Странники у костра [Вячеслав Максимович Шугаев] (fb2) читать постранично, страница - 156


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

— Привет, привет, — Коля внимательно, с любопытством разглядывал Володю, по обыкновению подергивая черными тяжелыми бровями. — Ничего денек, а?

— Ничего, — Володя хотел пройти в дверь, но Коля остановил его.

— А у нас перемены. Очень любопытные. Не слышал?

— Какие перемены? — у Володи на сердце набежала легкая тучка — Коля редко сообщал приятные новости.

— А-а, так ты не знаешь? Что-то случилось, и что-то произошло. Но все узнаешь сам.

В классе при появлении Володи улеглась, с ветерком, тишина. Он не успел поздороваться, как покраснел и задохнулся: Кеха сидел на новом месте, на задней парте у окна.

— Ты можешь выйти со мной?

Кеха нехотя поднялся, вышел в коридор.

— Совсем, что ли, врозь?

— Как видишь.

— Не можешь забыть?

— Не хочу.

— Я тебе хочу кое-что сказать…

Кеха пожал плечами: мол, дело твое, но прозвенел звонок.

Володя сидел, не слушая урока: горели уши, горел затылок, казалось, весь класс и учитель тоже смотрят на него и недоумевают: что такое вышло между закадычными друзьями?

«А что должен знать Кеха? Что со мной было? Что я переменился и никогда больше не струшу? Я ему расскажу, он не поверит: без сказок, мол, обойдусь. В слова поверит, а я-то хочу, чтобы в меня поверил. Так чего ж я радовался? Что из того, что узнает Кеха или Настя? Это же со мной, только со мной было, и только я один должен знать! Вот в чем дело! Иначе вся память, весь смысл случившегося уйдут в слова! Если я переменился, то я должен понять и согласиться, что Кеха делает правильно и Настя правильно презирает меня. Сделал подлость — расплачивайся за нее полностью, никому нет дела, что ты пережил и понял. Надо ее исправить, надо дальше без подлости жить, надо молча помнить, что со мной было!»

Он не подошел к Кехе на перемене и к Насте не подошел — она жалась к подругам, видимо, боялась его откровений. Он шагал и шагал по коридору, привыкая к мысли, что многие печальные вещи на свете человек должен пережить наедине с собой.

Он поздоровался с проходящим мимо Тимофеем Фокичем, и тот остановился:

— Смею доложить вам, вы очень возмужали. Я приятно удивлен… Куда это, сударь мой, вы пропали после похода? Ни разу вас в школе не видел?

— Некогда было, Тимофей Фокич. Историческое воображение тренировал, — улыбнулся Володя.

— Что же, похвально. — Голубенькие глазки Тимофея Фокича сощурились: — Надеюсь, благодаря ему вы так окрепли и стали интересным молодым человеком?

— Во всяком случае, я ему действительно благодарен.

— Поздравляю вас, милостивый государь. Вы с пользой провели лето.

Володя отошел к окну: сыпались крученые золотые иголки лиственниц, застревали в воздухе, качались на невидимой паутине; на дальних, синих гольцах сияли новые оранжевые заплаты… И там, за гольцами, в свежей желтизне деревьев, стояла Караульная заимка, и крышу ее засыпали красные осиновые листья, а дед Степан сидел, наверное, сейчас в задумчивости у легкого, по-осеннему пахучего костерка.