Дочь Короля. В погоне за счастьем [Анна Татур] (fb2) читать онлайн

Дочь Короля. В погоне за счастьем — Татур Анна

Пролог

По узкой горной тропе подгоняемые попутным ветром мчались два всадника. Кто они и откуда? Возможно, это тайные посланники короля Лагеррии, которые спешат сообщить весть о начале войны? Или это шпионы короля Чаззии, изучающие обстановку на подступах к границе? Гадать было некому. Наездники перемещались в ночи, в полном одиночестве. Лишь одинокий бледный диск освещал своим бесплотным тлением каменистую дорогу. Когда и этот ненадежный источник света поглотило тучное облако, лидер на резвом жеребце запустил в небо искрящийся шар. Сфера опередила своего создателя и отлетела чуть вперед. Всадник обернулся, чтобы приободрить своего компаньона.

— Потерпи, осталось немного.

И правда, скоро из темноты выплыл абрис дома. Как только путники свернули на задний двор усадьбы, измученные животные, предчувствуя отдых и еду, стали как вкопанные. Хозяин черного жеребца спешился и подбежал к пегой лошади. Мужчина потянул руки к хрупкой девичьей фигуре, восседавшей на лошадиной спине. Признать в девушке наследницу королевских кровей было невозможно. Принцессу Треллу надежно укрывал длинный черный плащ.

— Я отведу животных в конюшню. Можешь подождать меня в доме. — произнес мужчина.

— Нет, я пойду с тобой.

— Хорошо, тогда сделаем так.

Сильные руки подхватили стройное девичье тело. Мужчина в длинном плаще уверенно понес свою «добычу» в сторону крытого загона, сколоченного из добротных досок. Очередной порыв ветра сорвал с прелестной девушки широкий капюшон, даруя свободу рыжей копне волос. Когда смеющаяся «ноша» и счастливый обладатель скрылись внутри, безнаказанное одиночество и запах сена вскружили головы им обоим. Сперва в стог упала она, через секунду он присоединился к возлюбленной и их тела сплелись. Тонкие белые пальцы красавицы быстро расправились с завязками плаща. От забытья страсти их вывело недовольное лошадиное ржание. Что ж, необходимо остановиться. У них вся ночь впереди. Вся ночь, и вся жизнь. Пара обвенчалась сегодня утром в старой полуразрушенной молельне на краю забытой богом деревеньки. Теперь они законные муж и жена, пусть даже этот шаг свершился без родительского благословения.

Он хотел отстраниться, но сделал это лишь после того, как вдоволь насладился ее поцелуем. Затем, мужчина распрямился в полный рост, демонстрируя юной жене стройную фигуру, затянутую в черный кожаный костюм. Девушка откинула голову назад, предвкушая отсроченное продолжение.

«Видел бы меня в эту минуту отец — подумала Трелла. Непристойное поведение для дочери короля. Утопаю в соломе, словно развратная дворовая девка. Позор! Где привитые манеры? Испарились, стоило мне увидеть Алдера в первый раз».

Судьбоносной встрече предшествовала торжественная предыстория. Трелла помнила этот день до мельчайших подробностей. Канун праздника Перевеста. Народ Чаззии пережил трудную зиму. Ни одна, даже самая бедная семья королевства не погибла от голода и холода. Снежный покров на бескрайних плодородных полях начал истлевать. Светило — припекать, но главный признак приближающейся весны — это песнь углянки. Запертая в клетку птица, согласно древней традиции, зимовала в доме каждого чаззийца. Юркие углянки безошибочно определяли дату освобождения земли от морозов, заранее оповещая хозяев о дарованной каждому надежде. Чудесные трели перевоплощались в счастливые улыбки мужчин, женщин, детей и стариков. Люди выбегали на улицу и поздравляли друг друга с радостной новостью. Зиме конец! Углянки действовали всегда солидарно. Песня триумфа раздавалась одновременно и в старых лачугах, и в домах знати, и в королевском дворце

Примерно месяц назад, углянка, запертая в золотую клетку запела на рассвете, и разбудила дочь Короля. Трелла подсочила и как была- босая, в одной шелковой сорочке, бросилась вон из спальни. Единственную наследницу подстегивало желание первой поздравить венценосного отца со столь радостным событием.

Король Чаззии имел привычку проводить утро в библиотеке. Принцесса поспешила туда, распахнула массивную дверь, но внутри никого не оказалось. Разочарованная, предчувствуя негодующий ропот фрейлин распекающих ее за растрепанный внешний вид, Трелла подумала было вернуться к себе, но в последний момент услышала звуки приближающиеся шагов и перебивающие друг друга мужские голоса. Поневоле ей пришлось спрятаться за толстой бархатной портьерой, чтобы не выдать своего присутствия. К ее удивлению, в дверь никто не вошел. Заговорщики проникли в библиотеку через тайных ход, замаскированный под книжный стеллаж.

Мужчины шумно расположились в креслах и начали неспешный диалог. Трелла прекрасно знала кому принадлежат эти голоса.

— Когда посольство прибывает в Чаззию? — спросил Король Ревер.

— Завтра, Ваше Величество- ответил Тайный Советник. Мужчина он был грузный, полный. Советника мучила отдышка, но он являлся верным слугой Короля. Умный, хитрый, жирный лис.

— Кто бы мог подумать, что мы доживем до того момента, когда Лагеррия будет засылать к нам своего посла. А что ты думаешь по этому поводу, Ион?

— Сведения крайне противоречивы, Ваше Величество. Король Лагеррии жалок и немощен, он долго не протянет. Старик вышел из игры. Его сыновей сгубили войны. Дочь унесли тяжелые роды.

— И каковы перспективы престолонаследия?

— Вероятнее всего, на трон будут претендовать трое племянников короля. Двое из них- дети его старшей сестры, а еще сын его младшего брата. О, это будет незабываемое противостояние! Кстати, один из этих троих возглавляет лагеррийское посольство.

Король удивленно хмыкнул:

— Который из них?

— Лорд Алдер.

Повисла минутная пауза.

— Ты хочешь сказать, что завтра колдун прибудет к нашему двору? Только этого нам не хватало. А вообще — это забавно. Маг и чародей, который рвется к власти …

— Он и его сестра, Ваше Величество. Доподлинно известно, что родственники действуют сообща. Они растерзают конкурентов, как голодные волки стадо неразумных овец.

— Означает ли это, что завтра нам придется принимать у себя возможного короля Лагеррии?

— Я убежден в этом, Ваше Величество. Сестра лорда Алдера отступится от претензий на трон в пользу горячо любимого брата.

— Но почему сейчас? Неужели будущий король хочет заручиться поддержкой соседа? Это после стольких лет взаимной ненависти?

— Не будем опережать событий, Ваше Величество. Однако смею предположить, что перспективы открыть торговые пути через Лагеррию, весьма заманчивы. Трагия охвачена гражданской войной. А мерзкие гномы заламывают за перевоз зерна такие деньги, что легче сплавлять урожай через непредсказуемую горную реку. Если посол станет предлагать союз, то ситуацией не грех воспользоваться, чтобы выжать предельную выгоду.

Советник помолчал и добавил:

— Ваше Величество, а Вы не рассматриваете вариант установления дружбы с Лагеррией, посредством брака принцессы Треллы с новым …

— Нет! — резко оборвал советника Король. Этому не бывать. Я скорей отдам руку дочери гному.

— Прошу прощения, Ваше Величество.

— Ты знаешь, как я ненавижу колдунов и прочую ересь. Чернокнижники непредсказуемы и опасны. Ты никогда не знаешь чего от них ожидать. А если маг еще и лагерриец …

— Совершенно верно, Ваше Величество. Но и полностью отказываться от помощи магии в наше время, тоже не разумно!

— О, Великий Орсий, что там за шум?

— Судя по всему — запели углянки, Ваше Величество.

— Как не вовремя! Что ж, Лорду Алдеру определенно благоволит удача.

— Главное, чтобы это везение не было заранее запланировано!

Перебросившись еще парой фраз, собеседники вышли из библиотеки, оставив «шпионку» одну. Подслушанный разговор удержался в прелестной головке не дольше пары минут. Из — за двери библиотеки послышались панические крики фрейлин. Дочери Короля пришлось выйти из укрытия и вернуться в свою спальню.

***

В полдень следующего дня площадь перед замком наводнили толпы народа. Большинство страждущих явились на праздник, прихватив с собой клетки с птицами. Тысячи глаз с обожанием взирали сейчас на главу государства и его прекрасную наследницу. От Треллы требовалось выпустить королевскую углянку, и тем самым подать пример верноподаным.

Проворные пальцы поддели крошечный замок. Птица не заставила себя ждать и легко выпорхнула в открытую створку, оставив на память о себе маленькое черное перышко. За королевской углянкой последовали другие. Крылатые вестники весны с радостными трелями вырывались на волю из тесных клеток. Птицы воспарили над площадью. Дружная стая немного покружила над восторженной чернью и скрылась из виду.

Официальная часть праздника, ради которой Принцессе пришлось облачиться в роскошное платье расшитое самоцветами и жемчугом, благополучно подошла к концу. Но расслабляться было рано, предстоял торжественный прием для избранных. Изысканный наряд был настолько тяжел, что спина Треллы угрожала сложиться пополам. Наследнице пришлось взять себя в руки, и улыбаясь, помахать толпе.

— Да здравствует принцесса Трелла! — голоса людей слились в единое радостное пожелание. Вслед за этим на площадь из королевских подвалов слуги выкатили огромные дубовые бочки с хмельными напитками. Последовал удовлетворенный ропот.

— Да здравствует наш Король Ревер! — разразилась толпа новой порцией радостных криков, когда вдогонку к вину и пиву на телегах вывезли румяные караваи хлеба и кольца жареной колбасы.

Народное гуляние начало набирать обороты, но уже без контроля с высоты.

Принцесса поспешила занять свое место в церемониальном зале. Прекрасное платье небесного цвета мешало передвигаться в привычном стиле. Тяжелый шелк сковывал движения, отягощая каждый шаг неподъемным весом расшитого подола и неудобством широких рукавов. Раздавая улыбки одним и сдержанные кивки головой другим, Принцесса вплыла в богато украшенный зал. Ей помогли усесться в высокое кресло, расположенное по левую руку от трона Короля.

Многочисленная свита выстроилась в очередь, чтобы засвидетельствовать Королю свое почтение и поздравления. К придворным присоединились статусные гости. Заскучавшая было Трелла отвлеклась на вежливый разговор со старым гномом. И тут гробовая тишина, воцарившаяся в зале, заставила ее поднять глаза на того, кто оттеснив придворных, величественным шагом проследовал к центру остроконечной звезды, выбитой в мраморе пола. Посол Лагерии, а возможно и ее будущий Король, был прекрасен и этим он смутил многих, даже Треллу. Чужак замер в нескольких шагах от трона и низко поклонился Королю Реверу.

Длинные волосы цвета пепла пыли перехвачены на затылке ярким гребнем, скуластое лицо обрамляла черная борода. Тонкие губы, точеный нос, но главное украшение лица — глаза. Ярко-синие, словно полевые васильки. Прямые суровые брови делали выражение лица слегка хищническим, добавляя послу загадочности. Лорд был высок, его безупречное тело обтягивал костюм из белой кожи. В толпе послышались восторженные женские вздохи. Лагерриец преподнес Королю верительные грамоты и начал оглашать список привезенных с собой даров.

Не осталась без подарка и чаззийскаая наследница. Лорд Алдер приготовил для нее прекрасную диадему с огромной жемчужиной в виде капли, зависшей по центру. Принцесса Трелла неспешно поднялась с кресла. Пьедестал уровнял разницу в росте. Синеву глаз на секунду обожгла вспышка. Трелла знала, какое впечатление она производит на мужчин. Красавица давно смирилась с чередой поклонников, желающих обратить на себя ее внимание. Для таких случаев она пускала в ход отработанную заранее мину вежливой снисходительности, охлаждающей излишний пыл кавалеров. Только на этот раз что-то пошло не так. Лицо красавицы озарила самая что ни на есть искренняя улыбка, а в зеленых глазах заплясали ответные дьявольские огоньки. Диадема роскошно увенчала голову Принцессы.

Король Ревер, удовлетворенный оказанной ему чести и ценностью подношений, милостиво пригласил лорда Алдера присоединиться к королевскому празднику..

Гостей веселили номера шутов и канатоходцев, певцы исполняли арии, актеры разыгрывали сценки. Король Чаззии веселился, опрокидывая одну чашу с крепленым вином за другой. Никто не замечал, что суета служила фоном для двоих, чей немой диалог был скрыт от хмельной публики. Трелла не сводила глаз с дальнего края стола, и не стоило сомневаться, Лорд Алдер в свою очередь следил за каждым ее движением.

Опасаясь, как бы столь явное предпочтение не было отмечено кем-то из присутствующих, смущенная Принцесса, сославшись на головную боль попросила у Его Величества разрешения покинуть пир. Ревер охотно согласился, он спешил поскорее избавить дочь от свидетельства дальнейших непристойных развлечений, уровень которых опошлялся с каждым тостом.

***

Голова кружилась, словно Трелла была пьяна, хотя за весь вечер ей не пришлось пригубить ни одного глотка из предложенной чаши с хмельным. За окном бушевала стихия, она полностью совпадала с хаосом, поглотившим сознание Принцессы. Любимая служанка Магда помогла стянуть с уставшего тела опостылевшее платье. Теплая ванна подарила долгожданное облегчение хрупким плечам, но не сняла и десятой доли любовной истомы, сковавшей душу и плоть. Вырываться их водных объятий не хотелось, но пришлось. «Зачем красота и молодость? Зачем безупречное тело горит страстью, если рядом нет желанного? Того, кто мог бы наслаждаться любовью и дарить ее» — рассуждала Трелла, кутаясь в одеяние из тонкого шелка.

В камине жарко пылали дрова. Широкая кровать под прозрачным балдахином приглашала погрузиться в покой перины. Вышитые наволочки предлагали склонить голову на пуховую негу, чтобы увидеть сказочные сны. Только спать наследнице совсем не хотелось. Трелла разместилась на ковре у огня и стала рассматривать подаренную Алдером диадему.

— Магда! — окликнула она служанку. Ты можешь быть свободна. Ступай, повеселись на празднике. Этой ночью ты мне больше не нужна.

Магда согласно кивнула и быстро скрылась. Сейчас молодая кокетка пройдет через коридор, тихо подкрадется к стражнику, будет долго с ним шептаться, хихикать и целоваться. Трелла невесело улыбнулась, кажется у Магды роман с этим верзилой. И сердце служанки трепещет под простой белой рубашкой ничуть не меньше, чем сердце Принцессы под сорочкой, украшенной изящным узором. Сейчас Трелла завидовала Магде, ведь простым влюбленным не приходится скрывать своих чувств. Простолюдины свободны в своем выборе. А она — нет!

Рыжеволосая красавица водрузила подаренную диадему на голову, вспоминая подробности прекрасного мужского лица, и сразу почувствовала невероятную слабость. Сил не хватило даже на то, чтобы запереть дверь. Спина начала ныть, веки отяжелели, ноги налились свинцом. Трелла бросилась в кровать, продолжая мечтать об Алдере, и практически сразу провалилась в дрему, но быстро очнулась.

Свечи не успели погаснуть, а дрова в камине перегореть. Спальню наполнили длинные тени, они плясали по потолку и стенам, трусливо разбредаясь по углам. Алдер вышел на свет из темной глубины спальни, заставляя Принцессу подняться ему на встречу. «Странно, как ему удалость обмануть охрану? Возможно — то вина Магды, которая уговорила своего возлюбленного покинуть пост до утра?» — подумала Трелла.

Только это было не важно, совершенно не важно. Дочь Короля покорилась воле лорда. Они стали любовниками и оторвались друг от друга лишь когда за окном забрезжил неминуемый рассвет.

— Когда мы увидимся вновь? — спросила Трелла

— Не волнуйся, любимая. Я что-нибудь придумаю. Ты веришь мне?

— Конечно верю, мой Король.

Алдер довольно улыбнулся.

После первой волшебной ночи счастливые любовники старались намеренно пересечься в течении дня, используя любой благовидный предлог. В ход шли тайные послания с предложением свидания, записки с уверениями взаимности нахлынувшей страсти и крошечные букеты цветов. В тайный роман была посвящена лишь верная Магда, которой по приказу Треллы пришлось соблазнить еще нескольких, дежуривших по очереди охранников. Пользуясь греховной заминкой — лорд Алдер мог незаметно проникать в альков возлюбленной без страха разоблачения. Лорд и Принцесса морочили голову всем, безудержно утоляя страсть под носом у Короля и свиты.

Так продолжалось примерно месяц, но чуть больше недели назад, Алдер неожиданно заявил, что ему необходимо срочно возвращаться в Лагеррию. Принцессе придется сделать выбор — расстаться, либо решиться на побег. У Треллы не было ни тени сомнений в правильности решения.

— Ты готова пойти за мной? — спросил Алдер, лаская прекрасное тело, когда они нагие лежали у камина.

— До самого исхода, даже если эта дорога ведет в царство Смерти.

— Даже если на нашем пути нас будут ждать препятствия и опасность?

— Особенно если это будет так. Я готова на все.

Алдер сжал любимую в стальных объятиях.

— Трелла, лишь ты достойна стать королевой Лагеррии. Я клянусь, что сделаю для этого все возможное и невозможное, и брошу престол к твоим ногам. А теперь слушай и запоминай. Я отбуду на рассвете. Ты покинешь замок ровно через неделю. Не привлекая внимания, не пользуясь ничьей помощью. Чтобы усыпить охрану ты подсыпешь немного этого порошка в каждый графин с водой.

Алдер вытащил из груды вещей бархатный мешочек, и протянул его Трелле. Будущей королеве не оставалось ничего другого, как согласиться на это условие.

— Я уйду через тайный ход. Он выведет меня к пустырю позади замка — предложила Трелла

— Прекрасно, я буду ждать тебя там. Не бери с собой лишних вещей, только самое необходимое. На тебе должно быть платье для верховое езды и теплый плащ. Края, куда мы отправимся еще окутаны снегом. В этот день мы обвенчаемся, любовь моя. — нежно сказал Алдер.

Трелла стояла посреди спальни, пытаясь унять дрожь. Ладонь сжимала ручку небольшого саквояжа. Сейчас она решится и переступит порог. Выйдет вон из прежней жизни навстречу новой. Осталось помолиться умершей Королеве — любимой матушке, чей образ она не могла помнить. Трелла подкинула сухое полено в камин, склонилась над пламенем и произнесла вслух короткое воззвание с просьбой о помощи и защите. Языки огня резко взвились вверх, перемежаясь с яркими искрами. «Хороший знак» — подумала Принцесса и вышла, чтобы не возвращаться никогда.

Стража спала вповалку. Быстро покинув коридор и пробежав вдоль холла, Трелла свернула к библиотеке. Там она на ощупь отыскала нужный стеллаж и повернула в сторону запоры в виде книжных корешков, украшенных золотым тиснением. Фальшивая полка отъехала к стене, открывая проход. В нос ударил запах сырости, а от холодного сквозняка по телу пробежали предательские мурашки.

Трелла зажгла приготовленную заранее свечу и заперла за собой путь к отступлению. Теперь только вперед! Дойдя до развилки и слегка осветив пролет тусклым светом, беглянка замешкалась. Какой именно поворот ведет к пустырю? В памяти всплыла подробность — нужный ход, кажется, имел небольшую нишу. Левый поворот включал в себя чернеющую пустоту. Значит туда! Ноги Принцессы едва не срывались на бег. Она с азартом перескакивала ступеньки, лихо огибала витые повороты. Прыть осаждал лишь слабый огонек свечи, угрожающий сгинуть в любую минуту.

Коридор стал понемногу сужаться, каменный потолок нависал над головой все ниже и ниже. Скоро вдалеке показался тупик с прикрепленной к стене железной лестницей. Трелла закрепила свечу на полу и перенесла правую ногу на первую перекладину. Очень скоро ее голова уперлась в крышку лаза. Чтобы открыть его пришлось приложить немалые усилия, процессу мешал саквояж, но все обошлось благополучно. Влюбленная беглянка выбралась наружу, справившись с последним препятствием.

Пустырь был отдан на откуп весеннему ветру. Алдера видно не было, хотя рассмотреть что- либо дальше собственного носа не представлялось возможным. Грозовые тучи и тьма нависли над пустошью. Вдруг рядом запрыгал зеленый шар, исходящий разрядами молний. Принцесса испугалась, но в это мгновенье со спины ее окликнул голос любимого.

— Трелла!

Счастливая, она облегченно вздохнула, обернулась и побежала навстречу Алдеру.

— Теперь вместе! Навсегда!

***

Молодые супруги сидели за столом в своем скромном пристанище, и утоляли голод тем, что счастливый муж прихватил с собой. Еда была невкусной, непривычной для новобрачной. Намного более пресная, чем она привыкла. Специи и соль напрочь отсутствовали в предложенных яствах. Алдер заметил смущение жены и произнес:

— Это национальные блюда Лагеррии. Вам придется полюбить их, Королева Трелла.

— Я уже делаю это, в смысле- люблю! И не только их — ответила Трелла, дипломатично изображая зверский аппетит. Алдер рассмеялся.

Возлюбленные супруги провели в отдаленном раю три счастливых дня, не покидая пределов спальни надолго. По истечении этого волшебного срока Алдер стал собираться в дальнюю дорогу.

— Тебе придется остаться в доме одной, но лишь до вечера. Служанка уже на полпути сюда. Ты можешь ей доверять. Не знаю, как скоро мне удастся вернуться. Я постараюсь приблизить нашу встречу, но предстоит долгая разлука, зато здесь ты будешь в полной безопасности, моя Королева.

Трелла забеспокоилась, она знала на что шла и была готова смириться с любыми тяготами и лишениями, но все же…

Молодожены долго не могли расстаться, наконец, Алдер взлетел в седло и поспешил скрыться за поворотом дороги, уводящей вверх, к горному перевалу за которым простиралась его родная снежная Лагеррия.

Оставшись одна, Трелла неспешно обошла новые владения, заглянула в каждый уголок дома. Несколько меблированных спален, резные шкафы ломились от избытка одежды. Маленькая кухня, каминный зал, гостиная. Подвал, наполненный мешками с мукой, бочками с разносолами и головками сыра. С низкого потолка свисали жирные свиные окорока, подвешенные на железные крюки.

Стоило конюшни занимала одинокая пегая кобылка, верхом на которой Принцесса въехала в усадьбу. Подойдя ближе, Трелла дотронулась рукой до покатого бока, сочувствуя покинутой ухажером лошади, потом потрепала ее по бархатным ушам:

— Что, подруга, будешь скучать по черному жеребцу?

В ответ раздалось презрительное фырканье. Трелла рассмеялась и поднесла раскрытую ладонь к длинной морде, угощая строптивицу румяным яблоком.

«Сколько же мне придется ждать его возвращения? Сколько будет нужно! Лишь бы с Алдером все было в порядке. О, великий Орсий, убереги моего любимого мужа от всякой беды. Отведи его дорогу от недоброжелателей, помоги ему в исполнении заветной цели» — повторяла про себя Трелла.

Дочь Короля молилась образу в золотом окладе, стоя на коленях. Верховный чаззийский бог взирал на беглянку с недоверием, как на предателя веры, как на жалкого ренегата. «Наверняка и отец теперь считает так же. Ну и пусть, главное, что мы с Алдером любим друг друга»- оправдывала сомнения Трелла.

Когда она, успокоенная, вернулась в зал, то услышала, как в дверь дома тихо постучали. Не задумываясь Принцесса отперла засов. На пороге стоял сгорбленный старичок. Испещренное глубокими морщинами лицо украшала длинная седая борода. Добрые, мудрые глаза смотрели на хозяйку с надеждой. Уставшим видом путник напомнил Трелле того, кому она молилась всего несколько минут назад.

— Здравствуй, внучка. Разреши немного погреться у огня. — попросил старик.

— Проходите, дедушка, я как раз собиралась обедать, вы можете разделить со мной трапезу.

Старичок удовлетворенно кивнул и занял кресло, подставляя короткие ноги пламени огня.

— Странное дело, когда я шел этой тропой вверх, а было это осенью, покуда снег еще не отрезал горы, этого дома не было и в помине. А сейчас смотрю — что за чудеса? Кто же осмелился забраться в наши края поближе к Светилу? Дай думаю, зайду. Вдруг люди здесь живут приветливые, не обидят старика.

— Угощайтесь.

Трелла протянула гостю тарелку с ветчиной и хлебом.

— Спасибо внучка, уважила.

— А вы живете в горах?

— Я зимую в пещере, подальше от людей, а как только снег сходит с низин, навещаю Чаззию.

— А сами вы кто- чаззиец или лагерриец?

— Я полукровка! — резко ответил старик. От матери в наследство достались синие глаза. А вот ростом и рыжим цветом волос, я пошел в отца — чаззийца. Такая лихая жизнь покатилась, что ты! Не ко двору пришелся, ни тем- ни другим. Но, старость уровняла меня с прежними врагами. Седина выбелила голову, глаза выцвели от морозного ветра, время сгорбило спину. Я- Отшельник. Вот так, внучка. Время- ответ на все.

Отогревшись и насытившись, старик стал собираться в дорогу. Трелла приготовила ему небольшой узелок с едой в качестве благодарности за отсутствие лишних вопросов. Гость милостиво принял угощение:

— Чем же мне отплатить тебе за твою щедрость? Вот, держи его!

Старичок склонился над своей котомкой и как только отрыл крышку — оттуда выскочил белый зверек.

— Это серебристый горностай. Звать Стузи. Зверь потешный и ласковый. С ним ты не заскучаешь. Выведет из дома всех мышей и не подпустит к порогу ни одну змею. Бывает он отлучается из дома на несколько дней, но всегда возвращается туда, где его любят.

Зверек обвил шею старика, потом быстро спустился вниз по сгорбленной спине и через мгновенье оказался в объятьях новой хозяйки, лаская ее кожу нежным мехом и всматриваясь в черты незнакомого лица черными глазами — бусинками.

— Спасибо! — поблагодарила Принцесса.

— Ну, счастливо оставаться. При случае свидимся! Вижу, ты девушка смелая, раз сама выбрала себе такую судьбу. Главное — постараться принять ее, дитя. — загадочно произнес Отшельник на прощание.

Отперев дверь, он спустился назад к тропе, уводящей путников в сторону Чаззии.

Как только старик обернулся, Трелла помахала ему в след. Меховой «подарок» раскинулся на тонкой шее богатым живым воротником. Стузи даже не повел головой в сторону прежнего хозяина, ему по норову пришлась новая хозяйка.

На закате дня, когда Светило окрасило небо в багряный цвет, в дом явилась служанка. Но пришла она не одна, а в компании пестрой коровы, один рог которой был сломан у основания, что свидетельствовало о крутом нраве молочного источника.

— Желаю здравствовать, Ваше Высочество. Мое имя Эрия.

Женщина была проворной, не молодой, работящей и достаточно словоохотливой лагеррийкой. Ее волосы цвета пепла перемежались с серебром седины, а синие глаза сияли добротой и участием, что успокоило Треллу. Эрия успевала хлопотать по дому, доила корову, кормила лошадь. На завтрак у Принцессы всегда была кружка парного молока.

Безумно скучая по мужу, Трелла вместе с тем, стала все реже молиться святому образу. Постепенно, вера в чаззийского бога сменилась для нее в безраздельную веру в Алдера, иначе любящей Принцессе было не выжить.

Долгими вечерами Эрия рассказывала будущей Королеву лагеррийские легенды и сказки снежной страны. Особенно красочными из ее уст выходили истории про коварного горного духа, который крадет непослушных детей, женщин лишенных чести до брака, чревоугодников и пьяниц. Невидимый хозяин гор уводит несчастных на вершину отвесной скалы и там предлагает разгадать три загадки.

Умника, дух щедро награждает, наполняя его карманы золотыми самородками, а глупца сталкивает в пропасть, карая за грехи. Бывают те, кому удается улизнуть от злобного духа. Только этим счастливчикам особо не позавидуешь. Избежав испытания, они навсегда забывают дорогу домой. Неприкаянные люди блуждают по горным тропам, зовут своих матерей, отцов, детей и любимых. Ветер уносит голоса вдаль. Имен становится не разобрать, призывы растворяются в небытие холода, и несчастные покинутые родственники никогда не откликаются на зов заблудших.

Этим утром Трелле не хотелось вставать с кровати, но подступившая к горлу тошнота заставила ее сделать это, причем на предельной скорости, чтобы уберечь ковер от поругания. Стузи поднялся на задние лапы и озабоченно повертел мордочкой, сочувствуя состоянию хозяйки. Трелла склонилась над чашей и ополоснула лицо холодной водой из кувшина. Немного придя в себя, она вышла из спальни и прошла в гостиную. Эрия хлопотала над завтраком. Запах еды вызвал очередной приступ, пришлось зажать рот рукой и выбежать в уборную.

— Эрия, я сегодня пожалуй откажусь от еды, мне нездоровится. — сказала Трелла, вернувшись. Опытные глаза служанки прошили девушку насквозь.

— Возможно, вы беременны, Ваше Высочество. — выпалила Эрия. Принцесса оцепенела от этого объяснения.

Стузи забрался по подолу шелкового халата на скрещенные руки и дотронулся до щеки Принцессы влажным носом, поздравляя любимую хозяйку. «А ведь это действительно возможно. — подумала Трелла. Неужели, наша любовь с благословения небес преобразилась в моем теле и теперь бьется внутри сердцем будущего ребенка?». Она перекинула Стузи на правую руку, а левой схватилась за живот, который по- прежнему оставался плоским.

Эрия улыбнулась.

— Не так скоро, Ваше Высочество.

Трелла счастливо рассмеялась и пожала плечами в ответ. Хотелось бы побыстрей, но увы …

— Теперь вам понадобятся силы, нужно поесть. Хотя бы ложку каши.

Принцесса отрицательно покачала головой. Эрия подняла палец вверх и произнесла:

— Есть надежное средство. Сейчас сварю настой, вы выпьете его и аппетит вернется. Все будет хорошо, Ваше Высочество, вы еще так молоды и так красивы.

Алдер не давал о себе знать уже более трех месяцев. У Треллы не было никакой связи с ним, а ей так не терпелось поделиться с мужем радостной вестью. Будущую мать наследника Лагеррии все еще мучили утренние приступы, но с каждым днем все меньше и меньше. А вот живот стал постепенно округляться.

Как только малыш начал толкаться в чреве, одинокими ночами Трелле все чаше вспоминались слова Отшельника о том, как тяжела доля полукровок. «Конечно, моему ребенку уготована иная судьба, отличная от судьбы простого смертного, но все же? Я уже безумно люблю малыша. Но люди! Они бывают так жестоки к тем, кто не похож на них. Будут ли они милостивы к моему ребенку? И все же интересно, каким он будет, наш первенец?»- подумала Трелла, а в слух произнесла:

— Эрия, а почему волосы вашего народа отливают цветом пепла?

Женщина всплеснула руками, предвкушая долгий монолог, а потом затянула очередную байку.

— О, это старая история, Ваше Высочество. Моя любимая Лагеррия большую часть года покрыта снегом, лето в наших краях короткое и капризное. От того народ не сеет хлеба, а плоды в садах не успевают созреть до начала ранних заморозков. Зато, глубокие пещеры высоких гор полны драгоценных камней и золота. Глубоко в земле находятся залежи светило-камня. Без угля людям не выжить в холода. Мужчины испокон веков спускаются вниз, в глубокие шахты, добывая пропитание своим семьям. Каменная пыль, оседающая на головах окрасила прежде светлые волосы в пепельный цвет. И согласно поверью, залежи светило-камня и золота будут неисчерпаемы, пока жители Лагеррии четко соблюдают закон крови, запрещающий …

Эрия осеклась. Трелла закрыла глаза и отвернула голову, словно от пощечины. Продолжать не следует, все и так понятно. Выходит, женившись на чаззийке, Алдер бросил вызов своему народу, традициям и устоям? Это делало честь его чувствам, но не умаляло тревог Принцессы за будущее их ребенка.

Лето пришло в Предгорный край только когда частая смена погоды окончательно вымучила Треллу. Трава, пробила мерзлоту и легла зеленым ковром по пологим склонам. Светило яркое и палящее припекало лишь в полдень, но едва перешагнув середину дня, охладевало к людям. Эрия часто уходила в лес и возвращалась оттуда с ведерком полным синих крупных ягод, которыми она от души кормила Принцессу, приговаривая, что горьковатая костянка крайне полезна для будущего наследника. Трелла сперва сопротивлялась этому сомнительному десерту, а потом втянулась и даже стала находить вкус ягод необыкновенно притягательным.

Верный Стузи обычно спал в кровати хозяйки, согревая ее холодными ночами, как меховая грелка, но сегодня вечером зверек куда-то пропал. Ночью неожиданно вернулся Алдер.

***

— Возьми меня с собой!

— Сейчас это невозможно, Трелла. Мы не имеем права рисковать ребенком. Я не готов подставить вас под удар, пойми. Твое появление в Лагеррии может сыграть на руку моим врагам, а мы пока очень уязвимы. Ты сейчас прекрасная мишень.

Алдер обхватил плечи жены и нежно поцеловал ее.

— Моя Королева, придется немного подождать, хотя бы до того момента, пока наследник не появится на свет. Я пришлю все необходимое, а ты должна поберечь себя и его, поклянись мне. Поклянись нашей любовью. Трелла, я так счастлив!

— Когда тебя ждать?

— В начале зимы, я приеду и уже останусь с тобой. Ты мне веришь?

Что оставалось делать? Только помахать вслед крупу вороного жеребца и спине будущего властелина Лагеррии, который рано утром, после короткой, но пылкой ночи, вновь мчался вверх по горному склону, предсказуемо отдаляясь от молодой жены.

Утром последнего дня осени с небес повалил крупный снег, выравнивая пейзаж за окном белоснежным покровом. Мохнатые клочки постепенно размыли и погребли под собой все. Трелла нехотя поднялась с кровати и с трудом добрела до гостиной.

— Эрия, кажется, начинается. — полушепотом призналась она служанке. Женщина уверенно кивнула и стала суетиться возле чана, наполняя его колодезной водой. Служанка приказала Принцессе вернуться в спальню, успокоиться и не паниковать. Верный Стузи уложил голову на ладонь, ободряя хозяйку своим присутствием. Предстояла тяжелая работа.

— Чудесный, здоровый мальчик. Посмотрите, Ваше Высочество- сказала служанка.

Тело Треллы еще сотрясала дрожь, но невыносимая боль потихоньку отступала. Мать новорожденного распахнула глаза и увидела перед собой маленькое сморщенное личико с искривленным ртом. Ребенок кричал от холода, голода и страха. Лишенный привычного убежища, растерянный, он требовал ласковых объятий и тепла материнской груди. Счастливая Принцесса перехватила укутанного в пеленки сына из рук служанки.

Малыш затих и успокоился, крошечную головку покрывали длинные волосы цвета пепла, а бессмысленные пока глазки отливали яркой синевой. Черты лица не оставляли ни единого шанса чаззийской крови. В руках Треллы находилась точная копия Алдера. Неожиданно мгновенная боль вновь прошила тело Принцессы, заставляя ее откинутся на спину. Трелла застонала. Эрия выхватила мальчика и уложила его в колыбель, а потом заявила:

— Придется вновь потрудиться, Ваше Высочество. На подходе второй ребенок.

— Как второй? У меня будут близнецы?

Через несколько минут на свет появилась девочка. Маленькая, рыжеволосая зеленоглазка — вылитая Трелла.

Брат и сестра дружно осваивали новую для новорожденных науку, древнюю, как сам человек. Улыбка освещала лица женщин. Орсий был так милостив к Трелле и Алдеру, подарив им таких чудесных малышей, ну и конечно Эрия оказалась прекрасной повитухой. После насыщения дети мирно заснули в одной колыбели, а вместе с ними и уставшая мама забылась сладким сном. Рядом с хозяйкой на кровати распластался верный Стузи, довольный благополучной развязкой и безумно гордый за Треллу.

Алдер вернулся как и обещал, лишь только зима вступила в свои законные права.

— Двое? — растерянно произнес он, склонившись над колыбелью. Счастливая Трелла весело рассмеялась и муж вслед за ней. Потом любимый протянул ей свою руку, другой рукой, он вытащил из — за пазухи золотое кольцо с крупным синем камнем.

Молодая Королева протянула ладонь, чтобы счастливый отец семейства смог надеть драгоценное «вознаграждение» на ее палец, но Алдер неожиданно, перевернул ее ладонь и быстро провел остро отточенной граню камня по тонкому запястью. Кожа мгновенно разошлась, из глубокой раны полилась алая кровь. Тело ослабло, ноги подкосились, и Трелла рухнула на пол. Ее глаза продолжали видеть, а уши слышать, она осознавала все, что происходило в комнате, но была обездвижена и нема, будто ее сразил роковой удар.

— Быстро собирай детей. Укутай их в теплые одеяла! Пошевеливайся! Нельзя терять ни минуты — гневно прокричал Алдер служанке.

— Ваше Величество, она умерла? — заголосила Эрия.

— Еще нет! И не смей к ней прикасаться, поняла!

Женщина всхлипнула.

— Можно, я уведу с собой корову и лошадь, Ваше Величество? — спросила служанка, быстро справившись с нахлынувшей было скорбью.

Алдер гадко рассмеялся.

— Забирай, ты заслужила эту награду.

Уверенные руки Эрии спутывали концы одеял, формируя для близнецов надежные укрытия от холода. За это время Алдер успел забросить в саквояж вещи, с которыми Трелла покинула замок отца. Покончив с приготовлением, служанка всучила Алдеру сперва один сверток, потом другой. Младенцы заплакали.

Деревянный пол спальни исказил сверкающий круг, свечение от которого уходило вверх и упиралось в потолок. Алдер перешагнул границу и растаял в воздухе вместе с близнецами и грузом.

Эрия встала на колени перед обездвиженным телом и прошептала:

— Простите, Принцесса. Такова была воля нашего Короля Алдера. Прощайте, я помолюсь о вашей доброй душе.

Скоро и она покинула дом, но лишь когда полностью опустошила шкаф с одеждой, которую заботливо уложила в тонкое покрывало. Взвалив огромный узел себе на спину, служанка вышла из спальни вон.

Трелла осталась дожидаться смерти одна. Парализованная, раздавленная и преданная. Кровь тонкой струйкой выходила из ее запястья, словно маленький родник жизненных сил, убегающий прочь из разбитой души. Последним кого она видела, был верный Стузи. Зверек пробежал через комнату, обнюхал лицо хозяйки и стал зализывать рану шершавым языком. Пытаясь остановить кровотечение, горностай скрючился, опоясывая смертельную рану гибким телом, сдавливая разрезанное запястье, словно жестким браслетом. Белый мех медленно впитывал в себя алую кровь. Трелла потеряла сознание. Она умерла…

ГЛАВА 1

Высокая худая женщина? облаченная в красное бархатное платье, замерла посреди ледяной комнаты. Ее надменное лицо с высоким лбом и резкими чертами выражало недовольство. Длинные волосы цвета пепла были уложены в замысловатую прическу, закрепленную на затылке толстой костяной спицей с ярко- желтой кисточкой на конце.

Белоснежные стены комнаты украшали начищенные до блеска рыцарские доспехи и распятия выделанных звериных шкур. Из окна открывался чудесный вид на горное плато. Вершины скал венчали снежные шапки. Живописная низина пестрым разнотравьем бросала вызов серым подножиям гор, алея маками, разбавляя буйство зелени лазурью колокольчиков и хрустальной рябью ковыля. Короткое горное лето медленно угасало, еще прекрасное и радующее глаз, но уже умирающее.

Подоконник вытянутого окна выдавался вперед, образовывая каменную столешницу. На самом краю, клокоча содержимым, стояла гранитная чаша из которой валил густой пар.

Тонкие пальцы женщины перебирали рубиновые зерна чёток, отлитые в форме миниатюрных человеческих черепов. Дрожащие губы тихо проговаривали замысловатую скороговорку.

Внезапно пол комнаты озарило свечение, в образованном портале возникла фигура мужчины с двумя плачущими младенцами на руках.

— Почему так долго? — сухо спросила дама.

Вместо ответа мужчина безмолвно подошел к окну и уложил на стол два кричащих свертка.

— Близнецы? — удивилась женщина. Хорошее начало, дорогой брат. Только не говори, что дети разного пола, иначе я рассмеюсь тебе в лицо! — прошипела она.

Его красноречивое молчание выбило из бесстрастного лица подобие улыбки.

— Можешь не отвечать. Я не верю глупым приметам. Даже если это так, то давай начнем с мальчика.

Отец распеленал новорожденного и поднял его вверх, чтобы женщина смогла рассмотреть ребенка со всех сторон.

— Младенец на удивление хорош. — сказала она тоном покупателя, зашедшего в лавку мясника, чтобы подобрать к ужину аппетитный кусок свежатины.

— Я нарекаю его именем нашего отца. Отныне и навек — ты носишь имя Мортен!

Успокоившись насчет первого, костлявая дама перевела равнодушные глаза на второй сверток.

Мужчина проделал похожие действия и обнажив девочку поднял ее над собой, придерживая рукой крошечную голову, покрытую рыжими волосами.

Женщина начала пристально изучать маленькое тело, решая тем самым судьбу новорожденной. Когда она уже была готова произнести неутешительное заключение, ее глаза остановились на участке кожи, которую скрывали пальцы отца.

— Уложи ее на стол. — приказала женщина.

Мужчина подчинился и бережно переложил дочь на одеяло.

Дама снизошла до того, чтобы прикоснуться к малышке. Её заинтересовало родимое пятно в виде звезды, украшающее затылок девочки.

— Свершилось!!! — торжествующе произнесла женщина и громко рассмеялась. Хвала Силе — это она! Ведьма ведьм! Значит, мои старания были не напрасны. Предсказание исполнилось!

Женщина откинула голову назад, наслаждаясь своим триумфом.

— Объясни мне, как такой бездарь как ты, смог сотворить ее? — успокоившись произнесла она, глядя на отца детей.

— Хеллен, ты забываешься! — огрызнулся Алдер.

Сестра короля не расслышала дерзости, она была полностью поглощена предвкушением обретения последовательницы. Рассматривая племянницу, как это делает опытный скульптор, которому в руки попал монолит первосортного мрамора, из которого мастер намеревался изваять свой лучший шедевр.

— Я заберу тебя с собой, моя милая — прошептала женщина новорожденной.

Обескураженному отцу показалась, что голос сестры необыкновенно смягчился, от этой пугающей метаморфозы у него похолодело в груди.

— Ты удостоверился что их мать мертва? К телу никто не прикасался?

Алдер кивнул головой.

— Чуть позже я разберусь с этим. А пока нужно распорядиться насчет кормилицы для твоего сына. Лучшая достанется тебе, маленькая Ведьма. Все лучшее тебе, моя милая.

Синие глаза сузились, взгляд сконцентрировался на лице мужчины.

— Ты не доволен, мой любимый брат? Ужель тебе жаль умершей чаззийки? Теперь я знаю, зачем это похотливое ничтожество было рождено на свет! Чтобы дать жизнь ей!

Хеллен указала длинным пальцев в сторону крошечной дочери Короля Алдера.

— Я нарекаю Принцессу именем Моргана!

Взбешенный властелин Лагеррии вышел из комнаты, прихватив с собой небольшой саквояж. Громко хлопнув дверью, он скрылся за поворотом.

Треллу еще можно было спасти, хотя каждыймиг гасил надежду на благополучный исход. Только как это сделать? Алдер не мог повторно воспользоваться порталом, а попытка добраться до проклятого дома, где сейчас, истекая кровью, умирала его жена, без помощи Хеллен была обречена на провал. Это конец! Впрочем, какого чёрта- он воин, а не маг. Его занятием было отбирать чужие жизни на поле боя, в сражениях. Это сестра по уши погрязла в колдовстве и интригах.

Алдер вполне довольствовался парой магических трюков для создания славы о себе, как о всесильном чернокнижнике. Правда, стоило признать, что эта молва с лихвой оправдывала себя. Слава бежала впереди самого Алдера, заставляя трепетать его многочисленных врагов. Мог ли он думать, что ему- верному слуге короля выпадет призрачный шанс занять его место. Он сомневался до последнего. Он, но не Хеллен! Сестра не упустила случая устранить главного претендента и его приспешников, чтобы расчистить дорогу к трону для младшего брата. Только зачем ей понадобилась эта авантюра с чаззийской Принцессой и рождением наследника?

Хеллен была одержима этой идеей. Смерть Треллы стала главным условием их договора, и на тот момент плата не казалась ему чем — то ужасающим. Подумаешь, какая- то чаззийская девка? Ужас заключался в том, что когда он впервые увидел Треллу, то сперва засомневался. После Алдер сам, по собственной воле сдался в сладостный плен, запутавшись в рыжих волосах Принцессы, сраженный ее нежностью и страстью. Понимая, что не в силах остановиться, он устрашился будущего, а после вовсе запаниковал. Обязательство повисло на Алдере висельной петлей, он пытался избегнуть кровавой оплаты, но тщетно. После коронации, Хеллен не шла ни на какие уступки, наоборот, Ведьма принялась всячески стыдить его. А теперь любые сожаления были бесполезны. Он сдержал слово. Он лишил жизни мать наследников Лагеррии, и даже плохо помнил, как это произошло. Несколько часов он прибывал будто в забытье. Только сейчас замутненное сознание стало проясняться, а скорбь и чувство вины сдавили виски.

Проходя через пост охраны, Алдер вырубил одного из стражей сокрушительным ударом в голову. Несчастный упал замертво, а кулак Короля пронзила невыносимая боль. Капли крови теплым потоком прыснули из сгиба кисти. Пусть лучше будет реальная боль, чем муки совести и страх сомнений, которые выжигали рваные раны на сердце. Прекрасное лицо жены проступило сквозь сомкнутые веки, Алдер обхватил голову руками и застонал.

***

— Она не жилец! — сказал старик отпуская бледную руку. Холодная ладонь отлетела в пустоту.

— Я не некромант и не стану оживлять мертвецов. Слишком поздно! добавил он.

— Не ври! Агонии нет! Трелла еще жива! Так что придется тебе постараться, старый хрыч! — возразила ему хрупкая юная дева. Ее испуганные черные глаза были полны праведного гнева.

— Ты плохо слышишь? Так прочисть уши! Она уже там …Ну, почти там! — продолжал настаивать Отшельник.

Белокурая худышка подскочила с колен и заорала, что было сил:

— Оживляй, иначе разнесу твою пещеру, что камней не соберешь. И я это сделаю, будь спокоен. Сейчас призову семейство на помощь, и станешь ты совсем бездомным, как и положено отшельнику.

Старик плюнул на пол и зачертыхался.

— Бес меня попутал связаться с тобой. Хотя бы вела себя, как положено девушке. Диким существом была — таким и осталась. А ведь сколько времени прожила рядом с настоящей Принцессой. Мотала б на ус, как должно вести себя воспитанной особе.

— Что ты там лопочешь? — переспросила блондинка. Я тебе сейчас покажу дворцовый этикет. Пошевеливайся, а то мое терпение не безгранично.

Отшельник скрылся за плотной занавеской, которая разделяла просторную пещеру пополам. Из глубины ниши стал разноситься звон склянок. Колдун что-то бормотал себе под нос, смешивая зелья в нужных пропорциях.

Белобрысая подошла к очагу, плотно сложила сухие поленья и развела огонь. Пробудившийся дым стал уходить вверх в пробитое отверстие на уступе, сквозь которое можно было видеть ночное звездное небо.

— Чего ты там копаешься? — спросила блондинка таким звучным тоном, что каменные стены стали сотрясаться, угрожая снести присутствующих стихийным обвалом.

— Будешь подгонять — не ровен час перепутаю снадобья. Так что лучше молчи, если не можешь помочь — ответил старик.

Ноздри блондинки затрепетали, а розовые губы сложились в тонкую линию от нетерпения, но скоро Отшельник распахнул занавеску и спотыкаясь подошел к лавке. В скрюченной руке колдуна клокотал грубый глиняный кувшин.

— А вот теперь твоя очередь, глупый хорек. Удерживай ее! Отстоишь- будет дело. Нет- не взыщи! Я сделал все что мог!

После этих слов старик выплеснул на неподвижное тело раскаленную лаву. Огненная жижа сперва лишила Принцессу ее прекрасных рыжих волос, затем испепелила платье. Остатки ткани повисли на обнаженной плоти рваными тлеющими кусками. Затем пламя, подгоняя само себя, попробовало на вкус бледную кожу красавицы. Кожа вздулась пузырями, превращаясь в мерзкую жабью шкуру.

Скоро и этого огню показалось мало, безжалостная стихия стала пожирать окровавленный скелет, разъедая кости. Когда жар уничтожил все предложенное, он разочарованно испарился, не оставив даже горстки пепла. От тела сохранился лишь бесцветный очерк, напрочь лишенный красок.

Казалось, будто уставший призрак лег отдохнуть на длинный деревянный лежак. Через минуту привидение затряслось, словно в него попал разряд молнии, Блондинка схватила то, что некогда было Принцессой за плечи, удерживая фантом, и обжигая руки раскаленным до синевы контуром. Отважная юная дева дрожала, разделяя силу Смерти на двоих, как проводник, выбравший нелегкую долю по собственной воле.

Все кончилось внезапно, когда сил живого, чтобы удержать уходящего совсем не осталось. Свечение исчезло. Тело Принцессы вновь обрело краски и прежний объем, даже уничтоженные огнем платье и волосы были на месте, только признаков жизни Принцесса не подавала.

— Трелла, вернись! — зарыдала Белобрысая.

Когда вера в благополучный исход стала испаряться, а в душе старика, который видел уход множества смертных, поселилось предсказуемое разочарование, Принцесса тихо застонала.

Отшельник и блондинка переглянулись. Колдун подбежал к Трелле и влил в приоткрытый рот темный настой из глубокой чаши.

— Повезло тебе, Отшельник — сказала Белобрысая. Иначе … Иначе …

Слезы радости и восторженные всхлипы помешали деве завершить словесную угрозу.

— Да замолчи ты!

На лице старика заиграла улыбка.

— Теперь будет жить! Нужно хорошенько укутать ее и натопить пещеру пожарче. Сходи- ка лучше за хворостом, чем попусту сидеть на грязном полу и выть на всю округу. Осталась наша Принцесса с нами. Значит время ее еще не пришло.

Блондинка быстро поднялась с колен и вылетела из пещеры со скоростью штормового ветра. Через несколько минут девушка вернулась назад, удерживая в руках полугодовой запас сухих веток, который она едва протащила в каменный проход.

— Хватит? — спросила она. А то там еще столько же осталось! Тащить?

Старик устало рассмеялся. Белобрысая цыкнула и подбросила в очаг порцию хвороста, для пущего жара. Несмотря на размолвку оба чувствовали себя победителями.

— Ты уверена, что тебя никто не видел?

— Уверена, я была осторожна. Лагеррийцы ни о чем не догадываются. Этот подлец грубо работает, он даже не удосужился разыграть спектакль из своего возвращения. Выскочил из портала и бегом к ней — убивать.

— Значит спешил. Что там сейчас- зима?

Маг изменился в лице и шлепнул себя ладонью по морщинистому лбу.

— Как же я мог забыть! Труби тревогу! — заорал он

— Что такое?

— Они же должны будут вернуться за телом! — заикаясь пояснил старик.

— И что?

— Срочно созывай братьев и сестер. Нужен пчелиный воск, чем больше — тем лучше! И необходимо мертвое животное. Олень, косуля — сгодятся. Торопись, иначе погорим! С Хеллен шутки плохи.

Белобрысая девица упала на пол с шаткого стул, обернулась шустрым зверьком и скрылась, прошмыгнув яркой вспышкой.

Всю ночь в пещере дым стоял коромыслом. Сизая завеса отдавала запахом разложенья и сладким ароматом меда. Большую половину зала занимал сохатый- вонючий мерзкий, с губами обглоданными муравьям, пустыми глазницами, выеденным воронами и ветвистыми рогами, опутанными тиной. От грузного тела, покрытого смердящей мокрой шерстью, во все стороны растекалась вязкая розоватая лужа, которую больше не впитывала земля. Брюхо почившего от старости лося распухло, угрожая лопнуть, словно рыбий пузырь.

Отшельник перетапливал в глубоком котле пчелиный воск. Белобрысая стягивала платье со спящей Принцессы.

— Теперь возьми нож и срежь по пряди волос с обеих сторон. Только не торопись и не отрежь Принцессе уши.

Белобрысая хотела огрызнуться, но не посмела. Сейчас было не до этого.

Отшельник бросил в кипящее варево пучок трав и содержимое нескольких склянок, потом поддел тяжелый чан длинным ухватом. Когда он поднес его к лавке, то развернулся и вернул восковой настой на место.

— Эх, пора мне на покой. Забыл про этих. Ну как их … Жуки, которые светятся в темноте.

— Светляки? — спросила Белобрысая.

Старик махнул рукой, подгоняя деву. Та снова скрылась. Скоро в пещеру влетело звездное облако, мерцающее холодными зеленоватыми вспышками. Белобрысая откинула пуховое одеяло, маленькие жуки плотно облепили тело Принцессы. Отшельник соединил свет зеленых точек в четкий контур, переместил его и удерживал в воздухе, пока погасшие светлячки не рассыпались по разные стороны, рикошетя от стен и стройной фигуры.

— Помогай! — прокричал он.

Девушка ухватила силуэт с противоположной стороны. Старик поспешил вернуться к котлу, и стащив его с огня вылил воск в светящуюся форму, словно заправский литейщик. Воск впитал в себя тусклое свечение, после чего восковая болванка приобрела оттенок неживой кожи с вызывающим омерзение налетом мертвенной гнили.

— Отлично! Подставляй волосы!

Белобрысая вытащила из-за пояса две длинные рыжие прядки и поднесла их к лысой заготовке. Волосы въелись в воск и расползись по голове, формируя густую шевелюру.

— Теперь осталось самое сложное- запихнуть внутрь этого вонючку. — сказал старик, указывая на труп лося.

Белобрысая продолжала удерживать копию, пока старик, делая пассы руками поднял сохатого в воздух. Мертвое животное послушно зависло в метре от пола. Колдун резко отвел в сторону указательные пальцы. Восковая фигура разделилась на две равные половины, словно это были бисквитные коржи королевского десерта. В образованную пустоту, как в восковой гроб влетел съежившийся мертвый лось, подчиняясь приказу колдуна. Две половины восковых заготовок, заглотнув начинку, сошлись не оставляя после себя ни единого шва от спайки. Подделка упала на пол рядом с лавкой на которой лежал живой оригинал.

— Обряжай. — тяжело дыша прошептал маг.

Белобрысая подошла к восковой «Трелле» и стала натягивать на тело платье, позаимствованное у хозяйки.

— Что — потянули в проклятый дом? — спросила девушка.

— Нет. — ответил старик. Пусть хорошенько застынет, а вот на рассвете … Кстати, не забудь мне напомнить, чтобы после я развеял магический след.

— Фу, какой мерзкий запашок! Может вынести «это» на воздух? — спросила Белобрысая, демонстративно сплющивая нос двумя пальцами.

Ага, там им закусят падальщики, скажут спасибо и попросят добавки. — ответил Отшельник. Потерпишь, я лично ничего не чувствую — нюх давно отшибло за ненадобностью. Чего и тебе желаю.

Маг и его помощница устало посмотрели друг на друга и разошлись по разные стороны. Отшельник скрылся за занавеской, отправляясь коротать оставшиеся до рассвета часы на любимое ложе. Девушка обернулась в белого зверька и расположившись в конце лавки заснула без задних лап.

ГЛАВА 2

Треллу прошила невыносимая боль, все органы смешались внутри в фатальной чехарде. Голова раскалывалась, конечности затекли. В сознании застряла какая-то мысль, вернее — цель! Ей необходимо было спасти…Только кого? Кому требовалась её помощь, она вспомнить не могла. Потихоньку кровь стала приливать к пальцам, восстанавливая их подвижность.

Принцесса переборола саму себя и ощутила силу в руках. А что ноги? Их будто нет! Неужели ее парализовало? Вены, пульсируя жаром, дали знать о себе уколами тысячи жалящих игл, нехотя впуская кровоток в пересохшие русла. Ноги долго не хотели подчиняться приказу пошевелиться. Превозмогая мучительные страдания, рыжеволосой девушке удалось спустить голые ступни вниз и упереться ими в пол.

Теперь голова- беспомощно свесилась на грудь. Шея стала словно матерчатой, такое ощущение, что хребет отсутствовал напрочь. Какая боль! Усилием воли получилось разлепить ресницы. Мутный взор заскользил по незнакомому месту.

Догорающее пламя очага тускло освещало грубые каменные стены. Потолок уходил ввысь настолько, что разглядеть, чем оканчивается этот беспредел было невозможно. «Что за кошмарный сон, где я? Нужно поскорей бежать отсюда!»- подумала Трелла. Подскочив на ноги, она поняла, что разучилась ходить.

Шатаясь, складываясь в коленях, пытаясь удержать равновесие, Принцесса стала понемногу продвигаться вперед и споткнулась о тело, лежащее на земляном полу. Склонившись над находкой, Трелла вгляделась в бледное лицо с широко распахнутыми немигающими зелеными глазами и обомлела.

Да это же покойница! Дыхание перехватило от страха и ужаса. Кого- то ей напоминала эта мертвая девушка. Великий Орсий — это же она! Она — труп! Ее кожу покрывают синюшные пятна, а тело уже начало смердеть. Из обожженных легких, вымученным стоном вырвалось приглушенное возмущение, переходящее в отчаянный крик, который заполнил собой все пространство каменной могилы в которую ее заперли вместе … С ее же трупом… А кто же тогда она?

На безнадежный набат из сумрака выбежал седовласый старик с всклокоченной бородой. «Не иначе это тот самый чаззийский Святой, которого я при жизни донимала своими бесчисленными просьбами. Сейчас он начнет судить меня за грехи. Да это же посмертный суд! Но почему? Я не хочу! Отпустите меня! Я еще жива!»

Протестный крик усилился в разы. В этот момент обнаженного плеча коснулась чья-то ледяная ладонь. Трелла обернулась и закричала еще громче. Рука принадлежала Ангелу Смерти и Покаяния. Прекрасное лицо, длинные белые волосы и пронзительный взгляд глубоко посаженных черных глаз, прямо под цвет длинного скорбного одеяния Ангела. «Это конец! Этот уж точно утащит меня в пропасть, к грешникам, прокаженным, убийцам и прочей нечисти. Ну уж нет!» Смахнув с плеча руку Ангела, Трелла резко обернулась и кинулась спасаться, удерживая курс на свет в конце каменного тоннеля.

В лицо ударил поток свежего ветра. Ветер противостоял безумному бегу, голые ступни вязли в нежной траве. Крупные капли росы оседали на ногах, стекая вниз. Перед глазами дальней стеной встал высокий лес. Ласковое Светило приветствовало жизнь, застыв алым диском над верхушками деревьев. Трелла остановилась, осознавая свою наготу и полную беспомощность. Ее кожу подсвечивал розовый оттенок рассвета.

У Принцессы закружилась голова, она упала в обморок, но перед тем, как потерять сознание — окончательно пришла в себя. Все невеселые обстоятельства прошлой жизни распределились по полочкам. Всё, до самой последней мелочи.

***

Девушка в длинном черном платье присела рядом с Треллой и накинула на голые плечи грубое серое покрывало.

— Где я?

— В Предгорном крае.

— А мои дети? Где близнецы? Что с ними?

— Я не знаю. Но думаю, что с ними все хорошо. Раз он выбрал для убийства немое истечение, значит, заботился о детях и не хотел навредить им быстрой смертью их матери.

Принцесса невесело усмехнулась.

— Да, хорош папаша! А почему сейчас лето, и кто тогда лежит там?

— В пещере находится ваша копия, Принцесса. Пришлось пойти на подлог, чтобы нервный муженек думал, что довел дело до конца. Лето, потому что сейчас ему самое время. Это там где вас держали, снегом занесло все. Проклятый дом был возведен могущественной ведьмой в преломлении границ, время там течет намного быстрее, но вы не могли этого ощущать.

— Зато ощущаю теперь. Великий боже- меня откармливали, как стельную корову, готовя на убой после удачного отела.

— Грубо, но по сути верно, Ваше Высочество. Ваши враги очень спешили, только я не знаю зачем им нужна была такая спешка.

— А мое тело? Оно стало чужим.

— Это ненадолго, Ваше Высочество, скоро все восстановится. Мне жаль, что я не смогла упредить этот кошмар, зато мы отстояли для вас шанс на возвращение.

— Кто это мы?

— Я и Отшельник.

— А ты кто?

— Я — Стузи.

Рыжеволосая обхватила голову руками, из ее груди вырвался стон, а веки затрепетали сдерживая нахлынувшие слезы.

— Даже не знаю правильно ли вы поступили?

— Извините, но выбор человек делает сам. Вы предпочли осталась, мы лишь немного помогли вам.

— Спасибо. — обреченно прошептала Принцесса, только было не понятно кому посвящена ее благодарность.

— Так, хватит! — крикнул старик, обрывая приказом нахлынувшую на обнявшихся дев меланхолию.

— Будет вам, утрите сопли и возвращайтесь в пещеру. Пора собираться. Самое время.

***

— Держите фальшивку! Ты- за ноги, а вы, Ваше Высочество — за руки. Вот так, хорошо!

Старик очертил посохом ровный круг, который затрепетал вспышками, пробивая в земляном полу хлипкий тоннель. Странная компания одновременно перешагнула границу. Трелла почувствовала парение, словно тело избавилось от веса, а потом вновь резко обрело его, но с утроенной силой, отчего пятки заныли, как бывает при падении с высоты.

Троица живых и один ложный мертвец оказались в зале заколдованного дома — покинутого, промерзшего, заиндевелого. Охая, девушки перенесли тело в спальню и немного отдышавшись, бросили труп рядом с тем местом, где предатель покарал сакральную жертву за ее любовь к нему. В доказательство содеянного, на полу чернела лужа засохшей крови. Трелле хотелось выговориться, оправдывая пережитый страх. Пересохшие губы спешили огласить подробности:

— Вот так я и упала, чуть набок. Левая рука была вытянута вперед. И если бы не малышка Стузи …

Блондинка подняла на Принцессу полные грусти глаза.

— Если бы не ты…

— Потом расшаркаетесь в любезностях — прервал ее Отшельник. Пока не до этого! Укладывай!

Девицы аккуратно подвинули зловонное тело чуть в сторону, восстанавливая воедино скорбную картинку. Рядом с фальшивкой замерла пустая колыбель, которую Трелла покачивала бессонными ночам, успокаивая растревоженного тишиной крошечного сына, чтобы он своим кряхтением не разбудил сестру.

— Готово! Ваше Высочество, показывайте где орудовала повитуха- сказал старик.

— На кухне. — ответила Трелла. А еще перед тем как уйти, она выпотрошила шкаф и увела с собой корову и лошадь.

— Хорошая идея! — ответил Отшельник. Разбегайтесь в стороны и сгребайте в кучу все, что не успела унести хитрая чертовка.

Принцесса запротестовала:

— Я не возьму ни одной нитки из этого дома. Это невозможно! После всего что здесь произошло…

Её подельники переглянулись.

— Странно слышать это от босого человека, одетого в рваную рогожу. Подумаешь… Бывает и хуже, поверьте мне, Принцесса. Уверяю вас — это не оплата памяти, так что давайте отложим игры в благородство. Спешите, у нас осталось совсем мало времени. — сказал Отшельник и скрылся.

Трелла прикинула чем для нее обернется замешательство и выдохнув последние сомнения побежала в дальнюю спальню. Стузи бросилась в противоположную сторону.

Открыв резной шкаф Принцесса вытащила оттуда что-то более менее подходящее и быстро облачилась в удобное платье насыщенного синего цвета, не побрезговав натянуть под низ несколько слоев подъюбников. В освободившееся одеяло полетела остальная одежда и обувь.

Скоро в дверях спальни показалась Стузи, скорчив рожицу она заявила с издевкой:

— Шкаф пуст, как покинутое гнездо синицы. Жадная баба, небось, пупок надорвала, но не выпустила из цепких рук ни одной тряпки.

— Догадайся, кто подал ей пример! — сказала Трелла.

— О, нет!!!

— Казалось бы- падать уже некуда, но Алдеру это удалось. Муженёк прихватил с собой мой саквояж. Кстати Эрия называла его Королем, так что Алдера можно поздравить, долгожданный титул я для него вымолила у всевышнего.

— Стузи, надень-ка это! — добавила Принцесса и подкинула блондинке красивое ярко- зеленое платье. Прости, дорогая, но тебе противопоказан черный цвет.

Стузи удивилась, но подчинилась, стягивая с плеч черный балахон. Трелла помогла ей одеться.

— Вот! Совсем другое дело. Теперь ты настоящая красотка. А этот ужас годится только на тряпки.

В этот момент в спальню зашел Отшельник. В каждой руке он держал по гигантскому свиному окороку. Копченая шкурка снеди была щедро сдобрена пряными травами и жгучими специями. Лицо старика неприлично сияло от предвкушения мясной трапезы. Глотая слюну, старик вынес вердикт лже-прислуге.

— Служанка — безобидная селянка, опытная повитуха, немного травница, И это прекрасная новость, если бы за дело взялась ваша золовка, Принцесса, то мало бы не показалось. Сейчас почищу пространство от магии и отправимся назад, а то мало ли что?

— Вот видишь — сам вспомнил! — засмеялась Белобрысая. Значит котелок еще варит! — приободрила она старика

Трелла взвалила на плечи узел с тряпками и команда мародеров дружно от души рассмеялась.

***

Огонь в камине догорал. Серые головешки поленьев истончались, пытаясь зарубцевать внутри жалкие остатки плотной сердцевины. То, что было некогда живым деревом, на глазах превращалось в пепел. Сквозь грубые трещины изредка пробегали яркие пляшущие вспышки, но надежды на возрождение пламени не оставалось. Алдер сидел напротив и наблюдал, как огонь пытается отстоять право на жизнь. Только зачем? Зачем жар очага, если нет того кому он может согреть душу и осветить путь. Ее больше нет. Трелла умерла. И это целиком его вина, его тяжкий неизбывный грех.

Внезапно одиночество Короля нарушило появление леди Хеллен, она возникла, бесшумно выплыв из темноты.

— Ба, да тут правит балом ее Величество Скорбь? — прошептала сестра Короля вместо приветствия.

Алдер рассвирепел и подскочил на ноги.

