Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
От его ГГ и писанины блевать хочется. Сам ГГ себя считает себя ниже плинтуса. ГГ - инвалид со скверным характером, стонущим и обвиняющий всех по любому поводу, труслив, любит подхалимничать и бить в спину. Его подобрали, привели в стаб и практически был на содержании. При нападений тварей на стаб, стал убивать охранников и знахаря. Оправдывает свои действия запущенным видом других, при этом точно так же не следит за собой и спит на
подробнее ...
тряпках. Все кругом люди примитивные и недалёкие с быдлячами замашками по мнению автора и ГГ, хотя в зеркале можно увидеть ещё худшего типа, оправдывающего свои убийства. При этом идёт трёп, обливающих всех грязью, хотя сам ГГ по уши в говне и просто таким образом оправдывает своё ещё более гнусное поведение. ГГ уже не инвалид в тихушку тренируется и всё равно претворяет инвалидом, пресмыкается и делает подношение, что бы не выходить из стаба. Читать дальше просто противно.
Слог хороший, но действие ГГ на уровне детсада. ГГ -дурак дураком. Его квартиру ограбили, впустил явно преступников, сестру явно украли.
О преступниках явившихся под видом полиции не сообщает. Соглашается с полицией не писать заявление о пропаже сестры. Что есть запрет писать заявление ранее 3 дней? Мало ли, что кто-то не хочет работать, надо входить в их интерес? Есть прокуратура и т.д., что может заставить не желающих работать. Сестра не
подробнее ...
пришла домой и ГГ отправляется в общественную библиотеку, пялясь на баб. Если ГГ и думает, то головкой ниже пояса. Писатель с наслаждением описывает смену реакции на золотую карту аристо. Диалоги туповатые, на уровне ребёнка и аналогичным поведением. История драки в школе с кастетами и войнами не реально глупая. Обычно такие тупые деологи с полицией, когда один сознаётся в навете оканчивается реальным сроком. Когда в руки ГГ попали вымогатели с видео сестры, действия ГГ стали напоминать дешевый спектакль. Мне данный текст не понравился, сказочно глупый.
уже не имеет никакого значения. Но я прошу у вас невозможного. Поэтому…»
Далее несколько слов были густо замазаны чернилами, и мне не удалось их прочесть. Как быть?.. Что он там замышляет?
При других обстоятельствах это письмо наверняка растрогало бы меня. Но теперь оно, напротив, вызвало только гнев. Терпению моему пришел конец, то была последняя капля. Быть может, в тот самый момент, когда я читал его письмо, он, напившись, рассказывал первому встречному, что его положение скоро изменится к лучшему, что он знаком с высокопоставленными лицами… Увиливать дальше не было никакой возможности. Я высчитал, что ты должен уехать через четыре дня. После твоего отъезда я решил приступить к действиям. У меня было время обдумать и детально подготовить казнь Плео. Пока ты с нами, Арманда будет вести себя тихо. Она и в самом деле держалась достойно. Никаких словесных намеков. Разве что иногда я ловил на себе ее настойчивый или презрительный взгляд. То было затишье перед бурей. Я не стал менять своего распорядка времени. Продолжал ходить на все заседания палаты депутатов. Но слушая речи ораторов, мысленно готовил свое преступление. В отеле, где жил Плео, ютились в основном люди, уходившие на работу с раннего утра. Поэтому в начале дня там должно быть пусто, к тому же за конторкой, как я заметил, никогда никого не было. Попытаюсь попасть ему в висок, как некогда советовал мне Жюльен, и оставлю оружие рядом с ним. Тогда это может сойти за самоубийство. Следствие сразу же установит, что совсем недавно Моруччи покушался на свою жизнь. Полиции ежедневно приходится подбирать несчастных вроде него, которые вешаются, угорают, топятся или травятся. Одним больше — кому это интересно? Что же касается шума, то мимо отеля шел довольно густой поток грузовиков и автобусов. Звук выстрела наверняка затеряется в грохоте предместья. Да и выбора у меня все равно не было! Я машинально присоединил свои хлопки к аплодисментам моих коллег, хотя чему хлопали, понятия не имел. Отныне я жил словно во сне…
И вот теперь я подхожу к самому главному месту в своем рассказе. Ты собирался уехать в Марсель последним поездом, в двадцать два тридцать, и мне хотелось провести с тобой всю вторую половину дня, но я вынужден был пойти на заседание, где утомительно долго обсуждались неурядицы в сельском хозяйстве. Затем Робер Шуман пригласил меня на деловой обед вместе с несколькими друзьями из моей парламентской группы. Правительственный кризис затянулся. Никто уже не знал, кому в конечном счете удастся разрубить этот гордиев узел. Я обещал проводить тебя на вокзал. Извини, что рассказываю о том, что тебе и без того известно. То ты неизбежно видел только одну сторону вещей. Ты не мог угадать, что я был близок к свершению акта, который оставит неизгладимый след в моей жизни. Я снова вижу тебя у двери вагона. Ты стоял один.
— А где Арманда?
— Она уехала в Клермон-Ферран. К вечеру ей позвонила старуха Валерия. В последние десять дней так лило, что в правом крыле замка начался потоп.
В глубине души я был рад. Больше всего я боялся того момента, когда мы с ней останемся одни, опечаленные твоим отъездом и обреченные вновь взвалить на свои плечи бремя совместной жизни. К тому же отъезд Арманды развязывал мне руки. Я не забыл твою доброту в минуту расставания, мой дорогой Кристоф.
— Вот увидишь, все будет хорошо, — сказал мне ты. — Я уверен, что ты своего добьешься. Мне так хочется, чтобы вы оба были счастливы!
Я был очень взволнован.
— Береги себя. Будь осторожен!
— Не беспокойся, папа.
Подали сигнал к отправлению. Я удерживал твои руки в своих, словно черпал в этом прикосновении мужество, которое поможет мне быть твердым до конца. Помню, как ты стоял на ступеньке, когда поезд тронулся, как махал на прощание рукой, пока ночь не поглотила тебя.
Потом я вернулся домой и достал пистолет. Все патроны были на месте. Я положил его на письменный стол и сидел, глядя на него, до самого утра. Я знал, что, если усну, у меня уже недостанет сил сделать то, что я задумал. Как долго длилась ночь! Но не дольше, чем те, что последовали за ней, так как… Впрочем, сам увидишь. Мне хочется рассказать тебе обо всем по порядку.
Семь часов. Я выпил крепкого кофе и две таблетки аспирина. Восемь часов. Я уже не в силах был ждать. Мне во что бы то ни стало надо двигаться, действовать. Ожидание истощало мои силы. Я проверил пистолет. Положил его в карман. Затем спустился вниз и некоторое время шагал, прежде чем взять такси. Девять часов. Я выхожу на углу улицы Лафайет. Я уже в трехстах метрах от отеля. И тут замечаю небольшую группу людей. Похоже, они столпились перед отелем. Удар в самое сердце. Если бы я осмелился, я побежал бы бегом.
Да, это как раз перед самым отелем. Человек двадцать что-то живо обсуждают, как бывает после какого-нибудь происшествия. Я подхожу ближе. На пороге стоит полицейский. Я спрашиваю, что случилось, у женщины, которая держит под мышкой батон
Последние комментарии
14 часов 53 минут назад
22 часов 53 минут назад
1 день 13 часов назад
1 день 17 часов назад
1 день 17 часов назад
1 день 17 часов назад