Фантом любви (СИ) [Enorien] (fb2) читать онлайн

========== 1. ==========

Слишком поздно. Погруженная во всякие мысли, девушка открыла дверь и вернулась в гостиную, где остались книги и пергамент, который она немногим ранее царапала пером. Некогда было разглядывать лицо парня и отмечать в нём неладное, удивляться тому, как изменились знакомые черты. Тишина показалась ей странной, и она обернулась, в тот же момент глаза натолкнулись на такой холодный презрительный взгляд, что к сердцу подступил страх. Что-то не так.

– Рон? – осторожно спросила Гермиона. – Что-то случи?..

Тяжёлый кулак пришёлся ей в лицо, и она упала. От шока не обратила внимания на побежавшую из носа кровь и подняла ошеломленный взгляд на парня – только сейчас дико стучащее сердце подсказало правду.

– Ты не он, – одними губами она произнесла и подскочила на ноги.

До дивана, где лежала волшебная палочка, не хватило какого-то шага. Рука впустую схватила воздух, и девушка снова оказалась на полу. Она попробовала дать отпор, оттолкнуть или ударить нападавшего, но силы были неравны.

– Дрянная грязнокровка! – гневным голосом Рона произнёс он и снова занёс руку. – Думала, умнее всех?

Удар вышел такой силы, что голова дернулась в сторону, а во рту возник неприятный привкус.

– Что?.. – попробовала, было, спросить Гермиона, но ненастоящий Рон совершенно не собирался вести разговоры.

Череда болезненных ударов привела к тому, что она перестала соображать, как и издавать какие-либо звуки. Лишь ощутила, что стало несколько легче – кажется, незваный гость с неё слёз и принялся что-то искать.

– А вот и оно, – прозвучал его голос, и звук шагов подсказал, что он вернулся и почему-то замер. Возможно, раздумывая, как поступить с бесчувственным телом – добить или оставить.

Незнакомец хмыкнул и тронулся с места. В ту же минуту прозвенел звонок, и сердце девушки подскочило, омытое возбуждением. А вот это, должно быть, Рон. Настоящий. Как и всегда, забыл ключи. Сейчас примется сыпать ругательствами, пытаясь отворить дверь магически. Войдёт и всё увидит, и тогда… Однако звонок раздался вновь.

Это не Рон. С ним что-то случилось, раз этот… человек так смело явился и сумел её одурачить.

– Рон? Гермиона? – зазвучал совсем другой голос. – Вы дома?

Она его сразу узнала. Гарри. Он пришёл их проведать, как и обещал недавно, и кончик её рта чуть дрогнул. Вот так удача.

– Тихо, – приказал обидчик и зачем-то больно наступил на ладонь, точно опасаясь, что жертва вдруг смогла бы силой мысли призвать палочку.

Звонок больше не раздался, а это значит, Гарри понял – друзей нет дома – и собрался уходить. А это значит, что никто ей не поможет, и ненастоящий Рон, скорее всего, переменит своё решение и изберёт для неё участь не из приятных. Собрав последние силы, Гермиона пронзительно закричала.

Закричала и сразу же проснулась. Кто-то схватил её за плечи и тряхнул.

– Это я, настоящий, видишь? – живо он заговорил. – То был всего лишь сон! Всё давно прошло, шрамы зажили, хочешь зеркало?

Гермиона этого кого-то не понимала и не могла нормально дышать. Она всё ещё на том же диване… в той же гостиной… и такой знакомый взгляд… Она инстинктивно отшатнулась и стукнулась об подлокотник.

– Хорошо, я не трогаю, – опустив руки, согласился парень.

Только теперь приступ прошёл, и Гермиона стала узнавать своего Рона. Перед ним снова сделалось стыдно, и она потупилась, всё ещё тяжело дыша.

– Прости.

– Ничего.

Снова она его обидела, оттолкнула и невольно сделала виноватым в том, чего он не совершал. Девушка почувствовала, как к горлу подступает комок – сколько ещё раз это будет повторяться?

– Прости, мне показалось, я снова…

– Я понял.

– Я, правда, не хотела тебя…

– Прекрати оправдываться.

Его ладонь опустилась на её плечо, и она невольно вздрогнула. Они тут же взглянули друг на друга. Она с испугом, он с едва скрываемой обидой. Помолчали немного. К её щекам прилила кровь, стало неловко ещё раз просить прощения, в его взгляде всё явственнее проступала горечь, но он удержался от высказываний. Она с ним очень и очень несправедлива, подумалось Гермионе. Так больше не может продолжаться, к глазам предательски подступили слёзы.

– Давай переедем, пожалуйста, – попросила она.

– Я тебе предлагал, – немного сердито напомнил Рон, – но ты же не хочешь к моим родителям.

Гермиона раскрыла губы и снова сомкнула. Повторить то, что она уже сказала в прошлый раз, не хватало сил. Как это выдержать – изо дня в день видеть людей, которые испытывают жалость и, не понимая, что этим только ранят, твердят о неприятном событии, как о какой-то ерунде, которую бы стоило давно забыть?

– Что? Не закусают же они тебя? – ответил на её немую реплику парень.

Он всё ещё не понимал, и она покачала головой, совсем не в силах сейчас подобрать верных слов.

– Ну, вот опять, – твердил своё Рон. – А куда же тогда? К Биллу? У них там с Флёр и без нас хлопот хватает.

– Но… при чём тут твоя родня? – осторожно заметила Гермиона, опасаясь его разозлить. – Давай просто снимем другую квартиру. Пожалуйста.

Их взгляды вновь встретились, и по одному лишь хмурому лицу Рона она поняла, что вот-вот расплачется. Никогда она ещё не была такой жалкой, противной самой себе, никого ни о чём так не просила и не хотела с такой же силой провалиться под землю.

– Я тебе говорил, почему мы не можем так сделать, – отрезал Рон, поднимаясь с дивана. – Давно уже пора стереть эту ерунду из твоей памяти и больше не мучиться, – твёрдо добавил он, не глядя, будто бы она больше не заслуживала его внимания, подобрал газету и отправился на кухню: то ли надоело, то ли устал, чтоб ещё дискутировать на ту же тему.

Гермионе показалось, что ей дали под дых, снова стало трудно дышать, дрожащие руки совсем похолодели, она прижала их к себе, но теплее не стало. Да, у них нет пока возможности, чтобы совершать новые траты. Что-то из средств ушло на ингредиенты для зелий, необходимых для восстановления здоровья, что-то – на громкий процесс по делу о нападении и попытке похищения реликвии, а всё остальное… сложно припомнить, и Рон каждый раз бесится, если его спрашивать. Будь у неё силы, она бы устроила сцену и докопалась до правды. Но сил совсем не осталось. Стало сложно ходить как ни в чём не бывало в Министерство и делать вид, что не замечаешь на себе взглядов. Пришлось меньше задавать вопросов, если Рон один из них, кто пока привносит хоть какие-то средства в общий бюджет, которым сам же, пока она не в состоянии, и заведует.

Не совсем понимая зачем, будто бы ведомая призрачной иллюзией свободы, девушка поднялась на ноги и тихо побрела к двери.

*

Рон, как и всегда, паниковал уже после того, как что-то натворил. Гарри отметил, как друг буквально влетел в его дом и чуть не смахнул со стены портрет. Последний покосился, и старый волшебник в рамке грозно взглянул на гостя.

– Рыжий, ты там что, удирал с костра?!

– Да заткнись! – велел ему Рон, не потрудившись вернуть портрет на место.

– Извините, – сказал Гарри и навёл порядок сам. – И что на этот раз? – равнодушно спросил он друга.

– Гермиона! – возбужденно воскликнул тот. – Она пропала! Сперва опять завела этот свой разговор про… да неважно! Просто взяла и ушла! Представляешь? Да она точно!..

Если и случались моменты, когда Гарри посещала внезапная мысль просто взять и врезать другу, то этот был как раз из таких. Его спокойствие мгновенно сменилось злостью, а прежнее и безоговорочное доверие – большими сомнениями. Как бы Рон не описывал события, отражая себя в лучшем свете, Гарри ему больше не верил. Началом этому стала взрослая жизнь, в которой друг нисколько не состоялся, и Гермиона, такая печальная при их встречах, теперь Гарри часто вспоминалась. Она, конечно, стала сдержаннее и меньше ругалась по поводу избранника, но Гарри всё прекрасно видел и теперь многое понимал. Например, почему она не спешила с работы домой, почему рассказывала о помолвке без особой радости и так долго тянула с датой свадьбы, что та исчезла с горизонта. Гарри всё хотел спросить её напрямую, но не решался. После нападения он стал её всё реже видеть, и это всё больше вызывало у него грусть.

Рон всё ещё утверждал, что Гермиона в последнее время стала совсем ненормальная: то принимается истерично себя вести, то рвётся на работу и заливается потом слезами, то предъявляет к нему непомерные требования и срывается так, что он не может долго заснуть, то… Гарри с большим трудом сдерживал гнев.

– Не понимаю, что вам мешает переехать ко мне? – горячо перебил он. – Места хватит на всех! Можете жить, сколько вам влезет! И никаких лишних трат!

– Не можем мы переехать к тебе! – возразил Рон.

– Это ещё почему?

Вообще-то Гарри и сам прекрасно знал ответ, но продолжал сверлить друга взглядом: пусть признается прямо в лицо, раз он всегда такой смелый и «правильный».

– Потому что не можем, – упрямо повторил тот.

Потому что опасается, как бы его девушка не увлеклась кое-кем другим, мысленно ответил за него Гарри и рассердился сильнее. Настолько ей не доверять! Гермионе, которая долго страдала из-за него и даже ни разу не дала Гарри повода как-то изменить их отношения, хотя в палатке у них для этого был миллион и больше возможностей. Он покачал головой, в очередной раз пораженный неоспоримой «логикой» Рона, но не отказался помочь. Гермиона ему была дорога не меньше, и то, что она выбрала другого, не давало никакого права за это её осуждать. Вот если бы она только знала, сколько всего хранилось в сердце Гарри… Он очень старательно это прятал, не желая причинять любимой девушке неудобств.

– Пошли уже! – на правах главного сказал вслух и первым решительно вышел из дома.

*

Гермиона не знала, куда шла. Не могла определить улицы, слышала голоса прохожих, но не разбирала слов. У кафе её остановил приятный, мягкий запах, манящий последовать за ним. Она запустила ладошку в карман и глупо уставилась на несколько монет. Это оказались всего лишь кнаты, а с ними нечего делать среди маглов. Её ладонь перевернулась, и монеты звонко застучали по асфальту. Девушка снова тронулась в путь. Можно было, наверное, и просто трансгрессировать, но она не знала куда. Никак не могла вспомнить это место и сосредоточиться. Родители зажили другой, спокойной, счастливой жизнью в Австралии, завели ещё одного ребёнка, и она не смогла им себя вернуть, а больше никого такого родного на ум не приходило. Можно было бы вернуться в квартиру, но ей пока не хотелось выслушивать Рона, который точно будет недоволен её поведением. В последнее время с ним очень сложно разговаривать. Это случалось иногда и до нападения, но теперь она ощущала себя совершенно беспомощной. Непонятной, ни на что не способной, виноватой, раздавленной.

