Навстречу мечте (СИ) [everlasting_wanderer] (fb2) читать онлайн

Пока я рассказывал о своих злоключениях вовремя и после визита на Чукотку, Амир со знанием дела жарил мне на мангале кусок маринованной баранины и тушил на чугунной сковородке рядом овощи.

— Если честно Сэмён я поражаюсь твоей выдержке, мне вот интересно, когда же ты плюнешь на все и поедешь вместе со мной в Ереван, будем вместе там жарить шашлык, пить вино, жену тебе красивую найдем, — за это я и любил Амира, на любую проблему у него всегда одно решение и в чем-то он чертовски прав.

— Кстати, так, когда ты собираешься возвращаться туда?

— Да вот сейчас сезон заканчиваю, продаю тут все и уезжаю, жену с детьми уже отправил туда к родным. Не нравится мне тут, многое поменялось не в самую лучшую сторону, — с сожалением заметил мой собеседник, сервируя стол на двоих. Он всегда разделял со мной трапезу, таков обычай, только себе он налил немного красного вина, а мне черного чая.

— Тут ты прав, постараюсь вернуться до твоего отъезда, а если не выйдет, то встретимся уже там, должен же я рассказать о том, как прошла дорога, а если не выйдет, то отправлю весточку.

— Что значит не выйдет, это не принимается, жду тебя там с невестой, — тут он хитро прищурился, я хотел было спросить, как он шайтан догадался, но словно прочитав мои мысли Амир произнес.

— Да ладно, Сэмён я же вижу, что у тебя на душе за груз висит, поэтому хочу выпить за то, чтобы ты нашел то, что ищешь, — театральная пауза.

— И приехал вместе с ней ко мне в гости!

— Спасибо тебе Амир, обязательно, — улыбнувшись ответил я.

Разговор продолжался, иногда он отлучался, чтобы накормить вновь вошедшего клиента, так мы просидели до вечера, я бы с удовольствием остался до самого утра, но меня звала дорога.

— Удачи тебе Сэмён и будь осторожен, — произнес он, нервно перекладывая между пальцев бумажный клочок.

— Тебе тоже Амир, еще увидимся, — сказал я, приняв послание во время рукопожатия.

Байк встрепенулся и зарычал, срываясь в погоню со временем, ему не терпелось размяться в дороге, так же, как и мне. Старый товарищ, вышел на крыльцо и еще долго смотрел мне вслед. Пока на парковку не подъехал черный микроавтобус.

…

Середина октября выдалась относительно теплой. Последний аккорд уходящего лета, которое решило дать природе побольше сил, чтобы пережить надвигающиеся холода. Когда-то я был там, где нет циклов, там, где бесконечное лето круглый год на протяжении сотен лет. У меня получалось там жить, но не вышло прижиться. В таких условиях становишься слишком мягким, слишком счастливым, а что самое страшное беззаботным. Тебя уже ничто не волнует, а поводом для радости может служить такая мелочь, как если за одно погружение достал вместо одного морского огурца сразу двоих или если удалось удачно поймать волну и прокатиться в тоннеле касаясь кончиками пальцев стремительного потока воды, настолько кристально чистой, что за ней словно за витражом видны рифы. До сих пор перед глазами стоят эти сонмы пестрых рыб, плавающих в синеватом океане, смешивающиеся в воспоминаниях со счастливыми лицами людей и все это кружится, кружится в диком танце под треск костра и звук тамтамов в ушах.

В огонь попало немного воды из кипящего чайника, что выдернуло меня из утреннего коматозного состояния и неги воспоминаний, но это вернуло мне трезвость рассудка и напомнило почему же я все-таки уехал. Я думал, что смогу сбежать туда от всех проблем, от назойливого, страшного, неправильного мира, но одно я не взял в расчет. У меня никогда не выйдет сбежать от самого себя, от стиснутых зубов и сжимающегося сердца при виде несправедливости, от неистового желания сделать место, в котором я нахожусь лучше, от потребности на уровне дыхания в том, чтобы учить в том, чтобы учиться, в том чтобы, внутренний голос на мгновение осекся, а затем продолжил: в том чтобы любить!

Марк не задавал мне вопросов, когда я тогда уехал и не сделал этого, когда вернулся. Он просто пришел и поставил на мой стол портфель, набитый бумагами, а рядом положил запакованную коробку с жесткими дисками, а затем так и не сказав ни слова собирался уйти, но я не выдержал и окликнул его:

— Неужели ты ничего не хочешь сказать, меня ведь не было почти два месяца? — я ожидал чего угодно, но уж точно не такого возвращения.

— А зачем? Все проходят через это, пытаются сбежать, но в большинстве случаев возвращаются. Не ты первый, не ты последний Семен, — он произнес это невообразимо флегматичным тоном, словно действительно говорил о сущей обыденности.

— И вы так спокойно даете им уйти? — наивный вопрос, учитывая специфику работы, но все же.

— Не совсем, но нужно ведь дать человеку понять, кто он есть на самом деле. После этого работа начинает идти гораздо эффективнее, так что можешь приступать, — я ненадолго задумался, а затем посмотрел ему в глаза и спросил:

— Ты тоже?

— Да.

Ненадолго в воздухе повисло молчание, кажется мой вопрос заставил его погрузиться в воспоминания, но затем Марк сбросил с себя это наваждение и произнес:

— Я рад, что ты вернулся, а пока проходи акклиматизацию, — он слегка улыбнулся, кивнув в сторону моего рабочего стола, после чего скрылся за дверью.

Это было очень давно, словно воспоминание из прошлой жизни. Сейчас мои руки согревал горячий чай, спасая от промозглого утра. Я уже успел собрать все свои вещи и закинуть их в кофры, так что остался лишь один рюкзак, служащий мне стулом и тлеющие угли на вырезанном участке дёрна. Пришлось останавливаться в чистом поле, потому что вокруг не было ни одной даже самой захудалой придорожной кафешки, в которую можно было бы попроситься на ночлег. С другой стороны, это позволило мне сэкономить времени и преодолеть расстояние за гораздо меньший срок. Сделав последний глоток, я отправился в путь.

Дорога пролетела практически незаметно. Вскоре мне пришлось свернуть с относительно неплохого федерального шоссе на разбитую двухполосную дорогу местного района. Мимо пролетали деревеньки с покосившимися заборами, городки спутники послевоенной, кое-где и дореволюционной застройки, а между ними были бескрайние поля, разделяемые лесополосами. Лоскуток к лоскутку скроенные в полотно нашей страны.

Я подъехал к стеле въезда в город, которая гласила «N-ск — город герой». Краска на ней местами облупилась, выцвела, словно это место было давным-давно заброшено, также, как и автобусная остановка, выполненная в стиле советского модерна, причем построена она была незадолго после первого полета в космос, о чем можно было судить по сохранившимся участкам с росписью, посвященной космической тематике. Только теперь все это выглядит жалко и наивно, если смотреть глазами жителя нашего времени, а как же ее видели тогда? На пару мгновений я выпал из реальности, мир вокруг стал ярче, стела блестела свежей краской, также, как и остановка, на которой стояли несколько студентов, которые громко спорили между собой, кажется о чем-то связанном с энергетикой будущего, о то, что чистый синтез скоро введет нас в новую эру изобилия. Как бы не так. А затем их скрыл за своим красным бортом, подъехавший Лиаз. Отъехав, он оставил за собой облако пыли и все тоже обшарпанное сооружение, а затем унесся вдаль, вырывая меня из прошлого в настоящее.

Судя по найденному в архиве адресу мне нужно ехать на другой конец N-ска. Интересно каким этот город видела она, как его чувствовала, каким он был четверть века назад? Вопросы появились сами собой, так же внезапно, как и пришедшие на них ответы. В этот момент я стоял на дороге, проходящей мимо центральной площади и почувствовал словно с меня слетело, как минимум лет десять. Легкие наполнились дыханием вечера, позднего лета. На улице значительно поубавилось автомобилей, но стало гораздо больше людей. Счастливых людей, со светлыми лицами. Только что закончился сеанс в кинотеатре и оттуда хлынул поток молодежи, весело перекликающейся друг с другом. Из стоящего рядом административного здания спешили домой работники. Около центрального универмага также было оживление, кажется открыли новый отдел, о чем гласила красивая вывеска перед входом, нарисованная, наверняка каким-то студентом института культуры. Я шел по вымощенной дорожке парка, залитого светом катящегося к закату солнца. На лавочках сидели парочки, какие-то ребята захватили с собой гитару и пели вечные песни, а старики играли в шахматы и журили проказливую молодежь.

Впереди стоял витиеватый фонарь с часами, наверняка это любимое место встречи влюбленных. Мне оставалось дойти до него буквально метров пятьдесят, когда я увидел, что к нему подошла девушка с золотыми косами. На ней был легкий сарафан, подчеркивающий стройную фигуру, ее движения были наполнены энергией, грацией, целеустремленностью. Наверняка, она давно ждала назначенной встречи и время для нее растягивалось, делая ожидание чем-то непосильным. Она взглянула по сторонам, а после чего поймала мой взгляд своими голубыми глазами и приветливо улыбнулась, самую малость смутившись. Остановись мгновение, ты прекрасно!

— Братан, не найдется пара рублей, а? Мне на проезд не хватает, — я словно вынырнул после долгого погружения, в ушах звенело, а легкие отказывались дышать.

— Эй братан, ты че? — я уставился невидящим взором на мужчину маргинального вида, от которого за версту несло алкоголем и прорычал, что-то невразумительное в ответ, после чего он моментально скрылся из виду.

Куда-то пропали ребята с гитарой, играющие в шахматы старики, влюбленные на соседней скамейке, тоже испарились. Около обшарпанного фонаря с неработающими часами, чьи стрелки остановились на четырех часах ночи никого не было. Час быка, символично ничего не скажешь. Практически рухнув на скамейку, я закрыл глаза, а когда открыл их, то заметил, что на землю упало, как минимум с десяток капель крови из носа. Я даже не пытался восстановить цепь событий, просто нашел каким-то звериным чутьем мотоцикл и поехал дальше.

Приведя себя в порядок в хостеле и накинув вместо мотокуртки свой любимый плащ, я отправился по назначенному адресу. Что же все-таки произошло? Была это временная петля или же что-то другое? Кто откроет мне дверь, юная девушка из видений или прожившая долгую жизнь женщина? С каждым шагом во мне просыпалось все больше и больше сомнений. Свет вокруг меня ослабевал, и монстры подбирались все ближе, я уже чувствовал их смрадное дыхание.

Типовая застройка, типовые деревья, типовые дворы, как бы далеко ты не заехал, но провинциальные городки всегда выглядят практически одинаково, словно никуда и не уезжал. Складывается ощущение, что в старые декорации просто загнали новых актеров. Да и новых ли? Часто ловлю себя на мысли, что вижу похожих друг на друга людей, в совершенно разных местах, порой за тысячи километров друг от друга. Так что не поменяли даже труппу, так подправили сюжет и нанесли немного другой грим. Вот и сейчас я шел по совершенно чужому месту, но при этом словно знал, что будет за углом и как будет выглядеть следующий дом.

Во дворе детишки играли в футбол, взрослых, как обычно не было видно. Вот и нужный подъезд, не решаясь войти сразу, я закурил, собираясь с мыслями, прячась в тени ивы.

— Ну и что ты собираешься говорить? — он как всегда кстати.

— Не знаю.

— Ты окончательно сошел с ума, сядь и обдумай все, это не та ситуация, чтобы полагаться на импровизацию, — я согласился с внутренним голосом, отщелкнув от себя сигарету.

Открыв дверь универсальным ключом, я поднялся на нужный этаж на лифте, а затем, нашел указанную в адресе квартиру, собрав остатки воли в кулак, я постучал. Спустя несколько секунд оттуда раздался неприятный мужской бас.

— Если это опять ты Димка, то лучше уноси ноги, пока я дверь не открыл!

Дверь резко распахнулась. С годами приходит опыт, а с ним и способность буквально по голосу определять внешность собеседника. Он мне так и представился, невысокий, с брюшком, залысинами, в растянутом тельнике и со скверным нравом. Из-за его спины раздался звук новостей и стреляющего на плите, судя по запаху, прогорклого масла, видимо супруга жарила котлеты. Мужчина недоуменно уставился на меня.

— Добрый день, я ищу одну старую знакомую, ее зовут Славяна, возможно вы знаете ее, насколько я помню они здесь раньше жили, —максимально корректно произнес я, чтобы не испугать его, потому что, мужчина перебрал уже все свои грешки, судя по участившемуся дыханию.

— Никаких тут Славян не живет, вы ошиблись, — он собирался захлопнуть дверь, я же аккуратно остановил ее рукой.

— Может быть вы вспомните получше или спросите у супруги, для меня это очень важно, — на последних словах я сделал акцент, стараясь, как можно мягче его продавить.

— Эй Дашка иди сюда, — крикнул куда-то в глубину квартиры мужчина, ответом ему было ворчание, но затем за его спиной появилась женщина в халате.

— Это квартира твоей матери, так что вопросы к тебе, — она перевела взгляд с мужа на меня, после чего я вновь повторил свою первую просьбу.

— Мы тут живем уже лет двадцать, наверное, мне было около десяти, когда мы сюда переехали, не знаю у кого квартиру, мать покупала, в ней вообще не жил никто вроде, — она говорила крайне быстро и нетерпеливо.

— Возможно ваша мама знает, вы можете у нее спросить? — после моего вопроса она засмеялась, а потом ответила:

— Так ее уже нет как год, мы вдвоем с Пашенькой живем, так что не знаю, как вы у нее это спрашивать собрались, — отчаяние начало потихоньку подкрадываться к горлу.

— Может быть у вас остались какие-то договора, которые оставляла мать, хоть какие-то документы? — оно уже нежно опустило свою когтистую руку на мою шею.

— Ничего у нас нет, извините, и вообще у меня котлеты сейчас сгорят! — дверь захлопнулась перед моим носом, ставя жирную точку в этом диалоге.

Вот и все. На ватных ногах я спустился вниз и сел на лавочку. Достал железную пачку сигарет и закурил. Клубы едкого дыма наполнили легкие, даруя мимолетное облегчение. В голове потихоньку начали оживать мысли, как найти концы, где можно найти еще информацию, человеку с какой должностью скорее всего нужно будет дать денег ради нее, но против меня играл самый опытный и безжалостный игрок. Время. Его просто катастрофически не хватало. Я стиснул зубы, неужели эта история закончится здесь? Проделать такой долгий путь, и чтобы вот так, просто развернуться и уйти? Да и куда идти, теперь-то уже некуда. Меня просто разрывало на куски и что самое страшное я начал чувствовать, что начинаю осыпаться. Мысль, цель, которая скрепляла меня все эти годы, оказалась лишь миражом. И все что осталось у меня теперь это туман войны, но теперь уже без маяка, светящегося вдали, его свет блек с каждой секундой. Оставляя меня наедине с мраком и тварями, ждущими меня в нем, чьи пасти ощерились в плотоядных улыбках. Слишком долго я с ними боролся, слишком многих их сородичей оставил без пищи, выдергивая из когтистых лап своих товарищей, давая цель и частичку своего света. Это придаст особую сладость их пиру.

Дверь подъезда скрипуче открылась и оттуда, показалась старая женщина, она направилась ко мне, а затем спросила, подрагивающим голосом:

— Милок, так кого ты ищешь, скажи еще раз, а то я плохо слышала, о чем вы там говорили? — я глубоко вздохнул и ответил, не глядя на нее.

— Старую знакомую, бабуль. Зовут ее Славяна, — старуха присела рядом со мной.

— А можешь сказать, как она выглядела? — женщина внимательно смотрела не меня.

— Голубые глаза, сильный, но открытый взгляд, золотые косы, стройная фигура, насколько я помню она много занималась спортом, помимо общественной работы конечно же. А еще у нее была очень красивая улыбка, такая, что, увидев ее невозможно самому не улыбнуться в ответ, как бы тяжело не было. Она была, словно солнышко, для меня и всех, кто был вокруг нее, — женщина все это время смотрела на меня испытующим взглядом.

— Да она такой и мне запомнилась, никогда не унывающей, вечно все на свои хрупкие плечи взваливала бедняжка, — я на мгновение замер и осторожно спросил:

— Так что вы ее знаете? — свет маяка начал слабо потрескивать.

— Конечно же знаю, а ты хорошо сохранился, коли помнишь ее такой молодой, — она сделала небольшую паузу погружаясь в воспоминания, а после произнесла, — Зовут-то тебя как?

— Семен, — женщина глубоко вздохнула, глаза ее начала застилать предательская влага, верный спутник давнего горя.

— Опоздал ты Семен, на полвека опоздал, — сокрушенно произнесла она

— В смысле опоздал? — в голове все смешалось, я не понимал, о чем она говорит, вернее понимал, но не хотел верить, надеялся всем сердцем, что это не так.

— Умерла твоя горлица, ждала тебя ждала, да не дождалась, — утирая подступившие слезы сказала старуха.

— Как? — внутри что-то разорвалось, забрызгав стенки грудной клетки омертвевшей плотью. Свет не разгорался, это была последняя конвульсия перегорающей лампы. Тьма подступала, застилая взор туманом.

Весь последующий рассказ Елены Геннадьевны я слушал, медленно перебирая между пальцев сложенную фотографию, которую достал из портмоне, стараясь держать себя в руках. Все потеряло значение, кроме ее слов. Мне нужно было знать, как все было на самом деле, как бы тяжело это знание не было.

Оказалось, что Елена Геннадьевна работала в одной школе вместе с мамой Слави, своих детей у нее не было, поэтому она порой помогала многочисленному соседскому семейству. Младшие братья настолько к ней привыкли, что звали ее просто тетей Леной. Но большая часть ответственности все равно была на Славяне, ведь отец подолгу пропадал на заводе. Должность начальника смены была крайне хлопотной. Мать постоянно задерживалась в школе, особенно после того, как стала завучем. Так что для шести своих братьев и сестер Славя была второй мамой.

Все шло своим чередом, пока она не вернулась из летнего лагеря поздним летом восемьдесят девятого. Только она одна помнила меня, все упоминания из официальных документов, фотографии, даже показания других ребят говорили об обратном. Я исчез, словно меня и не было. На этой почве ее даже собирались вести к психологу, но тетя Лена не дала, сказала, что сама сначала поговорит с девочкой.

Сначала ей действительно казалось, что Славяна заболела душой, но вскоре она поняла, что все оказалось гораздо серьезнее, чем на первый взгляд. Обняв плачущую девушку, Елена произнесла:

— Никому больше не говори о нем, сделай вид, что забыла, но всегда помни и жди. Если все было действительно, как ты говоришь, он обязательно придет за тобой, — на ее глазах тоже проступили слезы

— А если нет? — страшный вопрос, лишающий воли и надежды.

— Не говори глупостей, вернется, обязательно вернется. Такова наша женская доля, ждать этих нерадивых мужчин, вечно их тянет на подвиги, а мы сидим около окна и ждем их всем сердцем и не нужны нам эти их достижения, а только лишь бы они вернулись, живые и здоровые.

После этого разговора, Славя последовала совету Елены и чудесным образом излечилась, только теперь подолгу стала смотреть в окно по вечерам, вглядываться в лица случайных прохожих, ожидая своего маленького чуда, своего второго шанса.

Так прошло без малого четыре тяжелых года. Девяностые бушевали во всю. Страшное время, зарплату на заводе отцу задерживали чуть ли не по полгода и от безысходности он ушел с предприятия, которое вскоре закрылось и превратилось в овощебазу, которую крышевали азербайджанцы и начал торговать на рынке джинсами. Матери также пришлось покинуть школу, теперь она учила детей местных авторитетов английскому языку, терпела издевки за те гроши, которые ей платили за эту неблагодарную работу. Очень часто им не хватало средств даже на еду, хорошо, что помогали родственники из деревни, так бы они банально не выжили. Старшие братья, часто приносили в дом деньги, порой пропадали по несколько дней, а возвращались еле живые, но уже после того, как зализали раны, чтобы как можно меньше пугать домашних. Славе тоже приходилось работать, помогать матери и совмещать это с учебой в вузе. Вернее, теперь это было учебой только на бумаге. В вузе можно было купить не только диплом и водку с сигаретами, но и дозу. Но она вместе с немногими оставшимися приходила туда за знаниями, ведь не может же смутное время продолжаться вечно?

Вскоре ей попалась неплохая подработка, знакомый отца открыл цветочный магазинчик и ему требовалась продавщица в дневную смену, ночью он работал сам. Так прошло несколько месяцев, новая работа даже начинала ей нравиться, тем более что это место было гораздо лучше той прачечной, где она работала до этого. Слишком уж страшные пятна приходилось ей порой отстирывать от дорогих пиджаков и плащей.

В один из вечеров перед магазином остановился черный мерседес, новой модели и оттуда вышел смазливого вида молодой человек, который долго выбирал букет. Дорогой костюм, часы, рыхлая фигура и порочные глаза. Это был эталон красоты нового времени. Практически американ-бой, только местного разлива. Девушки вешались на него гроздьями, а он в свою очередь менял их, как перчатки. Видимо парень захотел удивить свою новую пассию.

Славя, помогла составить ему шикарную композицию, молодой человек расплатился, оставив щедрые чаевые и взяв букет направился к выходу. Буквально за шаг до него он остановился, затем развернулся и сказал:

— Эти цветы слишком красивы для нее, поэтому я оставлю их для тебя, — после чего он положил цветы на стойку и плотоядно улыбнувшись вышел за дверь, бросив через плечо, — До встречи.

Она, стояла, как вкопанная, не понимая, что случилось. После того, как закончилась смена, Славя рассказала о произошедшем Вазгену. Он долго хмурился, а затем проворчал:

— Не к добру это, может тебя проводить домой, золотце? — она отмахнулась и поспешила к себе, ведь нужно было еще приготовить ужин, так и не заметив, что за ней наблюдали.

Жорик ухлестывал за девушкой на протяжении нескольких месяцев, дарил дорогие подарки, которые она не принимала, поджидал ее с работы, в вузе, около дома, но все было безрезультатно. Она словно снежная королева, оставалась холодна и сдержана. Это его только распыляло. Ее братья, как-то раз пытались с ним поговорить, только вот их не было несколько дней после этого дома, а вернулись они белее снега. К сожалению, мальчик, который всегда получал все, что захочет, шел уже на принцип. Ему нужна была наша умница-красавица, как говорила Елена Геннадьевна.

— Ублюдок, — проскрежетал я, сквозь зубы, сжимая кулаки.

— Точнее не скажешь Сема, таких раньше свет не видывал и откуда он только взялся на нашу голову!

Так долго не могло продолжаться, золотая молодежь никогда не славилась терпеливостью. Поэтому в один из вечеров, когда Славя сдавала ключи Вазгену ее уже ждали. Она прошла буквально тридцать метров от магазина, как дверь припаркованной рядом машины открылась и ее попытались затащить в салон. Она истошно кричала, но редкие прохожие лишь ускоряли шаг, а люди задергивали посильнее шторы своих окон. Человек-человеку волк, таков был девиз нового времени. Даже если на твоих глазах ломают чью-то судьбу. Поэтому эти гиены действовали в открытую, плюя всему обществу в лицо. Стая бешеных псов, пена эпохи перемен, твари, лицензия на отстрел которых должна выдаваться каждому желающему у кого хватит смелости противостоять несправедливости.

Старик, услышав крики сразу понял, что произошло. Он пожил достаточно, чтобы опыт и интуиция совместно стали выдавать почти стопроцентные прогнозы. Схватив припрятанный обрез, он сунул его во внутренний карман кожанки и поспешил на помощь.

— Вали своей дорогой хмырь, — проскрежетал бритоголовый.

Появление старика вызвало секундное недоумение, которым воспользовалась Славяна. Она бросилась прочь, освободившись из рук похитителей на другую сторону дороги. Вазген за стаканом горькой потом рассказывал, что время будто бы остановилось. Вот на него направили пистолет, в ответ он берет их в перекрестье обреза, вот Жорик, что-то кричит, вот Славя делает шаг, второй. Все ближе и ближе слышен рев мотора. Секундой позже на асфальт падает уже не живая, настоящая девушка, а тряпичная кукла. Визг тормозов, машина остановилась, из нее вышел какой-то крепкий мужчина, осмотрел свое авто, а мгновения спустя унесся с места ДТП. Ублюдки, которые собирались похитить ее, даже не стали проверять жива ли она, а просто погрузились в машину и уехали в противоположную сторону. Такой она ему оказалась больше не нужна.

Славяну хоронили в подвенечном платье, на которое пришлось собирать всей немногочисленной родней. Ее провожали мужчины с ожесточившимися лицами и сокрушенные женщины. Естественная смерть это одно, ведь всему свое время, но вот когда кто-то уходит до срока, не успев пережить даже рассвет лет, то это настоящая, трагедия для близких. Елена теребила подол черной юбки и плакала:

— Так и не дождалась Славушка наша, так и не дождалась, дай бог вы встретитесь хотя бы на небесах, — следующей весной на могиле распустились белоснежные цветы. Бесконечная любовь к жизни и свету, несмотря ни на что, даже после того, как уйдешь в небытие.

Конечно же родные так и не добились правды. Судья был непреклонен, несчастный случай и точка. Гиенам не пришлось даже давить на них. Просто левое заключение и в путь. Буквально в этом же году умер от сердечного приступа отец, пропали без вести два старших брата, которые неудачно пытались отомстить. Больше в этом городе оставшуюся часть семейства ничего не держало, поэтому, чтобы выжить они уехали на Украину к родственникам, в деревню. Мама Слави, долго не хотела уезжать, но Елена ее уговорила, пообещав, что будет ухаживать за могилой дочери, сколько хватит сил.

Предвосхищая мой вопрос, Елена сказала, что судьба все потом расставила на свои места. Жорик был убит родственниками другой девушки или же умер от передоза, показания разнились, а виновник ДТП погиб в автокатастрофе. Лоб в лоб с фурой, тут не помогут никакие подушки безопасности. Мне было некому даже мстить. В конце этой истории стояла жирная точка.

— Вот так все и было Семен, мне кажется, ты должен был это узнать, — прошептала она.

— Да вы правы, видимо об этом она меня предупреждала, — я обреченно вздохнул.

— Предупреждала? — в ее голосе прозвучало неподдельное удивление.

— Да она часто приходила ко мне во снах.

— Так значит она все-таки тебя нашла?

— Выходит, что да. А теперь у меня остался последний вопрос, — я посмотрел ей в глаза.

— Я понимаю, — она вытерла рукой слезы, — ты сможешь ее найти на городском кладбище, — она вымученно улыбнулась, — Там очень красивый вид.

— Прощайте Елена Геннадьевна и спасибо вам большое за все, — я кивнул в знак благодарности, а затем мягко ее обнял. Она была для нее второй матерью и частичка своей энергии это единственное, что я теперь могу дать ей.

— Прощай Семен, — теперь она не смогла сдержать чувств, да и уже незачем.

Город словно застлала густая дымка тумана. Мгла, прямо, как у Стивена Кинга, только в моей мгле, ужас вселяли не монстры, они покажутся мелкими зверушками по сравнению с воспоминаниями. Мой разбитый разум, словно слетев с катушек превратился в приемник неведомых до этого восприятию частот. Я словно чувствовал эгрегор мест. Видел, разные временные отрезки прошлого. Город показывал мне то, что он пережил. Период рассвета, активной работы, а затем смерти и тошнотворного тления. Наркоманы, бандиты, перестрелки, дешевая свобода, которая оказалась фантиком, на который конкистадоры выменивали у аборигенов золотые слитки. Я шел следом за ней, она вела меня на кладбище. Как наяву перед моими глазами стояла сцена ее смерти, тот самый момент, когда человек превращается в прах. Когда тело становится легче на отрицательную величину души.

Высокие витиеватые ворота, ровные ряды могил, кладбище. Всегда мне говорили, что бояться нужно живых, а не мертвых. Но теперь чувства покинули меня, кажется я и сам уже одной ногой там. За чертой.

Впереди виднелся лес, словно на глазах пестреющий красками осени. Первые листья облетали, ветер гонял их по округе шумно веселясь. Один из них упал в лужу, рядом с моей ногой. Заканчивается очередной цикл, скоро будут холода. Рядом пролетело несколько ворон, одна из них села рядом и внимательно изучала мою фигуру, склонив голову набок.

— Не дождешься, — процедил я сквозь зубы.

С другой стороны, расположились уходящие вдаль овраги, плавно переходящие в золотые поля. Трибьют жизни в месте, где люди находят свой покой. Из праха вышли и в прах превратимся. Солнце клонилось к закату, придавая всему этому действу торжественный оттенок.

Вот и нужное мне место. Я осторожно отодвинул, смазанную калитку. В отличии от остальных могил, которые выглядели уже давно запущенными у нее здесь было чисто, а на клумбе перед мраморной плитой все также цвели белоснежные цветы. Елена Геннадьевна сдержала свое слово и приходила сюда каждый месяц. Больше некому.

С фотографии на меня смотрела она. Юная, прекрасная, цветущая, только искорки глаз были подернуты немой грустью, волосы не переливались золотом, улыбка не дарила свет, как раньше. Я кладу руку на надгробный камень и закрываю глаза.

— Ну вот мы и встретились, золотце. Теперь я понял, о чем ты меня просила, почему не давала даже заикаться о том, что мы с тобой можем встретиться. Ты хотела уберечь меня от этого, — глаза предательски резало, кто сказал эту глупость, что мужчины не плачут? Пусть придет на могилу своей любимой или своего ребенка, своего верного товарища и повторит это еще раз, — Поэтому ты пропала, когда поняла, куда я иду, какую дорогу я выбрал. Ты не могла этого вынести, но и не могла меня оставить тут одного, поэтому ты стала моим ангелом хранителем. Это наибольшее на что я мог рассчитывать. Но знаешь, даже если правда настолько горькая, даже если от нее так сильно режет сердце, то пусть лучше уже будет она, любовь моя, чем сладкая ложь и мучавшие меня видения. Лучше уж так.

Я открываю глаза от мимолетного ощущения прикосновения, она проводит своей ладонью мне по щеке, а затем устремляется навстречу солнцу. Живая, настоящая, она уходит туда, где ее давно ждут. Она закрыла свой гештальт, последняя прихоть моего любимого призрака. Славя, уходит на небеса, махнув мне на прощанье рукой и одарив улыбкой от которой хочется жить, растворяется на горизонте вечерней дымкой, реющей между небом и землей. А секундой позже на меня опускается Черная Ночь.

Не в силах сдерживать себя я уронил голову на руки и застонал. Вот и все. На плечо мне опустилась мозолистая рука. А о ноги, кажется, терся Черный Кот. Видение разбилось давно забытым голосом:

— Здравствуй Семен, он протягивает мне сигарету и садится рядом со мной на маленькую лавочку около железного забора, — снова он, я уже начал забывать с чего все началось.

— Не откажусь, Странник, — странные у него сигареты, слишком легко курятся, но зато становится хоть чуточку, но легче.

— Она дает тебе последний шанс, ты можешь начать все с начала, — он наливает мне и протягивает стакан, — Нужно помянуть.

— Нужно, — мы пьем не чокаясь, вместо яблочного сока в стакане оказался неплохой бурбон, что же он и правда хорошо меня знает.

— Понимаешь, что это совершенно ничего не изменит? — он прекрасно знает, что меня бессмысленно отговаривать.

— Какая разница Странник, я хотя бы попытаюсь. И если есть хоть малейший шанс, а он есть, то я пойду в ва-банк. Она это единственное, что меня удерживало, но теперь во мне стало еще больше решимости, — пора в дорогу, я встал со скамейки, еще раз глянул в сторону солнца, а затем на своего собеседника.

— Не боишься в таких сапогах истоптать газон, Странник? — ответом мне была лишь усмешка, потому что он не оставлял после себя ни следов, ни тени, — Прощай, а мне нужно сделать еще один звонок.

— До встречи Семен, до встречи, — его слова тихо повторило эхо.

Еще раз на прощанье проведя рукой по надгробной плите я устремился прочь от этого места, по пути набирая крепко запомненные цифры в телефоне. Затем его пришлось отправить в увлекательный полет до ближайшей мусорки, вызов продолжался, передавая информацию.

Навстречу ветру

трек: Scorpions — Still Loving You

В ушах стоял звук свистящего ветра, который подпевал бэк-вокалом старику Клаусу Майне. Прекрасный дуэт, лучшее обезболивающее для незатягивающихся душевных ран. В голове пульсировали слова, когда-то давно услышанные мною, спрятанные в закромах памяти, до нужного момента, и теперь с каждым ударом в висках с них стекало все меньше формалина, они становились все ярче, вытесняя собой все остальные мысли. Сознание будто бы кричало.

— Не останавливайся!

Вся жизнь превратилась для меня в гонку, где нет ни победителей, ни проигравших. Любой вступивший в нее останется с отрицательным балансом и весь смысл остается лишь в промежутке между стартом и финишем. Вся жизнь.

Мимо меня проносились на заоблачной скорости, сливаясь в пеструю картинку калейдоскопа, пейзажи средней полосы России. По бедрам громко хлопал плащ, его удары словно шпоры, заставляли меня выкручивать ручку акселератора на полную мощность. Хорошо, что на дороге редко попадались медленно ползущие фуры или разворачивающиеся без поворотников легковушки. С другой стороны, когда ты двигаешься минимум на сто шестьдесят километров в час быстрее, то время их реакции на твое появление уже теряет значение. Байк несся вперед, без лишнего груза в кофрах ему стало гораздо легче передвигаться. Я оставил только легкий рюкзак-пиявку за плечами, в котором были самые необходимые на сегодня вещи. Остальное было поручено хозяину хостела. Бьюсь об заклад, что оно уже продано на авито.

Спустя пару часов этой утомительной гонки, стрелка уровня топлива показала мне, что зверь голоден и требует еще пищи, если я хочу двигаться в том же темпе. А я не хочу, я просто вынужден! Навигатор был отключен и выброшен вместе с остальным хламом, который мог передать мое расположение, так что искать АЗС пришлось по памяти, визуально представляя ранее изученную карту.

С визгом остановившись напротив заправки, соседствующей с мотелем в довольно живописном месте, смерив сердцебиение я направился в сторону кассы. Около нее сидел на стульчике, прислонившись к стенке, дремавший молодой парень. Судя по его форме, он должен уже заливать бензин в мой бак. Я щелкнул перчаткой по надвинутой на лоб кепке и громко рявкнул:

— Девяносто восьмой, до полного! — парнишка резко вскочил, а затем увидев меня, громко ойкнул, рассыпался извинениями и натурально побежал к стоящему байку. Я же постучал в окошко кассы протягивая пятитысячную:

— Дайте еще армейскую жвачку, — забрав коробку шариков, адской смеси сахара и кофеина я пошел обратно, не забирая сдачу, незачем.

Парень внимательно рассматривал мой мотоцикл, а когда я подошел произнес:

— Крутой байк, сколько едет? — по нему было видно, что он простой, как двадцать пять копеек, хотя некий потенциал все-таки довольно различимо ощущался.

На вскидку я мог уже описать его примерный жизненный путь, совершенные ошибки и те, что он собирается совершить. У меня было в запасе не слишком много времени, но достаточно, чтобы немного с ним поговорить.

— Едет быстро, это он выглядит древним, на самом деле тут стоит сердце на полторы сотни лошадей, — с момента, как мы выбрались с ним на пару из болота, мы оба претерпели много изменений, в чем-то даже кардинальных, но того требовали обстоятельства. В мотоцикле мне удалось сохранить дух старой школы, не поступиться особо удобством езды и при этом приблизиться к максимальным характеристикам, которые можно снять без снижения ресурса. Но мы немного отвлеклись.

— Классно, я вот тоже хочу себе мотоцикл, — мечтательно протянул он.

— Хотеть и быть это две разные вещи, — отрезал я.

— Как это? — парень немного удивился такой реакции.

— А вот так. Если бы ты действительно был, то уже собрал достаточную сумму на покупку какой-нибудь старенькой япошки, а если ее нет, то значит просто хочешь, а отдаешься чему-то другому.

— Я пробовал откладывать, но тут мать заболела, да и девушке нужно было помочь, она в другом городе учится. Тоже вот думаю к ней переезжать скоро, — он тяжело вздохнул, — Денег вечно не хватает.

— Тебя, как зовут?

— Артем

— Меня Семен. Так вот слушай Артем, ничего страшного, это достойные для мужчины приоритеты, семья и любимая женщина. Считай, что у тебя есть все что нужно, чтобы быть счастливым, — я ободрительно потрепал его за плечо, — А касаемо денег, — тут уже пришлось сделать небольшую паузу.

— Знаешь я сейчас скажу сущую банальность, но вот не в них совершенно счастье, поверь на слово человеку, который успел побывать на всех ступенях социальной лестницы — его скептицизм начал постепенно улетучиваться.

— Так, а в чем же тогда, да ведь и без них совершенно никуда? — я взглянул на часы, фора таяла с каждой секундой.

— Знаешь, как-то я жил пару месяцев в палатке в горах, собирал грибы, ягоды, помогал монахам из ближайшего монастыря в постройке новой часовни на склоне, в которой мы потом подолгу смотрели за горизонт и пили чай. Они читали молитвы, а я думал о чем-то своем, уносясь вдаль, в другие миры. Раньше мне безумно хотелось там остаться, каждое возвращение было большим испытанием, чтобы излечиться от недуга я пришел в горы. Эти люди научили меня смирению, сожаление никуда не делось, но ко всем прочим эмоциям добавилось счастье. Просто счастье от того, что вокруг меня есть этот прекрасный мир. Что мне выпала удача оказаться в этом месте и в это время, что судьба свела именно с теми людьми, кого я встретил на жизненном пути. Это знание дало мне облегчение, благодаря ему я обрел внутреннее спокойствие. Причем не спокойствие бескрайних гор, которые тянулись вдоль горизонта сколько хватало глаз, не спокойствие мирно шуршащего водопада и не спокойствие грациозно дремлющего на склоне снежного барса, который часто отдыхал неподалеку от нас, а свое личное, в душе. Когда я вернулся в мир вечно спешащих людей оно никуда не делось, — парень слушал меня, как завороженный, — Только после того, как ты полюбишь этот мир, он ответит тебе взаимностью и даст возможность себя менять. А касаемо денег, то поверь я видел огромное количество людей, у которых было абсолютно все по меркам нашего нового мироуклада: машины, квартиры, дети, жены, деньги, много денег. Только вот счастья ни на йоту, по сравнению с этими тихо попивающими чай монахами или моим старым другом, который работает на Бали инструктором по серфингу, а живет вместе со своей девушкой, которая собирает прекрасные кастомные байки, удивительная пара.

— Там бы и я счастлив был, — протянул малец.

— Так ты дослушай, я ведь еще не закончил. Помимо них у меня есть друг, который работает на заводе, уже стал начальником цеха, живет в домике со своей супругой, растит двоих детей, другой товарищ работает тренером по борьбе, недавно наконец-то встречаться начал, третий организовывает мероприятия, женился пару лет назад. Они счастливы, потому что каждый оказался на своем месте, пусть это не люди, высокого полета, но зато они проводят каждый день с улыбкой на устах. Да бывают трудности без них никак, это их просто судьба проверяет время от времени. Но они гордо несут свою любовь к жизни через время и поверь мне, им стоит завидовать белой завистью гораздо больше, чем большинству финансовых воротил. Такую жизнь даже врагу не пожелаешь, знал бы ты, что у них творится внутри, — он отрицательно покачал головой, — Представь скотобойню, где никогда не слышали о дезинфекции, так и они только и умеют, что зарабатывать, а вот как жить чтобы остаться чистым душой они позабыли. Но в любом случае даже у них есть выход, всегда можно все изменить.

— Вы так много всего знаете, только почему-то говорите мне это словно, вам больше вся эта информация не нужна, — парень оказался довольно проницательным.

— Если вкратце, то меня просто довольно неплохо поболтало по волнам жизни, поскитался от одного острова к другому с поломанным компасом, ища место, нарисованное на карте, но как оказалось которого нет в океане.

— И что теперь? — лучше тебе никогда не знать, что теперь.

— А обратного пути назад уже нет, — сказал я, перебрасывая ногу через мотоцикл, — Ты вроде бы довольно неглупый парень, расскажи буквально в двух словах, что умеешь и чем занимался.

— Закончил строительный техникум, на малоэтажном строительстве работал, даже небольшую бригаду собрал, только вот с оплатой нас обманули немного, пока есть время до отъезда, помогаю на заправке тетушке, проекты домов я сам рисовал, — он показал мне довольно неплохой снимок дома на экране телефона.

— Хорошо, тогда держи визитку, Артем. Его зовут Виктор, помимо всего прочего еще строительством немного занимается, скажи, что от Семена. Это все, что я могу для тебя сделать, — сказав это я крепко пожал его руку, — Да и еще потруси немного тетушку, на дорогу к Виктору хватит, я ей там сдачи немного оставил.

— Семен, так ведь вы сами говорите, что всегда есть выход, может быть вы попробуете? — он наверняка станет большим человеком, надеюсь его ждетсчастливая жизнь.

— Просто дело в том, что любой выбор имеет свои последствия, не забывай об этом, потому что иначе проспишь момент и выходов может остаться всего два. Но не нужно над этим зацикливаться, уверен, что у тебя все будет хорошо, просто всегда оставайся человеком, удачи тебе и береги свою горлицу, — я подмигнул ему, накинул шлем, взглянул на время, а затем завел байк и сорвался с места так и не услышав робкие слова, только что понявшего многое человека, который еще неоднократно будет вспоминать этот короткий, но от этого не менее важный диалог.

— Вам тоже удачи, Семен! — он еще долго стоял и смотрел за горизонт, туда куда меня несла дорога. Давно мне не желали удачи так искренне в том деле, где она уже не может помочь. Но все равно спасибо тебе, малец.

После того, как я вышел на эту дорогу прошло около часа, сразу видно, что ей очень давно не пользовались, но хотя бы благодаря этому покрытие осталось в нормальном состоянии и я по-прежнему мог держать приемлемую скорость.

Леса, поля, пышные словно деревья кустарники, буйствующая красками природа, все, как и везде по большому счету, если бы не эти две опоры ЛЭП, пусть на них уже срезали провода, потому что местная ТЭЦ давным-давно прекратила давать округе энергию, пусть их грызло ржавчиной время, но ни с какими другими я никогда их не перепутаю, потому что они были первым, что я увидел попав сюда. Мне захотелось ударить по тормозам и соскочить с байка, чтобы прикоснуться к ним, проверить не мираж ли это, не свихнулся ли я окончательно, но не было времени. К сожалению.

