Прекраснейший текст! Не текст, а горький мёд. Лучшее, из того, что написал Михаил Евграфович. Литературный язык - чистое наслаждение. Жемчужина отечественной словесности. А прочесть эту книгу, нужно уже поживши. Будучи никак не моложе тридцати.
Школьникам эту книгу не "прожить". Не прочувствовать, как красива родная речь в этом романе.
Интереснейшая история в замечательном переводе. Можжевельник. Мрачный северный город, где всегда зябко и сыро. Маррон Шед, жалкий никудышный человек. Тварь дрожащая, что право имеет. Но... ему сочувствуешь и сопереживаешь его рефлексиям. Замечательный текст!
Первые два романа "Чёрной гвардии" - это жемчужины тёмной фэнтези. И лучше Шведова никто историю Каркуна не перевёл. А последующий "Чёрный отряд" - третья книга и т. д., в других переводах - просто ремесловщина без грана таланта. Оригинальный текст автора реально изуродовали поденщики. Сюжет тащит, но читать не очень. Лишь первые две читаются замечательно.
возвращаются на свои места, как спицы вращающегося колеса.
Мое существование, а оно есть существование десятилетнего мальчугана, запертого в вечном воскресенье, которое начинается с грозы, отчаянного бегства под дождем и порывами ветра, с возвращения в дом и ужина, за которым раздается глупая старая песенка, где меня никто не слушает, вернее, не слышит. И вечер завершается появлением большой лунной дамы.
И этот мир, неизменность которого открывается мне всё больше и больше, не отпускает меня, чтобы я мог его покинуть и вернуться в подлинное время и нормальной человеческой жизни.
Осмелюсь ли я дать определение той кристаллизации пространства и времени, и спросить, что за адская магия лежит в ее основе?
Однако мне кажется…
* * *
Что-то в поведении белой дамы изменилось. Исчезла свирепость большого лунного лица. Еще чуть-чуть и, быть может, осмелюсь прочесть на нем обещание.
Вечером, во время вечного ужина, конечно, никто не услышал, как я скажу:
— Большая белая дама, это — Лунное Божество, которому я принес в жертву два луннолицых существа. Ждите новостей!
* * *
И что за новости это будут? Они будут, я чувствую это… Они близятся… Когда я начинаю говорить о том, что должно явиться на место мальчугана, все за столом, похоже, прислушиваются к какому-то пока еле слышному ропоту.
Но их глаза наполняются ужасом и черты их лица искажаются от страха.
* * *
Воспринимают ли они по-иному тот ужасный и безжалостный ад, в который брошен я?
Колесо поворачивается, но я подхожу к его ободу, и его последний оборот предвещает чудовищный уход…
Паучий сатирикон
(Из сб. «Колдовская карусель»)
Тень
Вечером, как только зажглась лампа, из темной и пыльной щели выбрался паук и двинулся по белому простору стены.
Это был громадный паук-крестовик, черный и волосатый. Его тень скользила перед ним, чудовищно увеличенная от игры света, и была страшней самого паука.
В своей бродячей жизни я сталкивался с самыми ужасными паукообразными мира: от флоридской Черной Вдовы до австралийского Катило.
Я видел, как в трех шагах от меня появился ужасная черная паучиха Амазонии, которая мстит за смерть своего самца. Другую паучиху я купил в Сантосе, отдав за нее три патрона от ружья «лебель». Она была красная и величиной с кулак, и любой европейский натуралист отдал бы за нее пять фунтов. Я назвал ее Сью, и она несколько месяцев жила у меня и даже вроде бы с признательностью относилась ко мне.
Однажды, когда я оставил ее на палубе погреться на солнце, чайка-хулиганка похитила ее.
Я очень сожалел о потере, потому что я научил ее приветствовать меня, как это делают знаменитые пунцовые крабы Антильских островов, которых считают очень сообразительными.
Но в этот вечер, паук-крестовик, уродливый, но вполне невинный, чтобы продолжать жить, вызвал у меня приступ отвращения, и я убил его.
Если сказать правду, мой убийственный поступок был вызван тенью паука.
* * *
В момент, когда крохотное существо в хитиновом панцире догорало в огне, явился Веллбаум.
Я не любил Веллбаума. Он был далеко не красив, совсем не отличался умом, но у меня не было никаких причин злиться на него. Однако, моя лампа-ведьма отобразила на стене его такую огромную и отвратительную тень, что всё мое существо содрогнулось. Я схватил тяжелый морской ботинок, который оборвал жизнь паука, и со всей силы обрушил его на череп гостя.
Он был убит на месте.
Мне понадобилось целых двенадцать часов, чтобы нарезать его на мелкие красные кусочки и сжечь в печке, которую топил коксом.
Потом я осушил один за другим три стакана виски.
Это был очень хороший виски. Еще никогда я не пил лучшего виски.
Муха
В крохотном закутке, который служил кабинетом Робетту, в углу, под самым потолком, паук сплел плотную сеть.
— Судя по паутине, существо должно быть приличных размеров, — часто говаривал он.
Но не решался убрать паутину, поскольку даже мысль о том, чтобы расправиться с чудовищем, внушала ему страх.
Однажды большая синяя муха наполнила комнату гудением, напоминавшим отдаленный рев самолета.
— Хватит биться о стекла. Лучше попадись пауку! — крикнул Робетта.
Это и случилось, и ужасный волосатый паук появился.
Сверху донесся странный звук секатора.
— Ну и ну… — ошеломленно произнес человек, ибо паук аккуратно обрезал нити, державшие синюю муху, и она возобновила свой полет. — Где это видано!
Робетта следил взглядом за освобожденным насекомым.
А потому не заметил паука, который выбрался из паутины и быстро побежал по потолку.
Когда паук оказался над человеком, он спикировал на темечко Робетты и укусил его.
Этот паук относился к очень ядовитым паукам, и Робетта умер через тридцать секунд, словно его укусила гремучая змея.
Последние комментарии
2 часов 25 минут назад
14 часов 56 минут назад
22 часов 6 минут назад
23 часов 13 минут назад
1 день 18 минут назад
1 день 41 минут назад