Воссозданный (ЛП) [Коллин Хоук] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
Коллин Хоук «Воссозданный» («Пробужденный» - 2)
Перевод: Kuromiya Ren
Для Мэттью , Алана , Сары , Кэти и Криса ,
которым нравятся мои книги,
даже если там нет русалок или драконов
Утраченная женская любовь
Древнее египетское стихотворение о любви
О, потеряла я любовь свою!
И на себе его я взгляда не ловлю,
Хотя сама я с ласкою смотрю.
Не любит он.
Так лучше я умру!
О, милостивейший Амун!
Мольбы и жертвы все напрасны были?
Приятное тебе я отдаю,
Услышь, и мне любовь мою верни.
Поцелуи медового вкуса
Оставлял на моих он устах.
Теперь в сердце моем лишь пустыня,
Южным солнцем обожжена.
Приди и поцелуй, когда умру
Дыханьем жизнь в меня верни
Проникнет поцелуй туда, где я лежу,
И им я разорву оковы смерти.
ПРОЛОГ:
Утерянное
«Как я мог поступить так глупо?» - думал Амон. Оставлять безопасность загробной жизни ради непостоянства преисподней было явно плохим и опасным решением. Но Амону казалось, что другого выбора нет. К тому же, он искал смерти, хотя и предпочел бы ее ласковой.
Он брел по каменной тропе, ведущей, как он надеялся, к временному укрытию. Амон размышлял, какой облик примет смерть. Его проглотит монстр и будет переваривать веками? Или другое существо будет пытать его, заживо сдирая кожу? Лучшим вариантом была бы смерть от яда. Нижний мир был полон ядовитых существ, убивавших тех, кто лез в их гнезда.
И хотя Амон искал смерти, он не желал предаться ей в этот момент. Лили лишь недавно вернулась к смертной жизни, пройдут годы, чтобы у него появился хоть малейший шанс снова быть с ней. Амон пообещал встретиться с ней в загробной жизни. Он не знал, как теперь исполнит это обещание, но у него были годы, чтобы что-нибудь придумать. Правда была в том, что если бы он не встретил Лили и не влюбился в нее, он поддался бы зову. И потерял бы много лет. Слишком много. Так что смерть была не самым худшим вариантом.
Он мало времени пробыл в царстве смертных. Если бы он воссоединился с братьями до суда, они бы узнали, что он задумал, отговорили бы его. Потому он поспешил, пока не увидел их. Он хотел большего. Ему нужно было больше, чем бледная тень жизни.
И он бросил свой долг. Бросил братьев. Он бросил самих богов. За это он мог поплатиться, но он не думал об этом. Лили была единственной ниточкой, что привязывала его к пути, по которому он шел. Единственной причиной, по которой он не предался очередному звену своего существования. Что бы ни ждало. И он боролся, стараясь выждать время.
Шли дни, он разорвал каждое рычащее и пугающее существо в Нижнем мире, нападавшее на него. Некоторые подходили, потому что он был беспечен. Некоторые, как он подозревал, были посланы богами в наказание. Других привлекала его меланхолия. А моменты передышки были слишком короткими. Куда бы он ни уходил, каким неуловимым ни старался быть, демоны всегда находили его.
Хотя он оставил смертное тело, его блуждающая душа чувствовала муки плоти. К счастью, нужд было все же меньше, чем в человеческом мире. Когда Амону хотелось пить, он молил духов, живущих в деревьях, о дарах. Когда Амону хотелось есть, он крал провизию из запасов существ, которых он убивал, а если ничего не находилось, а боль в пустом желудке становилась невыносимой, он жарил тела убитых чудищ.
Когда он безумно уставал от ужасов, что испытывал, и когда он был в относительной безопасности, Амон спал. Но сон был коротким. Всегда прерывистым. Сон был единственным счастьем, что было у него в этом ужасном существовании.
Худшей частью блужданий по Нижнему миру были не постоянные нападения монстров или опасности, грозившие второй и необратимой смертью. И не разлука с братьями, постоянными его спутниками тысячи лет. И даже не утраченная цель, отсутствие самоуверенности, которой он всегда обладал, не знание того, что у него есть место в космосе, которое ему не нравилось, но которое он принял.
Нет. Худшая часть была еще и лучшей частью.
Он мог ее чувствовать.
Лили была в другом месте, в другом мире, но он мог себе позволить быть с ней. Когда он был уверен, что никто не нападет, когда он давал уставшему телу отдохнуть, он закрывал глаза и видел ее. Эту часть Амон любил. Он вился вокруг нее, как призрак. Он не мог говорить с ней или касаться ее, она и не знала, что он там был, хотя могла догадываться. Подсознательно она чувствовала, что он рядом, что он следит за ней, как ангел-хранитель. Он считал это невероятным благословением. Но при этом и проклятием.
Амон знал, что такая сильная связь, как у них, работала двумя способами. Он надеялся, что они могут просто встретиться во снах. Что их связь достаточно коротка, чтобы их сознания могли соприкоснуться, пока они спали. Но их связь оказалась сильнее. Амон ходил с Лили по Нью-Йорку, но знал, что она тоже путешествует с ним по его миру кошмаров.
Его решение оставить рай повлекло ужасные последствия для любимой, но теперь он был в Нижнем мире, откуда не было выхода. Боги не помогут, он сам их бросил. Смерть могла все прекратить, но каждый раз, когда он думал, что причинил ей достаточно боли, что нужно сдаться, подставиться любому темному созданию, что только и ждало его кончины, он чувствовал ее бессознательный призыв продолжать. Продержаться еще немного.
Амон искал ответы к этой дилемме, глядя через Глаз Гора, но то, что он видел, путало его. Порой его дразнили картинками возможного будущего. Выходом. Если он продержится достаточно времени, проживет в том облике, что был сейчас, до естественной смерти Лили, то оставался шанс, что он найдет ее. Что их связь снова притянет их друг к другу.
Порой он видел Лили другой, совсем не такой, какой он ее знал. Он видел себя, измученного пытками. Его братья ревновали и злились. Боги воевали с Хаосом. В таких видениях не было смысла. Хаос не прорвется еще целое тысячелетие. Боги редко собирались, чтобы отобедать вместе, что уж говорить о войне.
Неопределенность уже казалась Амону нормальной. Он привык к странным теням будущего и прошлого, смешавшихся в одно. Глаз видел все, но ничего из этого не имело смысла. События не шли в правильном порядке. И требовалась невероятная сосредоточенность и энергия, чтобы направить Глаз на что-то конкретное. Чтобы не сойти с ума, Амон большую часть времени старался игнорировать видения, роящиеся в голове. Стоило ему попасть в Нижний мир, как Глаз принялся изнурять его.
Но энергия, поглощенная Глазом, того стоила, когда он попросил показать будущее Лили. Увиденное дало ему надежду. Надежду, что они будут вместе, что еще есть будущее, в котором он снова сможет обнимать ее.
Бывали моменты, когда он видел себя, обхватившего ладонями ее лицо, нежно целующего ее закрытые веки, чувствовавшего соль слез, что медленно текли по ее щекам. Эти прекрасные вспышки были всем, что он хотел знать. Об остальном пусть тревожится вселенная. Может, удерживать их связь было и эгоистично с его стороны, но он не мог отпустить Лили. Не сейчас. Не тогда, когда еще был шанс.
Хотя Амон знал, что она ходит с ним по Нижнему миру в своих снах, были случаи, хоть и короткие, когда они оба спали. И тогда они могли бы общаться, но сознание Лили всегда блокировало его, ее тело слишком устало от следов их связи, и сознание закрывалось, чтобы она крепко спала.
Когда это случалось, он не давил. Ей нужно было отдохнуть, и хотя он очень хотел поговорить с ней, цели такой он не ставил. Он обрек их на эту судьбу из-за своей слабости. Если бы он достаточно ее любил и сразу оставил ее в покое или отправил обратно, может, ничего этого не случилось бы.
Конечно, без Лили оставалась возможность, что он и его браться погибли бы, а мир захватил бы Хаос. И все же, если бы он был хоть немного бдительнее касательно своих эмоций, она бы сейчас не страдала. Она была бы обычной человеческой девушкой, одной из миллиардов в мире. Не самой важной, и точно не той, на которую обратили бы внимание боги. Кроме него.
Амон вздохнул. Правда была в том, что пока у Лили его сердце, Амон будет бороться. Он был обязан ей, и если она хотела, чтобы он поспешил, он найдет путь.
1
Передышка
- Амон! – я резко проснулась, сердце колотилось, а кошмар медленно отступал. Мне приходилось держать возле кровати ночник с тех пор, как в мои сны проникали ужасы, что потом виделись и в темной комнате, когда я просыпалась. Какое-то ужасное существо загнало его в угол. Оно радостно визжало, его мерзкое дыхание ударяло по носу, а язык высунулся, чтобы слизнуть кровь с раны на плече Амона. Все казалось таким настоящим.
Дрожа, я обхватила себя руками и соскользнула с кровати, направившись к своему любимому месту на балконе с видом на центральный парк. Там я потерла рукой голову статуи сокола, примостившейся на поручне.
Птица напоминала мне об Амоне, становившемся золотым соколом, и когда солнце нагревало статую, жар накапливался в металлических узорах и задерживался в них, согревая в поздние часы, когда я ходила по комнате и не могла уснуть. Прикосновение к ней успокаивало меня, я могла представлять Амона, каким я его оставила, а не покрытого синяками и истерзанного болью, каким он был в моих снах.
Для меня он был потерян. Я это знала. Я понимала, что должна попытаться идти дальше, может, попробовать встречаться с кем-то еще, но память о моем ожившем египетском солнечном принце было сложно преодолеть. Амон не был идеальным, но был близок к этому. Даже сейчас я могла легко представить его рядом с собой – его золотистую кожу согревало солнце, ореховые глаза мерцали, а улыбка едва заметно появлялась на его очерченных податливых губах.
Вздохнув, я склонилась над поручнем и осмотрела парк. Я влюбилась в парня, возраст которого исчислялся тысячелетиями, который сейчас гнил в искусно украшенных саркофагах, созданных самим Анубисом. А его душа должна была пребывать в раю, пока он ждал следующего раза, когда он понадобится, и проникала в мои сны.
Или он был в ужасной беде, или что-то серьезное случилось со мной, пока я возвращалась из Египта. Существа, которых я видела во снах, были намного страшнее, чем те, которых я могла вообразить. Я не была изобретательной. Но хуже подозрений, что Амон был в опасности, было то, что я никому не могла об этом рассказать. Никто не знал, что он существовал.
Ну, это было не совсем правдой. Доктор Хассан знал, но он жил на другом конце мира. Я написала ему, когда вернулась домой, и его радостный ответ заставил меня улыбнуться, хотя я была уверена, что он все понял, когда не нашел моего тела у пирамиды, когда Амон с братьями спасли мир. Я очень гордилась, что была частью всего этого, хоть я и чуть не погибла, когда обманом заставила Амона забрать мою энергию.
Ответа от доктора Хассана пришлось ждать целый месяц, хотя я фанатично проверяла ящик на почте, который завела для нашей секретной переписки. Он сказал мне не волноваться, и что Амон под защитой богов, что он хорошо спрятал братьев, и что я должна гордиться жертвами, на которые пошла, чтобы мир был спасен.
Вот таким было содержание его писем. Они становились все короче со временем. Я бы на его месте тоже хотела бы просто забыть все случившееся и жить дальше. Но как я могла? Амон являлся в моих снах. Не сказать, чтобы я не была рада его видеть. Я была рада. Но ужасов, которые постоянно угрожали ему, хватило бы, чтобы любую девушку, даже видавшую то же, что и я, отправить в ближайшую психиатрическую больницу.
Родители беспокоились. Начала проявляться моя нехватка сна, хотя я старалась вести себя так, словно жизнь была простым делом, как раньше. Они не знали, что я чуть не умерла, влюбилась в прекрасную ожившую мумию и провела длинные весенние каникулы в Египте. И то, что я закончила учебный год после без понижения оценок, было главным достижением.
Они не знали о том, что я испытала с Амоном в Египте, как сильно это изменило меня. Я и сама этого не осознавала, пока не попала домой. Я думала, что на моем лице проявятся все эмоции, вся боль, вся… смерть, но родители заметили только мои волосы. Мои каштановые, по-деловому прямые волосы теперь были пронизаны выгоревшими на солнце прядями разных оттенков. Им это не понравилось.
И мама сразу сказала:
- Чем ты думала? – она тут же схватила телефон и отчитала нашего стилиста, который не смог ничего поделать, кроме как освободить свой график, чтобы тут же исправить «ущерб». Я тихо, но строго сказала ей, что мне мои волосы нравятся, и что я хочу их такими оставить. Сказать, что они были поражены моим маленьким мятежом, было бы преуменьшением.
И хотя они возражали против моего решения оставить волосы такими, они сразу отказались в ответ на мою просьбу называть меня Лили вместо Лиллианы. В результате я чувствовала себя чужой в своем доме. Чтобы уберечь мир, я сказала, что пойду в тот колледж, в который они так давно хотели меня отправить, если взамен они позволят мне провести лето на ферме бабушки в Спринг-Лейк, Айова. И я поняла, что после этого им стало все равно, куда я ходила, но они долго пытались усмирить страхи по поводу моего нового стиля волос.
Как только я получила письмо о принятии, они отступили и оставили меня наедине с собой, а значит, я могла скорбеть по потере Амона так, что никто этого не заметил бы. Шли месяц за месяцем, и наступил выпускной.
Взглянув в зеркало утром выпускного дня, я испугалась, увидев, что мои золотые пряди, последнее видимое доказательство, что Амон касался меня, потускнели. Так они исчезнут к Рождеству. Я долго рыдала, пока не приняла душ и не оделась для выпускной церемонии.
Если мама и заметила мои красные глаза, то списала это на эмоции по поводу окончания высшей школы. Но на самом деле мне было все равно. Я не думала о колледже или парнях. Я больше ни о чем не тревожилась.
И вскоре пришло время уезжать на лето, и я удивилась, узнав, что родители решили подвезти меня до аэропорта. Может, они замечали больше, чем я думала, может, они просто чувствовали ностальгию, ведь я выросла и покидала гнездо. Поездка, в общем, была неловкой.
Я смотрела на свое отражение в окне.
Мои глаза были большим и тусклыми; волосы были стянуты в идеальный узел у шеи, а губы напоминали тонкую неумолимую линию, такую же неподвижную, как край линейки. Вот так и выглядела, как учительница. Ухмылка приподняла уголок рта, когда я представила, как Амону не понравилась бы моя прическа. Ему нравились мои волосы распущенными и растрепанными.
Несколько тихих прощаний, неловких объятий, и родители оставили меня в хаосе аэропорта. Внутри тут же забушевал спектр эмоций. Я вспомнила, как несколько коротких месяцев назад была здесь с Амоном, как взмахом руки и очаровательной улыбкой он мог обвести любого вокруг пальца.
Я села в самолет и пристегнулась, помня, как самое примитивное действие, как пристегивание ремня безопасности, было новым и непонятным для Амона. Хотя я пыталась не думать о нем, казалось, что я только и могу думать о нем, а когда я закрыла глаза, убаюканная самолетом, я снова оказалась в мире Амона.
Он не боролся с монстром, что радовало, но у него была страшная рана на бедре, что заливала кровью его штаны. Втягивая сквозь зубы воздух, он порвал ткань вокруг раны и перевязал ее бинтами, созданными им из песка. Рядом с ним лежала какая-то брошенная броня, и Амон сбросил тунику, после чего погрузился в маленький пруд и принялся отмывать руки и шею. Я надеялась, что ценных капель, стекающих по краю камня, хватит, чтобы утолить его жажду и промыть его рану. Все вокруг было необитаемым и сухим.
Хотя вид его обнаженной груди отвлекал, я была сильнее поглощена выражением его лица. Он устал, ему было больно, и не только физически. Возможно, он скучал мо мне так же сильно, как я по нему.
- Амон? – невольно прошептала я.
Во сне он замер и оглянулся, глаза сияли зеленым светом в темноте. Хотя он никогда не мог слышать меня раньше, я все равно попыталась. Когда-нибудь он сможет. Через миг напряженные плечи Амона расслабились, он прижался спиной к камню и закрыл глаза. Его обнаженная грудь вздымалась и опадала, дыхание замедлилось через пару минут, и тут что-то изменилось.
Его тело продолжало спать, а меня окружило приятное давление.
- Лили? – услышала я знакомый голос и сдавленно всхлипнула.
- Амон? Ты можешь меня слышать? – спросила я у кромешной тьмы.
- Да. Я слышу тебя, нехабет.
- Это по-настоящему?
Он не ответил прямо, но все же сказал:
- Хотелось бы, чтобы ответ был «нет».
- Что с тобой случилось? – с отчаянием спросила я. – Почему ты страдаешь? Я думала, ты в загробном мире. Я думала, ты упокоен. Почему ты страдаешь ночь за ночью?
- У меня больше нет защиты богов. Я избавился от своего положения.
- Не понимаю. Что это значит?
- Это значит, что я лучше буду страдать, чем продолжать слушаться их.
- Но если ты не спасешь мир, кто это сделает?
- Они найдут кого-нибудь на мое место.
- Я все еще не понимаю. Они наказывают тебя?
Я ощутила и услышала его вздох.
- Они не выбирали этого для меня. Я сам решил пойти по этому пути.
- Это очень сложный путь, Амон. Твои братья могут тебе помочь?
- Мы разделены. Они ничего не могут для меня сделать.
- Не нравится мне видеть тебя таким.
- Знаю. Прости, что причиняю тебе боль. Я не думал, что наша связь будет такой сильной, - он замолк на миг, а потом добавил. – Тебе тоже больно, юная Лили.
Я сказала с горечью дрожащим голосом:
- Не так, как тебе.
- Да. Не так, как мне. Но все равно больно. Из-за меня. Мое одиночество причиняет боль.
- Твое желание быть связанным с людьми не может этого причинить. Боги могут. Они не понимают. Всем нужно быть любимыми. Это естественно.
Он едко рассмеялся.
- Я был когда-то человеком, Лили. Но теперь я что-то совсем другое . Для общего блага я отдал все человеческое.
Гром прогрохотал над неподвижным силуэтом Амона, тучи двигались, как бушующий океан . Вспыхнула молния, и он резко проснулся. Я уже не чувствовала его присутствия, словно с меня сорвали теплое одеяло . Земля содрогалась, он с усталостью покачивался на ногах, призывая на тело броню, сделанную из песка . Амон подставил лицо ветру, закрыл глаза и сказал:
- Я люблю тебя, Лили, но тебе пора просыпаться.
Он повернулся к тьме, каким бы ни был зверь, ждущий его там. Его слова эхом раздавались в голове.
- Я тоже тебя люблю, - прошептала я, хоть и знала, что он меня уже не слышит.
Меня осторожно потрясли за плечо, и кто-то сказал:
- Просыпайтесь, мисс. Мы приземлились.
2
Озеро духов
Бортпроводник странно на меня посмотрел и отошел. Я протерла ладонями глаза, надеясь, что разговор с Амоном проходил только в моем сознании, и я не говорила во сне.
Направляясь за багажом, я не смогла пропустить седовласую женщину, машущую самодельной табличкой вперед-назад, где значилось «Лили-лапушка», так меня ласково называла бабушка.
- Привет, бабушка, - улыбнулась я, она опустила табличку и обняла меня. Она была крепкой женщиной, женой фермера, руки ее были сильными. Она крепко меня сжала, и я ощутила, что напряжение в плечах тает, как кусочек масла на сковороде.
- Я скучала, Лили-лапушка. Так давно не виделись.
- Я тоже скучала.
Вцепившись в мои плечи, она отошла на шаг и пристально осмотрела меня.
- Хмм. Ты слишком тощая. Но это мы исправим, - улыбнувшись, она обхватила меня рукой, и мы повернулись к кружащейся карусели багажа. – Не могу и описать, какой счастливой ты меня сделала, когда попросила принять тебя на лето.
- Я просто рада, что ты согласилась.
- Конечно, я бы согласилась. Ты же знаешь, как сильно я хотела, чтобы ты приехала надолго.
Я пожала плечами.
- Никак не удавалось выделить время.
Бабушка хмыкнула.
- Не удавалось твоим родителям, ты хотела сказать. Подумать только, мой сын слишком занят, чтобы помнить о самом важном в жизни!
- Ты знаешь, что они тебя любят, бабушка.
- Если любовь похожа я постоянную занятость, из-за которой нельзя позвонить родной матери, то да. Уверена, у них свое понимание.
Я заметила свой чемодан и выхватила его с крутящейся карусели, бабушка помогла поставить его на пол.
- Голодна? – спросила она, пока мы шли к ее машине.
- Безумно, - отметила я с улыбкой. Так и было. Удивительно, но мой аппетит вернулся. Я не знала, было ли это результатом встречи с бабушкой или недавнего разговора с Амоном, или из-за того, что я вдруг почувствовала себя собой, но я была так голодна, что съела бы целую корову, что было не так и невозможно в королевстве возможностей фермы моей бабушки.
* * *
После остановки в небольшом ресторанчике, мы вернулись на дорогу и обнаружили, что нам обеим хочется послушать Элвиса. В ее старой машине не было спутникового радио, а большинство дорог, по которым мы ехали, были слишком малы для нормальных радиостанций, а мы пели. К счастью, у Элвиса было столько песен, что мы ни разу не повторились. Я поглядывала в текст на телефоне, и мы от всей души пели, пока ехали на ферму.
Было что-то свободное в пребывании на дороге. Я чувствовала себя собой сильнее, чем за последние месяцы, и я знала, что это потому, что делала то, что любил Амон - смеялась, пировала и была с людьми, заботящимися обо мне.
Бабушка подъехала к ферме поздно вечером. Она познакомила меня с новой собакой, Уинстоном, названным так в честь Уинстона Черчилля, на которого, как она клялась, пес был похож. Я не видела сходства. Уинстон поднялся с места, где он спал, на веранде, виляя хвостом, и понюхал мою руку. Бабушка пошла проверять других животных, а я потащила чемодан в дом. Я знала, что она вернулась уставшей. Бабушка всегда рано засыпала и рано вставала.
Но вместо того, чтобы сразу уйти в свою комнату, она сделала мне чашку ромашкового чая, подсластив его, как я любила, сливками и медом и добавив к нему маленькие песочные печеньица. А потом она пошла в гостиную, словно чувствовала, что мне нужно поговорить. Я оставила вещи в гостевой спальне, схватила старое стеганое одеяло и устроилась в потрепанном кресле, она же выбрала любимое кресло-качалку.
Она потягивала чай и покачивалась, сверкающие глаза разглядывали меня в полумраке комнаты.
- Что тебя тревожит, Лили-лапушка? – спросила она.
Поток слов приблизился к языку, но растаял, как шоколад на огне.
- Э-это сложно объяснить, - наконец, сказала я.
- Родители? Колледж?
- Нет.
- Ах… значит, из-за юноши, - я скривилась, но кивнула. – Расскажи о нем, - попросила она.
А я могла? Если кто и мог мне поверить, понять меня, то это она. Анубис не говорил, что мне нельзя никому рассказывать. Он подозревал, что никто не поверит мне, так что мой рассказ ничего не изменил бы.
- У него сильный подбородок? – перебила она мои мысли.
- Ч-что? – ответила я.
- Сильный подбородок. По подбородку всегда можно понять, хорош ли человек.
Я не сдержалась. И рассмеялась.
- Бабуля, о чем ты говоришь?
- Нет, правда. От мужчины со слабым подбородком нужно уходить, - она резко взмахнула перед собой рукой, словно ударяла приемом из карате.
- Уверена, что мы не говорим о лошадях или коровах? – подыграла я.
Бабушка склонилась ближе.
- Твой дедушка, пусть покоится с миром, был с суровым подбородком. И он был сильным человеком. Хорошим. Похожих я больше не видела.
Я скрестила руки на груди и одарила ее улыбкой.
- Вот так ты его выбрала? По подбородку?
- Это, и запотевшие окна.
- Запотевшие окна?
- Перед тем, как целоваться, мы паром заставляли окна запотеть.
Я подавилась чаем и отставила чашку.
- Такого про дедушку мне лучше не знать.
- Ты не ответила на мой вопрос.
Чуть смутившись, я пожала плечами и призналась:
- Пару запотевших окон было, и у него вполне суровый подбородок, если так подумать.
- Ага! – глаза бабушки сияли. – Уже хоть что-то.
Я не стала продолжать, а она осторожно подтолкнула:
- Он разбил твое сердце, Лили-лапушка?
Я потерла ладони, и хотя я пыталась взять себя в руки, слезы полились по щекам.
- Мое сердце разбито, но это не по его вине.
- Что ты имеешь в виду?
- Он… умер, бабушка.
- О. О боже, мне так жаль, - бабушка качнулась вперед, встала с кресла и обвила меня руками. Не думая, я поднялась, прижалась к ней и позволила слезам литься по лицу потоком, пока она гладила меня по спине и шептала. – Поплачь, милая, - и. – Тебе нужно все выплеснуть, - а через миг она добавила. – Твои родители не знают?
Я покачала головой.
- Они бы не одобрили.
Она кивнула и обняла меня крепче. И хотя я знала, что Амон в каком-то плане жив, он был вне досягаемости на всю мою смертную жизнь, и это осознание тяжело давило на сердце. Печаль была такой горячей, была так плотно упакована в мою грудь, как в переполненный шкаф чемодан. Сидя с бабушкой, я позволила эмоциям выйти наружу, и это помогло. Печаль медленно вытекала из меня, пока я не ощутила себя опустошенной.
Мы тихо сидели несколько минут, ее рука медленно гладила мое плечо, пока я не подняла залитое слезами лицо.
- Как ты с этим справилась, бабушка? С дедушкой.
Она тяжко вздохнула, ее руки оказались на моих волосах, нежно погладив.
- Это не преодолеть. Нет. Знаю, большинство друзей будет говорить тебе иначе, но я сужу по своему опыту. Другие не хотят слышать об этом, приготовься и к этому. О, они на какое-то время оставят тебя одну. Дадут тебе время, но они ждут, что ты возьмешь себя в руки и пойдешь дальше.
- И ты его не забыла?
- Я никогда не смогла бы. Твой дедушка был неотъемлемой частью моей жизни. Не пойми превратно. Горе со временем меняется. Ты отвлекаешься. Порой даже можешь на короткий срок забыть о боли. Но когда кто-то, кого ты любишь, умирает, боль навсегда остается в тебе, словно заноза, и когда ты думаешь об этом, боль возвращается.
Моя губа дрожала, и я представила, что эта заноза в моем сердце больше напоминала зазубренный ствол дерева.
- О, милая. Надеюсь, я не сделала тебе хуже.
- Вряд ли может быть хуже.
- Знаю, кажется, что ничего не осталось. Что без него жизнь не продолжится, но она идет дальше. Если ты это позволишь. Мне нравится думать, что он не ушел навеки, что он просто в месте, где пока что нет меня. Я много думала о смерти с того дня, как он покинул этот мир, и я решила, что она – как длинная командировка. Никто не хочет такой разлуки, но это – нормальная часть жизни. И когда-нибудь, хоть я и не знаю, когда, эта командировка закончится, и мы все снова будем вместе.
- Ты правда думаешь, что снова увидишь дедушку?
- Я не думаю. Я знаю.
- Я и не знала, что в тебе столько романтики, бабушка.
- Нельзя недооценивать силу сердца, Лили-лапушка.
Я выдохнула.
- И что мне делать? Пока мы не встретимся вновь?
- Отвлечься. Работать. Смеяться. Учиться. Любить семью. Наслаждаться жизнью лучшим способом.
- Он бы согласился с тобой, бабушка.
Она улыбнулась.
- Ты должна рассказать мне о нем завтра. Наверное, он очень особенный, раз так сильно повлиял на тебя.
- Да, - всхлипнув, сказала я. – Думаю, мне пора спать.
- Конечно. Я дам тебе другое одеяло.
Она искала его в чулане, а я отправилась в гостевую спальню, но обернулась и сказала:
- Порой мне снятся кошмары. Не хочу, чтобы ты тревожилась, если что-нибудь услышишь.
Она вложила сделанное ей толстое одеяло в мои руки.
- Не волнуйся. Я сплю крепко. И коровка начнет проситься, чтобы ее выдоили, еще до рассвета, так что мы обе будем спать плохо.
- Ладно, - она повернулась к лестнице, ведущей в ее комнату. – Бабушка? – добавила я.
- Да, милая?
- Я рада, что я здесь.
- Я тоже, Лили-лапушка. Я тоже.
* * *
Звяканье кастрюлек и сковород, доносящееся с кухни, разбудило меня намного раньше, чем я обычно просыпалась. Я укуталась в потертый халат, оставленный бабушкой для меня в шкафу, и направилась на кухню. Бабушка уже была одета, а на ногах были прочные рабочие ботинки.
- Будешь готовить завтрак, или лучше выдоишь Босси?
- Босси, - ответила я с зевком.
- Хорошо. Ведро висит на крючке у двери. И дай ей побольше сена. Это ее отвлекает, пока ее доят.
- Звучит неплохо, - я быстро натянула рабочую одежду, хранившуюся для меня в ее доме. Если бы я привезла вещи домой, родители тут же сожгли их. А бабушка всегда говорила, что моя обычная одежда слишком «вычурная» для работы на ферме, так что она купила несколько пар плотных штанов, толстых рубашек с длинными рукавами в прошлый раз, хотя в прошлый раз я была здесь на втором году старшей школы. Штаны были слишком короткими, но я похудела за последние месяцы, так что одежда сидела на мне сносно.
Подавив еще один зевок, я прошла в амбар и нащупала в темноте цепочку, дернув за которую, я включила свет.
- Эй, Босси, - ответила я, когда корова промычала в мою сторону. – Придержи коней.
Наполнив ее корыто свежим сеном, я привязала ее в загоне и расставила ведро и стул. Я вымыла руки и села рядом с коровой. Прижавшись щекой к ее мягкому боку, я поправила ведро, надеясь, что еще помню правильные действия. После раздраженного рева и нескольких ошибок я все поняла и подобрала удобный ритм действий.
Полчаса спустя пальцы затекли, но у меня были два с половиной галлона молока и радостная корова. Я похлопала ее по спине, накормила коней, собрала яйца и направилась к дому с трофеями. Я поставила ведро и корзинку с яйцами на стойку, и бабушка поблагодарила меня и указала лопаткой на стол.
- Надеюсь, ты голодная, - сказала она. – Я сделала то, что ты любишь.
- Французские тосты крем-брюле? – спросила я, улыбаясь с надеждой.
- Конечно. А еще яичница с сыром и беконом, так что ешь.
После труда однозначно можно было хорошенько поесть. Я проглотила три кусочка французских тостов, огромную порцию яичницы, стакан пенистого свежего молока и четыре кусочка бекона, пока не застонала и отодвинулась от стола.
Мы вымыли тарелки вместе, а когда я спросила, что на повестке дня, бабушка выдала мне один из ее известных списков. Я тоже составляла списки, так что могла подхватить привычку у нее, или это передалось в генах, но нам нравилось отмечать проделанное за день на листке.
В списке бабушки оказалась прополка сада, сбор помидоров и цуккини, купание собаки, упражнения с лошадьми, торт на день рождения ее брата Мелвина и поход на могилу дедушки.
Когда фермерские дела были выполнены, мы испекли торт для Мелвина. Ему нравился клубничный, и бабушка не только создала торт, но и добавила в него свой клубничный джем. Она решила, что так можно убить двух зайцев и на лошадях доставить торт.
Когда я спросила, почему мы испекли торт для Мелвина, а не для Мелвина и Марвина, она сказала, что когда близнецы были младше, они настояли, чтобы родители праздновали их дни рождения раздельно, чтобы им даже не приходила в голову дикая идея подарить общий подарок. Любимый торт Марвина – лимонный и такой кислый, что есть его мог только он, - был доставлен на прошлой неделе.
Бабушка по непонятным причинам настояла, чтобы я, менее опытная наездница, держала в поездке торт. Хотя торт был хорошо защищен, упакованный в ее пластиковый потрепанный контейнер для выпечки из 1950-х, я все равно волновалась, что я или испорчу глазурь, или, что намного хуже, уроню его в кучу коровьих лепешек.
Как-то я умудрилась держать руками и поводья, и торт, и мы проехали путь до дома Мелвина на окраине владений без инцидентов. После часовых посиделок с семьей Мелвина, вежливых вопросов о детях и внуках, после которых бабушка гордо показала свою поступившую в колледж внучку, и обмена разными саженцами и возврата нескольких салатных мисок, мы, наконец, отправились домой.
Когда я спросила бабушку, хочет ли она сразу пойти на могилу дедушки, которая была близко к дому, если ехать на лошади, она покачала головой.
- Ему нравится, когда я наряжаюсь, - сказала она.
Дома мы вернули лошадей в конюшню. День был жарким, потным и с купанием собаки, так что я поспешила в душ, вернувшись домой.
* * *
Поздоровавшись с дедушкой и заменив засохшие цветы свежими, что мы только днем срезали, я оставила ее одну и стояла в тени ближайшего дерева, ожидая. Ветерок порой доносил ее тихий голос, она говорила со своим покойным мужем. Интересно, о чем она говорила? Рассказывала, что случилось в ее жизни после прошлого визита? Рассказывала, как сильно скучает? Или как сильно любит?
Я вспомнила все, что сказала Амону, и пожалела, что он не услышал, как я сказала, что люблю его. Он должен был. Нужно было сразу это сказать. Вместо этого я спросила, было ли то, что я вижу, настоящим. Что за расточительство! Я получила шанс поговорить с ним по-настоящему, а вместо этого засыпала вопросами. Что случилось, почему случилось – было уже не так важно, как сказать ему о своих чувствах. В следующий раз, если он будет, я начну с того, что скажу, что люблю его.
* * *
Забравшись в постель, я поняла, что бабушка была права. Жизнь в свое удовольствие и работа притупили боль из-за потери любимого. Я выудила из сумки скарабея, которого Амон оставил мне, и погладила его кончиками пальцев. Зеленый камень мерцал, отражая свет лампы. Он был теплым и слабо пульсировал изнутри, словно тихо билось сердце. Я коснулась губами камня, желая, чтобы это была золотистая кожа Амона, а потом положила его поверх своего сердца, туда, где оставил его Анубис, когда готовил мумию Амона.
Натянув одеяло до подбородка, укутав им ноги, я скрестила руки на груди, ладонью накрыв ценный камень, и подумала, что так могут чувствовать себя мумии. Несмотря на жуткие мысли, я быстро уснула, вцепившись в скарабея, но вместо встречи с Амоном во сне, на которую я надеялась, я испуганно проснулась из-за яркого света и низкого гудящего голоса:
- Пора тебе явить себя, Лиллиана Янг.
3
Скарабей сердца
Я резко проснулась, все еще сжимая скарабея, и вжалась спиной в изголовье кровати, разглядывая комнату. С задернутыми плотными шторами было темнее, чем внутри саркофага. Я не видела гостя, но чувствовала его присутствие, как и безумно колотящееся о ребра сердце.
- Кто здесь? – прошипела я тревожным шепотом, сбив со столика книгу, что читала перед сном.
- Уже меня забыла? – тихо рассмеялся мужчина.
Я потянулась к включателю, но услышала рычание собаки и застыла. Если я бы не догадалась, кто в комнате, собака выдала бы его. Уинстон звучал иначе. Да и только один пес из тех, каких я видела, мог издать рычание, полное такой силы.
Дрожащие пальцы все же смогли включить свет, и передо мной во всей божественной красе, хоть и изменившийся под стать фермерскому домику в Айове, стоял египетский бог мумификации Анубис. В музее он был в современном деловом костюме. В этот раз он был в джинсах и белой застегнутой рубашке, идеально подчеркивающей его широкие плечи, а еще в темных ковбойских сапогах и джинсовом жилете.
Он выглядел так, словно модель на ферме. У него даже была привлекательная темная тень щетины на лице. Анубис напоминал человека, способного бросаться тюками сена, оседлать брыкающуюся лошадь, зависнуть с друзьями на барбекю и влюбить в себя любую фермершу от восемнадцати до восьмидесяти лет, не прилагая усилий. Я не знала, была ли в этом уникальная способность Анубиса, или это божественная сила делала их незаметными, но привлекательными.
Хотя он был таким же красивым, как и в прошлую нашу встречу, было в его глазах что-то мрачное, что противоречило его обычному беззаботному выражению лица. По какой бы причине он ни пришел, вряд ли он просто хотел пообщаться.
Закрываясь одеялом до шеи и постаравшись спрятать скарабея Амона под подушку как можно незаметнее, я пыталась выглядеть по-королевски и собранной, насколько это было возможно в бабушкином одеяле и с разными носками, выглядывающими из-под края, и пыльным комбинезоном, висящим на крючке у двери.
- Анубис. Почему вы здесь? – спросила я недоверчиво, но с надеждой. – Что-то пошло не так с церемонией? Вы решили все же стереть мне память? Или хотите сделать мумию и из меня?
Мысли заводили меня в страшные места, но осознание, что у него есть сила позволить мне снова увидеть Амона, перекрывало все ужасы. Я не осмелилась задать вопрос, на который хотела знать ответ. Вопрос пылал на кончике языка и был связан с безопасностью Амона. Я боялась, что если спрошу, то выдам слишком много информации.
Анубис озадаченно посмотрел на меня, это стерло все серьезность в его глазах. Он скрестил руки на широкой груди.
- Меня очень редко и по особым случаям вызывают на мумификацию лично, Лиллиана Янг. А раз ты не мертва, нет причин для твоих предположений. С церемонией ничего не случилось. Сетх запечатан на ближайшее будущее. И забирать у тебя воспоминания я никак не хочу. Если бы я пришел за этим, ты бы меня не увидела сейчас.
- Ладно. Тогда что вы забыли в моей спальне посреди ночи? – черный пес толкнул носом мою руку, и я погладила его голову. Когда пес запрыгнул ко мне на кровать и сунул голову под мою руку, чтобы я почесала ему спину, Анубис приблизился и сел в изножье моей кровати. Он одарил меня любопытным и изумленным взглядом.
Наконец, он сказал:
- Мне… нам… нужна твоя помощь.
Я пролепетала:
- В-вам, египетским богам, нужна я, беспомощная человеческая девушка, и моя помощь? С чем я могу вам помочь?
Анубис взглянул на своего пса, а тот стучал по кровати хвостом и лизал мою руку.
- Обычно ему не нравится быть рядом со смертными.
- Но я ему явно понравилась.
- Да. Понравилась.
- Как его зовут? – спросила я.
- Абутиу.
- Ах. Интересное имя для собаки.
- Абутиу не собака. Он – Пес.
- Это как Конь Небу – золотой жеребец, найденный Гором?
- Они похожи в том, что у них есть силы, неподвластные смертным животным, но Абутиу – первый в своем виде, лошадь же – это слишком просто.
- Абутиу – это первый пес.
- Как-то так.
Анубис отодвинулся от меня на кровати и продолжил:
- Ты нужна нам, чтобы найти Амона.
- Найти? Что значит, найти? Вы его потеряли? – я скрестила руки. – Это как-то связано с тем, что Амон выбывает из этих дел с мумиями?
Темные глаза бога мумификации пронзили меня, пригвоздив к месту. Я сглотнула, мне стало вдруг не по себе, и я ругала себя за то, что раскрыла карты. Молодец, Лили.
- Так. Ты знаешь, - сказал он. – Признаю, я не удивлен. Как часто ты его видела?
Я не знала, стоит ли что-то отвечать. Я уклончиво пожала плечами и поджала губы.
- Можешь и не говорить. Я знаю, что ваша связь все еще существует. Я на это рассчитываю.
- А какая разница? Он не вернется.
Анубис поймал меня за запястье и слабо сжал.
- Он должен, Лиллиана Янг, - я испуганно вырвалась из его хватки. Он посмотрел на свою ладонь, словно удивился, что коснулся меня, а потом встал и прошел по комнате, раздвинул занавески, чтобы выглянуть из окна в лунную ночь.
- Зачем он вам так нужен? – спросила я. – Разве нельзя кого-то еще зачаровать на служение Египту на несколько эр?
Все еще глядя в окно, он покачал головой.
- Три Сына Египта связаны. Разрушить эту связь – значит лишить троих силы. А без них космос уязвим.
- То есть, Сетх может найти способ вернуться.
- Да.
- Так почему вы не сказали это Амону раньше? Он думает, что вы можете найти ему замену.
Анубис развернулся, оскал исказил его красивое лицо.
- Небыло никаких проблем с его работой, он никогда раньше не колебался. Мы говорили Сыновьям Египта, что они должны исполнять свой долг. Честно говоря, я думал, что если кто и отдаст бессмертие из-за женщины, то это будет Астен.
- Нет. Астен никогда не бросил бы братьев. Даже из-за женщины.
Хмурясь и проводя рукой по волосам, Анубис сказал:
- Все хуже, чем я боялся. Ты связана со всеми тремя.
- Ч-что? – пораженно пролепетала я. – Чтобы вы знали, я не из таких девушек.
Он помахал рукой перед собой, выражая раздражение.
- Я не о физическом, хотя связь проявляется и в физическом плане, - он уставился на меня в полумраке комнаты. – Исида была права. Ты уникальна, Лиллиана Янг. И тебе повезло в этом. Это дает надежду, что ты переживешь путешествие.
- Путешествие? О чем вы?
- Ты должна спуститься в преисподнюю, чтобы спасти Амона и вернуть его в загробный мир.
- Разве преисподняя и загробный мир – не одно и то же?
- У меня нет времени объяснять это.
- Думаю, было бы лучше найти время, если вы хотите моей помощи.
Он уставился на меня, сузив глаза, на миг, а потом сдался.
- Ладно, но это будет сокращенная версия.
- Хорошо.
- Я правлю загробным миром. Он похож на сцену, где судят сердца умерших.
- Хорошо.
- Часть его – рай, где хорошие сердца вечно живут в счастье и покое.
- Да. Значит, это небеса.
- Да. Как-то так.
- Значит, преисподняя тогда…
- Ты можешь сравнить ее с адом или чистилищем.
- Ясно. И там застрял Амон?
- Да.
- Но почему он не выбрал загробный мир? Разве его сердце не сочли ценным?
Анубис отвернулся и коснулся соломенной шляпы висевшей на одном из крючков.
- Сыновей Египта не должны судить. Пока их долг не завершен.
- Значит, случилось что-то другое.
- Богиня Маат решила, что его связь с человеком требует… - он пытался подобрать правильное слово, - проверки.
- Она хотела взвесить его сердце.
- Именно. Амона попросили положить сердце на Весы Правды и Справедливости. Вместо этого он прыгнул в другое королевство. Ты знаешь, что у него есть Глаз Гора, и он использовал его силу, чтобы войти в преисподнюю.
- А был риск, что его сердце сочтут… эм… злым?
- Какое-то количество тьмы есть в каждом человеческом сердце. Взвешивается равновесие жизни. Если люди выучились на своих ошибках и склонились к тому, что верно, то их посчитают достойными.
- Тогда у Амона не должно было возникнуть проблем.
Склонив голову, Анубис обдумал мои слова.
- Твое предположение нельзя назвать неправильным.
- Тогда почему он убежал?
- Подозреваю, что дело в том, что у него нет с собой своего сердца.
Мое тело похолодело, и хотя я пыталась сохранить бесстрастное лицо, я была уверена, что Анубис видит меня насквозь. Нервно сглотнув, я сказала:
- Не понимаю. То есть, как тогда он живет?
- Он и не живет. Не так, как ты думаешь. Ему не нужно физическое сердце. Ты можешь верить, что сердце – просто орган, качающий кровь и быстро бьющийся, когда кто-то влюбляется, но на самом деле сердце – нечто намного большее. Это место, где хранятся память и разум. Где хранится самое сокровенное – истинное имя владельца.
- Эм, я уверена, что вы говорите о мозге, а не о сердце.
- Нет. Я говорю о сущности человека, что делает его уникальным. Можешь называть это душой, сердцем, мозгом, чем хочешь. В Египте мы называем объединенную душу, носящую истинное имя, акхом. Без своего сердца Амон не может объединить свои разные стороны. Каждая его часть плавает отдельно, как обломки лодки в море. Это делает его… уязвимым. В загробном мире этого не заметили бы, если бы не попросили взвесить сердце, но в преисподней…
- Он будет в опасности.
- Да. Настолько, что может умереть во второй и последний раз. А этого случиться не должно.
- Вторая смерть?
- Первая смерть Амона произошла много веков назад. Ему дали бессмертие, потому он пожелал служить богам, но пребывание в преисподней без сердца – его самый опасный поступок. Он добьется для себя конца. Если он умрет во второй раз, то будет навсегда для нас потерян.
Я вспомнила, каким уставшим и слабым выглядел Амон в нашем сне. Может, Анубис прав, и Амон больше не хотел жить. Я точно знала, что он не хотел служить богам, но лишаться жизни? Но хуже было знать, что его недовольство своим статусом было моей виной. Я отвлеченно спросила:
- И Амон сейчас… что?
- Блуждающая тень. Кусочек прошлого себя. И если не соединить тень с его истинным именем, боюсь, он будет потерян.
- Я думала, что вы говорили, что ничего страшного, если он потеряет скарабея сердца, когда вы мумифицировали его.
- Ничего страшного. Амулет ведет акх к его телу, которое не понадобится ему еще тысячу лет. У него есть Глаз Гора, и он сможет найти тело сам, но тень не может вернуться в смертное королевство, - Анубис замолк, потер пальцы, глядя на них вместо меня. – Хочешь знать мою теорию?
Я сглотнула и вяло сказала:
- Конечно.
- Я считаю,… что Амон оставил сердце с истинным именем тебе. Такое случалось лишь однажды, и Амону следовало бы знать, что использование этой магии строго запрещено. Эти знания закрыты для всех, кроме богов. Конечно, в случае Амона доступ к Глазу Гора мог помочь ему узнать эти заклинания.
- З-заклинание? – запнулась я, холодный пот проступил на коже.
- Оно было использовано Исидой и Осирисом. Исида исполнила заклинание, чтобы ее с мужем нельзя было разделить. И даже смерть не могла разлучить их.
- Но Сетх убил Осириса.
- Да. Смерть естественна, а Исида использовала неестественные методы, наложив заклинание, потому были, скажем так,… сложности. Была уплачена ужасная цена, равновесие космоса нужно было привести в порядок. С того раза это было запрещено.
- Но это сработало, так ведь? Они все еще вместе. Амон рассказывал, как она обманула Амун-Ра, так что она может приходить к мужу.
- Да. Сработало, - признал он.
- И я не вижу, как это связано со мной и Амоном. Мы порвали связь, помните? Мне пришлось убить его.
- Ты убила. Но если такое заклинание соединило вас до смерти Амона, то и после разделения оно в силе.
- Он не делал заклинаний, я не помню, - ушла от ответа я.
- Я пришел не для того, чтобы судить вас. Что случилось, то случилось. Моя цель – исправить важную проблему.
- Найти Амона, - задумчиво прошептала я. Он склонил в подтверждении голову, а я сказала. – Я поняла. Я сделаю это. Но, боюсь, вы не понимаете. Амон не хочет возвращаться к тому, что он бросил. Он хочет избавиться от своей работы.
- Нет, Лиллиана. Это ты не понимаешь. Амона нужно спасти. Если ты не сделаешь этого, чтобы спасти космос от худшей тьмы и ужаснейшего зла, какие ты только можешь представить, если ты не сделаешь этого, чтобы спасти Астена и Ахмоса, которые умрут навеки в тот же миг, что и Амон, то, может, ты сделаешь это, чтобы спасти Амона от бесконечных пыток и боли, которую он сейчас испытывает. Я больше всего боюсь не его смерти или осознания, что он страдает. А что его найдет Пожирательница мертвых, обитающая в преисподней. Она ищет заблудшие души на Пути отчаяния и утоляет бесконечный аппетит, поглощая их. Если она доберется до него, страдания Амона будут вечными, она постоянно будет питаться им. Его связь с тобой делает его особенно лакомым для нее. Очень редко ей удается отведать сердце, как у Амона, полное любви. Мы отсылаем ей потемневшие души, ей не хватает их оставшейся энергии, она поглощает их очень быстро. Ее силы связаны, потому что мы держим ее голодной. Но сочное сердце Амона, еще и с вашей связью, даст ей столько энергии, что она покинет границы преисподней.
- Но вы сказали, что его сердце пропало.
- Это моя… теория.
- Как она может его съесть?
Анубис вздохнул.
- Связь между Амоном и его братьями и между вами двумя делает всех уязвимыми, всех вас она может ощутить через него. Что бы ни осталось от сердца Амона, какой бы памяти или души там ни было, это будет для нее так же привлекательно, как для акулы свежая кровь.
Египетские небеса. Мои руки дрожали. Я не знала, все ли из объяснения Анубиса поняла, но я не могла отрицать всю серьезность ситуации.
- Раз все это правда, и я верю и хочу как-то помочь, почему я не могу просто связать с ним через видение и сказать, чтобы он выбирался оттуда?
- Потому что даже если ты ему сможешь сказать, преисподняя не отпустит вошедшего в нее человека.
- Тогда как мне не попасть в ловушку вместе с ним?
- Мы привяжем тебя к загробной жизни. Связь работает только с живыми. Как только ты найдешь Амона, нить активируется, и вы дойдете до выхода, где будем ждать мы, чтобы забрать вас.
- Мы?
- Да, мы впятером – Исида, Осирис, я, Нефтида и Маат.
- А Астен и Ахмос?
- Они заняты исполнением своих обязанностей.
- Хорошо, а как же Амун-Ра или Гор? Им все равно, что происходит?
- Амон наделен их силами, и они не могут сами вмешаться. Если при спасении Амона будет использована их сила, то Пожирательница тут же узнает о его присутствии. И Амун-Ра не был убежден, что Сыновья Египта были необходимы. Он с большой неохотой согласился поделиться силой. Скорее всего, предательство Амона он считает доказательством, что он был прав с самого начала, и он с радостью обвинит меня в том, что я нашел неправильный сосуд.
- Ладно. Хотя бы боги не будут пакостить мне по пути, да? – Анубис вдруг виновато посмотрел на меня. – Они ведь не будут? – я просила его ответить.
- Скажу лишь, что чтобы войти в загробный мир, откуда тебе нужно начать, ты должна убедить Амун-Ра дать тебе поехать на его небесном корабле.
- На котором поехала Исида, когда обманула его?
- Да. И вряд ли он дважды попадется на одну уловку.
- И просто так он мне разрешение не даст?
- Не даст. Я ведь сказал, он смотрит на все иначе.
- Какой он щедрый. Подытожим. Мне нужно уговорить или обмануть самого сильного бога Египта, чтобы сесть в его лодку, направиться в преисподнюю с привязанной ко мне веревкой, сразиться с множеством монстров и демонов, включая ту, что хочет съесть мое сердце, ради того, чтобы, как вы надеетесь, я смогла найти в мире ловушек Амона и убедить его вернуться и продолжить ненавистную работу, пока никто из нас не умер. Вот так?
- Веревка – образно, - я скрестила руки на груди. Он скривился. – Это неполное, но вполне точное описание.
- Почему вы не можете сами этого сделать?
- Его сердце говорит только с тобой, Лиллиана Янг. Если туда войду я, то могу провести в поисках вечность. Кто будет выполнять мои обязанности, пока я буду веками искать его? Мне придется заглядывать в каждое бездонное ущелье, в каждую яму и каждый заполненный монстрами овраг. Преисподняя огромна и… приводит в смятение. Вероятность того, что я найду его раньше Пожирательницы крайне мала. А ты, дорогая, со связью с сердцем Амона, выиграешь время. Ты – наш лучший шанс.
Я вздохнула и потерла виски.
- А если… - я замолчала. – А если я найду его, но он не захочет возвращаться?
Анубис обошел кровать и положил ладони на мои плечи.
- Объяснишь ему все это.
- Но…
- Лиллиана, Амон покинул загробный мир из-за тебя. Но и вернется он из-за тебя.
Вернется ли? Как я смогу это сделать? Я не была египетской героиней. Я едва могла замахнуться ножом на яблоко, что уж говорить о мече в бою с монстром, если мне выдадут меч. А если представить, что Гор и Амун-Ра будут сидеть, сложа руки, то я даже в загробный мир не попаду, что там преисподняя. А если и смогу, как пойму, где прячется Амон?
- Как я должна его найти?
- Твое сердце приведет тебя к нему, - тихо ответил Анубис.
Было так много вопросов. Слишком много. Даже если бы я знала, где преисподняя, разве я не должна умереть, чтобы туда попасть? А решение упиралось в уровень доверия Анубису. Верила ли я в то, что он рассказал?
Все внутри говорило – да. Я пыталась рассуждать логически, но логика тут меня подвела. Когда речь заходила о мире богов и богинь, образных сердцах и заклинаниях, сверхъестественных силах и чудовищах, ты следовал не за разумом, а за сердцем. А сердце шептало, что я нужна Амону. Если быть честной, то я уже это знала.
Если все, что сказал Анубис, правда, то последствия моего провала будут невыносимыми. Я потеряю все, а Хаос разрушит мир. Как бы там ни было, я не могла стоять в стороне и смотреть на эту трагедию. Если по какой-то причине Анубис обманывал меня, использовал, чтобы держать Амона на цепи, то с этим я расправлюсь позже.
Лунный свет проникал в окно и падал на лицо бога загробного мира. Ночь была тихой. Я не слышала сверчков или даже храпа бабушки, на миг я подумала, что Анубис мог укутать нас одним из своих шаров времени, где мир снаружи не был заметен.
Энергия и предвкушение гудели в руках и ногах, а разум вскоре смог сосредоточиться только на одном. Я не думала об опасности, неопределенности, миллионах моих вопросов, Сетхе, богах или даже Пожирательнице. Я могла думать только о том, что смогу снова увидеть Амона. И стальная решимость заполнила меня.
Анубис, видимо, ощутил это и с надеждой взглянул на меня.
- Ты пойдешь, Лиллиана? – спросил он.
Помедлив на один удар сердца, я тихо ответила:
- Да.
Анубис одарил меня неожиданной искренней улыбкой.
- Ты очень храбрая. Я понимаю, почему ты так понравилась Амону. Но, Лиллиана, сначала ты должна кое-что сделать. Если ты не выполнишь это задание, то не получишь разрешение ступить в королевство Амун-Ра, как и плыть на его небесном корабле или попасть в загробный мир.
Я нахмурилась, чувствуя, как подступает неуверенность.
- Что это? – спросила я.
- Ты должна изменить себя.
Сдавив страх, я осведомилась:
- Хотите сказать, что сначала я должна умереть?
Анубис покачал головой.
- Не умереть. Нет. Чтобы сработала нить, ты должна быть живой. Но твоя смертность будет немного изменена. Этого не убрать при таком изменении. И ты должна понимать, что как только это будет сделано, ты уже никогда не будешь просто Лиллианой Янг. Ты станешь чем-то совсем другим.
- Что я должна сделать? – спросила я, боясь ответа.
- Ты должна стать… сфинкс.
4
Хассан
- Ч-чем? – спросила я, не зная, правильно ли расслышала.
- Сфинкс.
- Как тот, что возле пирамид?
- Нет, - он разочарованно вздохнул. – Как много ты еще не знаешь.
- Без шуток.
- Я отправлю тебя к визирю. Он тебе поможет.
- Визирь? Вы о докторе Хассане?
- Да. Хассан. Идем, Лиллиана. Мы уже потеряли слишком много времени.
- Хотите, чтобы я ушла прямо сейчас? Дайте хотя бы одеться и что-нибудь сказать бабушке.
- Не нужно ее беспокоить. Если все выйдет, ты вернешься в этот же миг, словно ничего и не случилось.
Мне было даже страшно спрашивать:
- А если не справлюсь?
- Если не справишься, - тихо прошептал он, - у твоей бабушки и всего человечества будут проблемы страшнее, чем твое исчезновение.
- Верно, - ответила я, а желудок сжался.
- Теперь о наряде… - Анубис постучал пальцем по подбородку, разглядывая меня. Мои щеки пылали. Он дернул пальцами, и крошечные песчинки и пылинки поспешили к нему и завертелись вокруг его ладони. Они соединялись, становились ярче, кружились быстрее, пока я не смогла различить отдельные частички.
Анубис направил кружащуюся массу на меня, и сверкающее вещество окружило мои ноги. Я нервно выскочила из кровати, как только вспыхнул свет. Он растекся по моему телу, превращаясь в струящееся платье зеленого цвета, такого же оттенка, как скарабей сердца Амона. Золотые чешуйки, похожие на крылья скарабея, образовывали ожерелье-воротник, обвивший плечи, закрывший спину и спустившийся под плечи, словно ремень безопасности.
Чешуйки удлинялись и спускались по платью, скрещиваясь на животе, словно крылатый корсет сверкающей брони. Мерцающий изумрудный скарабей оказался в центре талии, откуда и начинались крылья. Юбка платья струилась тонкой тканью и доставала до лодыжек. На моих ногах появились золотые сандалии, что мерцали, как копыта пустынных лошадей, потомков Небу, известного бессмертного жеребца.
- Это прекрасно, - отметила я.
- Да. Даже к настоящему должно подходить, - он посмотрел, как я разглядываю броню, и добавил. – Я использовал скарабея, которого ты прятала под подушкой, чтобы создать это.
Я испуганно подняла взгляд.
- Вы знали?
- Конечно, я знал. Я ведь все-таки бог. И я заметил, когда мумифицировал Амона, что скарабей пропал, - он шагнул ко мне и протянул палец к изумруду, но не коснулся. – Камень – пустяк, мелочь. Важна сила Амона внутри него. Там есть кусочек его. И только ты можешь вытащить его и вернуть ему, сделав целым.
- Это нормально, что я чувствую биение сердца, когда касаюсь его? – спросила я, не глядя в глаза. Он не отвечал пару секунд, и я неохотно взглянула на него. Анубис смотрел на меня с растерянным видом. Он медленно скользнул взглядом от моего лица к камню на моей талии.
- Значит, ваша связь куда сильнее, чем все мы думаем. Даже Исида не могла чувствовать сердце ее мужа после его смерти. Для смертной это не должно быть возможно… - он умолк, закрыл глаза и глубоко вдохнул. – Да. Я чувствую. Хотя мне едва слышно. Если бы я не знал, то вряд ли сам заметил.
Когда Анубис открыл глаза, он шагнул вперед и провел кончиками пальцев по моей обнаженной руке. Я перестала дышать, смятенная из-за случившегося. Анубис прошептал медовым низким голосом:
- Ваша тяга друг к другу… - он замолчал и склонил голову, - пьянящая. Достаточно сильная, чтобы приманить даже бога.
Его теплый взгляд остановился на моих губах, он опустил голову, словно хотел поцеловать. Я отдернулась, а его рука обхватила мою достаточно крепко, чтобы не дать мне уйти, и он застыл, пораженный своими действиями. Он напрягся, а эмоции в глазах быстро исчезли.
Я не успела спросить, что он делает, а он отошел на пару шагов и сказал:
- Эта связь будет соблазнять всех опасных бессмертных в преисподней.
- Значит, вы говорите, что скарабей заставит бессмертных хотеть… - я не смогла закончить. Анубис честно ответил:
- Они будут хотеть проглотить тебя. Каким-нибудь способом.
Я коснулась кончиками пальцев скарабея.
- Фантастика, - мрачно прошептала я, взвешивая опасность связи с Амоном.
- Заклинание создало вокруг тебя ауру. И все, с кем ты вступишь в контакт, подвергнутся в разной степени ее влиянию. Притяжение будет тем сильнее, чем дольше действует на кого-то аура. Чем сильнее бессмертный, тем дольше сможет сопротивляться, но слабые вряд ли смогут управлять собой. Они будут очарованы. Становление сфинкс даст тебе способности защищать себя куда лучше.
Я не понимала, как все это осознать, и сосредоточилась на сфинкс.
- Точно. Об этом…
Он вскинул руку.
- Визирь все объяснит, - не слушая мое ворчание, Анубис потер подбородок и сказал задумчиво. – Тебе не повезло, что Амон дал тебе сердце. Вряд ли он понимал все сложности подарка в виде скарабея сердца. Если бы я понял его план, то помешал бы.
- Разве он не должен кого-то любить? – спросила я со скрытым недовольством в голосе.
- Любовь мимолетна. Это искра, пролетевшая в небесах, сияющая в своем расцвете и затухающая во тьме. Это не стоит риска всем космосом.
Я скрестила руки на груди и нахмурилась. Он ошибался. Была и такая любовь, что продолжалась даже после смерти. Любовь двигалась, как рябь на воде. Даже после броска оставался ее эффект. А нужен был только кто-то, чтобы помнить, чтобы видеть, что осталось. И тогда она существовала, жила. Если бы кто-то предложил мне разорвать связи между мной и Амоном, я тут же отказалась бы.
- Из-за любви даже затевали войны, - прошептала я.
- И это только доказывает мою точку зрения.
- Может, не стоит говорить о том, чего сами не испытывали.
Анубис свысока взглянул на меня.
- А ты смела для смертной.
- А вы слишком узко мыслите, как для бога.
- Интересно, что ты достаточно смела, чтобы высказывать мне свое мнение, но трусишь перед своими смертными родителями. Может, мятежный дух Амона на тебе сказался. Вы оба зовете опасность, как пара обезьян, подобравшихся слишком близко к полной крокодилов реке.
- Мои отношения с родителями, как и с Амоном, не ваше дело.
- Наоборот. Ваши отношения как раз мое дело. Если бы я сам мог спасти Амона, уничтожив связь между вами, я бы не мешкал. И несмотря на то, что ты сейчас думаешь, я не скажу, что было бы жестоко или нечестно наказывать тебя. Плюсы любви к бессмертному не стоят больше того, что ты потеряешь.
Я выпрямилась, вскинув голову так горделиво, как только могла.
- Это мой выбор, не так ли?
Анубис вскинул брови.
- Пока что, юная душа. Пока что.
Ладони сжались в кулаки, злость кипела в моих венах. Чувства к парню с небесной силой солнца были ценными. Я бы никогда не отдала их, даже если было бы опасно. Он не понимал этого, пока Амон не стал важен. А я всю жизнь давала людям решать, по какому пути мне пойти. Но Амон разжег искру, которую я оберегала и питала последние месяцы.
Может, Анубис был прав насчет моих родителей. Может, я трусила. Так было проще. Может, я скрывала от них огонь, но он был здесь. Я его чувствовала. Моя душа пробудилась, и я не могла отвернуться от того, кто наполнил мой мир светом и смыслом. Если я и бродила бесцельно, вернувшись домой, то только потому, что потеряла единственно важное из виду. Уничтожить связь Анубис сможет только через мой труп.
- Когда тебе нужно будет сражаться – заметь, я говорю, когда, а не если, - амулет станет твоим щитом, твоей броней и даже твоим оружием.
Я коснулась зеленого камня.
- Это магия?
- В какой-то степени. Несмотря на то, что я думаю о ее плюсах, любовь – вид магии. Игра света, которую и боги не смогут повторить. Скарабей сердца наполнен чувствами Амона к тебе. Пока остается его любовь к тебе, остается и защита, которую предлагает его сердце, - Анубис подозвал собаку к себе. – Готова?
Я судорожно вдохнула и оглядела комнату, убежденная, что я что-то забыла, о каком-то вопросе не подумала.
- Наверное, - ответила я, набравшись смелости.
Анубис кивнул.
- Абутиу, - сказал он своему четвероногому спутнику, - возвращайся домой и жди меня, - коротко фыркнув, пес исчез, и мы остались одни. Бог мумификации нахмурился, шагнул ближе и обвил меня руками. Он был теплым, его объятия не были неприятными.
Я прижалась щекой к грубой ткани джинсового жилета.
- Закрой глаза, - попросил он, обхватывая меня так, словно я была невероятно хрупкой. Может, для него так и было. Я закрыла глаза, ожидая услышать знакомый шорох песка, ощутить прикосновение песчинок к коже, а потом вспомнила, что путешествие песком невозможно над большими водными пространствами.
На миг я подумала, что доктора Хассана может и не быть в Египте, что Анубис мог путешествовать отличным от Амона способом. Я уже хотела спросить, но пол исчез под нами, и мы погрузились в такую кромешную тьму, что я была уверена, что от меня ничего не осталось.
Хотя я была в сознании, мне казалось, что у меня нет облика. Я не чувствовала ноги и руки. Я не дышала. Я только… знала. Как дух без тела. Я кричала бы, если бы могла. Ощущения были как при бесконечном удушении.
Паника впилась в меня, хотя я не могла выразить ее физически. Если Анубис так вернул меня в Нью-Йорк после мумификации Амона, я была рада, что не помнила этого. Мы вырвались на свет, словно пузырек из океана, и взрыв ощущений ударил по мне. У меня был облик. Я могла чувствовать. Я могла видеть и слышать. И я была так благодарна, что это закончилось, что крепко держалась за Анубиса дрожащими руками.
Анубис обхватил меня руками, чтобы только помочь мне выпрямиться, его губы задели мой висок, он вдруг зарычал и отодвинул меня. Хотя я пошатнулась, он не попытался приблизиться, он смотрел так, словно я как-то его обманула. Придя в себя, я прислонилась к ближайшему столу.
Мы появились посреди комнаты, полной пыльных артефактов. Я этого места не знала.
- Визирь! – нетерпеливо позвал Анубис, держась на расстоянии от меня. – Визирь, подойдите сюда!
Я точно услышала, как бьется глиняная посуда о пол.
- Неужели! – воскликнул знакомый голос, приглушенные шаги приближались. Из-за угла появилась фигура. Он снял белую шляпу и мял в руках, пока огромными глазами смотрел на Анубиса. Мужчина облизнул губы. – Ч-чем могу помочь? – осторожно спросил он.
- Вы знаете, кто я?
Доктор Хассан склонил голову, сузив карие глаза.
- Затрудняюсь понять, - ответил он.
- Похоже, вам нужно освежить знания, доктор, - Анубис указал на меня рукой, словно с обвинением. – Если вы не знаете меня, то ее должны помнить.
Анубис отодвинулся, и доктор Хассан испуганно посмотрел в мою сторону и выдохнул:
- Лили?
- Здравствуйте, Оскар, - обратилась я к нему с теплой улыбкой. – Рада видеть вас.
- И я, - он приблизился на пару шагов, неосознанно ставя себя между мной и высоким опасным мужчиной, сверлящим нас взглядом, может, пытаясь защитить меня. Но мы оба знали, что нам не защититься, если Анубис захочет навредить. Чтобы успокоить раздраженного бога, я решила помочь:
- Оскар, это Анубис. Анубис, это доктор Хассан, один из ваших самых верных последователей.
Анубис скрестил руки на груди и фыркнул.
- Тогда он должен был хотя бы узнать того, кому поклоняется.
- Не слушайте его, - сказала я Оскару. – Он сегодня ворчливый. Но он как та собака, что лает, да не кусает.
Доктор Хассан посмотрел на бога, очень тревожась из-за моих слов.
- Лили, я не думаю…
- Все хорошо, - перебила я. – Мы оказываем ему большую услугу. И он у нас в долгу. Так, Анубис?
Бог нахмурился, но его губы скривились, что давало повод думать, что это его не очень-то расстраивает.
- Вы знаете храм Мединет-Абу в Луксоре? – спросил он у Оскара.
- Конечно, - Хассан шагнул вперед и вернул шляпу на голову.
- В зале, изображающем Семь сцен войны с людьми моря, скрыта дверь за второй колонной. Найдите метку сфинкс и поверните камень против часовой стрелки. Пройдите по коридору в Комнату загадок. Там вы найдете на стенах всю информацию, что вам понадобится, чтобы закончит ритуал преображения, известный как Ритуал Уасрет.
- Уасрет? Что вам от нее нужно? – спросил Оскар.
А я шепнула ему:
- А кто такая Уасрет?
Анубис заговорил громче, чтобы быть главным в разговоре:
- Лиллиана Янг должна закончить ритуал, чтобы накинуть покров Уасрет, пересечь преисподнюю и спасти Амона, а вы, мой дорогой доктор, будете служить ее связью со смертностью, если у нее все получится.
- Пересечь…. – доктор Хассан умолк, на лице проступило смятение. – Вряд ли я подхожу для этой цели, - с уважением сказал он.
Анубис вздохнул, не скрывая нетерпения. Я попыталась объяснить:
- Анубис хочет, чтобы я стала сфинкс, чтобы спасти Амона, который бросил свой долг и ушел в преисподнюю. Это опасное место, где он страдает, и если он не вернется, Сетх пересечет барьер и разрушит мир.
Я повернулась к Анубису, вскинув брови, чтобы увидеть, не хочет ли он чего-нибудь добавить. Он улыбался мне, как гордящийся родитель.
- Видите? – сказал он. – Я уже не нужен.
- Пока вы не ушли, великий, можете ли улучить минутку для двух моих вопросов?
- Хорошо. Но быстро.
Энергично закивав, доктор Хассан задал первый вопрос:
- Вы хотите, чтобы Лиллиана стала матриарх Ордена Сфинкс, как фараон Хатшепсут? – его глаза блеснули, и я видела, что он восхищен.
- Нет. Хотя к ней можно будет применить этот титул, когда она пройдет ритуал. Лиллиана станет сфинкс, только несколько смертных пыталось это сделать, - он посмотрел на свои пальцы, проведя по кончикам большим пальцем, и добавил уже тише. – Никто из них не пережил этот процесс.
Это мне не понравилось. Но мысль о моей возможной смерти не испугала доктора Хассана, шагнувшего вперед.
Анубис скрестил руки на груди и нахмурился, увидев мое испуганное лицо.
- Конечно, у них не было помощи богов, - добавил он, подумав. – Второй вопрос?
- Ах, да. Почему Уасрет? Она настолько незаметна, как богиня, что я на пальцах одной руки могу сосчитать уцелевшие обелиски с ее ликом. Не осталось посвященных ей храмов. Многие египтологи думают, что она была настолько незначительна, что ее имя убрали из летописей истории, а ее деяния приписали другим божествам.
- А причина того, что все ваши товарищи, копаясь всю жизнь в камнях и пыли, так мало нашли о Уасрет в том, что ее не существует. Пока что.
- Что вы имеете в виду?
- Это уже третий вопрос, доктор. Боюсь, мне нужно оставить вас раскрывать остальное самим. Пора прощаться, Лиллиана Янг, - Анубис щелкнул пальцами, и мое равновесие пошатнулось. Я не успела ничего сделать, только вскрикнула, а тело уже оторвалось от земли и помчалось к нему.
Когда я замерла, он провел кончиками пальцев по моей щеке и предупредил:
- Никому не верь в преисподней. Даже тем, кого ты считаешь друзьями, - взгляд скользнул по моему лицу, он склонился, задев губами мое ухо. – Я очень надеюсь, что снова тебя увижу. Удачи.
На миг все молчали, а потом я услышала голос Оскара:
- Невероятно!
Развернувшись, я вернулась к нему и крепко обняла.
- Я скучала.
Он похлопал меня по спине и убрал шляпу, чтобы она не упала.
- Я тоже, юная леди.
- Вы понимаете, что он от меня хочет? – спросила я, отстранившись.
Глаза Оскара потемнели, он отвел взгляд и потер лоб.
- Я не знаю все детали, пока мы не найдем скрытую комнату. Но могу честно сказать, что я еще никогда за годы, проведенные за изучением историй богов и службой визиря, не был так испуган.
5
Комната загадок
- Думаю, пора отправляться в путь, - заявил доктор Хассан. Он посмотрел на меня, но быстро встал с места, куда опустился, чтобы отдохнуть, и обратил внимание на шляпу, которую мял в руках. Теперь я тревожилась сильнее. Шляпа доктора Хассана была дорогой ему. Он бы не стал ее так мять. – Или хочешь сначала отдохнуть? – тепло спросил он, вернув мятую шляпу на голову.
- Нет. Думаю, я в порядке. Да и кто сможет спать после такого ночного гостя, как Анубис? От такого заявления о конце света и обреченности у меня точно будут кошмары.
- Да, - отвлеченно буркнул он и слабо улыбнулся, начав собирать вещи.
- Вы мне чего-то не говорите, да? – спросила я, принявшись помогать ему складывать инструменты в сумку. – Вы думаете, что у меня не выйдет.
- Нет. Нет, - эмоционально заявил он, когда я понимающе посмотрела на него. – Ты справишься. Я не позволю другому случиться.
- Но вы не можете знать точно, да? Гарантий нет.
- Давайте волноваться о чем-то одном за раз, ладно? – я неохотно кивнула, он выдохнул и сказал. – Начнем с того, что нам нужно попасть в Луксор.
- Верно, - я закинула на плечо одну из его сумок и терпеливо ждала, пока он закончит. Когда он повернулся ко мне, то отпрянул, словно забыл осмотреть меня раньше. Он сдвинул шляпу выше, уронил сумку на импровизированный рабочий стол и коснулся крылатой брони на моем плече. – Что на тебе, Лили? Я думал, это твоя ночная рубашка, но я явно ошибся.
Я пригладила рукой платье, жар проступил на щеках.
- Немного слишком, знаю. Это сделал для меня Анубис.
- Мило, - сказал доктор Хассан, слишком пристально вглядываясь в каждый сегмент брони. Он медленно обошел вокруг меня и не остановился, пока не обнаружил скарабея на моем поясе. Мне показалось, что он все это время знал, что скарабей там, но решил оставить самую интересную находку напоследок.
Доктор Хассан порылся в сумке и вытащил странные очки с выпирающими линзами. Он надел их, настраивая, и направил сверкающий луч света на мой пояс. Я старалась стоять неподвижно, пока он менял линзы, пока не нашел нужную, а потом прикусила губу, когда он забормотал под нос. Наконец, он выпрямился и сообщил. – Это не подделка.
- Конечно, - сказала я. – А чего вы ждали?
- Не знаю. Камень – настоящий изумруд высшего качества, насколько я вижу. Ты знала, что это – скарабей сердца.
- Да, - он снял очки и оставил в ладони, о чем-то думая. Он пронзительно разглядывал мое лицо.
- Пока вы не спросили, я скажу. Это Амона. Анубис сказал, что к скарабею привязан кусочек сердца Амона. Я даже могу различить биение сердца, если прислушаюсь.
Доктор Хассан раскрыл рот.
- Поразительно, - я не могла понять по его голосу, был он восхищен или встревожен, но вдруг «поразительно» показалось словом, которое я не хотела слышать от доктора Хассана. Оно не означало ничего хорошего. Оно содержало все слова, которые он не сказал, как запутанно, неслыханно, трудно, шокирующее или даже «во что ты ввязалась, Лили».
Я пыталась подавить нервные мысли и принялась объяснять все, что случилось, как можно лучше. Он тихо слушал, задавая кроткие вопросы, чтобы прояснить, и когда я закончила, он тяжело осел на край стола.
- Никогда об этом не слышал. История Исиды и ее мужа Осириса – одна из самых хорошо записанных историй Египта, и я никогда не видел в рисунках намеков, что у Исиды был кусочек его сердца. Хотя если теперь подумать…
Оскар встал и быстро набросал точное изображение скарабея сердца на мятом листке, а потом осторожно сложил его и спрятал в один из множества карманов жилета.
- Из всех пар египетского пантеона они связаны сильнее всего, и писали о них больше всего.
Он выдохнул.
- Но они бессмертные. Я не знаю, как работает ваша связь, но я думаю, для смертной она опасна, потому, наверное, Анубис и хочет, чтобы ты прошла церемонию. Лили, врать не буду, я тревожусь. Ты должна пожертвовать и отправиться в опасное путешествие… - он потер шею, словно уже чувствовал напряжение. – Я только надеюсь, что смогу помочь твоим целям исполниться.
- Если кто и может мне помочь, доктор Хассан, то это вы.
- Понадеемся, что ты права. Идем, Лили. Сядем в мою машину.
Мы направились по темной и пыльной лестнице на свет египетского лета. Я спросила:
- Где мы? – жар поднимался от песка и каменных стен волнами.
- Саккара. Древняя столица Мемфиса, - он заметил, что я растерялась, и добавил. – Мы в тридцати километрах южнее от Каира, - он подвел меня к своей машине и объяснил. – Я три месяца работаю здесь на раскопках. Здесь гробница Той, что питала плоть бога, иначе говоря, Майи, кормилицы короля Тутанхамона. Ее нашли в конце девяностых, а я официально слежу за раскопкой ее молельни.
- Здесь есть пирамиды?
- Несколько, включая ступенчатую пирамиду Джосера.
- А вы, - я продолжила шепотом, - спрятали здесь кого-то из братьев?
- Не здесь. Но тело Ахмоса недалеко отсюда. Я не выбираю места, где идут активные раскопки, ведь тогда Сыновей Египта найдут.
- Ох.
Было неприятно думать об Ахмосе, гниющем в скрытой гробнице. Было невыносимо думать так о нем, что говорить об Амоне. Чтобы долго не застревать в этих мыслях, я спросила:
- А как далеко храм…?
- Мединет-Абу.
- Верно. Этот. Он в Луксоре?
- Именно. Около восьми часов пути.
* * *
Мы ехали, и доктор Хассан почти все время пытался убедиться, что я поняла, как опасен этот план, перечисляя все плохое, что он знал о неправильно пошедших тайных ритуалах, людях, забредших в ловушки, созданные богами, и о преисподней.
Но сердце Амона звало меня. Больше никто не мог этого сделать. Ни Анубис. Ни Астен или Ахмос, ни доктор Хассан. Я – Лиллиана Янг, смертная обычная девушка, что могла быть героем или трагической жертвой, - стояла у истока того, что могло привести к войне между добром и злом, если я не помешаю этому случиться.
Когда мы приехали, было поздно, и храм для туристов был закрыт, но после пары слов ночному сторожу доктор Хассан смог договориться. Сторож открыл деревянные ворота, что были такими низкими, что через них можно было и перелезть.
- Почему они так плохо защищают храмы? – спросила я, пока мы отдалялись от сторожки.
- Не сбивай меня, - сухо ответил доктор Хассан и отдал мне фонарик. – Если я правильно помню, вторая опора в этой стороне.
Мы прошли ворота первой колонны, и доктор Хассан быстро объяснял мне архитектуру:
- Роль колонн близка к иероглифам, изображающим горизонт. Видишь форму? Напоминает два больших холма и восходящее солнце между ними.
- Я помню, что Гора назвали в честь горизонта.
- Близко. Это связано. Когда ты попадаешь в храм, ты попадаешь в королевство солнца или солнечного бога. Каждая колонна – двери в следующее королевство, у каждого отсека свои функции. Запомни эту форму, вдруг она пригодится. Не забудь, Лили, солнце всегда ведет к жизни. Увидеть рассвет – значит принять жизнь. А на закате можно найти смерть.
- Потому вы использовали рассвет в пещере червя, чтобы луч прошел через отверстие в камне?
Оскар улыбнулся.
- Я рад, что ты помнишь.
- Я уже поняла, что когда тебе нравится мумия, стоит обращать внимание на мелочи, как проклятия, камни и скучные археологи.
- К вашему сведению, юная леди, я – один из самых востребованных лекторов в Египте. И уж точно не скучный, - он криво улыбнулся. – На чем я остановился?
- Колонны.
- Ах, да, а еще они могут выступать как украшения или символы. В некоторых можно найти древние лестницы и комнаты. Думаю, одну из таких комнат и имел в виду Анубис.
Мы пошли по открытому двору, окруженному огромными статуями и колоннами.
- Кто это? – спросила я, указывая на статую.
- Рамсес, третий как Осирис.
- Что значит «как Осирис»?
- Фараоны часто изображали себя как богов, чтобы добиться расположения бога или повысить вероятность своего бессмертия.
- Но они ведь не были бессмертными?
- Не знаю. Но после создания таких огромных статуй эти древние цари и фараоны запомнились надолго после своей смерти. Это тоже бессмертие.
Пройдя статуи, мы прошли мимо второй колонны в зал. Я разглядывала рисунки, что рассказывали о вторжении людей моря, а доктор Хассан искал в зале символ сфинкс. Он сказал мне, что искать, но через десять минут рисунки начали расплываться у меня перед глазами, смешиваясь во что-то неразборчивое.
Я была готова сдаться, когда доктор Хассан крикнул:
- Лили! Похоже, я нашел то, что нам нужно.
Мои шаги эхом раздавались по длинному коридору, пока я шла к нему. Я дрожала и озиралась, но видела лишь темные тени и потревоженные пылинки, поблескивающие в свете моего фонарика.
Доктор Хассан направлял свет на рисунок, вырезанный в стене, который не напоминал тот, что он раньше описывал. Когда я указала на это, он покачал головой.
- Понимаю твое смятение. Я описывал тебе развалившегося льва, египетскую версию сфинкс. Этот другой. Он ближе к взгляду греков на сфинкс.
- Не понимаю. В чем разница?
- Заметнее всего наличие здесь крыльев. Хотя обе версии схожи по полу, большой силе, роли стража священных мест, телом льва и головой человека, некоторые качества делают их уникальными.