После остановки, первым делом в глаза бросилась поржавевшая табличка, которая раньше уведомляла о номере маршрута, проходящего здесь. Его я запомнил наизусть. Потому что сначала его ждал, а когда он все-таки приехал, то готов был заложить хоть все на свете лишь бы не слышать, как за моей спиной закрываются двери, отрезая путь обратно. Путь в лето. Поставив мотоцикл на подножку, я сбросил шлем, вдыхая вечерний воздух полной грудью. Чтобы затем медленно повернуться и увидеть ту картину, что мучает меня, наверное, всю сознательную жизнь.

Двое пионеров, застывших в стремительном полете, приветствовавшие новых гостей. Приоткрытые металлически двери, покрашенные когда-то давно, теперь уже облупившейся, серой шаровой краской, с вырезанной в них пятиконечной звездой. Тянущийся сколько хватает глаз кирпичный забор с рядом высоких колышек, утопающий в зелени, за буйным ростом которой теперь некому следить. Теперь это было жалкое зрелище, как и любое покинутое человеком место. Помню, когда увидел его в первый раз, створка была также приоткрыта и через несколько мгновений оттуда появилась она, сверкая приветливой улыбкой. На мгновение мне показалось, что так и произошло, солнце стало светить гораздо ярче, все было, как тогда и она была тут, живая, настоящая. Через несколько секунд крик ворон вернул меня на бренную землю.

— Ну что братец, вот мы и приехали, извини дальше я тебя взять с собой не могу. Хотя очень хотелось бы. Надеюсь, у вас тоже есть свои небеса, своя проекция в загробной жизни, и мы там когда-нибудь встретимся, но даже если и нет, то я чертовски был рад проехать с тобой столько дорог. Не скучай тут без меня, — я похлопал его по бензобаку.

— Пора, — слова тихо слетели с моих уст, давая окончательную отмашку, после чего, мне не осталось ничего другого кроме, как нажать на кнопку включения передатчика, затем я бросил его в кофр и направился ко входу.

Ворота огласили всю округу о моем появлении протяжным скрипом, несмазанных петель. Кинув последний раз взгляд на одиноко стоящий у обочины мотоцикл, я вошел на территорию лагеря.

Ночь уже вступала в свои права, на небосводе разгорались первые звезды, верные спутницы белоликой луны, так что пришлось слегка напрячь глаза, чтобы разглядеть в тени деревьев здание, которое когда-то было пристанищем местной творческой интеллигенции. Я подошел ближе к выцветшей табличке и провел по ней рукой. Общие кружки, еле различимо читалось на ней.

— Семен, вступай к нам в клуб кибернетиков, — вещает светловолосый парень

— Шурик, дай новенькому хотя бы немного освоиться, а пока просто подпиши ему обходной, — тоном нетерпящим возражений произносит Славяна.

Сначала все казалось добрым и безобидным, как и это здание, но видимо такая у меня карма, вечно впутываться не в свое дело, а потом разгребать последствия. Словно кроме моей груди закрыть амбразуру больше нечем, но у судьбы на это видимо свои соображения.

— Семен, смотри не поскользнись, крыша сырая от вечерней росы!

Да и конечно же я полез на эту чертову крышу включать антенну, потому что это было общественно полезное дело и, да я с нее безусловно упал, очнулся, хорошо, что не с гипс, а легкое сотрясение. От этого воспоминания у меня заныло, в затылке, но на подходе кое-что позабористее. С самого начала меня не покидало ощущение, что я здесь не просто так и это место далеко не то, чем кажется на первый взгляд. К сожалению, ответов, на вопросы я не получил. Мне искренне жаль сущность, которая придет ко мне после смерти, если она уполномочена давать ответы на них. Потому что у меня для этого выделено несколько пыльных талмудов.

В любом случае позже выяснилось, что нашим гением Александром было собрано занятное устройство, которое я включил вместе с антенной. У него был ряд интересных свойств, таких, как крайне негативное влияние на когнитивную деятельность организмов, которым свойственная высшая нервная деятельность. А если проще так, то эта глушилка, мало того, что своим действием не давала зайти в помещение, так еще и, судя по всему, вызывала серьезные психологические нарушения. Меня с моими тараканами, она не взяла, а вот Шура. Парень был савантом, жившим в мире чисел, после воздействия этой дряни у него начался обвальный регресс, а спустя буквально пару дней, когда мы сидели вечером на крыльце этого злополучного здания и оба выли на луну, каждый от своего горя, он произнес:

— Семен, тьма наступает на меня, после нее не остается ничего, она застилает, то окно, через которое я смотрел на мир, но я знаю, как победить ее! — после чего за ним громко захлопнулась дверь, а утром…

Мое лицо ожесточилось, достав из кармана фляжку с виски, я сделал небольшой глоток, отдавая дань уважения человеку, который нашел в себе достаточно сил, чтобы остаться собой, чтобы дать последний бой и не отступить ни на шаг.

Твое здоровье, старый друг. Об одном я нестерпимо жалею, о том, что так и не вышло у меня сдержать обещание, которое дал тебе в ту ночь. Не вышло у меня сберечь ее. А черт возьми, пора двигаться дальше.

Ноги несли меня мимо полуразобранных домиков бочек, по бетонной плитке, которая вся пошла трещинами, через нее пробивалась трава. Видимо кто-то сколотил из украденного, как минимум пару дач. Это место растаскивали по углам, словно труп огромного зверя, еще немного и оно окончательно сольется с природой, вернется прахом в круговорот материи, который разнесут на все четыре стороны, семеро ветров.

Свернув налево, я вышел к лодочной станции. Когда-то давно тут мерно качались лодки, а в самом плавучем здании жил сторож, который призван был оградить ребят от несанкционированных визитов на два острова, расположенных в паре сотен метров от берега. Но молодость, как известно, везде найдет себе дорогу. Жаль, что я так и не попал туда ночью. Вдалеке на том берегу, часто проезжал состав, везущий уголь на ТЭЦ. За ним оставались клубы белоснежного пара, сливающиеся с облаками на фоне ярко голубого неба. Мне всегда нравилось наблюдать за этим волшебным действом.

Помню, как-то раз мы забрались с ней на крышу и смотрели на звездное небо. Это была волшебная ночь, одна из тех, что врезается в память до гробовой доски. Невольно руки потянулись к снимку, лежащему в портмоне. Оказалось, что я стоял на том же месте, что и фотограф. На секунду показалось, что я и правда смотрю на нас, что вокруг снова бушует лето, что впереди лишь манящая неизвестность и кажется, что все преграды будут преодолены и что все в любом случае будет хорошо. На губах проступила горькая улыбка. Пристань преобразилась, как и все вокруг. Рядом с ней начали расти камыши, лодок не было вовсе, а подойти к зданию по понтонам, я бы не рискнул, потому что доски с виду уже совсем истлели.

Продолжив свой путь, я вышел к площади. Когда-то она была центром местной общественной жизни, ну и просто местом к которому приводили все дороги. В центре красовалась главная достопримечательность, памятник неизвестному партийному деятелю с фамилией, которую мне так и не удалось отыскать на просторах сети. Ввысь поднимались три флагштока с красными знаменами, по периметру стояли лавочки. Здесь проводили утренние зарядки, линейки, днем носилась малышня, а иногда по вечерам устраивались дискотеки. Все что нужно для того, чтобы юность осталась в памяти сакральным местом добра и света, из которого можно будет потом взять совсем немного тепла, чтобы не околеть даже в самую лютую стужу, чтобы не забыть ради чего все начиналось.

— Чего ты тут сидишь одна, все хорошо? — она выглядит крайне задумчивой.

— Да ничего, тебя вот жду, ты ведь не бросишь даму в беде? — мгновенное преображение и вот она уже смотрит на меня лукавым взглядом и мило улыбается.

— А куда я денусь с подводной лодки, веди гражданин-начальник, — стоит ли говорить о том, что она вскоре даже перестала скрывать все свои манипуляции, но на удивление от этого они стали действовать еще эффективнее, поэтому я был организатором практически всех описанных выше мероприятий.

По площади раздавался глухой стук моих тяжелых ботинок. Я подошел к тыльной стороне памятника, болты вентиляционной решетки, уходящей в катакомбы, были прихвачены сваркой. Давно это нужно было сделать. Слишком много всего там произошло. Странные видения начались, как раз после визита туда, во время поисков нашего пропавшего товарища. Бригантины, туман, алые паруса, а гори оно все синим пламенем, нет смысла это уже вспоминать.

Над головой реяли остатки знамен, изредка похлопывая, от резких порывов ветра, превратившего их в серо-бордовые обрывки. Печальное зрелище, но зато ясно дающее понять, под каким флагом это место уходит в забвение. Вдали виднелось еще одно излюбленное пионерами здание, а именно столовая, за которой расположились спортивная площадка и душевые, а перед всем этим ансамблем был потихоньку зарастающий травой пляж.

В голову пришла одна мысль и я отправился к тому месту, где раньше жил, деля апартаменты с нашей вожатой. На удивление домик еще не успели разобрать, скорее всего дело в том, что кусты сирени, за ростом которых уже никто не следит, окончательно загородили его от любопытных глаз. Я аккуратно открыл дверь. Луна давала достаточный свет и поэтому даже в помещении сносно было видно обстановку. Постер к старому фильму про Фантомаса висел на своем законном месте, кровати, тумбочки, все было там же, в том числе и шкаф, который я захотел проверить.

— Я вам что похож на пионэра? — саркастически тоном, но тембром выше желаемого, выдало горло.

— Сам погляди! — вожатая распахивает дверь и указывает на мою помолодевшую физиономию. Хьюстон у нас проблемы! В глазах темнеет, мозг отказывает воспринимать видеоканал и уходит в ребут.

Взгляд уперся в пыльное зеркало, провожу по нему рукой. Недельная щетина, уставший взгляд бледного лица, вкупе с плащом, намотанным на шею шарфом и висящей за спиной сумкой на крепкой фигуре, оставляет неоднозначное впечатление. А вот то, что я искал, мое старое пальто, которое осталось в злополучном автобусе, а в кармане паспорт и конечно же пачка сигарет, не хватает только билета на самолет с серебристым крылом. Только вот вряд ли их все еще можно курить, хотя, судя по всему, они не успели отсыреть, а значит стоит попробовать, а то у меня осталась последняя и ее лучше пока приберечь. Выйдя на ступеньки, я закурил, а после пары затяжек пробило на кашель, как я мог раньше такое курить? Хотя, с другой стороны, какая разница, чем травиться.

Интересно, а во что превратился местный храм знаний? Пройдя снова мимо площади и покосившегося здания медпункта, я отправился к библиотеке. Уже издалека было видно, что тут не все ладно. Видимо не помогла ни стоящая рядом пожарная сторожка, ни инструкции по безопасности, потому что здание выгорело дотла, хотя это вполне могло произойти после того, как ушли люди. Например, от оставленных на столе очков, через которые любезно преломленные солнечные лучи дают нужную температуру для воспламенения бумаги. Могу даже предположить чьи это были очки.

— Дверью не хлопай, она на доводчике, — не знаю как, но эта жужелица точно умела читать мысли.

Разглядев, заросшую тропинку, сразу за остовом библиотеки, я вошел в лес. Сейчас мне с трудом удавалось пробираться через кустарник, хотя раньше ребята спокойно здесь проходили, двигаясь друг за другом, во время нашего импровизированного похода, не рискуя оставить добрую половину одежды в виде лоскутков на ненасытных растениях. Мне всегда нравилось выходить в такие вот маленькие путешествия, в них люди раскрываются, сплачиваются в единый коллектив, тает последний лед между сердцами. Это определенно стоит всех мелких неудобств и лишений, которые происходят в процессе.

Вдалеке виднелась костровая поляна, вернее то, что от нее осталось. Камни от костровища дикие звери растащили по всей округе, бревна, на которых раньше сидели мои друзья, задумчиво наблюдая за пламенем, под гитарный перебор и льющиеся мерным ритмом песни, давным-давно истлели. Жалкое зрелище. Хотя по-хорошему тут работы на пол дня, с помощью нескольких архаровцев и сносного инструмента, можно еще и беседку поставить. С остальным лагерем правда придется повозиться чуть подольше конечно же, но была бы необходимость. К сожалению, это уже никому не нужно. Судя по всему, об этом месте из ныне живущих помнил только я.

— Так руки прочь, пойдем лучше к реке тебя отмывать, — после подготовки поляны к предстоящему костру, я и правда, был грязный, как черт из табакерки.

Отсюда была короткая дорога к дикому пляжу и кажется, мне нужно повернуть налево между этими двумя деревьями, чтобы дойти до места куда меня словно, что-то тянуло.

— По потрепанной крыше палатки, скатилась капелька росы и упала прямо мне на лоб, я невольно поежился и открыл глаза, — уже скоро я дойду туда.

Между ветвей деревьев плясало пламя, сперва меня охватило легкое негодование. Кто же еще может быть здесь кроме меня? Но увидев, человека, сидящего у костра, вопросы отпали сами собой.

— Ну здравствуй, Семен, — прошелестела греющаяся у костра Тень.

— Видимо рано я с тобой попрощался, Странник, снова здравствуй, — произнес я, присаживаясь напротив него и протягивая руки к пламени.

Он подался вперед, давая разглядеть свой настоящий образ. Седые до бела волосы, уставшие глаза, поблескивающие искоркой тлеющего, но все никак не погаснувшего пламени, бледная от вечного пребывания в сумраке кожа. На запястьях у него переливались металлическим блеском амулеты, но стоило ему двинуться, как они начинали пропускать через себя свет, словно были на самом деле драгоценными камнями. Через расстегнутый на две пуговицы, ворот рубашки было видно испещренное татуировками тело. Кожаный плащ и лежащая подле него походная сумка были изрезаны рунами, также, как и тупоносые высокие ботинки. Кажется, этому наряду уже не одна сотня лет.

— И долго же ты находишься в пути? — руки потихоньку согревались.

— Я уже успел забыть, куда начал идти, зачем и когда. Слишком давно это было. Теперь остался лишь бесконечный путь. Процесс оказался гораздо важнее, конечной точки, — он задумчиво поднял глаза наверх.

— Тебе не кажется, что это неправильно, ты ведь должен рано или поздно куда-то прийти? — мне смутно казалось, что этот вопрос неуместен и я знаю, каков будет ответ, но его просто было необходимо задать, чтобы окончательно разобраться самому.

— А ты наложи на мои слова понятие человеческой жизни и поймешь, что не так уж они и бессмысленны. Ты приходишь в этот мир, не зная куда идти, чтобы затем продолжить путь к неизвестному финалу, даже не подозревая, когда он наступит. При таком раскладе смысл остается лишь в самом движении, в каждой секунде, в моменте здесь и сейчас. Вот в чем дело Семен, — Странник вздохнул, откинувшись на спинку своего импровизированного стула, состоящего из двух больших бревен, а потом продолжил.

— Но не в твоем случае, ты ведь знаешь, куда пришел? — в ответ я кивнул головой.

Одинокие искры костра взметались высоко в небо, словно стараясь дотянуться до далеких звезд, хотя бы на миг прикоснуться к ним, запечатлеть свою короткую, но яркую жизнь вспышкой на небосводе. Я проследил за взглядом своего собеседника, он тоже наблюдал за этой неистовой целеустремленностью, тянущихся ввысь частичек пламени.

— Ничего не напоминает? — с тоской спросила тень, сидящая, напротив.

— Они словно маленькие мечтатели, которые решили долететь до солнца и пожать ему руку, как старому другу. Но, к сожалению, их крылья сделаны из воска.

— Все верно. Совсем, как вы, люди. Вечно хотите невозможного: дотянуться до Феба, схватить луну, выпить из нее море, словно из золотой чаши, а затем несясь навстречу смерти, желаете счастья для всех, даром, и чтобы никто не ушел обиженным. Зачем вам это? Ведь можно просто жить спокойной жизнью.

Я указал на мирно лежащую вокруг пламени золу и тихо произнес:

— Потому что мы рано или поздно станем прахом, а если нам отмерян срок, то его нужно наполнить чем-то по-настоящему стоящим, а что может цениться больше невозможного и недостижимого? Только это заставляет замирать сердце и чувствовать настоящую ценность жизни, любовь к ней.

— Мечтатели, — вздохнул он, — с вами всегда было тяжелее всего, но и признаться честно интереснее. Ты ведь помнишь с чего все начиналось?

— Конечно же помню, такие моменты навсегда остаются зарубками на сердце.

— У нас еще есть время, так что с удовольствием послушаю.

На моем лице появилась горькая улыбка.

— Эту историю я бы не поведал даже старому другу, настолько она личная, но тебя, Странник, мне скорее всего больше никогда не суждено увидеть, так что располагайся поудобнее и внимай.

— Никогда не зарекайся, — раньше бы я с удовольствием с ним согласился, но судьба разыграла совершенно другую партию.

— Только пообещай мне, что обязательно расскажешь ее кому-нибудь за бокалом другим, чего-нибудь вкусного. Не хочу, чтобы она канула в лету.

— Вот так и рождаются баллады, так что, дорогой менестрель, — на этих словах он выудил из воздуха гитару.

— Торжественно клянусь, — в тени сверкнула ослепительная улыбка, а я продолжил.

— Все началось в тот день, когда…

После этой фразы, слова полились из меня словно вода, прорвавшая плотину, это можно назвать самой настоящей исповедью, которая, казалось, тянулась вечность. В этом диалоге я подвил итог. Вскоре он напомнил мне:

— Времени осталось мало, ты ведь сам знаешь. Поэтому продолжай, очень важно, чтобы ты успел все рассказать, — сделав большой глоток виски из фляжки, я выдохнул и продолжил:

— Ничего, я успею. Осталось совсем немного, — в это немного вкладывалось порядка пяти насыщенных лет.

…

После того, как я нашел всю нужную информацию и поговорил с Толиком, мне нужно было заехать к Марку, местом встречи была квартира на окраине города. Я нашел его в крайне разбитом состоянии.

— Марк, что произошло? — его было не узнать, в таком раздрае я его никогда не видел.

Он пододвинул ко мне бумажку, на которой была напечатана механической машинкой молния. В век цифровых технологий, особо важные документы приходилось печатать вот так, чтобы избежать вывода текста на монитор, а также всеми известных желтых точек, которые проставляют принтеры для маркировки документов. Это была вынужденная мера.

Всего несколько строчек, но черт бы их побрал. Из них можно сделать вывод, что профессор Профоров оказался, крайне хорошо подготовленным агентом. Ему практически удалось внедриться в организацию и только чудом, его вывели на чистую воду. До его отправки в Убежище оставались буквально считанные дни. К сожалению, он успел передать достаточное количество информации, включая некоторые шифры и каналы связи, чтобы контора смогла примерно понять наши планы. Теперь, если кто-то начнет передавать информацию по нашим каналам, то его местоположение непременно вычислят. Это крайне сильно осложняло нашу будущую деятельность. Безусловно, мы брали в расчет то, что рано или поздно фора пропадет, но брать в расчет и быть готовым это понятия, которые разделяет пропасть работы. В любом случае из-за этого инцидента погибли двое наших оперативников и один вербовщик. К счастью, транспорт в Убежище был уже вне досягаемости. Все бы хорошо, но судя по этой же молнии в нашей ячейке был еще один информатор, причем судя по этим данным завербованный недавно. Взглянув на Марка, я произнес:

— Дело дрянь, — он положил мне на стол следующий листок, но уже исписанный от руки, где было написано:

— Они почти вышли на тебя, поэтому как можно скорее уноси отсюда ноги. Нам нельзя подвергать организацию опасности, иначе они накроют всю ячейку. Связь теперь использовать тоже нельзя. У тебя есть ровно сутки, до следующего контакта информатора, после чего они за тобой придут. Это все, что я могу для тебя сделать, — на стол передо мной лег плотный сверток.

После чего Марк поджег оба листка в пепельнице, огонь придавал его худому, испещренному морщинами стоический вид. Он сильно рискует, оставляя меня в живых, теперь у меня просто нет шансов их подвести. Старый друг кивнул мне и крепко пожав руку растворился в дверном проеме. У меня же были кое-какие соображения на счет того, кто мог частично сливать информацию, стараясь устоять на двух бревнах одновременно.

…

Радушная улыбка моментально слетела с моего лица, к счастью, он пошел на встречу сам. Приняв послание, я мельком взглянул на бумажку. Пять слов, которые рвали в клочки любые надежды.

— Они меня заставили. Они слышат, — ну что же, у меня хотя бы появилась возможность выиграть немного времени. Похоже сегодня придется изменить традициям и назвать место, куда я собираюсь направиться.

— Слушай дружище, я сейчас поеду в личную поездку, нужно встретиться с одной старой подругой, а потом вернусь в Москву по работе. Думаю, после того как все решится, — делаю многозначительную паузу, судя по его лицу Амир все понял, — постараюсь обязательно заехать к тебе в гости в Ереван.

— Хорошо, хорошо Семен-Джан, — буду ждать тебя там.

После этой фразы я вылетаю из придорожного кафе, запрыгиваю на байк и мчусь на всей скорости в N-ск. Вскоре после моего отъезда к Амиру приезжает, черный минивэн из которого выходит среднего роста человек в темном костюме с совершенно незапоминающимися чертами лица, чтобы получить информацию из первых уст. Они решают еще немного подождать, чтобы взять сразу двоих, уже в Москве.

…

— Но судьба распорядилась иначе, оказалось, что выигрывать времени мне было не для кого. Все мои планы рухнули в одночасье, когда я узнал о том, как все произошло на самом деле, — вдалеке был слышен рев мотора.

— Отчего же Семен, было для чего, просто ты не смирился и решил пойти по другому пути, не оставляя судьбе выбора, — тут с ним нельзя не согласиться.

— Ты прав, все произошло именно так, поэтому я и включил отложенный вызов после встречи с тобой на кладбище. Он дал мне фору в несколько часов перед тем, как оповестить о важной информации абсолютно все работающие ячейки и настроить их на прием важных разведданных через несколько часов. Конечно же это была липа, и посыл был совершенно иной.

— Уходите в подполье, — Странник скрестил руки на груди.

— Верно, а передатчик, оставленный в мотоцикле, сейчас транслирует дезу, — причем дезу крайне грамотно прописанную.

— Ты ведь понимаешь, что они сейчас слетятся сюда, как стервятники?

— Да, я отдавал себе в этом полный отчет.

— Взять огонь на себя, благородно, если они конечно же они не доберутся до твоей головы, в любом случае зачем? Разве твоя Новая Заря не обычная террористическая группировка.

— Долго рассказывать Странник, но если коротко, то это люди, которые решили противопоставить несправедливости и невежеству мира свет знания. Чтобы никто больше не смог ради собственной наживы, убивать ученых, пряча в архивы их разработки, чтобы никто не смог ради власти сажать, говорящих правду в тюрьмы, чтобы никто больше не смог так просто делать из людей биомассу, потому что это выгодно. Это самая настоящая война, Странник, и теперь против нас, будут брошены все силы. Моим товарищам нужно уходить в подполье, чтобы подготовиться к контратаке, а мне не остается ничего другого, как замести следы нашей ячейки и прикрыть отступление, — я сделал еще один глоток из фляжки и продолжил, — А касаемо моей головы, то черта с два они до нее доберутся.

— Как знать, потому что они уже тут.

Удачной охоты

Первая передача поступила из N-ска, они конечно же были готовы ко всему, но такого финта ушами от меня не ожидали. Все должно было пойти по плану. Слежка, встреча с еще одним человеком, а потом нас бы взяли тепленькими прямо на месте и затем вперед в казематы, в застенки праведной инквизиции, где бы из нас вытащили все что можно сперва традиционными методами, чтобы продавить психику жертвы, а потом было бы кое-что новенькое. Новая фаза, значительно упрощающая им жизнь, накачали бы недавно изобретенной сывороткой, после чего мы бы выложили абсолютно всю информацию, даже ту, которую невозможно вспомнить, используя одно лишь сознание. Только вот есть один побочный эффект, видимо от смешения сознательного и бессознательного в мозгу человека происходит критический сбой и от него остается лишь оболочка. Жесткий диск с записанным на него ранее данными и все. Отложенная смерть. Я видел таких, страшное зрелище. Ладно бы они отрабатывали это исключительно на рецидивистах, но нет у обычного человека тоже имелись все шансы попасть на такую вот волшебную лоботомию, делающую его идеальным электоратом.

Телефон из урны к конторским попал минут через тридцать после совершения отложенного звонка, структура сообщения позволяла догадаться, что скоро будет второй сигнал, непосредственно несущий информацию. Тут же был объявлен план перехват, буквально еще через полчаса, они вычислили по изображениям с камер мое примерное местоположение, по траектории движения. В этот район была направлена опергруппа. По приезду которой в предполагаемом регионе началась вторая передача.

— Прием, Коршун-1, как слышно, — раздался голос рации в шлеме.

— Прием Гиацинт, это Коршун-1, слышно отлично, получили точные координаты, предполагаемое время прибытия через двадцать минут, — отрапортовал водитель.

— Вас поняла, Коршун-1, удачной охоты!

Командир повернулся и громко крикнул в салон:

— Бойцы, проверить снаряжение, мы не знаем сколько их там может быть, так что будьте готовы ко всему! — в рапорте на них ничего нет, кроме неясных целей и невнятной структуры, это его заботило больше всего.

— Так точно! — раздается в ответ металлический лязг затворов.

Мотор надсадно ревет, неся бойцов навстречу неизвестному противнику. Черный микроавтобус тормозит недалеко от опор ЛЭП, скрываясь за зарослями кустарника. После чего от него отделяется темная фигура и взмывает в небо.

— Командир, по ИК диапазону все чисто, целей не наблюдаю, только стоит мотоцикл перед входом на территорию объекта-42. — отрапортовал парень в черной маске виртуальной реальности, которую, используют операторы дронов.

— Вас понял Ястреб. Бойцы на выход, вперед, вперед! — они стремительно выгружаются, выстраивая оборонительный порядок.

— Шеф паука берем? — пробасил здоровяк со штурмовым щитом и крупнокалиберным пистолетом.

— Да, берем все что есть, выгружай его.

Из кузова спускают большой прямоугольный ящик, после активации он самостоятельно открывается и из него выползает восьмилапый механизм. Разложившись в боевое положение, стальной монстр разминает конечности, издавая протяжное гудение сервоприводов, обильно загораясь, словно морская медуза фосфоресцирующими нитями, которые он после проверки боеспособности тут же гасит и затем отправляется на разведку, в случае чего, готовый оказать поддержку дрону или отвлечь на себя огонь, который будет открыт по группе. Один такой паук по огневой мощи может сравниться с БМП старого образца, учитывая его небольшой вес, всего сто килограмм и габариты порядка трех метров в длину, двух в ширину и одного в высоту, с учетом длинных лап конечно же, он представляет собой неоценимого помощника при решении подобного рода задач. Группа подходит к воротам.

— Это что пионерский лагерь? — закрытые шлема полностью глушат речь и звук дыхания, так что такую вольность, как разговор, боец теперь может себе позволить.

— Отставить разговорчики. Ястреб доложите обстановку.

— На территории все чисто, вижу по ИК объект, предположительно человек в двух тысячах трехсот шестидесяти восьми метрах от вашего местоположения.

— Одного?

— Да, одного. Картинка, размытая. Отправить туда Паука?

— Выполнять, сам зависни вне зоны видимости.

— Так точно

Напряжение растет с каждой минутой. группа осторожно заходит в лагерь и двигается по полученной ранее ИК метке. Бойцы перемещаются словно тени, лишь изредка осматриваясь по сторонам.

— Смотри Вить, какие домики интересные.

— Эх нам бы такие в лагерь, а то помнишь в спортивном ютились в каких-то бараках. Они его еще гордо корпусом называли, клоуны.

— Да, было ведь у кого-то детство, не то, что у нас.

— А так странно, думал, что в это время все было совершенно по-другому, а тут словно капсула времени, в училище нам по-другому такие места рисовали, — в разговор вмешался командир.

— Тогда много чего было, — задумчиво произнес он.

— В смысле? — удивился боец.

— В прямом, отставить разговорчики. Работаем, — парни сразу же закончили трепаться. Прижавшись спиной к частично сгоревшему зданию, спустя минут двадцать перемещений командир говорит:

— Ястреб, доложите обстановку.

— Только, что потерял контакт с пауком, по ИК никого нет, даже диких животных, как такое может быть возможно?

— Вот черт, выдвигайся в тот район, мне нужны твои глаза!

— Выполняю.

— Бойцы за мной!

Костер

— Вот и все, это конец моей истории Странник, надеюсь ты обязательно кому-нибудь ее расскажешь, за бокалом чего-нибудь вкусного. Кто-то ведь должен будет узнать ее помимо тебя, вдруг она его или ее чему-нибудь да научит, — я горько усмехнулся, поднимаясь с поваленного ствола.

— Что ты чувствуешь? Что хотел бы сказать напоследок, может быть кому-то что-то передать? Ты достойно прожил свою жизнь, так что я могу исполнить для тебя маленькую услугу, — он отложил гитару в сторону и внимательно посмотрел мне в глаза.

— Я чувствую умиротворение, словно уставший с дороги путник, который наконец-то пришел туда, куда стремился все эти долгие годы и теперь может немного отдохнуть. Передай Марку, чтобы он не бросал свою борьбу, передай Жене, Диме и Вите, чтобы берегли своих женщин и никогда не унывали, передай моим родным, что я безмерно их люблю. А еще наведайся в бар Харон и передай бармену, что он был все-таки прав. Слишком уж поздно я понял его притчу, но поздно теперь переигрывать. Скажи им всем, что я не сдавался и шел до конца, что я не жалею ни об одной проведенной в этом путешествии секунде, нашепчи им это осенним шорохом листьев, дыханием этого леса, — я бросил ему свой рюкзак, — А это тебе, может быть еще пригодится, я собирался его сжечь, не хотелось бы, чтобы шаловливые ручонки конторских криминалистов добрались до моих вещей, — он молча кивнул.

— Прощай, Странник, мне чертовски приятно, что нас с тобою свела судьба, — я отсалютовал ему сомкнутым кулаком.

— Мне хотелось бы сказать до свидания, но боюсь, теперь уже я не в силах позволить себе такую роскошь. Прощай Семен, — он ответил мне тем же жестом.

Набрав воздух полной грудью, я направился в сторону склона, краем глаза заметив, мелькнувшую у костра тень. Шаг за шагом я двигался к отвесной кромке в то время, как задымался рассвет. Природа приветствовала грядущий день, соловьиными трелями, пришедшими на смену плачу иволги, холодной росой и легкой дымкой, стелившейся по водной глади реки, которую можно было разглядеть между стволами деревьев. Спустя еще несколько мгновений я вышел к отвесному склону. Все было, как тогда, во время моих видений, с них все началось с ними все и закончится.

Передо мной открылся прекрасный вид, если бы я не видел это вживую, то никогда бы не поверил, что это место может существовать на самом деле. За обрывом расстилалось устье широкой реки, каких великое множество на юге нашей страны, по ней словно первые капли расплавленной стали, льющиеся из горнила древнего бога, который каждой утро отливает рассвет в новую форму, начала выглядывать кромка светила. Еще немного и из своих гнезд начнут вылетать первые ласточки, чтобы размять крылья после долгой ночи. Вдоль берега вздымались к небу стройные ряды соснового бора, на полянке которого догорало последними искорками пламя. Вдалеке виднелись рощицы молодых деревьев и бескрайние заросли кустарника, которые некогда были полями. Дымка над водной гладью постепенно сгущалась, сегодня наверняка будет дождь. Немного приглядевшись, я заметил очертания остатков пристани за густыми зарослями камыша и двух утопающих в пестреющей зелени островов, имена которых были стерты со всех карт. Жаль, что не выйдет прийти сюда днем, да и незачем, потому что людей, которые будут гостеприимны к путнику тут уже нет, как четверть века. Пожалуй, стоит запомнить это место таким, каким оно было во времена своего расцвета. Незачем ворошить старые могилы.

Песок осыпался под моими ногами, у меня оставалось совсем немного времени, потому что наверняка я уже оказался в перекрестье инфракрасных камер. Удивляет то, как они не нашли меня до этого, но наверняка это заслуга Странника.

Шаг. С плеч слетает потертое пальто, которое было моим спутником все эти долгие годы, ветер пробирает до костей, тело бьет легкий озноб. Оно падает на тоже место, где мы когда-то сидели вдвоем.

Шаг. В легкой сумке на поясе, нащупываю окоченевшими пальцами, холодную сталь, а затем достаю оттуда последний подарок старого друга. Черный Глок семнадцать. Как жаль, что все произошло именно так.

Шаг. Я стою у края между водой, землей и небом. Какой прекрасный рассвет, какой прекрасный мир, какая счастливая жизнь.

Колени подкашиваются, и я падаю на них, зарываясь ногами во влажный песок. Как жаль, что мы так мало времени провели вместе, но даже это было маленьким чудом, на которое я не имел права рассчитывать со своей то кармой. Человек страшно ненасытная тварь, ему всегда будет мало, но сейчас в эту секунду ко мне приходит осознание. На самом деле всего было в меру, все произошло так, как должно было произойти. В мыслях всплывают образы давно забытого сна.

Черная Ночь направляет своей костлявой рукой оперативников, рвущихся успеть взять меня живым. Черный кот шипит на нее ощерив свою пасть. Маленькая фигурка в хрустальном замке, тихо шепчет им о том, что это неправильно, противоестественно, выглядывая из-под черного подола, до того момента пока когтистая лапа, снова не спрячет ее во тьме. Паук, подергивая лапами оживает, для того чтобы прийти на поддержку бойцам.

— Говорит Ястреб, вижу цель, какие указания?

— Он что там один? — в его голосе было искреннее недоумение, — Пока зависни, между деревьев, вне поля видимости.

— Так точно, цель вооружена пистолетом, находится у кромки воды.

— Продолжай наблюдение, мы уже на подходе

— Принято.

В груди неимоверно сильно пылает сердце, оно горит, как-никогда прежде. Пусть у меня не вышло самому зажечь пламя в Маяке, пусть мне удалось лишь слегка раздуть искорки в душах других, но никогда. Слышишь судьба?! Никогда я не подставлю свое пламя семи ветрам, никогда я не буду развеян прахом! Огонь во мне будет пылать до самого конца, пока я не передам другому свое горящее сердце! Человек, принимай мою эстафету! Пусть навечно будет проклят Мрак в сердцах людей и если я смогу хотя бы на йоту хотя бы на одну десятитысячную процента приблизить эру вечного солнца, смогу помочь людям вырваться из порочного круга Инферно, то мне не жалко отдать за это жизнь. За тот мир, в котором смогут жить настоящие люди, чтобы они могли посвящать себя созиданию, а не вечной борьбе!

Когда-то давно я поклялся ей до конца, до последнего вздоха, до последней капли крови. Что я буду лететь на крыльях пока они не сгорят, буду бежать пока не вырвется пылающее сердце из груди, буду ползти пока тьма забвения не застелет мне глаза. Потому что по-другому, просто быть не может. Что я обязательно дойду до конца, чего бы мне это не стоило. И я дошел. Человек принимай мое горящее сердце, донеси его за меня до пылающего горнила Маяка!

Взвожу затвор. Из носа на песок капают капли крови вскипая от жара вырванного сердца. Подношу к виску дуло. На плечо опускается мягкая, мозолистая рука, ноги касается своим хвостом Черный кот. Надеюсь, она никогда этого не увидит, не узнает, как я ушел.

— Командир, он подвел дуло к виску!

— Есть визуальный контакт, Витя стреляй транком, его нужно взять живым!

Щелчок спускового крючка, истошный женский крик, полный отчаяния, разрывающий душу на миллиарды осколков.

Расширившиеся зрачки.

Взрыв.

На заброшенной автобусной остановке пылает огнем мотоцикл, за бушующим пламенем практически не видно, как стремительно удаляется вдаль черный минивэн, оставляющий за собой клубы пыли, ярко мерцающие в лучах восходящего солнца.

========== Часть 3 “Алые Цветы” ==========

Часть третья

Алые цветы

“В бушующем пламени перерождения, куются крылья Феникса. Только помни, этот миг скоротечен. Пожар стихнет и на выжженном пустыре останется, лишь каменный крест, да пепел времен. Но и это не вечно. Рано или поздно, там все равно распустятся полевые цветы. Жизнь, мой друг, это не порыв. Жизнь, это то, что взойдет после него.”

Смотритель маяка

Новая Заря

Тишина. Мрак. Абсолютные, безмолвные, всепоглощающие. Так значит вот он, конец. Ничто. Диалог с самим собой, длящийся вечность. Содрогающийся комок мыслей, воспоминаний, которые раньше были мною, которые теперь нельзя помыслить, вспомнить, потому что. Потому что я не могу. Они остались словно оттиск, но сама форма куда-то исчезла, осталась там, за бортом, колеблющихся волн мрака. Мысли теряются, опадают словно отрывающиеся от атома электроны, облетающие с дерева листья. Неужели это будет длиться пока я не испарюсь окончательно? Пока не превращусь в универсальную единицу, готовую стать первопричиной, семенем для нового? Или же и этому не бывать, как и всему здесь, включая меня. Но где здесь? Что значит быть? Меня? Кто я?

Пелена мрака подернулась, словно оживая, поигрывая мною, как ласковые волны играют бумажными корабликами. Течение несло меня, стремительно ускоряясь, а буквально через мгновение, то, что когда-то было моим телом будто сгорело в реактивном потоке, осыпалось лишней шелухой с моего существа, стало совершенно ненужным в этой бесконечной погоне. Разум превратился в стремительно летящую сквозь бесконечность комету. Вокруг себя я видел проносящиеся с огромной скоростью туманности, в горниле которых, древние боги ковали звезды, галактики перекатывались словно песчинки, нежно поглаживаемые легкими прикосновениями ветров сущего, целые звездные системы, уходили в небытие, становясь пищей огромных червоточин, незнакомые планеты, населенные невиданными существами, внешний облик которых я не мог представить себе даже в самом смелом сне. Это великолепное зрелище завораживало, казалось, что полет продолжается уже целую вечность, но блеск калейдоскопа замедлялся с каждой новой пульсацией сознания. Мой путь уходил все дальше от сверкающей вселенной в холодную бесконечность. Ничто поглощало меня, словно болото утягивало ко дну не давая вздохнуть, сковывая члены. Мироздание, размеры которого немыслимы для человеческого разума, предстало передо мной удаляющейся, сверкающей точкой. Она это все что осталось от огромного океана-вселенной, вернее правильнее будет сказать всего Сущего. Меня уносило в небытие. Последний лучик света содрогался, пульсировал, пока окончательно не погас.

Спустя мгновение, а быть может и века случилось немыслимое, свет разорвал тьму ярчайшей вспышкой, заполнившей мгновенно все вокруг. Ее энергия насытила все мое существо до остатка. Я чувствовал биение этой невероятной силы каждой фиброй своей сущности. Пока столь же внезапно не прогремел гром.

Удар. Шум прибоя. Свет режет глаза. На языке привкус соленой воды, а в носу запах морского бриза.

Я жив? Изумление прокатилось разрядами статическогоэлектричества по моей коже. Что это было? Где я? Вопросы нахлынули на меня, и мозг, стараясь хоть как-то справиться с этим огромным потоком новой, выходящей за рамки разумного информации, от которой шла кругом раскалывающаяся голова, упорно отказывался работать. Для начала нужно встать. Волны глухой и ноющей боли были ответом на этот приказ. Тело совершенно не слушалось меня, лишь сердце мерно отбивало счет проведенным без движения секундам. Над моей головой проносились ровным строем черные тучи, но вот их поток подернулся и открыл мне на мгновение кусочек звездного неба, до которого было словно рукой подать. Такое прекрасное, спокойное, как в ту чудесную ночь, только я, она и звездное небо над головой. Стоп, в какую ночь, кто она?! Воспоминание ускользнуло от меня так же внезапно, как и появилось, потому что это была его тень, послевкусие, запечатленная на уровне чувств информация. Но этого импульса хватило для того, чтобы я смог перевернуться на бок. Из носа потекла струйка алой крови.

С трудом мне удалось провести рукой по щеке. Она окрасилась в красный от липкой жидкости, которая, испаряясь, охлаждала мои пальцы, словно холодная сталь. В нос ударил запах железа, вернее пороха, а затем прогремел взрыв, разметавший окончательно осколки моего сознания, несмотря на тщетные попытки собрать его по крупицам из призраков прошлого. Тело словно пронзило тысяча кинжалов, меня разрывало изнутри, эта боль превратилась в крик предсмертной агонии. Теперь я вспомнил. Я мертв.

Боль отступила и мне удалось перебраться под стоящее метрах в десяти дерево. Тяжело привалившись к нему спиной, я глубоко вздохнул и принялся сосредоточенно рассматривать окрестности. Вокруг меня раскинулась небольшая, но довольно глубоко уходящая в скалистую сушу бухта, на берегу моря вот-вот готового разразиться свирепым штормом. На правом краю видимой мною суши вырисовывался еле различимый из-за грядущего буйства стихии темный силуэт скалы, уходящей далеко в небо, присмотревшись немного, я протер глаза, не почудилось ли мне это, неужели это какая-то башня, но стоило мне на секунду сомкнуть веки, как кажущийся отсюда мираж, осветил окрестности мерным всполохом пламени. Это был маяк.

В небе прокричала чайка, прогоняя летящего мимо сокола от своего гнездовья. Птица стремительно пролетела над моей головой, и сделав круг над бухтой, приземлилась на уступ скалы, призывно крикнув: “Кияк, кияк”. Сапсан расположился на каменном отвесе и с движениями полными благородства принялся приводить в порядок свое оперение. Мне всегда нравились эти птицы, но стоило незначительно сместить фокус внимания, как я заметил, что сокол сидит на уступе, в котором вырезаны ступени, ведущие к волнорезу. Да и как-то слишком он крупноват для сапсана, наверняка передо мной была очень старая птица.