На город опускался вечер, и холод только усиливался. Гермиона обхватила себя руками и уставилась на жалкое отражение в стекле витрины. Отважная девушка, не отступающая ни перед какими трудностями, куда-то исчезла, и осталось вот это. Ей стало противно. И больно. Ощущая вновь подступающие слёзы, она отвернулась и замерла. Безрассудный поступок завёл её далеко, и во мраке уже сложно разобрать, как отыскать обратный путь. Её затрясло, она закрыла глаза и попробовала сосредоточиться.

Образ Рона смешивался с обидчиком, настойчиво вклинивался и всё путал. Вот он её ударяет… вот обнимает и целует, уверяя, что всё хорошо… вот она видит кровь на своих пальцах… а вот и настоящий парень на неё за что-то кричит… Гермиона пошатнулась, понимая, что ещё немного и произойдёт расщеп, нежели она успешно переместится в квартиру. Постаравшись ровно дышать, она попробовала подумать о каком-то другом месте, которое бы не вызывало таких двойственных ощущений. Подумала, и ей сразу же вспомнился дом на Гриммо. Сосредоточиться на нём оказалось куда проще.

Какие-то мгновения она стояла у лестницы, не решаясь подняться. Перед Гарри было жутко неудобно – сколько он может её выручать? Он всегда такой заботливый и добрый. Она сглотнула и осторожно шагнула на ступеньку. В то же мгновение в окнах вспыхнул свет, и дверь открылась.

– Гермиона! – воскликнул Гарри и поспешил к ней. – Ты нашлась! Мы с Роном уже всё обыскали и хотели прибегнуть к!..

От одного его взволнованного вида ей сделалось ещё хуже, она отвернулась и не смогла сдержать слёз.

– Я не знала куда идти… – горько призналась Гермиона и закачала головой: – Прости, Гарри… прости, я не хотела тебя…

Она скрыла ладонями с его глаз своё, как ей казалось, бесстыжее лицо, но Гарри подошёл ближе и крепко её обнял. От его тела исходило такое тепло, точно от печки, что невольно захотелось к нему прижаться.

– Да ты вся дрожишь, – обеспокоенно заметил друг.

Он не дал ей возразить и тут же подхватил на руки.

– Кикимер, приготовь чаю! – строго велел, переступив за порог, и отправился в гостиную. – Сейчас, потерпи, – уже куда мягче сказал ей самой, уложив на диване.

За какие-то мгновения Гарри накрыл Гермиону тёплым пледом, взмахом палочки разжёг в камине огонь, отобрал у подошедшего домовика чашку и поднёс к её губам.

– Не горячо?

Гермионе снова захотелось расплакаться, на этот раз от незаслуженной заботы, её губы задрожали, и она лишь качнула головой. Гарри помог ей допить и снова накрыл, уверяя, что всё в порядке. Засыпая, ей захотелось, чтобы он ещё посидел рядом, чтобы тепло этой гостиной её не покидало, но она не смогла разомкнуть губ. Зато Гарри коснулся её головы и погладил. Ей подумалось, что никто другой, кроме него, так бы хорошо не смог сделать, и она уснула.

*

– И ты её впустил?

Рон прибыл сразу же, как только получил записку. Гарри чуть было не двинул ему кулаком, но вовремя сдержался.

– Надо было сразу направить её домой, – пояснил друг. – Я там весь извёлся, думал, не случилось ли с ней снова чего…

– Она была не в том состоянии, чтобы «сразу же её направить», – нисколько не скрывая в голосе яда, ответил Гарри.

– Ну ладно, пусть уж спит, – согласился Рон, поглядывая из коридора в гостиную.

«Спасибо за одолжение», – мысленно съязвил Гарри. Он смотрел на спящую девушку с большой нежностью и подумывал, как только друг уйдет, коснуться её и проверить, насколько она согрелась.

– Не понимаю, что она так отказывается просто стереть всю эту ерунду? – опять заговорил Рон, в очередной раз проверяя на прочность терпение друга. – Всего лишь применить забвение, и…

– А ты сам у неё спрашивал об этом?

– Да Мерлин её разберёт… Сперва заявляла, что, видите ли, ей обязательно кто-нибудь напомнит, в том же Министерстве, и она обо всём узнает. А снова всё это переживать не хочется…

– Ну вот видишь.

– …потом, значит, оказалось, что это я могу стереть у неё куда больше, чем нападение.

Зная «способности» Рона, Гарри бы тоже опасался на месте Гермионы его вмешательства в память.

– Ну, не хочет меня, может вон… маму попросить. Уж она-то точно лишнего не отхватит. Помнишь, сколько раз она нас подлечивала?

Гарри на какие-то мгновения просто застыл, не совсем понимая, как способности миссис Уизли к домашнему лечению в понимании Рона приравнялись к таким серьёзным вещам.

– Помню. Но, я думаю, это Гермионе решать – оставить воспоминание или убрать, – наконец заметил он и снова перевел на неё взгляд: если бы она только попросила… или дала хотя бы намёк, как её достал Рон… он бы давно со всем этим покончил и перестал последнего ради неё терпеть.

– То-то и оно, уперлась рогом, и всё тут, – сказанул тот и отправился к двери. – Ладно, утром ещё загляну! – бросил напоследок, опять чуть не сшиб портрет и исчез.

– Да чтобы его, дьявол, ночью волки загрызли! – произнёс рассерженный волшебник из рамки в коридоре и задёрнул у себя шторы.

– И Вам спокойной ночи, – пожелал ему Гарри и отправился к Гермионе.

Она немного согрелась, и на её бледных щеках проглядывал слабый румянец. Её сон благодаря домовику, научившемуся по одному взгляду хозяина определять, когда и какой чай заваривать, сейчас нельзя было побеспокоить, и потому парень наклонился, чтобы коснуться губами её нежной щеки. Затем ещё раз поправил на ней плед, проверил огонь в камине, наказал Кикимеру проследить за этим и отправился к себе.

========== 2. ==========

Кикимер бродил где-то по дому, иногда сквозь тишину доносился его ворчливый говор. В камине ещё потрескивали поленья, и некогда мрачная гостиная сейчас представлялась Гермионе оплотом уюта. Здесь было так спокойно и тепло, что она приподнялась и присела, пока не желая расставаться с мягким пледом, но уже способная мыслить. Кажется, прошлым днём у неё случился настоящий приступ, и безнадёжность накрыла её с головой. Ей виделось во всем этом только собственная вина и ничья больше. Ей не хватило смелости избавиться от противного воспоминания, хотя Рон твердил об этом не один день. Если бы он только знал все её мысли, а не отмахивался от них, как от назойливых мух. С каких пор с ним так тяжело? Неужели он и раньше её так сильно не понимал?..

Показавшийся в дверях домовик отвлёк девушку от мыслей. Она заметила, как строго тот на неё взглянул, точно выражая всем своим видом недовольство.

– Кикимер?

Эльф только фыркнул и покинул гостиную. Неужели она чем-то обидела Гарри? –Гермиона задумалась, но потерялась и в этом вопросе. Скрип половиц заставил её вздрогнуть, и она повернулась к двери.

– Ой, прости, – смущенно сказал Гарри. – Кикимер передал, что ты проснулась.

– Да, я…

Она засмотрелась на него – такого простого и доброго, с привычно взлохмаченными волосами, в домашней одежде, которая смотрелась вполне себе сносно, а не помятой или с очередным пятном на видном месте, которое кому-то было лень убирать даже взмахом палочки, – и не смогла подобрать слов. Просто забылась, не понимая, что за противоречивые чувства её одолевают, и пожала плечами.

Гарри прошёл и опустился рядом на диван.

– Как себя чувствуешь? – поинтересовался, глядя ей прямо в глаза.

– О… всё в порядке, спасибо, – Гермиона заметно смутилась и, не выдержав его взгляда, отвела глаза к окну: солнце поднималось всё выше, и своим светом прогоняло с улицы остаток тьмы. – Ты прости, что я… В общем, я совсем не хотела тебя снова беспокоить, просто…

Она не смогла договорить – парень взял её за руку раньше, и их глаза вновь встретились.

– Ты совсем меня не побеспокоила, – мягко возразил Гарри, как и всегда, поражая её своим нескончаемым добродушием.

Гермиона скромно поджала губы в ответ.

– Только Кикимер, мне кажется, совсем другого мнения, – немного помолчав, заметила она и, поймав во взгляде друга недоумение, пояснила: – Он так на меня посмотрел минуту назад… как будто я собралась утащить у вас кучу вещей.

Гарри усмехнулся её сравнению, как забавной шутке.

– О, это совсем не из-за тебя. Просто… э-м, мы тут с ним немного не поладили из-за… Ерунда, – тут же отмахнулся он, уловив в её глазах беспокойство.

Гермионе подумалось, что он так великодушен, что даже не грузит её своими проблемами, зато охотно участвует в проблемах друзей. Они совсем обнаглели с ним в этом плане. Ей стало стыдно за них обоих с Роном, и она потупилась.

– Может позавтракаем, пока есть время? – предложил Гарри.

– Время? – не поняла Гермиона.

– Э-м, не успел сказать… Рон обещал зайти утром, – пояснил друг, отчего-то поморщившись.

Возможно потому, что тот, как и все их разборки, порядком поднадоел. Гермиона не была в этом уверена, но по крайней мере одно знала точно – понятие «утро» у Рона весьма своеобразное, и наступает оно, как правило, куда позже, чем у других.

– Почему бы и нет? – согласилась она с деланной легкостью, за которой постаралась скрыть беспокойство – а ведь когда Рон придёт, всё начнётся по новой: разговоры, объяснения, споры… Неужели она выдержит? Да и есть ли другой выход, кроме как терпеть?

Гарри живо поднялся с дивана и протянул ей свою руку. Гермиона с напряженьем улыбнулась, но охотно вложила свою ладонь в ответ.

*

– Ты считаешь, я слабая?

Вопрос показался ему внезапным ударом. Гарри чуть не подавился куском сэндвича и с трудом сглотнул.

– Что?.. – прохрипел он и тут же схватился за кружку с чаем. – С чего ты это взяла?! – сделав глоток, спросил пораженно, но опоздал с этой реакцией: Гермиона опустила взгляд и продолжила бездумно теребить вилкой в тарелке недоеденный салат.

– Мне кажется, так уже все считают, – заметила она с таким кислым видом, точно вынесла самой себе обвинительный приговор.

