаль, цепляя на пояс тесак. — Упорный гмор!

Кроме ненависти, в его словах мелькнуло уважение.

— Ты ему голову разбил! Как он пойдет дальше?

Слав почувствовал, как голову приподнимают чужие ладони. Он близко–близко увидел лицо той девушки. Красивая, как он раньше не замечал…

— Я сейчас встану, — пробормотал Слав. Он прикоснулся к щеке там, где тек ручеек, и заторможено смотрел на окровавленные пальцы. Стук сердца отдавался в голове ударами молотов. «Крепко же он меня, — подумал Слав, — сам виноват, потерял концентрацию…»

— Как же он похож на Волода, — сказала девушка. Она открутила крышку с фляги, промакнула какую‑то тряпку в воде и вытерла лицо Слава. Это было приятно, и прикосновение холодной влажной материи помогло прийти в себя. — Это чудо.

— Похож, — согласился варвар. — Только где теперь Волод? Думаю, гморы убили его, а этого подослали вместо Волода. О гморах много чего рассказывают. Они все могут… Вставай, чего разлегся! — прикрикнул он на Слава.

Слав поднялся на ноги. Немного шатало. Группа ушла далеко вперед, никто из них не оглядывался на отставших.

— Иди, Ангела, догоняй остальных, — сказал пустынник. Глаза девушки на мгновенье задержались на лице гмора, затем она отвернулась и зашагала прочь.

Варвар взглянул на Слава, и юноша молча вскинул флягу за спину.

— Быстрей, гмор!

На шатающихся ногах Слав сделал несколько шагов. Надо держаться, надо! Время было за полдень. Солнце пекло еще сильней, и нагретые камни дышали теплом так, что горизонт размылся в непроницаемую взгляду, колеблющуюся дымку. Но шаги юноши становились все крепче. «В пустошах выживает сильнейший, — говорил Юр. — Ты можешь думать, что знаешь и умеешь все, но там… Там ты поймешь, чего стоишь на самом деле…»

Глава 17. Изагер. Надежды правителя.

Изагер склонился над картой. Продвижение на север началось. Мобильные отряды солдат вытесняли варваров из многокилометровой зоны, где планировалось проложить кабели для обеспечения будущего города энергией. Одновременно шел набор в отряды добровольцев–наемников, которых предполагалось использовать для штурма плато. Варварский клан, занимавший определенное под город место, как и ожидалось, не желал покидать его. Война была неизбежна, но Изагер лишь радовался. Он ненавидел пустынников.

Это была ненависть, идущая изнутри, из темной родовой памяти, затерянная в цепочках хромосом, необъяснимая, но от этого не менее опасная. Он ненавидел их за то, что они были свободными.

Да, варвары не имеют доступ к благам цивилизации, не имеют простейшей техники и современных технологий, но Изагер знал: это не недостаток, а преимущество. Во все времена голодные и злые побеждали сытых и богатых, потому что им нечего было терять. И он боялся этой голодной орды, боялся, что они соберутся и нанесут удар, как уже наносили однажды. Каждый житель Дирна помнил об «Отчаянной Атаке» и боялся, что подобное может повториться. Да, с тех пор Дирн укрепился, появилось новое, более совершенное оружие, но и варвары не стояли на месте. Изагер давно подозревал, что изгнание за преступления не всегда было наказанием для жителей Дирна. Да, большинство из них погибало от хищников и разлива Поймы, но многие вливались в кланы пустынников, принося им знания, но главное: развеивали страх перед гморами — так жители Поймы называли горожан. Генетически–модифицированный организм… Не человек. Ха!

И если раньше достаточно разведывательному скутеру пролететь на бреющем над селением — и варвары в суеверном ужасе разбегались кто куда, то сейчас… Сейчас их не напугать даже энерганами. А любого гмора в пустошах ждет единственная участь — смерть. Варвары миловали лишь изгнанников и, по донесениям шпионов, даже посылали отряды для перехвата осужденных на смерть. Изгнанные служили им верой и правдой, затая злобу на осудивший их Дирн.

Да, там, в пустошах, медленно, но неуклонно развивается новая цивилизация. Большинство кланов разделены и раздроблены, но уже сейчас принимаются попытки дипломатического, а подчас и силового объединения. В Пойме зреет сила, с которой придется считаться, сила, которая вполне способна подмять и уничтожить Дирн. Не все Избраннные видят и понимают это, не все и имеют доступ к этой информации. Поэтому Изагер не мог просчитать последствий обнародования этих сведений. Разброд в рядах Избранных может оказаться роковым для города.

Изагер решил начать войну. Начать быстро, пока варвары не начали первыми, ведь преимущество всегда на стороне нападающего. Захват плато под строительство города, конечно, веская причина… в глазах обывателей. Истинная причина в том, что две цивилизации и две культуры не смогут сосуществовать вместе. Одна неизменно поглотит другую. И необязательно военным путем. Поглотит по праву более сильного, более наглого, жадного и свирепого.

Жители Дирна такими качествами не обладают. Правитель понимал, что они обречены, если не сумеют победить варваров хотя бы в этой локальной войне.

В распоряжении правителя имеются эскадрильи воздушной техники, боевые машины и катера, энергетические пушки, энерганы имечи из лучшей стали… но мало солдат. Едва ли пятьсот человек против тысяч и тысяч варваров. А из этих пятисот больше половины никуда не годятся, потому что не знают, что такое настоящий бой, кровь и смерть. Надо ли говорить, какие из них бойцы?

Обо всем этом думал Изагер. Цивилизацию необходимо спасти. Спасти любой ценой. Если бы у него была термоядерная бомба, он применил бы ее, не задумываясь. Жизни тысяч варваров ничто по сравнению с жизнями горожан, культурных, цивилизованных людей, за которыми будущее планеты. Правитель пытался продумать и охватить все возможности и нюансы, но мозг уже не справлялся, прогнозы, выдаваемые компьютерами, были противоречивы, предрекая как победу, так и гибель цивилизации на Скилле.

Была еще одна надежда. Великий Основатель Дирн обещал вернуться на планету через пятьсот лет. Срок этот подходил к концу, оснований не верить великому Дирну у Изагера не было, как и сомнений в том, что он встанет на сторону и защиту цивилизации. Но рассчитывать Изагер привык только на себя. Он, и только он станет спасителем планеты от варварской чумы, его именем назовут новый город, он встанет в один ряд с великим Дирном. А когда тот прилетит со звезд, еще неизвестно, кто останется править Скиллом…

Но сейчас надо думать не об этом. Изагер следил за перемещением солдат по Пойме, одновременно просматривая сводки по найму пустынников. Как он и ожидал, желающих стать гражданами Дирна было, хоть отбавляй. Варвары не так уж тупы, с усмешкой подумал правитель, вот только не верю я им. Он нажал одну из кнопок на пульте. На экране возник начальник рекрутского центра.

— Слушаю, правитель.

— Сколько варваров ты нанял?

— Перевалило за сотню. Если точнее: сто двадцать три.

— Хорошо. Теперь скажи: ты веришь этим бандитам?

— Ни одному из них, — лицо начальника выражало живейшее презрение.

Изагер кивнул.

— Отлично. Значит, ты на своем месте. Думаю, пора устроить им проверку. Действуй по инструкции, ты получишь ее через минуту. Объясни этим паразитам, что от того, как они справятся с делом, зависит их будущее в Дирне, положение и так далее. Думаю, ты сможешь заморочить им головы как следует. Обещай: чем больше они убьют, тем скорее станут гражданами. Сможешь?

— Смогу, правитель.

— А пока приостанови прием. Желающих много? Какой контингент?

— Каждый день приходит не меньше десятка. В основном, бродяги и всякая шваль. От одного даже варвары шарахались: огромен, уродлив, и счетчик радиации от него зашкаливает… Мы его изолировали.

— Это правильно, — одобрил Изагер. — Но не убивай его. Возможно, он нам пригодится.

— Будет исполнено.

— Значит, недостатка в наемниках нет?

— Нет. Правда, скоро прилив и, думаю, их станет меньше.

Изагер усмехнулся. Хорошая шутка.

Начальник подметил точно: скоро прилив. Вода затопит Пойму, и продвижение войск станет невозможным. Изагер был уверен: варвары ждут прилива, как спасения и думают, что мы непременно станем атаковать плато Краба до прилива. Или после. В прилив вода с четырех сторон окружает плато, делая его неприступным для атаки по суше. Варвары наверняка не ждут атаки с воды и воздуха…

— Готовь их как следует и помни: главное не выучка, а подчинение приказам.

Он отключился, подошел к окну и посмотрел на море. За водой простиралась каменистая гряда, в конце которой располагался спящий вулкан. По данным ученых, сейсмическая активность в районе медленно, но неуклонно возрастает. Пока толчки не ощущаются — слишком слабые, да и платформа построена с завидным запасом прочности. Но времени остается мало. В ближайшие годы вулкан может проснуться. Окружающие его пласты мантии слабы, и возможен взрыв. Компьютеры просчитали этот вариант. В этом случае гигантская волна прокатится по Пойме, сметая все на своем пути, и лишь некоторые возвышенные участки останутся в относительной безопасности. Плато Краба — именно такое место, и город, основанный там, будет защищен высокими скалами. Но сначала плато надо взять…

Мысли Изагера вернулись к сыну. Несчастный случай, произошедший со Славом, был более чем странный. Все скутеры проверяются неоднократно, проходят тщательную предполетную подготовку. Пилот был отличный, ас в своем деле, иному Изагер бы не доверил своего сына. Но поломка все же случилась. Или диверсия…

Изагер чуял: поломка не случайна, и отдал приказ о самом тщательном расследовании. Правитель подозревал, что за инцидентом стоят его противники, те, кто мечтает взобраться на его место, убрав единственного наследника: Слава. По старым законам Дирна, совет Избранных подавляющим большинством вправе сместить правителя, но, если есть совершеннолетний наследник, он имеет право занять место отца. Это был расчетливый и жестокий удар в спину.

Правитель сжал зубы. Он недооценил ублюдков, думал, они способны лишь кричать на Совете, поливая грязью любое его начинание. Но нет, кто‑то из них осмелился действовать… И он дорого заплатит за это! Как только Иллар найдет негодяя, он, Изагер, прикажет привязать предателя к колоннам во время прилива и будет лично наблюдать, как тот захлебнется!

Правитель вызвал Иллара. Начальник Службы Безопасности Дирна был его правой рукой — как иначе назвать человека, обладавшего всей исполнительной властью в городе? Изагер был верховным главнокомандующим регулярной армии Дирна, состоящей из пятисот солдат и офицеров. Еще столько же было в запасе. Под начальством Иллара была армия отнюдь не меньшая, состоящая из агентов и сотрудников СБ, обеспечивавших порядок и законность в Дирне.

Они встречались нередко. И каждый раз — в кабинете Изагера, имеющим все мыслимые и немыслимые средства защиты от прослушивания и любого воздействия.

— Как идет расследование?

Невысокого роста, поразительно подвижный и энергичный Иллар пожевал губами:

— Мы зашли в тупик, правитель.

— Что это значит, Иллар? Ты говорил, что виновные будут найдены!

— Виновные в аварии найдены, — Иллар пригладил седеющую челку. Остальная часть головы была обрита наголо. Изагер слышал, что это модно.

— Тогда в чем дело? Мне нужен тот, кто все это устроил!

— Я понимаю, правитель. С этим‑то вся сложность.

— Какая сложность? Ты, что, не способен заставить их заговорить?

— Заставить заговорить трупы еще никому не удавалось.

— Трупы? — переспросил Изагер. Он все понял. Заказчик избавился от исполнителей, ловко обрубив все концы, которые могли привести к нему. Это лишний раз подтверждало всю важность проводимого расследования. — Я понял. Тогда установите наблюдение. Следите за всеми, кто хоть как‑то связан с убитыми, даже если это трехмесячный ребенок!

— Мы так и делаем. И нашли один след.

— Какой же?

— Это длинная цепочка, конец которой тянется на нижние уровни.

Изагер помрачнел:

— Я догадывался об этом. Этот рассадник заразы необходимо уничтожить, Иллар! Большая часть преступлений совершается на нижних уровнях или выходцами оттуда — это знает каждый житель Дирна. Почему вы не способны навести там порядок?

— Об этом вы знаете не хуже меня. Нижние уровни контролируются нами не полностью. Полных и подробных карт нет, за сотни лет изгои обустроились там так, что мы просто не можем их обнаружить. Но основная проблема не в этом. Если мы выловим и уничтожим их, кто будет там работать?

Изагер промолчал. Иллар попал в десятку. Нижние уровни обеспечивали город всем необходимым, начиная с энергии и заканчивая пищей. Там сконцентрировано почти все производство, приливные турбины и накопители энергии — все, на чем держится жизнь Дирна. Работа там считается тяжелой в связи с условиями труда, и добровольцев, желающих большую часть жизни проводить в полутемных коридорах, без свежего воздуха и естественного света, было ничтожно мало. И тогда один из давних правителей Дирна решил ссылать на нижние, самые опасные для здоровья и жизни уровни преступников, но с виду благое, разумное и логичное решение в конце концов привело к зарождению в нижнем городе собственной власти, формально не существующей, но от этого не менее дееспособной. Дошло до того, что над некоторыми уровнями полностью утерян контроль, и проникновения туда заканчиваются бесследными исчезновениями агентов СБ.

— Хорошо. Делайте все, что можно сделать, — медленно проговорил Изагер. — Я выделю все необходимые средства.

Повисла тишина.

— Что насчет Слава, правитель? — прервал ее Иллар. — Я могу усилить его охрану.

— Этого не требуется. Займитесь лучше поисками убийц. Все силы сосредоточьте там. Охрану моему сыну обеспечит Юр.

Иллар наклонил голову. С одной стороны, могло показаться, что Изагер не вполне доверяет начальнику СБ, с другой стороны вроде бы все логично: направить все силы на устранение причины, а не следствия. Да и Юр, чего скрывать, даром что варвар, в одиночку стоит пяти его лучших людей.

— Оставьте внешнее кольцо охраны у дома. Наблюдения не нужно. После происшествия Слав… не склонен к прогулкам и никуда не выходит один, так что беспокоиться не о чем.

— Ваш сын очень изменился, правитель, — осторожно сказал Иллар. — Эта катастрофа, она сделала его другим…

Ему доносили о многих странностях Слава, проявившихся после крушения скутера. Такие вещи не проходят бесследно, и сына можно только пожалеть. Впрочем, врачи сказали, что он в полном порядке, значит, последствия пройдут.

— Да, — сухо сказал Изагер, — я знаю. Быть может, это и к лучшему. А как твои сыновья?

Это был не просто вопрос. Иллар имел двух сыновей, один из которых едва не попал на нижние уровни — лишь вмешательство могущественного начальника СБ спасло его от наказания. Несомненно, Изагер знал об этом, и вопрос не был данью вежливости — правитель показывал, что ему многое известно. Да, Служба Безопасности была могучей организацией, но вся информация, поступавшая на компьютеры СБ, поступала и к Изагеру. С этим Иллар ничего поделать не мог — все посты главных координаторов занимали исключительно орки, преданные лично Изагеру. Разумеется, это было сделано специально еще прежними правителями, чтобы СБ не взяла слишком много власти.

— Спасибо, хорошо.

— Тогда идите и работайте.

Иллар склонил голову и вышел. Правитель ничего не сказал о его сыне, значит, все в порядке. Он облегченно выдохнул. Начальник СБ не испытывал личной симпатии к Изагеру, но служил правителю честно, помня, что именно он однажды выдвинул офицера Иллара на столь важный пост. Не имея за спиной влиятельной семьи, Иллар всем был обязан Изагеру, и правитель знал, что тот не предаст.

После ухода Иллара правитель долго ходил по кабинету, сжимая и разжимая пальцы. Это помогало думать.

Славу очень повезло. Упав в трехстах километрах от Дирна, в местах, где нога цивилизованного человека не ступала сотни лет, он выжил и сумел дождаться спасателей. С того дня Изагер приказал охранять сына, как себя. Его агенты находились повсюду: в доме, где жил Слав, на улице и в окрестных домах, держа под наблюдением каждый шаг юноши. После катастрофы Слав изменился, забросил учебу, стал растерянным, многое забывал. Это пройдет, думал правитель, молодой организм справится с потрясением, и все станет, как прежде.

Начальнику личной охраны Изагера Юру было приказано находиться при Славе неотлучно. Многие недолюбливали Юра, ведь тот был варваром, родившимся в Пойме, и по происхождению никогда бы не занял пост, который занимал сейчас. Как истинный варвар, он слишком прям и независим. Но репутация непобедимого бойца, человека чести (ох, уж эти старые высокопарные фразы!), а главное — личные заслуги перед Изагером, заставила правителя остановить свой выбор именно на нем. Юр был, пожалуй, единственным человеком в Дирне, которого нельзя купить. Ни деньгами, ни привилегиями. Именно такой человек идеален для охраны сына, и только из‑за этих качеств Изагер приблизил его к себе. Когда‑то Юр спас ему жизнь, но Изагер не любил об этом вспоминать, чувствуя себя должником варвара. Неприятное чувство. Конечно, можно привлечь орка, но органические клоны, несмотря на все преимущества над людьми, скорость, быстроту реакции и отсутствие инстинкта самосохранения, все же проигрывали в одном. Они были никудышными наблюдателями.

Правитель чуял неясную тревогу. Охрана сына была надежной, но Славу нужен не безупречный телохранитель, а человек, который может замечать все и делать выводы. Лучше Юра никто не мог выполнить эту работу.

Глава 18. Слав. Лаборат.

Четвертый день подряд по изнуряющей жаре Слав ходил за водой. Сопровождавшие его варвары менялись, но отношение оставалось прежним. Его ненавидели. Ненавидели все, от мала до велика, просто за то, что он был гмор. Что значило это слово, он так и не узнал. Старик Прич не говорил, скорее всего, и не знал. Да и какая разница, главное: Слава не считали человеком.

Единственной, кто проявил хоть какое‑то сочувствие, была Ангела. Уже за то, что девушка не смотрела на него, как на мерзкую тварь, Слав поклялся в душе, что обязательно отблагодарит ее за это… если останется жив. Жалость Ангелы он объяснял только одним: своей схожестью с пропавшим Володом, который, видимо, был близок с ней. Казалось бы, наоборот: девушка должна ненавидеть его, гмора, вдвойне, считать мерзким двойником…

Слав покорно сносил угрозы и тычки. Конечно, он боялся смерти, но еще больше боялся умереть как обреченное животное, как рыба под ножом. В юношеских фантазиях он грезил иной смертью. Если уж суждено, так лучше в сражении, с мечом в руке, так, как описывалось и показывалось в учебных фильмах об истории человечества. Там герои и вожди всегда умирали красиво, и смерть их оставалась в памяти на тысячелетия. Правда, Юр на это сказал: «Нет красивой смерти. Это бредовые мысли тех, кто никогда с ней не встречался. Герой не тот, что умер на глазах у всех. Многие из нас предпочли бы такую смерть. От когтей, зубов или меча. Истинный герой тот, кто не устрашится умереть в безвестности, но останется собой, не продаст и не предаст».

Так говорил Юр, но это было слабым утешением для Слава. Сколько раз он мог попытаться бежать и, скорее всего, погибнуть при побеге, но не рискнул, не сделал этого. Почему? Слав и сам не мог разобраться. Пожалуй, если бы он ненавидел варваров, он бы действительно попытался бы убить своих сторожей и убежать, но… Ненависть, что прививал ему отец, попала на плохую почву, не прижилась и не пустила корни. Мало того, чувствуя, как он относится к ним, и сами пустынники стали как будто мягче. К нему привыкали. И даже дети, бегавшие за ним с криками «гмор, я убью тебя, гмор!» притихли и почти не досаждали.

Беседы с Причем стали более разносторонними. Старик допытывался до всего: от жизни в Дирне до устройства приливных энергостанций, но многого понять, конечно, не мог. Зато принимал живейшее участие в сборке ветряного генератора. Старик оказался неплохим механиком и изобретателем, Слав поражался его не по–старчески живому уму. А вот в электрике Прич почти не разбирался, и юноше пришлось применять свои знания на практике, причем пользоваться допотопными самодельными инструментами и устаревшими схемами. Работать приходилось после изматывающих походов за водой и до поздней ночи, при свете свечей, но иного пути не было. Слав должен доказать варварам свою пользу, иначе…

Когда в очередной раз за Славом пришли, Прич сказал:

— Сегодня он за водой не пойдет.

— Это почему? — изумился посланный за гмором варвар.

— Сегодня мы устанавливаем генератор! — гордо возвестил Прич.

— Чего? Кончай болтать ерунду, Прич, гмор должен работать… если хочет жить. Пошли, гмор! — сказал варвар, грозно взглянув на Слава. Юноша поднялся, отложив инструменты.

— Он не пойдет! — повторил старик, удерживая Слава за руку. — Скажи Миху, что сегодня он не пойдет!

Ошарашенный варвар ушел, а через пять минут прибежал Мих.

— Ты что, Прич, ополоумел?!

— Мы делаем ветряной генератор!

— Зачем? Вода, что он приносит, гораздо нужней, чем какой‑то генератор! — зло сказал Мих. — Делай его сам, если хочешь, а гмор пойдет работать.

— Один я не смогу! Он все знает, — Прич простер руку над собранным вручную генератором. — Смотри, он почти готов! Мы уже сегодня могли бы закончить работу.

— Я вижу обмотанную проводами кучу хлама, — процедил Мих. — Если этот генератор пойдет за водой вместо него, пожалуй, я разрешу гмору остаться.

Вожак усмехнулся.

— Генератор даст вам энергию, — сказал Слав. Мих наклонил голову:

— Энергию? На кой она нам? Вода и то нужнее!

— Генератор сможет обеспечить светом весь ваш поселок. Я слышал, что ночные твари иногда перебираются через ров… При свете они не осмелятся нападать. Еще я могу сделать так, что вы всегда будете предупреждены, если какое‑нибудь животное подойдет близко к селению…

Мих молчал. Предложенное гмором было весьма кстати. Он имел в виду случай три дня тому, когда осмелевший или озверевший от голода черепан едва не вторгся в поселок. Ров кое‑как оберегал от мелких тварей, но такому монстру, как черепан, он не был помехой. К счастью, никто не погиб, черепана отогнали огнем, но переполох был большой. Хорошо, что зверь пришел, когда все охотники были в поселке, а если бы вы время прилива, когда здесь нет ни одного мужчины, лишь женщины и старики? Если гмор сумеет что‑то сделать…

— Гм. Я подумаю, — сказал он, чтобы сразу не соглашаться. Не стоит показывать, что вожака так уж легко в чем‑то убедить. — Но сегодня ты пойдешь за водой. Это решено. А генератор подождет.

— Хорошо! — радостно ответил Слав. — У меня одна просьба: там, у источника, я видел какие‑то разрушенные постройки. Разрешите мне осмотреть их. Я уверен: там есть много полезного, того, что поможет нам…

— Ты о Лаборате? — спросил Мих. — Хочу тебя разочаровать: там ничего нет. Все выгребли твои приятели–гморы.

— И все равно, я думаю, там кое‑что осталось, — Слав знал, что обитатели Дирна забирали из разрушенных в катастрофе построек Основателей: оружие и металл. Все остальное оставлялось на разграбление варварам. — Разреши, вожак!

Мих посмотрел Славу в глаза. Странный гмор. Его ненавидят, едва ли не плюют в спину, а он смотрит спокойно и даже по–дружески.

— Разрешаю. Но если вздумаешь бежать, не надейся на пощаду!

Чтобы попасть в Лаборат, пришлось попотеть. Помимо изнуряющей дороги к источнику, добавился подъем на уступ, на котором разбросаны остатки лаборатории. На этот раз Слава сопровождали двое: уже знакомый Москаль и еще один варвар, постарше.

В отличие от местных, Слав сразу обратил внимание, что лаборатории не могли пострадать от катастрофы в силу своего удачного расположения. Узкая долина, окруженная острыми пиками скал, была отличным естественным заграждением от взрывной волны, разрушившей цивилизацию Основателей. Лаборатории находились словно бы в окопе. К тому же, характер повреждений говорил о том, что лаборатории разрушены не снаружи, а изнутри. Их попросту взорвали. Кто? Зачем? Слав не припомнил, что когда‑либо читал о чем‑либо подобном в истории Скилла. Руины, несомненно, представляли исследовательский интерес, но сейчас Слав искал детали для своего генератора и особенно провода.

Слав с интересом разглядывал руины, спутники апатично шагали следом.

— Эй, гмор, ты вряд ли что‑то здесь найдешь, — произнес один из варваров. Не обращая внимания на слова, Слав тщательно осматривал бывшие лабораторные помещения, без крыш, с выбитыми взрывом окнами. «Кто приказал взорвать все это и зачем?» — недоумевал Слав. Руины хранили тайну. Ни записей, ничего — все уничтожено. Причем каждый дом взрывали по отдельности…

Везде обнаруживались следы мародерства: ободранные стены, вывороченные пластины пола, разбитые в поисках металла приборы и приспособления. Варвары…

Не может быть, чтоб ничего не осталось, твердил про себя Слав, проходя забитыми мусором коридорами, пустынники не все знают, не все могут и заметить.

— А здесь что? — спросил он сопровождающих. Москаль пожал плечами:

— Нет там ничего. Заканчивай, гмор, надоело.

— Еще немного, — Слав обернулся. Не хотелось унижаться и упрашивать тупоголового варвара, но эта комнатка очень походит на операторскую миниэнергостанции, а это значит…

Слав наклонился и стал разгребать усыпавшие пол обломки.

— Что ты там потерял? — насмешливо спросил Москаль.

— Вот это! — Слав лихорадочно разбросал мусор, и на глаза показался край встроенного в пол люка. — Помогите!

Варвары переглянулись. Сперва вяло, потом все усерднее они принялись за работу. Из‑под завалов показался скрытый в полу проход. Сервомотор, разумеется, не работал…

— Дайте нож!

— Я сам, — Москаль склонился над обнаруженным люком, вставил в щель тесак, надавил. Люк поддавался неохотно, к тому же пыль и мусор забили пазы, по которым он должен съезжать. Объяснив это варварам, Слав заставил их помочь и убрать обломки бетона и мусор. Он видел, как загорелись их глаза. Да, в подвале спрятано настоящее сокровище. Для него, не для них.

Наконец, люк сдвинулся. Внутри было темно, широкая лестница вела куда‑то вниз. Сдвинуть люк полностью не удалось, но и наполовину было достаточно: в щель легко мог пролезть человек.

— Лезь первым! — приказал Москаль. Слав послушно полез вниз. Лестница оканчивалась площадкой, затем поворачивала направо и там, в скудном свете, Слав увидел шкафы с накопителями энергии. Это то, что нужно! Еще бы инструмент какой найти…

Он споткнулся, едва не растянувшись на ребристом пластике. Что там такое? Идущий следом Москаль остановился на площадке:

— Что там?

Слав протянул руку. Ладонь нащупала иссохшее, мумифицированное лицо.

— Что там, эй? — угрожающе повторил варвар. Пока он спускался ниже, пальцы Слава нащупали лежащий возле трупа энерган. Обойма на месте.

Взять оружие, перебить варваров и… Куда он пойдет? В раскаленной солнцем пустыне, не зная, как выжить и где взять воду, он погибнет. А может, нагрянуть в селение, под дулом энергана взять еду и воду, а потом уйти?

Слав нажал кнопку и посмотрел на индикатор: пуста. Энергии так мало, что оружие уже не могло называться оружием. Если только не использовать энерган как дубину.

— Я… нашел тут кое‑что. Иди сюда.

Москаль спустился и подошел к Славу. Второй варвар навис над люком, перекрывая и без того скудный свет.

— Отойди, — сказал ему Москаль. Слав протянул ему оружие:

— Это энерган.

Судя по тому, как жадно варвар выхватил оружие, он был о нем наслышан, но, похоже, не знал, с какой стороны оно стреляет.

— Энерган! Слышишь, Герн, мы нашли энерган!

— Да ну! — второй варвар кубарем скатился вниз. — Покажи!

Вертя и осматривая оружие со всех сторон, они, почти забыли о Славе, который занялся изучением находящегося в комнате оборудования. Оно было в полном порядке и ничуть не пострадало. Здесь были накопители и преобразователь энергии — устройство архинужное для планов Слава, были приборы и устройства, которые вполне можно разобрать и использовать. Жаль, мало света, всего не рассмотреть…

— Ладно, пошли наверх, идти пора, — объявил Москаль. — Сюда завтра придем.

— Почему вы не живете в долине? — осмелился спросить Слав. — Здесь источник рядом, трава растет, а вы в пустыне живете?

Варвары дружно хмыкнули.

— Не так все просто, гмор. Это проклятое место. Здесь нельзя жить.

— Почему? — удивился Слав. — Почему нельзя?

— Нехорошее место, — сказал Герн. — Даже звери сюда не заходят, а они чуют опасность. Сюда только днем можно ходить.

— Хватит болтать, идем, — оборвал Москаль.

Они выбрались из Лабората и спустились к ожидавшим женщинам. Москаль едва не подпрыгивал от радости, держа в руках легендарное оружие гморов. Слав почувствовал, что завтра снова побывает здесь…

Глава 19. Юр. Путь воина.

Вернувшись в отсек, телохранитель принял душ, оделся и, по давно заведенному ритуалу, скрестив ноги, уселся в центре комнаты, чтобы подумать.

События последних дней развивались так быстро, что времени их анализировать практически не оставалось. Фактическое объявление войны варварам, крушение скутера с сыном правителя, а главное, тревожные предчувствия, никогда не обманывавшие Юра. Именно благодаря своей интуиции он, варвар, пришедший из глубины Поймы, сумел стать гражданином Дирна. Это случилось около двадцати лет назад, когда Юру было немногим за двадцать. Но уже тогда он слыл неплохим бойцом на мечах.

Судьба сыграла с ним в удивительную, непостижимую игру, и Юр оказался там, где даже не мечтал оказаться — в Дирне.

Будущий правитель Дирна начинал карьеру пограничным офицером. После Отчаянной Атаки безопасности города уделялось не последнее внимание, и подступы к Дирну были прикрыты как стационарными, так и мобильными группами, обеспечивающими зачистку прилегающей к городу территории от варваров. Их уничтожали только за то, что они появлялись вблизи города. Хотя Дирн был защищен от нападения естественной преградой — морем. Лишь во время отливов вода уходила настолько, что к поддерживающим платформу колоннам можно было приблизиться, не рискуя захлебнуться. Именно тогда варвары и сделали свой, вошедший в историю Дирна, набег. С тех пор в полосу отлива регулярно высаживался десант, и попавших в пятикилометровую «зону смерти» варваров безжалостно уничтожали. Это привело к войне с кланами побережья, но слово «война» было слишком громким для обитателей города. Как правило, варвары действовали исподтишка, нападая на патрули гморов из засад, стремясь завладеть оружием и техникой. Естественно, такие попытки заканчивались провалом и гибелью нападавших, ввиду явного превосходства гморов в вооружении и мобильности.

Изагер командовал одной из таких групп. У него была влиятельная семья и почтенный род, могущий предоставить своему отпрыску более безопасное и благоприятное для карьеры место. Но молодой Изагер не желал видеть мир через экран монитора, он окончил офицерские курсы и попал в Пойму.

Это было все, что знал о нем Юр. Прежняя жизнь правителя, разумеется, хранилась в строгой тайне, и телохранитель знал только то, что рассказал ему Изагер, и что видел он сам.

В это же время, скитаясь от клана к клану, по Пойме бродил одинокий странник. Убивший в поединке сына вожака, молодой варвар Юр бежал из родного клана и стал бродягой. Его голова была оценена высоко, по следу пущены мстители, и лишь природное чувство опасности вкупе с искусством боя на мечах спасли ему жизнь в многочисленных схватках.

Такая жизнь не могла продолжаться вечно. Рано или поздно его бы убили, он мог погибнуть от голода или стать обедом для хищников. Одиночки в Пойме не выживали, а изгоев принимали не везде. И тогда Юр решил идти к гмороду.

Он слышал, что Дирн охраняют не только солдаты, но и технологии, о которых варвары имели мало представления, считая едва ли не волшебством. Проникнуть в город гморов человеку из Поймы было немыслимо. Но больше идти было некуда.

Устав от затяжной войны и следующих за ней неизбежных потерь, правитель гморода договорился с варварами о мире, предложив взаимовыгодную торговлю. Во время отлива, когда полоска суши максимально приближалась к Дирну, торговцы из всех уголков Поймы приходили к Белой Скале, где и происходила торговля. Правитель Дирна взял под свой контроль охрану и безопасность торговцев, и мобильные группы по зачистке превратились в лояльных к варварам охранников.

Одной из таких групп командовал Изагер.

Когда торг закончился, варвары сворачивали шатры и расходились в разные стороны. Последний караван задержался, его хозяин, одноглазый пустынник в просторном цветастом балахоне, подошел к Изагеру:

— Прошу прощения, достопочтенный офицер, — обратился он, выкатывая единственный глаз. — Есть одно дело.

— Чего тебе? — холодно спросил Изагер. Разговаривать с пустынным отребьем ему совершенно не хотелось. Он не понимал, зачем правитель устроил этот торг: ради каких‑то шкур и натурального мяса? Он и сам мог бы поохотиться в Пойме. И удовольствие получишь, и мясо…

— Я хотел бы попросить офицера проводить мой караван до красных скал.

— С какой это стати?

— Мои враги, господин… — Одноглазый снизил голос, хотя, кроме них, вокруг никого не было. — Они пообещали разобраться со мной, когда я буду возвращаться с торга. Я боюсь за себя и товар.

— Мне какое дело? — отвернулся Изагер.

— Разве вам не приказано охранять нас?

— Только на торге, — сухо сказал офицер.

— Нет, на торге и во всей пятикилометровой зоне, — ответил варвар. Изагер удивился: дикарь проявлял поразительную осведомленность. Эту, казалось бы, незначительную подробность договора особо не скрывали, но и варвары никогда не просили провожать их. Видно, кто‑то из офицеров проболтался.

— Я в долгу не останусь, господин, — одноглазый протянул ладонь. На ней лежала огромная жемчужина. Это был щедрый подарок. — Любая из женщин Дирна будет счастлива иметь ее.

Изагер хмыкнул. Женщины не являлись его слабостью. Любая женщина Дирна была доступна любому мужчине, исключением были лишь рожавшие наследников, да и тех уговорить нетрудно. Но такой подарок можно использовать и по–другому…

— Ну, так что, господин?

В общем, и трудов‑то никаких. Поднять взвод, да прошагать пару километров до красных скал. Заодно и солдат погонять, а то разленились от безделья.

— Идем, — сказал Изагер.

Торговцев было шестеро. Одноглазый шел налегке, его помощники тащили на себе тюки с выменянным у гморов товаром: ножами из мягкого металла, кусками материи и коробками со всевозможными мелочами: ножницами, иголками, нитками, и прочим, прочим… Взвод воспринял приказ Изагера с усмешками. Солдаты зубоскалили: пусть конкуренты нападают, заодно в стрельбе потренируемся…

День клонился к вечеру. Тени людей удлинялись в сторону востока, пока не уткнулись в красные скалы. Дойдя до оговоренного места, торговцы остановились.

— Спасибо, дорогой, — сказал одноглазый Изагеру. — Дальше мы сами дойдем.

— Прощай, — скупо обронил офицер. Он повернулся к солдатам, но отдать команду не успел. Песок вокруг каравана взметнулся, словно множество песчаных гейзеров вдруг забили из‑под земли, и Изагер увидел не менее двух десятков варваров, выскочивших, словно из ниоткуда, и мгновенно окруживших солдат. Засада! В воздухе замелькали мечи, кровь из разрубленных тел брызнула на песок. Кто‑то из солдат успел выхватить энерганы и выстрелить, но варваров было слишком много. Они бежали и прыгали отовсюду, сбивали гморов с ног и добивали ножами. Одноглазый осклабился, в его руке появился кинжал. Изагер успел отшатнуться, руки одновременно выхватили энерган и меч. Выстрел — и одноглазый предатель падает на песок с дымящейся, прожженной насквозь грудью. Кто‑то рванулся сбоку, Изагер увидел лишь вспышку блеснувшего на солнце меча и выстрелил. Так и не успев ударить, мертвый варвар рухнул у его ног. Изагер стрелял и стрелял, когда огромный пустынник набежал на него, занеся двуручный меч над головой. Он неуязвим! — в ужасе подумал Изагер, раз за разом нажимая на курок. Варвар не падал! Меч уже опускался, когда офицер понял: закончились заряды. Он успел подставить бесполезное оружие под удар, меч смял и вырвал его из рук. Враг еще раз замахнулся, и Изагер заученным движением проткнул его мечом.

Он слыл неплохим бойцом на мечах среди элиты Дирна, но одно дело драться в защитной амуниции специально затупленными мечами, другое — посреди пустыни, окруженным жаждущими твоей крови варварами…

Его изрубили бы на куски, но предводитель нападавших крикнул, прерывая схватку:

— Возьмите его живым!

Опутанный ловко накинутыми арканами, Изагер выронил меч и упал на песок. Главарь наступил ему на горло:

— Ты умрешь, гмор, но не сейчас. Я отведу тебя к нашему вождю, и ты расскажешь ему все, что знаешь. Пусть люди посмотрят на гмора, которого взял в плен я, Бурнак из Лога! А потом… — глядя на пленного, предводитель ухмыльнулся и лизнул окровавленный меч.

Нападавшие сдирали с солдат залитые кровью керамические панцири и одежду. За трофейные гморские мечи едва не разразилась драка. Энерганы забрал вожак. Своих убитых пустынники закопали, Изагер с мрачным удовольствием отметил, что за десяток убитых солдат варварам все же пришлось заплатить доброй дюжиной воинов. Обнаженные трупы гморов остались лежать на солнце, став пищей для червей–падальщиков.

Изагер, ни жив, ни мертв, сидел на песке. Еще никогда патрули Дирна не несли таких потерь. Засада, организованная варварами, была хитроумно придумана и мастерски исполнена. За какую‑то минуту патруль из десятка солдат был вырезан, а командир попал в плен. Это был позор, но тогда Изагер меньше всего думал о позоре. Он думал о своей жизни. Если варвары не убили его сразу, есть шанс, что не убьют и потом. Какого рода сведения им нужны? Что они могут извлечь из подобной информации? Изагер не понимал. Зато было ясно: уцелей он в резне, вернувшись в Дирн, в лучшем случае станет посмешищем и объектом презрения. О карьере в армии придется забыть. Уничтожен целый патруль, и в руки пустынников попали десяток энерганов — это чрезвычайное происшествие, вина за которое лежит на нем, Изагере.

— Вставай, гморская падаль! — Изагера подняли и потащили за собой. После нападения пустынников осталось немного, семь человек. Все они были нагружены трофеями и шли медленно. Отряд шел через потрескавшиеся глинистые лощины, пыльные барханы обступали людей угрюмыми нахохлившимися толпами. Варвары шли в самое сердце Поймы. Через несколько дней прилив смоет следы, и там, где прошла схватка, заплещут безразличные мутные волны.

Ни еды, ни воды ему не давали, и на следующий день Изагер обессилел так, что несколько раз падал на песок. Варвары злобно смеялись и пинали пленника ногами, заставляя встать. Нести его никто не собирался, и будущий правитель Дирна понял, что его жизнь вряд ли стоит дороже захваченного в бою энергана. Из разговоров варваров Изагер понял: Бурнак из Лога захватил его, чтобы побахвалиться перед соплеменниками. Приказа взять гмора в плен не было. Отсюда получался вывод: его убьют, как только они прибудут в селение варваров, и смерть легкой не будет…

Изагер не считал себя трусом и не был им хотя бы потому, что свою карьеру решил начать с армии, и сам попросился в далеко не безопасный патруль. Близость смерти не сломила его, он не просил у варваров пощады, не умолял отпустить в обмен на выкуп. Ночью, когда пустынники спали, а дозорные не смотрели на пленника, он грыз веревки зубами и навсегда запомнил их горький, полный смертельной тоски, вкус.

На следующее утро отряд повстречал человека. Бродяга шел через пустыню и, казалось, не обращал никакого внимания на идущий навстречу отряд. За спиной пустынника болтался длинный меч в зачехленных ножнах.

— Эй, ты! — окликнул его Бурнак. Путник остановился. Изагер не прислушивался к их разговору: какая ему разница, что скажет один варвар другому. Но тон беседы неожиданно стал угрожающим. Предводитель отряда закричал, и его крик оборвался предсмертным хрипением. Изагер вскинул голову: путник, обнажив меч, бился со своими же! Замерев, широко раскрытыми глазами офицер глядел, как сражался незнакомец: двигаясь быстро и резко, он не делал ни одного лишнего движения, и с каждым его ударом на песок валился убитый человек. Все было кончено меньше чем за минуту. Вытирая меч полой старой, разлохмаченной куртки, пустынник подошел к пленнику.

«Если он убил своих, что ему стоит убить меня?» — мелькнуло в мозгу Изагера.

— Вставай, — сказал варвар. Офицер поднялся. — Протяни руки.

Ничего не понимая, Изагер протянул перед собой связанные ремнями руки. Сверкнула сталь, и ремни распались. Варвар разрубил их одним ударом, не задев рук.

— Пить хочешь? — боец отцепил от пояса и протянул Изагеру флягу с водой.

— Почему ты убил их? — напившись, спросил Изагер.

Пустынник качнул головой:

— Не люблю, когда мне угрожают. Прежде чем вытаскивать меч, человек должен подумать, готов ли он умереть.

— Так они первыми напали?

— Теперь это неважно, — варвар деловито обшарил трупы, вскрывая тюки с товаром и трофеями. Увидав энерганы, прищелкнул языком и вытащил один из мешка.

— Хорошее оружие, — сказал он, осматривая энерган. Изагер сразу заметил, что в руках его варвар никогда не держал. — Что скажешь, гмор?

— Хорошее, — механически ответил Изагер.

— Но меч лучше! — резко сказал варвар. — Из такого оружия ребенок или старик может убить сильного воина. Это несправедливо.

Изагер не знал, что сказать, но спорить с варваром не решился.

— Хочешь, я отведу тебя в гмород? — неожиданно спросил пустынник. Изагер застыл. С какой стати варвар предлагает ему такое? Что ему нужно?

— Неподалеку селение. Их там ждут и скоро хватятся. Надо идти. Ты идешь?

— Почему ты помогаешь мне?

— Потому что мне некуда идти. Пойма тесна для меня, — усмехнулся варвар. — Возьми меня в твой город, гмор. Я даю слово, что стану защищать тебя, пока жив, здесь или в твоем гмороде.

Изагер взглянул на варвара. Молод, но темное от солнца пустыни лицо пересекают далеко не юношеские морщины и шрамы. В каждом движении пустынника чувствовалась уверенность и мощь, Изагер все еще не мог прийти в себя от легкости, с которой тот расправился с множеством противников. Он был великим фехтовальщиком. В Дирне не было ни одного подобного ему мастера! На прошлых соревнованиях Изагер занял третье место, и честолюбие молодого человека страдало. Он хотел быть только первым. Варвар может научить его своей великолепной технике, а заодно стать личным телохранителем. Как выяснилось, для службы в Пойме это не лишнее.

Изагер недолюбливал правителя за мягкость к диким обитателям Поймы и прекращение холодной войны, но именно эта политика позволит ему взять варвара в город. Такие случаи уже бывали, и желание варвара приобщиться к прелестям цивилизации не было чем‑то новым. Подобных беглецов военная разведка использовала как шпионов, засылая в приграничные кланы. В качестве награды им разрешалось посещать город, а на будущее обещалось гражданство. Изагер был против подобных решений, но произошедшее с ним перевернуло с ног на голову многое…

— Ты возьмешь меня в гмород? — повторил боец. Вопрос прозвучал спокойно, но Изагер понял: ответь он отрицательно — его труп добавится к остальным.

— Возьму, — проговорил он.

— Поклянись своей жизнью! — потребовал варвар.

— Клянусь.

— Тогда вставай и идем, — варвар протянул Изагеру руку. Офицер поднялся.

— Я должен забрать все энерганы, — проговорил он. — Нельзя оставлять их здесь.

— Нам далеко идти, — сказал Юр и указал на трупы. — Их скоро будут искать.

— Надо забрать энерганы, — упрямо повторил гмор. — Без них я не вернусь!

Юр молча поднял пять энерганов и засунул в мешок. Завязал веревкой и протянул гмору. Пусть несет, а если попробует достать — умрет. Остальные он понесет сам. Оружие было тяжелым, он видел, как измученный офицер сгибается под тяжестью ноши.

Они шли через пустыню остаток дня и следующую ночь, делая короткие остановки на отдых. Гмор неплохо держался, в его глазах Юр видел упрямую решимость. Сильный человек. Такой не должен выстрелить в спину, а если попробует — прежде чем умереть, Юр разрубит ему голову так, что никакие гморские лекари не склеют…

Гмор не обманул. У красных скал усталых беглецов обнаружил воздушный корабль, высланный на поиски офицера. Изагер отдал все отбитое оружие и долго говорил с каким‑то офицером, прежде чем Юру разрешили подняться на борт. Далее начались допросы, странные приборы опутывали варвара проводами и датчиками с головы до ног, его изолировали и держали взаперти почти месяц. Но Изагер сдержал слово: после всех проверок Юра отпустили, а отпечаток его ладони был введен в систему опознавания гморода. Так он стал гражданином Дирна.

Несколько лет Юр провел в качестве личного телохранителя и учителя фехтования. Изагер был хорошим учеником и, если бы не политика, мог бы стать отличным бойцом, возможно, даже превзошел бы своего учителя. Он удивлял Юра своей целеустремленностью, трудолюбием и желанием быть первым, и только первым. Поэтому Юр не удивился, когда карьера Изагера резко пошла вверх, и, в конце концов, его протеже стал правителем Дирна.

Тогда правитель познакомил бывшего изгоя со своим сыном, и юноша тотчас завоевал симпатию старого бойца. Юр видел в мальчике самого себя, глядя на него, он вспоминал себя маленького, что когда‑то жил в клане Синей Горы далеко на востоке. Когда‑то и он был открытым и наивным, любил мир и людей. Но жизнь в Пойме сурова и непредсказуема, она жестоко бьет тех, кто верит в добро и справедливость. В Пойме добрые сердца погибают первыми.

Юр не задумывался, почему его сердце осталось прежним. Страдания, скитания и смерть, к которой он привык, как к верному спутнику, все же не изменили его. Ему случалось убивать, но сердце не знало ненависти. И маленький Слав был почти его отражением. Юр учил мальчика всему, чему мог, что знал и умел. К сожалению, его отец смотрел на такие занятия с недовольством, причин которого телохранитель не понимал, но догадывался, что проистекают они от ненависти к варварам и всему варварскому, что отражалось в политике правителя.

Юр любил Слава, и встревожился, узнав об аварии скутера. После нее парня словно подменили. Мало того, что позволил избить себя во время проверки, устроенной Илларом, так еще вел себя очень странно. Юр даже подумал, что травма головы юноши намного более серьезна, чем предполагалось. Но врачи не нашли отклонений. А сам Слав говорит, что проблемы нет. «Удивительно, что врачи не обеспокоены его поведением, — размышлял Юр, — но они не общаются с ним каждый день, как это делаю я».

А еще Слав отказывался от тренировок. Это было тем более странным, что раньше юноша горячо спорил с отцом, когда тот решил сократить время его с Юром занятий. Сейчас он не желает заниматься, говорит, что не хочет. Юру казалось, что юноша что‑то скрывает. Что могло вызвать столь заметные изменения в поведении сына правителя, он не понимал. Слав даже внешне изменился, стал как будто угловатее и мощнее. Кожа потемнела, словно он пробыл под палящим солнцем пустыни не три часа, а три месяца. И глаза, в которых было что‑то… Что‑то такое, чего не было у прежнего Слава. Говорил мало, частомолчал и отвечал невпопад. Конечно, пережить падение скутера и возможность гибели без видимых последствий для психики сможет не каждый, но дело не только в этом. Не только… Юр это чувствовал, а своей интуиции он доверял всегда.

Глава 20. Слав. Помощь клану.

Мих держал в руках энерган. Страшное оружие, если верить тому, что о нем рассказывают. Оружие гморов. Говорят, оно прожигает насквозь даже сталь.

— Гмор нашел это в Лаборате?

— Да, — подтвердил Москаль. — Похоже, у него нюх. Как он нашел этот лаз — сам не понимаю. Мы сотни раз проходили там…

Мих вертел оружие в руках. Если его продать… В Пойме не существовало денег, расплачивались металлом, едой, выловленной рыбой, реже работой и услугами. В то же время энерган — символ власти и мощи клана, вещь, с которой будут считаться все. Ни у Красноголовых, ни у Бородачей нет и никогда не было энерганов. Мих подозревал, что их нет ни у одного из кланов — гморы старались хранить свои секреты и ревностно следили, чтобы в руки пустынников не попадал даже металл, не говоря об энергетическом оружии. Не случайно корабль гморов так быстро прилетел на место крушения, не дав взломать отсек, где наверняка хранилось вооружение.

Одна беда: Мих не знал, как пользоваться попавшим в руки энерганом.

Он слышал, что оружие гморов требует зарядки. Без энергии оно бессильно. Где же взять эту энергию? Быть может, пленный гмор знает?

Гмор… Этот парень не нравился Миху — в этом‑то и была загвоздка. «Не нравился» — не то слово, он должен ненавидеть гмора, но… Ненависти не было. Старики много рассказывали о гморах, их жестокости и злобе, но за всю свою жизнь Мих не встречал ни одного, а когда встретил, гмор оказался совсем не таким, к тому же удивительно похожим на пропавшего Волода. Именно потому Мих не смог убить его. Гмор не вызывал ненависти не только у него, Мих заметил, что соплеменники относятся к пленнику вполне терпимо, конечно, с презрением, но требований немедленно умертвить гмора что‑то не слышно. Это была ненависть по инерции, по заветам стариков, но личного, пережитого, своего в ней не было ни щепоти. Хорошо это или плохо, Мих не знал, зато видел: старый Прич доволен тем, что вожак оставил гмору жизнь. Теперь он постоянно общается с пленником, каждый вечер они сидят в мастерской старика и что‑то делают. А тут еще Прич заявил, что гмор не должен ходить за водой, потому что что‑то изобрел! Все это чепуха, а вот найденный энерган действительно с лихвой окупил его жизнь. А если он найдет что‑нибудь еще?

— Приведи гмора сюда! — велел он Москалю. — Я допрошу его.

Москаль ушел и через минуту втолкнул пленника в дом вожака. Похоже, Москаль недолюбливал гмора больше всех. Мих видел, как он обращался с пленным, знал, что Москаль избил его в походе за водой. Ничего, гмор должен знать свое место, должен быть благодарен за то, что ему сохранили жизнь.

— Выйди, — сказал Мих. Москаль сделал недовольное лицо, но перечить не стал и вышел.

Мих разглядывал гмора. Молодой и неопытный — это видно сразу. Неужели гморы тоже бывают молодыми? Мих слышал, что они живут сотни лет…

— Ты нашел это, — Мих показал гмору энерган. — Это оружие. Почему ты не обратил его против нас?

— Да, это оружие, — сказал Слав. — Но оно бесполезно. В нем нет энергии для стрельбы.

— А если бы была?

Слав молчал. Если бы энерган был полностью заряжен, это дало бы ему шанс. Он мог бы бежать, перебив своих охранников, но… Слав не хотел убивать. Ему приходилось стрелять в людей во время военной операции, но здесь было другое. Слав жил среди этих людей уже неделю, многих знал по именам, и не все относились к нему с неприкрытой ненавистью. Слав даже чувствовал, как неприязнь тает с каждым днем, с каждым невольным общением. Юр говорил, что варвары такие же люди, просто жизнь в Пойме накладывает свой отпечаток, заставляя жить по более жестким законам, но законы внутри нас одни и те же…

Сейчас вожак варваров пытается узнать, что сделал бы Слав, окажись у него в руках заряженное оружие…

Если чувствуешь, что вопрос честный, то и отвечай честно, говорил Юр, и Слав честно ответил:

— Я не стал бы стрелять.

— Почему? — спросил варвар. Его глаза пытливо изучали юношу. — Почему, гмор?

— Чтобы убежать, мне пришлось бы убить многих людей. А я не хочу убивать. Ведь вы меня не убили.

Святые Основатели! Гмор говорит о справедливости! Если он не убил Москаля и Гера в Лаборате, не станет убивать и сейчас, подумал Мих.

— Значит, ты знаешь, как стрелять из этой штуки, — вожак протянул Славу энерган. — Покажи, как.

— Держать надо вот так, — Слав прижал оружие к груди, пальцы привычно нащупали спусковую кнопку, плечо уперлось в приклад. — Видишь. Здесь находится спуск. Здесь — зарядная обойма. Тут — индикатор заряда. Если он зеленый, оружие готово к стрельбе. Сейчас он красный, значит — разряжен. Заряды вылетают отсюда…

— А зарядить можно? — Мих внимательно наблюдал за гмором, запоминая каждое движение.

— Теоретически можно, но для этого необходим специальный накопитель… или просто новая обойма, которая опять же заряжается через накопитель.

— В Лаборате есть такой накопитель?

Слав покачал головой:

— Накопители там есть, но они недостаточно мощные. Это лаборатории, а не военный объект.

— Но энерган ты там нашел! А что такое лаборатории?

— Это место… для исследований.

— Исследований? Зачем? Для чего?

— Я не знаю. Я не знал о существовании этого места.

Мих шагнул к Славу и взял энерган:

— Завтра мы отправимся туда. А сейчас можешь идти.

Слав кивнул и направился к двери.

— Подожди!

Он обернулся.

— Мне кажется, ты не лжешь, гмор. Прич оказался прав: ты действительно смог стать нам полезным. Но не думай, что твоя судьба в твоих руках.

— В чьих же еще? — удивился Слав.

— В моих! — припечатал Мих. — Ты будешь жить, пока приносишь пользу клану.

— Я еще не принес никакой пользы, но смогу принести, если мне дадут несколько дней.

— Быть может, я позволю тебе. Посмотрим. Иди.

Мих повертел энерган в руках, прицелился, повторяя движения гмора, проверил заряд. Даже незаряженное, оружие производило впечатление: гладкие, обтекаемые рукояти, длинный сдвоенный ствол, удобный приклад… Мих аккуратно положил оружие на свою постель. Захотелось подышать и подумать. Вожак вышел из дома и увидел Ангелу. Девушка быстро шла через площадь, держа в руках миски с дымящейся едой.

— Куда спешишь, Ангела?

Девушка оглянулась.

— Старик Прич попросил принести немного еды. Он из дома почти не выходит.

— Все мастерит с этим гмором. Хорошо, если что‑то из этого выйдет.

— Они делают что‑то очень нужное, — сказала Ангела. — Так они говорят.

Мих кивнул, ничего не ответив. Ангела забежала в мастерскую Прича. Долго не выходит, отметил про себя Мих, глядя, как в небе зажигаются первые звезды. Наконец, девушка вышла.

— Ангела! — снова окликнул он.

— Да? Ты еще здесь, Мих? — улыбнулась она. Ангела была очень красива. Мих взял бы ее замуж, второй женой — закон не запрещает — но она была его двоюродной сестрой, а к таким вещам клан относился особенно щепетильно. Им предстоит тяжелый разговор. Разговор о ее будущем. Мих откладывал его со дня на день, но в прошлый прилив Красноголовые напомнили о давнем уговоре. Медлить далее нельзя, надо решить все до следующего прилива…

Но как сказать, что ей предстоит уйти из клана? Мих не представлял, как сильная и своевольная Ангела станет послушной женой вожака Красноголовых? Но уговор есть уговор. За то, что соседи позволяют добывать рыбу в прилив на своих землях, клан Северов должен отдавать им десятую часть улова каждый прилив и нерожавшую девушку каждые пять лет.

Ангела смотрела на него выжидающе. Не только она, похоже, все в клане забыли об этой части уговора, ведь пять лет — это так много. Но он, Мих, вожак, он должен помнить. Тогда Ангела была совсем еще девочкой…

— Накормила? — спросил он. Она кивнула.

— Как там гмор? Работает?

— Работает, — сообщила Ангела. Ее глаза заблестели. — Так на Волода похож! Только Волод другой был. Он не стал бы возиться с железками. И говорит он по–другому. Интересно!

— На твоем месте я бы не слушал то, что говорит гмор.

— Я думаю, он вообще не гмор! — вдруг выпалила Ангела.

— То есть как?! — изумился Мих.

— А вот так, — прищурив один глаз, Ангела посмотрела на вожака. — Он молод, почти мальчишка, так?

— Так. И что?

— Старик Прич говорит, что гморы отличаются от людей тем, что заменяют себе кровь или сердце, или желудок…

— Это так. Поэтому они не могут называться людьми. Но к чему ты клонишь, Ангела?

— Слав молод. Ему не нужно заменять ни внутренности, ни кровь! Значит, он не гмор! Он еще не стал гмором!

Мих нахмурился. В словах девчонки есть доля истины. Но, как бы то ни было, его отец — гмор, вырос он в гмороде, значит, и воспитывался и думает, как гмор. Он не пустынник, не наш — вот что главное.

— Как ты назвала его? — спросил Мих.

— Слав. Это его имя…

Она не договорила. Мих протянул руку и схватил Ангелу за подбородок. Вздернул, заставляя смотреть в глаза:

— Запомни, Ангела: у гморов нет имен, потому что они не люди!

Она попыталась вырваться, но Мих держал крепко. Ангела своевольна, все это знают, но общение с гмором не идет ей на пользу. Пора выполнить обещанное Красноголовым: отдать девчонку замуж. Ей же лучше будет. Там поселок большой, и вода не так далеко. Проживет хорошо.

Мих ослабил захват, Ангела вырвала руку и убежала, а вожак задумался. Наверное, впервые он подумал о будущем клана. Раньше Миху только казалось, что он думает о будущем, в действительности он всегда думал о настоящем. Все его мысли, все планы не шли дальше месяца. От прилива, до прилива. А что потом? Через сто месяцев, через двести? Мысли смешивались и заходили в тупик. Мих не привык мыслить масштабно и сейчас, размышляя о судьбе Ангелы, вдруг поймал себя на мысли, что не надо бы отдавать девушку Красноголовым, не надо. Что будет с кланом Севера, если отдавать девушек, способных рожать детей? С другой стороны, старики предупреждали: браки внутри клана могут привести к появлению уродов. Нужна свежая кровь. Именно поэтому Ангела не могла родить ни от одного из охотников, кроме Волода, отец которого когда‑то пришел в клан и женился на Кате. Ангела могла бы родить много детей, и Волод ей нравился. Но Волода больше нет… А долг перед Красноголовыми есть.

По обычаям пустынников невеста уходит в дом и клан своего мужа. Так вот и уходили из клана Северов люди, кто‑то погибал, кто‑то умирал от старости и болезней, а желающих перебраться к ним не было. Последним исключением был отец Волода, бродяга, осевший в клане. Потому и ходят без семьи Москаль, Герн и остальные.