— Замолчи, ведьма! — прокричал он в бесцветное лицо. Иначе я придушу тебя. Давно пора было это сделать. И не смей порочить ее имя! Трелла была чистой, она любила меня, а я убил ее своими собственными руками.

Хеллен, довольная его реакцией, улыбаясь, продолжила отложенную было иронию.

— Ах вот как? Ужель твоя рыжая женушка была безгрешна? Тогда объясни, чего ради она прыгала в твою постель по первому же призыву? Смею тебя разочаровать, любезный братец- объявить развратницу святой тебе не удастся. Покойница смердит, как дохлая корова, не оставляя шанса стать нетленными мощами.

Алдер занес руку для удара, но в последний момент передумал и сжал сухие плечи сестры так сильно, что та взвыла от боли.

— Где она? — прорычал он

— В траурном зале. Иди, попрощайся, пока её ещё можно узнать.

***

Королевский склеп принимал сегодня нового постояльца. Серые стены усыпальницы разбивали арочные своды. Широкие пролеты покрывала облупившаяся от времени штукатурка с запечатленными на ней сценами кровавых баталий в которых при жизни отличились именитые покойники. В каменных нишах уютно пристроились гранитные гробы, бережно охраняющие вечный сон своих хозяев. Однако этой ночью тусклый свет факелов нарушил покой коронованных мертвецов.

Алдер стоял на коленях перед каменным надгробием. На одеяле из полевых цветов неподвижно лежала его молодая жена, чей наряд сегодня был прост, как никогда. Совершенное тело стягивал белый саван — безликий, одинаковый для всех мертвецов Лагеррии. Непокрытым осталось лишь прекрасное лицо. Чудесные зеленые глаза были отстраненно пусты, они больше никогда не посмотрят на него с доверием и любовью. Алые губы не произнесут клятв верности.

— Трелла! — взревел Алдер. Трелла! Ты должна была жить!

Словно безумный, он стал покрывать поцелуями хладные уста мертвой красавицы, сильные руки сгребли покойницу в охапку. Ослепленный горем муж пытался поставить Треллу на ноги, но хладный труп был безразличен к жалким попыткам скорбящего обмануть Смерть.

— Оставь ее!

Король резко обернулся, готовый растерзать любого, кто осмелится ему приказывать, но не успел. Осунувшееся от горя лицо озарила яркая вспышка. Алдер замер, а когда пришел в себя, то поморщившись оттолкнул тело убитой им жены и бросив брезгливый взгляд на слезно оплакиваемую еще мгновение назад покойницу произнес:

— Надо побыстрей покончить с этим! От мертвой чаззийки исходит такая вонь, что я едва стою на ногах.

Леди Хеллен призвала слуг. Четверо крепких мужчин, обряженных в черные плащи, перенесли тело мертвой Принцессы на носилки и под скорбный треск чадящих факелов погрузили покойную в именной саркофаг. Монолитная глыба запечатывающая могилу с усилием встала на предназначенное ей место, навсегда скрывая свет для преданной супругом матери лагеррийских наследников. Хладный камень принял в свое владение и укрыл страшный грех, о котором он будет молчать во веки веков!

Король Алдер облегченно вздохнул.

— Ты довольна? — спросил он сестру заговорческим тоном.

Вместо ответа леди Хеллен на секунду прикрыла глаза, изображая согласие.

— Когда нам следует отправляться в Чаззию? — спросил Алдер.

— Не торопись, любимый брат. Нужно выждать подходящего момента, а пока у меня другие планы, которые не плохо бы обсудить вместе.

— Лучше за бокалом вина. — предложил Алдер.

Обменявшись любезностями особы королевской крови, взявшись за руки, неспешно вышли прочь из склепа, загадочно улыбаясь, словно мошенники, провернувшие удачную аферу. Как только массивная дверь закрылась за последним из слуг, долго ожидавший своего выхода сохатый, прорвав восковые путы, опробовал новое пристанище, распрямив длинные лапы, оканчивающиеся толстыми копытами. Лось взорвался внутри фальшивого тела, издав громкий хлопок. Только этого подозрительного для царства мертвых шума, никто из живых не услышал.

ГЛАВА 3

— Стузи — это твое имя?

— Да, Ваше Высочество.

— А откуда ты?

— Из леса. Я родилась и жила в чаще вместе с дружной семьей. Свежие птенчики на завтрак, мышки на обед. Молоко матери и бесконечные шалости с сестрами и братьями. О, я тогда была самым счастливым детенышем серебристого горностая на весь скалистый лес. А потом… Матушку убил охотник, гнездо разорили хищники. Я осталась в живых из — за старика.

Отшельник опробовал на издыхающем щенке новое заклятие, и обратил меня в человека. Только я его об этом не просила. Теперь несчастный пытается вылепить из меня ведьму, только почему-то боится посвящать в самые сложные формулы и заклинания. Говорит — не быть мне магом, потому что у меня напрочь отсутствует выдержка и терпение. А оно у меня есть, а еще имеется верное сердце, Принцесса.

Трелла покачала головой.

— Какая я теперь принцесса. Освобождаю тебя от обязанности поминать мой титул. Приступишь, как только я поверну этот чудовищный водоворот вспять и верну назад детей. А пока я никто. Так что давай-ка «на ты», подруга. По имени и без затей.

— Давай! — подхватила идею Стузи, — и если ты собираешься карать предателей, то можешь на меня рассчитывать. Я с тобой, Трелла!

Рыжеволосая облегченно вздохнула.

— Тогда тащи окорок и вино! — скомандовала она.

Симпатичную мордашку Стузи исказило недоумение. Остренький носик сморщился, уголки губ поплыли вниз. Не задавая лишних вопросов, девушка послушно вытащила из земляного погреба прихваченный трофей, и водрузив копченую ногу на стол начала с интересом наблюдать за исходом сражения «бывшая принцесса — против бывшей свиньи».

— А где хмельное? — разочарованно спросила Трелла.

Белобрысая скрылась за занавеской и вернулась назад, еле удерживая в объятьях огромный бурдюк вина.

— Совсем друге дело! Сейчас начну не в меру чревоугодничать и заливать свое горе горячительным. — подмигнув девушке заявила Трелла.

Черные глаза уставились на подругу, которая вооружившись ржавым тесаком, прикидывала широту замаха, а потом с остервенением бывалого палача отчекрыжила щедрый ломоть от свиной ляжки.

— Что тут происходит? — спросил вовремя вернувшийся Отшельник.

— Трелла решила начать мстить! Пока что окороку, но если дело начнет спориться, то скоро не поздоровится и королю Лагеррии. Она его съест! Она у нас кровожадная! — сказала Стузи.

Отшельник перевел недоумевающий взгляд на Треллу.

— Враки и навет! — ответила та, — просто я стараюсь разбудить гнев горного духа, который не любит пьяниц, обжор …и кое кого еще! Скоро я подойду под его требования по всем пунктам, тогда горный дух, наверняка, перенесёт меня на вершину горы. Там я разгадаю три загадки и разживусь золотом, которое пригодится в борьбе с моим красавцем- мужем.

Воцарилась гробовая тишина, лишь две пары глаз не мигая смотрели на Принцессу. Выдержав паузу старик и блондинка зашлись истошным хохотом, да так солидарно, что у Треллы заложило уши.

— Учитель, ты тоже это слышал?

— Злобный горный дух. Ха-ха-ха! Держите меня … Три загадки! Ой, не могу, сейчас живот лопнет от смеха!

— Глупая селянка поделилась с ней этой чушью, а она и поверила!

Старик схватился за каменный выступ, корчась от гогота. Стузи начала тянуть воздух к себе. Трелла непонимающе заморгала.

— А что?

— Подожди до завтра, тогда увидишь вожделенного духа во всей красе. Только оставь ему немного ветчины, а то этот гад очень обидчивый, а вот мясо уважает со страшной силой. И золота от него не жди, уж слишком жаден. У нас завтра ожидается прием на высшем уровне. Гости и все такое …

***

Пещера принимала вид человеческого жилища. Земляной пол был очищен от колючих сорняков и скопившегося мусора. Трелла выгребала золу из очага, проворно орудуя веником из хвороста. Стузи носилась по пещере протирая тряпкой стол, стулья, лавки и каменные выступы, служившие полками для книг и прочей утвари.

— Отлично, теперь осталось перемыть посуду и сервировать стол. Может нарвем цветов для букета? Цветами можно украсить праздничный ужин. — сказала Трелла.

— А жирно не будет? — отозвалась Стузи, — авторитетно заявляю, эти гости в цветочках решительно ничего не понимают, зато уважают ягодки. Кстати, занеси их сюда, а то стоят у входа и истекают соком.

Трелла вышла на солнечный свет и увидела перед собой грубо сплетенную корзинку, больше напоминающую птичье гнездо, доверху заполненную синей костянкой. От ягод исходил до боли знакомый аромат. Застрявший в памяти запах моментально вывел Треллу из себя. Она могла поклясться, что в эту минуту ощутила во рту терпкую приторную горечь, хотя не имела никакого желания даже прикасаться к ягодам.

Ладони сжались в кулаки, а внутри утвердилась необходимость пнуть подношение ногой, со всей силы, так чтобы проклятые синие ягоды, символизирующие для нее предательство, разлетелись по поляне. От мести своей памяти Треллу уберегла подруга, которая схватила рыжеволосую девушку за плечи.

— Извини, я не подумала. Прости! Трелла- это всего лишь корзинка с костянкой.

— Нет!

Отдышавшись, поверженная Принцесса добавила:

— Самое ужасное, что я, кажется, уже ела сегодня эту мерзость. Правда- это было давно и не в этой жизни, но я клянусь, что это было со мной.

Стузи промолчала.

— Знаешь, если я не убью Алдера и не верну детей, то наверняка сойду с ума.

***

Стол ломился от яств. Отшельник приволок из города румяные пироги, тонкие лепешки, пряный сыр, свежую зелень, и кольца жареной колбасы. Девицы настругали окорок. Из костянки был выдавлен сок, сгущен с мукой, приправлен острым перцем и солью и вошел в меню праздничного стола в качестве соуса к мясу.

— Ну что все готово? — спросил старик, — а то чую, скоро начнут подтягиваться.

Девицы дружно закивал. Трелла одернула Стузи за рукав платья и сказала:

— Дай знать, кто из гостей горный дух!

Белобрысая ухмыльнулась, и хитро прищурив черные очи ответила:

— Хорошо, я тебе подмигну. Вот так…

Первой в пещеру вошла скрюченная старуха в простом белом одеянии, строгость которого разбавлял легкомысленного вида передник с вышитой серой поганкой. На тонкую морщинистую шею гостьи наслаивались ряды стеклянных бус. Нитки бисера переплетали цветные ленты.

Когда ведьма подняла голову — Трелла ужаснулась, лицо женщины сперва показалось ей кукольным, но присмотревшись повнимательнее, она заметила на бледной коже глубокие морщины и неровный отпечаток румянца. Казалось, будто разбитую голову старой фарфоровой куклы кто-то неаккуратно склеил и после приставил к сухощавому телу. Мелкие осколки кукольного лица сложились воедино не попадая в стык и теперь глубокие трещины пугали незнакомца, рассматривающего поразительные особенности внешности гостьи.

Единственный уцелевший глаз ведьмы беспрестанно вращался по орбите, пытаясь зацепиться за любой устойчивый образ. В косматые седые лохмы намертво въелась прошлогодняя листва, слежавшаяся паутина, мертвые жуки и яичная скорлупа. Старуха низко поклонилась хозяевам и загадочно улыбнулась Трелле.

Вторым, вальяжно, в раскоряку, старательно укореняя каждый шаг, на пир пожаловал огромный медведь. Задние лапы зверя украшали изящные сапожки, расшитые золотой нитью. Мохнатый гость вел себя осторожно, опасаясь ненароком снести тяжеловесной тушей очаг, скамью и праздничный стол. Видимо опыт подобного рода у гостя имелся.

Медведь не стал оттягивать вступительную часть, он пробурчал приветствие и бухнулся прямо за стол, едва не проломив деревянную лавку. Придирчиво рассмотрев съестное, косолапый принялся втягивать черным влажным носом аромат угощений. Поелозив толстым задом по скамье и почесав когтистой лапой плешивый бок, новый гость заговорил приятным уверенным басом, справляясь у ведьмы, Отшельника и Стузи о состоянии дел и общем самочувствии. Выслушав ответы, перекидывая ногу на ногу, разговорчивый медведь поведал друзьям о тянущих болях в коленях и изжоге, которая накрывает его сразу после потребления киселя из малины.

Третьим гостем оказался гном. Этот уродливый обрубок был наряжен по — щегольски. Зеленый бархатный камзол, белые панталоны на завязках, широкополая синяя шляпа. Длинный нос гнома покрывали красные бородавки. Из треугольных ушей непокорными пучками росли упругие завитки волос. Отчего-то именно этот гость вызвал у Треллы жуткую неприязнь. От брезгливости она потеряла дар речи и отвела глаза. Гном, наоборот, рассматривал безупречную рыжеволосую красавицу пристально и в упор. Со вкусом смакуя подробности ее роскошной фигуры. От взгляда знатока не ушли такие козыри Принцессы, как высокая грудь, тонкая талия и лицо соблазнительницы. Гном сглотнул слюну, вовсе не от предвкушения яств, и стал бесцеремонно справляться о новенькой у хозяев.

— А это кто у вас такая свежая, словно бутон розы в утренней росе? Почему я раньше не видел этой роскоши?

— Это наша новая служанка! — заявила Стузи, подмигнув Трелле.

Трелла растерялась. Не зная что и думать, она на всякий случай решила сохранять молчание.

— А как звать? — не унимался гном

— Имя еще не заслужила. Просто Служанка и все. — небрежно обронила Стузи.

Гном приподнял широкую мохнатую бровь и засопел.

— Так она что, немая, что ли? — нарываясь на подробности, стал уточнять низкорослый гость.

— Пока лишь учится подавать голос, но это же не главное! С работой справляется вполне усердно, за что и держим.

Гном удовлетворенно цокнул языком и затих.

— Ну друзья, пора за стол! — призвал гостей Отшельник, — вкусим понемногу от каждого блюда.

Медведь, как самый бурый, без промедления стал сгребать в тарелку все подряд, щедро поливая угощение соусом из костянки. Собравшиеся шумно расселись по предложенным местам.

— Служанка, разливай вино, милая. — нежно произнес гном, — только смотри не перелей. Тут нужна точность и мера.

Трелла послушно обошла гостей по кругу, оставив гномий бокал напоследок. По неведомой причине это было расценено сластолюбцем, как одобрение притязаний на особое внимание. Когда «Служанка» склонилась над коротышкой, тот будучи исполнен чувством собственной харизмы, развернул уродливое лицу навстречу красотке и сложив губы уточкой изобразил воздушный поцелуй, адресуя этот полный страсти намек опешившей Трелле. Вопреки желанию девушка заметила толстую волосину, выходящую из центра огромной бородавки. Длинный волос едва не уколол нежную щеку.

Короткие пальцы гнома легли поверх белой ладони, направляя руку красавицы в нужном направлении.

— Вот, хорошо. У тебя получается, Служанка.

Трелла перевела взгляд на Стузи, та повела плечами. Мол, ничему не удивляйся. Потом объясню, что к чему.

Чавкая, облизывая пальцы, то дело роняя куски мяса изо рта, гости перешли на великосветские беседы и обсуждение окрестных и не очень новостей.

— Ну что- слыхали, вчера одну шельмовку таки лишили Силы! — задал тон медведь.

Присутствующие дружно заохали, особенно Одноглазая, эта весть была ей по душе.

— Промышляла эта идиотка на базаре в Портуке. — продолжил бурый зверь, — там и присмотрела себе богатого купца. Обернулась красавицей-девицей и давать прохаживаться под окнами купеческого дома. Понятное дело — мужик не устоял, начал ухаживать за кралей, а она не в какую. На взаимность не идет. Что делать? Бежать к ведьме в шатер за приворотным зельем. А там его уже ждут. Та же самая баба, но уже в своем привычном обличии, за большие деньги продает несчастному маленький пузырек, да приговаривает, что не плохо бы заслужить благосклонность девушки, подкрепив колдовство подарком в виде золотого колечка.

Купец и рад стараться, только зазноба держит его на коротком поводке — дары принимает, обещает желанную встречу, а как доходит до дела — гонит прочь. Бедняга опять к ведьме, а та цену за услуги повышает в десять раз, потом в сто. Только купец уже на все согласен — совсем одолела его любовь. Так все свое добро ведьме и отдал. А сам повесился с горя.

Гости зашикали.

— И что, из-за такой мелочи теперь лишают Силы? — удивилась Стузи.

— Видимо грехов у жадной ведьмы накопилось по горлышко, и все пустопорожние и глупые. Исчерпание подкралось незаметно. Поделом грошовой торговке. — ответил Отшельник.

— А я считаю, мелковато для Исчерпания! Хотя сейчас расплодилось не пойми каких шарлатанов и каждый считает себя достойным Силы! — прорычал медведь.

— Маги обмельчали и их грехи тоже! — добавил Отшельник и подмигнул Одноглазой, та смутилась, словно не целованная девица.

— Все равно, не справедливо. Давайте на чистоту- есть среди нашего брата такие, которым отмерено больше, чем остальным. Титулом и властью можно надежно прикрыться! А это уже никуда не годится! — продолжил медведь, но его прервала ведьма.

— Нет! — резко возразила она, — перед Исчерпанием все равны! Здесь речь не столько о масштабе, сколько о ненасытности. Разница лишь в том, что худосочная персона на которую ты намекаешь, понимает и осознает, что зависла над пропастью. Она трясется от страха и просчитывает каждый свой шаг, понимая что до Исчерпания осталось немного.

— Но все равно продолжает! — ответил Отшельник. Идет по головам и продолжает!

— Лагеррийка мастерски уходит от ответа, загребая жар чужими руками. Слишком уж хитра и изворотлива. — заявил медведь.

— Боюсь, Хеллен ищет выход, если уже не нашла. Вот только какой? — заключила старуха.

Отшельник замолчал, медведь задумался, Стузи сузила глаза.

Скучающий гном, которому были не интересны судьбы магов, не зная чем еще привлечь внимание Служанки, суча ножками стал бить рукой о стол, требуя обновить вино в его бокале. Пока Трелла подливала хмельного из большого бурдюка, он незаметно погладил ее по упругому заду, облизывая при этом жирные губы.

— Слыхали, король Чаззии слег от неведомой болезни. Несчастный сильно ослаб. — проревел медведь.

Собравшиеся переглянулись. У Треллы опустились руки, ведьма почесала в затылке и выудив из волос золотистого жука прошамкала:

— Никто из наших Реверу не поможет, он не жалует Силу.

— Да, чаззиец единственный у кого в штате нет ни одного мага. Это при таких- то соседях! — заржал гном.

Его веселый настрой поддержали остальные.

— Ну, а хлебушек — то сеют, поди? — заключил медведь.

Компания слегла от хохота. Откашлявшись и утерев слезы, друзья перешли на старые байки.

За разговорами время текло быстрей, но вряд ли опережая скорость уничтожения блюд. Кода последний кусок пирога скрылся в клыкастой пасти, а оставшийся ломоть жирной свинины сжевали гнилые редкие зубы гнома, Отшельник приказал убрать со стола, огрызки, крошки и пустую посуду. После, гордый хозяин пещеры, обратившись к друзьям произнес:

— А теперь наступает время игры, уважаемые гости. Напоминаю, что стол и пределы вокруг него на расстоянии десяти шагов — это место свободное от магии. Мухлеж и шулерство не приветствуются. Да здравствует честная игра!

Стузи, медведь, гном и ведьма согласно закивали. В руках старика появилась колода карт, он перетасовал ее несколько раз и стал метать расклад на стол.

— Делаем ставки! — объявил он.

Игроки как по тревоге стали рыться- кто в кармане, кто в голенище сапога, кто в повисшем на ремне тощем мешочке. Ведьма запечатала длинным грязным ногтем одинокий непоседливый глаз, вытащила из пустой глазницы зеленый самоцвет и эффектно бросила ставку на кон. К камню присоединился золотой самородок, горсть монет сарджанского двора, ограненный рубин и крупная жемчужина. Игроки стянули трясущимися от предвкушения выигрыша конечностями, сданные Отшельником карты. Кто-то низкорослый поморщился, кто-то белобрысый довольно хихикнул.

Медведь почесал широкий лоб, отгоняя надоевшую блоху. Старик расправил седую бороду. И начался бой — ни на жизнь, а на смерть. Со слезами, проклятиями, завываниями, гневом, раскрасневшимися щеками и безудержным смехом. Первый кон остался за Стузи. Нахалка сгребла в кучу нежданное богатство. Проигравшие, стремясь вернуть свое, пожертвовали еще по одной ставке. На этот раз сдавал гном, он протянул колоду меж ладоней раз тридцать, пока игроки не зароптали, настаивая на поспешной сдаче. После, в каждого шапками кверху, полетели судьбоносные карты.

Второй раунд вновь остался за Стузи. Гном стал нудно оспаривать подозрительно лояльный к блондинке фарт, но компания его не поддержала. Следующим на раздачу стал медведь. Неуклюжие лапы особо не старались удерживать скользкую колоду. Карты приземлялись на стол криво, засвечивая лицо масти. Игроки стали возмущаться, ругаясь на косолапого последними словами. Под позорное улюлюканье вышедший из доверия зверь уступил право раздачи Отшельнику.

Третий выигрыш уплыл в короткие загребущие ручки гнома, но остальные партии вновь остались за Стузи, у которой к концу вечера скопилось весомое «приданое». Когда темнота окончательно утвердилась в своих правах — сытые, хмельные, разгоряченные проигрышем, но довольные гости стали покидать прохладную пещеру. Поблагодарив Отшельника и стянув с себя тесные сапоги отбыл восвояси медведь, облегченно опустившись на четвереньки.

Гном заискивающе расшаркался с оставшимися, галантно поцеловал ручки прекрасных дев. Не гнушаясь, приложился к сморщенной старушечьей длани. После носатый недомерок многозначительно подмигнул Трелле, и приправив взгляд пошлым причмокиванием- растаял в воздухе.

Ведьма, вместо слов прощания криво улыбнулась, затряслась немощным телом и издав рев — разорвалась на миллионы пламенных искр.

В пещере осталось трое.

— Стузи, неужели сама госпожа удача благоволила тебе в этот вечер? — спросил Отшельник.

— На что вы намекаете, учитель?! Я и мошенничество вещи несовместимые! Вы обижаете меня нелепыми подозрениями. От гнома я могла бы ожидать подобных обвинений, но от вас? Как вы можете?! — обиженно выдавила из себя блондинка.

Отшельник устало махнул рукой, прерывая бесполезные россказни, и скрылся за занавеской, стараясь побыстрее избавиться от надоевших лиц и забыться сладким сном. Девушки переглянулись. Стузи похлопала рукой по вспухшему от выигрыша кошельку, а потом подхватила Треллу под локоть и повела к выходу.

— Куда мы направляемся?

— Наберись терпения, доберемся, и ты ахнешь!

ГЛАВА 4

Продираться сквозь колючие сучья деревьев было чревато потерей глаз. Трелла вспомнила сегодняшнюю гостью и одинокую особенность ее незавидной внешности.

«Как бы не остаться одноглазой» — подумала она и тихонько рассмеялась себе под нос. Непослушные ноги Принцессы, то и дело натыкались на поваленные стволы елей. Каждый раз встречая на пути очередную преграду, девушка взвывала от боли, но предотвратить столкновение не могла, как не старалась

Стузи чувствовала себя, как рыба в воде и продвигалась вперед уверенно обходя препоны.

Скоро лес начал редеть. Девушки вышли на бескрайний луг, поросший изумрудной травой, источающей опьяняющий колдовской аромат свежести и неземной красоты свечение. Ветер праздновал здесь бал, не встречая преград на своем пути, он стал заигрывать с путницами, перебирая ласковыми порывами длинные волосы прекрасных дев. Подруги походили сейчас на лесных нимф, вышедших погреться на свет тонкого, прячущегося за непоседливыми облаками бледного серпа, солирующего в окружении ярких крупных звезд.

Первой в погоню пустилась Стузи, она подхватила длинные юбки и припустила что было сил, подминая ногами высокую траву, а потом взлетела в звездное небо. Скоро к схватке за господство над простором присоединилась Трелла. Вобрав воздух полной грудью, она оттолкнувшись от земли, воспарила над твердью, ощущая радость полета и опьяняющее чувство безграничной свободы.

Сталкиваясь в ночной тьме, нимфы, смеясь, разлетались по разные стороны. Они кружились в танце, по очереди оказывая честь ветреному кавалеру. Когда сил не осталось, запыхавшиеся феи подлетели к кромке луга, который бросался вниз глубокой пропастью. Стузи села на самый край обрыва, беспечно свешивая ноги на каменный скол. Трелла замешкалась.

— Ты что, боишься? — спросила Белобрысая, — это ведь так просто — смотри вперед, а не в пустоту под собой. Смелее, Трелла.

Рыжеволосая подчинилась и осторожно уселась рядом. Раскрепостившись, она позволила себе перебирать стройными ножками невесомость пропасти.

— Хорошенько дело — хожу плох, зато умею летать! — сказала Принцесса.

Стузи задрала голову вверх и рассмеялась

— Увы! Летать мы можем лишь раз в году, когда на лугу расцветает разрыв-трава. — ответила она

— А я думала, что вы всемогущи! — разочарованно произнесла Трелла.

Стузи сорвала длинную соломинку.

— Знаешь, как я люблю эту долину. — помолчав тихо произнесла блондинка, — она прекрасна при любой погоде, даже в туман, Сидишь вот так, свесив ноги над пропастью, а Предгорный край лежит перед тобой. Он весь, без остатка принадлежит только тебе. Видишь блестящую в свете звезд змейку? Это горная река. Чуть дальше темные шапки холмов упираются в горизонт, бочком уходит в бесконечность густой лес. За ним находится твоя родная Чаззия. — сказала Стузи.

— Отец болен. Ждать больше нечего, пора собираться в дорогу. Вымолю прощение, авось Ревер будет милостив к блудной дочери и вступится за внуков!

— Выждем, пока ты окончательно придешь в себя и двинемся вместе.

Принцесса потупила глаза, ее распирало чувство благодарности за предложенную помощь.

— Да, странные у вас, волшебников, друзья. — перевела разговор Принцесса.

— И не говори — одни поверженные. Ведьма лишенная Силы, проклятый маг, похотливый гном, да и сам хозяин пещеры тоже хорош, еще немного и Отшельник окончательно лишится памяти.

— Медведь- это маг? — удивилась Трелла.

— Угу, в зверя благополучно превратился, а вернуть назад человеческое обличье бедняге не удалось. Так теперь и скитается по лесу на четвереньках. В сапожках выписывает лишь изредка. Это он пыль в глаза пускает. Никак не может принять, что это с ним навсегда.

— А одноглазая? — спросила Трелла

— Некогда очень могущественная ведьма, удостоенная Исчерпания за свою гордыню и дерзость. Теперь все что она может — сочинять нелепые предсказания и показывать красочные фокусы.

— А этот? — Трелла подняла ладонь вверх на высоту двух локтей. Как я поняла, это и есть злобный горный дух. Прости, что-то не похож.

— Гномио? Да он вообще полный ноль в плане магии. Освоил лишь классический портал. Но суть не в этом. Этот недомерок владеет особым заклинанием. Есть у Гномио своя тайна, только носатый жадина ни с кем ею делится. Вот из-за этого секрета глупый народ и посвящает ему легенды и сказки. Заклятие невидимости по хмельному делу проиграл карлику заезжий восточный чародей, охочий до игры в кости. С тех самых пор дела у нашего пришибленного горного карлика идут в гору! Прошепчет гном абракадабру под нос и становится невидимым. Растворяется в воздухе и поминай, как звали. Тем и промышляет. Подворовывает или находит доверчивую жертву, ну там- мельника, купца, винодела, и выдает себя за всемогущего карателя грешников.

Загробным голосом уговаривает поделиться с ним нажитым добром. Кто сомневается — переносит на скалу и стращает, выбивая из несчастного звонкую монету, мешок зерна или материю на новый кафтан. После такого, кто посмеет отказать? Вот и платят по доброй воле. Да еще благодарят, что не побрезговал откупом, а после похваляются подробностями, выставляя себя умниками перед соседями. Так и повелось из года в год. Гномио собирает с селян щедрую дань, а его слава живет своей жизнью. Теперь всех, кто случайно пропадает в горах, по привычке списывают на жертв духа, стращая им детей и особо впечатлительных особ.

— А как насчет падких на страсть женщин? — спросила Трелла.

— Это само собой! — засмеялась Стузи, — бабник он еще тот! Ни одной вертлявой юбки не пропустит. Возможно, особо отличившихся «горный дух» и одаривал золотишком- утверждать не берусь. Но и проверять не советую!

— Вот гад! — сказала Трелла.

— А ты заметила, как он на тебя смотрел?

Принцессу передернуло от отвращения.

— Этим необходимо воспользоваться. Разыграем «горного духа» и выведаем тайну заклинания. Мне в голову пришел коварный план. Слушай сюда…

***

Полуденное Светило замерло над вершинами деревьев, превращая капли дождя, осевшие на листьях и траве, в душное марево. Поздним утром, когда Отшельник собирался уходить в лес за целебными кореньями, припустил короткий ливень, он спутал все планы старика. Пришлось отправиться не в близлежащий сосновый бор, а в дальнюю чащу, небо над которой отливало безмятежностью лазури. Подруги остались в пещере одни. Девушки долго перешептывались и хихикали, а чуть позже Трелла вышла вон, прихватив с собой узелок с провизией и бутыль родниковой воды. Девушка свернула в сторону волшебного луга. Стузи помахала ей в след, а когда Рыжеволосая скрылась из виду, воздела руки к лесу и стала призывать желанную гостью цоканьем языка. Скоро на зов откликнулась молодая лань — статная, с пятнистыми боками и влажными глазами, опушёнными длинными ресницами. Стузи угостила лань сочной морковкой и повела за собой в пещеру.

***

— Здравствуйте, уважаемая госпожа- красавица Стузи. — пролепетал Гном, бесцеремонно вторгаясь в жилище Отшельника.

Белокурые волосы разметались по набитой соломой подушке, Стузи предавалась лени, развалившись на широкой лавке, мечтательно воззрев черные очи к каменному потолку и разжевывая жемчужными зубками стебель василька.

— А, уважаемый Гномио!

Она нехотя подняла голову навстречу посетителю.

— Это вы? Не иначе забыли чего?

— Да как вам сказать, не совсем. — смущенно промямлил карлик, расчеркивая земляной пол носком правой туфли, — у меня собственно предложение к вам.

— Какое? — удивленно спросила Стузи, изогнув бровь.

— Чисто деловое. Хозяина нет?

— Отбыл до вечера в дальнюю чащу за кореньями.

— Прекрасно! — заявил гном уже более уверенным тоном и потирая ладошки, — тогда прямо к делу. Сколько отступных возьмете за Служанку? — спросил он в лоб.

— А с чего вы взяли, что мы готовы с ней расстаться? Не бывать этому! — ответила Стузи.

— Ну, знаете, любезная госпожа. У всего на свете есть цена. И поэтому я спрашиваю …

— Вы меня пугаете, уважаемый. Ужель вас так накрыло острое желание содержать свое жилище в чистоте?

— Именно так! Вы читаете мои мысли, дорогая госпожа. Положим, просыпаюсь я сегодня на рассвете, смотрю по сторонам и понимаю, что без основательной уборки мне никак не обойтись. И если эту…ээээ…необременительную службу будет выполнять послушная, а главное, молчаливая прислуга, то … — стал попрошайничать возбужденный гном, но Стузи перебила его.

— Молчание по нашим временам, сами знаете что, уважаемый. Почему бы вам не найти прислугу подешевле. Вы ведь не зря слывете самым рачительным домовладельцем на весь Предгорный край. — поддела его блондинка, гном закашлялся.

Как бы вам объяснить, госпожа Стузи. Бывают такие обстоятельства, в жизни каждого молодого мужчины, при которых удачно совпавшие достоинства милой его … ээээ …. сердцу персоны, могут быть оценены по самой высокой цене.

— Примите мои глубочайшие извинения, уважаемый. Хотя я вас прекрасно понимаю. Но как же я могу решать такой вопрос без согласия Отшельника. А он будет категорически против, уверяю вас.

— А я хочу согласовать этот вопрос именно с вами, дорогая Стузи.

— Ну я даже не знаю …

— Предлагаю мешочек золотых. Это очень хорошая цена.

— Металл меня не интересует, а на кой он мне?!

— А камушки?

— Камушки тем более. Вон их сколько — сказала Стузи проводя рукой по неровной стене пещеры, — бери сколько хочешь.

Гном обозлился.

— Мука, уголь, дрова? — стал предлагать он от безысходности.

Стузи в чувством выплюнула изжеванный стебель прямо под ноги Гномио.

— Не — а!

Карлик сжал кулачки и засобирался на выход, но тут тяжелая занавеска отошла в сторону и в проеме показалась Трелла. Желанная красотка многозначительно улыбнулась гостю, подмигнула ему зеленым оком, а потом невинно облизала розовым язычком пересохшие от жажды пухлые губки. Гномио взревел раненым кабаном и выскочил из пещеры прочь. Через пару минут он вернулся запыхавшийся, но счастливый.

— Отрез шелка, дюжина платьев, сапожки, шубка, серьги и кольцо с аметистом! — предложил он.

— Я девушка дикая, на балы не хожу.

Карлик бросил пламенный взгляд на Треллу и вновь выбежал из пещеры, но заявился обратно, едва Стузи успела пересчитать пальцы на руках и ногах

— Говори, что хочешь — обречено заявил Гномио.

— Секрет тайный! Заговоренный! Восточный!

— Нет! — стал сопротивляться он.

— Тогда прощайте, уважаемый.

Гном засучил ножками, покрываясь испариной. Длинный нос повис, а покрывающие его бородавки окончательно побагровели.

— Ладно, твоя взяла. Только поклянись, что передашь заклинание лишь одному посвященному за всю жизнь! Это основное условие. — заорал он.

Стузи согласно кивнула и подскочив с лежака опустилась на колени перед гномом, тот в свою очередь прошептал ей на ухо заветные слова.

— Только учти, хитрая ведьма. Берегись воды и снега, если они попадут на призрачное тело заклятие развеется. Ты вновь обретешь прежний вид и станешь видимой.

Стузи закрыла глаза и повторив только что услышанную формулу растаяла, исчезла, смешавшись с воздухом.

В пещере остались двое — ничего не понимающая Трелла и довольный результатом торга Гномио. Жестом повелителя карлик обхватил заскорузлыми ручонками стройные женские ножки и утащил красавицу в открывшийся портал.

***

— Вот, дорогая Служанка. Это теперь твой новый дом.

Гном обвел рукой тесную лачугу, выбитую из полости ствола векового дуба. Трелла едва могла распрямиться здесь в полный рост, не задев головой низкий корявый поток. В одном углу жилища застыла пирамида грязной посуды, в другом раскинулась холмом гора грязного белья.

— Теперь я твой бог и господин! Ты должна подчиняться моей воле и выполнять любое мое желание по первому же слову. — сказал Гномио.

Трелла понимающе заморгал. Карлик взял ее за нежную белую ручку и подвел к закопченному камину.

— Вот так, хорошо, Служанка. А теперь покажи, как усердно ты сметаешь пол.

Трелла взяла в руки метлу и пару раз провела сухими прутьями по дощатому настилу.

— Замечательно, Служанка. Теперь возьми совок и выгреби золу.

Трелла спустилась на колени и стала сгребать пепел в высокую кучу.

— Какая старательная! — запыхавшись от счастья сказал гном. А теперь, Служанка расстели-ка постель, что-то я продрог сегодня.

Красотка проворно повернулась к кровати и сложившись в тонкой талии распласталась по ровной поверхности ложа, пытаясь ухватить пальцами край атласного покрывала. Гном, стараясь не упускать удобного случая, приобнял Треллу сзади, но в этот самый момент получил резкий удар в лоб стройными ногами, которые в мгновение ока превратились в пестрые оленьи ляжки, покрытые шерстью, оканчивающиеся изящными копытами.

Испуганная лань в которую обратилась рыжеволосая дева, пробив сильным телом хилую дверь гномьего жилища вырвалась на волю, ища спасения в прохладе леса. Гномио, пошатываясь и кряхтя с трудом поднялся на ноги, почесывая низкий лоб на котором сквозь глубокие морщины проступил серповидный шрам, он заорал:

— Ах ты мерзкий хорек. Обманула! Наслала морок! Ну, погоди у меня!

***

Лес остался позади, при свете дня он казался дружелюбным, скорей от того, что едва заметная тропинка уходила вдаль, пробиваясь меж стволов и теперь ее можно было разглядеть. Местные алчущие крылатые зазывалы отсыпались после ночной смены и не обращали на двуногую никакого внимания, да и последняя, осмелев, начала воображать, будто стала частью большой семьи. Как- никак, вчера умела летать.

Разнобой кустарника не посмел расцарапать в кровь руки и лицо красавицы, или разорвать её скромное платье. Лишь колючий сухостой, цепляясь за подол, обнажал алый подъюбник. Принцесса была настойчива и скоро добралась до волшебного луга, который так манил ее. Как только впереди раскинулся изумрудный ковер, надоевшие башмаки слетели с уставших ног.

Крошечные ступни погрузились в прохладу травы. «Как спокойно, как вечно» — подумала Трелла, ей захотелось оборвать этот прекрасный день, остановить его, чтобы остаться в нем навсегда. Отречься от суетного мира с его ударами, пощечинами и потерями. Зачем бороться, если можно стать частью этой красоты.

Небесный свет, яркие краски, свежий ветер, и прекрасная долина. Стоит позавидовать тому, кто постоянно прибывает в этой безмятежности и красоте. Хотелось ревновать к каждой изумрудной травинке, произрастающей из мягкой податливой земли.

Трелла опустилась на колени, сраженная магией этого места, а потом почувствовала невероятную усталость и упала в траву. Несколько минут она лежала неподвижно, наслаждаясь тем, как Светило согревало лицо и тонкую шею. Сомкнутые веки удерживали яростные лучи, а в голове отзывался набатом стук растревоженного сердца, заглушающий остальные звуки. Но скоро исчез и он, тело отделилось от сознания, осталось лишь ощущение потери себя.

Трелла не паниковала, решая больше не возвращаться. Она почувствовала, как трава стала поедать ее, присваивая предложенное с особым рвением. Кисти рук сковали изумрудные путы. Настырная мощь пробивалась сквозь голубые русла вен, прибивая добычу к земле. Это была чудовищная извечная сила. Природа забирала себе никчемную человеческую жизнь. Остатками разума девушка понимала, что скоро луг поглотит ее целиком, исполняя тем самым заветное желание.

Тело будет изъедено, тлен скроет земля — зато душа обретет крылья, смешиваясь в небе с прелым ароматом леса и простором недоступной долины. Ночью ветер заберет душу себе, и это будет чудесно — вечно проноситься над лугом, растрачивая неиссякаемое желание парить. «Как можно отказаться от этой надежды? Я остаюсь!» — подумала Принцесса напоследок. И тут началось …

— Трелла! — знакомый голос не уставал повторять опостылевшее имя. Голос звучал все громче и настойчивей, пока не вывел из себя ту, к которой взывал.

Пришлось возвращаться назад в этот бесконечный летний день, открыть глаза, оторвать от изумрудного ложа то, что поддалось и … чихнуть. Ноздри девушки заполнила пыльца, которая высыпалась из тонких колосков, зависая ярким облачком над травой. Щеки Принцессы горели словно от ожога, а нос вообще пылал.

— Трелла, я здесь! — рассмеялся звонкий голос прямо в ухо. Принцесса нехотя поднялась, обернулась, покрутила головой, но никого не обнаружила.

— Где ты, я тебя не вижу?

— Теперь я невидима и безнаказанна! — тишина луга исказилась голосом Стузи, — смотри, от меня осталась лишь тень.

Трелла вздрогнула. На траве рядом с темным отпечатком ее фигуры был виден еще один до боли знакомый. Тень, которая была на голову выше тени Принцессы начала размахивать руками, изображая ветряную мельницу.

— Стузи, ты меня пугаешь. Давай превращайся обратно.

Невидимка не унималась, раззадоренная новой потехой, она стала носиться из стороны в сторону, подражая голосам птиц и зверей, наслаждаясь их отзывом. Натешившись, высокая тень заскользила по траве, быстро отдаляясь к обрыву. Трелла натянула башмачки и поспешила следом, она знала где искать.

Стузи сидела на уступе, свесив ноги над бездной. Трелла смело присоединилась к подруге, подсев рядышком. Ее больше не пугала высота, хотя порывистый ветер угрожал столкнуть в пропасть обоих.

— Поздравляю, у тебя получилось перехитрить гнома.

Белобрысая кивнула и задала неожиданный вопрос.

— Трелла, зачем ты думала о смерти?

Рыжеволосая девушка отвела глаза, бросив печальный взгляд на прекрасный покинутый изумрудный луг.

— Понимаешь, я решила, что мне вновь предоставили право выбора, и я не устояла. Не спрашивай меня почему? Я чувствую в себе силы, но они пока уходят на борьбу с самой собой. Да, я хотела остаться здесь. И все из-за того, что я до сих пор не могу поверить, что все что происходит со мной — это реальность.

Стузи горько вздохнула, заглянула в зеленые глаза и уже привычным задорным голосом, сквозь ухмылку предложила:

— Хочешь, сделаю выбор за тебя? Мой совет — выброси глупые мысли и чувства из головы и сердца, и вперед в Чаззию! — скомандовала Белобрысая, указывая направление, уходящее за линию горизонта, — но до того как мы приступим к форсированию дворца короля Ревера нам не помешает сходить кое к кому в гости.

— Навестим еще одного гнома? — с намеком спросила Трелла.

Стузи бесстыже рассмеялась.

— Положа руку на сердце, лучше бы это было гномье стадо, чем она. Слишком уж непредсказуема эта особа, но к ней придется идти на поклон.

— А может не надо?

— Нет! — оборвала сомнения Стузи, — от этой дамы не уйдешь, иначе затаит обиду. Если повезет, посоветует что путное. А может, даже поспособствует! Она тетка своевольная, хамоватая, немного с придурью и себе на уме, но власть над Предгорным краем пока находится в ее руках. Только для визита нам нужны глаза.

— Что? — переспросила Трелла

— Глаза!

— Зачем?

— Чтобы видеть!

ГЛАВА 5

Массивная дверь сотрясалась от ударов.

— Хеллен, открой немедленно. Я хочу видеть свою дочь, слышишь! Почему ты прячешь ее от меня?

Приказной тон короля Алдера вносил долю ужаса и в без того мрачную обстановку той части замка, где безраздельно господствовала его сестра.

Леди Хеллен отвела печальный взор от окна, за которым высились прекрасные горы. Это зрелище никогда не меняющее своей сути успокаивало и завораживало пылкую натуру ведьмы, запертую в тощем теле.

«Сдерживать себя, не выдавать чувств!»- это девиз их старинного рода, ревностно почитаемый поколениями. Лишь один потомок никак не желал следовать традиции и это обстоятельство давно выводило Хеллен из себя.

Ее младший брат с раннего детства отдавался любимым забавам целиком, без остатка, и с тех пор Алдер совсем не изменился. Он мог весь день провести в седле, сбежать в горы на неделю или без устали отрабатывать боевые приемы, доводя противника до исступления. Но чтобы его настолько поглотила страсть к иноземке? Такое просто не укладывалось в голове. Хеллен расценила эту слабость, как своего рода предательство. Она негодовала даже сейчас, когда проклятая чаззийка была обезврежена.

Что произошло ведьма понять не могла, но желала контролировать степень поражения души любимого брата. По подсчетам выходило так, что скоро буйство скорбных сожалений должно будет сойти на нет. Еще немного и Алдера увлечет дело всей его жизни, в котором он преуспел как никто, и ради возможного успеха сестра была готова на многое.

— О, боги! Король Лагеррии непременно завоюет себе славу грошового скальда. — рассмеялась Хеллен и отперла дверь.

— Почему близнецы разлучены? Что с моей дочерью? — заорал Алдер.

— Ваше Величество, с принцессой Морганой все в порядке. Можете убедиться в этом сами.

Алдер влетел в детскую и согнувшись над кроваткой застыл, пристально рассматривая младенца, утопающего в кружевных воланах. Крошечное личико. Пухлые губки искривились, а уголки рта поднялись кверху, даря родному папаше самую нежную улыбку на свете. Глаза цвета изумруда распахнулись — невинные и такие знакомые.

— Трелла. — прошептал Король и отшатнулся. Великий боже, я схожу с ума, как малышка похожа на нее. Я забираю дочь с собой. Твоя опека плохо сказывается на Моргане. Девочка медленно растет и может заболеть от твоей заботы. Забудь прежние договоренности — Моргана моя дочь и будет жить со мной.

— Как бы не так! — возразила женщина, отправляя в лицо брата яркую вспышку.

Взгляд Короля мгновенно потух. Красивое лицо словно окаменело, ярко- синие глаза стали напоминать осколки льда.

— Что я хотел вам сказать, леди Хеллен? Я спешил донести вам какую-то… новость!?! — сконфуженно произнес Алдер, отступая от колыбели.

— Возможно, Ваше Величество, вы хотели поделиться со мной результатами подготовки к намечающемуся походу?

Алдер нахмурился, сомневаясь в предложенном варианте объяснения, но потеряв надежду на просветление решился на ответ.

— Основные отряды сформированы. Осталось уладить вопросы с экипировкой и продовольствием. Как только в Лагеррию прибудет посланник принца, мы будем готовы выдвинуть войска.

— Я не сомневаюсь, что эту кампанию ожидает успех, Ваше Величество — ответила леди Хеллен, склоняясь в глубоком реверансе.

***

По зеркальной глади пруда сновали тонконогие водомерки, оставляя после себя зыбкие круги. Задевая тростинки камыша прозрачными крыльями, проносились над водой уродливые стрекозы.

Лилии, почувствовав что Светило решило податься ко сну раньше обычного, спешно укрывали ярко-желтые сердцевины в тугой покров белоснежных лепестков. Старые ивы тянули к прохладной неге каскады зеленых ветвей. «Сейчас бы искупаться. Вылезти из платья и с разгона скрыться в глубине» — подумала Трелла.

На удивление, желание Принцессы совпало с планом Стузи, которая уже стягивала с себя одежду, заставляя подругу последовать ее примеру. Оставшись нагой Белобрысая быстро забралась на ствол самой мощной ивы, и выбрав лучший вид, удобно расположилась в гуще водопада сочной лозы, держа под мышкой пойманного час назад и умерщвленного собственными руками фазана.

— Трелла, ты стой на берегу. Как только увидишь громадного сома — кидайся в воду прямо на него, поняла. Я поддержу тебя и бухнусь на него сверху.

Принцесса согласилась и застыла, стараясь дышать через раз, чтобы ненароком не помешать «ловле на живца».

Стузи упала на живот и заскользила по корявой словно тёрка ветке дерева, осторожно подползая к истончающемуся краю, вынуждая будущую добычу подплыть к песчаному берегу как можно ближе. Уронив в воду распятую наживку, девушка стала отрывисто квохтать, изображая панику, резко дергая упитанную тушу за надежное крепление. Со стороны казалось, будто раненный, но не сдающий позиций жирный фазан упал в пруд, и теперь изо всех сил стремится выбраться на берег, только у обреченного бедолаги ничего не получается.

Трелла заметила, как сквозь прозрачную толщу воды к сопротивляющейся приманке подплыл небольшой косяк серебристых рыбешек. Пугливая стая покрутились возле места трагедии и скрылась из виду. Определенно, жертва была малькам не по зубам. Птичья паника заметно усилилась, что означало скорую потерю сил и только тогда, в предвкушении вкусного ужина, из глубины выплыла длинная спина, разрезающая воду высоким плавником.

Трелла собралась с силами, готовая в любой момент броситься на диковинную рыбину. Как только широкая усатая пасть захватила синюю шею птицы и втянула в себя аппетитное тело, на пучеглазого сома обрушились безжалостные девы- убийцы, атаковав его сверху и с переднего фланга. Стузи крепко захватила пальцами рыбьи жабры, Трелла подмяла под себя покрытое слизью тело.

Пойманного сома рыбачки вынесли на берег. Последний ужин уже успел погрузиться в бездонный рыбий желудок.

Таких диковин Принцессе прежде видеть не доводилось. Глаза сома выпученные и склизкие, словно нарочно приставленные к плоской морде, заметно выделялись на фоне обтекаемой туши. Улов был осмотрен и заботливо уложен в тень, под раскидистый куст лопуха. Обнаженные подруги вернулись к воде. С нескрываемым удовольствием, весело смеясь, они вдоволь насладились прохладной водицей, плескаясь в пруду словно прекрасные русалки.

— Сегодня нам определенно везет. — сказала Стузи, выжимая влагу из длинных волос, — каков подарочек! Какие глазки! Ей понравится.

— Кому ей? — спросила Трелла, подставляя мокрое тело теплым лучам.

— Верховной Ведьме этих мест. В гости к которой мы сейчас отправимся. — ответила она, натягивая зеленое платье.

Нести сома было неудобно. Подарок не принимал уготованной ему участи, угощая пощечинами плавников вышагивающую впереди Стузи. Трелле, как замыкающей, пришлось довольствоваться ударами в бок, исходящими от извивающегося рыбьего хвоста.

— Да уймись ты, наконец! А то, как дам кулаком по дурной башке! Сколько зверья переморил, теперь твоя очередь, обжора. — пригрозила улову Белобрысая.

Трофей затих, все чаще перехватывая сухой воздух немой пастью.

Пройдя половину пути, девушки решили передохнуть и забросив рыбину в кусты, уселись на бревно изъеденное короедами.

— А теперь, Трелла слушай меня внимательно и запоминай. Верховная Ведьма может задавать тебе странные вопросы, но если она будет предлагать помощь — соглашайся. Только уговори оплатить услуги золотом и самоцветами. Иначе, старуха возьмет свое другим — твоим здоровьем, твоей молодостью, а возможно заберет несколько лет жизни. За все придется платить и пусть лучше это будут холодные камни и презренный металл, чем жизненные силы или будущее твоих детей. Ты меня поняла?

Трелла согласилась, но на душе, соскребывая остатки умиротворения загнутыми коготками, цеплялись за живое дикие кошки.

Путь продолжился. Скоро меж стройных стволов тихой березовой рощи показался неземной красоты омут. Идеальная гладь воды издали казалась каменной твердью, выточенной из монолита яркой бирюзы. Совершенство без намека на осквернение. Бездонное озеро, притягательное, но вместе с тем пугающе безжизненное, отторгало любого, кто смел посягать на его безгрешность.

У дальнего берега в окружении высоких кленов притаился уютный чертог, сложенный из толстых бревен. В стены дома намертво въелся зеленый плющ и колючий шиповник. Высокая покатая крыша собрала на своих гранях пеструю шапку опавшей листвы.

— Трелла, не подходи к омуту слишком близко. У них здесь обитает охранник. Прожорливый и жутко кусачий, так что лучше нам не возбуждать его интереса! — прошептала Стузи, — и сома держи крепче. Ишь, задергался — воду почуял. Нечего тебе там делать, уважаемый.

Странная троица благополучно обогнула береговую кромку и замерла у входа в дом. Постучать в дверь девушки не решались, хотя для этой цели на медном креплении зависло тяжелое кольцо, поощряя посетителя приложить к нему руку.

Стузи поднесла указательный палец к губам, запрещая подруге издавать любые звуки.

— Ты пока молчи, начну я, а если все пойдет хорошо — ты подхватишь! — прошептала она.

Внезапно дверь распахнулась сама собой, обреченно застонав ржавыми петлями, да так искренне, что душа запросилась на выход. Ощущение опасности загнусило под ложечкой. Трелле захотелось отбросить своенравный подарок и бежать куда подальше, но отступать было некуда, да и стыдно.

— Проходите, красавицы. Мы вас заждались! — произнес знакомый голос.

Из дверного косяка показалась видавшая виды шевелюра, которой подруги имели честь любоваться на званом ужине. Одноглазая ведьма, успокоив бешеный глаз, запустила смущенную компанию в чисто убранное жилище.

— Сестра, они уже здесь! — с волнением прокричала старуха той, которая ожидала посетителей в дальней комнате.

— Веди их сюда. — заскрежетал фальцет.

Пытаясь удержать взволнованную рыбину, девушки переглянулись и последовали вслед за сгорбленной спиной.

Ради гостей фитили сальных светильников вспыхнули пламенем, щедро источая вверх струи копоти. Огонь осветил темную комнату. Лишенная окон, она была поделена надвое длинным столом, загроможденным различными, но жуткими по своей сути предметами.

Взгляд Треллы упал на лысую человеческую голову, лишенную глаз. Кости скул обнажились, проступая сквозь гнилую отслаивающуюся плоть. Мертвец скалился на входящих щербатой улыбкой. Рядом с мертвой головой стоял скелет кошки, чуть поодаль сфера из горного хрусталя с крупной трещинной по центру, толстостенные бутыли, нафаршированные по самое горло скорпионами и свернувшимися в кольца змеями. В клетке из медной проволоки томился черный ворон. Массивным клювом птица безуспешно пыталась поддеть отрубленный человеческий палец, окровавленное основание которого украшал золотой перстень с крупным рубином. Рядом лежала длинная толстая коса, которая раньше принадлежала жгучей брюнетке, отделенная от хозяйки, она свешивалась с края столешницы почти до самого пола.

Пожалуй самым безобидными на вид были пучки трав, собранные в снопики, и развешенные по стенам холщовые мешочки с неведомым содержимым. Трелла поморщилась от отвращения. Стузи одернула ее за рукав платья, тогда смущенная подруга перевела взгляд на хозяйку всего этого богатства. Ту, которая восседала во главе стола.

Верховная Ведьма была стара, но ее внешность не вызывала неприязни в отличии от вида ее младшей сестры. Редкие седые волосы были сплетены в две тонкие косички, напоминающие крысиные хвостики. Черты лица, выцветшие и осунувшиеся, по молодости могли считаться привлекательными.

Ведьма удивительным образом располагала к себе, если бы не одно но. Глаза отсутствовали напрочь и все бы ничего, если бы старуха прикрывала веки. Но нет, она гордо восседала в центре богато украшенного трона, ожидая знакомства, тараща на гостей пустые ямы. Часто моргая белыми ресницами, Слепая будто бы старалась повнимательней вглядеться в девичьи лица.

— Преклоняю голову перед Силой! — произнесла Стузи, бухаясь на одно колено.

Ведьма едва кивнула головой, указывая рукой на свободную часть стола, куда Белобрысая не мешкая уложила сома.

— Что? Что ты говоришь? — переспросила Ведьма, склоняясь над рыбой.

— Ах вот как? Он жалуется, что был пойман на обман. Это правда?

Стузи промолчала. Старуха откинулась на резную спинку, быстро пресыщаясь историей поимки в пересказе жертвы. Затем она подалась чуть вперед и резко провела пальцем вдоль широкой, усеянной мелкими зубами пасти, навсегда обрывая немой поток рыбьих претензий.

— Надоел! — пояснила Верховная, — наглец давно напрашивался. Ты была предусмотрительна и ловка, хорек. Знаешь, чем порадовать бабушку!

Стузи зарделась от гордости.

Растопырив скрюченные пальцы, ведьма достала из кармана фартука железную ложку и поддев ею рыбий глаз выскребла его из плоской головы вместе со стекловидной основой и белесыми жилами.

Нащупав свободной рукой содержимое, ведьма вложила позаимствованный предмет в свою пустую глазницу. Тем же порядком ушел по назначению и оставшийся глаз. И тут случилось страшное — ведьма прозрела. Она стала исследовать пространство выпученными бессмысленными сферами, купающимися в желтоватой жиже с замершем крупным бельмом по центру. В старуху вселилось нечто. Вновь обретенное зрение заставило ее почувствовать свою неуязвимость и абсолютное превосходство. Голос стал грубым и резким.

— Она! — прокричала Ведьма указывая пальцем на Треллу, — это она! И зашлась истошным хохотом.

Стузи переждала первый приступ и задала вопрос.

— Древняя Агнесс, муж этой женщины поступил с ней несправедливо, он предал ее, забрал себе их детей, что …

— Что? — прервала ее Верховная Ведьма. Что ты пытаешься мне «продать», хорек? Не говоря мне всей правды- не лжесвидетельствуешь ли ты передо мной? — клокоча закричала старуха.

Откашлявшись, Слепая продолжила:

— Женщина, ее муж и их дети! Глупый хорек, кого ты пытаешься запутать? Мне ли не видеть венцы на их головах.

— Но я не лгу! По сути правда едина, и все случилось именно так… — не отступала Стузи.

— Когда ушлого городского воришку в рыночной толпе соблазняет на кражу медлительный зевака, которому не дорого его богатство? Не замечая очевидных вещей, добровольно ли он соглашается на оплату назидания? Так ответь, является ли похищенное оправданной ценой за преподнесенный глупцу урок?

Трелла повинно склонила голову.

— Нет, и ты знаешь это. А может, лишь догадываешься? — прорычала Агнесс, протягивая вперед тощую руку.

Стузи зашлась злобой, в ней взыграла жажда правды.

— Урок хорош, когда усвоен в продолжении жизни, а он убил ее. Лагерриец убил её! — нагло с нажимом проорала Стузи, перебривая старческое зловонное дыхание.

Ведьма отшатнулась словно от удара. Молодая нахалка вела себя слишком самонадеянно и «съесть» такой просчет Агнесс было не просто.

— Не заслуживают ли такие «учителя» возмездия Силы и Исчерпания? — спросила Стузи, наконец, озвучив основную цель визита.

Верховная Ведьма вновь рассмеялась, а потом зашипела словно змея.

— Если меня не подводят мои рыбьи глаза — она, эта несчастная жертва, жива — здорова и стоит сейчас передо мной. Так о каком возмездии идет речь? Пользоваться иными бывает не грешно! Но ты почти права, хорек. Почти права! Вовлечены опосредованные судьбы. Их много, их тысячи. Вот, что она натворила! Вот это размах! — заорала старуха, потирая сухие ладони, словно перед ней сейчас было блюдо с любимым лакомством.

— Больше я вам ничего не скажу. Ничего! И помогать не буду, не буду! Нет! — добавила ведьма немного подумав, — но ответь мне, чего ради ты, хорек, радеешь за глупцов? Мало тебя жизнь учила? — засмеялась Ведьма и ударила сухим кулачком по столу, да так сильно, что отрезанная коса не удержалась на краю и свалилась на пол.

Склянки зазвенели, хрустальный шар потерял устойчивость, а мертвая голова цокнула щербатой челюстью. Стузи проигнорировала вопрос.

— Ступайте и подумайте о рыбьих глаз! — вместо прощания произнесла Верховная Ведьма и отвернулась.

Гостьи переглянулись, Белобрысая растянула шнур поясного мешочка, вытащила оттуда золотой самородок и бросила его на стол.

Прошмыгнув вдоль стены, девушки добрались до порога комнаты, и едва не столкнулись в проходе с Одноглазой, которая на фоне дикой сестрицы казалась теперь предобрейшей старой знакомой.

Пытаясь утихомирить родственницу, Одноглазая поспешила подойти к столу, изображая интерес к туше сома, но желая на самом деле заявить о своей позиции по делу. Для этого она нагнулась над ухом Верховной Ведьмы и что-то прошептала.

— Нет, я не буду помогать этой парочке пустоголовых. Пусть смертные разбираются сами, я примкну к победителю. Но я сделаю это во имя Новорожденной. Наше продолжение в ней! У моей девочки осталось совсем мало времени, совсем мало! — захрипела Верховная Ведьма.

Одноглазая попыталась возразить.

— Но сестра, дети чаззийской принцессы и короля Лагеррии — это королевская двойня! — заявила она более уверенным тоном.

— Заткнись, сама вижу. И что это меняет? Мальчишка вверил свою судьбу чужим рукам! Он не отстоял нареченную, значит сомневался. Он поддался! Не достоин! Не достоин! — заверещала «прозревшая».

— Но все же?

— Нет! Я сказала, нет!

Как только Верховная Ведьма произнесла решающее слово, рыбьи глаза, отслужившие свое, выкатились из чуждых глазниц и разлетелись по полу.

Подруги вырвались на волю. Рука Треллы закрыла дверь с наружной стороны под общий вздох облегчения.

— Бежим! — предложила Стузи.

Завизжав словно поросята, которым чудом удалось избежать участи стать колбасой, девушки спотыкаясь и подпрыгивая на месте, понеслись прочь по тропинке огибающей омут. Не замечая того, как с целью рассмотреть нарушителей спокойствия, а заодно оценить вероятность полакомиться свежим мясом, из голубой бездны вылезла маленькая серая голова с двумя острыми рожками по обе стороны от крошечных глаз. Водяной змей облизнулся и избрал в жертвы ту, что была выше ростом.

Закрутив винтом мускулистое тело, гад выбросил пасть на тонкой шее по направлению к шустрой парочке дев, рассчитывая схватить блондинку за бочок. Но жертва неожиданно растаяла в воздухе, хотя по многовековому опыту охоты должна была застонать, обливаясь кровью в цепком захвате.

Два ряда острых зубов с лязгом сомкнулись, прикусив пустоту. С такой вопиющей подлостью водяному монстру прежде сталкиваться не доводилось. Пуговичные глазки сузились от досады. В этот момент змей получил впечатляющий удар по голове. Рыжеволосая дева недооцененных размеров не сбавляя скорости прошлась ногами по усеянному шипами, но очень нежному темечку змея.

Монстр позорно крякнул от боли в тональности старой утки. Пристыженный и поверженный, он уполз к воде, оставляя влажный след на прибрежной траве, словно гигантский дождевой червяк.

— Стузи, ты где? — завопила Трелла.

Ответа не последовало. Лишь кроны высоких кленов склонились до самой земли, пасуя перед внезапно разбушевавшимся штормом. Дневной свет померк, листва с крыши ведьминого домика собралась в пыльную стаю. Стихия захватила фигуру Принцессы в кольцо, не давая несчастной сделать ни шага из яркой круговерти.

У Треллы застучало в висках, она не могла дышать. Длинные волосы вздыбились верх перевернутой метлой. Подкошенная смерчем девушка упала на колени и впилась пальцами в землю, пытаясь обрести спасение в ее прочности.

Смерч отступил неожиданно. Прежняя безмятежность уходящего летнего дня вновь воцарилась на дорожке перед омутом. Трелла перевела дух и подняла голову. Впереди обозначились две тощие щиколотки в кожаных растоптанных башмаках, ноги принадлежали одноглазой ведьме.

Старуха предложила свою помощь и протянула девушке сморщенную руку, та не стала отказываться, боясь обидеть. Хрупкая на вид рука, оказалась на удивление крепкой. Поднявшись на ноги, Принцесса отряхнула платье и посмотрела на старую знакомую. Сестра Верховной Ведьмы улыбнулась и пригладила взлохмаченные рыжие волосы.

— Простите, Принцесса. Агнесс не хотела вас пугать. Вот, возьмите. — Одноглазая протянула Трелле золотой самородок.

— Нет, я не возьму — это плата за услугу.

Одноглазая понимающе кивнула.

— Тогда прошу Вас, Ваше Высочество, принять в дар это! — скрюченные пальцы расправили тонкий вощеный шнур на котором висела серебряная подвеска с осколком бирюзы, закрепленном в круглой прорези.

— Умоляю, не показывайте оберег никому. Он еще сослужит свою службу, уверяю вас. — сказала старуха и распалась искрами.

Ничего не понимающая Принцесса на всякий случай повесила украшение на шею и тут же услышала знакомый голос.

— Трелла, что с тобой?

На тропинке стояла запыхавшаяся Стузи.

— Ты ее видела? Она только что была здесь! — закричала Трелла.

Стузи пожала плечами, списывая видения подруги на усталость.

— Никого я не видела, ты отстала. Я кинулась — тебя нет. Объясни, зачем ты тут стоишь, когда у нас впереди столько дел?

— Я стоишь? Это ты куда пропала? — завопила Рыжая. Стузи, ты же все пропустила. Змей, потом смерч и …

Трелла ощупала рукой шею, пытаясь отыскать подаренный ей минуту назад талисман, чтобы предъявить его в качестве доказательства. Ничего не обнаружив она замолчала, решив не озвучивать то, что со стороны могло показаться безумием. Растерянная девушка лишь робко заглянула в темные глаза подруги. Стузи хмыкнула.

— Нужно поторапливаться. Нам ещечапать до пещеры, а я жрать хочу просто дико! Да и стемнеет скоро!

ГЛАВА 6

Пещера была пуста. Хозяин не вернулся назад. Светило скрылось за горой. На лес стремительно опускался сумрак и зловещий туман. Не хотелось думать, что Отшельник забыл дорогу домой, но такой исход был возможен. Трелле стало не по себе, да и Стузи заметно нервничала. Зверский аппетит куда-то пропал, после пережитого денечка кусок не лез в горло. Все что смогли съесть подруги — это разрезанное пополам румяное яблоко и кусочек сыра, дожевывать который не было сил.

— Ладно, я пойду на поиски. Не бросать же старика ночью в лесу, в полном одиночестве. — сказала Стузи, на ходу опрокидывая в суму тарелку с сухариками, похрустеть которыми можно будет в пути. Трелла хотела последовать за ней, но подруга осадила её.

— Оставайся здесь, ложись спать и ни о чем не думай. Завтра нас ждет новый день, не хуже этого!

Трелла согласилась и рухнула на лавку. С неё хватит на сегодня.

Прохладный ветерок доносил до ноздрей тонкий аромат ночной фиалки, смешанный с болотной тиной и запахом освежеванной ели. Оставалось насладиться дыханием ночи на исходе лета, попутно вслушиваясь в каждый звук, как и положено дикому зверю. Где-то там за простором поляны шумел густой лес.

Ослабевшая листва, подчиняясь закону бренности, легко отделялась от веток и небрежно падала к узловатым корням деревьев. Один, другой, третий резной лист присоединялся к компании отслуживших свое. Очередной освобожденный, кружил над землей с нежным трепетом и тихим сожалением о прожитых днях, которых больше не вернуть. Ветер доносил песню листопада до ушей того, кто хотел слышать все. Ничего не поделаешь, впереди осенняя хандра, холод и забытье, и если хочешь продолжить свой путь, то будь добр отстоять право на эту жизнь, а значит- не ропщи.

Стузи подняла руки вверх и заухала в темноту четко и правдоподобно, словно была филином. На просьбу ответил тощий птенец, которому не спалось сегодня днем. Пролетев над белокурой головой совенок, спешно заклякал коротким загнутым клювом, и дав круг почета скрылся в лесу.

