Тайна [Борис Борисович Медовой] (pdf) читать постранично, страница - 2
Книга в формате pdf! Изображения и текст могут не отображаться!
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (12) »
Каш тан чувствовал, что соседи по палате, глядя на
него, испытывают сострадание. От этого было не по себе.
И большую часть времени он теперь старался лежать с
прикрытыми глазами, как бы отделяя себя от них. А
чтобы заглушить тоску, отдавался воспоминаниям.
Медленно перебирая годы детства, юности, зрелости,
он хотел извлечь из них и ощутить все светлое, что вы
пало на его долю...
Словно серебристые пузырьки, всплывали из глуби
ны эти воспоминания о счастливых часах, о моментах
радости.
Что он любил в уходящей жизни?
В детстве, когда жил у тетки в Загорске, его всегда
завораживала панорама звездного неба. К а к назвать
это удивительное ощущение сверкающей, мигающей, ды
шащей, загадочной бездны? Его радостно захватывала,
приводила в оцепенение бескрайность и торжественность
мироздания.
Но в последующие годы эта давняя страсть — в
вечерний час побыть наедине со Вселенной — посте
пенно заглохла. В большом городе звездного неба нет.
Горожанин отчужден от него. В нем отмирают какието живые волокна, связующие его со Вселенной.
...А еще он способен был в детстве часами смотреть
на облака. Плывущие в небесной выси облачные ма
терики возбуждали мальчишечью фантазию. Он мыс
ленно уносился с облаками за горизонт, парил над
горами и океанами... Но постепенно утратил и эту
тягу. Городской житель не замечает небосвода. Над
улицей — крохотный участок мглистого неба. В квар
тире, в конторе, в метро, в троллейбусе вообще забы
ваешь о его существовании.
Когда-то любил грести на лодке. Так славно оттал
киваться веслами от упругой сияющей воды и чувст
вовать пение мускулов и пение души.
Но давным-давно у ж не греб по-настоящему. В го
роде— маленькие искусственные пруды в парках. В
них зарегулированно кружатся десятки лодок. Разве
|пкое катанье принесет радость?
В студенческие годы увлекался баскетболом. Игра
давала ощущение силы и ловкости, то, что принято
называть мышечной радостью.
Но
все
прекрати
лось после окончания института. Все время было не до
чтого.
Что же еще приносило ему удовольствие?
Музыка. Любил органные фуги Баха, сонаты Бет
ховена. Но не меньше и простые вещи — старинный
иальс «Ожидание» или «Песнь петушка» Флореса. Эти
две мелодии посещали его особенно часто. И он мог
заставить звучать их от начала до конца и наслаж
даться ими так же, как и во время концерта.
Н у а самое светлое, самое солнечное, самое теплое
н мажорное в его жизни?
Самая большая радость, выпавшая на его долю,—
это, конечно, Маринка, семилетняя дочка. Е е и любил
больше всего на свете. И знал, что любовь эта взаим
на. Нежность Маринки была истинной, трогательной,
обезоруживающей.
Вот кого оглушит весть о его уходе из жизни. И
нет возможности уберечь ее от этого удара. Это му
чило его сильнее всего.
...Голый каменистый остров. И нет на нем ни еди
ной человеческой души. Только тысячи птиц в тишине
взмывают в воздух и, шурша крыльями, в тревоге уно
сятся куда-то вдаль. Что их напугало?
В то утро, когда Каш тан рассказал соседям по
палате о необычном сне, он вдруг почувствовал себя
бесконечно одиноким. Это чувство властно охватило
'и уже не отпускало его.
Во время врачебного обхода он безучастно и одно
сложно отвечал на дежурные вопросы Ии Львовны.
Когда докторша ушла, тихо спросил у Игоря, какое
сегодня число. Оказалось, пятое марта. Стало быть,
через три дня ему должно исполниться тридцать три
года. Дата его рождения, совпадающая с женским
праздником, еще со школьных лет неизменно вызыва
ла у окружающих насмешки. Д аж е в этом он был не
удачлив.
Но вот дней рождения больше уж е не будет. Ту
земцы с островов Полинезии не говорят слова «уме
реть», они заменяют его понятием «лишиться возраста».
Вот и он скоро лишится возраста. Или, по выражению
М арка Твена, присоединится к большинству.
В памяти Каштана, помимо его воли, возникали
фразы из какой-то старинной книги, слова, связанные
с кончиной героя и с печальными обрядами: «почил
в бозе», «приобщился святых тайн», «тайна сия вели
ка есть».
Фраза «тайна сия велика есть» засела в голове, и
он долго-долго не мог от нее избавиться. Но вот она
исчезла, но зато всплыла в памяти совсем у ж нелепая
прибаутка-загадка, пришедшая из детства: «А и Б си
дели на трубе. А — упало, Б — пропало. Кто остался
на трубе?»
Почему вдруг именно это лукавое присловье стало
тревожить его память в момент безысходной тоски?
Непонятно. Глупо.
А и Б сидели на трубе...
Господи, до чего же ноет в груди.
Тридцать три года. Много это или мало? Если счи
тать только годы взрослой жизни, конечно, мало. Но и
достаточно много, чтобы понять, что ты — неудачник.
Но, прокручивая, словно киноленту, дни и годы
жизни, он отчетливо видел, что грешно винить в своей
неудачливости судьбу.
Года три назад тетка Зина писала из Загорска:
«Вот и слава богу,
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (12) »
Последние комментарии
5 часов 26 минут назад
5 часов 34 минут назад
6 часов 2 минут назад
6 часов 6 минут назад
6 часов 7 минут назад
6 часов 14 минут назад