Клан Северов медленно умирает. Мих вздохнул. Никогда еще он не осмеливался сказать себе это, хотя все настолько очевидно, что только несмышленый младенец может верить, что у них есть будущее…

На следующий день вместе с женщинами за водой отправилась целая экспедиция. Почти все мужчины клана захотели увидеть открытое гмором подземелье и, может быть, оказаться свидетелями еще одного чуда. Мих с трудом удержал в селении нескольких мужчин — нужна хоть какая‑то охрана. Пойма велика, не только звери населяют ее. Пустыня полна бродяг, людей без клана, изгнанников и преступников, которые всегда готовы поживиться тем, что плохо охраняют. Они гораздо опаснее зверей.

Наполнив канистры и меха, женщины расположились у ручья, а мужчины направились к Лаборату. Теперь они запаслись факелами для более тщательного осмотра найденного Славом помещения. На этот раз первым вниз спустился Мих. Осмотрев помещение, вожак испытал ни с чем не сравнимую радость. Здесь было чем поживиться!

— Разбирайте! — с трудом скрывая волнение, приказал он. — Здесь столько металла, что можно…

Даже представить трудно, сколько всего можно сделать с таким количеством металла! К сожалению, металл здесь, в основном, мягкий — а такой стоит недорого, ведь ни хороший меч, ни хороший нож из него не сделаешь. Но его здесь так много!

— Пойдем, гмор, поищем еще что‑нибудь, — сказал Мих, подталкивая Слава к лестнице. На труп человека в синей униформе никто не обращал внимания.

— Остановитесь! Не надо ничего разбирать! — горячо проговорил Слав. Варвары замерли с занесенными топорами и ломами в руках.

— Что? — Мих навис над гмором. — Что ты сказал?

— Все это может вам пригодиться! Глупо ломать практически целую энергостанцию! Это же энергия, энергия, как вы не понимаете?

— Нам нужна еда, а не энергия! — сказал Москаль. — На металл мы выменяем мясо и рыбу, даже хлеб. Знаешь ли ты, что такое голод, гмор? Слышал ли плач детей, когда они хотят есть?

— Если правильно распорядиться энергией, можно облегчить свою жизнь и жизнь ваших детей…

— Мы живем так, как жили наши предки, как живут все люди, — сказал Мих. — И нам не нужны твои советы, гмор.

Варвары поддержали вожака одобрительными возгласами. Кто‑то с хрустом обрушил кувалду на шкаф с электрооборудованием. Помещение наполнилось грохотом. Слав с ужасом смотрел, как люди крушат свое будущее. Какое варварство, какая глупость! Они ломают не только свое, а его, Слава, будущее! Он бросился к кому‑то, ухватил за руку, не давая ломать, пустынник размахнулся и ударил. Слав отлетел в угол. Рот наполнился кровью. Они безумцы! Что они выгадают, продав немного металлолома соседям? И что могли бы, если бы послушали его!

Мих нагнулся, взял сидящего на полу Слава за руку и рывком поставил на ноги.

— Что вы делаете? — прошептал юноша.

Мих не расслышал его в грохоте, но по лицу догадался, о чем он. Усмехнулся:

— Пошли, гмор, поищем что‑нибудь полезное.

Отряд вернулся к вечеру, нагруженный обломками металла и пластика так, что охотники едва передвигали ноги. Прич был доволен, но, когда взволнованный и огорченный Слав рассказал, как по приказу Миха ломали накопители, всплеснул руками и отправился к дому вожака.

— Мих, зачем ты велел ломать найденное в Лаборате?

Вожак пожал плечами:

— Нам нужен металл.

— Ведь Слав говорил тебе, что все это можно использовать!

— Слав? А кто это?

— Ты знаешь, кто! — старик даже притопнул ногой. Он видел, что Мих все понимает, но не может, не хочет заглянуть в будущее! — Он хочет помочь нам!

— А–а, гмор! И он хочет нам помочь? Спасибо, обойдемся, до сих пор обходились. Пусть лучше о своей шкуре позаботится.

— Если бы он заботился только о своей шкуре, он бы не делал того, что делает!

— А что он делает?

— Ветряной генератор. Он хочет, чтобы мы научились владеть энергией. Он может научить нас! Нам не так легко живется, Мих, и глупо отказываться от знаний, которые нам предлагают!

— Мы живем так, как завещали нам Основатели и предки.

— Ты забыл, что Основатели прилетели на эту планету! Что они могли летать по воздуху, могли строить огромные дома — только потому, что обладали знаниями! В знаниях — не вред, а польза — это знают даже дети! Просто гморы используют знания лишь для себя, не делясь ни с кем. Они намеренно держат нас в положении невежд, знают, что без знаний мы вымрем, Пойма уничтожит нас!

Мих слушал старика. Многое из сказанного было справедливо, но вожаку не нравилось, что старик поддерживает гмора. А вдруг тот как‑то повлиял на Прича, использует какие‑то чары, окрутил, запутал старика… Говорят, гморы на многое способны…

— Однако это мы едва не уничтожили гморов! Вся Пойма помнит день, когда гмород едва не сравняли с землей!

— Ты говоришь, как глупый мальчишка…

— А ты говоришь, как гмор!

— Я говорю то, что знаю. Мих, когда клан выбирал тебя вожаком, мой голос был не последним, и ты это знаешь. А я выбирал тебя за то, что ты умеешь думать. Не за силу и ширину плеч, как другие.

— Мы не можем нарушить законы предков!

— Законы предков? — усмехнулся Прич. — А когда Вит, отец Волода, бродяга, пришел в наш клан? Законы предков велят гнать бродяг или убивать, но мы приняли его, потому что в клане было слишком мало охотников, и мы голодали. Еще напомню, как старики запретили брать воду в долине у Лабората, потому что там проклятое место. Ты ведь нарушил этот запрет — и ничего не случилось. А я поддержал тебя тогда.

— Я нарушил, потому что у нас не было иного выхода, — возразил Мих. — Наш прежний источник иссяк.

— Обстоятельства заставляют нас менять решения, — сказал Прич. — Обстоятельства, а не тени предков. Времена меняются. То, что было вчера, сегодня становится не нужным, Мих, и даже опасным, как старая, протухшая рыба. Думаю, ты меня понимаешь. Не надо идти вопреки времени, надо плыть по его волнам. Ты презираешь гморов, но завидуешь Красноголовым, у которых есть накопители, и которые пользуются энергией.

— Наш клан станет сильнее, если вооружится знаниями, которые сильнее, чем мечи и камни, — проникновенно сказал Прич. — В мои ловушки попадает немало добычи, ведь правда? И вам не приходится тратить на это силы. Знания помогут нам выжить, Мих, и неважно, кто их даст, гмор или не гмор. Когда умираешь от жажды в пустыне, разве спросишь у того, кто даст тебе воду, кто он, гмор или не гмор? Ты будешь одинаково благодарен. А мы умираем, Мих, без знаний клан умрет. А теперь у нас появился шанс.

— Клан проживет без этого гмора! Мы живем, как жили наши предки, — в голосе Миха не было прежней уверенности. Старик во многом прав. Трудно признать даже очевидное, если это идет вразрез с твоими мыслями и привычками, особенно, если ты — вожак клана.

— Наши предки жили не так, и ты это знаешь. И знаешь, что тогда клан был много больше, чем сейчас.

— Нам трудно, — неохотно признал Мих. — Но клан не умирает! И гмор никогда не станет нашим спасителем. Мы сами можем о себе позаботиться, Прич. Мы живем здесь сотни лет, и проживем еще сотню, пока с небес не прилетит Дирн, чтобы судить всех, кто населяет землю.

Глава 21. Волод. Встреча с правителем.

— Я хочу, чтобы ты приехал ко мне, — Изагер смотрел на сына с экрана требовательно и строго. Волод понял, что отказываться нельзя. А куда ехать, он не знал.

— Хорошо, отец.

Едва экран погас, Волод нажал на пластинку.

Юр примчался быстро. Волод открыл дверь, и учитель влетел в комнату, цепко осматриваясь по сторонам.

— Что случилось?

— Меня вызывает отец, — Волод уже продумал все, что он будет говорить. — Я хочу, чтобы ты охранял меня.

— Само собой, — проговорил Юр. — Но зачем ты нажал кнопку? Я ведь говорил, что это для крайних случаев. Почему не воспользовался экраном?

— Кажется, он плохо работает, — выкрутился Волод. — Пойдем быстрее! Ты ведь знаешь, где работает отец, проводи меня.

— Конечно, провожу…

Слегка обескураженный, Юр спустился с Володом вниз, и они сели в машину. Путь до резиденции Изагера занял немногим более минуты — она находилась всего в двух кварталах от дома Слава, и раньше тот ходил туда пешком. И без охраны.

Волод старался держаться за спиной телохранителя, которого все здесь знали и открывали двери, едва он приближался к ним.

— Дальше, думаю, ты дойдешь сам, — сказал Юр, когда они оказались в большом зале с множеством дверей. — Здесь абсолютно безопасно.

— Нет, проводи меня к отцу! — приказал Волод.

Телохранитель качнул головой:

— Хорошо, Слав.

Они вошли в одну из дверей — Волод успел заметить, что она пятая слева — и оказались в коротеньком, но с огромными панорамными окнами, коридоре, в конце которого была лишь одна дверь. Волод улыбнулся и на этот раз прошел вперед Юра, толкнув дверь от себя. Она не открылась. Ручки в ней не было.

— Что с тобой, Слав? — спросил Юр. — Приложи руку.

Волод неуверенно протянул руку и вовремя заметил еле заметную нишу в самой середине двери. И вспомнил, как в первый раз открывал дверь в своем новом доме. Он не мог ее открыть, потому что дверь умела распознавать руку хозяина! А что, если и здесь то же самое?

Ладонь Волода медленно коснулась двери. Стоящий за спиной Юр молчал, и его молчание еще больше пугало Волода. Он что‑то чувствует, он знает! Володу захотелось развернуться, опрокинуть охранника и бежать, но он помнил, с какой легкостью гмор расправился с пятью здоровыми парнями! Такого не опрокинуть и не пройти…

Раздался пронзительный сигнал и вслед за ним женский голос:

— В доступе отказано!

— В чем дело, Слав? — спросили из‑за спины.

— Я… я не знаю! — Волод повернулся к Юру, и, стараясь скрыть растерянность, продолжил:

— Такое же случилось у меня дома. Дверь не хотела открываться… Пока ее не починили.

— Сбой? — неуверенно произнес Юр. — Странно.

В тот же миг в коридор ворвались вооруженные энерганами гморы. Волод замер, глядя в нацеленные на него стволы. Все, это конец…

— Это ты, Юр? — произнес один из охранников, опуская ствол. — Поступил сигнал о несанкционированном доступе. Кроме вас, здесь никого не было?

— Только мы. Похоже, что‑то с системой доступа. Почему‑то она отказала Славу, — спокойно сказал Юр.

— Я вызову правителя, — сказал гмор, нажимая невидимую кнопку на одежде. — Господин правитель, мы у ваших дверей… — заговорил он будто с самим собой. — Система охраны отказала в доступе вашему сыну. Он здесь вместе с Юром.

— Я вызывал его, пусть войдет, — голос правителя донесся непонятно откуда, внутри двери щелкнуло, и она отъехала в сторону. Волод успел заметить, какой толщины сталь была там. Наверно, и из энергана не пробить!

Он шагнул в комнату, Юр остался снаружи. Заметив телохранителя, Изагер спросил:

— У тебя какие‑то вопросы, Юр?

— Нет. Я просто сопровождал вашего сына, как он этого хотел.

— Хорошо, ты свободен.

Дверь медленно закрылась. Волод и Изагер остались вдвоем.

— Как твое самочувствие, сын?

— Хорошо.

— Не стой, садись, — Изагер указал на кресло рядом со своим столом. Волод сел.

— В прошлый раз я был резок с тобой… Но определенные обстоятельства требуют определенных действий, ты должен это понимать.

Волод кивнул. Пока он не понимал ничего, но был готов соглашаться с каждым словом отца, лишь бы он ничего не заподозрил. Он понял, что внешняя схожесть со Славом помогла ему обмануть всех, но дьявольскую электронику гморов не обманешь! Вопрос только в том, как долго будут ему верить…

— Итак, ты знаешь о моих планах. Мы должны завоевать плато Краба любой ценой, — стол, за которым сидел Волод, внезапно осветился изнутри, и пораженный юноша увидел перед собой Пойму, только совсем крошечную! Горы высотой с полпальца, а гмород едва ли больше ногтя. Карту усеивали разноцветные огоньки, а неподалеку от гморода возвышалось плато, над которым завис палец правителя.

— А где я упал, отец? — спросил Волод. Ему вдруг захотелось узнать, где его дом.

— Ты не знаешь? Вот здесь, — палец Изагера указал на горные отроги далеко на севере. Чтобы дойти до гморода, ему, Володу, пришлось бы пересечь весь мир! А спасательный корабль долетел до гморода очень быстро! Волод смотрел на пустоши, представляя, что где‑то там сейчас живет его клан, клан Севера, его мать и маленький брат, все, с кем он вырос и знал с тех пор, как научился ходить. Они затерялись на карте, исчезли в огромной прожорливой Пойме, пропали навсегда…

Волод так задумался, что пропустил часть речи Изагера и, спохватившись, стал внимательно слушать дальше.

- … отряды варваров уже сформированы. Время атаки определено. Остались некоторые вопросы, в том числе и имя командующего.

Изагер испытывающе посмотрел на Волода.

— Прошлую операцию ты провел в целом успешно. Меня беспокоит лишь твоя… мягкотелость.

Волод слушал. Что он имеет в виду?

— Мой сын и наследник должен быть сильным. Должен идти к цели, несмотря ни на что! Слав, я жду от тебя поступков настоящего правителя. Бескомпромиссных, если надо, жестоких — но поступков, а не рассуждений о добре и зле! Любое действие оправдано, если оно служит интересам народа, а ты и есть народ, ибо избранный правитель есть голос и воля всякого народа! Ты понимаешь меня, Слав?

Волод проглотил нервный ком:

— Я буду сильным, отец. Я сделаю все, что ты велишь.

Изагер удовлетворенно кивнул:

— Я знал, что ты это скажешь. Я горжусь тобой, Слав, и верю, что ты меня не разочаруешь.

— Я сделаю все! — подхватил Волод, понимая, что сейчас тот момент, когда можно смести все подозрения. Если он выполнит задание правителя, то завоюет его доверие навсегда. — Я слушаю тебя, отец!

— Ты изменился, сын, — довольно произнес Изагер. — Я слишком мало вижу тебя, но вижу, как ты изменился. У тебя стал другой взгляд. Ты повзрослел.

— Да, отец.

— Ты стал удивительно лаконичен. Раньше любил поспорить. Похоже, это падение пошло тебе на пользу… Извини, это я так шучу. Я очень надеюсь, что твой характер от этого только окреп. Ибо еще древние замечали: что не убивает нас, то делает нас сильнее!

— Оно и впрямь пошло мне на пользу, — дерзко сказал Волод.

— Как ты сказал? «Впрямь»? Старое слово, сейчас уже никто так не говорит. Наверно, ты слишком много времени проводишь в библиотеке за старыми книгами.

«Библиотека? Что это?» — подумал Волод.

— Но к делу. Если ты готов, я назначаю тебя командующим десанта. Твоя задача: высадка и захват Плато Краба.

— У меня будет армия? — обескураженно спросил Волод.

— У тебя будет сотня солдат во главе с орками и более сотни наемников, которые пойдут в бой первыми, чтобы заслужить гражданство. Возможно, твоим солдатам не придется ничего делать — эти варвары рвутся в бой, но ты должен помнить, что доверять этим головорезам может только полный идиот. Когда они зачистят плато, установи посты и готовь площадку для посадки кораблей. Когда прибудет транспорт с инженерами и рабочими, считай, твоя миссия завершена.

— Звучит просто.

— Да, все очень просто. Проблема в том, чтобы мой сын не считал варваров за людей и не проявлял ненужную и несвоевременную слабость. Плато должно быть очищено от варваров. От всех варваров.

— Я понимаю, — проговорил Волод. Гморы собрались напасть на один из кланов и перебить всех, кто там есть. Это понятно. Зачем гморам понадобилось это место, он не знал и побоялся спрашивать. Значит, прежний Слав боялся убивать, вот почему правитель так много говорит о необходимых и жестоких действиях… Что ж, он, Волод, не даст повода усомниться в себе! Это его шанс, и он сделает все, чтобы заслужить веру правителя. Если Володу будет верить сам Изагер, никто и никакая электроника не помешает ему остаться тем, кем он стал!

Они немного поговорили, и Волод чувствовал, как между ним и правителем протягиваются нити понимания. Кем бы ни был его сын, он, Волод, сумеет заменить этого слабака!

— Кстати, что там с системой доступа? — спросил отец.

— Ты о чем? — не понял Волод. Не понял и вновь испугался. Но Волод не был бы собой, если бы не умел скрывать сомнения и страх. Настоящий мужчина должен уметь скрывать страх или неуверенность — так говорил Мих, а Мих всегда был для Волода авторитетом.

— О двери.

— А–а, — облегченно выдохнул варвар. — Почему‑то она не пускала меня. В моем доме было так же, но там все быстро починили.

— Я понял. Положи ладонь сюда, — Изагер указал на часть стола матово–серебристого цвета. Волод взглянул на правителя. Тот спокойно смотрел на лже–сына. «Проверка? — мелькнуло в мозгу Волода. — Отступать все равно некуда…»

Он протянул руку и возложил ладонь на стол.

— Все. Я прикажу перепрограммировать отпечаток, и доступ будет открыт. А теперь можешь идти.

Уйти так просто Волод не мог. Пусть это опасно, но надо больше говорить с отцом, узнать, что ему нравится, а что нет, нащупать слабые места… Любая информация являлась для варвара большим козырем.

— Разреши один вопрос, отец?

— Спрашивай.

— Почему у меня нет братьев и сестер?

Изагер взглянул на сына:

— Раньше ты не задавал подобных вопросов. Ты изменился… История учит избегать решений, имеющих сомнительные последствия. Власть должна принадлежать одному человеку — или это не власть. Если бы у тебя был брат, как бы вы управляли городом, как принимали решения? По очереди? Или по старшинству? — Изагер усмехнулся. — Запомни, сын: власть не нуждается ни в помощниках, ни в друзьях. Ты должен быть один — только тогда ты станешь истинным правителем, беспристрастным и мудрым. Никто не склонит тебя на свою сторону только потому, что у него красивое тело или влиятельные друзья… или он твой брат. Делай все для блага Дирна, и помни, что Дирн — это ты сам!

Глава 22. Слав. Ветряной генератор.

Как ни старались, больше в Лаборате ничего не нашли, и Мих оставил Слава в покое. Близился прилив, и мужчины занимались подготовкой оружия и снастей для предстоящей охоты.

А Слав закончил работу над ветряным генератором. Оставалось вынести его наружу и установить. Старик Прич помог с опорами — он виртуозно умел соединять прочный, но ломкий пластик и за несколько дней из, казалось, полного хлама сотворил три пятиметровые опоры. Пять метров не так много, ветряк надо ставить повыше, но что есть — то есть. Ставить решили прямо над домом Прича, благо, что тащить далеко не придется, всего лишь закинуть на крышу. Правда, крышу пришлось серьезно укрепить — хлипкое строение не выдерживало вес человека.

Мих с иронией наблюдал за ними. Что Прич чокнутый — это все знают, но чтобы он вот так, вместе с гмором, днями и ночами работал над чем‑то совсем непонятным… Впрочем, вдруг что‑нибудь и получится. По крайней мере, гмор был тише воды и не пытался бежать, а его находка в Лаборате, который все давно считали пустым и никчемным, была огромной удачей. Так что пускай работает… и живет.

С помощью трех мужчин Слав и Прич выволокли собранный агрегат наружу. Стайка ребятишек, галдя и смеясь, слетелась к генератору, разглядывая странное и непонятное устройство.

Через час к генератору приладили опоры. Оставалось поднять. Мужчины скептически ухмылялись: как же поднять такую громадину? Москаль сплюнул и заявил:

— То, что Прич с головой не дружит, я давно знал. Теперь и гмор чокнулся.

— С кем поведешься, от того и наберешься, — сказал кто‑то, и варвары захохотали.

Не отвечая на насмешки, Слав вытащил из дома Прича инструмент, который собрал сам и которым гордился не меньше, чем собственноручно собранным генератором. Метровой длины рычаг, пара зубчатых колес и роликов, трос из сверхпрочного стекловолокна — это устройство было известно еще сто тысяч лет назад под названием блок. При помощи подобных устройств сооружались все чудеса света на старушке Земле.

Мих тоже вышел посмотреть, чем закончатся многодневные труды гмора. Прич обещал нам чудо. Что ж, посмотрим.

Он видел, как гмор укрепил странное устройство на крыше, длинные тросы опутали гигантскую треногу. Затем пленник стал дергать за длинный рычаг, что‑то заскрежетало, задергалось, тросы натянулись, и тренога вздрогнула.

— Отойдите все, здесь опасно! — закричал Прич. Варвары отогнали детей и неохотно попятились сами — негоже мужчине бояться, тем более, неизвестно чего.

Гмор дергал рычаг без особых усилий и — чудо! — огромная конструкция стала подниматься вверх. Вот она повисла на тросах в нескольких метрах над землей, вот стала подниматься выше и, наконец, перевесив, качнулась и встала на все три ноги! Москаль не заметил своего открытого рта, а когда спохватился и закрыл, дети смеялись и показывали на него пальцами.

— А ну, прочь, мальки! — рявкнул он, и ребятня с визгом рассыпалась.

Слав спрыгнул с крыши и подошел к старику.

— Я боялся, что опоры не выдержат, — признался Прич.

— Зато теперь мы знаем их прочность, — сказал Слав. — Неси лопасти, я залезу наверх.

Слав вскарабкался на крышу, а оттуда — на верхушку конструкции. Теперь вокруг треноги собрался весь клан. Слав спустил вниз веревку, кто‑то из охотников помог Причу прицепить к ней огромные изогнутые лопасти из легкого и блестящего сплава. Мих недовольно поморщился: несмотря на мягкость, из‑за которой сплав ценился весьма низко, он все же являлся металлом. Негоже транжирить его на сомнительные изобретения. Но ладно, посмотрим, чего они стоят.

Меж тем гмор втащил блестящие пластины наверх и стал их прикреплять. Возился долго, одна из пластин упала, пришлось поднимать ее снова. Но вот гмор махнул рукой:

— Готово! Я убираю стопор!

— Давай! — дал отмашку старик.

Гмор что‑то сделал, огромные лопасти вздрогнули и закрутились. В пустыне всегда было ветрено, люди привыкли к этому — и все же удивленно замерли, глядя на вращавшиеся пластины. Все понимали, что это дело ветра, но зачем создавать такую громоздкую конструкцию? Затем, чтобы узнать, есть ли ветер?

Мих подошел к Причу:

— И что теперь? Я вижу, что ветер вращает эти железки, они крутятся, но толку никакого. Разве что наше селение станет видно издалека.

— Ты увидел не все, Мих.

— Не все? Что же еще я должен увидеть?

— Подождем, пока сядет солнце, — загадочно сказал старик.

Мих глянул: светило уже падало за горы, одним краем коснувшись вершин. Уже скоро, отчего бы не подождать? Остальные тоже не расходились: всем было интересно увидеть чудо, о котором говорил Прич.

— О тебе говорят разное, Прич… но я знаю, что ты никогда не бросаешь слов на ветер. Я подожду. Надеюсь, ты меня не разочаруешь.

— Я тоже надеюсь, Мих.

Старик и гмор на время исчезли в хижине старика. Москаль подошел к конструкции и увидел свисавшие сверху провода.

— Такими я подвязываю свои ботинки, а здесь они зачем: белье сушить? — презрительно произнес он, взявшись пальцами за провода. Что‑то треснуло, варвар вскрикнул и отдернул руку.

— Я же говорил: ничего здесь не трогать! — выскочил из дома Прич. Ошеломленный Москаль попятился, разглядывая ладонь.

— Солнце село! — объявил вожак. — Показывай, Прич!

— Заходи, — сказал старик. Гмор улыбнулся и исчез в черном проеме дверей. Поправив меч за спиной, Мих шагнул через порог. Снаружи темно, а здесь и вовсе…

— Ты где, Прич?

— Здесь, — сказал старик, и в его голосе Мих почуял насмешку. Что‑то здесь не то! Старик сговорился с гмором, и они явно что‑то затевают! Ладонь скользнула к лопатке и сдернула перевязь вниз.

— А ты, гмор?

— И я здесь, — ответил пленник. Судя по голосам, они стоят рядом. Это хорошо.

— Будь готов, Мих, — сказал старик. — Сейчас ты очень удивишься.

— Да? — ладонь Миха нащупала рукоять меча. — Я готов.

Если они что‑то задумали, он убьет их сам. Мужчины клана снаружи, но он — вожак и не станет звать на помощь.

— Тогда смотри!

— Куда? — процедил Мих. — Здесь темно, как в…

Что‑то щелкнуло, и тьма взорвалась светом. Мих увидел себя стоящим посреди комнаты с обнаженным клинком в руках. Странный свет играл на полированном лезвии. Как он успел выхватить меч, Мих не помнил. Гмор и Прич стояли в метре от него возле странного громоздкого устройства, в котором горел крошечный красный огонек. Что такое? Откуда свет? Явно не оттуда. Ни этот огонек, ни свечи не могут дать столько света! Свет падал с потолка. Мих задрал голову и увидел длинную раскаленную добела нить, висевшую под пластиковым колпаком.

— Это… оттуда? — спросил Мих. Гмор довольно кивнул. Привлеченные странным свечением, в хижину заглядывали варвары и в изумлении заходили внутрь. Скоро стало тесно. Десятки глаз смотрели на висевшую на потолке яркую нить. Многие морщились и вытирали от выступающих слез глаза, но не отворачивались, без конца глядя на это чудо.

— Там, на треноге — генератор, — объяснил гмор. — Ветер крутит лопасти, вырабатывая электричество, а с помощью этого накопителя я превратил его в свет. Теперь здесь будет светло всегда.

— Всегда? — в благоговейном ужасе переспросил кто‑то.

— Ну, — запнулся гмор, — пока есть ветер. Но даже если ветра не будет, электричество можно накапливать. Этот накопитель слишком мал, жаль, что вы разбили в Лаборате остальные… Если их починить и перенести сюда, в вашем селении всегда будет светло. И любой потерявшийся сможет легко найти дорогу домой.

— Мы и так можем найти дорогу, — пробурчал Москаль, — по звездам.

— А если тучи? — спросил гмор. — Или буря?

Москаль презрительно фыркнул.

— То, что вы сделали — действительно хорошо, — признал Мих. — Теперь нам не нужны свечи, и мы можем работать даже ночью. Что ж, я говорю это при всех: ты заслужил жизнь, гмор!

— Спасибо! — сказал Слав. — Я подумаю, и попробую придумать что‑нибудь еще! Вы не представляете, сколько всего можно сделать, имея источник энергии! А если таких генераторов сделать несколько…

— Подожди, гмор. Ты знаешь, у меня есть энерган. Ты можешь зарядить его этой энергией?

Слав покачал головой:

— Одной вышки для этого мало. Для создания энергозаряда требуется очень много энергии, как минимум, на два порядка больше.

Мих пристально смотрел на гмора. Похоже, он не лжет. Жаль, что не зарядить энерган, но все равно то, что он сделал, впечатлило вожака, как и всех обитателей клана.

— А убрать свет можно? — поинтересовался кто‑то.

— Конечно, — сказал Слав и щелкнул тумблером. Дом погрузился в первобытную тьму. Во тьме зашумели и зашушукали.

— Включить? — спросил гмор.

— Включай! — хором заголосила тьма.

Свет вспыхнул снова. Люди смотрели на него, как на второе солнце, невесть как закатившееся в хижину Прича. Они видели летающие корабли гморов и свет, исходящий от них, передавали из уст в уста рассказы о сияющем огнями гмороде, в котором нет ночи — но увидеть свет вот так, вблизи, в доме старика Прича, да еще и управлять им…

Слав смотрел на возбужденных людей и чувствовал себя Прометеем, принесшим людям божественный огонь. Но среди десятка глаз видел лишь широко открытые, восторженные глаза Ангелы.

Весь следующий день Слав занимался первой в селении электрической сетью. Посланные в Лаборат мужчины принесли множество оборванных проводов, и Слав последовательно соединял их в цепь. Ветряк крутился без остановки, вырабатывая энергию, но днем она была не нужна, а накопитель был всего один. Обнаруженные в лабораторных подвалах накопители разбиты. Починить их можно, но это требует значительного времени и усилий.

Несколько смышленых мальчишек помогали Славу протягивать провода от дома к дому, он видел горящие любопытством глаза и пытался как можно проще объяснить им принцип работы генератора. Каждая крупица знаний, оброненная им, могла дать всходы и спасти этих людей.

— Ветер крутит лопасти, он работает, а генератор преобразует работу в энергию, которая по проводам может передаваться куда угодно.

— А если крутить генератор руками, энергия тоже будет? — спросил один из мальчиков.

Слав улыбнулся. Они схватывают на лету!

— Да, энергия тоже будет. Но руками крутить трудно, пусть лучше ветер делает работу за нас, правда? Ведь он кушать не просит.

Ребятишки засмеялись.

— Эй, гмор.

Слав обернулся. За ним стояла Ангела с тарелкой каши.

— Ты говорил о еде. Я принесла тебе поесть. Ты работаешь уже долго.

— Спасибо, — Слав подошел и взял тарелку. Он уже пробовал эту жуткую кашу: мелко нарубленные и вываренные стебли какого‑то растения. На вкус кислая и голод заглушает плохо, но сейчас последние дни перед полнолунием, скоро прилив, и еды в клане мало. Когда охотники вернутся, будут и рыба, и мясо.

— Меня зовут Слав.

— Я знаю.

— Откуда? — удивился он.

— Старик Прич сказал.

Запах каши терзал желудок, но Слав не мог есть. Он смотрел на Ангелу. Красивая девушка, подумал он, ей бы платье, что носят у нас в городе… Ей не было бы равных.

— Что же ты не ешь? — спросила она.

— Да, да.

Он взял грубую, выструганную из пластика, ложку и стал есть. Ангела наблюдала за ним.

— Как же ты похож на Волода, — сказала она.

— Ты уже говорила это, — сказал Слав.

— И еще скажу. Потому что это чудо. Был… один человек. Стал другой. Лицо одно, но… какие вы разные!

— Это понятно. Я ведь вырос не здесь.

— Расскажи мне о гмороде, — вдруг попросила она. Слав отложил тарелку.

— Что ты хочешь узнать?

— Все. Как гморы там живут? Какую одежду носят? Что едят и что пьют?

— Говорят, гморы пьют кровь! — встрял подслушивающий мальчишка, и Ангела зло шикнула на него:

— А ну, бегом отсюда, хвост!

Мальчишка хихикнул и отбежал в сторону. Слав заметил, что Ангелу они побаивались.

— Я мог бы рассказать тебе, но это займет очень много времени, а у меня работа… — Слав взглянул ей в глаза. — Главное: гморы — такие же люди, и ничем не отличаются от вас. Ну, не такие загорелые разве что. И еще у нас нет стариков.

— Как так? — удивилась девушка. — А куда они деваются?

— Никуда. Просто мы можем омолаживать организм до бесконечности, в специальных камерах. Больной человек ложится в нее, там происходят сложные биологические процессы, и встает он уже совсем другим, здоровым и молодым. Биологически молодым.

Слав объяснял и чувствовал стыд за то, что эти люди лишены как самого элементарного, так и возможности не болеть и жить вечно. Каждый день они борются со смертью, калечатся и погибают, тогда как капсула регенерации способна излечить самые страшные раны.

— А у тебя есть семья?

— Есть, — вопрос Ангелы застал слава врасплох. Зачем она спрашивает? — У меня есть отец.

— А мать?

— Конечно, есть. У каждого есть мать.

— Ты скучаешь по ним?

Слав задумался. Это казалось странным, но он почти отвык от удобств города, от вездесущей электроники, машин и удобств. И от людей. Конечно, отец ищет его, наверняка ищет. И тот спасательный катер посылал он. Но лица всех знакомых истерлись и истаяли в памяти. Он многих забыл, да и нужны ли они ему здесь?

— По отцу скучаю, хотя мы с ним редко видимся.

— А по матери?

— Мы не знаем своих матерей.

— Как? — ахнула Ангела. — Как можно не знать своей матери?!

— Наши женщины занимают важную часть общества Дирна: они воспроизводят население, рожая новых граждан, и удовлетворяют потребности мужчин, которые управляют городом.

Слав был горд, что почти дословно повторил написанное в учебнике. Все‑таки хорошая у него память! Но Ангела нахмурилась:

— Не знать своей матери! И вы еще считаете нас дикарями!

Слав пожал плечами. Так заведено Основателями. Хотя, признаться, что‑то подобное зависти шевельнулось вдуше Слава, когда он увидел, как матери клана заботятся о своих детях, кормят, латают одежду, просто гладят по голове…

— О чем это вы говорите? — к ним подошел Москаль.

Ангела не удостоила его ответом. Слав тоже промолчал.

— Тебя спрашивают, гмор! — Москаль толкнул Слава в плечо, тот, как учил Юр, мигом уклонился, так что Москаль, промахнувшись, едва не упал. Ангела засмеялась:

— Что, не по зубам тебе гмор, Москаль?

— Забыл, как я тебя разделал? — прошипел тот, сжимая кулаки. — Еще повторить?

Слав отступил на шаг, следя за движениями пустынника.

— Эй, Москаль! — на пороге дома показался Мих. — Ты что там делаешь?

— Ничего, — сказал варвар. Его глаза остановились на Славе. — С тобой я еще поговорю. Думаешь, стал одним из нас, гмор? Ты здесь никто! Ты хуже тухлой рыбы!

— Москаль, отправляйся чинить сеть! — прикрикнул Мих. — Ангела, иди сюда.

Девушка подчинилась. Слав проводил взглядом ее стройную фигурку в чуть мешковатых кожаных штанах и видавшей виды рубашке с длинными рукавами. Даже в такой одежде Ангела была красива, так красива, как ни одна девушка.

— Ангела, нам надо поговорить.

— Что случилось, Мих?

— Пойдем, — вожак вошел в дом. Девушка последовала за ним.

Жестом он показал ей на кровать. Ангела опустилась на жесткий матрас. Мих сел напротив.

— Скоро прилив, — сказал он.

— Да, — ответила она, не понимая, куда клонит вожак. — И что?

— После охоты мы пойдем к Красноголовым, — Мих говорил медленно, подбирая каждое слово. — Мы должны им десятую часть улова.

— Я знаю.

— Ты пойдешь с нами.

— Зачем? — удивилась Ангела.

— У нас уговор. Каждые пять лет мы обязаны отдать им девушку.

— Что? Ты хочешь отдать им меня? — Ангела вскочила. Мих все так же сидел, спокойно глядя на девушку.

— Я должен.

— Я не забыла, как вы отдали мою сестру! Я не хочу к Красноголовым! Ты не можешь отдать меня!

— У нас нет выбора, — сказал Мих, вставая. — И ты пойдешь туда, хочешь ты этого или нет. Это моя воля.

— Мне плевать на твою волю! — воскликнула Ангела и упала от оглушительной пощечины.

— Моя воля — это воля рода и клана, — размеренно сказал Мих. — Это нужно не мне. Это нужно для Севера. Иначе Красноголовые запретят нам приходить в Пойму. Ты понимаешь, что это значит.

Ангела понимала. Но сердце вопило от ярости, и даже полученная пощечина не могла ее унять. Стать рабыней Красноголовых, женой какого‑нибудь старика, пусть даже не старика, но человека, которого она никогда не видела и не знает! На всю жизнь! Ради какого‑то дурацкого уговора, заключенного лет двести назад!

— Подожди, Мих, — сказала она, чувствуя, как к глазам подступают слезы. — У меня ведь есть жених…

— Был, — поправил Мих. — Волод исчез, думаю, мы его больше не увидим. Он был единственным спасением для тебя. Красноголовые давно ждут, а кроме тебя, ты знаешь, в клане нет зрелых нерожавших девушек. Ты пойдешь с нами!

— Нет! — воскликнула Ангела и выбежала на улицу.

— Пойдешь, — бросил вослед Мих.

Глава 23. Волод. Знакомство.

Целую неделю Волод бездельничал. Ел, пил и спал, не переставая восхищаться удобными технологиями гморов. Живут же, гады! Конечно, ко многому приходилось привыкать, например, к ранним подъемам, когда неизвестно откуда раздавался пронзительный звонок, трезвонивший до тех пор, пока Волод не вставал с постели. Варвар догадался, что будильник спрятан где‑то в кровати, устроил обыск, нашел подозрительную панель с экраном и кнопками и раздавил ударом пятки. Больше будильник не звонил, а Волод ходил и ухмылялся: вот оно, превосходство силы над технологиями.

Незнакомые люди несколько раз беспокоили Волода с раннего утра, приглашая на какие‑то занятия, но юноша грубо посылал их подальше. Что они сделают сыну правителя? А поспать он любил. Многое он успел запомнить и выучить наизусть. Не умея читать, варвар запоминал сочетания букв и знаков на улицах города и вскоре мог свободно гулять по Дирну, не боясь заблудиться.

Иногда приходил Юр. Странное дело: в этом гморе Волод чувствовал своего, пустынника. В его речи и повадках было так много родного и привычного, что юноша боролся с искушением подойти и запросто хлопнуть Юра по плечу: привет, друг, удачной охоты! Юр был настолько непохож на гмора, что Волод задумался: а не шпион ли он? Но затем понял, что, если отличие видит и он, то прочие гморы видят это тем более, а раз вопросов ни у кого не возникает, то и он спрашивать не будет, чтобы не возбуждать подозрений.

Он занимался с Юром борьбой и кулачным боем, и всякий раз учитель гневно кричал на него, что он, Слав, забыл все, чему его учили. Однажды Волод применил прием, которому его научил Мих. Юр отбил коварный удар и опустил тренировочный меч:

— Кто научил тебя этому?

Рассказать о Михе Волод не мог и потому, как мог убедительнее пробормотал:

— Ты же и учил!

— Этому я тебя не учил! — Юр не сводил с юноши глаз.

— Раз не учил — значит, само так вышло.

Юр качнул головой и промолчал. Но Володу показалось, что учитель стал присматриваться к нему еще больше. А что, если он что‑то заподозрил? Что делать?

Делать было нечего. Оставалось полагаться на самого себя и на имя правителя, которое в гмороде имело определенный вес. Это Волод понял и прочувствовал очень быстро. И был бы круглый дурак, если бы этим не пользовался!

— Эй, девчонки! Я Слав, сын Изагера! А вас как зовут?

Девчонки охотно называли имена. Затем так же охотно гуляли с Володом, рассказывая о жизни в гмороде и последних новостях. Так Волод узнал о лимите на электроэнергию и неравенстве между гморами, о землетрясениях и многом другом. Он узнал, что в гмороде нет настоящей свободы, и житель Дирна не может пойти, куда заблагорассудится, тем более в Пойму, где обитают дикие и кровожадные варвары. Волод усмехался, слушая эти россказни, но где‑то глубоко внутри грызла обида, что, совершенно не зная жизни в Пойме, гморы рисуют его братьев–пустынников злобными и коварными существами без капли жалости, а то и просто настоящими людоедами. Да, пустынники убивают гморов, если они осмелятся появиться на землях клана, но не едят же их!

Еще он заметил, что на улицах пустынно. Мало машин и мало прохожих. Где же все гморы? Одна из девчонок рассмеялась:

— Ты что, Слав, шутишь? Не знаешь, что город имеет несколько уровней? Многие там.

Волод предложил прогуляться туда. Девчонки покачали головами:

— Туда просто так не пускают. На переходах стоят орки.

— А вы знаете, что значит «орки»? — нагло спросил Волод. Он уже понял, что лучшая защита — нападение, и, ничего толком не зная, старался выступать в роли всезнайки.

— Конечно, — сказала девушка. — Это же каждый знает. Органические клоны. Они не люди.

Не люди! Волод запомнил это. Кстати, и правитель говорил об орках, которые будут в его отряде. День выступления Волод не знал, отец сказал, что об этом он сообщит непосредственно перед операцией. Что означает это слово, Волод не знал — у гморов множество непонятных слов, и их знать необязательно. Прожить можно и так.

Девушки оказались сговорчивыми. Волод без труда затащил одну из них в постель, другая обещала зайти завтра. Ну, что за жизнь у гморов! Красота!

Вызов Изагера застал Волода врасплох. Он лежал в постели с девчонкой–гмором по имени Алли. К изумлению варвара, местные девушки не только не умели отказывать, но и сами были не прочь развлечься. Волод вспоминал неприступную Ангелу, за щипок пониже пояса награждавшую увесистым пинком или ударом в глаз, и не переставал изумляться.

— Ой! Откуда у тебя этот шрам? — удивилась Алли, увидав на животе Волода отметину от зубов зубина.

— Э–э… это от аварии, — нашелся Волод.

— От какой аварии?

— Я летал на скутере. Потом скутер разбился, — коротко пояснил Волод, с удовольствием подмечая восхищение на лице девушки.

— И ты остался жив? Но почему я ничего не слышала об этом?

— Потому что это была военная операция, — ввернул одно из гморских словечек Волод.

Глаза девчонки округлились, и варвар ощутил себя героем.

— Но почему ты не уберешь шрам в реген–камере? — спросила Алли.

— Не хочу! — гордо сказал он. — Шрамы украшают мужчину!

— Мне тоже нравится! — возбужденно прошептала она и лизнула Волода в живот, туда, где виднелись рваные полоски шрама. Волод зарычал и опрокинул Алли навзничь…

Не успели они закончить, как раздался звонок. Волод пробормотал проклятье, натянул штаны и отправился к двери.

Створка отъехала в сторону. На пороге стоял человек в ненавистной синей униформе.

— У меня приказ правителя, — сказал он, подавая юноше испещренный знаками пластиковый лист. — Вы должны следовать со мной.

— Это… что? — Волод взял листок в руки. Он не мог сосредоточиться, перед глазами стояло мягкое и податливое тело Алли.

— Приказ, — повторил посланник. В его голосе мелькнуло удивление. Он заметил, что сын Изагера держит документ вверх ногами, но поправить сына правителя не посмел. А может, ему просто показалось?

Словно почувствовав что‑то, Волод быстро опустил руку с документом вниз.

— Вы должны быть осведомлены…

— Да… Да! — теперь он вспомнил. Он же командующий десантом! Значит, пришло время для настоящих дел! Волод вспомнил разговор с «отцом» и расслабленность как рукой сняло. Он должен выполнить приказ Изагера! Это его шанс, и упустить его он не может!

— Я буду через пять минут, — сказал он, — ждите меня внизу.

— Да, командир, — кивнул тот, и дверь закрылась.

Волод бросился одеваться. Из спальни, томно потягиваясь, вышла Алли. Местные девушки не знали слово «стыд», и это нравилось варвару. Но сейчас не до нее.

— Ты куда, Славик? — ласково спросила она.

— Пошла вон, — ответил Волод.

Огорченная грубостью Слава, Алли спустилась на лифте вниз и вышла на улицу. Почти тут же подкатила машина:

— Садись, девушка, подвезу к дому.

Алли пожала плечами и села. Ей всегда везло с мужчинами. И потом, надо брать от жизни все, пока молода и не перешла в корпус деторожениц.

С минуту ехали молча. Едва Алли решила, что водитель тоже груб и не обращает на нее никакого внимания, тот повернулся к ней. Его лицо напугало девушку:

— Слушай меня, девчонка! — произнес он так, что в животе у Алли разлился пугающий холод. — Еще раз увижу тебя рядом со Славом — отправишься на нижние уровни!

— А… а… вы… кто? — еле выдавила она.

— Об этом тебе лучше не знать! — отрезал мужчина и резко остановил машину. — Выметайся! И запомни: скажешь кому хоть слово — полетишь с платформы в море!

На трясущихся ногах Алли вышла. Ей было страшно и очень не хотелось на нижние уровни. Говорят, там очень тяжелая работа, а осужденным запрещено лечиться в реген–камерах! Говорят, всего через год на нижних уровнях организм изнашивается так, что кажется, будто ты провел там все десять… Колеса взвизгнули по бетонному покрытию, и машина умчалась. Она вспомнила такого ласкового вначале Слава и то, что произошло потом… Ее глаза вновь наполнились слезами.

— Что происходит? — идя к дому, шептала она. — Почему мужчины такие грубые?

У Алли было много мужчин, но не было такого, кто согласился бы сделать ее матерью. В Дирне каждая женщина мечтала о том, чтобы мужчина захотел сделать ее сосудом для своего воплощения, для своего ребенка. Женщины, чьи дети очень походили на отца, высоко ценились в обществе и рожали много раз, иногда для разных мужчин. Рожавшие женщины имели особый статус и пользовались покровительством отцов ребенка, получая подарки и привилегии. Известен случай, когда женщина одного из Избранных могла встречаться со своим ребенком почти каждую неделю, что было неслыханным чудом. Впрочем, говорили также (только шепотом и проверенным людям), будто работающие на нижних уровнях растят собственных детей вместе, и Служба Безопасности не может этому помешать!

Но Алли не хотела на нижние уровни. Ее бы устроила судьба подруги, благополучно родившей наследника какому‑то начальнику, и тот переселил ее в более престижный район, с видом не море. Почему никто из мужчин не выбрал Алли, чтобы зачать своего ребенка? Почему? Разве она не красива? Разве не ухаживает за собой каждый день? Не надевает самые красивые и возбуждающие мужчин платья? По технике секса у нее были лучшие оценки в группе… Алли вздохнула и вошла в дом.

— О, Алли! — в холле ее встретил сосед по коридору, толстый мужчина с бородавкой на лбу. Кажется, он служит на каком‑то заводе.

— Ты прекрасно выглядишь, дорогая, — он протянул руку и погладил Алли по плечу. — Какая у тебя нежная кожа, девочка.

Алли заметила, как заблестели его глаза. Она уже знала, что будет дальше.

— Пойдем со мной, крошка, — он втиснулся с ней в лифт и уже там лихорадочно спустил штаны. — Нагнись…

Все, как в прошлый раз. И почему ему так нравится делать это в лифте? Алли двигалась в такт движениям соседа и думала, что не родит ему ребенка — у него уже есть наследник, а иметь двух детей позволяется не каждому гражданину. Толстяк — слишком мелкая сошка, а вот Слав… Слав мог бы сказать: Алли, роди мне наследника! И она бы родила. Хотя он еще очень молод, чтобы иметь наследника… И не такой, как остальные мужчины. Он очень сильный и грубый, да, немножко грубый, но это так заводит ее… Алли застонала.

— Да, малышка, да, — покачиваясь, пропыхтел толстяк. — Я знал, что тебе понравится…

Глава 24. Слав. Бродяги.

Мих увел охотников к Пойме, и селение опустело. Остались женщины, старики и дети. Ангела осталась в клане, но Слав знал, что это ненадолго. От старика Прича Слав услышал о старинном долге перед Красноголовыми, но понять варварский обычай не мог. Торговать людьми — что может быть омерзительней? Но это происходило. И произошло с Ангелой, которая единственная из клана, исключая разве старика Прича, по–человечески отнеслась к нему. Они не прощались, ведь были друг другу никто, но Слав видел взгляд девушки: оскорбленный, обиженный, горестный, но не сломленный. Нет, такую девушку трудно сломать! Если бы он мог, если бы он имел хоть какой‑то вес в клане, он приложил бы все силы, чтобы отстоять Ангелу. В конце концов, можно отдать Красноголовым что‑нибудь взамен. Он, Слав, согласился бы работать на них, даже таскать воду, только пусть девушка сама выбирает свою судьбу!

Клан воспринял решение Миха молча и без споров. Конечно, все понимали, что молодая, еще не рожавшая девушка нужна клану, ее дети — это их будущее, это защита, вода и пища, но… Это далекое будущее, а выживать надо сейчас.

Слава в Пойму не взяли, оставили в клане. С ним остался старый Прич, который давно не ходил на охоту и двое мужчин, очевидно, чтобы присматривать за гмором. Юноша сделал такой вывод, исходя из слов Прича, что раньше из мужчин в клане вообще никто не оставался — все уходили на охоту. Чем больше добытчиков — тем больше улов.

Это самый удобный момент для побега, думал Слав, но куда идти? По самым приблизительным расчетам, он находился как минимум в двухстах километрах от Дирна. Это если по прямой, на воздушном корабле. Сейчас между ним и Дирном разлившаяся Пойма, местами глубокая, полная всевозможных тварей, местами превратившаяся в болото. От охраны уйти можно, а дальше как?

Да и не хотелось ему бежать. Слав удивлялся самому себе, обнаруживая, что привык и даже немного полюбил этих людей, совершенно других, непохожих на цивилизованных жителей Дирна, и все же чем‑то привлекательных. Казавшиеся тяжеловесными и грубыми шутки больше не коробили Слава, теперь он смеялся вместе со всеми, понимая: какая жизнь, такие и шутки. Он забыл о вежливости и изысканных манерах — здесь они были излишни. Эти люди говорили, что видели и думали, и это не вязалось с моралью гморов, убежденных, что говорить следует то, что от тебя ждут, и так, чтобы вышестоящие не усомнились в твоей преданности и лояльности. Варварские обычаи отличались от этики гморов так, как отличается кривой, отесанный несколькими грубыми ударами, камень от ограненного алмаза, в котором ясно видно, откуда идет и куда приводит каждая грань. Но именно это и привлекало Слава, потому что за грубостью и даже жестокостью нравов проглядывало нечто, чему он не знал названия, нечто, державшее этих людей вместе и сплачивавшее сильнее законов и команд, когда каждый был готов встать за каждого и стоять до конца…

Ветряк крутился, энергия накапливалась в накопителе, обеспечивая клан светом, но Слав не успокаивался. Прознав о том, что зубины или иные хищники осмеливаются перелезать через ров, он взялся делать сигнализацию, которая реагировала на разрыв цепи. Слав потратил не один день и уйму проводов, но к вечеру селение было защищено.

— И что это такое? — спросил один из мужчин, наблюдая за Славом.

— Сигнализация.

— Зачем это? — видно было, что варвар ничего не понял.

— Встань сюда, — Слав решил все объяснить наглядно, заодно и проверить устройство.

— Ну, — варвар переместился за ров, по дну которого Слав пустил натянутый провод.

— Теперь перейди сюда.

Мужчина аккуратно перешагнул через провод.

— Нет, ты задень его ногой! — крикнул Слав.

— Зачем?

— Вот и узнаешь.

На столбе замигал зеленый светодиод.

— Видишь?

— Вижу. И что?

— Теперь никто не пройдет за периметр незамеченным, — пояснил Слав. — Стоит зверю задеть провод, и часовой увидит мигающую лампочку.

— Весело, — почесывая затылок, сказал варвар. — А как я узнаю, с какой стороны идет зверь?

— Никак, — растерялся юноша. — Это предупреждение, что периметр прорван…

— Тогда зачем оно нам? — презрительно процедил мужчина. — Зверь все равно не войдет в дом. Там запоры, которые Прич делал. Получше твоей… сигзации.

— В принципе, я могу сделать, чтобы освещался тот участок, через который пойдет зверь…

Но Слава уже не слушали. Усталый и разочарованный, он поплелся к Причу.

— Ты хочешь, чтобы тебя слушали, — усмехнулся старик. — Этого трудновато будет добиться. Сколько уже говорил: живи и радуйся, что жив.

— Мне этого мало.

— Понятное дело. Но это твоя судьба.

— Я не знаю такого слова, но понимаю, что оно значит. Я читал об этом в книгах.

Старик удивленно посмотрел на юношу:

— Не знаешь, но понимаешь? Это как?

— Это больно, — ответил Слав.

Ночью Слав проснулся. Было душно, намятая жестким тюфяком спина саднила. Слав поднялся и толкнул дверь.

У столба спит часовой. Слав поглядел на скособочившегося, звучно похрапывавшего варвара и усмехнулся: хороша охрана! От такой уйти в пустыню ничего не стоит. Впрочем, теперь есть сигнализация, правда, проверить ее в деле пока не пришлось. Слав тихо подкрался к варвару и нагнулся, чтобы связать веревочки на его ботинках. Старая как мир шутка.

И тут замигала лампа. Слав разогнулся. Кто‑то прорвал периметр! Он тронул часового, и тот моментально вскочил. Клинок качнулся в сторону гмора, но варвар быстро пришел в себя.

— Ты что, гмор?

— Смотри! — Слав показал на мигающую лампу. — Сработало! Кто‑то лезет сюда!

— Где?

— Откуда я знаю?

Варвар повертел головой и шагнул за освещенный круг. В тот же миг из рва поднялись несколько черных фигур. Воздух прорезал устрашающий свист. Охранник покачнулся и завалился назад. Из груди торчало древко стрелы.

— Бродяги! — успел прошептать охранник и замер. Бродяги? Слав растерялся. Что за бродяги? Откуда? Инстинкт подсказал: надо двигаться! Слав качнулся в сторону и вовремя: мимо, едва не задев юношу, пролетела вторая стрела и задрожала, воткнувшись в стену дома.

Надо будить всех, не то… Он метнулся к ближайшей двери и застучал в нее:

— Бродяги, берегитесь, бродяги!

Чуя лопатками прицел стрелка, Слав кинулся через проулок, но дорогу преградил широкоплечий детина в накинутой на голый торс шкуре. Его глаза смотрели на Слава досадливо и равнодушно, как на муху, мешавшую вкусной трапезе. Рука громилы поднялась. Слав пригнулся, «входя в удар», как учил наставник. Колено, описав полукруг, врезалось в живот дикаря, ощущая непробиваемый мышечный пласт. Бродяга отшатнулся и только. Таким ударом его не свалить.

Краем глаза Слав увидел, как в доме открылась дверь, и подбежавший бродяга втолкнул обратно выглянувшую женщину, прыгнул внутрь, и в доме пронзительно закричали. Зачем он стучал в дверь?! Бродяги не смогут открыть запоры Прича и убрались бы восвояси, а он поднял шум, и теперь… Теперь воздух наполнился криками и зловещим хохотом нападавших. Кроме убитого и Слава, в клане был еще один мужчина, но что он сможет против десятка головорезов! Кто же они такие?

Потеряв концентрацию, Слав пропустил удар и оказался на земле. Довольно осклабившись, дикарь вытащил нож и замахнулся. Слав поднял руку, понимая, что это жалкая защита, и жить ему осталось недолго… Вдруг громила захрипел и повалился навзничь. За ним стояла Ангела с ножом в руке:

— Вставай! — приказала она. Слав немедленно вскочил. — Возьми и бейся! — Он поднял вывалившийся из рук варвара клинок. Больше она ничего не сказала, но Слав понял все. Если их не остановить, дикари убьют всех, и клан Севера перестанет существовать. Юноша бросился вперед. Он не боялся, теперь, увидя ее глаза, он не имел права бояться. Эх, будь у него энерган!

Заметив нового противника, двое варваров бросили отчаянно отбивавшегося мальчишку и пошли на Слава. Первый поднял руку с дубиной — огромной костью какого‑то зверя, но Слав поднырнул под рукой, ударил ступней под колено, а ребром ладони — по кадыку. Захрипев, варвар повалился. Второй, размахивая ножом, подскочил и ударил в живот. Примитивный наскок, как говаривал Юр, с легкостью укладывая только начинавшего заниматься Слава на пол. Тогда Слав немногим отличался от этого дикаря…

Блок, удар в пах, локтем в лицо. Никудышный противник! Слав воодушевился. Заросшие, жутковатые на вид дикари, оказывается, плохие солдаты, Юр разделался бы с ними одним пальцем…

И тут Слав увидел стрелка. Невысокий коренастый варвар стоял у дома, медленно натягивая длинную гибкую палку, концы которой связывала веревка. Юр рассказывал об этом оружии: лук стрелял на сотню метров, пробивая человека насквозь. Стрелок был самым опасным из всех!

Слав бросился к нему одновременно с выпущенной стрелой. Предсмертный вскрик кого‑то из Северов подстегнул юношу.

Стрелок его не замечал. Он достал стрелу и еще раз прицелился. Что‑то заставило Слава повернуть голову, и уже на бегу он увидел, в кого целился варвар. У столба собралась кучка вооруженных, чем попало, женщин, а впереди стояла Ангела. Двое или трое бродяг топтались напротив, не решаясь вступить в схватку с готовыми к отпору женщинами.

— А–а-а! — изо всех сил закричал Слав. Только бы он не выстрелил!

Стрелок повернул голову, и Слав запустил в него ножом. Не попал, зато заставил бродягу повернуться. Стрелок вскинул лук и выпустил стрелу в набегавшего Слава. Кувырок — и стрела пролетела мимо. Слав вскочил на ноги и бросился на стрелка. Удар ногой тот блокировал луком. Лук сломался. Слав яростно атаковал, варвар отбивался. Наконец, Слав свалил его наземь и обездвижил ударом ноги в висок. Оглянулся и бросился на помощь Ангеле. Заметив его, бродяги как по команде повернулись и побежали во тьму. Трусливые твари!

— Надо предупредить охотников! — сказал Слав, подбегая к Ангеле.

— Я уже послала мальчишку.

— Мальчишку? — изумился Слав. — Одного? Ночью?

— Он доберется, — твердо произнесла девушка, и Слав поверил ей.

Только сейчас он огляделся, и глаз с ужасом отмечал то, чего не замечал в пылу схватки: исколотые ножами, окровавленные тела нападавших и защищавшихся женщин и детей. Да, бродяги убивали даже детей, и на сердце Слава накатила волна гнева: это и есть варвары, настоящие варвары, которых надо уничтожать! Отец ошибался, говоря, что все они такие.

Тела убитых уложили рядком: двое мужчин, три женщины и один ребенок. Убитых бродяг было столько же. Их просто стащили в ров. Слав заметил: тех, кого он только лишил сознания, женщины закололи ножами. Что ж, кровь за кровь. Таков закон пустыни. Не ему его менять.

Женщины собрались вокруг убитых и запели–заголосили древнюю песню. Слав не слушал их — он не мог прийти в себя и сосредоточиться на чем‑нибудь одном. Ему случалось воевать, он видел смерть, он стрелял в людей, но смириться с убийством детей и женщин разум не мог. Это не война, это… Слав не мог дать этому названия. И сейчас, стоя среди выживших, он почувствовал и понял то, чего долго не мог понять, живя среди этих людей. Незримый стержень, живущий в душе каждого из клана, вдруг стал видим, и Слав понял: единство и правда — вот его название.

Детей уложили спать, насколько возможно уложить спать после такого нападения, и женщины собрались вокруг Слава.

— Спасибо, гмор, — сказала одна. — Ты помог нам, и мы этого не забудем!

— Он наштояшший мушчина! — шамкая беззубым ртом, сказала старуха с глазами навыкате. Ее рука была в крови, но она не замечала этого.

— Спасибо тебе, Слав, — Ангела взяла юношу за руку, и он едва не покраснел.

— Любой бы так сделал.

— Любой из клана Север, — поправила Ангела, — но не любой гмор!

Слав не любил, когда его называли гмором, но в данном случае это звучало как похвала. Среди выживших кого‑то не хватало. А где же Прич?

Предчувствуя беду, Слав бросился в дом старика. Вбежал внутрь и увидел распростертое на полу тело.