— Так и есть! Придется тащиться до дальней рощи. — с сожалением произнесла Стузи.

Отшельник отыскался быстро, он сидел на толстой ветке огромной сосны и трясся от страха. Длинная седая борода намертво прилипла к смолянистому стволу.

— Ну и что ты там забыл? Ты же шел за корешками. — прокричала Стузи.

— Ввв-олк! — заикаясь ответил Отшельник, — волчара — матерый, серый, глаза желтые, бешеные. Не припомню такого в наших краях.

— Цапнуть не успел?

— Нет. Сам не помню, что и сталось. Хорошо, что обернулся. Очнулся уже здесь. Да вот незадача, и отсюда едва не свалился. Спасибо бороде — удержала.

Белобрысая зашикала.

— А когда серый передумал, ты конечно же, не посмел отчекрыжить свою бороду, да? Слишком дорогая для тебя вещь? — не унималась девица, едва сдерживая хохот.

— Чем? Нож валяется в кустах. Думал буду выдергивать всю ночь по волоску, да вот незадача — больно, да и свалиться боюсь.

— А магия? Заклинание!

— Все забыл. Как отшибло! — стал оправдываться Отшельник, — ладно, хорек, хорош! Спускай меня на землю, а то я здесь окончательно озябну.

Блондинка не спешила, перекрестив руки на груди, она посвистывая, заявила:

— Спущу, если научишь меня создавать порталы. Я собираюсь немного попутешествовать в приятной рыжеволосой компании!

Старик опешил от такого условия.

— Ты что, с ума сошла. Я говорю не могу вспомнить даже простецкого заклинания, а ты- портал!

— Тогда открой доступ к книгам! — не отступала Стузи.

— Ладно, там разберемся!

Белобрысая упала оземь и превратилась в шустрого горностая. Цепляясь за липкую кору острыми коготками, зверек живо забрался вверх, затем запрыгнул на ветку, легко перегрыз бороду старика острыми зубами, и стал спускаться обратно. Освобождение учителя продолжила блондинка.

— Расцепи пальцы! Ты же мне мешаешь!

— Эх, была — не была!

Старик оторвал руки и тут же полетел вниз. У самой земли магия удержала его от падения, осторожно уложив в ковер из сосновых иголок.

— Надеюсь, это благое дело уйдет в мою копилку? — сказала Стузи, помогая Отшельнику подняться. Чертыхаясь, тот стал разминать затекшие конечности, цокая языком и причитая над жалкими остатками некогда роскошной бороды. Белобрысая быстро оценила изменения в его внешности.

— Знаешь, тебе так намного лучше. Сразу резко помолодел!

Старик отмахнулся и поспешил в заросли тёрна — собирать оставленные вещи. Стузи присела на колени и осмотрела волчьи следы, затем ощупала рваные полосы на коре, оставленные острыми когтями и мощными клыками.

— И правда незнакомец, да еще такой странный. Магии нет, хотя не факт, что не было…

— Давай улепетывать, а то не ровен час вернется этот верзила. — предложил старик.

Стузи согласилась и запустила в небо сферу, чтобы та осветила им дорогу и отпугнула желающих познакомиться поближе. Девушка протянула старику горстку сухарей, чтобы он подкрепился. Отшельник потянулся за угощением, но в последний момент резко ударил по раскрытой ладошке снизу, пристально заглядывая в чёрные глаза. Хлебные корки разлетелись в разные стороны.

— Ну и что ты успела натворить пока меня не было? — спросил он. Признавайся, опять шкодила?

Стузи поджала губы, продумывая ответ. Она решила озвучить лишь часть событий сегодняшнего дня. Сочтя, что поведать учителю о визите к выжившей из ума старухе будет выгодней, чем раскрывать подробности удачной аферы с гномом.

— Да ничего особенного не произошло, просто мы с Принцессой побывали в гостях. Вот и всё!

Отшельник остановился осененный догадкой.

— И какого лешего ты попёрлась к ним? — разозлился он, — вечно ты спешишь поперек повозки. Ты же хорек, а не лагеррийская лошадь.

— Я просто хотела узнать… — ответила Стузи.

— Ну и что, узнала? Открыла Верховной глаза? А знаешь ли ты, что Хеллен ее лучшая ученица!

Стузи остолбенела.

— Ладно, что сказала Агнесс, вспоминай.

— Она рассердилась и обиделась.

Отшельник строго посмотрел на Стузи.

— Но самое интересно я услышала, подслушав чуток их разговора с сестрой. Верховная заявила, что примкнет к победителю и сделает это во имя Новорожденной. Наше продолжение в ней, сказала она. А еще она сокрушалась, что у ее девочки осталось совсем мало времени.

Отшельник по привычке приложил ладонь к бороде, забыв о том что теперь расправлять было нечего.

— Что первое бросилось тебе в глаза?

— Мертвая мужская голова, почти свежая.

Старик выждал паузу, а затем спросил:

— Куда вы решили направиться?

— В Чаззию. — устало ответила девушка.

Отшельник согласно закивал.

***

— Давно мечтала здесь похозяйничать. — заговорческим полушепотом произнесла Стузи выглядывая из глубины каменной ниши. Сейчас рассекречу все, что ты прятал от меня за замками без ключей.

Раскрыв первую попавшуюся книгу, она стала с жадностью вчитываться в строчки.

Милое девичье лицо пылало от азарта. Тонкие черты искажало колеблющееся пламя свечи, озаряющее до кучи корявые стены пещеры. Отшельник молча наблюдал, как разжевывая сухарь, его ученица творила нечто невообразимое, размахивая руками, без конца подглядывая в старую книгу с рассохшимся переплетом.

Трелла спала сном младенца, когда на земляном полу пещеры появилось небольшое пятно, которое, подчинившись приказу Белобрысой стало разрастаться и обретать вид невысокого холмика. Затем из центра, вылезло «нечто» размером с откормленную на жирных слизнях жабу. Упрямая масса никак не желала слушаться неопытного мага, она сопротивлялась и даже огрызалась, вываливая из уплощенного бока то подобие языка, то крошечный кулак.

— Растягивайся, говорю, а то пройдусь скалкой.

«Жаба» не испугалась угрозы, испустив светящийся выхлоп в сторону людишек, она попыталась скрыться под лавкой, шлепая по полу скользким брюхом. Путь массе преградила нога старика.

— Стоять!

Вразумить сообразительное «нечто» магам не удалось. Слизь повернула источник движения в противоположную сторону и поспешила к выходу. Строптивое создание было схвачено жилистой рукой. Пролетев через пещеру существо затрясло над очагом внезапно вылезшими тощими ножками, стараясь избежать жгучей доли, а потом рухнуло в огонь, и распалось зелеными звездами.

Стузи оттерла пот со лба, выдохнула и сползла по каменной стене вниз.

— Ничего, опробуй другой рецепт. — приободрил смелую ученицу Отшельник.

Белобрысой удалось создать портал, правда до этого знакового события в небытие отправились пара глиняных горшков и не ожидающая подвоха мышь.

— Сыровато. — заключил Отшельник. Наверняка уйдешь с сюрпризом, но лучше учись на своих ошибках. А теперь спать. — позевывая сказал старик, скрываясь за занавеской, успокоенный полученным результатом.

Девушка, наоборот, ощутила невероятную мощь. Она обратилась в зверя и выбежала прочь из каменного мешка. Разбуженное успехом упоение Силой охоты требовало больше, чем отдыха.

***

Яркими всполохами в Предгорный край ворвалось новое утро. На удивление тихое, почти безмолвное. Без призывных птичьих переливов, исходящих от нетерпеливых крылатых кавалеров, желающих напомнить говорливым подругам о чистоте небесного простора, соблазняющего воспользоваться счастливым уединением. Теперь певчим парочкам было не до романов. В пору переживать за едва оперившийся молодняк, отрабатывающий в румяно-лазоревой выси навык парения. Недовольные родители позволяли себе изредка назидательно чирикать, осаждая самоуверенных юнцов, впервые вкусивших беспощадность свободы.

Трелла очнулась и вместе с пробуждением в ее душу ворвалась жажда скорейшей развязки, которую обещал ей этот день. «Поскорей бы оказаться дома, перестать страшиться неизвестности и начать сообща искать выход»- подумала она.

Для ускорения процесса возвращения в родную Чаззию требовалось разбудить отсыпающуюся после бессонной ночи молодую магичку, только из замысла ничего не выходило. Трелла испробовала все возможные ухищрения, но Стузи продолжала дрыхнуть, безмятежно раскинувшись на лежаке. Напрасными оказались окропление водой и щекотка. Запоров роль будильника, Принцесса закинула за лавку птичье перо и увлеклась выбором наряда, которым бы могла вернуть себе прежний царственный лоск.

Отвергнув несколько вариантов, Трелла остановилась на более-менее приличном, но все равно до предела скромном образе, состоящем из кружевной блузки и пышной юбки из темного бархата.

Хуже было с прической. Шпилек в жилище Отшельника не держали, а соорудить на голове что- либо грандиозное без этих ничтожных приспособлений, было замыслом, обреченным на провал. «Ну не закреплять же рыжие локоны кленовыми палками, как это делает Одноглазая Ведьма?»- подумала красавица и улыбнулась.

Отбросив глупые мечты об укладке, Трелла сплела густые волосы в две роскошные косы, сожалея, что не может убедиться в своей безупречности. Разбуженный суетой Отшельник отодвинул занавеску и сообразив что к чему, смилостивился над Принцессой. Старик вытащил из кучи барахла маленькое зеркальце в золотистой оправе и протянул его Трелле.

Девушка заглянула в зеркало и взревела. Ее изысканный носик вульгарно распух, покраснел и стал напоминать спелую сливу, и все из-за вчерашнего опрометчивого желания поваляться в траве.

— Что за безобразный вид! Почему именно сегодня? — заскулила Трелла, забиваясь в угол.

Белобрысая приоткрыла правый глаз, чтобы убедиться, что утренний спектакль годится к просмотру.

— Да, с таким носярой никто в тебе принцессу не признает! — заржала Стузи, переворачиваясь на другой бок.

— Нечего было валяться под полуденным Светилом! — добавила она и захрапела как можно громче.

— Лучше скажи, что с этим делать? Нет, мне это нравится! Эй, чародеи и волшебники! Помогите, пожалуйста, убрать эту напасть с моего лица? — взмолилась Трелла.

Старик вынес маленькую баночку из темного стекла, содержимое которой было тягучей мазью.

Трелла захватила немного снадобья, пахнущего ореховой пастой и нанесла его на нос и щеки. Жар и отек отступили, но вульгарная румяность сохранилась.

«Изображать из себя минимум аристократку при таких данных? Придется утешать себя тем, что тот кому надо, узнает меня в любом виде» — подумала Принцесса.

— Скоро все пройдет, Ваше Королевское Высочество. — тихо сказал Отшельник.

Трелла смутилась, услышав свой титул.

— Благодарю Вас, Отшельник! Благодарю Вас за все!

Блондинка устала притворяться спящей, она сладко зевнула, потянулась и бросив прощальный взгляд на теплую постель — выскочила на волю и припустила к шустренькому родничку, чтобы умыться холодной водой.

К выбору прически и наряда Стузи отнеслась безответственно. Магичка натянула на батистовую рубашку свое зеленое платье и украсила распущенные волосы черепаховым гребнем. Вышло очень даже ничего. Простительно, когда твои главные козыри это молодость и красота, а не шелк, парча и золото.

Расправив складки на юбке юная ведьма выхватила зеркальце из рук подруги и скорчила своему отражению смешную рожицу, передразнивая зацикленную на красоте Треллу. Для последней каждая минута нахождения в пещере теперь была нестерпимой мукой.

Принцесса тяжело вздохнула, а Белобрысая смутилась- возможно, первый раз за свою полузвериную жизнь. Поспешая не спеша, она четко обдумывая порядок действий, приготовилась к переходу. Настал ответственный момент, когда одними шуточками не обойдешься и придется держать экзамен, в первую очередь перед самой собой.

— У тебя все получится! Не бойся и дерзай! — сказал Отшельник, отступая чтобы не мешать.

Собравшись с мыслями, проговорив про себя хитрую комбинацию, Стузи сделала несколько пассов руками, земляной пол пещеры осветился. Проявившийся портал пробил изнутри сверкающую дыру, а затем взвился вверх искрящимся столбом. Девушки обнялись, перешагнули границу и ухнули вниз. Старик остался в пещере один, он облегченно выдохнул лишь когда проверил пустоту остатка.

— Для первого раза сойдет! — прокричал он в истончаемое кольцо. Гордый тем, как быстро его подопечной удалось воплотить едва освоенное заклинание, старик стал собираться в дорогу. Его тяготили неотложные дела и думы, разрешать которые придется в самое ближайшее время. И пусть старик немного побаивался новой встречи с диким зверем, только выбора у него не было. Порассуждав о бренности всего сущего, он отбросил в сторону черные мысли, отпил немного крепкого отвара из глиняной кружки, прихватил с собой дорожный набор кочующего чародея, запечатал пещеру и бодро посеменил к лесу, пополнять запасы истраченного сырья.

Отшельник никогда не практиковал приема смертных — алчущих правды, мести, защиты и покровительства. Поиск славы остался для него в далеком прошлом, впрочем, как и многочисленные заслуги перед Силой. Чтобы сводить концы с концами и без помех продолжать любимое дело, он держал несколько лечебных лавок сразу во всех окрестных городах, вложив в это предприятие скопленные за активную практику средства. Это были приличные заведения с хорошей репутацией и особой лояльностью к покупателям. Где найти товар по себе, могли бы и простолюдины, и привилегированные сословия. В работники, маг всегда нанимал скромные, дружные, честные семьи, которые проживали в лавке, и с виду походили на хозяев заведения.

Поддержанные магией снадобья лечили людей. Порошки и мази спасали маленьких детей от жара и сыпи, останавливали кровотечения, сращивали переломанные кости, облегчали уход стариков, заживляли раны воинов. Магия спасала жизни некоторым безнадежно больным. Казалось бы- благое дело на благо смертных? Но нет, творить чистейшее Добро, впрочем, как и Зло, было чревато Исчерпанием. Требовалось восполнять Противостояние, сглаживая продолжение спасенных жизней за счет сомнительных делишек. И таких было с избытком.

Например, когда в лавку заходила смущенная девица, невинность которой с виду не вызывала никаких сомнений, опытный взгляд продавца должен был с порога определить цель, ради которой посетительница решилась заглянуть в гости.

Со своей деликатной просьбой скромнице легче было обратиться к опытной женщине, поэтому остальные члены семьи исчезали из лавки, словно по волшебству. В торговом зале оставалась лишь мать семейства — отзывчивая женщина, не читающая проповедей и не желающая оглашения забористых подробностей.

Для такой было сущим пустяком найти общий язык с девушкой, попавшей в затруднительное положение. После пары фраз и протянутой монетки, деревянная скамейка замирала аккурат у дальней полки стеллажа, срытого от посторонних глаз.

Пухлая рука снимала неприметную баночку, пристроенную под потолком. В конвертик отсыпалась крошечная порция серого порошка, который девица принимала на ночь, а утром плод сотворенного греха освобождал место для последующих, возможно более желанных младенцев. Эта жуткая услуга отбрасывала, куда подальше сострадательное милосердие и добро, сотворенное магом ранее.

Как ни печально, порошок с дальней полки пользовался определенным спросом. Некоторые благодарные особы становились постоянными клиентками, продолжая прием снадобья уже будучи замужними дамами и счастливыми матерями семейств. Избавительная слава порошка, хоть и была тиха, словно шепот травы, но передаваемая из уст в уста, громыхала по округе сильней весенней стихии.

Изредка, продавцы проявляли снисходительность к молодым домохозяйкам, желающим избавится от обнаглевших крыс. Правда, по роковому стечению обстоятельств, после покупки отравы, пышущие здоровьем клиентки поголовно вдовели, открещиваясь от опостылевших брачных уз с престарелыми мужьями.

Особая, пожалую самая доходная статья сбыта магического товара- это тайное посещение лавок местной аристократией. Развращенные рыцари в блестящих доспехах, теряющие былую хватку на полях любовных сражений в обязательном порядке злоупотребляли настойкой для увеличения мужской силы. Настойка стоила безумно дорого, но на нее, из-за особо стойкого эффекта, у рыцарей всегда была припасена кругленькая сумма.

Не были обделены вниманием и статусные герцогини, капризные маркизы, и прочие прекрасные, но увы стареющие леди. Мешочек золотых монет был при себе у каждой светской львицы, отправляющейся на тайную охоту за волшебной мазью, омолаживающей лицо и тело или пузырьком надежного приворотные зелья. Получив гарантированный результат круговорот элитных настоек делал закономерный виток. Очередь за снадобьями, разгоняющими черную меланхолию и скуку расписывалась на месяцы вперед и отбоя от желающих не было.

Не брезговали господа и заказом ядов особого назначения, которые приносили жуткие мучения их дегустаторам. Или же наоборот, обещали безболезненный и скорый уход. Такой порошок элита часто приберегала для себя. Так, на всякий случай.

Не смотря на скромный наряд и жилище, Отшельник был сказочно богат, впрочем, как и любой уважающий себя маг, не желающий выставлять на показ свое благополучие. Капитал рос день ото дня, благо у старика был тот, кому он мог передать свои несметные богатства.

Ветер сменил направление, что обещало и скорую перемену погоды. Отшельник остановился, рассматривая тучи, скопившиеся над низиной. Свинцовым покровом к горизонту стягивало облачность. «Быть дождю. Надо поторопиться, чтобы управиться в срок и не вымокнуть до нитки. Хорошо, если Соня не заставит себя ждать» — подумал старик. Он чувствовал, что скоро ему предстоит важная встреча, маг был готов к ней. Только на этот раз никаких зубастых незнакомцев.

На полянке, забурившись одинокими ногами в рыхлую землю, рассыпалась по траве дружная семейка бледных поганок, упустить которую Отшельник не отважился. Складывая грибы в сумку, он услышал, как со спины его окликнул женский голос.

— Здравствуй, Карл!

Отшельник резко обернулся.

— Здравствуй, Соня. Хорошая погода, не правда ли? Вот решил немного прогуляться, пока не затянут дожди.

— Я тоже Карл, я тоже! — ответила Одноглазая.

— Может, пройдемся вместе? Кажется, нам пора кое- что обсудить.

— А мне кажется, что нам пора начать действовать. — ответила ведьма.

Отшельник хитро улыбнулся и отложил сбор грибов до лучших времен.

— Выходит, я не ошибся, и ты сможешь мне многое рассказать.

Соня, а именно так звали Одноглазую, пожала плечами и кокетливо произнесла:

— Ты мне льстишь, Карл. Я знаю далеко не все, но о многом догадываюсь.

— Отбросим в сторону аферу с влюбленной принцессой и вытекающие из этого права на престол, это хотя бы объяснимо. Но зачем Хеллен было спешить с рождением ведьмы? — спросил он.

Одноглазая подняла седую бровь уставилась на Отшельника.

— Поздравляю, слух у твоего хорька отменный! Да, дочь Треллы — ведьма. В свой срок она станет самой могущественной из всех ныне живущих. И Хеллен спешит. Да, она дико спешит перенести на Новорожденную свое Исчерпание! — произнесла Одноглазая, огласив фразу словно приговор, услышав который потрясенный Отшельник отпрянул.

— Но этого просто не может быть. — затрясся он, — последний раз нечто подобное воплотил Магфрид Проклятый и это привело мир к Великой Войне.

Соня расхохоталась, отчего разбуженная белка нехотя вывалила заспанную морду из дупла дуба, стараясь разглядеть бузотеров.

— Хорош сюрприз да, Карл? Вот такая она — Хеллен Лагеррийская. Времени зря не теряет и не разменивается по мелочам. Пока мы тут боремся с рутиной, они на пару с братцем прибрали к рукам королевский престол, подмяли под себя Чаззию, и кажется не собираются останавливаться на достигнутом. И это только разминка, Карл! Плохи наши дела. Прошляпили! Если Хеллен не осадить, начнется черт знает что. Я уже молчу про Новорожденную, которую мы, наверняка, потеряем. Девочка еще слишком слаба и не выдержит Заклятия Переноса. Оно либо убьет малышку, либо сведет её с ума. Но жадная Хеллен не привыкла ограничивать себя.

— Значит, кому- то пора пригвоздить её к ограничителю. И кто, если не мы, Соня?!

— Не впервой, Карл! — бодро отозвалась старуха.

Отшельник не сомневался в ответе.

— Предлагаю заговор. Действуем сообща и быстро. Только ты и я! С тебя Сила, с меня Память. Начнем со спасения Новорожденной. Не хочу тебя пугать, но до рокового дня осталось несколько часов.

— Я согласен!

— Тогда по рукам! — произнесла Соня и потупив единственный глаз, добавила голосом юной кокетки.

— Ты отрезал бороду, Карл?

Одноглазая провела шершавой ладонью по резко выступающему подбородку старика.

— Теперь ты стал таким красивым. Прям как во времена нашей далекой юности. — улыбнулась она, цепляясь тощей рукой за галантно предложенный ей локоть.

Перешептываясь, скрюченная парочка зашагала по траве, попутно оговаривая план дальнейших действий.

ГЛАВА 7

Первое что увидела Трелла — носки своих туфель и грязные доски шаткого настила, скрепленные по краям ржавыми гвоздями. Монолитная стена из красного камня уходила ввысь, под облака. До ушей доносился людской ропот, а в нос бил тошнотворный запах гнилой крови, выходящий из подпола. Эшафот — промелькнула догадка. Легкий поворот головы- так и есть.

Городская площадь Медричстоун была до отказа забита зеваками — разнокалиберными мужиками, дородными и не очень бабами, их сопливыми суетливыми отпрысками молочной спелости. Фривольные девицы, городские пижоны, старики, нищие и калеки. На лобный пятачок пестрой толпой стеклась вся чаззийская столица, чтобы с безопасного расстояния наблюдать, как голова преступника отделится от тела в назидание предателям заповедей Орсия Праведника.

Палач в черном одеянии занес огромный топор над краснорожим мужичком с длинной курчавой бородой. Неопрятная растительность, обрамляющая тройной подбородок преступника, спускалась по плахе вниз, указывая направление падения головы. Скоро кровоточащий обрубок с еще моргающими глазами будет предъявлен страждущей толпе. Палач захватит в кулак шевелюру казненного и поднимет дань Справедливости над собой, окропляя старые доски потоками теплой крови, сочащимися из свежего среза.

Все готово к торжеству Правосудия, натруженная рука не дрогнет, да и промахнуться сложно. Еще сложнее не заметить двух девушек, не весть откуда появившихся на эшафоте и мешающих карателю рубануть с плеча отточенным лезвием по толстой короткой шее.

«Да, дела. Эх, Стузи куда ты нас перенесла? Медрич, главная площадь. Но площадь перед замком, а не внутри него»- подумала Трелла, корча озабоченную мину.

Из толпы стали раздаваться отдельные смешки, быстро преходящие в пошлые наставления. Верноподданные не узнали свою принцессу и были удивлены, откуда рядом с плахой возникла молодая чаззийка в компании белокурой чужестранки. Соображать нужно было быстрее, иначе не ровен час, собственный народ под шумок общего интереса, расправится с наследницей престола и ее подругой. Трелла заговорила хорошо поставленным голосом:

— Народ Чаззии, по древней традиции, осужденного на смерть может спасти дева, согласная взять оступившегося в законные мужья. Мужиков на всех не хватает, так что я готова пойти на эту жертву и стать женой этого… Как там тебя?

— Дэн Блуд! — пузатый мужик из ближнего ряда подсказал невесте имя её суженого.

Глаза палача округлились, вываливаясь за пределы прорезей маски. Стражи опешили и переглянулись, решая повременить с задержанием очарованной избавительницы. Склоненная над плахой физиономия расплылась в белозубой улыбке. Преступник поднял голову с неудобного ложа, чтобы получше рассмотреть навязанную удачей невесту. Тут крик подняла вторая претендентка, у которой счастье уплывало из рук.

— В смысле … Готова она? Я может, тоже замуж хочу. Для этого и вышла. Мужик, по нынешним временам — это роскошь, так что в сторону, малявка. Этого забираю я! — сказала Стузи, указывая пальцем на разбойника, ошалевшего от выпавшего на его долю, роскошь выбора.

Трелла усугубила зрелищность спасительного спектакля. Она встала — руки в боки и заорала так, что стало слышно дальним рядам.

— Не угадала, белобрысая — только я достойна стать его женой. Давай-ка отойдем в сторонку, я тебе ребра пересчитаю и сделаю из них жаркое! — подкинула идею Трелла.

Народ возликовал.

Стузи, любительница подыграть- парировала:

— Молчать — пигалица! Сейчас я твои лохмы рыжие прорежу, будешь знать!

Девушки спрыгнули с эшафота и толкая друг друга стали продираться сквозь оцепление и восторженную толпу.

— Значит так, вы тут обождите пока мы разберемся. Без нас не начинайте! Дэн-душка, жди меня! — прокричала Стузи оборачиваясь и посылая на ходу воздушные поцелуи «жениху», а заодно палачу и охране. Пользуясь передышкой «соперницы», обмениваясь взаимными пинками, проворно просачивались сквозь слои заинтригованных обывателей, задевая разномастных собравшихся локтями, наступая некоторым на ноги.

— Трелла, поспеши пока они не опомнились. Я сдерживаю их энергию из последних сил. — пошептала Стузи.

Девы припустили бегом. Как только им удалось добраться до пролета, уводящего в запутанную сеть двориков, они нырнули в спасительный проход, подальше от неудачного выхода из портала.

— Стузи, ты что наделала? — спросила Трелла на бегу.

— Подумаешь, чуток промахнулась. С кем не бывает!

Скоро запыхавшиеся подруги поравнялись с главной достопримечательностью столицы — Триумфальной аркой, возведенной в часть знаменательной победы чаззийского народа над королем Трагии — Боно Вторым. Как гласила история, дед Треллы в те героические дни задал зарвавшемуся соседу острой приправы под ржавые латы и отбил молодому вояке всякое желания посягать на независимость Чаззии. Несмотря на высокое ограждение, опоясывающее Медрич отсюда открывался чудесный вид на храм, освещенный Орсием Праведником. Завораживающее дух место паломничества верующих, возведенное из красного кирпича, с богатой внутренней отделкой внушало верноподданным трепет и коленопреклоненное раболепие.

Пытливый глаз путешественника радовала заглавная башня королевской резиденции, которую строили более века. Процесс строительства находился в прямой связи от урожаев пшеницы, оттого затихал в особо засушливые или дождливые годы. На башенной кладке можно было рассмотреть слои щедрых и не очень лет, определяя их, как годовые кольца на срезе пня.

На тончайшем шпиле по традиции трепетал королевский флаг- синее полотнище с изображением парящей углянки в венце пшеничных колосьев. Однако по неизвестной причине, сегодня шпиль пустовал.

Находчивые подруги решили потянуть время, выжидая пока яркое впечатление развеется из памяти смертных. Девы неспешно прогуливались по широкому траку, уводящему к выездным воротам, огораживающим город от внешнего мира тяжелым кованым частоколом.

Неожиданно- ворота распахнулись, в пролете показалась группа всадников на резвых жеребцах. Отряд возглавлял король Ревер, он восседал на вороном коне лагеррийской породы, тонконогом и высоком в холке. У Треллы сердце зашлось, как у кролика.

Отец, жив — здоров, сам поспешал навстречу дочери. Сейчас все разрешится. Оставалось искренне покаяться и вымолить у Ревера прощения и милости. Справедливый король заключит в объятия единственную дочь и обрадуется новости о том, что недавно стал дедом.

Конница приближалась. Принцесса поймала себя на мысли, что складывающаяся картина выглядела более чем странно. Король Чаззии никогда по доброй воле не расставался со своим коренастым Вихрем, а теперь восседал на чужом коне?!

Вдобавок, ни одного рыцаря из сопровождения Трелле прежде видеть не доводилось. Куда делись верные охранники короля, его лучшие вассалы? Те всадники, которые взяли в кольцо главу государства по виду больше напоминали посольство Лагеррии.

Третье, и самое ужасное — отец не узнал ее. Ревер не узнал собственной дочери. Да, на Принцессе был скромный наряд, лицо загорело и обветрилось, и волосы не были уложены в замысловатую прическу, но сама-то она не изменилась.

Лик короля — окаменелый, словно посмертная маска, был отвратен. Прежний Ревер — строгий, но бесхитростный, никогда бы не смог притвориться безразличным столь искусно. Он либо прижал дочь к груди, либо открыто выказал ей свое презрение, как недостойной наследнице.

Взгляд задержался на родном лице всего на мгновение, но не переменил отстраненного выражения. Король проехал мимо, едва не распоров горло Принцессы острой шпорой высокого сапога.

— В сторону, голодранки! — прокричал всадник замыкающий отряд. Трелла почувствовала, как слезы наворачиваются на глаза.

— Отец — тихо сказала она, — отец не узнал меня. Все кончено!

— Все только начинается. — возразила ей Стузи.

***

— Сливы спелые?

— Да ты что, девка — самый сок! Обойди весь базар такого товара не сыщешь. Торговец схватил верхний фрукт, разломил его на две половинке и протянул блондинке.

— Ну ладно, эта ничего, а остальные, небось, червивые?

Продавец ощетинился, как цепной пес.

— Ну какая ты смешная чудачка. Хочешь брать — бери! Нет — улепетывай и не наводи напраслины на честных людей!

Стузи подкинула вверх парочку слив.

— Скинешь цену вдвое- я возьму все, даже вместе с корзинкой. — сказала она.

Продавец почесал бороду, прикидывая расчет.

— Э…нет. Не пойдет! Возьмешь в довесок курицу за три медяка, тогда по рукам — предложил торгаш, вынимая хохлатку из железной сетки, являя товар клювом.

— Тебе нужна курица? — спросила Стузи Треллу.

Та вместо ответа провела большим пальцем по горлу.

— Ладно, беру все и разбегаемся — предложила блондинка

— Сразу бы так. — пробасил мужичок.

Пока Стузи расплачивалась за товар и успокаивала хохлатую. Трелла подхватила корзину за грубые ручки и потащила покупку подальше от любопытных глаз. Обернувшись, Белобрысая урвала у соседки торгаша пару румяных калачей. Подброшенный свободной рукой медяк несколько раз провернулся в воздухе и упал аккурат в карман передника. Булочница от невиданной прежде ловкости чуть не опрокинулась на увеличенный юбками зад.

В добавок к сливам, подруги приобрели в лавке «У белошвейки» кружевной фартук и шапочку служанки, примерять которые не было времени. Зато была возможность насладиться настойчивыми угрозами курицы, обещавшей разрешиться яйцом прямо на мостовую.

Отойдя в сторону от шумного базара Стузи помогла Трелле облачиться в униформу. Из Принцессы вышла приличного вида прислуга, цель которой была заранее оговорена до мельчайших подробностей.

Во что бы то ни стало, подругам требовалось проникнуть в королевский замок и для воплощения коварной задумки пришлось пойти на жертвы, как денежные, так и внешне. Осмотрев Треллу, Стузи осталась довольна. Передник сидел как влитой, шапочка завершала образ.

Курица была надежно упрятана в корзину и замолкла придушенная сливами, обрадованная тем, что ее бульонная судьба откладывалась на неопределенный срок. Стузи подмигнула подруге и растаяла.

Принцесса — служанка направилась к черному входу.

Венценосной тягловой особе не пристало входить в родной дом с задворков. Но сегодня наследнице пришлось смерить гнев на милость и довольствоваться крошечной дверцей за которой располагался малый двор.

За опоясанной железными скобами деревянной преградой неизменно дежурил сторожевой. Детина пропускал внутрь лишь своих. Оставалось полагаться на удачу, представляясь неопытной помощницей повара, которая несет на кухню заранее оплаченный заказ.

Руки Треллы были заняты корзиной, постучать в дверь можно было лишь ногой, только вот удар раздался сам собой. Грубый и сильный, от чего старая, рассохшаяся древесина едва не развалилась от спустившегося на нее напора.

В отвалившемся окошке показался длинный нос, потом зеленый глаз с прищуром.

Стражник попытался разглядеть входящего, но его взгляд уперся в пирамиду из слив.

— Что надо? — спросил привратник.

У Треллы от страха вылетели все заученные ранее слова. Тогда вместо Принцессы заговорила пустота:

— А ну открывай, проклятый лентяй. Не видишь, я спешу! Или ты хочешь оставить нашего любимого короля Ревера без сливового десерта? Вот пожалуюсь начальству, будешь знать.

Дверь отворилась. Корзина на ножках проскользнула в проход. Бородач при исполнение, с внушительного вида мечом на поясе, и пузом, всеми силами стремящимся к земле, отплевываясь проследил за преодолением порога хрупкой грубиянкой. Рассмотрев вид сзади — тонкую талию и изящный изгиб, он разочарованно вздохнул, ему нравились девушки покрупнее.

— Это кто тут такой устрашающий? — спросил мужчина.

Он попытался разглядеть лицо незнакомки, заглянув в него с другой стороны, но опять натолкнулся лишь на груду спелых фруктов. Девушка задев его боком стала продвигаться в сторону кухни.

— А ну стоять! Ты кто такая? Почему я тебя раньше не видел? — прорычал бородач.

В этот момент дверь черного входа громко захлопнулась, а затем вновь резко отскочила назад, ударяясь от каменную стену. Верзила замешкался, прикидывая кто важней для службы — хрупкая девица или оставленный без присмотра пост? Бородач прокричал в спину дерзкой прислуге.

— Обожди, сейчас запру дверь и мы продолжим.

Перед тем как задвинуть запор, страж просунул голову в прореху, чтобы убедиться, что снаружи никого нет. Тут он заметил монетку, отливающую медью сквозь уличную пыль. Маленькая, но не призрачная надежда на опохмел всем своим видом призывала поднять её и опустить в пустой карман. Бородач присвистнул, забывая обо всем на свете. Он с легкостью вылетел на мостовую, и не взирая на пивное брюхо, бодро сложился в поясе, задирая кверху круглый зад. Зачерпнув в ладонь горсть дорожной пыли, он заполучил посланное с небес поощрение.

В шаге от первой монеты, лежала еще одна. Детина отдал поклон и ей, потом еще одной и еще. Увлекшись сбором медного прибытка, охранник отдалился от поста на добрых два десятка локтей. Опомнившись и позвенев зажатым в волосатом кулаке богатством, он вернулся во внутренний двор, и наконец, запер дверь изнутри. Подозрительной девушки и след простыл.

«Вот зараза, не дождалась. Видимо нырнула в людскую, ну туда ей и дорога. Пусть сами разбираются»- подумал детина и сглотнул набежавшую слюну, предвкушая, как скоро он утолит жажду холодным пивом, наполняясь им до переделов желаемого.

День сегодня нечетный, значит в трактире работает грудастая Анхен, при виде которой и без того косивший глаз охранника начинал дергаться сам собой в надежде на вожделенную взаимность.

В очередной раз дородная подавальщица не рассчитает меру. Пивная пена сползет с бортика глиняной кружки, окропляя белые женские пальцы. Анхен помянет черта глубоким томным голосищем и на измученной одинокой душе охранника запоют углянки.

«Скорей бы сорваться с работы, пробежать два квартала и отворить заветную дверь трактира». Язык заклокотал, а в животе заурчало. «Чего мелочиться — гулять, так гулять. Закажу к пенному щедрый кусок свинины с выжаренным сальным боком, обугленными вкраплениями ароматного чеснока и горошинами жгучего перца. Не забыть бы пышную краюху хлеба и головку молодого сочного лука, нарезанного прозрачными кольцами. Вот Анхен удивится».- подумал детина и задрал голову вверх. «Светило в зените. Куда запропастился сменщик?»

***

На закопченной кухне, пропитанной ароматами готовящихся блюд — кипело все, даже работа. Время обеда приближалось. Пора наверстывать упущенное, не забывая украшать тарелки замысловатыми узорами из красного соуса, горчицы и масляного крема. Оглянуться не успеешь — там и ужин на подходе и нужно все начинать сначала. Да, тяжела она поварская доля! Чуток пересолишь или пережаришь, и твоя репутация сольется с помоями.

Вошедшую Треллу никто из присутствующих не удостоил внимания. Каждый был занят своим делом. Корзина со сливами бесшумно приземлилась на пол, усеянный хлебными крошками и овощными очистками. Осторожность стоила «новенькой» не мало сил, которых почти не осталось. В глубине сливового плена заворочалась курица, на шорох среагировал круглолицый мальчуган, перебиравший в чане пеструю фасоль.

Поваренок сглотнул слюну при виде спелых плодов, но голоса не подал и продолжил откидывать в сторону негодные зерна. Старый худощавый повар молча колдовал над запеченными угрями, перекладывая рыбу с горячего противня на овальный серебряный поднос, дно которого выстилала курчавая петрушка.

Молодая девушка нарезала овощи коротким тесаком. Ровные ломти в которые превращались морковь и лук падали на доску размеренно и четко, словно в том был повинен не нож, а лишь звук удара.

Грузная женщина ощипывала над ведром добытого охотниками глухаря. Пучки влажных перьев летели в железное нутро, исходящее паром. От запаха теплых птичьих кишок тошнота подступала к горлу.

Молодой усач помешивал половником томящийся суп, двигая железной ручкой взад-вперед по дну широкой кастрюли.

Трелла поднялась и склонила голову, чтобы люди не смогли рассмотреть ее лица. Курица почувствовав твердь, не на шутку осмелела и стала прокладывать путь к свободе раздутым филе и пестрыми крыльями. Как только сливы отлетели в сторону- хохлатая выпорхнула на пол, и огласила рабочий полдень торжествующим кудахтаньем.

Огибая ноги повара, кура поспешила найти укромный уголок. Не отыскав ничего похожего на гнезд, птичка, путаясь в ногах кухарки, пронеслась в противоположный угол.

— Держи ее! — закричал мужчина.

Мальчишка упал на колени и растопырив руки, преградил путь будущему жаркому. Курица не растерялась и взмахнув крыльями, подскочила вверх и уселась на стол рядом с основным блюдом, попутно прицеливаясь склоненной головой в центр рыбьего ложа. Обед необходимо было спасать. Пять человек, осторожно ступая, стараясь не спугнуть хохлатую, медленно окружали её со всех сторон.

Трелла не стала ожидать развязки, она прошмыгнула в открытый проход и скрылась из виду. Девушка пересекла темный коридор и выбежала к витой каменной лестнице. Неравномерные ступеньки крутого подъема озарял свет узких бойниц. Ход уводил в тупик со множеством дверей, раскинувшимися по всем трем сторонам. Оставалось сделать правильный выбор и открыть нужную дверь.

Трелла знала, что рядом с ней, следуя след в след, поспешает ее невидимая, но от того не менее верная подруга. Принцесса потянула ручку нужной двери и переждав пару ударов сердца. Взгляду открылся холл, отделяющий спальню принцессы от придворной суеты. Часы на башне пробили полдень. У стражей пересмена. Значит, есть шанс укрыться в своей комнате не привлекая внимания охраны.

Принцесса проскользнула в нишу. Дверь в спальню была заперта, но по счастью запасной ключ продолжал лежать в незаметной для непосвященного глаза трещине над резным обналичником двери. Крак! Ключ провернулся. Дверь скрипнула, отворилась, а потом быстро захлопнулась. Ключ повторил знакомое действие, но уже в обратном направлении. В холле послышались шаги — стража сменилась. Только Трелла теперь была в безопасности. Она отдышалась, восстанавливая сбитое дыхание и осмотрелась по сторонам, сталкиваясь со своим беззаботным прошлым, память о котором хранили эти стены. По правилам приличия полагалось расплакаться от умиления, — но слез не было. Какие могут быть сантименты, если ты вынуждена возвращаться в родной дом, словно подлая крыса.

— Вот это спальня! — присвистнула ставшая видимой Стузи, блондинка с разгона упала в пуховую перину.

— Никогда раньше не приходилось бывать в гостях у настоящих принцесс. Знаешь, а мне нравится. Все так достойно! Парчовые занавески, камин, ковер, балдахин из газа — не чета холодной пещере. Теперь я понимаю тебя, Трелла. Если бы в такой роскоши проходила моя жизнь, я бы тоже не думала ни о чем, кроме любви. — сказала Белобрысая.

Принцесса улеглась рядом с подругой.

— Ты права, моя дорогая. Все было именно так. Я обрела то, чего мне так не доставало и это «что-то», указало мне дорогу длиной в один конец.

Стузи тихонько рассмеялась.

Объясняй, что к чему в этом роскошном замке.

Трелла стала припоминать нюансы планировки, стараясь не упускать из виду ни малейшей детали. Стузи беспрестанно кивала головой, запоминая каждое слово.

Совместо было принято решение, что с торжественным возвращением наследницы следует повременить и дождаться пока невидимая Стузи изучит обстановку.

— Теперь выпусти меня ижди. — произнесла пустота, — откроешь, когда услышишь такой стук.

Комод претерпел нехитрую комбинацию звуков.

— Поняла? — спросил голос. Принцесса улыбнулась и потихоньку отперла дверь и после закрыла ее.

Трелла осталась в спальне одна. Ее с недавних пор до одури страшило одиночество и до дрожи пугали собственные мысли. Ужаснее всего были переживания о детях, они заставляли душу кровоточить. Неизвестность заполняла чернотой выжженную предательством пустоту. Пустота разрывалась внутри тысячью страхов и обид, сложенных из поруганного права матери. Круг замыкался.

Девушка почувствовала надвигающуюся панику и будто очнулась. «Надо взять себя в руки и отвлечься». Принцесса вспомнила, что под шаткой половицей лежат припрятанные ею золотые монеты, отложенные на роскошное приобретение- отрез узорного шелка, который контрабандой обещал привезти знакомый гном. С ценной покупки оставалось аккурат на колье из изумрудов, серьги из крупного жемчуга и тончайшего плетения перчатки, вывязанные из паучьей нити.

«Как теперь все это мелко и никчемно. Противно, как соревнование павлинов на самый красивый хвост, под которым срывается одинаковая на всех природа»- подумала Трелла и поддела деревянную планку, Приложив усилие, она достала из тайника бордовый кошель наполненный золотыми монетами. «Так то лучше будет!» — подумала она, опуская заначку в карман передника.

Тут взгляд Принцессы уперся в платяной шкаф, забитый ее любимыми нарядами. Прежние привычки моментально взяли верх над разумом. От желания распахнуть резные створки, чтобы вновь увидеть старых знакомых из парчи, муслина и бархата Трелла едва не поперхнулась.

Пара секунд ушло на то, чтобы подлететь к дверкам. Одно движение рукой и …

Шкаф был пуст. Гардероб наследницы исчез. От него успели избавиться, выбросив как ненужный хлам. «Неужели меня здесь больше не ждут» — подумала Трелла и решила обыскать спальню.

Она потянула на себя верхнюю полку комода. Из глубины выкатился мяч из бычьего пузыря раскрашенный охрой, мяч ударился о переднюю планку и вернулся назад. Ближе к краю, там где под ворохом носовых платков Трелла прятала шкатулку с драгоценностями, теперь лежала коробка с оловянными солдатиками, отлитыми в форме чаззийских воинов. Нишу занимала смешная карета из медной проволоки, деревянная лошадка и безносый медвежонок вывязанный из небеленой шерсти.

От необъяснимости находок Трелла растерялась, она стала прикидывать в уме возможные варианты. «Выходит, спальня занята новым хозяином? Но кем?» В этот момент ключ в замке провернулся. Времени хватило лишь на то, чтобы нырнуть под кровать.

***

Парадный вход в Тронный зал предвосхищал светлый просторный холл. С левой стены на посетителей взирали портреты венценосных родственников. Кое- кто из изображенных любил и умел позировать, выставляя себя в лучшем свете, не жалея щедрого вознаграждения придворным живописцам. Другие, судя по измученному выражению хмурых лиц, снисходительно позволяли запечатлеть свой образ для истории. Унылые скупердяи делали это в качестве одолжения семейной традиции, экономя средства на такой чепухе, как портрет маслом. Особой почести были удостоены два одиночных портрета королевской четы, написанные в полный рост.

Возлюбленная супружеская пара была разделена резными рамами. Чета взирала на гостей застыв в величественных позах по обе стороны от украшенного роскошной лепниной входа в зал. Король Ревер и его Королева- прелестная золотоволосая нимфа, чьей красоте больше подходил легкий наряд из полупрозрачного флера, спускающегося глубокими складками вниз по стройным бедрам, растворяющегося призрачной дымкой в районе безупречной груди. Правила приличия заставили упрятать роскошную фигуру Королевы под парадное платье из красного атласа, отточенного алмазной нитью, с замысловатым кружевным плетением на высоком воротнике и манжетах.

Женщина изображенная на портрете была прекрасна, но иной красотой, нежели ее дочь. Приближенные признавали их едва уловимое сходство. Оно проявлялось скорее в манере держаться, в повадках, нежном голосе и взгляде, чем в чертах лица. Жаль, но тех кто знал Королеву Чаззии при жизни с каждым годом становилось все меньше.

Треллы в галерее отсутствовал. Ревер ревностно оберегал красоту единственной дочери, зная что той не требуется лишняя огласка. которая могла бы спровоцировать поспешное замужество. От претендентов на руку наследницы и так рябило в глазах. Заказ портрета был отложен до окончательного определения счастливчика — достойнейшего из достойных.

Тронный зал — помпезный, с обилием вензелей и узорным мраморным полом был наполнен людьми едва ли на четверть. Большинство присутствующих — королевская гвардия, состоящая из рослых крепких молодцов бритых наголо. Вторым по численности было посольское представительство Лагеррии. Главное отличие от первых — серые лохмы цвета пепла, перехваченный узлом на затылке.

На фоне этих великанов жалкая горстка чаззийских придворных смотрелась, как поверженная шайка — ожидающая момента, когда ее окончательно выгонят взашей. В прошлом для местной знати осталась светская жизнь, приемы, застолья и шумные развлечения. И судя по всему, обстановка скупости и обреченности обещала сойти в усугубление.

Король Ревер восседал на троне. Гордец, с проблесками седины в некогда ярко- рыжей бороде, морщинами, уложенными глубокими заломами по суровому, но все еще красивому лицу. Властелин страны- безразличный к происходящему, смотрел на собравшихся отрешенно. Пожалуй в бутылочном стекле было больше жизни, чем во взгляде его зеленых глаз. По правую руку от короля, свешивая плешивую голову на плечо хозяина, замер его верный советник Ион.

Перед троном, склонившись в уважительном поклоне стоял проситель — чаззийский купец. Стража не позволила ему приблизиться к трону ближе чем на двадцать шагов. Челобитнику оставалось брать на голос, пытаясь донести до короля мольбы его верноподданных.

— Ваше Величество, народ ропщет — весь урожай зерна уходит на продажу. У семей забирают последние запасы и долю будущего сева. Это при том, что цены этим летом сильно упали. Пшеница отбывают в Лагеррию почти даром. Люди боятся, что им нечем будет кормить семьи холодной зимой. — произнес смельчак.

Король закашлял, он поднос кулак ко рту, да так и не отнял его, даже когда снизошел до ответа. Голос Ревера был хриплым, отягощенным отдышкой.

— Пусть тщательней обрабатывают поля и не ленятся подбирать упавшие колосья. А то знаю я этих обездоленных — потряси, и из каждого кармана вывалится по золотой монете. Передай, будут сильно возмущаться — введу налог на дождь и снег, питающие поля. Вот тогда действительно взвоют. Ступай!

Купец зло сверкнул глазами, развернулся на каблуках и задрав вверх лобастую голову, стал прорываться к выходу. Если бы просителя подпустили к трону чуть ближе, то он наверняка бы заметил, как за изображающего приступ кашля короля, еле шевеля толстыми губами, отвечает Советник.

Присутствующие проводили смельчака тихим шепотом. Из числа высокопоставленной элиты- желающего задать вопрос о наболевшем не нашлось. Никто не хотел добровольно лезть на рожон. Тем более, о последствиях таких выпадов ходили разные, подчас окрашенные кровавыми подробностями, слухи.

Приём спешно свернули. Придворные не желали расходиться, уступая право первыми выйти вон — ненавистному посольству. Лагеррийцы покидали зал под шумный гомон, перемежающийся с освистанием опостылевших «гостей».

— Лагеррия наш союзник. Мы братья! И так будет во веки веков. Прошу смириться с этой мыслью! — заявил король Ревер, покидая трон. Его хрипатый голос звучал чуть более уверенно, но не менее странно.

Слабая тень последовала за королем, советником и парочкой рослых молодцов из охраны. Группа миновала несколько дежурных постов, затем мужчины поднялись на верхний этаж замка и скрылись в покоях.

***

Королевская спальня- строгая и холодная. Обстановка выдавала в хозяине аскета, привыкшего к уюту походного лагеря, а не к дворцовой роскоши. Никакой лишней мебели, никаких перин, лепнины, ковров и портьер на окнах. Грубо сколоченная кровать, дубовый стол, стул, кресло обитое потрескавшейся кожей и массивный сундук, пристроившийся в темном углу.

Ревер пошатываясь сел за стол и уложил на него тяжелые руки, ища для себя дополнительной опоры. Ион указал охране на дверь и те поспешили скрыться. Убедившись, что они остались одни, Советник поставил перед королем глубокую глиняную чашу, напоминающую маленькое корыто. Ион налил туда холодной воды из серебряного кувшина, а потом дрожащими пальцами стал приближать чашу к краю стола. Ревер среагировал на движение. Он оживился и подавшись вперед потянулся следом. Король погрузил лицо в воду и стал жадно пить, смешно перебирая губами, громко отплевываясь и фыркая, как это делают запыхавшиеся после быстрой скачки лошади.

Лишь приблизившись к Реверу вплотную, можно было разглядеть, как сквозь человеческую кожу пробивается звериная шерсть. Ион, исполненный брезгливости, отошел к окну и стал дожидаться пока морок вдоволь напьется. После, он помог двойнику короля разместиться в кресле. Лже-Ревер свесил безвольные руки с подлокотников и вытянул уставшие от ходьбы ноги. Успокоившись, двойник уставился в одну точку немигающими глазами и застыл, словно окоченевший труп.

— Сиди смирно, и жди пока я не вернусь. — сказал Советник и засобирался на выход.

Закрыв спальню, Ион тяжело дыша подошел к скрытой нише. Подпол уходил вниз к узкой железной лестницей. Грузное тело, облаченное в мешковатый кафтан и куцые панталоны угрожало забить собой ширину прохода. Как Советнику удавалось пробивать себе дорогу толстым брюхом, при этом часто мельтеша короткими ногами — было загадкой. Ион справлялся, виртуозно прокручиваясь на крутых виражах, он проворно спускался вниз.

Преодолев длинный коридор подвала, толстяк подошел к низкой двери, отперев которую оказался в широком дворе, огороженном от городских улиц кирпичным забором. Двор был до отказа забит крестьянами. По обыкновению- невысокими, плечистыми и шумными. Ожидающие образовывали подобие длинной очереди, которая обрывалась палаткой с засевшим внутри писарем. Трудяга, вооруженный гусиным пером, чьи мозолистые пальцы были испачканы чернилами, неспешно заносил имена земляков в толстую тетрадь, задавая каждому одни и те же вопросы.

— Фамилия? Кто отец? Из какой деревни? Сколько лет? Женат или холост? Желаешь ли стать наемником за хорошее вознаграждение?

Прикинув на глаз количество собравшихся, Советник удовлетворенно улыбнулся. План по приобретению собственной армии, которая в случае чего сможет отстоять его интересы, срабатывал. Хорошая альтернатива жалким остаткам войска короля Ревера, чьи ряды из-за проблем с довольствием и жалованием стремительно редели. Опытные, закаленные в боях ратники подыскивали новые места сбыта своего убийственного ремесла. Здесь такие были в почете, за их услуги по обучению сельских мужиков военному делу, щедро платили. Ион потер ладони.

Крайне удачными выдались для него последние месяцы. Исчезновение наследницы, болезнь Ревера, помощь худосочной ведьмы, щедрый урожай и сбыт зерна через морские порты Лагеррии- все вместе взятое приносило солидные барыши. «Пока суть да дело, пока мужичье гнет спину в полях и не задумывается о многом, необходимо спешно ковать тыл и закрепиться на троне» — улыбаясь, рассуждал Советник.

Разглядев сквозь толпу, греющегося на солнышке Иона, к нему подбежал стройный рыцарь, руководивший отбором.

— Желаю здравствовать, ваша Светлость — сказал рыцарь.

— Как идут дела, Джон? — бодро, по-отечески спросил Советник.

— Все в порядке. Бракуем немощных и стариков, оставляем самых способных. Скоро сформируем отряды и займемся подготовкой.

— Сними с неразумных пахарей стружку, Джонни! Давно пора сменить плуги на мечи, пока те не заржавели! — сказал Ион, и развернувшись пошел назад.

Ненасытная утроба толстяка жаждала щедрого восполнения потраченных сил и нервов. Выражалось это в необходимости запихнуть в безразмерный желудок побольше блюд изысканного королевского меню. Ради такого удовольствия Ион ускорил шаг.

Распахнутая дверь столовой — и у Советника отлегло от сердца. Зрелище сервированного стола не разочаровало его. На фамильном серебре притомились утонченные яства. Центр занимало блюдо с запеченными угрями. Такими жирными, с румяной растрескавшейся панировкой из молотых сухарей и мака, сквозь которую прозрачной слезой вытекал ароматный сок. Чуть поодаль остывала свиная рулька закопченная на вертеле. А еще суп из гребешков. Пикантный овечий сыр. Салат из перепелиных яиц и кислого щавеля. Острая приправа из перетертых овощей и портулака. На десерт — открытый пирог со сливами, от теплого дыхания которого можно было потерять разум.

Ион отослал слуг. Он не любил утолять свой зверский аппетит при свидетелях. Ему, как человеку рожденному в бедной семье было невкусно, когда за столом требовалось соблюдать правила этикета, орудуя при этом ножом и вилкой. Куда проще действовать руками — легко и понятно. У покойной матери а было девять душ детей, оттого привычка расправляться с едой так, чтобы ее не успели вырвать изо рта, сохранилась на всю жизнь. постоянно заедал голодное детство, доказывая себе, что теперь ему позволено решительно все.

— Ах, мирабель, мирабель! — пропел толстяк, начиная трапезу со сливового пирога.

«Тень» решила пропустить это зрелище. Стузи поспешила продолжить осмотр замка. Где-то там, за бесконечными дверьми должен скрываться настоящий Ревер, ведь морок без образца долго не существует. Значит, отец Треллы все еще жив, но вот здоров ли? Тень осматривала одну комнату за другой, исследуя опочивальни, кабинеты и залы, прорываясь внутрь вслед за редкой прислугой. Не обнаружив ничего подозрительного, в голове невидимки промелькнула мысль обыскать тюремные казематы.

Добраться до нижнего яруса тюрьмы было нелегкой задачей, пришлось ждать, пока кто-нибудь из надзирателей соблаговолит покинуть насиженное место, отперев центральный вход. Лишь через час скрипучий засов отошел в сторону и наружу вывалился палач с осоловелыми глазами навыкат и раскрасневшимися от жара потным лицом.

«Тень» проскользнула в открывшийся ход и оказалась в протяженном коридоре с чередой облупленных дверей, увешанных массивными навесными запорами. В центре коридора, опершись спиной о драную побелку спал надсмотрщик, вооруженный стилетом и мечом. В разгар рабочего дня мужичок был в стельку пьян, из слюнявого рта вырывался устрашающий храп. Отражаясь от пустых стен звук превращался в оглушительный звериный рык.

Маленькие обзорные окошки стали по очереди отскакивать в сторону. Из глубины камер вылетали проклятия, мольбы о помощи или тяжкие стоны, но все они упирались в пустоту. Короля Ревера среди заключенных не было. Зато в последней камере обозначился старый знакомый. Тот, которому сегодня поступило сразу два щедрых предложения о скорейшем бракосочетании. Храп стража смешался с заливистым девичьим смехом, под этот пугающий дуэт от огромной связки ключей отделился нужный ключ. Массивная дверь, за которой ожидал очередного последнего утра, все еще холостой Дэн Блуд, открылась сама собой.

Бородатый жених высунул наружу патлатую башку, а затем вышел весь. Вот кого не нужно было долго уговаривать.

Пьяный надзиратель был задушен прямо во сне. Затем очередь дошла и до вовремя вернувшегося палача. Работник плахи не успел переступить порога, как получил сокрушительный удар волосатым кулачищем по вытянутому черепу. Для верности палач был навеки успокоен легким движением лезвия клинка по горлу. О, сколько смертных, обезглавленных этим умелым головотяпом, мечтали поквитаться с ним за свои непрожитые грешные жизни, но удача улыбнулась лишь рыжему «недобитку». Воцарившуюся после предсмертного хрипа тишину вновь оглушил странный девичий смех. Кровожадный Дэн оглянулся по сторонам, сплюнул на пол и громко попрощавшись с соседями вырвался на свободу. Подлетев к развилке, беглец свернул налево. Тень скользнула направо и вновь вернулась к лестнице, уводящей в глубину замка.

ГЛАВА 8

— До исхода дня вы, Ион-младший лишены сладкого и прогулки. Вы будете сидеть взаперти и скажите спасибо, что вас не отстегали розгами. Это ж надо додуматься до такого! Исписать учительскую доску бранными словами, разбить окно и опрокинуть чернильницу на дорогой ковер. А теперь подумайте над своим поведением. — предложил строгий женский голос.

Все что могла рассмотреть Трелла- это две пары ног. Одни — тонкие худые, в белоснежных гольфиках и маленьких ботиночках. От других оставались лишь носки атласных туфель, выступающих из подола скромного, отделанного дешевым кружевом, учительского платья

— Верни собаку — завопил мальчуга.

Детские ножки стали отбивать каблучками барабанную дробь, к протесту присоединился протяжный рев.

— Верни Тобби, а то начну биться головой о стену, разобью ее в кровь и скажу отцу, что это ты сделала.

Учительница выбежала из спальни, а через минуту дряблые руки втолкнули в распахнутую дверь белый визгливый комочек с вертлявым хвостиком.

— Вот так бы сразу- сказал Ион — младший, подзывая песика куском сахара.

Собака проигнорировала ласку хозяина, ее заинтересовал чужак, который прятался под кроватью. Раздался оглушительный лай, а потом и устрашающее рычание, полное такой отваги, на которую способны лишь самые мелкие шавки. Песик, не страшась размеров недруга, стал доблестно защищать своего хозяина, нападая на Треллу.

— Тобби, что ты там учуял? Крысу? — оживился мальчишка.

— Эх, хорошо бы это была крыса. Я бы назавтра устроил противной гувернантке такую страшную месть!

Ион- младший встал на колени и заглянул под кровать. Сообразив что к чему, он прищурив глаз, угрожающе произнес:

— Выходи, а то закричу! Ты кто такая?

Трелла проползла на пузе до его ног, поправляя руками съехавший набок чепец.

— Тсс-сс! Не мешай, я тут играю в интересную игру. Понимаешь, мы с другими служанками поспорили, кто из нас соберет больше пауков. А у тебя под кроватью их великое множество. И это я еще по углам не прошлась.

— А приз какой? — засопел заинтересованный мальчуган.

— Кажется, огниво! — ляпнула Трелла

В глаза Иона-младшего зажегся интерес.

— Вот это награда! Жаль, что я не служанка. Только скажу тебе честно — здесь мало пауков. Вот если бы ты приехала к нам на ферму — так там этого добра! Особенно на старом чердаке. Ох, как же я скучаю по прежнему дому. А тут что хорошего? Ни тебе соседских ребят, ни леса рядом. Одни скучные физиономии и эта старая дура. Заставляет мня читать, а я страсть как этого не люблю.

Трелла стала припоминать, что год назад этот сорванец был представлен ей на одном из приемов. Правда, тогда мальчишка был чуть меньше ростом и не так дерзок. Единственный сын Советника, поздний долгожданный ребенок. Не в пример отцу худенький, конопатый и смешливый. «Вот, значит, кто занял опустевшую спальню принцессы?»

— Что, много задают?

— Вот!

Мальчуган протянул девушке книгу в кожаном переплете, где красными закладками была отделена стопка страниц, примерно в палец толщиной.

— Хочешь, помогу тебе с уроками. Я буду читать, а ты запоминай.

— Давай! — согласился обрадованный Ион — младший. Его ничуть не смутило, что простая служанка оказалась грамотней чем он, сын советника.

Трелла присела на кровать, раскрыла книгу и прошлась глазами по первой странице. История Чаззии. Битва при реке Прекле. Полная раскладка боя. Чаззийцы ценой множества жизней отстояли Озерный край, на который претендовала жадная до воды Трагия. Войска Боно Второго были разбиты вчистую и позорно бежали сверкая изношенными подошвами прямо к заболоченной границе. После этого знаменательного события строптивый сосед отказался от мысли присвоить себе часть ценных земель, а после решил проблему с нехваткой водных ресурсов иным путем. После между бывшими врагами воцарились добропорядочные отношения, основанные на взаимной выгоде.

Трелла нарочито медленно, четко проговаривая каждое слово читала вслух одну страницу книги за другой. Мальчишка затих, впитывая сведения как губка. Задавая по ходу текста грамотные вопросы, пытливо разъясняя непонятные моменты. «Неплохо для восьмилетнего. Да ты, малыш далеко не глуп»- пришла к выводу Трелла. Как только последняя строчка сорвалась с ее губ, Ион- младший раскрасневшийся от впечатлений завопил:

— А теперь давай играть в солдатики. Я буду на стороне наших, а ты за трагийцев, и я тебя «победю»!

Принцесса улыбнулась, но не стала поправлять оговорку. Пусть с этой миссией справляется учительница, ей все равно достаются все шишки.

На реконструкцию стратегии ушла уйма времени. Глупый пес постоянно вмешивался в планы великого полководца и сметал оловянные войска одним взмахом пушистого хвоста.

— Заходи с правого фланга! Вперед, храбрые воины! Смерть подлым трагийцам! — кричал Ион- младший.

Незаметно за окном начало смеркаться. Наступало время ужина. Трелла с опаской поглядывала на дверь и прислушивалась к каждому шороху, поджидая посетителей. Не могли же мальчишку оставить без вечерней трапезы.

И правда скоро дверь в спальню распахнулась, внутрь вошли трое. Гувернантка, стражник с канделябром в руках, и поваренок, который важно заложив за спину левую руку нес на раскрытой пятерне серебряное блюдо, увенчанное высокой крышкой. Продемонстрировав присутствующим вышколенную ловкость, юнец в переднике поставил ужин на круглый стол, низко поклонился Иону- младшему и вышел вон.

Гувернантка переждала пару минут, пока его шаги стихнут. Затем, при помощи многозначительной паузы, она дала понять угрюмому стражу, что он тут лишний и намечающийся разговор не предназначен для его ушей. До тугодума в латах тонкий намек доходил долго. Мужчина разжег камин и уставился на седую женщину непонимающим взглядом, догадываясь что делает что-то не так. И только когда гувернантка указала ему направление, страж сконфуженно скрылся и стал дожидаться очередного приказа за закрытой дверью.

— Итак, Ион- младший, надеюсь вы вынесли из наказания правильные уроки и готовы признать, что ваше сегодняшнее безобразное поведение было неприемлемым? — спросила женщина строгим голосом в котором сквозила надежда на благополучный исход.

— Оно было бы неприемлемым, если бы мне удалось раздобыть дохлую крысу или ворону. А так …

Гувернантка прыснула от невиданной прежде дерзости. Спесивый подопечный никак не хотел ломать свой норов, подчиняясь напору ее авторитета. Женщина не стала продолжать бессмысленные пререкания и решила ударить по бреши в образовании. Гувернантка отодвинула Иона — младшего с сторону и обнаружила за его спиной россыпь оловянной армии, разложенной по ковру панорамой кровавого сражения.

— Что я вижу?! Вместо штудирования книг, вы занимали себя глупой игрой в солдатики? Ну что ж, великолепно! Завтра вы будете проэкзаменованы по предмету. Вам предстоит держать ответ перед своим уважаемым отцом — торжествующе произнесла учительница.

Вместо страха лицо мальчишки украсила улыбка. Гувернантка от возмущения не нашла ничего лучшего. как поддеть ногой часть оловянной армии. Солдатики шумно разлетелись по спальне. Один из них, угодил прямо под кровать где пряталась Трелла, и больно ударил ее по едва зажившему носу. Девушка подхватила маленькую копию чаззийского воина и уложила его в карман — так, на добрую память. Когда все стихло, мальчишка склонился над пустотой.

— Ты что боишься их? — спросил Ион, обращаясь в темный проем.

— Конечно, сейчас заставая подметать полы, а мне ой как не охота.

— Хочешь, завтра прикажу, чтобы ты навсегда осталась при мне? Будешь помогать мне с уроками. Отец не посмеет мне отказать, ведь я будущий король Чаззии! — гордо произнес мальчишка.

Трелла медленно вылезла наружу и отряхнувшись подняла брови кверху.

«Вот значит до чего дошло» — подумала она.

— А как же наш король Ревер? — спросила Трелла.

— А он скоро помрет. Так отец сказал. — уверенно ответил Ион- младший с прямотой свойственной детям

— Есть хочешь? — спросил он и подбежал к столику.

У Треллы кусок не лез в горло, но пришлось изобразить интерес.

— Овощи. — разочарованно выдохнул мальчишка, откинув крышку в строну.

— И жареная курица! — чуть веселее добавил он.

Трелла подошла, заглянула в тарелку и засмеялась. Уж слишком знакомым ей показался гребешок на ощипанной куриной голове, запеченной до румяной корочки.

Ион- младший живо открутил румяную ножку и стал чавкать сочном мясом.

Не смотря на щуплую фигуру мальчик оказался на удивление прожорливым, он быстро обглодал целую тушку. Овощи были закреплены за Треллой, она немного пригубила, оставляя большую часть не тронутой. Косточками после насыщения хозяина, закусил белый песик.

— А теперь расскажи мне сказку, только обязательно страшную. — попросил мальчуган, когда за окном окончательно стемнело. Трепещущие свечи добавляли обстановке пугающей загадочности.

— Хорошо, но только если ты ляжешь в кровать и закроешь глаза.

Мальчик нехотя стянул с себя бархатный камзольчик, ботинки и гольфы, запрыгнул под одеяло и затих.

— Ну, слушай! В одной далекой — предалекой стране жила- была одна глупая, но добрая принцесса. Думала она лишь о балах, платьях и развлечениях…

— Это она зря! — отозвался Ион, высовывая конопатый нос из-под одеяла.