– Я так не считаю! – тут же возразил Гарри, звучно опустив на стол руку с сэндвичем, к которому утратил аппетит. – Столкнулись бы они сами с!..

Их взгляды встретились, и он немного растерялся – напоминать девушке о том, что ей пришлось пережить совсем не хотелось.

– …я бы посмотрел, как эти все тогда бы считали, – уже тише он заметил, надеясь, что прозвучало не обидно, а убедительно.

Что-то, к тому же, подсказывало ему, что этими всеми, вероятнее всего, выступал Рон с его заявлениями, но открыто выражать неприязнь к последнему никак было нельзя. Гермиона и так в последнее время чересчур уязвима, чтобы так её ранить. Гарри подумал, что ради неё он ещё способен сдержать гнев, даже если такой сильный.

– Спасибо, – после паузы сказала девушка, к счастью, ничего подозрительного за ним не заметив. – Знаешь, а я тут подумывала… Ну, не именно тут, а вообще… может… и стоило бы?

Гарри понял, что он ничего не понял, и внимательно на неё посмотрел.

– Что «стоило бы»?

Гермиона вздохнула и снова вернула к нему глаза. Вместо ответа она почему-то спросила другое.

– Гарри, а если бы я тебя… кое о чём непростом попросила, ты бы для меня это сделал?

У Гарри подскочило сердце, он разомкнул губы, но в первые мгновения не смог и справиться с внезапным чувством. Неужели это случилось? Неужели Гермиона наконец увидела, что с Роном ей только хуже и готова с ним порвать? Или она хотя бы хочет поделиться с другом сокровенным и рассчитывать, что тот не станет её осуждать?

Молчание затянулось, и он очнулся.

– Да, конечно! – с живостью ответил парень. – Что ты хочешь, чтобы я сделал?

Гермиона поднялась с места, обошла стол и уселась на соседний от него стул. Она оказалась так близко, что его впервые за долгое время одолело сильное волнение. А ведь до неё всего лишь шаг… какой-то порыв, чтобы схватить и заключить в объятия. Какое-то движение – и почувствовать вкус её губ. Какой-то миг, и больше никуда её не отпускать. И тёплые, но в тоже время грустные глаза так манят… что трудно нормально дышать, как и мыслить о чём-либо другом.

– Обещаю, если ты это сделаешь, я больше тебя не… – пыталась было заверить девушка, но он прервал:

– Чего ты хочешь?

Она немного подалась вперед и взяла в свои руки его ладонь, точно в качестве поддержки. Гарри показалось, что если она прямо сейчас попросит его порвать со всем миром и навсегда исчезнуть, то он сделает это не раздумывая.

– Гермиона?

Девушка разомкнула губы и наконец произнесла:

– Помоги мне забыть.

В то же мгновение его сердце умолкло, а тело ослабло, точно его покинула жизнь, разве что ладонь так и осталась в руках подруги.

– Я больше никому не доверяю так, как тебе, – пояснила она.

– Но… зачем? – упавшим голосом спросил Гарри. – Ты же… вроде не хотела. Раньше.

– И сейчас не особо. Но по-другому, видимо, не получится.

Гарри очень хотел возразить, сказать, что она в первую очередь должна думать о себе, а не о том, кому там и что в ней мешает, но его ладонь вдруг лишилась нежных, девичьих рук, и он растерялся.

– Прости, – сказала Гермиона и поднялась с места, – зря я только начала…

Она развернулась, собираясь выйти, но Гарри подскочил на ноги и успел схватить её за предплечье.

– Гермиона! Я… Мне просто показалось, что это не обязательно, – быстро, словно в страхе, что больше её не увидит, проговорил он, пытаясь объяснить свою позицию. – Но если ты этого так хочешь, я конечно же тебе помогу!

Её глаза, точно возвращая собой спокойствие и мир, снова обратились к нему.

– Правда?

У Гарри не хватило слов, чтобы ещё что-то сказать, и он кивнул. Гермиона, как завороженная, продолжала смотреть на него, и её слова он, скорее, не услышал, а прочитал по губам.

– Давай.

И замер в тот же миг. Как же это нелепо – видеть, как она страдает, и помогать ей оставаться с другим! Ему захотелось много чего ей сходу высказать – о том, что Рон её попросту не достоин, о том, какой он «верный» друг, о том… но губы ему не подчинялись, будто одолеваемые тем же страхом, что сердце в груди. Ему не заставить её насильно полюбить себя, не пробиться, даже если кинуться в атаку со всякими объятиями и поцелуями, не заставить её передумать, даже если встать на колени и умолять. Она рядом, совсем близко, но не с ним. Это больнее всего. Наверное, он упустил свой шанс.

– Гарри?

Ему показалось, что за эти мгновения пролетела вся его жалкая жизнь.

– Акцио, – не отводя от девушки взгляда, серьёзно проговорил он и вытянул в сторону руку.

Отточенное за последнее время умение себя оправдало, и пальцы сжали волшебную палочку.

– Готова?

Гермиона кивнула. Только бы не подвести её, не отобрать ничего лишнего, кроме нападения. Только оно и… все последствия. Гарри глубоко вздохнул и направил кончик палочки на голову девушки. У него всё получится, подумал он, ведь Гермиона так сильно доверяет только ему.

– Забудь, – приказал он, и слабый светлый луч скользнул с палочки и растворился, словно его и не было.

Подруга нисколько не изменилась. Так и стояла на месте, не отводя от него взгляда, будто бы окаменела. Гарри осторожно шевельнулся, но пока не стал её трогать – вроде бы в первые минуты что-то такое и бывает… Или же бывает дезориентация и рассеянность? Поразмыслив и немного запутавшись, он поднял руку и взмахнул перед лицом девушки.

– Гермиона?

В ту же секунду она пришла в движение, и её лицо преобразилось, сбросив с себя вуаль грусти.

– Гарри, ну так же нельзя! – заговорила подруга с возбуждением. – Я, конечно, всё понимаю, но не могу же я срываться каждый раз, когда на тебя нападает хандра! Да, ты мой самый лучший друг, но то, что вы расстались с Джинни – это ещё не повод прятаться в этом доме от всех!

– Но… – попытался было возразить Гарри, но Гермиона оказалась куда энергичнее.

– Ну, нет! Не пытайся меня одурачить! Я тебя не первый год знаю, – продолжала она наставлять. – Ты самый лучший, слышишь? Не знаю, как другие, а я всегда так считала! И то, что Джинни предпочла этого… – она приняла такой вид, словно собиралась плюнуть и выругаться, но вдруг вспомнила, что обычно так себя не вела и передумала, – да не важно! Это совсем не говорит, что проблема в тебе! Понимаешь?

Гарри сглотнул. Из всего этого он понимал лишь то, что вместе с воспоминанием о нападении из головы Гермионы исчезло и что-то ещё, и всё, что там осталось, вдруг как-то переплелось между собой и обрело своеобразный порядок. У неё уже даже нашлось объяснение тому, что она делала у друга. Навещала его, чтобы подбодрить. Вот так дела.

– Чего ты молчишь?

Давно она не смотрела на него так требовательно, что Гарри не нашёлся с ответом и опять пожал плечами. А ведь когда-то она и вправду разыскивала его, чтобы доказать, что ему не стоит прятаться от друзей. То, что он иногда видел глазами змеи, вовсе не делало его врагом. Гарри смотрел на неё с таким чувством, словно она только что окончательно и бесповоротно отобрала у него сердце, но почему-то не заметила этого.

– Гарри, ну, жизнь же продолжается, – по-своему расценила его молчание Гермиона и подошла ближе, чтобы обнять. – И ты совсем не один. Мы с Роном всегда рядом и поддержим тебя во всём, – мягко прибавила она на ухо.

– Да… – неуверенно согласился Гарри, осторожно сомкнув за её спиной руки.

Они вместе слышали хлоп двери и ругань портрета, чудом не слетевшего со стены. Отстранившись, Гарри вдруг с тревогой подумал, что не успел предупредить Рона о произошедшем, но было уже поздно – тот показался в дверном проёме, и Гермиона начала своё приветствие с нападения.

– А пораньше ты прийти не мог, да?!

========== 3.1 ==========

Рон всерьёз озадачился, не понимая нападок в свой адрес.

– «Пораньше»? Чего?

– Ну начинается! – сердито подхватила Гермиона. – Вечно тебе нет ни до кого дела! А Гарри, между прочим, не только мой друг, но и твой! Уж мог бы хоть иногда прийти и поддержать его! А ты вместо того, чтобы!..

Гарри тем временем за её спиной пытался жестами дать понять Рону, чтобы тот молчал, но оказался не услышан.

– Да что с тобой такое?! – возмутился в свою очередь прибывший друг. – Новое обострение? С чего вдруг я должен был прийти пораньше и поддерживать Гарри?

– С того, что его бросила твоя сестра, которую ты так защищал! – яростно ответила Гермиона. – А ты стоишь здесь и ещё нагло утверждаешь!..

Рон наконец встретился с Гарри недоуменным взглядом. Последний приподнял волшебную палочку, направил на подругу и одними губами повторил то, что он сделал. Только теперь до Рона дошла истина, он посветлел в лице и совершенно по-новому взглянул на Гермиону.

– Что? – враждебно откликнулась она. – Скажешь, не так?

Рон не ответил, явно наслаждаясь переменой в ней.

– Ладно, дома договорим, – заключила девушка. – Пока, Гарри.

Она подошла и на прощание поцеловала друга в щеку. Рон решил было взять её за руку, но Гермиона хлопнула его по ладони, сказала, что сильно на него сердита и вышла. Следом за ней исчез и Рон, даже не потрудившись произнести и слова благодарности. Гарри какие-то мгновения ещё стоял на месте, а потом просто осел на колени. Он собственноручно вновь отпустил любимую девушку.

*

Гермиону одолевала злоба. Она и сама не могла точно ответить, что было тому причиной. Вроде бы в квартире всё было в порядке, но в то же время её стала раздражать куча разных мелочей. Обложка книги, на которую кто-то, судя по грязному следу, умудрился поставить кружку с чаем, несколько вонючих носков, почему-то нагло торчащих из-под дивана, мягкие, но уже далеко не белоснежные перья, расположившиеся в качестве подстаканника в банке из-под пива, смятые в комки страницы из какой-то книги, лежащие в корзине, обертки из-под конфет, оставшиеся на тумбе, упаковки с печеньем и куча крошек. Что-то подсказывало ей, что всему этому была какая-то причина, но в то же время она никак не могла понять, когда эта самая причина вдруг сделалась такой железной, чтобы всё обстояло таким образом, каким она видела. И чем больше всего девушка вокруг замечала, тем труднее ей было себя сдерживать. Последней каплей, прорвавшей плотину её терпения, стала тройка тёмных крыс, нагло бегающих по спальне и вытворяющих разные фокусы, вроде запрыгивания на занавески, надкусывание и поедание телефонного провода, а также хранение по углам откуда-то взятых кусочков сыра.

