Средства ничего не значат (СИ) [Кицуне-тайчо] (fb2) читать онлайн

========== 1. Убийца с чувством юмора ==========

Проводы Ногавы, члена Совета сорока шести, на покой прошли с размахом. Старик, встретив свой тысячный день рождения, решил, что с него хватит, и приурочил свой уход к этой красивой дате. Официальная церемония в Централи уже завершилась, и теперь поместья семьи Ногава, а также подчиненных и просто дружественных кланов украсились бумажными фонариками: здесь отмечали юбилей старейшего в семье. И в этот же вечер в доме, никак не связанном с кланом Ногава, тоже было торжество. Собравшиеся здесь отмечали долгожданную победу. Первую из множества предполагаемых побед.

Среди присутствующих на этой вечеринке только двое были членами Совета, остальные – их верные соратники. Да и вечеринка эта была скорее оперативным совещанием.

– Наконец-то этот трухлявый пень убрался в отставку, – с нескрываемым злорадством говорил низенький старичок с густыми усами, член Совета Ханада. Он даже в чужом доме держал себя по-хозяйски.

– Теперь все, кого стесняло его присутствие, поддержат нас в открытую, – ликовал Терашима Рюусей, также член Совета и хозяин дома, в котором проходило собрание. – А голоса нескольких одиночек можно не принимать во внимание.

Он благосклонно наблюдал, как его дочь разливает по чашкам сакэ. Грациозная молчаливая скромница прислуживала мужчинам за этим столом: ни к чему было раскрывать содержание застольной беседы даже вернейшим из слуг.

– Это нам по-прежнему ничего не дает, – презрительно фыркнул Шияма, молодой наглец, старший сын одной из знатных и богатых семей Сейрейтея. – Влияние клана Кучики все еще велико.

Старший сын хозяина, Терашима Хидео, недоуменно вскинул брови. Он впервые сидел за столом, за которым собрались все лидеры движения, которое поддерживал его отец. Политика до сих пор казалась ему делом слишком сложным и запутанным, чтобы успешно разбираться во всех ее тонкостях.

– Проблемы с кланом Кучики? Как это? Ведь это одна из четырех великих семей! Кому, как не им, поддерживать нас!

Старший Терашима тяжко вздохнул и опустил глаза. Ему было стыдно, что он ухитрился воспитать такую бестолочь. Совершенно не хочет ни во что вникать, а ведь именно ему придется в свое время передавать все дела клана, в том числе и то, которое сейчас обсуждалось.

– Ты хоть изредка выходишь из своего поместья, или все, что за стенами твоего дома, тебя не интересует? – Скрипуче рассмеялся Ханада. – Мальчишка! Ты ведь понимаешь, что никто из Кучики не посмеет вякнуть против мнения главы клана. А он ведет себя совершенно недостойно. Один только его брак с простолюдинкой чего стоит!

– Но ведь это было давно, – робко возразил Хидео. – Подумаешь, по молодости наворотил глупостей. Просто родители парня избаловали.

Его самого отец воспитывал в очень строгих правилах, чем Хидео ужасно гордился, полагая всех остальных молодых людей взбалмошными неслухами.

– А теперь чем лучше? – Снова фыркнул Шияма. – Окружил себя руконгайцами, только с ними и водится.

– Он себя окружил, или они его? – Задумчиво проговорил Терашима Рюусей. – Простолюдины хитры, они никогда не упустят собственную выгоду. Втереться в доверие к главе великого клана – что может быть удобнее?! Несомненно, это дает им многие привилегии.

На этом месте он умолк, поскольку перечислить эти привилегии затруднился бы. Но никто из присутствующих в их существовании не усомнился.

– У него мозги набекрень, – с излишней резкостью заявил Шияма. – Какие-то смертные плетут ему, что они его лучшие друзья, а он и уши развесил.

– Эх! – Мечтательно вздохнул Ханада. – Бьякуя – последняя помеха на нашем пути. Без него куда проще будет склонить клан Кучики на нашу сторону. Но он молод и силен, еще не скоро освободит нам дорогу. Я поди и не доживу.

– Убить его, и дело с концом, – высказал мнение мрачный амбал по имени Нишигаки Масахито. – Если прикажешь, я возьмусь. Без проблем.

Клан Нишигаки издавна считался подчиненным семье Ханада, так что и Масахито с пеленок привык считать себя верным вассалом их главы, старичка, который был старым всегда, сколько Масахито себя помнил. Нишигаки никогда не задумывался, как должен жить и каким целям служить, это было ясно ему с самого рождения.

– Подожди, не горячись, Масахито, – примирительно произнес Ханада. – Убийство – не всегда лучшее решение проблемы. Пока есть другие варианты, лучше использовать именно их.

Нишигаки насупился. Что ж, осторожность Ханады некоторые из его сторонников и последователей за глаза именовали трусостью, и Нишигаки, хоть ему и было стыдно, тоже порой так думал. Это из-за нерешительности основного лидера всего движения они уже целых два тысячелетия топчутся на одном месте. Впрочем, нет, в то время лидером был его дед, но и он, по всей видимости, был столь же нерешителен.

– Другие варианты? – Рюусей задумчиво покивал. – Их стоит обдумать. В конце концов, любого можно дискредитировать, подставить, да просто переубедить, наконец. Если уж простолюдины из него веревки вьют, то он легко поддастся влиянию.

– Точно, – подхватил Хидео, неуверенно улыбаясь. – Надо просто открыть ему глаза на этих так называемых «друзей». Должен же он понять!

– Ты точно идиот, – хмыкнул Шияма. – Потому и всех по себе судишь. Я согласен с Нишигаки: Кучики надо мочить.

– Ты это умеешь? – Вспылил Ханада. – Ты, наверное, сотню лет в корпусе разведки отслужил? Тайное убийство – твоя основная профессия? Если не знаешь, как это сделать тихо, то и помалкивай. Нам нельзя рисковать репутацией.

– Да я запросто! – Шияма тоже вспыхнул.

– А теперь скажу я, – прервал их спор молодой мужчина, все это время с циничной усмешкой наблюдавший за остальными. – Вы все просто поразительно наивны.

Звали этого человека Такамото, он был представителем малочисленного и небогатого семейства, почти не имевшего влияния в обществе. Однако держался он в этой компании отнюдь не скованно, а даже с некоторым высокомерием.

– Не стоит пороть горячку. Да, мы добились некоторого успеха. И все, что от нас требуется, это постепенно этот успех развивать. Продвинуть нашего человека в Совет, на свободное место. Протолкнуть Нишигаки в капитаны. Действовать медленно и осторожно. Куда нам спешить? Со временем наши люди займут все важные посты, а дальше все решится само собой. С Кучики мы ничего не сделаем. С чего вы взяли, что Бьякуя поддается влиянию? С чего вы взяли, что его так просто убить? Наконец, почему вы решили, что без него мнение его клана внезапно переменится? Они уже две тысячи лет держат сторону Ямамото и прочих ему подобных. Лучше оставить его в покое и вплотную заняться Хиракавой. В прежние времена этот клан был с нами заодно.

Все собрание как-то разом притихло, насупилось, каждый принялся спешно сочинять аргументы в защиту своей позиции, что было весьма непросто перед лицом здравого смысла. Младшая дочь Терашимы, Минори, едва заметно усмехнулась и тут же опустила голову, чтобы никто не заметил. Она, хоть и поддерживала отца всем сердцем, все же не входила в эту избранную компанию. Не след женщине заниматься мужским делом. Но Минори, едва услышав о главной проблеме сегодняшнего дня, уже знала, что нужно делать.

О да, разумеется, Кучики Бьякуя поддается влиянию! А кто не поддастся? А вслед за ним и его клан переменит мнение. Подобное решение, простое и эффективное, стало бы наилучшим выходом для всех. Себя же придется принести в жертву великому делу. А впрочем…

***

Бьякуя и Наото, неторопливо направлявшиеся на собрание капитанов, были остановлены внезапным возгласом сзади:

– Привет, малыш Бьякуя!

Кучики замер. Изрядным шоком оказалось не только неожиданное обращение, но и знакомый голос, его произнесший. Хаями тоже встал, как вкопанный, и обернулся в полнейшем недоумении. На его памяти никто не решался обращаться к его другу столь фамильярным образом. Бьякуя медленно повернул голову, глянул через плечо.

– Что ты тут делаешь? – Спросил он куда более неприветливо, чем того требовала вежливость.

Шихоинь Йоруичи широко улыбалась.

– Иду на собрание, – весело пояснила она. – Ямамото вызвал меня и велел принимать командование вторым отрядом.

– Какая жалость, – не удержался Бьякуя.

Йоруичи фыркнула.

– Сами виноваты, – парировала она.

Ее взгляд на мгновение затуманился. Что ж, кто знает, какие в действительности отношения связывали ее с погибшей Сой Фонг, но в любом случае, любимая ученица… Воспоминания еще долго будут отзываться внезапной болью в душе, заставляя выдавать себя подобным образом.

– А это? – Йоруичи переключила свое внимание на Хаями. – Новое лицо в нашей компании. Это твой друг, Бьякуя?

– Да, – сухо отозвался Кучики, надеясь тем самым закрыть все возможные вопросы. Реакция, впрочем, оказалась неожиданной.

– Ты серьезно?! – Йоруичи громко расхохоталась. – А ты делаешь успехи! Не ожидала от тебя. Ладно, мальчики, – она вдруг спохватилась, – мне надо еще поболтать с командиром до собрания. Увидимся!

Она помахала рукой и исчезла со скоростью, явно превышающей скорость света. Хаями вышел из ступора и ошеломленно обернулся к Бьякуе.

– Кто это?

– Шихоинь Йоруичи, – проговорил тот со смирением обреченного. – Глава одного из четырех великих кланов. Бывший капитан второго отряда. И, очевидно, будущий, – вздохнув, добавил он.

– А почему она так себя ведет?

Бьякуя заколебался. Объясниться было необходимо, но он не знал, как лучше это сделать.

– Видишь ли, прежде наши семьи были очень дружны, – медленно заговорил Кучики. – Она была главой клана в ту пору, когда я был еще ребенком. Но уже тогда она имела невыносимую привычку меня дразнить. Больше ста лет назад ей пришлось бежать из Сейрейтея. С тех пор мы виделись только раз, мельком. Кажется, она до сих пор видит во мне всего лишь мальчишку.

– Ясно, – Хаями кивнул с самым сочувствующим видом. – Знаешь, мне кажется… нас ждут нескучные времена.

***

Если перестановки в Совете сорока шести прошли незаметно для Готэй, то изменения в капитанском составе, несомненно, были для него важным событием. Дела во втором отряде обстояли настолько скверно, что Ямамото был вынужден вызвать и практически силой назначить нового капитана. Нечего ей бездомной кошкой по улицам шляться. Шихоинь, впрочем, не сопротивлялась, хотя и заявила на собрании, посвященном ее вступлению в должность, что кошкой было веселее. В седьмом отряде положение было не столь катастрофично, командование принял лейтенант Иба, так что Ямамото решил не торопить события, не принимать на должность первого попавшегося кандидата.

Примерно в это же время произошло и другое важное событие, о котором знали лишь немногие. Два прежде враждующих капитанских альянса решили, наконец, заключить мир. Точнее, это Кьораку решил, заметив, что Кучики уже практически готов сдаться, устав от войны. По мнению Шунсуя, последним штрихом в мирном договоре, подписью, подтверждающей добрую волю обеих сторон, должна была стать большая пьянка.

Вот тут-то и возникла загвоздка. Нет, все были согласны. Сайто, как обычно, послужил мостиком, связавшим непримиримые лагеря, он с легкостью объяснил ситуацию Хаями и убедил его сесть за стол переговоров… точнее, просто за стол. Для Шунсуя не составило труда позвать Укитаке и Хиракаву. Но ведь на подобном мероприятии обязательно должен присутствовать и Бьякуя, иначе оно лишается смысла!

– А я его приведу, – уверенно заявил Сайто.

– Думаешь, сможешь его уговорить? – С сомнением протянул Кьораку. – Или просто наврешь?

– Скажу правду, – усмехнулся Такайя. – Просто не всю.

***

Вечером, отпустив лейтенанта, Бьякуя неторопливо раскладывал по папкам многочисленные бумаги. Он дожидался Сайто, который еще днем забегал и настойчиво приглашал зайти в гости к Кьораку. В ответ на недоуменный взгляд он пояснил:

– Мириться будем. Официально.

А когда Бьякуя поинтересовался, на кой в этом деле еще какая-то официальность, безапелляционно заявил:

– Пока вы, ребята, не пожмете друг другу руки, все это дело так и повиснет в воздухе.

Бьякуя не стал с ним спорить. Сайто виднее, он обожает копаться в чужих характерах и отношениях. Может, это мероприятие и было излишним, но, с другой стороны, может это действительно важно, сказать друг другу, что инцидент исчерпан. При свидетелях.

Сайто, наконец, появился. Ворвался вихрем, заулыбался шире плеч, замахал руками, как мельничными крыльями, требуя немедленно подниматься из-за стола. Бьякуя больше не обращал внимания на его манеры. Он уже видел, какая гигантская смелость обитает в этом маленьком теле, видел несгибаемую твердость перед лицом неминуемой смерти. Ему было достаточно.

Два капитана добрались в расположение восьмого отряда уже затемно, и Сайто уверенно отодвинул створку двери небольшого домика, в котором сквозь бумажные стены виднелся свет ламп. Он шагнул первым, заслонив присутствующих, и Бьякуя не мог разглядеть ничего до тех пор, пока не вошел внутрь. А разглядев, остолбенел, и Сайто с ехидной усмешечкой закрыл дверь за его спиной.

В маленькой комнате обнаружилась небольшая, но теплая компания. Кроме того, здесь же обнаружился накрытый стол, основным «блюдом» на котором явно было сакэ. Заметно было, что капитаны уже приступили к трапезе, не дожидаясь отсутствующих. Чашки стояли в беспорядке, из них уже пили, как минимум, один раз, и закуска была разложена на тарелки. На щеках Укитаке проступил румянец, а Хаями, изрядно уже расслабившийся, благодушно скалился вошедшим. Хиракава приветливо помахал им рукой, а Кьораку, встрепенувшись, немедленно потянулся за бутылкой.

Бьякуя подавил в себе желание аккуратно взять Сайто за шиворот и вежливо, с применением насилия, объяснить ему, что так поступать с друзьями нечестно. Подобное поведение в данной ситуации выглядело бы не вполне органично. И вообще, мог бы и сам догадаться, куда его хитростями заманивают. Он только позволил себе коротким убийственным взглядом выразить все, что думает об этом прохвосте, а потом прошел в комнату и сел за стол так естественно, будто заранее знал, куда идет.

– Ну вот, все в сборе, наконец! – Объявил Кьораку, наполняя чашки. – Продолжим.

Что ж, следовало признать: неплохая вышла вечеринка. Ни слова не было сказано ни о давнишней ссоре, ни о необходимости примирения. Мир был восстановлен уже тем фактом, что они все собрались за одним столом. Укитаке и Сайто на пару приложили максимум усилий, чтобы сделать обстановку непринужденной. Развеселился даже Хаями, прежде не подозревавший, что с тремя старейшими капитанами можно дружить. Бьякуя привычно сохранял чинную невозмутимость, но стесненно он себя не чувствовал. Все было правильно. Все встало, наконец, на свои места.

***

Вечеринка закончилась только вместе с запасами сакэ. Кьораку разочарованно потряс пустую бутыль и объявил, что это все, а значит, на сегодня хватит. Остальные, согласившись с этим, закопошились. Бьякуя поднялся на ноги и удовлетворенно отметил, что он, похоже, в полном порядке. Правда, когда двинулся к выходу, в дверь почему-то не попал, врезался плечом в косяк.

Хаями догнал его на улице, схватил за плечо. Вид у него был чрезвычайно довольный.

– Ты домой? Я тебя провожу немного.

От выпивки Наото стал многословен, он со смехом рассказывал о своих впечатлениях от вечеринки, о том, какие, оказывается, занятные ребята эти трое, и что Укитаке всегда казался ему славным парнем, а Хиракава такой смешной, когда вдруг вспоминает, что общается с руконгайцами, и тут же сам себя одергивает, и у него на лице все это видно. Бьякуя только благодушно кивал, не слишком вслушиваясь в болтовню Хаями. Он чувствовал, что засыпает на ходу. Вяло размышлял о том, что следовало бы поскорее добраться до дома, но двигаться быстрее было лень.

Так их и обнаружил Ренджи, внезапно выскочивший из-за угла.

Нет, Сайто днем говорил ему, что собирается нынче вечером накачать капитана Кучики, но Ренджи отреагировал на это заявление только саркастической усмешкой. По его мнению, подобное лежало за рамками реальности. Но теперь, натолкнувшись на осоловевший взгляд капитана, он тут же сообразил, что намеченное мероприятие увенчалось-таки успехом, и замер, ошеломленный.

Увидев непонятно откуда взявшегося лейтенанта, Бьякуя запаниковал. Позорище ведь, показаться в таком виде, да еще перед тем, кого сам не раз отчитывал за подобное. Или, может, не заметит? Не так уж он пьян. Притвориться, что все в порядке…

Отчего-то в голову Бьякуе в этот момент пришло, что лучшая защита – нападение. Сбить противника с толку, заставить его самого оправдываться, вместо того, чтобы задавать неудобные вопросы. Кучики взглянул на лейтенанта самым строгим своим взглядом.

– Ренджи? Что ты тут делаешь?

– Так ведь… – Абарай растерялся. Не было у капитана повода на него так наезжать. – Ночные патрули проверяю!

Об этом Кучики сам просил его днем, и Ренджи показалось странным, что он уже об этом забыл.

– Хорошо, – Бьякуя величественно кивнул, но сам при этом растерялся еще больше Абарая. Нужно было срочно выдумывать вопрос, на который лейтенант не сможет ответить столь же уверенно! Если бы его в тот момент спросили, зачем ему это надо, он затруднился бы объяснить. Его толкало вперед принятое решение, что Абарая непременно надо заставить защищаться. И его глаз все же нашел зацепку.

– Ренджи, – проговорил он, изображая неудовольствие, – ты опять не запахиваешь косоде, как следует. Сколько раз я тебе говорил, что подобная небрежность в одежде недопустима для офицера!

Абарай обалдел. На самом деле, капитан ни разу не делал ему подобных замечаний. Надо полагать, вызывающий внешний вид лейтенанта давно мозолил глаза Кучики, хоть тот и помалкивал. Но из-за косоде! Да, Ренджи немного пробежался, и оттого его одежда слегка растрепалась, но это же сущая мелочь! Иногда после тренировок, где они с капитаном друг друга в грязи валяли, случалось возвращаться в штаб даже и в рваной форме.

Кучики тем временем решительным, хоть и немного неровным шагом приблизился к лейтенанту и принялся поправлять ему ворот. При попытке капитана заправить полу косоде ему за пояс Ренджи отмер и поймал Кучики за оба запястья.

– Да, тайчо, я уже понял, – стараясь, чтобы его голос звучал успокаивающе, заговорил Абарай. – Я дальше сам, ладно?

Хаями сложился пополам от хохота. Кучики кивнул, при этом потеряв равновесие и переступив с ноги на ногу, чтобы снова его обрести.

– Хорошо, что понял, – величественно сказал он. – Возвращайся на пост.

Капитан уже явно забыл, куда и зачем направлялся Ренджи. Нет, черт возьми, нельзя его в таком виде отпускать. Он же явно неадекватен!

– А вы куда? – Спросил Ренджи.

– Домой.

– А может, лучше в штаб? – С надеждой предложил Абарай. – Это же намного ближе.

– Мой рабочий день закончен, – надменно заявил Кучики.

– Так я же предлагаю не работать, а спать! – Возмутился Абарай. – У вас там замечательная комната, вы что, забыли?

– Спать я намерен дома.

– Но до штаба же ближе!

– И какое это имеет значение?

Во все время диалога Ренджи продолжал держать Кучики за руки – не сбежал бы! Если эти два красавца сейчас отправятся дальше через все расположение отрядов… нет, может, бузить и не начнут, но ведь кто-нибудь их непременно увидит! Если уже не увидели. Но с этим Абарай ничего поделать не мог, а вот позаботиться о том, что с ними будет дальше, просто обязан. Но Кучики же не переупрямишь! Хаями тихонько давился смехом за его спиной. Ренджи решил просить помощи со стороны.

– Капитан Хаями! А пойдемте к нам! Все вместе.

– Ладно, – легко согласился тот. – Пошли.

Нет, все-таки Рукии повезло с капитаном. Ренджи, наконец, выпустил запястья Кучики и потянул его за рукав. Хаями вцепился в его плечо с другой стороны, и Бьякуя окончательно потерял волю к сопротивлению.

Пробраться через расположение шестого отряда было несложно. Кому, как не Абараю, знать расположение постов и патрулей! Он тихонько, закоулками, провел двух капитанов прямо под окна казарм, ни разу не натолкнувшись на бойцов отряда. К концу пути капитаны окончательно скисли. Даже Хаями зевал во весь рот, Кучики же и вовсе спал на ходу. И все-таки, когда Ренджи открыл окно капитанской комнаты, встрепенулся.

– С какой стати я полезу через окно?

– Вы что же, хотите в таком состоянии пройти мимо дежурных?

– В каком еще состоянии?

– В пьяном! – Рявкнул Абарай, теряя терпение. Что за черт, думал он, возишься тут с ним, а он еще недоволен. Ренджи полагал, что капитан сейчас заведет волынку, что не подобает в таком тоне, но Кучики только моргнул, посмотрел на лейтенанта как-то неуверенно и молча полез в окно.

Запихнув в то же окно Хаями, Ренджи забрался последним и закрыл створки. Кучики, прислонившись к стене, боролся с сандалиями, Хаями вовсе сполз на пол, явно собираясь отрубиться. Ренджи поспешно вытащил футон, бросил его на пол, а потом, аккуратно подхватив под мышки, складировал на него рядышком обоих капитанов. Те, оказавшись в горизонтальном положении, тут же закрыли глаза и затихли. Похоже, больше им ничего и не требовалось. Ренджи облегченно выдохнул. Дело сделано.

***

Наскоро разобравшись со срочными утренними делами, раздав указания и выслушав отчеты, Ренджи тихонько проник в комнату капитана. И Кучики, и Хаями еще спали. Тем лучше. Будем ждать.

Ждал Ренджи, по правде сказать, не без задней мысли. Вдруг капитан и не вспомнит, как вчера добрался до штаба. Показать ему, мол, все видел, все знаю… и при этом сочувствую. Подать, так сказать, пример дружеского участия. Кто знает, может в другой раз капитану станет неловко отчитывать лейтенанта за некоторую помятость физиономии поутру.

Первым зашевелился Кучики. Заворочался, с болезненной гримасой принялся тереть виски, открыл глаза, заморгал, уставившись в потолок. Потом перевел взгляд, увидел лейтенанта… и тут же подскочил, словно его постель вдруг превратилась в раскаленные угли. Ренджи ухмыльнулся и молча протянул ему флягу с водой.

Обмен взглядами был коротким, но оба успели понять достаточно. Абарай ясно выразил, что он в курсе всего, что это он выловил ночью пьяных капитанов и отконвоировал в эту комнату. В ответном взгляде прочитал, что Кучики это уразумел. Обсуждать тут было нечего, и капитан жадно присосался к фляге. А потом обхватил руками колени и уставился в одну точку, мимо лейтенанта. Ренджи догадался, что он пытается вспомнить, что же вчера было.

– Может, чаю? – С невинным видом предложил Абарай.

Кучики поглядел на него как будто даже с упреком.

– Не сомневался, что с твоей стороны встречу полное понимание, – проворчал он.

Ренджи рассмеялся.

– Да ладно вам! Невелика беда.

– Сайто можешь передать, что я отомщу. Только придумаю, как.

– Можешь не трудиться, – зевнул за его спиной Хаями. – У тебя все равно фантазии не хватит на что-нибудь достаточно веселое.

– Значит, придумаю что-нибудь страшное, – сухо отозвался Кучики, не оборачиваясь.

Хаями сладко потянулся, зевая с завыванием, потом тоже сел и похлопал Кучики по плечу.

– Брось! Не злись. Кьораку давно хотел с тобой помириться. Что поделаешь, похоже, это единственный способ, который может прийти ему в голову. Не обижайся.

– Обижаться? – Кучики надменно покосился на него. – А потом снова мириться? С его-то методами? Нет уж, хватит. Будем считать, что ничего не было.

– Ну вот и отлично! – Обрадовался Хаями. – Теперь осталось только как-нибудь выбраться отсюда. – Он огляделся. – Ренджи, как там обстановка снаружи? Рожи у нас сейчас не самые презентабельные.

Кучики задумчиво уставился на окошко, за которым сверкал веселенький солнечный день.

– Кажется, сюда мы попали через окно? – Проговорил он, вроде бы ни к кому не обращаясь.

Ренджи снова прыснул, вспомнив, какое сопротивление вызвала эта идея ночью. Он открыл створки, выглянул наружу, убедился, что улица пуста, и кивнул капитанам. Те быстренько перемахнули через подоконник и немедленно ломанулись в сюнпо. Можно было не сомневаться, что приводить себя в порядок оба будут в поместье Кучики. Надо бы предупредить Рукию, чтобы не ждала своего капитана.

Но прежде Ренджи помчался в третий отряд. Разумеется, ему и в голову бы не пришло искать капитана в рабочем кабинете. Сайто обнаружился позади казарм греющимся на солнышке.

– Капитан Сайто! – Абарай согнулся в глубоком поклоне. – Спасибо вам огромное!

– Ты чего, Ренджи? – Изумился тот.

– Капитан Сайто! – Ренджи распрямился, его лицо сияло чистым детским восторгом. – Я всю жизнь мечтал это увидеть!

***

Подойдя утром к своему кабинету, Бьякуя первым делом увидел листок бумаги, приколотый к двери кинжалом.

Недоумевая, он подошел ближе, вытянул шею, осторожно оглядел странную композицию со всех сторон. Ну да, обычный лист обычной бумаги. Совершенно чистый. Кинжальчик маленький, почти игрушечный, непохожий на орудие для убийства. Но что бы все это значило? И кто посмел испортить дверь?!

На всякий случай Бьякуя протянул руку, не касаясь пальцами листа, тщательно прислушался к реяцу. Кажется, ничего. Вряд ли тут присутствует какое-то заклинание. Кучики выдернул кинжал и снял с его кончика лист. С другой стороны тот был также чистым.

Усевшись за стол, Бьякуя принялся тщательно изучать листок. Посмотрел на свет, прощупал пальцами. Что бы это могло означать? Какое-нибудь послание? Скрытый текст, который проступит позже? Во всяком случае, ничего не было оттиснуто на белой поверхности, да и на просвет решительно ничего не виднелось. Устав мучиться с бумагой, Бьякуя взялся за кинжал. Игрушка дорогая, хорошей ковки, даже с небольшим самоцветом в рукояти. Но именно игрушка: ни капли духовной силы. Все же сам по себе он может символизировать угрозу. Кто-то вздумал угрожать главе клана Кучики?

Вошел, позевывая, Абарай, привычно поздоровался и собирался занять свое место, но Бьякуя его окликнул.

– Ренджи, что это?

Он протянул лейтенанту загадочный лист. Ренджи оглядел его с полным непониманием в глазах.

– Лист бумаги. Дырявый, – уточнил он после паузы.

– А это? – Бьякуя протянул ему кинжал.

– Нож, – с еще большим недоумением ответил Абарай.

– Ты его раньше видел?

– Неа, – Ренджи помотал головой. Но тут же насторожился: – А должен был?

– Нет. Я просто спросил.

И Бьякуя спрятал и лист, и кинжал в ящик стола. Ренджи озадаченно пожал плечами и отправился работать.

***

Вечером обнаружилось, что бумажные створки двери капитанской комнаты исполосованы ножом. Бьякуя начинал свирепеть. Во-первых, собирался сегодня заночевать в штабе, а во-вторых… да кто же тут пакостит?! Едва взглянув на разор, Кучики развернулся, двинулся назад к кабинету и сумел еще перехватить лейтенанта, не успевшего уйти.

– Ренджи, – распорядился он ледяным тоном, – выясни, кто сегодня здесь был из посторонних. Я домой.

– Да, Кучики-тайчо, – озадаченно отозвался Абарай, глядя, как концы белого шарфа скрываются за поворотом.

Выяснить, что так разозлило капитана, было нетрудно, достаточно было вспомнить, что он собирался отправиться к себе, и пойти взглянуть на двери комнаты капитана. Озабоченно почесав затылок, Ренджи решил немного выйти за рамки полученного приказа. Он не только расспросил дежурных, но и вызвал младших бойцов, велев им немедленно привести дверь в порядок, а сам, набравшись смелости, вошел в комнату. Хотелось выяснить, было это просто хулиганской выходкой, или же чем-то большим. Однако в комнате царил идеальный порядок, похоже, внутрь никто не входил.

Окончательно расстроила лейтенанта уверенность дежурных в том, что никто посторонний в казармах сегодня не появлялся.

Утро преподнесло очередной сюрприз. В гости к Кучики зашел Хаями, хотел посоветоваться по поводу составления очередного отчета. Бьякуе до сих пор приходилось время от времени помогать другу в работе с бумагами, и он никогда не отказывал в этом. Вот и сейчас, без лишних слов усадив гостя на диван, Кучики двинулся к шкафу за папкой, которую следовало показать Хаями. Ренджи, не вполне еще проснувшийся, рассеянно водил пальцем по графику тренировок, пытаясь сообразить, куда ему сейчас необходимо отправиться. За окном слышались приглушенные голоса. Словом, было самое обычное летнее утро в штабе шестого отряда.

И вот в тот момент, когда Бьякуя, взяв папку, намеревался вернуться к своему столу, раздался звон разбитого стекла, и под ноги Кучики упал небольшой предмет. Бьякуя, словно ждал этого, немедленно метнулся к окну, по пути бросив папку на стол. За окном, неподалеку, стояла группа бойцов, человек десять, очевидно, только что недоуменно обернувшихся на звук. Больше никого не было.

Не желая ни на мгновение терять никого из них из виду, Бьякуя открыл окно и перемахнул через подоконник. Синигами, никак не ожидавшие от своего капитана такой мальчишеской выходки, вытаращили глаза. Кучики, быстрыми шагами приближавшийся к бойцам, сверлил их пристальным взглядом, всех по очереди.

– Кто это сделал? – Негромко спросил он.

От такого его тона, тихого, спокойного, даже равнодушного, словно ничего не происходит, но с едва уловимым оттенком самой настоящей смертельной угрозы даже лейтенант немедленно покрывался липким потом. Синигами позеленели и ничего не ответили.

– Кто сейчас бросил камень в окно? – Повторил Кучики.

По глазам бойцов было видно, что мысль бросить камень в окно капитанского кабинета представляется им столь кощунственной, что даже в шутку не могла бы прийти им в голову. В то же окно выбрались Абарай и Хаями, и синигами окончательно оторопели от такого количества старших офицеров.

– А камушек-то не простой, – озабоченно доложил Абарай. – С посланием.

Он протянул капитану тот самый камень, влетевший в окно. Он был аккуратно завернут в лист бумаги. Кучики принял булыжник и начал развязывать тонкий шнурок.

– Ренджи, кто из них мог это сделать? – Спросил он между делом.

Абарай внимательно оглядел бойцов, а те с испугом таращились на лейтенанта. Десяток зеленых юнцов и один офицер – командир группы. Ни про одного из них Ренджи не мог припомнить ничего такого…

– Да вроде, никто, – озвучил он свой вывод.

Бойцы синхронно выдохнули. Бьякуя тем временем развернул послание и внимательно оглядел. Бумага была чистой. Камень – тоже самый обычный булыжник, возможно выковырянный из мостовой. Что же за ерунда тут творится?

– Здесь был кто-нибудь еще? – Спросил Кучики у бойцов. Те принялись переглядываться.

– Никого, вроде, – неуверенно отозвался старший из них.

– А вы что здесь делали?

– Я вел свою группу на тренировку, – волнуясь, доложил все тот же офицер. – По пути мы просто отрабатывали некоторые способы боевых построений. Я кое-что показывал им… В тот момент, когда стекло разбилось, мы все были спиной к зданию. Если там кто-то был… – он неуверенно оглядел пространство за спиной капитана, – мы бы его не заметили.

– Появился из ниоткуда и в никуда исчез? – Переспросил Кучики.

Офицер смутился. Тогда один из парней, еще немного помявшись, решился подать голос.

– Мне кажется, я видел кого-то. Вон там, – он указал рукой на крышу одного из близлежащих зданий.

– Кого же? – Бьякуя проследил за его жестом.

– Я не разглядел, – признался синигами. – Просто показалось, что я видел там какое-то движение. Как раз перед тем.

– Больше ничего? – Уточнил Кучики, окинув взглядом всех бойцов сразу. Те вытянулись и замотали головами: мол, ничего больше не видали. – Хорошо. Можете идти на занятия. Кроме тебя, – он обернулся к тому парню, который утверждал, что кого-то видел. – Ты пойдешь со мной.

Рядовой слегка побледнел. Ренджи усмехнулся, взглянув на парня ободряюще. Ну не съест же его капитан, в самом деле! Подумаешь, расспросит поподробнее. Хотя Абараю не казалось, что боец сможет хоть что-то добавить к своему рассказу.

В кабинет вернулись через дверь: Кучики не пожелал снова лазать в окна. Войдя в комнату, Бьякуя на мгновение задержался у того места, на которое упал камень, глянул в открытое окно, после чего прошел к своему столу, где развернулся вполоборота к рядовому и бросил на него холодный взгляд.

– И зачем тебе понадобилось врать?

Синигами оторопел. Даже Ренджи стало не по себе от пугающего спокойствия тона капитана, а уж каково этому парню!

– Но, капитан… – неуверенно заикаясь, начал тот.

– С того места, на которое ты указал, – все тем же негромким, ровным голосом перебил Кучики, – невозможно кинуть камень так, чтобы он разбил стекло здесь и упал туда, – он указал рукой сначала на окно, затем на пол. – Бросить его можно было только с того места, где стояли все вы. Следовательно, ты пытаешься меня обмануть.

Ренджи неуверенно переводил взгляд с капитана на рядового. В словах Кучики была, конечно, неопровержимая логика, но Абарай не мог представить, чтобы вот этот парень вдруг, ни с того, ни с сего, принялся бросаться камнями в окна. Ренджи пытался припомнить, что там написано в его личном деле. Парень здесь не так давно, и лейтенант затруднился бы дать ему характеристику, но точно знал, что в досье не могло быть нелестных отзывов, поскольку всех потенциальных хулиганов он всегда держал на особом контроле.

– Капитан Кучики! – Пытался оправдаться синигами. – Я правда видел кого-то! Я не говорю, что он бросил камень. Я этого не видел. Просто там кто-то был. Я всего лишь сказал об этом!

– Стало быть, когда вся группа отрабатывала упражнение, ты глазел по сторонам и ухитрился что-то разглядеть на крыше, которая находится совсем не там, куда все в тот момент смотрели?

– Слушай, парень, тебе лучше говорить правду, – сурово встрял Абарай, решивший принять сторону капитана. Синигами в самом деле как-то подозрительно мялся. К тому же, было замечено, что, когда в дело вступает лейтенант, бойцы сразу становятся намного разговорчивее. Что и говорить, боятся его намного меньше, чем капитана.

– Я просто подумал, что… – окончательно скиснув, пролепетал парень. – Ну, никто из нас ведь не мог кинуть этот камень. Но больше никого не было. И я подумал, что если скажу… – Он запнулся, скрипнул зубами. – Скажу, что кто-то был, никто больше не будет думать на нас. Потому что мы не могли бы…

– Ты местный или руконгаец? – Снова перебил его невнятную речь Кучики.

– Местный, – синигами несмело поднял глаза, не понимая, к чему был задан подобный вопрос.

Бьякуя чуть кивнул. Это у выходцев из Руконгая зачастую нет иного жилья, кроме казарм отряда, а местным, как правило, есть куда податься.

– Отправляйся домой, – распорядился капитан. – Даю тебе неделю отпуска. Эту неделю не смей здесь появляться. Ясно?

– Да, Кучики-тайчо! – Отрапортовал синигами, окончательно перестав понимать, что происходит.

– Иди, – разрешил Кучики. Парень, торопливо поклонившись, бочком выбрался из кабинета.

– Тайчо, – Абарай тоже недоуменно хлопал глазами, – зачем вы с ним так?

– Он пытался соврать, – с расстановкой заговорил капитан. – Возможно, он действительно всего лишь хотел отвести подозрения от своих приятелей. Но не исключено, что камень бросил именно он. Ты сам говорил, что вчера посторонних в казармах не было. Значит, пакостит кто-то из своих.

На этом месте Ренджи раскрыл рот. Чтобы кто-то из отряда решился на такие шутки с капитаном? Немыслимо! Он не мог припомнить ни одного имени, которое мог бы сейчас назвать хотя бы в качестве самого дикого предположения.

– Я не хочу бросаться необоснованными обвинениями, – продолжал Кучики. – Но я хочу, чтобы ты предупредил всех, кто будет дежурить в эту неделю, насчет этого парня. Если он попытается пробраться в расположение отряда, это будет неопровержимым фактом против него. И если все безобразия прекратятся, мы тоже будем знать, кто виновник. Если же этот синигами ни в чем не виноват, он просто получит внеочередной отпуск.

Ренджи понимающе кивнул. Действительно, план очень прост. И, главное, парня не обидели зря. А то с Кучики сталось бы приказать заключить его под стражу.

– Почему ты так расстроился из-за этого камня? – Впервые подал голос Хаями. – По-моему, просто глупая шутка.

– Если принять во внимание две вчерашних, становится не смешно, – проворчал Бьякуя.

– Вчерашних? – Заинтригованно переспросил Наото.

Пришлось рассказывать. Бьякуя продемонстрировал и вчерашнюю «записку» вместе с кинжалом. На бумаге, кстати, так ничего и не проступило, хотя Кучики на это втайне надеялся. Сегодняшнее послание вместе с камнем он тоже сложил в ящик стола. Кто знает, вдруг еще пригодится.

– А ты не думаешь, – неуверенно предположил Хаями, – что это может быть… она?

– Нет, – Бьякуя уверенно покачал головой. – Ей нет необходимости прятаться. И она всегда предпочитала дразнить меня в открытую.

– Кучики-тайчо, – изумился Ренджи, – вы о ком?

– Шихоинь, – брезгливо бросил, как сплюнул, капитан.

Абарай озадаченно примолк. Он и представить не мог, что у этих двух капитанов, глав благородных семей, могут быть такие сложные взаимоотношения.

– Но тогда кому это может быть нужно? – Недоумевал Хаями.

– Вот об этом я и думаю, – сухо отозвался Кучики. – Но никаких идей у меня нет.

***

Уже на другой день стало ясно, что отправленный в отпуск синигами был ни при чем. В следующие несколько дней Бьякуя получил еще ряд посланий без подписи и обратного адреса. Очередной кинжал в дверном косяке, стакан воды, вылитый в ящик стола прямо на рабочие бумаги (когда Кучики это обнаружил, Ренджи показалось, что несчастный стол сейчас просто вспыхнет к чертям под его взглядом), несколько дохлых птиц, подброшенных в спальню (Бьякуя для полного счастья еще и наступил на одну из них в темноте) – вот далеко не полный список всех напастей. Кучики мрачнел с каждым днем все больше и больше. А кто бы не был угнетен в подобной ситуации?! Столь отчетливая угроза, совершенно немотивированная агрессия, и при этом решительно непонятно, кому и что может быть от него надо.

Разумеется, Ренджи все рассказал Рукии, а Хаями – Сайто. Но и они ничем не могли помочь. Сайто, конечно, обещал внимательнее прислушиваться к разговорам, но надежды на это было немного: от его внимания и так мало что ускользает. Рукия и вовсе разводила руками в недоумении. О делах клана Кучики она знала очень мало.

***

Этот разговор состоялся несколькими днями ранее. Седьмой офицер шестого отряда Суго встретился со своим давним другом Шиямой, поскольку тот сам позвал его для важного разговора. Помимо детской дружбы парней связывал один давешний должок, и Шияма мягко намекнул, что пришло время его вернуть. Выслушав просьбу, Суго сперва решительно отказался.

– Я не стану такого делать! Я уважаю своего капитана. И вообще – зачем?

– Это важно для дела твоего отца и моего деда, – ухмыльнулся Шияма.

– Вон ты о чем, – сообразил Суго. Его отец действительно поддерживал политическое движение, возглавляемое членом Совета Ханадой. – Но при чем тут капитан Кучики?

– Я не могу раскрыть тебе всего плана, – вкрадчиво проговорил Шияма. – Просто поверь, что это очень важная его часть.

– Но ты подумай, что будет с моей карьерой, если я на этом попадусь! – Воскликнул Суго. – Нет, я не хочу так рисковать из-за глупостей.

– Значит, не попадайся, – нахально заявил Шияма. – Не оставляй следов, только и всего. Слушай, ну тебе же это проще простого! Тебя никто не заподозрит. У тебя отличное происхождение и безукоризненный послужной список. А если я сам туда полезу, меня ж сразу дежурные засекут.

В конце концов Шияма его уговорил. Долг платежом красен, хотя офицер по-прежнему не понимал, какой может быть смысл в том, чтобы впустую злить капитана шестого отряда. Несколько идей подал Шияма, кое-что Суго придумал сам. Пустые записки должны были особенно сбивать с толку, заставляя думать о чем угодно. Мертвые птицы – выдумка Шиямы – однозначный символ угрозы. Больше всего Суго рисковал, бросая камень в окно кабинета. Он привел свою группу к штабу, заставив всех отвернуться от окон, и улучил момент. Прошло гладко, хотя из-за этой выходки его физиономия засветилась в числе возможных подозреваемых. Повезло, что влез Янада со своим нелепым враньем и отвлек внимание от истинного виновника.

И вот, наконец, последняя записка. Шияма сказал: передашь это, и свободен, больше ни о чем не попрошу. Сложность заключалась лишь в том, что получить послание Кучики должен в строго определенноевремя. Если не удастся передать, немного нервничая, говорил ему Шияма, немедленно сообщай. И уже одно это внушало тревогу. Но нет, решил Суго, такой, как Шияма, не сможет причинить вреда капитану Кучики. Кишка тонка. Да и зачем? Кучики – всеми уважаемое семейство.

Над осуществлением последнего этапа плана Суго раздумывал недолго. Сейчас середина дня, и Кучики в своем кабинете. Стук, несомненно, привлечет его внимание. Так что офицер просто приложил к дверному косяку сложенный вчетверо лист, полученный утром от Шиямы, с силой всадил нож в его середину и немедленно испарился, смешавшись за углом с толпой синигами.

***

Когда раздался негромкий глухой стук, капитан и лейтенант немедленно вскинули головы, с тревогой уставившись на дверь кабинета. Кучики был на взводе в последнее время, из-за чего и Ренджи здорово нервничал. Поскольку за дверью было совершенно тихо, Абарай решил взглянуть, что там приключилось. Он выбрался из-за стола, открыл дверь и…

– Кучики-тайчо! – Воскликнул он.

Капитан немедленно оказался рядом с ним. При виде торчащего из притолоки ножа лицо его потемнело. Он взялся за рукоятку, выдернул кинжал, развернул продырявленный листок. Несколько секунд изучал его взглядом. В этот раз, заметил Ренджи, лист не был пустым, но и надписей на нем не было. На бумаге оказалось какое-то изображение.

– Убью, – со злостью, сквозь зубы бросил Кучики.

Он смял листок, швырнул его на пол, грубо отпихнул в сторону лейтенанта, мешавшего ему пройти в кабинет, схватил занпакто и вылетел вон, снова задев локтем не успевшего посторониться Ренджи. На некоторое время Абарай лишился дара речи. Потом, опомнившись, подобрал лист и сумел, наконец, разглядеть рисунок, так взбесивший капитана.

Это была карта. Она изображала фрагмент Сейрейтея, небольшой, но все же узнаваемый с первого взгляда. И на карте красными чернилами был нарисован жирный крест. Он отмечал точку посреди большой пустоши, дикого уголка вдали и от поместий, и от расположения отрядов. Вот, значит, куда бросился капитан. Ну уж нет!

Ренджи, доведенного до отчаяния событиями последних дней, охватило предчувствие беды, столь огромной, что он даже не решился в одиночку бросаться на помощь. Теряя драгоценное время, он первым делом метнулся в штаб девятого отряда. К счастью, Хаями был на месте, и Рукия тоже. Не окажись их здесь, Абарай уже не рискнул бы разыскивать их где-то еще.

– Вот, – он с размаху шлепнул на стол Хаями лист бумаги. – Очередное послание.

Вид взмокшего, запыхавшегося лейтенанта, вломившегося в кабинет без всякого предупреждения, встревожил офицеров девятого отряда уже сам по себе, еще до того, как они увидели записку. А взглянув на карту, они всполошились еще больше.

– Кучики сразу бросился туда, я даже пикнуть не успел, – подтвердил Ренджи их худшие опасения.

– Где это? – Деловито спросил лейтенантов Хаями, немедленно хватаясь за меч. – Найдете?

– Найдем, – кивнул Абарай.

Все трое вылетели за дверь, на ходу заталкивая за пояс оружие.

– Вот, значит, чего они добивались, – бормотал Хаями. – Что Бьякуя, доведенный до белого каления, без раздумий бросится куда угодно, едва появится хоть какой-то намек, где искать этого шутника. Мысль о ловушке даже не пришла ему в голову!

***

Ямамото Генрюусай, мирно работавший в своем кабинете, вдруг вскинул голову, настороженно к чему-то прислушиваясь, озабоченно сдвинул косматые брови.

– Эт-то еще что? – Проговорил он со смесью недоумения, тревоги и гнева.

Лейтенант Сасакибэ тоже поднял голову и прислушался, но решительно ничего не заметил: ни звука, ни реяцу.

– Не может того быть! – Голос командира стал еще более обеспокоенным, в нем даже слышался… да, пожалуй, страх. – Оставайся здесь, – приказал он лейтенанту и бегом бросился из кабинета. Но Сасакибэ, по-прежнему ничего не понимающий и оттого напуганный еще больше, не подчинился.

Командир Ямамото с невероятной скоростью несся через Сейрейтей. Он заметил, что лейтенант последовал за ним, но надеялся, что по пути тот отстанет. Не было времени объяснять ему ситуацию, некогда было даже остановиться, чтобы повторить приказ. Нужно было предотвращать беду. Но кому только в голову пришло? И откуда вообще это взялось?

Долгое время Ямамото Генрюусай был главнокомандующим Готэй-13. Много страшного совершалось на его глазах. Были это и эксперименты, и преступления, и просто ошибки. Создавались и весьма опасные артефакты. И когда синигами признавали какой-либо артефакт недопустимым к использованию, мастера кидо создавали особые заклинания, связывающие Ямамото с запрещенными предметами. Он, командир, должен знать, если кому-то вздумается использовать подобную вещь. Потому что, скорее всего, только он с его силой будет способен предотвратить страшные последствия.

Артефакт, который был активирован сейчас, уже много столетий считался пропавшим.

***

Повезло уже в том, что Бьякуя, хоть и мчался во весь опор, все же не использовал сюнпо: берег силы перед возможным сражением. Так что удалось его нагнать, правда, совсем недалеко от пункта назначения. Заметив погоню, Кучики остановился.

– Ты куда это собрался? – Задыхаясь, выдавил Хаями.

– Найду этого шутника и заставлю объясниться, – заявил Бьякуя. Запыхался он куда меньше.

– А ты не подумал, что это очередная шутка?

– Раз уж он назначил мне свидание, я не могу не принять подобный вызов, – надменно вскинул голову Кучики.

– Ты надеешься на драку? – Усмехнулся Хаями. – А мне вот кажется, что тебя просто заманивают в ловушку. Если уж этот юморист до сих пор использовал такие низкие приемы, от него стоит ожидать только столь же подлой западни.

Лейтенанты уже зашли Кучики за спину, как бы невзначай зажав его в кольцо.

– Все это касается только меня, – бросил Бьякуя. – Это мое дело.

Он развернулся, чтобы продолжить путь… и тут же жесткая пятерня Абарая уперлась ему в середину груди. Бьякуя опешил от такой наглости.

– Не «мое», а наше, – нахально поправил Ренджи. – Когда кто-то наносит оскорбление моему капитану, я, как лейтенант, не могу оставаться в стороне.

– Вот именно, – сурово нахмурившись, поддакнула Рукия. – Если происходят такие нападки на моего старшего брата, не могу же я не вступиться за честь семьи!

Бьякуя обернулся к ней с изумлением.

– Это верно, – Хаями ткнул Кучики кулаком в спину. – У меня уже руки чешутся начистить физиономию тому, кто посмел обидеть моего друга.

Бьякуя укоризненно оглянулся на него.

– Ну, что? – Хаями рассмеялся. – Если он действительно собрался драться с тобой по-честному, мы просто постоим в сторонке и поаплодируем. Но в этом я, честно говоря, сомневаюсь.

– Нет у меня времени с вами спорить, – сдался Кучики.

Дальше помчались уже все вместе. Бьякуя с изумлением косился на своих спутников. Он до сих пор не привык к такой немедленной и непрошенной поддержке, тем более в подобном, сугубо личном деле. Хотя, казалось бы, столько лет знаком с этими ребятами. Он знал с уверенностью, почему бросился бы на помощь любому из них, не раздумывая. Каждый из этих троих представлял собой неотъемлемую часть его жизни, был важной составляющей его спокойствия и комфорта. Но неужели для них троих он, Бьякуя, может являться столь же важной частью их жизни? С его-то замкнутостью, с его-то характером?

Достичь цели им было не суждено. Впереди внезапно возник (а как он там оказался, они даже не разглядели) командир Ямамото.

– Уходите отсюда, все! – Рявкнул он, не оглядываясь на офицеров. – Немедленно!

Бьякуя и его спутники от неожиданности замерли на месте. А командир, высоко подпрыгнув, вдруг бросился ничком на землю, словно пытался схватить в траве мелкого и шустрого зверька. Тогда только Бьякуя понял, что уже некоторое время ощущает что-то… Он затруднялся дать этому какое-то определение. Реяцу? Возможно. В любом случае, что-то мерзкое, постепенно нарастающее. Предчувствие беды ткнуло его изнутри в ребра за пару секунд до катастрофы.

– Ложитесь! – Крикнул Бьякуя, хватая Рукию за рукав, швыряя ее на землю и падая следом.

Абарай среагировал на приказ первым, последним в траву бросился Хаями. Через миг мимо них с воплем: «Капитан!» – пронесся лейтенант Сасакибэ. Вспыхнула во всю мощь реяцу командира, наваливаясь почти непереносимой даже для капитанов тяжестью, а потом…

Ощущений, подобных этим, никто из них никогда не испытывал. Бьякуе показалось, что на него наступил не слон даже, а целый кит. Невероятное давление вмяло офицеров в землю, вышибло дыхание из груди, глаза застлал густой красный туман. Нечего было даже и мечтать о том, чтобы как-то оглядеться, сориентироваться, трудно было даже подумать о том, что происходит. И вот, когда Бьякуе уже начало казаться, что он отдал бы что угодно за один-единственный вдох, все неожиданно закончилось.

Некоторое время никто не шевелился. Какое это было наслаждение: дышать! Просто дышать, лежать на земле, чувствовать щекой сухую жесткую траву, видеть сквозь неплотно прикрытые веки яркий солнечный свет… Но в конце концов Бьякуя заставил себя шевельнуться. Приподнялся на локтях, огляделся. Руки дрожали. Его спутники, услышав движение, тоже зашевелились. Больше никаких звуков слышно не было. Тишина стояла невообразимая. Примолкли не только птицы и цикады, даже трава перестала шуршать на ветру.

Бьякуя, убедившись, что вся его команда жива и пытается подняться, первым встал на ноги. Глянул прямо перед собой… и остолбенел. Впереди, в том месте, куда еще недавно упал командир Ямамото, теперь зияла огромная воронка, метров сто в диаметре, если не больше. Совсем немного она не дотянулась до того места, где прятались в траве офицеры. На дне воронки не было ничего, кроме голой земли.

***

Первыми на место происшествия прибыли Укитаке и Кьораку. Внезапная вспышка реяцу командира и столь же внезапное ее исчезновение – одно это заставило бы их насторожиться, а тут еще это странное, незнакомое, пугающее ощущение…

Кучики и Хаями, Ренджи и Рукия так и стояли столбом неподалеку от края воронки, тупо глядя в ее середину. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что с ними не все ладно. Но Кьораку в данный момент больше интересовало другое.

– Где Яма-джи? – Набросился он на всю компанию сразу.

Бьякуя встрепенулся, перевел на него взгляд, потом, уразумев, о чем его спрашивают, указал рукой в центр воронки.

– Только что был тут.

