До прочтения данного произведения я относился скептически к подобным жанрам, особенно 18+. Но я был действительно приятно удивлён и две недели не мог оторваться от чтения. Наконец дочитав, решил написать отзыв. Чем больше думаю об этом, тем труднее выбрать точную оценку. Книга мне безумно понравилась, и я без угрызения совести могу сказать, что обязательно её перечитаю в будущем. Однако некоторые моменты испортили общее
подробнее ...
впечатление.
Первые две книги, даже третья, развивались хорошо и не спеша, держа интригу. Но потом что-то случилось: автор как будто пытался закончить как можно скорее, игнорируя многие моменты, что привело к множеству вопросов и недопониманий. Как Аксель выжил? Почему отступил Хондар и что с ним теперь? Как обстоят дела в Империи после победы, ведь один из главных членов Тайной Стражи оказался предателем? Что мешало Сикху сразу избавиться от Акселя, как только тот лишился части души? Что двигало Августом, что такого произошло между им и владыкой Грехов? Второстепенных вопросов у меня ещё больше. Несмотря на крутой сюжет и мир, многое написано словно на скорую руку и слишком скомкано.
Например, в Эльфийском лесу явно были недовольны браком, и однажды даже было покушение на ГГ. Почему попытки не продолжались, ведь Аксель действительно приносил много проблем эльфам, особенно после смерти их бога? Или встреча в нижнем мире с богом демонов, который сказал, что их встреча не последняя. Но в конце Аксель становится смертным и лишается своей силы, и они уже точно не встретятся. Почему были выкинуты Лилиш и Шальда? Если первую убили, то вторая жила в поместье и была действительно полезной, но что с ней по итогу случилось, не ясно.
Короче говоря, слишком много недосказанностей. Многие интересные арки начались, но такое чувство, что автору становилось лень их продолжать до логического конца. Самый яркий пример — бизнес Акселя в лице корабельной верфи. Он встретился в темнице с отцом одного из своих гвардейцев, поговорили о контракте, и на этом всё закончилось. А дальше что?
Теперь к другим вещам, которые подпортили впечатление. Эмоции всех девушек, боевые заклинания, эротика — почему всё это одинаковое? Каждая девушка "прикусывает губу", "мурлыкает". Эти слова повторяются слишком часто. Заклинания тоже разочаровали, они не менялись и застыли на уровне первого года обучения в академии. Аксель ничего не умеет, кроме воздушных стен и чёрных сфер. А про бедняжку Тирру вообще молчу: всё, что она могла — это создавать огненные шары. Где разнообразие? С эротикой всё точно так же. Местами она была в тему и действительно добавляла шарма, но иногда хотелось пропустить эти сцены, потому что они вставлялись в неподходящие моменты и были абсолютно одинаковыми.
Почему Акселя почти всегда окружают только девушки? И большая часть его гвардии — тоже девушки. Спасибо, что хоть Корал был, но его арка тоже не до конца раскрыта. Можно было бы много чего увлекательного с ним сделать, ведь он получился интересным персонажем.
Я мог бы написать ещё много чего, но боюсь, что отзыв выйдет слишком длинным. Единственное, что хочется добавить в конце, это про суккубу Тирру. В начале она была просто прелесть, умная, сильная, ценная единица в отряде. Но под конец она стала беспомощной обузой и вызывала раздражение, ведя себя как ребёнок. В начале за ней такого не наблюдалось, что обидно, ведь как персонаж она мне больше всех нравилась.
В общем, автору есть куда расти и стремиться. Потенциал хороший, и надеюсь, что когда-то будет продолжение этой увлекательной истории, которое расставит все точки над "и".
Часть четвертую я слушал необычайно долго (по сравнению с предыдущей) и вроде бы уже точно определился в части необходимости «взять перерыв», однако... все же с успехом дослушал ее до конца. И не то что бы «все надоело вконец», просто слегка назрела необходимость «смены жанра», да а тов.Родин все по прежнему курсант и... вроде (несмотря ни на что) ничего (в плане локации происходящего) совсем не меняется...