– Рональд Билиус Уизли! – в бешенстве позвала Гермиона и, не дожидаясь реакции, сжала руки в кулаки и двинулась из спальни, чтобы «разобраться» по ряду вопросов.

*

За какие-то дни Гарри завладела апатия. Если раньше он ещё утешал себя тем, что увидит подругу в Министерстве, и они обязательно, хоть пару раз за неделю, сходят вместе на обед и поболтают, то теперь не осталось и этого. У Гермионы с Роном всё точно наладилось, и вполне возможно, что скоро девушка прибудет на работу счастливая и объявит о свадьбе. Одна мысль об этом резала хуже заклинания.

– Да вызови ты его на дуэль и убей! – видя настроение парня, подсказал волшебник в рамке. – Ахни со всей силы первым – и чёрному сердцу предателя конец!

– Нельзя. Она его любит, – кисло ответил Гарри и ушёл из коридора в гостиную.

Ещё дни назад он видел девушку на диване, любовался её профилем, гладил мягкие локоны и хотел защитить от всего. Его глаза теперь наблюдали пустоту, а собственное сердце молчаливо терпело новую рану.

Хлопок двери слился вместе с возгласом старого волшебника.

– …не запылился!

– Да заткнись! – велел Рон и показался в гостиной. – Ты что с ней сделал?! – грозно спросил вместо приветствия.

Будь Гарри в другом настроении, он бы, конечно, удивился такому настрою друга и обязательно поинтересовался, как так получилось, что тот набил себе на голове здоровенную шишку. Но Гарри судьба Рона совершенно сейчас не волновала.

– С кем? – спросил он безучастно.

– С Гермионой! – ответил друг. – Ты бы видел, как она себя ведёт!

– Как?

– Ты ещё спрашиваешь?! – Казалось, Рон готов был его ударить, но почему-то не мог найти на это весомой причины. – Да она мне такой разнос устроила! Всё ей не так! Носки, видите ли, разбросаны! Крысы не в клетке сидят! Книги её подпорчены! Еда по всему!..

Что-то в сознании Гарри шевельнулось, и он вскинул брови.

– А ты портишь её книги и разбрасываешь кругом… э-м, вещи? – всего лишь уточнил он, что Рона разозлило только сильнее.

– А то сам вещи не бросаешь?! – грубо откликнулся тот.

Гарри даже не стал утруждаться с ответом, просто снял с ноги носок и закинул тот в глубь гостиной. Прошло мгновение, второе, третье… Раздался хлопок, появился Кикимер, выругался, подобрал с пола носок и исчез. Гарри лишь пожал плечами, а Рон чуть не задохнулся от возмущения.

– Да конечно! С… с дармовым-то домовиком!..

– Какие проблемы, найми себе своего, – предложил Гарри, прекрасно понимая, что это вышло как-то некрасиво – у Рона, как и всегда, не найдётся средств.

Но тот выкрутился совсем по-другому.

– С Гермионой-то? – переспросил он. – Да с ней только крыс и получилось завести! Потому что они!..

Он не договорил – для Гарри такая характеристика подруги была подлой. Он просто схватил друга за грудки и прижал к стене.

– Я не пойму, чем ты не доволен?! – сам гневно вопросил. – Тебе не нравилось, что она страдает! Что не согласна на «забвение»! А теперь тебе не нравится, что она стала прежней и занялась порядком?! Мы вообще об одной Гермионе говорим?! Или у тебя какое-то своё представление её характера?!

Рон молчал, явно потрясенный реакцией Гарри. Тот и сам понял, что перестарался, выпустив на волю гнев, выдохнул и разжал пальцы.

– Прости, – хмуро бросил он и отошёл к окну: просто чтобы не выдать свою горечь.

Он сам был согласен на любую Гермиону: энергичную, требовательную, домашнюю, нежную, деловую… – только лишь бы она была здорова и счастлива.

– А ещё она решила, что завтра же вернётся на работу, – помолчав, сказал Рон, что больше походило на жалобу. – Представляешь? – Гарри не хотел с ним говорить, и тот продолжал: – Утверждает, что долго она болела, наверное, там без неё непонятно что творится…

Быстро в её голове нашлось объяснение и отсутствию в Министерстве, лишь заметил Гарри и совершенно пропустил, как друг подошёл к нему ближе. Лишь когда тот положил руку ему на плечо, он невольно вздрогнул от неожиданности.

– Слушай, я тут подумал… – осторожно проговорил тот. – Может, ты за ней присмотришь немного?

Гарри наконец перевёл на него взгляд, всем своим видом отражая недоумение. Может, у Рона после преображения Гермионы тоже что-то случилось с головой? Не зря шишка появилась. Но тот быстро объяснил, чем вызвана его просьба.

– Ну, вдруг ей там кто-нибудь начнёт… намекать или спрашивать про нападение, – сказал он, и Гарри несколько задумался, из каких именно интересов друг сейчас исходил: из своих, в которых была недопустима потеря, или из Гермионы, для которой потрясение ни к чему. – Гарри?

– Хорошо, – помолчав, сказал парень. – Я пригляжу за ней там.

Рон похлопал его по плечу, уверяя, что и не ждал от него другого. Гарри же из всего этого радовало лишь одно – он снова увидит Гермиону и сможет с ней пообедать.

– Да скажи ты уже ей, что она и без этого болвана проживёт! – напутствовал в коридоре старый волшебник, но Гарри отмахнулся от него и отправился наверх: раз уж ему предстояло увидеть Гермиону, то было как-то нехорошо появиться перед ней в неприглядном виде.

*

Гермиона с большим усердием наводила в квартире порядок. Раскладывала книги по полкам, рассаживала крыс по собственноручно наколдованным клеткам, обещая им свободу и лабиринты немногим погодя, собирала раскиданные вещи и отправляла их в ванную, убирала мусор, разбиралась с холодильником. Когда дошла очередь до кладовки, она с озадаченным видом стояла у открытой двери и поглядывала на совершенно новенькую «Молнию», красовавшуюся в углу. Она совсем про неё ничего не помнила и потому снова злилась. Рон своими выходками явно нарывался на взбучку. Она прихлопнула дверь, но, к счастью, не нашла парня в квартире – уже куда-то молча смотался – и вернулась к делу. Когда с гостиной и кухней было покончено, она приступила к уборке спальни и в пыли обнаружила небольшой кулон, из-за которого ненадолго прервалась, одолеваемая приятным воспоминанием.

Гарри был очень растерян, когда она объявила о помолвке с Роном, и в первые дни себя так странно вёл, точно это их навсегда отдалило друг от друга. Гермиона и сама несколько опечалилась от этого, и как-то спросила его за обедом, рад ли он за них.

– Конечно же! – тут же ответил друг, заставив её улыбнуться. – Я… Прости, я просто не знал, что тебе подарить, – признался он и достал из кармана коробку. – Вот.

В ней и лежал серебристый кулон в виде оленя. Смотрелось очень мило. Гермиона криво улыбнулась и сейчас. И как только такой важный подарок мог потеряться, точно его забросили куда подальше? Не желая больше с ним расставаться, она надела кулон на шею и застегнула замочек. В то же мгновение ей подумалось о Гарри. Бедняга, он же совершенно один. У них с Роном есть хотя бы… Её взгляд ненадолго коснулся крыс, пытавшихся доказать, что они послушные путём ленивых посиделок на импровизированной качельке. У них есть хотя бы они сами и быт, решила Гермиона. А у Гарри совсем никого. Букли давно не стало, да и её собственный Живоглот куда-то пропал… В последний раз она видела его, оставляя в семействе Уизли. Подумав, девушка вдруг решила, что это не дело – надо кого-нибудь подарить Гарри. Всё лучше, хоть какая-то живность рядом, да и ему будет приятно. Эта мысль её вдохновила. Она снова чуть не взглянула в сторону клеток и тут же покачала головой. Нет, точно не крыс. Эти ему никак не приятели.

Обрадовавшись собственной затее, она быстро закончила со спальней и поспешила к полке в гостиной, в одной из книг ей как раз встречалось на днях кое-что интересное и милое. Гарри бы сейчас было в самый раз. Увлекшись поисками, она и не заметила, как вернулся Рон и даже пропустила мимо ушей его какую-то реплику. Поутихшая злость вспыхнула вновь, когда тот дернул её за плечо.

– Да сколько я должен тебя звать? – возмутился парень.

Гермиона прихлопнула книгу и обратила на него сердитый взгляд. Пора было разобраться и насчёт метлы в кладовке – уж не на неё ли ушло так много средств?..

========== 3.2 ==========

– Ого! Мальчик, Который Выжил, вспомнил, что он всё ещё живой? – поинтересовался один из коллег.

Гарри косо на него взглянул и прошёл мимо. Подумаешь, начистил до блеска тёмные ботинки и пришёл вместо свитера и джинсов в скроенном по форме костюме. Делать им всем вот больше нечего, как его разглядывать! Заметив на себе ещё один лукавый взгляд, Гарри скривил губы и уселся за стол. Папка с какими-то материалами ждала его уже третий день, но он неохотно проглядывал её и сейчас. Мысли были заняты совершенно другим, и глаза то и дело отрывались от страниц и возвращались к коридору. Стоило им только отметить там знакомый образ, как Гарри тут же поднялся со стула и замер.

Гермиона выглядела просто чудесно. Пушистые волосы она заплела в косу на затылке, отчего открылось её прелестное лицо, а светлая блузка и тёмная юбка, призванные завершить деловой, строгий образ, только подчеркнули её стройную фигуру. Когда их взгляды с парнем пересеклись, она лучезарно улыбнулась и двинулась дальше, направляясь к своему отделу.

– Ого, какая крошка вернулась, – заметил рядом кто-то из парней.

Гарри даже не посмотрел в его сторону, просто совершил взмах палочкой, и стол коллеги, как взбесившийся бык, запрыгал и со всей силы того боднул. Сам же Гарри поспешил следом за подругой.

– Гермиона! – позвал он, и девушка остановилась, повернулась к нему и посмотрела прямо в лицо.

У Гарри дико застучало сердце, и он потерялся в словах. Как же её прекрасное лицо преобразилось! Благодарякосметике её глаза сделались ещё выразительнее, а губы казались такими сочными и алыми, что так и хотелось узнать их неземной вкус. Его глаза невольно скользнули ниже и замерли. К щекам прилила кровь. Тот самый серебристый кулон! Она не забыла.

– Такой милый, – заметив его внимание, подтвердила Гермиона. – Спасибо, Гарри. – Она провела ладонью по его плечу в заботливом, дружеском жесте: – Ты что-то хотел, да? А то я… боюсь, меня там заждалось множество разных дел.

– А?.. Да, – опомнился Гарри, сглотнул и попробовал совладать с собственным языком. – Может… мы пообедаем сегодня?