Трелла согласно кивнула и продолжила.

— Вот однажды встретилась глупая принцесса со злым, но могущественным колдуном, душа которого была черней самой черной ночи. А тот возьми и зачаруй глупышку страшной карой, которая сделала принцессу слепой и глухой. Забыла дочь короля все чему ее учили и ради злого колдуна оставила всех, кого по- настоящему любила…

Мальчишка тихо засопел, а Трелла замолчала.

— Я не спросил… Как тебя зовут… — сквозь дрему справился Ион-младший.

Трелла замешкалась, подбирая себе имя, но скоро поняла, что ответ не нужен. Мальчик заснул глубоким невинным сном. Девушка провела рукой по густым рыжим волосам, дотронулась до нежной щеки.

— Спи, малыш, пусть тебе приснятся только самые сладкие сны. — пожелала она

Тут в дверь постучали в стиле оговоренного такта. Трелла подскочила и отперла дверь В проеме никого не было. Стузи проявилась лишь когда комната была заперта изнутри.

— Ну, как дела?

— У меня две новости — одна плохая, другая тоже не очень? С какой начинать?

— Начинай с плохой!

— Этот «король» — тебе не отец. Это безголосый морок. Болванка.

— А новость не очень?

— Ревер — жив. Только обнаружить куда его упрятали, мне не удалось, хотя я обыскала весь замок. Но завтра мы продолжим … — сказала Стузи и продвинувшись в глубину спальни увидела, что в кровати кто-то лежит.

— Это кто такой? — зашипела она, — Трелла, ну почему тебя не на минуту нельзя оставить одну? Кого уже успела пригреть?

Тут слово решил взять белый пес, готовый как можно громче и доходчивей ответить за хозяина, но блондинка пресекла собачий лай. Она резко цыкнула на Тобби, отчего тот жалобно заскулил и скрылся под кроватью.

— Познакомься, будущий король Чаззии. — сказала Трелла.

Стузи скорчила удивленную мордашку.

— Ион — младший. Сын советника, самого верного слуги своего отечества. — пояснила Трелла.

Стузи облегченно вздохнула и постаралась разглядеть в мелькании свечей сходство сына и отца.

— Предатель — этот ваш Советник. Предатель и дурак. Продался лагеррийцам со всеми своими засаленными потрохами.

— И даже желает пропихнуть сына в наследники.

— И не догадывается, что у семейки колдунов на руках имеются свои, даже два. И не абы какие, а самые что ни на есть прямые и законные. — поддержала Стузи.

Трелла глубоко вздохнула, ей не было что добавить.

— Тебя никто не видел? — спросила Белобрысая.

— Кроме мальчишки — никто. — ответила Трелла.

— Планы меняются. В замке оставаться опасно. Утром маленький свидетель выдаст нас и обезвредить Принцессу станет делом пары минут. — сказала Белобрысая.

— Покинем замок через тайный ход. Что-то давненько я не убегала из дома по его каменным коридорам — добавила Принцесса.

— Слушай, а поесть ничего нет? Я умираю от голода.

Трелла улыбнулась и протянула подруге блюдо с оставшимися от ужина овощами.

— Фу, какая гадость — морковка, жаль что без кролика. Ушастый бы мне не помешал!

***

Из распахнутой двери спальни сперва вылетел шустрый горностай, за ним в погоню, раззадоривая себя оглушительным лаем, бросился пес Тобби. Перепуганные охранники не сразу сообразили что к чему, и сорвавшись с места помчались следом, предполагая, что кобелек обнаружил минимум воришку.

Трелла прихватила с собой свечу и спокойно вышла из спальни. Пробежав холл по скрипучему паркету, она без проблем добралась до дверей библиотеки и зашла внутрь. Повернув задвижки — открыла тайный ход, но оставила пролет не запертым. Скоро в нем промелькнула меховая молния. Горностай успел запутать следы и оторваться от преследователей. Убедившись, что все благополучно, Трелла запечатала ход. Когда она обернулась, то чуть не столкнулась со Стузи, которая успела принять человеческий облик.

— Сейчас доберемся до развилки, а потом свернем налево. — скомандовала Трелла голосом бывалого путешественника по катакомбам.

— А что будет если свернуть направо? — предложила Белобрысая.

Озадаченная Принцесса пожала плечами.

— Я не знаю! Отец запрещал мне сворачивать в эту сторону.

— Это тот редкий случай, когда непослушание приветствуется! — пояснила Белобрысая. Трелла передала свечу подруге, Стузи бодро зашагала в неисследованную глубину. Коридор через несколько минут дал первое разветвление. Правое крыло спускалось порожкам вниз, левое карабкалось лестницей вверх, средний ход оставался лежать на прямой.

— Давай-ка придерживаться этой дороги — предложила Стузи. Уверена, верхний пролет ведет в башню, этот в узницу, а вот средний … Чувствую нам сюда!

Трелла согласилась и девушки, петляя вслед за каменным поворотами заспешили вперед на свою удачу или погибель. Скоро по правую руку показалась странная ниша, которая оказалась глубокой шахтой.

— Ловушка. — прошептала Трелла.

— Все таки, папа плохого не посоветует. — тихо рассмеялась Стузи.

Подруги оставили позади себя несколько развилок, пока на их пути не встал тупик. Пришлось вернуться назад и исследовать оставшихся не замеченными углубления вдавленные в монолит стены, на которые подруги сперва не обратили никакого внимания. Лишь один из невысоких тоннелей оказался продолжением дороги. Сложившись в три погибели девушка миновали препятствие и вновь оказались на ставшем привычным пути. Через пару поворотов они вышли к широкой арке, предваряющей просторный зал. Стузи остановилась, повернула голову, прислушиваясь к звукам не различимым для человеческого уха, а потом резким выдохом погасила свечу и потянула подругу в обратном направлении.

В кромешной тьме Трелла едва не разбила голову о низкий лаз и чуть не пробила лбом каменную стену, но игра стоила погасших свеч. Девушки нашли убежище в тупике. Испуганная Принцесса безнадежно вглядывалась в непроглядную черноту, хотя глазам было все равно закрыты они или нет. Мрак не разбавляла ни единая капля света, но так продолжалось недолго. Скоро в проходе затрепетал тусклый огонек, сперва неуверенный и хилый, он постепенно увеличивал открывающийся обзор. Послышались тяжелые шаги и слова проклятий, эхо отражалось от стен, совпадая с ударами испуганных девичьих сердец.

Показался конкурент, он вывалился на дорогу неожиданно, держа масляную лампу на вытянутой руке. Не заметив замерших девушек, грузный мужчина медленно проследовал в сторону развилки.

— Оставайся здесь, я провожу его. — прошептала Стузи. Пока блики убегающего света дарили глазам способность видеть, Трелла всматривалась в отдаленный пролет, но не различила момента, когда подруга исчезла из виду, следуя за Советником. Принцесса осталась в каменном мешке в абсолютном одиночестве. Она сползла вниз по стене, снедаемая страхом, за исключением стука в висках ничего не нарушало загробной тишины этого жуткого места.

"Что будет, если Стузи не вернется за мной? Самой мне никогда не выбраться наружу». — подумала Трелла и начала дрожать, поддаваясь панике. Но тут в ухо раздался знакомый голос, который в могильном молчании звучал оглушительно громко.

— Ушел через ход в библиотеке. Вставай, пойдем — проверим, что искал здесь пузатый Ион. Только стоящая вещь могла соблазнить его на прогулку.

Трелла поднялась и последовала за голосом наугад, продвигаясь во мраке словно слепец. Внезапно тьма озарилась пламенем.

— Как ты умудрилась зажечь свечу? — спросила Трелла

— Очень просто — быстро прокручиваешь фитиль между пальцами и готово! — ответила Стузи.

Дальше дело пошло веселее, ноги сами вели девушек по уже знакомой дороге, они быстро вышли к арке, пробежали сквозь просторный зал. Дальняя стена заканчивалась старой дверью, запечатанной на тяжелый замок, с тонкой задвижкой выбитой на уровне глаз. Стузи затушила свечу и осторожно оттянула податливый запор, он отошел в сторону без помех. Сквозь темноту засияли две маленькие точки, приготовленные для того, кто жаждал подглядывать за происходящем в потайной комнате.

В крошечной спальне, чьи стены были обиты пыльными гобеленами на широкой кровати лежало тело короля Ревера. Чуть поодаль от кровати стояла высокая худая женщина, она держала безжизненную руку мужчины в своих ладонях и что — то шептала. Рядом с постелью умирающего сидел морок.

— Вот это сцена! Так вот она какая- эта знаменитая Хеллен? Хочешь посмотреть на нее? Всё же родня мужа! — шепотом предложила Стузию. Трелла приникла к освободившимся точкам и первым, кого она увидела, был отец. Вернее, то что осталось от прежде жизнерадостного, смелого, своевольного родителя, беззаветно доверявшего дочери. Зрелище скорбное и безнадежное, и виной тому была не только Трелла, но и та каланча, которая передавала по цепочке оставшиеся силы еще живого короля, его безмолвной копии.

Принцесса сжала кулаки. Она впервые испытала чувство испепеляющей душу ненависти, от которой люди истекают желчью. Черными паучьими лапками непривычная злоба охватила некогда нежное сердце, выжимая из него по капли остатки детской доверчивости. «Мстить: за отца, за детей, за себя. Только тогда паук отвалится, напившись отравленной крови» — подумала она.

— Успокойся, придет и твое время. — сказала Стузи, будто прочитав мысли Принцессы.

— Что, похожа? — спросила Белобрысая, стараясь перевести внимание подруги на более занятную тему, — такие же волосы цвета седой крысы и рост под стать братцу. Правда, тот покрасивши будет, чем этот изможденный злобой скелет. Ладно, пошли…

Поплутав в лабиринте коридоров, подруги благополучно добрались до исходной точки и с чистой совестью свернуть налево от библиотечного входа. Девушки без сюрпризов вышли к вертикальной лестнице, а после вырвались на свободу, которую дарил знакомый пустырь.

— Как ты думаешь, что с отцом? — спросила Трелла, когда ее легкие наполнились прохладным воздухом ночи.

— Летаргия. — ответила Стузи, — я видела такое пару раз. Состояние схожее со смертью. Единственное отличие — тело не гниет. Но все вокруг свято верят, что перед ними покойник. Человек жив, но проснуться сам он не может. Хеллен постаралась на славу. Теперь гадай каким ядом она устранила Ревера! Да, плохо дело…

Трелла прервала подругу, ее мучили догадки и сомнения.

— Знаешь, я вспомнила, что когда убегала с лагеррийцем этой весной, то подсыпала в воду порошок, который мне дал Алдер. Он так и сказал: «Подсыпь немного в каждый графин, чтобы усыпить охрану». А теперь у меня не спокойно на душе.

Стузи присвистнула и стала как вкопанная Ее возмущение поддержали совы, которые раздраженно заухали в ночи. Белобрысая поняла свою оплошность, прочитав в многоголосом посыле — «Что за бестактная тварь мешает нам охотиться. Сейчас наше время. Дайте спокойно затравить мышь, а лучше зайца. Ну что за безобразие?». Деве пришлось извиниться и повинно ухнуть в ответ. После Стузи решила не в чем себе не отказывать и заорала во весь голос, на весь пустырь.

— Почему ты мне раньше об этом не рассказала?

— Да потому — что ты не спрашивала!

— Ну знаешь, это полностью меняет дело. Выходит, ты сама отравила собственного отца? Плоть от плоти! Гениально! Вспоминай, как выглядел порошок, от этого зависит жизнь Ревера!

— Обычный, чуть желтоватый.

— А запах?

— Я не помню.

Стузи взвыла волком, однако не так громко, чтобы нечаянно не нарваться на комплименты серых.

— Трелла, я конечно все понимаю… Любовь и все такое. У нас в лесу и не такое бывает. Весной под каждым кустами такого насмотришься, что шерсть дыбом. Но почему же отдаваться чувству так безоглядно? — кричала она

— Потому что так и должно быть! Да, я так считаю. Так и должно быть! Просто мне не повезло.

Стузи непонимающе заморгала длинными ресницами и приставила ладонь ко лбу.

— Ну что в нем было такого, отчего ты могла так потерять голову? Смазливая морда, напускная таинственность и мешок костей на равномерной подвеске. Ну может быть, еще одна поистине волшебная штукенция. Но, Трелла! Ты понимаешь, что он похотью уничтожил целую страну. Твою страну. Он и его сестрица вас растоптали, поработили и пользуют. А знаешь, что самое ужасное? Что он, кажется, вовсе не применял к тебе магию! Ты сама, и только по собственной воле. Отсюда такой сокрушительный результат. Правильно говорила древняя Агнесс, Исчерпания не достойны…

— Не старайся, сильней чем я сама себя наказала, уже не накажешь, а повинную голову меч не сечет! — ответила Трелла.

— Очень даже сечёт! Вспомни с чего начинался этот день! Ладно, давай думать, как с этим быть. Вспоминай, в чем находился порошок?

— В бархатном мешочке. Точно помню, что я забрала его с собой и унесла в саквояже. А потом, когда Алдер убил меня, он забрал саквояж с собой, значит порошок сейчас у него? И что теперь делать?

— Спешить в Лагеррию на полном ходу. Может повезет и мы успеем! А заодно, постараемся выкрасть близнецов. — ответила Стузи

Обессиленная Трелла упала на колени. Стузи шлепнулась рядом и обняла подругу.

— Ну, ладно, только не плачь! Мы справимся. И знаешь что, пошли- ка спать. Я сама едва на ногах держусь.

— А куда ж нам идти — кругом пустырь? Ни трактира, ни гостиницы.

— А лес на что? Устроимся с комфортом. В медвежьей берлоге.

— Потесним хозяина? — не удивляясь ничему спросила Принцесса.

— Просто займем пустующую. Что для нас медведи, когда у нас с тобой такие кровожадные враги, что не один хищник им в подметки не годится.

ГЛАВА 9

Седой слуга, превозмогая боль в измученной подагрой ноге, заставил себя подняться на цыпочки. Когда каблуки тяжелых туфель больше не отражали громом каждый его шаг, он бесшумно пересек коридор, замер у входа в королевскую опочивальню и прислушался. Возни и стонов слышно не было, но и тишина не освобождала вторгающегося от тяжкого бремени нежелательного свидетеля.

Дворецкий плюнул на ладонь, пригладил остатки торчащих дыбом волос, вознес короткую молитву сразу всем святым, расправил фалды черного камзола и тихонько толкнул дверь сухим плечом. Его руки дрожали, но не от старости, а от страха. О новом короле ходили нехорошие слухи. Проклятый колдун был не в меру горяч, зол и гневен. Вчера в людской зашел разговор об Алдере, охранники шепотком делились со слугами последними новостями.

По всему выходило так, что если ты чем-то не угодишь Его Величеству, то можешь не вернуться домой. Фат тогда едва сдержался, чтобы не выпалить собравшимся случайно подслушанные подробности личной жизни короля, но здраво рассудив, что его откровение никому не принесет пользы- смолчал. Сплетни наказуемы, а кто тогда прокормит его маленьких внуков и больную жену?

Фат осторожно преступая через разбросанные вещи, добрался до высокого окна, и подхватив узловатыми пальцами витой шнур портьеры впустил в темную комнату полуденный свет. В кровати лежал полуголый мужчина, длинные волосы цвета пепла разметались по белоснежному шелку. Хвала богам сегодня король спал один.

— Доброе …утро, Ваше Величество!

Алдер нехотя отрыл глаза и зевнул.

— Здравствуй, Фат! Какая сегодня погода?

— Солнечно и безветренно, Ваше Величество. — ответил слуга и стал уверено ретироваться, пользуясь моментом пока хорошее настроение короля не сменилось на фатальное для Фата.

Алдер удовлетворенно потянулся. Какой прекрасный сон он видел этой ночью. Такой реальный и сладкий, словно все, что ему пригрезилось, было явью. Трелла, горячая нежная и страстная позволила насладиться собой. Удивительно, но жена до сих пор оставалась лучшей из его женщин, выделяясь яркой вспышкой на фоне вереницы безликих любовниц, бывших до, и уж точно после нее.

А всему виной гордые, ни на что не годные плоскогрудые лагеррийки, коими Алдеру приходилось довольствоваться в последнее время. Здешние красотки не утоляли и сотой доли его тайных желаний. Чопорные и холодные.

Король усмехнулся, припоминая, как очередное женское тело утопало на днях в этой мягкой перине. Сероволосое отесанное бревно — нарочито притворно постанывало под ним, с отвращением ожидая окончания положенной природой экзекуции. То ли дело его рыжая чаззийка. Алдер почувствовал возбуждение, но память осадила его пыл. Черт, ведь совсем недавно ему пришлось овдоветь, причем, по собственной воле. Ну, возможно, это и к лучшему! Скоро королю Лагеррии и его войску отравляться в дальнюю дорогу. Там, куда он спешит, у него будет масса возможностей навсегда стереть из памяти почившую супругу. Но это так, приятное дополнение к основной цели.

Союзник? Хотя, не все ли равно в качестве кого начинать осуществлять задуманное. План прекрасен! Алдер оскалился, в нем взыграл азарт воина, которому не терпелось броситься в пучину боя, да так чтобы густая кровь поверженных не успевала стекать с оточенных граней меча. Прекрасная тренировка, особенно когда тебе не дорога ни одна из враждующих сторон.

Надо отдать должное сестре, она умна и хитра и ему следует придерживаться ее советов. Чаззия порабощена, но пока не догадывается о своейнезавидной участи. Хеллен настаивает, что для предъявления законных прав на чззийский престол, им следует дождаться зимы, чтобы избегнуть ненужных подозрений, но пока она не убедила его окончательно. Зачем ждать так долго? Нужно брать быка за рога, особенно если тот умеет старательно пахать, оправдывая щедрый урожай.

Да и вообще, кто посмеет перечить ему? Король здесь он, и если королю взбредет в голову поступить по — своему, он волен сделать так, как ему заблагорассудится. Возможно, он последует совету сестры, а возможно- нет.

Идея иметь лишний козырь в рукаве не отпускала Алдера. А пока он был вправе распорядиться временем по своему усмотрению, оставив трон и наследников на попечение сестры, и эта составляющая казалась ему основой. Да, именно время! И если дело выгорит — Лагеррия прирастет границами от Гномии до Предморья. Ему суждено стать самым могущественным королем из всех ныне живущих. Это его судьба, его рок.

И все же Трелла была чудо, как хороша. Красивая пустоголовая малышка. Она, кажется, беззаветно любила его. Только таких влюбленных дур, готовых жертвовать собой ради желания приручить дикого зверя, в его жизни было, как грязи. Иногда среди идиоток встречались принцессы — эка невидаль. Алдер рассмеялся, резко подскочил на ноги и подошел к окну.

— В путь! — сказал он.

— Ну что, лежебока, вставай, а то дело к полудню идет! — покричала Стузи в круглый лаз, выложенный сухими ветками.

Трелла застонала и перевернулась на бок, а после уткнулась носом в увядшую траву, смешанную с мягким мхом и прелой листвой. Какая волшебная берлога — уютная, теплая и тихая. А какие в ней снятся сны…

Такие, что стыдно становится перед самой собой. Это ужасно, но то что делал с ней ее ненавистный убийца этой ночью, было неописуемо непристойно, но до боли приятно. Жаль, что в такие моменты ты бываешь не властен над собой и не в силах сдерживать грешные желания, приходящие к тебе против воли. Но все же сон казался настолько правдоподобным, что Трелла невольно зарделась. Она была до ужаса зла на себя.

Да как она посмела делить постель с Алдером, пусть даже в грезах! Это непростительно! Но самое ужасное, что об этом хотелось думать. Вновь и вновь переживая жаркие подробности сна. Принцесса подхватилась, потрясла головой, избавляясь от наваждения, и встав на карачки полезла на свет.

Стузи сидела на пригорке и неторопливо прихлебывала козье молоко из берестяной скатки, рядом на траве лежал пожухлый лист лопуха, по центру которого высилась пологим бугорком щедрая горсть лесной земляники.

— Присоединяйся! — сдвигаясь в сторону, сказала блондинка и протянула Трелле кружку сплетенную из тонкой коры.

— Позавтракаем, обедая и двинемся в сторону границы. До дальнего села доберемся на своих двоих, там разживемся у добрых крестьян съестным, и несколько ночей проведем в дороге. А там — не за горами, а за высокими горами, будет поджидать окончания наша цель. Кстати, сними ты этот нелепый передник, в нем ты смахиваешь на мою прислугу!

Трелла рассмеялась, выбрала самую спелую ягоду и надкусив плотную мякоть ответила:

— Чтоб ты понимала, этот передник стоит целого состояния и одного оловянного свидетеля.

Проглотив одну ягоду, Принцесса потянулась за другой.

— Вот, совсем другое дело! Сладка, сочная земляника- лакомство достойное королей. И никакой горькой костянки, чтоб ей засохнуть на корню.

Стузи не согласилась, но долго спорить не стала. Уж очень красив и жизнерадостен был этот день, сияющий в обновленных красках природы, омытой ночным дождем.

***

Добираться до столичного пригорода пришлось на оленях, которых разбитная Стузи уговорила выдвинуться в путь, красочно описав на местном диалекте все плюсы лагеррийских пейзажей и отменный вкус горного лишайника. К авантюрной гонке с препятствиями не были готовы ни рогатые «скакуны», ни их упертые наездницы.

Мчаться по лесу на толстых спинах не знавших седла, было до жути страшно и до сбитых коленей больно. Чтобы очередной раз не свалиться вниз, круша кости, приходилось намертво впиваться потными ладонями в шершавые рога. Ноги следовало держать на весу, чтобы не цепляться ими за пни, коряги, камни и высокую траву. В качестве возмездия за неудобство, девушки развлекали себя подбадривающими выкриками, достойными пьяного лешего, оглашая ночную тишь то нешуточными проклятиями, то волчьими завываниями, которые действовали на оленей лучше, чем жалобные уговоры и звонкий кнут.

Идея создать для перемещения портал была отвергнута подругами сообща. Если в родной Чаззии едва не напоролись на топор палача, то о проходе в неизведанную Лагеррию и мечтать не стоило. Стылые ночи были отданы бешеной скачке. Дни, которые становились все короче и холодней, девушки проводили в блаженном сне, накапливая силы на очередной бросок.

Для приобретения своеобразного пропуска в Зерхаст требовалось проявить смекалку. Стузи пришлось окрасить волосы в цвет глубокий- крысиный. На шпионский камуфляж ушел котелок отвара листьев костянки, содержимое которого Трелла с нескрываемым удовольствием выплеснула на голову блондинки. Результат превзошел все ожидания, теперь только черные глаза отличали Стузи от лагеррийских красоток. Этот «недостаток» решено было скрыть за кротким взором невинной девицы. Скромной боязливой девственницы, которая не посмеет лишний раз взглянуть на своего собеседника. Новообращенная клялась, что постарается не выходить из образа сколько хватит сил. Принцесса решила выдать себя за мальчишку.

Обсохнув под теплыми лучами, Стузи отбыла в сторону пригорода. Вернулась она, держа под узды молодого ослика, груженного мешками с пшеницей. Под мышкой девушка несла увесистый сверток и пару добротных ботинок.

Трелла сбросила свою одежду и переоделась в мужской костюм. Короткие штанишки не сковывали движений в разы упрощая походную жизнь. В теплой куртке холод ощущался не так явственно, а в удобные карманы можно было рассовать уйму полезных вещей. Под беретом скрылась рыжая шевелюра, грудь пришлось перетянуть.

— Стузи, да это же чудесно! — прокричала Принцесса, похлопывая себя по стройным бедрам, — долой юбки и платья. Знаешь, однажды, я пожалуй введу моду на женские брюки и закреплю их ношение на законодательном уровне.

— Да, за это стоит бороться! — ответила подруга.

Скоро на центральной дороге показались фигурки брата и сестры. Подростки везли на ослике мешки с зерном на обмолот и последующую продажу. Под этим предлогом охрана и впустила их в городские ворота, не обращая внимания на обычный с виду лагеррийский молодняк.

Смешиваясь с толпой селян, мечтающих сплавить свой товар на столичной ярмарке, «брат» и «сестра» не отказывали себе в утолении жажды любопытства, пристально разглядывая всех и вся. Захватывающая картина рисовалась блеклыми красками в свете пасмурного дня, да и сельским жителям по статусу положено таращиться на горожан, иначе их смело можно было заподозрить в странности.

Явные различия столиц бросались с разгона в зеленые глаза, жадные до впечатлений. Проходы между домами Зерхаста и вытянутые улицы были непривычно широки, видимо, чтобы зимой дворы и проезды удобнее было расчищать от снега.

Аккуратные домишки лагеррийцев были выложены светлым кирпичом квадратной формы, при этом одинокие окошки, уходили в глубину вместе с мерными рядами каменных наслоек. Рачительные хозяева не желали выжигать дорогое тепло, улетающее в широкие оконные рамы. Не мудрено, ведь уже этой ночью заморозок застал путешественников врасплох, того и глядишь — первый снег подлетит к столице вместе с грядой темных туч, замерших на подступах к городу.

Белоснежный замок, в котором проживал убийца, не вызвал у Принцессы особого восторга. Скромный, без украшательств в виде помпезной лепнины, ростральных колонн и узорных входов. Замок возвышался над Зерхастом, нанизывая свинцовое небо на тонкие мачты серебристых шпилей. Выверено, скучно, оправданно.

Вытянутые, отвесные башни, напоминали перевернутые сосульки, на которых невозможно было зацепиться снегу. У Треллы закружилась голова. Где-то там за арочными окнами находились ее малыши. Она была так близко к ним и так далеко. Осмотрев пост охраны «злоумышленницы» быстро смекнули, что навестить замок вдвоем, у них не получится.

Поплутав по улочкам, подруги вышли к торговой площади. Голова кругом- какой богатый выбор товара. Шатры, магазинчики, длинные ряды прилавков. А там …

Пестрые ленты, отрезы тканей, вышитый шелк, нити жемчуга, самоцветные ожерелья. Чуть дальше чеканка и свежий рыцарский металлолом: латы, мечи, щиты, подковы.

А вот и лавка скорняка! На выбор желающим согреться в морозы заспанным продавцом и его угловатой помощницей предлагались теплые шубы и жилеты из почившего в муках пушного зверья. Груда ощетинившихся подшерстком шапочек в тон дохам из лисиц, полушубкам из хвастливых песцов и бобров- неудачников. С загнутых крюков по правую сторону свисали рядами неказистые рукавицы, отороченные облезлыми животами куниц и хорьков, а по левую — муфты из беличьих спин и родственников серебристого горностая.

Прикинув на глаз число жертв, переработанных в ходовой товар, юных гостей столицы едва не стошнило на заячью обнову осчастливленной прижимистым мужем покупательницы.

— Фу ты черт! Пошли отсюда, а то я за себя не ручаюсь! — сказала черноглазая девушка. Парочка и ослик развернулись стали удаляться от звериного кладбища, приближаясь к рядам со съестным.

Головокружительные ароматы щедро облагораживали холодный воздух. Пустые желудки дружно заурчали. Дорвавшиеся путешественники с великой радости накупили так много вкусностей, что съедобные покупки оттягивали руки обоим.

Треллу удивлял городской люд. Лощеные, сытые, серые верзилы. Даже жир на телах какой- то лагеррийский, равномерный, как сало у нерпы. Строгие, порой суровые лица. Никаких тебе шумных зазывал, приставучих нищих и фальшивящих менестрелей. Перемещались местные ровными потоками, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, вроде бы экономя тепло своих душ. Никого не интересовала пшеница в мешках. Да, собственно, два подростка и не стремились сбыть свой груз. Они под шумок изучали обстановку, попутно желая утолить голод и решить вопрос с ночлегом.

Скоро ровные дорожки, вывели их к дому городского рантье. Болезненного вида мужичонка, осмотрел беззащитную парочку и запросто предложил сельским простачкам дешевый угол — утлый сарай с ворохом сена вместо кровати и постельного белья. Единственным достоинством этого закутка было расположение — он находился в замысловатом перекрестке дворов, выводящим сразу на несколько развилок.

Трелла согласно махнула рукой, после ночевок в пещере, берлоге и просто под открытым небом, чем-то удивить Принцессу было задачей не их легких. Стузи тем более все устраивало, а вот ослик был в полном восторге — крыша над головой, а под ногами — харчевня с запасами ароматной колкой соломы. Жуй- не хочу, и никаких тебе конкурентов.

Пообвыкнув, подруги наелись досыта. А после, оставив ушастого питомца одного, вернулись на рыночную площадь, чтобы еще немого потолкаться в людском потоке, прислушиваясь к местным новостям, изредка вылетающим из уст скупых на слова горожан. Стузи всюду совала свой распрекрасный нос, Трелла пристально всматривалась в толпу. Тут она заметила знакомую фигуру, прохаживающуюся неторопливым шагом вдоль торговых рядов, кокетливо помахивая яркой сумочкой из парчи. Принцесса резко одернула подругу за рукав платья, да так сильно, что тот едва не разошелся по шву.

— Ты чего? — спросила Стузи. И проследив за движением исполненных ненавистью зеленых глаз, опознала источник:

— Ба, да это же наша знакомая! Эрия! Ишь, как разжирела на грязных барышах, и как ты ее только узнала?

— Я эту гадину на всю жизнь запомнила!

— Перелагаю проводить эту любительницу опустошать чужие шкафы. А что, посмотрим как живет. И все такое…

Изображая серьезный разговор, «подростки» поплелись вслед за толстозадой повитухой. Чтобы не выдать преследования, им приходилось иногда останавливаться у прилавков, и глазеть по сторонам, ожидая, пока единственная знакомая им лагеррийка приценивается к сластям и дорогим привозным фруктам.

Поравнявшись с витриной, заставленной утюгами, чанами и кувшинами, Стузи стянула с гвоздя острые ножницы и смущенно потупив взор, совершила покупку, не отстаивая у молодого привлекательного продавца, даже мелкого медяка в качестве отступного. Ножницы девушка передала Трелле, та спрятала их в глубоком кармане своих брюк.

Ничего не подозревающая Эрия разодетая по последней моде, довольная сегодняшним базаром добралась до окраины города. Справляясь с клокочущей отдышкой, она медленно поднялась по мощеной дороге вверх. Ее обитель в глухом переулке, пристроилась теплыми стенами к невысокому забору и ничем не выделялась от окружения таких же скромных домишек, увенчанных серыми треугольными крышами.

Повитуха до сих пор не могла поверить своему счастью — она теперь городская. Позади осталась тяжелая работа в забитой глубинке, беспокойное хозяйство и неблагодарные односельчане. После смерти чаззийской принцессы с Эрией щедро расплатились золотом и дали понять, что ее услуги могут понадобиться впредь. Недолго думая, женщина распродала скромное имущество и подалась в город — поближе к покровителям. В столице она быстро заработала себе хорошую репутацию. Да у нее такие связи, что им позавидует любой. Шутка ли, знакома с самим королем! Это гарантия сытого будущего и надежной защиты.

Денег хватило на уютный дом с маленьким двориком, курятником, и еще с лихвой осталось на безбедную старость. Теперь на завтрак у Эрии всегда были свежие яйца, а на ужин- суп из нагулявшей жирок несушки. Молоко и овощи горожанка покупала на рынке. Да ей много и не надо. Ну разве что, полдюжины миндальных пирожных к вечернему чаю.

А работа?! Да разве сравнить ее с прежней?! Сельские бабы рвут пуп до самых родов, не уступая в натуге скупым на ласку мужьям. Отсюда частые смерти новорожденных или изможденных рожениц, а то и обоих сразу. После очередной неудачи в спину повитухи летят лживые обвинения в нерасторопности, а то и вовсе в черной порче. Особо мстительные могут и камнем запустить.

Другое дело городские цыпочки — холеные дамочки, не знающие тяжкого труда. За таких хорошо платят. Главное, задрать цену повыше, чтобы отпугнуть голодранцев, а еще свято чтить золотое правило — всегда быть опрятно одетой, не молоть чепухи и держать язык за зубами.

Возле неприметной двери Эрию поджидал взволнованный молодой человек. Повитуха выслушала очередную мольбу, закивала головой и скрылась в доме. Весте с ней внутрь незаметно проникла бледная тень.

Пока Эрия стягивала с себя выходное платье, меняя его на рабочее, распихивала покупки по полкам и собирала необходимые в ее деле травы и инструменты. Стузи не спеша изучала обстановку и расположение комнат. Когда хозяйка вышла за порог, невидимая сила слегка придержала задвижку. Замок провернулся вхолостую.

Чуть позже, в дом проник симпатичный мальчишка в бархатной беретке, залихватски заваленной на бочок. Паренек прошел в уютный зал. Мурлыкая себе под нос веселую песенку, он откинул высокую крышку кованого сундука и стал доставать оттуда богато украшенные наряды.

С нескрываемым удовольствием, орудуя ножницами, сорванец превращал одежду в дорогие лохмотья.

Шустрый горностай, прошмыгнув белой молнией по траве заднего двора, скрылся в дыре ограды курятника.

Эрия вернулась за полночь- уставшая, но довольная. За принятого младенца счастливые родители одарили ее серебряной монетой и мешочком муки, равного весу новорожденного. Запыхавшаяся хозяйка зашла в дом, зажгла свечу от тлеющей лампады и чуть не упала, запутавшись в тряпках, раскиданных по полу.

Сердце повитухи бешено заколотилось. Эрия ухватила валяющееся «что-то» за рукав, и это было единственное, что осталось от ее любимого платья- роскошная юбка превратилась в жалкие лоскутки. Такое же несчастье приключилось и со всей оставшейся в доме одеждой и бельем.

Злоумышленники перебили всю посуду и уничтожили продукты, купленные про запас. Повитуха завыла от обиды и страха. «Вот тебе и перебралась в город. Только и жди, что если не убьют хулиганы, то воры обдерут до нитки» — подумала она и обливаясь слезами, упала на толстые колени.

Трясущимися руками Эрия стала сгребать в кучу рваную ткань, глиняные осколки, рассыпанную крупу и растоптанные овощи. И хоть на душе у нее было неспокойно, вызывать городских стражей женщина не спешила.

Уборка слегка успокоила её. Опухшая от рыданий и смертельно уставшая повитуха рухнула в холодную кровать, но продолжила дрожать под утлым одеялом весь остаток ночи. Спать захотелось лишь под утро, когда добрые люди встают и начинают управляться по хозяйству. Сонная расхристанная баба, широко зевнув, привычно подхватилась и отсыпав оставшегося зерна в железную миску вышла на двор, чтобы покормить живность.

Когда хозяйка опустила щеколду и распахнула хлипкую дверь, то увидела, что ее ненаглядные несушки и красавец петух лежат в соломе мертвые, обезглавленные, перепачканные засохшей кровью. Некоторым птицам смерть расправила крылья- ими несчастные хохлатки до последнего пытались прогнать беспощадного убийцу.

Эрия от ужаса выронила плошку из рук, золотистая пшеница подалась вниз дружным ручейком и скользнув по белоснежному переднику, смешалась с землей и мелкими камнями. У повитухи потемнело в глазах. Эрия вспомнила о заначке на черный день, которую хранила в оконной раме.

Женщина бросилась в дом, надеясь, что супостаты не добрались до главного. Но пошарив в расщелине деревянного подоконника, она не обнаружила припрятанного кошелька с золотыми. Жадная повитуха замычала, словно недоенная корова, навсегда теряя дар речи. А через мгновенье, замертво рухнула на пол.

ГЛАВА 10

— Эй парень, где твоя сестра? — спросил Треллу хозяин ночлежки, вторгаясь в сарай без приглашения, на ходу ощупывая обстановку и бесправного постояльца глумливым взглядом

— Пошла на мельницу. — робко ответил мальчишка.

Из соломы торчал только вздернутый нос.

— А ты чего?

— Животом маюсь, переел вчера кренделей- больно вкусны были. — ответил паренек и застонал.

— Только хворобных мне не доставало! Скажешь сестре, если до полудня не уберетесь отсюда, будете должны еще одну монету. — сказал мужик и вышел.

Трелла уставилась в бревенчатый потолок. Стузи ушла на рассвете и теперь, она наверняка уже в замке и видит ее малышей. Хоть бы все прошло удачно, ей удалось выкрасть близнецов и отыскать мешочек с ядом. После дружной компании предстоит возвращение в Предгорный край, а там все разрешится само собой. О, Великий Орсий, неведение худшее из зол …

***

Стузи самоуверенно пробежала сквозь пост охраны, но как только она вплотную приблизилась к массивной двери чудовищная сила отбросила невидимое тело от входа, мощно протащив его о серые камни мостовой. Заклятие невыносимой болью прибило незваную гостью к земле. Магия старая и не виданная прежде надежно защищала убежище лагеррийской ведьмы от любого вторжения коллег по волшебному цеху.

Тень медленно приходила в себя, отдышалась, пережидая пока остатки боли выйдут через резкие выдохи. Не теряя надежды юная магичка попыталась отыскать дверь черного хода. Обнаружив неприметный лаз, которым пользовалась прислуга, она попыталась открыть его, но и тут ее вновь едва не размозжило магией.

Стузи будто бы получила солидный пинок в грудь, после которого сердце окончательно сбилось с ритма, угрожая взорваться внутри. «Третьего удара мне не пережить» — решила она. Пришлось воззреть глаза к небу, пытаясь рассмотреть редкие башенные ниши и выбоины кирпичной кладки. «Если не доберусь хотя бы до первого окна и сорвусь вниз, то наверняка разобьюсь насмерть. Ну и ладно! Отступление смерти подобно!»- подумала Стузи и обернулась горностаем. Зверь ухватился загнутыми коготками за нижние, изъеденные зеленым мхом камни и смело полез вверх.

Скоро, упираясь тонкой иголкой в рассветное небо, перед черным носом застыла гладкая отвесная стена. Передние лапки ловко цеплялись за стыки кирпичей. За счет мощных выверенных рывков продвигалось вперед вытянутое тело покрытое мехом.

Вверх — все выше и выше. Горностай не знавший страха, благополучно добрался до нижнего окна и ввалился внутрь.

Обессиленная Стузи стала рассуждать о дальнейших планах. О том, чтобы вынести близнецов из замка и речи быть не могло. Пустое! При таком раскладе даже ее неопытность в создании порталов не будет считаться оправданием- в условиях заклятия создавать тоннель смертельно опасно. Прикинув шансы, Невидимка решила сконцентрироваться на поиске яда. С удвоенным старанием, она принялась обыскивать спальню Алдера. Прошлась по шкафам и сундукам, заглянула под кровать, простучала стены и пол, перетрясла подушки и пуховую перину, но ничего похожего на бархатный мешочек или саквояж Треллы не обнаружила.

Не теряя времени прошерстила и оставшиеся комнаты — мимо! В последнюю очередь Невидимка навестила детскую. В кроватке из красного дерева, с резным гребнем над изголовьем, увенчанным королевским гербом и именной надписью «Принц Мортон» мирно почивал укутанный в батистовые пеленки розовощекий малыш. Тихо покачав колыбель Стузи прислушалась к разговору кормилицы и няньки.

— Какой красивый мальчик и не скажешь что мать его чаззийка! — тихо сказала грудастая матрона, — а кормить малыша одно удовольствие. Губки ласковые и нежные, но такие настойчивые. И сам милый, спокойный. Опустошит титьку и лежит спокойно.

— Не то что его сестра, вот уж с кем мука адская- вторила ей нянька, — мне Зося жалилась третьего дня. Принцесса Моргана растет такой капризной девочкой. Ненасытная, беспокойная и вовсе не спит по ночам.

— Да уж, воистину — наказание, а не ребенок. — подтвердила кормилица

— Бедняжке Зосе не позавидуешь. Ни принцесса, так леди Хеллен доймет постоянными придирками.

Женщины склонились над колыбелью.

— Ненаглядный мой! Ну вылитый король Алдер! Веришь, Хейдит, у меня бывает такое чувство, будто это я родила нашего принца.

Седовласая сиделка тихо засмеялась в кулачок.

— Мой же ты хороший! Хоть бы одну ночку провести с таким красавцем, как твой отец. За это и пол жизни отдать не грех. — не обращая внимания на насмешки простонала влюбленная кормилица, обхватив пухлыми руками свои безразмерные дойки.

Малыш закопошился в пеленках и распахнул ярко-синие глаза, рассматривая склонившиеся над ним лица, а потом обезоруживающе улыбнулся собравшимся.

— Сокровище мое! — заохала нянька, подхватывая младенца.

— Ну что, отбыл король Алдер в дальний поход и оставил вас за главного. Теперь вы наш Властелин!

— Агу! — согласился маленький принц.

Стузи выскочила из детской, и оставив позади широкий холл и лестницу, перешла в левое крыло замка и застыла перед массивной дверью с извивающимися золотыми драконами вместо ручек.

Судя по накалу ужаса, именно за этой преградой начинались владения Лагеррийской Ведьмы.

Из — за резной двери был слышен детский плач. Жалобный крик разрывал сердце. Поколебавшись, Стузи решилась на подвиг и рванула ручки входа на себя. На удивление, ничего не произошло. Невидимку не отбросило в сторону и не протянуло заклятием по мраморному полу. Подгоняемая плачем, Стузи пробежала сквозь темный коридор и отыскав в лабиринте комнат детскую, залетела внутрь.

В колыбели, тряся крошечными кулачками, жаловался на холод и отсутствие любви второй младенчик. Заспанная волоокая Зося, отвернулась от кроватки, и завтракала, неспешно запихивая в кривой рот куски жирной свинины.

Стузи склонилась над малышкой и нежно покачала колыбель на которой было выбито имя-«Принцесса Моргана». Невидимку переполняли чувства — девочка такая миниатюрная, как две капли воды была похожая на маму. Но плакала Моргана так жалобно, что Стузи стало не по себе. Она подула теплым дыханием в лицо крошечной принцессы, пытаясь осушить ее горькие слезы. Малышка успокоилась, из тщедушной груди вылетел вздох облегчения. «Ведьмочка моя любимая, не плачь!» — тихо прошептала пустота. Пухлые губки ребенка растянулись в нежную улыбку, а потом уверенным движением цепкая ручонка схватили пустоту за невидимый палец.

Стузи развернулась и со всей силы пнула нерадивую кормилицу под тяжелый зад. Та взвыла от боли, но осмотревшись не разглядела обидчика. Тут в детскую вошла леди Хеллен, и кормилицу будто подменили. Оскал сменился на заискивающую лицемерную улыбку.

— Зося, по какой причине принцесса плакала на этот раз?

— Ее Королевское Высочество только что проснулась и голодна.

— Когда закончите, принеси Её Королевское Высочество ко мне в кабинет. — приказала леди Хеллен и вышла.

Пользуясь счастливым случаем, Стузи последовала за высокой худой женщиной. Длинный подол платья из серебристой парчи, расшитый прозрачными камнями послушно извивался гибкой змеей, поспешая вслед хозяйке.

«Как бы не наступить на хвост гадюки»- подумала Стузи.

Хеллен остановилась. Синюшными пальцами она отделила от шумной связки ключей самый необычный, с золотой головой льва на петле. Ведьма подошла к двери, обитой свинцовыми щитами и провернула ключ в узорной скважине. Перед тем как войти, она неожиданно резко обернулась, ощупывая подозрительную пустоту сощуренными глазами, желая отобрать у тишины отчетливо различимый ей стук сердца, отбивающий слишком поспешный ритм. Стузи вжалась в стену, ей стало не по себе от проникновенного взгляда и легкой полуулыбки, обезобразившей и без того отвратное, мертвенно бледное лицо ведьмы. Неужели этот оскал предназначался ей?

Хеллен замерла перед дверью еще на мгновенье, а когда распахнула ее, вырвавшийся из прохода свет отскочил от невидимого тела. Осознав свою ошибку за секунду до разоблачения, Стузи упала на задницу. Тень скукожилась и отлетела в сторону срезанным силуэтом.

— Это ты, Гномио? — спросила Хеллен, разглядывая странный отпечаток.

— Что, опять проигрался в пух и прах и заявился с утра пораньше, чтобы предложить мне что-нибудь из своих запасов? Ну, не робей, малыш. Если это будет вещица, достойная моего внимания, я охотно заплачу.

Ответа не последовало, и недовольно хмыкнув, Хеллен добавила:

У меня будет поручение к тебе! — заявила она приказным тоном, переступая порог кабинета.

— И не смей идти за мной! Знай свое место! — прошипела ведьма, пресекая дальнейшие попытки проникнуть внутрь ее лежбища.

Все, чем пришлось довольствоваться Невидимке- это мельком осмотреть часть комнаты.

Зарешеченное окно. Дорогое, обитое алым шелком кресло, напоминающее трон, с высеченными из черного камня львиными телами, лежащими на массивных подлокотниках. Резные ножки кресла утопали в отливающей матерой желтизной шкуре выпотрошенного белого медведя. Огромная носатая морда угрожала посетителю длинными клыками, сверкая блеском безжизненных сапфиров, заменяющих зверю глаза.

К отделанной белым мрамором стене прилепилось старое зеркало в витой раме, облупленное, с заметными сколами и крупными трещинами, расползающимися в глубину от обезображенных временем углов. Внушительных размеров камин, в котором можно спалить все что угодно, от дубового палена- до рыцаря вкупе с боевым конем.

Дверь с ужасающим скрипом захлопнулась. Стузи, впечатленная мощью Хеллен еще несколько минут, словно загипнотизированная, не могла прийти в себя.

«Она почувствовала меня, она сама распечатала вход, греша на знакомого гнома. Выходит, у коротышки есть привилегия на посещение здешних владений? Вот, оказывается, с кем водит дружбу наш горный дух?!» — рассуждала Стузи.

Перед тем как окончательно покинуть замок, Невидимка еще раз заглянула в детскую принца Мортона. Счастливый и сытый малыш мирно лежал в колыбели, перебирая пухлой ладошкой серебряные погремушки, он довольно улыбнулся пустоте.

— Я передам твою улыбку маме! — тихо сказала пустота.

***

Брат, сестра и ослик покинули сарай за мгновение до того, как колокол на заглавной башне огласили звоном полуденный час. Жадный до денег арендодатель ушел к себе раскрасневшийся и с пустыми карманами. Напористый мужик, который считался среди местных лучшим делягой, еще долго отходил от тех трехэтажных обоснований, коими его пригвоздила к полу бойкая девчонка. В свои убеленные сединой лета, рантье умудрился не знать столь отборных ругательств, которыми умело жонглировала юная красотка. Вот уж, во истину- век живи…

Ослик был обменен на двух резвых кобылиц лагеррийской породы, в счет свершившейся оплаты пришлось расстаться с горсткой серебрушек, но сделка стоила того. Мешки с зерном, годным на корм лошадям, остались при хозяевах. Помахав белым платочком опечаленному разлукой ослику, и прихватив с собой еды на дорожку, гостьи засобирались к выездным воротам. Когда внимание Стузи привлекло белоснежное платье с пышными рукавами и шлейфом, расшитое шелковыми розами. Сказочное платье, достойное гардероба истинной леди застыло в витрине магазина, печаля окрестных модниц лютой дороговизной.

— Вот это красота! — очарованная Стузи потянула воздух к себе.

— Что происходит? Моя подруга заинтересовалась нарядами? Не сон ли это? — спросила Трелла.

— Твоя правда — это сон. Я хочу это платье. Да я просто умру, если оно не станет моим!

— Стузи, платье хорошее, но оно подвенечное, оно предназначено для невесты. А может ты замуж собралась? Признавайся?! Неужели отыскался смельчак, который посмел просить твоей руки?

— Ха! На черта мне просители! Мне самой охота схватить козла за бороду, да так, чтобы не вырвался. И пусть мою первую попытку разжиться мужичком, грубо прервали, но может быть мне повезет в другой раз? А? — подмигнула Трелле ее верная подруга

Под дружный смех пришлось расстаться с золотым.

***

Всадники выехали за городские ворота и присоединилась к пестрой толпе пеших крестьян, подводам, запряженным соскучившимися по простору быками, купеческими обозами и редким наездникам. Шумно, многолюдно, зато безопасно. Люди, покинув городские стены, охотно делились свежими новостями. Стузи оставалось напустить на себя отстраненности и навострив уши, внимательно вслушиваться в диалоги попутчиков.

Плечистый посредник сетовал, что на перекупке зерна теперь не разбогатеешь, слишком много желающих развелось, да и пшеница резко упала в цене. Куда выгоднее отправиться солдатом в лагеррийский полк, если не хочешь сгинуть в каменоломне или дождаться рокового обвала в тесном тоннеле шахты. Согласным встать под знамена короля, обещают щедрую оплату, и позаботиться о семье в случае чего. Хотя с таким оружием, которое выдается ратникам- бояться нечего, а если ты в добавок ко всему умеешь держаться в седле, то получишь во владение еще и коня.

— А с кем придется воевать? — спросил засланного подстрекателя, заинтересованный длинноволосый детина.

— Да не все ли равно — лагеррийцы непобедимы! — заржал тот.

— Ну, не скажи! Если речь идет о гномах, то я умываю руки. — пояснил исполин.

Вербовщик осмотрелся по сторонам и полушепотом ответил:

— Только тебе, дружище. Намечается заварушка в Трагии. Легкая разминка, в которой знающие люди уже зарабатывают себе теплое местечко при новом короле.

Стузи, уяснив суть происходящего оторвалась от мужчин и вернулась к подруге.

— Ну вот и все! Алдер решил навестить очередных соседей. Чувствую, в ход вновь пойдут все подручные средства.

***

Поговорить о главном, громко и с подробностями, не опасаясь лишних ушей, девицам удалось лишь ближе к вечеру. Обозы на траке заметно поредели, большая часть людей разбрелась по окрестным деревням. Продолжившие путь измученные попутчики потеряли всякий интерес друг к другу. Трелла обречено смирилась с тем, что удача вновь не благоволила им.

Принцесса смахнула незаметную слезу и глубоко вздохнула, настраиваясь на долгий путь. Придется продолжить приключение, поспешая в след ненаглядному муженьку- любителю обнажить наточенный меч, попутно вгоняя титулованных особ в сонную летаргию. Хорошо, что погоня предстоит не на своих двоих и не на оленях, а на покорных лошадях и в удобных седлах.

наездники сперва немного отстали, после стали замыкающими, а потом и вовсе свернули с трака на неприметную несведущему глазу тропу. Только здесь, в тиши редкой рощи Трелла, потерявшая к этому моменту всякое терпение, начала допрос с пристрастием. Услышав долгожданный ответ, она пришпорила лошадь.

— Что за имена такие? Мортон и Моргана! — вопрошала Трелла багровеющие небеса.

— Нормальные лагеррийские имена!

— Хотя бы дочери можно было выбрать имя получше? Он что окончательно выжил из ума? Что это за дичь такая- Моргана! Принцесса Моргана?! Ужас!

— Вали все на Хеллен! Думаю, это она приложила к выбору имени свою костлявую руку. Знаешь, а твоя золовка, действительно очень могущественная ведьма, от нее исходит такая Сила…

— Да гори она синем пламенем эта ее сила. Как только верну себе детей, дочь останется Морганой не дольше минуты.

— Не глупи, Трелла. Имя дается ребенку не спроста, оно предопределяет судьбу. Хочешь скрасить пилюлю — добавь к первому имени еще одно, но не меняй данное в первые дни.

Раздосадованная мать крепко задумалась. Идея ей понравилась. Что делать если у близнецов изначально разделенная происхождением судьба? Выходит, двойные имена им положены по праву рождения. Только вот какое имя будет созвучно имени Моргана?

— Самое главное, дети в безопасности и с ними хорошо обращаются. — немного слукавив, выдохнула Стузи.

— Зато, их папаше не сидится дома. Было бы неплохо если бы в Трагии, ему надрали задницу! — пробурчала Принцесса и чуть остыв поинтересовалась:

— Стузи, а почему у вас, магов, все вертится вокруг какой-то Силы?

— Потому — что, Сила — это всё для нас! Без нее жизнь мага никчемна и пуста. Это своего рода дурь и когда этой дури в тебе становится слишком много, тебя тянет на подвиги. Дать выход Силе можно, устроив рокировку с жонглированием, легко управляя смертными душами. Некоторые находят упоение в возвеличивании себя, иные стремятся к несметным богатствам или роли творца. Нам позволено многое. Меняя судьбы людей маги вводят во Вселенную новые правила игры, перетасовывая карты Мироздания. Но на этом пути нас подстерегает беда- Исчерпание.

— И вы так страшитесь этого, что вынуждены сдерживаться?

— Обязаны, если хотим продолжения. Если бы маги безнаказанно делали все, что захочется — мир раскололся бы на части и Светило погасло! Подвох в том, что никто не знает заранее за какие именно дела придет его расплата. Оттого каждый приближается к выбранной цели, внутренне содрогаясь от страха. Понимая, что в любой момент его может выбить из игры.

— И ничего нельзя сделать?

— Ну почему же! Исчерпание можно умилостивить отказом от практики на долгий срок, либо исполнением двойных возмездных дел, если чувствуешь, что перебрал с Абсолютом Добра или Зла- только это болезненный и скучный путь. А тебя будто прёт галопом, понимаешь. Сила не дает тебе передышки, она выжимает тебя, заставляя действовать. Поэтому приходится рисковать и балансировать на грани, и самым ушлым удается избежать расплаты, предугадав последствия. Хотя, знаешь, иной раз посмотрю, чем заканчивается заигрывание с Исчерпанием и становится жутко… Жутко интересно!

— А ты? К чему стремишься ты, Стузи? — осторожно спросила Трелла.

Стузи смутилась. Разоткровенничалась, а теперь ее будто бы застали на месте преступления, она поджала губы и замолчала.

— Ладно, не смущайся. В конце концов — все мы ищем признания! — уловила суть Трелла.

— И славы! — коротко добавила Стузи.

Принцесса невесело улыбнулась.

***

Соня с утра не находила себе места, буквально все валилось из рук. Не хватало еще, чтобы сестра начала что-то подозревать. Время неумолимо истекало, а обстановка и не думала проясняться.

Как назло, именно сегодня Слепая решила показать свой норов. Она капризничала, скандалила, требовала внимания, и наконец, доняла Соню своими бесконечными придирками. Из одинокого глаза выбежала горькая слеза. Только после этого, Агнесс успокоилась и удовлетворенная торжеством своего безоговорочного авторитета- отправилась спать.

Соня тщательнее обычного взбила пуховую подушку, упредительно подоткнула одеяло под костлявую спину, не забыла оставить на столе стакан с подслащенной водой. Стойко перетерпев очередной поток жалоб, Соня присела на скрипучий стул и стала дожидаться, пока пустые глазницы сморит послеобеденный сон. Через четверть часа — Слепая мирно засопела, а может сделала вид- неважно. Времени оставалось в обрез. Соня поднялась и крадучись, словно ребенок, рискующий попасться на краже конфет, прошла в гостиную. Прикрыв за собой дверь, она достала из деревянного комода припрятанный осколок зеркала. В нем сперва промелькнула стена, потом блеснул потолок, а после показалось сморщенное лицо.

«Ух ты!» — удивленно произнесла Одноглазая, разглядывая подробности. Увиденное стало для нее неприятным сюрпризом. Старуха провела загрубевшими пальцами по глубоким бороздам морщин, изуродовавшим некогда симпатичную мордашку, дотронулась до сизых ниточек губ, прошлась по зарослям широких бровей.

А потом, зеркало подалось чуть вверх, и в нем отразилась нелепая прическа, внимание которой не уделялось несколько десятилетий. Одноглазая Ведьма окончательно впала в отчаяние. Узловатые пальцы воткнулись в глубину седого кубла перемешанного у корней с полуистлевшим мусором.

Соня охнула и оставив осколок на подоконнике, побежала за костяным гребнем. Длинные зубья расчески попробовали на вкус первую прядь и намертво увязли в спутанных волосах, не желая продвигаться дальше.

«Да тут и садовые грабли не помогут». — укорила себя Соня. Пошарив рукой в комоде, она вытащила оттуда медные ножницы и без сожаления стала состригать грязные колтуны. Отделяясь от длины, сбитые коконы нехотя шлепались на пол прямо под ноги неблагодарной хозяйке. Оставшийся короткий ершик, радуясь обретенной свободе, послушно скрутился у лица в милые колечки седых завитушек. Соня за эти годы успела забыть, что ее волосы курчавились от рождения. Старушка потрясла головой, чувствуя будто с нее спала обуза, давно тяготившая шею и плечи. Брови — торчащие в разнобой, были безжалостно острижены почти под самый корешок, самые непослушные волоски выщипаны надломленной веточкой сирени.

«Так-то получше будет»— тихо рассмеялась Соня и решила припудриться. Для этого она подошла к печи, провела рукой по неровной побелке, а после резкими шлепками стала вбивать в лицо осевшую на ладони известь. Отколупав от железной задвижки немного рыжей ржавчины, старуха провела пальцем по ссохшимся губам, придавая им хоть какой-то оттенок.

Прислушавшись к размеренному дыханию Агнесс, разгоряченная сестрица засобиралась на выход, осознавая, что сегодняшний день сулит ей более грандиозные перемены. Тяжкое обесцененное прошлое сгинет в небытие. За сгорбленной спиной будто бы выросли крылья из легкомысленного кружева, с помощью которых прекрасная Соня намеревалась перелететь в новую жизнь. Ведьма Лишенная Силы небрежно стянула с крючка плетеную корзинку, загоняя в палец заусенец от коряво сплетенной ручки. Поплевав через плечо, Соня почти перешагнула порог, когда противным скрежетом в нее полетел вопрос:

— Куда собралась?

— Пойду грибов соберу к ужину. — как можно более спокойно ответила Соня, — грибов в лесу видимо, не видимо. Не тревожься, сестра. Отдыхай! Я скоро!

И не дожидаясь ответа- выскочила прочь, громко хлопнув дверью.

Огибая омут, она приветственно помахала рукой водяному змею, чья уродливая рогатая голова, со сверкающими подлыми глазами, вылезла наружу из бирюзовой воды. В надежде, что его угостят чем-то вкусненьким, змей высунул из сплющенной пасти раздвоенный язык, но хозяйка не оправдала его ожиданий. Она лишь и весело прокричала:

— До вечера! Будь умницей! Веди себя хорошо!

Пробегая мимо кустов ромашки, Соня сорвала парочку цветочных головок с припылено — желтыми сердцевинами. Одну ромашку она заправила в короткие кудряшки, лепестки другой бегло ощипала и осталась довольна результатом.

Путь предстоял не близкий. Через озеро- лесок, чуть полем в сторонку, под каменистый холмик к водопаду, порожденному звенящей речушкой.

Шепот проточной воды перехлестнет важный разговор, и тот останется тайной для всех, прозрачная стена поспособствует задумке.

Предложенный заговор заставил Соню почувствовать свою значимость. За годы пребывания в тени своей неблагодарной сестры, она успела отвыкнуть от мысли, что сама что-то представляет из себя. Нет, она не бесправная прислуга при Верховной Ведьме, и да- она Поверженная, Лишенная Силы, но она помнит все и будет помнить до последнего вздоха, а это уже не мало.

еще Соню безумно тяготило чувство вины. Ведь это она, неожиданного для себя самой, предсказала скорый приход мага- наследника голубых кровей. Но разве могла она подумать, что ее предсказанием посмеют воспользоваться, причем, в самых корыстных целях. Разве могла она представить, что ее слова вообще кто — то воспримет всерьез? Но, после того, как чаззийская принцесса учудила, разродившись королевской двойней — предсказание Сони сбылось. Одноглазая воспрянула духом, но ненадолго, ибо с Хеллен не соскучишься.

Старуха «Божий одуванчик» с жизнерадостным цветочком в седых кудельках, приблизилась к водоразделу. Лихо перепрыгивая с одного камня на другой, Соня резво проскакала порожистую речку. Убедившись, что за ней никто не следит, она скрылась за стеной хрустального каскада где ее уже поджидал он.

— Пришла? — спросил Отшельник тоном заждавшегося любовника.

— Да.

— Соня, ты сегодня обворожительна! — засвидетельствовал ей свое почтение Карл.

Одноглазая зарделась, на ее впалых щеках обозначились очаровательные ямочки.

— Не будем терять времени! — смущенно предложила она.

— Впредь, ни одного слова не должно сорваться с наших губ.

— Разумеется, милый. — ответила Соня и отбросила корзинку в сторону.

Старички переглянулись, взялись за руки и растворились в прозрачной стене водопада.

***

Хеллен провела в своем алом троне весь остаток дня, залечивая временную пропасть каждого часа, словно глубокую кровоточащую рану. Когда за окном начало смеркаться, ЛагеррийскаяВедьма нехотя поднялась, расплавила по плечам меховую шаль и подошла к окну. Даже этот, казавшийся бесконечным день угасал, медленно приближая ее к воплощению заветной цели. Одинокая ночь, накануне избранного рассвета, может растянуться на бесконечный поток мгновений, а может растратить себя быстрее, чем песок, убегающий из стеклянной колбы. Да, Время- привыкай, что даже ты безжалостное, скоротечное или пугающе медлительное, скоро будешь повиноваться чьей-то воле. Подаренная заклятием свобода окончательно разобьет установленные для трусливого стада рамки и запреты, высвобождая для нее безграничные возможности. Отныне и вовек- ее не будут заботить сиюминутные тревоги. Она готова отстраниться от мира, чтобы познать Силу. А после превзойти всех! Перед глазами замелькали лица Посвященных.

«Жалкие ничтожества! Кто из вас, так называемых магов, посмел воплотить в жизнь столь дерзкий замысел? Ну, значит и судить меня некому! Убогие прихлебатели от Силы, узнав о свершившимся, они сперва дружно завоют, потом начнут огрызаться, брызжа ядовитой слюной, выпуская клыки в пустоту. А после серость вынуждена будет смириться и принять ее волю, ее условия, ее порядок». Хеллен рассмеялась. «Завтра, завтра, все будет завтра! Великий рассвет нового дня обязательно наступит. А пока мне следует забыться сном младенца, особенно если сам младенец не спит несколько ночей к ряду. Неужели девчонка все чувствует? Неужели она настолько сильна?»

Хеллен отвернулась от окна и перевернув рукой песочные часы, направилась к выходу.

Как только дверь за ее спиной захлопнулась, старое зеркало на стене заиграло проблесками вспышек. Неподвижные отражения предметов, запечатанных внутри магического стекла, сперва смягчились по контуру, а затем рухнули потеками вниз, превращаясь в крупные маслянистые капли, сливаясь на искореженном мраморе пола в вязкую лужу. Грязные потоки отражений неспешно смывали краски с зеркального полотна, но скоро истощились и они- очистив, ставшее прозрачным стекло. Хрусталь стекла растрескался тонкой паутиной, а после покрылся мелкой рябью, превращаясь в отвесный водопад, из которого вышли две скрюченные фигуры, облаченные в белые одежды. Он и она — оба под стать друг другу. Сгорбленные, седые, но бесстрашные, не испытывающие ни капли волнения и трепета перед намечающейся владычицей Времени и Светила.

Парочке было наплевать. Старик галантно подал руку своей подруге. Старуха легко выпорхнула из центра водяного потока, осмотрелась, и указала на противоположную стену.

Незваные гости подошли к запечатанному навесному шкафчику и по-хозяйски простучали костяшками пальцев деревянные стенки, определяя содержимое на звук. Одноглазая прильнула к Отшельнику, и беззвучно шевеля губами призвала на помощь магию. Замок упал к их ногам, резные дверки распахнулись. Внутренние полки были заставлены склянками с ядами, скатками старинных свитков тончайшего папируса и мешочками с золотом. Старик едва не задел трясущейся рукой хрустальный шар. А старуха — беззубый череп смертного. Наконец, гости сообща разгребли путь к истрепанной книге, сцепленной по стыку страниц кривыми деревянными дощечками, заменяющими изъеденную временем обложку.

Одноглазая восхищенно выдохнула, и перед тем как взять книгу в руки, сдавила пульсирующие виски. Слишком уж великую ценность представлял из себя этот видавший виды фолиант. Уже много веков Книга считалась утерянной. С момента последнего рокового прочтения- много воды утекло. Успело смениться несколько поколений, для которых история Книги представлялась красочным мифом, сказочным вымыслом. О Книге слагали легенды. Самая правдоподобная гласила, что Возрожденный Ковен, после установления шаткого перемирия, проклял Книгу, но по неизвестной причине — не уничтожил. Следы воспоминаний о ней вели в разные концы света. Одни безумцы спускались за Книгой под землю, другие карабкались в горы, третьи погружались в океан- но безуспешно. Книга исчезла. Было решено, что творение единственного Святого от Силы призвало к себе Светило, дабы особо страждущие не угрожали его ритму. Маги успокоились, прекратив поиски. Оказалась, напрасно…

Две пары рук перелистывали пожелтевшие страницы. Предисловие гласило.

«Когда-то, в мир пришел Извечный — тот, которого никто не звал. За всю жизнь он умудрился отстраниться от Добра, и не познать Зла. И хоть был он сотворен из плоти и крови, его ноги будто бы не касались земли, а тело не требовало еды, сна и отдыха. Его не заботила мирская слава, богатство, власть и удовольствия, которыми соблазнял грех. Он равно сторонился благочестия. Все что мог позволить себе Извечный — это страшиться своего Бессмертия.

Смерти он был не интересен, так как ни разу не слышал осуждения или похвал, обращенных к нему. Время стало его проклятием. Желая обрести покой Извечный пустился в странствие, чтобы отыскать того, кто мог поведать ему, чем умилостивить Смерть. Какой выбор станет решающим для обретения заветной цели. Добиваясь ответа, Извечный заглянул в каждый уголок земли, согретый Светилом или скрытый Тьмой. Он видел горе, войны, болезни, потери, лишения, предательство и скорбь, а еще — любовь, верность, радость, и счастье. И ту цену, которую платили люди за дарованные им судьбы, причудливо сотканные из грехов и добродетелей.

Древние охотно делились с Извечным знаниями и тайнами, объясняя ему природу Силы и Противостояния. Но ни одному из них не удалось подвигнуть Извечного к окончательному определению выбора между Добром и Злом. Печаль его множилась, а собранные знания требовали запечатления, ибо познал Извечный истину и благословил свое Бессмертие, дабы было у него в запасе бесчисленное количество Времени на то, чтобы донести ничтожность, связанную воедино. С написанием последней главы Книги Извечный обрел то, к чему так долго шел и в чем больше не нуждался — его призвала Смерть. Цель была достигнута. Вместе с творением Извечного в мир ворвался вселенский Хаос. Ибо никто из посвященных не смог устоять перед желанием завладеть знаниями других, полагая, что является истинным творцом и избежит ошибок. Ничтожный, с какой целью ты берешь Книгу в свои руки, подумай достоин ли ты её знаний, отступись или будешь проклят.