Как и в частях предыдущих —
подробнее ...
разрыв (конец части третьей и начало части четверной) был посвящен очередному ЧП и (разумеется, кто бы мог подумать)) очередному конфликту с новым начальственным мразматиком в погонах)). Далее еще один (почти уже стандартный) конфликт на пустом месте (с кучей гопников) и дикая куча проблем (по прошествии))
Удивила разве что встреча с «перевоспитавшейся мразью» (в роли сантехника) и вся комичность ситуации «а ля любовник в ванной»)) В остальном же вроде все как всегда, но... ближе к середине все же наступили «долгожданные госы» и выпуск из летного училища... Далее долгие взаимные уговоры (нашего героя) выбрать «место потеплее», но он (разумеется) воспрининял все буквально и решил «сунуться в самое пекло».
Данный выбор хоть и бы сделан «до трагедии» (не буду спойлерить), но (ради справедливости стоит сказать, что) приходится весьма к месту... Новая «локация», новые знакомые (включая начальство) и куча работы (вольно, невольно помогающяя «забыть утрату»). Ну «и на закуску» очередная (почти идиотская) ситуация в которой сам же ГГ (хоть и косвенно, но) виноват (и опять нажравшись с трудом пытается вспомнить происходящее). А неспособность все внятно (и резко) проъяснить сразу — мгновенно помогает получить (на новом месте службы) репутацию «мразоты» и лишь некий намек (на новый роман) несколько скрашивает суровые будни «новоиспеченного лейтенанта».
В конце данной части (как ни странно) никакого происшествия все же нет... поскольку автор (на этот раз) все же решил поделиться некой «весьма радостной» (но весьма ожидаемой) вестью (о передислокации полка, в самое «пекло мира»)).
Светлай памяці Ніны Іванаўны,поруч з якой мне пашчасцілапрайсці жыццё
Аўтар
Шчаслівы пачатак
Ніне ўжо амаль чатыры, і яна выглядае якраз на гэтыя гадкі. Ростам — не высочанькая, ці скажам так — не цыбаценькая, але і не малюпашачка-кнопачка, на цела — не тоўсценькая і не пухленькая, як піражок, але і не дробная мізурачка, а — самы раз, каб як надзене кашульку і сарафанік — удаваць сабой мілую паненачку. Асабліва зграбненькія ножкі. Баба Прося, прыехаўшы да сына і нявесткі ў госці, аднойчы сказала: «Мусіць, ты будзеш танцорачкай, Ніна. З такімі ножкамі толькі ў танок выходзіць — каб людзі любаваліся». I пры гэтым спела ўнучцы песеньку:
Мяне мамачка радзіла,
Шоўкам ножкі спавіла –
Каб я роўненька хадзіла
I танцорачкай была.
Валасы ў Ніны — цёмна-русыя, роўненькія, без аніякай нідзе кучаравінкі, і падстрыжана яна «пад хлопчыка». А вочкі ў Ніны — карыя, і глядзяць яны звычайна або ветліва і весела, радуючыся таму, што бачаць, або — сур'ёзна і пільна-ўважліва, калі яе моцна захапляе цікавасць да нечага такога, што ёй адкрываецца ўпершыню і што яна хоча зразумець. Як і ва ўсіх яшчэ малых дзяцей. іншы раз яе вочкі і плакалі, але здаралася гэта рэдка і толькі з вельмі важнай прычыны. Ну, напрыклад, тата купіў для яе чаравічак новыя шнуркі — у старых пазрываліся металёвыя наканечнікі і іх стала цяжка ўцягваць у «вочкі» на халяўках. Новыя то новыя, але не такія доўгія, як тыя, што былі. Канцы тых можна было завязаць двайным банцікам — і Ніне гэта дужа падабалася. Яна ўсё любіла рабіць сама — так і прасіла, і вельмі настойліва: «Дай! Я хачу сама! Я сама! Дай!» Узялася сама і новыя шнуркі ўцягваць. I сяк-так уцягнула, і ёй здалося, што канцы засталіся зусім кароткія, — на банцік не хопіць. Ад крыўды і засмучэння не заплакаць тут было проста немагчыма. I яна, з чаравічкам у руках, ціха зарумзала. Спачатку — зусім ціха, а тады і трохі мацней, каб пачулі. I тата пачуў.
