Часть вторая продолжает «уже полюбившийся сериал» в части жизнеописания будней курсанта авиационного училища … Вдумчивого читателя (или слушателя так будет вернее в моем конкретном случае) ждут очередные «залеты бойцов», конфликты в казармах и «описание дубовости» комсостава...
Сам же ГГ (несмотря на весь свой опыт) по прежнему переодически лажает (тупит и буксует) и попадается в примитивнейшие ловушки. И хотя совершенно обратный
подробнее ...
пример (по типу магического всезнайки или суперспеца) был бы еще хуже — но все же порой так и хочется прибавить герою +100 очков к сообразительности))
В остальном же все идет без особых геройств и весьма планово (если не считать очередной интриги в финале книги, как впрочем было и в финале части первой)). Но все же помимо чисто технических нюансов службы (весьма непростой кстати...) и «ожидания экшена» (что порой весьма неоправданно) — большая часть (как я уже говорил) просто отдана простому пересказу «жита и быта» бесправного существа именуемого «курсант»))
Не знаю кому как — но мне данная книга (в формате аудио) дико «зашла»)) Так что если читать только ради чтения (т.е не спеша и не пролистывая страницы), то и Вам (я надеюсь) она так же придется «ко двору»))
Как ни странно, но похоже я открыл (для себя) новый подвид жанра попаданцы... Обычно их все (до этого) можно было сразу (если очень грубо) разделить на «динамично-прогрессорские» (всезнайка-герой-мессия мигом меняющий «привычный ход» истории) и «бытовые-корректирующие» (где ГГ пытается исправить лишь свою личную жизнь, а на все остальное ему в общем-то пофиг)).
И там и там (конечно) возможны отступления, однако в целом (для обоих
подробнее ...
вариантов) характерно наличие какой-то итоговой цели (спасти СССР от развала или просто желание стать гораздо успешнее «чем в прошлый раз»). Но все чаще и чаще мне отчего-то стали попадаться книги (данной «линейки» или к примеру попаданческий цикл Р.Дамирова «Курсант») где все выстроено совсем на других принципах...
Первое что бросается в глаза — это профессия... Вокруг нее и будет «вертеться все остальное». Далее (после выбора любимой темы: «медик-врач», военный, летчик, милиционер, пожарный и пр) автор предлагает ПРОСТО пожить жизнь героя (при всех заданных условиях «периода подселения»).
И да — здесь тоже будут всяческие геройства, свершения и даже местами прогрессорство (куда уж без него), но все это совсем НЕ является искомой целью (что-то исправить, сломать или починить). Нет! Просто — каждая новая книга (часть) это лишь очередная «дверь», для того что-бы еще чуть-чуть пожить жизнь (глазами героя).
И самое забавное, что при данном подходе — уже совсем не обязательны все привычные шаблоны (использовав которые писать-то в принципе трудновато, ибо ГГ уже отработал «попаданческий минимум», да и что к примеру, будет делать генсек с пятью звездами ГСС, после победы над СаСШ? Все! Дальше писать просто нет никакого смысла (т.к дальше будет тупо неинтересно). А тут же ... тут просто поле не паханное)) Так что «только успевай писать продолжение»))
P.S Конкретно в этой части ГГ (вчерашний школьник) «дико щемится» в авиационное училище — несмотря на «куеву тучу» косяков (в виде разбитого самолета, который ему доверили!!!) и неких «тайн дома …» нет не Романовых)) а его личного дома)).
Местами ГГ (несмотря на нехилый багаж и опыт прошлой жизни) откровенно тупит и все никак не может «разрулить конфликт» вырастающий в очередное (казалось бы неприодолимое препятствие) к заветной цели... Но... толи судьба все же милостива к «засланцу», то ли общее количество (хороших и желающих помочь) знакомых (посвященных в некую тайну) все же не переводится))
В общем — книга (несмотря на некоторые шороховатости) была прослушана на «ура», а интрига в финале (части первой) мигом заставило искать продолжение))
преждевременные холода составляли препятствие к взятию города кальвинистов. Кроме того, Монтобан защищал с замечательной энергией и искусством маркиз де ла Форс[1].
Но если гугеноты радовались препятствиям, которые непогода прибавляла к храбрости их полководца, одного человека они приводили в отчаяние, более чем всю королевскую армию, включая и её номинального начальника Людовика XIII, воинственный пыл которого останавливали эти препятствия, подавляя его тягу к неограниченной власти, что весьма раздражало короля.