– О… – только и сказала Гермиона, и в её лице стала заметна доля грусти, – прости, Гарри, у меня… сегодня кое-какое дело.

– О, ничего, всё в порядке, – заверил Гарри с деланной беззаботностью. – Правда, – прибавил он и быстро повернулся.

Уходя, он корил себя за глупые мечты и качал головой. Гермиона явно светится от счастья, и почему всё так несправедливо сложилось? Почему он сам согласился после победы её отпустить? Почему повелся на уговоры Джинни, решившей, что их отношения на шестом курсе были больше, чем простое увлечение? Он дурак, просто дурак, повторял про себя парень, долгое время сидя за столом и не в силах думать ни о чём другом.

– Слушай, ты прости, если я тебя чем обидел, – подошёл к нему тот самый коллега, которому пришлось усмирять собственный стол.

Кажется, его звали Томасом – Гарри не был уверен, но, обратив к нему взгляд, согласно кивнул и протянул руку. Томас улыбнулся их примирению и пригласил на обед. Другой компании у Гарри не было, и он согласился. Коллега честно признался, что давно за ним наблюдал и до этого ещё никто не поднимал на него руку с палочкой, но раз уж это сделал сам Мальчик, Который Выжил, значит, он и вправду перешёл все разумные пределы.

– Не хватало ещё, чтобы сам Гарри Поттер затаил на меня обиду! – весело заметил он за столом.

Гарри криво улыбнулся в ответ. А ведь если бы он был общительнее, у него бы и без Рона появилось немало друзей. Тот же Томас, пользуясь случаем, явно хотел завоевать его доверие, но Гарри был сильно подавлен. Покончив с обедом, они вернулись к работе, и парень замер у своего стола.

– Ого, да к тебе, похоже, кто-то неравнодушен, – заметил Томас.

Небольшая коробка с дырочками на боку стояла по центру, и Гарри осторожно снял с неё сложенный вдвое листок.

– Чувствуешь запах? – Томас хитро улыбнулся: – А духи-то женские.

Гарри глубоко вдохнул, и ему показалось, что этот самый запах он любил с самого детства, его пальцы тут же развернули листок.

Мне сказали, её зовут «Пышка». Очень надеюсь, вы подружитесь.

С наилучшими пожеланиями,

Гермиона.

P.S. Вообще-то я бы не отказалась вместе пообедать или перекусить. Может, заглянешь позже или встретимся завтра?

Если в мире и существовала сила, которая ещё способна была его удивить, то имя ей было только одно. Гарри так и стоял на месте, вновь и вновь скользя глазами по записке. Подруга ему вовсе не отказала, а просто убежала, чтобы сделать сюрприз! Он может хоть сегодня заглянуть к ней в кабинет и… Его губы сами собой расплылись в улыбке.

– Может, ты уже вскроешь? Или всё настолько плохо? – поинтересовался Томас, и Гарри заметил, что помимо него за ним наблюдает ещё парочка девушек из-за соседних столов.

Непослушными от волнения руками Гарри неуклюже вскрыл коробку сбоку, и из темноты этого хрупкого прибежища на него настороженно уставилось два круглых жёлтых глаза.

– Привет?

Нечто дважды моргнуло, но не сдвинулось с места.

– Эй, я тебя не обижу, – заверил Гарри и осторожно протянул руку.

В тот же момент небольшой клюв больно впился в его палец, заставив отдернуть руку, а птица кинулась на свободу и заняла пост у потолка.

– Да тебе подарили домашнюю сплюшку! – заметила девушка из-за соседнего стола и улыбнулась вместе с другими коллегами. – Говорят, они самые дружелюбные и преданные.

– А ещё такие милые! – восторженно прибавила другая девушка.

Гарри с некоторым сомнением поглядывал на серо-коричневую птицу, которая топорщила им всем в ответ перья, желая показаться страшнее и больше, отчего выглядела только забавно.

– А я слышал, их много чему можно обучить, – вклинился Томас, никак не желавший упускать возможности себя показать, – например, предупреждать об опасности, чувствовать магию и… – он подошёл поближе и нагло подметил: – А девушка, которая сделала тебе такой подарок, так в тебе уверена? Или это у неё юмор такой?

У Гарри не было сейчас желания ещё разок проучить коллегу, потому он сделал вид, что его не услышал, прошёлся и остановился в задумчивости у поста птицы. Можно было, конечно, её оглушить или каким-то другим, грубым, но действенным способом захватить, но он посчитал, что всё это будет как-то неправильно. Гермиона никогда над ним не потешалась, а верила в него больше, чем кто-либо. Засучив рукава, он очередным взмахом палочки обратил один из стульев в стремянку, поднялся до птицы и решил поразить ту своим великодушием.

– Знаешь, если мы с тобой подружимся, – завёл Гарри серьёзный разговор наверху, – то я… – Внизу послышались чьи-то смешки. – Короче, ты всегда будешь свободна и вольна решать, остаться тебе или улететь. А ещё… ещё ты можешь приводить своих друзей!

Птица несколько раз моргнула, точно вдруг смогла понять и обдумать это заманчивое предложение, затем просто сорвалась с места и устроилась на плече хозяина. Гарри спустился вниз и вернул стулу исходную форму. Томас не удержался от улыбки и тихо похлопал в ладоши.

– Надеюсь, эта твоя девчонка того стоила, – заметил он.

Гарри подумал, что «эта его девчонка» стоила куда большего, и повернул голову к пернатой спутнице на плече. Значит, если её обучить… или же снова договориться… Он криво улыбнулся, охваченный парочкой занятных мыслей.

*

В первый же рабочий день у Гермионы разболелась голова. Этому поспособствовало множество разных мелочей, которые непостижимым образом выскользнули из её памяти. Например, её внимание несколько привлекал подозрительный конверт.

Настоящим уведомляем, что Маркус Лентон приговорён к пожизненному заключению в Азкабане за попытку хищения эдельвийского копья, нанесение тяжёлых увечий сотруднику Министерства и ожесточенную схватку с оказавшимся на месте мракоборцем.

Что ещё за Маркус Лентон? О каком копье шла речь? Кому этот осужденный нанёс увечья? И почему этот конверт, будь он не ладен, находился на видном месте? Неужели она так сильно разболелась, что начала мешать всё подряд, и оставлять на виду вещи, которые её не касались? Гермиона несколько раз перекладывала конверт из стороны в сторону, и всё потому, что ей опять попадались бумаги, про которые она никак не могла вспомнить. Почерк при этом везде принадлежал ей. Где-то она выписывала важные моменты из свода законов, где-то приводила прецеденты, где-то невпопад набрасывала вопросы, явно подготавливая список, который предстояло отработать, но вот сейчас никак не могла припомнить, когда она всё это делала. Неужели её так лихорадило на прошлых неделях, что из головы исчезли и такие мелочи? Сердясь на саму себя, девушка принялась раскладывать бумаги в стопки из тех, что узнавала, что вроде бы были знакомы, что относились к одному делу, и тех, что оставались загадкой. Судя по последней стопке, ей предстояло много чего разобрать.

От напряжённой работы волшебницу отвлёк стук в дверь.

– Разрешишь?

– Гарри! – Гермиона приветливо улыбнулась и поднялась с места. – Заходи, конечно же.

Она отметила про себя, как же здорово он выглядел в костюме – такой деловой и взрослый – хоть и держался при этом не совсем уверенно. Отметила его завороженный взгляд на себе и решила, что выглядела хорошо, а затем ощутила и некоторую горечь. А ведь Рон не потрудился утром даже на неё взглянуть. Всё ещё был сердит за её, по его мнению, поспешное решение вернуться.

– Как дела? – первым нарушил неловкую паузу Гарри и опустился на стул.

– О… всё прекрасно, – Гермиона отмахнулась и вернулась на место, но от лучшего друга ничего не ускользнуло.

– Что-то не так? – проницательно спросил он и, подавшись немного вперед, накрыл её ладонь на столе своей. – Ты же помнишь, что можешь мне всецело доверять?

Гермиона разомкнула губы и снова сомкнула. Её щёки слегка порозовели от смущения, а сердце застучало немного сильнее. Такое искреннее участие не могло её не тронуть, и она наконец выложила всё то, что вызывало беспокойство, по крайней мере, по части работы. Гарри внимательно слушал и кивал, соглашаясь, что это, действительно, досадно – вернуться и обнаружить, что из-за болезни упущено столько мелочей.

– А вдруг ты ещё вспомнишь? – предположил он с надеждой. – Может… просто нужно время?

– Может, – пожелав верить в это вместе с ним, согласилась Гермиона и снова коснулась взглядом противного конверта. – Кстати, а ты случайно не знаешь некого… Маркуса Лентона? А то у меня тут…

Она подняла глаза и замолкла – лицо друга помрачнело, а его взгляд метнулся от неё прочь.

– Гарри? – обеспокоилась Гермиона. – Гарри, в чём дело?

Ей увиделось и то, как он сжал кулаки, и как тяжело вздохнул.

– Ты что, его знаешь? – догадалась она, но ответа не последовало.

Гермиона поднялась с места, обошла стол и уселась на соседний от друга стул.

– Гарри?

Он продолжал молчать и сверлить взглядом пустоту, будто в ней пряталось что-то для него противное. Гермиона наклонилась и заглянула в лицо Гарри. То ли тревога в её глазах, то ли руки, ласково взявшие ладонь парня, вернули его в реальность, и он посмотрел в ответ. Какое-то непонятное чувство отразилось в его глазах. А может, и целая смесь. Казалось, что он снова вернулся с Битвы, в которой понёс тяжёлые потери, и Гермионе как никогда захотелось узнать какие и как ему помочь.

– Да, это я с ним сражался, – помолчав, признался Гарри.

– О… – только и смогла ответить она.

– И он чуть не убил… одну девушку, – с трудом прибавил парень и сглотнул, словно бы находясь не рядом с подругой, а на слушании, где от него требовали вернуться обратно и рассказать правду.

Гермионе невольно захотелось извиниться за свою наглость, податься к нему ближе и заключить в объятия. Она было осторожно потянулась, но Гарри уже поднялся. В тот же момент скрипнула дверь, и что-то совсем небольшое протиснулось в кабинет, взмахнуло крыльями и опустилась на плечо друга.

– Пышка! – обрадовалась Гермиона. – А я уж подумала, вы не нашли общий язык.

– Умница, – похвалил птицу Гарри и забрал из её клюва бумажный пакет. – Да ты что, она же замечательная, – ответил он уже беззаботно. – Спасибо!

Гермиона снова порозовела. Она угадала с подарком.

– Ты приглашала перекусить, – напомнил Гарри и протянул ей пакет, а сам легонько почесал птицу на плече, отчего та разомлела и чуть не свалилась.