Шунсуй немедленно метнулся в указанном направлении и закружил на дне ямы, словно что-то выискивая на земле. Укитаке остался. Вид четырех офицеров, с трудом выходящих из ступора, внушал ему тревогу.

– Что здесь произошло?

– Не знаю, – медленно выговорил Бьякуя. Он явно пытался собраться с мыслями.

– Что вы все тут делали?

– Я пришел сюда встретиться с одним шутником, – все так же медленно заговорил Кучики. – Откуда взялись Ямамото и Сасакибэ, понятия не имею.

– Ну вот, я же говорил, что ловушка! – Отмер, наконец, и Хаями.

– Верно, – согласился Бьякуя. – Ловушка. Здесь было использовано что-то сильное. Возможно, Ямамото почуял это. И попытался предотвратить. Скорее всего, если бы он не появился, нас всех размазало бы в лепешку.

– Вот тут ты прав, – подтвердил Кьораку, незаметно подобравшийся сзади. – У меня даже есть кое-какие предположения относительно того, что именно здесь взорвалось. Но до конца я не уверен.

Вид у него был непривычно кислый, нет, даже скорее скорбный. Укитаке перепугался окончательно.

– А что Ямамото-сенсей?

Кьораку печально покачал головой.

– По всей видимости, его развеяло на духовные частицы.

– Что? – Вскинулись все разом.

– Он там был? Ну, а теперь его нет, сами видите. Если это то, о чем я думаю…

И он издал тяжелейший вздох. Все остальные снова впали в ступор. Эта мысль не приходила им в голову. Ну, на самом деле, просто не успела, поскольку собраться с мыслями им было трудновато. Укитаке потерял дар речи за компанию со всеми.

– Тогда… и… Сасакибэ… тоже, – по одному слову выдавил Ренджи.

– Сасакибэ был здесь? – Вздрогнул Кьораку.

– Он был, – подтвердил Бьякуя. – Бросился туда следом за своим капитаном.

– Ну просто отлично! – В сердцах воскликнул Шунсуй. Смерть командира явно выбила его из колеи. Впрочем, остальные еще просто не могли всего этого осознать, потому и казались относительно спокойными.

– Вы-то как уцелели? – Недоуменно покачал головой Укитаке. – Ладно, надо пока хотя бы вас проводить в госпиталь.

При слове «госпиталь» Бьякуя немедленно встрепенулся, видимо, рефлекторно.

– Зачем? – Он горделиво приосанился, его взгляд стал надменным, ну, практически, как всегда. – Никто из нас не пострадал.

– Ты шутишь? – Возмущенно воскликнул Укитаке. Для него было очевидно то, что пока ускользало от внимания Кучики: реяцу всех четверых была практически на нуле. Хуже даже, чем у курсанта-первогодки из Академии синигами. – Как бы нам не пришлось еще вызывать сюда четвертый отряд!

– С чего бы тебе понадобилось это делать? – Возмутился, в свою очередь, и Кучики.

Неизвестно, как долго продолжался бы этот спор, если бы в этот момент Рукия не упала в обморок.

Все трое: Бьякуя, Наото и Ренджи – немедленно бросились к девушке, но Укитаке опередил, отстранил их, сказав:

– Сами хотя бы дойдите.

Возражать ему уже никто не стал. Так что Укитаке, подхватив Рукию, вызвался сопроводить всю компанию до госпиталя. Кьораку остался, сказав, что намерен позвать сюда Маюри, пусть он тут еще пошарит, поищет следы. Пока добрались до четвертого отряда, силы окончательно покинули пострадавших. Так что, когда их уложили в постели, они все лежали тихо, не рыпаясь.

***

Куроцучи подтвердил гибель командира Ямамото. Он обшарил с приборами воронку вдоль и поперек, получил множество данных и был чрезвычайно доволен. Всему виной, утверждал он, случайное или умышленное срабатывание мощнейшего артефакта. Создан он был, по всей видимости, в Обществе душ, однако, что это такое, Маюри сказать затруднялся. Никогда ничего подобного не слышал, заявил он. Командир же Ямамото, равно как и лейтенант Сасакибэ, были уничтожены произошедшим взрывом.

Докладывать Совету и остальным капитанам о случившемся пришлось Кьораку. Весь Готэй был в глубоком шоке и с трудом приходил в себя. Теперь только и разговоров было, что о командире Ямамото.

Между тем Унохана, обследовав своих пациентов, успокоила встревоженных коллег. Сказала, что продержит раненых в госпитале только до завтра, чтобы дать им немного оклематься. А потом… Нет, в принципе, они в полном порядке, что касается их физического состояния. Вот только реяцу… Она, разумеется, восстановится. Попозже. Не так быстро, как хотелось бы. Все же они получили серьезную травму магического свойства. И вообще, радоваться надо, что выжили, а не сетовать, что сил у них теперь меньше, чем у рядового.

***

– Ты совсем спятил, использовать артефакт такой силы посреди Сейрейтея?! – Возмущенно шипел Ханада. – Всех мог погубить! Взрыв мог разнести полгорода, ты об этом подумал?

Шияма, высокомерно щурясь, помалкивал. Ответить ему было нечего, а опускаться до оправданий он не собирался.

– Если бы не вмешался Ямамото, жертв было бы неизмеримо много! – Ярился старик.

– Да ты преувеличиваешь, – лениво отозвался Шияма. – Не настолько сильный был этот взрыв. Но уж этих четырех идиотов гарантированно бы распылило.

– Ты сам идиот! – Окончательно вышел из себя Ханада. – Кучики надо убирать тихо, без шума! А твоя выходка неизбежно привлечет к нам внимание. Те же Кьораку или Укитаке могут догадаться, что за артефакт был использован. Что будет, если они начнут копать? А если докопаются? Что станет с моей репутацией? Ведь все решат, что это я санкционировал такое!

– Ничего они не раскопают, – досадливо передернул плечами Шияма. – Никто не знает, что этот амулет хранился в нашей семье. Даже отец не знает. Я получил его напрямую от деда, поскольку он счел моего отца недостаточно твердым, чтобы продолжить его дело. Так что, если никто из здесь присутствующих не будет болтать лишнего, ничего наружу не выплывет.

– Хотел бы я знать, каким местом думал твой дед, передавая дела именно тебе, – проворчал Ханада, явно почти успокоенный. – Честное слово, я предпочел бы иметь дело с твоим отцом, чем с тобой.

– Не понимаю, почему Ямамото это сделал? – Озабоченно нахмурившись, заметил Терашима-младший. Ему было завидно, что Шияма, практически его ровесник, участвует в деле, как полноправный член организации, и разговаривает со старшими на равных, в то время как он, Хидео, почти ничего не понимает в происходящем. Ему тоже хотелось выглядеть и рассуждать по-взрослому. – Конечно, это красивый жест – пожертвовать собой ради спасения других, – но ведь, если смотреть с позиции здравого смысла… Один Ямамото важнее для Готэй, чем два обычных капитана, пусть даже и с лейтенантами. Капитанов-то найти можно, а вот второго такого, как Ямамото – затруднительно.

– Не жертвовал он собой, – раздраженный бестолковостью сына, проворчал Терашима-старший. – Он не дурак. Ямамото пытался своей реяцу заблокировать артефакт и предотвратить взрыв. Очень многие из этих опасных игрушек были изготовлены на его памяти, наверняка он знал, что нужно делать. Скорее всего, просто допустил ошибку. Или не рассчитал своих сил. Словом, это лишь трагическая случайность.

– Такая ли она трагическая? – Вдруг хитро ухмыльнулся Такамото. – Ямамото – один из наших идейный противников. А с его гибелью освободилось такое место! Один из ключевых постов! Почему бы нам не протолкнуть на это место, к примеру, Хиракаву? Подобное назначение было бы неплохой предоплатой в счет будущего сотрудничества. Потом постепенно объясним ему ситуацию и получим надежного и заранее благодарного союзника. Так что даже из безумной выходки Шиямы при должной изобретательности можно извлечь пользу!

========== 2. Охота на тигра ==========

Хиракава Кеничи так никогда и не узнал, насколько он был близок к посту главнокомандующего Готэй. Все произошло слишком внезапно, Ханада и его союзники не успели как следует подготовиться. Принимать решение о назначении главнокомандующего нужно было немедленно, и Совет сорока шести с небольшим перевесом голосов выбрал… капитана Кьораку.

Новый командир должен был возглавить первый отряд. Лейтенанта Исэ приходилось оставить в восьмом, иначе просто некому было бы вести дела отряда.

– Это ненадолго, Нанао-тян, – извиняющимся тоном говорил Шунсуй. – Найдем какого-нибудь капитана, и я заберу тебя к себе.

Первым и важнейшим делом нового главнокомандующего было разобраться со смертью предыдущего. Но все, что у него было, это невнятные расчеты Куроцучи и не менее невнятные объяснения Кучики.

Кстати, с ним и другими пострадавшими тоже нужно было что-то делать. Реяцу у всех четверых упала до уровня рядового, и это при отсутствии каких-либо внешних, видимых повреждений! Унохана, правда, утверждала, что их сила придет в норму, но как долго придется ждать – сказать затруднялась. Неделю, месяц, год? Ясно, что в отпуск их всех не отправишь (не согласятся, ведь работать за них некому), но Шунсуй отлично видел, как невыносимо для них показываться в расположении отрядов в таком плачевном виде. Гордые ведь, особенно Бьякуя, да и все остальные ему не уступают.

Так что доклад от Йоруичи подвернулся очень кстати.

***

– Так вот, ребята, – немного рассеянно говорил Кьораку, – задание как раз для вас.

Кучики и Хаями слушали нового командира с некоторым недоумением. Какое им сейчас может быть задание, в таком-то состоянии? Что им можно поручить? Кьораку, кстати, вызвал их не в зал совещаний, и даже не в свой новый рабочий кабинет, а предпочел встретиться просто на террасе, словно бы неофициально. Однако обоим капитанам было понятно, что они получают именно приказ.

– Разведчики проверяли случаи беспричинного исчезновения пустых, – продолжал Шунсуй. – В Мире живых. И пришли к выводу, что там действуют люди. Так вот, надо проверить, что там творится. Есть подозрение, что имела место передача сил синигами человеку. Ну, или что-то в этом роде. Сами по себе люди нас не слишком интересуют. Важно выяснить, не стоит ли за этим кто-то из Сейрейтея. Не стану уверять, что это самое важное дело сейчас, но что-то мне все это не нравится. Вы уж разберитесь там.

Бьякуя и Наото удивленно переглянулись. В Мире живых? Еще и командировка, ко всему прочему!

– Возьмете с собой лейтенантов, – перешел к подробностям Кьораку. – В таком деле чем больше народу, тем лучше. Вам будут выданы гигаи, скрывающие реяцу. Вы не должны демаскироваться ни в коем случае. Иначе спугнете синигами. Уж постарайтесь себя не выдать. По времени не буду вас ограничивать, сколько понадобится, столько и оставайтесь. В том городе у нас имеется полевая штаб-квартира, она будет в вашем распоряжении. Бьякуя, позаботься сам обо всем необходимом, и ни в чем себе не отказывай. Вот данные разведки, это все, что нам пока известно. Остальное с вас.

Бьякуя молча принял протянутый пакет. Ему сейчас и в голову бы не пришло спорить с Кьораку. Это желание исчезло сразу после их примирения. Кучики больше не казалось, что Шунсуй, злоупотребляя властью, пытается как-то его ущемить. Кьораку уже не был временно исполняющим обязанности, он был полноправным командиром Готэй, и капитан Кучики получал самый обычный приказ. И все же он не мог не признаться потом Хаями, что приказ этот удивил его до крайности.

В самом деле, какая необходимость отправлять двух капитанов Готэй, да еще и с лейтенантами, на задание, больше подходящее для корпуса разведки?

***

Надо сказать, подобное обстоятельство удивляло не только его. Укитаке, посвященный в подробности задания, был изумлен не меньше. И когда вечером два старых друга встретились в летнем домике, он не преминул спросить Кьораку об этом.

– А что, как раз для них задание, – невозмутимо ответил Шунсуй. Потом рассмеялся и объяснил: – Видишь ведь, что ребята маются. На них сейчас и смотреть больно, с такой-то реяцу! Того и гляди, рядовые уважать перестанут.

– Не преувеличивай! – Рассмеялся и Укитаке.

– В любом случае, им неприятно сейчас находиться рядом с нами. Мы в полной силе, а они… Ну вот я и подумал: почему бы не устроить им небольшие каникулы? Побудут все вместе, подальше от нас, среди нормальных людей, – им должно понравиться. Но ты же знаешь Бьякую! Просто на отдых его не выпихнешь. Вот и пусть будет задание. Пусть повозятся, последят за этими людьми, вдруг и в самом деле выяснят что-нибудь интересное. А демаскироваться я им нарочно запретил: может, забудут о состоянии своей реяцу, пока вынуждены будут ее скрывать.

– Ловко придумано! – Обрадовался Укитаке. – Ты и в самом деле хороший командир.

– Брось! – Досадливо отмахнулся Кьораку. – Какой из меня командир? Если честно, я очень надеялся, что Совет назначит тебя. Но их, видимо, впечатлил случай с тем доисторическим пустым.

– Но ведь в истории с Ветусом ты действительно оказался на высоте!

– Издеваешься, да? – Шунсуй скептически хмыкнул. – Уж ты-то знаешь, сколько ляпов я наделал. Единственным моим верным решением было заставить Маюри вплотную заняться исследованиями. Во всем остальном мне просто повезло. Особенно в том, что я спихнул в Мир живых именно Бьякую. Он, воспитанный в семье, где чтят традиции синигами, с рождения воспринял механизм баланса душ. Он сразу почуял беду, интуитивно. Руконгаец на его месте, будь он хоть семи пядей во лбу, не успел бы сориентироваться. Но ты сам понимаешь, тот факт, что именно он оказался в нужном месте, нельзя признать моей заслугой.

– Но Совет так не считает, – возразил Укитаке.

– А с точки зрения Совета вся операция выглядит проведенной идеально. Что они видели, кроме моего отчета? Они знают только о последствиях, но не о причинах. Поэтому им и кажется, что я сработал грамотно, вовремя отправил нужных людей в нужные места… Наивные! Черт возьми, Укитаке, они и вправду думают, что я буду хорошим главнокомандующим!

***

Бьякуя подошел к подготовке со всей серьезностью. Раз уж им предстояло проторчать в Мире живых неизвестно сколько времени, то нужно позаботиться о максимальном комфорте.

Гигаи он потребовал самые лучшие. Качество гигая – это очень важно. Дешевые куклы, сделанные спустя рукава, они и сидят, как скафандр на водолазе, и подвижность не та, и чувствуешь в нем себя неуютно. То ли дело – по-настоящему качественное временное тело. Его и ощущаешь, как свое собственное, и управляется оно отлично, и восприятие не притупляется.

А вот гигонкан, напротив, выбрал самый дешевый. Временная душа такого уровня вообще не обладает какими-то чертами характера, даже на вопросы не ответит, способна лишь выполнить простейшие команды, вроде «стой на месте» или «иди сюда». Разумеется, сделал он это не из соображений экономии, просто никак не мог допустить, чтобы какое-то тело, обладающее чертами Кучики Бьякуи, пусть даже это всего лишь кукла, стало бы совершать неадекватные действия, как это свойственно модным моделям гигонканов. Рукия пыталась выпросить хотя бы для себя «кролика Чаппи», но Бьякуя сказал, что это баловство, и не разрешил.

Местом назначения была Осака, третий по величине город Японии. Именно там, согласно переданному Кьораку документу, были зарегистрированы странные исчезновения пустых. Отправленный в город разведчик не сумел обнаружить ни синигами, ни других пустых, которых можно было бы заподозрить в поедании сородичей, однако он заметил двух человек, которых отчего-то и счел причастными к происшествиям. После ознакомления с докладом дело представилось Кучики совершенно бесперспективным. И масштаб-то смешной: всего три пустых пропало бесследно, вон, в Хуэко Мундо их тысячами жрут. Но не скажешь же Кьораку, что он ерунду затеял. Следовало хотя бы выследить этих двоих, посмотреть, что они из себя представляют, узнать, каким образом они уничтожили этих тварей. Доказать, что дело не стоит выеденного яйца, и спокойно вернуться.

Рукия и Ренджи радовались, как дети: предстоящее задание казалось им сплошным развлечением. Хаями немного волновался. Ему прежде не доводилось бывать в Мире живых. Он ведь даже живым человеком никогда не был. Вот уж странная судьба: вроде и не человек, но и не синигами по происхождению. Впрочем, сколько их сейчас таких развелось… Пока Бьякуя занимался подготовкой снаряжения, Хаями спешно штудировал методички со сведениями о Мире живых, по которым готовят начинающих патрульных. Вообще, синигами стараются быть в курсе того, что происходит в Мире живых, следят за техническими новинками, за модой и обычаями, но капитаны, как правило, уделяют этому времени намного меньше, чем офицеры рангом пониже. Очень уж мало шансов, что капитану однажды придется отправиться на подобное задание.

Наконец, Бьякуя сказал, что пора выдвигаться. Все необходимое уже было доставлено в Осаку, в квартиру, которая считалась штабом синигами в этом городе. Когда проходили через Врата, Бьякуя отметил, что ограничитель, который обычно накладывается на старших офицеров, не появился. Даже автомат на их реяцу не среагировал! Потому что вряд ли кто-то додумался его отключить.

***

Первым неприятным сюрпризом оказалось то обстоятельство, что комнат в штаб-квартире оказалось всего три. Бьякуе, впрочем, не казалось, что Кьораку это им нарочно устроил, вряд ли он вообще знал, что здесь за квартира. Тем не менее, вопрос с размещением нужно было как-то решать.

– Одну комнату выделим Рукии, – сказал Хаями. – Все-таки она девушка.

Против этого никто не возражал. Но вот кому-то из мужчин пришлось бы жить вдвоем в одной комнате, и необходимо было решить, кому именно. Все неуверенно переглядывались. Рукия, убедившись, что на ее право на отдельное жилье никто больше не покушается, осмелела и принялась распоряжаться.

– Наото, а вы с братом вполне могли бы жить вместе. – И невинно добавила: – Ну, вы же друзья!

– Получается, лейтенанты будут жить в отдельных комнатах, а капитаны ютиться в одной? – Недовольно заметил Бьякуя.

Было заметно, что он твердо намерен добиться для себя отдельного помещения, но не может придумать, как это лучше сделать.

– Поступим проще, – предложил Хаями. – Пусть эти аристократы размещаются по отдельности, а мы, простолюдины, и в одной комнате заночуем. Правда, Ренджи?

Абарай с деланным безразличием пожал плечами. На самом деле, он был только рад, что не придумали делиться по отрядной принадлежности: в одной комнате с капитаном Кучики он чувствовал бы себя крайне стесненным. А Хаями, как он уже успел убедиться, свой парень.

Бьякуя поглядел на друга с удивлением. Ему бы и в голову не пришло делиться по этому признаку. Казалось бы, кто, как не Кучики, должен был об этом подумать, но Бьякуя не считал достойным кичиться своим происхождением перед коллегами. Подчеркивать благородство фамилии нужно другими способами: правильным поведением, правильными суждениями, ну и превосходить их по всем статьям, чтоб брали пример, чтоб тянулись, желая обогнать, вон хоть как тот же Ренджи. А заявлять вслух, мол, я аристократ, а вы руконгайцы, – нет, это дурной тон.

Покончив с вопросом размещения, обратились к гигаям. Четыре безликих куклы лежали прямо на полу. Совсем новенькие гигаи, заметно, что ни разу еще не использовались, может быть, даже нарочно изготовленные для этой миссии. Вряд ли на складе просто так завалялись четыре отличного качества гигая с функцией маскировки реяцу (кому она вообще обычно нужна?!) Здесь уже никаких споров при дележке не могло возникнуть, поскольку все куклы были совершенно одинаковы. До первого вселения души временные тела лишены каких-либо особых черт, но вот потом принимают не только внешность своего носителя, но и настраиваются на его биоритмы, воспринимают индивидуальные параметры, создается энергетическая связь души и тела. В чужой гигай потом уже не влезешь, он просто не примет другую энергетику. Использовать гигай может только тот, на кого он настроен, до тех самых пор, пока кукла не попадет в лабораторию, где техники сотрут все индивидуальные данные, превратив временное тело все в ту же безликую болванку.

Рассиживаться дома не стали. Бьякуя погнал всех в первую разведку местности. Следовало хорошенько осмотреться, разузнать места, где кормят, да и вообще привыкнуть. Вопрос маскировки Бьякуя начал продумывать еще в Сейрейтее. Их группа должна была органично слиться с толпой, не привлекая к себе внимания. Конечно, Кучики предпочел бы деловой стиль: этакая компания бизнесменов или просто служащих, каких здесь тысячи, просто, неброско и солидно. Но тогда возникала проблема с Абараем. Гигай отобразил все его внешние черты, включая ярко-малиновые волосы и татуированные брови. Попробуй, одень такого прилично, тут же все начнут оборачиваться, настолько дико он бы выглядел. Его даже за секьюрити не выдашь, солидные люди таких шутов в телохранители не берут. Пришлось подстраиваться под Ренджи, так что компания оказалась одетой в джинсы, кроссовки и разномастные футболки. Шпана, да и только! Абарай так и вовсе напялил майку, выставив напоказ татуировки на руках. Ладно, пусть выпендривается, пока есть возможность. Зато теперь их, скорее всего, примут за юных оболтусов, без всякой цели болтающихся по городу. А может, и за туристов. Тоже неплохая маскировка.

Синигами честно старались не пялиться друг на друга. Получалось плохо, все равно украдкой косились, разглядывали, стараясь делать это незаметно. Только Абарай выглядел вполне естественно в своем наряде, что неудивительно, раз уж под него подбирали. Хаями совершенно утратил налет солидности, которым успел обзавестись за время службы в должности капитана. Он очень неуверенно чувствовал себя в непривычной одежде и выглядел теперь, как приличный, целомудренный студент-старшекурсник, которого беспутный младший брат подбил впервые в жизни сорваться в ночной клуб: скалился смущенно, и в то же время с предвкушением чего-то необычного. Бьякуя и вовсе преобразился до неузнаваемости, стал выглядеть намного моложе, а непроницаемое выражение лица и холодный взгляд настолько не вязались с его новым обликом, что казались случайно позаимствованными в спешке у кого-то другого. А уж короткие шортики Рукии наводили на крамольные мысли даже ее старшего брата.

Бьякуя достал карту города, и после короткого, но бурного оперативного совещания компания определилась со своим маршрутом. Следовало подобраться поближе к тому месту, где были замечены интересующие их случаи, разведать местность, составить план дальнейших действий. Впрочем, очень скоро даже Кучики-старшему стало ясно, что с планом придется обождать. Потому что первый же пункт намеченных действий – освоиться – вызвал неожиданные затруднения.

До сих пор, бывая в Мире живых, Бьякуя, в основном, смотрел на все это сверху. И даже спускаясь на улицы, никогда не чувствовал сопричастности к происходящему, человеческая суета не имела к его работе ни малейшего отношения. Совсем другое дело теперь. Гигай буквально погрузил его в самую глубину Мира живых, макнул с головой. Когда жаркое солнце обрушивается на голову, и спина становится липкой от пота, когда тебя в любой момент могут пихнуть локтем, или в тебя может въехать какой-нибудь безголовый малолетний велосипедист, сложно продолжать высокомерно считать суету человеческого муравейника не относящейся к себе. Люди! Сколько же их тут! Все снуют туда и сюда, бессистемно, группами и поодиночке. Как же спокойно и тихо в Сейрейтее, никакого шума, все заняты делом… Бьякуя чувствовал себя выбитым из колеи. Незнакомое, чуждое пространство, частью которого он внезапно оказался, поражало все пять чувств разом. Кучики держался изо всех сил, и все равно нет-нет, да и заглядывался то на причудливые очертания небоскребов, то на непривычные наряды жителей, то на пролетающие над городом самолеты. Хаями и вовсе, наплевав на сдержанность, с живейшим любопытством глазел по сторонам. Лейтенанты, казалось, уже забыли, что они на задании: о чем-то возбужденно трещали, но, хотя они обогнали капитанов всего на пару шагов, Бьякуя уже не мог разобрать ни слова.

Пока добрались автобусом до нужного места, немного пришли в себя. К тому же, и район здесь оказался потише, да и парк рядом. Обойдя все пункты, где были замечены исчезновения пустых, синигами обнаружили, что места, как на подбор, сплошь глухие. Какие-то стройки, тупички, закоулки. Создавалось впечатление, что на пустых кто-то охотится намеренно. Но как его выследить? Прямо хоть хватай за шкирку какого-нибудь пустого да тащи сюда в качестве приманки. Ясно одно: прямо сейчас, средь бела дня, здесь делать нечего.

Одно из таких мест, которое они проверили, оказалось рядом с парком. Надо полагать, ночью здесь безлюдно и жутко, но сейчас, в яркий летний полдень, жизнь в нем кипела. Носились с воплями дети, чинно прогуливались степенные старички и старушки, слонялись восторженные туристы с фотоаппаратами. Синигами, раз уж все равно пришли, решили зайти ненадолго, спрятаться хоть от палящего солнца, перевести дух, поразмыслить всем вместе.

Правда, всем вместе не удалось. В глубине парка виднелись какие-то сооружения явно развлекательного назначения. Качели, карусели и прочие атрибуты счастья для малолетних. У лейтенантов тут же загорелись глаза. Дети, ей богу!

– Ладно, у вас полчаса, – разрешил Бьякуя в ответ на умоляющий взгляд Рукии, не дожидаясь, пока она придумает, как его уговорить.

– Спасибо, Кучики-тайчо! – Ренджи просто расцвел.

Оба, не желая терять отпущенного им времени, немедленно умчались. Не было смысла удерживать лейтенантов. Все равно они не смогли бы сосредоточиться, постоянно отвлекаясь на мысли об упущенных возможностях. Ладно, пусть пока развлекаются.

– Что это там такое? – С любопытством спросил его Хаями.

– Аттракционы, – безразлично объяснил Бьякуя. – Тоже хочешь покататься?

– Нет, конечно, – слишком поспешно отказался Наото. Может быть, он и не отказался бы взглянуть на развлечения Мира живых поближе, но по тону Кучики сразу понял, что тот это баловство не одобряет.

– Посидим здесь, – Бьякуя кивнул на скамейку, уютно расположившуюся в тени раскидистой сливы. – Подумаем, как быть дальше.

К моменту возвращения лейтенантов капитаны успели обсудить не только нынешнее задание, но и множество не относящихся к делу тем. Рукия и Ренджи примчались довольные, раскрасневшиеся, и притащили целую охапку мороженого.

– Жарко же! – Безапелляционно заявила Рукия, вручая запотевшие упаковки брату и Хаями.

С этим никто поспорить не мог.

– Сейчас идем в город, – сообщил им Бьякуя принятый план действий. – До вечера погуляем, где-нибудь поедим. Ближе к вечеру вернемся сюда, разделимся и посмотрим, нет ли здесь каких-нибудь подозрительных личностей. Если какие-то синигами здесь действительно бывают, рано или поздно мы заметим их реяцу. Конечно, самым лучшим вариантом было бы, если бы появился пустой, но сколько его придется ждать, неизвестно.

– Мы же по времени не ограничены, правильно я понял? – Невозмутимо заметил Ренджи и разом отхватил едва не половину своего эскимо. Он явно был не против остаться здесь подольше.

Гигай – это очень точная копия человеческого тела, функционирующая точно так же, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Его необходимо вовремя кормить, беречь от жары и холода и очень желательно не повреждать. Погуляв по городу еще немного, офицеры обнаружили, что уже устали и зверски проголодались. И хорошо еще, что у гигая существует энергетическая связь с телом синигами, так что вполне достаточно поесть, находясь внутри временного тела, а то неизвестно, как бы они выкручивались.

Офицеры сканировали улицу на предмет каких-нибудь забегаловок. Помимо щедрых командировочных, положенных им на таком задании, Бьякуя обменял порядочную сумму личных денег. Так что теперь он мог бы позволить себе вовсе не обращать внимания на цены, лишь бы место пришлось ему по душе. Наконец, нашли приличное кафе, где и запоздало пообедали, а заодно и поужинали, впрок. Наелись, словом, до отвала.

Когда начали сгущаться сумерки, синигами вышли на охоту. Поделиться на четыре поисковых единицы не получилось: Хаями заявил, что такой хрупкой девушке, как Рукия, не стоит шляться одной по темным и пустым закоулкам, особенно в таком легкомысленном наряде, и вообще, он, как капитан, не разрешает. Бьякуя с этим по здравом размышлении согласился: не следовало забывать, что все они теперь не синигами, а вполне обычные люди, практически столь же уязвимые. Так что он отпустил сестру с Хаями, несмотря на то, что эффективность такой команды сразу снижалась вдвое. Друг на друга же будут пялиться, а не по сторонам!

Ничего, зато можно было в полной мере надеяться на себя и на Абарая. Ренджи взялся прочесать довольно большой участок в середине зоны поиска, Бьякуя двинулся в сторону парка.

Единственное, что удалось достоверно установить за этот рейд: ночью – холодно. С вечера, когда начинает спадать жара, так даже и здорово, а вот перед рассветом весьма некомфортно, особенно по контрасту с дневным пеклом. Открытие было неприятным. Синигами привыкли, что климатические недоразумения не имеют к ним отношения. На рассвете, вдоволь набегавшись, офицеры поймали такси и отправились домой.

Утомленные ночными похождениями, синигами проснулись далеко за полдень.

– Тем лучше, – зевнул Хаями. – Сейчас, пока поедим, пока доберемся, уже как раз вечер будет.

– Завтракать нечем, – сообщил Бьякуя. – Так что пьем чай и выходим. Поедим в городе.

– Тогда какой смысл тратить время на чай? – Недовольно проворчал голодный Ренджи.

С этим мнением все неожиданно согласились и немедленно отправились искать ближайший ресторан. Рукия на сей раз надела длинные брюки, Бьякуя и Наото прихватили легкие ветровки, Ренджи – рубашку. Мерзнуть больше никому не хотелось.

***

Этой ночью Бьякуя ухитрился-таки нарваться на неприятности. Он снова бродил возле парка и его окрестностей, втайне полагая этот участок наиболее перспективным. Для того, кто хочет спрятаться, лучше места не найти.

Банда примерно из десятка плечистых громил, двигавшихся навстречу, поначалу его не насторожила. Когда Бьякуя их увидел, еще можно было свернуть в сторону и избежать встречи, но капитан Готэй не привык бояться отморозков. Так что он спокойно шел своей дорогой, не замечая, что уже привлек внимание этих парней.

Они поравнялись под фонарем. Бьякуя не задумался о том, что тесная одежда Мира живых весьма невыгодным образом подчеркивает его невнушительное телосложение, а новая прическа – не станешь же кенсейкан на голове сооружать! – делает его лицо чересчур симпатичным, что, несомненно, не может не раздражать. Опять же, один, в глухом месте… Словом, Бьякуя не обратил внимания, что является идеальным объектом для нападения тех, кому позарезхочется к кому-нибудь прицепиться.

Он уже разминулся с этой компанией, когда услышал за спиной нагловатый басок:

– Эй, парнишка! Подойди на пару слов.

Бьякуя с самого начала повел себя неправильно. Да он и понятия не имел, как следует себя вести в подобных ситуациях, но надменный взгляд через плечо и небрежно брошенное: «В чем дело?» – было явно не то, что нужно. Бандиты изобразили на лицах недоумение.

– Да так, – почти ласково отозвался все тот же басок. – Спросить хотели, что это ты тут делаешь. Не страшно одному по ночам ходить?

– Тебя это не касается, – отрезал Кучики и зашагал дальше. Эти ребята были явно не те, которые ему нужны, и он не намеревался терять с ними время.

– Черт возьми, как это невежливо! – Возмутился кто-то за его спиной.

– Придется поучить его манерам, – поддержал другой.

Проклятье, все-таки влип! Бьякуя услышал, что вся эта толпа двинулась за ним, и развернулся. Пятясь по дорожке, пересчитал противников. Одиннадцать. Многовато. И рожи самые гнусные. Вряд ли они собираются отпускать его живым. Вот интересно, это просто шпана, или все же существует некий преступный синигами, который, учуяв слежку, решил разобраться с преследователями, замаскировав это под обычную драку?

Как бы там ни было, нужно защищаться. Никакого оружия у Кучики не было, но вряд ли эти головорезы выстоят против его техники рукопашного боя. Главное – не дать окружить себя и повалить. Жаль, место открытое. Забиться бы в какой-нибудь тупик, где они могли бы подходить только по одному, ни за что бы им его не взять. Ладно, как-нибудь так. Он отступал, примериваясь к противникам, когда вдруг уперся спиной в дерево. Пришлось остановиться и занять позицию, где получилось. Головорезы были уже близко, неторопливо заходили справа и слева. Все-таки окружают. Куртка стесняла движения, и Бьякуя, решив избавиться от нее, расстегнул молнию и уже потянул одежду с плеча, как вдруг свистнула метко пущенная из спортивного арбалета стрела, пробив левую кисть и пригвоздив к стволу дерева руку вместе с курткой.

В чем еще опасность хорошего гигая: боль он тоже передает со всей достоверностью. Казалось бы, какой вред может причинить обычная материальная стрела духовному телу синигами, а вот ощущение такое, будто это настоящую руку пробило насквозь. Первым порывом Кучики было выдернуть стрелу, и он схватился за древко, но наконечник слишком глубоко увяз в стволе дерева, а раскачивать его… черт, больно ведь! Да и некогда уже возиться, его обступили со всех сторон.

Оставалось последнее средство, то, к которому Бьякуя не хотел прибегать. Но выбора не было. Он торопливо нащупал в кармане таблетку гигонкана, сунул ее в рот… и вывалился из тела. Его гигай замер, тупо пялясь на приближающихся головорезов.

– Что, страшно? – Издевательски осведомился один из нападавших. – Смотри, в штаны не наделай.

– Не трясись, – явно выдавая желаемое за действительное, добавил другой. – Просто выворачивай карманы, тогда, глядишь, отпустим.

Бьякуя отступил чуть в сторону, оглядел толпу. Никто из них точно его не замечал. Обычные бандиты, промышляющие грабежом в ночном парке. Тьфу, какая пошлость! Ладно, надо было разобраться с ними, пока они не истыкали ножиками его гигай. Но… не мечом же их пластать! Пачкать благородный клинок об эту шваль… Сенбонзакура обидится. Что ж, здесь лучше всего подойдут приемы Хаями, они ведь тоже принесены из Мира живых.

Когда первый из бандитов, сунувшийся с ножом к пригвожденному к дереву гигаю, полетел кубарем, остальные еще ничего не поняли. Решили, наверное, что он оступился, некоторые даже заржали над неудачливым приятелем. Но рожа у него, сидящего на земле, была столь ошеломленной, что ближайшие к нему головорезы насторожились. А потом и второй, взвыв от неожиданности, вдруг обежал свою жертву и ткнулся лбом в дерево с другой стороны.

– Что за!.. – Головорезы подались назад, ошарашено хлопая глазами.

Бьякуя сделал еще одну подсечку, опрокинув в траву следующего, и этого хватило.

– Это демон! – Взвыл тот, кого он уронил первым. С воплями: «Валим отсюда!» – вся банда бросилась наутек.

Более не обращая на них внимания, Бьякуя подошел к гигаю и выдернул стрелу. Тянуть пришлось двумя руками, так прочно засела. Кукла не пикнула. Временная душа, помещенная в нее, не рассчитана даже на это. Бьякуя оглядел рану, вытащил из кармана куртки платок и перевязал руку гигая. И только после этого, надев специальную перчатку, вынул гигонкан, подхватил оседающее тело и слился с ним.

Удержать равновесие не удалось. Бьякуя шлепнулся на четвереньки, оперся на раненую руку, и от этого боль, внезапно обрушившаяся на него после слияния с телом, была вдвое сильнее. Кучики скрипнул зубами и потер запястье. Он был недоволен собой. Мало того, что демаскировался, причем из-за глупости, не имеющей отношения к заданию, так еще и гигай повредил. Подвижность в руке теперь будет не та, а если придется драться? Впрочем, избежать демаскировки в таких условиях у него не было шансов. Пырнули бы эти парни его ножом, и тогда его неизбежно выбросило бы: удержаться в нежизнеспособном теле для синигами невозможно. Так что могло выйти еще хуже.

Утром, когда Бьякуя рассказал остальным о своем приключении, пока совместными усилиями обрабатывали и перевязывали его рану, Хаями победно заявил:

– Вот видишь, я был прав, когда не хотел отпускать Рукию одну!

***

Ханада выглядел чрезвычайно возбужденным. Он пропустил Нишигаки в комнату, поспешно задвинул створку и принялся нервно потирать руки.

– Что случилось? – Деловито осведомился Масахито.

– Удобный случай, – прошипел Ханада, хотя и знал, что в этой части дома кроме них никого нет. – Ты говорил, что готов убить его, – это слово он особо выделил интонацией.

– Легко, – Нишигаки тоже понизил голос. – Говорят, он сейчас почти без сил после того случая с амулетом.

– Более того, он сейчас на задании в Мире живых! Все можно сделать тихо, никто ничего не поймет. Но, на всякий случай, возьми вот это.

Ханада вынул из-за пазухи небольшой металлический медальон на длинной цепи и протянул своему подельнику.

– Надень на шею и не вздумай потерять. И спрячь, чтоб никто не увидел. Это самая большая моя тайна, теперь, когда нет Ямамото, об этом не знает вообще никто.

– Но что это? – С недоумением спросил Масахито, выполняя требование. – Как мне этим пользоваться?

– Это дестабилизатор, – таинственным шепотом ответил Ханада. Потом пояснил: – Эта штука искажает твою реяцу. Потом, когда ты ее снимешь, никто не сможет тебя узнать. Кто знает, вдруг ему все же удастся ускользнуть от тебя.

– Это маловероятно, – с вежливым сомнением сказал Нишигаки.

– Осторожность не помешает. Он там не один, с ним вся его компания. Не знаю уж, чего они там ищут, но Кьораку снабдил их гигаями, скрывающими реяцу.

– Это создает определенные сложности, – заметил Нишигаки. – Их будет непросто найти.

– Зато мы знаем, где у них штаб. Ты легко выследишь их. Только… – Ханада ненадолго задумался. – Будет лучше, если ты прикончишь их поодиночке. У этих четверых колоссальный боевой опыт, они могут запросто обвести тебя вокруг пальца и удрать, если будут все вместе. Не думаю, что они постоянно находятся рядом. Как только он останется где-нибудь один, ты без труда прикончишь его.

– Тогда, чтобы следить за ними, мне тоже понадобится такой же гигай, – нахмурился Масахито. – Иначе они заметят меня.

– Ладно, я раздобуду. Впрочем, я не думаю, что они станут шарахаться от синигами. Откуда им знать, что на них идет охота?! Он беспечно подпустит тебя к себе, а ты нанесешь внезапный удар. Все просто. Запомни: наша главная цель – Кучики. Остальных можешь прикончить, если возникнет необходимость, но это необязательно. И не забудь замаскироваться! А то не будет толку прятать реяцу.

– Я понял, – кивнул Нишигаки. – Наконец-то ты даешь мне стоящее задание, – добавил он одобрительно.

– Считай это проверкой, достоин ли ты занять пост капитана, – захихикал Ханада. – Если справишься с этим, разрешу тебе сдать экзамен.

– Я хочу возглавить шестой отряд, – заявил Нишигаки.

– Убей его капитана, и путь свободен.

– Тогда мне надо прикончить и лейтенанта. Не хочу потом возиться с его увольнением, – подумав, решил Масахито. – Моим лейтенантом не может быть руконгаец.

Ему удалось отправиться в Мир живых лишь через несколько дней после этого разговора: возникли какие-то сложности с гигаем. Но вот в один прекрасный вечер Нишигаки, скрытый гигаем и надежно замаскированный мохнатой накладной бородой и шляпой до самых глаз, прибыл к дому, где располагалась штаб-квартира Готэй в Осаке. Он поднялся наверх, немного постоял, прислушиваясь, под дверью и убедился, что внутри царит тишина. Скорее всего, никого нет дома. Тогда Нишигаки вернулся к подъезду и принялся ждать.

Дождался лишь на рассвете. Все четверо прибыли на такси и тут же поднялись наверх. В окнах ненадолго зажегся свет, но вскоре погас. Значит, легли спать.

Что ж, если они слоняются где-то по ночам… тем хуже для них!

***

Уже после первых ночных рейдов стало ясно, что до утра там делать нечего. Если там и бывают какие-то люди, то часов до двух, максимум до трех. Перед рассветом всякая жизнь в тех кварталах затихает. Так что синигами дружно решили не заниматься ерундой, а дежурить только в те временные рамки, когда были зафиксированы интересующие их случаи. Так что к парку они выбирались ближе к десяти часам, а домой отправлялись незадолго до рассвета. Одна беда – добираться было далековато.

Таким образом, у них внезапно оказалось немного свободного времени, которое Бьякуя разрешил тратить по своему усмотрению. «Только не заблудитесь», – напутствовал он Рукию, когда она впервые потащила своего капитана на прогулку по городу вдвоем. Бьякуя и сам частенько отлучался один, но больше затем, чтобы лишний раз проверить окрестности парка.

Как назло, пустых в эти дни замечено не было. А вот здешнего патрульного они видели однажды, когда тот грациозно перескакивал с одного небоскреба на другой, обходя вверенную ему территорию. Разумеется, на офицеров он не обратил никакого внимания.

Постепенно синигами привыкли к этому необычному, но размеренному ритму жизни. Поздние пробуждения после ночных бдений, обеды в ресторанах, прогулки по городу. Они дошли до того, что начали нарочно выискивать на карте достопримечательности и осматривать их. Лейтенанты, ошалев от свалившихся возможностей, скупали с лотков всякую чушь для туристов. Бьякуя и сам однажды не удержался, приобрел для себя небольшой симпатичный колокольчик. Он всегда питал слабость к колокольчикам.

Словом, первые дни на задании оказались похожи на самый настоящий отпуск. И едва синигами привыкли, вошли во вкус, едва им начало казаться, что безмятежность этих дней продлится еще долго, вот тут-то все и закончилось.

***

Бьякуя размеренно шагал по темной, почти не освещенной фонарями улице. С одной стороны свет в окнах был уже давно погашен, с другой и вовсе громоздилось что-то темное, нежилое.

Реяцу возникла внезапно. Только что ничего не было, и вдруг… Патрульный? Не похоже. На всякий случай Бьякуя огляделся. Черная фигура соткалась из темноты в конце улицы. Кто-то неторопливо приближался.

Этот синигами Бьякуе сразу не понравился. Было слишком темно, чтобы что-то разглядеть, но ему показалось, что пришелец смотрит прямо на него. И двигается так, будто направляется именно к Кучики, а не мимо. С чего бы это? Ведь реяцу Кучики надежно замаскирована, он ничем не отличается от миллионов обычных людей в этом городе. Но этот синигами ведет себя так, будто знает, к кому приближается. Знает, что Бьякуя может видеть его. А когда он подошел еще немного ближе, Кучики разглядел, что его лицо закрыто черной маской.

Маска! Кто может прятать свое лицо, если не преступник? Если замаскировался, значит, боится, что его узнают. Бьякуе, правда, он не показался знакомым, ни фигура, ни манера движения, ни реяцу. Что ж, значит, он опасается, что его опознают позже. Значит, прав был в своих смутных подозрениях Кьораку? Значит, здесь и вправду замешан кто-то из Сейрейтея?

– Замри! – решительно скомандовал Бьякуя. – Ты арестован.

Синигами, как будто, удивился. Развернул плечи и замедлил шаг. Рука его словно сама собой потянулась к мечу.

– Неужели? – Глухо переспросил он. – А ты сможешь это сделать, Кучики?

– О, так ты знаешь, с кем говоришь? – Заметил Бьякуя удивленно. – Тогда тебе должно быть ясно, что лучше будет сдаться добровольно.

– Не смеши меня, – безразличным голосом отозвался пришелец. – Я прекрасно знаю, в каком состоянии твоя сила. Это тебе будет лучше сдаться. Тогда умрешь быстро.

Лязгнул вынимаемый из ножен меч. Синигами двигался вперед все так же размеренно, и тогда Бьякуя принялся пятиться назад. Этот тип явно не шутит. Он пришел, чтобы убить. Убить именно его, Кучики Бьякую! Он прекрасно знал, что Бьякуя здесь, что он один и практически беззащитен. Очередная ловушка? Но ведь их сюда отправил Кьораку! Не может же он… Нет, невозможно!

Сражаться с чужаком было немыслимо. Даже теперь, когда убийца еще спокоен, уже заметно, что его реяцу неизмеримо больше, чем у Бьякуи. Даже если сейчас Кучики выйдет из тела, его меч не сможет нанести ран противнику. У врага будет выше и сила, и скорость. Конечно, у Кучики остается его мастерство и опыт, но сейчас этого будет явно недостаточно, особенно если противник окажется не менее опытен. А ведь, судя по всему, так оно и есть. Оставалась только одна возможность. Ведь этот гигай действительно полностью скрывает реяцу.

Бьякуя вскинул перед собой скрещенные ладони.

– Сокацуй!

Удар вышел так себе, ниже среднего. Конечно, с заклинанием оно было бы посильнее. Может быть, даже удалось бы немного оглушить противника. Но на лишние слова не было времени. И эту-то атаку враг мог успеть распознать и увернуться, но, видимо, самоуверенный охотник не ожидал, что жертва будет трепыхаться. Ну и напрасно! Синий шар ударил синигами прямо в лицо, на мгновение ослепив. И Бьякуя воспользовался этим мгновением, чтобы метнуться в переулок, который и наметил себе для отступления.

Разумеется, удрать он бы не смог: синигами понадобится пара секунд, чтобы настичь свою жертву, даже не используя сюнпо. Но, едва скрывшись из виду, Бьякуя махнул через высокий забор. Стройка! Повезло. Не теряя времени, Бьякуя разбежался и рыбкой нырнул в котлован.

Рисковал, конечно. В темноте, не глядя, вниз головой, запросто можно было свернуть шею своему гигаю, и тогда прощай, маскировка. Но повезло. Бьякуя проехался на животе по крутому земляному склону, впечатался в бетонную глыбу фундамента, распластался вдоль блока и затих, стараясь слиться с обстановкой. Мгновением позже взметнулась над забором темная фигура, и преследователь спрыгнул на строительную площадку.

– Где ты, черт бы тебя побрал! – В ярости прорычал он. – Вылезай.

«А ты попробуй найти», – подумал в ответ Бьякуя.

Синигами понимал, что далеко уйти Кучики не мог. Он потоптался на месте, озираясь, потом нерешительно, постоянно оглядываясь по сторонам, двинулся к котловану. Бьякуя лежал в темной щели, почти не дыша, прикрыв лицо рукавом и только одним глазом поглядывая вверх из-под челки. Прямо над ним на фоне темного неба обрисовалась еще более темная фигура. Преследователь внимательно вглядывался вниз. Потом неуверенно двинулся дальше и вскоре скрылся за углом сооружения. Не заметил! Нет, просто повезло, что надел сегодня темную куртку. И волосы черные, попробуй, разгляди.

Понимая, что враг сюда наверняка вернется, Бьякуя осторожно, стараясь не шуметь, пополз вдоль бетонной стены. Нужно было, кроме прочего, предупредить остальных. Возможно, охотник, потеряв добычу, постарается выследить кого-то другого. Нужно как можно скорее сказать им, чтобы убирались отсюда.

Реяцу преследователя ощущалась отчетливо. Вот он, по всей видимости, перемахнул через едва начатый каркас стены, остановился внутри здания, прислушался. Единственный его шанс состоит в том, что жертва выдаст себя неосторожным шумом. Бьякуя снова замер на месте. Реяцу вновь переместилась. Враг двигался прямо к Кучики. С резким шелестом одежд синигами перепрыгнул через стену и принялся обследовать участок двора в том месте, где потерял преследуемого.

Бьякуя осторожно выбрался наверх, распластавшись по склону и выглядывая наружу. Улучив момент, когда враг скрылся за какой-то здоровенной канистрой, Кучики встал во весь рост и пружинисто перепрыгнул на край бетонной стены. А потом тихо и плавно, как вода, стек по другую ее сторону. Теперь он был внутри строения, и, если пригибаться, край фундамента прикрывал его от противника. Бьякуя осторожно заскользил к противоположной стене, стараясь ни обо что не споткнуться.

Внезапно нога поехала вниз, и Бьякуя даже охнул от неожиданности, а в следующий момент больно треснулся обо что-то спиной. В темноте он не заметил небольшую яму и скатился в нее. Замер в отчаянии, почти ожидая, что сейчас сверху обрушится удар, но реяцу преследователя не сдвинулась с места. Видимо, не услышал. Далеко. Тогда надо пользоваться моментом!

Бьякуя вытащил телефон. Это устройство, хоть и не могло подключиться к местной телефонной сети, все же обладало одним несомненным преимуществом: позволяло вызвать всю свою команду разом. Бьякуя нажал несколько кнопок и приложил аппарат к уху, ожидая ответа.

– Слушайте все, – зашипел он, когда на той стороне нестройно отозвались знакомые голоса. – Я нашел синигами.

В трубке сдавленно охнули.

– Точнее, это он меня нашел, – продолжал Кучики. – И теперь преследует.

– Помощь нужна? – Тут же встревоженно спросил Хаями, а Абарай рявкнул одновременно с ним:

– Тайчо, я сейчас!

– Отставить! – Зашипел Бьякуя громче, чем мог себе позволить. – Он для нас слишком силен. Немедленно уходите отсюда.

– А ты? – Обеспокоился Хаями.

– Догоню вас, как только смогу оторваться. У меня преимущество, – постарался успокоить друзей Бьякуя. – В этом гигае он не может меня почувствовать. А вы уходите, потому что вы тоже можете оказаться для него привлекательными мишенями. Не вздумайте идти за мной. Встретимся в городе. Помните, где мы вчера ужинали?

– Это там, где мороженое заказывали? – Неуверенно припомнила Рукия. – Кафе с синей вывеской?

– Да! Встречаемся там. Как только откроется, идите внутрь и ждите меня.

– Эй! – Воскликнул Хаями. – Как долго ты собрался туда добираться?

– Не знаю, – буркнул Бьякуя. – Сколько получится. И не вздумайте мне звонить!

С этими словами он отключил связь. Оставалось только надеяться на благоразумие своей команды. Лишь бы не бросились сдуру на помощь!

Вдруг над головой мазнул по балкам конструкции луч света. Проклятье! Похоже, этот гад раздобыл где-то фонарь! Теперь уже не затаишься в щели, пользуясь темнотой. Но разве свет не должен привлечь внимание сторожа? Ведь должна же здесь быть какая-нибудь охрана. А что, вполне…

– Эй, кто это тут бродит?

Еще один фонарь осветил внутренности постройки. Первый луч нервно заметался: похоже, синигами не ожидал постороннего вмешательства. Бьякуя ужом вынырнул из ямы и пополз, прикрываясь невысоким выступом. Удалось убраться довольно далеко, прежде чем раздался пронзительный визг и звон разбившегося стекла. Очевидно, сторож нашел источник света и направил на него свой фонарь. А вид свободно висящего в воздухе фонарика наводит на определенные размышления.

Синигами, должно быть, смекнул, что здорово выдает себя этим фонарем, и сторож теперь поднимет шум, и сюда, возможно, примчится кто-нибудь еще, потому что он выключил свет и затаился. И в самом деле, спустя короткое время послышались встревоженные голоса, топот ног – сторож привел подмогу. Для преследователя это было скверно: он не мог слышать перемещения своей жертвы. Действительно, Бьякуя мог бы попытаться ускользнуть, пользуясь поднятым шумом, но, как назло, темноту крестили лучи света. Головы не поднять. Разглядев рядом с собой невнятно громоздящуюся в темноте кучу стройматериалов, Кучики нырнул в узкую щель между ней и стеной и там замер.

Несколько человек довольно долго старательно прочесывали лучами фонариков нутро строящегося дома. Звучало слово «привидение», но оно почему-то вызывало только желание пойти и самим посмотреть. Отважные ребята попались. Двое синигами, затаившись, терпеливо ждали окончания суматохи. Нет, преследователь Бьякуи не опасался быть замеченным, скорее всего, он просто, забравшись куда-то наверх, пытался разглядеть свою жертву в неверных лучах фонарей. Такого шанса Кучики не мог ему оставить.