— Чаго ты, Ніначка? Што здарылася? — спытаў ласкава.
— Цаго, цаго! Купіў снуркі, а яны кароткія! — крыўдліва-крыўдліва адказала, яшчэ галасней заплакаўшы, Ніна.
Мелі Нініны вочкі і яшчэ адну асаблівасць: вельмі любілі рана з вечара заплюшчвацца і засынаць. Яшчэ толькі-толькі схавалася за лес сонца, а Нініна галоўка ўжо хіліцца да сну. I заснула б — у адну пару з курамі на куросаднях, — калі б не ведала, не помніла, што вось-вось прыйдзе з поля кароўка Рабоня і прынясе свежае малачко. I мама будзе ў Ніны на вачах кароўку даіць, — не ў хлеве, а тут жа на падворку, дзе яшчэ відна, а падаіўшы — адразу ж налье ёй вялікі кубак сырадою. О, гэты цёплы, яшчэ пенны, смачна-духмяны сырадой! Як яна любіла піць гэту ні з чым не параўнаную смакату! Абхопіць кубак у дзве ручкі — і памалу, няспешна, лёгка пасапваючы, цэдзіць і цэдзіць, без пярэдыху, праз дробныя зубкі малачко. Куды ўвесь гэты час яна пазірае? Не здагадваецеся? На коціка, вядома. На чорнага, у белых «пантофліках» і з белым «гальштучкам» коціка. Пакуль Ніна засяроджана, моўчкі цягне смакату з кубка, ён, прыгажун-пястун Кіця, хлебча сырадой са сподка. Вядома ж, на Ніну ён пры гэтым — ніякай увагі. Калі мама, узяўшы даёнку, ішла даіць Рабоню — услед за ёй беглі двое: Ніна і Кіця. Кіця нават абганяў Ніну і ўсаджваўся трохі наўзбоч — за які метр ад гаспадыні. Ніна на дол не садзілася, а стаяла побач з мамай і сачыла за белымі цуркамі, якія ляцелі, няйначай з маміных жменяў, у даёнку — спачатку са звонам, а тады — з мяккім журчаннем, якое ачароўвала дзяўчынку, як боская музыка. Назад, у хату, і Ніна і Кіця вярталіся таксама разам з мамай, але каля парога Кіця абганяў і Ніну, і гаспадыню і, пакуль малако працэджвалася ў збаны, паводзіўся вельмі неспакойна, цёрся каля ног гаспадыні, ускокваў на ўслон і несціхана мяўкаў. Першай, вядома ж, мама налівала поўны кубак Ніне, а ўжо потым — поўны глыбокі сподак Кіцю.
Цяпер трэба сказаць і вось што. Вядома, што калі нехта вельмі рана звечара кладзецца спаць, то ён і ўстае назаўтра вельмі рана. Такіх людзей за гэту іх прыродную рысу называюць «жаўранкамі». А тых, што наадварот — вельмі позна кладуцца і позна ўстаюць — завуць «совамі». Ніна, такім чынам, была «жаўраначкай». Бывала, яшчэ толькі-толькі наступае раніца, яшчэ і сонейка не заглянула ў вокны і ў хаце ўсе спяць — і мама, і тата, і старэйшая сястра Ліпа, — а Ніна ўжо прачынаецца і пачынае варушыцца ў сваім невялічкім металёвым, з мяккім ватнім матрацам, ложку. Выслабаніўшы з-пад коўдры руку, яна водзіць пальчыкам па абклеенай шпалерамі сцяне — па вузенькай
Последние комментарии
18 часов 53 минут назад
1 день 3 часов назад
1 день 9 часов назад
1 день 11 часов назад
1 день 16 часов назад
1 день 16 часов назад