Отшельник застыл от удивления. Великая Книга, из-за которой в кровавых воинах и эпидемиях гибли маги и смертные, взрывались миры и прекращался ход Времени- покоилась в шкафу у Лагеррийской Ведьмы. На рассвете Хеллен воспользуется одной из глав и перенесет на невинного младенца свое Исчерпание. Только как? Как Хеллен удалось заполучить Книгу? Маг придирчиво осмотрел страницы. Пожелтевший пергамент, старинная работа, тончайшая выделка. Сомнения сковали душу старика. Великое множество текстов прошло через его руки, но такого образца он прежде не видел. Даже умерщвленный новорожденные агнец не достоин скрытой Силы. Что уж говорить о телятах, коровах и ослах. Листы были особенными, они были сделаны из человеческой кожи. Каждая страница Книги это чья-то оборванная жизнь. Сила не идет на уступки, она требует лучшего. А чернила? Это кровь. Кровь магов.

Отшельник стянул с себя одежду и вытащил из своей дорожной сумки острый нож. Не страшась боли, он срезал кожу с ладони, раскрыл Книгу на первой главе и поднес ладонь к тексту. Выступившая кровь пробудила спящую родственную силу и та заалела меж сердцевин строчек. Буквы, сложенные в слова омылись свежей данью и угостили избытком пергамент, который благодарно впитал кровь, как награду за долгое ожидание. В отместку — заветные строки оторвались от листа. Основа слов каждой жизни- поделилась с Отшельником начертанным текстом, смешиваясь с биением сердца. Старик приложил ладонь к впалой груди, отпечаток вжался в покров живого тела, оставляя на нем копию, схожую с татуировкой. Магия оказалась не против предложенной ей замены.

Старуха улыбнулась и быстро, без стеснения и страха, последовала примеру друга, и украсила свое предплечье отпечатком следующей страницы.

Обнаженные тела калек от Силы спешно покрывались причудливыми текстами, пентаграммами и рисунками, уходящими в сплошную татуировку — от шеи до пят. Соня и Карл претерпевали чудовищную боль, схожую с той которую оставляют глубокие ожоги, но не желали останавливаться, даже чтобы перевести дух. Дойдя до страницы отмеченной закладкой, заговорщики не сговариваясь перелистнули выделенный Хеллен отрывок. Они оставили заклятие переноса Исчерпания без внимания, не оказав ему чести быть сохраненным в веках.

Последний лист, впитанный окровавленной женской ладошкой, охватил узором костлявую щиколотку. Книга было переписана, путь даже таким необычным способом. Каждая буква, каждой, кроме самой спорной главы, навсегда изменила кожу этих двоих.

Соня осмотрела свое тело и осталась довольна тем вызовом, который бросал ее новый образ. Отныне она не Лишенная Силы. Она Избранная. Ведьма подняла вверх большой палец, Карл залихватски подмигнул ей

Седые головы склонились над Книгой. Соня проговаривала заклинание про себя, а Отшельник спешно перелистывал страницы. Буквы, подчинившись безмолвному приказу взмыли вверх. Словно стая назойливых мошек, они замельтешили над потолком, сталкиваясь в воздухе друг с другом, а после рухнули вниз, занимая пустые строки, свободно перемешиваясь, складываясь в статусную бессмыслицу.

Переизданный двухтомник Книги Извечного о четырех ногах, тихо рассмеялся на два голоса. Старики сцепили ладони, скрепляя кровавым рукопожатием обет неразглашения Тайны. Они перевязали раны бинтами и поспешили спрятать под покровом одежды старинные тексты. Маги отвесили низкий поклон Книге отслужившей свое, вернули ставшую бесполезной вещь на прежнее место, и запечатали шкаф. Обнявшись, заговорщики подошли к еще податливому, но уже покрытому свежим наростом старинному зеркалу. Зазеркалье молниеносно впитало их не застывшей пока серединой. Напоследок, из серебристого центра, вылезла скрюченная пятерня. Узловатые пальцы прокрутились веером, захватывая в ладонь остатки магии. Все вернулось на круги своя, будто бы ничего и не было. Завтра, прибывая в полной уверенности в своей исключительности, леди Хеллен произведет вожделенный обряд, ради которого ею были разрушены и воссозданы судьбы множества смертных и избранных магов. Только вот Заклятие будет иметь силу детской считалочки про страшную Абра-Кадабру. Новорожденной ничего не угрожало. Заклятие Переноса Исчерпания было утеряно навсегда.

ГЛАВА 11

Трагия была прекрасна. Простор благодатной земли манил смотрящего, дразнил придирчивый взгляд прерывистой грядой пологих холмов, убранных покровом сочного разнотравья. Сопки здесь перемежались с ложбинами заливных лугов и обрывались беспросветной стеной леса. Замершее войско корабельных сосен принимало на себя удар холода. Вечнозеленые стражи — великаны уходили дружной толпой к линии горизонта и стояли намертво, прокалывая лучи Светила острыми макушками.

Всего здесь было в достатке, не хватало мирного неба над головой. И природа была бессильна перед людской прихотью. Заброшенные, оставленные без присмотра земли, как ценный трофей распаляли враждующие стороны, сокращая число соплеменников втянутых в раздел богатств. Трагия пылала в горниле гражданской войны и олицетворяла собой растерянную богатую вдову, которая не знала как распорядиться наследством умершего супруга. Словно шальная баба отвыкшая думать, она притягивала к себе проходимцев разной степени нечистоплотности, желающих поживиться за ее счет. Доверчивая овдовевшая Трагия нуждалась в твердом плече, она жаждала обрести сильного хозяина, который смог бы приструнить непослушных детей, навести порядок в одичалом доме и с умом распорядиться предложенным имуществом: раскинуть по холмам стада овец, засеять поля зерном, выстроить надежный флот.

История конфликта двух непримиримых сторон уходила вглубь на несколько благословенных десятилетий. Храброму королю Трагии Боно Второму — правителю, прокопченному дымом осадных кострищ и омытому дождем смертоносных стрел, прославившему свое имя на полях удачных, и не очень, сражений- хронически не везло с женами.

Первая, и единственная любимая жена была подло отравлена завистниками и скончалась в страшных мучениях вместе с нерожденным ребенком. Боно долго горевал, обезглавил в назидание придворным дюжину заговорщиц, и после продолжительной траурной передышки стал искать утешения в объятиях новой супруги.

Но и эта семейная идиллия продлилась недолго — вторая королева отжила положенное, разродившись перед смертью не совсем здоровым мальчиком. Правда о безумии наследника вскрылась, когда меланхоличный нрав и странная нелюдимость принца окончательно переросли в затяжные приступы черной хандры и сокрушительные припадки ярости. Король Боно в зрелые лета столкнулся с осознанием беды, нависшей над престолонаследием.

Рассудив здраво, король- вдовец решил жениться в третий раз, подыскав партию, достойную его венценосной особы. Не забывая при этом сделать ставку на крупное приданое соискательницы. Короля ждал приятный сюрприз, титулованным сватам посчастливилось найти ту единственную, которая идеально подходила под все выдвинутые требования.

Желание Боно Второго возросло в разы, лишь только его взору был представлен портрет невесты, написанный искусным художником, сумевшим передать за счет легких мазков и приглушенных полутонов, лукавый задор бездонных черных очей юной прелестницы и фарфоровую белизну ее кожи.

Неуловимая улыбка играла на губах, созданных для поцелуев — предел мечтаний для престарелого сластолюбца. Рассмотрев портрет, Боно Второй пришел в истинный восторг. Схватив картину с постамента, он подбежал к окну, чтобы при свете дня убедиться, что его не подводит зрение и остался доволен отрадными перспективами. Сваты покинули Трагию вооружившись письменным согласием на брак, и драгоценными подарками счастливице, которой удалось разбередить мужественное сердце государя.

Свадебная церемония была подготовлена в кратчайшие сроки. Боно страдал от нетерпения, предвкушая скорую встречу с невестой. Оценить оригинал удалось только после свершения торжественной мессы, когда клятвы, обеты и передача щедрого приданого была зафиксирована в присутствии многочисленных свидетелей с обоих сторон.

Кружевной покров слетел с темной головки юной девы- дочери могущественного морского властелина. Присутствующие и сам жених дружно ахнули от удивления и возмущения. Нельзя отрицать, алые губы невесты были схожие по цвету с лепестками роз, а ее прекрасные глаза излучали любовь и кротость, но вот несчастье — глаза безбожно косили, сходясь в одну точку на уровне высокой горбинки длинного носа, свисающего до верхней губы.

Даже большая разница в возрасте не смогла удержать короля от желания немедленно расторгнуть опрометчивый союз, но уплата неустойки, потеря имущества и доброго имени способствовали сохранению брака. Несчастному Боно было жаль расставаться с частью земель, закрепленных за молодой женой в качестве приданого, обеспечивающих Трагию вожделенным выходом к морю.

Пришлось успокоить себя тем, что с лица эль не пить, а вот остальным не грешно и воспользоваться. Супружеский долг был оплачен с полна. Хмельной король вошел во вкус, да так расстарался, что на свет одна за другой появились две девочки — трагийские принцессы, Мелия и Алия, как две капли воды похожие на свою мать. Несчастный Боно уже тогда он стал справляться о местонахождении ушлого художника, которого намеревался сделать придворным, не жалея золотых на щедрые гонорары для портретов подрастающих дочерей.

Годы пиршеств, обильных возлияний и похотливых чрезмерностей лишь закаляли Боно Второго, придавая ему жизненных сил и жажды пребывания в стабильном изобилии — для себя и своих верноподданных. Только одна несправедливость все больше печалила короля — ему не давала покоя мысль об отсутствии у него здравомыслящего наследника мужского пола.

Боно решил залатать эту прореху, задумав женить Безумного принца. Воспользовавшись временной передышкой, обеспеченной сильнейшими магами и лекарями, сумасшедший был обвенчан с дочерью местного графа. Счастливая новобрачная вскорости понесла. Впрочем, как и Уродливая королева. Титулованные роженицы привели в мир по мальчику, в один день и час.

Боно Второму посчастливилось одновременно стать и дедом и отцом. Новорожденному сыну Боно даровал имя- Димар, внук стал герцогом Фалио. Не пережив тяжелого приступа, скончался Безумный принц. Его титул перешел по наследству младшему брату. Жизнь покатилась своим чередом.

В Трагии воцарился золотой век благоденствия, без воин и потрясений, за что простой люд прославлял любимого короля, желая ему долгих лет жизни и справедливого правления. Маленькие принцессы выросли, но к великому сожалению придворных и родни, гадким утятам так и не удалось превратиться в прекрасных лебедей.

Родителям оставалось придерживаться отработанной тактики ведения предсвадебной распродажи невест, сдобренной щедростью радеющего за семейное счастье отца. Так уж вышло, что лишь старшей принцессе удалось вступить в брак. Свое дело сделал прикормленный опыт живописца, правильная поза на портрете и то что жених — лорд отдаленного государства был подслеповат от рождения.

Счастливчику не дано было разглядеть всех «достоинств» принцессы Мелии, от того он был безмерно рад выгодному союзу. Прожив в супружестве ровно пять лет, старшей дочери короля пришлось вернуться в родную Трагию под опеку отца.

Мелия скоропостижно овдовела и вынуждена была бежать из негостеприимной страны, вскоре после дворцового переворота, в котором был замешан ее покойный супруг. На руках у молодой вдовы оставалось двое маленьких детей- леди Олия и лорд Валд, которые после возвращения под покровительство горячо любимого деда, ни в чем не испытывали нужды и воспитывались в полном довольствии и радости.

Возмужали и превратились в воинов два королевских отпрыска — Димар и Фалио. Потомки не уступали друг другу в силе, ловкости и храбрости.

Король Боно Второй прожил долгую, раскрашенную яркими грехами жизнь, оставаясь до конца дней в ясном уме, твердой памяти, при завидном аппетите и мощи жеребца. Любимый отец трагийского народа ушел в мир иной не на поле боя, как положено воину, а на королевском ложе, задохнувшись от восторга меж упругих персей прелестной фрейлины.

На пышные похороны из отдаленных уголков мира съехались высокопоставленные скорбящие. Прощание затянулось на две недели. После торжественной панихиды смердящее тело Боно Второго было запечатано в каменный саркофаг и передано на вечное хранение склепу. С окончанием пышных поминок представители рода собрались в церемониальном зале, чтобы даровать Трагии нового короля.

Сын и внук, не смотря на вымученное выражение печали на суровых лицах, находились в прекрасном расположении духа и оба одновременно явили присутствующим равноценные завещания на трон, заверенные печатями и подписью Боно Второго.

В одной грамоте престолонаследие закреплялось за младшим сыном короля — принцем Димаром. Во второй — оставалось за внуком, герцогом Фалио. Разразился грандиозный скандал с обвинениями в подделке бумаг, введении в заблуждение, массовом сговоре придворных, подкупе свидетелей и целенаправленном спаивании старого короля крепленым элем.

Разгоряченные стороны припомнили друг другу и то, что в последние годы жизни к раздобревшему Боно можно было обращаться с любой просьбой, особенно в вечерние часы и спиной к камину, чтобы не раздражать подобострастным оскалом слезящиеся старческие глаза. С этого момента о размеренной жизни остались лишь воспоминания. Золотой век ушел в небытие вместе с его гарантом. Быт верноподданных рассыпался прахом. Два непримиримых наследника негласно объявили себя королями и стали рвать земли Трагии на клочки.

По укладу о «Спорном праве Королей» власть обязана была перейти в руки принца. Но что с того, что он был родным сыном, рожденным в законном браке. Принц не пользовался авторитетом и симпатией двора. Черноволосого, похожего на Уродливую королеву, Димара все воспринимали как чуждого, постороннего. А вот герцога Фалио двор обожал, хоть тот и был рожден местной дворянкой от безумца, но от своего — трагийского безумца.

Влиятельный клан матери герцога имел особый статус и надежную поддержку армии. Дружное семейство не желало сдавать крепких позиций без смертельного боя. К тому же, внук Боно Второго был чертовски похож на деда. Круглолицый, курносый, голубоглазый крепыш. Когда он выходил на балкон замка- в воздух летели шапки простолюдинов, которые видели в Фалио своего лидера и это не маловажная деталь играла на руку сторонникам клана, желающим продолжения политики почившего предшественника. Димар и его родня были с позором изгнаны из столицы и прижились в отдаленной резиденции — замке Хоров.

Северная и центральная части страны поддержали герцога. Южная и прибрежная — приращенная к Трагии, за счет женитьбы на уродливой Королеве — грудью стояли за принца.

Разразилась гражданская война — катастрофа для простого люда. Брат шел на брата, оплачивая загубленными душами чужие амбиции. Крестьян отзывали с насиженных мест- и те уходили на бойню, оставляя землю без урожая. Скот ререзали для нужд ополчения, кузнецы ковали лишь оружие, дома разрушались, а не возводились. Траки наводнили разбойники и дезертиры.

Так уж повелось, что война — дело хлопотное и дорогое. Жалкие запасы казны таяли, впрочем как и исчерпаемые человеческие резервы. Противникам нужен был скорый реванш, но за счет чего и кого? В ком искать поддержку?

Прикинув шансы, Димар решился обратиться с просьбой о заключении союза к королю Лагеррии, с которым был знаком с юных лет и считал надежным другом. Основополагающую роль сыграл обособленный выход к морю через Южный порт, по которому армия Алдера могла легко и безопасно влиться в войско принца.

Чтобы заинтересовать Лагеррийца, Димару пришлось пообещать ему узкую полоску приграничной земли, занятую лесом, но это был неравноценная дань. Важнее отстоять господство над всей страной. Алдер сразу уцепился за предоставленный судьбой шанс. Словно снежная лавина, мощь его армии и флота ожидала распоряжения отплыть к берегам Трагии. Но Адлер не спешил отдавать приказа, желая оценить обстановку собственными глазами. Он ступил на вожделенную землю ни с берега, а по суше.

***

Стояло раннее утро, осенний заморозок пробирал ознобом до самых костей. Алдер не мог оторвать взгляда от чудной долины. Выдвигаясь навстречу принцу Димару, король Лагеррии оставил сопровождающих в разбитом за горным перевалом лагере и продолжил путь в гордом одиночестве. Участь правителя постоянно находиться в окружении приближенных. Выделяя тех, кто желая вонзить клинок в твою грудь, выдаст себя за секунду до удара. Алдер не привык доверять, но научился использовать людей, словно те были колодой карт, четко определяя границы их влияния, и эта тактика всегда оправдывала себя. Насладившись прекрасным видом, Лагерриец утвердился в правильности своих действий и желаний. Часть для него слишком мало, он возьмет себе целое. Он свой выбор сделал, очередь за Трагией.

Когда Светило стало припекать, вдалеке показалась группа всадников, состоящая из трех легковооруженных воинов и одного безусого черноволосого юнца — лорда Валда. Увидев эту компанию Алдер не отказал себе в ухмылке, уж слишком непрезентабелен на вид был внук Боно Второго-костлявый неоперившийся птенец. На его фоне, охранники выглядели устрашающе, но лишь на первый взгляд. Поравнявшись с кролем, растерянный лорд уважительно склонил голову и произнес краткое, но изысканное приветствие в стихах, которое Алдер не дослушав до конца, перебил вопросом:

— Хорошее начало! Принц Димар прислал вместо себя мальчишку?

Валд посмотрел на самодовольного Лагеррийца исподлобья, взглядом затравленного волчонка.

— Неотложные дела помешали Его Величеству, королю Трагии Димару Первому выехать навстречу Вашему Величеству лично, но смею вас заверить …

— У вас все? Или ожидается стихотворная форма? — оборвал его речь Алдер.

Лорд застыл от возмущения, стерпев насмешку, он развернул лошадь и последовал в обратном направлении, указывая дорогу странному союзнику. Скоро на их пути встал лес. Едва всадники углубились в чащу, из густых крон взметнулась туча стрел. Один из сопровождающих лорда выпал из седла пронзенный стрелой в самое сердце.

— Засада! — прокричал Алдер, выхватывая меч из ножен, определяя опытным глазом засевшего в укрытии детину, который отбросив в сторону лук, стал пробираться на встречу королю, сжимая в ладони рукоятку заржавелого меча. Нерасторопность стоила крестьянину жизни, одним ловким ударом Алдер снес лысую голову с плеч.

Словно кочан капусты, та прокрутилась вдоль вытоптанной тропинки и скрылась в зарослях кустарника, оставляя за собой кровавый след. Обернув по кругу вороного жеребца- Алдер пронзил насквозь еще одного крестьянина и двух рассек напополам, а потом все стихло. Король, бывший в переделках почище этой, заметил, что на дороге осталось лежать семеро — два конвоира и пятеро простолюдинов. Не было видно титулованного племянника. Покинутая лошадь Валда спокойно пощипывала травку в стороне. Алдер спешился, желая узнать причину, а увидев ее, громко рассмеялся. Валд стоял в обнимку с деревом, без устали прощаясь с остатками завтрака. Беднягу тошнило от запаха человеческой крови и вида вывернутых кишок.

Король посмотрел на него, как на безнадежного больного.

— Кто занимался организацией встречи? Отвечай, щенок! — закричал Алдер, — ваши люди ни на что не годны, они не смоги обеспечить нашу безопасность, а ошибки на войне стоят дорого. Удивительно, как герцог до сих пор не разбил вас. Ты хоть пронимаешь, что мы едва не погибли. А возможно эта встреча была подстроена? — предположил Алдер.

Безжалостные ярко- синие глаза полыхали от гнева, желваки зашлись от злобы.

Лагерриец подошел к мертвецам, осмотрел тела и спросил единственного оставшегося в живых сопровождающего:

— Кто эти люди и откуда они?

— Это крестьяне из ближайшей деревни, Ваше Величество. Повстанцы, примкнувшие под знамена герцога. Такое часто случается с приграничными селениями. — ответил тот.

Алдер отбросил в сторону ржавый меч.

— Свернем с дороги на пару часов и воздадим по заслугам семьям смутьян. — сказал он. Такую дерзость нельзя оставлять безнаказанной. Нас трое, мы вооружены. Да и вам, лорд «как вас там», пора окропить клинок кровью. Все лучше, чем рукоблудить виршами.

Юный лорд отчаянно запротестовал. Яро, с горячностью, свойственной молодому строптивцу.

— Мирные жители не виноваты! Я не позволю карать ни в чем не повинных женщин и детей! — закричал Валд.

— Значит нужно сжечь их дома! В назидание! — ответил Алдер, — нужда и холод заставит предателей одуматься. Они умерят спесь и придут на поклон к вашему дядюшке. Только вам, лорд- щенок этого, кажется, не понять. Возвращаетесь- ка лучше к груди вашей матушки!

Валд схватился за меч, такого оскорбления он простить не мог. Юноша успел сделать первый замах, но Алдер опередил его и пронзил впалую грудь одним выпадом клинка в сторону тощего тела. Лорд захрипел, а король зачертыхался. Теперь ему ни оставалось ничего другого, как прикончить ненужного свидетеля. Растерянный охранник попытался оказать сопротивление, но безуспешно.

Когда все закончилось, Алдер отер кровь с лезвия меча и пустил коня в обратный путь, чтобы свернуть с дороги в обход, подальше от места случайной расправы. Лошади убитых трагийцев остались объедать листву с кустов. Жадные селяне найдут этому добру применение, а заодно и примут на себя гнев Димара за гибель лорда и троих людей из отряда. Неопытный Валд не смог отразить нападение простолюдинов? Что ж, на войне случается всякое!

Алдер остался доволен неожиданным результатом. Число претендентов на трагийский престол сократилось на одного потомка мужского пола. Значит, так тому и быть. Когда убийца выехал из леса стал накрапывать дождь, который смывал следы. Теперь никто ничего не докажет.

Оставшаяся часть пути прошла без происшествий, во второй половине дня за очередным холмом показался замок Хоров.

***

Алдер в сопровождении генерала армии прошел в каминный зал, где был представлен четырем женщинам. Двум вдовам — Уродливой королеве и ее старшей дочери леди Мели. И двум девицам — младшей дочери Короля Боно Второго принцессе Алии и молодой внучке — леди Олии. Последние дамы, повстречавшись с гостем глазами, дружно, не сговариваясь, смущенно потупили раскосые взоры, как и положено незамужним претенденткам.

Если немолодая уже принцесса Алия после секундного замешательства с грудным придыханием сумела охладить свой нешуточный интерес к королю, то пылкая леди Олия не собиралась скрывать обстоятельного любопытства. Выждав пару секунд, она уставилась не мигая в лицо невиданной прежде мужской красоты. Немного суровое за счет прямых бровей, но невыразимо чувственное и пробуждающее потаенные желания, ради которых непорочной деве надлежало без промедлений пожертвовать самым сокровенным.

Алдер встал на колено перед королевой-матерью, приложил к губам испещренную морщинами сухую ладонь. Королевским дочерям пришлось довольствоваться глубоким уважительным поклоном, а вот черноволосой внучке раздосадованный Алдер лишь равнодушно кивнул, не выходя при этом за рамки приличий.

Родственницы его союзника были на удивление малопривлекательны, если не сказать хуже. Складывалось впечатление, что перед взором предстал процесс повторения одного женского образа, запечатленного во временных промежутках.

Старость — зрелость — юность. Но даже самая молодая из этой четверки не заслужила даже слабого интереса придирчивого ценителя, познавшего идеал. Еще раз бегло осмотрев серую стайку перешептывающихся поодаль от камина придворных фрейлин, красавец — король окончательно заскучал, разочарованно прощаясь с мыслью о реванше памяти умершей супруги.

Алдеру был оказан самый радушный прием. Дамы были гостеприимными хозяйками, они мастерски вели светскую беседу, стараясь ненавязчиво вплести в нить разговора тонкую лесть, осторожно выпытывая у гостя ответы на интересующие их вопросы за счет прозрачных намеков и едва уловимых подвохов.

Вдовствующая королева сожалела, что Димар неожиданно отбыл в порт, откуда вел важные переговоры о поставках металла из Сарджании. После неторопливой трапезы с обилием блюд, щедро приправленных специями и ароматными травами, слуги проводили Алдера в его покои — роскошную спальню с широкой кроватью и высоким арочным окном, за которым чернел обрыв и бурлил речной поток.

«Отвесная стена и толща воды — самые надежные охранники»-подумал король и улегся в кровать. В его крови еще бушевал хаос перепалки. Сквозь темноту век проявилось вытянутое от неотвратимости смерти лицо убитого им мальчишки. Лорд Валд был слишком глуп и неопытен, чтобы злить его, ввязываться в конфликт и проявлять упрямство. Алдер равнодушно зевнул, провел ладонью ото лба к глазам, и видение исчезло, присоединилось к многочисленной компании таких же, поверженных королем мертвецов.

Откинув голову на мягкую подушку Лагерриец заснул мирным сном и проспал до вечера, когда в замок вернулся Непризнанный король Димар.

***

В просторном, обставленном дорогой мебелью и выстланным шелковыми коврами кабинете жарко пылал камин и горели свечи. На столе из красного дерева распласталась подробная карта Трагии. Алдер склонился над ней, запоминая особенности ландшафта до мелочей, прикидывая в уме наиболее удачные места возможных битвы. Северную часть страны занимали непроходимые леса, но выбор оставался.

— Это что? — спросил Алдер, указывая в середину карты.

— Заболоченные низменности. — ответил Димар.

Алдер усмехнулся

— Болото это хорошо. А эта река- полноводная?

— Не настолько, чтобы пустить по ней крупные суда, но и не настолько обмелевшая, чтобы форсировать ее вплавь.

— Моя армия высадится здесь. — сказал Алдер, определяя осколком угля точку на бумаге. Следовательно, правильным будет начать действия с наступления, двигаясь вдоль этой части леса, таким образом, мы сообща оттесним герцога далеко на север.

Димар прикинул расклад, а после согласился.

— Наша цель сорвать армию Фалио с сильной позиции — вот здесь? — сказал Алдер, обводя угольком еще одну приметную точку. Соединяя отметины в роковой треугольник.

— Тогда северяне не смогут быстро вывернуться.

— Если не уйдут через холмы- возразил Димар

— Мы не позволим им этого сделать, брат мой. Через неделю к Южному порту причалят корабли моей страны. Это обстоятельство сведет на нет планы северян. Наша цель — закрепиться на высоте и постараться вывести из игры старого вояку Руала. Без опытного полководца Фалио обречен. Желательно выбить герцогского пса в ближайшем сражении.

Димар задумался, генерал Руал сопровождал в дальних походах еще его отца, за это время военная хитрость и боевой опыт этого гения сражений до сих пор остался непревзойденным.

— С рассветом в замок Хоров прибудут мои люди. Мы двинемся на разведку и определимся на месте. — сказал Лагерриец и замолчал.

Димар бросил подозрительный взгляд на вошедшего в кабинет свидетеля. Глухонемой слуга внес очередной графин с вином, подлил содержимого в бокалы воинственно настроенных собеседников и скрылся за дверью. Выждав паузу, Алдер неожиданно спросил:

— Ответь, Димар, я ведь не первый к кому ты обратился с предложением о союзничестве?

Непризнанный Король удивился прозорливости Лагеррийца и нехотя произнес:

— Ты прав, брат мой. Я имел неосторожность просить помощи у ближайшего соседа, но Ревер отказал мне. Впрочем, не только в этом.

Догадка, словно удар под дых перекрыла Алдеру дыхание.

Захмелевший Димар, которому вино и признательность развязали язык, пошатываясь от количества выпитого, подошел к экрану, нависшему над каминной полкой и откинул в сторону золоченую решетку. За тайной завесой скрывался портрет рыжеволосой девушки. Опытный мастер отобразил чудный лик, не приукрашая достоинств, а лишь запечатлев на холсте черты прекрасного лица, в которое хотелось вглядываться и бесконечно наслаждаться увиденным.

— Не знаю, видел ли ты ее воочию, но она совершенна. — прошептал Димар.

Ком подкатил к горлу Алдера, его красиво очерченные ноздри затрепетали. Лагеррийцу захотелось стянуть портрет со стены и разорвать его на мелкие кусочки, уничтожая любую память о той, чьи зеленые глаза смотрели на него свысока, с вызовом и усмешкой. Несколько минут потребовалось на то, чтобы молчанием обуздать удивление и странный ужас от неожиданной встречи со своим прошлым.

— Портрет написан по памяти. Живописцу хватило одного вечера на изучение ее лица. Но на холсте она как живая! Я поклялся себе, что сделаю все, чтобы ее отец дал согласие на наш брак! Оттого победа мне нужна как воздух! Я люблю ее! — продолжил изливать душу Димар.

Непризнанный король бросил прощальный взгляд на портрет, а после установил экран на прежнее место.

Лагерриец попытался залить вином обуявшую его ярость. Он зачем-то представил соблазнительную рыжеволосую чаровницу в объятиях Димара. То, как черная борода царапает белую кожу нежной женской груди. Алдер почувствовал себя обманутым рогоносцем. Чтобы унять желание покарать «союзника» прямо в его логове, он быстро допил оставшееся вино, а после резко сдавил пустой бокал ладонью. Уплощенные стенки звучно сошлись друг с другом. Алдер не мог объяснить причину своего гнева — девушка с портрета давно была мертва.

— Наберись терпения, брат мой. Я клянусь, что приложу все усилия, чтобы ты воссоединился со своей возлюбленной там, где вас никто не сможет разлучить. — процедил сквозь зубы Лагерриец.

В этот момент в дверь постучали.

— Ваше Величество! Охранники лорда Валда обнаружены убитыми. Лорд пропал! — отчитался генеральский бас.

Алдер и Димар переглянулись.

— Возможно, лорд похищен людьми герцога? — предположил Алдер.

— Только этого нам не хватало! — ответил Димар.

В кабинет влетели леди Олия и леди Мелия. Та что была помоложе, пользуясь удобным случаем проявить безнаказанную слабость, бросилась к королю Лагеррии и повисла на мощной шей Алдера трепещущим грузом.

— Умоляю, Ваше Величество, спасите моего любимого брата. Только вы можете сделать это. Только вы… — сказала она и перед тем как лишиться чувств успела прикоснуться горячим губами к небритой мужской щеке. Тело Адлера никоим образом не среагировало на столь явное предложение себя в качестве поощрения. Скорее, его заинтриговала ситуация с исчезновением юного мертвеца.

ГЛАВА 12

Герцог принял брошенный ему вызов. Каждому из Непризнанных королей не терпелось вновь испытать удачу, авось именно это сражение окажется роковым для ненавистного родственника. Покончив с конкурентом, оставшийся в живых счастливец установит над страной абсолютную власть. Ради заветной мечты принц и герцог готовы были пойти на многое и каждый продвигался к цели, не брезгуя ничем.

В условленный срок к южному берегу Трагии причалила лагеррийская эскадра- корабли груженные солдатами и лошадьми. При соблюдении особой секретности армия Алдера распределились согласно договоренности. Пехота влилась в ополчение Димара, конное войско, под руководством своего короля рассредоточилось в лесу, недалеко от крошечной деревеньки со звучным названием Гренли, ожидая решающего для выступления момента.

День битвы, который для многих должен был стать последним, не опоздал и не поторопился ни на минуту, он сошел на землю вместе с предрассветным туманом. Когда пелена рассеялась — стороны сошлись. Южане атаковали первыми, пытаясь пробить брешь в стене щитов, но северяне не уступали, продолжая сдерживать натиск. Тогда в дело вступили лучники. Стрелы взмыли в небо с обеих сторон, беспрестанно сокращая количество тех, кто мог стоять на ногах. Скоро щиты были низложены и разъяренные враги схлестнулись врукопашную, превращаясь в единое бурлящее месиво разгоряченных тел.

Алдер натянул поводья и прищурил глаза, пытаясь лучше рассмотреть происходящее. Небритая щека слегка подрагивала от сдерживаемого куража и желания убивать. Лагерриец знал, что там, за крутым холмом ожидает приказа пойти в наступление еще одна конница. В рубке пехоты иногда мелькали лица чаззийцев. И это были те наемники, с которыми помимо северян, будут иметь дело его люди.

Герцогский пес Руал превратился в предсказуемого старикашку, раньше таких просчетов он себе не позволял, заранее проигрывая возможные ошибки. Выходит, ветеран окончательно выжил из ума и теперь его опыт не стоит ни гроша. Не ожидая подвоха, Руал спрятал дополнительный козырь за высотой. Да и герцог Фалио хорош — от безысходности свел дружбу с советником Ревера и сманил часть его ополчения, обещая Иону щедрые барыши за помощь в низложении Димара.

— Ваша цель разить всех, кто будет стоять на вашем пути. Мой приказ — высматривайте рыжебородых! Конные они будут или пешие — чаззийцев в живых не оставлять!

— В бой! — прокричал Алдер, когда на вершине холма показались первые всадники на своих приземистых лошадях.

Король Лагеррии ударил шпорами черного жеребца и вырвался вперед. За ним, воодушевленные храбростью лидера, последовали остальные. Конница, сравнимая неудержимой мощью с силой смертоносной молнии, вырвалась из темной глубины леса.

Рассекая проход мечами, бесстрашные убийцы играючи расправлялись с безлошадными, раскидывая трупы по обе стороны. Копыта коней втаптывали людей в землю, ломая кости и круша черепа. Поддержка Алдера вернула южанам превосходство. С гортанным кличем сероволосые всадники поравнялись с конницей противника, освобождая спины коренастых лошадей от тел павших под шквалом ударов обоюдоострых мечей.

Тактика северян не оправдала себя и задумка герцога не удалась. У наемников не было ни одного шанса отработать свой куш. Конница рыжебородых была разбита, уничтожена и раздавлена лагеррийской, превосходящей ее в мастерстве и силе.

Пришедшие в смятение остатки герцогской армии вынуждены были трубить позорное отступление. В спины проигравших полетели камни и стрелы. Лагеррийцы на пару с людьми Димара закрепились на высоте, оставив значительную часть центральных земель за собой.

Алдер был доволен. Сражением при Гренли он убивал сразу несколько жирных зайцев. Во- первых, усыпил бдительность Димара, не переусердствовав с «помощью». Во-вторых, ослабил армию Чаззии, сократив знаменитую конницу и пехоту, лишив ее лучших воинов. В — третьих, его верные люди набрались опыта и в очередной раз убедились, что под руководством Алдера, они становятся непобедимыми. Конечно и среди его храбрых солдат были потери, но они не шли ни в какое сравнение с тем уроном, который понесли остальные. Все вышло как нельзя лучше- контролируемое противоборство продолжалось, и это не могло не радовать. Оставалось правильно подгадать момент и прибрать власть к рукам. Торжествующий Лагерриец, чей темно- серый плащ развивался на ветру словно корабельный парус, поравнялся с раненным Димаром, у которого было рассечено плечо и разрезана до кости правая щека. Союзники поздравили друг друга с победой. Не окончательной, но важной для них обоих.

***

Поле битвы было усеяно искореженными телами. Мертвецы лежали вповалку, словно родные братья после пьяной вечеринки, скрепив крепкими объятиями одну на всех долю. Смерть сдружила прежних врагов и теперь эти обезображенные куски плоти, успокоенные навеки, застыли словно переломанные восковые куклы. Но и среди этой уснувшей вечным сном компании были те, кто еще мог сопротивляться безвременному уходу. Хотя, все что оставалось раненым — это стонать, отправляя в безмятежное небо безнадежные крики о помощи. Напрасно, ведь те кто мог расслышать несчастных, предпочли покинуть место расправы, продираясь сквозь окровавленные тела в противоположные стороны, подальше от проклятой земли.

На пиршество стали слетаться вороны. Черные птицы, подначивая друг друга скорбными криками, низко кружили над полем, поджидая отстающих и высматривая с высоты лучшие места. Падальщикам не терпелось слиться в единую стаю, чтобы галдящей гурьбой было веселее отрывать куски мяса от безмолвной добычи или терзать живых,выклевывая ослабевшим людям глаза. Когда голубой цвет неба скрыла тьма сомкнутых воедино черных крыльев, вороны замедлили хоровод. Бросаясь по одиночке вниз, клацая огромными клювами, птицы усаживались на тех, кто не мог отогнать своих мучителей и приступили к трапезе.

Однако пир не состоялся. Ему помешала не ведомо откуда возникшая белокурая чертовка. Нахалка взобралась на высокий камень, разделяющий поле ровно посередине и громкими криками пристыдила черных птиц. Вороны и не думали отказываться от законной доли, оставленной для них самой Смертью. В ответ они стали огрызаться в присущей им раскатистой манере. Но дева была настойчива и резка.

Грубой каркающей бранью она испортила воронам аппетит и нетерпимо парировала все возможные возражения их лидера. Не отступая и не страшась, блондинка прогнала стаю. Говорливое семейство взмыло в небо. Черная туча скрылась за стеной леса. Птицы затихли, чтобы рассевшись на высоких ветках, подгадать момент, когда ведьма отступит. Убедившись в своей победе, прекрасная дева замолчала, чтобы расслышать мученические стоны.

Скоро к камню подошла еще одна девушка — рыжеволосая, облаченная в мужской костюм. Ее лицо было бледным от ужаса.

Такого количества мертвецов собранных вместе, ни Трелле, ни Стузи прежде видеть не доводилось. Застывшие, искореженные болью предсмертные маски пугали и вызывали отвращение, но желание помочь изувеченным, но живым брало верх. Полные сочувствия, девушки стали копаться в кровавом нагромождении тел, выискивая тех, в ком не угасла надежда на спасение. Оттаскивая в сторону тех кто дышит подруги стоя на коленях перевязывали раны мужчин полосками такни, оторванными от многочисленных подъюбников блондинки.

— Стузи, откуда здесь чаззийцы? Это же лучшие воины отца. Я узнаю их. Но как? — полушепотом спросила Трелла

— Я думаю, в этом повинна жадность Иона. — тихо ответила Стузи.

— Великий Орсий, а вот и лагеррийцы.

— Мы будем помогать всем! Всем, кто хочет жить!

Трелла согласилась.

Девушки работали слажено и быстро. Глаза боялись, но проворные руки делали свое дело. Материал для перевязки и целебные травы испарялись быстрее, чем кровь, которую без устали впитывала сухая земля. Когда последняя нижняя юбка ушла в расход, Белобрысая, не долго думая, оторвала кусок от подола зеленого платья и передала его Принцессе. Отсыпав на полоску ткани часть сбора останавливающего кровотечение, Трелла перевязала ею грудь молодого светловолосого трагийца.

— Спасибо, сестра! — прохрипел воин.

Скоро и от платья остались жалкие ошметки. Нижняя рубашка, пропитанная чужой кровью не спасала Стузи от озноба, вызванного не холодом, а кошмаром неприглядной картины, которую оставляла после себя война. Блондинка держалась до последнего, стараясь не показывать Принцессе охватившей ее паники. Но страх выдавал ее с головой.

Кожа покрылась мурашками, а руки дрожали, и это было заметно. Обессиленные спасительницы, которым больше нечем было помочь раненным, вынуждено ретировались к своим лошадям, пристроенным на постой в лесу. Чтобы омыться самим и напоить лошадей, пришлось углубиться в чащу в поисках воды. Порожистая речушка отыскалась через час, она звонко огибала каменистое дно и скрывалась за поросшим травой пригорком.

Горной водой, спускающейся с тысячелетних ледников, невозможно было напиться, настолько она была вкусна и сладка. От холода ломило зубы и стыло горло, но жажда не отступала.

Стузи и Трелла ни коим образом не желали участвовать в военных перепалках Севера и Юга, и уж тем более не горели желанием рассматривать результат королевских стратегий. Они стремились как можно быстрее заполучить вожделенный яд. Для этого требовалось добраться до резиденции, где остановился их враг, чтобы свободно и безнаказанно покопаться в вещах Алдера. Но обстоятельства одержали верх.

Разбойники перекрыли центральные дороги. Предотвратив несколько роковых просчетов и чтобы ненароком не нарваться на новые неприятности, подругам пришлось заложить солидный крюк. Обходной путь отдалил преследовательниц от замка Хоров и вывел аккурат к деревеньке Гренли, где сердобольные мстительницы вынуждено дожидались результата сражения, чтобы после залатать прорехи, оставленные битвой, заодно отодвигая Исчерпание для малышки Стузи.

Искупавшись в реке, блондинка окончательно замерзла, чтобы согреться и скрыть свою наготу, Стузи вытащила из походной сумы роскошное белое платье, купленное недавно на рынке Зерхаста. Разочарованно вздохнув, Белобрысая натянула на себя обнову, Трелла помогла зашнуровать корсет. И без того тонкая талия стала еще изящнее.

— Не думала, что первый выгул совпадет с таким чудовищным поводом! — осматривая атлас и кружево, сокрушалась блондинка.

Через мгновение она уставилась на подругу своими черными глазищами и заверещала скороговоркой:

— А что, если… Трелла, такой шанс выпадает раз в жизни, понимаешь? — охваченная внезапно возникшей идеей, Стузи обняла за плечи ничего не понимающую Принцессу.

— Трелла, жди меня здесь! Я скоро вернусь! — прокричала она, взлетая в седло.

— Стузи, стой! Ты куда?

— Я ухожу за Славой. Но я вернусь!

— Прошу, не бросай меня одну! Мне страшно! — прокричала Принцесса в спину подруги, но та лишь наспех отмахнулась и скоро скрылась из виду.

Трелла запаниковала. Ее оставили один на один с пережитым кошмаром. Ни души вокруг, если не считать мирно пасущейся лошади. Принцесса страшилась всего, она остерегалась даже дышать. Каждый шорох был подозрителен, прошибал холодным потом и отдавал дрожью в коленях.

Казалось, что там, за корявыми стволами прогнивших дубов притаились зловещие мертвецы, от чьей липкой крови она едва отмыла руки. Восставшие трупы следят за ней, чтобы отомстить за то, что она не смогла отстоять их жизни и утащат нерадивую помощницу за собой.

Трелла обхватила голову, пытаясь заглушить мученические стоны умирающих. Требуя поддержки у живого существа, она подбежала к лошади. Печальные глаза посмотрели на хозяйку с пониманием. Принцесса нежно прошлась ладонью вдоль темной гривы, пригладила блестящую шерсть и обвела пальцем светлое пятно в виде остроконечной звездочки, украсившей широкий лоб. Лошадь фыркнула и уткнулась губошлепой мордой в плечо Треллы, даруя ей видимость защиты.

— Спасибо, Звездочка. — прошептала девушка.

***

К месту бойни стали стекаться крестьяне на подводах, теперь было на чем вывозить выживших. Под видом желающих помочь чужому горю к крестьянам присоединились бесстыжие мародеры и конокрады, решившие поживиться за чужой счет. Людишки копошились, переступая через неподвижные тела, вглядываясь в пустые лица, пытаясь разыскать земляков и родственников. Был слышен безутешный женский плачь, от сострадания к которому кровь стыла в жилах. Кто-то уже опознан.

Скорбное действо прервал зычный девичий голос, он обращался к живым, к тем, кто мог внимать ему.

— Трагийцы, опомнитесь! Беда на ваши головы! Враг уже здесь, он топчет вашу землю, отбирая жизни. Если не одумаетесь- чужак раздерет вас, словно голодный серый зверь, соскучившийся по жертве. Опомнитесь и объединяйтесь, иначе превратитесь в жалких бесправных рабов!

Притихшие человечки завертели головами, пытаясь рассмотреть ту, что смело обращалась к ним. Однако, как ни старались, не видели ничего, кроме пустоты.

Неужели, это сами небеса ниспослали на грешников божественное откровение? От проникновенности речи и высказанной вслух правды в чудо уверовали даже жалкие мародеры, устыдившиеся своего грязного ремесла.

В этот момент на растерянных смертных хлынул проливной дождь. Стена из небесных слез пролилась на землю сплошным потоком и явила прекрасную деву парящую над высоким камнем. Длинные светлые волосы Святой струились, как шелковые нити и казались продолжением дождя. Ореолом непорочности был озарен безгрешный лик, а белое одеяние искрилось чистотой. Словно добрая мать, желающая добра своим неразумным чадам, дева раскрыла объятия, приглашая в них раскаявшиеся души.

— Образуемтесь! Вы единый народ! Простите друг друга и примиритесь! — прокричала дева, плача вместе с дождем и людьми, которые падали ниц, выказывая готовность подчиниться воле небес.

— Чудо! — стало раздаваться со всех сторон.

— Да это же Святая Трагийская Дева! — перебил остальных грубый мужской голос.

— Она не оставила нас!

— Она с нами!

Когда люди пришли в себя, дождь прекратился. Из-за туч выглянуло Светило.

Святая растаяла, но оставила неразумным чадам свой наказ, свое назидание, которое избранным счастливцам, должно будет донести до всех и до каждого, бесконечно пересказывая услышанное слово в слово или бессовестно приукрашая легенду, чтобы память о снисхождении благодати могла заслужить положенную ему вечную славу. Чудесное видение предсказывало скорый мир и благоволение небес к разрозненной, но еще живой земле.

***

— Ты же вымокла до нитки! — удивилась Трелла, когда блондинка вернулась назад, гордо восседая в седле.

— Успею просохнуть в дороге. Главное, что первый выгул, кажется, прошел на ура! — загадочно рассмеялась Стузи.

Прошагав лес, подруги выбрались на дорогу, уводящую в сторону замка Хоров, куда отбыли короли- победители. Решив, что благоразумнее будет объехать небезопасный трак стороной, прекрасные мстительницы свернули налево, чтобы углубиться в степь.

Лошади, оценив раскинувшийся бескрайний простор, не желали тихо плестись и припустили галопом, воодушевленные легкостью ноши и ласковым теплом, льющим с безмятежной выси. Девы воспрянули духом, изживая безумной гонкой пережитый кошмар. Они наслаждались свободой, неутомимой силой молодости и порывистым встречным ветром, бьющим в лицо. Белобрысая на черной кобыле вырвалась вперед.

— Трелла, а жизнь — то, оказывается, прекрасна! — смеясь прокричала Стузи, которая в новом платье напоминала сбежавшую из-под венца невесту.

— Скоро конец нашим мучениям! Впереди жизнь! — подтвердила Трелла.

ГЛАВА13

Пьяный Гномио отсыпался. Чреда неудач стартовала для него с мук разбитого сердца и тяжести неутоленной мужской страсти. Попытка обзавестись шикарной зазнобой рухнула, обернувшись одними убытками. Пристыженный и раздосадованный, он отказывался мириться с чудовищной обидой, нанесенной ему подлым хорьком.

Карлик не успел толком залечить вмятину от копыта лани, изуродовавшую его лоб, как в гости к нему заявилась компания придурковатых родственников. Четверка ворвалась нахрапом, как всегда с пустыми руками, оскверняя нежелательным присутствием тишину холостяцкой обители.

Кузены и их коротконогие возлюбленные обрели у Гномио приют для дебошей, наполненных злобными шуточками, и бессрочный постоялый двор для бесконечных попоек. Бузотеры подмяли под себя привычный распорядок дня и налаженный быт хозяина, учиняя форменные безобразия. И пусть Гномио и сам был ярый ходок, и не против шумно покуролесить, но только не за свой счет. И ведь ничего им не скажи — затаят обиду или хуже того- ославят на всю округу, как тошнотворного скупердяя и непомнящего родства кукушонка.

Ненасытные уродливые торбы сожрали или выманили под видом закуски все запасы терпеливого хозяина. Беспрестанно портя воздух и зловонно икая, коротышки обнаружили тайник с горячительным и отжали несколько бурдюков настойки из мухоморов, заготовленной для неспешного коротания долгих зимних вечеров.

Совершенно не разбираясь в купаже, болваны опрокидывали в себя один стакан за другим, хотя по правилам дегустации требовалось медленно наслаждаться каждым глотком, различая вкусовые нюансы, которые ядреной «Мухоморихе» дарила примесь белых поганок, собранных на левом склоне лесистого пригорка, согретого лучами закатного Светила.

После выпитого, гости самозабвенно хмелели и начинали кидаться друг в друга посудой, едой и столовыми приборами. Иногда, в качестве будничного разнообразия- гномы до зверства ревновали своих пассий. В особо жаркие моменты разгневанные кузены крушили все на своем пути.

Рогачи-мнимые или реальные, умудрились отбить углы у каменного стола, переломать пустыми головами резные ножки стульев и завалить кровать. Протрезвев, раскаявшиеся влюбленные не менее красочно мирились. Отсвечивая синяками, обиженные половины сопели и не шли на примирение. Пристыженные кавалеры омывались слезами сожалений и утирали сопли участия, на коленях вымаливая прощение у несговорчивых подруг.

В одно «прекрасное» утро, совпавшее с решительным настроем Гномио выставить гостей за порог, очередной приступ похмельной нежности окончился для влюбленной пары предложением «Кошелька и Шляпы», что в гномьих кругах считалось проявлением искренности чувств и строгости намерений. Взбалмошная будущая невеста — носатая кучерявая карлица согласилась на выгодное супружество не раздумывая. Схватив жениха в охапку и гогоча от ликования, она решительным ударом размазала любимого о деревянную стену.

Горбатый будущий молодожен крякнул и стек на пол, лишившись чувств от осознания надвигающегося на него счастья.

Свадебку было решено играть на родине. Гномио облегчено вздохнул, но куда там. Его, за выдержку, щедрость и славу магического подлизы тут же назначили на роль генерального свата. Отказываться при таких раскладах было смерти подобно.

Нехотя, Гномио согласился принять на себя почетную миссию- выбить согласие на брак, убедив родню невесты в радужности перспектив благословенного союза.

Менее удачная гномиха- рвала и метала от злости. Забившись в уголок и зеленея от зависти, она покрывала родню ухажера красочными проклятиями. Запрокинув голову, карлица выла на все лады. Когда лавина слез иссыхала, гномиха затихала на пару минут, и прищурив правый глаз рассматривала производимый спектаклем эффект. Опухший коварный соблазнитель не шел на поводу, молчал и никак не хотел становиться окольцованным. Действо повторялось, но безрезультатно.

Лишь после долгих уговоров, закатавшая губу «девица» немного успокоилась, а после расцвела, озарив мир подгнившей улыбкой. Сжалившись над неудачницей, счастливая невеста отвела ей роль постельной дружки в обязанность которой вменялось удерживать над молодыми пудовую свечку в самый ответственный для брачующихся момент.

Поддержав просьбу смачными пинками под откляченный зад, две зловредные парочки заставили Гномио сообразить портал на пятерых, чтобы не тратить время на дорогу. Хозяину, уставшему от упреков и требований, пришлось подчиниться, ведь семейные ценности для гномов были превыше всего.

С этого момента память Гномио сохраняла лишь утренние похмелья, которые приходили вместе с невыносимой головной болью, унять которую мог мутный рассол от сквашенных патиссонов, вкупе с мизинчиковой стопкой «Сизой бродиловки»-пахучей самовзбучке, настоянной на перетертой бузине.

После опохмела, раздобревшего Гномио, как славного продолжателя старинной династии проходимцев, мошенников и воров, осторожно, но шумно перемещали по столичному Заглемегу.

Подхватив знаменитого свата под острые локти, его- увенчанного ореолом уважения, как почетное знамя вносили в очередной дом бесчисленной родни невесты, но отчего-то всегда головой вперед, вышибая при этом амбарный замок с петель. После пары оздоровительных пощечин Гномио усаживали за стол, и окончательно приводили в чувство щелчком по носу, заставляя говорить заздравную речь.

Заучив самый проникновенный тост, который давил у собравшихся скупую слезу- сват, как гвоздь программы делал важное дело и вновь уходил в бесчувственный ступор. Когда согласие на брак было получено, пришло время свадьбы.

Сквозь кипучий туман сознания перед глазами Гномио мелькали сцены выстраданного торжества.

Лицо невесты, ее малиновая фата и желтые рейтузы в черный горох. Лощеный жених — набриолиненный, расчесанный на прямой пробор, как кабацкий подавальщик, обряженный в строгий костюм цвета гангрены с бородавчатой жабой в петлице.

Крикливыми вспышками проявлялись нескладные подружки невесты. Красотки сомнительного статуса, оседлав низкорослых шаферов, смахивающих на ушастых ослов, устраивали непристойные представления на манер цирковых. Гости неистовствовали. Свою лепту в окончательное помутнение рассудка вносили истошные стоны скрипок, фальшивящий контрабас и бесстыжие голые танцы на столах. От вида колыханий телес неидеального качества к горлу низкорослого эстета подступала тошнота. Деваться было некуда, поэтому приходилось мучиться и дальше заливать размытое зрение.

Единственное, что Гномио позволял себе дозировать — это свои «Да». Иначе, ушлые старые тетушки, которых на свадьбе было с избытком, под общий шумок непременно сосватали бы за него засидевшуюся в девках бородатую уродину. Вклинив вкрадчивым дребезжащим голоском предложение выгодной партии в продолжение просьбы обновить бокал или незаметным вопросом: «Основательно ли подгорела буженина из енота?»

Покуролесив бок о бок с молодоженами весь «медовушный» месяц, Гномио проснулся вчера ближе к полудню от невыносимой тяжести в правом боку. «Горный дух» поднялся с кровати, подошел к зеркалу и отшатнулся, не признав себя в искореженном отражении. Куда делся его аристократический лоск и ухоженность? Одутловатая прыщавая рожа, набухший сизый нос и заплывшие поросячьи глазки — вот, во что превратилась его неземная красота.

Гномио справедливо решил, что с него хватит. Пора возвращаться домой и сделать это желательно тихо, по- трагийски, ни с кем не прощаясь. Лишь с пятой попытки ему удалось создать портал. Упав в глубину, он тут же запечатал проход изнутри, чтобы не нарваться на новую порцию гостей, желающих сменить обстановку.

Одичавший дом встретил загулявшего хозяина затхлым запахом плесени и толстым слоем пыли. Да еще запиской от Лагеррийской Ведьмы, в которой Хеллен приказывала явиться завтра утром во дворец для выполнения важного поручения.

— Тьфу ты, черт, нашла время. — прогундосил взбешенный Гномио и осмотрелся, оценивая масштаб трагедии.

Смирившись с неизбежным, он стал наводить в доме порядок. К вечеру дело худо-бедно было слажено. Карлик выловил в ближайших кустах зеленую лягушку и засунул ее в высокий глиняный горшок. Горшок он поставил на пень рядом с обезноженной кроватью, используя плененную квакшу, как надежный будильник, который разбудит его утром.

Когда за окном стемнело, на Гномио отвыкшего от тишины пустого дома внезапно накатила черная тоска, и он по привычке решил… накатить. Трясущимися руками холостяк распечатал последний бурдюк «Мухоморихи», припрятанный на черный день. Отлил немного в хрустальный бокал и под нехитрую закуску стал неспешно цедить огнедышащую настойку. В погоне за неуловимым вкусовым нюансом, низкорослый хозяин выкушал сам на сам половину бурдюка и отправился спать только потому, что вспомнил, что завтра ему предстоит работа во славу Лагеррии.

Сложив кривенькие ножки узорным крестиком- Гномио, ища опоры в темноте, добрел до кровати и с размаху рухнул в перину. Холод простыней и недоступность одеяла, заставили его вспомнить о своем неизбывном одиночестве. Измученного страстью влюбленного пробила такая жалость к себе, что униженный горемыка горестно замычал, словно оторванный от вымени теленок. Стенания сластолюбца сгущались под потолком, собираясь во взрывоопасное облако.

— Служа-ааан-ка, любо-ооо-о-вь моя! — омываясь пьяными слезами, бесконечно повторял гном. Чувствуя себя разбитым на миллионы кусочков, захмелевший ценитель красоты, чтобы не задохнуться от переполнивших его чувств, очередной раз представил себя победителем в любовной схватке и успокоился.

Зевнув, он перевернулся на пузо и уткнулся мордой в слежавшуюся комками перину. Подушку гном подмял под себя, представляя, что это тело рыжеволосой Служанки. А после захрапел, остатками мыслей приказывая ночной фее явить во сне, его прекрасную, но недоступную зазнобу.

На рассвете лягушка выжала из себя одиночное кваканье. Войдя во вкус, мерно и истошно запричитала заздравную. Квакша так удачно выводила кривые рулады, что Гномио в миг проснулся — отдохнувший, набравшийся сил, готовый к новым подвигам и свершениям.

Карлик до хруста потянулся, широко зевнул, нежно погладил подушку и переполз с кровати на пол. Из одежды относительно чистым оставался лишь парадно- выходной костюм из лаковой кожи, украшенный яркими каменьями.

Гномио отчаянно чихнул, почесал нос, стряхнул с плечиков камзола наросшую пыль и стал облачаться. Чувствуя, что опаздывает, подошел к кувшину с холодной водой, склонил голову над тазом и намочил всклокоченные волосы, после пригладил их руками и водрузил наверх высокую шляпу.

Тут и портал подоспел, заискрил вспышками, углубляясь в бесконечность зеленоватой дырой. Гномио сбрызнул короткую шею жасминовым шипром, выкинул за окошко «будильник», натянул туфли, которые были ему слегка малы, и смело перешагнул грань.

Вынырнул он в кабинете Лагеррийской Ведьмы. Взглядом опытного воришки прошелся по обстановке комнаты и остался недоволен жалким для столь статусной персоны аскетизмом. Ни тебе милых безделушек, ни картин, ни серебряных канделябров. Ну разве что, шкура убитого медведя могла представлять хоть какую-то ценность, да еще высокий трон, который стоял спиной к входу. Только такую махину на себе не унести, даже при всем желании.

Вдруг трон заговорил, вернее заговорила Хеллен, которая все это время восседала там, но не имела никакого желания уважить гостя и развернуться к нему лицом.

— Стой, где стоишь! — приказала ведьма.

— Я лишь хочу засвидетельствовать Вам свое глубочайшее почтение. Вот, многопочтеннейшая леди Хеллен, я склоняюсь перед вами в глубоком реверансе!

— Идиот, в реверансах склоняются женщины! — рассмеялась Хеллен —, но я вызвала тебя не для поклонов. Мне нужна небольшая услуга в одном невинном деле.

— В каком? — предсказуемо поинтересовался Гномио.

— Спешу обрадовать, тебе выпала часть помочь королю.

— Какому королю?

— Моему брату, тупица!

У карлика затряслись колени, ему до ужаса захотелось вновь оказаться в своей лачуге, а лучше в родом Заглемеге, ведь он до чертиков боялся Алдера.

В этом верзиле собраны все те качества, которых гном был лишен сам. От столь несправедливого распределения благ становилось горько и гадко на душе. Все достоинства короля Лагеррии начинались со слова «слишком». Слишком высок, слишком широк в плечах, слишком красив, слишком удачлив, слишком смел и, наконец, слишком опасен. Карлик заюлил, пытаясь соскочить с ведьминого крючка.

— Моногопочитаемая леди Хеллен, я человек маленький …

— Я успела это заметить! — перебила его ведьма, — лучше признайся, что ты боишься.

Карлик чихнул в знак согласия.

— Понимаю! Ну так, я не предлагаю тебе попадаться Алдеру на глаза. Ты всего лишь подольешь безобидную настойку в его бокал. Для тебя и твоей невидимой ипостаси- это пара пустяков. За выполненную работу получишь кошель золотых.

После этих слов у карлика в одной руке появилась пузатая бутылочка из желтого стекла, в другой — мешочек, наполненный монетами на треть.

— Оставшуюся часть получишь после. — пояснила Хеллен.

Гномио тяготило нехорошее предчувствие, и он вновь попытался отлынуть.

— Не поймите меня превратно, леди Хеллен, но как я могу подлить незнамо чего могущественному властелину Лагеррии, да хранит Сила его дни!

Ведьма со злости ударила кулаком об подлокотник трона. Карлику были видны лишь руки покрытые синими венами, и пальцы, оканчивающимися острыми ногтями.

— Уж не думаешь ли ты, что я предлагаю тебе отравить моего горячо любимого брата? — разъярилась Хеллен.

— Ну, все же…Я могу знать? — попытался настоять на своем любопытный гном, разглядывая на свет содержимое бутылочки, приливающееся всеми цветами радуги.

— Хорошо, я поясню! Эта настойка поможет королю обрести его семейное счастье. Алдеру необходимо наше участие в его великой судьбе. — сказал ведьма.

Гном снял шляпу, отер пот со лба и озадачено почесал затылок, заставляя извилины работать, но те, похоже, сегодня собрались устроить отгул.

— Признаться… От усталости, которая обрушилась на меня в последнее время … Я сегодня немого не в форме…Пространные намеки не заходят… — промямлил карлик.

Хеллен прыснула смешком.

— Устал, говоришь? То- то я чую, от тебя разит, как от пивного бочонка. А эта твоя ужасная жасминовая вода — она выедает мне глаза. Если ты настолько глуп, то и объясняться с тобой не следует. Просто сделай то, о чем тебя просят, и получишь заслуженную награду! — ответила она.

— Неужели, это приворотное зелье? — предположил наемник, его хитрые глаза заискрились надеждой.

— Наконец-то! Сделаешь дело тихо и быстро- возвращайся за золотом!

Мраморный пол искалечило порталом.

Сообразив, какую выгоду сулит сделка, обрадованный Гномио натянул шляпу по самые уши.

— Проваливай! В смысле, проваливайся! — приказала Хеллен и карлик, мечтающий побыстрее разделаться с работой перешагнул зыбкую грань, чтобы очутиться в замке Хоров.

***

Светило клонилось к закату, а озлобленный Гномио продолжал сидеть в роскошном кабинете Димара, фривольно развалившись в кожаном кресле, уложив натертые тесной обувью ноги на стол из красного дерева.

В одной руке он держал длинную сигару — новомодную причуду знати и королей. В другой — огниво. Высечь сноп искр удалось не сразу, но как только кончик скатки плотно подогнутых листьев поддался огню, гном сбил пламя, вставил сигару в кривой рот и глубоко затянулся пряным дымом, медленно откидывая голову на спинку кресла.

Перед его глазами висела картина, которая меняла всё. Та, ради которой он был готов на многое, принцесса его грез и тянущих низ живота мечтаний, смотрела с портрета в упор и с нескрываемым интересом.

— Служанка? Теперь-то я понимаю, что ты, девочка моя, такая же служанка, как я домовой — стряхивая пепел на пол, грустно произнес Гномио.

Прошедшие часы неудачного дня, разбили нескладную жизнь столькими событиями, что в пору было лезть в петлю или бежать без оглядки за семь морей.

Случайно обнаружив в замке Хоров портрет любимой — Гномио сперва осерчал, а после понял, что по незнанию был втянут в чужую игру. К этому моменту, он умудрился дважды провалить задание Лагеррийской Ведьмы и стать убийцей!

"А утро так хорошо начиналось. Кваканье лягушки, жасминовый шипр, обещанный мешочек золотых, приворотное зелье …" — думал он, выпуская в потолок очередное дымное колечко.

Гном закашлялся, подскочил с кресла и подбежал к портрету.

— Ну кто же ты такая? — спросил он у писаной красавицы, но та лишь безучастно уставилась вдаль, проигнорировав его вопрос. Гном вновь затянулся и полный уважения выпустил дым в сторону, пытаясь найти ответ на загадку, припоминая подробности прошедших часов. Всё началось с обеденной трапезы королей на которую он пришел без приглашения и продолжилось чехардой непростительных ошибок.

***

Роскошная гостиная дворца была почти пуста. За длинным столом сидели четверо. Две женщины и двое мужчин.

Мельтешащие слуги раздражали Димара, и он на время отослал их. Черноволосые дамы, тараторили на все лады и раздражали Алдера, но отослать их он был не в силах. Лагерриец не мог припомнить, чтобы его так тяготило женское общество. Самое ужасное, что он был вынужден терпеть компанию трагийских «красоток», изредка поддерживая пустые разговоры. Темы бесед, озвученные в день знакомства, ходили по кругу, набивая оскомину своим однообразием.

Как назло, дамы не теряли надежд на взаимность. Их корсеты были затянуты под самое некуда, отчего из низких вырезов вызывающих нарядов, наружу выползали сплющенные груди, призывая смотрящего к более тесному знакомству. Родственницы решили взять гостя в оборот, не давая спуска друг другу. За столом они расселись по обе стороны от Алдера и принялись попеременно выказывать ему свое почтение, восхищаясь союзником, как смелым воином и всесильным магом.

Немногочисленная свита и непритязательные фрейлины в приказном порядке разъехались по домам, чтобы не составлять конкуренцию в бесплотной борьбе. Обнадеженные претендентки вновь и вновь развивали из скупых фраз Алдера долгоиграющие сбивчивые диалоги.

Лагерриец держался из последних сил, но вместе с тем его забавляло, как самозабвенно настойчивые трагийки мнили себя соискательницами на роль его Королевы. Сам Алдер мысленно примеривал на принцессу Алию и леди Олию черные наряды монахинь, в которые согласно его задумке этим «невестам» должно будет облачиться и навсегда исчезнуть из замка, чтобы обрести пристанище в отдаленном монастыре, вытесанном в скале над обрывом. «Пусть порадуются напоследок» — думал жующий Алдер.

Димару по- прежнему не здоровилось, но он нашел в себе силы уважить союзника и присутствовал на обеде, хотя рана на плече воспалилась, угнетая не прекращающимся жаром. Выглядел Непризнанный Король так, словно был при смерти- бледный, словно полотно, а еще этот ужасный шрам, изуродовавший его щеку.

Глубокое рассечение пришлось зашить через край и кожа, закрепленная грубыми швами, срасталась неровным стыком. Димар не сдавался и даже пытался шутить. У него имелся повод к радости, но безвестное исчезновение лорда Валда, не давало Димару покоя.

В надежде обнаружить следы похитителей, Непризнанный король разослал шпионов во все концы страны. Однако известий о местонахождении племянника пока не поступало. Леди Мелия и Вдовствующая Королева проводили бессонные ночи и тяжкие дни в поминовении и молитвах, взывая к помощи всех Святых.

Блюда сменялись так часто, что Алдер не успевал насладиться одним кушаньем, как на его место вставала следующая тарелка. Что-что, а национальная тригийская кухня всегда отличалась отменным вкусом. Впрочем, как и вино, привезенное из Предморья. Алдер уже позволил себе пару бокалов. От скучной обстановки и бесперспективного будущего обывателей замка тянуло в забытье. Лагерриец решил не отказывать себе хотя бы в хмельном.

— Леди Олия, это вы сегодня имели неосторожность надушиться жасмином? Какой отвратительный запах у ваших духов. Что подумает о вас наш гость? — спросила принцесса Алия.

Взбалмошная Олия, униженная столь диким предположением сжала в кулаке столовый нож.

— Надо же, тетушка. Я была уверена, что этот аромат исходит от вас! Разве это не та туалетная вода, которую вы недавно получили из Гномии? Такой омерзительный запах. Неужели я ошибаюсь? — поддела ее племянница.