Ребята оказались настырные, но в конце концов и они утомились. Придя к выводу, что «показалось» или «оно уже удрало», они с сожалением удалились. Все должно было начаться сначала. Преследователь тихонько скользнул вниз с балки перекрытия. На самом деле ему было бы достаточно дождаться рассвета, тогда Кучики вряд ли смог бы скрыться, но он не был уверен, что преследуемый по-прежнему находится где-то внутри, а не сбежал уже за пределы площадки. И это давало Бьякуе шанс на спасение. Противник кружил, обследуя здание со всех сторон, и всякий раз, как он скрывался из виду, Кучики придвигался все ближе и ближе сперва к стене дома, а потом, выбравшись за его пределы, к забору. Он полз, как змея, он прятался в малейшую щель, пробирался между колес строительной техники, нырял в груды сложенных материалов. И вот, последний ход. Когда синигами в очередной раз оказался на противоположной стороне площадки, Бьякуя с разбегу преодолел забор и со всех ног припустил по улице.

***

Ренджи, Рукия и Наото, хмурые и встревоженные, сидели в кафе. Сидели они здесь не так давно, но если учесть, как долго они слонялись у его дверей, дожидаясь открытия, можно было с уверенностью предположить, что нервы их на пределе. Аппетита ни у кого не было, несмотря на проведенную на ногах ночь. Рукия без энтузиазма тянула через трубочку сок из высокого стакана. Хаями неуверенно пробовал кофе, надеясь, что эта штука поможет ему немного взбодриться. Ренджи мрачно созерцал нетронутую чашку чая.

– Может, все-таки стоило его поискать? – Уже в который раз проворчал он.

– Не стоило, – уверенно и устало возразил Хаями. – Он же ясно сказал, что наше вмешательство только все испортит.

– Не говорил он этого! – Возмутилась Рукия.

– Если не позвал на помощь, – тоном знатока заявил Абарай, – значит одно из двух. Или был уверен, что справится сам… или точно знал, что не справится никто.

– Придет он, – твердо сказал Хаями. – Надо ждать.

Когда хлопнула входная дверь, друзья с надеждой обернулись… и тут же хором охнули, а Рукия даже привстала. Бьякуя направился к их столику нетвердым шагом, казалось, его немного покачивало.

– Я все еще грязный? – Рассеянно спросил он, видя их реакцию. – Я пытался умыться.

Ну, то, что он пытался, было заметно, хотя делал он это, очевидно, еще в темноте. Размазанные следы грязи на куртке ясно об этом говорили. Но царапины на лице, не отмытые разводы машинного масла, комочки земли, застрявшие в волосах…

– А ты пойди в уборную и сам посмотри, – предложил Хаями, немного оправившись от сокрушительного впечатления, произведенного этим зрелищем.

– Да, – согласился Бьякуя. – Пока закажите что-нибудь для меня.

Он сложил на стул свою куртку и удалился. Остальные смотрели ему вслед с открытыми ртами.

– Ну вот, я же говорил, что придет, – самодовольно напомнил лейтенантам Хаями.

– По каким помойкам он ползал, хотел бы я знать! – Оторопело воскликнул Ренджи.

Кучики вернулся нескоро, но, когда, наконец, появился, выглядел уже намного лучше. Остальные за это время вспомнили, что зверски проголодались, так что к возвращению Бьякуи стол уже был уставлен едой.

– А теперь рассказывай, – потребовал Хаями. – Что с тобой случилось, и почему мы не должны были вмешиваться.

Заметно было, что последний пункт его особенно волнует.

Бьякуя задумчиво уставился в тарелку, прожевал кусок и глубокомысленно выдал:

– Я начинаю сомневаться в своих выводах.

После чего снова принялся за еду. Некоторое время его спутники ожидали продолжения, потом Хаями не выдержал:

– Бьякуя, не тяни жилы, выкладывай!

– Дай поесть, – буркнул тот.

– Только не говори, что не можешь делать это одновременно! – Взорвался Наото. – А если попробуешь сказать, что это неприлично, я тебе тресну по шее. Мы тут совсем извелись, сидим, ждем тебя, а ты молчишь, как рыба!

– Ладно, не ори, – ровным, безжизненным голосом проговорил Бьякуя. – Расскажу.

Тут только Хаями понял, что его друг вымотан до предела, и что, будь он один, пожалуй, уже уснул бы прямо так, сидя. Ему стало стыдно.

– Тут что-то не то, – заговорил Кучики. – Кто может быть в курсе нашего задания? Капитанский состав – вполне вероятно. Может быть, Совет еще. Но из обычных бойцов… Доклад о здешних событиях поступил от корпуса разведки, а подготовкой нашей миссии занимались техники двенадцатого отряда. Вряд ли те и другие встретились, чтобы обсудить и связать между собой факты: исчезновения пустых и нашу высадку в Осаке. Тем не менее, тот, кто напал на меня, точно знал, кого он здесь встретит. Он искал именно меня. И именно в том месте.

– И что это, по-твоему, может значить? – Озадаченно спросил Хаями.

– Мы все были слишком ошеломлены гибелью командира. Настолько, что забыли даже о том, что изначально ловушка была приготовлена для меня. Кто-то очень хочет меня убить.

– Но кто это может быть?

– Понятия не имею.

– Ты полагаешь, что это тоже ловушка? – Сообразил Наото. – Устроить несколько странных случаев, чтобы выманить тебя в Мир живых, где можно спокойно и без свидетелей тебя прикончить?

Бьякуя медленно кивнул, и все надолго задумались над ситуацией.

– Но если это ловушка, – заметил Хаями, – то в высшей степени ненадежная. Как можно было предположить, что по такому пустяковому поводу пошлют именно тебя? Ты сам говорил, что подобное задание больше подходит для корпуса разведки.

– Об этом я тоже думал, – признался Бьякуя. – Складывается впечатление, что наше появление здесь было не случайно. Был выискан хоть какой-то повод, чтобы отправить нас сюда…

– Ты же не хочешь сказать, что… – перепугался Хаями.

– Подозревать Кьораку очень не хотелось бы. – Бьякуя ненадолго задумался и решительно добавил: – Нет, это совершенно дикое предположение. За гранью возможного. Он последний, кого можно было бы заподозрить. Но я обязательно выясню у него, с какой стати он решил послать именно нас на это задание.

– Может быть, все намного проще? – Предположил с надеждой Хаями. – Кто-то узнал, что ты здесь, и воспользовался случаем. Состояние нашей реяцу сейчас ни для кого не секрет.

– Но тогда, как я уже говорил, нам придется подозревать либо капитанов, либо Совет, – напомнил Кучики. – Кто еще мог знать, какую часть города мы патрулируем?

Вскоре размышления о том, кто виноват, пришлось прервать за недостаточностью данных. В самом деле, хоть весь капитанский состав поименно перебери вместе с Советом сорока шести, нет ни одной очевидной причины кому-то из них желать смерти Кучики. Если бы ответ лежал на поверхности, Бьякуя догадался бы уже давно. Гораздо более важным вопросом было – что делать. Бьякуя наконец рассказал друзьям подробности своего приключения. Пусть знают, что даже он не рискнул ввязаться в драку с врагом, это несколько охладит их пыл.

– Мы не справимся с ним даже вчетвером, – говорил он. – У нашего противника очень неплохая реяцу, наша же – на уровне рядового. Мы не должны забывать об этом. Будет очень глупо, если мы сейчас позволим ему перерезать нас, как барашков.

Ренджи, насупившись, сжимал и разжимал кулаки. Ему хотелось драки. Бьякуя некоторое время понаблюдал за ним, потом по одному ему известным приметам заключил, что ни спорить, ни заниматься самодеятельностью Абарай не станет. Оценил опасность.

Самым адекватным и разумным вариантом было бы немедленно выйти на связь с Сейрейтеем, доложить Кьораку, что группа столкнулась со слишком опасным врагом, и потому дальнейшее выполнение задания невозможно. Но этот вариант решительно не нравился Бьякуе. Раз уж получил задание, должен его выполнить, невзирая на трудности. Если так каждый будет убегать, поджав хвост, едва столкнувшись со сложностями… Будь он один, о возвращении он бы даже не помышлял. Можно превратить преследователя в преследуемого, найти этого синигами и проследить за ним, выяснить, встречается он тут с какими-нибудь людьми, или же люди здесь вовсе ни при чем. Разобраться в истинной подоплеке событий: была ли хоть какая-то правда в докладе разведчика, или же исчезающие пустые и убивающие их люди – выдумка от начала до конца. И если выдумка, то чья. Выяснить, кто заманил их в западню, было жизненно важно, ведь кто знает, сколько еще хитроумных ловушек расставит неведомый враг. Разумеется, слежка за синигами сопряжена с огромным риском: если заметит – крышка. Но Бьякуя был готов сыграть в эту игру. В конце концов, это всего лишь сражение, пусть и по новым правилам.

Вот только сейчас рядом с ним были те, чьими жизнями он не хотел рисковать. Его сестра, его лейтенант, его друг. Бьякуя очень не хотел впутывать их в свою битву. Ведь уже ясно, что все это касается его одного, и если кто-то из важных для него людей погибнет из-за него, как он будет жить с этим? Если бы можно было отослать их назад в Сейрейтей! Но чисто формально это сделать невозможно. Кьораку, черт бы его побрал, отдал приказ сразу двум капитанам, так что ни один из них не является на этом задании главным. Приказывать сейчас Бьякуя мог только Абараю. Вот уж с кем не стоило связываться! Разобидится насмерть, а потом все равно исхитрится вернуться обратно, чтобы вступить в игру, но уже со своей стороны. Беспрекословное подчинение приказам никогда не входило в число добродетелей Абарая. А понятие ответственности, которое старался привить ему Бьякуя, приняло у Ренджи неожиданную форму: «Я лейтенант, значит, отвечаю за весь отряд, да-да, и за капитана тоже, а что, он не часть отряда?» Уговорить же этих троих по-хорошему оставить его одного… Да можно даже не пытаться, не тратить время.

– Слушай, Бьякуя, – задумчиво проговорил Хаями. – А может мы лейтенантов… того… – он неопределенно махнул рукой. – Вдвоем попробуем.

– Что?!! – Хором взвыли Рукия и Ренджи.

– Вот только попробуй мне такое приказать! – Рукия подскочила и, упершись кулачками о стол, нависла над своим капитаном. – Ты меня знаешь!

– Ты совсем спятил! – Зарычал Ренджи. Потом обернулся к Кучики: – Тайчо, не слушайте его!

Хаями подался назад, вжался в спинку стула, его лицо приобрело по-детски обиженное выражение.

– Что-то они меня совсем не уважают, – пожаловался он Бьякуе.

– Сам виноват, – равнодушно отозвался тот. – Не умеешь держать дистанцию.

Нет, видно же, что бесполезно. Срослись уже все, корни пустили друг в друга. Выдерни одного – все взвоют. Только такая верность, непоколебимая перед лицом смерти, имеет значение. И оскорблять такую верность не стоило, никак. Погибать – так всем вместе.

– Сейчас попробуем вернуться в квартиру, – решил Бьякуя. – Но очень осторожно. Мы не знаем, что известно нашим врагам. Мы даже не знаем, сколько их. Но вполне вероятно, что они прекрасно осведомлены, где мы живем. Поэтому появляться там опасно, но мы попробуем. Надо забрать вещи и деньги, без них нам будет сложно. А потом мы постараемся сами выследить этого синигами.

***

К дому подходили со всеми возможными предосторожностями. Бьякуя велел разделиться и зайти во двор с четырех разных сторон. И не высовываться раньше времени, проверить сперва, нет ли там чего подозрительного. Бьякуя вжался в стену, осторожно выглянул из-за угла (сам при этом выглядел подозрительнее некуда). Как будто ничего такого. Семейная пара с ребенком… Вряд ли их враги способны так замаскироваться. Какие-то школьники в дальнем конце двора. Кажется, можно попробовать прорваться. В квартире тоже может быть засада, так что надо проскользнуть вдоль стены, чтобы его не было заметно из окон. А уж на близком расстоянии он реяцу учует, как бы они ее ни прятали.

– Тайчо! – Раздался в телефонной трубке сдавленное шипение Абарая. Телефон Бьякуя держал в руках; он велел всем быть постоянно на связи. – Что-то мне не нравится вон тот тип в шляпе и с бородой.

– Какой тип? – Удивился Кучики. – Не вижу.

– Вон там, у большого дерева.

– А, я тоже вижу его! – Отозвалась и Рукия.

Бьякуя выглянул чуть дальше и тогда тоже увидел. Действительно, какой-то рослый тип в низко надвинутой на глаза шляпе стоял под деревом и глядел вверх.

– Чем это он тебе не нравится?

– А что он на наши окна пялится? – Возмутился Ренджи.

Бьякуя взглянул еще раз. И вправду, там, куда не отрываясь смотрел этот парень, как раз располагались окна штаб-квартиры. Потом мужчина вдруг шевельнулся, переменил позицию, отступил немного дальше в тень, и у Кучики екнуло внутри. Рост, сложение, манера движения… и лицо скрыто.

– Это он! – Зашипел Бьякуя в трубку. – Никому не высовываться!

– Тот синигами? – Встревоженно откликнулся Хаями. – Ты его узнал?

– Не уверен, но очень похож. И… кажется, у него такой же гигай, как у нас.

Все четверо тут же прислушались к реяцу. Но даже тонкое чутье Бьякуи не различало ни малейшего духовного давления. Гигай, скрывающий реяцу… Обычному офицеру Готэй такой просто негде взять!

Да нет, какого черта! Бьякую вдруг осенило. Какие синигами, какая передача сил! Если бы тут имело место что-то вроде того, что некогда вытворила Рукия, те люди, замеченные разведчиком, приобрели бы силу синигами. Пустые, которых они убили, тогда оказались бы в Обществе душ, а это фиксируется. Все это выглядело бы, как действия здешнего патрульного, и никто ничего не заметил бы, разве что сам патрульный поднял тревогу. Если пустые именно исчезли, значит сила, их убившая, не имела отношения к синигами. А раз так… Ох, нет! Кажется, он окончательно запутался.

– Уходим отсюда, – коротко бросил Кучики в трубку. – Медленно и незаметно. Встречаемся на углу у супермаркета.

***

Бьякуя поспешно уводил свою группу куда подальше. Ему необходимо было подумать обо всем этом, но голова от усталости и бессонницы отказывалась соображать. Приходилось проговаривать вслух в надежде, что Хаями подметит изъяны в его рассуждениях.

– Так что все это не могло быть подстроено синигами, – заключил он, изложив спутникам свои недавние размышления. – Если же предположить, что вся ситуация – выдумка, мы не сможем установить, кто именно ее выдумал. Разведчик, решивший приврать в своем донесении? Или офицер, которому он должен был отчитаться о своей работе? Но для чего им это? Шихоинь? Шутка не в ее духе. Сам Кьораку? Опять же – зачем?

– Если предположить, что все это было придумано для того, чтобы здесь оказался ты, – подхватил его мысль Хаями, – то автором выдумки должен быть Кьораку. Вряд ли кто-то из тех, кого ты перечислил, мог повлиять на его решение в выборе исполнителей.

– Верно, – согласился Кучики. – Но у Кьораку нет причин меня убивать. Не могу придумать ни одной, даже самой неправдоподобной. К тому же, в его пользу говорит тот факт, что он отправил сюда нас четверых. Хотел бы избавиться от меня – послал бы одного, и никому это не показалось бы странным.

– Согласен, – кивнул Хаями. – Тогда что?

– Тогда остается предположить, что здесь все же действительно что-то происходило. И по какой-то причине Кьораку взбрело в голову отправить именно нас. Ох уж эти причины! Я просто обязан выяснить, почему он это сделал. Значит, кто-то просто узнал о нашем задании и решил воспользоваться. Тогда круг подозреваемых значительно расширяется. Впрочем, ведь из нашей миссии не делали тайны. При желании кто угодно мог разузнать подробности.

Логическая цепочка, как будто, выстраивалась. Но тут Рукия, случайно глянув в зеркальное стекло магазина, вздрогнула и схватила Хаями за руку.

– Он идет за нами!

– Кто? – Подскочили мужчины все разом.

– Тот, в шляпе! Я его только что видела в толпе.

– Не оборачивайтесь! – Напряженным голосом велел Бьякуя. – Я не чувствую его реяцу, значит, он в гигае. И, выходит, прямо сейчас нападать не собирается.

– Черт возьми! – Зло зашипел Абарай. – Он засек кого-то из нас, когда мы уходили!

– Получается, так, – согласился Хаями. – Но почему он не нападает? Чего ждет?

– Скорее всего, он боится, что, пока будет расправляться со мной, вы разбежитесь и потом сможете его опознать. Кстати, если до этого дойдет, я настаиваю, чтобы вы именно так и поступили.

– Но, брат! – Возмутилась Рукия.

– Никто из нас не сможет с ним справиться, – твердо сказал Бьякуя. – Но он не должен уйти безнаказанным.

– Там посмотрим, – буркнул Хаями, явно недовольный направлением, которое принял разговор. – Наша задача – вообще его не подпустить.

– Да, попробуем оторваться, – согласился Бьякуя и прибавил шагу.

Они свернули за угол, торопливо прошли по переулку, вынырнули на параллельную улицу. На поворотах Бьякуя осторожно оглядывался через плечо. Бородач шел следом.

– Сюда! – Рукия решительно свернула к дверям торгового центра. – Здесь два выхода.

Молодец, девчонка, не забывала проводить разведку местности! Однако сбросить погоню никак не удавалось. Синигами оказался настырным. Он нагло следовал по пятам, кажется, даже не заботясь о том, что преследуемые его заметят. Шпион из него оказался неважный. И все же тот факт, что он висит на хвосте, нервировал. Бьякуя улучил момент, когда толпа вокруг стала пореже, нырнул за рекламный щит и прошипел:

– Закройте меня.

Укрывшись от чужих глаз за широкой спиной Абарая, Кучики накинул на плечи куртку, которую тащил в руках, вытащил из ее внутреннего кармана пистолет, проверил предохранитель и сунул оружие сзади за пояс. Его спутники вытаращили глаза.

– А откуда у вас пистолет? – С большим уважением спросил Ренджи.

– Раздобыл после того случая с грабителями, – пояснил Бьякуя, снова зашагав вперед по улице.

Подобное оружие несколько смущало Кучики, поэтому он и не показывал его остальным. Несолидная человеческая игрушка, совсем не к лицу синигами. Не то, чтобы собирался всерьез пользоваться им, просто после того, как убедился, что ночью к одинокому путнику могут прицепиться, решил, что иметь такое не помешает, просто для страху. Но теперь эта штука могла помочь им выиграть несколько секунд, когда все обернется совсем уж скверно.

– А ты им пользоваться умеешь? – Поинтересовался Хаями.

– Торговец, который мне его продал, показал, как обращаться.

– Но ведь надо еще попасть, – заметил Хаями с большим сомнением.

– Я учился стрелять из лука. Не думаю, что это намного сложнее.

Все трое уставились на него с нескрываемой завистью.

– А в Академии не учат стрелять из лука, – посетовал Ренджи.

– В Академии не учат, – согласился Бьякуя. – А аристократов учат.

До сих пор Бьякуе в голову не приходило, что его друзья могут завидовать его происхождению. У Ренджи так оно вообще вызывает только раздражение. А Хаями старательно скрывает сочувствие: он-то понимает, насколько это непросто, быть главой одной из четырех великих семей. И вдруг в глазах своих спутников Бьякуя увидел целое море зависти, даже у Наото: видать, и его отец не научил стрелять из лука.

– Отдача, – вдруг тоном знатока заявила Рукия. – У пистолета есть отдача. А у лука ее нет.

– Я это учту, – снисходительно кивнул Бьякуя.

Толпа стала гуще. Теперь это был настоящий людской водоворот, то немыслимо плотный, не пройти, то вдруг разверзающийся почти пустыми пространствами. Оказавшись в одной из таких проплешин, Хаями украдкой обернулся через плечо и тревожно вскрикнул. Бородач, решительно расталкивая прохожих, приближался к преследуемым почти бегом.

– Он понял, что мы его заметили! – В отчаянии воскликнул Наото.

– Это он понял давно, – возразил Бьякуя, разворачиваясь к врагу. – А теперь решил, что вот-вот нас потеряет.

Бородач выходил на финишную прямую. Синигами чувствовали на себе его взгляд, полный ненависти и жажды убийства. Не оставалось сомнений, что он сейчас нападет, и тогда никто и ничто не помешает ему расправиться со своими жертвами. Он уже сунул руку в карман, очевидно, нащупывая гигонкан. Но в этот момент Бьякуя выхватил из-под куртки пистолет.

Только первая пуля прошла мимо, выше головы. Остальные он твердой рукой всадил в грудь и живот преследователя. Кучики расстрелял обойму с такой скоростью, что враг рухнултолько вместе с последней пулей. Бьякуя отшвырнул ставшее бесполезным оружие: запасной обоймы у него не было.

– Бежим! – Рявкнул он, первым бросаясь прочь.

Пуля в живот – это очень больно. Если у врага такой же гигай, как и у команды Кучики, то боль на некоторое время ошеломит его, он не сразу опомнится. И это даст офицерам фору в несколько секунд. А если повезет, то и в полминуты. Не обращая внимания на поднявшийся вокруг шум, Бьякуя втиснулся в толпу, решительно сбил с ног какого-то молодчика, сунувшегося его задержать, и принялся ловко лавировать между прохожими. Остальные следовали за ним, стараясь только не потерять друг друга из виду. Очень скоро они вынырнули из кольца тех, кто видел или слышал стрельбу, и, поскольку народу было невероятно много, больше они внимания не привлекали.

– Сбавляем скорость, – распорядился Бьякуя, дождавшись своих спутников. – Надо слиться с толпой. Тогда он нас не сразу разглядит.

– Я уже чувствую реяцу, – заметил Хаями. – Он бросился в погоню.

– Теперь у него нет гигая, он не сможет спрятаться, – сказал Бьякуя. – Кто-нибудь понимает, куда мы идем?

Они двигались туда же, куда тек весь людской поток, не пытаясь изменить направления. Рукия сориентировалась первой.

– Впереди вокзал, – сообщила она.

– Это неплохо, – обрадовался Хаями. – Если прыгнуть в ближайший поезд, он нас потеряет.

– Так и сделаем, – согласился Бьякуя.

Рукию, как самую опытную (а кто в свое время несколько месяцев в Мире живых проторчал!), отрядили в автомат за билетами. Она слетала молнией и очень скоро догнала друзей.

– Синкансен, – доложила она, уверенно указывая направление. – Нам туда.

Поезд отправлялся буквально через минуту, так что вид бегущих по платформе людей никакого удивления не вызывал: обычные опаздывающие пассажиры. Синигами со всей возможной скоростью пересекли опасное открытое пространство и ввинтились в вагон. И только когда белая стрела синкансена, стремительно разгоняясь, вырвалась за пределы вокзала, когда полностью исчезло ощущение враждебной реяцу, друзья смогли перевести дух.

Была середина дня, и вагон был наполовину пуст. Синигами рухнули на сиденья, с одной стороны Бьякуя и Наото, через проход – Ренджи и Рукия. Вся тяжесть этого напряженного дня, да и ночи, навалилась разом. Ноги стали ватными, глаза слипались. Все они слишком устали сегодня.

– А кто-нибудь знает, куда мы едем? – Зевнул Ренджи.

– Приедем – узнаем, – вяло отозвался Бьякуя и закрыл глаза.

***

Офицеры проснулись лишь после того, как вагон остановился. С трудом выбрались из кресел, вяло побрели к выходу. Далеко не сразу поняли, что от них требуется, когда оказалось необходимо доплатить за проезд. Но в конце концов четыре заспанных синигами выбрались с шумной территории вокзала и нашли более-менее тихий закуток, где можно было попытаться продрать глаза и решить, что делать дальше.

– От погони-то мы оторвались, – задумчиво проговорил Бьякуя. – Но наша цель все равно в Осаке.

– Это верно, – вздохнул Хаями. – Поедем назад?

– А можно не сегодня?! – Взвыл Ренджи.

С этим Бьякуя согласился. Ехать обратно прямо сейчас, без плана и почти без сил, было равносильно самоубийству. Нужно было что-то придумывать. Ну и, как минимум, отдохнуть.

– Может, в гостиницу? – Предложила Рукия.

– У меня с собой слишком мало денег, – покачал головой Бьякуя. – Да и не пустят нас в гостиницу без документов.

– И правда, – Рукия пригорюнилась.

На всякий случай пересчитали, сколько у кого оказалось наличных по карманам. Все равно выходило недостаточно.

– Обратно доберемся, – подвел итог Хаями. – Может, даже поесть останется. Но ночевать придется на улице.

От этой мысли всем сразу стало грустно. После таких приключений хочется отдохнуть по-человечески, желательно лежа. А если учесть, что завтра все начнется сначала…

– Мы так и не выяснили, где мы, – заметил Бьякуя.

– В Токио, – немедленно отозвалась Рукия. – Вон, там написано.

– Токио? – Бьякуя немедленно оживился. – А ведь у нас здесь есть агенты.

– Чего? Кто? – Изумились его спутники хором.

– Демоны, – пояснил Бьякуя.

Даже Рукия и Ренджи не сразу вспомнили, о чем идет речь, Хаями же и вовсе недоуменно хлопал глазами.

– А, точно! – Воскликнул Абарай и потер руки. – Те ребята, с которыми мы воевали. Они же из Токио, в самом деле. Предлагаете заявиться в гости к кому-то из них?

– Но мы не знаем адресов, – спохватилась Рукия.

– Я был дома у Фуками, – сообщил Бьякуя. – Когда работал здесь в прошлый раз. Правда, передвигались мы тогда в основном по крышам. Но, если мы раздобудем карту, я попробую найти это место.

Заметно повеселев, лейтенанты бросились искать карту города, а капитаны, немного покружив возле вокзала, нашли неплохое кафе. Сделали заказ, развернули карту на столе, и Бьякуя углубился в ее изучение, пока все остальные оживленно обсуждали сегодняшние события. Ренджи искренне восхищался эпизодом со стрельбой, заявляя, что это было круто. На что Рукия возражала, что они из-за этого чуть не влипли, и, возможно, еще влипнут, потому что труп есть труп, никто же не определит, что это кукла. Итог спора подвел Хаями, сказав, что они, конечно, могут влипнуть, а могут и не влипнуть, а вот если бы Бьякуя не выстрелил, влипли бы наверняка.

Между тем Кучики серьезно застрял в своих поисках. Кажется, они просидели в кафе целый час, Бьякуя прозондировал всю карту вдоль и поперек. Но вот, наконец, уверенно ткнул пальцем в один из домов.

– Это здесь. Я узнаю рисунок улиц. И вот это большое здание на углу хорошо запоминается.

Совместными усилиями разработали маршрут и двинулись в путь. И все же добраться до цели удалось лишь к вечеру, когда начали зажигаться огни в окнах. Попав на нужную улицу, Бьякуя поначалу заплутал, сделал несколько петель в поисках дома, но в конце концов обнаружил искомое.

– Вот он! – Кучики решительно направился к подъезду.

– Может, и неплохо, что добрались так поздно, – утешала всех Рукия, с трудом передвигая гудящие ноги. – Он ведь наверняка был на работе. Может, только-только вернулся.

Фуками Намио в первый момент обалдел, увидев за дверью невозмутимую, хотя и исцарапанную физиономию Бьякуи, приветственный оскал Ренджи, несколько настороженную Рукию и еще одного незнакомого парня, скромно прячущегося за спинами своих товарищей.

– Добрый вечер, – сдержанно поприветствовал хозяина Кучики-старший. – Извините нас за подобное вторжение, но мы не имели возможности предупредить…

– Ох, простите! – Опомнился Фуками. – Я немного растерялся. Проходите.

И он отступил назад, впуская в дом неожиданных гостей.

Офицеры деликатно разулись у входа, а Хаями даже слегка поклонился, стараясь быть вежливым. Впрочем, хозяин почти не обращал на него внимания, во все глаза таращась на своих знакомцев. Ничего такого особенного Наото в этом человеке не заметил. За что, интересно, его назвали демоном?

– Мы пришли за помощью, – приступил к делу Бьякуя. – Но, если это окажется слишком сложно, мы не станем настаивать.

– Говорите, – заинтересованно кивнул Фуками.

– Нам нужно где-то переночевать.

– Всего-то! – Хозяин дома с облегчением заулыбался. – Разумеется, я вас приму. Подушки и одеяла, конечно, найдутся, вот только, боюсь, матрасов у меня нет.

– Это не страшно, – отмахнулся Кучики. – Единственная альтернатива для нас – ночевать на улице.

– Проходите сюда, – Фуками указал на дверь в гостиную. – Вы голодные?

– Нет, мы поужинали, – вежливо отказался Бьякуя, и синигами дружно ступили в комнату.

И обалдело замерли на пороге. На диване, с пультом от телевизора в руках, уютно расположился Месси Хоакин. Он, явно уже услышавший голоса пришедших, заранее приветливо скалился им.

– Да вот, – смущенно пояснил Фуками. – Завел себе кота.

Хоакин заржал. Он явно слышал эту шутку не в первый раз, и она ему нравилась.

– Привет, ребята! – Арранкар помахал вошедшим рукой. – А что это вы тут делаете? И… и чего это вы в таком виде?

Его глаза постепенно ползли на лоб. Он только теперь сообразил, что синигами в гигаях.

– Хоакин! – Бьякую вдруг осенило. – А ты мог бы нам помочь?

– Легко! – Арранкар явно обрадовался. – А что надо делать?

– Кое с кем подраться.

– Да это запросто! – Хоакин расцвел еще больше. А кто бы сомневался! Этот тип всегда рад драке.

– Отлично! – Возликовал Ренджи. – Теперь мы из этого гада фарш сделаем!

Синигами, наконец, попадали кто куда – Бьякуя устроился на диване, Хаями нашел себе стул, Рукия и Ренджи расположились прямо на полу – и рассказали, что с ними произошло и как они здесь оказались. Только после этого Фуками сообразил, что не так с Кучики: капитан всегда отличался аккуратностью, и тот факт, что он просто грязный, не сразу укладывался в голове. Намио немедленно погнал гостя в душ, выдал ему халат, а одежду сунул в стиральную машинку. Потом приготовил чай, и Ренджи с Рукией, как саранча, налетели на вазочку с печеньем. Хоакин тоже объяснил, почему он здесь.

– Там, в Хуэко Мундо, вся эта псевдоэспада Ветуса на меня ополчилась. Прямо охоту начали. Поспать не дают. Мне с ними связываться лень, а Фуками вот разрешил пожить у него. Ну я и подумал, здесь, наверное, много всего интересного.

Посиделки, впрочем, не затянулись: офицерам ужасно хотелось спать. Экспресс от Осаки до Токио идет всего три часа, явно недостаточно, чтобы выспаться после напряженной ночи и целого дня беготни. Решительно отказались от предложения хозяина уступить кому-нибудь кровать, устроились походным порядком на полу, лишь расстелив на нем покрывало. Рукию уложили на диване: Хоакин по-джентельменски предложил ей свое место. Сам же преспокойно свернулся калачиком в дальнем углу. С такой охраной можно было спать спокойно, не опасаясь даже, что неведомый преследователь ухитрится найти их адрес.

***

С утра, тепло и с благодарностью распрощавшись с хозяином дома, отправились на вокзал и сели все в тот же экспресс, на сей раз до Осаки. Хоакин ехал зайцем, устроившись на сиденье между лейтенантами. Арранкар беспокойно ерзал на месте, возбужденный предвкушением предстоящей драки.

– Все же постарайся взять его живым, – инструктировал его Бьякуя. – Необходимо выяснить, кто охотится на нас и с какой целью.

– Да ладно, не переживай, – скалился Месси. – Я постараюсь, конечно.

Некоторое время спорили и о том, где искать своего преследователя: у штаб-квартиры или в районе парка. Сошлись на том, что проверят оба места. Никуда он теперь не денется, этот синигами. Если он тоже хочет настичь свою добычу, то будет курсировать между этими же двумя точками, понимая, что офицеры рано или поздно вернутся туда. А поскольку гигая у него больше нет, его реяцу будет заметна.

Синигами обнаружился недалеко от той стройки, по которой гонял Бьякую. Он верно рассудил, что бросить штаб-квартиру Кучики с товарищами могут легко, а вот выполнить задание для них дело чести. Враг караулил на крыше, вглядываясь вниз, на улицы, в надежде заметить своих жертв раньше, чем те заметят его.

– Вот он, – сообщил Бьякуя, выглядывая из-за угла дома. Офицеры вместе с арранкаром прятались в переулке.

– Давай, Хоакин! – Ренджи кровожадно оскалился.

– Ю-ху! – Взвыл Месси, с места стартуя вертикально вверх.

Только Хаями ненадолго задумался, а правильно ли это, достойно ли – использовать арранкара. Для Кучики и Абарая обратиться за помощью к Хоакину уже казалось делом совершенно естественным. Свой парень, практически родственник, да и откликается на любое предложение с живейшей готовностью. Бьякуя так и вовсе ощущал себя вправе командовать арранкаром, словно своим подчиненным.

Синигами обомлел, когда из переулка внезапно вылетел арранкар. Хоакин нападал совершенно непрофессионально, с раскинутыми руками, с растопыренными пальцами, пронзительным воем издали предупреждая о своем появлении. Похоже, решил развлекаться. Пока он взмывал высоко вверх, пока падал на голову противника, синигами успел выхватить меч и даже занять боевую стойку. А через миг арранкар, сбитый мощным ударом, уже летел далеко в сторону. Раздался грохот, взметнулись клубы пыли.

– А он сильный, – встревоженно пробурчал Абарай, внимательно следящий за схваткой.

– Да уж, не рядовой, – согласно отозвался Хаями.

Вторая атака Хоакина была куда решительнее. Стремительной белой молнией взмыл над крышами, прямым курсом направился к синигами, немедленно развернувшемуся к нему. Теперь кулаки его были сжаты, а зубы оскалены. Отразить эту атаку синигами не удалось, и оба противника кувырком слетели с крыши и скрылись из виду.

– Готов! – Азартно воскликнул Ренджи.

– Едва ли, – сдержанно проговорил Бьякуя.

Хоть и почти лишенные силы, упакованные в гигаи, они оставались синигами и были способны адекватно воспринимать чужую реяцу. Величина духовного давления неизвестного врага возросла неимоверно, заставляя ежиться даже Кучики. Уровень капитана? А ведь вполне вероятно. Впрочем, учитывая ограничитель, который неизбежно был на него наложен, сказать что-то определенное было сложно. Конечно, ему не справиться с Хоакином, который превосходит по реяцу любого капитана даже без ограничения силы, но и без боя он не сдастся.

Схватка была короткой, и всю ее наблюдатели пропустили. Короткая потасовка позади здания закончилась мощной вспышкой: синигами ударил кидо. Прокатился вдоль улицы сдвоенный синий шар, ударил в стену, и тогда стало видно, что вместе с хадо из-за угла выкатился и Хоакин. Арранкар немедленно вскочил на ноги, плюнул, зашипел и снова метнулся назад. Но практически сразу прыгнул через крышу и приземлился возле наблюдающих за схваткой синигами.

– Извините, ребята, – Месси развел руками. – Он ушел в Сейрейтей. Если бы это была гарганта, я бы смог его отследить, а так…

Вид у арранкара был потрепанный. Похоже, все эти полеты в стены не прошли для него даром.

– Что ж, жаль, – без выражения проговорил Бьякуя.

– Я не думал, что он настолько сильный, – принялся оправдываться Хоакин. – Ты же сказал его живым взять. Ну я и думал, как бы не зашибить ненароком. А он вон какой.

– Значит, мы так ничего и не узнаем.

– Но ведь он проходил через Врата миров, – напомнила Рукия. – А это фиксируется.

– Верно, – согласился Бьякуя. – Но мне не кажется, что наш противник настолько глуп, чтобы оставить следы.

– А разве можно пройти незаметно? – Изумился Хаями.

– Можно. Если иметь связи. Все записи потом можно подчистить.

– То есть, кто-то связанный с двенадцатым отрядом? – Наото оживился. – Ведь это они ведут записи?

– Попробуем разобраться, – без особой надежды ответил Бьякуя. – А пока, раз мы избавились от преследователя, надо закончить наше задание. Хоакин, ты нам пригодишься еще раз.

***

До вечера группа крутилась возле парка и его окрестностей. Когда солнце скрылось за небоскребами, произошло то, на что рассчитывал Бьякуя: реяцу Хоакина выманила из укрытия тех, кого они искали.

Парней было двое, как в докладе разведчика. С виду студенты. Один – типичный японец, низенький, коренастый и черноволосый, другой – полная его противоположность, высокий, тощий, с гривой длинных светлых волос. Опознать по описанию кого-то из них в отдельности Кучики не удалось бы, но вот в сочетании парочка была достаточно приметна, чтобы присмотреться к ней получше.

Вряд ли эти люди понимали, что с ними происходит. Ощущение реяцу было для них всего лишь смутным предчувствием недоброго, именно оно и заставило их нынче вечером встретиться и отправиться сюда, но целенаправленно поисками пустого они не занимались и Хоакина, укрывшегося за углом вместе с синигами, не заметили. Парни прятались в безлюдном тупичке и явно были заняты делом.

– Вот так, идиот, смотри внимательно! – Нетерпеливо говорил черноволосый своему приятелю. – Что ты будешь делать, если появятся монстры?

Он растопырил пальцы, словно сжимал в руках футбольный мяч, и между его ладонями повис небольшой светящийся шарик – сгусток реяцу. Блондин с виноватым лицом пытался это повторить.

– Ого! – Хоакин с любопытством подался вперед. – А ведь реяцу – как у пустого!

– Остаточная сила, – разочарованно проговорил Бьякуя. – Всего лишь.

– А что это? – Разом повернулись к нему Хоакин и Хаями.

– Это сила пустого, которая не стирается после перерождения, – объяснил Кучики. – Когда человеческая душа превращается в пустого, у нее всегда появляется реяцу, даже если прежде у этого человека не было никаких способностей. Эта сила происходит из тех эмоций, которые превращают душу в пустого, из страха и ненависти, поэтому она и отличается от силы синигами. Потом, когда занпакто синигами отправляет пустого в Руконгай, стирается все: воспоминания, эмоции, реяцу. Но иногда, крайне редко, сила остается. Мы не знаем, отчего это происходит, кажется, никто так и не собрался выяснить. Еще реже сила сохраняется и после нового рождения души. И почти никогда не бывает, чтобы человек смог почувствовать ее и воспользоваться. Так что перед нами два уникума, это несомненно.

– А что мы будем с ними делать? – Деловито осведомился Хаями.

– Делать? – Бьякуя несколько брезгливо оглядел студентов. – Ничего. Это явление интереса не представляет. Если у людей есть возможность защищать себя, пусть так и будет.

– Тогда получается, мы все выяснили? – Обрадовался Ренджи. – Задание выполнено?

– Верно, – согласился Бьякуя. – Наша миссия здесь окончена.

***

С отчетом о проделанной работе Бьякуя пошел к Кьораку сам: нужно было кое-что обсудить. Разумеется, на бумаге он изложил только то, что касалось людей. Шунсуй быстро пробежал глазами строчки.

– И только-то? Ну ладно, и хорошо, что там ничего страшного. А то знаешь, после истории с Ветусом долго еще будет что-нибудь этакое мерещиться. Но вы быстро управились, – добавил он с явным разочарованием.

Эта интонация не ускользнула от внимания Кучики. Он немедленно насторожился.

– Ты ведь не просто так направил нас туда?

– Да вот, хотел, чтобы вы немного развеялись, – улыбнулся Кьораку. – Вам тоже здорово досталось в этом происшествии с Яма-джи.

– То, что нас едва не прикончили, тоже было частью замысла? – Сухо осведомился Бьякуя.

– Чтоооооо??? – Глаза Кьораку полезли на лоб. – Ну-ка, подробнее! Что ты имеешь в виду?

Бьякуя все рассказал без утайки. Уже по одной только реакции Шунсуя было ясно, что он ни при чем. Он таращился на Кучики с неподдельным изумлением.

– Ничего себе каникулы, – выдохнул он, когда Кучики закончил говорить. – Ну и ну! Отправляя вас в Мир живых, я и предположить не мог чего-то подобного. Но почему ты не сообщил сразу? Ты же мог позвать кого-то на помощь!

– Это задание было дано нам с Хаями.

– Свихнусь я с вами, – вздохнул Шунсуй. – Имей в виду на будущее: я предпочитаю видеть своих коллег живыми.

– Иначе придется работать в три раза больше? – В глазах Бьякуи промелькнула язвительная усмешка.

– Совершенно верно! – Жизнерадостно подтвердил Кьораку. – Но тебе не кажется, что это уже чересчур? Становится очевидно, что до тебя кто-то очень хочет добраться.

– Мне это было очевидно сразу, – заметил Бьякуя. – Но я согласен, это слишком. Мне необходимо срочно разобраться с этой историей.

– Если он проходил через Врата миров, то наверняка наследил в компьютерах Маюри, – задумчиво потер подбородок Шунсуй. – Они ведь записывают все подряд. Я пошлю кого-нибудь все там проверить. Думаю, через него мы выберемся и на того, кто убил Яма-джи.

***

Пока Ханада накладывал повязки, Нишигаки шипел от боли. Ханада был не очень силен в кидо, имел лишь базовые навыки, но доверить раненого попечению посторонних лиц было невозможно. Проболтаются, и тогда они оба пропали: Кьораку и Кучики в два счета сопоставят, где мог парень, не связанный с Готэй, получить такие раны, да еще и в то же время, когда некто охотился на группу офицеров.

– Черт бы его побрал! – Сквозь зубы цедил Нишигаки. – Не могу в это поверить! Натравил на меня своего цепного арранкара!

– Хуже всего, что ему удалось уйти, – проворчал Ханада. – Удивительно! Такой удобный был случай…

– Я его все равно убью, – пообещал Масахито. – Убью и займу его пост. Он не выстоит против моего меча в поединке.

– Тебе никто не разрешит сражаться с ним за пост капитана, пока он полностью не оправится, – осадил его Ханада. – В таком деле признают только честное сражение.

– А я и сражусь честно, – парировал Нишигаки. – Мне и самому потребуется некоторое время.

***

Абарай, разбиравший дела, накопившиеся за время отсутствия командования, выглядел озабоченным и мрачным, так что Кучики немедленно заинтересовался. Выяснилось, что один из младших офицеров отряда был убит, причем нелепо: в какой-то глупой пьяной драке в городе.

– Да знаете вы его, – хмуро сказал Ренджи. – Суго. Помните, когда кто-то камень в окно кинул, это его группа там была. Тот, с краю, вы с ним разговаривали.

– Вот оно что, – Кучики вдруг осенило. – Суго, значит. И кто-то прикончил его, пока нас не было?

– Ну да, – Ренджи, услышав угрожающую нотку в голосе капитана, насторожился. – А что?

– Все эти шутки – дело рук Суго.

– Что?! – Взвыл Абарай. – Вы же не хотите сказать, что это он пытался вас убить?

– Нет, разумеется, иначе не было бы смысла убивать его. – Бьякуя задумчиво уставился в окно. – Кто-то просил его делать все эти пакости. Или, может быть, заставил. Наверняка он не подозревал, к чему все идет, но потом понял и… Стал задавать лишние вопросы или, может, пригрозил все рассказать. Тот, кто стоит за всем этим, побоялся, что все раскроется. Изобразить несчастный случай в драке несложно. Скверно. Кончик нити был так близко и выскользнул из рук. Нам придется искать другие пути к разгадке.

========== 3. Запрещенный прием ==========

Выяснить насчет таинственного происшествия в Мире живых так ничего и не удалось. Несостоявшийся убийца как в воду канул, никаких записей о его перемещении не осталось, да еще гигай со склада загадочным образом исчез, очевидно, тот самый, которым и воспользовался этот синигами. По всему выходило, что кто-то из двенадцатого отряда активно участвовал в заговоре, но нащупать след разведчикам, ведущим расследование, не удалось, несмотря на щедро раздаваемые угрозы и обещания. Тот, кто это сделал, был либо слишком верен, либо слишком запуган. Выяснить же, кто дежурил в то время, когда охотник прошел в Мир живых, не представлялось возможным, поскольку этого времени никто не знал. Вот момент его возвращения был установлен точно, да он, кстати, и не был затерт на записях, но он ничего не давал. Обратный проход синигами открывают для себя сами, и никто не обязан встречать их на выходе. Так что опять никто ничего не видел и не слышал.

А вот сила к Кучики и остальным пострадавшим вернулась всего через неделю после их прибытия из Мира живых. Не постепенно, как полагала Унохана, а сразу. Просто проснулись в одно прекрасное утро и поняли, что с ними уже все в порядке. Кьораку от этого совершенно расстроился, сказав, что теперь уже не сомневается в том, какой артефакт был использован для убийства командира, поскольку давным-давно, когда его исследовали, в теории именно такой эффект и получался. А когда Бьякуя спросил, что его так печалит, ведь теперь, когда это известно, можно потянуть за этот хвостик, Шунсуй ответил, что это бессмысленно и ничего не дает. Артефакт был утерян в незапамятные времена и теперь мог находиться вообще у кого угодно. Следствие в очередной раз зашло в тупик.

Бьякуе оставалось только жить дальше, как будто ничего не случилось, хотя он ни на минуту не забывал, что на него идет охота. Он понимал, что, раз уж решили прикончить, не остановятся ни перед чем. Он принимал все возможные меры предосторожности и никуда не выходил без меча, но он и представить себе не мог, в какую форму выльется новая атака неведомого врага. Тем более, что эта атака была спланирована и осуществлена одним-единственным человеком без всякого согласования с руководством.

***

В тот злосчастный вечер, когда и закрутилась вся эта история, Бьякуя возвращался домой из расположения отрядов. Уже стемнело, над крышами лениво плыла сквозь облака полная луна, и Кучики никуда не торопился, просто шел по пустым улицам Сейрейтея не самым прямым, но самым любимым маршрутом. Было очень тихо. Все приличные люди уже сидели по домам, вкушали в кругу семьи вечернюю трапезу. Бродить в этой темноте могли разве что неприкаянные одиночки, ну, или вот некоторые капитаны, допоздна засидевшиеся с очередным отчетом. А что делать, если у лейтенанта вечно не хватает усидчивости, и он находит себе неприятности за пределами кабинета. У Бьякуи даже иногда создавалось впечатление, что он нарочно подстраивает все эти драки, травмы и прочие неприятности у личного состава, чтобы улизнуть из штаба в разгар работы над отчетами.

Шум впереди сразу привлек внимание Кучики. Не так уж часто здесь, в районе, где расположены поместья самых богатых и знатных семей, можно услышать подобный шум: неприятный, внушающий смутную тревогу одним своим звучанием. Наглые, грубые голоса, издевательское ржание, и среди всего этого – высокой ноткой тонкий женский голосок с признаками начинающейся паники. Бьякуя ускорил шаг.

Открывшееся зрелище было вполне ожидаемо, хотя и весьма нетипично для этого района. Несколько развязных молодчиков зажали в кольцо девушку в скромном кимоно. Та пыталась еще держаться с достоинством, хотя было заметно, что она на грани.

– Дайте пройти, – гневно говорила она.

– Да погоди, куда ты торопишься, – хихикал один из этих типов, преграждая ей дорогу. – Побудь с нами еще немного, сладенькая.

Остальные отпускали сальные шуточки разной степени непристойности, которые успели взбесить Бьякую даже за то короткое время, пока он стремительно приближался к этой компании по переулку. А когда девушка, потеряв терпение, попыталась вырваться и пройти, и один из парней грубо схватил ее за одежду и вернул назад, в центр кольца, Кучики не выдержал и преодолел остаток пути с помощью сюнпо.

– Что здесь происходит? – Ледяным тоном осведомился он у всех сразу, внезапно возникая рядом с хулиганами.

– Ничего, – нахально сказал тот, который хватал девушку. – Мы разговариваем. Иди, куда шел.

Неожиданное возникновение из ниоткуда его нисколько не удивило, надо полагать, видел сюнпо не раз. Может, и сам владел. Местных хулиганов не испугаешь такими простенькими фокусами. К тому же все они были пьяны. Теперь, находясь в двух шагах от них, Бьякуя отчетливо ощущал резкий запах. Мерзость какая!

– Мне кажется, эта женщина не хочет с вами разговаривать, – заметил Бьякуя. – Так что вам лучше уйти.

– Сам убирайся, придурок! – Вспылил другой. – Получить захотел?

Нет, все же ребята были явно неадекватны. Ну ладно, пусть они спьяну приняли капитанское хаори за что-нибудь другое. Но кенсейкан должен был наводить на размышления, не так уж много людей в Сейрейтее носят что-то подобное, да и меч за поясом выглядел весьма конкретной штукой. Но они были слишком пьяны.

До начала драки Бьякуя успел разглядеть их всех. Рожи незнакомые, скорее всего, ребята пришли издалека. Ближайших соседей Кучики знал, если не по имени, то хотя бы в лицо. А вот девушку, кажется, где-то видел. Она испуганно прижимала руки к груди и глядела на него с надеждой.

– Уходите, – кратко приказал Бьякуя. Такой тон даже Ренджи заставлял рефлекторно подчиняться без размышления, но эти парни оказались либо бесстрашны, либо безумны. А скорее всего, это сакэ не позволяло им адекватно оценить ситуацию.

– Сам проваливай, придурок, пока цел! – Взвыл один из них со злостью и тут же, не давая собеседнику ни секунды времени, чтобы выполнить предложенное, бросился вперед, явно нацеливаясь схватить Кучики за ворот.

Бьякуе ужасно не хотелось связываться. Обнажать оружие в такой пошлой ситуации недостойно, значит, придется раскидывать их голыми руками, а они пьяные и, кажется, уже успели где-то поваляться. Даже те приемы рукопашного боя, которым учил его отец, казались сейчас Кучики слишком благородными, чтобы применять их против этой пакости. Так что он воспользовался стилем Хаями, который, несмотря на всю эффективность, втайне считал не вполне аристократическим. Бьякуя сделал шаг навстречу противнику, развернул корпус, уходя от растопыренной пятерни, и провел фирменную подсечку Хаями, которой Наото до сих пор мог свалить своего друга. Нападавший полетел носом в пыль.

– Я повторю в последний раз, – угрожающе проговорил Кучики. – Уходите.

– Выпендриваешься? – Злобно зашипел один из противников, разворачиваясь лицом. До сих пор он стоял к Бьякуе правым боком, и только сейчас стало ясно, что за поясом у него тоже занпакто. Он дернул оружие из ножен, схватив двумя руками, занес над головой и бросился вперед.

Бьякуя обреченно вздохнул, в очередной раз развернул плечи, уклоняясь от прямого удара сверху, наподдал парню коленом под ребра, а когда тот сложился вдвое, отступил на шаг, позволяя ему упасть.

– Эй, это же капитан! – В ужасе взвыл тот, которого Бьякуя швырнул себе за спину раньше. Видимо, с этой точки пьянчужка смог, наконец, разглядеть, что белая накидка на плечах его противника является именно капитанским хаори.

– Ой, черт! – Взвыл кто-то еще, и вся компания бросилась врассыпную.

Бьякуя проводил брезгливым взглядом парня с мечом, удиравшего из-под его ног: тот несколько шагов преодолел на четвереньках, пока сумел принять вертикальное положение, – а потом оглянулся на девушку. Бедняга наверное перепугана насмерть.

Она была молода и красива. Но это не была незрелая, девическая, хрупкая красота, скорее, оформившаяся, уверенная, женская. Волосы уложены в высокую замысловатую прическу. Теперь, когда она отняла руки от груди, оказалось, что ее кимоно, за которое так грубо дернул пьяный наглец, распахнулось, сделав вырез несколько откровенным. Немного чересчур откровенным, если уж честно. Отчего-то эта женщина не торопилась привести в порядок одежду. Должно быть, не вполне еще отражала происходящее.

– Спасибо вам, Кучики-сан! – Она слегка поклонилась, и взгляд Бьякуи невольно скользнул в разрез ее кимоно. Случайно. Просто иначе не получалось. Бьякуя поспешно отвел глаза. Недостойно разглядывать женщину, пользуясь ее растерянностью. Хорошо еще, что темно. – Но я думала, даже вам придется взяться за оружие, когда ваш противник обнажил клинок, – добавила она.

– Вы меня узнали? – Спросил он первое, что пришло в голову, просто чтобы скрыть смущение. На самом деле, тот факт, что его меч остался в ножнах, не представлялся ему чем-то особенным, больше Бьякуя был доволен тем, что удалось даже не испачкать рук. Но вот то, что он успел против своего желания разглядеть в вырезе ее кимоно…

– Кто же не узнает главу семьи Кучики при всех регалиях? – Она рассмеялась. Нет, похоже, не так уж она испугалась, или просто хорошо владеет собой. Это хорошо: с женскими слезами Бьякуя не справился бы столь же уверенно, как с толпой пьяных мужиков.

– Они не узнали, – заметил Бьякуя, кивнув в ту сторону, куда удрали нападавшие.

– Что с них взять? – Голос женщины вдруг задрожал от ненависти. – Руконгайцы! Никакого понятия о приличиях!

