Corpus [Жан-Люк Нанси] (doc) читать постранично, страница - 27

до собственных границ.
Ничего удивительного, если наши мысли, понятия и образы, вместо того чтобы задержаться в протяжении границ, проваливаются в дыры: пещеры, орущие рты, пронзенные сердца, interfaces eturinam", черепа с зияющими глазницами, кастрирующие ва-гины, не размыкания, но выемки, вылущивания, обвалы - и тело от начала до конца как собственный бросок в не-место.
 
Рана
Здесь - в месте не-места и больше нигде, кроме как в этом "месте" без своего другого места, - пробивается дух, бесконечное сжатие в себе, дыхание или ветер, который один наполняет все дыры.
106
Душа есть форма тела, а значит, сама есть тело (протяженная психика). Однако с^-не-форма, или сверх-форма той дыры, куда бросается тело. В случае души тело входит, в случае духа - возносится. Дух есть снятие, сублимация, измельчение любой формы тел - их протяженности, их материального распределения - в очищенном от примесей, проявленном существе смысла тела: дух есть тело смысла, или полнокровный смысл (en corps). Дух есть орган смысла, или истинное тело, тело преображенное. В этом - весь дух христианства, вернее христианства как теологии Святого Духа: религия дыхания (уже в иудаизме), неощутимого прикосновения, религия глагола, речения, испарения - тлетворный запах смерти и благоухание Вечности, запах святости (уже в иудаизме, но также и в исламе), - религия выдоха и вдоха, или всеобщая пневматология; религия преемственности: Дух переходит от Отца к Сыну (матери же достаточно быть непорочным чревом, через которое пройдет это дуновение); сын - это тело, не расширение, творящее тела, но тело духа, собранное, сосредоточенное на своем дыхании, приносимое в жертву отцу, с которым, испуская дух, оно соединяется, это тело последнего крика, последнего вздоха, в котором - окончательный извод всего. Pater, hoc est enim corpus теит: spiritus enim sanctus tuns'".
Сын есть Тело Духа, что рассеивается в присутствии Отца, исчезает на пути к Нему в испарениях и
107
выделениях священной жертвы: пот, вода и кровь, слезы, стоны и крики. Здесь испаряющийся дух и выказывает в самом точном смысле собственное тело: Ессе homo".
Но тем самым раскрывается то, что и делает его настоящим телом дух(а): это рана; тело, проникшее в раны Его.
Здесь, в этой же точке не-места духа, тело предстает как рана: еще один способ истощить тело, измельчить его смысл, его испарить, пролить, разрезать, его, выказанное незащищенным, оставить. Дух собирает то, чем кровоточит рана: в том и другом случае тело хиреет, мертвее и живее мертвого, оно лишено надлежащей меры смерти - это тело обыскиваемое, оскверняемое, казнимое.
Именно таким способом, дополняя прочие, возвещает о себе мирность тел. Истерзанные, разорванные, сожженные, волочимые, депортированные, избиваемые, пытаемые, ободранные тела, плоть, приведенная на бойню, неистовое надругательство над ранами. На этой бойне трупы не являются мертвецами, это не наши мертвецы: это наваленные друг на друга, слипшиеся, перетекающие друг в друга раны, и земля брошена прямо на них, не прикрытых саваном, которым должно измеряться опространст-вование каждого отдельного мертвого. Рана не зарубцовывается, она остается открытой, тела не воспроизводят заново свои ареалы. Словно пребывая на
108
оборотной стороне духа, они сублимируются в дым, испаряются, становясь туманом. Тело и здесь утрачивает свою форму и смысл - а смысл уже утратил всякое тело. Если тела начнут концентрироваться снова, окажется, что они не более чем уничтоженные знаки: на этот раз не в настоящем смысле, но в настоящей исчерпанности смысла.
Трудно сказать, в какой степени концентрация (заглавные буквы: KZ") помечала собой рождение нашего мира: концентрация духа, распаленная САМОСТЬ - и концентрация тел, массы, сборища, толкотня, скопления, прирост, демографические скачки, истребление, большие числа, потоки, статистика, навязчивое, анонимное, экспоненциальное присутствие - в первый раз - народонаселения мира. Но такая концентрация прежде всего дает увидеть и потрогать рану. Прежде всего - не приумножение тел, но единство, единообразие раны: тела нищеты, тела голода, тела битые, тела проституированные, тела искалеченные, тела зараженные, тела распухшие, тела перекормленные, слишком body-builded, слишком напряженные, слишком оргаз-мические. Сплошная рана: она - их знак, так же как и смысл, - иная и та же самая фигура истощения в пределах знака-самого-себя.
Именно так и продуцируется мир тел, и этот мир в конце концов - единственный настоящий продукт нашего мира. Все сводится к нему: нет разницы между "естественными" и "техническими" явлениями
109
(циклон над Бангладеш с сотнями тысяч погибших, десятками миллионов пострадавших неотделим от демографии, экономики, отношений между Севером и Югом и т.д.); или же, если взять другой срез, общество, увеличивающее число маргинальных форм и исключений, само обрекает себя на них, судорожно ими заражается до самой своей сердцевины (наркотики, СПИД), и это тоже тела, и это тоже их раны. Итак, всемирным в первую очередь является не то, что непременно