— Конечно ошибаешься, дорогая, конечно! Я при всем желании не посмела бы надушиться таким кошмаром.

— Ой ли, тетушка? С вашим — то тонким чутьем и вкусом, которые все чаще стали вас подводить. Возраст берет свое… — сказала леди Олия и замолчала, пытаясь уловить реакцию Алдера на ее тираду.

Но все что она успела понять это то, что Король ее грез, пожелал, чтобы ему подлили вина в бокал. Леди Олия не дожидаясь отосланных слуг, решила лично поухаживать за гостем и потянулась за кувшином.

Принцесса Алия намеревалась сделать то же самое. Родственницы, которые за короткий срок успели превратиться в заклятых конкуренток, встречным сцеплением рук, опрокинули кувшин, а затем и бокал Алдера. Серебряный кубок склонился на бок и прокрутившись по вышитой скатерти, со звоном повалился на пол, чудом не испортив белоснежный костюма Лагеррийца. Вместе с остатками вина на скатерть вылилось и чудодейственное зелье, которое Алдер не успел даже пригубить.

— Прошу прощения за эту оплошность. — попытался разрядить обстановку Димар.

— Не тревожьтесь, брат мой. В моей стране такие знаки судьбы трактуются, как доля Ангелов. Чтобы не спугнуть удачу, тот чей бокал бывает случайно опрокинут во время застолья должен остановиться, чтобы не обидеть своих хранителей, желающих утолить жажду за него.

Димар не нашел слов, которыми можно было возразить другу, а невидимый Гномио празднующий победу еще минуту назад, от негодования застучал кулаками об пол. Но из-за вспыхнувшего препирательства двух дам, его невидимых конвульсий так никто и не расслышал.

— Вот коровы! — прервал женскую склоку странный голос.

Собравшиеся переглянулись, но никого не обнаружив, решили что это кто-то из слуг проявил неучтивость. Пристыженные тетка и племянница мигом заткнулись. Адлер скрыл улыбку.

Гномио был вне себя. Подумать только, все так удачно шло- и на тебе? Все его надежды растеклись пятном о скатерть и все из-за криворуких неумёх.

«Этому хватит и половины» — подумал Гномио, перед тем, как подлить Алдеру зелья в бокал. Гном был горд собой. Он не он, если не выкроит немного из того, что само плывет в загребущие руки. Хитрый карлик решил «скрысить» половину ведьминой водицы для своей любимой Служанки. Такая тут честность, если речь идет о личном счастье.

Незаметно плеснув зелья в недопитый бокал, невидимка хорошенько рассмотрел женщин, одной из которых суждено стать королевой Лагеррии. Пожалуй, его родные сестры могли бы считаться красавицами по сравнению с этими невестами. А уж как эти уродины глупы. Гномио слегка пожалел красавчика- короля.

Как вдруг, бац! Оброненный кубок рухнул вниз, а вместе с его содержимым испарилась надежда на взаимную любовь с его рыжеволосой зазнобой.

Теперь хитрюге требовалось исправлять чужую оплошность, вынужденно расставаясь с остатками зелья, которое замерло на высоте пальца от донышка бутылочки. «Только на этот раз, буду действовать наверняка»- подумал гном.

Невидимка вышел из гостиной и свернул к лестнице. Поднялся на второй этаж, выискивая спальню Алдера. Определив на глаз самую роскошную, увитую резными фигурками и сусальным золотом дверь, гном открыл ее не опасаясь замков и магических препонов.

С порога незваного гостя обдало удушливым запахом ладана. В темной комнате на пестрых коврах замерли коленопреклоненные женщины. Сложив ладони на груди, они одновременно молились образам в золотых окладах, но почуяв влетевший сквозняк, будто очнулись и принялись звучно перебирать четки, отбивая низкие поклоны. Гномио, для которого запах ладана был равносилен яду, стал громко возмущаться.

«И они еще смеют заикаться, что мой жасминовый шипр- это вонь!» — язвительно заявил «сквозняк» и захлопнул дверь.

Женщины не замечая ничего вокруг, продолжили усердно молиться. Мать и бабка, не теряли надежду, что кто-нибудь из святых обязательно откликнется на их стенания и поможет лорду Валду вернуться в лоно семьи целым и невредимым.

Гномио дунул, плюнул, растер и продолжил поиски заветной спальни. Она с гербовым оттиском на гребне обналичника, отыскалась в мужском крыле замка.

Большую часть комнаты занимала огромная кровать. Как и подобает персоне такого ранга — внушительного королевского размера. На такой могли бы уместиться несколько гномьих семей. От зависти коротышка влез на ложе с ногами и стал подпрыгивать на перине, мечтая отомстить в лице Алдера всем королям.

Припоминая красоту дам, одну из которых ушлая Хеллен наметила в свои невестки, гном заржал, как осел. От такой женушки, какую не возьми, необходимо спасаться бегством. Хотя на таком плацдарме, можно легко потеряться- обложиться одеялами и соорудив крепостную стену из подушек, отгородиться от выполнения супружеской повинности.

Вдоволь нарезвившись, Гномио вспомнил о главном — и осмотрелся. У витражного окна стоял небольшой столик, а на нем замер хрустальный графин с чистой водой. Карлик не без сожаления откупорил флакон и влил остатки разноцветной жидкости в воду. Обнаружив всплывшую пленку, он решил взболтать эликсир любви, растекшийся радужными пятнами по стенкам графина, иначе у подозрительного брата ведьмы могут появиться ненужные вопросы, а ему это ни к чему. Бурлящая вода спустилась воронкой до самого дна, смешиваясь с приворотным зельем в единый, роковой для свободы Алдера, напиток.

Тут на увлеченного процессом невидимку что — то упало сверху. От неожиданности Гномио выпустил графин. Содержимое мокрым потоком пролилось на бесцветное тело, проявляя гнома во всей красе.

— А-ааа! — заорал растерявшийся карлик.

— Да что за день-то сегодня такой? — зашипел он и поднимая глаза на того, кто помешал выполнению его миссии.

На столешнице в оборонительной позе застыл серебристый горностай. Для запыхавшегося зверька такая встреча стала неприятным сюрпризом.

— Ах, вот ты где мне попалась! Ну держись, хорёк! — закричал гном и протянул к зверю короткие ручонки.

Горностай ретировался для разгона, а после резко подпрыгнув вверх, пролетел до цели и впился острыми зубами в мясистый сизый нос. Карлик закричал и стал крутиться на месте, как бешенная собака.

— Отпусти! Отпусти! — орал Гномио.

Но зверь и не думал подчиняться, тогда посланец Ведьмы, обезумевший от боли поднял с пола пустой графин и разбил его край стола. Хрустальным осколком, острым словно бритва уродливый гном нанес несколько ударов по телу пушистого зверя. Горностай безвольно свесил лапки и затих, только тогда Гномио резко отшвырнул его от себя, вырывая намертво сцепленные челюсти вместе с частью своего роскошного шнобеля. Окровавленный горностай пролетел через стол и упал за бархатную занавеску.

Гном зажал искалеченный нос руками, поддел ногой осколки стекла, загоняя их под кровать. Плача, он вытащил из петлицы вышитый платочек и перевязал им откушенный кончик носа.

— Теперь в расчете! — прошипел карлик в сторону портьеры и выбежал за дверь.

Все произошло так быстро, что Гномио не мог поверить в происходящее. Вдруг это ему лишь чудится? Он наступил себе на ногу, чтобы проснуться. Стопа и без того натертая узкой обувью ответила на предположение ударом боли.

Гном завыл еще больше. Он не хотел расправляться с хорьком, он не хотел убивать Стузи. Старина Гномио мошенник, воришка и игрок — но он не душегуб. А теперь его руки окропились кровью оборотня, а это скверно. Очень скверно!

В гневе на себя, на хорька, а заодно на Хеллен, ее братца и его невест, неудачник решил прогуляться по замку. Пережидая пока подсохнет его рваная рана, его подмоченная репутация, а заодно и одежда.

От расстройства у Гномио напрочь пропал аппетит. Запахи съестного, которые источала кухня впервые оставили его равнодушным. Какие теперь к черту, запахи! С его увечьем теперь не до ароматов и вкусовых нюансов, раненная душа требовала сатисфакции.

«Может, повезет украсть что-нибудь? В качестве компенсации и на память о посещении замке Хоров»- хлюпая «раненным» носом, думал он.

Время шло, а слезливое расстройство не стихало. Уже и камзол успеть высохнуть. И возможно стоило подумать о возвращении домой. Как вдруг, погруженный в невеселые раздумья гном по ошибке забрел в тупик, который оканчивался странной дверью, украшенной гербом Боно Второго и замысловатой бронзовой ручкой в виде головы единорога.

Дверь легко распахнулась, приглашая посетить красиво обставленный кабинет. Наметанный взгляд пробежался по лежащим без присмотра ценным вещицам. Статуэтки, кубки, резная палица, перо, украшенное алмазами…

А вот, кажется, и что-то действительно стоящее. Спряталось за золотым экраном, впечатанным в каминную трубу. Наверняка, эта штуковина достойна моего внимания»- подумал в миг успокоившийся Гномио.

Кряхтя и переводя сбивчивое дыхание, карлик подтянул кожаное кресло к камину. Трясущимися от нетерпения ручонками расцепил замысловатые запоры, отбросил экран в сторону и обомлел, обнаружив то, что меньше всего ожидал. От неожиданности открытия Гномио свалился на пол. Потирая ушибленный зад, кряхтя поднялся на ноги и прищурил глаза.

— Будь ты трижды проклята, Хеллен? — прошипел он.

Гном вернул кресло на место и присел за стол, а затем по-свойски дернул на себя выдвижную полочку стола. В глубине полки лежала коробочка с сигарами и огниво. Гость нервно закурил, не смея оторвать взгляда от портрета прекрасной рыжеволосой девушки.

Гномио задумался и быстро сообразил, что у него есть титулованный соперник, что столь избранная женская красота ценится многими и для того, чтобы обладать оригиналом нужно быть минимум хозяином такого кабинета, а лучше целого замка, а еще лучше- целой страны. Куда ему до таких ставок.

— Кто же ты, Служанка? — выдохнул свой вопрос гном, вместе с ядреным дымом.

Паркетный пол кабинета пробило магией портала — Хеллен приглашала объясниться, требуя от наемника скрупулезного отчета за столь долгое отсутствие.

— Да пошла ты к черту, ведьма! Идите в гузно, леди Хеллен! — подойдя к дыре, громко прокричал карлик в зеленоватый тоннель. Пошарив рукой в кармане штанишек, он вытащил оттуда полупустой мешочек с золотыми и бросил его в портал. Вслед за наградой за «ничего не значащую услугу», словно в мусорную яму вниз полетел окурок и смачный плевок.

ГЛАВА14

Ветер играл верхушками деревьев, грубо перебирая пожелтевшую листву. До земли не доходил холодный воздух, он обрывал движение где-то в глубине густых крон, не тревожа ту, что сидела у перевитых корней старого дуба, погруженная в невеселые размышления. Нахлынувшую тревогу поддерживало протяжное стрекотание цикад. Настойчивое, как сигнал тревоги, оно не давало повода к успокоению или забытью.

Стузи ушла рано утром — дорогой ведущей в замок Хоров. Трелла осталась ожидать ее возвращения, укрывшись в роще вместе с лошадьми, но Стузи не вернулась.

Стало понятно- произошло что-то ужасное, для этого не нужны были доказательства — достаточно прислушаться к растревоженному сердцу.

Конечно, проще всего было отсиживаться в укромном местечке, полагаясь на чудо, уповая на благополучный исход и то, что кто-то в очередной раз решит за тебя.

Но сегодня Трелла впервые ощутила силу одиночества, и то, что рассчитывать на себя — это хоть и рискованно, зато честно. Сквозь шелковый покров души окончательно проросли колючие шипы. Дерзость, наглость и смелость — непримиримые враги всех страхов и сомнений. Принцесса поднялась на ноги, проверила надежность петли, которой вороная лошадь была привязана к стволу дерева, отвязала свою Звездочку и ушла тропой по направлению к центральной дороге.

Безликий тоскливый день набирал силу под эскорт приглушенных звуков и теней, но Трелла, казалось, не замечала ничего вокруг, её взгляд упирался в серый булыжник, которым был вымощен трак.

Вряд ли с ее подругой что-то случилось за время пути. Наверняка, Стузи удалось проникнуть в замок, сейчас она там, и ей нужна помощь.

Монотоннаякартинка обещала натолкнуть на мысль, под каким предлогом можно попасть внутрь, но ни один из вариантов не задерживался в голове дольше пары секунд и после обдумывания отметался, как негодный.

«В сущности, что у меня есть? Пара лошадей и кошелек набитый золотом» — думала наездница. Погруженная в себя, Трелла не сразу заметила, как навстречу ей из придорожных кустов выехали три всадника. Разбойники быстро окружили ее.

— Эй, малец, ты кто такой, чтобы так просто разъезжать по нашим дорогам, не оплачивая проезд? — заорал в лицо конопатый парень с перебитым носом и разрезанной губой.

— И что за гадость ты натянул на свою бестолковую голову? — подхватил второй мужчина — худой и прыщавый.

Первый оскалился, направляя своего коня прямо на Звездочку, желая посильнее напугать обоих.

— Такие шапки натягивают только те- кто мечтает, чтобы натянули их. Так что ты сам напросился, малец! — подытожил Конопатый и рывком стянул с Треллы ее бархатный берет.

Роскошные рыжие волосы упали волной на хрупкие плечи и по удивленному выдоху троицы стало понятно, что это обстоятельство станет для молодой красотки либо роковым, либо спасительным.

— Вот это да! Так ты — девка? Такой персик, аж слюнки потекли!

— Ты разве не видишь Люк, что это чаззийка? Значит, шпионка…

Тут голос подал третий мужчина — скуластый, светловолосый, прямой взгляд которого выдавал в нем лидера.

— Полегче, парни! Рыжая, с длинными волосами, переодетая в мужской костюм. Такая спасла жизнь моему брату. Я думал, Одил бредил, когда рассказывал о ней. Слишком уж взахлеб у него выходило. Выходит, не врал! — сказал он и уставился на девушку.

Трелла отстранилась назад и натянула поводья, отчего Звездочка едва не встала на дыбы.

— Да, не врал! Скажу больше, Одил называл меня сестрой, пока я перевязывала рану на его груди! — подтвердила Трелла, — а теперь я думаю, не придется ли мне пожалеть об этом благом деле!

Разбойники на минуту замолчали.

— Что ты ищешь здесь? — спросил Скуластый.

Трелла смерила взглядом всех троих и произнесла:

— Если ты решаешь за них, то и говорить я буду только с тобой. — сказала она и повернула лошадь в обратном направлении, приглашая главаря уединиться.

Скуластому это польстило, он хмыкнул и пустился вслед за чаззийкой, его растерянные подельники остались в неведении, вряд ли им это понравилось, но они вынуждены были смириться с точным определением их ролей.

Трелла спешилась, заинтригованный Главарь на ходу вылетел из седла, прямо под ноги красотки. Его интерес был чересчур очевиден и Трелла думала сыграть на нем. Парень еще раз пристально вгляделся в ее лицо, как бы прикидывая ценность этой встречи.

— Плачу двадцать золотых, если через час ты приведешь мне шесть кобылиц без упряжи. Знаю, что лошадок после битвы осталось много, только я не требовательна. Ну что скажешь, Главарь? — спросила Трелла.

Скуластый усмехнулся и подмигнул девушке. Предложение и правда было довольно выгодным. Только почему именно кобылицы? Да еще и без седел? Но цена …

— А что, если я поступлю так, что и товар останется при мне, и твои денежки станут моими? Как тебе такое предложение? Оно намного приятнее…для меня.

Трелла не смутилась, она изогнула бровь и соблазнительно улыбнулась.

— Ты волен поступить как хочешь. — загадочно, но уверенно заявила девушка, рассматривая свое отражение в светло- серых глазах.

— Через час на поле возле деревни. — ответил Скуластый, вскакивая в седло.

— И прихвати с собой мешок овса! — прокричала ему вслед Трелла.

В назначенное время Принцесса подъехала к указанному месту. Шесть кобылиц без седел паслись в свободном шаге. Три лагеррийской породы, и три- чаззийской. Скуластый, от нечего делать подсчитывал барыши, укрывшись в тени одинокого клена. Завидев Треллу, он оказал ей великую честь, поспешая навстречу столь щедрому покупателю.

— Как видишь, я уже здесь! Один и честно исполнил то, что обещал. Хотя, признаюсь, если бы на твоем месте был бы кто-то другой, ему бы повезло куда меньше.

Трелла подбросила Скуластому кошелек с золотыми, парень на лету поймал его, быстро пересчитал деньги и даже попробовал монеты на зуб.

— Все по честь по чести? — спросила Принцесса.

Парень прищурил глаз и подтянул ладонь ко лбу, с нескрываемым удовольствием рассматривая девушку.

— Хочу предложить тебе купить у меня помощника. Он пригодится тебе в управлении кобылами. — сказал Главарь и подозвал товар свистом.

Из кустов выскочила звягучая черная собака со смешным, сложенным колечком хвостом.

— И чего стоит это чудище? — весело спросила Трелла.

Парень довольно потянулся и охотно заявил:

— Один поцелуй!

Трелла рассмеялась. Вдруг продавец ее дурачит или хочет заманить в ловушку? Пришлось рискнуть.

Из седла ее ссадили сильные мужские руки.

— Надо же, какой благородный разбойник! А где мешок овса? — спросила Трелла.

Скуластый повел головой в строну, а после подошел к ней вплотную, ожидая расплаты по счетам. «Беда с этими лидерами — действительно ценным ни за что не поделятся с другими» — подумала Трелла и приникла нежными губами к грубым губам простолюдина, разделяя с разбойником всю томность и сладость поцелуя.

Удивительно, но поцелуй был приятен. Пусть от одежды Главаря несло лошадиным потом, зато разгоряченное молодое тело источало горький аромат полыни и хмеля. Ощутив, что парень не на шутку завелся — Трелла отстранилась, ровно на том моменте, пока надежда на продолжение не переросла в безрассудное воплощение.

— Кто ты? — хрипло спросил Главарь.

— Хм, да мы даже не успели познакомиться? Давай завтра, по старой дружбе встретимся здесь ровно в полдень и поговорим. Ты приведешь мне шесть жеребцов, я дам цену вдвое больше.

— А еще что дашь? — спросил разгоряченный Главарь.

Трелла рассмеялась и в ее звонком смехе притаилась похоть, которой он поверил.

— До встречи! — сказала она, взлетая в седло и укладывая на спину Звездочки поданный ей мешок.

***

Собака была незаменима, она не давала шестерке кобылиц разбрестись во все стороны. Трелла вернулась к тому месту где оставила вороную лошадь. Пришлось снять с нее седло и перекинуть сумку Стузи на спину Звездочки. Освобожденная вороная присоединилась к честной компании и кобылы дружным ручейком, косясь влажными глазами на мешок овса, слажено поплелись по дороге, подгоняемые, то черной собакой, то рыжеволосой всадницей.

Равномерные плавные движения вошли в налаженный ритм, лошади успокоились и смирились, даже собака перестала визгливо огрызаться на своих длинноногих подопечных.

Дорога начала петлять, сворачиваясь в повороты, заставляя странных путников огибать пологие холмы. Небо заволокло тучами. Светило спрятало лик за серой пеленой. Ветер стих. К ночи намечалась буря, а пока абсолютный штиль играл на руку Принцессе. Неподвижный воздух разносил звуки на приличное расстояние. Звон колокольчиков Трелла услышала издалека и остановилась ровно на том месте, где очередной крутой поворот скрывал видимость от встречного проезжающего. Предугаданная фора подарила время на подготовку.

Девушка вытащила из сумы нож и полоснула лезвием по мешку. Зерно шипящим потоком высыпалось поперек трака. Семь кобылиц были не против сделать остановку, чтобы утолить голод. Трелла спешилась и отвела Звездочку к ближайшему дереву, там она привязала и оставила свою лошадь, а после укрылась в придорожных кустах, рядом притаилась черная собака.

Через пару минут на дорогу выехал мужчина верхом на сером жеребце. Трелла облегченно выдохнула. В Трагии сохранялась традиция использовать для королевских гонцов исключительно коней, но Трелла не ожидала, что всадник будет настолько грузным. В Чаззии на почтовую службу нанимали молодых, почти невесомых юношей, чтобы вес гонца не обременял животное и не мешал ему нестись галопом.

Гонец — усатый крепыш был вымотан до предела и не сразу оценил обстановку.

Семь разномастных кобылиц непристойно отмахиваясь длинными хвостами отгоняя комаров и слепней, и медленно пережевывали свежий овес, равнодушно разглядывая путника. Нагло и спокойно вроде бы это был и не трагийский трак, а кормушка возле стоила. Королевский гонец завертел головой, пытаясь разобраться в происходящем. Так и есть — семь кобылиц. Мужчина пожал плечами и попытался объехать обедающих, но его серый жеребец не стал спешить.

Конь заржал, проигнорировав приказ. Кобылицы недовольно зафыркали, а потом призывно нервно закивали. Неужели такой кавалер откажется составить им компанию?

Мужчина до боли хлестанул Серого жесткой плеткой, но тот уже не помнил себя от предчувствия иной доли.

Семь молодых кобылиц — это же целый табун. Глаза самца налились кровью. Трелла решила подстегнуть жеребца немного иначе и натравила на компанию черную собаку. Звонкий лай испугал вороную кобылу. Отпрянув, она ринулась в сторону от дороги, убегая в простор поля. За ней последовали остальные длинноногие леди. Серый издал тревожный зов, раздираемый желанием отправиться вслед прекрасным дамам. Продолжение было предсказуемым.

Конь поднялся на дыбы и как не пытался гонец усмирить жеребца, тот лишь распалялся, решая избавиться от мешавшего ему груза.

Поднявшись на задние копыта, Серый резко перескочил на передние, изогнув спину, отбрыкиваясь от наездника чудовищной силой рывком. Гонец не удержался в седле и полетел назад, заполучив удар задними копытами в грудь. Освобожденный жеребец, поднимая за собой столб пыли, убежал на поиски бесхозного гарема, в котором намеревался стать полноправным хозяином и единственным возлюбленным для всех семи жен. Конь королевского гонца без сожалений сменил сытую жизнь на простор бескрайних степей, свободу любви и передвижения. И отныне все жеребята, рожденные в его разномастном табуне будет похожи только на него.

Когда все стихло, Трелла выбралась из засады и осторожно подошла к обездвиженному мужчине. «Вроде бы дышит, ну и на том, спасибо»- подумала она и стянула с головы гонца шапку, украшенную медными бубенцам, сорвала нашивки с рукава его куртки и позаимствовала сумку с ценным донесением.

— Прости, приятель, но мне сейчас нужнее. Обязуюсь доставить почту в кратчайшие сроки. Надеюсь, что это будет хорошая весть. А то ведь знаешь, как капризна удача гонца. — тихо прошептала Трелла и помчалась отвязывать Звездочку.

Перед тем как взлететь в седло и пуститься галопом, девушка зачерпнула в ладонь немного дорожной пыли. «Наверняка, предстоит встреча с любимым муженьком. А к такому событию следует подготовиться заранее, основательно ударив грязью в лицо.» — подумал она и засмеялась.

— Мчись, Звездочка! Мчись, что есть силы! Прямо в замок Хоров, милая моя!

***

— Странный гонец, Ваше Величество. Прибыл на лошади, вдобавок ко всему, глухонемой. — прошептал на ухо Димару начальник охраны.

— Зови. — тихо ответил Димар.

В зал вошел невысокий, запыхавшийся парнишка, он нес в руках письмо запечатанное сургучной печатью. Письмо не было вскрыто, печать соответствовала образцу, но что-то в облике гонца показалось Димару странным. Он выхватил донесение, сорвал сургуч и сделал вид, что погрузился в чтение, хотя смысл послания был ясен с первых строк. Затянувшаяся отсрочка давала Димару возможность получше вглядеться в лицо гонца. Сопоставив, он ужаснулся предположению, а после изумился и встревожился.

Трелле стоило немалых усилий взять себя в руки, сдерживая отчаянно желание вовсеуслышание объявить свои титулы, чтобы насладиться реакцией Алдера на ее «воскрешение» Она сцепив зубы и сжав кулаки молча ожидала вердикта, осторожно рассматривая обстановку, развлекая себя созерцанием.

Тронный Зал замка Хоров был выполнен в черно- белых тонах. Странное цветовое решение разбавляли витые кованые люстры со слоями оплавленного воска в рожках и красные бархатные портьеры, собранные в замысловатые складки. Пол был уложен крупными квадратными плитами и напоминал шахматную доску гигантских размеров. Трелла прикусила губы, чтобы не рассмеяться. Даже собравшиеся здесь походили на шахматные фигуры.

«Вот два Короля- Черный и Белый, расселись на тронах. Важные вершители судеб, облеченные властью. По левую руку от них- две королевы упражняются в игре на арфах. Жаль, что эти женщины слабо походят на могущественных ферзей, но для правдоподобия будем считать так. Пяток вертухаев из свиты — эти сойдут за одну ладью. И она — Ее Величество Пешка, которая никогда не отступает. Слышите вы- отважные мужественные Короли, я иду только вперед и вопреки всем правилам — уничтожу вас. Это сейчас я маленькая незаметная фигура, которую может сожрать каждый, но не так быстро. Возможно переодетой пешке суждено завершить партию и стать победителем?»- подумала Трелла и исподлобья посмотрела на мужа. Алдер, одетый в белое с ног до головы, был задумчив и не обращал на гонца никакого внимания.

«Муженек доволен жизнью и даже слегка раздобрел, значит с аппетитом все в порядке и совесть не мучает убийцу. Лагерриец теперь завидный жених. Вдов, богат, коронован и судя по нетерпеливому нажиму фальшивящих струн, две спорящие арфы работают на один результат. Великий Боже, да тут любовный треугольник. Алдер идет по проторенной дорожке, ну хоть в чем-то он постоянен» — пришло на ум Трелле и она спрятала очередную ухмылку в низком поклоне.

Над потолком кружили магические сферы. Практично, зрелищно, дешево.

А дальше случилось то, что едва не стало для Треллы провалом, во всяком случае, почти выбило ее из равновесия. Димар неожиданно, но громко произнес:

— Принцесса ….

Трелла вздрогнула и бессознательно подняла глаза на того, кто бросил в нее это обращение. С Димаром их взгляды пересеклись лишь на мгновенье, пока тот не добавил к обращению имя.

— …Алия. Прошу вас, дайте знать сестре- моим людям удалось получить сведения о лорде Валде. Без промедления я отправляюсь в дорогу.

Женщины с радостными криками вскочили с табуреток, покидая свои дребезжащие любовью арфы. Подгоняя друг друга они выбежали в дверной пролет.

— Добрые известия? — осторожно спросил Алдер.

Димар покачал головой.

— Сомневаюсь, брат мой. Похитители требуют серебра по весу тела. Это значит, что мой племянник мертв. Прошу вас не сообщать эту подробность женщинам, пока все окончательно не прояснится. — сказал Димар.

Белый Король повернулся лицом к Черному.

— Неужели вы думаете, что я буду отсиживаться в замке и не составлю вам компанию. Ведь не исключено, что это провокация герцога и его людей. Выступаем немедленно? — предложил Белый Король.

— Да, нужно спешить. Только вместо серебра захватим с собой побольше металла в виде мечей. — ответил Черный Король, его щека была обезображена глубоким шрамом.

Лагерриец довольно рассмеялся. Как же Трелла когда-то любила этот смех.

— Ступай! — приказал гонцу Димар.

«И не подумаю, просто сделаю паузу и пережду» — подумала Трелла, отвесила уважительный поклон обоим Корлям и развернувшись покинула шахматную доску, но не партию.

ГЛАВА 15

Комната напоминала заброшенное пристанище прислуги. Крошечная келья с узким надтреснутым окошком и скошенным потолком, судя по слою пыли на убогой мебели — безопасно одичалая. Трелла спряталась за ширмой, отделяющей глухой уголок от неглубокой ниши. Здесь она решила переждать суету, сопровождающую отъезд королей. Вынужденный отдых натолкнул на размышления об увиденном. Принцесса вспомнила кружащие магические сферы и от души рассмеялась. Она почувствовала чудовищную брезгливость к Алдеру и тем приемам, которые синеглазый убийца отработал на ней сполна, а теперь закреплял на трагийских наследницах. С Лагеррийцем все ясно! Кто следующий?

Димар.

Невозможно вспомнить при каких обстоятельствах произошла их первая встреча. Трелле на тот момент было лет семь, а у трагийского принца над верхней губой уже пробивались редкие усы. Дочери Ревера трудно давались книксены, она денно и нощно кланялась своему отражению в зеркале. Когда удалось закрепить результат, Димар стал первым подопытным, которому рыжеволосая девочка продемонстрировала доведенный до идеала поклон. Юный принц вежливо «впечатлился», ради шутки опустился перед малышкой на одно колено, смеясь поцеловал крошечную руку и преподнес алую розу. Большего им не требовалось. Трелла в ответ признательно улыбнулась и довольная, убежала в парк.

Следующая встреча произошла много лет спустя, и чуть больше года назад. На это раз Трелла помнила все.

Летний день был бесконечно долгим, знойным и душным, он подходил к концу. Намечалась буря. Серые тучи, пресыщенные влагой и мглой довлели над Медричем, обещая устроить шумное светопреставление. Тронный зал с его высокими окнами был пуст.

Трелла зашла туда, чтобы в одиночку насладиться зыбкой тишиной и красотой приближающейся стихии. Вслед за ней в зал ворвался высокий чернобородый мужчина. Как только он перешагнул порог, словно по приказу свыше, грянул гром и ударила молния. Яркая вспышка озарила лица двоих. Ослепляющий блеск сделал Димара похожим на злого демона, изуродовав его крупные неправильные черты, и создал из Треллы божество.

После, никакие ухищрения не изменили этого расклада. Принцесса помнила только зловещий лик, а принц с этой минуты видел перед собой рыжеволосую богиню у которой было имя.

Книксены и реверансы больше не удовлетворяли взрослого сына Боно Второго. От прекрасной Треллы, он теперь жаждал много большего, и судя по застывшим в темных глазах плотоядным огонькам, не думал откладывать намерений ни на минуту. Будь на то его воля…

Димар — строгий, вдумчивый, грозный, познавший множество женщин, наутро превратился в одержимого влюбленного. Нелепая блажь, коей маются пылкие юноши, глупые бездельники и нищие поэты взяла разум воина в оборот, сковала сердце, породив влечение и странную робость. Димар пасовал перед красотой, и одновременно желал ее. Не имея представления как добиться взаимности, высокопоставленный гость не привыкший сдерживаться и ждать, начал преследовать Треллу.

Он подкарауливал ее, словно грабитель, изучал каждый шаг, контролировал каждый вздох. Темный принц заполнил собой все пространство замка, расставляя повсюду своих шпионов, требуя от них полного отчета. Равнодушие Треллы стало для Димара навязчивой идеей. Близость и недоступность сводили с ума. Настойчивости такого порядка Принцесса не замечала прежде ни в одном из своих поклонников. От беспощадности чувств нежеланного мужчины хотелось спрятаться, забиться в уголок и признать в себе маленькую девочку, которая умоляет оставить ее в покое и дать глоток свободы. Димар не отступал, его внимание доводило до бешенства и пугало. Принц врывался в сны и становился ночным кошмаром.

Трелла сперва смущалась, а после разозлилась и приняла решение, как можно реже появляться на людях, передвигаясь по замку урывками, в моменты когда ненавистный гость был занят переговорами. Этим она вызвала еще больший ажиотаж. Лишенный возможности видеть и сопровождать свое божество, Димар решил действовать. Принцесса сама подтолкнула его к развязке, не желая того.

В один из дней Трелла получила записку от принца, он жаждал объясниться и назначал ей свидание в парке. Принцесса смалодушничала, заперлась в спальне, сославшись на приступ мигрени, да так вошла в роль, что голова у нее действительно разболелась. Вечером, после кроваво- красного заката в спальню вбежала Магда и шепотом поведала оглушительную новость. Час назад Димар просил руки Принцессы. Ревер отказал.

Король Чаззии не желал отдавать единственную дочь за Непризнанного Короля, он грубо указал пристыженному претенденту на шаткое положение Трагийского престола и неопределенность его статуса. Раздосадованный принц немедленно покинул страну. После до Треллы доходили слухи, что не ко времени вспыхнувшее чувство, помешало Димару заключить союзнический договор с Чаззией.

Ревер был уязвлен тем, как сильно он ошибался в оценке сына Боно Второго, которого считал серьезным и ответственным. Поспешная горячность влюбленного и ревность опасливого отца сработали против обещанной поддержки.

"Какаой наглый малый, пришел за одним, а решил ухватить валом?! И этот туда же! Да что им всем так неймется?" — шумно гневался Ревер и его рычащий гнев был слышен даже на задворках Медрича. Как бы то ни было, после отъезда отставленного соискателя Трелла почувствовала, будто с ее души упала тяжкая доля, сулившая беду. Она еще долго благодарила Святого Орсия за избавление от столь нежеланного супружества.

А теперь, она сама пришла к Димару, под чужой личиной и с полыхающим в груди праведным гневом, чтобы здесь встретиться со своим бывшем мужем и кое- что выкрасть у него. Вот, оказывается, до чего доводит девушек брак по любви.

Как только шумиха стихла, Трелла вышла в холл. Ковровые дорожки поглощали шум шагов. Принцесса переодетая гонцом без помех добралась до мужского крыла замка. Спальню Алдера она опознала по гербу Лагеррии, прибитому к козырьку. Полагаясь на удачу, толкнула дверь, та легко поддалась.

Комната почти погрузилась во мрак. Чтобы успеть разглядеть что-либо необходимо поторапливаться. Бросаясь из угла в угол, Трелла заметила пристроенный к кровати массивный сундук, приблизившись поддела пальцами блестящий замок. Горбатая крышка отскочила к стене. Сундук наполняли вещи мужа. Одежда, какие-то бумагами, обувь. На самом дне лежал саквояж. Трелла возблагодарила всевышнего и раскрыла створки. Содержимое не изменилось — зеркальце, икона Святого Орсия, диадема и заветный бархатный мешочек с ядом, которым она по незнанию опоила собственного отца. Яд Трелла спрятала за пазухой и уже хотела закрыть сундук, когда услышала тихий скрип коготков, похожий на мышиную возню. Звук доносился со стороны окна. Заподозрив неладное, девушка встала на четвереньки и отодвинув портьеру заглянула в глубину. То, что она там обнаружила заставило ее рассвирепеть, опечалиться и запаниковать одновременно. У стены лежал окровавленный горностай.

— Стузи! Боже, что произошло?

Нос зверька был горячим. Раненный горностай часто дышал, но был жив. Трелла вытащила из сундука первое, что ей попалось под руку- сорочку Алдера и замотала в нее обессиленное пушистое тельце. Словно чумная, она ринулась прочь, сбежала с лестницы раскидывая в стороны встречных, вылетела на задний двор и ворвалась в конюшню.

— Дорогу, холоп! — прокричала она конюху, суетившемуся возле ее лошади.

— А ну полегче, сопляк! — огрызнулся конюх.

Из замка Хоров бешенного гонца выпустили без задержек. Оказавшись на траке, девушка стянула с головы звенящую шапку и отбросила её сторону.

Звездочка отрабатывала приказ и мчалась во весь опор, но как только их путь пересек звонкий ручей, Принцесса сжалилась над лошадью и остановилась, чтобы перевести дух, и дать кобыле напиться.

Под вспышки молний и раскаты грома Трелла вытащила на воздух раненного зверька. Сперва ей показалось, что горностай уже мертв. Но нет, розоватое брюшко еще колыхалось, хотя каждый вздох стоил Стузи мученических хрипов и остатков иссякающих сил. Принцесса достала из сумки нож и разрезала им свое запястье, а после попыталась раскрыть плотно сомкнутую пасть, когда ей это удалось тонкая струйка алой крови потекла в брешь сцепленных острых зубов.

— Сестра, держись! Прошу, не умирай! — завыла Принцесса. Гром поддержал ее просьбу и разразился новым раскатом.

— Лагерриец, зачем ты пришел в этот мир? Зачем ты убил мою сестру? — кричала девушка, задрав голову в небо. Вместо ответа на землю обрушился чудовищной силы ливень, он омыл горючие слезы. Трелла оторвала от рубашки рукав, перевязала им свежий порез, который заменил залеченный прежний, и взлетела в седло. Оставался призрачный шанс на спасение. Нужно спешить, гнать всю ночь, весь день и еще, еще, еще. Только бы успеть! Звездочка пошла галопом, впереди показался лес.

Гроза не унималась, сквозь частые раскаты и шум дождя послышался топот копыт и ржание лошадей, доносящиеся со спины. Трелла на секунду обернулась- за ней след в след мчались два всадника. Ее преследовали. Только кто? Что именно интересовало этих мужчин? Ее лошадь, ценный груз или же она сама?

Выбор стоил дорого. Звездочка продолжила бег, когда прозвучал грубый приказ остановиться. Трелла не паниковала, она вытащила из — за пазухи мешочек с ядом, переложила его в сумку. После осторожно перенесла туда же умирающего горностая, протянула ремень через седло и закрепила груз как можно надежнее. Теперь оставалось самое рискованное — рухнуть вниз. Тело перевалилось на бок, всадница соскользнула с седла и упала на землю.

Звездочка на секунду замешкалась, но хозяйка приказала ей спасаться, и та послушно скрылась в непроглядной чаще. Подскочив, Трелла побежала куда глаза глядят, вымокшая до нитки и раздавленная горем. Ноги вязли в прелой листве и липкой грязи. Принцесса бесстрашно отвлекала внимание преследователей на себя и они послушно следовали за ней. Не заметив, что подобралась к высокому оврагу, девушка кубарем слетела вниз и прокрутившись по крутому склону упала на дно затопленной ямы.

— Она здесь! — это были последние слова, которые Трелла расслышала до того, как потеряла сознание от боли.

***

Жители нищей деревушки высыпали на свет из убогих лачуг и разбились жалкими стайками по обочинам кривой дороги, желая воочию рассмотреть проезжающую мимо них знаменитую лагеррийскую конницу. Диво- дивное, будто адское войско вырвалось наружу из подземного мира, утверждая существование гиены огненной через своих верных приспешников. Зрелище завораживало и пугало. От сероволосых всадников- великанов, чьи темные плащи развевались на ветру, словно крылья дьявола, ничего хорошего ждать не приходилось. Женщины утирали слезы, притихшие мужики, облокотившись о шаткие заборы, провожали плечистых убийц взглядом полным ненависти и злобы. Дети корчили чужакам смешные рожицы.

За деревней начинались герцогские владения, и в случае чего приграничное поселение и его обитатели могли стать разменной монетой в деле отмщения королей. Люди понимали это, некоторые семьи, собрав нехитрый скарб, поспешили переждать опасность в лесу.

Встреча с похитителями была назначена у подножья невысокой горы. Лагерриец предполагал, что возможно там, в гроте или пещере ожидает прибытия южан небольшая армия, которая должна вырваться навстречу воинам сопровождающим Димара.

Алдер остановил коня и подозвал к себе беззубого старичка из местных.

— Скажи, старик насколько глубока пещера этой горы? — спросил он, указывая на гору.

Старик стянул с головы шапку и низко поклонился вопрошавшему.

— Эта гора пологая, как высохшая задница моей жены, господин. Подножие поросло колючим терном, а вершина лысая, совсем как моя голова. Через гору нет прохода или дороги, а пещеры в ней отродясь не бывало.

— Он говорит правду? — Алдер перевел взгляд на светловолосого подростка.

— Истинную правду, господин хороший! — подтвердил тот.

Лагерриец обернулся и уставился на Димара.

— Ну, что скажешь, брат? Неужели мы имеем дело с глупцами?

Короли не стали спешить и отправили вперед отряд разведчиков.

Разведчики возвращались, попеременно сообщая одно и то же — кроме небольшого кочевого табора, состоящего из нескольких обшарпанных кибиток и горстки говорливых людишек, ничего подозрительного они не обнаружили. Никаких следов конницы или самих северян.

Короли переглянулись и решили отсрочить встречу до заката.

Когда на землю опустилась мгла, на очищенной от колючих кустарников площадке запылали костры, возле огня суетился разодетый в яркие одежды шумный народ. На распорках в прокопченных котлах подгорала каша и шипело жаркое. Нежно пела гитара, стараясь превзойти своим искусством крики ночных птиц. Уставшие кочевники собрались вместе, рассаживаясь вокруг кострищ согласно рангу, раскладывая в глиняные миски нехитрый ужин. В этот момент на них обрушился отряд убийц. Всадники в черном не жалели никого, после их работы в живых осталось несколько плачущих ребятишек. Воины обыскали повозки и обнаружили в одной из них мертвое тело черноволосого молодого человека, завернутое в пыльный побитый молью ковер. Лицо трупа было обезображено так, что опознать черты стало невозможно. В груди мертвеца зияла рваная рана.

— Это он? Это ваш племянник? — спросил Алдер Димара.

Тот склонился над телом, освещая труп неверным светом факела.

это лорд Валд. — тихо ответил Димар.

Алдер нахмурился и услышав шум, обернулся. Двое его лучших воинов вели на суд королей щуплого мужика из табора. Трус пытался скрыться, но только не от лагеррийской охраны.

— Это ты тот шутник, который пытался нажиться на горе матери? — спросил его Димар.

Заросший мужичонка сперва затряс кудрявой головой, а после полностью признал свою вину и стал умолять о пощаде.

— Клянусь, я не виноват. Мы никого не убивали. Я говорю истинную правду, милорд. — запричитал он униженно, — мы с братом лишь подслушали разговор на рыночной площади, о том, что у знатной семьи пропал малец. Брат предложил подстроить выкуп и срубить легких деньжат…

— Кто это? — прервал его Димар, указывая на тело.

— Этого мертвеца мы подобрали в поле, когда проезжали Трагию по северному склону. А кто он такой я не знаю. Лицо обглодали дикие звери. Прошу вас, пощадите меня! Я не думал, что мы перейдем дорогу столь могущественным господам. — сказал он и задрал голову вверх, надеясь, что его просьбе внемлет хотя бы один из облеченных властью мужчин.

— Умоляю… — обреченный шепот прервал удар меча. Димар одним ударом меча отрубил голову подлому вымогателю, та отскочила от земли и влетела в пламя костра.

Найденного покойника, словно ценный груз, укутали в шелковый саван и уложили на лошадиную спину. Отряд отравился в обратный путь. Дорога заняла чуть больше времени. Тропу через лес смыло ливнем, копыта коней вязли в жирной грязи и стылых топях. Димар был задумчив и немногословен. Сомнения на его лице чередовались со скорбью, в такие моменты он приостанавливал своего коня, как бы желая ретироваться от неизбежного.

Как только вдали показались башни замка Хоров, Непризнанный Король обратился к своему другу:

— Всевышний избавь от того, что сейчас начнется. Лучше пережить еще одну битву с герцогом или же с чертом. Намного полезнее, чем терпеть потоки женских слез.

Алдер согласно кивнул, идея ему понравилась, впрочем как и намечающаяся перспектива скорой развязки.

Отряд стройной вереницей въехал в распахнутые ворота, навстречу выбежали люди, которые с затаенной надеждой всматривался в фигуры мужчин, пытаясь разглядеть среди них черноволосого Валда. Безмолвный отказ на ожидание чуда читался в скорбно склоненных головах двух лидеров.

Леди Мелия вскрикнула, когда высокий воин подхватил сверток савана и взвалив его на плечо поднес к ногам оторопевших женщин. Вдовствующая королева зашлась от рыданий и не выдержав ужаса потери, упала в обморок. Слуги успели подхватить старуху под локти и унесли ее прочь.

Несчастная мать бросилась на колени и дрожащими руками развернула шелковый покров. Увидев темные волосы, она залилась слезами, а вглядевшись в то, что осталось от лица прикусила губы, сдерживая крик.

Женщина ласково провела ладонью вдоль шей молодого мертвеца, осмотрела обезображенную грудь и руки убитого, переплела свои пальцы с холодными пальцами трупа, а после обернулась и гортанно закричала.

— Хвала святым! Это не Валд, это не мой сын!

Димар спешился и подбежал к леди Мелии.

— Как же так, сестра? Ужель вы помешались от горя?

— Эти руки! Руки простолюдина. Ногти расплющены, словно лопата. Поспешите придать тело земле. Унесите его с глаз моих. Мой сын жив! Он жив! Жив! — Мелия забилась в истерике.

***

Уставшая лагеррийская лошадь в упряжи, но без наездника приблудилась к пещере на закате. Отшельник, проклиная себя за легкомысленную беспечность и доверие, тотчас почувствовал неладное. Трясущимися руками он раскрыл дорожную сумку, которая висела на седле. Первое, что увидел Карл — это сверток ткани, перепачканный бурыми пятнами. Внутри лежал раненый горностай. Как только зверь оказался в теплых ладонях старика, когтистые лапки свела предсмертная судорога, и зверек издох.

Стузи несколько дней отгоняла от себя Смерть и добралась до пещеры, чтобы умереть на руках родного отца, тот подхватил с пола окровавленную мужскую рубашку, разобрав имя владельца по вензелям, выбитым на вороте и одиноком манжете, старик стал рвать остатки волос на седой голове. Лагерриец убил оборотня, пока тот был зверем, тем самым лишив несчастного родителя возможности похоронить дочь по-человечески. Горе едва не лишило мага остатков разума. «Соня, надо позвать Соню!» — подумал Карл и выбежал из пещеры.

Только заперев дверь спальни на засов Соня обретала свободу. Сестра легла, и до утра не пробудится, а значит не потревожит ее. Соня теперь хозяйка своего одиночества, хозяйка ночи и маленького пространства Вселенной, ограниченного четырьмя стенами, полом и потолком. Настоящая жизнь поверженной ведьмы давно проходила по ночам. День- это жалкое обременение, которое требовалось переждать, чтобы начать жить заново. При свечах можно до рассвета вслушиваться в шепот тишины, раскидывать карты, гадать на костях, путешествовать по прежней жизни, разбирать ее ошибки, размышлять о предстоящих.

С недавних пор у Одноглазой появились новые забавы, иной смысл обретали ее ночи. Теперь Соня неспешно изучала свои татуировки, приспособив под это дело осколки зеркал, а еще искала рецепты обретение утраченной молодости, для этого она подолгу смешивала воедино ценные масла, лечебные травы и яды, чтобы после опробовать новый сбор на себе.

Когда очередной чудодейственный состав закипал в котелке над огнем, в окошко кто-то тихо постучал. Соня испугалась. Кто бы это мог быть? В такой час. Когда она вгляделась в темноту, сердце в груди забилось часто-часто, как у счастливицы к которой ломился желанный любовник. Ведьма бесшумно распахнула окно. Озабоченный вид ночного гостя заставил ее сдержать радостную улыбку.

— Беда, Соня! Беда! — прокричал Отшельник.

— Кто?

— Стузи.

Не долго думая, Соня выпрыгнула из окна.

***

Ничего не изменилось, когда в пещеру зашли двое. Зверь неподвижно лежал на лавке. Надежд не оставалось, он был мертв. Белая прежде шерсть свалялась темными клочками. Сгусти засохшей крови запеклись на рваных ранах. Пасть приоткрылась, клыки обнажились, лапки безвольно свесились вниз. Всё, конец!

— Что- нибудь осталось от человека? — резко спросила женщина.

Отшельник уставился на нее непонимающими пустыми глазами, а сообразив о чем она — ответил:

— Локон младенческих волос.

— Этого достаточно!

Карл забежал в нишу и стал безжалостно отбрасывать в сторону мешавший ему скарб. Он добрался до тайника и вытащил из шкатулки золотой медальон в виде дутого сердечка, внутри которого хранился завиток светлых волос и выписанный на стенке крошечный рисунок женского лица.

— Твоя сентиментальность, дорогой, спасет жизнь малышке Стузи. — обнадеживающе произнесла ведьма.

Старик печально покачал головой.

— Сентиментальность- первый признак старости, Соня. Я стар, но до сих пор не усвоил сакраментальных вещей. Ответь мне, где бы разжиться смелостью, чтобы отпуская в мир своего ребенка не сойти с ума от страха за него? И откуда взяться вере, что ты поступаешь правильно, позволяя ему жить собственной жизнью?

Соня подошла и похлопав несчастного по плечу, ответила:

— Ты успокоишься, Карл и вновь отпустишь ее. Потому что любишь.

— Она всегда была жуткой непоседой. Моя маленькая бесстрашная егоза.

— Мы вернем ее.

По холодной пещере сновали голые человечки. Суетливые и отчаянные, они подготавливали перерождение для Стузи. Заклятие из Книги Извечного стало для магов откровением, тайным знанием, не опробованной авантюрой, результата которой не мог гарантировать никто. Надежда на успех подстегивала смелость и решительность. Готово! Пора приступать к воплощению и выманить назад человека, запертого в метровом оборотне. Заинтересовать продолжением жизни, предоставив духу собственную часть его существа, для восстановления живой ипостаси, которая скрытно жаждала возвращения. Переход требовалось уложить в промежуток ночи.

В ярком пламени, в столбе едкого дыма сгорал труп горностая. Из удушливой пелены возник бесплотный дух. Корчась от жара, проворачиваясь по оси, дух поднял в воздух выжженный пепел, который оседал на нем плотными слоями, превращая бестелесное привидение в вытянутый серый кокон, в центре которого скукожился темный зачаток плоти с трепещущим сердцем внутри. Прорвав вязкие путы, из кокона вытянулось подобие беспалой руки, которая выхватила предложенный ей светлый локон и резко затянула образец внутрь. Оставалось ждать, что человек вспомнит себя, доподлинно восстановит прежнее тело, успеет вызреть, а самое главное — захочет вернуться.

Соня и Карл упали замертво, надышавшись удушливого дыма. Без их присмотра из земляного пола пророс огромный прозрачный шар, напоминающий гигантский мыльный пузырь. Стенки пузыря стали быстро утолщаться превращаясь в прочное стекло. Внутри перевернутой колбы, словно прекрасная бабочка, была заперта обнаженная девица. Голова белокурой красавицы безвольно свесилась на грудь, глаза были плотно закрыты. Дева спала и не думала пробуждаться.

Первой в себя пришла Соня, она подбежала к стеклу и стала с остервенением стучать кулаками в прозрачную преграду, разделяющую ее и Стузи. Шум разбудил Отшельника, но не девушку. Только когда в стекло стали неистово биться оба старика, блондинка лениво распахнула глаза и бесстрастно уставилась на людей, суетившихся по ту сторону от ее прозрачного плена. От просьб, стенаний и крика, Стузи нехотя пришла в себя и осознала, что снова жива. Она мгновенно осмелела и принялась пробивать проход изнутри, ударяясь о толстые стенки словно запертый бесправный мотылек. Стекло не поддавалось. Лицо девицы исказил крик, только снаружи ее паники было не расслышать.

— Если мы не поторопимся, она задохнется! — прокричал Отшельник.

Удары продолжились, даже когда кулаки всех троих были сбиты в кровь. Наконец, стекло дало трещину, а после разлетелось на тысячу острых осколков.

Стузи вывалилась на земляной пол и затряслась от холода. Соня схватила перерожденную за плечи, помогла ей подняться, довела до лавки, укутала одеялом. Убедившись, что дочь Отшельника крепко заснула, ведьма присела рядом с обессиленным Карлом.

— Соня, что бы я без тебя делал?

Вместо ответа женщина устало улыбнулась.

— Если бы не та глава на твоей спине…И чуть ниже … — грустно рассмеялась старик.

— Это была прекрасная идея утащить Книгу Извечного на себе. — ответила Соня.

Обнявшись, седовласая пара молча встретила рассвет нового дня.

ГЛАВА 16

Сузи проснулась, сладко потянулась. Наконец-то, она дома и от души выспалась. Энергии, хоть отбавляй. Как хорошо! Белобрысая откинула колючее одеяло в сторону и только после этого раскрыла глаза. Первое, что она увидела — жидкая черная борода, наподобие козлиной, которая нависла над ней. Стузи не растерялась и ухватила любопытного хозяина растительности за острый подбородок. Раздался взаимный крик. Голая девица подскочила с лежака и стала искать, чем — бы запустить в вора, чтобы вырубить его наверняка. Молодой человек принялся оправдываться, опровергая ее догадки, умоляя разжать ладонь.

— Ты кто такой? Откуда ты здесь? — истошно орала блондинка.

Отпущенный на свободу парень отбежал к дальней стене и уставился на Стузи. Умом он понимал, что обязан отвести взгляд от соблазнительной девичьей груди, округлых бедер, стройных ног и плоского живота красавицы. Но у природы были свои аргументы, они не согласовывались с правилами приличия, заставляя юношу жадно изучать обнаженное женское тело с любопытством и восхищением. Белобрысая проследила за красноречивым взглядом, и только тут осознала, что стоит перед бородачом в чем мать родила.

— А ну отвернись, развратник! — закричала она.

Незнакомец послушно отвернулся к каменной стене.

— Я не хотел вас обидеть. Это не то, о чем вы подумали. Уверяю, я сам ничего не понимаю…

— Ты кто такой? — повторила вопрос Стузи, натягивая на себя первое попавшееся платье.

— Умоляю, вы не должны меня бояться. Я лорд Валд из Трагии. — ответил парень со спины.

— Ладно, поворачивайся и объясни, что в моей пещере делает достопочтенный лорд.

Валд развернулся и только тут Стузи заметила, что грудь молодого лорда была перевязана холщовыми бинтами. Девушка прикусила свой словоохотливый язычок. Видимо, дело серьезное.

Новый подопечный Отшельника поведал ей странную историю, о том, как его в беспамятстве подобрали и приютили у себя два старика, благодаря которым он выжил после серьезного ранения.

Стузи внимательно слушала, чутье подсказывало ей, что парень не лжет. Слишком уж искренними и серьезными были его черные глаза.

— И кто тебя так? — спросила она

— Король Лагеррии- Алдер.

Стузи до слез рассмеялась.

— Умоляю, не обижайтесь, лорд Валд. Этот смех не про вашу честь. Просто мне до ужаса странно, доколе… Хотя, если вы живы, это многое объясняет…

Белокурая красотка осеклась, поднесла ладонь к губам и завопила от ужаса.

— Трелла! Где сейчас Трелла? — заорала она так, что едва не устроила обвал.

Валд озадачено уставился на девушку, пожимая плечами, не понимая о ком идет речь. Блондинка, как умалишенная стала носиться по пещере, собирая вещи в дорогу.

— Далеко собралась? — оборвал сборы вернувшийся Отшельник.

— Трелла осталась в Трагии. Надо спешить!

— Оставь Принцессу в покое! Со своим будущим она разберется сама.

Стузи рассвирепела.

— Ты не понимаешь? Трелла, она как слепой котенок, ее нельзя оставлять одну. Обидят!

— Трелла больше не нуждается в твоей опеке. Позволь ей полагаться на саму себя. А вот кое-кому, твоя помощь сейчас необходима. — Отшельник незаметно кивнул в сторону лорда.

Стузи сжала кулаки и выбежала из пещеры. Оказавшись на свободе, она попыталась обернуться в горностая, но у нее ничего не получилось.

— Не старайся- осадил ее Отшельник, — ты больше не оборотень, ты больше не ведьма. Сила отказалась тебя!

Стузи задрожала и закрыла глаза. Она вспомнила все, даже то, что однажды ей приказано было забыть,когда старое прошлое заменила удобная версия. Отшельник подошел к ней и обнял.

— Все кончилось! Теперь ты просто красивая девушка. Смертная и бренная. Поэтому, поклянись мне, что больше никогда не будешь стоять на пути у Лагеррийца.

— Но- Трелла!?

— Это ее судьба. — сказал Отшельник и вернулся на тропу, уводящую в пещеру.

— Я обещала сестре спасти Ревера! — прокричала блондинка в сгорбленную спину.

— За этим дело не станет. Только ты останешься здесь. Поклянись мне!

— Клянусь! — ответила Стузи, скрестив за спиной указательный и средний пальцы.

Порошок высыпался из бархатного мешочка и завис мутным туманом над седой головой. Смесь распалась на исходные ингредиенты, сцепившись частицами воедино. На столе оказались: зуб ящера, коготь летучей мыши, пучок разрыв- травы, плоды белладонны, пара веточек изъящера болотного, редчайшего ценного растения, которое цветет раз в тридцать зим. Старик придирчиво изучил состав, а после вынес вердикт:

— Жертва не напрасна, замес с подковыркой, извращенный рецепт. Без исходника- проигрышный, но только не для моего опыта. Час времени и все будет готово.

Зарывшись в книгах, Отшельник занялся перегонкой формулы лечебного настоя, избавляющего от последствий апоплексической летаргией. Он долго перетирал компоненты противоядия в каменой ступке, а после залил полученную смесь расплавленным золотом.

В это время, разгоряченная Стузи, в тысячный раз пересекая пещеру на своих двоих, в красках описывала в какой части замка Медрич и под какими засовами томится в заточении несчастный Ревер. Валд переводил удивленный взгляд то на старика, то на девушку, стараясь уловить смысл происходящего. Лорда мучили предположения и вопросы, он не смел отвлекать хозяев пещеры.

К приходу Сони противоядие было готово. Схватив с полки пустой флакон, старик влил туда содержимое пиалы, запечатал шипящие зелье свинцовой пробкой и присутствующие распрощались. Маги растаяли, перешагнув границу портала, оставляя молодежь в смущенном одиночестве.

***

В тайной комнате не жгли свечей, пристанище умирающего короля было черно. Отшельник запустил вверх сферу, та зависла над потолком, слабо подсвечивая обзор. Через мгновенье к первой присоединилась вторая. Только после этого обстановку можно было рассмотреть доподлинно.

Ревер лежал в кровати. Ссохшийся скелет, покрытый желтой кожей, глазницы провалились, скулы и нос заострились, властелин Чаззии истлевал заживо. В углу, ощетинившись длинным подшерстком, отплевываясь и почесываясь, сидел морок. Копия уже слабо напоминала не то что Ревера, но и просто человека. Морда вытянулась и почернела, уши удлинились, крупные влажные глаза вылезли из орбит. Возвеличенная Хеллен давно не навещала своих подопечных.

Соня помогла раскрыть плотно сомкнутые губы. Старик влил противоядие в горло короля. Сначала ничего не происходило, но через минуту Ревер стал жадно хватать воздух пересохшим ртом и закашлялся.

— Ваше Величество, вы меня слышите?

Ревер открыл глаза и попытался разглядеть говорящего, а после согласно замычал.

— Выпейте лекарство до дна. Оно вам поможет.

Король стал жадно прихлебывать бурлящее зелье. К ни го ед . нет

— Вы были больны, Ваше Величество, но сейчас идете на поправку. Скоро вы окончательно придете в себя, и у вас появится масса вопросов. Ответы будут ждать вас в Лагеррии. Вас там давно ждут. Вы слышите меня?

Лицо Ревера порозовело, кожа разладилась, в глазах появился блеск и осознанность.

— В Ла-ге… Все от-ве-ты в Ла-ге-ррии… Ждут… — запинаясь повторил Ревер, стараясь правильно выговаривать каждое слово.

Маги переглянулись и удовлетворенно покачали головами.

— Выспался и полон сил! Ох, не завидую я кое-кому. — заключила Соня

— Главное, чтобы с голодухи кишки не порвал.

— Обойдется, Ревер бывалый вояка.

— Сдается мне, что бывалому вояке не мешало бы помочь! — предложил Карл.

Соня согласилась, подельники ударили по рукам и провалились вниз. С их исчезновением, морок пошатываясь поднялся с кресла и рухнул на карачки. Пуговицы на тесном камзоле отлетели в стороны, швы на одежде разошлись, руки удлинились, вместо распухших пальцев появились роговые окончания копыт. Сквозь остатки магии продрался конь гнедой масти, соскучившийся по свободе, он призывно заржал.

Ревер окончательно пробудился, спустил ноги с кровати, а потом и вовсе подхватился, и как был в длиной холщовой рубахе взлетел на спину своего боевого Вихря. Жеребец встал на дыбы, выбил дверь передними копытами и бросился прочь из душной комнаты, обитой гобеленами. Зеленые сферы, отлетели от противоположных стен и столкнувшись под потолком, взорвались, подстегивая набор скорости королевским любимцем.

Ничего не понимающая прислуга рассыпалась в разные стороны. Испуганные люди остерегались вставать на пути у взбешенного хозяина. Вихрь спустился с широкой лестницы вниз, пролетел сквозь арку и коридор. Ревер вел коня к столовой. Отощавший за время болезни король стремился утолись зверский голод.

Когда закрытые двери разлетелись в стороны, перед глазами предстала странная картина. В центре богато сервированного стола восседал советник Ион в роковом для себя одиночестве. Блестящая от жира рука предателя сжимала зажаренную гусиную ногу. Рассмотрев ожившего Ревера, да еще верхом на коне, от жадности и испуга, Ион втянул в себя кусок щедрее обычного и поперхнулся. Роковая птичка стала боком. Глотку заклинило. Ни туда, ни оттуда. Кость подалась в глубину и перекрыла обжоре дыхание. Ревер молча наблюдал за мучениями предателя, не пропуская в столовую желающих помочь. Советник шумно тянул воздух себе, тараща на Его Величество слезящиеся глаза, скоро хрип прервался нутряным бульканьем. Ион покраснел, как вареный рак, обмяк, повалился на бок и умер от удушья.

Ревер развернул коня и оставляя позади лестничные марши помчался в спальню Принцессы. Распечатав дверь опочивальни наследницы, король обнаружил внутри лишь конопатого мальчишку. Сообразительный Ион — младший смело подбежал к всаднику, чей гордый профиль был отпечатан на каждой монете чаззийского двора, и прокричал командным голосом:

— Да здравствует наш Король!

Ревер по- доброму рассмеялся, узнав в ребенке знакомые черты. Видимо, от судьбы не уйдешь. Советник умер — да здравствует Советник! Смышленый паренек кинул Реверу приветственный воинский клич. Король расчувствовался, протянул храброму мальчишке руки, подхватил его за подмышки и усадил на спину коня впереди себя.

— Теперь ты состоишь на королевской службе, сынок. — заявил всадник.

Со всех сторон к королю стали стекаться взволнованные придворные и воины охраны.

— Кто нибудь объяснит мне, что здесь происходит. Где Трелла? — спросил Ревер.

Никто из свиты не осмеливался поведать королю о пережитых страной потрясениях.

— Где Джонни? Пусть покажется мне на глаза!

Седовласый граф решил ответить за всех.

— Ваше Величество, малыш Джонни погиб на поле боя.

— Какого еще боя? Ты бредишь, Лит?

Король обвел прищуренным взглядом приближенных, те понурив головы не знали с чего начать. Не желая откладывать спешного приказа, Ревер с надрывом прокричал:

— Срочно трубите общий сбор, готовьте войска! Через час- выступаем! Нас ждет лагеррийское веселье! А пока принесите мне бочонок пива, каравай хлеба и тарелку вареной телятины. И уберите пузатую падаль из столовой!

Обрадованная свита бросились врассыпную.

***

Стузи было непривычно делить пещеру с молодым человеком. Худощавый, измученный болью аристократ, тоже заметно нервничал. Обаятельная мордашка Валда сохраняла остаточные детские черты, голос ломался по несколько раз на дню, а несуразная борода придавала мужественности лишь отчасти. Готовясь пережить ночь под одной «крышей» блондинка смущенно улыбалась. Хотя, чего стесняться? Валд и так видел больше, чем кто-либо. Глупо краснеть перед тем, кто успел рассмотреть все прелести твоего естества, но Стузи все равно беспрестанно краснела и делала это чрезвычайно мило, ничем не уступая пятнистой расцветке взволнованному Валду. Как истинный лорд, он долго протестовал, стараясь уступить кровать Отшельника загадочной девушке. Но хозяйка пещеры была непреклонна и отправилась спать на любимую лавку. Только сон к Стузи так и не пришел, голову разрывали сотни мыслей и предположений. Самое гадкое, что она, действительно, больше не ощущала Силы и не могла воплотить ни одного заклинания. Выходит, Отшельник был прав? Неужели и правда, конец ведьменной карьере?

Понимая, что не заснет, Стузи поднялась и вышла на воздух. Осенний ветер прошил холодом насквозь. Как же так получилось? Цена возвращения для мага оказалась слишком высока? А для человека, нет? Пылкая натура не привыкла отступать. Стузи решила с рассветом оправиться на поиски Треллы. Лошадь есть, деньги имеются. Просто отныне ей придется быть более осторожной, чем прежде. Но это пустяки, главное спасти сестру. Девушка отчетливо помнила, как под разрывы грома они породнились с Принцессой кровавым обетом. Их жизни сплелись, судьбы вросли друг в друга. Возможно, Трелла и правда успела получить от нее долю безрассудства и смелости, и теперь в силах постоять за себя. Идея озвученная Отшельником хороша, но требовала подтверждения.

Белобрысая размышляла ровно до того момента, пока ее не сморила усталость. Очнувшись и успев к этому времени основательно окоченеть, девушка с удовольствием вернулась в пещеру, растянулась на лавке и провалилась в темноту. Рассвет Стузи проспала. Когда она разлепила веки, Светило было в зените. Голова болела и ныла шея, а до ноздрей доносился приятный терпкий аромат. Блондинка скосила глаза и увидела, что кто-то поставил рядом с лавкой скромный букет осенних цветов. Простые, тронутые первым морозцем ярко-желтые хризантемы занимали ее любимую глиняную кружку. От осознания того факта, что в этом мире существуют цветы, и что ими люди украшают свою серую никчемную жизнь, запершило в горле. Никто и никогда не дарил Стузи цветов. Такая приятная мелочь заставила сердце биться через раз.

— Дурачок. — тихо обозвала дарителя блондинка и с досады цокнула языком. На самом деле, она так не думала. Валд был так непростительно добр и учтив, что ей хотелось разорвать весь мир в клочья от нахлынувшего на нее необъяснимого счастья.

Ничто так не объединяет тех, кто хочет поближе узнать друг друга, как совместная трапеза. Молодые люди сидели друг напротив друга и лакомились тем, что осталось от ужина. Валд, преодолев юношескую робость- разоткровенничался. Он долго и подробно посвящал Стузи в невеселые события, которые переживала его страна.