– Руконгайцы? – Удивленно переспросил Кучики. Откуда бы ей знать? На лбу-то у них не написано. Впрочем, судя по манерам…

– Эти простолюдины и так-то не имеют никакого представления, как положено вести себя в обществе, а уж пьяные и вовсе превращаются в животных!

Тут она вдруг улыбнулась с видом, никак не вязавшимся с этой гневной тирадой, и заговорила уже совершенно другим тоном:

– Меня зовут Минори. Терашима Минори. Наше поместье не так далеко отсюда, вы, может быть, знаете.

Бьякуя кивнул. Эта фамилия была ему знакома. Впрочем, и хорошими отношения их кланов назвать было нельзя. Был там какой-то давний раздор, во времена не то деда, не то прадеда Бьякуи. Никто уже не помнил, из-за чего вышла ссора, просто общих дел эти семьи до сих пор не имели.

– Вы всегда гуляете так поздно? – Вдруг кокетливо улыбнулась Минори и принялась, наконец, поправлять свою одежду. Слава богу, пришла в себя. Бьякуя мысленно одобрил ее выдержку: привычка не показывать своего страха – один из признаков воспитания в хорошей семье.

– Нет, – ответил он. – Просто задержался. А вот вам действительно не следовало бы ходить в одиночку по ночам.

– А я тоже задержалась, – отмахнулась она с легкомысленным видом, совершенно не подходящим жертве недавнего нападения. – Бросьте, разве в наших местах может быть опасно? Это ведь не те трущобы, где селятся все эти выходцы из Руконгая.

Да, назвать основную часть города трущобами могли бы только обитатели этого района, где располагались поместья самых древних и богатых семейств. Ведь в так называемых «трущобах» селились не только руконгайцы, окончившие Академию синигами, но и множество благородных кланов победнее.

– А что же тогда сейчас такое было? – Напомнил Бьякуя.

– Понятия не имею, откуда они взялись, – пожала плечами Терашима. – Я всегда ходила здесь в любое время, и никогда ничего страшного не приключалось. Но я вам очень благодарна, Кучики-сан! – Она снова поклонилась.

Бьякуя поймал себя на мысли, что не привык к такому, вполне обычному, обращению. Гораздо чаще он слышит в свой адрес почтительное «тайчо». Даже коллеги, если им приспичит обратиться со всеми формальностями, предпочитают эту форму, а уж новый главнокомандующий и вовсе фамильярно зовет по имени. Нет, все-таки, он слишком редко общается с кем-то за пределами Готэй.

– Не стоит благодарности, – вежливо отказался он. – Я не сделал ничего особенного.

– Но это правда было здорово! – Минори глядела на него восхищенным взглядом. – Мне казалось, вы к ним вообще не притрагиваетесь, и они валятся сами. Это особый стиль семьи Кучики?

Бьякуя хотел было ответить, что это руконгайский стиль, но передумал. Она и так сейчас зла на руконгайцев.

– Нет, – только и сказал он.

– Жаль, – Минори рассмеялась. – Ну да ладно. Но мне пора идти, – спохватилась она. – Я и так задержалась. Еще раз спасибо вам!

И она, махнув ему рукой на прощание, решительно зашагала по улице. Даже проводить не попросила! Вот это смелость! Подвергнуться нападению пьяной толпы и тут же спокойно продолжить путь… Бьякуя некоторое время с сомнением провожал ее взглядом. Может, стоило довести ее до ворот? Но потом решил, что навязываться не стоило. Хулиганов он хорошо напугал, вернуться они не посмеют, а поместье Терашимы совсем рядом. Ничего не должно случиться. Так что Бьякуя тоже отправился домой.

***

Для Йоруичи Сайто оказался самой настоящей находкой. До сих пор она бывала в Сейрейтее лишь изредка, случайными набегами, почти не показывалась в расположении отрядов и потому почти не знала, что здесь происходит. За время ее отсутствия появились новые лица, случились кадровые перестановки. Пока она не была капитаном, все это мало ее интересовало, но теперь необходимо было побольше узнать и о новых коллегах, и о последних событиях. Прежние сослуживцы, Укитаке и Кьораку, оказались не слишком расположены трепать языком (обоих подводило отсутствие лейтенантов и связанная с этим тотальная занятость), но они уверенно указали, к кому обратиться.

Сайто был весьма доволен, хотя и несколько обескуражен. Он привык к тому, что сам навязывает всем свою персону, и для него оказалось в новинку, что кто-то пришел к нему без всяких усилий с его стороны. Но установлению диалога это не помешало.

Капитан третьего отряда оказался настоящей ходячей энциклопедией. Он в лицах пересказал события последних лет, с того самого момента, как пришел в Сейрейтей, а поскольку случилось это довольно скоро после победы над Айзеном, выходило, что Йоруичи пропустила не так уж много. Закончив с событиями, Йоруичи захотела узнать о новых людях, а также и о старых знакомцах. Сайто предложил поближе познакомить ее с Хаями, но к тому моменту он как раз оказался в командировке в Мире живых, так что это пришлось отложить.

– Но этот смешливый парень действительно дружит с Бьякуей? – Удивлялась Йоруичи.

– Они просто не разлей вода, – уверенно кивал Сайто. – Сошлись, насколько я понял, на поэзии, а потом и по-настоящему подружились. Хаями – один из немногих людей, ради кого Кучики способен нарушить приказ.

– Разве это возможно? – Йоруичи скептически ухмыльнулась. – Мы с ним в последний раз подрались из-за его сестры. Он ни за что не хотел уступать.

– Я слышал эту историю, – Сайто хитро сощурился. – Знаешь, то ли этот случай вправил ему мозги, то ли он просто размяк за последние годы, но я почти уверен… Когда мы ловили Хаями как преступника, я почти не сомневаюсь, что Кучики тогда был с ним заодно. Они, правда, оба молчат, и мне тоже не рассказали, даже теперь, но молчание у них выходит такое многозначительное…

– Хорошо бы, – рассмеялась Йоруичи. – Я ведь знаю этого засранца с самого детства. Он был славным пацаном, может быть, слишком серьезным, порой чересчур вспыльчивым, но тогда он, по крайней мере, умел улыбаться. Мне нравилось возиться с ним. Было видно, что из него выйдет толк. А потом Урахара влип в историю, и нам пришлось бежать. И вот представь, возвращаюсь я через сто лет и обнаруживаю здесь это чучело. Когда он успел стать таким мрачным? Так хотелось отколотить его хорошенько! Потому мне теперь и удивительно, что Бьякуя смог сойтись с парнем вроде Хаями. На первый взгляд он производит впечатление человека открытого и дружелюбного.

– На самом деле это он просто меня копирует, – захихикал Сайто. – Когда мы с ним впервые встретились, он тоже был человеком весьма замкнутым, очень похожим на нынешнего Кучики. Но в глубине души он хотел стать более открытым, поэтому ему очень понравилась моя манера общения. За то время, пока мы с ним вместе тренировались, он успел многое у меня перенять. На него и Рукия, и Ренджи много раз жаловались: как он порой такие слова находит, что за душу берет, и все становится шиворот навыворот, и невозможно отказать. Так это как раз от меня, – и Сайто улыбнулся мудрой и гордой улыбкой. – Вот только он слишком порывист, и если его слова сразу не достигают цели, у него не хватает терпения продолжать. Потому ему далеко не всегда удается переубедить Кучики, тот ведь упрямый. Но в целом дружелюбию Хаями у меня научился. Вот только ехидно скалиться он начал до знакомства со мной. Я бы такому не научил.

– Ты бы научил ехидно щуриться, – поддела Йоруичи.

– Это факт, – согласился Сайто, и капитаны хором расхохотались.

Отсмеявшись, Сайто заложил руки за голову и откинулся на спинку стула, задумчиво уставившись в потолок.

– Так ты говоришь, Кучики умел улыбаться? – Проговорил он. – Не отказался бы на это посмотреть.

– Ха, этому его, видимо, придется учить заново! – Фыркнула Йоруичи.

Сайто на мгновение задумался, а потом перевел хитрющий взгляд маленьких глазок на коллегу.

– Будем?

Йоруичи немедленно загорелась. Ее глаза азартно заблестели.

– А давай!

***

Прошла неделя после драки с пьяными хулиганами, и Бьякуя уже практически забыл об этом малозначительном эпизоде, как вдруг в том же почти месте и примерно в то же время суток произошло другое событие, куда более неприятное. С того самого момента, как Кучики миновал расположение отрядов и выбрался в город, его не оставляло ощущение, что за ним кто-то следит. Он несколько раз внезапно свернул, даже вернулся назад, но никого подозрительного не встретил, а ощущение не проходило. В конце концов Бьякуя даже решил, что у него началась мания преследования. Неудивительно заполучить такую, когда раз за разом пытаются убить.

Сегодня было не так поздно, как в прошлый раз, и потому на улицах все же попадались люди. Но никого из них Бьякуя не мог заподозрить в слежке. Двоих он знал, почтенные старые соседи. Попался и слуга, работающий в каком-то из домов, Кучики помнил его лицо, но не сообразил, где раньше видел этого парня. Тот поздоровался почтительно, но вместе с тем приветливо. Было и несколько незнакомых женщин. Нет, в самом деле, уже мерещится невесть что.

Все же, пока выбрался к дому, стемнело, а улицы опустели. Оставалось пройти совсем немного, – только свернуть вправо за длинной белой стеной сада, а там уже будут видны ворота поместья, – как вдруг что-то легонько кольнуло сзади в шею.

Это было похоже на укус насекомого, и Бьякуя рефлекторно хлопнул ладонью по шее, но под пальцами внезапнооказалась длинная острая игла. Бьякуя выдернул ее и с изумлением уставился. Не сразу до него дошло, что это может быть. Подобным оружием в Сейрейтее никто не пользуется. Но потом все же выудил из глубин памяти нужную информацию, то, что некогда читал о Мире живых. Длинная тонкая трубка, через которую можно плеваться такими штуками. А кончик иглы, как правило, смазывают ядом.

Бьякуя почувствовал, что земля уходит у него из-под ног. Они все же достали его. Вот так просто. Бьякуя хотел броситься назад, настигнуть того, кто это сделал, но уже не смог. Время было упущено. Он думал сделать шаг сюнпо, но и обычный шаг едва вышел. А потом вдруг подогнулись колени, а в ушах странно зашумело. Он увидел, как к его лицу приближаются плитки мостовой, и еще успел подумать, что сейчас, скорее всего, будет очень больно…

***

Сознание вернулось не сразу. В какой-то момент Бьякуя вдруг осознавал, что лежит на чем-то твердом, и камушки впиваются сзади в ребра, а потом снова проваливался в сон и пытался ухватить какие-то ускользающие образы. Но они терялись, не давая себя догнать, и тогда он снова выныривал на поверхность, осознавая, что спит и пытается проснуться.

Когда в очередной раз сон, который он уже начал смотреть, предательски истаял, Бьякуя решил, что с него хватит, и шевельнулся. Тело отозвалось не болью, как он ожидал, но какой-то вялостью, а затылок уютно покоился на чем-то мягком. Кучики, не открывая глаз, еще повертел головой, повел плечами, нащупывая, на чем он лежит, и когда уже догадался, чем это может быть, ему на лоб легла чья-то мягкая рука, провела пальцами по волосам.

– Лежи, лежи, – успокаивающе произнес ласковый голос. – Не шевелись.

Все же это оказалось довольно приятно – просыпаться, когда твой затылок лежит на чьих-то коленях. Особенно когда тебя при этом гладят по голове. Оставалось определить, чьи это колени и чья рука. Бьякуя не был вполне уверен, что этот голос ему незнаком, но и вспомнить, где его слышал, не мог. Пришлось открывать глаза, хотя не очень-то и хотелось.

Эта женщина сидела прямо на мостовой, прислонившись спиной к белой стене чужого сада. Бьякуя лежал рядом, и его голова действительно устроилась на ее коленях. Определенно они знакомы. Где-то он ее уже видел. В глазах женщины плескалась тревога, и она внимательно вглядывалась в его лицо. Да это же Терашима! Точно, она, просто с этого ракурса почти неузнаваема.

Осознав, что самым вульгарным образом развалился на коленях у незнакомой женщины, Бьякуя немедленно попытался приподняться, но Минори не позволила. Ее рука решительно надавила на его плечо, заставляя опуститься обратно.

– Не вставай. Тебе все еще плохо, я же вижу. Полежи еще немного.

– Что происходит? – Бьякуя, наконец, совладал с голосом. – Откуда вы взялись?

– Я успела вовремя. Ох, как же вовремя я здесь оказалась! – В ее глазах мелькнул запоздалый страх. – Еще немного, и ты бы умер. Ты едва дышал!

– Отравленная стрела, – понимающе нахмурился Кучики.

– Стрела? – Минори явно была удивлена. Пришлось объяснить.

– Кто-то выстрелил в меня из такой трубки… – Бьякуя обнаружил, что ему не удается вспомнить, как эта штука может называться. Впрочем, неудивительно забыть малоизвестные факты, когда ты почти умер. – Эта иголка наверняка была отравлена, – скомкано закончил он.

– Да, там был яд, – уверенно подтвердила она. – Хорошо, что я умею обращаться с ядами. В кидо есть такой специальный раздел. Разве не знаешь? – Удивилась Минори, заметив его недоуменный взгляд.

– Не слышал, – признался Бьякуя. – Конечно, лечебное кидо никогда не было моей основной специализацией, но я умею довольно много. Я знаю о способах восстановления реяцу, но чтобы отдельно насчет ядов…

– Ай, наверное я случайно раскрыла семейную тайну! – Минори хихикнула, но тут же снова стала серьезной. – Но как же вовремя я успела. Должно быть, сама судьба привела меня сегодня сюда. Но почему? Зачем кто-то стрелял в тебя?

– Кто-то охотится на меня, – спокойно, как о чем-то обыденном, сообщил Бьякуя. – И в этот раз у него почти получилось. Но почему же он был так небрежен? Мог хотя бы подойти и проверить, мертв я или нет.

Пальцы Минори вздрогнули, в глазах, вдруг широко распахнувшихся, снова появился призрак недавно испытанного страха.

– Он был, – медленно проговорила она. – Тут был кто-то, я успела заметить чью-то фигуру. Но он, едва услышав мои шаги, тут же исчез. Должно быть, он боялся, что я успею разглядеть его лицо.

– Но ты не успела, – не столько спросил, сколько констатировал Бьякуя.

– Нет, – Минори покачала головой. – Он был слишком далеко и исчез слишком быстро. Если честно, я даже не до конца уверена, что вообще видела его.

– Ясно, – с полнейшим равнодушием в голосе сказал Бьякуя. – Он самонадеянно решил, что дело сделано, и меня можно не добивать. Ему и в голову не пришло, что ты можешь владеть кидо.

Кучики снова попытался приподняться, и в этот раз Минори не стала его удерживать, напротив, помогла сесть. Он устроился на мостовой рядом с ней, привалившись к той же стене. Чувствовал он себя совсем неплохо для без пяти минут покойника, только лицо немного саднило. Бьякуя осторожно пощупал лоб.

– Наверное, ты рассадил бровь, когда падал, – сказала Минори, пристально за ним следившая. – Я немного залечила рану, но, к стыду своему, должна признаться, что в других разделах лечебного кидо почти не разбираюсь.

– Это не страшно, – успокоил ее Бьякуя, ощупывая бровь и с огорчением убеждаясь, что ссадина довольно глубокая, и что с этой красотой ему завтра придется идти в штаб, где он неизбежно нарвется на расспросы лейтенанта. – Ты спасла мне жизнь. Спасибо тебе.

Он вдруг спохватился, что до сих пор не сказал этого, хотя именно эти слова и должны были стать первыми, едва он разобрался в ситуации. Минори звонко рассмеялась.

– Не стоит. Я не сделала ничего особенного, – сказала она, практически в точности повторив слова самого Бьякуи, которые он в прошлый раз произнес в ответ на ее благодарность. – Я всего лишь слабая женщина, и от меня немного толку, но я рада, что мне удалось помочь тебе. Ты уже можешь встать? Мне кажется, нам лучше поскорее уйти отсюда. Вдруг он вернется.

– Ты права. Идем.

В возвращение убийцы Бьякуя не верил: хотел бы вернуться, сделал бы это уже давно, – но и сидеть на камнях не имело смысла. Он ожидал, что придется судорожно цепляться за стену, соскребая себя с мостовой, но тело подчинилось с неожиданной легкостью. Должно быть, его спасительница в самом деле знала толк в этом загадочном разделе кидо.

– Думаю, мне стоит проводить тебя домой, – озвучил Кучики предложение, которое не собрался произнести в прошлый раз. – Здесь становится опасно.

– Нет-нет, – как-то слишком поспешно отказалась она. – Не надо домой. Уж лучше я тебя провожу. Ведь охотятся-то на тебя, а не на меня. – Минори потянула его за руку. – Кстати, почему кто-то хочет тебя убить?

– Этого я не знаю, – признался Бьякуя. – Если пойму, за что, наверняка станет ясно и то, кто это делает. Но я пока не понимаю.

– Как страшно, – грустно проговорила Минори и надолго умолкла.

Они прошли вдоль улицы, обогнули сад и двинулись прямиком к поместью Кучики. Но тут Минори вдруг остановилась.

– Ну, теперь-то с тобой ничего не случится, – с каким-то сомнением в голосе сказала она. – Иди домой. – И неожиданно порывистым движением схватила его за руку. – Береги себя. Мне кажется…

Она запнулась и все так же резко выпустила его и отступила назад. Опустила голову, словно пытаясь спрятать лицо, потом, как будто решившись, снова подняла взгляд.

– Я просто подумала, что мы с тобой встретились не случайно, – выпалила она и тут же, словно устыдившись своего порыва, развернулась и стремительно зашагала назад по улице.

Бьякуя смотрел ей вслед, пока она не скрылась из виду. Все-таки он решительно ее не понимал.

***

Он так никому и не рассказал об очередном покушении. Не то чтобы не хотел. Просто когда вспоминал, как его голова лежала на ее коленях, желание говорить об этом сразу исчезало. Бьякуя никому не мог этого рассказать, вообще никому, даже Хаями. Все это касалось только его одного. На расспросы Ренджи о рассеченной брови коротко буркнул: «Не имеет значения», – и не хотел знать, о чем подумал лейтенант.

Прошло уже три дня, и за это время Минори ни разу не попалась ему на пути. И все же Бьякуя замечал, что его мысли постоянно возвращаются к этой женщине. Она спасла его жизнь. Вот так запросто, даже не считая, что сделала что-то особенное. Пережила рядом с ним два не самых приятных приключения. Это он привычный, а ей каково? Не будет ничего удивительного, если она не захочет больше к нему приближаться, чтобы не вспоминать про все это. А ее последние слова насчет «судьбы» и «неспроста»… нет, это сгоряча. Потом она подумала и решила держаться подальше. И все же эти три дня Бьякуя дисциплинированно отправлялся ночевать домой, хотя ему и было привычнее оставаться в расположении отрядов.

В то утро Бьякуя торопливо шагал через город, не глядя по сторонам. Он не допускал даже мысли, что слоняется здесь каждый день туда и обратно в тайной надежде еще раз увидеть ту женщину. Поэтому он не оглядывался и не сбавлял шага, двигаясь отработанным, привычным маршрутом. Как вдруг…

– Доброе утро, Кучики-сан!

Бьякуя узнал этот голос и едва не споткнулся. Несомненно, это был ее голос. Он вскинул голову, недоуменно огляделся, так, будто и в самом деле не ожидал увидеть ее здесь. Минори выглядела сегодня особенно нарядной, в изящном красном кимоно с золотыми драконами. В ее руках была большая корзина. И она приветливо улыбалась ему.

– Мы стали часто встречаться с вами, – заметила она.

«Только третий раз», – подумал Бьякуя, но вслух сказал:

– Да, и в самом деле.

Он опять ничего не понимал. Сейчас она улыбалась, но говорила с ним подчеркнуто вежливо. Так, будто они просто соседи, и привыкли годами сталкиваться на этом углу, раз за разом обмениваясь дежурными любезностями. Но в тот вечер, когда едва миновала опасность, и она почти обнимала его, бессильно лежащего на земле, в ее глазах была тревога, и она использовала совсем другие слова, другие местоимения, другие интонации. Она так и не назвала его по имени, но, кажется, к тому шло. Бьякуя не ждал, конечно, что она при встрече бросится ему на шею, но полагал, что можно было бы обойтись без формальностей.

– Спешите на службу? – Вежливо осведомилась Терашима, так, будто всего лишь старалась поддержать светскую беседу.

– Да, – суховато ответил Кучики. – И уже практически опаздываю.

Соврал, конечно, не опоздает тот, кто владеет сюнпо, но он решительно не понимал, как себя с ней держать. Так, будто ничего не было? Кажется, на это она намекает?

– Что ж, тогда не стану вас задерживать, – она негромко рассмеялась. – Но, раз уж мы так удачно столкнулись…

Минори откинула ткань, прикрывающую корзину, и вытащила наружу небольшой сверток.

– Вот, возьмите. Вам пригодится.

Бьякуя принял узелок, оглядел с недоумением. Кажется, в платок была завернута какая-то коробка.

– Что это?

Минори снова рассмеялась, на этот раз громче и веселее.

– Секрет. Откроете, когда придете на службу.

– Хорошо. Спасибо, – вежливо поблагодарил Бьякуя.

– Хорошего дня, – и она улыбнулась как-то загадочно, а потом словно смутилась и заспешила прочь. Нет, определенно, здесь что-то происходит.

Бьякуя мужественно дотерпел до штаба, хотя ему ужасно хотелось распечатать сверток и понять, наконец, что все это значит. Но он сперва устроился за столом, обстоятельно рассортировал бумаги, выслушал устный отчет лейтенанта о текущих делах, провел с ним короткое оперативное совещание, распределив работу на этот день, и только потом, когда Ренджи зарылся в графики, пододвинул к себе сверток, который все это время назойливо притягивал его взгляд с дальнего конца стола.

Бьякуя развернул платок. Под ним оказалась красиво расписанная деревянная коробка. Бьякуя осторожно снял крышку… и ошеломленно уставился внутрь.

Бенто.

Это был старательно оформленный обед. И этого Бьякуя ожидал меньше всего. Откуда? Она что, просто шла куда-то по своим делам, и у нее случайно оказался в корзине лишний бенто? Не будь дураком, одернул он сам себя. Это было бы слишком нелепо. Она нарочно ждала тебя там. Нарочно подстерегала, может быть, с раннего утра, чтобы передать это. Она приготовила это специально для тебя.

– Э? – Абарай уже и сюда сунул свой излишне любопытный нос. – А с каких пор вы таскаете еду из дома?

– Не твое дело, – огрызнулся Кучики, поспешно запаковал коробку и сунул ее в ящик стола.

Когда наступило время обеда, Ренджи умчался в столовую, а Бьякуя остался в кабинете. Осторожно, словно не веря в реальность происходящего, вытащил коробку из стола. Открыл, вдохнул запах…

Это было давно. Было время, когда он приносил с собой бенто, заботливо приготовленное руками любимой женщины. Немногие из офицеров могли поступать так же. Счастливчики вы, семейные люди, с завистью говорили сослуживцы, у вас есть кому приготовить обед. И эти счастливчики с гордостью разворачивали свои бенто в общей столовой.

На самом деле Бьякуя ее никогда об этом не просил, но она откуда-то узнала. И каждый раз давала ему с собой такую вот коробочку, а если он был на дежурстве, порой прибегала сама и приносила ее. Бьякуя говорил, что это вовсе не обязательно, что ей нет необходимости утруждать себя этим, но его сердце таяло от нежности.

Ты счастливчик, Кучики, твоя жена так любит тебя.

С тех пор он больше никогда не брал с собой бенто. Это ушло вместе с ней. Никто больше не приготовил бы его с такой заботой, с такой любовью, а без этого все лишалось смысла. Просто пообедать можно и в столовой.

Бьякуя взял в руку палочки, пододвинул ближе коробку и снова остановился. Это был не просто обед. Это был ритуал. Теперь, когда он капитан, он может обедать не по расписанию, а когда вздумается. Ему не приходится больше сидеть в шумной столовой с остальными бойцами. Он может поесть один, может пообедать дома или, если приспичит, даже в рабочем кабинете, как сейчас. Но на мгновение ему вдруг захотелось оказаться там, в далеком прошлом, среди бойцов отряда, и чтобы все видели, как он разворачивает свой обед, и чтобы всем было ясно, что кто-то ждет его дома. Бьякуя осторожно подцепил палочками кусочек рыбы, попробовал. Было вкусно.

Он вдруг задумался, почему никогда раньше даже не задумывался о том, почему до сих пор один. Хисана… она по-настоящему любила его. Она хотела, чтобы он был счастлив. И как такое могло получиться? Когда он успел превратиться в этого мрачного хмыря, которого побаиваются даже домашние, даже та, кому он сам предложил называться его сестрой?!

Бьякуя был уверен, что, если бы ему удалось сейчас спросить Хисану, она бы сказала: конечно. Она бы не хотела, чтобы он вечно оставался один. Но когда ему было думать об этом? Он ушел с головой в работу, стараясь спастись от одиночества. Заставил себя думать, что чувства не имеют для него никакого значения. И кто бы, глядя на его каменную физиономию, решился к нему подступиться? Да и он сам никогда никого не замечал. Где ему замечать, если он в расположении отрядов круглосуточно пропадает?

Нет, какие-то женщины в отряде, конечно, были. Но они видели в нем лишь командира, а он в них – только подчиненных. Кучики вообще не привык различать своих бойцов по половому признаку. Синигами есть синигами. Форма, занпакто, реяцу. Ничего кроме.

Но вот эта женщина… И откуда только взялась на его голову? Она красива. Да, это следует признать. И явно ему симпатизирует. Нет никаких причин, чтобы не познакомиться поближе.

Не увлекайся, внятно произнес внутренний голос. Надо еще присмотреться, что она из себя представляет. Да я и не увлекаюсь, ответил ему рассудок. Я и собираюсь присмотреться. Но ведь для этого нужно хотя бы поговорить.

Прикончив обед, Бьякуя закрыл коробочку и повертел ее в руках. Красивая. Надо бы вернуть.

И тут обнаружил, что совершенно разучился улыбаться. Хотя повод был самый подходящий.

***

Терашима Рюусей уставился на Кучики как-то странно. Хотя, казалось бы, что тут особенного? Что с того, что он прежде не бывал в этом доме? Нет никаких особенных препятствий к тому, чтобы зайти по-соседски. Бьякуя и понятия не имел, как запаниковал Рюусей, когда ему доложили о необычном визите. Он мигом вообразил, что Кучики пронюхал о том, кто пытался убить его в Мире живых, и связал этот факт с семьей Терашима. Потом обозвал себя идиотом и параноиком, но все же встречать гостя вышел, внутренне настороженный. И уж совсем растерялся, когда Кучики заявил, что пришел к его дочери.

Бьякуя с удивлением наблюдал, как у хозяина дома сперва одна бровь ползет вверх, а потом вдруг вторая становится выше первой. Нет, странная все же реакция. Но реакция его дочери поразила Бьякую еще больше.

Дальше порога гостя так и не пустили. Минори неожиданно появилась в помещении, когда ее отец в изысканно-вежливых выражениях, но с неприветливыми интонациями пытался выяснить, какого черта Кучики здесь забыл. Ее взгляд был надменным и холодным.

– Кучики-сан? – Проговорила она несколько удивленно. – Зачем вы пришли?

– Просто хотел поблагодарить и вернуть вот это.

Бьякуя протянул коробочку, завернутую в платок, точно так же, как он получил ее утром. Утром эта женщина улыбалась ему. Что же теперь-то происходит? Разве не она первая начала вести себя так, чтобы он обратил на нее внимание?

– О! Не стоило так хлопотать, – она взяла сверток с полнейшим равнодушием в глазах.

– В самом деле? – В его голосе тоже зазвучали ледяные нотки. – А мне показалось, что стоило.

– Вам лучше уйти, – сказала она напрямик.

– Конечно. Прощайте.

Оказавшись на улице, Бьякуя с трудом подавил в себе желание недоуменно оглянуться на этот негостеприимный дом. Что же это все может значить? Такое впечатление, что утром он разговаривал с совершенно другой женщиной. Если этот бенто – не знак внимания, то что тогда? Для чего она все это затеяла?

Угомонись, ехидно сказал внутренний голос. Это не твоя стезя. С такой рожей ты распугаешь всех девушек, пусть даже они будут храбры, как львицы. Лучше подбери сопли и забудь мечтать о том, что все может стать как раньше. Голос этот своей насмешливостью и несвойственной Бьякуе резкостью выражений очень напоминал голос Хаями. Тот, когда в ударе, тоже порой так выражается.

Ну и пошло оно все, решительно заключил Бьякуя. Нечего гадать, что на уме у этой вздорной девчонки. Лучше просто вернуться к работе. Ему есть чем заняться, а все остальное несущественно.

***

Утром Бьякуя явился в штаб ни свет ни заря – не спалось. Один-единственный бенто растревожил воспоминания, содрал сухую корку с души, обнажая нежную сердцевину. Оказалось, что он забыл обо всем этом не так прочно, как считал.

Появившийся в кабинете лейтенант передал ему запечатанный конверт, пояснив, что прямо сейчас получил его от посыльного. Конверт был без всяких подписей. Бьякуя без особого интереса вскрыл его, вынул письмо… и тут же его челюсти сжались. Хотя и внутри подписи не значилось, не было сомнений, что это письмо от нее.

«Прости за вчерашнее, – писала Минори. – Тебе действительно не стоило появляться у нас дома. Если бы ты знал… Я не могу сейчас всего рассказать. Пожалуйста, не сердись, я не могла вести себя иначе. Приходи сегодня вечером в беседку позади нашего дома. Я должна сказать тебе кое-что важное».

Сперва Бьякуя едва зубами не заскрипел при виде письма, так сильна была нанесенная ему вчера обида. Она еще смеет писать ему записки после такого?! Но потом он вчитался, и гнев угас, как и не было. А ведь похоже, что в этом коротком письме сквозит мольба о помощи. Она говорит, что хочет увидеть его. Но вчера, у себя дома, она не могла выдать себя. Это может значить только одно: проблема связана с ее отцом, ведь кроме него там с ними никого не было. И если так… то ей действительно больше не к кому обратиться. Может быть, в тот момент, когда Бьякуя спас ее от пьяной толпы, она увидела в нем заступника, человека, к которому можно обратиться за помощью?

Нужно пойти туда, решил он. Пойти и прояснить этот вопрос раз и навсегда. Пусть просто объяснит, чего она от него хочет. Он, несомненно, постарается сделать все возможное, в конце концов, она спасла его, а это не та услуга, которую Кучики может забыть. Но он должен точно знать, на что может рассчитывать. Если ей нужна только его помощь, для него еще не поздно придушить свои чувства в зародыше.

Чувства? Бьякуя поймал себя на этой мысли и ужасно ей удивился. Он это серьезно? Какие еще чувства? Это всего лишь несколько сентиментальных воспоминаний о том, чего больше нет и не может быть. Он любит другую женщину, совсем другую, и не надо их смешивать. Бьякуя поспешно свернул листок и спрятал его за пазуху. А то кто его знает, этого Абарая, опять заподозрит что-нибудь и примется шарить на чужом столе.

***

В беседке Бьякуя появился довольно рано. Здесь, позади дома, сад поместья Терашима смыкался с лесом, и граница его была намечена весьма условно. Бьякуя точно не знал, кто именно построил здесь эту беседку, но находилась она уже в лесу, на ничейной земле. Кучики постарался проскользнуть осторожно, чтобы никто не увидел его здесь. Просто на всякий случай.

Минори появилась только после того, как совсем стемнело. Она тоже пробиралась крадучись, так, что Бьякуя даже не сразу ее заметил. Резким, порывистым движением впорхнула в беседку и тут же встала, как вкопанная.

– Ты все-таки пришел! Я боялась, что ты больше не появишься. Я так обидела тебя…

Сейчас она была в точности такой, как в тот вечер, когда спасала его от убийцы. Взволнованная, даже, пожалуй, испуганная, она сжимала в волнении челюсти, она смотрела на него со смесью тревоги и надежды.

– Ничего, – сдержанно сказал Бьякуя. – Я не сержусь. Но я хочу понять, чего ты добиваешься. Просто скажи, чего ты от меня хочешь, и покончим с этим.

– Чего я добиваюсь? – Переспросила Минори. Ее глаза как-то подозрительно заблестели. – Неужели ты до сих пор не догадался?

– Нет, мне непонятно. – Бьякуя не хотел смотреть ей в глаза, чтобы нечаянно не выдать, в чем он ее заподозрил. Он предпочел отвернуться и смотреть в темноту леса, где невнятно бормотала на ветру листва сонных деревьев. – Тебе нужна моя помощь? Тогда просто скажи, что я могу для тебя сделать. Я не забыл, что ты спасла мою жизнь. А я не люблю оставаться должником.

Минори тихонько рассмеялась.

– Боже, Бьякуя, какой же ты хороший!

И она вдруг шагнула прямо к нему, быстро, решительно. Бьякуя рефлекторно шарахнулся назад, очень уж это было похоже на нападение, но за спиной была стена. А ее руки уже легли ему на плечи, и глаза оказались близко-близко… Так это все-таки… это то, о чем он и думал?

Все это оказалось для Бьякуи совершенно неожиданным. Он не предполагал подобного развития событий сегодняшним вечером. Он пришел сюда только для разговора, но никак не для романтической встречи. Просто зашел после службы, в форме, в хаори, с мечом за поясом. А она уже прижалась к нему всем телом, и пальцы скользнули по шее, взъерошили волосы на затылке. Не успел Бьякуя опомниться, как к его губам прикоснулись чужие мягкие губы. Она хорошо целовалась.

…Синигами все же устроены немного иначе, чем люди. О каком телесном влечении можно говорить в мире, где все тела духовны? По крайней мере, прежде Бьякуя в это верил. Но теперь ему казалось, что его тело зажило собственной жизнью, и разум над ним больше не властен. Руки сами собой оказались на талии женщины, поползли по спине вверх, жадно, нетерпеливо, но вместе с тем нежно. Рукоять занпакто отчаянно мешала, но Бьякуя не мог ни на секунду отвлечься от процесса, даже чтобы избавиться от чертова оружия. Ему сейчас вообще все мешало. Шарф, казалось, душил, а проклятые зажимы на голове не давали ее пальцам забраться ему в волосы. Но чтобы что-то с этим поделать, ему нужно было хоть ненадолго оторваться от нее, а это было выше его сил.

Минори не обращала внимания на препятствия. Она нетерпеливо отбрасывала пряди волос с его лица, жадно впивалась губами в губы, прижималась к груди, а ее ладони так же жадно и нежно, как и его собственные, гладили плечи, шею, затылок… Одна ее рука неожиданно скользнула в разрез косоде, дотронулась до голой кожи груди, и по телу Бьякуи пробежали мурашки, целая волна мурашек, с ног до головы. В последние годы, если он и ощущал на себе чьи-то руки, то это были либо грубые лапищи Ренджи, либо жесткие ладони Хаями. И те, и другие старались только побольнее схватить, стиснуть, вывернуть суставы, швырнуть об землю. Нежное прикосновение теплой женской руки заставило его окончательно потерять голову.

Объятие длилось целую вечность. Нет, потом, вспоминая об этом, Бьякуя думал, что все закончилось слишком быстро. Но прямо сейчас он потерял счет времени, не помнил уже, когда к нему впервые прикоснулись эти губы, и казалось, что так было всегда. Жаркое дыхание на лице, нежная рука под косоде, занпакто, цепляющийся за локоть, острый угол балки, больно впивающийся в лопатку…

И вдруг все закончилось. Неожиданно. Разом. Минори отпрянула, словно сама устрашилась того, что сделала.

– Нет! Я не могу сейчас… Мне нельзя… Извини, я потом… потом объясню. Прости.

И она опрометью бросилась из беседки, почти мгновенно пропав в ночной темноте. Бьякуя, совершенно ошеломленный такой внезапной переменой обстоятельств, успел только растерянно пролепетать:

– Подожди, ты куда?

Но ему уже никто не ответил.

Бьякуя так и стоял, прислонившись к стене, оглушенный, ошарашенный, беспомощно хватающий ртом воздух. То, что тут сейчас произошло… не приснилось ли оно ему? Можно было заподозрить даже это, если бы не беспорядок в одежде. Но так быстро, так внезапно…

Почему она убежала? Нет, вряд ли потому, что Бьякуя сделал что-то не то. Собственно… он ничего и не делал. Она все сделала сама. Он только ответил на объятие, на поцелуй. Значит…

Значит, дело все в том же, причина та же, что и вчера, когда она встретила его с этой убийственной холодностью. Мне нельзя. А ведь она хотела рассказать, подумал он. Затем и позвала его сюда, чтобы рассказать, что происходит. Но этот внезапный порыв помешал. И Бьякуя не мог бы сказать, что сожалеет об этом. Хотя сейчас его мышцы дрожали, кожа горела, а от железного самообладания не осталось и следа. Но все это было совершенно неважно. В конце концов, а чем он хуже других? Разве он не заслужил хоть немного ласки?

Все очень просто. Ее беда – это не беда вовсе. Не может быть, чтобы он, Кучики Бьякуя, не справился с этой напастью. Что бы там ни было… Если кто-то давит на нее, злоупотребляет своей властью над ней, запугивает… Бьякуя использует все: влияние, деньги, силу, если понадобится, – но избавит ее от того, от кого она теперь так шарахается. И тогда… тогда она… возможно… Ведь он, кажется, нравится ей? Такие нежные руки… Конечно, она согласится. Нет, он не станет ничего требовать. Она должна сама… Нужно только случайно встретить ее на улице и все разузнать. Наедине, без свидетелей, она будет более откровенна. Да, несомненно, это наилучший вариант действий.

Принятое решение полностью вернуло Бьякуе способность управлять собой. Он отлепился от балки, аккуратно расправил ворот, наспех соорудил на лице привычную каменную маску и твердым шагом отправился домой.

***

Осуществить свое намерение Кучики так и не удалось. В следующие два дня он не сумел встретить ее, как намечал, на своем обычном маршруте. То ли она испугалась своей откровенности, то ли они просто не совпадали по времени. А потом случилось событие, которое поначалу показалось лишь небольшой неприятностью.

В то утро Бьякуя сидел за своим рабочим столом, но работать даже не пытался. Он сверлил взглядом случайно выбранную точку на дальней стене, возле шкафа с бумагами, а мысли были далеко отсюда. Почему Минори до сих пор не вышла на него? Она говорила, что ему не стоит появляться у нее дома, но Бьякуя склонялся к мысли, что, если она не объявится в ближайшее время, он все же наведается туда. Кто знает, может ее отец прознал об их встрече и запретил ей выходить из дома. Но это странно. Главы всех аристократических семей запрыгали бы от радости, если бы Бьякуя посмотрел на кого-нибудь из их дочерей. Породниться с одной из четырех великих семей всегда почиталось за величайшую удачу. Да Терашима первый должен быть заинтересован! Значит, есть обстоятельства, о которых Бьякуя не знает.

Кажется, она хорошая девушка. Немного высокомерная, пожалуй. На себя посмотри, ехидно заметил внутренний голос. Да уж. Но у нее какое-то предубеждение против руконгайцев. Не страшно, этим страдают многие аристократы, и ничего, живут. Надо будет познакомить ее с Хаями. Сама увидит, что особой разницы нет, дело лишь в воспитании. Вот удивительно, вдруг подумал Бьякуя, с капитанами из благородных семей он общается лишь от случая к случаю, когда возникают какие-то проблемы, а с руконгайцами – просто как одна семья. Кто знает, может, в них и правда есть что-то особенное, незаметное с виду, но что привлекало Бьякую всегда, еще с той поры, когда он взял в жены скромную девушку из Руконгая.

Нужно было возвращаться к работе, но Бьякуя никак не мог собраться с мыслями. Когда он вспоминал, как мягкая рука проникает под одежду, ласково оглаживает плечо и грудь…

В чувство его привел страшный грохот: кто-то с силой треснул кулаком по столешнице. Бьякуя едва заметно вздрогнул и с недоумением перевел взгляд на лейтенанта. Ренджи, опираясь обеими руками о стол, нависал над капитаном, на его лице была смесь недоумения и тревоги.

– Тайчо! – Рявкнул он.

– Незачем так орать, – холодно заметил Бьякуя. – Можно было просто обратиться.

– Обратиться? – Зарычал Абарай. Он казался взбешенным. – Да я вас три раза уже окликнул!

Ничего себе! Вот это замечтался! Бьякуя не припоминал, чтобы когда-нибудь так уходил в себя. Ну, может быть, только тогда, в далекие счастливые времена, когда на скучном ночном дежурстве вспоминал о ней. Нет, с этим надо что-то делать. Он уже не мальчик, чтобы пускать слюни над своими фантазиями. Принять решительные меры и…

– Так в чем дело? – Бьякуя вспомнил о лейтенанте.

– Кьораку… э, в смысле, командир вызывает.

Тут только Кучики заметил, что над головой Ренджи лениво хлопает крылышками адская бабочка.

Кьораку встретил капитана своей обычной рассеянной улыбочкой.

– Тут вот какое дело, Бьякуя, – с места начал он. – Появился очередной претендент на твою голову.

– В каком смысле? – Не понял Кучики.

– Вчера ко мне пришел один парень и заявил, что хочет занять твое место, – пояснил Шунсуй. – Я пытался его отговорить, в конце концов, у нас полно свободных капитанских постов, но ему, видимо, просто приспичило подраться.

– Именно со мной? – Уточнил Бьякуя.

– Ага. Вынь да положь ему шестой отряд. Хотя я ему свой предлагал!

– Кто он?

– Его зовут Нишигаки Масахито. Из благородных, но в Готэй не служил. Развелось любителей на халяву капитанские посты получать! – Обиженно заключил Кьораку.

– Бой со мной нельзя назвать халявой, – сухо заметил Бьякуя.

– Ну да, ну да, – рассеянно покивал Шунсуй. – Так ты согласен? Хотя отказать ему все равно нельзя. Традиция, будь она неладна.

– Разумеется, согласен. Чем ты недоволен?

– А чем мне быть довольным? – Кьораку фыркнул. – Вам-то что, вам бы только подраться, а мне переживать за вас.

– Только не говори, что беспокоишься, – Бьякуя насмешливо прищурился.

– А как же! – С энтузиазмом воскликнул Шунсуй. – Конечно, беспокоюсь. С тобой-то мы уже сработались, а к этому типу опять придется привыкать.

– Не придется, – отрезал Кучики.

***

Знакомиться кандидат в капитаны явился сам. Прямо в кабинет. Здоровенный, плечистый амбал, ростом лишь чуть пониже Зараки. Физиономия даже более непроницаема, чем у Кучики: на ней просто отсутствовало какое-либо выражение. Едва этот человек шагнул в кабинет, внутри у Бьякуи словно что-то кольнуло. Эта походка, манера держать голову, почти квадратная фигура… Кажется, он уже где-то видел этого типа.

– Мое имя Нишигаки Масахито, – заявил тот, останавливаясь посреди кабинета. – И я намерен убить тебя, Кучики Бьякуя.

Кучики, сидевший до сих пор довольно расслабленно, немедленно подобрался, подтянул ноги, готовый в любой момент вскочить, быстренько нашел глазами занпакто, лежащий на краю стола. Этот голос! Это точно он! Правда, в тот раз голос звучал приглушенно из-под маски, но все равно был узнаваем.

– Так это ты бросил мне вызов? – Надменно прищурился Бьякуя, оценивающе разглядывая будущего противника. – Решил сразиться честно, раз уж не удалось прикончить меня в прошлый раз?

Нишигаки не дрогнул ни единым мускулом.

– О чем ты говоришь? Мы с тобой еще ни разу не встречались.

– А мне кажется, что встречались, – холодно и твердо сказал Кучики. – В Мире живых. Только не говори, что не узнал меня. Тогда ты обращался ко мне по имени.

– Ты, наверное, бредишь, – все с тем же равнодушием ответил Нишигаки. – Я никогда не был в Мире живых. Я не служил в Готэй.

Его твердость наводила на размышления. Бьякуя еще раз вгляделся… и вдруг сообразил, что реяцу у парня совсем не та. Вот это фокус! Реяцу того, кто на него охотился, Бьякуя запомнил точно. И все-таки… ведь все остальное настолько похоже!

Пока Кучики колебался, Нишигаки тоже сверлил его взглядом, пока ему в голову не пришла новая мысль.

– Я надеюсь, это не попытка уклониться от поединка?

– Уклониться? – В голосе Бьякуи зазвучала сталь. – С какой стати мне уклоняться от поединка с тобой?

– С той, что я убью тебя.

Нет, это все-таки он. Тот же ровный голос без признака эмоций. И это желание подраться за пост капитана не с кем-нибудь, а с Кучики. Необходимости драться вообще нет, поскольку свободны посты капитанов седьмого и восьмого отрядов. Это желание сражаться может объясняться только одной причиной: он намерен убить. Что же за трюк такой с реяцу?

– Мне неинтересно обсуждать этот вопрос, – надменно проговорил Бьякуя, снова откидываясь на спинку стула. – Лучше обсудим подробности дела. Ты уже решил, когда и где собираешься умереть?

Он сообразил, что здесь и сейчас Нишигаки на него нападать никак не станет. Да, он намерен убить Кучики, но попадаться на преступлении не входит в его планы. Недаром же он так старательно замаскировался, нападая на Кучики в Мире живых, хотя шансов вывернуться у Бьякуи, если по совести, было немного. Так что можно было пока немного подразнить несостоявшегося убийцу, посмотреть, чего на самом деле стоит его выдержка. Нишигаки на его выпад не отреагировал никак.

– Ты предлагаешь выбирать мне? – Равнодушно ответил он. – В таком случае, я дам тебе время закончить дела и попрощаться со всеми, кто тебе дорог. К тому же, нужны свидетели из отряда, нехорошо отрывать их от занятий. Так что, когда закончится ваша дневная смена, приходи на полигон вашего отряда. Я буду ждать тебя там. Надеюсь, ты согласен умереть в подобном месте?

Да уж, достойно ответил. Похоже, этот Нишигаки – та еще штучка. Даже любопытно будет взглянуть, чего это он так в себе уверен.

– Как благородно с твоей стороны, дать мне возможность уладить мои дела, – ядовито сказал Бьякуя. – Тогда уж и ты не сиди на полигоне целый день, разберись со своими. Может, и у тебя есть хоть какие-то дела, которые стоит уладить перед смертью.

– Не переживай, – успокоил его Нишигаки, по-прежнему ничего не выказывая на каменной физиономии. – Твоя смерть – и есть то дело, которое я намерен уладить.

Вот ведь! Нет, все-таки, воспитание в благородной семье заметно сразу. Ренджи к этому моменту уже вовсю размахивал бы оружием.

– Думаю, на этом обмен любезностями стоит закончить, – холодно заявил Бьякуя, демонстративно пододвигая к себе пачку бумаг. – У меня полно дел.

– Ты прав, – невозмутимо согласился Нишигаки. – Не стану больше отнимать твое время. У тебя его осталось не так уж много.

И вышел за дверь. Бьякуя проводил его взглядом. Да точно он! Вот просто нет никаких сомнений. Что же, все-таки, он вытворил со своей реяцу?

***

Народу на полигоне собралось множество. Почти весь отряд, за исключением немногочисленных дежурных, как того требовала традиция. И, разумеется, те, кто больше всех переживал за Бьякую, кто считался его командой, кого он с полным правом мог бы назвать своими друзьями. Зрители рассредоточились подальше вдоль края полигона, чтобы не оказаться разорванными в клочья Сенбонзакурой, и затихли в предвкушении шоу.

Бьякуя неторопливо приближался к ожидающему его противнику. Тот стоял, спокойный, собранный, равнодушный. Заметно, что уверен в своей победе. Что ж, тогда можно обойтись без предварительных игр: и так ясно, что так просто его не взять. Бьякуя не стал подходить близко.

– Цвети, Сенбонзакура.

Сюнпо. Хорошая реакция. Бьякуя проследил глазами прыжок Нишигаки, взмахнул рукой, заставляя лепестки метнуться вдогонку. Противник сделал еще шаг и еще, оказался на дальнем конце полигона и там тоже высвободил шикай. Его меч вытянулся, превратился в подобие длинного жезла с большим прозрачным камнем на конце. Нишигаки направил на Кучики этот камень раньше, чем Сенбонзакура успела его догнать.

Дальнейшее было совершенно неожиданно. Защититься от подобной атаки у Кучики не было шансов. Полыхнула мощнейшая вспышка, такая, что даже лицо обожгло этим жаром, и глаза мгновенно потеряли способность воспринимать что бы то ни было, а голова отозвалась резкой болью. За спиной капитана кто-то завопил нестройным хором: видимо, и там кому-то досталось. Бьякуя немедленно ушел в сюнпо, подальше с линии атаки, выиграть себе еще несколько секунд, чтобы прийти в себя.

Дело было плохо. Он ничего не видел! Перед глазами плыли цветные круги, но сквозь них не просматривались, хотя бы плохонько, даже смутные силуэты. Да что там, Бьякуя и собственной руки различить не мог. Лицо саднило, как от ожога. Враг вот-вот нападет, а Бьякуя даже не может ориентироваться в пространстве!

Но нет, так просто не взять капитана шестого отряда. Лишившись зрения, Бьякуя немедленно напряг другие чувства. Теперь он рисовал картинку перед своим внутренним взором, ориентируясь только на ощущение реяцу. Вот кольцо бойцов – это край полигона. А вот враг. Он стремительно приближается, должно быть, и впрямь решил нанести удар.

– Хадо 33: Сокацуй! – Бьякуя вскинул ладонь навстречу атаке.

Попал. Противника отбросило назад, и, судя по звуку, он покатился по земле. Но тут же вскочил и… Судя по вспышке реяцу, это банкай. Быстро дошло до дела.

Зрители, наблюдавшие всю эту картину, видели, как взметнулась пыль, потревоженная выплеском энергии. Жезл в руках Нишигаки стал более толстым и громоздким, на нем появились выступы, за которые его можно было перехватить на манер автомата. Преобразился и наряд Масахито: возникли длинные черные перчатки, их раструбы исчезали в рукавах, перед глазами повисли дугообразные темные очки, они не касались его головы. А за плечами появилось нечто вроде призрачной колеблющейся накидки: такой вид приняла концентрированная реяцу. В его лице не дрогнул ни один мускул, когда он поднялся с земли и направил свое обновленное оружие на капитана Кучики. И с конца жезла снова сорвался сноп света, но на сей раз он был настолько интенсивным, что воздух загудел, рассекаемый этим лучом, а нескольких бойцов на дальнем конце полигона он просто прошил насквозь. Кучики на его пути в тот момент уже не было.

– Черт возьми! – Одновременно с испугом и азартом в голосе зашептал Сайто на ухо Хаями. – Это ж лазер! Концентрированный луч света! Точно лазер, самый настоящий!

Бьякуя инстинктивно отгадал удар за мгновение до его нанесения и ушел в сюнпо. Он не видел, как выглядела эта атака, но услышал перепуганные вопли за спиной. Черт, он опять задел кого-то! Надо срочно принимать меры, пока он весь отряд не покалечил. Как же это неудобно – драться при таком количестве свидетелей!

– Банкай, – скомандовал Бьякуя, отпуская рукоять меча.

Сенбонзакура разлетелась и тут же встала стеной, защищая и капитана, и тех, кто мог оказаться за его спиной. Снова выстрел. Что-то ударило в стену лепестков, и Бьякуя физически ощутил, как они плавятся. Атака преодолела защиту, зацепила плечо, обдирая кожу: прицелиться точнее противнику помешала завеса клинков. Проклятье, жжется! Чем же это он стреляет? Бьякуя немедленно взмахнул руками, пытаясь зажать врага в тиски своих лезвий.

Ренджи с озабоченным видом вернулся к тому месту, где стояли капитаны и Рукия.

– Черт бы его побрал! На том конце трое раненых, – доложил он, указывая в ту сторону, куда ударил луч лазера. – Я тудапарней из четвертого направил. А там, – он махнул рукой туда, куда пришлась самая первая атака Нишигаки, – ребята ничего не видят. Он их ослепил этим лучом.

– Чего? – Изумился Хаями.

– Тайчо дерется вслепую. – Ренджи сжал кулаки.

– А по нему и не скажешь, – безмятежно улыбаясь, мурлыкнул Сайто.

– Он ориентируется по реяцу, – сказал Ренджи. – У него это здорово получается. Но все равно…

– Какая нечестная атака! – Возмутилась Рукия.

– Я бы не сказал, – сквозь зубы процедил Хаями. – Каждый использует возможности своего занпакто. Но, Ренджи, тебе лучше выгнать отсюда всех бойцов. Традиции традициями, но он же их всех перебьет!