Учитывая, что за моей спиной раскинулись неприступные скалы дикого пляжа, то единственное укрытие от грядущего шторма, это маяк. Тут только одна дорога. Луна выглянула из-за горизонта, освещая окрестности отраженным светом Солнца. Сокол какое-то время внимательно меня изучал, а потом взмахнув крыльями вознесся над бушующим океаном к стоящему вдалеке маяку, который наверняка на протяжении многих веков безуспешно атакуют свирепые волны. Он словно одиноко стоящий рыцарь, кто сказал, что один в поле не воин? А если его задача охранять покой других, служить им путеводной звездой? Тогда у него нет возможности сломаться, ведь кроме него больше некому нести эту ношу. Каждый несет свой крест, он не тяжелее и не легче чужих, он свой.

Силы постепенно возвращались, поэтому мне удалось аккуратно встать, придерживаясь за дерево. Ноги ощутимо подрагивали. Что за глупое чувство, словно делаю свой первый шаг? Со скалы позади меня скатился маленький камешек. Подняв глаза наверх, я увидел, сидящего на уступе снежного барса. Но что же призрак гор делает тут, на побережье? Пусть за его спиной и виднелись далекие хребты, припорошенные снегом, но как он добрался сюда, да и зачем? Наверное, в этой ситуации стоило бы испугаться, ведь встреча с хищником, пусть и таким осторожным не сулит ничего хорошего, но я уже не мог. Мне оставалось просто наблюдать за тем, как он спускался все ближе ко мне. Под его серой шерстью, украшенной узором из черных колец, перекатывались бугристые мышцы, а хвост покачивался в такт движениям, позволяя сохранять баланс в немыслимых положениях. Скоро я смог разглядеть его зеленые глаза, создавалось впечатление, что в них подрагивает искорками пламя. Ирбис остановился, изучая меня, а затем призывно прорычал, словно пытаясь мне что-то сказать. Это вырвало меня из оцепенения.

- Да, я знаю, мне нужно идти вперед.

Отпустив дерево, я сделал первый шаг, едва сохранив равновесие. Затем последовал еще один, но уже более уверенный. Вскоре мне удалось окончательно совладать с собой. Влажная галька, громко похрустывала под ботинками во время пути к волнорезу. Ноги словно сами начали вести меня наверх по ступеням, закончив подъем я оглянулся назад. Барс грациозно поднимался по отвесным скалам, уходящим далеко в небеса, а там на границе между землей и небом, сиял мудростью веков, монастырь. Над маяком продолжал кружить сокол, выкрикивая что-то на своем птичьем наречии. Увиденное во снах сбывалось наяву. По рисункам на теле пробежала волна электричества.

Теперь мне нужно было преодолеть путь, отделяющий берег от маяка, по узкому перешейку из изрезанных волнами глыб. В расселины между камнями были вбиты деревянные колья, связанные между собой пеньковыми канатами. Они конечно же не гарантировали полную защиту от хищной волны, которая могла утянуть незадачливого путника в царство Нептуна, но давали хоть какую-то уверенность. Эффект Плацебо, да и только, если учитывать, что веревка на ощупь была влажной и слегка скользкой от переизбытка органики, чего уж говорить местами на нее были намотаны водоросли, с усердием, которому позавидует пожилой, улыбчивый мужчина, который наматывает на деревянную палочку тонкие нити карамели в залитом летним светом парке. В нос ударил запах сахарной ваты и сирени. Налетевший порыв ветра в мгновение ока сдул это наваждение, но на этот раз мне удалось ухватиться за воспоминание. Теплое прикосновение, рассыпчатый смех. Кажется, я помню, как ее зовут. Имя вертится на языке. Лена, нет близко, но не оно. Может быть Лера? Тоже не то. Точно, вспомнил, ее звали Лиза, когда-то давно мы гуляли вместе в парке! А что было потом? Перед глазами возник образ улыбающейся сквозь еще не высохшие слезы, девушки. Она машет мне рукой, а затем, развернувшись, растворяется в воздухе, под эхо стука каблуков о каменную брусчатку. Я глубоко вздохнул. Надеюсь, у нее теперь все хорошо.

Вслед за ветром в воздух взметнулись тысячи блестящих хрусталиков, отражающих в себе бескрайнее звездное небо. Ничтожные по одиночке вместе они сливались в нечто большее, постепенно сливаясь в туман, который скрывал путь к моей цели пеленой неведения. Как всегда, я видел лишь на несколько шагов вперед, помимо конечно же конечной точки, от которой меня отделяла чудовищная пропасть неизвестности.

Водяная взвесь пробиралась под одежду, отбирая последние крупицы тепла, меня начинало немного потряхивать, но это совершенно не сказалось на темпе шага, потому что нужно было идти дальше. Стоило немного зазеваться, как неудачно выброшенная морем медуза, лишила меня остатков равновесия и отправила в свободный полет. Секундное замешательство и вот я уже лечу в объятия стихии. Настолько стремительно, что в голове даже не успела еще сформироваться констатация факта падения, поэтому оставалось уповать лишь на рефлексы. Тело совершает резкий рывок в попытке зацепиться хоть за что-то, как в это же мгновение ладонь крепко сжимает чья-то рука. Меня словно выдернуло обратно на дорожку и бросило к канату.

- Как? – меня должно было сейчас перемолоть о камни, - Что произошло?

- Ты слишком дорог нам дружище, иди вперед, а мы тебя подстрахуем, если что, главное не задерживайся шибко на той стороне, - сливаясь в один прошептали мужские голоса.

Дружище. Значит у меня были друзья? Те, кто помогал мне, кому помогал я, вылезая из кожи вон, не потому, что так принято или надо, а просто потому, что не мог по-другому? Те, кто остался в моем сердце навсегда несмотря на то, как судьба нас раскидала, несмотря на то, что ради их же блага мне пришлось пожертвовать нашим общением, стать призраком, который смотрел из невидимого укрытия на их жизни и просто радовался тому, что у этих людей все хорошо. Хотя раньше мы росли вместе, проживали самые трепетные моменты юности, вступали рука об руку во взрослую жизнь. Мне пришлось стать невидимым ангелом хранителем? Все это было. Я никогда вас не забуду, те кто стал ближе братьев, семьей не кровной, а духовной. О чьих делах меня всегда спрашивали родные, когда удавалось вырваться к ним повидаться, жаль, что это происходило так редко и все ради того, чтобы привлекать, как можно меньше внимания. Это были Женя, Дима и Витя. Я вспомнил. Пальцы обхватили канат еще сильнее от подступившей к горлу злости, если они с тобой, то ты не имеешь права не дойти, так что вперед. Наполнив легкие ледяным воздухом, раздувая их словно кузнечные меха, я двинулся дальше.

Дорога ощутимо расширялась, пока не превратилась в округлую площадку, где могли разъехаться пару автомобилей. Пол уходил вниз, напоминая подобие амфитеатра, в центре которого стояла крупная глыба. Ее обрамляли торчащие из скалы камни, острые словно демонические пальцы, пробившиеся из породы в желании любой ценой завладеть этим куском гранита. Я подошел к нему поближе.

На изрезанном стихией камне некогда были начертаны символы, теперь их было совершенно невозможно разобрать, но от него все еще ощутимо веяло энергией, силой. Хотя скорее это был не алтарь, а некое распутье, промежуточный этап, где могут собраться с мыслями путники, некое напоминание. Я провел по камню рукой, сметая мусор. По центру в нем оказалось углубление размером с крупное яблоко, на поверхности которого были видны следы сажи.

Из раздумий о предназначении странного сооружения, меня вывел раздавшийся в тишине крик ворона. Голова сама собой повернулась в сторону звука. Старая птица сидела на резном столбе, к которому пеньковым канатом была привязана лодка. Оба ее борта и экстерьер компактной каюты были отделаны искусными резными узорами, кажется кельтскими или старославянскими, к сожалению, я не слишком силен в мифологии поэтому затруднялся определить. Ветер легонько шелестел поднятым парусом алого цвета. Волны мерно покачивали пришвартованное судно.

Алые паруса, бригантины, Ассоль. Что это, кто это? С надеждой я взглянул на ворона, может быть он сможет напомнить мне, что это значит? Но птица лишь флегматично взглянула на меня, а потом огласила округу своим протяжным криком. В любом случае я пришел к выводу, что это расширение волнореза, выстроенное, на небольшой скале, оказалось своего рода пирсом. Только вот когда успела тут появиться лодка, учитывая какой здесь был шторм? Кто этот сумасшедший, который решился выйти в море в такую непогоду? Возможно, он сможет мне все рассказать?

Лодка манила своей красотой, я сделал шаг по направлению к ней. Она словно звала отправиться прямо сейчас в путь. Отвязать этот ненавистный канат, спустить алый парус, взяться за руль и понестись вперед, по волнам куда-то вдаль. Где не будет всего этого, где можно будет начать все сначала, в место, где я смогу начать новую жизнь. Вокруг судна словно, стало светлее, крики чаек отчетливо резали слух, в стеклах каюты отражались неведомые дали и белозубые матросы, которые помогают мне пришвартоваться в порту наполненным запахом специй, гвалтом торговцев и веселым смехом детишек. Стучали молотки на верфи, вдали виднелись высокие дворцы Верхнего города. Это было новое начало.

Меня отвлек легкий шорох на каменном алтаре, нехотя я отвернулся от прекрасного миража. В углублении на камне лежал истрепанный клочок бумаги. Я развернул его и прочел в слух те слова, которые смог разобрать:

- Променял, … на место в лодке у Харона? – мираж начал темнеть.

В памяти всплыл старый прокуренный бар, рыболовные сети, рокс яблочного сока, обаятельная улыбка и взгляд сильных, но при этом все понимающих глаз. А еще внешность, которая воспринимается не цельной картиной, а каким-то набором из ощущений. Мне так и не удалось запомнить его лицо. Да это была моя первая встреча со Странником, тем кто изменил весь ход моей дальнейшей жизни. Я определенно помню, что он открыл мне глаза, а потом долго просил не поступать так, как велит сердце, но это была банальная вежливость, а возможно еще одна проверка на прочность.

Перед глазами появился костер, ушей коснулся нежный перебор гитарных струн, а шум моря превратился в тихий шелест волн бескрайней реки. Искорки огня улетали с громким треском вверх к звездам, а я говорил. Слова лились из меня, словно вода из пробитой плотины, мне уже было не справиться с этим потоком, он уносил меня глубоко отсюда в пережитые воспоминания, в прошлое. А напротив сидела тень и тоскливо улыбалась. Луна выхватила лучиком своего света из темноты его лицо, я вспомнил это тоже был Странник! Во время моего рассказа его глаза, горели словно маленькие угольки безмерным участием, тоскливым сожалением и какой-то небольшой толикой гордости. Да это было именно так. Мы провели всю ночь перед костром, а потом пришло время. Рука ощутила холодную сталь, из носа скатилась капелька крови прямо на листок. Мозаика постепенно складывалась.

Под алтарем стояла бутылка с мутной жидкостью, налив ее в углубление, а затем нащупав в кармане зажигалку, я поджег записку, прикурив от нее свою последнюю сигарету. Горящая записка отправилась в свободный полет к алтарю.

Масло загорелось, оповещая путников о местоположении маленького пирса. Огонь должен гореть, а я должен завершить начатое.

- Не останавливайся, - прозвучал в голове призыв эти слова снова вспомнились как нельзя кстати.

Бросив последний взгляд на прекрасный мираж, я выдохнул клуб ядовитого дыма и махнув на прощание рукой старому Ворону, побрел дальше к маяку. Проводник переминался на своем столбе, сегодня он остался без работы. Татуировки начало жечь.

Камень за камнем, ступенька за ступенькой я продолжаю свой путь, под тихий шелест волн, прокладывая себе дорогу через спустившуюся с гор пелену тумана. Маяк мерно покачивался в такт моим шагам, казалось, что я застрял во временной петле. У меня не было ориентиров, мне нечем было измерить расстояние. Я просто шел. Ничего не менялось кроме того, что силы постепенно покидали меня. Сначала на лбу проступили первые капли пота, но я отмахнулся от них, как от минутного наваждения, призрака грядущей слабости. Затем в легких появилось ощутимой жжение, началась легкая отдышка, но почему-то в голове пульсировала одна единственная мысль.

- Мне нужно идти вперед, мне нельзя оборачиваться, мне нельзя останавливаться.

Постепенно сердце ускоряло свой темп, пока не стало биться где-то в районе кадыка, горло раздирало с каждым вдохом вместе с легкими, которые казалось перерабатывают не воздух, а раскаленные газы домн. Затем перестал чувствовать ноги, они работали словно износившиеся поршни. Вскоре я уже дышал сквозь крепко стиснутые зубы. Главное не остановиться. Только не сейчас, осталось совсем немного. Ненавистный камень, как всегда, оказался не вовремя под ногой, вот цена потери фокуса внимания.

Я падаю на землю, сдирая в кровь об острые края ступеней ладони и колени. В глазах темнеет, но мне удается сохранить сознание и не отключиться. Из носа капает кровь. Капли ударяются о камень с замысловатым узором. Я беру его в руки и стирая красную жидкость подношу его к себе, чтобы лучше разглядеть находку.

На округлом куске гранита высечено восходящее солнце, а под ним подпись. Новая Заря. Новая Заря, что-то до боли знакомое, я повторяю эти слова несколько раз, а по телу проходит волна изумления. Меня пробирает до мурашек, как же я мог забыть!

Высеченное солнце начинает тускло светиться, словно внутри зажегся уголек, который долго ждал своего часа, чтобы засиять снова. Так и я снова загорелся, когда на горизонте появились они, люди, которые дали мне цель, благодаря которым в моем сердце снова поселилась мечта. Воспоминания проносились передо мною со скоростью пейзажей перед окном маглева.

Наши долгие разговоры по сети с незнакомцем, которого я спустя год мог назвать своим настоящим другом. Первая встреча, у него появляется лицо, личность, имя. Марк, да его звали так. Долгая и плодотворная работа, знакомство с Амиром, Толиком, остальным членами организации. Я горел их идеей, потому что у меня были свои личные цели, у меня были свои личные счеты, которые привели к закономерному финалу. Спасибо тебе Марк, что помог добраться до конца, я никогда не забуду твою доброту, твою дружбу. Все снова начало постепенно темнеть.

Звезды, на небе ни облачка, тихо шелестит река. Рывок, затем тишина и снова плеск воды, после чего движение также неожиданно повторяется. Только на этот раз я отчетливо услышал шуршание песка и кажется чей-то голос?

Темные круги перед глазами расступились, я сжал еще сильнее зубы, а затем положив горящий камень за пазуху прорычал и встал. Они дали мне силы, они разожгли во мне огонь. Символы на моем теле оживают, барс с горящими глазами разъяренно рычит, ему вторит своим криком сокол их голоса сливаются с моим в единое целое в едином порыве. Ноги снова заработали. В сердце словно открылась дроссельная заслонка, заливающая его адреналином. Я перешел на бег.

Последняя ступень, клочья тумана расступаются, открывая мне маяк, чей шпиль величественно взмывает в небо, прорезая его своим черным силуэтом. Вот уже не один век он развеивает тьму неведения и оберегает мореходов. Тучи постепенно начинают расходиться. Сегодня не бывать шторму.

Над моей головой раскинулось чистое небо, усыпанное миллиардами звезд, неисчислимое число других миров, других судеб, других жизненных распутий. Легкий ветерок доносит нежный запах моря. Наконец-то я ощутил умиротворение, единение с окружающим меня миром, потоки энергии словно проходили сквозь меня унося все ненужное, сметая предубеждения и симулякры. Я чувствовал себя, как в ту чудесную ночь, только я, она и звездное небо над головой. Она? Воспоминание готово было ускользнуть от меня, но не на этот раз. Я все вспомнил. Вся моя жизнь пронеслась перед глазами.

Можно ли Славяну назвать первопричиной, той которая стала отправной точкой моей истории? Не знаю, но она точно занимает в ней одну из ведущих ролей. Та из-за которой я превратил маленький уголек во всепоглощающий пожар. Ради нее я зажег в своей душе огонь. Он должен был стать нашим домашним очагом, но, когда я узнал о ее судьбе. Пламя вырвалось из-под контроля. В буйстве стихии родилась новая цель. Такие как она, настоящие люди не смогут выжить в нашем мире. Но в моих силах положить хотя бы один кирпичик в фундамент нового, занять свое место в этой вечной эстафете. Выйти один на один против Черной Ночи, которая норовит задуть искры в душах людей и окунуть естество в первобытный ужас и мрак безволья. Сделать из нас всех податливых големов. Но этому не бывать пока горит наш Маяк, чье пламя питают сердца и души настоящих людей. Я никогда не хотел быть Данко, но свою судьбу не выбирают, жизнь распорядилась несколько иначе, а я не мог по-другому. Поэтому я дал Новой Заре второй шанс. Потому что когда-то давно Славя пожелала, чтобы у каждого был второй шанс. Свой я положил на Алтарь, вместе со своей жизнью, о чем совершенно не жалею. Но этого бы никогда не случилось, если бы не люди, которые появлялись в моей жизни, которые сделали меня мною. Воспоминания складывались в единую картину. Omnia mea mecum porto – все свое ношу с собой. Моя поклажа возвращена владельцу, моя личность. Теперь можно продолжать путь.

Маяк на груди разгорелся пламенем. Теперь понятно, почему дорога привела меня сюда. Пора. Я берусь за медную ручку, ударяю ей несколько раз о массивную дубовую дверь. Округу огласил громкий стук, изнутри раздались глухие шаги тяжелых ботинок. После чего ушей коснулся знакомый голос.

- Снова ты, зачем на этот раз? – отрадно снова слышать его.

- Я пришел встречать Новую Зарю, - ответил я огрубевшим от долгого пути голосом после того, как смерил колотящиеся сердце.

Дверь распахнулась. В глаза ударил яркий свет.

Бригантины

Больничный свет, прошелся словно скальпелем по моим глазам, так что мышцы сошлись в непродолжительном спазме. Тело безумно ныло, будто меня мордовала группа молодчиков-налетчиков на протяжении целой ночи до первых рассветных лучей, потому что у этих оболтусов не было фонариков, а в темноте потрошить мои карманы они не хотели. О головной боли стоит сказать отдельно, если соизмерять ее силу с количеством выпитого, то, пожалуй, это стопроцентно была бы смертельная доза, что кстати объясняет тот факт, почему хулиганы остались с зубами, которыми они наверняка не дорожат. Ведь с этим количеством промилле в крови передвигаться можно только ползком. Хорошо, что еще остался живой.

Зрение постепенно привыкло к освещению и моим глазам предстал белоснежный потолок, освещаемый флуоресцентными лампами. Одна периодически моргала с характерным треском. Это определенно была больница. Только вот кажется я что-то путаю. Стук сердца начал постепенно ускоряться. Какой к черту бар! Подсознание конечно же выиграло для меня пару мгновений спокойствия, подкинув эти мыслеформы, но я ведь мать его, пустил себе пулю в голову! Я должен был, чтоб меня черти подрали, уже кипятиться в котле. Потом еще тот непонятный сон - море, горы, маяк или это был не сон?! Стоп, а что если я жив, тогда…

Попытка резко подорваться с кровати, успехом не увенчалась, так еще и потемнело в глазах. Кто-то весьма старательно и предусмотрительно примотал меня к больничной койке, которая тут же протяжно скрипнула. Если я жив, то тогда самым разумным объяснением было бы, то, что сюда меня притащили оперативники из отделения “Э”, а теперь мое пробуждение будет вскоре обнаружено. Ну что баста карапузики, фенита ля комедия, попал ты Семен Семенович в переплет, думал выбраться из него весьма героичным способом, а в результате фигушки. Ну ничего, не на того напали. Нужно поменьше шуметь, может быть удастся попортить им немного крови. Я огляделся по сторонам, стараясь как можно меньше шевелить головой. Знакомая с детства обстановка. Напротив, меня стоял рабочий стол, заваленный различной врачебной утварью вперемешку с бумагами, также в нем была куча разнообразных ящичков, скорее всего с медикаментами. Над всем этим хаосом величественно возвышался старый советский компьютер, скорее всего мой ровесник, если не старше. Зачем он тут нужен не понятно, нет я конечно же знаю, что многие госорганы до сих пор используют Windows XP несмотря на прекращение тех поддержки, но это уже слишком. Странно, но меня не покидает устойчивое ощущение, что я здесь когда-то уже был. Чуть дальше была еще одна койка и большой шкаф на всю стену с разнообразными склянками и коробками. Рядом с ним висел плакат с анатомией какого-то непонятного уродца, не иначе как героя фильма День Независимости. Вкупе с таблицей зрения, где довольно забавно были перетасованы буквы это все, неплохо разбавляет серьезность данного обиталища. Так что можно сделать вывод - человек тут работающий, наверняка крайне эксцентричен.

Это несколько повышает мои шансы успеть его уболтать перед тем, как он поймет, что слишком поздно и пациент уже пустил себе по венам смертельную дозу яда. Ну или устроил веселую поножовщину с неудачно зашедшим сюда оперативником. Тут уже как карта ляжет.

Теперь главное - это изловчиться и вытащить из пряжки ремня нож. Спустя минут пятнадцать я уже распарывал последний бинт, который мешал мне тихо подняться с койки. Пригнувшись, чтобы не особо светиться в окнах я полез в ящик стола, мне нужны были стимуляторы, желательно какое-нибудь болеутоляющее, желательно в большом количестве, глюкоза и спирт, конечно же не факт, что я это тут найду, но попытаться стоит. Наверняка тут один активированный уголь, судя по обстановке. Сзади раздался знакомый женский голос:

- Ты что творишь, пионер? – последнее слово, несмотря на волнение, она как обычно произнесла своей фирменной томной интонацией. В этот момент я потрошил реанимационную аптечку в поисках стимуляторов.

Колбы вместе с ножом звонко выпали из рук. Какого черта!? Этого просто не может быть! Как!? Сознание словно изношенная зубчатая передача заедало, издавая, казалось, слышимый даже за пределами моей черепной коробки скрежет. Это была слишком большая нагрузка для столь уставшего механизма, но мне все-таки удалось взять себя в руки. Немного повернув голову, чтобы видеть лишь силуэт я ответил:

- Да вот решил помочь вам с каталогизацией медикаментов, - после этих слов я поднялся и посмотрел в ее ошарашенные разноцветные глаза. Паранойя осыпалась с меня звонко стуча по кафелю каблуками медсестры. Она практически не изменилась: все тот же халат с глубоким декольте, взгляд ехидных карие-голубых глаз c гетерохромией, густые, черные волосы, завязанные в конский хвост, и идеальная фигура. Такой образ больше подойдет героине какого-нибудь нуарного детектива, чем сотруднице медицинского учреждения.

- Больше это было похоже на налет, быстро на койку. Я сама тут все уберу, а ты объяснись, – несмотря на то, что теперь по водоизмещению она уступала мне как минимум в два раза, я спорить не стал. Дело, в том, что Виолетта Церновна была женщиной крайне темпераментной и умудренной жизненным опытом, такой перечить себе дороже. Какими же глупыми мне теперь казались мои предыдущие мысли, словно опять стал мальчуганом, который краснеет за свои оплошности.

- По поводу дебоша или в целом? – не глядя на меня она произнесла:

- Вечно вы мужчины не можете определиться, как начать, начни уже с чего-нибудь! - в меня был отправлен искрометный взгляд.

- Я бы с удовольствием, только сперва скажите, как я сюда попал и зачем вы меня так старательно примотали?

- Ты разве не знал, я питаю слабость к крепко связанным мужчинам, - Виола недвусмысленно прикусила губу, - А нашли тебя пару часов назад в бессознательном состоянии на берегу реки, - положив ящик на стол она спросила, - много выпил?

- Судя по всему да, - на моих губах растянулась легкая усмешка, пока она не поставила перед моим носом календарь. 18 июня 1991 года.

- Твоюж мать! – мне стоило большого труда не разразиться потоком ругательств похлеще. Значит здесь прошло всего два года, хотя у себя я прожил без малого семь лет, при этом каждый год шел за два, если не больше, учитывая насыщенность событий.

- Без выражений! Кстати, обещаешь закодироваться? Можем даже вместе, так что будем кодироваться? – она улыбнулась своей шутке, а затем заключила, не уловив моей реакции, - Ты все такой же скучный, но лучше больше не пей, а то тебя алкоголика невеста не узнала, пока на горбу своем тащила. Ты, кстати, себя, когда в последний раз в зеркало видел? – я пожал плечами на что она участливо поднесла к моему лицу свое зеркальце.

- ********. – тихо продекламировал я, как говорится не выдержала душа поэта.

По другую сторону от зеркала на меня смотрел некий аналог чубаки, который решил завязать с карьерой космического пирата и стать питерским бомжом. Скажем так я был заросший, как неандерталец, но первое что бросилось в глаза, так это полное отсутствие седины и гораздо меньшее количество морщин на лице, да и глаза словно были немного помоложе. Это можно было бы безусловно причислить к странностям, но по сравнению с остальным это сущая мелочь.

- Вы сказали про невесту, - она резко сузила глаза.

- Потом поговорим об этом, все с ней хорошо. Лежит и уже десятый сон видит, так что потерпи до утра. Меня сейчас другое волнует, да и вообще, - она ткнула в мою сторону пальцем - Мало того, что пьешь, так еще и картинками раскрасили тебя, словно вазу китайскую, - она снова прищурилась.

Видимо меня уже успели осмотреть с пристрастием, только вот до сих не понятно зачем к койке приматывали? Данную мысль развить не удалось, потому что Виола продолжила:

- Ладно, иди к умывальнику и приводи себя в порядок, бритву я тебе уже положила. Заодно подумаешь с чего начать свой рассказ. Я буду ждать тебя тут, - тоном нетерпящим возражений отрезала она.

Мне захотелось все-таки возразить, но здравый смысл был на ее стороне. Так что не оставалось ничего другого, как пройти через соседнюю, пустующую палату к умывальнику, над которым висело достаточно большое зеркало. Еще раз взглянул на свое отражение, проведя рукой по растительности на лице. Это определенно я. Зрачки не расширенные, все в норме. Затем перевел взгляд на собственную ладонь, может быть у меня будет шесть пальцев, как в осознанном сне? Нет, все нормально. Ладно, а если так: зажал пальцами левой руки мышцу большого пальца, в болевой точке, на правой руке. Боль ярко ощутима, так что это точно не галлюцинация и не сон. Я включил кран с водой, ее шум успокаивал.

Так, что тут у нас приготовила Виола: хозяйственное мыло, безопасная бритва, помазок с чашкой, зубной порошок, щетка зубная и кажется какой-то футляр. Открыв его, я слегка улыбнулся, да это же настоящая ручная машинка для стрижки! Помнится, учили меня ей пользоваться, сейчас проверим остаточные знания на практике. Одним словом, у меня тут полный набор для преображения из йети в нормального человека. Пожалуй, приступим. Заодно будет время разложить некоторые вещи в голове по полочкам.

Начнем с того, что снимем ножницами лишние волосы по контуру лица и с челки. Мерное пощелкивание лезвий успокаивало не меньше шума воды. Спустя пару минут удалось даже справиться с тремором в руках, который, как всегда, появился с некоторым запозданием после того, как моя история сделала в очередной раз финт ушами. Подумать только, отделение “Э”, застенки, примотанный к койке, а вот как все оказалось. На пол сыпались мои волосы, а вместе с ними отступала нахлынувшая волна пережитого страха, страха что не сработало, что все было зря. Но нет, все оказалось несколько иначе, если выражаться, как можно помягче и короче.

Так значит я снова Тут. При этом я помню все события, произошедшие со мной ранее. Какова вероятность того, что я попал в тоже место с теми же действующими лицами, с тем же набором совершенных выборов и произошедших ключевых событий? С ножницами было покончено, теперь в дело вступала машинка для стрижки, она порой неприятно вырывала волосы, но в целом результат меня устраивал. Благо я хорошо научился ей пользоваться во время отрывов, когда я пропадал с радаров на долгие месяцы.

Пожалуй, не стоит задумываться ни над какими вероятностями и не проводить мысленные эксперименты, на тему - а что, если вся вселенная есть сон бабочки, сидящей на ветке сакуры, растущей на горе Фудзи. При этом нельзя ударяться в рационализаторство и пытаться объяснить произошедшее - второй раз минуточку! – попадание в другую реальность, с точки зрения логики. Нет безусловно это можно таким образом, объяснить, только я увы не обладаю необходимым понятийным аппаратом. Хозяйственное мыло сбивалось в густую пену, чей запах нельзя было спутать ни с каким другим. Он вызывал какое-то странное чувство ностальгии по временам, в которых я никогда не жил. Когда трава была зеленее, солнце светило ярче, а человек человеку был друг товарищ и брат. Но судя по развивающимся событиям все прелести подобного расклада мне удастся оценить, на собственной шкуре, в ближайшее время. Безопасная бритва приятно отягощала руку. Визьмешь в руки маешь вещь. Пардону просимо, заговорила генетическая память. Хорошее изделие, не чета пластиковым одноразовым поделкам и лезвие бреет идеально чисто. Успокаивает.

Если со временем мы разобрались и внесли некоторое спокойствие и ясность, то кое-что должно вызвать беспокойство, но почему-то не вызывает. Если я действительно в другой реальности, а это так без всяких сомнений, то каким образом Виола узнала о том, что я не отсюда? Причем судя по ее оговоркам, ей это было известно с момента моего прибытия в лагерь еще в первый раз. Но с этим совершенно не вязалась найденная в кармане пальто пачка сигарет с паспортом. А может быть наоборот вяжется? Или все дело в месте? Возможно, оно является отправной точкой, своеобразной иголкой, пронизывающей различные слои материальных миров, где вещи находятся в суперпозиции? Бред, такого не может быть, вернее может, но не тут. Подобная локация у меня ассоциируется с неким подобием варпа из различных фантастических вселенных, хтонические существа, потоки энергии и прочие прелести кислотных бэдтрипов. Точно не пионерский лагерь. Или мое сознание просто так старается адаптировать под себя невообразимую картину? Стараться сделать ее хоть как-то удобоваримой для моих крайне ограниченных сенсоров восприятия окружающей действительности. Еще раз бред. Я провел рукой по щекам. Так-то лучше. Теперь стоит подровнять машинкой виски с затылком и будет готово.

Если окружающая действительность разнится с вашими умозаключениями, то проверьте ваши исходные положения, одно из них неверно. Довольно вольная формулировка цитаты, но я уже и не помню, где ее вычитал, кажется что-то из творчества Айн Ренд, в прочем это не важно. Перед тем, как я проверю свои исходные положения и пойму, где ошибся, стоит принять сложившиеся правила игры.

Ты снова оказался в другом мире, и ты снова не инкогнито, соответственно наверняка стоишь на карандаше у какого-нибудь местного аналога Конторы Глубокого Бурения. Возможно, это все в ведении узкого круга лиц, находящихся на территории лагеря. Лагерь для гостей из других миров? А что в прошлый раз некоторые ребята действительно вели себя необычно. Так не стоит развивать эту мысль, мне и так хватает теорий заговора. Вернемся к исходной мысли, почему меня не беспокоит осведомленность Виолы? Вопрос доверия? Ладно спишем это на интуицию, поэтому будем действовать по ситуации, а ей, наверное, расскажу все, как есть. Хотя что-то мне подсказывает, что она и так все знает.

Спустя где-то минут двадцать-тридцать я был гладко выбрит и подстрижен. Хорошо, что для того, чтобы сделать простой андеркат ну или в простонародье полубокс не нужно много заморачиваться. По примерным подсчетам я скинул примерно лет десять, так что теперь выглядел где-то на двадцать три года, может быть чуть старше. Я – мужчина хоть куда. Ну в полном расцвете сил! К этой фразе опционально недостает только пропеллера.

Кстати, забавно, но татуировки стали несколько ярче, словно их набили совсем недавно. Помолодевший, я пошел обратно, окончательно решив, как действительно стоило начать историю.

Виола с крайне задумчивым видом сидела над какими-то бумагами. Судя по характерному желтому цвету документов, это было похоже на историю болезни. Мне не оставалось ничего другого, как тихо присесть на койку, но не тут-то было, вся округа была оповещена об этом громким скрипом.

- Неплохо ты набрал, как я смотрю за эти годы, - не отрываясь от бумаг заключила она. Я сосредоточенно молчал на нее. После чего Виола повернулась и невольно улыбнулась.

- Так намного лучше Семен, хоть на себя похож стал, за исключением некоторых нюансов конечно же, но это мелочи.

- Каких же нюансов? – вопрос был скорее риторического характера.

- Для двух лет ты слишком уж сильно постарел, особенно это видно по твоим глазам, - она многозначительно вздохнула, - Сколько прошло времени на самом деле?

- Порядка семи, но этого были достаточно, - я несколько замялся, - Насыщенные годы.

- Так значит тебе сейчас? – я с вниманием ждал продолжения фразы, - Тридцать один?

- Без пары месяцев тридцать два, если быть точным. Только вот откуда вы знаете об этом? – меня конечно же всегда смущали некоторые факты из ее биографии, да и пара оговорочек, услышанных мною в прошлый раз, тоже сильно настораживали, но все-таки это было крайне интересно.

- К сожалению, я пока не могу все рассказать, это долгая и сложная история. Для начала мне нужно понять, что помнишь ты. Сейчас тут нет никого, кто мог бы использовать твои слова против тебя, так что пока есть время рассказывай, как есть. После этого будем уже думать, что с тобой делать, - она расположилась поудобнее на стуле, готовясь внимать моей истории.

- Наверняка я сейчас делаю большую глупость, но почему-то моя интуиция на вашей стороне. Так что, откуда начинать? – я подался вперед, положив локти на колени.

- Начинай с самого начала, так мы ничего не упустим, - она сняла очки и положила их в карман халата, я в ответ кивнул.

- Тогда слушайте, все началось с того, что …

Рассказ длился долго, заканчивал я, когда уже начинало светать. Единственное, что мне пришлось опустить так это некоторые особенно жестокие моменты, чтобы хоть немного, но поберечь нервы Виолы. У нее и так начала пробиваться седина на висках. Для женщины это было достаточно критично, по сравнению с мужчиной.

- Так значит ты теперь тут уже навсегда? – задумчиво протянула она, скрестив руки на груди.

- Вероятно да, возвращаться мне больше некуда, там от меня остался только прах, воспоминания и пустая гильза в песке, - она поднялась, прошлась по кабинету, а затем набрав воды в граненый стакан протянула мне снотворное, пахнущее валерианой.

- Пей, тебе нужно как следует выспаться и восстановиться. Завтра днем уже будем думать, что с тобой делать. Пока никому и ничего не говори, - пресекая мой вопрос она произнесла, - Даже ей, это очень важно, потерпи хотя бы один день.

- А что касаемо моего появления? – мне не нравилась эта затея, уж кому-кому, а Славяне я врать не собирался.

- Слушай внимательно, легенда следующая. Ты приехал рано утром на автобусе, тебе стало не слишком хорошо, и ты пришел в медпункт, по дороге тебя встретила Славя и помогла дойти. Тебя направили из Ленинградского политеха сюда в качестве волонтера. Там ты учишься на втором курсе на инженера-энергетика. На все вопросы, связанные с этим, отвечай односложно. Хорошо? – неплохая легенда, крайне неплохая.

- Хорошо, - согласился я, принимая лекарство, которое должно было унести меня без промежуточных остановок прямиком в царство Морфея. Пока я устраивался поудобнее на койке, Виола собрала со стола бумаги в папку и выключив свет на лампе произнесла:

- Доброй тебе ночи Семен, отдыхай, - после чего направилась к выходу.

- Взаимно, Виолетта, - язык заплетался, тело становилось ватным, я засыпал.

Сегодня ночью мне снились бригантины с алыми парусами и Ассоль, которая все-таки дождалась.

Утро

Меня разбудило яркое солнце, бившее прямо в лицо сквозь щели в опущенных жалюзи. В его лучах красиво плясали частички мелкой пыли, принесенной ветром через форточку. Через нее с улицы доносился заливной детский смех и удары футбольного мяча. Жизнь уже во всю била ключом, только в моем случае, то разводным, то гаечным. Определенно так, судя по головной боли. Перевернувшись на другой бок, я накрыл голову подушкой, но это особенно не помогло, потому что стало еще жарче. Так что пришлось вставать. На столе у Виолы лежала записка:

- Выпей порошок из бумажного пакетика, должно помочь от головной боли и слабости, я буду в час, завтрак оставила на столе. Чистая одежда на соседней койке, твоя в прачечной. На улицу до обеда не высовывайся, у нас комиссия!

Черт возьми вот и думай теперь действительно комиссия или она таким образом решила, чтобы я лишний раз никуда не дергался. А так и подмывало подышать свежим воздухом и поблагодарить одну прекрасную особу за то, что снова вытащила меня из передряги.

Поступив в соответствии с инструкцией я выпил лекарство и быстро прикончил завтрак. После этого немного похрустел костями, изображая разминку. К моему удивлению суставы скрипели не так сильно, как того следовало ожидать от моего потрепанного организма. Даже не темнело в глазах, это не может не радовать, что дистония осталась где-то в прошлом.

На соседней койке лежали высокие и слегка поношенные кеды, с забавным названием “Два мяча”, синие спортивные шорты на широкой резинке и такого же цвета футболка с длинным рукавом и надписью СССР, выведенной белыми буквами. Хлопковая, очень приятная на ощупь, совершенно никакой синтетики, да и шорты оказались тоже довольно приятными. Хорошие вещи, особенно для занятий спортом. Судя по размеру, одежда досталась мне с плеча Саныча - местного физрука, мужчины крайне внушительного по своим габаритам. Не скажу, что я в ней утонул, но на размер, а может и два она была велика точно. Так что пришлось подкатать на три четверти рукава, как раз так, чтобы не было видно татуировок. Потому что футболку с длинным рукавом мне положили сюда не просто так. С обувью повезло больше, кеды сели, как влитые. Видимо придется мне постоянно ходить в таком виде, чтобы не подавать местной молодежи деструктивный пример. Судя по всему, о любимых футболках с черепами и сложными принтами, а также рваных джинсах, кожаных куртках и прочих прелестях байкерской жизни можно благополучно забыть. Ну и ладно, как-нибудь обойдусь.

На столе лежала интересная книга - “Час быка” за авторством Ефремова. Довольно неплохую литературу читает наша медсестра. Делать было нечего, так что я решил скоротать выдавшуюся свободную минутку за чтением, удобно расположившись за креслом хозяйки этого обиталища. Мне всегда нравилась советская фантастика: книги, наполненные добром, силой, справедливостью. Героям, которых хочется подражать, хотя бы на йоту приблизиться к величию этих воображаемых Атлантов к их внутренней чистоте. Это для меня всегда было глотком чистой воды, строки, которыепомогали не сбиться с пути, не потерять из виду путеводную звезду. В моем мире творился полный дурдом, так что сойти с дороги было проще простого, интересно, как дела обстоят тут? Солнце клонилось к полудню, время незаметно пролетело шелестом страниц.

В дверь постучали.

Я продолжал сидеть без движения. Петли протяжно скрипнули. Вряд ли Виола пришла пораньше, да и стучаться она бы не стала. Наверняка это кто-то из мелких с ссадинами или же болящим животом. Нефиг на спор жевать кузнечиков, если будут доставать, то дам активированного угля и волшебного пенделя. Ход моих бредовых мыслей прервал глухой стук бьющихся о кафель яблок. Я замер. Додуматься притащить сюда яблоки могла только…

Тихий возглас удивления прозвучал до боли знакомым голосом:

- Семен? Семен, это ты? – сердце билось где-то в районе горла, даже в глазах немного потемнело. Меня словно приковало к креслу тенью ее силуэта, эхом ее голоса. Я не мог пошевелиться.

- Почему ты молчишь? Разве. Разве ты меня не помнишь? Это ведь я Славя, - эти слова звучали словно сигнал помощи в открытом океане от одинокого корабля, разбившегося о миражи прошлого. Я не мог, не имел права молчать. Сколько раз прокручивал у себя в голове картину нашей встречи. Сколько было сценариев, домыслов, которые питали огонь в моей душе в самые темные моменты жизни. Каждую ночь новый и все ради того, чтобы протянуть еще немного, приблизить хотя бы на йоту этот момент. И вот он настал, и вместе с ним остановился я. Ведь одно дело человек, который живет в твоей голове, а другое тот живой, стоящий в дверном проеме и молящий о помощи, стуком сердца, выдающий сигнал понятный на всех языках.

Спаси мою душу…

На него нельзя не откликнуться, иначе грош тебе цена, иначе будешь всю жизнь отводить от зеркала глаза, когда оттуда на тебя будет смотреть с немым укором другой. Тот который в отличии от тебя остался человеком!

- Ты что творишь сволочь, живо перезагрузи систему и ответь ей! – кажется я никогда не избавлюсь от этого назойливого голоса, который был вечно прав.

- Да. Это я! - мои слова были глухими, как удары молота о наковальню. Я медленно поднялся, опираясь о спинку стула одной рукой. После чего с шумом вдохнул воздуха наполнив легкие до отказа и повернул в ее сторону взгляд, чтобы затем сделать шаг на встречу.

Но не успел. В тот же миг меня обхватили ее руки так, что затрещали ребра. А на груди уже покоилась ее маленькая златовласая головка, тихо всхлипывая. Каждая капля оставалась маленьким шрамом на моей душе. Обняв ее в ответ, я прикоснулся к ее макушке губами, как в тот судьбоносный вечер, когда понял, что пути назад уже нет и она теперь никогда и никуда не уйдет из моего сердца.

- Плачь, плачь золотце, пусть это будут твои последние слезы, потому что ты больше никогда не будешь плакать, разве что только от счастья. Я обещаю.

Глаза резали годы разлуки.

Солнце миновало зенит, скоро наступит вечер, а за ним и долгожданная прохлада. Скамейка вся была усыпана сосновыми иголками и мелкими чешуйками старой краски. Смахнув их, мы присели. Славя только, совладала с потоком чувств и потихоньку приходила в себя, а я просто не мог поверить своему счастью и нарушить первым тишину. Вокруг меня детский лагерь, где светлые эмоции струятся буквально на каждом шагу, рядом сидит та, кого я уже в глубине души не ожидал увидеть в этой жизни, при этом мне снова двадцать с небольшим. Одним словом, карт-бланж.

- Разведка донесла, что ты, вчера ночью рискуя жизнью и здоровьем, вывела бойца из окружения и доставила в медпункт в одиночку? – спросил я, проведя рукой по ее щеке.