— Прич! — старик не отзывался. Слав приподнял безвольное тело и увидел залитую кровью голову. Без сомнения, Прич был мертв. Старику проломили череп. Юноша поднял тело и вышел наружу. Увидя еще одну страшную ношу, женщины заголосили. Слав опустил тело Прича рядом с убитыми. Семеро. Страшный удар для клана, в котором нет и тридцати человек…

Мужчины явились под утро, усталые, но готовые к бою. Видно было, что они бежали изо всех сил. Ангела бросилась их встречать. Не сомкнувший глаз этой ночью Слав остался у «дежурного» столба.

— Рассказывай! — угрюмо велел Мих. Выслушав рассказ девушки, Мих подошел к Славу.

— Спасибо, гмор. Мне сказали, ты убил троих. Ты воин?

— Нет, — смутился Слав. — Но кое‑что могу.

— Он спас всех нас! — вмешалась раненая старуха. Она сунула замотанную окровавленными тряпками руку в лицо вожаку. — Смотри! Нас всех едва не убили! И Прич мертв!

Мих стиснул зубы.

— Надо догнать их, Мих! — крикнул Москаль, потрясая тесаком. Охотники поддержали его яростными криками.

— Если дать им уйти, они придут еще, — кивнул Мих. — Идем!

Четверо мужчин и Мих ушли в погоню.

— Найдите их и убейте! — кричала им вслед старуха, прижимая спасенного Славом мальчишку. — Найдите и убейте!

Погоня долго не возвращалась. Все это время Слав занимался усовершенствованием своей сигнализации. Он сделал четыре независимые друг от друга системы, ориентированные на каждую из сторон света. Теперь при прорыве периметра на сигнальном столбе загоралась определенная лампочка, указывая в сторону прорыва. На исходе второго дня мужчины вернулись, усталые, но довольные.

— Догнали, — сказал Москаль, швырнув наземь чьи‑то окровавленные сапоги. — Хочешь сапоги, гмор?

Слав не понял, шутит варвар или и впрямь предлагает снятый с трупа трофей, но на всякий случай помотал головой. Ему не надо.

— Как хочешь…

Вернувшиеся мужчины швыряли на землю отнятые у бродяг ножи, ремни, сапоги и куртки. Все это можно обменять на еду или использовать самим. Глядя на этот убогий, вымазанный в человеческой крови хлам, Слав испытывал презрительную жалость. Тоже мне, трофеи! И в то же время понимал: даже эти мелочи способны спасти жизнь. Хороший нож защитит от пустынного зверя, а куртка не даст замерзнуть холодными ночами. Это в гмороде полно ненужных книг, которые никто не читает, ненужной одежды, которую не носят. В Пойме нет ненужных вещей.

Глава 25. Волод. Зачистка плато Краба.

Сквозь густой туман Волод всматривался в белеющий берег. Устройство, сквозь которое он смотрел, умело здорово приближать далекие предметы, стоило лишь нажать на кнопку. Держишь кнопку долго — увеличивает так, что видна каждая песчинка и каждая ракушка на бело–рыжих полосатых скалах. Был бы у меня в клане такой прибор, восхищенно думал варвар, водя окулярами по пустынному побережью. Кажется, никого.

— Я же говорил: в это время они не ждут нападения, — тихо сказал адъютант, наблюдая за командующим. В руках он держал настоящее чудо: плоский матовый лист, на котором изображалось селение варваров и плавучие платформы, медленно двигавшиеся к берегу. Волод уже знал, что изображение на карту передается с крошечных летающих аппаратов. Нам бы такие, охотиться на прыгунов или зубинов, думал юноша, наблюдая, как очередной дискообразный аппарат стремительно взмывает в небо.

— Да. На берегу никого не видно.

— И нас не видно, — подсказал адъютант. — Туман, господин. Отличное время для высадки. Прикажете начинать?

— Да, — проговорил Волод. — Начинайте. Первыми пойдут варвары…

Чтобы придать словам больший вес, он добавил:

— Так велел Изагер.

Помощник резко кивнул и передал приказ сидевшим на корме командирам. Те почти синхронно поднесли ко рту перстни с встроенными передатчиками: отдавали приказ подразделениям. Плавучие платформы с готовым к бою десантом медленно приближались к берегу. Чтобы не услышал противник, двигатели работали на самую малую, издавая еле слышимый рокот, почти сливавшийся с шумом прибоя.

Володу не было страшно, напротив, сердце горело радостной яростью. Только подумать: все эти люди сейчас, по одному его приказу, ринутся в бой! Он, Волод Север, безвестный мальчишка из глухого уголка Поймы, командует сотней вооруженных до зубов гморов! Еще одну луну назад Волод даже не мечтал об этом, но он знал, знал, что рожден править, что станет тем, кем стал!

Ему не было жаль варваров. Каждый клан сам за себя — это закон Поймы. И если у них проблемы с гморами, это его не волнует. Если бы гморы напали на клан Север, эти люди не пришли бы на помощь. Теперь Волод — гмор, и они для него никто…

Первая платформа мягко уткнулась в песок. Солдаты быстро выпрыгивали на сушу, выстраиваясь в боевые десятки. Когда Волод сошел на берег, десант построился почти весь.

Согласно приказу Изагера, первыми идут наемники. Волод взглянул на их неровные, не приученные стоять смирно, ряды, и невольно перевел взгляд на гморов. В чистых синих комбинезонах с нагрудными значками и нашивками, увешанные запасными обоймами и гранатами, в шлемах с забралами из темного стекла, с устрашающими энерганами наизготовку, эти солдаты вызывали подсознательный страх. Волод гордился, что одет так же, как они. Былая ненависть к синей униформе растаяла, как туман над песчаными отрогами. Керамическая броня лежит тяжестью на плечах, непривычный шлем суживает обзор, но все это пустяки, когда на поясе — настоящий энерган!

Волод механически гладил рукоять страшного оружия и услышал, как к нему обращаются:

— Господин командующий!

Это высокий гмор в такой же, как у всех, униформе, только полосок на его плечах гораздо больше, чем у других. Волод уже понимал, что это — знаки отличия командиров. Чем больше полосок — тем главнее офицер. У Волода не было ни одной, но все эти офицеры не ступят и шагу без его согласия!

— Я слушаю тебя, генерал.

— Воздушный разведчик доложил: впереди чисто. Варвары нападения не ждут. Надо выступать!

— Вы знаете, что делать. Вперед!

Генерал медленно, с достоинством кивнул. Володу нравился этот жест повиновения, причем, чем младше по званию военный, тем сильнее и резче кивок. Получая приказ, солдаты кивали так, что казалось, у них вот–вот отвалится голова.

Получив приказ, варвары возбужденно загудели. Волод знал, что за верную службу им обещано звание гражданина Дирна. А ведь, уйди он из клана, как собирался, Волод мог оказаться в их рядах!

Наемникам не выдавали энерганов — это слишком рискованно, тем не менее, их вооружению позавидовал бы любой боец–пустынник: средней величины, чуть изогнутые клинки из отличной стали, которыми удобно действовать в рукопашной, и шипастые дубины на крепких пластиковых рукоятях. Чтобы отличать их от обитателей плато, гморы выдали наемникам синие пластиковые обручи с мигающими маячками, которые надевались на шею.

Первые отряды наемников скрылись за пеленой тумана. Там, за гребнем холма, лежало селение варваров. Но скоро там не останется никого…

Вскоре ушли все. На побережье остался взвод охраны и несколько адъютантов Волода. Туман медленно полз наверх, туда, где с минуту на минуту начнется схватка. Юноша взглянул на адъютанта, тот моментально развернул карту. Сотни синих точек стремительно продвигались на север, окружая спящее селение. Собравшись в три ударные группы, они замерли, ожидая приказа. Волод отвернулся от карты, и адъютант мигом свернул ее в плотный пластиковый тубус.

— Ударные группы готовы, — прозвучало в шлеме Волода. — Прикажете замкнуть периметр?

— Приказываю, генерал.

Что такое периметр, Волод представлял смутно. Наверно, какое‑то оружие гморов. Он встряхнул головой и решительно зашагал за солдатами. Надо увидеть бой своими глазами!

— Вам лучше остаться здесь, господин! — прогудел телохранитель–орк.

— Я сам решу, что мне делать! — ответил Волод, не оборачиваясь. Он знал, что орк и адъютанты будут следовать за ним по пятам. Ему ничего не грозит с такой охраной.

Гладкий песчаный склон был истоптан солдатами. Волод шел по их следам — других ориентиров не было. Можно вновь открыть карту, но ему хотелось найти селение врага самому, без помощи технологий, так, как когда‑то он выслеживал песчаных прыгунов: по следам и запаху, ориентируясь на солнце и звезды.

Туман рассеивался, расползаясь рваными клочьями, в просветах мелькали неясные тени.

Громкий, полный ужаса вопль прозвучал совсем близко. Прозвучал — и оборвался. Кажется, кричала женщина. Волод шагал, не останавливаясь, на всякий случай вытащив энерган из кобуры. Приятная тяжесть оружия заводила и будоражила, Володу хотелось увидеть бой и участвовать в нем самому.

— Впереди чисто, господин командующий! — предупредительно доложил адъютант, на ходу разглядывая карту.

— Заткнись, я не желаю этого знать! — Волод раздраженно повернулся к ничего не понимавшему офицеру. Тупой гмор! Какая же это охота, какой бой, если заранее знаешь, где противник? Волод почти бегом взобрался на очередной песчаный курган. Торопясь и толкаясь, охрана следовала за ним. Здесь. Ноздри уловили запах крови, и Волод побежал налево.

Какое‑то строение из камней и потрескавшихся пластиковых плит. Волод перепрыгнул низенький забор из глыб осыпавшегося песчаника, оказался во дворе и увидел лежащего человека. Это была женщина. Молодая, полногрудая, в рыжих мешковатых штанах и кожаной безрукавке. Голова ее, неестественно вывернутая, лежала в луже натекшей крови. Волод обошел труп, ощущая, как пульсирует сердце. Спокойно. Он мужчина, видел и не такое. И он — командующий, на него смотрят все эти гморы. Волод сглотнул сухой ком и зашагал дальше.

— Господин командующий! Периметр замкнут! — прозвучало в шлеме. Волод едва не подпрыгнул. Никак не привыкнуть к гморским штучкам!

— Кажется, нас обнаружили, — доложил генерал. — Надо начинать.

— Да, да. Начинайте, — выдавил он.

Где‑то грохнуло. Раздались крики. Тишину вспорол жуткий вибрирующий свист. Снова крики и лязг железа. Началось!

Впереди показалась редкая цепочка солдат. Линия оцепления, за которую не должен прорваться ни один варвар. А наемники действуют внутри. Приближаясь, Волод слышал жуткую какофонию боя, вернее, не боя, а истребления, ведь из‑за периметра неслись предсмертные крики детей и женщин. Он остановился рядом с солдатом из оцепления, не решаясь идти дальше. Глазам Волода предстало довольно большое селение с хаотично расставленными домами из песчаника. Внутри поселка метались, кричали и падали люди. Вспышки энерганов прорезали почти рассеявшийся туман, оставляя в домах уродливые жженые дыры. Что‑то вспыхнуло и загорелось. Клубы черного дыма рассекли понемногу светлеющее небо.

Время тянулось мучительно долго. Внезапно из окна ближайшего дома вылетела стрела и на излете упала, не дотянув до Волода всего десяток метров. Юноша не успел ничего сказать, как телохранитель вздернул ствол энергана. Поток сияющих бело–голубым пламенем зарядов унесся в сторону дома. Раздался треск и грохот: дом обрушился, погребая под собою неудачливого стрелка.

Наемники бегали по разоренному селению, выволакивая жителей из домов или убивая прямо в постелях. Но и пустынники не оставались в долгу. Даже отсюда Волод видел, как то здесь, то там возникали быстрые схватки, падали убитые и раненые. Сжав энерган, он пошел к ближайшим домам.

— Куда вы, командир? — всполошился адъютант.

— Оставайтесь здесь, — махнул рукой Волод, не оборачиваясь. Он, Волод, не трус и не станет отсиживаться за оцеплением. Кто‑то догнал его:

— Там может быть опасно, господин!

Орк, кто же еще! Волод посмотрел на клона:

— Вот именно: господин. Что хочу — то и делаю! — он решительно зашагал в разоренное селение. Огромный, состоящий из одних мускулов, орк неотступно следовал за юношей. С такой охраной нечего опасаться, но Волод желал опасности, хотел встретиться с ней лицом к лицу! Именно этого ему не хватало в гмороде: риска и схватки!

Орк не отставал. Волод остановился:

— Останься здесь!

— Не могу оставить вас, господин, — ответствовал орк, встав смирно и выкатив белесые зенки. — Это приказ.

— Мой приказ: останься здесь!

— Приказ правителя, — ответил орк. — Главный приоритет.

— Чего? — не понял Волод. — Пошел ты…

Рядом раздался крик. Юноша огляделся, поднял энерган и сунул ствол под нос орку:

— Вали, или пристрелю!

Орк стоял смирно. Ни одна черта не дрогнула на лице клона, и изумленный Волод понял, что тот совершенно не боится смерти. Вот так солдаты у гморов!

— Ладно, провались ты сквозь землю! — шум сражения затихал, и Волод понял, что бой подошел к концу. Он пробежал между полуразрушенными домами, перескакивая через куски песчаника и обломки пластика. Еще издалека над одним из домов он увидел высокий шест с приделанным к нему куском железа. Знак клана. Юноша решил идти туда.

Мимо пробежал человек с мечом. Обнаженный клинок сверкнул на один лишь миг. Юноша вскинул энерган и едва не выстрелил, вовремя заметив мерцающий огоньками обруч: свой, наемник. Волод прошел дальше.

Распахнутая дверь и тяжелый запах крови. Волод остановился на пороге, разглядывая раскиданные по полу тела. Здесь все мертвы. Он увидел разрубленного напополам ребенка, и внезапный спазм вывернул наизнанку. Волод хрипел и кашлял, орк невозмутимо стоял рядом.

— Забудь о том, что здесь видел, понял? — вытирая губы, приказал Волод.

— Нет. Что именно я должен забыть?

Тупица клонированная! Испытывая небольшую слабость, Волод вышел на воздух. Там стало легче. Вытирая губы, Волод посмотрел на бесстрастную физиономию телохранителя. Нет, этот ничего никому не скажет.

Они прошли пустынными улицами, на которых повсюду лежали трупы. Ложась спать, эти люди не думали, что завтра для них уже не будет… Волод гнал такие мысли, но они возвращались вновь. Я не должен их жалеть, они — никто, я должен выполнить приказ Изагера, повторял про себя юноша, стараясь не смотреть на трупы, которых было очень, слишком много. Все равно они не отдали бы эти земли, потому что идти им некуда. Все равно погибли бы. Юноша понимал это лучше, чем любой из гморов, но легче от этого не становилось.

Волод вышел на небольшую площадь. По–видимому, центр селения находился здесь, и сюда сбегались мужчины, чтобы биться с захватчиками. Убитых здесь было еще больше, и среди них немало наемников. Волод видел, что здесь дрались до последнего вздоха, понимая, что обречены. Ему стало не хватать воздуха. Волод снял шлем и огляделся.

Наемники бродили меж трупов, нагибаясь и подбирая трофеи. В глубине улиц показались первые солдаты. Оцепление сняли, потому что бежать отсюда было некому. Операция по зачистке закончилась.

Волод сделал несколько шагов и почувствовал, как кто‑то схватил его за ногу. Юноша вырвался. Орк вскинул энерган, но Волод успел отстранить ствол:

— Не стрелять.

Раненый смотрел снизу вверх. Лицо варвара было настолько залито кровью, что юноша не мог понять, кто перед ним: молодой или старик.

— За что? Зачем вы убиваете нас? — прохрипел раненый, повернув окровавленное лицо к Володу. Чья‑то тень упала на него сверху, Волод поднял голову и, ослепленный солнцем, не успел помешать наемнику. Удар шипастой дубины проломил раненому голову. Рослый наемник с гривой зачесанных назад волос осклабился Володу, встряхнув дубинкой, и капельки крови прочертили дорожку к ногам командующего.

Волод сжал зубы, с трудом сдерживая очередной тошнотворный спазм.

— Командующий, где вы? — раздалось из шлема.

— Здесь, — ответил Волод. — На площади.

— Ваши приказания?

Волод поднес шлем к губам:

— Операция закончилась. Вызывайте корабли.

Глава 26. Слав. Сделка.

Чья‑то тень заслонила дверной проем, украв остатки света. Слав повернул голову.

— Слав, ты пойдешь со мной! — в дверях стоял Мих. Слав отложил недоделанный блок–прерыватель, который пытался собрать из хлама, что нашел в доме погибшего Прича.

— Что случилось?

— Собирайся, мы идем к Красноголовым.

Вновь стало светло. Слав вытер пот со лба. Красноголовые… Зачем ему идти к ним? Но все равно здорово: кроме Лабората, ему не разрешалось никуда уходить, а теперь зовут в другой клан. Все меняется, и это хорошо!

Слав быстро собрался. Впрочем, собирать было нечего: кроме одежды, он не имел ничего, не считая фляги для воды, подаренной Ангелой. Оружие Славу носить не дозволялось, кроме ножа с лезвием длиной в полпальца.

У подъемного моста стояли Мих и Москаль. Слав подошел к ним:

— Что мы будем там делать?

Москаль поглядел на Миха, усмехнулся, но ничего не сказал.

— Им нужен человек, разбирающийся в… — запнувшись, проговорил вожак. — Неважно, там узнаешь. Ты готов? Идем.

Путь был неблизкий. Путники долго пересекали выжженную солнцем пустыню, укрывая лица от горячего ветра. Слав знал, что в это время хищникипредпочитают укрываться в тени, и потому путь относительно безопасен. Вот только жуткая жара…

Фляга с водой стремительно и пугающе пустела. В ботинки набился песок. Слав чувствовал, как натирает ноги, но ничего не говорил Миху: не хотелось прослыть слабаком. По рассказам Юра он помнил, что в Пойме отношение к мужчине складывается из того, как он переносит трудности и боль.

К вечеру, когда ноги превратились в ничего не чувствующие и плохо смазанные механизмы, впереди показались несколько скал, у подножия которых располагались строения. Поселок Красноголовых состоял из двух десятков домов, собранных, как и в клане Севера, из всего, что можно было найти в пустошах и развалинах: камней, кусков пластика и ржавого, уже никуда не годного железа. Крыши застелены соломой, тщательно скрепленной проволокой, чтобы не унес ветер. Где не хватало соломы, висели выгоревшие на солнце шкуры животных и тряпье. И все же в строениях Красноголовых присутствовала некая основательность, они казались более крепкими и надежными, самый маленький дом их превосходил дом Миха по площади вдвое.

Слав с интересом оглядывался. В отличие от глухих домов Севера, здесь почти в каждом были окна, причем с целыми стеклами, что лишний раз подтверждало относительное благополучие клана.

Несколько мужчин вышли навстречу путешественникам. Слав слегка удивился, не увидя среди них ни одного с рыжими волосами.

— Приветствую тебя, Мих, — сказал один, поднимая верх руку. Судя по морщинам, щедро усыпавшим лицо, он был уже в почтенном возрасте, но твердо стоял на ногах, несмотря на сильный ветер. Он был безоружен, в отличие от своих спутников, на бедрах которых висели стальные мечи. Их одежда, пожалуй, ничем не отличалась от одежды гостей: такие же кожаные штаны и куртки, наглухо застегнутые у шеи, чтобы не засыпался песок. Ах, вот в чем дело! В стремительно спускавшихся сумерках Слав не сразу заметил, что волосы варваров перехватывают красные повязки. Вот почему они Красноголовые!

— Приветствую, Берок, — ответил Мих.

— Я думал, что вы уже не придете, но на всякий случай велел приготовить еду.

— Спасибо, Берок. Мы не откажемся.

— Разумеется. А это — тот самый гмор, слух о котором дошел не только до нас, — Берок осмотрел Слава с ног до головы, неопределенно хмыкнул и повел рукой. — Следуйте за мной.

Они прошли мимо нескольких домов, внутри которых Слав с удивлением увидел электрический свет, а на стенах — черный изолированный кабель. Красноголовые знакомы с электричеством? Но откуда они берут энергию? Ветряных генераторов он не заметил.

Гостей провели в один из домов, широкий и крепкий. По крайней мере, внутри почти не слышалось завывание ветра, горели несколько ламп, а по периметру стояли пластиковые столы и лавки. Один из столов был приготовлен для гостей. На нем стояли тарелки и кружки, а посредине — большой котел, из которого доносился аппетитный запах тушеного мяса. Худощавая женщина разлила по кружкам какой‑то напиток, положила на стол блюдо с нарезанным хлебом и вышла. В зале остались одни мужчины.

— Садись, Мих, выпей и поешь, — радушно пригласил Берок.

— Спасибо, Берок, — Мих сделал знак Москалю и Славу, и они подошли ближе. Слав видел, как нос Москаля шевелится, вдыхая ароматных запах мяса. Наступало полнолуние, и припасы в клане Севера подходили к концу. Свежего мяса там не видели давно.

Мих сел на одной стороне стола, Берок — на другой. Слав и Москаль сели справа и слева от лидера, остальные мужчины разместились напротив.

Отпив глоток из кружки, Слав обнаружил, что жидкость в ней — отнюдь не вода. Это было пиво, причем довольно крепкое, недурное, но со странной горечью, происхождение которой Слав понять не мог. Впрочем, вкупе с восхитительным мясом горечь не ощущалась вовсе. О хлебе и говорить не приходилось. Такого вкусного, пахнущего дымком хлеба он никогда не пробовал. Все было очень вкусно, и Слав с удовольствием ел, стараясь, впрочем, не жадничать и сохранять достоинство, ибо чувствовал на себе любопытные взгляды аборигенов.

Берок и Мих завели беседу, к которой Слав особо не прислушивался, но упоминание Ангелы заставило юношу оторвать голову от тщательно вычищенной хлебом тарелки.

Тремя днями ранее Мих отвез Ангелу сюда, и теперь девушка ждала свадьба с кем‑то из Красноголовых. Слав видел, как ей тяжело, но воля Миха была важней желаний девушки. Варвары, что с них взять…

— Эй, гмор!

Слав повернул голову. Берок смотрел на него.

— Говорят, ты многое умеешь…

Слав медленно кивнул.

— В накопителях разбираешься?

Слав еле сдержал улыбку:

— Немного.

В его устах «немного» означало, что он мог бы разобрать и собрать довольно сложное устройство, а также устранить незначительные повреждения. Не говоря уже о настройке.

— Починить сможешь?

Слав взглянул на Миха. Вот зачем его сюда привели. Что ж, Мих использует его по максимуму, но Слав готов на все, лишь бы его признали равным. Потому что от равенства до свободы — один шаг.

— Надо посмотреть. А что случилось?

— Энергии нет. Гром, расскажи.

Один из Красноголовых наклонился к Славу:

— Не поступает энергия. Я проверил провода — все в порядке. Обрыва нет. Но энергии все меньше и меньше!

— Откуда ты это знаешь? У вас есть приборы?

— Есть.

— Тогда я могу посмотреть прямо сейчас.

Берок улыбнулся:

— Ты славный малый, гмор, работы не боишься. Иди и посмотри. Гром, иди с ним.

Гром кивнул. Слав поднялся из‑за стола и только тогда понял, как он наелся, а главное — как коварно местное пиво. Голова была ясной, но ноги отяжелели и цеплялись одна за другую.

Они вышли на улицу. Ветер утих, в просветах серых облаков виднелись звезды. Гром повел Слава вдоль дома, завернул за угол.

— Вот здесь, — похоже, варвар испытывал к Славу смешанные чувства. Это ощущалось по отрывистым, полным презрения фразам, но враждебности в них не было.

Гром открыл крепкую, окованную металлом, дверь, и Слав вошел за ним. Щелкнул выключатель, и комнату осветил яркий голубоватый свет. В небольшом помещении стояли накопители. Слав тут же увидел, какие они старые. Судя по угловатому дизайну и архаичной системе охлаждения — явно со времен Основателей. Но работали, судя по словам Берока, вполне нормально. Хм.

Слав осмотрел их со всех сторон. Признаков тепловой или механической деформации нет. Так. Теперь приборы. Некоторые из многочисленных дисплеев не работали, но это еще не признак неисправности. Почти все приборы интуитивно ясны, назначение иных Слав так и не понял. Юноша проверил подводы и крепление кабеля, хотя и так понимал, что дело не в этом. Энергия не пропадала вовсе, ее поступление медленно, но неотвратимо уменьшалось. Стоп. А откуда вообще она берется?

— Гром, — Слав повернулся к сопровождающему, задумчиво ковырявшемуся в носу.

— А?! — встрепенулся тот. — Чего тебе, гмор?

— От какого источника энергия? Ветряных генераторов я у вас не заметил, для приливной станции или использования энергии земли эти устройства слишком слабы.

— Не понял… Ты к чему клонишь? — Презрительный прищур его глаз сменился уважительным тоном.

— Ну, куда идут эти кабели?

— Сверху, — почесав в затылке, ответил варвар.

— А что там наверху? — терпеливо спросил Слав.

— Крыша.

— А что на крыше?

— Солнечные пластины.

Ну, конечно! Как он мог забыть! Солнечные элементы! Неизвестный мастер разместил их на крыше домов, и в жарком климате Поймы они исправно заряжали накопители энергией Солнца.

— Тогда пошли на крышу!

— Ты уверен? — спросил пустынник. Он внимательно наблюдал за Славом, пока тот осматривал оборудование, и осознал, насколько гмор превосходит его в знаниях.

— Уверен.

— Тогда пошли, — согласился Гром. Он тщательно запер дверь комнаты, и Слав сделал вывод, что Красноголовые берегут аппаратуру, и вряд ли неполадки произошли от небрежного к ней отношения.

Залезть на крышу оказалось непросто. Лестницы не почему‑то оказалось, а скат нависал над стеной и был гладким — не уцепиться. Славу пришлось карабкаться на Грома и уже с его плеч переместиться на крышу. Да, солнечных элементов было немало! Несколько устаревшего вида, многослойной, сотовой конструкции, они, тем не менее, служили исправно уже, как минимум, сотню лет! Солнце почти зашло, лишь край его торчал из‑за окрасившейся багровым равнины. В чем же причина? Слав сделал несколько шагов, поскользнулся и едва не свалился с крыши.

— Ну, что там? — крикнул Гром.

— Подожди, я чуть не упал!

Слав осторожно поднялся. Хорошо, что крыша не слишком покатая и неровная. Впрочем, если бы и упал — внизу мягкий песок… Песок! Слав присел и все понял. Песчаные бури, нередкие в пустошах, нанесли толстый слой песка и пыли на элементы. Само собой, они стали хуже работать!

— Нашел? — крикнул снизу Гром.

— Нашел.

— Трудно починить?

— Даже ты сможешь.

— Но я не знаю…

— Берешь метлу, залезаешь на крышу и метешь изо всех сил! Песок засыпал солнечные панели, он не получают достаточно света и, соответственно, не вырабатывают энергию. Вот и весь ремонт. Все понял?

— Ну да, — было видно, что варвар мало что понял, кроме указания подмести крышу.

— Не обижайся на меня, Гром, но я вижу, что делал все это не ты, — Слав посмотрел на варвара, небритое лицо которого сияло первобытной простотой. — Кто это все сделал?

— Был один человек, — охотно ответил пустынник. Похоже, он обрадовался, что ничего не сломалось, потому что, как и предполагал Слав, отвечал за накопители. — Приходил много лет назад. Очень много! Тогда моего деда на свете не было. Бродяга, но умный! Мы думали — он гмор, но разве гмор станет бродягой и сможет выжить в пустыне?

— А как его звали?

— Не помню, — сказал Гром. — Я же еще тогда не родился. Он научил нас пользоваться накопителями, и мы передаем знания от отца к сыну. Мой отец учился у своего деда, тот — у своего отца, а тот…

— Я понял, спасибо, — прервал Слав. — Позволь, я посмотрю еще.

Слав еще раз осмотрел конструкцию, чтобы удостовериться, что все в порядке и спрыгнул с крыши.

— Теперь пошли.

Не дойдя до пиршественного зала несколько метров, Слав остановился.

— Слушай, Гром, скажи: Ангела из нашего клана здесь?

— Здесь. Сидит в том доме, — варвар указал на один из домов неподалеку. Похоже, он не задавался вопросом, зачем гмор спрашивает об этом.

— И скоро свадьба?

— Да, наверно, завтра, — охотно рассказал Гром. — Скоро полнолуние, надо идти на охоту, уже не до свадьбы. Если не на днях, значит, через месяц.

Слав кивнул. Как печально. И зачем он спросил об этом? Что он может изменить?

Они вошли в зал. Слав думал, что все закончилось, но пир оказался в самом разгаре. Юноша увидел множество кувшинов на столе, а все находившиеся в зале были уже пьяны.

— А–а, вот и наш гмор! — перекрикивая стоявший гам, сказал Берок. — Посмотрел?

— Посмотрел.

— Исправишь?

— С этим справится любой. Даже Гром.

— Неужели? — удивился Берок. — Гром не знает, что делать! Он ничего не знает!

Вожак Красноголовых метнул на Грома гневный взгляд. Слав улыбнулся. Интересно, что он сделал бы с Громом, если бы песок полностью занес крышу, и энергия закончилась?

— Песок занес крышу и солнечные элементы. Надо почистить крышу, и энергия будет накапливаться, как и раньше. Все остальное на первый взгляд исправно.

— Ага! Ты принес хорошую весть, гмор! — Берок выглядел очень довольным. — А мы с Михом кое‑что решили насчет тебя. Ты остаешься у нас!

— У вас? — изумленно переспросил Слав.

— Да, — подтвердил вожак Северов. — Я решил отдать тебя Красноголовым, гмор. Нам ты не нужен, а за тебя дают хорошую цену.

— Ты продаешь меня? — изумленно спросил Слав. — Ведь я же не вещь!

— Ты не вещь, — подтвердил Мих. — Но ты не наш брат. Ты не Север. Ты гмор, которому очень повезло, что его не убили!

Слав сжал зубы. Несмотря на все, что он сделал для них, эти варвары даже не считают его человеком!

— Ты служишь нам и станешь служить всякому, кому я прикажу! — Мих был пьян, но говорил вполне серьезно.

— Я думал, что стал вам другом…

Сидевший рядом Москаль захохотал, и Мих за ним следом. Узнав о причине смеха, Красноголовые тоже развеселились. На Слава указывали пальцами, хохоча во все горло. Гмор — наш друг! Ха–ха–ха!

— Ты никогда не станешь нам другом, — сказал Мих. — Никогда. Запомни это. Мы, Северы, не продаем друзей…

— Но Ангелу ты продал, — сказал Слав.

Мих замер на полуслове и потянулся к мечу. Меча на месте не оказалось — в знак мира гости сложили оружие в прихожей. Понимая, что сказал лишнее, Слав попятился. И вовремя. Схватив со стола нож, Мих рванулся вперед и, перегнувшись через стол, нанес широкий режущий удар. Лезвие прошло в сантиметрах от груди гмора. В следующую секунду Миха схватили за руки.

— Хочешь оставить меня без мастера? — недовольно произнес Берок. — Держи себя в руках, Мих, и не забывай, где ты. Здесь моя земля, и я решаю, кому жить, а кому умереть.

— Он оскорбил Миха! — заявил, вскакивая с места, Москаль. — Грязный гмор! Я выпущу тебе кишки!

— Парни, успокойте его! — приказал Берок. Москаля схватили за плечи и усадили на место.

— Теперь у тебя лишний повод продать его мне, — усмехнулся вожак Красноголовых. — Иначе ты его убьешь и ничего не получишь! — довольный шуткой, он захохотал настолько заразительно, что даже Мих улыбнулся.

— Клянусь Основателями, ты прав. Ты остаешься здесь, гмор. Навсегда! — Мих выразительно посмотрел на Слава. Юноша не знал, что сказать. Может, все и к лучшему, может, здесь он найдет большее понимание и даже…

— Давай выпьем еще, Мих, — сказал Берок. — За мою свадьбу с Ангелой!

Глава 27. Юр. Дознание.

— Я не знаю, с чего начать, правитель, — Юр стоял, чуть наклонив голову, и смотрел Изагеру под ноги. Он готовился к этому разговору, он должен рассказать все, что знает, но… как же это трудно: сказать отцу, что его сын…

— Я не узнаю тебя, Юр. Раньше ты был более решителен. Говори прямо, что знаешь.

Юр поднял глаза:

— Слав не ваш сын, правитель!

Изагер молчал. Юр поразился тому, что на лице правителя не дрогнула ни одна мышца. Изагер слыл «железным» человеком, но спокойно выслушать такое!

— Доказательства? — наконец, произнес правитель. — Если он не мой сын, тогда кто он? И где мой сын?

Юр глубоко вздохнул:

— Слав — я буду так его называть, пока… Он сильно изменился после крушения. Это заметили многие, и вы, скорее всего, тоже. Я думаю: Слав погиб, а из пустошей явился варвар, поразительно похожий на него. Его можно назвать идеальным шпионом, клонированным врагами. Но он не шпион, я следил за ним достаточно, чтобы удостовериться в этом. И он не клон. Во–первых, потому что варвары не имеют таких технологий, во–вторых, потому что слишком глуп для клона, которого можно заставить выучить все. А парень не знает ничего. Он самый обыкновенный варвар, пустынник. Думаю, заметив свое сходство со Славом, он решил занять его место.

Правитель молчал. Юр посмотрел на него: смотря в одну точку, Изагер медленно сжимал и разжимал кисти рук. Юр знал, что это признак крайнего волнения.

— Продолжай, Юр. Надеюсь, ты понимаешь, что говоришь…

Юр очень хорошо понимал, что значит вызвать на себя гнев правителя и помнил, как в Пойме Изагер хладнокровно убивал за меньшее.

— Этот юноша не знает ничего из того, чему я учил вашего сына. Кроме того, на его животе шрам, которого не было у настоящего Слава, и который не был получен в результате аварии — я расспросил доктора, обследовавшего юношу на корабле. Случай со сканированием ладони абсолютно четко доказывает, что этот Слав — совершенно другой человек. Электронику не обманешь.

Изагер вздохнул. Его пальцы теребили складки одежды.

— Что‑то еще?

— Да. Еще он совершенно не умеет читать, не знает множества элементарных вещей. Он перестал ездить на машине оттого, что просто не умеет ее водить. И не выходит из дому, потому что не знает города.

— Это можно списать на последствия травмы…

Юр не понял, как произнес эту фразу Изагер: вопросительно или утвердительно?

— Не думаю. Недалекие люди, скорее всего так и подумают, но люди, умеющие анализировать и имеющие доступ к…

Юр осекся. Изагер смотрел на него так, что телохранитель подумал, что тот близок к помешательству. Такого лица он не видел у правителя никогда. Внутри него шла какая‑то борьба. Сжимавшаяся в волнении кисть, разжавшись, замерла, напоминая членистоногого хвата перед прыжком. Но вот Изагер медленно выдохнул и, кажется, немного расслабился.

— Что ты думаешь об этом варваре, Юр? — спросил он.

«Странный вопрос, какое это имеет значение теперь?» — подумал Юр, но вслух сказал:

— А что я должен думать о человеке, возможно, убившем Слава и хитростью занявшим его место? Это пустынник, варвар, привыкший жить по своим законам…

— Как и ты, — напомнил правитель. — Что скажешь о его качествах? Каков он?

— Да, он типичный варвар. Смелый, дерзкий, решительный, раз решился на такое… И глупый, если думал, что все у него получится…

— Я так не думаю, — неожиданно сказал Изагер. — Просто у него не было информации. Но он решителен и смел, не так ли? Решиться на такое… может не каждый. Не думаю, что я рискнул бы проникнуть в какой‑нибудь варварский клан… даже если был похож на сына вождя.

Юр наклонил голову:

— Он авантюрист, правитель. И сделает все ради своей цели. Кажется, он догадывается, что я его раскусил, и возможно, захочет меня убить.

Правитель слабо улыбнулся:

— Все это качества настоящего мужчины, не так ли?

— Что вы имеете в виду? — недоуменно спросил телохранитель.

— Я понял тебя, Юр, — сказал Изагер. — Сказанного достаточно. Спасибо за сведения. Ты можешь идти. Да, постой. Кроме тебя, кто‑нибудь еще догадывается об этом?

— Кроме меня, так близко со Славом не общается никто. Но эти странности…

— Это последствия травмы. Иди.

Юр не сдвинулся с места.

— Что‑то еще? — спросил правитель.

— Я хочу знать, что вы будете делать? — на этот раз Юр смотрел Изагеру прямо в глаза.

— Со Славом? С варваром, что носит его имя? — поправился Изагер.

— Да.

— Тебя это беспокоит, Юр?

— Да.

— Почему?

Юр молчал.

— Отвечай мне! — потребовал Изагер.

— Мне бы не хотелось, чтобы его убили.

— Почему? Говори, Юр!

— Он так похож на Слава… Наверно, он все же неплохой парень, не такой, как Слав, но все же… Мне многое в нем нравится.

— За что я ценю тебя, Юр, так это за прямоту, — Изагер подошел к телохранителю. Их взгляды пересеклись, как две клинка.

— Я не убью его, а все, что было сказано тобой, останется в этой комнате. Ничего не изменится. По крайней мере, пока…

— Но… почему? — изумленно выдавил Юр. Он не понимал.

— Ты хочешь знать? Тогда слушай…

Следующие слова заставили телохранителя отступить на шаг:

— Истинный сын не тот, кого родила твоя женщина. Истинный тот, кто идет по твоим стопам.

Юр стоял, оглушенный ответом.

— Прежний Слав был жалкой тенью нынешнего. Если он умер, что ж… Этот Слав достоин править, и будет править! Мне донесли, как он действовал, управляя десантом. Он прирожденный воин. В нем есть качества, которых не хватало моему сыну. Смелость, твердость и воля! Все остальное не имеет значения. Многие из великих не умели читать и писать, но это не помешало им стать великими! Судьба лишила меня одного сына, но подарила другого. И он останется со мной. Мой Слав.

Едва за Юром закрылась дверь, Изагер нажал на кнопку. На вспыхнувшем экране проявилось лицо начальника службы безопасности Иллара.

— Чем могу служить, правитель?

— Зайди ко мне, Иллар.

Через несколько минут начальник стоял перед правителем.

— Иллар, я принял решение совместить должность начальника службы безопасности и моей личной охраны. Назначаю на эту должность тебя.

— Благодарю, правитель, — удивленный Иллар не понимал, чем вызван подобный жест. Он честно служил правителю, но все знали, что начальнику личной охраны Юру тот доверяет больше.

— Ты справишься, Иллар. А теперь к делу.

Иллар преданно смотрел на правителя.

— Мой приказ: с сегодняшнего дня мой сын Слав в охране и наблюдении не нуждается. Снимите всех агентов. Оставьте только внешнюю охрану. Пусть следуют за ним только, если он куда‑нибудь отлучится. Выполняйте.

— Да, правитель.

Отключив всю связь, Изагер тяжело опустился в кресло. Сердце заныло тупой, пульсирующей болью. Надо сходить в реген–камеру, подумал он, да все некогда.

Мысли правителя никак не могли прийти в порядок. Он думал о Славе. И о том, кто занял место сына. Варваре, пустыннике. Юр все понял, как надо, ему можно доверять. Приказ ослабить наружное наблюдение должен пресечь ненужные подозрения. Никакой учебы, никаких учителей. Чем меньше людей будут контактировать с ним, тем лучше. А может, этот варвар и убил Слава, своей рукой, а он, Изагер, принимает его как сына? Изагер не хотел в это верить. Слав просто разбился, как и все, кто был на борту скутера. Но почему его тело не нашли? Вдруг он жив?! Изагер покачал головой: если Слав и уцелел после падения, шансы выжить в Пойме равны нулю. Быть может, этот варвар знает о его судьбе? Быть может… Но спросить означает выдать себя. Он поймет, что разоблачен и… Нет, пожалуй, не стоит. Надо оставить все, как есть. Пока. Пока — что? Изагер еще не решил.

Правитель плохо спал в эту ночь. Ему снилось, что прежний Слав нашелся, пришел и стоит рядом с тем варваром. А ему предстояло выбрать. Одного из двух. Надо сделать выбор, но Изагер не может. Затем один из них ушел, и правитель Дирна успокоился. Один явно был лишним. Но кто из них ушел, а кто остался?

Глава 28. Слав. Побег.

Слав открыл дверь и вышел наружу. Его продали, как вещь, он не человек для них, даже после того, как помог защитить клан от бродяг! Почему же они так ненавидят его? Только из‑за того, что он родился в городе, а не в этих пустошах, не голодал, не знал жары и жажды? Разве можно ненавидеть людей за то, чего они не испытали? Или за то, что сделали его предки сотни лет назад, когда отделились от варваров?

Он побрел куда‑то в сторону. Уже окончательно стемнело, и улицу — если эти извилистые тропки можно назвать улицей — окутала все более сгущавшаяся тьма. Лишь кое–где из окон на песок падали светлые пятна. Именно сейчас Слав ощутил тоску по городу, по чистым прямым улицам, множеству огней, от которых светло как днем, по приветливым людям и машинам, что везут мягко и неторопливо. По мягкому морскому воздуху и океану, ласково волнующемуся у ног…

— Слав!

Юноша оглянулся: из окна ближайшего дома на него смотрела Ангела. Ноги сами принесли его к дому, о котором говорил Гром.

— Слав! Что ты здесь делаешь?

— Я… Я пришел сюда вместе с Михом.

— Зачем?

— Я думал, помочь Красноголовым. А оказалось, что меня продали.

— Тебя продали?!

— Да. Мих сказал, что теперь я принадлежу Красноголовым. Как будто я вещь!

— Ты — гмор, — тихо проговорила Ангела. — Ты мне нравишься, но… ты не наш.

— И что из этого? Разве мы не можем дружить, быть равными?

— А если бы я пришла в гмород — разве гморы приняли бы меня как равную?

Слав не знал, что ответить. Ангела сказала правду. Мир расколот, и будь проклят тот, кто сделал это!

— Послушай, Слав!

— Да?

— Мих продал меня Красноголовым, как и тебя! Я должна стать женой одного из них. Но я не хочу! Лучше стать бродягой без клана, чем жить здесь!

— Так скажи Миху об этом!

— Он не слушает, Слав! Мих сказал, что у него нет выбора, что это старый договор, и что я должна подчиниться воле клана! Но я не хочу!

— Я не знаю ваших законов, — проговорил Слав, — но это жестоко… Я бы помог тебе, но я не знаю, как.

— Помоги мне бежать, Слав! — горячо произнесла девушка.

— Бежать? — Слав невольно оглянулся, но улица была пуста. — Но здесь не так уж и плохо, — Славу было жаль девушку, но он понимал, что ничего поделать не сможет. Несмотря на все привилегии, по сути, он оставался рабом. — А в пустыне смертельно опасно! Пустыня убьет тебя, Ангела!

— Пойми, гмор, свободный человек всегда готов умереть за свободу! Я знаю: ты смелый парень, Слав, помоги мне, и уйдем вместе! Зачем тебе быть рабом?

Слав перестал дышать. Действительно, сколько еще он должен терпеть свое рабское положение? Так он проживет с варварами всю жизнь, и останется рабом, презренным гмором! Даже то, что он спас клан от опасных бродяг, не изменило ничего. Быть бродягой опасно, Слав уже знал, что они — изгои. Многие кланы не пускают их на свою территорию, многие охотятся, как на опасных животных… но лучше умереть свободным, чем жить на коленях — так, кажется, говорил когда‑то Юр.

— С тобой — хоть на край Поймы, — сказал он.

Ангела улыбнулась. Ее ровные зубы сверкнули в полутьме окна.

— Я знала, что ты согласишься, Слав!

— Но я не умею ориентироваться в пустыне, — сказал Слав.

— Я умею. Но мне не выйти… Дверь не заперта, но на ней невидимый замок. Когда ее открывают, звучит сигнал. Я не смогу уйти незамеченной!

Слав кивнул. Понятно: Красноголовые поставили на дверь сигнализацию.

— Ты очень умный. Ты сможешь открыть дверь так, чтобы она молчала?

— Думаю, смогу.

— Тогда поторопись, — сказала Ангела, — за ночь нам надо уйти как можно дальше!

Слав вспомнил, о чем слышал в пиршественном зале. Что никто не сможет войти в дом невесты незамеченным. И Ангела не может выйти, не подняв шума. Так. Слав поднял голову и даже в наступившей темноте сумел рассмотреть тонкий провод, тянувшийся по периметру дома. Мастер Красноголовых Гром немного соображал в электрике, но не считал нужным прятать свою примитивную сигнализацию. От кого? На сотню километров вокруг не найдешь человека, могущего разобраться в электрических цепях. Но он, Слав, может!

— Я справлюсь, Ангела! Жди.

Стараясь не привлекать внимания, Слав прошел вдоль дома и обнаружил, что проводка идет в дом через небольшое отверстие в стене. Питание сигнализации внутри. Разумно. Но он‑то внутрь попасть не может!

— Ангела!

— Я здесь, Слав!

— Ты должна мне помочь. У противоположной стены должен быть накопитель энергии. К нему снаружи ведут два провода.

— На что он похож?

— На большую или маленькую банку или ящик. К нему должны подходить провода.

— Я поняла. Сейчас найду. Нашла! Их надо оборвать?

— Нет! — Кто знает, что за мастер тут потрудился, подумал Слав. Гром не производит впечатление хитреца и уж тем более большого мастера, но ошибки быть не должно. Кто знает, может, это работа того неизвестного мастера? Надо искать другой выход. Придумал! Как говорил учитель физики: все гениальное должно быть просто!

Слав пошарил по карманам и извлек кусок провода. Занимаясь усовершенствованием ветряного генератора, Слав постоянно что‑то выдумывал и мастерил, а чтобы не искать всякую мелочь, складывал контакты, предохранители, куски провода и прочую полезную мелочь в карманы. Юноша подошел к двери и внимательно осмотрел по периметру. Так и есть: нижняя часть двери, обитая металлом, служила проводником. Внизу косяк тоже был металлическим. Контакт замыкался, стоило закрыть дверь, открываешь, не зная, где выключатель — срабатывает сигнал.

Искать выключатель долго. Есть более короткий путь. Слав достал нож и старательно зачистил концы провода, чутко прислушиваясь к звукам попойки. Примерил провод к двери: короткий, очень короткий, но другого нет. Узким лезвием юноша вставил конец провода в металлическую планку под косяк, другой таким же методом соединил с дверью.

В доме напротив открылась дверь. Веселый гул пиршества разнесся по ночной улице. Слав вжался в стену. Пьяный варвар, пошатываясь, справил нужду на стену и ввалился обратно в дом. Слав снова подбежал к окошку:

— Ангела!

— Да, Слав?

— Я все сделал, — прошептал он, чувствуя, как колотится сердце. Если их поймают…

— Спасибо, Слав!

— Подойди к дверям и жди меня. Я их открою, — Слав молнией метнулся на другую сторону… и столкнулся с Громом.

— Ты что здесь делаешь? — подозрительно спросил варвар. Слав замер.

— Я тебя спрашиваю!

— Я просто гуляю. Смотрю на ваше селение.

— Здесь не гуляй! — варвар был одного роста со Славом, но более плотного сложения. Драться с ним более чем рискованно. Вдруг он позовет на помощь?

— Пошли со мной, гмор, мне велено найти тебя и отвести в дом, где ты будешь жить.

Словно соглашаясь, Слав склонил голову и резко, без замаха, ударил. Варвар, как куль, повалился рядом со ступенями. Все. Назад пути нет.

— Ангела!

— Я здесь!

— Подожди, — Слав осторожно приоткрыл дверь. Только бы не оторвать провод!

— У тебя получилось! — восторженно прошептала девушка.

— Да, но я не могу открыть дверь полностью! Попытайся выйти и не задень провод.

Юноша открыл дверь так широко, как только мог. Провод натянулся. Все, дальше нельзя. Ангела осторожно просунула голову и постепенно протиснулась наружу.

— Я свободна! — она обняла юношу. — Теперь бежим!

Она заметила тело варвара и повернулась к Славу:

— Ты убил его?

— Думаю, нет. Но какое‑то время он будет без сознания. Не знаю, как долго.

— Тогда у нас нет выбора, — Ангела нагнулась, вытащила из‑за пояса варвара нож и замахнулась. Слав еле успел блокировать удар:

— Ты хочешь убить его?

Девушка яростно схватила Слава за руку:

— Если не убить его, он поднимет тревогу! Пусти, гмор!

— Мы не можем убить его!

— Почему? Мы не уйдем далеко! Нас найдут! Меня притащат сюда, а тебя убьют сразу!

Ошарашенный яростью девушки, Слав ослабил хватку. Ангела тут же взмахнула ножом и вонзила в грудь варвара. Гром застонал и захрипел, содрогаясь в конвульсиях. Все было кончено.

— Теперь бежим! — сказала она. Славу ничего не оставалось, как бежать за девушкой.

Ангела выбрала юг. Не останавливаясь, они бежали через песчаные холмы в ночь. Впереди была неизвестность, но она лучше смерти, ожидающей беглецов, если их догонят.

Девушка бежала размеренно и легко. Так казалось Славу, с трудом поспевавшему за ней. Ноги вязли в песке, ныли мышцы, еще не отдохнувшие от дневного перехода. Не только страх гнал вперед — Слав испытывал пьянящее чувство свободы, восторг от того, что решился, что возврата назад нет, и надо идти вперед и вперед, вместе, пока…

— Отдохнем! — Ангела упала на песок, и Слав без сил рухнул рядом, пытаясь отдышаться.

— Как думаешь, гмор, нас уже ищут?

— Не называй меня гмором, — попросил Слав.

— Хорошо, — жестко улыбнувшись, ответила Ангела. — Ты прав. Теперь мы оба — бродяги.

— Ты знаешь, куда нам идти? — спросил он.

— Сейчас нам надо ускользнуть от погони. Неважно, куда мы пойдем, — она взглянула на небо. — Скоро прилив. Быть может, уже завтра. Нам надо идти ему навстречу. Тогда вода смоет наши следы…

Слав кивнул. В словах девушки была логика. Пустынники были хорошими следопытами и могли преследовать беглецов сколь угодно долго, тем более что у них не было ни еды, ни воды. А разлив действительно поможет. Если они успеют до него дойти.

— Надо идти, — поднялся Слав. Ангела встала.

— Ты крепкий, гмор… Извини. Ты крепкий, Слав.

— А ты опасная. Я и не думал, что ты так можешь, — признался юноша. До сих пор он не мог прийти в себя от легкости, с которой девушка зарезала человека. Он бы ни за что не решился. Ангела тряхнула головой. Ее волосы рассыпались по плечам:

— Откуда тебе знать, какая я?

Слав посмотрел ей в глаза, но в темных, очерченных слабым светом звезд, глазницах плавала тьма первобытной ночи.

Глава 29. Волод. Вербовка.

Два тела на черных простынях сплелись в жаркой схватке. Ианна была ненасытна, и Володу это нравилось. Девушка из гморода была настолько раскована и раскрепощенна, что юноша терял дар речи от ее диких фантазий и буйных, животных повадок в любви. Своей дикостью Ианна напоминала Ангелу, но ее дикость распространялась лишь на постель, в остальном Ианна была сама скромность, и этот контраст возбуждал Волода еще сильнее.

Он застонал и откинул голову. Ианна засмеялась, соскочила с его живота и жадно слизала разбрызганную по торсу сперму. Подняв голову, Волод неожиданно увидел странные синие пятна, просвечивавшие сквозь волосы девушки.

— Что это у тебя? — спросил он, раздвигая пальцами рыжие пряди. Да это не пятна, а какие‑то знаки… Татуировка.

Ианна отдернула голову. Взгляд светло–зеленых глаз стал другим, обжигающе–опасным:

— Не обращай внимания.

Она поднялась, демонстрируя безупречную мускулистую фигуру. Даже ее грудь на ощупь казалась упругой и тугой, как мускул.

— Лежи, Слав…

— Ты куда?

— Я скоро вернусь, — девушка поднялась. Ее крепкие, вызывающе торчащие груди казались Володу верхом совершенства. А также тонкая талия и круглые, подтянутые ягодицы. В Ианне нет недостатков, подумал он.

Прошла минута. Ианна не появлялась. Вдруг Волод услышал звук открывающейся двери и негромкий разговор. Кто‑то пришел?

— Ианна, ты где? — Волод поднялся с постели и вышел из спальни в холл. Обнаженная Ианна стояла у двери и улыбалась. Рядом находился незнакомец — плотный мужчина неопределенного возраста с примечательным крупным, клювообразным носом.

— Меня зовут Мерк, — спокойно представился он. Он улыбался, но от его улыбки веяло недобрым. — Я твой новый учитель физики, и мы начнем занятия прямо сейчас.

— Чего? Какая физика? — Волод стоял обнаженный и не думал прикрываться. Он у себя дома! И вообще, он сын правителя! — Я не желаю ничего изучать! Как вы смели войти? Ианна, это ты его впустила? Выметайся, или я вызову охрану!

— Хорошо, очень хорошо, — с улыбкой проговорил гость. — Убедительно. Но звать охрану я бы не советовал.

— Это почему? — дерзко спросил Волод. У незнакомца, по видимости, нет оружия, да и с оружием сюда не пройти — сработают датчики на металл. Эх, будь у него в клане такие датчики…

— Сделаешь хуже только себе.

— Ты угрожаешь мне, сыну Изагера? — Волод хотел добавить — «гмор», но вовремя вспомнил, что он не в Пойме. — Тогда я сам выкину тебя отсюда!

Он двинулся на пришлеца, но стоявшая рядом Ианна разогнулась, как пружина, молниеносно ударив Волода в живот. Не ожидая такого, юноша согнулся и тут же опрокинулся навзничь после мастерской подсечки. Ничуть не стесняясь, Ианна нависла над ним и заломила юноше руку. Впервые в ее глазах появилось что‑то иное.

Мерк шагнул к лежащему Володу:

— Не дергайся и слушай!

— Ианна… Вы хотите меня убить?

Мерк улыбнулся, показав длинные, неестественно белые зубы, и покачал головой:

— Нет. Скажу сразу, чтобы ты понял: это мы устроили крушение скутера, на котором летел Слав. Настоящий Слав.

— Что вы… говорите?

— Молчи и слушай, мальчик, — холодно произнесла Ианна. Мерк кивнул:

— Мы все знаем о тебе. Ты не Слав, сын Изагера, и у нас есть все доказательства. Ты понимаешь, чем тебе это грозит, варвар?

Они все знают! Волод дернулся, и рука тут же отозвалась острой болью. Сидя за головой Волода, Ианна держала его руки и не позволяла встать. Почему‑то только теперь Володу стало стыдно за свою наготу. Распятый и беззащитный, он лежал на полу перед этим человеком.

— Чего вы от меня хотите?

— Все зависит от того, что ты ответишь на один вопрос, Слав. Или не Слав.

— Что? — невольно спросил Волод. Невозможно, мелькнуло в мозгу, не выдавай себя! Не сдавайся, они ничего не могут знать о мне!

— Мы давно наблюдаем за тобой. Мы имеем доступ к секретам правителя, о чем он даже не догадывается. И нам известно, что ты не тот, за кого себя выдаешь!

— Ложь!

— Разумеется, ты будешь все отрицать, — кивнул Мерк. — Мы не знаем твоего настоящего имени, но ты — не Слав, сын Изагера, а варвар из пустошей, который непостижимым образом так похож на сына правителя Дирна, что даже отец не заметил различия!

Колени Волода дрогнули.

— Ты первым заметил это удивительное сходство и заменил сына Изагера, погибшего в пустошах, — продолжил гость. — Ты думал, что можешь и дальше дурачить всех, но помимо внешнего сходства существуют отпечатки пальцев, индивидуальные медицинские карты и, наконец, анализ ДНК, о котором необразованный варвар не имеет ни малейшего представления. Ты можешь объяснить, почему твои ремни безопасности на скутере были разрезаны? Я объясню: потому что ты не знал, как их отстегнуть, чтобы убрать настоящего Слава из корабля…

Пропал! В сердце полыхнула ярость, но вмиг растаяла, усмиренная здравой мыслью не варвара, а почти гмора: не стоит умирать, если можно договориться. Жизнь самое ценное, что есть у человека, ради этого стоит пойти на все. Ведь это раньше у него не было ничего, а теперь так много, что потерять все просто невыносимо!

— Пока глупец Изагер принимал тебя за сына, мы проделали кое–какую работу. И вот я здесь. Как видишь, нам не помешала ни твоя охрана, ни твой телохранитель. Кстати, сейчас ты вызовешь его.

— Что? — Володу показалось, что он ослышался. Пришелец сам просил, чтобы он вызвал Юра. Что, и Юр с ними заодно?!

— У тебя есть устройство вызова. Мы о нем знаем. Дай его мне. И без шуток, парень, или мы положим Изагеру на стол информацию о том, кто его сын на самом деле.

Мерк сделал знак. Ианна отпустила Волода, и он, как сомнамбула, двинулся к своей одежде. Девушка шла рядом. Волод посмотрел на нее: теперь нагота Ианны не вызывала никаких чувств. Она предала его, тварь, она служила этому гаду!

— Без шуток, — предупредила Ианна. — Не вздумай нажать кнопку — будет хуже только тебе.

Волод сунул ладонь в карман и осторожно, чтобы не задеть кнопку, извлек черную пластину. Ианна взяла ее и отнесла Мерку. Волод надел штаны.

— Отлично, — Мерк посмотрел на трофей и улыбнулся. В этот момент он напомнил Володу довольного, хорошо пообедавшего зубина. — Теперь тебе надо произнести всего одну фразу вот сюда, — и он поднес к лицу Волода ладонь с перстнем на указательном пальце.

— Повтори слово в слово: Юр, приезжай скорее, я на старой пристани. Запомнил?

Волод послушно повторил. Незнакомец, как клещами, сжимал его волю, заставляя делать все, что было нужно.

— Все, — удовлетворенно проговорил Мерк. — С Юром мы разберемся.

— Вы убьете его?

— Конечно. Он знает слишком много. Думаю, даже то, что ты не Слав.

— Он… знает? — изумился Волод. — Но… почему…

— Почему он не сказал Изагеру? Совсем недавно он был у правителя. Не знаю, о чем они говорили, но, если ты по–прежнему здесь, то либо он ничего не сказал, либо глупец не поверил ему. Мало того, слежка за тобой не только не усилилась, но стала значительно меньше. Значит, Изагер верит тебе, и это хорошо. В любом случае Юр слишком много знает или может узнать, и должен исчезнуть. Это в твоих же интересах, парень.

Мерк сделал жест, указывая Володу на диван. Варвар сел.

— Теперь поговорим о главном. О твоей судьбе.

Мерк не садился, просто стоял, возвышаясь над Володом, как мессия над своим пророком.

— Заметь, Слав — я буду называть тебя так, зачем мне твое настоящее имя? — мы не шантажируем тебя, хотя имеем для этого все необходимое и данных более чем достаточно. Мы предлагаем сотрудничество и власть. Такую власть, при которой уже никто не сможет в чем‑то тебя обвинить. Ты займешь место Изагера.