Словно в подтверждение его слов луч лазера прошелся вдоль края полигона, вспахав землю, и где-то в дальнем конце снова послышались крики.

– Проваливайте все к чертям отсюда! – В сердцах заорал Абарай.

Приказ был принят к исполнению немедленно: синигами бросились врассыпную, вначале те, кто стоял рядом с лейтенантом, а потом, глядя на них, и все остальные.

Между тем битва на полигоне кипела. Бьякуя носился с сумасшедшей скоростью по кругу и зигзагами, маневрируя непредсказуемо, не давая противнику прицелиться в него. Иногда ему удавалось отразить или рассеять Сенбонзакурой направленный в него луч, но чаще лепестки плавились, пропуская атаку. Он даже не мог сообразить, как правильно выставлять щит, поскольку так и не понял, чем именно атакует его враг. Он по-прежнему ничего не видел, кроме смазанных цветных пятен. Так что Бьякуя особенно и не пытался защищаться, предпочитая избегать попадания луча одним маневрированием, а вместо того непрерывно атаковал, стараясь зажать противника в тиски.

Нишигаки занимался практически тем же. Для защиты он расцеплял один луч на множество мелких, создавая этакий лазерный зонтик. Эти лучи были способны сбить большинство лепестков Сенбонзакуры, но только в одном направлении, в то время как другие ухитрялись атаковать его со спины. Поэтому он тоже предпочитал ускользать от нападения, раз за разом уходя в сюнпо. Он зажал подмышкой конец своего занпакто, но прицелиться толком не удавалось, отчасти из-за того, что оба противника непрерывно перемещались, отчасти из-за сверкающей завесы клинков, рассеянных в воздухе над полем боя.

Наблюдатели, хоть и разбежались в стороны, но совсем не удрали, залегли в складках местности подальше от места сражения. Ближе всех засела команда Бьякуи. Сайто, Хаями и Рукия создали по одному кидо-барьеру каждый. На всякий случай, вдруг один из них будет пробит: никто не надеялся в полной мере на свои силы. На полигоне творилось черт знает что, какое-то месиво стали, пробиваемое время от времени ярчайшими вспышками, треск, шипение, запах паленой почвы. Разглядеть сражающихся было почти невозможно. Но, судя по тому, что там творилось, оба были еще живы.

Долго это продолжаться не могло. При столь интенсивном использовании сюнпо и банкая одновременно противники должны были вскоре выдохнуться. И это если никто из них не совершит какой-нибудь ошибки до этого. Бьякуя чувствовал, что уже устал, что начинает задыхаться, а возможности передохнуть хоть мгновение не было никакой. На его теле уже было несколько рваных ран, но пока не опасных: всякий раз он успевал в последний момент уклониться, и атака проходила вскользь. Тем не менее, нужно было срочно на что-то решаться.

Бьякуя предпринял еще одну атаку, подобной которой до сих пор не делал. Его противник – всего лишь теоретик, у него нет такого опыта настоящих сражений, как у капитана Готэй. Два шага – разбег, одновременно с произнесением заклинания, потом – длинный прыжок в коконе лепестков через голову врага. Бьякуя закончил заклинание, находясь точно над макушкой Нишигаки:

– Соурен Сокацуй!

Ударил строго вниз и понял, что попал. Реяцу противника изменилась. Определенно, он серьезно ранен.

Приземление не удалось. Бьякуя не угадал момент, когда под ногами окажется земля, больно ударился ступнями и покатился кувырком. Неважно. Похоже, он только что обеспечил себе серьезный перевес. А может даже победил. Бьякуя перекатился и вскочил, стягивая Сенбонзакуру к себе поближе. И тут что-то горячее ударило прямо в живот.

Нишигаки действительно серьезно пострадал после кидо-атаки Кучики. Он и до того был уже изрядно потрепан, и мощный удар по голове едва его не прикончил. Сил на сопротивление почти не осталось. Неужели, думал он, неужели я снова ему проиграю? Нельзя этого допустить, нельзя, твердил он себе, пока с трудом поднимался на ноги и перехватывал поудобнее свое оружие. Он видел, как его противник не удержал равновесия, рухнул и покатился, и далеко не сразу встал во весь рост. Этого времени хватило Нишигаки, чтобы прицелиться. И он выстрелил.

Бьякуя сперва почувствовал, как отяжелели, стали непослушными ноги, и только потом боль пронзила его до самой макушки. Он понял, что сейчас потеряет сознание. Нет, никак нельзя было позволить ему победить. Чтобы отряд, доверенный Бьякуе дедом, заполучил этот… убийца! И Кучики собрал все оставшиеся силы в один последний удар. Целый вал клинков обрушился на голову врага. А Бьякуя, уже неспособный больше ни на что, рухнул на колени.

Разом изменилась, почти угасла реяцу обоих сражающихся, и наблюдатели немедленно высунулись из-за щита. А вскоре улеглась и пыль, поднятая последними атаками, и тогда стало видно, что Нишигаки лежит без движения, а Кучики сидит на земле, опираясь на одну руку, другую прижимая к животу. Ренджи, Рукия и Хаями тут же метнулись к нему. В том, что бой закончен, уже не могло быть сомнения.

Бьякуя держался изо всех сил. Ему ужасно хотелось отключиться, но он хотел и быть уверенным, что победил. Его враг все еще был жив. Хотя Бьякуя по-прежнему ничего не видел, но он чувствовал реяцу Нишигаки. Кажется, тот не двигался. Но тут послышался новый шум: топот ног, знакомые голоса.

– Бьякуя, ты как? Живой? – Это Хаями.

– Ох, рана, похоже, серьезная. Ренджи, помоги мне. – Это Рукия.

– Держитесь, тайчо! – Это Ренджи.

Чьи-то руки осторожно взяли его за плечи, и Бьякуя сразу их узнал: Абарай. Он потянул Кучики назад, и Бьякуя откинулся затылком на плечо лейтенанта и позволил делать с собой все, что им заблагорассудится. Маленькие теплые ладошки легли на живот и спину, в том месте, где его насквозь прошил луч лазера. Это Рукия. Значит, все будет в порядке, она хороший целитель. Загнуться от потери крови, во всяком случае, не даст. Еще кто-то ободряюще потрепал его по руке.

– Держись, – проговорил где-то над ухом Хаями. – Победа за тобой. Главное держись.

– Точно? – Ухитрился еще прохрипеть Бьякуя.

– Последний удар был твой, – уверенно подтвердил Хаями.

– Так, ребята, быстренько сюда! – Сайто со свойственной ему практичностью уже привел бойцов четвертого отряда. – А вы сходите, посмотрите, что там от второго осталось.

– Разрешите, лейтенант Абарай.

И Бьякуя почувствовал на себе еще чьи-то незнакомые руки. Ренджи выпустил его, и Кучики переложили на носилки. Сразу стало холодно. Кто-то торопливо накладывал повязку на его рану, но все это Бьякуя воспринимал уже едва-едва. Сознание постепенно покидало его.

***

Бьякуя лежал, зажмурившись, но перед глазами по-прежнему мелькали цветные всполохи. Если не шевелиться, то было почти не больно. Он чувствовал, что лицо его ото лба до носа закрывает уже почти высохший компресс. Там, должно быть, ожог. Но, раз уж его не затолкали в какую-нибудь жуткую медицинскую камеру, не нацепили на лицо кислородную маску, не натыкали капельниц, значит, он в порядке. Значит, все его раны они одним кидо вылечат.

Было слишком тихо. Настолько, что слышно было даже через закрытое окно, как шелестит на ветру листва где-то снаружи. Еще какие-то смутные, не разобрать, звуки доносились издали, возможно, голоса. На своей руке, лежащей поверх одеяла, Бьякуя ощущал теплый солнечный луч, и теперь ждал, пока он доползет до лица. Или он движется в другую сторону? Вот этого Бьякуя не мог определить. Больше занять себя было нечем: только наблюдать за солнечным светом, прикидывая, куда он передвинется, да вспоминать подробности прошедшей схватки.

Серьезный попался противник. Световой занпакто… Бьякуя никогда прежде не слышал о таком. Враг ослепил его в первые же секунды боя, выиграв для себя тем самым значительное преимущество. Зрячий, внезапно потерявший зрение, поначалу неизбежно будет растерян и дезориентирован. Кучики спасла только железная дисциплина духа и привычка сражаться до конца в любых обстоятельствах. А вот интересно, внезапно подумал Бьякуя, что будет, если зрение к нему так и не вернется? Как знать, вдруг это непоправимо. Что ж, решил он, тогда у Ренджи больше не будет возможности отлынивать от бумажной работы. Потому что, слепой или нет, а свое право командовать шестым отрядом Бьякуя все равно отстоит. Зубами вырвет.

Возникло, наконец, долгожданное движение: кто-то приближался по больничному коридору. А когда открылась дверь, Бьякуя моментально узнал их всех, еще до того, как они заговорили, просто по звуку их шагов, по шелесту одежд, по дыханию. Он даже не подозревал, что его слух настолько обострился, пока он валялся тут, вслушиваясь в тишину.

– Ты не спишь? – Негромко спросил Хаями.

Бьякуя сперва пошевелил губами, пробуя, способны ли они двигаться, сглотнул, проверяя мышцы гортани, и только потом вытолкнул наружу одно короткое слово.

– Нет.

Больше он не шевельнул ни единым мускулом. Он понимал, что, стоит ему двинуться хоть немного, все тело неизбежно пронзит боль, а этого ему совсем не хотелось.

– Ничего, если мы тут побудем немного? – Снова заговорил Хаями. – Но, если тебе лучше остаться одному, скажи сразу.

– Нет. Останьтесь.

Бьякуя с удовлетворением обнаружил, что вполне способен произносить слова. Что его голосовые связки не слиплись, как ему только что казалось, а язык не прилип к небу.

– Ну и хорошо, – обрадовался Хаями. – Ты как вообще? Он тебя, похоже, здорово отделал.

– Не слишком.

Рукия придвинулась ближе к его постели, осторожно и ободряюще погладила по руке, которую только что ласкал солнечный луч. Нежное прикосновение теплой женской руки… Да, ему нужно как можно быстрее приходить в себя. Потому что его ждут. На него надеются.

– Да уж, ты его сильнее приложил, – Хаями захихикал. – Похоже, он не сумел отразить твой последний удар.

– Ага, тайчо! – С азартом воскликнул Ренджи. – Вы из него фарш сделали!

– Медики собрали все кусочки вместе, говорят, что откачают, – насмешливо продолжил Хаями. – Кьораку признал твою победу. Даже если никто и не видел с уверенностью, что именно ты последним оставался на ногах, но все и по реяцу могли сориентироваться, что последним ударил ты.

– Да, это хорошо, что среди наблюдателей все были свои, и никто не стал подвергать сомнению исход поединка, – вдруг задумчиво проговорил Ренджи. – Все-таки вы оба оказались в больнице… А то вон какой-то тип в Совете сорока шести пытался это оспорить.

– Какой-то тип? – Недоуменно переспросил Бьякуя. – Кто?

– Да я не запомнил, как его зовут, – отмахнулся Абарай.

– А ты все еще ничего не видишь, или не пробовал? – Полюбопытствовал Хаями. – Унохана сказала, что этот ожог по сути – просто повреждение большим количеством реяцу, так что они с этим справятся. Она сказала, что через пару дней, а может и раньше, ты сможешь нормально видеть.

Но Бьякуя на это, в высшей степени приятное, сообщение отреагировал как-то вяло. У него в голове уже завертелись ассоциации. Нишигаки… Нишигаки. Где же он слышал раньше это имя? Определенно в связи с…

– Рукия, – немного сдавленно проговорил он. – Я должен кое о чем тебя попросить.

– Да, брат, – с готовностью отозвалась та.

– Принеси мне в следующий раз одну книгу из нашей библиотеки…

***

Этим вечером его в покое тоже не оставили. Уходя после очередного осмотра, медики оставили открытым окно, чтобы впустить немного вечерней свежести. И в какой-то момент Бьякуя не столько услышал, сколько почувствовал, что на окне кто-то есть.

– Привет, малыш Бьякуя! – Резанул по ушам жизнерадостный голос. – Бедняжка. Как же ты допустил, чтобы какой-то придурок так тебя отделал?

Бьякуя не мог видеть даже ее тени на полу, в обрамлении последнего луча заходящего солнца, падающего в окно, но и без того представлял, как она сидит там, на подоконнике, обхватив руками колени.

– Что тебе нужно?

– Как это что? – Обиделась Шихоинь. Во всяком случае, изобразила обиду. – Может, я за тебя беспокоюсь!

– С чего бы это?

Бьякуя говорил ровно и размеренно, но присутствие этой женщины уже начинало его раздражать. Что она к нему прицепилась?

– Как с чего? Как это грубо! – Возмутилась Йоруичи. – Все-таки, я твой учитель!

– Теперь это так называется?

– Что? – Теперь в ее голосе звучала довольно достоверная имитация гнева. – Ты станешь утверждать, что я тебя ничему не научила?

– Только нескольким глупым играм и не менее глупым фокусам. Кстати, – добавил он с ехидцей, – хоть это и следовало сказать сотней лет раньше, но скажу хотя бы сейчас: никогда не любил играть с тобой.

– Глупый мальчишка! – Йоруичи расхохоталась. – Смысл игр был не в том, чтобы они тебе нравились, а в том, чтобы тебя не прихлопнули раньше времени. Вижу, что с тобой еще придется повозиться. Для начала научить тебя адекватно воспринимать мое присутствие.

И тут же Бьякуя понял, что подоконник опустел. Она соскользнула с него совершенно неслышно и исчезла мгновенно. Зачем она приходила? Просто посмотреть на него? Или хотела что-то сказать? Учитель… Нет, с этим Бьякуя не мог согласиться. Не хотел соглашаться.

Его детство было счастливым. У него были замечательные любящие родители, был дед, которым он восхищался и с которого брал пример. Он с раннего детства знал без тени сомнения, что станет капитаном, как дед. И все окружающие тоже знали и помогали ему в этом. Маленького наследника никогда не заставляли делать то, чего он не хочет. Хотя бы потому, что все: и он, и его воспитатели, – хотели одного и того же.

И была в его детстве эта женщина. Чертов оборотень. Бьякуя до сих пор не мог бы сказать, что знает, что она такое. Она нередко захаживала в дом Кучики, и дед и родители Бьякуи всегда охотно привечали ее. И никогда не возражали против того, чтобы она возилась с их ребенком. Совсем маленьким Бьякуя тоже не возражал, но потом, когда подрос, она стала невыносимо его бесить. И, наверное, не только потому, что дразнила по всякому поводу, выводила из себя, заставляя за собой гоняться. Еще и из-за манер, совершенно раздражающих, никак не похожих на те, которым учили его родители. В детстве мы все максималисты, и кажется, что все должно быть именно так, а не иначе. А если что-то иначе, то это неправильно. Как она может так вести себя, думал тогда Бьякуя, ведь это совершенно недостойно.

Но он не смел тогда возразить, ведь его родители считали, что так нужно. И эта кошка постоянно появлялась в поместье, чтобы поиграть с ним. Что ж, следовало признать, что в этих играх она действительно кое-чему научила его. Во всяком случае, сюнпо он освоил именно тогда, да и кидо научился удивительно легко. А потом она исчезла. Бьякуе сказали, что она предатель, и он этому нисколько не удивился. Человек с такими манерами может быть только предателем. И тогда Бьякуя постарался выкинуть ее из головы и забыть все их игры и то, чему научился у нее. И все же… да, следовало признать, что он был обижен на нее. Как она посмела называться другом, приходить в дом, а потом предать?

Уже прошли годы с той поры, как раскрылась истинная подоплека той истории. Уже давно оправданы и Урахара, и Шихоинь, и все остальные, участвовавшие в этом. А детская обида все не проходит. Бьякуя настолько приучил себя ненавидеть эту женщину, что не мог вот так сразу перестать. До сих пор он не думал об этом, потому что ее не было рядом, но теперь она постоянно будет маячить поблизости. И следовало что-то делать с этим. Лучше всего было бы не поддаваться эмоциям. Вести себя достойно, как и подобает офицеру. Оставить раздражительность, говорить ровно и вежливо. Так, будто они всего лишь коллеги. Так, будто у Бьякуи никогда не было никакого детства. Но что-то подсказывало ему, что ее-то подобные отношения как раз и не устроят.

***

Рукии показалось, что брат наизусть знает книгу, которую попросил ему принести. Поскольку он все еще не мог видеть, читать ее тоже пришлось Рукии. Бьякуя сказал ей, в каком месте открыть книгу, а потом, едва она начинала читать, нетерпеливо командовал: «Дальше. Дальше».

В конце концов Рукия поняла, что он ищет: имя того, с кем сражался. Совсем немного она прочитала о клане Нишигаки. Едва она упомянула фамилию Ханада, Бьякуя тут же потребовал перейти на следующую страницу. Рукия не успевала за ходом его мысли. Сообразила только, что они уже добрались до Совета сорока шести. Она нашла на странице все то же имя, и тогда брат велел прочитать следующее имя, то, которое рядом с этим. И когда она это сделала, он тут же сказал: «Все. Достаточно». Голос у него при этом был какой-то упавший, усталый. Рукия решила, что это ее присутствие утомило брата, ведь его ранение достаточно серьезно, и ему нужен покой. Так что она поспешно распрощалась, спросив только, нужно ли оставить книгу.

Он сказал, что не нужно.

***

Конечно, капитану опять не лежалось смирно в госпитале. Он выбрался на волю, едва смог передвигаться самостоятельно, и прямо из больничной палаты явился на службу. Ренджи уже привык, что он так постоянно делает, но в этот раз ему не казалось, что тайчо поступил правильно. Весь день он был как-то исключительно рассеян, несобран, казалось, его мысли постоянно отвлекаются на что-то постороннее. Это Абарай мог понять: наверняка ему еще больно двигаться, и не стоило бы ему сейчас вообще работать, пусть даже и с бумагами, но на все предложения лейтенанта отправиться домой он никак не реагировал.

В середине дня в кабинете появился какой-то быстроногий паренек и принес короткую записку. Ренджи сразу догадался, что это ответ на ту, которую капитан писал утром, едва появившись в штабе, и которую отправил с посыльным. Прочитав послание, Кучики вроде бы успокоился, но при этом окончательно ушел в себя, порой совершенно игнорируя обращения Абарая.

Хотя в последние дни, еще до сражения, капитан постоянно выглядел таким вот рассеянным, все же после госпиталя в нем произошла тревожная перемена. Ренджи, привыкший за годы совместной службы прислушиваться к настроению капитана, забеспокоился. Но как подступиться, как спросить, он до сих пор не представлял. Нужно было звать кого-то на помощь, чтобы из капитана вытянул все кто-то другой, у кого язык лучше подвешен. Но насчет Сайто Ренджи поначалу усомнился. Звать Сайто – это все равно что при любой травме, не разобравшись, сразу вызывать Унохану. А вдруг там просто ободранная коленка? Нет, Сайто – это тяжелая артиллерия, крайний метод, это только в том случае, если действительно требуется спасать. Лучше рассказать все Хаями, пусть он с Кучики по-дружески побеседует.

Вечером Кучики собрал документы, с которыми работал, в папку, встал и вышел из кабинета, не взглянув в сторону лейтенанта. Ренджи поначалу даже решил, что он на минутку и сейчас вернется, но потом разглядел, что на столе наведен порядок, и меч капитан забрал с собой, из чего сделал вывод, что Кучики ушел домой. Даже попрощаться забыл! Нет, с ним точно что-то не то. И Ренджи, оставив свой стол в беспорядке, тут же отправился в девятый отряд.

– Он меня беспокоит, – жаловался Абарай Хаями и Рукии, пока пил с ними чай в дальнем уголке пустующей столовой. – Я с ним говорю, а он меня не слышит. А потом делает вид, что так и надо. Правда, он уже некоторое время такой. Еще до этой битвы. Но раньше у него вид был… как бы сказать… счастливый, вот! Это дико звучит, но у меня иногда создавалось впечатление, что он вот-вот улыбнется. Просто очень похоже. А сегодня он просто какой-то убитый. Так, будто он тому гаду проиграл, и ему велели паковать вещи. Черт возьми, неужели он даже вам ничего не говорил? Теперь я точно уверен, что с ним случилась беда. Такая, что даже друзьям не расскажешь.

***

Когда Минори впорхнула в беседку, Бьякуя уже ждал ее там. Должно быть, выражение его лица было не тем, какое она ожидала, потому что она вдруг остановилась, замерла, не приближаясь. И он ее не разочаровал.

– Ты выполняла задание своего отца?

Лицо Минори как-то разом закаменело, в глазах появилось совершенно новое выражение, настороженное, и вместе с тем надменное, ледяное.

– Как ты догадался, ума не приложу, – пробормотала она с досадой, и у Бьякуи все внутри опустилось. Все понимая, втайне он надеялся на другое. Он так хотел, чтобы она сейчас изумилась, встревожилась, стала расспрашивать, уверять, что он ошибся, что все не так, и она всерьез… Но она не пыталась отпираться. И тогда он объяснил:

– Если уж у вас был такой план, зачем было вылезать Нишигаки? Я узнал его. Это он охотился на меня в Мире живых. Хотя я и не смогу этого доказать, неважно. Главное, я знаю, что это был он. Позже я вспомнил, откуда мне знакомо это имя. И нашел тому подтверждение. Нишигаки – клан, подчиненный семье Ханада. Нет сомнений, что он выполнял приказ именно Ханады. А дальше становится совсем просто. Достаточно вспомнить недавнюю отставку одного из членов Совета, изменение расстановки сил в нем, а также то, что именно клан Кучики является основным идейным противником Ханады. И он, очевидно, понимает, что мое мнение не изменится. Должно быть, он устал ждать. Решил получить все и сейчас. Что ж… А еще одним из основных последователей вашей безумной идеи, одним из вдохновителей является Терашима Рюусей. Твой отец.

Минори лишь досадливо поморщилась, ничуть не испугавшись прямого обвинения.

– Этот дурак даже замаскироваться толком не смог, – зло бросила она. – Толку нет, зачем было соваться? Ты уже был почти у меня в руках. Можешь не отрицать, это видно. Еще чуть-чуть, и тебя можно было брать голыми руками. Я бы выбила эту дурь у тебя из головы, ты бы и не заметил. Все из-за этого придурка, которому приспичило заполучить именно твой отряд! Зла не хватает!

– И ты надеялась, что сумеешь меня переубедить? – Надменно прищурился Бьякуя. – Как самоуверенно!

– Разумеется, я смогла бы! – Минори нехорошо рассмеялась. – Это искусство, а я уже не та девочка, которая… – Она осеклась, но тут же продолжила: – И я вовсе не выполняла приказ моего отца. Я все это придумала сама. Ты должен был стать моим подарком ему.

– Покорным и безвольным, – ехидно закончил Бьякуя. – С тобой все ясно. Мне сразу показалось, что ты чересчур высокомерна, теперь это становится очевидным. И ты полагала, что все твои фокусы не раскроются?

– С чего бы им раскрыться? – Фыркнула Минори. – Разве тебе пришло бы в голову проводить расследование? Те парни, которых я наняла, чтобы они «напали» на меня, вообще не знают, кто я такая. Они разыграли спектакль, получили за него деньги и уже успешно пропили их и обо всем забыли. Но это мелочи, пошлая сцена, без выдумки. Мне гораздо больше понравился трюк со снотворным.

Она говорила с какой-то злой веселостью, как будто ей давно хотелось обо всем этом рассказать, и она только рада поводу это сделать.

– Со снотворным? – Бьякуя не сразу понял, о чем идет речь. – Так это было снотворное?

– Ну конечно снотворное, бестолочь! А ты думал, яд? Я наплела тебе об этом несуществующем разделе кидо, а ты и уши развесил. Думаешь, это так просто, найти яд, способный отравить капитана? Если взять для примера яды вашего Куроцучи, то они валят всех подряд только потому, что он сам капитан. А вообще реяцу капитанского уровня с легкостью нейтрализует большинство ядов. У нее защитные свойства, ты хоть об этом знал? Чтобы, не обладая должным уровнем реяцу, получить яд, способный убить капитана, нужно иметь колоссальные научные познания и специальное оборудование. Иначе бы вас мог отравить кто ни попадя. Но снотворное – это совсем другое дело. Оно не имеет целью причинение вреда, так что реяцу его не нейтрализует. Самое то, чтобы завалить капитана. Я выстрелила в тебя, дождалась, пока ты уснешь, и разыграла этот спектакль. Вот и все.

– Значит, ты и стреляла, – Бьякуя понимающе наклонил голову. – Ясно. Наверняка, ты замаскировалась, когда следила за мной, и я видел тебя, но не узнал.

– Вовсе нет, – ехидно усмехнулась Минори. – Я следила лишь за твоей реяцу, а приблизилась только тогда, когда ты был почти у дома.

– Но что это было, потом? – Решил все прояснить до конца Бьякуя. – Что за странная игра? Ты так внезапно убегала, появлялась. Чего ты пыталась этим добиться?

– А потом, если бы до этого дошло, я бы наплела тебе о каком-нибудь женихе, – с готовностью объяснила Минори. – С которым уже все решено, и отец не потерпит бесчестья, если я вдруг откажусь. Ты должен был еще немного за меня побороться. Никакой приз не бывает достаточно дорог, если дается просто так.

– Что ж, понятно. И ты… – Бьякуя взглянул на нее снова, почти с интересом. – Ты действительно была готова пойти до конца? Связать со мной свою жизнь? Несмотря на то, что не испытываешь ко мне никаких чувств?

– Чувства? – Минори страшно расхохоталась, запрокинув голову. – Ты действительно хочешь это услышать? Что ж, я скажу, какие чувства я к тебе испытываю. Ненависть. Я ненавижу тебя, Кучики Бьякуя!

Это было неожиданно. Никогда прежде Бьякуе не приходилось сталкиваться с семейством Терашима. У нее не было никакого повода. Он мог понять, если бы она сделала это, просто подчиняясь приказу отца, но ненависть…

– Я же ничего тебе не сделал, – немного растерянно сказал он.

– Ты сделал, – зашипела Минори со злостью. – Ты это сделал, а он не смог. Ты хочешь знать? Изволь! Когда я была еще глупой сопливой девчонкой, я влюбилась в одного руконгайца. Его родители были родом из Руконгая, но окончили Академию синигами и остались в городе. Отец не попал в Готэй и сделался торговцем, а мать некоторое время служила, пока не вышла в отставку. Сейчас ведь в Сейрейтее целая куча таких семей, правда? Ничего особенного, скажешь ты. Но он был простолюдином. Его мать была синигами, он родился в Сейрейтее, но все равно оставался простолюдином! Он говорил, что тоже любит меня. Но дочь семьи Терашима не могла выйти замуж за какого-то руконгайца! Я предлагала ему вместе сбежать в Руконгай, где никто не помешал бы нам быть вместе, но он не осмелился на такое. Он заявил, что мы там пропадем. Как будто это имело какое-то значение! Он сказал, что мы должны остаться друзьями. Друзьями, представляешь?! Я прокляла его. Руконгайцы… лучше бы им вовсе никогда здесь не появляться! Насколько проще было бы всем, и им, и нам.

– Не понимаю, – сухо сказал Бьякуя, – какое я имею ко всему этому отношение.

– А почему тебе было можно? – Почти завизжала она. – Почему ты это сделал? Как я могу после этого не испытывать к тебе ненависти?

– Так ты злишься на меня только за то, что я смог сделать то, что не удалось тебе? – Бьякуя холодно взглянул на нее. – Это не ненависть, Терашима-сан. Это зависть.

И он решительным шагом прошел мимо нее и двинулся прочь из сада по едва заметной тропинке. Он уже услышал все, что хотел, и не намеревался слушать больше.

– Да пошел ты!.. – Зло заорала вслед Терашима и разразилась потоком такой отборной брани, что Ренджи, пожалуй, было чему у нее поучиться.

***

По дороге домой его разум был совершенно холоден, сердце спокойно. По-настоящему накатило только в саду, куда он отправился, не заходя в дом. Бьякуя прислонился к стволу дерева, нашел одинокую звезду в клочке неба, видневшегося сквозь крону, и долго еще не отрывал от нее взгляд.

Вот так тебе, твердил ехидный внутренний голос, ставший в последние дни уже привычным. Распустил слюни. Размечтался, что все может быть почти как раньше. Не расслабляйся, солдат. Кругом враги. Все хотят тебя убить. Может быть, если ты будешь помнить об этом, дольше проживешь.

Все так, твердил он себе, уставившись на мерцающий огонек в небе. Никому нельзя доверять. Ни на мгновение нельзя расслабляться. А ведь он уже всерьез поверил. Убедил себя в том, что можно вернуть прежние, счастливые времена, теперь уже навсегда. Потерять теперь эту надежду… так больно.

Бьякуя сполз по стволу на землю, устроился поудобнее, прислонился к дереву затылком. Только на дерево и можно опереться.

***

Когда утром капитан не явился к положенному времени, Ренджи встревожился. Вчера Кучики был сам не свой, и неизвестно вообще, куда он пошел после службы. Может быть, он просто понял, что погорячился, выйдя с больничного так рано, и остался дома, но Абарай был уверен, что тогда бы он как-то предупредил. Ведь у них каждое утро происходит короткое совещание, и капитан знает, что лейтенант будет его ждать. Нет, надо было проверить, просто потому что… ну, мало ли что!

Ренджи первым делом бросился в поместье Кучики. Парни у входа, пожимая плечами, сказали, что вчера-то он приходил, а вот ушел ли потом, неизвестно. Потому что, если он захочет, выскользнет незаметно. Предложили Абараю самому поискать хозяина, что он и сделал.

Этот дом слишком велик, чтобы в нем кого-то найти. Ренджи стеснялся спрашивать, потому что не понимал, кто тут кто, и решил попробовать сориентироваться по реяцу. Это было чрезвычайно сложное упражнение, тут полно различных реяцу, и все они ровные, ни одна не выделяется. Тренируйся давай, велел себе Абарай, отходя в сад и прислоняясь к дереву. После продолжительной медитации он понял, что ощущает реяцу капитана где-то совсем недалеко. Едва различимое давление, какое бывает разве что у спящего.

Кучики и в самом деле нашелся в саду, буквально в нескольких шагах. Он сидел, прислонившись к дереву, в форме, с заткнутым за пояс занпакто, будто пришел сюда прямо из штаба. Его голова свесилась на грудь. В первый момент Ренджи перепугался, совсем забыв, что только сейчас ощущал его реяцу. Он бросился к капитану, встряхнул за плечи.

– Кучики-тайчо!

Капитан поднял голову. В его взгляде в первый момент мелькнула растерянность, но он мигом взял себя в руки.

– В чем дело, Ренджи?

– Эээ… – Абарай растерялся, подался назад. – Ну, вы на службе не появились, и я подумал… Вы же не предупредили.

– Я проспал? – Без особого интереса к этому факту спросил Кучики.

– Вы что же, прямо тут спали? – Удивленно буркнул Ренджи.

– Разве это не очевидно? – В голосе капитана уже появились привычные надменные нотки. – Что ж, раз уж ты явился за мной, идем работать.

И он поднялся на ноги. Ренджи тоже встал и уставился на капитана изумленно.

– Что, прямо сейчас?

– Разумеется. Когда же еще?

– Но вам, наверное, позавтракать надо!

– Нет. Я не голоден. Обойдусь без завтрака.

– И вообще… – Ренджи насупился. Капитан, конечно, не послушает, но попробовать он просто обязан. – Вы еще нездоровы. Может, вам лучше остаться дома и отдохнуть?

– Идем, Ренджи, хватит тянуть время, – заявил Кучики, отворачиваясь от лейтенанта и направляясь к воротам поместья. – Работа и есть лучшее лекарство.

========== 4. Полшага до войны ==========

В этот раз на вечерний чай собрались на территории шестого отряда. Именно на этой веранде когда-то давно Бьякуя угощал чаем лейтенантов. Теперь он не порывался приготовить чай, несмотря на то, что это он пригласил всех сегодня. Чайником завладела Рукия, Сайто приволок сладостей, а Ренджи накрыл на стол. Кучики же сидел неподвижно, с каменным лицом, изучая безразличным взглядом какую-то точку на дальней стене веранды, и отмер, только когда Рукия придвинула к нему чашку. Тогда он подался вперед, протянул руку, но тут же ее отдернул и опять замер в неподвижности. Очевидно, неосторожное движение причинило ему боль.

– И чего тебе в госпитале не лежалось? – С мягкой укоризной спросил Хаями.

– Хотел поскорее кое-что выяснить, – ответил Бьякуя. Он осторожно вдохнул, выдохнул, и снова потянулся за чашкой, на сей раз успешно.

– Ну и как? Выяснил?

– Да. Поэтому я вас всех и собрал. Я уже знаю, кто наш враг, и чего он добивается.

Все собравшиеся дружно вздрогнули и уставились на Кучики округлившимися глазами. Во взглядах их светилась надежда. Ведь, если враг известен, с ним можно начать открытую войну и одержать, наконец, победу. Что ж, придется их разочаровывать.

– Все не так просто, как вам хотелось бы, – начал он. – Для начала мне придется многое вам рассказать о политическом устройстве Сейрейтея.

– Политическом? – Изумился Сайто. – Ты хочешь сказать, что тебя хотят убить из политических соображений?

– Именно так.

– Подожди, ты же, вроде, этим не занимаешься, – Хаями подался вперед, пытаясь заглянуть в глаза другу. – Или я чего-то о тебе не знаю?

– Ты обо мне действительно многого не знаешь, – Бьякуя поднял взгляд, в котором мелькнула едва заметная насмешка. – Хотя бы потому, что рассказать обо всем не было ни достаточного времени, ни достаточного повода. Но политикой я действительно не занимаюсь. Я только капитан Готэй, не более того. Но я при этом еще и глава клана Кучики. А это налагает определенную ответственность.

– А политика при чем? – Продолжал недоумевать Хаями.

Бьякуя попробовал чай, с удовлетворением отметил, что кое-чему сестра успела научиться, и продолжил свою речь.

– Вы когда-нибудь задумывались, какая в Сейрейтее форма государственного устройства? Если сравнивать с Миром живых, к примеру. Монархия? Вовсе нет. Король у нас как будто есть, но его никто не видел, он не отдает никаких приказов, он даже не требует ему молиться, как бывает принято у людей молиться богам. Мы не можем сказать, что он управляет нами. То, что существует у нас, в Мире живых, пожалуй, назвали бы аристократией. Своего рода власть небольшой группы благородных. Например, вы знаете, почему четыре клана из всех сейрейтейских семей называют великими?

Руконгайцы переглянулись и дружно замотали головами.

– Я думал, просто традиция, – брякнул Ренджи.

– Традиция просто так не возникает, – Кучики смерил лейтенанта снисходительным взглядом. – Когда-то очень давно, когда синигами только начинали как-то организовывать свою деятельность, именно эти четыре клана и составили то, что теперь называется Советом сорока шести. И долгое время в Совет входили только члены этих семей. Потом это изменилось. В Совете появились представители других кланов. Но память о первоначальном составе сохранилась в этом выражении: четыре великих благородных семьи.

– Вот оно как, – с уважением протянул Хаями и оглянулся на Сайто. Тот хлопал глазами: для него все сказанное тоже явилось новостью.

– Но Совет, как вы знаете, это в большей степени судебный орган, – продолжил лекцию Бьякуя. – Я имею в виду, что они не принимают законов, а лишь следят за их соблюдением. Все законы, которые у нас есть, суть договоренности, сложившиеся во времена формирования каких-то новых обстоятельств в нашей жизни. Так что можно сказать, что нами правит традиция. А изменить традицию очень сложно. Традиция существует внутри каждого из нас и вовне нас. Она нас окружает, и мы в ней живем, соблюдая ее ежечасно. Совет лишь следит за ее выполнением, но при этом имеет очень ограниченные инструменты для влияния. Например, корпус разведки, призванный карать тех, кто нарушает закон. Но вот приказать что-либо одному из нас Совет не имеет возможности, поскольку существует строгая иерархия. К примеру, бойцы твоего отряда, Наото, будут в первую очередь выполнять твой приказ, и только при его отсутствии подчинятся кому-то другому, будь это хоть сам главнокомандующий. Если Рукия будет выполнять твой приказ, то я не смогу приказать ей не выполнять его, несмотря на то, что я ее брат. Мы трое, капитаны, подчиняемся непосредственно командиру Готэй. И уже он отчитывается перед Советом. Но и ему они не смогут приказать все, что угодно, потому что командир не обязан выполнять требования, противоречащие закону. Первостепенным считается именно закон, а не приказы конкретных людей.

– Не понял, – неуверенно подал голос Сайто. – А в чем тогда заключается политика?

– А она заключается в распределении влияния, – объяснил Бьякуя. – Возьмем для примера некую абстрактную проблему. У каждого клана есть свой взгляд на то, как эта проблема должна быть решена. У некоторых кланов эти взгляды совпадают. И общее мнение Совета будет зависеть от того, представителей каких кланов в нем больше. Разумеется, при обсуждении проблемы каждый постарается обосновать свою точку зрения и убедить остальных в своей правоте, но когда возникают принципиальные вопросы, в которых никто не станет уступать, тогда все решается простым голосованием. По этой причине мнение Совета по некоторым вопросам может оставаться неизменным столетиями, пока не поменяется состав.

– Ага! – Подвел итог Хаями. – Кто-то уходит в отставку, на его место берут человека из другого клана, и мнение Совета изменяется.

– Да, примерно так это и выглядит, – подтвердил Бьякуя. – Члены нашей семьи входили в состав Совета всегда. Прежде, до того, как Айзен уничтожил Совет, в него входил брат моего деда, а после – другой брат, а также два его сына. Кроме того, там много представителей кланов, которые считаются подчиненными или просто дружественными нашей семье. Таких по-прежнему большинство. Хотя у наших противников был шанс обеспечить себе перевес, когда прежний Совет был уничтожен, но не вышло: каждый клан подсуетился, и в итоге силы распределились точно так же, как и до этого. В настоящее время именно клан Кучики имеет наибольшее влияние в Совете. Все подчиненные кланы станут придерживаться того же мнения, которое озвучивают члены семьи Кучики. А те, разумеется, будут в основном держаться той же позиции, что и глава клана.

Четверо слушателей ошалело вылупились на Бьякую. Никому из них прежде и в голову не приходило, что может означать положение главы клана Кучики.

– Не надо на меня так смотреть, – холодно сказал Бьякуя. – Это не власть, как вы ее себе представляете. Члены моей семьи вовсе не обязаны подчиняться мне, если я велю им нарушить закон. Скорее за мной придет карательный отряд, если Совет сочтет меня опасным преступником. Я уже говорил: главное – это закон, а не желание одного человека. У меня нет никаких преимуществ перед законом. Даже напротив, я должен относиться к себе намного строже, потому что от этого зависит репутация всей семьи. И не только.

– А мы знаем, – широко заулыбался Сайто. – Ты у нас признанный образец. Глядя на тебя, даже не заподозришь, что к твоему мнению весь Совет сорока шести прислушивается.

– Я же сказал, что это не так, – жестко прервал его Бьякуя.

– Ладно, ладно! – Сайто вскинул ладони, словно защищаясь. – Но тогда отчего бы тебя стали убивать?

– Да, – подхватил Хаями. – Ты до сих пор не рассказал, кто твой враг, и чего он добивается.

– Я как раз подошел к этому, – кивнул Кучики. – Как вы уже поняли, речь идет о влиянии. Больше двух тысяч лет назад решался один принципиальный вопрос. На одной стороне были такие известные вам кланы, как Кучики, Кьораку, Ямамото, последний имел поддержку Готэй в лице командира Ямамото. Именно они и победили тогда. Лидером их противников был клан Ханада. К нему примкнули и многие другие, например, Терашима.

От слушателей не укрылось, с каким отвращением Кучики произнес это имя.

– И, кстати, – вдруг вспомнил Бьякуя, – клан Хиракава тоже. Так что осторожнее с ним.

– Эт-то в смысле? – Ренджи с трудом подобрал отвисшую челюсть и с тревогой вытаращился на капитана. – Это капитан Хиракава? Он в этом тоже замешан?

– Я этого не говорил, – сурово одернул лейтенанта Бьякуя. А то сейчас вообразит невесть что, и тут же примется действовать, горячая голова. – Но в исторических хрониках, которые я сегодня изучил поподробнее, упоминается и эта фамилия. Сам Хиракава Кеничи вряд ли имел какое-то отношение к Совету, поскольку был тогда капитаном Готэй, но мы не знаем, какова его позиция, и чью сторону он примет, если случится открытый конфликт. Поэтому не вздумай передавать ему все, что тут говорилось, – и Бьякуя строго взглянул в глаза Сайто.

– Понял. Молчу, – заверил тот.

– Недавно в Совете произошла одна отставка, – продолжил Кучики. – И расстановка сил сместилась не в нашу пользу. Насколько я знаю, клану Ханада удалось протолкнуть на освободившееся место своего сторонника. Но для полного перевеса им все еще чуть-чуть не хватает. Они ждали две тысячи лет. Им осталось всего полшага до окончательной победы. Видимо, они просто потеряли терпение. Захотели получить все немедленно. В чем-то я даже могу их понять.

– Но… – Хаями озадаченно почесал затылок. – Я все равно не понял. Какой смысл убивать тебя, если ты не член Совета?

– Прямой практической пользы в этом нет, – кивнул Бьякуя. – Думаю, они полагают, что без меня смогут переубедить кого-то из членов семьи Кучики, или хотя бы из союзных кланов. Им нужно совсем немного для перевеса голосов. Наверное, они считают, что кое-кто из членов Советапросто боится меня. И мое отсутствие благоприятно скажется на их мнении. Что ж, с первого взгляда кажется, что у них есть основания так полагать. Потому что мое мнение по этому принципиальному вопросу твердое, и оно не изменится. И я действительно не позволю кому-то из моей семьи считать иначе.

Рукия даже поежилась, услышав стальные нотки в голосе брата. Вспомнила, что тоже является частью этой семьи, но сейчас даже не решилась спросить, по какому именно вопросу и какого мнения она должна придерживаться. За нее это сделал Хаями.

– Так из-за чего весь сыр-бор? Ты так и не сказал, чего они добиваются.

Бьякуя обвел всех четверых своих собеседников внимательным взглядом, остановил его на лейтенанте.

– Что ж, я должен сказать. Только, Ренджи, не хватайся за оружие. Они мечтают выгнать всех руконгайцев из Сейрейтея.

В очередной раз за столом воцарилась потрясенная тишина. Слишком много Кучики обрушил на их головы за один раз. Ренджи первым проявил более развернутую реакцию.

– Э? – Он подался назад, как будто действительно хотел схватиться за меч, но тот был сложен в стороне, рядом с оружием остальных, так что обошлось. – Да какого черта?!

– Что мы им сделали? – Подхватил его возмущение Сайто.

Бьякуя опустил глаза.

– Ну, на самом деле, – осторожно начал Хаями после раздумья, – мне даже странно, что ты не с ними, ну с этими… Нет, я имел в виду, – тут же торопливо пояснил он, – что ты ведь воспитывался в семье аристократов. С детства только с ними и общался. Кому, как не тебе, думать, что мы тут лишние.

– И с какой бы стати я тогда женился на простолюдинке? – Бьякуя бросил на Наото короткий насмешливый взгляд. – Не настолько я был безумен. Если бы все было так, как ты сказал, мне даже в голову бы не пришло посмотреть на девушку из Руконгая. И я не взял бы руконгайца в лейтенанты, верно? Нет, в нашей семье издавна поддерживали ту идею, которую воплотил Ямамото в своей Академии. Меня с детства приучали смотреть не на происхождение, а на качества человека. Меня приучали к мысли, что я должен служить примером для всех, и в особенности для руконгайцев. Так что я был готов ежедневно сталкиваться с простолюдинами, но никогда не считал их людьми второго сорта. Дело лишь в воспитании, говорили мне. И если ты воспитан в хорошей семье, ты должен показать, как нужно себя вести, тем, кто был лишен такой возможности.

– А с чего бы это мы тут понадобились? – Хмуро буркнул Абарай. Все-таки обиделся.

– Мне рассказывали, что Академия синигами была необходима, – принялся объяснять Бьякуя. – Во все времена среди людей появлялись индивиды, обладающие духовной силой сродни нашей. Когда душ в целом стало много, стало много и тех, кто имел силу. Сила всегда будет требовать выхода. В Руконгае царили беспорядки, не чета нынешним. Готэй был намного меньше, чем теперь, бойцов едва хватало на работу с душами и оборону границ города. С этим нужно было что-то делать. Тогда-то и возникла идея обучать всех потенциальных бунтовщиков и делать из них бойцов Готэй. Тем самым мы решали сразу две проблемы: усилили тринадцать отрядов и заметно снизили уровень преступности в Руконгае. Теперь можно было не бояться вырождения благородных кланов: синигами все равно остались бы, как вид.

– Тогда почему кто-то был против этого? – Недоумевал Хаями.

– Надо объяснять? – Бьякуя оглянулся на него удивленно.

– Надо, – твердо согласился с приятелем Сайто.

– Но это так очевидно. Конкуренция. Прежде все было понятно: мы боги, а они люди. И нас просто немыслимо сравнивать. Можно было пропускать тренировки, не следить за своим поведением, можно было вовсе не уметь владеть занпакто, но ты все равно оставался синигами. И вдруг появляются люди, которые столь же сильны. Это налагает большую ответственность на благородных. Теперь, чтобы не уронить авторитет своей семьи, мы должны стараться быть сильнее руконгайцев, вести себя правильно, постоянно следить за собой. Неудивительно, что многим это не нравится. Но, разумеется, никто из сторонников этих идей никогда не станет обосновывать свою позицию подобным образом.

– А как тогда? – С жадностью спросил Сайто.

– Существует множество философских обоснований. Самая простая – что человеку не полагается заниматься тем, что предназначено для бога. Другая ссылается на равновесие, мол, превращая человеческие души в синигами, мы тем самым выводим их из круговорота душ и нарушаем нами же охраняемое равновесие. И много других, еще более бредовых. Например, что руконгаец, будь он хоть трижды талантлив, никогда не сможет достичь уровня, которого способен достичь синигами, просто в силу своей природы.

– А это так? – Встревожился Хаями. Бьякуя снова глянул на него насмешливо.

– На себя посмотрите. Разумеется, это полная ерунда. Есть множество синигами, неспособных достичь банкая. И немалое количество руконгайцев, способных его достичь. Никакой разницы нет.

Некоторое время слушатели смотрели на оратора задумчиво. Им всем как-то вдруг вспомнилось, что они здесь чужие, пришлые. Возникло вновь то чувство неловкости, неудобства, которое неизбежно испытывал каждый из них, впервые оказавшись в Сейрейтее, в незнакомой и почти враждебной обстановке. Потом, освоившись, познакомившись с людьми, заведя друзей, все они забыли об этом. Вспоминать было неприятно.

– Но мне кажется, – с сомнением проговорил Сайто, – выгнать руконгайцев из Сейрейтея – не такая уж простая задача.

– Разумеется, – согласился Бьякуя. – Вы знаете, сколько вас здесь? И я тоже не знаю. Никто не пересчитывал руконгайцев, но я не удивлюсь, если окажется, что их уже больше, чем местных. Каждый год их немало приходит поступать в Академию. В Готэй попадают немногие, у аристократов и в самом деле есть некоторое преимущество: обучение с детства, семейные традиции. Но и те, кто не попал в Готэй, и те, кто даже не смог закончить Академию, имеют право остаться здесь, и очень немногие решаются вернуться в Руконгай. Они становятся ремесленниками и торговцами, поступают на службу в дома аристократов, и их труд всегда востребован. Кстати, многие стремятся сюда вовсе не для того, чтобы стать синигами, а просто чтобы жить жизнью, похожей на ту, что идет в Мире живых, заниматься делом и не испытывать голода, а ведь он неизбежен для душ, обладающих силой. И хотя путь в город лежит для них через Академию синигами, их это не останавливает. Словом, руконгайцев здесь сейчас невероятно много, и они уже прочно связаны с жизнедеятельностью города. Если их выгнать, все разладится. Да они и не захотят уходить добровольно. Надеюсь, вы понимаете, что любой ремесленник-руконгаец является воином, ведь он обучался в Академии. В то время как не каждый аристократ взял на себя труд научиться владению мечом. Попытка изгнания руконгайцев обернется гражданской войной.

– Но неужели они этого не понимают?! – Воскликнул Хаями.

– Понимают, – спокойно подтвердил Бьякуя. – Но либо недооценивают опасность, либо этого и добиваются. Искренне надеются, что синигами сильнее людей. Устроить бойню, залить улицы города кровью, чтобы остатки разбитой армии, которые они вышвырнут за ворота, рассказали всему Руконгаю о том, как страшны синигами, и чтобы те не посмели больше сунуться в город.

– И что? – Хаями стиснул кулаки и подался вперед. – Что ты хочешь сказать? Что если они смогут тебя убить… все так и случится?

– Нет, – просто сказал Кучики.

И снова опешили его собеседники. Бьякуя совершенно их запутал.

– Почему – нет? А зачем тогда это все? – Захлопал глазами Наото.

– Потому что, как вы верно заметили, я не член Совета, – снисходительно пояснил Бьякуя. – Моя смерть ничего не изменит в расстановке сил. Клан Кучики уже много поколений поддерживает идею обучения руконгайцев. И я сильно сомневаюсь, что в мое отсутствие что-то вдруг переменится. Но Ханада очень на это надеется. Он понимает, что пока я жив, ему не удастся вести свою пропаганду среди тех членов Совета, которые поддерживают наш клан. Ему нравится думать, что без меня ему станет проще переубедить сомневающихся. Разумеется, я кажусь ему последним досадным препятствием на пути к окончательной победе.

– Все равно не понимаю, – неуверенно подала голос Рукия. – Зачем развязывать войну? Какой с этого толк? Тем более теперь…

– Я не политик, – нахмурился Бьякуя. – Я многого в этом не понимаю, да и не пытался никогда. Мне это неинтересно. Я могу делать выводы лишь из тех обрывочных разговоров, которые мне удавалось слышать, когда дед беседовал со своими братьями. Мне кажется, для Ханады и его сторонников это возможность получения власти. Сделать то, чего хочется многим, заручиться поддержкой кланов… Во время смуты проще всего изменить традиции. А может быть, изменить и все устройство нашего общества. Сейчас этого, разумеется, не сделать.

– Значит, поменять законы все-таки можно? – Заинтересовался Сайто.

– Когда происходит что-то значительное, законы меняются сами собой, – кивнул Бьякуя. – К примеру, этот запрет на смешанные браки простолюдинов и благородных. Раньше его просто не могло существовать. Он возник именно тогда, когда руконгайцев впустили в город. Как и некоторые другие законы. Тогда тоже было время перемен, и если бы клан Ханада тогда был решительнее, могло дойти и до войны.

– Наверное, этот закон, по которому тот, кто убьет капитана, может занять его место, тоже придумали специально для руконгайцев, – захихикал Сайто, вдруг припомнивший, как он сам попал в Готэй.

– Вовсе нет, – возразил Бьякуя. – Это очень древний обычай. Прежде нравы были более жестокими, как в Мире людей, так и здесь, в Сейрейтее. Синигами тоже хотелось зрелищ. Множество старых традиций, которые теперь кажутся дикостью, дошло до наших дней. Постепенно мы избавляемся от них, но учитывая срок нашей жизни…

– Да уж! – Сайто рассмеялся в голос. – При наличии таких долгожителей, как тот же Ямамото, общество и должно изменяться крайне медленно. Так ты говоришь, войны не будет? Это здорово. Не люблю войну.

– Так, тайчо, а давайте мы их первыми… того, – азартно предложил Ренджи.

– Точно! – Подхватил и Хаями. – Чего ждать? Если мы знаем, кто они, мы запросто…

– Все не так просто, как вам хотелось бы, – покачал головой Бьякуя. – У нас нет никаких доказательств. Вы же не хотите, чтобы я вылез с необоснованным обвинением в адрес члена Совета?

– Подожди, как нет? – Изумился Хаями. – А откуда тогда ты знаешь, что это они?

– А вы не узнали Нишигаки? – Спросил Бьякуя у всех сразу. Все переглянулись и пожали плечами.

– Нет, – удивленно покачал головой Хаями. – А должны были?

– Это он преследовал нас в Мире живых.

– Бьякуя, ты бредишь! – Возмутился Хаями. – Это не он! Я запомнил его реяцу!

– Вот именно, – веско сказал Кучики. – Даже вы не можете выступать свидетелями, поскольку вы его не узнали. А я уверен. И получил тому некоторые подтверждения. – Тут он заметно помрачнел. – Но и они ничего не стоят, поскольку она откажется от своих слов. Так что у нас нет ничего, чтобы обвинить кого-то в попытках меня убить. Если же я подниму этот вопрос, а потом не смогу ничего доказать, все может обернуться против меня. Ханада скажет, что я пытаюсь обвинить его в несуществующих преступлениях, чтобы устранить.