- Так точно, тащила и напевала себе под нос сестричку госпитальную, - она стрельнула в меня глазками. Ох чувствую не к добру это, - Еле дотащила. Где ты так отъелся, вроде же был постройнее?

- Да так на казенных харчах меня откормили, - смущенно улыбнувшись ответил я.

Славя, нежно взяла мою руку, а потом приблизившись ко мне, так что я чувствовал теплоту ее дыхания, тихо прошептала, резко впившись острыми ноготками в ладонь с достаточным усилием, чтобы придать ощутимого веса последующим словам:

- Семушка, ты пропал два года назад, а теперь я нахожу тебя в потрепанном плаще и заросшим так, что сначала было не узнать, с еле прощупываемым пульсом и всеми признаками того, что я могу тебя живым уже не донести до медпункта, - она отстранилась, чтобы посмотреть мне в глаза, а затем продолжила, - Понимаешь, что у меня было на сердце в этот момент? Я всю ночь не спала, пытаясь понять, что произошло. Переживала за тебя. Хотела остаться в медпункте, но меня выдворила Виола, а потом, когда я уснула на лавочке, отвела домой. Прошу тебя объясни, что происходит? – недалеко блеснул белый халат медсестры.

- Золотце, я тебе все расскажу, абсолютно все, только не сейчас, - я кивнул в сторону идущей сюда сотрудницы медицины, - А пока сделай вид, что мы с тобой невинно беседовали.

- Невинно это как? – ей были нужны ответы прямо сейчас, и я прекрасно понимал и чувствовал ее недовольство, но этот разговор действительно стоит отложить.

- Все гораздо проще, чем кажется, - лукаво произнес я, обняв ее за талию, а другой рукой притягивая ее еще ближе.

- Ах только не за шею, нет! Блин тут ведь дети ходят, - в момент, когда я добрался до уха, а Славя уже начала пылать, словно маков цвет, к нам подошла Виолетта.

- Ну что воркуете голубки? – с улыбкой сказала она, - Буду вынуждена ненадолго у тебя украсть мужчину, товарищ старшая вожатая.

- Старшая вожатая? - я невольно удивился, быстро Славяна делает карьеру, хотя с ее талантом, к организации и работе с людьми, почему бы и нет.

- Да-да Семен, годы идут, годы идут, - съязвила медсестра перед тем, как обратиться уже к Славе, - Так что?

- Только если ненадолго, Виолетта Церновна!

- Не бойся он мне нужен исключительно для утилитарных целей, с ними, мужчинами, по-другому нельзя, - она ей подмигнула.

- Моего мнения на этот счет никто спрашивать не будет? – судя по их взглядам конечно же нет. Ну и ладно.

За спиной захлопнулась дверь медпункта.

- А тебе идет, - произнесла Виола слегка мечтательным тоном, взглянув на мою одежду перед тем, как бросить ворох бумаг на стол, - почти как Борис Александрович в молодости.

- Благодарю, - не знаю идет мне или нет, но хотя бы более-менее удобно, так что пойдет. Все равно альтернатив нет. Она развернулась ко мне и продолжила:

- Ладно, вернемся к делу. Ситуация, следующая: Начлагеря приедет послезавтра ближе к вечеру, тогда и будет решаться твой вопрос. Учитывая твои предыдущие заслуги и то, что за тебя будут ходатайствовать, как минимум три сотрудника, все должно быть нормально, - Виола говорило довольно быстро и слегка взволнованно.

- Что вы подразумеваете под нормально? – понятие нормально дело крайне расплывчатое, особенно в таких ситуациях.

- Хотя бы то, что тебя не препарируют, как лягушку на паре по хирургической практике в медицинском вузе, - я покачал головой и глубоко вздохнул, какая же она все-таки темпераментная, - Успокойся, это означает решение проблем с документами, социализацию и трудоустройство, - такой ответ меня уже крайне удивил.

- Вы это сейчас серьезно, Виолетта? – я скрестил руки на груди, звучало слишком уж хорошо.

- Семен, у нас ведь в начальстве не дураки сидят, они светлыми головами и прямыми руками не разбрасываются. Тем более, что у тебя достаточно хорошие характеристики. Вас универсалов вечно не хватает! Единственное у тебя конечно же слегка нестабильная психика, но учитывая все, что произошло это нормально. Мы тебя подлечим, - я внимательно ее слушал, пытаясь вглядеться в то, что было сказано между строк, но, судя по всему, она не лукавит.

- Так что можешь идти отдыхать, у тебя есть три дня и две ночи, чтобы восстановиться, потому что потом тебя будет ждать много работы, - хах, впрочем, ничего нового. Меня всегда и везде ждет много работы, обожаю ее, жить не могу просто, хлебом не корми дай потрудиться. А теперь разберись съязвил ли голос из внутреннего диалога или правду сказал.

- Хорошо, так что, значит я могу быть свободен? – она улыбнулась, - Почти, вот выпей сначала таблетки.

- Это что? – чувствую на мне сегодня тестируют далеко не первый новый препарат.

- Это чтобы у тебя в порядок сосуды пришли и вообще доктор лучше знает, - а черт с ним, закинув таблетки в рот я осушил стакан с водой, словно там была водка.

- Ну а теперь, шуруй на все четыре стороны, койку тебе выделили в домике у мальчиков вожатых, они, насколько я слышала, горят желанием с тобой познакомиться. В столовой тебя тоже записали в качестве волонтера, так что законный паек обеспечен. Только постарайся к Боре на глаза не попадаться, он вроде как на тебя уже планы имеет. И вообще, что я тебе все это рассказываю, пусть тебя Славяна просвещает. А у меня отчеты не писаны, и пионеры не лечены, так что не путайся под ногами! – интересно куда это делась женщина вамп, неужели не будет ни одной оговорочки по Фрейду?

- Или ты все еще хочешь полечиться, у меня тут как раз пару интересных препаратов есть, как раз для тех, кого не берет простая но-шпа, - она мне подмигнула, - Ну что давай полечимся?

- Я как-нибудь в другой раз, если будет что-то нужно, то можете рассчитывать на мою помощь, - а нет, некоторые вещи не меняются, оно и к лучшему. Стоп, а откуда она знает про мои эксперименты и возникшую после них резистентность к но-шпе? Пожалуй, это стоит пропустить мимо ушей.

- Ну тогда иди отсюда, если что пришлю гонца, - она лукаво прищурилась, а затем принялась за бумаги.

- Спасибо, до встречи! – я вышел из медпункта, тихо закрыв дверь и направился к Славяне, которая стояла, опершись спиной о стену здания, в ожидании завершения нашего разговора.

Только сейчас я смог увидеть, насколько она похорошела. Стоящее в зените солнце купалось, переливаясь своими нежными лучами, в ее золотых волосах. Время расцвета, когда распускается не только красота внешняя, но и внутренняя, пора раскрытия таланта. Вот она сейчас стоит и сосредоточенно смотрит в пустоту, скрестив руки на груди. О чем же она сейчас думает, какие проблемы пытается решить? Помню, кто-то сказал, что разум и умственное напряжение, обезображивает человека. Ну что же если для него идеал - бездумная кукла с желаниями амебы, то так тому и быть. Пусть мистер Дориан Грей хранит свой стареющий портрет на чердаке. Я же считаю, что труд физический и труд умственный абсолютно всегда делает человека, привлекательнее. Труд делает человека – человечнее.

Как всегда, как и везде она органично вписывалась в окружавший ее порядок вещей. Сейчас на ней была одежда, соответствующая должности старшей вожатой. Приталенная высокая юбка с кожаным пионерским ремнем, белая рубашка, идеально сидящая по фигуре, небольшая кожаная сумка, висевшая через плечо, в которой наверняка хранятся документы, записные книжки и прочие прелести тайм-менеджмента. В цеху на ней так же прекрасно смотрелась бы косынка и рабочий комбинезон с карандашами в кармане, на какой-нибудь руководящей должности классический костюм и туфли с каблуком среднего размера, чтобы излишне не удлинять и без того стройные ноги, а дома или где-то на прогулке легкий сарафан под цвет голубых глаз, можно даже и в легкомысленный горошек. Да даже скафандр и тот смотрелся на ней прекрасно. А что вышел бы отличный постер для вербовки новобранцев на орбиту. Какая-то магия честное слово.

- Земля, Земля, я Заря-1, как слышно? – она слегка вздрагивает, из-за резкой посадки на поверхность планеты с орбиты своих мыслей

- Заря-1, я Земля слышу отлично, - она улыбнулась, - Что-то ты долго там был, - я махнул рукой.

- На мне тестировали опять какие-то таблетки, а ты о чем так глубоко задумалась?

- Да как-то слишком много всего за прошедшие сутки, не могу ни на чем сосредоточиться, - она сокрушенно вздохнула, - А тут еще и работы не початый край, - я взял ее за руку, слегка сжимая ее тонкие пальцы.

- Так теперь ты не одна, вместе точно справимся. Доставай свой задачник, начнем с первого пункта, а пока будем делами заниматься, расскажешь, чего тут нового произошло, - Славя слегка воспрянула.

- Тоже верно, только ты ведь помнишь, что мне обещал сегодня? – такое не забудешь.

- Конечно же помню, отложим до вечера, а лучше до ночи. Найдем гитару, буду перебирать струны и рассказывать. Пока не время, для таких сложных тем, - она молча кивнула и распахивая ежедневник произнесла:

- Ну что же тогда приступим, - постепенно Славя приходила в себя, вот уже и прорезался лидерский тон.

В ежедневнике красивым почерком были расписаны по пунктам необходимые задачи.

1)

11:00 Кружки: согласовать учебный план с Электроником, составить список нужного оборудования, проверить все ли готово к дискотеке, определиться с выбором помощников для кружка.

2)

11:30 Библиотека: зайти к Лене и уточнить, как идет работа над газетой, проверить текст статей.

3)

12:00 Площадь: контроль за проведением уборки территории, планерка у волонтеров.

На часах было 11:19, так что время уже нас опережало, но думаю это не проблема. В любом случае медлить не стоит, так что мы отправились в сторону кружков. Я уже и забыл, каково это ходить вместе со Славей по делам, для нее мой быстрый темп равнялся степенной прогулке, а сейчас она вообще двигалась с околозвуковой скоростью, так еще и успевала со мной разговаривать!

Дорога к кружкам вела практически на другую сторону лагеря, к главным воротам. Мы шли по небольшой дорожке, ведущей от утопающего в зелени медпункта, в сторону площади, когда она продолжила диалог:

- В целом в лагере мало, что изменилось Сем, единственное это расширили спортивную площадку, небольшой ремонт домиков в прошлом году сделали, ну а остальное это так по мелочи, - по вымощенной плиткой дорожке звонко стучали ее балетки на невысоком каблучке.

- Это хорошо, что место продолжает развиваться. Кто-то из наших тут тоже работает, помимо Лены и Эла?

- Неплохо у тебя работает интуиция Сень, - она мило улыбнулась, а у меня в голове загорелась красная лампочка с надписью сарказм, - Как ты уже понял Лена ведет художественный кружок, Электроник учит ребят из младших отрядов технике, вернее собирается этим заняться, - тут она слегка ухмыльнулась, видимо Элу от обучения неофитов не отвертеться.

- Шурик, к сожалению, приехать не смог его в этом году оставили в Москве на кафедре работать. Они подбрасывали с Электроником монетку, кто первый поедет. Нам это Электроник рассказывал. Не захотели ребят сразу отпускать, но скорее всего дело в другом, - Славя сделала паузу и ехидно улыбнулась. Значит причина в делах сердечных, попал наш дорогой друг в сети, хотя подождите…

Шурик?! Он ведь мертв! Черт возьми, я ведь точно это помню! Меня пробрала дрожь. Я остановился, как вкопанный на пару секунд, едва успев сделать несколько шагов по главной площади лагеря, по которой сейчас носилось несколько веселых сорванцов. Отчетливо помню то утро, помню его слова, которые он сказал напоследок, помню его письмо и обещание, которое он просил ему дать. Обещание, которое я никогда и не надеялся уже сдержать, но не теперь. Теперь у меня есть еще один шанс.

Кажется, я начинаю понимать, о чем говорила Виола! Пожалуй, стоит вечером с ней, как следует побеседовать, а Славе до этого лучше ничего не рассказывать. Теперь становится ясно, в чем подвох. Вернее, в том, что он все-таки есть и я снова попал в переплет.

Славя по инерции, сделала несколько шагов, а затем остановилась и взглянула на меня с легким недоумением.

- Сем все нормально? – девушка обеспокоенно развернулась ко мне, - На тебе лица нет!

- Все хорошо, просто что-то давно этого товарища не видел, - я указал в сторону статуи политического деятеля, мимо которой пролетела парочка неспокойных птиц, - Так говоришь Шурика оставили на кафедре? – она все еще недоверчиво на меня смотрела, но мне удалось совладать с собой.

- Да, а что? Он учится в Питерском физтехе, - я выдохнул, вспоминая висящее на веревке тело.

- Ничего, просто было интересно, кому же он так насолил, что его оставили на лето, хотя, зная нашего товарища, думаю ему это только в радость, - разрядил я обстановку возобновляя шаг, - Что там с остальными? – она продолжила, сделав вид, что ничего не было.

- Ульянка в старшем отряде, это ее последняя смена. Женя работает все так же в библиотеке, но уже в качестве волонтера, - дети куда-то убежали, теперь без труда можно было услышать шелест листвы.

Идущая нам на встречу группа пионеров, состоящая в основном из ребят из младших отрядом, хором поздоровалась со Славяной:

- Здравствуйте, Славяна Святославовна! – несколько даже замахали в знак приветствия, я повторил этот жест, чем вызвал у них бурю эмоций. Мило.

- Здравствуйте ребята, - она широко им улыбнулась.

После чего товарищ старшая вожатая остановилась и перекинулась с ними еще парочкой фраз, я не вслушивался, стараясь полностью отключиться от размышлений и сосредоточиться на созерцании бронзового истукана. Она вывела меня из оцепенения погладив по плечу.

- Пойдем Сем, время не ждет!

- Так точно, Славяна Святославовна, - произнес я на манер детишек растягивая гласные.

- Да ну тебя, - сказала моя спутница, легко отмахнувшись от колкости.

Миновав площадь, мы вышли к дорожке ведущей мимо жилых домиков-бочек, так удачно вписанных в лесной массив соснового бора. В воздухе витали запахи хвои, в ветвях шуршали белки, интересно как их только не разогнала местная шпана, своими криками и визгами.

- Кстати, а где сейчас остальные ребята из нашего отряда?

- Мику с Алисой приедут только через пару неделек, они сейчас учатся в институте культуры, ездят по гастролям. Восходящие звезды эстрады одним словом! – Славя это сказала со странной смесью гордости и вдохновленности.

- И как на них это повлияло или вы не общаетесь? – на моей памяти такое происходило не единожды, когда человек выходит из своего круга общения и перестает поддерживать контакт. Просто то, что раньше связывало людей ослабевает и дружбу можно класть в фотоальбом, чтобы лишь изредка доставать и тепло вспоминать о славных деньках.

- Сем ты же сам знаешь, что люди не меняются, со своими они такие же, как и раньше. Алиса оторва, Мику тише воды ниже травы. Правда иногда они меняются местами, но это уже другая история, сам помнишь.

- Да уж забавно, не думал, что ты будешь так положительно об Алисе отзываться, вы ведь вроде были в контрах! – Славя вздохнула, а потом продолжила:

- Мы потом нашли общий язык, она оказалась очень доброй и ранимой девушкой, - сначала и не скажешь, что эта рыжая бестия может быть милой, но мы ведь знаем, как обманчиво первое впечатление.

- С ними все понятно, а что там Шурик, тоже скоро приедет?

- Это можешь уже спросить у Электроника лично, мы почти дошли

Из-за крон деревьев выступило одноэтажное здание кружков и видневшиеся вдали ворота выхода из лагеря. Внутри что-то немного похолодело. Почему-то сейчас я совершенно не горел желанием выходить за территорию. Черный фургон, люди в масках, кругом мусор и запустение. Я с трудом отмахнулся от этого наваждения. И переключился на Славю, она была словно моим личным маяком, оберегающим от острых скал.

Перед крыльцом висело расписание разнообразных кружков самодеятельности, но, судя по всему, тут так ничего и не изменилось, так что это место пользуется популярностью лишь в среде местных гиков. Обычные же дети, как и прежде предпочитают активный отдых. И я их желания всецело разделяю, успеют они еще насидеться за учебниками в школе, в институте, а затем и на работе. Век живи, век учись! Но иногда нужно делать перерывы, а то можно совсем съехать с катушек. Я тому крайне замечательный пример.

Славя, вежливо постучалась в дверь, предварительно дернув за ручку, кажется, дверь была закрыта. Из здания послышалось какое-то глухое бормотание. Посмотрев на ее старания и учитывая степень разгильдяйства Эла, я предположил, что просто дверь несколько заедает, а смазать ее некому. Легкий рывок и на нас дохнуло запахом обиталища сумрачного гения. Такая странная смесь из ноток горящего припоя, проводов, аналоговой техники, книжек и растворителя. Я бы добавил еще вд-40, но тут такого добра еще нет, максимум старый и добрый литол.

- Спасибо Сем, - она слегка смутилась, но все равно улыбнулась, как и прежде ей гораздо легче дается помощь кому-то, чем принятие чужого участия.

- Да не за что товарищ начальник.

- Я же кричал, что открыто, - пробубнело огрубевшим, но все еще звонким голосом из утробы этого логова, - Проходи Славь, я как раз заканчиваю уже!

Мы зашли вглубь здания. Из небольшого коридорчика была сразу видна вся внутренняя планировка. Справа большое помещение, оборудованное под мастерскую кружка кибернетики, чуть дальше по коридору дверь слева вела в некое подобие склада, а вернее в просто заваленную хламом комнату. Бьюсь об заклад, что там ничего совершенно не изменилось. Также путь на чердак открывала довольно хлипкая лестница. Но нас сейчас интересовала мастерская. Можно сказать, что это типичное помещение, в котором обитают радиолюбители. Стол посередине комнаты завален разнообразными проводами, кажется еще лежит омметр, паяльник от которого в потолок все еще тянется сизая струйка дыма и некое подобие платы. На потолке подвешены модели разнообразных кукурузников, к сожалению, так и не увидел, чтобы кто-то запускал их в небо. На стенах расположились различные советские плакаты. Часть технического содержания, часть идеологического. Есть даже технического-идеологические, но это уже совсем другая история. А посреди всего этого буйства техники стоял сумрачный гений альфа и омега этого место товарищ Сыроежкин, по прозвищу Электроник. Он был среднего роста, слегка щуплого телосложения и с вьющимися пшеничными волосами. Стоял, к сожалению, спиной к нам и как обычно доделывал все в последний момент.

- Сыроежкин я к тебе по делу, так что давай быстро, - скомандовала Славяна, - Мне нужно утвердить учебный план, выслушать, что нам еще необходимо из города привезти и решить кого из ребят ты себя в помощники возьмешь, а то они второй день за мной ходят и спрашивают! – я решил не вмешиваться и привалился плечом к дверному косяку, пока Славяна начинала потихоньку закипать.

- Да-да сейчас-сейчас, секундочку! – судя по всему учебный план был изготовлен только что, вот оболтус.

- Что Эл, без своего верного друга один не справляешься? – решил я разрядить обстановку. Только вот зря, Сыроежкин резко развернулся и ошарашенно уставился на меня.

- Привет, кстати, и да я пытался тебе выиграть время, но не вышло, теперь сам разбирайся, - а вот теперь он меня узнал и заулыбался во все тридцать два, быстро смекая.

- Привет Семен, сколько лет, сколько зим! – после чего он мне подмигнул и продолжил, дописывая последнюю строчку и ставя подпись:

- Вот, держи Славь, все готово! - Она быстро пробежала глазами по документу, а затем тоже поставила визу и отправила листик в свою сумку.

Я же подошел и крепко пожал руку старому другу, веселый он парень, общительный, только вот теоретик и все тут. Совершенно не подготовленный к жизни. С другой стороны, таким людям нужно только условия для труда соответствующие создать и все будет замечательно.

- Давно не виделись, где ты пропадал? – парень обеспокоенно посмотрел на меня, собираясь внимать моей истории.

- Да так завертела меня нелегкая, - судя по его недоуменному взгляду я слегка помрачнел, - Но это неважно, потому что я снова тут, - выглянув из-за моего плеча Эл сказал Славе:

- По поводу электроники все на месте, я уже проверил, только нужно бы пару лампочек на гирлянде заменить, - я похлопал его по плечу и пошел изучать плакаты

- Только у тебя конечно же нет времени?

- Да есть, но я к приезду Шурика не успеваю кое-что доделать, хотел ему результаты нашей работы показать, - он приложил правую руку к затылку и ненадолго застыл в этой неуверенной позе, было видно, что ему крайне хочется отказать, но, к сожалению, совесть не позволяет.

- Слушай Эл, а что, если этим займутся ребята, которые хотели к тебе в помощники набиться? Используй грамотно инициативу! А еще будешь их в библиотеку за книжками посылать, - я указал на большую стопку непрочитанных книг, за которыми, судя по всему, довольно часто ходил Сыроежкин.

- Да вот еще, я им такое не доверю. А по поводу гирлянды может и, верно, только если они мне мешать не будут, - парень зацепился за мою идею как утопающий за соломинку.

- Сыроежкин после того, как ты подписал эту бумажку, ты принял на себя полномочия руководителя кружка кибернетики на время отъезда Шурика, так что давай сам занимайся этими ребятками, теперь не отвертишься, - Славя грозно сверкнула глазами, кажется Эл только что продал душу местному дьяволу.

- Ох ну ладно-ладно, я согласен, пусть приходят ко мне после обеда, - Эл махнул рукой, принимая неотвратимость этого события.

- Ну и вот и славненько, - моя спутница победоносно улыбнулась, после чего достала из сумки ежедневник и принялась что-то писать. Поэтому я решил, что самое время уточнить кое-что у Эла:

- Когда там твой товарищ приезжает?

- Где-то через недельку, а что такое?

- Да ничего, проставиться ему я должен, - Эл несколько удивился такой формулировке, но тактично не стал развивать тему.

- У нас здесь все, Славь? – она кивнула.

- Да, все. Пойдем дальше, Сем, - после чего мы попрощались с Элом.

На полпути к выходу она бросила ему через плечо с укором:

- Ты хотя бы пошел и проветрился немного! – я не мог не съязвить в этой ситуации и подхватил:

- Хотя бы до библиотеки Эл. Мы, кстати, скоро туда пойдем, Жене привет передать?

- Да нет, то есть да, то есть я ведь уже виделся с ней сегодня, - бедный парень стал наливаться краской, кажется я переборщил.

- Успокойся, сам передашь. Бывай! - я махнул ему на прощанье рукой и захлопнул не поддающуюся дверь. Надо будет как-нибудь смазать тут петли, а то мелкие могут подумать, что кружки закрыты. Хм, кажется теперь понимаю, почему он ее не смазывает. Вот, хитрец!

Солнце резало после полумрака мастерской глаза. В небе перекликались птицы, а деревья шуршали кронами в такт нежным прикосновениям ветра. Как же тут легко дышалось!

- Теперь в какую сторону?

- Пойдем к Лене.

Почему мы сразу не наведались в библиотеку я ума не приложу, ведь она находилась рядом с медпунктом, но продумывание логистики сейчас было не на моих плечах, так что будем считать, что дела расположены в порядке приоритета.

Мы шли и непринужденно болтали, словно в последний раз виделись буквально пару дней назад. Какое-то странное чувство легкости, но оно вызывало у меня двоякие ощущения. С одной стороны, ведь так все и должно быть. Просто и легко, когда люди подходят друг к другу на всех уровнях. Когда можно не видеть человека годами, но все равно знать, чем он живет и дышит. Но, с другой стороны, как-то это все быстро и сумбурно.

Очень человечно, быть обескураженным, свалившимся на голову счастьем. Спрашивается, что мне еще нужно? Голубое небо над головой, теплое лето и любимая, идущая рядом и рассказывающая о различных перипетиях лагерной жизни.

- … и вот она вешает стенгазету, а там, - она на пару секунд замолчала.

- Сема ты тут? – ее слова вернули меня на бренную землю.

- Конечно же тут, что там дальше с газетой было?

- Опять ты улетел куда-то, - она кажется к этому уже привыкла, а затем улыбаясь продолжила, - в следующий раз бери меня с собой

- Договорились, - как хорошо, когда понимаешь кого-то с полуслова.

К библиотеке вела мощеная дорожка из плотно уложенных друг к другу, квадратных, бетонных плит. Все идеально подогнано, нигде не проседает. Сама библиотека тоже выглядело хорошо. Небольшое одноэтажное здание с шиферной крышей и откосом в одну сторону. Крайне просто и при этом отлично вписывается в общий ландшафт. Вспоминая мой родной город становится обидно, неужели так сложно укладывать нормальные дороги, которые не пойдут трещинам после первой зимы, строить здания по гостам, а не под смету и откат, относиться к людям по-человечески, а не как к скоту? А черт с этим бардаком, пусть теперь разбираются сами. Я открыл дверь, галантно пропуская Славю вовнутрь:

- Привет Жень, Лена у себя?

- Привет Славь, у себя, - слегка заспанный голосом ответила библиотекарша, поднимая голову с книги, но как только в ее поле зрения попала моя фигура она сразу же насторожилась, сонную негу сняло, словно рукой. Сперва у нее был вид словно она увидела приведение, но спустя несколько мгновений в меня выжидающе уперся взгляд ее желтых глаз.

- Салют Жень, - я ответил ей улыбкой и прямым взглядом.

- Ага давно не виделись, - после этого она опять уставилась в свою книгу, старательно делая вид, что меня тут нет.

Да уж ну и черт с тобой Жужелица, я тоже не сильно рад снова тебя увидеть. Что в ней только Электроник нашел?

Внутри библиотека была, библиотекой? С тремя длинными стеллажами книг, уходящими к светлым окнам, заливающим помещение солнечным светом, который играл витающими в воздухе крупицами знаний. С воздухом, наполненным тем самым неповторимым запахом старых книг, а также свежеотпечатанных газет и только что написанных медовой краской плакатов для стенгазет. С красными знаменами, с бюстом Ильича, с яркими плакатами. Место, где строится будущий фундамент общества. Место куда приходят сквозь века мудрецы дней прошедших, а затем сходя призраками со страниц, шепчут на ухо свои сакральные знания, стоя за спинами юношей и девушек, которым уготована судьба продолжить нести их эстафету дальше. Эстафету познания.

Признаться честно, мне не довелось слишком уж много времени провести в подобного рода учреждениях, потому что большую часть информации я получал исключительно с экранов различных дисплеев, как широкоформатных, так и не очень. Также был в моей жизни период, который я провел в затхлых архивах, вдыхая пыль времен, которая сгорала в моих легких, разогретых до красна пылающей надеждой, где-то под солнечным сплетением. Ведомый жгучим желанием, как слепая ищейка, которой все-таки удалось ухватить след, как не чувствующий жара мотылек, летящий на встречу своей погибели. В любом случае, ни мониторы, ни те хранилища истории дней, минувших ни в какое сравнение с данным местом, не шли. Так что можно с уверенностью сказать, что я никогда не видел настоящих библиотек, только когда-то давно в школе, но это был уже излет. Излет мира, которому оказались не нужны знания, который решил направить абсолютно все чувства в перегонный куб, где их старательно смешивали с фекалиями, чтобы потом с экранов заливать это месиво прямиком в головы людям. Как и следовало ожидать, наиболее тонкие материи пошли в него стройными рядами томиков русских классиков, античных философов и немецких поэтов в первую очередь. Прости дорогой Фауст, прости дорогой придворный шут, но твоя песнь здесь больше не актуальна. Люди уже давным-давно погибли здесь душами за металл. Вернее…

Вернее, они погибли там. Здесь еще не все потеряно.

- Сем, пора на посадку, – из оцепенения вязких мыслей меня вырвало нежное прикосновение, кажется я уже секунд тридцать стою напротив, висящего на стеллаже плаката.

“Книга – учитель, близкий товарищ и друг!” – гласили выведенные белой краской буквы.

- Уже захожу на курс, просто воспоминания нахлынули, - она на меня недоверчиво взглянула

- Что-то не верится, что ты проводил в библиотеках много времени Сем, чтобы они вызывали такой поток воспоминаний, - недоверчивость сменилась лукавством.

- Так завуалированно меня дураком еще никто не называл, - я беззлобно усмехнулся, а Женя, не отрываясь от страниц прыснула.

- Вечно ты во всем подвох ищешь, пойдем! – она потянула меня за собой к двери ведущей, как несложно было догадаться к обители нашей местной художницы

Петли протяжно скрипнули, и мы вошли в небольшую, светлую комнату, где из мебели был только платяной шкаф, забитый какими-то бумагами, стол, заваленный различным инвентарем, который необходим любому уважающему себя творцу, а также стул и мольберт из-за которого выглядывали хвостики, отдающие в солнечном свете фиолетовым оттенком.

- Привет Лен, не отвлекаю? – в ответ тишина, кажется Лена ее не расслышала, работа поглотила ее всю целиком и полностью.

- Лен, я к тебе ненадолго, нужно текст статей проверить и еще одно объявление добавить, - снова ноль внимания, потом легкое озарение и Лена все-таки произнесла несколько слов растягивая гласные:

- Даа, да, хорошо, - Славя по-доброму махнула рукой и пошла к столу, изучать статьи, видимо она уже привыкла к улетающей в далекие грезы подруге.

Я тихо подошел ближе и встал за спиной у Лены, стенгазета лежала свернутая на столе, а на мольберте у нее была уже своя картина. Она писала вечерний город после дождя. Город так сильно похожий на Питер, утопающий в ярких отблесках разгорающихся на мостовой фонарей, озаряемый сиянием первых звезд и тонущего в заливе солнца. Прекрасно. Только вот что-то было не то, судя по лежащим рядом эскизам Лена все никак не могла подобрать правильный цвет к корпусу линейного корабля, стоящего на рейде. Ей всего лишь нужно добавить к серому совсем чуть-чуть синего, а ниже белой линии кильватера сделать корпус зеленым, а не красным. Я высказал в слух свое предположение, о чем сразу же пожалел.

Девушка подпрыгнула от неожиданности и чуть было не опрокинула мольберт, хорошо, что я успел его поймать и уберечь от падения на пол. Бедная Лена испугалась не на шутку, даже немного побледнела. а после этого машинально приложив руки ко рту, окончательно измазала лицо серой краской, завершая образ творческой натуры в момент полного взаимопонимания с музой. Славя, рассмеялась заливистым смехом.

- Вот ты даешь Сем! мало того, что вдохновение спугнул, так еще и Лену чуть на тот свет не отправил! – говорила она, заботливо помогая подруге оттереться от краски.

- Извини Лен, я не специально, просто смотрю, что ты долго цвет подбирала, вот и решил посоветовать, как лучше, - ну вот отлично, теперь она еще и начала краснеть.

- Да ничего-ничего, что-то я совсем увлеклась, даже вас не заметила.

- У тебя кстати довольно хорошо получается, не подскажешь, что это за место и корабль? – я знал ответ, но все равно было интересно

- Спасибо, - она раскраснелась пуще прежнего и потупила глаза, - Это Ленинград и крейсер “Аврора”! У папы фотографии были, он из командировки привозил, много мне рассказывал про этот город, вот вспомнила и решила нарисовать.

- Он у тебя увлекается фотографией? – теперь понятно в кого она такая творческая натура.

- Да, очень, - в комнате повисло неловкое молчание.

Лена ушла в свои воспоминания, Славя продолжила вычитку, а я смотрел на ярко голубое небо за окном, по которому плыли легкие, воздушные облака, плыли медленно так, неспеша. Словно большие, сытые небесные коты, вальяжно перекатывались на небесном ковре.

- Так почему цвет не могла подобрать, на фотографиях ведь он должен быть неплохо виден? – хотя возможно за годы это стерлось из воспоминаний

- Нет, просто фотографии были черно-белые, - она произнесла это, словно прописную истину, слегка удивившись моему вопросу.

- Точно, об этом я как-то позабыл.

Лена принялась наводить порядок. Я помог ей, так что мы справились довольно быстро, а затем вместе со Славей перебрали статьи и окончательно все утвердили. Пора идти дальше. Лена вышла из библиотеки вместе с нами, после чего крыльце мы попрощались. Несменный художник лагеря, отправился в поисках музы куда-то в сторону соснового бора, а наш путь вместе с товарищем главной вожатой вел к площади. Там будет происходить субботник, а это значит, что я снова буду наблюдать за тем, как златовласая фурия будет отправлять легионы пионеров на войну с мусором!

Да, я великовозрастный оболтус и остановился в своем восприятии мира где-то на шестнадцати годах. Так что воображение продолжало мечтательно облачать пионеров в доспехи, а Славяну в бронелифчик с двухметровым мечом на перевес. Все в типичном фэнтезийном стиле. Прямо словно с картин Кена Келли. Крайне занимательное зрелище признаться честно. Но увы и ах реальность оказалась совершенно другой. Мелкие шалопаи, которых за провинности отправили отрабатывать каторгу благополучно слиняли, а всех свободных волонтеров, до нашего прихода, с планерки должно быть снял физрук, так что мы с моей принцессой остались один на один с метлами, против фантиков и рассыпанной из клумб земли. Вот стоим мы смотрим на все это великолепие и не хватает только перекати поля, пересекающего площадь в клубах пыли, как в старых вестернах.

- Выше нос гардемарины, лови метлу я с одного края начну, а ты с другого! – говорит, а глазки горят озорными искорками.

Перехватив метлу, я, крутанул ее в одной руке и напустив в голос хрипотцы спросил:

- А как же тогда поступим с дезертирами и предателями, товарищ политрук? – она еле сдержалась, чтобы сразу не рассмеяться, но взяла себя в руки и подыграла:

- Поступим с ними по закону военного времени! – вот это поворот и столько кровожадности в девичьем голоске, а в глазах появилась легкая тень безумства.

- Оставим без сладкого на ужин? – она изобразила удивление:

- Нет, мы же не варвары какие-то, - Славя с видом пай девочки принялась изучать маникюр, - Просто отправим их в штрафбат, живыми они для Родины ценнее! – после этих слов она рассмеялась дьявольским смехом.

Вот теперь была уже не тень безумства. Черт возьми, да по сравнению с ней даже знаменитая Харли Квинн покажется пай девочкой! По спине пробежали мурашки, я слегка наклонил голову на бок.

- Да уж никогда бы не подумал, что ты у меня такая кровожадная.

- Знал на что шел! - она подмигнула мне и принялась за работу, крикнув напоследок через плечо, - Кто первым закончит, тому ты сегодня проспоришь желание!

Хах, отличный настрой, знает девочка толк в мотивации, определенно знает!

Никогда бы не подумал, что я это скажу, но порой монотонная работа мне нравится. Какая-то своеобразная форма медитации, помогающая отвлечься от мыслей. Заглушить хотя бы ненадолго постоянный внутренний диалог, который скачет от одного архива с информацией к другому, попутно выхватывая при помощи восприятия из внешнего мира какие-то образы, а затем связывая их с каким-то другим архивом. Пламя с неограниченным источником сырья для горения. Можно это так назвать. Забавно, но исходя из этой аналогии все практикующие медитацию стараются это пламя погасить? Странная мысль. Просветление скрывающиеся в молчаливой тьме разума в которой рождается новый источник чистого света, не требующий топлива и не дающий жара. Ох ну и Остапа понесло.

В кофте с длинным рукавом было жарко, ее невообразимо хотелось скинуть с себя, но, пожалуй, с этим нужно повременить. Эх сейчас бы на пляж! Нырнуть в прохладные воды реки и плыть под водной гладью пока хватает воздуха, чтобы потом всплыть, разбрызгивая вокруг себя воду, словно кашалот, а затем лечь на спину, смотреть в солнечное и голубое небо. Эх! Жаль, что там сейчас лучше не стоит появляться, много детворы, а я не помню на месте ли шрамы от бурного прошлого или нет. Лучше не давать почву для лишних вопросов.

Пока я грезил водными процедурами, мы уже убрали со Славяной практически половину площади. Несмотря на такой затяжной марш-бросок с метлой мой остеохондроз молчал, судя по всему, починили и его.

Из мыслей меня выдернул ее громкий возглас:

- Явились не запылились, где вас носило? – ответом ей было какое-то смазанное бормотание, я оглянулся и увидел, как ее фигура возвышалась над группой мелких сорванцов. Пришли значит, совестливые ребята. Я направился в их сторону.

- Так Миша, бери метлу и мети вдоль лавочек, бери себе в помощь Андрея он будет мусор собирать. Женя возьми мешок и собери бумажки, Оля, а ты…, - она все говорила и говорила, ребята кивали головами и кажется даже, что-то понимали, вернее нет она давала им не просто задачи, она позволяла почувствовать им себя значимыми!

- Если сделаете сейчас все быстро и на совесть, то я вашу отлучку спишу, иначе придется говорить с Ольгой Дмитриевной на ваш счет, но я этого делать не хочу и сегодня на ужин, несмотря на свои прошлые прегрешения вам выпишут в качестве бонуса конфет или мороженого, - она убрала руки с бедер и скрестила их на груди, бьюсь об заклад она сейчас улыбалась.

- Мы вас не подведем Славяна Святославовна! – хором прокричали ребятишки.

- Славяна Святославовна, а где мне взять метлу, Миша ведь вашу забрал? – пропищал какой-то мальчуган.

- Коля, возьми ее у Семена, он на другом конце площади мне помогает, - Коля выглянул у нее из-за спины и обеспокоенным голосом спросил, - Вот это у него?

Она обернулась и произнесла:

- Легок на помине ты Семен! – я протянул подошедшему парнишке метлу, он замешкался:

- Не боись, я не кусаюсь, - когда онподошел ближе я потрепал его по голове, парень этот жест особо не оценил и убежал, как ошпаренный, вслед за своими друзьями у которых было общее особо важное задание.

- Какие дальнейшие указания, товарищ начальник? – она вздохнула, теперь можно было хоть чуть-чуть, но показать усталость, которая успела накопиться за последние дни.

- Иди подожди меня в теньке на лавочке, я сейчас проверю все и подойду к тебе, - она намеревалась уйти, но я поймал ее за руку.

- Тебе точно помощь не нужна Славь? – она улыбнулась.

- Да что ты, ты мне и так помог уже, я сейчас к тебе подойду, - после чего она слегка пожала мою ладонь и пошла к ребятам.

Ну что же сказано – сделано. Я отдыхал на лавочке и все-таки не выдержав скинул с себя синюю кофту и повесил ее на плечо. Все равно меня здесь никто не видит и вообще учитывая фиолетовый цвет волос Лены и то, что Женя носит желтые линзы татуировками тут никого не удивишь. Откинувшись на лавочку, я закинул голову вверх. Между шуршащих листьев виднелось голубое небо, по телу прокатилась волна приятного холодка. На душе было хорошо и спокойно.

Рядом со мной практически без звука присела Славя, ее выдали легкий шорох складок юбки и тепло, которое исходило от нее, когда она была рядом. Если и существует аура, то у этой девушки она светилась словно солнышко, грея всех тех, кто попадал под его лучи.

- Сем, оденься пожалуйста, - странно кажется в ее голосе промелькнуло смущение? Поднявшись, я посмотрел на нее и правда щеки слегка порозовели и взгляд смущенно отвела в сторону.

- Без проблем, - я потянулся за кофтой, - А что я тебя смущаю?

- Ну если честно немного есть.

- Да брось ты, глупости это. Или ты на пляже ни разу не была?

- Это другое, просто сидишь ты тут, весь такой красивый, а вдруг кто пройдет мимо, потом от расспросов подруг о твоих картинках не отобьешься, - я погладил ее по плечу и ласково произнес:

- Все-все я тебя понял, только ты меня не души пожалуйста милая Отелло, - я расхохотался, а Славя сначала покраснела, а затем как-то быстро отошла и подхватив мой смех, проворно сомкнула своими пальчиками мое горло и процедила так зловеще, зловеще глядя мне в глаза:

- Молилась ли ты на ночь Дездемона? – я знаю каковы будут последствия, и я их принимаю. Расплата за бредовую идею через: 3, 2, 1.

- Ой молилась, молилась вместе с Леночкой за твое здравие дорогая Ателла, - пролепетал я как мог высоким голоском и залился веселым смехом правда не на долго. Она вскрикнула:

- Ах тыж! – и сомкнула руки в мертвой хватке, так что смех сменился на картинное хрипение, а потом я изобразил кончину подкатив глаза и высунув язык. Она меня ткнула в бок.

- Эй Сем, хватит уже, - после чего наклонилась ко мне и попала в хитрую ловушку.

- Так убери руки, что за резкая смена ролей! – после чего она для вида посопротивлялась и обмякла в объятиях.

Приятно найти такого же оболтуса, как и ты. Безумно приятно. Нашу милую идиллию разрушил пионерский горн, который звал всех в столовую.

- Ну как мы со всем закончили на текущий момент?

- Со всем, на текущий час.

- Так что идем?

- Идем, если ты меня отпустишь.

- Боюсь, что нет.

- Тогда я похудею и стану, как призрак, буду костями звенеть. Хочешь?

- Ахах, умеешь ты убеждать, пойдем!

- Так значит для тебя форма важнее содержания? – я закрыл ей рот рукой, а она укусила меня за палец зубами.

- Для меня важнее всего твое здоровье солнышко!

- Ну ладно-ладно, потом продолжим наш разговор, - она хитро прищурилась, а я глубоко вздохнул, чувствуя себя Нео, уклоняющимся от пуль. Но зато это весело.

Над лагерем снова призывно прозвучал горн, уведомляя всех его жителей, что пора немного перевести дух и подкрепиться, перед проведением оставшейся части дневных, а затем уже и вечерних мероприятий.

Труба зовет

Мы отправились к зданию столовой, за которым возвышались стройными рядам старые сосны, а рядышком стояла потрепанная временем черная волга. Мне очень нравилось это место, куда не глянь, стоит лишь выбрать удачный ракурс и получится снимок, который не жалко будет повесить в рамку. Нужно будет как-нибудь раздобыть фотоаппарат и сделать побольше фотографий местных красот. Я просто обязан увековечить работу местных ландшафтных дизайнеров. Потому что они потрудились действительно на славу!

Судя по шуму и тому, что в двери никто не ломится нескончаемым потоком буйных детских головок, то большая часть населения лагеря уже там.

