Обманутая (ЛП) [Джейкоб Ченс] (fb2) читать онлайн

«Обманутая»

Джейкоб Ченс

Серия «Без названия» №2

Аннотация:

Она не была частью моего первоначального плана мести, но один взгляд на нее, и я был

заворожен. В течение многих недель я следовал за ней, наблюдая за ее привычками. Я

много раз бывал в ее квартире, изучая о ней все, что мог найти. Она стала навязчивой

идеей, и я сделаю все, что нужно, что бы сделать ее своей.

Это всего лишь вопрос времени, прежде чем заполучу ее в том месте, где я хочу ее ... на

коленях и в моей власти. Скоро между нами не будет секретов.

***

Переводчик – Наталья Лобода

Редактура/вычитка – Анна Бродова

Перевод выполнен для группы - https://vk.com/beautiful_translation

Пролог

Зак

Десять лет назад

Рыдания заполняют тишину комнаты.

– Папа, оставь маму в покое, – кричу я, надавливая на его грудь и толкая его назад

на пару шагов. Как упрямый питбуль, после того как пожевал игрушку – этот ублюдок

просто продолжает напирать.

Каждый раз он толкает еще сильнее, и наконец-то пробирается мимо меня.

Захватывая предплечье мамы в свой мясистый кулак, он впивается пальцами глубоко в ее

кожу, и использует свою другую руку, чтобы блокировать меня.

Крики из-за боли и страха, провоцируемые им, смешиваются с вонючим запахом

алкоголя, исходящим от его тела. Его рука тянется к ее шее, сжимая под подбородком.

Визг, пронзающий мои уши, прекращается, когда он сжимает сильнее.

Ее лицо меняет цвет.

Красный. Затем фиолетовый. И, наконец-то, сменяется необычным оттенком

синего. Синий всегда был моим любимым цветом, но не могу сказать, что когда-либо

раньше видел именно этот оттенок. Это цвет печали и океана слез моей матери, который

был выплакан из-за этого засранца.

Все происходит быстро. Ее глаза широко открываются и выпячиваются, когда

увеличивается давление его пальцев.

Она не может дышать, а я парализовано стою позади него, наблюдая за тем, что

происходит.

Ошеломленный моментом, я пялюсь. Ее глаза направлены на меня, ее любовь

сияет сквозь испытываемую ею агонию. Ужас и мольба в ее глазах угасают, сменяясь

принятием.

Она знает, что на этот раз умрет.

Слезы неконтролируемо текут по ее щекам, а меня омывает чувство облегчения.

Это последний раз. Он больше никогда не заставит ее плакать.

Глава 1

Зак

Сентябрь

Я не могу дождаться, когда застану этого ублюдка врасплох. Он и не узнает, кто

его ударил.

Час поздний. Сейчас они должны спать. Стоя перед дверью в квартиру Дженни, я

осторожно взламываю замок. Уверен, что они будут спать, не смотря на слабый звук,

который издает отмычка. Я улыбаюсь, когда замок открывается.

Неуверенно хватаясь за ручку, я начинаю поворачивать ее вправо. Слабый звук по

ту сторону двери заставляет меня сделать паузу.

Я никогда не игнорирую свои инстинкты и не разубеждаю себя в том, что они мне

говорят. Когда вы растете с жестоким отцом, похожим на моего, то учитесь слышать

лучше, чем большинство людей. Вещи, которые пугали меня ночью в моем доме, были

страшнее, чем вы могли бы себе представить.

Кайл стоит с другой стороны двери; я знаю это с предельной уверенностью. Я

глубоко дышу, чтобы успокоить адреналин, бегущий по моим венам.

Моя сила в знании, что я хочу и готов сделать все, что нужно, чтобы выйти из

этого боя победителем.

После момента полнейшей тишины внутри квартиры, я поворачиваю ручку и

быстро открываю дверь. Лезвие ножа в моей руке отражает свет из коридора.

Он бросается вперед, ударяя меня в грудь и подбородок своими кулаками. Я

делаю три неустойчивых шага назад от квартиры и делаю взмах ножом вдоль его тела,

когда спотыкаюсь из-за силы его ударов. Я улыбаюсь, когда чувствую, как лезвие

надрезает поверхность его живота.

Ублюдок. Должно быть, он слышал, как я взламывал замок.

Не могу дождаться, когда его убью. Но поверхностная рана его вообще не

замедляет.

Я все еще удерживаю равновесие, когда Кайл движется вперед, снова ударяя меня

в грудь и лицо. Он заставляет меня отступать дальше в коридор. Я не могу восстановить

равновесие достаточно быстро, а он захватывает руку с ножом рукой. Левой рукой он

обхватывает мою, затем вращает ее в обратную сторону, с треском поворачивая внутрь мое

запястье, заставляя выронить нож на пол. Бля. Я теряю терпение. Я не могу ничего

наверстать. Он всегда на один шаг впереди меня.

Он каблуком отпихивает нож через весь коридор; затем резким приемом ноги,

выворачивает мою правую ногу. Я сразу же падаю лицом на ковер. Мгновенно реагирую,

откатываясь в сторону, пока он пытается ударить меня в лицо.

Я вскакиваю на ноги так же быстро, как он отправил меня вниз, и мы медленно

движемся в узком кругу, каждый из нас ищет место, где другой открыт. Я поддерживаю

свое запястье и тяжело дышу из-за боли и усталости. Этот бой проходит не так, как я

планировал.

Мой план: приблизится к спящим жертвам и не встретить никакого сопротивления

– уже не сработал.

Я в отчаянии делаю выпад вперед, пытаясь нанести удар с захватом ног

противника, Кайл скользит назад и оказывается вне досягаемости. Он устремляет свой

локоть вниз, прямо в основание моей шеи. Я дезориентирован, падаю на четвереньки и

кричу, когда он с размаху наступает на мою лодыжку, выворачивая ее в сторону. Я знаю,

был нанесен серьезный ущерб.

Он пинает меня прямо в лицо, в то время как я лежу на боку, схватившись за свою

лодыжку.

Неожиданно в дверях появляется Дженни. Сначала она в шоке осознает

происходящее. Как только она меня узнает, то несется в моем направлении. Кайл быстро

вскакивает между нами, чтобы остановить ее от вступления в бой.

– Черт побери, Дженни. Возвращайся обратно. Закрой дверь и вызывай полицию,

– кричит на нее Кайл, неся ее обратно внутрь. Она борется, пытаясь добраться до меня

через его плечо.

Он бросает ее в дверной проем. Ее глаза широко открыты, смотря на меня через

его плечо, когда я спокойно подхожу.

– Кайл, – выкрикивает она слишком поздно.

Я использую преимущество того, что он отвлечен, опуская свое плечо и ныряя

вперед. Бью его в поясницу и резко пихаю в стену рядом с дверью.

К тому времени, как он восстанавливается, я нахожусь в дверном проеме, сжимая

волосы Дженни в одной руке, а нож – в другой.

Из-за сильной боли, меня омывают волны тошноты. Лишь благодаря силе воли, я

могу стоять на своей поврежденной лодыжке, в то время как Дженни борется, но не так,

что бы я не смог с ней справиться.

Она изо всех сил пытается освободиться, стараясь выцарапать мне глаза, и в

процессе, оставляет борозды в моей плоти.

Мне надоела эта зараза, и если причинить ей боль – это лучший способ мщения,

то пусть так и будет.

Трое могут хранить секрет в том случае, если двое из них мертвы.

Я поднимаю нож над головой, собираясь замахнуться на Дженни, когда подходит

Кайл. Хватая мою раненую руку, он вынуждает меня, ее отпустить. Она падает на пол. Он

использует инерцию от того, что я покачнулся, чтобы похоронить в моем животе нож до

самой рукояти.

От удара я отшатнулся к лестнице. Я пытаюсь говорить, но не могу вымолвить ни

слова. Вид ножа похороненного в моих кишках кажется нереальным. Деревянная ручка

кажется прохладной и гладкой под моими пальцами, когда в моем мозгу мчатся

бессвязные мысли, а мое тело пытается компенсировать травмы.

Боль мучительна.

Я едва могу дышать.

Мое сердце бьется быстрее, чем когда-либо.

Из уголка моего рта сочится кровь, теплая и с металлическим привкусом. Я в

неверии смотрю на Кайла, который приближается и ударяет меня в грудь.

Я падаю спиной на лестницу и скатываюсь вниз по ступеням. Все происходит как

в замедленной съемке. Каждый треск и удар моего тела, приглушен в моем мозге. И когда

я, наконец приземляюсь, мое разбитое тело искривляется в неестественном положении.

Мои веки такие чертовски тяжелые. Сквозь щели, я вижу, что он наблюдает и

ждет движения. Я умнее, этого. Я лежу абсолютно неподвижно.

Дженни с рыданием подходит к нему. Он обнимает ее.

Бедная маленькая Дженни. Почувствуй нож в своих кишках.

– Он мертв? – спрашивает она, ее голос приглушен из-за того, что она лицом

прижата к его, забрызганной кровью, груди. Ее тонкие руки цепляются за него, словно

никогда не собираются его отпускать.

– Да. Я не думаю, что можно пережить ножевое ранение в брюшную полость.

Глупый ход. Ему не стоит быть настолько глупым, чтобы недооценивать меня.

Я жду, когда они уходят из виду, идя обратно в безопасность квартиры Дженни,

прежде чем делаю движение.

Один фут, два фута... лужи крови вокруг меня, я оставляю за собой след на

бетонном полу, когда медленно ползу. Три фута, четыре фута... бля. Смерть – это не

вариант. Пять футов, шесть футов... хватаясь за край стены, неустойчиво поднимаюсь на

ноги.

Жгучая боль в моем желудке заставляет меня задыхаться.

Я достаю свой мобильный телефон из кармана и отправляю смс старому другу.

Он в мгновение ока окажет мне помощь.

Лишь на желании и стремлении, добиться того, чтобы Кайл МакКензи умер от

моей руки, мне удается забраться в служебный лифт.

Так много крови. Она просачивается сквозь ладонь. Оставляя ярко-красное пятно,

я нажимаю на кнопку, чтобы доехать до нижнего уровня гаража, и пытаюсь отдышаться.

Это бесполезно.

Дерьмо, так холодно. По крайней мере, кровь, выплескивающаяся из моей раны –

теплая.

Я знаю, что у меня первый уровень шока, мое тело отключается из-за потери

крови.

Когда двери лифта открываются, я осторожно двигаюсь по коридору, пока не

дохожу до заднего выхода. Прижимаясь своей головой к холодной стали, даю себе

мгновение отдыха – знаю, что у меня слишком мало времени.

Когда я нажимаю на металлическую дверь, открывая ее, Энтони, мой старый

друг, уже меня ждет. Мы знаем друг друга с тех пор, как я переехал в Нью-Йорк восемь

лет назад.

Я познакомился с ним однажды ночью в баре, и мы поладили. Я узнал, что он

связан с мафией, и очень глубоко. Если мне что-нибудь нужно, то Энтони об этом

позаботится. И я имею в виду все, что угодно.

Может, мне следовало его нанять, чтобы убить Кайла. Чтоб его! Я достану

его в следующий раз.

– Черт, чувак. Ты облажался по всем параметрам, – говорит он, констатируя

очевидное.

– Мне нужно... что бы ты... сделал... мне... одолжение, – я борюсь за каждый вздох

и каждое слово, которое говорю, – уничтожь... любой ... мой... след.

Глаза Энтони резко смотрят мне в глаза.

– Считай, что это сделано, брат.

Я не отвечаю. Все мое внимание сосредоточено на каждом вдохе, засасывающем

воздух в мои легкие, и на том, что бы выжить, чтобы добиться возмездия. Он

перекидывает мою руку себе на плечо и помогает мне подойти к своей машине.

Оказавшись внутри, я откидываю назад свою голову и закрываю глаза. Пять минут спустя,

мы уже находимся у задней двери хирургической клиники.

Связь с мафией имеет свои привилегии. В том числе получение медицинской

помощи от врачей, которые должны услугу твоему другу. Перчатки с хлопком одеваются,

раздаются приказы, и меня катят на носилках в операционную, вдоль абсолютно белого

коридора.

И спасибо аду, я выживу, чтобы увидеть еще один день.

Глава 2

Лана

Сентябрь

Мое зрение размывается, от бесконечного всматривания на экран компьютера. Не

так легко найти нужного Джона Смита. Это имя часто встречающееся. Более двух тысяч

Джонов Смитов живут только лишь в шести штатах Новой Англии. Бросив быстрый

взгляд на часы, я понимаю, что занимаюсь этим уже четыре часа. Время перерыва на ленч.

Отодвигая свой стул, я встаю, хватая кошелек и мобильный телефон.

Моя обувь бесшумна на ковре в коридоре, пока я направляюсь в сторону входа в

приемную. Сегодня я одна в офисе. Кайл, один из моих боссов, сейчас в Нью-Йорке со

своей девушкой Дженни, а у Дерека, другого моего босса, на сегодняшнее утро назначено

несколько встреч вне офиса.

Открывая стеклянную дверь офисного здания, я выхожу в один из последних

Бостонских сентябрьских дней. Температура умеренная и нет солнца, идеальная погода

для того, чтобы пройтись пешком к моей любимой пиццерии.

Неторопливо прогуливаясь по тротуару, и осматривая уличные витрины, я

вздрагиваю от звонка своего телефона. Вытащив его из кармана, улыбаюсь, когда вижу

имя младшей сестры моего босса Кайла. Она, одна из немногих друзей, которые у меня

появились с тех пор, как несколько месяцев назад я сюда переехала.

– Привет, Кенна.

– Лана, – всхлипывает она.

– Кенна, что случилось? – спрашиваю я. Мои шаги замедляются, а затем я

застываю посередине тротуара.

– С Дженни случилось ужасное. Какой-то псих подмешал наркотик в ее вино, и

когда она была без сознания ее раздел, – она делает паузу и ее рыдания утихают. – Он снял

видео о том, как мастурбировал над ней, и послал это видео ей и Кайлу.

– О, Боже мой, – задыхаюсь я, прикрывая рукой свой рот. – Она в порядке?

– Да, но это еще не все, – вздыхает Кенна. – Этот парень вломился в ее квартиру

посреди ночи и напал на Кайла. Это был кто-то, с кем работала Дженни. Хуже всего то,

что этого человека она считала своим другом.

Мои глаза широко открываются.

– О, Боже мой, – я шепчу. – Кайл пострадал?

– Нет, они боролись, и Кайл всадил этому парню в живот его же собственный нож.

Я задыхаюсь, в шоке от того, что кто-то захотел навредить Кайлу и Дженни, и

благодарна, что они оба в порядке.

– Они нашли его тело.

– Что ты имеешь в виду? – прерываю ее я.

– Он исчез до того, как появилась полиция, но Кайл сказал, что сегодня ему

позвонили из Полицейского департамента Нью-Йорка, сообщив о том, что они нашли

злоумышленника недалеко от квартиры Дженни. Я предполагаю, что он не мог долго

прожить с серьезной раной в животе и потеряв большое количество крови.

– Я так рада, что они оба в порядке, – я снова начинаю медленно идти по тротуару.

– Не знаю, что бы я делала, если бы Кайл пострадал, – плакала Кенна.

Мое сердце болит за нее. Кайл и Кенна потеряли своих родителей десять лет

назад в аварии, произошедшей из-за нетрезвого водителя. В то время Кенне было всего

пятнадцать лет. После их смерти, ее растил Кайл и, как следствие, они намного ближе друг

другу, чем большинство братьев и сестер.

– О, Кенна, он ведь в порядке. Все будет хорошо, – успокаиваю ее я. – Кайл

сильный. Он так много преодолел, и в этом случае все будет также. Тебе не о чем

беспокоиться. Он позаботится о Дженни.

– Я знаю. Я просто ненавижу то, что на них столько навалилось. Я хочу, что бы у

них наконец-то стало все хорошо.

Звуковой сигнал извещает о том, что мне звонят по другой линии.

– Кенна у меня еще один звонок, но, пожалуйста, обращайся, если тебе что-нибудь

нужно, даже если просто поговорить, о´кей?

– О´кей, до встречи, – отвечает Кенна. Я переключаюсь на другую линию.

– Привет, мама.

– Моя девочка. Как ты, дорогая? – я слышу беспокойство в ее голосе. Меня

расстраивает то, что она так сильно обо мне беспокоится.

– У меня все в порядке. Тебе не о чем беспокоиться.

– Лана, это то, из чего состоит день матерей – мы беспокоимся.

– Я знаю, но я в порядке. Я люблю Бостон и друзей, которые у меня появились.

Моя работа в «К.Д. Инвстигейшнс» – удивительная. Кайл с Дереком, должно быть, самые

лучшие боссы.

– Они одиноки? – невинно спрашивает она.

Я закатываю глаза.

– У Кайла есть подруга, Дженни. Они до смешного влюблены друг в друга, –

улыбаюсь я, а затем хмурюсь, когда думаю о том, с чем им сегодня пришлось столкнуться.

– Дерек холост, но у него что-то есть к сестре Кайла, Кенне. Пока никто не замечает, что

между ними летят искры, но я это ясно вижу.

– Ну, ты всегда была хороша в том, что бы наблюдать за другими.

– И что это означает?

– Ничего дорогая, просто констатирую факт. Ты с кем-нибудь встречаешься? – она

резко меняет тему.

Я хмурюсь из-за этого вопроса.

– Нет, мама, не встречаюсь. Я не знаю, почему ты спрашиваешь меня об этом

каждый раз, когда мы разговариваем. Неужели ты думаешь, что в течение двух дней с

момента нашего последнего разговора, я встретила кого-то, и мы начали встречаться?

– Я просто хочу, чтобы ты была счастлива.

Я закатываю глаза.

– Если бы ты хотела, что бы я была счастлива, то прекратила бы меня донимать.

Сейчас я должна идти. Люблю тебя.

– Лана я...

Я завершаю звонок, прежде чем она договаривает.

Когда до нее дойдет, что я вешаю трубку каждый раз, когда она поднимает этот

вопрос. В любом случае, почему это имеет для нее такое большое значение?

Я не готова ни с кем встречаться. Я все еще пытаюсь покончить со своим бывшим

парнем, Кристофером.

Глава 3

Зак

Начало декабря

– Я помогу, – я держу дверь для Ланы, и когда она проходит мимо, то наклоняюсь

вперед, вдыхая ее запах, а затем следую за ней. Как только мы оказываемся в холле здания,

она тормозит.

– Спасибо. Я не представляла, как смогу открыть дверь со всем этим, – говорит

она, пока ее подбородок лежит на двух бумажных пакетах из бакалеи в ее руках.

– Я – Закари, но ты можешь звать меня Зак, я только что переехал в свободную

квартиру на втором этаже.

Она улыбается мне, а мое сердце колотится.

– Привет, приятно познакомиться с тобой, Зак. Я – Лана и, видимо, мы соседи. Ты

заехал в квартиру, расположенную рядом с моей.

Я ей ухмыляюсь. Я уже знаю твое имя, драгоценная девочка.

Я никогда раньше не был так близко к ней. Моя одержимость ею, началась шесть

недель назад, когда вечером я следил в клубе «Quake» за ее подругой Кенной МакКензи.

Согласно плану, я преследовал ее, чтобы заставить ее старшего брата Кайла, заплатить за

причастность к смерти моего отца. Все пошло не так, как я предполагал.

С первого взгляда на Лану, великолепную рыжеволосую девушку, я перешел от

одержимости местью к одержимости похотью.

Всю ночь я наблюдал за ней, вместо того, чтобы наблюдать за Кенной.

Наблюдал, как она откидывает назад свою голову, когда смеется, и за ее рыжими

волосами, спадающими на плечи.

Наблюдал за ее язычком, медленно путешествующим по ободку стакана с

«Маргаритой», слизывающим соль.

Наблюдал за ее бедрами, чувственно покачивающимися под медленную музыку, и

вертящимися под быстрый ритм.

Я наблюдал за ней всю ночь; смотрел на нее, не обращающую внимания на меня, и

пообещал себе, что не пройдет много времени, прежде чем мы встретимся.

Лана. Даже ее имя звучит сексуально.

Что в ней отличается от других, я не понимаю. Моя реакция на нее – это то, что

раньше со мной никогда не случалось.

Я влюблен в нее уже несколько недель.

Я много раз был в ее квартире, ел ее пищу и представлял себе, каково это – быть с

ней.

Я должен ее иметь. Я должен обладать ею. Мне нужно, ей владеть; пока не будет

достигнута конечная цель. Пока завершающая фаза моей игры не станет реальностью ...

Я собираюсь заставить ее влюбиться в меня.

Наблюдать за каждым ее движением издалека – захватывающе. Но ничто не

может сравниться с тем, что бы быть достаточно близко, чтобы почувствовать

экзотический аромат ее духов. Я никогда раньше не чувствовал такого, по отношению к

женщине.

Почему она влияет на меня таким образом?

– Рад с тобой познакомиться, Лана. Давай я это донесу, – беру у нее один из

пакетов, а второй она сама передает без возражений.

Хорошая девочка.

Люблю ее повиновение.

Мои глаза встречаются с ее большими и зелеными. Интересно, находит ли она

меня привлекательным. Большинство женщин думают именно так.

Надеюсь, что и она.

Ее кожа такая светлая, что крошечные веснушки на ее великолепном носе и вдоль

ее розовых щек выглядят, будто посыпанные корицей.

Мой рот наполняется слюной. Хочу попробовать каждую. Интересно, какая она на

вкус.

Будет она пряной или сладкой?

Не могу дождаться, когда это узнаю.

Мне нужно знать.

Я следую за ней по столетней изогнутой лестнице, мои глаза очарованы ее

миниатюрным телом, находящимся передо мной. Ее ноги длинные и худые в облегающих

голубых джинсах, они заканчиваются хорошенькой задницей.

Она одета в светло-розовую толстовку, а ее рыжие волосы закручены в небрежный

пучок на затылке.

Задняя часть ее шеи открыта, искушая меня, взывая к моим губам, чтобы они

прижались к мягкой коже; к языку, чтобы он ласкал ее; к моим зубам, чтобы они

прикусили изгиб, где шея переходит в плечо.

У нее легкий шаг, когда она неторопливо бежит вверх по лестнице. Она ждет,

меня, когда достигает верхней ступеньки, и мы по-прежнему рядом друг с другом, на всем

пути по широкому, покрытому ковром коридору. Я представляю, что мы пара, идущая

домой из продуктового магазина и готовящаяся приготовить изысканный ужин.

Скоро мы все будем делать вместе.

Она проворачивает ключ в замке и поворачивает ручку. Петли скрипят, когда

толстая деревянная дверь широко открывается для того, что бы я прошел. В тот момент,

когда я делаю первый шаг внутрь ее квартиры, меня охватывает чувство, словно я

вернулся домой. Я был в ее квартире бесчисленное количество раз, пока ее не было дома.

Я просто эксперт по вскрытию замков, и с ее замком у меня не было никаких проблем.

Следую за ней на кухню и ставлю ее пакеты на гранитную столешницу.

– Присаживайся. Позволь мне угостить тебя напитком. Пиво, или предпочтешь

воду?

– Какое пиво у тебя есть? – и сам себе отвечаю: « Heineken».

– «Heineken», – отвечает она, и я улыбаюсь. Я уже знаю все о моей девочке. –

Подойдет? – она глядит на меня через плечо у открытого холодильника.

– Да, это великолепно. Вообще-то, это мое любимое пиво, – я барабаню своими

пальцами по деревянному столу. Большой, указательный, средний, безымянный, мизинец,

и повторяю снова и снова. Я считаю, делая движения: один, два, три, четыре, пять; один,

два, три, четыре, пять. Когда я перечисляю цифры в своем уме, то чувствую, как

расслабляюсь.

Оказалось, находиться здесь, для меня слишком, и мне трудно с этим справиться.

Я не ожидал, что так скоро буду рядом с ней, в ее квартире. Я думал, что это будет через

несколько дней после знакомства, и теперь я опережаю график. Это причиняет мне

беспокойство. Мне не нравится отклоняться от плана. Лана – первый человек, из-за

которого я нарушаю запланированный курс действий.

– Это пиво – тоже мое любимое, – она ставит на столешницу две зеленые

бутылки, и роется в выдвижном ящике, где находится ее открывалка. А так же: ножницы,

швейцарский армейский нож, штопор, а также там есть впечатляющий мультиключ. (Прим.

пер.: Мультиключ – складной набор из нескольких шестигранников, отверток, монтажных лопаток,

в одном корпусе). – Мой брат заставлял меня пить «Heineken» вместе с ним, когда я еще

даже не была совершеннолетней, – она открывает крышки и бросает открывалку обратно в

ящик и толкает бедром, что бы его закрыть. Она сжимает две бутылки руками и уменьшает

расстояние между нами.

Когда она вытаскивает дальний стул и садится слева от меня, то мое сердце

начинает яростно колотиться. Что это за эффект, который она на меня оказывает, и как я

собираюсь учиться справляться с этим? У меня действительно нет никакого выбора в этом

вопросе. Я знаю, что хочу – ее. И я планирую иметь каждый ее дюйм: тело, ум и душу.

Она будет моей. Провал – не вариант.

– Ты – отсюда? – спрашивает она, прежде чем сделать небольшой глоток.

Я глотаю из своей бутылки и рассказываю легенду, которую придумал и

отрепетировал. После моей попытки убить Кайла, Энтони и его друзья из мафии

предоставили тело, которое было найдено возле жилого дома Дженни. Взятку дали всем

кому нужно, и дело было закрыто.

Я все продумал и изменил свою личность. К счастью, я знаю нужных людей и,

имея нужное количество денег, все, что я хотел, было достигнуто. У меня было лишь одно

условие: сохранить свое имя «Зак». Мне нужно услышать, как она будет выкрикивать мое

настоящее имя, когда я заставлю ее кончить сильнее, чем когда-либо.

– Я из западной части штата, из Амхерста. Там совсем другой мир по сравнению с

тем, что здесь, – она внимательно слушает то, что я говорю, и мне это нравится.

Она мне нравится.

– Как насчет тебя? Где ты выросла? – в Сиэтле. Удивительно, как много вы

можете узнать о ком-то в Интернете.

– Я жила в Сиэтле всю свою жизнь, пока не переехала сюда около шести месяцев

назад, – она убирает на бок свою длинную челку.

– Что заставило тебя переехать через всю страну?

Она смотрит вниз на стол и прикусывает зубами нижнюю губу. То, как

скручивается ее рот, выглядело бы глупо на ком-либо другом, но на ней, это выглядит

восхитительно. Ее глаза на мгновение встречаются с моими, и опускаются вновь.

– Мне нужны были перемены.

Мне понятно, что есть нечто большее в ее истории. Я до сих пор не смог

выяснить, что заставило ее сюда переехать, но знаю, что это лишь вопрос времени. Она

сама расскажет, когда мне доверится.

– Где ты работаешь, Зак? – ожидая ответа, она изучает мое лицо.

Я не могу ей сказать правду, что работал в рекламном бизнесе, зная, что это

может дать подсказку в отношении меня настоящего.

Она не должна знать, по крайней мере, сейчас.

– Раньше я работал с финансами и хорошо зарабатывал. Так же, у меня хорошая

интуиция, и я делаю верные инвестиции. На акциях, я заработал достаточно большую

прибыль, так что мне не нужно больше работать, – и эта часть – правда. Я с большим

успехом играл на фондовом рынке. Мои деньги спрятаны и никоим образом, не могут

быть отслежены.

Ее глаза расширяются.

– Сейчас я ищу то, что мне понравится, учитывая, что я решил осесть здесь. Мне

трудно жить, не имея цели, для каждодневного существования. Каждый человек

нуждается в цели, – я перемещаюсь на стуле и медленно начинаю отдирать этикетку с

бутылки пива. Я не тороплюсь, медленно и методично работая над тем, чтобы удалить ее

одним длинным куском.

Я бы хотел сказать Лане, что она – моя новая цель, но она еще не готова

услышать это. Всему свое время.

Скоро между нами не будет секретов.

Глава 4

Лана

Я изучаю его, пока он смотрит вниз, осторожно отрывая этикетку от бутылки пива

в его руке. Его нос тонкий и прямой, а ресницы темно-каштановые и густые. Брови

скрыты под лохматыми темно-каштановыми волосами, спадающими на лоб. Челюсть

покрыта густой бородой, которая нуждается в стрижке.

– Какая у тебя фамилия, Зак? Моя – Эдвардс.

Он резко поднимает на меня глаза, а от их светло-голубого цвета у меня на

мгновение путаются мысли.

– Уильямс, – его внимание возвращается к этикетке, и он нудно ее тянет, по-

прежнему сохраняя ее целостность.

Он одаряет меня светящейся, торжествующей улыбкой, когда бумага полностью

отклеивается от бутылки. Прямые, белые зубы контрастируют с его темной бородой.

– Терпение окупается, – говорит он, подмигивая.

– Ты – терпеливый человек? – спрашиваю я, желая узнать больше об этом

красивом мужчине, сидящем на моей кухне.

Он не отрывает тот меня взгляда, и дрожь пробегает по моей спине. То ли от

притяжения, которое я к нему ощущаю, то ли от страха, что во мне зарождается влечение.

Я не хочу, что бы меня к нему влекло, да и к любому другому мужчине тоже.

Он проводит рукой по бороде и кивает головой.

– Так и есть. Я готов ждать то, что хочу, – он наклоняется вперед на своем стуле,

положив локти на стол. – Когда я хочу чего-то или кого-то, – его взгляд падает на мои губы

и задерживаются на мгновение, перед тем, как поднимается обратно к глазам, – то не

позволю ничему помешать, мне это получить.

Я жую свою нижнюю губу, недоумевая, как на это реагировать. Кажется, словно

он меня предупреждает.

Я его привлекаю?

Нет, этого не может быть. Парни как он, не интересуются девушками как я. Он –

клёвый, обходительный, сексуальный, а я – скучная и неуклюжая. Я до сих пор выгляжу

словно малолетка, которая не может легально купить алкоголь.

Он допивает залпом последний глоток и ставит бутылку на стол.

– Мне нужно идти. Меня ждут коробки, которые нужно распаковать, – отпихивая

свой стул, он встает, нависая надо мной.

Вскочив со своего места, я беру бутылки со стола и выбрасываю их в мусорный

ящик рядом с кладовкой.

Следуя за ним, я стараюсь не замечать ширину его плеч в темно-синей «хенли»

(Прим. пер.: рубашка/футболка «хенли» – это обычная футболка с застежкой на 3-4 пуговицы без

воротника, с длинным или коротким рукавом), но они прямо тут передо мной, и трудно

сопротивляться желанию посмотреть.

– Было очень приятно познакомиться с тобой, Лана. Я надеюсь, что мы будем

чаще друг друга видеть, – его голос глубокий и хриплый, и мое тело реагирует не так, как

хочет разум.

– Спасибо, что помог мне донести пакеты. Я рада, что теперь рядом со мной

живет джентльмен. Мои старые соседи не были такими внимательными, – девушки,

студентки колледжа постоянно громко включали музыку и хлопали дверью в любое время

дня или ночи.

Он берет меня за руку, поднимает ее к своим губам и нежно целует тыльную

сторону. Его борода мягко касается моей кожи, и это заставляет меня задаться вопросом,

будет ли она ощущаться также на моих губах.

– Еще увидимся, – он отпускает мою руку и одаривает меня игривой ухмылкой

прежде, чем выйти за дверь.

Я смотрю на темное дерево и испускаю сильный вздох.

Зак Уильямс – проблема с большой буквы. Я уже это чувствую. И с какой силой

хочу испытать его сорт проблемы, с такой же – не могу позволить себе этого.

Я переехала сюда для нового старта, а не для того, чтобы повторять ошибки

своего прошлого.

Два дня спустя

Понедельник проносится без встреч с Заком. Я одновременно рада и

разочарована. Но умом понимаю, какую эмоцию должна чувствовать. Я собираюсь

поработать над тем, что бы держать дверь к своим чувствам закрытой, находясь рядом с

ним.

В Заке, было что-то привлекательное, и это не только его великолепная

внешность. Ему комфортно в своей собственной коже, и быть с ним, совсем не казалось

неловким. Рядом с ним мне было хорошо и весело.

Существует только один человек, который когда-то производил на меня такой же

эффект.