- И сфинкс…
- Женщина. Можно вспомнить женщину-правительницу Хатшепсут, которая часто носила фальшивую бороду. Это не для обмана, это знак ее власти. По легенде сфинкс все были женщинами, насколько я знаю. Хатшепсут и царица Нетеферес II были изображены как сфинкс.
- А у греческой версии есть крылья.
- Крылья орла. Другое важное отличие между египетской версией и этой – то, что греческая коварнее.
- Как это?
- Ты знаешь о загадках сфинкс?
- Вы о том, что если не разгадать загадку, мимо сфинкс не пройдешь? Да?
- Да. Но в этом случае ошибка была смертельной. Она проглатывала тех, кто не находил ответ. Анубис говорил, что мы ищем Комнату загадок. Наверное, эта греческая версия и есть то, что мы ищем.
- Думаю, попытка не пытка, - сказала я, он ошеломленно посмотрел на меня.
- Понадеемся, что ты права.
Я забрала у него фонарь и направила на иероглиф, пока он прижал ладонь к картинке, надавил и повернул руку. Было слышно, как камень задевает камни, значит, мы нашли то, что искали. Щелчок, а затем треск. Доктор Хассан отпрянул, и из стены выпятился круглый камень с символом сфинкс в центре.
- Хмм. Что нам делать? – спросил доктор Хассан.
Мы стояли с фонариками, но ничего не происходило.
- Может, нажать на него? – предложила я.
Он вытер лоб, поправил шляпу и кивнул. Я шагнула к камню, прижала ладонь и надавила. Сначала он застрял, а потом сдвинулся, и я ощутила движение чего-то тяжелого за стеной. Шипение сменилось болезненным скрежетом, и открылся проем – каменная дверь не была видна в колонне, пока не распахнулась.
Когда все замерло, и в храме снова воцарилась тишина, звуки нашего дыхания казались громче, чем стоны тысячи призраков, поднимающихся из могилы. Мы шагнули в открывшийся проем и посветили фонариками. Там было темно, чернее, чем в гробнице, и я на миг подумала, что нас может и запечатать там. Доктор Хассан, видимо, ощутил то же самое, даже он нервничал.
Мы могли различить ступеньки, ведущие вниз, и я шагнула на одну, действие делало вид, что я смелее, чем была на самом деле. Доктор Хассан остановил меня рукой.
- Прошу, пусти меня первым, Лили.
Я благодарно кивнула и отодвинулась. Я думала, что сзади идти проще, чем первой, но быть последней было совсем не весело. Тревожные мурашки бегали по спине, словно копошащиеся жучки, я оборачивалась, чтобы убедиться, что никто не нападет сзади, не запирает нас во тьме.
Мы спускались, пока спертый воздух не стал холодным. Мы оказались глубоко под землей. Я держалась за плечо Оскара, даже когда он добрался до дна и шагнул в проем, что был уже шире, чем лестница, но в свете фонаря видно было только грязные стены.
Я не знала, как справляется доктор Хассан. Я была ужасно напугана. Воображение рисовало огромную сфинкс, спящую в пещере, рисовало, как она проснется и разорвет нас когтями, проглотит еще до того, как мы поймем, что нужно делать. От мысли, что я стану такой, мне стало так страшно, что ощущения нельзя было и описать.
- Об одном за раз, - тихо пробормотала я, пытаясь отыскать смелость. Мы медленно двигались вперед, мои ноги в сандалиях тонули в мягком песке. Кода он нашел старый факел у входа в комнату и зажег его, мой страх растаял и уступил место удивлению.
- Ого, - прошептал доктор Хассан, мы прошли глубже в комнату.
Я знала теперь, что он восхищен. Мы стояли в золотой комнате, полной сокровищ. Богатство даже на маленьком участке, который освещал факел, поражало. Но еще больше потрясала нетронутость комнаты. Рубиновые ожерелья, сверкающие мечи и большие золотые статуи мерцали, словно их только что отполировали и выставили в музее. Невозможное стояло на песке.
- Наверное, Анубис убрался, пока ждал нашего прибытия, - сказала я.
- Это самая потрясающая находка после того, как в 1922 году Ховард Картер и Джордж Герберт нашли гробницу царя Тутанхамона.
- Да. Вот только мы ее не находили. Нас сюда отправили.
- О, но, Лили. Если бы только я мог исследовать это место со своими коллегами. Поделиться с миром. И эти прекрасные сокровища могли представлять Египет. Как жаль, что все это тайна. И на них нельзя променять свет дня.
- Может, Анубис не обидится, если вы парочку возьмете.
Я протянула палец к статуе кота с изумрудными глазами, но доктор Хассан схватил меня за запястье.
- Ничего не трогай, Лили, пока что. Я предпочитаю сначала прочитать, а трогать что-то после того, как описал и сфотографировал.
Я кивнула, и доктор Хассан прошел на пару шагов вперед, понимая факел выше, чтобы прочитать рисунки на стене.
- Ах, вот и то, что мы ищем.
- Что там?
- Послание от Анубиса.
- Что там сказано?
- Там говорится, что мы можем взять только то, за чем пришли, а потом скопировать заклинание для Ритуала Уасрет. Остальное в комнате должно остаться нетронутым, и когда мы будем уходить, то запечатаем ее способом, который обнаружим.
- Верно. Заклинание. Звучит не очень сложно.
Доктор Хассан замешкался.
- О, уйдет немного времени на перевод.
Я нервно улыбнулась.
- Я думала, что вы эксперт, - подшутила я.
- О, это так. Я могу прочитать, что там говорится, но нужно передать и то, что скрыто.
- То, что скрыто… О чем вы?
- Как великий визирь, я был обучен тайному коду, передававшемуся от поколения к поколению. Другой египтолог прочитал бы это просто как «Сокровище ее, властной». Я же вижу, что определенные слова и фразы усилены. Так, иероглиф, обозначающий сокровище, - он указал на рисунок, - дополнен изображением Сыновей Египта поверх. Это слово точно имеет большое значение.
Я слушала его бормотание, пока он водил пальцем по стене.
То, что он говорил, не прибавляло уверенности, вместо этого воображение рисовало ужасы. Я слышала: «Скипетр той, перед кем дрожит зло, камни той, что одолела сфинкс, первая жена Амуна, корона Госпожи Страх, копье Леди Резни и когти той, что терзает. Это не звучало приятно. Одно было ясно: я точно не хотела пересекаться с описываемой женщиной. И тут я поняла.
- Звучит, как список, - сказала я, перебив его бормотание.
- Да. Это связано с сокровищами здесь.
- А что с названиями? Нельзя давать нормальное имя, а не титул с описанием?
Доктор Хассан моргнул.
- Две причины. Первая: титул – яркое описание, что может заставить народ уважать и починяться. Но вторая причина важнее. В имени подлинная сила. Знать имя человека – значит управлять им. Потому имена и скрывают.
- И вы знаете, о ком здесь говорится?
- Я бы предположил Сехмет, ведь многие эти имена описывают эту богиню, но если брать только то, что отмечено символом Амона, то получается сокровище, сфинкс, Амун и леди. И если это сгруппировать и переставить, получится: «Сокровище Амуна – его леди-сфинкс».
- Интересно. А что дальше?
- Можешь записывать?
- Конечно.
Доктор Хассан дал мне блокнотик с археологическими заметками. Хоть кто-то из нас подготовился. Я осторожно переворачивала страницы, пока не нашла пустую, и записала фразы, что он читал. На первую стену ушел час, хотя он работал очень быстро. Когда мы закончили, я исписала десятки страниц. Устав, я хотела спросить у доктора Хассана, можем ли мы вернуться на другой день, но он воскликнул:
- Вот! Я нашел ключ к ритуалу.
Я смотрела на него, а он бессвязно бормотал, и хотя пытался скрыть, но я заметила холодный страх на лице.
- Что там? – осведомилась я. – Скажите.
Доктор Хассан потер глазами уставшие глаза и выдохнул.
- Это загадка, и мы должны решить несколько, чтобы получить заклинание.
- Загадка? Как вы узнали? – я поискала на страницах, пытаясь собрать обведенные слова. Они были греческими – или египетскими – для меня. Если в них и был скрыт вопрос, я не поняла бы.
Он терпеливо объяснял:
- Это самая известная загадка сфинкс. Может, ты ее слышала: «Что ходит на четырех ногах утром, на двух днем и на трех вечером?».
- О, знаю. Читала в школе.
- Да. Обычно ответ – мужчина или человек. Ребенок ползает на рассвете жизни, ходи на ногах, а потом ходит с тростью. Но здесь этот ответ не подойдет.
- Тогда каков ответ?
- Здесь ответ – Амон.
- Амон? Как?
- Во время первой смерти он упал на четвереньки, а потом Анубис забрал его в новую жизнь, где он ходил на двух ногах. Теперь, в конце, он бредет по преисподней, опираясь на меч.
- Но откуда вы знаете ответ?
- Все наоборот. Анубис дал нам сначала ответы. Помнишь, Амун был в первой группе терминов? – я кивнула. – Амон – воплощение Амуна. Это ответ на первую загадку.
- Первую?
- Да. Будут еще три. И ответами будут сокровище, сфинкс и леди. Это символ Амуна, бога солнца. Если я прав, это приведет к следующему вопросу, - двумя пальцами он надавил на иероглиф, и кусочки камня начали дрожать, как коробка с пазлами. Когда дрожь унялась, некоторые камни перевернулись, остальные замерли, а несколько совсем пропало.
- Ого.
- Начнем?
В этот раз на прочтение ушло десять минут.
- Эту я тоже знаю. Ключ в том, чтобы понимать иначе.
- Что за загадка?
- Что за три сестры даровали жизнь друг другу? Обычно там две сестры и ответ – Ночь и День. Я не вижу ответом здесь сокровище. Наверное, это леди. Но я не сталкивался с тремя. Не знаю, как с этим разобраться.
- Думаю, ответ сфинкс.
- Почему?
- Этим я стану, так? Я должна пройти ритуал и изменить свою смертность. Я перерожусь… в каком-то смысле. Это хоть как-то подходит.
Доктор Хассан задумчиво смотрел на меня.
- Я верю, что ты права. Мы попробуем.
Он нашел два символа сфинкс – египетскую версию и греческую. Замешкавшись на миг, он выбрал крылатую версию. Наверное, это было правильно. Стены снова застонали, мы уже видели просветы комнаты за каменным барьером.
- Мы на половине пути, - сказала я. – Теперь шанс дойти до конца пятьдесят на пятьдесят.
Двадцать минут спустя он расшифровал следующую загадку.
- Я никогда эту не слышал.
- Что там говорится?
- Это мужчина признает самым дорогим. Это сияет в свете солнца. Обеспечивает его всем. Его жизнь проходит в погоне за этим, и если он успеет ухватиться, то это его не оставит, - он замолчал на миг. – Наверное, сокровище.
- Или леди.
- Ты права, - Оскар потер челюсть и посмотрел на меня. – Можно высказать теорию?
- Конечно.
- Последние две загадки особенно относятся к вам с Амоном.
- Да. Это так.
- Значит, эту можно отнести к тебе. Тогда ответом может быть леди.
- Да? Почему?
- Мы говорим об Амоне, и ему нужна ты. Не сокровище. И когда вы вместе, его лицо светится. Это отражается и на тебе.
- О. Да. Так и есть.
Уверенный в своей теории доктор Хассан выбрал символ леди. Ничего не произошло, и я задержала дыхание на пару секунд. Потом послышался стук, и стена задвигалась. В щели теперь можно было просунуть руки, но все еще не вышло бы пролезть.
- Вы были правы, - прошептала я.
- Да.
Он приступил к последним рисункам, а я думала о словах последней загадки. Амон тратил жизнь на погоню за мной? Как могла я, смертная девушка, обеспечить его всем? Даже если я найду Амона и спасу его, Анубис не позволит нам быть вместе. Он ясно объяснил, что Амону нужно исполнять его работу. Но последняя часть давала надежду. Может, если мы будем держаться друг за друга, то найдется вариант, когда наши пути вновь пересекутся.
Доктор Хассан перебил мои мысли.
- У нас проблема.
- Какая?
- В этот раз загадка понятна. Говорит высказать цель и найти то, что мы ищем.
- Да, но мы уже знаем, что ответ сокровище.
- Да? Тут может быть уловка. Если ответ - богатства, нас могут проглотить. Боги уж точно не станут отдавать свои драгоценные сокровища, и нас особо предупредили не трогать ничего из того, что не было объяснено.
Палец доктора Хассана завис над символом сокровища, но он мешкал. Я тоже не знала, что делать.
- Другого выхода нет, - сказал он и приготовился нажать символ.
Но тут я кое-что заметила.
- Стойте! – крикнула я.
- Что такое, Лили? – сказал доктор Хассан, опуская руку.
- Я узнаю это. Это знак Амона, да?
- Да, но Амона не было в четырех вариантах.
- Да, но помните? Амун был там.
- Да, но это имя мы уже использовали.
- Но разве вы не видите? Вы ведь сказали, что все это обо мне и Амоне. Я ищу не сокровища, а Амона. Он моя цель.
Доктор Хассан был тронут.
- Ты уверена, Лили?
Была ли? Во мне говорил инстинкт. Но теперь, если подумать, я не была уверена. Что мы найдем за стеной – сокровище сфинкс или путь к Амону? Пока я не начала строить догадки, я шагнула вперед и нажала на символ Амона.
Через удар сердца задрожала вся стена. Камень обваливался по сторонам, и я боялась, что совершила страшную ошибку. Я пошатнулась к мелко дрожащей стене, моя рука исчезла в новой бреши. Боясь, что меня завалит, я отстранилась, и меня поймал доктор Хассан, который и сам едва стоял. Еще удар, и последние камни ушли с пути.
Мы стояли, цепляясь друг за друга и тяжело дыша, пока пыль оседала, и когда это случилось, мы остолбенели при виде, открывшемся перед нами. Сокровища первой комнаты были ничем, по сравнению с тем, что скрывалось за стеной.
Сверкающее, украшенное камнями богатство покрывало все вокруг. Статуи кошачьей богини в полный рост стояли, как стражи, вечно оберегая сокровища в комнате. Мой взгляд загорался при виде всего, я не могла сосредоточиться на чем-то конкретном, окруженная такой роскошью.
И тут что-то двинулось.
Перед нами на золотом троне, сверкающем солнцем на золотистых лучах и блестящих бриллиантах, сидела самая красивая женщина. Сначала я подумала, что меня обманывают глаза, шедевр мерцал в неописуемо прекрасном месте, и я отметила, что она могла быть картиной или очень точной статуей. А потом я услышала смех, и женщина подняла руку и поманила нас к себе.
Ее шелковистые темные волосы были прямыми, как стрела, доставали ей до плеч. Она была в прозрачном белом платье, что собиралось на поясе и ниспадало по ее телу в стиле египетской богини. Золотые браслеты украшали ее руки, запястья, а золотые сандалии, напоминающие мои, блестели на ее ногах. Она улыбнулась мне, и я была очарована ее рубиновыми губами и густыми ресницами, а глаза светились, как туманность в космосе.
Я не могла говорить или идти, когда она снова поманила нас. Доктор Хассан страдал от такого же очарования. Мы приросли к месту. И не шевелились.
Мы не шли к ней, и она, видимо, решила идти к нам, потому что она встала, и я поняла, что сияли не лучи. Они двигались с ней, поднимались выше, окружали все ее тело.
- Исида, - выдохнул доктор Хассан благоговейным шепотом, и я знала, что он прав. Сама богиня. Та, что вдохновила Амона на заклинание, соединившее наши сердца.
У нее были… крылья.
6
Заклинание Исиды
Исида не переживала из-за моего блуждающего взгляда или оцепенелости, как и из-за того, что я молчу. Я была ошеломлена. Я могла лишь стоять на месте и заикаться. В ней было что-то особенное, и причиной было не то, что она бессмертна. Она сильно отличалась от Анубиса, темного и загадочного, с раздутым самомнением он походил на темпераментного рокового бога. Он больше напоминал… человека.
Исида была настоящей богиней. От нее исходила сила. Она была в ее глазах, позе, в каждом движении руки, ноги и крыла. Может, дело было в том, что она была не простой богиней. Она была чародейкой, обладающей магией, которая могла запугать даже кого-то такого сильного, как Анубис. Она приближалась, а я ощущала ужасную смесь восхищения и страха.
Ее полупрозрачное платье шелестело, ее крылья дернулись и сложились. Когда она заговорила, ее богатый голос эхом раздавался по комнате, словно ветер был ревнивым любовником, который хотел поймать ее слова, забрать себе, чтобы они принадлежали только ему. Такая женщина как Исида могла запугать даже мою маму, это уже хоть что-то говорило.
- Здравствуйте, - сказала богиня. – А ты, должно быть, Лиллиана.
- Лили, - исправила я ее и прикусила губу, понимая, что произвела ужасное первое впечатление. Это я знала. Я всю жизнь провела в уроках как говорить с важными людьми, даже если я нервничала.
Она не расстроилась, а даже улыбнулась.
- Значит, Лили. Анубис часто о тебе говорит.
Я не знала, говорил он обо мне хорошо или плохо, и я уже начала придумывать, что он мог ей рассказать.
- Подойди, - сказала она. – Дай на тебя посмотреть.
Она тут же вытянула руки, и я позволила взять меня за ладони. Вблизи ее глаза были еще интереснее. Еще издалека я заметила, как они сверкают, как в них смешиваются цвета. А теперь я стояла на расстоянии вытянутой руки, я видела розовый, лиловый и синий, смешивающиеся как грозовое облако со зловещей и смертельно опасной угрозой, скрытой за поверхностью. Я бы не хотела стать объектом ее гнева. Эти уникальные глаза смотрели на мое лицо так пристально, что я и не знала, чего она искала, что она может видеть.
- Хмм, - сказала она. – Все, как и думал Анубис. Амон использовал мое заклинание, чтобы соединить вас. Признаю, у меня были сомнения. Между нами, Анубис склонен преувеличивать. Но теперь я вижу, что он был прав, что нет другого выхода, кроме как попробовать Ритуал Уасрет.
- И он превратит меня в сфинкс?
- Если получится, то да, - ответила Исида.
- Вы дадите нам заклинание?
- Вы прошли проверку загадками, значит, заслужили право.
- И что заклинание… сделает со мной?
Богиня убрала прядь волос с моего плеча, ведя себя как мама.
- Сильно изменит тебя, думаю, если переживешь преображение.
Исида погладила меня по щеке, развернулась и направилась к золотому трону. Она, наверное, ощутила, что ее ответ не обрадовал меня, потому что махнула рукой и добавила:
- Ты останешься собой… по большей части. И если пожелаешь, сможешь жить среди смертных, будешь мудрее них, если это тебя тревожит. Но пойми, это единственный способ спасти того, кого ты любишь.
Я нахмурилась, а в голове повторялись слова если, по большей части и переживешь. Вопрос возник не из тщеславия. А от мысли, что я стану монстром, зверем, чем-то… нечеловеческим, что пугало. Но когда она сказала, что только так можно спасти Амона, я поняла, что пойду, чем бы это ни обернулось.
Мысли об Амоне привели к тому, что мое восхищение и опаска из-за разговора с той, что могла отогнать меня, как надоедливое насекомое, заменились неуверенностью и смятением. Весь процесс длился слишком долго. Я решила, что пройду через это, но каждый момент промедления приближал миг, когда Пожирательница найдет Амона и проглотит его сердце.
Я подошла к трону.
- Если заклинание даете вы, зачем вы с Анубисом заставили нас прийти сюда? Мы потеряли часы, пока ехали к Луксору, пока пытались расшифровать ваши загадки, когда можно было просто дать нам это тупое заклинание, - я скрестила руки на груди. – Похоже, вас не очень волнует возможный конец света, как и точно не волнуют страдания Амона.
- Лили! – доктор Хассан шагнул ко мне и положил ладонь на мое плечо с паникой на лице. – Не забывай, с кем ты говоришь.
Богиня, устроившись, выслушала мои обвинения без видимой реакции. Когда я закончила, она вскинула брови:
- Конечно, возможный конец для человечества тревожит нас. Мы следили за миром тысячелетия, будем следить и дальше. Это наш долг. Наше право. И хотя наши способности смертным, вроде тебя, кажутся всесильными, на каждом из нас есть ограничения. У нас есть процедура, как там вы ее называете… - она помахала рукой, словно искала подходящее слово, - проверки. Даже мы следуем правилам, - сказала она хмуро.
- Невероятно, - прошептал рядом со мной Хассан.
- Да, - она продолжила. – До этих правил боги были свободны делать все, что пожелают. И в те времена, из-за прихоти и отсутствия запретов люди сильно страдали. Нам нужно было следить друг за другом. Как же можно было править людьми, если мы не можем справиться с собой?
- Но если у вас были законы, почему Сетх смог убить вашего мужа? Потому что не поступили иные приказы? – спросила я.
- Большинство наших законов связано с миром смертных. Действия Сетха были первым нападением бога на себе подобного. Сетху… объявили выговор после убийства моего мужа, но совет богов решил, что раз я поступила вопреки природе и воссоздала Осириса, Сетху хватит умеренного наказания. Но после его попытки убить моего сына, Гора, после попытки подчинить человечество во времена смертности Сыновей Египта, все боги согласились изгнать его и составить ряд правил, которые мы зовем Небесными законами.
Доктор Хассан, переполненный энергии, уточнил:
- А могут ли где-то сохраниться записи Небесных законов?
- Вам их не получить. Законы написаны звездами, они всегда сияют над нами, они поднимают шум, когда кто-нибудь из богов делает что-то не так. Их шепот могут слышать лишь некоторые из нас. У смертных этого таланта нет.
Доктор Хассан опечалился. Он напоминал ребенка в магазине мороженого, его глаза сияли из-за множества возможностей, но тут он обнаружил, что магазин закрыт. Но вскоре вернулся огонек решимости, и я была уверена, что если у смертных был шанс понять язык звезд и изучить законы космоса, он найдет его.
Я же не могла представить, как звезды шпионят за богами и смертными. Это было странно. Но все боги и монстры, как и все остальное, случившееся после встречи с Амоном, редко имело смысл.
Я с любопытством спросила:
- И вы ослушались приказа. Как?
Исида лукаво мне улыбнулась.
- Я обошла правила, - она замолчала, словно ждала, что я оценю ее ум. – Я попросила Анубиса помочь мне воссоздать мужа, что было запрещено советом, но я соединила его с тем, что осталось от того крокодила, поглотившего его, и он уже не был только Осирисом. Он был чем-то новым. Осирис оставался моим, как и оставался собой, но они не могли отрицать, что его облик изменился. И они разрешили это.
Желая уже закончить разговор, я спросила:
- Вы расскажете мне? Как попасть в загробный мир?
Исида прищурилась и тряхнула крылом, сложив его после этого за спину.
- Хоть меня и попросили помочь тебе, Амун-Ра причинит тебе только больше боли, если узнает, что я на твоей стороне. Лучше будем исполнять по одному делу за раз, согласна?
- Н-наверное.
- Ты должна понимать, что для того, чтобы добраться до Амун-Ра тебе придется сначала пройти испытание.
- Испытание? Я думала, мы прошли все загадки.
- Загадки – не испытание. Это лишь вступление. Тебе нужно было получить доступ к ритуалу. Пережить, а потом можно тревожиться и об Амун-Ра.
- Хорошо. Что тогда мне делать дальше?
- Терпение. Чтобы понять Ритуал Уасрет, тебе нужно понять, почему я его создала.
Я вскинула брови.
- Вы создали?
- Да. Этим заклинанием я очень горжусь, несмотря на причину его создания. Этого не ожидали боги. Хотя теперь с ним связаны все эти загадки и правила.
- Хорошо. Расскажите.
Она чуть подвинулась на своем троне, и мне показалось, что богине неуютно. Она пригладила юбку и вздохнула, а потом продолжила:
- Я создала его, чтобы изменить смертную – мою служанку – разлуку с которой не могла пережить, ведь она была сильно ранена. Я уговорила свою сестру Сехмет, - она указала на статуи котов-солдат, окружающих комнату, - подарить ей бессмертие. Как только заклинание было сотворено, другие обнаружили, что мы использовали магию. Чтобы помешать неопытным повторить это, чтобы помешать идеям сделать это снова, была создана Комната загадок. Она оценивает ценность тех, кто ищет дар бессмертия. Конечно, никто из людей не пересек комнату, кроме тебя. Многие, попав сюда, были отвлечены богатствами, но прикосновения к ним приводили к их гибели.
- Вы недооцениваете любопытство смертных, - доктор Хассан мял шляпу с тревогой. – Есть те, кто ищет не только сокровища.
- Да. Было несколько, но не с такими талантами, как у вас, визирь. Когда посвященные, как вы, пытались получить доступ к секрету, но у них не удавалось, их убирали.
- Так другим богам не понравилось преображение вашей служанки? – спросила я.
Печаль проступила на ее красивом лице.
- Они не так легко воспринимают новое, как я, - сказала она. – Они думают, что состояние, в котором мы родились, то состояние, в котором и должны оставаться. Если бы не я, Сыновей Египта и не было бы. Это я убедила богов наградить трех достойных смертных нашей силой. Если бы мы этого не сделали, пришлось бы вмешиваться самим и бороться с Сетхом. Это истощило бы нас, и мы не смогли бы исполнять свой долг.
Исида улыбнулась, словно думала, что я понимаю ее точку зрения. Но я чувствовала к ней и ее деяниям с Амоном и его братьями совсем другое.
- Так это из-за вас Астен, Амон и Ахмос должны раз за разом умирать? Они не могут влюбиться и стать мужьями или отцами, нормально жить из-за вас? Нечестно поручать им убирать за вами только из-за того, что это неудобно для вас! Вы хоть раз спрашивали у них, что они хотят?
Богиня склонила голову. Уголок ее рта приподнялся, может, потому что она думала, что я сказала что-то смешное, или потому что она думала, что я – любопытный жук, которого нужно раздавить. Я была оскорблена. Я чувствовала праведный гнев в венах.
- Сыновьям Египта давали выбор. Они могли отправиться в загробный мир и ждать своих родных, или они могли возвращаться на короткие периоды, чтобы служить богам. Они выбрали последнее.
- Не думаю, что они понимали, что от них это требовалось.
- А ты, Лили? Ты понимаешь, что от тебя требуется? Или ты хочешь изменить каждую клеточку себя, чтобы спасти любовь? – я сжалась под ее взглядом, но вскинула голову в попытке защититься. – Я вижу твое сердце, дева, как и их сердца. Они стоят дара. И не важно, зовешь ты это благословением или проклятием. Они захотели, а мы нашли для них применение.
- Как и для вашей служанки?
Злость исказила черты лица Исиды, но признаки быстро исчезли.
- Ты не знаешь, о чем говоришь. Банити умирала. Это было больно. Когда я сделала ее сфинкс, я думала, что это дар для любимой служанки.
- Ч-что случилось с ней? – спросила я.
- Банити не смогла принять новую жизнь. У нее не хватило сердца. Видишь ли, сфинкс – натуры с двумя сердцами. Ее сознание фрагментировано, и она не смогла выстроить мир между женщиной, которой она была, и существом, которое ей нужно было принять. Истории о сфинкс, поглощающих людей, - правда, хотя дело не в неразгаданных загадках. Ее преследовали охотники, загоняли в пещеры. Она одичала, и все человеческое в ней задавил зверь. Она могла только наброситься в ответ. А когда учуяла кровь, другая сторона взяла верх. Она была в ужасе от того, чем стала, и принялась искать свой конец, хотя смерть, кроме редких случаев, уже не была выходом. Я уже не могла с ней совладать, я пришла на совет, призналась во всем и ждала их решение. Они дали ей то, чего она искала. Свою смерть.
- Зачем тогда хранить ритуал? Почему не убрать все следы его существования?
- Потому что, - просто ответила она, - звезды сказали, что нам он понадобится.
- Что вы говорите? – спросил доктор Хассан. – Звезды знали о Лили?
- Не о Лили, нет, но мы не осмеливаемся спрашивать, что видели звезды. Они могли знать, что Лили – причина. А могли иметь в виду кого-то еще. Это могло вообще не иметь смысла. Звезды шепчут не всегда понятное. Но все же боги согласились не стирать следи заклинания, ведь звезды могли оказаться правы.
- Ага, да, - я пнула камень золотой сандалией. – Мне нужно спасти Амона. И мне не нравится, что эти ваши ритуалы идут так долго.
- Ах, Лили. Как мало видят смертные глаза. Если бы мы видели, что грядет ритуал, то отправили бы неподготовленной. Каждый шаг необходим. Каждый барьер делает сильнее. Закаленную сталь сложно сломать. Считай, что мы предоставляем тебе лучший шанс. Помни, что даже в преисподней есть определенные правила и ограничения.
- Как то, что вам нельзя вмешиваться.
- Именно. Постарайся так сильно не переживать. Если бы Пожирательница нашла его, мы бы узнали. А даже так – осушать его очень долго. Это займет время. Потому я хочу, чтобы ты понимала важность того, что делаешь. Это заклинание не простое. Тебя проверят, и если все выйдет, тебе понадобится время, чтобы привыкнуть к новой себе. Ты должна быть решительна. Смотреть на свою цель. И ты должна открыть сердце. Иначе ты потеряешь себя, как моя служанка Банити.
- Вы уверены, что только так можно его спасти?
- Я знаю только такой путь.
Сглотнув, я кивнула.
- Тогда посмотрим, сможем ли мы как-то ему помочь.
Крылья богини развернулись, она улыбнулась.
- Визирь, готов получить заклинание?
- Да, - ответил он. – Но у меня есть вопрос до начала.
- Какой же?
- Почему Уасрет? Разве ритуал не должен назваться в честь вашей служанки Банити?
- Что ты знаешь о Уасрет? – спросила Исида.
- Она была богиней Египта, и большинство ее почитателей было в Фивах. Знаю, что она защищала вашего сына Гора, и что она, по слухам, была первой женой Амун-Ра.
- Хмм. Интересно, как правды перемешались и стали почти неузнаваемыми. С моим сыном точно была Банити. Она была его кормилицей. Он считал ее второй матерью и был безутешен после ее смерти. Фивы здесь, потому что там она родилась, там я отметила ее смерть, создала храм со статуями сфинкс. Но это все о Банити, не о Уасрет. Видите ли, Уасрет – та, что по слухам была первой женой Амун-Ра, та, из-за которой ритуал оставили, та, которая даже не родилась к моменту, когда ее имя записали на стене. Это имя много эр назад нашептали звезды.
- Записи, что мы находили об Уасрет, были о двух разных людях, - прошептал доктор Хассан.
Исида разглядывала сверкающее кольцо на своем пальце, она спросила у доктора Хассана:
- Ты нашел две версии сфинкс на стенах, так ведь?
- Да. Так и было, - отметил он.
- Они представляют не две разные версии, а две разные личности. Одна – Банити, рожденная и умершая тысячи лет назад. Другая – Уасрет, стоящая рядом с тобой. Конечно, Лили мы и ждали.
Я вскинула руку.
- Погодите. Вы говорите, что я есть или могу быть Уасрет? Богиней, которую описал доктор Хассан?
- Так я и сказала.
- Вы подозревали это все это время? Знали, кто я и что должна сделать?
- Как я и сказала, мы знали, что наступит время, когда понадобится заклинание. Мы не знали, когда именно оно пригодится. До момента, пока Амон не вошел в преисподнюю, мы не ожидали, что ты будешь чем-то большим, чем смертной игрушкой.
- Мы с Амоном не… - я помахала руками, смутившись, - занимались таким.
- Не важно. Мы знали, что ты будешь, и пророки понимали, что записанный шепот был рассказан звездами. Но звезды редко делятся секретами даже с богами.
Я задрожала. Я теперь не смогу смотреть на звезды как прежде. Теперь я видела в них сплетников с миллионами глаз, со сверкающими серебристыми язычками, шепчущими загадки всем, кто слушает. Они всю жизнь смотрели на меня. Сразу стало не по себе.
- Хорошо, вы говорите, что это было мне суждено, если все вы правы.
- Неполный, но вполне правильный вывод.
- Фантастика. Ладно, отставим смертность и сделаем то, что нужно. Не нужно оплакивать мою мрачную человеческую кончину. Судьба была написана звездами давным-давно. Понадеемся, что моя. Иначе пострадает весь мир, а я – особенно, - говорила я, чтобы скрыть страх, а потом принялась в трансе бродить по комнате, гладя статуи, словно они были лысыми Буддами, которых терли на удачу, пока Исида учила доктора Хассана заклинанию и все объясняла.
Она быстро со всем справлялась. Мои мысли запутались, и я слышала их гудение, словно бензопилы по дереву. Я прикусила губу, Исида поглядела грозовыми глазами на меня, и я боялась, что она увидит страх в моем сердце. Если она и увидела, она ничего не сказала, но выпрямила руки и расправила крылья.
Доктор Хассан наполнил сумку разными вещами, из них сильнее всего выделялся черный полированный лук, выглядывающий из сумки. Было видно, что там много другие тяжелых вещей. Он едва смог закинуть сумку на плечо. Доктор Хассан шагнул к ней, и они притянули меня к себе.
- Я бы советовала закрыть глаза, - сказала Исида, ее тяжелые крылья забились. От этого предупреждения сжался мой желудок, мы взмыли в воздух и устремились к потолку. Я кричала, что мы врежемся в камень, но мы пролетели его, словно темную тучу, и взмыли в небо. Я продолжала смотреть, пока ветер и яркость ее облика не стали невыносимыми.
Исида была ангелом. Ужасающе яркой молнией, рассекавшей небо с таким громким грохотом грома, что тряслись небеса. Как призрачная комета, огненная, сверкающая и мимолетная, мы пролетали города и фермы, пустыни и горы. А я могла только крепко держаться за нее и думать, что со мной будет.
7
Охотница
Желудок снова сжался, а мы падали все ниже, ниже и ниже, у меня выбило дыхание, она тряхнула меня, как тряпичную куклу в руках, ставя так, чтобы мы ногами коснулись земли. Еще несколько ударов ее крыльями, и мы прорыли ногами канавки в земле, пока не остановились на траве. Песок простирался вокруг нас, песчинки покалывали кожу. Исида спрятал крылья за спиной.
- Мы на месте, - сообщила она.
- Где? – спросила я, стряхивая пыль с рук и платья. Когда я коснулась руками волос, то скривилась. Они спутались, им нужен был шампунь с кондиционером, или хотя бы расческа. Я перекинула их через плечо и огляделась. Вокруг были лишь одинокие деревья, кружащие птицы и звуки насекомых.
- В мире смертных эта часть называется Африкой, хотя именно это место вы не найдете, если будете снова искать. Мы на священной территории сфинкс. В месте, где ты найдешь свое сердце.
- Разве у меня его нет?
- Тебе нужно второе. Помни, сфинкс с двумя сердцами.
Хорошо, мне нужно найти сердце?
- О, не ты его найдешь. Она тебя найдет.
- Ладно. Она меня найдет, - я нервно водила ногой в сандалии по траве. – И кто меня ищет?
- Пока что никто. Сначала визирь произнесет заклинание. Сила окружит тебя, и она учует твои намерения и придет за тобой.
- Учует? – разговор принимал неудобный оборот. – Если от полета мне не было тревожно, то от ваших страшноватых объяснений стало.
- Не стоит бояться. Если она сочтет тебя достойной, она подарит тебе свое сердце.
- А если не сочтет?
- Тогда проглотит.
- О, и все? Ага. Нечего бояться, - я подняла ко рту кончики пальцев, нервно грызя ногти. Они еще не вернулись к тщательно наманикюренному виду, какими были до приключения с Амоном.
Видя мое печальное состояние, доктор Хассан вмешался:
- Дальше заклинание, не так ли?
- Да. Как только над ее головой будет произнесено заклинание, она станет и охотницей, и добычей. Ты будешь ждать ее здесь. Если она выживет, ты наградишь ее оружием из Комнаты загадок. Помни, Уасрет – сфинкс, но не все сфинксы – Уасрет. Даже если она не та, о которой говорили звезды, она все еще может спасти любимого. Но если она не вернется…
- Все мы пропали, - закончил Оскар.
- Да, - тихо ответила Исида. Ее грозовые глаза посмотрели на меня.
- Как нам понять, было ли предсказание о ней? – спросил доктор Хассан.
Богиня улыбнулась.
- Время покажет. Да пребудет с тобой удача, Лили. Я желаю тебе успеха.
Я смогла лишь кивнуть, пытаясь подавить гримасу, что появилась на лице вместо улыбки. Исида тряхнула крыльями и сказала перед взлетом:
- О, чуть не забыла, - она обернула тело крыльями, быстро заморгала, и ее красивые глаза наполнились слезами, которые она поймала краем крыла. Движение было намеренным, без эмоций. Закончив, она схватилась за сверкающее перо и потянула, выдернула и прошептала заклинание над ним.
- Держись за него, - сказала она перед тем, как отдать его мне, - пока визирь будет читать заклинание. Я немного улучшила его с прошлого раза. Слезы защитят тебя ото всех существ, которыми я могу управлять, но как только ты их используешь, у тебя уже не будет моего щита, тебе придется рассчитывать на свои силы. Используй слезы понемногу. А остальное… - она улыбнулась, - припасу как сюрприз.
Она повернулась к доктору Хассану.
- Я считаю, что вы сможете объяснить ей все о сфинкс. Будем молиться, что ее разум выдержит.
- Я постараюсь, богиня.
- Посмотрим.
Исида вскинула руки на восток, где солнце только выглядывало из-за горизонта, и все ее тело заполнилось светом. Ветер примял траву вокруг нас, она взмыла в небо. Хотя я прикрывала глаза, чтобы посмотреть на нее, ее озаряло солнце, и вскоре я не могла различить их. Она оставила нас.
Я крутила сверкающее перо, что она оставила, между пальцев.
- Нужно преодолеть так много «если», чтобы добраться до Амона, да? – спросила я.
- Да. Путь кажется сложным, да?
- И не говорите.
Доктор Хассан прочистил горло.
- Начнем?
- Мы должны. Некое ужасное чудовище неизвестного вида ждет охоты на меня, - Оскар издал звук и провел ладонью по шее. Он беспокоился. – Эй, - сказала я. – Хоть мне и неудобно, но я вызвалась. Помните? Я хочу этого. Я буду в порядке. Особенно, если вы будете меня учить.
Он с сомнением посмотрел на меня, но послушно взял блокнот и начал заклинание. Он читал его, ходя вокруг меня:
- Здесь, на Священных землях Сфинкс мы подаем прошение.
Лиллиана Янг пришла днем следом за богами.
Ее подвиги важны, они записаны в летописях космоса.
Она – Добыча, приближается с силой и чистотой,
Ищет Охотницу, что ждет, обнажив когти и зубы,
Ту, что Танцует в крови и Поедает сердца…
Звучало страшно. Почему египетские заклинания не могут быть о щенках, шоколаде и единорогах? Каждое заклинание, с которым я сталкивалась после встречи с Амоном, было связано с кровью, мумиями и смертью. Да, я любила мумию, так что это было ожидаемо, но почему мои египетские приключения в стиле Индианы Джонса не могут быть веселыми? Такими, чтобы описать в сочинении в колледже?
Доктор Хассан не умолкал, и я сосредоточилась на словах.
- Ту, что уведет ее на ту сторону,
Пора вашим путям пересечься.
Обе достойны.
Обе уважаемы богами.
Обе доказали свою ценность делами.
Охотница, пусти свою душу вперед, не сбейся с пути.
Добыча, облачись в силу спутницы и не бойся ее принять.
Слейте прошлое. Поделитесь будущим.
Две борющиеся души в одном теле.
Ничто не будет забыто.
Теперь они связаны.
Теперь они вымыты.
Теперь они умрут и переродятся.
Стоп. Он сказал: умрут?
- Дышите вместе. Охотьтесь вместе. Сражайтесь вместе.
Тихая, найди внутренний голос.
Слепая, найди истинное зрение.
Найди свою пару, о, хозяйка долины!
Когда доктор Хассан завершил строку, голос его сопровождало эхо силы. Я чувствовала, как заклинание опутывает меня. Оно нашло место в моем сердце и проникло туда. Как тяжелый камень в озере, вес его вызвал рябь, что побежала по коже, выходя наружу, словно я была эпицентром землетрясения.
Перышко, что я держала в руке, высвободилось, словно было разумным, и замерло передо мной. Ветер коснулся его, и я попыталась забрать его в тревоге, но оно не далось. Через миг я поняла, что оно двигалось намеренно. Оно набирало скорость, вертясь вокруг моего тела все быстрее, пока спину не пронзила острая боль. Слезы выступили на глазах, зрение заволокло красным. Я развернулась.
- Где оно? – спросила я у Оскара. – Где перо?
- Оно… эм… исчезло, - ответил он.
- Исчезло? Что вы имеете в виду?
- Перо Исиды слилось с твоей спиной.
- С моей… - я застыла на миг, ожидая реакции. Спину покалывало в такт пульсу. Я развернулась в отчаянии по кругу, попыталась заглянуть через плечо, но пальцами ничего не нащупала. И как меня угораздило поступить так глупо и влюбиться в мумию?
При нормальных отношениях мне бы можно было дать парню денег, подвезти или помочь с домашней работой, если бы он был в беде. С Амоном мне нужно было летать с богинями, отгонять влюбчивых божеств и быть добычей опасных зверей. Но я знала в сердце, что всем рискну ради него. Шанс быть с Амоном стоил жертвы, которую меня просили сделать.
Я убрала руку от лопатки, посмотрев, щурясь, на кончики пальцев. Завитки и линии на подушечках вдруг стали четкими, и я видела стук крови и крошечные вены под поверхностью.
- Что это? – прошептала я, вдруг поняв, что мои ощущения усилились заклинанием. Крики птиц пугали меня. Я заметила колонию термитов в миле от себя и учуяла реку, полную диких существ. Я закрыла глаза и глубоко вдохнула.
Там что-то было.
Что-то сильное.
Я чувствовала металлический вкус, проведя языком по зубам. Повернувшись к доктору Хассану, я размяла мышцы спины и плеч, согревая их, не зная, с какой целью.
- Что теперь мне делать?
Хотя я и задала вопрос, новое желание уже натягивало во мне невидимые струны. Я должна была что-то, кого-то найти, но не Амона.
Оскар, замешкавшись, улыбнулся.
- Иди, Лили. Я буду ждать тебя здесь, сколько смогу.
- Да, - ответила я, хотя голос звучал совсем не как мой, а мысли путались.
- Следуй за инстинктами, - сказал он. Я потянулась за сумкой, он покачал головой. – С собой у тебя ничего не должно быть. Даже воды. Тебя проверяют.
Я сглотнула, уже засыхая от мысли, что буду бродить по африканской саванне без припасов. Несмотря на решимость, глаза заполнили слезы. Было ясно, что пролиться им я не дам. Я нужна Амону. Я смогу сделать это.
Подставив лицо солнцу, я глубоко вдохнула, чтобы успокоиться и чтобы понять, куда идти. Под закрытыми веками свет был розовым, и я открылась звукам и запахам вокруг меня. Что-то привлекло мое внимание, отдаленный стук, словно удары в барабан.
- Лили? – услышала я Оскара.
- Да? – ответила я, голова была поднята, а глаза – крепко закрыты.
- Пора бежать.
И тут же каждый нерв в теле зазвенел. Я повернула к нему голову, кивнула и сорвалась с места. Я пошатнулась на миг, запутавшись в юбках, но в прыжке подхватила подол и заправила ткань за пояс.
Воздух заполнял легкие, я глубоко вдыхала и выдыхала порывами, ноги и руки работали в ровном ритме. Вскоре Оскар был лишь точкой на горизонте. Удивительно, но я смогла прыгать и не падать, словно олень. И хотя я никогда не считала себя спортсменкой и не бегала быстрее, чем трусцой, от такого темпа я не задыхалась. Я кипела энергией, наслаждалась ощущением теплых мышц, чувствовала на ногах пыль.
Волосы развевались за мной, ветер трепал их, как гриву лошади, и хотя я была хрупким человеком, была в опасности, я никогда не чувствовала себя такой живой. Руки и ноги гудели, все тревоги остались позади, пока я мчалась по земле. Я была существом, которому не нужно было ничего доказывать. Я была свободна.
Я не останавливалась часами. А когда все-таки устала, я инстинктивно пошла к реке вдали. Там была часть с маленьким прудом, от которого отходил ручеек, и там я могла легко попить. Я пробиралась в кустах у реки, вдыхая горячий воздух, пока выглядывала из-за редких деревьев и высокой травы опасность. Укрытие было густым, я была хорошо скрыта, но я ждала и следила, пока не убедилась, что никого нет больше белки неподалеку.
Сначала я набрала в чашу из ладоней воду из падающего ручейка и вылила капли в рот, но это не удовлетворило меня. Я огляделась, ничего не увидела и опустила лицо в ручей, открыв рот и делая большие глотки.
Часть сознания боялась жуков, червей и болезней, но та Лили, девушка из Нью-Йорка, уже не была главной. Мне хотелось пить. Мне нужна была вода. А река была полна воды. Мне нравилась эта простота. Никаких сомнений. Никаких колебаний. Было лишь желание и его исполнение. Досадное эхо меня было девушкой, отвлеченной мыслями, и пока я пила, я позволила всем тревогам и страхам уплыть по реке.
Напившись, я отступила на шаг и потянула за корсет мокрого платья. Вода была холодной и освежающей на горячей коже, и я отбросила назад тяжелые волосы, раздраженная их весом на плечах. Я услышала звук и пригнулась, едва заметив, что золотые сандалии испачкались грязью, как и края платья и голые ноги.
Три грызуна подошли к воде попить, мой желудок заурчал. Интересно, как долго я должна бродить по саванне? Мне придется поймать еду, убить и приготовить? Как разжечь костер? Может, тут есть съедобные травы или фрукты.
Я осталась у реки, скрытая, на несколько часов. Я не могла объяснить, но чувствовала, что так правильно. После часа тщетных попыток поймать рыбу я сдалась и смирилась с тем, что проведу ночь одна посреди дикой природы, да еще и голодной.
Вырыв ямку среди камней у реки, я устроилась в маленьком земляном лоне, смотрела на звезды и слушала существ ночи, пока постоянные звуки насекомых не убаюкали меня.
- Лили! Лили? Ты меня слышишь?
Тревога в его голосе тут же взбодрила спящую меня, хотя усталость тащила меня в забытье.
- Амон? – сонно прошептала я. – Как нам снова это удалось?
- Лили? Хорошо, что ты слышишь. Мы можем так говорить, когда вдвоем находимся в мире снов.
Я силой приоткрыла сонные глаза и увидела силуэт спящего Амона, подложившего руку под голову . Большой лиловый синяк украшал открытую часть его лица, свет огня танцевал на коже. Я хотела провести ладонью по его руке, коснуться губами его виска, попытаться добраться до него, но не вышло бы. Наши облики из сна не соприкасались. Меня истощали эти попытки, и я хотела ускользнуть в свой сон, когда снова услышала Амона:
- Постарайся не спать и послушать, юная Лили. Знаю, ты устала, но это важно. Ты не можешь этого сделать. Понимаешь? Я не дам тебе рисковать из-за меня. Ни по какой причине.
Напряженность Амона угасала в темноте, что давала сладкую передышку. Я пролепетала:
- Но Исида сказала…
- Верить богам глупо. Они хотят защитить только себя. Я продержусь, и я обещаю, что дождусь тебя, когда тебе придет время перейти к другому виду существования. Это случится после твоей долгой жизни, полной любви и смертного опыта. Не думай обо мне или об этом. Путь, что ты выбрала, слишком опасный.
- Но только так можно тебя спасти. Пожирательница придет за тобой, Амон. Она проглотит твое сердце, разрушит мир. Я не дам этому случиться.
Он замолчал на миг.
- Расскажи все, что говорили они, - попросил он.
Я пересказала ему все подробности, что только помнила, а когда закончила, я спросила:
- Амон? Ты еще здесь?
- Здесь, нехабет.
- Ты видишь? Дело не только в нас. Дело в спасении мира.
Он тихо заявил:
- Лучше бы мы не встречались. Может, я бы и не был счастлив, но было бы не так сложно.
Я сглотнула.
- Ты жалеешь, что встретил меня? – спросила я, боясь услышать его ответ.
- Лили, - его голос дрогнул, в моем имени прозвучало такое желание и отчаяние, что от этого сжималось сердце.
- Я люблю тебя, Амон, и не жалею, - сообщила я. – Даже о том, что сейчас делаю. Я найду путь к тебе. Обещаю.
- Если ты хочешь идти по этому пути, я не могу тебя остановить.
- Но ты бы попытался.
- Потеря всего мира не так значима для меня, как потеря хоть одного волоска с твоей головы.
- Амон, - вздохнула я, желая, чтобы он был здесь и обнял меня. – Я должна это сделать.
- Тогда я буду смотреть и советовать, если выпадет шанс.
- Просто живи, пока я не доберусь до тебя. Иначе все будет зря.
- Я постараюсь.
- Какие-то советы уже появились?
- Прими свои инстинкты.
- Это не новое.
- Ты поймешь, когда придет время, - я ощутила, что он хотел сказать что-то еще, но не смог себя заставить. Он сказал. – Хотел бы я быть с тобой. Защищать тебя. Больно думать, что ты в опасности.
- Думаю, ты в куда большей опасности.
- Нет чудовища и демона страшнее, чем боязнь, которую я испытываю, понимая, что ничем не могу тебе помочь.
- Исида дала мне свои слезы. Они должны защитить меня от некоторых монстров.
- Да, - вздохнул он. – Но только от тех, кто боится ее гнева. Я преисподней таких мало.
- Если так тебе станет лучше, мне бы тоже хотелось, чтобы ты был рядом.
Он ничего не говорил, словно думал, а потом прошептал:
- Может, я и смогу.
- Правда? – спросила я, восхитившись. – Как?
- Точнее, не я. Но мы связаны, и ты можешь моей силой призвать Небу.
- Небу – пустынный жеребец?
- Да. Он может не отозваться на твой зов, но стоит попытаться искать защиту.
- Ладно.
Мы с Амоном обсудили заклинание вызова Небу, его слова перешли от предупреждений и инструкций к обещаниям и желаниям шепотом, что согревали его сердце.
А потом мы уснули крепче, но воспоминания о нашем разговоре питали меня во сне. Я была рада тому, что в этот раз сказала, что люблю его. Я не знала, сколько часов прошло, но когда ощутила перемену в окружающей среде, я проснулась и увидела полумесяц высоко в небе, проливающий тусклый свет на пейзаж. Приближался рассвет.
Пришло время. Кожу покалывало, предвкушение ломило кости.
Я встала из земляной лежанки, даже не думая стряхнуть комки грязи с платья и волос, и вытерла тыльной стороной ладони рот. Ночные существа устроились в свои кровати, дневные еще не проснулись. Я была одна.
Снова утолив жажду и поправив юбки, чтобы не спотыкаться, я задалась вопросом, куда идти, но инстинкты подсказали направляться к восходящему солнцу. Солнце рождало жизнь.
Я бежала.
Солнце было почти в зените в небе, когда я остановилась. Слабо задыхаясь, я разглядывала во всех сторонах горизонт, но долина была пустой.
Я знала, что это не так.
Высокая золотая трава щекотала пальцы, сухие травинки хрустели под золотыми сандалиями. Слева я заметила рощицу деревьев в форме зонтов с тонкими листьями. Справа было скопление камней оттенков сепии, что казались неуместными на покрытой травой долине, словно великан случайно уронил их здесь.
Я пошла к камням, ветер стал сильнее, шелестел травой и приносил эхо тысячи шепотов. Я была на половине пути туда, когда я поняла, что что-то не так. Камни были не тем местом, куда я должна была идти. Остановившись, я закрыла глаза и вдохнула. Сладкий мускус щекотал ноздри, и я повернула в другую сторону. Каждый мой шаг был зловещим.
Покачивающаяся трава поредела у деревьев. Тонкие листья дико дрожали, а потом замерли, ветер словно задержал дыхание. Гудение – звук миллиона цикад – и шум дикой природы отвлекали и сбивали меня.
Сердце тяжело билось в груди, словно сигналило тому, что ждало меня, что я здесь, что я уязвима. И вдруг гудение унялось, и осталось лишь мое тихое дыхание. Я приросла к месту, не в силах двигаться назад или в сторону. Я не осмеливалась шагнуть вперед. Я могла лишь нервно покачиваться на ногах. Все органы чувств были на пределе, сосредоточенные на существе за деревьями, которого я не видела.
Вспышка движения слева привлекла мое внимание.
Собрав всю смелость, я стиснула кулаки и позвала:
- Почему ты не выходишь? Я знаю, что ты здесь.
Низкий рокот эхом отозвался в груди, перепугав меня. Шипение раздалось из-под сухого куста. Темно-желтый хвост исчез за деревом. Еще рык раздался слева, и я поняла, что существ больше, чем одно.
Я побежала.
Страх впивался в меня, как кислота, все ощущения обострились в тревоге. Звери уже не пытались быть бесшумными, они окружали меня, приближались с каждым шагом. От их близости по спине бежали мурашки, но я не осмеливалась обернуться. Так они стали бы настоящими.
Я ворвалась в круг деревьев и остановилась. Если существа, что бежали за мной, были пугающими, они не шли ни в какое сравнение с тем, что ждало на большом дереве в центре рощи. В тридцати футах был самый большой кот, какого я видела. Его сонные глаза вдруг открылись в тревоге. Он недовольно ударил хвостом с кисточкой и вышел из теневого места для ночлега.
Он тряхнул густой впечатляющей гривой, что была на несколько оттенков темнее его рыжевато-коричневого меха. Я отвлеклась на пыль, что отлетала от него в свете полуденного солнца.
Огромный лев двинулся вперед, набирая скорость быстрее, чем я ожидала от зверя его размера, и замер передо мной. Когда он зарычал, сила рыка чуть не взорвала мои барабанные перепонки. Тело дрожало от паники, его рычание мурашками бежало по коже.
Он качал головой назад и вперед, раскрыв пасть, сверкая невероятно острыми зубами. Еще один гудящий рев сказал мне, что к нам присоединились сразу несколько котов, что вместе стали смертельным оружием. Не меньше двадцати кошек появились из высокой травы вокруг деревьев, еще два льва, хоть и меньше, чем тот, что был передо мной, тоже приближались с ними.
Как только пришел весь прайд, они принялись расхаживать взад-вперед, рыча и шипя, ожидая сигнала к атаке. Круг смерти пугал так, что даже дьявол бросил бы свой трезубец и побежал бы, но я могла лишь дрожать в своих золотых сандалиях и ждать, что будет дальше.
А ничего не случилось.
Я ожидала атаки, но львы, казалось, ждали чего-то еще. Львица подняла голову и прорычала, подходя ближе, говоря, что мне пора уходить. Я сделала нерешительный шаг вперед, за ним еще один.
Когда я добралась до деревьев в четверти мили оттуда и прошла самые высокие из них, я услышала раскат грома. Хотя на небе не было ни облачка, гудение электричества заставило волоски на моей шее встать дыбом.
Я оглянулась на группу, прикрывая глаза от солнца, и услышала, как громко ревет лев. Он повторил это три раза, а потом все львицы сели. Кроме одной. Она прошла вперед, понюхала его, но смотрела вперед. На меня. С последним оглушительным ревом лев отступил, львица ответила. Я не успела моргнуть, а она уже мчалась на меня на огромной скорости.
Крик ужаса сорвался с моих губ, сердце колотилось. Развернувшись, я помчалась по холму, а оттуда и по долине так быстро, как только могли нести меня ноги. Я перепрыгнула упавшее дерево, через пару секунд услышала скрежет ее когтей по коре. Нырнув в подлесок, я обернулась, отчаявшись сбежать от львицы. Я была неуклюжей добычей.
Если бы у меня было оружие, я бы смогла дать ей бой. Она была почти надо мной. Я споткнулась о камень, и когти ударили по ткани платья, обрывки вились за мной, цепляясь за ветки и кусты. Я побежала вдоль неглубокого ручья, а она перепрыгнула на другую сторону, надеясь поймать меня там. Она пригнулась, золотые глаза следили за мной, мышцы напряглись.
Если я и стану ужином для голодного прайда львов, я хотя бы заставлю их побегать.
Плеснув ей в морду воды, я побежала в обратную сторону, откуда и прибыла. Дыхание вылетало сгустками, желудок сжимался. Я знала, что в любой миг почувствую ее когти в своей спине, а ее зубы целующими мое горло. Я отчаялась, зная, что умру здесь. Я никогда не найду Амона, не спасу любимого.
Интересно, как долго ждал меня доктор Хассан? Он найдет мои обглоданные кости и похоронит? Он хоть узнает, что со мной случилось? Увидеть бы Амона перед смертью. Оказаться снова в его объятиях. Мысли об Амоне напомнили мне о его словах ночью. Он просил принять инстинкты. И что они говорили мне?
Я боялась. Могло ли быть так, что эта львица оценивает мою достойность? Я ожидала сфинкс или какого-то монстра. Не обычную львицу.
Может, я думала не о том. Исида сказала, что если я не пройду проверку, мое сердце поглотят. Что мне делать?
Вскоре стало очевидно, что львица играла со мной, а не хотела прикончить. Солнце сползало к западу, и у меня не оставалось сил продолжать. Слова Оскара о смерти на закате и жизни на востоке зазвучали в голове. Я шла к смерти.
Наконец остановившись, я повернулась к преследовательнице. Львица замерла и мягко зарычала, словно была недовольна, что мышка, с которой она играла, уже не была заинтересована в игре.
- Слушай, - сказала я. – Я не уверена, что ты – ответ на эту загадку. Я не знаю, хочешь ли ты истощить меня, или проглотить меня, но я выбираю жизнь. Я не хочу, чтобы съели мое сердце. Я должна спасти мир, и мне нужно найти существо, живущее здесь, что поделится сердцем, чтобы я стала сфинкс и все выполнила. Если это ты, тогда ладно, начинай. Если нет – тогда я хотела бы остаться одной и найти охотницу.
Львица села, хвост бил по земле. А потом она прыгнула.
8
Сердце сфинкс
Подняв голову, я прошептала:
- Прости, - надеясь, что ветер донесет извинения до Амона. Я знала, что надежды и мечты о будущем уже не имели значения. Я была недостойна. Пора принять судьбу. Я раскинула руки и встретила смерть.
Когда огромная кошка ударила мое тело, я ощутила себя кеглей для боулинга, сбитой шаром. Удар не был слабым, бросающий не раздумывал, долетит ли шар вообще. И я не покачивалась, не зная, падать или нет. Она была тяжелой, удар сделал меня кеглей, что тут же опрокинулась.
Я оказалась на спине, на мне был ее сокрушительный вес, я не могла вдохнуть. Наверху темнело небо, я услышала громкий рокот грома. Мои руки обхватывали львицу, я цеплялась за мягкие рыжеватый мех на ее вздымающихся боках смертельным захватом, молясь, чтобы все закончилось быстро.
Ее острые когти пронзили кожу над моим сердцем, и я ощутила зловонное дыхание на щеке. Она подвинулась, накрыла мое тело своим, левая лапа оказалась на моем плече, и я как-то смогла вдохнуть. Львица опустила голову рядом с моей, уткнувшись между моим плечом и шеей, и хотя я ждала укус, что разорвал бы артерию, этого не случилось.
Она прижималась ко мне. Так сильно, что я словно снова попала в зыбучие пески, но в этот раз меня тянуло вниз существо, что было в три раза больше меня. Я не понимала, почему я не умираю. Почему она не ест меня. Я знала, что коты убивают добычу, ломая шею, и хотя я уже едва могла дышать, она не спешила.
Шли минуты, и мне начало казаться, что она спит. Я осторожно провела пальцами по ее меху, но ответа не было. Вес был уже не таким ужасным, как пару минут назад. Я смогла дышать, застонала от боли в теле. Ее голова откатилась, и я повернула свою, чтобы посмотреть на нее, а ее золотые глаза смотрели вдаль с невидящей дымкой.
И вскоре я начала извиваться под ней, но я не успела отбросить застывшую тушу, как услышала раздраженный голос в голове.
«Не шевелись, пока преображение не завершится».
Я замерла и задумалась, откуда этот голос. Это Исида? Еще какая-нибудь египетская богиня? И что за преображение происходило? Я пыталась убрать лапу с груди, но не смогла. Когти глубоко впивались в меня, и я отметила, что мне повезло, что она не порвала сердце в моей груди. Сдавшись, я тихо лежала, пока не случилось кое-что более странное, чем исчезновение тела львицы.
Обостренные чувства предупредили меня о невидимом незнакомце. Я не была одна. Чем больше исчезала львица, тем ощутимее становилось призрачное присутствие.
Голос, заговоривший со мной, не был Исидой. В этом я была уверена. Тревожило то, что чувствовала я его в себе. Не рядом, не от кого-то другого, как с Амоном во снах, но в себе, в своем сознании. Я чувствовала ее, как чувствовала обувь на ногах и волосы шеей.
«Ты ведь чувствуешь это, да?» - сказал голос.
- К-кто ты? – спросила я.
«Неправильный вопрос».
- А какой вопрос я должна задать?
«Правильно спрашивать: «Кто мы?»».
- Мы? – я сглотнула. Рот вдруг ужасно пересох, я облизнула губы, надеясь увлажнить их.
«Да. Мы. Ты уже не Лиллиана Янг, и я не та, какой была.
- Какой… ты была?
«Существом, что ты держала в руках».
Глядя на мертвую львицу, что становилась все более прозрачной, я спросила:
- Это была ты? Я слышу голос из львицы?
«Не совсем. В материальном облике я была животным с инстинктами. Мои мысли были простыми. Моей целью было выживание. Я отдала физическое тело, чтобы стать чем-то новым, спасти лучшую часть себя в этом союзе разумов. Меня уже нет. Тебя уже нет. Мы переродились. Мы сфинкс».
- Хорошо, если это так, почему я говорю с собой?
«На слияние разумов требуется время. А потом будет один голос и один разум. Если этого не случится…»
- Я сойду с ума.
«Да».
- Хорошо. И сколько мне… нам, - исправилась я, - так оставаться?
«Пока мое бывшее тело не исчезнет полностью. Процесс займет пару минут», - она была такой просвечивающей, что я словно пыталась коснуться сна.
Голос помолчал мгновение, а потом она добавила:
«Можешь не говорить со мной вслух. Я слышу и понимаю твои мысли».
- А можно пока что говорить вслух? Пока я не привыкну к этому?
«Как пожелаешь».
- Ты будешь скучать? – спросила я с любопытством. – По жизни львицы?
Она не сразу ответила. А потом сказала:
«По одиночке мы были смертными, хрупкими, слабыми. И слабость должна перейти в силу. Если мы будем вместе, ты это поймешь, - я размышляла над ее словами, она добавила. – Пора. Тебе можно вставать».
Я и не заметила, что почти прозрачная львица полностью исчезла.
- Прости, - сказала я и осторожно поднялась, застонав от боли в теле.
«Простить? За что?» - удивился голос.
- За то, что ты потеряла.
«Я не потеряла. Я обрела».
- Может, ты передумаешь, если все это не сработает.
Она молчала, а потом сказала:
«Если у нас не выйдет, мы будем пытаться вырваться из пут на нас. Никто не накажет нас на попытку стать чем-то большим».
- Надеюсь.
Я, нет, мы подняли голову и вдохнули. Острый запах воды звал нас, и мы побежали в ту сторону. По пути голос внутренней спутницы указывал на следы зверей и узнавал запахи, что я ощущала, но не могла определить.
Когда я заметила в пруду свой одичавший вид и ужаснулась состоянию платья и волос, я ощутила ее смятение.
«Если тебе не нравится грива, убери ее. Мы сможем идти без нее более бесшумно, а ее запах сообщает врагам, что ты идешь».
- Большинство моих врагов не ощутят мой запах.
«Может, в твоем мире и так, но в царстве богов все возможно».
- Я подумаю об этом, - сказала я неискренне. – А пока я бы помылась в ручье, если бы было во что переодеться.
«Зачем это делать? Кусачих насекомых еще нет».
- Ага, но мне нравится быть чистой.
«Но пыль долин скрывает запах. А, ясно. Ты хочешь запахом привлечь пару. Думаю, это умно, но это очень опасно в нашем путешествии. Мы должны быть осторожнее».
Я не могла сформулировать вопрос, но она ощутила мое потрясение.
«Ты понимаешь, конечно, что не скроешь от меня свои мысли».
- Э-это неправильно. Это как если бы мама всюду ходила за мной.
«Тебе не нравится мама».
- Нет. Нравится. Но она…
Внутренний голос перебил:
«Не нравится. Она не замечает твою уникальность. Она хочет, чтобы ты подходила ее стандартам и выборам».
- А ты этого не хочешь?
Она притихла на удар сердца.
«Нам обеим придется соответствовать, - длинная пауза, она добавила. – Ты гордишься этой гривой, и я чувствую, что ты не собираешься следовать моему совету».
- Верно.
«Ладно. Можешь оставить свою очень длинную гриву, но если она будет тебе мешать в будущем, мы с ней расправимся».
- Спасибо, - я тихо прошептала. – А еще она заставила меня выбросить все пахнущие лосьоны.
Я ощутила ее потрясение.
«Ты намеренно наносишь запах, чтобы хищник нашел тебя так же легко, как вонючего буйвола?»
- Эй! К твоему сведению, мои дорогие шампуни и лосьоны пахнут не как буйвол.
Она вздохнула.
«Боюсь, слияние наших разумов затянется. Если очищение тела и нанесение запахов для тебя важнее безопасности, то я посоветовала бы проделать то же и с языком».
Я рассмеялась.
- Ты, - выдохнула я, - хочешь, чтобы я вымыла язык? – через миг, когда я совладала с дыханием после головокружения, я ощутила, что она хочет присоединиться ко мне. – А что такое? – спросила я, пытаясь подавить смех. – Ты не смеешься?
«Мой вид испытывает удовлетворение, но мы не ведем себя как обезьяны, смешно раскачивающиеся».
- Не говори о том, чего не пробовала.
«Признаю, ощущение нельзя назвать неприятным».
Мы нашли нишу, где я спала прошлой ночью. Мне было удобно с ней. Я устроилась, уже не так тревожась из-за твердой поверхности, как это было в первый раз. Теплый свет садящегося солнца касался кожи, и я наслаждалась этим ощущением. Часть меня радовалась ему, ведь он напоминал жар прикосновения Амона, но другая часть, новая часть, смаковала тепло камней, окружавших мою самодельную кровать. Меня пронзило желание поспать днем, а не ночью.
- Пропустила сон с прайдом, да? – сказала я, читая ее мысли.
«Да, - признала она. – А ты наоборот любишь одиночество».
- В большинстве случаев.
Ей не понравился мой ответ. Через миг я добавила:
- Но мне нравится, что ты со мной. Особенно, ночью.
«Ночью мы охотимся. Мне придется привыкнуть спать вечером».
- Может, мы как-нибудь это уладим. Я не против дневной дремы.
«Дрема. Мне нравится это слово».
- И мне. Спокойной ночи.
«Спокойной ночи, Лиллиана».
- Лили, - я заерзала, устраиваясь удобнее. - Эй, а как мне называть тебя?
«Мы станем одним, тебе не нужно имя для меня».
- Мне было бы приятнее как-то тебя называть, даже если это временная мера. Пока ты можешь думать обо мне, как о сестре.
Я почти слышала ее тихое дыхание.
«Мою сестру-близняшку звали Таурет».
- У тебя была близняшка?
«Такое бывает у львов».
- Красивое имя.
«Она была моим товарищем в охоте, пока ее не убили. Мы были двумя тенями в ночи. Таурет была быстрее, но я была хитрее и острее, особенно, когда терзала добычу».
- Что с ней случилось?
«Мы были на охоте. Она стояла в дозоре, пока я ела. Гиены прикончили ее раньше, чем наш защитник смог ее отогнать. Она смогла предупредить нас, и они нас не одолели».
Каково это – испытать потерю сестры? Близнеца?
«Не трать эмоции на мою прошлую жизнь. Это тень того, чем я стану. Чем мы станем».
- Ты не можешь говорить мне, что веришь, что твоя сестра – трата эмоций. Ты любила ее.
Ее мысли стали далекими.
Львица в голове была чем-то новым. Я видела и ее глазами, и своими. Казалось, я разделилась пополам и общалась с ней через банки, соединенные нитью. Я понимала, почему служанка Исиды, спасенная силами сфинкс, сошла с ума. С ощутимым присутствием львицы я ощущала, что значит жить свободно и дико. Никаких сроков, ожиданий и мелочей.
Я не знала, проще будет мне привыкнуть к ее взгляду на мир, или ей ощутить мой. Ее раздражала человеческая точка зрения. Правила были неоднозначными. Связи с другими не было. Для нее мы были гудящими мошками, что кишели над рекой – бесцельные, ничего не добивающиеся и врезающиеся случайно то в одну преграду, то в другую. И ничего не видящие за пределами мирка, где мы родились, жили и умерли, никогда не погружающиеся в глубины реки жизни, существующие, чтобы причинять другим неудобства.
«Отдыхай, Лили», - сказала она, пытаясь заглушить мои мысли.
Мое сознание тут же притихло, и я знала, что это ее заслуги. Когда она решила, что пора спать, пришло время спать. Она не чувствовала за это вины. Она брала власть себе, когда выдавался шанс. Без отдыха она не могла нормально охотиться, кормить детей или ощущать опасность. Нам нужно набраться сил к этому времени. Это было логично. Это было просто. И возможно, благодаря ней.
Мои глаза закрылись, я улыбнулась, радуясь, что она легко восприняла меня как Лили.
- Ты так и не сказала свое имя, - сказала я, зевнув.
Она ответила так тихо, что я не была уверена, что она говорит со мной. Но я ощутила вес слова в сознании. Я знала, что она произнесла свое имя, что ее имя принадлежало и мне. Она прошептала: Тиарет.
«Тиа, - подумала я. – Как мило».
Тиа ощутила, что что-то не так, до меня. Мне было сложно сразу проснуться, чтобы понять, что она видит.
«Что происходит, Лили?» - спросила она, испугавшись. Все ее инстинкты говорили, что нам нужно бежать.
- Все хорошо, - прошептала я, успокаивая ее. – Мы в моем сне и видим то, что видит Амон в преисподней. Сюда мы попадем.
Теневое создание с когтями и крыльями летучей мыши кружило над Амоном. С визгом оно напало на него. В последний момент Амон вылез из-за камней и прыгнул, кинжалы из песка появились в его руках, пока он падал, с взмахом он лишил существо крыльев и вскинул кинжалы в воздух. Он опустил их, погружая по рукоять в шею чудища.
Еще удар, и зверь из преисподней сдался, уставший Амон соскользнул с его спины, нашел кожаную сумку и ушел, броня превратилась в песок. Он шел дальше, появилось болото, и запах гнили ударил по его носу. Мои глаза закрылись сами по себе, я ускользала от видения, но внимание Тии не ослабевало.
«Ты выбрала смелого спутника».
«Ммм, так и есть», - прошептала я.
«Ваша связь с ним дает нам преимущество. Мы можем видеть, куда он идет. Так я легко его выслежу».
«Это хорошо», - прошептала я, мои слова были медленными, они таяли, как мороженое при жаркой погоде.
«Спи, Лили. Я присмотрю за ним».
«Хорошо», - тело чувствовало последствия столкновения, хотя я знала, львица пыталась быть как можно мягче, когда мы сливались. Синяки покрывали почти все мое тело. У меня не оставалось энергии, чтобы быть с Амоном во сне. Я была рада, что она могла, хотя я надеялась, что буду видеть во сне все, что видит она.
Когда я проснулась наутро, язык приклеился к нёбу, тело затекло, словно я на всю ночь осталась в старинном вибрирующем поясе. Я не знала, случилось ли все со мной, или это лишь приснилось. Это напоминало галлюцинацию.
Но я чувствовала ее. Тиа… урчала. Иначе я не могла это описать. Вибрирующий звук гудел в голове. Ее присутствие было успокаивающим весом в груди, словно там свернулся кот.
Вскоре я поняла причину ее радости. Она спала, да, но было что-то еще. Что-то, что она повторяла в голове. Картинки вспыхивали, как настоящие, словно я это видела сама, из мира сна, где она была, когда Амон уснул.
- Что? Что ты сделала? – у них было мало времени до его пробуждения, но моменты, которые они были вместе,… пугали. – Т-ты поцеловала него? – воскликнула потрясенная я.
«Если уточнять, то это он поцеловал меня. Но было приятно».
- Зачем? Зачем ты это сделала? Ты не сказала, что это была ты?
«Я подумала, что о таком лучше рассказать тебе. Юноша и без этого страдал, я не хотела добавлять тревог. И мне было любопытно. А он так обрадовался, узнав, что мы можем физически касаться. Я не хотела портить ему настроение».
Я приросла к месту, открывая и закрывая рот, пытаясь понять, что делать. Тиа сонно зевнула. Ее сознание было полностью открыто, и я чувствовала, что она не ощущает за случившееся вины. Я не могла продолжать разговор с дремлющей кошкой в своей голове, так что через нашу связь повторяла сцену.
Во сне я видела спящее, как и всегда, тело Амона, но когда он уснул, появилась другая версия его. Его настоящий облик был в ранах и синяках, но его версия для сна была целой, сильной и такой же красивой, как я помнила.
Его ореховые глаза вспыхнули, когда он посмотрел на меня, он благоговейным шепотом произнес мое имя, протянул ко мне руку, и я видела, что его сердце колотится. Он сглотнул и шагнул ближе.
- Как такое возможно? – спросил он, я взяла его за руку, и на его лице загорелся восторг. Я уже хотела ответить, но поняла, что не могу. Тиа ответила. Я услышала свой голос, холодный и далекий.
- Должно быть, сила сфинкс дала нам способности видеть и касаться друг друга.
- Я не знал, что такое возможно.
- Как и я, - сказал мой голос.
Амон осторожно провел ладонями по моим рукам, словно прикосновение могло нарушить заклинание. Моя голова склонилась. Тие нравилось прикосновение Амона, но ее сердце не колотилось, как у меня, когда она увидела его лицо. Я ощутила натяжение губ, когда Тиа почти улыбнулась Амону.
- Это приятно, - сказала она.
Я рассмеялась со всхлипом и прижала пальцы к губам. Она говорила странно, но Амон не обратил внимания. Он моргнул, и я заметила, что напряжение сделало его глаза на оттенок темнее.
- Ты не знаешь, как сильно я скучал, - сказал он, проводя рукой по моей шее, ладонь остановилась на моей щеке. Амон подошел ближе, и на миг Тиа замерла, но этот миг быстро прошел. Я ощутила гудение радостной Тии, когда он погладил мою – нет, нашу – щеку большим пальцем, тепло солнца оставалось от его прикосновения, что успокаивало и согревало кожу.
- Не знаю, не видится ли мне, или это чудо, что сотворили боги, но мне все равно.
И он поцеловал меня. Прикосновение к моему рту заставило меня вздрогнуть. Я была ошеломлена, я видела все через память Тии, и это восхищало и расстраивало. Он поцеловал ее и не знал, что это была не я, запутавшаяся в ревности, но видеть Амона и касаться его было даром. Я ощутила его объятия, и он словно держал мое сердце в своих ладонях.
Поцелуй становился все более страстным, Амон прижал меня к себе так крепко, что казалось, что ничто не разделит нас.
Но что-то смогло.
Вскинув голову, он бросил слово, которое я не поняла, и тут я услышала неподалеку крик животного. Амон исчез из моих рук, его версия в синяках проснулась. Он поспешил вскочить на ноги и развернулся.
- Лили? – звал он. – Лили!
Земля содрогалась, монстр с зубами и клыками появился из пропасти. Тиа следила до утра, но он больше не засыпал. Я не знала, как работала эта связь во сне. Львица уже спала, а я не видела никакую версию Амона. Наверное, связь работает, когда я сплю, и если я могу спать.
Тиа не соврала, когда сказала, что поцелуй начал Амон, и, что интересно, я уже не ревновала. Конечно, хотелось бы быть там самой, чтобы он целовал не Тию, но быть с Амоном в любом случае было прекрасно. Чудесно. И Тиа была причиной, по которой это стало возможно. Я не могла ее за это винить, как и за то, что ей понравился поцелуй. Какой бы девушке не понравился поцелуй прекрасного бога солнца как Амон?
Благодарная ее теплому присутствию, я прошептала:
- Спи, а я найду завтрак.
Я не чувствовала движения Тии, пока не прошла половину пути к месту, где нас оставила Исида. Я надеялась, что доктор Хассан все еще там, и шла ровным шагом, хотя тело болело. Впрочем, боли было меньше, чем перед сном.
«Вместе мы исцеляемся быстрее», - сказала она мне, остановив меня и потянув мои руки и спину, изогнувшись, как кошка, а потом я снова смогла управлять конечностями.
- Ч-что это? – пролепетала я, пытаясь вернуть темп.
«Ты не поняла с первого раза?».
- Я услышала тебя. Просто не понимаю, почему вдруг нужно было остановиться и потянуться, когда мышцы уже были теплыми от бега.
«О, это».
- Да. Это. Ты меня захватываешь?
«Уверяю, твой разум такой же нетронутый и в твоей власти, как и был».
- Тогда как ты это сделала?
«Не я. Это ты».
- Нет. Это было бессознательно.
«Нет. Мы подумали об этом».
- Что значит мы? Я не думала об этом. Это ты.
«Может, с этого и началось. Но твое сознание согласилось. Не тревожься. Это хороший знак. Значит, мы становимся едины. Нам захотелось потянуться. И мы это сделали».
- Может, для тебя это и хорошо. А я словно одержима.
«Наоборот. Ты защищена. Расслаблена. Наполнена мной. Твой разум свободен и спокоен. Так для меня ощущается бег. При таком действии ты ближе ко мне, и твое тело легко реагирует на меня».
Мой бег раньше был ровным, теперь стал рваным. Словно я бежала на трех ногах и не могла подобрать темп. Чтобы отвлечься, я сказала:
- Я не злюсь. За Амона.
«Знаю».
- Просто… в следующий раз, когда такое случится, разбуди меня, ладно?
«Я попробую, Лили».
- Спасибо, - я бежала, начиная размышлять, что еще изменило во мне превращение в сфинкс.
«Что такое?» - спросила Тиа.
- Просто думаю, что превращение в сфинкс может, ну, знаешь…
«Сделать монстром?».
- Нет. Да. Возможно.
«Твои представления о сфинкс неверны, хотя, признаю, я бы хотела оставить свои клыки и когти».
- Когти были бы кошмаром для моей маникюрши. Но вот ты в моей голове, а что еще изменилось?
«Обострились чувства. Это началось с заклинания, а когда я приняла тебя, эффект остался».
- Погоди. Ты… приняла меня?
«Да. Все львицы знали о заклинании, когда его произнесли. Мы собрались на поляне, чтобы оценить нашу совместимость. Каждой был дан выбор – отбросить облик и слиться с тобой разумом – но я была той, кто лучше всех слышал твои мысли. Сестры поклонились, а я начала охоту, чтобы оценить, достойна ли ты».
- И ты могла меня убить?
«Если бы ты не подошла, да».
- Что ты оценивала?
«Многое. Твою смекалку. Твой уровень смелости перед лицом смерти. Твою решимость. Но больше всего – твое сердце».
- Ты все это могла ощутить?
«Да. Твое сердце хорошее. Его сила исходит из любви. В тебе нет амбиций или жадности. С моей точки зрения, тебя держат лишь ограничения, что ты сама себе наложила. Ты держишь в клетке желания и страсти, по своей воле живешь в клетке. Ты знаешь, чего хочешь, но боишься идти за этим. То, что ты так далеко зашла, говорит о глубине чувств в твоем сердце. Когда я узнала это о тебе, я подумала, что могу помочь тебе принять эту сторону себя, открыть все, что ты скрывала. Потому я приняла тебя и оставила то, чем была, чтобы помочь тебе стать намного сильнее».
Я не знала, что сказать. Тиа со мной была ангелом-хранителем, понимавшим все. Принявшим мои силы и слабости, желающим остаться со мной и помочь, в какую беду я бы ни попала. И я уже была в беде.
- Спасибо. За веру в меня.
«Я не одна. Твой спутник тоже верит в тебя».
- Откуда ты знаешь?
«Он говорил с тобой прошлой ночью, пока шел по преисподней».
- Да?
«Да. Эту часть ты не видела. Юноша не знал, что я слушаю, но надеялся, что ты поймешь его слова».
- И что он говорил?
«Витиеватые вещи. Многие его слова были незначительными, бессмысленными выражениями эмоций разной длины. Я обратила внимание, когда он заговорил о поддержке и о том, как сильно он ждет момента воссоединения, хоть это и опасно».
Я медленно выпустила дыхание, даже не зная, что задерживала него.
«Ты… хочешь услышать его признание?».
- Это все для меня, - ответила я.
«Тогда в следующий раз я буду обращать внимание. Мне он казался влюбленной лягушкой-быком в сезон спаривания, квакающей в преувеличенной манере, чтобы привлечь внимание дамы».
Я рассмеялась. Особенно, когда поняла, что ее мысли шли вразрез с ее словами. Признания Амона тронули ее, хотя она и не понимала всей их ценности.