Интуиция меня не подвела, столовая гудела, как пчелиный улей, а от концентрации эмоций, излучаемых от столь тесного общения ребят, друг с другом вот-вот начнут проскакивать искры статического электричества. Вокруг столов младших отрядов незнакомая мне вожатая отчитывала какого-то мальца, под общий смех его друзей. Ребята постарше уже делились группками по интересам, но это разделения не было рвом с пулеметчиками и колючей проволокой, как это было в моей юности. Тут работникам лагеря, да и самим детям удавалось находить какой-то баланс что ли. Это походило на межклеточные мембраны, условные границы в рамках одного большого и светлого организма. Красиво и завораживающе.

Старший отряд был, как обычно представлен крайне разношерстной публикой. Но заводила, как водится, был один. Вернее, одна. Красноволосая оторва Ульяна уже подбивала какого-то неофита на нечто крайне сомнительное и о чем он обязательно потом пожалеет, когда к ней подошла Ольга Дмитриевна, прошептала что-то на ухо и указала в нашу со Славей сторону.

Красный метеор громко выкрикнул на всю столовую так, что на нее оглянулись несколько малышей:

- Да ладно, не может быть! – после чего она резко подскочила и увидев меня направилась к нам чуть ли не бегом, Ольга же наблюдала за этим со своей неизменной доброй улыбкой.

- Тебя, где черти носили! – рыжая подскочила ко мне и резко замахнулась, если бы не моя реакция, то это был бы довольно неплохой удар по печени. Перехватив руку, я дернул на себя, так что она потеряла равновесие, а потом крепко ее обнял, хотя больше это было похоже на захват, чтобы избежать контратаки. Хотя что я оправдываюсь, так и было.

- Я тебя тоже очень рад видеть Улька, - после чего взял и взлохматил ей волосы, она легко отскочила, фыркнула и залилась искренним, громким смехом. Славя, стоявшая рядом и наблюдавшая за этим действом с улыбкой произнесла:

- Общайтесь, я пока возьму нам чего-нибудь перекусить, буду ждать тебя за столом вожатых, - после чего удалилась, поздоровавшись кивком с идущей нам на встречу Ольгой.

- Ты так и не ответил или думаешь, что я от тебя просто так отстану? – за ее спиной встала Ольга и положила ей на плечо руку.

- Ульяна, дай Семену спокойно поесть, а потом уже наседай со своими вопросами. Он от тебя уже никуда не денется, - она словно сделала акцент на своих последних словах, от чего у меня пробежал легкий холодок по спине.

Откинув от себя это наваждение, я ответил рыжеволосому метеору:

- Уль, это долгая история, но в целом было весело, только давай об этом и правда поговорим чуть позже.

- Обещаешь? – она пристально посмотрела мне в глаза.

- Да зуб даю, - после моих слов Улька протянула свой кулачок, и я его отбил.

- Тогда заметано, теперь не отвертишься! – я проводил взглядом стремительно удаляющуюся копну рыжих волос.

- Еле отбился? – Ольга заговорщически на меня взглянула.

- Не сказал бы, что уже отбился, она только ненадолго успокоилась, - я с улыбкой вздохнул.

- Это уж точно, она у нас упрямая, - Ольга тоже посмотрела вслед Уле, после чего произнесла, - Ну что же рада тебя снова видеть Семен!

- Взаимно Ольга Дмитриевна, - я пожал ее протянутую руку.

- Давай уже без этого, зови меня просто Ольгой, а то я начинаю себя чувствовать старой, тем более невелика и разница в возрасте, - она меня легко обняла.

- Хорошо Оль, стол вожатых, это туда? – Славя как раз уже ставила подносы. Ольга заулыбалась.

- Намек поняла, да туда. Пойдем.

Столовая потихоньку пустела, большая часть детей уже были накормлены, так что у вожатых наконец-то появилась свободная минутка для себя, чтобы спокойно поесть. К сожалению, я с ними так познакомиться и не успел, да и времени особо не было. Рядом с их столом был небольшой столик для работников лагеря, так уж вышло, что сегодня мне выпала честь трапезничать с особо приближенными. Славя, любезно принесла еду и для меня.

Сегодня в меню был суп с вермишелью и грибами, картофель пюре, с котлетой дружбой, салат с капустой, а также компот. Судя по запаху с ягодами. Размер порции был как-то слишком велик, судя по всему, на меня выделили больше провизии, чем на рядового пионера. В животе предательски заурчало.

- Приятного аппетита Сем!

- Спасибо Славь.

- Кушайте на здоровье, - Ольга взяла себе только чай.

- Зинаида Ивановна, когда тебя увидела сама положила двойную порцию, даже просить не пришлось. Сказала, что он еще как Саныч и за добавкой придет, - тут она мило засмеялась.

- Спасибо тебе, - с такой кормежкой я и правда могу тяжелоатлетом стать.

- Кстати, Славя, а вы сегодня с Борей виделись? – осведомилась Ольга

- Нет, а что?

- Да он желал вас видеть, сказал, что будет на пляже после обеда ждать и ему будет помощь какая-то нужна.

- Хорошо, перекусим и пойдем к нему.

Еда оказалось удивительно приятной на вкус, хотя я в последние годы был к пище крайне непритязателен, так что возможно и особо не с чем сравнивать. Питался в основном либо в подобного рода столовых, правда там кормили на порядок хуже, иногда готовил простую пищу дома. В дороге ел в разнообразных придорожных забегаловках, вместе с дальнобойщиками и прочим людом, живущим постоянно в пути. Закажешь себе кусок жареного мяса с порезанными помидорами или огурцами, запьешь горячим и сладким чаем Принцесса Нури, обязательно в пластиковом стаканчике и уже жить можно. После этого и дорога не кажется уже такой разбитой и спина не особо ноет, да и ехать вроде бы осталось не так уж много. В особых случаях я вообще готовил пищу на костре или консервами питался, но это уже скорее частный случай, когда волею судьбы оказывался в глуши.

С другой стороны, общественное питание, а тем более в лагере это целая наука. Все рецепты сбалансированы, чтобы дать растущим организмам все необходимые для развития вещества и микроэлементы. Славяна уже закончила трапезничать и подперев щеку рукой, как-то безумно мило, словно героиня из какой-то русской народной сказки, наблюдала с улыбкой за тем, как я активно работаю челюстями и перекидывалась с Ольгой какими-то дежурными фразами, которые обычно говорят за чаем люди, которые очень давно не виделись.

Выпив компот залпом, я произнес:

- Ну все так-то гораздо лучше. Теперь можете эксплуатировать меня дальше.

- Прошедшая мимо Виола ехидно улыбнулась, но промолчала, - Славяна уловившая ход ее мыслей смутилась, а я махнул рукой.

- Куда дальше гражданин начальник?

- А дальше на пляж, будешь помогать мне судить соревнование детишек по плаванию!

- Всегда готов, веди! – я встал, уступив место за столом Виоле и галантно отодвинув стул.

Попрощавшись с Ольгой и нашей медсестрой, мы отправились на пляж.

Солнце ласково купалось в плещущейся реке и дарило нам свое нежное тепло. По пляжу с гомоном носились детишки. Было пару ребят постарше, которые нежились, лежа на песке. Кто-то перебрасывал в воде мяч, играя в некоторое подобие водного поло. Чуть подальше, в заводи плескалась малышня под пристальным взором, кажущейся такой взрослой на их фоне вожатой. Чуть дальше, протяжно поскрипывая, качались лодки, на мерцающей свежей краской пристани. Буквально в километре от берега шуршала, от легкого ветерка, березовая рощица на острове Ближнем. Вдалеке по железной дороге несся тепловоз, выпуская в воздух клубы пара.

Волей не волей, но моих губ коснулась улыбка. Столько в этой картине было воли и радости к жизни. Тут словно бил ключ, нет даже гейзер положительной энергии. Меня непривыкшего к таким дозам позитива это все слегка обескураживало, я словно уже выбрал свою квоту счастья еще утром и уже рисковал упасть в обморок от передоза.

- Семен, ты что так быстро перегреться успел? – моего лба коснулась ее прохладная ладонь, я поймал ее и слегка сжал.

- Все хорошо, просто засмотрелся. Красиво тут.

- Еще успеешь насмотреться, пойдем нас кажется уже ждут.

Соревнующиеся сидели на лавочке под навесом. На фоне них возвышалась фигура нашего физрука. На нем были неизменные атрибуты любого преподавателя физической культуры, а именно черные спортивные штаны с белыми полосками, красная майка с гербом советского союза, которая готова была вот-вот треснуть на его могучей фигуре, а также медный свисток, поблескивающий на солнце. Мы подошли в тот момент, когда он повторял ребятам основы плавания.

- … Вдох делайте, если решили плыть кролем, каждый третий гребок, разумеете? – ребята активно закивали головами.

- Борис Александрович, а призы будут? – мальчишки засмеялись над выкрикнувшим это смельчаком.

- Конечно же будут, - тут он повернулся, - Сейчас вам Славяна Станиславовна все объяснит, а я пойду за мячами и сеткой, нам еще волейбол судить! – после чего он повернулся и хитро подмигнул, подошедшей Славяне.

На секунду она немного растерялась, но потом быстро сориентировалась.

- Борис Александрович выдаст вам грамоты и медали! – тут уже был черед физруку нахмуриться, парни постарше воодушевились.

- А еще попрошу, чтобы за участие вам дали в столовой чего-нибудь сладкого к ужину, - тут уже заликовали ребята помладше.

Саныч сказал уже чуть тише подойдя ко мне:

- Лихо она, - после чего качнул головой.

- День добрый, Борис Александрович, - он смерил меня взглядом своих серых и колючих, словно мороз глаз, а потом произнес, крепко пожимая руку:

- Я тоже рад тебя видеть Семен, ладно пойдем, поможешь принести инвентарь, - хороший повод для разговора, я кивнул головой Славе и направился вместе с ним в сторону спортзала.

- Время ты зря не терял я смотрю, моя толстовка на тебе почти, как влитая сидит.

- Ну да, спортом я больше заниматься начал, кстати спасибо за нее.

- Да не за что, я тебе майку хотел отдать, но вот Виола против была, сказала, что ты как ваза расписная. Весь под хохлому.

- Тут она права, есть у меня одна татуировочка, - Борис, внимательно на меня взглянул, а потом воскликнул:

- Ну вот и я же говорю, что парень париться будет, но ее не переспоришь, - он махнул рукой.

- Ну да только она отсюда и до сюда, - я ударил левой ладонью по правой руке, а затем правой по левой, как раз по границам подвернутых рукавов. Саныч глянул на меня помолчал секунду, а потом засмеялся.

- Эх ты оболтус, вон у тебя девочка какая умница красавица, а ты шалопай! – я с этим утверждением даже спорить не стал. Подписываюсь под каждым словом.

Мы подошли к двери складского помещения рядом с большим крытым залом. Судя по всему, здесь хранился инвентарь. Саныч открыл амбарный замок, а потом после недолгой паузы повернулся и сказал мне пристально глядя в глаза:

- Только вот если обидишь ее или будешь дурака валять, то я тебе голову откручу и не посмотрю, что ты такой детина вымахал, - судя по всему ответа от меня он не ожидал, потому что сразу исчез в глубине помещения.

- И правильно сделаете, - тихо процедил я, заходя следом, и тут же мне в руки прилетел мяч гулко ударившись о грудь.

- Принимай, и закидывай в сетку, чтобы нести сподручнее было! – громогласно гаркнул подвал голосом физрука.

- Так точно, Борис Саныч! –я его не видел, но знал, что в этот момент он улыбается.

Выгрузив инвентарь Саныч, как подобает сильному и достаточно ленивому человеку взял половину скарба в охапку, оставив остальное мне. Действительно второй раз идти не по-мужски, если можно утянуть пусть с усилием, но все за один раз.

- Да и еще Семен, ты ведь помнишь, что тебе Виола сказала, держи пока язык за зубами. Нам нужно в ситуации разобраться, а болтливость тут может только навредить.

- Я это уже понял, - Борис посмотрел на меня слегка прищурив глаза, словно сканируя меня, а потом сказал:

- Только ты главное сейчас не забивай себе голову чепухой, успеется еще. Тут нужен крайне обстоятельный подход, - он крутанул плечами, чтобы выбрать наиболее оптимальный угол для несения поклажи.

- Я бы рад, да некогда. Удивляюсь, как это вы тут раньше без меня справлялись, - Саныч громко рассмеялся, а я подхватил его заразительный смех. Хороший он человек, плохие люди так смеяться не умеют.

К тому моменту, как мы пришли Славя уже успела отсудить заплыв среди ребят четвертого отряда. Малышам выдали половину дистанции. Буйки для них специально сместили поближе к берегу, откуда было видно, как они задорно поигрывают на волнах своими красными боками. На очереди был уже третий отряд.

- Чего ворон считаешь, пойдем готовить площадку! – Саныч окрикнул меня, отрывая от созерцания, вожатой за работой.

Работа двигалась споро, так что за каких-то полчаса - час мы уже установили стойки и заканчивали натягивание сетки. К сожалению, это единственное чем я мог помочь в этом небольшом чемпионате по волейболу, потому что правил совершенно не знал. Как-то все командные игры обошли меня в детстве и юности стороной. Больше нравились силовые виды спорта или езда на велосипеде. Правда в студенчестве я увлекся регби, но это немного другая история. Некоторые игроки и мяч за игру ни разу не видят, а вот разбитые носы соперников, это другое дело. Но в любом случае здесь от меня толку будет мало.

Подготовив поле и ударив с Санычем по рукам, я отправился к Славе. Она и так уже довольно долго на солнце, так что думаю стоит ее подменить.

- Славь, иди в тенек, я тебя подменю, - она улыбается и лишь одними губами говорит спасибо, протягивая мне свисток.

Детишки с некоторым подозрением смотрят на мою фигуру не зная, что от меня ожидать. А вот мелочи все равно стоят галдят и не слушают.

- Ну что братцы кролики, кто еще остался без заплыва? – услышала меня лишь треть. Так значит, хорошо, есть другой вариант. После чего я набрал полные легкие воздуха и от души дунул в свисток. Кажется, теперь на меня смотрела вся округа.

- Повторяю вопрос, кто еще без заплыва? – парни подняли руки. Вот это другое дело.

Соревнования завершились вручением медалей, которые заботливо достал Саныч из своей подсобки. Возможно, у кого-то из парней будет большое будущее в спорте. Все карты у них на руках.

Пока я разбирался с пловцами Саныч на пару со Славей ушли судить волейболистов. Спустя несколько матчей подошли волонтеры, вместе с Ольгой Дмитриевной. Судя по всему, именно она зафрахтовала их у Бориса, а теперь привела обратно. Пойду послушаю, что там произошло.

-… хорошо, Ольга Дмитриевна, - только и успел я услышать обрывок фразы, сказанной Славей, после чего волонтеры направились вместе с Санычем к полю, а Ольга ушла дальше по своим делам.

- Сем, мне нужно отойти по делам, встретимся на ужине, хорошо? – она слегка потупила взгляд, видно ей, как и мне не особо хотелось расходиться, - Где-то на час-полтора.

- Все нормально, а я пока пойду посмотрю с кем меня поселили, - подбросив ключик от домика, сказал я. Славя немного оживилась.

- Заодно можешь забрать белье на складе, перед тем как туда идти. Ладно я побежала! – сверкая загорелыми икрами, девушка убежала по государственным делам.

Ну что же, пора привыкать, к тому, что женщину придется делить с ее работой. Но как говорилось в одном старом одесском анекдоте: я лучше буду иметь двадцать пять процентов от удачной сделки, чем сто процентов от убыточной.

Взяв себе комплект белья, пахнущего хозяйственным мылом у местной кастелянши, на примыкающем к столовой складе я побрел в сторону домиков. Интересно, а в каком порядке они расположены? У меня вроде, как девятый. Не знаю дело в везении или интуиции, но я довольно быстро нашел нужное здание.

Это был, стоящий на сваях, приземистый домик в форме половинки бочки с покатистой крышей, стены которого были обшиты белой вагонкой. Рядом цвел кустик сирени, а за ним шелестел ветками сосновый бор. Просто, незамысловато, но зато очень приятно глазу.

Сбросив поклажу, на стоящую рядом лавочку, я крутанул ручку двери, судя по звуку на ключ она закрыта не была. Постучав ради приличия и услышав оттуда нечленораздельный возглас, который можно было списать на одобрение, открыл дверь уже полностью.

Внутри царил творческий беспорядок. На стенах висело парочку плакатов рок групп, на полу лежала гитара, везде были разбросаны вещи. А так обстановка была довольно сносной. Две кровати, тумбочки, общий шкаф. Думал, что будет хуже.

- Привет сосед! Меня Семен зовут, – поздоровался я с лежащим на кровати парнем. Рыжий, с веснушками, слегка щупловатый, на вид ему лет семнадцать максимум, но по факту около девятнадцати. Ох, чувствую намучаюсь я с этим кадром. Он картинно зевнул, потянулся и ответив на мое рукопожатие произнес:

- И тебе привет, меня Витя, - после чего с вниманием на меня уставился.

- Вить ты свои вещи по шкафам раскидай, а я пока белье принесу, - конечно же, когда я пришел обратно в комнате ничего не изменилось.

Не хотелось конечно же начинать с конфронтации, но пришлось. Спустя минут двадцать в комнате царил идеальный порядок, а Витя теперь смотрел на меня с опаской. Ну и шут с ним, с его разрешения взял гитару и вышел на улицу поиграть. На удивление она была отлично настроена.

Отыграв четыре аккорда, чтобы размять пальцы, я принялся за более сложные композиции. Витя присел рядом со мной на крыльце. Потихоньку начали собираться слушатели. И тут что-то накипело. Эмоции долго не находили способа для своего выражения, захватывая с собой словно лавина, все больше и больше энергии, пока сами собой не начали складываться в слова и аккорды, чтобы затем вырваться песней:

Тёплое место, но улицы ждут отпечатков наших ног,

Звёздная пыль на сапогах. Мягкое кресло, клетчатый плед,

Не нажатый вовремя курок, Солнечный день в ослепительных снах.

…

Группа крови на рукаве, Мой порядковый номер на рукаве,

Пожелай мне удачи в бою, Пожелай мне

Не остаться в этой траве, не остаться в этой траве,

Пожелай мне удачи, Пожелай мне удачи.

Прозвучал последний аккорд. Как же я давно не играл ее. Эта песня была для меня своеобразным гимном, также, как и Пачка Сигарет. Ведь если ты все еще жив, если у тебя в кармане есть пачка сигарет, то все остальное уже не важно.

- А можешь еще что-нибудь сыграть? – ребята потихоньку возвращались на бренную землю из своих мыслей.

Над лагерем раздался призывный звук горна, зовущий всех к ужину.

- В другой раз обязательно сыграю, а теперь пойдемте перекусим!

Меня спустя метров сто догнал Витя:

- Слушай, а покажешь потом еще что-нибудь на гитаре? – парень смотрел на меня совершенно по-другому от той напускной важности и вальяжности не осталось и следа. Уверен, что мы с ним поладим.

- С удовольствием Вить, ты только прибирайся в комнате почаще и, если соберешься, кого-нибудь приводить заранее говори, чтобы я не пришел в самый неподходящий момент, да и в случае чего от остальных вожатых тебя мог прикрыть, - чего-чего, а такой реакции парень не ожидал.

- Спасибо, ты тоже если что говори, я погулять могу, - в ответ я похлопал его по плечу, и мы вместе отправились в сторону столовой.

Неожиданная встреча

Славяна ждала меня на крыльце. У нее был довольно уставший вид. Девочке определенно нужно отдохнуть. Нужно сегодня вечером заняться ее досугом, чтобы дать хоть какую-то передышку, а то так и перегореть недолго. Встретившись со мной глазами, она улыбнулась.

- Что-то ты выглядишь немного уставшей, все нормально?

- Все хорошо Сем, просто немного устала, не люблю с документами возиться, пойдем внутрь.

Ужин был более легким, чем обед, но не менее вкусным. Мы болтали ни о чем и обо всем сразу. Милое общение, цель которого не передача информации, а скорее передача энергии, внимания. Я чувствовал, что мне становится легче рядом с ней и судя по ее ожившим голубым глазам, это было взаимно.

Вечерело.

- Как ты смотришь на то, чтобы пойти на пляж и все-таки немного искупаться? – она нехотя потупила взгляд.

- Сем, мне нужно на собрание вожатых сейчас. Нам спустили новые документы, после сегодняшней комиссии, нужно еще отчеты подготовить, - ох уж эти бумажки, чувствую, что она освободится ближе к полуночи, - поэтому давай перед отбоем погуляем немного, хорошо?

- Тебе может быть помочь?

- Нет Сем, в другой раз, - девушка немного замялась, значит документы мне видеть нельзя. Ну и ладно, пока что статус-кво меня всецело устраивает.

- Хорошо Славь, я тогда пойду к Виоле заскочу, подышу свежим воздухом и буду тебя около твоего домика ждать, - она кивнула в знак согласия.

- А может лучше около своего?

- Возражения не принимаются, так я хотя бы точно буду знать во сколько ты домой придешь, - она заулыбалась

- Тогда до встречи?

- До встречи золотце!

Прогулявшись до медпункта, я наткнулся на закрывающую дверь медсестру.

- Вечер добрый, Виола!

- И тебе Семен, зачем пришел, - она спрятала папку с документами за спину, халат от такого жестокого обращения чуть не треснул.

- Хотел вот с вами немного пообщаться, вы ведь здесь и на должности детского психолога, помимо всего прочего? – медсестра ухмыльнулась

- А что такое, мальчики обижают, девочки внимания не обращают? – Виола спустилась с лестницы, слегка задев меня бедром и стрельнув глазами

- У меня кризис детсадовского возраста, дергаю девочек за косички, а морального удовлетворения не получаю, что мне делать доктор? – тут она уже заулыбалась.

- Это дело серьезное, нужен обстоятельный подход, так что давайте поговорим об этом завтра, - медсестра собралась уже уходить.

- Виола я к вам по важному вопросу.

- Так я же и говорю, подходи завтра утром. У меня сегодня совещание с нашими оболтусами, так что все на завтра. Доброй ночи! – она скрылась за поворотом зеленого кустарника.

Значит так. Утром так утром. Интересно только, что это за совещание у них намечается. А собственно мне то какое дело. Отойдя от медпункта, я повернул голову в сторону библиотеки и увидел, ярко красное зарево. Сердце стало набирать обороты, раскручиваясь с небольшим запозданием, словно объемный мотор. В голове, что-то щелкнуло, и я пустился в бег. Какого черта! Откуда там вообще мог взяться огонь! К моменту, когда в моем сознании был сформирован окончательный план действий по тушению пожара и выводу людей из здания я был уже на месте.

Рядом не было ни души, также, как и не было пламени. Только старая, покосившаяся сторожка. Да выгоревшее когда-то давно здание библиотеки, ощерившееся в небо цвета телевизора, включенного на давно прекративший свое вещание канал. По спине пробежала волна ледяных игл, впивающихся в кожу. Откуда-то далеко я услышал шум. Нет это был голос. Он все приближался и приближался. Пока не оказался у меня за спиной, только после этого я смог различить его отчетливо.

- Семен, с тобой все нормально? – я повернулся и увидел Лену, прижавшую к груди сумочку с красками. Лицо у нее было крайне испуганное.

Моргнув пару раз, я посмотрел в сторону библиотеки. Все было нормально! Внутри горел свет, на здании была крыша, оно было таким же, каким я видел его утром, чтоб меня!

- Да все хорошо, - что только что мать его произошло?

- Просто ты так бежал, думал случилось что-то, ну тогда ладно доброго вечера, - она кажется хотела сказать что-то еще, но я уже успел с ней попрощаться и пойти дальше.

Стараясь выкинуть из головы только что произошедшее, я отправился в сторону пляжа. Нужно немного разобраться в своих мыслях.

Вечерний воздух дарил долгожданную прохладу, постепенно лагерь затихал, освещаясь светом окошек маленьких домиков, где бурлила во всем свое великолепии жизнь. Дети, играя, копируя взрослых, готовились вступать в их мир. Потому что скоро кончится лето, потому что скоро кончится детство. А им так много еще нужно успеть, чтобы уходить с этого перрона на скорый поезд времени без сожаления об упущенных возможностях и забытых дома вещах.

О себе давала знать пагубная привычка, секунды тянулись невыносимо, хотелось курить, но сигарет, как назло, не было. Мне нужно было узнать, нужно было понять, что происходит, но многоуважаемая Виолетта Церновна, говорить со мной пока что не желала. Это говорило одно, что камень за пазухой имел чрезвычайно большой вес, да и те документы за спиной. Не с проста это.

Что мы имеем? А фактически ничего, кроме внезапного воскрешения Александра и такого же моего внезапного появления на берегу реки. Думаю, стоит начать поиски из места откуда все началось. Я прикинул сколько сейчас времени, в принципе должен успеть сходить туда и вернуться обратно до десяти. Чтобы сократить время пройду по пляжу. Хотя можно было снова вернуться и пройти мимо библиотеки, но желания не было совершенно.

В лагере было пусто, как-то быстро детвору разогнали по домам. Спустя пару минут я уже стоял перед рекой. Вдали догорал закат, разливаясь по небу пурпурно-алым заревом. Предвещая своим тухнущим светом короткую ночь и новый день.

Скинув с себя кеды, чтобы не набрать в них песка, я направился вдоль полоски воды налево в сторону костровой поляны. По песку виднелась легкая борозда, видимо тут меня тащила прошлой ночью Славяна.

Ласточкина скала в сумерках выглядела, как нечто монструозное, ощетинившаяся пиками леса, словно древняя крепость, всегда готовая к осаде. Судя по всему, она нашла меня здесь. На отрезке между водой и сушей. На линии, толщиною с лезвие бритвы, как грань между жизнью и смертью. Разделенная девятью граммами свинца на до и после. На стволах деревьев отразились отблески алого пламени, кажется кто-то зажег там костер. Снова огонь.

Огонь становился виден все отчетливее и отчетливее по мере того, как я подходил к поляне. В сторону воды проскользнул силуэт, сбив мое дыхание. Оглянувшись назад, я ничего не увидел, кроме восходящей к звездному небу луны. Показалось? Нет, это определенно была человеческая фигура, идущая к воде. Так смутно напоминающая меня. Наваждение растаяло так же быстро, как и появилось, оставляя странный раздрай в мыслях. Мое восприятие реальности трещало по швам, путая настоящее, прошлое, будущее. Все смешалось и несло меня единым потоком, куда-то вдаль.

Когда я снова повернулся к костру, передо мной, из ниоткуда появилась до боли знакомая Тень. Он сидел, опершись о дерево и покручивая в темной руке, рассыпающейся звездной, нематериальной дымкой гриф черной гитары, переливающейся нефтяной пленкой, в свете горящего пламени.

- Вот, уж не думал, что мне снова удастся это сказать, но пути Вселенной неисповедимы, - он расплылся в сияющей улыбке, - Здравствуй Семен! – я легко усмехнулся и присел напротив него на свое законное место.

- Тут ты прав, если уж ты не знаешь, что будет дальше, то куда мне простому смертному. Рад встрече Странник! С удовольствием пожал бы твою руку, но кажется сегодня это не выйдет, - призрак сосредоточенно крутил колки, подбирая наиболее подходящее звучание.

- Прошу прощения за нематериальный вид, но, к сожалению, придется беседовать так. Меня просто здесь в теории не должно быть, также, как и тебя, между прочим, дружище. Хотя вот касаемо тебя, все-таки можно поспорить, - он закончил настраивать гитару и ударил по струнам.

- Зачем ты пришел сюда снова? – его инструмент выдавал потрясающий звук, никогда я еще не слышал ничего настолько прекрасного. Странник словно перебирал струны самой вселенной, а что может звучать лучше, чем жизнь? Так значит это и есть его призвание, играть музыку жизни, ткать из нот полотно сущего, вместе с другими творцами? Он на секунду затих, словно уловив мои мысли и вздохнув покачал головой.

- У меня к тебе тот же вопрос, Семен. Что же тебе все неймется, какой-то комплекс правдоруба, которого жизнь ничему не учит и вечно ищущего сталкера? Так себе наборчик, если честно.

- Ты всегда отвечаешь вопросом на вопрос?

- Только если я так смогу ответить на вопрос моего собеседника, направив его размышления в верное русло. Все просто. И собеседник находит, что ищет и у меня руки чистые. Так зачем же Семен?

- Чтобы понять, что происходит, чтобы понять, что произошло. Мне нужны ответы.

- А что изменится от того, что ты их получишь? – дымка изменила форму и на его лице появились, тускло светящиеся белым, прорези прищуренных глаз.

- В смысле? – его вопрос немного вывел меня из равновесия.

Гитара продолжала играть, будучи подвешенной в воздухе, когда он развел руки в стороны, безмолвно восклицая.

- Ну вот давай проведем мысленный эксперимент. Предположим, что я сейчас плод твоего больного сознания, находящегося в коме, после автокатастрофы.

- Продолжай, - я подался вперед и подпер щеку кулаком.

- Или, что мы с тобой это вообще часть какой-то компьютерной симуляции или вообще, как ты там выражался: Сон бабочки, сидящей на веточке сакуры на горе Фудзи, - а это, кстати, неплохо объяснило бы то, почему он знает фразы, которые я говорю, находясь наедине с собой.

- Так вот в первом случае твои действия хотя бы являются плодом твоего сознания, во втором же и третьем ты вообще являешься частью симуляции и априори это обесценивает все твои выборы и мысли, да и тебя как личность, потому что выходит, что ни меня ни тебя фактически нет! Как тебе такое умозаключение?

- К чему ты ведешь Странник?

- Ты разве до сих пор не понял?

- Нет я просто хочу подтвердить свои догадки.

- Все просто Семен, во всех этих примерах и в текущей системе координат включительно, объективно меняется лишь одна переменная, это твое восприятие! Не ты сотворил этот мир вокруг, но ты выбираешь как к нему относиться, как с ним взаимодействовать и как его менять со своей небольшой точки приложения силы.

- Странник, эти эксперименты довольно пагубно действуют на человеческий жизненный компас, сбивают с ориентиров. Потому что есть правда, и она гораздо ценнее, чем блаженное, сладкое неведение. Несмотря на, всю эту софистику, приведенную тобою выше.

- Ох почему ты не можешь просто перестать искать эти чертовы ответы и жить свою спокойную и счастливую жизнь! Ведь фактически от них ничего не изменится кроме твоего восприятия.

- Не знаю, просто что-то внутри говорит мне, что без этого я буду фальшивкой, также, как и мир вокруг меня. Потому что нужно жить честно. Прежде всего перед самим собой.

- Семен, ты точно в этом уверен? – стиснув зубы я процедил.

- Да, я должен – Странник вздохнул, после чего из его кармана выпорхнула помятая пачка сигарет, похожая на ту, что я нашел в домике у вожатой в ночь нашего последнего разговора. После чего он, щелкнув пальцами, зажег маленький огонек, от которого прикурил.

- Дурак ты и не лечишься.

Выпустив клуб серебристого дыма, Странник достал из рукава металлическую фляжку, сделал из нее глоток, а затем закрутил и бросил мне через костер.

- Лови, не помешает промочить горло. Нас опять ждет долгий разговор, - я сделал большой глоток. Это был довольно неплохой бурбон. Собирался бросить ее ему обратно, но Странник отрицательно покачал головой.

- Оставь ее себе. Ну что же раз ты хочешь ответов, то просто вспоминай.

- В смысле?

- В прямом. Просто вспоминай. Только помни, что я тебя предупреждал! – чтобы закрепить сказанное он указал в меня своим пальцем.

В глазах потемнело, и я начал вспоминать, улетая в глубины подсознания в замурованные мною самим отделы памяти, закрытые на гермозатворы многотонных дверей. Это были убежища страшной правды, которую я сам когда-то там спрятал. Не знаю сколько прошло времени, картины менялись перед глазами с безумной скоростью, под его успокаивающий голос. Странник будто бы вел меня за руку по моей собственной жизни. Все закончилось перед пламенем костра.

- Прощай Семен и береги, то счастье что попало тебе в руки. Твое солнышко спустилось с небес за тобой, так что распускай звездные крылья и лети вместе с ней. Лети не навстречу, лети вместе с мечтой. Будь мечтой. Живи Семен. Живи!

Странник таял словно предрассветная дымка под первым лучами солнца. Он уходил с доброй улыбкой в ничто, махнув мне на прощанье рукой, осыпавшейся на землю звездною пылью. Оставляя после себя когда-то переданною мною ему сумку с моими скромными пожитками. Последний дар, от уходящего из моей жизни старого друга.

В пачке сигарет, которую он оставил мне на прощанье, оказалась не обычная сигарета, а сигарилла с каким-то необычным на запах табаком, а также парочка спичек в коробке. На ней была надпись на неизвестном мне языке, под изображением мотоцикла, довольно сильно напоминающего мой. Подкурив сигариллу, я вдохнул полные легкие пряного дыма. Странник знал толк в табаке, определенно знал, так же, как и в алкоголе. Жаль, что это будет моя последняя сигарета, жаль, что уже закончился бурбон в железной фляжке.

Судя по всему, мне теперь будет не до курения и алкоголя. Как всегда, он оказался прав, все дело в восприятии. Какая к черту разница, что было, что могло бы быть. Нужно жить текущим моментом, жить здесь и сейчас. Я нужен этим людям. Они смотрят на меня и видят того, кем я никогда не был, того о существовании, которого я никогда не догадывался. Это не важно, теперь не важно. Ведь они этого на знают и никогда не узнают, верно?

В небо поднимались клубы серебряного дыма, забирая с собой все мои сомнения. Так что теперь от меня требуется так мало и так много одновременно. Как говорится:

- Будем жить!

Будем жить

За спиной раздались тихие шаги. Она подошла совсем близко и аккуратно коснулась моего плеча.

- Семушка, куда ты пропал, я всю округу уже успела обыскать, – взволнованно прошептала девушка.

- Спасибо, что нашла, - я взял ее за руку, - Садись рядом солнышко, если бы ты знала, сколько всего мне нужно тебе рассказать и как много я хочу услышать от тебя! – только сейчас она заметила в моей руке тлеющий уголек.

- Значит, ты уже успел начать курить, - после чего она подняла лежащую рядом фляжку, понюхала горлышко и мило скривила свой носик, – Да и пить тоже?

Бросив в костер остатки сигареты, я словно поставил точку во всем, что происходило со мной до этого. Перелистнул страницу, открывая новую главу.

- Скорее успел бросить первое, а с алкоголем у меня отношения исключительно эпизодические.

- Честно? – взгляд ее голубых глаз работал на мне лучше любого детектора лжи, как можно врать, смотря в них?

- Честно.

Взяв рюкзак, я открыл его, чтобы посмотреть все ли на месте. Так и есть. Ноутбук, зарядка, записные книжки, документы. Думаю, мне пригодится все, кроме паспорта, уверен, что после разговора с Виолой он отправится в огонь. Славя с недоумением, смотрела на то, как я перебираю свои вещи:

- Что это Сем?

- То, что осталось от моей прошлой жизни и что скорее всего поможет в нынешней. Здесь очень много важной информации, - я похлопал по крышке ноутбука, - Главное, чтобы она не попала не в те руки, но мы об этом позаботимся, - девушка насупилась, кажется ее интересовал больше несколько другой предмет.

- Надеюсь, что ты окажешься прав. Кстати, это что за паспорт такой странный? – она взяла из моих рук документ и с сомнением покрутила между пальцев, а затем открыв, ахнула, чуть не выронив его из рук.

- Не может быть! – Славя ошарашенно посмотрела на меня. Да уж там была не самая удачная фотография. Да и судя по дате рождения, я сейчас должен ходить пешком под стол.

Костер потихоньку затухал, отдавая нам последние частички своего тепла. Пора идти дальше, кажется я знаю одно неплохое место для нашего диалога. Закинув на плечи рюкзак и прихватив с собой, оставленную Странником черную гитару я произнес:

- Пойдем к пляжу, продолжим разговор там, - девушка кивнула в знак согласия и взяла меня за руку. Нам нужно многое переосмыслить.

Мы сидели, свесив ноги с обрыва, уходящего в мерно покачивающуюся водную гладь, смотрели на кристально чистое небо, на котором виднелся рукав млечного пути, а может быть какой-то другой галактики, другой вселенной. Мне не было до этого совершенно никакого дела. Лунная дорожка, словно проявочная пленка, избавляла от лишних мыслей, оставляя только настоящие чувства. Впервые за долгое время, я чувствовал себя собой. Впервые за вечность, я чувствовал себя счастливым. Она так часто приходила ко мне во снах и теперь, наконец-то случилось чудо. Сквозь время ирасстояние, мне удалось оказаться здесь, чтобы ощутить эти теплые объятия. Ничто больше не могло мне помещать поправить на ее лице упрямый локон. Я наигрывал какую-то старую мелодию и слушал ее.

Оказывается, что после того, как мы попали в катакомбы под старым лагерем во второй раз, буквально за день до отъезда и моего исчезновения. В общем она не помнит, как мы оттуда выбрались. Вернее, помнит, но все совершенно по-другому.

- Мы с тобой были словно в тумане Сем, а потом я видела домик своей бабушки на хуторе, стоящий в рощице. И все было такое настоящее, словно я и правда там оказалась. Бабуля была у меня знахаркой, лечила людей всю свою жизнь. Но потом, когда заболела, ей помочь было не кому. Мы не успели привезти ей лекарства. Всем, кого она лечила достался второй шанс, а ей нет. Как же это несправедливо! – она всхлипнула, но удержав эмоции продолжила, я сильнее прижал ее к себе.

- А потом я видела тебя, сидящего перед монитором и стучащего по клавишам. Видела, как ты лежишь на снегу весь в крови, - Славю начала бить мелкая дрожь.

- Видела смерти всех своих близких, своих друзей. Лена с перерезанными венами, Ульяна под колесами машины, Алиса и какой-то страшный пьяный мужчина, мои братья, безмолвно едущие в темном багажнике. Это было невыносимо, и я сквозь слезы прокричала:

- Пусть всем достанется второй шанс, это несправедливо! У людей должен быть выбор! А потом я прошептала, пусть он будет счастлив, – ее голос надорвался, но моя девочка продолжила:

- В этот момент все остановилось, и я проснулась в своей кровати в лагере. Только он был другим и ребята вокруг вроде были те же, но другие. Я сразу бросилась искать тебя, но не нашла. Никто тебя не знал. Меня даже к психологу водили. Все было, как в тумане. А потом я прожила практически целую жизнь. Она мелькала у меня перед окном серыми прохожими. Я продолжала ждать, вглядываясь в их лица. А потом, потом, - тут она снова запнулась.

- Одним вечером они пытались затолкать меня в машину, я кричала, звала на помощь, но все задергивали занавески, а прохожие ускоряли шаг. Это было просто ужасно! Но тут кто-то их окрикнул, я вырвалась пробежала буквально пару шагов. Яркий свет ударил мне в глаза, раздался громкий хлопок, все погрузилось во тьму. Этот кошмар закончился, я проснулась снова в лагере. Рядом со мной сидел Борис Александрович, никогда прежде не видела его таким обеспокоенным. Ко мне была подключена какая-то странная аппаратура, я попыталась встать, но тело было словно ватное. Тот сон, казавшийся таким реальным, начал таять словно дымка перед рассветом. Виола попросила меня все записать, чтобы не забыть. Тебя не было и здесь.

- Борис вытащил меня из катакомб, как он говорил там какая-то аномалия. Я подписала кучу бумажек о неразглашении, со мной беседовали мужчины в штатском. Расспрашивали про тебя. Они все удивлялись, что я все это помнила и не рассталась с рассудком. Я приходила в себя практически две недели. А потом на меня навалилась депрессия, не хотелось не есть ни пить. Чтобы хоть как-то помочь Ольга предложила мне остаться тут работать, а также пообещала помочь с поступлением в вуз. Она говорила, что мне станет легче, если я перестану постоянно думать о том, что произошло и сфокусируюсь на работе. Сначала было тяжело, но я втянулась. Оля частично оказалась права, - Славя тепло улыбнулась.

- Ребята мне тоже всячески помогали, знаешь иногда нужно выговориться. Для меня было очень непривычно не только дарить помощь, но и принимать. Так мы сблизились с Алисой, я нашла общий язык с Шуриком, помнится он мял в руках какой-то конверт и сокрушался, что сам не смог передать тебе письмо, это почему-то его очень ожесточило. А с остальными мы и до этого хорошо общались. На фоне всего этого я стала еще лучше ладить с людьми, и они начали тянуться ко мне ища опоры. И я давала им ее. Только вот иногда по ночам я вспоминала тебя, как нам хорошо было вместе, как мы, - ее щеки заалели, - были близки, а потом не могла уснуть до утра и сушила от слез подушки. Дурочка, скажи, ведь стоило только подождать!

- Нет золотце, ты далеко не дурочка. Ты даже не представляешь насколько ты сильна духом раз смогла остаться после всего этого собой.

А потом передо мной начали пролетать факты. Словно красные окна системных ошибок. Глобальных несоответствий. Значит тут не было того скандала из-за заблокированных нами дверей в катакомбы, не было нашей бурной ночи на крыше лодочной станции, не было повесившегося Шурика и поседевших висков у Виолы, не было предложения остаться работать в лагере от директора, не было серой милицейской машины, увозящей тело. Не было автобуса, в котором клубился серый дым.

Вернее, все это было, но не с ней. А со мной это было? Так если для тебя это так важно, то посмотри в ее глаза и скажи, что ты не тот, кого она любит, больше жизни. Что ты не тот, кому она пожелала счастья и второй шанс, положив свое счастье на алтарь Врат, прожив целую жизнь в аду ради этого. Давай, скажи, что ты пришелец, клон, да кто угодно черт побери, но только не он! Гори оно синем пламенем, это все равно, что придушить журавля в руках, лишь бы он никому больше не доставался. Настолько же ужасный и глупый в своей жестокости поступок. Остается только один вопрос, кто же тогда приходил ко мне во снах? А впрочем, какая разница, если сон стал явью!

- Я тоже все это помню солнышко, - сердце скрипело, все-таки мне пришлось ей соврать, но это ведь во благо, верно? Она глубоко вздохнула перед тем, как наши губы сомкнулись. Это была прекрасная ночь, теплая ночь, наша ночь.