И посмотри, во что это для тебя вылилось.

Прошло уже больше года, а я до сих пор не готова двигаться дальше. И не думаю,

что я когда-либо буду готова.

Я до сих пор, скучаю по нему каждый день.

В эту пятницу у него день рождения, ему исполнится двадцать девять лет.

Я кладу свою голову между руками, положив локти на стол, и позволяю себе

небольшую поблажку – подумать о нем. Кристофер. Как так получилось, что дела пошли

так неправильно?

Процесс поиска следа денег легче, чем, вероятно, думает большинство людей. Ну,

во всяком случае, проще для меня. Судьба не благословила меня всеми женскими

активами, которые я бы хотела иметь, но у меня гениальный коэффициент умственного

развития.

К восемнадцати годам у меня была степень бакалавра по информатике в

Университете Вашингтона. Через год, я получила степень магистра.

Поиск денежного следа для меня словно игра. Для меня имеет большее значение,

как быстро я могу выследить недостающие средства и побить свой личный рекорд.

Каждый раз, работа регистрируется в моей голове, а не на бумаге. Мой мозг

похож на какое-то причудливое хранилище чисел и деталей. Я словно женский вариант

«Человека дождя» (Прим. пер.: фильм 1988 года, один из главных героев – аутист Рэймонд,

который обладает феноменальной памятью и

способен

производить

в

уме

сложнейшие арифметические расчёты). Это и благословение, и проклятие. Это удобно для

работы сейчас, но, когда я была ребенком, то ненавидела свой IQ. Я всегда чувствовала,

что отличаюсь от своих одноклассников, и мой успех в школе отдалял меня от них.

Я перепрыгнула несколько классов, что не помогло мне завести друзей.

Я была не только намного младше своих одноклассников, но еще была маленькой

для своего возраста. Мой крошечный рост, сделал более заметной разницу в возрасте

между мной и моими одноклассниками. Нелегко в возрасте одиннадцати лет, быть

новичком в старшей школе, особенно, когда ты выглядишь на девять. И то, что я была

болезненно застенчивой и ужасно неуклюжей, никак не помогло моей ситуации. Я

практически ни с кем не общалась, и хуже всего был период ленча. Мне было сложно,

зная, что глаза всех присутствующих учеников смотрят на меня, сидящей за задним

угловым столиком, как социальный изгой. После первой недели школы, все закончилось

тем, что каждый день я обедала в библиотеке.

Начало обучения в колледже в возрасте пятнадцати лет – было не лучше. Я

пыталась вписаться в окружение, но во время лекций, профессора любили вызывать меня

и узнавать моё мнение во время дискуссий.

Я любила учиться, и мне нравилось само научное сообщество; но другие студенты

были жестокими и злыми по отношению ко мне. Меня по-разному назвали, шептались обо

мне в каждом классе и даже высмеивали в социальных сетях.

Это длилось до тех пор, пока несколько лет назад мне не исполнилось двадцать

лет, и я работала над своей докторской. Вот тогда вещи начали меняться для меня, в

социальном смысле.

Кристофер, лучший друг моего брата Шона, с которым я никогда не встречалась,

работал в «Techdeck», ведущей компании по кибербезопасности. Он упомянул при моем

брате, что они ищут интернов, и я подала заявление. Они были настолько впечатлены

моим образованием, что в дополнение к стажировке, предложили мне работу. Компания

«Techdeck» согласилась на совмещение работы и обучения. Предложение было слишком

хорошим, чтобы отказаться него отказаться.

Три года назад

Из-за первого, в моей жизни, собеседования о приеме на работу, нервы

заставляют мой живот завязываться в узлы, когда я подхожу к большим стеклянным

дверям.

Снова идет дождь, что не удивительно для Сиэтла.

Когда останавливаюсь, чтобы закрыть свой зонтик, ударяет сильный порыв

ветра, выворачивая его наизнанку. Дерьмо.

Дождь льет на меня сверху, в то время как я пытаюсь заставить сотрудничать

этот чертов зонтик; но он не сдвигается с места.

– Нужна помощь, дорогая? – спрашивает глубокий голос, и своим периферийным

зрением я замечаю рядом с собой высокого мужчину.

– Нет, спасибо. Я справлюсь.

Упрямая, я решила выиграть эту битву.

– Позволь мне тебе помочь, – большая загорелая рука выхватывает упорный

объект прямо из рук, и к тому времени, когда я поворачиваю голову,чтобы выяснить,

кому она принадлежит, он возвращает закрытый зонтик.

– Спасибо, – бормочу я, принимая зонт, и взглянув вверх, чтобы увидеть, кто

этот полезный незнакомец. Он одет в толстовку на молнии, и капюшон накинут на

голову. Я не вижу его лицо четко, а только вспышку направленной на меня очень белой,

привлекательной улыбки, прежде чем он снова говорит:

– Давай доставим тебя внутрь, дорогая. Ты вся мокрая.

Я реагирую на его слова и тянусь к ручке двери, но он опережает меня, и его

мужественная рука обхватывает металл передо мной. Я замечаю татуировки,

выглядывающие из-под длинного рукава, но не могу их внимательно рассмотреть.

Должно быть, он – плохой мальчик, раз у него есть татуировки в таком месте, где

каждый может их видеть. Может быть, мне не стоит с ним разговаривать.

Открыв дверь, он держит ее для меня, чтобы я через неё прошла. Я удивлена,

когда он следует за мной – он не похож на того, кто должен работать в таком месте,

как «Techdeck».

Я останавливаюсь, чтобы привести в порядок свою мокрую рубашку, радуясь,

что пришла в изумрудно-зеленой, а не в белой, которую изначально думала одеть.

Когда я прохожусь рукой по своим мокрым волосам, то испытываю облегчение

из-за того, что решила сделать хвостик. По крайней мере, это не выходящий из границ

мокрый беспорядок, и капли не стекают по всему лицу.

Заметно дрожащие, мои руки трудно контролировать, когда я пробегаюсь

кончиками своих пальцев под каждым глазом, чтобы проверить наличие размазанного

макияжа. Благодаря водостойкой туши, они оказываются чистыми.

– Это твой первый день?– спрашивает услужливый незнакомец.

Мой внимательный взгляд поднимается к его глазам, когда он стягивает с головы

капюшон, и я с запинкой делаю следующий вдох. Красивые светло-зеленые глаза, они

очаровательно сочетаются с его суровым внешним видом. Худое, слегка загорелое лицо, с

обильной щетиной на подбородке. Губы темно-розового цвета с небольшим зубчатым

шрамом, словно мини-молния начинается на кромке верхней губы и заканчивается под

носом.

Он сгребает свои удлиненные волосы, отбрасывая их назад, и я замечаю

маленькие черные тоннели в ушах.

– Да, – мой голос хриплый. Я прочищаю горло, прежде чем попытаться в

очередной раз. – Это очевидно? – я прикусываю свою нижнюю губу, погруженная в

чувство несоответствия. Почему я вообще это делаю?

Мне всего лишь двадцать лет, и работа на этой должности, кажется немного

похожим на взрослую игру.

Он потирает мое предплечье, и его рука теплая на тонкой ткани моей рубашки.

Я смотрю на его длинные пальцы и обращаю внимание на серо-черный кельтский

ободок, вытатуированный на его запястье.

– Не нервничай. Это отличное место для работы.

Смотря вниз, я киваю головой.

Он нежно касается моего подбородка, поднимая его пальцами, пока я не смотрю

в его зеленые глаза цвета нефрита.

Наслаждаясь тем, как его рука ощущается на моей коже, я разочарована, когда

она пропадает.

– Ты сделаешь всё великолепно, – улыбается он мне, и в этот момент я ему верю.

Я, наверное, поверила бы всему, что бы, он мне ни сказал.

Его улыбка заразительна, и я ловлю себя на том, что отвечаю тем же.

– Намного лучше, – он мне подмигивает.

– Как тебя зовут?– каким-то образом я нахожу мужество, чтобы спросить.

Он секунду колеблется, прежде чем мне ответить.

– Кристофер, а ты – Лана.

Я наклоняю на бок голову, изучая его лицо.

– Откуда ты знаешь мое имя?– сузив глаза, я жду его ответа.

– Я – лучший друг Шона. Я с нетерпением ждал встречи с тобой в течение

длительного времени, – улыбается он мне, и все мое беспокойство исчезает.

Глава 5

Зак

Я уже несколько дней не видел Лану. Я хотел убедиться, что не слишком сильно

надавил и не перепугал ее.

Я не знаю, какие у нее призраки прошлого стоят за плечом, но они у нее есть. Они

ее преследуют, это очевидно, будто я смотрю в зеркало на своих собственных.

Жизнь не была для нее легкой, и это видно в этих больших, выразительных сине-

зеленых глазах. Я хочу заставить ее забыть о своих прежних ошибках и показать ей, что

она принадлежит мне.

Сейчас вечер вторника; я не видел ее с субботы. Пришло время сделать

следующий шаг в моем плане.

Взяв бутылку красного вина, которое я охлаждал последний час, я направляюсь к

ее квартире. После моего стука проходит всего лишь несколько секунд, как она

появляется. Она приоткрывает дверь, прячась за ней, высовывая только голову.

– Привет, Зак, – одаривает она меня нервной улыбкой.

У нее здесь другой мужчина?

Меня омывает злость при мысли о ней в руках кого-то другого.

Возьми себя в руки, мужик.

Я обуздываю свой характер и улыбаюсь ей.

– Привет, Лана. Как дела?

– Это был долгий день, но я рада, что он почти закончился.

Она остается скрытой от моего взгляда, может она стоит полуголая за деревянной

дверью.

– Хочешь бокал вина? – я держу бутылку с «Pinot Grigio».

Она жует свою нижнюю губу и всего через несколько секунд ее глаза

демонстрируют слайд-шоу различных эмоций.

– Ну же, ты же знаешь, что хочешь. К тому же, я больше никого здесь не знаю, и

не люблю пить в одиночестве.

– Я одета в пижаму, – признается она.

Я улыбаюсь.

– Я могу пойти и одеть свою, если это заставит тебя чувствовать себя лучше.

Она хихикает, и мой живот сводит. Ее смех – это совершенство. Он

очаровательно-глупый с оттенком сексуальности.

Она широко открывает дверь.

– Ну же, заходи. Рада, что ты не против видеть меня в пижаме, потому что сегодня

вечером я не против выпить бокал или два вина.

Мои глаза осматривают ее, вбирая в себя плотно облегающую серую футболку и

черные фланелевые штаны. Ее соски видны через тонкий материал, и очевидно, что на ней

нет бюстгальтера. Бля.

Я смотрю в сторону и прохожусь рукой по волосам. Быть рядом с ней – это самая

лучшая и самая худшая возможность в одно и то же время. Лучшая, потому что я мечтал

провести с ней время вот так, а худшая, потому что трудно терпеливо следовать моему

плану, когда все, что я хочу сделать, это вжать ее в стену и оттрахать до бесчувственности.

Пока я следую за ней на кухню, мои глаза не отрываются от ее задницы. Я ставлю

бутылку вина на столешницу. Рассеянно, я тянусь к нужному ящику, где находится ее

штопор, и вытаскиваю пробку, пока она достает бокалы.

Она выглядит удивленной, когда видит уже открытую бутылку.

– Как ты узнал, где находится штопор?

Я остаюсь спокойным, давая вразумительный ответ:

– Я видел, как ты брала отсюда открывалку, и я предположил, что, если ты похожа

на меня, то это логичное место для хранения штопора.

– Хорошие дедуктивные рассуждения. Но я думаю, он у всех лежит в ящиках.

Штопор на самом деле не является приспособлением для готовки, и он не идет в

комплекте со столовым серебром. Ну, он не совсем приспособлен для кухни, – она

пожимает плечами. – Чем бы ты его называл?

Я смотрю на нее, увлекшись ее мыслительным процессом, и улыбаюсь.

– Я никак его не называю. Не могу сказать, что я прежде много об этом думал.

Она заканчивает разливать вино и протягивает мне бокал.

– Ну, держись меня, и ты найдешь ответы на множество таких вопросов, о

которых ты раньше не задумывался, – хихикает она, а затем кивает головой в сторону

гостиной. – Хочешь присесть?

– Конечно, – я уже это делал, драгоценная девочка. Я точно знаю, как твои

диванные подушки ощущаются подо мной.

Мы садимся, и она разворачивается в мою сторону. Она явно мной интересуется.

– Как проходит распаковка вещей? – она потягивает свое вино и ждет моего

ответа.

– Основная часть сделана. Мне просто осталось повесить несколько картин и

купить мелочевку для того, что бы квартира ощущалась более обжитой.

– Ты не поклонник холостяцкого жилья? – рассеянно спрашивает она, накручивая

свои длинные рыжие пряди на указательный палец.

Я делаю глоток вина, а затем ставлю свой бокал на кофейный столик. Я

поворачиваюсь всем телом, пока не оказываюсь сидящим к ней лицом, положив под себя

ногу.

– Я поклонник рыжих волос и глаз цвета морской волны, – убирая ее челку в

сторону, я заправляю ее ей за ухо. Она пялится на меня широко раскрытыми глазами,

словно испуганный олень пойманный светом фар, и это напоминает, что я должен

действовать медленно. Я позволяю моим пальцам скользнуть от уха к подбородку, и она

трепещет, как пугливое дикое животное, чье доверие мне нужно заслужить.

– Кем ты работаешь? – я меняю тему в надежде, что она расслабится, и будет

отдыхать и наслаждаться временем, которое мы вместе проводим.

Она делает еще один глоток вина, затем ставит бокал на свое бедро.

– Я работаю в фирме, занимающейся частными расследованиями. Я занимаюсь

всеми техническими вопросами.

– Я не хочу звучать по-сексистски, но разве это не редкая область работы для

женщины?

Она качает головой.

– Нет, уже не такая редкая. Я понимаю, почему ты так думаешь, но времена

меняются, и много женщин, которые заняты в этой области.

– Ты всегда была заучкой? – спрашиваю, подмигивая ей. Она очаровательно

краснеет, ее щеки омывает мягким розовым цветом.

– Я всегда любила все, что касалось технологий. Я была большим геймером в

юности, – она допивает последний глоток вина и поворачивается, чтобы поставить свой

пустой бокал на столик позади нее. От этого движения ее футболка задирается и

выставляет напоказ дюйм или два ее плоского живота.

Я смотрю в сторону, чтобы не поддаться желанию повалить ее на спину и не

начать рисовать кончиком своего языка провокационные сообщения вокруг ее пупка.

– Ты больше не играешь? – спрашиваю я, чтобы отвлечь себя.

Тише едешь – дальше будешь.

Мне нужно удерживать свои мысли на том, что бы узнать ее. Она не относится к

тому типу девушек, с которыми можно торопиться, а я никогда прежде не хотел

отношений с кем-либо.

Она смотрит вниз на свои ногти и потирает свой блестящий фиолетовый лак.

– Я не играла ни в какие игры уже больше года.

– Вот, что я тебе скажу: так случилось, что в соседней квартире находится Xbox.

Может быть, когда-нибудь ты сможешь показать свои навыки? – ее печальные глаза

поднимаются к моим, и я знаю, что есть история о том, почему она не играла, но я больше

не собираюсь на нее давить. – Если ты не боишься, что тебя сделают.

Она закатывает глаза и награждает меня небольшой улыбкой:

– Меня никогда не побеждают в играх.

Только в жизни.

Я представляю, как она произносит эти слова. Может, это мое предположение, но

она кажется измотанной в боях, как и я. Мы – родственные души. Нам было суждено

найти друг друга и разделить наше болезненное прошлое. Судьба поставила ее на моем

пути.

Скоро между нами не будет секретов.

Глава 6

Лана

Декабрь

Большинство недель, как и все остальные, я с нетерпением жду приближения

пятницы, но сегодня двадцать девятый день рождения Кристофера, и я с усилием

сдерживаюсь. Я скучаю по нему. Я скучаю по тому, что у нас было. Это не было

идеальным, но это было нашим. В любом случае, кто хочет совершенства? Это было бы

скучно. У меня есть шрамы внутри и снаружи, и они-то, что делает меня мной. И в этом

мы не различались. Наши недостатки делали нас особенными.

Я не знаю, смогу ли когда-нибудь кому-нибудь открыться так, как открылась

Кристоферу. Я отдала ему все. Я впервые прыгнула в это с головой и считала, что он

никогда не разобьет мое сердце. Он его не разбил, он его уничтожил. Теперь я не уверена,

осталось ли во мне еще что-то, что могла бы кому-нибудь дать.

Три года назад

Сегодня вечером мое первое настоящее свидание с Кристофером, мое первое

настоящее свидание с кем-либо. Мне двадцать лет, и у меня никогда не было бойфренда,

я даже никогда не целовалась. Я могла бы сказать, что это только потому, что я

чрезвычайно разборчива, когда речь заходит о том, с кем у меня свидание, но не в этом

дело. Меня никто раньше не приглашал.

Зная, что это должно было случиться рано или поздно, я перестала об этом

беспокоиться.

Разве кто-нибудь доживает жизнь, не поцеловавшись, по крайней мере, с одним

человеком?

Интересно, подарит ли он мне мой первый поцелуй сегодня вечером?

Мы с Кристофером пару раз ходили на ленч, и мне нравилось проводить с ним

время. Он вежлив и внимателен ко мне. Он слушает, когда я говорю, словно то, что я

должна сказать, имеет значение. Его манеры безупречны. Оба раза он даже и не думал

позволять мне платить за свою собственную еду, а это даже не было настоящими

свиданиями.

В «Techdeck» у него репутация новатора в социальной инженерии. Он – самый

лучший и усердно трудится. Он очень умный, но не выставляет это напоказ. Он,

кажется, предпочитает принижать себя. В конце концов, он пригласил меня. Я чуть не

кричала. Даже то, как он пригласил меня: ненавязчиво, когда мы возвращались вчера с

ленча на работу.

Он мягко обхватил мою руку, и прикосновение было настолько легким, что я

подумала, что мне это показалось. Я улыбаюсь, когда думаю о том, как взглянула вниз,

чтобы убедиться, что это произошло.

Два квартала мы шли в тишине, наши ладони нежно прижимались друг к другу,

мое сердце колотилось от возбуждения, мои зубы впились в нижнюю губу, чтобы

удержаться от глупой ухмылки. В то же время я была в шоке.

Про себя визжа от волнения. Мне удалось собраться и не выдать, каким новым

все это в действительности было для меня.

Когда мы практически подошли к зданию «Techdeck», Кристофер потянул меня с

пути других пешеходов в сторону входа в магазин сотовых телефонов.

Стоя передо мной, он закрыл солнце и пока все, что я могла видеть, были его

ярко-зеленые глаза. Он продолжил удерживать мою руку и использовал другую, чтобы

убрать челку с моих глаз. Он улыбнулся мне, мои глаза метнулись к его губам, и я

задавалась вопросом, каково это, быть поцелованной им. Он был первым парнем,

которого я когда-либо хотела поцеловать.

– Я наслаждался, проводя с тобой время, Лана. Не хотела бы ты пойти со мной

куда-нибудь завтра вечером?

Сначала я не могла говорить; меня буквально покинул голос. То ли от шока из-за

того, что он спросил, толи от волнения из-за того, он это сделал, я не уверена.

Я молчала в течение нескольких ударов моего сердца, но как только мой взгляд

соединился с его блестящими глазами, мой голос вернулся.

– Да.

– Так, куда ты меня везешь? – спрашиваю я, пристегивая ремень безопасности,

переброшенный через мою грудь. Когда я поднимаю голову, он улыбается мне. – Что? –

спрашиваю я, ерзая на сидении.

– Я просто рад, что ты здесь, – он заводит свою машину. – И отвечая на твой

первый вопрос: я везу нас в кинотеатр на открытом воздухе. Там будут показаны два

полнометражных фильма про «Розовую пантеру».

Фильмы про «Розовую пантеру»? Это не совсем романтично. Мои мысли

начинают мчаться вместе с моим сердцем.

Может быть, это просто дружеское свидание.

Он действительно пригласил меня на свидание, приглашая меня «куда-нибудь

пойти»?

Я, наверное, превратила в нечто романтическое, обычное приглашение сходить

вместе в кино. О, мой Бог. Я такая идиотка.

О чем я только думала?

Зачем кому-то такому великолепному, как Кристофер, встречаться со мной?

Пока мы едем, я молчу, смущенная, что неправильно поняла его намерения. Я

смотрю вниз на юбку до колена, которую выбрала, и хочу быть одетой в поношенные

джинсы или в удобную пару обрезанных шорт. Тем временем, он паркует свою машину в

месте, идеально подходящем для просмотра фильма, я испытываю желание попросить

его отвезти меня домой.

Я смотрю вниз, пока кручу кольцо с «бесконечностью», которое мне подарила

бабушка на мой шестнадцатый день рождения. Нана объяснила мне, что символ на нем,

не имеет ни начала, ни конца, и она сказала, что когда-нибудь я встречу мужчину,

который полюбит меня точно так же. Прямо сейчас, в этот самый момент, я

скептически отношусь к тому, что когда-нибудь произойдет эта влюбленность. С моим

пугающим IQ и телом подростка, я странная для большинства парней, это не совсем то,

что они ищут в девушке.

– Эй, что происходит в твоем великолепном мозге? – Кристофер прерывает мои

размышления.

Мои глаза направлены вниз, следят за движением «бесконечности» на моем

указательном пальце. Я плотно сжимаю свои губы. Не смей плакать.

– Я думаю, что хочу поехать домой, – шепчу я, все еще не в состоянии

встретиться с его внимательным взглядом.

Он снимает свой ремень безопасности и поворачивается всем телом, чтобы

находиться ко мне лицом.

– Лана, – произносит он глубоким голосом, мое имя на его губах кажется

теплым, словно его сильные руки, обнимающие меня, и это дает мне смелость взглянуть

на него снизу вверх. Его глаза захватывают мои, и он берет меня за руку.

– Что случилось? – спрашивает он.

Брови нахмурены, его беспокойство обо мне – очевидно; мне стыдно. Мне нужно

сказать ему что происходит, тогда он отвезет меня домой, и мы сможем положить

конец этому мучительно неудобному разговору.

– Я не правильно поняла твое приглашение. Я думала, что это свидание, и теперь

я просто смущена, что понравилась тебе не так, как ты понравился мне.

Он проводит рукой по волосам, и маленькая улыбка играет на его губах.

– Я не уверен, что понимаю то, что ты говоришь, но позвольте мне разобраться.

Ты думала, что я приглашал тебя на свидание, но сейчас думаешь, что я имел в виду, что

мы пойдем, как друзья? – он вскидывает бровь и ждет, пока я отвечу.

Я жую свою нижнюю губу и киваю головой.

Его рука скользит к моим волосам, обхватывая заднюю часть моей шеи. Прежде,

чем я могу понять, что он делает, его губы на моих, и это лучше, чем я когда-либо себе

представляла. Мягкие и теплые, его губы медленно двигаются на моих. Он тянет мою

нижнюю губу, захватывая своими губами, отпускает ее, а затем повторяет это

движение. В этот раз вместо того, что бы отпустить, он лижет внутренний край моей

губы и погружает свой язык в мой рот. Я стону и хватаю его за плечи, когда отдаю все

этому поцелую (моему первому поцелую).

Я касаюсь его языка своим и притягиваю его ближе. Он заставляет меня

испытывать боль между моих ног, и я никогда раньше не чувствовала ничего подобного.

Теплые руки обхватывают мои щеки, прежде чем он отстраняется. Он

прислоняется своим лбом к моему, пока мы оба дышим в ускоренном темпе.

– Ответило ли это на твой вопрос о том, является это свиданием или нет? –

спрашивает он, и мы оба смеемся, наши лбы все еще соприкасаются.

– Я все еще немного не уверена. Может быть, тебе нужно еще немного

прояснить это для меня.

– Дайте мне ликер «Southern Comfort» и колу, легкую, пожалуйста, – официантка

заканчивает писать наш заказ и переходит к следующему столику.

– Что с тобой происходит? Что за чрезвычайная вылазка на ночь глядя? –

спрашивает Кенна, перекидывая через плечо свои длинные черные волосы.

Аккуратно скрестив ноги, я поправляю зеленое платье, чтобы как можно больше

покрыть свои бедра. Я не знаю, почему надела это сегодня вечером. О, да, ты знаешь,

кричит на меня мой предательский мозг. Это было любимым платьем Кристофера. Он

говорил, что это платье делает мои глаза такими же зелеными, как и у него.

– Сегодня у него день рождения.

Кенна наклоняет под углом свою голову.

– У Кристофера? – спрашивает она.

Плотно сжимая вместе свои губы, я киваю. Кенна тянется через стол и сжимает

мою руку.

– Мне жаль, что тебе приходится иметь с этим дело. Это требует большого

количества алкоголя. Иногда просто нужно заглушить боль, а не проталкиваться через нее.

Следующая пара часов – это размытое пятно из напитков и танцев. «Quake»

быстро стал моим любимым клубом с тех пор, как я переехала в Бостон. Музыка всегда

громкая, а выбор песен – точно в тему, именно то, что мне нужно сегодня вечером.

Мы с Кенной танцуем друг с другом, игнорируя любых парней, которые

пытаются тереться об нас. Она – магнит для парней, со своей знойной внешностью, и она

даже этого не осознает. Опять же, она живет с Дереком, одним из моих боссов. Они,

наконец, признали свои чувства друг к другу. Они так влюблены, что это практически

вызывает тошноту. Я надеюсь, что они всегда будут таким. Я знаю, как это разрушительно,

когда ты безнадежно влюблена, а любовь уничтожили без какого-либо уведомления.

Глава 7

Зак

Середина декабря

Стук в дверь прерывает мое прочтение газеты «Boston Herald». Отталкивая свой

стул назад, я встаю, пробегая пальцами по волосам, чтобы привести их немного в порядок.

Мне бы хотелось состричь этот косматый беспорядок, в который они превратились, но я

не могу. Отросшие волосы и густая борода, с которой я теперь постоянно хожу, все это –

часть моей новой личности. Я не могу рисковать тем, чтобы кто-то опознал меня и

погубил мой шанс быть с Ланой.

На моем лице появляется недовольная гримаса, после того, как я оглядел белую

футболку и темно-синие пижамные штаны, в которые одет. Сейчас я, на самом деле, не

готов к компании, и под «компанией», я имею в виду Лану. Она – единственный человек, с

которым я познакомился, и я не хотел бы, чтобы было иначе.

Пройдя босиком по холодному паркету, я заглядываю в глазок, чтобы убедиться,

что это она. В этом городе, есть несколько людей, которые, скорее с радостью выпустили

бы мне кишки и посмотрели, как я умираю, чем взяли меня живым. На самом деле, Кайл

уже попробовал. И он был чертовски близок к этому. Только благодаря моим связям, меня

подлатали и выходили, и я сегодня стою здесь.

Широко открыв дверь, я не могу сдержать улыбку, прорезающую мое лицо, когда

ее вижу. Она восхитительна в джинсах, в ботинках, и в длинном черном свитере на два

размера больше. Создается впечатление, что он проглотил ее туловище и продолжал

спускаться вплоть до середины ее бедер.

– Привет, – она одаряет меня одной из своих неотразимых улыбок, в то время как

ее руки нервно играют с манжетами ее чрезмерно длинных рукавов.

– Привет, ну же, входи, незнакомка. Я не видел тебя всю неделю, – я отхожу назад,

и она проходит внутрь.

Когда я закрываю дверь, то снова пробегаюсь пальцами по своим волосам. Будем

надеяться, что я не выгляжу так, словно только что проснулся.

Женщины, кажется, высоко оценивают мой внешний вид, и я обычно не

беспокоюсь о своей внешности. Но, Лана – особенная. Я хочу, что бы она находила меня

привлекательным, и это заставляет меня думать о смехотворных вещах, например: хорошо

ли выглядят мои волосы.

Что за черт?

Иногда, я себя не узнаю. Я стал мягким. Один взгляд на нее и все мои планы

мести вылетели через гребаное окно.

Все, что я могу сказать: Кайлу лучше молиться, что бы между мной и Ланой все

получилось. Если этого не произойдет, то мне может понадобиться что-нибудь, что бы

держать мой мозг подальше от опустошения, к которому меня приведет ее потеря. И этим

чем-то, будет его кровь на моих руках.

Она изящно идет в кухню. Я медленно следую за ней, проводя рукой по своей

бороде. Я вчера планировал ее подрезать, но мне не хватило времени.

– Хочешь кофе? – спрашиваю я, глядя на нее, когда она занимает место возле

моего стула.

Она качает головой.

– Нет, спасибо. Я заглянула лишь для того, чтобы узнать, не хочешь ли ты

пройтись со мной, чтобы купить рождественскую елку, – она смотрит вниз на манжету

черного рукава своего свитера, играя с краем. – Лесопитомник находится в двадцати

минутах езды отсюда. Ты ищешь себе идеальное дерево, а они срубают и упаковывают его

для тебя, – она смотрит на меня снизу вверх, сегодня ее глаза ярко сияют изумрудным

цветом. – Они даже доставляют дерево за небольшую плату, – она кусает уголок своей

нижней губы, что делает, когда ей неловко.

– Во сколько ты думаешь выходить? – спрашиваю я, изучая ее черты. Ее кожа

красивая и чистая, с ней разительно контрастируют ее темные розовые губы, заманивая

меня, чтобы я целовал ее снова и снова.

– Я могу пойти в любое время. Сегодня суббота, а на выходных я не работаю.

– Дай мне двадцать минут, чтобы принять душ и сделать несколько вещей. Хочешь

подождать здесь?

– Подождать здесь, пока ты принимаешь душ? – спрашивает она, заметно

сглатывая. – Э-э... нет. Я пойду обратно в свою квартиру и пожду там.

– Какая досада.

– Расскажи мне о своей жизни в Сиэтле.

Я хочу больше знать о ее прошлом, и у нас есть немного времени, прежде чем

доберемся до лесопитомника. Когда дело доходит до нее, мне нужно использовать любую

полученную возможность.

– На самом деле, не так много рассказывать, – отвечает она, скрещивая руки.

Я знаю, что она не хочет об этом говорить, но мне нужно выудить из нее

информацию.

– Твои родители еще живы? – спрашиваю я, выбирая другую тактику. Возможно,

если я задам несколько простых вопросов, она будет готова со мной поделиться.

Она улыбается.

– Да. Они до сих пор живут в доме, в котором мы выросли.

– Ты сказала «мы», предполагаю, что у тебя есть брат или сестра, – сильнее давлю

я.

– У меня есть старший брат, Шон. Он на шесть лет старше меня. Раньше мы были

близки, но теперь отдалились друг от друга. Причина во мне, не в нем, – бормочет она

последнюю часть так тихо, что я едва ее слышу.

Я смотрю на нее, и она поворачивается лицом к окну, скрывая слезы, которые

заметил в ее глазах. Я решаю остановиться. Если надавлю слишком сильно, то она

закроется и никогда мне не доверится.

Когда мы останавливаемся на парковке у лесопитомника, то Лана натягивает на

голову ярко-белую вязаную шапку, а на руки такие же варежки. Я улыбаюсь из-за того,

насколько она очаровательна. Она выглядит так, словно готова идти играть в снежки и

строить снеговика.

– Ты собираешься одеться теплее? – она скептически смотрит на мой наряд.

– Все хорошо, мне не нужны ни перчатки или шапка, – я ей мимолетно улыбаюсь

и открываю дверь.

Через десять минут я сожалею о своих словах. Мои уши замерзли, и думаю, что

мои пальцы отморожены. Запихивая руки в карманы куртки, я сворачиваю пальцы в

кулаки, чтобы согреть их.

– Что думаешь об этой? – спрашивает Лана, указывая на елку, которая выглядит

так же, как и предыдущие, что она отмечала.

У деревьев есть двойники?

Иисусе. Думаю, что мой мозг тоже отморожен. Или, это просто эффект от того,

что я наблюдаю за Ланой, прыгающей от дерева к дереву по заснеженной земле. Из-за

холодного воздуха ее щеки окрашены в ярко-розовый цвет, а глаза блестят от волнения.

Хотел бы я быть тем, на кого она смотрит подобным образом. Скоро.