- Просто погоди, пока это случится с тобой, подруга, - сказала я. Но тут посерьезнела и поняла, что она уже не сможет влюбиться, если львы так делали. Я тихо спросила. – Ты любишь своего спутника? Он был красивым львом.
«Наше понимание любви отличается. Я привязана к семье, а не к одному льву. Мы – сплоченное единство. Каждый важен. Нам не нужно отстраняться ото всех, как это делаете вы».
- Мы тоже привязаны к семьям, но когда выбираем спутника, пару, то хотим особые отношения. Что-то волшебное, что есть лишь между нами.
«Не уверена, что ваш способ лучше. Как видишь, ваша особая связь с этим юношей заставляет тебя страдать, ведь его нет рядом».
- Это так, - признала я. – Без него я разбита. И потеряна.
«Ты стольким жертвуешь ради крохотного шанса на счастье. Спокойная жизнь была бы лучше».
- Это же планировали для меня родители.
«Я не говорю, что ты не должна открывать новое, делать то, что тебе нравится. Важно искать радость в моменте, а не надеяться все одну мечту, на одного человека».
- Я подумаю об этом.
«Спасибо».
Она не была неправа. Я никогда не хотела быть одной из тех девушек, что забывали о себе ради мужчины. Но я не представляла никого, кроме Амона. Я провела ладонью по скарабею сердца на моем поясе и ощутила трепет в себе. Мое сердце было привязано к его, и пока это так, я буду делать все, что в моих силах, чтобы быть с ним.
Я учуяла Оскара, но не видела. Был полдень, солнце стояло над головой. Закрыв глаза рукой от света, я повернулась по кругу. Звук позади меня привлек мое внимание, и я резко развернулась и пригнулась, готовая напасть.
Доктор Хассан выронил полное ведро, вода разлилась волнами, словно изпронзенного сердца. Он стоял и с потрясением разглядывал меня.
- Лили? Что ты наделала?
9
Призыв Небу
Я медленно выпрямилась, расправила плечи, и кости потрескивали от того, что я расслабила мышцы.
- Что значит: «Что я наделала?»? – спросила я. – Разве я не выполнила то, за чем меня послали? Вы должны радоваться, что я не умерла.
Рот Оскара раскрылся, он разглядывал меня.
- Ты… ты… - пролепетал он. – С тобой охотница.
- Да. Мы здесь, - ответила Тиа моим голосом, что злило меня и напугало доктора Хассана.
- Но… Лили. Вы слили облики.
- А разве так не должно быть?
- Да. Нет, - он покачал головой. – Не совсем.
Я уперла руки в бока и смотрела, как он снимает шляпу и проводит рукой по коротким белым волосами, взлохмачивая их. Он достал из кармана платок и вытер им пот с лица.
- Не понимаю, зачем так расстраиваться, - сказала я. Он вытирал лоб, и я добавила. – Может, вам стоит сесть.
Отведя его к павшему дереву, я подняла его фляжку и заставила его сделать глоток, остатки я вылила на его платок и прижала к его обгоревшим щекам. Я позволила себе удивиться, что моя бледная кожа совсем не обгорела, хотя я была часто на солнце. Но жар не тревожил меня, по сравнению с ощущениями по прибытию.
- Вот, - сказала я. – А теперь расскажите, в чем мы ошиблись.
- Мы? – он мял платок в руках. – Вот. «Мы» быть не должно.
Я нахмурилась и поняла о чем он.
- О, да. Тиа говорила, что нужно время, пока наши сознания сольются. Она сказала, что это нормально.
- Тиа? Нормально? – прохрипел доктор Хассан. – Слушай, Лили, и не скрывай правду, - попросил он, взяв меня за руки. Я кивнула, не скрывая смятение. – Когда ты… - он замолк, подбирая верное слово, - соединилась с охотницей, ее тело исчезло?
- Да, - честно ответила я.
- И ты… убила ее?
- Нет! – воскликнула я, ужасаясь от мысли, что могу причинить вред Тие. – Она оставила физический облик.
- Боже, - вздохнул он и заглянул в мои глаза, словно что-то искал, а потом отвел взгляд, словно не мог выдержать то, что нашел. – Этого я и боялся.
- Боюсь, я не понимаю, из-за чего весь шум.
- Да! Говори начистоту, старик. В чем ты нас обвиняешь?
Я зажала рот руками и прошипела:
- Тиа! Дай мне говорить.
Она ответила в моей голове:
«Ты не говоришь то, что хочешь, боясь его ранить. Я предпочитаю прямоту».
«Заметано», - парировала я.
Я решила задать вопрос, что она хотела, но смогла его перефразировать, чтобы он звучал вежливее.
- Вы ведете себя как предвестник гибели, - сказала я со смешком, из-за которого горло пересохло быстрее, чем высохла разлитая по песку вода. Моя жалкая попытка развеселить его не удалась. – Скажите, что пошло не так, прошу.
- Лили, - начал доктор Хассан. – Ты должна была убить охотницу.
- Убить? Вы этого не говорили!
- Это подразумевалось.
- Нет.
«Почему он так расстроен?» - спросила Тиа, а я не могла понять ее настроение.
«Не знаю», - а вслух я спросила:
- А есть разница? Ее физического облика нет. Она его отринула.
- Ты не понимаешь. Вы должны были попытаться убить друг друга. Одна умерла бы, и та, что выжила, поглотила бы энергию павшей.
- Заклинание говорило, что умрут обе.
- Да, при поглощении энергии павшей старая ты умерла бы и переродилась. Охотница не должна была жертвовать собой. Не так.
- Ладно, - отмахнулась я, смутившись и не радуясь этим жутким инструкциям и размытым подсказкам. Тиа была права, говорить он должен был прямо. – Она так сделала. Это уже случилось. Какая разница? – спросила я.
- Разница, Лили, что в тебе начнутся неудержимые изменения.
- Поясни, - сказала Тиа, но Оскар был так расстроен, что не заметил, что сказала это не я.
- Если бы ты убила охотницу, как и должна была, - объяснял доктор Хассан, - ты поглотила бы ее силу. Получила бы право носить ее. Ее осознание себя пропало бы. Остались бы лишь ее инстинкты. Но она пожертвовала собой, ты дала ей слиться с собой, и вы вдвоем делите тело и силу сфинкс. Но ты потеряешь контроль над собой. Это уже было, ты уже говорила то, чего не хотела.
- Исида должна была сказать мне, что нужно сделать.
Оскар покачала головой.
- Ты должна была понять цель сама.
- Я первоклассно с этим справилась, да?
И теперь я уступлю разуму львицы? Как могли Оскар с Исидой отпустить меня, не сказав такого важного? Мне сказали принять инстинкты, и они ни разу не говорили мне убить. Как я могла все так испортить? Но еще страшнее было, что эта ошибка могла помешать мне спасти Амона.
Я искала в воспоминаниях момент, когда отпустила все, но я не видела ошибки. Может, я и не должна была убивать ее? Мои инстинкты были правы? Я пыталась надеяться, но было сложно, ведь доктор Хассан был уверен, что это добром не кончится. Тиа отступила, и я едва чувствовала ее присутствие. Я потрясенно села рядом с Оскаром и обхватила руками голову.
- Что со мной будет? – прошептала я. – Что это значит для Амона?
Он выдохнул.
- Нет причины думать, что ты не справишься с силой сфинкс, а она понадобится в преисподней. Твоя проблема уникальна, и я не знаю всего о сфинкс, но я расскажу все, что смогу, надеясь, что тебе это как-то поможет. Я надеюсь, что вдвоем вы достигнете цели и как-то найдете гармонию, сможете обитать в одном теле. Но предупрежу, есть возможность, что охотница одолеет тебя, и ты будешь потеряна. Вы должны идти вместе по твоему пути. Иначе начнется борьба за власть над телом.
Я медленно вдыхала и выдыхала. Я думала о каждом вдохе и выдохе, и мне казалось, что меня предала новая часть меня. Я хотела выцарапать ее из своей головы, но это было невозможно. Я тихо заскулила, поняв глубину того, на что я согласилась.
«Ты знала? – возмутилась я. – Что я должна тебя убить?».
Тиа тихо ответила:
«Да».
«Как ты могла?».
Она долго не отвечала, но когда все-таки заговорила, слова были не такими, как я ожидала:
«Я не трусиха, так что эти мысли убери из головы. Я не боюсь смерти. Стоило тебе войти на нашу территорию, я думала, хватит ли у тебя сил победить меня. Я преследовала тебя, и запах твоего страха расстраивал. Ты пахла как добыча. В этом не было ничего достойного. Но потом ты позвала меня. Бросила вызов. Это признак достойного сердца. Духа героини. Ты прошла проверку и имела право на свою просьбу. Но ты искала не то, чего я ожидала. Твое сердце говорило о любви и семье. Я была удивлена, что ты не искала моей смерти, хотя я знала, что такой должна быть твоя цель. Я сосредоточилась на твоем сердце, пытаясь понять, что ты будешь делать. Твое одиночество было невыносимым, и эта эмоция отразилась во мне. После смерти сестры я была одинока даже в прайде, хоть он и большой. Я решила предоставить тебе выбор, доверилась тебе. Если бы ты убила меня, я бы приняла это. У тебя была цель и право. Там были острые ветви, что ты могла вонзить мне в глаз или в шею. И ты могла взять с собой нож, я знала. Выбор был твоим. Мою жизнь ты могла забрать. Мое сердце было готово к жертве».
Я даже не заметила ветви. Она была права, я не думала об убийстве. Инстинкты говорили мне сдаться ей, и это желание отразилось и в ней.
«Когда прошло достаточно времени, я поняла, что ты хотела того же, что и я. Тайное желание сердца. Снова получить сестру. Знаю, это не твое желание, и мне жаль, Лили. Уверяю, я не собираюсь уводить тебя с твоего пути, стирать твое существование и подчинять своей воле. Если сомневаешься, можешь прочитать мое сердце, как я читаю твое».
Ее мысли притихли, я закрыла глаза и ощутила ее теплое присутствие в сознании. Сначала я услышала биение сердца, и я не знала, мое это сердце, или часть нее, что все еще оставалось. Забыв о физическом, я пошла глубже, Тиа обнажила мне душу. Я не знала, как долго мы общались внутри, но когда я открыла глаза, я знала ответ.
- Тиа теперь часть меня, доктор Хассан. Не беспокойтесь о нас. Мы сработаемся вместе. И ее тяга к сырому мясу должна измениться. Стейк или суши – все, что она получит.
Оскар долго смотрел на меня, а потом кивнул.
- Надеюсь, ты права, Лили.
Я обхватила его пальцы и сжала.
- Мы будем в порядке. Обещаю.
Он с тревогой кивнул и сказал.
- Думаю, теперь нам нужно показать ваше оружие.
Я прошла за ним к пыльному рюкзаку, который он оставил в тени булыжника, и я сказала:
- Нам будет не хватать когтей.
Ему было неловко из-за множественного числа, но он быстро привык, кашлянул и сказал:
- Вообще-то, у вас есть когти.
Я ощутила интерес Тии.
- Стойте. У нас есть оружие, похожее на когти?
- Нет. Сила сфинкс может заставить их появиться.
- Как нам это сделать? – спросила Тиа через меня, но потом извинилась и притихла.
Он ответил:
- Раньше я бы сказал, что тебе нужно стать охотницей, но она здесь…
- Нужно дать ей взять верх?
- Я так думаю.
Я кивнула и образно передала ключи Тие, это было странно. Я стала меньше. Я словно смотрела издалека. Это пугало. Я была защищена, я будто была укутана в теплое одеяло и сидела, ждала, пока правила другая.
В тумане я слушала объяснения Оскара Тие, как направить силу, и когда она воззвала к ней, электрический разряд пронзил мое тело. Я насторожилась, но остальные чувства притупились. И я с восхищением смотрела, как мои руки меняются.
Боли не было, только жаркое тепло, обжигало, но не страшно. Кости удлинились, жидкий жар покалывал на кончиках пальцев, пока не появились дополнительные костяшки. Сила спустилась по моим рукам, серебряный свет появился на кончиках, стекая и превращаясь в стальные когти. Я пошевелила пальцами, подняла в восторге руку.
«Египетские небеса, - подумала я, - да я Росомаха!».
Тиа не поняла моего сравнения, но счастье, которое она ощущала, было неописуемым. Она чувствовала себя непобедимой, близкой к настоящей себе. Она взмахнула когтями в воздухе, а потом проверила их на булыжнике. Кусок отлетел от камня.
«Ого. С этим нужно осторожнее», - предупредила я ее.
- Они идеальны, - прошептала она вслух, доктор Хассан снова скривился.
«Ох, как нам вернуться в норму?» - спросила я, не так радуясь новым когтям, как Тиа. Она озвучила мою тревогу доктору Хассану.
- Втяни их, - сказал он. – Поглоти силу в себя.
Я не успела понять, а когти исчезли, и я снова смотрела на свои бледные руки.
«Легко, - сказала с фырканьем Тиа, и ухмылка отразилась на моем лице.
- У вас в запасе не только эта сила, - добавил Оскар, глядя на меня, словно ему было неловко обращаться к львице вместо меня. – Исида намекала на другие силы, что вы откроете в пути. Они проявятся, когда вы будете к ним готовы. Но я знаю несколько легенд, что могут натолкнуть вас, а могут оказаться сочиненными. Только ты, эм, вы сможете понять правду о своих дарах. Призыв когтей – самое простое, ведь охотница умеет ими пользоваться.
Он робко посмотрел на нас и сказал:
- Хотелось бы больше времени. Это все, что я смог вспомнить сейчас. Надеюсь, это поможет, - он провел пальцем по блокноту и начал. – «Говорят, у сфинкс есть сила управлять ветром, слышать правду в словах людей, убивать удушением».
- Вполне возможно, хотя я не знаю, как могу напасть на жертву с зубами, что тупее, чем у новорожденного.
«Мы не будем никого кусать за шею», - предупредила ее я.
Доктор Хассан продолжал:
- «Она яростная охотница с огромной силой, обычно ее изображают с головой женщины, телом львицы и крыльями орла».
«Два пункта угадали», - сказала мне Тиа.
«Тшш, я слушаю», - возмутилась я.
- «Она защитница и щит. Стражница восточного и западного горизонта. Она ходит по путям вчера и завтра. Она связана со смертью и перерождением, что очевидно, а если ее гнев вырвется наружу, только ее спутник сможет охладить ее кровь».
«Интересно», - сказала Тиа. Из-за того, куда меня завели ее мысли, я покраснела.
«Хватит, слушай».
«Он говорит слишком долго», - возмутилась она.
«Это важно!».
- «Она стоит между человечеством и Темным из космоса, поглощает волны зла, что он пускает на мир».
Оскар смотрел на меня, сказав это, и мы оба думали об одном и том же.
- Сетх, - прошептала я.
Он кивнул, показывая, что услышал меня.
- «В одном из мифов сфинкс считают ответственной за разрушение человечества, но в другом говорится, что она видит глазами Амун-Ра и силой спасает вселенную».
Вздохнув, он закрыл блокнот.
- Как видите, противоречивых историй и кратких описаний не хватит. Но я постараюсь получить все, что смогу, из легенд о сфинкс, пока вас не будет, надеюсь, найду что-то полезное.
Доктор Хассан вскинул брови, глядя на меня, и многозначительно кивнул. Я понимала его. Он хотел, чтобы я знала, что он поищет способ вернуть меня в норму, отделить от Тии. Но он не знал, что Тиа поняла намек, а то и все значение, и от этого… не разозлилась, как я думала, а опечалилась.
«Не бойся, - успокоила ее я. – Мы вместе. Это скорее всего навсегда, а даже если выход есть, я ничего не сделаю, если это тебя убьет».
Она замешкалась, но заговорила:
«Не нужно думать о таком сейчас, но если такое возможно, я отступлю».
Сказать, что я была потрясена ее прямотой, было бы преуменьшением.
Доктор Хассан перебил наш внутренний разговор.
- Прости, но это все, что я нашел, пока тебя не было, Лили.
- Спасибо, - сказала я, пытаясь захватить контроль над телом. Было интересно, что мне нужно было выталкивать слова. Тиа рада не была. – Это уже больше, чем у нас было, - сказала я натянутым и неестественным голосом. – Этого должно хватить.
«Разве этого хватит?» - возмутилась Тиа мысленно, она захватила власть над моей человеческой рукой, подняла ее, желая вернуть опасные когти.
Хотя я знала, что из-за когтей она чувствует себя почти прежней собой, они меня пугали. Еще больше тревожило, что случится, если она решит завладеть моим телом. Я смогу его забрать? Или буду смотреть, как она проживает мою жизнь, не в силах как-то помешать?
«Хватит. Пожалуйста?» - добавила я, прося ее прекратить.
После напряженного момента она послушалась. Но я чувствовала ее недовольство, потерю, что она ощутила, когда я отогнала ее на меньшую роль. Я знала, как это – быть пассажиром в чьем-то теле.
Она или скрывала худшее, или это ее не тревожило. Если я не любила когти, я бы сошла с ума, оказавшись в обратной ситуации, оказавшись запертой в теле львицы. Тиа ощутила мою панику из-за духовной клетки, ее недовольство исчезло. Оно заменилось сочувствием. Она понимала. И тогда я поняла, что ее душа была… сильнее, чем моя.
Может, потому если появится шанс она лучше исчезнет, чем будет так заперта навеки. А ведь теперь мы могли быть бессмертны. В чем я сомневалась, ведь других сфинкс видно не было. Я не знала, что это будет значить для нас, но мы думали, что лучше нам надолго не застревать в таком виде.
Доктор Хассан поднялся.
- Исида сказала отдать эти оружия. Это из пещеры, - он поднял доспехи, что надевались на плечи, и с двух сторон было по длинному металлическому брусу. Я взяла один посох и вытащила. Оружие заострялось на одном конце, что был спрятан в ножны.
- Ах, - выдохнула Тиа, вытянув другую мою руку и взяв другое оружие. Неловкий момент, мы боролись за власть над моим телом, разрываемым надвое. Мы застыли.
«Прошу прощения, - сказала Тиа. – Не хотела забирать все».
«Все хорошо, - ответила я. – Сложно все время быть пассажиром».
«Теперь буду только смотреть».
«Уверена, сражаешься ты лучше меня».
«Сейчас никто не сражается. Учись».
Доктор Хассан смотрел на нас с плохо скрытой тревогой.
- Как ты, Лили?
- Хорошо, - ответила я, надеясь, что улыбаюсь убедительно. – Просто нужно время, чтобы привыкнуть.
- Точно.
- Для чего это оружие?
- Ах! – теперь он был восхищен. – Это редкое и древнее оружие богов. Как и ятаганы Амона, эти копья могут использоваться в близком бою, но подходят и для дальнего боя.
- Копья? – оружие больше напоминало длинные ножи саи, чем копья, но зубья по бокам были почти такими же длинными, как древко, напоминая трезубец-мачете. Три длинных лезвия на каждом оружии были зловещими и острыми. – Они не коротковаты для копий? – спросила я.
Он вытянул руки, и я опустила на его ладонь тяжелую рукоять. Он коснулся выступа в центре, и скрытая пружина заставила оружие удлиниться до настоящих копий. Тиа в голове урчала от счастья. Быстрое нажатие кнопки, и оружие стало размера, что помещался в доспехи.
Оскар помог мне надеть кожаные доспехи, застегнул их на плечах.
- Ими можно резать и пронзать вблизи или метать вдаль, - сказал он.
Я потянулась за шею и вытащила копья. Они идеально лежали в ладонях. Я покрутила их, привыкая к весу, удивленная ловкостью в обращении с ними.
Я бросила одно, и наконечник копья легко пронзил толстый ствол дерева вдали.
Я хотела спросить, почему я хорошо управляюсь с оружием, но Тиа объяснила:
«Наверное, это наш инстинкт. Твои чувства обострились, включая и ориентацию в пространстве. Так я могу высчитать скорость и расстояние между мной и жертвой».
«Но это явно больше, чем просто способности львицы, - ответила я. – Ты никогда не держала такого оружия, и я точно не знала, как это делать».
Она спокойно ответила:
«Мы сфинкс. Ты направила в нас силу. Я это чувствую. А ты?».
После ее слов я что-то ощутила. Поток двигался сквозь меня с момента, как я решила взять оружие. Отвлекая меня от мыслей, она нетерпеливо сказала:
«А еще что?».
Я указала на силуэт, выглядывающий из сумки.
- У вас еще и лук есть, как погляжу.
- Да, - сказал доктор Хассан и перестал смотреть с восторгом, а склонился над сумкой.
Он принес мне сверкающий лук, изрезанный непонятными рисунками. Я провела пальцем по каждой черточке, не зная, что они значат. Я показала их Оскару, а он пожал плечами и сказал:
- Никогда не видел их раньше, не знаю даже. Но это Исида могла иметь в виду под «выучите по пути».
Колчан был полон стрел с белыми перьями с золотыми краями. Он увидел, что я глажу одно перо.
- Это перья Исиды, - объяснил он. – Они бьют без промаха, но их мало. Используй с умом.
Все оружие закрепили, и доктор Хассан замер. Он смотрел на меня со странной смесью симпатии и так, словно я была богиней. Наконец, он вздохнул:
- Хотелось бы как-то лучше помочь, - он отступил на пару шагов. – Или пойти с тобой.
- Если это поможет, я тоже этого хотела бы.
Он смял шляпу в руках.
- Это невозможно. Я спрашивал у Исиды. Я молил ее, почти вызвал гнев, пока ждал здесь тебя, но в ответ получил лишь, что я не смогу. Только ты должна там быть. Только ты можешь спасти Амона. А я могу лишь подготовить тебя к путешествию за пределы, и для этого я должен запечатать Сердце сфинкс, чтобы закончить заклинание, - я кивнула, и он сказал. – Повторяй за мной.
Он заговорил, каждое слово отпечатывалось на меня, словно каждая часть меня, что он перечислял, физически проявляла себя:
- Мои волосы развеваются как грива льва. Это мой щит.
Мое лицо пригоже, сияет как яркое солнце.
Мои глаза видят во тьме и замечают скрытые ущелья.
Мои уши могут услышать скарабея, копающегося в пустыне.
Мой нос может учуять лепесток в глубинах океана.
Мой голос сладкозвучен и опасен для всех, кто слышит.
Мои губы широко растянуты, чтобы проглотить злые души.
Мои зубы – острое оружие против жестокости.
Мои мышцы разогреты и готовы к бою.
Мой живот не мягок, а тверд как камень.
Мое тело гибкое, силуэт опасен и привлекателен.
Мои ноги готовы нести меня в скрытые проходы.
Мои когти принесут смерть и покончат с тобой.
Мои крылья отгонят зло и победят врагов.
Он закончил последнюю часть заклинания, острая боль пронзила мою спину, и я чуть не рухнула на землю. Медленно я выпрямилась и поняла, что уже никогда не буду тем же человеком, той же женщиной, тем же существом. Я не была человеком. Не была львицей. Я была сфинкс. Я подняла руку, и хотя она выглядела как раньше, я знала, что мышцы стали сильнее. Кожу покалывало с головы до ног.
Моя сущность изменилась, но, насколько мне было видно, я выглядела собой. Интересно, если я заглянул в зеркало, на меня будут смотреть те же глаза, или я увижу незнакомку? Увидит ли Амон меня прежней, когда я его найду? Сможет ли смириться с тем, кем я стала? Я расправила плечи, понимая, что это не важно. Его нужно спасти, и я – нет, мы – можем это сделать.
Доктор Хассан, смотревший теперь с еще большим благоговением, быстро объяснил:
- Тебе нужно попасть в Дуат. Это дом Амун-Ра. Туда можно попасть только днем, найти проход в гробнице. Я отвезу тебя к одной, до которой всего пару часов.
Я подняла нос и закрыла глаза. Разум Тии присоединился ко мне, и мы думали об одном. Это было правильно. Если мой голос был ветром, то ее – глубоким прудом, потревоженным ветром.
- Заброшенная гробница заблудившегося путника намного ближе. Мы сами найдем путь.
Оскар раздраженно кивнул, словно ожидал такой ответ. Ему было больно оставлять меня в моем состоянии, и мы сами его покинули. Мы шли, пока места, где стоял Оскар уже не было видно, а потом я, зная, что делать, подняла руки и воззвала к силе сфинкс, заставила ветер показать скрытую гробницу, что я чувствовала внизу. Песчинки зашевелились, тысячи покалывающих песчинок поднимались и вели нас. Ветер унялся, и мы шагнули вперед.
* * *
Темная пещера, которую показал ветер, хранила скелет мужчины, умершего в пустыне давным-давно. Хотя это нельзя было назвать официальной гробницей, о которой говорил Оскар, для нас она годилась.
Связавшись с силой внутри нас, мы тихо выдохнули. И дыхание встряхнуло изъеденную червями одежду мертвеца и выбило дыру в его смертном ложе. Дыра росла, растягиваясь, как пузырь, пока не стала нормального размера для нас.
Это был проход в другое царство, в измерение, непохожее на наши миры. Я сравнила проход с червоточиной, но Тиа этого не поняла. Для нее это был водоворот в черном пруду, ведущий в место, которое она не знала и не хотела открывать. Мы тут же ощутили проблему.
«Нам потребуется помощь», - сказала она.
«Да, - я думала, а потом кое-что вспомнила. – Думаю, я знаю, что делать», - шепнула я.
Закрыв глаза, я прочитала заклинание, которому меня научил Амон, подкрепляя слова силой. Через миг дюна рядом с нами зашевелилась.
«Что это?» - спросила Тиа, боясь, что там большая змея или стая шакалов.
«Друг», - ответила я с улыбкой.
Через минуту огромный силуэт вырвался с взрывом песка. Огромное существо тихо заржало и подошло к нам, сверкая шерсткой на солнце, как слюда. Он был прекрасным. Куда больше коней, которых вызывал Амон. Шагнув к нему, я провела рукой по шелковистой шее и попыталась успокоить Тию, что обезумела рядом с ним.
«Я ответил на твой призыв, Сфинкс. Куда хочешь попасть?».
- Мы направляемся в Дуат, - ответила я.
«Путь долгий и опасный».
- Ты не сможешь нас отвезти? – спросила я.
Жеребец топнул золотыми копытами и недовольно взмахнул хвостом.
«Конечно, смогу, - заявил он. – Я же Небу!».
10
Место, где рождаются сны
Я вытянула руку, и Небу шагнул, уткнувшись в ладонь носом. Его влажное дыхание защекотало мою чувствительную ладонь, Тиа захватила все мое тело, отдернула руку и потянулась к оружию на спине. Она молниеносно вскинула острое мини-копье к шее золотого жеребца, другое направив на его грудь.
- Держись подальше от нас, Неукрашенный, - бросила она сверкающей лошади.
«Тиа! Что ты творишь? - прошипела я, пытаясь вернуть власть над телом. – Он пришел помочь нам!».
- Он здесь не для помощи! – крикнула она. – Это… единорог, - прошипела она слово, будто оно было оскорбительным, - и он украдет тебя. Ты просто не понимаешь, на что он способен.
«О чем ты говоришь? Он не единорог. Это лошадь. Да, волшебная египетская неразрушимая и, возможно, из песка, бессмертная лошадь. Но все же лошадь. Ты никогда таких не видела?».
- Конечно, я видела лошадей и раньше. Я не львенок, Лили. А он – такая же лошадь, как я – котенок. Ты не видишь?
«Что?».
- Место, где был его аликорн.
Я присмотрелась к Небу, и из точки в центре его города исходило приглушенное свечение, но все его тело так сияло, что я просто считала, что эта точка – самая яркая в нем.
«Что за аликорн?» - спросила я.
- Это символ его силы. Его сняли с него, как и со всех его вида. Потому я назвала его Неукрашенным. Это касается всех единорогов. Они не любят упоминаний их позора.
«Позора?».
Жеребец склонил голову и топнул ногой.
«Что это? Кто ты?» - мысленно закричал он, раздраженно помахивая хвостом.
Тиа проигнорировала его вопрос и прокричала:
- Лили – не хрупкая дева, что тебе нужна!
«Мне нужна? Мне ничего не нужно! – насмехался он. – Я ожидал от вас загадок, леди Сфинкс, но твои слова быстры, а я не заслужил оскорбления, которыми ты на меня сыпешь. Я пришел сюда, оказав услугу юноше с Глазом Гора. Было бы проще послать одного из моих детей, но он так сильно молил и расписывал особенности своей любимой, что я решил встретиться с тобой лично. Скажу честно, я разочарован. А ведь Захра, моя дочь, несшая вас к оазису, тоже высоко о тебе отзывалась».
- Нам не нужен ты и твои особые услуги. Ищи невинных где-нибудь еще, а эту деву ты не тронешь!
Небу смотрел на нас, словно мы были существом, какого он никогда не видел. Он отошел.
«Тиа! Во-первых, мне не нравится такой захват моего тела, да еще и без предупреждения. Во-вторых, нечего говорить о моей девственности с кем-то еще, особенно, с парнем, эм, с лошадью. Я вообще не хвалилась бы тем, что я еще девственница, потому что мой парень-мумия собирается держать руки при себе до самой смерти, где бы это ни было. Не сказать, что я стыжусь. Просто есть между нами некая грань. Нам нужно обсудить, что можно, а что нельзя рассказывать другим друг о друге. В-третьих, в чем дело? Почему ты так себя ведешь? Чем тебе не угодили кони и/или единороги?».
- Я не буду говорить об этом здесь. Особенно, перед ним. Он опасен, Лили. Ты не знаешь, как ужасен его вид.
Небу ходил по кругу, покачивая головой. Я подозревала, что не ушел он только из-за Амона, и знала в глубине души, что он нам нужен. Увидев это, Тиа обрадовалась, что отогнала его, и вскинула оружие, чтобы не подпускать его и впредь, ситуация ухудшалась. Мне нужно вмешаться.
«Тиа, - взмолилась я. – Нам нужна его помощь. Если он не отвезет нас туда, куда нужно, Амон умрет. Миру придет конец. Воцарится хаос. Ты этого не хочешь. Я знаю. Ты должна мне поверить. Обещаю, больше ничего без твоего совета делать не буду».
- Я верю тебе, - тихо прошептала она, пока жеребец уходил от нас.
«Хорошо. Верни мне власть».
Она замешкалась на миг, но я ощутила, когда она решила сдаться. Тиа, чувствуя вину, удалилась в моем сознании подальше и спряталась, как котенок под кроватью.
- Погоди! – крикнула я своим голосом. Я быстро спрятала копья за спину и протянула руку уходящему коню.
Он осторожно приблизился с сомнением, словно неохотный жеребенок после похвалы, а потом быстро попятился, чуть не сев. Заржав, он покачал головой, словно его что-то тревожили.
«Не знаю, в какие игры ты играешь, юная сфинкс, но я не предлагаю свою помощь всем подряд».
- Знаю. Прости, - я медленно пошла к нему, вытянув пальцы, и он неохотно приблизился. Когда он достаточно успокоился, я погладила его щеку, и он прижался головой к моему плечу в ответ.
Он нежно дышал в мои волосы.
«Говори», - тихо сказал он.
- Со мной пассажир, - объяснила я. – И она тревожится и побаивается твоих намерений.
Тиа недовольно зашипела после слов о ее страхе.
«Пассажир? Что это значит?».
Прочистив горло, смутившись, я сцепила руки и сказала:
- Заклинание, сделавшее меня сфинкс, сработало, но сознание львицы, слившейся со мной, осталось, стало частью меня вместе с силой.
Жеребец встал на дыбы, и я быстро попятилась, и он вспорол копытами воздух, громко ржа. Его ноги опустились на песок, принялся взрывать его, пока он не стал таким же беспокойным, как и он сам.
«Ты привела львицу? Неприемлемо. Убери ее из себя немедленно».
- Убрать? – рассмеялась я. – Даже если бы я могла, а я не могу, я бы не стала.
Конь повернул голову и уставился на меня.
«Теперь я понимаю, почему ты так говорила, - он вздохнул. – Прости, Невинная, хотя я и хочу помочь, я не могу взять тебя в путь», - он развернулся, помахивая хвостом.
- Не уходи! – крикнула я и коснулась его спины. – Прошу, - молила я. – Мы не сможем достичь цели без тебя.
Я чувствовала, что он не так уже хочет уходить, как это было миг назад.
«Мне не нравятся львы, - заявил конь, не радуясь мысли нести нас. – Но если она будет молчать весь путь, я отвезу вас в Дуат».
Я радостно погладила его и поцеловала в теплую щеку.
«Если ты согласишься отдать мне дар», - добавил он, опустившись передо мной.
Я тут же прошептала:
- Конечно.
Тиа закричала в голове:
«Нет!».
Но было поздно. Сделка была заключена. Она знала и разразилась рыданиями. Я молилась, чтобы инстинкты меня не подвели.
Я взобралась на спину единорога, думая, как глупо было думать, что я была готова. Такое предсказать я не смогла бы. Моя жизнь теперь была прекрасным, замечательным, непредсказуемым и неописуемым безумием. Это было одной из причин, по которой меня привлек Амон. В неожиданном была своя прелесть, и чем больше я была с этим связана, тем больше этого хотела. Я уже никогда не буду той же девушкой, но это не тревожило меня так, как должно было.
Небу поднялся, и я крепко держалась за его гриву, пока он шел к неприкрытой гробнице. Хотя впереди ждала опасность, я была готова. Я не оглядывалась. Ни на доктора Хассана. Ни на африканский пейзаж. Ни на мир, что я знала. Ни на девушку, которой была. Лиллиана Янг осталась в прошлом. Я была кем-то, чем-то новым.
«Он предаст тебя», - сказала Тиа, перебив мои мысли.
«Но Амон обещал, что он поможет, - ответила я. – Он бы не послал того, кто ранит нас».
«Единороги помогают только невинным по своей выгоде», - проворчала она.
«Уверена, что он единорог?» - спросила с сомнением я.
Она нетерпеливо вздохнула.
«Я расскажу тебе их историю, когда мы будем одни. Не хочу, чтобы он подслушивал».
«Хорошо, - сказала я ей. – Мы будем осторожны».
«Крепче держись, - сказал Небу, - или упадешь и потеряешься в Мире между».
- Мир между? – спросила я, но он не успел ответить, встал на дыбы и прыгнул в темный проем, что мы открыли в гробнице. И на этом мир, что мы знали, остался позади. Проем сомкнулся за нами с хлопком, и я ничего не видела, а слышала только шумное дыхание жеребца, пока он бежал.
Я крепко зажмурилась, обхватив пальцами шелковистую гриву, сжав ногами его бока и надеясь, что я не упаду. Я уж точно не хотела потеряться в бездне, где мы были.
Казалось, прошел час, я увидела свет впереди, мы мчались к нему. Свет становился ярче, впереди появилась каменистая почва. Мы мчались вперед, как молния, грохот копыт Небу раздавался эхом от неба над нами, мы бежали по земле. Лучи розового и лилового, оранжевого и желтого проливались на каменистый пейзаж, освещая его слабыми касаниями цветов.
Местность напомнила мне большие каменные каньоны Дикого запада. Розовые башенки возвышались над плато в форме подковы из известняка и сланца, что были созданы древними реками и цветными осадками озер. Бледные штрихи минералов разных цветов усеивали каждую вершину, каждый камень. Мы двигались под широкими арками, невозможными строениями из камней, что были так изъедены ветром, что я не понимала, как они еще стоят.
Я не видела признаков дикой жизни или людей, но растения и деревья выглядывали из ущелий и из-за арок. Свежий запах пустыни после бури окружал меня. Хотя пейзаж был окутан мягким светом, небо было темным, озаренным только тысячами звезд над головой, и я поняла, что этот пастельный свет на сером пейзаже создают они.
- Прекрасно. Ты живешь здесь? – спросила я.
«Нет. Это часть Мира между. Мы прошли первый барьер и попали во второй. Это место, где рождаются сны».
- Интересно. А если мы здесь уснем?
«Нет! Сон в месте, где рождаются сны сокращает жизнь, что переходит в сон. Ты будешь терять существование, пока даже смертный не сможет одолеть тебя в этой дреме».
Звучало не так и плохо, если подумать. Если нужно, это даже хороший способ умереть. И я могла рассчитывать, что порой Амону буду сниться я.
«Тебе нужно оставаться в сознании, пока мы в этом королевстве», - предупредил он.
- Тогда расскажи нам что-нибудь, - предложила я, погладив его.
«Хорошо. Расскажу любимую историю – историю о Гебе и Нут».
Он рассказывал знакомую историю, и я слышала голос Амона вместо Небу. Я закрыла глаза, представила его красивое лицо, его губы рядом с моим ухом, пока Небу рассказывал о боге и богине, о любви, что была такой сильной, что понадобилась невероятная сила, чтобы разделить их. Но даже сквозь простор небес они дотянулись друг до друга пальцами, не сводили с любимого взгляда. Я вытерла слезу, скатившуюся из уголка глаза, а Небу, тем временем, ускорился, шаги его стали длиннее.
- Что происходит? – крикнула я.
«Мы добрались до дальнего края места, где рождаются сны. Мы прошли второй барьер и готовы перейти к третьему, последнему. Мы у края.
- У края? Как это понимать?
Он не успел объяснить, я увидела, что он имел в виду. Темный пыльный камень резко обрывался, и внизу была лишь усеянная звездами ночь, словно мы добрались до края мира. Отсюда корабли могли бы отплывать от края мира в неизвестность.
- Небу! – вопила я.
Тиа визжала в моей голове, и если бы у нее были когти, она вонзила бы их в мою спину.
«Все будет хорошо, леди Сфинкс. Крепче держись», - сказал единорог.
Мышцы жеребца задвигались подо мной, и огромные золотые крылья развернулись под моими ногами. Оттолкнувшись, Небу оторвался от земли на краю обрыва. Он прыгнул в небо, копыта стучали, крылья били по ветру, поднимая нас выше.
Я была на спине сломленного единорога, бессмертного пустынного жеребца. Я не чувствовала себя Беллерофонтом, осмелившемся оседлать любимого коня Пегаса, чтобы добраться до горы Олимп и столкнуться с богами. Он проиграл, его сбросили, но я не хотела, чтобы с нами повторилась его судьба. Широко раскрытыми глазами я осматривала небо. Мы направлялись наверх, что-то ждало нас за звездами.
11
Гелиополис
Земля была далеко под нами, и мне пришлось успокаивать Тию, хотя из-за высоты я сама боялась. К счастью, Небу поднимался медленно, стараясь держаться ровно. Чем выше мы были, тем холоднее становилось. Тиа боялась внутри меня, дрожала, хотя это по моим рукам бежали мурашки, мой нос уже отмерз.
Когда я спросила Небу, не замерзнем ли мы, не останемся ли без кислорода, он ответил:
«Теперь ты сфинкс. Тебя не убить чем-то таким простым, как обморожение. К тому же, скоро снова будет тепло. Мы ведь едем в дом бога солнца».
Если в доме Амун-Ра было так же тепло, как рядом с Амоном, то не о чем беспокоиться. Амон источал тепло, как грелка. Даже при мысли о нем меня словно укутало в теплое одеяло. Дрожь в мышцах унялась.
«Может, мои страхи психические, а не физические», - подумала я.
«Кстати, о кислороде. Ты не понимаешь, где мы».
- И где мы?
«Точнее, когда. Тебе может казаться, что это атмосфера твоей Земли. Звезды вокруг нас похожи на космос. Но мы не в том месте, о каком ты думаешь. То, что ты дышишь, не означает, что здесь есть кислород, и мы не там, откуда ушли».
- Тогда чем я дышу? Если мы не там, то где мы? – спросила я.
«Ты дышишь светом звезд, и я не говорю о звездах твоей вселенной. Звезды означают другое. Насчет второго вопроса, мы Между временем».
- Потому ты называл это Миром между. Не между местами, а между временами.
«Да. Так и есть».
Я ощутила, что Небу рад, что я смогла понять, что он имел в виду.
Тиа уже не слушала. Ее мозг не мог понять такие метафизические обсуждения. Она была охотницей. Воином. Ее инстинкты говорили ей, что что-то идет не так, что она не принадлежит месту, где мы оказались. Кошке нужна была земля под лапами. Ей нужно было ходить по знакомым тропам и долинам. Она не хотела знать ничего о королевстве, где мы оказались.
Я с любопытством спросила:
- Так путешествует Анубис? Между временем?
«Да. Все боги так путешествуют».
- Но не Сыновья Египта, да?
«Сыновья Египта не могут управлять временем, но путешествие в темные места Между требуют физической платы. Боги от этого освобождены».
- Возникает вопрос, что я давно хочу задать. Почему боги не делают грязную работу? Почему давать Амону и его братьям долг, если боги сами виноваты в случившемся? Это они не наказали Сетха. Они должны сами с этим разобраться.
Крылья Небу дернулись, он покачал головой, словно ему было не по себе.
«Я не буду рассуждать об этом. У меня есть свои догадки, конечно, но не мне их говорить».
- Поверь, я молчать не стану. Их действия несправедливы. А их, так называемые, дары всего лишь отговорки.
Мне снова стало холодно, я потерла руки друг о друга и подула на них, чтобы согреть.
«Эти неудобства нельзя сравнить с физическими испытаниями, с которыми ты столкнешься в преисподней», - сказал Небу.
- Самое время рассказать, - проворчала я.
«Ты ведь не думала, что путь будет простым?».
- Нет. Но в этом моя человеческая сторона, да? Я чувствую себя скорее Лили Янг, чем сфинкс сейчас.
«Может, стоит попросить помощи у своей львицы».
- Что? Как?
«Она может отрегулировать температуру твоего тела».
- Правда?
Тиа услышала предположение и заполнила меня. Прекрасное тепло пришло с ней, словно она укутала меня в львиную шкуру. Телом все еще управляла я, но она осталась со мной, у поверхности, хоть ей и было страшно в воздухе.
«Спасибо», - тихо сказала ей я.
«Прошу прощения за страдания. Я не знала, что могу это прекратить».
«Все хорошо. Мы учимся».
- Спасибо, - сказала я жеребцу. – Теперь нам намного лучше.
«Не за что. Помни, что если тебе понадобится сила сфинкс, вам нужно работать вместе. Сила требует единства ваших желаний».
- Это полезно знать.
«Готова, леди Сфинкс?» - спросил Небу.
- Готова? К чему?
«Войти в Дуат».
- О, это. Эм, да?
Единорог склонился и медленно двинулся вперед. Казалось, мы входим в горизонтальный черный пруд. Звезды оставались на месте, но пространство между ними мерцало, как жидкость. Голова Небу и грудь исчезли, поглощенные непрозрачной водой. Я вспомнила гору с огромным червем, где доктор Хассан спрятал саркофаг Астена.
Жидкость коснулась моих ног, потекла по моему телу. Я сделала глубокий вдох и закрыла глаза. Меня поглощали и разбивали много раз после встречи с Амоном. Зыбучие пески, удушающая львица, горы, каменные комнаты, а теперь и проход в Дуат. Каждый раз я испытывала ужасные проблемы с клаустрофобией. Каждый раз был маленькой смертью. А теперь я была отчасти кошкой, и, может, на этот переход ушла одна из моих девяти жизней.
«Это миф», - заявила Тиа.
«Что?» - отозвалась я, стараясь отвлечься от тьмы, смыкающейся вокруг моей головы.
«Что у кошек девять жизней. Нет. У них одна жизнь, как и у всех существ. Исключение сделали для напарницы, конечно».
Тьма отступила, и мы узрели рай во всей его красе. Мы вошли в новый мир – еще красивее и роскошнее, чем все до него.Огромный океан мерцал под нами в золотых лучах идеального заката. В нем отражались большие крылья Небу, мои обнаженные белые ноги на его боках и мое зеленое платье.
Странные морские птицы перекрикивались и ныряли, пытаясь поймать ужин в косяках рыб, чьи чешуйки вспыхивали под водой. Звери побольше, которых я не могла разглядеть, пускали облака брызг и исчезали под водой. Приятный ветерок принес запахи бирюзового океана, золотых песков, ярких цитрусов и тропических цветов, нагретых солнцем.
Единорог опустился ниже, касаясь ногами воды, и брызги, такие теплые, что могли быть из горячего источника, попадали на мои ноги в сандалиях. Впереди был остров, окруженный низкими мандариновыми облаками, из-за них выглядывал золотой город. Резные обелиски, арки мостов, сверкающие башенки, огромные статуи и впечатляющие пирамиды из позолоченных камней сияли в свете угасающего солнца. Хотя был закат, свет каждого здания мог легко затмить полную луну.
- Это Дуат? – спросила я.
Небу тихо заржал.
«Нет. Город перед нами – только часть Дуат. Это Сердце солнца – дом Амун-Ра – известный еще как Гелиополис. Чтобы попасть в загробный мир и преисподнюю, тебе нужно дойти до дальнего края Дуат, где вечером садится солнце».
- Солнце уже садится. Мы успеем до ночи?
«Нет. Даже если я и домчу тебя туда вовремя, у тебя нет доступа к переходу по Космической реке без разговора с Амун-Ра. Он должен дать разрешение плыть на небесном корабле. Без Того, кто родился сам, Защитника нехоженых дорог, тебе не позволят даже оставаться в границах Гелиополиса».
Небу ударил крыльями и полетел над великой стеной, что окружала город, и я увидела движение людей между зданиями внизу.
- Кто они? – спросила я.
«Боги поменьше. Некоторые – слуги, вымолившие вечное служение Амун-Ра. Другие – его создания».
- Создания? Это как дети?
«Если так говорить, да. Как единороги, многие существа были созданы космосом, нескольких создал Амун-Ра или другие члены пантеона. Многие из них мирно живут в Гелиополисе».
- Так они не люди?
«Некоторые люди. Некоторые были».
Я не осмелилась задавать еще вопросы об этом. Пока что. Этого было слишком много для меня.
- Куда мы направляемся? К главному зданию?
«Мы попытаемся получить доступ к вратам во дворце Амун-Ра. Видишь его на вершине холма?».
Город, над которым мы двигались, был полон самых роскошных и ослепительных зданий, какие я когда-либо видела. Огромный храм венчал обелиск в форме большой птицы, он стоял на склоне горы и был со сверкающей пирамидкой сверху.
Небу объяснил:
«Пирамидион на вершине храма отмечает высшую точку города».
- Пирамидион? – спросила я.
«Да. Вершина обелиска Бенбен. Изображение Амун-Ра было вырезано на огромном бриллианте, все в городе смотрят на него на рассвете и закате, чтобы помнить, что Амун-Ра первым встречает солнце каждое утро и провожает в сумерках».
- Хмм. Будто пытается компенсировать что-то.
Небу тихо заржал и тряхнул гривой.
«Осторожнее со словами в Золотом городе, - предупредил он. – Амун-Ра из тех богов, которые церемониться не будут».
Я улыбнулась и погладила шею Небу.
- Ты слишком тревожишься. Поверь, я обучалась поведению в обществе, как только смогла говорить. Мы будем в порядке.
«Мне будет больно знать, что твое путешествие окончится, не начавшись. Может, мне стоит оставаться рядом с тобой, когда ты встретишься с ним».
Запустив пальцы в его гриву, я крепко держалась, пока он грациозно спускался к плитам внизу. Его копыта ударились о сверкающую плитку, ветер, что он поднял спуском, отбросил мои волосы во все стороны. Он сложил крылья по бокам, прижав их крепко, и они исчезли из виду, и мы пошли по длинному мосту, ведущему к вратам, где стояли стражи с длинными копьями опасного вида, скрещенными между ними.
«Может, если все пройдет хорошо, ты сможешь связаться с Анубисом, чтобы он поговорил с моей женщиной. Не знаю, доставил ли он послание, но попытка – не пытка».
- Я смогу, - пообещала я, думая о женщине, которую любил единорог. – Анубис у меня в долгу. Что мне передать?
«Скажи ей… скажи ей, что мое сердце все еще горит для нее».
«Так загадочно».
- Если получится, я передам послание, - я соскользнула с его спины и пошатнулась, восстанавливая равновесие. Небу уткнулся носом в мою ладонь, и погладила его голову в благодарность.
«Идем. Я проведу тебя до внутренних покоев, раз уж я не могу уговорить тебя взять меня с собой, пока ты здесь, - жеребец шел радом с нами, а мы приближались к страже. Он обратился к ним. – Эта сфинкс хочет аудиенции с Тем, кто родился сам. Мы просим входа».
Страж ответил с каменным лицом:
- У него есть дела этой ночью, но, может, Гор захочет развлечься.
«Развлечься? - прошипела Тиа, кривясь. – Они хотят поиграть с нами?».
Тию перебил один из стражей, открывший врата и пустивший нас внутрь. Нам дали неясные инструкции, оставили с нашим оружием, что было странно для такого крупного здания, как храм Амун-Ра. Может, это говорило о силе богов. Редкие, видимо, вызывались проверить их силу.
Небу уверенно шел рядом с нами и будто знал, куда идти. И я не тревожилась.
Интересно, как лучше подойти к Гору? Конечно, он нам поможет. Амон хранил его Глаз, в конце концов. Наши поступки повлияют на всех, даже на людей, что жили в золотом городе Гелиополисе. Если Сетх вырвется, они будут в такой же опасности, как и царство смертных, так ведь?
Мы шли по дворцу, и я могла лишь с открытым ртом смотреть на роскошь и блеск дома Амун-Ра. Мимо прошли слуги с золотыми кувшинами и подносами, полными наливных фруктов, сладостей и сыров. После того, как пятый кивнул, скользнув по нам взглядом, я кое-что заметила:
- Все они женщины, - отметила я.
«И к чему ты ведешь?» - спросил Небу.
- Служанки. Они все прекрасные.
«Амун-Ра и Гор любят окружать себя красотой и богатствами под стать своему статусу».
Я обдумала это и сказала:
- Ах, понимаю.
«Что такое?» - спросила у меня Тиа.
«Знаю я таких парней, - объяснила я. – Они кичатся деньгами или властью, связываясь лишь с теми, кого посчитают достойными».
«А мы… недостойны?» - спросила она.
«В таком состоянии? Вряд ли», - я провела рукой по спутанным от ветра волосам. Платье было в засохшей грязи, порванное и в крови там, где в меня вонзила когти Тиа. Я отряхнула скарабея на поясе, пытаясь прийти в себя в текущей ситуации.
«Ах, - сказала Тиа. – Ты хочешь принять ванну и, - она искала слово, - поухаживать за своей гривой».
«Да».
«И если это сделать, мы будем достойны аудиенции с Гором?».
«Не уверена, но нам хотя бы не будет за себя стыдно».
«Уверена, что оскал даже твоих тупых зубов не впечатлит его сильнее?».
«Уверена».
После удара сердца Тиа сказала:
«Хорошо. Можно поговорить с единорогом?».
Присутствие Тии стало больше, и смена власти была такой же простой, как просто отойти в сторону.
- Единорог, - сказала Тиа. – Это я, львица. Лили стыдно встречаться в таком виде с богом. Нам нужна твоя помощь.
Небу склонил голову, изучая нас немигающим глазом.
«Львица, - сказал он и с уважением склонил голову. – Ты молчала. Я почти забыл о тебе».
- Я сделала, как ты просил, - сказала Тиа, пожав плечами.
«Да. И я ценю твое терпение в пути».
- И я ценю, что ты не унес Лили, как невинную жертву, - сказала она, ухмыльнувшись. Небу ткнул ее в плечо, и она застыла, но после моих уговоров расслабилась. Она неловко погладила его голову скованным движением. Я гордилась ею.
«Не нужно так грубо», - тряхнул головой жеребец.
Тиа опустила руку.
- Прости. Я никогда не гладила единорога, как и других существ, вот так. Моя ласка обычно приводит к смерти. Но когда с тобой так делала Лили, тебе нравилось. Может, я и ошиблась.
«Обычно мне нравится, - сказал он, шагнув ближе. – Попробуй еще раз, Львица. Ели хочешь», - добавил он.
Вытянув пальцы, Тиа осторожно обхватила щеку единорога. Через миг она сказала:
- Странно, что ты терпишь касание человека.
«Тебе бы тоже понравилось, - ответил он, - в твоей старой форме».
- Возможно, - сказала она. – Но этого уже не будет, - в ее голосе звучала нотка печали, и я впервые заметила, что когда она говорила, мой голос звучал иначе. Он был ниже, грубее, словно она проглотила наждачную бумагу и пыталась говорить с ней. Я подумала о том, что она отдала, чтобы сделать меня такой. Делить с ней тело было мелочью с моей стороны.
Через миг Тиа снова спросила Небу:
- Так ты можешь нам чем-то помочь?
«Нет, - ответил он. – Я ничего не могу поделать. Но ты можешь».
- Я? Что я могу? – спросила Тиа, отпрянув.
«Ты сфинкс, - просто ответил он. – Сосредоточьтесь на желании вместе».
- Но я не знаю, что нужно Лили.
«Отдай власть ей, но откройся силе, что течет в тебе».
Тиа кивнула, в мгновение ока мы поменялись местами.
Знал Небу о перемене или нет, но он терпеливо направлял нас.
«Закрой глаза и подумай о том, чего ты хочешь».
Я послушалась, представив чистый вид для встречи с Амун-Ра и Гором. Сначала я не заметила, чтобы что-нибудь происходило. Я думала, что руки теплеют от пребывания во дворце, но вскоре я ощутила покалывание песка. Я открыла глаза и обнаружила себя в центре маленькой песчаной бури. Она окружала меня, мягко касаясь рук и ног, оттирая кожу, пока та не засияла.
Рваное платье исчезло в этом облаке, песчинки опустились на меня, создавая новую одежду. В этот раз вместо нефритового цвета скарабея я оказалась в бежевом и золотом. Крепкий корсет, расшитый сверкающими камнями, обхватывал тело. Нити золота стягивали мой пояс. Скарабей стал брошью, появился на правом плече моего платья, где корсет соединялся с рукавом, и звездочки зеленых камешков отлетели от него и уменьшились, исчезая у пояса.
Юбка длиной до пола была расшита золотыми перьями, края изгибались так, что я напоминала птицу. Я коснулась одного пера и поняла, что оно такое же, как перья Исиды. Удобные балетки оказались на ногах, золотые браслеты позвякивали на руках. Я успокоилась, нащупав на спине копья и перья стрел в колчане.
Песок окружил волосы, летая между прядей, пока они не стали мягкими и гладкими. Песчинки покалывали на коже головы, и мои волосы вскоре оказались свободными завитками. Я коснулась макушки, где еще покалывало, и посмотрела в отполированный щит на стене. Последние песчинки надо мной затвердели и создали золотое крылатое украшение, что окружило мое лицо, напоминая львиную гриву.
Тие понравился эффект, последнее было явно под ее руководством. Я провела рукой по расшитому корсету, пригладила ткань на бедрах, пальцы задержались на шелковистых перьях.
- Как я выгляжу? – спросила я у Небу.
«Как королева, - ответил жеребец. – Можем идти?».
Я кивнула и уверенно пошла вперед, зная, что теперь я готова встретить бога на равных. Шум смеющихся людей, журчание фонтанов и тихая музыка вели нас, и мы вскоре обнаружили источник. Вечеринку.
Выбрав лучшую улыбку «я так рада вас видеть», я шагнула в большой атриум, моя ладонь лежала для поддержки на спине Небу. Комната была полна прекрасного – фонтанов, статуй, длинных и полированных столов, полных деликатесов, и женщин. Они были повсюду.
Рыжие, блондинки, брюнетки. Женщины из Африки, Азии, Южной Америки, коренной Америки, Аляски, России, Полинезии, а некоторые выглядели… потусторонне. Напоминало мисс Вселенную с высокими и милыми участницами. Некоторые женщины отдыхали. Некоторые служили. Некоторые общались группками. Но их объединяла привлекательность.
Они обращали внимание, полностью или частично, на одного мужчину, что развалился на белом фаэтоне, источая силу. Он был богато одет, привык получать, что хотел. Он был красив, как голливудский актер, и он знал о своей красоте. Он был окружен раболепными женщинами, самыми красивыми в мире. И смотрел этот мужчина прямо на… меня.
- Привет, - тепло сказал он и триумфально улыбнулся мне, такая улыбка очаровала бы каждую встреченную за долгую жизнь женщину. Хотя он не сдвинулся, я чувствовала, что расслаблен он был лишь внешне, что в момент он приставит нож к моему горлу или забросит меня на плечо и унесет. Я не была уверена, к какому варианту он склонится, но все равно знала, что этот мужчина… бог… опасен. Ямочка у его рта и озорной блеск глаз сбивал с толку.
Не ответив, я кивнула и крепче схватилась за гриву Небу. Единорог заговорил:
«Позвольте представить Лили. Она – новая сфинкс, она ищет аудиенции с Амун-Ра».
Гор услышал слова Небу, но не сводил с меня взгляда. От этого нам с Тией стало неловко.
«Бог смотрит на нас свысока, - прошептала она. – Он бросает вызов!».
«Нет, - сказала я. – Он оценивает нас. Потерпи».
Гор грациозно поднялся. Он был высоким, худым, мускулистым, но в меру, и пока приближался, Тиа отметила, что он движется как болотная рысь, намеренно, медленно, не сводя взгляда с добычи.
«Гор подкрадывается к нам», - прошипела она.
Я не слушала ее, щурясь, глядя на его лихое выражение красивого худого лица. Пальцы покалывало от желания схватиться за оружие, но я выдавила улыбку, упирая руки в бока, показывая, что я не боюсь. Я могла себя защитить.
Когда он остановился в паре шагов, воздух между нами стал напряженным, я склонила голову и сказала:
- Рада встрече с вами.
Он усмехнулся, разглядывая нас.
- Да, - прошептал он, его голос был таким насыщенным, каждое слово несло тысячу вариантов. – Очень мило.
Глядя только на меня, он поднял пальцы в воздух, покрутил ими с достоинством и сказал:
- Можете оставить нас. Я нашел… отвлечение на вечер, - он улыбнулся так тепло, что мог так растопить солнце.
После эти слов все женщины исчезли из комнаты так быстро, как лед в пустыне. Я сглотнула, занервничав, и несколько секунд просила Тию не выпускать когти.
- И ты, Небу, - сказал Гор.
«Вряд ли, - ответил жеребец, заставляя бога посмотреть в его сторону. – Она здесь не для ваших аппетитов», - предупредил Небу.
Гор улыбнулся и повернулся ко мне, смело взяв за руку и поцеловав пальцы.
- Может, я здесь ради нее, - Гор поднял голову и многозначительно подмигнул мне. И я потеряла власть над Тией. То мою руку целовал бог, а теперь я провела когтями по его руке, оставляя глубокие порезы, отдергивая от него руку. Вместо крови из ран потек свет, порезы быстро зажили.
Атака не расстроила Гора. Даже наоборот. Радуясь, он шагнул ближе, провел рукой по моим когтям к обнаженной руке и соблазнительно прошептал:
- Как интересно. Обожаю женщин, бросающих вызов.
Тиа, быстро появившись, отступила, и я снова была у власти. Я отступила на шаг и обошла его, Небу оказался за моей спиной, и теперь богу пришлось смотреть на нас.
- Единорог прав. Мы пришли не за тем, чтобы… - я искала слово, что было бы понятным, но не оскорбительным, - греться в вашем величии, - он вскинул брови, но губы изогнулись в улыбке.
- Прошу, посвяти меня в причину, по которой ты одарила меня своим обществом.
- Я… мы здесь, - исправилась я, - чтобы просить разрешения проехать на небесном корабле в преисподнюю.
- Ах, ясно, - Гор прошел к столу и наполнил два золотых кубка. Отдав мне один, он поднял другой и прижал чашу к полным губам. – Почему ты еще здесь, Небу? – недовольно спросил он. – Я же попросил уйти.
«Да. Но я хочу убедиться в безопасности юной леди».
- Сомневаешься в моих способностях хозяина? – спросил он, подмигивая мне.
«Наоборот. Не сомневаюсь в ваших способностях. Сомневаюсь в ваших намерениях».
- Ясно. Как мне убедить тебя, что у меня благородные намерения?
«Поклянитесь своим золотым соколом».
Гор повернулся к Небу.
- Нужно думать лучше, Единорог, и не просить бога клясться на части, которой его лишили. Я же не прошу тебя поклясться твоим аликорном и пропавшими силами? Далеко зашел, Небу.
«Он говорит о золотом соколе Амона? – заинтересовалась я. – Если да, то он не рад, что эта сила у Амона».
«Простите, если затронул больную тему, - обратился к Гору Небу. – Просто я знаю, как дорог для вас сокол, что если вы поклянетесь им, то не нарушите клятву».
Широкие плечи Гора чуть опустились, но красавец все же кивнул и отмахнулся.
- Хорошо, клянусь крыльями своего золотого сокола, что я не трону юную сфинкс, как и не буду влиять на нее своими силами».
«Спасибо, - Небу подошел ко мне и ткнулся носом в ладонь. – Я должен уйти, Лили. Я не могу перечить просьбе Гора. Но если я понадоблюсь в любом времени или месте, призови меня заклинанием своего молодого человека. Я приду, если смогу».
- Спасибо, Небу, - тихо сказала я.
«Не за что. Не забывай, юная сфинкс, я приду за своим подарком как-нибудь», - единорог еще раз ткнулся головой в мою руку, расправил сверкающие огромные крылья и прыгнул в воздух. Он поднимался все выше, пока не достиг арочного потолка атриума, по щелчку пальцев Гора крыша открылась, и он исчез в ночном небе.
Когда Небу ушел, Гор приблизился, обойдя другой край фаэтона, на котором я устроилась, и склонившись над ним. Он поймал мою ладонь и поцелуями пробежал по моим человеческим пальцам к предплечью и плечу.
Я нервно сказала:
- Вы обещали Небу не влиять на меня силой.
- Я не использую силу, - сказал он, касаясь губами моей кожи. – Я соблазняю тебя таким человеческим магнетизмом.
- Возможно, но у меня есть парень. И ваша мать, Исида, сказала, что вы поможете.
Гор вздохнул и поднял голову.
- Разве ты не знаешь, что нельзя упоминать при мужчине мать, если он хочет свести тебя с ума от страсти?
- Я не сойду с ума от страсти.
- Да, - нахмурился он. – А почему? Обычно мне не так сложно подчинить женщину своим чарам.
- Может, я не так восприимчива, как женщины, с которыми вы общаетесь.
- Нет. Это не так.
- Это именно так.
Он вгляделся в меня, его точеный подбородок был в дюймах от моего лица. Если бы он хотел, он мог легко приблизиться, но вместо этого прищурился, словно искал что-то под моей кожей. На миг мне показалось, что он ищет Тию, что он чувствует ее во мне, но он нашел что-то еще.
Покачав головой в смятении, он коснулся пальцем моего подбородка, поворачивая мою голову в одну сторону, потом в другую. Он прижал пальцы к моему сердцу, а потом его глаза расширились, он увидел брошь.
- Что это? – тревожно спросил он. – Как это вышло?
Гор отпрянул от меня и уставился на скарабея сердца, как на опасного скорпиона.
Указав на него, он сказал:
- Ты специально обманываешь меня?
- Обманываю? – сказала я с тревожным смешком. – Нет, - я накрыла ладонью гладкого скарабея и услышала тихий стук сердца Амона. Я едва слышно тихо прошептала. – Анубис предупреждал, что бессмертные могут так реагировать.
- Конечно, мы реагируем на это! – рявкнул, злясь, Гор, покраснев. Его лицо исказилось, он вскочил на ноги. – Ты чуть не завела меня в ловушку тех же чар, что этого бедняги, которого ты, видимо, привязала к себе, а он не знал. Его не хватило, чтобы утолить тебя, Сфинкс? Решила добавить бога в список завоеваний?
- А ну-ка погоди! – крикнула я, злясь из-за его обвинений, чувствуя, что я должна защититься, даже если обвинял меня всесильный бог. Я встала, уткнув в воздух палец. – Амон сплел заклинание, а не я. Если кто и не знал, так это я. И вы не имеете права обвинять меня в чем-то. Особенно, когда это ваше с Амун-Ра действие – точнее, бездействие – заставило Амона так поступить. Если кого и винить, то вас и других богов!
Гор стоял на другом конце дивана, грудь его вздымалась, руки сжались в кулаки. Он резко провел рукой по густым каштановым волосам, а потом застыл, темные глаза вспыхнули.
- Ради темнейших ям преисподней, - пробормотал он хрипло, подошел и обвил меня руками. Я боролась, но не могла двигаться. Он прижался губами к моему горлу и тихо простонал. – Даже теперь, зная, что это не по-настоящему, я не могу противостоять тебе. Твоя шея, щека, запах кожи… все это соблазняет. Меня не обманешь, Лили.
Гор прижал меня к себе и одарил поцелуем, от которого подкашивались колени. Он был страстным, сильным, и хотя я отталкивала его, он не дрогнул. Мои действия только распаляли его.
Я боролась, пытаясь понять, как вытащить руки, зажатые меж наших тел, и выхватить оружие. Но тут в атриуме прогремел голос, охлаждая переполненного Гора.
Властный голос нес силу тысячи солнц.
- Что ты творишь, племянник?
И Гор поднял голову, темные бездонные глаза смотрели со страстью, а раскат грома прогремел в небе над нами.
12
Воды Хаоса
- Дядя! Я… - Гор напоминал мальчика, пойманного возле тарелки с печеньем. Он мялся и жался, пытаясь найти ответ на вопрос Амун-Ра, и я не сомневалась, что перед нами стоит бог солнца. Я продолжала попытки вырваться из хватки Гора.
- Я прекрасно знаю, что ты делал. Отпусти уже деву.
Румянец окрасил щеки бога, что еще минуту назад жарко целовал меня. Он отпустил меня. Гор отступил, но поглядывал на меня так, словно ему было больно быть даже на расстоянии вытянутой руки. Я расправила плечи, отряхнув смятую одежду, и присела в реверансе перед богом, стоявшим передо мной.
«Зачем ты дала ему нас поцеловать? – спросила я мысленно Тию. – Вот тут и надо было выпускать когти! Я все еще плохо справляюсь с этим сама.
«Мне понравилась его ласка, - просто ответила она. – Он был очень… ярый. Мне нравятся мужчины, получающие то, что хотят. Может, я его люблю».
«Серьезно? Поверь, нет. Ты его едва знаешь. И, позволь напомнить, мы не обращаем внимания на остальных самцов. У нас есть Амон».
«У тебя есть Амон, - напомнила она. – А у меня никого».
«Но он тебе точно не нужен. Это бог, и весьма похотливый бог. Он завоюет тебя и через неделю, в лучшем случае, побежит к другой с хорошим личиком. А, скорее всего, даже через день».
«У меня уже нет хорошего личика. У меня твое, помнишь? Кстати о личиках…»
«Поговорим позже», - предупредила ее я.
Амун-Ра был в шесть футов высотой, он был красивым, но не по-юношески, как Гор. Привлекательность Амун-Ра была в силе его облика, в его уверенности. Его глаза были очень светло-карими, почти золотыми, янтарными, а его кожа была чуть темнее, чем у Гора, но от него словно исходил свет. Я чувствовала, как его тепло заполняет пространство, воздух гудел, пока он приближался. Пот выступил каплями на моем виске и потек по щеке, Амун-Ра заметил это, и я стерла капли.
- Прошу прощения за неудобства, - сказал он. И закрыл глаза, свет исчез с его кожи. Его глаза из песочных стали карамельными, а потом и шоколадными. Я поняла, что щурилась, и моргнула, словно видела его впервые. У него было заостренное лицо. Острый подбородок. И ямочка в центре подбородка. Из ниоткуда служанка принесла блестящий от капель кубок. Он сделал большой глоток и посмотрел на племянника, вскинув брови. – Ну? – спросил он.
Гор вздрогнул.
- Дядя. Позволь представить Лили, новую сфинкс, ищущую аудиенции.
- Ах, - сказал Амун-Ра. – А кто другая?
- Другая? – пролепетал растерянный Гор. – Тут никого нет.
- Уверяю, есть, - ответил Амун-Ра. – Может, у тебя были слишком заняты руки, чтобы заметить, что ты держишь не одну женщину, а две.
«О, этот нравится мне больше первого. Он заметил меня. Мы можем поцеловать его? Я бы хотела ощутить его мышцы рук. Я его выберу».
«Что? Нет!» - возмутилась я.
- Две? Как такое возможно? – опешил Гор.
Игнорируя его, Амун-Ра спросил:
- Кто же ты, милая?
Я знала, что он обращается не ко мне, и неохотно подтолкнула Тию.
- Я львица Лили, - проурчала она низким и приторным вариантом моего голоса. – Меня зовут Тиа.
- Приветствую, Тиа, - сказал Амун-Ра, склонив голову. – Мне говорили, что вы вдвоем прибудете посмотреть на меня.
- Мы прибыли, - я быстро вернула власть, пока Тиа не начала лизать Амун-Ра мочки ушей. Я страдала из-за воодушевленной львицы.
«Я слышу, - сказала она. – Ничего я не воодушевилась. Но твой единорог был прав. Мне нравится людская ласка. Кстати о тепле, из-за этого мужчины мне кажется, что я снова на своем любимом нагретом камне».
Я заставила ее притихнуть, новоявленный бог обратился к нам:
- Не присоединитесь ли на поздний ужин? – спросил он, и я знала, что он имел в виду нас с Тией, а не меня с Гором. – Я проголодался после тура по Дуат.
«И мы давно не ели», - напомнила мне Тиа.
- С удовольствием, - сказала я и обхватила его протянутую ладонь, стиснув зубы, всеми силами духа удерживая Тию от попытки сжать его бицепс. Гор шел за нами, дуясь, но не желая выпускать меня из виду. Его ладони гладили мою руку, а когда я оттолкнула их, Тиа воспользовалась моментом, чтобы придвинуться к богу солнца. Она заставляла меня повернуться и восхититься профилем Амун-Ра. Его волнистые волосы напоминали ей гриву льва, ей нравился их запах.
«Хватит!» - сказала я ей и сосредоточилась на слугах, пока мы шли по длинным коридорам.
- У вас прекрасный дом, - отметила я, пытаясь отвлечься на разговор.
- Благодарю.
Мы вошла в столовую, и хотя Гор пытался неловко сесть рядом со мной, Амун-Ра заявил, что его место на противоположной стороне. Хотя блюда приносили множество женщин, ели только мы втроем. Когда наши кубки наполнили золотой жидкостью, которую Амун-Ра назвал амброзией, слуги в унисон подняли с блюд крышки.
Аромат исходил от тарелок полных утки с апельсинами, сливочного пюре с овощами, салата, усеянного съедобными цветами, пудинга, потрескивающего как пламя. Я сглотнула слюну. Я и не понимала, как проголодалась. Амон оценил бы тягу Тии к пиру. Мне уже не нужно было беречь тонкую фигуру, как это было в Нью-Йорке, и Тиа легко убедила меня наслаждаться добавкой. Я ела, пока не перестала двигаться, насытившись.
- Спасибо, - сказала я, закончив. Я осторожно промокнула уголки рта салфеткой, хотя Тиа предпочла бы облизнуть губы высунутым языком. Но было плохо, что Гор постанывал от боли, просто глядя, как я вытираю губы. Если бы я поступила, как хотела Тиа, он умер бы на месте. Я пригрозила ей, что больше не буду есть мяса, если она продолжит сбивать меня бесстыжими мыслями, и она, надувшись, удалилась подальше в сознание, став только слушать.
Я, благодаря Тие, осталась у власти и спросила у Амун-Ра:
- Почему я не влияю на вас так, как на Гора? Даже Анубису было сложно бороться с скарабеем сердца.
Амун-Ра отклонился, глаза его мерцали.
- На меня это действует так же, как и на него, но у меня больше самоконтроля. Он не практиковал самоотречение на многие годы. Честно сказать, он слаб.
Гор оторвал от меня взгляд и с яростью уставился на дядю.
- Вы меня позорите.
- Ты себя позоришь, - ответил Амун-Ра с вздохом и покачал головой, показывая, что он не злился на племянника, а был разочарован. – С самоконтролем бороться с искушением было бы проще.
- Это так больно? – спросила я.
- Это худшая боль, - воскликнул Гор. – Я вижу тебя так близко, но чувствую каждую клеточку расстояния между нами, словно каждая из них – непреодолимая пропасть. Я не могу это выносить.
Амун-Ра закатил глаза.
- Мне выгнать тебя из комнаты?
Гор вскрикнул, словно он ударил его по животу.
- Прошу, не шутите так. Я не могу ее оставить.
- Я абсолютно серьезен. Если хочешь остаться, хватит отпускать слюнявые комментарии. Лили и Тиа не должны выслушивать твои восхищения.
Стиснув зубы, Гор кивнул и теперь безмолвно смотрел.
- Все в преисподней будут так реагировать? – спросила я. – Или только бессмертные, ведь больше похожи… на людей?
- Это влияет на всех бессмертных. Облик не важен. Даже Небу был очарован, хотя любит другую, а это защищает от притяжения скарабея. И ты ему просто нравилась. Всегда есть возможность. Никогда не знаешь точно. К тому же, ты считаешь, что я позволю тебе пойти в преисподнюю. А я говорю сразу, что не намерен так делать.
- Что? После всего, что я… мы сделали? Я так далеко зашла, а Тиа… Тиа отдала все!
Амун-Ра вскинул руку.
- Прошу, не пойми превратно. Я сочувствую всему, через что вы прошли, но я не поддерживаю теорию, что вселенная разрушится, если Сетх вернется.
- Дядя! – воскликнул Гор.
- Что вы имеете в виду? – в то же время спросила я.
Проведя ладонью по темным коротким кудрям, Амун-Ра сказал:
- Сетх не всегда был воплощением всего плохого, как считает Гор.
- У него было много шансов на искупление. Он безнадежен, - заявил Гор.
Многозначительно посмотрев на племянника, Амун-Ра сказал:
- Никто не безнадежен. Ты точно должен это знать.
Гор вжался в кресло, его красивое лицо скривилось.
- После всего, что он со мной сделал, я думал, ты будешь на моей стороне.
- Я на твоей стороне. Я каждый раз на твоей стороне. Даже когда все изменилось бы, будь я не на твоей стороне, - Амун-Ра повернулся ко мне. – Гор видит в Сетхе дьявола с рогами, раздвоенным языком и расколотыми копытами. Может, порой тот и сам себя таким представляет, но я знал его совсем другим мальчиком.
- Вы знали его юным? – спросила я.
- Никто не рассказывал тебе историю Сетха?
Я покачала головой.
Амун-Ра нахмурился.
- Думаю, будет понятнее, если я расскажу с самого начала.
Я устроилась в кресле и нежилась теплом присутствия Амун-Ра. Тиа дремала, как сонная кошка – отчасти слушала, отчасти ленилась, растянувшись.
- Я был первым появившимся богом, - начал Амун-Ра. – Тогда было пространство в космосе, где столкнулась материя, некая первобытная разрастающаяся энергия. Мы назвали это Водами Хаоса, ведь материя убывала и прибывала, как многоликий океан. Она оставалась в одном месте, словно жидкая материя была заключена в огромный стеклянный шар. Когда одна из наших звезд – не солнце, которые вы знаете, но магическая сфера, что кружит в нашем мире – упала, она столкнулась с Водами Хаоса, и родился я. Долгое время я бродил от места до места, открывая границы своей силы, но шли эры, и я понял, что одинок. Я решил создать себе товарищей и своей силой сбросил еще две звезды в воды. Из Хаоса появились Шу и Тефнут. Они поженились, и Тефнут родила Нут и Геба. Ты о них знаешь?
- Амон рассказывал, что Нут и Гебу приходится быть порознь.
- Да. Это я виноват. Когда Нут и Геб поженились, мы поняли – скажу точнее, я понял – что мы наделали. И я запретил им иметь детей.
- Что вы имеете в виду? Что вы наделали? – спросила я.
- Видишь ли, нас не должно было быть. Когда я вышел из Вод Хаоса, я забрал что-то оттуда. Со мной ушли тепло и дающий жизнь жар звезд. Я не знал этого тогда, но из-за моего создания энергии стало меньше. Когда Шу и Тефнут родились, они встали с силой ветра и воды. Когда они это сделали, эти элементы пропали из Вод Хаоса. Я был встревожен этим открытием, если не сказать хуже. Другие мне не поверили, и Нут с Гебом были так влюблены, что не слушали моих предупреждений. Даже хотя я послал их отца, Шу, разделить их, они смогли найти способ быть вместе. Они родили Исиду, Осириса, Нефтиду и Сетха, и с их детьми появились разные силы, а моя теория подтвердилась. После них остались лишь маленькие фрагменты дающей жизнь энергии в Водах. Отрицать не выходило. Остальные в семье согласились с моей теорией.
- И что вы сделали? – спросила я, увлеченная историей о его происхождении, хотя я постоянно отвлекалась, отталкивая ногу Гора от своей. Наконец, я отодвинула кресло подальше от него, чтобы ему приходилось встать, чтобы достать до меня. С досадой он посмотрел на меня с тоской и желанием, жар пополз по моей шее.
- Сначала ничего. Мы не знали, что можем сделать. Но решили закончить начатое. После эр изучения мы поняли, что Воды Хаоса были когда-то колыбелью всей жизни в космосе. После нашего рождения там почти ничего не осталось. Вдевятером мы пришли на большой совет, названный Эннеадой, и хотя дети Геба и Нут еще были слишком малы, чтобы все понять, мы заключили договор. Из остатков Вод Хаоса мы создали меньших богов. Тогда появились Анубис, Маат, Тот, Хонсу, Бастет и несколько других. Мы осторожно разделили остатки сил Вод Хаоса между ними, и когда-то бескрайнее море пропало. Каждый новый бог был связан нерушимым обетом, присоединился к нам и обязался заботиться о космосе. Установили свод законов. И мы обратили внимание на смертных. Несметное количество миров, ты их число даже не представишь, были изменены и усилены нами. Твоя Земля стала самым заветным нашим достижением. Когда мы удовлетворились своей работой, я построил Гелиополис и устроился в нем, чтобы следить за мирами, за их жителями. Нашим долгом была помощь бедным, поиск правды, добра и справедливости. Нашей целью было использование сил для гармонии. Мы выбрали своим символом анх, ведь он представлял жизнь, напоминал нам о том, что было пожертвовано, когда мы появились. Мы двигались по вселенной как сильный ветер, разжигающий костры прогресса. Хотя нас не видят смертные, наше присутствие можно ощутить в каждом рассвете, каждом закате, в каждом касании душистого воздуха, в каждой капле дождя. Мы – часть всего, а все – часть нас.
- И Сетх был одним из вас? – спросила я.
- Да, - ответил он. – Сетх был счастливым и любопытным ребенком. Он любил свою семью, был восхищен мирами, что мы сотворили, но когда он получил свои силы, все изменилось. Я думал тогда, что это наказание для нас. Ему не осталось ничего для наследования. Я не знал, что это было.
- Что случилось? Что за силу он получил?
- Он получил ужаснейшую и мощнейшую силу. Он мог уничтожить все, что мы создали…
- Погодите. Если вы давали нерушимый обет защищать Землю и все остальное в космосе, почему Сетх пытался уничтожить древних египтян? Он не мог управлять новыми силами? Зачем пришлось нанимать Амона и его братьев, чтобы остановить его? Почему он в космической тюрьме, почему Себак так хотел его освободить?
Я знала, что вопросов слишком много. Это было очевидно. Но на меня давил вес спасения Амона, и прямота Тии повлияла на меня, а еще мы хотели получить ответы. У меня не хватало терпения, нам нужно было все узнать.
- Технически Сетх не нарушал обет, - сказал Амун-Ра. – Он просто видел все немного иначе.
- Немного иначе? – воскликнул Гор. – Он искал нашей кончины!
Амун-Ра вздохнул.
- У Сетха было другое понимание заботы о космосе. Он получил силы позже своих братьев и сестер. Исида была сильной создательницей заклинаний. Осирис правил незримым, мог заставить элементы слушаться его. Сила Нефтиды была тихой, подчиненной. Она видела сердце человека, понимала его полностью, так, как никто не мог. Потому она стала женой Сетха.
- Но он не любил ее, - сказала я. – Он хотел Исиду.
- Да. Он хотел ее, но не любил ее. По крайней мере, не так, как Осирис. Сетх был одержим Исидой и ее силой. Он хотел использовать ее в своих заклинаниях. Его жена Нефтида сильно ревновала, но не из-за того, что не любила сестру, она ее любила, но ей хотелось такой же любви, как у Осириса с его женой. Она хотела такого с Сетхом. К сожалению, ему такого предлагать не стоило.
- И это никогда не изменится, - добавил Гор.
- Боюсь, я все еще не понимаю, - сказала я.
- Это потому, что я начал издалека. Я позволил Сетху отношения с остальными ради равновесия.
- Равновесие, - повторила я.
- Да. У каждого бога был дар, и каждый был важен по-своему. Дар Сетха был, наверное, самым важным из всех, потому что он уравновешивал все.
- Как? – спросила я.