Славяна лежала на кофте, положив голову мне на грудь и глубоко дышала, полузакрыв глаза от неги. Она тихо прошептала:

- А что было с тобой, когда ты вернулся к себе в свой мир?

- Давай я расскажу по пути домой, а то это конечно же очень романтично лежать на траве, но ты нужна мне, а также всему лагерю здоровой, - она заулыбалась своей белоснежной улыбкой и показала мне язык. Какой милый протест.

Дорога прошла быстро за моим монологом и охами и вздохами Слави. О несостыковках в наших воспоминаниях я решил умолчать, но благо мне было, что рассказать и помимо них. Когда моя история подошла к концу, девушка резюмировала:

- Так значит мне достался умудренный опытом мужчина в теле молодого юноши, если опустить все те подробности, от которых стынет кровь в жилах? – ее слова замечательно разбавляли серьезность моего рассказа.

- Ну можно сказать и так, солнышко. Пожить я успел, - а мне досталась харизматичная дьяволица с ангельскими крылышками и невинным личиком, тоже неплохо.

Мы подошли к ее домику.

- Как замечательно, всегда о таком мечтала. Только ты ведь знаешь, со мной нужно будет держать марку, - после этих слов она заключила меня в нежные объятия.

- А у меня есть выбор? - ноготки впились в спину.

- Нет, - она поцеловала меня на прощание и пожелав спокойной ночи скрылась в темноте дверного проема.

Скоро будет светать. Где-то в кронах деревьев послышалась песнь зарянки. Спустя столько лет, я шел ночью, считая звезды, слушая трели сверчков и был абсолютно счастлив.

Полдень

Волны ласково шуршат по увешанному водорослями и ракушками причалу, мерно покачивая однопарусную яхту, под красно-золотым флагом неизвестной мне гильдии. В воздухе витает запах специй, йода и ароматного табака. Под ногами путается черный кот, мешающий грузить нам мешки с товарами в трюм.

- Это был последний, - произносит мой друг, выпуская облако дыма, словно теплоход, - Можно отдавать швартовы!

- Так скоро? – почему-то удивляюсь я.

- А что же еще, моя работа сделана, теперь дело за тобой, - он похлопывает меня по плечу, - Давай же время не ждет!

Черный кот ловко перебегает по канату и запрыгивает с палубы на причал. Мне ничего не остается, как забраться вслед за ним, чтобы отвязать канаты, но друг меня остановил, широко улыбаясь.

- Ты куда собрался? – я непонимающе взглянул на него

- Отвязывать канаты, что же еще? – его смех эхом разлетелся по лагуне

- Да нет же, это ведь ты идешь дальше, а я остаюсь, - он сходит с яхты, а затем перерубает канаты топором и отталкивает со всей силы судно от причала. Как остается?! Это ведь его яхта, это ведь он должен идти на ней в Град!

- Постой же, мы ведь даже не успели попрощаться, я еще столько должен сказать! – почему-то у меня такое чувство, словно я вижу его в последний раз, на душе становится невероятно тоскливо.

- Удачного плавания, Семен! Судьба проиграла мне в карты, поэтому в счет долга, решила позволить тебе добраться туда. Ловко же мы все разыграли, так что плыви смело, плыви без оглядки! - он накинул на плечо свою потрепанную сумку, теперь его тут ничего больше не держало. Долг прощен. Пирс отдалялся от меня, пока не стал совсем крошечным, а мой друг все продолжал махать мне рукой и смеяться, смеяться вместе с черным котом.

Их смех постепенно затихал и в тот момент, когда я должен был его перестать слышать он начал меняться, становясь более звонким, более отчетливым, пока окончательно не превратился в стук. Какой еще может быть стук на яхте?

- Семен, вставай пора на водные процедуры и на разминку! – в глаза ударил яркий солнечный свет. Стучали во входную дверь.

День второй

Видение окончательно ускользнуло, просыпавшись словно песок сквозь пальцы глубокого в подсознание, оставив после себя лишь легкое послевкусие, которое бывает, когда прощаешься с кем-то перед дальней дорогой и не знаешь вернешься ли. Странное щемящее чувство в груди. Осознание того, что как прежде уже не будет никогда. Новая страница, новая глава. Солнце перестало резать глаза, сквозь занавеску виднелось кристально чистое, голубое небо с легкими росчерками перистых облаков, которые потихоньку таяли где-то там невообразимо высоко. Значит день будет жаркий. На фоне кто-то сокрушенно извинялся.

Занавески качнулись, стучать перестали буквально пару мгновений назад. Черт, зря я заставил смазать его петли. Протяжный скрип наверняка быстро вернул бы меня на землю, но было уже поздно.

Повернув голову, я увидел над собой Славю, а сзади краснеющего почему-то Витю. Она была сегодня особенно хороша, вот что делает с девушками здоровый сон, а также душевное спокойствие. Правда ее глаза сейчас метали молнии, но это все было напускное. Во всяком случае я надеялся на это.

- Доброе утро, Славушка, - произнес я, картинно потянувшись, тем временем Виктор все еще продолжая смущаться рухнул в кровать, пробубнив что-то вроде:

- Ходют тут всякие спать не дают, раньше подъема из кровати поднимают, - Славя метнула ему в затылок злобный взгляд от чего тот поежился, накрылся с головой простыней и сразу притих.

- Славушка, Славушка, в следующий раз буду применять более радикальные методы побудки, если не будешь двери открывать! – признаться честно не знаю, что она имела ввиду и знать не хочу, - У нас с тобой сейчас разминка, а потом будешь вести у мальчиков зарядку. Так что давай бегом принимать водные процедуры и на поле.

- Это продолжение нашего разговора про соответствие? – я встал с кровати и уже натягивал на себя шорты, осталось только еще найти майку и повязать на пояс кофту.

- Нет, ну почти, по пути расскажу, - слегка замялась девушка, заламывая руки.

Как же я не люблю этих жаворонков, которые заводятся утром с пол-оборота и сразу начинают форсировать события только забрезжат лучи солнца на горизонте. Хотя если вспомнить наши ночные бдения, то Славя еще и сова, только активная от рассвета и до поздней ночи. Откуда в ней столько энергии берется? Мы вышли из домика и меня обдало прохладой раннего утра, до подъема было еще где-то минут тридцать. Дышалось, как никогда легко. Словно и не курил пятнадцать лет. Пора на водные процедуры.

- Я буду ждать тебя на стадионе, так что давай быстрее приводи себя в порядок, - девушка уже собиралась убежать, но я успел ее становить, взяв за руку.

- Ты, кстати так и не пожелала мне доброго утра, - я широко улыбнулся, в ответ она чмокнула меня в щеку и легко выкрутилась из объятий сказав, - Это авансом, да и постарайся все успеть!

Легким, пружинистым бегом она удалилась в сторону беговой дорожки, сверкая загорелыми икрами, своих стройных ног. Теперь понятно, что так смутило Витю. На ней черный топ и шорты смотрелись, просто потрясающе. Похрустев немного шеей и остальными суставами, я решил, что до умывальников лучше добраться бегом, потому что время уже поджимало. Ну что же, посмотрим, что за тело мне подсунули.

Ледяная вода, которую судя по температуре откачивали прямиком из быстрины, обжигала тело, смывая с меня остатки сна, а хозяйственное мыло оставляло приятный, знакомый с детства запах. Да уж с такими водными процедурами по утрам я точно забуду о простудах поздней осенью. Закончив с этим, я приступил к чистке зубов, в свертке помимо мыла и полотенца, была еще зубная щетка и коробочка душистого зубного порошка. Настоящего зубного порошка, а не тех подделок, что производили в мое время, пожалуй, с простудами в небытие уйдет и зубная боль. Закончив, я забросил в домик сверток и легким бегом отправился на стадион.

Славя уже во всю, разогревалась на гимнастической площадке. Признаться, честно не думал, что простая утренняя разминка может быть настолько насыщенной. Давно меня так не тянули! А она все белозубо улыбалась, впитывая в себя лучи восходящего солнца.

- Сем завтра придешь сюда в это же время?

- Исключительно, потому что ты просишь, солнышко.

- Спасибо большое, а то одной заниматься и скучновато, да и не всегда получается потянуться, как следует.

- Ты будешь приучать меня к легкой атлетике и гимнастике, а я тебя к разным силовым элементам.

- Ловлю на слове, я как раз себе окошко перед ужином сделаю, - нельзя сказать, что я пожалел о сказанном, но если подойти к этому вопросу с ее жизнелюбием, то так к вечеру у нее совсем сил оставаться не будет, а это меня совершенно не устраивает.

- Хорошо, поймала, - улыбнувшись ответил я

- Ладно пойдем погоняем ребят, раньше я вела одна зарядку и у мальчиков, и у девочек, но раз у нас появились свободные руки, то Саныч предложил нагрузить тебя, - так вот значит откуда ноги растут у моих ранних подъемов!

- Без проблем пойдем!

На площади нас встретила толпа пионеров к которой постепенно подтягивались опаздывающие засони. Мне никогда не доводилось работать с детьми, не считая вчерашнего дня с теми небольшими соревнованиями, так что я самую малость, но беспокоился. Как оказалось, совершенно зря. Ребята уже спустя пару минут практически полностью проснулись и повторяли за мной движения. Я решил немного разнообразить скучную разминку, добавил пару новых силовых элементов, причем разбив их по уровням сложности.

В результате в конце ко мне подошли пару парней постарше, судя по всему, местные спортсмены и где-то минут десять не отпускали меня расспрашивая, как правильно приседать на одной ноге и отжиматься в стойке на руках. Договорились с ними на том, что буду пару раз в неделю тренировать их. Я не стал им говорить, что вполне возможно завтра меня здесь уже не будет, но от этой мысли лучше уже отмахнуться.

На завтраке к нам со Славей подошла Ольга Дмитриевна.

- Доброе утро, - она приветливо нам улыбнулась, - Не против если я с вами чай попью?

- Конечно же нет, присаживайтесь! – чуть ли не хором сказали мы со Славей.

Девушки какое-то время беседовали, а я смотрел в окно на пробегающих мимо детей, кто-то из них помахал мне рукой.

- Семен, ты как себя чувствуешь? – поинтересовалась Ольга

- Великолепно, а что такое нужно с чем-то помочь? – она хихикнула

- Зришь в корень, тут такое дело, ты с техникой дружишь?

- Не со всей, Ольга Дмитриевна вы лучше обозначьте задачу, а там уже видно будет. У меня все равно на сегодня дел нет, не хочу чувствовать себя обузой.

- Не говори так, - Славя насупилась, а Ольга покачала головой

- У нас есть грузовичок, на котором продукты возят, так вот водитель дядя Гриша, попросил кого-то найти ему в помощь. Он говорил там какие-то запчасти нужно поменять. Срок ТО подошел.

- Хорошо, помогу, что-то еще на сегодня? – тут уже оживилась Славя

- А ко мне вечером приходи будем с тобой программу на концерт писать

Попрощавшись с девушками у крыльца, я отправился искать этого дядю Гришу. Интересно будет посмотреть, что мне преподнесли в качестве замены запчастей. Хотя я совершенно не удивлюсь, если ему нужно быстренько откапиталить двигатель, предварительно его вытащив, перебрать подвеску и разбортировать вручную колеса, чтобы поставить новую резину, а то старая износилась и все это до завтрашнего утра. К счастью, искать его долго не пришлось. Гараж был пристроен к зданию склада и находился, как раз рядом со столовой, постучав о железную дверь, я вошел в полумрак помещения. Глазам понадобилось буквально пару секунд, чтобы привыкнуть к освещению. Передо мной открылась крайне занимательная картина. Обычное производственное помещение с ямой, ветошью и кучей инструментов на полках, а на фоне всего этого возвышалась старая добрая Буханка и, судя по всему, многострадальная. Учитывая те тирады, которые под нос выдавал дядя Гриша. Я присел на корточки, чтобы заглянуть под машину и поздоровался.

- День добрый дядь Гриш, меня Ольга вам помочь попросила, - из-под машины вынырнул Григорий. Это был щупловатый мужичок с испещренным морщинами лицом, седыми усами и озорными глазами, одетый в измазанную мазутом рубашку и камуфляжные брюки на лямках.

- Хе-хе что-то ты большеват для пионера, но так оно даже лучше. В машинах разумеешь?

- Ну так немного, гайки крутить умею.

- А больше и не надо, подай-ка ключик на 17

Управились мы со всем только под вечер. Дядя Гриша по началу, конечно же меня подкалывал, но, когда понял, что я сам его разыгрываю, кося под дурачка, долго смеялся. Это произошло где-то ближе к обеду. После чего работа пошла гораздо быстрее. Поменяли расходники в подвеске, жидкости заменили, а также пару протекающих шлангов и бензонасос. Остальное так по мелочи, больше проверка для успокоения собственных нервов. Меня приятно удивило качество запчастей, да и в целом сборка самого автомобиля, до этого я был худшего мнения об отечественной технике, хотя скорее всего дело в другом. Просто тут видимо решили наращивать темпы производства не в ущерб качеству, вот и всего-то, а судя по картонным упаковкам, часть запчастей вообще производили мелкие артели.

Дядя Гриша курил самокрутку, задумчиво выпуская клубы дыма.

- В следующем году обещали заменить мой УАЗик на какую-то новую модель. Говорят, что там качество еще лучше, сама она мягче, а еще что мол машина сама себя диагностировать будет и на экранчик выводить, что поменять надо. Их вроде как на газу выпускают по какому-то новому екологическому стандарту, - он покачал головой.

- Это же хорошо Дядь Гриш, будете меньше под машиной лежать.

- Да понятно, что меньше, только я уже привык, скучно без этих трудностей будет. А то глядишь скоро только лежи себе на печи, а все за тебя техника делать будет. Скука смертная, надеюсь не доживу до такого.

- Надеюсь, что я тоже до такого не доживу, - после этих слов я усмехнулся, мой смех подхватил, старый механик и вот уже скоро мы смеялись в полный голос. Слегка отдышавшись, я продолжил:

- Так вы не беспокойтесь, трудности они никуда не денутся, вам их новые технологии только будут создавать, замещая другие. Вот, к примеру смотрите, будет у вас новая машина, ее вроде чинить меньше нужно, но при этом заменят технику на кухне, а за ней нужно тоже приглядывать и так постоянно будет, так что человеку с головой и руками всегда применение найдется.

- И то верно говоришь Семен и то верно. Ладно спасибо тебе за помощь и за слово доброе, заходи если чего нужно будет, да и вот перекусить захвати, а то ужин мы с тобой прошляпили!

- Спасибо Дядь Гриш, счастливо!

Славя, просила ей помочь, но это будет чуть позже, хотелось немного побыть наедине с собой. Разобраться что ли во всем этом. Странно это было, я можно сказать попал в свой персональный рай, но при этом, как волк все равно смотрел в лес. Хотя скорее всего причиной всему был дамоклов меч, нависший над моей шеей. Можно сказать, что я явственно его чувствовал, с другой стороны, это чувство не покидало меня уже, как минимум добрый десяток лет.

В своих размышлениях я сам не заметил, как вышел из лагеря к остановке. Подул ветер, в след за которым зашуршали кроны деревьев и прокатились зеленые волны по холмам, по которым словно стальные гиганты шагали вышки электропередач. Дыхание перехватило, а по телу прокатилась волна восхищения, как же красиво!

…Запах гари ударил в нос…

Горло сдавили железные клещи, я закашлялся согнувшись пополам. Казалось, что я вот-вот потеряю сознание. Равновесие удалось удержать, лишь только рефлекторно ухватившись за статую пионера.

- Ты чего Семен? – чья-то крепкая рука подхватила меня под локоть и помогла присесть на поребрик. Это был Саныч.

- Да ничего, все нормально, - голова переставала кружиться, он достал пачку сигарет.

- Будешь, у тебя как раз давление упало, - физрук протянул мне пачку.

- Нет, спасибо. Мне Славя потом голову открутит, да и вообще бросил я, - его улыбку осветила вспышка, загорающейся спички.

- Быстро тебя оседлали, смотри, а то так потом оглянуться не успеешь, как из тебя другого человека вылепят, - а ведь действительно, хотя я ведь сам этого хочу, верно?

- Ты сказал это так, словно это что-то плохое, - физрук хрипло рассмеялся. Докурив первую сигарету, он достал вторую, а затем уже чуть более хриплым и серьезным голосом спросил:

- Давно у тебя это?

- До этого такого не было.

- Опиши состояние, это важно.

- Запах гари, а потом меня словно наизнанку выворачивать начало. Мерзкое ощущение.

- Понятно. Там тут что-то горело? – откуда они только все знают, не понимаю.

- Видимо да, не помню.

- Не уверен значит. Лучше не вспоминай, так будет проще, - он сделал паузу и затем продолжил, - Ты вообще молодцом держишься. Я думал, что ты не проснешься или проснешься пустым, или чего хуже таким, что придется рубашку с завязками на спине одевать, – Саныч говорил это таким обыденным тоном, словно такое случалось на его памяти уже не раз. Что же здесь черт возьми происходит. Что на самом деле скрывается, под вывеской этого лагеря?

- Поэтому к кровати примотали? – я потер запястья.

- Все верно, банальная предосторожность, только ты больно ловко выпутался, но и это была часть проверки.

Солнце постепенно клонилось к закату, по небу летела стая журавлей, громко перекликаясь, из-за стен доносился детский, заливистый смех. Лето было в самом своем разгаре.

- Саныч, вот скажи мне, что происходит?

- А черт его знает Семен. Вот что. С этими вопросами нужно идти к дядям в профессорским халатах и с очками с чудовищным количеством диоптрий. Мне нюансы неизвестны. Могу только одно тебе сказать, лагерь тут по стечению обстоятельств, а не злому умыслу, так что кроме нескольких сотрудников, о ведущихся работах и всей чертовщине на объекте никто не знает.

- Иронично. А со мной что? Показали, как хорошо живется тут, а потом тихо на опыты? Или вообще это и есть опыт, матрица? Может я никуда и не попадал, а сейчас под видом этой красоты наше Гестапо в моей голове информацию ищет? – Саныч щелкнул мне пальцем по лбу, спесь сошла как по волшебству.

- Не заводись, только в норму приходить начал, а сейчас всю работу насмарку пустишь. Тебя обязательно введут в курс дела, просто немного потерпи, - физрук встал, отряхнул штаны и направился ко входу, а затем повернувшись сказал.

- Одно тебе могу обещать, что здесь ты наконец-то будешь жить по-человечески. Ты такой же человек, как и мы все, а значит так же имеешь право на счастье. Она тебя искала, кстати.

Снова я прихожу к одному единственному выводу. Живи настоящим, ведь будущее призрачно, а прошлое уже кануло в лету. Мысли в голове наконец-то пришли в порядок. Кажется, меня там, кто-то просил помочь с программой для концерта.

Где-то вдалеке догорал закат, освещая летнее небо пунцовым багрянцем. Уже прошел в лагере ужин, завершились все мероприятия, так что дети были наконец-то предоставлены сами себе. Благодаря точному педагогическому расчету сил на глупости у них не оставалось, поэтому большая часть из них коротала свободные часы за общением с друзьями, интересными книжками или различными безобидными пакостями, но это больше относилось к младшим отрядам. Звук моих шагов безупречно ложился на мелодию жизни, играющую вокруг, на гитарный перебор из соседнего домика, на далекий, еле слышимый шум железной дороги, который стучал в такт моему сердцу, на поющих, вечерних птиц. Мне стало гораздо легче.

Постепенно на улице становилось все темнее, так что когда я подошел к библиотеке, то свет ее окон уже начал привлекать ночных мотыльков. Как это забавно, они стремились к свету храма знаний, чтобы, достигнув его обжечь крылья. Из потока высоких мыслей меня вырвал звук оживленной спора, который там происходил. Что же уверен, что там не хватает только меня!

- … Эта же песня совершенно не вяжется с нашей тематикой! – воскликнула, кажется, Славяна, судя по всему, ей самой эта идея нравится, но что-то мешает принять решение

- Ну и что, будет круто, вот увидишь, все ее только и слушают! – а это ее подбивает маленький рыжеголовый чертенок, видимо на какую-то авантюру

- А ты что скажешь Лен?

- Ну не знаю, - еле выдавила из себя девушка, похоже ей совсем было не по душе, оказаться под перекрестным огнем, двух подруг

Нужно ей помочь выпутаться из щекотливого положения. Внимание база, говорит Сокол, вызываю огонь на себя, повторяю, вызываю огонь на себя. Прозвучало у меня в голове, когда я распахнул дверь.

- Что это вы так эмоционально обсуждаете, девушки? – Лена вздрогнула и слегка побелела, Славя обернулась и сперва метнула в меня несознательно злобный взгляд валькирии, от которого я на долю секунды поежился, но потом она меня узнала и улыбнулась, а вот Ульянка стесняться не стала и выкрикнула:

- Стучаться не пробовал, так и поседеть можно раньше времени! – на что я ей ответил

- Вас слышно на другом конце лагеря, так что, если бы я постучался, ты бы меня не услышала, да и такими темпами, программа концерта будет известна еще до выступления всей округе!

- Просто у нас серьезный вопрос, нам пришло письмо от Алисы с Мику, они хотели на концерте исполнить свою новую песню, но она с довольно прогрессивным звучанием, а мероприятие у нас посвящено народной культуре южных регионов, так что это совершенно не вяжется друг с другом, но при этом если делать все по присланным рекомендациям, там все на первом часу уснут в зале!

- А что за песня-то? - Ульянка взяла кассету и поставив в магнитофон сказала

- Послушай, сам поймешь, ты такого точно никогда не слышал!

Ламповый магнитофон с характерным звуком промотал кассету. Уля нажала на клавишу воспроизведения, а я закрыл глаза, визуализируя музыку.

Безмолвие космоса, горящие вдалеке звезды, Тишина. И вдруг под звук мягкого бита одна из них начинает пульсировать, становясь все ярче и ярче, пробуждая сознание. И вот спустя мгновение маленькая точка, превращается в летящую комету, с ореолом, переливающимся в такт клавишным и ударным всеми мыслимыми и немыслимыми цветами. Она летит туда, где нужна больше всего, туда, где ее ждут. Вернее, не она, они, ведь в дело вступает проигрыш электрогитары! Пучок света разделяется на Бирюзовый и Красный, два пульсара кружащихся в свете только что загоревшихся софитов. Музыка, пробирающая до мурашек, бит заставляющий улыбнуться самую ожесточенную душу. Магия принуждения во всем своем великолепии. Это вклинивается в повествование Алиса, нежно перебирая струны гитары, внешне спокойная, романтичная она подготавливает почву для Мику, которая начинает свою партию прекрасным голосом, перебирая клавишный синтезатор, перевешенный через плечо. Потрясающее звучание электрогитары Алисы, ее бэк вокал, соединяется с вокалом Мику, поющей на японском, а также ее игрой на синтезаторе и танцевальным битом, рождая совершенно уникальное звучание. Говоря терминами, которые тут еще никто не слышал, это какая-то вариация синт-попа, скрещенного с диско и танцевальной музыкой. Но вот софиты гаснут, а вслед за ними заканчивается последний гитарный проигрыш. Завершением всего этого прекрасного представления, которое вот-вот уйдет во тьму и станет моим воспоминанием становится пробежавший по железным шлемам яркий отблеск. Теперь то я вспомнил, кого мне напомнил этот дуэт!

- Включи-ка еще раз последнюю песню Уль, я кажется сейчас кое-что придумал.

Да уж думаю они подхватят мое предложение. Уверен, что синт-поп и народные мотивы тут еще не успели соединить в едином произведении. В исполнении этих двух звезд, выйдет нечто потрясающее!

После того, как я предложил организовать концерт в стиле нео-народной стилистки, а гвоздем программы сделать Алису играющей на электро-балалайке и Мику поющей в неоновом кокошнике и полиэтиленовом платье, мне предложили пройтись к Виолетте свет Церновне и пропить курс чего-нибудь восстанавливающего связь с реальностью. Но потом к нам присоединился Электроник, и я оказался уже не в таком меньшинстве, как был до этого. В результате мы просидели практически до первой зорьки пока не пришли к общему мнению. Если это все будет реализовано хотя бы на половину, то это будет настоящий фурор.

У нас будет двухдневный фестиваль, основной темой которого будет, то, как народные традиции видоизменятся через сто лет. Фестиваль конечно же костюмированный. Более того из ближайшего райцентра будет приглашены ребята из мото-кружка, которые будут показывать трюки, оттуда же привезем несколько кулибиных с их автомобилями, которые можно будет слегка видоизменить под нашу тематику. Также поставим несколько шатров с различными конкурсами. Будет много контактных представлений, а гвоздем программы станет концерт самодеятельности, где выступят наши две суперзвезды. Конечно же это мероприятие не только для пионеров, часть затрат планируется окупить за счет продажи билетов. Договоримся с ближайшими автостанциями, чтобы людей можно было доставить на автобусах. Ну вернее, как планируется, я это собираюсь все вывести на самоокупаемость. Это будет конечно же сложнее чем организовывать рейвы, там все довольно неплохо окупалось алкоголем на баре, который я разливал и кислотой, которую толкали прямо на танц-поле. Но это я воспринимаю, как новый челендж. Если все выгорит, то можно будет сделать из этого уже серьезный фестиваль на следующий год. Блин сколько же работы!

День третий

Воды. Мне хотелось воды. На зубах скрипел песок. Песок был везде, казалось, что он поглощал меня, перемалывал, отдирая пустынным ветром по частичке моего тела. Куда ни глянь везде вокруг лежали желтые волны, уходящие далеко за горизонт, а над головой стояло палящее солнце Я становился пустыней, пустыня становилась мной, мы растворялись друг в друге. Было невыносимо жарко, упав на ладони мне почудился запах горелого мяса, ей надоело ждать. Больше не могу идти, куда бы я не шел, дорога заканчивается здесь. Из последних сил я поднимаю голову. Меня обдуло морским бризом и окатило взвесью морской воды, перед мною возвышался маяк. Двери его открыты. Высоко-высоко в небе гоготали чайки, море начинало волноваться и вдруг об волнорез ударилась огромная волна и окатила меня с головой ледяной водой.

- Аааа блин, - я вскочил с кровати под улюлюканье Вити со Славей, - Изверги, чтоб вас! – после того, как они насмеялись вдоволь Славя с невинным видом, залепетала

- Семушка, ты так крепко спал, что не слышал, как я пришла. Ну сначала мы с Витей открыли окошко, ты даже не пошевелился, потом я тебя из пульверизатора брызнула, снова ноль внимания, а на зарядку нужно идти, так что пришлось вот так. Но зато теперь умываться не нужно, вот видишь, какая я у тебя молодец, - и смотрит так безобидно, глазками голубоглазыми хлоп-хлоп, только нимба над головой не хватает, который на рогах держится!

После ее тирады Витя, чуть не поперхнувшись бутербродом с ветчиной, который разносил запах ароматного мяса на всю комнату, снова рассмеялся.

- Я вам это еще припомню, моя, мстя будет жестока, хладнокровна и неотвратима, - процедив сквозь зубы и прищурив для пущего эффекта глаза, произнес я, натягивая на себя шорты. После чего, выхватив у обескураженного такой наглостью Вити оставшуюся часть бутерброда, я подмигнул Славе и засмеявшись дьявольским смехом, выскочил на улицу. Ну вот теперь еще и зубы не нужно чистить, с курносого, пожалуй, хватит, а вот она будет отдуваться у меня по полной программе.

Зарядка прошла в обычном режиме, ну для меня конечно же, мальчишки выглядели излишне потрепанными. Похоже не всех сегодня утром так зарядили энергией, как меня. Когда мы со Славей выходили из здания столовой, после завтрака к нам подошел Саныч, выглядел он каким-то помятым.

- Доброе утро Семен, - рукопожатие у него, как всегда, было крепким

- Вам тоже Борис Саныч, что-то случилось? – кажется он нервничал, еле заметно, но интуиция говорила об этом однозначно

- Да ничего особенного, сегодня приехал начлагеря, приглашает тебя на беседу. Он сейчас у себя в кабинете, можешь походить минут через десять, мы там будем тебя ждать, - после чего он развернулся и пошел в сторону административного корпуса, не сказав больше ни слова, - меня пробил легкий тремор, похоже вот и все приплыли, демо-версия идеального мира закончена, а на полную версию вам не хватает удачи, пожалуйста пополните ее баланс в банкоматах небесного банка.

- Сем, все нормально? – Славя легонько дернула меня за майку, кажется нахлынувшая на меня тревога передалась и ей

- Все хорошо, там, наверное, какие-то административные вопросы, связанные с документами, думаю я скоро приду, ты пока можешь своими делами заняться, хорошо? – кажется я был не слишком убедителен, да и не умею я врать родным людям, как бы ни старался.

- Ну раз ненадолго, то пошли вместе, - произнесла тоном, не терпящим возражений, девушка, после чего буквально потянула меня к административному корпусу.

В голове все перемешалось, а в душе проклюнулся росток сомнения, перерастающего в тревогу. Судя по оговоркам Виолы и Саныча мне особенно не о чем переживать, но вот интуиция говорила мне об обратном. Значит все-таки есть вероятность того, что мой маленький рай будет разрушен, вторгнувшейся в него реальностью. Нужно быть настороже, чтобы этого не допустить.

За этими размышлениями мы подошли к квадрату административного корпуса. Это было двухэтажное здание, судя по архитектурным изыскам, возможно, когда-то оно было чьим-то поместьем, но после смены власти и курса государства, такие постройки стали достоянием общественным. Так что теперь они обычно используются, как сельские администрации, клубы, либо еще в каких-то исключительно утилитарных целях.

На крыльце стояла Ольга, казалось, то, что я пришел не один ее совершенно не удивило. Поздоровавшись с нами, она произнесла, обратившись к Славе

- Славь, а разве тебе не нужно сейчас быть на пляже с малышней?

- Нет, я отправила туда Лену, - быстро сориентировавшись соврала Славя, Ольга сделала вид, что поверила

- Ну хорошо, только имей ввиду, что может быть придется ждать долго. Пойдем Семен, - мне безумно не понравился тон Ольги, поэтому я взял руку Слави, нежно пожал ее, после чего последовал за Ольгой внутрь. Главное не оборачиваться. Главное не оборачиваться, не хочу запомнить ее напуганной, стоящей напротив этого бетонного каземата с наполненными слезами глазами.

Так, а теперь вон из головы все эти сантименты, что мы имеем? Ничего хорошего, часть людей тут в курсе, касаемо моего происхождения, более того тут скорее всего рядом, какой-то серьезный военный объект, который наверняка изучает нечто, живущее совершенно своей жизнью. Слишком много переменных. Может просто скосить под дурачка? Вряд ли это поможет, о моих когнитивных способностях тут тоже в курсе. Причем о том, что было ТАМ тоже. Дело дрянь.

Мы вошли в небольшой холл, который соединялся с двумя рукавами коридоров, перпендикулярных ко входу, кажется тут расположились бухгалтерия, кабинет вожатых и еще какие-то административные помещения. На стене висела доска почета, в углу стоял застекленный шкаф с какими-то медалями и наградами, присвоенными лагерю, в другом углу стоял бюст какому-то политику и несколько красных знамен. Большего я разглядеть не успел, потому что наш путь лежал на верх, к святая святых лагеря, а именно в кабинет руководителя.

Выработать стратегию за эти пару минут у меня не удалось, так что придется действовать, как обычно. И М П Р О В И З И Р О В А Т Ь.

Ольга открыла дверь, и мы вместе вошли в просторный кабинет, который, судя по всему, служил еще и залом для планерок и совещаний. Ничего особенного, кабинет, как кабинет, они все обыкновенно на одно лицо. Несколько шкафов, забитых бумагами, развешенные на стенах фотографии, на которых запечатлены почетные гости, парочка портретов политических деятелей, все выглядело крайне надежно и эргономично.

Во главе Т образного стола, стоящего практически по центру, сидел Начальник Лагеря, справа от него расположился мужчина средних лет в штатском, внимательно изучающий какие-то документы. Слева около окна стоял седой мужчина чуть постарше тоже в штатском, с очками со слегка затененными линзами, погруженный, как казалось в свои мысли. На стульях около стены напротив сидели Саныч вместе с Виолой и о чем-то тихо беседовали. Ольга прошла мимо меня к Виоле, шепнув ей что-то на ухо она села рядом со своими коллегами

- Ну что же здравствуй, Семен, давно мы с тобой не виделись, - произнес начлагеря, когда все, кроме седовласого мужчины заняли свои места.

- Здравствуйте, я тоже рад вас видеть, - присесть мне никто не предложил, значит будем стоять. Так даже лучше. Мужчина, ранее изучавший документы, положил их и теперь взглянул на меня, во время этого движения я заметил у него кобуру с пистолетом, перехватив мой взгляд он слегка нахмурился и одернул полу пиджака.

- Как тебе у нас, нравится?

- Мне здесь всегда нравилось, природа красивая и дышится легко.

- Так куда же ты так надолго пропал раз тебе так нравилось тут, взял, да и остался бы, - произнес седовласый мужчина, продолжая смотреть в окно.

- Обстоятельства, - сказал я, разведя в стороны руками.

- Обстоятельства значит, - он ядовито усмехнулся, - Обстоятельства, - выговорил он со вздохом и замолчал, а затем после небольшой паузы обернулся ко мне.

- Так скажи нам дорогой Семен, где тебя черти носили все эти годы и самое главное, что может подтвердить правдивость твоих слов? Кто сможет доказать, что ты это Семен Персунов?

Черт возьми, он что разве не в курсе в отличии ото всех остальных откуда я? Пытаясь найти поддержку в глазах своих старших товарищей, я огляделся по сторонам, но мой взгляд никто не поймал. Они его избегали. Виола сидела со скучающим видом уткнувшись в какой-то отчет. Ольга сосредоточенно изучала горшок с цветами. Саныч скрестил руки на груди и погруженный в свои мысли смотрел в одну точку. Помощи было ждать не от куда.

- Ну так что Семен или ты на самом деле не Семен, а просто присвоил его личность? Если так, то это довольно глупо с твоей стороны.

- К сожалению у меня нет никаких объяснений и никакого алиби. Я ничего не помню, не помню эти прошедшие два года. Но меня все узнают, да и на документах я это я. Извините, но, наверное, мне больше нечего сказать в свою защиту.

- Паршивый у тебя аргумент товарищ, потому что документы твои оказались поддельными. Сегодня провели экспертизу, - крыть такое мне было точно не чем.

- Так что теперь назови мне хотя бы одну причину по которой я не должен отдать тебя под конвой товарищу особисту? – он указал пальцем в молчавшего мужчину в штатском, а после этого опустил очки и воткнулся в меня своим немигающим взглядом.

Мы стояли и смотрели друг на друга. В голове проносился ураган мыслей. Две женщины, четверо мужчин, один вооруженный, вернее минимум двое вооружены. Нападение обречено на провал, бежать тоже не выйдет. Находимся мы на спец объекте, знают ли об этом все тут присутствующие, знают ли все о моем происхождении? Знает ли об этом Славя? Кто какую занимает роль? Какие варианты развития событий? Меня пытаются выбить из равновесия, но зачем, если и так все карты у них на руках? Что нужно именно ему, смотрящему мне в глаза?

- Наверное то, что тебя нужно отправить сначала к нашем яйцеголовым ученым. Они любят у нас гостей из других миров. Хотя у тебя есть один вариант этого избежать, - так, а теперь мы видимо переходим к сути

- Я весь внимание, - это все что удалось выдать моему враз пересохшему горлу, в которому еле двигался шершавый язык.

- Но сначала тебе нужно, ответить на ряд вопросов. Отвечать нужно быстро и только, Да и Нет. Понятно? – он скрестил руки на груди.

- Да, - во время ответа я завел руки за спину и выровнялся чуть ли не по струнке. Думаю, это создало впечатление военнослужащего при исполнении,который точно будет говорить правду старшему по званию.

- Замечательно, уверен, что мы сработаемся, - тут он как-то странно улыбнулся, все в кабинете кроме нас двоих продолжали молчать.

- Ты считаешь себя честным человеком? – что за бред, не понимаю, что ему нужно.

- Да.

- Ты когда-нибудь врал? – черт возьми, я попал, пауза затягивалась, что же ответить? Это ведь будет ложь в любом случае, но. Но ведь главное, чтобы не было лжи сейчас, прошлое выходит обнуляется?

- Нет.

- Хорошо, хорошо. Хотелось ли тебе когда-нибудь соврать даже во благо?

- Нет.

- Считаешь ли ты, что за благую идею можно умереть?

- Да.

- А убить?

- Да.

- Твой товарищ убил, преступника и коррупционера, который мучал свой народ много лет, ты единственный свидетель. Скажешь ли ты правду во время допроса?

- Да.

- А сам ты когда-нибудь убивал? – на меня подняла глаза Ольга, я совершенно без эмоций ответил.

- Нет, - кажется она перевела дух.

Мне стало ясно, что ему от меня нужно. Это была игра, где не важен был ответ, не важен был вопрос. Основная суть была, придерживаться вектора, взятого в начале и не попасться на противоречиях. Ну и еще конечно же было важно то, что хотят от меня услышать, каким я хочу показаться. В голове у меня вырисовалось примерное поле среднего обывателя, которого считают хорошим парнем, образцовым гражданином. Я отвечал от его лица. Не от своего. Так продолжалось около получаса. В конце каверзных вопросов было все больше, концентрацию давалось держать все труднее, но я по-прежнему отвечал быстро и четко, стараясь не проявлять эмоций. Это мне напомнило кадр из одного фильма, где психологическую стабильность сотрудников полиции проверяли таким вот образом. Им нужно было без эмоций отвечать на вопросы и повторять за экзаменатором. Это все нужно было лишь для одного, чтобы точно знать, что у человека не дрогнет рука во время исполнения приказа не больше не меньше. Полное подчинение. Страшный отрывок.

Одно оставалось для меня непонятным, что же они хотят сделать из меня? Учитывая мой богатый бэкграунд, конечно же.

- Ну что же Семен, ты молодец, как я вижу, ты прекрасно понимаешь, чего я от тебя хочу в рамках этого теста и с заданными правилами. Ты прошел допрос по этой методике даже лучше, чем выпускники института госбезопасности перед своей практикой в подразделении. У тебя крайне крепкие нервы. Было интересно за тобой понаблюдать. Думаю, ты уже давно понял, что я не обычный оперуполномоченный. И тебя разбирает любопытство зачем это все и какие у меня цели. Так вот к этому мы перейдем чуть позже после того, как ты сделаешь для меня еще кое-что, - он сделал паузу ожидая моего ответа.

- Что же? – предложение от которого невозможно отказаться, как же.

- Теперь я хочу услышать от тебя историю, Семен. Иногда я буду тебя прерывать, чтобы задать уточняющие вопросы или это будет делать кто-то из здесь сидящих. Но теперь говорить будешь ты, мы все с удовольствием тебя выслушаем.

- Что за историю? – все сидящие в кабинете, как-то разом усмехнулись, а старик продолжил.

- Историю своей жизни Семен, своей жизни. Я хочу узнать ее, не по сухим отчетам и выпискам из обрывков сведений и домыслов. Я хочу узнать ее от тебя лично.

- Это будет довольно долго.

- Ничего сегодня мы никуда не торопимся, да и нам нужна не политкорректная версия. Говори все, как есть.

- Хорошо, можно мне присесть?

- Да конечно же, Олег, подай ему стул, - мужчина в штатском подал мне стул и вернулся на свое место, - я прочистил горло.

- Здравствуйте, меня зовут Семен, мне 32 года, и я должен быть мертв.

- Прости, что это значит?

- Я застрелился из полуавтоматического пистолета, когда меня собирались задерживать спецслужбы в связи с моим участием в, считавшейся террористической, группировке “Новая Заря”.

Ольга охнула, прикрыв ладонью рот от удивления, у Саныча с Начлагеря ожесточились лица и сомкнулись челюсти, Виола отвела в сторону взгляд, не знаю почему, но мне показалось, что она пытается скрыть резь в глазах, когда мы беседовали с ней, я многое опустил. Только один седовласый продолжал на меня пристально смотреть.

- После этого ты сразу оказался тут?

- Да, все верно.

- Интересно-интересно, значит возвращаться тебе не во что. Занимательно. И это все прошло за каких-то два года? Вроде бы с прошлого визита ты был совершенно непримечательным парнем, а не матерым террористом.

- Мы борцы за свободу и будущее, а не террористы, да и там прошло порядка семи лет.

- Ладно концовку твоей истории мы услышали, а теперь расскажи все, в том объеме, что считаешь нужным. Особенно выдели эти семь лет, но твоя жизнь до этого нас тоже интересует.

И я начал говорить. Рассказал им все, кроме конечно же нестыковок, которые заметил во время разговора со Славей, теперь стало понятно, почему они хотели свести на нет наше общение до допроса. Я начал повествование с того, как прошло яркое и беспечное детство. Как потом началась цветущая юность, о своих прекрасных родителях и о том, как мы жили. О первой любви на берегу, шуршащего галькой моря, о первых разочарованиях, которые меня постигли на первых курсах вуза, о том, как горел я жаждой жизни и как потом этот огонь погас, оставив от меня лишь оболочку. Пустого кадавра. Но даже пустой кадавр притянул к себе женщину. Юля… Пара слов была и о ней.

Затем было виртуальное знакомство с Марком, год переписки и вот назначена в парке встреча. Вот едет за мной 410 автобус, а потом я очнулся среди прекрасного, зеленого лета в Совенке. Дни в нем тянулись месяцами годами или же пролетели кометой, яркой вспышкой на небосводе. Не знаю. Затем мы отправились со Славей в катакомбы. Где произошло что-то невероятное, после чего я проснулся в своей кровати. Как будто-то не было всего это и только фотография на смартфоне, говорила об обратном. Затем прошли долгих два года во время которых в моей душе догорал последний уголек. Я готов был отчаяться, поверить, что тот прекрасный мир, та моя настоящая любовь к Славяне были лишь выдумкой, миражом, умирающего сознания, как ко мне снова пришло письмо от Марка. Тогда я встретил Странника, сидя в баре, все завертелось, закрутилось. Я бросил привычный круг, сел на мотоцикл и уехал. Встретил всех своих близких друзей Женю, Диму, Витю, снова увидел родных. О том как начал работать на Марка в качестве коммерческого, как встретил рассвет своей новой жизни на Мысе Рока. Как долго беседовал со смотрителем Маяка.

