2medicus: Лучше вспомни, как почти вся Европа с 1939 по 1945 была товарищем по оружию для германского вермахта: шла в Ваффен СС, устраивала холокост, пекла снаряды для Третьего рейха. А с 1933 по 39 и позже англосаксонские корпорации вкладывали в индустрию Третьего рейха, "Форд" и "Дженерал Моторс" ставили там свои заводы. А 17 сентября 1939, когда советские войска вошли в Зап.Белоруссию и Зап.Украину (которые, между прочим, были ранее захвачены Польшей
подробнее ...
в 1920), польское правительство уже сбежало из страны. И что, по мнению комментатора, эти земли надо было вручить Третьему Рейху? Товарищи по оружию были вермахт и польские войска в 1938, когда вместе делили Чехословакию
cit anno:
"Но чтобы смертельные враги — бойцы Рабоче — Крестьянской Красной Армии и солдаты германского вермахта стали товарищами по оружию, должно случиться что — то из ряда вон выходящее"
Как в 39-м, когда они уже были товарищами по оружию?
Дочитал до строчки:"...а Пиррова победа комбату совсем не требовалась, это плохо отразится в резюме." Афтырь очередной щегол-недоносок с антисоветским говнищем в башке. ДЭбил, в СА у офицеров было личное дело, а резюме у недоносков вроде тебя.
Первый признак псевдонаучного бреда на физмат темы - отсутствие формул (или наличие тривиальных, на уровне школьной арифметики) - имеется :)
Отсутствие ссылок на чужие работы - тоже.
Да эти все формальные критерии и ни к чему, и так видно, что автор в физике остановился на уровне учебника 6-7 класса. Даже на советскую "Детскую энциклопедию" не тянет.
Чего их всех так тянет именно в физику? писали б что-то юридически-экономическое
подробнее ...
:)
Впрочем, глядя на то, что творят власть имущие, там слишком жесткая конкуренция бредологов...
пространство, летит к звездам, сквозь темное ничто; к звездам, для которых и мы сами, и наша жизнь — только эпизод вечного коловращения разбегающихся светил. В своем отсеке, в маленькой механизированной пещере двадцатого века, новый пещерный человек века грядущего космонавт Гаврилов видит земные сны. Жизнь продолжается, и нет ей конца, жизнь не знает остановок, и это прекрасно, так было задумано с самого начала, и так это будет длиться до конца, который конца не имеет. Далеко внизу, в россыпи огней, лежат страны и континенты, пустыни, моря и города, построенные людьми, одни давно, другие недавно; кое-где строительство не завершено — это ли конец? Нет. И то, что было давно, и то, что было недавно, — это всего лишь начало того необъятного, что грядет, и, думая об этом, Чижов увидел вдруг начало своего романа. Перед его взглядом появились толстые прутья, вмазанные в толщу камеры, где веселым летним утром лежал человек, лежал и спал — много лет тому назад, сто, двести и триста, всегда, сегодня, вчера, завтра, сейчас, во все времена лежал человек, которому предстояло умереть — скоро, через несколько часов, а потом, умерев, обрести бессмертие, да, Чижов, который давно уже подвел черту и поставил точку, увидел это: старый человек, уставший жить, но не уставший бороться, лежит на полу. Это конец его жизни, но разве он не бессмертен? Как и любой человек на земле, как и любой честный человек. Вот он лежит на охапке сена, а ведь, бывало, он спал во дворце; вот он стоит перед входом в вечность, а с утра славный такой денек, ласковое летнее утро, и в тишине слышны слова песенки, которую чистыми детскими голосами поют где-то поблизости. Да, так оно и есть, это поют дети под руководством старой монахини, и даже сквозь сон можно разобрать слова:
День этот — рабству конец,
этот день — начало свободы, —
вот что это за слова, вот что поют дети, и человек, лежащий на соломе, узнает эти слова, потому что давно, много лет назад, он сам сочинил их для короля, для своего молодого короля Генриха Восьмого, да хранит его господь, именно эти слова прозвучали тогда на коронации и вот теперь снова звучат, провожая Томаса Мора, бывшего канцлера, приговоренного к смерти, в последний путь. Но разве этому пути есть конец? Разве что-нибудь кончается с нами или без нас? Нет. Все продолжается, а мы уходим, уходим в дальний путь, но вместо нас остаются наши дети, и наши дела, и наши слова, и наша правда, и наша ложь, и наши непреклонные «да», и столь же непреклонные «нет», и наша трусость, и наша отвага, и наши книги, в которых мы, и наши мысли, и наше счастье, и наша беда — все это остается, и ничто не кончается, с нами или без нас, а потому и страха нет, мы не боимся. Лемуры? Не надо бояться, нечего бояться, и за час и за минуту до смерти надо широко раскрытыми глазами смотреть на мир, который продолжается с нами, но также без нас. Надо только уловить это, пускай даже последнее мгновенье, задержать его, слабыми человеческими руками остановить и увековечить, нанести на бумагу тонкие чернильные линии, которые в конце концов окажутся прочнее двухдюймового железа решеток, сильнее секиры палача и самой смерти, только надо успеть, и вот они ложатся, эти слова, здесь и там, давно и недавно, и в эту минуту неведомо где, слова, что останутся, что остановят время и предадут его вечности: не исключено, что это происходит в то самое мгновенье, пока мы заняты своим, таким важным для нас делом, своим трудом и своим отдыхом, поскольку все мы заняты, действительно заняты, на самом деле заняты,(остается десять секунд) пусть нам это даже непонятно. как непонятно нам, какое нарушение зафиксировал арбитр всего десять секунд до конца до конца всего греки в нападении… Фоант… неудачно… греки покидают зону защиты они снимают вратаря они отчаянно идут вперед передают шайбу они еще надеются они атакуют их ворота пусты но время истекло…
Ну, вот. Вот теперь и вправду конец, время истекло, матч закончился, битва завершилась, теперь есть время прийти в себя, передохнуть, вернуться к жизни, просто к жизни, вернуться к нормальной жизни, что и было сделано всеми, в том числе и героями этого повествования.
Кроме Сомова.
Сообщение о его смерти было напечатано два дня спустя в местной вечерней газете.
Повествование заканчивается словами, заимствованными Чижовым из рассказа Борхеса «Эмма Цунц»: «Здесь все соответствует действительности, кроме некоторых обстоятельств, времени и одного или двух имен собственных…»
Примечания
1
Крепость павшая и стертая до пламени и пепла (англ.).
(обратно)
Последние комментарии
31 минут 11 секунд назад
9 часов 34 минут назад
1 день 8 часов назад
1 день 9 часов назад
1 день 9 часов назад
1 день 9 часов назад