– Да ты ей нравишься, – заметила Гермиона и вскрыла пакет.

Внутри находилось аппетитное пирожное, и она, не нарушая известный закон, взмахом палочки организовала ещё один такой пакет. Затем притянула к столу две чашки, и они с другом устроили чаепитие. Пышка то и дело напрашивалась на ласку, приближаясь к шее Гарри и трясь головой, и Гермиона каждый раз улыбалась, видя, что её подарок пришёлся по душе. Потом птица соскочила с плеча хозяина и опустилась на стол. Гермиона как раз рассказывала Гарри о крысах, которые её серьёзно озадачили. И почему Рон не заботился о них сам? Почему она была вынуждена за ними ухаживать и определить их спальные места? Пока девушка говорила, она не заметила, что творилось на столе, а птица тем временем, точно ведомая чётким приказом, нашла конверт и нагло его прокусила, затем повторила это действие, вошла во вкус и безжалостно принялась тот поедать.

– Здорово, давно мы так не сидели.

– Согласна. Надо будет повторить.

Они вместе поднялись, и Гермиона вдруг оказалась настолько близко к Гарри, что ощутила его горячее дыхание на своих губах, а потом произошло невероятное – её губы бесстыдно распахнулись навстречу. Она тотчас очнулась от наваждения и отшатнулась.

– Гарри!

Потрясение в её глазах его жестоко ранило, что он уже никак не мог скрыть, как и она не заметить, а вместе с этим и не удивиться ещё сильнее. Неужели всё это долгое время он испытывал к ней?..

– Прости, – быстро проговорил парень и взглянул на птицу, отчего та вернулась к нему на плечо.

– Гарри, я… – попробовала сказать Гермиона, но он уже открыл дверь и обернулся.

– Ерунда, не беспокойся, – бросил и исчез.

А вместе с ним исчез и покой. Гермиона опустилась на стул и глупо уставилась на колечко на безымянном пальце, будто в нём крылся ответ на какой-то важный вопрос. Например, почему она так и не определилась с датой свадьбы. Или почему её сердце сейчас дико стучало от волнения и бесконечной досады, хотя всё внутри должно было по идее клокотать от злости. Этому могло быть только одно объяснение, и боясь произнести его хотя бы мысленно, она осторожно сняла колечко с пальца и положила в карман.

========== 4.1 ==========

Ноги каким-то чудом вынесли его из кабинета, но Гарри не имел понятия, куда шёл. Кровь дико стучала в висках, а перед глазами, словно кадры бессмысленной киноленты, мелькали чьи-то лица, бумажные самолётики, живописные картины, слабые огоньки магии, таблички на стенах.

– Эй!

Кто-то дернул его за плечо и вместо того, чтобы обернуться, он кинулся прочь. Бежал поворот за поворотом, вперёд по коридору и к лифту. Оказался на улице, судорожно оглянулся, точно опасаясь погони, и тут же исчез. Переместился на площадь Гриммо и по лестнице вбежал в дом.

– Юноша, да ты сам не свой! Что-то стряслось? – заботливо поинтересовался старый волшебник в рамке.

Гарри взглянул в его сторону, и в тот же момент его одолела жгучая неприязнь – что они все до него докопались?! Коллеги, картины, существа… надоедливый Рон.

– Отвали!

От его рук портрет грохнулся на пол, волшебник в ужасе вскрикнул и исчез из рамки. Пышка, почуяв неладное, слетела с плеча хозяина и унеслась на верхние этажи. Гарри прошёл в гостиную и, тяжело дыша, обвёл пространство взглядом. Это убранство – только иллюзия, как и вся его жизнь. Всё здесь и кругом фальшиво. И всё это он тотчас возненавидел.

Его крик разнёсся на весь дом, а палочка совершила сильный взмах, за ним второй, третий… затем снова и снова… Диван перевернулся, с полок попадали предметы, разбилась ваза, на части разлетелась люстра, с треском разорвались шторы, с грохотом попадали карнизы, слетела решетка с камина, рассыпалась зола, пыльное облако взяло начало с потолка.

Объявившийся на звук Кикимер ненадолго застыл, молча оценил ситуацию и исчез. Гарри в изнеможении остановился – уже не осталось что уничтожать, и он утёр пот со лба. Какой же он дурак, горько подумалось ему, просто дурак. Он покачал головой, всё сильнее уверяясь в собственной глупости и безнадёжности. Его горло сжимал комок, мешавший издать хотя бы звук. Ничего глупее и не могло произойти. Зачем он только сделал этот идиотский шаг? Зачем, когда они поднялись, он шагнул к Гермионе и оказался так близко? На что он только рассчитывал? Испуг в лице девушки ярче слов отразил ответ на все его так долго и бережно хранимые чувства.

Гарри отвернулся от ненавистной ему гостиной и ударил кулаком по стене, вышло больно, но ему показалось, что мало, и он ударил снова, а затем ещё раз и ещё, пока рука, не в силах больше подчиниться, не опустилась, и он сам не развалился на полу.

Он всё испортил. Теперь у него не осталось даже подруги Гермионы. После того, что произошло, они уже не смогут так же беззаботно общаться. Он совершенно один, и его сердце разбито. Гарри не замечал хода времени и не имел ни сил, ни желания, чтобы подняться и что-то сделать. Никто не мог сделать для него то же, что и для Гермионы. Никто не мог стереть её из его головы, а если бы и смог, то его бы сердце одержало грандиозную победу, потому что он бы обязательно её встретил и снова безнадёжно влюбился, и так множество раз. Она его запредельная вершина, и она же его погибель. Гарри закрыл глаза.

*

День прошёл впустую. Гермиона так ничего толком и не разобрала, а если уж по правде, то и не могла после ухода Гарри во что-либо вникнуть. Она подумывала хотя бы взяться за противный конверт, чтобы тот перестал её мучить загадками, но конверт вдруг бесследно исчез. Это только убедило девушку в том, что и сейчас с ней не всё в порядке. Наверное, куда-то положила, заболтавшись, и забыла. Вот так рассеянная стала! Она несколько раз корила себя, а потом взгляд её невольно касался чашек, и она забывала обо всём. Что-то произошло с ней часы назад – после ухода Гарри она потеряла всякий покой.

Вернувшись домой, Гермиона устало опустилась на диван и застыла, глядя невидящим взглядом в пространство. Главное событие дня не уходило из головы. Как же Гарри на неё смотрел… просто невероятно. Сколько нежности излучали его глаза… бывало ли у неё такое с Роном? Как близко находились губы парня… а её собственные готовы были ответить… или, лучше сказать, желали этого больше всего? Она покачала головой, тщетно пытаясь себя убедить в том, что всё это лишь игра её воображения, но засевшее в груди волнение прорывалось стуком в знак несогласия.

Гермиона не заметила возвращение Рона и даже пропустила несколько его реплик. Лишь когда перед её глазами мелькнула ладонь, она впервые моргнула и подняла на парня взгляд.

– Что-то случилось? – нахмурившись, спросил Рон.

Она разомкнула губы, но вдруг не нашла ответа. Убедительный и простой, он был нужен ей самой куда больше. Не в силах сказать ему и слова, она поднялась и принялась раздеваться.

– Гермиона?

– А? Нет, ничего, – наконец сказала она, расстегивая блузку. – Обычный день, – пожала плечами, – разные дела… – и двинулась к спальне, где находился гардероб.

– Не приставал там никто? – донёсся из гостиной голос Рона, который тут же пояснил: – Ну, может, недовольны были, что ты так внезапно объявилась и за всё взялась?

Гермиона слышала оба вопроса, но не поняла их смысл, словно в её сознании вдруг выросла стена, об которую слова разбились. Она молча уставилась на полуобнаженное тело в зеркале и взялась за серебристый кулон на шее. Олень. А ведь она посчитала его просто милым когда-то, а теперь он вдруг обрёл для неё глубокий смысл. Патронус Гарри. Он хотел её защищать несмотря ни на что. На помолвку с Роном, на предстоящую свадьбу, на… Как долго он так сильно её любил? И что она могла дать ему взамен? Как теперь смотреть ему в глаза? И почему так ноет сердце в груди, точно она одним испуганным взглядом, как ударом меча, лишила себя чего-то бесценного?

Рон застал её за раздумьями и, заметив его взгляд, обращенный к кулону, она выпустила тот из пальцев и подобрала футболку.

– Я говорю, не приставали там с вопросами? – продолжал своё парень.

– Я не понимаю, о чём ты, – поморщившись, призналась Гермиона. – По-моему, сейчас ко мне пристаешь только ты, – заметила она и быстро переоделась.

Ей совершенно не хотелось с ним разговаривать, не хотелось, чтобы он отвлекал её от мыслей какими-то глупыми вопросами, не хотелось, чтобы так пристально на неё смотрел, как будто бы она совершила преступление, хотя, по справедливости так сказать, она чуть кое-что не совершила, но благоразумно сдержалась. И теперь мучилась по этой же причине. Гермиона вернулась в гостиную и взялась за книги. Ей вроде бы нечего было искать, но она сделала вид, что страшно занята, и принялась те просто переставлять.

– А как Гарри? Видела его? – не отставал Рон.

– Да, видела, – отстраненно бросила Гермиона, подобрала книгу и перелистнула несколько страниц.

В книге не было ничего интересного, она вернула её на полку и взяла другую. Вроде бы на обложке было что-то сказано про реликвии. Она увидела несколько закладок и остановилась на одной из них.

– И? – спросил Рон, как призрак, возникнув прямо перед ней. Она недоуменно сдвинула брови, и он опять пояснил: – И что там с Гарри?

– А… ничего, он в порядке, – растерянно ответила Гермиона и снова опустила глаза в надежде, что на этом вопросы к ней кончились.

Описание какого-то клинка не вызвало у неё интереса, и она перешла к другой закладке. Новый вопрос Рона даже не коснулся её внимания, поскольку она вся вдруг переключилась на страницу, которую, судя по всему, когда-то видела раньше.

…дракон, раненный отважным воином из Эдельва, в последний раз испустил пламя, в котором и погиб могучий отряд, и копьё, пронзившее чёрное сердце чудовища, вот уже столетие мучившего окрестности, обрело страшную силу, сравнимую разве что…

– Эдельвийское копьё, – с возрастающим волнением повторила Гермиона, припоминая пропавший со стола конверт, взялась за страницу, чтобы перевернуть, но тут книга исчезла из её рук. – Рон! Отдай немедленно!

– О, обратила наконец на меня внимание?

– Я про тебя и не забывала! – сердито сказала она, заметив, что он и не торопится возвращать ей книгу. – Да в чём дело? Чего ты этим всем добиваешься?

– Хочу, чтобы ты меня заметила.

– Я тебя заметила!

– Только когда я забрал это? – он нагло помахал книгой перед её носом. – И что же там такого интересного, что ты готова столько меня игнорировать?