После чего началась моя работа в Новой Заре с ней неразрывно были связаны Марк, Амир, Толик и еще множество других информаторов, сочувствующих, бойцов из других отделов. Мы строили новый мир, это была наша цель, а не разрушение старого, ведь построив локально пример технологичного, развитого духовно общества, мы могли перестроить и весь остальной мировой уклад. Мы были Прометеем, чей дух питали наши души. К сожалению, в нас видели только угрозу.

Затем события начали развиваться крайне стремительно. Мне удалось найти весомую зацепку, ведущую к Славяне, но в тот же момент на наш след вышли оперативники. Не знаю о чем я думал, поведя их по ложному следу за собой, но это казалось мне наилучшим решением. После чего я прибыл в N-ск и вместо своей любви нашел там ее могилу, узнал страшную историю ее жизни. Во мне что-то надломилось, чтобы затем запылать ярким пламенем, о чем меня предостерегал призрак.

Гонка, после этого была неутомимая гонка, которая привела меня к стенам лагеря. Брошенного, забытого, преданного. Это было также ужасно, как если бы увидеть поднятый из могилы труп родного человека. Там же я нашел свои старые сигареты и потерянный в 410 автобусе паспорт. После чего чутье потянуло меня на поляну, где я встретил Странника. Мы вместе спели последнюю песню, трибьют по моей жизни, он всегда шел рядом со мной и даже на пороги в неизведанное не оставил меня. На рассвете нового дня я передал своим братьям эстафету. Вручил им в руки свое Пламя, отводя от них подозрения, ведя Темную Ночь по ложному следу. Я нажал на курок с грустной улыбкой. Мне было безумно жаль, что я так и не смог снова ее увидеть.

Пустота, космос, море, горы, сокол и снежный барс, маяк. Теперь это кажется мне какими-то далекими видениям, тогда же это было реальностью. И вот открываются ворота, я делаю шаг в ослепляющий свет и оказываюсь тут, смотрящим в потолок медпункта.

- Дальше вы уже знаете сами, - какое-то время после моего рассказа все молчали, мое лицо ожесточилось, посерело, я это чувствовал, пропуская через себя прожитые годы, смотря в окно, вдаль.

- Спасибо Семен, признаться честно я удивлен. Не думал, что все будет настолько насыщенно. Но если абстрагироваться от эмоциональной составляющей твоего рассказа, у тебя довольно много специфичных и крайне интересных навыков. А если к ней вернуться, то я больше не беспокоюсь за Славяну, вы хорошая пара. Вы прошли проверку на прочность, - все по-прежнему молчали.

- Выпить хочешь? – нарушил тишину Саныч.

- Не откажусь, - он достал из сумки фляжку и две железных рюмки, после чего наполнил одну доверху, а вторую наполовину, затем немного подумав наполнил обе доверху. Мы молча выпили. Судя по всему, это была граппа, хорошая, крепкая, то, что нужно, мне стало гораздо легче.

В кабинете повисла тишина, седовласый мужчина медленно подошел ко мне и взглянул на меня поверх своих очков. У него были ярко синие глаза, которые, казалось, видели меня насквозь. Не отводя взгляда, он спросил меня:

- И что же дальше? – он произнес свой вопрос так, что у меня по всему телу пронеслась волна электричества, а сердце сжалось в комок, настолько в этот момент, в эту секунду мне захотелось дать настоящий ответ на этот вопрос, только для этого, прежде всего его нужно найти в себе. Я вспомнил старый военный фильм и словно кто-то другой произнес за меня жизнерадостным, несгибаемым голосом, который не может заглушить даже степной ветер, потому что сказанной им выжигается на сердце первородным пламенем.

- Будем жить, - седовласый мужчина горько улыбнулся, он понял меня, прочитал в моих глазах всю мою жизнь, ему даже не нужен был мой рассказ, хватило бы всего одного вопроса, одного ответа и этого взгляда. Слегка сжав мое плечо, он кивнул и направился к окну. Сделав непродолжительную паузу седовласый, ответил снова в своей обычной манере.

- Ну что же, раз больше ни у кого нет вопросов, то я думаю разговор окончен. Семен, подожди пока что в холле, Ольга тебя позовет, когда мы все решим.

- Хорошо.

Выйдя из кабинета, я оперся о подоконник и взглянул в окно. Только сейчас ватные ноги дали о себе знать. Хорошо, что мне удалось найти до этого опору, иначе бы я рисковал рухнуть прямо на месте. Пока мы говорили на улице собрался дождь. Капли монотонно забарабанили по стеклу.

Тучи сгущались все сильнее и сильнее. Это напоминало о моей жизни до этого. Что я помнил о ней? Непрекращающийся хмурый ливень, который беспросветно лил у меня в душе, иногда усиливаясь настолько, что прорывался во внешний мир и тогда уже зонты приходилось доставать окружающим. Я носил его постоянно, словно дорожный плащ, как свою недельную щетину, мешки под глазами и слегка желтоватые от терпких сигарет пальцы. Это был мой стяг, который гордо развевался над моей головой. Свое страдание, всю свою боль я вложил в него, сделав источником энергии. Энергии, которая с каждым днем ТАМ, разрывала мое сердце, раздувала пламя в душе. Которое в итоге разгорелось настолько, что сначала оставило на месте дождя безжизненную пустыню, а потом в нем и сгорел я сам. Освещая своей жертвой путь друзьям вперед. Передавая им вновь эстафету в этой бесконечной гонке.

А что же теперь? Вновь пришлось пережить свою судьбу, вывернуться наизнанку. Как же жаль, что по-другому я не умел. И теперь там за дверьми решается моя судьба, снова. Кажется перед тем, как пройти свою личную долину смертной тени, длинною в семь лет я стоял тут. И также ждал решения от которого, казалось, зависела моя судьба. А Она? Она все также терпеливо ждет меня внизу. Глядя также, как и я в сумрачное небо.

Что же оно принесет нам любовь моя? Будет ли оно все также лить на нашу голову разлуку и невзгоды? Или же осталось совсем чуть-чуть и выглянет Солнце надежды из-за этих черных туч? Об одном я жалею, что не могу своим добрым словом сейчас стать для тебя зонтом. Чтобы капли переживаний не касались твоего доброго сердца.

Позади послышались шаги, кажется показалось из-за облаков солнце, но я не успел этого увидеть. Меня позвали.

- Семен, пойдем мы уже все решили, - я не ответил, а лишь молча последовал вновь за Ольгой в кабинет.

Интересно было бы услышать их обсуждение моей судьбы. Какого это решать судьбу человека? Чтобы я сделал на их месте? Наверное. Наверное, я бы не был на их месте. Никогда не хотел решать что-то касаемо чужих судеб. Мне хватит забот и со своей. Ольга снова оставила меня по центру кабинета, но не стала отходить далеко, устремившиеся не меня глаза присутствующих больше не источали сомнений. На руках вроде бы не сомкнулись наручники, такое происходит обычно в этот момент, лучше не вспоминать такие вещи сейчас, но негативный опыт, тоже опыт. Ничего не скажешь.

- Ну что же Семен, надеюсь, что ты встретишь наше решение положительно, - проговорил седовласый, когда я встал в центр кабинета, оглянув после этого всех присутствующих.

- Мы решили, что ты …

Дальше все было, как во сне. Нет я и правда до последнего не верил в то, что он произнес. Это словно выиграть лотерейный билет, раза три подряд или обыграть наперсточника на Невском, что-то из разряда совершенно невозможного, за гранью статистики, логики и отмерянной за одну реинкарнацию душе удаче.

- Гхм вернее хотели бы предложить, вам, Семен, остаться в лагере на должности помощника Бориса Александровича, до конца этого лета. Ваши документы также нашлись, копии, подтверждающие вашу личность, оказались в архиве у Начальника Лагеря, - на что он утвердительно кивнул

- Ваша амнезия легко объясняется последствиями, страшной аварии, в которой погибли ваши родители два года назад, соболезную вам. Считалось, что вы тогда были вместе с ними, но видимо вам повезло больше. Вот справка из городской поликлиники N-ска номер четыре, где говорится о том, что у них лежал пациент с амнезией, также они заявили о его пропаже где-то неделю назад и вот вы к счастью, найдены уже излечившийся от недуга, - здесь уже вклинилась Виола:

- Безусловно излечился без потери когнитивных способностей, прикладываю сюда свое заключение, - она положила на стол еще одну папку. Седовласый улыбнулся и продолжил:

- От ваших родных вам осталась квартира в Москве, где вы закончили двенадцать классов лицея. Еще здесь приглашение от МФТИ о трудоустройстве в качестве научного сотрудника на полставки, также они приложили целевое направление на одну из своих специальностей, можете переводиться на любую. Кажется, вас заметили на одной из олимпиад или во время выступления в Ленинградском Политехническом, где вы учитесь на втором курсе, - закончив свою тираду в заключение он произнес.

- Что вы скажете на это Семен? К слову, Феоктистова также изъявила желание остаться до конца лета в лагере, хотя ее смена вскоре заканчивалась, после чего вернуться к обучению в Москве. Полагаю, что дело в вас. Вы ведь, как настоящий, советский мужчина не бросите, доверившуюся вам девушку? – все сидящие миловидно улыбались этому фарсу, как же это черт возьми было ловко, состряпать пару бумажек и вот готовый бэкграунд у меня оказался. На это все у меня был один ответ:

- Чем расписываться, кровью? – здесь уже напарник седовласого не выдержал и прыснул, дамы же мило хихикнули.

- Нет, что вы, от вас ничего такого не требуется, кроме, как работать на благо своей родины, - выжидающая пауза, кажется, я должен, что-то сказать, а точно:

- Служу Советскому Союзу!

- Вот это другое дело, теперь можете приступать к своим прямым обязанностям, Борис Александрович, у вас есть распоряжения к вашему подчиненному? – похрустев костяшками он сказал:

- Тут надобно подумать обстоятельно, но пока пусть вместе с пионеркой наведут в спортивном зале порядки, нам привезли тренажеры новые, завтра ставить будем, а как справятся, то пусть отдыхают.

- Все понятно Семен?

- Так точно

- Тогда чего стоишь, позволь пожать тебе руку и вперед к новым победам!

Попрощавшись меня выдворили за дверь, где опять началось какое-то обсуждение. Обрывки которого долетели до моих ушей.

- …аномалия … работы подкинула… –

- …этот справится… –

- …шанс… –

Черт с ними всеми, я хочу сейчас только одного, обнять одну промерзшую от сомнений бывшую пионерку, нынешнюю вожатую и спокойно жить.

- Сень, что там случи, - она не успела, договорить, только ахнула от моих объятий. Приложив ее голову к своей груди, я тихо шепнул:

- Теперь все будет хорошо Солнце мое, по дороге все расскажу, - и после этих слов, взяв ее за руку повел в сторону спортивного зала.

Бесконечное лето

Мы сидели рядом, касаясь друг друга плечами и наблюдали, как вдалеке медленно ехал тепловоз, оставляя за собой белоснежное облако пара. Шум его колес доносился до нас, но не выбивался из общей палитры звуков природы. Нет. Он удивительно ее дополнял, сливался с ней, рождая совершенно новую мелодию жизни, где все сплеталось воедино и подчиняясь законам синергии, становилось еще ближе к полной гармонии. Гармонии между Вселенной и Человеком. Она вздохнула.

- Ты уверен, что поступил правильно?

- Да, уверен, все шло к этому очень давно, - она слегка развернулась и взглянула мне в глаза.

- Ты ступил на тернистую дорогу, на которой тебя ждет много испытаний, но, чтобы не случилось знай, теперь ты не один.

- Дорогу осилит идущий, а если их двое, то это превращается в любовное путешествие, ну или как минимум вечерний моцион - моя рука скользнула по талии вниз.

- Только без глупостей хорошо? - я поднял руку выше.

- Ох да я не об этом дурашка, я в том плане, что теперь и думать тебе нужно за двоих, - она взяла мою ладонь и вернула на место.

- Хочешь сказать, мне теперь есть, что терять?

- Вот именно, привыкай к новому чувству! - она ехидно улыбнулась, а после чего нежно впилась мне в шею своими зубками, достаточно страстно, чтобы вызвать волну мурашек по всему телу, но недостаточно сильно, чтобы оставить на мне следы, которые потом придется скрывать водолазкой.

- Ох, ты что творишь женщина, куда делась пай девочка, которую я знал?

- Ее никогда и не было, я просто удачно прикидывалась, а теперь иди сюда, я хочу продолжения, времени да ужина, как раз должно хватить, - в ее глазах блеснул бесовской огонек. Ведьма, никак иначе.

Солнце клонилось к закату. Звук громкоговорителя спугнул сидящую над доской почета большую сову. На такое вероломной нарушение своего режима она ответила недовольным уханьем и полетела прочь от шумного места к своему любимому дереву, над берегом безымянной реки. Но даже там ей не удалось найти покой, снова эта странная парочка. Тяжело же молодым, горячим и без отдельной жилплощади.

…

Как-то так прошли самые счастливые моменты этого месяца. Мы находили время и пока никто не видел, сбегали на природу. Любовались вместе закатами, впитывали каждой клеточкой своих молодых тел окружающее нас лето. Пытались запомнить, удержать в памяти каждое мгновение, ведь опыт уже успел научить нас, как глупо порой строить планы. Зато мы усвоили главное, иногда нужно жить одним днем, одним вздохом, поцелуем, прикосновением, ведь это все может резко закончиться, оборваться. И тогда сидя где-то в середине нигде, под пронизывающим ветром и промозглым дождем нас будут греть эти светлые воспоминания. Ведь пламя юности, свет любви делают нас людьми, позволяют не замерзнуть даже в самую лютую стужу, потому что стоит только достать это маленькое солнышко воспоминаний, как сразу вокруг станет теплее. Вот уже дождь покажется не таким уж ледяным, ветер пронизывает не до костей, а до новой зари, до нового дня остается пара часов, а это ведь всего лишь несколько разговоров, одна сваренная в дороге каша и парочка сыгранных песен на гитаре.

Эх жизнь моя, юность моя, как же вы прекрасны! Наверное, также, как ее смеющиеся глаза и лукавая улыбка. Она снова научила меня жить.

Но не бывает худа без добра, к сожалению, с новой сменой на мою возлюбленную навалилось много работы, да и Саныч не давал мне спуску. Так что виделись мы украдкой, хотя и этого хватало с лихвой. В конце концов любой коктейль эндорфинов, чтобы он не был слишком уж приторным порой стоит разбавлять не слишком гнетущей рутиной. Так пролетел целый месяц.

Мне по долгу службы пришлось тренировать ребят постарше в тренажерном зале, показывая основы тренировок с железом, а также заниматься плаванием и вести попеременно со Славей утренние зарядки.

В новой смене было несколько уличных драчунов и парочка боксеров с борцами, так что чтобы они не устраивали разборок, было решено после короткого совещания с Виолой и Санычем пресечь это дело на корню. В общем после моих тренировок с их проблемной группкой, они подходили к спаррингам невероятно уставшие, так что увечий друг другу доставить не могли. Ну а после полного контакта желания выяснять отношения у них уже не было никакого. Несмотря на их разницу в темпераментах, у них появился командный дух, там что спустя пару дней их можно было принять за закадычных друзей.

Иногда на наши тренировки заскакивал Саныч, но самым действенным, безусловно, был первый визит. Он во время разминки жонглировал гирями по два пуда, словно они были футбольными мячиками. Парни тогда были настроены еще довольно скептически к нам и агрессивно друг к другу. Ну что же после того, как они посмотрели на наш товарищеский бой в полный контакт, желание кому-то что-то доказывать у них как-то довольно быстро улетучилось. Да и нам с Борей легче стало, иногда хочется намять кому-то бока, без риска, что этот кто-то потом получит инвалидность.

Помимо этого, меня иногда просили проводить занятия в кружке кибернетиков, читал ребятам небольшие вводные лекции, связанные с техническим творчеством, работой с литературой. Их даже Электроник конспектировал, нет, я серьезно! Иногда заходил в библиотеку, помогал писать статьи для стенгазеты. Дядя Гриша, иногда просил помочь ему с машиной, хотя мне кажется ему было просто не с кем покурить и поговорить о жизни, порой к нам заходил Саныч, если было какое-то неотложное дело по мою душу, которое тут же становилось не таким уж важным. Они сидели травили истории, я подбрасывал в огонь беседы пошлые анекдоты, которые даже в этом времени оказывались с бородой.

Кстати, после того как приехали Мику с Алисой, все завертелось еще сильнее, конечно же мой план концерта крепко пошел под нож, но пару идей реализовать удалось. Все бы ничего, но теперь эта парочка зафрахтовала меня в сценаристы-постановщики. Нет серьезно. После всех этих перипетий я всерьез начал задумываться над тем, чтобы хотя бы часть своих навыков стоит скрывать от окружающих, а то часов в сутках уже ощутимо начинает не хватать.

С Витей у нас сложились отличные, дружеские отношения, мне пришелся по нраву этот взбалмошный парень. Хотя конечно же не обошлось и без эксцессов, особенно, когда он забыл меня предупредить о том, что как-то вечером в домик заходить не стоит. Но это дело житейское. Еще он постоянно хотел наложить руки на теперь уже мою черную гитару, подаренную старым товарищем, за что получил несколько щелбанов, в общем мелочи жизни.

Стоит ли говорить, каких трудов стоило Славяне выдергивать меня из цепких лап местных коршунов, которым было так нужно мое комиссарское тело и утаскивать меня куда-нибудь за территорию, чтобы точно не нашли? Поверьте, многого. Именно поэтому на проходящих танцевальных вечерах у меня было всего 2-3 танца, с кем-то кроме нее. Никогда бы не подумал, что она окажется ревнивой! Или же это просто ненасытность юности? А ну и пусть, грех жаловаться.

Вот так и прошел целый месяц, мы проводили еще одну смену ребятишек, попрощались с Начальником лагеря, который оставался еще на пару дней, вместе со своей помошницей Ольгой, чтобы закончить с документами. Так что в город нас вез Саныч на черной волге Виолы. Когда за нами закрылись ворота лагеря в душе, что-то кольнуло, но воспоминания из прошлой жизни, подступившие к горлу ржавым лезвием, развеялись, не успев его коснуться.

- Эй Семен, чего стоишь, как соляной столп, Совенок тебе не Голгофа, садись в машину! – да уж метафоры у Виолетты свет Церновны, как всегда, на высоте.

Странное чувство, но сбросив с себя оцепенение, я галантно открыл Славе дверь, после чего сел рядом с ней на заднее сидение. Мимо нас проносились желтые поля, а впереди показались две знакомые мне вышки электропередач, по коже пробежали мурашки.

- Да что с тобой такое, Семен? – Саныч мельком глянул на меня в зеркало заднего вида, - На тебе совсем лица нет, а ну как быстро приведи себя в чувство, ты же не навсегда уезжаешь, на тебя директор разнарядку уже на следующий год написал, также, как и на Славю, так что не кисни.

- Ничего ты не понимаешь в утешениях Боря, - произнесла Виола, погладив его по щеке, - Пионерка ты лучше поцелуй своего избранника, а потом обними покрепче. Мы смотреть не будем, - она ехидно, улыбнулась стрельнув в нас глазами, а потом с безучастным видом стала наблюдать за проплывавшими по голубому небу облаками.

Славя так и, поступила, а потом опалив мое ухо своим горячим дыханием прошептала.

- Ты изменился Семен, ты уже далеко не тот молодой парень, которого я встретила у ворот лагеря в первый раз, - я помню, каким был очень ярко: израненным, слабым, безвольным, практически потухшим, разуверившимся в людях и жизни. Сухой оболочкой ведущей борьбу за выживание на уровне инстинктов, при этом на самом деле желающей покоя, который можно найти лишь в смерти. Но основной инстинкт штука сильная, поэтому покой, я находил в состояниях близким к забвению, этому способствовал алкоголь. Накачивался полынной настойкой в темной, душной от сигаретного дыма комнате, пока лицо не приобретет такого же цвета оттенок. Мне мерзко вспоминать себя таким, но из песни слов не выкинешь. Она кивнула словно читая мои мысли, а затем продолжила:

- Не тот который вместе со мной отправился в катакомбы старого лагеря, - Те светлые дни, проведенные в лагере, сдули с меня все наносное, обнажили сердце, сделали уязвимым, но зато я отошел от наркоза прошлой жизни и научился вновь чувствовать, вновь любить. Она зажгла мое сердце, дала огонь, с которым мне нужно было пройти через расстилающуюся впереди долину смертной тени, ведь впереди меня ждало еще много испытаний.

- Не тот которого я нашла лежащим на песке в лохмотьях, - Пусть это было совсем недавно, но я чувствую, что многое успело измениться, с меня снова осыпалась внешняя защита и если в первое мое появление здесь это были глиняные черепки скрывающие за собой, болтающийся в болотной воде уголек, почти потухшего сердца, то в этот раз это была стальная броня за которой пылало горнило мартеновской печи, в которой я выковал себя, разжег пламя, которое сумел передать другим. Пламя, которое в итоге сожгло меня на берегу той реки. Из праха же я вновь переродился, став еще лучше себя прежнего. Славя, тряхнула головой, словно прогоняя пришедшее видение, словно увидела то, что видел я.

- Ты уже совершенно новый человек. Ты нашел в себе силы пережить, переосмыслить все, что произошло с тобой и просто стать счастливым, здесь и сейчас. Ты снова начал улыбаться детской улыбкой и дарить ее тем, кто готов эту улыбку принять. Что же будет дальше, ума не приложу, но я знаю одно, и это знание согревает мое сердце, несмотря на неопределенность будущего. Я все равно буду тебя любить.

- Ох солнце мое, - я обнял ее сильнее и поцеловал в макушку, прижав голову к груди. Так мы и ехали вслед за уходящим солнцем. Стоит ли говорить, что все сидящие в машине, после этой речи мирно улыбались, каждый думая о своем, но, по сути, об одном и том же. О счастье.

Зенит

День уже во всю вступал в свои права. Город сбросил с себя оковы утреннего оцепенения и во всю разминал затекшие от короткого сна конечности, улыбался широкой улыбкой новым возможностям, был рад возникшим за ночь новым вызовам. Гигантский, добродушный исполин, ласково заботящийся о своих детях, о своей плоти и крови, циркулирующих по нему, делающих его живым. Все мы были его частью и это мы делали его таким каков он есть. Каждый день, каждую секунду своими мыслями и стремлениями, а он собирал их вместе словно букет весенних цветов, вдыхал их одуряющий аромат и смеялся от счастья, как великовозрастный ребенок. Конечно же в хорошем смысле этого слова, ведь только дети в моем мире умели мечтать, были светлым звездочками, пришедшими из ниоткуда, жаждущими сделать его лучше, а здесь…

Здесь даже взрослые оставались в душе радостными, чистым детьми, пусть несколько и более степенными, видимо сказывался накопленные опыт, но он не тянул их вниз, не заставлял ссутулившись брести к могиле под тяжестью прожитых лет. Наоборот, он позволял еще шире расправить крылья за спиной и творить, а когда приходило время, то они без зазрения совести уступали дорогу молодым, делясь с ними всем прожитым, позволяя стать еще лучше. Так и крутился тут этот вечно ускоряющийся маховик. Все выше, все быстрее, все сильнее!

Сегодня была суббота, так что на балкон я вышел уже довольно поздно, около десяти, чтобы поздороваться с новым днем. Еще буквально пару часов и солнце достигнет зенита. Душой я улыбался, когда в голове проносились эти мысли. Пусть до миров, населенными атлантами с волшебной Булычёвской моралью, титанами тела и мысли, Золотого кольца Ефремова, нам далеко, но мы всем своим существом стремимся к ним. Этот мир способен родить Дара Ветра, способен воспитать Алису Селезневу, я это чувствую своим сердцем, а таких нас много. Нас оказалось миллионы. Миллионы неравнодушных людей, чей задний двор уходит за горизонт к небосводу и звездам. Никто ведь не будет сорить на своей земле, ссориться с родными, которых любишь и понимаешь с полуслова, так и здесь.

Из прихожей донесся шорох бумажных пакетов.

- Милый, я дома! – а вот и вернулась моя любимая.

- Привет тебе солнце ясное! – сказав это я зашел в коридор и помог ей снять пальто, сначала она смущалась от таких маленьких жестов, проявления внимания, а теперь уже совсем привыкла, избаловал.

- Почему же ты меня не разбудила пораньше, помог бы тебе донести сумки! – она отмахнулась.

- Ой перестань, они были легкие и вообще, ты вчера пришел такой уставший, что я решила, что тебе стоит выспаться, чтобы не ходить всю субботу сонной мухой, если ты не забыл у меня на тебя сегодня большие планы, - Славя звонко чмокнула меня в губы.

- Как и всегда? – хотела было увернуться от объятий, но не вышло

- Как и всегда! – острые ноготки впились в спину.

Дети отправлены в детский лагерь, родственники отдыхают на дачи на юге, работа вся сделана, переделана, так что никто нам не помешает, мы предоставлены сами себе, словно в юности. Задорное чувство, словно сбежали ото всех забот и остались только наедине друг с другом и своей любовью.

Легкий завтрак, чашечка ароматного кофе, утренняя разминка заменена на не менее ресурсоемкие упражнения, только парные и в постели, затем быстрые сборы и вот мы уже на выставке нашей старой-доброй подруги художницы.

“Летние этюды, избранные работы” – вот что гласит заглавная тема. Воздушно, энергично и ярко. Трибьют молодости и природе. Вспоминая насколько робкой и нелюдимой, она была в юности, диву даешься, как она отразила этот период на полотнах. В зале довольно много людей, но нам все равно удалось выловить Мастера хотя бы на пару слов.

- Привет Лена!

- Привет Славя, Семен, рада вас здесь видеть!

Нам удалось перекинуться всего лишь еще парой фраз и договориться встретиться завтра за чашечкой кофе, чтобы наконец-то познакомиться с ее избранником, как Тихонову утащили какие-то то ли критики то ли журналисты, чтобы она подробнее им рассказала про символизм одного из полотен, где в лучах закатного солнца изображены, кажется, остров Ближний и лодочная станция. Всех интересовало блик ли это или фигуры двоих на крыше.

Приятно было увидеться со старой подругой, пусть и мельком. Обычно в течении года все мы так и встречаемся, мимоходом, но зато в начале сентября практически всем составом приезжаем в летний лагерь, чтобы снова встретиться нашей II сменой 1989 года. Посидеть шумной компанией, обменяться новостями. Каждая такая встреча заряжала теплом на год вперед.

Затем в культурной программе значилась прогулка по парку, поход в магазин за новым платьем, а также карабинами и обувью для похода, неплохой такой разброс в списке покупок, а затем завести все это домой и провести романтический ужин на набережной.

После такого насыщенного дня мне хватило буквально пару глотков вина, чтобы почувствовать, как приятная нега расслабления разносится по телу. Но такой эффект сидящую напротив русалку в нежно голубом платье совершенно не устраивал. Она поставила на стол бокал и сверкнула глазами.

- Семушка, что-то ты расслабился раньше времени.

Заиграла живая музыка. Нежная, ритмичная партия клавишных, сливалась с энергичной игрой скрипки. Она права, расслабляться не стоит, свидание без медленного танца, это не свидание. Даже если вы женаты и вам далеко за…

- В таком случае позволите пригласить вас на танец, мадам? – она хихикнула и протянула.

- А отчего же не мадемуазель? – вот балбеска.

- Гхм, - я потер на правой руке кольцо с нарочитой задумчивостью, после чего встал и протянул ей ладонь. Принимая ее, она мило улыбнулась и произнесла невинным тоном.

- Извините, но я замужем, - мы отошли к свободному пространству, куда уже подходили другие танцующие.

- Вы не поверите, но я тоже, - слова были подкреплены тем, что я, притянул ее к себе и начал кружить в вальсе.

- Мой супруг крайне ревнивый, наверняка он убьет вас, - Славя изобразила терзающую ее тревогу, отступая от меня.

- Ну и пусть, моя жизнь стоит этого танца, - отступить далеко у нее не вышло, потому что я прокрутил ее вокруг оси и заключил в объятие.

- Вы сумасшедший, - вздохнула она.

- Ничуть не уступаю вам, - сказав это я взглянул на нее наиболее проникновенным взглядом, какой только мог изобразить, давя в себе хохот, от комичности нашего диалога.

- Мы идеальная пара, - она постаралась поступить также, но не вышло, спустя еще пару секунд взгляда глаза в глаза, мы оба одновременно тихо засмеялись, чтобы не отвлекать окружающих.

Мелодия стихла, к музыкантам присоединились опаздывающие коллеги и теперь расширенным составом они заиграли гораздо более быстрые и темпераментные композиции. Тут нам было уже не до смеха и разговоров. За нас говорила исключительно страсть танца.

Вдоволь насладившись вином и музыкой, мы отправились в ближайший парк, чтобы немного перевести дух. Славя, все еще не могла отдышаться, когда мы сели на свободную лавочку под сенью деревьев, сквозь кроны которых были видны яркие звезды. Я положил руку на ее талию, а она, не оставшись в долгу прильнула ко мне. В голове сразу вспыхнуло воспоминание.

- Помнишь тот вечер?

Мы сидим под сенью деревьев, я держу в руках черную гитару, наигрываю какую-то мелодию, которая служит фоном нашей истории, впереди неизвестность, но нам она не страшна, потому что теперь одиночество осталось за закрытыми дверями другого мира. Как-то удивительно у Слави удавалось чувствовать меня, потому что она поняла, что именно мне вспомнилось еще до того, как я что-то успел озвучить.

- Конечно же помню, родной, - слегка поежилась.

- Нелегко нам было потом, но зато с гордостью могу сказать, что мы прошли проверку на прочность.

Перед глазами закружился калейдоскоп воспоминаний.

По приезду на новое место жительства, меня сразу же вызвали в местную структуру на подобие нашего ФСБ и долго мурыжили. Особенно после того, как проверили мои сумки и нашли ноутбук. Я отказался к нему прикасаться, пока мне не дадут поговорить с седовласым мужчиной, который вел мой допрос в лагере. Оперативники округлили глаза от моей наглости, но просьбу выполнили. Судя по всему, в местной иерархии он занимает высокий пост.

У нас состоялась череда довольно долгих бесед, в которых я рассказывал, где именно и на чем поскользнулась наша страна, а также узнавал от собеседника кое-какие нюансы об истории этого мира, которые не были в свободном доступе. Лишь полностью убедившись в том, что информация попадет в надежные руки (хотя, наверное, и выбора особо у меня не было), я раскрыл все карты.

В течении пяти лет обучения, я по факту большую часть времени провел, трудясь над внедрением тех знаний, что привез с собой, а не за непосредственно учебой. Хотя вуз помог мне довольно быстро обжиться в новой среде. Компьютеры, языки программирования, системы автоматизированного проектирования, психология, физика, новые материалы, различные нововведения в промышленности, менеджмент всех этих сфер. Моя голова, приложенная к трем терабайтам архивов, где я хранил все книги, что хотел прочитать, но никак руки не доходили, а также тот софт, который собирался освоить, помимо конечно же освоенного и прочитанного, оказались рогом изобилия. Но самым главным было, что я дал им щит. Поведал историю о том, как низко может пасть враг и чего от него можно ожидать. Молодые оперативники слушали меня с нескрываемым удивлением, а старики, которые застали большие войны, утвердительно кивали. Как мало оказывается нужно времени, чтобы люди забыли, на какие мерзости могут пойти другие люди, всего-то пара поколений. Я изучил во время работы в Новой Заре, эту клоаку довольно хорошо. Так что не без моей помощи потенциальные регрессоры были выявлены довольно быстро, что не дало повториться событиям оранжевой весны моего мира, поэтому Союз устоял.

Стоит ли говорить, что после того, как я закончил вуз меня сразу же пригласили уже на полную ставку работать в ведомство, занимающееся внедрением прорывных разработок. Как сказал Саныч:

- Ты на пару с нашими яйцеголовыми головы нам тут всем взбаламутил, вот теперь и занимайся тем, чтобы это все пользу народу принесло, а не как обычно.

Мне не довелось быть ученым или изобретателем, но зато я имел хорошо подвешенный язык, мог критически мыслить, а также владел большим объемом знаний в разных сферах, пусть и крайне разрозненных, но для принятия решений этого хватало. Скажем так, это была идеальная должность для меня. Тем более, что с братцами кибернетиками Шуриком и Сыроежкиным-Электроником, мы работаем в одном здании, а с ними никогда скучно не бывает.

Алиса с Мику стали довольно известными артистками, их музыкой заслушивалась вся страна. Кстати, они до сих пор используют мои черновики для постановки клипов и выступлений, для меня отличный способ разгрузить голову и поменять деятельность, а для них хороший материал, который потом они дорабатывают до завершенного вида. Так что мы с ними спелись.

С Леной все и так понятно, она ударилась в изобразительное искусство, пишет картины, ну и еще ведет занятия для девушек по самообороне, но это уже совсем другая история.

Ульянка, ударилась в спорт, выступает за нашу женскую сборную по футболу.

Ольга Дмитриевна, сменила Начлагеря на его посту, Виола с Санычем, работают все так же вместе с ней.

Женя из жужелицы превратилась в улыбчивую домохозяйку, работающую на полставки в библиотеке, да и конечно же в избранники она выбрала себе Сыроежкина.

Вот так вот на текущий момент сложились жизни близких мне людей.

Кстати, несмотря на свой довольно высокий допуск, я так и не нашел никаких документов о том, чем же все-таки занимались в лагере Борис Александрович и Виола. Единственное, что мне довелось узнать, что в том районе находится, какая-то спящая аномалия. Причем судя по картам она несколько раз перемещалась, когда вокруг нее пробовали строить режимный объект, в последний раз это закончилось тем, что над ее новым местоположением заложили строительство детского лагеря из-за какой-то межведомственной путаницы. Также через меня прошли пару отчетов, по которым можно было понять, что туда отправляли новейшие детекторы излучений, а также другое высокоточное оборудование. Но в любом случае, если лагерь все-таки достроили, то это означает одно. С этой аномалией вышло установить паритет, так что ситуация находится в равновесном состоянии и дети в безопасности.

Впрочем, я этим особенно не интересовался, ведь у меня была любимая женщина и работа. Довольно скоро мы сыграли со Славей свадьбу, а как она доучилась в институте, я все-таки отправил ее в декрет, а потом еще раз. Так что стал я счастливым отцом двух близнецов и дочки. Всегда мечтал о таком вот шумном семействе. Когда дети подросли мы стали отправлять их в лагеря, они побывали в нескольких, но решили повторно ехать только в наш. Так вот история сделала крюк.

- Золотце мое, ты спишь?

- Мм нееет, я просто глазки прикрыла и мне так хорошо с тобой, так бы до утра тут сидела.

- Славянушка, солнце мое, пойдем домой, мы же с тобой взрослые люди, у нас с тобой жилплощадь есть, а то ты уже вся замерзла, старые мы для романтики, а для ревматизма уже в самый раз, - она встала и сладко потянулась, грациозно, как кошка.

- Хорошо пойдем, раз ты настаиваешь, ревматизм твой лечить, - на последних словах она сделала акцент, а в глазах промелькнул бесовской огонек.

Что же сам напросился, знал на что иду, на ком женюсь, на какую работу устраиваюсь. Одним словом, с кем поведешься, так тебе и надо.

На город опускалась ночь, он устраивался поудобнее, как большой, сытый черный кот, сладко зевнув погасил лишнее освещение, тряхнул ушками, разгоняя по домам спешащие по дорогам машины, а потом сладостно замурлыкал, убаюкивая своих жителей.

По брусчатке удаляясь звонко стучали женские туфли и слегка пошаркивали мужские ботинки. На набережной кто-то все еще продолжал танцевать. Бармен задумчиво протирал стакан, чтобы удостовериться так ли все хорошо он вытянул его перед собой и посмотрел через него на дверной проем. Где мелькнули двое, высокий улыбчивый мужчина в твидовом пиджаке и его обворожительная спутница с двумя золотыми косами в летнем вечернем платье. Он хмыкнул, поставил стакан и взялся за другой, флегматично его натирая.

- Все хорошо.

Комментарий к Часть 3 “Алые Цветы”

Часть дописана, впереди еще заключительный Эпилог и Послесловие

========== Эпилог ==========

Эпилог

Встревоженные птицы взлетели в небо. На песок упали первые капли крови. Харон протягивает ладонь еще одному путнику, которому пора на другой берег. Теперь воды реки Стикс будет озарять вновь зажженный маяк. Маяк, разгоревшийся огнем людских душ.

Догорал огонек костра, словно последний живой свидетель истории человека, который несмотря ни на что, шел на встречу своей мечте, но так и не смог достичь ее. Грустная история, скажете вы? Отнюдь, ведь из пламени его желания, родились мечтания других, от его света стало теплее многим. Это была хорошая история, ведь не может же она быть плохой, верно? Не могло же это все быть напрасным?

У костра заклубился серебристый туман, постепенно обретая материальную форму мужчины. Облокотившись о ствол дерева, он спросил своего старого друга:

— Неужели ты оставишь это просто так?

— А что разве есть другой выход? — мужчина глубоко вздохнул.

— Выход всегда есть, тебе ли не знать.

Его собеседник, как-то враз стал старше, согнулся от придавившего к земле груза, но не сдался, он все еще вел свою борьбу с провидением. Тенью скользнув к берегу реки он присел около еще горячего тела и проведя по его голове рукой, закрывая глаза тихо прошептал:

— Спи сладко, пусть тебе приснится добрый сон, в котором ты найдешь то, что искал, но так и не нашел, — он пытался выторговать у судьбы хоть что-то.

— И это все, что ты можешь ему дать, за ту работу, что он за тебя выполнил?

— Так он хотя бы сможет прожить жизнь, которой был достоин!

— Ты называешь это жизнью? — его собеседник молчал.

После долгой паузы на землю упала колода карт.

— Кажется ты мне когда-то проспорил желание?

— И что же ты предлагаешь? — Тень, задумчиво крутила в руках, поднятую пачку.

— Я желаю, чтобы ты обыграл в карты лодочника, который приплыл за ним.

На берег спустилась из старой посудины ветхая фигура, закутанная в черный саван, и направилась к ним, опираясь на высокий шест, иссушенной рукой.

— Будь, по-твоему, — Тень, отщелкнула от себя сигарету, — я наверняка об этом пожалею, но ничего не поделаешь.

…

Много воды утекло с этого момента, ничто уже больше не было прежним. Оглядываясь назад, он спросил:

-Что же стало с этим миром после?

Ни капельки тщеславия, он знал, что его уход мало что мог изменить, разве что на короткий срок добавить немного энтропии, окружавшему его пространству, ни больше не меньше. Просто искреннее любопытство. Для него миром было не нечто эфемерное, а те, кого он знал, кого он любил. Важно было только то, что стало с ними и только это дозволено знать, переступившим черту.

Друзья. Сначала ему Смерть поведала о них.

Женя прожил хорошую жизнь, окруженный любовью супруги, своих детишек, работая на том месте, где должен был. Его тихую гавань обошли стороной все кризисы и потрясения. Дима, так и не исполнил свою мечту добыть олимпийское золото, но зато его воспитанник смог, а детишки, которых он тренировал приобрели через трудности здоровое тело и закаленный характер. Сидя на кухне и попивая чай, он с гордостью смотрел на грамоты, за которыми были годы занятий, пролитый пот и труд. Витя после исчезновения друга какое-то время хандрил, пытался понять, что же он может изменить, но в итоге за ворохом проблем и работы это забылось, отошло на второй план. Все вернулось на круги своя. В конце, они ушли с чистым сердцем, завидная судьба.

Марк с Толиком после всего произошедшего с остервенением взялись за работу. Они всю жизнь пытались вернуть долг, который невозможно отплатить. Но в итоге. В итоге Новая Заря забрезжила за горизонтом, но это уже совсем другая история.

Амир смог выйти сухим из воды и уехал в Ереван, а оттуда в глухую деревушку, где прожил долгую жизнь с женой и детьми, счастливую с виду, но наполненную душевными мучениями. Он так и корил себя за малодушие до самой смерти, которая словно специально дала ему достаточно времени на размышления при жизни, и не поскупилась на него и после того, как он перешел черту.

Пару слов фигура в саване прошелестела и о женщинах. По ее словам, Юля вышла замуж, родила, ходила на маникюры и пилила супруга в своем маленьком обывательском счастье, она была словно дерево пустившее корни в родном городе и ничто не могло сдвинуть ее с насиженного места, разве что отпуск раз в год на две недели, где-нибудь на солнечном побережье. Жизнь, не горькая, не сладкая. Пресная, как больничная каша. Остальные закончили примерно также.

Одарила она вниманием и Профорова. В итоге его убрали свои же, вернее даже хуже, чтобы получить максимум информации они применили на нем ту самую сыворотку правды, выжигающую мозги. От него осталась одна лишь безвольная оболочка. Он так дорожил своей жизнью, что в итоге стал сначала предателем, а потом пустышкой без воли. Но не умер. Смерть долго не хотела за ним приходить. От таких, как Профоров, мало пользы там, за чертой.

Почему-то вспомнилось ей и о том парнишке с заправки. После того разговора он все-таки позвонил Виктору, который устроил его у себя. Саше пришлось много работать, тянуть на себе и мать и девушку, но все-таки своего он добился. Не раз возвращался мыслями к тому странному путнику несшемся на перегонки со временем на своем мотоцикле, спрашивал себя: «Что же с ним стало, успел ли он, добился ли того, чего хотел?» Ответов на эти вопросы не было, но это не мешало ему тихо, одними лишь губами, чтобы не спугнуть судьбу, произносить в безмолвный вечер несколько добрых слов.

— Я желаю тебе удачи и сил в пути. Заверши начатое во чтобы-то не стало!

Мир изменился, люди изменились. Ничто уже не осталось прежним, когда в вековой тьме забрезжили первые лучи восходящего солнца.

Таков был рассказ Смерти, но вскоре упала последняя карта, отошла на другой берег лодка, черный кот зевнул, сладко потягиваясь. Тело падало в открывшуюся бездну.

Словно шумы на экране неисправного телевизора мелькали на пыльном кинескопе фигуры людей и каких-то механизмов, но не найдя того, что искали они исчезли. Вдалеке раздался визг шин, а после в небо устремился черный столп дыма.

