Скажи «Сабикон» [Лора Андронова] (fb2) читать постранично, страница - 4


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

дверца открывалась, впуская Перселя с подносом еды. Все блюда были овощными — вареные коренья, растертые травы с душистым маслом, моченые ягоды. Пить давали только воду.

Клетка, в которой содержали Олега, стояла в фургоне цирка Вижир, путешествовавшего по окрестным селам с обычной увеселительной программой — жонглерами, канатоходцами, парочкой клоунов и семейством дрессированных слоноподобных животных. Появление в труппе еще одного актера — уникального невменяемого уродца — Персель расценивал как исключительную благосклонность и подарок судьбы. Был срочно изобретен новый номер, в ходе которого Олег должен был выходить на сцену и демонстрировать местному населению загорелый накачанный торс. Высокие, но хрупкие, не отличавшиеся хорошей мускулатурой эльфы, приходили в восторг, снова и снова требуя показать, как вздуваются бугры бицепсов, как четкими квадратиками обрисовывается пресс. Сперва Олег пытался сопротивляться, но, познакомившись поближе с пастью иглубиана, смирился с положением вещей.

Пялясь сквозь окошко фургона на проплывавшие мимо пейзажи, он размышлял о мире, куда его занесла непонятная, но явно могучая сила. Здесь все было иначе. Непрерывно лил дождь — то сильный, падавший отвесной стеной, то мелкий, чуть накрапывающий. Чересчур блеклое, по-зимнему холодное солнце появлялось всего пару раз, звезд не показывались совсем. Было очень много растений и животных. Многоярусные леса зеленели от самой земли до верхушек огромных деревьев, вдоль дорог тянулись заросли кустарников, сады пестрели цветами, ветви гнулись под тяжестью ягод. Некоторые плоды выглядели знакомыми, другие — совершенно чужими. Усиленные вечной влажностью ароматы казались одуряющими.

Почти все эльфы не имели постоянных жилищ. Основательные каменные строения считались признаком необычайного богатства. За долгие часы пути Олег увидел всего несколько домов, способных простоять хотя бы месяц. Большинство же жило в ветхих, смастеренных из тряпок и соломы лачугах, подновлять которые приходилось каждый второй день.

Я не понимаю! — возмущался он, обращаясь к флегматично грызущему морковку Перселю. — Почему они не построят себе хижины понадежнее? Посмотри только — дыра на дыре, стены шатаются!

Это дорого, — пояснял тот.

Да что тут дорогого? Вон — отличное место для каменоломни, вырубить бруса, пообтесать! И не надо будет заплату на заплату ставить!

Эльф смотрел на него снисходительно и сочувствующе.

Развалится же все. Рассыплется.

Да почему?

Сие никому неведомо. Рукотворное не может быть крепким.

А тот дом, что мы видели утром? Возле ручья? Он тоже развалится? — Олег был уверен, что над ним, по обыкновению, насмехаются.

Не думаю.

Не думаешь? А чем он такой особенный?

Это был особняк третьего помощника советника местного рокоссо. Полагаю, он может себе позволить немного магатония.

Опять магатоний.

Все еще не понимаешь? Ничего-ничего. Вспомнишь. О таком надолго забыть нельзя. Даже будучи невменяемым.

«Проклятый Литвинский», — думал Олег. — «Порву. Не посмотрю на то, что лучший друг. Надо же было в такое местечко заманить. Интересно, а как вся эта петрушка объясняется с точки зрения науки? Моментальный перенос, остроухие. И то, что понимаю я их так, будто они говорят на чистейшем русском».

Почему-то, этот вопрос волновал его больше всех остальных. В первый же день, придя в себя после сражения с глиняным зевом и немного протрезвев, он попытался прояснить ситуацию:

А откуда вы знаете русский?

Персель бросил на него удивленный взгляд.

Русский?

Язык, на котором мы сейчас говорим.

Лицо эльфа, и без того продолговатое, вытянулось совсем.

Мы говорим на эворихуаш.

Олег озадаченно сдвинул брови.

И как, по-вашему, у меня с произношением?

Великолепно, — Персель пожал плечами. — К чему ты клонишь? Магатоний мог исковеркать твое тело, твой разум, даже твою душу, но ты по-прежнему эльф, пусть и немного странный.

Я не…

Хватит. Мы уже это слышали тысячу раз. Не упорствуй в своем безумии. Дед Керимон отправился дальше по своим делам, так что призывать к гуманности будет некому.

Но я впервые слышу это слово — эворихуаш!

Тяжело вздохнув, Персель подсел к нему поближе и приобнял за плечи.

Я был там. Проездом.

Где? — не понял Олег.

На рудниках. Я видел таких, как ты.

Он замолчал, пытаясь совладать с волнением.

Это ужасно. Тысячи, десятки тысяч калек. Ужасные физиономии, скрюченные тела, звериные голоса, — в светлых глазах блеснули слезы. — Не знаю, стоит ли оно того. Такая жертва, такая боль.

Ироничный, невозмутимый эльф искренне страдал, вспоминая увиденное.

Там была бабушка. Седая, почтенная, дожившая до такого возраста, когда потомки должны на руках ее носить и любые желания предупреждать…, — он сглотнул и с явным трудом продолжил: — Ее спину покрывала кора — толстая, замшелая, с червоточинками. Каков должен быть грех, чтобы мудрую суалу заставили добывать магатоний? Я не могу себе представить,