Ещё никогда ей так сильно не хотелось отвесить ему пощечину или нагрубить. Она с трудом сдержалась, не сводя с него ожесточенного взгляда. Рон открыл книгу на том же самом месте и опустил глаза. В тот же миг его лицо так страшно переменилось, что Гермионе сделалось не по себе. Что такого парень там увидел, кроме какой-то легенды?

– Рон? – осторожно спросила она.

Он не ответил и только вздрогнул, когда она щёлкнула пальцами. Его взгляд сделался мрачным.

– Он тебе рассказал, да?

– Что рассказал? Кто? – не поняла Гермиона.

– Я его просил просто присмотреть, а не трепать языком! – совсем рассердился Рон.

– «Присмотреть»? Кого? Я не понимаю, о чём ты…

– Предатель! – вдруг резко сказал парень и без объяснений решительно двинулся к выходу.

– Рон!

Гермиона слышала хлопок двери и в смятении стояла на месте. Как какое-то копьё могло так вывести из себя? И куда Рон вдруг направился на ночь глядя? Почему в этом исчезнувшем конверте осталось столько вопросов, которые как-то касались дорогих ей парней? Она что, так сильно болела, что даже не успела вникнуть в это дело и потому оставила конверт на столе? Чтобы выздороветь и во всём разобраться? Ей вдруг вспомнилось помрачневшее лицо Гарри в кабинете, и она погрустнела. Как же это глупо вышло – спрашивать его и причинять тем боль. Она покачала головой: больше такой ошибки не должно повториться. Надо бы как-то покопаться в этом странном деле, только не здесь, где она под присмотром вечно чем-то недовольного Рона, лучше в самом Министерстве. Узнать, чем так важно было копье, кому из сотрудниц серьёзно досталось, и что это за Маркус такой, с который ожесточенно схлестнулся Гарри.

И он чуть не убил… одну девушку.

Её пальцы невольно вернулись к кулону. А если бы она оказалась на месте той несчастной девушки? Гермиона кивнула собственным мыслям – да, Гарри безусловно спас бы и её. Даже такую, слепую и несправедливую, по отношению к нему. Она сжала кулон в пальцах и поднесла к своим губам, словно через такое простое действие хотела передать из своего сердца куда больше, чем смогла бы сделать это словами.

========== 4.2 ==========

– У-ух!

– Ух-ух!

– У-ух-ух? Ух! Ух!

Гарри открыл глаза и в первые минуты думал, что лишился рассудка, и ему стало всякое мерещиться. Потом его глаза стали различать учиненный в гостиной беспорядок, а слух продолжал улавливать неразборчивые переговоры, состоящие из одних и тех же звуков, отличавшихся разве что по длительности и интонации, точно владельцы испытывали разные эмоции, но при этом никак не могли выразить их по-другому. Одолеваемый теми же надоедливыми переговорами, Гарри приподнялся и сел на полу. Что-то вдруг сорвалось со шкафа и уселось на перевёрнутый диван. Что-то крупное, дымчато-серого цвета, с тёмными ушами. Оно немного подалось вперёд и вперило в парня два больших ярко-оранжевых глаза. В гостиной вдруг возникла тишина.

– У-ух-ух-ух?

Гарри подумал, что, возможно, сильно ударился и пощупал голову. Больно вроде бы не было. Он ещё раз моргнул и убедился, что с дивана на него строго поглядывал обыкновенный филин. И как его только?.. Звук взмаха крыльев отвлёк его внимание, и он увидел на шкафу Пышку. Под ней, пригнувшись, точно в страхе, настороженно держалась белоснежная сова с поврежденным крылом, которое она не могла сложить. До Гарри наконец дошло, в чём дело, и он глупо улыбнулся.

– Так это… твои друзья?

Пышка соскочила со шкафа и уселась на его плечо. Филин ухнул и бросил таращиться, будто бы убедившись, что раз маленькая сова доверяет такому хозяину, то он вполне благонадёжен. И все вместе они уставились на пострадавшую птицу. Гарри и без лишних уханий понял, что от него ждут.

– Сейчас, – проговорил он и поднялся на ноги.

Такое необычное дело на какое-то время отвлекло его от переживаний. Гарри сбегал на кухню, добрался до верхнего шкафа и вытащил оттуда несколько пузырьков. Затем вернулся обратно и попробовал приблизиться к птице, которая, не в силах взлететь, в первые минуты пыталась забиться от него в угол. Филин пролетел над головой и тяжело опустился на шкаф, всем своим суровым видом давая понять, что внимательно наблюдает.

– Я тебе помогу, – пытался мягко убедить напуганную птицу Гарри, осторожно к ней приближаясь.

Когда ему это наконец удалось, он действовал с большой аккуратностью: сперва обработал рану, затем осторожно «прокапал» поврежденные перья. Рана довольно быстро затянулась, мягкие волокна расправились, и перья снова распушились. Крыло наконец взмахнуло и сложилось. Сова сорвалась с места и уселась к филину на шкаф. Гарри посмотрел на них снизу, а затем повернул голову к Пышке на плече. Раз уж он обещал ей волю и возможность приводить друзей, значит, так тому и быть. Он вздохнул и махнул рукой на новых птиц. Могут оставаться. Вернулся на кухню и поставил пузырьки на место. Возможно, ещё пригодятся. На этом он стал свободен, а вместе с этим одинок, и чувство безнадёжности снова им завладело. Он соскользнул на пол, не представляя, что делать. Разве от неразделённых чувств в принципе бывают лекарства?

– Гарри!

Дверь хлопнула, послышались шаги в коридоре. Потом незваный гость выругался и подался на кухню.

– Чего психовал? Повод разве был?

Меньше всего Гарри хотел видеть Рона и уж тем более с ним разговаривать. Он не повернул к нему головы, и другу пришлось подойти ближе.

– Ладно, твоё дело, я не успокаивать пришёл. Зачем ты ей рассказал, а? – требовательно спросил он и бросил под ноги какую-то книгу.

Пышка посчитала, что ей здесь не место, и улетела в гостиную. Гарри отстраненно взглянул на книгу, потом поднялся на ноги и посмотрел на друга – тот ведь не уймётся, пока не добьётся своего.

– Не понимаю. Кому я и что рассказал?

Рон сразу же вспыхнул и выплеснул на него целую тираду.

– Да вы вместе издеваетесь надо мной, что ли?! На кой ты ей тогда память стирал, если сам же всё и выдал?! Или нет, погоди, ты этого и добивался, да? Хотел, чтобы она посчитала тебя героем, а меня отшила?! То-то я смотрю, всё ей не так теперь! То крысы, то книги, то!..

Гарри наконец понял, о чём шла речь, и закипел от возмущения. Ничего такого он не совершал! Если Гермиона и откопала где-то конверт, то это не его вина. Не он должен был предусмотреть все детали этой… «очистительной» операции. Он вообще был против этой идеи изначально. А Рон… Мало того, что у него была та, о которой можно было только мечтать, та, которую он нисколько не берег, так он ещё нагло приходит сюда после всего случившегося и смеет что-то предъявлять?

– Да пошёл ты вон! – воскликнул Гарри, которого теперь ничто не могло остановить, и взмахом руки указал на дверь.

– Я-то пойду, – сердито согласился Рон, – а вот ты не рассчитывай, что раз напомнишь ей про своё геройство, то она сразу к тебе бросится на шею!

Лучше бы он просто плюнул в лицо или же ударил, чем так безжалостно резал по живому. Гарри, столько раз обещавший себе этого не вспоминать, после услышанного не сдержался:

– А я и не рассчитываю, – ответил он жестко. – Но я хотя бы её спас, а вот где ты пропадал в то самое время, ей бы лучше и не вспоминать!

Слова ударили по Рону лучше убийственного заклинания. Весь он исказился от гнева и бросился на Гарри. Они звучно посшибали кухонную утварь, пытаясь совладать друг с другом. У Гарри не было шансов сравняться с Роном по силе, потому он пытался одолеть его ловкостью. Кулак Рона мог бы с легкостью отправить его в нокаут или наградить сотрясением, но он вовремя пригнулся, и тот врезался в подвесной шкаф. Гарри ответил противнику снизу, метким ударом по челюсти. Рон сплюнул кровь и кинулся на него с таким остервенением, что мог бы, наверное, навалять целой квиддичной команде. Гарри едва успевал увернуться, готовясь поймать нужный момент, но один мощный удар его настиг и пришёлся в висок. Очки слетели с лица. Следом за этим пришёлся сильный толчок, и он свалился на пол.

Рон наклонился, намереваясь, то ли его добить, то ли бросить что-то напоследок, но в тот же момент в гостиной произошло оживление.

– У-ух!

Точно смерч, рядом пронёсся филин и следом за ним белоснежное пятно в виде его подруги, с хищным криком спикировавшей на неприятеля.

– А-а-а-а-а-а-ай!!! – закричал Рон, тщетно пытаясь отбиться от здоровенных птиц, и пустился наутек.

Когда Гарри наконец нащупал рядом с собой очки и нацепил их на нос, он оказался на кухне один. Через несколько мгновений вернулся филин и опустился на стол, держа в клюве окровавленный клок рыжих волос.

– Спасибо, – только и сказал Гарри.

– Ух-ух, – повторил филин, сидя с таким важным видом, словно всю жизнь провёл в этом доме и потому имел здесь множество прав.

*

Гермиона ждала Рона долгое время, ходила по квартире, терзаемая разными мыслями, и поглядывала в окно. Тьма на улице только сгущалась. Девушка остановилась и уселась на диван. Какой же тяжёлый вышел день… столько потрясений, нахлынувших чувств… Да ещё и Рон со своими претензиями. Она покачала головой. Чего он бесился? Что ему не хватило? Она устало откинулась на спинку и тяжело вздохнула. Жаль, что нельзя было обратиться за помощью к Гарри и… Ей снова вспомнился эпизод в кабинете, и она прикрыла глаза рукой. Какая же она оказалась слепая! Бестолковая и бессовестная. Гермиона поднялась и отправилась в спальню, чтобы прилечь. Больше всё равно ничего не оставалось – не беспокоить же семейство Уизли глупым вопросом?

Сон ни в какую не одолевал переполненную напряжением голову. И что теперь о ней думает Гарри? Гермиона заметно погрустнела от этого. Что теперь она ему скажет? Что?

Вернувшись, Рон хлопнул дверью и не потрудился ничего сказать. Повозился немного на кухне, звякнул бутылкой из холодильника, небрежно скинул в спальне вещи и опустился на другую половину кровати. Гермиона взглянула в темноте на его спину и поняла, что спрашивать о чём-либо бесполезно. Она тоже отвернулась. Завтра её ждет Министерство, а там можно будет и самой всё узнать. А ещё… Ей снова представился безумно знакомый парень, подскакивающий от одного её вида с места, и её сердце застучало несколько сильнее. Завтра она снова увидит Гарри, и лучше бы им поговорить. Отчуждённость она просто не вынесет. Но как всё ему объяснить? Как понять, что с ней самой теперь творится? Как рассказать обо всех сложностях? Гермиона сглотнула и твёрдо решила, что скажет парню только правду. Как есть. Путанно, размыто… как получится, но именно так, как чувствует. Это будет справедливо. Договорившись с собой, она закрыла глаза и наконец заснула.