— Отца? — невольно воскликнул Волод.

— Какой он тебе отец, варвар? Впрочем, Изагер немногим отличается от вас, пустынников. Дирну не нужен такой правитель.

— Я должен убить его?

Мерк сделал пальцами замысловатый жест:

— Об этом мы поговорим позже. Нам нужно твое согласие на сотрудничество, Слав. Всего лишь твое согласие занять кресло правителя. И мы оставим все, как есть. Ты будешь иметь все, что имеешь сейчас, так же развлекаться, спать с девушками. Разве тебе надо что‑то еще?

Повисла тишина.

— Итак, ты согласен занять его место? — после паузы спросил Мерк. Волод думал, но в голову ничего не приходило. Выхода не оставалось, разве только прыгнуть с платформы в море… Он ввязался в это дело, не зная, что в действительности происходит в гмороде, какая борьба за власть идет в Дирне. И он, лже–Слав, в этой игре стал главной фигурой. На него ставят многие, но выиграет кто‑то один… На миг ему захотелось забиться в угол и закричать: не хочу, возьмите все, отвезите меня в пустыню и бросьте там! Но кто‑то другой одеревеневшими губами произнес:

— Согласен.

Глава 30. Слав. Пойма.

К рассвету Слав едва передвигал ноги. Ангела тоже еле брела, но не останавливалась.

— Ангела, — проговорил Слав. — Надо отдохнуть.

— Нельзя. Нас догонят и убьют… — ноги девушки подогнулись, и она рухнула на песок. Слав упал рядом.

— Они тоже не железные, — сказал Слав, глядя в светлеющее небо. — Да пока обнаружили, что нас нет…

— Следы выдадут нас. Надо дойти до воды, — девушка попыталась встать, но Слав удержал ее:

— Надо отдохнуть хотя бы полчаса. Иначе мы не сможем идти дальше.

Ангела кивнула.

— Хорошо.

— Поспи, — сказал Слав. — Я посторожу.

— Нет. Я не хочу спать. Хочешь — спи ты.

— Я тоже не буду.

Спать Славу очень хотелось: сказывалась усталость и напряжение последних часов, но он не мог позволить себе быть слабее девушки. Даже пить не очень хотелось, но это пока солнце не поднялось над Поймой.

— Прилив уже начался, — сказала девушка, вглядываясь в дымку на горизонте. — Осталось еще немного.

Еще несколько километров по хватающему за ноги песку показались Славу бесконечными, но, взобравшись на очередной бархан, он увидел блестевшую на солнце голубую гладь.

— Вода! — закричала Ангела. — Вода!

Они сбежали с бархана. Мелкие волны накатывались на буро–зеленый от проросших растений берег. Некоторые из них выросли почти на метр. Ангела с разбега прыгнула в воду, и Слав последовал ее примеру. Охладившись и наглотавшись мутноватой воды, путники двинулись вдоль берега, не выходя на песок, чтобы не оставлять следов. Так шли несколько километров, пока подплывшая черезчур близко к берегу водяная тварь не напугала их, высунув из травы жуткую зубастую морду.

— Теперь пойдем по песку, — объявила Ангела. — Они не скоро найдут следы.

Славу очень хотелось есть. Онудивлялся, что девушка будто забыла о еде, но Ангела помнила. Увидав длинные растения с синими цветками на толстом, увитом мелкими листиками стебле, она радостно вскрикнула.

Слав растерянно стоял и смотрел, как, пользуясь ножом, девушка ловко выкапывает растения из песка. Корни его уходили глубоко в землю, но Ангелу интересовали не корни, а клубень у основания стебля. Отделив клубень от растения, Ангела помыла его в воде, ловко очистила ножом и порезала на крупные дольки.

— Ешь! Это сочень.

Слав взял в руки желтоватую, волокнистую, полупрозрачную дольку и откусил. Вкусно. Кисленькая, немного вяжет — но вкусно! Он съел половину клубня и оглянулся на девушку.

— Ешь, ешь, я еще сделаю, — Ангела выкапывала одно растение за другим. Слав решил помочь, схватился за стебель и дернул. Стебель остался в руках, клубень — в земле, а юноша упал на спину. Ангела рассмеялась:

— Не знаешь — не берись!

Она не успокоилась, пока не выкопала все растения. Часть клубней они очистили и съели, другую часть Ангела выкапывала осторожно, вместе со стеблем, затем заплела в большую косу и протянула Славу:

— Неси.

Еда прибавила сил. Кроме голода, чудесные клубни прекрасно утоляли жажду, и путники зашагали веселей. Несколько раз приходилось обходить пришедших на водопой животных, большинство которых, имея рога и зубы, не боялись человека и вели себя агрессивно. Ангела знала их повадки, и Слав в который раз убеждался, что, окажись он в пустыне один, вряд ли бы выжил, не зная множество секретов, о которых не догадаешься, не прожив здесь годы. Секретов, которые передаются из поколение в поколение, из клана в клан.

— Ангела, смотри! — Слав протянул руку, указывая на высокого голокожего зверя, спускавшегося к воде. Длинный оранжевый волнистый гребень проходил по его спине, заканчиваясь на увенчанном шипами хвосте. Девушка замерла, потом дернула Слава за руку:

— Бежим, пока он не увидел нас!

Они сбежали к воде, но было уже поздно. Сзади раздался зловещий рык, и Ангела, не оглядываясь, вбежала в воду.

— Быстрее, он убьет нас!

Слав все же оглянулся. И побежал изо всех сил. Чудище двигалось очень быстро, с каждым прыжком преодолевая добрый десяток метров. Наверно, оно не умеет плавать, если Ангела решила спасаться в воде…

Как назло, здесь было мелко. Вода едва доставала беглецам до пояса, зверю она практически не мешала. Рыча так, что у Слава тряслись внутренности, хищник стремительно приближался.

— Скорее! — кричала Ангела, но юноша и так бежал изо всех сил. Двигаться в сковывающей движения воде было тяжело, и зловещий плеск за спиной приближался. Ангела бежала впереди, Слав догнал ее, слыша за спиной утробное фырканье зверя, и почувствовал, что становится все глубже. Он оглянулся: широкая, способная легко перекусить человека, пасть клацнула зубами. Еще секунда — и конец… Слав оттолкнулся ногами и нырнул. Шум плескавшего по воде чудовища заложил уши. Юноша опустился к самому дну и плыл, пока хватило дыхания. Он не знал, спаслась ли Ангела. В этот момент он думал только о себе.

Задыхаясь, он вынырнул на поверхность и с облегчением увидел голову Ангелы. Девушка оглядывалась, ища своего спутника. Поднимая тучи брызг, промахнувшийся хищник бесновался в десятке метров от них, не решаясь преследовать людей на глубине.

— Я здесь! — крикнул Слав. Ангела оглянулась. Ее лицо расцвело:

— Слав!

Здесь было глубоко, по крайней мере, дна Слав не чувствовал. Они подплыли друг к другу. Слав никак не мог отдышаться, Ангела с улыбкой смотрела на него, медленно разводя руками в воде.

— Он уйдет? — спросил Слав, кивнув в сторону зверя.

— Не знаю. Нам лучше уплыть подальше. На суше он догонит любого зверя. Я слышала, что десять охотников не смогли справиться с таким и погибли все до единого. Это грогур, властелин Поймы.

— Наше счастье, что он не умеет плавать, — пробормотал Слав.

— Если бы он умел еще и плавать, то сожрал бы всех в Пойме, — Ангела медленно поплыла вдоль берега. Слав плыл рядом. Живя в клане, он слышал, что в разлив Поймы в воде, кроме рыбы, появляются и те, кто эту рыбу ест. А среди них твари, не гнушавшиеся полакомиться человечиной. Но вслух ничего не сказал. Во–первых, Ангела и так это знает, пусть и не ходит с мужчинами на охоту, во–вторых, это ничего не изменит. Деваться им все равно некуда…

— Он все не уходит, — злобно проговорил Слав.

— Да.

Грогур выбрался из воды, но, будто чувствуя, что добыча может вернуться, расположился на берегу, чутко поводя огромной, как пол–мобиля, башкой. Возвращаться нельзя.

— Нам надо уплыть подальше, — сказала девушка. Слав тяжело выдохнул. Плавать в намокшей кожаной одежде было трудно. Особенно мешали ботинки, но юноша понимал: сбросить их нельзя. Когда вода уйдет, как пойдешь по раскаленной равнине?

— Смотри, там островок! — крикнула девушка. Слав посмотрел: и, правда, вдалеке над водой виднелось желтое–черное пятно. Далеко, но у них нет выбора. Не сговариваясь, они поплыли к острову. Слав не думал ни о хищниках, ни о потерянной в воде связке съедобных корений. Доплыть, надо доплыть!

Остров приближался медленно. Они несколько раз останавливались и отдыхали, зависая в воде. Юноша видел, что Ангела выбилась из сил, но девушка ни разу не пожаловалась. И Слав молчал.

Достигнув островка, они выбрались на мокрый песок и распластались на нем, глядя на синее, без тени облаков, небо. Слав думал о том, что они оторвались от погони, что теперь у них одна дорога, и он рад пройти ее вместе с Ангелой.

Они обошли крошечный песчаный островок, кое–где поросший травой, и обнаружили следы кострищ, обглоданные кости рыб и зверей. Здесь бывали люди.

— Давай сушить вещи! — объявила девушка. — Я так пропиталась водой, что, наверно, неделю пить не буду…

Слав стянул с плеча мокрую куртку и замер: ничуть его не стесняясь, Ангела быстро сняла с себя все и разложила вещи на песке.

— А ты что? — повернулась она. Слав мигом опустил глаза и закопался с ремнем на штанах. Раздеваться перед девушками ему приходилось, но в своей секции, в интимном полумраке, зная, что затем произойдет… Но здесь, на открытом ветрам клочке суши, под внимательным взглядом неба и жгучим интересом солнца, он раздеться не мог.

— Тебе помочь?

Смеялась ли она? Быть может. А от смеха недалеко до презрения. Слав заторопился, вырвал‑таки ремень и оказался нагишом. Положил штаны на песок и выпрямился. Ангела смотрела на него. Кажется, ниже пояса.

— Ты что? — спросил он, невольно наклонил голову и почувствовал, что краснеет. Он не мог поднять голову, не смел смотреть на нее.

— У Волода был шрам, — Ангела шагнула к нему и коснулась рукой живота. — Вот здесь.

Он увидел ее ноги и плоский живот. В груди жарко бухнуло. Но Ангела повернулась и пошла прочь. Ее загорелая мускулистая фигура была великолепна: стройные ноги с точеными икрами, поджарые ягодицы, тонкая талия и высокая шея… Ангела присела и разлеглась на песке, подложив под волосы какую‑то тряпку. Слав уставился на ее крепкую грудь с задорно торчащими сосками, затем спохватился, что стоит как истукан, и тоже лег, но не на спину, а на живот.

— Вы очень похожи. Но ты совсем другой, — сказала она.

— Почему ты так часто вспоминаешь его? — спросил Слав.

— Не так уж и часто, — Ангела повернула к нему голову. — Только когда вижу тебя.

— Знаешь, мне неприятно, когда ты вспоминаешь о нем.

— Это почему?

— Потому что… — Ему было нелегко, но он выговорил эту трудную фразу. — Ты его любишь?

— Я? — Ангела привстала. — Зачем тебе знать?

— Ну… — Слав смутился. Вопрос застал его врасплох.

— Я могу не отвечать тебе, — сказала, приподнимаясь на локте, Ангела. — Но я отвечу. Если и любила — Волод умер, значит, и любовь умерла.

— Это не так, — возразил Слав. Он вспомнил слова какого‑то философа и процитировал. — Настоящая любовь не умирает. Она живет, пока жив хоть кто‑то из любящих.

— Значит, по–твоему, моя любовь не была настоящей? — спросила девушка.

— Значит, ты все‑таки любила его.

— А ты любил женщину? По–настоящему, как ты говоришь? — вопросом на вопрос ответила Ангела. Слав вновь растерялся. С Ангелой непросто разговаривать. То, что девушки Дирна держат в себе и никогда не скажут, она говорила прямо, ничуть не стесняясь. Действительно, чего им теперь стесняться?

— Нет. Думаю, нет.

— А откуда ты знаешь?

— Знаю, — проговорил Слав. — Как же я могу не знать?

— Ты странный человек, Слав. Все гморы такие странные? Но ты мне все равно нравишься.

— Нравлюсь? — переспросил он.

— Да, — Ангела перевернулась на живот, опустив голову на скрещенные руки. — Знаешь, Слав, — голос ее дрогнул. — Я Волода не любила. И не полюбила бы никогда. Он похож на тебя, но внутри он… другой. Хуже. Он не мог бы любить, как ты… сказал.

Слав молчал.

— А ты, Слав, мог бы так любить? По–настоящему? До тех пор, пока жив?

— Мог бы. Если это необыкновенная девушка.

— Что значит: необыкновенная?

Слав повернул голову, чтобы прочитать ответ в плывущих над горизонтом облаках — и увидел темное пятно. Что‑то огромное плыло по залитой водой Пойме.

— Смотри!

Ангела резко повернулась:

— Одевайся! — крикнула она. — Это рыбаки!

Черное пятно приближалось, и скоро Слав разглядел плот из вязанок тростника и пустых пластиковых бочек. Плот был огромен, не меньше сотни квадратных метров, а, скорее всего, много больше. На нем были несколько строений из тростника и дешевого пластика, а в центре стояла мачта с широким прямоугольным парусом. По плоту ходили люди и, похоже, они видели стоящих на островке. Быстро одевшись, Слав и Ангела ожидали, пока плот пристанет к берегу. Похоже, рыбаки плыли именно сюда.

Несколько рыбаков спрыгнули в воду и побрели к берегу. Их загорелые тела прикрывали рваные рубахи, сшитые, по всей видимости, из отживших свой срок старых и рваных сетей, и короткие, не достающие до коленей, кожаные штаны.

Слав и Ангела дожидались их, не двигаясь с места.

— Говорить буду я, — шепнула девушка, и Слав еле заметно кивнул. Ей лучше знать, что говорить.

Рыбаки приблизились. Ремни на их бедрах оттягивали изогнутые ножи, удобные для разделывания рыбы. Двое держали в руках зазубренные, сработанные из костей зверя, остроги. Другого оружия у рыбаков не было. Отряд остановился в нескольких метрах от беглецов, один из рыбаков шагнул вперед.

— Меня зовут Мосень, — объявил он. — И я здесь хозяин. Кто вы такие?

Он был широк в кости и широкоплеч. Поросшая кучерявыми волосами голова, казалось, сидела прямо на плечах, без шеи. Его круглое лицо могло показаться привлекательным, если бы не хищный крючковатый нос и въедливый взгляд маленьких, но все замечающих глаз.

— Я Ангела, а он — Слав. Мы из клана Север, — сказала девушка.

— Никогда не слышал о таком клане. А что вы здесь делаете?

— Мы шли в клан Красноголовых, но заблудились в пустыне. Песчаная буря сбила нас с пути, а потом начался прилив, — хладнокровно сочиняла Ангела. Славу казалось, ее особо не слушают, больше рассматривают. Но это было не так.

— О Красноголовых я слышал. Но они далеко отсюда. Очень далеко. А песчаных бурь в эту пору не бывает, — усмехнулся Мосень. — Проще говоря, вы — бродяги.

— Я из клана Север, — проговорила Ангела. Даже Слав уловил неуверенность в ее голосе, что уж говорить про кучерявого вожака? Мосень сжал губы:

— Мы не убиваем чужаков, оно нам не надо. Тем более, если они молоды и красивы…

Он смотрел на Ангелу. Девушка выдержала его взгляд. Слав забеспокоился: что он имел в виду?

— А он, что, немой? — Мосень кивнул на Слава. Слав открыл рот, но Ангела успела первой:

— Да, он не разговаривает, — она посмотрела на юношу. Ее взгляд ясно давал понять: не спорь и молчи!

— Ладно, сейчас мы разведем костер и поедим, — сказал Мосень. — Вы можете оставаться с нами…

Рыбаки натаскали сухого хвороста, видимо, хранившегося где‑то на плоту, и зажгли огонь. Женщины ловко разделывали свежие рыбины, насаживали на длинный вертел и зажаривали целиком. Одна из рыбачек протянула гостям две большие ракушки. Слав поблагодарил и взял ракушку в руки, не зная, что с ней делать. Заметив его неуверенность, рыбачка отобрала ракушку, привычным движением вскрыла и снова протянула парню. Внутри было нежное полупрозрачное тельце моллюска.

— Ешь, это вкусно, — сказала она. Ангела давно расправилась с подарком и с интересом наблюдала за Славом. Юноше никогда не приходилось есть моллюсков. Несмотря на голодные спазмы, есть это совсем не хотелось.

— Ешь, Слав, он прибавит тебе сил, — сказала Ангела. Слав понял, что отказ вызовет обиду, тем более что некоторые из рыбаков уставились на него, ожидая, как будет принят подарок.

Слав, почти не жуя, проглотил почти безвкусное, скользкое тельце моллюска и хотел сказать спасибо, но вовремя вспомнил, что он немой.

Рыба поспевала. Ароматнейшие запахи распространились по островку. Слав понял: рыбаки знали, что это место остается незатопленным в прилив, и часто приплывали сюда. Отсюда и следы костров. Наконец, Славу дали огромный кусок жареной рыбы, и юноша утолил голод. Так вкусно он не ел, наверно, никогда. Оранжевое пламя костра отгоняло ночь, тонувшую в черной воде. Искры улетали вверх, рождая новые звезды. Рыбаки смеялись, слушая истории о гигантских рыбах и невероятных подвигах. Славные люди, подумал юноша, хорошие люди. Ему было хорошо, потому что впервые он был в Пойме среди пустынников, которые не считали его ни гмором, ни рабом. Он был равным среди равных, просто человеком. Где‑то на юге, в блистающем огнями и стеклом Дирне, люди работали, создавая ненужные, в общем, машины; учились, чтобы пробраться повыше и стать начальником; суетились, думая, что это и есть настоящая жизнь — а ведь это не так. И не живут, а мучаются свои многие сотни лет, а варвары живут пятьдесят — и как живут!

Звонкий голос Ангелы прогнал задумчивость Слава. Юноша встрепенулся и коснулся плеча девушки:

— Почему ты сказала, что я немой? — Ангела повернулась, и ее улыбка померкла:

— Ты не знаешь… Я не хотела пугать тебя, но я знаю Красноголовых. Они могут потерять наш след, но не откажутся от поисков. Я убила их человека и опозорила вождя Берока. Он пошлет охотника за людьми.

— Кто это?

— Человек, который умеет убивать. В каждом клане есть такие.

— А в твоем — кто? — спросил Слав. Ангела не ответила.

— Лучше, если никто не будет знать, кто ты, — тихо проговорила она. — И не вздумай сказать, что ты — гмор!

Тут же, у костров, улеглись спать. Тлеющие угли немного согревали — а ночи в Пойме были прохладными. Слав уснул крепко, а проснулся, когда кто‑то толкнул его в бок. Юноша открыл глаза и увидел полуголого мальчишку, в тот же миг отскочившего от него. Утро. Небо у горизонта светлело. Его прорезала ярко–красная щель всходящего солнца, отделяя от пока еще темной воды.

— Слав, ты проснулся?

— Да, — он приподнялся и сел. Ангела тут же прижала палец к губам, и Слав вспомнил, что он по–прежнему немой.

— Рыбаки уплывают, — сказала девушка, оглядываясь на собиравших вещи мужчин и женщин. — Они могут взять нас с собой. Через день вода пойдет на убыль, они возвращаются на свою землю.

— А здесь чья? — шепотом, еле слышно спросил Слав.

— Ничья. Когда вода уйдет, здесь будет пустыня.

Слав и Ангела двинулись к покачивающемуся на воде плоту, на который рыбаки вытягивали расставленные на ночь сети. Юркие ребятишки колотили пойманную рыбу камнем по голове и кидали в плетеные корзины.

Навстречу гостям вышел Мосень.

— Ты хочешь плыть с нами? — спросил он. Вожак по–прежнему разговаривал только с Ангелой, совершенно игнорируя Слава. Даже не смотрел в его сторону. Юноше это не понравилось, но еще больше не понравилось, как рыбак смотрел на девушку. — Я могу взять тебя, но чем ты заплатишь?

— Вчера ты угощал нас, а теперь требуешь плату? — возмутилась Ангела.

— То, что было вчера, было моим подарком, — объявил Мосень. — Если хочешь плыть с нами, придется заплатить. Или можете остаться здесь и ждать, пока спадет вода.

— Я могу дать тебе вот это, — рука девушки скользнула к бедру и вытащила нож. — Это хороший нож из хорошего железа. Возьми его.

Мосень не взял, молча скрестил руки на груди, давая понять, что недоволен предложением.

— У нас больше ничего нет, — сказала Ангела. Слав подумал: что страшного, если рыбаки уплывут, а они останутся здесь еще на два дня? С ней он был готов остаться хоть на месяц. Но вслух ничего не сказал.

— Ты можешь заплатить собой, — сказал Мосень, жадно оглядывая Ангелу. Слав подался вперед. Его кулаки сжались, ногти больно впились в ладонь. Если вонючий варвар посмеет тронуть ее… — Пока будешь платить, можешь оставаться с нами.

— Он тоже останется, — сказала Ангела, указывая на Слава. — Ты возьмешь и его тоже.

— Зачем мне этот немой? Что он умеет?

Ангела замерла. Сказать, что умеет Слав, она не могла. Это тотчас бы навело на след убийц. А, кроме своих гморских штук, Слав действительно не умел ничего.

— Это мой брат. Он останется со мной, или мы уйдем оба! — твердо сказала девушка.

— Ладно, — проговорил Мосень, почесывая живот. — Поднимайтесь на плот.

Ангела кивнула и направилась к плоту. Мосень ухмылялся.

— Подожди! — не выдержал Слав, бросаясь перед ней и водой. — Ты что, сделаешь, как он хочет?!

— У нас нет выбора! — рассердилась Ангела. Ее глаза пылали гневом, но почему она не гневалась, когда эта рыбья душа предлагала позорную плату?

— Так ты можешь говорить? — повернулся к нему Мосень.

— И не только, — ответил Слав. Он замахнулся, и его кулак вонзился в брюхо Мосеня. Вожак хрюкнул и, хватая ртом воздух, завалился на песок.

— Что ты сделал? — прошептала Ангела. — Зачем ты его ударил?

— Ты что, согласна… — не закончил свою мысль Слав, как девушка прервала его:

— Я же сказала тебе: не вмешиваться! Мы не можем оставаться здесь, нас найдут! Не твое дело, как я стану платить! Я не твоя жена, Слав!

Последняя фраза выбила Слава из колеи. Как же так? Как она может?

— Клянусь предками, я пущу тебя на корм рыбам! — проговорил Мосень, поднимаясь. К вожаку сбегались люди.

— Прости его, — сказала Ангела. — Он подумал, что ты хочешь сделать мне больно…

— Сейчас я сделаю больно ему! — Мосень рванулся к Славу, но девушка успела встать между мужчинами:

— Я сделаю все, что ты захочешь, Мосень, только прости его и возьми на плот.

— Ладно, — неожиданно остыл вожак. — Будь по–твоему. Но знай: я не люблю людей, которые едят мою рыбу, а потом бьют меня!

Слав поднялся на плот и сел на краю. Ему было горько. Рыбаки расправили парус, и плот поплыл на запад. Почти не двигаясь, Слав просидел на месте полдня. Ангела была здесь, на плоту, но он как будто ее потерял.

— Слав, — подойдя, сказала Ангела. — Поешь.

Он повернулся к ней:

— Не хочу.

Девушка положила на тростниковый пол жареную рыбину и выпрямилась:

— Ты должен есть.

— Я не могу есть то, за что ты заплатила… — он не договорил, но девушка все поняла.

— У меня не было выбора. Если бы мы остались там, Красноголовые догнали бы нас и убили.

Слав покачал головой:

— Я так не думаю. Лучше было остаться на острове.

Он чувствовал взгляд Ангелы, но не мог поднять голову. Почему горько ему, а ей нет?

— Так ты презираешь меня? — тихо спросила Ангела. Слав не ответил, потому что не знал этого сам. Он никогда не испытывал того, что чувствовал сейчас.

— Что ж, тогда нам не о чем говорить, гмор, — девушка повернулась и ушла. До самого конца дня Слав не видел ее и не искал.

Ночью юношу разбудил грубый толчок в грудь. Едва разлепив глаза, он увидел нескольких стоявших над ним рыбаков.

— Вставай! — потребовал один из них, самый рослый. Слав едва доставал ему до подбородка. Юноша поднялся на ноги. Он спал прямо на плоту, в метре от черной воды. Луна блеснула на кривых ножах. Чего они хотят? — растерялся Слав, отступая к краю. Он ничего не понимал. Еще вчера он сидел с этими людьми за одним костром, а теперь…

— Что вам нужно? — спросил юноша.

— Вон там земля, — презрительно сказал громила, указывая на юг. — Плыви, пока мы не изрубили тебя на куски!

Слав мог закричать, чтобы Ангела услышала его, но это было не по–мужски. К тому же Ангела прекрасно обходится без него. Она за все может заплатить своим телом, а ему платить нечем. Он обуза для нее в этом мире, и он не станет ей мешать.

Юноша опустился в воду. Она была черной, холодной и без дна.

— Плыви! — угрожающе повторил громила. Костяной наконечник остроги нацелился юноше в голову, и Слав быстро поплыл прочь. Не оглядываясь, он плыл и плыл вперед. Ангела ушла из его жизни. Теперь он будет думать только о себе, а это значительно проще.

Глава 31. Юр. Смертельный поединок.

Разговор с Изагером вывел Юра из равновесия, а равновесие души есть главное качество воина. Случилось то, чего он не ждал.

Юр старался не думать о последствиях будущего разговора с правителем. Это был его долг — сказать о всем, что видел, невзирая на последствия. Судьба лже–Слава представлялась ему решенной, и вот — такой поворот! Правитель даже не удивил — он напугал Юра. Впрочем, «напугал» — не совсем верное слово. За себя Юр не боялся. Но душевное здоровье хозяина давно вызывало тревогу. Юр знал Изагера со времен службы на периметре — а это достаточно долгий срок, чтобы понять все о человеке. Но, чем больше он узнавал, тем страшнее Юру становилось. Не за себя, и не за этого юнца, добровольно сунувшего голову в пасть зубину. За судьбу города и людей, его населявших. Для Юра они давно перестали быть гморами. Он видел, что горожане — те же люди, что и пустынники. Конечно, беспечная, с точки зрения варваров, жизнь в Дирне накладывала свой отпечаток, плюс воспитание, обычаи… Но все равно это были те же люди, с теми же понятиями добра и зла, лжи и правды. И разделение потомков Основателей на два враждебных лагеря казалась Юру чудовищной ошибкой. В отличие от прежних правителей, Изагер не просто стремился сделать эту пропасть еще глубже, он хотел полностью истребить варваров, решить проблему древнего противостояния самым радикальным образом. Войной на истребление.

Наследник правителя Слав был надеждой Юра. Юноша был противоположностью отца, и Юр старался поддерживать в нем те человеческие качества, которые так не любил отец. Если бы Слав стал правителем Дирна! Эта мысль терзала Юра давно, но Слав мог стать правителем только в случае смерти Изагера. Юр не задумываясь убил бы правителя, чтобы дать своим братьям в Пойме шанс выжить, но телохранитель был связан клятвой. Когда‑то, обреченный на смерть и гонимый, он встретился с Изагером, получив возможность начать новую жизнь. Тогда он поклялся защищать жизнь Изагера, пока жив. Кроме того, лишить Слава отца было жестоко по отношению к юноше, которого Юр любил всем сердцем.

Верность слову и страх перед планами правителя боролись в душе Юра. Узнав о захвате Плато Краба, телохранитель не мог найти себе места. Не побывав там, он знал, чем все закончится. Клан никогда не уйдет со своей территории, а это значило, что он обречен. Так и случилось, и это был лишь первый шаг Изагера. Будет и следующий, пока он не истребит всех варваров. Или кто‑то его не остановит. Слав мог бы это сделать. Несмотря на видимую мягкость, он имел нравственный стержень, и никогда бы не сделал того, что сделал этот варвар.

Догадавшись, что Слав — не Слав, Юр растерялся. Схватить лже–сына и привести к правителю — что могло быть проще? Но Юр не мог этого сделать. Он любил Слава, а варвар был так похож на него… И еще он понимал этого парня, как самого себя. Когда‑то точно так же он, Юр, рискнул, пробился из Поймы в гмород и стал тем, кем он стал. А кем стал? Чего достиг? Путь к вершине мастерства не стал короче, хотя Юр упорно двигался по нему уже три десятка лет. Пределов совершенству не было, а совершенствование мастерства напрямую зависело от совершенства души. И потому Юр не знал, что делать. Нет, этого парня он не убьет, даже если прикажет Изагер! Человек, поставивший на карту все, саму жизнь, был братом по духу. Но оставалось слово! Слово чести, данное Изагеру…

— Для мужчины и воина нет ничего важнее слова. Слово — тот же меч, если им умело пользоваться. Настоящий мастер способен побеждать словом, без меча, — говорил Юру дед, учивший мальчика азам боя. — Люди привыкли раскидываться словами, не отвечая за них, но это неправильно и опасно. Всякое слово оставляет след в сердце человека и в мире, за каждое нам придется отвечать перед душами предков…

Вызов Слава застал Юра врасплох.

— Юр, приезжай скорей! Я на старой пристани!

— Слав? Что случилось? Слав? — Юр напрасно тряс передатчик. Тот молчал, не издавая не звука. Сигнал на той стороне не принимался. Что‑то произошло!

Уже через минуту Юр сидел в машине. Дорога к старой пристани займет минуты две–три. За это время надо проанализировать ситуацию. Что это? Похищение или новая инсценировка? Старая пристань? Что Слав может делать там, в этом скоплении ржавеющего металлолома? Зато это удобное место для похищения или засады… У Изагера немало врагов, но похищать его сына? Вряд ли кто‑нибудь осмелится на это, ведь кроме всеобщего осуждения, заочно обрекающего преступников на смертную казнь, есть и личная месть самого правителя. Нет, таких глупцов не сыщешь в Дирне. Что же остается? Очередная глупая шутка Слава? Или что‑то, чему он пока не может дать объяснения?

Резко повернув, Юр едва не столкнулся с какой‑то машиной. Водитель отчаянно жестикулировал, давая понять, что он думает о Юре. «Плохо. Очень плохо для воина. Надо держать себя в руках. Когда проблем так много, положись на интуицию, Юр», — сказал он себе.

Дома закончились. Машина выехала за город, если так можно было назвать небольшую площадь, незастроенную лишь потому, что туда сваливался изрыгаемый городом мусор и хлам. Здесь же, за высокой и гладкой пластиковой стеной, находился мусороперерабатывающий завод, только его корпуса были двумя уровнями ниже, под платформой, как и все производства. Машина телохранителя миновала стену и остановилась. Дальше дороги не было. Юр вышел и огляделся.

Это место называли старой пристанью. Видимо, когда‑то она здесь и была, судя по останкам выдающихся в море пирсов, но сейчас здесь складывали негодные контейнеры и прочий металлический и пластиковый хлам, перерабатывать который завод не успевал.

На первый взгляд: ни души. Где же Слав? Юр повернулся и заметил человека, махнувшего рукой и скрывшемся за рядами старых брошенных контейнеров. Телохранитель направился за ним.

Он оказался в целом лабиринте из сотен старых проржавевших контейнеров. Это был целый город, в котором можно спрятать кого угодно. И здесь явно кто‑то есть. Глаза не улавливали ни единого движения, но Юр интуитивно чувствовал присутствие людей, и не одного, а многих.

— Сюда, — раздался голос.

Юр повернул на звук и вышел на крошечную площадку, на которой стояли трое. Крепкие, плечистые парни, но не сотрудники службы безопасности — этих Юр умел вычислять сразу. Неестественно бледные, но решительные и жесткие лица — такие не часто встретишь на улицах Дирна. Это «нижние» — обитатели нижних уровней города–платформы, понял Юр.

— Ты — Юр? — спросил тот, что стоял посредине.

— Кто ты такой? — вопросом на вопрос ответил Юр.

Человек протянул ладонь. На ней Юр увидел черную пластинку передатчика. Они отняли ее у Слава и заманили в засаду. Но зачем он им нужен, если парень и так у них в руках?

Эти трое были авангардом. Юр услышал за спиной дыхание еще нескольких людей. Похоже, настроены серьезно. И драться придется серьезно. Больше они ни о чем не спрашивали, значит, информация не нужна. Судя по безразличным и жестоким лицам, им нужна его жизнь.

Незнакомцы медленно окружали Юра. Телохранитель пятился, четко отслеживая дистанцию до каждого из противников. В начале боя это очень важно.

В руках нападавших появились длинные ножи, и Юр лишний раз убедился, что эти люди не из спецслужб. У тех другое оружие. Началось.

Мастер, учивший Юра, говаривал: умеешь отбиться от шести, сумеешь и от тысячи. Принцип один: вращаясь, уходить от ударов и сталкивать противников между собой. И стараться бить на поражение. Юр так и делал. Никто из нападавших так и не задел его ножом, зато Юр бил без промаха, так, что человек уже не поднимался. Вот их осталось четверо. Подсечка, прыжок на грудь — уже трое…

Удар, блок, уклон, поворот, удар. Юр крутился, старясь не попасть в кольцо, где его просто сомнут числом и зарежут, бил руками и ногами. Но недосмотрел: остро отточенное лезвие оставило на спине кровоточащую полоску. Выхватив у нападавшего нож, Юр, не останавливаясь, полоснул его по животу. Застонав, мужчина упал. Только тогда Юр понял, что этот — последний.

Юр нагнулся и осмотрел убитого. Кто же они такие? Явно не грабители. Те ввосьмером не ходят. Это организованная банда. Юр присмотрелся к убитому, поднял голову за волосы. Короткая стрижка не скрывала татуировки из странных знаков, нанесенной на верхушке головы. Точно нижние! Юр осмотрел еще одного: такая же татуировка. Да, они! Что же они делают здесь и почему хотят его смерти?

— Неплохо, неплохо, Юр, — сказал кто‑то. Юр вскинул голову: Йоган, правая рука Иллара, начальника СБ. И с ним четверо агентов.

— Вы пришли слишком поздно, — сказал Юр, оглядывая поле боя. Семь или восемь распростертых тел. Может быть, кто‑то и жив…

— Нет, как раз вовремя, — возразил Йоган. Парни из службы безопасности деловито пробирались через тела, и Юру не понравилось, что они не обращают на поверженных внимания. В руках агенты держали толстые пластиковые дубинки. Профессиональное оружие СБ. Много хуже, чем ножи. Юр хорошо знал, какой арсенал скрывается в этих дубинках.

— Что ты собираешься делать, Йоган? — Юр расслабленно двинулся вперед, и в кувырке ушел от первых выстрелов. Стальные ножи, вылетевшие из скрытых в дубинках метателей, насквозь прошили железные стены контейнера. Лишь один царапнул плечо. Юр бросился на ближайшего агента, тот, ожидая удара, вскинул руку, но телохранитель кувырком ушел в сторону, внезапно оказавшись возле троих парней. Те не ждали, что Юр пойдет в атаку и, прежде чем что‑то сообразили, двое свалились наземь. Лишь третий сумел уклониться и выхватить скрытый в дубинке узкий клинок. Сталь рассекла воздух у самой груди Юра. Вращаясь, он оказался за спиной противника, перехватил руку, потянул к земле, а затем, резко изменив направление, вывернул тому локоть, так что лезвие полоснуло хозяина по горлу.

Убийство сотрудника СБ. Это смертельный приговор, подумал Юр. Наверно, они этого и хотели. Он сам развязал им руки.

Отпустив обмякшее тело, Юр ощутил, как сильно устал. Все‑таки он немолод, а противники не из простых. Скорее всего, отобраны самые лучшие. Вон, встают, будто и не падали на бетонный пол. Наверняка их предупредили, с кем придется столкнуться, и парни действуют предельно аккуратно, медленно оттесняя телохранителя к стене. Юр увидел, как Йоган достает энерган.

Зачем СБ хочет убить его, Юр не знал, и Йоган вряд ли ответит. Надо бежать.

Он внезапно качнулся в сторону, заслонясь одним из парней, и выстрел из энергана прожег в агенте дыру. Юр из последних сил в кувырке ушел за ближайший контейнер и, прихрамывая, побежал в сторону пирса. Он понял: в городе ему нет места. Рано или поздно его достанут. Судя по нападавшим, вокруг Юра собрались слишком весомые силы, не боявшиеся стрелять в городе, где повсюду датчики, регистрирующие любой выстрел.

Он думал, что бежит в сторону пирса, но в действительности бежал наугад. Преследователи не отставали, и у них был энерган. Ржавый лабиринт тянулся и тянулся, Юру казалось, что он уже пробегал здесь, настолько старые, дырявые металлические стены похожи одна на другую. Но вот за ними блеснуло море, и Юр выбежал на пирс.

Море плескалось перед беглецом, за широкой полосой залива виднелась земля — край Поймы. Далеко. Очень далеко. Но у него нет выбора. Все слишком серьезно. Если люди Иллара охотятся за ним, значит, или Изагер в их руках… или он сам приказал устранить телохранителя. Так или иначе, а путь у него один.

— Вот он! — закричали сзади.

Юр пробежал до конца пирса, перевесился через перила и посмотрел вниз. До кромки воды метров двадцать. Верная смерть для неподготовленного человека. Хорошо, что море спокойно, и нет шторма — тогда его бы просто размазало о бетонные опоры. Плазменный заряд прожег ржавую балку в каких‑то сантиметрах. Смотреть вниз страшно, но победить страх можно лишь одним методом…

Пальцы Юра разжались, и он полетел вниз.

Глава 32. Слав. Шестипалый.

В чернильной тьме не было ни дна, ни края. Слав плыл и плыл, но земля приближалась медленно, а силы убывали быстро. Но вот ноги коснулись дна. Обрадованный Слав побрел и постепенно добрался до берега. Едва выйдя на сушу, обессиленный, он упал на песок и заснул.

Пробудившись, Слав поднял голову: солнце было в зените, середина дня. Долго же он спал! Желудок напомнил, что хорошо бы поесть. Слав огляделся и присвистнул. Он помнил, что вчера ночью еле выполз из воды, уснув у самого ее края, а теперь кромка живительной влаги находилась в нескольких метрах ниже. Пойма стремительно мелела. Начинался отлив.

Куда же идти? Слав взобрался на ближайший холм и осмотрелся. Совсем недалеко, справа возвышалась странная гряда явно не естественного происхождения. Огромные, вывороченные из земли валуны были раскиданы повсюду. Слева простиралась бугристая равнина, сливавшаяся с пепельного цвета горизонтом. Кое–где виднелись лужицы воды и бурно растущая вверх трава. Куда идти? Вызвав из памяти карту Поймы, Слав понял: он у подножия кратера. Именно сюда почти пятьсот лет назад упал астероид, положив конец колонии Основателей. Слав много читал об этом, просматривал кратер на трехмерных картах, не думая, что когда‑нибудь окажется здесь. Один, без оружия, еды и воды…

Сориентировавшись по памяти, Слав решил двигаться вдоль кратера на юг. Перед дорогой спустился к воде и выпил столько, сколько смог. Впереди безводная равнина, кто знает, когда еще придется попить?

Юноша шел, не спеша, экономя силы, внимательно и зорко оглядывая окрестности. Он помнил, как с Ангелой едва спасся от чудовищного зверя. Сейчас даже мелкий зубин мог доставить много неприятностей, ведь у Слава не было ни ножа, ничего, что могло бы сойти за оружие. Он поднял камень, но рассудил, что тащить его глупо, ведь под ногами их предостаточно, и бросил. Ничего, кое‑что о Пойме он знает, многому научила Ангела и жизнь в клане Север. Не пропаду, думал юноша, шагая по песку и местами еще влажной глине. Не так давно здесь все было под водой, теперь солнце брало свое, покрывая землю узором уродливых трещин.

В одной из низин он увидел блеснувшее на солнце пятно воды, но подойти не решился. Несколько юрких и, вероятно, опасных тварей облюбовали лощину, Слав еле разглядел их сквозь светло–зеленые заросли.

Чтобы отвлечься от голода, юноша вспоминал Дирн, представляя, как пройдется по его прямым сверкающим улицам, войдет к себе в дом, примет прохладный душ, будет лежать на мягком диване и пить сок из холодильника…

Иногда он видел скелеты животных, обглоданных рыбами и выбеленных солнцем. Вспоминая уроки биологии, пытался определить облик или хотя бы вид животного, но потерялся и махнул рукой. Старые, ненужные знания забывались, уступая дорогу другим, выстраданным, ярким и насущным.

Так он шел, пока не настал вечер. Ночь Слав провел у огромного камня, будто тот мог послужить какой‑то защитой. Нагревшийся за день, камень неохотно отдавал тепло, но уставшему Славу и этого было довольно. Он прислонился к нему и заснул.

Утром голод стал еще нестерпимей, сильней, чем жажда. Слав буквально ощущал, как организм поглощает себя, вытягивая энергию из истощенного тела. Еще пара дней, и он умрет, не сможет идти от слабости. Он сам во всем виноват…

Вспоминая Ангелу, Слав корил себя, что оставил девушку одну, без защиты на том плоту. Да, он разозлился, что Ангела так поступила, но ведь он многого не знает о ней. Не знает об обычаях пустынников. В общем, она правильно сказала тогда: по какому праву он должен решать за нее? Только расставшись с Ангелой, Слав почувствовал, будто исчезло нечто дорогое, что‑то внутри оборвалось, оставляя рваные, трепещущие края. Он вдруг понял, насколько этот человек стал близок. А он его потерял. Но, когда он выберется отсюда, он обязательно отыщет Ангелу, найдет, чего бы ему это ни стоило. Потому что не все еще ей сказал…

В иссохшей, потрескавшейся ложбине он увидел лежащую на затвердевшей глине рыбину. Вода высохла, и попавшая в ловушку рыба осталась здесь. Слав накинулся на нее, сдирая пальцами пересохшую чешую. Рыба страшно воняла, солнце вялило ее уже долго, но Славу было все равно. Его зубы впились в теплую плоть рыбины, грызли и рвали ее. Слав тщательно обсосал каждую косточку, съел все, что могло быть разжевано, кроме костей и чешуи — и голод отступил.

Юноша пошел дальше. Равнина стала подниматься, неожиданно открывая глазу необычные ландшафты. Здесь были и скалы, и барханы, и покрытые вьющейся травой низины, где подолгу держалась уходящая к югу вода. Взобравшись на один из холмов, Слав увидел кучу камней, явно сложенных человеческой рукой. Здесь мог обитать кто угодно, даже людоеды, но пустыня была еще страшней.

Нет, это не куча камней, а жилище! Слав вздрогнул, когда увидел человека, внезапно появившегося из‑за скал. Похоже, старик, судя по согнутой спине и неторопливым движениям. Старик не опасен, но там могут быть и молодые…

Как же хочется пить! А в доме наверняка найдется вода. Без воды здесь никто бы не выжил. Слав осторожно подобрался к сложенному из немаленьких камней жилищу. Сложивший этот дом должен обладать огромной силой. Или их много… Окон в доме не было, крышей служила торчащая под углом скала и высушенные до белизны костяки животных, на которых висели иссохшие пучки травы и тряпки. Не лучшая защита от солнца…

Старик неторопливо шел в сторону кратера, Слав следовал за ним. Поговорю сначала с ним, все узнаю, решил юноша, а дальше посмотрим. К северу от странного дома местность менялась: голая равнина сменялась глинистой низиной с торчавшими там и сям валунами. Перебегая от камня к камню, Слав старался не упустить старика из вида и едва не выдал себя, когда человек неожиданно оглянулся. Застыв за валуном, Слав ждал и не скоро осмелился выглянуть. Никого!

Старик исчез. Куда же он подевался? Пройдя чуть вперед, Слав увидел блеснувшую впереди кромку воды. Да здесь целое озеро! И старик наверняка тут.

Слав двинулся вперед и подошел почти к самой воде. Старика не было нигде — как сквозь землю провалился, а вода так близко, и так хочется пить! Оглядевшись, Слав подбежал к воде и нагнулся, зачерпывая ладонями прозрачную влагу. Лодыжки погрузились в илистое дно. Эх, хорошо бы не оставлять следов, да ладно…

Он не успел сделать глоток, как почуял за спиной движение. Резко развернулся — старик набегал на него, занося над головой костяную палицу. Да и не старик он был вовсе…

Слав успел подставить руку, двигаясь не от удара, а навстречу, входя в него — так учил Юр. Палица скользнула мимо, но уклониться от массивного тела пустынника он не смог. Плечо варвара ударило в грудь, перебивая дыхание, руки схватили за горло. Нет, не схватили — уже не Слав, а наработанные рефлексы сделали дело: руки перехватили захват, ноги спружинили, швырнув нападавшего в воду.

Для старика он слишком хорошо двигается. Несмотря на искривленную спину, варвар обладал недюжинной силой. Длинные, волосатые, покрытые шрамами руки доставали до колен, а лицо… Это лицо навсегда запомнит любой, кто когда‑нибудь его видел. Бугристый, нависающий над выпуклыми глазами лоб и короткий, когда‑то перебитый, нос. Нижняя половина лица густо заросла бурыми, похожими на спутанные водоросли, волосами.

Слав не хотел драться. Как объяснишь этому варвару, что ему нужна лишь вода и ночлег, а следил он не для того, чтобы напасть…

— Подожди, давай поговорим!

Тряхнув костяной дубинкой, варвар ринулся на Слава. Юноша прыгнул вперед обеими ногами, отбросив противника, и сам упал в грязь.

— Успокойся, я не хочу драться! — Слав резво поднялся, выставив перед собой ладони. Бородач угрожающе заворчал. Может, он и говорить не умеет, мелькнуло в голове юноши. Совершенный дикарь! Может, лучше бежать? Но куда идти? Он не знает этих мест, у него нет ни еды, ни оружия… «Убить, — мелькнуло в голове, — убить его, и тогда все, что у него, будет твоим…»

— Кто ты такой? — довольно членораздельно прорычал варвар, и Слав опомнился. Еще немного, и он станет настоящим варваром…

— Меня зовут Слав, я из клана Север! — обрадовано выпалил Слав. «Лучше не упоминать, что гмор — убьет, не задумываясь», — подумал юноша.

— Что ты делаешь здесь? — спросил варвар, не опуская поднятой над головой дубины.

— Меня захватили в плен, и я бежал. Долго плыл, потом шел через пустыню. Этих мест я не знаю. Увидел твой дом и хотел… попросить воды.

— Вот вода, — сказал варвар, опуская дубину. — Пей и убирайся. Это моя земля!

В его словах улавливалась усмешка. Что здесь смешного, подумал Слав.

— В моем клане всегда рады гостям, — сказал Слав. — Быть может, ты пустишь меня переночевать? А завтра я уйду.

— Ты уйдешь прямо сейчас! — костяная палица угрожающе взметнулась вверх. — Или я тебя убью!

— Я мог бы помочь тебе охотиться! — предложил Слав. Ночь в пустыне не сулила ничего хорошего одинокому обессилевшему путнику. — Я многое умею.

Взгляд варвара смягчился. Он оценивающе оглядел Слава и шагнул ближе. Юноша напрягся: кто знает, что у него на уме?

— Откуда ты, говоришь?

— Клан Север. Это… на севере, вон там, — Слав махнул рукой, указывая за гребень кратера.

— Ты шел через кратер? — настороженно спросил варвар.

— Нет, я пришел вот оттуда, — показал Слав. — Я же говорю: меня захватили в плен, и я сбежал…

Как ни странно, слова беглеца ничуть не удивили варвара, будто такие вещи случались сплошь и рядом. Похоже, он даже не обратил на них внимания. Зато информация о том, откуда пришел Слав, вызвала заметное любопытство.

Глядя на варвара, Слав так и не смог определить, сколько ему лет. Глубокие морщины, избороздившие лицо бородача, сильно старили его,но мышцы на широченных бугристых плечах были далеко не старческими.

— Ты с севера? — переспросил он.

— Да, с севера.

— Сколько переходов до кратера?

Странные вопросы, подумал Слав.

— Четыре или даже пять, — ответил он. — У подножья гор.

— Хорошо, иди со мной, — объявил варвар. К облегчению Слава, костяная дубинка заняла место за поясом незнакомца.

Они двинулись обратно, и Слав пожалел, что так и не успел напиться вволю.

От озера шли той же дорогой, мимо огромных, выше человека, обветренных валунов. Вот и дом варвара. Подходя ближе, Слав испытал тревогу: вдруг там, внутри, еще с десяток таких же? Сейчас схватят и сожрут! Он слышал о пустынниках–людоедах. Вход в хижину показался зловещим и черным.

— Эй, выходите! — позвал варвар.

К изумлению Слава, из тьмы жилища вышли три женщины. Разного возраста, они были ширококостны и крепки, немногие мужчины Дирна могли похвастать таким сложением, отметил Слав. Из‑под выцветших на солнце лохмотьев и обрывков шкур, которые с трудом можно было назвать одеждой, выглядывали упругие, мускулистые животы и крепкие ноги. Женщины были похожи одна на другую. Сначала Слав подумал, что это из‑за одежды, но затем обнаружил, что и лица у них почти одинаковые: довольно крупные, прямые, далекие от идеала, носы, мощные, почти квадратные челюсти и большие, цвета разлившейся Поймы, глаза. Одна казалась значительно старше, другие помоложе. Длинные, заплетенные в две косы, волосы цвета красного песчаника спускались на высокую грудь каждой женщины.

— Его зовут Слав, — проговорил варвар. — Он бродяга. Он чистый.

Женщины молча смотрели на Слава, и ни одна не проронила ни слова. Их взгляды ощупывали юношу с ног до головы, словно запоминая, а может быть, оценивая… Странно все это, подумал Слав, и что значит «чистый»?

— Откуда он пришел? — спросила старшая. Голос ее был густым, почти мужским, но вовсе не неприятным. Похоже, она не испытывала к юноше ненависти, и это было хорошо. Он не хотел быть изгнанным в пустыню, согласился бы на любую работу, даже таскать воду из того озера наверх…

— Он с севера, с подножья гор. Это похоже на правду. Местный не стал бы пить из проклятого озера! — ухмыльнулся бородач. — Это так же верно, как меня называют Шестипалым!

Слав невольно взглянул на руки варвара: на каждой было по шесть пальцев! Мутант!

— Проклятое озеро? — переспросил Слав, с трудом отводя глаза от мутанта–варвара, вернее, от его страшных рук. — Что это значит?

— Его воды отравлены. Тот, кто станет пить — заболеет и умрет, — сказала женщина. Слав нервно сглотнул. Он ведь едва не отпил оттуда — а старик не предупредил!

— Где же берете воду вы? — спросил Слав.

Варвар расхохотался:

— Сказать, где вода, значит, отдать свою жизнь! Мы не настолько тупы!

— Но мне вы дадите воды? — попросил Слав. — Я не хочу знать, где ваш источник, я просто хочу пить! Я согласен отработать за воду так, как вы скажете!

— Венна, принеси воды, — велел Шестипалый. Одна из девушек ушла в черноту проема и через минуту вынесла чашу из черепа какого‑то зверя.

— Пей, — сказала она, поднеся череп Славу. Он заглянул внутрь и увидел прозрачную воду. Пить из черепа Славу еще не доводилось, было немного не по себе, но жажда пересилила. Лязгнув зубами по кости, юноша жадно осушил чашу до дна. Варвар чему‑то усмехнулся:

— Что ж. Иди в дом, гость.

И Слав шагнул во тьму.

Глаза постепенно привыкли, и вскоре юноша различил все скудное убранство дома. Даже обстановка в клане Севера показалась роскошью по сравнению с этим убогим жильем. Обрывки шкур на полу заменяли постели, посередине помещения площадью, наверное, в десять или двенадцать квадратных метров, стоял обложенный камнями очаг, над которым на каменных же подставках висел плоский камень — что‑то вроде сковороды, понял Слав. Роль одной из стен выполняла скала, к ней примыкали несколько больших валунов, на которые были навалены камни поменьше — и так до самого потолка. Стены жилища были сложены без всякого раствора — и Славу стало не по себе. Если все это вдруг обрушится на голову…

Вслед за ним в жилище вошла женщина. В полумраке она двигалась настолько уверенно, что Слав понял: даже с закрытыми глазами она найдет здесь все, что угодно. Варвар и девушки отчего‑то остались снаружи.

— Садись, — сказала старшая, указывая на шкуры. Слав подчинился. Обитательница странного дома сновала туда и сюда, поднимая с пола какую‑то утварь. Сухо треснул кремень — и в очаге занялся огонь. Из кучи сухой травы, сложенной в самом темном углу, женщина извлекла небольшой ворох и стала подбрасывать в огонь. Пламя окрепло, взвилось. Оранжевые языки поднялись вверх, освещая крепко сбитую фигуру женщины. Она подошла к юноше и протянула что‑то.

— Что это? — спросил Слав, глядя на странные трубчатые листья.

— Ты не знаешь? — удивилась она. — У вас они не растут? Их можно есть. Ешь.

Слав кивнул и откусил кусок тугого, хрустящего на зубах, листа. Пожевал. Кисловатый, чуть терпкий привкус. Ничего, есть можно. Он съел несколько листьев и спохватился: быть может, не надо быть столь жадным. Эти люди и так живут в нищете, а он объедает их. Мне бы дойти до крупного клана, о котором рассказывал Мих, думал юноша, а там найду, куда применить свои знания. Судя по тому, что его похитили, варвары не чурались плодов цивилизации, они хотели знаний, а, главное, технологий производства вещей, без которых не выжить в пустошах: ножей и просто любого оружия, источников энергии… Отец не прав: варвары хотят знаний, ищут их. Надо просто дать им все это, и их враждебность исчезнет, ибо происходит от зависти к гморам…

Шестипалый и девушки все не приходили, и Слав заволновался.

— А где… хозяин? — спросил он женщину.

— Они ушли на охоту, — сказала она. — Мы будем ждать.

— Но я мог бы помочь…

Женщина ничего не ответила. По ее усмешке Слав понял, что она думает о его помощи… Действительно, какой из него охотник? Один поход к Пойме не сделает из гмора настоящего пустынника, человека, умеющего выживать в не знающей жалости Пойме. И все‑таки как странно она смотрит!

Слав сидел и ждал. Свет из щелей в каменной кладке постепенно тускнел, из чего юноша сделал вывод о приближавшейся ночи. Снаружи послышался шум, и в полумраке явился варвар, сбросив наземь тушу какого‑то животного. Следом явились девушки и, не теряя ни минуты, острыми костяными ножами принялись разделывать мясо, вываливая на землю окровавленные потроха.

— Хорошая добыча! — довольно усмехнулся Шестипалый. — Он охотился за тобой, чужак, но подошел слишком близко. Теперь мы его съедим.

Он довольно рассмеялся, а Слав замер: зверь преследовал его? А ведь он даже ничего не заподозрил. Страх острым кончиком ножа прошелся от лопаток до поясницы. Не встреть он этих людей, зверь мог бы убить его…

Хижина наполнилась шипением: девушки клали куски мяса на раскаленный камень, те брызгали соком и кровью, а в воздухе разливался будоражащий желудок аромат. Варвар сел рядом со Славом, весело ткнул бугристым кулаком в плечо:

— Сейчас наедимся! Венна, Агна! Первый кусок гостю! Он должен хорошо поесть!

Слав принял из рук девушки кусок еще сочащейся кровью печени и оглянулся на хозяина: разве можно есть непрожаренное мясо? Шестипалый кивнул:

— Ешь, не бойся. Печень можно есть даже сырой, так она даже вкуснее! В ней сила зверя, а сила тебе сегодня понадобится!

Не решаясь расспрашивать, для чего понадобится сила, да еще и ночью, Слав впился зубами в мясо. Неплохо, даже вкусно! Похоже, он сам становится варваром! От такой мысли он усмехнулся. Заметив это, Шестипалый снова ободряюще хлопнул по спине, от чего юноша едва не подавился. Варвар шумно, с причмокиванием поглощал свежее мясо, хрустел мелкими косточками и звучно срыгивал. Женщины тоже уселись вокруг костра, но ели спокойно, так, словно такой ужин был обычен для них. Но даже выросший в гмороде Слав понимал, что убить зверя в Пойме не так просто, особенно если это хищник, и уважение к людям, живущим и сумевшим выжить в пустыне, заполнило все его существо.

И эти девушки… Всего час назад они охотились и рисковали жизнью, чтобы накормить и себя и его, незнакомого человека, чужака. Люди в Дирне не были бы столь добры. Если кто‑нибудь войдет в их дом и попросит еды, вряд ли его накормят, не спрашивая ни о чем. Просто вызовут службу охраны, пусть она разбирается, кто он и зачем пришел.

Слав наелся так, что тянуло откинуться на шкуры и уснуть. Но Шестипалый говорил о каком‑то деле. Неправильно будет, если он не отплатит за еду и ночлег. Слав повернулся к варвару:

— Спасибо тебе! И всем вам, — юноша кивнул женщинам, — что дали мне кров и еду. Я отплачу вам за добро, чем смогу. Обязательно…

Его молча слушали, но Славу казалось, что его не понимают.

— Я говорил, что не останусь в долгу, и я готов. Скажи, что я должен сделать?

Варвар посмотрел на Слава. Потом перевел взгляд на девушек.

— Это мои дочери, — сказал он. — Венна и Агна.

Слав кивнул. Это понятно. И что?

— Я хозяин этой земли, но у меня нет наследников. Наши соседи живут недалеко от кратера, как и мы. Там нет чистых мужчин, а мне нужны дети, крепкие, сильные, такие, что смогут владеть этой землей после меня…

Слав не понимал, куда клонит варвар. При чем здесь дети?

Свет медленно затухавшего огня бросал на лица людей багровые всполохи. Теперь Венна и Агна смотрели на Слава по–иному, их глаза блестели, а губы шевелились, словно не решаясь сказать что‑то важное.

— Никто не заходит в мои земли, это место считается проклятым. Но это не так! Сами боги послали тебя нам! Мои дочери выносливы и сильны, и у них будут такие же сильные дети! — радостно говорил косматый варвар. — Они не знали мужчин, потому что я не позволю, чтобы мои потомки были такими же выродками, как те, что живут за холмами!

Слав догадался, что он имел в виду.

— Ты пришел и уйдешь, а дети останутся со мной! — подвел черту Шестипалый. — Мои дочери родят детей от тебя, Слав, и мой род не угаснет! Таков твой долг передо мной, чужак! Ты обещал, и ты сделаешь это. Или умрешь.

Слав открыл рот — и не мог выговорить ни слова. Так вот какова плата! Нет, Слав уже знал женщин, в Дирне любовь с женщиной, с которой только что познакомился, была в порядке вещей, но все же… Как‑то все это… дико! Его дочерям, судя по их взглядам, нужна не любовь, а потомки, дети, ради которых варвар и пощадил его, накормил, дал кров. Занимаясь любовью, Слав никогда не думал о детях как о продолжении себя, своего рода и крови. Слова варвара пробуждали в душе что‑то важное и давно забытое, какой‑то утерянный смысл бытия… Он пришел и уйдет, а его дети вырастут, будут жить и выживать в этой жуткой пустыне, среди хищников и смертоносной жары. Его, Слава, дети!

