Холодное сердце (другой перевод) [Вильгельм Гауф] (fb2) читать постранично, страница - 17


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

ремесло, а твои соседи будут любить и уважать тебя больше, чем если бы у тебя было десять бочек золота.

Сказав это, Стекляшничек простился с ними. Они восхвалили и благословили его и пошли домой. Роскошного дома богатого Петера как не бывало. Молния подожгла его и сожгла со всем добром. Но до отцовской хижины было недалеко. Туда они и направились, и эта большая потеря их не огорчила.

Но каково было их удивление, когда они подошли к хижине! Она превратилась в отличный крестьянский дом, и все в нем было просто, но добротно и опрятно.

— Это сделал добрый Стекляшничек! — воскликнул Петер.

— Как славно! — сказала Лизбет. — Здесь гораздо уютнее, чем в большом доме со множеством батраков.

С этих пор Петер Мунк стал прилежным и честным человеком. Он был доволен тем, что имел, делал, не унывая, свое дело и в конце концов собственными силами добился достатка и снискал уважение и любовь во всем Шварцвальде. Он больше не ссорился с Лизбет, чтил свою мать и подавал бедным, стучавшимся в его дверь. Когда через некоторое время Лизбет родила славного мальчугана, Петер пошел на известный пригорок и произнес свое заклинание. Но Стекляшничек не вышел к нему.

— Господин кладохранитель, — крикнул он громко, — выслушайте меня, пожалуйста! Я ведь ничего не прошу, кроме одного: будьте крестным отцом моему сыночку!

Но ответа не было. Только ветерок прошумел в елях и сбросил в траву несколько шишек.

— Ну что ж, возьму это на память, раз вы не хотите показываться! воскликнул Петер, сунул шишки в карман и пошел домой. Но когда он дома снял воскресную куртку и его мать вывернула карманы, перед тем как уложить куртку в сундук, оттуда выпали четыре тяжелых столбика в обертке, а когда их развернули, там оказались славные, новехонькие баденские талеры, и среди них ни одного фальшивого. То был подарок лесовичка своему крестнику, маленькому Петеру.

Так и жили они тихо и мирно, и, уже поседев, Петер Мунк все не переставал говорить: «Лучше довольствоваться малым, чем иметь золото и всякое добро, но при этом холодное сердце».