Комментарий к Эпилог

Впереди еще две части, в которых будут ответы на все вопросы. Буду рад, если вы напишите их в комментариях, для того, чтобы я точно ничего не пропустил.

========== Где-то в середине нигде ==========

…

Покрывшееся пылью шоссе тянулось вдоль пустоши пересекая ее словно стрела. Около этой забытой дороги ведущей из забвения в небытие стоял старый, покосившийся бар. На деревянном крыльце сидел седовласый мужчина и курил самокрутку. Он безмятежно выпускал из легких клубы дыма, опершись головой о перила и смотрел в небо. Сегодня небосвод украшали особенно прекрасные перистые облака, которые медленно плыли в закатных лучах, словно коралловые рифы, проплывающие за бортом рыбацкой лодки в тихий день, где-то на побережье океана. Они напоминали ему о детстве, первой любви, ласковых летних деньках. О тех временах, когда прошлое было чисто, настоящее безмятежно, а будущее манило исполнением всех мечтаний. Достав из кармана фляжку с терпким бурбоном, он сделал большой глоток и медленно выдохнул, давая напитку в полной мере раскрыть свой вкус.

— Да уж были же времена…

Дорога уходила за горизонт, ведя в неведомые дали, петляя между гор вдалеке, но сколько бы он не несся по ней на своем старом восьмицилиндровом шевроле, все равно каким-то непонятным образом приезжал обратно к бару. Шоссе Уробороса, так он его прозвал. В прочем это сильно его не ограничивало, наоборот через какое-то время он в полной мере оценил данную шутку местного пространства.

На небе вспыхивали первые звезды, а в горах начали собираться грозовые тучи. Рядом упало несколько крупных капель.

— Опять начинается, — он, вздохнув, затушил сигарету о землю и бросив окурок в переполненную пепельницу пошел в бар.

Смеркалось. На пустошь опускалась ночь. Над ощерившейся, кривой ухмылкой в небо, крыше бара, загорелась, потрескивая неоном зеленая вывеска:

«ХАРОН»

Дождь успокаивающе стучал в окна, где-то вдалеке сверкали молнии, мужчина сидел за барной стойкой и пристально смотрел на свое отражение в окне. На нем были, как и всегда высокие потрепанные временем ботинки, джинсы, неопределенного синего оттенка, прожженные в нескольких местах сигаретой, льняная рубашка серо-желтого цвета с подкатанными рукавами, расстегнутая на три пуговицы, а не на две, потому что вторая была оторвана, а также серая, хлопковая жилетка из которой торчал серебряный портсигар. Пожалуй, он выглядел под стать этому заведению. Соответствовал его духу. Желто-зеленые глаза, седая щетина, длинные волосы, завязанные в небрежный хвост на затылке, крепкое телосложение, выглядывающие из-под рукавов татуировки. Все это говорило о том, что из него выйдет прекрасный собеседник для зашедшего в бар путника или головная боль для тех, кто решит поживиться его скромным имуществом. За окном ярко вспыхнула молния, разразившаяся особенно громким раскатом, таким что зазвенели мутные стекла. Бармен вздохнул и принялся протирать стакан. Сегодня ночью нужно закончить важное дело.

========== Странник ==========

…

Мрак. Беспросветная тишина, которая вскоре была нарушена ритмичным звуком. Появилось еще одно чувство, холодно, мне стало холодно. Звук словно перекочевал из внешнего мира, от которого я был отделен прозрачной мембраной, своего растворяющегося в небытии эго внутрь. Еще одно чувство это были вибрации, которые вскоре стали ударами. С завидной частотой они пробовали на прочность меня, пока не раздался Взрыв. Все мое существо буквально вывернуло наизнанку от ярчайшей вспышки. Распахнув глаза, я жадно схватил пересохшими губами воздух, в груди снова забилось сердце, перекачивая кровь. Саднило в висках, голова была словно чугунной, но мне удалось приподняться и сплюнув песок процедить про себя.

— Гребанные перемещения, ненавижу.

Мне доводилось переживать это уже не одну тысячу раз, но все равно, ощущения настолько незабываемые, что к ним невозможно выработать резистентность. Через какое-то время удалось встать, ватные ноги по началу меня не слушались, но вскоре пришли в норму. Подняв с песка сумку, я перекинул ее через плечо, отряхнул плащ и накинул капюшон. Шел дождь. Снова меня закинуло в середину нигде. Вперед уходило шоссе. Не важно какую сторону ты выберешь, все равно придешь туда, куда тебе нужно. Какая ирония. Небо пульсировало звездами, словно масляная пленка на луже, которую качал порывистый ветер. Так и тут колыхалась северным сиянием невесть каких излучений тонкая пленка реальности.

Не помню сколько я шел, в дороге по этому шоссе время в привычном понимании этого слова не работает. Может быть пара десятков минут или пара десятков лет. Не все ли равно? Ведь если не способен познать смерть, то и не способен познать жизнь.

Впереди сквозь пелену дождя, стали видны зеленоватые всполохи неона. Осталось совсем немного. Сколько я себя помню, все и всегда сводится к тому, что я иду за светом путеводной звезды. Сегодня в качестве нее выступило черное здание, покосившегося бара. Изнутри раздавались звуки блюза, кто-то пел с надрывом о своей судьбе. Я постучал кулаком в дверь. Тишина.

На парковке рядом с баром, под навесом стоял мотоцикл. Хм, раньше его здесь не было. За пеленой дождя было тяжело его разглядеть, как следует. Но судя по габаритам это был какой-то старый круизер. Грубый, надежный, потрепанный жизнью и временем, впрочем, как и все тут. Еще несколько ударов в дверь и наконец-то я услышал голос, прозвучавший из утробы бара

— Открыто!

Дверь протяжно заскрипела, оповещая хозяина, что мне все-таки надоело мокнуть под дождем и впустила меня внутрь. Бармен, стоял за стойкой, опершись на нее руками и задумчиво курил.

— Чего стучал, у меня ведь всегда открыто? — мне на встречу полетел клуб дыма.

— Привычка.

Плащ был мокрый и грязный, скинув его с плеч и встряхнув, чтобы сбить лишнюю влагу и песок, я повесил его на вешалку у входа, которая была выполнена в виде череды каких-то демонических рож с рогами-крючками. Как и всегда на третьего справа, у него было какое-то особенно похабное выражение лица. Раздражал. Все это время бармен на меня внимательно смотрел.

— Глупость, а не привычка, только лишние пару минут под дождем простоял, — он снова затянулся и выпуская из легких дым спросил, — Кстати, как тебе погодка?

Прозвучало это таким безучастным, флегматичным тоном, что мне на секунду показалось, что это он таким особенным образом, пытается поддержать разговор, а не открыто издевается, над изнуренным путником.

— Превосходная, только вот откуда в пустошах дождь?

— Иногда бывает, климат у нас знаешь ли, переменчивый.

Отодвинув высокое кресло, я сел за стойку в паре метров от него, хотя скорее рухнул. Сил не оставалось совершенно.

— Не желаешь ли горло промочить с дороги?

— Не откажусь.

Он откупорил массивную бутылку из черного стекла и наполнил два рокса, предварительно бросив туда холодные, камни, чтобы не разбавлять вкус напитка, тающей водой. После чего отточенным движением подтолкнул один из стаканов ко мне, остановился он прямо напротив вытянутой мною ладони.

— Составлю тебе компанию, не против? — мой собеседник участливо улыбнулся.

— А когда это я был против твоей компании, Бармен? — в подтверждение своих слов я отсалютовал ему бокалом.

— Да никогда, Странник, — он ответил мне таким же жестом.

Мы пили, думая каждый о своем. За окном колотил дождь, на душе было пусто, не считая скребущихся кошек. Все было, как и всегда за исключением этой чертовой непогоды и стоящего во дворе мотоцикла. Никогда не замечал за Барменом пристрастия к такого рода технике, неужели это он решил сменить свой старый шевроле, на что-то новое? Звучит, как-то слишком фантастично, этот консерватор костьми ляжет, но не поменяет отлаженное столетиями бытие ни на йоту. Теряясь в догадках, я все-таки его спросил:

— Кстати, а что это за мотоцикл у тебя там стоит?

— Да прихватил с собой с прошлой вылазки. Представь, те остолопы на черном минивэне, подожгли его, а потом убрались восвояси. Хозяину своему он уже не был нужен, а мне что-то стало жалко железного коня. Хороший агрегат, ему бы все дальше разгонять пыль с дорог, да наматывать одометром километры. Так что щелкнул я пальцами сдувая пламя, отмотал для него пару минут, а потом завел и умчался прочь из этого погибшего места, под саундтрек бывшего владельца. У парня хороший вкус, кстати говоря. Мне особенно понравилась песня Otta, не помню правда группу, что-то на S, кажется, а точно Solstafir! Судя по всему, он под нее туда приехал. Непередаваемые ощущения, одним словом.

— Не думал, что ты окажешься настолько сентиментальным, — так вот значит, чем он занимался, пока я работал, прекрасно. Быть может я бы устроил сейчас какую-то сцену, чтобы повеселить нас обоих, но сил не было совершенно.

— Я сентиментален не больше твоего. Так что лови, можешь покататься, как дождь закончится, — он бросил мне ключи.

Подлый трюк, Бармен знал, что я откажусь, но ничего не поделаешь, реакция есть реакция. Они уже у меня в руках. Разжимаю ладонь и словно не было этих тысячелетий в пути, словно снова несусь я по шоссе вперед, навстречу мечте. Все тот же брелок с волчьей пастью и ключами с витиеватой надписью Goldwing. Мое золотое крыло. Крыло, которое, кажется, целую вечность ждало меня. Осушил бокал до дна, как раз за секунду до того, как меня накрыло цунами воспоминаний.

…

Мне, маленькому мальчику, было некому показать путь в темном лесу, в котором я родился, жил и так и не смог умереть. Хотя в последнем я все еще уверен не до конца. Но однажды со мной случилось чудо, я попал в сон, где встретил и полюбил ангела. Стоит ли говорить, насколько больно было потом проснуться снова среди черных деревьев? Так и не услышать больше никогда ее голоса, не увидеть даже миража в тающей предрассветной дымке над рекой, в форме ее безупречного силуэта? Но это еще не все, ведь потом среди этих вековых исполинов в богом забытой глуши, в компании бесчувственных големов у которых от жизни осталось одно лишь существование, я нашел ее могилу. Этот мир дал мне видение мечты, дал мне путеводную звезду, чтобы найти ее в реальности, а потом втоптал в землю тупоносым ботинком, все самое светлое, что оставалось в моем сердце. Это было очень глупо со стороны проведения оставлять меня живым после такого ведь, на месте вырванной плоти в груди, свисающей лохмотьями, разгорелось неистовое пламя. Оно выжгло все эмоции, сделало меня закрывшимся в себе железным роботом с горнилом вместо сердца. С единственной целью.

Стоя на ее могиле, я поклялся, что изменю мир, убивший моего ангела, выжгу пламенем черные деревья человеческих пороков, разожгу в душах, потерявших смысл свет, пусть даже ценой своей жизни. Потому что только так, можно избежать подобных трагедий в будущем. Знал бы я тогда, как мироздание умудрится поглумиться над моею клятвой, исполняя ее.

Было тяжело, но нам удалось убрать Амира до того, как он успел выложить все что знал. Профорова настигнула такая же участь. На пути к идеальному миру, я не боялся испачкать руки в крови. Потом последовали долгие годы партизанской борьбы, нам пришлось уйти в подполье. Нет мы не пускали под откос поезда и не сидели в лесах. Были куда более эффективные методы борьбы. Мы собирали компромат, шантажировали, взламывали сервера судебных систем, фабриковали дела, уводили деньги с оффшорных счетов, куда они попадали после грабежа страны, устраивали несчастные случаи, подкупали ультрас, организовавших террор и волнения. И все это было сделано ради одного. Иллюзионист, говоря своим зрителям, что сейчас случится магия нагло врет, ведь настоящий фокус уже произошел за их спинами, а теперь ему остается лишь показать результат. Так и мы отводили взгляд от главного проекта.

Нами была построена сеть независимых ячеек-лабораторий, раскиданных по всему миру, в которых группы ученых децентрализовано работали над проблемами, от решения которых, зависело достижение главной цели, которою себя ставила Новая Заря. Мы должны были получить источник неиссякаемой, практически даровой энергии. Нами было перепробовано огромное количество различных вариантов и вот в тот момент, когда казалось, что поставленная задача не разрешима, одним из ученых была предложено новая, концептуальная схема реактора, черпающего энергию из эфирных колебаний пространства-времени. Его считали, мягко говоря, сумасшедшим, потому что общепринятая физика не приняла понятие эфира, введенное Николой Теслой, посчитав его псевдонаучным. Но я ходатайствовал о том, чтобы эксперимент был проведен, интуиция, говорила мне, что это возможно и есть наш шанс. Руководство дало добро, но все было отдано под мою ответственность. Несколько лет мы в упорном труде готовили эксперимент. На мне было техническое оснащение, а также обеспечение прикрытия, дабы отвести лишние внимание, замаскировать следы.

В глухих лесах Сибири был запущен эксперимент. Стоит ли говорить, что он пошел не по плану, что настал момент, когда установка должна была вот-вот разрушиться, что исправить все мог только я, накинувший быстрее всех защитный экзоскелет, закрывший за собой гермодверь и бросившийся к реактору вручную перенаправлять потоки рабочих тел, открывая вентили. Но, к сожалению, я не успел покинуть вторую камеру, где происходило преобразование закрученного эфирного пространства. Была ли это смерть? Не знаю, я даже ничего не успел почувствовать. Хлопок и все твое существо сжимается в черную точку.

…

Мрак. Беспросветная тишина.

Тогда я впервые почувствовал ее, понял. Эго практически растворяется в царящей вокруг черной тьме. Еще несколько мгновений и ты сам станешь тьмой, ее частью, а потом перестанешь быть. Покой. Но что-то остановило меня от распада, колыхнуло в сторону возмущением глади пространства, словно рябью на зеркальной водной глади от брошенного туда камня.

— Ты так и не исполнишь свою клятву? — прошептали зажигающиеся вокруг меня звезды.

Клятву? Клятву…

Кажется, вспоминаю. Я когда-то клялся. Но кому? Внутри, что-то колыхнулось, вызывая в памяти ее светлый образ. Клялся ей, помню. Но я же мертв, как я могу исполнить, обещанное. Как я могу вам ответить, звезды, ведь от меня осталась только память, и та вскоре испарится из мироздания.

— Ты можешь исполнить ее, сохраняя равновесие, служа ему. Заключив контракт, — их свет не грел меня, он был холоден, холоднее смерти.

Контракт, равновесие? Они для меня исчезали, позволяя погрузиться обратно в теплые воды тьмы. Покой, мне нужен только покой. Как же я устал.

Вскоре эхо их слов окончательно затихло и наступила тишина…

Меня уносят волны сущего, принимая в свои объятия. Все мы из них вышли и все мы в них вернемся. Оболочка растворилась в его бесконечности. Я стал им, а оно стало мной. Сансара. Хотя нет, забвение.

Не знаю, сколько прошло времени, но потом осознание снова вернулось ко мне и сущее ниспослало видение.

Несчетное множество миров, падающих на ледяную твердь, расцветающих на них алыми цветами. Мой взгляд устремился в один из них, перенесся сквозь врата, и я узрел. Кровь.

Везде была кровь. Площадь, старого города, напоминала красное полотно алтаря, на котором алыми маками распустились цветы смерти. Это было нечто сюрреалистичное, внеземное. Я отказывался поверить в то, что видел, люди были игрушками в руках монстров, вернее нет, они стали для них красками. Красками, которыми безумец писал картину нового мира, погруженного во мрак вечной агонии. Он как огромный мотылек грелся в лучах, багрового солнца, сгорающих в страданиях душ. Ночь осветили алым закатом мертвые глаза, смотрящие в беззвездное небо.

Девушка, вышедшая из переулка, содрогнулась и чуть не потеряв сознание от увиденного, вместе с равновесием, оперлась о руку своего спутника. Мертвую тишину нарушили ее тихие всхлипы и бессвязно вырывающиеся обрывки слов. Она что-то ему шептала. Тихо ахнула догнавшая их вторая девушка в латах. Они обе были красивы, каждая по-своему, юность, внутренняя сила, харизма, все в них было, также, как и в этом парне. Почему-то мне показалось, что я их знаю, за этот короткий миг их троица стала для меня близка, как бывают близки только старые товарищи.

Не прошло и несколько мгновений, как учуяв свежую плоть, подернулся рябью красный океан. Из него хохоча вынырнуло чудовище, стягивая на себя тела, приобретая из них оболочку. Багровое полотно кто-то поднимал вверх, держась ловкими пальцами за центр, словно фокусник, который готовился ошеломить зрителей перевоплощением. Нечто вылепливало себя само из плоти, лежащих на камне мертвецов, кричащих мертвецов. Они живы?! Куклы, сложились в мерзкую пасть, обретшую голос, вторили какофонией своему мучителю повторяя за ним:

— Еще один лакомый кусочек, пожаловал в мою коллекцию, как же славненько! Я помещу тебя внутрь себя. Там целый мир! и буду вечно пытать твоих спутников у тебя на глазах, — оно смотрело прямо на меня

— С девочками будут забавляться мои жучки раз за разом выжигая им нервы сливаясь с их плотью, нарезая на мелкие кусочки, проникая везде, насилуя так, как ты никогда не мог бы представить даже в самых своих смелых фантазиях. Ах какая прелесть, какая невинность и так будет снова и снова, мы будем возрождать их и повторять процедуру опять и опять, каждый раз по-новому, стирая память, чтобы каждый раз был, как в первый не замечательно, не прекрасно ли это?! А парнишка, сладенький, вкусный будет помогать моим червячкам и жучкам, он будет первым трутнем в этом рое, станет моим аватором в нашем представлении. Я устрою специально для вас, здесь и сейчас личный ад, ваши души станут навечно моими, вы стоите у врат, которые скоро захлопнутся за вами навсегда, добро пожаловать! — оно мерзко расхохоталось, разведя в стороны шестью руками в добродушном, приветственном жесте, окончательно приняв исполинскую гуманоидную форму. Тварь была в высоту чуть ниже здания городской ратуши.

Троицу окутал липкий страх, они почувствовали себя муравьями, которым выпала незавидная участь, их нашел изощренный на пытки озорной мальчишка. Найдя в себе силы, парень что-то прокричал монстру, и они приготовились к бою. Почему я не могу пошевелиться, я должен быть там, должен хоть что-то сделать. Хоть что-то! Чувство осознания собственной беспомощности перед лицом несправедливости разъедало меня, причиняя неимоверную боль.

Чудовище играло с ними, как с куклами, а потом. Я. Я не мог смотреть на это. На этот кошмар. На их мучения. Оно все продолжало развлекаться.

Беспомощность закипала и вот уже во мне начала клокотать ярость. Перед глазами проносились все безумства, которые творились в моем мире, но они не шли ни в какое сравнение с этим. Такого не должно быть, потому что не может быть! Но увиденное было тому опровержением.

— Таковы будут миры без равновесия, — прошептали мне звезды.

— Этому не бывать, пока жив я! Пока живы, такие, как я!

Контракт заключен.

…

Знойная пустыня встретила мое измученное тело безжалостным солнцем. Над головой кружились птицы. Смертельно хотелось пить. Мучительно больно. На зубах скрежетал песок.

— Где я? — ответом мне был крик грифов, ждавших, когда же я сдамся.

По телу пробежал спазм, меня скрутило пополам, на песок закапала густая кровь, это возвращались воспоминания. Мой ангел, пустота, багровый океан. Сердце пронзило болью, стиснув челюсти я нашел в себе силы, чтобы встать и побрести в сторону гор. Не знаю, сколько шел, но вскоре впереди показалось дорожное полотно, а затем спустя еще пару часов, вдалеке замаячило какое-то ветхое на вид здание.

Постучал в дверь, мне не ответили. Затем спустя минуту, еще раз. Силы уже почти покинули меня.

— Открыто!

Дверь все не поддавалась, пока я не толкнул ее плечом. Это стоило мне потери равновесия, так что я не зашел, как предполагалось изначально, а просто-напросто ввалился в помещение, а затем отключился. Проснулся уже ближе к вечеру, лежа на диване напротив барной стойки, рядом со мной был пузырек с какой-то странно, переливающейся жидкостью, выпитый наполовину.

— Допей остальное, — хрипло порекомендовал голос, доносящийся из-за барной стойки.

Глаза все никак не могли сфокусироваться, так что мне удалось разглядеть лишь его призрачный силуэт за контровым светом пыльных абажуров. Я с сомнением взглянул на жидкость, но похоже это она мне помогла. Сделав несколько глотков, я поставил сосуд обратно. Оказалась приятной на вкус и действительно, стало лучше.

— Спасибо, — прохрипело опаленное солнцем горло.

— Обращайся, душ там, — он указал в сторону выхода, кажется, на задний двор, — Как примешь пойди и подбери себе что-нибудь из одежды в шкафу, гардеробная в предбаннике.

Только сейчас до меня дошло, что на мне нет совершенно никакой одежды, так что, укрывшись простыней, словно патриций, последовал совету собеседника и направился к двери. Остановившись около нее, я на секунду задумался, странно, но у меня совершенно не возникает вопросов к происходящему вокруг сюрреализму. Словно так и должно быть.

— Не копайся в голове, приведи себя лучше сначала в порядок и приходи сюда, — снова он приходит мне на помощь, теперь я понял, почему колебался. Забыл сказать кое-что очень важное.

— Не знаю зачем ты это делаешь, но спасибо тебе, незнакомец, — кажется он на секунду отвлекся от протирания стакана, ухмыльнулся и затем продолжил, помотав головой, сбрасывая наваждение.

— Таковы правила хорошего тона. Мы Странники, всегда помогаем друг-другу на пути, а теперь иди, — решив оставить вопросы на потом я так и поступил.

Странники? Странники. На языке вертелось это слово, пока по на голову лилась ледяная вода из открытого душа, стоящего во дворе, недалеко от нужника. Кабинка была сколочена наскоро из больших, грубо обработанных досок, вскрытых лаком, прибитых друг к другу большими шиферными гвоздями. С каждой секундой, проведенной под ледяными струями из поржавевшей лейки, мне становилось спокойнее. Словно вместе с пылью с меня смывались все тревоги. Это было моим крещением. Ледяные воды смывали с меня прошлое, рождая нового человека. Только потом мне удалось это осознать. Но, а сейчас, я продрогший от душа обтирался жестким полотенцем, чтобы затем накинуть свой балдахин и направиться в гардеробную.

Желтая потрескивающая лампочка, мутное зеркало и несколько платяных шкафов. Одежды было не слишком много, но мне хватило и этого. Тупоносые высокие ботинки, крепкие джинсы, льняная рубашка. В углу стояла дорожная сумка. Думаю, она лишней тоже не будет. Внутри было все самое необходимое. Фляжка с бурбоном, портсигар, записная книжка, карандаш, нож охотничий и еще какая-то мелочевка применение, которой я найти не мог. Облачившись, я направился к незнакомцу.

Отодвинув высокое кресло, я сел за стойку в паре метров от него. Неплохое место, пусть интерьер сработан грубо, но зато он не был лишен своеобразного шарма и изысканности.

— Не желаешь ли горло промочить с дороги? — он участливо улыбнулся, поставив на стойку стакан.

— Не откажусь.

Незнакомец взял с полки массивную бутылку из черного стекла и наполнил два рокса, предварительно бросив туда холодные, камни. После чего отточенным движением подтолкнул один из стаканов ко мне. Остановился он прямо перед моим носом.

— Составлю тебе компанию, не против? — он наполнил второй стакан.

— Буду благодарен, твое здоровье, — в подтверждение своих слов я отсалютовал ему бокалом.

— Взаимно, — незнакомец ответил мне таким же жестом.

Напиток был обжигающе терпким с богатым букетом и многогранным послевкусием.

— Камни для того, чтобы не разбавлять бурбон водой от таяния льда?

— Все верно, так он растеряет всю свою прелесть.

— Прости за бестактность, но я забыл спросить, как тебя зовут, да и сам не представился, — он перебил меня на полуслове.

— В этом нет нужды, мы с тобой оба Странники. Ты же можешь звать меня Барменом.

— Но ведь меня зовут, — я хотел было выговорить свое имя, но не вышло, язык будто бы онемел, перехватило дыхание. Из памяти начали высыпаться куски, словно старая штукатурка, отлетали они от фасада сознания. Каскадом костей домино, складывались в новый узор. Стиснув зубы, я сфокусировался на одном из последних оставшихся воспоминаний, которое нечеловеческим усилием удалось сохранить. Пускай не полностью, пускай подёрнутая трещинами, но Она осталась в моей памяти, спрятанная в самый дальний угол, за железную дверь с семью замками. Напряжение спало, когда он снова заговорил. Открыв глаза и громко выдохнув я снова взял себя в руки.

— Это уже не важно. Кем ты не был, предлагаю выпить за светлую память, которую он оставил в душах родных и близких. Отныне ты больше не он. Теперь ты один из нас.

— Один из кого? — по спине пробежал холодок, потому что я знал, что он ответит.

— Один из хранителей равновесия, — в бар постучались, сердце сжалось и словно на секунду остановилось, чтобы снова пойти в уже новом ритме, я действительно изменился.

— Снова он, кажется, у нас сегодня есть работенка, Странник, — мои губы искривились в ухмылке, и мы оба хором крикнули стучавшему.

— Открыто!

По дороге в горах несся, утробно ревя своим восьмицилиндровым двигателем, старый шевроле. Похоже мне не оставалось ничего иного, кроме как принять свою новую судьбу. Впереди забрезжил свет, распадаясь белыми осколками, пространство вокруг него рвалось радужными лоскутами, казалось, он заполняет собой абсолютно все, чтобы затем сжаться в черную точку и раскрыться голубым светом чужого неба.

…

Из оцепенения меня вырвал звук наливаемого алкоголя. Бармен стоял прямо передо мной. Воспоминания, сколько же в этих ключах воспоминаний! Только зачем же он стал тревожить старые раны? Мой товарищ не из тех, кто будет это делать понапрасну.

— Кстати, а где мои карты? — я достал из сумки колоду и положил на стойку, поблагодарив его.

— Ловко сработано, ты мне здорово помог.

— Да без проблем, я когда слушал его историю проникся так, что чуть ли не всплакнул, если бы не забыл, как это делается. И вообще не мог же я оставить тебя одного и дать все испортить!

Пока я отвлекал внимание духа игрой, Бармен ловко стащил тело того парня в междумирье, а оттуда к смотрителю маяка, без которого не удалось бы найти нужную сферу. Но это только пол дела, если бы его душа не стремилась столь безудержно к той девушке и ее миру, то все пошло бы насмарку. Они прошли все проверки.

— Все-таки ты закрыл свой гештальт, да Странник? Пусть не ты, но хотя бы одна из твоих проекций теперь счастлива, — он ехидно улыбался, ненавижу эту улыбку, вечно он доставал ее в самые паршивые моменты.

— Нет, просто я не терплю равновесие, без справедливости, ты это знаешь. За это я готов понести суровое наказание. Ты ведь про это мне хочешь рассказать да, о том, что все пошло под откос из-за моей слабости и теперь моя участь быть, брошенным на алтарь, на потеху той нечисти, которой мы раз за разом не даем ввергнуть все сущее в инферно? Или может быть меня отправят к тем лицемерам, что хотят вычистить междумирье и сделать его стерильным, а значит и бесконечно благим? Что же там еще придумали наши кесари?! — я почти перешел на крик.

— Выговорился? — он все также улыбался и с видом полной отрешенности наводил на стойке порядок.

— Да.

— Вообще-то у нас все вышло, — на мой безмолвный вопрос он рассмеялся.

— А тебя вообще возможно повысят, да и можешь не беспокоиться, нас не слушают сейчас, так что запланированный ранее концерт ни к чему, — он махнул рукой.

— В общем подводя итог. У нас в качестве исходных были один из нулевых миров, находящихся в точке бифуркации, один неверный толчок и он полетит в сторону инферно, другой неверный толчок и станет стерильно чистой сферой без эмоций. Также есть череда миров, связанных с ним плотными коридорами. Один из них, тот, что из твоей родной последовательности, катится к инферно на всех порах. Ситуация вроде как патовая, а мы просто берем и запускаем во втором мире после смерти и исчезновения того парня цепочку событий, которая дает надежду на восстановление равновесия в системе в будущем. Затем проносим его через Зеркальные врата и вуаля, он в новом мире, что запускает новую цепочку событий, которая теперь устремляет эту сферу в направлении к Граду и Целому. Всего лишь несколько точных уколов и такой результат. Потрясающе! — в сердцах он хлопнул по стойке.

— Одно меня конечно же удивило. Почему же та девушка, Славяна, осталась жива, когда они с Семеном в первый раз пришли к Зеркальным вратам. Они же должны были в обмен на духовную энергию, создать проекцию мира в умирающем сознании наших влюбленных? А тут получилось, что фактически Семен оказался в этой проекции вместе с ней, разминулись на пару десятков циклов, затем она погибла и оказалась в нулевом мире, также, впрочем, как и он с нашей помощью впоследствии. При этом всем они вдвоем из одной плоскости реальностей. Идеально!

Но я все равно кое-что не понимал.

— Занятно, только почему проекция нулевого мира не схлопнулась без энергии?

— Мне тоже интересно, но думаю, дело в том, что из всех вероятностных моделей данной цепочки осталась только она, так что энергия от остальных цепочек поступила к ней. Она теперь стала новым семенем. Другими словами Странник, мы с тобою совершили без малого чудо. За это грех не выпить!

Чудо для других, а не для себя, но в целом это справедливо. Нам каменным истуканам уже не до чудес. Выбрали они квоту за наши невероятно долгие жизни. Куда мне до второго шанса. Ко мне подъехал снова полный стакан. Но не успел я снова погрузиться в свои мысли, как тишину нарушил Бармен.

— Почему ты так ни разу не встретился с ней, хотя бы украдкой не глянул на нее за все время, что мы провели в этих сферах?

Я сделал большой глоток, сердце сжалось стальным тисками. Выдох.

— Потому что она не моя, не та, кого я знал, — пусть невероятно похожая, с такими же искрящимися глазами и чистой душой, но нет, я просто не имел права на это.

— А свою так и не нашел? — скрипнули зубы, я метнул в его сторону злобный взгляд, но больше всего меня злила моя реакция на происходящее.

— Нет.

В баре воцарилась тишина. Я допил залпом содержимое стакана и толкнул его в сторону бармена. Мне не хватало воздуха.

— Пойду покурю, — он понимающе кивнул.

Когда я вышел за дверь, мой старый друг, тепло улыбнулся, каким-то своим мыслям и принялся снова наводить порядок на стойке.

Зажигалка озарила мое ожесточившееся лицо своей вспышкой. Мне казалось, что за века, проведенные в пути, ветра сущего превратили мое сердце в камень, что пережитое стало для него адскими домнами, сделавшими из камня алмаз. Но так видимо, казалось, только мне, потому что, как может алмаз кровоточить? Как может бесчувственная материя, спекавшаяся тысячелетиями под колоссальной температурой и давлением болеть. Глаза невыносимо щипало, ах чтоб меня, какой же я напыщенный дурак. Сколько бы времени не прошло, а я все тот же. Я все так же нестерпимо ее люблю. Как бы не пытался все забыть, а воспоминания, словно одуванчики прорастающие сквозь асфальт, никуда не денешься от их воли к жизни.

Я выдохнул всю свою боль вместе с дымом в сверкающее звездами небо.

…

— Мяу!

— Кто здесь?

Ног коснулась мягкая шерсть. Я вздрогнула от страха и неожиданности. Неужели мне не показалось, и я не окончательно сошла с ума? Кажется, ко мне снова начало возвращаться ощущение своего тела. Получилось пошевелить пальцами, которые тут же отозвались легкими покалываниями, словно в них вонзали тысячи маленьких иголочек. И сразу отрезвляющая вспышка. Мой гость впился когтями в руку.

— Ай! — машинально вскочила на ноги.

— Больно? — еще одно новое чувство.

Слегка наклонившись, удалось нащупать нарушителя моего сна и погладить его по голове. Кот замурчал.

— Хороший котик, только как ты тут оказался? Сколько я себя помню, тут все время одна. Ох тебе же будет тут скучно в полной темноте, да и тебя ведь даже покормить нечем. Что же делать-то с тобой?

Кот легко вывернулся от моей попытки взять его на руки и сделал несколько мягких шагов вперед. Я застыла, не понимая, куда он делся. На душе, сразу стало невероятно одиноко.

— Ты уже уходишь?

— Рррмяу

— Жаль, — он громко фыркнул, а потом оказавшись сзади, толкнул меня лапами вперед, после чего повторил.

— Рррмяу

— Ты хочешь, чтобы я шла за тобой?

— Рррмяу!

Ну что же будь, по-твоему, пойдем вперед. Все равно мне больше в этом склепе делать нечего. Я осталась всего лишь чьим-то сном.

Вскоре тьма сменилась светом. Кот продолжал меня вести по зеленым полянам, темным лесам, каменистым ущельям, маленьким городам, огромным мегаполисам, пока мы не вышли к пыльной дороге, по которой недавно прошел дождь.

Босиком идти было больно, но я боялась потерять из вида своего спасителя, поэтому не обращала на нее внимание. В сердце разгоралась надежда.

…

— Семушка?!

Меня словно парализовало, пальцы дрогнули и из рук выпала сигарета. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Кажется, я снова схожу с ума, наверное, нужно пойти к Бармену и попросить лечебной настойки. Слишком много всего за последнее время.

— Ты чтоменя не узнаешь? — несколько шагов навстречу.

Не может быть! Я поворачиваю голову и вижу ее. В некогда голубом, а теперь истрепавшимся за время платье, босиком. Она обхватила себя руками и дрожала от сковывающего ее холода, от подступающих слез. Некогда золотые косы были подернуты серой пеленой. Она вся словно потускнела. Вопреки всему пытаясь оставаться сильной даже сейчас, но кому как не мне знать, насколько она на самом деле беззащитна.

— Славя, солнце мое!

Несколько мгновений и она уже в моих объятиях тихо плачет от переполняющих ее эмоций. К горлу подступил ком, по щеке скатилось несколько капель. Оказывается я тоже все еще могу плакать. Значит я все еще живой, значит это все не мой очередной сон. Скидываю с плечь плащ и накидываю ей на плечи. Губы опалил пылкий поцелуй. Мое солнце снова начало светиться.

— Как ты здесь оказалась?

— Не знаю, просто пошла за черным котом, — она виновато улыбнулась.

Мы сидели на лавочке около бара, Славяна прижалась ко мне, укутавшись в плащ и говорила, она рассказывала о своей жизни.

В тот миг, когда мы оказались у Зеркальных врат, она перенеслась в мой мир, где и погибла, чтобы снова проснуться в своем теле в лагере. Проходили дни, месяца, она довольно быстро пришла в форму, но форму физическую, не духовную. Тестирования, эксперименты, которые безусловно вскоре завели ученых в тупик. Это продолжение страшного сна, так бы и не прекратилось, если бы этих стервятников не отогнала от нее Виола. Только она одна понимала, что уже ничего нового выяснить было больше нельзя. Никто так и не ответил на главный вопрос Слави

— Куда же делся Семушка? — она услышала лишь жестокую правду.

— Постарайся забыть его Славя, он скорее всего больше никогда не вернется.

Эти слова прозвучали для нее, как приговор. Жизнь протекала мимо, а она продолжала все делать по инерции. Быть лучшей в школе, быть лучшей в вузе, быть лучшей в лагере. Так шли года, пока в одну из летних ночей, она снова не оказалась около Врат. Ее привели к ним боль утраты.

Славя, не смогла сразу понять, что произошло, но у нее появилась способность приходить в чужие сны, видеть чужие жизни. Так она стала для меня, вернее для моих проекций, ангелом хранителем, во всех сопряженных мирах. Проживая раз за разом их смерти, как собственные, раз за разом видя, как они приходят на ее могилу. Но она не сдалась, она до последнего пыталась помочь, пыталась спасти. А потом. Потом одно за другим у нее начали пропадать чувства, пока она не погрузилась в пучину мрака и слез. Но потом не стало и их.

Забвение. Тишина. Она не знает сколько прошло времени, но потом их прервал черный кот, вырвал ее из лап смерти и привел сюда. Вернул нам нас. В забытьи мы не могли надышаться друг другом, разомкнуть объятия.

Так и продолжали бы сидеть под звездным небом, которое постепенно наливалось красками зарождающегося дня, если бы не скрип двери.

— Воркуете голубки? — как же я мог о нем забыть.

— Славя познакомься, это мой старый друг, Бармен, — она смерила его взглядом и улыбнувшись сказала.

— Очень приятно, — кажется она слегка напряглась.

— Взаимно, Славяна! Так вот Странник, — он прокашлялся.

— То есть я хотел сказать Семен, — впервые он назвал меня по старому имени.

— Руководство решило, что вам не помешает отдохнуть, — он, улыбнувшись развел руками.

— У вас в распоряжении есть вечность, — подчеркивая весомость своих слов, Бармен, снова бросил мне ключи от мотоцикла, которые я оставил на барной стойке, но на этот раз это не вызвало у меня ничего кроме улыбки.

— А также полная свобода перемещения. Так что наслаждайтесь, вы это заслужили, — мне все еще не удавалось до конца осознать услышанное, также, как и Славе. Я просто не верил своим ушам.

Вдалеке задымался рассвет.

— Семен, не спи, а то твоя девушка замерзнет, вези ее куда-нибудь, где потеплее, — я кивнул, сбрасывая оцепенение и крепко пожав ему руку направился к мотоциклу.

По спине пробежали мурашки. Поворот ключа и вот они разлились по всему телу вместе с рокотом, который на всю округу издал мой старый железный конь. Я протянул руку Славе, она почему-то сначала глянула на Бармена, а потом подбежав ко мне запрыгнула на пассажирское седло.

— Спасибо тебе Бармен за все! — крикнул я ему, снимая мотоцикл с подножки и помогая Славе найти равновесие у себя за спиной.

— Да не за что, берегите себя! — перекрикивая рев мотора сказал он.

— Понимаю, что этого больше никогда не случится, но если соскучишься, Семен, то возвращайся, у нас всегда найдется для тебя работа.

Никогда не любил долгих прощаний, поэтому вместо ответа мы махнули ему рукой и умчались вперед в горы, где дорогу нам озарял рассвет пусть чужого, но такого теплого неба.

…

Бармен достал портсигар и сев на ступеньки закурил, к нему подошел черный кот и остановился, рядом внимательно изучая его взглядом.

— Теперь они наконец-то будут счастливы. Они оба этого заслужили. Маргарита нашла своего Мастера. Даже я со всем своим оптимизмом на это не надеялся. Пути проведения воистину вы неисповедимы!

Вдалеке ревел мотор, приближающейся машины

— У нас похоже с тобой гости, дружище, — Бармен хотел потрепать кота по голове, но тот лениво увернулся и запрыгнул на перила.

— Противная животина.

Перед входом в бар остановилась черная волга из которой вышел мужчина в черном дорожном костюме и с бледным лицом.

— Мсье я, как и всегда глубоко поражен вашим расчетом, пазл сложился в невероятно красивую картину. Выражаю глубокое почтение вашим замыслам и мастерству, — кот флегматично смотрел за происходящим.

— Благодарю, насколько я понимаю, вы из министерства, — произнес Бармен, ухмыльнувшись такой витиеватой лести.

— Не сочтите за грубость, Бармен, но я обращался не к вам, — мужчина виновато улыбнулся.

— А к кому же тогда извольте поинтересоваться, к этой ушанке? — кот фыркнул, а мужчина свел брови.

— Попрошу вас быть тактичнее, — Бармен еще раз глянул на кота, а потом махнул рукой, ему не привыкать ко всяким странным типам.

— Да и Бармен, у нас есть для вас еще работенка, — мужчина направился к машине.

— Ну что же тогда веди, — докурив сигарету он бросил окурок в пепельницу и последовал за незваным гостем. Снова раздался рев мотора.

Кот проводил взглядом, удаляющийся за горизонт автомобиль. Вместе с ним уносилась в копилку бытия еще одна история и начиналась новая. Древний змей Уроборос крепко держал зубами собственный хвост, цикл начинался вновь.

Бесшумно спрыгнув на землю, он вышел на середину дороги. В его глазах отражалась целая вселенная. Облака расступились, явив взору миллиарды звезд, которые так решительно осветили своим сиянием небосвод. Каждая из них была уникальной, сверкала своим особенным, неповторимым оттенком. Кот глубоко вздохнул. Лишь посвященные знали настоящий секрет междумирья. Каждая из сверкающих над ним точек, была на самом деле отдельной вселенной, неповторимым миром. Они переплетались между собой нитями людских судеб, тянущимися сквозь пространство и время. В танце жизни, огоньки сталкивались, осыпались прахом в небытие или же воспаряли к Целому, чтобы затем родиться вновь. Но ничто не могло разорвать нити. Ничто.

На первый взгляд это было чистое проявление хаоса, но со временем приходило видение. Похожие движения, фигуры, взаимосвязи. Он видел больше, ему открывалось каждое взаимодействие, это был самый точный и самый отлаженный механизм, который только можно представить, который только можно создать. Творец постарался на славу. Бесчисленное множество вариантов развития, бесконечное количество точек приложения силы и все это нужно трепетно поддерживать в хрупком равновесии.

Ветер ласково гладил его по черной шерсти, снова зовя в путь. Кот прищурил свои зеленые глаза и тихо мурлыкнул, подошедшей Судьбе.

— Веди меня туда, где я буду нужен больше всего.

========== Послесловие ==========

…

Где-то далеко, где-то не здесь, звучал гитарный перебор черной гитары и тихое пение ангельского голоса, которому аккомпанементом были ласковый шелест волн и теплые объятия южного солнца. Я был прав. Они так и продолжили гулять по мирам и наслаждаться счастьем, которое может дать только настоящая любовь, чистое сердце и попутный ветер, наполняющий алые паруса. Ассоль все-таки дождалась.

Так что если встретишь их в уютном кафе, на одиноком пляже или где-то на винодельне в горах, то обязательно передавай им привет. Скажите, что я всегда буду рад встретить их вновь в своем баре. А пока отдыхай, Странник, тебя ждет долгая дорога, ты еще только в начале пути, но я уверен, что получится и у тебя, дойти туда, куда ведет твоя судьба!