Шестипалый довольно хмыкнул, восприняв молчание гостя, как согласие. Он кивнул дочерям, и те неспешно освободились от лохмотьев. Перед Славом стояли нагие, зрелые женщины с тяжелыми, налитыми грудями, тонкой, мускулистой талией и широкими бедрами. Низ животов курчавился темными волосами. Девушки Дирна удаляли волосы на теле, он привык к этому, и открытые взгляду темные треугольники пугали Слава. Варвары… К тому же… Они, что, собираются на это смотреть?

Судя по глазам Шестипалого, расположившегося у входа как раз напротив ложа из шкур, он не собирался пропускать такое зрелище. Но Слав так не мог.

— Я не могу… это делать, когда на меня смотрят!

Девушки молча приблизились и дотронулись до его одежды, стали расстегивать ремни.

— Ты молодой мужчина, — сказал варвар. — Чего тебе стесняться? Или мы никогда это не видели? Или то, что ты сделаешь, великая тайна?

Он рассмеялся, и его жена — а третья женщина была его женой, понял Слав — рассмеялась вместе с ним. Возразить было нечего.

— Венна старше. Она будет первой, — произнесла жена Шестипалого, и варвар согласно кивнул. Младшая, Агна, с завистью поглядела на сестру, но не произнесла ни слова. Лишь пальцы выдавали ее страсть…

Слав не успел понять, как вдруг оказался полностью раздет. Нежные и сильные пальцы девушек пробегали по телу, как огненные струи, и Слав дрожал от возбуждения. Он не мог различить, какая из девушек Венна, а кто Агна, ему было все равно. Он забыл о зрителях, скрытых во все более сгущавшемся полумраке. От костра остались одни угли, они едва освещали ложе, на котором лежал Слав. Две девушки ласкали его неумело и жадно, касаясь кожи набухшими кончиками грудей.

Наконец, старшая легла, раздвинув ноги. Слав накрыл ее так, как делал это прежде. И не так, как прежде… То, что предстояло, не было разрядкой соскучившегося по женщинам тела. Это была миссия и долг, который он должен вернуть, как мужчина, ибо мужчина — это тот, кто держит слово. Так учил отец, который достаточно мудр и хитер, чтобы не давать своего слова никому.

Разогретый едой и ласками, Слав двигался все быстрее. Женщина стонала, стискивая ребра Слава мускулистыми ногами так, что они едва не трещали. Младшая была рядом, широко раскрытыми глазами заглядывая в лицо юноши, словно стараясь запомнить все, каждую секунду… Слав уже не стеснялся ни ее, ни всех остальных, он входил и напирал, словно от этого зависела его жизнь. Он застонал, и женщина под ним закричала, чувствуя семя, пролившееся в нее. Семя новой жизни, подумал Слав, валясь на шкуры. Сердце стучало как сумасшедшее, и вселенная пульсировала вместе с ним.

Агна набросилась на него жадно, как дикое животное. Слав не успел опомниться, как младшая опустилась на его живот и посмотрела в глаза. Этот взгляд заставил забыть обо всем. Усталость и сомнения ушли, испарились, как испаряется прибрежный туман под лучами солнца. Ее тело приняло его торопливо и жадно. Агна вскрикнула, и Слав увидел кровь, стекавшую по его животу. Но девушка не останавливалась, погружаясь в Слава все глубже. Ему стало так сладостно, что он перестал ощущать, где кончается его тело и начинается ее…

— Я хочу сына! — горячо прошептала Агна. Ее рыжие волосы рассыпались по груди чужака. — Ты подаришь мне сына, Слав?

— Да, — прошептал он в ответ. — Я подарю тебе сына!

— Я назову его твоим именем…

Он вскрикнул, чувствуя, как изливается в нее. Тело замерло, задрожало, пальцы вцепились в бедра девушки, поползли, оставляя багровые отпечатки. Ана упала на него, замерла, прижавшись крепкой грудью. Слав нежно поцеловал ее в губы.

Чьи‑то руки сняли с него размякшую девушку, и Слав едва различил во тьме фигуру жены Шестипалого. Слав так устал, что даже не стал прикрываться. Пусть смотрит. Но она не смотрела. Женщина деловито переложила Агну на спину и деловито задрала ее ноги вверх.

— Лежи так! — велела она. Агна подчинилась. Слав повернул голову — Венна лежала в той же позе, упирая локти в землю, а ладонями поддерживая тяжелые бедра.

— Так семя останется в животе и подарит вам детей, — сказала мать.

— Ты исполнил наш уговор, чужак, — пророкотал голос из тьмы. — Ты можешь спать спокойно, а утром иди, куда шел. А некуда идти — оставайся.

Глава 33. Мерк. Планы Отца.

Мерк вышел из машины. Вот нужный ему дом. Он огляделся и вошел внутрь. Но направился не к лифтам, а свернул в неприметный коридор, заканчивающийся одинокой дверью. Поднес к приемному устройству спецкарту. Электронный замок щелкнул, и дверь открылась. За ней была лестница, уходящая глубоко вниз. Мерк спустился на два пролета и вошел в одну из трех дверей. Здесь слышался шум механизмов — за стеной располагался литейный завод. Мерк прошел в лифт и спустился еще ниже, выйдя в совершенно безлюдный, но освещенный коридор. Он был на территории завода, но даже его сотрудники, не говоря уже о Службе Безопасности, понятия не имели о существовании этих коридоров, ведущих в разные уголки Дирна.

Расположенный на гигантской платформе, город имел множество уровней. Самыми комфортными и пригодными для житья считались уровни, расположенные наверху, над самой платформой. Но и здесь, в десятках метрах ниже, почти не зная солнца и свежего воздуха, тоже жили люди. Преступники, изгои и диссиденты, недовольные существовавшими порядками — все они работали здесь, обеспечивая город необходимой для жизни энергией и водой.

Говорили, что нижние уровни простираются на десятки километров, что за время существования Дирна их расширяли и перестраивали бесчисленное количество раз. До сих пор не существовало их подробной карты и новичкам, попавшим на нижние уровни, рекомендовали ходить строго по указателям и не углубляться в незнакомые и малознакомые коридоры. Можно легко потеряться и остаться навсегда в лабиринте лестниц, коридоров, вентиляционных колодцев и заброшенных производств. Даже на действующих заводах можно не встретить ни одного человека. Полностью автоматизированное, налаженное производство нуждалось в минимуме обслуживающего персонала.

Большей частью население нижних уровней состояло из ссыльных за незначительные преступления. «Спуститься ниже уровня» на жаргоне горожан означало потерять статус и быть наказанным за преступление. Это была гигантская урна для отбросов общества. Многие реабилитировались честным трудом и хорошим поведением и покидали нижние уровни, стараясь больше сюда не попадать. Но были и другие, раз за разом попадавшие «под платформу»: преступники–рецидивисты, не ставшие на путь исправления, и принципиальные противники существующей власти, считающие нижние уровни своими владениями и не желающие их покидать.

Власти мирились с таким странным неповиновением: добровольцев, желающих работать на нижних уровнях, не хватало, что говорить: их попросту не было. Шум и высокая влажность, отсутствие естественного света и чистого наружного воздуха, электромагнитные поля и огромные безлюдные пространства — все это выдерживал не каждый. Жизнь на нижних уровнях была совершенно другой, и хоть законы «верхнего мира» действовали и здесь, обитатели этих мест вели себя совершенно по–иному, и человек, впервые попавший сюда, как правило, испытывал сильный шок от местных обычаев и нравов.

Но Мерк был спокоен. Во–первых, он был здесь не впервые и шел хорошо знакомым путем. Во–вторых, он под защитой людей, слово которых в этих коридорах перевешивало заряженный энерган под мышкой у пришельца.

Он остановился на перекрестке. С трех сторон путь перекрывали здоровые парни в рабочих комбинезонах. Один из них подошел к Мерку:

— Здесь закрытая зона. Ремонтные работы, — он изучающе смотрел на Мерка. Двое других, казалось, копаются в каком‑то распределительном щите, но Мерк чувствовал спиной их взгляды. Ни агенты Службы, ни случайные люди не пройдут туда, куда направлялся Мерк.

— Здесь опасно. Идите назад.

Первая фраза была паролем.

— Я люблю опасности, — сказал Мерк. Человек кивнул и посторонился. Не говоря ни слова, Мерк прошел мимо и, пройдя через увешанный черными кабелями коридор, оказался в огромном, слабо освещенном зале. Многометровые, увитые кабелями и трубками колонны уходили вверх и терялись во тьме. Казалось, потолка у этого зала не было вовсе. Это были накопители. Здесь аккумулировалась энергия приливных станций, расположенных еще ниже, в находящихся под водой уровнях. Что‑то мерно гудело и потрескивало, красные и синие огоньки играли на узких, в рост человека, панелях управления.

Мерк знал, где следует ходить, а где нет: несмотря на отсутствие охраны, в зале установлены камеры слежения, и попасть под их недремлющее око было нежелательно. Он бочком протиснулся в узкий коридор, несколько шагов — и железная дверь без привычной панели доступа. Она открывалась только изнутри. Мерк постучал. Его должны были ждать.

Дверь открыли примерно через минуту. За ней стоял неприметный человек с маленькими воспаленными глазками и совершенно лысым черепом, полностью покрытом татуировками.

— Привет, брат, — поздоровался Мерк.

— Привет, брат, — сказал привратник. Он сделал жест, приглашая Мерка следовать дальше, а сам остался у двери. Несмотря на кажущуюся хлипкость привратника, Мерк знал, что у этой двери ставят самых проверенных и самых опасных людей, тех, что убьют любого непрошеного гостя, даже если им будет собственный отец или сын. Это особенное место. Здесь живет Отец.

Где‑то хрипело и ухало, под потолком со свистом вырывался пар, и влажный извилистый коридор, которым шел Мерк, напоминал кишку неведомого монстра. Проход оканчивался одной–единственной дверью. Мерк постучал. Отец не любил электронные звонки.

Дверь бесшумно открылась. Мерк вошел внутрь. Небольшое помещение имело форму идеального круга. Серый пол в центре и по всему диаметру испещрен синими иероглифами. В этих буквах заключался смысл жизни всех и каждого из сынов Отца. Часть изречений была вытатуирована у Мерка на черепе, это указывало на принадлежность к касте «нижних» — обособленной и закрытой группировке обитателей «нижнего Дирна». Напротив двери располагалась длинная пластиковая скамья, на которой сидел человек, завернутый в темно–зеленый балахон. Отец.

— Приветствую, Отец, — остановившись ровно посредине круга, Мерк склонил голову и встал на одно колено. Для непосвященного подобный жест мог показаться архаизмом из древнейших времен, но Мерк знал, что это не так.

Отец подошел, протянул руку и вздернул подбородок Мерка. Каждый в Семье знал, что смотреть в глаза Отцу означает вывернуть себя наизнанку. Отец видит все, все мысли человека. Никто не смеет его обманывать, потому что это невозможно, и потому, что расплата за это одна — смерть.

Взгляд Отца прожигал, как лазер, но Мерк не смел отвести глаз. Отец кивнул:

— Встань.

Мерк поднялся с колен.

— Говори.

— Лексан согласен сотрудничать.

Отец прикрыл глаза и еле заметно кивнул. Казалось, он знал об этом заранее.

— Что он может?

— Он председатель Избранных. В его власти…

— Я знаю, что в его власти, — прервал Отец. — Для нас имеет значение то, что он может сделать за рамками своих полномочий.

Мерк кивнул.

— Некоторые из его людей состоят в СБ, некоторые — в военной разведке. Это может оказаться нам полезным.

— Выводы здесь делаю я.

— Прости, Отец, — Мерк склонил голову. Этому человеку он обязан всем: положением, тем, что живет наверху, в отличие от сотен братьев, и доверием, которое оказывает ему Отец. Сейчас Мерк являлся связующим звеном между Отцом, контролирующим нижние уровни Дирна, и Лексаном — лидером оппозиции. На некоторое время их намерения совпали: и Отцу и председателю Избранных мешал Изагер, но устранить правителя было непростой задачей.

— Как ведет себя ставленник?

— Он готов на все, — сказал Мерк. — Я не оставил ему выбора.

— Слишком все гладко. За ним следят?

— Почти не следят, только внешняя охрана.

— Это странно. Неужели Изагер не беспокоится о сыне после того, что случилось? — вслух подумал Отец. Мерк не посмел перебивать его, хотя имел, что сказать. — Будь осторожнее, Мерк, ты нужен всем нам.

— Да, Отец.

— Итак, ставленник готов выполнить нашу волю, — негромкий, приятный голос Отца оставлял впечатление жесткой непререкаемой силы. — Такой возможности взять то, что принадлежит нам по праву, у нас еще не было и не будет.

Отец отвернулся от гостя, сделал несколько шагов и сел на скамью. Мерка поражали надбровные дуги Отца, его непропорциональный, крупный, удлиненный череп внушал каждому, кто его видел, мысль о мощном интеллекте его обладателя. Так оно и было. Мерк не раз убеждался в проницательном уме и интуиции Отца, умевшем просчитывать ситуации на много шагов вперед. На нижних уровнях Отец не имел конкурентов, это и сделало его лидером. Именно Отец первым догадался, что сын правителя — совершенно другой человек, и придумал план, позволявший использовать это знание. А планы Отца всегда осуществлялись.

Чтобы убрать с дороги Изагера, Отцу нужен был союзник. Им стал Лексан, председатель Избранных, давно метивший на пост Изагера. Убедить его в могуществе Отца стоило немалых трудов. Лишь после покушения на сына правителя Лексан понял, что имеет дело с достойным союзником. Несмотря на то, что покушение не удалось, концы были спрятаны надежно — СБ, в которой у Лексана были свои люди, ни на миллиметр не продвинулось в расследовании этого дела. Путем долгих переговоров Мерк сумел убедить председателя, что Слава надо оставить в покое и заняться непосредственно Изагером.

Отец использовал Лексана втемную, не раскрывая главной карты: кем на самом деле был сын правителя. Уничтожать лже–Слава Отцу было невыгодно — полностью покорный ему правитель устраивал лидера «нижних». Но Лексан жаждал власти и требовал, чтобы и Слав был убит — только тогда он мог претендовать на свободное место правителя. Мерк обещал ему это в обмен на помощь, а главное — информацию, которую Лексан мог добыть для Отца.

В дверь неожиданно постучали. Отец не шевельнулся, но дверь открылась сама. Вошел худой угловатый человек в просторном комбинезоне обходчика. Мерк знал его: Салем, один из «кулаков» Отца.

Салем встал на колено и вопросительно глянул на Мерка.

— Можешь говорить, — сказал Отец.

— Мы не выполнили твою волю, Отец… — с трудом выговорил Салем.

— Продолжай, — ровным голосом сказал Отец.

— Юр ушел от нас. Он убил всех братьев и ушел.

— Всех?

Простой, казалось бы, вопрос оказал удивительное воздействие. Салем побледнел, его глаза расширил ужас:

— Прости, Отец. Не всех. Один из братьев пропал. Думаю, он в руках СБ.

— Думаю здесь я, — сказал Отец. — Он действительно у них и это плохо. Я допускал, что телохранитель окажется сильнее братьев, но он вряд ли станет сотрудничать с СБ. Что скажешь?

— Не он сдал брата в СБ! Юр исчез. По нашим сведениям, СБ его ищет.

— Юр не дурак, он понял, что его ждет. Спрятаться от СБ он мог бы только у нас. Если его нигде нет, значит, его нет в Дирне. В любом случае, проблема Юра решена, — сказал Отец. — Но брат в руках СБ — это ошибка. Серьезная ошибка. У тебя мало времени, Салем, чтобы исправить оплошность.

— Что я должен сделать, Отец? — Мерку не понравилась фанатичность Салема, истово выкатывавшего глаза и заламывавшего руки. Впрочем, его можно было понять: за ошибки Отец наказывал строго. Хотя вины Салема здесь Мерк не видел. В том, что восемь братьев не смогли справиться с одним человеком, виноваты они сами. Но вслух он, разумеется, ничего не сказал.

— СБ отправила брата в реген–камеру, — закатив глаза, пробормотал Отец. Откуда он знает? — мелькнуло в голове Мерка. — Когда он сможет отвечать на их вопросы, они вытянут из него все, что он знает.

— Он ничего не знает, Отец! — истерично выкрикнул Салем. — У него был только приказ убить!

— Для аналитиков СБ этого будет достаточно. Зачем и кому нужна смерть телохранителя Слава? Они будут искать ответ — об этом ты подумал, Салем?

Отец приблизился к Салему, и тот слегка отпрянул, не решаясь, впрочем, бежать.

— Но Юр исчез! — выкрикнул Салем, пятясь под взглядом Отца.

— Исчез благодаря своему уму, не тебе, Салем.

— Я послал лучших бойцов!

— Значит, они не были лучшими…

Отец протянул руку. Салем схватился за голову и застонал. К счастью, Мерк не испытывал на себе удивительных и жутких способностей Отца, но говорили, что тот способен убить человека на расстоянии вытянутой руки, даже не прикасаясь к жертве. Убить одной лишь силой воли.

Салем распростерся на полу, сдавленно крича от боли. Сжав зубы, Мерк наблюдал за наказанием. Отец никогда не наказывал его, и Мерк чувствовал, что эта демонстрация приготовлена специально для него.

— Встань и слушай меня, Салем.

Салем поднялся. Мерк видел, что боль оставила его в тот момент, когда Отец опустил руку.

— СБ поместила его в реген–камеру, — повторил Отец. — Они ждут, а мы ждать не можем. Сейчас ты отправишься туда, но не к камерам, а ниже… Ты выведешь из строя питающую подстанцию и сделаешь это так, чтобы ремонт был долгим, очень долгим…

Мерк содрогнулся. Ясно, что вытащить раненого брата из лап СБ невозможно. Они только и ждут подобной глупости. Брат должен умереть. Но в реген–камерах могут быть другие люди. Если выключить энергию в процессе регенерации, последствия могут быть самыми тяжелыми. Для всех, кто находится в реген–камерах…

— Я понял, Отец.

— Отправляйся, у тебя очень мало времени!

Салем опрометью выскочил вон.

— Брат Мерк, — сказал Отец, и Мерк вздрогнул. — Ты хорошо справился с заданием. Но это еще не все…

Глава 34. Слав. Исток.

Поднявшись на гребень, Слав остановился и тут же приник к земле. Он увидел город, который не был похож на жалкие селения варваров, что Слав видел до сих пор. Перед ним был настоящий город. Конечно, с Дирном не сравнить, но здесь четко прослеживались нити улиц, перекрестки и площади. Дома большей частью одноэтажные, с редкими глазницами окон, но над ними возвышались и более высокие строения, похожие на массивные башни. И людей много. Так много, что, пожалуй, никто и не заметит в такой толпе чужака, а Славу это и нужно. Только бы добраться незамеченным.

Еще юноша приметил огромный карьер у самой границы города. Туда то и дело спускаются люди, а поднимаются не с пустыми руками, неся что‑то в больших плетеных корзинах. Ни стен, ни ворот у города нет. Что ж, тем проще проникнуть туда.

Он стал спускаться с отрога, стараясь быть незамеченным, двигался осторожно и медленно. Впрочем, быстро здесь не пройдешь — край горы изрезан трещинами и выступающими из земли острыми камнями. Оступишься — расшибешься насмерть…

Солнце еще высоко. Через час он доберется до города.

Слав добрался даже быстрее. Карьер он обошел, стараясь никому не попадаться на глаза, и достиг крайних хижин, сложенных из грубо отесанного песчаника. Несколько полуголых детишек играли здесь без всякого присмотра. Увидав чужака, они замерли. Слав испугался, что они позовут взрослых, и, ласково улыбаясь, обошел их стороной. Восемь черных широко распахнутых глаз провожали его, пока юноша не скрылся за стеной.

Он миновал какие‑то руины или недостроенный дом и оказался на улице. Да, пожалуй, это можно было назвать улицей, а селение — настоящим городом! С тех пор, как Слав оказался в Пойме, он никогда не видел столько людей! Сотни варваров сновали по пестрой от одежд улице, заходя и выходя из домов, толкаясь и торгуясь. Уши наполнил гомон и неясные до времени звуки, нос уловил запахи еды, и желудок мигом отозвался голодным спазмом. Да, поесть не мешало бы, но кто его здесь накормит?

Поначалу Слав осторожничал, жался к стенам, внимательно разглядывая каждого встречного, затем понял, что внешним видом ничем не отличается от любого из горожан. Местные не носили повязок, как Красноголовые, и одевались, как большинство варваров Поймы. Разве что женщины носили более открытые наряды, нередко выставляя напоказ плоские загорелые животы.

Немного освоившись, Слав уже уверенней исследовал город. Главная, самая широкая, улица делила его надвое, проходя от карьера до большой площади, располагавшейся не в центре, а почему‑то на окраине. Дома преобладали одноэтажные, сложенные из песчаника всевозможных оттенков: от бурого до ярко–желтого. Дверей не было вовсе — их заменяли пологи из шкур или выгоревшей на солнце материи. Кое–где меж домами висели веревки с натянутыми кусками материи — примитивные, но, тем не менее, защищавшие от жгучего солнца навесы. Под ними располагались торговцы: кто с корзиной, а кто — восседая на целой куче мешков и ящиков. Здесь торговали всем, что можно было найти, убить или поймать в Пойме. Несмотря на голод, что‑то из выставленного на продажу съестного Слав не решился бы попробовать, даже если бы ему предложили. Но здесь никто ничего не предлагал даром. Юноша наблюдал за торговцами, смотря, чем расплачиваются покупатели, и пришел к неутешительному выводу: денег тут нет, а торговля сводится к примитивному обмену. Хотя некоторые торговцы охотно принимали кусочки металла.

Слав прошел дальше, размышляя о том, что такое количество народа трудно назвать кланом, внутри которого множество родственных связей, а значит, будет легче затеряться здесь. Но, внешне походя на пустынника, юноша не умел ни охотиться, ни выделывать шкуры или делать что‑либо еще, привычное варвару. Правда, он был неплохим специалистом по энергосетям, знал химию, физику и множество совершенно ненужных здесь наук. Жизнь в клане Севера научила его многому, покрыла коричневым загаром пустыни и налетом варварства. Теперь Слав знал, как держаться. Резкие, уверенные движения, громкая грубая речь и спокойный, чуть вызывающий взгляд. Судя по равнодушным, оценивающим и, в общем, доброжелательным взглядам, жизнь в городе текла своим чередом, без волнений и смуты. Слав заметил, что местные мужчины мало чем отличались от мужчин отдаленных кланов, а женщины не прятали глаз, держась независимо и уверенно.

Общее впечатление и разыгравшийся аппетит испортила отрезанная человеческая голова, насаженная на кол в самом конце улицы. Судя по грубому каменному помосту, покрытому бурой коркой спекшейся крови, здесь было судилище и место казни. Варвары есть варвары! Слав отвернулся и зашагал прочь. Пить хотелось еще сильнее, чем есть, и тут Слав приметил женщину с глиняным кувшином, явно пустым, судя по тому, как она его несла. Она приведет его к воде! Ведь здесь должен быть источник — во все времена города строились возле воды.

Юноша шел за женщиной долго. Они вышли на большую площадь — и глазам пораженного Слава открылось длинное приземистое строение, идеальное, построенное явно не руками варваров и не из песчаника, а из плотно пригнанных друг другу бетонных плит! Настоящий бункер времен Основателей! Слав поспешил за женщиной, которая направлялась к темному прямоугольнику входа.

Вокруг здания никого. Слав приблизился к входу и вошел. Внутри оказалось так прохладно и хорошо, что юноше захотелось упасть и лежать долго–долго. Если бы не жажда… Свет сюда проникал через застекленные прорези в покатой крыше, и его было достаточно, чтобы разглядеть источник, бьющий в самом центре постройки. Там находилось несколько людей, подставлявших различную посуду под бьющую из камня струю. Слав подошел к ним и подождал, пока все наполнят свои кувшины и ведра, затем наклонился и зачерпнул воды. Холодная! С наслаждением умылся и пил, пил, пока внутренности не отяжелели от воды. Потом отошел и сел на отшлифованную многими поколениями бетонную скамью. Хорошо! Он еще раз осмотрелся. Несомненно, это построили Основатели, построили хорошо и продуманно. Потолок поддерживали шесть мощных многогранных колонн, образующих круг, внутри которого и располагался источник. Судя по холодной и чистой воде, была пробита глубокая скважина. Источник облицован шлифованным камнем, никакого металла, который сгниет со временем, все каменное, даже водоотводы и краны.

Вдоволь насидевшись и отдохнув, Слав вышел. День клонился к вечеру, людей на улицах стало заметно меньше. Здесь юноша увидел, куда девается использованная вода: по каменным желобам она стекала в небольшое озерцо, откуда по рукотворным канавкам растекалась вширь. И там, где была вода, зеленело и цвело. Да, неудивительно, что город построили именно здесь. Видимо, сотни лет назад тут было поселение Основателей, скорее всего, еще до падения астероида.

Это был оазис среди пустыни, и Слав довольно кивнул: этих людей уже нельзя называть варварами. Это земледельцы, люди, отвоевавшие у пустыни кусок земли и возделывавшие его. Вопреки словам Изагера, пустынники не деградировали, а развивались. Медленно, борясь с песчаными бурями и разливами Поймы — но все же развивались! Это было прекрасно! Когда я выберусь отсюда, думал Слав, и доберусь до Дирна, я расскажу об этом отцу, и он переменит свое мнение. Надо поддерживать этих людей, пробивать для них скважины, переводить на уровень земледельцев — и пустынники перестанут быть агрессивными и опасными для нас. Это более легкий и гуманный путь, чем война. Человек, вложивший труд в землю, не будет голодать и нападать на соседей. Агрессивность варваров происходит от их печального положения…

— Эй, парень, не купишь пару клубней? — Юношу дернул за рукав человек в потрепанной, мешковатой, явно с чужого плеча, одежде. Он хромал на одну ногу и выглядел так, словно его долго валяли в пыли. В одной руке он держал два больших, покрытых коричневой пупыристой кожицей, клубня. Наверняка съедобных, если продает, подумал Слав, но у меня нет денег, вообще ничего…

Слав покачал головой и ускорил шаг. Но незнакомец не отставал:

— Может, тебе хочется пива? Я могу отвести тебя в отличное место, если поделишься.

— Мне нечего дать взамен.

— Постой, ты пришел из Поймы? Что‑то я раньше тебя не видел! — уцепился хромой.

— Я тоже тебя не видел. Отстань, — повысил голос Слав, но прилипала ничуть не обиделся. Он семенил рядом, заходя то с правой, то с левой стороны. Людей на улице почти не было, последние торговцы собирали товар в ручные тележки. Слав заметил, как, едва продавец отвернулся, хромой ловко стащил с подноса кусок съестного и мигом сунул в рот. Жуя, он на время прекратил расспросы, и Слав был этому рад.

— Может быть, ты пришел наниматься в армию Игора?

Слав понятия не имел, о чем говорит наглый воришка, но, чтобы не вызывать подозрений, кивнул:

— Да.

— Тогда ты опоздал. Сегодня набор закончился.

— И что же мне делать? — осторожно спросил Слав.

— Что делать? — переспросил хромой. — Ждать утра.

— Есть хочется, — невольно вырвалось у Слава. Хромой усмехнулся:

— Ты голоден? Пойдем со мной.

Идти Славу было некуда, и он последовал за калекой. Хромой привел его на небольшую площадь между низкими, похожими больше на большие коробки, чем на дома, хижинами. Здесь горели костры, и тени собравшихся вокруг огня людей колебались, размазываясь по неровным стенам. Хромой усадил его на песок и дал в руки клубень. Слав поднес его ко рту, но, встретив удивленный взгляд спутника, кусать не стал.

— Ты действительно очень голоден, если хочешь съесть его сырым, — сказал калека. Он протянул руки к огню и сунул клубень в тлеющие угли. — Можешь попробовать, но он выйдет из тебя быстрее, чем ты успеешь добежать за дом…

Слав последовал его примеру.

— Спасибо, — сказал он хромому. Тот кивнул:

— Завтра я проведу тебя к Игору. Если он возьмет тебя в армию, то выдаст тебе еду, а ты поделишься со мной. Правда, после того, как отработаешь день на руднике.

— Отработаю на руднике? — изумился Слав.

— Да, а ты как думал? Пока нет войны, воины работают на руднике. Кто же будет кормить столько бездельников? Да и оружие надо из чего‑то делать…

— А зачем Игор собирает армию? — спросил Слав. Хромой еще раз удивился:

— Кто же этого не знает? Воевать с гморами!

Когда хромой вытащил испеченный клубень, от того исходил такой аромат, что у Слава слегка закружилась голова. Обжигая пальцы, он вытащил свой клубень и увидел, что хромой ест его вместе с кожурой и приставшим к ней углем. Слав разломил ставший мягким овощ и сунул кусок в рот. Как же вкусно! В последний раз он хорошо поел у Шестипалого, с тех пор мяса он не пробовал, но сейчас был доволен и этим клубнем. Наевшись, Слав расслабился и приготовился, подобно спутнику, откинуться навзничь и спать, как вдруг вздрогнул:

— Убийца! Убийца! — крикнул кто‑то над ухом. Слав невольно оглянулся: какая‑то женщина пальцем указывала прямо на него. Юноша замер. Десятки глаз уставились на него. Гомон вокруг стих.

— Ты, ты!! — женщина, иссохшая, как пустынная трава, подбежала к поднявшемуся на ноги Славу и ударила ладонью с растопыренными пальцами, целясь в глаза. Юноша успел увернуться и перехватить ее руки. Тогда она плюнула ему в лицо:

— Убийца! Я узнала тебя! Люди, бейте его!

— Я вас впервые вижу, — оправдывался Слав. — Я не знаю, о чем вы говорите!

Женщина вырывалась, Слав отпустил ее, она потеряла равновесие и упала возле костра.

— Я узнала его! Это гмор! Он был в нашем клане, когда его вырезали наемники! — сидя на земле, кричала она. — Я запомнила его лицо навсегда! Убейте его!

Тени обступили Слава. Юноша попятился, и его тотчас схватили. Вырваться было невозможно, но попытки не прошли незамеченными:

— А–а, вырывается! Значит, виновен!

— Он убил моих сыновей, он убил моего мужа! — надрывалась и плакала старуха. — Убейте его!

— Я не знаю эту женщину, я никогда не видел ее… — Кто‑то ударил Слава по затылку, и юноша замолк. Кольцо людей сузилось. Где‑то блеснул нож.

— Он спрашивал меня, зачем Игор собирает армию! — крикнул хромой. — Это лазутчик гморов!

Толпа зашумела. Слав похолодел. Он видел, что варвары готовы убить его прямо здесь, без всякого суда.

— Убить его!! Убить гмора!

— Нет, надо отвести его к Игору! Игор должен судить его! — возразил другой голос. — Если мы убьем его, как докажем, что убили гмора?

— К Игору, ведите его к Игору!

Слав обрадовался. По крайней мере, сейчас его не убьют. А вождь выслушает и поймет, что Слав тут ни при чем, а старуха просто сумасшедшая!

Его куда‑то поволокли. Слав бежал и спотыкался, стараясь не упасть — иначе просто затопчут. Без всякого суда.

Было темно, и ночью город варваров казался пустым и зловещим. Редкие прохожие встречались на пути толпы и, узнав, в чем дело, тотчас присоединялись к ней. Наконец, все остановились. Слав ничего не видел из‑за окруживших его людей, затем юношу вытолкнули наружу.

Он стоял перед домом, настолько отличавшимся от всех прочих домов в городе, что Слав понял: его строили не варвары. Все постройки пустынников, которые он только видел за время скитаний по Пойме, были донельзя примитивны: четыре стены и крыша. Здесь, перед глазами юноши, стояло совершенно иное здание: приземистое и крепкое, оно напоминало наполовину утопленный в песке тороид. Основатели, подумал юноша, это их след.

У входа стояли два варвара–привратника, и свет факелов играл на опущенных к земле длинных мечах. Толпа кого‑то ждала. Из коридора послышались шаги. Крики поутихли. Наружу вышел довольно высокий и сильный, судя по широким плечам, человек. Одетый просто, он, тем не менее, выделялся своей статью и неизбежно приковывал внимание. Слав тут же понял, кто хозяин в этом городе.

За спиной вожака встали еще двое. Первый, невысокий худощавый варвар с заплетенными в две спускавшиеся на грудь косы волосами, держал руки на заткнутых за пояс кривых клинках. Второй был обнаженпо–пояс, так что видны многочисленные шрамы на тугом, перевитом мускулами торсе. Он был без оружия, но одного взгляда на его мощную, покрытую татуировками, фигуру хватало, чтобы понять: этот человек может сломать врагу шею голыми руками.

— Что случилось? — спросил вождь. Голос был под стать достоинству, с которым он держался: могучий и властный, он заставлял трепетать и повиноваться. — Зачем вы пришли сюда?

— Этот человек — гмор и убийца! — сказал один из приведших Слава. Юношу толкнули в спину, и он, пошатнувшись, оказался прямо перед вожаком. — Игор, мы привели его к тебе, чтобы ты судил и казнил его!

— Мы хотим увидеть его голову на коле! — гаркнул кто‑то, и Слав вздрогнул. Скитаться в пустыне безопасней, чем жить среди варваров, подумал он.

Игор поднял руку, прерывая начавшийся гомон:

— Я буду судить этого человека утром, после восхода. Сейчас ночь, и духи тьмы помешают мне принять правильное решение. Я должен видеть его глаза и глаза тех, кто его обвиняет, при дневном свете. Приходите завтра, и вы увидите мой суд.

Он кивнул головой. Слава подхватили невесть откуда взявшиеся молодцы и потащили в дом. Его проволокли по длинному коридору и впихнули в какую‑то дверь. В колеблющемся свете факела Слав успел разглядеть небольшую, совершенно пустую комнату. Замок щелкнул, и Слав остался в полной темноте. По крайней мере, до завтра я буду жить, подумал юноша. В камере не было окон, и угадать, когда придет рассвет, а с ним и суд вождя, Слав не мог. Он опустился на пластиковый пол и сел, обняв колени руками. Перед глазами проносилась жизнь в Дирне, полет на скутере, крушение, клан Север и скитания по пустыне. Что ему сказать завтра? Сознаться, что он — гмор? Тогда вождь убьет его, не раздумывая. Или не убьет, ведь Слав может сказать, что он умеет, его знания могут пригодиться этим людям. И самое главное: он никого не убивал! Возникшая из ниоткуда сумасшедшая старуха повернула все с ног на голову. Не встреть он ее, он бы сейчас спокойно спал, а завтра вместо суда пошел бы работать и стал бы для варваров своим…

Усталость и напряжение последних часов были столь велики, что, несмотря на волнение и страх, Слав заснул. Спал он крепко, без сновидений, и когда замок тюрьмы щелкнул, впуская внутрь свет и тени пришедших за ним стражей, Слав не мог понять, где он и как здесь оказался. Счастливое неведение продлилось лишь секунды.

— Выходи на суд, — сказал один из стоящих в коридоре, и Слав вспомнил все. Почему это — не сон?

Он вышел из комнаты. После кромешной темноты слабо освещенный коридор показался ярким, а свет факелов ослепительным. Прикрывая глаза рукой, Слав пошел, куда показывали.

Его ждали. Рев толпы едва не сбил с ног. Слав с ужасом увидел целое море людей, собравшихся перед домом вождя. Казалось, за эту ночь все жители городка узнали, что случится на заре, и явились, чтобы не пропустить самое интересное. И посмотреть на казнь.

— Убийца! — кричали из толпы. — Смерть ему! Проклятый гмор! — толпа волновалась, но никто не переступал линии, очерченной цепочкой стоявшей вдоль дома вооруженной стражей.

Слава провели на площадь и усадили на небольшой гладкий камень. Место обвиняемого, подумал он. Его всегда занимал вопрос: почему во все времена на суде обвиняемые сидят, а свидетели и обвинители — стоят, но ответ не нашел ни в книгах, ни в фильмах.

Игор, вожак клана и правитель города, стоял в десяти шагах. Двое варваров — телохранители или военачальники, Слав так и не понял — вновь находились за его спиной. Цепь вооруженных мечами воинов окружала судное место.

— Я слушаю тех, кто обвиняет этого человека, — сказал Игор, и гул толпы затих. Слав увидел вчерашнюю старуху, вышедшую из рядов зевак. — Говори просто и ясно, женщина, где ты его видела, и что он делал.

— Я пришла из клана Краба. Все знают, что гморы вырезали мой клан до последнего человека, но я спаслась! Меня ранили, я долго лежала среди трупов, гморы ходили и добивали раненых. Мой муж и мои сыновья погибли, защищая клан. А этот! — она указала на Слава. — Он был там, ходил вместе с гморами, он и есть гмор! Он проходил мимо меня и снял шлем. Я навсегда запомнила его лицо, лицо убийцы! Он отдавал приказания, и гморы слушались его!

— Достаточно! — прервал женщину Игор. — Что скажут мои помощники? Ты, Герд?

— Надо сломать ему хребет и бросить в пустыне, — сказал силач, и зрители поддержали его одобрительным ревом.

— Ты, Умберт?

— Достаточно того, что он гмор, — сказал варвар с косичками. — Смерть ему.

Игор поднял руку, чтобы заставить замолчать толпу.

— Ты слышал все, что здесь говорилось. Теперь мы выслушаем тебя.

У Слава вмиг пересохло горло. Что сказать? Если признаться, что гмор, его ждет неминуемая смерть. Варвары всегда ненавидели гморов, а после того, что рассказала эта женщина… Слав видел по лицам пустынников, что все это правда. Как, как отец мог приказать такое? За его жестокость расплачиваться придется ему, его сыну.

— Что ты молчишь? Все это правда? Ты — гмор?

Но ведь он не мог быть там, в уничтоженном клане! Не мог, потому что был пленником у клана Север! Но знают ли здесь об этом клане? Если нет, можно сказать, что он, Слав, из клана Север…

— Нет, я не гмор. Меня зовут Слав, я из клана Север…

— Ложь! — выкрикнули из толпы, и Слав вздрогнул. — Он не из клана Север! Он гмор, и я готов подтвердить это!

— Кто кричал, выходи сюда! — крикнул варвар с косичками. В толпе возникло движение. Какой‑то человек протолкнулся через зевак, вышел в круг, и юноша узнал его.

— Назови свое имя, — сказал Игор.

— Москаль из клана Север.

— Что ты можешь сказать об этом человеке, — рука Игора указала на сидящего юношу. Слав напрягся. Что может сказать Москаль, который никогда ему не нравился, и которому не нравился Слав?

— Я знаю всех из клана Север. Все они мои родичи. А он — пленный гмор. Мы нашли его в пустыне и не убили, хотя следовало. Наш вожак Мих сохранил ему жизнь. Он жил и работал у нас, пока мы не продали его Красноголовым.

— Я никогда не слышал о Красноголовых, — сказал Игор. — Где живет этот клан?

— На севере, у Пыльной гряды. Там, где живет и мой.

— Что было дальше? — спросил Игор.

— Мы привели его в клан Красноголовых, а он ночью убил человека и сбежал, — сказал Москаль.

— Я не убивал! — сказал Слав.

— А кто убил? — вскинулся Москаль. — Ты, гмор, и убил!

— Мне все равно, кто убил человека у Красноголовых. Это не мой клан, и не моя земля, — прервал Игор. — Я не могу казнить человека за это.

— Казни его за то, что он — гмор! — воскликнул Москаль, и толпа поддержала его криками. — Вот что правда, а не то, что он здесь говорил!

— Почему же вы не казнили его? — спросил Герд.

Москаль передернул плечами:

— Так решил Мих, наш вожак. По мне, я бы давно перерезал ему глотку!

— Когда он убежал от Красноголовых?

— Какая разница? — пожал плечами Москаль. — Он гмор, и должен умереть!

— Здесь я решаю, кто должен умереть! — сказал Игор. Сказал так, что Москаль втянул голову в плечи.

— Отвечай, когда тебя спрашивает вождь! — сказал татуированный.

Москаль ответил. Слав слушал его в какой‑то прострации. Появление Москаля разрушило последнюю надежду на спасение. Но тон Игора заставил Слава прислушаться:

— Получается, он не мог быть в клане Краба той ночью? — спросил Игор. — Так?

— Выходит, не мог, — подтвердил Москаль.

— Твое свидетельство против ее. И вы оба утверждаете, что говорите правду?

— Да! — крикнула старуха. — Я видела его так же ясно, как тебя, Игор!

— Да, — сказал Москаль.

— Странное дело, — сказал Игор. Он подошел к Славу, рассматривая юношу с высоты немаленького роста:

— Смотри мне в глаза, гмор!

Слав посмотрел. Глаза правителя города были серо–зелеными, глубокие морщины и шрамы на еще не старом лице указывали, что этот человек многое повидал, а суровая складка между бровями говорила о прямоте и мужественности.

— Ты солгал мне один раз. Солжешь второй — я убью тебя прямо здесь, своей рукой, отрублю голову и выставлю на площади. Кто из них сказал правду: она или он?

— Он, — прошептал Слав, потеряв голос. В детстве он зачитывался книгами о космических пиратах, там захваченные в плен герои вели себя дерзко и смело, вызывая искреннее восхищение и стремление подражать. В отличие от книжных героев, сейчас Славу отчаянно хотелось в туалет, в животе поселился холодный, скользкий, высасывающий силы и смелость змей, а в голову не приходило ничего, кроме криков о пощаде. Но он нашел в себе силы молчать.

— Значит, ты — гмор.

— Да, — подтвердил юноша, и отчаяние, овладевшее им, подсказало, как покончить с этим как можно скорее. — Да, я гмор, хоть и не понимаю этого слова, но я никого не убивал: ни у Красноголовых, ни там, откуда пришла эта женщина! Если хотите убить меня за то, что я гмор, то вот я — убивайте! Я мог бы сделать для вас много хорошего, мог бы стать вашим другом, но если вы в каждом гморе видите врага — вы навсегда останетесь ничтожными и грубыми дикарями!

Толпа притихла от яркой и яростной речи, а затем рванулась вперед. Воины с трудом сдерживали клокочущих от негодования людей, рвущихся растерзать дерзкого наглеца.

— Позволь, я сломаю ему шею, Игор! — сказал татуированный. Вождь качнул головой:

— Нет. Все назад! — крикнул он так, что все замерли. — Если кто‑нибудь хочет судить гмора так, как ему хочется, пусть выходит и сразится со мной один на один! — Игор выхватил длинный обоюдоострый клинок и взмахнул им. Слав увидел, как легко вождь обращается с тяжелым оружием, и понял, что соперники, осмелившиеся бросить Игору вызов, еще не родились.

Покачивая оружием, Игор подошел к юноше. Слав замер. Жизнь пробегала у него перед глазами, казалась такой ничтожной и короткой…

— Слушайте, люди! Вы все слышали, что он не был в клане Краба и не убивал наших братьев, а был в плену у клана Север. По закону предков я не могу судить его за убийство человека в клане Красноголовых, ибо тому нет свидетелей. Итак: он невиновен.

Собравшиеся на площади зашумели, и ошалевший Слав видел, что они изумлены и недовольны странным решением вождя.

— Но — он гмор! — громко продолжил Игор. — Мой клан поддерживает наших братьев, которых подлые гморы изгоняют с земель, где жили их предки. Мы будем сражаться с гморами и убивать их. Но все вы знаете, что в кланах наших друзей и союзников живут гморы, которые на нашей стороне! Они помогают им, строят, изобретают и лечат. Не все гморы — зло.

Раскрыв глаза, Слав смотрел на этого человека, сказавшего то, что Слав давно мечтал услышать от варваров: от Миха, Москаля и остальных, кого знал.

— Кто он такой и почему пришел сюда — вот вопрос, на который он мне ответит! — лезвие меча Игора остановилось в полуметре от груди юноши. — Только потом я решу его судьбу.

Глава 35. Мерк. Интриги Дирна.

Председатель Лексан ждал Мерка и задумчиво переставлял шахматы, играя сам с собой. Дебют никак не хотел складываться. И белые, и черные не торопились, выжидая, когда оппонент сделает ошибку. Судя по всему, дело шло к ничьей. Лексан любил сравнивать жизнь с шахматной партией. Партия, где на кону стояла карьера и жизнь, он начал уже давно. Все знали его как лидера официальной оппозиции, которая никогда не станет оппозицией настоящей, хотя бы потому, что находится под пристальным вниманием СБ.

Он взял в руки слона, подумал и поставил обратно. «Бить или не бить — вот в чем вопрос?» Так, кажется, сказано в какой‑то древней поэме?

Это была не первая их встреча, и всякий раз председатель ждал, что вместе с Мерком в комнату войдут агенты СБ и предъявят обвинение в измене. Грань, по которой он ходил вот уже несколько недель, была тонка, очень тонка.

Мерк предложил то, о чем Лексан не смел и мечтать. Убрать Изагера! По словам Мерка, тот представлял интересы Слава, мало того, намекал на существование некоей организации, способной на очень многое… но без поддержки имеющего определенный вес в Совете Избранных Лексана, без его опыта и связей, попытка сменить правителя обречена на провал.

На второй встрече Лексан потребовал гарантий. Приход Мерка мог быть заранее спланированной провокацией, особенно зная отношение к председателю самого Изагера. Их ненависть была взаимной. Скоропостижная смерть предыдущего правителя взбаламутила Дирн. Претендентов было двое: Изагер и Лексан. За будущим правителем стояла армия, что и предрешило победу. Лексан мог сопротивляться, в него верили, за ним шли. Ситуация могла повлечь за собой локальную войну, и Лексан решил не рисковать, публично признав Изагера законным правителем. Как впоследствии выяснилось, он все сделал правильно. В шахматах тоже жертвуют фигурами или позицией ради будущей победы.

Лексан повернул вращающийся столик. Белые и черные поменялись местами. Позиция Изагера тоже не выглядела идеальной. Пока победоносная, но развязанная практически вопреки воле Совета война (Лексан знал, что многие из голосовавших «за» просто боялись), недовольство новыми реформами, особенно той, где варварам предоставлялось гражданство, плюс все усиливавшийся надзор СБ — все это не вдохновляло тех, кто не так давно поддерживал правителя, и уж тем более — его оппонентов.

Когда в качестве гарантий Мерк предоставил видеозапись, где Слав размеренно и обстоятельно объяснял, как ему претит бесчеловечный режим Изагера, и что он согласен с любыми методами, позволяющими сместить отца — Лексан не поверил глазам и был в шоке. Подобная пленка была страшным оружием, и то, что он ее получил, означало полное и окончательное доверие сына правителя и тех, кто за ним стоял. Компрометирующих материалов в записи достаточно, чтобы подписать себе приговор — председатель Лексан это хорошо понимал. Понимал он и позицию Слава, слывшего человеколюбцем и миротворцем. Правда, атака плато Краба сильно подпортила ее, но Мерк утверждал, что командование Слава было номинальным, и он совсем не хочет войны. Пойти против воли отца он не мог, и это даже к лучшему: бдительность Изагера будет притуплена, а параллельно укрепится авторитет Слава в армии. Изагер, начинавший карьеру с армии, всегда рассчитывает на ее поддержку, и если внести в нее раскол…

Кроме этого, силу стоявших за Славом людей показывало бесследное исчезновение телохранителя Юра — фигуры, которую в Дирне знали все. В том, что Юр мертв, никто не сомневался. Мерк пояснил, что устранение Юра было необходимостью. Варвар приставлен следить за Славом и находился при нем неотлучно, что, естественно, очень мешало оппозиции…

Вариантов было множество. Кони прыгали противнику в тыл, внося еще большую сумятицу, пешки тупо топали вперед, ладьи и слоны сталкивались, поражая друг друга. Даже играя за двоих, Лексан не мог сказать, кто одержит победу. Слишком много вариантов, слишком много решал случай…

Все казалось прочным и доказанным. Недоставало одного. Мотива. Почти убежденный Мерком, Лексан никак не мог поверить, что Слав, благородный и великодушный юноша, каким его знали все, мог так холодно и цинично говорить об «устранении» от власти отца. Не знать, что повлечет за собой это «устранение», он не мог. Изагер должен умереть, он слишком влиятельная фигура, чтобы оставлять ее на доске…

Лексан протянул руку и схватил черного ферзя. Сжал изо всех сил, но сделанная из драгоценного сплава фигурка не сломалась. Силы одного не хватит ее сломать. Лексан осторожно поставил ферзя на место.

Но Слав сказал это. И запись не смонтирована — это Лексан проверил самым тщательным образом. Вряд ли Изагер использовал сына, чтобы устроить председателю ловушку. Легче представить Слава разгневанного политикой отца, чем Слава двуличного и изворотливого. Нет, юноша не стал бы сниматься в подобном сюжете — Лексан был в этом почти уверен. Почти… А в чем можно быть уверенным в наше время?

Слав вырос на глазах у всего Дирна. Лексан знал многих детей Избранных, занимавших куда менее высокое положение и имеющих куда менее благоприятные перспективы на будущее, но кичившихся своими привилегиями так, словно они являлись центром Вселенной. Слав был не такой. Приятный юноша. Изагер не желал, чтобы его сын был центром внимания и сплетен и старался, чтобы Слав поменьше появлялся на людях. Но каждое его появление говорило само за себя. Люди видели широкую, чистую улыбку наследника, то, как он держится, как говорит, и любили его. Мужчинам нравилось, что Слав говорит с ними, как с равными, женщинам — что он скромен и добр. Множество девушек желали родить ему наследника. Лексан слышал о случае, когда переспавшая со Славом девушка незаконно забеременела. Само собой, ее лишили плода и отправили на нижние уровни, но факт говорил сам за себя. У Слава была харизма. Если бы его отцом был не Изагер, Лексан непременно выделил бы юношу и приблизил. Что говорить: он полюбил бы его, как сына, тем более что наследника у Лексана не было. Столь благородные натуры не так часто встречаются, думал председатель, если сделать такого другом, или просто обязанным чем‑то тебе союзником… Это дорогого стоит.

Было еще обстоятельство, смущавшее искушенного в интригах председателя. Буквально несколько часов назад, через людей из внешней разведки он узнал о… самозванце. В Пойме объявился варвар, выдающий себя за Слава, сына Изагера! Небывалая наглость! Небывалая до такой степени, что в нее хотелось поверить! Но только полному идиоту и сумасшедшему придет в голову выдавать себя за наследника, зная, что настоящий наследник жив–здоров и живет в Дирне, у всех на виду?! Впрочем, история учит, что именно такой нелогичной и шитой белыми нитками лжи охотнее всего верят.

К сожалению, шпион в Пойме никогда не видел настоящего Слава и не мог сказать, похож ли самозванец на оригинал. С другой стороны, докладывали, что лже–Слав отлично разбирается в технике и электрике, а манерами отнюдь не напоминает всю жизнь прожившего в пустыне варвара. Лексан мог бы назвать это чудом, если бы не был убежден, что чудес не бывает.

Он ждал Мерка, чтобы рассказать ему об этом человеке. Зачем? Быть может, это какой‑то заговор? Вдруг это помешает их планам? Вдруг тот, кто стоит за самозванцем — а за самозванцами всегда кто‑то стоит — хочет неведомым способом устранить настоящего Слава, затем, быть может, Изагера и собрать под знамена тех, кто пошел бы за Славом, а таких собралось бы немало? С одной стороны, претендовать на власть из Поймы кажется слабым ходом. С другой: позиция самозванца практически неуязвима. Изагер не имеет власти над Поймой, хоть и стремится к этому, и потому достать лже–Слава ему будет непросто.

В дверь позвонили. Лексан включил экран и увидел Мерка. Он был один.

После приветствия они уселись в кресла. Председатель изо всех сил пытался разглядеть в Мерке отголоски каких‑то чувств, какого‑то настроения — это тоже о многом бы сказало. Но лицо агента было бесстрастным.

Обменявшись мнениями о политике Изагера и о войне, они перешли к главному.

— Когда же, наконец, мы это сделаем? — спросил Лексан.

— Мы ждем подходящего момента. Изагер часто уезжает в Пойму, на строительство нового города, а там его охраняют еще тщательней. Мы должны учесть все. В случае провала не должно остаться никаких следов.

— Как и в случае успеха.

— Да. В любом случае нам не надо брать ответственность на себя.

— Лучший вариант — это несчастный случай. Или нападение варваров. Это вообще было бы прекрасно!

Мерк улыбнулся. Отец говорил то же самое. Но ни у Отца, ни у председателя не было никаких связей с пустынниками. А жаль.

— Есть сведения, — начал Лексан, пристально вглядываясь в гостя, — что в Пойме появился некто, выдающий себя за сына правителя — Слава.

Мерк почувствовал: если сейчас он потеряет лицо, если выдаст себя хоть чем‑то — он мертвец. Отец не прощает ошибок. Внутри окаменело, кишки скрутились в обжигающий жгут, но Мерк снисходительно улыбнулся:

— Такие люди появлялись всегда. История знает множество случаев…

— История Скилла не знает ни одного, — покачал головой Лексан. — В таком случае, как объяснить, что этот человек знает то, чего не может знать необразованный варвар? Говорят, он знает все подробности крушения скутера. Свидетели подтверждают, что он пришел с севера, там, где и произошло крушение!

— Что вы хотите сказать? Что он — настоящий Слав? Этот бред я даже не хочу комментировать. Зачем вообще вы мне это сказали? У нас дела поважнее самозванцев–варваров.

Лексан пригладил редкие волосы. Судя по Мерку, его не слишком взволновало появление лже–Слава. Так.

— Я не знаю, что думать. Знаю одно: это будет весомым поводом для дальнейшего вторжения в Пойму. Изагер и так нашел бы сто причин, но эта перевесит сто.

— Да, вы правы. — Мерк поспешил перевести разговор на другую, более безопасную тему. — Впрочем, война и так зашла слишком далеко. А что вы думаете об идее нового города?

— Не знаю, — осторожно ответил Лексан. — Если расчеты ученых верны… Но у меня нет уверенности, что выводы не сфабрикованы.

— Но для чего? — удивился Мерк.

— Этого я не знаю. Изагер умеет удивлять своих врагов. Он опасный человек.

— Мы учитываем это.

— Мне не нравится, что идея Изагера воевать с помощью наемников себя оправдала. Если он дарует им гражданство, более преданных последователей ему не найти. Он станет еще сильнее. Вам надо торопиться.

— Это произойдет очень скоро, — сказал Мерк.

Лексан посмотрел на человека, так спокойно предлагавшего такое сложное дело. Председатель не знал, кто стоит за Мерком, но доказательства, представленные им, были более чем убедительны. Впервые за долгое время Лексан почувствовал надежду. Они могут победить! Могут!

— Но я хочу получить гарантии того, что вы не только не станете претендовать на место Слава, как наследника, но и поддержите его, как лидер оппозиции.

Это было единственным камнем преткновения двух союзников. Лексан не хотел отдавать власть, которая упала бы ему в руки после смерти диктатора. Но обстоятельства вынуждали его согласиться. Без такого союзника он ничего не добьется.

И Лексан согласился, выторговав себе место первого советника. Не так плохо на первое время. А там поглядим…

— Скоро власть в Дирне будет принадлежать нам, истинным последователям Основателей, — поднимаясь из кресла, сказал Лексан.

— Каждый человек на планете — потомок Основателей, — заметил Мерк. — И варвары в том числе. В этом смысле все мы равны.

— Вы циник, Мерк.

— Не знаю, что значит это слово, Лексан, но думаю: вы меня похвалили.

Лексан кивнул:

— Это так.

— Я хочу отомстить этой твари Изагеру за то, что он сделал, — сказал Мерк. — У меня личные счеты.

— Как и у меня.

Мерк поклонился и вышел.

Даже выполнив все поручения Отца, Мерк не испытал удовлетворения. Сведения из Поймы были важными, настолько важными, что Мерк не мог и думать об отдыхе, хотя буквально валился с ног от усталости и нервного напряжения.

Следовало немедленно предупредить Отца.

Отец принял его благосклонно:

— Я вижу, что ты много трудишься, сын мой. Ты получишь свою награду. С чем ты пришел?

Мерк подробно рассказал обо всем, что услышал от председателя Избранных. Отец задумчиво потер пальцы:

— Если Изагер узнает, что его сын жив… Это может все изменить, и наш план относительно варвара рухнет. И Лексан может заподозрить что‑нибудь. Этот парень должен исчезнуть как можно быстрее. И без следа.

— Но наши возможности ограничены, Отец! — взволнованно проговорил Мерк. — Мы не можем послать в Пойму своих людей. Это слишком рискованно. Служба Безопасности…

— Я все знаю, Мерк. Я сам решу эту задачу. Скажи мне, что ты думаешь о нашем Славе?

— Я уже говорил, Отец… Он своенравен, смел, амбициозен. Не любит, когда им повелевают. Молод, но удивительно хладнокровен и умеет держать себя в руках.

— Умен ли он? Я не имею в виду образование…

— Он достаточно умен, чтобы понимать свое положение и согласиться сотрудничать.

— Ты хорошо сказал, Мерк. Этого нам достаточно.

— Для варвара он очень смышлен.

— Как думаешь, Мерк, не способен ли мальчишка начать свою игру?

Мерк перестал дышать. Впервые Отец спросил его мнение!

— Нет, Отец, не начнет! — восторженно прошептал Мерк. — Он слишком мало знает, и целиком в моих руках. Я слежу за каждым его шагом.

— Не увлекайся, Мерк. Служба безопасности не спит. Если наш интерес к сыну правителя заметят, — он сделал паузу. — И еще. Пожалуй, тебе стоит рассказать о странном варваре нашему Славу. Это заставит его быть более лояльным. Дай ему понять, что только мы — его настоящие друзья…

Глава 36. Слав. Покушение.

После суда Слава отвели в комнату, в которой он провел ночь. Напряжение последних минут отпустило, и юноша обессиленно опустился на пол. Исход суда и, главное, слова вождя давали Славу надежду. Если Игор относится к гморам настолько лояльно, что не побоялся объявить об этом во всеуслышание, у меня есть шанс выжить, думал юноша.

Он недолго просидел один. Вскоре дверь камеры открылась, и внутрь вошел человек. В руках он нес тарелку и кувшин. От тарелки исходил такой аромат, что Слав еле сдержался, чтобы не вырвать ее у варвара. Охранник поставил тарелку и кувшин на пол и вышел. Слав бросился к еде. В тарелке оказалась каша с кусочками мяса, в кувшине — нечто похожее на пиво. Слав съел и выпил все, что ему принесли, и довольно откинулся на стенку камеры. Выпитое пиво приятно туманило голову. Как хорошо! Похоже, дела идут на лад, если его кормят.

Вскоре щелкнул замок, и в проеме двери отвыкшими от света глазами Слав признал Игора.

— Я пришел говорить с тобой, — сказал вождь. Слав поднялся с пола. Хороший обед приятно расслабил тело, хотелось спать, а не отвечать на вопросы, но от благосклонности этого человека зависела жизнь, и юноша ответил:

— Конечно. Я готов.