– И тебя сочтут слишком опасным, – сообразил Сайто.

– Именно. Я не собираюсь так рисковать. Поэтому сначала я должен заполучить хоть какие-то улики, и только потом действовать.

– Черт, – Ренджи приуныл.

– Ладно, это логично, – кисло согласился Хаями. – Насколько проще было бы в Руконгае: пришел, физиономию начистил, и готово! А тут нам остается только не допустить, чтобы они до тебя добрались.

– Да, нам придется пока только защищаться.

– А все-таки, Кучики, – Сайто вдруг хитро прищурился, впился в Бьякую пристальным взглядом. – Что там у тебя такое вчера случилось?

– Случилось? – Бьякуя поднял глаза, изобразив недоумение с предельной искренностью. – Ничего.

***

– Слушай, Шихоинь! – Сайто оценивающе прищурился на коллегу. – А ведь ты же у нас командуешь отделом тайных операций!

Они вдвоем стояли под дверями зала для собраний, явившись первыми и к тому же задолго до Кьораку.

– Ну, допустим, – улыбнулась Йоруичи. – И что с того?

– Да вот, один наш общий знакомый влип в неприятности, так, может, ты сумеешь что-нибудь подсказать.

– Ты не про Бьякую случайно? – Встревожилась Шихоинь.

– Точно, про него.

– Да ладно, ты шутишь! Не может такого быть, чтобы Бьякуя вляпался в неприятности с законом!

– Нет-нет! – Поспешно заверил ее Сайто. – Он ничего не нарушал. А вот кое-кто другой как раз нарушает. Я здорово беспокоюсь за него и за остальных ребят. Да и за себя тоже, если уж на то пошло.

– Ну-ка, рассказывай, – потребовала Йоруичи.

– Но только, Шихоинь, тсс! Это чисто приватная беседа. И я тебе ничего не рассказывал.

И до того, как появился кто-нибудь еще, Сайто успел сжато обрисовать ситуацию. Благо ему не пришлось рассказывать о политике так долго и подробно, как излагал им Кучики вчера за чаем: Шихоинь и без него все понимала. Йоруичи нахмурилась.

– Так ты говоришь, Бьякуя не хочет поднимать шума? Что ж, он прав.

– Ты думаешь? – Удивился Сайто.

– Конечно. Это не его поле боя. С оружием в руках он одолел бы любого из них, да хоть даже всех скопом, как размазал этого придурка Нишигаки. А вот в искусстве словоблудия Ханада ему сто очков вперед даст. Бьякуе нужны доказательства. Хоть какие-то, чтобы начать расследование. Сейчас у него все на словах, а у Ханады слов найдется не меньше. Он переиграет и еще сам обвинит Бьякую в агрессии. Нет, так нельзя.

– Но ведь артефакт, убивший командира, был! И убийца в Мире живых тоже!

– А кто он? И кто использовал артефакт? Мы рыли, сколько могли, но следствие зашло в тупик. Никаких фактов. Эти ребята умеют заметать следы. Впрочем, мы можем подумать, как их самих заманить в ловушку.

– Слушай! – Сайто оживился. – Мне тут в голову пришло. А если за Кучики устроить слежку? Пусть бы кто-нибудь из твоих ребят наблюдал за ним постоянно, они же умеют. Как только кто-то посмеет к нему сунуться, они тут как тут.

– Неплохая идея, – согласилась Йоруичи. – Надо подобрать самых опытных, чтобы Бьякуя их не учуял.

***

В доме Терашима вновь было собрание. Состав в этот раз несколько изменился: отсутствовал Нишигаки, которого медики все еще откачивали после схватки с Кучики, да еще Рюусей задержался, чтобы поговорить с дочерью. Настроение остальных было довольно мрачным.

– Ну и куда вы гоните? – С презрительной усмешкой втолковывал соратникам Такамото. – Я говорил, не надо Нишигаки с ним драться. И где теперь Нишигаки?

– Это смешно, – фыркал ему в ответ Шияма. – Ты предлагаешь ждать еще две тысячи лет? Может, я столько не проживу.

– А ты все для себя хочешь? А как же забота о потомках?

– Чушь собачья!

Ханада слушал их пререкания вполуха. Он был слишком расстроен. Поражение Нишигаки стало для него серьезным ударом. Масахито был так уверен, что сумеет справиться! Унохана, конечно, обещала, что соберет, как было, но когда еще он сумеет оклематься…

Дверь отворилась, и вошел Терашима-старший с таким лицом, что все невольно умолкли и уставились на него.

– В чем дело, Терашима? – Встревожился Ханада. – У тебя такой вид, будто ты получил приглашение на собственные похороны.

– А почти так оно и есть, – зло ответит тот, садясь к столу. – Нас раскрыли.

– Что? – Хором воскликнули все. – В каком смысле?

– В буквальном смысле, – сквозь зубы процедил Рюусей. – Кучики все знает.

– Это невозможно! – Возмутился Ханада. – С чего ты взял?

– Дочь сейчас рассказала. Минори, она… в общем, у нее был свой план, и она придумала действовать самостоятельно.

– И она выдала нас? – Ощерился Шияма.

– Вовсе нет, – немедленно ощетинился Терашима. – Она и сама в бешенстве. У нее были шансы на успех. Но Кучики узнал Нишигаки. Лучше бы он не лез больше в драку, раз завалил первое задание! Или уж назвался бы чужим именем, дурак. Кучики все сопоставил и обо всем догадался. Связь кланов Нишигаки и Ханада ни для кого не секрет. Он встретился с Минори, чтобы бросить ей в лицо это обвинение. Она говорит, что не стала отпираться, потому что он был абсолютно уверен.

– Так а что она выдумала-то? – Усмехнулся Такамото. – Неужели замуж за него собралась?

– Не вижу в этом ничего смешного! – Обиделся за дочь отец. – Это было бы эффективно!

– Пожалуй, – согласился Такамото. – Девочка выбрала неплохой способ. Значит, она говорит, что у нее почти получилось? Я потрясен. – Он снова усмехнулся. – Но этот случай только подтверждает мою правоту: не следовало Нишигаки с ним драться.

– Нашел время говорить о правоте! – Ханада рассвирепел. – Что мы теперь будем делать?

– То же, что и раньше, – невозмутимо отозвался Такамото. – У него нет никаких доказательств. И он не станет лезть на рожон, пока их не получит.

– Да, верно, – пробормотал Терашима, нервно почесывая руки. – И нельзя позволить ему заполучить их. Я вот думаю, может лучше вовсе оставить его в покое? В конце концов, он уже предупрежден, и будет осторожен. А мы вполне можем пока устроить какую-нибудь провокацию. Скандалы с руконгайцами могут быстро склонить мнение большинства на нашу сторону.

– Скандал? – Шияма хитро прищурился, что обычно означало, что ему пришла в голову очередная пакость. – Почему бы и нет? Скандал – это несложно.

***

Ренджи даже предположить не мог, что безобидная пьянка в выходной день со случайным знакомым может привести к столь трагическим последствиям.

Этот парень просто подсел к лейтенанту в баре, где тот пытался расслабиться после довольно продолжительного периода интенсивной работы. Сам, в общем-то, виноват: уговорил капитана, что тому не стоит слишком усердствовать после ранения. Кучики неожиданно согласился и взвалил на Абарая большую часть работы не только с личным составом, но и с бумагами. Так что теперь, когда капитан, наконец, решил, что уже в норме, и отпустил лейтенанта отдыхать аж на два дня, Ренджи просто необходимо было хорошенько расслабиться.

Случайный собутыльник, конечно, представился, но Ренджи забыл его имя уже к концу первой бутылки. Парень оказался веселым, непрерывно шутил и не забывал наполнять чашки, так что, когда он предложил Абараю продолжить веселье в другом месте, тот не стал отказываться. Ренджи не заметил, что какая-то компания снялась с места вслед за ними, тем более, что направились они совершенно в другую сторону.

Наутро Абарай очнулся в незнакомом доме. Точнее, не в доме даже, а на террасе возле него. Рядом никого не было, впрочем, и нигде поблизости тоже. Ренджи озадаченно почесал макушку, но как тут оказался, так и не вспомнил. Он не мог припомнить даже лица своего вчерашнего собутыльника, только тот факт, что он был. Так что Абарай рассудил, что задерживаться здесь не имеет никакого смысла, и аккуратно ретировался.

И был немало удивлен, когда на пути к казармам его неожиданно окружили несколько бойцов в черных костюмах и масках – отдел тайных операций.

– Эй, вы чего? – Ренджи уставился на них с недоумением, еще не сообразив испугаться.

– Лейтенант Абарай, нам поручено вас арестовать, – сухо сообщил один из них. – Прошу вас не сопротивляться.

– В каком смысле – арестовать? – Ренджи ошарашено попятился назад и едва не уперся в другого бойца, стоявшего за его спиной. – За что?

– За убийство.

– ЧТО??? – Заорал Абарай в полный голос. – Какое, к чертям, убийство, вы спятили?!

– Сегодня ночью, – размеренным, механическим голосом заговорил все тот же боец, – в пьяной драке вы убили Макино Ацуши, молодого человека из благородной семьи, который неосторожно отозвался о вашем происхождении. Тому есть несколько свидетелей, которые и сообщили о происшествии.

– Да вы с ума сошли, – упавшим голосом сказал Абарай. До него начало доходить, что это все всерьез. – Я вчера пил, это правда, но я никого не убивал. Я же все помню!

– Вас видели и узнали. Вас сложно не узнать, лейтенант Абарай. Поэтому прошу вас не сопротивляться и пойти с нами. Иначе нам придется применить силу.

– Да пошел ты к черту! – Завопил Ренджи.

Должно быть, это ужас мобилизовал все резервы организма. В обычном состоянии ни за что бы не победить шестерых разведчиков, идеально владеющих техникой рукопашного боя. Но тут они просто не успели среагировать. Ренджи, не отдавая себе отчета, что делает, схватил за шиворот парня, который стоял за его спиной, и крутанулся вокруг себя, сшибая этим парнем всех остальных. И тут же, не раздумывая, бросился наутек.

Ренджи сам потом не понял, как ему такое удалось, но он бессознательно не только сумел оторваться от преследования, но и обхитрить погоню и сбросить ее со следа. Разведчики, в первый момент потерявшие его из виду, не сумели сразу сориентироваться. А Ренджи, сделав крюк по городу, почти безотчетно вернулся назад, к расположению шестого отряда. В этой критической ситуации ему нужно было посоветоваться с капитаном. Позарез.

Окно в кабинете было открыто, и Абарай махнул через подоконник. Кучики оторвался от бумаг, уставился на него с недоумением… а потом, разглядев, какие у лейтенанта круглые глаза, перекошенная физиономия, медленно поднялся из-за стола.

– Тайчо! – Взвыл Ренджи. – Я этого не делал! Честное слово!

– Чего ты не делал? – С ледяным спокойствием поинтересовался Кучики.

Как же сейчас успокаивало, обнадеживало Ренджи это всегда раздражавшее спокойствие капитана! Когда его собственный разум, раздираемый паникой, был не способен ни на какие умозаключения, очень хотелось надеяться, что Кучики сможет хоть чем-то помочь. О том, что покрывать преступников не в духе капитана, Абарай думать не хотел.

– Я не убивал!

– Кого?

– Да откуда я знаю??!

– Так, Ренджи, – жестко проговорил Кучики. – Немедленно сделай глубокий вдох, успокойся и объясни, о чем ты толкуешь. По порядку.

Абарай честно постарался последовать совету, но из всего удался только глубокий вдох, такой жадный, будто он собрался нырять под воду. Успокоиться и объяснить по порядку не получилось.

– Они за мной гонятся! Эти, в масках! Они говорят, я убил какого-то парня. И у них есть свидетели. Но это неправда! Я пил, да, не отрицаю. Но я бы никогда не сделал ничего такого!

Бьякуя внимательно изучал взглядом лейтенанта. Тот, перепуганный, взъерошенный, таращился на капитана с отчаянием. Удивительно, думал Бьякуя, он что, сумел оторваться от карательного отряда? Паника иногда идет на пользу. Но то, что он не попытался скрыться, а бросился сюда, в штаб, где его обнаружат буквально с минуты на минуту… Нет, вряд ли он врет. Абарай – задира, но не убийца. Если только случайно… Но тогда бы он попытался спрятаться, он же ищет защиты у капитана. Значит, уверен в своей невиновности.

– Тайчо! – Почти всхлипнул Абарай, выкатывая глаза еще больше, хотя казалось, больше уже некуда. – Они ведь отдадут меня Совету. А те мигом… Если у них свидетели… Я потом не оправдаюсь… Совет ведь никогда не меняет своих решений!

– Верно, – медленно проговорил Бьякуя. – Совет не меняет своих решений. Потому что кому нужен Совет, который совершает ошибки.

– Так они что же, просто не сознаются в своих ошибках? – В полном отчаянии взвыл Ренджи.

Все это очень похоже на очередную атаку, подумалось Бьякуе. Чего добивается Ханада? Измотать противника морально, лишить его всего, что у него есть? Отдать сейчас лейтенанта под суд означало гарантированно его потерять. У Ханады есть свидетели его преступления. Приговор будет вынесен моментально, в этом можно не сомневаться. А потом… потом будет поздно. Бьякуе так необходимо хоть немного подумать, разобраться, но на это нет больше времени, потому что…

Потому что в коридоре уже слышится тревожный шум, топот. Несомненно, это они.

– Тайчо! – Ренджи окончательно побелел. – Они меня уже нашли.

Бьякуя подумал еще секунду, потом сделал два решительных шага, приближаясь к лейтенанту, и слегка повернул голову.

– Бей и беги, – коротко приказал он.

К счастью, Ренджи сориентировался довольно быстро. Всего две секунды, две ужасно долгих секунды хлопал глазами, пока стремительно приближались к дверям шаги, а потом ударил в челюсть, честно, от души. И тут же махнул в окно.

Удар был хорош и точен. Кучики швырнуло именно туда, куда он и рассчитывал – прямиком в двери, в которые именно в этот момент попытались ворваться бойцы отдела тайный операций. Бьякуя раскинул руки и постарался, чтобы никто из них не остался на ногах. Свалив всю эту черную замаскированную команду на пол в коридоре, Бьякуя еще некоторое время беспомощно цеплялся за каждого, словно, оглушенный, не мог подняться на ноги. Он потрудился на славу, так что вся это возня продлилась с полминуты, после чего преследовать беглеца, в полной мере владеющего сюнпо, уже становилось бессмысленно.

– Научил на свою голову, – сердито проворчал Бьякуя, садясь и потирая челюсть. Его реплика не ушла в пустоту: ее еще могли услышать разведчики, как раз в это время выпрыгивавшие в окно.

– Ты в порядке, малыш Бьякуя? – Послышался над головой насмешливый голос, и Кучики увидел перед собой протянутую ладонь. А она-то откуда успела здесь взяться?

– Не беспокойся, – сухо сказал он и встал, игнорируя руку помощи.

– Он тебе врезал? – Шихоинь скалилась так жизнерадостно, словно речь шла о чем-то чрезвычайно забавном. – Во дает! Что он тут делал?

– Кажется, он пытался объяснить мне, что никого не убивал, – ровно проговорил Кучики. – Но я так и не понял, что тут происходит. Моего лейтенанта в чем-то обвиняют? – И он вперил в капитана второго отряда ледяной взгляд.

– Именно в убийстве, он все правильно говорил, – подтвердила Йоруичи. – Сегодня утром к нам явились несколько парней из города и заявили, что Абарай убил одного из их компании ночью в драке. А остальные разбежались с перепугу и потом не сразу решились вернуться, думали, он их станет подкарауливать там. А когда вернулись, поняли, что тот парень, которого Абарай ударил, мертв. И побежали жаловаться. В общем, неприятная история. Совет уже дал санкцию на его арест.

– И они так уверены, что это именно Абарай?

– Говорят, лейтенанта шестого отряда сложно с кем-то спутать, – Йоруичи снова улыбнулась, но Бьякуе померещилось в этой улыбке некоторое сочувствие.

– Ясно. Благодарю за информацию, – сухо сказал Кучики и повернулся было к своему столу, но Шихоинь похлопала его по плечу.

– Кстати, тебя командир вызывает.

***

– Бьякуя, ты уже слышал про эту заваруху? – Приветствовал Кучики Кьораку.

– Слышал, – сдержанно кивнул Бьякуя.

– И что думаешь?

– Если Ренджи виновен, он понесет заслуженное наказание.

– Ну да, конечно, другого я от тебя и не ждал, – Шунсуй лучезарно улыбнулся, и тут же вдруг посерьезнел, нахмурился и, приблизившись к Кучики, фамильярно приобнял его за плечи и прошептал, наклонившись к самому уху: – А что там на самом деле произошло, а?

– Откуда мне знать? – Бьякуя отвернулся.

– Ну, ну, – Кьораку нетерпеливо похлопывал его по плечу. – Что-то ты ведь знаешь. Давай, рассказывай.

– Я даже не знаю подробностей происшествия, что я могу рассказать?

– Но что-то ведь есть, раз ты позволил ему уйти.

Он уже и об этом знает, изумился Бьякуя про себя. Когда только успел? Шихоинь доложила адской бабочкой?

– У меня нет никаких фактов, – уклончиво ответил он.

– Ну а догадки? – Не отступался Кьораку.

– Я почти уверен, что это происшествие связано с остальными. В том числе, со смертью командира Ямамото.

– Так ты догадываешься, кто за этим стоит? Ну! – Кьораку, увидев, что Кучики снова замялся, принялся настойчиво его тормошить. – Рассказывай! Не молчи!

– Ханада, – нехотя буркнул Бьякуя.

Шунсуй тут же отцепился от него, подался назад, сдвинул панаму на затылок и уставился так, будто впервые увидел.

– Вот так дела! А это уже серьезно! Если память мне не изменяет, это ведь тот самый Ханада, который Яма-джи мечтал глотку перегрызть из-за Академии?

– Вряд ли тот, – с сомнением проговорил Бьякуя. – Но это именно тот клан.

– У тебя есть против них какие-то улики?

– Ничего нет.

– Тогда откуда ты знаешь?

– Я узнал Нишигаки. Это он пытался убить меня в Мире живых.

– Но ведь тогда все просто! – Просиял Кьораку. – Ведь Врата миров распознают реяцу! Ты же сам знаешь, с этими ограничителями… А Маюри фиксирует все подряд! У него сохранился и образец реяцу того, кто возвращался тогда. Ну, эта запись, которую они не стерли. Йоруичи просила его сохранить образец, это ведь улика. Так что мы легко…

– Вовсе нет, – прервал его восторги Бьякуя. – Сейчас его реяцу совсем другая, не такая, как в Мире живых. Понятия не имею, что это за фокус, но тот образец будет уликой лишь в его пользу.

– Подожди-ка, – изумился Шунсуй. – А ты вообще уверен, что это был он?

– Уверен. Все остальное точно такое же. Но наши враги умеют заметать следы.

– Тогда дело и впрямь серьезное. Ты знаешь, из-за чего Абарай подрался с тем парнем?

– Нет.

– Говорят, этот сопляк, сам из благородных, пренебрежительно отозвался о происхождении Ренджи.

– Если все так, – медленно, задумчиво проговорил Бьякуя, – это действительно похоже на их почерк.

– Скажи честно, твоего лейтенанта легко спровоцировать?

– Спровоцировать? – В глазах Бьякуи промелькнула ирония. Ему вдруг вспомнились тренировки с Абараем. – Это проще простого. Вывести его из себя ничего не стоит. Но…

– Но? – Шунсуй заинтригованно подался вперед.

– Если бы он действительно убил этого парня, он не побежал бы ко мне искать защиты. Он прекрасно знает, как я отношусь к преступникам.

– А он именно искал защиты?

– Он пытался убедить меня, что не виноват.

– Ясно, – Шунсуй вздохнул. – Что думаешь делать?

– Искать.

– А когда найдешь? Отдашь своего лейтенанта Ханаде?

– Виновный понесет наказание, – сказал Бьякуя столь значительно, что Кьораку немедленно все понял и не стал продолжать.

***

Легко сказать – искать. А как это сделать? Если бы у Бьякуи были хоть какие-то представления о том, как расследуют преступления! Ясно было, что нужно хотя бы выяснить, где все это случилось, а значит, придется снова идти и говорить с этой женщиной, с которой он предпочел бы не сталкиваться. Но Ренджи был важнее, и Бьякуя пошел.

Йоруичи, виновато разведя руками, сообщила ему, что с поисками лейтенанта вышла непростительная заминка: никак не могли определиться, какая именно группа бойцов должна его искать. Поэтому потеряли целую кучу времени, и Абарай мог усвистать неизвестно куда, но из города ему в любом случае не выйти. А координаты места преступления она сообщила ему с охотой, добавив, что подразделение разведчиков уже давно там. Поэтому Бьякуя пока туда и не пошел, не хотел шарахаться там вместе с этими профессионалами.

Для начала следовало рассказать новости Хаями и Рукии. Они, возможно, еще не в курсе. Так что первым делом Кучики отправился в девятый отряд.

– Но, брат! – Реакция Рукии была вполне предсказуема. – Не мог Ренджи такого сделать!

– Я знаю, – кивнул Бьякуя.

– Что думаешь? – Напряженно спросил Хаями. – Что произошло?

– Думаю, что его пытаются подставить.

– Ханада? Но почему его?

– Двойной удар, – задумчиво сказал Бьякуя. – Возможно, они думали таким образом вывести меня из равновесия. Или просто навредить. И одновременно из этого происшествия можно раздуть неплохой скандал. Руконгаец убивает аристократа. У Ханады появится еще одно основание нести свою кровожадную чушь. Более того, после такого его станут охотнее слушать.

– Но надо же как-то этому помешать! – В отчаянии воскликнул Хаями, немедленно вспомнивший про возможную войну.

– Это возможно сделать единственным способом: оправдать Абарая. Но для этого мне сначала нужно встретиться с ним и услышать его версию событий. Жаль, мы не успели ни о чем с ним договориться. Где теперь его искать?

– Ну, у меня есть несколько предположений, – неуверенно отозвалась Рукия.

***

Сделать в этот день что-то путное так и не удалось. Бьякуя наведался на место происшествия, но там по-прежнему шныряли черные маски разведчиков, и он так и не стал высовываться. Все равно понятия не имел, что там делать. С поисками лейтенанта тоже пока не было подвижек. Бьякуя намеревался разыскать его сам, но не теперь, а ночью, чтобы не навести случайно на его след кого-нибудь из разведки. Некоторым предположениям, сделанным Рукией, на его взгляд, можно было доверять.

Ближе к вечеру Бьякуя вернулся домой, чтобы оттуда двинуться на поиски лейтенанта. Рукия рвалась с ним, но он сказал, что намерен поговорить с Ренджи с глазу на глаз. Он втайне опасался, что Абарай все-таки виновен. Ведь его действительно легко спровоцировать. Тогда Рукия заявила, что Ренджи просто необходимо хоть какое-то пропитание, и бросилась собирать продукты.

Беда с этими друзьями. Почему снова он, Кучики, укрывает от правосудия беглеца, хотя не сделал этого даже для своей сестры? Откуда эта уверенность в их невиновности, несмотря на наличие фактов? Что ж, он мог объяснить это для себя. В виновности Рукии он не сомневался, и она сама не отрицала вины. Разумеется, он не мог позволить ей избежать наказания только на том основании, что она принадлежит к одной из великих семей. Когда он укрывал от правосудия Хаями, он был уверен в невиновности друга. И Хаями его не подвел. Подведет ли Абарай? Хотелось верить, что нет.

Бьякуя снял хаори и шарф, но меч сунул за пояс. Нужно было еще дождаться посылки от Рукии, а потом можно было отправляться. Но тут охранники доложили о визите гостьи.

В комнату вошла незнакомка в нарядном кимоно и с небольшим свертком в руках. При виде ее Бьякуя тут же внутренне ощетинился. Опять какая-то женщина! И что ей-то надо? Снова попросит помощи? Очередная ловушка? Но тут она подняла голову, широко улыбнулась, и Бьякуя с изумлением понял, что никакая это не незнакомка, а всего лишь Шихоинь Йоруичи.

– Ну, и что ты на меня так вылупился? – Со свойственной ей грубостью осведомилась она. – Я что, не могу зайти в гости по-соседски?

Бьякуя далеко не сразу обрел дар речи. Он не мог припомнить, чтобы хоть раз видел Шихоинь в гражданской одежде. В прежние времена она наведывалась в поместье Кучики все в той же военной форме, в которой ходила на службе. Бьякуя никогда прежде и предположить не мог, что это существо может быть похоже на женщину.

– Что тебе нужно? – Спросил он очень неприветливо.

– Какой ты грубый! – Расхохоталась Йоруичи. – Я пришла к тебе в гости, а ты спрашиваешь, что мне нужно! Что, даже чаем не угостишь?

Она меня просто провоцирует, подумал Бьякуя. Нарочно явилась в таком виде, подчеркивая, что это неофициальный визит. Выгнать ее было бы совсем уж невежливо, глава клана Кучики не может позволить себе такого поступка. Остается только вести себя предельно корректно и формально.

– Что ж, я перефразирую вопрос, – сдержанно сказал Бьякуя. – Чем обязан?

– Да просто зашла поболтать! Давно не была в этом доме.

Пришлось ее впустить. Два капитана, главы благородных кланов, чинно уселись за стол, налили чаю и приступили к беседе. Йоруичи несла какую-то чушь. Предавалась воспоминаниям, делилась впечатлениями о нынешних капитанах, трепалась на множество бессмысленных тем, только о сегодняшнем деле не было сказано ни слова. Бьякуя никак не мог сообразить, ради чего она на самом деле приперлась.

– Может быть, лучше расскажешь, как обстоят дела с поисками Абарая? – Не выдержал он наконец.

– Да ну тебя! – Шихоинь рассмеялась. – Не хочу говорить о работе. Ищем мы его, ищем. Я велела отряду проверить некоторые места. Хотя, если честно… – тут она вдруг нахмурилась, – лучше бы нам побыстрее покончить с этим делом. А то кое-кто уже начинает бубнить, что руконгайцы распоясались.

– Это плохо, – Бьякуя тоже помрачнел.

– Поэтому я и не хотела говорить о работе, – Йоруичи уже снова лучезарно улыбалась. – Это слишком грустная тема, а мне прежде никогда не приходилось грустить в этом доме. Ну да ладно, я все равно уже слишком засиделась. Пойду, пожалуй. Не скучай.

Она резво вскочила, но тут, словно спохватившись, подняла с пола сверток, который принесла с собой, и протянула Бьякуе.

– Вот, совсем забыла. Урахара тебе посылку передал.

– Урахара? – Удивился Кучики, принимая пакет. Тот был легким и мягким. – Когда ты успела наведаться в Мир живых?

– Долго ли? – Рассмеялась Шихоинь.

А потом вдруг наклонилась к самому уху Бьякуи и заговорщически шепнула за миг до того, как исчезнуть в сюнпо:

– Ренджи привет.

***

Этот дом был брошен давным-давно, но сохранился много лучше прочих развалин в этом районе. Ренджи прятался на чердаке. К трущобам он был привычен с детства. Если уж прятаться, то в подобном месте, подальше от людей. Хотя он подозревал, что именно здесь-то его и станут искать в первую очередь, но отчего-то до вечера так никто и не появился.

Абарай сидел, обхватив колени, прислонившись к глухой стене, и тупо пялился на темнеющий перед ним прямоугольник окна. Было страшно и тоскливо, и совершенно непонятно, что делать дальше. Капитан позволил ему уйти. Поверил? Но сможет ли он хоть чем-то помочь? И как его вообще угораздило так влипнуть?

Раздался резкий шелест, и оконный проем закрыла темная фигура. Кучики махнул на подоконник прямо с земли. Ренджи немедленно подскочил, и не только от неожиданности, но и по причине некоторого сомнения: он не мог быть уверен, что капитан обо всем этом думает. А Кучики невозмутимо спрыгнул с подоконника, выпрямился и внимательно оглядел лейтенанта. В руках он держал довольно увесистый сверток.

– Отчего-то все решили, что меня можно использовать в качестве курьера, – заявил капитан. – Так что держи.

И сверток полетел в Абарая. Тот поймал его чисто рефлекторно, потому что в этот самый момент изумлено вытаращился на Кучики.

– Здесь еда, – пояснил тот. – А плащ надень и не снимай. Он скрывает реяцу.

Ренджи моментально плюхнулся вместе со свертком на колени, развязал шнурок и вытащил плащ, лежащий сверху.

– Где вы его взяли? – Пробормотал он, лихорадочно затягивая завязки накидки.

– Шихоинь передала, – пояснил Кучики. – Она на нашей стороне.

– В каком смысле? – Ренджи совершенно перестал ориентироваться в происходящем.

– Объясню позже. Сначала ты. Что произошло? По порядку, – отрывисто сказал капитан.

Ренджи виновато опустил голову.

– Я пил, это правда. Но ведь у меня был выходной.

– Я, кажется, не предъявляю тебе претензий. Я прошу рассказать, что произошло в ту ночь.

– Сначала я был один, – наморщив лоб, стал вспоминать Абарай. – Я не собирался напиваться, просто зашел в бар. И тут ко мне подсел какой-то тип. Мы с ним выпили. Ну, слово за слово… В общем, потом мы взяли еще бутылку и пошли в какой-то парк… а может, лес… Ну а потом к нему домой. Вроде. Ну, во всяком случае, проснулся я в каком-то незнакомом доме. Но, тайчо, я не дрался, это точно! – Выкатывая честные глаза, взвыл он. – Я бы запомнил.

– Значит, ночью ты был совершенно пьян, и даже не можешь с уверенностью вспомнить, где был, – подытожил Кучики.

Ренджи понял, как все это выглядит, и пришел в полное отчаяние. Он уже чувствовал, что ему не оправдаться. Никто не поверит.

– Тайчо! Честное слово! Мы вдвоем были! Больше никого! Никаких незнакомых рож я не помню! Ну, я же не настолько…

– Что это был за тип? И что за дом, в котором ты проснулся? Ты сможешь его найти? Вспомнить, как выглядел твой собутыльник?

– Ну, – Абарай нахмурился. – Если честно… я не уверен.

– Надо же было так нажраться, – неодобрительно поглядел на него капитан.

– Да я сам не понимаю, как так вышло, – виновато вздохнул Ренджи.

– Впрочем, если стояла задача тебя дезориентировать, они могли что-нибудь добавить в сакэ, – задумчиво заметил Кучики.

– Думаете? – Оживился Ренджи.

– Но тогда мы не можем быть уверены, что ты не натворил чего-нибудь в этом состоянии.

– Что? – Абарай снова перепугался.

– Ты, Ренджи, слишком несдержан, – веско сказал Кучики. – Ты очень легко выходишь из себя. Им ничего не стоило напоить тебя какследует, а потом спровоцировать на драку.

На лейтенанта стало жалко смотреть. Он только жалобно пролепетал:

– Но… Но…

– Но это немного странно, – продолжил Бьякуя. – Чего они хотели? Просто драки, но события вышли из-под контроля? Простая драка лишена особого смысла. Или они хотели убийства? Но тогда какой псих станет провоцировать кого-либо, чтобы тот его убил?

– А… да, – растерянно согласился Ренджи.

– Мы должны во всем разобраться, и как можно скорее, – Кучики слегка нахмурился. – Я почти уверен, что это провокация и дело рук тех, о ком я говорил. Мне пришлось поделиться своими подозрениями с Кьораку. Думаю, именно он и рассказал все Шихоинь. Это наша большая удача, что отдел тайных операций играет на нашей стороне.

– Так они нам верят? – Обрадовался Абарай. – Значит, все в порядке?

– Вовсе нет, – расстроил его капитан. – Нам нужны улики. Пока нет доказательств, по закону ты – преступник, поскольку свидетели тому есть. Никто не пойдет против закона.

– Так что же мне тогда делать? – В отчаянии воскликнул Ренджи.

– Пока сидеть тихо и не попадаться. Если Совет вынесет тебе приговор, никто уже не сможет тебя спасти. Поэтому не вздумай делать глупости. А мы пока попробуем разобраться.

***

Еще один день пропадал зря. Подчиненные Йоруичи, похоже, тоже пытались найти хоть какие-то доказательства невиновности Абарая, опрашивали жителей, но все усилия пропадали даром: свидетелей не находилось. Те же, которые обвиняли Ренджи, оставались твердо уверены в своих словах и готовы были повторить их под присягой. Исследование тела убитого также ничего не давало. Поскольку он был убит не занпакто (парню просто свернули шею), и поскольку труп попал на экспертизу с большим опозданием, обнаружить какие-то следы реяцу убийцы уже не представлялось возможным.

Бойцы шестого отряда перешептывались и на капитана поглядывали с опаской. Кьораку, напротив, ободряюще подмигнул, когда они случайно столкнулись на улице. А Бьякуя не знал, верить или нет в виновность своего лейтенанта. Если его не просто напоили, а подсунули вдобавок какой-нибудь наркотик… Но весь старший офицерский состав Готэй был, похоже, на стороне Абарая. Бьякуя не знал, что именно и кому рассказал Кьораку, но все это становилось похоже на противостояние Готэй и Совета. Совет требовал найти беглеца немедленно.

Вечером, после службы, Бьякуя еще раз наведался на место преступления. Сам толком не знал, зачем. Разведчики уже обшарили там все, что можно. Он не надеялся заметить что-нибудь, ускользнувшее от их внимания, скорее, думал подтолкнуть мысль, немного побродив там. Известно же, что в местах, где был выплеск силы, следы реяцу сохраняются еще некоторое время, только становятся практически неощутимы. Но чувствительный синигами способен подсознательно их уловить, и тогда, если расслабить и открыть разум, можно с помощью интуитивного озарения до чего-нибудь додуматься. Такие факты в истории бывали.

Бьякуя неторопливо прогулялся по улице, или, скорее, по небольшой площади, туда-сюда. Никакие озарения не спешили его посещать. Вокруг сновали какие-то люди, мешали сосредоточиться. Да и сам Бьякуя, нарезая круги по площади, чувствовал себя идиотом. Ему казалось, что кто-нибудь может сейчас наблюдать за ним, увидеть, чем он тут занимается, и решить, что он спятил. И все же он не спешил уходить. Может быть, позже. Нужно думать о Ренджи. О Ренджи. И времени почти не осталось…

– Господин синигами! – Послышался нерешительный голосок.

Бьякуя оглянулся. К нему робко приближался какой-то мальчишка, не достигший еще возраста, который можно было бы назвать подростковым. Щуплый и нескладный, он нервно теребил ворот своей юката, а в его глазах плескался страх.

– Господин синигами, вы ведь, наверное, ищете тех, кто убил господина Макино?

– Почему ты так решил? – Опешил Бьякуя.

– Ну, вы тут ходите туда-сюда. А я вас раньше здесь не видел. Вот я и подумал… Здесь ведь еще и эти бегают, в масках.

– Да, я действительно ищу убийцу, – согласился Бьякуя, внимательно вглядываясь в пацана. – А что?

Парнишка приблизился вплотную, вытаращил испуганные глазенки и громко прошептал:

– Я видел, кто убил!

– Что??! – Бьякуя тоже перешел на шепот. – Ты видел?

– Я тут гулял, – кивнул парень. – Ночью. Мама не знала, думала, я сплю. А я гулял. И тут раз! – И мальчишка испуганно умолк.

– Скажи мне вот что, – немедленно взял быка за рога Бьякуя. – Ты видел здесь высокого мужчину с красными волосами?

– Нет, – мальчик уверенно помотал головой. – Красных волос ни у кого не было. Я бы такое запомнил.

– Значит, не было, – повторил Бьякуя с облегчением. – Но… выходит, их было много?

– Да! – Мальчишка с энтузиазмом закивал. – Много! Они окружили господина Макино и… – он схватил себя руками за голову, делая вид, что откручивает ее.

– Вот как. А почему ты не рассказал об этом тем, в масках?

– Я их боюсь! – Ребенок снова перешел на шепот.

– Ясно, – Бьякуя кивнул. Должно быть, отец парня – синигами, поэтому он и доверяет тем, кто в форме Готэй. – А ты готов повторить свои слова в другом месте? Это помогло бы спасти кое-кого.

– Я могу, – мальчишка закивал и заозирался. – Только… я боюсь.

– Чего же?

– Они меня видели! – Сообщил он страшным шепотом. – Они знают, что я их видел. Мне страшно выходить из дома. По-моему, они меня ищут. Я кого-то из них опять здесь видел, и вчера, и сегодня.

– Вот оно что, – Бьякуя встревожился. – Мне кажется, будет лучше всего, если ты пойдешь сейчас со мной. Я никому не дам тебя в обиду. Но завтра там, куда я тебя отведу, ты расскажешь все, что говорил мне сейчас.

– Ладно, – сразу же согласился мальчик. Он решительно шагнул поближе к Кучики, явно готовый идти с ним, куда угодно. Должно быть, устал бояться за эти два дня.

Атаку Бьякуя не столько увидел, сколько предугадал тем самым чутьем, которое помогает воину предвидеть опасность. Еще не успев толком ничего понять, он выбросил в сторону руку. Брошенный кинжал пробил его кисть насквозь. Бросок был нацелен в мальчика.

Бьякуя молниеносно обернулся, но не смог понять, кто именно бросил нож. В той стороне и на том расстоянии, откуда мог быть брошен кинжал, с безразличным видом двигалось сразу несколько человек. Тогда Бьякуя выдернул из ладони оружие, подхватил мальца под мышки и рванул в сюнпо. Дожидаться кинжала в спину ему не хотелось.

Остановился Бьякуя только за воротами поместья. Мальчишка, повисший на его руке, все это время лишь тихонько попискивал от восторга. Навстречу прибывшим почти сразу вышла Рукия. Должно быть, почувствовала реяцу. Бьякуя с большим облегчением подтолкнул к ней мальчишку.

– Рукия, я нашел ценного свидетеля. Поручаю его твоим заботам.

Сестра удивленно уставилась на мальчика, разглядела красное пятно на его одежде и немедленно испугалась.

– Ты ранен?

– Это не его кровь, – Бьякуя продемонстрировал раненую ладонь. – Отведи его в дом и не спускай глаз. Найди ему что-нибудь переодеться, накорми. И выясни, кто он и откуда, и пошли кого-нибудь к его родителям. Пусть сообщат, что он переночует сегодня у нас. Я ненадолго.

И он отправился к себе. Оказавшись в своей комнате, Бьякуя осторожно стянул перчатку с раненой руки, тщательно промыл рану, нашел платок. В тот момент, когда он неловко пытался наложить повязку, в комнату ворвалась Рукия. Мальчишка следовал за ней по пятам.

– Брат, разрешите.

И она решительно взяла его руку, перебинтовала платком, а потом, сжав его ладонь в своих, принялась лечить. Бьякуя смотрел на ее хмурое, сосредоточенное лицо, чувствуя, что в глубине души шевелится давно похороненная нежность. Что бы ни случалось, с ним рядом все равно есть те, кто никогда не бросит. Только когда окончательно отступила боль, Рукия выпустила его пальцы.

– Ну вот, – она с облегчением улыбнулась. – Теперь можем спокойно заняться нашим гостем.

***

Утром парнишка был доставлен в штаб первого отряда под конвоем двух капитанов. Хаями, зашедший вчера гости, услышал про ценного свидетеля и остался ночевать, на всякий случай. Чтобы избежать возможных сюрпризов по пути, свидетеля доставили тем же порядком, что и вчера: Бьякуя ухватил его в охапку и помчался что было сил. Хаями держался за его спиной, изображая прикрытие.

Народ в зале собраний уже начинал собираться. Вчера вечером Бьякуя обменялся несколькими посланиями с Кьораку. Договорились, что вызовут свидетелей, обвиняющих Абарая, предъявят им мальчишку и посмотрят, что из этого выйдет.

Мальчишка до утра не передумал, продолжал держаться своих слов, хотя и дрожал от макушки до пяток. Входя в зал, он судорожно цеплялся за рукав Кучики, стараясь держаться между двумя капитанами. Хаями, видя его страх, далеко не отходил, прикрывал мальца полой своего хаори. Зал надежно охранялся: темные фигуры бойцов Йоруичи рассредоточились вдоль стен, обеспечивая безопасность. В центре зала уже стояли Кьораку, Шихоинь, суровый мужик в форме разведки, должно быть, он и отвечал за расследование, а чуть в стороне еще какой-то незнакомый синигами, завидев которого, мальчишка замахал рукой и воскликнул: «Привет, пап!» Однако к отцу не бросился, видимо, капитаны казались ему более надежной защитой. «Свидетелей обвинения» пока не было. Все верно, их и собирались вызвать несколько позже.

– Ну вот, все в сборе, – объявил Шунсуй. – Начнем, пожалуй. Так что, малец, – обратился он к мальчишке, который от такого внимания еще крепче прижался к Бьякуе и схватил его за руку. – Говоришь, ты видел тех, кто убил этого Макино?

Мальчик испуганно закивал.

– А ты знал Макино? Ты уверен, что именно его убийство видел?

– Я знал, – уверенно ответил пацан. – Это точно его убили.

Голосок у парня дрожал, но он упорно старался говорить уверенно и твердо, хмурил брови, помогая себе этим нехитрым приемом казаться взрослее. Бьякуя отцепил мальчишку от своей руки и чуть подтолкнул вперед.

– Тебе нечего здесь бояться, – сказал он. – Говори смело.

– Так, малыш, давай по порядку, – вступила в дело Шихоинь. – Рассказывай, как дело было. Это ведь было ночью? Как ты там оказался?

Мальчик бросил виноватый взгляд на отца, насупился и честно признался:

– Я убежал из дома и гулял. Я недалеко! – Тут же добавил он.

– Значит, ты где-то там поблизости живешь? А Макино? Тоже, наверное, твой сосед?

– Да, он недалеко живет, – подтвердил мальчишка. – Я его иногда вижу.

– Точнее, жил, – цинично поправила Йоруичи. – Так что же там произошло? Драка? Убийца был высокий парень с красными волосами?

Хаями недовольно нахмурился при этих словах. Зачем она так откровенно наводит мальчишку на эту мысль? А если он сейчас вдруг изменит показания, сказав то, что от него хотят услышать? Бьякуя остался спокоен. Мальца, похоже, было не сбить с толку.

– Не было там никого с красными волосами, – уверенно помотал головой пацан. – Это слишком странно, когда красные волосы. А там не было никого странного. И драки тоже не было. Они просто подошли и голову ему открутили, – он испуганно округлил глаза.

– Вот, значит, как, – почти пропел Кьораку. – И ты совершенно уверен в том, что ты говоришь? Ты точно именно это и видел? Тебя никто не подучил так сказать?

– Да я правда видел! – Возмутился мальчик, пятясь назад и снова прижимаясь к Бьякуе. – Я никогда не вру!

– Ну-ну, – Шунсуй ободряюще заулыбался. – Я просто хочу быть уверен, что, если мы попросим тебя повторить это все еще раз, ты скажешь то же самое.

– Сколько надо, столько и скажу, – нахмурился пацан. – Только вы их поймайте. Потому что, если вы их не поймаете, они и меня убьют.

– С чего ты взял? – Насторожилась Йоруичи.

– А они меня видели. Они знают, что я их видел. Только я убежал и спрятался в саду, и они меня не нашли. А потом я их снова там видел. Это они меня искали, вот.

– Это действительно так, – подтвердил Бьякуя. Он стянул с руки перчатку, продемонстрировал капитанам еще заметный шрам на ладони. – Вчера, когда этот парень согласился пойти со мной, кто-то бросил в него нож.

При этих словах лицо у отца мальчишки вытянулось.

– Свинство это, втягивать детей во взрослые разборки, – вздохнул Кьораку. – Ничего, малец, мы их найдем. Ты их нам опишешь, и они найдут, – он кивнул в сторону разведчиков.

– Думаю, уже нашли, – хмыкнула Йоруичи. – Ну-ка, – обернулась она к своему подчиненному, стоявшему рядом с ней, – давай сюда этих «свидетелей».

Едва эти парни в сопровождении бойцов разведки, значительно превосходящих их по количеству, вошли в зал, мальчишка ойкнул и немедленно спрятался под хаори Бьякуи. Тот с трудом выволок его обратно, поставил перед собой, крепко взяв за плечо.

– В чем дело?

– Это они! – Пацан обличающее наставил на «свидетелей» указующий перст. Его рука тряслась крупной дрожью, но в глазах сверкал гнев.

– Что «они»? – Вкрадчиво уточнил Кьораку.

– Они убили. А потом за мной гонялись, вон тот и тот, – парень уверенно указал на двоих. – А голову господину Макино открутил вон тот, с длинными волосами!

– Бред какой! – Презрительно фыркнул обвиненный. – Что хочет сказать этот сопляк? Что это я убил нашего приятеля? Только не говорите мне, что собираетесь ему поверить! Это же ребенок! Он просто выдумывает!

Йоруичи вопросительно оглянулась на отца ребенка. Тот пожал плечами.

– Я в своем сыне уверен. У него фантазия напрочь отсутствует. Он неспособен внятно соврать, даже чтобы выгородить самого себя. Если он говорит, что видел, значит, видел.

– Да вы просто сошли с ума! – Заорал все тот же парень. – А, я понял! – И он ткнул пальцем в Бьякую. – Это Кучики его подговорил! Точно, как вы сами не догадались! Он нашел какого-то сопляка и заставил его рассказать эту историю, чтобы выгородить своего лейтенанта!

– Неправда! – Завопил мальчишка, стискивая кулаки. – Ты сам врешь!

От группы разведчиков отделился один, так и не снявший свою маску.

– Разрешите мне сказать, – негромко сказал он.

– Валяй! – Йоруичи широко заулыбалась.

– Полагаю, слова этого господина, – он обернулся к бывшему свидетелю, а ныне обвиняемому, – совершенно беспочвенны. Мальчик сам подошел к капитану Кучики. А после короткого разговора, во время которого было непохоже, чтобы капитан Кучики пытался уговаривать или запугивать ребенка, кто-то действительно бросил в мальчика нож. Не могу сказать с уверенностью, кто именно это сделал. Кажется, вон тот, – и разведчик указал на одного из «свидетелей», который вытаращил на него ошалелые глаза.

Бьякуя некоторое время разглядывал оратора, после чего перевел укоризненный взгляд на Шихоинь. Та расхохоталась.

– Ну, что ты на меня уставился? Да, мои люди следили за тобой. Но для твоей же собственной безопасности. И видишь, пригодилось!

– Похоже, все ясно, а, Йоруичи? – Весело сказал Шунсуй.

– Точно, – согласилась та. – Осталось выйти на заказчика, и тогда нам будет, что им предъявить.

В этот момент главарь банды понял, что все пропало, и попытался еще хоть как-то вывернуться. Четким, профессиональным приемом он свалил с ног разведчика, стоявшего за его плечом. Остальные, видя такое дело, тоже бросились на кого попало.

Зал собраний в одно мгновение превратился в одну большую свалку. Хаями незамедлительно кинулся в самую гущу драки, а Бьякуя, схватив мальчишку, спешно ретировался в дальний угол зала, прижал парня к стене, опустился на одно колено рядом и прикрыл собой от дерущихся. С преступниками остальные и сами справятся, но как бы кто-нибудь из этих бандитов не вздумал со злости добраться до мальца.

Сражение не продлилось и минуты. Да и не могло быть иначе, когда сразу три капитана собрались почесать кулаки о незадачливую городскую шпану. Теперь все преступники были уложены носом в пол, и на каждом сидел один из бойцов отдела тайных операций, выкручивая руку за спину. Хаями, явно довольный разминкой, неторопливо приблизился к Бьякуе и мальчишке. Глаза у пацана были слегка навыкате. Не каждый день обычный ребенок может увидеть такую драку.

– Испугался? – Спросил мальчика Хаями.

– Неа, – помотал головой тот, но от стены отклеиваться не спешил.

– Молодец, – Хаями потрепал взъерошенную макушку парня. – Вырастешь – станешь синигами.

– Ага! – С энтузиазмом согласился тот.

***

Пока происходила всякая возня, пока уводили арестованных, а Кьораку объяснял перепуганному отцу, что ничего с его сыном теперь не случится, потому что никому он больше не нужен, Йоруичи подмигнула Бьякуе: отойдем, мол, в сторонку. Бьякуя и сам хотел бы кое-что с ней обсудить. Два капитана незаметно отодвинулись подальше от остальных.

– И как давно они за мной следят? – Первым набросился на коллегу Кучики.

Ему была невыносима мысль, что Шихоинь может знать о его встречах с той женщиной. Она же ему тогда жизни не даст своими насмешками!

– Не очень давно, – невозмутимо ответила Йоруичи. – Мы начали вскоре после того, как ты вышел из госпиталя.

«Не знает!» – сообразил Бьякуя, и у него отлегло от сердца. Но он все же сказал строго:

– Прекрати это.

– Ладно, ладно, – она рассмеялась. – Больше не буду.

Бьякуя ей не очень-то поверил. А Йоруичи спокойно, как будто речь шла о чем-то совершенно обычном, спросила:

– Так где Абарай-то? Могли бы сразу за ним кого-нибудь послать. Хватит уже ему прятаться. Поди весь извелся.

– Ты спятила? – Холодно осведомился Кучики. – Вот так, при всех?

– Да брось! – Йоруичи его щепетильность только позабавила. – Все присутствующие в курсе. А кто не в курсе, – она оглянулась на нескольких своих подчиненных, оставшихся в зале и терпеливо дожидающихся ее указаний, – те и сами должны были догадаться, почему я послала их искать в таких местах, где станет прятаться только законченный идиот.

– Лучше я сам его найду, – заупрямился Бьякуя. – Он может затеять драку, если увидит разведчиков.

– Я думаю, мои люди догадаются сказать ему, что он невиновен, – ухмыльнулась Йоруичи. – А если не догадаются, то такие придурки мне не нужны.

И Кучики сдался. Хотелось покончить со всем поскорее. Шихоинь подозвала пару ребят, и Бьякуя объяснил им, где найти Абарая. Они не удивились.

– Ну вот, Бьякуя, – Йоруичи широко улыбалась. – Если наши противники нас переиграют, половина капитанов полетит со своих постов. И мы с тобой – в первых рядах.

– Не переиграют, – надменно отозвался Кучики. – Я не могу позволить им вот так запросто нарушать закон.

– Зануда! – Йоруичи расхохоталась, отвесила ему подзатыльник и моментально оказалась в другом конце зала. Бьякуя скрипнул зубами, но на провокацию поддаваться не стал.

Вскоре в зале остались только капитаны. Все четверо решили дождаться появления Абарая. Шихоинь толковала о том, что следствие, можно сказать, окончено. Следствие здесь – это не в Мире живых, где из-за отсутствия одной правильно оформленной бумажки грамотный адвокат может развалить все дело. Здесь достаточно тем, кто ведет расследование, самим все понять и во всем убедиться. Йоруичи просто объявит истинных виновников, а если Совет усомнится в ее словах, достаточно будет рассказать о том, что сейчас произошло здесь, и, если понадобится, вызвать кого-нибудь из присутствующих, чтобы подтвердить это. Слова четырех капитанов, один из которых главнокомандующий, будет более чем достаточно.

Бьякуя тем временем размышлял о ее словах, сказанных ранее. Даже если Ханада заберет большинство в Совете, он все равно ничего не сможет сделать с капитанами. Совет не назначает капитанов и не отправляет их в отставку. Существует всего три способа стать капитаном, все они достаточно публичны, и ни к одному из них Совет сорока шести не имеет отношения. Готэй регулирует себя сам. Чтобы перестать быть капитаном, тоже существует всего три способа. Либо подать в отставку, либо погибнуть в бою… либо совершить преступление. Совет имеет право назначить или освободить от должности лишь главнокомандующего. Но даже если бы сейчас назначили другого командира, Кьораку все равно остался бы капитаном и просто вернулся к своему отряду. Ханаде, чтобы избавиться от всех неугодных ему капитанов, пришлось бы либо изящно подставить их всех, либо… изменить традиции.

Наконец, в зал влетел Ренджи. Его глаза сияли, как два фонаря: очевидно, разведчики по пути все ему рассказали. От избытка чувств Абарай совершенно забыл о том, как следует себя вести в приличном обществе. Первым долгом он налетел на Кучики.

– Тайчо! Спасибо! Вы меня спасли!

И прямо с разбегу, не останавливаясь, заключил капитана в свои медвежьи объятия. Хватка была такой, что у Бьякуи затрещали ребра. Видимо, лейтенант вложил в этот порыв все свое отчаяние, накопленное за время сидения на чердаке. И Бьякуя понял, что высвободиться он не может, ну, то есть, без драки вырваться не получится. Затевать же драку было бы не совсем правильно, так что пришлось терпеть и ждать, пока Абарай выдохнется.