– Я думаю, что эта самая лучшая из всех просмотренных, – отвечаю я с

притворным волнением, пока иду чуть впереди нее к следующему ряду деревьев.

Снежок, ударяющий меня в спину, заставляет меня повернуться с угрюмым видом

на лице. Когда я замечаю Лану, трясущейся от смеха, с варежкой, закрывающей ее рот, и

огромные глаза на ее личике, то знаю, кто во всем виноват.

Бегу к ней, и она взвизгивает, перед тем, как унестись в другом направлении. Но,

я для нее слишком быстр. Я хватаю ее своими руками, одна рука под коленями, а другая

под спиной и качаю ее вперед и назад над огромной кучей снега.

– Пожалуйста, нет, – хихикает она.

Я качаюсь ее, пока считаю.

– Один, два, три, – вместо того, что бы ее бросить, я отпускаю ее на ноги, и она

скользит вниз по моему телу. Это делает чудеса в разогреве меня. Части меня, во всяком

случае. Мои руки обхватывают ее талию, и ее покрытые рукавицами руки покоятся на

моих руках. Ее голова задрана назад, а глаза сосредоточены на моем рте, щеки покраснели.

Я мог бы поцеловать ее прямо сейчас, и она будет на борту. Я точно могу это

сказать. Она хочет, что бы мои губы были на нее губах, также сильно, как я хочу узнать,

такая ли она вкусная, как я себе представлял.

Я вдыхаю кусачий холодный воздух и напоминаю себе, почему сегодня это не

может произойти.

Я не отклонюсь от своего плана.

– Как насчет того, что мы выбрали тебе елку, и я купил нам горячий шоколад?

– Ну же, ты должен мне помочь, – она смотрит на меня через плечо, когда

обворачивает другую гирлянду вокруг ветвей дерева, которое мы выбрали.

Я расслабляюсь на ее кушетке и наблюдаю за Ланой. Ее присутствие делает

интересной для наблюдения самую обыденную ситуацию.

– Ты выглядишь так, словно у тебя все под контролем, – подмигиваю я ей.

Она фыркает и качает головой.

– Помнишь те шоколадные кексы, которые ты видел на столе? Я напекла их

прошлой ночью. Я могла бы с тобой ими поделиться, если ты протянешь мне руку

помощи.

Я встаю на ноги, она ударила меня по больному. Я большой любитель домашней

выпечки.

Ее паркетные полы скользят под моими одетыми в носки ногами, и последние

пару шагов я скольжу к ней как на коньках.

Она хихикает.

– Почему я слышу начало « Old Time Rock And Roll» в моей голове? (Прим. пер.:

песня Боба Сингера; в клипе, под нее танцуют только в рубашке и в носках.)

Я смотрю на свои джинсы, а затем снова на нее.

– В таком случае, думаю, что на мне слишком много одежды.

Она осматривает меня, и ее лицо вспыхивает очаровательным розовым оттенком.

Я люблю, когда она краснеет. Для своего возраста она невинна.

Я протягиваю свою руку:

– Я возьму это, – я киваю подбородком на гирлянду, зажатую в ее кулаке. Она мне

ее протягивает, не сказав ни слова, и я украшаю гирляндой еловые ветви.

Безразмерного свитера, одетого на ней ранее, теперь нет, он был заменен

обтягивающей серой футболкой. На лицевой стороне нарисован фиолетовый здоровяк и

слова «Вашингтон» наверху и «футбол» внизу.

– Ты училась в «Университет штата Вашингтон»? – спрашиваю я.

– Да, там, – она стоит, сложив руки и глядя на меня.

Хорошо, сегодня я узнал о ней еще одну вещь.

– Ты встречалась с футболистом? – я поднимаю бровь.

Она хихикает.

– Э-э, нет. Когда я начала учиться в колледже, мне было только пятнадцать лет.

Поверь мне, никто из ребят не хотел встречаться со мной.

Это меня не удивляет, ее умственные способности превосходят большинство

людей. Я уже знал, что она была особенной, и это только добавляет еще одну часть к пазлу

под названием «Лана», который я собираю. Всего лишь вопрос времени, когда у меня

появятся все части, а потом все, что я должен буду сделать, это снова собрать ее вместе.

Она будет чувствовать себя лучше, чем когда-либо; все раны ее прошлого будут

исцелены, и мы двое, наконец-то, будет вместе.

Мы берем перерыв, чтобы насладиться кофе и вкусными шоколадными кексами.

Есть в этой девушке что-нибудь, что не идеально?

– Я буду работать за еду, – шучу я, когда я делаю еще один укус. – Есть еще что-

нибудь, что нужно сделать? Просто после того, как все будет сделано, отправь несколько

этих малышек со мной в мою квартиру.

Она постукивает по губе, будто она пытается придумать для меня дела, но потом

хихикает.

– Заканчивай, мы должны повесить кое-какие украшения, – объявляет она, пока

моет свою чашку в раковине.

Я стону.

– Я не украшаю рождественские ели.

Иисусе. Я не могу вспомнить, когда в последний раз ставил елку. Я не делал этого

с тех пор, как стал жил один, а моя семья была не совсем традиционного типа. Я помню,

что в последний раз, когда у нас была украшенная елка, мой папа вырвал шнур из стены и

бросил ель через всю гостиную.

– Счастливого, бля, Рождества, – кричал он. Моя мать стояла плача, прикрыв свой

рот ладонью. Моя младшая сестра Хлоя выбежала из комнаты, слезы текли по ее лицу. Я

до сих пор слышу шум стеклянных украшений, разбивающихся о деревянный пол, словно

это было вчера.

– Зак, ты в порядке? – рука Ланы лежит на моей руке, а ее сладкий голос вырывает

меня из моих плохих воспоминаний.

Я ей улыбаюсь.

– Теперь великолепно, – и это на самом деле так. Все плохое осталось в прошлом.

Словно я переродился. Мои глаза дрейфуют к ее маленькой Рождественской сценке.

Подобно Иисусу. Какое удачное сравнение. Все мои грехи смыты. У меня, наконец-то, есть

шанс сделать все правильно вместе с ней. Я просто надеюсь, что не облажаюсь

Я не такой парень, с которым она должна быть и она обязательно это поймет.

Рождество

– У меня кое-что для тебя есть, – говорит Лана, пряча свой подбородок и опуская

глаза. Ее застенчивость меня очаровывает. Я только что вошел в ее дверь, и меня изумляет

то, что она не может подождать.

– Не стоило, но так случилось, у меня также кое-что для тебя есть, – забравшись в

боковой карман своей толстовки, я выуживаю небольшую упакованную коробочку. Вручая

ее ей, впиваюсь зубами в свою нижнюю губу. Надеюсь, что ей понравится.

Она берет коробочку в красно-белую полоску из моих рук, и удивляет меня, когда

быстро разрывает оберточную бумагу. Быстро открывает крышку и визжит, когда видит

кулон, который я для нее купил. Это прямоугольник из чистого серебра с кельтским узлом

на лицевой стороне. Это узел такой же, как и на кольце, которое она никогда не снимает.

– Мне он очень нравится, – она лучезарно мне улыбается. Достав кулон из

коробки, она протягивает его мне.

– Пожалуйста, надень его на меня, – она поворачивается вокруг, становясь ко мне

спиной, и поднимает волосы, обнажая для меня соблазнительную заднюю часть своей

шеи.

Я тянусь своими руками, располагая кулон на груди. Ее тело прижато к моему, это

заставляет меня думать о таких вещах, о каких не стоило бы думать.Я хочу схватить ее за

волосы и дернуть назад ее голову, чтобы мои губы могли исследовать каждый дюйм ее

шеи. Бля. Я делаю глубокий вдох . Успокойся. Мои пальцы плохо справляются, когда я

пытаюсь открыть застежку, и я рычу.

– Ты там в порядке? – хихикает она.

– Замочки на таких вещах следует делать побольше.

После двух попыток я, наконец-то, раскрываю застежку и надежно закрепляю

кулон вокруг шеи Ланы. Она поворачивается, ее пальцы прижаты к кулону.

– Зак, мне он очень сильно нравится. Он прекрасен.

– Ты знаешь, что это такое? – сомневаюсь я.

Она поднимает бровь.

– Это ожерелье.

Я улыбаюсь.

– Да, это ожерелье, но не только, – мои пальцы касаются кожи Ланы, когда я беру

кулон. – Это выдвигается, – я тяну за нижнюю часть прямоугольника, открывая сюрприз. –

Это замаскированная флэшка.

Ее глаза вспыхивают от волнения.

– О, мой Бог. Это удивительно. Это самый классный подарок, который мне когда-

либо дарили, – она обхватывает меня своими руками. Я заключаю ее в свои объятия и

наслаждаюсь ощущением того, как ко мне прижимается ее тело.

Она отстраняется, слишком рано.

– У меня кое-что для тебя есть.

Она протягивает мне коробку среднего размера, покрытую подарочной упаковкой

в снеговиках. Эта упаковка напоминает мне о том дне, когда мы играли в снегу, пока

выбирали для нее ель.

– Открой его, – она взволнованно прыгает вверх и вниз.

Я осторожно отлепляю скотч, один кусок за один раз, хотя хочу развернуть

упаковку одним целым куском.

– Зак, – хихикает она. – Ты издеваешься надо мной?

Я качаю головой.

– Нет, я всегда так разворачиваю подарки.

– Поторопись. Я не могу больше ждать, – она снова подпрыгивает вверх и вниз.

Мои глаза стреляют по ней и впитывают ее нетерпеливое выражение лица. Я

скольжу своим пальцем под шов и срываю упаковку.

– Да, – визжит она, хлопая в ладоши. Я улыбаюсь и сдираю оставшуюся часть,

бросая ее на пол. Возможность видеть, ее такой взволнованной, стоит охватившей меня

тревоги из-за бессистемно разорванной бумаги. Я снимаю с коробки крышку и нахожу

простую черную кружку, зарытую под белой бумагой. Взяв кружку в руку, я ее изучаю,

поворачивая из стороны в сторону. На ней ничего не написано. Я смотрю на Лану и

обращаю внимание на то, что она прикусывает свою губу, стараясь не рассмеяться.

– Почему у меня такое чувство, что ты прямо сейчас меня разыгрываешь? –

сомневаюсь я.

Она пожимает плечами, сложив руки перед собой.

– Не знаю. Тебе не нравится кружка? – слишком невинно спрашивает она.

– Мне она нравится, потому что ты ее выбрала.

– Ты милый. Позволь мне показать тебе, что в этой кружке особенного, – она

протягивает руку. Я передаю ей кружку, и она направляется в сторону кухни. Включает

горячую воду, ждет, пока вода нагреется, а затем наполняет кружку. Тепло превращает

черный цвет в белый, на котором проявляются образы зомби. Их кровавые руки прижаты к

кружке, словно они находятся внутри нее, запертыми в ловушку.

Я улыбаюсь.

– Эта кружка эпична. Я буду каждый день пить из нее свой кофе – наклонившись,

я целую ее в макушку и вдыхаю запах ее мягких волос. Моя грудь сжимается из-за всех

пробуждаемых этим действием эмоций.

Именно поэтому люди так сильно любят дарить и получать подарки. Теперь я

знаю, что упускал все эти годы.

Мы с Ланой смотрим марафон «Ходячих мертвецов», лежа на диване. Я никогда

не проводил Рождество, делая что-то, что бы мне так сильно нравилось. В моем доме

праздничные дни всегда были заполнены напряженностью и насилием.

Она тянет мою руку вокруг своего плеча и прижимается к моему боку. Когда она

мне улыбается, то моя грудь сжимается, а когда я смотрю на нее сверху вниз, то мое

сердце бьется с перебоями.

– Я надеюсь, что ты не против обнимашек. Мне холодно, и я слишком ленива,

чтобы пойти за одеялом, – говорит она, а потом хихикает. Ее сладкий смешок звучит так,

как должен смеяться ангел на небесах. Она – мой личный ангел на земле. Она –

единственный рай, который я когда-либо узнаю.

Я качаю головой, меня покидает каждая ясная мысль, когда я заглядываю в ее

волшебные глаза. В ярком дневном свете, проникающем сквозь окна гостиной, я могу

разглядеть каждую серебристо-голубую крапинку в ее зеленых глазах. Я раньше никогда

их не замечал, и то, что я разглядел их в этот момент, вызывает желание узнать о ней еще

больше.

Есть ли у нее сексуальная маленькая родинка на внутренней стороне бедра?

Понравится ли ей, что я буду шлепать ее попку, пока она не станет красной, или

же она предпочтет жало моего пояса?

Появятся ли вспышки страха в ее глазах, когда она узнает, насколько темные у

меня сексуальные предпочтения?

Иисусе, я становлюсь твердым, лишь представляя себе все безнравственные вещи,

которые собираюсь с ней сделать. Я вращаю шеей и делаю глубокий вдох. Я должен быть

терпеливым. С каждым днем мы становимся все ближе.

Каждый раз, когда я нахожусь в ее компании, она забирает немного боли из моего

прошлого. Она убивает плохие воспоминания и заставляет страстно желать того дня, когда

поймет, что принадлежит мне.

Скоро между нами не будет секретов.

Глава 8

Лана

Первый день нового года

Когда я выхожу из самолета, меня охватывает чувство облегчения. Я счастлива,

вернуться на восточное побережье. Штат Невада расположен не близко к Вашингтону, но

это намного ближе, чем противоположный берег. Бегство от проблем никогда не было

хорошей идеей, но иногда требуется некоторое пространство, чтобы прийти к согласию с

самим собой.

Оказаться снова в Бостоне кажется правильным. Прямо сейчас я не уверена во

многих вещах в своей жизни, но уверена в том, что именно сейчас, в этом месте, мне

комфортно.

Я скольжу вперед, пробираясь через толпу людей, ожидающих в зоне получения

багажа. Я не жду свою сумку. Моя поездка в Вегас на свадьбу Дерека и Кенны длилась

несколько дней, и вещи уместились в небольшую сумку.

Все остальные прибудут домой завтра; кроме новобрачных. Следующие десять

дней они будут наслаждаться медовым месяцем.

Когда я выхожу на улицу в холодный воздух, который приносит январь в эту

часть страны, ледяная температура такая шокирующая, что я задыхаюсь. Стискиваю зубы,

чтобы удержать их от стука. Мои руки скользят в карманы шерстяного пальто, вытаскивая

перчатки. Я кидаю сумку на тротуар и натягиваю свои розовые перчатки.

Почему я заранее не подумала взять с собой шапку? Хреново стоять здесь, пока

пытаюсь поймать такси. Подворачивая шарф так, чтобы он охватывал нижнюю часть

моего лица, я наклоняюсь вперед, чтобы подобрать свою сумку. Чем быстрее я найду на

чем уехать, тем лучше.

– Позволь мне тебе помочь, – слышу я глубокий голос, и узнаю ноги в джинсах

остановившиеся рядом со мной. Смотрю вверх со своего скрюченного положения и

обнаруживаю Зака.

Я выпрямляюсь и улыбаюсь ему.

– Что ты здесь делаешь?

Он улыбается в ответ.

– Я здесь, чтобы забрать тебя, – его пальцы мягко сдвигают со лба мою челку и

заправляют ее за ухо. – Так-то лучше. Теперь я могу видеть твое прекрасное лицо, – его

пальцы движутся вниз за ухо и вдоль изгиба моей челюсти.

Я дрожу, и на этот раз не от холода. Он мягко обхватывает рукой мой подбородок

и пялится на мой рот. Он собирается меня поцеловать? Мое сердце стучит, а ноги

слабеют, когда я думаю о его губах на моих. Я хочу знать, на что это будет похоже. Я уже

некоторое время задаюсь этим вопросом. Мы провели вместе много времени, и мне трудно

держать свои мысли о нем во френд-зоне. Но есть несколько сомнительных моментов.

– Ты – мой самый большой соблазн.

Он тоже хочет меня поцеловать?

Я изучаю его мужественные губы. Как он целуется? Нежно? Грубо? Заставит ли

он трепетать мой желудок из-за ласк его языка на моем?

Он наклоняется вперед. У меня перехватывает дыхание. Наступил момент, когда

я, наконец-то, узнаю, какими ощущаются его губы?

– Расслабься, Лана. Я сейчас не буду тебя целовать. Наш поцелуй изменит

положение дел, а ты к этому не готова, – он двигается своим большим пальцем взад и

вперед по моей нижней губе.

– Ох, я не знаю. Прямо сейчас «изменение» звучит довольно хорошо, – шучу я,

чувствуя себя неловко. Зак сжимает мое лицо с обеих сторон и приближает свои губы так

близко к моим, что практически касается их. Я чувствую жар его дыхания на своей щеке, и

это заставляет меня жаждать большего, чем просто его поцелуй. Он пристально смотрит

мне в глаза.

Мои веки опускаются, когда он касается своим носом моего, а затем скользит

губами по моей щеке к уху, чтобы прошептать:

– Наш момент будет намного большим, чем этот. Когда наши губы встретятся,

прежняя твоя жизнь, прекратит свое существование. Дай мне знать, когда будешь готова, –

его хриплые соблазнительные слова посылают дрожь вниз по моему позвоночнику.

Я готова сейчас.

Вместо того что бы сказать ему «я готова», я стискиваю рукой его куртку и шепчу:

– Ты скажешь, что такого особенного в твоем поцелуе?

Крошечные волоски на задней стороне моей шеи встают дыбом, когда его теплое

дыхание обдувает мое ухо.

– Нет,– бормочет он.

– Нет? – люди двигаются вокруг нас, и мне все равно. Инстинктивно, я тянусь за

его прикосновением. – Это секрет, да? Я не люблю секреты.

Он тихо посмеивается, а его губы трутся о мою шею под ухом.

– Скоро между нами не будет секретов.

Он быстро ласкает мою щеку кончиками своих пальцев, затем делает шаг назад.

Мои пальцы освобождают его куртку и разглаживают материал. Мне холодно без его

тепла, я поправляю шарф, чтобы прикрыть подбородок.

Он поднимает мою сумку и жестом головы указывает направление.

– Я припарковался вон там. Мы должны идти, прежде чем меня оштрафуют.

Мы идем рядом друг с другом вдоль тротуара перед терминалами. Он вынимает из

кармана ключи и нажимает кнопку, чтобы дистанционно завести автомобиль, а затем еще

раз, чтобы открыть багажник своего блестящего, черного «Cadillac Escalade». Он

выглядит совершенно новым.

– Ты недавно ее купил? – спрашиваю я, похлопывая по заднему бамперу машины.

Я хотела об этом спросить в тот день, когда мы ездили выбирать елку, но тогда этот вопрос

был несвоевременным.

Он кладет мою сумку в багажник и закрывает его.

– Я ее купил, когда переехал сюда. В Нью-Йорке у меня не было машины, – он

провожает меня к двери и открывает ее для меня. – Работа была рядом с домом, а для

других дел я брал такси, – он закрывает за мной дверь, оставляя одну. Меня окружает

запах нового автомобиля, когда я откидываюсь на чрезвычайно мягкое темно-серое

кожаное сидение с подогревом.

Он забирается на водительское сидение и пристегивает ремень безопасности.

– Как свадьба? – спрашивает он.

Я улыбаюсь.

– Кенна была такой красивой невестой, а ее брат Кайл получил сан священника,

чтобы иметь возможность их поженить, – хихикаю я.

– Он стал священником? – Зак поднимает бровь, когда его глаза смотрят в мою

сторону.

– Ага. Я предполагаю, что наши дни можно все что угодно сделать онлайн.

Мои мысли дрейфуют к прошлой ночи, когда я со своими друзьями пошла в

ночной клуб. Я позволила незнакомцу трахнуть меня пальцами, в то время как мы были на

танцполе. Я даже не видела, как он выглядит. Все время он находился за моей спиной.

Все, что я делала, это следовала его глубокому командному голосу, и не знаю,

почему я поддалась, но он заставил меня чувствовать себя достаточно комфортно, чтобы я

позволила его рукам бродить по моему телу. Он был сексуальным и сильным. Мне

понравилось то, что он вытолкнул меня из зоны комфорта, и подарил лучший оргазм в

моей жизни.

После этого, я испытала смешанные чувства по этому поводу. Я чувствовала

вину, потому что это был не Кристофер. Но не настолько огорчилась, как ожидала, от того

что так и не узнала, кем был тот мужчина, который меня касался. Предполагаю, что

неведение – это блаженство.

Когда Зак встраивается в поток машин, я закрываю глаза, откидываю голову назад

и позволяю себя убаюкать плавному движению роскошного автомобиля.

– Проснись, драгоценный ангел, – Кристофер гладит меня по щеке. Его взгляд

наполнен такой нежностью; его любовь ко мне очевидна, как и всегда.

Я хватаю его за запястье, удерживая.

– Ты вернулся, – улыбаюсь я, и мое сердце наполнено такой любовью к нему, что

кажется, что оно взорвется. Я так рада его видеть. Я так сильно по нему скучала; это было

невыносимо.

– Проснись, Лана, – мои глаза медленно открываются. Сначала я не совсем

понимаю, где нахожусь, но потом замечаю Зака, сидящего рядом со мной на водительском

сидении. Реальность обрушивается на меня, когда понимаю, что Кристофер мне

приснился, на самом деле он не был здесь, со мной. Я проглатываю комок в горле и

борюсь с потоком слез, желающих вырваться на свободу. Быстро отпускаю запястье Зака и

складываю руки на своих коленях. Сжимаю свои глаза. Возьми себя в руки. Прошел год с

тех пор, как он оставил тебя, и это был его выбор.

– Может быть, когда-нибудь ты скажешь мне о нем, – слова Зака заставляют

повернуться в его сторону. Откуда он знает, что мне снился Кристофер?

– Ты назвала его имя, – отвечает он, как будто я озвучила свой вопрос. Я опускаю

глаза на свои колени. Как же неловко. Смущенно прикусываю свою нижнюю губу.

– Это нормально, Лана. У всех нас в прошлом есть вещи, от которых мы бежим; у

некоторых из нас их больше, чем у других.

Глава 9

Зак

Я не видел Лану уже несколько дней. Она не знает и не может узнать то, что я был

в Лас-Вегасе и все время за ней следил. Я танцевал с ней и заставил ее кончить, а она даже

не знала, что это был я. Высказывание: «Что происходит в Вегасе, то остается в Вегасе»,

словно свободный пропуск для людей, чтобы они могли выйти за пределы своей зоны

комфорта.

31 декабря

Ее лицо представляет собой калейдоскоп выражений. Я могу наблюдать за

Ланой двадцать четыре часа, семь дней в неделю. Сейчас я смотрю, как она беспомощно

смотрит на различные спиртные напитки, выстроенные вдоль задней стены бара. Хотя,

могу сказать, что на самом деле, она их не видит. О чем она думает? Думает ли она о

том, как я заставил ее кончить на танцполе? Я тоже долго думал о той ночи. После

произошедшего я вернулся в свою комнату, мой член по-прежнему был твердым, как

сталь, и мне пришлось дрочить два раза, чтобы сбросить напряжение. Я не могу

дождаться, когда заставлю ее кончить, и она поймет, что я – тот, кто прикасается к

ней. Поймет, что именно я довел ее тело до самого болезненного удовольствия, что она

когда-либо испытывала. Я покажу ей вещи, о существовании которых она никогда

подозревала. Бля, я хочу начать прямо сейчас. Мой член готов.

Она делает глоток «Heineken», затем ставит бутылку на стойку. Опирается о

стойку обоими локтями и кладет подбородок на сцепленные ладони. Я вижу ее лицо,

отражающееся в зеркале, и она выглядит печальной. Она думает о своем прошлом? Ее

прошлое мрачное, мне не удалось узнать, что заставило ее переехать на другой конец

страны в Бостон. Мне нужно больше узнать о ее жизни в Сиэтле. Мне нужно, что бы

она мне открылась.

Она вращается на своем стуле, смотря в противоположную сторону от меня,

прислонившись боком к барной стойке. Ее рыжие волосы ниспадают блестящей массой

на голые плечи. Она слегка покачивается в такт музыке, пока я двигаюсь ближе.

Бросаю быстрый взгляд на свои часы. Еще две минуты до полуночи. Поправляю

свои очки и делаю еще несколько шагов, пока она не оказывается лишь в трех сидениях от

меня. Вытираю о бедра свои потные руки. То, что я планировал, было рискованно и

может иметь для меня негативные последствия, но я все еще собираюсь это сделать.

Награда оправдывает риск.

Восемьдесят секунд ...

Сейчас или никогда. Я медленно маневрирую, пока не оказываюсь позади нее,

когда большие экраны в задней части комнаты, используемой для воспроизведения

музыкальных видео, начинают обратный отсчет последней минуты года. Большие

цифры мигают на экранах и увлеченно удерживают внимание каждого. Лана – не

исключение. Я смотрю на ее профиль в зеркале за барной стойкой. Думает ли она о том,

что принесет ей новый год? Я уже знаю, что предстоит моему драгоценному ангелу. У

нее будет год, меняющий жизнь.

Двигаюсь вперед, пока моя грудь практически не касается ее спины, я

наклоняюсь вниз, мои губы возле ее уха.

– Я рад, что нашел тебя драгоценная девочка, – она испуганно реагирует. Моя

рука тянется к ее бедру и успокаивающе его поглаживает. – Закрой глаза и не открывай

их, – я быстро направляю свой взгляд на зеркало и вижу, что она все выполнила. Хорошая

девочка.

Сорок секунд ...

– Ты думала обо мне? – я прикасаюсь губами к нижней части ее уха. – Ты

представляла, что кончаешь от моих пальцев, когда ты трогала свою киску? – она

кивает головой.

Я притягиваю ее спину к своей груди.

– Используй слова, драгоценная. Я хочу их услышать.

– Да, – ее голос хриплый.

Тридцать секунд ...

– «Да»– ты будешь использовать слова, или «да» – ты думала обо мне, когда

трогала свою киску? – я прикусываю ее мочку, и она стонет. Не могу дождаться, когда

услышу эти стоны, когда буду погружен внутри нее.

– Да, я думала о тебе, когда прикасалась к себе, – моя рука скользит по ее бедру и

проскальзывает под платье, чтобы обхватить внутреннюю часть бедра. Я прогуливаюсь

своими пальцами вверх по ее теплой коже, пока не обхватываю ее киску своей рукой. Ее

шелковые трусики влажные. Я улыбаюсь. Она уже мокрая для меня, а я едва к ней

прикоснулся.

Двадцать секунд ...

– Где ты себя трогала, драгоценная? Я хочу услышать, как ты это говоришь, –

скольжу пальцами по ее щели, до клитора и потираю. – Скажи мне, что ты трогала

свою киску, драгоценная, – ее дыхание дрожит от моего прикосновения.

– Я думаю о тебе, когда я прикасаюсь к своей киске, – я вознаграждаю ее,

просовывая пальцы под трусики и распределяя ее влажность по клитору. Мои пальцы

набирают скорость, кружась все быстрее и быстрее.

Десять секунд ...

– Ты кончишь для меня ровно в полночь, драгоценная, и не секундой раньше. Эта

киска подчиняется мне, – она выгибает спину, поднимая руку, чтобы зацепиться за мою

шею. Мои зубы прикусывают ее шею, и она задыхается. – Будь готова расслабиться.

Четыре, три, два, один ...

– Сейчас, – рычу я ей в ухо сквозь крики «С Новым годом!». Она дрожит в моих

руках, когда я удлиняю ее оргазм. Дыхание ее покидает, заменяясь резкими пыхтящими

звуками. Я улыбаюсь. Ее тело уже реагирует на каждую мою команду. Она уже

принадлежит мне; она просто пока об этом не знает. Я быстро разворачиваюсь и

направляюсь к заднему выходу, дочиста вылизывая свои пальцы от ее вкуса, пока иду.

Проклятье. Она восхитительная.

Скоро между нами не будет секретов.

Я прилетел домой в тот же день, чуть раньше Ланы. У меня было достаточно

времени, чтобы забежать к себе и оставить там сумку, прежде чем отправиться обратно в

аэропорт, чтобы подобрать Лану.

После того как мы доехали, мы неловко попрощались у ее двери. Она была

грустной, когда я ее разбудил, а затем смутилась, когда поняла, что сказала его имя.

Кристофер. Я его уже ненавижу, даже не зная, что он ей сделал. Должно быть, это было

что-то ужасное, раз она до сих пор потрясена, хотя прошло уже более года.

Я бы солгал, если бы сказал, что это не нарушило мои планы. Я и не думал, что

секрет в ее прошлом – бывший парень. Бывший парень, с которым она, очевидно, не

полностью покончила.

Я дал ей пару дней, чтобы она пришла в себя и преодолела свое смущение.

Пришло время для моей массированной атаки. Хочу, чтобы она была моей, а сидеть и

ждать – не тот путь, с помощью которого этого можно добиться.

Что делать, если этот мудак вернется и попытается вернуться обратно к ней?

Этого не случится, черт побери; да ни за что.

Два раза стучу костяшками пальцев по ее двери. Засовываю пальцы в передние

карманы своих джинсов и задерживаю дыхание, пока жду, чтобы она открыла дверь. Эти

десять секунд, кажутся целой вечностью, но это стоит того, когда я вижу ее глаза цвета

моря, смотрящие на меня.

– Привет, Зак, – ее тон сдержанный. Обычные искры отсутствуют в ее глазах.

– Привет, – улыбаюсь я, пока ее губы не поднимаются немного вверх по углам. –

Ты сейчас занята? – не даю ей достаточно времени, чтобы ответить, и продолжаю,–

одевайся и пошли прогуляемся. Я даже куплю тебе кофе или горячий шоколад, – я нервно

прохожусь пальцами по своим непослушным волосам, убирая их с глаз. Мне нужно ее

четко видеть. – Я слышал, что в кафе вниз по улице готовят неплохой яблочный пирог.

Она прислоняется к краю дверного косяка, скрестив руки на своем небольшом

теле. Одна нога лежит поверх другой, пока она грациозно сохраняет равновесие, как

танцор.

– Яблочный пирог, да? Вот совпадение, яблочный – мой любимый, – отвечает она

с намеком на улыбку.

– Я знаю, – подмигиваю я.

Она наклоняет на бок голову.

– Откуда?

– Ты мне сказала, – игриво указываю на нее.

– Ты обращаешь внимание на все, что тебе говорят?

Я делаю шаг вперед и прикасаюсь к кончику ее носа своим указательным

пальцем.

– Только когда ты, мне о чем-то говоришь.

Январский воздух довольно бойкий, но последние несколько дней это не

пробирающий до костей холод. Зима в Бостоне приносит нам мало возможностей

находиться снаружи, и мне нравится ими пользоваться.

Солнце светит, разрисовывая приятным светом унылые серые и белые тона

сезона, или, такой эффект от того, что я нахожусь в кампании Ланы. Моменты, которые я

провожу с ней, всегда самые лучшие.

Я небрежно касаюсь ее руки, сжимая теплой ладонью ее мягкую розовую

перчатку. Мои пальцы обхватывают ее маленькую ладонь, и поражаюсь, какая она

миниатюрная. Как она справится с моими необычными сексуальными предпочтениями?

Мои глаза скользят на ее лицо и замечают, что она нервно жует свою нижнюю губу. Я

сжимаю ее руку, и она смотрит на меня. Наши глаза слепливаются.

– Расслабься, Лана. Мы просто два друга, наслаждающиеся обществом друг

друга, – она кивает, глядя вперед. Я еще раз сжимаю ее руку, – на данный момент.

Я покупаю нам горячий шоколад: ей с горкой взбитых сливок, а себе с мини-

зефирками, разбросанными по всей дымящейся поверхности. Она отказывается от

яблочного пирога.

Мы располагаемся в кабинке в задней части кафе.

– Расскажи мне о своей жизни в Сиэтле, – изучаю ее.

Когда она осознает мои слова, то в ее глазах видна вспышка паники. Это было

мгновение, такое краткое, что я задаюсь вопросом, не привиделось ли мне.

– Особо не о чем рассказывать, – она дует на свой горячий шоколад, прежде чем

сделать первый глоток. Когда она опускает кружку, то над ее верхней губой остается след

из взбитых сливок, и я борюсь с желанием наклониться и слизать его.