Оказалось, что светловолосая собеседница могла не только поддержать разговор, она вдохновляла Валда, подбрасывая ему верные комментарии и щедрые наводки. Лорд был ошеломлен, раньше он и представить себе не мог, чтобы красивые девушки разбирались в политике, военном деле и дворцовых интригах, так полновесно и ответственно. Казалось, что Стузи присутствовала на месте событий, так правдоподобно она описывала ход войны и возможную развязку. Понимание раскрепощало, а заодно предавало смелости.

Разобравшись в перипетиях заговоров, Стузи поняла, что Трагию необходимо спасать, в первую очередь от коварного союзника. Поняв, что россказнями и сожалениями делу не поможешь, девушка решила пожертвовать пару дней на помощь лорду. Плюсом шел выигрыш во времени. Даже если дать крюк через запад и после добраться до Трагии морем, все равно можно значительно выиграть во времени. Значит, решено! Девушка еще раз пристально всмотрелась в темные глаза Валда, и окончательно покончила с сомнениями.

Черные, глубокие, но зоркие и суетливые — эти глаза напомнили ей ее собственные. Валд — свой, хоть и является высокородным лордом. Стузи подхватила дорожную сумку, вытащила оттуда кошель, в котором хранила свои сокровища. В довесок к нему на стол шлепнулся мешочек с золотыми, скопленными за время путешествия по Лагеррии. Пересчитав золото, Стузи подбежала к неприметному пещерному камню, отодвинула его в сторону и стала рыться в глубокой дыре, опустошая свой тайный склад. А еще она знала где хранил серебряную заначку Отшельник. Сложенное вместе богатство тянуло на солидный куш.

— Ты выдержишь путь до Гномии? — спросила девушка Валда. Вопрос был глупым, даже если бы лорд был при смерти, он бы никогда не признался ей в этом.

Через час парочка мчалась на запад, в страну заселенную смешным народом, знакомство с мстительным представителем которого, едва не стоило Стузи смерти. Звездочка, опечаленная двойной нагрузкой, не летела галопом, но вполне проворно перебирала конечностями. Валд одной рукой удерживал поводья, а другой нежно обнимал юную блондинку за тонкую талию, якобы оберегая хрупкую девушку от участи свалиться вниз. Белобрысая, которая в лихой скачке могла составить конкуренцию конному лагеррийцу, решила не противиться. Она сидела смирно, изображая из себя слабое, беззащитное существо. Да так свыклась с этой участью, что пожалуй, и до головокружения было недолго, настолько Стузи льстило мужское внимание и пьянила разум их вынужденная близость.

Молодой лорд, заранее предугадывая моменты, когда лошадь споткнется на кочке или подскочит, пролетая острые камни, потихоньку целовал светлую макушку, зарываясь носом в мягкие шелковистые волосы. Стузи, отупевшая от радости, в свою очередь не слышала ничего, кроме учащенного стука ликующих сердец. Этот сладостный ритм- предвестник чего-то неизведанного, значил для обоих во сто крат больше, чем все сокровища, власть и слава мира вместе взятые. Когда эти двое добрались до цели, они были до безумия влюблены друг в друга.

***

Столица Гномии — славный город Заглемег, приветствовал въезжающих глубоким рвом, реющими треугольными знаменами и воротами на любой вкус и размер. Траншея опоясывающая каменную стену была пуста. По сухому дну не пробегала река, глубокий ров не выстилали острые колья, на пример волчьих ям или клубки шипящих змеи, призванных отпугивать безумцев, мечтающих форсировать крепостную стену, но подвох был.

Зловредные гномы вписали столицу аккурат в центр спящего вулкана, бездонное жерло которого доверху заполнили кусками первосортного графита, а после надежно забетонировали кратер, чтобы распечатать его через тысячу лет и получить полновесный урожай отборных алмазов. Ядовитые пары, которым некуда было деваться, вырывались из шлюзов и заполняли ров слезоточивым газом. У местных жителей за много поколений выработалось стойкая любовь к этой удушливой гадости. Коренные заглемежцы вдыхали испарения, как целебный дар. Страдали недоброжелатели, зазевавшиеся гости и дремучие провинциалы, которых вырубало на раз.

Аккурат перед заходом Светила на город опускался сизый дымок, он зависал непроглядной пеленой и развеивался перед восходом. Скупердяи, те кто не желал оплачивать престижные покои столичного класса «Пшик», отступали за ворота и вынужденно коротали ночи на постоялых дворах, которые в изобилии наводнили близлежащую деревню и не знали отбоя от разношерстной публики, развлекающей себя азартными играми и хмельными занырами в бочки с вином и пивом. Утором низкорослые привратники впускали гостей обратно, делая скидку на повторный въезд.

Самих въездов было три. Самый непритязательный и широкоугольный- для возимых на продажу и отбывающих по суше или в порт грузов особо крупных размеров. Вторые ворота предназначались для гномов. Кованные спайки низкой узорной арки были увешаны портретами почетных жителей. Тщательно выписанные лица зажиточных купцов и крупных лавочников скалились на собратьев, выражая выстраданное презрение к менее успешным конкурентам. Скрестив руки на груди, носатые деляги хвастали драгоценными перстнями, вычурным гардеробом, и шеями, увешанными рядами золотых цепей не уступающих фактуре якорным. Аренда такой славы стоила недорого, оттого недальновидные рисованные гордецы на въезде менялись с завидной регулярностью.

Для иностранцев пролет был выше и помпезнее. Каждого гостя доброжелательно приветствовала охрана. Смешные привратники в крошечных латах, с топориками заправленными за широкие пояса, улыбаясь выдавали «великанам» въездные билеты. Цена за посещение Заглемега было невысока. Что не сделаешь, чтобы не отпугнуть туристов и купцов! Однако, курочка по зернышку, а гости по монетке опускали свои гнутые медяки в пузатую бочку закрепленную у ворот, к вечеру медь шла верхом. Вслед оплатившим гостеприимство раздавался тихий свист. Звук предназначался следящему, который закреплялся за каждым посетителем. Соглядатай передавал информацию дальше по цепочке. Теперь все передвижения по городу строго отслеживались, но делалось это не для обеспечения безопасности, а чисто из корыстных нужд.

Алчные власти желали знать, какие лавки, магазины и харчевни посещали чужеземцы. На что с особой охотой тратили свои денежки. Какой товар пользовался повышенным спросом и в каком количестве был отпущен. Перед отбытием, у гостей покидающих Заглемег изымались расписки и чеки, выданные местными воротилами. После, полученная информация сверялась и уходила в Казначейство Тати, которое рассчитывало налог на прибыль для каждого нажившегося заглемежца.

Столица встретила Стузи и Валда зловонной рекой помоев. Приветственно журча, русло неподвластной ремонту канализации пролегало аккурат через Триумфальную площадь, центр которой украшал пересохший фонтан в виде пупа Вулкана- многоступенчатой башни с неровным краем, откушенным когда-то глупым драконом, любителем утолить голод юркими злобными карликами.

Выбоины на мостовой провинившиеся низкорослые пьянчужки конопатили разноцветной смолой, которая не успевая застывать, намертво приставала к копытам лошадей. Звездочка несколько раз вступив во что- то мягкое, но не теплое, впредь старалась обходить яркие кучи стороной. Народа на улицах почти не было.

Гномы предусмотрительны и расчетливы. Сейчас у них была рабочая страда. Соседи запасались углем и зерном, делая капиталовложения к холодам. Толпы коротышек стремились заработать на посредничестве и перекупке, оттого прибывали в порту безвылазно, загружая корабли ходовым товаром, отплывающим в дальние края. Прошагав центр, всадники на одной лошади вышли к спальному району. По ходу кварталов встали низенькие домишки из зеленого кирпича с вытянутыми, похожими на гномьи шляпы синими крышами. Двери жилищ украшали ряды амбарных замков.

— Валд, ты бывал здесь? — спросила Стузи.

— Никогда. — ответил лорд и спешился.

— Эй, милейший, не подскажите, как нам попасть на рынок? — спросила девушка проходящего мимо местного жителя

— Охотно, госпожа Стузи! Я даже могу сопроводить вас. — ответил курносый гном и низко поклонился путникам.

— Откуда ты знаешь как меня зовут? — удивилась Стузи.

— Кто ж не знает столь уважаемую магичку! Слухами мир полнится, оттого у гномов такие большие уши!

Стузи рассмеялась и гордая таким объяснением подкинула карлику пару медяков за поспешное содействие и уместный комплимент.

Лавка оружейника застряла тупиком в конце длинного торгового ряда. На аляповатой вывеске исходил кровью клыкастый ощетинившийся кабан, которому доблестный рыцарь в блестящих доспехах перерезал горло булатным клинком.

Распахнутая дверь затронула медный колокольчик, навстречу покупателям вышел продавец- гном средних лет, странно располагающей внешности.

— Приветствую гостей нашего города! Чего изволите? Могу предложить самый ходовой товар. Ножи, пики, стрелы. Останетесь довольны! Только первоклассная сталь, идеальная заточка. — предложил хозяин юной парочке.

Гном остановил пристальный взгляд на темноволосом молодом человеке, который отошел к дальней витрине и стал самозабвенно рассматривать предлагаемое убойное железо.

— Мечи, кинжалы, обоюдоострые…

— Нам чего-нибудь самого свежего. — перебила продавца девушка.

— Не понимаю. О чем вы, прекрасная госпожа? — искренне смутился гном.

Стузи шикнула и зрелищно растопырила пальцы, а после вытащила из сумы внушительного размера мешочек и потрясла им в воздухе. Содержимое забрякало самым вдохновляющим образом.

Гном аж присвистнул от возможностей, которыми располагали клиенты. Он грубо прокричал в прикрытую дверь кладовки.

— Эй, Кузя, пройди в зал! Я буду занят!

Из подсобки выскочил прыщавый помощник и занял освободившееся место за витринной стойкой.

— Прошу! — вежливо обратился продавец к молодым людям, приглашая последовать за ним в противоположную часть зала, чтобы посекретничать в комнате для привилегированных лиц. Каморка оказалась небольшим складом с круглым столиком и парочкой кресел. Пронумерованными, грубо сколоченными ящиками были заняты все пять углов комнаты.

— Вот они. Новейшая разработка. — прошептал гном, укладывая на столик железные сферы размером с крупный апельсин с маслянистым пеньковым фитильком на вершине.

— Посекундная подгонка доведена до абсолюта. Останетесь довольны.

— Гномьи погремушки?! — вырвалось у Стузи. Она впервые видела это новое изобретение низкорослых милитаристов, но была наслышана о смертоносности этих малышек.

— Возьмите на пробу. Не сможете отказаться и вернетесь за добавкой. Обращение самое простое. Поджигаете фитиль, прицеливаетесь и оправляете по назначению. Эффективно, шумно, летально для врага. Ну а вы, разумеется, в полной безопасности.

Гном протер рукавом камзола бок железного «апельсина». Покупатели незаметно переглянулись и согласно закивали головами.

— Пару штук? — с затаенной надеждой спросил продавец.

— Пару тысяч штук. — гордо заявила блондинка.

Гном подпрыгнул на месте от масштабности заказа, но не растерялся.

— Отлично, на складе как раз лежит нужное количество.

— А как насчет доставки? — спросил Валд.

— Доставим в лучшем виде, до порога заказчика. Сушей, морем? Для нас нет преград.

— Попутный ветер входит в стоимость? — уточнила Стузи, и стороны дружно рассмеялись.

Когда покупатели обсудили с продавцом все подробности, расплатились за купленный товар и засобирались на выход, гном вытащил из-за пазухи миниатюрный топорик и протянул его Валду.

— Это подарок лучшему заказчику. Надеюсь на долгое взаимовыгодное сотрудничество. — хитро подмигнув произнес гном.

Лорд рассмотрел топор и стал прицениваться к чехлу, стоимость которого составила целый золотой. Стузи сбила цену до серебрушки, довольный продавец пошел на уступку.

— Обождите пару минут, я выпишу чек на покупку чехла. Эту бумаженцию вы предъявите в порту перед отплытием в Трагию, об остальном…

Гном прижал палец к губам.

— Ну вы меня понимаете?

Молодые люди согласно кивнули, тихонько рассмеялись и обнявшись поспешили на выход.

— Спасибо, что воспользовались услугами нашей лавки! Могу порекомендовать сверх порядочного ювелира! — прокричал гном вслед Стузи и Валду.

ГЛАВА 17

Хеллен сидела в любимом кресле, наслаждаясь послеобеденной передышкой и простыми мыслями. На столе лежала Книга Извечного. Её изучение порядком надоело Хеллен. Зубрежка набила оскомину, ведьме не терпелось приступить к практическим занятиям.

Пришибленный Гномио вел себя странно. Мало того, что не выполнил её задание, так еще и не кажет повинных глаз. Золото вернул, и то хорошо. Не хотелось выяснять причин — невелика потеря. За время отсрочки матримониальных планов, Хеллен окончательно определилась с кандидатурой невестки. Это будет Алия, все же она- дочь короля. Алия немолода и некрасива, ей не грозит материнство. Наследники у Лагеррии уже есть, так зачем плодить конкурентов Моргане и Мортону? Престарелая новобрачная станет блуждать по замку словно тень Алдера, а брат будет обращать внимание на жену, только когда этого захочет сама Хеллен. Король Лагеррии останется управляемым и одновременно свободным- эти обстоятельства, а еще узаконенное господство над Трагией и будут составлять его семейное счастье. Размышления ведьмы прервал настойчивый стук в дверь.

Женщина медленно поднялась, откинула четки и отперла засов.

— Леди Хеллен, там у входа собралась чаззийская армия во главе с королем Ревером. Король нервничает и требует выдать ему его дочь.

— Что за шутки, Фат? Какой король? Какие чаззийцы? Как они вообще умудрились пересечь наши границы? — усомнилась Хеллен.

— Не могу знать, Ваша Светлость. — растеряно ответил Фат.

Хеллен оттеснила старого слугу от прохода и поспешила к окну. Площадь перед дворцом была до краев забита рыжебородыми воинами. Ревер важно сидел в седле, под седлом перебирая копытами сотрясал гривой Вихрь. У Хеллен не оставалось ни капли сомнений в подлинности обоих.

— Объяви, что я спущусь к гостям через минуту. — сказала она и скрылась в кабинете. Хеллен не паниковала. Прикинув шансы, ведьма решила действовать по обстановке. С Ревером она разберется сама, у нее для этого имеются все возможные доказательства. Рыжий хам немного пошумит, а после упадет на свой важный зад, сраженный озвученными новостями. Обливаясь слезами, отхватит по щам и сам, по собственной воле, при всех признает новорожденных наследников. Такой исход сулил радужные перспективы, определенно более выгодные, чем она могла надеяться.

"Умножим скорбь, выбьем восторг и надежду, определим на глазок срок жизни Ревера, а после вступим в регентство" — подумала Хеллен, предвкушая с каким наслаждением она объявит Реверу, что его дочери нет в живых. Это даст толчок началу ее триумфа.

***

Никогда прежде Реверу не фартило так масштабно, как сейчас. Возможно, удача благоволила ему от того, что он пригрел у себя осиротевшего мальчишку. Доброе дело угодно Святому Орсию, впрочем как и прощение. Ревер решил усыновить Иона — младшего. Нахалёнок запал ему в душу, а пока славный малый был назначен почётным оруженосцем. Разумеется, королевский меч пока был не по весу веснушчатому Иону, но лиха беда начало. Дорога выдалась легкой, лошади несли вперед на предельной скорости, не встречая на пути преград. Ревер и его верные рыцари беспрепятственно вошли в Зерхаст, расправившись лишь с парой несогласных. Сероволосые ротозеи послушно открыли въездные ворота, что вообще не поддавалось объяснению. Удача- капризная дама, и пока она благоволила Реверу, нужно было рвать подметки на лету.

Двери замка распахнулись, на пороге появилась изможденного вида женщина. Сестра короля Лагеррии. Ведьма, клеветница, интриганка, как рекомендовал ее покойный предатель.

— Желаю здравствовать, Ваше Величество. Какой избранной надобности обязаны встрече с вами на нашей земле? — тихо осведомилась женщина.

— Я желаю говорить с Алдерм! — грубо ответил Ревер.

— Их Королевское Величество сейчас в отъезде, вы можете обращаться ко мне с любой просьбой.

— Тогда ответь мне, где моя дочь? — спросил Ревер не привыкший церемониться с ведьмами.

Хеллен замолчала и выждав скорбную паузу продолжила упредительным тоном:

— Ваше Величество, нас ждет тяжелый разговор. Прошу вас быть моим гостем и пройти в замок.

Король определил троих из охраны, спешился, захватил с собой юного оруженосца и поспешил ко входу.

— Прошу за мной. Вы немного отдохнёте с дороги. Слуги принесут вина и закуски…

— Ты мне зубы не заговаривай, где Трелла? — теряя терпение зарычал Ревер.

— Королева Трелла не может выйти к вам, мне очень жаль, Ваше Величество.

— Как ты назвала мою дочь?

— Да, вы не ослышались, Ваше Величество. Перед смертью ваша дочь успела стать королевой Лагеррии, жаль что в этом статусе она пребывала не так долго, как бы нам того хотелось.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Трелла не перенесла тяжелой беременности. Она умерла в родах. Мне очень жаль, Ваше Величество.

Ревер перевел взгляд на своих охранников.

— Эй, парни! Слышали о подобном? Вы хоть и лагеррийцы, но греховная природа у нас — суть едина. Как такие события смогли уложиться в столь краткий срок? Предупреждаю, только не ври мне!

— Этот вопрос следует адресовать отцу детей. — ответила Хеллен.

— Детей? — удивленно переспросил Ревер.

— Королева Трелла перед смертью разрешилась двойней. Принесите близнецов! — приказала Хеллен слугам.

Через пару минут кормилицы внесли в зал кричащих младенцев. Внимание Ревера сразу привлекла девочка, как две капли воды похожая на его красавицу дочь. Сердце венценосного деда дрогнуло, теперь он не знал что и думать.

— Великий Орсий, малышка копия своей матери. — прошептал он, сраженный в самое сердце.

Хеллен гордо задрала подбородок и торжественно объявила:

— Наследники рождены в венчанном браке, законность церемонии подтверждает свидетельство. Вы узнаете почерк вашей дочери, Ваше Величество?

Несчастный Ревер схватил протянутый ему свиток.

— Да, это рука Треллы, но я не давал согласия на брак.

— Ну как же? Вот же оно! Подписано лично вами в присутствии свидетелей с обоих сторон. По всей форме, со всеми печатями и гербовым оттиском.

Ревер растерялся. Столько событий за столь короткий срок, но самое ужасное …Какая чудовищная потеря… Его ненаглядная Трелла- умерла?

— Я хочу видеть могилу дочери. — взмолился несчастный отец.

— Разумеется, Ваше Величество. Сочувствую вашей скорби. — произнесла Хеллен, и уважительно склонив голову продолжила:

— Прах Королевы Треллы Лагеррийской был захоронен по всем канонам, с особыми почестями. Она упокоилась в родовом склепе.

— Веди!

Четверо мужчин, мальчишка и женщина медленно спустились в подвал склепа. Факелы осветили древние и не очень надгробья. Хеллен подвела гостей к мраморному саркофагу в изножье которого была высечена надпись с именем покойницы на двух языках. Ревер бухнулся на колени, склонил голову и провел рукой по еще не запыленным буквам.

— Трелла, девочка моя. — прошептал убитый горем король и разрыдался.

Хеллен молча наслаждалась его горем.

— Откройте могилу! Распечатайте могилу! Я хочу видеть покойницу! Я приказываю! — внезапно закричал Ревер.

Охрана короля попыталась сдвинуть четко подогнанную массивную крышку с места, только сделать это было не под силу даже дюжине мужчин. Тогда на помощь пришла сама Хеллен. Толчком пальца она заставила каменную глыбу поддаться ее воле, крышка послушно отошла в сторону.

Ревер заглянул внутрь и отшатнулся.

— Что за представление вы тут разыгрываете? Как ты смеешь дурачить меня, ведьма?

Хеллен подвинула короля и сама заглянула в гроб. Вместо женского тела в черной глубине исходил вонючими соками объеденный червями труп лося. Ветвистые рога сохатого обещали вывалиться за грань скорбного ложа. Ни один, даже самый крупный самец этого вида, прежде не был удостоен такой чести, как этот избранный экземпляр. Такого подвоха Хеллен не ожидала, ведьму застигли врасплох.

— Взять ее! — приказал Ревер.

Воины бросились на ведьму, но та озверев отлетела к дальней стене и решила первой избавиться от ненавистных чаззийцев. Хеллен, уверенная в своей Силе вытянула вперед руку и стала приближаться к гостям, наслаждаясь страхом, исказившим лица смертных.

Ревер, отчаянно ненавидящий чертовщину и всех проклятущих магов не проникся зрелищем, и не растерялся. Он выхватил из ножен острый меч, и удачно замахнувшись- отсек ведьме правую кисть. Окровавленная пятерня отлетела в сторону и приземлилась аккурат под ноги юному оруженосцу. Проворный Ион нагнулся, подобрал когтистый кровоточащий обрубок и спрятал его за пазухой.

Хеллен взвыла от боли и закрутилась на месте волчком. Поднялся чудовищной силы смерч, он поднял Ревера и остальных чужаков под потолок, увитый паутиной и протащив по ступеням склепа, выдавил прочь из замка. Стихия обессилила только когда чаззийское войско в полном составе оказалось по обратную строну от лагеррийской столицы.

— Значит, осада! Разжигайте костры, разбивайте лагерь. Мы пришли надолго! — закричал Ревер.

***

Трелла пребывала в бреду. Замутненное сознание отлетело прочь и стало жить новым порядком, перевоплотившись в маленькую девочку, покинувшую опостылевшее тело взрослого человека. В качестве наказания за непослушание, ребенка заперли в катакомбах, и оставили один на один с пугающими призраками. Выхода не было, оставалось бесконечно плутать по ледяным коридорам. Холодные стены отражали истошные крики и стоны мертвецов. Малышка молила о снисхождении, но на ее просьбы никто не отзывался. Убегающие тени прятались в мрачных тоннелях. Мертвецы не замечали живую, которая не желала становиться одной из них. От бессилия и страха девочка сползла на пол, подтянула острые коленки к подбородку и захныкала. Внезапно перед глазами возникла белая дверь, сквозь которую пробивался яркий свет. Малышка обрадовалась избавлению, встала на цыпочки, и потянув на себя высокую ручку вырвалась из могильного холода в знойный полдень. Сбежав из катакомб, девочка попала в очередную западню, пусть менее пугающую, но не менее коварную. Парковый лабиринт в виде зарослей душного жасмина уводил в повороты глухих тупиков. От удушливого запаха цветов тошнота подступала к голу. Остроконечные звезды, собранные в тяжелые гроздья источали аромат такой силы, что от него раскалывалась голова. Отчаявшаяся малышка вновь заплакала, но тут ее окликнул незнакомый женский голос.

— Трелла!

Девочка обернулась и увидела красивую золотоволосую женщину, которая приближалась к ней.

— Мама?!

Женщина улыбнулась, подтверждая догадку.

— Доченька моя любимая, как я ждала нашей встречи.

Трелла со всех ног бросилась в объятия давно умершей матери.

— Мама, почему ты так долго не приходила за мной?

Счастье двоих прервал заливистый смех. Из жасминовых кустов выбежал мальчишка в черном камзоле с желтым мячом в руках. Он молча уставился на женщину, как бы спрашивая ее разрешения, а после одобрительного кивка подбросил Трелле мяч, который девочка тут же поймала и спросила:

— Мама, можно я немного поиграю?

— Конечно, милая.

Женщина осыпала родное личико нежными поцелуями.

— Ступай, Трелла. Тебя ждут.

Дочь мертвой королевы побежала навстречу новому другу, но упала в яму и провалилась в небо. Трелла нестерпимо долго парила в безмятежной лазури, отскакивала от пушистых облаков, словно бестелесный ангел. Кружила над изумрудным лугом, безнаказанно плескалась в бирюзовом омуте. Ей одной теперь принадлежала чудная долина Предгорного края, волшебная пещера и старый лес с его прелой прохладой. Вдоволь насладившись полетом и детством, малышка вынырнула обратно, в прежнее женское тело и прежнюю взрослую жизнь.

Трелла очнулась. Оказалась, что лежит она укрытая мягким одеялом в роскошной кровати, в уютной спальне с высоким белым потолком и широким окном, за которым разгорался день.

В комнате раздавался оглушительной силы храп. Принцесса повернула голову к источнику. В кресле, пристроенном напротив остывшего камина звучно дрых уродливый гном.

— Ах ты, нахал! Пошел прочь! — закричала Трелла и запустила в давнего воздыхателя тяжелой подушкой. Карлик мгновенно проснулся, гаденько заржал, и извиняясь провалился в портал. Принцесса стала задыхаться, но уже наяву. Спальня провоняла жасминовым шипром так, что выедало глаза. Чтобы вдохнуть свежего воздуха, пришлось подбежать к окну. Рамы стояли намертво, они были прибиты к подоконнику ржавыми гвоздями. Надежную оборону поддерживали кованные решетки, впаянные в кладку. Трелла развернулась и бросилась к выходу. Двери оказались запертыми, девушка стала отчаянно барабанить в них кулаками, через минуту в замке провернулся ключ, и в проеме показалось усталое женское лицо. Трелла рывком оттеснила служанку в сторону и вылетела в холл, а после уперлась в преграду, защищенную блестящими латами. Волосатые ручищи охранника блокировали возможность покинуть незнакомый дом, еще один мужчина вышел из- за поворота и встал за спиной девушки.

— Вы останетесь здесь, госпожа — упредительно произнес верзила.

— У нас есть приказ не пускать вас дальше вашей спальни. — вторил ему другой.

— Да знаете ли вы с кем разговариваете? — вскипела Трелла

— И насчет этого не было никаких распоряжений- ответили оба.

— Прошу вас, госпожа, пройдемте со мной, ванна для вас почти готова. — предложила вовремя подоспевшая служанка.

Трелла рассудила здраво, она развернулась и пошла вслед за женщиной.

Дубовая бочка исходила паром. Горячая вода с добавление розового масла манила. Трелла стянула сорочку, медленно поднялась по шатким ступенькам и погрузилась в ароматную негу. Служанка взбила густую мыльную пену. Красавица откинула назад отяжелевшую голову и позволила себе расслабиться. Девушка не замечала времени, она несколько часов провела в воде не проронив ни слова. За время пережитых событий Принцесса полагала, что навсегда растеряла прежние слабости, но нет, любимая привычка осталась с ней навсегда.

Единственное, что интересовало пленницу — это каким образом она оказалась в доме и как долго спала. Озвучив то, что ее мучило, она услышала неожиданное:

— Вас привезли сюда ночью, во время жуткой грозы. Вы долго были при смерти. Мы ожидали худшего…

— Как долго это продолжалось?

— Ровно десять дней.

Надежда, которая еще грела израненную душу вмиг испарилась. Нагнать Звездочку и спасти Стузи теперь невозможно. Слишком поздно. Сестра мертва, и то же, наверняка, случилось с отцом. Трелла выдохнула гнев. Да, ее не бросили умирать в грязной луже на дне оврага — похвальная забота, но с какой стати преследователям было вставать на ее пути.

Ладони сжались в кулаки. Окончательно озлобиться помешал противный запах жасмина, который вновь учуяли ноздри. Трелла распахнула глаза и увидела, как легкая рябь пытается оттеснить в сторону мыльную пену. Кое- кто невидимый настырно пытался рассмотреть женские прелести сквозь прозрачную толщу воды. Можно было проучить наглеца, обрызгав его с головы до ног, проявляя наглую безликую сущность гнома, но Трелла решила отыграться по другому. Она ухватилась за края бочки и ушла на дно. После из воды показалось прекрасное лицо, затем белые плечи и все, что ниже. Обнаженная девушка распрямилась, пригладила мокрые волосы, скрутила их в тугой жгут, затем провела ладонями вдоль длинной шеи, обхватила полные упругие груди, легонько стиснула и поиграла ими, дразня невидимого смотрящего, удовлетворяя его любопытство. В ответ на захватывающее зрелище, пустота зашлась хриплым стоном и страдальческим мычанием. Трелла рассмеялась и с размаху запустила мокрым полотенцем в озвученную сторону.

— А ну брысь отсюда! — зло гаркнула Принцесса.

***

Нежную кожу умаслили восточными духами. Стройную фигуру обтянуло бархатное платье чернильного цвета. Низкое декольте украсило алмазное ожерелье. Сокрушительный образ дополнила высокая прическа из причудливо уложенных локонов и тонких косичек, с вплетенным в них жемчугом. Треллу тщательно подготовили для расплаты по счетам. Когда в скромно обставленном зале на каминной полке заплясали огоньки свечей на ужин пожаловал гость, вернее радушный хозяин. Услышав шаги, Принцесса замерла, осознавая неотвратимость этой встречи. Она знала, что это будет темный демон, который давно мечтал запереть ее в золотую клетку с надежной решеткой и круглосуточной охраной. Теперь, ему удалось это сделать.

— Рад видеть Ваше Высочество в добром здравии.

В глубоком поклоне перед пленницей склонил голову Димар. Пришлось лениво кивнуть, бросить надменный взгляд на Черного Короля, изящно изогнув соболиную бровь, и выдержать минуту молчания. Мужчина с нескрываемым удовольствием разглядывал Треллу. За время болезни Принцессы, Димар успел свыкнуться с мыслью, что теперь она принадлежит ему. Пока любимая находилась в беспамятстве, Димар не находил себе места от беспомощности, пеняя на нерадивость своих людей и то, на какие муки эти услужливые скоты обрекли его будущую жену.

Но после обстоятельного доклада с предъявлением неоспоримых доказательств в его душу закрались первые подозрения. Димар не знал каким образом трактовать дерзкое поведение Треллы, и как произошедшие события были связаны между собой. Появление шпионки совпало с устранением королевского гонца. Переодетая девица проникла в замок, подкинула хозяину наживку и выгнала королей, чтобы забраться в спальню Алдера. Что она там делала не поддавалось объяснению, только после чаззийка бросилась наутек, в сторону противоположную родной стране.

Окровавленные осколки графина и лоскут ткани с вышитым вензелями, который при поимке перетягивал разрезанное запястье стали немыми свидетельствами того, что замышлялась подлость Мысль о том, что Трелла не просто шпионит, а готова пойти на убийство не вязалась с воспоминаниями о ней, как о робкой изнеженной красавице. Неужели Трелла была причастна к выступлению чаззийцев на стороне герцога Фалио и исчезновению лорда Валда? Черного Короля мучили сомнения, но он решил не идти на компромисс со своими желаниями.

— По какой причине меня держат в этом доме против моей воли? — вежливо спросила Принцесса.

— Вы моя гостья, Трелла. Вы не свободны — это верно. Все от того, что в Трагии сейчас не безопасно. Утром я увезу вас в замок Хоров, и мы объявим о нашей помолвке.

— Помолвке? Без родительского благословения?

— А вы, с родительского ли благословения, переодевшись в мужской костюм пробрались в мой замок? Что вы делали в спальне моего союзника? И какое отношение имеете к исчезновению моего племянника? — Димар приступил к допросу учтиво, но настойчиво.

Трелла многозначительно хмыкнула и захлопала в ладоши.

— Браво! Восхищаюсь вашими соглядатаями, Димар. Они вновь были на высоте и проследили за каждым моим шагом. — ответила она и грациозно поднялась с кресла, отступая к окну.

Ослепленный гневом и страстью мужчина последовал за ней. Принцесса продолжила:

— Вы все правильно рассчитали, удачно подготовив реванш. Чаззийская принцесса теперь разменная монета в игре повышенных ставок. Один король вынудил меня покинуть родину, другой взял в плен. И защиты ждать мне не от кого.

— Трелла, вам придется объясниться.

Принцесса развернулась к Димару.

— С кем? С вами? С тем, кто называет братом убийцу моего отца? Вы удивлены, Димар? Не надо…

Черные глаза блуждали по прекрасному лицу, пытаясь уловить суть.

— Трелла, я не понимаю, о чем вы? Что произошло? Алдер обидел вас?

В низком голосе стали проскальзывать металлические нотки. Еще немного и вДимаре проснется защитник. Спасателя следовало обнадежить, но не переусердствовать со «сладким».

— О благородный король, ужель мимо ваших ушей пролетели последние новости? Чаззия стоит на пороге войны. Ревер низложен, трон захвачен предателями. Лагерриец может поздравить себя, задуманное им свершилось, он постарался на славу и поработил нас. Только я уверена, что и Трагию постигнет та же участь. Если не верите мне, просто спросите вашего «брата» о судьбе Чаззийской принцессы, вы сами всё поймете.

— Трелла!

Димар схватил Принцессу за плечи и притянул к себе.

— Вы хотите столкнуть нас лбами, Трелла? Не выйдет! Я слишком многое поставил на кон, чтобы отступать именно сейчас! Я не хочу думать, что вы подосланы сюда специально! Я слишком сильно люблю вас, чтобы так думать!

Принцесса решила сбавить напор.

— Просто спроси Алдера обо мне. — тихо прошептала хрупкая беззащитная Трелла и впервые, по собственной воле, с надеждой, мольбой и упреком уставилась в темные глаза, жаждущие внимания, стараясь при этом драматично расплакаться. Но тщетно, слез не было. Чтобы предложить одержимому равносильную замену, прекрасная жертва осторожно откинула ото лба прядь черных непослушных волос, медленно спустилась к виску, дотронулась до безобразного шрама, который безуспешно скрывала окладистая борода. Щека безнадежно влюбленного мужчины задрожала. Когда теплая ладонь коснулась узких губ, Димар послушно закрыл глаза и поцеловал подушечки тонких девичьих пальцев, желая продолжения. Уверенным тоном богиня объявила Димару свою волю:

— Ты принесешь мне голову Алдера. Ты бросишь её к моим ногам. Это будет лучшим подарком к нашей свадьбе. — приказала Трелла и отвернулась к холодному стеклу.

Иное продолжение ночи представлял себе Димар, когда получил весть о том, что Принцесса пришла в себя. Только теперь для него не было иного пути, он развернулся и стал отдаляться. На пороге Черный кроль обернулся, чтобы запомнить манящий образ, а после выбежал в ночь.

На рассвете в живых остается один, Трелла понимала это и не испытывала мук совести, ей одинаково отвратны были оба. Короли причинили ей и ее родным непоправимый урон. Один своей алчной хитростью, другой своей разрушительной страстью. Из двух зол выбирают меньшее? Ха! Трелла догадалась, что из двух зол и выбирать не стоит. В накладе она не останется. И еще неизвестно, что станет для нее избавлением- честная схватка с лютым врагом или пребывание в бесконечном плену у одержимого влюбленного.

Принцесса подошла к зеркалу, рассмотрела свое отражение и осталась довольна. Вот как выглядит человек, которому больше нечего терять. Ее не пугала ни фатальная огласка, ни похотливая расплата. Трелла разорвала цепочку алмазного колье, и с ненавистью отбросила его в сторону. Затем, она разрушила прическу, даруя свободу, своим рыжим волосам «Пусть свой выбор сделает судьба!» — подумала пленница.

ГЛАВА 18

Одинокий диск Луны слепил глаза. Постель была холодна, а кровь кипела. Тесная сорочка обвила молодое тело. Леди Олия вертелась и не могла уснуть. Как только в окно ударили первые капли дождя, девушка решительно поднялась, вытащила из комода тяжелый ключ и выбралась в коридор. Голые ступни вязли в мягком ворсе ковровых дорожек. Олия незаметно пробралась в мужскую часть замка и отперла заветную дверь. Король лежал посередине царственного ложа. Алдер безмятежно спал. В ненадежном свете Луны его тело казалось вырезанным из мрамора. Волосы цвета пепла отдавали серебром.

Олия стянула с себя тяжелый шелк. Осторожно, стараясь не разбудить любимого, она улеглась в кровати так, чтобы в тусклом мерцании ночи иметь возможность рассматривать красивое лицо, запоминая каждую его черточку и морщинку. Утром присутствие девушки станет для Адлера бесценным подарком и если он настоящий мужчина, то оправданная смелость обернется для юной влюбленной вожделенным браком. Наслаждаясь уединением, под мерный стук дождя Олия забылась сладким сном.

Через час в спальню короля вошла еще одна женщина. К тому времени, звездам наскучило пялиться в окно, да и Луна отправилась путешествовать. Комнату поглотил мрак. Принцесса Алия в длинном белом одеянии, с распущенными темными волосами, встала на колени у постели, в которой ей суждено будет лишиться девственности и помолилась об благополучном воплощении заветной мечты. Алия тихонечко пристроилась на самом краешке. Восторженная и умиротворенная, она невесомо провела рукой по теплой коже суженного, которого так желала. Успокоенная размеренным дыханием спящего мужчины, она не почувствовала как сама поддалась дрёме. Не сговариваясь, тетка и племянница вновь окружили Алдера. Этой волшебной дождливой ночью им обоим пришло на ум облагодетельствовать собой неприступного гостя замка Хоров.

Под всполохи рассвета в комнату ворвался разъяренный Димар. Первое, что он разглядел — спина родной сестры, которая делила ложе с Лагеррийцем. На Димара будто бы снизошло озарение. Коварство и подлость мнимого союзника была доказана и сплелась в роковую развязку, словно пасьянс. В гневе Димар схватил первое, что попалось под руку и запустил тяжелым сапогом в того, кого еще день назад называл братом. Алдер подскочил, соображая сквозь остатки сна откуда исходит угроза. Разбуженная Алия вскрикнула и всполошила обнаженную Олию. Голая девица перекатилась на край кровати и рухнула на пол.

— Что здесь происходит? Сразу трое в одной постели? — взревел Димар.

Дамы с воплями и визгами, прикрывая срам руками, дружно выбежали вон.

— Клянусь, брат мой. Это какая- то ошибка! — стал оправдаться ни в чем не повинный Алдер.

— Ошибка? Много ли у тебя подобных ошибок, подлец? Ты, я вижу, привык въезжать в свой рай на женских спинах! — прокричал Димар доставая меч из ножен, выжидая пока Алдер вооружится и ответит на вызов.

— Не представляю о чем ты?! — ответил вопросом Алдер и принял боевую стойку.

— Я пришел сюда, чтобы спросить тебя о Чаззийской принцессе? О смерти ее отца, в которой повинен ты.

Раздался звук ударов, мужчины сошлись в яростной схватке.

— Какой лжец посвятил тебя в эти бредни?

— Мне поведала об этом Трелла.

— Кто???

Ограниченное пространство сковывало движения, дуэлянтам приходилось изворачиваться, натыкаясь на мебель. Димар четким ударом едва не отсек Алдеру голову, но тот удачно увернулся и заточенное лезвие лишь рассекло кожу на его шее, оставляя глубокий порез. Обманным выпадом Алдер сбил трагийца с ног. Белый Король навис над противником и приставил меч к горлу Черного Короля.

— Трелла жива? Где она? — прокричал Алдер

— Теперь я вижу всю твою ничтожность, будь ты проклят, колдун. — ответил Димар, понимая, что впереди его ждет встреча со Смертью.

— Это Трелла подослала тебя? Это она?

Черный Король молчал. Читай на Книгоед.нет

— Ты спал с ней? — задал последний вопрос Алдер, вонзая меч в грудь Димара.

Вместе с предсмертным хрипом Димар выдавил из себя- «Нет!». Лезвие прошило грудь насквозь и уперлось в доски. Убедившись, что с соперник навеки упокоен победитель, резко вырвал меч из тела поверженного и подбежал к сундуку. Алдер перерыл там всё. В саквояже жены не оказалось мешочка с ядом. Белый Король окончательно взбесился.

— Ах, вот как!? — рассмеялся он, оттирая липкую кровь и спешно одеваясь. Выбегая из спальни Лагерриец столкнулся в дверях с бледными женщинами, обезумевшими от горя и чувства вины. Несчастные родственницы, обливаясь слезами униженно верещали, умоляя бога о милости.

— Вот что вы наделали, глупые гусыни! Впредь сами несите свой грех, я не стану покрывать вашу похоть! — упредил мужчина, скрываясь в повороте.

Тётка и племянница забежали в спальню и натолкнулись на мертвеца. В груди Димара зияла дыра, кровь пропитала камзол, залила ковер и темным пятном растеклась по полу. Непризнанный Король лежал раскинув руки, уставившись в потолок немигающими глазами. Дамы запричитали, но не призвали на помощь ни слуг, ни охрану. Смирившись с неизбежным, они- униженные разоблачением безответной страсти, поклялись друг другу над еще теплым покойником сохранить в тайне вину одного на двоих возлюбленного, укоряя в этой жертве лишь себя. Из- за их роковой оплошности Димар был нечаянно убит, отстаивая оставшуюся непоруганной девичью честь наследниц Трагии. Алдер невиновен, он лишь защищался. Никаких других причин для дуэли дамы не видели и не могли знать об их существовании. Месть Лагеррийца, хоть и была разрушительна и кошмарна по своей сути, но пришлись по душе им обоим. Ни Алия, ни Олия не чувствовали себя обделенными впечатлениями, которых хватит на всю оставшуюся жизнь, поэтому тихо ликовали.

Оттащив труп к окну, женщины подвинули в сторону мешавший стол, распахнули высокие рамы над витражной форточкой. Немалых усилий им стоило поднять тяжелое тело, и удерживая его на весу, перехилить о подоконник. Дамы обхватили труп за ноги, и удачно сбросили окровавленного мертвеца вниз. Димар, как тряпичная кукла несколько раз прокрутился в воздухе, послушно ухнул в бурлящий поток реки и поплыл по течению спиной кверху. Когда черная голова скрылась за излучиной, непорочные родственницы продолжили заметать следы убийства. Свернутый ковер отравился вслед за Димаром. Затерев лужу крови Мелия и Олия обессиленные и зареванные заперли спальню на ключ, а после забаррикадировалась в своих покоях.

Алдер разбудил начальника охраны и приказал тому сопровождать его туда, куда Димар слишком часто отлучался в последнее время. Ничего не подозревающий офицер, искренне поведал союзнику, что Его Величество выезжал в дом на окраине маленькой деревни, в котором держал рыжеволосую девушку.

До того, как сорваться в дорогу, Алдер забежал в кабинет и отбросив в сторону экран над камином, уставился в женское лицо на портрете.

В уязвленном красавчике проснулась испепеляющая ревность и попранное чувство собственника. Неожиданно с губ Алдера сорвалось:

— Ах я глупец, как я посмел недооценить тебя, Трелла! Ты ловко натравила убийцу на жалкого предателя, спутала планы завоевателя и перехитрила саму Смерть. Ты подарила Лагеррии наследников. Твоя красота затмевает разум Королям и лишает их жизни. Только такая мне по нраву. — прошептал Белый Король и запаниковал.

«Что если Хеллен уже в курсе? Что будет, если она опередит меня? Ведьма наверняка уничтожит жену. А лишать жизни Треллу — лишь моя привилегия- без права уступки. Возможно, я еще раз расправлюсь с Королевой Лагеррии, лет эдак через сто, задушив ее в супружеских объятиях. А пока самое время восстановить права мужа. Необходимо спешить». - подумал Алдер и вытащил из голенища сапога стилет.

Острием он пробил раскрашенный холст и отделил картину от золоченой рамы, после еще раз всмотрелся в прекрасное лицо, скрутил портрет в плотный свиток и спрятал его за пазухой. Лагеррийца сжигали страсть, азарт и радость. Кровь бурлила в жилах, словно колдовское варево. Никаких приворотных зелий не требовалось, он любил и осознал это только сейчас. Трелла жива, и ей не скрыться от него.

***

Лагерриец перевернул дом верх дном, он осмотрел каждый закоулок усадьбы, но не обнаружил ту, которую жаждал забрать с собой и сделать своей навечно. Застращав служанку король выведал у нее, что жена была тяжело больна и долгое время пребывала в бреду. Трелла пришла в себя день назад, а исчезла на рассвете. Он опоздал. Объяснить пропажу никто не мог, спальня была заперта снаружи, окна надежно запечатаны решетками. Лошади оставались в стойле, следов вокруг дома не было. Алдер начал опасаться, что Треллу выкрала Хеллен, но его предположение развеяло внезапное появление сестры. Хеллен вылетела из портала и упала перед братом на колени, выглядела она ужасно изможденное лицо, синюшные губы, на правой руке повисла соболиная муфта.

— У меня плохие новости, брат. — тихо произнесла Хеллен, пропустив приветствие.

Алдер промолчал.

— Войска Ревера осадили Зерхаст, враг у ворот. Я больна и не могу ответить на брошенный вызов.

Ведьма стянула муфту и подняла вверх изуродованную руку. Алдер нахмурился.

— Это сделал Ревер! Чаззиец обезобразил меня, он заслуживает смерти. Я призываю тебя, брат. Призываю на месть.

— Что произошло? — сдержанно спросил Алдер.

— Чаззиец пришел в себя, он ищет дочь. В могилу упрятана фальшивка. Я признаю твою правоту, брат и требую защиты. Мне нужна небольшая передышка…

— А что принцесса? — перебил сестру Алдер.

— Она мертва, я не чувствую ее, иначе бы нашла и уничтожила. Возвращайся, брат. Лагеррия в опасности.

— Дай мне несколько дней, Хеллен, и я вернусь — ответил Алдер и отвернулся.

Ведьма исчезла. Грандиозные планы Лагеррийца шли под откос. Противоречия сплелись в единый узел, который требовалось распутать, а лучше разрубить. Придется временно отступить, чтобы отстоять свое, а заодно разобраться с Ревером. Но сперва Трелла… Неужели и правда мертва? Алдер со злости стал крушить все, что видел перед собой, пытаясь унять охватившую его панику.

***

Девушка стояла на вершине отвесного утеса, растворяясь в безмолвии небес и бесцветности перспективы. Отдаленные вершины гор, увенчанные сверкающими шапками впитывали в себя свежие порции снега, спускающегося на них с замерших свинцовых туч. Тело потихоньку пробирал холод, бархатное платье не спасало от морозного стылого дыхания гор, однако душа была не подвластна страху. Трелла сама подтолкнула себя к бездне. Удачно вынырнув из одной стихии, она вплотную приблизилась к другой. Её ли вина, что иного выхода у нее не было? Поэтому, когда на заре ее утянуло в портал это лишь обрадовало пленницу.

Следуя правилу сестры, Трелла подошла к самому краю пропасти, уселась в плотный снег, свесила ноги вниз и стала перебирать ими, рассматривая неблагосклонный к ее будущему, но бесконечно красивый пейзаж. Скорого вьюга доберется до утеса и это станет финалом ее жизни. Ну и пусть!

— Горный дух, может уже проявишь себя? — спросила Трелла пустоту.

Пустота рассмеялась голосом гнома. Из ничего возник карлик, одетый в розовый фрак с криво пристроченными к плечам горбатыми эполетами. Неровные полы мятого фрака украшала серебряная вышивка пузатых желудей, уходящих неверным рядком по замызганному краю. Облупленными золочеными пуговицами пришитыми наспех вдоль кривого шва, были облагорожены куцые рукава. Гномио пол ночи готовился к судьбоносным переговорам «тет-а-тет», исколол ржавой иглой все пальцы, но довел костюм триумфатора до совершенства, ожидая сразить наповал ту, которую хотел соблазнить.

— Вы не боитесь свалиться вниз, Ваше Высочество?

— Я уже ничего не боюсь. Что тебе нужно от меня, о презренный горный дух?

Гномио закашлялся.

— Вы же знаете, любимая, что никакого горного духа нет и в помине…

— М-ммм!? Тогда что нужно от меня простому гному?

Гномио осторожно подошел к краю обрыва, заглянул вниз и отпрянул. Обуздав страх, он все же решился присесть рядом со своей Служанкой. Скоро все встанет на круги своя. Принцесса станет прислуживать Гномио, предвосхищая все его прихоти, а после втянется в эту занятную интригу и начнет получать от повинности истинное удовольствие.

— Смею вас заверить, любовь моя, я вовсе не так прост, как вам кажется. Я доставил вас сюда, чтобы мы могли спокойно поговорить по душам, и обсудить наши дальнейшие планы. Ваша жизнь и счастье, Принцесса, находятся теперь в моих руках. Лагеррийские родственники скоро догадаются, что вы живы и ваша судьба станет незавидной участью, но не все так печально, дорогая. Я готов помочь вам, рискуя собой, и на это у меня есть веские причины.

Трелла улыбнулась, обнадеженный Гномио продолжил:

— Во- первых, я вас люблю. Надеюсь, моя честность будет оценена вами по- достоинству, я очень рассчитываю на вашу взаимность, Трелла.

Красавица рассмеялась.

— Во- вторых, мой ум. Я жажду признания его превосходства над остальными. Я требую титул и место при чаззийском дворе в качестве Советник, разумеется с правом щедрого вознаграждения в качестве оплаты моих трудов.

Принцесса зашлась от хохота.

— В- третьих, за свою преданность и своевременную помощь, я прошу руки вашей дочери. Только не поймите меня неправильно, Трелла, дорогая. Это всего лишь зарубка на будущее. Человеческие дети так быстро растут, а женщины так быстро старятся. Малышка Моргана очень похожа на вас и обещает вырасти настоящей красавицей. Я не могу устоять перед желанием закрепить нашу связь, породнившись. Помолвку назначим на конец недели. Прошу вас, не ревнуйте. Я не оступлюсь от любви к вам, ровно до того момента пока ваша дочь не войдет в возраст. Но и после вы не будете обделены моим мужским вниманием, торжественно обещаю вам…

— Это всё? — спросила Трелла и пристально вгляделась в лицо Гномио.

Тот состроил брови домиком и широко улыбнулся, обнажая гнилые зубы. Принцесса брезгливо отвернулась и процедила:

— Как же я могу отдать свою единственную дочь за того, кто страдает от срамной болезни Купидона? Да у вас болезный зятёк, зараза сожрала почти половину носа! А что будет когда Моргана подрастет? По статусу ли столь высокородной невесте становиться супругой безносого гнома?

Карлик разозлился и сжав кулачки закричал:

— Это никакая такая не болезнь. Это все подлый хорек и ее проделки.

— Что??? — переспросила Трелла, отказываясь верить ушам своим.

— Зубатая тварь откусила кончик моего носа, когда мы неожиданно сошлись в схватке. Это всего лишь рана и скоро она окончательно зарастет — пояснил недомерок.

— Так это ты расправился с моей сестрой? Это был ты, отвечай?

Трелла подскочила, схватила гнома за воротник фрака и подняла карлика над землей. Принцесса ощутила в себе такую необузданную силу, что, казалось, могла сдвинуть утес.

— Клянусь я не хотел, она первая начала. — заверещал гном, перебирая кривыми ножками.

Трелла не слышала оправданий, она хорошенько размахнулась и отправила Гномио в недолгий полет. Падая с утеса в глубокую пропасть, карлик гоготал от счастья, как сумасшедший. Веселый предсмертный настрой прерывался ударами об острые выступы и хрустом костей. Через мгновенье все звуки стихли. Трелла замерла в полушаге от обрыва, в полном одиночестве, на краю безголосой расплаты за свою поспешную горячность. Спуститься вниз теперь невозможно, оставалось уповать на скорую смерть. Принцесса собрала остатки воли и прокричала в бездну:

— Все равно ни о чем не жалею!

Девушка подняла руки навстречу Светилу, ей хотелось призвать на помощь вьюгу, чтобы та покончила с ней быстрее, чем это сделает мучительный голод, холод или хищные птицы.

Снежная вьюга отозвалась на мольбу, она обрушилась внезапно. Вихрь подхватил рыжеволосую девушку и закрутил в танце белой воронки, отрывая от скалы. Трелла не могла разлепить глаз, длинные иглы инея въелись в ресницы и волосы.

Несмотря на охватившую ее панику и осознание скорого конца, Принцесса могла поклясться, что сквозь завывание ветра и треск льда она слышала тихую благодарность. Снежная пурга не убила ее, а заботливо и нежно опустила на землю. Истинный Горный Дух еще раз поблагодарил Принцессу за избавление от ненавистного вора, осмелившегося долгие годы злоупотреблять незаслуженной многовековой славой. Подлый невидимка свел на нет справедливость древнего хозяина этих мест, но теперь гном был низвергнут и навечно упокоился в царстве холода и снега, как скорчившаяся дань отмщенной чести.

Принцесса сделала пору шагов по мягкой траве и упала без чувств. Когда она пришла в себя, день был в разгаре. Осень приветствовала ее красотой ярких крон высоких кленов, синевой вековых елей и остатками ускользающего тепла. Девушка бросилась бежать и бежала так долго, пока сбивчивое дыхание перестало умещаться в легкие. Трелла нырнула в ворох опавшей листвы, празднуя жизнь, словно избежавший смерти заложник.

Успокоившись, она заметила как преобразилось ее платье. Бархат чернильного цвета был покрыт россыпью алмазов. Драгоценные камни, словно застывшие слезы играли радужными гранями в лучах Светила. Подобного царственного наряда не было ни у одной из королев мира.

Принцесса запрокинула голову и поблагодарила Горный Дух за щедрость. Полагаясь только на себя она пошла прочь, подальше от утеса, придерживаясь левого берега реки, следуя вниз по течению. Принцесса утоляла жажду студеной водой. Утолять голод пришлось костянкой, которая росла здесь повсюду. Трелла была готова к любым сюрпризам судьбы. Когда окончательно стемнело, девушка забралась на первое попавшееся дерево, привязала себя пояском платья к корявому стволу, вытянула ноги вдоль ветки и отвлеклась на перерывы забытья.

Проснулась она утром от сильной качки. Ствол ходил ходуном и жалобно скрипел подчиняясь напору мощной натуги, которая, стремилась вырвать дерево с корнем, пытаясь стряхнуть на землю заспанный завтрак. О голову ударилось что-то тяжелое, отскочило и упало вниз. Трелла осмотрелась и поняла, что провела ночь, сидя на старой яблоне. Сквозь густую листву проглядывали румяные плоды, созревшие, но не желающие поддаваться панике. Тряска на мгновенье прекратилась, а после продолжилась с удвоенным рвением, крепление послушно лопнуло, девушка не удержалась и вместо спелого яблока рухнула прямо на бурую мохнатую спину.

— Осторожно, у меня ж радикулит. — застонал медведь, почесывая ушибленную поясницу

— Извините, я не нарочно. — ответила Принцесса.

Она толком не успела испугаться огромным загнутым когтям и клыкам зверя, как вспомнила этого старого плешивого знакомого, любителя раскинуть картишки, посплетничать и озвучить список свои бесчисленных болячек.

— Мать честна, я вроде тебя где-то раньше видел, рыжая? А ну-ка, напомни где?

— Так я …это …служанкой в пещере Отшельника …тружусь

— А-аа, то — то я думаю морда знакомая, ну как там Карл поживает?

— Коптит небо помаленьку. — ответила Трелла и потупила глаза, изображая скромность.

— Понятно, а дочура его, Стузька — паршивка, замуж еще не вышла?

Трелла неопределенно пожала плечами.

— Вконец, видать, отбилась от рук девка. Видел ее третьего дня, мчала с кавалером на одной лошади, выходит, не венчана "разъезжат"?

Трелла не знала что и думать, но на всякий случай бесстрастно ответила:

— Пока хорошего приданого не накопит, кто ж возьмет.

— Да уж, за Стузькой много надо давать, этого самого… приданого. А то как- бы взад не вернули, да еще бедному папаше приплатили, чтобы принял за возврат. Ну, передавай Карлу мое почтение, да вот передай ему корзину яблочек. Скажи, мол, скоро в гости загляну.

Медведь протянул Трелле собранный урожай.

— Ой, а вы не подскажите куда мне дальше идти, я как- бы заблудилась!

— Ну так вот вдоль зарослей костянки и иди. Там увидишь водопад, потом пройдешь через поле и чащу, а после спросишь у первого встречного. — медведь махнул лапой и стал дожидаться благодарности.

— Спасибо! — сказала обрадованная девушка и отвесила магу низкий поклон.

Когда Трелла отошла на приличное расстояние, медведь скрестив лапы на груди прищурил маленькие глазки и пробурчал себе под нос:

— Ишь как! На приданое, говорит, не хватает. А сами вон во что прислугу одевают! Да где это видано, чтобы простая челядь в таких платьях щеголяла. Интересно, на чем разбогател старый скрытник?

Когда рыжая девка скрылась за поворотом, медведь упал на четвереньки и поплелся домой, расстроенный чужим успехом.

ГЛАВА 19

Утлое суденышко с залатанным парусом и складной мачтой пыталось причалить в Южный порт. Гном-шкипер важно морщил лоб, сводил воедино мохнатые брови и лающе гневался. Штурвал лихорадило. Команды перекрывали друг друга.

— Лево руля! Право руля! Куда тебя правит мать твою ети? Не зевать на руле! По местам! Отдать якорь! Шабаш!

С седого, вытравленного морской солью, но надежного сколоченного мостка, покачиваясь от впечатлений незабываемого круиза, сошла молодая пара. Переговорив с грузчиками, Валд и Стузи узнали новость- Лагерриец и его армия покинули Трагию. Вчера в порту творилось черт знает что. Сама судьба благоволила вновь прибывшим, отводя от них грандиозную раздачу, иначе кораблик, следующий из Гномии наверняка захлебнулся бы в пучине вод не выдержав столкновения с мощной эскадрой.

Лорд и блондинка переглянулись. Странные дела творятся на родной земле Валда. Низкорослые матросы стащили по трапу измученную лошадь с белой звездой на морде. После очередь дошла до груза. Деревянные ящики были аккуратно уложены в подготовленные телеги и надежно прикрыты рогожей. Оплатив вооруженную охрану влюбленная парочка оседлала одну лошадиную спину и пустилась в путь.

Обозы достигли стен замка Хоров утром следующего дня. Признав в молодом человеке пропавшего Валда, стражи с радостным приветствием впустили выезжающих в распахнутые ворота. Леди Мелию разбудили крики слуг, услышав благую весть, обрадованная женщина выбежала навстречу родному сыну и обливаясь слезами заключила его в материнские объятия. Счастья леди Мелии не умаляло присутствие незнакомой девушки, которая потупив взор, стояла рядом с высокородным лордом, не зная что сказать.

— Ну будет вам, матушка. Я вернулся. — прошептал растроганный Валд.

— Вы так возмужали, сын мой. Эта борода… И взгляд у вас стал другим. Я верила, что вы живы. Благодарю небеса за это.

— Где Димар?

— Мы ожидаем его возвращения со дня на день, а его союзник отправился навстречу пополнению армии. Принцесса Алия и леди Олия крайне огорчены и не выходят из своих спален.

Валд и Стуз молча переглянулись.

— Разгружайте телеги и перетащите ящики в подвал. — приказал лорд уверенным басом. Удивленные люди засуетились вокруг повозок.

— Матушка, хочу представить вам мою спасительницу. Герцогиня Стузи- наследница очень древнего и уважаемого рода. Прошу любить и жаловать.

Мелия расцеловала статусную блондинку в обе щеки.

— Рада приветствовать вас на Трагийской земле. Благодарю вас, герцогиня.

Отложив завтрак до лучших времен лорд Валд и герцогиня его сердца в сопровождении отряда, без промедлений отправились на поиски Треллы. Последнее, что отчетливо помнила Стузи- это шум реки, затем шла темнота, сквозь которую ей удавалось управлять лошадью, направляя ее бег.

В какой момент Трелла выпала из седла? Где ее искать? Стузи не знала. Хотя бы удалось определиться с направлением поиска, и то хорошо. Солдаты разбрелись в стороны, прочесывая чащу. Валд и Стузи проехали лес насквозь. За лесом начиналась бескрайняя степь, которая сходила плавным уклоном в болотистую низменностью. Топи напоминали дно недопитой чаши, стенки которой поднимались вверх протяженным холмом. На линии схождения небес с землей призрачным миражом исходило темное марево. Многочисленная армия приближалась к южной границе и обещала обрушить просчитанную ярость на обитателей замка Хоров.

— Похоже, к обеду стоит ждать гостей? Как думаешь, Стузи кто нагрянет к нам с визитом? — спросил Валд.

— Полагаю, это будет самый голодный человек на земле, и у нас для него заготовлено отборное угощение. — ответила Стузи.

— Кто бы ни был, примем с почетом!

Парочка рассмеялась и вдарила по рукам. Всадники развернули лошадей и припустили назад, трубя тревогу на ходу. Животные едва не погибли от бешеной скачки, но отряд прибыл домой вовремя. Для организации обороны в запасе оставалось несколько часов.

***

Северяне толпилась у надежно запечатанного въезда в южную резиденцию. Солдаты и конница разбились на группы, затем выстроились в ровные шеренги, уходящие в противоположные стороны от центральных ворот вплоть до обрыва берега реки, огибающего дальнюю стену замка. Старший внук Боно Второго продрался сквозь строй пехоты, поднял коня на дыбы и прокричал в ощетинившиеся стены.

— Сдавайтесь, родственницы! Я не привык воевать с женщинами! Велите отпереть ворота, и вам будет гарантирована жизнь!

Стены промолчали, зато запели стрелы. Жалкая горстка железных наконечников полетела в противника. Фалио развеселила отчаянная беспомощность осажденных, он обернулся и махнул рукой. Солдаты выкатили на помост огромный камень, уложили поверх него плоскую доску. На один конец доски воины бросили обезглавленное мужское тело, на свободную часть резко запрыгнули два рослых толстяка. Рычаг запустил в небо мертвеца. Пролетев через башенные стены, покойник упал прямо под ноги Валду. Молодой лорд склонился над телом, и отпрянул, опознав знаки отличия на костюме мертвеца.

Тем временем Фалио продолжал красноречивые уговоры.

Чтобы окончательно покончить с догадками лорд попросил помощи у одного из генералов. Тот распахнул камзол безголового покойника, расстегнул ворот рубашки. На плече убитого красовалась рана, которая так и не успела окончательно затянуться.

Генерал сорвал с себя шлем, желая скорбью развеять последние сомнения.

Фалио не унимался, обнадеженный тишиной, он выхватил поданный ему кол, на который была нанизана отрубленная мужская голова и стал размахивать им, заставляя вглядеться в черты чернобородого покойника..

— Если желаете заполучить голову Димара — отпирайте ворота! Признайте меня своим Королем. Хотя бы похороните сына и брата, как положено. — предложил герцог.

— Пора! — отдал приказ Валд.

Сложенные бревна запылали, от пламени зажглись масляные факелы, от факельного огня занялись фитили железных сфер. Воспламененные сферы полетели в северян. Смертельные разрывы, частые и точные, крушили людей и животных. Войска пришли в смятение, такого поворота герцог не ожидал, его солдаты стали послушно отступать, пешие и конные, северяне оказались бессильны перед достойным ответом.

— Ну что, родственничек? Добавить или так сгодится? — прокричал Валд, когда шум от «гномьих погремушек» стих.

— Это кто там отвечает за женщин? — спросил удивленный Фалио.

— Я — Валд! Такой же внук Боно Второго, как и ты. Ну как? Добавить огоньку или достаточно?

Герцог был уверен, что Валда нет в живых, шпионы подтверждали сведения о безвестной пропаже лорда, похоже, поторопились с выводами. Фалио сбавил спесь и решил сыграть на юношеской любви к отваге и чести, чтобы выманить лорда из замка для решающего поединка.

— Выходи, Валд. Поговорим по-мужски. Один на один- предложил он.

Воины с обоих сторон затихли, ожидая ответа. Намечался поединок чести, результатов которого не будет опротестовывать ни одна из сторон.

— Давно бы так! — разнеслось в толпе.

Стузи одобрительно кивнула. Лорду следовало принять вызов. Валд согласился испытать судьбу, он обнял свою белокурую герцогиню, жарко поцеловал ее напоследок и развернувшись стал спускаться по ступенькам вниз. За лордом последовали его верные воины. Южане распахнули ворота замка Хоров, высыпали навстречу гостям, ожидая ответного шага.

Фалио вбил кол с мертвой головой посередине поля, которое разделяло внуков Боно Второго. Приветственно подняв руку, герцог спешился и стал приближаться к Валду.

Было решено сразиться на мечах. Родственники сошлись. Звон от железа стоял знатный. Молодой внук не давал продыху внуку зрелому. Герцог наступал, но его выверенный напор сходил на нет. Юный лорд- проворный и легкий мастерски отражал удары, стараясь вымотать разгоряченного противника до предела, чтобы после взять реванш.

Очередная атака разбила меч Валда, лезвие разлетелось на куски. Лорд, за неимением другого оружия достал из чехла небольшой топор. Фалио рассмеялся, предвкушая скорую победу. Замахиваясь Валд поднял гномий подарок над головой. Древко топора растянулось, как кистень, острое лезвие отлетело в лоб Фалио и раскроило герцогу череп, несчастный закричал от боли, повалился на землю, а через минуту затих. Валд встал, как вкопанный, часто дыша и не веря глазам своим. Это был его первый покойник и сразу такой статусный и судьбоносный.

Северяне и южане растерянно уставилась друг на друга, впечатленные неожиданной, но честной развязкой. Первым из строя вышел старый генерал Руал, он снял тяжелый шлем и опустился перед Валдом на одно колено, подавая пример остальным. Люди выждали паузу, а после разоружились и стали послушно преклоняться, признавая в Валде единственного законного властелина страны

Валд обернулся и поразился единодушию трагийцев. Осмелев, победитель громко прокричал:

— Признаете ли вы меня своим королем?

— Здравствуй! Здравствуй! Здравствуй! — солидарно отвечали воины.

Под общий гомон и братание с копья исчезла мертвая голова Димара.

***

Хеллен ожидала возвращения Алдера. Кровотечение не прекращалось. Даже высший статус не избавлял от тяжких мук, и не сулил быстрого излечения. Рецепты, которые действовали на смертных, здесь не работали. Расплавленная кровь истекала из тела свободно. Это была кара Посвященных, которых Сила испытывала на прочность. Приходилось повинно терпеть, не забывая часто менять повязки. Безобразная культя постоянно напоминала о себе. Что теперь будет? Как жить безрукому магу, чье увечье столь невосполнимо? Книга давала ответ. Рецепт был прописан в одной из глав. Оставалось раздобыть отрубленную кисть. Однако, из — за невыносимой боли воплощение все время откладывалось. Хеллен вновь и вновь перелистывала пожелтевшие страницы оставшейся рукой, ее страшило безвестие и неопределенность участи покойной чаззийки. Хеллен отчаялась разгадать эту тайну, но списала внезапную беспомощность на разрушенную страданиями полноценность дара.

Ведьма сомневалась в себе, но не в брате, и не в подлинности Книги. Когда Гномио продавал ей свой трофей, то клялся, что выкрал фолиант у самого надежного источника, обчистив лачугу почившей древней карлицы. Пока скрюченную старуху опечаленные родственники сплавляли по горной реке на старое кладбище, запаяв в вощеный бочонок, гном не совсем честно, зато быстро поделил наследство двоюродной прапрабабки, опередив родню. Пользуясь прозрачностью, он тихо смылся с похорон и стащил из дома все самое ценное. Вряд ли покойная старуха понимала смысл Книги Извечного, на свое счастье она была безграмотна и лишь подпирала Книгой скрипучую дверь.