Выпустив изрядно помятого капитана, Ренджи обернулся к Шихоинь. В последний момент, буквально в двух шагах от нее, малость опомнился и сообразил, что хватать руками капитана чужого отряда, особенно когда это женщина, не слишком прилично. Так что он совладал с собой и просто низко поклонился.

– Спасибо вам!

Йоруичи глянула на него оценивающе, ухмыльнулась и поманила пальцем. И когда ничего не подозревающий Ренджи доверчиво сделал еще один шаг вперед, неуловимым движением так врезала ему в челюсть, что лейтенант улетел в дальний конец комнаты и распластался на полу.

– Будешь в другой раз осмотрительнее относиться к выбору собутыльников, бестолочь, – прокомментировала она свои действия.

Остальные капитаны поглядели на нее с уважением, и каждый мысленно пожалел, что не додумался до этого первым. Ренджи закопошился, сел, потер челюсть и с большим облегчением заржал в голос.

– Тебя ни на минуту нельзя оставить без присмотра, – добавил Бьякуя. – Так что твой отпуск закончен. Хватит, нагулялся.

========== 5. Доказательства не нужны ==========

Атмосфера в шестом отряде была совсем уж гнетущей. Ренджи после произошедшего с ним надолго притих. Вел себя смирно, старательно изображал дисциплинированного офицера, на бойцов не орал и все бумаги делал вовремя. Но если с ним хоть было понятно, то капитан хандрил без всякой видимой причины.

Нет, в самом деле, отчего бы ему грустить? Своих врагов он переиграл, и они снова примолкли, посрамленные. Защитил своего лейтенанта, отстоял честь отряда и купировал в зародыше готовый было разгореться конфликт благородных с руконгайцами. А то, что кто-то жаждет его смерти, так это, как он сам не раз говорил, всего лишь битва. Словом, не было у него повода для этого стабильно мрачного настроения. Правда, его друзья догадывались, что было что-то еще. Что-то, о чем он до сих пор молчит. Но все расспросы ни к чему не приводили.

Сайто полагал, что Кучики надо хорошенько потрясти. Заманить обманом, накачать сакэ под видом психотерапевтической процедуры и все выспросить. Уверял даже, что у него есть соответствующий опыт. Йоруичи тоже говорила, что Бьякую надо потрясти, но в другом смысле. Надо его шокировать, уверяла она, встряхнуть, чтобы думать забыл о своей хандре. Хаями помалкивал, но про себя считал, что друг сам со временем все расскажет. Между тем Кучики совершенно перестал, как прежде, собирать за чаем компании на своей территории, и Хаями приходилось прилагать даже некоторые усилия, чтобы заманить его на аналогичное мероприятие к себе.

Расследование же в очередной раз захлебнулось. Противник был хитер и изворотлив. Банду накрыли, это оказались по большей части вышедшие в отставку синигами и бойцы отдела тайных операций. Йоруичи, рассказывая об этом, хваталась за голову: банда более чем наполовину состояла из бывших ее подчиненных. Они и раньше промышляли в Сейрейтее, и разведчики давно уже жаждали до них добраться, так что хоть какая-то польза от этой истории вышла. В остальном же… Главарь не смог назвать имени своего последнего заказчика. И даже лица его не видел. Заказчик, само собой, постарался сохранить полную анонимность и даже деньги заплатил вперед. Йоруичи разводила руками: с доказательствами опять выходила лажа.

Тем временем Кьораку, похоже, переговорил с каждым из капитанов в отдельности и обрисовал им ситуацию. Он не собирал совещаний, ни к чему не призывал и ничего не приказывал. Он просто рассказал каждому с глазу на глаз истинную подоплеку недавних событий. Хиракаву он спросил напрямую, на чьей тот стороне, ведь его клан в свое время был союзником Ханады, да и сам Хиракава довольно резко отзывался об Академии. Кеничи на это замахал руками:

– Ну да, я говорил, но с их методами… И вообще, у меня лейтенант родом из Руконгая, или ты забыл?

Словом, хотя никто ничего и не обсуждал, и так становилось ясно, что в случае открытого конфликта Готэй-13 может просто не подчиниться приказам Совета.

***

Ханаду и его сторонников разобрал азарт. Голос благоразумия в лице Такамото был окончательно сброшен со счетов. Такамото отреагировал на это довольно равнодушно, заявив, что он не член Совета, и ему терять нечего, а если кто-то что-то будет говорить, то он докажет, что не имел ко всему этому отношения.

А фантазия остальных разгулялась вовсю. Шияма предложил полтора десятка способов убийства капитана Кучики, но Ханада их все забраковал, поскольку выглядели они еще менее перспективно, чем предыдущие.

– Да к черту Кучики! – Горячился Терашима-старший. – Вон, Такамото правильно говорит: надо наших людей на нужные посты. Если для начала выгнать руконгайцев хотя бы с капитанских постов, потом будет проще.

– Но мы не можем их выгнать, – напомнил Ханада. – У Совета нет полномочий назначать и снимать капитанов Готэй.

– Так вот я к этому и веду! – Воскликнул Рюусей. – Нужно заполучить эти полномочия. Доказать, что главнокомандующий не справляется с функцией назначения на такие посты. А можно и вовсе упразднить должность командира Готэй. А почему бы и нет? Пусть капитаны отрядов подчиняются напрямую Совету!

– Подожди, – насторожился Ханада. – У тебя какие-то конкретные идеи? Или ты просто теоретизируешь?

– Кое-что есть, – Терашима нервно потер руки и принялся рассказывать. – Идеальный претендент на этот план – Хаями. Во-первых, пришлый. Даже в Академии не учился. Как можно принимать таких в капитаны? Во-вторых, сдавал экзамен. Кому? Командиру. Причем, нынешний командир тоже был в приемной комиссии. Мы можем сказать: куда они все смотрели, принимая его? В-третьих, однажды уже обвинялся в измене. Наконец, лейтенант у него тоже родом из Руконгая. Заодно сможем ткнуть Кучики: как можно принимать простолюдинов в благородные семьи! Прямое нарушение закона, а ведь законы пишутся не просто так.

– Неплохо, – Шияма даже облизнулся от нетерпения. – Хороший кандидат. А что с ним надо сделать?

– Я думаю, нужно устроить какую-нибудь заваруху в его отряде. У нас ведь есть свои люди в Бюро технологического развития, они могли бы подобрать нам что-нибудь из наркотических средств. А у тебя, Шияма, наверняка найдутся знакомые в девятом отряде.

– Здорово! – Возликовал Шияма. – Отличная мысль! Я там устрою такую драку, что они еще и Хаями по шее надают!

– Осторожнее с наркотиками, – обеспокоился Ханада. – Их могут обнаружить.

– Бывают такие, которые быстро разлагаются, – уверенно заявил Шияма. – Я посоветуюсь со специалистами. Не переживай, меня еще ни разу ни в чем не уличили.

Терашима-младший нервно облизывал губы, переводя взгляд с отца на Шияму. Он, конечно, не мог возразить, но ему было страшно. В глубине души он не одобрял подобные методы. Тем более, зная Шияму, можно было с уверенностью сказать: драка без жертв не обойдется.

***

Когда три приятеля – Кучики, Хаями и Сайто – возвращались с очередного собрания (которые Кьораку проводил намного реже, чем Ямамото), их неожиданно обогнала Шихоинь Йоруичи. Решительно встала перед капитанами, и те тоже озадаченно остановились, удивленные суровым выражением ее лица.

– Я на минутку, мальчики, – сказала она. – Надолго вас не задержу.

И уставилась на Кучики так, будто намеревалась прямо сейчас уличить его при свидетелях в каком-нибудь страшном преступлении. Тот немедленно насторожился. В нынешние времена можно было ожидать чего угодно. Если его снова подставили, а он даже не заметил, когда…

Йоруичи сделала два шага вперед, приблизившись к Бьякуе вплотную, моментальным, едва уловимым даже для него жестом схватила за подбородок и очень коротко, почти символически, чмокнула в губы. После чего мгновенно исчезла. Ее сюнпо опешившие приятели практически не разглядели.

Хаями и Сайто, проводив взглядами Шихоинь, почти сразу скрывшуюся из виду, медленно обернулись к Кучики. Бьякуя прочистил горло и твердо сказал:

– Уверен, она сделала это на спор. Ничего личного.

– Ты так думаешь? – С некоторым сомнением переспросил Хаями.

– Разумеется, – заявил Бьякуя тоном, не терпящим возражений.

– Хочешь сказать, она детьми не интересуется? – Сайто прыснул, а потом не удержался, заржал в голос, складываясь пополам.

Бьякуя смерил остряка высокомерным взглядом и отвечать не стал, хотя доля правды в его словах была. Порой действия Шихоинь заставляли его снова почувствовать себя мальчишкой.

И все же эта выходка вызвала в нем серьезное беспокойство, если не сказать – напугала. Почему она сделала это? Что за намек? Она могла соврать ему по поводу того, когда ее люди начали слежку за ним. Запросто. Знала, потому и соврала. Бьякуе была невыносима мысль, что она может знать о его встречах с Минори. Вроде бы, он не сделал ничего такого, но все равно было невыносимо стыдно. Шихоинь это точно не касается. И вообще никого.

***

Все началось очень буднично, и в первый момент даже предположить было невозможно, что такой незначительный инцидент может привести к столь серьезным последствиям. В столовой девятого отряда за завтраком вдруг вспыхнула ссора между двумя офицерами. Никто из тех, кто остался в живых, не мог потом сказать, из-за чего она началась. Отмечали только, что всем как-то сразу захотелось поучаствовать.

Сперва один из офицеров толкнул другого. За обиженного немедленно вступились синигами, сидевшие рядом с ним; они опрокинули обидчика на пол, но вместо того, чтобы на том и остановиться, отчего-то разошлись и принялись пинать его ногами. Другие попытались их урезонить, но от слов очень быстро перешли к делу. К тому времени первый обиженный уже куда-то выскользнул и затерялся.

Меж тем все, присутствующие в столовой, едва ли не весь отряд, уже поделились на два лагеря, хотя никто не смог потом объяснить, за кого он дрался и против кого. Просто как-то становилось ясно, говорили они, что вот этого надо бить, и все тут. Через несколько минут первые дерущиеся схватились за оружие, и мордобой перерос в резню.

Практически все, кто умел, не стеснялись использовать шикай, так что столовая очень быстро превратилась в руины. Когда проломили стену наружу, поле боя значительно расширилось. Первые жертвы появились задолго до того, как успело вмешаться командование. Хорошо еще, что капитан и лейтенант находились в тот момент в штабе, а то вообще непонятно, чем бы все это кончилось. Кто-то из младших бойцов, не обедавший в тот момент, но находившийся поблизости, когда столовая затрещала по швам, всполошился и вызвал начальство. Хаями с Рукией примчались немедленно, но все равно слишком поздно.

– Ну-ка, прекратили немедленно! – Зарычала Рукия, первой врываясь в гущу побоища.

– Отставить! – Рявкнул Наото вслед за ней. – Чего не поделили?

Он схватил за шиворот первого попавшегося бойца, развернул к себе лицом, но наткнулся на бешеный, невменяемый, неестественный взгляд. Схваченный попытался отмахнуться мечом. Рефлексы Хаями сработали быстрее рассудка. Он просто крутнулся, вписываясь в движение атакующего, и вышвырнул его куда-то вдаль.

– Эй, в чем дело?! – Еще раз попробовал Наото. – Всем стоять!

– А чего это он тут раскомандовался? – Возмутился непонятно откуда непонятно чей голос. – Он тут вообще пришлый, чего мы должны его слушаться?

– Точно! – Взревел во всю глотку один из офицеров, находившихся уже в прямой видимости капитана. – Мало того, что руконгаец, он даже Академию не закончил!

– Берут кого попало в капитаны! – Подхватил все тот же, первый голос. – Бей его!

И тут, к ужасу старших офицеров, весь отряд согласно повернулся в их сторону. Глаза у всех бойцов горели безумным огнем.

Рукии все же пришлось взяться за оружие. Против того количества клинков, которое было в нее нацелено, слишком сложно было бы драться голыми руками. Она защищалась отчаянно, но ее меч причинял урон лишь занпакто противников, но не им самим. Рукия перерубала те клинки, что были помягче, послабее, оружие офицеров более высокого ранга выбивала из рук и отбрасывала прочь. Хаями меча не вынимал. Он вертелся, как вихрь, разбрасывая нападавших в разные стороны. Он безошибочно определял, чье оружие не сможет причинить ему вреда, и беспечно пропускал такие удары, занимаясь в первую очередь теми, кто посильнее.

Этот бой никак не хотел заканчиваться. Даже лишенные оружия, даже скрученные жестоким приемом, бойцы продолжали переть на меч лейтенанта и кулаки капитана, как заводные. Хаями понял, что они не угомонятся. Они сошли с ума. Все разом. И тогда он начал использовать приемы, которые крайне опасно было использовать против своих. Он повторил их несколько десятков раз – по числу оставшихся на ногах. На одного бойца – один удар. Никто из тех, кто попал под эту атаку, уже не смог подняться.

Синигами девятого отряда сражались до последнего бойца и не отступили, а просто закончились. Наото и Рукия стояли вдвоем посреди неподвижных тел, глядя на это побоище полными ужаса глазами. У Хаями дрожали руки. Он не был полностью уверен в том, что все те, кого он пытался оглушить, действительно еще живы.

***

Кьораку и Укитаке допрашивали Хаями вдвоем. Для начала, правда, пришлось влить в него две порции сакэ, прежде чем он смог объясняться связно. После чего его усадили, вручили чашку чая и велели рассказывать.

Дело происходило в казармах первого отряда. Кьораку, увидев растрепанного, взмокшего, с вытаращенными глазами капитана, тут же сообразил, что парню первым делом требуется реанимация, и увел его к себе. Но то, что он услышал, превзошло самые скверные ожидания.

Хаями сообщил, что медиков уже вызвал. Так что оставалось только позвать Укитаке, чье присутствие немного успокоило Наото, и приступить к подробностям.

– Я ничего не понимаю, – говорил Хаями, стискивая кулаки, чтобы скрыть дрожь в пальцах. – Они все просто взбесились. Ни с того, ни с сего. Ничего такого не было, чтобы им так себя вести.

Когда Хаями, изложив уже все известные ему факты, снова впал в тихую панику, и Кьораку задумался о том, что стоило бы, пожалуй, налить ему еще сакэ, пришла Унохана. Озабоченно и сочувственно глядя на Наото, она сообщила, что примерно половина из участвовавших в драке мертвы. И еще половина из оставшихся в живых серьезно ранены, и им придется какое-то время остаться в госпитале. На Хаями стало жалко смотреть.

– Но как же так? – Пробормотал он, ни на кого не глядя. – Я так старался осторожнее. Неужели я их…

– Вы сражались мечом? – Спросила Унохана.

– Нет…

– Тогда все в порядке. «Ваши» живы. Все погибшие были убиты оружием. У тех, с кем вы, по всей видимости, сражались, есть, конечно, серьезные переломы, вывихи, сотрясения мозга, но ни одной смертельной травмы.

– Значит, это еще до нас, – Хаями стиснул зубы. – До нашего появления. Они поубивали друг друга. Но почему? Почему это…

– Твои пациенты говорят хоть что-нибудь? – Обратился к Унохане Кьораку.

– Они говорят, что сами ничего не понимают, – покачала головой та. – Словно помутнение какое-то нашло. Но теперь уже невозможно определить, кто говорит искренне, а кто просто опасается наказания за участие в беспорядках.

– Ничего не понимаю! – И Хаями схватился за голову.

***

Рукию утешал Ренджи. Поначалу ему даже казалось, что она вот-вот разревется, чего он не видел ни разу за все время, что они были знакомы. Но обошлось. Абараю и самому становилось жутко, стоило лишь на мгновение представить, что кто-то из его бойцов, которым он сейчас походя отвешивает подзатыльники, вдруг обратит свое оружие против своего лейтенанта. И что ему придется убивать, защищаясь. Лейтенанты все же ближе к простым бойцам, чем капитаны.

Рукию беспокоило не только это. Она считала происшедшее своей виной. Кто должен заниматься воспитанием бойцов? Кто обязан следить за климатом в коллективе? Именно лейтенант. А она не учуяла, она даже не могла предположить, что в ее отряде возможно такое. Рукия не представляла, как сказать обо всем брату. И боялась за своего капитана. И вообще.

Душевных сил у старших офицеров девятого отряда хватило только на то, чтобы вызвать медиков, убедиться, что те прибыли и занялись ранеными, приказать тем, кто запоздало примчался на шум, вернуться на свои посты и не высовываться, а после нервы у обоих сдали, и они дезертировали с места происшествия. Хаями отправился доложить главнокомандующему, а Рукия двинулась в шестой отряд, якобы рассказать обо всем брату, но на самом деле встречи с ним она в тот момент боялась больше всего. И повезло: застала в штабе шестого отряда только Абарая, на голову которого и вывалила всю эту историю.

– Слушай, Рукия! – Ренджи вдруг сообразил, чем может помочь в такой ситуации. – Если ты тут кое-что за меня доделаешь, я схожу и наведу порядок в твоем отряде.

– Правда? – Рукия просияла. – Спасибо, Ренджи!

– Да вот еще, «спасибо»! – Фыркнул он. – Было бы за что.

Абарай притащил Рукии несколько таблиц, из-за которых и торчал с утра в кабинете, а сам помчался в расположение девятого отряда. Медики уже закончили там свою работу, унесли раненых, трупы же пока сложили в сторонке, и по развалинам столовой бродило только несколько растерянных синигами. Ренджи взял с места в карьер.

– Ну-ка, все сюда! – Рявкнул он. – Теперь я тут командую, ясно?

Синигами неуверенно приблизились. Разумеется, лейтенанта шестого отряда здесь прекрасно знали. Знали и о том, что он дружит и с лейтенантом девятого отряда, и даже, кажется, с капитаном. И в тот момент, когда командование носило неизвестно где, никто не стал оспаривать право Абарая распоряжаться тут, очень уж всем хотелось, чтобы кто-нибудь уже пришел и скомандовал.

– Вы все совсем спятили? – Заорал Ренджи на первого приблизившегося к нему офицера. – Вы что тут устроили?

– Лейтенант, но я же не дрался, – робко возразил тот.

– Плевать! Как можно было напасть на своего капитана? На своих товарищей? Вы хоть понимаете, что вы наделали?

– Но мы же в этом не участвовали! – Хором взвыли синигами.

Ренджи было не унять. Он принялся командовать с такой энергией, что все забегали, как ужаленные. Первым делом велел собрать всех, кто в этом отряде еще остался. Когда сбежались те, кто был на постах, кто отсыпался после ночного дежурства, кому еще посчастливилось не завтракать этим утром в столовой, Абарай, про себя ужаснувшись малочисленности собравшихся, прочел им краткую, изобилующую крепкими выражениями лекцию о случившемся и о недопустимости подобного поведения в будущем. После чего распорядился перенести трупы в морг (тут им должны были помочь бойцы четвертого отряда), восстановить столовую (благо вынесли только бумажные створки), отмыть кровь и все прибрать.

– И чтобы, когда Рукия вернется, тут и следа не осталось! – Напутствовал он бойцов, скорчив самую зверскую рожу.

***

Получилось так, что из всех заинтересованных лиц Бьякуя узнал новости последним. К тому моменту уже завертелись шестеренки, и произошло все, что только могло произойти. Утром, когда случилась драка, когда прибегала Рукия, Бьякуи не было в штабе. Позже он появился, Ренджи не застал, но ничуть этому не удивился: в середине дня Абарая нечасто можно было увидеть в кабинете. Кучики было невдомек, что именно в это время лейтенант наводит порядок в девятом отряде, а Рукия доделывает за него таблицы, расположившись в его же комнате прямо на полу.

Потом Бьякуя снова ушел и не появлялся в штабе до самого вечера. Бумажная работа, которой капитан шестого отряда отвлекал себя от мыслей, снова внезапно закончилась, а браться за какую-нибудь работу с личным составом ему было лень. Не хотелось никого видеть, и даже общество друзей вдруг стало тяготить. Так что Бьякуя много гулял один, пытаясь восстановить душевное равновесие. Подумаешь,не сложилось. Ну так не очень-то и надо было. И вообще, сам виноват, меньше надо было витать в облаках. И все равно он никак не мог отделаться от чувства омерзения оттого, что кто-то запустил свою грязную лапу в самые светлые его воспоминания. Понимала ли она, что делает? Да, наверняка понимала. Выстроила себе мостик между прошлым и настоящим, смешала образы, заставила его поверить, что…

Прогулка в очередной раз не принесла успокоения, но уже пора было возвращаться в штаб. Вечерняя оперативка, еще кое-какие бумаги, и можно, пожалуй, забрать у Ренджи, что он там не доделал.

Абарай встретил капитана настороженно. Думал, что тот уже все знает и теперь гадал, какова будет его реакция. Но тот был подозрительно равнодушен. Неужели не знает? Но где-то ведь он шатался целый день. И если не по этому делу, то по какому?

Спросить он ни о чем не успел. От окна послышался насмешливый голос:

– Ну, Бьякуя, твое спокойствие воистину поразительно!

Оба офицера немедленно обернулись. С наружной стороны окна, облокотившись на подоконник, стояла Шихоинь Йоруичи. Она улыбалась, но взгляд был яростным.

– А у меня есть повод для беспокойства? – Ледяным тоном осведомился Бьякуя, но внутри у него екнуло. Поводы для беспокойства нынче появлялись просто как грибы после дождя.

– Ничего себе, так ты не в курсе? – Изумилась Йоруичи. – Ренджи, ты ему не рассказал?

– Да я и не успел еще, – буркнул Абарай. Потом удивленно покосился на капитана: – Так вы ничего не слышали? А я думал…

– Так ты, Бьякуя, выходит, не знаешь вообще ничегошеньки, – Шихоинь укоризненно покачала головой. – Да и ты, Ренджи, наверняка давно отстал от жизни. Ну так я вам сейчас все обрисую по порядку.

Она не стала забираться внутрь, так и осталась на улице, только локти уложила на подоконнике поудобнее, усмехнулась в ответ на сердитый взгляд Кучики и начала:

– Утром в девятом отряде произошла крупномасштабная драка. Там едва не половина отряда только убитых, не говоря уже о раненых. Ребята просто перебили друг друга. Причем никто из выживших сейчас не может объяснить, из-за чего все началось.

– Наркотик? – Бьякуя понимающе нахмурился.

– Увы! – Йоруичи пожала плечами. – Ничего обнаружить не удалось. Конечно, это не значит, что его не было, но и доказать, что он был, невозможно. Маюри там вроде бы еще копается, но тоже ни в чем не уверен. Только и это не все. Когда капитан явился разнимать драчунов, кто-то высказал мнение, что какой-то пришлый руконгаец вообще не должен здесь распоряжаться, и тогда все остальные набросились на своего командира.

– Он в порядке? – Перебил ее Бьякуя.

– Как тебе сказать… Более или менее. Кьораку влил в него полбутылки сакэ и отправил к Сайто. Насколько я поняла, он специалист приводить в порядок растрепанные нервы.

– Но он не ранен? – Облегченно уточнил Бьякуя.

– Нашел о ком беспокоиться! – Фыркнула Йоруичи. – Разумеется, целехонек. И сестренка твоя тоже. Но можешь себе представить их состояние! Хаями думал, что он их всех убил.

– Где Рукия? – Тут же вскинулся Бьякуя.

– Домой пошла, – ответил за Шихоинь Ренджи. – Я обещал, что присмотрю там.

– Да, Абарай показал просто выдающийся пример лейтенантской солидарности, – насмешливо подхватила Йоруичи. – Устроил разгон всем, кто там остался, навел порядок. Думаю, синигами девятого отряда еще долго будут смирными, как овечки.

Абарай поймал взгляд капитана. В нем была благодарность. Вот ей-богу, не померещилось! Ренджи не мог припомнить, чтобы когда-то Кучики смотрел на него с такой теплотой.

– А теперь слушайте дальше и ужасайтесь, – снова привлекла к себе внимание Йоруичи. – Это далеко не все. Об этой истории немедленно узнал Совет. Даже как-то подозрительно быстро узнал, я бы сказала. Они тут же собрали совещание. Спорили весь день. Но случай, сами понимаете, вопиющий. Почти сотня трупов. Куда смотрел капитан? Как он мог допустить саму возможность подобного? Где воспитательная работа, где дисциплина?

– Шихоинь! – Бьякуя едва не зашипел, как змея, подался вперед. – Оставь при себе свои ехидные замечания. Просто скажи, что они решили.

– Не горячись, – примирительно заулыбалась Йоруичи. – Я просто озвучиваю мнение Совета. Они решили, что Готэй себя дискредитировал. Слишком много воли дали нашему брату. Ямамото не справился со своей работой, набрал в капитаны какую-то шваль. Только не надо на меня бросаться! – Шихоинь предупредительно выставила руку, увидев, как у Кучики сжались кулаки. – Я тебе дословно передаю, для большего понимания. Словом, решили должность главнокомандующего Готэй упразднить. И будем мы теперь подчиняться непосредственно Совету, как отдел тайных операций. Завтра с утра Шунсуй должен будет провести последнее собрание, объявить всем об изменениях. Совет теперь сам будет назначать и снимать капитанов. Да, и Хаями, видимо, сразу же вылетит с поста. За несоответствие. Эй, Бьякуя, стой!

Этих последних слов Кучики уже почти не расслышал, потому что, не выдержав, развернулся и вылетел из кабинета.

– Тайчо! – Встревоженно воскликнул Ренджи, совершенно растерявшийся от всех обрушившихся на его голову новостей. Он даже не сообразил сразу, должен ли броситься следом, обернулся вместо того к окну. Но и там уже тоже было пусто. Шихоинь исчезла.

***

Бьякуя мчался прямо по крышам на предельной своей скорости. Он чувствовал, что Шихоинь висит у него на хвосте, но надеялся, что она не догонит. Все-таки, он выиграл у нее несколько секунд, и этих секунд вполне должно ему хватить.

Ханада зашел слишком далеко. Бьякуя еще мог стерпеть нападки на себя. Они пытались убить его, они плюнули ему в душу, – ладно, пусть. Это еще можно было вынести, стиснуть зубы, зная, что придет еще время нанести ответный удар. Бьякуя даже лейтенанта готов был им простить, отчасти потому, что почти не отделял его от себя, отчасти оттого, что в глубине души считал, что Ренджи сам виноват: пить надо меньше. Но атаки на своего лучшего друга Бьякуя стерпеть не мог.

Сколько же можно, думал Бьякуя, пересекая границу расположения отрядов и углубляясь в город. Сколько можно позволять ему делать все, что вздумается?! Кучики было уже все равно, что у него нет никаких доказательств. Главное – он для себя знал, кто во всем виноват. И он уже знал, что сделает. Просто убьет Ханаду. Без всяких доказательств, без суда и следствия. После чего, разумеется, сам отправится на эшафот. Покроет позором имя своей семьи. Плевать. Все, кто надо, знают правду, и они будут знать, что он поступил честно. Может быть, ничего уже нельзя исправить, так хотя бы отомстить. Это намного лучше, чем трусливо уйти в тень, прикрываясь недостатком доказательств. И вообще, раньше надо было это сделать, а не ждать, когда станет слишком поздно.

Вот и поместье Ханады. Бьякуя с разбегу перемахнул через ограду и вынес двери ударом ладони. Кажется, кто-то попытался встать на его пути. Кучики этого почти не заметил, отмахнулся рефлекторно, отправив несчастного куда-то вдаль сквозь перегородки нескольких комнат. А сам метнулся вглубь дома, не обращая внимания, где есть проход, а где его нет.

Своего врага Бьякуя прежде видел лишь мельком и почти не помнил, как он выглядит. Но отчего-то был уверен, что та реяцу, которую он ощущает, принадлежит именно Ханаде. Он не думал, почему ему так кажется, и что он будет делать, если ошибся. Он вообще ни о чем не мог думать. Его вел гнев.

Но гнев извлек из глубин памяти правильные воспоминания. Реяцу действительно принадлежала Ханаде. Старик даже не успел понять, что происходит. Он только услышал грохот, а буквально через пару секунд створки двери его комнаты рухнули внутрь, вывороченные мощным ударом.

Бьякуя перешел с запредельной скорости на обычный шаг. Он хотел, чтобы Ханада разглядел каждое его движение. Чтобы он все увидел и все понял. Чтобы он знал, за что его убивают. Жалкий старик трусливо заметался, увидев горящие яростью глаза капитана шестого отряда. Он попятился, но бежать было бы бесполезно. И прийти на помощь никто не успеет.

– Мне больше не нужны доказательства, Ханада, – сквозь зубы бросил Бьякуя. – Я убью тебя и без них.

Меч выскользнул из ножен, взлетел вверх… но вниз уже не пошел. Кто-то крепко схватил Кучики за запястье.

– Стой, Бьякуя! – Крикнула ему в ухо Шихоинь. – Совсем спятил?

– Арестовать его! – Взвизгнул Ханада, сообразив, что подоспела подмога.

Йоруичи, не выпуская запястья Бьякуи, схватила его за шиворот и дернула к выходу. Он не стал сопротивляться. Для схватки с ней здесь действительно слишком тесно. А Ханада… он никуда не денется.

Два капитана, сцепившись, вывалились из дома на просторную лужайку. Бьякуя немедленно попытался высвободиться. Шихоинь напротив старалась не выпустить его, а скрутить. После недолгой ожесточенной борьбы Бьякуя выронил меч, и найти его теперь, в сгустившейся темноте, уже не представлялось возможным. Оставалось надеяться только на навыки рукопашного боя.

Грубым силовым приемом Бьякуя исхитрился-таки спихнуть с себя Шихоинь и подняться на ноги. Она тоже немедленно вскочила и набросилась на него с каким-то бешеным, яростным азартом. Вокруг уже собрались какие-то люди, но никто из них не решался сунуться в эту мясорубку. Движения капитанов почти невозможно было разглядеть. Они молотили друг друга так, что окажись сейчас кто-то между ними, мгновенно превратился бы в фарш.

Эта схватка была довольно непродолжительной. Хотя Бьякуя в последнее время много тренировался сражаться именно без оружия, но он никогда не делал основную ставку на рукопашный бой, в то время как Шихоинь довела это умение до совершенства. В какой-то момент Кучики вдруг потерял противника из виду, и в тот же миг на него обрушился сокрушительный удар сзади. В глазах немедленно потемнело. Проклятье. Она снова обогнала его…

***

Бьякуя с трудом разлепил веки и тут же снова болезненно зажмурился. В комнате было довольно светло: горели лампы. Больше ничего разобрать не удалось. Пришлось пробовать снова.

В этот раз он обнаружил высоко-высоко над собой потолок и принялся изучать его. Одновременно пытался вспомнить, что произошло, и сообразить, где находится. Затылок пульсировал болью, но под головой, кажется, была мягкая подушка. Да и все остальное тело тоже ныло. Ах да, драка. Он дрался с Шихоинь. «Арестовать его». Выходит, он попался. Как глупо.

И тут обзор загородило неуместно веселое лицо. А может, не веселое. Может, просто насмешливое.

– Давай, поднимайся! Хватит валяться, симулянт!

Бьякуя чуть повернул голову. Шихоинь, скрестив ноги, сидела на полу рядом с ним. И помещение это вовсе не походило на тюремную камеру, где ему теперь полагалось оказаться. Самая обычная жилая комната.

– Что происходит? – Спросил он, не торопясь вставать. – Что это за место?

– Ты у меня дома, – охотно объяснила Йоруичи.

– Почему? – Удивился Бьякуя.

– Ну, а куда мне еще было тебя тащить?

– Значит, я не под арестом?

– Под арестом, – с энтузиазмом кивнула Шихоинь. – Просто у меня дома. И я тебя пока отсюда не выпущу.

– Думаешь, что сможешь удержать меня здесь? – Бьякуя надменно прищурился.

– Разумеется, удержу! Комната запечатана кидо.

– Тогда я сломаю печать, – предположил Кучики.

– Не сможешь, – уверенно отозвалась Шихоинь. – Тут есть кое-что, о чем ты не знаешь. Некоторые семейные секреты.

– Я сумею разобраться.

– Но я-то тебе этого не позволю.

– А ты намереваешься сидеть здесь вечно?

– Я буду сидеть здесь столько, сколько нужно.

– Что ж, – Бьякуя одним быстрым движением сел и подтянул под себя ноги. – Тогда мне придется принять меры.

И он бросился на нее.

На самом деле эта возня уже не слишком походила на настоящую драку. Бьякуе просто хотелось сорвать на ком-нибудь злость. Чего хотелось Йоруичи, непонятно, но она хохотала, как девчонка, и царапалась, как кошка. Бьякуя даже подумал, что если она сейчас расцарапает ему физиономию, ему будет довольно сложно потом объяснить друзьям, с кем он ухитрился подраться. Он старался ни на секунду не выпускать ее, не давать подняться. В технике рукопашного боя она его превосходит, но грубой силе должна уступить.

В этой драке Бьякуя впервые понял, насколько сложно было когда-то Ренджи драться с ним. Теперь он сам пытался ухватить что-то невероятно верткое, надеясь при этом больше на силу, чем на умение. Но Шихоинь с легкостью выскальзывала из любого захвата. В конце концов Бьякуя снова распластался на полу, крепко приложившись об него затылком.

– Ты все тот же взбалмошный мальчишка, – заметила Йоруичи. – Даже удивительно, что тебя считают одним из самых сдержанных людей в Сейрейтее.

– Это не так, – возразил Бьякуя не вполне внятно.

– Что не так? Не считают? Или не мальчишка?

– Я не взбалмошный, – пояснил Бьякуя и тут же почувствовал себя невероятно глупо. Будто он оправдывается. Будто он и впрямь ребенок.

– Ну да, конечно! А что ты устроил в доме Ханады, можешь мне объяснить?

– Я его убью, – просто сказал Бьякуя.

– А о последствиях ты подумал?

– Мне все равно.

– И после этого ты говоришь, что ты не взбалмошный, – Йоруичи усмехнулась. – Я понимаю, есть от чего взбеситься. Но я тебе не позволю. Пока я за тобой присматриваю, ты не будешь делать глупости.

Бьякуя слегка поморщился. Он хотел бы сказать, что он думает по этому поводу, но вдруг понял, что ужасно устал, и у него почти нет сил с ней спорить. Все-таки рукопашная схватка с главой отдела тайных операций – это не шутка.

– Кстати, – спохватился он, – где мой занпакто?

– У меня в заложниках, – хмыкнула Шихоинь.

Бьякуя успокоился, прикрыл глаза, размышляя. Меч где-то здесь. Теперь надо как-то освобождаться от этой назойливой опеки и доделать то, что начал. Правда, он не чувствовал себя готовым продолжить прямо сейчас, чисто физически. Здорово она ему врезала. Чуть-чуть отдохнуть, а потом… Что делать потом, он придумать затруднялся. Мысли блуждали, как неприкаянные, перескакивая с одного на другое. Шихоинь сидела рядом с ним и тоже помалкивала. Бьякуя перевел взгляд на ее лицо, какое-то рассеянное, отвлеченное.

– Почему ты меня тогда поцеловала? – Вдруг ни с того, ни с сего спросил он.

– Почему? – Она рассмеялась. – Да просто хотела тебя немного встряхнуть. Ты чего такой серьезный все время? Не надоело? Вот, точно! – Шихоинь оживилась. – Не выпущу тебя, пока ты не улыбнешься.

– Это еще зачем? – Вяло удивился Кучики.

– Так надо! – Безапелляционно заявила Йоруичи. – Таково мое условие. Давай, начинай.

– Не буду.

– Тогда не выйдешь!

– Все равно ты скоро устанешь.

– Не раньше тебя. Тебе лучше будет сдаться первым. Или ты собрался сидеть здесь вечно?

– Ты сама не станешь сидеть здесь вечно. У тебя дела.

– Главное из моих дел – это ты. Между прочим, я обещала твоему отцу присматривать за тобой.

– Что? – Бьякуя вздрогнул.

– Да вот, был такой разговор, – вздохнула Йоруичи. – Черт меня дернул за язык пообещать, что буду заниматься твоим воспитанием, пока я рядом.

– Ты упустила время, – надменно заметил Бьякуя.

– Верно, надо было тебя хорошенько отшлепать, пока ты был мелкий, – согласилась эта кошка. – Тогда бы впрок пошло. Но что поделаешь, придется выполнять обещание сейчас. И я считаю, что сейчас для тебя самое главное – вспомнить, как надо улыбаться. Давай. Тренируйся. Самое время, никто на тебя не смотрит.

И Бьякуя понял, что она от него не отцепится. Может быть, наврала насчет обещания его отцу, только что придумала, чтобы его позлить, но рассказала с такой убедительностью, что теперь и сама в это верит. И если уж ей приспичило увидеть его улыбку, она скорее изобьет его снова, чем выпустит просто так. Но если тот поцелуй не был намеком, если она и в самом деле ничего не знает…

Его губы скривились в ухмылке, больше похожей на болезненную гримасу. Шихоинь даже рассердилась.

– Ну нет! Так не пойдет! Что это за рожа? У тебя что, зубы болят?

– Отвяжись, – зло бросил он, отворачиваясь. – В этом нет смысла. Я не собираюсь этого делать.

– Нет смысла? – Вспылила Шихоинь. – Ну разумеется, его нет, господин зануда! А что нам еще делать? Ты хоть понял вообще, что происходит? Нет еще? Так я объясню. Ты арестован, ясно? Ты преступник! Тебя наверняка засадят в тюрьму. И меня следом, как только я тебя выпущу. Твой лучший друг завтра же вылетит с поста, и в самом лучшем случае его просто выставят за ворота, велев никогда не возвращаться в Сейрейтей. А ваши лейтенанты? Думаешь, они удержатся на местах после всего этого? Вылетят в отставку тут же, следом за вами, если только сами не сбегут раньше. Да и Готэй уже никогда не будет прежним. Мнение капитанов больше не будет стоить решительно ничего. Мы будем подчиняться Совету. Что они скажут, то мы и будем делать. А капитаном первого отряда знаешь кого собираются назначить? Нишигаки! Да-да, того самого. Наверняка он и будет неофициально всем тут заправлять. Мы проиграли, ты понимаешь это? Мы позорно продули войну! И после всего ты по-прежнему считаешь, что обязан соблюдать эти дурацкие, тобой же выдуманные правила поведения? Ты даже теперь не можешь позволить себе ничего лишнего?

Бьякуя слушал ее, и внутри у него что-то переворачивалось. Вначале сжалось от отчаяния горло, но к концу ее речи как будто отпустило. Отчаяние переполнило его и, не выдержав собственной горечи, переродилось, превратилось в абсолютное спокойствие, даже легкость. Шихоинь совершенно права. Их положение просто ужасно. Все настолько плохо, что хуже уже быть не может. А раз так… то дальше может быть только лучше. Потому что терять им всем больше нечего.

– Ну вот! – Обрадовалась Йоруичи, разглядывая его лицо. – А говорил, не умею, не буду.

– И не буду, – упрямо повторил Бьякуя, стирая с лица неуместную улыбку. – Теперь ты должна меня отпустить.

– Отпущу, – кивнула она. – Только завтра.

– С чего бы? Ты обещала.

– Но я же не сказала, что отпущу тебя немедленно! – Насмешливо напомнила Йоруичи. И тут же стала непривычно серьезной. – Бьякуя, тебе не стоит сейчас никуда уходить. Сгоряча ты наделаешь глупостей и только все испортишь. Ты не должен действовать в одиночку. Это не поможет. Мы должны собраться все вместе. Это единственный способ. Ты согласен?

– Согласен, но…

– Но для этого мне сначала нужно переговорить с Кьораку. А ему – со всеми остальными. Все равно решать мы должны вместе. Завтра утром будет собрание. Проще всего обсудить ситуацию именно тогда. Но до этого нельзя позволить нашим врагам предпринять еще какие-то шаги. Останься. Здесь ты в безопасности. Да и мне ничего не угрожает, пока ты здесь. Пусть они думают, что победили. Пусть торжествуют. До утра.

– Ладно, – нехотя согласился Бьякуя. Что-то было в ее словах. Наверное, она была права. – Я останусь.

– Ну и отлично! – Обрадовалась Шихоинь и тут же вскочила на ноги. – Я тогда сейчас чайку принесу. Или, может, хочешь поужинать?

– Нет, – покачал головой Кучики. – Ничего не нужно.

– Чай – нужно, – упрямо сказала Йоруичи. – Тебе надо успокоиться и восстановить силы. Я заварю специальный сбор, а потом баиньки.

***

Прежде чем отправиться к Кьораку, Йоруичи заглянула в шестой отряд. Абарай – тоже любитель делать глупости. В лейтенантской комнате было темно, зато свет горел в рабочем кабинете. Как она и предполагала, здесь расположилась вся четверка: Хаями, Сайто, Абарай и Рукия. Пока Йоруичи тянула на себя створку окна, до ее слуха донеслась фраза Хаями:

– А если что, просто сбежим в Руконгай все вместе. Почему бы и нет? Возьмем Бьякую и удерем.

– Да он ни за что не согласится, – усомнился Ренджи.

– Ну, если альтернативой будет смертная казнь или тюремное заключение, может и согласится, – заметила Йоруичи.

Все четверо дернулись от неожиданности, резко обернулись к окну, в которое она заглядывала.

– Шихоинь! – Возмущенно воскликнул Сайто. – Нельзя же так подкрадываться!

– Что ты такое говоришь? – Занервничал Хаями. – Какая казнь?

– Дело зашло слишком далеко, – сообщила она. – Бьякуя здорово напортачил, ему не стоило действовать так опрометчиво. Теперь у нас почти не осталось вариантов дальнейших действий.

– А что он сделал? – Испугался Ренджи.

– Пытался убить Ханаду. Так что мне пришлось его арестовать.

В кабинете воцарилась потрясенная тишина. Потом Ренджи кое-как выдавил, запинаясь:

– А это… чего это? Зачем он?..

– Думаю, у него просто сдали нервы, – объяснила Йоруичи.

Абарай недоверчиво покачал головой. До сих пор ему и в голову не приходило, что у капитана Кучики могут быть нервы. И тем более, что они могут сдать. «А хорошо, что это не я его довел, – вдруг подумал он, разглядев синяки на руках капитана второго отряда. – Я бы с ним не справился».

– Ты его арестовала? – Возмутился Хаями. – Да ты…

– Тихо! – Йоруичи предупредительно выставила ладонь, защищаясь от несправедливого обвинения. – Так было нужно. Он у меня дома. Собственно, об этом и я пришла сказать. Бьякуя у меня дома, с ним все в порядке, и вы четверо тоже должны успокоиться и лечь спать. И ничего не предпринимать до завтрашнего собрания. Иначе мы из этой истории никогда не выпутаемся.

– Но что решит это собрание? – Не унимался Хаями.

– Оно решит все, – твердо объявила Шихоинь. – В частности, придется ли вам убегать в Руконгай. Теперь у нас есть только один выход, и все зависит от того, кто нас поддержит. Подробности узнаете завтра. Надеюсь, Шунсуй еще не спит, – невинно добавила она, закрывая окно.

***

Кьораку встречал капитанов какой-то неопределенной ухмылкой, по которой решительно нельзя было понять, о чем он думает. Свою речь он тоже начал в непривычно резкой манере.

– Так, ребята, если кратко: наша организация накрылась медным тазом. Теперь каждый из нас будет подчиняться напрямую Совету сорока шести. А теперь по пунктам, – и он принялся перечислять, тыча пальцем в каждого, кого называл. – Должность командира Готэй упраздняется, я возвращаюсь в восьмой отряд. Кучики арестован. Шихоинь тоже будет, раз уж она его выпустила. Хаями отстранен от должности за несоответствие. И лучше бы ему драпать из города, пока они еще чего-нибудь не выдумали. Думаю, следующими будут Зараки, Хицугая и Сайто. Да и Куроцучи наверняка припомнят старые грешки. Впрочем, это всего лишь предположения. Может и обойдется еще. Да, на должность капитана первого отряда назначен Нишигаки, у меня вон уже и приказ есть. Теперь Совет такие дела сам решает.

Капитаны оторопело слушали командира. На лицах многих было красноречиво написано недоумение, даже недоверие: очень уж все это походило на глупый розыгрыш. Бьякуя мрачно смотрел в пол. За эту ночь, проведенную под чужим кровом, он сумел восстановить лишь внешнее спокойствие. Внутри у него по-прежнему все кипело, чуть задень – взорвется.

– Да какого черта?! – Первым взревел Зараки. – Что им от нас надо?

– Видишь ли, Кенпачи, – мягко улыбнулся Шунсуй. – Мы проиграли.

– Мы?! – Зараки окончательно рассвирепел. – Это он продул! – Он ткнул пальцем в Кучики. – Развел тут церемонии! А я сейчас пойду и наваляю этим очкарикам!

Йоруичи с тревогой посмотрела на Бьякую – не вспылил бы! – но тот на выпад не отреагировал.

– Это хороший вариант, – мурлыкнул Кьораку и сощурился. – А за последствия ты не опасаешься?

– Какие к чертям последствия? – Воскликнул Зараки с негодованием. – Это всего лишь сборище старичья, им со мной не справиться!

– Не стоит забывать, что Совету подчиняется отдел тайных операций, – вежливо напомнила Унохана.

– Отдел тайных операций подчиняется мне, – насмешливо заметила Йоруичи.

– Плевать на отдел тайных операций, – хмуро буркнул Хицугая. – Но если мы позволим им сейчас это сделать, дело кончится именно тем, о чем говорил командир.

– Боюсь, что да, – преувеличенно сокрушенно вздохнул Шунсуй. – Изгнание руконгайцев и, вполне вероятно, гражданская война. Все из-за чьих-то амбиций.

– А может, и не война, – вдруг усомнился Укитаке. – Может, они просто постепенно вытеснят руконгайцев, сперва из Готэй, а после и из города.

– Да сейчас же! – Рыкнул Зараки. – Сейчас прямо мы встали и ушли!

– Даже если они решат действовать постепенно, мы придем к тому, от чего ушли, – сказала Унохана. – Ослабленный Готэй и беспорядки в Руконгае.

– А стать капитаном можно будет по блату, – задумчиво улыбнулся Сайто. – А такие, как мы, – он подмигнул Зараки, – будут никому не нужны.

– Это окончательно подорвет репутацию Готэй, – возмутился вслед за всеми Хаями, правда, несколько неуверенно. – Они хотят разрушить систему экзаменов! Систему, которая не подводила на протяжении двух тысячелетий!

– Парень, ты уверен, что родился не в Сейрейтее? – Хмыкнул Хиракава. – Тут говорят, что тебя скоро выпнут из города, а ты беспокоишься о репутации и экзаменах.

– А тебе это, конечно, только на руку, – немедленно ощетинился Хаями. – Ты давно мечтал, чтобы нас тут не было.

– Ты не передергивай, – разозлился Хиракава. – Мне просто было сложно привыкнуть, так что из этого?

– Тихо вы! – Прикрикнул на них Кьораку. – Хотите драться – выйдите за дверь.

Капитаны пристыжено примолкли.

– Так вот, ребята, – подвел итог Шунсуй. – У нас сейчас есть всего два пути. Первый: выполнить требования Совета. Тем самым мы сдаем не только наши позиции, но и нескольких хороших ребят. Ну, и у половины оставшихся положение станет неустойчивым, уж мы-то с вами знаем, чего на самом деле добиваются наши противники. И второй: пойти сейчас всем вместе в Централь, объявить нашу позицию и потребовать отставки Ханады. Что будем делать?

– Ты спятил, что ли? – Зараки недоуменно уставился на командира. – Мы что, позволим себе вот так тупо проиграть? Эти уроды подставляют нас, как хотят, а мы будем заниматься чистоплюйством? Пойти и шлепнуть этого Ханаду, и вся недолга!

– Да, тут некоторым из нас уже терять нечего, – насмешливо подхватила Йоруичи, подмигнув Бьякуе. Тот молча встретил ее взгляд, не дрогнув ни одним лицевым мускулом.

– Значит, бунт? – Ухмыльнулся Кьораку. – Просто пойдем, грохнем кулаком по столу и вывалим все начистоту? Решено?

– Само собой! – Рыкнул Зараки. – Давно надо было так сделать. Кучики, какого черта ты так долго мялся? Это же самое простое решение!

Бьякуя холодно покосился на него и ничего не сказал. Да, действительно, решение грубое, эффективное и чрезвычайно рискованное, но зато разрешающее ситуацию быстро и наверняка. Вполне в духе Зараки. Самое простое решение… но как же сложно было его принять!

***

У Централи бунтовщики на мгновение замерли. Вот сейчас. Еще не поздно было повернуть назад. Но они, конечно, не повернули.

Напрасно Йоруичи храбрилась, говоря, что отдел тайных операций подчиняется ей. На самом деле он, конечно, подчиняется Совету. И теперь все зависело от того, как поведут себя ее подчиненные. Они могут послушаться ее… а могут счесть, что их глава – предатель, и выполнить приказ Совета. И в этом случае столкновение закончится кровопролитием, и гражданская война, которой Кьораку стращал капитанов, разгорится прямо сейчас. В разведке попадаются индивидуумы, не уступающие по силе капитанам. Они обязательно должны быть, ведь однажды и капитан может стать преступником, и его потребуется схватить. Пусть даже таких немного, пусть в самых тяжелых случаях разведка надеется на помощь Готэй, но просто хорошо подготовленных бойцов в отделе тайных операций много больше, чем в тринадцати отрядах. Объединившись по нескольку против одного капитана, они вполне могут их одолеть. А без капитанов остальные бойцы против разведки не выстоят, особенно если поднимутся и местные аристократы, отставные или вовсе не служившие, но владеющие мечом. Словом, теперь все зависело от того, прислушаются ли члены Совета к словам капитанов, поверят ли обвинениям в злокозненности некоторых его членов.

Толпа у входа в Централь собралась большая. Взяли и лейтенантов для пущей многочисленности и убедительности. Кьораку велел тех, кто не захочет пойти добровольно, силой не тащить, но они пошли все. Шунсуй выдвинулся вперед и подмигнул Укитаке.

– Ну что? Возьмем на себя ответственность?

И они вместе рубанули мечами по дверному полотну.

Толпа хлынула внутрь. Теперь, несомненно, Совет уже в курсе вторжения, и вызвал охрану. Вот-вот появятся бойцы отдела тайных операций, и остается только надеяться, что они не полезут в драку немедленно, не разобравшись. Впрочем, не должны. Вряд ли они сразу прибудут в необходимом количестве.

В Централи как раз шло заседание Совета: обсуждали произведенные нововведения. Неожиданное вторжение прервало бурную полемику; все сорок шесть членов Совета круглыми глазами уставились на ворвавшихся в зал синигами.

– Капитан Кьораку! – Воскликнул кто-то из них. – Что все это значит? Объяснитесь!

– За тем и пришли, – улыбнулся Шунсуй.

Офицеры, оказавшись внутри, немного присмирели. Кое у кого здесь были родственники, так что выходило малость неловко. Бьякуя понятия не имел, знает ли кто-нибудь из присутствующих здесь членов его клана, что он, вообще-то, еще со вчерашнего дня официально под арестом. Йоруичи смущенно улыбалась кому-то в зале: члены клана Шихоинь традиционно тоже входили в Совет.

– Я расскажу, что происходит, – выступил вперед Кучики. – Мы пришли потому, что нас вынудили принять крайние меры. Мы обвиняем члена Совета Ханаду в организации нескольких убийств, нескольких покушений на меня, массовой драки в девятом отряде, в попытке необоснованного обвинения лейтенанта Абарая, а также в попытке переворота, захвата власти и развязывании войны.

Ханада едва не поперхнулся собственным языком, услышав такое. Он никак не предполагал, что у Кучики хватит решимости бросить подобное обвинение ему в лицо, ведь у него по-прежнему не было никаких доказательств! Впрочем… теперь терять ему действительно нечего, к тому же, за его спиной выстроился весь командный состав Готэй-13.

С коротким, едва слышным шелестом в зал ворвались замаскированные разведчики и зажали в кольцо бунтовщиков. Но, увидев среди синигами своего собственного командира, растерялись и замешкались. Йоруичи немедленно воспользовалась паузой.

– Не лезьте в драку, ребята, – сказала она. – Лучше послушайте, что тут будут говорить. После сами решите, на чьей вы стороне.

От такого предложения парни оторопели окончательно: их не учили выбирать сторону и что-то решать. Они умели лишь выполнять приказ, но теперь им и в самом деле было неясно, чей приказ они должны выполнить.

Один из членов семьи Кучики, наконец, обрел дар речи. Он откашлялся и сурово (хотя в голосе отчетливо слышался страх) произнес:

– Бьякуя, что ты метешь? Следи за своими словами!

– Я очень долго боялся сказать лишнее слово, – сухо отозвался тот. – И вот к чему это привело. Нет, теперь пришло время рассказать все.