Я качаю головой:

– Не верю в это. Я считаю тебя обворожительной, а я великолепно разбираюсь в

людях, – делаю глоток горячего шоколада и смотрю на нее поверх кружки. – Кто такой

Кристофер? – спрашиваю я, готовясь к следующему удару. Мне надоело гадать. Мне

нужно знать, с кем я имею дело, и после этого смогу внести поправки в свой план, если

это будет необходимо.

Она с грохотом ставит кружку на стол, прикрыв на мгновение глаза. Мой вопрос,

явно выбил ее из колеи.

– Он – мой бывший парень, – ее глаза открываются и устремляются прочь от

меня, смотря вдаль.

– Вы долго были вместе? – я задерживаю свое дыхание в ожидании ее ответа.

Хочу, чтобы она сказала «нет». Хочу, что бы этот парень, был незначительной частью ее

прошлого.

Она опять жует нижнюю губу.

– Мы были вместе в течение двух лет и были помолвлены.

Бля. Это хуже, чем я думал. Она была влюблена в этого парня. Наверное, до сих

пор его любит.

– Почему вы расстались? – спрашиваю я, обхватывая рукой теплую кружку.

Ее внимательный взгляд встречается с моим, и я вижу в нем так много боли. Мне

хочется сделать все возможное, что бы забрать всю эту боль.

– Он покинул меня. Меня не было достаточно, чтобы удержать его, – ее глаза

сияют непролитыми слезами, прежде чем одна выскальзывает, медленно опускаясь по ее

щеке.

– Он был идиотом, раз ушел от тебя, – она качает головой и вытирает щеку. – Если

бы у меня была такая девушка, как ты, я бы никогда не позволил ей уйти. Я бы днем и

ночью не отходил от нее ни на шаг, был бы ближе, чем преследователь, – она хихикает, и я

счастливо улыбаюсь, зная, что этому я причина.

Нескольких минут мы в тишине потягиваем наш горячий шоколад. Я чувствую,

как ее глаза прожигают мой профиль, когда смотрю в сторону входа в кафе. Я краем глаза

увидел длинные светлые волосы и подумал, что это может быть подружка Кайла

МакКензи – Дженни, но это оказалась не она.

Когда я медленно поворачиваю голову обратно к ней, то наши глаза встречаются,

и она вспыхивает, зная, что ее поймали на подсматривании.

– Чем занимается твой брат? – я веду себя так, словно я не видел, как она меня

изучает.

– Он – татуировщик, – она играет с ложкой на столе. – Его работы невероятны.

– А у тебя есть татуировки? – спрашиваю я, уже подозревая, каким будет ответ.

Она качает головой.

– Нет, я всегда хотела хотя бы одну, но... – она замолкает, прежде чем нервно

начать жевать нижнюю губу.

– Но что? – подталкиваю ее, выгибая бровь.

Она вздыхает.

– Кристофер сказал, что моя кожа красивая и не нуждается в каких-либо

украшениях.

Я стараюсь бесстрастно на нее смотреть. Не хочу, чтобы она прекращала этот

разговор, независимо от того, как сильно у меня кипит внутри из-за того, что услышал,

как, она произносит его имя.

– Он сказал, что у него их достаточно для нас обоих, – продолжает объяснять она,

небольшая улыбка играет на ее розовых губах. Воспоминание о нем делает ее счастливой.

Бля!

– А у тебя есть татуировки? – спрашивает она.

– Есть. Несколько, но все они выше локтя. В действительности, я не мог работать

в своей области и быть покрытым большим количеством краски. Татуировки накладывают

определенный отпечаток, как клеймо позора, а я хотел быть успешным. Поэтому я их

наносил в те места, где их не мог увидеть мой коллега или клиент. Теперь я тот человек, у

которого много свободного времени, и я мог бы это исправить.

– Я хотела у тебя спросить, решил ли ты, чем хочешь заниматься? – упоминает

она, прежде чем допить.

Я качаю головой.

– Я еще не уверен. Может быть, я буду жить на тропическом острове, и учиться

плотницкому делу. Я мог бы делать мебель из экзотических пород дерева всю оставшуюся

часть своей жизни.

Наша прогулка обратно домой наполнена уютной тишиной. Я воодушевлен тем,

что она поделилась своим прошлым, рассказав мне немного о Кристофере. Тот факт, что

она была помолвлена с этим чуваком – отстой, но я не собираюсь позволять этому

разрушить мои планы на Лану. Я, нахожусь здесь, а не он.

Мы останавливаемся у двери в ее квартиру. Хочу, что бы она попросила меня

зайти, хотя не собираюсь заходить, это показало бы мне, что она наслаждается моей

компанией.

Лана вытягивает ключи из кармана и отпирает дверь. Толкает ее и поворачивается

ко мне лицом, щекой, опираясь на край двери.

– Не хочешь зайти?

Я засовываю руки в карманы, чтобы сдержаться и не притянуть ее к себе для

нашего первого поцелуя, и качаю головой.

– Нет, мне надо заняться стиркой и сделать кое-какие телефонные звонки, – на ее

безупречном лице появляется разочарованный взгляд. – Как насчет того, что бы завтра

вечером пойти со мной на ужин?

Она жует свою нижнюю губу и долго изучает мое лицо, прежде чем ответить:

– С удовольствием, – ее глаза похожи на бездонные сине-зеленые бассейны,

смотрящие на меня, и я не могу дождаться, когда увижу их под собой, когда она будет в

моей власти, и я буду погружен в ее тугой маленькой киске.

Скоро между нами не будет секретов.

Девять лет назад

Совершенство. Ее сиськи чувствуются совершенными в моих руках. Такие

мягкие. Бля. Я должен засунуть в нее свой член. В свои семнадцать лет я уже давно

должен был заниматься сексом. Это первый раз для нас обоих. Я щипаю ее за соски, и

резкий удар удовольствия поражает все мои внутренности.

– Эй. Больно, Зак, – жалуется она.

Пробегаюсь своими ладонями по ее соскам, а затем сжимаю ее грудь.

– А вот так? – опускаю рот, чтобы всосать один сосок, пока мои пальцы

кружат по-другому.

– Как хорошо, – стонет она.

Когда мой язык скользит по кончику ее соска, и мои губы смыкаются вокруг него,

мой член такой твердый, что пульсирует. Я сосу жестче, и ее бедра поднимаются вверх,

прижимая влажную киску к моему члену. Мои зубы обхватывают сосок, и его кусаю. Она

кричит, и я стону; я заведен больше, чем когда-либо. Тот факт, что я причиняю ей боль,

приносит мне удовольствие. Не уверен, почему так происходит, но, черт возьми, это

ощущается слишком хорошо, чтобы анализировать.

Я надеваю на член презерватив, и скольжу им туда-сюда вдоль ее щели. Слегка

толкаюсь и надавливаю на него, но пока не могу продвинуться дальше. Ощущение того,

как мой член плотно сжимается внутри нее, не поддается описанию. Я двигаю бедра

назад, а потом толкаюсь на полную длину, пока не оказываюсь в ней по самые шары.

– Ой, Зак. Это так больно, – слезы скатываются по щекам, а я не могу

сдержаться и двигаю бедрами. Внутрь и наружу, все сильнее и сильнее погружаюсь в ее

тугую киску. Мне безумно нравится знание того, что мой член – это первый член,

который растягивает ее. Я наклоняюсь, слизывая соленые слезы, скользящие по ее щекам,

и капельку крови с ее нижней губы, где она ее прикусила. Видеть то, что она находится в

моей власти, не имеющая возможности меня остановить пока я получаю удовольствие

от ее горячего маленького тела, заставляет меня кончить с победным воплем. Моя

голова откидывается назад, когда я пытаюсь отдышаться.

Я чувствую себя великолепно.

Нет, я чувствую себя чертовски феноменально. Как чертов Викинг,

завоевывающий новые земли. Я вошел в ее киску, лишил ее девственности. Я сделал ее

своей, использовал ее, как желал. Не могу дождаться, чтобы сделать это снова.

Глава 10

Лана

Прижавшись спиной к закрытой двери, я стараюсь не паниковать. Закрываю глаза

и пытаюсь замедлить свое учащенное сердцебиение.

Почему я приняла его приглашение на ужин?

У меня было намерение сказать «нет». В моей голове был мини-аргумент в ответ

на его приглашение, и я думала, что выиграла осторожная часть меня, но потом я

обнаружила, что говорю «да». Я не знаю, почему согласилась пойти с ним на ужин. Это не

из-за того, что он великолепен и мил со мной. И, конечно же, не потому, что каждый раз,

когда он ко мне прикасается, я чувствую себя более живой, чем была весь прошедший год.

Я отталкиваюсь от двери и направляюсь в гостиную. Останавливаюсь перед

камином, моя рука тянется, чтобы взять любимую фотографию. Уставившись на

изображение себя, зажатой между моим братом Шоном и Кристофером, я улыбаюсь тому,

какими счастливыми мы трое выглядим. Эта фотография была сделана в тот вечер, когда

мы с Кристофером обручились.

Восемнадцать месяцев назад – мой двадцать второй день рождения.

– Ты хорошо проводишь время дорогая? – спрашивает Кристофер, когда

притягивает меня в свои объятия.

Мой подбородок прижимается к его груди, я улыбаюсь, глядя на него снизу вверх.

– Да. Спасибо за то, что проделал такую трудную работу. Не могу поверить,

что ты организовал все это, без моего ведома.

Он одаривает меня улыбкой.

– Нелегко было держать это, от тебя в секрете. Я хотел рассказать. Ты мой

лучший друг; я рассказываю тебе обо всем, – он наклоняется и целует кончик моего носа.

– Было около двадцати раз, когда я почти сдался. Единственное, что меня

останавливало – это мысль о твоем шокированном, обожаемом личике, когда ты

увидишь всех, кто ждет тебя здесь. – Его руки скользят вниз и останавливаются на моей

пояснице, лицо опускается, а губы трутся о мои в нежном поцелуе. – Поздравляю с

двадцать вторым днем рождения, Лана, – потираясь своим носом о мой, он говорит: –

Пойдем со мной, дорогая. Я хочу кое-что тебе показать, – он протягивает руку, и я, не

колеблясь, принимаю ее. Я бы последовала за ним, куда бы он ни захотел. Последние два

года с Кристофером были самыми лучшими в моей жизни.

Он тянет меня за собой к двойным дверям и на палубу «Sublime», круизного

теплохода, который он снял для моей вечеринки.

Последние полтора часа мы плыли по заливу Пьюджет, и ели обед из пяти блюд,

а теперь по плану следующие два часа будет играть ди-джей.

Мы медленно бредем по боковой палубе. Он останавливается, когда мы

оказываемся в одиночестве, притягивая меня к себе.

Реальность исчезает, когда я прислоняюсь к перилам, прижимаясь спиной к его

груди, его рука обхватывает мою талию. Такое ощущение, что мы находимся в нашем

собственном маленьком мире. Мы пристально смотрим на великолепный пейзаж: в воде

отражается прекрасные цвета, в которые заходящее солнце окрасило небо.

– Ничего себе, аж дух захватывает, – в благоговении говорю я.

– Это от тебя захватывает дух, – шепчет он, и губы касаются моего уха. Его

руки скользят вверх по моим рукам, по моим плечам, осторожно поворачивают меня;

движутся вверх и обхватывают мою щеку. – Ты знаешь, как сильно я тебя люблю? –

спрашивает он с серьезным выражением лица.

Я киваю головой и прикусываю губу. Я в шоке преодолеваю эмоции от любви,

которую вижу в его глазах. Не могу поверить, что этот мужчина меня любит, меня,

маленькую всезнайку.

–До сих пор, тот день, когда я тебя встретил, был самым лучшим днем в моей

жизни. Знаешь, почему сегодняшний день лучше? – спрашивает он, пока его руки

движутся вниз по моей шее и по моим плечам.

– Нет, – мой голос звучит хрипло. Из-за его слов и прикосновений, я слабею от

волнения.

– Потому что я надеюсь, что сегодня, ты согласишься стать моей женой, – во

время быстрой улыбки показываются его белые зубы. Он опускается на одно колено, а

между его пальцами зажато блестящее кольцо с бриллиантом. – Лана Эдвардс, ты

делаешь этот мир лучше для меня. Я хочу быть с тобой каждую минуту.

Я больше не могу сдерживать слезы; одна слезинка катится вниз по моей щеке,

пока не скатывается с края моего подбородка. Она приземляется на палубу рядом с

Кристофером.

– Сейчас идет дождь? – смеется он, прежде чем продолжить, – Лана Эдвардс,

ты выйдешь за меня замуж и сделаешь меня самым счастливым человеком в мире?

На моем лице появляется настолько широкая улыбка, что это причиняет боль.

– Да. Да. Да, – кричу я, и, тут же оказываюсь на его руках, и он кружит нас на

месте. Когда он перестает двигаться, у меня кружится голова, и я цепляюсь за него,

когда он ставит меня на ноги.

Его глаза цвета нефрита, пристально смотрят в мои, и он обхватывает мое

лицо своими теплыми ладонями. Я хочу до конца своей жизни смотреть в эти глаза.

– Я не могу дождаться, чтобы состариться с тобой, Лана.

Мой палец с любовью обводит форму красивого лица Кристофера. Воспоминания,

вызванные этой фотографией, вызвали слезы, которые зарождаются в моих глазах.

Я все еще тебя люблю. Я хотела бы тебя ненавидеть. Я должна тебя

ненавидеть. Почему ты меня оставил?

Одинокая слезинка катится вниз по моей щеке, ирония происходящего, не

выскальзывает от меня.

– Почему ты не боролся за нас? – спрашиваю я, словно он может меня слышать. –

Я думала, что ты был счастлив со мной. Как я упустила знаки, указывающие на то, что это

было не так?

Сегодня чуть ранее мне написал Зак, чтобы напомнить мне свидании, словно я

могла бы об этом забыть. Последние двадцать четыре часа я только об этом и думала.

Прошлой ночью я почти не спала. Мой разум был слишком занят, разбираясь с

моей неуверенностью в себе.

Почему он хочет пойти со мной на свидание? Я не понимаю, как кто-то такой, как

он, мог мной увлечься.

Не похоже на то, что я самый интересный человек, находящийся рядом с ним;

разве что захочется поговорить о том, как круто быть инженером, и сколько форм

хакерства я придумала во время моей стажировки в «Techdeck». Если вам это интересно,

то вы могли бы найти меня, чрезвычайно захватывающей.

Сейчас, сидя напротив него в фешенебельном ресторане, куда он меня привел, я

чувствую себя еще более неуверенно.

В обычный день Зак очень привлекателен, но в рубашке и галстуке, он

принадлежит к убийственным красавцам. Его густые непослушные волосы зачесаны

назад, а его борода аккуратно подстрижена.

Смотря вниз на свое простое черное платье, я хмурюсь. Я чувствую себя

чрезвычайно скромно одетой. Мое платье выглядит так, словно я пришла на похороны, а

не на первое свидание за год. Я определенно не выгляжу соответственно стильному Заку.

– Я уже говорил тебе сегодня о том, как ты прекрасна? – спрашивает он, прерывая

мой момент неопределенности, как будто почувствовал направление моих мыслей.

Неужели меня так легко прочитать?

– Хотя, ты всегда прекрасна, так что я не должен удивляться, – он одаривает меня

улыбкой и поднимает стакан с водой к своим губам.

Мои пальцы нервно поправляют вырез платья. Я не очень удобно себя чувствую,

принимая комплименты.

– Спасибо, – отвечаю я сухо.

Боже, могу я быть еще более странной?

Я провожу рукой по волосам, а затем кладу ее на стол. Большая ладонь Зака

ложится поверх моей.

Мои глаза медленно поднимаются, чтобы встретить его взгляд, боясь того, что я

там найду. Если я увижу жалость к себе, то я умру. Я испытываю облегчение, когда

смотрю на его кривую ухмылку.

– Лана, расслабься. Нет причин так нервничать, – он сжимает мою руку, прежде

чем ее отпустить. – Давай просто наслаждаться обществом друг друга и посмотрим, что

будет дальше.

Я прикусываю нижнюю губу. Чувствую, что должна ему объяснить то, почему я

такая развалина.

– Я не была на свидании после Кристофера, – объясняю я неожиданно охрипшим

голосом.

Осторожно поднимаю к губам стакан с водой. Официантка налила в него слишком

много жидкости и, учитывая тот факт, что моя рука дрожит, мне повезло, что я не пролила

ничего на себя. Кубики льда звенят о стекло, когда я ставлю его обратно на стол.

– Это первое свидание, на которое я пошла с кем-то другим, – признаюсь я.

Он не реагирует. Зак просто сидит там, а его светло-голубые глаза спокойно меня

изучают, прежде чем спросить:

– Ты никогда не была на свидании с кем-либо еще?

Я качаю головой и сжимаю губы.

Официантка приносит наши закуски, размещая их перед нами, прежде чем

исчезнуть так же быстро, как и появилась. Я ценю минутный перерыв в разговоре, но

знаю, что мне нужно объяснить, почему я не похожа на большинство женщин моего

возраста.

– Пока я росла, меня защищали от всего. Я перескочила несколько классов, из-за

чего мне было трудно найти друзей, – я разглаживаю салфетку на своих коленях.

Зак внимательно слушает, пока я кратко ему рассказываю о своем

нетрадиционном образовании. Хорошее, плохое, уродливое. Когда я заканчиваю, то беру

кусочек с тарелки и медленно жую, пока собираюсь с мыслями.

– Мне жаль. Детство может быть самым одиноким временем в жизни. Несмотря

на то, что ты окружен другими детьми, ты одинок, – он изучает меня мгновение. – Когда

ты встретила Кристофера?

– Мне было двадцать лет, и я получала степень, когда его встретила. Никто до

этого не проявлял ко мне интерес, – я поднимаю глаза от тарелки и обнаруживаю на себе

его внимательный взгляд.

– Он был твоим первым парнем? – он поднимает бровь.

Я киваю головой.

– Он был моим первым всем.

Глава 11

Зак

Бля. Как я должен конкурировать? Трудно забыть своих первых. Я ничего не

говорю, я просто сосредотачиваюсь на своей еде и тихо закипаю из-за того, что этот

парень был ее первым во всем. Должно быть что-то, что я могу сделать, и стать в этом

первым.

– Что было самой рискованной вещью, которую ты когда-либо делала? –

спрашиваю я.

Она улыбается.

– Приход сюда с тобой на свидание, – отвечает она.

– Ты ведь на самом деле не имеешь в виду именно это, не так ли? – спрашиваю я,

не уверенный в том, что она говорит серьезно.

Она кивает.

– Я не шутила, когда сказала, что выросла под присмотром. Я никогда не

рисковала.

– А как же переезд сюда? Это было рискованно, я в этом уверен, – утверждаю я.

– Это не было рискованно; просто было необходимо для моего душевного

спокойствия. Наше свидание мне кажется более рискованным.

– Ну, тогда я предполагаю, что мне стоит что-нибудь придумать, что бы это

свидание оправдало твои ожидания. Я не хочу тебя разочаровывать.

– Не думаю, что ты сможешь меня разочаровать. Ты уже так хорошо меня

читаешь, и я хорошо себя чувствую, – она улыбается. – Я не пойму, как тебе удается

оставаться одиноким. Уверена в том, что существует много женщин, которые хотели бы

быть твоей девушкой, – ее щеки заливает румянец, а глаза опускаются к тарелке.

– Я был занят работой и другими вещами. До сих пор у меня не было времени на

отношения.

Ее глаза устремляются к моим, они полны вопросов, на которые она хочет знать

ответы, но не хочет их задавать.

– Ты мне нравишься, Лана. С тобой весело, и я думаю, что ты прекрасна: внутри и

снаружи, – я делаю паузу, наши взгляды встречаются.

Я вижу неуверенность, которую она чувствует, и надежду. Мои слова загоняют ее

в тупик. Что из этого победит?

– Я бы хотел бы еще пригласить тебя на свидание и посмотреть, куда приведет это

притяжение, которое я ощущаю между нами, – я наклоняюсь вперед. – Разве что это

притяжение одностороннее, и ты не чувствуешь того же, что и я. Скажи, что мне это не

показалось.

Она смотрит на свой стакан с водой, ее палец скользить по конденсату,

образовавшемуся на внешней стороне.

– Лана, посмотри на меня, – ее глаза робко приподнимаются, чтобы встретить мой

взгляд. – Почему ты меня избегаешь? Я думал, что мы друзья.

Она делает глубокий вдох и медленно выдыхает.

– Мы друзья. Я бы солгала, если бы сказала, что не испытываю к тебе того же, –

она на мгновение прикрывает глаза рукой, затем кладет ее обратно на стол. – Я в этом не

очень хороша, – шепчет она. Ее глаза бегают по слабо освещенному пространству

ресторана, глядя на что угодно, но не на меня.

– В чем не хороша? – спрашиваю я.

– В этом, – она жестом указывает на меня, затем на себя. – Я не хороша в том, что

бы говорить о вещах, связанных с чувствами. Я плохо справляюсь с разговорами с

парнями.

Ее пальцы нервно играют с ложкой, лежащей на белой скатерти, рядом с

тарелкой. Я накрываю ее руку своей.

– Меня не волнует, как ты разговариваешь с другими парнями, Лана. Меня

интересует только то, как ты себя ведешь, когда находишься со мной, до этого момента у

нас не было никаких проблем. С тобой весело и легко, – мой большой палец

успокаивающе потирает тыльную сторону ее ладони. – Не думай слишком много обо всем

этом, не делай все это неловким. Для этого нет никаких причин. Мы уже очень хорошо

друг друга знаем.

Мы едим, и между нами больше нет никакой неловкости. Лане просто нужно

поменьше думать и прекратить все анализировать. Как только она это делала,

возвращается наша обычная комфортабельная атмосфера.

Когда официантка убирает посуду и оставляет счет, я помогаю Лане надеть

пальто стоя позади (с ней я всегда джентльмен), и прижавшись к ее щеке, шепчу ей на ухо:

– Мы сейчас уйдем, не заплатив по счету.

– Что? – резко шепчет она. Она пытается качать головой, но моя щека плотно

прижимается к ее. – Мы не можем.

Я сжимаю руками оба ее плеча.

– Просто следуй за мной. Все будет хорошо.

Я беру ее за руку и прохожу через обеденный зал, словно ничего не происходит.

Она цепляется за мою руку, ее ногти впиваются в мою кожу. Мне это нравится, не буду

врать. С того самого дня, как потерял свою девственность, я понял, что являюсь

поклонником боли. Она приносит мне удовольствие. Я так хочу закончить сегодняшний

вечер, будучи погруженным на глубину своих девяти дюймов в ее сладкой киске, пока ее

ногти будут оставлять глубокие борозды на моей спине. Я приму любую боль, которую

она может дать. Только мысль об этом, заставляет напрячься мой член. Но, я не собираюсь

этого делать сегодня вечером. Будет большой ошибкой подталкивать Лану. Она особая, и

если мы займемся сексом, то она вероятнее всего будет об этом сожалеть.

В конце вечера я надеюсь лишь на поцелуй. Я не могу дождаться, когда

почувствую ее губы под моим ртом.

Скоро между нами не будет секретов.

Глава 12

Лана

О, Боже мой, я попаду в тюрьму.

Его теплая рука тянет меня, пока я иду рядом с ним. Я стараюсь контролировать

черты своего лица, чтобы не выглядеть виноватой, но у меня такое чувство, что каждый,

кто на меня смотрит, может сказать, что мы только что ушли, не заплатив по счету.

С каждым шагом, мое сердце стучит намного быстрее. Я задерживаю дыхание,

пока мы благополучно не выходим в дверь, и убеждаемся в том, что за нами никто не

следует с криком «держи вора».

Я могу дышать с легкостью лишь после того, как мы забираемся в его автомобиль.

Темные, тонированные стекла препятствуют любопытному взгляду, увидеть что-либо

внутри салона машины.

Я откидываю голову на спинку кожаного сидения и закрываю глаза. Когда

испускаю громкий вздох, Зак посмеивается с водительского сидения.

Я открываю глаза, и я бросаю взгляд в его сторону.

– Ты думаешь, что это смешно, не так ли? – я стараюсь казаться суровой, но

прикусываю свою нижнюю губу, чтобы удержаться от смеха из-за абсурдности

происходящего.

– Ты восхитительна, – он щелкает по моему носу кончиком указательного пальца.

– Тебе никогда не стать закоренелым преступником, но думаю, что я в любом случае буду

держаться поблизости. – Он мне подмигивает и у меня сводит желудок. Он настолько

привлекателен, что это меня и пугает и заводит.

Через несколько минут, Зак нарушает тишину.

– Я практически слышу, как ты думаешь, – его взгляд на некоторое время

задерживается на мне, и он ухмыляется. – На самом деле, я оставил деньги для оплаты

счета под своей тарелкой.

– Зак, – кричу я, – я сидела здесь, испытывая чувство вины и беспокоясь из-за

того, что мы попадаем в ад.

В ответ он смеется.

– Нет, ты ничем не запятнала свою карму. Тебе не придется беспокоиться о том,

что твоя душа будет проклята за то, что мы сегодня сделали. Со мной же противоположная

история.

Мы подъезжаем к дому, и Зак держит за руку, пока мы поднимаемся по лестнице.

Когда мы подходим к моей двери, он поворачивается ко мне.

– Ты не возражаешь, если мы продолжим свидание? Я еще не хочу с тобой

попрощаться, – его голубые глаза сверкают, как он смотрит на меня сверху вниз.

Как я могу ему отказать?

– Конечно. Хочешь зайти? – спрашиваю я, засовывая руку в карман, чтобы взять

свои ключи.

– Я бы этого хотел, – он пробегается костяшками своих пальцев по моей щеке, из-

за чего у меня перехватывает дыхание. Он опасен. Одно незначительное прикосновение, и

я становлюсь словно безмозглой, неспособной на самое незначительное действие.

Я мысленно качаю головой. Избавься от этого. Он просто парень, хотя и

великолепный.

Я проворачиваю ключ в замке и открываю дверь, Зак следует за мной и

захлопывает ее за собой. Я сразу же скидываю туфли.

– Хочешь немного вина? У меня есть бутылка, и я давно хотела ее открыть.

– Хочу. Но давай я ее принесу. Иди в гостиную и устраивайся поудобнее, а я

позабочусь об остальном.

Я снимаю шерстяное пальто и вешаю его около входа.

– Ты уверен? Кричи, если не найдешь, где что лежит, – зайдя в гостиную, я

направляюсь к елке. Каждую ночь я лежу на полу и смотрю на огоньки. Мне нравится, как

они отражаются на белом потолке. Судя по количеству хвои, упавшей на пол, пришло

время от нее избавиться. Я буду по ней скучать.

Я выключаю свет в гостиной и расстилаю на полу рядом с елкой толстое

шерстяное одеяло. Взяв с кушетки две большие подушки, я их кладу на одеяло рядом друг

с другом и устраиваюсь, положив голову на одну из них.

Проходит всего лишь минута, и появляется Зак. Становится рядом со мной,

протягивая мне бокал вина. Его пальто и галстук исчезли, а на рубашке расстегнуты две

верхние пуговицы. Это выглядит сексуальнее чем, если бы она была полностью

расстегнутой. Я сажусь, беру бокал из его рук, и делаю три больших глотка охлажденной

жидкости. Зак смеется, когда я откидываюсь на подушку.

– Что? – спрашиваю я.

Он мне улыбается, опускаясь на одеяло.

– Я никогда раньше не видел, что бы ты так быстро пила, – он пробегает пальцами

по своим волосам. – Ты нервничаешь из-за того, что находишься со мной наедине?

Моя голова качается туда-сюда на подушке.

– Нет, совсем нет. Я просто не хочу сдерживаться. – А ты так великолепен, что

мне хочется, сорвать с тебя одежду.

Он испускает смешок, прежде чем лечь рядом со мной.

– Где твое вино? – спрашиваю я, заметив, что у него нет в руках бокала.

– Я не в настроении для вина. Не обращай на меня внимания.

Я поворачиваю голову и смотрю на него, лежащего рядом со мной на одеяле.

Интересно, я так же себя чувствовала, если бы лежала рядом с ним в моей постели? Мне

хочется узнать, но это меня пугает. У меня не было секса ни с кем, кроме Кристофера, а

мои инстинкты говорят мне о том, что с Заком все будет совершенно по-другому.

По крайней мере, я не девственница. Я помню, как нервничала, когда мы с

Кристофером в первый раз занимались любовью.

Три года назад

– Расслабься, дорогая, – Кристофер трётся своими губами о мой рот. – Ничего

не случится, пока ты этого не захочешь, – его губы скользят вниз, целуя мою шею, и я

пытаюсь расслабиться. Мои пальцы сжимают его волосы, когда его голова движется

вниз, и я задыхаюсь, от его губ скользящих вокруг моего соска. Его пальцы мягко следуют

вниз по моему животу, и мои бедра поднимаются, чтобы встретиться с ними, когда они

скользят по моей киске. Он толкает в меня два пальца, и я издаю стон. Я хочу его. Я хочу,

что бы это произошло сегодня вечером. Мы были вместе в течение шести месяцев, и он

был очень терпелив со мной, и с моим старомодным отношением к сексу. Я знаю, что ему

было нелегко держаться так долго, но он никогда на меня не давил. Ни то, что бы мы не

делали других вещей, потому что мы ими занимались. Мы делали разные штучки, и мне

это очень нравилось. Я знаю, что с сексом будет также.

Единственное, с чем я тянула, это с тем, что бы отдать ему свою

девственность. Это последняя часть меня, которую я могу ему подарить. Он уже

владеет моим сердцем, и эта мысль меня пугает. Если он когда-нибудь меня покинет, то

это меня разрушит, но я знаю, что он никогда этого не сделает. Он не такой.

Каждый день он показывает, как сильно меня любит, и я уверена в том, что он

всегда будет меня любить.

Его большой палец кружит по моему клитору, а затем скользит по нему назад и

вперед.

– Кристофер, пожалуйста, – стону я, закрывая глаза.

– Дорогая, ты куда-то спешишь?

– Да, я тебя хочу. Пожалуйста, – молю я. Его пальцы на короткое время

оставляют меня, когда я слышу, как разрывается упаковка от презерватива. Мои глаза

распахиваются, когда я чувствую головку его члена, прижимаются к моей щелке. Я

смотрю на его лицо, когда он немного проскальзывает внутрь, опираясь на локти. Его

глаза встречаются с моими.

– Ты в этом уверена? Я не хочу, что бы ты об этом сожалела.

Кивнув, я обхватываю его лицо руками и улыбаюсь.

– Я уверена в нас. Поцелуй меня и сделай своей, – он стонет и захватывает мой

рот своим. Наши языки танцуют, когда он толкается в меня на всю длину. Я кричу,

издавая невнятный звук. Он продолжает целовать меня, чтобы отвлечь от боли.

Боль очень интенсивная, а мое влагалище горит. Я хватаю его волосы, сильно за

них дергая. Я не хочу намеренно причинять ему боль, это больше для того, чтобы я могла

расслабиться.

Он отрывается от моего рта:

– Ты в порядке, дорогая? – он прислоняется своим лбом к моему.

– Да, я не буду врать, это больно. Я думаю, ты только что разорвал меня на две

части.

Он хихикает и потирается своим носом о мой.

– Я гарантирую, ты в целости и сохранности. Сейчас я собираюсь начать

двигаться, дай мне знать, если будет слишком, – он выходит из меня, и я вздыхаю от

облегчения. Меня мысленно передергивает, пока я жду, когда он снова в меня толкнется.

Одно можно сказать наверняка: это будет болезненно. Но я приятно удивлена: это не

так уж плохо, и чем больше он двигается, тем лучше я начинаю себя чувствовать. Когда

его большой палец начинает тереть мой клитор, я издаю стон и хватаюсь за его плечи.

Я толкаю свои бедра навстречу его толчкам, и он захватывает мои губы в наполненном

страстью поцелуе.

Мы связаны каждым дюймом наших тел, и я никогда так не чувствовала себя

близко к нему.

Наши взгляды сцепляются, пока мы лежим здесь, на шерстяном одеяле. В его

глазах отражаются огоньки от рождественской елки, освещающие мужественные черты

его лица.

Он переворачивается на бок, подперев голову кулаком. Его другая рука ласкает

мое плечо, прежде чем аккуратно обхватить мое горло.