— Тогда иди за мной.

Слав был рад покинуть темную камеру. Следом за Игором он прошел в большую, хорошо освещенную широкими прямоугольными окнами комнату, неплохо обставленную по варварским меркам. Здесь были столы и стулья, пластиковые, оставшиеся, видно, от Основателей, но оплетенные прутьями и раскрашенные умельцами так, что Слав поразился. Ничего подобного в Дирне он не видел никогда. Это было настоящее народное творчество, ручная работа, о которой в городе забыли давным–давно. Пол устилали шкуры животных, а на глухой стене Слав с изумлением увидел карту Поймы — корявую, неточную, но все же настоящую карту! С первого взгляда Слав распознал, где Дирн, а где варварские кланы.

— Садись, — сказал Игор, указывая на один из стульев. Слав сел. Кроме них, в комнате никого не было, у дверей охраны Слав тоже не заметил. В отличие от правителя Дирна, вождь варваров никого не боялся.

— Итак, ты подтвердил, что являешься гмором. Как твое имя и как ты попал в Исток? — спросил Игор. Грозное, но открытое лицо вождя внушало доверие, а коварное пиво расслабило так, что Слав ничего не скрыл. Пусть знают, что он — сын Изагера, правителя Дирна. Игор выглядит неглупым человеком и возможно, согласится выдать Слава за определенный выкуп, а отец, несомненно, заплатит — в этом Слав не сомневался.

Игор слушал с живым интересом, изредка прерывая рассказ вопросами. Спрашивал почему‑то не о жизни в Дирне, его интересовало, как живут люди на севере Поймы, их численность, обычаи, вожаки.

— Ты — сын правителя Дирна, человека, которого половина живущих в Пойме ненавидит, как кровного врага! — изумленно проговорил он, качая головой. — Хорошо, что ты не объявил об этом во всеуслышанье. Боюсь, всей моей силы не хватило бы, чтобы защитить тебя от толпы.

Он встал и прошелся по комнате.

— Ты сын правителя Дирна, оказался в Пойме после крушения воздушного корабля. Ты жил в клане Север, потом бежал и оказался здесь. Во все это нелегко поверить, особенно, что ты — сын правителя.

— Почему?

— Разве какой‑нибудь варвар сможет проникнуть в Дирн и выжить среди гморов?

— Наверно, нет, — сказал Слав. — Вряд ли.

— А ты выжил, — Игор внимательно посмотрел на пленника. — Удивительно. Ты крепкий и сильный гмор…

— Одно мне неясно в этой истории, — сказал вождь, — как та старуха могла признать тебя, если в то время ты находился далеко на севере, и тому есть свидетель?

— Она, наверно, сумасшедшая, — сказал Слав. Игор резко повернулся к юноше:

— Ты говоришь так, потому, что не знаешь, что с ней произошло. Не знаешь, что гморы уничтожили, вырезали весь клан Краба, до единого человека. Женщин и детей. Она — единственная, кто остался от многочисленного клана! В чем виноваты эти люди, что гморы перебили их всех?

Слав не знал, что ответить. Он не поверил бы этому раньше, но теперь верил и ужасался совершенному по приказу отца. В том, что Изагер приказал это, Слав не сомневался: ни одна армейская операция не совершается без его согласия и утверждения Совета Избранных. Как же он мог, и зачем сделал это?

— Теперь на этом месте гморы возводят город. Сначала их корабли уничтожили несколько селений вокруг, затем они отобрали у пустынников огромный кусок Поймы, объявив своей собственностью и убивая каждого, кто проходил туда, а теперь строят в сердце Поймы город! Что будет дальше, можешь мне сказать?

Слав молчал. Он помнил, что говорил отец, помнил его планы медленного вытеснения и уничтожения варваров. Когда Слав жил в Дирне, все это оставалось планами, но теперь, похоже, отец решился осуществить их.

— Молчишь? Не забывай, что ты — мой пленник! — жестко напомнил Игор. — Твоя судьба и жизнь зависят от того, что ты расскажешь мне. Ты сын правителя, а потому должен знать многое, очень многое…

— Я многое знаю, — сказал Слав, — и готов поделиться этим в обмен на свободу.

— Об этом рано говорить, — сказал Игор. Он остановился перед Славом так, что перед лицом юноши многозначительно качнулась рукоять меча, висевшего на бедре вождя. — Не пытайся торговаться со мной. Запомни: я вождь, а не торговец!

Несмотря на свое положение по сравнению со Славом, Игор разговаривал вполне учтиво и внимательно слушал. Это не был допрос, это походило на беседу двух путников, встретившихся в пустыне и заночевавших у костра. Слав оценил отношение правителя и отвечал на вопросы так честно, как мог, тем более что Игор не выведывал никаких военных тайн. Казалось, они его вообще не интересовали.

Беседа закончилась глубоко за полночь, и усталый Слав отправился спать. На следующий день утром его накормили еще лучше, из чего юноша сделал вывод, что заслужил милость вождя варваров. Игор не появлялся до вечера, затем вызвал к себе, и разговор продолжился. На этот раз Игор спрашивал о Дирне, о людях, живущих в нем, и Слав охотно рассказал вождю о своей жизни. Фигура Юра заинтересовала Игора, и юноша рассказал о телохранителе отца все, что знал.

— Значит, он был пустынником?

— Да, отец говорил, что Юр родом с востока Поймы.

— Выходит, пустынники могут уживаться с гморами? — с улыбкой спросил Игор.

— Раньше мы были одним народом, — ответил Слав. — У нас один язык. Если пустынника одеть в одежду гмора, он ничем не будет отличаться от них, разве что загаром.

— Тогда почему мы убиваем друг друга?

Слав не мог ответить. Он не знал. Знал лишь одно: с варварами можно дружить и… даже любить их. Люди везде люди, давно понял юноша. Каждый радуется, когда ему хорошо, и огорчается, когда плохо. Ненависть придумали политики и жестокие вожди.

— Вот и я не знаю, — сказал Игор. — Но если война начнется в полную силу, кому‑то придется исчезнуть с этой земли. Или нам, или гморам. Третьего не будет. Мне война не нужна, — правитель Истока поднялся и защагал по комнате, — Мой город растет и богатеет, люди из других кланов приходят сюда, потому что здесь они могут не бояться за свое будущее. Мы торгуем с соседями, наши караваны доходят до края Поймы, мы добываем железо и камень — но гморы не оставляют нас в покое! Клан Краба разгромлен, остальных вытесняют в пустыню, где даже в прилив не бывает воды! Ответь: почему гморы так делают? За что ненавидят нас?

— Я не понимаю отца… Не понимаю, зачем он делает это. Он ненавидит пустынников — это правда. Он говорит, что варвары угрожают цивилизации, поэтому их надо уничтожить.

Игор слушал. Лицо его потемнело, брови сошлись над переносицей, а губы сжались в бескровный комок.

— Значит, гморы боятся нас, — проговорил он медленно. — Удивительно! Нас, не имеющих волшебных технологий и летающих кораблей, боятся до того, что хотят уничтожить!

— Знаешь, Слав, у моего народа есть одна легенда, — сделав паузу, сказал Игор. — Уже никто не помнит, произошло это на самом деле или придумали люди — но это неважно. Слушай, Слав. Однажды к стоянке одного клана повадился приходить зверь. Он был велик и жесток, он убивал людей и поедал их. Охотники собрались вместе и решили убить зверя. Они выследили, откуда он приходит, отправились туда, нашли нору, но зверя в ней не было. Зато были его детеныши. Охотники убили их и вернулись домой, не зная, что зверь идет по их следу. Чудовище было умным и хитрым. Дождавшись, когда охотники уйдут, оно пришло в селение и убило всех женщин и детей. Вернувшись, охотники поняли: закон Поймы — закон для всех, даже для зверя. Кровь за кровь, гласит он, смерть за смерть. Зверя, конечно, убили, но и клан перестал существовать.

Игор сузил глаза:

— Понимаешь, о чем я? Грань между враждой и истреблением подобна клочку тумана. Сделаешь шаг — и ты уже там… Гморы торопятся сделать его, но за туманом лежит пропасть.

Слав прекрасно все понимал. И готовность вождя пустынников к миру радовала его:

— Я понимаю, Игор. Я готов говорить с отцом. Я сделаю все, чтобы войны не было! Если ты отпустишь меня в Дирн, это и будет знаком мира!

— Я верю тебе. Я вижу твое сердце, и оно чисто, как сталь моего клинка, — Игор выпрямился, могучая рука пригладила черные волосы. — Но ты один. А один человек ничего не стоит.

— Ты же сам говорил: есть и другие гморы, которые помогают вам, лечат, строят.

— Это так. Но стали бы они делать это, если бы их не изгнали? Они помогают нам из страха, из чувства мести, просто потому, что надо выжить, но не потому, что хотят стать друзьями. В глубине души они все ненавидят нас.

— Неправда. Я так не думаю, — горячо возразил Слав. — Я прожил в клане Север пленником, но, в конце концов, у меня появились друзья. Если человек идет по своему пути с честью, его ждет уважение даже от врагов.

— Хорошие слова.

— Это сказал мне Юр, пустынник. Все знали, что он варвар, но его уважали в Дирне, потому что он такой… какой есть.

— Хорошо. Уже поздно. Отложим наш разговор на завтра, — сказал Игор. — Ты свободен… в пределах этого города. Можешь гулять по городу спокойно, никто не тронет тебя. Но не пытайся бежать. Доверие мое дорого стоит — кто потерял его, больше не найдет. Жить ты будешь здесь, тебе найдут комнату.

Это было даже более того, о чем мечтал Слав. Ему сохранили жизнь и дали относительную свободу. А дальше… Дальше он докажет Игору, что не враг ни ему, ни его народу, и тогда, возможно, он сможет попасть домой.

Ведь он очень соскучился по Дирну, по всему, что окружало его целых двадцать лет, по отцу, по учителям и знакомым, по Юру. Эх, теперь он сам мог бы рассказать Юру такое! Многие из рассказов телохранителя тогда казались полусказками, теперь Слав собственными глазами видел все, о чем говорил, и что не договаривал учитель.

Слава поселили в отдельной маленькой комнате в самом конце коридора. Придумано хитро: вряд ли бы он сумел проскользнуть незамеченным мимо десятка с лишним комнат, в которых размещалась дружина Игора. Кстати, Игор был единственным из вождей, имевших свою, пусть крошечную, но регулярную армию. По крайней мере, о других Слав не знал, но и это говорило о многом. Под владычеством Игора эти края развивались быстрее, чем остальные области Поймы. Наемный труд, регулярная армия, не собирательство и охота, а возделывание и мелиорация, обширная торговля и многочисленные рынки — все это говорило о серьезном шаге вперед. Слав не сомневался, что со временем, пусть и без Игора, но Исток станет и уже становится центром Поймы. Варварским центром, вокруг которого станет формироваться оппозиция Дирну. Этот город и его правитель олицетворяли все то, чего так боялся Изагер. Слав опасался, что отец может предпринять что‑нибудь ужасное, и потому очень хотел вернуться в Дирн. Вернуться и положить конец разгоравшейся войне.

Юношу накормили ужином, и он уснул крепким сном. Проснулся Слав поздно — солнце уже было в зените. Непозволительно для сына правителя, но допустимо для человека, пересекшего Пойму в одиночку. Слав решил прогуляться, раз уж Игор разрешил ему это. Ловя на себе косые взгляды варваров, юноша не без опаски вышел во двор.

Вечерело. Юноша отошел от дома и невольно оглянулся: никто не следил и не шел за ним. Слав прошел через ряды торговцев и углубился в город. Теперь он может рассмотреть Исток как следует.

Бродя между старыми, похожими друг на друга, неказистыми домами из глыб песчаника, Слав разглядывал встречавшихся людей, пытаясь определить род их занятий. Вот сапожник, судя по связке сапог, перекинутых через плечо, этот похож на воина, пусть без оружия, но уверенная твердая поступь и широкие плечи выдают сильного человека…

Слав остановился. Идущая мимо девушка показалась ему знакомой. Стройная фигурка, длинные черные волосы. Она так похожа на…

— Ангела! — крикнул Слав. Расталкивая прохожих, он бросился в переулок, пытаясь догнать девушку. Догнал, забежал вперед и схватил за руку. На него испуганно смотрела незнакомая смуглянка.

— Эй, ты! — какой‑то варвар дернул Слава за плечо. — Не смей приставать к моей дочери!

— Простите, — подняв руки, Слав отступил от девушки. — Простите, я обознался.

— В следующий раз проломлю тебе голову! — пообещал разгневанный отец, но Слав его не слушал. Он повернулся и побрел к дому Игора.

— Слав! — позвал его кто‑то. Юноша повернул голову: от одного из домов отделилась темная фигура и поманила пальцем. Слав пошел к ней.

— Кто ты? — спросил он.

— Иди за мной, Слав, ты все узнаешь, — голос определенно был женским, и Слав последовал за незнакомкой. Она привела юношу на пустырь за полуразрушенным домом.

— Жди, — сказала женщина и скрылась за стеной. Слав остался стоять, озираясь, и услышал, как хрустит песок под чьими‑то, явно не женскими, ногами. Славу стало тревожно, но что может угрожать ему, когда он под защитой и покровительством Игора, слово которого варвары чтут, как закон?

Возникшие в полумраке тени двигались слишком быстро для людей, пришедших познакомиться. Слав вспомнил уроки Юра и вовремя уклонился, когда одна из теней прыгнула на него. Сталь рассекла воздух над головой, Слав ударил нападавшего ногой, отшвырнув к стене, и успел увернуться от второго. Вращение, уклон, нырок… Пока Слав держался, но это не могло продолжаться долго. Он безоружен, а у этих мечи, и некому прийти на помощь.

— Стоять! Бросайте оружие! — громовой крик потряс воздух. Убийцы замерли, переглянулись и исчезли во тьме. Явившиеся из тьмы воины бросились за ними. Вдалеке раздались крики и звон мечей, и только тогда Слав почувствовал, что ранен. Рана горела огнем, и кровь текла из плеча, задетого мечом убийцы.

— Тебя едва не убили, — сказал Игор. Держась за плечо, Слав взглянул на вождя:

— Я не знаю, зачем они хотели убить меня.

— Да? — спросил Игор. — Сейчас мы это узнаем.

Вернувшиеся воины приволокли троих. Одного уронили, как мешок с отбросами. Он был мертв. Остальные двое живы. Заломив убийцам руки, воины держали их за волосы, заставляя смотреть в лицо правителю.

— Почему вы напали на него? — грозно спросил Игор.

— Мы мстим за убийство человека. Он виновен, — не в силах пошевелиться, одними глазами нападавший показал на Слава.

— Это не значит, что можно кого хочешь убивать на моей земле, — сказал Игор.

— Нам нельзя вернуться без его головы! — хрипло проговорил убийца. Его глаза сверкнули. — Отдай его нам, вождь!

— Побеспокойтесь о своих головах! — сказал Игор. — Вы хотели совершить месть на моей земле, а каждый, кто ходит по ней, находится под моей защитой! Каждый, пусть даже он гмор! Если человек виновен, сужу его я — и никто другой! Почему не пришли ко мне и не сказали: вот человек, обвиняемый в убийстве?

— В городе мы слышали, что ты оправдал его на суде, и думали, что не позволишь убить его…

— Убирайтесь отсюда! — Игор схватил пленника за ворот и встряхнул. — Даю вам время до восхода! Иначе ваши головы будут торчать на кольях! Убирайтесь!

Воины отпустили их и, не оглядываясь, наемники побежали прочь.

— Тебя хотели убить, — сказал Игор, поворачиваясь к Славу. — Ты что‑то скрыл от меня?

— Нет, вождь. Я никого не убивал, это ошибка, — сказал юноша, а в голове его вертелась мысль: что было бы, если бы наемники пришли к Игору и потребовали выдачи Слава? Отдал бы его правитель Истока?

— А кто убил? Ты это знаешь, я вижу. Кто?

— Зачем тебе это знать, правитель? — Слав дерзко взглянул на Игора. — Ты уже прогнал Красноголовых. Не вернешь же ты их обратно, если узнаешь, кто убил их человека?

— Мне любопытно знать, кого скрывает и защищает гмор, голова которого и так висит на волоске? Подожди‑ка, я понял. Это женщина?

— Да, — признался Слав, лишний раз убеждаясь в проницательности вождя.

— И где она теперь? — спросил Игор.

— Если бы я знал…

— Это она помогла тебе бежать?

— Скорее, я ей, — усмехнулся Слав. Воспоминания об Ангеле теплой волной захлестнули сердце. Он помнил каждую минуту, проведенную с ней.

— Вот как? Ты должен рассказать мне об этом.

Глава 37. Волод. Предчувствие.

Мерк не мог приходить часто, чтобы не возбуждать подозрения спецслужб. По крайней мере, он так сказал. Волод ждал агента почти неделю и за это время изнемог от тяжелых мыслей и безделья. Он ненавидел Мерка, но его появление сулило хоть какие‑то перемены в размеренно–скучной, уже начинавшей тяготить Волода жизни гморов.

Юноша чувствовал себя, как говорили гморы, не в своей тарелке. Еще месяц назад казавшаяся идеальной, жизнь гморода открылась с иной стороны. Да, здесь многое восхищало и радовало, здесь хотелось жить вечно, но теперь Волод знал, что за каждый день счастья придется заплатить. Не металлом или битым зверем, тем, что юноша мог добыть сам— совсем другой ценой. Той, какой скажут. Он чувствовал вину за смерть Юра. Да, Юр был мудр и прозорлив, он наверняка догадывался, что Волод — не Слав, но ничем не выдал своего знания и ничего не сообщил Изагеру. Иначе Волод был бы давно мертв. Но Мерк убил Юра.

За Мерком стояли страшные люди. Даже Ианна, девушка, которая так нравилась Володу, оказалась из клана Мерка. После этого Волод перестал знакомиться с девушками. Перестал даже выходить из дома. Скрасить существование помогали фильмы. Исследуя пульт управления экраном, Волод нажал одну из множества кнопок и увидел чудо: покрытые зеленью горы, синие озера, огромные ручьи, возле которых паслись неведомые животные. Волод знал о способности гморов сохранять записанные в прошлом изображения, чтобы потом смотреть на них. Для него это уже не было удивительным, но то, что он увидел… Это был не Скилл! Волод никогда не видел огромных, выше головы, растений, животных самых необычных форм, причем летающих по небу! Юноша просидел у экрана допоздна, а потом долго не мог уснуть.

Рай существовал! Планета, которую он видел, несомненно являлась раем. Волод, не задумываясь, променял бы свое существование в гмороде на жизнь там, на той планете. Но ведь когда‑то жизнь в гмороде тоже грезилась верхом блаженства, недостижимым счастьем, а оказалось…

Едва проснувшись, Волод включил волшебный экран и сидел возле него целый день, забыв даже о еде. Экран показывал иные миры, войны и разрушения, невероятные, до самого неба, города, странные машины, корабли, летящие со скоростью ветра, нет, в сто раз быстрее! Волод с головой ушел в этот мир и очнулся лишь, когда в дверь позвонили.

— Приветствую, Слав, — сказал Мерк, входя в комнату. — Смотришь фильмы?

— Да, — неприязненно ответил Волод. — А ты меня отвлекаешь.

— Что поделать, — сказал агент, выключая экран. — Нам надо поговорить.

— О чем?

— В Пойме появился странный варвар, — сказал Мерк, глядя в глаза Волода. — Он молод, отлично знает все, что мог знать настоящий Слав, думаю, еще и похож на него, как ты… Ты не знаешь, кто бы это мог быть?

В груди что‑то упало. Раньше Волод никогда бы не подумал, что его можно так просто напугать, и смеялся над байками о трусливых гморах. С кем поведешься…

— Ты видел Слава мертвым?

Вопрос повис в воздухе тяжелым, грозящим раздавить все, камнем.

— Я вынес его из разбитого корабля, — прошептал непослушными губами Волод. — Я снял с него одежду и переодел в свою. Он был в крови. Я думал, он не выживет. Он гмор, его должны были убить сразу, как только нашли!

— Но ведь ты его не убил, — заметил Мерк. — И твой клан не убил его. Это очень плохо, и это необходимо исправить! Изагер имеет шпионов в Пойме. Если оставить Слава живым, рано или поздно информация о нем просочится и дойдет до Изагера, и тогда тебе конец!

Мерк выразительно взглянул на Волода.

— Вам тоже! — криво улыбнулся Волод. — Мы ведь вместе.

— Ты знаешь только меня, — напомнил Мерк, — а уж я позабочусь, чтобы ты не сказал лишнего…

От слов Мерка пахнуло холодом. Действительно, Волод ничего не знал о заговорщиках, поймавших его в сеть, как он когда‑то ловил рыбу в хитроумные ловушки Прича. Единственный человек, охранявший его, как самого себя — Юр — мертв. Он один, он совсем один!

— Слав свободно живет в одном из кланов, — сказал Мерк. — Отчего‑то варвары не стали убивать его, и я знаю, почему. Он ренегат. Он раздает варварам знания. А это опасно не только для тебя, это опасно для Дирна, для всех нас, если ты способен понять это.

— Понимаю. Но как мы сможем… убить его? — Волод почувствовал острую ненависть к этому гмору, невесть как оставшемуся в живых и теперь угрожавшего его жизни и положению. Пальцы сжались в кулаки. Войди Слав сейчас в эту комнату, Волод лично убил бы его!

— Не переживай так, — Мерк заметил тревогу юноши и покровительственно похлопал Волода по плечу. — Он обречен. Мы найдем способ избавиться от него.

Мерк сделал многозначительную паузу.

— Я рассказал тебе это для того, чтобы ты, Слав, наконец, перестал ненавидеть меня. Ты должен понять, что отныне мы вместе. Твои враги становятся нашими врагами, твои проблемы — нашими проблемами. Мы друзья…

Волод криво усмехнулся. Будь у него возможность, он убивал бы таких друзей, не задумываясь! Мерк перехватил взгляд и понял, что набиваться в друзья пока рано.

— Если не друзья, то союзники, — поправился он, — уж это ты должен понимать! Успокойся, мы сделаем все, чтобы ты стал правителем Дирна!

Волод не мог уснуть. Душа ныла и разрывалась на части. Он был здесь, и там, в клане, среди родных и знакомых, вспоминал их имена и лица. Вот чудаковатый Прич, вот грубый долговязый Москаль, которого он собирался избить, когда подрастет, вот мать и трусоватый братишка Димми, суровый, но справедливый вожак Мих…

Он вышел на террасу. Прохладный морской воздух охладил горевшее лицо. Ночью Дирн был еще красивее. Цепочки ярких разноцветных огней сияли и переливались во тьме. Далеко во тьме, как неведомый зверь, дышала и ворочалась Пойма. Юноша вспомнил, как раньше ожидал прилива, как охотился. Он не был ни первым, ни лучшим из охотников, но они относились к нему как к равному. Они были одна семья, один клан. Теперь все это в прошлом, там, за черными силуэтами гор.

Вдруг он увидел, как над светящемся огнями городом в небо взмыли четыре синих звезды. Воздушный корабль. Куда он летит ночью? К новому городу или куда‑то еще?

Неясная тревога овладела им. Волод метался по террасе, глядел на новую, прячущуюся в облаках, луну, и боялся, боялся до дрожи в ногах. Чего? Он не знал, но чуял, интуицией варвара чувствовал, что что‑то случится. Что‑то ужасное.

Он почти не спал этой ночью. Свет был выключен, но ночной город рвался сквозь окна всполохами огней и чуждыми, неестественными звуками.

Проснувшись, Волод включил экран. Мерк показал, как переключать каналы и настраивать пульт и теперь одним движением пальца Волод менял миры, заставляя появляться и пропадать с экрана. Может, выйти на улицу? Волод посмотрел в окно: утро было пасмурным, серые облака клубились над морем, похожим на застывшую сталь. Юноша вспомнил каменистые, нагретые солнцем пустоши, с редкими, жесткими пучками травы и порывистым, швырявшимся песком и пылью ветром. Как все это далеко! А ведь никто не мешает отправиться туда!

Внезапная мысль ошарашила юношу. И, правда, он ведь сын правителя, неужели ему не позволят полететь туда, куда ему вздумается? А он прикажет лететь туда… Стоп. А если Мих и остальные не узнают его и нападут? Если телохранители–орки — а без них его не отпустят — начнут стрелять в варваров? Но все же он что‑нибудь придумает! Выход должен быть. И он увидит всех. И они увидят его, каким он стал…

Мысли юноши прервал звонок в дверь. Мерк, кто же еще?

Он открыл — и едва не отшатнулся. Изагер, правитель Дирна.

— Здравствуй, сын, — сказал он, переступая порог.

— Здравствуй, отец.

Изагер прошел в комнату, остановившись посредине, и осмотрелся. Приятная девушка на экране повествовала о событиях в Дирне, Изагер подошел и выключил изображение.

— Смотришь визор?

— Да.

— Я смотрю, тебе скучно без настоящего дела…

Волод молчал, ожидая, что еще скажет правитель.

— Ты хорошо справился с заданием. Командующий хвалил тебя. Мне же просто некогда было тебя поздравить.

— С чем?

— С победой. С тем, как ты действовал. Бесстрашно и смело, как настоящий варвар.

Волод вздрогнул, но Изагер смотрел спокойно.

— Теперь мы закрепились в Пойме и строим там настоящий город. Это требует множества ресурсов и колоссальных энергозатрат, но он того стоит. Этот город станет лучшим городом на планете. На плато ему не страшны ни варвары, ни землетрясения, ни приливы…

Волод слушал.

— Одна из задач: обеспечить новый Дирн энергией. Просто менять накопители слишком хлопотно и неудобно. Дорог нет, все приходится доставлять по воздуху. Я планирую проложить энергоотводящий кабель от Дирна к плато, но опасаюсь атак варваров. Как думаешь, сын, что следует предпринять, чтобы они не приближались к зоне между плато и Дирном?

— Я… не знаю.

— Как думаешь, варвары испугались нашей атаки? Посмеют ли они напасть на новый город, пока он недостаточно защищен?

— Мне трудно сказать, — Волод не знал, что ответить правителю на такие вопросы, но вспомнил, как легко солдаты перебили целый клан, и ответил. — Наверно, они испугались. Даже наверняка! Они не посмеют!

— Разведка доносит, что кланы собираются объединиться против нас. Ты веришь в это?

— Я? Не знаю, — Волод вспомнил, как Мих ненавидел Красноголовых за их положение и удачу, за то, что вынужден платить им дань. — Но думаю, что вряд ли. А если и так, что они смогут сделать против энерганов?

— Я решил нанести упреждающий удар, — сказал Изагер. — Некоторые кланы вообразили себя всесильными и пытаются развивать технологии. Преступники, которых мы высылали из города, присоединялись к варварам и помогали им развиваться. С этим должно быть покончено.

О чем он? — подумал Волод.

— Этой ночью я приказал бомбить все кланы, имеющие доступ к технологии электричества. Их нетрудно найти в темноте, — усмехнулся Изагер. Волод похолодел, и тут вспомнил: в его клане нет никакого электричества, в отличие от Красноголовых. Он усмехнулся.

— Ты смеешься? — удивленно спросил Изагер.

— Пусть они получат свое! — сказал Волод. Красноголовые умрут, и Северы захватят их земли. Хорошо! Это будет подарком для его клана! А что до других — ему наплевать, что с ними станет.

Изагер одобрительно кивнул:

— Мне нравится твой настрой, Слав. Очень нравится.

Он подошел ближе, поднял руку и дотронулся до щеки юноши. Волод сжался: правитель что‑то заметил? Но Изагер провел рукой по щеке юноши, коснулся плеча…

— Ты слишком напряжен, — сказал он.

— Нет, отец, — Волод заставил себя посмотреть правителю в глаза и не отвел взгляд.

— Все будет хорошо, Слав. Но расслабляться не стоит. Ни тебе, ни мне. Скоро тебе предстоит еще одно задание…

— Я выполню все, отец.

— Я это знаю. Знаю…

Когда Изагер вышел, Волод бессильно опустился в кресло. Недолгий разговор измотал его так, будто он ходил за водой в середине дня, в самое пекло.

А затем он увидел это.

Экран перестал показывать фильм о планете Основателей и возникший гмор–диктор объявил:

— Сегодня ночью наши войска нанесли упреждающий удар по угрожавшим нам варварским кланам…

На экране возникла карта Поймы, на которой красными огоньками были нанесены места воздушных ударов. Волод давно ориентировался в картах. Он мигом узнал отроги Пыльных скал, известные ему как пять пальцев, долину с развалинами Лабората и… Он оторопел. На месте клана Красноголовых горело красное пламя — и такой же огонь горел на севере, а ведь там, кроме Северов, никто не жил! Нет, у него не двоится в глазах: огоньков было два! Волод затряс головой: этого не может быть! Они не могли! У Севера никогда не было электричества, никогда! Слышите, никогда!!

Он не заметил, что кричал это вслух. И тут в дверь позвонили. Волод сжал кулаки и открыл. На пороге стояли Мерк и Ианна.

— Что случилось, Слав? — спросила Ианна. — На тебе лица нет.

Дверь медленно опустилась за их спинами.

— Я знаю, Изагер приходил к тебе. Что он сказал? — спросил Мерк. В ответ Волод схватил Мерка за плечи и встряхнул. Глаза его были безумны:

— Что?! Что вы сделали? Вы сожгли мой клан! Зачем?! Надо было убить одного гмора! Всего лишь одного!!

В это невозможно было поверить! Его мать, его брат мертвы! Мертвы все, кого он знал и любил! Любил ли…

— Ты забыл, кто ты! — жестко ответил Мерк. — Ты Слав, а не варвар! Плевать, кто там убит в Пойме. Этим дикарям…

Он не договорил. Волод завыл. Его пальцы синхронно сошлись на шее Мерка. Заговорщик сопротивлялся, но гнев удесятерял силы варвара. Волод забыл, кто он и где, загнанная внутрь ярость рвалась из него кровавыми, застилающими глаза сполохами. Он ненавидел этого человека и хотел убить. Его, а затем всех гморов, всех в этом городе!

Мозг взорвался. Волод пошатнулся и повалился навзничь.

— Он едва меня не убил, — прохрипел Мерк, с трудом поднимаясь на ноги. — Ты вовремя,

Ианна.

Девушка кивнула, пряча гибкую дубинку в складки платья.

— Варвар, — улыбнувшись, сказала она, — настоящий варвар. Он и в постели такой же.

— Нет, — морщась от боли, Мерк потрогал помятое горло. — Он давно уже не варвар, иначе плюнул бы мне в лицо, когда я его шантажировал. Настоящие варвары не боятся смерти, их не запугаешь.

— А вдруг он откажется от всего? — спросила Ианна. — Ты видел, он был в ярости!

— Никуда он не денется. Я ненавижу Изагера, но диктатор прав: какими бы благородными варвары ни были, любой из них продастся с потрохами, только чтобы оказаться здесь, в Дирне, и жить, как мы! Все продается. Вопрос лишь в цене.

Волод застонал и пошевелился.

— Он может услышать…

— Пусть слушает, — отмахнулся Мерк. — Набирается ума.

Когда Волод пришел в себя, Ианна и Мерк сидели рядом с ним на диване.

— Ты дурак, варвар, — сказал агент. — Не я приказал бомбить твой клан. Командовать армией может только правитель.

— Изагер… — прошептал Волод. Конечно, Изагер! Он ведь сам об этом говорил. Проклятье! Да, он, Волод, и так отрезал и отбросил всех, кого знал с рождения: свой клан, мать и брата… По сути, они умерли для него в ту ночь, когда Волод решился покинуть клан на корабле гморов. И все же знать, что они мертвы по–настоящему, что больше не существует ничего, что связывает с прежней жизнью — мучительно и больно. А виноват в этом Изагер — его приемный отец, человек, которому он обязан всем, что имеет… Но Волод — не его сын, если бы правитель знал, кто Волод на самом деле, он убил бы его. Так почему Волод должен его жалеть, теперь, когда он знает, кто уничтожил его клан?

О происшествии с варваром Мерк тотчас доложил Отцу.

— Хорошо, — сказал Отец. — Ты правильно все сделал, сын мой. Ты молодец.

Мерк был счастлив. Отец скуп на похвалы и, если уж хвалит…

— Иди и наблюдай за ним. О настоящем Славе мы позаботимся.

Мерк ушел и не видел, как через полчаса в зал ввели человека с завязанными глазами. Судя по дрожи и заплетавшимся ногам, пленник понимал, что жизнь его находится на грани.

— Назови свое имя, — велел Отец. Движением пальца он отпустил приведших человека парней. Они остались вдвоем.

— М–мерлен, — заикаясь от ужаса, назвался пленный.

— Все будет хорошо, Мерлен, — сказал Отец. Он подошел вплотную и сдернул повязку. Глаза пленника оказались напротив глаз Отца. — Смотри мне в глаза, если хочешь жить…

Пленник часто закивал. Воля его была полностью парализована. Жуткие люди с бритыми татуированными головами разбудили его ночью и похитили прямо из постели, завязали глаза, но он все равно понял, куда его притащили. Нижние уровни! Места, о которых говорили шепотом, потому что мутанты, живущие там, не подчинялись законам Дирна… А человек, стоявший перед ним был настоящим мутантом: огромный лоб, красные выпученные глаза и почти безгубый рот с отвратительными мелкими зубами…

— Назови свою должность.

— Ст–тарший пилот, — стуча зубами, ответил Мерлен.

— Очень хорошо. У меня есть для тебя задание, пилот.

— Я… я все сделаю! Только не убивайте меня!

— Тебе не придется ничего делать, Мерлен. И тебя никто не убьет. Расслабься и смотри мне в глаза, — голос Отца звучал настолько убедительно, что сердце пленника успокоилось, дрожь прошла, и через минуту он умиротворенно и преданно смотрел в глаза собеседнику.

— Я прошу тебя о маленьком одолжении. Ты ведь сможешь сделать это для меня? — руки Отца находились у висков пленника, пальцы медленно шевелились, как будто дергая за невидимые нити.

— Да, конечно…

— Тогда слушай, Мерлен.

Отец говорил недолго, а когда закончил, Мерлен окончательно и бесповоротно верил ему.

— Ты помнишь, что должен сделать?

— Да, правитель.

— Теперь иди. И забудь все, кроме моего голоса. Помни только то, что я тебе приказал.

— Да, правитель.

Мерлен вышел, ощущая абсолютное счастье. Какие‑то чудные, милые люди отвели его домой. Там старший пилот надел форму и отправился к стартовой площадке. Правитель Изагер, этот прекрасный человек, попросил о пустяковой услуге и конечно, он, старший пилот Мерлен, с удовольствием сделает это для него. С удовольствием и от души, от самого чистого сердца…

Глава 38. Слав. Время прилива.

Слава разбудил грохот. Стены дома тряслись, с крыши сыпался песок. Землетрясение! Юноша вскочил и выбежал наружу. То, что он увидел, приковало его к земле: синие сигнальные огни в небе и темные силуэт корабля, повисшего над Истоком. Свои!

От корабля отделился темный предмет, полетел вниз, и тут же оглушительно грохнуло. «Что это?!» — не мог понять Слав. Еще несколько взрывов потрясли город, юноша увидел вспышки пламени и взлетающие вверх останки домов. Город бомбили! В воздухе коротко свистнуло, и взрывная волна сбила Слава с ног. Падая, он инстинктивно закрыл голову, в тот же миг в кисть воткнулось что‑то острое, и он почувствовал боль. Вокруг грохотало и тряслось. Слав не смел поднять голову и слышал вопящих от ужаса людей. Почему бомбят Исток? Почему?

Внезапно все стихло. Слав услышал гул двигателей и, подняв голову, увидел удалявшийся силуэт корабля. Дом, в котором он спал, был наполовину снесен взрывом. Останься он внутри — и был бы мертв. Что происходит?! Слав сжал кулаки. Он дорого отдал бы за то, чтобы оказаться на этом корабле и потребовать объяснений!

— Ты говорил, что гморы нам не враги! Теперь посмотри на это! — Игор указал на разрушенный город. — Разве мы чем‑то угрожали твоему Дирну? Почему гморы ударили по нам?

— Я не знаю… Это какая‑то ошибка.

— Это — ошибка? Множество невинных людей мертвы — это ошибка? — яростно закричал варвар. — В Пойме один закон: кровь за кровь, и гморы узнают его на своей поганой шкуре!

Только утром Слав смог увидеть действительный масштаб разрушений: половина города лежала в руинах, даже источник получил повреждения, но благодаря крепким стенам выстоял. Хвала Основателям! Судя по характеру разрушений, город бомбили зарядами на основе тринитротолуола — древнее, простое в изготовлении, но эффективное взрывчатое вещество. Небольшого количества размером с кулак хватит, чтобы вдребезги разнести любой из этих домов, здесь же зияли метровые воронки…

Над городом стоял долгий, непрекращающийся стон: убитых и раненых несли отовсюду. Трупы относили в сторону шахты, раненых укладывали в тени, под стенами Источника. Где‑то слышался шум драки: поймали мародеров. Игор метался по городу, пытаясь навести порядок, помочь и успокоить людей. Слав жалел, что он не врач, но старался помогать раненым, используя тот минимум знаний, который имел. Местные знахари лечили по–своему, и Слав старался не вмешиваться в их методы, подчас приводившие в ужас. Кто знает, может, за сотни лет эти средства подтвердили свою действенность?

Глядя на изувеченных взрывами людей, Слав не мог понять: за что, почему их бомбили? Он не хотел верить, но пришлось признать: без приказа его отца ни один воздушный корабль не может покинуть пределов Дирна, тем более боевой, с бомбами на борту. Как мог отец приказать такое? Слав знал о его ненависти к варварам; уже здесь, в Истоке, он услышал о захвате плато и поголовном уничтожении обитавшего там клана, но все это походило на страшную сказку, пока Слав не пережил все сам…

Чем же помешал ему этот город? Чем мог угрожать? Игор рассказывал, что не так давно многие кланы подверглись бомбардировке, и тоже ночью! Причем бомбили тех, кто имел доступ к магии электричества. Тогда еще Слав подумал: бомбардировщики могли прекрасно ориентироваться по электрическим огням. Значит, и Красноголовые, и клан Север, которому Слав сделал освещение и ветряк, уничтожены. Зачем?! Чем могут угрожать Дирну несчастные, борющиеся за выживание люди?

— Они напали ночью, как жалкие ночные твари! — яростно кричал Игор, и толпа жадно, как дождь, ловила слова вождя. — Не днем, не лицом к лицу, как принято в честном бою — нас убивали ночью, с воздушных кораблей! Гморы — подлые, трусливые твари! И мы не оставим их безнаказанными! Каждый убитый сегодня будет отомщен! Во имя наших предков клянусь: мы отомстим! Не мы начали эту войну, но мы ее закончим! Это говорю я, Игор из Истока!

Игор закончил под громовые крики варваров.

— Война! Война! Война! — кричали они, и страшное слово набатом отзывалось в голове Слава. Что делать ему, гмору по рождению? Сердцем он давно примкнул к этим людям, понимая всю жестокость и подлость ночного нападения. Но помочь напасть на Дирн, город, где он родился и вырос, где живет множество достойных людей, которых варвары вырежут, мстя за родных — этого он никогда не сделает! Что же делать? Как дать им понять, что виной не сам Дирн, не гморы, живущие в нем, а тот, кто ими управляет! Его отец… Слав понял: он должен пробраться в город! Иного пути остановить грядущую бойню нет! Быть может, отец, думая, что Слав погиб по вине варваров, мстит за него? Объяснение слабое — варвары не могли сбить воздушный корабль — но ничего другого Слав пока придумать не мог. Он уже давно не понимал отца и все же не хотел верить, что тот способен на такое. Атака на Дирн закончится истреблением нападавших, или гибелью цивилизации. Ни того, ни другого Слав не желал.

Целый день Игор провел на ногах. Слав, занятый починкой разбитого бомбой подъемника, лишь изредка видел вождя, озабоченного, с жесткой складкой поперек лба. Какие‑то люди то и дело подбегали к нему, получали указания и исчезали. Многие вооружены мечами и луками. Слав сделал вывод, что они — разведчики, передовые бойцы собиравшейся в Истоке армии варваров.

Армия действительно собиралась. На следующий день Слав увидел входящий в город отряд более чем в сотню пустынников. Обтянутые кожей рептилий щиты, стальные клинки и решительные, раскрашенные черным цветом войны лица говорили о многом. Игор дружески обнялся с их предводителем, и они долго беседовали наедине. Сюда приходили и поодиночке, и группами. Имя Игора из Истока имело вес в Пойме, а речи зажигали сердца самых осторожных вожаков и вождей.

Закончив с подъемником, Слав предпринял экскурсию в шахту и с изумлением увидел сохранившиеся в ней гигантские накопители, когда‑то снабжавшие энергией и светом шахтное оборудование, и давно растащенные на металл механизмы. Имея накопители, можно аккумулировать энергию при помощи тех же ветряков или солнечных панелей, имея энергию, можно улучшить добычу руды и производство металла. С этой идеей Слав пришел к Игору, но вождь покачал головой:

— Сейчас нам это не нужно, а освещение снова наведет на нас корабли гморов.

Игор собирал силы. На прошедшем совете вожаки союзных кланов признали его главным. Игор, и никто другой, поведет армию на гморов! Все они поклялись слушать его, как старшего брата и привести в Исток столько воинов, сколько смогут.

Слав просил Игора отпустить его в Дирн, надеясь повлиять на отца и попробовать остановить войну. Вождь терпеливо выслушивал юношу и говорил, что еще рано. Слав был свободен, но, по сути, оставался заложником. Игор или не верил ему, или готовил для чего‑то иного…

Размышляя об этом, Слав гулял по городу, разговаривал с людьми. Одни узнавали его и отворачивались, не желая иметь дел с гмором, другие охотно отвечали. Он говорил с торговцами и воинами, женщинами и лекарями, земледельцами и охотниками — и все они ненавидели гморов. Но ненависть их не происходила от личных обид, хотя встречались и те, кто потерял в войне родных или знакомых. Многие ненавидели гморов лишь потому, что надо кого‑то ненавидеть, пугать детей и посылать к «чертовым гморам». Ненависть других была сравнима с ненавистью к песчаной буре или засухе, дикому зверю или палящему солнцу. Ненависть третьих основывалась на зависти. Все эти причины можно устранить, думал Слав, возвращаясь во дворец, надо только дать людям знания, открыть им возможности развития и не мешать. Да, во все времена голодные варвары побеждали изнеженные цивилизации, но затем, привыкнув к роскоши, вставали на место побежденных, и история повторялась.

Внезапная боль пронзила юношу. Он вскрикнул и повернулся: показалось, кто‑то ударил в спину ножом. Но позади никого не было. Проходивший мимо варвар ахнул:

— Стрела!

Слав сделал несколько шагов, боль усилилась, ему стало нехорошо и захотелось присесть. Но сесть он не успел. Ноги подкосились, и Слав рухнул на песок. Люди принесли его во дворец, и обеспокоенный Игор послал за лекарем. Тот удалил вонзившуюся в спину стрелу и перевязал рану.

— Он будет жить? — спросил Игор.

— Рана неопасная, — сказал лекарь. — Стрела попала на излете, стреляли издалека. Он выживет.

Игор немедленно послал людей в погоню за стрелком, приказав обшарить город и окрестности, найти и допросить всех, кто не так давно приходил в город. Сомнений в том, что стрелок был из пришлых, у вождя не было.

Всю ночь юноша спал неспокойно, у него начался жар. Наутро принесший еду стражник увидел, что Слав без сознания, и побежал к Игору.

— Что с ним? — спросил вождь у лекаря, срочно вызванного во дворец. Старик в разлохмаченном цветастом плаще покачал бритой шишковатой головой:

— Он умрет, вождь.

— Ты с ума сошел, старик? Вчера ты говорил, что рана неопасная!

— Это яд, — сказал старик, показывая на почерневшие края раны. — Ранившая его стрела была смазана ядом. Я этого не знал.

— Так найди противоядие!

— Боюсь, вождь, что уже поздно…

Слав лежал и бредил. Каждому, кто видел юношу, было ясно: он не доживет до ночи. Мрачный, как туча, Игор ходил возле юноши, бессильно сжимая кулаки. Проклятые, хитрые твари! Этот парень был его надеждой. Не потому, что многое знал и умел — что уже делало его бесценым союзником — а оттого, что душою был с ними. Гмор–пустынник, человек, знавший жизнь Поймы не понаслышке, и к тому же сын правителя Дирна! Юноша рвался в гмород, говорил, что переубедит отца. Игор верил ему, но не верил Изагеру. Поступки правителя гморов говорили сами за себя. Этого человека не переубедишь, его можно только уничтожить. Но главная причина была иной. Он не мог отпустить Слава потому, что вставшие на сторону Игора вожди решили держать парня как заложника. В случае если война будет проиграна, он послужит щитом от гнева правителя гморов.

Погоня, посланная за убийцей, вернулась ни с чем.

— Мы шли по его следу, правитель, — сказал Умберт, — и он бы не ушел от нас… Но стрелок исчез! Его следы оборвались на каменной россыпи, дальше которой тянутся пески. Он пришел туда, но не уходил оттуда! Мы осмотрели каждый камень. Он просто исчез! И мы видели улетающий гморский корабль!

Умберт был лучшим охотником Истока, и Игор верил ему, как себе. Убийце удалось улизнуть, и вождь чувствовал, что без вмешательства гморов здесь не обошлось. Но не станут же гморы убивать своего, тем более сына правителя? Игор дорого дал бы за ответ.

— Правитель! — человек, похожий на пустынного бродягу, подошел к Игору. — Я смогу вылечить гмора!

— Ты? — изумился вождь. — Кто ты такой и откуда?

— Не важно, кто я, — сказал оборванец с удивительно ясными голубыми глазами, — важно, что я могу сделать.

— Будь по–твоему, парень, лечи! Но если…

— Если не будет! — прервал вождя незнакомец. — Я вылечу его!

Игор простил наглеца только потому, что все лекари Истока, как один, сказали: Слав обречен! Пусть пробует пришлый, хуже не станет…

Бродяга потребовал воды, растворил в стакане серый порошок и влил в рот юноше.

— А теперь выйдите все, я стану молиться духам Поймы! — потребовал он, и Игор кивнул:

— Хорошо.

Через полчаса бродяга вышел. Игор взглянул на его довольное лицо и не поверил:

— Ты вылечил его?

— Да, вождь. Через два дня он будет здоровее, чем был, только давайте ему больше воды.

Игор кинулся в комнату Слава. Юноша дышал ровно, к его бескровному, каку мертвеца, лицу на глазах возвращалась жизнь. Пораженный вождь не скоро вышел наружу, а когда вышел, чудесного лекаря и след простыл.

— Где он? — спросил Игор, но все пожимали плечами: не видели, не знаем…

Как и предсказал лекарь, на третий день Слав встал на ноги. Юноше было скучно все время находиться в доме, он жаждал дела, хотел помогать людям. Игор не хотел рисковать юношей — узнав о покушении, вожди союзных кланов взволновались. Славу стоило огромных трудов уговорить Игора хоть ненадолго выпускать его в город. Слав побывал в шахте, где предложил вместо долгой и тяжелой переноски руды простое приспособление в виде блока с противовесом, позволявшее разом доставлять руду наверх, и еще несколько усовершенствований используемой там «техники». Он сходил к Источнику, поговорил с земледельцами и предложил Игору сделать сигнализацию от повадившегося поедать побеги зверья. По просьбе Слава из шахты достали один из накопителей. Разобрав оставленную Основателями в шахтах уже никуда не годную технику, юноша занялся изготовлением ветряка.

Игор с удовольствием наблюдал за ним. «Если бы все гморы были такими! — думал вождь, отмечая, как Слав старается помочь им. — Если бы…» Он приказал охранять Слава лучше, чем себя. За юношей следили каждую минуту, лучшие охотники и воины берегли его жизнь, зная, что заплатят своими, если с ним что‑нибудь случится…

А вождь готовился к войне. Ему удалось собрать две тысячи бойцов, еще тысяча воинов из соседних кланов присоединятся по первому зову. Пойма давно не видела такой армии, но эту армию надо кормить… Пустынники жаждали идти в наступление, но Игор понимал: атакой в лоб новый город не взять. Разведчики видели возведенные укрепления, на которых стоят энергопушки, видели спешно возводимые гморами дома. Новый город строился очень быстро, надо было спешить, пока он не укрепится настолько, что станет крепостью. Надо атаковать, но Игор, как мудрый вождь, понимал: первое же поражение вызовет сомнения и разброд. Удар должен быть нанесен наверняка, пройти сквозь укрепления гморов, как нож охотника в жабры морской твари.

Он думал днями и ночами. И понял: без помощи Слава они не победят. Проблема заключалась в том, что подавляющее большинство вождей не стали бы и слушать о том, чтобы Слав помогал им в битве. Ненависть к гморам была слишком сильна. Хорошо, что они не требовали крови сына правителя после того, что случилось с Истоком.

Игор пришел к юноше вечером. Знаком отослал телохранителя, и они остались одни.

— Время пришло, Слав. Мы должны действовать. С каждым днем гморы становятся сильнее, ждать больше нельзя.

— Ты поможешь нам, Слав? — Игор взглянул в глаза юноши. — Ты можешь сказать нет — и я пойму. Я должен знать, могу ли доверять тебе. Всей ли душой ты с нами, готов ли идти до конца? Ведь ты знаешь, против кого мы пойдем.

Слав молчал. Он боялся этого вопроса, но знал, что рано или поздно должен сделать выбор. В душе он его сделал, но боялся, что недостаточно продуманный шаг может повлечь неисправимые последствия. Ведь он, Слав, знает достаточно, чтобы помочь варварам выиграть войну. По крайней мере, шансы их возрастут. Но не станет ли это концом цивилизации?

— Идем со мной, — сказал Игор. Он вышел наружу, и Слав последовал за ним. Они пошли по улице. Какой‑то воин подбежал к вождю, но Игор отстранил его резкой отмашкой:

— Потом!

Он привел Слава к обрыву. Под ними до горизонта синела водная гладь, лишь кое–где виднелись рыжие клочки пустошей, еще не затопленные прибывавшей водой. Где‑то на юге, за туманной дымкой, лежит Дирн…

Игор долго стоял, с наслаждением дыша влажным воздухом Поймы. Слав подумал: если не согласиться, Игор убьет его. Потому и привел сюда, к обрыву. Взгляд юноши скользнул к поясу вождя, но меча на нем не было.

— Видишь прилив? — неожиданно сказал вождь. — У меня внутри точно так же, — Игор поднял руку к груди и сжал кулак. Его лицо стало взволнованным, яростное вдохновение отразилось на нем. Слав никогда не видел вождя таким. — Что‑то поднимается и захлестывает меня, как вода захлестывает сушу. Приходит новая луна, и прилив обновляет землю, смывает прах и старые кости. Он необходим этой земле, иначе она погибнет. Ты понимаешь меня, Слав? В наших душах тоже прилив. Мы хотим перемен, мы не желаем жить так, как живем! Мы такие же люди, как и вы, мы потомки Основателей и имеем право на эту землю, имеем право жить, как люди, а не как звери! Мы не боимся умереть, и никто не остановит нас, мы, как эта вода, — просочимся и прорвемся, потому что пришло наше время. Время прилива!

Глава 39. Волод. Смерть правителя.

Изагер впился глазами в экран. Донесения одно другого хлеще! Изагеру казалось: весь мир ополчился против него. Совет все чаще подвергал обструкции решения правителя и развязанную войну. Служба Безопасности никак не может выйти на след секты Нижних, сильно беспокоящей Изагера потому, что те имели доступ к сердцу города — энергосистеме вкупе с приливными генераторами. Один из старших пилотов сошел с ума, самовольно вылетел в Пойму с полным боезапасом и разбомбил Исток, город, в котором находился один из тайных агентов правителя. Кстати, вот донесение от него…

Изагер читал, и бесстрастные буквы вдруг стали сливаться в жуткий, терзающий комок. Известие поразило его, как удар палача.

Издав слабый крик, правитель замер, чувствуя, как сильно сжалось сердце. Его сын! Это он! Текст расплывался перед глазами: «Из донесения агента Молоха… Молодой человек по имени Слав был заключен под стражу, обвиненный в том, что он гмор… Свидетель видел его во время операции на плато Краба… Он рассказал, что является сыном правителя Изагера… Попал в катастрофу… оказался в городе».

Слав жив! Его сын жив! Но что там дальше, что там еще?

«…в данное время Слав активно сотрудничает с правителем города Игором… Помогает строить шахту и изготавливать оружие…»

Что ты делаешь, мальчик? Что ты делаешь?!

Дальше шли донесения о численности варваров, о встрече Игора и вождей близлежащих кланов. «…Жду дальнейших указаний. Агент Молох»…

Изагер тяжело опустился в кресло. Указания… Какие, проклятье, указания? Отправить десант в эту дыру и вытащить Слава? Подобную операцию невозможно скрыть от Совета, и уж тем более ее причину. Почему сын сотрудничает с пустынниками? Зачем? Они угрожают ему? Да, наверняка, как я сразу не подумал! Но зачем рассказал им, что он — сын правителя? Чтобы придать больше ценности своей жизни? Чтобы договориться о выкупе? Может быть. Это даже умно. Но что делать мне? Что делать с другим… Славом?

— Время пришло. Ты сделаешь это сегодня!

Сегодня! Волод вскочил, глядя на вошедшего в комнату Мерка:

— Как… сегодня?

— Сегодня и прямо сейчас!

— Но… почему сейчас?

— Счет идет на минуты, — по взволнованному виду агента было видно, что он не шутил. — Сегодня Изагер получит донесение о Славе. Он уничтожит тебя! Собирайся!

Волод быстро оделся. Пальцы не слушались, но одежда гморов на магнитных застежках одевалась легко, плотно обтягивая тело.

— Если бы я мог, я пошел бы вместо тебя, — произнес Мерк так, что Володу стало еще страшнее. Глаза Мерка блеснули. — Я бы убил Изагера собственными руками! Теперь смотри…

Мерк вытащил из складок плаща крошечный, размером в полпальца, прозрачный пакетик, в котором лежала маленькая темная игла.

— Вынимай осторожно. Достаточно царапины, и Изагер проживет не больше минуты. Яд действует очень быстро. Игла распадется через две минуты без всякого следа, пакет принесешь мне. Запомнил? Далее вызовешь охрану и скажешь, что застал отца мертвым. С этого момента власть в Дирне будет принадлежать тебе и нам…

Пальцы Волода дрожали, когда он принимал иглу. Не так давно он связывал с Изагером свое будущее, стремился заменить ему сына… и теперь должен убить. Убить человека, почти ставшего ему отцом. Но ведь он — не отец, почему Волод должен жалеть его? Волод едва не расхохотался, понимая: закон Поймы, где каждый сам за себя, действовал и здесь! Гморы убивали друг друга за место под солнцем так же, как это делают бродяги–варвары. Более изощренно, но так же жестоко и безжалостно… Волод искал оправданий и находил их, но все равно чувствовал: что‑то не так. То, что ему предлагали, было… подло. Ни Мих, ни даже Москаль никогда не сделали бы ничего подобного, потому что это означало потерять лицо!

Но он, Волод, не в Пойме. Он здесь, в Дирне, а в гмороде свои законы. Здесь подлые гморы не вызывают врага на бой, а убивают из‑за угла и в спину. Подлость и бесчестье! Волод не хотел вспоминать эти слова, но они упрямо всплывали в мозгу, и душа металась, как пойманная в сеть рыба. Подлость для варвара, но ведь он, Волод, давно уже не пустынник, а гмор! Стоило ему подумать об этом, как стало чуточку легче. Все так! Он не виноват! Просто он… стал другим. А если бы у него был выбор, конечно, он бы отказался! Конечно! Но выбора нет. Жизнь Изагера висела на одних весах с жизнью Волода. Стал бы правитель раздумывать, окажись он на его месте? Нет, не стал бы! Почему тогда он, Волод, должен жалеть его?

Изагер сидел, сжимая виски руками. Он не мог принять решение. Он, Изагер, диктатор, человек с железным сердцем, как называют его враги, просто сидел и плакал. Зачем, зачем он просматривал эти донесения? Зачем ему знать о том, что сын жив, ведь он давно похоронил его! Что ему делать теперь?

Смирившись с его смертью, он принял самозванца, не убил, а сделал своим сыном. И что теперь? Да, истинный сын тот, что идет по стопам отца! Но… Забытое, загнанное глубоко внутрь сердца чувство рвало правителя изнутри. Изагер вспомнил былой сон. У него один сын. И должен остаться один…

Он быстро нашел местонахождение Слава: в самом сердце Поймы, в гористом анклаве. Сколько же ему пришлось пройти, чтобы добраться сюда! Еще немного, и Слав мог бы добраться до военных патрулей, а те переправили бы его в город… Но он не добрался, он в плену! Оранжевый огонек выдавал агрессивное отношение клана. На столе правителя лежит подписанный приказ о бомбардировке объектов, обозначенных этим цветом. Корабли вот–вот взлетят…

Даже зная, где он, спасти сына нелегко, если вообще возможно. Варвары убьют заложника, едва высадится десант. Вести переговоры? Но он не может вести их лично, а главное: невозможно держать это в секрете. Враги не спят, любая информация, даже намек о двух наследниках будет подобна взорвавшейся под ним бомбе. Не развяжи он войну, пожалуй, он мог бы держать все под контролем. Если понадобится — ввести военное положение в Дирне. Но сейчас армия распылена по Пойме, все, на что он может надеяться — это СБ. Начальник СБ Иллар верен ему, он не посмеет ударить в спину. Слишком многое их связывает. Умрет Изагер — умрет и он. Кровь держит крепче любых клятв.

И мозг, привыкший быстро просчитывать все за и против, выдавал единственный вариант: двух Славов быть не должно. И не будет. Один исчезнет навсегда. С этим Изагер соглашался без спора. Здесь все просто. У него один сын, только один. Но кто?

Мозг отказывался выдать ответ. Чувства захлестывали диктатора, дрожащие нейроны скручивались в тугие, готовые лопнуть, пружины… Скрытые, загнанные далеко вглубь сердца эмоции проснулись и рвались наружу. Родная кровь бурлила и звала, но разум… Разум бунтовал, засыпая огонь сердца ледяными глыбами логических построений. Сейчас, когда на карту поставлено все, нельзя поддаваться эмоциям! Это будет конец твоей власти и конец Дирна… Прежнего Слава не спасти, а нынешний, пусть и варвар, имеет все качества, чтобы стать правителем Дирна. Выбор очевиден. Но…

— Я сделаю это.

— Вот и отлично. Скоро ты станешь править Дирном. Вместе с нами.

Решение принято. И стало будто бы легче. Волод понял, как откровение: совесть всегда можно уговорить, заложить логично выстроенными оправданиями и зацементировать вынужденными обстоятельствами. Именно так и должен действовать человек, желающий чего‑то достичь!

— Вы станете управлять от моего имени? — переспросил Волод.

— Ты умный мальчик. Именно так. Лучшая власть — та, которой не видно.