- Он злой, - объяснил Гор. – Он уравновешивает наше добро, - Амун-Ра нахмурился, но не исправил племянника, а тот воодушевился молчанием дяди и продолжил. – Сетх был создан для проблем. Космосу нужна была искра диссонанса, нить неуверенности. Иначе было бы все идеально. Как понять, что это верх, если никогда не видел низа? Или отличить любовь без ненависти?
- Исправьте, если я не так поняла. Работа Сетха была в причинении беспорядков, намеренно, чтобы… что? Смертные не пресыщались? Не были слишком радостны? – спросила я.
- Все немного сложнее, - сказал Амун-Ра. – Хаос должен быть. Люди понимают и ценят мир, если знают ужасы войны. Они могут расти, если преодолевают препятствия. Космос в равновесии, если есть и плохое, и хорошее.
- Хорошо, - я скрестила руки на груди. – И что пошло не так? Почему он заперт?
Гор не хотел отвечать в этот раз, Амун-Ра втянул воздух.
- Сетх заключен не из-за хаоса, а потому, что он хотел убрать все, что мы сотворили.
- Включая нас, - добавил Гор.
- Что? Зачем ему этого хотеть?
- Он завидует, - заявил Гор. – Хочет править всем.
Амун-Ра сузил глаза, глядя на племянника.
- Сетх решил, что единственный способ вернуть равновесие космосу – попытаться наполнить Воды Хаоса.
Я склонила голову.
- Но вы сказали, что они иссякли.
- Так и было, - ответил он.
- Тогда как их наполнить?
- Он бы уничтожил нас в надежде, что после нашей гибели энергия вернется в место, где была, - сказал Гор. – Исключениями станут лишь он и его избранница Исида. Она будет с ним, Воды Хаоса будут наполнены, и тогда, по его мнению, воцарилось бы равновесие с идеальным богом и идеальной богиней во главе.
- Но это лишь догадки, так ведь? – спросила я. – Нет гарантий, что энергия ваших жизней заполнит Воды Хаоса, да? – Гор посмотрел на Амун-Ра многозначительным взглядом. – Что? – осведомилась я.
- Когда Сетх сделал первый ход и попытался убить Осириса, часть силы Осириса вернулась в Воды, а другая часть, мы не знаем, сколько именно, осталась с тем, кто его убил.
- Сетх, - выдохнула я.
Амун-Ра кивнул.
- Исида остановила процесс, даже до конца не осознав, и мощным заклинанием воссоздала мужа, но он был уже другим. Он был меньше. Исида объяснила нам, что не хочет быть частью плана Сетха, что она считает его своим врагом.
- Да, и Осирис, ее муж, был первой мумией. Верно? – я заерзала на кресле и сделала глоток из кубка.
- Именно, - сказал Амун-Ра. – Когда Исида забеременела, что было запрещено, ведь в Водах Хаоса было слишком мало энергии для создания нового бога, я подарил ее дитю немного своих сил, чтобы он выжил. Так мы узнали, что наши силы можно свободно передавать другим. Так ты стала сфинкс. Исида дала часть своей силы своим львам, и теперь эта сила в вас обеих.
Я скрестила руки.
- Удивительно, что вы не наказали ее за создание заклинания сфинкс, как вы сделали с ней, когда она попыталась спасти мужа. Было жестоко разделять их.
- Исида не так меня поняла. Ты видишь жестокость, я – необходимость. Исида нарушила закон, последовало наказание. Несмотря на закон, я милосерден. Им позволено видеть друг друга. Сколько позволяют ей ее дела, столько она и бывает в загробном мире.
- Все равно нельзя так разделять двух влюбленных.
Амун-Ра сцепил руки, глядя на меня.
- Порой жертвы приходится приносить, даже отдавать то, что мы хотим больше всего на свете, чтобы другие жили счастливо. Так ведь, племянник?
- Разве он вам не праправнук? – спросил я.
- Я даровал ему жизнь, потому наше родство переоценено, - сказал он хмуро. – Он больше напоминает мне сына, чем кто-либо еще, но Осирис злится из-за этого, поэтому я выбрал роль дяди. И поступил умышленно.
Гор выпрямился в кресле с величием.
- Мне пришлось быстро расти и пытаться защитить себя. Сетх пришел за мной маленьким, - сказал он, пожирая меня взглядом.
- Ты сразился с ним. Амон рассказывал, - сказала я.
- Да. Сетх видел во мне слабейшего бога, которого проще всего уничтожить. Он знал, что Амун-Ра слишком силен, чтобы нападать открыто, так что он хотел сначала убрать энергию меньших богов, начав с меня. Я стал его поражением, я был результатом союза, который он предал. Он заявил, что мое рождение – незаконный поступок, умышленно совершенный моими родителями, и что я заслуживаю наказания. Я был воплощением того, что он презирал, и он намерился убить меня, пока не вмешался Амун-Ра.
- Исида сошла с ума после нескольких попыток Сетха убить Гора, - добавил Амун-Ра. – Она отравила меня, чтобы узнать истинное имя Сетха, чтобы убить его, пока он не добрался до ее сына.
- Погодите. Амон рассказывал, что Исида отравила вас, чтобы узнать ваше имя, чтобы выпомогли Гору. Он сказал, что она хотела, чтобы Гор стал вашим наследником.
- Все служило одной цели, - ответил Амун-Ра. – Если бы она получила истинное имя Сетха, она убила бы его, а с моим именем она заставила бы меня уничтожить его. Только у меня достаточно сил для этого, ведь я не раздавал их своим детям. А то, что я – первый бог из Вод Хаоса, дало мне способность видеть истинные имена всех в семье. Исида хотела остановить Сетха раз и навсегда. Если кто и пережил бы уничтожение Сетха, она хотела, чтобы это был Гор. Когда я отказался выдавать наши имена, она попросила защиты для Гора, и я согласился.
- И вы сделали его своим наследником?
- Я вижу отношения в семье иначе. Для меня все равны. Даже боги, у которых меньше сил, исполняют важный долг по созданию и защите вселенной.
- Не соглашусь, дядя.
- Знаю. Но я не могу не любить Сетха так, как люблю тебя или твою маму, - он повернулся ко мне. – Чтобы успокоить ее, я сказал Исиде, что Гор получит шанс на особый дар, что сделает его достаточно сильным, чтобы убедиться, что Сетх не сможет его уничтожить, но для этого Гору нужно было преодолеть испытания. Такой дар я легко не отдал бы.
- Вы о Глазе Гора? – спросила я.
- Да. Когда я дал Гору три испытания для проверки его ценности, появился Сетх и потребовал своего участия. Я подумал, что состязание могло стать первым шагом к возвращению Сетха, к шансу доказать себе и другим, что он не такой, каким все его считают. Но Сетх своей силой убрал Гору глаза. Потеряв зрение, Гор впервые ясно увидел. Его страдания помогли ему понять нужды остальных. И я знал, что он достоин дара.
- Я нашел Небу, - сказал он. – Даже слепым я смог победить Сетха, благодаря соколу, что поддерживал жизнь.
- Стойте, - перебила я. – Амон рассказывал, что вы не находили Небу, ведь тот, кто сделает это, станет наследником бога солнца.
- Мы с Небу расходимся во мнении, кто кого нашел, - ответил Гор с нахальной улыбкой. – Но Сетху не понравилось то, что случилось дальше.
Амун-Ра хмыкнул.
- Сетх злился, но не мог оспорить мое решение. Гор получил новые глаза, включая мой мощный дар, что сейчас используется юношей Амоном. Несмотря на нынешний вид, Гор много жертвовал во благо.
- У Амона сейчас мой золотой сокол и Глаз, - проворчал Гор. – Потому я прикован к месту. Без Глаза я уязвим. Может, общество красивой женщины… женщин, - исправился он, говоря о нас с Тией, - поможет мне забыть о проблемах.
Я не слушала его, а Амун-Ра скривился, любовные страдания Гора ему надоели.
- Хоть поведение твое приносит страдания, ты заслужил право жить под моей защитой, пока у меня есть сила держать Сетха за гранью. И он сейчас скован. Твое изгнание в Гелиополис – твое решение.
Я заговорила:
- И что потом случилось? Как сковали Сетха?
- Несмотря на мои чувства, - сказал Амун-Ра, - боги встали против Сетха, когда он чуть не убил Гора, и его выгнали из нашего дома. Какое-то время он нас не трогал. Но потом Сетх понял, что если разрушить все, что мы создали, энергия наших творений, хрупких, как все смертное, тоже вернется в Воды Хаоса. Эти энергии будут разделены, и части, хоть и малые, останутся с ним. Начались войны. Убийства. Кровожадные становились у власти. Мы пытались противостоять этому, но обет насчет использования сил во благо других связывал наши руки. Мы не могли остановить его. Мы могли лишь исправлять разрушенное им. Но он стал таким умелым в разрушении, что ничего не оставалось для восстановления. И тогда Нефтида предложила наделить людей нашей силой. Она искала трех достойных молодых людей, что пожертвовали бы собой для защиты любимых, чтобы мы наделили их силой остановить Сетха. Они не были скованы обетом, они могли сделать то, что было не по силам нам.
- Не все дары отдавались по своей воле, напомню, - прошептал Гор.
Вскинув брови, Амун-Ра сказал:
- Не все охотно поддержали, и я был из таких. Я был уверен, что нужно поговорить с Сетхом и решить проблемы.
- Потому я ускорил события, - сказал Гор. – Эннеады решили помочь, Амун-Ра не возразил, и мне пришлось отдать свои силы, своего золотого сокола, твоему Амону.
Я потянулась через стол и взяла его за руку, и его лицо стало таким счастливым, словно я согласилась выйти за него замуж.
- Я была на спине сокола, - сказала я. – Он прекрасен. Понимаю, почему ты скучаешь.
Гор обхватил мои пальцы и легонько сжал, впервые невинно улыбаясь, а не источая похоть.
- Он был моим верным спутником, когда спас в пустыне, - сказал Гор.
Я улыбнулась в ответ и медленно освободила руку.
- Амон с его братьями ловили Сетха вместо вас, исполняя ритуал раз в тысячу лет? – спросила я.
- Да. Они… Как бы объяснить, чтобы ты поняла? Они хранители врат, стражи темницы, - ответил Амун-Ра. – Но они не создавали стены. Перед пленением нужна огромная жертва.
Я вцепилась пальцами в край стола.
- Жертва, что больше, чем повторяющаяся гибель Сыновей Египта? Чем невозможность любить и жить свободно? Невозможность найти счастье для себя и создать семью?
- Да, - честно ответил Амун-Ра.
- И что это за жертва? – осведомилась я.
- Мы потеряли своих бабушку и дедушку, - прошептал Гор.
- Что?
- Наши бабушка с дедушкой, Шу и Тефнут, добровольно оставили материальный облик и создали место в космосе, темницу из ветра и воды, что удерживает Сетха. Каждое тысячелетие кусочки темницы возвращаются в Воды Хаоса. Сыновья Египта исполняют роль щита, но лишь вопрос времени, когда темница истощится настолько, что он вырвется, - сказал Гор.
Я потрясенно спросила:
- И что будет тогда?
- Амун-Ра думает, что нужно дать этому случится. Чтобы Сетх пришел за нами.
- Но он убьет вас всех, - сказала я.
- Возможно, - ответил Гор. – Хуже то, что он уничтожит все, что мы создали. Включая твой мир.
- Анубис сказал, что Сетх сделает нас рабами, если освободится, - прошептала я.
- Может, и так, - сказал Гор. – Может, ему не по силам убрать планету.
- Слушайте, если что во вселенной и стоит жизни, борьбы, так это любовь. Я люблю Амона. Он страдает, и я хочу прекратить его страдания, все так просто. Если это поможет миру, это к лучшему. Если это оставит Сетха в оковах еще на пару тысяч лет, то это к лучшему. Все же он – ваша проблема, а не моя. А теперь или помогите нам найти Амона, или мы сами поймем, как это сделать. Я не прошу следить за мной, давать мне силу или защищать от всего, что там ждет. Да, мы можем и не выжить, но попытаться стоит. Я хочу лишь разрешения попасть в преисподнюю. И все. Я ценю ваш рассказ. Я понимаю вашу проблему. Но мы уже долго сидим и вспоминаем прошлое. Пора действовать. И вопрос в том, будете ли вы, два бога, действовать как всесильные существа, которыми должны быть? Или вы будете сидеть здесь и страдать из-за прошлого, пока не станет слишком поздно, чтобы совершить что-нибудь значимое, пока невинные смертные, которые ничем не заслужили вашего презрения, не получат судьбу, что хуже смерти?
13
Бирюзовые деревья
Амун-Ра постукивал по губе указательным пальцем, раздумывая, что со мной сделать, а Гор широко улыбался.
- О, она мне нравится, дядя. Прошу, скажи, что я могу ее оставить.
Бог солнца пропустил мимо ушей слова племянника, глядя на меня. Он покачал головой.
- Я не могу тебе помочь, - я открыла рот, чтобы возразить, но он вскинул палец. – Это идет вразрез со всем, во что я верил, нельзя помогать одному члену семьи побороть другого. Если Сетх сбежит, он сбежит, и я воспользуюсь шансом наставить его на путь истины, как делал раньше. Я должен оставаться нейтральным при любых обстоятельствах, любой ценой.
- Но… - выдавила я, но он прервал меня.
- Но я не буду останавливать тебя, если ты хочешь пройтись по преисподней.
- Но ты знаешь, что он не захочет пускать ее без твоего разрешения, - возразил Гор.
- Лили и Тиа показали, что они могут уговорить бессмертных поддержать их. Не сомневаюсь, они его убедят.
- Кого? – спросила я, но боги не ответили на мой вопрос.
Амун-Ра встал со своего кресла, тут же появилась служанка.
- Прошу, отведи юную сфинкс в покои, - приказал он, - не рассказывай Гору, в какие.
Девушка кивнула и показала, что мне нужно идти. Гор удивленно вскрикнул и попытался обойти Амун-Ра, чтобы последовать за мной.
- Расслабься, племянник, ты увидишь ее завтра перед отправлением.
Мы прошли несколько коридоров с гладкими камнями, и девушка остановилась.
- Вот ваша комната, - сказала она. – Я вернусь перед рассветом и помогу и ритуальным купанием.
- Ритуальным купанием? – повторила я.
- Да. Вы ведь хотите в преисподнюю?
- Да. Я не знала, что для этого нужно особое купание.
- Чтобы смертной войти в преисподнюю, вам нужно пересечь небесную реку и предстать перед судом. Если все выйдет, вас пустят в преисподнюю.
- Суд? Кто будет нас судить? – спросила я.
- Маат, конечно. Ваше сердце взвесят. Потому вы должны заранее подготовиться.
И то, о чем мы говорили, бешено забилось.
«Они хотят вырвать его из моей груди? Я должна умереть, чтобы пройти по загробному миру в преисподнюю?».
Она ушла, а я расхаживала по комнате, пока Тиа не напомнила мне, что нужно отдохнуть. Она была права, мне не хватит энергии убедить хранителя врат загробного мира, как и спасти Амона. Я послушно умылась, надела ночную рубашку, что оставила служанка.
Я устроилась на кровати, закрыла глаза и попыталась уснуть, но прошло несколько часов, пока я не отключилась. И даже во сне я попала в преисподнюю.
Амон не спал, он шел по лесу, и такого я никогда не видела. Синие деревья мерцали, двигаясь на ветру, как воздушные колокольчики, их листья покрывало что-то, похожее на сверкающие минералы или сахар.
Хотя шел дождь, и он подставил открытый рот небу, Амон ничего не поймал. Его губы потрескались, он пытался постоянно увлажнить их. И тогда я увидела ее. Крошечная фея с прозрачными крылышками сидела на выступе между стволом и веткой и смотрела на него.
Наконец, он заметил маленькую древесную фею.
- Я тебя не обижу, - тепло сказал он. – Прошу, не бойся.
- Я не боюсь, - сказала она со странным акцентом. – В Бирюзовый лес приходят монстры, что гораздо страшнее тебя. Ты – странный монстр, - она уперла руки в крошечную талию.
- Я? – отозвался он с уставшей улыбкой.
- О, да. Попытаесь-ся ужалить меня, как скорпион? Наверное, ты не можешь. У тебя явно потерял-си хвост.
- У меня нет хвоста.
- Жаль. У них красивые хвосты. А в тебе ничего впечатляющего, как погляжу, и нет. Значит, ты потеряшка?
- Не знаю, что для тебя значит потеряшка. И я более грозный со своим оружием.
- Потеряшка связан со злом. И я не вижу оружия.
- Нет, я не потеряшка. Мое оружие волшебное. Я призываю его из песка.
Фея нахмурилась.
- Мы не доверяем волшебному народцу, но я вижу, что ты исьтощен до смерти, так что вряд ли представляешь угрозу. Я следила за тобой два дня.
- О. Это… хорошо, наверное?
- Как посмотреть. Я виж-жу, что у тебя кошмарная жажда.
- Да. Я словно ссохнувшийся труп на палящем солнце.
- Уж-жасно, да? – она скривилась и пробормотала. – Да слышу я! Хватит вмеш-шиваться, жалкое подобие дерева. Думаю, мы можем помочь, - неохотно сказала она Амону.
- Можете?
- Да, - глаза феи озорно заблестели. – Наверное, плохо испытывать такую жаж-жду, когда так спешишь, - она загадочно улыбнулась и понизила голос. – Я знаю, как попросить дерево отдать воду. Никому не говори, что мы помогли, - предупредила она. – Я охраняю это дерево. Если все существа преисподней узнают, как забирать у нее воду, то тогда и деревьев не останется, да?
- Видимо, так.
Древесная фея поманила Амона ближе пальцем.
- Секрет, - прошептала она, - в желании. Нельзя его желать.
- Не желать? – спросил, опешив, Амон.
- Да. Если дерево узнает, что ты хочешь воду, она не даст ее. Она не доверяет людям.
- Ясно, - серьезно кивнул Амон и отступил на шаг, разглядывая огромное дерево, раскинувшее ветви над его головой. – Что ж, Дерево, я не хочу пить. Совсем. Мне не нужно пить, хотя я только что пересек пустыню тысячи палящих солнц, где было так жарко, что даже демон ада молил бы о спасении.
Медленно тонкая ветвь приблизилась к Амону, широкий синий лист раскрылся, и в нем оказалась почти чашка воды.
Выпив ее, Амон слизнул с губ оставшиеся капли и тепло улыбнулся.
- Спасибо. Даже не знаю, как ты с твоим деревом оказалась в преисподней.
Фея печально сказала:
- Нас обманом завели сюда.
- Обманом? Как? – спросил он.
- Это дерево фейри было на вершине милого холма в Ирландии.
И ее акцент стал понятным. Она говорила быстро, и я могла часами слушать этот ирландский акцент.
- Я полюбила ее даже раньше, чем узнала, что она волшебная, - сказала фея. – Я сидела под ней и мечтала о далеких местах. Взбиралась по ветвям и смотрела на звезды. Это было прекрасно. Но однажды незнакомец заметил меня на рынке. У него были злые намерения, он преследовал меня, пока я не оказалась у дерева. Она поняла, что я в опас-сности, потому что ствол раскрылся, и я заскочила внутрь. Было темно, но все было лучше того, что мужчина планировал для меня.
- А что потом? – спросил Амон.
- Мужчина начал читать заклинание, дерево задрожало. Ствол затрещал, на мои ладони падали огромные капли смолы. Я слышала, как упала одна ветка, за ней другая. Мужчина сказал, что ей нужно отдать меня или свое сердце. Видиш-шь ли, когда волшебное дерево отдает сердце, высвобождается огромная сила. Но она любила меня и отказалась. Вместо этого она сделала нечто запретное. Она пронзила сердце мужчины, убив его. За это ее наказали, она умерла со мной внутри, и ее отправили в преисподнюю. Когда ее посадили в Бирюзовом лесу, я стала такой. Теперь я забочусь о ней, как она заботилась обо мне.
- И ты хорошо справляешься. Можно мне немного отдохнуть? – спросил он.
- Как пожелаешь, - сказала фея.
Амон прислонился спиной к широкому стволу дерева и сполз на лесной покров, сложил руки на колени и уткнулся головой в них.
- Амон? – позвала я. Фея не реагировала на мой голос, но я чувствовала кого-то еще, смотревшего на меня, пока я спала. – Амон? – снова крикнула я.
- Я здесь, - ответил голос позади меня.
- Амон! – я развернулась и через миг была в его объятиях. Я обхватила его лицо ладонями, целовала его губы, щеки, не желая отпускать.
Он рассмеялся, а потом застонал.
- Лили, ты меня раздавишь.
- О! Прости, - я неловко отступила, но он мило улыбнулся, обхватил меня за плечи и прижал к себе.
Склонив голову, он разглядывал меня, и счастье смешивалось на лице с любопытством.
- Ты стала сильнее, - сказал он. – Изменилась.
- Знаю, я…
- Погоди, - Амон провел кончиком пальца по моей щеке. – Дай тебя рассмотреть.
Амон заглянул в мои глаза, и мне показалось, что он ищет что-то особое. В его взгляде не было романтики.
- Ты используешь Глаз Гора?
- Да, - отвлеченно прошептал он.
- Что ты видишь? – прошептала я, даже боясь ответа.
Он раскрыл рот, но замер, глаза расширились.
- Слишком… много, - он снова посмотрел на меня, уголки рта приподнялись. – Я просто рад, что ты здесь, - сказал он.
- Амон, - схватив его за руку, я огляделась и потащила его к дереву, где отдыхало его спящее тело. Прикусив губу, я намеренно двинулась к другой стороне ствола и опустилась на густую траву под ним, усадив его рядом с собой. – Нужно поговорить.
Он кивнул и заправил прядь волос мне за ухо. Его рука на миг задержалась там, потом он схватил меня за руки, словно боялся, что если отпустит, я исчезну.
- Начну с того, что ты должен знать, что сейчас я в Гелиополисе.
Амон вздрогнул.
- Ты уже так далеко зашла?
- Ты не следил за мной во сне?
Он покачал головой.
- Не последние несколько дней. Я почти не мог спать. И мне не нужно столько спать, как смертному, да и прятаться здесь почти негде.
Я выдохнула, радуясь отчасти, что он не видел игры Гора.
- Верно. Я попросила о помощи Амуна-Ра, но он не очень-то заинтересован. Зато Гор…
- Руки Гора будут связаны, если Амун-Ра откажется помогать.
- Ох.
- До преисподней еще далеко, Лили. Возвращайся. Ты будешь в порядке. Небу отнесет тебя.
- Не могу. Мы уже так близко.
Амон обхватил мое лицо руками.
- Это хватит, нехабет, - сказал он, заглядывая в мои глаза. – Ты достигла уже больше, чем я мог представить. Я могу касаться тебя во сне, и этого хватит, чтобы пережить бесконечные пытки.
Обхватив его руки, я прижала их к губам, нежно целуя его ладони.
- Для меня этого мало, - тихо сказала я. – Я иду за тобой, Амон, хочешь ты этого или нет.
Он вздохнул и прижался к стволу дерева.
- Я даже не удивлен. Ты всегда была упрямой.
- Не упрямая, - сказала я. – Решительная.
Он улыбнулся.
- Решительная сфинкс. Боги должны дрожать на своих золотых тронах.
- Не все из них, - вздохнула я, чертя линии на его ладонях. Я взглянула на его красивое лицо из-под опущенных ресниц, а он смотрел на меня. – Что такое? – спросила я.
- Будем говорить об этом? – прошептал он.
- О чем? Нам о многом можно говорить.
- Да. Но ты кое-чего избегаешь.
- Да, - прошептала я, чувствуя, как бурлят эмоции. Я знала, что Тиа слушает. Она была такой тихой, что я едва помнила, что она здесь. Видимо, она давала мне время побыть с Амоном.
Амон терпеливо ждал, медленно потирая мою ладонь своими руками.
Я вдохнула.
- Я не одна, - сказала я.
- Львица? – спросил он.
Кивнув, я убрала руку и схватилась за траву, вырывая пучок и складывая горкой рядом с собой.
- Я не смогла ее убить. Она знала, что я не хотела этого, и теперь мы обе…
- Что тебя тревожит?
- О чем ты? – сказала я, глядя в его глаза впервые за эту тему.
- Ты с ней ладишь. Так я вижу. Глаз Гора показал, что вы полюбите друг друга, если еще не успели.
Я моргнула и поняла, что он прав. С Тией было порой не по себе, но не так плохо.
- Да, я рада, что она жива. Она… особенная, - сознание Тии приблизилось, и я ощутила, что она соприкасается со мной. Словно она свернулась рядом со мной, поддерживая. Облизнув губы, я вытерла потные ладони о бедра, встала на ноги и нервно заходила. – Просто я не знаю, я… ты... полюбишь ли ты меня такой.
Я стояла спиной к нему, потирая ладонями руки. Он не отвечал. Почему? Он думал? Он не был уверен? Я слышала, как он поднялся на ноги, его ладонь схватила меня за локоть и осторожно развернула.
На его лице было столько боли, столько смятения, что в моих глазах появились слезы.
- Ты… не надо, - пролепетала я. – Ты не можешь. В-все хорошо. Я понимаю.
- Нет, Лили. Не надо, - сказал он и обхватил меня за плечи.
Слезы текли по щекам, застилали зрение, но тепло Амона, когда он коснулся их большими пальцами, тут же высушило их.
- Это не мелочь, - начал он, - дарить кому-то свое сердце, еще и скарабея сердца.
- Да, но…
- Прошу, дай мне закончить, - я слабо кивнула, и он заговорил. – Когда я впервые тебя встретил, Глаз Гора кое-что мне показал. Я знал, какой ты человек, какие у тебя мотивы, что радует тебя, а что печалит. Твои качества помогали мне держаться время, проведенное на Земле. Наша связь сильнее физической. Вместе мы были сильнее, чем порознь. Не знаю, что ждет нас в будущем. Впереди ужасные опасности и борьба, но я видел и вспышки счастья, потому могу надеяться. Я сделаю все, чтобы они у нас были. Мое сердце соединено с твоим, ничто в этой вселенной не разлучит нас. Ни Сетх. Ни преисподняя. Ни смерть. И точно не львица, особенно, такая, умеющая хорошо целоваться.
Амон подмигнул, и я рассмеялась, несмотря на печаль.
- Ты знал, что это не я?
- Скажу просто, что когда тебя целует львица, это незабываемо.
- Эй! – я шлепнула его по груди, он обвил меня руками.
Он вздохнул, прижался щекой к моей щеке, пока шептал на ухо:
- Я люблю тебя, милая, юная Лили. Ничто этого не изменит.
Крепко обняв его, я подшутила:
- Как насчет незабываемого поцелуя с Лили?
- Я думал, ты и не попросишь.
Амон провел губами по моей щеке, пока не встретился с моим ртом. Тепло и жар тысячами солнц заполнил меня. Поцелуй Амона пылал, дразнил и обещал то, чего я и не ожидала. Настоящий поцелуй был намного лучше воспоминаний. Мои ценные воспоминания меркли рядом с Амоном.
Он провел кончиками пальцев по моему позвоночнику, обхватил бедра и придвинул ближе. Все, где он касался, покалывало от энергии, от остатков его энергии во мне. Когда я ощутила, что он осторожничает со мной, как со смертной, я вернула страсть с такой силой, что это удивило и обрадовало его . Я водила ладонями по его мощным рукам, запустила пальцы в его волосы, но резко видение Амона вырвали из моих рук.
Я закричала, как и Тиа, и мы оказались в темном закрытом месте.
«Где мы? – спросила я ее. – В Гелиополисе?».
«Мы все еще в мире снов», - подумала я.
Усиленным зрением я могла видеть вдали звезды вверху и позади себя, но они были вне досягаемости. Я была крепко связана ничем, черной дырой . Вдруг я поняла, что я не одна . Охотница во мне чувствовала чужое присутствие, опасного хищника.
Я озиралась, пытаясь увидеть врага, но не было ни запахов, ни звуков. На меня смотрели, и чувство было агрессивным, словно меня могли видеть насквозь, могли легко найти мои слабости. Сердце колотилось, я пыталась подавить крик, поднимающийся во мне.
И тут в голове заговорил голос, но не Тии или Амун-Ра. Этот голос был полным силы, пугающим и заставляющим дрожать. Я знала, чьим он был.
«Наконец, мы встретились. Я очень давно вас ждал. У моего слуги есть вкус, а ваш запах давно щекотал мои ноздри. Вы не знаете, как я рад, что ты начала это путешествие. Ты теперь намного… интереснее, чем была».
Я не могла говорить вслух, и ответила мысленно.
«Что вам нужно? Зачем я здесь?» - спросила я.
«Вы собираетесь нас уничтожить?» - осведомилась Тиа.
Я услышала такой жестокий смех, что задрожала.
«Уничтожить? Нет. Пока что. Чтобы я мог уничтожать, должен быть создан треугольник невозможности. Вы почти здесь».
«О чем вы?» - возмутилась я, не желая понимать, но зная, что это нужно.
«Узнаете со временем, девы. Может, пока стоит задуматься о текущих приоритетах. Кстати, надеюсь, вам понравится встреча с Пожирательницей. Она жадная, - сказал он радостно, - но я уверяю, что она встретит вас достойно, когда вы окажетесь у нее дома».
Порыв ледяного ветра защекотал щеку, мне вдруг показалось, что меня коснулись. По коже побежали мурашки.
«Это похоже на дурман… заключение все же стало интересным. А твои сны отвлекали меня так приятно, ведь я знал, что освобожусь».
«Что? Как такое возможно?» - осведомилась я.
«К счастью для меня, твои новые силы, твоя связь любовью с носителем Глаза Гора сделали возможным для меня прослушивание, отмечу, приятное, твоих снов и реальности. Судьба сводит нас, дорогуша, - он замолчал и рассмеялся. – Иди, не беспокойся. Это хорошо… для меня, - добавил он. – Буду ждать новой встречи. В следующий раз я, надеюсь, представлюсь намного… полнее».
«В следующий раз?» - подумала я.
«Прощай, Сфинкс», - я содрогнулась от его смеха. Хотя я знала, что это происходит в моей голове, я разворачивалась, зажимая уши, и просила прекратить этот хохот.
* * *
Стук в дверь разбудил меня. Я резко села, прижав ладонь к колотящемуся сердцу, а потом к раскрасневшимся щекам.
- Минутку! – попросила я, прошла к двери и приоткрыла ее. Вернулась служанка. Уже прошло несколько часов? Я потерла руками лицо, пытаясь пробудиться от ужасного сна, отчаянно надеясь, что это был простой кошмар. – Который час? – спросила я.
- Почти рассвет. Вам нужно провести ритуальное купание, отправляться в путь. Если вы не будете у пристани до заката, то упустите шанс.
- Хорошо. Да начнется шоу, - нервно сказала я.
Она растерянно нахмурилась, но ничего не спросила.
Я забрала с собой в купальню только оружие, что мне дали, и кожаную броню для него. Пока я шла, я снова осознала, как неподготовлена. У меня не было еды. Не было фляги с водой. Не было сумки с припасами. Телефон остался у доктора Хассана. Я толком ничего не знала о месте, куда направлялась, как и не знала, как туда добраться. Если бы со мной не было Тии, я бы была в ужасе, я бежала бы в Нью-Йорк и кричала. Я переступала через себя.
Тиа попыталась подбодрить меня:
«Порой остается только идти вперед. Путь не всегда чист, но инстинкт ведет тебя».
«У меня нет инстинкта. У тебя есть», - сказала я.
«У нас есть, - исправила она. – Мы можем охотиться, если проголодаемся. Мы найдем воду, когда захочется пить. Мы спасем твоего юношу. И остановим Разрушителя».
«Хотелось бы мне твою уверенность».
«Львица не может сомневаться. Или убьет она, или убьют ее. Или охотится она, или охотятся на нее. Сомнения приносят слабость. Так ведут себя люди».
«А если мы ошибемся? Если умрем?».
«Тогда мы покинем этот мир, зная, что мы пытались. Это благородно».
Я молчала. Взгляд Тии на мир успокаивал. Для нее все было ясно. Все было черным или белым. Она была такой смелой, какой я могла и не стать.
Было легко изображать смелую, пока рядом был Амон. Я полагалась на его способности. На его знания о мире. Теперь я знала, что он почти ничего не понимал в своем задании. Его использовали боги. Меня, конечно, тоже, но Амун-Ра и Гор хотя бы все объяснили. Теперь я знала историю Сетха, как и причину, по которой братья исполняют свой долг.
Я не знала, изменит ли что-то эта информация. Но он хотя бы будет знать. Он и его братья. Они смогут принять решение. Понять свое истинное место в египетском пантеоне. Они увидят, каким был Сетх. Я должна хотя бы убедиться, что они узнают все, что рассказали мне Амун-Ра и Гор. На миг я захотела больше времени с Амоном, чтобы рассказать ему все, что я узнала, но я понимала, что сейчас не стоит так делать. Особенно, когда я знала, что за нашими снами может следить Сетх.
Вскоре мы вошли в огромную купальню с полной ванной. В комнате уже были три женщины. Одна лила ароматное масло в воду, что была такой теплой, что поднимался пар. Когда она посмотрела на меня и улыбнулась, я увидела, что она моргает, как крокодил. У другой короткие волосы больше напоминали шерсть, чем волосы, и она ставила свечи на приподнятые углы ванны, зажигая их взмахом руки. Третья, красивая блондинка, что могла быть на обложке любого модного журнала в Нью-Йорке, разбрасывала по воде белые лепестки, а девушка, что пришла со мной, начала развязывать ленты моего халата.
Я вцепилась в ткань кулаком.
- Эм, а я не могу сама провести этот ритуал? Мне не очень приятно раздеваться перед незнакомками.
- Не хотите нашего присутствия? – нахмурилась она.
- Может, вы научите меня всему, и я сделаю сама?
Она покачала головой.
- Ритуал сложный, мы вчетвером должны говорить. Может, нам оставить вас, пока вы не войдете в воду, а потом мы вернемся с заклинанием?
- Это было бы неплохо.
Женщины ушли, и я поспешила сбросить халат и скользнуть в горячую воду, пока они не вернулись. Я устроилась на дне, ароматная жидкость накрыла мои плечи, достала до подбородка, и тут я поняла, что Тиа потрясена.
«Что такое?» - спросила я.
«Это… приятно. Я не думала, что погружение в воду может быть приятным. Теперь можно вымыть нашу гриву?» - спросила она.
Я хотела ответить, но женщины вернулись. Я нервничала из-за них, но вскоре отринула смущение, когда они начали читать заклинание, поднимая что-то в воздух. Каждая встала на углу ванны, подняв комок глины в форме кирпича.
Первая девушка заговорила:
- Земли юга, держите колючий песок за границей.
Она замолчала, и я вскрикнула, когда она бросила растаявший кирпич в воду. Грязь растекалась по воде. Я прижала ноги к телу, обняв руками колени.
- Огни востока, выжгите злых чудищ с ее пути.
Вторая служанка закончила и тоже бросила грязь. Это повторилось еще дважды, но эти девушки стояли ближе ко мне, и брызги грязи попали на мое лицо и волосы. Одна сказала:
- Воды запада, омойте тьму и раскройте скрытые лица, - а последняя добавила:
- Ветры севера, сбросьте всех, вставших на ее пути!
Куски и грязь покрывали поверхность ванны, я чувствовала под подошвами песчинки. Расслабляющая ванна наполнилась грязью. Я подняла руку из воды, а кусочки грязи прицепились к коже.
- Не такого я ожидала, - сказала я. Пока я сидела в остывшей воде, чувствуя, как мокрые волосы прилипают к шее и плечам, девушки ушли.
Я не знала, конец ли это, или они принесут еще и гниющего мяса или кучу мусора, но я уже хотела вылезти и отправиться на поиски душа, когда они вернулись. Испачканных грязью туник на них уже не было. В этот раз они были в белом. И ткань сверкала чистотой.
Хмурясь, я смотрела на свои грязные руки и сравнивала их с бледными и чистыми руками девушек.
- Что теперь? – спросила я.
Моя служанка прижала палец к губам, чтобы я молчала. Четыре девушки, как одна, заняли места по краям грязной ванны и подняли руки в воздух, скандируя:
- Амун-Ра, одолжи своей силы на день.
Пусть останется все старое и ненужное,
Обнови эту женщину, приготовь ее к суду.
Камни по краям ванны нагрелись. Они стали красными, потом дошли до оранжевого, желтого, пока не засветились белым. Вода вокруг меня раскалилась, и теперь она кипела и бурлила. Я закричала, но не из-за того, что она обжигала, хотя было горячее, чем я любила, но потому что все тело покалывало, вода засветилась.
- Сделай дочь эту яркой, как Гор.
Подними ее на первобытных крыльях,
И отправится она душой из Гелиополиса,
Пойдет к богам и увидит их истинную мощь.
Измени ее, день ее смерти.
«Стоп… что?» - подумали мы с Тией.
- Прими подношения для ее заклинания.
Пусть она видит лишь истинное солнце.
Поддержи ее. Оправдай ее.
Не позволь злу захватить ее.
Птах Бену, ведущий достойных в загробный мир,
Защити ее сердце во время суда,
Помоги ей найти свое желание,
Забери ее в небесный дом.
В комнате стало так ярко, что я не видела даже ладонь перед своим лицом, но когда они замолчали, свет тут же потускнел, пока я не стала различать силуэты и очертания себя. Когда зрение прояснилось, девушек уже не было. Как и воды в ванне.
Тело было теплым. Волосы – сухими и чистыми. Ванна была чистой. Не было ни следа грязи. Даже на краях. Кожа пахла цветами, и я была расслабленной и свежей. На дне ванны я заметила символ. Он напоминал золотую птицу, он пульсировал и сиял, словно был источником тепла.
Я не знала, был ли он там раньше, могла ли я его не заметить, или он появился после ритуала. Я неуверенно встала и выбралась из ванны. На столе неподалеку была сложена белая ткань, стояло украшенное зеркало в полный рост. Я коснулась сначала одежды, нашла рядом с ней белые сандалии. Мои короткие копья, лук и броня лежали рядом.
Подняв платье, я прижала его к телу и взглянула на свое отражение. Что-то синее окружало мои глаза. Я склонилась ближе и коснулась пальцем края. Синее испачкало кончик пальца. Краска. Мое лицо накрасили, чтобы я выглядела как египетская богиня. Я не знала, как или когда это произошло, я уже подумывала, что отключилась в ванне или застыла, пока девушки сделали макияж, но тут я ощутила прикосновение шелка к шее.
Низкий медовый голос, полный желания, сказал:
- Ты самое привлекательное и изысканное создание из всех, что я видел, - сильные мужские руки пригладили ткань на моих плечах.
Я вскрикнула, взглянула на отражение в зеркале.
- Гор! – закричала я, схватилась за халат, что он накинул на меня. Я быстро сунула руки в рукава, укуталась в халат и развернулась. – По какому праву вы вошли в мою купальню! – вопила я, тыкая пальцем в его мускулистую грудь.
Гнев кипел во мне, я вскинула руку, вцепившись пальцами в его шею. Движение было инстинктивным, Гор схватился за горло, его глаза расширились. Но сила быстро иссякла.
«Ты его не ранишь», - сказала Тиа.
«Я не специально, - объяснила я. – Так получилось. Это, наверное, сила, которой борются с врагами, о которой рассказывал доктор Хассан».
Я сказала вслух:
- Простите, Гор. Я не хотела вас ранить.
- Я знаю, что хотя бы часть тебя этого не хотела. Правда. Потому сила угасла.
- Что это значит?
- Когда ты и твоя львица не одного мнения в чем-то, сила не сработает. Самостоятельно вы можете действовать, если другая часть уступает или спит.
- Интересно. Но это не объясняет вашего поведения. Зачем вы здесь?
Он скривился, будто слова причиняли ему боль.
- Прости мою наглость, но я все еще у тебя в рабстве. Прошу, знай, что я не причиню вреда. Я хочу лишь быть ближе к тебе.
Мне хотелось ударить его по лицу, пнуть по ноге, обрушить колено туда, где ему будет больнее всего, но эти желания задавила другая я.
«Что ты творишь?» - зашипела я на Тию.
«Гор был бы сильным самцом, - объяснила она. – У тебя есть Амон. Что останется мне?».
Я понимала, что чувства Тии к Амону может не совпадать с моими. Но неужели нам было суждено вести войну за контроль над нашим сердцем?
- Прошу, не ходи туда, - перебил он мои мысли. – Преисподняя опасна. Ты вряд ли выживешь, тем более, вряд ли спасешь своего, - он нахмурился, - парня. Останься со мной. Ты полюбишь меня со временем, как я полюбил тебя. Я могу так много тебе показать. Научить. Могу взять тебя в мир, где мы сможем плавать в лиловом океане, парить в розовых облаках. Я согрею тебя на планете из сверкающего льда, чьи прозрачные башни блестят и окружают мир радугами. Со мной ты не познаешь боли, печали или смерти, - Гор подошел и уткнулся лбом в мой лоб. – Останься со мной и будь моей любимой. Если, если не можешь этого… просто останься.
В этот раз не только Тию тронули его слова, и я знала, что это очень опасно. Его обещания повисли в воздухе, окружили нас, пробивали нашу защиту. Они касались слабых частей моего сознания. Было заманчиво. Как легко было бы оставить все и жить в золотом городе Гелиополиса. Не беспокоиться о сложностях жизни сфинкс. Не чувствовать на плечах вес мира. Просто смотреть на богатства вселенной и восхищаться творениями богов.
В этот раз первой опомнилась Тиа. Она хотела испытать предложенную им страсть, найти себе пару, но она не желала оставлять задание. Сознание заполнили обрывки сна.
«Мы должны становить Разрушителя. Он – не то, что нам… мне… нужно в этот раз».
Закрыв глаза, я кивнула. Радуясь ее соглашению, напряженно улыбнувшись Гору, я решительно отодвинулась от его груди и отступила. Отвернувшись к зеркалу, я посмотрела на его отражение.
- Нам нужно достичь цели, - сказала я. – Нам лестно… нет… это большая честь для нас, - исправилась я, - что вы сочли нас интересными. Но мы не знаем, что ждет нас, это пугает нас, но мы попробуем. Понимаете?
Гор не сразу ответил, он провел рукой сзади по шее. Его глаза были полны страха, он отчаянно искал, как нас переубедить. Я уверенно смотрела на него, и он выпрямился и кивнул.
- Да, - он поднял руку ко мне, но замер, словно передумал. Опустив голову, он сказал. – Позволишь мне подготовить тебя?
Я удивленно обернулась.
- Я думала, что все сделано.
- Не совсем.
Он поднял маленькую склянку и вылил что-то на ладонь. Пахло духами.
- Что это? – спросила я.
Показав, что я должна развернуться, он потер ладони друг о друга и провел пальцами по моей шее.
- Это смесь масла и мирры, чистейшее масло в космосе. Его собирают из цветка, что растет в снегу на вершине горной планеты далеко отсюда, - Гор теперь стоял сбоку, он взял меня за руку, закатал рукав халата. Медленно он массажировал мою руку до пальцев, убедившись, что масло было нанесено даже между ними.
Перейдя к другой руке, он спросил:
- Знаешь, как Анубис готовит тела к смерти? – я кивнула. – С тобой нужно проделать такое же.
- Мне еще и повязки мумии нацепят? – спросила я.
Он улыбнулся.
- Нет. Но ты будешь в белом. Ты должна быть в чистой одежде чистейшего цвета. Если ты не можешь быть босой, то будешь в сандалиях того же цвета, которые обвяжут на ногах.
Кстати о ногах, теперь Гор склонился и схватил мою стопу. Он провел маслянистой рукой по чувствительному изгибу, по бедру, и я нервно отпрянула.
Гор отпустил меня и поднял взгляд.
- Я тебя не обижу.
- Я з-знаю. Но я не привыкла к массажу стоя, - пролепетала я, пытаясь придумать что-то менее смущающее, чем «меня никто еще так не трогал». Тиа не помогала. Ей слишком нравились его прикасания, чтобы возмущаться.
Хмурясь, он спросил:
- Ты хотела бы лечь?
- Нет. Просто… - я заломила руки и тряхнула ими. – Просто давайте скорее закончим с этим. Ладно?
- Как пожелаешь, - мягко сказал он и вернулся к делу.
Я прислонилась к столу, гладя мягкую ткань, пока его ладонь двигалась по моей ноге. Он смазывал маслом мое колено, двинулся по бедру, замешкавшись на миг, а потом проделал это же с другой ногой. Я обрадовалась, судорожно вдохнув, когда он встал и повернул меня лицом к себе.
Игнорируя мое смущение, он обмакнул пальцы в масло в склянке и провел большими пальцами по моим бровям. Попросив меня закрыть глаза, он коснулся каждого века, оставляя следы покалывающего масла. Дальше были мочки ушей, потом он обвел мою челюсть с обеих сторон. Последним он коснулся большим пальцем моей нижней губы.
Его взгляд задержался на моих губах, выражение лица стало голодным. Подняв взгляд, он прошептал:
- Ты готова.
Я сглотнула, горло сдавило.
- Спасибо, - томно прошептала я.
- Не за что, - ответил он с многозначительным теплом. Мы стояли, не двигаясь, несколько ударов сердца, пока я не заметила, что он улыбается. – Лили, - сказал он.
- Да? – ответила я, не отрывая взгляда от его рта.
- Если ты будешь и дальше так на меня смотреть, я никуда тебя не отпущу.
Я вдохнула и поняла, что несколько секунд не дышала. Отворачиваться от него было больно, но я смогла это сделать и шагнула к столику с моим оружием и одеждой.Тут я заметила, что из белых складок выглядывает скарабей сердца. Я погладила его рукой, и туман страсти, укутывавший меня, рассеялся, сознание прояснилось.
Сузив глаза, я развернулась, и мои подозрения подтвердились, когда я увидела самоуверенную ухмылку на лице Гора.
- Вы меня обманули, да? – возмутилась я.
Он пожал плечами, как популярный школьник, знающий, что ему сойдет с рук нахальное поведение, даже если он будет заигрывать с учителем.
- Ты не обратила бы на меня внимания, будь полностью в себе. И только застигнув тебя в купальне, я смог украсть тебя у него.
- Отвратительно, - сказала я, хотя кожа еще была горячей от его прикосновений, отрицая мои слова. – Я знала, что нам нужно задушить его, Тиа.
Гор вскинул руки, сдаваясь.
- Проиграл. Признаю. И сам виноват, - он вздохнул. – Давно мне не нужно было так стараться, чтобы привлечь женщину, - он увидел мое раздражение и добавил. – Чтобы украсть сердце. Ты отрицаешь меня, - склонившись, Гор нашел что-то на столе за мной, и его заманчивые губы оказались в дюймах от моих. Он улыбнулся, поняв, куда я смотрю, и добавил. – Почти всего.
Выпрямившись, он звякнул кулоном с темно-синим камнем между растопыренных пальцев.
- Может, когда я отдам тебе свой подарок, ты наградишь меня поцелуем, которого мы оба так хотим.
Я скрестила руки на груди.
- Вряд ли. Что это? – спросила я.
- Амулет. Камень – лазурит, не такой уж ценный, как считают смертные. Но его ценность в том, что он может.
- И что он делает? – спросила я, подходя ближе, чтобы коснуться камня.
- Эта сторона, - он указал на вырезанный символ, - с лотосом – символом Верхнего Египта, а на другой – папирус, знак Нижнего Египта. Эти метки, - он указал на серебряное кольцо вокруг камня, - удерживают три знака богов – силу, прочность и жизнь. Здесь часть моей силы. И это исцеляющая Стела Гора.
- Вы даете ее мне?
- На время, – отметил он. – Она будет исцелять тебя в пути, но ты все равно должна быть осторожной, - предупредил он. – Если потеряешь конечность, Стела не сможет ее отрастить. Если отрубят голову, ты умрешь. Я бы не хотел забирать свою Стелу с твоего трупа, - недовольно сказал он.
- Понимаю, - улыбнулась я.
Гор развернул меня и застегнул кулон на моей шее.
- Пока ты носишь ее, тебе открыты все пути. Одна сторона повернута к небу, другая – к земле. Так что у тебя не будет понять, где какая часть, используя камень. Так ты не запутаешься.
Я не знала, где мне понадобится понимать, где земля, а где небо, а он развернул меня лицом к себе и сильными руками схватил за плечи.
- Я серьезно про опасность, Лили. Твое путешествие рискованно, полно древних угроз и темных троп.
Я кивнула.
- Знаю. Мы будем осторожны. Обещаю, - я коснулась пальцем синего камня, висевшего на серебряной цепочке на моей шее, и сказала. – Спасибо, - глядя на встревоженного бога, что держал меня так, словно его силы воли хватило бы, чтобы уберечь меня, я встала на цыпочки и поцеловала его в щеку.
Он тепло улыбнулся, но тут же помрачнел.
- Не такой награды я ждал, Лили, - он прижал меня к своему телу и снова поцеловал, и этот раз был за пределами страсти. Он был тревожным, отчаянным, голодным и жадным. Я словно спасала его, пока он тонул. Он начал поднимать голову, но я притянула его, не зная, это был мой поступок или Тии, но я целовала его сильнее, едва помня, что скарабей все еще был на столе. В этот миг биение сердца Амона было от меня так же далеко, как шорох песка на берегу в шуме океана.
Гор застонал, провел руками по моей спине, запутался пальцами в моих волосах. Тиа дрожала от восторга, и от этого я не помнила, кем я была, что я делала. Гор держал меня нежно, но крепко. Я была его воздухом, его жизнью, ничто не заставило бы меня отпустить его. Так и было… пока комната не взорвалась.
14
Небесный корабль
Я пошатнулась, и если бы Гор не держал меня так крепко, я бы упала. Волны силы накрыли нас, комнату озарил свет. Он вспыхивал в ровном ритме, знакомом ритме. Так били крылья.
Сердце замерло на миг, я подумала, что Амон как-то смог освободиться и прилетел. Нашел меня. Но когда мои глаза привыкли, я поняла, что это не он. Сверкающая красно-оранжевая птица парила над нами и была слишком маленькой для золотого сокола Амона.
Но существо все равно было величественным. И пока оно смотрело на меня, Гор с уважением склонил голову, хотя и надулся.
- Похоже, ты выманила из укрытия великого птаха Бену, - сказал Гор.
- Бену? – спросила я уголком рта, прекрасное крылатое существо устроилось в луче света. Птах ходил на красных лапах, хлопал крыльями и чистил перья, похожие на пламя. Два длинных хвостовых пера растянулись по полу, и от прикосновений с камнями вспыхивали искры.
- Да. Многие путают его с фениксом. Но феникс перерождается каждые пятьсот лет, а Бену бессмертен. И он явно следил за нашим… - Гор замолк и недовольно взглянул на птицу, - разговором, а появился в идеальный момент.
- Появился? Он уже был здесь?
- Он может становиться невидимым. Он все время здесь. Его редко видно, он может не показываться веками, - нахмурился Гор. – Интересно, что он явился сейчас.
- Он хочет помочь мне?
- Похоже на то.
- Он очень красивый.
Гор усмехнулся.
- Уверен, ему нравится так думать.
Я медленно приблизилась к птаху и вытянула руку.
- Я Лили, - сказала я. – Спасибо, что пришли помочь нам.
Раскрыв клюв, птах Бену повернул голову, глядя на меня одним глазом, и пропел, ноты были заманчивыми и прекрасными, я такого еще не слышала.
- Как красиво! – воскликнула я, когда он допел.
Гор схватился за шею, недовольно глядя на птицу.
- Он уникален, да.
- Вы его создали? – спросила я.
Странно хихикая, Гор ответил:
- Птах Бену явился сам. Если Амун-Ра – солнце, то птах – рассвет.
Я растерянно взглянула на него, но Бену хлопнул крыльями, взлетел и превратился в луч света, исчезнув за высоким окном. Воплотившись на другой стороне, он постучал клювом по стеклу, кружа.
- Он хочет, чтобы ты шла за ним, - сказал Гор.
- Верно, - я повернулась к сложенной одежде и подняла белое платье. Гор стоял за мной, скрестив руки на груди, вскинув бровь и приподняв уголок рта. – Вы не выйдете, пока я буду переодеваться?
Взглянув на окно, где уже не было птицы, он пробормотал:
- Думаю, так будет лучше.
- Спасибо.
- Я подожду снаружи и провожу тебя до стены города. Птах Бену заберет тебя оттуда.
Я кивнула, и когда дверь закрылась за ним, быстро сбросила халат и надела белое платье. Сверкающая ткань собиралась на поясе в стиле ампир, ниспадала вниз, заканчиваясь у белых сандалий на ногах. Верх был расшит, так был покрыт весь корсет, окружая плечи, как хомутом. Я стянула волосы в узел и закрепила белой лентой, надела на плечи броню, поправила платье, затянула колчан и схватила лук.
Я в последний раз взглянула на меня. Я чувствовала тревогу Тии.
- Что такое? – спросила я. Она не ответила, и я склонила голову, пытаясь прочитать ее мысли. – Ах, - сказала я. – Платье.
«Просто не знаю, как нам бежать и сражаться, когда весь этот материал обхватывает нас. Лучше идти без него».
Я рассмеялась.
- Наверное. Но тогда мы замерзнем. У меня нет такой шубы из меха, как у тебя, - я прикусила губу. – Может, компромисс?
Она уловила мои мысли и согласилась. Призвав силу сфинкс, мы укоротили платье до длины туники, а ноги закрыли белыми леггинсами.
Гор встретил меня в коридоре и одобрительно осмотрел, оценив мои ноги, а потом повел по лабиринту коридоров, пока мы не остановились у двери.
Снаружи дома Амун-Ра золотой бог устроил настоящий переполох. Граждане Гелиополиса отрывались от дел и смотрели, как он ведет меня по людным улицам к краю города. Хотя я искала в небе над нами птаха Бену, его не было видно.
- Уверены, что он меня встретит?
- Да, - ответил Гор, а группа торговцев, увидев его, остановилась посреди торговли.
- Что с ними? – спросила я.
Он вздрогнул.
- Обычно мы не ходим среди наших творений.
- Да? Почему?
- Это причиняет им… неудобства.
- Как?
Пожав плечами, он отвлекся, когда женщина выронила миску с лиловыми фруктами при виде него. Один шар подкатился к его ногам. Гор поднял его, отряхнул и отдал мне.
- Они не хотят смотреть в лица тех, кто их сделал. Это напоминает им, что они смертны. Большинство предпочитает поклоняться издалека.
- А вы не хотите узнать их?
- Нет.
- Почему? Я думала, вы гордитесь. Как отец.
Обернувшись, Гор схватил меня за плечи и остановил.
- Потому что, Лили, знать их – значит любить их. Если я полюблю их, они причинят мне боль, когда я потеряю их. Это проклятие смертности. Понимаешь?
- Н-наверное, - тихо ответила я. Он смотрел так, словно хотел сказать больше. – Что такое?
- Почему ты идешь по этому пути, если все равно придет неизбежное, даже если у тебя получится спасти парня, которого ты любишь?
- Он стоит этого, - просто сказала я. – Физическое расстояние не имеет значения, ведь в моем сердце вырезана наша связь. Я больше не могу отрицать свои чувства к нему, как и не могу отрицать яркость солнца.
Гор нахмурился.
- Но часть тебя ответила на мой поцелуй.
- Нет, - я покачала головой. – Такого не могло быть.
- Мое заклинание не сработало бы, если бы ты не хотела, - сказал он. – Твоя львица, значит, попалась на приманку, но если бы ты была против, этого не случилось бы.
- Нужно было понять, что это все грязная игра, - процедила я.
Тиа попыталась успокоить меня:
«Ты не виновата, Лили. Я была слабой. Гор… приманил меня. Это не должно навредить вашим отношениям с Амоном».
«Я не хочу об этом говорить», - проворчала я.
«Может, когда-нибудь я смогу любить Гора», - отметила она.
«Это не любовь», - сухо ответила я.
«Хотелось бы, чтобы он держал меня в своих руках, и дождь поцелуев обрушивался на мои губы и лицо. Мне нравится его ласка. Этого ты хочешь от Амона. Это не любовь?».
«Нет. Да, - простонала я. Как объяснить любовь львице? – Это мило, - мысленно сказала я ей. – И ощущения прекрасны. Но это выражения любви. Символы скрытых эмоций».
«Значит, Гор любит меня. Раз так открыто их выражает».
«Но если он не любит, он может обмануть… физическими отвлечениями. Настоящей любви нужно время. Она не мгновенна. Нужно узнать другого человека. Начать восхищаться им. Узнать, о чем он мечтает, на что надеется, понять, реагирует ли на это твое сердце. Тогда начнется любовь. И ты поймешь, что это она, когда тебя попросят что-нибудь отдать для защиты любимого. Скажи, если бы Гор погиб, ты скорбела бы по нему? Его отсутствие разбило бы твое сердце?».
Она долго молчала.
«Мне не хватало бы его поцелуев, но без него моя душа не лишилась бы кусочка».
Я улыбнулась.
«Тогда ты знаешь, что означает любовь».
«Что моя душа рвется, когда мы порознь?».
«Именно».
Гор остановился у стены, что была так высока, что я не видела вершины. Взмахом руки он заставил камни двигаться, скрежеща по дороге и друг другу звуками тысячи жерновов, от чего кости дрожали, словно и сами могли стереться в порошок. Держа меня за руку, чтобы не упала, Гор отпустил меня, только когда появилась дыра в стене.
- Здесь мы прощаемся, юная сфинкс.
Боль проступила на его лице, он приблизился, словно снова хотел поцелуя. Он почти не мог совладать с собой, но я отступила, в этот раз решив удержать его. К счастью, проблема исчезла, когда вопль сверху заставил его замереть. Он взглянул на кружащего птаха и ограничился тем, что коснулся губами моей ладони.
- До встречи, - сказал он, и я шагнула в проем. – Следуй за птицей. Он не даст заблудиться.
- Прощайте, Гор. Может, встретимся снова.
- Возможно, - он махнул рукой, и каменная стена принялась запечатываться за мной. – Но для меня было бы лучше не видеться, - его сверкающие голодные, но тревожные глаза смотрели на меня, я развернулась и покидала Гелиополис.
Надо мной виднелся птах Бену. Хотя его было сложно увидеть за деревьями, он всегда возвращался, чтобы найти меня. Если я шла не туда, то слышала его песню в лесу. Порой я проходила мимо высоких хвойных деревьев, и он сидел на ветке и смотрел на меня.
Когда я подбиралась близко, я пыталась задать вопросы, но стоило мне начать, и он улетал, его длинные хвост висел на пару футов ниже тела. А когда мне захотелось пить, мы пришли к прекрасному водопаду, над которым мерцали радуги. Вода была холодной и чистой, пруд сверкал разноцветными рыбками. Я вскрикнула, когда они поднялись из воды, быстро трепеща плавниками, напоминавшими крылья колибри, они игриво прыгали в водопаде, ныряли в пруд. Конечно, Тиа думала, какие они на вкус, пока я восхищалась их необычностью и красотой.
* * *
Мы шли весь остаток дня, птах вел нас. Когда он набирал скорость, спешили и мы. Мы бежали, и я отметила изменения в моем теле. Я восхищалась своим новым уровнем выносливости, глубине вдохов и выдохов, пока мои ноги и руки двигались в ровном ритме, что был и незнакомым, и привычным. Я начинала предугадывать себя. Все, что я делала, было вне нормы для меня, было невозможным для человека, и это напоминало мне, что я уже не была человеком, и мысль была такой странной, что заставляла прогонять все страхи, что было проще делать на бегу.
Тиа быстрее свыклась с нашим новым статусом. Она была и львицей, и нет. Она приняла новые открытия, как поцелуи красивого мужчины или отдых в теплой ванне с дикой страстью. И изменения вызывали у нее не столько тревогу, сколько любопытство, и когда я прокомментировала это, она отметила, что не стоит так беспокоиться из-за уже свершившегося.
Мы бежали, а мысли становились тише. Перепрыгивая павшие деревья и огромные камни с легкостью амазонки, мы пересекли лес, широкую долину, взобрались по холмистой дороге, полной животных, что были козлами, смешанными с медведями. Животные почти не поднимали головы, пока мы проносились мимо, они щипали траву.
Я вскрикнула, когда мы оказались за холмами. Перед нами простерлось синее море. Новыми сильными глазами я смотрела на широкое пространство воды и не знала, тот ли это океан, который мы пересекали верхом на Небу. Цвета были другими.
Город Гелиополиса был полон золотого света, сверкающих зданий, но на этой стороне Дуат был совсем другим. Горы были серыми. Пейзаж – тусклым. Деревья и кусты были темными тенями на мрачной долине. И хотя солнце было над водой, не было ни тепла, ни блеска волн.
- Что это за место? – спросила я у Тии.
«Не знаю. Но я чую смерть».
Дрожа, я потирала руки, леденящий ветер приподнимал волоски на шее. Меня окружила зима, мне казалось, что все вокруг разлагается, онемевает, скрывается за слоем льда, сквозь который не было видно.
Мы следовали за птахом Бену к кромке воды, где покосившийся причал тянулся кривой рукой в море. Рядом с ним стояла соломенная хижина с гнилыми досками. Когда-то они были покрашены. Я надеялась, что сухие красные пятна, дополненные сухими цветами с шипами по бокам дома, были краской. Если так было, то теперь это было едва заметно.
Дом казался брошенным, словно жить там мог только призрак моряка, ищущий на берегу жертв, чтобы утопить в мутной воде. А там стояло роскошное судно, что было так же неуместно здесь, как высший свет на соревновании деревенщины.
Как выставочный пес, привязанный к брошенной телеге, судно не двигалось, его мачта была поднята высоко, словно искала помощи у небес. Она была крепко привязана к палубе, что, впрочем, не обеспечивало судну безопасность. Я надеялась, что его присутствие означает, что кто-то здесь живет или хотя бы приходит сюда.
Судно сверкало эбонитом в тусклом свете угасающего солнца. Пара резных весел лежали на корпусе, на мачте был плотный парус, привязанный крепкими веревками. На корме судна была вырезана голова птицы, подозрительно напоминающая птаха Бену, который сейчас сидел на сломанном столбике причала.
Птах выжидающе смотрел на меня свысока, словно хотел, чтобы я что-то сделала. Он переминался на столбике, чистил перья и тихо пел мне. Одно из перьев коснулось моей руки, тепло впиталось в кожу, и перо снова убрали. Когда песня закончилась, покосившаяся дверь открылась внутрь, показывая такую темную комнату, что я ничего не могла там различить, хоть зрение и улучшилось. С хлопком дверь закрылась.
- Хочешь, чтобы я… вошла? – спросила я у птаха.
Он в ответ подлетел к хижине и устроился на крыше.
- Видимо, да, - сказала я. – Ладно. Идем.
Я постучала в дверь, что висела на ржавых петлях. Она даже не закрывалась толком. Я забарабанила костяшками снова, дверь приоткрылась, показывая тьму внутри. Никто не ответил, я пожала плечами и открыла дверь. Она не скрипела, а стонала от истощающей боли, пока не осталась так, как я ее открыла.
- Ау? – позвала я, голос эхом разносился по пространству. Угасающий свет солнца отбрасывал бледные волосы сквозь щели между досками, мрачные полосы делали его похожим на темницу, а не на дом. – Меня зовут Лили, - сообщила я пространству, неловко шагая внутрь. – Здесь кто-то есть?
Справа что-то зашуршало. Словно листали бумагу или копошились в гнезде вредители. Темный силуэт явился из темного угла запущенной хижины, я услышала рокот низкого голоса:
- Чего надобно? – осведомился голос, за вопросом последовал влажный кашель и фырканье.
- Меня послал Гор, - тихо ответила я, но к концу фразу голос повысился, словно я не заявляла, а спрашивала.
Кашель стал громче, человек, скрытый во тьме, замер и плюнул. На покрытые песком доски у моих ног приземлился мерцающий желтоватый сгусток. Я отступила к дверному проему, готовая убежать.
Шорох показал, что человек приближался.
- Гор? – с подозрением спросил голос. – И что мне с этого?
- Разве он не ваш господин?
- Мой? – он засмеялся, но смех перешел в кашель. Еще шорох, и я услышала, как гремит коробка. Вспыхнул огонек, разросся и зажег лампу. Человек в хижине поднял керосиновую лампу и повернулся ко мне.
Это был человек, а не монстр, и мне должно было стать спокойнее, но вместо этого я занервничала. Он был горбатым, и хотя силуэт его был полным, его щеки были впалыми, покрытыми щетиной, а лихорадочные серые глаза были лишены цветов, как и доски дома. Толстые синие вены проступали на тяжелых руках. Из тонкой черной бороды, длинной и неухоженной, возможно, с какими-нибудь существами внутри, выступали большие губы.
- Ты меня разбудила, - возмутился мужчина, глядя на меня, а брови были опущены так низко, что должны были закрывать глаза. Он вытащил из кармана платок, что был таким грязным, что его стоило бы сжечь. Я безмолвно смотрела, как он поднимает платок к крючковатому носу и сморкается так громко, что застучали половицы. Он заметил, как я скривилась, потому что следом сказал:
- Выметайся!
Мои ладони сжались в кулаки.
- Нет, - ответила я и упрямо вскинула голову. – Мне нужно в загробный мир, а вы, видимо, как-то можете с этим помочь.
Мужчина подошел на пару шагов и смотрел с высоты своего впечатляющего монстра. Он был куда больше, чем выглядел.
- Я не перевожу живых, девчушка, - его зловонное дыхание окутало мое лицо, и хотя меня подташнивало, я не хотела отступать.
- В этот раз придется, - ответила я с уверенностью.
Он склонил голову, разглядывая меня, развернулся и занялся чем-то у стола. Я слышала, как льется в чашку жидкость, он сделал большой глоток. Не поворачиваясь, он сказал:
- Корабль солнца плывет только в один конец, путь опасен даже для тех, кому нечего терять.
- Плевать. Я зашла так далеко и должна идти дальше.
Наполнив чашку, он краем глаза взглянул на меня.
- Принесла обол?
- Обол? – повторила я.
- Обол, - он вздохнул. – Плату? – он выжидающе смотрел на меня, сдвинув густые брови, его плечи опустились, и он пошел во тьму. – Я никуда не повезу тебя без обола.
Предмет упал на пол у моих ног. Он покружился и замер. Во тьме блестело золото. Мужчина замер, а я склонилась, чтобы поднять. Там была золотая монета с изображением птаха Бену, которое я видела на судне и на дне ванны в доме Амун-Ра.
- Это подойдет? – спросила я и бросила монету в его сторону, не желая покидать освещенного порога и ступать во тьму его дома.
Хотя он не казался ловким, мужчина вытянул большую, покрытую венами руку и поймал монетку в воздухе. Он осмотрел ее, осторожно перевернул, а потом взглянул на меня.
- Кто такая? – с подозрением спросил он.
- Я же говорила. Я Лили.
Он нахмурился.
- Я не про имя. Ты должна сказать мне, кто ты такая.
- Смертная, человек, или была когда-то. Теперь я сфинкс. Гор направил меня сюда, мне нужно в загробный мир. Мой парень Амон, один из Сыновей Египта, застрял в преисподней. Мне нужно спасти его, чтобы Сетх не вырвался из оков и не обрушил на Землю хаос. Этого вы хотели?
Мужчина моргнул. Раз. Другой. И сплюнул себе под ноги.
- Сфинкс, значит? – он потер монетку между пальцев, изучая меня, словно пытаясь понять, говорю ли я правду. – И когда хочешь отплывать, девчушка?
- Немедленно.
Он заерзал, ворча, и подергал бороду.
- Уверена, что хочешь этого?
- Да.
Приблизившись, мужчина взглянул на темнеющее небо.
- Тогда лучше поспешить. Лучше иди сразу на борт «Месектет». Я вскоре приду. Ночка будет длинной, девчушка. Ты даже не представляешь, но я принимаю плату, - его брови опустились. – Поздно отступать, я берусь за работу, - предупредил он. – Тебе повезло, что этот обол ценен. Иначе я не взялся бы везти скандалистку, да еще и так поздно.
- Скандалистку?
- Живую душу. Девушку-львицу, что все еще живая и брыкается. Хватит отвлекать меня, двигайся, или мы не попадем во врата, и разговор будет бессмысленным, как мертвец, просящий жизни.
- Хорошо.
Развернувшись, я вышла и взглянула на крышу, а птах пропел в последний печальный раз, хлопнул крыльями и полетел в Гелиополис. Солнце почти опустилось. Только кусочек его виднелся над водой. Я взобралась на борт и устроилась в конце судна, место казалось достаточно безопасным, чтобы я не выпала за борт. Мужчина вышел на причал.
Наш лодочник развязал узел, удерживающий судно, и мы двинулись прочь от причала, а я заметила на деревянном столбике рисунок.
- Рассвет, - прошептала я. – Доктор Хассан сказал искать этот знак. Он ведет к жизни.
- Близко, - сказал мужчина, отцепил весло и опустил его на уключину. – У рисунка два значения. В данном случае это закат, а не рассвет.
«А что значит закат?» - спросила Тиа.
Страх заполнил меня, я беспомощно цеплялась за веревки корабля.
- Закат, - сказала я, - ведет к смерти.
- А теперь, - предупредил он, развернув парус, что тут же поймал ветер и натянулся, - крепко держись за жизнь, - он замер и издал смешок. – Я редко такое говорю.
15
Река Стикс
Ветер нес судно над волнами, и с каждым мигом качало все сильнее. Направив судно к опускающемуся солнцу, мы двигались вперед все быстрее, преследуя его, пока угасающий шар скрывался за морем. Вскоре я могла видеть лишь крупного мужчину у румпеля прямо за мной. Желудок сжался, изменилось притяжение. Я словно была на ужасных американских горках, слетев с дороги.
Видеть во тьме я начала после получения сил Тии. Но я не могла даже разглядеть своей белой одежды, что тревожило нас обеих.
- Что происходит? – закричала я, огромная волна врезалась в судно.
- Это неспокойное место, девчушка, - проревел мой спутник. – Держись крепче для перехода!
- Какого перехода? О чем вы?
Он не ответил, корабль взлетел и с силой рухнул в море. Я решила, что держаться нужно за что-то более солидное, чем веревка. Встав на ноги, я придвинулась ближе к капитану корабля и схватилась за поручень судна, обвив его руками и прижавшись запястьями. И правильно, потому что мы взлетели на очередной волне, и корабль оказался в воздухе, я потеряла равновесие, и мы снова рухнули. Тело больно врезалось в палубу.
- Еще одна волна! – крикнул он, и я приготовилась, а корабль двигался к новой волне. Темная стена воды поднялась перед нами, притяжение снова изменилось. Мы забирались все выше, и я знала, что с вершины волны мы упадем к смерти. Вряд ли мы не утонем. Это просто невозможно. Мы или перевернемся, или разобьемся на миллион обломков. - Держись! – вопил он. – Вот она!
Судно поднималось все выше, пока мы не оказались почти вертикально на колонне воды. Я не знала, как мой спутник все еще стоит. Он не был достаточно силен, чтобы удержать себя. Холодные брызги летели со всех сторон. Даже с силой сфинкс мои руки долго не продержатся.
Тиа была в ужасе. Утонуть – ужасная смерть для кошки. Конечно, и человек, обращенный в сфинкс, чтобы спасти парня-мумию, не мог так умереть. Страх Тии сливался с моим, тело дрожало, мы в отчаянии цеплялись за поручень.
Я уже готова была сдаться, отпустить и дать унести тело, но слышала радостный крик, тряска стала меньше, на нас падал бледный свет. Медленно судно выровнялось, и когда я смогла отцепить дрожащие руки от поручня корабля, я с опаской посмотрела на источник света.
Мы были окружены звездами. Небесные тела были такими яркими и близкими, что мне казалось, что я могу дотянуться и поймать их. Я никогда не видела столько звезд. Посмотрев в сторону, я потрясенно обнаружила, что бушующий океан пропал, звезды были и под нами. Они двигались непрерываемым темпом.
Я удивленно спросила:
- Где мы? – я опустила руку и ощутила покалывание сверкающей материи внизу. Она была холодной, но не ледяной, а когда я подняла руку, на кончиках пальцев остался рисунок света, он каплями вернулся к ручью звездного света под нами.
- Космическая река, - ответил крупный мужчина за мной. – В твоем мире ее называют Путь молока или как-то так.
- Путь молока? Вы о Млечном пути? – я уставилась на пространство вокруг нас, восхищаясь переливами цветов среди звезд и чернил неба.
- Да. Звучит верно, - сказал он. – Повезло, что мы смогли добраться, ведь отбыли мы поздно. Я и не думал, что скандалистка переживет переход. Конечно, был другой способ. Ты могла там и умереть, - он даже радовался этому.
- Но мы не умерли. Вам тоже повезло. Не зря получили плату.
- Я получил плату, несмотря на то, переправлю я тебя живой или мертвой. Мне без разницы.
Что-то в его словах показалось знакомым.
- Так вы паромщик Харон? А это река Стикс! – восхищенно добавила я.
Он фыркнул, а потом плюнул за борт.
- А ты не так и много знаешь, да?
Я нахмурилась и скрестила руки.
- Если вы не паромщик, то кто вы?
- Не вижу причины говорить. Не люблю болтать с пассажирами в работе.
- Вы можете мне хотя бы назвать свое имя? Пожалуйста? Мне бы хотелось знать, кого благодарить за переход в загробный мир.
- Я Черти, а мое судно «Месектет». И, проясним, я решил взять тебя не потому, что он этого хотел. Не ему говорить мне, как делать мою работу. Уверяю, я сам выбираю, кто плывет со мной, а кто нет. Даже если он главный.
- Кто говорит? Гор?
- Не Гор. А твой птичий друг. Амун-Ра.
- Амун-Ра? Вы ошибаетесь.
- Нет. Облик этой птицы может принимать только Амун-Ра.
Я пробормотала:
- Так Амун-Ра – птах Бену?
- Давно его таким не видел.
- Гор сказал, что он не появлялся какое-то время. Наверное, это имеет смысл. Но зачем ему провожать меня в виде птаха, а не в своем? Почему бы не пойти в своем виде и не объяснить все?
Черти пожал плечами.
- Я не пытаюсь понимать богов. Они заняты спорами и мелочами. Из-за них у меня порой много лишней работы.
- Но я первая живая душа, что вы переправили?
- Не первая, - судно чуть покачивалось, мы добрались до бурного места Космической реки, но Черти поправил румпель, и мы обошли эту часть. – Был один парень. Сердце из него почти вырвали. Он потерял возлюбленную и хотел ее вернуть. Я предупреждал его, что это глупо. Но он хорошо заплатил, да и это была его жизнь. Все еще помню, как красиво он играл, пока мы плыли по ночному небу. Он почти вернул ее. Нашел ее, но его настиг Апофис. Очень жалко. Оредий или Орептей, или Орфейс его звали, вроде.
- Орфей. Я слышала о нем.
- Да? Не удивлен. Людям нравятся сказки на ночь.
- Потому вы не говорите, кто вы? Не нравится, что о вас говорят люди?
Он поджал губы, крепче сжав румпель.
- Не важно, что говорят люди. Я знаю правду.
- Сначала я вас испугалась. Теперь уже не боюсь. Наверное, грустно и одиноко делать вашу работу.
- Не забывай, что еще и опасно, - добавил он.
- Это и без слов ясно.
Он пожал плечами.
- Это нужно говорить. О твоей смерти. Вряд ли ты встретишься со своим парнем. Со своим скарабеем ты хоть знаешь о его чувствах, - он кивнул на камень, что был на виду. – Многие люди, которых я перевозил по реке, не знали и этого. Я порой слушаю их стоны и рыдания всю дорогу. Чаще всего я напоминаю психиатра, а не жнеца. Они думают, что я убил их, хотя в смертях они чаще всего виноваты сами.
Какое-то время мы плыли в тишине, я наслаждалась прекрасным ночным видом, но вдруг ветер стих, паруса обвисли на мачте.
- Что такое? – спросила я.
- Мы на территории Апофиса. Лучше молчи, девчушка. Я постараюсь переправить тебе через его воды живой, но ничего не обещаю.
Он быстро опустил парус и примотал его к мачте. Встав между веслами, он опустил их в Космическую реку, и мы снова двинулись. Каждый раз он замирал, поднимал весла и слушал. Через пару минут я услышала призрачный стон, словно песнь кита, Черти замер и прошептал:
- Дай мне стеки для реки.
- Река Стикс? – беззвучно спросила я. – Мы не на ней?
Он закатил глаза и указал на две палки с острыми концами. Я кивнула и отдала ему оружие. Воткнув их в брешь у скамейки, он указал на молот. Я отдала и его, и он оставил предмет у ног. Он поднял палки и прислушался, глядя на звезды вокруг нас.
Я думала, что увидела вспышку в стороне, похлопала его по руке и показала точку. Он пронзительно посмотрел в ту часть реки, но через миг покачал головой. Прошло много времени, и он снова погрузил весла в воду, мы поплыли без происшествий, через пару часов вернулся и ветер.
Он устроился у румпеля, и я сказала:
- Я думала, вы очень заняты. Разве каждый день не умирают тысячи людей? Если в загробный мир так долго плыть, как вы со всем справляетесь?
- К счастью, бестелесные занимают мало места, и они остаются, пока касаются корабля. Если их много, мертвецы свисают с бортов. Печально, но так Апофису проще их глотать.
- Кто он такой? Или мне не стоит знать?
- Даже Амун-Ра опасается Апофиса. Сетх его сделал. Конечно, это было еще тогда, когда он мог создавать. Тогда он был еще ребенком на вид. Апофис… ну, его можно сравнить со змеей. Или с драконом. Нет. Змея лучше. Огромная змея. Как анаконда. Он обитает в космосе в том участке реки, что мы прошли. И любит он перекусывать, как ты поняла, бестелесными. Впрочем, большим здесь и не полакомишься.
- А вас он пытался съесть?
- Пытался ли он? Его можно назвать моим злейшим врагом. Ему больше всего хочется потопить «Месектет» и проглотить меня в свое пузо.
- А он, кхм, ест живых?
- О, представляю, как он обрадовался бы такому угощению, как ты. И ты бы его напитала. Может, накормила бы лет на десять или двадцать. Он украл почти столько бестелесных в прошлый раз. Значит, он еще с ними не разобрался. Иначе он прихлопнул бы нас, как муху.
Я скривилась от мысли.
- Я впервые переправляю сфинкс. Кентавры, единороги, даже вспыльчивый дракон, но не сфинкс.
- Разве вы не переправляли сфинкс, которую сделала Исида?
- Не видел ее. Такое бывает. Особенно, если мертвый не рад смерти. Они блуждают. Пытаются найти значение смерти. Может, такое произошло с ней, но многие теряются. Смертные, особенно, современные, не знают о Космической реке. Они все портят. Некоторые сжигают мертвых и высыпают пепел в реки. Некоторые выбрасывают тела в море или в Нил. Они путают смертные реки с моей, но только по моей можно попасть в загробный мир, - Черти обвел рукой пространство вокруг нас.
Я заметила водоворот звезд в реке и поежилась.
- Апофис будет нас преследовать?
Паромщик пожал плечами.
- Все возможно. Но, как я и сказал, нам повезло. Вряд ли так будет на обратном пути, если, конечно, я сделаю исключение из путешествий в один конец, и если ты выживешь…
- Вы с ним сражались?
- Не могу убить. Могу отогнать и надеяться, что он заберет не так много пассажиров.
- Он прикован к месту?
- В основном. Но он меня удивляет каждый раз. Хотя пока что у его явно кончились трюки. В этом минус бессмертия. Работа приедается. Апофис хоть как-то интересен.
- Ага, - фыркнула я. – Тогда это проблема, - бессмертие пугало и меня. Была ли я бессмертной, как другая сфинкс, Банити? Хотела ли я этого? Я могла сделать и выучить многое, будучи бессмертной. Я могла быть навеки с Амоном. Это было заманчиво. Но если я смогу видеть его лишь пару недель каждую тысячу лет, то мне будет очень одиноко. Выживут ли такие отношения? Может, мы сможем встречаться во снах.
Я боялась сфинкс, которой стала. Я не знала, как это принять. Может, доктор Хассан как-то поможет. Конечно, поиск бессмертия обернется неприятностями для Тии. Она с каждым днем была мне все ближе. Львица стала мне сестрой. Я всегда этого хотела.
Но как я вернусь к нормальной жизни? Буду ходить в колледж? Или участвовать в том, что придумают родители, когда в голове со мной львица? Хуже того, как я могла что-то менять, зная, что это убьет ее, что она навеки исчезнет?
Качка корабля успокаивала. Я прислонилась головой к поручню и уснула. Позвякивание звезд исчезло, и я услышала треск костра.
- Лили? – услышала я тихий голос.
- Амон?
Я вглядывалась во тьму, не видя его. Наконец, моя ладонь задела его руку.
Я услышала тихий всхлип.
- О, Лили. Зачем ты пришла?
- Амон? Что такое? Тебе больно? – я тут же опустилась на колени рядом с ним и обхватила рукой его шею. Он прижал меня к себе, но я вырвалась, удерживая рукой его плечо, пытаясь зрением сфинкс отыскать его тело. – Скажи, - потребовала я, ничего не увидев, - твое тело ранено?