Он смотрит мне в глаза, словно ожидает, что я его остановлю, но я не собираюсь

этого делать. Я устала бояться. Я готова увидеть, куда это заведет.

Он оказывает давление на мою шею. Он меня проверяет? Меня охватывает страх.

Он собирается меня задушить? Мои мысли стремительно мчатся. Это же Зак. Он бы не

сделал ничего подобного. Он никогда не давал мне причин его бояться. Я заставляю себя

не шевелиться.

Его глаза светятся, выражая одобрение моему поведению:

– Хорошая девочка.

Я вспыхиваю от его похвалы. Мне нравится доставлять ему удовольствие.

Его рука скользит вверх, чтобы обхватить мой подбородок, прежде чем его

указательный палец чувственно обводит мой рот. Когда он движется к очертанию моих

губ, мой язык облизывает подушечку его пальца. Желание пылает в его глазах, а затем его

губы оказываются на моих. В нашем первом поцелуе нет никакого неуверенного

исследования. Поцелуй состоит из столкновения зубов, таскания за волосы и дуэли

языков. Я не могу вспомнить, что бы меня так целовали раньше. Я едва могу дышать, он

меня пожирает. Его рот так плотно обхватывает мои губы, его грудь вжимается в меня,

толкает меня на спину. Мое сердце бьется так быстро, что может взорваться.

Он устраивается у меня между ног, и я чувствую его член, упирающийся в меня.

Он вжимает меня в пол весом своего тела, он повсюду. Вместо того, что бы паниковать или

чувствовать клаустрофобию, что я должна испытывать; я взволнована неизвестностью.

Его борода мягко щекочет кожу моего лба, когда он оставляет цепочку поцелуев,

следуя по моему лбу и вниз к виску. Интересно, как она будет ощущаться на моих сосках

или на внутренней стороне моих бедер? Я хочу это узнать. Мне нужно это узнать. Я не

узнаю себя. Я погружаю свои пальцы в его густые волосы и снова притягиваю его губы к

моему рту. Мне нужно почувствовать его губы на моих, чтобы остановить все

охватывающие меня сомнения. Не имеет значения, какой девушкой я была. Я больше ею не

являюсь, а Кристофер ко мне не вернется. Мне нужно раствориться в этом моменте и

забыть обо всем, кроме Зака.

Глава 13

Зак

Я прямо сейчас теряю над собой контроль. Поцелуи Ланы даже лучше, чем я себе

представлял, и теперь все, о чем я могу думать – как бы мне поскорее забраться в нее

своим членом. Я не хочу ее торопить, но, бля, с тех пор, как мы официально встретились,

прошло почти восемь недель, а неофициально, я впервые ее увидел в «Quake» почти

четырнадцать недель назад. Я терпеливый человек, но, черт возьми, никто не может быть

настолько терпеливым. Я не святой, особенно сегодня вечером. Я чертовски долго ждал.

Она этого хочет, и я собираюсь ей это дать. Я заставлю ее забыть о том, что Кристофер

когда-либо существовал.

Ее руки тянут мои волосы, и она действует грубее, чем я ожидал. Мне это

нравится. Я думаю, что мой драгоценный ангел будет полон сюрпризов.

Моя рука скользит по коже у выреза ее платья, я ощущаю шероховатую

поверхность кружевного лифчика, когда обхватываю ладонью ее грудь. Моя другая рука

скользит вниз по небольшому изгибу ее бедра, двигаясь дальше, пока я не достигаю ее

одетых в чулки ног.

Я разрываю наш поцелуй. Хочу наблюдать за ее реакцией на мое прикосновение.

Мои пальцы скользят вверх по ее ноге, задирая платье. Я останавливаюсь у верхней части

ее бедра, обвожу кружевной край чулка кончиками своих пальцев. У нее перехватывает

дыхание. Я медленно стягиваю чулок, пока ее нога не оказывается обнаженной. Затем

двигаюсь к другой ноге, и ее глаза закрываются, когда мои пальцы дразнят, касаясь

нежной кожи у края чулка. Я медленно его стягиваю, мои губы проделывают путь из

поцелуев по ее голени. Мы только начинаем, ангел.

Я становлюсь на колени между ее ног и тяну вверх ее платье, пока она не

поднимает руки над головой, чтобы мне помочь. Мои глаза с благоговением движутся по

каждому дюйму ее тела. Она чертова богиня. Эта коварная соблазнительница заманивает

меня каждым вздохом, каждым вздыманием и падением своей груди, каждой чертовой

вещью, которую она делает.

Я расстегиваю застежку ее лифчика, находящуюся спереди, и задерживаю

дыхание, когда раздвигаю чашечки. У меня перехватывает дыхание, когда моему взору

открывается само совершенство ее груди. Ее светлая кожа безупречна. Ее груди просто

созданы для «мокрых снов» любого мужчины. Полные, округлые холмики, как раз

помещающиеся в мою ладонь – это настоящее совершенство увенчанное тугими розовыми

сосками.

– Проклятье, ты великолепна, – шепчу я ей на ухо, а затем обхватываю губами ее

мочку. Мной овладевает желание ее прикусить, но я с ним борюсь. Я знаю, что сейчас

должен сдерживать свои желания причинять боль. Она еще к этому не готова.

Мои глаза перемещаются к ели, к гирлянде, обернутой вокруг дерева. Я

закидываю руки Ланы над ее головой, скрещиваю ее запястья. Тянусь к гирлянде из

светящийся огоньков, чтобы высвободить один ее конец. Хвоя падает на пол, а парочка

украшений разбивается о пол, когда я обматываю гирляндой запястья Ланы. Огоньки

освещают ее голое тело, окрашивая его палитрой различных цветов. Она выглядит

невероятно.

– Ты совершенна, – говорю я.

Она доверчиво смотрит на меня, хотя я знаю, что она, вероятно, никогда прежде

такого не делала.

Я опускаю вниз, засасываю в рот один из ее сосков, облизываю его и провожу

вокруг него своим языком. Двигаюсь к другому соску, дразня вершинку своим языком.

Просовывая между нами свою руку, я пробираюсь в ее трусики. Сначала мои пальцы

проводят по тонкой полоске волос, которая ведет меня прямо к «золотому билету» – ее

клитору. Она мокрая, и это открытие делает мой член невероятно твердым. Я срываю ее

трусики другой рукой. Лана поднимает свои бедра, она так же сильно хочет, чтобы они

исчезли с нашего пути, как и я. Она стонет, когда подушечка моего большого пальца

медленно кружит по ее клитору. Задыхается, когда я проталкиваю в нее два пальца, а ее

бедра начинают раскачиваться. Она так естественно реагирует на мои прикосновения, как

я себе и представлял.

Я сильнее надавливаю своим большим пальцем и быстрее тру ее клитор. Мои

губы захватывают ее рот в голодном поцелуе, наши языки сражаются друг за другом. Ее

бедра движутся быстрее, и я знаю, что она близко. Я увеличиваю темп моих пальцев,

потирающих ее клитор, пока она не стонет в мой рот и не дрожит подо мной. Я отрываюсь

от ее губ, ее рот растягивается в улыбке, а щеки покрыты красивым румянцем. Я стал

этому причиной.

Я хочу попробовать ее жаждущую влажную киску. Мне нужно, чтобы мой язык

был внутри нее. Я отодвигаюсь и растягиваюсь на одеяле, положив подбородок чуть выше

ее клитора.

– Хочешь, что бы на тебе был мой рот? – я скольжу своими губами вдоль

сексуальной тонкой полоски рыжих волос, пока мои глаза следят за ее лицом. Ее бедра

поднимаются, и она стонет.

– Это значит «да»? – спрашиваю я, когда мои губы оказываются на ее клиторе.

Она стонет и поднимает свой таз к моему рту.

– Скажи, «да, Зак», – приказываю я. – Я хочу услышать, как ты произносишь мое

имя.

– Да... – я ударяю языком по ее щели, – Зак, – стонет она. Это самая горячая

гребаная вещь, которую я когда-либо слышал. Схватив ее за лодыжки, я толкаю ее ноги к

груди и выставляю на обозрение ее блестящую влажную киску. Я ныряю в нее лицом,

хороня свой язык между ее губок, смакуя ее сладкий вкус, когда лижу и посасываю ее

местечко после оргазма.

Меня подпитывает каждый всхлип и стон, который она испускает. Мне ее никогда

не будет достаточно. Мой рот скользит к ее клитору, чтобы перекатывать его между моими

губами и языком. Посасывая набухшую «фасолинку», пока ее голова не начинает метаться

из стороны в сторону, я проскальзываю двумя пальцами в ее тугое объятое пламенем

влагалище. Ее бедра движутся из-за того, что происходит под моим языком и под моей

рукой, когда она поднимается к своему освобождению. Я сосу сильнее и быстро двигаю

своими пальцами. Она с громким стоном кончает. Все ее тело так сильно дергается от

спазмов, что на елке трясутся украшения.

Я вскакиваю на ноги под звук разбивающегося стекла, мои пальцы тут же

оказываются на пуговицах рубашки. Я разрываю ее так быстро, как только могу, и

стягиваю футболку. Взглянув на Лану, я ловлю ее горячий взгляд, направленный на мое

тело. И знание, что ей нравится то, что она видит, меня ужасно заводит. Подождите, она

пока не видит то, что спрятано за дверью номер два.

Расстегиваю пуговицу на брюках, и она прикусывает губу. Расстегиваю молнию,

и тишину наполняет звук разъезжающихся металлических зубцов. Одним движением

стягиваю вниз свои штаны и боксеры, нагибаясь, чтобы снять носки. Когда я

выпрямляюсь, она может видеть всего меня, и ее глаза становятся комично большими. Она

выглядит так, словно ее охватила паника. Я опускаюсь на колени между ее ног, а затем на

Лану, располагая ладони по обе стороны от нее.

– Передумала? – спрашиваю я, глядя в ее большие зеленые глаза.

Она качает головой.

– Нет, – она жует свои губы, – я просто нервничаю. Я не делала этого в течение

длительного времени, а ты... – она замолкает, отводя взгляд в сторону.

Я обхватываю рукой ее подбородок и снова поворачиваю к себе ее лицо.

– Я больше, чем был он? – говорю я, изгибая бровь. Мне нужно ее признание в

том, что член того ублюдка был меньше, чем у меня.

Она снова кивает.

– Да, – шепчет она смущенно. Я не могу сдержать улыбку, расплывающуюся на

моем лице из-за ее подтверждения. Я хочу пуститься по комнате в танце чемпиона под

песню « We Are the Champions». Нет ни одного живого парня, который бы не хотел иметь

самый большой член, который когда-либо был в киске его девушки, признают парни это

или нет.

Я скольжу своим носом вдоль ее.

– Ты мне доверяешь? – спрашиваю я, мой голос хриплый от желания.

Она облизывает губы.

– Да, я тебе доверяю.

Когда я смотрю вниз, в ее широко раскрытые глаза, то понимаю, что не хочу

видеть в них разочарование. Я сделаю все возможное, что бы этого избежать. Я знаю, что

рано или поздно она узнает правду. Но, на данный момент, она может быть моей.

Я скольжу своим член вперед назад вдоль ее щелки.

– Я проверялся, и я здоров.

– Я тоже, – я издаю стон из-за ее ответа и начинаю толкаться в ее тугую киску.

Бля. Она словно тисками сжимает мой член, когда я медленно двигаюсь вперед и назад. Я

опираюсь на одну руку, а второй двигаюсь вниз и начинаю «бренчать» на ее клиторе. Она

задыхается, ее ноги обвиваются вокруг моих бедер, ее пятки врезаются в мою спину.

Ее быстрые вздохи обдувают мою щеку, когда наклоняюсь вниз, чтобы поцеловать

ее в шею. Мои бедра начинают двигаться быстрее. Мои толчки становятся сильнее с

каждым издаваемым ею стоном или всхлипом, пока ее бедра не начинают дергаться, когда

она кончает. Я вбиваюсь в нее один раз, два раза, еще три раза и кончаю сильнее, чем

когда-либо кончал за всю свою жизнь.

Я падаю на нее, поддерживая свою массу на руках, чтобы не раздавить ее

крошечное тело. Мне нужно быть рядом с ней так долго, как я смогу. Проклятье, это было

интенсивно. Я перекатываюсь на бок и разматываю ее руки, а затем притягиваю ее на

свою грудь.

– Ты невероятная, – говорю ей, целуя внутреннюю поверхность каждого запястья.

Она смотрит на меня своими большими глазами и улыбается, и ее щеки омывает

достаточно темный оттенок розового, что бы его можно было увидеть в тусклом свете.

Это самый прекрасный момент, который я когда-либо испытывал в своей жизни.

Я никогда не был так спокоен. Хотелось бы, что бы он длился вечно, но наступит утро, а

вместе с ним и ее сожаление по поводу того, что мы сделали. Лана много думает, а

завтрашнее утро достаточно скоро расскажет ей нашу историю.

Я смотрю вниз на совершенство ее лица и провожу рукой по ее блестящим

рыжим волосам. Мягкие пряди льнут к моей руке. Я не хочу уходить. Хочу остаться здесь,

похороненным в ней навсегда.

Я не хотел засыпать, но сладкое ощущение от того, что Лана находится в моих

руках, было лучше любого успокоительного. И поддался сну. Я вырос в семье, где ночь

приносила насилие; я боялся ложиться спать. Сейчас, когда я стал взрослым, то до сих пор

во время многих ночей мне приходится полагаться на круглую таблетку снотворного,

чтобы делать то, что мое тело должно делать естественным путем.

Когда я просыпаюсь, Лана все еще лежит на моей груди и крепко спит. В тусклом

свете рождественской елки я вижу, как ее густые черные ресницы отбрасывают тени на

щеки.

Я осторожно кладу ее на спину и встаю на колени, прежде чем подхватить на

руки крошечное тело. Она в полном изнеможении и даже не шевелиться, когда мы

направляемся в ее спальню, и когда я кладу ее на простыни. Устраиваюсь рядом с ней и

подпираю голову одной рукой, чтобы наблюдать за каждым подъемом и падением ее

груди. Так удивительно – находиться рядом с ней.

Смотрю на часы на ночном столике: четыре утра. Я никогда раньше не проводил

столько времени с женщиной. Я никогда ни с кем не спал и не обнимался течение

нескольких часов. Мне это нравится, но я не уверен в том, что мне следует быть здесь,

когда она проснется. Ей явно нужно время, чтобы обдумать то, что произошло, и я хочу ей

его дать. Мне тоже нужно подумать о том, что случилось. То, что я встретил Лану,

поменяло мою жизнь.

Я выскальзываю из ее постели, и исследую тонкие контуры ее лица.

– Спасибо, ангел, – провожу пальцами по ее щеке, испытывая нужду в

прикосновении к ней. – Скоро между нами не будет секретов. Я просто буду надеяться, что

ты останешься рядом, когда все откроется.

Глава 14

Лана

Дрожа, я зарываюсь глубже в кокон своего одеяла. Мне нужно встать и одеть

пижаму. Мне так холодно. Я никогда не сплю голой. От этой мысли, я распахиваю глаза, и

тут же закрываю, чтобы избежать яркого солнечного света, льющегося через окно.

О, мой Бог. Прошлой ночью у меня был секс с Заком. Где он сейчас? Он все еще

где-то тут? Я быстро оглядываю комнату, и натягиваю одеяло на голову. Я чувствую, как

горит лицо – я покраснела от смущения. Почему же? Я взрослая женщина. Могу

заниматься сексом с кем хочу.

Последнее, что помню: я лежу в руках Зака на полу в гостиной. Должно быть, он

перенес меня в постель. Я улыбаюсь. Как мило с его стороны.

Закрываю глаза, чтобы продолжить сон, но вместо него во мне разрастается

чувство стыда. Не могу поверить, что у меня был секс с кем-то, кроме Кристофера.

Почему я чувствую себя такой виноватой? Он не со мной уже больше года. Он ко мне не

вернется, и я не могу тосковать по нему всю оставшуюся жизнь. Наши отношения были

замечательными, пока не ухудшились, да и закончились они просто ужасно.

Мне всего двадцать три года. Я не буду вечно одна,но не уверена в том, что

готова быть с кем-то сейчас.

Пятнадцать месяцев назад

Поведение Кристофера становится все более причудливым день ото дня, и я не

знаю, что с ним происходит. Он со мной очень резок, у него постоянные перепады

настроения. Куда делся мой беззаботный жених? Только сегодня утром у нас была

ужасная ссора.

– Что случилось, Кристофер?– спросила я с мольбой в глазах. – Дорогой, скажи

мне, что тебя беспокоит. – Я положила руку на его плечо, а он ее стряхнул.

– Ничего, все было бы замечательно, если бы ты прекратила постоянно об этом

ныть.

– Ты вообще на себя не похож. И я ничего не придумываю, – я заплакала,

беспомощно поднимая руки в воздух.

Что-то не так, хочет он это признавать или нет.

–Я ухожу на работу. Сегодня вечером я останусь в своей квартире, – сказал он,

хватая свою куртку со спинки кухонного стула.

– Кристофер, почему ты так себя ведешь? Я тебя люблю и хочу для тебя только

самого лучшего.

– Я люблю тебя, Лана, но ты со мной больше не счастлива. Наверно, нам стоит

подождать со свадьбой, – он наклонился, поцеловал меня в лоб и вышел за дверь, словно

он только что не перевернул вверх дном весь мой мир.

Меня захлестнуло отчаяние. Мои ноги подкосились, я упала на пол и свернулась в

клубок, положив голову на колени. Сидя там, я выплакала достаточно слез, чтобы

залить свою квартиру. Как мы до всего этого докатились?

Сегодня все мое внимание было сосредоточено на том, чтобы не расстраиваться

из-за секса с Заком. Когда я нахожусь в состоянии стресса, то склонна к чрезмерному

анализу. Неоднократно обдумываю каждую деталь произошедшего, сводя себя с ума.

Чтобы предотвратить все это безобразие, я начала заниматься уборкой. Я, должно быть, на

грани психического расстройства, так как убралась во всей квартире, и расставила все по

своим местам. Перебрала одежду. Коллекцию музыки и фильмов, расставила по алфавиту.

Все двести дисков.

Расставила всю еду в кладовой в зависимости от размера и формы.

Вымыла ванную комнату сверху донизу, вытерла пыль с каждой плоской

поверхности и с каждого предмета, который обнаружила.

Сняла все украшения с елки, а само дерево завернула в грязное покрывало

хранившегося в подвале, которое сохранила со своего переезда, зная, что оно мне рано или

поздно пригодится.

И как мне теперь вытащить этого монстра из квартиры? Уперев руки в свои бедра,

я смотрю на замотанную елку, словно это бомба, которая вот-вот взорвется, и я должна

выяснить, как ее обезвредить. Решила сначала, вытащить ее из квартиры, а затем обдумать

следующий шаг.

Я подпираю свою дверь фигуркой Принцессы Пич, которую мне подарил

Кристофер на мой двадцать первый день рождения (Прим. Пер.: «Принцесса Пич» – персонаж

видеоигр Nintendo «Марио») Он ее нашел в секонд-хэнде в Сан-Франциско, когда провел там

две недели в командировке. Он сказал, что у меня должна была быть эта фигурка, потому

что я его принцесса. Я в нее влюбилась, как только увидела, и помню, как подумала: кто

еще знает меня достаточно хорошо, чтобы мне ее купить?

Почти три года спустя, ответ всегда был тот же – никто. До сих пор. Проводя

своими пальцами по ожерелью, которое подарил мне Зак, я чувствую в себе надежду на то,

что он может быть тем, с кем у меня может быть будущее. Я просто не уверена, что

достаточно храбрая для того, чтобы дать ему шанс. Я всегда думала, что буду с

Кристофером, ведь мы так идеально друг другу подходили. Думаю, он все еще был бы со

мной, если бы все сложилось по-другому. Хотя, я уже не особо могу доверять своим

инстинктам, когда дело касается мужчин.

Наклонившись, я обхватываю руками самую узкую часть дерева и тащу его за

собой, и пячусь к открытой двери. Несвойственное девушкам хрюканье срывается с моих

губ, когда я изо всех сил тяну елку, дюйм, за дюймом продвигаясь в сторону дверного

проема. Сделав, всего лишь пять шагов, я роняю елку на пол и вытираю пот со своих глаз

и со лба.

Заправив за ухо челку, смотрю вниз на своих выцветшие черные спортивные

штаны и запачканную фуфайку с принтом «Zelda» (Прим. пер.: «Zelda» – серия видеоигр,

компании Nintendo). Даже если бы я постаралась, то не смогла бы выглядеть хуже. Вытирая

ладони о штаны, я делаю шаг к своему противнику, готовая выкинуть дерево за дверь или

умереть, пытаясь это сделать.

– Тебе нужна помощь? – глубокий голос Зака заставляет меня застыть на месте.

Такое чувство, что сердце остановилось, а затем его пнули, и оно начало колотиться. Я

разворачиваюсь, и когда наши взгляды встречаются, темп моего сердцебиения

увеличивается в десять раз. Может ли скорость сердцебиения стать причиной смерти?

– Привет, – говорю я хрипло. Я не ответила на его вопрос, но это лучшее, что я

прямо сейчас могу сделать.

Он улыбается, и идет в моем направлении. С каждым его шагом, мне становится

жарче. Все. Я горю. Смерть, в результате самовозгорания, также известного как Зак.

– Позволь тебе помочь, – говорит он, не обращая внимания на мою странную

реакцию на его близость. Он наклоняется, обхватывает ствол ели, словно это «елка Чарли

Брауна» (Прим. пер.: устойчивое выражение, подразумевающее маленькую, уродливую и

облезлую елку), а не высокая ель. Его бицепсы выпирают, и на сгибе локтей, из-под

коротких рукавов, я вижу татуировки.

В моей голове вспыхивают воспоминания о прошлой ночи, напоминая о том, как

мои глаза следили за этими татуировками и наблюдали, как под ними бугрились мышцы,

когда он толкался в меня членом. Он несет елку в коридор и направляется к лестнице.

Я бегу за ним, смущение из-за прошлой ночи временно забыто.

– Куда ты идешь? – кричу я, перегнувшись через перила.

– Я вынесу ее к обочине, – его голос разносится эхом по коридору.

Когда Зак возвращается, я на кухне, делаю себе чашку кофе. Бросаю на него

быстрый взгляд через плечо.

– Хочешь кофе?

Он сохраняет молчание, подходя все ближе, пока не запирает меня между своими

руками и раковиной. Потянувшись вперед руками, он поворачивает кран и намыливает

руки. Я прикусываю губу, пока наблюдаю за его действиями, вспоминая о том, что

прошлой ночью его руки делали с моим телом. Зак ополаскивает руки, затем берет со

столешницы полотенце и вытирает их досуха, не торопясь, словно у него есть все время

мира. И все это время, он стоит очень близко ко мне. Отложив полотенце в строну, он

хватается за край гранитной столешницы по обе стороны от меня.

Когда его губы касаются моего уха, я дрожу.

– Ты готова поговорить о том, что случилось прошлой ночью?

Прикусываю свою нижнюю губу. Я надеялась на то, что мы будем избегать этого

разговора. Качаю головой.

– Нет? – спрашивает он. – Это очень плохо, потому что я хочу об этом поговорить.

Кроме того, я хочу все повторить как можно скорее, – его губы скользят по моему уху, и я

дрожу. – На данный момент, я позволю тебе притвориться, что ничего не произошло, –

носом Зак трется о заднюю часть моей шеи, и мои ноги дрожат. – Я дам тебе

пространство, чтобы ты могла обдумать все это своим супер-мозгом, – проскальзывая

рукой в мои волосы, он сжимает их, а губы оставляют след из мягких поцелуев под моим

ухом. – Но я не собираюсь ждать слишком долго, Лана. Я хочу быть с тобой, и ты должна

быть готова к тому, что это значит. Я больше не могу сдерживаться, когда нахожусь рядом

с тобой.

Зак поворачивает мое лицо, и через плечо захватывает мои губы в быстром,

страстном поцелуе. Когда он отходит, меня не держат ноги, и приходится держаться за

столешницу.

– Не заставляй меня ждать слишком долго, – он нежно прикусывает мочку моего

уха, а затем уходит прочь.

Я не оборачиваюсь, чтобы на него посмотреть. Закрываю глаза. Мне было

достаточно почувствовать, как Зак прижимается к моей спине. В моей памяти навсегда

выжжен отпечаток его твердого члена.

Глава 15

Зак

Уходить от Ланы со стояком – обычное дело. Она такая чертовски сексуальная, но

не имеет об этом ни малейшего понятия. Я практически видел шестеренки, вращающиеся

у нее в голове. Мне бы хотелось, что бы она расслабилась и осознала тот факт, что мы

переспали. Чтобы она это приняла. Хочу повторять это снова и снова. Проклятье. Я не

могу дождаться, когда снова окажусь внутри нее. Но сейчас нужно набраться терпения, и

позволить Лане, побыть немного наедине с собой. Никуда она, от меня не денется.

Она уже моя, просто пока еще это не осознает.

– Мама, это я, – кричу, не желая ее пугать, когда она услышит закрывающуюся

дверь. Не то, что бы она меня слышит, на всякий случай. Скорее всего, она в пьяном угаре,

именно так она проводит девяносто девять процентов своего времени. Мама такая

последние несколько лет, с тех пор, как умер мой отец. Я думал, что ей будет лучше без

ежедневного жестокого обращения, которому она подвергалась, но без его тирании она

развалилась на части. Она не способна думать о себе и принимать даже самые простые

решения, а предпочитает топить горести жизни в бутылке любого алкоголя, который

может найти. Сейчас единственной областью, в которой она компетентна, – это поиск

следующей бутылки с выпивкой.

Проходя из комнаты в комнату, я нахожу ее в гостиной, она спит с сигаретой, все

еще горящей в пепельнице на столике рядом с ней. Бля. Она когда-нибудь сожжет этот дом

и себя вместе с ним. Покачав головой, я тушу сигарету.

– Мама, – я стучу по ее плечу. – Мама, – чуть громче, и еще раз стучу по плечу.

Ничего. Она остается в глубоком безмятежном сне алкоголика.

Я упираю руки в бедра, в то время как мои глаза исследуют комнату; по всему

журнальному столику наставлены пустые тарелки, а в пепельнице полно окурков. Покачав

головой, я делаю глубокий вдох и начинаю убирать посуду со стола. Складываю тарелки

друг на друга и отношу на кухню. Намылить, ополоснуть, повторить. Три ходки между

гостиной и кухней, и журнальный столик снова чист. Высыпаю окурки из пепельницы и

завязываю пакет для мусора, прежде чем отнести его к обочине дороги, вместе с десятью

другими пакетами, которые скопились в гараже. Завтра – день сбора мусора, так что

мусоровоз их увезет.

Я вытираю кухонные столешницы, и быстро убираюсь в ванной комнате. Я

больше не хочу здесь быть. Это место возвращает все те чувства беспомощности, которые

я испытал от рук своего отца. Чудо, что моя мама все еще жива.

Был один раз, когда мне было шестнадцать лет, он душил ее прямо передо мной.

Я не мог двигаться, парализованный страхом, и тем, что видел. Лишь в последнюю

секунду я очнулся и ударил отца в нос, вынудив отпустить ее. Она упала на пол, хватая

ртом воздух, а его внимание было сосредоточено на том, что бы остановить кровь,

текущую из его носа. Это был первый раз, когда я ответил ударом на удар, но не

последний.

Восемь лет назад

– Где ты был? – голос отца проскакивает через стиснутые зубы. Бля. Закрываю

на мгновение глаза, это не хорошо. В его глазах приход домой на десять минут позже

начала моего комендантского часа, ничем не отличается от опоздания на два часа.

Единственным отличием является строгость наказания.

Мольбы о снисхождении не принесут мне ничего хорошего. Это на него никак не

повлияет.

– Я был с Зоей. Когда я ее подвез, ее родители пригласили меня войти на

несколько минут. Они задержали меня дольше, чем я планировал, – вру я, надеясь, что он

не может видеть меня насквозь.

У меня было намерение приехать домой вовремя, но Зоя решила пососать мой

член. Через две недели мы будем учиться в разных колледжах, и она стремится

доставить мне удовольствие. Она хочет, что бы мы остались парой, несмотря на то,

что будем находиться в разных штатах.

Она идет в Университет Массачусетса, а я уезжаю в Университет Нью-Йорка.

Я не планирую сохранять отношения на расстоянии. Мне всего лишь восемнадцать лет,

и существует много других кисок, которые нужно опробовать, но сейчас я возьму все,

что она хочет мне дать. И сегодня вечером, это был ее рот. И даже страх избиений, не

мог меня удержать от того, что бы кончить. После того, как я выстрелил в ее горло,

возникла минутная паника, во время которой я подумал о последствиях нарушения

комендантского часа.

– Я не тупой, мальчишка. Ты окунал в кого-то свой член, – он поднимается с

кресла.

– Нет, я ничего такого не делал, – спорю я, когда он идет ко мне. Меня

охватывает страх, его ледяные пальцы сжимают мое горло, из-за чего мне трудно

дышать. Я борюсь с желанием бежать, хотя об этом кричит каждая клеточка моего

тела.

Он хватает меня за волосы и сильно дергает. Я следую за его рукой, откидывая

голову назад. Он сильно ударяет меня по правой щеке.

Мои глаза наполняются влагой из-за неожиданной жалящей боли и, прежде чем у

меня появляется возможность сгруппироваться, он ударяет меня по левой щеке.

Металлический привкус крови на моем языке говорит о том, что у меня разбита губа.

Это подтверждается, когда я морщась, провожу языком по месту разрыва. Рана

кажется большой, течет много крови.

Нужно ли мне накладывать швы?

– Ты все еще хочешь мне врать, мальчишка? – он сильнее тянет меня за волосы.

Я выгибаю спину, чтобы он мне их не вырвал. Я понимаю, что мне нужно вырваться из

его захвата.

Мои мысли мчатся и путаются, пока я пытаюсь придумать план действий. Но

отец заботится об этом за меня, когда еще раз тянет меня за волосы. Инстинктивно я

впиваюсь пальцами в его лицо и надавливаю на глаза, моя рука вытянута, насколько это

возможно.

От неожиданности он разжимает руку, и я вырываюсь из его захвата. Кожа на

моей голове горит огнем, мое дыхание затруднено, и все, что я хочу сделать: причинить

ему боль. Мои зубы сжимаются, когда меня охватывает гнев. Пыхтение вырывается из

моей груди с каждым вдохом.

Никто не должен чувствовать такого к своему отцу. Он делает шаг в мою

сторону, и мой правый кулак встречает с его челюстью. Раздается приятный треск.

Он пятится назад, удаляясь на два шага, и я следую за ним. Меня охватывает

злость, и я хочу отфигачить его так сильно, чтобы он никогда не смел поднять на меня

руку. Я еще раз его бью, на этот раз целюсь в другой глаз. Его брови рассечены, кровь

струится по лицу. Он стоит, жутко ухмыляясь, словно демон или некто, появившийся из

фильма ужасов.

– Чувствуешь ярость? – он делает жест рукой в мою сторону, чтобы я подошел

ближе. Испуганный достаточно, чтобы обоссать свои штаны, я знаю, что настало

время, когда мне нужно занять жесткую позицию. Сейчас я не могу отступить.

Не обращая внимания на то, что может ждать меня впереди, я несусь вперед,

боевой клич срывается с моих губ. Я делаю лишь два шага, прежде чем его кулак

врезается в мою челюсть, попадая в самое болезненное место. Я теряю сознание до того,

как падаю на землю.

Потирая рукой по моей, покрытой волосами, челюсти, я до сих пор чувствую удар

этого ублюдка. В тот день я получил ценный урок: держать руки так, что бы защитить

лицо. Я рад, что он мертв, но жаль, что это не я нажал на курок.

Прошло три года с тех пор, как он умер от руки Джека Дойла, офицера полиции

Бостона. В тот день, два бостонских полицейских приехали в дом моих родителей, чтобы

разобраться с их ссорой, которая обыденностью – полицейские постоянно к ним

приезжали. Когда офицеры опрашивали родителей, отец вытащил пистолет, направляя его

на мать. Кайл МакКензи, один из офицеров, встал перед ней и принял пулю

предназначенную для головы матери. Его партнер незамедлительно застрелил моего отца.