Волод сжал зубы. Мерк заметил это и дружески похлопал юношу по плечу:

— Тебе не на что обижаться, Слав. Подумай сам: ты хочешь управлять Дирном, не умея читать, не зная законов? Управлять будем мы, у тебя же будет все остальное: положение первого лица в городе, почет, красивые девушки, любые развлечения — все, что только можно желать. Мы лишь освобождаем тебя от работы. Или ты думаешь, что править городом так же легко, как ловить рыбу?

— Не думаю, — сказал Волод, понимая, что каждое слово Мерка — скала, которую не пробить и не подкопать. Он прав, все это так! И впрямь, какая разница, будет управлять он или люди, что стоят за Мерком? Разве он стремился к власти, чтобы работать? Нет, он хотел именно то, о чем только что говорил Мерк: каждый день новые девчонки и развлечения, свобода и веселье. Навсегда!

— Вот и договорились.

Мерк направился к двери и остановился, не дойдя пары шагов. Оглянулся. Серые глаза смотрели куда‑то мимо Волода:

— Ничего не бойся. Царапни по руке — и уходи.

Волод прошел мимо отдавшей честь охраны и вошел в лифт. Крошечная игла обжигала пальцы, и он боялся сделать неверное движение, чтобы острие не воткнулось в ладонь.

Вот знакомый коридор. И дверь, к которой когда‑то не подходили его отпечатки. Ладонь Волода взметнулась вверх, звучно припечатавшись к считывающей панели. Дверь открылась.

— Это ты! — проговорил Изагер, обернувшись к вошедшему. Волод остановился. — Удивительно. Ты читаешь мои мысли. Я как раз хотел тебя видеть.

— Я это почувствовал, правитель.

— Раньше ты никогда не называл меня правителем, — медленно сказал Изагер.

— А ты не называл меня просто «ты». Я ведь твой сын, не так ли? — Волод приблизился. На столе правителя он видел знакомую карту с горящими маячками уничтоженных кланов.

— Да, ты мой сын, — бесцветным голосом проговорил Изагер. Казалось, где‑то внутри его крутятся огромные жернова, перемалывая слова и мысли.

— Что с тобой, отец? — спросил Волод. Предательская дрожь оставила его, голос юноши обрел уверенность и окреп. — Что‑то случилось? Почему ты хотел меня видеть?

— Я вдруг подумал… Мне что‑то почудилось, не знаю, что, — Изагер провел рукой по лицу. — Если со мной что‑то случится… Сможешь ли ты продолжить то, что я начал? Ядолжен знать это, потому что живу для того, чтобы добиться, чего хочу! Я твой отец, Слав. Всякий отец должен быть уверен, что его сын… пойдет по его стопам! Обещай мне! Поклянись, что сделаешь это, закончишь то, что начал я!

— Да, отец. Все, как ты скажешь, — холодно произнес Волод. Он уже не чувствовал ничего к этому человеку: ни жалости, ни сострадания. Он не должен жить. И все.

— Клянешься?

— Клянусь, — Волод встал вплотную к правителю. Рука медленно потащила иглу из кармана. Изагер простер руку над картой. Тень от его ладони, как грозовое облако, нависла над Поймой.

— Ты должен уничтожить варваров! Всех, до единого!

— Но… почему? — оторопел Волод. Ему было все равно, что говорит человек, которого он сейчас убьет. Но он не ожидал такой просьбы.

— Потому что на этой планете должен быть один народ! Потому что самим своим существованием варвары угрожают цивилизации! Потому что тысячи цивилизаций падали под напором варварских орд! Ты, мой сын, должен понимать: если мы не уничтожим их сегодня, они уничтожат нас завтра!

Волод слушал, и глаза его медленно застилала пелена ярости и гнева. Так ему мало того, что он сделал? Рука Изагера сжала предплечье юноши, и Волод приложил всю волю, чтобы не отдернуть ее и не ударить этого гмора. Еще рано. Сначала спросить и посмотреть в глаза.

— Скажи, зачем ты приказал бомбить эти кланы? — Волод накрыл руку правителя на стекле, прижимая ее к карте. — Вот здесь, на севере? Ведь они не угрожали тебе! До них сотни километров — чем они могли угрожать городу?

— Я уничтожу их всех, иначе они разовьются и…

— Ты не должен был этого делать! — игла была наготове. Слегка оцарапать и уйти — так велел Мерк, но Волод уже не мог себя контролировать. — Ты убил всех… всех, кого я… любил! — выкрикнул он. Ярость варвара проснулась в нем, и рука с размаха вогнала в щеку правителя отравленную иглу. — Умри, гмор!

Изагер закричал, схватился за лицо и, содрогнувшись, в корчах упал на пол.

— Теперь я буду править Дирном! — крикнул Волод, отступая на два шага. Он бросил последний взгляд на умирающего правителя и пошел к двери.

— Ты! — из последних сил выкрикнул Изагер. Волод остановился у двери и повернул голову. Он еще не умер?

— Ты… мой истинный сын, — прохрипел Изагер и, выгнувшись в агонии, затих. Яд проник в кровь, вызвал паралич и остановку сердца.

Не помня себя, Волод выскочил из кабинета. Все, он пересек черту, от которой нет возврата. Но мало ли их было и раньше! Он не думал, что будет теперь, что скажет Мерк — ему было плевать. Внезапно он подумал, что мог бы приехать на стартовую площадку, приказать поднять в воздух корабль и улететь подальше в Пойму. А там приземлиться, выйти и… и что потом? Бросить все, чего добился? Куда ему идти? Клана Север больше нет. Что ж, если все против него, то он, Волод, объявляет войну всем! Он остался один, и будет сражаться сам за себя!

Во всем виноват Слав! Проклятый гмор! Почему он не убил его тогда! Из‑за него погиб весь клан, из‑за него он, Волод, вынужден играть в хитроумные гморские игры! Но теперь ему все равно! Он не станет слушаться Мерка, не станет плясать под дудку этих гморов, он нанесет удар первым!

Волод вышел из коридора, направившись прямо к прозрачной бронированной стойке охраны. При виде наследника находившиеся за ней сотрудники СБ вскочили и вытянулись.

— Я ничего не понимаю! — сказал Волод. Голос его сорвался. — Я стучу в кабинет отца уже полчаса, а он не открывает! Там что‑то случилось!

Старший охраны, высокий офицер с энерганом во внушительной кобуре, выскочил из‑за стойки:

— Я сейчас же все проверю! — он склонился над пультом, нажал несколько кнопок и заговорил:

— Господин правитель, господин правитель, с вами все в порядке? Ответьте!

Тишина. Волод знал, что он уже не ответит.

— Надо что‑то делать! — сказал он. — Отец вызвал меня для важного разговора!

— Мы взломаем дверь! — засуетился офицер. — Одну минуту…

— Нет! Не входить в кабинет, пока не прибудет Иллар! Позвоните Иллару! — Волод знал, что смертоносный яд уже разложился. Останется лишь труп и… пакетик, на котором отпечатки Мерка… и его собственные отпечатки. Мерк думал, что Волод не знает… Но варвар знал об идентификации человека из фильма, который однажды смотрел по экрану. Отпечатки пальцев агента станут главной уликой в его игре!

Вызванный начальником охраны, Иллар прибыл очень быстро. Здание Службы Безопасности находилось по соседству с домом правителя.

— Иллар! — воскликнул Волод, едва начальник СБ переступил порог комнаты охраны. — С отцом что‑то случилось! Он вызвал меня к себе, наверно, хотел сообщить что‑то важное. Я пришел, пытался войти, но он не открыл! Я уверен: с ним что‑то случилось! Надо ломать дверь!

Иллар кивнул:

— Немедленно идем туда.

Ни в кабинете Изагера, ни в коридоре камер наблюдения не было. Это Володу рассказал Юр. Когда он, Иллар и несколько охранников подошли к двери, Волод уже знал, что делать.

Иллар провел карточкой по панели, и дверь открылась. Он вопросительно взглянул на Волода и тот, пользуясь секундным замешательством охраны, бросился внутрь.

— Отец!

Вбежавший следом за ним Иллар и охрана увидели Слава, державшего голову отца. Правитель лежал без движения, и шестым чувством начальник СБ понял, что Изагер мертв.

— Никого не выпускать из здания! — на ходу приказал Иллар. Один из охранников умчался. Иллар подбежал к Славу и увидел, как юноша что‑то вытаскивает изо рта правителя.

— Слав, осторожнее, там могут быть улики!

Дрожащей рукой Волод протянул Иллару маленький прозрачный пакетик:

— Это было у него во рту! На нем могут быть отпечатки убийцы!

— Положи это на стол, Слав, — сказал Иллар. Он видел, в каком состоянии сын правителя, и сам был потрясен не меньше. Изагер мертв и, похоже, его не воскресит никакая реген–камера! Могущие излечить самые страшные раны, реген–камеры бесполезны против проникшего в кровь, а значит, и во все клетки тела, яда. Несомненно, убийцы знали это.

Волод медленно положил пакетик на стол. Глаза его остекленели. Он упал на колени возле трупа и завыл. Иллар пристально посмотрел на одного из сотрудников. Тот правильно понял взгляд начальника, вытащил чистый платок и аккуратно завернул в него улику. Кроме отпечатков Слава, на ней могут быть «пальцы» убийцы. Однако юноша рисковал! Кто знает, что это за яд? Быть может, он способен проникать через кожу? Неразумно, в высшей степени неразумно. Но юношу можно понять. Все‑таки смерть отца…

— Немедленно на экспертизу! — приказал Иллар. — Результаты мне лично! И никому ни слова о том, что вы здесь видели!

Второй сотрудник убежал вслед за первым. Кивком головы Иллар отослал остальных. Он заметил пятнышко крови на матово–бледной щеке мертвеца и подумал, что следует выяснить, откуда оно. Дверь закрылась. Они остались одни.

— Прежде всего, я выражаю сожаление, Слав. Это моя вина. И клянусь, убийцы будут жестоко наказаны!

Волод поднял заплаканные глаза. Он не лукавил, он действительно плакал, только не по лже–отцу, а по тому, что оставил в прошлом, потерял навсегда и навечно…

— Я прошу тебя: найди того, кто это сделал и убей! — проговорил он. Иллар медленно кивнул. Конечно, он так и сделает, с превеликим удовольствием, но только лишь после того, как вытащит из убийцы имена тех, кто его послал. Эти люди очень опасны, если смогли добраться до правителя. Что тогда помешает им добраться и до него?

— Я все сделаю, правитель! — сказал Иллар. Волод посмотрел на него. Начальник СБ не шутил. Взвесив все за и против, он быстро сообразил, что поддерживать наследника ему наиболее выгодно — слишком многое его связывало с диктатором, и в случае избрания иного правителя Иллар мог потерять положение и привилегии. И даже жизнь.

— Теперь вы — новый правитель Дирна! По закону и праву наследования! И я приложу все силы, чтобы обеспечить вашу безопасность.

— Спасибо, Иллар, я никогда этого не забуду! — медленно проговорил Волод. «Недолго тебе осталось, Мерк! — злобно подумал он. — Жаль, что не могу лично убить тебя! Что же, придется привыкать к правилу гморов: убивать чужими руками».

Иллар был в шоке, насколько мог быть шокирован начальник Службы Безопасности. Кто мог ожидать, что Изагера убьют в собственном кабинете, минуя охрану и датчики на оружие и взрывчатку! С другой стороны, убийцы использовали не оружие, а быстродействующий яд, насильно засунув его в рот правителя. Следов борьбы в комнате не наблюдалось, все предметы на своих местах. Никто не мог пройти к правителю без разрешения охраны, мог войти один лишь Слав и он, начальник СБ. Как жаль, что Изагер велел изолировать кабинет от просмотра и прослушивания — наколько проще было бы найти убийцу!

А вдруг? Внезапное предположение заставило Иллара замереть. А вдруг Изагер сам свел счеты с жизнью? Сам! Это многое упрощало, и Слав все равно бы оставался наследником, но… Но, если это не так, кто станет следующей целью убийц? Вполне возможно, что он, Иллар, ближайший помощник покойного диктатора. К тому же Слав показал, что незадолго до смерти отец сам позвал его к себе в кабинет. Зачем? Чтобы сын увидел труп отца? Жестоко. Жестоко даже для Изагера. И, главное, никакого смысла. Нет, все же убийство! Изагер, «человек с железным сердцем», никогда не убил бы себя!

Вместе со Славом Иллар вышел из кабинета правителя. Охрана дожидалась в коридоре.

— Офицер! — приказал Иллар. — Обеспечить охрану наследника! — он кивнул в сторону Волода. — За его безопасность отвечаете лично!

— Слушаюсь!

Расставшись с Илларом, Волод вышел на улицу. Пятеро сотрудников СБ окружили его кольцом, сжимая рукояти энерганов. Подъехал черный закрытый мобиль.

— Вот ваша машина.

Волод молча кивнул.

— Позволите сесть с вами? — спросил офицер. — Это для вашей безопасности.

— Да, — ответил Волод, и его губы раздвинулись в подобие улыбки. — Позволяю. И стреляйте в любого, кто приблизится!

— Мы проинструктированы, господин.

Волод резко повернулся:

— Мне плевать на то, что тебе сказали. Слушай меня, офицер! Я правитель этого города! Приказываю стрелять в каждого, кто посмеет приблизиться! Ты понял меня?

— Да, господин, — чуть ошарашенно, но, тем не менее, четко ответил офицер.

— Отлично. Поехали.

Мобиль рванул с места. Следом отъехал точно такой же, набитый вооруженными агентами. Все они были готовы защищать жизнь нового правителя, как свою собственную. Так приказал им Иллар.

Глава 40. Слав. Военный совет.

Слав принял решение. Бомбежка Истока именно тогда, когда здесь находился Слав, была первым предупреждением. Затем было покушение, причем стрелок не стрелял на силу, зато смазал стрелу ядом, чтобы малейшая царапина свела жертву в могилу. И таинственное исчезновение стрелка вкупе с пролетавшим там кораблем. Слишком многое говорило о том, что его хотят убрать. Слав не мог подумать такое на отца и чувствовал, что случилось неладное. И еще Игор. Вождь Истока уже дважды спасал ему жизнь, и Слав не мог отплатить неблагодарностью.

Он пришел к Игору.

— Я хочу поблагодарить тебя, Игор. Ты спас мне жизнь.

— Не за что, Слав. Я не могу рисковать твоей головой — она слишком ценна для меня.

— Я сделал выбор. Я хочу помочь пустынникам и отблагодарить тебя. Я исправлю то, что сделали… эти варвары.

— Клянусь Основателями, ты первый гмор, который назвал своих варварами! Обычно так они называют нас, — взгляд Игора заблестел. — Скажи мне, Слав, ты сын правителя и ученый человек: что значит это слово?

— В глубокой древности на планете Земля, откуда родом Основатели, варварами называли многочисленные дикие племена, которые угрожали цивилизованным странам, — ответил Слав. — Множество раз варвары грабили и разрушали цивилизации, а теперь варваром называют всякого грубого, жестокого и невежественного человека.

— Значит, если мы — варвары, то гморы — цивилизованные люди, — проговорил Игор. — Тогда скажи мне, Слав, что есть цивилизация?

Фехтуя словами не хуже, чем мечом, Игор нашел щель в защите противника, ударив в самое сердце. Слав замялся.

— Тогда я скажу, Слав, — голос Игора зазвучал по–иному, как тогда, на берегу Поймы. — Если цивилизация — это убийство ни в чем не повинных людей, то мы уничтожим эту цивилизацию! Если цивилизация отбирает у нас металл и выгоняет с земли, на которой сотни лет жили наши предки, то мы будем биться с ней, пока можем держать в руках меч! Если цивилизация дает одним все, а другим — ничего, любой, в ком есть хоть капля справедливости, захочет разрушить цивилизацию! Пусть он груб и не умеет читать — он истинный потомок Основателей, которые не делили народ Поймы на варваров и цивилизованных гморов!

В этот же день Игор созвал совет, на который привел и Слава. С десяток приглашенных вождей недобро косились на гмора, но никто не проронил ни слова. Они сами избрали Игора военным вождем, а вождь волен поступать так, как считает нужным.

— Сегодня мы решим, как действовать, чтобы победить в войне, — Игор обвел собравшихся взглядом, и в глазах его была решимость. — Наш друг Слав поможет нам. Он знает об армии гморов все. Итак, сколько их, Слав?

— Я не знаю, сколько солдат сейчас. Но было около тысячи. Сейчас может быть больше. Прибавим сюда наемников. Сотни две или три. Итого полторы тысячи вооруженных энерганами и защищенных керамической броней солдат, — произнес Слав. — Прибавьте энергопушки и воздушный флот. У вас мало шансов.

Вожди недовольно зашумели, но Игор кивнул, ничуть не обидевшись на Слава. Юноша знал: вождь любит тех, кто, не боясь, говорит то, что думает.

— Но все гморы рассеяны по Пойме, — сказал Игор. — В этом наша удача и слабость диктатора. Ему приходится держать под наблюдением слишком обширную территорию, и он не знает, откуда мы нанесем удар. Мы разделим армию на несколько частей и станем тревожить гморов набегами. Мы заставим его думать, что главный удар будет нанасен по новому городу. На самом деле мы ударим по Дирну!

Присутствующие оживились.

— Дирн хорошо защищен! — сказал вожак клана Гребцов, одного из самых могучих кланов Поймы. — Мы можем потерять многих и ничего не добиться!

— Если атаковать город в лоб, как было однажды — мы ничего не добьемся, — подтвердил Игор. — Надо действовать хитрее. Кроме того, тогда пустынники атаковали в отлив, я предлагаю напасть во время прилива!

Вожди зашумели, ругаясь и споря.

— Нападать на Дирн — самоубийство! — сказал Слав. — Я знаю, как укреплен город. Вы ничего не добьетесь…

— Зачем ты привел этого гмора? — злобно выкрикнул кто‑то, перебивая юношу, — Отговаривать нас от войны?

— Могу я сказать? — Слав посмотрел на Игора. Вожак кивнул. — План плох. Вы не учитываете возможности Изагера. В его распоряжении воздушный флот. Он за час сможет перебросить подкрепления из Поймы в Дирн или наоборот. А за час вы вряд ли захватите город.

— Ты предлагаешь отступить и разбежаться? — воскликнул силач Герд. — Я пойду на Дирн, даже если меня ждет там смерть! Не я, так мои братья отомстят гморам!

Собравшиеся вновь зашумели. Слав увидел, что эти люди не отступят. Копившаяся сотнями лет вражда к гморам, подобно проломившей плотину воде, выходила наружу, и ему ее не сдержать. Игор утихомирил собравшихся, и Слав продолжил.

— Конечно, у противника есть слабые места. Энерган — мощное оружие, но ему необходима перезарядка. Если оставить врага без источников энергии — у вас появится шанс.

— У нас, Слав. У нас, — поправил Игор.

— Да, — сказал Слав. — У нас.

Он посмотрел на Игора. Взгляд вождя был прям и ясен. Он знал, что сын Изагера не может не знать о сильных и слабых местах города. Решайся, молчаливо говорил он Славу, пришло время не разговоров, но дела. Ты с нами или против нас?

— Что можешь сказать — говори, — произнес кто‑то из вождей.

— Новый город получает энергию по кабелю, проходящему через пустыню. Таким образом, солдаты могут бесконечно перезаряжать энерганы и энергопушки и легко отобьют любую атаку. Пока энергия поступает, у нас ничего не выйдет. Армейские патрули охраняют его по всей протяженности. Но даже если мы перебьем охрану, выкопать и перерезать подводящий энергию кабель сложно без специальной техники, а ее у нас нет…

Слав остановился перевести дух и увидел, как вожди замерли, впитывая каждое его слово:

— К тому же, как я говорил, есть воздушный флот, который перебросит подкрепления, едва мы подберемся к кабелю. Оборона правителя практически безупречна…

— Да он снова за свое! — встал вождь Гребцов. — Он гмор и, видно, не хочет, чтобы мы победили!

— Ты хочешь запугать нас? — вскочил один из вождей и выхватил меч. — Вот! — закричал он, потрясая клинком. — Смотри и бойся, гмор! Вот то, что заставит вас умыться кровью!

— Убери оружие, ты на совете! — велел Игор. Разозленный вождь с лязгом вогнал меч в ножны. — И запомните все: Слав — не гмор, он наш, хоть и родился в Дирне. Разве мало таких людей работают с нами и помогают нам? Слав виноват лишь в том, что не знает, на что способны пустынники.

— Да! Это точно! Верно сказано! — откликнулись вожди.

— Я могу провести отряд к Дирну, чтобы вывести из строя накопители, — сказал Слав. Юноша понял: это и есть его шанс попасть в город. — Накопители снабжают гморов энергией. Если мы сломаем их, Дирн падет. Лучше меня это не сделает никто…

Вождь, вытаскивавший меч, захохотал. Следом засмеялись многие, и Слав понял: они не верят ему. Игор улыбнулся, и сердце Слава окаменело: и он тоже?

— У меня есть человек, который знает, как пробраться в Дирн, — сказал Игор. — А тебе, Слав, лучше не рисковать. Юр! — позвал он.

Славу показалось, что он ослышался, но в шатер вошел человек в обычной одежде пустынника: кожаные штаны и куртка, ручного шитья рубаха. Темное, загорелое лицо с широко расставленными глазами невозможно было не узнать…

— Юр!

— Слав!

Они обнялись. Варвары изумленно смотрели, как молодой гмор застыл в объятьях немолодого пустынника. Они обнимались так, словно сын нашел отца.

— Тебя прислал отец? — шепнул Слав. Юр задержал ответ лишь на мгновенье, но для юноши оно показалось часом:

— Нет. Твой отец изгнал меня.

— Как?! Как такое могло быть? — ошеломленно проговорил Слав. Слав забыл, где он находится, что десятки глаз смотрят на них. Он встретил того, кого никак не ожидал здесь увидеть!

— Как же я рад, что вижу тебя, Слав! Я думал, ты погиб!

— Вы знаете друг друга? — удивленно спросил Игор. — Поистине, тесен наш мир.

— Слав — мой ученик, — улыбаясь, сказал Юр. — Я учил его всему, что знаю.

— Так вот в чем дело… Юр — великий воин, — сказал Игор, обращаясь к вождям. — Я слышал о нем, когда был еще мальчишкой. Он пришел к нам из Дирна, чтобы биться на нашей стороне.

— Если вождь позволит, — поднял руку Юр, — то я скажу. Я слышал, что говорил Слав. Он правильно мыслит: не отняв у гморов энергию, нам не победить. Надо напасть на Дирн и разрушить энергоблоки.

— Но он говорил, что Дирн неприступен! — сказал кто‑то.

— Я не предлагаю атаковать в лоб — это безумие. Надо пробраться в гмород тайком и взорвать накопители. Взрывчатка у нас есть.

— Правильно! Пусть падут от своего же оружия! — выкрикнул один из вождей, и Слав вздрогнул. Это был голос возмездия. Страшный и справедливый. Но откуда у варваров взрывчатка?

— И как же туда пробраться? — спросил кто‑то.

Юр обвел глазами собравшихся:

— В прилив нижние уровни почти касаются воды. Надо всего лишь подплыть под платформу, и мы сможем пробраться на нижние уровни.

Слав слушал и понимал, что план может сработать. По крайней мере, лучшего плана никто здесь не предложит.

— Накопители находятся как раз там, — ответил бывший телохранитель. — Мы поплывем ночью. Без лодок. Только вплавь. В лодках нас легко заметит и расстреляет охрана. Ведь пустынники не разучились плавать?

— Нет, — сказал вожак Гребцов. — Мы не разучились. Но плыть придется очень долго…

— Всего два километра, — ответил Юр. — И то в самый пик прилива. Если на день раньше или позже — значительно меньше. Сильные воины смогут проплыть. Я смог. Мы доплывем до нижних уровней, зацепимся веревками и взберемся на платформу. Не думаю, что внизу есть охрана. А если и так, мы перебьем ее и отключим город от энергии. И тогда ты можешь начинать штурм плато. Есть только одна неувязка.

— Какая? — спросил Игор.

— Проход к распределителям защищен не только охраной, — проговорил Юр и посмотрел на Слава. Юноша поймал его взгляд и понял: Юр вытащит его отсюда! — Там двери, защищенные высшей степенью защиты. Их не взорвать. Но у нас есть ключ.

— Какой?

— Он, — сказал Юр, указывая на Слава. — Только его рука откроет эти двери.

Вожди переглянулись. Игор посмотрел на Слава. Глаза юноши встретили его ясным прямым взглядом. Он не должен предать, подумал вождь. И время не ждало: начинался прилив…

— Да будет так! — Игор повернулся к Юру. — Сколько людей тебе нужно?

— Хватит двадцати. Если это хорошие бойцы.

— Я отберу двадцать лучших бойцов для тебя, — торжественно сказал Игор. — Ты выполнишь то, что мы решили, или умрешь. Никто из вас не смеет вернуться, пока я не увижу сигнал: дым над Дирном!

Глава 41. Волод. Диктатор.

В секцию позвонили. Мерк включил внешний экран: перед дверью стояли трое крепких парней в униформе Службы Безопасности. Раскрыли! Чертов варвар не смог убить диктатора и попался! Отец предупреждал о подобном исходе, но Мерк не верил…

— Открывайте, Мерк! Мы знаем, что вы внутри!

Думать некогда. Схватят его — развяжут язык, СБ это хорошо умеет делать. Расскажешь все, что знаешь и помнишь, а значит, они выйдут на Отца. А Отец — это все, что у него есть, то, ради чего он живет…

— Открывайте немедленно! Мы взломаем дверь!

Ломайте, ломайте… У меня есть несколько минут… Мерк прошел на кухню, открыл встроенный шкаф. В глубине, на полке, стояла небольшая коробочка. Мерк открыл ее. Внутри лежала маленькая черная игла. Взяв ее двумя пальцами, Мерк подошел к окну. За спиной послышался шелест расплавленного металла: агенты СБ резали дверь.

Мерк посмотрел на улицу. Город еще спал. Новая заря еще только занималась на востоке, окрашивая небо розовым и лазурным. Время почти остановилось. Мерк, как никогда, ощущал каждую секунду нового дня, который он уже не увидит. И что с того? Что изменится в мире с его смертью? Мерку приходилось убивать. Он не испытывал угрызений совести, считая, что смерть — естественное продолжение жизни. Так учил Отец. Глупые люди боятся и плачут, когда угрожают их жизни. Какой вздор! Он, Мерк, будет смеяться…

Дверь в секцию рухнула, и агенты ворвались внутрь. Уткнувшись лицом в стекло, Мерк недвижно стоял у окна.

— Вы арестованы! — подскочившие агенты схватили Мерка за руки, и он кулем повалился навзничь. Одного взгляда на искаженное страшной улыбкой лицо хватило, чтобы понять: подозреваемый мертв.

Волод сидел в кабинете Изагера. Теперь он здесь хозяин. На экране вспыхивали какие‑то иероглифы, но Волод не умел читать и игнорировал это. Плевать, он сможет управлять и так! Чувствуя поддержку Иллара, он воспрял духом. Теперь ни Мерк, ни те, что стоят за ним, не смогут добраться до него. Наоборот, он доберется до них! Иллар пообещал найти убийц отца, и он сделает это.

Сославшись на боль в глазах, Волод приказал телохранителю–орку читать донесения вслух. Слушая презрительно–бесстрастный голос клона, юноша пытался вникнуть в замыслы и политику диктатора.

Новый город быстро строился. Туда утекали все свободные ресурсы, и уже переехала часть населения Дирна: строители, механики, электрики. Воздушные корабли перевозили туда металл и пластик, оружие и еду.

Охране плато от варваров придавалось огромное значение. Более половины армии Дирна сконцентрировано вокруг строящегося города, и это не считая наемников.

Разведка докладывала о больших отрядах пустынников на севере и востоке. Похоже, они к чему‑то готовятся. Но разве смогут варвары хоть что‑то противопоставить энерганам и воздушным кораблям? Волод их не боялся, и все же чувствовал странное, необъяснимое беспокойство.

Когда Волод получил доклад посланного в Исток агента, улыбка озарила его лицо. Слав мертв! Стрелку удалось ранить его, и к этому времени смертельный яд сделает свое дело!

Когда доложили о смерти Мерка, настроение Волода еще более улучшилось. Отныне так будет со всяким его врагом! Он, Волод Север, теперь правитель гморов, властелин всего Скилла! Возбужденный юноша склонился над нарисованной Поймой. Когда‑то он был маленьким и безвестным, даже его клан не разглядишь на этой карте, но стоило захотеть, рискнуть, и вот: вся Пойма в его руках! Все люди, живущие в ней, зависят от его слова. Его армия непобедима, его подданные будут слушать каждое слово нового правителя…

Раздался громкий сигнал. Звонок в дверь. Иллар сказал, что будет беспокоить только в крайнем случае. Что случилось?

— Открой! — велел Волод орку. Он не знал, как открыть ее с терминала Изагера. Огромный экран с множеством кнопок внушал юноше почти благоговейный ужас, ведь он не понимал в нем решительно ничего. Могучий, как скала, охранник пошел к двери, второй остался рядом с правителем. Володу нравились клоны. Похожие друг на друга, как братья, орки обладали огромной силой. Даже Мих не устоял бы против такого в борьбе, не без гордости подумал юноша, а их, по словам Иллара, в Дирне более сорока. И все подчиняются лично ему, Володу!

Вошел Иллар. Начальник СБ был взволнован, и это не укрылось от юноши.

— Что случилось, Иллар?

— Правитель, созван чрезвычайный Совет. Я объявил о смерти Из… вашего отца. И о том, что вы — его преемник. Избранные хотят, чтобы новый правитель рассказал о своей политике и планах.

— И я должен идти туда? — удивленно спросил Волод.

— Да, правитель, вы же знаете, в Дирне есть Совет Избранных. Ничто не происходит без согласия Совета…

Волод раскрыл рот, но промолчал. Не стоит вызывать подозрений, не зная, что здесь и как. Что это за Совет, чье согласие требуется ему, правителю Дирна?

— Хорошо. Мы идем туда.

С Илларом и двумя телохранителями Волод спустился на лифте и вышел из здания. Охрана вытянулась и салютовала обнаженными клинками. Они сели в мобиль и проехали несколько улиц. В этом городе все было близко.

Здание Совета Избранных было самым низким строением в Дирне. Оно поразило Волода множеством поддерживающих массивную крышу витых колонн, множеством вырезанных из камня скульптур, стоявших в узких нишах и портиках. Стены покрывали росписи из истории Скилла. Здесь были Основатели и сам капитан Дирн, в честь которого назван город, неизвестные художники изобразили Пойму и даже взрыв астероида…

У входа тоже стояли орки. Волод первым величественно прошел мимо, затем сообразил, что не знает, куда идти, и пропустил вперед Иллара, с которым всегда находились несколько крепких помощников. Несмотря на отсутствие оружия (хотя это и не значило, что его не было), Волод наметанным взглядом охотника определил, что эти парни, пожалуй, не слабее увешанных оружием клонов.

Еще издалека он услышал шум голосов и понял, что двигаться надо туда. Что он скажет им? Волод мгновенно покрылся испариной. Он совершенно не знал, что говорить, и в беспокойстве оглянулся на Иллара, но начальник был озадачен своими проблемами.

Они вошли в зал. Заметив нового правителя, люди замолкали и смотрели на него. Голоса стихли, и в полной тишине Волод прошел к трибуне. Увидя ее издалека, он догадался, что это и есть его место, самое высокое в зале. Он поднимался по лестнице, чувствуя, как вдруг замедлилось и потянулось время. Сейчас он поднимется и скажет… Что же, что скажет?

— Слава новому правителю! — крикнул кто‑то, и десятки нестройных голосов подхватили этот клич. Губы Волода тронула улыбка. Но кричали не все. Большинство молчало, настороженно глядя на Волода. Крики быстро затихли.

— Я пришел, — сказал Волод и замолчал. Сотня глаз неотрывно следила за каждым его движением, за каждым словом. — Я правитель Дирна… после моего отца. И я буду править…

Он замолчал, и с кресла в первых рядах встал человек:

— Правитель, мы хотим знать ваши планы. Известно, что ваш отец намеревался построить в Пойме город. Мы желаем знать, станете ли вы поддерживать эту бессмысленную трату энергии и ресурсов?

— Это не бесмыслица, Норг! — вскочил кто‑то. — Ты ведь знаешь о прогнозе!

— Это подстроенная ложь!

— Ты идиот, Норг!

В зале возникла свара. Избранные кричали, ругались, даже плевались, позабыв о правителе, и Володу это не понравилось. Особенно то, что есть люди, осмеливающиеся идти против его воли. Как Изагер правил, имея такое количество противников? Куда проще перебить их всех…

— И будет ли продолжаться война с варварами?

— Война с варварами необходима хотя бы потому, что они стягивают к новому городу свои орды. Их надо проучить раз и навсегда. Я и мои друзья с вами, правитель, — склонил голову высокий человек с длинными черными волосами.

— Ты глупец, Лексан! — крикнул кто‑то. — Чего ты добиваешься? Чтобы у нас закончились ресурсы?

— Именно для этого нужна экспансия в Пойму, идиот! Нам нужны ресурсы!

Волод молчал. Его устраивало, что Избранные разделены, и сторонники Изагера теперь встали на его сторону. Прения затихли сами собой, сторонники и противники Изагера и так знали, что скажут оппоненты, а вот, что скажет новый правитель…

— Я продолжу строительство города, — сказал Волод, оглядывая притихший зал. — Я продолжу войну. Я буду править, как правил мой отец.

Он сошел с трибуны и направился к выходу. Это была самая короткая речь, которую когда‑либо слышал Совет.

Иллар шел следом:

— Я не узнаю вас, правитель. Раньше вы…

— Замолчи! — поворачиваясь к нему, крикнул Волод. — Я не желаю слышать о том, что было раньше, понял? Если ты еще хоть раз повторишь это, я прикажу бросить тебя в море!

Оторопев, начальник СБ застыл в коридоре, и идущие за Володом телохранители оттеснили его в сторону.

В тот же день Волод вылетел в Пойму, в новый, пока еще безымянный, город. Он чувствовал: в Дирне зреет заговор, и только армия может защитить его.

Глава 42. Слав. Нижние уровни.

Слав плыл уже целый час. Отвыкшее от нагрузок тело устало, но отдыхать некогда и негде. Справа и слева среди волн виднелись головы охотников–варваров, добровольцев, лучших из лучших, отобранных лично Игором.

Юноша был целеустремлен и собран. Теперь все в его руках! Скоро он узнает, что за время его отсутствия случилось в Дирне. Почему хотели убить Юра, почему стреляли в него, и множество других вопросов будоражили Слава. Он узнает все, лишь бы пробраться в Дирн! Одно плохо: Юр, его лучший друг Юр сказал, что не время выяснять все это. Юр считал, что Изагер предал его и сказал, что переговоры с предателями неуместны…

Отряд в двадцать человек вошел в залив в пяти километрах от города. Только в этом случае можно было не опасаться встречи с мобильными патрулями гморов. В этом месте залив был мелким, охотники долго брели по горло в воде, пока, наконец, дно резко не ушло вниз. Теперь надо плыть.

С берега их заметить невозможно — охотники специально зашли подальше в море, а вот с выдвинувшихся далеко за город волнорезов, на которых постоянно дежурила охрана… Этого Слав опасался более всего, но рассчитывал, что привыкшая к вынужденному безделью охрана не станет вглядываться в море, тем более, они наверняка не ждали нападения с этой стороны.

Пловцы на почтительном расстоянии обогнули волнорез и направились к городу. Дирн возносился над ними на циклопических, стоящих на морском дне, колоннах. Верхний, жилой уровень города возвышался в двух или трех десятках метров над поверхностью моря. Забросить туда петлю или крюк немыслимо, а зацепиться за нижние уровни…

Слав никогда не бывал на нижних уровнях и тем более не видел их снаружи, да еще и с воды. Неприглядные и отталкивающие, покрытые сгнившими водорослями и ржавчиной, конструкции походили на вывернутые наизнанку внутренности. По сути, так оно и было. Нижние уровни и были внутренностями Дирна. Здесь сосредотачивались узлы энергоносителей, водоснабжения и канализации, вентиляции и прочих необходимых для существования города систем. И здесь не было никакой охраны.

По расчетам Юра, в это время прилив должен максимально приблизить их к цели. Пловцы достигли одной из колонн и отдыхали, держась на воде. Юр предупредил всех, что приближаться к колоннам опасно: даже при небольшом волнении волны могли ударить человека о бетон и убить.

Почти все охотники сняли привязанные к груди и помогавшие держаться на воде кожаные меха, надутые воздухом, и собрали их вместе. Сверху добавилось несколько сплетенных из тростника легких циновок. Лежа друг на друге, они образовали относительно твердую и устойчивую поверхность. Юр взобрался на импровизированную платформу и отвязал от пояса стальной крюк с привязанной к нему крепкой веревкой. До нависавшей над морем канализационной трубы было не менее пяти метров. В отлив это расстояние увеличивалось вдвое. Взобравшись на трубу, можно дойти по ней до бетонного основания. Потом была огороженная площадка, на которую вряд ли кто‑нибудь выходил, судя по тому, насколько она заросла морской травой и ракушками. Дальше в переплетение труб и гигантских резервуаров уходила металлическая лестница, в конце которой, несомненно, должна находиться дверь…

Юр раскрутил веревку. Крюк с жужжанием взрезал воздух, взметнулся вверх, обернулся вокруг трубы и зацепился за веревку. Охотники уважительно зашумели: это был мастерский бросок, учитывая то, сколько сил пришлось потратить, прежде чем они доплыли сюда. Юр подергал: держится крепко. Даже в случае падения не сильно ушибешься. Внизу вода.

Бывший телохранитель схватился за веревку и полез. Не прошло и минуты, как он стоял на сливной трубе.

— Вперед! — махнул он рукой. Охотники, один за другим, стали подниматься по веревке вверх. Полуобнаженные тела бугрились мускулами. Варвары быстро взбирались наверх. Когда настала очередь Слава, юноше пришлось приложить все силы, чтобы не опозориться перед учителем. Кажущаяся легкость и небольшая высота подъема были обманчивы. Слав не считал себя слабаком, но здесь ему пришлось, сжав зубы, изо всех сил подтягиваться на скользкой от десятка мокрых рук веревке. Хорошо, что каждый взобравшийся наверх помогал взобраться следующему, протягивая товарищу руку. Юру было труднее всех.

Когда все поднялись наверх, Юр повел их дальше. Телохранитель не знал дороги, он шел интуитивно, выбирая самый безопасный, а главное, ведущий наверх путь.

Охотники миновали покрытую гнилыми, ужасно воняющими водорослями бетонную площадку и оказались перед лестницей.

— Я иду первым, — сказал Юр. — Слав, тебе лучше вперед не лезть.

Слав ощутил на себе изучающие, подчас презрительные взгляды охотников. Эти люди шли вместе с ним на смерть, возврата назад не было, но они не доверяли гмору.

Отвечая на невысказанный вопрос, Юр тронул Слава за плечо:

— Ты пригодишься нам после. Какой у тебя уровень доступа?

— Пятый, — с трудом вспомнил Слав. Все это было так давно…

— Вот видишь! У меня и то лишь четвертый. С таким доступом мы можем пройти очень далеко. Поэтому пойдешь последним.

— Почему последним? — возмутился Слав.

— Потому что я так решил! Эй, кто там? Не пускайте его вперед! Пошли.

— Отойди, парень, — Слава бесцеремонно отодвинули плечом, и варвары, вытаскивая мечи из ножен, двинулись наверх. Слав смотрел на некоторых с неприязнью. Он видел, что многие из пустынников настороженно относились к назначенному командиром Юру, некоторые держались нагло и вызывающе, считая себя бойцами не хуже. Кое‑кто претендовал на лидерство в группе и был недоволен избранием никому не известного бескланового бродягу Юра. Авторитет Игора до времени держал их в узде, но Слав чувствовал: одно неуверенное действие учителя — и начнутся проблемы.

Юр остановился у двери, держа наготове клинок. Осторожно потянул за ручку. Как он и думал: закрыто. Вряд ли сюда проведена сигнализация, поэтому можно ломать. Этот вариант тоже продумали на совете, и потому в распоряжении пустынников было простое, но достаточно мощное устройство: два закаленных распорных клина, соединенные червячной передачей. Могучего телосложения варвар вставил клинья в дверь, схватился за рычаг и принялся вращать. Металлический косяк затрещал и прогнулся. Дверь была не защищена от столь наглого и примитивного взлома. Еще усилие — и в появившийся просвет вставлены два стальных меча. Рывок — и дверь открыта.

— Вперед! — сказал Юр.

Группа охотников медленно пробиралась полутемными коридорами. Узкие, сырые, воняющие чем‑то мерзким проходы вызывали отвращение у них, родившихся на просторах Поймы, с рождения дышавших чистым сухим воздухом пустошей. Неудивительно, что гморы обитают в этой мерзости — только подлые и мерзкие твари могут жить в подобных местах…

— Тише, впереди кто‑то есть! — охотник, идущий одним из первых, поднял руку. Сигнал тотчас был передан остальным. Люди замерли, притаившись в тени.

— Часовой? — одними губами спросил Юр. Охотник кивнул. Юр пока ничего не видел, но полагался на острое зрение и чутье этих людей, с детства приученных выслеживать зверя. Юр медленно провел рукой по горлу. Ловкий, как молодой зубин, охотник, извиваясь, бесшумно пополз вперед, скрывшись в струящемся по полу паре.

Через минуту он вышел, не таясь. С обнаженного клинка стекала кровь. Юр махнул рукой:

— За мной!

Пройдя через струившийся откуда‑то пар, Слав увидел распростертое тело. Убитый гмор был молод. Его лицо было неестественно бледным, даже белым. Из перерезанного горла на пластиковый пол вытекала струйка крови.

— Быстрее! — толкнул кто‑то в спину. Слав ускорил шаг. Основные накопители должны быть где‑то здесь… Юноша пытался вспомнить, что изучал на уроках несколько лет назад. Схема энергопроводов Дирна. Ну же, ну! Судя по направлению движения, Юр вел отряд куда‑то на север, если только Слав еще не потерял ориентировку. Охотники миновали перекресток, и тут Слав остановился:

— Стойте! Передайте Юру, пусть идет сюда!

Через минуту возглавлявший отряд Юр перебрался в аръергард. Охотники остановились.

— Что случилось, Слав?

— Посмотри туда! — Слав указал на один из боковых проходов. Юр всмотрелся: никого.

— Кто там? — спросил он.

— Не кто, а что! — поправил Слав. — Мы едва не прошли мимо! Судя по надписи, там система охлаждения, а такие огромные резервуары применяются только для охлаждения накопителей!

— Ты уверен?

— Думаю, да.

Юр махнул рукой, призывая двигаться следом, и пошел впереди. Короткий коридор закончился небольшой площадкой на краю огромной воронки, вглубь которой уходили многочисленные трубы. Узкая металлическая лестница вела наверх.

— Сколько металла! — прошептал один из варваров.

— Скоро он будет нашим! — отозвался другой.

— Осталось только вырезать гморов! — проговорил первый, и Слав невольно вздрогнул. Менее всего ему хотелось, чтобы случилась резня. Игор обещал, что лишней крови не будет, убьют только тех, кто станет сопротивляться. Но Слав не представлял, как можно удержать жаждущих мести и крови врага варваров. Многие из охотников имели свои счеты с гморами, собираясь мстить и мстить беспощадно. Глядя на них, Слав сомневался, что слово Юра сможет удержать этих людей от бессмысленной кровавой резни. Только смерть остановит их…

Взобравшись по лестнице, Юр увидел небольшую площадку с терминалом управления наподобие небольшого, с полукруглой панелью, столика. За ним располагалась дверь. Площадка была хорошо освещена, и Юр без труда прочитал надпись над дверью: «Энергонакопители». Возле нее прохаживались два орка. «Неприятные соперники, если учесть их силу и реакцию. Но, коль уж их поставили здесь, мы на верном пути! Если идти напролом, эти двое убьют немало наших, — подумал телохранитель, — у них энерганы и мечи, нам же стрелять нечем…»

Юр спрятал голову, жестом велел охотникам молчать и не высовываться и подозвал Слава.

— Что там? — спросил юноша.

— Два орка. Какой, говоришь, у тебя уровень доступа?

— Пятый, — ответил Слав. Он знал, что делать. — Я справлюсь, Юр. Если я мог войти в кабинет отца, то уж сюда…

— Ты пройдешь, но не мы, — сказал Юр. — Тебе нужно отвлечь этих громил, чтобы я смог приблизиться.

— Я понял, — Слав отцепил ножны с мечом и отдал Юру. — Я пошел.

— Меч зачем отцепил? — удивился телохранитель. — Возьми, ты же сын правителя!

Слав снова приладил ножны и, не скрываясь, вышел на площадку. Охранники мигом повернулись. Рослый, на голову выше Слава, орк шагнул навстречу.

— Кто идет?

— Слав, — сказал юноша, входя в круг света. — Сын правителя Изагера. Вы должны знать меня!

Орк смерил Слава бесстрастным, ничего не выражающим взглядом.

— Чего вы хотите, господин? — прогудел он.

— Пройти.

— Вход запрещен.

— Даже для меня? У меня пятый уровень доступа.

— Приложите руку к считывателю, — сказал орк. — Если доступ разрешен, вы пройдете.

Слав протянул руку. Ладонь прикоснулась к панели, и невидимая игла едва ощутимо кольнула ее, забирая каплю крови. Загудел анализатор.

— В доступе отказано! — бесстрастно прозвучал голос компьютера. Слав вздрогнул:

— Как… отказано? Это ошибка! У меня пятый уровень! Проверьте базу данных! Я Слав, сын правителя Изагера!

Орки переглянулись. Один направил на Слава энерган, другой застучал по клавиатуре.

— Данные не идентифицированы…

— Ты арестован! — шагнув вперед, прогудел орк. — Не сопротивляйся, или мы применим оружие.

Не идентифицированы! Что это значит? Электронная карта его ДНК должна быть в системе! Слав растерялся, а орк уже доставал наручники. Сопротивляться бессмысленно. Слав знал, что орки без колебаний убьют любого, тем более не имеющего идентификации, человека. Еще он знал, что скорость реакции клона во много раз превосходит человеческую и, выхвати он сейчас меч, орк успеет выхватить свой, а уж выстрелить, держа на мушке — и подавно.

— Не двигаться! Протянуть руки! — велел охранник.

Слав покорно, как во сне, протянул руки. Что‑то мелькнуло ввоздухе, пролетев мимо его головы — и орк с энерганом завалился навзничь. Его палец нажал на спуск. Несколько ярких вспышек озарили площадку. Заряды пробили потолок, задев какую‑то трубу. Помещение наполнилось паром. Слав тут же отпрыгнул в сторону и упал на пол, пытаясь откатиться подальше, скрыться за белой пеленой, но не успевал. Орк в несколько прыжков настиг его, занеся над головой клинок. Меч резко опустился, но голова Слава осталась на плечах — вынырнувший из водяного тумана Юр успел подставить клинок под удар.

Встретив нового соперника, орк взревел и обрушился на Юра. Телохранитель хладнокровно отбивался, затем резко перешел в атаку. Грудь и руки орка покрыли кровоточащие раны, но клоны не боялись ни крови, ни смерти. Чувствуя, что проигрывает, орк отшатнулся и выхватил энерган. Юр взмахнул мечом и отсек руку с энерганом напрочь. Не замечая хлещущей крови, орк продолжал отбиваться и едва не достал рванувшегося к двери Слава. Юноша успел уклониться и, воспользовавшись мгновением, Юр снес охраннику голову.

— Ты двигался слишком медленно, — пряча меч в ножны, укоризненно произнес Юр. — Мне было стыдно за тебя. Я в твои годы успел бы разрубить этого парня надвое, а потом еще надвое, пока он поднял бы свой меч…

— Возьми, — Юр наступил на отрубленную руку ногой и вырвал из омертвевших пальцев энерган. — Для тебя это лучше, чем меч.

Это был жестокий упрек. Любой человек мог научиться стрелять из энергана, но меч и в Дирне и в Пойме был оружием избранных. Меч — душа воина, продолжение руки, а значит, часть самого человека. Хороший фехтовальщик пользовался в Дирне всеобщим уважением, даже если не занимал высоких постов. И даже, если был пустынником… Извиняло Юра лишь то, что он произнес фразу негромко, так, что, кроме Слава, никто этого не расслышал.

Тем не менее, энерган Слав взял. Юр подобрал второй, закинув его за спину, и подал знак остальным. Варвары выскакивали на площадку, разглядывали убитых орков и восхищенно цокали языками. Авторитет Юра рос на глазах.

Охотники столпились у дверей, глядя на Слава, исследовавшего терминал со встроенным в нее компьютером. Очевидно, дверь открывалась именно с этого терминала. Слав быстро нашел, что искал, дверь можно было открыть, не прикладывая ладони, но компьютер требовал пароль…

— Он требует пароль! — сказал Слав, растерянно повернувшись к учителю. Юр отошел от стальной двери, выглядевшей как монолит, без швов, ручек и видимых замков. Вряд ли удастся отжать такую…

— Ты должен найти его.

— У нас есть взрывчатка.

— Нет, бомбу мы установим внутри! — покачал головой Юр. — Надо, чтобы гморы не смогли починить все быстро. Мы не можем тратить взрывчатку на дверь… Ты должен найти пароль! — повторил он.

— Но пароль может быть любым! — воскликнул Слав. — Как я могу угадать его? Тем более — количество попыток ограничено!

— Подумай! — жестко проговорил Юр. — Посмотри на этих людей! Они прошли через многое, чтобы оказаться в Дирне. Они готовы умереть, но выполнить то, ради чего пришли! Глупо будет останавливаться перед этой дверью!

Четыре десятка глаз смотрели на Слава. Он видел в них все, чем может жить человек: надежду, злобу, ярость, готовность умереть… Если он не откроет замок, эти люди станут грызть дверь зубами, рубить мечами. Они погибнут, но не отступят. Они умрут ради своих товарищей. Сейчас в моих руках судьба Дирна, подумал юноша. Атака Игора на плато и новый город может сложиться как угодно, но Юр прав: сейчас от моих действий зависит судьба тысяч людей. От того, сможем ли мы отключить энергоустановки и накопители…

Какой же код поставил отец? Какой? Всего четыре знака.

Он ввел: «Дирн».

— Неверный код, — ту же отозвалась система защиты. — У вас осталось две попытки.

О чем он мог думать? Быть может, здесь цифры? Нет, думаю, все же не цифры… В голову, как назло, ничего не лезло. Как сосредоточиться, когда вокруг стоят и смотрят на тебя, как на полубога? Он глубоко вздохнул и ввел: «Слав».

— Код принят.

«Отец, — с любовью подумал Слав. — Отец… Скоро я увижу тебя».

Дверь вздрогнула и медленно поползла вверх. Нетерпеливые варвары падали на четвереньки, заглядывая в расширявшуюся щель. Едва дверь поднялась достаточно высоко, варвары хлынули в образовавшийся проход. Хлынули — и замерли в изумлении. Слав вошел последним. Вошел и остановился. По периметру огромного зала стоят гигантские баки охладителей, перевитые сотнями труб и проводов, сверху свисают циклопические, многоступенчатые конструкции накопителей. Обрамленные синими огоньками подсветки, они проходят через все уровни города, черпая энергию от приливных станций и сохраняя в специальных резервуарах. Слав видел эту конструкцию в виде трехмерной модели, и даже тогда она показалась ему необыкновенной. А сейчас он и вовсе не мог выговорить и слова, настолько потрясающей была открывшаяся картина. Сотни огней, органы управления, десятки светящихся мониторов с таблицами данных — все это поразило его, а что уж говорить о варварах!

— Вот оно, сердце Дирна! — сказал Юр. Беспокойно оглядываясь, один из варваров сказал:

— Гморы — страшные твари, если могли построить такое…

— Их надо перебить, всех до единого! — отозвался другой.

— Тогда начните с меня! — неожиданно сказал Слав. — Я ведь тоже гмор!

Он вклинился в толпу пустынников, и те невольно расступились, образуя круг.

— Я не хочу, чтобы вы устраивали резню в городе! — сказал Слав. — В том, что случилось, виноваты не все гморы…

— Договаривай, Слав! — сказал Юр. — Виноват твой отец!

— Да, это так. Но ты, Юр, разве не служил моему отцу многие годы? Почему же теперь хочешь его смерти? Ты же клялся ему в верности!

Телохранитель вышел из толпы и стал перед юношей. Обычно спокойное, почти бесстрастное лицо Юра исказила гримаса гнева:

— Да, я служил ему как воин, но не как раб! Это тебе скажет каждый в этом городе! Я служил ему, потому что был связан клятвой. Я варвар и останусь варваром, сердцем я всегда был со своими братьями! Изагер приказал убить меня, и теперь я свободен от клятвы.

Варвары одобрительно зашумели. Ряды их сдвинулись плотнее, глаза засверкали яростью:

— Мы пришли, чтобы отомстить!

— За наших детей! За жен! За братьев!

— Посмотрим, какого цвета у них кровь!

Юр поднял руки, призывая к тишине. Гул затих.

— Что управляет телом, Слав? Что движет мечом, когда он рубит? Рука или голова?

— Голова, — сказал юноша.

— Я соглашусь, что не все гморы виноваты — они были лишь рукой и мечом. Ты знаешь, кто голова!

— Ты… хочешь, чтобы я помог вам убить отца? — воскликнул Слав. Он выхватил клинок, и голос его окреп. — Я никогда не сделаю этого! И вы не заставите меня! Кем бы он ни был…

Он направил меч в сторону тех, с кем только что шел плечом к плечу. Навстречу взметнулись десятки клинков.

— Не сметь! — Юр выбил меч у слишком ретивого варвара. — Кто тронет его — изрублю на куски! Наша цель — накопители, а не Изагер. Слав, ты должен понять…

— Здесь кто‑то есть! — крикнул один из охотников. Пустынники обернулись: гморы окружали их со всех сторон. Они выступали из темных закоулков, выходили из‑за труб и скрытых от посторонних глаз проходов и дверей. Их было много, много больше, чем варваров. В руках гморов сверкали треугольные клинки и дубинки из металла.

— Кто это, Слав? — шепнул Юр. — Охрана?

— Не знаю. Непохоже.

Привлекая к себе внимание, телохранитель выдвинулся вперед. Он заметил, что подавляющее большинство гморов обриты наголо, и по бритым черепам синим серпантином вились татуировки. А ведь он уже видел такие. Там, на пирсе…

— Кто вы? — спросил он.

— Мы хозяева Дирна! — ответил один из бритых, детина под два метра ростом, вооруженный устрашающих размеров стальной дубиной с приваренными к ней шестеренками. Одним ударом такое оружие могло переломить позвоночник. — А что делаете здесь вы?

— Мы пришли из Поймы, чтобы остановить Изагера! — сказал Юр. — Пропустите нас.

Эти гморы пугали его. Фанатичные, немигающие глаза

— Мы — Братство Нижнего Мира! — воскликнул великан. — Мы те, кому теперь принадлежит город. И мы убиваем всех, кто приходит без приглашения! Убирайтесь туда, откуда явились!

— Если вы не пропустите нас к накопителям, погибнет множество людей! — произнес Юр.

Бритоголовый качнул головой:

— Что нам до этого, пусть сдохнут. Во имя Отца, убирайтесь отсюда!

— Вы, кучка жалких, безмозглых мутантов! — раздельно произнес Юр. Пальцы телохранителя сжались на рукояти меча. — Прочь с дороги, если хотите жить!

Стоящие за его спиной варвары ощетинились клинками.

— Ха–ха! Нас втрое больше! Даю вам пять секунд, варвары. Убирайтесь или умрите!

— Ваш Отец — мутировавший ублюдок! — Юр не жалел звучных эпитетов. — Я слышал о нем и с удовольствием выпущу ему кишки!

— Умри, неверный! — заревел фанатик и замахнулся дубиной. Телохранитель одним движением извлек меч, шагнул и ударил быстрее, чем опустилась дубина. Лицо бритоголового пересекла кровавая линия, и голова развалилась надвое. Варвары с громкими криками вклинились в толпу гморов. Они давно ждали этого, желали встретиться с ненавистными гморами лицом к лицу, и теперь рубили и кромсали их. Первые ряды гморов были сметены, но это было лишь началом схватки. Опомнившись, фанатики яростно набросились на незваных гостей. Бежать или отступить, нарушая клятву Отцу, было для них немыслимым, и «нижние» сражались, пока могли держать оружие. И если варвары терпели боль, фанатики не чувствовали ее и безрассудно, не помышляя о защите, ломились вперед, усеивая пол трупами товарищей.

Все смешалось. Бой распался на крупные и мелкие стычки, бойцы падали, поскальзываясь на залитом кровью пластике, но, даже умирая, пытались ударить противника по ногам, зацепить и добраться до горла…

Это были не люди! Слав видел искаженные ненавистью лица фанатиков, выпученные глаза — и рубил, позабыв о жалости. Далеко отсюда тысячи людей ждали их сигнала, среди них, возможно, была и Ангела. Если они не отключат накопители, атака сорвется, и все они погибнут…

Юр сражался в самой гуще. Гморы видели, как он сразил великана, и с утроенной яростью нападали на телохранителя, желая отомстить. В тесноте, среди сотни дерущихся, Юр не мог маневрировать и сражался не за победу, а за свою жизнь. Уже поверженный, с вывалившемися внутренностями враг ударил его ножом в ногу, кровь струилась из раны на плече, но телохранитель рубился насмерть, не считая живых и сраженных своей рукой. И все варвары бились как он. Не обращая внимания на численное меньшинство, они резались насмерть, пластая ненавистных гморов мечами, пронзая сердца, отсекая руки и головы…

Через десять минут все было кончено. Забрызганные кровью, оставшиеся в живых устало дышали, опираясь на рукояти иззубреных мечей. Гморы полегли все до одного, среди них были женщины и едва потянувшиеся в рост дети.

Юр оглядел отряд. В страшной резне уцелела едва ли половина. Из восьми бойцов двое едва держались на ногах. Но это неважно. Мы пробились. Теперь ничто не помешает нам взорвать накопители.

Пустынник, несший на себе бомбу, был мертв, и Юр с трудом содрал окровавленный рюкзак с плеч убитого. Детонатор был у Слава.

— Разойдитесь и смотрите, чтобы нам никто не помешал! — приказал Юр. Варвары исполнили приказ без промедления. Один из раненых, не в силах идти, покачнулся и повалился на трупы. Он был уже не жилец.

— Где ставить заряд? — спросил Юр. Слав огляделся. Взрыв не должен повредить охлаждение, по крайней мере, повредить его незначительно, иначе ущерб будет настолько велик, что Дирн останется без энергии на долгие месяцы. А этого Слав не хотел.

— Вот здесь! — сказал он, наконец, указав на площадку рядом с терминалом, управлявшим потоками энергии. Множество энергопроводов сходились здесь в гигантский, гудящий от напряжения узел. Разрушительной силы бомбы хватит, чтобы уничтожить этот клубок. Это будет удар по болезненной точке, удар, который поставит Дирн на колени, но оставит шанс восстановиться и выжить…

Юр поставил бомбу туда, куда указал Слав.