- Я за пределами боли. Меня наказывают. Особенно, из-за того, как ты близко. Ты должна возвращаться. Проси, нет, моли Черти вернуть тебя в Гелиополис.
- Нет. Ты это знаешь. И я слишком близко.
- Еще есть время. Уходи. Забудь меня. Молю.
Его тихие всхлипы терзали сердце, слезы подступили к моим глазам.
- Я должна тебя найти. Я не сдамся. Не проси меня, - Амон не ответил. – Прошу, скажи, что не так.
- Все, - прошептал он. – Ничего. Я в Поле страхов. Здесь я спасен от всего, кроме себя.
- О, Амон. Мне так жаль. Дождись меня. Я найду тебя. Обещаю.
Он меня словно не слышал.
- С монстром бороться проще, - сказал он. – Мне не с кем сражаться здесь. Меня пытают самые темные страхи. И ты – их сердце. Отдав тебе свое сердце, я разрушил то во вселенной, что хотел защитить. Это мне очень жаль, юная Лили.
Я глубоко вдохнула и попыталась говорить спокойно.
- Я всегда хотела твое сердце. Это ведет меня вперед. Запомни это и знай, как сильно я хочу быть с тобой.
- Тебе нужно было согласиться на предложение Гора, - сказал он угрюмо. – Он был бы лучшим выбором.
- Мне не нужен Гор.
- Часть тебя хотела. Я… слышал его слова.
Я прикусила губу.
- Прости, если увиденное причинило тебе боль. Но я не люблю Гора. Я люблю тебя. И я не верю словам Гора, так что и тебе не стоит.
Он пропустил мимо ушей мои попытки объясниться.
- Тебе нужен кто-то сильный, как Гор. Я не виню тебя за такой выбор.
- Я не выбирала его. И вообще…
- Развернись, Лили, - перебил он. – Вернись домой. Живи нормальной жизнью. Здесь тебя ничего не ждет.
- Ты здесь, Амон! Если вытворишь что-то глупое, я…
«Скажи, что вонзишь в его спину когти».
- Да, я… Тиа!
«Становится сложно терпеть эти человеческие чувства. В сторону, Лили».
«Тиа!» - я вдруг оказалась за мысленной дверью, откуда могла слышать, но не говорить.
- Юноша, ты сейчас же прекратишь рыдания, - сказала Тиа. – Лили тебя любит. Она выбрала тебя своим спутником. Я была не против этого решения, но если ты продолжишь так страдать из-за своей судьбы, я заставлю ее найти кого-то лучше. Советую тебе отыскать такую же смелость, какую показала она. Этот путь был рискованным для нее, и если ты оттолкнешь ее, будет только хуже. В ее сознании нет мужчины милее и идеальнее тебя. От пяток до макушки, до глубины твоей души ты – тот, кого она желает. Радуйся, что я не повлияла на нее. Ты обещал, что будешь давать нам советы. Тебе стоило бы не тратить впустую краткие моменты для разговора.
Я вдруг вернулась к власти, Тиа отступила, отвернувшись от меня и дав нам больше личного пространства.
- Амон? Прости за это, - сказала я.
Он молчал минуту, а потом ответил:
- Нет. Не надо. Она права. Это ничего не меняет, но ты отдала все, чтобы спасти меня. Я могу признать это и любить тебя, пока не сделаю то, что нужно, пока не перестану быть вариантом.
- Что это значит? – нервно спросила я. – Амон?
- Она попросила совет, - сказал он. – Вот он. Когда ты встретишь стражей, оставайся с ними. Они защитят тебя. Если ты как-то попадешь в преисподнюю, избегай любой ценой Пучины отчаяния.
- Пучины отчаяния. Поняла.
- Если попадешь туда, ищи укрытия в деревьях.
- Что ты собрался делать? – спросила я, боясь его ответа.
- Использую Глаз. Я пользуюсь им, когда я в отчаянии. Пожирательница найдет меня, когда я полностью использую его, но если так я узнаю способ уйти отсюда, так тому и быть. Надеюсь, я вернусь в загробный мир в то время, когда ты прибудешь. Ты узнаешь, если у меня получится, я буду ждать тебя на причале. Что бы ни случилось, Лили, знай, что я люблю тебя, я ни на что не променяю ни секунды нашего времени.
- Я тебя тоже люблю. Будь осторожен.
- Буду. Попытаюсь…
Мое тело откинуло в сторону, и я резко проснулась.
- Что попытаешься? – кричала я. – Амон? – звала я, но он ушел. Черти ударил по чему-то за кораблем, отдернул руку. В руке он держал свой посох, он снова ударил по чему-то. Оглянувшись, он провопил. – Девчушка! Хватай мой рюкзак и достань монету. Быстрее!
Я побежала к груде тряпья на борту и вытащила сумку, пошла к нему. Я быстро копалась в вещах, но не могла найти монету с птахом Бену.
- Не вижу! – прокричала я.
- Она в потайном кармане. Ты ее нащупаешь!
Я вскрикнула, а покрытая слизью рука с перепонками и когтями-лезвиями вцепилась в край корабля. Кожа была черной, наполненной черной жидкостью под поверхностью. Напоминало чернила в тонком шарике. С воем Черти пронзил руку, сине-черная жидкость потекла из раны по краю судна. Нечеловеческий вопль заполнил воздух, и когда он выдернул посох, рука исчезла.
- Не могу найти! – крикнула я.
- Вот! Отгоняй!
Я бросила ему сумку и потянулась к своим коротким копьям. Я взмахнула ими и вонзила в мягкие тела двух существ, лезущих за его спиной. Он сбросил их за борт и принялся рыться в сумке.
- Нашел! – крикнул он с улыбкой, но не успел вытащить монету, рука взлетела и схватилась за лямку, потащив к краю судна.
- Плут! – кричал Черти, потрясая кулаком. – Получил больше, чем заслужил!
Еще больше злых существ залезло на палубу.
- Что нам делать? – провопила я.
- Держи их, пока я не сделаю невод!
-Невод?
- Удерживай этих врагов всеми силами, девчушка!
- Хорошо, - пробормотала я и бросилась в бой. Черти работал с румпелем, раскачивая корабль в стороны, позволяя парусам надуваться так, что они чуть не лопались. Я старалась удерживать нападающих. Со смертельной точностью я резала горла, пронзала тела и отрезала руки. Тиа чувствовала, когда нарушители проходили мимо нас, и я была рада ее инстинктам.
Вскоре мы поняли, что силами сфинкс можем душить жертв, но процесс был медленным и требовал концентрации. И работал только на одном враге за раз. Сражение на оружии становилось небрежным, когда мы использовали силы, борясь с монстрами, но удушение хорошо работало на расстоянии.
Вскоре Черти присоединился к нам, и мы вместе боролись с врагом. Я была удивлена, когда темное существо рухнуло у наших ног. Она была прекрасной. Ее чернильно-черные волосы ниспадали до талии, она сложила ладони в мольбе. Вместо ног ее нижняя половина напоминала угря. Сияющие чешуйки покрывали ее длинное тело, кончающееся акульим плавником.
Я замешкалась на миг, и она бросилась, оттолкнувшись мощным хвостом, раскрыв рот, полных заостренных зубов. Она впилась в мое плечо. Обжигающая боль вспыхнула, покалывание от раны разошлось по телу. Я закричала, увидев, что она оторвала кусок плоти от моего плеча. Струйки вишневого цвета стекали по ее подбородку, она сплюнула и победно улыбнулась.
- Вот гадюка! – закричал Черти и опустил молот на ее голову. Она рухнула на палубу, и паромщик яростно сбросил ее тело за борт.
- Что это? – спросила я, вскочив на ноги и пытаясь забыть о боли в плече.
- Хладнокровные ненасытные серин. Мы попали в проклятый косяк их.
- Серин?
- Обычно они не такие активные. Жадные карпы!
- Это русалки? – спросила я, быстро разобравшись с тремя. – Они похожи на злых русалок.
- Они дальние родственники. Но русалки – болтушки, а серин – хищники.
- Они бессмертны? – спросила я, надеясь, что их привлечет скарабей.
- Нет. Но они быстро размножаются. Я просила Амуна-Ра держать их количество в пределах. Обычно я могу отвлечь их монеткой, особенно, от Амун-Ра. Я бросаю ее за борт, и они не трогают меня, а борются за нее. Порой даже убивают за нее, жадные. Но они попробовали тебя, так что не сдадутся.
- Фантастика.
Спрятав копья за спину, я призвала когти и вонзила в спину серин. Через десять минут существа загадочным образом исчезли.
Прижимая ладонь к кровоточащему плечу, я шипела, но вскоре ощутила жар на груди – кулон, что дал мне Гор, сиял. Он согревал кожу, покалывание поднялось по горлу к плечу. Я потрясенно смотрела, как рана начинает исцеляться. Вскоре не осталось и следа от раны, кроме дыры в белой тунике и пятен крови на ней.
Черти так сосредоточился на Космической реке, что не заметил моего чудесного исцеления. Я подошла к нему и благодарно приняла флягу с водой, пила большими глотками. Он указал вперед.
- Вон. Видишь рябь? Как камыши в реке? – спросил он, глядя в сторону.
- Да. Что это?
- Когда большой зверь, например, крокодил, плывет через них, то камыши дрожат, поднимается грязь.
Я смотрела на реку и, наконец, заметила, что не весь свет растекался. Некоторые клочки оставались на месте, словно сверкающие растения.
- Что на нас охотится? – спросила я.
- Рыболюды. Ужасные существа, разрушители. Если пронзить одного, промокнешь в воде из него. Их плоть гнилая, а кости мягкие. Они плетут сети из жил, чтобы поймать несведущих.
- Они как водные пауки?
- Да, но больше похожи на личинок шелкопряда. Их сети подобны осинам. Они растут от одного корня. Королева создает сеть, и ее слуги устраиваются на ней в разных местах и ждут тех, кто в нее попадется. Тогда они проглотят плоть, поплывут к королеве и отрыгнут самые питательные части, что будут потом разделены между колониями личинок. Они едят все – бестелесных, серин, все, что попадет в их воды.
- Очаровательно.
Черти как-то смог обойти это место без проблем, но когда мы добрались до конца, корабль вдруг склонился.
- Нас поймали! – закричал он. – Быстро! Принеси мой молот!
Блестящие руки-веревки вцепились в переднюю часть корабля. На концах длинных рук были липкие шарики, что шумно лопнули, оставляя повсюду слизистые пятна. Напоминало конечности тонкого осьминога-альбиноса. Когда Черти ударил по одной из конечностей, она спряталась в черную воду. Вскоре еще две ударили по кораблю, и от атаки судно пошатнулось, как игрушка.
- Держи руль, - крикнул Черти. – Нужно быстро убираться, пока нас не порвали! Когда я уроню молот, поворачивай изо всех сил направо!
- Поняла!
- Сейчас! – крикнул он и обрушил молот на конечность с пузырями. Из глубин поднимался белый слизень, он взбирался по своей паутине. Но она уже не была прикреплена к кораблю, и существо вместе с ловушкой скользнуло под поверхность полной звезд реки. – Это тебя научит! Гнусные монстры! – кричал Черти, размахивая оружием. Он повернулся ко мне. – Мы хорошо сработались, - сказал он. В его глазах был одобрительный огонек, которого не было, когда путь начинался.
- Да. Но я не завидую вашей работе, - сказала я.
Черти рассмеялся.
- Да. Понимаю. До утра должно быть проще, - он добавил. – Отдыхай.
* * *
Часами позже, что показались минутами, паромщик потряс меня за плечо.
- Мы здесь.
- В загробном мире? – спросила я.
- Не совсем. Мы на Острове Мертвых. Недавно проплыли колонны. Когда мы причалим, тебя встретят стражи ворот, они и отведут тебя к портику Суда.
- Ясно, - сказала я, поднимаясь и пытаясь увидеть Амона. Если у него получилось, то он встретит меня на причале. Может, это не тот причал. Может, времени не хватило. Сердце сжалось, но я пыталась держаться за надежду. Амон сможет.
Остров Мертвых был темным местом. В нем была почти ощутимая тишина. Древние деревья усеивали горы, и я увидела руины старых каменных зданий. Мы причалили, и двое мужчин в броне, шлемах и мечах подошли к нам. Броня одного блестела бронзой, а другого – серебром. Черти привязал корабль и повернулся, чтобы помочь мне спуститься.
- Спасибо, - сказала я, взяв его за руку.
Он сжал мою ладонь с блеском в серых глазах, которые быстро отпустил. Он уставился на меня так, словно я обманула его.
- Это моя работа, - заявил хмуро он. Вернувшись на корабль, он схватил сумку с едой и отдал мне, а потом повернулся к стражам.
- Скандалистка, сфинкс. Ее послал Амун-Ра. Нужно провести ее дальше.
- Скандалистка? – спросил страж повыше из-под шлема.
- Сфинкс? – сказа другой.
Я схватила лук и колчан из укрытия, где спрятала их на борту, а страж продолжал:
- Сфинкс не бывало уже…
Мужчина повыше схватил другого за руку.
- Лили? – услышала я его приглушенный голос.
Стражи шагнули вперед и сняли шлемы. Сердце билось уже в горле, слезы застилали глаза. Они подошли ко мне, и когда Черти попытался остановить их, они легко отодвинули его и опустились передо мной на колени.
- Это ты, - сказал тот, что повыше.
- Как ты попала сюда? – спросил другой.
Я обняла их, поцеловав каждого в щеку.
- Астен. Ахмос. Я так рада вас видеть.
16
Стражи врат
- Девчушка! – прошипел Черти, схватив меня за руку и оттащив. – Никто не трогает стражей, ни мечтатели, ни искатели пути. Ты даже не знаешь, какие ужасы с тобой случатся, - паромщик положил ладонь на мое плечо. – Мечтатели испытывают ужасы видений, пока он ведет их к портику Суда. А искатели пути… скажем так, он может сбить их с пути, как и оставить на нем, - прошептал он.
- Все хорошо, - сказала я с улыбкой. – Это братья моего парня.
- Твоего парня? Хочешь сказать, что твой парень – открыватель?
- Наверное, - ответила я, хмурясь. – Его зовут Амон.
Черти хлопнул большой ладонью по лбу.
- Ради прыщей Апофиса, девчушка! Ты смерти хочешь? О чем я? Конечно, хочешь. Ты ведь здесь?
Он пнул судно, и это говорило, что он очень расстроен.
Паромщик продолжил причитания:
- Плохо, что ты вообще попала сюда живой. А теперь оказывается, что ты любишь одного из блуждающей троицы, бездушных. Еще и худшего. Открыватель показывает бестелесным именно то, чего они не хотят видеть. И почти всегда это плохие видения. Не стоит помогать такому мужчине.
- Они не бездушные. Им дали очень сложную работу, что требует от них служения богам. Уверена, что их не радует это задание. Вы сами должны это понимать.
Он взял меня за руку и легонько встряхнул.
- Поверь мне, ты не видишь, сколько проблем причиняют эти двое.
Ахмос выступил вперед.
- Осторожнее с ней. Она хрупкая.
Фыркнув, Черти ответил:
- Мало ты знаешь. Она так же хрупка, как дракон.
Сузив глаза, Ахмос сказал:
- С нами она будет в безопасности, паромщик, уверяю.
- Можешь уходить, - добавил Астен с угрожающим взглядом, какого я у него никогда не видела. Паромщик уставился в глаза Ахмоса и что-то нашел, потому что его плечи опустились, и он отвернулся. Он проворчал мне:
- Это твой выбор. Все еще хочешь идти с ними?
- Да, - ответила я. – Я должна найти Амона.
Он не поворачивался ко мне, дышал глубоко и хрипло.
- Твое дело, - прокашлявшись, он сплюнул зеленоватый сгусток в воду, схватил рюкзак и бутыль из тайника и сунул мне в руки.
- Что это? – спросила я.
- Припасы из тайника. Без еды ты долго не протянешь, особенно, в преисподней. Здесь еды мало, но каждый кусочек наполнит силой на пару часов, некоторые кексы могут удвоиться, если их разломить. А бутыль сидра никогда не опустеет.
- Это очень мило, - сказала я, взяв предметы и спрятав их в большую сумку.
- И возьми это, - он бросил мне золотую монету с горбатым мужчиной с посохом на лодке.
- Это вы, - сказала я.
- Когда захочешь вернуться, брось в воду. Я найду тебя.
Я осторожно спрятала монетку на дно колчана и обняла толстую талию Черти.
- Спасибо, - прошептала я в его грудь. Встав на носочки, я поцеловала его в щеку, и он густо покраснел, краска залила даже шею.
- Не за что, - он отошел и пнул камешек в тихую воду, касающуюся корабля, а потом отвязал веревку от причала. Бросив ее неловко на борт, он положил тяжелую руку на мое плечо. – Обещай, что будешь осторожна, девчушка. Не верь бездушным. Они не стоят такого доверия.
- Я буду осторожна, - пообещала я.
Он хмыкнул, забрался в красивый корабль и поплыл к опасным водам, которые мы с трудом преодолели.
Я повернулась и улыбнулась Ахмосу и Астену, крепче схватившись за лук.
- Привет, - сказала я.
Они обжигали взглядами. Первым заговорил Астен:
- Лили! Что ты наделала?
- С чего мне начать объяснение? – спросила я с застенчивым видом.
- Как ты сюда попала? – спросил настойчиво Ахмос.
- На корабле, - сказала я, показав за плечо и улыбнувшись. – Это очевидно.
- Это не смешно, Лили, - ответил он.
- Да, - вздохнула я. – Не смешно. Вкратце, меня нанял Анубис. Я должна найти Амона.
- Амона? – повторил Ахмос и нервно взглянул на Астена. – Зачем он попросил тебя?
- Потому что только я смогу это сделать, - я поправила сумку, чтобы они увидели приколотого к плечу зеленого скарабея.
Глаза братьев расширились, Ахмос отпрянул, Астен шагнул ближе. Он снял бронзовую перчатку, убрал мои волосы, а потом протянул пальцы к скарабею. Я невольно коснулась его руки.
- Я могу тебя трогать, - сказала я. – Даже не думала, что смогу.
- Конечно, - ответил Астен, глядя на меня теплым взглядом. – Чего ты ждала?
Я пожала плечами.
- Не знаю. Я думала, что вы – духи. Я не сразу смогла трогать Амона, но теперь, когда я сфинкс… - я замолчала, увидев, как переглянулись братья. Астен рассмотрел скарабея и сообщил:
- Это его, - заявил он.
- Зачем он это сделал? – спросил Ахмос.
- А не очевидно? – ответил Астен. – Он ее любит, - Астен посмотрел на меня так, словно искал неуловимые эмоции на моем лице. Он был и растерян, и восхищен.
Ахмос пробормотал:
- Да. Но так рисковать…
- Мы знали, что он изменился при последнем пробуждении. Это все объясняет, - Астен постучал по камню.
- Но когда?
- Перед тем, как его убил Анубис, - ответила я и закрыла скарабея ремешком от колчана, смутившись от такого внимания. – Амон думал, что я умерла. Почти так и было. Но Анубис сказал Амону, как меня исцелить.
- Он привязал себя к тебе, - задумчиво прошептал Астен.
Я кивнула.
- Да, а потом сказал, что нам нужно ее порвать. Я должна была его убить. Но я не смогла, и Анубис предложил… помощь, - с сарказмом закончила я. – И мы обнаружили позже, что связь еще в силе, и это хорошо, ведь так я могу его найти.
- Найти? Тебе сказали, что он потерялся? – Ахмос с тревогой шагнул вперед.
- Он прыгнул в преисподнюю.
- Преисподняя! – они переглянулись, а потом вместе схватили меня за руки и потащили по причалу.
- Нужно спешить! – сказал Ахмос.
Мои ноги едва успевали касаться деревянных досок.
- Погодите, - крикнула я. Они не остановились, и я завопила. – Стоять! – произошла перемена, и я низко зарычала. Тиа была у власти. Она вырвала наши руки из их сильных хваток и пригнулась. Выпустив когти, она сверлила братьев взглядом. – Нельзя так трогать Лили, - прошипела угрожающе она, склонив голову и глядя в их глаза.
Ахмос перепугался, но Астен не скрывал любопытства. Дерзкая улыбка приподняла уголки его губ, ямочка появилась на щеке. Его глаза сверкали, словно вызов Тии заинтересовал его.
- Ах! – сказал он. – Почти забыл. Ты ведь теперь не только Лили.
- Именно, - усмехнулась Тиа. – Не только вы ее… защищаете.
Астен поклонился, но с насмешкой.
- Вижу, леди львица. Просим прощения, что… грубо обращались с ней.
Тиа переминалась с ноги на ногу.
- Вы ведете нас. Мы следуем. Но сначала вы скажете, куда вы нас поведете.
- Конечно, - мягко сказал Астен. – Мы отведем вас к портику Суда. Амон в преисподней, и время дорого.
Ахмос добавил:
- Анубису придется многое объяснить. Мы не знали, что Амон отдал Лили своего скарабея сердца, нам сказали, что он на другом задании. Его исчезновение скрыли от нас, намеренно умолчали, и это беспокоит.
- Мы знали, что что-то не так, - сказал Астен Ахмосу. Астен снова повернулся к нам. – Проследуете за нами?
Тиа замерла и заглянула в их глаза.
- Хорошо, - сказала она. – Можно идти.
«Ты же знаешь, что они меня не ранят», - сказала я Тие, она отдала контроль.
«Они не имеют права нас заставлять. Мы сфинкс! – сказала она. – Мы достойны их уважения».
«Да. Но они нас не ранят. Уверена. Не принимай слова Черти близко к сердцу».
«Это ты их совсем не восприняла, Лили».
«Хмм», - я думала над ее словами, пока мы шли, покинув причал и попав в густые джунгли. Братья вели нас по старой тропе. Я с восхищением смотрела, как их броня спускается, превращаясь в песок. Вскоре они остались в туниках, сапогах и с мечами. Я рассказала им о том, что случилось после расставания, о словах Анубиса, об общих снах с Амоном, кратко описала связь. Когда я рассказала о сне с Сетхом, они ошеломленно переглянулись.
Я спросила, почему мы не перенесемся песчаной бурей, но они объяснили, что это работает только в царстве смертных, хотя они все еще могли призывать оружие. Это объясняло, как Амон сражался в преисподней, почему не мог исчезнуть. Я задавала вопросы о суде, о том, какая преисподняя, почему они не знали об Амоне, но Ахмос молчал и вел нас, пока Астен участвовал в разговоре.
- Мы знаем лишь то, что рассказали боги, - объяснил Астен. – Мы в их власти так же, как и вы. Хотя за последние несколько недель ты полюбилась им сильнее, чем мы за века.
- Это из-за того, что нас захотел Гор, - сказала Тиа, я не успела ее остановить.
- Да? – сказал Астен с ухмылкой. – Не могу его винить.
- Хватит, - предупредила я Астена. – Я не вынесу еще и твоих заигрываний. Гора хватило.
Он потер подбородок.
- Может, ты не повелась на его милое личико. Ты и паромщику понравилась. Он подошел бы лучше Гора.
- Мне понравился Гор, - громко сказала Тиа. – Его сила и уверенность делают его отличным выбором. Но я не люблю его. Пока что.
Астен рассмеялся.
- Даже интересно, по каким качествам львица ищет пару.
Удивительно, как легко Астен различал нас. Даже Гор этого не мог.
- Я уже не львица, но я сама еще не все поняла. Быть львицей… намного проще.
Астен посерьезнел.
- А как же Амон? Что будет, если ты не будешь чувствовать к нему того же, что и Лили? – спросил Астен.
- Я постараюсь изменить свои чувства ради нее. Или попрошу Хассана помочь мне сыскать забвения.
«Забвение? – тревожно спросила я. – Я не дам тебе навредить себе, Тиа», - прошептала я ей мысленно.
- Я не дам тебе сомневаться в чувствах к своему спутнику, - прошептала она в ответ.
- Как интересно, - серьезно сказал Астен, но через миг повеселел. Он подмигнул, и это понравилось Тие. – Если я завидовал Амону раньше, то теперь завидую вдвойне, - отметил он, шутя.
Я завладела своим телом, Астен схватил меня за локоть и помог обойти большой камень.
«Он видит меня, - говорила в голове Тиа. – И мне нравится его ямочка на подбородке. Думаю, это хорошие качества».
Вздохнув, я закатила глаза и игнорировала похвалы Тии брату Амона.
Вскоре Астен крикнул Ахмосу, что мы подобрались близко к реке.
- Какой реке? – спросила я.
- Вообще-то это фарватер, - сказал Ахмос, заговорив впервые за час, хотя все еще не смотрел на меня. – Он называется Водным путем Белого бегемота.
- Там опасно? – спросила я.
Астен остановился и дождался, пока я посмотрю на него.
- Все в загробном мире опасно, Лили. Как и все в преисподней. Не забывай.
Выражение его лица добавляло силы каждому слову, и я снова подумала, что Ахмос и Астен знают больше меня. Я кивнула, и мы пошли вдоль реки, к краю были привязаны суда. Астен помог мне забраться в судно, помог сесть, пока Ахмос взял длинный шест и оттолкнул нас к текущей воде.
Астен стал нам гидом, пока мы плыли. Мы миновали деревья, двигались мимо долин, полных черных колосьев.
- Это Поле тростника, - объясни он. – Несколько видов растений питают мертвых.
- А там бестелесные рабочие? – спросила я, заметив несколько теней, собирающих зерно в большие груды.
- Это шабти, - сказал он.
- Да? Как те, которых призвал Амон?
- Наверное. Они привязаны к определенным богам или служат контролерам. Когда сердце признают недостойным, хозяин может позволить мертвой душе служить у него, пока сердце не признают изменившимся. К сожалению, редко можно понять, кто хозяин, это личное дело между богом и слугой.
- Значит, шабти могут служить и Сетху, - сказала я.
- Возможно, - ответил Ахмос.
- Это даже факт, - возразил Астен и объяснил. – Все шабти, что восстали из мертвых для службы в царстве смертных, пришли из загробного мира. Значит, шабти, что попытался убить вас с Амоном, пришел отсюда.
- И у Сетха везде есть глаза и уши.
- Да, - сказал Астен.
Какое-то время мы плыли тихо, потом я спросила:
- А Черти говорил о час правду? Вы пытаете по прибытию его пассажиров?
Они ответили не сразу.
Ахмос быстро отметил:
- Паромщик не был… неправ.
- Но зачем? – спросила я. – Зачем пытать тех, кто уже все потерял?
- Это не наша вина, - сказал Астен. – Хотя место, куда мы направляемся, названо портиком Суда, мертвых судят с момента, когда они ступили на Остров Мертвых. Потому путь так важен.
Ахмос объяснил:
- Когда человек оказывается рядом с нами, наши силы заставляют его понять, что он сделал не так. К времени взвешивания его сердца, он уже знает результат. Некоторые пытаются сбежать от судьбы. Они бегут к монстрам, испытывают вторую смерть, пока не последовало наказание. Многие готовы к неизвестности, чем к концу в саду Пожирательницы. Я не веду их намеренно по неверному пути, но рядом со мной они осознают все свои неверные пути, выбранные, пока они были смертны.
- А рядом со мной, - добавил Астен, - они видят все свои плохие деяния, они бесконечно проигрываются в их головах. Если все так плохо, они сходят с ума.
- А Амон? – спросила я. – Что будет, если они окажутся рядом с ним?
Ахмос ответил:
- У Амона есть Глаз Гора, он знает все. Когда мертвые рядом с ним, они могут видеть, какими были бы их жизни, если бы они прожили их правильно.
- Звучит неплохо, - сказала я. – Почему Черти назвал его худшим?
Астен задумчиво ответил:
- Силу Амона вынести сложнее всего, потому что он раскрывает неизвестное. Мертвые уже знают, что ошиблись. Они помнят не те выборы и пути, но увидеть счастье, что могло у них быть, сложнее всего осознать для мертвых. Они это видят, понимают, что этого уже не будет… Скажем так, это толкает их во тьму, они ищут вторую смерть быстрее, чем от сочетания наших сил. Увидеть то, что могло быть… это заманчиво и больно… - Астен умолк, а когда я повернулась к нему, то обнаружила, что он смотрит на меня. Увидев, что я растерялась, он отвернулся к деревьям.
- Так если это все правда, - сказала я, - почему тогда я этого не испытываю?
- Потому что ты еще жива, Лили, - ответил Ахмос.
- Нет, - добавила Тиа, захватив контроль. – Я, как тут говорят, бестелесная.
Астен улыбнулся, но улыбка не тронула его глаза.
- Ты – прекрасное исключение из правил. Хотя твоего тела нет, ты делишь живое тело с Лили. Ты спасена, пока никуда не уйдешь.
- Этого не случится, - поклялась я.
- Сейчас, - продолжил он, - наши силы тебя не тронут.
Лодка покачнулась, и я услышала громкий клич огромного животного. Струя воды поднялась рядом с лодкой, ударяя по воздуху.
- Что это? – закричала я.
- Не просто так это Водный путь Белого бегемота, - сказал Астен. Ахмос поднял шест и ткнул им в нечто цвета слоновой кости, возвышающееся над водой. Я увидела, что нас окружают и другие силуэты. Один из больших бегемотов поднял голову над водой. Его рот раскрылся, он в ярости впился в бок лодки, чуть не перевернув нас. Я быстро засомневалась в эффективности шеста Ахмоса и подняла лук, готовая защищать нас.
- Стой, - сказал Астен, накрыв мою руку своей ладонью. – Нельзя ничего убивать. Не здесь. Эти животные признаны священными.
- Но как пройти, если мы не можем защищаться?
- Это часть суда, Лили. Если они признают, что ты достойна пройти, ты пройдешь. Если нет, они перевернут лодку.
- И что тогда? Разжуют меня и выплюнут кости, похоронив на дне реки?
- Они не глотают живых, - сказал Ахмос.
- И мне сразу стало лучше.
- Они не могут тебя судить в этот раз, - добавил Астен.
- Понадеемся, что это так, - сказала Тиа. – Я убивала бегемота, хотя это и было сложно.
Я покачала головой, беспокоясь из-за легкости, с которой контроль отбирала Тиа, и посмотрела на Астена, чувствуя, как румянец поднимается по шее, но его взгляд был неожиданным. Там не было отвращения или жалость. Он был впечатлен.
- Наверное, ты сильная охотница, раз смогла одолеть такого зверя, - сказал Астен.
Тиа пожала плечами, или это я пожала плечами. Граница между нами размывалась после встречи с Астеном и Ахмосом. Но мы молчали, с опаской глядя по сторонам, а большие белые силуэты двигались под водой. Голова бегемота поднялась и посмотрела на нас. Порой мы видели только круглые спины, черные глаза моргали, с любопытством глядя на нас. Порой они поднимали половину тел из воды, и я подозревала, что там не очень глубоко. Я не могла представить, как плавают такие животные. Тиа быстро убедила меня, что они и не умеют, по крайней мере, не могли в царстве смертных.
- Ах, - сказал Ахмос, - даже главарь решил на тебя посмотреть.
В стороне большой бегемот-самец выпустил из ноздрей воду, открыл рот и громко завопил. Его зубы были невероятно толстыми.
- Остальные – его гарем и потомство, - сказал Ахмос.
Бегемот-самец набрал в рот воды и обрызгал ею нас, а потом скрылся в реке.
- Если пропустит он, отойдут и остальные, - сказал Ахмос.
- Почему тогда они высовывают головы из воды? – спросила я.
- Наверное, давно не видели живых, - ответил он.
- Верно. Я забыла, что вы не считаетесь.
- Не считаемся, - сказал Астен с печалью в голосе. – Сейчас наши тела гниют где-то в роскошных саркофагах, что сделал Анубис.
Я коснулась его руки.
- Но я все еще могу вас касаться, - сказала я. – Это уже что-то.
- Да. Но мы этого не чувствуем.
- Нет? – я была потрясена.
Астен покачал головой.
- Не так, как это было в физическом облике. Я знаю о давлении и тепле, но прикосновение уже не приносит столько чувств, сколько должно, - сказал он.
- Но Амон чувствовал мои прикосновения в преисподней. Почему тут иначе?
- Может, дело в вашей связи, - предположил Астен.
- Может, и с вами сработает. Мы связаны. Можно попробовать?
- Если хочешь, - ответил с любопытством Астен.
Он вытянул руку, и я обхватила ее. Он легонько сжал мою руку и начал большим пальцем водить круги. Я открылась ощущениям. Я чувствовала тепло его ладони, маленькие волоски на ее тыльной стороне, линии и завитки подушечек, даже слабый пульс через пальцы.
Я использовала силу сфинкс, чтобы усилить прикосновение. Вскоре я ощутила поток под кожей. Он был теплым, живым, и теперь я знала о каждом его вдохе, о том, что он кусает губу, что его кожи касается ветер, а сердце бьется чаще. Прикосновение его кожи к моей было приятнее поцелуя Гора. Похоже было на то, что кто-то массирует шею или под челюстью в правильной точке, и мышцы расслабляются. Мне это нравилось. Даже слишком.
Убрав руку от его, я слабо и виновато улыбнулась. Я чувствовала покалывания там, где меня ласкал его большой палец. Подняв голову, я тут же затерялась в его карих глазах цвета растаявшего шоколада. Вместо привычной озорной ухмылки он смотрел на меня с невинной улыбкой.
- Ты это чувствовал? – спросила тихо я.
Его губы приоткрылись, даже без усиленного зрения я заметила бы его пульс на горле.
- О, да, - ответил он и сглотнул. – Ощущение… невероятное. Я такого в загробном мире не испытывал, - он замолчал и добавил тише. – Как и в жизни. Спасибо, - он отвернулся. Мое сердце быстро билось, а мысли путались.
- Нам тоже понравилось, - прямо призналась Тиа.
Улыбка Астена стала шире, он заглянул мне в глаза.
- Я рад, - сказал он без прикрас. – Можете практиковаться на мне и дальше.
Отодвинувшись, я спросила:
- Сколько еще туда?
- Сначала нужно пройти горящее дерево, - сказал Ахмос.
Я уже не видела белые силуэты в реке, мы оказались у деревянного причала, но и тут нас не ждал Амон, и мне стало грустно. Ахмос вышел на причал и привязал лодку. Астен выбрался, повернулся и протянул руку.
- Не возражаешь? – спросил он.
Было что-то в том, как он смотрел на меня, как обвил рукой талию, чтобы я не упала, шагнув на причал, и мне было и радостно, и грустно. Он держал мою руку, пока мы шли по тропе, и я не была против. Я знала, что он не чувствует меня, пока я не направлю силу сфинкс, но я могла чувствовать его, и мне казалось, что мою руку держит брат.
Часть меня думала, что он мог быть и большим, если бы захотел, и меня заполнила вина. Я чувствовала плечом биение сердца Амона, и я не знала, спит ли он сейчас, видит ли меня рука об руку с Астеном, и не расстроит ли это его так, что он решит умереть во второй раз.
Слабо улыбнувшись Астену, я убрала руку, и хотя он понял, я видела, что он расстроен. И не только он. Недовольство Тии заполнило меня, хотя она ничего не говорила. Мои чувства так перепутались, что я удивлялась, что еще хоть что-то ощущаю.
Ахмос вел нас по тропе, пока мы не добрались до огромного дерева, объятого пламенем, жар коснулся нас.
- Что теперь? – спросила я.
- Нужно пройти на другую сторону, - ответил он.
- Как?
- Мы не можем сказать. Каждая душа, попавшая на Остров Мертвых должна понять сама.
Выдохнув, я кивнула и направилась вправо, но конца пламени видно не было. Слева тоже не нашлось прохода, и чем дольше мы оставались у огня, тем тревожнее была Тиа.
«Мы не сможем, - кричала она. – Попроси у стражей помощи».
«Но они не могут нам помочь. Они и так много рассказали, - я задрала голову, чтобы увидеть за огнем. Высокое дерево покачивало толстыми ветвями с зелеными листьями, несмотря на окружающий его огонь. – Может, нужно забраться на него», - предположила я.
Тие не понравилась идея, но она помогла настроить зрение, чтобы увидеть, есть ли ветки вне огня. Их не было.
«Может, нужно пройти сквозь? – размышляла я. – Это ведь проверка».
«Нет!» - возмутилась Тиа.
«Тогда какие идеи? Я их от тебя не слышу. А должна, ведь до этого ты была очень громкой».
«Я не знала, что мои мысли тебе так не нравятся».
«Нет. И дело не в мыслях, а во внезапных заменах, - я вздохнула. – Просто… нас уже сложнее разделить».
«Да, я уже сама почти себя не помню. Мы… сливаемся».
«Может, это и к лучшему».
«Возможно».
«Пусть это будет нашим преимуществом», - сказала я.
«О чем ты, Лили?».
«Призовем нашу силу».
Мне не нужно было слышать ее слова, чтобы знать, что она согласилась. Закрыв глаза, мы воззвали к силе сфинкс, и я ощутила, как мысли Тии переплетаются с моими, а наша цель становится единой. Мы хотели пройти стену огня.
Мы призвали ветер, и он разогнал огонь настолько, что мы могли пройти. Попятившись на пару футов, мы побежали, прыгая, делая сальто в воздухе, пока не приземлились в безопасности по другую сторону. Как только ноги коснулись земли, огонь исчез, Астен и Ахмос приблизились к нам.
- Никогда еще такого не видел, - сказал Астен с одобрительным блеском в глазах.
- Большинство просто идет сквозь огонь, - добавил Ахмос, он скрестил руки на груди. – Они знают, что не сгорят.
- Мы этого не знали, - ответила я. – И мы могли обгореть. Мы все еже живы.
- И мы не хотим портить такую красоту, - сказал Астен.
- Идемте, - сказал Ахмос. – Портик Суда уже близко.
Земля и галька тропы сменились камнями, а впереди виднелся каменный храм.
- Это он? – спросила я.
- Да. Не мешкай теперь, - предупредил Ахмос, словно я могла вдруг решить их оставить.
Портик Суда напоминал древние руины. Огромные каменные блоки были разбиты и лежали в разных местах. Окон не было, только замурованные резные бреши напоминали, что там когда-то были окна. Колонны стояли по обе стороны внушительной каменной двери, внутри них горел огонь, отбрасывающий жуткий свет, оживляя рисунки снаружи. Напоминало фонари из тыкв с раскрытыми ртами, желающими проглотить мертвых. Сверху дымились жаровни, отбрасывая пепел.
- Страшновато, да? – спросила я.
- Так и должно быть, - ответил Ахмос.
- У них получилось запугать, - сказала я.
Ахмос схватился за железное кольцо на двери и потянул, пока Астен взялся за другое. С сильным треском двери раскрылись. Не думая, я потянулась к руке Астена. Хотя он и был удивлен, он не замешкался, наши пальцы переплелись.
Когда мы оказались внутри, двери сами закрылись. Факелы горели вдоль коридоров, кольца дыма оседали на каменных стенах как темные тени измученных душ. Я сжала ладонь Астена, и хотя знала, что он не чувствует, я ощутила пожатие в ответ. Это успокоило меня и нервы Тии.
- Что дальше? – прошептала я.
- Встретимся с богами, и твое сердце взвесят, - ответил Астен.
- А мне нужно это делать? Я же не мертва.
- Не знаю, честно говоря. Если ты рассказала правду, они тебя ждут. Тебе будет проще, чем большинству душ, дошедших сюда.
Я сглотнула.
- Надеюсь.
Мы вошли в большую комнату, где стояло три пустых трона. В центре были большие золотые весы, факелы бросали на огромный зал тусклый свет. Я словно была в подземелье, ждущая приговора. Астен отвел меня к выступу и ободряюще улыбнулся, оставил там, пока Ахмос выступил вперед и начал читать заклинание:
- Эта Душа пришла в загробный мир,
Преодолела канал неба и земли,
Прошла со стражами,
Ее пропустили белые бегемоты,
Ее пропустило дерево огня,
И она прошла невредимой
И готова следовать по выбранному вами пути.
Мы стояли втроем и ждали, что что-нибудь случится. Ничего не произошло, и Ахмос добавил:
- Она благородна и любима,
Выслушайте ее.
Комната содрогнулась. Когда дрожь утихла, из проемов влетела буря песка и создала ураган с человеческий рост. Песок затвердел, принимая знакомую форму.
Я подняла руку и помахала Анубису, а он приблизился, сердитый взгляд сменился улыбкой.
- Ты смогла, - сказал он.
- Не вашими стараниями. Ваши указания были размытыми.
- Я рассказал все, что мог. Ты пришла через Гелиополис? – спросил он.
Я кивнула.
- А как попала туда?
- Небу. И он просил передать послание.
Анубис шагнул ближе.
- Я же узнаю, о чем он просил.
- И? Вы скажете ей? – не сдавалась я.
Он вздохнул.
- Она уже знает.
Астен выступил вперед и положил на мою руку в защите ладонь.
Анубис помрачнел. Но тут появилось еще три урагана, и Анубис отступил, замерев у каменной стены.
Они появились на тронах. Нервно вдохнув, я вздернула плечи и посмотрела на трех богов перед собой. Двое были женщинами, еще один – мужчиной. Кожа мужчины была зеленоватой. Он был красивым, с темными волосами и пронзительным взглядом. Я вспомнила рассказ Амона о Сетхе и Исиде. Мужчина, сидевший передо мной, мог быть мужем крылатой богини, Осирисом.
Я не знала, кем были женщины. У одной была гладкая темная кожа и блестящие губы. Ее волосы были заплетены и закреплены на макушке красивым гребнем, она сидела величественно, с прямой спиной. Она напоминала строгую учительницу, хоть и красивую. Ее глаза оценивали меня, и мне показалось, что она была главной. Хотя Анубис и тот, в ком я подозревала Осириса, были такими же впечатляющими, как Гор и Амун-Ра.
В другой женщине все было мягким, и вела она себя тепло. Ее длинные светлые волосы ниспадали до талии, на ней были простые украшения – серебряный браслет, тонкий пояс из драгоценных металлов и тонкая цепочка на лбу и поверх ниспадающих волос. Она была в серебряных сандалиях, платье складками спадало на пол. Она ободряюще улыбнулась мне, и в ней было любопытство, когда я посмотрела в ее сторону.
Из ниоткуда появилась группа шабти в углу, они заиграли тихую музыку. Я узнала флейту, арфу, систрум, золотой инструмент, похожий на золотую ракетку для бадминтона, но вместо сетки там были диски, что двигались, когда им трясли. Я знала об этом инструменте только потому, что доктор Хассан недавно выкопал такой и подробно описывал в письме.
«Может, боги призвали музыкантов, чтобы успокоить мертвых, пока у них вырывают сердца для суда», - подумала я.
«Это приятно», - отметила Тиа.
«Не в том дело», - сказала я
«А в чем?».
«В вырывании сердец».
Другие слуги стояли рядом с богами, помахивая веерами из перьев страуса, держа тарелки с виноградом и кубками, блестящими от капель воды. Никто из шабти не смотрел на меня. Они старательно избегали взглядами место суда.
Первой заговорила красавица со строгим видом.
- Какое твое состояние? – спросила она.
- Состояние? Не понимаю.
- Прошу, ответь на вопрос. Какое твое состояние?
- Эм, жива, видимо?
- Ничего не выйдет. Она не готова, - возмутилась вспыльчивая женщина. – Уберите ее с глаз долой.
Ахмос и Астен тут же возразили, и вспышка силы слетела с кончиков пальцев женщины и заморозила их. Анубис шагнул ко мне, но один взгляд той женщины заставил его передумать, он вернулся, кривясь, на место.
Женщина с добрым видом заломила руки и сказала:
- Может, передумаешь? – но первая женщина посмотрела на нее, пока та не отвернулась. Наконец, та, что спрашивала меня, сделала шаг, подняла руку и сказала:
- Она будет изгнана и сослана туда, откуда пришла, чтобы вернуться, когда она сбросит оковы смертности.
Она махнула рукой, чтобы уйти, но тут с трона поднялся мужчина.
- Нет, Маат, - сказал он. – Не будет.
17
Весы Правосудия
- Осирис? – богиня Маат развернулась, ее рот превратился в удивленную О.
- Прошу прощения, - сказал Осирис. – Я не хотел оскорбить. Но ты знаешь, как и я, что она нужна нам.
- Это ты так думаешь, - ответила она. – Закон…
- Закон здесь не применим, - сказал Анубис, смело шагнув вперед, быстро взглянув на меня.
Маат уставилась но него, как на непослушного школьника, которого нужно наказать.
- Как ты смеешь так говорить? – рявкнула она. – Закон – это все. Без него не будет равновесия и порядка.
- Маат, - возразил Анубис, жестикулируя. – Ты не перегибаешь?
- Я? Ты позволил затмить сознание смертными. Ты надеешься на искупление, которого не будет. Даже если это позволить, чего не будет, вероятность успеха бесконечно мала и не стоит риска бессмертной душой. Тем более что с моей стороны будет глупо позволить это, когда Амун-Ра не поддержал это. А еще…
- Эм, он поддержал, - вмешалась я. – Он отвел меня к Черти в виде птаха Бену.
Маат повернулась ко мне.
- Замолчи немедленно! – завопила она. – Ты будешь отвечать, когда я задам вопросы. В других случаях молчи.
- Разве не я влияю на свою судьбу?
- Она права, - отметила добрая богиня.
Сказать, что Маат не нравились возражения, было бы жутким преуменьшением. Она отвернулась от меня, игнорируя меня, и обратилась к другой женщине.
- Не в этом случае нам допускать влияние смертной на наши решения, Нефтида. Я знаю, ты их любишь, но в этом деле тебе придется довериться моему опыту.
Нефтида нервно скрестила руки и посмотрела в мою сторону. Она кивнула и устроилась на троне. Я уставилась на нее, не понимая, как такая нежная и красивая богиня могла согласиться стать женой ужасного Сетха. Амун-Ра сказал, что она видела его сердце. Я бы не хотела к нему даже приближаться. Я поежилась, вспомнив его.
Маат повернулась ко мне, снова собираясь меня изгнать, но вмешался Анубис.
- Стой! Я буду ее покровителем.
Маат закрыла глаза и потерла пальцами переносицу.
- Ты не можешь, Анубис. Ты это уже знаешь. Закон говорит, что выбрать можно только одного смертного, ты это уже сделал. Этот, - она указала на Астена, - молодой… человек был твоим выбором. Ты отдал ему свои силы, как давно это было?
- Тысячелетия назад, - пробормотал Анубис, взглянув на Астена.
Маат улыбнулась.
- Именно. Можно защищать только одного живого смертного. И он жив… в каком-то смысле.
- Я встану за нее, - предложила добрая Нефтида.
- О, Нефтида, - Маат цокнула языком. – Тебе нельзя в этом участвовать. Ты знаешь, что из-за твоего мужа твои права урезаны.
- Знаю, - ответила Нефтида. – Но хочу помочь.
- Твоя помощь, напомню, ко всему этому нас и привела. Если бы ты не обратила внимания на своего мужа, то сказала бы нам, что он задумал, задолго до того, как нам пришлось призывать на службу Сыновей Египта. Мы не виним тебя, дорогая. Женщины часто поступаются принципами ради мужчины.
- Да, - слабо сказала Нефтида. – Конечно. Понимаю.
Мои ладони сжались в кулаки, и я едва сдержала когти. Тиа билась во мне. Нам не нравилась богиня правосудия.
- Зато я могу кого-то защищать, - вмешался Осирис, он поднялся с трона и приблизился к выступу. – Или нет, Маат?
Богиня замешкалась.
- Технически ты прав, Осирис. Но так тыподдаешься силам ее скарабея сердца.
- Вот и нет, - возразил он. – Можешь судить мое сердце, если хочешь, но ты знаешь, что я связан с Исидой. Я люблю жену. Наши отношения защищают меня от влияния скарабея. Анубис, - он указал на бога у стены, - под его влиянием…
Взглянув на Анубиса, Осирис принял решение. Анубис смотрел на меня и явно не хотел отводить взгляд.
- … но я – нет, - продолжил Осирис.
- Это хорошо, - сказала Маат. – Но я бы на твоем месте не тратила ценный дар на нее.
- Эй! – возмутилась я.
Она не слушала меня.
- Да? – сказал Осирис. – Почему же? – спросил он и скрестил руки на груди, глядя на меня и обдумывая ее слова. Но пока она не смотрела, он подмигнул, и я тщетно попыталась подавить улыбку в ответ.
- Во-первых, она еще жива. Мы не судим живых, - она обхватила ладонью чашу весов и упрямо вскинула голову, ожидая его ответ.
- И все? – спокойно спросил Осирис.
Богиня замешкалась на миг.
- Нет. Есть и еще. Она хочет пойти в преисподнюю, чтобы спасти любовь. Когда мы позволили такое в прошлый раз, последствия были печальными. А его утраченная любовь, напомню, все еще здесь, в загробном мире, где менее опасно. И мы решили запретить такое.
- Хмм, - Осирис повернулся ко мне. – Ты хочешь спасти любовь? Вернуть из преисподней себе? – я посмотрела на Маат, мешкая, он добавил. – Можешь говорить.
- Я не думала, что его можно вернуть в царство смертных. И хотя я хочу быть с ним, мы знаем, что у него есть долг.
- Вот, - Осирис улыбнулся мне. – Она не хочет его забирать.
Маат закатила глаза.
- Это придирки.
- Как и твое соблюдение закона, - сказал Осирис.
Лицо богини стало лиловым.
- Ты не понимаешь? Она там не выживет! Амон потерян. Равновесия нет. Потерять и ее… непостижимо. Она слишком важна!
«Мы важны? – спросила я у Тии. – О чем она, как думаешь?».
«Не уверена. Может, нам стоит выбить информацию из Анубиса. Он оставил нас не подготовленными к этому суду».
«Он вообще о нем не рассказывал», - сказала я.
«Да. Интересно, что еще он забыл упомянуть?».
Осирис спокойно возразил:
- Ее важность пока что не определена. Она последовала всем правилам, чтобы попасть в загробный мир, и она предстала перед судом.
- Потому что ей помогали, - заявила Маат, растерявшись.
Осирис посмотрел на застывших Астена и Ахмоса. Взмахом руки он снял чары, и они со смятением переглянулись.
- Вы помогали юной деве по пути сюда?
Ахмос покачал головой.
- Она прошла те же испытания, что и бестелесные. Мы не помогали ей и не защищали.
- В этом не было необходимости, - сказал Астен. – Но если бы пришлось, мы помогли бы, - честно добавил он.
- Видите? – Маат вскочила от его ответа. – Они бы нарушили закон, чтобы помочь ей. Как Амон, избежавший суда!
Осирис вмешался:
- Да, мы не можем отрицать, что она важна. Если у нее не выйдет, все рухнет. Но если все получится…
- Если получится, будет шанс вернуть равновесие, - тихо сказала Нефтида. – Перевернуть все. Изменить его.
Маат вздохнула.
- Шанс минимален. Боюсь, только ты в него и веришь. Ты хочешь невозможного, а поражение почти неотвратимо.
- Поговорим о том, что тебя злит, - сказал Анубис.
Застыв, Маат ответила:
- Не понимаю, о чем ты.
- Понимаешь. Тебе не нравится, что Амон не отдал сердце, когда ты потребовала.
- Никто не перечит мне, - сухо сказала она, сверля взглядом Анубиса. – Это мой долг, мое право взвешивать сердца. Я – великий судия, ищущий равновесие. Как я могу исполнять долг, если ты постоянно обходишь меня? Даже Амун-Ра…
- Можете взвесить его сердце сейчас, - предложила я.
Богиня взглянула на меня.
- О чем ты?
- Думаю, вы можете взвесить его сердце с помощью скарабея сердца, что он дал мне. Если такое возможно, конечно.
Боги вдохнули, и я подозревала, что совершила страшную ошибку. Они какое-то время молчали, а я посмотрела на Астена и Ахмоса, их спины были прямыми, они не осмелились смотреть на меня.
Заговорила Маат:
- Никто мне такого не предлагал. Пойми, что скарабей сердца считается личной вещью, выражением признания. Ты предлагаешь то, что никогда не делали. Я не знаю, смогу ли я взвесить, не повредит ли это вашей связи. Предупрежу, что если я смогу его взвесить, ты будешь ответственна за все, что я найду.
- Ты понимаешь, что это значит, Лили? – предупредил Анубис, тревога тенью залегла под его глазами. – Ты заплатишь цену за деяния Амона, но не только за его смертную жизнь, а и за все существование, даже за время в преисподней.
- Понимаю. Я не боюсь того, что вы найдете в сердце Амона.
- Дело не только в тебе, Лили, - добавил, хмурясь, Астен. – Тиа тоже заплатит.
«Тиа?» – прошептала я мысленно, прижав ладонь к груди, где ровно билось мое сердце.
«Если ты веришь, что так правильно, я с тобой», - ответила Тиа.
«Уверена?».
«Если ты уверена, то и я уверена. Я не боюсь грядущего, - сказала она. – У нас одно тело, мы едины перед лицом неизвестного. Я с тобой».
«Хорошо», - сказала я, сердце сжималось от эмоций из-за доверия, проявленного Тией. Я была так благодарна, что преодолеваю это не одна.
- Мы отдадим скарабея на суд, - сообщила я, отцепляя брошь от плеча и протягивая ее.
- Раз сейчас мы уже лучше ладим, может, избежим худшего? – скромно спросила Нефтида.
- О, надеюсь, - сказала Маат, явно взбодрившаяся, получив свой приз. Пока она возилась с Весами Правосудия, Нефтида встала с трона и провела рукой по широкой дуге слева направо. И комната замерцала. Темный камень засверкал белизной и золотом, факелы превратились в сияющие подсвечники, озаренные мягким светом свечей. Они висели и над головой. В каждом углу длинного зала появились впечатляющие статуи четырех богов с наборами из храмов в нишах за ними. Музыка звучала и дальше, хотя музыканты исчезли, высокие вазы заполнились длинными белыми перьями с золотом. Они напомнили мне Исиду.
- Это вашей жены? – спросила я Осириса, указав на перья.
Он печально улыбнулся.
- Единственное напоминание о ней в долгие периоды разлуки.
- Она не может быть здесь с вами? – спросила я.
- Закон… - начал он, но пожал плечами, улыбнулся и повернулся к Маат.
- Порой закон мешает, да? – сказала я.
Осирис издал смешок.
- Да. Мешает, - он закрыл рот рукой на последнем слове, словно никогда его не говорил. Он посмотрел на меня. – Это очень смело. То, что ты делаешь. Мы все так думаем.
- Явно не все, - прошептала я и указала на богиню с весами.
- Она обычно не такая строгая, - объяснил он. – Она винит себя в деяниях Сетха.
- Почему?
- Она отделяет хаос от порядка. Когда хаоса становится много, она это чувствует, что этому виной ее слабость. После пленения Сетха она решила еще строже придерживаться закона, надеясь, что такое не повторится. Маат тяжело пережила потерю бабушки и дедушки. И она справилась с ней, пытаясь найти гармонию космоса. Она забыла, что цель закона, защиты и правосудия чаще всего важнее самого закона. Милосердие питает равновесие. К сожалению, она пренебрегает этим аспектом многие века. Потому она держит Нефтиду при себе. Она – голос милосердия, чтобы уравновешивать строгую и правильную Маат.
Осирис улыбнулся и продолжил, обведя рукой зал.
- Потому это место часто называют Залом двух правд.
- Правосудие и милосердие? – спросила я, чувствуя свою силу определять правду.
- Верно.
- Мы готовы, - сказала Маат. – Осирис, уверен, что будешь за нее?
- Да, - ответил он.
- Хорошо. Да начнем же.
Маат положила скарабея на стойку рядом с большими весами, приблизилась к золотому ящику на пьедестале, которого там не было до того, как Нефтида изменила зал. Из ящика Маат вытащила предмет.
- Это Перо правосудия, - сказала она. – Оно весит так мало, что неощутимо. Когда в сердце нет зла, его не отягощают печаль или вина. Тогда весы будут в равновесии, и человек может оставить сердце себе и уйти в рай. Такие сердца очень редки. Когда душа отмечена ошибками, но выразила печаль, компенсировала ошибки, научилась на опыте, то ее сердце делается добрее, весы меняются лишь немного, и человека тоже отправляют в рай. Такие сердца встречаются чаще всего.
- А если человек злой? – спросила я, облизнув губы.
- Сердце злодея тяжелое. Вес зависит от глубины преступлений. Порой такого человека можно спасти, - я кивнула, вспомнив рабочих-шабти в поле. – Но чаще всего, - продолжила она, - таким сердцам нет места здесь, и вместе с хозяином оно отправляется в преисподнюю, место пыток и страданий, где они и умирают во второй, последний раз. Если их энергия не достается Пожирательнице, она возвращается в Воды Хаоса.
Маат полюбовалась пером, подняв его, а потом осторожно опустила на весы. Перо отличалось от перьев Исиды. Казалось, что оно сделано из стекла.
- Это бриллиант, - сказал Осирис, словно читал мои мысли.
Блестящее перышко напоминало кристалл, на нем словно сверкали капли воды. Теперь я видела, что каждый лучик его сделан из тонкого бриллианта, на каждом разветвлении блестела бриллиантовая капля. Когда она подняла скарабея, я на миг запаниковала и мысленно скрестила пальцы, надеясь, что случившееся дальше не ранит Амона, что я правильно поступила.
- Начнем, - сказала Маат. Глядя прямо на меня, она снова спросила. – Какое ваше состояние?
Я прикусила губу, размышляя над правильным ответом и собираясь сказать: человек или сфинкс, но ответил Осирис:
- Их сердца лишены вины. Они свободны от грехов.
- Вы проявляли жестокость?
В этот раз Осирис отступил и кивнул, чтобы я отвечала.
- Только когда нападали на меня.
- И чтобы поесть, - добавила Тиа.
- Я уничтожил невинных зверей, убивших моего учителя, - сказал Осирис. – Я наказал тех, кто ранил моих подчиненных, но я никогда не проявлял жестокость.
Я посмотрела на Осириса, хмурясь в смятении. Он словно был в трансе.
Думая над его словами, я поняла, что он говорит не за себя. Осирис говорил за Амона.
Маат кивнула, удовлетворенная нашими ответами, и я заметила, что сердце чуть опустилось.
- Вы когда-то забирали то, что не принадлежало вам?
- Нет, - уверенно ответила Тиа.
Дальше был Осирис:
- Забрал в детстве кораблик Ахмоса. Завидовал, что его сделан лучше, что он плывет быстрее моего. Я утопил его в Ниле и не сказал ему, хотя он плакал.
Я посмотрела на Ахмоса, а он был удивлен, но это выражение сменилось прощением.
- А ты, Лили? – спросила Маат.
Я пожала плечами:
- Я никогда не брала то, что не принадлежит мне. Родители давали мне все, о чем я просила, и я никогда не была достаточно времени с другими детьми, чтобы завести друзей, тем более, чтобы что-то у них забрать.
Богиня взглянула на весы. Она чуть нахмурилась, но это прошло, когда она задала следующий вопрос:
- Врали ли вы когда-либо? Скрывали правду или обманывали других?
И Тиа смело заявила:
- Я всегда говорю правду.
Я скривилась, желая быть похожей на Тию.
- Я врала, если честно, то часто. Я спрятала скарабея от Анубиса. Родители не знают, что я здесь. Они не знают, что я – сфинкс. Они думают, что я в доме бабушки. Они не знают об Амоне и о случившемся этой весной. Я сказала им, что рада их планам насчет меня, хотя я боюсь каждой секунды своего будущего. Я часто врала их друзьям, коллегам, даже всех не вспомню. Я даже врала насчет волос!
Нефтида зажала рот ладошкой и рассмеялась, но тут же притихла под строгим взглядом Маат.
- И зачем ты врала, Лили? – спросила она.
- Чтобы они не беспокоились.
- Ты пыталась избежать наказания?
- Нет. Моя жизнь дома – наказание. И они не могут сделать все еще хуже, чем то, что они запланировали для меня. Я просто хотела сохранить секрет Амона и думала, что они не поймут.
Скарабей опустился после суждения Маат, и в этот раз это было заметно.
- Не думаешь, что ты слишком строга за такое? – сказал Анубис, и я заметила, что он стоит ближе ко мне, чем было до этого.
- Это не твой долг, - сухо ответила Маат. – Амон? – она указала на Осириса.
- Я врал Лили. Я заставил ее думать, что безразличен к ней, хотя влюбился в нее. Я сказал братьям, что мы успешно завершим церемонию соединения солнца, луны и звезд без нее, хотя знал, что ничего не выйдет. Я ставил ее благо выше долга, - шептал Осирис в трансе. – Когда Астен и Ахмос спросили, в чем дело, я скрыл от них чувства. Они не знали, как сильно я хотел вырваться. Сбежать. Не знали, что я бы пожертвовал всем, даже отношениями с ними, даже космосом, чтобы быть с ней. Она не знает, что без нее для меня нет надежды. Нет жизни. Есть лишь смерть и тьма. Она думала, что я смело принес себя в жертву в пирамиде, но если бы Анубис дал мне пару минут с ней, я бы использовал всю свою силу, даже Глаз Гора, чтобы скрыть нас ото всех в космосе. Если бы я знал, что она согласится, я бы с радостью провел всю жизнь, избегая богов, чтобы быть с ней. После смерти я мог только сбежать в преисподнюю. И после прыжка я всеми силами мешал ей жертвовать собой ради меня, хотя часть меня радовалась, что мы все еще связаны, что она все еще хочет быть со мной так же сильно, как и я с ней. Я бы все для нее сделал. Все. Потому я отказался взвешивать свое сердце.
Когда Осирис договорил, повисло молчание. На моем лице блестели дорожки от слез. Если бы Амон попросил меня убежать, думаю, я пошла бы за ним. Особенно, если бы ему не пришлось умирать. Я не знала, что заставляло меня ставить отношения, жизнь одного человека, любимого человека, выше всех душ космоса, но так и было. И тишину нарушил Анубис.
- Обычно скарабей сердца не дает проверить сердце хозяина на суде.
Маат тихо ответила:
- Тогда мы слышали эхо его мыслей через Лили и Тию. Истинные чувства Амона, призванные через их связь. Есть еще что ответить на этот вопрос?
Осирис скривился, словно должен был ответить, но пытался сдержать слова. Капли пота выступили на его лбу. Наконец он сказал:
- Лили обладает моим рен, - бог побледнел после этих слов и с тревогой посмотрел на Маат. У нее было такое же лицо. И у всех богов, даже у Астена и Ахмоса, было потрясенное и ошеломленное выражение лица.
- Что это значит? – с тревогой спросила я. – Что за рен?
Объяснил мне Астен:
- Даже мы не знаем рен Амона. Это его истинное имя. Произнести истинное имя – значит вдохнуть во что-то жизнь.
- Или смерть, - сказал Ахмос. – Оно дает абсолютную власть над человеком.
Все смотрели на меня так, словно у меня вырос третий глаз.
- Нет у меня этого, - сказала я, дико размахивая руками. – Иначе я знала бы.
- Скарабей Амона не врет, Лиллиана Янг, - сказала Маат. – Он не может врать на весах. Это знак, - добавила она, указывая на других богов в комнате.
- Мы не знаем этого, - возразил Анубис. – Может, ему просто захотелось поделиться с ней. Это не обязательно значит то, о чем ты думаешь.
- Если Амон связан весами, то и я тоже, - сказала я. – Так что я не вру, когда говорю, что у меня его нет. Или я об этом не знаю.
- Думаешь, это как-то связано с пророчеством? – спросил Анубис.
- Никак не проверишь, - ответила Нефтида.
- Каким пророчеством? – спросила я, с подозрением глядя на богов. Они не спешили отвечать. Я посмотрела на Астена, а он пожал плечами.
- Есть древнее пророчество о хаосе, - объяснила Маат. – Там говорится, что наступит время, когда хаос будет править космосом. Гармония будет утрачена. Порядок – разбит. Сила богов окажется в паутине паука. И тогда появится Освободительница. Но она не сможет спасти все утраченное. Чтобы вернуть равновесие, нужна огромная жертва. Она использует истинное имя, чтобы поглотить солнце, и исчезнет навеки.
- И получается, что я – эта Освободительница?
- Мы не знаем, - сказала Нефтида. – Пророчество очень старо. Но Амон…
- Да. Поняла. Он связан с силами солнца. А у меня якобы есть его истинное имя, - сказала я.
- Если она знает истинное имя Амона, будет даже проще, - сказал Анубис.
- Как это? – я скрестила руки на груди и нахмурилась.
- Им можно его призвать. У него не будет выбора, кроме как следовать на твой зов.
- Я… могу такое? – пролепетала я. – Это ужасная власть.
- Да, - сказал Осирис. – Я предан жене, но даже я не сказал ей своего истинного имени. Это опасно, ведь если другой знает, ты вдвойне уязвим.
- Я никогда не раню Амона, - возразила я.
- Можно сделать это невольно, милая, - ответила Нефтида. – Но это сила, и те, кто захотят ее, могут прийти за тобой
- Да, - сказала Маат. – Это знание должно остаться здесь, с нами. То, что у Лили рен Амона, никто из нас не расскажет. Согласны?
- Согласны, - сказали все боги. Ахмос и Астен кивнули.
- Хорошо, - богиня правосудия продолжала. – Закончим на этом? – я чувствовала по ее отношению, что оставшиеся вопросы были излишними. Она уже приняла решение. Когда Маат спросила, заставляли ли мы других плакать, разбивали ли сердца, я не была удивлена ответом Амона, да и мне ответить было просто. Родители больше расстроились бы из-за работы, чем из-за меня. Ответ Тии удивил. Она сказала:
- Боюсь, сердце львицы слишком твердое, чтобы любить, и слишком сильное, чтобы разбиваться, - от ее ответа я опечалилась, зная еще и то, что она чувствовала.
После пары вопросов Маат кивнула.
- Этот вопрос самый важный. Важно быть достаточно сильными морально, чтобы не брать то, что вам не принадлежит, как и говорить правду или не причинять вреда, но о душе говорит сердце. Все вы беспокоитесь и любите тех, кто рядом с вами. Даже Амон, признавший, что сбежал и хотел скрыться от долга, сделал это ради любви. Это человеческое желание. Нет ничего плохого в том, чтобы желать любви и связи с другим человеком, но этот дар стоит страданий. Каждый из вас говорил не о желании повлиять на других, подчинить или запугать, и о печали потери.
Богиня вздохнула и повернулась к весам. Обхватив ладонью каждую чашу, она закрыла глаза и тихо зашептала чары. Когда она открыла глаза, то взяла в одну руку перо, а в другую – скарабея сердца, и подошла к выступу.
- Правосудие просили, и оно было произведено, - сказала Маат. – Я судила сердце умершего Амона, блуждающего духа Тии и еще живой Лили. Их души стали свидетелями против них. И я честно заявляю, что…
Я вдохнула и прикусила губу, нервно грызя ее. Астен с тревогой посмотрел на меня, и я засомневалась только сильнее, неловко переминаясь с ноги на ногу.
- …их деяния правильны в рамках равновесия жизни. Ошибки были озвучены и прощены. Их сердца чисты и получили пропуск в рай.
Богиня улыбнулась, а я ощутила приятный холод облегчения, но тут же задумалась, что значит ее решение. Мне не нужно идти в преисподнюю? Как это работает? Амон не был в раю. Я стояла, заламывая руки, не зная, что будет дальше. К счастью, долго ждать не пришлось.
- Это хорошо, да, - сказал Анубис. – Но ей нужно, чтобы ты открыла путь в преисподнюю.
- Я не могу этого сделать, - сказала Маат.
- Как ей попасть в преисподнюю, если ты ее не отправишь? – сказал Анубис.
Маат вздохнула.
- Я не могу отправлять туда хорошую душу, даже если она этого хочет. Амон смог это сделать из-за Глаза Гора.
- Так выхода нет? – спросил Анубис.
- Она может уйти следом за приговоренным, - предложила Маат.
- На ожидание уйдут десятилетия! Злые сердца, достойные приговора, не появляются каждый день, - заметил Астен.
- И у тебя есть другая идея? – ответила Маат.
Астен скрестил руки.
- Да, - сказал он. – Есть идея.
- И, ради святого, какая? – спросила Маат.
- Думаю, стоит признать злым мое сердце. И она поедет на мне.
18
Сердце Мечтателя
- Я хочу, чтобы мое сердце взвесили на Весах правосудия! – заявил Астен, он вел себя дико, как вихрь. И огромный зал вдруг показался тесным, словно воздух заполнился секретами.
- Астен! Что ты говоришь? – зашипел тревожно Ахмос.
Астен тихо ответил:
- Скоро узнаешь, - он замолчал, взглянул на Ахмоса с сожалением и добавил. – Брат.
- Сын, не делай этого, - я испуганно смотрела, как Анубис подходит к Астену и опускает руку на его плечо. – Не сейчас, - сказал он. – Мы найдем другой путь.
Астен пожал плечами и улыбнулся, пытаясь изобразить привычную ухмылку, но вышло слабо, не хватало его обычного очарования.
- Это ведь все равно случится, так? Я долго играл роль. Ложь пожирала меня тысячи лет. Так хоть что-то хорошее случится.
Маат заказала напиток, но не притронулась, махнула служанке и спешно опустила кубок на поднос. Красная жидкость выплеснулась, капли попали на пол. Хотя служанка поспешила убрать пятно, я не отрывала от него взгляда. Жидкость напоминала кровь на белом камне. А он был пористым, впитал жидкость, и хотя девушка старалась оттереть, она не смогла убрать цвет. Знак был зловещим, мое сердце колотилось в груди, понимая, что происходит что-то ужасное и необратимое.
Стиснув зубы, Анубис выпрямился и повернулся к Маат, грозя ей пальцем.
- Суда не будет! – сообщил он. – Астен не знает, что делает.
- Я знаю, что делаю, - упрямо заявил Астен. – И я понимаю последствия лучше всех. Сколько обреченных душ я водил по Острову Мертвых? Скольких видел горящими в огне или проглоченными бегемотами? Скольких я привел на суд, где они падали и рыдали, прося помилования? Я готов больше многих, и я знал, что придет время расплаты. Мне дали больше времени, чем я заслужил. Это было благодаря вам, Анубис. Вы помогли мне хранить секрет столько лет, даже от моих братьев. Я не верил, но теперь благодарен.
- Астен, прошу, - сказал Анубис. – Передумаешь? Есть много…
- Суд был запрошен, и суд состоится, - сообщила Маат. Она взмахнула рукой, и слуги исчезли. – Я не знаю, что за подлость вы скрываете, но это мы скоро раскроем. Какое твое состояние? – тихо спросила богиня.
Астен прикусил гуду и тяжко вздохнул.
- Мое сердце виновно. Я не свободен от греха.
Маат с силой двинула рукой, и Астен закричал от боли, хватаясь за грудь. Белые частики света, пронзительные и похожие на звезды, вылетели между его пальцев и двинулись вперед в волнообразном ритме. Они двигались к протянутой руке Маат, собрались и затвердели. Астен пошатнулся, тяжело дыша, последние частички света покинули его тело.
Мягкая материя собралась и превратилась в нечто, похожее на горку сверкающей глины. Маат почти благоговейно подула на нее, и предмет задрожал и замер. Когда она прошла мимо меня, чтобы положить его на весы, я услышала тихое биение сердца Астена, ритм чуть отличался от того, что исходил из скарабея. Я с тревогой посмотрела на него, но Астен выглядел неплохо, хоть и немного задыхался.
- Начнем с вопросов полегче в этот раз? – спросила Маат, встав перед Астеном, пронзая его взглядом. – Ты разбивал сердца? Заставлял других плакать?
Кивнув, Астен сказал:
- Я разбил сердце нескольким женщинам за время земного пребывания. А еще одна нравилась Ахмосу, но я увел ее.
- Зачем ты тратил на это время? – спросила она.
Астен пожал плечами.
- Я был одинок. Я хотел отношений с красивой женщиной. Но я никак не мог продлить свое пребывание там, так что со временем исчезал. Они плакали, но довольно быстро забывали меня.
- А что было с Ахмосом?
- Ахмос не из тех, кто полюбит и бросит. Когда я увидел, что он серьезен, я вмешался.
Ахмос напрягся, сжав ладони в кулаки.
- Почему, Астен? – тихо спросил он.
Астен с сожалением посмотрел на брата.
- Потому что это сломало бы тебя. Ты бы поступил, как Амон, только хуже. Мы пожертвовал бы всем, как и он.
- Почему ты не остановил его? – задал вопрос Ахмос.
- Я не остановил Амона потому… - Астен замолчал и посмотрел на меня, - потому что она его любила. Тиомбе тебя не любила, - тихо прошептал Астен.
- Не тебе судить, - сказал Ахмос.
- Да, - согласился Астен. – Не мне. Я пожалел, как только это сделал, но утешал себя видом твоей злости. Если ты кого и убил бы, то меня, не себя, и это меня успокаивало.
Ахмос скрестил руки на груди.
- С радостью расправился бы.
- Перейдем к другому вопросу, - сказала Маат. – Ты был жесток?
- Да, - тихо ответил Астен. – Я сражался с нежитью. Я боролся со слугами Сетха. Я вел обреченных на суд, не слушая их мольбы. И… - он судорожно вдохнул, - я стал причиной смерти невинного.
- Причиной?
- Даже больше, - сказал он. Астен посмотрел на меня, а потом повернул голову, словно ему было больно на меня смотреть. – Вообще-то, - продолжил Астен, - это я забрал его жизнь.
Я вскрикнула, потрясенная, что юноша, что нес меня на спине, когда я не могла идти, что заигрывал с блеском шоколадных глаз и понимающей ухмылкой, что проявлял доброту и понимание к Тие, был убийцей. Я не могла сопоставить человека, что знала, с его словами.
- Может, тебе стоит объяснить, - предложила Маат.
- Лили знает историю о нашем учителе и о том, как мы ушли охотиться. Это была моя идея. Ахмос и Амон не хотели нарушать правила. Это я был заводилой, всегда хотел проблем. Они не напали бы на шакалов, если бы я не был в опасности.
«Шакалы?» - Тиа дрожала в моей голове.
Астен продолжал:
- А я сделал так, потому что знал, что они не оставят меня одного. У них есть королевская мораль, которой никогда не было у меня.
- Дальше, - попросила Маат.
- Той ночью, победив шакалов, мы устроились на ночлег, и я ушел, надеясь получить рога козерога.
- Зачем они тебе были? – спросила Маат.
- Моя… - он замолчал, - мама хотела ребенка, второго, - объяснил он. – И я решил найти волшебницу. Она сказала, что если я найду рога козерога, смешаю со свежим молоком козы, что недавно впервые родила, а потом дам выпить маме, она сможет забеременеть.
- И ты пошел искать рога, - сказал Осирис.
- Да, и после этого я нашел сломанное тело учителя. Он еще был живым. Я рухнул рядом с ним и попросил выпить из фляжки с водой, но было очевидно, что он вряд ли выживет. Он уже потерял почти всю кровь. Его нога была оторвана, ее утащили. Он бы сделал перевязку из обрывка ткани, но я ничего не мог поделать. Совсем. Мои попытки лишь продлевали его страдания. А пока я звал бы братьев, он уже умер бы. Да и если бы я его оставил, его проглотили бы, а это было недопустимо.
Что-то сломалось в Тие.
- Ты не можешь врать, пока сердце взвешивают, значит, веришь, что это правда. Но ты винишь себя в его смерти. Почему? – спросила Маат.
Астен не сразу ответил. Его взгляд был далеким, словно он вспоминал ужасную сцену, и я не представляла, сколько раз за века он так делал.
- Он пытался говорить, - тихо сказал Астен. – Но ни слова не сорвалось с губ. Но я знал, чего он просил. Его глаза молили меня помочь. Учителю нужно было чудо. И вы спрашиваете, почему я виню себя? – пылко сказал Астен. – По моей вине он был там. Я хотел рога. Я разозлил шакалов. Не Амон. Не Ахмос. Я. И глядя в его жалостные глаза, я решил. Взяв его за плечо, я прошептал: «Простите», прижал ладонь к его лбу, вытащил кинжал и перерезал ему горло. Остатки его жизни вытекли на мои руки, - Астен потряс ладонями, глядя на них, в его глазах стояли слезы. Коснувшись трясущимися пальцами дрожащих губ, он закрыл глаза и глубоко вдохнул, словно пытался отогнать ужас, преследующий его. – Он быстро умер, - сказал он, совладав с голосом. – А потом я получил свой трофей и спрятал рога в кустах, вернулся к братьям. На следующее утро мы услышали, что учитель пропал, и я ощущал лишь страх, что меня поймают, стыд, ведь я был виноват. Они бы нашли его тело и увидели рану на шее, поняли бы, что это сделал человек. И искали бы убийцу.
Голос Астена дрожал от эмоций.
- Они не нашли его, животные обезобразили его до неузнаваемости, - его тело отяжелело от сильного вдоха, он всхлипнул с вздохом, но это было похоже и на смешок. – Хотите знать, что я чувствовал? Облегчение! – прокричал он с отвращением к себе.
Слезы стекали по щекам, я представила юного Астена. Сердце болело за него.
Он все качал головой.
- Печаль потери учителя была так же важна для меня, как и то, что меня не поймали. Это так. Меня поглощала вина, но я был спасен. Я сохранил секрет. Когда я пошел к волшебнице и рассказал ей, что случилось, женщина расхохоталась и сказала, что кровь невинного, запятнавшая рога, сделает ее заклинание только мощнее.
- Так ты дал матери зелье? – спросила Маат.
- Да, - Астен вытер ладонями глаза с силой. – Только это я смог ей дать. Хотя бы это.
- Этот ответ подходит и к другому вопросу, - сказала Маат.
- Да, - признал Астен. – Я помню ваши вопросы, Маат. Остались: «Брал ли я то, что мне не принадлежало?» и «Скрывал ли я правду или обманывал кого-то?». На оба вопроса ответ – да.
Если Маат и была потрясена, она не показывала этого, а терпеливо ждала объяснений Астена.
- Когда мне было десять, старая кормилица, что заботилась обо мне маленьком, была при смерти. Моим долгом было посещать ее. Когда я подошел к ее кровати, она отогнала всех слуг и поведала мне свой маленький секрет. Она сказала, что когда ее позвали заботиться о малыше царицы, принц был очень болен. Одним утром она подошла к его колыбели и обнаружила, что он мертв. Она запаниковала и обратилась к богам, чтобы они вернули малышу жизнь. Это не сработало. Замаскировавшись, она завернула ребенка в тряпку и бросила его крокодилам, а потом встретилась со служанкой, у которой был сын того же возраста, и предложила ей богатства из сокровищницы царя в обмен на ребенка. Она сделала так, чтобы спасти свою жизнь, которой лишилась бы, если бы узнали, что принц погиб под ее опекой. Служанка согласилась. И я – тот ребенок. Старая кормилица вскоре после этого умерла, забрав свой ужасный секрет в могилу. А я когда узнал правду, она пытала меня. С годами у меня появилась паранойя. Каждого слугу, смотревшего на меня, каждого торговца, что слишком долго смотрел в мое лицо, прогоняли от меня. А как-то раз пришел самопровозглашенный дядя и потребовал деньги за молчание. Он заявил, что знает, кто моя настоящая мать. Я бросил его в темницу. После нескольких месяцев голода он сказал, как найти мою настоящую семью. Я замаскировался и пошел к ним жарким вечером. Я следил за ними, узнал, что мужчина – мой настоящий отец – был пьяницей. Он плохо обращался со своей женой и другими детьми, моими сестрами. Вскоре прошел слух, что моя семья погибла. В пьяном гневе отец убил мать, а детей продал разным торговцам, чтобы оплатить выпивку. Но я снова не чувствовал гнева. Как и печали. Я чувствовал сладкое облегчение. Мать и сестры не будут искать меня. Их нет.
- О, Астен, - сказала я, потянувшись к нему, но он отпрянул.
- Я никак не помог ей. Моя настоящая мать умерла из-за моего страха. Моя трусость все эти годы была моей тенью. Мальчик, принц, исчез, и на его месте остался двойник, подменыш, которого никто не любил, никто не хотел, по которому никто не скучал. Когда я умер, моей последней мыслью было, что я успокоюсь тем, что теперь не будет важно, чьим сыном я был.
Астен повернулся к застывшему на месте Ахмосу, на лице его был виден шок.
- Видишь, Ахмос? Я не твой брат. Я не тот, кому суждена была эта работа, - он посмотрел на Анубиса. - Я подделка. Когда я признался в этом Анубису, когда он забрал нас, чтобы объяснить новые роли, он сказал, что слишком поздно. Он уже наделил меня силами. Пути обратно не было, - Астен поднял руки ладонями вверх, словно жертвовал собой на поле боя. – Я был сыном каменщика, - он выплюнул слово, - взращенным царем и царицей, который даже в конце смертных жизней не знали, что их сын был подделкой.