И Бьякуя рассказал все. Все неявные до поры обстоятельства гибели командира Ямамото. Подробности своей командировки в Мир живых. И о том, как узнал Нишигаки, связал его имя с Ханадой и сопоставил некоторые факты. И о сфабрикованном деле об убийстве якобы Абараем местного аристократа. И о том, что почерк Ханады прослеживается и во вчерашних беспорядках в девятом отряде. Члены Совета только изумленно хлопали глазами. Зато бойцы разведки немедленно насторожились, услышав о возможной войне. Гражданские беспорядки – это как раз по их части.

– Но, капитан Кучики, – осторожно произнес один из судей, когда Бьякуя закончил речь, – ведь у вас нет ни одного факта! Только лишь догадки.

Все присутствующие Кучики впились в Бьякую настороженными взглядами. Им давно был известен характер главы клана. Выдержка имеет и обратную сторону: если тот, кто привык всегда сдерживать себя, внезапно взбесится, его потом так просто не успокоишь.

– Верно, – не стал спорить Бьякуя. – У меня нет доказательств. Я слишком долго пытался их найти. Больше времени на это нет.

– Мне кажется, лучшим доказательством можно считать то, что мы все пришли сюда, – высказался Кьораку. – Я вот ему верю. Бьякуе незачем врать. К тому же некоторые из здесь присутствующих, наверное, помнят, какое сопротивление некогда вызвала идея пустить руконгайцев за ворота. А теперь, если вы хорошо подумаете, то сами увидите, что мы именно к тому же и приходим.

Сторонники Ханады опасливо косились на своего лидера. Из всех присутствующих членов Совета только двое знали истинную подоплеку недавних событий. Прочие союзники были искренне уверены, что события разворачиваются подобным образом совершенно самостоятельно.

– Подумайте сами, – продолжал Кьораку, улыбаясь. – Вы же тут все мудрецы. Охота на Кучики – это неоспоримый факт. А кому может быть выгодна его смерть? И для чего?

– Я так и знал! – Ханада, наконец, овладел собой. – Ты пойдешь на что угодно, чтобы расправиться со мной. – Он ткнул в Кучики пальцем. – Ты не сумел убить меня вчера, так решил устранить подобным образом?

– Не стоило тебе начинать войну со мной, – ровно отозвался Бьякуя.

– Начинать? – Возмутился Ханада. – Ее начал ты! Ты ведь с самого начала решил сделать так, чтобы бросить тень на мое имя? Это только потому, что я знал, что ты намеревался занять место главнокомандующего?

– Вот это его понесло! – Шепнул Кьораку в ухо Укитаке.

– Разумеется, ты хотел, чтобы во всем обвинили меня, – продолжал Ханада, все больше воодушевляясь. – Ты убил Ямамото, но выставил все так, будто хотели убить тебя. И я должен был стать основным кандидатом в виновные, верно? Только потому, что ты точно знал, что я буду против твоего назначения!

– Слушай, ты бы лучше заткнулся уже, – дружелюбно посоветовала ему Йоруичи. – Если, конечно, хочешь дожить до своей отставки. Бьякуя еще со вчерашнего дня немного нервный.

– Ты ошибаешься, – невозмутимо возразил Кучики. – Я не намерен давать волю эмоциям. Что же касается этого обвинения, – тут он обернулся к Ханаде, – то оно совершенно абсурдно. Если бы я действительно хотел стать главнокомандующим, ты не смог бы мне помешать. Мне достаточно было бы сказать пару слов своим родственникам. И не было никакого смысла убирать тебя с дороги.

– Точно, – подтвердил кто-то из Совета. – Мы ведь его даже не рассматривали. Было всего два кандидата – Кьораку и Хиракава.

– Чего? – Негромко воскликнул Кеничи. – Я?!

– Неудачная выдумка, Ханада, – огорченно покачал головой Шунсуй. – Попробуй еще разок.

– Растерялся немного, – сочувственно поддакнул Укитаке. – Бывает.

– Как вы смеете разговаривать со мной в таком тоне?! – Возмутился Ханада.

– А ведь это ты проталкивал Хиракаву на пост главнокомандующего, – задумался еще один член Совета. – Клан Хиракава с давних времен был вашим союзником. И именно во взгляде на руконгайцев. Неужели все действительно так, как они говорят?

– Так что получается, капитан Шихоинь? – Опомнился командир разведчиков. – Мы должны арестовать всех членов Совета?

Совет немедленно притих. Эта битва была проиграна. Отдел тайных операций поверил Кучики и присоединился к Готэй. Этим парням всегда был ближе дух сражения, чем хитрости политических интриг.

– Ну, всех не обязательно, – улыбнулась Йоруичи. – Вполне достаточно одного.

– Двоих, – поправил Бьякуя.

– Почему двоих? – Удивился Кьораку.

– Потому что двоих, – упрямо повторил Кучики.

Терашима даже зашипел от злости.

– Это из-за нее, да?

Никто не успел понять, как Бьякуя там оказался. Просто в следующий момент он уже опирался коленом о бортик перед Терашимой, вцепившись пальцами в его горло. Терашима захрипел.

– Еще одно слово… – рычал Бьякуя.

Через миг рядом со взбесившимся капитаном образовались еще двое: Хаями крепко обхватил Кучики за плечи, а Шихоинь осторожно отцепила его руку от горла Терашимы. Тот судорожно хватал ртом воздух и таращил глаза, но не издавал более ни звука. До него дошло, что, если он продолжит возмущаться, до отставки точно не доживет.

Кучики аккуратно вернули на прежнее место, причем Хаями так и не выпустил его, а наоборот, сцепил руки в замок, чтобы, если снова дернется, не вырвался. Но Бьякуя не вырывался, просто сверлил злым взглядом отца этой девчонки, чтобы тот не посмел продолжить свою речь. Йоруичи положила ему руку на плечо и шепнула в самое ухо:

– Угомонись, малыш Бьякуя. Ты уже выдал себя со всеми потрохами. Дочка у Терашимы красивая, это правда.

Бьякуя сник. Понял, что своим порывом действительно выдал все, что так долго скрывал. Теперь любой, кто захочет, может просто сопоставить некоторые факты и обо всем догадаться.

– Ничего себе! – Удивленно воскликнул Кьораку. – Похоже, этот парень достал тебя даже больше, чем Ханада. Что ж, значит, двое.

Члены Совета молча разглядывали Кучики. Похоже, его вспышка убедила их больше, чем словесные доводы. Когда пытаются подставить, цинично и хладнокровно, так себя не ведут. Все присутствующие отлично знали капитана шестого отряда, но очень немногим в Сейрейтее доводилось видеть его в гневе. Что же нужно было сделать, чтобы вывести его из себя?

– Значит, вы настаиваете на аресте двух членов Совета? – Уточнили у Кьораку.

– Именно, – подтвердил тот. – И еще отменить последние решения. Вернуть все, как было. Мне, правда, этот пост главнокомандующего даром не нужен. Вон, Укитаке лучше назначьте. Но чтоб кто-то был. И Хаями восстановите в должности. И Кучики не трогайте, он ни в чем не виноват. Вы еще должны сказать ему спасибо: он так чтит закон, что столько времени терпел весь этот беспредел. Кто другой уже давно снес бы башку Ханаде и сказал, что так и было.

– Это невозможно! – В гневе зарычал Ханада. – Чтобы арестовать, должны быть хоть какие-то факты. А у вас ничего нет!

И тогда заговорили все разом.

– В чем-то он прав. Доказательств действительно нет.

– Сила на их стороне. Захотят убить – мы им помешать не сможем.

– Это уже похоже на военный переворот!

– Устроить переворот, чтобы вернуть все, как было, – это что-то новенькое!

– Я считаю, что капитаны совершенно правы. Если тот, кто нарушает закон, не может быть уличен законными путями, разве не будет достойно нарушить закон ради его выполнения?!

– Ты хоть понял, что ты сказал?

– Все верно он сказал. Простая логика подсказывает, что Кучики изложил истинную подоплеку событий. Невооруженным глазом видна какая-то мышиная возня вокруг него в последнее время.

– А мы и не будем ничего нарушать. Просто волевым решением отправим в отставку двух членов Совета. Это вполне законно.

– И отменим принятые решения? Так ведь не делается.

– А кто об этом узнает? Только здесь присутствующие.

– Верно. Ведь официально еще ничего не объявляли…

***

Из Централи выходили нестройными рядами, оставив Совет решать свои дела, лишь заручившись обещанием, что все отменяется, что двое его членов отправятся в отставку, и что никто из их семей никогда не сможет больше войти в Совет. Хотели новые традиции – получите. Выходили, вздыхая с облегчением, потому что рискованная выходка, акт неповиновения, грозивший перерасти в вооруженный конфликт, сошел с рук. Устрашились силы? Вняли доводам? Капитанам было уже все равно. Кьораку был не до конца удовлетворен результатом переговоров: его все же оставили главнокомандующим.

Хаями крепко обнимал Бьякую за плечи, пытливо заглядывая в лицо.

– Но почему ты мне ничего не рассказал?

– Я не мог, – говорил Бьякуя. – Просто не мог.

– Но ведь для того и существуют друзья, чтобы все рассказывать, верно? – Настаивал Хаями. – И чтобы поддерживать друг друга. Почему ты всегда пытаешься справиться со всем один?

Йоруичи налетела на них сзади, повисла на обоих сразу.

– Мальчики, почему такие кислые лица? Мы же победили! Неужели не дошло?

Лицо Бьякуи моментально приняло надменное выражение.

– Я, конечно, благодарен тебе за то, что ты остановила меня тогда, – внушительно сказал он, – но впредь я прошу не вмешиваться в мои дела. И если ты расскажешь хоть кому-нибудь… – не удержавшись, добавил он. Йоруичи звонко расхохоталась.

– Ты как мальчишка, честное слово! Вы хоть целовались?

– Шихоинь! – Зашипел Бьякуя, мгновенно вытягиваясь, как струна.

– Ладно тебе! – Хаями коснулся его плеча, пытаясь успокоить, но Йоруичи ткнулаКучики пальцем в ребра и крикнула:

– Догоняй! А не догонишь, расскажу все Сайто. Он из тебя всю душу вынет.

И тут же исчезла. Бьякуя поправил меч за поясом, коротко бросил:

– Я ее убью!

И тоже сорвался в сюнпо.

========== БОНУСНАЯ ГЛАВА ==========

– Кучики-тайчо, а может быть, я сам разберусь с этими бумагами?

– Нет.

Ренджи нерешительно потоптался на месте, потом попробовал еще раз:

– Ну, может, хоть половину?

– Нет.

Капитан на него даже не оглянулся. Так и сидел, закопавшись в гору графиков и расписаний.

– Может, отдадите хотя бы то, что вчера у меня забрали?

– Нет.

Ренджи почесал затылок, потом, пользуясь тем, что капитан на него не смотрит, осторожно выскользнул за дверь. В пустой столовой сидела с чашкой чая Рукия, ожидавшая его отчета.

– Ну, я же говорил, что ничего не выйдет, – с порога заявил Абарай.

– А что он сказал? – Поинтересовалась Рукия.

– Сказал «нет», и все.

– Может, ты плохо старался?

– Да при чем тут я вообще? – Вспылил Ренджи. – Почему я должен этим заниматься?

– Потому что ты его лейтенант, – непреклонно заявила Рукия.

– А ты его сестра! Вот и займись сама.

– Я буду дома. А здесь должен быть ты.

– Да не получится ничего! – Безнадежно буркнул Ренджи, плюхаясь на скамейку.

Вчера он единственный был против, но его объявили едва ли не предателем, так что пришлось подчиниться. И все же он пребывал в уверенности, что дело это совершенно бесполезное, поскольку был абсолютно убежден, что лучше всех остальных знает своего капитана.

***

Вчерашний разговор начался совершенно спонтанно. Как-то так вышло, что на традиционном сборище в беседке Бьякуя не присутствовал, зато вместо него на огонек заглянула Йоруичи. Вполне естественно, что собравшиеся воспользовались случаем обсудить отсутствующего, тем более что его поведение беспокоило всех присутствующих.

Нет, ни Шихоинь, ни Хаями не проболтались, просто все, кто видел необъяснимую вспышку Кучики во время разборок с Советом, были весьма заинтригованы. И все заинтересованные лица не поленились разобраться, чего ради Кучики бросаться на Терашиму. Но если лейтенанты только лишь заподозрили, но не были уверены до конца, то Сайто провел целое расследование, восстановив такие подробности, о которых до сих пор никто не догадывался.

– Мы сейчас уже не можем сказать, когда и где она до него добралась, – уверенно рассуждал он. – Здесь ее никто не видел, значит, в городе. У нее было множество возможностей встретиться с ним за пределами расположения отрядов, они ведь соседи. Какое-то время она постепенно приручала его, а потом сделала решительный ход: вручила коробку с бенто. Ведь так, Ренджи?

– Было такое, – согласился Абарай. – Он все утро на эту коробку пялился, как загипнотизированный. Только я не понимаю…

– Разумеется, не понимаешь, – рассмеялся Сайто. – И шансов понять у тебя, честно говоря, немного. Это один из местных обычаев. И сейчас он встречается все реже и реже. Вы все, наверное, замечали, что женатые мужчины обычно приносят обед с собой. И это не потому, что им столовская кормежка не нравится. На самом деле это своеобразный показатель статуса. Далеко не все могут себе такое позволить. Во-первых, только те, у кого есть жилье в городе. То есть, как правило, аристократы. Во-вторых, женатые. В-третьих, те, кого жены любят или хотя бы заботятся. Наконец, в-четвертых, эти жены должны сидеть дома, а не служить в отряде. Бенто в коробочке – это признак крепкой, правильной, дружной семьи, знак того, что какая-то женщина любит этого мужчину. Сами посмотрите вокруг: синигами, как правило, не до браков. Семейных очень немного, и то, больше половины из них – руконгайцы, и оба супруга служат в отряде. Им просто негде готовить друг другу обеды! И кстати, для многих благородных, сутками пропадающих в расположении отрядов, это часто бывает единственный способ ощутить заботу любимой женщины. Домой-то когда еще доберешься. Так что это не просто вам пригоршня риса в деревянной коробке. Это очень, очень и очень важно. Ну вот скажи, Хаями, разве ты не хотел бы однажды развернуть перед всеми обед, приготовленный руками любимой женщины?

Хаями смутился и, как ему показалось, незаметно покосился на Рукию. Та покраснела.

– Ну ты даешь, Сайто! – Йоруичи расхохоталась. – Ты вот так запросто разобрался в сути явления, и всего за два дня? Вот теперь я верю в то, что о тебе рассказывают. Вряд ли кто-то даже из тех, кто сам ест эти бенто, смог бы так же внятно объяснить, почему он это делает!

– Это несложно, на самом деле, – скромно ответил тот. – Любовь так же поддается анализу, как и все прочие эмоции. Так вот, я навел справки: Кучики действительно некогда приносил с собой бенто. Это было давно и очень недолго, как я понимаю. Когда не стало его жены он это дело немедленно забросил. Таким образом, мы с уверенностью можем сделать вывод: бенто прочно связан для него с образом жены, любимой женщины, с тем временем, когда он был счастлив. Неудивительно, что, когда он получил вдруг такую же коробочку, у него в голове все перемешалось. Он вспомнил о том, как это было здорово – любить и быть любимым, и у него возникла мысль, что все можно повторить. Это был очень тонкий ход с ее стороны. Поэтому Кучики вряд ли можно осуждать.

– Да никто его и не осуждает, – сердито напомнил Хаями. – Мы только хотим помочь ему об этом забыть.

– А что было дальше? – Ренджи, заинтригованный разворачиваемой перед ним реконструкцией, подался вперед. – Как он ее раскусил?

– А об этом нам нужно спросить Рукию, – Сайто хитро прищурился в ее сторону. – Очевидно, он вспомнил имя Нишигаки, а затем и Ханады, ведь эти имена, несомненно, он слышал не раз. И захотел проверить.

– Да, так и было, – кивнула Рукия. – Он как будто знал, что найдет в этой книге. И когда я дошла до фамилии Терашима, он сразу сказал, что продолжать не нужно.

– Ему нужно было убедиться, – подхватил Сайто. – А дальше было просто. Нишигаки – подчиненный Ханады и, несомненно, действовал по его приказу. А Терашима – союзник Ханады. И наверняка его дочка вдруг начала вертеться возле Кучики не случайно. Потому он и сбежал из госпиталя так рано: ему не терпелось с ней поговорить. И она, очевидно, не стала запираться.

– А потом он проспал на службу, – мрачно закончил Ренджи.

– Но почему он нам-то ничего не рассказал? – Обиженно спросил Хаями. Видно было, что его этот вопрос давно уже занимает.

– А ты и сам не больно-то рассказываешь, – ехидно заметил Сайто.

– Мне нечего рассказывать! – Вспыхнул Хаями.

– Ну вот и ему нечего было.

– Ладно, ладно, я понял, тема закрыта, – замахал рукой Хаями, красный, как рак.

– Ему было стыдно, – вставила Йоруичи.

– А чего тут стыдиться? – Удивилась Рукия.

– Главным образом того, что повелся, – ответил за Шихоинь Сайто. – Враг обвел его вокруг пальца, а он пропустил атаку. Вроде как, проявил слабость. А Кучики очень не любит признаваться в собственной слабости.

– Это точно, – со знанием дела подтвердил Ренджи. Эта черта капитана была ему отлично известна.

– Я думаю, сюда можно подтянуть и еще одну причину, – продолжал Сайто. – И мне кажется, она имела место. Предательство.

– В смысле, он расстроился из-за того, что его предали? – Не поняла Рукия.

– Нет. Его не предали, а обманули, это другое. А вот он считает, что он предал. Предал память жены, позволил какой-то другой женщине занять ее место в его сердце.

– Ну уж это перебор, – проворчал Хаями.

– Я не помню свою сестру, – подхватила Рукия, – но я уверена, она не захотела бы, чтобы он хоронил себя заживо.

– Вот именно, – важно подтвердил Сайто. – У него в голове одни глупости. Но он к ним слишком серьезно относится.

– Наверняка он чувствует себя очень одиноким сейчас, – задумался Хаями. – Надо, чтобы он почувствовал, что не один. Надо показать ему, что мы рядом, и что мы поддержим.

– Я его подкараулю, заманю и разговорю, – решил Сайто. – Ему просто нужно выговориться. Главное – поймать правильный момент.

– Ерунда, – безапелляционно заявила Йоруичи. – Его надо разозлить. Пусть взбесится. Потом сам поймет, насколько все это смешно, и успокоится. Это я беру на себя.

– Ну да, а если банкаем шарахнет? – Усомнился Ренджи.

– Не шарахнет, – Йоруичи рассмеялась.

– Нет, надо просто показать, что о нем и так заботятся, без всяких там, – объявила Рукия. – Немного домашнего уюта – вот и все, что нужно. Попробую что-нибудь такое дома организовать.

– А по-моему, не надо ничего делать, – сказал Ренджи. – Лучше будет оставить его в покое. Это у него само пройдет.

Рукия даже зашипела.

– Ты что, не с нами?

– Ладно, ладно! – Ренджи испуганно отпрянул, закрываясь рукой. – С вами я.

***

И вот теперь Ренджи с утра пораньше первым попытался «проявить заботу и поддержку», как вчера договаривались. Как и следовало ожидать, ничего из этой затеи не вышло. Может быть, можно было придумать что-нибудь поумнее, чем пытаться отобрать у Кучики работу, но Ренджи больше ничего в голову не пришло.

– Не надо его трогать, – снова безнадежно начал он. – Сам перебесится.

– Ренджи, ты совершенно бездушный тип, – безапелляционно заявила Рукия. – Тебе все равно, лишь бы он поменьше загружал тебя бумагами. А что, если он теперь совсем замкнется? Разве это будет хорошо?

– И ничего мне не все равно, – пробурчал Абарай, отворачиваясь. – А только лучше оставить его в покое. Хуже только сделаем.

***

Стоило только выйти из штаба, немедленно набросился Сайто, будто нарочно караулил. Бьякуя несколько напрягся. Ладно, если он по делу, вот только в последнее время друзьям вдруг приспичило его утешать. Как будто, глядя на него, можно подумать, что ему это нужно. Вот так и убеждаешься лишний раз, насколько важна выдержка, всегда и везде. Не сорвался бы тогда, не бросился бы на Терашиму, хрен бы кто-то о чем-то догадался!

– Кучики, я вот тут подумал, – с места в карьер начал Сайто. – А что это мы до сих пор нашу победу не отметили? Давайте как-нибудь соберемся все вместе. Кьораку позовем и Шихоинь. А?

– У меня нет привычки отмечать победы, – сухо сказал Бьякуя.

– Ладно тебе! – Сайто заулыбался. – Нам ведь и вправду есть, что отпраздновать!

– Я заранее представляю, каков будет формат мероприятия, и потому сразу решительно отказываюсь.

– Не будь занудой! Как доктор тебе говорю, что напиться тебе будет полезно. Обещаю, что никуда тебя не отпущу и свидетелей в живых не оставлю.

– Надо полагать, ты вздумал провести надо мной очередной психологический опыт, – Бьякуя надменно прищурился. – Но с чего ты взял, что мне требуется какая-то помощь?

– Ну что ты! – Сайто тут же замахал руками. – У меня и в мыслях не было тебе помогать! Зачем бы мне это надо? Я ведь просто предложил отметить победу.

– Сайто, – внушительно сказал Бьякуя. – Мы с тобой достаточно давно знакомы. Я уже вижу насквозь все твои штучки. Сейчас ты под видом дружеских посиделок заманишь меня в компанию, в которой я не смогу отказаться от сакэ, заставишь меня размякнуть, а потом затащишь в темный уголок и примешься вытягивать подробности. И ты думаешь, я позволю тебе провернуть что-то подобное?

– Даа, – разочарованно протянул Сайто, задумчиво почесав затылок. – Тактику придется менять.

***

Чуть позже Бьякуя подвергся новой атаке. Шихоинь выскочила, как черт из табакерки.

– Привет, малыш Бьякуя!

– Когда ты перестанешь так меня называть? – Недовольно осведомился тот.

– Когда повзрослеешь.

– По-твоему, я недостаточно взрослый?

– Ты просто мальчишка! – Шихоинь расхохоталась. – Ну скажи, с чего вдруг ты так раскис?

– С чего ты взяла, что я раскис? – Тон Кучики был ледяным.

– А то нет?! Меня не проведешь. Глупо, малыш Бьякуя, из-за какой-то девчонки…

– Ты прекрасно знаешь, что дело вовсе не в какой-то девчонке.

– Ага! А только что ты уверял, что никакого дела нет вовсе! Маленький врунишка!

– Тебя это не касается, – холодно сказал Бьякуя и попытался пройти мимо нее, но она проворно отступила на два шага и снова оказалась перед ним.

– А может, мне просто скучно, – предположила Йоруичи. – Может, мне захотелось тебя подразнить. А тут такой повод. Разве я могу его упустить?

– Тебе лучше не перегибать палку, – посоветовал Бьякуя. – Я могу рассердиться.

– Да, да, конечно! Я это не раз видела. Не впечатляет, – она скептически покачала головой.

– Прочь с дороги, – Бьякуя снова сделал шаг, на этот раз прямо на нее. Шихоинь не посторонилась.

– Ты злишься, – заметила она. – Из-за такой глупости. Подумаешь, какая-то девчонка тебя поцеловала. А если я тебя поцелую, ты потом тоже впадешь в депрессию?

Бьякуя попятился. Этого ему только не хватало! Тем временем Шихоинь, очевидно, решила осуществить свое намерение, потому что стала медленно, плавно приближаться.

– Не вздумай! – Кучики предупредительно вскинул руку.

– А то что? – Нахально поинтересовалась эта кошка.

Бьякуя не стал продолжать этот разговор, а немедленно бросился наутек. В состязании сюнпо у него против нее только один шанс: выиграть хоть небольшую фору. Ну, и надеяться, что ей это быстро надоест.

Шихоинь висела на хвосте и, похоже, отступать не собиралась. Они промчались сквозь расположение отрядов, углубились в лес, сделали крюк, выскочили в город, попетляли по улицам и снова выбрались в расположение отрядов. На втором таком круге она его все-таки догнала. И хорошо еще, что мчались они в этот момент через лес, и падать было мягко.

Она неожиданно обрушилась сзади в тот момент, когда он пытался уйти отчаянным рывком, почти уверенный, что вот сейчас она еще не дотянется. Но она достала, схватила за шиворот и швырнула носом в траву. Скорость была огромна, так что два упавших тела пропахали в лесной подстилке длиннейшую борозду. Слегка оглушенный падением, Бьякуя не сумел в тот же момент вывернуться, а она уже выкрутила ему руку за спину и прижала коленом, еще глубже вдавливая в мох.

– Пусти! – Бьякуя дернулся, но Шихоинь только рассмеялась совершенно оскорбительно. И тогда он, упершись свободной рукой в землю, принялся приподниматься и одновременно поворачиваться, не обращая внимания на то, как угрожающе затрещали суставы выкрученной руки. Когда до Йоруичи дошло, что он вполне способен себя покалечить, она разжала захват.

Еще некоторое время они молча боролись, катаясь по траве, но, поскольку оба выдохлись еще во время гонки, борьба была непродолжительной. Сложно было сказать, кто вышел победителем. Бьякуя оказался внизу, но, если бы он сейчас попытался ее сбросить, у нее бы уже не хватило сил удержаться. Оба с трудом переводили дыхание.

– И ты все еще надеешься, что можешь от меня убежать? – Насмешливо спросила Йоруичи. Она приподнялась на локте, заглядывая ему в глаза.

– Мне это почти удалось, – заметил Бьякуя.

– Да, ты многому научился, – согласилась она. – Еще лет сто потренируешься, глядишь, сможешь меня догнать.

– Ты меня недооцениваешь.

– Очень на это надеюсь, – Шихоинь хмыкнула. – Ну а теперь… не зря же я за тобой гонялась!

И она быстрым, решительным жестом вцепилась коготками в косоде на его груди, зажмурилась и впилась губами в губы. Это было совершенно не похоже на поцелуй Минори, не было в этом никакой нежности или страсти. В первый момент Бьякуе даже показалось, что она пытается его укусить. Он содрогнулся и немедленно отпихнул ее в сторону.

– Кошка драная! – В сердцах бросил он.

– Глупый мальчишка! – Не осталась она в долгу.

***

Бьякуя думал, что встреча с Шихоинь – это худшее, что с ним могло сегодня случиться. Он ошибся.

Весь остаток дня он не вылезал из кабинета, благо Ренджи угомонился и помощь больше не предлагал. Сидел тихонько в своем углу, а потом и вовсе испарился куда-то. Но в этом надежном убежище нельзя было оставаться вечно, и вечером Бьякуя все же собрался домой.

И по пути домой ему встретился Хаями. Интонации Наото были какими-то чересчур осторожными, а в глазах плескалась жалость, и это было самое ужасное.

– Ты домой? Ничего, если провожу?

Хаями сегодня был сам на себя не похож. Он болтал без умолку о всяких глупостях, казалось, ему все равно, о чем говорить, лишь бы не повисла пауза. Хотя прежде они вдвоем молчали с той же легкостью, с какой беседовали. Иногда Хаями коротко, искоса, заглядывал в лицо Бьякуи, словно проверяя, как там пациент, жив еще? И всякий раз взгляд его был полон сочувствия.

Бьякуя начинал злиться. Никогда такого раньше не было. Никогда прежде Хаями не смотрел на него с жалостью, ни в каком случае, даже если Кучики валялся на больничной койке, израненный и полуживой. Помощь – да, поддержка – да, жалость – нет. И Бьякуя всегда считал, что такого отношения не заслуживает. Так же, как ему и самому не пришло бы в голову жалеть Хаями. Видимо, думал Бьякуя, я повел себя совсем уж по-дурацки, если даже Наото… Уж он-то всегда все понимал! Словом, пока добрались до дома, общество друга утомило Кучики до крайности.

– Наото, я ужасно устал, – холодно сказал Бьякуя, едва показались ворота поместья. – Пойду спать. Извини, что не приглашаю.

И зашагал к дому, не оборачиваясь, оставив озадаченного Хаями посреди улицы. Наверное, резковато получилось. Ну ничего, он потом поразмыслит и сам поймет, что не так.

Бьякуя понимал, что они все не просто так в него вдруг вцепились, но подобная забота только раздражала. Было бы лучше, если бы они просто оставили его в покое. Тогда бы он очень скоро забыл всю эту историю. Но они же сами не дают ему забыть! Пока они все носятся с ним, словно с пострадавшим, он и сам чувствует себя тяжело больным.

Интересно, с чего они решили, что ему вообще требуется какое-то сочувствие? Откуда взяли, что происшедшее задело его глубже, чем он хочет показать? А впрочем, что вообще можно сказать наверняка, глядя на него, если у него выражение лица и интонации голоса всегда примерно одни и те же? Какой простор для воображения! Все, что угодно, можно нафантазировать. Тем более, что Терашиму он и вправду едва не придушил.

Ну вот, наконец-то он дома! Можно отдохнуть, спокойно поужинать, и самое главное – никого не видеть. Хотя бы до утра. Он тихонько скользнул в сторону своих комнат, но вдруг на пути его появилась Рукия.

– Брат! Вы вернулись? А я тут…

В глазах Бьякуи промелькнул ужас. Он не хотел знать, что «она тут». Он только понял, что и дома ему не будет покоя. Не дожидаясь, пока Рукия закончит фразу, Бьякуя просто развернулся и сбежал.

***

Он шел, куда глаза глядят, бесцельно слонялся по городу, долго, почти до рассвета. Перед рассветом стало как-то зябко и тоскливо. Опять же, устал и проголодался. Хоть волком вой. В голову исподволь закралась странная мысль, вовремя не замеченная, и потому пропущенная здравым смыслом: а вот бы сейчас взять, пойти и напиться. В одиночку. Ну, а что еще делать, если его зажали в такие тиски? И он начал размышлять о том, что подобная мысль никогда бы не пришла ему в голову, если бы его команда вдруг не принялась его утешать. Он мог бы сказать всем этим доброжелателям, чтобы они убирались ко всем чертям. Это ужасно грубо, но друзьям он мог бы так сказать. Вот только они непременно спросят, с какой, собственно, стати, а продолжать разговор на эту тему у Бьякуи не было сил.

Вместо того, чтобы выбросить глупость насчет напиться из головы, Бьякуя всерьез начал обдумывать эту мысль. Может быть, разум всегда сдает свои позиции перед рассветом. Во всяком случае, возражал он весьма робко и только поначалу. А потом Кучики занялся проработкой подробностей.

Куда можно податься по такому делу? Не в Сейрейтее же этим заниматься! Впрочем, в Руконгае тоже как-то несолидно получается. Роняет авторитет синигами. А вот в Мире живых… почему бы и нет?! Там-то его никто не знает, и всем плевать, что это тут за Кучики Бьякуя, синигами.

Провернуть такое было делом несложным. Никто не станет проверять капитана: действительно ли он получил приказ или же подался в самовольную отлучку. Пунктом назначения он выбрал Токио, шумный, суетливый город, самое то, чтобы затеряться и встряхнуться. И только шагнув из прохода в Мир живых, Бьякуя понял, что он идиот.

Что он тут собрался делать? Напиться? Как же! А гигай? Или он думает, что если вот так войдет в бар, его хоть кто-то там заметит? Но возвращаться сразу же назад было как-то глупо. Да и в любом случае, хлопоты с гигаем совсем не вяжутся с идеей самовольной отлучки. Денег, опять же, нет. Да и черт с ним, решил Бьякуя, так погуляю. Не обратно же идти!

Где-то вылезло над горизонтом ленивое утреннее солнце, но ни солнца, ни горизонта все равно видно не было. Лучи света прокрались на улицы, и те стали постепенно заполняться народом. Бьякуя брел куда-то вместе со всеми, размышляя, что сам себя загнал в ловушку. Возвращаться домой сразу же после того, как сбежал, гордость не позволит, а здесь скучно, делать нечего и жрать охота. Никто, правда, не знает, где его носит, так что… Но он вдруг представил, как наткнется снова на полный жалости взгляд Наото, и как эта кошка снова станет его донимать… и, стиснув зубы, зашагал дальше.

И вдруг Бьякуя обнаружил, что места вокруг какие-то знакомые. Хорошенько оглядевшись, он понял, что не ошибся. А ведь здесь поблизости живет вполне подходящий собутыльник! Все-таки, напиваться одному – идея не вполне хорошая, а вот вдвоем – совсем другое дело! Бьякуя прошел во двор, остановился напротив подъезда и загадал: если он в скором времени не появится, значит, не судьба, и не надо этого делать.

Времени, словно нарочно, прошло совсем немного. Из подъезда, рассеянно поглядывая по сторонам, вышел Фуками Намио, человек-демон. Он тут же заметил синигами, вытаращил глаза и поспешно приблизился.

– У нас опять что-то случилось? – Спросил он вместо приветствия.

– Нет, – Бьякуя покачал головой. – Я здесь в частном порядке. Но, раз уж вы так быстро появились, придется мне озвучить свое предложение.

– Так есть все-таки предложение? – Заинтересовался Фуками.

– Да, но оно никакого отношения к делам не имеет. Видите ли, у меня было намерение напиться. И я подумал, что вы вполне могли бы составить мне компанию.

Фуками вгляделся в привычно невозмутимую физиономию Кучики, и глаза его азартно заблестели.

– Вот как? Ну, я не против. Только придется с этим подождать. Мне сейчас нужно на работу. Может быть, пойдем вместе, и вы меня пока подождете в больнице? Я сегодня недолго.

– Хорошо, – не стал возражать Бьякуя. – Все равно мне больше нечего делать.

Они прошли на стоянку, погрузились в автомобиль, Фуками аккуратно вырулил на улицу и, когда машина влилась в поток, обернулся к своему спутнику и сказал:

– Ну? Так что у вас произошло? Выкладывайте, времени полно.

Тут только Бьякуя запоздало сообразил, что попал в лапы профессионального психотерапевта. Нашел себе собутыльника, нечего сказать! Нужно было как-то вырываться отсюда, постаравшись при этом, чтобы Фуками не счел его совсем уж неадекватным.

– Ничего не случилось, – попытался вывернуться Бьякуя. – Я ведь сказал, что я здесь в частном порядке.

– Кого вы пытаетесь обмануть, капитан Кучики? Может, я плохо знаком с обычаями Общества душ, но кое-что я уже понимаю. С каких это пор капитанов отправляют в Мир живых, чтобы напиться? И я твердо уверен, что будь вы на задании, подобная мысль вас бы не посетила. Значит, вы ушли без разрешения. Итого: совершенно несвойственное вам поведение, нарушение дисциплины и желание напиться. Значит, что-то стряслось. Я хотел бы напомнить, что я профессионал. И что мне можно рассказать все, что угодно.

– Я пришел сюда именно потому, что не желаю ничего обсуждать, – сказал Бьякуя и отвернулся.

– А, вот так, – проговорил Фуками и ненадолго задумался. – Что ж, вряд ли с утра пораньше. Скорее, с вечера. И тогда вы не ночевали дома. Без завтрака и наверняка без ужина. Не очень здорово. Давайте тогда хоть булочек каких-нибудь перехватим по пути, а чай у меня найдется.

Против этого Бьякуя не смог возразить.

Фуками провел гостя в свой кабинет и усадил в дальнем уголке с чаем и булочками, а когда Бьякуя спросил, что ему следует делать, велел только не двигать предметы, когда придут пациенты. Ну и, если все же придет охота, рассказать, в чем все-таки дело. От этого Кучики решительно отказался, сообщив, что его этим уже дома достали. Фуками не настаивал.

Вместо пациентов в дверь просунулась еще одна знакомая физиономия.

– Здравствуй, Гинтаро, – приветливо улыбнулся Фуками. – Заходи. Что-нибудь нужно?

Ота Гинтаро, достаточно солидный в своем белом халате, вошел в кабинет, увидел жующего в углу синигами и едва не поперхнулся.

– Фуками! У нас опять что-то случилось? И ты не зовешь?

– Нет-нет, – поспешил успокоить его Намио. – У нас ничего не случилось. А вот у капитана Кучики действительно что-то произошло. В частном, как он выражается, порядке. Но, поскольку капитан Кучики из тех, кто сам решает свои проблемы, мне не удается убедить его принять помощь профессионалов.

– И не удастся, – заметил Бьякуя из своего угла. – Я здесь не за этим.

– А, вот как, – Гинтаро озадаченно уставился на синигами, а потом вдруг просиял. – Капитан Кучики, а хотите подсказку?

– В каком смысле? – Не понял Бьякуя.

– Ну, подсказку из глубины собственного сердца, – не вполне внятно принялся объяснять Гинтаро. – Это такая техника, когда сложно, или просто не знаешь, что предпринять. Это во сне приходит, если правильно все сделать. Подсознание очень быстро анализирует все факты и дает верное решение. А еще – вы только не смейтесь – душа может подцепляться, как к сети, к мировому информационному пространству. И находить информацию, которой вы раньше не знали. А еще, я уверен, когда решение зависит не от одного человека, то души разных людей могут в этот момент взаимодействовать в мировом пространстве. И вы тогда получаете во сне какую-то подсказку. Главное – правильно ее использовать.

– Это у Гинтаро новое увлечение, – добавил Фуками. – Он же у нас маг по призванию. Кстати, это действительно хорошая идея. Никто не станет лезть к вам в душу, никто не будет знать, что вам приснилось, да и воспользоваться подсказкой сможете только вы сами.

– Я не владею этой техникой, – сухо сказал Бьякуя.

– И не нужно, – с энтузиазмом воскликнул Гинтаро. – Главное, ей владею я. Я сам все сделаю, а вам останется только смотреть сны.

– Мне помогало, – вставил Фуками.

– Не то, чтобы у меня есть проблема, которая требует решения, – сказал Бьякуя, но заколебался.

– Насколько я понимаю, вам требуется восстановить душевное равновесие, – уверенным тоном профессионала заявил Фуками. – А для этого техника тоже годится.

И Бьякуя сдался. Почему бы не попробовать, подумал он. В конце концов, может, его сюда занесло не случайно. Не то, чтобы он верил в судьбу, просто… А напиваться с Фуками ничуть не лучше, чем с Сайто: тоже всю душу вытрясет. А так… вдруг да получится что-нибудь стоящее. Не следует забывать, что эти двое – вовсе не люди, и их техники – не наивные научные опыты смертных, а иррациональные умения древних божеств, сродни самим синигами.

Гинтаро провел его через множество коридоров, в какую-то крохотную подсобку, заставленную шкафами и заваленную коробками, но зато в ней обнаружилась истрепанная кушетка. Ота велел лечь на нее и просто не сопротивляться сну. С этим у Бьякуи проблем быть не могло. Спать он хотел уже давно.

***

Проснувшись, он сперва ничего не мог вспомнить. Просто чернота, словно он только что закрыл глаза и тут же снова открыл. И ничего между. А вот про опыт Бьякуя вспомнил сразу и с огорчением вздохнул. Ничего не вышло. Потом он снова зажмурился на минутку, и тут в сознании зашевелились смутные образы. Что-то все же было, вот только что, вот прямо тут. Что-то ему снилось.

Бьякуя пришел в отчаяние. Он никак не мог ухватить воспоминание, а это казалось сейчас так важно: вспомнить, что же ему снилось. От сна веяло… нежностью. Это было… так, будто он вернулся домой.

Нет, что за чушь? Его дом пуст, а те люди, которые имеют для него значение, обитают в тринадцати отрядах. Бьякуя сел и принялся тереть глаза. И тогда вдруг увидел этот дом.

Это был очень скромный сельский домик в зеленых зарослях, непримечательный и обветшавший, но там внутри… Бьякуя не мог вспомнить лица того, кто находился в этом доме. Он знал одно: ему очень нужно туда. Он даже знал, где это, так, словно перед ним развернули подробную карту. Довольно далеко. Но расстояние сейчас не имело значения.

Бьякуя огляделся и обнаружил, что он один. Гинтаро не стал дожидаться его пробуждения. Это было к лучшему. Бьякуя понял, что ему совершенно не хочется сейчас разыскивать демонов и прощаться. Он боялся растерять свое воспоминание. Что ж, если они действительно проделывали это, они поймут. Он выбрался из каморки и покинул больницу прямо через окно.

Бьякуя мчался через города, поля и горы, время от времени запрыгивал на крыши попутных экспрессов, чтобы перевести дух, и снова спрыгивал, едва поезд менял направление. Он называл себя легковерным мальчишкой, и все равно продолжал бежать с немыслимой скоростью, время от времени срываясь в сюнпо. Он точно знал, куда ему надо попасть, словно в голову его был встроен компас. Он старался ни о чем не думать. Знал, что стоит задуматься, посетившее его интуитивное озарение пропадет, и он останется, как дурак, стоять посреди леса. Никто ему этого не объяснял. Это знание тоже пришло во время сна.

И вот она, та самая деревня. Крохотная, стиснутая горами, прилепившаяся к дороге, проходящей через перевал. Бьякуя сиганул с макушки горы вниз, прямо в переулок. Короткий зигзаг – и вот он, тот самый домик. Точно такой, как он видел.

Что делать дальше, Бьякуя понятия не имел. Ну да, здесь кто-нибудь живет. Но ведь это человек, вряд ли он даже сможет увидеть Кучики. Зачем он сюда пришел? Ладно, следовало хотя бы заглянуть внутрь, просто понять, чего его сюда принесло. Он поправил одежду, вытер ладонью взмокший лоб, коротко вздохнул и двинулся к домику.

Окно было открыто. Бьякуя подошел поближе и заглянул внутрь. В маленькой комнате сидела в плетеном кресле миниатюрная седенькая бабушка с книгой на коленях. Заметив движение за окном, она подняла голову… и книга полетела на пол. Сухонькая старушка вскочила на ноги с резвостью, более подобающей юной девушке.

– Это ты! – Ее глаза расширились, но приступ первого изумления быстро увял, и взгляд ее стал просто ласковым. – Ну вот, ты и пришел. А я уж думала, что и не дождусь.

Теперь пришел черед Бьякуи хлопать глазами в изумлении. Он был уверен, что никогда прежде ее не видел. И даже не напоминала она никого. Совершенно незнакомая, совершенно обычная старушка с морщинистым лицом, в заношенном домашнем кимоно.

– Но… – неуверенно начал Бьякуя, еще раз для верности вглядываясь в ее лицо. – Мы знакомы?

– А почем мне знать? – Как-то очень легко отозвалась она, пожимая плечами. – Да только ты мне с ранней юности снился. Вот точно такой, как сейчас. Только чаще у тебя волосы распущены были. – И она провела рукой по щеке, словно изображая челку, которая всегда падала на лицо Бьякуи, когда он снимал кенсейкан. – А я знала, что сон, и все равно почему-то верила, что ты однажды появишься. Зачем? Ну, да тебе лучше знать, зачем.

Бьякуя снова посмотрел ей в глаза, наполненные удивительной нежностью, мечтательные и молодые… и тут его осенило.

– Хисана!

Он до боли в пальцах вцепился в подоконник. Как только доска выдержала! Старушка покачала головой.

– Это не мое имя. Но мне нравится, как оно звучит. Пусть тогда будет так.

– Ты же Хисана! – Не веря своим глазам, бормотал Бьякуя. – Ты точно… Но это же невероятно!

Он перелез через подоконник, но приблизиться так и не решился, остался у окна. Эта женщина, эта старая женщина, нервно теребящая пальцами шаль на груди… Она уже совсем другая, это не она, у нее другая внешность, другой характер, другая судьба. И все же… ведь это ее душа! В какой-то момент Бьякуя разглядел в глубине этих глаз ту самую женщину, которую когда-то любил.

– Так ты знаешь… меня? – Спросила Хисана (с этого момента Бьякуя мог думать о ней только так). – Расскажи мне. Я с ранней юности хотела понять, кто ты. И кто я. И что вообще это все…

И Бьякуя обнаружил, что не знает, что сказать. Как это объяснить? Когда ты была мертва, ты была моей женой? Не скажешь ведь так! Пришлось бы очень много объяснять, пришлось бы начать издалека, но где взять слова?

– Когда… когда ты была мертва, ты была моей женой.

Она не удивилась. Не испугалась. Просто улыбнулась снова очень ласково.

– Я так и думала. Не зря я всю жизнь любила тебя. Пусть даже ты был только сном. А что это значит? Когда я была мертва – это как? В прошлой жизни?

– Нет. Не совсем так, – ответил Бьякуя охрипшим голосом. Ему вдруг срочно потребовалось на что-то опереться, и он присел на подоконник. Сомнений больше не оставалось. Она помнила его! Ее разум и тело ничего не знали о нем, но душа помнила. Всегда.

– А как? – Она наклонила голову. Это был новый, незнакомый жест, но тоже очень и очень…

– Ну, видишь ли, – совладав с собой, принялся рассказывать Бьякуя, – люди после смерти попадают в такое место, которое называется Общество душ. Там, в общем, почти такая же жизнь, как здесь, с некоторыми отличиями, конечно. Но души людей там находятся временно. Потом они возвращаются сюда, рождаются заново. И ты была одной из таких душ.

– А ты?

– А я синигами.

И снова она не испугалась. Улыбнулась удивленно, но без страха.

– Так ты бог? А я была твоей женой? А так разве можно?

– Нет, – сказал Бьякуя, чувствуя, как нежность подступает к горлу и вот-вот вырвется наружу. – Но плевать я хотел!

– А имя свое ты назовешь, синигами? Твое лицо я в точности запомнила, а вот имя – никак.

– Бьякуя. Кучики Бьякуя.

– Да, – она кивнула. – Все верно. Так тебя и должны звать.

– Почему ты помнишь? – Бьякуя все никак не мог поверить. – Когда ты ушла, я был уверен, что потерял тебя навсегда. Люди обычно не помнят. Такое почти невозможно!

– А я и не помню, – просто сказала она. – Ничего не помню, и даже сейчас не могу ничего вспомнить. Только тебя, твое лицо. Наверное, я просто очень не хотела тебя терять. Но даже этого я не помню. А скажи, Бьякуя, – она кокетливо склонила голову набок, – а как оно там, после смерти? Я так и останусь старухой?

– По-разному бывает, – ему потребовалась вся сила воли, чтобы ровным голосом начать познавательную лекцию. – Многое зависит от того, как душа себя ощущает. Кто-то сживается со старостью, забывает о молодости, и тогда его душа выглядит, как старик. А кто-то, напротив, надолго остается ребенком, может и вовсе не повзрослеть. Там все очень субъективно.

– Это хорошо, – Хисана негромко рассмеялась. – Значит, у меня еще есть шанс. Я снова стану молодой и красивой и попробую еще разок вскружить голову одному богу.

– Ты… ты этого хочешь? – Не поверил своим ушам Бьякуя.

– Сам виноват. Зачем было сниться мне так часто?

– Мне было плохо без тебя, – признался он. – Я никогда никому этого не говорил, но…

– И я не говорила, – она грустно улыбнулась. – Да и кому б я сказала? Но всю жизнь надеялась, что вот, придет тот, кто мне снится, и заберет с собой. Куда угодно. Все брошу, плевать. Потом состарилась и надеяться перестала. Просто так любила, без надежды. А сколько времени прошло?

– А сколько тебе лет? – Ответил Бьякуя вопросом на вопрос.

– Седьмой десяток, – усмехнулась она. – И в самом деле. Глупый вопрос. А ты совсем не изменился. Ты, наверное, женился уже.

– Нет, – сказал Бьякуя, чувствуя, что поднимавшаяся из глубины его существа нежность перехлестнула-таки через край, что уголки его губ ползут вверх, а глаза принимают прежнее, давно забытое выражение. – Я не смог.

– А я с тремя мужьями развелась и одного похоронила, – призналась Хисана. – Все искала, может, попадется хоть один, похожий на тебя. Не попался.

– Прости. Похоже, я тебе целую жизнь испортил.

– Всего одну жизнь! – Легкомысленно отмахнулась она. – Сколько их было, сколько будет. Да и кто сказал, что это была плохая жизнь? Пусть я любила призрака, но ведь любила! Не все мои подруги даже знали, что это такое. Я только боялась, что я просто сумасшедшая, – она засмеялась. – Хорошо, что ты на самом деле есть.

– Я есть, – подтвердил Бьякуя. – И я… я снова на тебе женюсь!

Она весело расхохоталась.

– Тогда мне придется очень постараться, чтобы снова стать молодой и красивой. Ты же не станешь связывать свою жизнь с ужасной старухой!

– У тебя не получится остаться старой, – уверенно заявил Бьякуя. – В душе ты прежняя. Я вижу.

– Как бы я хотела уйти с тобой прямо сейчас! – Воскликнула она. – Но у меня дети, внуки…

– Что ты! – Горячо возразил Бьякуя. – Ты должна дожить отпущенную тебе жизнь. Всю, честно. Это будет правильно.

– Не так уж много ее осталось.

– Тем более. Ты никуда не должна торопиться.

– А ты дождешься?

– Ну конечно! Мне это совсем не сложно. Мы иначе воспринимаем время.

– И мы все начнем заново?

– Да.

– А можно, я тебя поцелую? – Спросила она как-то несмело. – Ой, нет! – Спохватилась она. – Ты, поди, от такой старухи в окно выпрыгнешь.

– Вовсе нет, – возразил Бьякуя. – Только я не уверен, что ты сможешь до меня дотронуться. Обычно люди не видят синигами, не слышат их и не могут прикоснуться. Даже удивительно, что ты можешь меня видеть. В тебе никогда не было ни капли духовной силы. Может, это просто потому, что ты меня помнишь.

– Тогда я лучше не буду пробовать, – Хисана немедленно отпрянула. – Вдруг я сейчас ничего не почувствую и решу, что совсем сошла с ума. А может, и вправду сошла?

– Нет, – Бьякуя решительно покачал головой. – Ничего подобного. Наоборот, теперь все встало на свои места.

– Это хорошо. Теперь я буду знать, что дальше.

– И я, – согласился Бьякуя.

– Как же мне всегда нравилось, как ты улыбаешься!

– Я? А я разве…

И только тогда обнаружил, что действительно улыбается, что он почти готов рассмеяться, и вообще, совершенно счастлив.

Она все же подошла ближе, да и он сделал шаг вперед. Теперь они стояли совсем рядом. Будь они оба живыми, почувствовали бы дыхание друг друга. Но они были слишком из разных материй.

– Ты, наверное, мне теперь и сниться перестанешь.

– Не знаю. Наверное, это не от меня зависит.

– Как это глупо. – Хисана вздохнула. – Я всю жизнь ждала этой встречи. А теперь даже дотронуться до тебя не могу. И скоро внуки приедут. С правнуками.

– Да и мне пора возвращаться, – признался Бьякуя. – Я ведь без спросу сбежал, как мальчишка. Если меня хватятся, Кьораку наверняка влепит мне выговор.

Ему было смешно. Какой нелепостью представлялась сейчас и нарушенная им дисциплина, и неизбежная выволочка от командира! И какое все это имело значение?

– Тогда иди. Не хочу, чтобы тебя из-за меня наказали.

– Ничего, это ерунда. А можно… можно я еще зайду? Потом, как смогу вырваться? Там столько дел, но…

– Сам-то как думаешь? – Она лукаво улыбнулась. – Конечно, можно. У меня, старухи, полно времени. Ты расскажешь мне о прежней нашей жизни.

– А ты мне – о своей нынешней. Должен же я знать, кого беру в жены!

– Да уж, это точно!

В этот момент во входную дверь позвонили. Бьякуя и Хисана даже подскочили от неожиданности.

– Приехали! – Испуганно, но одновременно смешливо, словно девчонка, которую внезапно вернувшиеся родители вот-вот застукают с парнем, воскликнула Хисана. – Давай, беги, герой-любовник!

Бьякуя прыснул и выскочил в окно.

***

В Сейрейтее уже сгущались сумерки. Бьякуя, бредя по улице, размышлял, есть ли смысл еще идти в штаб, или прогулял так прогулял. И тут навстречу ему попался Хаями, чье лицо при виде Кучики немедленно приняло все то же неуместно сочувственное выражение.

Но больше Бьякуя терпеть этого был не намерен. Не дав другу и рта раскрыть, он совершенно неаристократическим жестом сунул ему под нос кулак.

– Еще одно слово на эту тему, я тебя по стенке размажу.

– Ну ладно, – Хаями растерянно заморгал, косясь на кулак, потом глянул в глаза Кучики и обомлел. Хотя лицо его сохранялопривычную неподвижность, глаза были совсем не те, что вчера. Они были живые, блестящие. – А тогда пошли на тренировку, – нашелся Наото. – Шихоинь с утра грозилась нас обоих хорошенько отлупить.

– Обоих сразу? – Уточнил Бьякуя.

– Ну да.

– Ну что ж, – ехидно сказал Кучики. – Пошли, докажем ей, что она жестоко заблуждается.