— Теперь ты, — сказал он. Слав достал самодельный детонатор и установил его. Руки юноши дрожали. Скажи кто‑нибудь год назад, что он, сын правителя, установит бомбу под Дирном, чтобы варвары смогли победить в войне… Бред сумасшедшего. Но вот он, Слав, а вот — бомба.

Сейчас он поставит бомбу — и что дальше? Надо пробиваться наверх, в город, затем пробраться к отцу и потребовать немедленного мира с варварами. Он, Слав, готов выступить посредником в переговорах…

Юр стукнул огнивом. От высеченной искры загорелся самодельный фитиль. Он должен пережечь нитку, и тяжелый самодельный боек ударит по капсюлю. У них осталась минута.

Глава 43. Волод. Враги должны умереть.

Разведывательные зонды докладывали об активности противника на востоке и севере. Установленные на зондах камеры показывали отряды варваров, тоненькими ручейками текущие по пустыне. Они соединялись в большие отряды, впрочем, не подходя близко к городу. Неожиданное нападение городу вряд ли грозило: помимо разведывательных зондов, в распоряжении командующего армией Громера имелись разбросанные по пустыне датчики движения и мобильные патрули.

В качестве превентивного удара Волод приказал бомбить ближайшие селения варваров, чтобы противник не мог остановиться там, получать пищу и воду. Командующий Громер одобрял приказы Волода, но озаботился растущим напряжением на границе с пустынниками. Несмотря на легкие победы в мелких пограничных стычках, все в лагере понимали, что главные столкновения впереди, что варвары не отступят…

— Срочное донесение, правитель! — вошедший в палатку офицер замер, приложив руку к груди. Волод знал: так гморы отдавали честь.

— Что? — спросил он. — Что случилось? — Голос правителя неожиданно сорвался, и в голове Волода мелькнуло, что это дурной знак.

— Энергия из Дирна не поступает в город!

— Почему? Почему не поступает? — ошеломленно проговорил Волод.

— Мы не знаем. Я связался со всеми постами на энергопроводе — обрывов нет. Ни варваров, ни чего‑либо подозрительного не замечено, — отчеканил офицер.

— Тогда в чем дело? — спросил Волод.

Офицер замер. По его виду было ясно, что он сам очень бы хотел узнать, в чем дело.

— Донесение из Дирна! — сидевший у терминала связи адъютант вскочил и выпрямился. Волод заметил, как он взволнован.

— Что? Что там?

— Смотрите! — офицер развернул плоский экран так, чтобы правитель все увидел. И он увидел. На огромном экране пылал Дирн. Облако черного дыма окутывало гмород, и на фоне сияющих зданий выглядело нереально и жутко.

— Что это?

— Это передал один из патрулей. Я послал запрос в город…

— Свяжитесь с Илларом! Я хочу говорить только с ним!

— Будет исполнено!

Пока связист занимался терминалом, Волод подозвал дежурившего в палатке адъютанта:

— Чем грозит отсутствие энергии?

— Если продолжать работы, местные накопители скоро иссякнут, правитель, — проговорил офицер. — Мы не сможем поддерживать напряжение в защитных укреплениях, и они станут бесполезны. В случае атаки варваров, нам будет нечем перезаряжать оружие…

Волод механически кивал, делая вид, что все это понимает. На самом же деле понял одно: случилось страшное.

— Что бы ты сделал на моем месте?

Адъютант прогнулся еще сильнее:

— Я бы прекратил все работы, любое расходование энергии до тех пор, пока не устраним неисправность.

— Это правильно, — сказал Волод. — Иди и распорядись от моего имени.

Офицер исчез.

— Иллар ждет вас, правитель.

Волод упал в кресло перед экраном, на котором тут же возникло изображение начальника СБ. Лицо Иллара было мрачным:

— Приветствую, правитель.

— Приветствую, Иллар. Что случилось? В моем лагере нет энергии.

— Диверсия, правитель. Взорван терминал управления накопителями. В город проникли варвары.

— Варвары? — Волод привстал. — Как они могли пройти?!

— Мы выясняем это. Волноваться не стоит — Дирн под моим контролем. Варвары перебиты охраной, но на восстановление терминала уйдет значительное время.

— Сколько времени вы будете чинить его?

— Разрушения значительные. Судя по оценкам экспертов — несколько дней.

То есть несколько дней новый город не будет получать энергию. Чем это грозит, Володу уже объяснили. Сейчас он понял, в чем слабое место гморов: если отнять энергию, без энерганов и энергопушек, без воздушных кораблей они станут во много раз уязвимее. Надо удвоить патрули и охрану города, подумал Волод. Взрыв в Дирне определенно не случаен. Если там замечены варвары, значит, это часть плана пустынников. Коварного плана. И еще! Володу не понравилась фраза Иллара: «Дирн под моим контролем». Очень не понравилась.

— Я поручил ему охранять город, а варвары проходят в Дирн и отключают меня от энергии! — Волод пнул ногой столик с напитками. Стаканы и графин опрокинулись. На красном ковре расплылось темное пятно. Что‑то здесь не то! Похоже, Иллар мутит воду, и решил прибрать власть к своим рукам! Волод посмотрел на замершего в углу шатра адъютанта, едва ли старше его самого:

— Как тебя зовут?

— Ошан, — вытянулся военный.

— Ты предан мне, Ошан? — спросил Волод.

— Я готов умереть за вас, правитель!

— Ты полетишь со мной в Дирн! Распорядись, чтобы снарядили корабль, такой, чтобы кроме охраны, там поместился взвод наемников. Наемников возьмешь самых лучших, отправляйся к генералу Громеру, он укажет тебе лучший взвод. Быстрее!

— Да, правитель!

Волод повернулся к адъютанту по связи:

— Я вылетаю в Дирн. Никто в городе не должен знать, что я туда лечу! Никто, Иллар в особенности!

Адъютант резко кивнул. Приказ командующего — закон для офицера.

Через час Волод летел к Дирну, оставив оборону плато на Громера. Старый вояка был предан Изагеру, сделавшему для армии очень много и начинавшему карьеру в чине простого офицера. За это прежнего правителя в армии любили. К его сыну отношение было более сдержанным, он был слишком молод, но факт, что Слав успел поучаствовать в боевой операции, был большим плюсом. Военные уважают тех, кто знает, что такое настоящий бой и пролитая кровь.

В недрах обширного транспорта, помимо десятка увешанных оружием орков, прямо на полу сидели двадцать пустынников. Синие опознавательные обручи на шеях перемигивались огоньками. Варвары впервые летели на воздушном судне и без конца озирались, рассматривая и едва ли не пробуя на зуб все вокруг. Волод вышел к ним:

— Кто командир взвода?

— Я, — поднялся рослый орк. — Взвод, смирно!

Варвары нестройно поднялись. Да, до выучки и синхронности гморов им было далеко, но хорошо, что они хотя бы слушались приказов. Волод даже не взглянул на орка. Он смотрел на пустынников, а те смотрели на него. Они не знали, кто перед ними и не потрудились бы встать, если бы орк не дал команду.

— Я спрашиваю: кто среди вас главный? — взгляд Волода поблуждал по нестройным рядам варваров и выделил шагнувшего вперед гиганта с мощной шеей и бритой головой. Шипованая булава выглядела игрушкой в огромных ладонях пустынника. — Ты?

— Да, — кивнул варвар.

— Мой отец обещал вам гражданство Дирна, и я выполню его обещание. После этой операции все вы станете гражданами Дирна, более того, войдете в мою личную охрану…

Наемники изумленно переглядывались. Волод без труда прочитал радость на их лицах.

— Для этого вы должны выполнить все мои приказы! — сказал он. — Все, что я прикажу, должно быть исполнено точно и быстро! Вы поняли?

— Чего не понять, начальник? — осклабился бритый. Орк ткнул его прикладом в живот:

— Перед тобой сам правитель, тупая скотина!

Удар, которым можно сбить человека с ног, не произвел на варвара никакого впечатления. Словно прикладом били не его, а стену. Но глаза сверкнули яростью. Волод понял, чем все может кончиться, и шагнул ближе:

— Те из вас, кто останется в живых, получат женщин и вина, сколько сможет выпить…

Наемники заулыбались. Их улыбки могли напугать гморских женщин до полусмерти, но Волод знал, что он делает. Волод не верил ни одному гмору. Он мог опереться только на этих людей, потому что прекрасно знал, что у них в голове. Потому что сам был таким, как они…

— Вы лучшие из лучших, — сказал он. — После этого задания вы станете командирами новой армии.

Транспорт мягко приземлился на посадочной площадке. Волод первым спрыгнул на очерченную синими огнями платформу. Подбежавший офицер отдал честь и замер от изумления: из корабля выходил отряд наемников, варваров с мечами и в кожаных панцирях. Весь город знал, что покойный правитель обещал наемникам гражданство, но еще никогда варвары не вступали в город вот так, с оружием в руках. Волод заметил, как напряглась охрана. На лицах гморов проступил испуг, они крепче сжали ложа энерганов. «Да, бойтесь! — подумал Волод. — Потому что скоро все изменится! Все будет по–другому!»

Вместе с наемниками на платформу сошел отряд орков. Каждый из них был предан новому правителю, не боялся смерти и боли. Идеальное оружие для того, что замыслил Волод.

Широкая армейская машина приняла два отряда внутрь бронированного чрева и помчалась по улицам Дирна. Остановившись перед штаб–квартирой СБ, Волод вышел на улицу. Чтобы не возбуждать подозрений, он взял с собой лишь двух телохранителей–орков.

В холле за терминалом сидели трое агентов. Узнав правителя, один подбежал, приложив руку к груди:

— Что угодно господину правителю?

— Иллар здесь?

— Известить господина Иллара о вашем прибытии?

— Не нужно, — сказал Волод и нажал на спуск энергана. Огненный разряд прошил тело агента, отшвырнув прочь. Остальные вскочили.

— Убить их! — приказал он. Две очереди сразили охрану наповал, и орки замерли с дымящимися стволами наперевес. «Лучше перестраховаться, — подумал Волод, — Иллар не должен узнать, что я здесь». Он приказал орку позвать всех, кроме наемников. Их время еще не настало.

— Стрелять в каждого, кого увидите! — приказал Волод. Клоны беззвучно впитали приказ. Волод повел их к лифту. Он знал, где кабинет Иллара и знал, что он, как и кабинет правителя, оборудован камерами, отслеживающими всех посетителей. С орками туда не пройти, поэтому все придется сделать самому.

— Правитель! Вы здесь? — Иллар поднялся из кресла навстречу Володу. — Я не ждал вас…

— Конечно! — улыбнулся Волод. — Какие новости?

— Совет Избранных хочет сместить вас, правитель.

— Почему ты говоришь об этом только сейчас, когда я пришел?

— У вас много врагов, господин. Даже я не уверен во всех своих людях. Линия может прослушиваться. Я собирался послать вам курьера…

Волод не верил ни единому его слову. Предатель!

— Если я думаю, что кто‑то может меня предать, я убиваю его! — сказал Волод, доставая энерган. «Прекрасное оружие, — подумал он, чувствуя приятную, властную тяжесть в руке. — Им так легко убивать».

— Что… такое? — произнес Иллар, видя направленное на него оружие. Начальник СБ побледнел, но держался неплохо. Его энерган висел на поясе, но достать не хватит времени. Да и стоит ли? Юноша просто немного не в себе. — Что с вами, правитель? Я не предавал вас…

— Я не верю тебе, Иллар! — прервал его Волод. — Те, кому я не верю, должны умереть.

Он выстрелил, и голова начальника разлетелась, оставив жуткое пятно на стене. Главный соперник устранен, могучая Служба Безопасности в буквальном смысле обезглавлена и уже не оправится от удара.

Волод вышел из кабинета. Верные орки ожидали в коридоре.

— К машинам, — приказал он.

Здание Совета Избранных находилось всего в двух кварталах от здания СБ. Машины преодолели это расстояние за минуту. Орки и наемники вышли наружу, пугая редких прохожих. На страже у входа стояли те же орки. Волод подошел к ним и положил руку на протянутый мини–терминал.

— Слушаем вас, правитель, — сказал охранник.

— Никого не выпускать из здания! — приказал Волод, после того, как телохранители и наемники прошли внутрь. — Запереть двери!

Издалека слышался шум Совета Избранных. Важные гморы заседали и спорили, думая, что способны что‑то решать. Но пришло иное время.

— Убить всех! — приказал Волод. Вытаскивая мечи, наемники ринулись внутрь здания.

Глава 44. Слав. Истина.

— Все назад! — закричал Юр.

Варвары побежали за ворота, а Слав — к лестнице. Отвернувшись, Юр не сразу заметил, что юноши нет с ними, а когда опомнился, было слишком поздно.

— Слав! Слав!! — кричал он, всматриваясь в мерцающий огнями полумрак. — Сюда!

Минута истекала. Юр в отчаянии ударил по клавише, и дверь стала медленно опускаться. Когда до пола оставалось не больше ладони, грянул взрыв. Обломки металла и пластика, клубы дыма и пыли вылетели из щели. Залегшие на полу варвары закрыли головы руками. Где‑то далеко завыла сирена. Пол дела было сделано. Осталось подать сигнал Игору, а для этого подняться на верхние уровни.

— Вперед! — крикнул Юр. Охотники вскочили. Телохранитель бросился к двери и нажал на кнопку. Дверь не двигалась. Очевидно, взрыв повредил ее или подводящий энергию кабель. Между ее верхней кромкой и полом осталась щель, в которую мог проползти человек. Юр упал на пол и первым прополз под ней. Пока охотники перелезали к нему, Юр обвел взглядом огромное, с множеством лестниц и навесных переходов помещение. По какой из них ушел Слав?

На месте, где стояла бомба, виднелась огромная дыра. Взрыв полностью уничтожил блок управления и изуродовал площадку, разметав трупы погибших так, что кровавые пятна и куски тел лежали повсюду. Розовая охлаждающая жидкость, пенясь, сочилась из пробитых осколками резервуаров.

Куда же побежал Слав? И зачем? Парень не предатель — это Юр знал точно, но что он задумал? В любом случае, главное сейчас — подать сигнал Игору…

— За мной, — Юр побежал к ближайшей лестнице. Прикрывая лицо, он нырнул в обжигающую паровую струю и выбрался с другой стороны. Охотники последовали за ним без колебаний. Здесь, в жутком жилище гморов, варвары уже беспрекословно слушали этого человека, в страшной резне доказавшего право повелевать ими.

Группа лезла по лестнице вверх. Юр вел их, игнорируя незнакомые двери и боковые переходы. Только вверх!

Страшный грохот потряс все вокруг. Не удержавшись на лестнице, один из варваров с криком полетел меж пролетами. Кто‑то покатился кубарем по ступеням, но сумел удержаться и не упасть в бездну. Остальные держались, за что могли. Юр понял, что взрыв вызвал неуправляемую реакцию. Здесь становилось опасно.

— Наверх! — гаркнул он, перекрикивая свист пара из поврежденного трубопровода. — Быстрее!

Он увидел, что последний отстает. Его голову заливала кровь, и Юр понял, что охотник не сможет идти, как все. Он шагнул к нему:

— Иди обратно! Прыгай в море. Может, выживешь.

— Я не пойду назад. Никто не скажет, что я испугался.

— Ты не можешь идти быстро, и я не стану тебя ждать!

— Тогда идите, куда идете, — ответствовал варвар, окровавленной рукой держась за поручень. — Обо мне не думайте. Я пойду по вашим следам.

Юр кивнул и снова встал впереди отряда. Их осталось шестеро.

Один из коридоров завел в тупик.

— Назад, — приказал Юр. Из авангарда отряда он оказался последним, и не сразу разглядел опасность. На пути пустынников встал человек в черном бесформенном балахоне с неестественно большой головой. Идущий впереди варвар бросился к нему с занесенным мечом, но вдруг остановился, как вкопанный. Человек в балахоне простер руку, и варвар, развернувшись, с диким криком атаковал своих товарищей. Один упал с разрубленным плечом, остальные в растерянности отступали. Улыбаясь, большеголовый шел следом за размахивавшим мечом, обезумевшим ренегатом. Расталкивая товарищей, Юр вылетел навстречу.

— Не смотреть ему в глаза! — крикнул он. — Назад!

Юру хватило одного взгляда, чтобы понять: разум пустынника под властью большеголового. Глаза варвара были безумны, рот перекошен. Размахивая мечом без всякой техники, он яростно напирал на товарищей. Телохранитель рванулся вперед, парировал, ударил — и рассеченный надвое безумец упал на пол.

Юр впервые атаковал противника, стараясь не смотреть на него. Он понял, что перед ним мутант, чудовище, способное навязать свою волю, и его необходимо уничтожить, как опаснейшую, жуткую тварь.

— Посмотри на меня, воин! — сказал Отец. — Ты не сможешь убить меня, ибо я — твой Отец…

Юр взмахнул мечом. Огромная голова Отца покатилась по полу.

— Мой отец давно умер, — сказал Юр.

Слав ждал взрыва и бежал, втягивая голову в плечи. Он начал считать до шестидесяти, едва Юр поджег нитку. Примерно минута. И все равно не рассчитал. Взрыв ахнул, когда Слав взбирался по лестнице. Юношу тряхнуло так, что он едва не полетел вниз, каким‑то чудом успев ухватиться за поручень. Внизу страшно загрохотало. Слав побежал, прыгая через две ступени и, заметив полуоткрытую дверь, ввалился туда. Все. Здесь не пустыня, и варвары не найдут его по следам.

За дверью был коридор. Слабо освещенный горевшими в стене лампами, он извивался и уходил в полумрак. Слав побежал по нему, держа энерган наготове, и едва не столкнулся с выскочившим неизвестно откуда вооруженным человеком. Не раздумывая, Слав ударил его прикладом, сшиб на пол и только тогда рассмотрел.

Человек был техником, судя по характерному комбинезону и выпавшему из рук универсальному ключу, который Слав поначалу принял за оружие.

— Лежать! — прикрикнул юноша. Ствол энергана уперся технику в грудь, и тот развел дрожащие руки:

— Не убивай меня! Я просто механик!

— Куда ты бежал?

— Внизу что‑то случилось… Какая‑то авария. Я туда бежал!

Похоже, он не лгал. Слав огляделся: вокруг темно и тихо, если не считать раздававшихся где‑то внизу взрывов.

— Ты пойдешь со мной! — сказал он технику и знаком приказал ему встать. — Проведешь меня наверх.

— Там охрана, — пролепетал пленный, с опаской глядя на энерган. — Вход на предприятие под охраной.

— Проведешь там, где охраны нет! Ну, понял!? Или пристрелить тебя прямо здесь?

— Проведу!

Связываться с охраной Слав не хотел. Теперь у него не было допуска, и пройти там, где раньше проходил свободно, Слав не мог. То, что рука не воспринималась анализатором, пугало юношу. Отец подумал, что Слав умер, и приказал изъять его данные из системы. Другого объяснения не было.

— Иди! — Слав ткнул техника стволом энергана, и они пошли. Выбраться наверх, думал юноша, затем — к дому правителя… Нет, так нельзя! Он с оружием, кто‑нибудь вызовет агентов СБ… С другой стороны, многие знают его в лицо, те же агенты! Его узнают и проведут к отцу. Надо только переодеться.

Он приказал технику раздеться и надел его замасленный комбинезон. Теперь, по крайней мере, в меня не станут стрелять издали, подумал Слав. Узнав, где находится выход на поверхность, юноша запер дрожащего от страха техника в каком‑то складе и двинулся к лифту. Проход был свободен. Ни сотрудников, ни охраны. Лифт приехал быстро. Юноша вошел внутрь и посмотрел на панель. Кнопки всего две: «вверх» и «вниз». Слав нажал «вверх». Лифт поехал. Двери наверху были прозрачными, и Слав увидел стоявшепго у лифта охранника. За ним через прозрачную стену виднелась улица. Юноша успел спрятать энерган за спину. Двери открылись.

— Что там случилось, техник? — спросил агент.

— Взрыв на распределительном терминале. Я иду за пожарными.

— Ты мне кого‑то напомина… — увидя направленный в живот энерган, агент замер.

— Я он и есть, — сказал Слав. — Снимай одежду.

Мысль переодеться в форму внутренней охраны была как нельзя кстати. Это во много раз лучше, чем комбинезон техника. Обнаружив на поясе агента наручники, Слав приковал его к ножке шкафа. Ничего не понимающий охранник изумленно молчал. Он узнал Слава, сына правителя, и слышал о его экстравагантных выходках, но такого…

Теперь можно носить энерган в кобуре, не опасаясь лишнего внимания, а вот меч придется оставить. Когда‑то юноша изучал экипировку армии и спецслужб, не понимая, зачем это нужно. Вот и пригодилось. Слав вышел на улицу и осмотрелся: место незнакомое, но в небольшом, разделенном строго параллельными и перпендикулярными улицами Дирне потеряться было сложно. Слав находился почти на окраине, в четырех кварталах от дома и трех от дома правителя.

Юноша пошел по улице, отмечая, что прохожих почти нет, зато ездят патрули на низких бронированных мобилях. Слав вошел в дом правителя. Стоящие в охране солдаты (почему не агенты СБ?) вытянулись, но юноша заметил их изумленные взгляды. Понятно, он странно одет…

Начальник караула подбежал и отдал честь:

— Приветствую, правитель! — его взгляд был устремлен за спину Слава. Начальник Бирк не мог понять: куда делась вездесущая охрана — орки? И вообще, говорили, что правитель улетел в Пойму…

— Что значит: «правитель»? Где мой отец? — спросил Слав. Лицо Бирка вытянулось. «Правитель не в себе», — подумал он. Все в городе знали, что Слав убил Избранных, превратив дворец совета в жуткий, усеянный изрубленными трупами некрополис, и объявил себя диктатором. Дирн застыл в ужасе, никто из жителей не осмелился выступить против диктатора, наводнившего город солдатами и патрулями из варваров–наемников.

— Где отец? — повторил Слав. — Он у себя?

Что‑то во внешности правителя насторожило Бирка, но он не мог понять, что. Одежда? Одежда обычного патрульного, пришел без охраны — все это очень странно. Еще взгляд не тот, но разве спросишь: почему такая одежда и взгляд? Говорят, Слав убил Иллара в его же кабинете, обвинив в предательстве. Лучше сделать вид, что все, как обычно, целее будешь… И все же где его охрана?

— Вы же знаете, господин, — произнес Бирк как можно мягче. — Ваш отец умер…

— Как умер?! — закричал Слав. Лицо Бирка вытянулось еще сильней. Он видел, как Слав в отчаянии заломил руки. Лучше не сыграет ни один актер. Но как он может не знать?

— Я спрашиваю: как он умер? Когда? Свяжитесь с Илларом, пусть он приедет сюда!

Бирк невольно шагнул назад. Ведь он сам убил Иллара! Абсурд ситуации заставил Бирка соображать быстрее, чем он делал это до сих пор:

— Я свяжусь, — пробормотал он, направляясь к дежурному терминалу. Надо срочно поговорить с генералом Громером. Быть может, правитель сошел с ума?

Входная дверь распахнулась, и в холл влетел варвар. Бирк не удивился тому, что стоящие в охране солдаты пропустили его: весь город знал, что в личной гвардии правителя около сотни наемников, разгуливавших по Дирну, как по своим пескам.

— Я знал, что ты придешь сюда, — сказал варвар.

— Юр! — крикнул Слав. — Отец умер!

Юра Бирк знал. Кто в городе не знал великого фехтовальщика из Поймы, непобедимого Юра? Тем более что когда‑то он был правой рукой Изагера. Но Юр исчез, говорят, его кто‑то убил. А он, оказывается, подался в наемники. Да и внешне изменился так, что Бирк не сразу признал его. С загорелым до черноты лицом контрастировала короткая седая бородка, раньше он бороды не носил…

И тут Бирк сообразил: на нем нет идентификационного обруча! Рука начальника потянулась к энергану, но моментально выхваченный варваром меч прижал ее к бедру:

— И не думай! — произнес Юр. Слав направил на людей из охраны энерган, заставляя поднять руки.

— Кто шевельнется — лишится головы, — угрюмо произнес Юр, и никто из солдат не усомнился в угрозе. — Говори! — приказал он Бирку.

— Что? — прошептал внезапно потерявший голос начальник.

— Где правитель Дирна?

— Вот, — Бирк поднял трясущийся палец, указывая на Слава. Он ничего не понимал.

— Правитель, радары заметили корабль, вылетевший из Дирна. На позывные не отвечает, — доложил адьютант.

— Что это значит? — растерянно произнес Волод. — Почему не отвечает?

Устранив Иллара и Совет, Волод прилетел в лагерь. Оставлять армию надолго он не собирался. Среди сотен вооруженных солдат он чувствовал себя в безопасности.

— Не могу знать. Пилот должен доложить позывные…

— Куда он летит?

— На восток… Правитель, вас снова просит Ошан.

Что там еще? Он расправился с Илларом и Избранными — кто еще может мне угрожать, думал Волод, чувствуя, как вокруг сжимаются невидимые клешни. Молодой офицер Ошан был оставлен в качестве коменданта Дирна. Волод ему доверял.

— Правитель, с посадочной площадки угнан корабль класса «Десант»! Охранные системы не успели поразить его, — доложил Ошан. — От вашего имени я отдал приказ о преследовании и уничтожении.

— Кто это сделал? Кто на этом корабле?

— Пока не знаем. Идет допрос свидетелей.

— Что в городе?

— Все под контролем. Беспорядков не наблюдается.

Волод раздраженно махнул рукой адъютанту. Тот понял правильно и отключил связь. Беспорядков нет… Плевать на беспорядки! Нет энергоресурсов — вот настоящая беда. Теперь Волод понимал, что и у гморов есть уязвимые места — туда‑то и нанесли удар проклятые мятежники.

Волод вышел из шатра и глубоко вздохнул. Близилась ночь. Самое опасное время, по словам генерала Громера. В целях экономии энергии половина освещавших лагерь прожекторов была отключена, во тьме был и новый город, лишь на посадочной площадке мерцали сигнальные огни воздушных транспортов. Еще вчера прилив достиг апогея, но вода и не думала останавливаться. Сильный южный ветер гнал новые и новые волны. Разведка доложила, что затоплены даже остававшиеся сухими в прежние приливы места, из‑за чего пришлось свернуть несколько наблюдательных пунктов. Уровень воды рос, и плато оказалось островом посреди разлившейся Поймы.

В ночное время число патрулей удваивалось. Осталось продержаться день или два, пока эти бездельники–эксперты не наладят снабжение энергией. Всего два дня и две ночи, и он нанесет варварам смертельный удар!

Глава 45. Слав. Исход.

Слав не мог спать. Завтра начнется битва. Самая страшная в истории Скилла, ибо со времен Отчаянной Атаки не было такого накала и такой решимости каждой из сторон. Даже если варвары победят, победа не дастся легко — армия прекрасно вооружена и обучена. Она маневренна, имеет средства связи и воздушный флот… А если варвары проиграют, то их истребят. Всех, кто попадет под прицел энергана. А селения кланов — разбомбят. Да, риск велик, очень велик.

Он вышел наружу подышать. Свежий ветер принес запах разлившейся Поймы. Прилив. Еще один в истории планеты, и последний для многих ее обитателей. Высоко в небе вспыхнула и покатилась вниз звезда.

— Слав!

Он поднял голову и обомлел.

— Я искала тебя, — сказала Ангела. — Ты многому научился и почти не оставляешь следов.

— Как же ты нашла меня? — Слав подошел и взял ее за руки. — Где я оставил след?

Она прижала его руки к сердцу:

— Здесь.

Он смотрел на нее и не мог насмотреться. Как много бы он отдал, чтобы все вокруг исчезло, и они остались вдвоем! Он увидел на ее поясе меч, и щемящую грудь радость сменила тревога:

— Что ты здесь делаешь, Ангела? Откуда у тебя меч?

— Многие из клана здесь, — сказала она. — Мы пришли сражаться с гморами.

— Но… Ты не должна сражаться! Ты девушка, а не мужчина! Тебе надо уйти отсюда!

— Я не уйду! — Ангела покачала головой. — Никто не уйдет, пока мы не победим или…

Она не закончила, и Слава охватило отчаяние. Он понял: ни он, никто другой не заставит Ангелу уйти. А утром бой, в котором могут погибнуть все!

— Пожалуйста, Ангела! Ты не должна…

— Слав. Ты не родился в Пойме и не понимаешь… Прилив не остановить, не стоит и пытаться. Прощай, я рада, что ты на нашей стороне.

— Ангела!

— Я люблю тебя, Слав, — сказала она, отступая во тьму.

Слав сжал кулаки. Ему хотелось остаться с ней до завтра, чего бы это завтро не принесло, но… Прилив не остановишь? Он и не станет его останавливать! Битва не должна состояться! Но как развести две готовых к бою армии? Варвары не отступят — Игор намерен идти до конца. Самозванец тоже. Слав думал о варварах и Пойме, о городе и людях, а перед глазами стояло лицо Ангелы.

Слав отправился к Юру. Изложив план, он долго смотрел на учителя. Тот молчал.

ќ- Как ты себе это представляешь? — наконец, спросил Юр.

— Проберусь в лагерь и заставлю арестовать самозванца. Генерала Громера я знаю, под его началом служил мой отец. Если удастся с ним поговорить…

— А если нет? — жестко прервал Юр. — Пойми, Слав, этот парень не промах. Он пойдет на все. Он убьет тебя, как только увидит.

— Посмотрим.

— Это неоправданный риск, Слав.

— Юр, завтра тысячи людей сойдутся в пустыне и начнут убивать друг друга непонятно за что… Я не могу этого допустить. Я не могу сидеть, сложа руки!

Юр молчал.

— Ты говорил, что я важная фигура, и потому мне нельзя рисковать… Так вот, мой учитель, живя среди варваров, я понял одну вещь. Ты и сам учил меня этому, только я тогда не понимал… Пусть вы считаете меня важной фигурой, я никто, пока не докажу, что на многое способен сам — и только тогда мне поверят. Только когда я сам это пойму.

— Ты растешь, Слав, — Юр положил руку на плечо юноши. — Нет, ты уже вырос. Хорошо, но как ты думаешь это устроить? Мих не отпустит тебя.

— Мих не узнает, — Слав поглядел в глаза учителю. Тот кивнул:

— Я горжусь тобой, Слав. Ты выбрал верный путь. Но если ты погибнешь, я не хочу держать ответ перед Михом и своей совестью. Поэтому пойду с тобой.

— Я иду один, Юр.

— Тебе не справиться одному, а на карту поставлены жизни тысяч — ты же сам говорил об этом. В Пойме не отказываются от протянутой руки. Особенно в прилив.

Слав улыбнулся, и учитель пожал протянутую им ладонь. В этот короткий миг Слав почувствовал, как все, что он видел, и все, что знал, отступает и блекнет перед жестом и взглядом идущих друг за друга на смерть мужчин.

Патруль был снят быстро и бесшумно. Юр обездвижил солдат двумя точными ударами, Слав помог их раздеть и связать.

Они торопливо облачились в форму, проверили оружие.

— Теперь пароль и отзыв! — Юр приподнял лежащего пленника за отворот рубахи. — Говори!

— Не говори им, идиот! — скаля зубы, прохрипел второй. — Они все равно зарежут нас! Пусть подавятся!

— Третий пехотный батальон, — сказал Слав, разглядывая шеврон на рукаве. — Командир майор Сиронн.

Лицопленного вытянулось, сквозь маску страха проступило изумление.

— Откуда ты знаешь, варвар?

— Знаю, — Слав навис над ним. — И командира твоего лично знаю. Потому что он служил с моим отцом.

Солдат непонимающе смотрел на него.

— Мы не тронем вас, — сказал Слав, — Мы не враги, но если вы не скажете пароль — умрете сами и убьете тысячи людей.

— Кроме нас, никто не знает, где вы лежите, — добавил Юр. — Сейчас прилив, Пойма полна хищников, так что лучше вам нас не задерживать. Через час вода будет здесь… Говорите пароль — тогда я быстро вернусь и развяжу вас. Даю слово.

— А ведь я где‑то видел тебя, — сказал второй пленник. — Точно, видел!

— В Дирне, — сказал Юр. — Я там жил.

— Ты переметнулся к варварам!?

— Я всегда был с ними.

Узнав пароль, Слав и Юр двинулись к лагерю.

— У тебя отличная память, — сказал Юр. — Имя командира может нам пригодиться. Скажи‑ка лучше, в каком я звании? Не разбираюсь в этих значках.

— Капрал. А я рядовой. Ты главнее, — улыбнулся Слав.

Две фигуры возникли из тьмы, и часовой второго кольца охраны вскинул энерган:

— Кто такие? Пароль!

Слав ответил, три раза мигнув фонариком.

— Третья рота. Патруль.

Оружие опустилось. Слав медленно выдохнул. Стационарный энерган легко мог разрезать их надвое, как нож — кусок мяса.

— Что вы здесь делаете?

— На нас напали. Я ранен, — сказал, припадая на ногу, Юр.

— Я вызову караул!

— Незачем, солдат, доковыляю, — Юр подмигнул парню, как старому знакомому. — А что, девахи в лазарете есть?

— Есть, капрал, — расслабился солдат. — Думаю, вам понравятся.

— Слушай, мы вышли с другой стороны, совсем ориентировку потеряли, — сказал Юр. — Как к лазарету пройти быстрее?

— Туда, — показал солдат.

— Ну, бывай. Будь наготове, варвары могут и ночью подползти! — как старого знакомого, напутствовал Юр.

— Пусть только сунутся! — солдат похлопал по стволу энергана. — Как крыс поджарю!

Оказавшись за ближайшим домом, Слав и Юр остановились.

— Ну, куда теперь? — спросил Юр. — Внутрь мы прошли, а как найти генерала?

— Да, здесь многое изменилось, — ответил Слав. — Я не узнаю это место. Здесь огромный военный лагерь, а был крохотный поселок…

Юр молчал, и Слав понял, что инициатива отдается ему.

— Можно захватить офицера, — предложил Слав. — Они знают, где командование.

— Это очень рискованно.

— Мы и так ходим по краю, — угрюмо заметил Слав. Ангела…

Юр молчал, словно чего‑то выжидая. Затем схватил Слава, прижимая к стене:

— Помни, чему я тебя учил! О чем ты думаешь? Что у тебя в голове, Слав?

— Слушай, Юр, — сказал Слав. — Я должен кое о чем тебе сказать… Если меня убьют, постарайся достать самозванца! Не хочу, чтобы моим именем прикрывали варварство, настоящее варварство, ты понимаешь меня, Юр?

— Я понимаю. Но это не все, ведь так? — Он отпустил юношу.

— Да… — Слав вздохнул. — В пойме я встретил девушку… Прекрасную девушку. Ее зовут Ангела. Передашь ей, что…

— Ты сам ей это передашь! — отрезал Юр. — Я тебе не посыльный. А теперь пошли. Время дорого.

— Куда? — удивился Слав.

— В лазарет.

— Зачем?

— Увидишь, — сказал Юр.

— Юр! — выйдя на звонок, воскликнул доктор. — Ты? Я думал, ты…

— Умер? Не так быстро. Да, это я, Слимен, — не дожидаясь приглашения и кивнув Славу, бывший телохранитель прошел внутрь большого одноэтажного здания, где размещался лазарет. — Я рад, что нашел тебя здесь. Очень рад, что ты все еще служишь…

— Что тебе нужно? Почему ты в форме? — Слав заметил, что голос доктора изменился, в нем явно чувствовался страх. Они знакомы? — Ты записался в армию?

— Я к тебе ненадолго, Слимен, — Юр оглядел холл, в который они вошли. — Здесь посторонних нет?

— Мои помощницы, но они в другом крыле. Что случилось?

Взгляд доктора все чаще останавливался на Славе. Лицо Слимена становилось все растеряннее.

— Хорошо, что ты один. Так лучше.

— Юр… Юр, только не втягивай меня…

— Поздно, — жестко сказал Юр. — Ты сам втянул себя. Позволь представить: правитель Дирна Слав, сын Изагера.

— Да, это я, — сказал Слав.

Глаза доктора расширились. Казалось, сейчас ему самому понадобится медицинская помощь.

— Настоящий правитель, — подчеркнул Юр. — А уж я, как ты догадываешься, смогу отличить настоящего от подставного, того, кто сейчас командует армией, готовя массовые убийства варваров. Чтобы у тебя не осталось сомнений… Слав, приподними рубашку.

Удивленный Слав подчинился.

— Мы ведь давно знаем друг друга, Слимен. Ты входил в спасательную команду и доставлял раненого Слава в Дирн. Ты осматривал парня, верно?

— Да, — прошептал доктор. Он уже все понял. На животе Слава не было ни единого шрама, а у того парня был… Но агенты службы безопасности заставили его молчать и дали деньги. Много денег. И продвинули по службе. — Простите меня, господин! — ноги Слимена подогнулись, он едва не падал на колени. — Я подумал: ваш отец… мог скрывать что‑то, хотя в вашей медицинской карте не было ни слова о каких‑либо шрамах… Я не мог поставить под сомнение… Не смел…

Юр прервал испуганного и захлебывавшегося словами доктора:

— Все беды оттого, что люди не смеют! Ты был обязан сообщить, что это — не Слав!

— Я не знал… Я не был уверен…

Юр достал энерган. Он мог убить подлеца одним пальцем.

— Не стреляй, Юр, я все расскажу!

— Ведь тебе заплатили? — ствол смотрел Слимену промеж глаз.

— Это были люди Иллара! Что я мог сделать? Они приказали мне молчать!

Юр посмотрел на Слава. До юноши медленно доходил смысл услышанного. Потому что в это нельзя было поверить!

— Ты лжешь! — медленно выговорил Слав.

— Не–ет! — заплакал Слимен. — Это правда, клянусь! Я не виноват, они заставили!

Юр с отвращением смотрел на него.

— Ты понимаешь, что это значит, Слав? — тихо спросил он. — Я подозревал и даже был уверен… но не знал, как тебе сказать… Твой отец знал, что тот парень — не ты. Когда я сказал ему об этом, он рассмеялся. А потом люди Иллара пытались убрать и меня. Как ты думаешь, почему?

— Нет!

Слав окаменел. Отец не мог предать его! Не мог!

— Иллар подчинялся непосредственно Изагеру, ты это знаешь.

— Отец не мог! Ты лжешь! — энерган Слава выскочил из кобуры, но Юр перехватил готовое к выстрелу оружие.

— Не надо, Слав. Он нам нужен.

Телохранитель повернулся к доктору:

— Ты проведешь нас к генералу Громеру. Немедленно.

Слимен открыл рот. До него вдруг дошло, что эти люди не пришли его арестовывать, что они сами висят на волоске… Глаза врача блеснули.

— Я провожу, — сказал он, шаря по карманам. — Сейчас найду ключи…

— Не нужно, — сказал Юр. — Оставь все как есть. Идем.

Слимен подумал о кобуре с энерганом, висевшей на стуле в его комнате. Не успеть. Он хорошо знал Юра, телохранителя Изагера, меченосца, о котором ходили легенды… Варвар убьет его голыми руками.

Они вышли в ночь. Слимен дрожал и оглядывался, и Слав чувствовал нараставшее презрение. Из‑за минутной трусости этого человека, его раболепства и нерешительности случилась роковая подмена, приведшая к смерти отца, расстрелу Совета, войне… Но только ли он виноват?

Сейчас Слав не мог думать об этом, но пообещал себе: только бы вернуться — и он изменит Дирн, изменит законы и порядки, производящие таких вот людей.

У входа в дом стояли два дюжих орка.

— Это здесь, — сказал, запинаясь, Слимен. Они остановились на улице в десятке метров от здания. — Генерал Громер тут. Мне можно идти?

— Нет! — жестко ответил Юр. — Ты свидетель, и расскажешь генералу все, что знаешь. Сейчас. Идем.

Из‑за поворота показался патруль: офицер и трое солдат. Слимен бросился к ним:

— Помогите мне! Это шпионы! Задержите их!

Четыре фонаря мигом ослепили Слава:

— Кто такие? Пропуск и пароль!

Не дожидаясь проверки, Юр нырнул в темноту за домом. Запоздалый выстрел высек искры из стены.

— За ним! — распорядился офицер. Двое побежали за Юром. — А ты — руки вверх!

Ствол энергана уперся в грудь. Слава обыскали и разоружили.

— Это бандиты, варвары! — кричал Слимен. — Одного я знаю! Это Юр, тот, что убил нашего правителя! Они хотят убить Слава!

Слав посмотрел на доктора так, что тот съежился.

— Кто такой? Имя, звание? — спросил офицер. — Кто твой приятель, так ловко прыгающий в кусты?

— Я буду говорить только с генералом Громером, — сказал Слав. — У меня важные сведения для него.

— Он варвар! — надрывался Слимен. — Ему нельзя верить. Они хотели убить меня!

— Если я варвар, то что я делаю внутри лагеря? — спросил Слав. — Откуда на мне эта форма?

— Гм, чего только дезертиры не плетут, — презрительно сплюнул офицер. — Пароль ты знаешь, но у тебя нет пропуска в эту зону, значит, ты или шпион или мародер! В военное время я могу расстрелять тебя без суда!

— Вы что, не узнаете меня, офицер? — тихо спросил Слав, глядя ему в глаза.

— Не смотрите на него, это не он! — крикнул Слимен. Офицер всмотрелся:

— Ты похож на нашего правителя — и что? Мародеру не будет за это скидки. Вперед, солдат, шагай!

— Офицер! — остановившись, проговорил Слав. — Откуда варвару или солдату знать, как выглядит офицерский клуб в Дирне? Ваше звание, капитан, позволяет там появляться и, думаю, вы видели в буфете статую основателя с отшибленным мизинцем — местную достопримечательность. А хотите, я перечислю имена девушек, работающих там? Могу назвать поименно большинство входящих в Совет Дирна. Зачем шпиону это знать? Еще могу нарисовать совершенно секретные схемы энергоснабжения города. Как вы думаете: откуда их знать мародеру?

— Ммм… — в голосе служаки не было уверенности. Он был ошарашен.

— Отведите меня к генералу, офицер! Я не прошу отпустить меня, держите меня под прицелом, только отведите к нему — у меня важные сведения!

— Так вы… Двойной агент? Оттуда?

— Считайте, как вам угодно, — кивнул Слав. — Только отведите к генералу. Скорее!

Мародер не стал бы просить: «скорее!», он бы цеплялся за свою жизнь и как мог, оттягивал расплату, мелькнуло в голове капитана.

— Хорошо, мы пойдем к генералу. Только учтите: я отлично стреляю!

Слава отконвоировали в центр поселка–лагеря. Эх, можно было догадаться раньше: где больше охраны, там и генерал!

Охранник–орк чуть вздернул мощную челюсть, с высоты двухметрового роста разглядывая пришельцев:

— Генерал Громер занят.

— Доложите, что у нас неотложное дело!

— Запрещено!

— Варвары наступают! — что есть мочи закричал Слав. Адреналин кипел в крови. Окружавшие дом солдаты взволнованно переглядывались. Что такое?! Нападение? Атака?

— Да позови ты генерала, скотина! — закричал офицер.

Двери открылись. На порог вышел адъютант.

— Что происходит? Кто кричал?

— Я, — ответил Слав. — Я, офицер. Вы узнаете меня, вашего правителя?

Над входом горела мощная лампа. Адъютант глянул на Слава и замер:

— Простите, господин, я…

— Где генерал? — прервал его Слав. Необходимо действовать, мелькнуло в голове, разговоры погубят. — Отведите меня к нему! Сейчас же!

— Но… Там совещание…

— Совещание с кем? С варваром, похожим на меня? Вы понимаете?

— Вот это да! — проговорил за спиной капитан.

— Скорее! — Слав отодвинул онемевшего адъютанта. — Где он? Идемте, капитан!

В кабинете был приглушен свет. Энергию экономили, и зловещие тени в углах беспокоили Волода. Нет, теней он не боялся, но неясное беспокойство все более охватывало его. Он не знал, откуда грозит опасность, но чувствовал ее, как зверь, которого обложили охотники…

— Я понимаю, господин, но начинать атаку без тщательной разведки рискованно. А за ночь варвары могли передислоцировать силы и устроить нам ловушки…

— Чепуха, генерал! Разбомбите с воздуха их лагерь — и они разбегутся!

— Бомбежки, тем более ночью, не всегда эффективны. Варвары уже обманывали нас, когда мы бомбили брошенные селения или построенные ими муляжи. А наши энергоресурсы не бесконечны. Энергоблок в Дирне до сих пор не функционирует.

Волод с ненавистью взглянул на генерала. Он не понимает и не может понять того, что, пока жив настоящий Слав, он не может спать спокойно.

Двери в кабинет охраняли орки.

— Мы к генералу! — сказал Слав, опередив ошарашенного адъютанта. Юноша понял, что завладел вниманием сопровождавших его офицеров, чувствовал их изумленные взгляды. Вести себя так, как Слав, мог только безумец, но юноша в пехотном мундире не казался сумасшедшим…

Двери открылись. Замерший над объемной картой Поймы генерал Громер обернулся, удивленно глядя на входивших в кабинет людей.

— В чем дело? — спросил он. Стоявший у окна Волод сразу понял, в чем. Кровь бросилась ему в лицо.

— Мы задержали человека, — капитан выпрямился, не спуская со Слава глаз и дула энергана. — Он имеет важные сведения и требовал доставить его к вам.

— Что ж, говори, — сказал он.

В помещении был полумрак, и генерал не сразу заметил изумительное сходство пленника и наместника.

— Это шпион варваров! — выкрикнул Волод. — Зачем вы привели его сюда? Что он может рассказать нам, какие сведения? Выведите и расстреляйте его!

— Слав, почему его не выслушать? Расстрелять всегда успеем.

— Генерал, вы узнаете меня? — Слав шагнул вперед. — Я Слав, сын Изагера.

— Ха–ха! — истерично рассмеялся Волод. — Ты, наглый варвар! Да как ты смеешь! Арестуйте его — это мой приказ! — велел он капитану.

— Все кончено, — Слав посмотрел на Громера. — Генерал, мой отец однажды ошибся. Не повторяйте его ошибки и вы.

Их глаза встретились. Громер был изумлен. Пленник смотрел честно и прямо, а Слав… Правитель медленно отступал к стене.

— Арестуйте его! — истерично крикнул он. Солдаты подобрались.

— Сию минуту, господин, — в глазах генерала что‑то мелькнуло. Он перевел взгляд на правителя. — Назовите имя четвертого потомка Дирна, вашего деда.

Волод замер. Потом сорвался на крик:

— Ты смеешь задавать мне вопросы? Выполняй мой приказ, генерал! Вы! — обернулся он к офицеру и солдатам. — Стреляйте в него, я приказываю вам!

Те переглядывались, не двигаясь с места.

— Моего деда звали Славом, как и меня, — сказал Слав. — Так просто. Но ты даже этого не знаешь, Волод из клана Север. Тебе никто не сказал об этом, а читать ты не умеешь. Теперь скажи перед свидетелями: по какому праву ты занял мое место? По какому праву начал войну? Расскажи всем, кто ты есть или, клянусь, я убью тебя прямо здесь!

Волод побледнел и не мог вымолвить ни слова.

— Тогда я расскажу. Когда мой скутер потерпел крушение в горах, он вытащил меня из кабины и бросил умирать в пустошах, а сам, переодевшись в мою одежду…

— Это ложь! — выкрикнул близнец.

- … дождался прилета спасателей и выдал себя за меня! Наше удивительное сходство позволило ему занять мое место. Я Слав, сын Изагера, и его наследник!

— Генерал, этот сумасшедший варвар не знает, что говорит! Этого не могло быть! — крикнул Волод. — Я ваш начальник и правитель Дирна! Проверьте мою кровь и отпечатки пальцев! Самозванец — он!

— Я могу назвать всех предков со времен Основателей, — сказал Слав, яростно глядя на двойника. — Сможешь ли это сделать ты, предатель?

— Я не предатель, — заговорил Волод. — Я никого не предавал!

— Тогда кто ты? Пустынник не станет воевать против своих братьев! А если ты успел стать гмором, то ты худший из гморов, которых я знал! В этой войне и варвары и гморы сражались, не прячась под чужим именем, и умирали, как мужчины. Ты, Волод — не пустынник и не гмор. Ты предал всех! Ты мог закончить войну, — голос Слава дрожал, но рос и крепчал. — Мог построить город. Ты многое мог сделать для всех этих людей! Но тебе нужна только власть! Ты убил отца, убил Иллара, убил лучших людей Дирна! Ради чего?

Генерал поклонился Славу.

— Приветствую вас, господин. Арестовать! — указывая на Волода, приказал он.

Солдаты шагнули к самозванцу.

— Орки! — взвизгнул Волод. Двери распахнулись, и два клона вломились внутрь. — Убить всех!

Никто не успел ничего сделать. Орки вскинули энерганы. Органические клоны подчинялись лично Володу и выполняли любой его приказ.

Стекло разлетелось вдребезги. Телохранитель просто возник из воздуха, сверкнул клинок — и рука орка с энерганом отделилась от тела. Второй успел повернуться, но меч Юра снес ему голову.

— Я, кажется, вовремя, — сказал учитель. Юр шагнул к Володу и перехватил рванувшуюся к кобуре руку. Волод съежился под яростным взглядом соплеменника. Юр отбросил его энерган.

— Ты не знаешь, что значит быть никем! — сжимая кулаки, закричал Волод. — Прожить жизнь в пустошах, не видя ничего, не имея ничего! Я был никем, а стал правителем Дирна!

— Ты был никем и остался никем, — сказал Юр. — Человек рождается, чтобы найти свою дорогу, а не идти чужой.

Волода схватили.

— Не смейте! Я — настоящий Слав! Проверьте отпечатки моих пальцев, проверьте зрачки и кровь!

— Все это подделано, — сказал Юр. — Но то, что у тебя в голове, не подделать.

— Все это время я подчинялся варвару?! Немыслимо. Хотя… теперь я многое стал понимать, — генерал Громер посмотрел на Слава. — Где же вы были все это время, господин?

— В Пойме, у варваров.

Генерал открыл рот:

— Но… как вы выжили?

— Об этом после.

— Я думаю, — генерал указал на Волода. — Он должен исчезнуть. Теперь я понимаю, почему уничтожен Совет, почему убит Иллар. Он боялся разоблачения. Жалкое ничтожество! Думаю, расстрел — это легкое наказание для него. Прикажете?

Генерал вопросительно взглянул на Слава. Юноша качнул головой:

— Нет. Не хочу начинать с казни… хоть он этого и заслуживает.

— Изгнание! — проронил Юр. — Пусть вернется в пустыню, туда, откуда пришел.

— Нет! — прошептал Волод. Его глаза расширились, он побледнел. — Я не хочу! Нет!

Генерал вскинул подбородок, и солдаты прихватили Волода так, что он не мог шевельнуться.

— Отвезти в пустыню, подальше. И выбросить там. Вреда не причинять. Приказ ясен?

— Так точно!

— Гады! Ничтожества! Вы не смеете! Я настоящий Слав, я! Так сказал мне отец! — солдаты уволокли двойника, и крики затихли.

В глазах Слава стояли слезы:

— Отец просто ошибся, — с трудом сказал он.

— Я понимаю, господин, — склонил голову генерал.

Слав повернулся к нему:

— Генерал, с этой минуты я принимаю командование и приказываю: все военные операции отменить. Лагерь свернуть. Войскам вернуться в казармы Дирна. Наемников распустить. Выполняйте, Громер.

— Но… мы будем без защиты, если оставим энергостанцию и кабель без охраны!

— Сделайте, как я сказал, и варвары сегодня же разойдутся по своим кланам, — улыбнулся Слав. — Война окончена, генерал. Навсегда.

Мерцая огнями, боевой скутер приземлился на песок. Боковой люк откинулся, и наружу выпрыгнул Слав. Его ждали.

— Слав! — Игор шагнул навстречу, обнимая гмора в синем военном комбинезоне. — Юр все мне рассказал. Теперь ты — правитель Дирна!

— Мих! — Слав улыбался. — Как правитель, объявляю: война окончена! Вы победили.

— Победили!? — воскликнул кто‑то из воинов. — Не поверю, пока не побываю в гмороде!

— Тогда прошу, — Слав указал ему на скутер. — Прокачу до города. Вы все приглашены. Каждый житель Поймы теперь может прийти в город и жить там, если захочет.

Варвар открыл рот. Вожди не знали, что сказать. Мих раскинул руки и радостно засмеялся, смех подхватила дюжина горластых глоток, и через минуту весь лагерь орал:

— Победа!!

Толпы восторженных варваров окружили скутер. Покрытые пылью, с суровыми, обветренными лицами, воины потрясали мечами и обнимались, празднуя победу.

— А тебе идет эта одежда, — шепнул Игор. — Настоящий гмор. Я все время думал: что в тебе не так? В наших лохмотьях ты не смотрелся… Что с тем самозванцем? — резко спросил он.

— Мы отпустили его, Игор, — сказал Юр.

— Почему? — изумился варвар. — Смерть — это меньшее, чего он заслуживает!

— Мы изгнали его в пустыню, — сказал Юр. — Пусть никто не подаст ему руки: ни гмор, ни варвар.

— Да будет так! — кивнув, сказал Игор.

Из ликующей толпы вышел неприметный варвар в покрытых желтой пылью лохмотьях, невысокого роста, седой, в кожаных нарукавниках. Он направился к Славу. Его шаг был стремителен и четок. Пустынники так не ходят так. Игор преградил ему путь:

— А ну, стой! Ты кто?

Варвар остановился. Он был стар, но ясные голубые глаза смотрели на Слава не по–стариковски живо и задорно:

— Ты сделал все правильно, мальчик, — произнес пустынник. — Я не напрасно помог тебе.

— Погоди! Я узнал тебя! — Игор убрал руку с рукояти меча. — Это ты спас Слава, когда ни один из моих лекарей не смог ему помочь!

— Я, — спокойно согласился варвар. — На всей планете сделать это мог только я.

— Но почему ты сбежал тогда? Кто ты такой? — повторил Игор.

— Подождите… — ошеломленно прошептал Слав. — Я ведь знаю, кто вы… Я видел ваш портрет в зале Славы Дирна. Но… Откуда вы здесь?

— Ты его знаешь, Слав? — удивился Юр. — Кто это?

— Это Дирн, Основатель, — не веря своим словам, прошептал юноша.

Старик кивнул и поклонился:

— Да, я капитан Дирн, человек, основавший колонию на Скилле. Я вернулся, как и обещал. Я давно здесь, а мой корабль на орбите Скилла.

Глаза Игора вспыхнули:

— На чьей ты стороне, Основатель? Ты прилетел и скрывался среди нас — зачем?

— В городе меня бы тут же узнали, — улыбнулся капитан Дирн. — Не знаю, как долго тогда мне удалось бы прожить. Героям лучше оставаться в мраморе. А в Пойме спрятаться легче.

— Ты мог помочь нам всем — и прятался, как трус! — свел брови Игор. Дирн спокойно выдержал взгляд вождя:

— Я не мог вам помочь… Вы должны помочь себе сами. Так и случилось.

— Но почему? — вырвалось у Слава. — Ведь у вас есть корабль, наверняка есть оружие! Почему…

— Ты поймешь это, мальчик, — улыбнулся Дирн, — ведь я действовал так же, как действовал ты: не силой, а убеждением, не угрозами, а трудом и примером. Я бродил по Пойме, путешествуя из клана в клан, и говорил о том, что вы — не варвары, а граждане Скилла, что каждый из вас достоин жизни в городе, и не должен выживать в пустыне, как хотят правители Дирна… Они назвали город моим именем, но не удосужились следовать моему пути, забыли то, о чем я говорил вашим предкам, прилетевшим с Земли…

Слав не заметил, как вокруг капитана Дирна образовалась толпа. Люди слушали его, изумленно переглядываясь, и многие смотрели наверх, силясь в бесконечной синеве разглядеть корабль Основателя.

— Я не ждал, что построенное с таким трудом разрушит случайный метеорит. И, вернувшись сюда, не думал, что катастрофа так разделит людей… Да, у меня есть корабль и оружие, но я не бог, и не могу вмешаться. Мое сердце с вами, народ пустыни. Вы, оторванные от цивилизации, сумели сохранить несгибаемый дух человека. Вы выживали и росли, учились и добивались лучшей доли для ваших детей, пока город погряз в разборках за власть. Что касается моего корабля и оружия… Один древний бог сказал, что не может уничтожить город грешников, если там есть хотя бы несколько праведников. И я посчитал так же. Я не мог уничтожить город, но помогал вам, как мог: своими знаниями, лекарствами, надеждой. И вы победили.

— Да, — сказал Игор. Вождь обвел взглядом столпившихся варваров. — Мы победили. Скилл теперь наш!

Две армии разошлись миром, не пролив и капли крови.

— Это лучшая из побед, — сказал Юр, и Слав был с ним согласен. Дирн ждал своего правителя, но юноша не торопился.

Вокруг ликовали, и Слав улыбался, глядя поверх голов. Он искал Ангелу.

Эпилог.

Войско варваров расходилось. На истоптанной тысячами ног пустоши остался один человек. Ему некуда было идти. Когда последние люди скрылись за горизонтом, Волод закричал. Его крик разнесся над темнеющей Поймой, и ползущий по камням зубин, испугавшись, свернул со своей тропы. С этим существом ему встречаться не хотелось.

Конец Апрель–сентябрь 2008 года

Оглавление

Глава 1. Волод.

Глава 2. Слав.

Глава 3. Волод. Клан Север.

Глава 4. Изагер. Правитель Дирна.

Глава 5. Волод. Охота.

Глава 6. Слав. Задание отца.

Глава 7. Волод. На острове.

Глава 8. Слав. Невыполненное задание.

Глава 9. Волод. В клане Красноголовых.

Глава 10. Слав. Крушение.

Глава 11. Волод. Подмена.

Глава 12. Слав. Разоблачение.

Глава 13. Волод. В гмороде.

Глава 14. Слав. Допрос.

Глава 15. Волод. Телохранитель.

Глава 16. Слав. Пленник.

Глава 17. Изагер. Надежды правителя.

Глава 18. Слав. Лаборат.

Глава 19. Юр. Путь воина.

Глава 20. Слав. Помощь клану.

Глава 21. Волод. Встреча с правителем.

Глава 22. Слав. Ветряной генератор.

Глава 23. Волод. Знакомство.

Глава 24. Слав. Бродяги.

Глава 25. Волод. Зачистка плато Краба.

Глава 26. Слав. Сделка.

Глава 27. Юр. Дознание.

Глава 28. Слав. Побег.

Глава 29. Волод. Вербовка.

Глава 30. Слав. Пойма.

Глава 31. Юр. Смертельный поединок.

Глава 32. Слав. Шестипалый.

Глава 33. Мерк. Планы Отца.

Глава 34. Слав. Исток.

Глава 35. Мерк. Интриги Дирна.

Глава 36. Слав. Покушение.

Глава 37. Волод. Предчувствие.

Глава 38. Слав. Время прилива.

Глава 39. Волод. Смерть правителя.

Глава 40. Слав. Военный совет.

Глава 41. Волод. Диктатор.

Глава 42. Слав. Нижние уровни.

Глава 43. Волод. Враги должны умереть.

Глава 44. Слав. Истина.

Глава 45. Слав. Исход.

Эпилог.