Взглянув на меня, Астен сказал:
- Потому я так хотел помочь царице, женщине, которую звал Матерью, хотя она не была ею для меня, получить другого ребенка. Хотя ведьма, что помогла с зельем, говорила, что цена… была немыслимой, у меня не было выбора. Тогда мне казалось, что если у нее будет другой сын, я смогу тихо исчезнуть, а он будет править. Теперь вы знаете всю эту грязную историю, - Астен поднял руку и перечислил ошибки, загибая пальцы. – Я врал. Обманывал других почти всю жизнь. Убивал. Был эгоистом. Стоял и ничего не делал, чтобы защитить родных. Я бросил невинного в темницу. Изгонял невинных. Занимал место принца, что должен был совершать великие дела. И каждый час каждый день я боялся это потерять. Меня зовут Сыном Египта, принцем Уасета, но я недостоин этих титулов. Мои братья – серебро, но я – камень. Они – высокие кедры, а я – обычный явор.
Я закрыла рот ладонью, чтобы подавить всхлип. Как мог Астен скрывать это в сердце все это время? Он хорошо носил маску. Я бы никогда не догадалась о его темных помыслах. О том, что скрывает его самоуверенная ухмылка.
- Что-нибудь еще? – спросила Маат с бесстрастным видом.
Астен задумался на миг и кивнул.
- Мы говорили об истинном имени Амона, я же своего даже не знаю. Как назвала меня родная мать? Какое наследство у меня могло быть, если мать отдала меня за деньги, а отец продал детей? Я – лишь притворство. Свое чудовищное наследство я использовал, чтобы выстроить стену лжи такой высокой и прочной, что ее никак не сломить.
Эхо его слов утихло, и в комнате остались лишь звуки наших дыханий. Меня отвлек тихий звук движения весов. Маат посмотрела на них и сузила глаза, изучая движение. Я задержала дыхание, чаши поднимались и опускались, а потом замерли, и сердце было на несколько дюймов ниже пера. Намного ниже, чем было сердце Амона.
Я хотела что-то сказать, возразить, защитить Астена, рассказав Маат обо всем хорошем, что видела в нем, но Маат предугадала мой порыв и вскинула в предупреждении палец, заставив меня замолчать. Вместо вынесения приговора или вопросов к Астену она повернулась к Анубису.
- Зачем ты утаил правду о том, откуда он, от нас?
- Я не считал это важным.
- Он смертный.
- Уже нет, - Анубис заерзал и посмотрел на Астена.
Маат склонила голову.
- Потому ты его и выбрал, да?
Анубис застыл.
- О чем ты?
- Амон и Ахмос были сверхъестественными. Астен – нет.
- Да. Но разницы нет.
- Разве? – спросила Маат.
- Разницы нет.
- Ты должен был знать, - возмутилась Маат. – При сверхъестественной смерти тебя позвали бы к ребенку, истинному принцу, чтобы отвести его в Гелиополис и помочь ему начать путь. Ты знал, что он погиб, но настоял на том, что Сыновья Египта смогут оберегать космос.
- И я оказался прав, так ведь?
- Во многом. Тебе повезло. Если бы мы знали…
- Если бы вы знали, Сетха бы не заперли. Только трое, созданные им, но вскормленные нами, могут держать его на границе.
- Но у нас нет троих, так? У нас есть двое. Астен не должен обладать силой своих братьев, - Маат сузила глаза, глядя на сильного бога, а он стоял, не шевелясь. – Как ты это сделал? – спросила она.
Анубис с улыбкой сказал:
- Я сделал его из обрезков и улиток, добавил щенячьи хвостики.
Шипение сорвалось с губ Маат.
- Значит, раскрывать секреты ты не хочешь.
- Как и ты свои, Маат.
- У меня нет секретов, - воскликнула она, но я увидела тревогу в ее глазах.
Маат подошла к выступу.
- Скажи, Астен. У тебя свои сны?
Астен повернул голову и замешкался. Наконец он сказал:
- Вы о Снах, что могли быть?
Богиня нетерпеливо вздохнула.
- Ты знаешь, о чем я, - сказала она. – Мне все равно, снятся ли тебе кони или прекрасные девушки с тобой на лугу.
Заерзав, Астен сказал:
- Я видел больше одного пути будущего.
- И? – она с ожиданием склонилась вперед.
Астен пожал плечами.
- А они важны? Может, это сны не обо мне. Вы ведь знаете, что у каждой души одно будущее, одна мечта об идеальной жизни, полной счастья. А несколько вариантов показывает, что что-то не так. Со мной. Моя душа разбита, так что могут значить мои сны? Все эти возможности недостижимы.
- Он может быть прав, - сказала Нефтида. – Может, с ним это не работает. Если бы он был настоящим принцем, сила снов проще ему давалась бы. И у него бывают проблемы с вызовом снов.
Маат задумалась над ее словами.
- Да. Такие силы могли давно сломать смертного. Удивительно, что он все еще хорошо работает, - она приняла решение. – Ладно, ответь еще на один вопрос.
- Какой? – слабо спросил Астен.
- Она есть в твоих мечтах?
Маат указала на меня, и я резко вдохнула. Астен взглянул на меня, и было в его глазах что-то, похожее и на надежду, и на ужас.
После напряженного момента он тихо признался:
- Да, - мое сердце замерло. – Но эта мечта не сбудется, - сказал он.
- Почему? – в этот раз спрашивала не Маат. Это была я.
Кожу покалывало, было сложно дышать. Я словно оказалась в очень тесном месте, и спастись от удушения помогал только Астен. Было что-то осязаемое между нами. Что-то теплое, наполняющее меня и все вокруг. И это ощущалось сразу и правильно, и неправильно.
- Почему? – повторила я.
- Потому что…
Я смотрела ему в глаза, не могла отвести взгляда.
- Потому что если этот сон окажется правдивым, то я предам брата, - тихо сказал он. – Я с таким жить не смогу.
Мы стояли на расстоянии нескольких футов, но на миг мне показалось, что мы так близко, что можно коснуться рукой. Я чувствовала его тело, его широкие плечи, его рот и прядь, упавшую на лоб, и как его взгляд согревал меня. Приятное покалывание пробежало по спине, словно кто-то ласкал обнаженную кожу.
Вмешался Осирис:
- Ты будешь судить мальчика, Маат?
Тепло покинуло мою кожу, заменилось ледяным страхом. Хотя я знала, что нам нужно как-то попасть в преисподнюю, я не хотела рисковать ради этого бессмертной душой Астена.
- Да. Покончим с этим, - сказал Анубис.
Вернув перо в шкатулку, Маат обхватила сердце Астена руками и подняла в воздух.
- Астен, Сын Египта. Ты отдал свое сердце на суд. Твоя душа была свидетелем против тебя. Я заявляю… что твои прошлые деяния нельзя однозначно судить сейчас, ведь тебе не хватило времени, чтобы освободиться от ошибок. Вмешательство бога оборвало твою нить жизни, и я временно откладываю суд.
Нефтида улыбнулась и собралась встать, но слова Маат остановили ее.
- Но, - сказала она, – чтобы искупить твои грехи, я приговариваю тебе уйти в преисподнюю и помочь Лили и Тие. Если выживешь испытания, добьешься прощения братьев, сможешь поставить других выше себя, мы переоценим твое место. Конечно, если все сложится успешно.
Боги, как один, встали и подошли к выступу. Они стояли бок о бок с серьезным видом и ждали, пока Маат закончит.
- Да пребудет с тобой милосердие и истина, Астен. Мы изгоняем твое сердце в преисподнюю.
Воздух задрожал, звездная материя на весах вспыхнула и исчезла, оставив кружащиеся частички пепла. Комната задрожала, Астен упал на колени, корчась и крича.
Я подбежала к нему, прижала к себе, и все замерло.
А потом Астен издал пронзительный вопль, его сердце разбилось на крошечные осколки, и безжизненное тело обмякло в моих руках.
19
Озеро огня
Анубис взял меня за руку.
- Нить активна. Когда будешь готова покинуть преисподнюю, вытяни руку и подумай обо мне. Это приведет тебя к точке выхода, и я заберу тебя. Ахмос будет с тобой, он сможет удержать тебя на тропе, - он посмотрел на Ахмоса. – Все в твоих руках, Искатель пути.
- Понимаю, - ответил Ахмос.
- Что дальше? – спросила я, боги исчезли, и яркий зал поглотила тьма.
Ахмос опустился рядом со мной и положил ладонь на плечо.
- Ждем, - сказал он. – Это не займет много времени.
- Чего мы ждем? – спросила я, убирая волосы Астена с его лба. Его кожа была гладкой и все еще теплой. Лицо казалось мирным. Я надеялась, что у него будет второй шанс, о котором говорила Маат, что она увидит в Астене то, что видела я. Он совершал ошибки, но я не считала их неисправимыми. Сердцу было больно за него из-за всего, через что он прошел, но я знала, что Анубис видел в Астене то же, что и я. Он дал Астену силу, зная все. Это что-то значило.
Пока я мысленно перечисляла причины, по которым Анубис так долго хранил секрет Астена, я ощутила,что он застыл в моих руках. Его глаза приоткрылись, он медленно поднялся на ноги. Когда я спросила, в порядке ли он, он не ответил, а в трансе пошел вперед.
- Что с ним? – спросила я у Ахмоса, отойдя в сторону, ведь Астен хотел пройти по мне.
- Он идет к вратам. Не отходи от меня.
Мы шли за Астеном по длинному коридору, и когда он пришел в тупик, он, не мешкая, пошел сквозь стену.
- Нам их не видно, - предупредил Ахмос. – Только обреченные чувствуют зов преисподней.
- Но как тогда Амон… - я хотела закончить вопрос, но Ахмос взял меня за руку.
- Он идет сквозь! – крикнул он. – Скорее, Лили!
Я не поняла, что происходит, а Ахмос схватился за плечо Астена, а другой рукой обвил мою талию. И хорошо, потому что нас троих засосало в водоворот, ураган ветра, что был таким сильным, что вскинул мои волосы, протащил нас сквозь каменную стену и закружил.
Хватка Ахмоса на плече брата ослабла, он пытался вцепиться в его тунику, потом поймать за запястье. При этом он прижимал меня к себе. Я обвила руками его пояс и уткнулась головой в грудь, вихрь выл вокруг нас. Мне было плохо от кружения, но я отчаянно старалась не отпустить Ахмоса, ведь это было бы ужасно неблагодарно, ведь он был единственным устойчивым местом в этом буйстве.
Как только я подумала, что уже не продержусь, кружение прекратилось. Но передышка была короткой, потом нас начало крутить в другую сторону, сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее. Я сглотнула, прокусила губу до крови, надеясь отвлечься от головокружения.
- Мы опускаемся в низины! – крикнул Ахмос.
Даже если бы я хотела ответить, я бы не смогла. Нас били ветра, меня кружило, я не знала, куда мы идем. Волосы развевались перед лицом, как флаг, попавший в ураган. Если мне было плохо до этого, то теперь я думала, что погибну. Даже Тиа со своими кошачьими инстинктами не могла вернуть равновесие, и она была так испугана, что я едва удерживала ее. Сначала я тихо молилась, потом отчаянно шептала, чтобы все кончилось, а потом вспомнила о предмете, что мне дал Гор.
Впившись пальцами левой руки в спину Ахмоса, я медленно подняла правую к кулону на шее. Я обхватила его ладонью, он нагрелся, и сила шквала ослабла. Кружение замедлилось, мы тяжело двигались, словно пара кроссовок в стиральной машине, подпрыгивая и наталкиваясь друг на друга, пока мы не остановились.
Я открыла глаза и убрала с лица спутанные волосы. Ахмос спросил, в порядке ли я, и я в ответ кивнула и смогла выдавить слабую улыбку. Я снова была благодарна не только его силе, способности удержать нас троих вместе, но и за его успокаивающее присутствие. Мы все еще постепенно опускались, но тела теперь падали легко, словно пушинки одуванчика. Без ветра было даже приятно.
Ахмос прокряхтел и придвинул брата ближе.
- Можешь взяться за мою шею, Лили? – попросил он.
- Да, - одной рукой я обвила его шею, а другой схватилась за свое запястье и поняла, что мышцы не болят. – Когда говорили, что мы будем ехать у него на спине, я не думала, что они говорят в прямом смысле, - сказала я, глядя на спину Астена. Он не говорил во время падения, и я начинала подозревать, что все время в преисподней он будет как зомби. От этого мне стало не по себе.
- Это опасно, Лили. Ты должна все время быть рядом со мной.
Я заглянула в лицо Ахмоса, что было в паре дюймов от моего. Его серо-стальные глаза были полны беспокойства. Кивнув, я ответила:
- Буду. Поверь, дважды повторять не придется.
- Хорошо, - его теплая рука прижалась к моей спине, мурашки побежали по моим рукам. Я вдруг осознала, как близко мы находимся. Его лицо задело мое, и прикосновение его грубой щетины к моей нежной щеке было приятным и вызвало дрожь. А еще я заметила, что его кожа пахнет как лиственный лес с дубами, мхом и острыми нотками осени.
Свет под нами озарял его кожу, и его серые глаза казались серебряными, на миг я забыла, как дышать и затерялась в них. Он отвел взгляд и сжал мою талию.
- Держись, Лили. Мы почти на месте.
«Да что со мной такое?» - спросила я у Тии.
«Анубис говорил, что у тебя связь с тремя братьями. Может, таков ее результат. Во время стресса львица ищет защитника и связывает себя с теми, кто защитит прайд».
«Если дело в стрессе, то у нас есть объяснение», - подумала я, прогоняя чувства.
Крепче взявшись за его шею, игнорируя то, что я чувствовала себя в безопасности рядом с Ахмосом, я закрыла глаза и ждала столкновения. Но удивленно открыла их, когда ощутила, что руки Ахмоса обхватывают мою талию и опускают на землю без удара.
Астен, которого Ахмос бросил на песок, медленно поднимался на ноги, пока Ахмос отошел, потирая шею и глядя на меня краем глаза. Я не знала, влияла ли на него так, как он на меня, мне было спокойнее не смотреть ему в глаза.
Быстро оказавшись перед ним, я позвала Астена по имени, а когда он не ответил, я схватила его за руку и сжала. Он не дернулся. Я попыталась отогнать разочарование, склонила голову, не понимая, почему чувствую такую эмоцию.
«Я хотела и его внимания?».
- Он не сможет ответить, пока не найдет свое сердце, - объяснил Ахмос.
- А, ясно, - сказала я, все еще не глядя ему в глаза. – Начнем поиски? – спросила я, неохотно отпуская Астена.
- Сердце ищет то, что причинит ему больше всего боли. Изгнанная душа получает сердце, если побеждает своих демонов. Чем хуже проступок, тем сложнее бой. Сердце Астена охраняет сильный демон. Если мы пойдем за ним, он отведет нас к своему монстру.
- Верно.
Ахмос поднял голову, разглядывая зловещий пейзаж вокруг нас. Мы были среди пустоши. Ветер приносил запах горящей серы. Беспорядочно были разбросаны камни и груды грязи. Зрением сфинкс я различила слабый пульс в некоторых из них, и если бы мы были в моем мире, я бы решила, что там живут термиты. Но мы были в преисподней, и кто знал, какие ужасные существа могли там обитать.
Сначала пейзаж напомнил мне Место, где рождаются сны с горами и каменными грудами, но присмотревшись, я отметила, что камни были яркими и угрожающими. Груды камней отбрасывали темные тени, где что-то кишело и пряталось в полумраке. Вместо красоты я была потрясена от мысли, что смерть и разложение медленно поглощают пейзаж.
Земля была каменистой, острые края выглядывали из песка. Песчинки приставали к ногам, я тонула в песке и скользила. Белые сандалии вскоре стали неудобными. Из примечательного я заметила только пару голых и уродливых деревьев, которые пытались тонкими когтями впиться в мои ноги. Тиа одолжила мне свою силу, чтобы справляться с адской температурой, но она никак не могла расправиться с запахом серы и разложения.
Астен направлялся к месту, откуда доносился запах серы. Не зная, хорошо это или плохо, я проверила оружие, нащупала на спине лук и колчан со стрелами, и пошла за ним.
Сердце говорило, что Амон в другой стороне, но я боялась, что если мы не пойдем за Астеном, то потеряем его. Тиа согласилась, и мы последовали за ним. Через четыре шага я поняла, что догнать его сложно. Астен скользил по земле, словно призрак, а я застревала, словно двигалась по трясине.
- Он уходит, - крикнула я.
- Вот, - сказал Ахмос. – Возьми меня за руку. Я найду путь получше.
Я вложила ладонь в его, и ее быстро обвили его теплые большие пальцы.
«Это приятно, - сказала Тиа. – Не как объятия Гора, но это успокаивает. Расслабляет. Я понимаю твое желание к нему. Твои львята будут большими и здоровыми».
«Гах! Какие львята? Прекрати! Это странно, - подумала я в ответ. – Я слишком юна, чтобы думать о потомстве».
«Ты не можешь рожать в своем возрасте?» - спросила она.
Становилось неловко, я неохотно объяснила:
«У моего тела есть такая способность, но люди обычно не рожают, пока не устроятся. Сначала заканчивают колледж, женятся и покупают дом».
«Ах, - сказала она. – Логично. Сначала нужно найти подходящее место для выращивания львят. А пока ты не устроилась, нужно подождать».
Не слушая внутреннюю львицу, я обратила внимание на Ахмоса, который вытянул другую руку над песком. Сначала ничего не произошло, а потом песчинки зашевелились. Астен все шел вперед, и я беспокоилась, что он уйдет далеко от нас.
Песок затвердел, и тропа стала прочной, простираясь и дальше.
Ахмос шагнул на твердый песок.
- Если будем идти по этому пути, избежим ям, в которые можно провалиться и погибнуть, - сказал он.
- А как же Астен?
- Астен должен идти своим путем. Мы будем близко, как только сможем, и сойдем с пути, если будет необходимо.
- Ладно, - сказала я. – Веди.
Я надеялась, что как только снова увижу Амона, неловкие чувства, что я испытывала к другим мужчинам, исчезнут. Даже если они возникали из-за Тии, я тоже этого хотела, хоть и с неохотой.
Я пыталась об этом не думать, но она размышляла о сильных руках Ахмоса, и мне тоже пришлось мыслями уйти туда. Она думала о том, сможет ли полюбить кого-то из них, и я не могла ее за это винить. Они были хорошими вариантами.
Ее мысли перешли к Астену, и пока мы шли, она вспоминала его признание. Она сочувствовала ему, ведь тоже чувствовала, что не на месте, что недостойна. Мысль, что Тиа признавала себя не такой важной, как я, потрясла меня, и я пообещала, что буду учитывать ее мнение наравне со своим.
Астен порой исчезал из виду, но Ахмос успокаивал меня, что он близко, что тропа идет в ту же сторону, что и он. Порой Ахмос останавливался, касался тропы ладонями и находил новое направление, что приближало нас к его брату. После нескольких часов пути по мрачному пейзажу, я затерялась в мыслях, но тут мы нашли источник горящего запаха.
Не сразу стало понятно, что это. Горизонт сиял золотым и оранжевым цветом, словно при закате, хотя Ахмос сказал, что такое вряд ли возможно. Закат указывал бы на присутствие Амун-Ра, а он, хоть и довел меня до Черти, никогда не был в преисподней. По крайней мере, как знал Ахмос.
Вскоре мы поняли, что отбрасывало свет на холмы. Мы пришли к большому озеру, полному пылающей жидкости, что бурлила и ходила волнами, словно под поверхностью что-то шевелилось. Астен замер, словно оглядывался. Свет озера отражался на лице Астена, словно он был у костра, и я нашла тихую силу его челюсти прекрасной. Я очень сильно хотела провести пальцами по ней.
Астен моргнул, словно проснулся, и посмотрел на меня, что-то увидел на моем лице, потому что выражение его лица изменилось. Его карие глаза вспыхнули нежностью, губы чуть приоткрылись, словно он нашел то, что так долго искал. Я шагнула к нему. На миг я подумала, что он коснется моей щеки, но что-то появилось на поверхности озера и отвлекло его.
Момент прошел, и я тряхнула головой, не понимая, что происходит. Может, на него тоже действовал скарабей сердца. Я знала, что это лишь вопрос времени, когда он подействует на Астена и Ахмоса, но первые признаки влияния уже проявлялись. Шумно вдохнув, я поклялась быть сильнее и повернулась к озеру.
Я никогда такого не видела. В пылающую воду обрушивался водопад, питающий озеро, но жидкость была густой и вязкой, как золотистая карамель, льющаяся сзади. Озеро было по-своему красивым, хотя я знала, что в его глубинах прячутся демоны Астена. И пока я думала, какими они будут, Астен подошел к огненной воде.
- Стой! – закричала я. – Не заходи!
Страх вцепился в мое сердце. Я смертельно боялась, что Астен утонет или сгорит в огненных волнах.
- Что это за место? – спросила я у Ахмоса, когда Астен замер у кромки воды.
- Я слышал о нем, хотя представлял иначе. Это Озеро огня, место очищения. Здесь смываются совершенные ошибки, если при этом не утонет сам человек. Интересно, что его сердце оказалось здесь.
- Разве не все сердца сюда попадают?
- Не все. Большинство уходит в Пучины отчаяния. А его – здесь, и это значит, что из-за ошибок больше страдал он сам, чем остальные. Плохо, что его сердце в самой глубокой части преисподней, что говорит, что Астен очень долго прятал эти чувства и ошибки прошлого. Хорошо, что если он сможет забрать сердце, то сможет и освободиться от своих демонов. А это очень важно в преисподней.
- И Астену придется нырять? – спросила я, надеясь, что ошибаюсь.
- Я так думаю. Его сердце даже сейчас зовет его из глубин.
И тут огромное существо со щелкающими челюстями вырвалось на поверхность и нырнуло обратно. Оно увидело нас, потому что появилось еще несколько раз, с каждым разом все ближе. Я покачала головой.
- Это слишком опасно. Нельзя его туда отпускать.
- Вряд ли у нас есть выбор, - предупредил Ахмос.
Астен посмотрел на нас со слабой улыбкой и пошел вброд.
Ахмос поймал меня за руку, когда я попыталась пойти за ним, и с болью взглянул на меня.
- Он должен одолеть демонов и вернуть сердце, - сказал он, поймав прядь моих волос.
Развернувшись, я в отчаянии смотрела на озеро. Золотая вода удерживала ноги Астена, как вязкая слизь. Я паниковала. Мы теряли его. Нам нельзя его терять. Не тогда, когда я подумала, что смогла бы любить его.
«Нет. Стой. Что? Это неправильно. Нет», - возражало сознание. Сердце быстро билось, и я не успела понять, что делаю, как сбежала с тропы и помчалась к берегу.
- Лили! Стой! – кричал Ахмос, а я бежала, не слушая его, оказавшись у густой жидкости, когда Астен нырнул туда.
- Астен! – крикнула я, бросила копья и колчан с луком на песок и нырнула в воду. Когда нас не было видно, я объединилась с Тией и призвала нашу силу. Свет перед глазами угас, и мы могли ясно видеть Астена впереди. Сияющий камень манил его вперед и вниз.
Я плыла неуклюже, человек и львица двигались по-разному, боролись. Я переключалась от брасса к плаванию по-собачьи, а пришла к тому, что сражалась с водой, прорываясь сквозь нее, как сквозь крупное животное. И хотя Озеро огня выглядело раскаленным, вода была холодной, настолько холодной, что мы словно погружались в могилу. Я закрыла глаза, и Тиа подняла нашу температуру, чтобы мы выжили, чтобы хотя бы продержались в преисподней.
Наши когти появились, когда атаковал чешуйчатый монстр, мы вонзили когти в его бок, вода наполнилась черной кровью, существо исчезло. С помощью кулона Гора я исцелила опасную рану на ногу, которую оставил зубастый монстр перед исчезновением.
Астена окружали маленькие кусачие рыбки, но он не обращал на них внимания и плыл вниз. Я ощутила, что на нас что-то охотится, развернулась, заметила врага и смело поплыла к нему. Быстрым ударом когтей я расправилась с существом и поплыла дальше. Озеро могло стать нашим концом. Астен теперь был лишь точкой вдали. Я едва видела его с помощью силы сфинкс.
Меня заметило еще одно чудовище. Я уже чувствовала себя приманкой под водой. Я сжала кулак и силой мысли попыталась уничтожить его. Огромный монстр яростно забился минуту, а потом застыл.
Я уже не дышала дольше, чем мог человек, легкие не пылали. Я надеялась, что и с Астеном так же. Он был наделен божественными силами, он технически был мертв, так что это могло стать плюсом. Если у него и кончился воздух, признаков видно не было. Он плыл среди опасных рыб, его кровь оставляла след в воде, и я опасалась, что она привлечет хищников крупнее. Я приблизилась. Астен был над сияющим сердцем, его окружали опасные существа, лишая его кусочков плоти. Меня пронзали его приглушенные крики. Я приблизилась, но рыба не обратила на меня внимания, только отплыла к его другому боку, избегая меня. Когтями с ними сражаться было бесполезно, и я прибавила скорость, направившись к его сердцу.
Оно было слишком тяжелым для меня, хотя я тянула изо всех оставшихся сил, чтобы поднять его. Без Астена ничего не получалось. Он боролся, но без толку. Он не мог остановить их. И вдруг их поведение изменилось. Они не нападали и зависли, словно чего-то ожидали.
Волосы закрыли мне обзор, и я недовольно отодвинула их.
«Астен! – подумала я, подплывая ближе. – Не сдавайся!» - но он сдался. Подняв руки, он скривился, увидев кусочки плоти, висевшие на пальцах, плавающие, как крошки хлеба. Он моргнул пару раз и увидел меня.
Мы долго смотрели друг на друга, и я пыталась глазами дать ему понять, что хочу, чтобы он жил. Казалось, Астен меня понял. Его губы изогнулись в милой улыбке, он кивнул и закинул голову, раскинув руки.
Он закрыл глаза и отдался на съедение. Маленькие злые рыбки обрадовались. Они кишели вокруг него с увеличивающейся скоростью. Они двигались так быстро, что их становилось сложно различить. И тут они вместе разорвали его живот, залезли под его кожу. Астен закричал, все его тело наполнилось светом. Он исходил из его пострадавших пальцев, из ног, изо рта и глаз.
Мое тело содрогалось, сердце билось о ребра так, словно могло взорваться.
Печаль и сожаление пронзили меня так, что было уже все равно, выживу ли я. Астен собирался умереть во второй раз, навеки, а я не могла этому помешать. Зачем силы сфинкс, если я не могу защитить дорогих мне людей?
Под нами сердце Астена разлетелось на тысячу частичек света, они подплыли к его сияющей коже. Они погрузились в нее, исцеляя. Он перестал содрогаться, а когда свет угас, его голова упала вперед. Он завис в огненной воде без сознания. Я на это надеялась.
Убрав когти, я медленно приблизилась и обвила рукой его талию. Я коснулась его щеки, и его глаза открылись. Меня охватило облегчение, я хотела смеяться и плакать.
Знакомый блеск появился в шоколадных глазах Астена, уголок его губ приподнялся в фирменной ухмылке. Это было искренне и невинно. И нет. Он был рад жить, рад, что я была с ним. Хотя он заметно устал, он снова был настоящим Астеном. Но теперь его плечи выражали тихое смирение.
Он пришел к своим демонам. Он не только столкнулся с ними, но и боролся, и победил. Они всегда будут частью него, но теперь не будут тяготить его. А еще важнее было то, что они не будут отягощать его сердце. Астен взял меня за руку и нежно сжал, а потом прижал к губам, мягко целуя мою ладонь.
Он притянул меня ближе, и я охотно поплыла, обвила руками его шею. Он вопросительно поднял брови, но кивнул, словно и с этим смирился. Он посмотрел наверх и потащил нас к поверхности.
Я не знала, сколько мы были под водой, но по виду Ахмоса казалось, что очень долго. Он безумно расхаживал по берегу и не замечал нас, пока не услышал наши тщетные попытки добраться до суши. Он подбежал к воде и вытащил меня, я рухнула на него.
- Лили, - с облегчением выдохнул он мое имя. – Я думал, ты погибла.
- Мы в порядке, - сказала я, быстро обняв его и отойдя, волны густой жидкости толкали меня к нему, пока я двигалась.
- Я не мог до тебя добраться. Я пытался, но стоило мне ступить в озеро, оно становилось твердым, как камень. Стоило отойти, и оно снова было жидким. Я думал, что так убью тебя. Иначе я бы пришел.
- Странно, - сказала я. – Озеро было жидким все время, сколько мы были там. Не понимаю, почему оно пустило меня за Астеном, но остановило тебя.
- Может, ощутило нашу связь, - предположил Астен.
- Да, - Ахмос скрестил руки на груди. – Может, пора уже рассказать, что та сон ты упоминал, и как там оказалась Лили.
Астен нахмурился и протянул мне руку. Я легко взяла ее и побрела с ним к берегу. Когда я оглянулась, хмурился Ахмос. Астен ответил через плечо:
- Ты же знаешь, что сон можно рассказывать только тем, кто в нем есть, а там, - он быстро взглянул на меня, - точно нет тебя, - Астен посмотрел на небо, словно что-то искал, хотя там не было солнца, он сказал. – Нужно найти укрытие. Скоро ночь.
Ахмос вскоре присоединился к нам, он смотрел на небо, поднимая руки и бормоча заклинание. Песок вокруг нас задвигался и замер, он заметил то, чего не видели мы.
- Я нашел путь, - сказал он.
- Хорошо, - кивнул Астен и повернулся ко мне, легонько коснулся кончика моего носа, его глаза сияли. – Хоть ты и невероятно привлекательна, промокшая от огненной воды, тебе явно неудобно. Если позволишь, я подберу что-то более подходящее твоему статусу.
Я склонила голову, стараясь не обращать внимания на то, как сузились глаза Ахмоса от ревности. Скарабей работал. Я знала, это привлекало и Астена, но это меня не тревожило. Совсем. И это меня смущало.
Астен что-то зашептал, шевеля руками, и знакомый сверкающий туман поднялся от песка и окружил меня, звездочки вспыхивали вокруг моего тела, согревая меня и с хлопками опускаясь на кожу.
Сухая ткань окутала меня, крепко охватив ноги. Но, к радости, ткань легко растягивалась при движениях. Сверкающее облако рассеялось, я провела ладонью по руке, наслаждаясь прикосновением шелковой блузки к коже. Кожаная броня все еще была на моих плечах, копья легко выхватывались, словно их только что наточили и начистили. Я была в мягких штанах цвета хаки и коричневых сапогах, доходивших до середины голени.
Запаниковав на миг, я провела ладонями по рубашке и смогла с облегчением выдохнуть, когда нашла скарабея Амона, приколотого к кожаной броне.
- Спасибо, - сказала я, наслаждаясь мягкости одежды. Я подняла руку к волосам и обнаружила, что половина их свободно собрана кожаной лентой, остальные волосы рассыпались по плечам от горячего ветра.
- Я подумал, тебе понравится что-то практичное и никаких изысков с волосами, - сказал он.
- Да, - я улыбнулась ему. Стоп. Разве? Тиа убедила меня, что так и было, я вдруг не смогла вспомнить. Я задумалась над этим, копалась в голове, пытаясь отыскать воспоминания, пока они не показались, как забытые сокровища из песка. Но они все равно были тусклыми, почти забытыми, я словно видела их издалека. Мысли путались. Были… меньше похожи на Лили. А потом я вспомнила, что Амону нравились мои распущенные волосы, завитые или выпрямленные, и я смогла расслабиться. Я здесь из-за Амона. Потому я пришла в преисподнюю. Как я могла забыть о нем хоть на миг?
Ахмос взял меня за руку, но я отвернулась и протянула другую руку Астену.
- Идешь? – спросила я.
Астен склонил голову ко мне и ответил, подмигнув:
- Даже тысяча ужасных чудовищ не помешает мне идти рядом с тобой.
Я улыбнулась ему, и казалось, что так и должно быть, когда он был с одной стороны, а Ахмос с другой. Мы подходили друг к другу – вчетвером, включая Тию – и я вскоре поняла, почему я забывала Амона. Он отдалялся от меня, чтобы защитить меня, но я все равно слышала, что его сердце зовет меня. И теперь рядом были Астен и Ахмос, и расстояние до его сердца было невыносимым.
Мы ускорились, я старалась игнорировать боль и страдания, которые отдавались эхом в моем теле. Это ослабляло меня, и вскоре мне стало сложно идти. Я заметила, что и Астен с Ахмосом устали. Что-то истощало нас. Забирало энергию. Я отметила, что меня уже несли, а потом отключилась, и снилось мне нечто ужасное, смертоносное. И оно знало, что я здесь.
20
Дыхание зла
Я открыла глаза, но это не отпугнуло монстров. Наоборот. Мне стало не по себе. Астена и Ахмоса не было видно. Огонь, что, клянусь, горел раньше, пропал. У меня явно были галлюцинации. Я остановилась, когда во тьме раздался свист хлыста. И знакомый крик заставил меня сорваться с места и сделать шаг, за ним – другой.
Неясная тень впереди оказалась камнем, сильно засыпанным песком. Воздух был тяжелым и жарким, словно в легкие попадало что-то густое. И вскоре закололо в боку, стало сложно вдыхать и выдыхать. Но я знала, что это крик Амона. Я должна найти его.
Скарабей сердца Амона бешено бился на моем плече, ритм отличался от обычного спокойного пульса, но я чувствовала притяжение, что вело меня вперед. Мое сердце начало подражать этому испуганному ритму. Я шла сквозь полумрак и могла лишь надеяться, что найду монстра, что так ужасал Амона.
Из глубины донесся грудной голос.
- Да. Она приближается. Как я и видела.
- У-уходи, - пролепетал Амон. – Не трогай ее.
- Нет уж, - ответил голос и пронзительно рассмеялся, я задрожала. Тут же послышался звук, похожий на хлопанье тысячи крыльев.
Я ничего не видела, но воображение рисовало стаи страшных крылатых существ вокруг меня, готовых вырвать мои глаза и куски плоти. Я вскрикнула, поняв, что такое может происходить и с Амоном. Я ускорилась, одной рукой ведя по крупному камню, другой шаря в темноте. Найдя гладкую часть, я замерла и ощупала ее чувствительными кончиками пальцев.
- Это не камень, - тихо прошептала я.
Инстинкт заставил меня склониться, я закрыла глаза и вдохнула. Даже без помощи Тии я знала, что это. Почти чувствовала вкус на языке.
- Это железо. Железная стена.
Не понимая, куда я попала, я пошла дальше.
Жар продолжал давить на легкие с каждым вдохом, словно мою грудную клетку сдавливал руками дьявол. Вдохи стали частыми, через силу. Я не хотела упасть в обморок. Я нужна Амону. Задыхаясь, я спешила на голоса, но в железной стене не было проема, вскоре стало ясно, что разговор, что было слышно, происходил на другой стороне.
Амон закричал, и меня охватило отчаяние.
- Должен быть способ, - прошептала я.
«Поднимайся», - отозвалась Тиа. Я инстинктивно позволила силе сфинкс наполнить мои конечности, тепло побежало по рукам, придавая сил. Пальцы стали длиннее и крепче, когти заострились.
Заворчав, я отступила на пару шагов и прыгнула. Зрение обострилось, и я увидела наверху точку, что могла использовать как поручень. Легко пролетев мимо, я удивленно вскрикнула и неловко вскарабкалась на камень, в который впились когти. Моим человеческим глазам стена казалась гладкой, но обостренными чувствами я замечала крохотные изъяны, узкие щели.
Как кот, лезущий на дерево, я втянула себя наверх, удерживая свой вес кончиками пальцев. Забравшись на вершину стены, я села на корточки, используя объединенную силу, что делала нас с Тией уникальными, но я знала, что наша сила была не такой, как когда-то. Наши глаза сузились и сфокусировались. Я моргнула, и словно кто-то вдруг нажал переключатель, темные силуэты обрели форму .
Я склонила голову, слушая, а пыльный открытый театр становился видным. Он был в виде чаши, окруженный невероятно высокой металлической стеной, здесь проходило представление, и главным развлечением был человек, которого я любила. Вместо сидений края круглого стадиона кишели привидениями, что совсем не радовало. Их словно пытали.
Тощие и хилые создания рвали волосы и одежду, шипели. Извиваясь, их тела сливались и двигались странным образом, почти проходя сквозь друг друга, как призраки. Я могла видеть сквозь их тела края и выступы железной стены. Хотя их облики колебались от плотных до прозрачных, они явно не могли пройти стену и сбежать. Их было так много в тесном пространстве, что они больше напоминали многоликого монстра, чем отдельных личностей.
«Им нет конца», - сказала Тиа.
Я с ужасом согласилась. И тут что-то началось. Они начали рыдать и рвать одежду. Одна женщина – я думала, что это женщина – прижала ладони к лицу, и они растаяли на ее ладонях, пока она завывала.
Я вспомнила картину Эдварда Мунка «Крик», которая какое-то время висела в музее. Я вспомнила, как разглядывала ее и думала, какой ужас заставил так кричать человека. Теперь я знала. Это было из-за изгнания в преисподнюю.
В центре бушующей толпы Амон свисал на цепях, что отходили от его запястий к большому шесту . Его туника свисала с пояса лохмотьями . К нему приблизилось ужасное существо, похожее на минотавра-альбиноса, вот только рогов у него было четыре, и виднелась крокодилья пасть . Руками размером с рождественский окорок он замахнулся хлыстом, и тот с хрустом опустился на спину Амона.
Я закричала, едва дыша. Плоть вскрылась, глубокие раны перекрещивались на его обнаженной мускулистой спине. Теперь я знала, почему мне было сложно дышать.
«Килинбиан», - слабо сказала Тиа, и мне не нравилось, что я чувствую покалывание и слабость в теле из-за того, что делали с Амоном. Он так долго скрывал от меня боль, хотя страдал, судя по его виду, уже какое-то время.
«Что?» - спросила я.
Вместо разговора мысленно, что было тяжелее, чем обычно, в моей голове появилось изображение. И я вдруг поняла назначение оружия, что видела. Хлыст против единорогов.
Он был достаточно острым, чтобы вспарывать их плоть, что была прочнее, чем у других животных мира, наносил ужасный урон даже плоти мертвых, что я представляла сложным заданием. Я поежилась от мысли, что сделало бы это оружие с живыми, даже если у живого будет такая сила, как у нас с Тией.
Я подавила всхлип, чувствуя себя беспомощной, я не могла защитить любимого человека от такой боли, но новая часть меня смотрела на сцену с хладнокровным расчетом. Моя смертная сторона в отчаянии вопила, что нам нужно его спасти. Мы должны были. Потому я прошла весь этот путь. Потому со мной была Тиа.
Но я сидела там и отмечала варианты сражения с ними, и эмоции становились тише. Я отступала, у власти была Тиа, я чувствовала, что человеческая часть осталась в стороне. Но управляла и не Тиа, и не я, а… мы.
И мы были не львицей и человеком в одном теле. Мы были кем-то новым, кем-то сильным – сверхъестественным существом, что было совсем… другим. Воином, решившим сражаться не из-за любви или долга, не из-за питания или защиты потомства. Просто такой была наша цель. Поэтому нас создали. Такой была причина. Положить конец угрозе. И этот кто-то новый хотел спасти Амона, но она хотела спасти его не по тем же причинам, что и я.
Я… мы… моргнули. Что-то менялось. Хотя я вяло пыталась остановить это и захватить власть над телом, я знала, что если мы с Тией хотим использовать всю нашу силу, нам нужно позволить изменениям произойти, нужно принять их. Я чувствовала больше, чем согласие Тии, я глубоко вдохнула и отпустила, становясь скорее зрителем, чем участником.
Наши когти впились в край стены, мы склонились вперед, оставляя глубокие следы в железе. Кусочки его отлетели и посыпались на головы существ под нами, но они в шуме и не заметили. Тела не знали ничего, кроме своих страданий.
От одной только мысли войти туда, где были эти тела, кровь стыла в жилах. Но это задевало только мою отброшенную часть. А сфинкс почти не боялась. Я пробиралась по краю, выискивая самый быстрый и тихий способ спуститься, я закаляла решимость, зная, что скоро буду окружена мертвецами.
И тут снова заговорил голос. Я застыла на вершине стены и посмотрела вниз. Минотавр свернул хлыст и застыл, опустив голову. Растерявшись, я искала источник голоса. Я думала, что говорил он. Но тут я увидела ее.
Ее было сложно заметить. Ее окружало темное облако, не давая ее видеть, пока она того не хотела. Облако двигалось с визгом крылатых существ, хлопающих кожистыми крыльями, но я видела кусочками ту, что была в центре зловещей стаи.
Медленно эта масса приблизилась к минотавру, и длинная красивая рука потянулась к бледному монстру. Ее ногти были черными, а кожа – зеленовато-серой. Крылья задели его тело, но он не дрогнул, несколько существ впились в его тело, пустили кровь, что яркой струйкой текла по его пепельной руке.
Ее рука медленно обвела бицепс минотавра, существо радостно улыбнулось. Даже издалека я видела, что ему нравится ее прикосновение.
- Чувствуешь ее, божок? – спросила женщина у Амона, длинная нога показалась из крылатой тучи. – Она очень близко. Может, если вы… встретитесь, - дразнила она, - я скую вас цепями, и ты увидишь, как я буду высасывать ее жизнь.
Ее голос был знакомым. Я где-то ее уже слышала, но сейчас не могла вспомнить. Красно-черные летучие мыши летали вокруг нее, садились на ее спину и плечи, становясь живой мантией. Летучие мыши поменьше, с серебряными крыльями, украшали ее голову, становясь сверкающей короной. Она пугала, и ее слуги, сидящие на плечах, подняли заостренные крылья, образовав заостренные эполеты, защищавшие ее уязвимое горло. Мои руки покалывало от желания вонзить свои копья в ее живую броню.
Она была красивой, длинные волосы ниспадали с ее головы, ее фигура была весьма женственной. И выглядела она как королева преисподней. Доктор Хассан показывал мне рисунки Пожирательницы в книге по пути в Луксор, но та была похожа на чудовищного бегемота с острыми зубами.
Настоящая была похожа на женщину, что может обвести любого мужчину вокруг пальца взглядом, а потом забрать у них все, что у них было. Было очень просто представить ее жующей жертв на завтрак, выплевывающей их обглоданные кости и выбирающей еще дюжину на ланч. Она была привлекательной и хитрой, опасной и вызывающей, какой и должна была выглядеть черная вдова.
- Ах! – рассмеялась она, и этот звук был милым и пугающим. – Она принесла твое сердце. Так даже лучше. Я смогу смаковать тебя веками!
Ее глаза блестели, она облизывала вишневые губы, словно обольщали, но часть меня, которой была Тиа, знала, что это было. Она была голодной. И мы с Амоном были прекрасным блюдом для ее пира. Впервые в этом сне я подумала, что своим присутствием могу навредить Амону. А наша связь показывала, что я была здесь и не просто спала.
Пожирательница провела ладонью по плечу монстра рядом с собой и проворчала:
- Знаешь, я так давно не ела. Я так исхудала.
Женщина провела ладонями по своим изгибам в форме песочных часов, и летучие мыши на не визжали и двигались. Что-то во мне хотело действовать, поставить ее на место. Другая часть реагировала на вызов хищницы, пытающейся украсть то, что принадлежало нам. Амон был нашим, и никто не заберет его у нас.
Я встала и побежала, я была легкой, как птица, соскочила со стены и сделала сальто в воздухе, приземлилась на корточки, опустила колено и взглянула на Пожирательницу и ее огромного слугу с хлыстом. Я сознательно встала между ними и Амоном . Я была удивлена расстоянию, которое преодолела одним прыжком, но не показала этого . Я подняла голову и уставилась на женщину, что следила за мной со смесью радости и умеренного любопытства.
Она чувствовала мое присутствие, и это смущало, она смотрела на меня, и я подумывала, что ошиблась, показав себя. Когда я раньше ходила с Амоном во сне, никто из существ преисподней не замечал меня. Теперь все было иначе.
Смело выпрямившись, я вытянула опасные когти и заявила:
- А я бы сказала, что ты даже пышка.
Ее улыбка увяла. Теперь я была ближе и видела детали, что делали ее скорее демоном, чем человеком. Зрачки ее были вытянутыми, как у рептилии. Вместо ресниц были маленькие перышки, что трепетали вокруг ее век, напоминая перья вороны, они переходили в кожу над ее щеками. Ее длинные волосы торчали, как перья, и двигались сами, пока она шла, склонившись, ко мне, как готовая ударить змея.
Маленькие серебристые существа, что были ее короной, мигали, глядя на меня, их черные глаза были так глубоко в черепах, что они казались живыми скелетами. И когда она раскрыла рот, я увидела, что изо рта ее исходит зеленоватый свет, словно она проглотила что-то радиоактивное.
- Как приятно, что ты решила к нам присоединиться, - сказала она с ликующим видом. – Я так хочу узнать тебя лучше.
Она медленно шла ко мне, ее волосы приподнимались на голову. Я потянулась за спину и похлопала по ней, пытаясь найти копья, но запаниковала, поняв, что их нет. Она подняла руки, ее черные острые ногти были в опасной близости ко мне, она раскрыла рот и издала ужасный стон. Свет из ее рта стал зеленым туманом, что быстро окутал меня. Вдыхая его, я словно тонула в ледяном яде, и он сковывал легкие, словно в мое горло заливали жидкий азот.
Я подняла когти для атаки, но ее тело прошло сквозь меня, оставив холод, пробравшийся до костей, и вкус гниющей мяты во рту. Она развернулась и снова закричала, но в этот раз в смятении. И при этом на гладкой фарфоровой коже проступили зелено-серые вены, от этого кожа потрескалась. Зеленый свет вытекал оттуда, но она глубоко вдохнула, и трещины закрылись.
Пожирательница улыбнулась, в этот раз сердито, но обратилась ко мне так вежливо, словно приглашала на чай.
- Это временная неудача, - убедила она меня. – Мне просто нужно набраться силы. Я ведь изголодалась, - добавила она, взглянув на минотавра-альбиноса, что стоял на месте. Теперь она не касалась его, и он был уже не так очарован ею. Я заметила, что он одобрительно смотрит на меня. Интересно.
Взмахом руки она призвала около дюжины воющих призраков, что стояли в стороне. Их крики стали громче, они шли вперед против ее воли. Когда призраки приблизились, они задрожали, и хотя ее избранник боролся с ее властью, он повернул к ней лицо и склонил голову.
- Ешь, - приказала она.
«Есть? - я думала, она будет есть. – Что происходит?» - только тогда я заметила, что у каждого призрака в руках были сияющие шары – их сердца.
Наблюдатель задрожал и закричал, словно его тело разрывали. Его рот открывался все шире, и когда челюсть повисла так, что он мог проглотить свинью целиком, его глаза были уже не испуганными, а дикими. Призрак проглотил свое сердце, прыгнул на соседнего призрака и впился в его.
Второй призрак завопил, вскоре он был поглощен целиком, а потом тот съел другого. Призраки жались друг к другу, чтобы избежать ужаса.
Я стояла там, словно была поймана в захваченный призраками дом, я не могла сбежать. Я хотела зажать руками уши и кричать, пока кошмар не прекратится, но мне нужно было понять, на что способна Пожирательница, чтобы мы поняли, как одолеть ее.
Я в ужасе отгоняла страх в крошечную часть внутри себя. Так были подавлены и мои чувства к Амону, как и эмоции насчет происходящего здесь. Я не была у власти, как и Тиа. Это была сфинкс, и она хотела посмотреть на это.
Когда осталась только одна тень, он замер, объевшийся и дрожащий. Зловещий блеск его глаз снова стал страхом, крупные слезы потекли по лицу, он кашлял и отплевывался, пытаясь избавиться от того, что проглотил.
- Вот так, - Пожирательница цокнула языком. – Почти готово, сладкий. Покончим с твоими страданиями? – она вытянула руку с показным теплом, но за жестом скрывался холод.
Призрак в панике упал на спину, он пытался взобраться на стену и убежать. Пока он делал это, рот злой королевы открылся, и хотя он распахнулся не так широко, как у призрака, он все равно был неестественно широким. Зеленый свет потек от нее к нему, окутал его, как арктический туман айсберг.
Она вцепилась в него и крепко держала душу мужчины, впитывая его сущность. Ее ласка была почти нежной, но тут ее волосы ожили, пики пронзили призрака, причиняя боль. Тот визжал хуже тысячи тормозящих поездов, и было даже в радость, когда призрак начал ослабевать, пока она не поглотила его полностью, и ужасный звук исчез.
Повернувшись к нам, она облизнула губы, пальцем убрала ленточки серого, что свисали из ее рта.
- Ммм, - сказала она, пристально глядя на нас, ее губы были алыми. – Вкусно, - она пригладила существ на себе. – На чем мы остановились? – спросила она. – Ах, да. Иди сюда, кроха. Доверься моей тени, и я проглочу тебя.
- Лили! – закричал Амон. – Проснись!
- Что? – я посмотрела на него, растерявшись, но мое внимание переключилось на Пожирательницу, что была все ближе. Она двигалась неуловимо, как вампир, и это причиняло неудобства.
- Проснись, Лили! – снова закричал Амон.
«Проснуться?» - повторила я мысленно, разум затуманивался.
- Проснись!
Я потеряла сознание.
- Просыпайся, Лили! – кричал другой голос.
Я открыла глаза и увидела встревоженных Астена и Ахмоса над собой. Огонь превратился в угли.
- Ч-что случилось? – спросила я.
- Мы не могли тебя разбудить, - сказал Ахмос.
- Ты кричала во сне, - добавил Астен.
Кивнув, я села и взяла за руку каждого брата.
- У меня ужасные новости.
21
Пучины отчаяния
- Какие? – спросил Астен, помогая мне встать. Он не отпускал, даже когда я встала, и это было странно, но успокаивало.
- Амона схватила Пожирательница. Она… пытает его.
Ахмос мужественно воспринял новость, кивая, словно этогоожидал.
- Мы это чувствовали. Она не может его убить, Лили. Пока его энергия вместе с нашей не будет выкачана.
- Да, - отозвался Астен. – Еще есть время. Мы можем его спасти.
Я посмотрела на них.
- Так вы уже знали?
Ахмос неловко взглянул мне в глаза.
- С того момента, как попали в преисподнюю, - сказал он.
- Вы чувствуете его боль. Как когда его лишили глаз.
- Это выносимо, - сказал Астен. – Боль разделяется между нами троими.
- Но… раны на его спине, - я быстро отпустила руку Астена и зашла за его спину. Он не успел возразить, я подняла его тунику, чтобы увидеть ущерб. Сухая кровь и рубцы покрывали его гладкую золотую кожу, словно кто-то точил его кожей ножницы. От такого вида мне стало хуже, чем от вида истерзанного Амона. Пожирательница за это заплатит.
- Но я тоже чувствую его раны. Почему не так сильно, как вы? – осведомилась я.
Ахмос с тревогой вздохнул.
- Мы втроем защищаем тебя. Амон использует Глаз Гора, чтобы защитить тебя от худшего. Он ослабеет, и ты начнешь чувствовать эффект. Сначала растеряешься, потом последует боль, что будет все сильнее, и это может привести к смерти. Этого мы не можем позволить. Если ты впервые умрешь в преисподней, то навеки останешься здесь.
- Впервые умру?
- В преисподнюю все, кроме тебя, приходят уже мертвыми, или это бессмертные, у которых отобрали силу. Когда мы с Ахмосом с такими сталкиваемся, то у нас есть сила дать им вторую, последнюю смерть. И их сущность отправится в место, о котором ничего не знаю.
- Может, обратно в Воды Хаоса? – предположила я. – Амун-Ра рассказывал немного.
Астен склонил голову.
- Богам явно не нравится рассказывать все нам. Может, ты знаешь даже больше нас.
- Я не говорю, что все туда отправляются. Он говорил, что энергия возвращается, когда… - я покачала головой. – Не важно. Куда важнее то, что вы позволите мне разделить…
Он прервал меня, подняв руку.
- Мы бессмертны, Лили. Мы можем легче переносить боль. Мы не чувствуем касаний, не так чувствительны к боли. Тебя, смертную, такое… - он покачал головой, - может разрушить.
- Но теперь я сфинкс. Я могу это вынести. Бывают вещи похуже боли.
- Верно, но тебе нужно понять, Лили, что твоя связь с Амоном сильнее нашей. Ты питаешь его. И мы должны следить, чтобы ты была сильной, если не защищать, чтобы помогать его. Ты должна позволить нам защищать тебя, - закончил он.
Я осторожно отпустила рубашку Астена и повернулась к Ахмосу. Его губы были тонкой линией, он покачивал головой в ответ на невысказанный вопрос.
- Мы будем в порядке, Лили, - сказал Астен, снова взял меня за руку и ободряюще пожал. – Раны на теле временны. Куда опаснее то, что у Амона забирают жизненную энергию. Мы должны скорее его спасти, пока не случилось худшее.
Я кивнула и вдруг поняла, что моя ладонь в руке Астена, что он чертит большим пальцем маленькие круги на коже между моим большим и указательным пальцами. Я посмотрела на него, и он отпустил и отвернулся, его шея покраснела. А нахмурилась и решила игнорировать покалывание на коже, где он меня коснулся.
Впервые с нашего с Амоном расставания я захотела, чтобы братья были смертными, чтобы смогли заключить со мной связь, взять немного моей энергии. Я была сфинкс, да еще и с кулоном Гора, и это придавало мне энергии. И хотя я не спала, тело могло идти еще часами. Я бы отдала часть сил, чтобы они исцелились.
Но сейчас я не могла ничего сделать, по крайней мере, не знала об этом, так что решила, что лучше все силы направить на спасение Амона.
- Скажу больше, - прошептала я. – Пожирательница знает, что я здесь. Если бы Амон не кричал мне проснуться… - я замолчала. – Казалось, у нее есть силы что-нибудь сделать со мной даже в таком сне.
- Это возможно, Астен? – спросил Ахмос. – Ее связь через сон может быть такой сильной?
Выдохнув, Астен потер шею.
- Не знаю. Таких случаев не было. Похожая связь между Исидой и Осирис. И эта связь сильна даже во сне. Они могут общаться на больших расстояниях. Но никто из них не сталкивался с Пожирательницей и не попадал в преисподнюю, насколько я знаю. У нас слишком мало информации, чтобы строить догадки.
Ахмос фыркнул.
- Потому стоит предполагать худшее, а надеяться на лучшее.
Взглянув поверх моей головы на Астена, Ахмос нахмурился и вскинул брови.
- Не могу, - сказал Астен. – Не проси меня.
Повернувшись к нему, я спросила:
- Что не можешь?
Он вздохнул и посмотрел на брата, но Ахмос только скрестил руки на груди и сверлил Астена взглядом.
Наконец он ответил:
- Я могу контролировать твои сны.
- Неплохо. И ты поможешь сразиться с Пожирательницей, когда я снова ее увижу?
- Нет. Это работает не так. Ты не можешь по-настоящему сражаться с ней во сне.
- А мне казалось, что могу.
- Не можешь. Или, по крайней мере, не должна. Мир сна полон намеков того, что могло быть, но и того, что мы хотим. И порой, когда он понимает, чего мы хотим сильнее всего, он забирает это у нас. Никому нельзя доверять во сне. Я много раз видел, как люди теряются, никогда не покидают мир сна. И даже я, наделенный властью над снами, поддаюсь этому. Помни это, ведь даже если ты одолеешь Пожирательницу во сне, это не значит, что такое случилось в реальности. Из-за связи с Амоном ты можешь только раскрыть ей свои силы и умения сражаться. Она уже может знать, где мы, проследовав за тобой во сне.
- Потому скоро нужно покидать это место, - сказал Ахмос.
- Да. Нужно, - ответил Астен, он словно был готов уходить.
- Погодите, - сказала я, остановив его, положив ладонь на его руку. – Это не объясняет, почему ты не хочешь мне помогать, - Астен посмотрел на мою ладонь и медленно положил сверху свою с дрожью. Он взглянул мне в глаза, и я заметила скрытые секреты и печаль в глубинах. Я с любопытством включила силу, раскрывающую правду, но магия не успела сработать, он разорвал нашу связь.
Его палец приподнял мою голову за подбородок, чтобы я посмотрела на него.
- Не надо, - прямо сказал он. – Я знаю, ты хочешь ответы, но, прошу, не заходи далеко. Не в этом.
Боль заполнила его глаза, и я кивнула, устыдившись, что пыталась увидеть то, чем он не хотел делиться. Я опустила голову, слезы застилали глаза.
Его теплый голос тихо заполнил пространство между нами, и хотя слова были простыми, я знала, что за каждым из них скрывается много невысказанного.
- Прошу, не плачь. Прости, Лили.
Было что-то в том, как он произнес мое имя. Мне стало не по себе, но появилась еще и надежда с тревогой. Что-то происходило. Я растерялась, но чувствительность повысилась. Сердце билось в рваном ритме, дыхание эхом повторяло биение. При этом между нами растекалась боль, выливаясь через край, заливая эмоции, словно молоко в переполненном стакане.
Астен моргнул и отодвинулся, отводя взгляд. Он безмолвно отвернулся и направился прочь, оставляя меня и Ахмоса, и только следы отмечали его путь.
- Что с ним? – спросила я Ахмоса, вытерев слезы. Можно было задать такой вопрос и обо мне. Глядя на Астена, я чувствовала что-то, что было намного сильнее чувств к брату.
«Я схожу с ума? – спросила я у Тии. – Думаешь, я влюбляюсь в Астена?».
Тиа долго не отвечала.
«Астен – достойный выбор. Разве нет?».
«Да. Но не в том дело».
«Винишь его за прошлые ошибки?».
«Нет».
Я хотела, чтобы она сказала, что мои действия стали такими из-за сфинкс, что я не предавала любимого человека. Того, кого я хотела. Того, которого пришла спасать.
Она знала, что я хотела услышать, но сказала то, из-за чего кровь стыла в жилах, а сердце наполнилось печалью.
«Чувства могут меняться».
И после этих ужасных слов Тиа замолчала. Я впервые начала подозревать, что она что-то от меня скрывает. И мне это не нравилось. Совсем. Плохо было уже то, что я была не одна в голове, а тут еще и подозрения, что она меняет мои мысли или управляет эмоциями.
Легонько встряхнув меня, Ахмос вернул меня в реальность.
- Что такое, Лили? – спросил он.
«А что случилось?» - подумала я.
- Что Астен умолчал? – спросила я. – О снах.
- Связь со сном другого очень… интимный процесс, - сказал Ахмос, положил ладонь мне на спину и повел по следам Астена. – Он узнает о твоих мыслях и желаниях, как и ты о его. И это не так, как в ваших с Тией отношениях.
«Отлично», - не хватало мне львицы в голове. А как отделить мысли, чувства и мечты трех разных индивидуальностей? Я понимала, что так могу потерять себя, сдаться Тие, сфинкс. Если я отсюда выберусь, мне понадобится серьезное лечение.
- И как мне поможет такая связь с Астеном?
- Он сможет заменить Амона. Вместо его снов ты будешь попадать во сны Астена.
- Ясно, - сказала я, мне вдруг стало очень неловко от мысли об общих снах с Астеном. – Он тревожится из-за моих мыслей?
Его серебряные глаза заглянули в мои.
- Скорее он беспокоится, что ты узнаешь его, - тихо ответил Ахмос.
О таком я и не тревожилась. Если у меня и осталось что-то свое, что точно принадлежало Лили, а не было получено от сфинкс, так это то, что я умела судить о характере.
- Ахмос? – я прикусила губу.
- Да?
- Ты расстроен из-за того, что Астен не рассказывал, кто он на самом деле? – спросила я.
Пожав плечами, Ахмос ответил:
- Астен всегда был мне братом. Другой, родной сын королевы, не появлялся в моей жизни. Так что обстоятельства рождения Астена ничего для меня не меняют.
- А как же то, что он соблазнил девушку, что тебе понравилась? Как ее звали?
- Тиомбе, - сказал Ахмос натянутым голосом.
- Да. Ты… простил его, да?
Ахмос вздохнул.
- Вообще-то я простил его давным-давно. Но никогда ему не говорил. Позволил страдать, думая, что я все еще обижен на его вмешательство, но если бы я знал, сколько боли он скрывает… скажем так, я сожалею, что не сказал ему раньше. Я долго думал о случившемся. Будь у меня больше времени, я бы сам понял истинную сущность Тиомбе. Но Астен ускорил процесс, и это сделало расставание проще. Тогда я думал, что больше не буду с ним говорить, но даже тогда я понимал, что Астен не хотел меня ранить. Он думал, что так помогает.
- И ты не винишь его за то, в чем он признался?
- У всех нас есть секреты. Лили. Его секреты стали известны, но это не меняет мнения о нем. Я знаю и люблю брата. И раз Анубис, зная об этом, дал ему силы, значит, Астен – исключение. Печально, что он думал, что не может рассказать нам. После наших первых смертей наш статус принцев не имеет значения.
- Может, он не хотел, чтобы вы его недооценивали.
- Мы бы разделили его боль. Астен позволил своим ошибкам истощить свое сердце, и он боится, что наше отношение к нему изменится так легко, как песок. Мы с Амоном все же крепче.
Я кивнула, соглашаясь, а потом спросила:
- Если ты знаешь, что он хороший, и я знаю, что он хороший, почему тогда его сердце изгнали?
- Хороший вопрос. Подозреваю, это больше связано не с моральными выборами Астена, а с необходимостью отправить нас сюда. Я спрошу это у богов, когда мы вернемся.
Высокий холм сменился широкой долиной. Астен стоял и смотрел на нее. Хотя он не обернулся, когда мы подошли, он сразу обратился к нам:
- Это Поле страхов.
- Вон! – прохрипел голос. Низкий горбатый мужчина появился из-за валуна. На его носу и руках были волдыри. Один лопнул, и вытекла желтая жидкость. Я заметила, что на его спине обезьяна держала сияющий шар, похожий на сердце Астена.
Астен вскинул лук.
- Кто ты? – осведомился он.
- Призрак. Слабый. И на меня не стоит тратить время, - хотя он упомянул слабость, я заметила, что он стиснул зубы, а взгляд его был решительным. Он обманывал нас.
- Мы ищем друга.
Мужчина сказал с расчетливым видом:
- Я знаю, где он. Я могу отвести к нему. Если дадите что-то взамен, - он указал на мой рюкзак. – Там что-то сильное.
- Н-наверное, с ним можно поделиться, - пролепетала я.
Призрак расхохотался и повел нас через Поле страхов.
Астен замедлился на половине пути.
- Он наступил на страх, - объяснил проводник. – Жалкие сердца с глупыми страхами. Он будет все время застревать? Смешно.
- Чего он боится? – спросила я.
- Никто меня не любит, я совсем один, - ответил он, дразнясь. – Кому нужна мимолетная любовь? Что в ней хорошего? Я каждый день один. И меня никто не обидит.
- Ему одиноко? – спросила я, голос был более хриплым, чем обычно.
- Как нам его забрать? – спросил Ахмос.
- Легко. Пусть думает о чем-то еще более страшном, - мужчина схватился за мою руку. Его обезьяна завопила и с силой укусила меня. На моей коже появился огромный прыщ. Астен вдруг дернулся, освободился от страха и схватил рукой маленького призрака.
- Что ты с ней сделал? – осведомился он, глаза пылали.
- Что нужно было, - ответил призрак, размахивая ногами.
- Астен, я буду в порядке. Видишь? – силой исцеляющего кулона я убрала и прыщ, и след от укуса.
- Вот и мой приз, - сказал призрак. – Я хочу эту исцеляющую волшебную штучку.
- Нет, - заявил Астен. – На тебе все равно не сработает. Твои раны – твое наказание.
Призрак пытался смотреть свысока, но не вышло.
- Ладно, - сдался он. – Только не замирай от страха котят или щенят. Иначе я тебя тут брошу.
Когда мы прошли поле, я с облегчением выдохнула. Получилось.
- Найдете того, кто вам нужен, там. А теперь отдавайте обещанное.
Я отдала призраку горсть еды, и он исчез.
Мы прошли пятнадцать шагов, и Астен сказал:
- Боюсь, нас обманули.
- Но скарабей говорит, что Амон там, - сказала я.
- Может, путь к нему лежит за этим, - ответил Астен.
- За чем?
- Этим, - он кивнул на тропу перед нами. – Худшее место в преисподней – Пучины отчаяния. Они слишком большие, чтобы обойти их. Боюсь, быстрее всего идти через них.
- Если выживем, - проворчал Ахмос.
- Отлично, и снова почти при смерти… - я замолчала, порылась в сумке, чтобы предложить Астену флягу с сидром. Он истекал потом. Я впервые видела на нем пот в преисподней. Это тревожило. Возможно, в этот момент Амона мучили, и они чувствовали эффекты, защищая меня.
Я отвлеченно рылась в сумке, но ничего не нашла.
- Он все украл! – закричала я. – Эта обезьяна на его спине украла сидр и кексы. Теперь у него все!
Я оглянулась на Ахмоса, на его лбу тоже была испарина. Они поджали губы.
- Она пытает его сейчас. Да? – спросила я.
Астен неохотно кивнул.
- Каждый миг, который Амон проводит в руках Пожирательницы, дорогого стоит, - прошептала я.
Вскоре на моих плечах оказалась тяжелая ноша. Пожирательница опустошала Амона, и теперь это влияло на нас троих. Я врезалась в Астена. Тело дрожало, но я была успокоена мыслью, что эффект от забранной ею энергии распространялся на нас троих, и что пока мы были живы, мы могли верить, что и Амон жив. Я поежилась, и хотя мне хотелось узнать, что случилось с Амоном, я не могла этого сделать. Прошло не меньше часа, пока мы не набрались сил, чтобы продолжить путь.
- Готова? – спросил Ахмос. Я кивнула. Он потер ладонью подбородок. – Напрямик идти не меньше дня.
- Ты можешь найти путь короче, - приободрил брата Астен.
Радуясь, что пытки Амона прекратились, я посмотрела на опасные острые камни, что покрывали долину, на бесконечные белые волны песка. Призрачный стон разнесся зловещим эхом. Я смотрела на движение песка, растерявшись. Растения двигались странно, не так, как пшеница на ферме.
- Что это? – спросила я.
«Это противоестественно, - прошептала Тиа. – Что-то неземное».
- Не это. Они, - ответил Ахмос.
- Они?
- Да. Они – нежить. Те, кого изгнали, кто не смог одолеть своих демонов, - объяснил Ахмос.
- Они как наш призрак-проводник, - добавил Астен, - только их нашли и привели сюда. Некоторые не видят причины бороться с демонами. Другие пытаются, но быстро ослабевают и страдают. Здесь они мучаются вечность, а сердцами их дразнят, как голодающего хлебом.
- Это как те призраки, которых поглотила Пожирательница? Они были не такими плотными, как наш проводник.
Кулаки Астена сжались, хотя я не была уверена, что он это заметил.
- Да. Это ее сад. Ее склад… еды.
- Ужасно! – воскликнула я.
- Но придется пройти, - сказал Астен. – Если поспешим, пройдем раньше жнецов.
- Жнецы? Почему это звучит хуже, чем существование фермы нежити?
- Со жнецами шутки плохи. Любую душу на своем пути они заберут. Поверь, нам не стоит попадаться им на пути.
- И как тогда нам пройти? – спросила я. – Ты можешь найти путь, Ахмос?
- Есть лишь один безопасный путь. Нам придется тебя нести, - ответил он.
- Нести? Будете прыгать?
- Не совсем, - возразил Ахмос. – Давай. Ты пойдешь со мной.
- Я возьму ее, - сказал Астен и шагнул вперед, коснувшись моей руки. Ахмос долго смотрел на брата, но кивнул и отступил. Ахмос, видимо, не поддавался влиянию скарабея так, как его брат. Ахмос поднял руки и воспарил в воздухе, тут же направившись с утеса быстро вниз.
Астен встал передо мной и улыбнулся с блеском в глазах, и это напоминало мне того Астена, которого я знала. Он обвил мои руки вокруг своей шеи и шепнул на ухо:
- Держись за меня крепко.
Я кивнула, и он подхватил меня. За миг он поднялся в воздухе, и мы медленно поплыли над долиной. Я снова ощутила обостренными чувствами связь с несущим меня мужчиной. Сильные плечи под моими ладонями, волосы, что задевали мои пальцы и то, как он держал меня, очаровывало.
Я взглянула в его лицо, часть меня пыталась вспомнить Амона, но любимые детали блекли в сравнении, и я поняла, что не могу удержать в сознании картинку, особенно, рядом с Астеном. Тихий разочарованный звук сорвался с губ, и он посмотрел на меня.
- Ты в порядке, Лили? – спросил он, прижимая меня к себе.
- Да, - смогла выдавить я.
Астен смотрел на меня, он увидел по моему лицу, что я что-то прячу. Тепло окружало нас, его глаза таяли. Обостренным зрением я видела в них искры звездочек. Уголок его рта приподнялся, но не в ухмылке, а с обещанием, что бы он ни обещал безмолвно, я хотела, мне нужно было сказать да.
Он склонился, наши носы соприкоснулись, потом щеки, и с каждым мучительным дюймом его губы нашли мое ухо. Запутавшись пальцами в его волосах, гладя его шею, я сосредоточилась на чувстве, наделила прикосновения силой, желая, чтобы он чувствовал ласку и мою кожу. Я слышала, как он судорожно вдохнул, тихий шепот вызвал мурашки на шее:
- Осторожнее, маленькая львица, - сказал хрипло Астен. – Долго мужчина останавливаться не сможет.
Я сглотнула.
- Но я не… - я не смогла закончить мысль. Пульс колотился в горле, его теплый запах – кедр, янтарь, пряности и нотка какао – окутывали меня. Он вкусно пах. Как что-то, что хотелось съесть. Что-то было неправильно с тем, что происходило, но другая часть меня считала, что так и надо.
«Мы хотим этого, - шептал в голове голос. – Мы хотим его».
Астен поднял голову, в его глазах пылал огонь. Он тоже этого хотел, я чувствовала. Пространство вокруг нас было жарким. Я склонила голову и притянула его ближе, его губы оказались в сантиметрах от моих.
- Астен, - с мольбой произнесла я.
- Лили, - ответил он с таким же голодом.
Склонив голову, я ждала, не дыша, его поцелуй, и ожидание ранило. Но его не было. Я открыла глаза, а его оказались закрытыми.
- Астен? – прошептала я, смятение пробивалось через туман страсти.
- Мы не можем этого делать, Лили, - его глаза открылись, но в них не было желания, на которое я надеялась, там были сожаление и недовольство собой. – Хотя ты милая, и для меня ты как самая яркая звезда на небе, но я не сделаю такого со своим братом.
- Но… Астен, я…
- Прости. Я не добавлю тебя в список своих ошибок.
- Вот так, значит? – возмутилась я. – Я – ошибка?
- Нет. Это не… - он покачал головой. – Не воспринимай превратно.
Наши ноги коснулись земли, приблизился Ахмос.
- Что превратно? – спросил он.
- Ничего, - ответил Астен.
Я зажала руками губы, чувствуя боль отказа, тошноту от вины.
- Да. Ничего, - сухо сказала я и поправила лук на спине, проверив при этом копья. Я повернулась к полю призраков, шевелящихся на невидимом ветру, они напоминали серые воздушные шары. Я отогнала мысль, что я не боялась летать, пока меня держал Астен.
Ахмос взял меня за руку.
- Постой, Лили, - сказал он. – Дай мне сначала найти путь.
Я кивнула и скрестила руки на груди. Когда Ахмос склонился и вытянул руку над песком, я на миг взглянула на Астена, а он был отчасти посрамлен, отчасти виноватым на вид. Такой была и я.
Мы шли по полю, пытаясь, хоть и не так успешно, избегать призраков, я думала, почему я так расстроена. Астен правильно сделал. Я не знала, что на меня нашло, почему близость к Астену вызывала желание разорвать когтями его рубашку.
Нельзя было отрицать, что я вела себя отвратительно по отношению к Амону, и от мысли, как больно ему будет из-за моего предательства, хотелось плакать. И не просто пролить две слезинки, а рыдать, как тогда, когда Анубис заставил меня убить его. Так это чувствовалось. Словно я медленно убиваю Амона. Я не могла это выдержать.
Слезы потекли из уголков глаз, и я хотела кричать и рвать волосы, как призраки, что хватались за меня, пока я шла мимо. Хотя видно было из-за слез плохо, я заметила, что у душ возле нас есть сердца. Сияющие шары были так близко, что можно было коснуться, но они не пытались этого сделать. А вместе они точно смогли бы забрать сердца.
Остановившись перед печальной женщиной, я склонилась к ее сердцу, чтобы отдать ей, но Ахмос остановил меня до того, как я дотронулась до сердца.
- Не надо, - сказал он. – Они слишком тяжелые. Отчаяние утянет твои ноги в трясину.
Я вспомнила, как не могла поднять сердце Астена на дне Озера огня. Я кивнула, и мы пошли дальше. Казалось, что на нас обращают внимание только те призраки, рядом с которыми мы проходили. Шли часы, и я заметила перемены в рядах. Вдали они были… оживленнее.
На часть влияла любовь ко мне, другие хватались с голодом, как Пожирательница. Парочка их мучителей двигалась вокруг их ног и пощипывала призраков. У каждой души были свои враги. Я видела разных жуков, змей, червей, летучих мышей, ящериц, даже что-то, похожее на садового гномика и горгулью одновременно. И число демонов, пытающих призраков, с каждым часом все увеличивалось.
Это тревожило, а Астен старался не смотреть на меня, что было даже хорошо. Чем больше между нами расстояния, тем сильнее мой контроль. Что со мной такое? Я пыталась спросить Тию, но она закрылась от меня. Она была там. Я ее чувствовала, но она свернулась калачиком, и хотя я тыкала ее в спину, она не поворачивалась ко мне. Я не винила ее. Я думала, что она дуется на то, как я себя веду.
Мы шли, а тропа становилась все уже. Ахмос извинился и поискал другой вариант, но пути лучше не было. Нам пришлось идти вплотную к жертвам Пожирательницы. Руки и хватающие ладони были все ближе.
И тут призрак, что был плотнее других, вокруг головы которого кишело около десятка жуков с кулак, кто жалили его, дотянулся до меня и схватил мой рукав. Он потянул меня, крича, что его нужно спасти. Его руки словно приросли к месту, будто он был высажен в песок. И хотя большинство его товарищей были призрачными, с ним все было иначе, и хватка его была куда сильнее.
Когда я сказала ему, что мне жаль, что я ничего не могу поделать, что ему нужно бороться со своими демонами, его мольбы сменились гневом:
- Ты поможешь мне, - рявкнул он, лицо его было опухшим и в следах укусов насекомых. – Или ты умрешь со мной. Я убивал таких красавиц, как ты. Я даже не дрогну.
- Ты уже мертв, - сказала я, не зная, стоит ли призвать когти, будет ли от них толк.
- Знаю, глупая красавица, - прошипел он. – Я о второй смерти. Первая для тебя и последняя для меня. Мы падем вместе. Это даже романтично. Может, если бы я отдал ей такую красавицу, как ты, живую, она долго переваривала бы тебя, и мне бы хватило времени сбежать, - он начал бить себя по голове. – Нет. Нет. Нет. Мы любим ее. Нет. Мы съедим себя.
- Вряд ли, - сказала я.- И ты не сможешь сбежать от Пожирательницы. Я видела ее в действии, и она никого не отпустит. Но радуйся. Мы попытается ее убить, так что у тебя все получится.
- Ха! – закричал он. – Ее не одолеть. Это все знают.
- Мы попытаемся.
- И умрете при этом.
- Лучше умереть в борьбе, чем в песке, - сказала я.
Серое лицо призрака потемнело, черная слюна потекла из уголка его рта.
- Ты за это заплатишь.
Другие призраки отреагировали на того, что держал меня. Застрявшие в горках песка они тянулись, как зомби, уловив запах мозгов, их лица ничего не выражали. Но никто из них не был достаточно близко, они могли лишь касаться моих руг и ног, но их руки лишь проходили сквозь мою кожу, оставляя холод.
Призрак, державший меня, тянул и боролся, пытаясь придвинуть меня, но я смогла вонзиться пятками в песок и не двигалась. Он не спешил меня отпускать. Но тут Астен и Ахмос встали по бокам от меня и уставились на призрака, и его поведение изменилось.
- Стражи! – закричал он, шатаясь. Он отпустил меня и принялся бить себя по голове. – Глупый. Глупый. Глупый! – ругал себя он. – Видел ведь их. Зачем они здесь? – призрак посмотрел с надеждой и отчаянием. – Это ошибка? Я не должен быть здесь. Вы хотите меня забрать?
- Забрать! – повторил один из призраков.
- Это ошибка, - отозвался другой.
- Да! Ошибка.
- Ошибка.
- Заберите нас.
Астен взял меня за плечи и прижал к своей груди, а Ахмос подошел к призраку.
- Прости, - сказал он. – Но мы здесь по своим делам.
- По своим делам? Что за дела у вас здесь? Это не ваша территория! Вы не отсюда. Прочь. Прочь!
Другие призраки завопили, и звук растекался по полю, пока все не кричали в какофонии.
- Прочь! – вопили они. – Не отсюда!
Я уткнулась головой в его грудь, вдыхая его теплый аромат, он гладил меня по волосам.
- Мы на половине пути. Теперь будет сложнее, - сказал Ахмос. – Призраки в начале были посажены давно. Они… слабы. А там призраки посажены позже. Они сильнее. И они смогут мешать нашему пути.
- Мы можем их перелететь, так ведь? – спросила я, надеясь снова оказаться в руках Астена.
Астен покачал головой.
- Здесь мы тяжелее. Мы чувствуем их отчаяние. И пока мы не уйдем от них, лететь не сможем.
- Ах, это ведь Пучины отчаяния.
- Да.
- Ладно, тогда Ахмос найдет лучший путь, и… - я замолкла, а крики и стоны мертвых стали визгом. Новая паника передавалась от призрака к призраку, пока не достигла толпы рядом с нами.
Астен и Ахмос взяли меня за руки и побежали вперед. Мы опаздывали. И слово, что мы не хотели слышать, повторялось каждым призраком в поле, где их были тысячи.
Жнецы.
22
Жнецы и шакалы
- Лили! Беги! – крикнул Астен, таща меня по полю. Мы пытались двигаться быстро, но я встревожилась, когда мы начали тормозить. Путь, ведущий по полю, был усеян призраками, что падали, впивались пальцами в землю и в товарищей, пытались вырвать ноги из трясины, что держала их.
Они хватались за наши лодыжки, острые ногти пронзали кожу. Когда они вцеплялись, они отчаянно кричали: «Спаси меня!» или «Забери меня с собой!». Другие вопили: «Не дай им съесть меня!» и «Можешь остановить их?». Я хотела бы что-нибудь сделать, но знала, что мы никак не можем им помочь. Чем дальше мы заходили, тем отчаяннее становились призраки.
Особо агрессивный призрак чуть не поймал меня, и рык сорвался с моих губ. Ахмос призвал дубину и топор из песка, окружавшего нас, и Астен создал лук и колчан, полный стрел с бриллиантовыми наконечниками. Я вытащила свой лук, вложила в него одну стрелу Исиды.
Ахмос расчищал путь, Астен разбирался с теми, что подальше, и мне почти ничего не оставалось. Один удар дубиной, призраки вскидывали руки, закрывая раны, но у многих уже были раны куда хуже тех, что наносил Ахмос.
Они стонали и ужасно кричали, и я подозревала, что дело не только в боли, что мы причиняли им. Некоторые из них кусали кулаки и лепетали от страха, глядя вдаль.
- Идем, - сказал Астен, когда я замерла, чтобы оглянуться. Обезумевший призрак воспользовался моей заминкой и схватил за ногу, потянув с такой силой, что я рухнула в его руки. И я тут же оказалась в коконе рук, что тянули на мои волосы и одежду.
Меня оттаскивали от тропы, которую нашел Ахмос. Лук упал и остался позади, копья вырвали из моих рук и выбросили безразлично, чтобы я не дотянулась.
Инстинктивно появились когти, и я била ими по грудям, рукам и шеям тех, кто окружал меня, но они наступали только сильнее, на них не действовали атаки, они были как зомби. Я запаниковала, представив себя в безумной стае гиен.
В отчаянии закричав, я толкалась, безумно желая сбежать, и в моем поведении не было ничего от сфинкс или львицы. Осталась лишь дрожащая я, слабачка, что могла отвечать на удары лишь слезами.
Тень упала на тела, они один за одним исчезали в облаке песка, что ударило в мое лицо. Астен использовал одну из стрел с бриллиантовыми наконечниками, и меня заполнило облегчение и надежда. Сначала я подумала, что он вонзит стрелы в их черепа, но стоило ему расчистить путь, как он нацелился на их сердца.
Некоторые призраки поняли, что он делает, и закричали, пытаясь уйти от него, но это не сработало, и они пытались отвлечь его от сверкающих сердец. Он давал им отодвинуться, насколько позволяли прикованные к земле тела, и быстро разбирался с более агрессивными призраками, что все еще нападали на меня. Другие сжались, как наказанные псы, закрывали руками животы, горбились, отодвигались от нас.
- Ты в порядке? – спросил Астен, опустившись рядом со мной. Его глаза осмотрели мое лицо, мое дрожащее тело. Я хотела его объятий. Чтобы меня погладили и успокоили. Почему он не обнимает меня? Астен приподнял мою голову за подбородок, чтобы заглянуть в мои глаза. И я пыталась глазами выразить, как сильно нуждалась в нем, как сильно желала его прикосновения, но не вышло. Он снова спросил. – Тебе больно, Лили?