Одна маленькая пуля сделала то, что я не успел сделать. И теперь, у меня никогда не будет

на это шанса.

Я хотел, что бы он умер от моей руки и долгое время я винил Кайла МакКензи и

его напарника за то, что лишили меня такой возможности. Я так далеко зашел, что решил

отомстить, используя подругу Кайла, Дженни. Я морщусь, когда думаю о том, как

преследовал Дженни. Это было слишком: я мастурбировал над ее опьяненным

наркотиками телом и прикасался к ней, когда она об этом не подозревала.

Я не буду заходить далеко, и говорить, что испытываю угрызения совести. Я не

раскаиваюсь. Время заставило меня понять, что мой гнев был перенаправлен на других

людей. Вместо того, что бы направить гнев на своего отца, за весь тот ад, через который он

заставил нас пройти, я направил ненависть на Кайла за то, что тот явился катализатором

смерти моего отца.

Глава 16

Зак

Ожидание никогда не было тем, чем я наслаждался, но я знал ценность того, что

бы оставаться на заданном пути. Лана избегала меня в последние три дня. Я дал ей

немного пространства и надеялся, что она серьезно подумает о нас, но кажется, она

спрятала голову в песок. Она явно нуждается в напоминании, как великолепно нам вместе.

Выглядывая из окна в моей гостиной, словно ястреб в поиске добычи, я жду,

когда Лана вернется домой с работы. Когда вижу ее машину, паркующуюся у тротуара, то

понимаю, что пришло время действовать. Накинув свое пальто, я выхожу из квартиры и

направляюсь вниз по лестнице. Я должен сделать вид, что ухожу, и сделать это так, чтобы

она не догадалась, что я сидел у окна и с отчаянием караулил, когда же она придет домой.

Когда схожу с последней ступеньки, Лана заходит в главный вход. Я сжимаю край

двери рукой, придерживая ее для Ланы. Сначала она вздрагивает, видя меня, а затем

становится взволнованной (если рассматривать ее розовые щеки, как показатель).

– Привет, как ты? – спрашиваю я, словно три дня назад мой член не был внутри

нее. Я сдерживаю желание прижать ее к стене и целовать до тех пор, пока она не просит

меня о том, чтобы я снова взял ее.

– Привет, – отвечает она и прикусывает свою губу. Она смотрит на меня и сегодня,

ее большие глаза сияют изумрудно зеленым цветом. Несколько дней назад, когда мы были

вместе, я не мог точно сказать, какого они цвета. Слишком тусклым было освещение. И в

моем коротком списке вещей, которые мне нужно сделать, есть пункт о необходимости

выяснить, какого становятся они цвета, когда я в ней.

– Как работа? – я закрываю позади нее дверь. Она стягивает розовые перчатки и

засовывает их в карман пальто.

Ее плечи поднимаются и опускаются, когда она пожимает плечами.

– Нормально, не произошло ничего слишком захватывающего.

Изучая ее лицо, я замечаю под ее глазами темные круги. Обхватываю рукой ее

щеку.

– Выглядишь уставшей, – мой палец мягко скользит вдоль ее скулы. Обхватываю

другую щеку и удерживаю ее лицо между ладонями. – Позволь мне сегодня вечером

приготовить для тебя ужин. Ты выглядишь так, словно тебе нужно отдохнуть.

Она отводит глаза, осматривает лестничную площадку, а затем снова на меня.

– Позволь мне это для тебя сделать, – настаиваю я, улыбаясь ей.

Сначала она мне не отвечает. Хотя, ее лицо – открытая книга. И я могу видеть ее

нерешительность и сомнения, словно она высказывает их вслух.

– Это просто ужин, Лана, – успокаиваю ее я.

Ее глаза обращены на меня, они похожи на большие зеленые бассейны

беспокойства.

– Я дал тебе повод сомневаться в моем слове? – я подавляю шёпот раздражения,

который сейчас ощущаю. Почему она делает меня таким чертовски твердым?

Она качает головой.

– Нет, не давал. Я приду к тебе на ужин,– она одаривает меня быстрой улыбкой, не

размыкая губ, и я борюсь с собой, что бы сохранить расслабленный вид.

Я хочу ее встряхнуть, и тем самым заставить осознать, что мы должны быть

вместе, или же сделать то же самое своими поцелуями. Я знаю, что мне нужно с ней быть

нежным и терпеливым, но терпение – это не то, чему я научился, пока рос в доме своих

родителей. Эти два слова являются противоположностью всему, что я когда-либо знал.

– Постарайся не выглядеть такой взволнованной по этому поводу, – мой тон более

саркастичный, чем мне бы хотелось.

Она кладет руку на мое предплечье.

– Я с нетерпением жду ужина с тобой. Прости за то, что так странно себя вела, –

она убирает руку и сметает с глаз свою длинную челку. – Я никогда не делала этого

раньше, – Лана опускает голову, изучая паркет. Когда поднимает голову и встречает мой

взгляд, то продолжает, – мы уже были в отношениях, когда я переспала с Кристофером.

Все что происходит между нами, отличается от предыдущих отношений. Я не понимаю,

что чувствую.

Я кладу руку ей на плечо.

– Нам не обязательно выяснять это прямо сейчас. Я ни каким образом на тебя не

давлю. Можем мы просто поужинать и не думать пока о том, что между нами произошло?

– спрашиваю я, поднимая бровь.

Она улыбается.

– Да, я бы этого хотела.

– У меня, ровно в шесть тридцать, – моя рука скользит вверх, чтобы обхватить

заднюю часть ее шеи. – Не заставляй меня приходить за тобой, – кончики моих пальцев

скользят по ее спине и отстраняются. Я поворачиваюсь, направляясь к входной двери,

поддерживая свою легенду о том, что собирался уходить, когда она вернулась домой.

Захожу в магазин и покупаю пару бутылок вина, которое будем пить за ужином.

Направляясь обратно в мою квартиру, я весело насвистываю.

В шесть часов двадцать пять минут слышу, как Лана стучит в мою дверь.

Улыбаюсь: она послушная. Вытерев руки о кухонное полотенце, бросаю его на гранитную

столешницу и шагаю из кухни к входной двери. Остановившись перед дверью, пробегаю

пальцами по волосам, а затем мысленно шлепаю себя за то, что веду себя, как чертова

девчонка.

Лана может быть самым лучшим, что когда-либо со мной случалось, или же

самым худшим. Присяжные в моей голове все еще совещаются.

Мои сомнения тают, когда открыв дверь, вижу ее улыбающееся лицо. Вне

зависимости от того, чем закончится проведенное вместе время, это будет того стоит. Она

делает меня лучше, заставляет меня хотеть быть лучшим человеком для нее, если не для

себя.

– Привет, заходи, – я делаю шаг назад и закрываю за ней дверь.

– Вот, – она протягивает тарелку шоколадных кексов. Когда я забираю у нее

кексы, мой рот уже наполнен слюной, – я их вчера испекла. Знаю, что тебе они

понравились.

– Спасибо, можешь делиться со мной своими кексами в любое время, когда

захочешь, – я ей подмигиваю. – Садись, – указываю на кухонный стол и стулья. На столе

уже расставлены тарелки и разложены столовые приборы. – Я как раз заканчиваю. Ужин

будет готов через несколько минут, – я открываю дверцу духовки, проверяя стейк, который

там запекается. Писк микроволновой печи дает мне знать, что картофель готов. Я достаю

раскаленный пакет, быстро бросаю его на столешницу, прежде чем он может обжечь мои

пальцы.

Хихиканье Ланы заставляет меня бросить быстрый взгляд в ее сторону.

– Что? Пакет чертовски горячий.

Она снова хихикает, закатив глаза.

– Именно для этого и нужны прихватки.

– Все, что приготовлено в микроволновке не достаточно горячее, что бы оправдать

их использование. Ты когда-нибудь ела картофель, приготовленный в пакете? – ее глаза

загораются весельем, она сжимает свои губы, чтобы не засмеяться.

– Можешь смеяться сейчас, но как только попробуешь на вкус этих крошек, то

никогда не сможешь готовить их по-другому, – разрезаю верхнюю часть пакета и

пересыпаю картофель на большую стеклянную тарелку. – Совершенный золотистый

картофель, приготовленный в микроволновой печи всего за восемь минут. Это

элементарно.

Она посмеивается, и я смакую этот мелодичный звук. Хочу все время слышать ее

смех. Хочу быть причиной ее счастья.

Когда вытягиваю из духовки противень со стейком и помещаю его на варочную

панель, срабатывает пожарная сигнализация. Эта проклятая сигнализация срабатывает

каждый гребаныйраз, когда я использую духовку. Звук такой громкий, что оглушает. Лана

зажимает свои уши руками и начинает хохотать.

Схватив со столешницы полотенце, я начинаю им махать перед чрезмерно

чувствительным устройством. Я хочу оторвать его от стены и разбить на сотню кусочков,

но не делаю этого. Делаю глубокий успокаивающий вдох и сдерживаюсь.

Визг сирены останавливается почти сразу. Ублюдочная пожарная сигнализация.

Разочарованный, я бросаю полотенце на столешницу и запускаю пальцы в свои

волосы. Все идет не так, как я хотел.

Глава 17

Лана

Было интересно наблюдать за тем, как Зак готовит ужин. Видеть, как он

взволнован из-за пожарной сигнализации, просто восхитительно. Он откидывает назад

волосы, а затем кладет обе руки на бедра, словно не знает, что делать дальше.

– Тебе нужна помощь? – спрашиваю я.

Он переводит взгляд на меня.

– Нет, все в порядке, – он движется быстро и эффективно, перекладывая стейк на

блюдо и ставя его на стол. Ставит хлеб и масло, а затем передает мне бокал вина. Я не

собиралась сегодня пить, но, так как он уже налил, то почему бы и нет.

Он садится напротив меня.

– Налетай, не стесняйся, – мы оба проводим следующие несколько минут,

наслаждаясь едой.

– Это вкусно. Не могу поверить, насколько хорош картофель, – я кладу в рот еще

один кусочек картофеля.

– Я же тебе говорил. Зависай со мной, и я научу тебе многим новым и интересным

вещам.

Он ухмыляется. Его ухмылка смертоносна. Я хочу поцелуями убрать ее с его губ.

– Расскажи о своей семье, – говорю я, а затем делаю глоток вина.

Он хмурится.

– Я не люблю говорить о своей семье, – он изучает еду на своей тарелке. – Пока я

рос, у меня не было хорошей семейной жизни.

– У тебя есть братья или сестры? – спрашиваю я, игнорируя то, что он сказал. Он

подталкивал меня, чтобы поговорить о моем прошлом. Я должна сделать то же самое.

– Да, у меня есть младшая сестра, Хлоя. Она живет в Нью-Мексико, и я давно с

ней не общался. А с матерью, она вообще не разговаривает, – он качает головой, прежде

чем посмотреть на меня.

– Как ты получил шрам на животе? – я заметила его в ту ночь, когда он был

обнажен, но тогда было неподходящее время, чтобы спрашивать.

– В прошлом году я попал в ужасную автокатастрофу.

– Я думала, что в Нью-Йорке у тебя не было машины, – сомневаюсь я.

– Не было. За рулем был мой друг. В животе застрял большой кусок стекла.

– О, Зак. Это ужасно.

Выражение его лица становится несчастным.

– Я бы предпочел поговорить о чем-то другом.

Я киваю головой.

– Я понимаю, каково это, не хотеть говорить о вещах из прошлого, – у меня

длинный список вещей, о которых я не люблю говорить, и большинство из этих вещей

связаны с Кристофером. Думаю о нем, и мой желудок сжимается. Прижимаю руку к этому

месту и потирают его, надеясь, что вскоре боль исчезнет. Я хочу оценить по заслугам

приготовленную Заком еду.

– Что случилось? – спрашивает он, разрезая стейк на тарелке. – Я тебя отравил?–

Он указывает ножом на мой живот.

Я смеюсь.

– Нет, все очень вкусное. К тому же, пищевое отравление проявляется не так

быстро. Вот завтра и узнаем, выжила ли я после твоей готовки, – одаряю его улыбкой.

– Я раньше никогда никого случайно не травил, – говорит он, подняв брови.

– Так значит, преднамеренно травил? – я смеюсь и делаю глоток вина.

– Только тех, кто этого заслуживал, – невозмутимо отвечает он. Я хихикаю и

продолжаю наслаждаться едой.

После того как закончился ужин, я хотела помочь Заку с уборкой, но он даже не

стал об этом слышать. Он направляет меня в гостиную, и я опускаюсь на большой

коричневый диван. Мои глаза сканируют комнату, изучая его эклектичный вкус в выборе

произведений искусства. На белых стенах висят черно-белые фотографии Нью-Йорка,

обрамленный в рамку постер «Сынов Анархии» и красочная копия картины Пикассо. На

окнах нет занавесок, только жалюзи, а на диване никаких подушек. Здесь не хватает

женской руки.

А я хочу быть этой женщиной? Свернувшись в клубок, я кладу голову на

подлокотник дивана. Не хочу сейчас об этом думать.

Мои глаза тяжелеют, и я решаю дать себе несколько минут отдыха.

– Лана, – нежное касание пальцев по щеке, вырывает меня из сна. Я прихожу в

замешательство в первые мгновения.

Где я?

Моргаю несколько раз и замечаю Зака. Он стоит на коленях на полу возле дивана.

Мои глаза сонно изучают его красивое лицо, сосредотачиваюсь на мужественной форме

его губ. Целоваться с ним было лучше, чем я себе представляла. Все, что мы тогда делали,

было потрясающим. Я не готова снова с ним спать, но один поцелуй не навредит, ведь

так?

Я скольжу руками, обхватываю его шею и притягиваю к себе. В его глазах

вспыхивает желание, сменяясь на неопределенность.

– Поцелуй меня, – я снова надавливаю на его затылок.

– Лана, я не хочу, что бы ты об этом сожалела, – он пристально изучает мое лицо,

пытаясь найти признаки нерешительности. Я хочу, чтобы он меня поцеловал. Мне нужно,

ощутить его губы.

– Зак, заткнись и поцелуй меня, – приказываю я.

Он улыбается, а затем медленно приближает ко мне свои губы. Первое

прикосновение очень нежное. Мои глаза закрываются. Я хочу почувствовать все, что

чувствует он, и насладиться этим. Он еще раз скользит по моему рту своими губами,

прежде чем отстраниться, дразня меня.

– Зак, – я издаю отчаянный стон. Он фыркает от смеха.

– Я собираюсь научить тебя быть терпеливой. Некоторые вещи стоят того, что бы

подождать, – он трется о мой нос своим носом. Его дыхание обдувает мои губы, дразня и

соблазняя. Мои пальцы движутся вверх, чтобы сжать его волосы.

– Пожалуйста, – стону я, отчаянно нуждаясь в его рте. Он всасывает мою нижнюю

губу и проводит языком по ее изгибу. Зак обхватывает мое лицо своими ладонями, чуть

запрокидывая мою голову, и наши губы соединяются. Он удивляет меня голодом в своем

поцелуе. Больше нет поддразниваний и медлительности, наши рты пожирают друг друга.

Его язык, ласкающий мой рот, подводит меня к грани, заставляя отбросить сомнения и

просить, что бы он занялся со мной любовью.

Зак отстраняется от моего рта, тяжело дыша.

– Лана, мы должны остановиться, – он проводит рукой по своему лицу. – Я дал

тебе слово, что ничего не случится, и я намерен его сдержать, независимо от того, как

сильно хочу нагнуть тебя над этим диваном и трахать до тех пор, пока ты не будешь

умолять меня остановиться, – его ноздри раздувается, пока его глаза скользят по моему

телу.

Я прикусываю свою нижнюю губу, чтобы сдержать слова, которые хочу сказать.

Слова, которые я не должна говорить.

Пожалуйста, трахни меня.

Я сажусь, заправляя за уши свои волосы.

– Я должна идти.

Он встает, протягивая мне свою руку. Размещаю мою ладонь в его ладони и

позволяю ему поставить меня на ноги и притянуть в свои объятия. Сильно прижимаюсь к

его груди, прячу лицо в мягкости его рубашки и вдыхаю мужской запах его парфюма. Я

могла бы стоять так всю ночь. С ним я чувствую себя в безопасности.

Давно я не чувствовала себя таким образом.

Встречи со всеми моими друзьями в «Quake» всегда проходят весело, они

наполнены хорошим разговором, большим количеством напитков и танцев. Сегодня, сидя

здесь вместе со всеми ними, я грущу. Наблюдение за тем, как покровительственно ведет

себя Кайл с Дженни, заставляет меня скучать по Кристоферу. Он вел себя со мной точно

также.

Наблюдение за Дереком и Кенной, которые только что вернулись после медового

месяца, заставляет меня желать того же, что есть у них. Дерек смотрит на Кенну так,

словно хочет съесть ее на ужин, и он, вероятно, уже это делал.

Иногда я думаю, что подобным образом смотрит на меня Зак. Бывают моменты,

когда я ловлю его на том, что он меня изучает, и вижу такой же голод в его взгляде. В

такие моменты он очень напряжен, но мне это нравится. Мне нравится его страсть, но

теперь, когда мы переспали, я сбита с толку. Мне хотелось бы увидеть, что с нами будет,

но не уверена, что смогу справиться с еще одним разбитым сердцем.

– Что у тебя нового? – улыбается Кенна, пихая меня плечом.

– Не слишком много, – я пожимаю плечами и обхватываю губами соломинку.

Всасываю оставшуюся часть моего коктейля. Сколько еще мне нужно выпить, чтобы

забыть о Заке?

– Кто этот счастливчик? – спрашивает Кенна, ухмыляясь.

– Не знаю, о чем ты говоришь, – отвечаю я, краснея.

На мне что, висит знак «У меня был секс»?

– У меня шестое чувство в таких вещах. Или, может быть, я должна сказать, что у

меня «нюх на секс», – фыркает она.

Я закатываю глаза и хихикаю.

Она снова пихает меня своим плечом.

– Расскажи мне. Мне нужно знать все пикантные подробности.

– А ты собираешься рассказать мне обо всех пикантных подробностях твоего

медового месяца? – спрашиваю я, изогнув бровь.

– Это займет всю ночь, а у нас не так много времени. Давай вместо этого

поговорим о тебе.

– Хорошо, – поставив свой пустой стакан на стол, я поворачиваюсь к Кенне. – У

меня был секс с моим горячим соседом, и это было удивительно, но теперь я из-за этого

паникую. Я стараюсь не волноваться, но ничего не могу с собой поделать.

Кенна мне ухмыляется.

– У тебя был секс, – она хлопает в ладоши. – Это для тебя огромный шаг, – она

поднимает со стола бутылку пива. – Это был удивительный секс? – спрашивает она.

– Это был лучший секс в моей жизни, и это делает все еще хуже.

– Разве великолепный секс может быть чем-то плохим?

– Я чувствую себя виноватой, – отвечаю я.

– Потому что это было лучше, чем твой секс с Кристофером, – она изучает мою

реакцию.

Я киваю.

– Да.

– То, что ты наслаждаешься сексом с кем-то другим, не значит, что ты меньше

любишь Кристофера, – она делает глоток, затем облизывает губы, прежде чем продолжить.

– Перестань волноваться. Занимайся сексом и пусть все будет, как будет.

– Когда ты так говоришь, то кажется, что все просто, – отвечаю я.

– Это будет таким сложным, каким ты все сделаешь. А этот парень будет таким

твердым, каким ты его сделаешь, – фыркает она.

Я хихикаю.

– Сколько ты уже выпила?

– Недостаточно. Борись до конца или не высовывайся, – она мне подмигивает. –

Эй, давайте закажем еще. Кто что хочет?

Каждый, сидящий за столом, сообщает, что хочет.

– Дженни, почему ты пьешь воду? Ты никогда не заказывала воду, – говорит

Кенна, а затем ее глаза становятся просто огромными. – О. Мой. Бог. Я буду тетей?

Все за столом замирают из-за вопроса Кенны. Дженни и Кайл смотрят друг на

друга. Он проводит рукой по ее спине, а затем ей кивает.

Она улыбается Кайлу.

– Мы беременны, – объявляет она. Кенна визжит и подскакивает к Дженни и

Кайлу, чтобы их обнять. Я рада за них. Я дружу с Дженни, а Кайл – мой босс, но они очень

любящая пара. Знаю, что им черезмногое пришлось пройти, но не знаю подробностей.

Кенна никогда мне не рассказывала, а я никогда не спрашивала. Это не в моем характере.

Мы отправляемся на танцпол и наслаждаемся хорошей музыкой. Джош, лучший

друг Дженни и ее бывший бойфренд, находится здесь с нами, и чувак умеет танцевать. Он

делает несколько сложных движений, когда танцует со всеми нами, за исключением Эль.

Она – лучшая подруга Дженни, и они с Джошем весь вечер избегают друг друга. Между

ними было напряжение уже в Лас-Вегасе, куда мы ездили на свадьбу Дерека и Кенны, и

думаю, что с тех пор ничего не изменилось.

Мы снова садимся за стол и потягиваем свои напитки.

– Джош, где ты научился так танцевать? Ты как Ченнинг Татум в фильме «Супер

Майк».

Он ухмыляется.

– Какие-то вещи ты можешь делать от рождения, – он подмигивает мне.

– Может быть, ты упустил свое призвание и тебе нужно устроиться работать

стриптизером, – хихикаю я.

– Жаль, но никто не будет ему платить за то, чтобы он снимал свою одежду, –

вставляет Эль.

– Не будь так уверена. Ты видишь эти мускулы? – он сгибает свои руки, и его

бицепсы внушительно бугрятся.

– Ничего себе, ты качаешься? – обоснованно впечатлившись, спрашиваю я. Я

тыкаю в его мышцу указательным пальцем.

Глаза Эль быстро устремляются к Джошу. В ее взгляде присутствует больше, чем

простое любопытство. У нее явно к нему чувства.

– И что я вижу под рукавом? Это татуировка? – я тяну вверх темно-синюю

футболку, чтобы лучше ее разглядеть.

– Да, – он быстро опускает руку и опускает рукав обратно вниз.

– Что это?

– Что-то, что я давно хотел набить, – отвечает он.

– Ты просто полон сюрпризов, – с сарказмом говорит Эль.

Ее прожигают зеленые глаза Джоша.

– Ты и понятия не имеешь.

Глава 18

Зак

Я сказал себе, что не собираюсь преследовать ее сегодня вечером. Я бы остался

дома и позволил ей наслаждаться временем со своими друзьями, но не смог этого сделать.

А теперь, я стою, скрываясь за толстым белым столбом, наблюдая за каждым ее

движением. Смотрю, как она общается с каждым своим другом, особенно внимательно

наблюдаю за блондином, который сидит рядом с ней. Она хихикает, когда он с ней говорит,

и кислота прожигает мой живот. Неужели она им интересуется? Как она может так

поступать, когда только несколько дней назад я засовывал в нее свой член? Она уже

забыла, как прекрасно мы друг другу подходим? Разве она не помнит, как мои глубокие

толчки заставляли ее стонать мое имя? Возможно, ей нужно напомнить о том, что я

заполняю ее киску лучше, чем кто-либо другой. Я могу оттрахать ее до изнеможения, и все

остальное станет несущественным.

Я смотрю, как она и ее друзья двигаются к танцполу. Она мучает меня, покачивая

своими бедрами и танцуя вокруг этого парня. Что за черт?

Чем больше я наблюдаю за тем, как она трясет своей задницей в этом крошечном

платье, тем злее становлюсь. А пока воображаю себе, что на ней надето под этой юбкой,

мой член становится достаточно твердым, чтобы им можно было забивать гвозди. Я хочу

прижать ее к стене и вытрахать этот гнев.

Она возвращается к столу, где заходит дальше: щупает его бицепс и чуть ли не

трется об него. Может быть, мне нужно нагнать страха на этого чувака и сделать

внушение, что бы держался подальше от моей девушки.

Когда она отталкивает свой стул и поднимается, я выпрямляюсь. Она идет к

задней части клуба, и я следую за ней. Держа руки в карманах, и ссутулив свои плечи, я

стараюсь казаться незаметным, но знаю, что у меня очень заметная внешность. Чувствую,

как меня прожигают голодные глаза всех встречных женщин, но я следую за

единственной, в которой заинтересован.

Остальную часть ночи я играю роль ее невидимой сторожевой собаки, самое

главное для меня – это ее безопасность. Я направляюсь к своей собственной машине после

того, как вижу, что она безопасно забралась в такси вместе с Дереком и Кенной.

Мой член тверд, и на остаток ночи у меня есть планы по избавлению от гнева.

Стоя у двери в мою квартиру, я ожидаю, когда послышится звук цокота высоких

каблуков Ланы, когда она будет подниматься по лестнице. Я жду ее появления, словно

хищник, поджидающий свою жертву. Гнев все еще бурлит внутри меня, и есть только один

способ, который сможет помочь мне успокоиться.

Я слышу, как она напевает, пока поднимается по лестнице. Она не замечает меня

беспечно прислонившегося к дверному косяку со скрещенными на груди руками.

– Лана.

Она быстро поворачивается ко мне лицом, испуганная звуком моего глубокого

голоса.

– Зак, ты меня напугал, – говорит она, прижимая руку к груди.

Оттолкнувшись от двери плечом, я медленно направляюсь к ней. Я – охотник, а ее

киска – моя добыча. К концу ночи я собираюсь заставить Лану забыть ее собственное имя.

– Ты повеселилась сегодня вечером? – спрашиваю я обманчиво спокойным

голосом.

Она улыбается.

– Так и есть. Я всегда веселюсь со своими друзьями.

Я останавливаюсь перед ней и поднимаю пальцами ее подбородок.

– Сегодня ночью ты моя, – рычу я. – Каждый твой чертов дюйм, и я не принимаю

«нет» в качестве ответа, – я обрушиваюсь на ее губы, обхватывая ее руками. Прижимая ее

спиной к стене коридора, я трусь о ее центр, в то время как наши языки сплетаются.

Она стонет, через рубашку впиваясь ногтями в мои плечи, и меня заводит

вызванная этим боль. Мои губы двигаться вниз, чтобы пососать ее шею и прикусить

нежную кожу под ее подбородком.

– Я тебя хочу, – шепчет она между вздохами.

Кровь проносится по моим венам, мое сердце беспорядочно бьется, и мне едва

удается продержаться весь путь, пока я несу ее в мою квартиру. Пинаю ногой дверь, и она

закрывается за нами. Направляюсь в свою комнату, и думаю лишь об одном: у меня есть

для нее сюрприз.

Я ждал подходящего момента, чтобы использовать на ней БДСМ–качели для

двери, которые купил.

Когда мы входим через дверной проем, я щелкаю по выключателю. Хочу видеть

все, что собираюсь с ней сделать. Захлопываю за нами дверь, и позволяю ей соскользнуть

вниз. Ее глаза становятся широкими, когда она бросает взгляд на БДСМ–качели,

закрепленные на задней части двери в мою спальню.

Я ухмыляюсь.

– Тебе это нравится, ангел? Это все для тебя.

Я нетерпеливо хватаюсь за подол ее платья и поднимаю его вверх, снимая его

через голову. У меня перехватывает дыхание, когда обнаруживаю, что под платьем она

полностью обнажена.

– Почему ты голая под платьем? – сердито выплевываю я свой вопрос.

– Я планировала зайти к тебе, когда вернусь домой.

Ее ответ выбивает весь воздух из моих легких. Моя рука скользит вниз по изгибу

ее попки и продвигается в область между ног, чтобы обнаружить ее мокрую киску. Я

издаю стон и проскальзываю в нее двумя пальцами. Она оборачивает ногу вокруг моего

бедра и раскачивается на моей руке.

– О, нет, Лана. Я запланировал для тебя кое-что поинтереснее, – вынимаю из Ланы

пальцы, поднимаю ее на руки и прижимаю спиной к двери. Затягиваю вокруг ее бедер

черные ремни, прикрепленные к двери. Она хватается за петли для рук, а я отступаю на

мгновение. Всматриваюсь в нее, подвешенную в воздухе, черные ремни поддерживают ее

широко расставленные ноги, выставляя на мое обозрение ее мокрую розовую киску.

Опустившись на колени, я в мгновение ока оказываюсь на ней: мой рот пирует на ее

великолепной киске.

– Зак, – выкрикивает она мое имя, когда мой язык дразнит ее клитор. Лана

пронзительно кричит, когда всасываю его, обхватывая своими губами, и нежно

прикусываю его зубами. Я расстегивать свои штаны, стягиваю их на бедра, обнажая свою

твердую стальную длину, пока слизываю ее соки. Обхватив ладонью свой член, двигаю ею

вверх и вниз, пока мои губы и язык продолжают свое путешествие по ее киске.

– Ты хочешь мой член?

– Да, – стонет она.

– Скажи мне, что это единственный член, которого ты хочешь, – приказываю я.

– Это... единственный... я хочу, – выкрикивает она, когда я всасываю ее клитор,

мой язык бьет по нему, двигаясь вверх-вниз.

Из-за ее слов мой член готов взорваться. Я встаю, со спущенными на бедра

штанами и направляю свой член к ее киске. Стискиваю зубы из-за отчаянной нужды, пока

скольжу членом вперед и назад вдоль ее киски.

– Эта киска моя, – рычу я, толкаясь в нее. Ее ноги дрожат, когда она с громким

стоном кончает.

Я застываю, пока мой член сжимают толчки ее оргазма. Она ощущается такой

невероятной, что я едва могу сдержать свое собственное освобождение. Мои руки

сжимают ее бедра, и я начинаю двигаться. Деревянная дверь трясется от силы, с которой я

толкаюсь своим членом в ее киску.

– Никогда, – я врезаюсь в нее. – Бля, – я продвигаюсь глубже. – Не забывай, – я

выкрикиваю последние слова, когда кончаю в ее сладкую тугую киску. Я хочу вечно

оставаться внутри нее.

Просыпаться с Ланой в моих руках… это для меня впервые. Впервые, не только с

Ланой. Я никогда прежде не проводил с женщиной всю ночь. Я не был в отношениях со

старшей школы. В колледже я трахал случайных женщин, женщин, которые знали, на что

шли. Когда я жил в Нью-Йорке, то был членом клуба, где мог удовлетворить все свои

сексуальные аппетиты. Когда переехал сюда, то не стал искать новый клуб, и теперь

надеюсь, что Лана примет все мои склонности, касающиеся секса. Я улыбаюсь. Мой

драгоценный ангел прекрасно справилась прошлой ночью.

Глядя на множество красных отметин, которые оставил на ее груди и шее, я

чувствую прилив гордости, от того как хорошо она со всем справилась. Лучше, чем я себе

представлял. Я знаю, что она никогда не делала раньше кое-что из того, что мы делали

ночью. По крайней мере, она не ушла посреди ночи. Это хороший знак.

Мои пальцы нежно откидывают волосы с ее лица. От нее захватывает дух;

буквально. Иногда, когда я на нее мою смотрю, у меня сжимается грудь, мое дыхание

останавливается, а сердце переполняет любовью, которую я к ней чувствую. А еще,

чувствую непреодолимое желание ее защитить.

А кто защитит ее от меня?

Я представляю для нее бòльшую опасность, чем кто-либо еще. Я не хороший

человек, и она заслуживает кого-то намного лучше. Я делал ужасные вещи. Вещи, из-за

которых меня бы уже посадили за решетку, если бы знали, что я все еще жив. Есть столько

всего, что она обо мне не знает; мне придется раскрыть так много секретов, чтобы мы по-

настоящему смогли быть вместе.

Но есть риск, что как только она узнает, кто я на самом деле, и все, что я сделал,

то никогда не захочет снова меня видеть. Все вероятности, конечно же, против нас. Они

кажутся непреодолимыми. Но я буду драться, как проклятый, чтобы ее удержать. Я

достаточно эгоистичная сволочь, чтобы в первую очередь думать о себе. Я ее хочу. Она

мне нужна. Но нет ни малейшего шанса, что я когда-либо буду ее достоин.

Я могу утешить себя, думая о том, что хорошие вещи постоянно случаются с

плохими людьми. Кармы не существует. Это вымышленное понятие, в которое верят люди,

чтобы обманываться, думая, что всем воздастся.

