К истории Московского договора о запрещении ядерных испытаний в трёх средах [Виктор Борисович Адамский] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

К истории Московского договора о запрещении ядерных испытаний в трех средах

В. Б. Адамский,
доктор физико-математических наук
Арзамас-16
С КОНЦА 50-х годов началась длинная серия советско-американо-английских переговоров о прекращении испытаний ядерного оружия. Переговоры шли трудно. Основным источником разногласий был вопрос о контроле. Испытания в воздухе или в воде скрыть невозможно, но считается, что взрыв под землей, особенно в подземной полости, может быть проведен тайно. Американская сторона во время переговоров в Женеве настаивала на необходимости контроля на месте, т.е. там, где можно заподозрить ядерный взрыв. Советская сторона возражала, считая, что это будет использовано для шпионажа на территории СССР, и указывала на то, что методы и средства регистрации, которыми уже располагают государства, берущие на себя контроль, вполне достаточны для надежного обнаружения тайно проводимых взрывов.

Среди других предложений американцы выдвигали и такое, тоже отвергнутое: запретить ядерные взрывы в трех средах (в атмосфере, космосе и под водой) как легко контролируемые, но разрешить проведение подземных. Создавалось впечатление, что обе стороны по причинам скорее политического, чем технического характера не готовы прийти к соглашению.

Между тем к концу 50-х годов накопилось достаточно научной информации о вредном воздействии радиации на живые организмы. Было уже ясно, что это относится и к испытаниям ядерного оружия в атмосфере.

Впервые в советской научной печати вопрос об опасностях воздушных испытаний был поднят О.И.Лейпунским в 1957 г.[1] Спустя два года вышла статья А.Д.Сахарова «Радиоактивный углерод ядерных взрывов и непороговые биологические эффекты», написанная им по предложению И.В.Курчатова[2]. Вывод этой статьи состоит в том, что испытания в воздухе, приводя к образованию радиоуглерода (14C с периодом полураспада около 6 тыс. лет), создают практически не спадающий фон радиоактивности. Количество жертв излучения, которое может сказаться спустя столетия, составляет примерно 10 человек на одну килотонну взрыва, связанного с делением. Анонимность и жертвы, и виновника приводит к отсутствию чувства ответственности. Это очень беспокоило Андрея Дмитриевича, и он боролся против тех испытаний, которые представлялись ему необязательными.

Можно сказать, что в теоротделе Арзамаса-16 существовала атмосфера определенного свободомыслия, возможности открытого выражения своего мнения, меньшей скованности, чем в других научных коллективах страны. Но вспоминается одно обстоятельство. Наша библиотека стала получать американский журнал «The Bulletin of Atomic Scientists» («Бюллетень ученых-атомщиков»), в котором американские ученые-атомщики обсуждали свои профессиональные дела, проблемы политического и морального характера, связанные с производством атомного оружия, а также положением ученого-атомщика в мире науки. Все это производило сильное впечатление на фоне нашей прессы 50-х годов.

Читая «The Bulletin of Atomic Scientists», мы начинали понимать, что такое свободная дискуссия. Особенно необычно было то, что никому и никакая точка зрения не навязывалась.

Знакомство с информацией о дискуссиях среди американских ученых, в частности о противостоянии Оппенгеймер—Теллер, заставляло думать, что американские ученые считают своим моральным долгом оказывать на политику правительства серьезное влияние в сторону разумности. Может быть, здесь было с нашей стороны некоторое преувеличение, но активность американцев заставляла нас посмотреть на себя и признать, что наши ученые, если и влияют на ситуацию, то только в чисто техническом, а не политическом плане.

Между тем переговоры в Женеве тянулись, создавая впечатление, что участники не стремятся решить вопрос по существу. Под влиянием всего вышесказанного я подготовил письмо на имя Н.С.Хрущева и показал его Андрею Дмитриевичу Сахарову. Вот его текст:

«Дорогой Никита Сергеевич!

Мы, ученые, работающие в КБ-11, т.е. в организации, занимающейся разработкой и конструированием атомных и водородных зарядов, хотим поделиться с Вами некоторыми нашими соображениями об одном из возможных путей достижения соглашения о прекращении ядерных испытаний.

Переговоры о полном запрещении испытаний столкнулись с большими трудностями.

Несколько лет назад американская сторона предлагала достигнуть соглашения о прекращении испытаний в атмосфере и космосе с сохранением права производить подземные испытания небольшой мощности. Мы хотим обратить Ваше внимание на то, что если не удастся достигнуть соглашения о полном прекращении ядерных испытаний, то, возможно, имеет смысл выдвинуть это предложение от имени советского правительства.

Наши аргументы в пользу такого предложения заключаются в следующем:

1. Непосредственный вред,