Что-то внутри меня отпрянуло, как призраки вокруг меня.
- Да, - ответила я, чувствуя, что власть над эмоциями возвращается с каждым мигом. – Я буду в порядке.
Астен склонил голову и посмотрел на меня, не веря моим словам, но потому кивнул и протянул руку.
- Идем.
Он помог мне встать, отдал мои копья и лук с ценными стрелами Исиды.
- Астен?
- Хмм? – ответил он, глядя на призраков вокруг.
- Почему им так нужна я?
- Наверное, из-за скарабея сердца. Как бессмертные, они чувствуют то, чего не знает живой. Любовь становится для нас осязаемой. Как предмет. Как Сыновья Египта мы можем заклинаниями управлять незримым, но любовь неуправляема, это заклинание намного сильнее того, что могут создать боги. Может, потому они хотят скарабей.
Я обдумывала это, а призраки вокруг безмолвствовали. Мы замерли и огляделись. Каждый призрак на поле сидел, обвив руками ноги, спрятав головы между коленей.
- Что происходит? – спросила я.
- Не уверен, - сказал Астен, положив ладонь на мое плечо, чтобы поддержать, и я в этом очень нуждалась.
Что бы ни происходило, это вряд ли обернулось бы добром для нас. Мы уже выделяли среди поля серых призраков, но теперь мы стояли среди сжавшихся силуэтов, и стало ясно, что мы – легкая добыча. И наши страхи проявились через пару секунд.
- Они там, - сообщил Ахмос. Зловещее спокойствие было разбито новым звуком – щелканьем, что становилось все громче с каждым мигом.
Прятаться было негде.
Ахмос опустился на землю и прошептал заклинание, вытянув руку над песком. Через пару секунд он встал.
- Сюда, - сообщил он. – За холмом большой камень, можно скрыться.
Мы пошли к камню, а щелканье то было громче, то замолкало. Призраки вокруг нас вжимались в поверхность. Я заметила, что мне стало сложнее идти, ноги тонули, хотя почва была прежней на вид.
Я сказала это Астену и Ахмосу, они быстро переглянулись, и Ахмос объяснил:
- Это отчаяние. Оно отягощает твое сердце. Сосредоточься и подними душу.
- На вас оно тоже влияет? – спросила я.
- Да. Но тревожно, что земля задерживает тебя. На тебя влияет сильнее. Ты беспокоишься об Амоне? – спросил он.
- Амон? – правда была в том, что в руках Астена я думала немного о другом. Это не правильно. Я подумала о своих чувствах. Во мне ощущалось мрачное несчастье, что было не нормальным. Я была не из тех, кто останавливался. Я поднималась и старалась все исправить. Я не была склонна к депрессии.
Если таким было отчаяние в сердце, то причиной не был Амон. Я была уверена, что спасу его. Я тревожилась о нем, конечно. Спасение его было самой важной вещью для меня, но в то же время и нет. Что-то не унималось во мне. И чем больше я об этом думала, тем более чужим казалось это чувство. Словно оно не было моим. Я прикусила губой, пытаясь понять.
Мы добрались до камня, Астен долго смотрел на меня, а потом приблизился к Ахмосу и тихо заговорил с ним. Что-то голодное и злое захватило меня, и что-то пошатнулось, мои пятки провалились в песок. Я запаниковала, вспомнив зыбучие пески, что чуть не убили меня. Это не должно повториться.
Я пыталась глубоко дышать, чтобы успокоиться, сосредоточиться, как говорил Ахмос, но легкие не слушались. Обхватив руками горло, я закрыла глаза и сосредоточилась. Было сложно глотать. Глаза что-то обжигало.
Вдруг мои глаза раскрылись. Я знала, что за эмоция меня мучила. Горе. В этом не было смысла. Амон был жив. Он любил меня. Почему мое сердце болело, как тогда, когда Анубис вернул меня в Нью-Йорк? Возможно, что-то ужасное и фатальное случилось с Амоном, и кровь стыла в жилах. Но я слышала ровное биение его сердца в скарабее, так что этого не могло быть.
Ахмос оставил нас ненадолго, чтобы поискать место получше.
- Что такое? – спросил Астен, тревога исказила его красивое лицо.
- Больно, - из скрытых глубин сорвался низкий ответ.
- Что больно?
- Я.. не знаю, - прошептала я, губы дрожали, слезы текли из уголков глаз. Я покачала головой, пытаясь отогнать волны печали, что нахлынули на меня.
С болью, но решимостью Астен обхватил рукой мои плечи, неловко похлопал по спине. Отчаянный вопль сорвался с губ, и я прижалась к его груди, обвила руками его пояс. Я слышала его вздох, другая рука обхватила меня, укутывая теплом.
- Что гнетет тебя, маленькая львица? – прошептал Астен, чертя на моей спине круги. – Что довело моего яростного воина до такого?
- Моя сестра, - услышала я свой ответ.
Астен отодвинулся и взглянул на меня, растерявшись, и от этого красивая ямочка на его подбородке стала глубже.
- Твоя сестра? – повторил он. – Я не знал, что у тебя есть сестра.
Я моргнула, и слеза, что была на ресницах, упала на его рубашку. Коснувшись пальцем мокрого пятна, я закрыла глаза и погладила ладонью его мускулистую грудь.
- Ты про Тию? – не сдавался он.
Судорожно и отрезвляюще вдохнув, я подняла голову.
- Нет, я не про Тию, - разочарование заполнило меня. – Все хорошо, Астен, - сказала я с дрожью в голосе. – Я буду в порядке.
Он посмотрел на меня так, словно не был уверен в этом, а потом подбежал Ахмос, крича:
- Они идут!
Щелканье становилось все громче, пока призраки молчали, и было невозможно понять, откуда исходит звук. Мы были окружены им, и я была растеряна. Я хотела ударить и защитить нас, но я боролась с собой, ожидая указаний Ахмоса. Я потянулась к луку, но рука замерла в воздухе.
«Нет! – закричала в голове Тиа – Не лук!».
«Что? – отозвалась я, недовольная, что не могу управлять рукой. – Зачем ты это делаешь? Хочешь борьбы из-за оружия? Жнецы идут!».
«Я знаю, что идут жнецы, Лили, - она рявкнула мое имя. – И мы будем сражаться с ними так, как я захочу. А не ты. Только из-за того, что я делю с тобой тело, я не обязана постоянно соглашаться с тобой».
«Да что с тобой? Сначала игнорируешь мои попытки поговорить с тобой, теперь кричишь на меня. Нельзя выбрать время получше для спора?».
«Я не спорю. Я просто говорю, как все произойдет. И мы будем биться копьями, а не луком».
Я боролась за власть, но быстро поняла, что Тиа настроена решительно, и я парализована ее мятежом. Тиа, а не я потянулась за плечи и вытащила копья. Тиа покрутила их в руках, нажала большим пальцем на кнопку, что удлиняла копья до смертоносных. Вонзив их в песок у наших ног, она смотрела на поле, слушая щелкающий звук.
Нам не пришлось долго ждать. Темные силуэты кружили лениво над полем. Они летали, а опускались, чтобы напасть на выбранную жертву. У этих ангелов, что убивали призраков во второй раз, были изогнутые лезвия, но они не были такими длинными, как у жнецов в фильмах ужасов. Они вели себя как большие птицы, что искали в поле зерна или червей, но при этом они оглушали шумом, слышались ужасные вопли.
Через миг призрак, которому бесцеремонно сунули в горло сияющее сердце, был засунут в сумку, что висела на плече жнеца в одеянии. В этом легенды оказались правы. У жнецов были черные мантии, развевающиеся на адском ветру пустыни. От них шел запах отчаяния и разложения.
Мы молчали, готовые сражаться, но надеющиеся, что нас не заметят. Я смотрела с восхищением на жатву, думая, как отреагировал бы на это место доктор Хассан. Астен и Ахмос стояли неподалеку с оружием в руках, их дыхание звенело в моих ушах.
И когда мы уже почти спаслись, призрак, что был неподалеку и стал целью жнеца, начал махать руками в нашу сторону и кричать:
- Нарушители!
Бросив оторванного призрака, словно он был мешком с мусором, жнец повернулся и посмотрел в нашу сторону. Брошенный призрак с одной оставшейся ногой безумно пытался сбежать с поля. Ему не удалось. Через пару секунд появился другой жнец, схватил извивающегося призрака и вместе с сердцем спрятал в сумку.
Силуэт в черной мантии подплыл ближе и выпрямился в воздухе. Ужасное щелканье послышалось, когда он склонил голову в одну сторону, потом в другую. Его капюшон упал от движений, и я поняла, откуда исходил звук. От челюстей жнеца.
От Тии я знала, что движениями челюстей существо ловило наш запах. Когда оно открывало рот, язык, длинный и черный, пробовал воздух. Он прятал язык в рот, и челюсть клацала несколько раз, словно он жевал наш запах.
Существо больше напоминало насекомое, чем скелет, но я видела, почему его ошибочно воспринимали так. Издалека черно-белые рисунки на голове немного напоминали череп, но челюсть была другой, она больше походила на муравья или осу.
Щелкающий рот не двигался вверх-вниз, как человеческая челюсть, он клацал горизонтально. И рот был широким, намного больше, чем должен был быть у существа такого размера. Шум подхватывали призраки, напоминая стаю шершней. Сияющие глаза вспыхивали, пока жнец разглядывал нас.
После напряженного момента гудение стало громче, и мы заметили еще несколько жнецов, приближающихся к нам. Астен решил, что лучше сражаться с одним, чем ждать всю группу, и выпустил стрелу. Звездный бриллиантовый наконечник нашел цель и погрузился в шею жнеца. Страшный вопль пронзил воздух, существо медленно осело на землю, корчась перед смертью.
Воплей было все больше, Астен выпускал стрелу за стрелой. Вскоре они были достаточно близко, чтобы достать копьем, и я бросила одно, потом другое, умудрившись серьезно ранить одного и убить другого. Существ становилось все больше, нас вскоре окружили. Мы отбивались. Я призвала когти и ударяла, продолжая убивать. Было что-то очищающее в процессе сражения.
Все смятение рассеялось, разум избавился от тревог и лишних эмоций. Я вдруг почувствовала власть над телом. Пока я сражалась, руки двигались со смыслом, инстинктивно. Я воззвала к силам сфинкс, и зов получил ответ. Никогда еще мы с Тией не сражались вместе так сплоченно, и я этому радовалась. Голыми руками я сломала шею одному жнецу, другому вонзила когти в сердце. Сопротивления не было. Никакой борьбы. Никакой неуверенности. Мы были едины, такую сильную связь мы испытывали на корабле Черти.
Приблизилась вторая волна жнецов, и в этот раз их жала были открыты. Я легко боролась с двумянапавшими, но пятеро полетели к Ахмосу, которого уже не раз ударили короткой косой жнецов. Кровь пропитала рукав его туники. Я чувствовала ее резкий запах, но понимала, что его рана не опасна для жизни.
Я направилась к нему, но тут Астена укусили за плечо, и я замешкалась. Не думая, я пошла к Астену и когтями отделила жало от тела жнеца. Я схватила жнеца за одеяние и ударила его головой о камень, пока его тело не обмякло. Я хотела помочь Астену, но услышала крик Ахмоса и стиснула зубы.
Другого выхода не было, я схватила одну из ценных стрел Исиды, подняла лук и прицелилась. Стрела погрузилась в плечо жнеца, но существо отреагировало на мои стрелы не так, как на стрелы Астена. Жнец не закричал и не упал от раны, он тут же замер и пошел ко мне, его раненая рука свисала, стрела торчала из его тела.
Знакомое гудение заполнило воздух, звук был таким сильным, что кожу покалывало от дрожи. Другие жнецы замерли, глядя на первого, и последовали за ним, а он опустился на землю у моих ног. Постепенно звук превратился в слова.
- Как можем служить богине? – сказал раненный жнец. Астен и Ахмос его явно не понимали.
- Для начала – прекратите атаковать нас, - сказала я, все еще угрожая когтями.
- Мы пропустим вас, - сказал другой жнец.
- Что нам сказать госпоже? – спросил у своих братьев встревоженный жнец. – Многие умерли!
- Она узнает! – провопил другой. – Она проглотит нас!
Раненный мной жнец сказал:
- Мы отвлечем ее, удвоив количество сердец, чтобы скрыть наши раны и потери.
- Она раскроет нас! – отчаялся другой.
- Не важно! – прокричал первый. – Нас зовут слезы богини. Если это приведет к смерти, так тому и быть.
- Спасибо, - сказала я. – Мой друг ужален. Вы можете его исцелить?
- К сожалению, нет, - сказал жнец, слова гудели в голове. – Но мазь дерева-матери из Бирюзового леса может убрать яд.
- Да, - отозвался другой. – Если успеете. У него есть только несколько часов.
- Часов? – спросила я, страх за Амона растекался в груди. Он не показывал признаков отравления, но на лбу проступила испарина.
- Идите на запад, - сказал один. – Найдите Источник шакалов. Путь приведет вас к деревьям.
Жнецы развернулись, но один замер:
- Мы скроем ваше присутствие, сколько сможем, от Пожирательницы, но ее разум проницателен. Она быстро раскроет наш обман. Вам лучше поспешить.
- Стойте! – сказала я до того, как последний жнец взлетел. Он замер, паря над нами. – После исцеления Астена мы нападем на Пожирательницу. Вы поможете нам?
Жнец смотрел на меня, тихо клацая челюстями, думая над моими словами.
- Вы – смелые бойцы, но вас трое, а у нее сила тысяч. Мы, жнецы, клялись служить ей. Она узнает, если мы восстанем против нее. Когда-то давно мы служили другой богине, но нас обманом заставили помочь Хаосу, и теперь мы служим Госпоже мертвых. Но мы всегда помним создательницу. Ту, что потеряла нас.
Он замолчал.
- Я спрошу у братьев насчет вашей просьбы. Но вы говорите об опасной затее. Мы лучше все погибнем в попытке, и она выместит злость на всем рое. Если она убьет нашу королеву, нарожденных, мы погибнем.
- Но если у нас получится, нам не нужно будет служить ей, - сказала я.
- Верно, - жнец пробовал на вкус воздух, пока думал. – Когда придете сражаться, выпустите в небо одну стрелу богини, а мы посмотрим, что сможем сделать.
- Спасибо, - сказала я и кивнула на прощание.
Жнецы ушли, я подошла к Астену.
- Как ты? – спросила я.
- Нога немного немеет. Но идти пока смогу.
Я скривилась, разглядывая рану.
- Можешь сделать бинты, Ахмос?
Через пару секунд Ахмос создал моток бинтов, как у мумий, в моих руках. Я вскинула брови.
- Что? – спросил он, заметив выражение моего лица.
- Можно быть разумнее? – спросила я, перевязывая ногу Астена. – Это бинты мумии.
Ахмос пожал плечами.
- Это первое, что пришло в голову.
Я вздохнула.
- Нечего тебя винить. Когда мы вернемся в настоящий мир, я устрою вам двоим тур по современным вещам, а еще покажу больницу со стерильными приборами.
- И еду, - добавил Астен. – Я бы попробовал еще выпечки, с которой меня познакомил Амон.
- Будет, - сказала я с улыбкой.
На миг я замерла, вспомнив, как любил пировать Амон, особенно, блинчиками с фруктами. Я могла показать ему столько мест. Столько блюд мы могли попробовать вместе. Слова Астена пронзили мой шарик счастья.
- Жаль, но мы не вернемся с тобой, - сказал он. – Даже если мы одолеем Пожирательницу, мы с Ахмосом и Амоном не сможем вернуться в твой мир. Нам ждать еще тысячу лет.
- Может, они подарят вам маленький заслуженный отпуск? – предположила я. – Может, хоть на сотню лет?
- Вряд ли, Лили, - сказал Ахмос. – За столько веков нам ни разу не давали отдохнуть.
- Нужно как-то это изменить. Но сначала главное. Нам нужно спасти Астена и потом Амона. Ты сможешь найти путь к Источнику шакалов, Ахмос?
- Надеюсь.
Он отпустил руку Астена, и я взяла ее, предлагая поддержку, пока он пытался встать на раненую ногу. Ахмос поднял руки в воздух, читая заклинание, а потом хлопнул в ладоши. Вся долина задрожала.
- Что происходит? – закричала я.
- Не знаю! – крикнул Астен, пошатнувшись. Мы цеплялись друг за друга, а утесы вокруг нас дрожали, готовясь обрушиться на нас.
В горе в конце долины открылась трещина, пыль и камни падали в ее тьму. Ахмос разделил гору пополам. Когда тряска прекратилась, мы уставились на новый проем, что вел прочь из долины.
Через час мы уже были там, быстро стало очевидно, что Астену сложно идти по каменистой местности.
- Вам стоит оставить меня, - сказал он, когда мы остановились, задыхаясь вдвоем. Ахмос искал лучшие места для подъема, самые устойчивые точки, пока мы отдыхали. Астен уже был напряжен, а идти нам было еще далеко.
- Мы не бросим тебя, - сказала я. – Этого не будет.
- Но время важно. Тебе нужно спасти Амона. Мир важнее меня. Я даже не избран. Я просто человек, попавший во все это.
- А как назвать меня? – спросила я. – Я даже понять не могу, чем теперь стала. Мы хотим спасти тех, кого любим. Я думала, ты в этом участвуешь.
- Да? – спросил он. Его глаза скользнули по моему лицу, изучая меня, словно искали ответ на вопрос.
- Что? – тихо ответила я.
Он не пояснил, но поднял руку к моей щеке и убрал грязь. Я прижала ладонь к его и захотела, чтобы он почувствовал прикосновение. Он тепло улыбнулся мне, показывая, что чувствует. Боль, что я чувствовала, источник которой так и не поняла, растаяла от его улыбки. Астен склонился ко мне, я задержала дыхание, сердце колотилось в груди, а воздух между нами стал густым.
Ахмос крикнул нам:
- Еще немного, и можно будет лететь, Астен! – он съехал к нам, личный миг прошел. – Притяжение Пучин отчаяния ослабевает через пятнадцать футов, - сказал он. – Доберемся туда, и будет проще.
Я была рада, что у нас это получится. Мы спасем его. Но почему Пучины отчаяния все еще отягощали мое сердце. Я думала об этом, пока мы не добрались до места, откуда Астен мог лететь.
Через миг Ахмос подошел и подхватил меня на руки. Втроем мы летели над утесом. Мы оставались в воздухе, пересекая каменистую местность, полную пульсирующих горок грязи, что точно скрывали чудовищ, которых нам не нужно было встречать. Острые пики пронзали небо, отбрасывая зловещие тени.
Солнца не было, но света хватало, чтобы все видеть. В отличие от рассвета, здесь не было надежды, нечего было ждать. Мы знали, что нас ждут страдания. Все было тусклым. Сумеречным. Но страшным, без звезд. Мы словно стояли на границе ужасного страха, ожидая монстров, что скрывались под кроватью, что была достаточно удобной, чтобы раскрыть себя.
Воздух дрожал от ожидания, я побаивалась местности. Даже обостренным зрением я не могла далеко видеть. Темные пещеры и ущелья, скрытые ямы и острые края были повсюду, и за каждым могли скрываться те, кто уничтожат нас. Шею покалывало. Я была уверена, что за нами следят. Что нас преследуют.
Чтобы отвлечься, я спросила у Ахмоса про жнецов:
- Почему они не стали пылью, как призраки?
- Они как ты, - ответил он.
- Как я? В смысле?
- Они живые. Когда они умирают, это их первая смерть. Их тела останутся здесь, а сердца будут судить. Призраки умерли во второй и последний раз.
- А что могло быть с вами? Тоже превратились бы в пыль?
- Возможно, но Пожирательница будет держать Амона живым, сколько сможет, - сказал он, решив, что я думаю об Амоне. – Его сердце сможет долго питать ее.
- Как долго? – спросила я отвлеченно.
- Что долго?
- Как долго ей нужно поглощать его силу, чтобы вырваться?
- Не знаю. Из нас троих Амон – самый сильный, ведь у него Глаз. Но, может, ей не потребуется много времени.
Я подумала об Амоне, надеясь, что он продержится столько, сколько смог в преисподней. В отличие от меня, он был собой.
Постепенно тусклый пейзаж сменился, и мы оказались в оазисе. Странные деревья возвышались, а звук воды привлекал нас.
Мы опустились, и Ахмос подошел к брату. Жар и пот проступили на лице Астена, несмотря на его попытки убелить нас, он закричал, когда нога коснулась земли. И хотя нога была перевязана, я видела, что она опухла.
Деревья были слишком близко, чтобы Астен мог лететь, и Ахмос понес брата на спине, пока я пошла первой с копьями наготове. Вскоре мы нашли источник воды – большой бурлящий пруд в центре оазиса – шум птиц на деревьях утих. Я сразу вспомнила недавнее столкновение с призраками и жнецами, и я знала от Тии, что звуки маленьких существ означали, что все в порядке. Они затихали, когда приближался хищник. Я надеялась, хоть и без оптимизма, что они считают хищниками нас.
Я ошибалась.
Темный запах, словно от погребенного животного, с нотками разложения, ударил по моим ноздрям. Я развернулась, вода оказалась за спиной, как и братья. Ахмос опустил Астена и вытащил оружие, встав рядом со мной.
Я не успела бросить копье, а дюжина больших существ, похожих на волков, окружили нас. Их горбатые спины были покрыты мехом, острые клыки щелкали по камням на их пути. Они пригибались, обнажали клыки, их желтые глаза сверкали желанием убить. Их дрожащее рычание посылало дрожь по моей коже. Дыхание ускорилось, холодный страх коснулся вен.
«Шакалы!» - кричало сознание.
В бою со жнецами я была уверена в себе. Почему-то этот раз был другим. Я знала, что острые клыки могут впиться в мое горло, разорвать меня. Они были беспощадны. Они не будут мешкать, чтобы уничтожить. Убить.
Один из зверей подошел ближе, он стал дымом, а потом появился плотным слишком близко ко мне, чтобы было спокойно.
«Зачем вы здесь?» - существо, похожее на большого оборотня спросило в моей голове. – Пришли утолить голод?».
- Жнец сказал, что вы поможете нам попасть в Бирюзовый лес.
«Зачем нам делать это? - спросил зверь с рычащим смешком. Его челюсти раскрылись, растворились на миг, а потом появились со щелчком. Порыв ветра, что он выдохнул из ноздрей, был перечным и неприятным на моем языке. Он поднял голову и растаял, а потом появился на несколько футов правее от меня. – Чужаки. Ваш запах мучает нас, - сказал главный шакал. – Запах вашего страха раззадоривает нас. Он окутывает нас, пока мы не сойдем с ума от предвкушения, - он восхищенно дернул головой. – У нас, шакалов, сила камней. Наша плоть – железо. Наши зубы острые. Наши челюсти – стальные капканы. Ваши зубы тупые. Один из вас слаб. Яд истощает его. А ты? – сказал он мне. – Ты воняешь страхом. Думаю, стая хорошо поужинает сегодня».
23
Кровь сердца
Я вытащила стрелу Исиды из колчана. Осталось одиннадцать. Желтые глаза существа расширились, тело превратилось в дым. Но он не успел полностью исчезнуть, я вонзила стрелу глубоко в шею шакала, надеясь, что от этого будет толк.
К счастью, получилось. Ужасный вой заполнил воздух, вскоре он был повторен эхом каждого в стае. Я не знала, спасла ли нас или только дала адским гончим причину напасть на нас.
Отдернув руку, я призвала когти, готовясь погрузить их в горло животного, корчащегося от моей стрелы.
- Как нам попасть в Бирюзовый лес? – прокричала я.
«Мы не подчинимся твоей воле. Не важно, кто тебя защищает».
- Ты скажешь мне или умрешь.
Шакал дернул головой, чтобы укусить меня за руку, но промахнулся. Все его тело содрогалось, пытаясь стать дымом, но стрела заставляла его оставаться в облике из плоти и крови.
«Мы не служим ей. Больше нет, - шипел он. – Мы поклялись новой королеве».
- Пожирательнице, - сказала я, подумывая, что ошиблась, решив, что эти звери так же легко подчинятся, как жнецы. – Хорошо. Значит, ты выбрал смерть! – воскликнула я и вогнала стрелу еще глубже.
Зверь жалобно завопил.
«Стой!» - рявкнул он.
- Передумал? – невинно спросила я.
Он не сразу ответил, я пожала плечами и приблизилась, чтобы покончить с ним.
«Он все равно этого заслужил, - говорил мой внутренний голос. – Дворняга, подбирает за смертью. Это чума полей. Даже птицам-падальщикам они не подходят. Их всех нужно уничтожить».
«Да что со мной?» - я моргнула, пытаясь разобраться с мыслями. Я никогда не была мстительной. Особенно с животными. Да, этот шакал хотел нас съесть, и я бы убила его за это, но правильнее было запугать их и выбить информацию, что так была нужна нам. Темные мысли об убийстве явно были связаны со сфинкс. Надеюсь. Нужно держаться.
- Слушай, - сказала я. – Я бы не хотела тебя убивать, - голос во мне кричал другое. – Я хочу довести друга до Бирюзового леса. Для этого не стоит проливать кровь.
Меня удержало от атаки – которая точно обернулась бы или моей первой смертью, или второй для Астена и Ахмоса, а то и для всех нас – напоминание, что Астену быстро становилось хуже. Нужно найти лекарство. Это было куда важнее, чем желание убить монстров-шакалов.
- Скажите то, что нам нужно, немедленно! – закричала я на стаю. – Или ваш лидер умрет!
Я смотрела на круг мигающих желтых глаз и заметила движение справа. Маленький шакал, самка, прошла вперед.
«У нас нет выбора, хотя отец отважно борется против этого», - сказала она.
Жалко завыв, она подползла ближе и уткнулась головой в бок отца. Он повернулся и укусил ее за лапу, пока не пошла кровь, но она заговорила:
«Вы должны войти в Воды забывчивости. Нырнуть глубоко. Когда погрузитесь, окажетесь в Бирюзовом лесу».
Я услышала треск, маленькая самка закричала. Отец сломал лапу своей дочери. Она рухнула и принялась зализывать кровь на сломанной лапе.
- Последнее, - сказала я, склонившись над страдающим щенком. – Почему вы не напали?
«Мы не можем, - проскулила она. – Не можем, пока в главе стрела».
Главный зверь зло зарычал и залаял на стаю. Они отозвались, и я знала, что лишь вопрос времени, когда они нападут. Выпрямившись, я сказала:
- Тогда нам лучше идти. Ахмос, неси Астена к воде. Я догоню.
Ненависть шакалов была осязаемой.
«Я вскрою твой живот и буду смаковать внутренностями, а ты будешь смотреть, - пообещал он, не сводя взгляда глаз-камней с моих. – Если Пожирательница найдет тебя первой, она бросит мне твои кости и кишки. Мы все равно тебя поглотим».
- Нет, шакал, - процедила я слово, – ты меня не получишь, - на этом я схватилась за стрелу и вонзила ее еще глубже в его шею, а потом обломила древко, оставив наконечник в его теле. Он рухнул, но еще был жив. Я надеялась, что этого хватит, чтобы мы успели сбежать.
Стая начала дико лаять, какофонию я едва понимала и боялась. Они будут охотиться на нас. Хотя они признавали силу Исиды, теперь они служили Пожирательнице. В отличие от жнецов, эти существа преисподней не восстанут против той, которой служили, чтобы помочь нам.
Спиной к пруду я смотрела на подбирающихся ближе зверей, отступая. Вскоре я оказалась у кромки воды, не оглядываясь. Я пошла дальше, пока вода не охватила мою грудь. Я надеялась, что вода не испортит мое оружие, но я не могла думать ни о чем, кроме того, что нужно плыть.
Пару секунд я думала, что шакалы обманулись нас, завели в уязвимую точку, чтобы напасть. Но потом вспомнила жнецов. Они сказали, что попасть в Бирюзовый лес можно через Источник шакалов, путь должен был идти под. Нырнуть под пруд – таким должно быть решение. Я глубоко вдохнула и нырнула. Астен и Ахмос не отставали.
Я плыла все ниже, ниже и ниже, но не могла найти дно. Я чувствовала, что меня царапнула рука, оглянулась, но не увидела ничего, кроме тьмы. Задвигав ногами, я продолжила. В отличие от Озера огня, здесь легкие горели. Лучше бы нам найти скорее то, что мы тут ищем.
«Мы? Кто мы? Почему я в воде? Это сон? Кошмар?» - сознание опустело. Я закричала, но тут же умолкла, чтобы сохранить воздух. Пузырьки выплывали из моего рта, направляясь вниз, а не вверх. Помогая руками, я повернулась по кругу в поисках чего-то, что скажет мне, где я и как выбраться.
И вдруг рядом вспыхнул свет. Он принял облик мужчины. Он был красивым и сильным, но лицо исказилось от боли. Он неловко двигался в воде. Я подплыла ближе, желая помочь ему, и когда сделала это, то забыла о боли в легких. Он смотрел, как я приближаюсь, с любопытством, но он явно не знал, кто я, как и я не знала, кто он.
Я, замешкавшись, коснулась его руки. Наши пальцы переплелись, и вдруг ко мне вернулись воспоминания. Астен. Вместе мы отыскали Ахмоса неподалеку. Когда Астен схватил его за плечо, Ахмос посмотрел на нас. Его тело тоже светилось, но с одним отличием: тело Астена было белым и настолько ярким, что отливало голубым, а Ахмос сиял бледнее. Оба отличались от Амона, чья кожа мерцала цветом масла и золота. Я подозревала, что это связано с их небесными телами.
Я потом я вспомнила кулон Гора. Он сказал, что камень не только исцеляет, но и помогает выбрать правильно. Я обхватила камень ладонью, и все содрогнулось. Тело двигалось в воде, словно незримая сила тянула его. Мы двигались, но не в воде, а с водой. Она обрушилась на нас, и мы мчались так быстро, что мне пришлось закрыть глаза.
Я едва видела Астена и Ахмоса из-за облака своих волос, но их ауры все еще освещали воду, и я знала, что они близко. Свет манил нас вверх, и когда я уже не могла задерживать дыхание, мы появились на поверхности.
«Тиа?» - позвала я ее, но она молчала в бою. Я мысленно поискала ее, но не чувствовала ее присутствия. Я поняла, что становится все сложнее найти ее, если она хотела спрятаться.
Мои тревоги о Тие отошли на второй план. Сначала нужно было найти мазь дерева, чтобы спасти Астена. Нужно понять, какое именно дерево в лесу – дерево-мать. Выбравшись на берег, я встала, встряхнулась, чтобы избавиться от воды, выжала волосы, ворча, что они слишком длинные. Нужно было сбрить их или хотя бы обрезать. Волосы спутались, длинные пряди мешали.
Забросив их за плечо, я тут же проверила оружие, вылила воду из колчана со стрелами. Опустившись рядом с Астеном, я прижала ладонь к его лбу. Его кожа была холодной, и я не зала, было ли это нормально для него в преисподней, или он уже был при смерти.
- Мы найдем лекарство, - прошептала я. – И твоя боль отступит, как вода в глубокой реке, - я нахмурилась. Когда это я стала говорить образно? Мое красноречие было вознаграждено, когда Астен взял меня за руку, тепло улыбнулся, и от этого стала глубже ямочка на его подбородке. Я улыбнулась в ответ, но тряхнула головой и убрала руку.
- Ахмос, нам нужно найти дерево-мать.
- Я пойду, - вызвался он. – Останься с Астеном.
- Нет. Лучше пусти меня. В этом лесу я уже была во сне, - я взглянула на Астена, а его открытые глаза следили за мной, - с Амоном, - закончила я. И что-то в произнесенном вслух его имени принесло чувство вины.
Астен повернул голову.
- Пусти ее, - тихо сказал он Ахмосу. – Но если ты не вернешься за пару часов, мы пойдем за тобой.
Я согласно кивнула, хоть и знала, что Астен вскоре не сможет двигаться. Он уже не смотрел в мою сторону.
- Пару часов, - поднявшись, я направилась в лес, запоминая запахи, которые приведут меня обратно.
Я уходила от пруда, разглядывая деревья вокруг, не зная, как выглядит дерево-мать. Я представляла его самым старым в лесу, а деревьям вокруг берега было от силы лет десять, такие выводы я делала по растениям дома. Листья на младших деревьях были ярко-синими.
Зная, что мне нужно к деревьям старше, я пошла на запад в поисках темных листьев. Шаги были тихими, я шла по пружинящему мху, что рос сине-зелеными пучками. Резкие запахи смерти и старости говорили, что я иду в верном направлении.
Лес был зловеще тихим. Гудения насекомых и пения птиц не хватало. Большие звери прятались в кустах. Я слышала, как они ерзают в моем присутствии, но запах аммиака сопровождал их, и скрыться им не получалось.
Я дважды ловила запах чего-то, от чего появлялась слюна во рту, я замирала на миг, ловила их и прятала тела в сумку. Пойманного хватило бы на ужин.
Лес был холодным. Самым холодным местом в преисподней. Я хотела, чтобы солнце согревало мою спину. Как мило было бы вытянуться на согретой траве и купаться в солнечном свете.
Я бродила по лесу, но все деревья были молодыми, их бирюзовые листья сверкали и шелестели на холодном ветру.
- Ау? – позвала я существ, что слушали. – Я ищу дерево-мать.
Ответа не было, час спустя я все-таки оказалась в старой части леса. Это место было темным, особенно, в непрекращающихся сумерках преисподней. Я снова позвала, но в этот раз гораздо тише:
- Ау?
Ничего. Но я чувствовала, что что-то смотрит на меня. Я ощущала тепло, покалывающее спину. Я остановилась у большого дерева, похожего на то, что дало Амону воду во сне. Трепет маленьких крыльев привлек мое внимание, но когда я повернулась туда, они исчезли.
Наверное, показалось, но на миг я подумала, что ветви сверху тянутся ко мне.
- Какой красивый лес, - сказала я с зевком, надеясь, что комплименты польстят тем, кто на меня смотрел. – Это самая красивая и безопасная часть преисподней. Здесь девушка может остаться и забыть о своих заботах. Это рай в адском месте.
- Плевать! – услышала я тихий шепот.
Я моргнула и задержала дыхание, пытаясь снова расслышать слова. Я бы пропустила их, если бы не супер-слух сфинкс.
- И что с того, что она тебе нравится? Я не пойду вниз, - пауза. – Если молчать, она уйдет.
Воспользовавшись шансом, я сказала:
- Это ты, маленькая фея? – шелест веток был мне ответом. – Я тебя не обижу, - добавила я. – Можешь, пожалуйста, спуститься и поговорить?
Через пару секунд сверху опустилась ветка, от дерева отлетел сияющий объект. Она парила передо мной, скрестив ноги. Она сказала:
- Я не маленькая. А ты – не отсюда. Предлагаю уйти.
Я улыбнулась.
- Для меня ты милая и маленькая.
- О, я милая, - сказала фея, гладя сияющие рыжие волосы и трепеща полупрозрачными крылышками. – Но не маленькая. Я такая же большая, как и ты, - она гордо вскинула голову, заявив это. – Была когда-то. Может, не такая большая. У тебя пребольшие руки! – она уставилась на мои ладони.
- Что? – я подняла их, разглядывая хмуро пальцы. Ладони слишком большие? Когти что-то с ними сделали? Теперь я буду как горилла? Я никогда так не тревожилась из-за частей тела, и мне не нравилось это чувство. Я хмуро посмотрела на нее. – Мои ладони идеально пропорциональны относительно моего тела.
- Не согласна, - сказала она, летая вокруг меня. Она дернула носиком. – А еще ты пахнешь, как по мне, как обезьяна.
- Слушай, - сказала я. – Я через многое прошла. Я не собиралась с тобой драться. Мне нужна услуга.
- Ха! Говорила же тебе, что она пришла не просто так, - она покачала пальцем дереву, словно говоря: «Я так и думала». – Чего надо? – спросила она, уперев руки в бока. – Мы этого не дадим. Я только спрашиваю, чтобы поскорее от тебя избавиться.
Я сузила глаза.
- А ты надоедливая. Я даже сочувствовала тебе, когда смотрела, как ты помогала Амону не умереть от жажды.
Она потрясенно уставилась на меня.
- Это обман. Видиш-шь? – сказала фея дереву. – Это ее красивые словечки. Если мы дадим то, что она хочет, будет беда. Уверена, - она склонила голову, слушая, но я ничего не слышала. – Не зли меня! Ты слишком доверчива! – закричала она дерево. – Ты – потрескавшийся ствол. Может, ее послала Пожирательница. Ты об этом подумала? – фея развернулась и вскинула руки. – Хорошо! Я спрошу. Это тебя обрадует?
- Я не буду вам вредить, - сказала я, - и Пожирательница меня не посылала. Вообще-то, я хочу ее уничтожить. У нее мой… мой Амон – ее узник, она крадет энергию его сердца, пока мы говорим.
Фея моргнула.
- Так Амон – твой парень?
Я кивнула.
- И он у Пожирательниц-цы? – спросила она, тут же успокоившись.
- Мы с ним… связаны. Так я узнала и о тебе.
Маленькая крылатая девушка приблизилась и заглянула мне в глаза.
- Что тебе нужно от нас? – спросила она.
- Мой… друг, брат Амона, ужален жнецом. Они сказали нам, что мазь дерева-матери из Бирюзового леса спасет его. Думаю, это и есть то дерево, - сказала я, указывая на шапку листьев наверху.
- Конечно, это дерево-мать, - сказала обиженно фея и фыркнула. – Не важно. Она не даст тебе свою смолу.
- Что? Почему? – спросила я. – Ты не хочешь, чтобы мы спасли Амона?
- Хочу. И я не рада, что он попал в когти Пожирательницы, но это его вина. Если он прятался бы здесь, как я сказала, то…
- Его брат умирает. Этого ты хочешь? Ты не сочувствуешь другим?
Фея шумно вдохнула, словно ее ударили. Слезы заполнили мерцающие зеленые глаза, хотя она не дала им пролиться, розовые щеки стали еще краснее.
Она несколько раз глубоко вдохнула, а потом приглушенно сказала:
- Я… не хочу вреда для Амона или его брата. Я не считаю себя неблагодарной. Нет. Просто я научилась быть осторожной. Ты должна понимать, что без части смолы дерево ослабеет. Ее сила отгоняет зло от леса. Если она даст энергию, чтобы спасти его, ее силы не хватит, чтобы защитить нас или себя. Она сможет умереть.
Тихо вздохнув, я сказала:
- Прости. Но и ты пойми, что я сделаю все, чтобы спасти Астена. Я прошу, потому что так честно, но… он мне нужен. Он должен жить. Остальное неприемлемо.
- Мне воспринимать это как угрозу? Мы не будем рады угрозам. Особенно, от таких свежих девочек, как ты.
Я не знала, оскорбляет она меня так или делает комплимент.
- Это не угроза, - сказала я. – Просто так все и есть.
Фея с подозрением смотрела на меня.
- Слушай, - сказала я. – Просто дай нам столько, сколько хватит, чтобы его спасти. И все. Мы можем остаться здесь и защищать дерево, пока он исцелится, а потом уйдем.
- Ты мне не очень-то нравишься, - сказала хмурая фея, - и еще… - она замолкла и вскинула голову. – Нет! – закричала она. – Я не дам тебе так поступить, глупый куст, - она взлетела на пять футов и уставилась на ствол с потрясением. Листья дерева шелестели. – Нельзя! Не делай этого! – вопила она, тряся кулачком.
Фея летала вокруг ствола, кричала и дергала рыжие волосы. Я стояла и пыталась проследить за ее безумным полетом, но тут меня отвлекла двигающаяся ветка. Она прошла над моей головой, тонкий кончик коснулся ствола. Медленно он проехал вниз, и из ствола полился свет, раскрывая его, словно ветка раскрыла застежку-молнию. Я щурилась от яркости, пока что-то внутри ствола билось. Судорожно вдохнув, я поняла, что это сердце дерева. Сияющий шар бился медленно и ровно. Он был красивым. Дерево вернуло свое сердце. Она поборола своих демонов, как и Астен. Я улыбнулась, но тут тонкая ветка пронзила сердце дерева.
- Нет! – закричала я, фея спустилась, чтобы увидеть, что происходит.
Она разрыдалась и схватилась за ствол.
- Быстро лови то, что вытекает из сердца, - сказала фея. – Не дай каплям пролиться зря!
Я подбежала к дереву и сложила ладони чашей рядом с сердцем. Теплая и вязкая смола потекла на мои пальцы. Фея вернулась, когда смола уже грозила вылиться, и принесла большой лист, что был слишком тяжелым для нее, но она смогла поставить его под моими ладонями. Я поддерживала лист коленом, смола стекала на лист, и фея не давала ей вытечь за края.
- Хватит! – приказала фея. Свет внутри дерева стал намного слабее. Опустив ладони в смолу, фея прижала сияющие руки к ране в стволе, втирая в края, и трещины зажили. – Глупое, эгоистичное, слишком щедрое дерево, - возмущалась фея. – Тебе одной смерти было мало? Тебе пришлось так тяжко бороться, чтобы вернуть сердце, и теперь ты отдаешь его первой попросившей о помощи.
Фея повернулась ко мне с взглядом, говорившим многое.
- Надеюсь, ты рада. А теперь уходи и спаси брата Амона. Если ты сможешь выполнить хоть половину того, что пообещала, я буду впечатлена. Хотя более вероятно, что ценный дар будет потрачен зря. Еще и из таких огромных рук все может пролиться. Вот, - фея щелкнула пальцами, и сумка появилась на моем бедре.
- Что это? – спросила я. Она пожала плечами.
- Это не моя идея. Дерево думает, что тебе это понадобится. Я бы ничего тебе не дала. И я тебя предупреждаю. Если я узнаю, что ты наврала, я отыщу тебя и заставлю страдать так, что ни один трилистник Ирландии тебя не спасет.
Я серьезно кивнула. Хоть она была крохотной, я ей верила.
- Спасибо, - сказала я дереву и повернулась к фее. – А как сделать мазь? – спросила я, фея меня раздражала, но я была благодарна ей и немного уважала.
Фея покачала головой, словно вопрос был смешным.
- Смола и есть мазь. Это кровь сердца дерева. Иди. Спеши. И я надеюсь, что больше тебя не увижу.
Я кивнула и быстро встала, проверив, что смола остается в листе. Пройдя пару шагов, я обернулась:
- Спасибо. Вам обеим. Обещаю, этот дар мы запомним и используем с умом. Если есть способ отплатить за слугу, я это сделаю.
Через два часа я вернулась в лагерь, и когда вошла на поляну, учуяла две вещи. Первой был костер, и я обрадовалась, что Ахмос его разжег. Если он и не охотился, мы сможем съесть то, что я принесла, а потом поохотиться утром. Мне больше нужен был сон, чем еда. А вторым я учуяла разложение. Гниение. И застыла, ужас растекался во мне.
- Ахмос, он…?
- Мертв? – он покачал головой. – Еще нет.
- Тогда нужно спешить. Надеюсь, мы и ногу спасем, - сказала я. – Эта мазь его исцелит. Надеюсь, этого хватит, - я взяла лист со смолой и перевернула над его раной. Сверкающая жидкость медленно стекала с листа, капала на его бедро. Я прижала лист к ране и водила по нему круги, чтобы смола впиталась в рану. Астен застонал и задергался. – Держи его! – прокричала я.
Я не знала, что буду делать, если потеряю его.
- Я вымою руки. Можешь сделать еще бинты? – Ахмос кивнул, и я пошла к пруду, сунула руки в воду и с силой потерла.
Сияющая жидкость пузырьками образовала облако света, что медленно растворялось. Там, где сияющая вода касалась берега, начали сиять зеленые растения, и при этом они росли. Они выпускали яркие листья, мох становился гуще и разрастался. Я восхищенно взглянула на это и побежала к Астену.
Ахмос перевязывал его ногу.
- Лихорадка уже спала, - сказал он. – Похоже, твоя мазь работает.
- Понадеемся, что еще не поздно.
Закончив, Ахмос встал и потянулся.
- Что это? – спросил он.
- Что?
- Что в сумке? У тебя не было ее, когда ты уходила.
- О, это мне дала фея. А еще я поймала лесное существо.
- Фея?
- Да. Долгая история, - я раскрыла сумку, отвязав от бедра. – Еда! – сказала я. Там были орехи и сушеные фрукты. – Дерево захотело, чтобы я забрала это со смолой.
- Нужно ее поблагодарить, - сказал он, зачерпнул пригоршню из сумки. Он протянул мне флягу с водой, и по толстым складкам ткани я поняла, что он сделал ее, а потом наполнил водой из пруда. Еще несколько стояли у бревна, полные ценной жидкости.
Ахмос решил, что нам стоит дежурить по очереди, и предложил быть первым, пока я посплю. Я была так благодарна и уже позволила сну подобраться, как меня пронзила мысль. Я вспомнила, что мне нельзя спать, пока Астен не будет следить за моими снами. Сквозь сон нас могла выследить Пожирательница, риск был велик.
Ахмос уже ушел, обходя наш маленький лагерь. Я не хотела тревожить Астена и мешать его исцелению, но отметила, глядя на рану, что запах лекарства заменил запах гниения. Исцеление шло быстро. Он ерзал.
Придвинувшись к нему, я коснулась пальцами лба, проверяя температуру.
- Как ты себя чувствуешь? – спросила я.
Астен приоткрыл глаза.
- Не так хорошо, как ты выглядишь, - он слабо ухмыльнулся мне. Это уже было радостно, как сезон дождей после засухи. Я не знала, как больно мне было от мысли, что я никогда его не увижу. – Привет, маленькая львица, - тихо сказал он. – Рад, что у тебя получилось. Если бы я пошел за тобой, все обернулось бы иначе.
Я ответила на его улыбку своей.
- Почему бы не поберечь силы до времени, когда сможешь двигаться? – предложила я.
- Попробую, - сказал он с вздохом и закрыл глаза.
Я решила, что он уснул, и попыталась отойти, думая найти Ахмоса и сказать, что нет смысла нам обоим не спать, но Астен поймал меня за руку и прижал ладонь к свой груди.
- Не бросай меня, - сонно прошептал он.
Медленно я подняла другую руку и убрала волосы с его лба.
- Не брошу, тене, - я нахмурилась, не зная, где слышала это слово раньше. Оно было египетским?
Астен глубоко вдохнул, я чувствовала под ладонью биение его сердца.
- Тише, тебе нужно отдохнуть, - сказала я.
- Тебе тоже нужно поспать, - его голос тихо рокотал в груди.
- Н-не могу. Сначала тебе нужно выздороветь.
- Я исцеляюсь. Я чувствую, что яд отступает. Расслабься, - попросил он. – Я буду жить.
- Не в том дело, - сказала я. Щеки покраснели. – Тебе нужны силы, чтобы… следить за моими снами.
Астен открыл глаза и посмотрел на меня, склонив голову.
- Я могу это сделать, - тихо сказал он.
- Но я думала…
- Иди сюда, - Астен раскинул руки. Я замешкалась, и он объяснил. – Будет проще для меня, если мы будем соприкасаться, пока спим.
Я кивнула и неловко легла рядом с ним. Он обвил меня рукой. Прижав меня к себе, чтобы моя голова оказалась на его плече, он поймал мою ладонь и положил на свою грудь.
- Вот, - сказал он. – Намного лучше. Теперь успокой тело. Обещаю, я буду ждать тебя в твоих снах.
Было в этом что-то пугающее и завораживающее, но я попыталась послушаться его указаний и успокоить быстро бьющееся сердце. К счастью, тело так устало, что много времени не понадобилось, я закрыла глаза и мыслями унеслась в далекие дали.
24
Там, где дым
Сон снизошел на меня медленно и мягко, словно сумерки сгустились и потемнели, словно шелковые слои света убрали шепотом и лаской. Я лежала на спине, ладони были подсунуты под голову. Ночной ветер шелестел листьями дерева неподалеку, но оно не мешало видеть вечернее небо.
Надо мной горели звезды, они были так близко, словно манили коснуться. Примятая трава под моим телом пахла сладко, и я чуть поерзала, чувствуя себя дикой и буйной. Я закрыла глаза и наслаждалась умиротворением.
- Привет, маленькая львица, - сказал голос позади меня.
Я перевернулась на живот, взглянула на говорившего. Астен стоял, прислонившись спиной к стволу старого дерева. Он был высоким и худым и, что странно, чувствовал себя в этом мире сна как дома.
Не было следов лихорадки и раны на его ноге. Одна нога была закинута на другую в обычной позе. Его карие глаза сверкали в тени дерева, пока он смотрел на меня, и поведение напоминало ленивого кота, что только что поел и теперь искал, с кем поиграть.
- Вот и место твоих снов, - сказал он. Оглядев пейзаж, ночное небо над головой, он посмотрел на меня. – Мне нравится вид, - тихо прошептал он, скользя взглядом по моему телу, и огоньки вспыхивали там, где проходил его взгляд.
Буря поднималась во мне, хотя я не понимала, почему. Я облизнула губы, представляя его прикосновение, что-то буйное крутилось на языке. Мне нравился медовый привкус сна.
- Почему ты так далеко? – спросила я. – Отсюда вид лучше.
Астен тихо рассмеялся, и звук послал по моим конечностям дрожь.
- Именно.
Он подошел ближе, и я снова перевернулась на спине, медленно и со вкусом потянувшись. Когда я замерла, я оставила руки по бокам. Если бы они снова были под головой, я была бы уязвимой. Тень Астена упала на меня, и я заглянула в его лицо, освещенное звездами. Я судорожно вдохнула.
- Ты прекрасен, - сказала я.
Астен застыл на миг, на его лице появилось виноватое выражение.
- Не говори так, Лили. Ты не это имела в виде.
Я нахмурилась не только по одной причине.
- Именно то. Я никогда не видела такого приятного облика, как твой.
Он с любопытством взглянул на меня и сказал:
- Будь осторожнее с тем, что говоришь во сне.
- Почему?
Уголок его рта приподнялся.
- Порой я забываю, как ты еще юна, - я сузила глаза, он объяснил. – Я о том, что твоя невинность очаровывает. Порой я забываюсь. Это не всегда плохо, отмечу. Я даже ценю твою прямоту, но в этом случае это может причинить… проблемы.
Я подумала над его словами и спросила:
- Ты не говоришь прямо, как это делаю я?
- Не так часто, как хотелось бы. А твои слова… делают меня… свободным, - последнее слово он произнес со смущенным видом.
- Так ты в тупике? Твое прошлое тяготит тебя?
Склонив голову, Астен опустился на колени рядом со мной. Я взяла его за руку и потащила вниз. Почти неохотно он лег рядом со мной, подпер рукой голову, чтобы видеть меня.
- Меня многое тяготит, малышка.
- Потому ты не хотел идти в мои сны? Ахмос сказал, что ты боишься, что я узнаю слишком много.
- Ахмос в чем-то прав, хотя ты уже знаешь часть секретов, ведь видела суд.
- Ты не заслужил изгнания. Даже Ахмос согласен со мной.
Астен вздохнул, лег на спину и подложил руки под голову, как я делала раньше.
- У Ахмоса доброе сердце, он быстро прощает.
- А ты не достоин прощения?
- Может, не за все.
Крылатое ночное существо прокричало и взлетело, мы проследили за ним, пока оно не исчезло.
- Что из твоих прошлых деяний тяготит тебя? – смело спросила я.
Он с тревогой взглянул на меня.
- Дело не в прошлом. Я справился со своими демонами. Дело в будущем.
- Будущем? А что будет?
- Быть Стражем снов тяжело, особенно, когда в этих снах есть я.
- Ты сказал, что я тебе снилась. О чем был твой сон?
- Я… - он начал, но неловко отодвинулся. – Будет лучше, если я оставлю это себе.
- Думаешь, я буду тебя осуждать?
- Нет. Думаю, что ты это поощришь, а этого мне не надо. Я и без этого едва держу себя в руках.
Мы недолго молчали, а потом я приподнялась на локте и сказала:
- Ты можешь не играть роль принца, божества или брата, пока ты рядом со мной, если ты этого не хочешь. Когда я смотрю на тебя, я вижу мужчину, самообладание и характер которого мне нравятся. Мужчину, которым я восхищаюсь, рядом с которым горжусь сражаться. И ни один твой секрет не изменит моего впечатления и моих чувств к тебе.
Астен смотрел на меня с надеждой. Он нежно заправил прядь волос мне за ухо, и когда он сделал это, кончики его пальцев сияли. Как и мои волосы, та прядь теперь стала белой, как звезды. Я склонилась, чтобы его ладонь погладила мою щеку.
- Здесь я могу тебя чувствовать, - сказал он, - без твоей силы. В мире снов прикосновения другие. И не имеет значения, что ты жива, а я – нет.
Я закрыла глаза и сказала:
- Когда ты касаешься меня, сердца бьется быстрее, чем когда-либо. Я словно бегу, но при этом стою на месте. И если сдвинусь сейчас, будет больно.
Я двигала губами по его ладони решительно, заманчиво, и вскоре стало очевидно, что моя страсть разгорается и в нем. Я невольно издала тихий звук, его рука опустилась. Нежность на его лице пропала, сменившись сомнениями и тревогой.
Он сел, обхватил руками колени, явно стараясь забыть нашу страсть.
- Ты видела Амона?
- Амона? – повторила я со смятением. Я села рядом с ним. – Нет. Должна была?
- Нет. Не этой ночью. Это хорошо. Значит, я был с тобой с самого начала сна, - его шея покраснела.
- Ты смущен, - сказала я.
- Нет. Не в том дело, - он поднялся и отошел на несколько шагов, глядя на ночное небо.
Я следила за ним, неуверенность съедала приятные эмоции, что я только что ощущала. Он жалел, что трогал меня, это было очевидно.
Я хотела подойти к нему, но не могла вынести мысли, что не нужна ему. Он не хотел моей близости так, как я его.
- Мне их не хватает, - сказал он, перебив мои мысли.
- Не хватает чего? – спросила я.
- Звезд. Так странно смотреть вверх и не видеть их. Во время моих долгих отлучек их мне не хватает больше всего.
- Это так? – спросила я, набравшись сил и подойдя к нему.
Он быстро взглянул на меня.
- Да. Хотя теперь мне есть по чему еще скучать.
Я хотела спросить, о чем он, но увидела что-то за его плечом.
Указав на небеса, я сказала:
- О, Астен, смотри! – звезда пролетела по небу. Я была рада ей, но немного завидовала скорости и свободе, с которыми она мчалась.
Когда она пропала, я повернулась и поняла, что он смотрит на меня, на его лице отражались печаль и желание.
- Я удивлен, - сказал Астен.
- Из-за чего?
- Что это тебе снится, - он вскинул руки и покружился. – Это… так мирно, - сказал он, повернувшись ко мне лицом.
- Разве не таковы почти все сны? – спросила я.
- Нет.
- А что снится большинству?
- Во снах людей отражается их день. Их тревоги выходят наружу, они ищут решения. Некоторые сны – кошмары, о которых они не осмеливаются говорить, что не могут сделать в реальности. Но в таком связанном сне, как этот, я вижу, чего человек хочет больше всего в мире.
- И чего же я хочу? – спросила я, приблизившись на шаг.
Астен смотрел на меня с восхищением и страхом. Его реакция придала мне сил. Я поднялась и прошла мимо его, погладила толстый ствол дерева неподалеку. Выгнув спину, я потянулась, как кошка, а потом повернулась к нему, рукой все еще держась за дерево. Он сглотнул. Его глаза сияли, он подошел ближе.
- Ты хочешь нежиться в свете звезд, когда воздух еще согревает твою кожу, - сказал он. Подняв руку, он провел ею от моего локтя к запястью. Тайное движение было мучительным, я отчаянно хотела больше.
- Что еще? – я загадочно улыбнулась.
Он прислонился к дереву и посмотрел на небо.
- Ты смотришь на звезды так, словно они скрывают секреты, и ты хочешь найти эти ответы. Почему они так тебя интригуют? – спросил он.
- Звезды… за гранью, - сказала я.
- Объясни.
- Они манят меня. Когда я только стала сфинкс, часть меня принадлежала земле, моему бывшему дому, но была и еще часть, что была свободной. Я хотела бежать среди звезды и исследовать все миры, всех существ, что найду там. Мысль, что я затеряюсь и забуду старую жизнь, манила меня.
- Но ты должна хотеть что-то из старой жизни и оставить, - прошептал он.
Непрошенные слезы заполнили глаза.
- Нет, - я печально покачала головой. – Там для меня ничего не осталось.
- Ничего? – спросил он, прижал ладонь к моему лицу, вытирая большим пальцем крупные слезы.
Я моргнула, его ладонь соскользнула с моей щеки, задела уголок рта. Его прикосновение пробуждало эмоции, что от сонных огоньков переросли к такому мощному пламени, что оно охватило всю меня. Его взгляд, полный сочувствия до этого, теперь пылал чем-то другим.
- Я хочу кое-чего еще, - сказала я. – Ты знаешь, чего именно?
- Да, - сказал он, взгляд скользнул по моему лицу и задержался на губах.
Тихий крик сорвался с моих губ – вдох, смешанный со скулением. Раньше он от этого отступил, но в этот раз приблизился, оказался так близко, что наши тела соприкасались. Я думала, что он холодный? Наверное, так не должно было быть, потому что теперь он был горячим. И рядом с ним я купалась в свете тысячи солнц.
Предвкушение чего-то неописуемого обжигало каждый дюйм моей кожи. Я дрожала, желая, не зная, как унять стук в венах. Медленно и почти неохотно он опустил голову, пока его губы не коснулись нежной кожи, где безумно бился мой пульс.
Я тут же вздрогнула, но он не укусил. Его ласка была нежной, мягчайшей. Он проложил цепочку нежных поцелуев по моей челюсти к уголку рта. Я затерялась в ощущении, наслаждалась каждым касанием его губ моей кожи, прижимаясь к нему.
Его рот задел мое ухо, он замер, ладони скользнули к моим плечам. Я запаниковала, решив, что он хочет прекратить эти приятные прикосновения.
- Астен? Не останавливайся, - попросила я.
Он поднял голову, глубоко дыша. Словно не в силах оторвать ладони от моей кожи, он скользнул ими к моей шее. Астен заглянул мне в глаза со смятением.
- Прости, - сказал он.
- Почему?
- Потому что мое желание к тебе я не могу контролировать в мире снов.
- И ты этого боишься?
Он неохотно кивнул.
- Ты видел нас вместе в будущем?
Он замолчал на миг, словно решал, что сказать мне, но потом вздохнул и тихо сказал:
- Да.
- Тогда я не понимаю твое замешательство.
- Мое… - он сглотнул и прикусил губу, этот жест заманивал меня, - мое замешательство вызвано твоими чувствами к Амону.
- Амон? – я моргнула, холодное раздражение собралось в животе, грозя унять мой пыл. Это смыло всю радость от прикосновений.
- Я не могу свободно любить, кого пожелаю? Выражать чувства? Следовать зову сердца? Души?
- Конечно, можешь.
- Тогда пойми, что моя кровь пылает и зовет тебя. Я буду помогать спасти Амона. Я буду сражаться с Пожирательницей. Я могу даже умереть. Но до этого я хочу понять эти чувства. Раскрыть маленькие радости, что только начинаю познавать, - я погладила его щеку, и щетина на его лице приятно отвлекала.
Он остановил мою ладонь, накрыв своей.
- Уверена, что хочешь этого, маленькая львица? – спросил он.
Я улыбнулась.
- Этого я очень сильно хочу, тене, - любовь. Это слово было правильным. Он был правильным. Но что-то во мне ворчало. – Но…
- Но? – нахмурился Астен.
- Мне нужно кое-что узнать, - он кивнул, подгоняя меня, и сжал мою руку. Я, мешкая, спросила. – Желание, что ты чувствуешь ко мне, связано с притяжением скарабея?
- Ты хочешь знать, люблю ли я тебя, потому что это ты?
Я кивнула, меня наполнили облегчение и благодарность. Он понимал меня так, как никто не мог. Он мог видеть мое сердце.
Астен улыбнулся мне на миг, а потом медленно и намеренно, не сводя взгляда с моих глаз, прижал мою ладонь к своим губам. Его поцелуй был сладким, все тело гудело. Обвив руками мою талию, он придвинул меня к себе.
- Скарабей не работает в мире сна, - прошептал он, касаясь носом моего уха. – Мои чувства чисты, идут из моего сердца. Такой ответ тебя устроит?
Я кивнула.
Он оставил поцелуй на моем виске и продолжил:
- Я был тем, кто занял чужое место. Кто скрыл, кто он такой, и чего он хотел. Если все, что я могу, это любить тебя в своих снах, то я буду рад и этому.
Я хотела возразить, но он поднял голову и прижал палец к моим губам.
- И если, когда ты проснешься, решишь, что все, что мы говорили и делали здесь, было ошибкой, я пойму. Я давно поклялся не трогать то, что принадлежит другому, особенно, брату. Но когда ты так настроена, - он замолчал и провел пальцами по моей коже к моему подбородку, оставляя после себя покалывания, - то мне даже захочется нарушить клятву.
Я прильнула к нему, тихо простонав, но он схватился за мои плечи. Легонько сжав их, он позволил холодному ветру пролететь между нами и ждал, пока я открою глаза и посмотрю на него.
- Ты должна понять, - сказал он. – Если после этого испытания ты решишь, что хочешь преследовать эти… чувства между нами, я тоже буду. Я раздвину звезды на небесах и найду путь к тебе. Клянусь.
Я улыбнулась, поддразнивая его.
- И ты просишь меня верить тебе? Кто нарушил клятву?
Он пронзал меня взглядом.
- Я бы нарушил любую клятву, что сделал или сделаю, лишь бы поймать хоть миг, увиденный мною во снах. Но время еще не пришло, малышка.
Астен замолчал, глядя на меня, словно убеждаясь, что я поняла, что он говорил. Я понимала, к сожалению, и очень хорошо. Он говорил, что мы должны подождать. Отодвинуть чувства и притвориться, что мы только напарники в борьбе с Пожирательницей. Я не знала, смогу ли.
Я склонила голову шаловливо, что не было мне свойственно.
- Если я соглашусь, окажешь одну маленькую услугу?
- Чего ты хочешь? – неуверенно спросил он.
- Я хочу испытать лишь одну мелочь, даже если это будет во сне.
- Какую же? – спросил он.
- Твои руки в моих волосах, и твои губы в уголке моего рта. Здесь, - я указала на место, куда он целовал меня нежно до этого.
- Ах, - он улыбнулся, и я знала, что победила.
- Ты против повторить? Только раз? – если он откажется, я не знала, что делать. Я вся была сосредоточена на этом прикосновении, на объятиях этого мужчины. И ничего в мире сейчас не было важнее.
- Хмм, - он ощутил мое отчаяние, потому что после коротких раздумий сдался и сказал. – Может, я смогу даже лучше.
Я едва дышала от предвкушения, его губы приблизились. Он улыбнулся и остановился, дразня меня расстоянием, но когда я готова была закричать от смятения, он обхватил мою шею, нежно поводил большими пальцами по моему подбородку, и его ладони скользнули к моим волосам. Почему я думала, что в волосах нет смысла? Именно для этого они и были длинными, чтобы ладони мужчины были в них, пока он придерживал твою голову, целуя. Астен так и делал. Склонив мою голову, он, наконец, прижался губами к моим идеально медленным поцелуем.
Его ладони были в моих волосах, потом обхватили за щеки, гладили мою шею, а губы двигались с моими, и я таяла в горячих чувствах. Поцелуй был ошеломительным, и он был намного лучше того, что я предвкушала.
* * *
Я медленно проснулась и проверила Астена. Он мирно спал с улыбкой на лице. Я уже не была буйной. Было что-то успокаивающее в том, что он рядом, что наши руки переплетены. Мои веки сонно опустились, но я только дремала, потому смогла быстро отреагировать на темные клубы дыма с запада.
Я резко отодвинулась от Астена и затрясла его. Он застонал, потянулся ко мне, пытаясь снова прижать к себе.
- Нет! – зашипела я, пока искала в траве кожаную броню. – Просыпайся, Астен. Ахмос? – позвала я.
- Что такое? – Ахмос почти сразу оказался рядом.
- Дым, - сказала я.
Он вгляделся в полумрак.
- Кто-то еще развел костер? – спросил он.
Я покачала головой.
- Слишком много дыма. Останешься с Астеном или пойдешь со мной проверить?
Услышав свое имя, Астен смог открыть глаза.
- Что происходит? – спросил он.
- Дым на горизонте, - ответила я. – Мы спорим, кто должен остаться и присмотреть за тобой.
Астен долго смотрел на меня, но я не могла понять его взгляд.
- Думаю, я вполне могу пойти с вами, - ответил он.
- Уверен? – спросила я. – Ты спал как убитый.
Астен снова замолчал, чуть нахмурившись. Он будто ждал, что я скажу что-то еще, но потом принялся распутывать бинты. Его нога отлично исцелилась.
- Стоять сможешь? – спросил Ахмос.
С помощью брата Астен сделал пару осторожных шагов, а потом склонился, проверяя мышцы.
- Не понимаю, как это произошло, - сказал он, отмечая вернувшуюся силу.
- Нет времени. Объясним по пути. Скорее! – добавила я, поняв, что они двигаются слишком медленно. – Дым идет от места, где я нашла дерево-мать, и я поклялась защитить ее.
Астен помог мне надеть на плечи броню, его пальцы коснулись воротника моей блузки сзади. Я вздрогнула и растерянно посмотрела на него, а он прошептал:
- Мы бы не хотели, чтобы ты нарушала клятвы, так ведь, маленькая львица?
- Ах, нет, - тупо ответила я, чувствуя себя так, словно не так его услышала. – Идем уже!
Они следовали за мной, доверив мне поиск пути, и с этим я справилась. Даже с запахом дыма я знала направление, по которому я шла раньше, я узнавала деревья. Дым растекался над головой, становясь все чернее.
Чем ближе мы были к дереву-матери, тем увереннее я была, что огонь навредит ей, если уже не добрался до нее. Напряжение во мне росло, заполняя меня, я тянула братьев за собой, мчась по лесу быстрее, чем они могли, хоть и были бессмертными стражами загробного мира. Появились мои когти, я разрывала лозы и ветви, что мешали пройти.
Мы быстро добрались до огня. Ахмос выступил вперед и своей силой принялся искать безопасный путь. Но мы все равно были в огне, замедлились, но все равно двигались в черном тумане дыма. Когда стало слишком сложно видеть, я узнала о еще одном даре Ахмоса.
Взяв меня за руку, он остановил меня:
- Замри на миг.
Подняв руки в воздух, он прочитал заклинание, и легкий ветер поднял мои волосы и воротник рубашки. Буря окружила нас, и я прищурилась и прижалась к дереву. За пару секунд дым рассеялся достаточно, чтобы мы могли идти дальше, но ветер только сильнее разжег огонь.
Дерево-мать было впереди. Вокруг нее деревья почернели, обгорели и напоминали скелеты, тянущиеся к небу за помощью. Вокруг дерева-матери вверх поднимался белый сияющий дым, и хотя ее листья и ветки дрожали, она еще была жива. Еще была надежда.
- Скорее! – кричала я. – Она еще там! – мы приблизились, подбежали к дереву и начали топтать огонь на траве у ее корней. Я повернулась к Астену. – Нужно потушить пламя! – прокричала я. – Ты можешь сделать одеяла, чтобы мы затушили его?
Астен покачал головой.
- Несколько одеял ничего не изменят! Огонь слишком далеко распространился.
- Я должна что-то сделать! Я обещала ей! – рев огня заглушал мой голос, но я вопила так громко, как только могла. – Фея! – прокричала я. – Фея, ты здесь?
Ответа не было. Я подбежала к Астену, вцепилась в его рубашку и затрясла.
- Астен, нужно что-то сделать! Пожалуйста!
Он нежно положил ладони на мои плечи и сжал.
- Ахмос? – сказал он. – Если я одолжу тебе силу, ты справишься?
- Попробую, - ответил он.
Астен быстро объяснил:
- Ахмос – Вестник бури. Так он смог убрать дым, но призвать дождь в преисподней очень трудно. Здесь мало воды. От этого мы оба ослабеем.
Астен схватил брата за ладонь, они подняли руки. Они прочитали заклинание, и ветер усилился, и огонь вокруг нас стал еще выше. Над головой появились облака, они собирались, пока небо не стало из серого еще более темным.
Упали большие капли, сначала по одной, потом все быстрее, пока нас не промочил ливень. Он длился недолго, не смог потушить весь огонь, но хотя бы его стало меньше. Когда упала последняя капля, братья рухнули на землю, задыхаясь.
- Это… - Астен сглотнул, судорожно вдыхая. – Это все, что мы смогли, - сказал он.
Я кивнула и снова взялась за поиски. Я обошла дерев и что-то почувствовала. Я быстро отскочила, и острое оружие вонзилось в ствол рядом с местом, где была до этого моя голова. Я вскрикнула, увидев, что черное оружие вырвали из ствола вместе с щепками. Повернувшись к врагу, я вскинула копья и оказалась перед огромным скорпионом.
Его острые жвала быстро щелкали, угрожая проглотить меня, а хвост возвышался, готовясь ударить. Я атаковала копьем, полетели искры, но я не повредила его броню. Я отстранилась, а скорпион преследовал меня, отслеживая движения.
Хвост снова ударил, он не успевал отпрянуть, и я воспользовалась шансом. Я прыгнула в воздух и вонзила копье между пластин на его шее и нажала кнопку. Копье удлинилось, демон-скорпион задрожал, издал ужасающий вопль и рухнул замертво.
Я услышала крик. Астен указывал вперед. Еще два скорпиона, что прятались в облике обгоревших деревьев, окружили дерево-мать, громко щелкая жвалами.
Я повернулась к одному, а другой напал на братьев. Астен смог отрезать одну из лап монстра, Ахмос топором отрезал жало. Черная броня загорелась изнутри, существо покраснело, как сваренный лобстер. Волны жара исходили от него, и красный цвет ярче всего был на поврежденном хвосте.
Достигнув максимума, он выстрелил из обрубка. Как жидкая лава, красный гель растекся на земле, где до этого был Астен. Поднялся дым, и все живое охватил огонь.
Немного жидкости попало на уже ослабевшее дерево-мать. Она боролась, даже смогла поглотить немного огненной жидкости, но пламя теперь взбиралось по ее стволу.
Я убила второго скорпиона и помогла Ахмосу и Астену разобраться с третьим, но понимала, что уже слишком поздно. Пламя поглотило почти всю верхушку, пепел от горящих листьев падал мне на голову. Слезы усталости и печали стекали по моим щекам, несмотря на огонь, я обняла ее ствол и плакала:
- Мне так жаль. Я не успела тебя защитить. Знаю, я обещала.
Тонкая полуобгоревшая веточка опустилась ко мне и потянула за рубашку. Я вытерла глаза, пальцы были в черной саже.
- Что такое? – спросила я у дерева. – Я могу что-то сделать?
Ствол раскрылся, тонкая ветка спряталась внутри, а потом вытащила маленькое искаженное тело феи. Половина ее тельца обгорела. Оставшееся от ее красивых рыжих волос упало на ее лицо прядями. Она хрипела, словно едва могла дышать.
Я взяла фейри осторожно в ладони, а веточка отпустила ее талию.
- Что я могу сделать? – молила я дерево. – Как ее спасти?
Дерево задрожало, огромная ветка отвалилась от ствола. Я чувствовала, что она скоро умрет. Листья дрожали на едва шевелящейся ветке, дерево потянулось ко мне и кончиком ветки коснулось моего виска.
Голос почтенной женщины сказал:
- Позаботься о ней. Прошу, защити мою драгоценную Эшли.
- Защищу, - пообещала я. Сколько ни проживет маленькая фея, я постараюсь помочь ей, как смогу.
На этом дерево-мать замолкло, с громким треском ствол раскололся надвое, сияющий белый дым поднялся в воздух и рассеялся. Когда-то волшебное дерево, великое дерево-мать, страж Бирюзового леса преисподней умерло в последний раз.
Мои плечи дрожали, я плакала. Астен. Обвил меня рукой, пытаясь поддержать, но меня нельзя было успокоить. Я осторожно держала ужасно раненную фею, но смогла вытереть слезы, мешающие видеть, о плечи.
Я посмотрела на ладони и с тревогой вскрикнула.
Маленькая фея пропала.
25
Тень человека
Исчезновение феи вскоре стало меньшей из моих тревог. Голова закружилась, я услышала шум волн. Я осознала весь ужас ситуации, но смогла лишь издать пронзительный крик.
Меня подхватили руки, я услышала, как голос, похожий на ветер, кричал мое имя:
- Лили? Лили! – кричал он, но я не могла ответить. Сознание не было соединено с телом, я словно падала все ниже и ниже. А потом – пустота.
* * *
Я уже могла слабо различать голоса. Неподалеку потрескивал костер, его окружали тени. Меня сразу заполнила паника. Я пыталась отпрянуть от огня, а остановилась, когда врезалась во что-то… нет, в кого-то, и этот кто-то обхватил меня руками и заставил замереть.
- Спокойнее, маленькая львица, - сказал мужчина, державший меня.
- Где? Где мы? Что случилось? – спросила я.
- Ты упала в обморок возле дерева. Мы не знаем, почему.
Ахмос опустился передо мной. Я неловко села и обхватила руками колени. Я дрожала, несмотря на жар костра, я раскачивалась, слезы заполнили глаза. Тихие и едва различимые причитания гудели в горле.
- Прости, но мы потеряли дерево-мать, - тихо сказал Ахмос. – Мы ничего не могли сделать. Мы опоздали. Бирюзовый лес погиб.
Причитания стали громче.
- А… фея? – спросила я. Казалось, слезы текли из всех частей моего лица.
Покачав печально головой, Ахмос сказал:
- Мы не смогли найти ее тело. Мы отнесли тебя сюда, решив, что это безопасное место, чтобы ты отдохнула.
- Сколько? – спросила я.
Ахмос нахмурился.
- Что сколько?
- Сколько я была без сознания?
- Почти двенадцать часов, - серьезно ответил Астен. – Но ты не спала, - быстро добавил он. – Я… проверял, но ты не появлялась в своем сне. Значит, ты была отключена.
Я моргнула и склонила голову.
- Разве вы не были слишком слабыми, чтобы нести меня?
- Мы парили и менялись, - объяснил он. Астен протянул руку, словно хотел коснуться моего плеча, но замер, не дотронувшись.
Отвернувшись, я, поглощенная отчаянием, озиралась. Пейзаж был холмистым, покрытым камнями, словно в Цветной пустыне. Было видно небольшие деревья, полные мигающих глаз, следивших за нами.
- Мы на территории Пожирательницы, - сказала я.
- Да? – спросил Ахмос, оглядевшись. – Тогда нам повезло. Без твоего притяжения к сердцу Амона мы не знали, двигаемся ли в правильном направлении. Я просто искал самый быстрый путь прочь от огня.
Я посмотрела на серое мутное небо и захотела, чтобы там были звезды. Было неправильно, что их не было там, но я быстро прогнала эту мысль. Мы не увидим звезды, пока не спасем Амона. Я заерзала на песке, и Ахмос дал мне небольшой вертел с жареным мясом, что он добыл. Пока я ела его, я сказала:
- Удивительно, что ты нашел здесь что-то съедобное.
- Охотиться в лесу проще, - сказал Ахмос. – Осталось мало из той еды, что дало нам дерево, мы ели мясо, пока оно не испортилось. Мы оставили все, что смогли, тебе, но нам нужна была энергия, чтобы нести тебя. Прости, что здесь мало.
Я кивнула, меня вдруг снова заполнило горе. Слезы опять потекли по зекам.
- Деревьев в преисподней мало, как зубов у бедняка, - сказала я, фыркнув. – Жара отсюда хватило бы, чтобы приготовить овечку в ее шкуре. Она защищала лес от худшего. Это из-за вас она стала слишком слабой, чтобы защитить себя, - возмутилась я. – Стоило дать ему умереть, - заявила я, показав большим пальцем на Астена.
Ахмос прищурился, но Астен потрясенно раскрыл рот. Я уставилась на него, дрожа от презрения, пока ждала, что он скажет, что я неправа, чтобы я его ударила.
- Она была важнее всего, - рявкнула я.
Астен смотрел на меня, и холодная пустота возникла между нами. Часть меня знала, что я сильно оскорбила его, ранила сильнее, чем он заслуживал, но рот не был связан с мозгом, сердце страдало от этого. Я ждала, что Астен приблизится и успокоит меня, но это сделал Ахмос.
Он положил ладонь на мое плечо и сказал:
- Ладно тебе, ты не хотела так сказать. Ты немного не в себе. Ты пережила ужасную потерю, а мы не смогли помочь. Мне жаль твою… подругу. Она была благородной и достойной, она не заслужила такой ужасной гибели. Ее жертва должна быть оценена.
Всхлипнув, я согласно кивнула. Ахмос создал кусок ткани, чтобы я вытерла нос. Голова была тяжелой, а сердце – в смятении.
- Каким бы ни был долгим день, всегда приходит вечер, - прошептала я.
- Что это значит? – спросил Ахмос.
- Так говорила мама, когда случалось что-то плохое. Это значит, что страдания закончатся. Мы можем не знать, когда, но новый день когда-нибудь наступит.
Он улыбнулся.
- Мне это нравится, - сказал он.
- Волшебное дерево погибло смело. Думаю, от нее другого я и не ожидала. Она так уже сделала раз, так что не удивительно, что она поступила так снова.
- Это тебе рассказала фея? – спросил Ахмос.
Я тряхнула головой, словно отгоняла туман.
- Фея? О. Да. Ее звали Эшли, - добавила я угрюмо.
- Эшли. Красивое имя, - сказал он.
- Было, - кивнула я. – Теперь я не знаю, как себя называть.
- Называть себя? О чем ты? – спросил Ахмос.
- Что? – я моргнула в смятении, туман во мне рассеялся.
- Ты сказала, что не знаешь, как себя называть.
- Да? Странно, - я бросила вертел в огонь и прижала ладони к голове, пытаясь избавиться от головной боли. Ахмос протянул мне флягу с водой. – Спасибо, - сказала я и чуть не опустошила ее полностью, но замерла. – Скажи, что есть еще.
- У нас есть лишь то, что Ахмос успел собрать до пожара, - сказал Астен. Он указал на землю, а там было еще три фляги. – Ахмос может призвать еще немного, но этого надолго не хватит.
- Значит, времени мало. Лес и пруды – единственные источники питьевой воды в преисподней, - сказала я.
- Откуда ты это знаешь?
- Не уверена. Просто знаю. Вы спали?
- Нам не нужно долго спать, - сказал Ахмос. – Если ты готова, можем идти.
- Хорошо, - я кивнула, встав на дрожащие ноги, но решимость отодвинула горе в сторону. – Пора найти Амона.
* * *
Мы шли всего пару часов, когда поняли, что нас преследуют. Добравшись до вершины зазубренного пика, мы замерли, чтобы осмотреть широкую долину внизу, и я заметила черное скопление чего-то на горизонте.
- Что это? – спросила я. – Буйволы преисподней?
И хотя я задала вопрос, часть меня подозревала – нет, знала – что я выдавала желаемое за действительное. Я надеялась, что ошибаюсь.
- Это не буйволы, - сказал Астен, перестав молчать, что делал, пока мы шли. Он смотрел вниз на животных какое-то время. – Это то, о чем я думаю? – спросил Астен у брата.
- Боюсь, что да, - ответил Ахмос.
- И о чем же вы думаете? – спросила я, не желая, чтобы они подтверждали то, о чем кричало сознание.
- Это стая.
«Нет! Нельзя дать им одолеть нас!» - ощутила я панику Тии и попыталась успокоить ее, но она не слушала.
- Уверен? – тихо спросила я.
Он кивнул.
- Они как-то смогли освободиться.
- И теперь идут за нами, - мы смотрели, как стая адских шакалов, что была до этого в паре миль от нас, стремительно приближалась. Если бы мы были ниже, я бы уже их учуяла.
- Гора замедлит их, - сказал Астен.
Ахмос потер подбородок.
- Да. Но они все равно возьмут количеством.
- Мы не сможем одолеть их? – спросила я.
Астен покачал головой.
- Нет. Их слишком много. Мы бы отбились от стаи вдвое меньше, но от всех адских шакалов преисподней? Это невозможно, - он взглянул на брата. – Нам стоит убежать. Будет плохо – полетим.
Ахмос задумался и кивнул.
- Согласен. Пора идти, Лили. Проверим твою скорость. Посмотрим, сможешь ли ты обогнать нас.
Я хотела, боялась и мешкала одновременно, но мысль об Амоне вела меня вперед. Я понимала, что он и его страдания не всегда были для меня главными, и чувствовала вину.
Когда спуск с горы стал опасным, Астен подхватил меня, мы слетели вниз. Я крепко держалась за его шею.