Я не обманываю себя, думая, что я – совершенно другой человек. Я знаю, что

отличаюсь от большинства. Но из-за Ланы работаю над тем, что бы быть лучшим

человеком; может быть, этого будет достаточно.

На данный момент, она здесь, в моих руках, и это все, что имеет значение.

Наблюдаю за тем, как веки Ланы медленно поднимаются, ее движения

захватывают все мое внимание. Мне нужно знать, какого цвета будут ее глаза после ночи,

проведенной со мной.

Наконец, глаза Ланы широко открываются. Она не уклоняется от моего взгляда.

Встречает его с небольшой улыбкой на соблазнительных губах. Голубые. Этим утром ее

глаза голубые. Мой член твердеет. Я никогда раньше не видел, что бы ее глаза становились

такого цвета. Я достаточно тщеславен, чтобы представить, что это связано с

многочисленными оргазмами, которые я ей доставил с помощью своего языка и члена.

– Доброе утро, – улыбаюсь я. Моя голова опирается на руку, пока локоть

упирается в матрас, когда я смотрю на нее сверху вниз. Ее темно-рыжие волосы

рассыпаны веером на белой наволочке. Простынь едва прикрывает вершинки ее грудей.

Она ложится на бок, поворачиваясь ко мне лицом, одна рука покоится под щекой, а другая

удерживает на месте простынь.

– Доброе утро, – Лана улыбается, ее щеки заливает румянец. Могу точно сказать,

что она думает обо всех тех вещах, что мы делали прошлой ночью. Я вижу это в ее глазах.

Мне хочется стащить с нее простынь и показать ей, насколько великолепно заниматься

сексом утром после пробуждения, но я не хочу переусердствовать. Прошлой ночью я был

с ней груб.

Нежно провожу тыльной стороной пальцев по ее щеке.

– Мы действительно собираемся это делать? – спрашиваю я, когда меня омывает

волна сомнения. Что если она передумала?

Она медленно кивает головой.

– Да, – шепчет она.

Охваченный счастьем, я хватаю Лану и пристраиваю на себе. Мои руки плотно

сжимаются вокруг нее, и прячу лицо в изгиб ее шеи.

– Ты только что сделала меня счастливее, чем я когда-либо был, – с хрипотцой

говорю я, прижимаясь губами к ее шее.

Ее руки движутся вверх, чтобы чувственно пробежаться по моим волосам. Мои

глаза закрываются. Хотелось бы мне, что бы мы находились в нашей собственной

безопасной зоне, куда бы никогда не смогла порваться реальность, чтобы уничтожить то,

что мы строим. Хочу, что бы этот момент никогда не заканчивался.

Она смотрит на меня сверху вниз, ее лицо заливается румянцем, когда она

скользит своей влажной киской туда-сюда по члену. Приятно знать, что я влияю на нее так

же, как и она на меня. Последние тридцать минут я был твердым, как гребаная скала. Я

издаю стон, когда она поднимается на колени, а затем опускается на мой член, вбирая его в

свою тугую киску.

Мои руки сжимают ее бедра, а пальцы впиваются в ее светлую кожу.

– Объезжай меня медленно, ангел, – шиплю я сквозь зубы. Я готов взорваться от

открывающегося мне вида: Лана сидит верхом на мне, раскачиваясь и крутя своими

бедрами.

Когда руки Ланы движутся вверх, чтобы обхватить свои груди и сжать соски, я

чуть не слетаю с катушек.

– Бля, – я стискиваю зубы. Я скольжу рукой вниз, чтобы потереть ее клитор. Она

стонет и откидывает назад голову. Я наблюдаю за тем, как она теряет себя в этом моменте,

и это производит ошеломляющий эффект. Она – самое красивое, что я когда-либо видел:

ее спина изогнута, ее губы раскрыты, она явно испытывает удовольствие, объезжая мой

член.

Мои пальцы работают над клитором, кружат вокруг и трут его, пока ее бедра

раскачиваются все быстрее, подводя нас обоих все ближе и ближе к освобождению.

Мои бедра поднимаются навстречу ее движениям, свободной рукой я нежно

провожу по ее позвоночнику, прежде чем зарыться в ее волосы, чтобы обхватить

основания ее шеи. Когда я тяну ее за волосы, ее голова откидывается назад, и она

задыхается.

– Тебе это нравится? Тебе нравится немного боли, ангел? – спрашиваю я. Мне

нравится, как она реагирует на мое прикосновение.

– Да,– говорит она хриплым голосом. Ее глаза затуманены, их наполняет страсть.

Я тяну ее за клитор, слегка пощипываю и сжимаю его между большим и

указательным пальцами. Она стонет.

– Я знаю, что тебе нужно, – моя рука отпускает ее волосы и скользит вдоль шеи,

чтобы обхватить ее плечо. Я тяну Лану вниз, пока вонзаюсь в нее так сильно, как могу. –

Кончи для меня, ангел. Я хочу посмотреть, как ты кончишь вокруг моего члена.

Ее ногти впиваются в мою грудь, когда ее киска стискивается. Ее рот

раскрывается.

– Зак, – стонет она.

– Посмотри на меня, – приказываю я, нуждаясь в том, что бы увидеть ее глаза.

Голубые.

Я толкаюсь так глубоко, как могу, изливаясь в ее тугую киску.

Апельсиновый сок ощущается сладостью на моих вкусовых рецепторах, но он не

такой сладкий, как девушка, сидящая напротив. Ничто не может быть слаще ее киски. Я

улыбаюсь и ставлю стакан на стол, в шести дюймах слева от тарелки. У меня такая

привычка с тех пор, как я был ребенком. Я помню, как пролил свой напиток за ужином, и

мой отец надрал мне за это задницу. И тогда я понял: если стакан ставить достаточно

далеко от тарелки, то я не смогу задеть его рукой.

– Из-за чего ты улыбаешься? – спрашивает Лана.

Я тянусь через стол и беру ее за руку.

– Я просто счастлив, что ты здесь со мной, и что даешь нам шанс быть вместе.

Официантка нас прерывает, ставя наш заказ перед нами.

– Спасибо, – бормочет Лана, а затем накалывает на вилку кусочек яйца.

– Как идет работа? – спрашиваю я.

– Мне нравиться работать в «К.Д. Инвестигейшнс». Кайл с Дереком хорошие

парни и с ними легко работать.

– А что тебе больше всего нравится в твоей работе? – я накалываю на вилку

небольшой кусочек блинчика и макаю его в кленовый сироп.

– Больше всего удовольствия я получила, когда работала над воссоединением

давно потерянного брата и сестры. Они пятнадцать лет друг друга не видели. Это было

действительно волнующим и трогательным.

– Я никогда не делал ничего по-настоящему удивительного, вроде этого. Моя

работа не приносила мне такого удовлетворения. Но хорошо оплачивалась. Когда-нибудь,

я хотел бы узнать, каково это, делать что-то бескорыстно, – я провожу рукой по волосам. –

Я просто не знаю, буду ли когда-нибудь таким парнем, – смотрю на Лану и обнаруживаю,

что она наблюдает за мной. – Хотя, хочу им стать.

Я очень близок к тому, чтобы полностью обнажить свою душу. Надеюсь, что она

видит это.

– Я думаю, что ты в прекрасном месте твоей жизни. Ты можешь делать все, что

хочешь, и прямо сейчас не должен останавливаться на чем-то одном, – успокаивает она

меня. – Расскажи о своей семье, – она застает меня врасплох.

Я не хочу говорить о своей семье, но знаю, что не могу этого всегда избегать.

– Мой отец не был хорошим человеком. Он был жесток по отношению к моей

матери и ко мне. Самое худшее досталось моей матери. Я не помню времени, когда он не

был зол, – я смотрю в глаза Ланы. Она слушает, на ее лице нет никакого суждения. – Я

постоянно просыпался ночью под звуки того, как отец бил мать. Он говорил ужасные

вещи. Называл ее шлюхой, – я кривлюсь, – говорил ей, что она могла бы продавать себя за

деньги незнакомым людям, тогда, по крайней мере, зарабатывала бы себе на жизнь, –

провожу пальцами по волосам. – Я никогда никому не говорил об этом раньше, – мой

голос дрожит. – Я не люблю об этом говорить.

Она кладет руку поверх моей руки. Одно простое прикосновение Ланы дает мне

мужество, чтобы продолжить.

– Я лежал в своей постели, слушал звуки их борьбы и просто снова и снова

молился о том, что бы он остановился. А затем молился, что бы он не зашел в мою

комнату и не начал бить уже меня, – я сжимаю переносицу. – Я чувствую себя виноватым

за то, что скрывался в своей комнате, когда должен был защищать маму, – меня заливает

холодным потом, лишь от мысли о моем отце. Я прикладываю ладонь ко лбу. – Он не бил

меня, пока я не стал старше. Он имел обыкновение делать и другие вещи, чтобы наказать

меня, – мои глаза опускаются на наши руки. Ее кожа светлая, по сравнению с моей.

Неповрежденная и деликатная. Лана во всех отношениях полная моя противоположность.

– Он тушил об меня свою сигару, – я прикусываю нижнюю губу и прикладываю

свободную руку к поясу моих джинсов. Обвожу указательным пальцем многочисленные

неровности округлой формы, разбросанные по моей пояснице и по бедрам. С другой

стороны они тоже есть. – Он надавливал так сильно, что казалось, сгорали мои нервные

окончания. Он всегда оставлял следы там, где их бы никто не заметил.

Взглянув на Лану, замечаю блеск слез в ее глазах. Она молчит, сжимая мою руку,

поддерживая меня.

– Когда я проходил ежегодный медицинский осмотр, то ждал в страхе, что врач

обнаружит ожоги, но он их никогда не находил, – я качаю головой, – а количество шрамов

продолжало расти. – Мой голос перерывается на последнем слове. Я убираю руку от

напоминаний о моем отце. Я ненавижу его за то, что он оставил отметины на моем теле и

на моей душе. Хватаю со стола стакан с апельсиновым соком. Жидкость проливается из-за

того, как трясется моя рука. Я выпиваю все до последней капли.

Прочищаю горло, а затем продолжаю.

– Я помню, что разрывался между желанием, чтобы врач нашел шрамы, и тогда

кто-нибудь остановил бы насилие в нашей семье, и страхом, что, если бы они это сделали,

то нас с моей сестрой отняли бы у матери.

– Ох, Зак, – шепчет Лана. Я чувствую на себе ее взгляд, но не могу на нее

посмотреть. Если я это сделаю, то тресну, как тротуар после суровой бостонской зимы. Я

едва могу сдержаться. Прошли годы непролитых слез и похороненных эмоций, которые

царапают поверхность выстроенной мной ледяной плотины. Я готов взорваться. Не могу

позволить слезам вырваться наружу. Закрыв глаза, глубоко дышу и оттесняю всю тьму,

которая является частью меня, и всегда во мне будет.

Открыв глаза, поворачиваюсь к Лане и улыбаюсь.

– Все, что произошло, привело меня к тебе.

Мы оба сидим в уютной тишине, наслаждаясь нашей едой. Наблюдение за ней

быстро становится моим любимым занятием. То, как она использует салфетку, чтобы

аккуратно вытереть свой рот после каждого укуса (ее очаровательная причуда). Это я

заметил, тем вечером, когда мы ходили на ужин. Тогда я подумал, что она просто

нервничает.

– Мы же не собираемся сбежать из закусочной, не заплатив, не так ли? – сухо

спрашивает она.

Я смеюсь.

– Нет, то был единственный раз. Ты беспокоилась по этому поводу, когда

принимала мое приглашение на завтрак?

Она отталкивает от себя свою, почти пустую тарелку и складывает руки на столе.

– Эта мысль приходила мне в голову, – она выгибает бровь.

– Тебе больше не стоит из-за этого волноваться, ангел, – успокаиваю ее я. Беру

счет, который официантка оставила на краю стола. – Я позабочусь об этом прямо сейчас, –

я ей подмигиваю, вытянув свой бумажник из заднего кармана. Достаю две двадцатки и

бросаю их на стол. – Ты все? – я жестом указываю на ее тарелку.

– Да, не могу поверить, сколько я съела, – хихикает она.

– Это одно из моих любимых мест для завтрака. Мы вернемся сюда в ближайшее

время, – м ы можем сделать эту закусочную одним из наших постоянных мест, как те

пары, которые давно уже вместе. Я улыбаюсь от этой мысли. Надеюсь, что мы получим

такую возможность.

Я встаю со стула и натягиваю свою куртку. Она делает то же самое, а затем

натягивает ту же белую шапку, которая была на ней, когда мы ездили за елкой. С тех пор

мы далеко продвинулись, а прошел лишь месяц.

Она надевает варежки, и я указываю ей жестом, что бы она шла передо мной,

пока мы пробираемся по узкому проходу между столиками и кабинками. Закусочная «У

Ларри» сейчас заполнена людьми, так что нет свободных мест.

Как только мы оказываемся на улице, я останавливаю ее, обхватывая ладонью ее

руку. Она мне улыбается, когда я натягиваю шапку ей на уши.

– Так лучше, – мои пальцы ласкают ее щеку. – Ты прекрасна, – говорю я, замирая

от ее соблазнительного лица. Ее щеки розовеют, и это не от холодного воздуха.

Лана наклоняет подбородок и опускает глаза.

– Спасибо, – тихо отвечает она.

Я поднимаю пальцем ее подбородок.

– Ты же знаешь, что красивая. Тебе нужно привыкнуть к тому, что я тебе об этом

говорю. Ты будешь часто от меня это слышать, – я мягко провожу губами по ее губам. –

Пойдем домой? Или ты хочешь пойти куда-нибудь еще?

– Я не могу думать ни о чем, кроме расслабления на своей кушетке.

Мы по-прежнему идем по тротуару бок обок. Я опять беру ее за руку.

– Тебе нравится футбол?

– Я ничего о нем не знаю. Спорт был не для меня.

– Что? – я кладу руку себе на грудь и пошатываюсь, словно она ударил меня

ножом в сердце. Она хихикает и закрывает рот варежкой.

– Как ты можешь не любить футбол? Это не по-американски.

– Думаю, что тебе придется меня просветить, рассказать правила и все такое, –

отвечает она.

– Я собираюсь научить тебя всему.

– Почему вы с Кристофером расстались? – спрашиваю я, как только мы сели на ее

кушетку. Хочу знать, я и так ждал достаточно долго.

Ее голова поворачивается в мою сторону, а глаза широко раскрываются. Я знаю,

что она не хочет о нем говорить, но он, словно слон в наших отношениях, вокруг которого

мы постоянно ходим. Он – прошлое, и пришло время решить эту проблему.

– Мы не расставались, – тихо отвечает она. Они не расстались?

– Что ты имеешь в виду? – спрашиваю я, хмурясь из-за того, что она по-прежнему

связана с этим чуваком.

– Он совершил самоубийство, – шепчет она. Ее плечи опускаются, тело

сжимается, и она обхватывает себя руками.

Я притягиваю ее к себе. Бля.

– Прости. Если ты не хочешь об этом говорить, то не обязана это делать.

Она качает головой и прижимается ко мне: руки обхватывают мои плечи, лоб

прижимается к моей шее, ногами, обхватывает мои бедра и позволяет пролиться слезам.

– Я хочу тебе рассказать,– она шмыгает носом. – Мне все еще трудно об этом

говорить. Не думаю, что когда-нибудь станет легче, независимо от того, сколько времени

пройдет.

Я обхватываю руками ее мокрые от слез щеки, и поднимаю вверх ее лицо.

– Тебе решать. Я не собираюсь заставлять тебя говорить о том, что причиняет тебе

боль.

Она делает глубокий вдох.

– Он принял целый пузырек антидепрессантов и пошел спать со мной, в мою

постель, – она кусает свою нижнюю губу, и слезы не переставая текут по ее щекам. – Я

проснулась утром и нашла его. Он был таким холодным. – Она закрывает глаза,

вздрагивает и смотрит на меня. – И я поняла, что он умер несколько часов назад. Его губы

были синими, – слеза катится вниз по ее щеке, и я вытираю ее своим большим пальцем. –

Он, должно был, подождал, пока я не засну, а затем принял таблетки. – Ее глаза

опускаются. – Я так долго чувствовала себя виноватой за то, что не проснулась раньше.

Возможно, тогда его можно было спасти.

– Посмотри на меня, – призываю я, мои руки все еще сжимают ее лицо. – Это не

твоя вина. Ты не виновата ни в чем из того, что произошло.

– Сейчас я это знаю. Большую часть своей жизни он страдал от депрессии, но

никогда мне об этом не говорил. Не было никаких признаков того, что что-то не так. Я

стала что-то подозревать лишь за месяц до его смерти, – она сжимает мои запястья своими

руками. – Он был сам не свой. Я все время спрашивала: что не так, а он говорил: что я

сошла с ума, и все выдумываю.

– Мне жаль, что тебе пришлось через все это пройти,– она отпускает мои

запястья, и мои руки падают с ее лица на плечи. – Ты удивительная, – говорю я ей, сжимая

ее плечи.

Ее брови сходятся.

– С чего ты это взял?

– Ты через многое прошла, но не позволила всему случившемуся себя изменить.

Не позволила этому остановить твою жизнь.

От моих слов, она начинает неудержимо рыдать. Мои руки обхватывают ее, и я

тихонько глажу ее по волосам. В этот момент, я себя презираю, потому что не могу найти в

себе силы, чтобы уйти от нее, хотя точно знаю, что я для нее – самое худшее.

Глава 19

Зак

Лежа на диване с Ланой в моих руках, я чувствую покой в душе. Последние две

недели мы старались как можно больше времени проводить вместе. Она меняет меня:

никогда не думал, что смогу стать лучше. Моя потребность в мести была заменена

потребностью в Лане. Мое сердце, ранее наполненное ненавистью, сейчас переполнено

любовью, которую я к ней чувствую.

– О чем думаешь? – спрашивает она, глядя на меня через плечо. – Ты выглядишь

таким серьезным.

Я смотрю на нее сверху вниз.

– Я просто думал о том, насколько изменился с тех пор, как тебя встретил. Раньше

я не был хорошим человеком.

Она поворачивается на спину, сдвигая брови.

– Ненавижу, когда ты говоришь такие вещи. Ты замечательный человек, Зак. Ты

все время мне это показываешь своими действиями.

– Скоро я решусь, и расскажу тебе о своем прошлом и, после того как я это

сделаю, ты поменяешь свое мнение. Я хочу, что бы ты знала, что я никогда не был так

счастлив прежде, – я глажу ее по щеке тыльной стороной моих пальцев и смотрю в

бездонные озера голубовато–зеленого цвета. – Я люблю тебя, Лана, – ее глаза широко

открываются. – Я просто хочу, что бы ты это знала.

Она прикусывает губу и кивает. Я знаю, что ей нечего ответить, она не готова.

Возможно, никогда не будет готова.

Обхватив руками меня за шею, она тянет меня к себе, пока наши губы не

оказываются в дюйме друг от друга, и мы пристально смотрим друг другу в глаза. Ее глаза

говорят мне то, что она не может сказать, и сейчас этого достаточно.

Я захватываю ее губы, и подминаю ее под себя. Наши поцелуи долгие и

неторопливые. Она – моя зависимость. Я никогда не смогу ею насытиться.

Медленно снимаю каждую деталь нашей одежды, затем проскальзываю между ее

бедер. Мои толчки медленные, я не тороплюсь, растягиваю удовольствие. Сейчас я первый

раз в своей жизни занимаюсь любовью.

– Я хочу, что бы ты познакомился с моими друзьями, – сообщает мне Лана, во

время обеда в одном из кафе в нашем районе.

Я почти давлюсь кусочком бургера, который находится у меня во рту. Успокойся.

Я предостерегаю себя. Я знал, что рано или поздно это должно было случиться.

Придерживайся плана.

– Да, я бы с удовольствием. Возможно, через несколько недель. А прямо сейчас, я

хочу, что бы ты вся принадлежала мне,– извернувшись, отвечаю я. Мне нужно провести с

ней больше времени, прежде чем смогу признаться во всех своих грехах. Мне нужно, что

бы она была настолько в меня влюблена, что смогла меня простить. Бля. Пот струйками

стекает вниз по моей спине. Я спокоен снаружи, но внутри чертовски нервничаю. Я

предвижу, что все, что мы имеем, будет стерто из-за моего признания. Рассказать ей обо

всем – вот что должно быть моим приоритетом, и сделать это нужно, прежде чем она

узнает обо всем сама.

– Я все время провожу с тобой, – она улыбается.

– Я знаю, но я жадный. Я пока не готов делить тебя с кем-либо еще, – подмигиваю

я.

Мы продолжаем, есть в уютной тишине, и, наконец-то, мое сердце снова бьется с

нормальной скоростью.

– Вот блин, – она трясет рукой, а затем сосет свой палец.

– Что случилось? – спрашиваю я.

– Я порезалась. Думаю, в моей сумочке есть лейкопластырь, – Лана кладет на стол

маленькую черную кожаную сумочку и роется в ней. Она выкладывает на стол по одной

вещи за раз. Гигиеническую губную помаду, жевательную резинку, бумажник и

сложенный лист бумаги. – Я знаю, что он где-то здесь, – бормочет она.

Мои глаза перемещаются к сложенному листку бумаги, который она вытащила.

Он выглядит старым; словно его раскрывали и складывали сотни раз. У меня разыгралось

любопытство.

– Вот он, – говорит она с торжествующей улыбкой, поднимая вверх

лейкопластырь. Я наблюдаю за тем, как она тщательно обматывает его вокруг пальца.

– Что это? – спрашиваю я, кивая подбородком в сторону сложенного листка

бумаги.

Кажется, что она запаниковала после моих слов.

– Это? – Она указывает на лист. Не знаю, почему он вызвал мое любопытство, мне

нужно знать, какие тайны в нем, у меня просто такое ощущение, что это важно.

– Это письмо, которое написал Кристофер перед самоубийством, – ее руки падают

на колени, и она съеживается. Она словно становится все меньше и меньше, на своем

стуле.

– Лана, все о’кей, ангел. Расскажи мне об этом, – я кладу руку на стол ладонью

вверх и жду, когда она положит на нее свою ладонь. Мои пальцы нежно обхватывают ее, и

я жду, когда она начнет свой рассказ.

– Я нашла это письмо после того, как полиция забрала тело Кристофера. В

письме, он рассказал, что всю свою жизнь страдал от депрессии. Он никогда мне об этом

не говорил, потому что рассматривал это как слабость и не хотел, чтобы я думала, что он

какой-то ущербный, – Лана делает глоток воды. – Он устал с этим бороться и не хотел, что

бы я через это проходила, – она замолчала, и я кивнул головой в знак поддержки. – Он

некоторое время вел себя странно, и я не могла понять, что с ним происходит. Думала, что

он со мной несчастлив и больше не хочет на мне жениться.

Лана перестает говорить и закрывает глаза. Она делает медленный глубокий вдох,

но когда ее глаза открываются, они блестят из-за непролитых слез.

– Он написал ... он написал, что хочет покинуть этот мир, держа меня на руках, –

она шмыгает носом и вытирает глаза свободной рукой.

Я все еще удерживаю ее другую руку.

Я смотрю в ее глаза, их наполняет так много боли.

– Он написал, что не мог придумать более совершенный способ отправиться в

неизвестность, чем держать в руках меня, человека, которого он любил больше всего.

Я отпускаю ее руку и сажусь на скамейку рядом с ней. Привлекаю ее в свои

объятия и глажу волосы, пока она тихо плачет. Она прошла через многое, но продолжает

двигаться вперед. Я – ублюдок, который ее эгоистично преследует и хочет быть с ней. Мои

секреты могут быть теми вещами, которые сломают ее навсегда.

– Останешься здесь сегодня ночью?

Ее голова поднимается, она смотрит на меня, сидящего рядом с ней на диване.

– Ты хочешь, что бы я осталась? – спрашивает она.

– Ты еще спрашиваешь? Если бы все зависело от меня, то ты бы оставалась здесь

со мной двадцать четыре часа, семь дней в неделю и никогда не уходила.

Она хихикает, а потом визжит, когда я обхватываю ее руками, несу к себе в

спальню и бросаю на кровать.

– У меня есть для тебя подарок, – я посмеиваюсь, когда ее глаза загораются. –

Знаю, что до сих пор тебе очень нравились мои сюрпризы. – Приспособление, висящее за

дверью, имело огромный успех. Думаю, это тебе тоже понравится. Раздевайся, –

приказываю я, когда расстегиваю свои штаны, а затем стягиваю рубашку-хенли. Снимаю

свои джинсы, трусы и носки одним плавным движением, медленно подхожу к ее

обнаженному телу, расслабленно лежащему на кровати. Подминаю ее под себя и глубоко

целую. Пока наши языки танцуют, я прижимаюсь кончиком члена к ее входу. Мне хочется

толкнуться в нее, но у меня запланировано кое-что особенное.

Мои губы движутся вниз по ее шее прямо соску. Я всасываю твердую, розовую

вершинку, а затем прикусываю ее зубами. Она задыхается и дергает своими бедрами.

– Тебе нравится, ангел?

– Ммм, – стонет она. Мой язык скользит, чтобы лизнуть другой сосок, а пальцы

проскальзывают в ее очень влажную киску.

– Да ... пожалуйста, – умоляет она, из-за чего мой член становится еще тверже.

– Перевернись, – приказываю я, садясь на корточки.

Она переворачивается на живот, а я ставлю ее на колени. Ее спина находится на

одном уровне с моей грудной клеткой.

– Не двигайся, – говорю я ей, когда тянусь к ящику тумбочки. Достаю манжеты

для бедер, которые купил для нее. Закрепляю один конец липучкой на бедре, а другой на

запястье. То же самое, проделываю с другой ногой и рукой, пока ее руки не оказываются

прикрепленными к бедрам с обеих сторон.

– Все хорошо, ангел? – спрашиваю я, чтобы удостовериться, что она не против.

– Мне нравится.

Ее неожиданный ответ практически заставляет меня потерять контроль. Обхватив

одной рукой ее живот, я опускаюсь, оказываясь прижатым грудью к ее спине. Лане сложно

удержать равновесие без использования рук. Ее щека упирается в матрас, задница поднята

вверх, и я не могу устоять от искушения и без предупреждения толкаюсь в нее своим

членом по самые шары.

– Ох, – выкрикивает она.

Я отстраняюсь иснова проникаю в ее тугие стены.

– Бля, – на мгновение сжимаю свои глаза и остаюсь неподвижным, пока борюсь за

контроль. – Ты моя, – рычу я, когда снова начинаю двигаться. – Я, бля, владею каждым

дюймом твоего тела.

Наблюдать за тем, как мой член входит и выходит из ее влагалища, – это

невероятно горячо. Похоже на то, что я трахаю ее задницу, и скоро, так и будет. Мысль о

том, что я буду находиться в ее тугой дырочке, толкает меня через край. Я выхожу из нее и

раскрашиваю ее соблазнительную попку своим семенем. Помечать территорию – это

мужской эквивалент животного инстинкта. Это что-то первобытное. Вид моего семени на

ее коже заставляет мой член твердеть снова.

Глава 20

Лана

– Дженни думает, что на днях видела Зака, – говорит Кайл Дереку на совещании.

Мы обсуждали будущих клиентов и их дела.

Голова Дерека подскакивает вверх.

– Что?

Я сосредотачиваюсь на своих заметках. Мне нравится составлять списки того, что

мне нужно сделать по каждому конкретному делу.

Кайл прикусывает свою нижнюю губу.

– Дженни думает, что, возможно, на днях видела Зака. Она была на Комм-авеню и

видела человека, очень на него похожего.

Я навострила уши при упоминании имени «Зак». Улыбаюсь, думая о моем Заке.

Он со мной такой милый. Только сегодня утром он сделал мне завтрак, пока я собиралась

на работу.

– Ты должна начинать свой день правильно, – сказал тогда он.

– Я думала, что два оргазма, которые ты мне доставил, были довольно хорошим

началом, – ответила я.

Тепло омывает меня, просто от мысли о нем. Я сжимаю свои ноги и опускаю вниз

подбородок. Кайл с Дереком очень наблюдательные, так что все подмечают. Надеюсь, они

не догадались, о чем я сейчас думаю.

– Ублюдок. Как он мог выжить? – голос Дерека поднимается, что привлекает мое

внимание. Он ставит свою чашку с кофе на стол Кайла и откидывается на спинку стула, –

Ты ударил его ножом в живот, – он поднимает большой палец. – Он истекал кровью,

которая была повсюду, – он поднимает указательный палец. – И они нашли его тело, –

поднимает средний палец.

Что? Его зовут Зак, и от удара ножом в живот, у него должен остаться большой

шрам… большой шрам, как у моего Зака.

У меня появляется слабость в груди.

Мое сердце бьется быстрее.

Начинает звенеть в ушах.

Я не могу дышать.

– У меня повсюду были глаза и уши с тех пор, как это произошло. Есть тело или

нет, я не хотел рисковать. Все эти месяцы не было никаких признаков того, что Зак Уэстон

жив, – говорит Кайл. – Они искали и в Интернете. Не было никакой активности на его

странницах в социальных сетях. Не было произведено, ни одной финансовой операций.

О, мой Бог. Что если мой Зак – это именно тот мужчина, кто делал все те

ужасные вещи с Кайлом и Дженни?

Успокойся. Зак – хороший человек. Он бы не сделал ничего такого.

Я вспоминаю разговор, который у нас был на прошлой неделе и то, что он мне

сказал:

– Я просто думал о том, как сильно изменился с тех пор, как тебя встретил.

Раньше я не был хорошим человеком. Скоро я решусь, и расскажу тебе о своем прошлом

и, после того как я это сделаю, ты поменяешь свое мнение.

Он пытался сказать мне, что в прошлом делал ужасные вещи?

Как он может быть одновременно, мужчиной, которого я люблю, и чудовищем?

Я быстро поднимаюсь на ноги.

– Я не очень хорошо себя чувствую, – кладу руку на живот. – Наверное, я

заболела, – говорю я. Это абсолютная правда. Меня сильно тошнит. Я выбегаю из комнаты

и как можно быстрее бегу в свой кабинет.

Захлопываю за собой дверь, запираюсь внутри и прислоняюсь спиной к

холодному дереву. У меня болит в груди, и я едва могу дышать. Что я делаю?

Мне нужны ответы, а стоя здесь я их точно не получу.

Я поспешно иду через комнату и сажусь за стол. Разместив пальцы над

клавиатурой ноутбука, делаю глубокий вдох. Выдыхаю и вхожу на свою страницу на

«Facebook».

– Лана, – зовет меня Кайл и стучит в дверь. Вот, блин!

– Я в порядке. Освобожусь через несколько минут, – я тру глаза.

Захари Уэстон, повторяю я в уме. Я помню все, что о нем слышала, каждую

грязную деталь. Вот почему не могу поверить, что этим человеком может быть мой Зак.

Печатаю «Захари Уэстон» в строке поиска и задерживаю дыхание. Всплывает

список людей с таким именем, и я начинаю его прокручивать. Добираюсь почти до конца

списка и, только собираюсь вздохнуть с облегчением, как вижу фотографию. Нет. На фото

– более молодая и чисто выбритая версия моего Зака.

Кликаю на профиль, до сих пор не веря своим глазам.

Появляется его страничка, и я понимаю, что почти два года здесь не появлялось

записей. Но я больше не могу отрицать то, что это он. Это он.

Прикрываю руками свой нос и рот.

– О, Боже мой, о, Боже мой, – шепчу я, а потом начинаю рыдать. Я такая глупая. Я

верила всему, что он мне говорил, не задавая никаких вопросов. Он заставил меня

влюбиться в него.

Что за монстр будет такое делать?

Закрываю ноутбук, надеваю куртку и хватаю сумочку. Выскакиваю из своего

кабинета и спешу по коридору. Не говорю ни слова, ни Кайлу, ни Дереку. Все, о чем я могу

думать, это очная ставка, которая меня ждет, когда я вернусь домой.

Перед глазами все размыто. Я могу сосредоточиться лишь на чудовищном

предательстве Зака. Моя грудь в огне; мое сердце разрывается на мелкие кусочки.

Почему этот случилось со мной? Почему я всегда выбираю мужчин, которые

мне вредят?