Новым утром Хеллен впервые за долго время полегчало, она создала портал и кинулась по старым адресам, за ответами на свои вопросы.

***

Древняя Агесс поднялась с кровати и прошла на рабочее место, предчувствуя, что скоро ей придется принимать очередного просящего. Она учуяла вошедшую гостью не сразу, как если бы та была простой смертной. От любимой ученицы исходил слишком слабый поток Силы, зато от Хеллен несло свежей кровью, отчаяньем и злобой.

Лагеррийка молча встала на колени перед троном.

— Преклоняю голову перед Силой, а взамен предлагаю другую. — произнесла посетительница и бросила на стол отрубленную мужскую голову.

— Это ты, девочка моя? Пришла навестить старуху? Отчего же так тихо? — делая вид, что только очнулась, рассеянно прошептала Слепая.

— Мне нужна твоя помощь Агнесс, мне не нужна огласка!

Слепая провела рукой над подношением и спросила:

— Мертвые глаза? Хеллен, зачем ты пристала к чаззийке, если уверена, что она мертва?

— Я не чувствую ее среди живых, но чувствую, что кто-то нарочно путает меня. И я хочу знать, какая тварь стоит за ней, идет впереди меня и мешает моим планам.

— Никогда бы не подумала, что ты будешь так верна своей ненависти.

— Да, я ненавижу ее и буду ненавидеть всегда.

Старуха злорадно хмыкнула и стала ощупывать подарок трепетными незрячими пальцами. Выражение её лица менялось от сдержанной обреченности до восторженной радости.

— Потомок королевской крови! Некоронованный король в венце мученика? Вот это подарок! Такого у меня еще не было. Учти, Хеллен, я не стану уродовать его благородства. Он замолчал навеки, он умер с её именем на устах и не выдаст возлюбленной.

— Не ври, Агнесс. Ты пытаешься избежать выбора. Ты покрываешь моего врага. — зашипела Лагеррийка.

Униженная Верховная Ведьма обозлилась на бывшую ученицу, которая балансировала на грани Исчерпания, но отчего — то не замечала этого.

— Приведи мне живое для живого, и я помогу тебе. — предложила Слепая и отвернулась к стене.

Хеллен удовлетворенно рассмеялась и провалилась в дыру, оставляя хозяйку один на один с ценным подарком.

Агнесс обняла голову чернобородого мертвеца, пригладила густую гриву волос и приникла своими губами к сомкнутым ледяным губам трупа.

— Конец близок! Выбор сделан! Какое это счастье, мой дорогой!

***

Трелла блуждала по лесу. Изможденная и уставшая, она теперь шла наугад. Бесконечное поле с пожухлой травой, о котором ее предупреждал медведь, давно осталось позади. Низину Трелла пробежала легко, уперлась в лесную опушку и потеряла тропу. Сперва клены перемежались с дубами, затем с березами, как вдруг сквозь белые стволы неожиданно мелькнул бирюзовый омут. Принцесса, потерявшая надежду — обрадовалась. Осталось немного. Только бы не встретиться с ведьмами- сестрицами и их вечно голодным питомцем. Тем временем мгла все быстрее поглощала свет. Бежать в темноте вдоль омута, было сродни самоубийству, пережидать в лесу еще одну ночь, уповая на удачу и отсутствия аппетита у оголодавших хищников по фатальности не отличалось от первого варианта. Обидная дилемма не предлагала спасительного решения. Жаль прерывать путь, особенно когда до пещеры Отшельника пара часов хода в неспешном темпе. Принцессу неожиданно сразила опустошенность и отчаяние, но тут она услышала тихий голос.

— Ваше Высочество?!

Девушка обернулась и едва узнала женщину, которая обращалась к ней. За время их последней встречи Одноглазая ведьма успела здорово измениться. Остригла волосы и вроде как помолодела, голос стал увереннее и спина распрямилась. Трелла приветственно кивнула, ее ноги подкосились и она рухнула в листву, отбросив в сторону корзинку с яблоками.

— Хвала Силе, вы живы. Мы не знали что и думать. Прошу вас, пойдемте в дом. — предложила женщина

— Мне надо идти, надо добраться до пещеры. Я спешу …

— Ваше Высочество, вам следует подумать о себе. Отдохнуть и поесть.

— А ваша сестра?

— Она не почувствует вас, уверяю, вам нечего бояться. Не противьтесь, Трелла. Умоляю, будьте моей гостьей.

Трелла попыталась поднялась, но вновь упала. Соня собрала рассыпанные яблоки, обняла девушку за плечи и повела в сторону дома.

В спальне пахло полынью, пчелиным воском и свежими еловыми досками. Широкое окно было завешено кружевными занавесками. Над очагом закипал чайник. Если не брать во внимание, что из себя представляют хозяйки дома, можно представить, что находишься в гостях у смиренных старых дев, добрых и кротких. Соня наполнила медный таз чистой колодезной водой и подлила туда крутого кипятка из чайника.

— Отдыхайте, Ваше Высочество. Я приду только утром.

— Спасибо, вам … — поблагодарила Трелла, не зная как обратиться к Одноглазой.

— Соня, меня зовут Соня, Ваше Высочество. — поняла ее смущение ведьма.

— Благодарю вас, Соня

Хозяйка улыбнулась и вышла из комнаты. Трелла осталась одна, она стянула тяжелое алмазное платье, перешагнула бортик таза и стала с наслаждением плескаться водой, смывая усталость. После, укутавшись в накрахмаленную простыть, гостья расположилась у огня и принялась расправляться с жареным цыпленком. Спешить было некуда, опасаться нечего. Впереди целая ночь, на то чтобы выспаться и успокоиться. Стузи жива, ведьма подтвердила слова медведя. И отец, тоже молодцом. Необъяснимо, но истинно! Насытившись, Принцесса добрела до кровати и рухнула в мягкую перину, засыпая прямо в падении.

Разбудил ее голос ребенка, Трелла нехотя разлепила ресницы и не стразу вспомнила где находится. Рассеянный взгляд прошелся по бревенчатым стенам и остановился на оконном кружеве, сквозь которое продирались яркие лучи. В потоке света кружили частички пыли. Спальня была пуста и гостья решила, что детский голос ей почудился. Но нет, он вновь отчетливо прорезался сквозь тишину. Говорил мальчик. Разговор доносился из глубины дома. Принцесса откинула одеяло, облачилась в свой роскошный наряд, бросила на подоконник порванный алмазный поясок, как плату за гостеприимство. Осторожно ступая, она вышла в коридор и прислушалась.

— Не бойся меня малыш, подойди ближе. — тихо говорила Агнесс.

— Я вовсе не боюсь вас, бабушка. Я боюсь эту страшную леди.

— Она напугала тебя?

— Она очень сердита на меня за то, что я спрятал ее… вещь.

— Сокровище мое, ты же знаешь, что брать чужое нехорошо? Скажи мне, куда ты дел вещь этой леди?

Мальчик замолчал, но ненадолго.

— Я не виноват, бабушка. Это все Тобби, мой верный пес. Прошлым вечером он был очень голоден, а я забыл его покормить…

Раздался безудержный хриплый смех.

— Ступай, малыш. Ступай и больше никого не бойся. Пообещай мне это, маленький Ион, и помни мой наказ.

Разговор продолжили два женских голоса.

— Даже не знаю, что горше для мага — быть Слепой или Безрукой? Ты заигралась, девочка моя, ты заигралась с Исчерпанием и скоро получишь по заслугам.

— Мне не грозит эта кара, Агнесс. Не ровняй меня с ничтожествами.

Голос с которым вела диалог Верховная Ведьма показался Трелле омерзительным.

— Как же я могла забыть? Ты же всемогущая властительница Мира. Отчего же столь важная особа заявилась ко мне и привела с собой невинную душу? Хочешь умилостивить меня, а заодно поквитаться за свой позор? Ты мстишь даже детям?

— Агнесс, я не понимаю, ты предаешь меня? Предаешь, хотя обещала помощь?

— Я ничего тебе не обещала!

— Ты просила живое для живого, а теперь идешь на попятную? Это объявление войны?

— Война внутри тебя, она убивает тебя и добьет очень скоро. Ты проиграла! Ты неудачница, Хеллен.

Услышав имя той к кому обращалась Слепая у Треллы потемнело в глазах, девушка помчалась на голос. Когда она влетела в кабинет, Хеллен там уже не было, лишь свежий портал трепетал остатками магии. Принцесса схватила со стола длинный нож и провалилась вслед за Лагеррийской Ведьмой. Последнее, что ей удалось разглядеть в затухающем мерцании гаснущих огней, была отрубленная голова Димара. Голова лежала на золоченой треноге, глаза были едва прикрыты веками, обрубок шей украшали цветы. Димар был мертв, значит Алдер — жив. Такая развязка не удивила Треллу.

Принцесса вынырнула в белом замке, который прежде видела только снаружи. Она долго плутала по пустым коридорам, пока не услышала разговор двух женщин. Первая, проклиная Ревера, часто всхлипывала, и сетовала, что из-за осады замка им придется отсиживаться в отдаленнойпровинции, оберегая наследника от опасности войны. Вторая восторгалась Алдером и уверяла, что все будет хорошо, пока они находятся при принце Мортоне, опасаться им нечего.

Две неповоротливые клуши вышли из-за поворота. Руки грудастой кормилицы удерживали младенца, укутанного в пуховое одеяло. Принцесса кинулась на женщин, и угрожая им ножом, заставила отдать ей сына.

Визжащие бабы, передав ребенка в руки сумасшедшей чаззийки забежали в первую попавшуюся дверь, спасая свои жизни. Оставалось подпереть выход лавкой, чтобы кормилица и нянька не подняли паники.

Откинув уголок одеяла Трелла вгляделась в лицо малыша. Это он, ее любимый Мортон. Мальчик улыбнулся и молодая мать не помня себя от радости прижала сына к груди и облегченно выдохнула.

«Теперь бы разыскать Моргану»-подумала Трелла и принялась обыскивать оставшиеся комнаты, но не обнаружив в детской второй кроватки, поспешила перейти в противоположную часть замка.

Левое и правое крыло соединяла широкая парадная лестница с литыми колоннами в виде восставших львов и уродливым камином, вытесанным из черной мраморной глыбы, разделяющего пролет ровно посередине. Триумфальная лестница уходила скругленным юзом прямиком к выходу из белоснежной резиденции коронованных убийц. Оставляя позади крутые ступеньки, Трелла почти достигла перехода, когда ее бегу помешал сам король Лагеррии. Бывший муж неожиданно преградил ей путь и сам отшатнулся, застигнутый врасплох.

— Трелла?

Когда Алдер обхватил жену за талию, то ощутил холод стали у своей шеи.

— Зови слуг. Пусть мне вернут мою дочь. Иначе, я убью тебя, Лагерриец — спокойно сказала Принцесса.

— Трелла…

— И прикажи открыть ворота!

Алдер одним движением мог убить Треллу. Растоптать ее, как нежную розу — кинжал для него не помеха. Угрозы разъяренной красавицы были нелепы, только Король предпочел податься, чтобы разгневанная жена выпустила пар. В конце концов, он виноват перед ней. Пусть Трелла насытится мнимой местью. Все равно, она беззаветно любит его, а значит скоро остынет и простит. Он в свою очередь докажет ей свои чувства и будет доказывать их до конца жизни.

Трелла молчала, она выжидала пока на зов короля откликнутся слуги. Зеленые глаза уставились на движущийся кадык и свежий порез на шее мужа. Выше глаза не поднимались. Никогда прежде Принцессе не доводилось перерезать горло кому- бы то ни было, но связавшись с лагеррийской семейкой и не на то пойдешь.

— Трелла, прошу выслушай меня. Посмотри на меня, Трелла…

— Прикажи открыть ворота и впустить Ревера! — повторила она.

— Ты вольна сама отдавать приказы. Ты Королева Лагеррии, твой голос равен моему.

Трелла не стала оспаривать этого заявления и отдала приказ, которому подчинились стражи.

Через несколько минут зал стал наполняться чаззийскими солдатами, вновь прибывшие давили на тех, кто уже стоял в первых рядах, среди который был сам Ревер. Обрадованный король — отец пристально следил за развитием событий, не смея оторвать взгляда от воскресшей дочери. Прекрасная наследница престола с младенцем в одной руке и острым кинжалом в другой, смело отстаивала свои права, утирая нос их общему врагу. Это ли не самое великое счастье для одинокого папаши.

— Ваше Величество, прошу вас познакомиться со своим внуком. Подойдите, король, я передам наследника Чаззии в ваши руки. Сейчас я заберу свою дочь, и мы оставим Лагеррию навсегда. Вы готовы, отец?

— Да, дитя моё.

Трелла передала младенца растроганному деду.

— Ты никуда не уйдешь отсюда, Трелла. Ты останешься здесь, со мной, и нашими детьми. Ты моя законная жена, и я люблю тебя! — сказал Алдер

Трелла искренне улыбнулась и прокричала:

— Однако как нерасторопны ваши слуги! Эй, вы- лагеррийские слуги! Вы слышали, как щедр ваш король. Почему же вы не спешите выполнять приказ своей Королевы. Где принцесса Моргана? Поспешите, ну же!

Люди молчали, как завороженные они смотрели на супругов, не в силах сдвинуться с места, чтобы не пропустить развязку.

— Убирайся в свой проклятый Медрич, королева подворотен, и не забудь прихватить с собой своего грязного папашу. Наследники останутся в Лагеррии, они принадлежат ей. Нарожаешь себе других, развратная рыжая девка! — прокричала Хеллен неожиданно появившись из-за спины Алдера. В левой руке тощая ведьма держала сверток со спящей Морганой.

Ревер выхватил меч, готовый броситься на недобитую чертовку и ее подлого братца, но дочь предотвратила горячность отца резким взмахом руки. Королева Лагеррии медленно подняла глаза на мужа. Зеленые омуты сошлись с ярко- синими льдинами. Трелла не просила ответить за нее, она требовала закрепить признание делом.

Алдер поразился столь резким переменам, признавая в жене подобие себя. Королеве брошен вызов извне, оттого Король будет говорить за нее.

— Сестра, возьми свои слова обратно. Трелла — моя жена! Ты должна уважать мой выбор! Обида, нанесенная Королеве — обида Королю вдвойне. Я требую извинений!

Ведьма шумно задышала, не смея проглотить обиду.

— Ах ты ничтожный отступник! Тебе напомнить благодаря кому ты стал королем? Кем бы ты был без меня, Алдер! — завизжала преданная и публично опозоренная Хеллен.

Трелла отбросила нож, чтобы ничто не отвлекало ее от захватывающего спектакля. Муж расценил этот жест как поощрение. Освобожденный Алдер развернулся и стал приближаться к сестре, на ходу вынимая стилет из голенища сапога, он направил острое лезвие на ведьму и произнес:

— На колени, Хеллен. Опустись колени перед своей Королевой и на коленях вымоли у Треллы прошения. Тогда, возможно, я помилую тебя.

Ведьма потеряла дар речи, но справившись с шоком воскликнула:

— Ты заставляешь меня унижаться? Перед кем?

— Я жду! — поддержала Трелла требование Алдера.

Взбешенная ведьма выгнулась дугой, из плоской груди вылетела молния, которая разделилась надвое и прошив брата насквозь, полетела в Треллу. Королева Лагеррии не почувствовала ничего, она осталась стоять на месте. А вот Алдер упал на пол, сраженный заклятием. Он застонал, скрутился от боли и захрипел, а после перевернулся на спину. Из раскрытого рта тонкой струйкой полилась темная кровь, которую впитывал шелк рубашки. Тяжелое дыхание прерывали редкие глотки воздуха. Королю Лагеррии не суждено было залечить разорванное на куски сердце. Трелла подошла к мужу и упала перед ним на колени. Но не для того, чтобы заплакать или наполнить прощением последние минуты его жизни, а чтобы убедиться, что враг повержен. Смеющиеся зеленые глаза всматривались в некогда любимое лицо с нескрываемым удовольствием. Трелла тихо прошептала:

— Не томи, Лагерриец. Умирай, любовь моя. И я до конца дней буду благословлять этот чудесный миг.

Трелла ожидала смерти своего убийцы, словно та была для нее ценной наградой или отпущением грехов. Прекрасную душу навсегда изуродовали пережитые уроки. Алдер преподнес жене столь щедрый подарок, он не подвел.

Хеллен закрутилась, поднимая смерч. В камин затянуло тело Алдера, ведьма отправилась следом, скрывшись в черной глубине вместе с крошечной племянницей. Очаг вспыхнул синем пламенем, предотвращая попытки желающих преследовать их.

***

Ведьма оказалась в старой лачуге, в запасном Преломлении, где время послушно замедляло ход. За окнами неказистого дома истлевал летний день.

Хеллен туго перевязала рану чистыми бинтами, перетерпев приступ боли, она подошла к телу брата и заглянула в мертвые синие глаза. Сейчас она соберется с мыслями и примется за обряд. Хеллен убила Алдера, она же воскресит его, превратив в оборотня. Брат будет жить и забудет прежние ошибки. Они еще возьмут все! Растопчут врагов, поработят народы и заставят роптать весь мир. Оставалось подготовить переход и подыскать подходящего зверя. Обдумывание планов прервал плачь ребенка. Хеллен очнулась и вспомнила о девочке.

— Ты голодна, Моргана? Придется немного потерпеть.

Ведьма подошла к свертку и развернула одеяло, вместе с младенцем внутри была спрятана старинная Книга, но сегодня она не понадобится, нужный заговор каждый маг помнил наизусть.

Выбравшись на проплешину поляны, Хеллен прислушалась к звукам, окружающим её. Уловив частый стук сердца, она обернулась. Зверь находился поблизости. Возможно там, за стеной высоких сосен он и засел. Ведьма чувствовала зверя, чувствовала как он голоден, как исходит желанием убивать. Хеллен приноровилась к новому выходу Силы и выгнулась дугой, приказывая выйти ей навстречу. Волк выскочил из кустов неожиданно. Серый, с злобными желтыми глазами и поджарыми боками. Именно такого компаньона достоин ее любимый брат. Хеллен поманила волка, тот ощетинился, зарычал, и предчувствуя легкую добычу и стал приближаться, но невидимая нить опутала лапы и надежно запечатала клыкастую пасть.

Под надрывный плачь ребенка в лачуге творилось нечто. Дела спорились, Хеллен удалось сжать и распластать мощное тело животного, высвобождая пустоту, в которую сперва проникла человеческая душа. Разум высшего существа без промедлений освоился в новом пристанище и отвоевал превосходство, заставляя работать на себя и на продолжение человеческой жизни.

Ощутив власть и Силу, дух Алдера приказал вернуть ему его безжизненное тело, и волк поглотил мертвеца. Сердце человека проросло в волчье, омылось свежим током крови и застучало вновь. Отныне волк не хозяин нового существа, он лишь оболочка и будет пасовать каждый раз, когда человек решит прорваться наружу, презирая низменную природу компаньона. Оставалось помочь брату принять новый уклад жизни. Сперва Алдеру будет сложно, затем он приноровится.

Зверь стал видоизменяться, короткая шерсть удлинилась, приобрела оттенок пепла. Желтые глаза выцвели и стали ярко- синими. Из пасти пошла пена, волчье тело скрутила судорога. Хеллен подошла к оборотню, который все еще походил на зверя. Волк предано заскулил и уложил голову на ноги своей создательницы.

— Я жду тебя, брат! Не бойся! Поспеши! — прокричала ведьма.

Тут она почувствовала удар, вместе с невыносимой болью разряд вышел через левый бок. Ведьму выбило Исчерпание. Поверженная упала на колени, застонала и попыталась призвать Силу, но та отступила навсегда. Безрукая и наказанная, прежде могущественная и резкая, ведьма, словно жалкая калека- попрошайка начала биться в истерике. Откинув голову назад, преданная всеми, она завыла словно раненная волчица. В не до конца перерожденном оборотне вновь пробудился зверь. Волк пришел в возбуждение, прорвал рухнувшие магические путы, накинулся на добычу и перегрыз Хеллен горло. Напившись крови, волк выбежал из дома и скрылся в лесу. Ведьма закрыла глаза, остатками сознания она понимала, что Моргана остается одна. Оставляя за собой кровавый след, умирающая поползла к столу на котором лежал младенец. Смерть пришла к Хеллен под плач Морганы, которой так же не суждено было жить.

ГЛАВА 20

Стузи умирала от голода. Грандиозно- непредсказуемый день ее сказочного настоящего, выжал из счастливицы все соки, ничего не предложив взамен. Хотя бы глоток воды и пару хлебных корок. Блондинка укусила себя за палец. Она выдержит. Лучше смерть, чем позор. Девушка нервно слонялась взад — вперед по комнате и не могла найти выхода, хотя ее никто не удерживал. Заточение было добровольным. Длинный шлейф платья зацепился за деревянную ножку кресла, обхватил ее петлей и потянул тело назад. Стузи не удержалась и рухнула на спину с высоты собственного роста. Теперь она лежала на ковре и смеялась навзрыд. Сколько событий за один раз, пусть будет и это.

Еще вчера, под покровом ночи они с Валдом прибыли в столицу Трагии, ожидая грубого ответа от клана, лишенного вожака. Чтобы утихомирить могущественных родственников герцога Фалио в телеги южан были погружены «гномьи погремушки» и тело погибшего в честном сражении старшего внука Боно Второго. Однако Портук сдался без боя. Обнадеженные новостями трагийцы устроили в столице шумный переворот и изгнали из страны опостылевшую всем воинственную семейку, чтобы без препон передать власть над объединенными землями лорду — победителю и это было лишь начало чреды сюрпризов.

Утро грандиозного дня началось с того, что в спальню Стузи без упреждения вошли две служанки. Компанию им составлял необыкновенно роскошный наряд, который девушки в передниках едва протолкнули в дверной проем. Платье, искрящееся белым снегом кружев, с высоким воротом, пышными юбками и красавцем- шлейфом предназначалось для Стузи. Чудеса!

Талию стянул жесткий корсет, да так сильно, что пустые кишки прилипли к позвоночнику. Зато теперь божественный изгиб девичьего стана можно было запросто обхватить двумя ладонями. Неземная красота отразилась в громадном зеркале. Чтобы окончательно не перепутать этот мир и Зазеркалье Стузи показала девушке в белом свой розовый язык. Отражение и реальность сошлись.

Дождавшись свободного доступа, в комнату ввалился субтильный парикмахер. Он витиевато предложил соорудить из светлых волос черноглазой красавицы новомодную прическу высотой с среднего размера башню. Стузи запротестовала. Она так жарко отстаивала свое привычное «распутство», что беззлобный цирюльник обреченно кивнул и согласился сохранить свободу ее длинным волосам.

«Пусть сегодня будет так, после сама взмолится о разнообразии» — подумал говорливый мастер и вооружившись раскаленными щипцами стал колдовать над строптивой подопечной не хуже заправского мага, причудливо укладывая светлые локоны по покатым плечам. Волосы Стузи, подвластные волшебным рукам засияли как дорогой атлас. Алмазная диадема увенчала макушку. Лицо покрыл слой тончайшей пудры, что придало юной красотке аристократической бледности.

Через час с небольшим спальню покинул белый ангел. Сошедшую с небес герцогиню сопровождали пафосный церемониймейстер и разодетый в парчу паж — зазнайка. Маленький прислужник плелся сзади, удерживая на вытянутых руках расшитый камнями длинный шлейф платья. Троица проследовала в Тронный зал. У пафосного входа застыли великаны в латах. Рыцари низко склонили перед Стузи головы и одновременно распахнули узорчатые двери. Первым в зал вошел церемониймейстер, он троекратно ударил жезлом о гранит пола и объявил собравшимся титул новой гостьи.

Толпа заинтригованных дворян замерла, беззастенчиво рассматривая входящую незнакомку. Не было слышно ни звука.

Валд поднялся с трона, подошел к Стузи, опустился перед ней на одно колено, поцеловал ее руку, а после заявил собравшимся:

— Я — Король Трагии, Валд Первый, объявляю о своей помолвке с герцогиней Стузи. Свадьба состоится в новолуние. Приглашены все!

Лорды, графы и герцоги закашляли странную горячность внука Боно Второго. Дамы были вне себя от зависти и горя. Каждая первая, разодетая в пух и прах мечтала растерзать объявленную выскочку или хотя бы подкинуть судьбе шанс на обретение благосклонности Валда, в надеже стать избранной фавориткой, оттеснив в сторону странную преграду. Однако все претензии раздосадованных дам на взаимность молодого короля сводились к нулю. Оставалось признать очевидное — насколько сильно влюблен Валд и насколько уверена в себе и прекрасна будущая королева- неизвестная герцогиня «чего-то там». У Стузи запершило в горле от неожиданного признания Валдом их одного на двоих будущего.

Убедившись, что заявление — не шутка. Аристократы поспешили засвидетельствовать паре свое почтение. Такое количество колючих, подозрительных и жадных глаз Стузи прежде доводилось видеть только в лесу. Бывший горностай — оборотень будто бы вновь оказался в привычных для себя обстоятельствах борьбы за выживания.

Разумеется, титулованные туши слабо напоминали пернато-мохнатую живность, но только внешне, а по сути — никаких отличий. Желание подкараулить, выманить, загнать, а после растерзать добычу на куски не обязательно было озвучивать рёвом и шипением, оно подразумевалось само собой.

«Однако в числе собравшихся присутствуют не только хищники, но и охотники, и даже, охотницы. Ишь, как прицеливаются, подгадывая мое замешательство? Учтите, дорогие охотники, выпутываться из сетей и улепетывать от стрел, я люблю и умею. А чем паутины интриг отличаются от охотничьих силков? Да ничем! Беги или сражайся- наш девиз, оттого устой облаву первым! Ура, я снова дома! Какое это счастье!» — подумала Стузи сдерживая разгорающийся азарт, монотонно кивая опытным охотникам и ослепляя расфуфыренных хищников многообещающими лучезарными улыбками. «Берегись, дворняги! Я пришла навсегда!»

— Ты готова? — тихо спросил Валд, когда притворная лесть исчерпала себя.

— Да. — ответила невеста короля, от красоты которой перехватывало дух.

Молодой властелин государства, облаченный в красное с головы до ног. Стройный, возмужавший, благородный и от того еще более желанный и любимый Валд взял свою невесту под руку и увел ее в новую жизнь.

Столица Трагии неистовствовала. Народ, уставший от лишений и потерь жаждал перемен и мира. Чаяния большинства были связаны с именем нового короля, потомка Боно Второго, единственного оставшегося в живых наследника мужского пола. В толпе присутствовали несогласные, но даже они присмирели, ожидая судьбоносных новостей. Коронация состоялась в храме Тристана Наместника в окружении избранных представителей примирившихся сторон, посланников Юга и Севера и многочисленной свиты.

Согласно древней традиции Валд знакомился с вновь обретенным народом. На балкон замка для приветствия черни молодой Король вышел не один, а вместе со светловолосой девушкой в ослепительном белом платье. Весть о помолвке Валда облетела Портук за пару минут и теперь отправилась гулять по бескрайним просторам.

Если придворные сомневались в одобрении кандидатуры Королевы Трагии, то народ нет. Стоило двум влюбленным показаться на глаза людям, как толпа возликовала. Сперва отдельными выкриками первые смельчаки определили внешнее сходство герцогини Стузи с Трагийской Святой Девой, чьё чудесное явление не так давно предсказало скорое окончание войны. Невероятное подобие было расценено, как самый добрый знак. Образ непорочной святой — покровительницы и заступницы простого народа, всего за пару минут помог невесте Валда заполучить любовь, объединяющую души, которую не купишь ни за какие деньги. Королевой сердец Стузи стала быстрее, чем действующей. Трагийцы опускались перед венценосной парой на колени, склоняя головы, признавая короля, его выбор и радостно поощряя его.

— Здравствуй, здравствуй, здравствуй! — ревел народ. Сокрушительная победа, основа которой была заложена на поле битвы близ деревеньки Гренли, принесла Стузи первые плоды. Валд и его невеста слились в поцелуе и толпу накрыл возбужденный раж.

Паника и ужас схватили счастливую невесту за горло чуть позже, аккурат перед торжественным обедом, когда празднование коронации и помолвки развернулось масштабными гуляниями. Обидная расплата за самонадеянность поджидала потерявшую бдительность, но до жути голодную Стузи, притаившись во главе длинного стола, покрытого вышитой скатертью.

Тонкий фарфор, кружевные салфетки, букеты цветов. Неведомые лакомства, отведать которые можно, умело орудуя несколькими комплектами столовых приборов, применяя на деле знания в путаном дворцовом этикете. Стузи осмотрела рогатых монстров из серебра и ужаснулась вытянутому лицу, отразившемуся в блестящем трезубце и закругленном лезвии ножа. Стузи сникла. Неизбежное фиаско поджидало ее, притаившись за стопкой тарелок и стройным рядком бокалов. Звенящая посуда обещала уничтожить репутацию герцогини на веки вечные.

Титулованные вредины, чьи скользкие взоры были обращены на новенькую, никогда не простят невесте короля ни голода, ни аппетита. И будут правы, Стузи вела себя за столом как плебейка, не брезгуя собирать недоеденные крошки руками, облизывать пальцы и отправлять куски мяса в рот с разгона, подхватывая съестное с воздуха. Пока свита неспешно рассаживалась по ранжиру, пришлось соображать как выпутаться из ловушки несоответствия заявленным ожиданиям. Итак, ваш выбор герцогиня — либо смерть от разоблачения и насмешек, либо от голода? Королевская невеста выбрала второе и сославшись на головную боль, вызванную событиями незабываемого дня, поспешила скрыться в своей опочивальне. Валд последовал за любимой и облегчил ее муки десятком страстных поцелуев, а после долгих уговоров все же оставил ее одну, но обещал скоро вернуться. Только, что с того?

Герцогиня Стузи непростительно подвела короля Трагии своей столовой дремучестью. А ведь Отшельник когда-то настойчиво советовал ей впитывать повадки Треллы, пока та была рядом. Только кто бы тогда мог подумать, что так сложится будущее. Если бы знать заранее, Стузи выведала бы у сестры каждую мелкую пакость изысканных манер. А теперь Трелла пропала, о ней ни слуху ни духу. И помочь некому. Выход в чем? Биться головой о стену? Расплакаться? Впервые в жизни Стузи разозлилась на себя саму. «Тупица, неумеха, дремучее лесное чудище, по ошибке упакованное в роскошную обертку. И это лишь первое испытание. Сколько же их впереди».

Вдруг паркет пола рядом с ковром заискрился свежим предложением провалиться в спасительный портал.

Обнаружена! — радостно завопила Стузи. Она наскоро нацарапал записку Валду, распахнула дверь, передала послание охраннику и провалилась в дыру.

***

Пиная опавшую листву окоченелыми ногами по лесу брел Дэн Блуд. Голоден и зол. В кармане звенела горстка монет. Кафтан с чужого плеча не спасал от промозглого ветра. Удачно избегнув плахи, разбойник долго не мог выбраться из Медрича. Спасаясь от погони, он зарезал несколько преследователей и больше недели пережидал панику, скрываясь в грязном дымоходе, вылезая наружу только по ночам и питаясь с помойки. Когда страсти улеглись, удачно подвернувшийся пьяный деревенщина, проезжающий по кривым городским закоулкам на скрипучей телеге, невольно помог разбойнику обрести вожделенную свободу. Мужик со свернутой шее остался лежать в грязной канаве, Дэн Блуд занял его место. Утром душегуб спокойно выехал за городские ворота. Так начались его скитания.

Добравшись до отдаленной деревни Дэн разыскал там старого дружка. Громила Сид оказался в завязке, за тот срок пока они не виделись конокрад успел обзавестись семьей и принялся зарабатывать на жизнь честным трудом. Отступник предлагал Дэну остаться, наняться пастухом на ферму и помогать управляться со стадом коров. За доброту и гостеприимство хозяин поплатился своей жизнью и жизнью своей семьи. Пришлось перерезать всех, не оставляя в живых ненужных свидетелей. Ограбив дом, Дэн ушел из деревни и скрылся в лесу. Задушив рекрута, которому приспичило искупаться в ручье, разбойник разжился еще несколькими монетами, одежонкой не по размеру и добротным мечом, а это было уже кое-что. Вооруженный человек, больше не раб обстоятельств.

В планах было податься в Трагию — вот где приволье для его ремесла и куча работы. Остерегаясь ненужных встреч, рыжий Дэн углубился в лес и сбился с пути. Несколько недель он бесцельно кружил по чаще, пытаясь выйти хоть на какую-нибудь дорогу. Запасы съестного кончились, а монетами сыт не будешь. Душегуб не поднимая головы, плутал по лесу, всматриваясь в следы на земле, но пока- что ему попадались лишь отпечатки звериных лап. Новым днем, Дэн неожиданно вышел к лысой полянке и не сразу заметил на ней скрюченную фигуру старушки. Ничего не подозревающая бабуля грузила хворост в рогожу. Перевязав концы поклажи, намечающаяся добыча взвалила груз на горб и теперь едва ползла. Разбойник поспешил за жертвой. Сперва он остерегался хруста веток, которые ломались под его ногами, но скоро осмелел, поняв что старуха абсолютно глуха. Вдалеке обозначилась избушка. Вряд ли здесь можно было поживиться чем-то ценным, но если хозяйка несет домой хворост, значит желает развести огонь, чтобы согреть стены и приготовить еду. Эта мысль вымучила из Дена довольный оскал.

Полумертвая бабка, часто дыша, добралась до двери, толкнула ее плечом и перешагнула порог. Дэн разогнался и не дожидаясь пока хозяйка запрет вход — ввалился следом. Когда он оказался внутри старухи уже не было, она успела скрылась в одной из комнат.

Дэн стал обыскивать дом, осматривая свои будущие владения. Что ж, совсем не плохо!

— Иди сюда, Дэн Блуд. — неожиданно позвал его скрипучий голосок.

Разбойник замер. Кто зовет его? Бесшабашный, он вытащил меч, сжал рукоятку в ладонях и последовал за голосом.

Во главе стола темной комнаты сидела слепая старуха. Учуяв запашок гостя, она оживилась.

— Проходи. — милостиво предложила хозяйка и указала место по правую руку от себя. Гость осмотрелся и решил отступить, но его ноги отказывали подчиняться. Дэн стал крушить воздух мечом, желая отпугнуть ведьму, в чье логово нечаянно забрел.

Старуха скрюченным пальцем поманила Дэна к себе.

— Будь умницей, подойди.

Рыжебородый детина отбросил меч в сторону, униженно упал на колени и послушно пополз к указанному месту.

Агнесс погладила его по голове.

— Какой вкусный грешник! — сказала она и провела пальцем вдоль слюнявого рта, разбойник онемел. Пробив мощной шеей углубление стола Дэн завертел глазами от страха. Верховная Ведьма захватила кучерявую голову одной рукой, другой вытащила из передника ржавую ложку с остро заточенным краем и вонзила ее под левое веко. Боль пронзила тело мужчины, только кричать он не мог. Оставалось мучиться, вспоминая все сотворенные за нелепую жизнь страшные грехи. Прозрев за счет глаз убийцы, Агнесс обратилась к вошедшим в комнату магам и закричала:

— Вижу!

Стена дома растворилась, сквозь нее уходила вдаль узкая тропа.

Стузи выскочила на дорогу первой, но троица стариков гаркнула на отчаянную девушку.

— Стой, дура, а ну вернись! Тебе там нечего делать. — осадила ее Агнесс.

— Ты останешься здесь и будешь стеречь выход. — приказал Отшельник, выталкивая Стузи обратно в дом.

— Милая, дождись нас. И сделай одолжение, покорми змея. — взмолилась Соня, указывая на безжизненное тело разбойника.

— Я — змея? Да вы что, ополоумели? — попыталась оспорить приказ разодетая в белоснежный шелк и кружева Стузи.

— Карл, кого ты воспитал? Это может продолжаться бесконечно! — завопила Агнесс и запустила в строптивицу снежным облаком, охлаждая девичью прыть. Стузи отступила.

— Ах, вот вы как? Ну, ладно… — обиженно прошептала герцогиня.

Лачуга к которой вела тропа выглядела одичалой и покинутой. Дверь хлипкого жилища, сколоченного из гнилых досок оставалась распахнутой и уныло пела ржавыми петлями, подаваясь порывам ветра. Маги зашли внутрь и столкнулись с неприглядной картиной. Хеллен упокоилась навеки, захлебнувшись собственной кровью, которая растеклась по грязному полу черным растрескавшимся пятном. В углу была свалена мужская одежда. На пыльной столешнице лежал сверток с младенцем и старинная Книга. Тишина. Ребенок не издавал ни звука и наверняка, был мертв. Маги пришли слишком поздно. Скорбное молчание прервал возглас Слепой:

— Еще жива!

— Сестра, опомнись! Что ты делаешь? — попыталась остановить сестру Соня.

— Заткнись, Соня! Я делаю то, что должно, и никогда мои глаза не были так зрячи, как сейчас. Похороните Хеллен, как она того заслуживает, не оставляйте ее здесь. Счастливо оставаться, заговорщики! — прокричала Слепая и подхватила ребенка на руки.

Древняя Агнесс уложила девочку на колени, накрыла своим телом и вспыхнула, как свеча. Охваченная пламенем, старуха истончалась, выжигая себя изнутри, пока не рассыпалась прахом о тело невинного младенца. Верховная Ведьма высвободила свою Силу и передала ее Моргане. Малышка тихо заплакала. Соня подхватила девочку на руки и стала укачивать.

— Волк? — спросила Соня.

— Да, волк! — ответил Карл, осматривая клочки шерсти, прилипшие к платью мертвой Хеллен.

— Я видел его в этот день и едва сам не пострадал. Выходит, благодаря Хеллен волк отступил?

Соня хмыкнула в ответ.

— Вот и еще одна срезалась на желании заполучить в сателлиты зверя покрупнее. Ценят бабы мощь и напор. Хватают без разбора то, что первым бежит на их желание. — рассмеялся Карл и подмигнул Соне, та зарделась.

— Малыми формами управлять легче и безопаснее. Кажется, Древняя Агнесс ошибалась в оценке умственных способностей своей ученицы. — продолжил Отшельник.

— Ты прав, Карл. Уж ты то не прогадал, выбрав для Стузи ипостась горностая.

Отшельник гордо заулыбался.

— Конец семейке ушлых лагеррийцев. — сказал он.

— А что будем делать с Безрукой?

— Пусть лежит, как и лежала, пока не до нее. Пора вернуть дочь матери. Трелла сходит с ума от горя. Мы выиграли этот бой, Соня! Поздравляю!

ЭПИЛОГ

Зима пришла в Чаззию вместе с последним днем осени.

Ревер вальяжно развалился в кресле, уложив отекшие ноги на низкий табурет. В животе сыто урчал ужин. Король катастрофически набирал вес, но не мог остановиться, продолжая без меры чревоугодничать. Так на нем сказывалось счастье, а Ревер с недавних пор был безмерно счастлив. Трелла здесь, дома, под его опекой. Она, и его внуки- близнецы. Пока ребятишки малы, но скоро подрастут, и дед подарит им целое королевство. Мальчика он воспитает в строгости, вырастит из Мортона храброго воина, не знающего страха и излишеств. А вот девочка? Это его отдушина, его жемчужина, его сокровище, которое следует лелеять, безмерно обожать и баловать. Моргана- маленькая повелительница сердца короля станет вить из деда веревки, и как же это будет чудесно, подчиняться воле своей крошечной любимицы. Ревер расчувствовался, пустил скупую слезу, и запил радость глотком вина. В камине потрескивали дрова.

Трелла изменилась и стала еще красивее. Только вот характер… Куда подевалась его послушная милая девочка? Теперь дочь короля пытается быть независимой. Вмешивается в политику, объявила смешной запрет на отстрел горностаев, похоронила свои шубы, ввела дурацкую моду на ношение мужских костюмов женщинами. Принцесса постоянно в седле, объезжает с инспекцией дальние села, или несется галопом по полям. Своей драгоценной лошади она обеспечила такой уход, который не снился придворным. Ну, хорошо, пусть тешит себя этим. Главное, что дочь отказалась от прав на лагеррийский престол, а другого исхода Ревер не ожидал. Трелла опрометчиво поддалась соблазну греха, зато впредь будет осмотрительнее, да и решится ли она повторный брак? Пусть лучше рысачет по полям, контролирует строительство школ и бесплатных лекарен для бедняков, растит близнецов и называет сестрой Королеву Трагии.

Перед самой Стузи Ревер готов был снять шляпу и благодарить небеса за ниспосланное знакомство. После того, как проклятая ведьма унесла собой малышку Моргану на Треллу было страшно смотреть. Несчастный Ревер думал, что с горя, дочь наложит на себя руки. Но стоило им вернуться в родную Чаззию, как из ниоткуда возникла эта самая Стузи и вернула отчаявшейся матери ее крошечную дочь. Замок Медрич едва не потонул в слезах. От радости визжали все — Трелла, ее названная сестра, новорожденные, придворные, охранники, армия, слуги, малыш Ион и даже сам Ревер.

Чудесной Стузи был пожалован титул герцогини и в качестве благодарности за спасение королевской внучки и отдана в приданое приграничная с Трагией деревенька.

А уж как они славно гульнули на ее свадебке с королем Валдом. Ноги до сих пор гудят. Ревера назначили посаженым отцом, он и вручил красивую блондиночку внуку Боно Второго, и от души благословил этот союз.

Ревер залил счастье очередным глотком.

Да, Трелла повзрослела, стала ответственной заботливой матерю и рачительной хозяйкой. Все идет хорошо, верноподданные довольны, казна пополняется, а значит, все делается правильно.

Ревер опустошил бокал до дна, поднялся с кресла, подсыпал зерна в кормушку клетки с углянкой, почесал бороду и решил отправиться к себе. Проходя мимо картинной галереи, он придирчиво осмотрел два свежих портрета на стене, и остался доволен. Масляные краски на холстах еще не успели высохнуть, но картины радовали глаз. На первом портрете дочь Ревера, облаченная в бархат и кружева, с царственным взором, устремленным в даль, держала на руках серебристого горностая. На втором- Трелла в мужском костюме была запечатлена верхом на лошади лагеррийской породы. Здесь его красавица дочь походила на дикую амазонку. Волосы распущены, развиваются на ветру рыжим пожаром. Взгляд смелый и решительный. Огонь, а не принцесса! Желающих обуздать эту стихию с каждым днем становится все больше. Только вряд ли у поклонников когда-нибудь «выгорит». Ревер тихо рассмеялся и пошатываясь поспешил скрыться в своей спальне.

***

Трелла наслаждалась холодом и одиночеством. Пустырь позади замка медленно превращался в белый лист, с которого удобно начинать новую жизнь. Мир притих, звуки растворились. Снег падал с небес- безжалостный и чистый. Такой же беспросветный и предательски знакомый, как тот, сошедший на землю в прожитый когда-то день. День рождения её малышей. Трелла ждала зимы, которая заморозит ее сердце, ждала чтобы начать отсчет заново. Потихоньку все сгладится, станет прошлым, а к весне, возможно, и вовсе растает. Воспоминания еще будоражили душу, но все реже и реже, место прежних потихоньку занимали новые.

Трелла улыбнулась — так непривычно, Стузи теперь замужняя женщина и не просто герцогиня, а Королева. Любимая сестра сделала для нее и ее семьи так много. Сможет ли она когда- нибудь отблагодарить свою спасительницу за ее доброту и верность?

Вот и сегодня Королева решила поддержать Треллу и явилась в замок Медрич к ужину.

Недавно Принцесса сама гостила в Трагии. Дружной компанией они навещали южную резиденцию и её обитателей. Живых и мертвых.

Трелла подняла лицо к небесам, щеку оцарапала колкая снежинка.

В сыром склепе замка Хоров навеки упокоился Димар. Непризнанный Король отправился в могильный плен в полном соответствии, со всеми положенными его статусу почестями. Стузи вернула мертвецу его косматую голову. Трелла не решилась присутствовать на похоронах, но поклялась при случае посетить место упокоения Димара.

Когда ей представился шанс, она проникла в склеп в гордом одиночестве. Несколько минут Трелла молча простояла у скромного надгробья. Ощупав рукой холодный камень, она почувствовала ледяную скорбь, которая пряталась за непрожитой жизнью его хозяина. Все что Принцесса могла предложить Димару взамен, это букет поздних алых роз, который она уложила поверх мраморного гроба. Свою испепеляющую страсть Димар унес с собой. Его жертва осталась тайной для всех, кроме той, которая так и не смогла оценить его преданности. Смерть младшего сына Боно Второго легла грехом на герцога Фалио. Трелла догадывалась, кто является истинным убийцей, но предпочитала молчать, скрывая правду ото всех. Отчасти она сама была виновна в этом исходе. Прошептав бездушное «Прости» — рыжеволосая богиня ушла в жизнь, в которой человеку искренне любящему ее никогда не было места. Поступила бы она по-другому? Нет. Сожалеет ли? Нет.

Трелла зачерпнула горсть снега, сжала его в комок и отбросила в сторону, вместе с горькими воспоминаниями.

Валд очень подходил Стузи. Влюбленные супруги практически не расставались. Молодой король велел заложить крупный монастырь близ деревеньки Гренли, в честь явления Святой Трагийской девы. Его тетка и родная сестра намеревались стать в нем игуменьями. Родственницы Валда решились принять монашеский подстриг, а пока ожидали окончания строительства в кельях- катакомбах у скалистых гор. Трелла не понимала и не одобряла такого выбора. Как можно отказаться от мирской жизни? Ради чего? Вот кому бы не мешало замолить пару грехов, так это ей самой. Но лучше чуть позже и обратным методом. Хотя личная жизнь у дочери короля не складывалась. Пока.

Лорды, герцоги, маркизы, графы, принцы, короли, а еще иноземные посланники, им всем было что-то нужно от дочери короля Чаззии. Это «что-то» не ограничивалось одним устремлением, а рассыпалось на весомые вещественные желания.

Ушлые претенденты слагали в ее честь оды и стихи, прославляя неземную красоту. Но стоило Трелле пристальнее вглядеться в эти чётко подогнанные маски, как те превращались в гномьи рожи, являя истинное лицо так называемых «влюбленных». Убитый карлик своей предельной честностью предопределил ее дальнейшее будущее. Он смело озвучил, то, что его последователи никогда не посмеют высказать открыто. Каждый страждущий взаимности, после порабощения Принцессы непременно воспользуется случаем оторвать кусок власти от своего привилегированного статуса и близости к ее телу, или того хуже, посягнет на наследство и свободу ее детей. Трелла не доверяла никому. Больше такой роскоши она себе позволить не могла. Да и зачем?

Закон жажды наживы действовал даже на простолюдинов, и это было проверено. Когда Принцесса сопровождала Стузи на чествовании молодоженов в качестве подружки невесты, то успела с балкона разглядеть в людской толпе знакомое скуластое лицо. Серые глаза цвета стали расширились от удивления. Главарь узнал Треллу, а она узнала Главаря, а еще четко успела разглядеть вспыхнувший трефовый интерес, вытекающий из их вне шапочного знакомства с жарким поцелуем посреди трагийского поля. Интересно, что бы Главарь пожелал получить взамен ее благосклонности?

Ей хотелось узнать это, но она откладывала обещанное продолжение знакомства. Скоро желание согрешить перевесит все аргументы. Устремление предаться страсти с простолюдином, возьмет верх над разумом, и Трелла решится на этот отчаянный шаг. Да и кто помешает ей выбрать в любовники того, кого она пожелает сама. «Вот будет потеха, если и этот попробует продать себя подороже или того хуже, возьмет меня в заложницы и потребует выкупа. Во сколько ж мне обойдется покупка этого «жеребеца»? — невесело подумала Трелла.

Дочь короля развернулась и стала возвращаться назад, оставляя на белом листе первые следы.

Библиотека осталась позади, задумчивая мама близнецов вошла в детскую и отослала няньку. Ей не терпелось побыть с детьми наедине. Счастливые малыши мирно посапывали в кроватках.

Моргана улыбалась во сне. Отшельник и Соня предупреждали, что дочь будет расти необычным ребенком и подчас с ней будет не совладать. Девочка наделена чудовищной Силой- это ее дар и немного проклятие. Чтобы быть на подхвате в случае чего, маги оставили в замке Мердвич постоянные порталы- один в трагийскую резиденцию Стузи, другой в домик Слепой.

После смерти Агнесс, Соня и Отшельник стали жить вместе, тихо и скромно, как пожилая пара. Дом Верховной ведьмы преобразился. Омут с змеем был перенесен в обитель вновь избранного Древнего. Трелла часто навешала Предгорный край, она уже не представляла жизни без верных друзей, волшебного луга и созерцания долины над обрывом. А еще без безумной верховой езды, чтобы ветер в лицо и волосы дыбом от скорости.

Трелла подошла к колыбели сына.

Малыш закряхтел и неожиданно проснулся, распахнул ярко-синие глазенки, уставился на маму и узнав, протянул к ней пухлые ручки. Пришлось вытащить Мортона из колыбели, заключить в объятия, а после от души расцеловать и начать убаюкивать. От нежности материнской ласки Мортон зашелся столь знакомым смехом и прищурился от удовольствия. Точно так же, как это делал его отец. Алдер промелькнул в этой новой повадке сына и от ужаса Трелла потянула воздух к себе. Она, пережившая многое, много повидавшая- смелая, расчетливая и бесстрашная была уязвлена и ничего не могла с этим поделать.

Своей смертью Алдер подарил ей свободу, но та стала для нее тупиком. От осознания того, что отец детей поздравил её через их сына, душа закровоточила от радости.

Пусть будет так. Пусть Алдер живет в Мортоне. Пусть и впредь постоянно напоминает о себе, лишь бы не покидал ее навсегда, лишь бы не уходил навечно. Ведь она так и не смогла забыть своего убийцу, как ни старалась. Она скучала по Алдеру и все еще любила его. Засыпая в одинокой постели, она видела перед собой только его лицо и боялась, что однажды оно сотрется из памяти. Молодая мама склонилась над сыном и заплакала навзрыд.

Малыш удовлетворенно засопел.

***

Стузи искала Треллу, чтобы попрощаться. Она и так задержалась в замке Медрич дольше положенного, а теперь ей не терпелось поскорее оказаться дома, где у нее осталась куча дел. Стузи успела безумно соскучиться по Валду. После свадьбы ей открылись новые знания. Новобрачная на себе ощутила, что такого необычного находят в уединении влюбленные парочки. Процесс пришелся Стузи по вкусу. Это было сродни магии — пьянило и дарило силу, которую можно было разделить на двоих. Результата ждала вся страна, особенно её Король. А сегодня неблагодарной жене пришлось сбежать от любимого, чтобы поддержать сестру в такой странный день и это было очень важно для Королевы Трагии, ведь Трелла была так щедра на благодарность и сама не понимала как много сделала для нее. Подкинет ли судьба шанс когда нибудь по- настоящему отблагодарить сестру за это?

В стенах замка Медрич Стузи получила превосходное образование. За краткий срок наставлений и великосветских уроков повадки бывшего обороняя были доведены Принцессой до идеала. Дворцовый этикет отскакивал от зубов. В танцах королевской невесте не было равных. А какой шикарный гардероб был пожалован Стузи от щедрот Треллы!

Когда Валд заполучил назад свою возлюбленную, той была не страшна ни одна дворцовая провокация. Она была вовсеоружии и перед охотниками и перед хищниками. Только хитрюга пошла другим путем, отрабатывая на придворных новую тактику. Оказывается, мудрая доброжелательность — это такой же действенный прием и срабатывал он не хуже, чем атака или оборона. Намечающееся противостояние можно легко разрушить предложением дружбы, расположив к себе, очаровав и обаяв очередную аристократическую злюку. Трюк действовал практически на всех. Только основывался он на безупречном базисе, недостижимом пьедестале, который обеспечило ей чаззийское семейство.

Ревер закрепил за спасительницей Морганы статус герцогини, пожаловал в дар целую деревню и именной герб с изображением свитого в кольцо серебристого горностая, замершего в объятом пламенем ореоле. Мудрый Ревер обеспечил легенду его древности. В качестве подарка к свадьбе, король Чаззии списал четверть неприкосновенного запаса зерна в помощь голодающим трагийским семьям. Люди честно разделили пшеницу между собой, многим хватило на долю сева. Это упрочило статус невесты, и заставило ликовать подданных. Сам Ревер стал посаженнымотцом на торжестве, он собственноручно подвел Стузи к алтарю и передал в руки внука Боно Второго. Кто бы еще мог похвастаться такой честью?

А вот Отшельник… Он одарил невесту столь щедрым приданым из золотой казны, что отныне никто и никогда не мог упрекнуть короля Валда Первого в том, что тот взял за себя жалкую бесприданницу.

Добрый отец… Стузи тяготило чувство вины за свое трусливое молчание, а еще больше из — за того, что она присвоила себе славу избавительницы Морганы, хотя все что она сделала — это перехватила младенца с рук на руки и провалилась в портал, чтобы оказаться в замке Медрич и принять ворох почестей, посыпавшийся на нее как из рога изобилия. Скрытный гордец не хотел огласки своих заслуг, а Стузи поклялась себе больше никогда не перечить старому родителю.

Теперь у дочери Отшельника во владении была целая страна, огромная единая стая, которую требовалось кормить, защищать и утешать. Блондинка потеряла магический дар, но звериная чуйка у нее осталась.

Остатками запасов «гномьих погремушек» рабочие подорвали гряду холмов, на которые была богата её Трагия, и те оказались соляными копями. Рабочие разрабатывали пласт за пластом, углубляясь в шахты, добывая соль высшего качества. Соль грузилась в гербовые мешки и отбывала через Южный порт по всему свету. Люди были довольны, многие теперь достойно содержали свои семьи и прославляли королевскую чету.

И это было только начало грандиозных замыслов любящей пары. Стузи и Валд готовили тысячи проектов восстановления могущества страны, которые с удовольствием обсуждали вместе, в перерывах иных удовольствий.

За рассуждениями королева Трагии почти добралась до детской, когда услышала душераздирающий плачь. Плакала Трелла. Страшно плакала. Выла навзрыд. Стузи осторожно заглянула в дверной проем. Трелла укачивала на руках Мортона. Королева все поняла без слов, чтобы не смущать сестру, она развернулась и ринулась прочь. Добравшись до закрепленного портала, Стузи покинула замок Медрич, но не для того, чтобы оказаться в Трагии.

***

— Соня, зачем ты это сделала?

— Клянусь, я ничего не делала, Карл! Да и как бы я посмела? Он сам пришел этим утром. Скулил на весь лес, как побитая собачонка, а потом несколько часов полз по моим следам, пузом по снегу. Замерзший, голодный, измученный. Пришлось впустить его в дом и накормить.

— Объясни, как волк смог выбраться из Преломления?

— Ты меня спрашиваешь? Я не в курсе как он это сделал, но вот он здесь! Карл, миленький, давай обратим его? Посмотри, как он раскаивается!

— Соня, ты в своем уме?

Стузи наскучило подслушивать. Она распахнула дверь и увидела двоих стариков и волка, который лежал на полу, уложив морду на передние лапы наблюдая за спором Отшельника и Сони. Необыкновенный синий цвет глаз и пепельный оттенок шерсти зверя говорил сам за себя.

Два лица и носатая морда уставились на вошедшую гостью.

— Ба! Явилась, не запылилась! Ну хоть ты объясни моей жене, как опасно возвращать Лагеррийца. — набросился Отшельник на Стузи.

— А если я не против его возвращения? — с порога заявила Королева Трагии.

Отшельник от недоумения часто заморгал.

— Что? И ты туда же? А ну — ка, припомни, как каждого из вас по разу приложил этот малый. У меня не хватит Силы оживлять вас по новому кругу. Я слишком стар и немощен, чтобы рыть для вас могилы.

— Не Алдер убил меня! Не он это сделал! — призналась Стузи.

— Два голоса против одного! Придется подчиниться! — вставила свое слово отчаявшаяся Соня

Волк поднялся на лапы и зарычал, как еще один согласный.

— Милости прошу не для Лагеррийца, а для Треллы. — сказала Стузи и упала на колени.

— Карл, они такая красивая пара, у них двое маленьких деток. Милости прошу за этот союз — поддержала просьбу Соня и приземлилась рядом.

Волк жалобно заскулил.

— Отец, умоляю! Давай вернем Треллу в дом, где ее держал Лагерриец и где появились на свет их дети. Время для сестры совьется в кольцо, а предательство мужа обесценится беспамятством.

— Беспамятством? — переспросил Отшельник.

— Счастливым беспамятном! — уточнила Стузи, — отец, я прошу на коленях. Я ведь сама однажды прошла через его лечебные свойства, разве нет?

Обращение растрогало Карла, он пытался настоять на своем, но поддержал признание Стузи.

— Ты чего задумала, дочка? Ты хочешь воссоединить их?

— Это только звучит ужасно, но Трелла может быть счастлива только рядом с ним. Прости, отец, я поняла это лишь вчера. — сказала Стузи и указала пальцем на понурившего голову волка.

— Но если Треллу погрузить в забытье, оно не будет избирательным. Трелла забудет все, что последовало за днем возращения Лагериийца в завтрашний день. Она забудет и тебя, Стузи. Ты готова остаться в ее памяти лишь серебристым горностаем?

— Я не могу вернуть долг большей жертвой и готова стерпеть забвение. Зато, наши с сестрой судьбы будут уравнены и сойдутся на соответствии, как сосуды с единым дном. Трелла должна стать Королевой при Короле. Мы породнимся вновь, я уверенна в этом.

— Дорогие мои- неразумные женщины, если меня выбьет Исчерпание, вам будет лестно сознавать, что напрасная жертва произошла в погоне за призрачными чувствами двух грешников? — спросил Отшельник и отвернулся к стене, понимая, что дочери удалось его уговорить.

Времени на обращение и подготовку оставалось немного. Ради обряда пришлось вернуться в лето, в лачугу где лежала непогребенная Хеллен. Вспомнив о непогашенном долге, маги перенесли прах Лагеррийской Ведьмы к подножью горы, бросили истлевший скелет рядом с крупным осколком скалы, а после сдвинули камень прямо на тело, обеспечив Хеллен надежное заточение и вечный памятник.

Соня забрала окровавленную одежду Алдера, этого было достаточно для предложенного образца. Волка препроводили в пещеру. В очаге пылал огонь, дров не жалели. Соня вытащила длинный нож, подошла к волку и вонзила клинок прямо в сердце зверя. Волк умер, тело бросили в пламя, и оно стало корчиться и обугливаться от жара. Скоро над пепелищем показался бесплотный дух. Призрак закрутился по оси, и стал прирастать коконом белесого налета. Из надежного убежища человеческой души вылезла тонкая беспалая рука и захватила протянутую ей кровь Алдера.

Живые потеряли сознание. Первой в себя пришла Соня. Она подбежала к стеклянному пузырю, в котором спал голый мужчина и стала скрестись длинным ногтем о прозрачную преграду, пытаясь разбудить обращенного. Скоро к ней присоединилась Стузи, девушка громко кричала и била в стекло кулаками. Карл отстранился, не желая участвовать в авантюре, как — бы давая понять — «сами заварили — сами будете расхлебывать». Алдер нехотя раскрыл глаза, несколько минут он отрешенно всматривался мутными глазами в мельтешащие фигуры, а когда осознал, что жив, и ему предоставили шанс на исправление ошибок, пробил прочное стекло с первого удара и вывалился на земляной пол. Соня и Стузи помогли ему подняться и препроводили к лавке, укрыли одеялом и оставили в покое до полного пробуждения.

***

К вечернему чаепитию все было готово. Трелле прислуживала новая девушка. Обожаемая Магда исчезла из Медрича при загадочных обстоятельствах. Слухи о прежней служанке ходили весьма противоречивые — одни утверждали, что верная Магда была отравлена, друге клялись, что видели, как она под покровом ночи убегала с охранником ненавистного посольства, третьи рассуждали, что девке щедро заплатили за предательство. Принцесса была уверена, что Магду, как особо ценного свидетеля коварная семейка не оставила в живых, и теперь не известно где искать ее могилу.

Молодая девушка в белом переднике внесла в библиотеку поднос с фисташковыми пирожными и двумя золотыми креманками, наполненными тягучим вареньем из костянки. В тончайший фарфор чашек пролился темный ароматный настой, немного более волшебный, чем обычно.

Чай сегодня заваривала Трагийская Королева лично, по особому древнему рецепту. Сестры укутались в теплые пледы и неспешно отпивая крепкий отвар горных трав и редких пряностей долго вспоминали приключения, которые им пришлось пережить вместе. Перед тем как разбрестись по спальням, Стузи обняла сестру, как бы благословляя её. Черные глаза необыкновенно блестели, Трелла и не догадывалась, что это были невыплаканные слезы.

Принцесса заперла дверь на ключ, облачилась в ночную рубашку, рухнула в пустую холодную постель и забылась тяжким сном. Через час в спальню вошел высокий мужчина. Он явился сюда без приглашения, совсем как тогда, в день праздника Пересвета.

Алдер зажег свечу, присел на край кровати и стал молча рассматривать спящую Треллу. Жена была беззащитна, словно ребенок. Рыжие волосы разметались по подушке, длинные ресницы трепетали, его красавица видела сны.

Под тонким полупрозрачным шелком скрывалось совершенное тело, созданное для его ласк. Алдер сдерживался из последних сил, он сгорал от желания овладеть любимой здесь и сейчас. Белая рука лежала поверх одеяла, тонкое запястье изуродовал грубый розовый шрам, как упрек и напоминание о его роковой ошибке. Алдер сжал теплую ладонь жены в своих ладонях и поклялся, что отныне никому и никогда он не позволит вмешиваться в их семейную жизнь.

В это момент, как аккомпанемент клятве зазвучала тихая, но настойчивая мелодия. Лагерриец подошел к окну и отодвинул портьеру. Под окнами спальни исходил серенадой страсти сладкоголосый тенор. Нелепый поклонник молил Треллу о взаимности. Пузатый бочонок на ножках, обряженный в серые атласные рейтузы, белый камзол и красную шляпу с широкими полями, напоминал трухлявый переспевший гриб.

Говорящий гриб изнывал певучей рифмой о слёзах, розах, Луне и прекрасной, но жестокосердной принцессе. Перебирая гитарные струны короткими пальцами, напыщенный герцог из далекой Сарджании отчаянно корчился, изображая глубину мук.

Алдер распахнул окно и вылил на голову просителя воду из графина. Мокрая шляпа повисла на ушах, пристыженный аристократ ойкнул и позорно ретировался. Лагерриец тихо рассмеялся, вернулся к жене, заботливо укутал ее в одеяло, а после подхватил на руки, словно пушинку. Алдер воровал свое счастье. Забирал свой рай без спроса, по частям, но по собственной воле. Мужчина потушил свечу и подошел к обозначенному порталу, чтобы вынырнуть в день, с которого ему разрешено было исправить прошлое.

— Трелла, проснись.

— Ты вернулся?

— Я вернулся.

— Боже, мне снился такой бесконечно длинный кошмар. Как хорошо, что это был только сон.

Жена вновь смотрела на Алдера так предано. Бездонные зеленые омуты были наполнены любовью и безграничным доверием.

— Отныне, ни одному кошмару я не позволю тревожить твой сон.

— Ты видел их? Алдер, это близнецы. Мальчик и девочка. Правда, чудесно!?!

Муж обнял ее так крепко, как только мог.

— Ты придумала нашим малышам имена?

— В моем сне принцессу звали Моргана, а принца — Мортон. Сейчас я подумала, может — это судьба?

Алдер рассмеялся и зажмурился. Трелла провела рукой по его лицу.

— Милый, ты здоров? У тебя изможденный вид…

— Все хорошо, просто я очень спешил к вам. Я так боялся опоздать.

Трелла попыталась поцелуями стереть с красивого лица следы усталости, Алдер нехотя прошептал:

— Трелла, собирайся. Нас ждут в Лагеррии. Я- Король нашей страны, ты ее Королева.

— Надо бы позвать Эрию. — предложила Трелла.

— Я уже отослал ее.

— Жаль, я так мечтала отблагодарить её за помощь и доброту…

— Она уже получила свое, сполна. — ответил Алдер.

— А мой маленький горностай? Где Стузи? Я не могу оставить его одного в пустом доме.

— Мы вернемся за ним позже…может быть.

Трелла поднялась с кровати и подошла к колыбели.

— Алдер, что с близнецами? За одну ночь они так подросли?

— Ну это в порядке вещей для лаггерийских младенцев. К тому же ты забываешь, что их отец — всесильный маг. Так на малышей влияет моя любовь и забота — смеясь ответил Алдер

— Мой Король, только посмотри на Мортона. Он похож на тебя, как две капли воды. — восхищенно прошептала Трелла

— А малышка Моргана на тебя, моя Королева- заметил Алдер и закружил жену в объятиях, а после надел на её указательный палец кольцо с ярко- синим сапфиром, а на безымянный с крупным изумрудом.

— Знаешь, есть такая старинная примета. Королевская двойня, рожденная от взаимной любви предвещает пришествие в мир могущественной династии. Мы ее родоначальники Трелла. Наш союз крепок, он благословен и угоден небесами.

Алдер поцеловал жену и долго не мог остановиться. Пара стала собираться в путь.

Прекрасная Королева подхватила близнецов, счастливый отец семейства взял на руки всех троих. Воссоединившаяся дружная чета легко провалилась в портал, чтобы через мгновенье оказаться в своей заснеженной стране.

Когда комната опустела, в нее вошли трое.

— Слышали? Династия и благословение небес! Ну, кто был прав? — весело прокричала Стузи

— Не пойму, чему ты радуешься? Волк признал свою стаю, не более того! Волк всегда остается волком и вырастит волчат. — пробурчал Отшельник.

— А мы будет растить своих, а после выведем новую породу- уверенно ответила Стузи.

Оглавление

Пролог

ГЛАВА 1

ГЛАВА 2

ГЛАВА 3

ГЛАВА 4

ГЛАВА 5

ГЛАВА 6

ГЛАВА 7

ГЛАВА 8

ГЛАВА 9

ГЛАВА 10

ГЛАВА 11

ГЛАВА 12

ГЛАВА13

ГЛАВА14

ГЛАВА 15

ГЛАВА 16

ГЛАВА 17

ГЛАВА 18

ГЛАВА 19

ГЛАВА 20

ЭПИЛОГ