Черная нить горизонта. [Игорь Владимирович Федорцов] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Федорцов Игорь Владимирович
Черная нить горизонта.



Часть вторая. Добыча.

1.

Человек поскользнулся и едва устоял на ногах. Факел заметался по темноте, разбрасывая искры.

− Вот дерьмо!

− ...мо! ...мо!...мо! - раскатилось по гротам, лазам и ходам катакомб.

− Томаш, смотри куда прешься! - зашипели на растяпу, стараясь не вызвать эхо. Напрасные старания. Темнота с удовольствием повторяла любой звук. Даже легкий шепот. Рада радешенька! Соскучилась-стосковалась по человеческому голосу. К чему бы только такая радость?

− Скользко! Лужа тут, − оправдывался Томаш. - О?! Гляди-гляди! След человека! Ребенка?! Важа! Важааааа!

− ....а! ....а! ...а! - ликовала темнота.

− Да не ори, пустоголовый!

− ...ый! ...ый! ...ый! - хором откликались черные своды, звенели стены в натеках, скалилась капь*, мерцал мох-схистостег*.

Важа Землеройка не обращал внимания на оживление среди ходоков. Он поднял свой факел выше, осветить побольше места.

− Как думаешь что это? - спросил он стоящего рядом.

Дрожащий свет выхватил из темноты илистый берег подземного ручья. Тонкий блик скользнул по длинной рыбьей спине.

− Это-то? Слепонь паскудный.

− Глаза разуй! Под ноги смотри.

Ходок нагнулся. Удивленно хмыкнул, подцепил на два пальца прибрежной грязи. Растер.

− Зола с углем.

− Откуда здесь зола? А, Яфер?

− Жгли чего.

− Что здесь жечь? - Важа прошел на пару шагов по течению ручья. Берег в точках прогоревших угольков. Потянулся осветить противоположный берег − как там?

Ручей в шесть локтей ширины, но видно плохо. Важа едва не оступился в воду. Гладь потока прорвалась костистыми плавниками слепоней. Свет беспокоил рыб и притягивал.

− А я почем знаю, − Яфер задрал свой факел и повел туда-сюда. Потолочный свод не увидишь, темно.

− И я не знаю. Только золы и углей быть здесь не должно. Неоткуда им тут взяться.

− А с собой принести? - вмешался в разговор третий. Свет матово играл на пряжках, навершие меча и доспехе говорившего.

− Пуп не треснет, дрова в такую даль тащить? - съязвил Яфер.

− А все-таки?

− Глянуть надо, − уверенно заявил Важа. - Яфер, ты со мной? Пройдемся вверх.

− Шен, мы отклоняемся от карты, − предупредил вооруженный. - Тут опасно.

− Тут везде опасно. И где стоишь и куда идешь, и куда заявишься тоже, − не принял во внимание предупреждения Важа. - Не было бы опасно, один бы шел, насвистывая. А глянуть необходимо. Так что Лерру или жди, или давай с нами.

− Можно и глянуть, − поддержал Яфер товарища. Слышно, неубедителен в слове. Нет у ходока охоты лезть в темноту. Катакомбы они любопытных не сильно жалуют. - Не мандражи стрибон, мы тудыть и обратно.

− Ты и ты, − вытолкнул Лерру мечников. - Следом. Не отставать.

− Важа! Важа! - не унимался Томаш. - Ты глянь! След человеческий! Маленький! Ребячий!

− Вернусь, гляну, − пообещал Важа. Не отстанет, ведь, остолопина! Будет надрывать глотку. Чисто дите. Тому тоже, забаву не подсунешь, не уймется. - Карауль след. И не голоси. Не ровен час жевальщики услышат.

Сработало. Заткнулся. Только дураки и салаги бояться жевальщиков. Тех кого надо бояться, лучше лишний раз не упоминать. Даже в мыслях.

Мечники сбросив на землю кожаные панарии, налегке двинулись за Важей и Яфером. Лерру хоть и не доволен своевольством проводника, однако, разумеет кто тут главный. Уже три раза им жизни спасал. Первый − согнал с облюбованного места для привала, а ночью (ночью? в катакомбах каждую минуту ночь!) оползень накрыл стоянку. Второй − разглядел норы, каких-то тварей и погнал всех пинками и матюгами прочь. Четверть часа наверно бегом бежали. Он тех норушек блохами обозвал. Сказывал, человека до высохшего лимона заедают, а он и не чухнется. Третий совсем непонятный. Воздух кислым сделался*. В сон потянуло, все как пьяные. Не ходок, так и передохли бы с того кислячего воздуха.

Важа шел не торопясь, внимательно рассматривая бережок, делал каждый шаг осмысленно. Куда ногу поставить, где перепрыгнуть. В воду не лез. Стоило свету коснуться черной поверхности, высовывались головы и горбы слепоней. Широкомордые рыбины щелкали зубами. Чисто собаки в цепи заматеревшие!

Фантомная боль отдалась в левой кисти, напомнив ходоку, как он лишился двух пальцев. Молодой был, любопытный...

− Не убывает, − показал Яфер на участок берега сплошь покрытого углями.

− Значит, верно, идем, − удовлетворенно щурился Важа.

Темнота дело такое... Упустишь что, потом не выглядишь.

Со стороны шествие Важи, Яфера и сопровождения, смотрелось диковинно и жутко. Два факела плясали в темени немыслимый танец. То врозь взлетали кверху, то вместе падали к земле. Расходились, сходились, очерчивал полукружье. Дрыгающийся свет выхватывал из темноты лица, ноги, тулова и всякий раз разные, ходоков и мечников. Могло показаться движется многорукое, многоглавое, многоликое чудище.

Сколько-то пройдя, десять или пятнадцать шагов, Важа останавливался прислушаться. Слух в катакомбах беда и выручка. В катакомбах он чуть ли не важнее зрения. Как вот усмотреть в темноте слизня?