Когда я вхожу в дом, мой желудок скручивается в узел. Я ненавижу

конфронтацию, но не позволю ему просто так ускользнуть. Он должен знать, что эта

больная игра окончена. Я не собираюсь быть его пешкой, чтобы двигаться по шахматной

доске его жизни.

Гнев подпитывает каждый мой шаг, когда я бегу вверх по лестнице. Он бурлит в

моих жилах весь путь к его двери, а затем он без следов исчезает. Я прислоняюсь к стене;

мои ноги слабеют. Я практически падаю на пол. Не могу этого сделать. Прикладываю

свою руку к его двери, и в моей голове вспыхивают воспоминания о всем хорошем, что у

нас было.

Меня омывает чувство вины. Прямо сейчас я – ужасный друг. Вместо того, что бы

думать о Дженни и о тех ужасных вещах, которые Зак ей сделал, я могу сосредоточиться

лишь на том, каким хорошим он был со мной, и что я чувствовала себя с ним в

безопасности.

Все это было ложью? Я была для него лишь больной игрой?

Меня омывает гнев. Я выпрямляюсь и расправляю плечи. Закрыв глаза, стучу в

дверь. Мои глаза открываются, когда слышу звук отпираемого замка. У меня появляется

желание на него наброситься.

Зак открывает дверь и хмурит брови.

– Лана, что случилось? Тебе плохо, ангел?

Я качаю головой. Не могу сейчас говорить. Протискиваюсь мимо него, и он

закрывает дверь.

– Что случилось? – обеспокоенно спрашивает он.

– Я знаю, – выплевываю я.

– Что ты знаешь? – спрашивает Зак.

О, он хорош.

– Я знаю, что ты – Захари Уэстон, – кричу я, слезы скатываются вниз по моим

щекам.

Он делает шаг вперед, протягивая ко мне руку.

– Лана, я…

– Не Лана! – прерываю я его. – Ты мне солгал. Ты использовал меня, – смахиваю

слезы со своих глаз. Иду вперед, пока не оказываюсь прямо перед ним. Толкаю его в грудь.

– Как ты мог это сделать со мной? – я снова толкаю его в грудь. – Ты знаешь, как тяжело

мне было позволить себе тебя любить… – я прикрываю свой рот, когда слова срываются с

моих губ, слова, которых я не хотела произносить.

Он ловит меня за руку и притягивает в свои объятия.

Знаю, что не должна ему этого позволять. Я слабая, но мне хочется ощутить его

объятия еще раз.

Хочется вдыхать его мужской запах, пока не удостоверюсь, что никогда не смогу

его забыть.

Хочется еще раз услышать биение его сердца под моим ухом.

Хочется чувствовать его руки, скользящие по моему позвоночнику, а затем

почувствовать, как он гладит мои волосы.

Хочется, почувствовать его губы, целующие меня в макушку.

Хочется верить, что те слова, что он мне говорил, были настоящими.

Мне нужно верить в то, что все, что он для меня сделал, для него было также

важно, как и для меня.

– Лана, я никогда не хотел тебе лгать о том, кто я такой, но знал, что это

единственный способ, чтобы тебя узнать. Могу я рассказать тебе все, что хотел сказать с

первого дня?

Я качаю головой и делаю шаг назад, ускользая из его рук.

– В чем смысл? Это ничего не изменит.

Он делает шаг ко мне.

– Пожалуйста, Лана, – умоляет он, сжимая руками свои волосы. – Пожалуйста,

сядь и выслушай меня, – он кладет ладонь на мою руку и смотрит мне в глаза. – Тебе не

нужно ничего говорить. Я просто хочу, что бы ты все знала.

Я смотрю на него, надеясь, что он видит всю боль, которую мне причинил.

Он прикусывает свою губу.

– Пожалуйста, – умоляет он, его голос наполнен паникой.

Я слегка киваю, позволяя говорить.

– Давай сядем за стол. Хочешь немного воды или еще чего-нибудь? – спрашивает

он, пока мы идем на кухню.

– Нет, Зак. Я здесь не для дружеского визита, – вытаскиваю стул и опускаюсь на

него. Я измучена, устала от всего, что выяснила. Бросив свою сумку на дубовый стол,

пробегаю рукой по своим волосам.

– После драки с Кайлом в Нью-Йорке, я выбрал Кенну своей следующей целью. Я

был уверен, что если Кайл узнает, что я ее преследую, то это сведет его с ума. Однажды

вечером я увидел тебя в «Quake». Я был там, когда следил за Кенной, – говорит Зак, беря

из холодильника бутылку воды. Он молчит, пока подходит ко мне и занимает место слева

от меня, – мне потребовался лишь один взгляд на тебя, чтобы забыть о моем плане мести.

Я знаю, как дерьмово это звучит, но это чистейшая правда, – он проводит рукой по

волосам. – Я не мог оторвать от тебя глаз. Ты была такой великолепной, полной жизни. Я

должен был с тобой познакомиться. Мне нужно было тебя узнать, – он неловко сдвигается

в своем стуле. – Я начал за тобой следить. Выучил твое расписание и все, что мог о тебе

узнать, – он снимает крышку с бутылки и делает большой глоток воды. Я смотрю на его

шею и стараюсь не вспоминать, как его кожа ощущается под моими губами. Он ставит

бутылку на стол и вертит крышку между пальцами. – Я взломал замок на твоей двери и

проникнул в твою квартиру, когда тебя не было дома.

Его прерывает мой возмущенный вздох.

– Что за ху*ня, Зак?

На его лице появляется выражение стыда.

– Я знаю, Лана. Поверь мне, я знаю. Мне нужно было найти способ тебя узнать. Я

заплатил твоим соседкам, чтобы они съехали, и снял квартиру рядом с твоей. Так же, я

был с тобой в Лас-Вегасе.

Я задыхаюсь.

– Ты был в клубе и в баре на Новый год, не так ли?

Прикрыв лицо руками, я качаю головой. Все становится еще хуже. Это как

крушение поезда, на которое ты не можешь перестать смотреть. Только я не смотрю на

крушение. Я его проживаю.

Глава 21

Зак

– Остальное ты знаешь. Мы с тобой познакомились, и я в тебя влюбился. Все, что

случилось с тех пор, как я сюда переехал, было настоящим, – говорю я, а затем делаю еще

один глоток воды. Проклятье, в горле сухо, как в гребаной пустыне.

– Зак, как ты можешь ожидать, что я поверю в то, что ты сказал? – плачет она. –

Ты врал мне с самого первого дня.

– Я понимаю, что ты не поверишь, но я никогда не врал о том, что касалось нас,

Лана.

– Разве ты никогда не говорил мне о том, что твоя фамилия Уильямс? Разве ты

никогда не говорил мне о том, что родом с западной части штата? Разве ты никогда не

говорил мне о том, что работал с финансами?

– Да, говорил, но только это и было единственной ложью.

Она смеется.

– В этом то и проблема Зак, мы с тобой по-разному смотрим на сам факт обмана.

Ложь является ложью, независимо от того, какие у тебя мотивы или сколько раз ты солгал,

– она качает головой. – Я не собираюсь никому говорить о том, кто ты такой, – слезы

скатываются вниз по ее щекам. – Я больше никогда не хочу тебя видеть. Я хочу, что бы ты

уехал. Я забуду о том, что произошло за последние несколько месяцев. Мои друзья

никогда о тебе не узнают.

Я всегда знал, что к этому все и идет. Я не хочу ее оставлять. Хочу провести

рядом с ней каждый день до конца своей жизни, и загладить вину за все те ужасные вещи,

которые сделал. Но она заслуживает кого-то гораздо лучше, чем я.

В последний раз, я смотрю в ее красивые глаза. Зеленые. Теперь, я знаю, какого

они цвета, когда ей больно. Я хочу умолять ее простить меня. Что бы она никогда не

переставала меня любить. Но я этого не делают. Лишь киваю головой, потому что не

достаточно сильный для того, что бы сказать слова, которые она хочет услышать.

– Ты уедешь? – спрашивает она.

Я снова киваю и стискиваю зубы, чтобы удержаться и не умолять ее простить

меня.

Она встает со стула и уходит без оглядки.

Мне нужно остаться на месте. Нужно ее отпустить, но необходимо еще один раз

сказать ей, как много она для меня значит. Я вскакиваю и следую за ней. Разворачиваю,

прижимаю спиной к двери и в последний раз целую в губы. Она целует меня в ответ, ее

пальцы сжимают мои волосы. Я хочу от нее большего, но взять ее у двери… не так я хочу

с ней попрощаться. Это лишь заставило бы ее ужасно себя чувствовать.

Отрываю от нее губы, прислоняюсь лбом к ее лбу, и закрываю глаза.

– Я люблю тебя, Лана. Даже если ты ни во что не веришь, просто знай, это правда,

– мои руки обхватывают ее лицо, и я целую ее в лоб, затем поворачиваюсь и ухожу. Не

могу смотреть на то, как она выходит из моей квартиры, зная, что это последний раз, когда

я ее вижу.

Я провожу остальную часть дня и ночи в тумане из-за бутылки рома и кокса.

Когда просыпаюсь на следующий день, то чувствую себя дерьмово, и физически, и

эмоционально. Ненавижу саму мысль о том, что она так близко, и я не могу ее видеть. Но

находиться далеко от нее… это будет еще хуже. Как я смогу жить, не имея возможности ее

видеть?

Я чувствую себя немного лучше после того, как принимаю душ и съедаю большой

завтрак, который помогает успокоиться моему желудку.

Теперь, когда я должен отсюда съехать, мне нужно составить план. Куда я хочу

поехать? Я не могу придумать ни одного места, которое не будет напоминать мне о Лане.

Может быть, мне просто упаковать сумку и некоторое время бесцельно кататься на

машине? У меня достаточно денег в банке, и ими я могу пользоваться в течение многих

лет.

Чем больше я думаю об этом, тем больше мне нравится эта идея. Я просто поеду в

аэропорт Логан и куплю билет в один конец, куда мне взбредет в голову. Вещи я упаковал,

и готов к поездке, но сначала мне нужно кое-что сделать. Хотя, вероятно, мне не следует

это делать. Но когда это меня останавливало?

Заезжая на стоянку, расположенную около дома, где живут Дженни и Кайл,

первое, что я замечаю – это дым. Густой белый дым валит с окон первого этажа старого

дома. Несколько человек в полной панике выбегают из бокового выхода.

Бля. Я понимаю, что Дженни внутри. Ее автомобиль, на стоянке.

Выбираюсь из «Escalade» и вижу пламя, прорывающееся через окна, а дым

внезапно становится черным. Мои глаза сканируют людей, которые уже выбрались,

отчаянно ища среди них лицо Дженни.

– Дженни Мур, – кричу я. – Вы видели Дженни Мур? – снова кричу я, но никто не

отвечает. Они не могут. Они в шоке. Народ стоит согнувшись, и кашляет из-за дыма в

легких. Многие плачут и от того, что были на волосок от смерти.

Я слышу громкие хлопки и треск, доносящиеся из здания. Мне становится ясно,

что она все еще внутри.

Адреналин берет надо мной верх. Я на автопилоте бегу к двери. Позади, слышу

сорванные голоса, кашель и крик о том, что бы я остановился, но я не могу. Мне нужно

добраться до Дженни.

На входе видно пламя. Нужно поторопиться, или не смогу добраться до ее

квартиры.

Когда я открываю дверь и направляюсь внутрь, то ощущаю почти невыносимую

жару. Я поражен удушающим дымом и чувствую вокруг себя жар огня. Он везде. Просто

терпеливо ждет шанса превратить меня в пепел.

Я закрываю глаза и вижу лицо Дженни, и это увеличивает мою решимость

двигаться вперед. Она в ловушке где-то внутри этого ада, и я собираюсь вытащить ее или

умереть, пытаясь это сделать.

Через несколько секунд я дезориентирован, и не могу понять, откуда пришел и

куда иду. У меня кружится голова, а перед глазами все плывет. В ушах звенит из-за

пронзительного воя пожарной сигнализации. Атака на мои чувства сводит с ума, но у меня

цель – мне нужно ее найти.

На меня накатывает чувство безнадежности, и начинает охватывать паника. Но

тут, мельком сквозь дым, вижу, куда мне нужно идти.

Пригнувшись, обхожу языки пламени, охватившие стены коридора, прохожу

мимо открытой двери ближайшего соседа Дженни. Огонь стреляет и обжигает кожу моей

правой руки. Бля. Эту боль трудно игнорировать, но я проглатываю свой страх и

продолжаю двигаться вперед.

С каждым шагом дым становится гуще, а пламя делает коридор практически

непроходимым, но чудесным образом перед ее дверью оказывается небольшая свободная

от огня область. Хороший знак.

– Дженни! Дженни! – стучу в дверь, выкрикивая ее имя. Сталь еще прохладная на

ощупь. Поворачиваю дверную ручку и обнаруживаю, что дверь не заперта. Кто, черт

побери, оставляет незапертой свою дверь?

Толкаю дверь внутрь и начинаю искать Дженни. В квартире огня нет, но теперь,

когда дверь открыта, она быстро заполняется дымом.

– Дженни, где ты? – кричу я.

Ее нет ни в гостиной, ни в кухне. Завернув за угол, открываю первую дверь,

осматриваюсь и нахожу Дженни. Она в полубессознательном состоянии лежит на полу, на

ее голове кровь. Я устремляюсь вперед и пытаюсь ее поднять.

– Кайл, – всхлипывает она. – Я слышала… пожарную тревогу… слишком быстро

поднялась… голова закружилась, – она поднимает руку, касаясь раны на лбу. Дженни явно

дезориентирована.

– Дженни, ты можешь идти? – я обхватываю рукой ее поясницу, чтобы помочь ей

подняться.

Она слышит мой голос; ее глаза широко распахиваются, когда она смотрит на

меня.

– Нет, – кричит она, когда встает на дрожащих ногах и пятится к кровати. – Что ты

здесь делаешь? – Дженни вертит головой, осматривая комнату, изучая двери и окна в

поисках пути к спасению. – Ты не умер, – она в замешательстве, ее рука инстинктивно

прикрывает живот. – Пожалуйста, – умоляет она.

О, мой Бог, она беременна. Ситуация из просто плохой превращается в ужасную.

Пока я пытаюсь обработать новую информацию, дым начинает заполнять комнату.

– Дженни нам действительно нужно выбираться отсюда.

– Что ты сделал? – кричит она.

– Я этого не делал, – успокаиваю ее я, но даже я не поверил бы себе сейчас.

Я изо всех сил думаю о том, что же сказать.

– Дженни, я этого не делал, – повторяю я, потому что больше ничего не приходит

на ум.

Потянувшись к спинке кровати, она вытягивает алюминиевую биту. Я не могу не

заметить, что она розового цвета.

– Пошел на хрен, Зак, – кричит она. Дженни держит биту поднятой вверх,

готовясь меня ударить. Я не могу не восхищаться этой девушкой, которая ведет себя как

боец, даже в самых тяжелых и угрожающих жизни обстоятельствах.

– Хорошо, Дженни. Крепко держи свою биту. Если почувствуешь необходимость,

то можешь ударить, – говорю я, надеясь, что она поймет, что я здесь не для того, что бы ей

навредить. – Но прямо сейчас, нам нужно выбираться отсюда, на хрен.

Она скептически смотрит на меня, но я спокоен.

Мне нужно, что бы мы начали двигаться.

– Я собираюсь выйти отсюда, и хочу, чтобы ты держала эту биту наготове и

следовала за мной. Далеко не отходи, – развернувшись, я начинаю медленно выходить из

комнаты. Прохожу несколько шагов за пределы спальни, когда она появляется в дверях.

Она идет медленнее, чем должна, но все-таки следует за мной. – О’кей, хорошо. Я выхожу

из квартиры в коридор. Ты должна пойти со мной,– продолжаю идти, и мои молитвы

услышаны – она продолжает следовать за мной, – после того, как мы окажемся за

пределами квартиры, нам нужно направиться к заднему выходу, – она кивает и сильнее

сжимает розовую биту.

Дженни следует за мной в коридор, находясь всего в нескольких шагах позади

меня, но мы сразу же понимаем, что пламя полностью поглотило путь спасения.

Бля. Мы не выберемся, если пойдем сюда.

– Нам нужно вернуться в квартиру, – кричу я, и в этот момент потолок над нами

рушится.

Дженни кричит, упав на пол. Одна ее рука (которая по-прежнему крепко сжимает

розовую биту) поднята над головой, а другая прикрывает живот. Я тут же вскакиваю,

прикрывая ее своим телом.

– Вставай и иди обратно в квартиру, – кричу я, когда пылающие обломки падают

мне на спину.

Дым в ее квартире настолько густой, что мы едва видим друг друга. Хлопнув

дверью, я стягиваю со спины горящее пальто, кидаю его на пол и затаптываю огонь.

– Мы ведь не умрем, правда? – Дженни начинает плакать.

– Нет, мы не умрем, – кричу я. – Я собираюсь спасти твою задницу, а ты, если

сможешь, прости за те ужасные вещи, которые я тебе сделал. Я за этим сюда пришел. Мне

нужно твое прощение, и мы не умрем, пока я его не получу.

Выглянув в большое окно в гостиной, я замечаю, что до земли около двух с

половиной метра.

– Давай. Мы прыгнем в окно.

Пытаюсь открыть окно, но ручку заклинило. У нас нет чертового времени, чтобы

с этим возиться. Делаю пинок в стекло, но тройная стеклянная панель слишком прочная.

Ищу, чем смогу воспользоваться, чтобы его разбить.

– Дженни, мне нужна бита, – я стараюсь оставаться спокойным.

Она отступает на несколько шагов и еще сильнее стискивает ручку биты.

– Дженни, извини меня за все, – я держу дистанцию. Она смотрит на меня, но не

отвечает.

– Пожалуйста, Дженни. Дай мне биту. Дай мне это сделать.

Она отступает еще на шаг назад, а затем кидает биту на пол, и пихает ее в моем

направлении. Без колебаний хватаю ее и поворачиваюсь к окну.

– Отойди, – приказываю я.

Требуется три удара, и вот, стекло наконец-то, рассыпается. Порыв воздуха тянет

огонь из коридора в квартиру, так что у нас есть только несколько минут, чтобы выбраться

наружу. Поворачиваюсь к Дженни и вижу в ее глазах страх. Протягиваю ей свою руку.

– Ты должна довериться мне.

Сначала она не двигается, но пламя поднимаются по стенам вокруг нас, и я вижу

покорность на ее лице. Она понимает, что это наш единственный выход.

– Пожалуйста. Мой ребенок, – она безудержно рыдает, и идет ко мне.

Я тянусь к ее руке, обхватываю ладонью, сжимая ее, чтобы обратить на себя

внимание.

– Ты будешь великолепной мамой, – улыбаюсь я.

Она улыбается в ответ сквозь рыдания. Осторожно подхватываю ее на руки и

направляюсь к окну. Сначала просовываю через отверстие ее ноги, она становится на

выступ за окном, поворачивается ко мне и хватает меня за руки.

Теперь огонь находится в нескольких дюймах от меня: на стенах по обе стороны

от меня, и на потолке, прямо над головой. Дженни смотрит мне в глаза, пока карабкается

вниз, пытаясь коснуться пальцами ног земли под окном. Высовываюсь из окна, помогая ей

спуститься, пока она не оказывается на земле и не отпускает мои руки. Она уже в

нескольких шагах от тротуара, когда я быстро выпрыгиваю через окно.

Мы выбрались. Она в безопасности. Они в безопасности.

Я отряхиваю мусор с моей рубашки и замечаю Дженни стоящую в окружении

своих соседей. Они ведут ее в безопасное место. Она неоднократно оборачивается, чтобы

посмотреть на меня, пока я иду в несколько ярдах позади. Я слышу вокруг себя обрывки

разговоров. Что-то об обогревателе и несчастном случае.

Звук сирен становится ближе, когда мы достигаем остальных спасшихся.

Я так много хочу сказать… слишком много для этого момента.

Голубые глаза Дженни расширяются, когда и она слышит сирены

приближающихся машин. Наши взгляды на мгновение встречаются, затем она кивает и

улыбается.

– Иди, Зак.

Я последние секунды смотрю в ее глаза, зная, что это последний раз, когда мы

видимся. Разворачиваюсь без слов и иду к своему автомобилю. Смотрю в ее сторону в

последний раз и забираюсь в машину, чтобы оставить ее навсегда.

Я улыбаюсь, когда отъезжаю. Дженни будет великолепной мамой.

Глава 22

Лана

Сегодня весь день, я едва могу сосредоточиться на делах. Зак занимает все мои

мысли. Я разбита. Хочу ненавидеть его за все, что он сделал, но не могу. Я люблю его

слишком сильно для того, что бы все мои чувства просто исчезли. Потребуются годы на

то, что бы эти чувства прошли, но я не уверена, что это вообще произойдет.

Кристофера нет уже достаточно долгое время, и я всегда буду его любить.

Уверена, что с Заком будет то же самое.

В середине дня Кайл получил экстренный звонок от Дженни и выбежал из офиса.

Ни Дерек, ни я, не имели понятия о том, что происходит. Я волновалась за Дженни и

ребенка всю оставшуюся часть дня. Вернувшись домой, позвонила Кенне, и она мне

рассказала, что случилось.

Зак спас Дженни жизнь. Я до сих пор не могу в это поверить. Он отправился к

ней, чтобы извиниться, и в конечном итоге спас ее жизнь.

Я хочу с ним поговорить. Сказать, что горжусь им за то, что он поехал к Дженни,

зная, что она может позвонить в полицию. На этот раз, он поступил правильно.

Надеваю туфли, и беру ключи, прежде чем выскользнуть за дверь.

Останавливаюсь перед его дверью. Стоит мне это делать, или нет? Поднимаю руку и стучу

в его дверь. Если не поговорю с ним сейчас, то такой возможности, может никогда не

появиться. Стучу снова, но он не отвечает. Дверная ручка поворачивается под моей рукой,

и я вхожу в квартиру. Все выглядит так же, по большей части. Отсутствует только Зак. Я

иду дальше, оглядываясь по сторонам. С его стола исчезла рамка с фотографией, на

которой были запечатлены мы двое, вместо нее лежит лист бумаги.

Никогда не сомневайся в моей любви к тебе, Лана. Спасибо за то, что научила

меня, как быть лучшим человеком.

Я начинаю рыдать. Я не учила его тому, как быть лучшим человеком. Он сделал

все это сам. Я знаю, что его отъезд – это лучшее, что он мог сделать для нас обоих, но мне

бы хотелось, чтобы он не соглашался на него так легко. Если бы он не согласился со мной,

то все еще мог бы быть здесь, и я могла бы ему сказать, что передумала, и не хочу, что бы

он уезжал. Я могла бы уехать вместе с ним. А теперь слишком поздно.

Глава 23

Зак

Девять месяцев спустя

Я провожу пальцами по древесине, пытаясь найти любые неровности или

недостатки. Я скольжу по дереву наждачной бумагой мелкой зернистости, аккуратно

двигая рукой туда-сюда, пока оно не станет гладким, как шелк, таким гладким, как кожа

Ланы.

Не думай о ней.

Я напоминаю себе об этом по сто раз в день, но это не приносит никакой пользы.

Она всегда там. Она всегда будет в моих мыслях, и я рад этому. Каждый день, мысли о ней

поддерживают меня, заставляют двигаться вперед.

Воспоминания о том времени, которое мы провели вместе, будут подпитывать

меня до конца жизни. Я никогда не смогу любить другую женщину так, как люблю Лану.

Я не могу себе представить, что буду с кем-то, кроме нее.

– Как продвигается работа? – спрашивает Паоло, мой наставник, когда становится

позади меня.

– Почти готово, – отвечаю я, пока шлифую последний кусок. Еще раз провожу

пальцами по этой области.

– У тебя получается все лучше и лучше с каждым разом. Скоро я тебе не буду

нужен, – шутит он.

Мои глаза устремляются к нему, и я посмеиваюсь.

– Ты так просто от меня не избавишься.

Паоло для меня больше, чем наставник. Он – мой единственный друг, мой

духовник и мой терапевт все в одном лице. Я дорожу его дружбой. Он спас меня от темной

пропасти, в которой я был, когда только попал сюда.

Когда я уехал из Бостона, у меня не было никаких планов, где осесть. Моей

единственной мыслью было уехать подальше от Ланы и искушений ее увидеть. Я хотел,

что бы она была свободна от меня. Я знал, что не заслужил ее, и было бы не справедливо

просить выбрать меня, а не жизнь, которую она имела в Бостоне.

Мне просто повезло, что я оказался здесь на острове Рангироа (Прим. пер.: остров,

расположенный в Тихом океане)

А когда я в первый же день встретил здесь Паоло, то для меня это было знаком.

Я поймал такси, чтобы доехать до популярного кафе, которое мне порекомендовал

мужчина, сидящий рядом во время полета. Вошел в кафе с чемоданом в руке и

обосновался на самом дальнем стуле, расположенном у стойки. Поставил чемодан у своих

ног и осмотрелся. Поймал на себе взгляд парня, сидящего рядом со мной.

– Привет, – пробормотал я ради вежливости, а не для того чтобы показать

заинтересованность в разговоре. Но, в конечном итоге, это одно слово положило начало

нашей удивительной дружбе.

Паоло был тем человеком, который сидел рядом со мной. Когда услышал, что он

делал мебель из экзотических пород дерева, я понял, что нам суждено было встретиться. Я

вспомнил разговор, который у нас был с Ланой, пока мы пили горячий шоколад:

– Я хотела у тебя спросить, решил ли ты, чем хочешь заниматься?

– Я еще не уверен. Может быть, я буду жить на тропическом острове, и

учиться плотницкому делу. Я мог бы делать мебель из экзотических пород дерева всю

оставшуюся жизнь.

Воспоминание об этом разговоре вселило в меня уверенность, что мне суждено

было сюда попасть.

Я улыбнулся и с удовольствием набросился на свою еду. Я не верю в совпадения,

но это было трудно игнорировать.

Тогда я впервые почувствовал, что существовала какая-то высшая сила. Что не

случайно я пережил пожар и в конечном итоге оказался на острове Рангироа.

– У нас появился еще один заказ, на десять столов, которые ты делал из красного

дерева.

– Замечательно. Думаю, что эти столы стали хитом, – отвечаю я, смахивая

стружку с помощью мягкой ткани.

Дверные колокольчики звенят, когда в магазин входит новый клиент. Паоло

спешит в переднюю часть магазина, чтобы встретить клиента. Он – общительный человек,

в отличие от меня. А мне нравится прятаться здесь, в мастерской. Мое сознание плывет в

процессе изготовления мебели. Это удерживает мой мозг подальше от всяких мыслей.

Подальше от мыслей о Лане. Черт побери!

Почему я не могу выбросить ее из головы более чем на один час?

Но хуже всего ночью. Воспоминания, которые я удерживаю взаперти в течение

дня, просачиваются в мое сознание, когда я лежу в постели. Я вновь переживаю каждый

волшебный момент того времени, когда мы были вместе. За несколько месяцев, у нас

набралось больше наполненных любовью моментов, чем у большинства появляется за всю

жизнь.

– С тобой нужно разговаривать о заказе? – спрашивает женский голос у меня за

спиной.

Я замираю. Холодок пробегается вниз по позвоночнику. Мои пальцы немеют.

Этого не может быть.

Я закрываю глаза и глубоко дышу. Мои веки поднимаются, я выдыхаю, а затем

выпрямляюсь. Медленно поворачиваюсь и открываю рот от изумления, когда

обнаруживаю Лану. Она робко улыбается сквозь слезы.

– Я не могу решить, чего хочу больше: поцеловать или убить за то, как легко ты

меня оставил, – она смеется сквозь слезы.

Мой язык прилип к небу. Не могу поверить, что это она. Мои глаза повторно

знакомятся с каждым дюймом ее тела, пока я молюсь, что бы ко мне вернулась

способность говорить.

Она подходит ко мне; ее розовые резиновые шлепанцы издают шаркающие звуки

на бетонном полу. Я осматриваю длинные ноги в обрезанных шортах и ее любимую

футболку с эмблемой Вашингтонского университета. Она выглядит еще лучше. Она

выглядит идеально.

Лана останавливается передо мной, наши глаза встречаются, и я не могу отвести

взгляд. Я вижу в ее глазах все, что сам пережил. Гнев. Одиночество. Душевную боль.

Разочарование. Но больше всего в них любви.

Мои пальцы захватывают ее лицо, и я беру в плен ее рот. Я позволяю своему

поцелую рассказать ей историю о том, как жил последние девять месяцев. Показываю, как

сильно по ней скучал, как сильно ее люблю, и всегда буду любить. Соленый вкус слез

вторгается в наш поцелуй, когда наши слезы смешиваются. Меня переполняют эмоции, и я

не смог бы остановить свои слезы, даже если бы пытался. Ее руки зарываются в мои

волосы, и я хочу, что бы она всегда была со мной.

Я разрываю поцелуй и прижимаюсь своим лбом к ее лбу.

– Я тебя люблю, – хрипло говорю я. – Я думал, что больше никогда тебя не увижу,

– я еще раз прижимаюсь к ее губам. – Как ты меня нашла?

– Я тебя выследила. Это было нелегко, но я не из тех, кто пасует перед

трудностями, – она усмехается. – Я взломала базу данных на твоей предыдущей работе и

нашла всю информацию о тебе, – мои руки скользят вниз, чтобы обхватить ее талию. – Но

это не слишком-то мне помогло, потому что тебя нигде не было. Тот, кто стер тебя из

системы, сделал хорошую работу. Так как я не могла отследить твои финансовые

операции, то, взломала базу данных аэропорта Логан и нашла всю информацию о рейсах,

в день твоего отъезда. Это была легкая часть, – ее руки оставляют мои волосы и движутся

к моей груди. – После этого я должна была использовать некоторые из своих навыков по

прикладной социологии, чтобы вычислить, и попасть сюда. Это заняло некоторое время,

потому что пришлось рассмотреть каждое место из списка полетов, – она шлепает меня в

грудь двумя ладонями. – Прежде чем я сюда прилетела, я стерла наши следы, чтобы никто

никогда нас не нашел. Когда я добралась до кафе и услышала об этом магазине, то поняла,

что нашла тебя.

– Как ты узнала, где я должен быть?

– Ты мне сам сказал, – она игриво указывает на меня.

Я наклоняю набок голову.

– Ты обращаешь внимание на все, что тебе говорят? – спрашиваю я.

Она легонько стукает указательным пальцем по кончику моего носа.

– Только когда это делаешь ты.

Эпилог

Год спустя

– Эй, детка, – кричит Лана, когда входит в наш дом, в который мы недавно

переехали. Я построил его своими собственными руками.

Я встречаю ее на входе.

– Я по тебе скучал, – говорю я, и мои губы ищут ее рот. Я скучаю, когда она весь

день проводит на работе. Миллион раз, я говорил о том, что ей не нужно работать, но она

на этом настаивает. Лана работает учителем информатики в местной старшей школе и

любит свою работу.

Когда Лана переехала сюда, чтобы быть со мной, то отказалась от всего знакомого.

Она порвала связи со всеми друзьями, чтобы защитить меня. Даже ее семья не знает, где

она на самом деле живет. Несколько месяцев назад она ездила навестить семью в Сиэтле.

Я волновался, что она передумает и не вернется на остров. Но она не только вернулась, но

и показала, как сильно по мне скучала.

Я никогда не предполагал, что полюблю кого-то так сильно, как люблю Лану, и

что кто-то, будет так же сильно любить меня в ответ.

Я рассказал все грязные подробности своего прошлого. Она знает обо мне все.

Хорошее, плохое, мерзкое. Был много мерзких вещей, о которых я должен был ей

рассказать.

Я каждую неделю встречаюсь с консультантом, который помогает мне исцелиться

от всех ужасов моего детства и понять, почему я чувствовал потребность причинять

другим столько боли. Меня переполняет чувство вины из-за всех тех ужасных вещей,

которые я творил.

Моя жизнь с Ланой стала для меня новым началом, и каждый день я стремлюсь

стать лучшим человеком. Она любит меня, и это дает мне надежду на то, что я не

безнадежен. У нее получилось простить меня за мои ошибки, и не проходит ни дня, что бы

я не был за это благодарен. Она нравственный компас, который помогает мне двигаться в

правильном направлении.

Теперь между нами нет никаких секретов.

***КОНЕЦ***