Человеком, которого победоносное сопротивление Монтобана погружало в глубокое отчаяние, был коннетабль, герцог Альбер де Люинь, могущественный фаворит короля Французского и Наваррского. Именно он посоветовал сыну великого Генриха предпринять эту кампанию и сам же принял над ней начальство. Герцог хорошо знал своего государя и двор, и ему не могло не быть известно, что тайные враги коннетабля только и ждут его явной неудачи, чтобы начать открыто действовать против.
Надо было во что бы то ни стало заставить Монтобан открыть свои ворота Людовику, чтобы ворота Лувра не закрылись для первого министра.
В главной зале небольшого замка Нанкрей, находившегося на половине дороги от Корборье до Монтобана, за пол-лье от осаждённого города, три человека разговаривали с большим воодушевлением. Старший из троих скрывал свои пятьдесят лет под белилами, румянами и нарядами. Его взбитые волосы, завитые усы, подведённые брови были натурального чёрного цвета, а щёки имели слишком яркий румянец. Хотя на нём был полковничий мундир, его атласные панталоны изумрудного цвета, рукава и даже сапоги были украшены кружевами, как и большой гипюрный воротник. Всё это скорее приличествовало бы молодому щёголю, нежели старому полководцу. В качестве последней характерной подробности в ушах его висели жемчужные серьги — дань странной моде двора Генриха III.
Граф Филипп-Франсуа де Трем, полковник королевской армии, начал свою карьеру при последнем Валуа и сохранил неизгладимый отпечаток тех времён — смесь преувеличенной любезности и свирепой смелости, обнаруживавшиеся в саркастических складках рта и линиях у висков.
Из двух собеседников графа де Трема тот, что казался старше, был тем не менее годом моложе другого. Это был знатный дворянин, что показывала его надменная и гордая внешность. Однако эта гордость и надменность не исключали некоторой гибкости в обращении и даже наружного смирения.
Этот человек был среднего роста, имел проницательные глаза, широкий лоб, длинное и худощавое лицо, ещё казавшееся длиннее от бороды, уже поседевшей, как и его вздёрнутые кверху усы. Длинный коричневый плащ, откинутый на плечи, обнаруживал колет и большие сапоги из буйволовой кожи со шпорами.
Но два предмета составляли контраст с его воинственной наружностью: золотой крест, довольно большой, на широкой фиолетовой ленте и лысина, так правильно обрисованная в центре его шелковистых волос и, несомненно, являвшаяся тонзурой.
Господин этот был не кто иной, как Жан Арман дю Плесси, епископ Люсонский, который скоро должен был сделаться знаменитым кардиналом Ришелье.
Третий собеседник, высокий и стройный, имел врождённое изящество, не уменьшаемое его тёмным, очень простым костюмом и суровостью осанки. Хотя ему шёл тридцать восьмой год, на вид не было и тридцати, однако светло-русая борода, подстриженная по моде, введённой Генрихом IV, отчасти скрывала юношескую свежесть его прекрасного лица. Большие тёмно-голубые глаза выражали благородство и доброту, но вертикальная складка посередине высокого лба придавала энергичности его благородной и спокойной физиономии. Так же как и его собеседники, он был в перчатках и сапогах со шпорами.
Этого дворянина звали Гастон-Луи-Рене де Нанкрей и замок, в котором мы его находим, составлял его наследственную собственность.
— Итак, — говорил граф де Трем с некоторой досадой, — маркиз де ла Форс допускает только месье де Люсона посредником между ним и королём?
— Друг мой, — отвечал кротко кавалер Рене, — не обижайтесь на это решение Монтобанского губернатора. Я его оставил вчера вовсе не расположенным к сделке, придуманной герцогом де Люинем. Сегодняшнее свидание должно решить, примет он или отвергнет королевские предложения. В последнем случае недовольства, утихшие с тех пор, как вы уговорили меня вмешаться в эту братоубийственную войну, немедленно возобновятся...
— Понимаю, — перебил с насмешкой граф де Трем. — Для такого щекотливого дела должны предпочитать такому пылкому воину, как я, такого искусного дипломата, как месье де Люсон.
Арман дю Плесси неприметно нахмурил брови, но, однако, поклонился, делая вид, будто любезно принимает этот колкий намёк. Де Нанкрей в своей врождённой прямоте не подозревал о тайной неприязни, существовавшей между этими двумя людьми, занимавшимися одним общим делом.
— Дай бог, — сказал он, — чтобы его преосвященство
Последние комментарии
5 часов 17 минут назад
5 часов 33 минут назад
5 часов 46 минут назад
5 часов 51 минут назад
8 часов 23 минут назад
8 часов 27 минут назад