Танки на Москву [Евгений Валентинович Лукин] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (25) »
Евгений Лукин Танки на Москву
Все расхищено, предано, продано, Черной смерти мелькало крыло, Все голодной тоскою изглодано, Отчего же нам стало светло? Анна АхматоваПерсидская царевна
1
Город Грозный был очерчен красными ломаными линиями, иссечен синими рубцами обороны, исколот треугольными флажками наступающих батальонов. Условные значки на карте едва ли отражали действительность, которая то и дело вносила поправку — здесь войска заняли очередной район, а там столкнулись с ожесточенным сопротивлением. Настоящая картина боевых действий дымилась квадратами руин, пересекалась огненными пунктирами, бурела запекшимися пятнами. Один из флажков хаотично метался по центру — штурмовой отряд, пробивавшийся к защитникам дома правительства, взятого в жесткое кольцо, почему-то заплутал на грозненских перекрестках. «Они там ошалели, что ли?» — кипятился генерал. Пометавшись, отряд вернулся на исходный рубеж, не выполнив задачи спасения. Выяснилось, что многие бойцы были нетрезвы, а экипаж головного танка вообще пьян в стельку. Генерал приказал построить провинившихся перед штабом. Осоловевшие, чумазые, они стояли на плацу Ханкалы, сознавая, что никакого наказания не будет — воевать все равно кому-то надо. По безразличным лицам генерал понял, что этим молодым мужикам, наспех набранным на контрактную службу из русских захолустных городов и деревень, поздно что-либо говорить про долг, честь и прочие моральные абстракции. Нагловатая ухмылка командира танка Матюшкина окончательно разозлила. Отвернувшись, он бросил через плечо: — Всех расстрелять! Такого не ожидал никто. Зависла гробовая тишина. Вояки протрезвели в мгновение ока. Не зная, что и предпринять, они в растерянности переминались с ноги на ногу. — Дайте последний шанс, — пролопотал кто-то. Его угрюмо поддержали: — Виноваты, исправимся. Генерал стоял спиной к штурмовому отряду. Его глаза, красные от бессонницы, были неумолимы. Желваки под щетиной яростно вращались. Он думал о тех, кто из последних сил оборонялся там, в центре Грозного. — Завтра, — в голосе звенел свинец, — завтра вы вытащите оттуда всех — живых и мертвых… Тогда прощу. Он резко повернулся — контрактники неровно вытягивались, отдавая честь. Матюшкин вызывающе улыбался. Ужин был скудным — рыбные консервы, репчатый лук, черный хлеб. Есть не хотелось. Сайра в масле осточертела — к ней так и не притронулись. Меланхолично жевали хлеб. Луковую горечь запивали сладким чаем. Предложение разговеться Матюшкин сурово отверг: «Сегодня пить не будем». О происшедшем не проронили ни слова. Молча закурили. Дым тяжелых раздумий заструился вдоль узорчатого ковра, который висел на обшарпанной стене казармы. Большая хрустальная ваза, служившая пепельницей, была наполовину заполнена окурками. В дверную щель просунулся штабной майор Лисин. Отвечавший за высокий боевой дух войска, он практиковал задушевные беседы с подчиненными и потому получил кличку Душещипатель. — Однако у вас тут Эрмитаж. — Майор хозяйским глазом осмотрелся по сторонам. — Коллекционируете? Матюшкин смачно сплюнул в вазу: — Не пропадать же добру. Душещипатель согласно кивнул головой и хитро прищурился: — Я вот что пришел, ребята. Вы, конечно, слышали о полководце Суворове. Он не проиграл ни одного сражения. А почему? Потому что у него был завет — сам погибай, но товарища выручай. — А про денежное довольствие у него завета не было? — Сулили горы золотые — ни черта не заплатили. — Воюем за сайру. — Так она же в масле, — извернулся Душещипатель. — Ребята, поймите, деньги — не главное, главное — Родину защитить. — Моя родина — тверская огородина. — У самих дома — сплошной разор. — Матюшкин вон жениться затеял, а на какие шиши? Разговор пошел наперекосяк, переключившись на тему, несподручную для майора. Ему нечего было сказать обозленным людям, которые все еще надеялись подзаработать на войне — другой работы в родных пределах для них не нашлось. «На что рассчитывали, дурачки? — подумал офицер. — В лучшем случае получат копейки, да и те все равно пропьют». Контрактники и так знали, что оставят кровный заработок в первом кабаке. Потому предпочитали публично обсуждать лишь будущую свадьбу командира, выставляя ее как образец всеобщих чистых помыслов. Отчасти Матюшкин был сам виноват в этом — однажды под хмельком он разоткровенничался, что хотел бы уважить невесту, как персидскую царевну. Теперь ему приходилось выслушивать сочувственные слова экипажа, которые попахивали тонкой ехидцей и корыстным интересом. — Ну ладно, хватит лапать святое. — Он решительно затушил окурок о вазу. — Ты чего пожаловал, майор? — Да вот, хочу знать, как завтра воевать собираетесь? — Пошли с нами — увидишь. Лисин опешил. Ускользая- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (25) »
Последние комментарии
1 час 28 минут назад
2 часов 9 минут назад
2 часов 10 минут назад
4 часов 10 минут назад
10 часов 16 минут назад
10 часов 27 минут назад