Полет был более приемлемым в этот раз. Он был почти… инстинктивным. У меня не кружилась голова. Я и не понимала, пока мы не опустились, что рассеянно играла волосами Астена. Все тревоги отступали рядом с ним. Он ничего не сказал о моих переменах настроения, я покраснела от смущения за свои действия. Что со мной такое?
«Я бы сказала, что поведение похоже на шумную девицу», - прошептал голос в голове.
«Похоже на то, - подумала я. – Но я так делаю не специально».
«Часть тебя делала, - возразил голос. – Часть хотела».
«Тиа?» - спросила я.
«Что?» - услышала я ее мрачный голос.
«Тиа, ты знаешь, каково мне», - сказала я.
«Все, как раньше, - сказала она после напряженного молчания. – Если бы ты не была открыта этому, чувства не возникли бы».
Я вздохнула. И как мне наводить здесь порядок?
«Все равно, - думала я на бегу, - куда важнее сейчас не трудности любви, а спасение Амона», - с остальным я разберусь позже.
«Уверена, что хочеш-шь сражаться? – отозвался внутренний голос. – Хороший бег лучше плохого боя, сама знаешь».
Что я говорю?
Часть меня боялась боя с Пожирательницей? Мы могли победить. Я в это верила. Боги тоже верили, иначе зачем послали нас сюда? Когда я побежала, то пошатнулась. Кожа пылала, пот стекал по лицу. Что-то шло не так. Я словно бежала на трех ногах, шаги были скованными и неровными. Сила и грация сфинкс отсутствовали. Склонившись и задыхаясь, я попросила у Тии помощи.
«Нам нужно отрегулировать температуру, или мы сгорим раньше, чем доберемся туда», - сказала я.
Я попробовала снова, и через пару минут что-то щелкнуло дважды, и я нашла ритм. Тело остыло, я побежала быстрее, чем раньше. Моя скорость поразила обоих братьев, и я бы легко обогнала их, если бы не нужно было придерживаться тропы Ахмоса.
Мы бежали пару часов, а потом Ахмос попросил остановиться. Они устали, и я понимала, что они снова чувствуют пытки Амона. Мы отдыхали, чувствуя, как у нас забирают энергию. Когда мы пришла в себя, я проголодалась и быстро проглотила остатки еды, что дало нам дерево, когда братья настояли, что мое живое тело нуждается в питании сильнее их. Ахмос и Астен только пили, и это мне не нравилось.
Я предложила им охоту, но они решили, что она займет слишком много времени. Я знала, что они правы. Когда я подняла нос и понюхала, ветер донес запах шакалов. Я поежилась, часть меня хотела убить их всех до одного, порвать когтями. Я оскалилась.
- Паршивые звери, - прошипела я. – Они не заслуживают простой второй смерти. Их нужно убивать снова и снова, пока от них не останется лишь горстка пыли, - замолчав, я склонила голову влево и прошептала. – На словах все герои.
- Что такое? – спросил Ахмос.
- Ах, ничего, - ответила я. – Я закончила. Идем.
* * *
Мы бежали, пока я не поняла, что даже сила сфинкс не сможет нести меня дальше.
- Нужно отдохнуть, - крикнула я. – Я разбита.
- Разбита? – рассмеялся Ахмос, склонился, уперев руки в колени, переводя дыхание. – Никогда не слышал такое слово, - добавил он.
Я улыбнулась.
- У тебя красивый смех. Матушка говорила: «Хороший смех и долгий сон – два лучших лекарства».
- И от чего они лечат? – спросил он.
- Ах, от всего. Вся боль мира исчезнет, если найдешь, над чем посмеяться. А если нет, то все изменится утром.
Ахмос хотел что-то сказать, но тут ладонь вцепилась в мою руку.
- Что ты говоришь, Лили? – осведомился Астен.
- Что? – ответила я, злясь, что он меня держит. – Я была бы рада, если бы ты меня отпустил.
Он судорожно вдохнул и быстро взглянул на Ахмоса.
- Думаю, нам нужно поговорить. Наедине, - громче добавил он.
И тут я совсем расстроилась.
- Нет. Все, что хочешь сказать, говори перед ним. Мне нечего скрывать.
- Нечего? – рявкнул Астен, проведя рукой по волосам. Ямочка на подбородке стала глубже, глаза опасно блестели. - Ты… - он стиснул зубы. – Ты не в себе, Лили.
- Собираешься клеветать на меня? Еще и перед этим милым джентльменом? – я указала большим пальцем за плечо на Ахмоса. – Лили, - бросила я, передразнив его использование имени. – Ты хоть понимаешь, кто я? – спросила я, указывая на грудь Астена пальцем. – Лили – часть нас. Я – куда больше, чем Лили. Когда ты так меня зовешь, это унижает другие части меня. Мне это не нравится. Может, мой друг… - я провела пальцами по его груди, ямочке на подбородке, стукнула по его носу, - тебе стоит подумать о хороших манерах, а не о милом виде.
Астен поднял мою руку за запястье, словно я была рыбой на рынке, которую он отбросил, и посмотрел на Ахмоса.
- Видишь? – спросил он, пока я пыталась освободиться. – Она изменилась. Еще сильнее, чем когда оказалась сфинкс.
- Пусти. Меня! – настаивала я, и Астен, наконец, отпустил меня. Я потерла запястье, сверля его взглядом, пока часть меня желала его объятий.
Ахмос осторожно приблизился, излучая серыми глазами нежность и сочувствие.
Я всхлипнула и потерла руками глаза. Их щипало. Голова тоже болела. Я прижала ладонь к кулону, но не почувствовала энергии.
Ахмос нежно взял меня за плечи.
- Ты не хочешь, чтобы тебя звали Лили? – спросил он.
Я покачала головой, но не понимала, зачем это делаю.
- Тогда как нам называть тебя? Сфинкс? – спросил он.
- Да. То есть, нет, - я выдохнула и прижала ладони к вискам, чтобы остановить боль. – Думаю, так пока что будет лучше.
Я чувствовала на себе взгляд Ахмоса.
- У тебя болит голова?
Я, кривясь, кивнула.
- Стела тебя лечит?
- Мы пытались, - сказала я. – Но она не работает.
- Мы можем помочь, если ты позволишь. Я – целитель. Помнишь?
- Да, - тихо прошептала я. – Помню.
- Закрой глаза и постарайся расслабиться. Глубоко дыши.
Я послушалась и вдохнула. Ахмос осторожно убрал ладони от моей головы и начал массажировать мои виски.
- Ах, как приятно, - сказала я, чувствуя, что напряжение в теле отступило, казалось, впервые за все время.
Напевание смешалось с урчанием в голове.
Астен подошел и шепнул мне на ухо.
- Узнаешь меня?
- Да, - ответила я, чувствуя, как кто-то еще говорит за меня. – Ты Астен, - щеки напряглись, оказалось, что я улыбаюсь. – Красивый и смелый воин. Тот, кто отправил мое сердце к звездам.
Молчание.
- Ах, да. Когда я говорю, отвечай правду. Иначе будет плохо. Понимаешь?
- Уверен, что это необходимо? – услышала я вопрос Ахмоса. Его голос был отдаленным, словно я слышала его из-под воды.
Я не услышала ответ Астена.
- Скажи, - потребовал Астен. – Кто ты?
Я работала челюстью, рот формировал слова, что исходили из сознания. Голосом, словно в трансе, не узнаваемым для меня, я сказала:
- Я Лили, - в груди раздалось рычание, и я повернула голову вправо, глаза все еще были закрыты, я услышала шелковый, но сильный голос, что сообщил. – Я Тиа, - я ощутила, что Астен хочет задать другой вопрос, но я не закончила. Я склонила голову влево, и третий голос с ирландским акцентом сказал. – А я… Эшли, - после этого что-то щелкнуло в моей голове, и если бы Астен не поймал меня, я бы сильно ударилась о землю.
* * *
Когда я проснулась, то увидела Астена и Ахмоса, что смотрели на меня с тревогой и чем-то еще в глазах. Вряд ли я видела такое даже тогда, когда они сражались с армией призраков-зомби. Это был нескрываемый страх.
- Что такое? – выдохнула я. – Нас нашли шакалы?
- Нет. Пока что мы в безопасности, - тихо ответил Ахмос.
Я огляделась и увидела, что мы на вершине пологого и узкого склона. Мы сидели на плоской площадке, где хватало места только нам троим, если один из нас спал. За мной в землю уходил обрыв, и так было со всех сторон. Мы могли сюда только взлететь. Внизу кружили темные тени.
- Они нас окружили, - сказала я.
- Да, - ответил Астен, - но это меньшая из наших проблем.
- Меньшая? Я бы сказала, что это огромная проблема, особенно, если Пожирательница знает, где мы. Что еще может вам тревожить?
Астен нахмурился и открыл рот, но замешкался. Он посмотрел на Ахмоса, а тот нахмурился, но высказал то, что хотел:
- Как ты себя чувствуешь, Лили? – осторожно спросил он.
Я скрестила руки на груди.
- Хорошо. Учитывая все случившееся. А что?
- Откуда ты?
- Из Нью-Йорка.
- Как зовут доктора Хассана?
- Оскар.
- Зачем мы здесь?
- Чтобы спасти Амона, - я вскинула руки. – Что за допрос?
- Хотели убедиться, что ты – это ты, - сказал Астен.
- А кем еще я могу быть? – возмутилась я.
Ахмос вздохнул.
- Мы применили на тебе заклинание, - ему было неловко, - и поняли, что ты в своей голове не одна.
- О чем вы? Вы знаете, что со мной Тиа. Хотя она в последнее время притихла. Чтобы с ней поговорить, приходится будто тянуть зубы.
- В том-то и дело, Лили. Она притихла, но теперь появился еще один голос.
- Еще один?
Ахмос кивнул.
- Ты еще здесь, и это радует, но там еще Тиа и теперь… Эшли.
- Стой. Фея тоже в моей голове?
- Заклинание это раскрыло, - сказал Астен. – Мы не знаем, как это случилось. Может, это сделало дерево?
- Или магия феи? – предположил Ахмос.
В голове снова раздалось гудение.
- Нет. Нет. Это невозможно. Как такое может быть? – я принялась раскачиваться, обхватив руками колени. – Я же не схожу с ума? Это случилось с другой сфинкс. Она сошла с ума. Просила, чтобы ее убили. Я тоже до такого дойду? – я схватилась за руку Астена, а другой ладонью – за руку Ахмоса, тряся их. – Помогите мне. Вы можете что-нибудь сделать?
Ахмос печально покачал головой.
- Мы с таким никогда не сталкивались. И… беспокоит, что порой ты даже не понимаешь, что у власти не ты.
- Что? – выдохнула я. – Уверены?
- Есть только один способ проверить, - сказал Астен. – Помнишь… сон со мной?
- Сон? О чем именно ты говоришь?
- Падающая звезда, покрытый травой холм?
- Нет, - покачала я головой. – Последний сон был об Амоне, и его пытали.
- Вот. Значит, то была не ты.
- Не я? Ты видел меня, но это была не я?
- Это было твое тело, но не твое сознание. Хассан не говорил о смешении сознаний или об исчезновении одной из вас?
Я задумалась на миг.
- Хассан сказал, что из-за того, что я не убила Тию, наши сознания будут бороться за власть над телом. И Гор говорил, что сила сфинкс работает, когда мы в согласии насчет того, что делаем, и что мы можем быть собой полностью, когда другая – или теперь другие – уступает или спит.
- Значит, со мной спала Тиа, - задумчиво сказал Астен.
Я закрыла руками лицо.
- Это путает, - глубоко вдохнув, я посмотрела на небо преисподней, не зная, что со мной будет. А потом поняла, что это не важно. Важно закончить то, за чем мы пришли. Безумная или нет, одержимая львицей или фейри, я спасу Амона.
Встав, я отряхнула руки о штаны и приглушила все голоса в голове.
- Давайте пока что поставим на паузу мою проблему с множеством личностей/расстройством, а подумаем об этом в другой раз. У нас есть проблема важнее. Понадеемся, что мы успеем найти решение. Если кто-то из девчат выйдет наружу, верю, что вы направите их в нужную сторону.
Астен и Ахмос переглянулись и кивнули.
- Хорошо. Тогда идем?
Астен отдал мне мое оружие, и я заметила, что его пальцы задержались на моей руке на миг дольше, чем нужно было, но я не проигнорировала жест. Когда он предложил понести меня, я намеренно выбрала Ахмоса, стараясь не обращать внимания на стиснутые зубы Астена и то, как от этого ямочка на его подбородке становится глубже. Я хотела спросить у Тии, что она делала, пока управляла моим телом, но подавила эти мысли, что напоминали предательство. Я нуждалась в ней и знала это.
Ахмос был рад помочь и будто не заметил, что его братпритих. Прижав ладонь к скарабею сердца Амона, я ощутила кожей биение и медленно развернулась по кругу, пока не поняла, куда нам идти. Ощущение наполнило меня решимостью.
- Сюда, - указала я, и мы поднялись в воздух. Я услышала далеко внизу крики шакалов. Хотя я знала, что они преследуют нас, мы вскоре оторвались от стаи.
* * *
Пару часов спустя я заметила нечто знакомое. Железную стену, по которой я взбиралась во сне, в котором впервые увидела Пожирательницу. Я не знала, была ли она там, но Амон точно был. Его сердце звало меня. Сейчас это было намного слабее, чем раньше, но я знала, что он жив.
Мы опустились на край, где смогли устроиться и увидеть каменный театр под нами. Не было видно той женщины, но я знала, что на это нельзя полагаться. Я осмотрела территорию, и хотя шест, к которому был прикован Амон, еще был там, его самого не было. Железные цепи, на которых он висел, позвякивали, покачиваясь на ветру.
- Где он? – прошептала я.
- Твое сердце не говорит тебе? – спросил Астен.
- Говорит.
- Может, это уловка, - предположил Ахмос.
- Возможно, - согласилась я. – Попробуем спуститься.
Я потянулась за оружием и замерла.
- Она высушит нас так же легко, как я с вами говорю. Бороться таким количеством – как высушить пруд одной чашкой. Думаю, лучше нам уйти. Если мы будем тихими, она может даже не заметить нас.
- Что ты говоришь? – спросил Астен с удивлением на лице.
Я уставилась на него, и мне не нравилось выражение тревоги на его лице.
- Эшли? – терпеливо повернулся ко мне Ахмос.
- Да? – я улыбнулась ему, наслаждаясь тем, как блестели его серые глаза, глядя на меня.
- Нам сейчас нужна Лили.
Моя улыбка увяла.
- Я не могу появляться, когда хочу?
- Можешь, - он обхватил мои ладони своими теплыми, что-то во мне дрогнуло. – Но сейчас нам нужно сражаться. Тебе безопаснее быть как можно дальше. Но, если можешь, одолжи свою силу.
Я смотрела на него, искала неискренность, но не нашла.
- Ладно. Я спрячусь. Но смотри, чтобы мы выжили. Понял?
- Да. Все так и будет.
- Ловлю на слове.
Моргнув, я поняла, что смотрю в глаза Ахмоса. Его брови были приподняты. Я быстро кивнула, щеки пылали из-за того, о чем я думала – о чем она думала, исправила я себя и вздохнула. Это путало. Часть меня понимала, что мысли не мои, но они ощущались реальными, как и прикосновение его руки. Расправив плечи, я подала братьям сигнал.
Мы стояли, а снизу началось движение. Мы быстро пригнулись, скрежет камня оглушал нас. Песок двигался, пол сцены исчез, трещина разрасталась. Из песчаника появился пьедестал, на его вершине стоял черный котел. Открылась дверь, и вошли всевозможные существа, заполняя пространство вокруг огромного котла.
Когда все прибыли, ударили в барабан, и существа дружно посмотрели на небо. Тысячи крылатых созданий заполнили воздух, визжа. Я пригнулась, зная, что это слуги Пожирательницы, надеясь напрасно, что они не заметят нас.
Они летали над головой, но тут вошел минотавр.
- Ах! Смотрите на него! – сказала я слишком громко. – Вы ведь не будете сражаться сейчас? Он ведь похож на бульдога, что легко перекусит даже осу!
Ахмос ткнул меня локтем.
- Эшли, будь потише.
- Все хорошо, - сказала я, качая головой. – Я еще здесь. Просто у нее очень громкие мысли. Их сложно блокировать.
За минотавром шла закутанная фигура, похожая на человека. Сердце сжалось, думая, что это мог быть Амон, но я заметила, что на человеке нет цепей. Он шел по своей воле. Тот, кого знала я, боролся бы до последнего вдоха. Нет. Амон был где-то там, но не в накидке.
Летучие мыши дико били крыльями, опускаясь все ниже, пока среди них не появился силуэт. И быстро крылья замерли, став мантией. Минотавр улыбнулся – зрелище было пугающим и тошнотворным.
- Слава Пожирательнице! – закричал он. И крик эхом повторила толпа монстров, это так пугало, что я знала, что мне будут сниться кошмары с ними еще лет десять, если, конечно, я столько проживу.
Воплощение всего, что я ненавидела, выступило вперед. Она подняла руки толпе спиной к нам и рассмеялась.
- Спасибо всем вам, что пришли увидеть это приятное событие! – сказала Пожирательница своим чудовищным голосом. Она развернулась по кругу, покачивая бедрами, и я увидела, что в этот раз она была в сверкающе-серебряном платье, невероятно облегающем. Живая мантия за ней была в шипах от рогов ее крылатых слуг, что цеплялись друг за друга, черепа маленьких существ были на ее плечах.
Ее длинные темные волосы ниспадали на спину волнами, и даже издалека я заметила, что маленькие серебряные бусины на прядях ее волос живые, они цеплялись когтями, придерживая сверкающую корону на ее голове. И в ней был жемчуг красный, как кровь.
«Как раз подходит», - подумала я.
Она была красивее, чем в нашу прошлую встречу. Зеленовато-серые вены, что было видно в тот раз, исчезли. Теперь она была нежной, с румянцем, остались только кроваво-красные губы. Она расцвела, питаясь силой Амона. Технически, она забирала энергию у нас троих. И мысль, что румянец на ее щеках появился от моей силы, пугала меня. Я поежилась, зная, что такое вполне возможно. Она расцвела на нашей силе.
- Не такой я ее ожидал, - прошептал Ахмос.
- Во всех рассказах о ней она всегда описывается как самая уродливая из бессмертных, - добавил Астен.
- Можете сейчас считать ее красивой, - сказала я. – Но дождитесь, пока она откроет рот, в который можно поместить целую индейку на День благодарения. Сразу стошнит, - Ахмос и Астен смотрели на женщину, которую, может, и не любили, но которой были очарованы. Я ткнула их локтями. – Мне вас бросить? Вы вообще можете сражаться с такой красавицей?
Ахмос хватило ума сделать огорченный вид.
- Прости, Лили. Мы сразимся, когда придет время.
- Надеюсь. Будет сложно одолеть ее, если вы будете меня задерживать. Если будет сложно, сосредоточьтесь на минотавре и остальных демонах, а я разберусь с ней. Ясно?
- Да, маленькая львица, - сказал с ухмылкой Астен.
Я с подозрением посмотрела на него.
- Тогда ладно.
Пожирательница поманила к себе слугу, и минотавр поднялся на пьедестал, за ним шел мужчина в капюшоне. Взмахом рук она избавилась от накидки, обнажив плечи сливочного цвета, и вопящие крылатые существа исчезли в облачке дыма. Черный туман их тел опустился в котел, заполнив его бурлящей черной жидкостью, пузыри в которой лопались. Приторно-сладкий запах заполнил воздух.
- Вот, - сказала Пожирательница. – Пора добавить последний ингредиент, - она согнула палец, и мужчина в накидке шагнул вперед. По щелчку упал капюшон, и там оказался Амон.
Я издала вскрик.
Амон стоял с обнаженной грудью и пустым лицом, а Пожирательница провела ладонями по его плечам. Тревожило сильнее то, что эмоций не хватало и в его теле. Он был бледным. Таким бледным, что я почти могла видеть сквозь него. Он напоминал призраков Пучины отчаяния. Сердце разбивалось от мысли, что мы могли опоздать.
- Амон! – отчаянно прошептала я, рука Астена коснулась моей спины. Его прикосновение успокоило меня.
Голос Пожирательницы разносился над театром. Хотя она говорила тихо, каждое слово пронзало меня, словно она кричала.
- Пока мы не поджарили тебя, чтобы я насладилась остатками твоей энергии, - она замолчала, склонила голову и по-девичьи надула губки, - как насчет прощального поцелуя?
Амон не ответил. Не мигнул. Он просто подчинился. Он шагнул ближе, Пожирательница обвила его руками, прижала свое гибкое тело к его когда-то мускулистому, а теперь истощенному. Она склонила его голову, прижалась губами к его губам, и я закричала, энергия потекла из меня.
Когда она закончила поцелуй, сияющий белый туман, обрамленный зеленым свечением тянулся от рта Амона к ее рту. Она провела пальцами по его губам и проглотила жизненную энергию Амона, словно ела миску лапши. Она пожала плечами.
- Просто восхитительно. Я буду так сильно скучать.
Она кивнула, и минотавр приказал Амону лезть в кипящий котел.
Он сделал один шаг, когда я вскочила на ноги. Астен и Ахмос так быстро в себя не пришли, и я быстро поблагодарила еще двум личностям в моей голое. Это их присутствие помогло мне прийти в себя. Я тут же объединилась с ними. И мы согласились, что пора стать сильнее.
Что-то первобытное появилось во мне. Смятение, нерешительность и сомнения больше не существовали. Я была сфинкс – решительной и смертоносной. Я вскинула лук и выстрелила стрелой Исиды в небо. Осталось десять. Амон сделал еще шаг, я спрыгнула с железной стены, побежала к нему и прыгнула. Летя по воздуху, я выхватила копья из-за плеч. Я приземлилась легко, словно притяжения не было, между Амоном и кипящим котлом.
Плечом я прижалась к Амону, мешая ему идти дальше.
- Не надо, - просила я. – Прошу, остановись, - но он толкал меня, пытаясь добраться до котла. Пожирательница радостно смеялась.
- Амон, дорогуша. Подойди ко мне. У нас гость.
Амон тут же развернулся и встал рядом с Пожирательницей.
- Мы очень надеялись, что ты появишься, - сказала она, словно они с Амоном вели собрание.
- Да? – кисло ответила я. – Наверное, приглашение потерялось где-то на почте преисподней. Прости, что мешаю веселью.
26
Корона Госпожи страха
Хмурый вид Пожирательницу не испортил.
- Может, разрушения Бирюзового леса не хватило. Ладно. Это я выучила. В следующий раз обращусь прямо.
Мои кулаки сжались, и я не успела остановить себя и закричала:
- Напыщенное злое чудовище! Ты убила ее! Лес был единственным хорошим местом в этой адской дыре, что ты зовешь домом.
Часть меня понимала, что говорю не я, но каждое слово могло быть моим. Я принимала их. Мои спутницы были невидимыми слоями меня. Они сплелись со мной настолько, что их мысли были моими, а мои принадлежали им. Наша связь делала меня многосторонней. Целой.
И это я, как и они, поднимала копье на Пожирательницу со злостью, пронзая им воздух, пока слова не останавливались:
- Твое зловонное дыхание довольно долго касалось наших шей. Пора тебе заплатить за сделанное! Когда мы с тобой покончим, волки разорвут тебя и попируют твоими костями, пока твои останки не смоет потоком!
Она надула губы.
- Ого, - сказала она. – Какой у тебя характер. Твои манеры отвратительны, - дикая улыбка озарила ее лицо. – Кстати о волках, - Пожирательница драматично взмахнула рукой, дым залил сцену со всех сторон. Темные облака разделились, и сияющие желтые глаза вспыхнули в глубинах, пока стая не обрела физический облик.
Глава, чья пасть скалилась и блестела от слюны, встал рядом с Пожирательницей. Облизнув губы, убийственно глядя, он заговорил в моей голове:
«Дайте ее мне, королева. Я хочу убить ее».
- Ну, ну. Терпение, мой пес. Она сильна, а я не хочу, чтобы она иссякла, - шакал заскулили, она потрепала его уши. Она смотрела на меня, но медленно склонилась и шепнула ему. – Пока что.
Он низко зарычал, а она рассмеялась.
Я огляделась. Врагов было слишком много. Как могла одна девушка – три девушки в одном теле – победить стольких даже с силой сфинкс? Даже с помощью Астена и Ахмоса нас было гораздо меньше. В лучшем случае я отвлеку Пожирательницу, пока Астен и Ахмос спустятся, схватят Амона и сбегут. Вряд ли мы ее одолеем.
«Почему у нас даже плана нет?» - подумала я.
- Признаюсь, - сказала Пожирательница, перебивая мои мысли. – Я не ожидала, что у тебя останется столько сил, особенно после долгого пути по преисподней, - она склонила голову. – Даже интересно, какой бы ты была на вкус и как долго.
Я не упустила многозначности ее слов, мурашки побежали по спине, добравшись до шеи. Астен и Ахмос еще не появились, и это было хорошо. Я не хотела, чтобы она знала, что они со мной, пока что. Нельзя так рано показывать козыри. В такой игре сработать могло все.
- Не пойми меня превратно, - продолжила она. – Я даже рада твоей… живучести. Чем больше у тебя сил, тем дольше я смогу тобой питаться, - Пожирательница глубоко вдохнула и улыбнулась. Зрачки ее глаз, как у рептилии, удлинились, и глаза стали черными, словно ею овладела жажда крови. – Какой восхитительный аромат, - сказала она. – Представьте! Живое сердце. Я так давно не ела чего-то свежего. Такой пир точно поднимет мне настроение, - шакалы радостно и согласно гавкали, словно она поделится с ними вкусными кусочками со своей тарелки.
Я покрутила копья и рассмеялась:
- Ты хочешь еще есть? Ты уже потолстела, если хочешь знать. Тебе бы понизить калорийность блюд, если ты понимаешь, о чем я.
Ее глаза сузились, перышки трепетали вокруг них, заостряясь в опасные шипы. Волосы, что ниспадали на спину, приподнялись ореолом, словно змеи, которых я так глупо разбудила.
- Уверяю, глупые игры не помогут. Ты даже надеяться на победу не можешь.
Склонив задумчиво голову, я щелкнула зубами, следя за извивающими волосами, держась вне зоны их досягаемости.
- Стыдно. Никто не сказал тебе, сколько холестерина в сердце? Тебе будет плохо, - я склонилась, вскинув брови. – Между нами девочками, ты выглядишь не так и хорошо. Распухла, как матрас, оставленный под дождем.
Скривив нос, я добавила:
- Еще и твой запах. Похоже на плесень. Или ржавчину. От этого слезятся глаза, - я провела копьем в воздухе от ее головы к ногам, бросая вызов и угрожая. – Может, это из-за того, что ты поглощаешь гнилые сердца. Но это ожидаемо. Как говорят – мусор на входе и мусор на выходе. Думаю, у меня даже есть шансы.
Красный рот Пожирательницы раскрылся, я улыбнулась, как Чеширский кот, пока она не повернулась к Амону и не провела теперь зеленым пальцем по его обнаженной груди.
- Амон? – сладко спросила она.
- Да, моя королева? – ответил он монотонным голосом.
- Ты не против научить эту худышку уважению?
Амон моргнул раз, другой, а потом судорожно вдохнул и направился ко мне, подняв руки, готовясь уничтожить.
- Амон? – позвала я. – Амон, хватит! – он напал на меня, цепляясь руками, но я легко отступила и отбежала. Он столкнулся с кипящим котлом, как сломанная игрушка, я услышала шипение обожженной плоти. Он не закричал из-за раны, а когда повернулся ко мне, я увидела большой красный ожог на боку, покрытый волдырями. – Ты что с ним сделала? – крикнула я. Спрятав копья, я вскинула голые руки, боясь его ранить.
- Все просто, - сказала она, глядя, как Амон загоняет меня в угол, и торжествуя. – Его сознание сломлено, им легко управлять. Когда я забираю энергию, я заменяю ее желчью обреченных, а этот яд отравляет все оставшееся в нем. Так его проще переварить, - добавила она потом и нахмурилась. – Последние капли собрать очень сложно. Проще всего сварить его, но и так есть риск, что оставшееся от него потеряется. Ах, ладно. Ты здесь, и это уже не важно.
Она не могла его прикончить из-за того, что у Амона был Глаз Гора. Амон рассказывал мне, что Глаз был символом защиты. Это и спасало его. Я посмотрела на нее со всей ненавистью. Ее хватило бы, чтобы сжечь, но она даже не смотрела на меня. Пожирательница кусала ноготь большого пальца и разглядывала Амона, идущего на меня словно пьяница.
- Может, я подержу его чуть дольше, - сказала она. – Его присутствие заставит тебя сотрудничать. И Амон в моих руках, его разум затерян в Пещерах мертвых, пока я не освобожу его второй смертью. Я почти это сделала, но тут пришла ты. И тебе повезло, что я решила подождать. А ведь ты могла опоздать спасти свою любовь. Даже сейчас я слышу, как твое сердце зовет его. Это… отвлекает. Такие глубокие эмоции. Самый вкусный десерт.
Амон бросился, и я отскочила в сторону, подставив подножку. Он упал на землю, растянувшись. Я была рада, что у него нет всей силы. Иначе он был бы опасным противником, мне пришлось бы только защищаться. Я уже чувствовала, что Пожирательнице надоела игра. Шакалы неподалеку вытягивали шеи и хотели напасть, пока она не видит.
Я грубо пнула одного из них, и шакал упал на своих братьев, сбив нескольких. Они покатились, рыча. А я успела отойти в центр, где было просторнее. Хотя я была слишком близко к котлу, здесь было безопаснее, чем посреди стаи.
Амон призвал оружие из песка, но слабость сделала их нестабильными. Он ударил меня мечом, что сверкнул и рассыпался песком, задев меня. Пригнувшись от следующего удара, я схватила его сзади, удерживая руки.
Часть меня радовалась, что снова коснулась его, хоть и в таких обстоятельствах. Его волосы щекотали мое лицо, вес его тела был родным. Я желала его объятий. Его теплых поцелуев на своих веках и щеках. Он пах кровью, потом и болью, но за ними я все еще чувствовала слабый запах, что сводил меня с ума, - янтарь с поцелуем кашемира, ноткой мирры, нагретой на солнце.
Абсолютная уверенность, что я его люблю, прокатилась по мне, я улыбнулась. Мы принадлежали друг другу, хотя космос и хотел нас разделить. Как сфинкс, я видела правду даже о себе, и я знала в сердце, что моя любовь к Амону истинна, что бы ни случилось, какие бы чувства ни вмешивались. Я любила его.
Пока Амон вырывался, я попыталась отвлечь Пожирательницу, надеясь, что ее хватка Амона ослабнет.
- Обезумела от любви? – крикнула я. – Ожидаемо для той, кто ест сердца. Удивлена, что ты ее узнала. Кстати о любви, странно, что у тебя нет парня. Поцелуи ядовитые? Или в преисподней нет службы знакомств для таких, как ты? Может, стоит создать свой сайт. Назови его mybreathreeks.com*, - минотавр с интересом смотрел на меня, я подмигнула ему, собираясь узнать, можно ли переманить его на свою сторону силой скарабея сердца.
Звон смеха заполнил голову. Это поддерживало меня, я посмотрела на стену, надеясь заметить Астена или Ахмоса. Я их не видела. Я надеялась, что и остальные тоже. Но чего они ждали?
Амон дернул головой и попал по моему носу. Звезды заплясали перед моими глазами. Взяв меня за руку, он потащил меня вперед, но не к стае шакалов, а к толпе почитателей Пожирательницы. Когти царапали мою спину и руки, пытались украсть мое оружие.
Я слабо осознавала, что струйки крови текут по руке, капая с локтя, но нос болел, я ничего толком не видела. Слышались визг, меня хватали, и Амон стал меньшей из проблем. Я оказалась в водовороте рук демонов. Тела падали на меня, словно я была мечом, который бросали по кругу.
Рев раздался над сценой. Он исходил из меня. Плотина во мне разрушилась, и вся боль, печаль и смятение, что копились там с начала пути, вырвались наружу. Я отбросила копья, чтобы не ранить Амона, поэтому атаковала когтями. Я боролась, как загнанное в угол животное, царапала и рвала. Желчь заполнила рот, я моргнула, поняв, что укусила кого-то, и вкус был ужасным.
- Не убивать ее! – услышала я крик Пожирательницы. – Принесите мне. Сейчас же!
Существа перестали бороться, хотя одно напоследок ударило меня по челюсти, и твердые наросты на его костяшках расцарапали мою кожу. Мои руки держало не меньше шести ее слуг, и они пинали меня по пути, пока я пыталась вырваться. Они тащили меня вперед к своей королеве. Пока я стояла там, я стелой исцеляла раны. Амон, что шел рядом с демонами, тащившими меня, замер неподалеку и ни на что не смотрел.
- Глупая девчонка, - сказала Пожирательница, приблизившись. – Какой бы сильной ты ни была, ты должна знать, что моя сила здесь неоспорима, - она обвела рукой толпу. – Оглядись. Ты одна. Слабое, жалкое дитя против всех существ преисподней, - она провела своим ледяным пальцем от моего виска к подбородку. Ее дыхание пахло смертью, разложением и отчаянием. В ней не было ничего яркого, хорошего и сильного. Я хотела вздрогнуть, но что-то внутри меня требовало держаться, понимая, что если я отведу взгляд, это будет ошибкой.
Пожирательница прошептала:
- Видишь ли, мы выходим по ночам, - ее голос был холодным, как темная бездна глубокого океана. Мурашки побежали по моей шее. – Мы – мурашки, что скользят по твоей спине. Мы – тайные страхи в твоем сердце. Всегда тревожащие, всегда ждущие слабости.
Она скользнула пальцем к моему трепещущему сердцу. Она замерла с торжествующей улыбкой.
- Даже ты чувствуешь, - заявила она. – Твое сердце знает мою силу, - ее улыбка увяла. – Но погодите, - сказала она, хмурясь. – Чуть не забыла. Здесь не одно сердце.
Я застыла, паникуя, что она узнала о Тие и Эшли, но тут она подвинула мою кожаную броню и нашла скарабея сердца.
- Слабое, - сказала она. – Я едва его ощутила.
Пожирательница погладила тело скарабея из камня. Если бы я могла двигать руками, я бы оттолкнула ее. Ее прикосновение казалось осквернением.
- Может, потому я и не могла его полностью осушить. Хмм… Может, и заклинание котла не сработало бы. Какие сложности, - бодро сказала она и свысока похлопала меня по щеке. – Я так хочу сломить тебя, дорогуша.
Она развернула и зашептала указания минотавру. Пока она делала это, я расслабилась, и одинокая слеза скатилась по щеке.
«Вот и все. Что-то случилось с Ахмосом и Астеном», - мне было так жаль себя, что я чуть не пропустила сияющий темный туман за демонами. Я присмотрелась к нему. Он окутал демона, а когда прошел место, где до этого был монстр, там не было ничего. И даже стоявший рядом демон не заметил пропажи.
Как давно Ахмос и Астен так работают? Быстро посчитав, я отметила, что демонов стало гораздо меньше, чем было. Вскоре и Пожирательница заметит разницу. Нужно выиграть им больше времени. К сожалению, не хватало времени подумать о чем-нибудь.
«Я чую божеств! – закричал главный шакал. – Я не вижу их, но они здесь».
- Что? – осведомилась королева. – Кто это?
«Те, с кем она шла».
В порыве ярости Пожирательница схватила шакала за пасть и вдохнула. Зеленый свет окружил морду, серый дым вылетел из ноздрей. Шакал жалобно заскулил, пытаясь тщетно вырваться из ее хватки.
Она глубоко вдохнула, втягивая дым, и закрыла рот.
- Безмозглый пес! – рявкнула она и отбросила его в сторону. – Почему ты не рассказал мне?
Пораженное существо тряслось, поджав хвост между ног, опустив голову, пока нос не коснулся земли.
«Мы не думали, что они важны, - сказал он. – Вы говорили следить за девчонкой».
- Тупоголовая дворняжка. Только у меня в преисподней есть голова? Это Сыновья Египта! – кричала она. – Идите! Найдите их! Принесите мне!
Стая залаяла и направилась на запах. Хотя Астен и Ахмос были спрятаны магией Астена, стая быстро найдет их. Они лаяли победно, окружив туман. А те, что попадали в него, вылетали оттуда изломанными.
Дым рассеялся, и появились два золотых бога. Астен в бронзовой броне оттенка его сияющих в темноте глаз поднял лук, выпуская стрелы с бриллиантовыми наконечниками в стаю, быстро убивая еще шестерых шакалов.
Ахмос, чья броня была бледной, как серебряный лунный свет, поднял сияющий топор и дубинку и издал боевой клич. И стая не могла даже укусить их. Королева смотрела бой, потрясенная тем, как братья удерживают шакалов так долго. Я заметила ее оценивающий взгляд. Ее ноздри раздувались, и я знала, что она нюхает их сердца. Бессмертные и очень сильные сердца.
Ее красные губы растянулись в улыбке.
- Оторвите ей конечности! – крикнула она слугам так громко, что Астен и Ахмос замерли. Они остановились и вместе поднялись в небо. Пожирательница не сводила с них взгляда.
Одна из стрел Астена полетела в голову королеве, но она стояла спокойно и не вздрогнула, когда минотавр поймал стрелу и переломил. Демоны, державшие меня, начали меня тянуть.
Сила сфинкс была единственно причиной, по которой меня не разорвали сразу, но слезы все равно выступили на глазах. Я знала, что не смогу держаться долго. Она разорвет меня, а потом выкачает силу из моего сердца, мозг из моих костей, и, помогите египетские небеса, я никак не могла ее остановить.
Амон шагнул ко мне, раскинув руки, словно хотел участвовать. На его лице не было эмоций. Он явно не знал, что делает. Он двигался как зомби, одержимый сочным мозгом. Он провел ладонью по моей руке поверх рук демонов, державших меня.
Они замерли в смятении.
Пожирательница рассмеялась.
- Как хорошо, что тебя порвет на куски тот, кого ты любишь. Какая вкусная эмоция. Я приберегу тебя на десерт.
Амон повернулся к ней, словно ждал разрешения. Демоны тяжело дышали на меня, хотели увидеть, что она будет делать.
Она махнула рукой Амону, словно разрешала своему сыночку поиграть в песочнице.
- Давай, - попросила она. – Оторви ей руку.
Амон снова повернулся ко мне. Слезы текли по моим щекам, пока я смотрела на него, желая нормально попрощаться, увидеть его взгляд хоть раз.
Что-то изменилось.
Мое желание исполнилось.
Капли пота проступили на его лбу, признак усилий, хотя он едва двигался последние десять минут. Он поднял голову, и я увидела не только узнавание, но и что-то еще. Он облизнул губы, его слабый голос хрипел, он пытался говорить. И произнес лишь одно слово, но оно возродило мою надежду.
- Лили, - сказал он. Его пронзительные зеленые глаза смотрели в мои, рука скользнула по моей руке к плечу, обхватила скарабей сердца. Если бы мои руки не держали, я бы положила их на его щеки и поцеловала. Жар пылал там, где лежала его ладонь, и когда он отступил, на его лице появилась улыбка, а потом он рухнул на землю.
- Слишком много власти. Отправляйся туда, куда уходят такие плохие маленькие королевы.
* - моедыханиевоняет.ком
27
Тайные имена
Тело Пожирательницы исчезло взрывом крылатых существ, мое копье пролетело сквозь них. Летучие мыши сменились десятками демонов, что появились из трещин в земле. Они двигались ко мне. Я подняла оставшееся копье, чтобы защититься, двое спустились с неба и столкнулись с врагами с лязгом оружия.
Астен отбросил лук и теперь сражался золотыми ятаганами упавшего брата. Мы встали так, чтобы Амон оказался в центре нашего треугольника. Мы защищали спины друг друга, пока сражались.
- Берите его и забирайте! – взревела я, пронзая горло противника. – Я задержу их!
- Нет, маленькая львица, - сказал Астен через плечо, ударяя ятаганами в разные стороны, расправляясь с демоном. Он исчез в облаке пыли. – Нужно убить ее. Тогда Амон вернет силы. Иначе он не восстановится.
- Ясно.
Демоны и оставшиеся шакалы, которых королева перебросила к нам в центр бури, и их было еще слишком много, они нападали бесконечным потоком. Королеву видно не было.
Я инстинктивно подняла щит, и скарабей сердца вспыхнул. Мощная вспышка зеленого света выстрелила и уничтожила десяток существ, их крики боли отразились от железной стены, а потом они стали облаками пыли.
- Удобно, - сказала я и попыталась использовать силу снова, к нам снова приближались демоны.
К сожалению, я так и не поняла, как повторить атаку. В смятении я бросила изумрудный щит в песок, отбросила шлем. Астен смог вернуть мое копье, когда демон решил атаковать его им. Он бросил мне копье, и мне тут же стало лучше с двумя копьями.
Часть меня хотела проверить себя в бою. Я хотела видеть страх на лицах врагов, когда я убиваю их. И вблизи это было приятнее, чем на расстоянии копья, особенно, когда дело касалось шакалов.
- С луком ты мне нравилась больше, - сказал Астен, оглянувшись, мы ждали следующую волну демонов. Мы тяжело дышали. Даже с силой сфинкс я уставала. Ветер затих, и демоны приближались к нам стеной.
В груди рокотало от предвкушения.
- Я предпочитаю когти, если уж выбирать, - заговорила за меня Тиа. Мы действовали в гармонии, но рядом с Астеном она пробилась.
- Понимаю, - сказал Астен с торжествующей ухмылкой, что была неуместна, но заставила меня улыбнуться. – Переломим бой в нашу пользу? – он зашептал заклинание, и я ожидала туман, что закроет нас. Вместо этого все быстро окутал свет звезд.
Раскинув руки, Ахмос добавил свои силы, и свет увеличился вдесятеро.
- Посмотрим, как те, что прячутся во тьме, ведут себя в свете дня, - крикнул он. Проявились их инстинкты. Демоны моргали, слепо собирались в кучи, врезаясь друг в друга, пока искали нас. Теперь они были уязвимее. Это сравняло шансы. Но шакалы все еще легко нас чуяли, хватали за лодыжки и пытались разделить нас.
Мы держались, пока королева, что тоже не испытывала проблем при свете, не применила свою магию. Я заметила, что она стоит за минотавром. Его руки были скрещены, самодовольный вид показывал, что ему нравится представление.
Краем глаза я увидела, что руки королевы подняты в воздух. У меня было плохое предчувствие, я попятилась.
- Она что-то делает! Осторожно! – предупредила я.
Демоны, которых мы убивали, исчезали в облаках пыли, но шакалы были обитателями преисподней и умирали в первый раз, они грудами лежали на земле у наших ног. Ее заклинание оживляло их.
Словно псы-зомби, шакалы на шатающихся лапах поднимались, и вскоре мы были окружены нежитью, и только после пары неприятных моментов мы вспомнили, что убить их во второй раз можно, пронзив сердце.
К сожалению, их сердца были не там, где ожидалось. После удачного удара Ахмоса мы быстро поняли, что сердце шакала скрывается за шерстью под их горлом, и только костяная пластина защищала его. Он быстро прокричал, что делать, когда его шакал исчез в облаке пыли. Оружие нужно было правильно направить.
Ахмосу сильно укусили ведущую руку, она стала бесполезной. Я потеряла одно из копий в теле шакала, что отошел и погиб первой смертью вдали от меня. Мы подумали, что хуже некуда, но тут подвела моя власть над ветром, и напали вновь прибывшие призраки.
Они набросились безумным потоком. Но мы все еще упрямо боролись. Они были не такие сильные, как их товарищи, но все равно они тянули меня за волосы, царапали лодыжки, кусали за уши. Желая жить, они делали что угодно, лишь бы отвлечь нас. Моя решимость пошатнулась. Мы никак не могли одолеть их.
И тут зловещее гудение заполнило воздух.
Прибыли жнецы.
У нас еще был шанс.
Они спускались десятками, их жвала щелкали, короткие косы сияли, пока они разрезали призраков и шакалов пополам. Но шакалы были быстрее. Они прыгали в воздух и убивали жнецов до того, как те нападали.
Когда жнецы умирали первый раз, они исчезали с вспышкой света. Я надеялась, что так они попадали к Исиде, которой еще служили. Они заслужили мир после всех страданий в преисподней. Когда королева увидела, что мы ответили ей, она сменила тактику и приказала всей оставшейся армии напасть на Амона. Хотя мы пытались держать его в центре, в ходе битвы мы отошли от него. Я закричала и помчалась обратно, отчаянно пытаясь спасти его. Демон с лицом, покрытым пирсингом, поднял зловещего вида нож мясника и попытался отрубить голову Амону. Я знала, что не успею вовремя. Астен сражался с тремя шакалами сразу, Ахмос столкнулся в рукопашном бою с трехруким демоном, что был в три раза его выше.
Я бежала, перепрыгивая шакалов, уклоняясь от летящих оружий. Огонь пылал во мне. И тут время замедлилось. Нож продолжал опускаться, но двигался по миллиметру.
В один миг я бежала, а в другой застыла.
Какофония голосов заполнила голову. Они кричали. Ревели. Молили. А потом, словно шестеренки встали на место, я услышала щелчок.
Первый… второй… третий.
Мое тело поднялось в воздух, словно я весила меньше облака. Свет застилал зрение, и над головой я заметила, как три падающие звезды мчатся друг к другу, их хвосты чертят в небе символ, что я уже видела – треугольник невозможности.
Когда звезды достигли цели, свет полился дождем на весь театр. Никто внизу не замечал феномен, а я видела всех крошечными и бессильными. Яркие кусочки касались моей кожи, я впитывала их. Я закрыла глаза, глубоко и успокаивающе вдохнула и позволила весу своего тела вернуть меня на землю.
Ноги легко коснулись поля, я двигалась среди демонов и воинов как призрак, невидимый, которого нельзя было коснуться. Когда я выдохнула, сцена вокруг меня неловко вздрогнула, словно игроки на поле были лишь куклами, и я могла управлять ими, если найду нити.
Звезды наделили меня даром.
Я знала, что делать.
Я знала, как управлять ими.
Улыбнувшись, я склонила голову и узнала демона, готового ударить Амона. Имя всплыло в моей голове, наполнив меня силой. Я заговорила спокойно, и звук разнесся над полем, как грохот пушки.
- Тот, кто владеет острым ножом, - крикнула я. Демон застыл, его нож замер, он повернулся ко мне. – Убери оружие, - мягко сказала я. Он тут же послушался. – Сядь и не двигайся, - к моему удивлению, так он и сделал. Повернувшись, я посмотрела на монстра, с которым бился Ахмос. Еще одно имя всплыло в сознании. – Яростный бегемот, - спокойно сказала я. – Хватит. Ты больше не будешь сражаться, - я повторяла процесс раз за разом, выкрикивая имя за именем. – Змей грязи, - прокричала я. – Тот, кто танцует в крови, Зубы крокодила, Тот, кто горит огнем, Поеденный червями, Вялый мятежник, Тот, кто есть змей, немедленно прекратите бой.
Я перечислила всех демонов и повернулась к шакалам.
- Падальщик, Сломанная лапа, Обрубок хвоста, Глаз, что ничего не видит, Кусачая блоха, Едящий потроха, Уши торчком… - я перечисляла имена существ, что боролись с нами. Когда я дошла до лидера шакалов, я закрыла глаза и открыла их с улыбкой. – Тот, кто опустошает мочевой пузырь по ветру, - главный шакал заскулил и опустил голову. Его стая тихо рычала на него. – Сидеть! – властно приказала я. И все послушались.
Королева яростно визжала, ее красивое лицо исказилось, она неслась ко мне. Ахмос и Астен встали по бокам от меня, вскинув оружие. Над нами парили оставшиеся жнецы, черные одеяния развевались на горячем ветру.
Запах смерти окутал меня, пока я смотрела на приближение Пожирательницы. Я не боялась. Было лишь любопытство. Эти нити тянула другая сила. Склонив голову, я увидела имена. Я указала на нее и сказала:
- Пожирательница сердец. Королева чревоугодия.
Она пошатнулась, но быстро пришла в себя. Это были ее имена. Я знала. Но чего-то не хватало. Какую-то ее часть я не видела.
Она яростно рявкнула:
- Откуда ты, простая человеческая девчонка, знаешь имена Книги Амдуат? – осведомилась она. – У смертных нет доступа к ней. Только мы с моим господином знаем имена, записанные там.
Королева преисподней шагнула, и я облизнула губы, пытаясь подчинить ее, как сделала с остальными.
- Стой, - сказала я.
Ее глаза расширились, но она улыбнулась, понимая, что еще двигается.
- Решила превзойти меня в моем же королевстве? – рассмеялась она, с каждым шагом росла уверенность. – Ты можешь управлять этими безмозглыми слугами, но не мной и не тем, кому я служу.
- Сетх, - прошептала я.
- Да. Барьер теперь тонок. Он скоро прорвется, и ты и твои жалкие Сыновья Египта никак этому не помешаете, - она огляделась и цокнула языком. – Только посмотрите, что вы сделали с моим домом.
- Ты разрушила мой дом, - прошипела я, думая об Амоне и Бирюзовом лесе одновременно. – Мы разрушили твой, - я обвела рукой смерть вокруг нас. – Мы равны. Или будем, как только прикончим тебя.
Пожирательница рассмеялась.
- Не сможешь. Я – Королева сердец, помнишь? – она шагнула вперед. – И когда я проверяла… - она обнажила белые зубы, голод блестел в ее глазах, - у тебя оно было.
Она щелкнула пальцами, и белый минотавр, ее единственный оставшийся слуга, выступил вперед.
- Да, моя королева? – сказал он.
- Принеси мне ее сердце.
Жестокая радость озарила его пугающее лицо. Астен и Ахмос подняли оружие и напали, но он отбил их, как мух. Они слишком устали. Когда жнецы попытались вмешаться, он развернул хлыст и ударил им.
Электрический разряд пронзил воздух, и жнецы по одному падали на землю, потеряв сознание.
Оружие Ахмоса и Астена потяжелели в их руках, они боролись с полным сил демоном. Закрыв глаза, я сосредоточилась, пытаясь отыскать его имя. Кусочки всего, из чего он сделан, соединялись, но я не могла увидеть имя, что подошло бы ему.
Казалось, она сделала его, как Франкенштейна, сшила из разных частей других демонов, пока не создала идеального слугу. Каждая часть хранила следы того, кем была раньше, но никто не отвечал, кем он был теперь. Я боролась, подняв копья, прекратив попытки подчинить его именем, как остальных.
Я вскинула копье, готовая бросить его, но увидела, что Астен и Ахмос опустили оружие и в трансе пошли к Пожирательнице.
- Вот так, - сказала она слуге. – Теперь схвати ее.
Минотавр приближался, но я не обращала внимания и звала их. Они не отвечали. Бледное существо закрыло обзор, и я услышала слова злой королевы:
- Привет, красавчик. Хочешь поцелуй?
Я пригнулась, надо мной пролетел трещащий хлыст, и я заметила, как Астен опускает голову. Часть меня дернулась, и мне уже было сложно удерживать спокойствие, что до этого давалось легко. Я отчаянно цеплялась за новую силу, но его губы коснулись губ королевы, и я зарычала.
- Астен! – закричала я.
Развернувшись, я рефлекторно ударила противника по колену. Он даже не дрогнул. Через миг он выбил копья из моих рук. Хлыст затрещал снова и коснулся меня. Хотя он ударил мою зеленую броню, боль была такой, какой я никогда не испытывала. Она была острой, прознающей, дыхание покинуло тело. Я не знала, как это терпел бедный Амон. Появились мои когти, и я погрузила их глубоко в его грудь, но никак не навредила.
«Значит, один раз он уже умирал, - подумала я. – Я должна найти его сердце!».
Снова и снова я погружала в него когти, но он не реагировал на них, словно я погружала иголки в подушечку для них.
«Скорее!» - завопил голос в голове.
- Не могу найти! – закричала я, слезы текли по лицу. – Где его сердце?
Я услышала, как упало тело Астена. Еще один кусочек сердца сломался.
- Восхитительно, - сказала она. – Этот был пикантным, - она согнула палец, поманив Ахмоса, который пошел к ней, как робот. – Я оставила место для десерта, - хрипло сказала она. – Уверена, ты вкусный. Попробуем.
- Я была бы рада, если бы ты оставила этого милого юношу в покое! – закричала я. Еще одно звено моей идеальной гармонии отцепилось. Я уклонилась от замахнувшейся руки, что чуть не задела мой висок.
«Давайте, девчата! Думаем! Мы сможем!».
В голове кружились варианты имени противника. Я пыталась ухватиться за иссякающую силу. Времени оставалось мало. Мы потеряли Астена и Амона, и мы могли потерять Ахмоса. Это бесполезно. И вдруг я поняла.
- Бьющий по лбу, - прошептала я. – Его зовут Бьющий по лбу. Где твое сердце, Бьющий по лбу? – осведомилась я. Он указал на лоб, и я бы никогда не подумала, что оно там. Нацелившись в плотный лоб существа, я уже почти погрузила в него когти, когда Пожирательница поняла, что ее слуга в опасности.
- Стой! – закричала она, и я замерла на месте, когти были в дюймах от его лба. Казалось, ледяная рука сжала мое сердце.
Пожирательница подняла голову, завитки сияющего дыма шли от ее губ к Ахмосу и рассеивались, пока она приближалась ко мне.
- Откуда ты знаешь его имя? – спросила она, щурясь и глядя в мои глаза. – Я никогда не записывала его, - я не ответила, она нахмурилась. – Ты мне уже надоела, - заявила она. – У меня хватит энергии, чтобы освободить хозяина, но сначала я с удовольствием тебя убью.
Пожирательница раскрыла рот и шагнула ближе. Ее зеленый свет окутал мое лицо ледяным туманом, но когда он коснулся моей кожи, раздался взрыв. Связь с королевой прервалась, ее тело отлетело от моего. Я чувствовала, что власть ее над моими конечностями ослабевает, пока она лежала грудой у ног своего минотавра.
- Как это понимать? – осведомилась она, поднимаясь и злясь.
Я не ответила, в этот раз она приблизилась с опаской. Она прижала холодные пальцы к моему горлу и провела ими к сердцу. На ее лице отразилось удивление, а потом превратилось в ужас.
- Три? – прошептала она. – Три сердца? Как такое возможно? Я не чувствовала этого во сне, - она отошла от меня, споткнулась и растянулась на земле, ее тело дрожало. – Треугольник невозможности, - крикнула она. – Пророчество правдиво. Ты пришла меня убить.
- Угу, - сказала я. – И я об этом постоянно говорю.
- Нет. Нет. Нет, - королева поднялась на ноги. Заламывая руки, она расхаживала вперед-назад. – Что мне делать? – ее волосы трепетали, приподнимаясь в защите, пока некоторые змеиные пряди обвивались вокруг ее плеч, пытаясь успокоить. - Хозяин! – закричала она, глядя на небо. – Хозяин, что делать?
Я не слышала ответ, она могла сойти с ума. Я попробовала новое имя:
- Демонесса наказания, - сказала я, хотя понимала, что имя не совсем верное. Почему сила подводила меня, когда нужна была больше всего? – Откажись от силы.
- Последняя смерть, отдай мне свою жизнь, - и снова неверно. Но имена сильно влияли на нее. Я была близко. Ее волосы выпадали клочьями, толстые пряди корчились, словно каждая умирала своей смертью. Ее истинное имя крутилось на языке. Я чувствовала его вкус. Еще немного… - Желчь аспидов! – закричала я. Это все еще не было ее истинным именем, но я была близко. Очень близко.
- Бьющий по лбу! – завопила она. – Ты нужен мне!
Оживившись, он опустился на колени у ног королевы. Пожирательница вытянула дрожащую руку и погладила его сильную руку.
- Мой первый и лучший слуга. Ты ведь сделаешь все для меня? – спросила она.
- Да, моя прекраснейшая и любимейшая Пожирательница.
- Очень хорошо, - она улыбнулась. – Мне нужно твое сердце.
- Конечно.
Я прокричала:
- Нет! Бьющий по лбу, стой! – но от моих слов не было толку. Она создала его, ее власть была абсолютной. Вдруг я поняла, что она хотела его сердце не просто так. Уничтожая то, что создала, она получит невероятную силу. Это Сетх хотел проделать с Астеном, Ахмосом и Амоном. Я пыталась остановить Бьющего по лбу, но он слушался только госпожу.
Ужасно медленно он прижал пальцы к своему лбу, разорвал кожу и ударил хлыстом по черепу. Кость легко треснула, я не успела моргнуть, а его сверкающее белое сердце уже было на его ладони. Он протянул его ей как бесценный дар, на его лице оставался торжествующий вид.
- Спасибо, мой дорогой, - сказала она, обхватив ладонями сияющий орган. – Вдохом он поглощен, - я пробиралась вперед в отчаянно попытке остановить ее, но она быстро разбила сердце в ладонях. Оно превратилось в дым, окруживший ее, пока ее минотавр исчез в облаке пыли.
Земля под нами задрожала. Я упала рядом с ней, чувствуя себя так, словно выиграла бой, но проиграла войну.
Все, что я любила, было разрушено. Астен и Амон лежали на земле, Ахмос стоял на месте. Пожирательница повернула голову и улыбнулась:
- До встречи, Уасрет.
Преисподняя тряслась, стены вокруг сцены обрушивались, и женщина, забравшая все у меня, исчезла.
28
Воды Осириса
Пыль осела, и я сидела, застыв, на коленях. Шли минуты, а, может, лишь секунды. Я ничего не понимала, пока не ощутила прикосновение руки к плечу.
- Лили?
Я не ответила. Ахмос появился передо мной, склонившись. Я видела, как он щелкает пальцами, но даже не ощутила, как он бьет меня по лицу.
Он попробовал по-другому.
- Тиа?
Я хотела ответить ему, но не могла. Я была в ловушке внутри себя.
- Эшли? – сказал он.
- Да? Я здесь, - ответила я, но голос доносился словно издалека. Он был и моим, и нет.
- Ты должна мне помочь, - сказал он. – Что-то не так с Лили.
Моя голова кивнула.
- С Тией тоже. Они в самом темном месте. Они вернутся?
- Надеюсь. Нам нужно уходить отсюда. Астен и Амон еще живы. Едва. Наша энергия поддерживает их. Надеюсь, что боги смогут их спасти.
- Что мне делать? – спросила Эшли.
- Можешь исцелить их Стелой? Пожирательница осушила меня. Я слишком слаб, чтобы исправить то, что она сделала с ними.
- Прости, милый, - сказал печально мой голос. – Я не могу исцелять без Лили.
Ахмос развернулся, озираясь.
- Хорошо. Тогда тебе нужно пробудить силу нити и увести нас, - Ахмос подхватил Амона и оттащил к брату, а потом опустился на колени и показал рукой, что Эшли нужно быть между ними. Она опустилась на колени перед Ахмосом, коснулась ладонью его щеки. Его серые глаза поднялись, и я видела в них боль, одиночество, страх, затмевающий все, что он потеряет тех, кого любит.
- Не беспокойся о них, - сказала Эшли. – Твои братья будут жить.
- Откуда тебе знать? – спросил он.
- Феи могут знать. А еще у тебя хорошие руки, - сказала она, похлопав его сильное плечо.
Ахмос издал печальный смешок.
- Как это связано со всем этим?
- Волшебное дерево всегда говорило: «Чем выше и сильнее ты достанешь, тем больше людей сможешь укрыть под своими ветвями». И мне кажется, что твоей силы хватит, чтобы защитить многих.
- Надеюсь, ты права, Эшли.
- Обычно феи правы, хотя они не всегда делятся всем, что знают. А теперь, может, покинем эту зловонную яму?
Выдохнув, Ахмос кивнул. Эшли положила ладонь на руку Астена, а другую – на руку Амона.
- Что теперь? – спросила она.
- Закрой глаза и тянись к нити.
Эшли послушалась, и мое тело чуть задрожало, когда ладони Ахмоса обхватили наши плечи. Мы почувствовали слабое натяжение, но этого не хватало.
- Не могу, - выдохнула она. – Не без Лили и Тии.
Меня пронзила вина. Я знала, что должна быть у власти. Но я не чувствовала связь с Амоном, и это заставило меня сжаться в комок на задворках сознания. Нельзя было отдавать власть Эшли, но я не могла участвовать в происходящем. Пожирательница сбежала. И все из-за меня. Амон отдал мне всю оставшуюся силу, и я потратила ее зря. Я не убила ее. Она убежала, и теперь мир был в опасности. Если бы я только смогла понять ее настоящее имя!
- Тиа! Лили! – кричал Ахмос. – Вы нужны нам! Помогите!
Тиа приподнялась и попыталась подтолкнуть меня, но я отвернулась от нее. Без Амона мое сознание было черной дырой, что могла поглотить меня.
- Хассан, - прошептала Тиа. – Думай о Хассане.
Тиа объединилась с Эшли, она показывала фее свою короткую встречу с египтологом. Ветер окружал нас, вздымал пыль. Он превращался в вихрь, окружая тела, и тонкий столб света упал на нас.
- Я вижу нить! – закричала Эшли. – Но этого все еще мало!
- Прости, Лили, - шепнула мне Тиа, и мое сознание двинулось. Я начала осознавать все, и это пронзало меня иглами.
- Нет! – кричала я. – Не могу! Не без Амона!
Тиа и Эшли вонзились в мои мысли, копались в моей голове острыми когтями, отыскивая то, что им было нужно. На поверхность всплыла картинка Хассана. Еще одна, а там и еще одна. Я слышала его голос, видела глаза, ощущала запах пыли от его жилета, когда обнимала его. Свет стал ярче, залил нас и потянул за собой.
И все погрузилось во тьму.
* * *
Огоньки рассекали тени, окружающие нас. Я слышала голоса.
- Они прошли Воды Осириса, направились к Космической реке.
- Три теперь как одно, - прошептал другой голос невнятно. – Они намного важнее, чем можно представить.
- Они еще не едина. Пока что.
Было видно звезды. Они пылали подо мной, двигались без особого курса, но тут я узнала созвездие. Оно было символом. И я его знала.
Восходящее солнце. Символ, которому меня научил Хассан. Садящееся солнце вело к загробному миру, смерти, и если это точно было восходящее солнце, то это был путь наружу.
Он нес жизнь.
Голова закружилась, и я закрыла глаза, дыша носом и пытаясь отогнать тошноту.
- Она будет бесполезна, если эта меланхолия продолжится, - сказала Маат.
Голос, похожий на богиню Нефтиду, предложил:
- Может, если она попрощается…
- Не только она страдает, - напомнил им Анубис.
- Тогда дадим им то, что нужно. Используйте мечтателя, - приказал Осирис.
Гудение заполнило мою голову, и я оказалась во сне.
Астен стоял на краю утеса и смотрел на звезды. Я коснулась ладонью его плеча. Сияние жизни в его теле было таким слабым, что я его едва ощущала.
- Звезды манят, - сказал он тихо. – Так мы представляли в нашем сне.
Повернувшись ко мне, он улыбнулся и прижался лбом к моему лбу.
- Мое самое заветное желание было увидеть тебя снова. Это теперь будет мне сниться, - вздохнув, он добавил. – Я хотел бы, чтобы ты была здесь только для меня, но я знаю, что другой тоже тебе ищет.
Он не успел отвернуться, я коснулась кончиком пальца маленькой ямочки на его подбородке, прижалась к ней губами. Его вкус и запах теперь были мне знакомы. Астен был как саванна, его окутывали звезды. Он был прошлым, настоящим и будущим, и в нем я нашла то, что, как думала, потеряла навеки без моего ведома.
С тихим мяуканьем я отпустила его со слезами на лице. Он вытер слезы большим пальцем и закрыл глаза, его тело замерцало, и он исчез. Вместо руки Астена я теперь держала кого-то другого.
- Амон? – пораженно спросила я.
- Я здесь, юная Лили.
- Настоящий? – спросила я, прижимая к его щеке ладонь.
- Я всегда здесь. Никогда не бросал тебя и никогда не брошу, - заявил он, обнимая меня. – Ты мне веришь?
Глубоко вдохнув, я кивнула, но спросила:
- Почему нас нужно разделять?
Амон взял меня за руку.
- Наши сердца сшиты, Лили. Не забывай. Рука об руку… - он переплел наши пальцы, сжал мою ладонь и приложил к своему сердцу. – Мы рискуем вместе, живем вместе или умрем вместе.
- Я не забуду, - сказала я и обвила руками его шею.
- Хорошо, - прошептал он в мои губы. – Лили?
Я задрожала.
- Да?
- Пообещай, что придешь и найдешь меня во снах.
Судорожно вдохнув, я ответила:
- Всегда. Обещаю.
И он поцеловал меня. Ветер щипал дорожки от слез на щеках, но я не обращала внимания, погрузившись в эмоции, в желание, в мою любовь и его объятия.
Губы Амона страстно двигались поверх моих. Его руки крепко сжимали меня, я не могла дышать, двигаться, но и не хотела. Я грелась в его тепле, прикосновении солнечного света. Жар его любви был так глубоко в моем сердце, что он словно навеки пророс там.
Мы кружились, не размыкая объятий, что были так крепки, что никакая буря не разделила бы нас.
Но вдруг Амона врывали из моих рук.
Я была одна.
Я металась и звала его. Созвездия кружились, ужас заполнил тело, когда я увидела впереди вращающуюся туманность. Она ждала меня, чтобы проглотить целиком.
Космос кружился, звезды ярко мерцали, смотрели на мое падение ледяными взглядами. Я вращалась все быстрее, огни слились в длинные линии, пока я не перестала различать, где верх, а где низ.
Время замедлилось. Застыло, как мигающие звезды.
А потом мягко, как упавшее перо, мое тело опустилось, и я уснула как убитая.
Эпилог
Маяк
Я проснулась, а голова кружилась и мысли путались. Успокаивающий вес одеяла, натянутого до подбородка, был правильным и нет. Меня посетила мысль, что все могло мне присниться. Что не было Тии. И Эшли. Что я просто была в кровати в доме бабушки. Что гудение в голове было шумом сверчков за окном. И что ветерок коснулся кожи из-за открытого окна.
Было все еще темно. Нос защекотал запах бекона. Желудок заурчал.
И тут я услышала голоса:
- Ты ее страж и останешься ее нитью. И обязан наставлять ее на правильный путь. Ты знаешь цену поражения.
- Да, Анубис, - услышала я знакомый голос. – Я понимаю свой долг.
- Хорошо. Найди, что запечатлено в ее сердце. Иначе ее сила будет слабой.
- Да. Но могу я спросить про Сыновей Египта?
- Они в порядке пока что. Они вернулись в загробный мир и на свои роли стражей, - пауза. – Он смирился с судьбой. Защитник Глаза Гора знает, что должен делать, и готов ждать, - говорящий вздохнул. – Теперь только она сможет вернуть их на Землю.
Я услышала скуление собаки.
- И как долго она будет такой?
- Это скрыто от нас. Ее разум – как сквозной камень. Даже Амун-Ра не сможет теперь найти ее, если она захочет скрыться, - пауза. – Это хорошо, обещаю.
- Да.
- Приготовь ее, визирь. Облако тьмы окружает нас. Огненные стрелы врага уже полетели, но остальное в порядке, свет всегда сильнее тьмы. Мы – лишь свечи, что отбрасывают слабый свет на вселенную, но она может стать большим. Если она станет нашим маяком, еще остается надежда.
Благодарности
Я бы хотела поблагодарить нескольких людей за помощь с «Воссозданным». Для начала, хочу упомянуть прекрасных учителей, особенно, по английскому языку, что привили мне любовь к литературе. И одну учительницу в отдельности. Хоть она и недавно оставила этот мир, а никто из одноклассников ее не помнит.
В ее классе было много больших плакатов с греческими богами и богинями, и я весь седьмой класс смотрела на них и думала, какими могут быть их истории. Эта учительница привила мне любовь к мифологии, которую я чувствую по сей день. А за дверью ее класса, где не могли видеть администраторы, был еще один плакат – Том Селлек в плавках. Может, этот плакат тоже на меня немного повлиял.
Как и всегда, я благодарна мужу, который читал каждую написанную главу, а еще маму и сестер, включая невестку Суки, которые помогали мне во всем.
Я никогда не смогу высказать всю благодарность группе, что читает книгу на ранней стадии и все проверяет: Линде, Нилу, Фреду, Лиз и Синди.
Моему агенту Робету Готтлибу, он так сильно поддерживает, что я всем желаю такого знакомого. «Воссозданный» не был бы таким без помощи и понимания моего редактора, Кристы Витолы.
Спасибо всем в «Delacorte Press», включая Беверли Хоровиц и Энджелу Калино, редактора Кэрри Эндрюз и Криса Сандерса за прекрасную обложку.
И моим поклонникам, благодаря которым я могу каждый день гулять с львами, тиграми и единорогами, как во сне, так и наяву. Так приятно создавать эти истории для вас, знать, что они близки и дороги вашим сердцам, как моему.
Единорог и лев
- Может, расскажешь историю единорога и львицы? – спросила я.
«Он не расскажет тебе правды», - проворчала в моей голове Тиа.
- Уверена, ты исправишь там, где он ошибется, - сказала я, пытаясь склонить ее к хорошим мыслям и терпимости.
«Я все же добрый, - сказал Небу. – Я послушаюсь и расскажу то, что ты хочешь, пока ты будешь гладить мою шею. Мне это нравится», - добавил он.
- Заметано.
«Для начала, знай, что это история не единорога и львицы, а единорога и льва».
«Льва и единорога», - исправила Тиа.
- Тшш, - сказала я. – Послушаем.
Золотой жеребец начал:
«Жила когда-то милая дева, принцесса, благословленная богами необыкновенной красотой, очарованием, согревающей сердце добротой и сокрушительной чистотой».
- Почему ее чистота была сокрушительной?
«Я объясню позже. Она была свежей, как роса на лугу, и счастливой, как лучи солнца весной. Каждый мужчина, увидев ее, тут же влюблялся. Она наполняла их мечты теплом, каждый представлял, какой будет их жизнь, если милая дева будет с ним. Она была такой умелой, что каждый, подойдя к ней, сразу желал стать равным ей, но все знали, что только такой же красивый и необыкновенный, как она, может стать ей хорошей парой. Потому она многим разбивала сердца. Их надежда была эфемерной. Многие, что хотели ее себе в жены, не могли и близко подойти к этому уровню идеальности. Они считали ее почти безупречной, склонной выбирать красивых, но желающей проявить добродетель, чтобы они могли убедить ее выбрать мужа в миг страсти. Но ее нельзя было легко завоевать. Когда решили, что пора ей выходить замуж, ее отец, король, искал самого смелого, верного и достойного спутника ей в пару».
Тиа все это время молчала, хотя я знала, что она слушает, проверяя каждое слово Небу.
- Прошу, продолжай, - попросила я.
«Мужчины прибывали издалека. Они были принцами и бедняками. Рыцарями и мошенниками. Слугами и рабами. Их разные статусы, состояния и облики не имели значения, ведь деве было важнее, что у них внутри. Каждого приводили к принцессе, она пожимала руку каждому мужчине, смотрела в глаза и душу. Она никого не поощряла и не прогоняла, но они уходили один за другим, принимая недовольно факт, что она никогда не будет им принадлежать».
- Откуда они знали, что не подходят?
«Когда она смотрела в их сердца, они вздрагивали. Они не могли вынести ее взгляд. Они словно смотрели в лицо богини, раскрывали каждый грех, каждую тайну. Они были недостойны и знали это».
- И что случилось?
«Когда все соискатели ушли, больше никто не приходил, принцесса отчаялась в одиночестве. Он боялась, что не найдется никого для нее, что она будет доживать смертный век одна. Однажды она пошла в лес, погрузила ноги в холодный пруд и встретила там льва. Он тоже потерял надежду быть любимым. Лев подошел и попросил разрешения остаться рядом с ней. Хотя она боялась, она посмотрела в сердце льва и не увидела там жестокости. Видишь ли, лев не был жадным, ревнивым, не упивался своей силой, не был эгоистом. Он был животным, его действия основывались на инстинкте выживания. Она посмотрела в сердце и поняла, что это был спутник, равный ей».
- И что, она повела его домой к папе? – Тиа и Небу рассердились, что я так воспринимаю сказу, что они считали серьезной. – Простите, - извинилась я. – Я не хотела перебивать.
«Когда король встретил дочь у заднего хода со львом, он был удивлен, скажем так. Он не ожидал, что наследником на троне станет лев».
- Погоди. Так лев собирался жениться на ней?
«Да. Король обещал дочь достойному».
Я мысленно спросила Тию:
«Это потому льва называют Королем зверей?».
Она фыркнула:
«Львам не нужно жениться на королевичах, чтобы получить этот титул. Мы – величественные хищники, нам нет равных. Но, может, из-за этой истории люди признали львов такими».
Небу продолжил:
«Дева страдала от одиночества, и ее отец, король, согласился на свадьбу весной. Принцесса и лев провели вместе лето, осень и зиму, но был один минус в помолвке со львом».
- Только один? – улыбнулась я. Тиа мой комментарий не оценила.
«Юная дева привыкла быть окруженной людьми, желающими ее внимания. Когда рядом был лев, жители ее королевства, даже те, что объяснялись ей в верной любви, не рисковали приближаться и злить льва. Он не видел в этом проблемы. Ему нравилось, что она только с ним, хотя он тревожился, видя ее несчастной».
- А где же единорог? – спросила я.
«Он сейчас и появится», - ответил Небу.
«И станет интереснее», - добавила Тиа.
«Лев во многом был равен с принцессой. Кроме одного: принцесса не ела мяса».
- О, - я моргнула. – А почему это важно?
«Она знала, что лев ест мясо, чтобы утолить голод. Он не убивал произвольно. Но это ее все равно тревожило. Она любила всех и не могла выносить знания, что ее избранник убивал невинных существ».
- И что она сделала?
«Она плакала из-за каждого убийства, пока лев не перестал есть. Прошло пару месяцев, и хотя лев пытался есть фрукты и овощи, как она, он ослабел. Никогда еще он не чувствовал такой вялости. Но его любовь была такой большой, что он, чтобы сделать ее счастливой, игнорировал свои инстинкты. Одним вечером они пошли в лес и устроились на пикник с яблоками, морковью и клубникой. Голодный и недовольный лев лежал рядом с любимой девушкой и уснул с ее рукой на своей спине. Пока он спал, она ходила среди деревьев, искала цветы и наткнулась на тайную рощу, пышную и зеленую, которую моли найти лишь невинные сердца. Там жил единорог – великое и благородное существо, тоже благословленное богами».
Тиа мысленно отметила, что закатила глаза.
«Заинтересовавшись человеком, нашедшим его дом, единорог вышел на поляну и увидел красивую девушку, собирающую цветы. Он подошел, и когда она подняла голову, они поняли, что должны быть вместе. Его большое сердце растаяло. Он сразу полюбил все в ней: от ее скромного вида до тепла ее присутствия. Единорогу нравился ее заразительный смех, но больше всего – чистота ее сердца, богатство души. Как и дева, единорог был красив снаружи и внутри. И он тоже мог читать сердца других. Он тоже магией привлекал других, и они от этого желали узнать себя лучше. Его сердце было чистым. Он был достоин. Он был ее идеальной парой. Она тянулась к нему, а он – к ней. Такого чувства у нее не было ни с кем, и это знание разбивало ее сердце. Принцесса весь день была с единорогом, но сказала, что вместе быть они не смогут. Она была помолвлена со львом, и она не могла позволить себе нарушить клятву. Единорог плакал от отчаяния, он знал ее сердце лучше других, он бы никогда не просил ее быть меньшим, чем она была. Он положил голову на ее колени, решив украсть побольше времени вместе. Она ушла, когда село солнце, сказала, что больше не будет его искать. Он принял это, хотя сердце разбилось от этого. Он ждал, шли дни, но принцесса была верна своему слову и не вернулась в тайную рощу единорога. Он пытался убедить себя, что все кончено. Что их любовь была несерьезной, вспышкой, что быстро погасла. Хоть он и знал, что врет себе. Он очень любил деву, разлука причиняла невероятную боль, пытку. Он пробрался в мир людей, чтобы хоть раз взглянуть на нее. Когда он сделал это, то увидел, что она была подавлена, как и он. Что они должны быть вместе».
«Это ты так думаешь!» - прошипела Тиа, хотя единорог не лез в ее мысли.
Небу заговорил:
«У единорога была магия, она собиралась в аликорне, роге на его лбу».
- Но у тебя его нет.
«Верно. Теперь ты узнаешь, почему. Единорог был в отчаянии, он сделал то, чего не делали другие единороги».
«Обманул льва!» - закричала в моей голове Тиа.
«Он пожертвовал силой, чтобы предложить льву дар».
«Ложь! Не было дара. Льва обманули!» - восклицала Тиа.
- Тиа, тише, - сказала я.
«Из-за это части львы и единороги спорят, - объяснил Небу. – Она расскажет тебе свою версию. Дар, - продолжил он, - что лев приписал к хитрому поведению единорога, был тайником его силы, его аликорном».
- Зачем он предложил рог льву?
«Он встретил льва и рассказал правду: что он полюбил ту же деву, что и лев, что ему не нравилось видеть ее несчастной. Он рассказал льву, что в его аликорне великая сила, что если лев заберет его, то сможет им изменить тело, чтобы есть каши, фрукты и овощи, как принцесса, но получать энергию. То есть, он снова вернул бы силы».
- Почему тогда Тиа считает это обманом?
«Из-за того, что было дальше. Единорог не мог убрать рог сам, он опустился, а лев, желая остаться с любимой, прыгнул на единорога и когтями срезал рог. Но рог потерял силу, а единорог стал слабым, почти как смертный конь».
- Не сработало? Лев не стал сильным?
«О, лев снова стал сильным, но не в том дело, ведь он намеренно причинил вред другому существу для своей выгоды. Когда лев отнес отломанный рог принцессе и положил у ее ног, она горько заплакала, ведь теперь ее избранник был для нее потерян. Его сердце уже не было чистым. Лев в отчаянии закричал, что его обманули, что он поступил так, только чтобы быть с ней. Искалеченный единорог пришел к деве, спросил, смогут ли они быть вместе, ведь так этого хотели. Хотя она любила единорога, не чувствовала жестокости в его сердце…».
«Ха!» - сказала Тиа.
«… дева замешкалась. Лев настаивал, что единорог обманул его, он попросил помощи у богов. Суд выслушал дело и решил, что оба существа действовали эгоистично, оба будут наказаны. Милая дева плакала, ее нежное сердце не могло выдержать наказания для тех, кого она любила. Она подняла сломанный аликорн и вонзила в свое сердце. Когда она умерла, льву и единорогу уже было все равно, что будет с ними. Они хотели воссоединиться с девой, которую любили, в Загробном мире.
Суд злился, что любовь получила ужасный конец, и не исполнил их желание. Решили, что все львы будут изгнаны в мир людей. Чтобы преподать им урок, они будут всегда враждовать со смертными. Умершие львы никогда не поднимутся в загробный мир, так лев никогда не увидит снова свою любимую. А всем единорогам запретили показываться смертным. Некоторые нарушали закон, но с этим быстро разбирались. Единорогов наделили даром или проклятием, как посмотреть, бессмертия. Мы никогда не попадем в Загробный мир, он не увидит принцессу снова, хотя его любовь была инстиннее любой, что когда-либо была или будет на Земле. Ведь она родилась в чистом сердце».
«О, позвольте», - пробормотала Тиа.
Я не слушала ее, Небу продолжал:
«Великая любовь единорога к прекрасной принцессе не умерла, она постоянно пытается переродиться. Потому единороги сложно сопротивляются всем, у кого невинные сердца, они напоминают им об утраченной деве. Чтобы единорог помнил урок суда, забрали все аликорны. Силу забрали так, что ничего не осталось, даже остатков. Говорили, что если единорог сделает что-то бескорыстно, то он получит свой аликорн, но пока ни у кого не получилось».
Теперь я понимала, почему единороги и львы не доверяли друг другу. Это было трагично. Ужасная судьба для всех. Я нашла того, с кем говорило мое сердце, и теперь понимала боль разлуки. Я бы сделала все, лишь бы снова быть рядом с Амоном.
Наконец, я сказала:
- Простите. Мне так жаль вас обоих. Вы так много потеряли.
«Боль со временем притупляется, но я боюсь, то мое сердце никогда не восстановится», - сказал Небу.
- Погоди. Хочешь сказать… что это был ты? Это была твоя история? Ты полюбил принцессу?
«Это что-то меняет?».
- Но… ты отец. У тебя есть дети.
«Не в том смысле, как ты думаешь. Единороги не рождаются. Нас создают. Просто я самый старший в моем виде. И молодые зовут меня Отцом».
«Тиа? – подумала я. – Думаешь, это он? Тот, кто любил ее?».
«Если это он, - тихо сказала она, - то его душа проклята навеки. Я бы такого не пожелала худшему врагу».
Последние комментарии
9 часов 14 минут назад
13 часов 22 минут назад
13 часов 39 минут назад
13 часов 59 минут назад
16 часов 41 минут назад
1 день 4 минут назад