Путь во Мраке [СИ] [Юлия Геннадьевна Григорьева Цыпленкова] (fb2) читать постранично, страница - 6

Представляешь, стоишь ты на их крепостной стене, ветер развивает твои лохматые волосы, в глазах вселенская тоска и немой укор. Ты взмахиваешь руками, и как птица вниз, правда, камнем. У-у-у, — он озвучил мой предполагаемый полет, опуская сжатый кулак резко вниз. Красота!

— Уроды не создают красоту, — ожесточенно ответила я и спешно уставилась снова в окно.

— Согласен, Раян с мамашей ничего вообще создать не может, — деловито кивнул Элиам.

— Я уродина, я! — выкрикнула я и спрятала лицо за ладонями.

— Угу, — поддержал меня брат. — Вот сейчас наревешь себе красные глаза, нос картошкой, и точно станешь страшной.

— Не смешно, — ответила я, сквозь прорвавшиеся рыдания. — Она права, я урод, ни вампир, ни человек. Нечто среднее. Конечно, такой красавец, как Раян, выбрал себе другу невесту. Но меня-то он зачем обманывал? У уродов тоже есть душа!

Элиам некоторое время молчал, мрачно взирая на меня. После стащил с подоконника и поставил перед зеркалом.

— Что видишь? — спросил он, вставая рядом со мной. Я промолчала. — Ладно, озвучу сам. Я вижу красивого молодого человека и зареванную, но тоже весьма миленькую девушку. — Возмущенно фыркнув, я убрала руки и посмотрела на брата. — Когда приведешь себя в порядок, тоже станешь красивой, — милостиво пообещал Эл. — Эли, в конце концов, у тебя красивый брат?

— Когда не несет чушь, — проворчала я.

— С чушью я вообще прекрасен, — отмахнулся Элиам. — Ты почти моя копия. Дорогая моя сестренка, мы с тобой практически близнецы за некоторыми нюансами. А теперь скажи, может ли близнец такого очаровательного создания, как я, быть уродом?

— Балабол, — усмехнулась я, но плакать перестала и теперь с пристрастием разглядывала брата. — Ладно, так и быть, ты у меня хорошенький.

— Хорошенький, — презрительно хмыкнул Эл. — Хорош, как бог, но хватит уже восхвалять меня, а то сглазишь. А теперь сравни с нами эту блеклую немочь, Раяна Фергаса. Фу-у, никогда не понимал, что ты нашла в этом сутулом дохляке, в этой обшарпанной нюне с водянистыми глазами, в этом…

— Хватит, — рыкнула я. — Он красивый. К тому же его мать не внешность имела ввиду. Я — человек с клыками вампира, я — Пьющая кровь без жажды крови и возможностей к обращению, как и без чуткого зрения, слуха и обоняния. Я просто недоделка. Насмешка богов.

— Дура ты, — заорал на меня брат, так остервенело, что я даже попятилась. — Сопливая, слабохарактерная дура! Что ты все ноешь? Ты кто? Ты разве какая-то Фергас? Ты — Одариан! Ты дочь наших родителей! Ты когда-нибудь видела, чтобы мама или папа убивались подобно тебе? У сильных родителей не бывает слабых детей, уяснила? Или ты прекращаешь это представление, или ко мне можешь больше не подходить!

— Ну и не подойду! — выкрикнула я.

Эл подошел вплотную ко мне, навис сверху и зло зашипел:

— А теперь сама подумай, что сказала.

И стремительно покинул мою спальню громко хлопнув дверью. Я некоторое время сверлила последнюю не менее злым, чем у брата, взглядом исподлобья. После вернулась на подоконник и сердито посмотрела на улицу. Эл как раз вихрем промчался в сторону ворот. Тоже мне. Ну и не подойду, зачем мне слушать весь его бред?

— Красавец… — проворчала и вдруг усмехнулась.

Элиам всегда был мне поддержкой, защитой и опорой. Он прикрывал меня от родителей, защищал от соседских мальчишек, если мой язык доводил их до попыток надавать мне по шее. Брат знал все мои тайны, как и я его. А сколько я выслушивала мечтательных признаний моего влюбчивого Эла?

Когда мы были совсем маленькими, я бежала не к родителям, а к нему в спальню, и мы вместе боялись грозы, прячась с бытовым магическим светлячком под одеялом. Пугали друг друга еще больше, выдумывая страшные истории, а потом сами же друг друга и успокаивали. Да, мы ругались, ссорились, иногда даже дрались, но как только что-то угрожало одному из нас, второй забывал обиды и спешил на помощь. Так неужели же я обижу брата из-за того, кто плюнул мне в душу? Кто не оценил моего отношения к себе? Из-за того, кто обманывал меня не один месяц, у кого не хватило смелости ни признаться в помолвке, ни отстоять свое право на счастье у собственной матери.

— Эл!

Я выскочила из покоев и помчалась следом, гадая, куда он мог скрыться.

— Куда бежим? — на дороге у меня встал папа.

— Па-а, — я нетерпеливо затопала, — пусти, мне Эла надо найти.

— Тебе уже лучше? — отец внимательно взглянул на меня.

— Кажется, да, — кивнула я.

— Тогда, как найдешь своего брата, приведи себя, наконец, в порядок, съездим в Андалин, — улыбнулся папа и отошел с дороги.

Рассеянно кивнув, я помчалась дальше. Миновала двор, пробежала, гулко стуча подошвам домашних туфель по деревянному настилу моста, выскочила на зеленый склон и остановилась, гадая, куда исчез брат. Немного подумав, я побежала к остаткам разрушенного равелина. Здесь мы частенько играли с братом когда-то. Да и сейчас иногда заглядывали, когда было нечего делать. Но Элиама здесь не было.