Оценку не ставлю, но начало туповатое. ГГ пробило на чаёк и думать ГГ пока не в может. Потом запой. Идет тупой набор звуков и действий. То что у нормального человека на анализ обстановки тратится секунды или на минуты, тут полный ноль. ГГ только понял, что он обрезанный еврей. Дальше идет пустой трёп. ГГ всего боится и это основная тема. ГГ признал в себе опального и застреленного писателя, позже оправданного. В основном идёт
Господи)))
Вы когда воруете чужие книги с АТ: https://author.today/work/234524, вы хотя бы жанр указывайте правильный и прологи не удаляйте.
(Заходите к автору оригинала в профиль, раз понравилось!)
Какое же это фентези, или это эпоха возрождения в постапокалиптическом мире? -)
(Спасибо неизвестному за пиар, советую ознакомиться с автором оригинала по ссылке)
Ещё раз спасибо за бесплатный пиар! Жаль вы не всё произведение публикуете х)
Все четыре книги за пару дней "ушли". Но, строго любителям ЛитАниме (кароч, любителям фанфиков В0) ). Не подкачал, Антон Романович, с "чувством, толком, расстановкой" сделал. Осталось только проду ждать, да...
А между тем время бежит вприпрыжку Напрасно раздается извечный отчаянный крик: «Остановись, мгновенье, ты прекрасно!». Еще не зафиксирован ни один случай, когда бы мгновение остановилось.
Кстати, о мгновениях.
«Я помню чудное мгновенье…» — вспоминал А. С. Пушкин. Всего только одно. А у Юлиана Семенова сразу целых «Семнадцать мгновений весны». На этом примере ясно видно, как зачастую мы оставляем классику далеко позади.
— Удивительно, до чего быстро летит время! — громогласно удивлялся Корней Чуковский. — Подхожу к даче, вижу на дереве, прямо на ветке, качается девочка Леночка. Я говорю: «Леночка, не качайся на ветке, она же обломится, ты ушибешься, вот рядом чудные качели, качайся на них». Она отвечает: «Хорошо, Корней Иванович, я буду качаться на качелях»… Спустя какое-то время опять прохожу мимо и вижу — девочка Леночка опять качается на ветке. Я начинаю сердиться: «Леночка, ты же мне обещала, что будешь качаться на качелях». А она «Корней Иванович. я не Леночка, мою маму зовут Леночка…» Оказывается, за эта время девочка Леночка, которая качалась на ветке, выросла, вышла замуж, родила девочку, похожую на себя, и уже дочка качается на ветке. А я-то не заметил…
И правда, читатель, разве не кажется, что совсем недавно мы сидели за новогодним столом и провозглашали тосты: «Не только за исполнение, но за перевыполнение желаний!» И вот теперь снова… Бьют часы, как сказал Гаврила Романович Державин,—
Глагол времен! Металла звон….
и мы снова спешим к новогоднему столу.
Есть что-то на редкость демократическое в самой идее встречи Нового года. Нельзя вообразить, что Дед Мороз сначала зашел, скажем, к начальнику главка, а уж потом посетил рядовых сотрудников.
Тут невозможны приписки: нельзя себе представить, чтобы одному по знакомству начислили сразу полтора или два Новых года, а другому только один. А третьему бы вообще в Новом годе отказали.
Новый год — единовременная ссуда, начисляемая всем и сразу, без опозданий, без исключений.
При всей демократичности и гласности Нового года есть в нем своя справедливая строгость и даже бесповоротность. Иной из сил выбивается — авралит, сверхурочничает, штурмовщинствует. Все ему кажется, что именно в последнюю декаду декабря удастся выполнить годовую программу, избежать недоперевыполнения. Но бьют куранты, металла звон…
На Новый год задумывают желания. Чего бы никак не хотелось видеть в новом литературном году и с чем. наоборот, очень приятно было бы встретиться? Есть малопривлекательные фигуры, мелькающие на фоне редакций журналов, газет, альманахов, издательств. Как было бы хорошо, если бы их можно было пометить старым годом и забыть в новом!
Фигура первая: писатель, у которого есть все — кроме таланте. И текст у него рождается, как выразился Михаил Зощенко, маловысокохудожественный. Критика этого старательно не замечает. Пишет о несовершенстве художественной формы. Как будто посиди он подольше, добился бы полного совершенства.
Как-то в компании, где был тот же Корней Иванович, одна восторженная дама стала беспричинно и немотивированно расхваливать такого писателя. Она даже воскликнула: «Поэт милостью божьей!»
Корней Иванович поправил:
— Поэт… не милостью, а милостынью божьей.
Фигура вторая: материально озабоченный. Мыслит не образами, а получками и авансами. Самые заветные слова для этого мастера слова: «Сумма прописью». Самая точная рифма: «литература — купюра». Михаил Светлов дал свое определение — что такое хапуга: «Его посылают к такой-то матери, а он требует командировочных».
Фигура третья: неутомимый хлопотуг Если тот был сутяга, этот — суетяга, от слова «суета». Маршак так отозвался о подобном типе, который только и старается быть у всех на виду: «Бывает, когда в пруду стоячая вода, несколько дней видна одна и та же арбузная корка».
Я знавал одного такого «суетилу». Неуемно и неустанно перебегая с одного заседания на другое, он при встрече как-то особенно жмурился, широко разводил руками и улыбался — недоуменно и блаженно:
— Когда писать?
Ему исполнилось 60 лет, и по заведенному обычаю было решено провести его авторский вечер и выставить на стенде его книги. Когда стали готовить юбилейный стенд, выяснилось, что у этого труженика пера нет трудов. Тогда сотрудница, отвечавшая за его вечер, позвонила ему и дипломатично спросила:
— На вечере мы хотим устроить стенд ваших книг. Скажите, какие труды вы сами хотели бы на нем видеть?
Пауза, после чего он произнес:
— Товарищи, а не будет ли это нескромным?
Полная противоположность труженика без трудов — графоман. Это, наоборот, труды без труженика. Среди набросков у Лермонтова есть такая запись:
Последние комментарии
1 час 12 минут назад
3 часов 45 минут назад
4 часов 14 минут назад
4 часов 20 минут назад
5 часов 56 минут назад
7 часов 23 минут назад