Утром в квартире было тихо – Рон не торопился вставать, весь скрылся под одеялом, и только крысы лениво двигались по клеткам, ожидая свободы. Гермиона подкинула им еды и, бросив прощальный взгляд на парня, даже не пожелавшего ей доброго утра, отправилась на работу.

Она вновь шла по коридору, одолеваемая волнением, и тщетно пыталась себя успокоить. У неё всё получится. Они поговорят, и… Она повернула голову и застыла на месте. Среди расставленных в ряд столов пустовал только один. Может, ещё просто рано? Гермиона посмотрела на часы и перевела с них растерянный взгляд. Странно. Она немного постояла на месте, не замечая чьих-то приветствий, и смотрела на тот самый стол. Ещё днём назад она с улыбкой оставляла на нём коробку, радостно предвкушая удивление друга, а теперь… Тяжело вздохнув, она приняла серьёзный вид и решительно двинулась к коллегам из другого отдела.

– А-ам… Доброе утро. А никто не подскажет, Гарри… Гарри Поттер сегодня не появлялся?

Она заметила на себе сразу несколько оценивающих взглядов от девушек поблизости. Ещё вчера они нисколько её не волновали, а теперь она чувствовала себя совершенно беззащитной, точно вторглась на территорию, на которой у неё больше не было никаких прав.

– Так он приболел, – беззаботно ответил какой-то парень. – Его мелкая сова полчаса тому назад принесла записку.

Возбуждение Гермионы утекло, как вода.

– Приболел? – уныло повторила она и развернулась обратно.

Как же так? Неужели она причинила ему такую страшную боль, что он больше не может её даже видеть? Ей показалось, что земля уходит из-под ног, что она вот-вот расплачется, как маленькая девочка, лелеявшая несбыточные надежды. Никого не замечая, она поплелась к своему кабинету. Там несколько раз пробовала отыскать пропавший конверт, просматривала разные документы, надеясь встретить упоминание копья, но всё оказалось бесполезно. Её взгляд снова невольно коснулся двух чашек, и она тут же закачала головой. Так же нельзя! Нельзя столько думать о Гарри! Представлять этот несостоявшийся поцелуй столько раз, да ещё и в красках! Терзать себя множеством вопросов и сомневаться! Воображать, будто!.. Не в силах справиться с очередным наваждением, она вдруг стукнула ладонью по столу. Хватит. Пора заняться делом. Раз ничего не выходит здесь, значит, пора податься в самое надёжное место. Она встала из-за стола, подобрала свои вещи и отправилась в библиотеку. Уж там-то её точно ждут ответы.

– В смысле «хотели бы взять»? Мисс Грейнджер, Вы ещё не вернули книгу с прошлого месяца! – осадила её библиотекарша, строго смотря из-под толстых стёкол очков.

– Как не вернула? – опешила Гермиона.

– Вот так! У меня и запись имеется. Пожалуйста. Скажете, не вашей рукой?

Женщина кинула ей под нос журнал, в котором прослеживался до боли знакомый почерк. Гермиона в тревоге оторвалась, раскрыла губы, но не нашлась с ответом. Она, конечно, многое могла упустить во время болезни… всякие там, например, мелочи вроде бумаг, но… но такое! Взять книгу месяц назад и не вернуть?! Такого просто не могло случиться!

– Э-м… наверное, я просто забыла, простите, – с неловкой улыбкой она произнесла и развернулась к выходу.

Получалось, та самая книга о реликвиях, которую она сняла дома с полки, и была из библиотеки. Но… но… Гермиону терзала нехорошая мысль, которой она не хотела поддаваться. Но чем больше в памяти всплывало разных мелочей, тем сильнее эта мысль прорывалась. Да, с ней что-то случилось во время болезни. Что-то выпало из её памяти, а это могло произойти только по одной причине. Она снова закачала головой. Да нет, не может быть такого, чтобы кто-то применял к ней забвение! Нет, это невероятно.

Гермиона хотела, но никак не могла вернуться в Министерство. Пропал конверт… Рон взбесился, когда увидел книгу… месяц назад она делала в ней закладки, читая легенду… Во всем этом прослеживалась какая-то связь, и девушку съедало беспокойство. Рон мог что-то знать и скрыл от неё! Она не хотела этому верить, но при этом не могла найти другого объяснения. С трудом справившись с нахлынувшими чувствами, она наконец решилась вернуться домой и положить конец всем недоразумениям.

– Рон, нам пора серьёзно!..

Стоило только ступить за порог, как она замерла. Рон сидел на кухне с таким видом, словно ночью попал в страшную переделку. Лицо его было исцарапано, глаз заплыл, щека заметно опухла. Вот почему он утром так старательно прятался под одеялом.

– Рон! – перепугалась Гермиона и поспешила к нему. – Что случилось? Кто всё это с тобой?..

– А то ты не знаешь! – вдруг огрызнулся парень и движением руки отстранил её от себя.

Гермиона не могла его понять и сейчас, потому действовала инстинктивно и дрожащими руками вынимала из шкафа лечебные зелья. Если во время прошлой уборки её немного насторожило их количество, то сейчас она сразу же прибавила их к числу странностей.

– Позволь я хотя бы…

Рон был в таком настроении, что ей сделалось страшно.

– Не разыгрывай тут представление! – воскликнул он, не сводя с неё гневного взгляда. – Тебя ведь только он заботит, да? Ты ради этого так спешила обратно на работу? Убедиться, что он лучше? Не такой неряха и успешнее? Да?

– Кто? – совсем тихо спросила Гермиона, оставаясь на месте из опасений, что любое её резкое движение его только обозлит.

– Гарри конечно же! Кто же ещё!

– Гарри?

Ей повезло, что рядом находился стол, и она смогла за него ухватиться, чтобы устоять. На мгновение ей подумалось, что Рон уже обо всем в курсе и потому бесится. Но, с другой стороны, разве ей было в чем виниться? О чувствах Гарри она до последнего времени и не знала.

– Я… не понимаю, – Гермиона покачала головой и осторожно продолжила: – Сперва ты уходишь с этой книгой… потом возвращаешься такой злой, как будто я… что-то ужасное совершила, а теперь ещё и Гарри сюда приплетаешь, словно…

– Словно он тоже в чём-то замешан?

Она недоуменно сдвинула брови – неужели из всех троих ей довелось быть самой умной, но при этом слепой?

– Конечно же, он тебе всё наверняка в другом свете представил! Будто он такой герой, а Рон Уизли у вас вечно виноватый и только мешает вам творить великие дела, да?!

Гермиона не успела с вопросом.

– А ничего, что это мне пришлось всё это время выслушивать твои крики и извинения? Терпеть все эти твои… выходки и делать вид, будто всё нормально?

– В-выслушивать?..

– Ах, ну да, ты же этого не помнишь! Так… лишняя деталь. Гарри же однозначно лучший, поэтому ты ему всё сразу подписала и доверилась. Е-м-у, а не мне! И после этого ещё бессовестно стоишь тут, и смотришь так, как будто это я спятил!

От его слов количество вопросов в голове Гермионы только возросло.

– Да что ты вообще такое несёшь?! – не выдержав, воскликнула она. – Я не понимаю! Объясни как-то по-человечески, а не!..

– Конечно же ты не понимаешь, – едко согласился Рон и вдруг сам двинулся к ней. – Но не беспокойся, это поправимо.

Гермиона инстинктивно попятилась, точно ожидая удара, но Рон и не собирался поднимать на неё руку. Он лишь схватил палочку из кармана.

– Что… что ты задумал?!

– Вспомни! – приказал парень.

Её ноги подкосились, и Гермиона упала. В застывших глазах, как кадры из драматичного фильма, проносились разные, значительные и не очень, события.

========== 4.3 ==========

– О, так и я думал, что тебя подключат к этому делу!

Гарри свободно прошёл в кабинет и опустился на стул. Впрочем, на такую вольность у него было исключительное право. Гермиона поглядывала на лежащее перед ней копье – не такое уж длинное и громоздкое, чтобы назвать великим и рыцарским, но при этом сверкающее, просто изящное, словно за ним не тянулась длинная и тёмная история, – и продолжала строчить пером. Уж если кто и способен за считаные дни грамотно разложить по полочкам множество фактов и отобрать из них нужное, то это только она.

– Третий пергамент, серьёзно? – весело спросил друг, облокотившись о стол.

– Ты же не думал, что я позволю завалить слушание? – важно откликнулась подруга, поставила запятую и немного задумалась над очередной формулировкой.

– В отношении тебя я никогда не сомневался.

Кончики её губ сами собой растянулись в улыбке – вот вечно он так делает! Наглый лис. Но приятно. Гермиона подняла глаза и придвинулась к парню.

– А представляешь, если мы добьемся его уничтожения? – мечтательно спросила она.

– Не верю, что это говоришь ты, – с деланным сомнением откликнулся Гарри. – А как же ценность, магический потенциал, этот, как его… научный интерес?

– Не верю, что это говорит человек, уничтоживший крестражи, – в тон ему ответила девушка. – Из-за этой штуки уже столько проливалось крови…

Они вместевзглянули на оружие, а потом друг на друга. Одно и то же чувство отразилось и в их глазах.

– Надеюсь, после слушания все эти непримиримые споры из-за купли-продажи, наследования и всего остального наконец затихнут, – уже серьёзно сказал Гарри.

– Обязательно, – заверила Гермиона, снова опустилась к пергаменту и немного нахмурилась: – Боюсь, сегодня не успею закончить…

– Тебе чем-нибудь помочь?

На секунду она растерялась – Рон в таких случаях обычно начинает её корить, – но быстро взяла себя в руки.

– Что? А, нет, конечно, возьму домой на выходные. – Гарри удивленно вскинул брови, и она пояснила: – Министр сам разрешил делать что угодно, лишь бы добиться успеха. Кстати, может заглянешь к нам с Роном? Давно мы все вместе не собирались…

От её внимания не ускользнула странная перемена в лице Гарри, но она не стала спрашивать и лишний раз думать, что не так. Гиблое дело – копаться в чужой душе, можно и погрязнуть. Если у друга много дел или совсем нет настроения, то ничего страшного, она понимает. Жаль, что только Рон не всегда, потому, кажется, и такой ворчливый в последнее время.

– Ну… может, и загляну, – неуверенно согласился парень, поднявшись, вспомнил про какие-то дела и ушёл.

*

Удар оборвал её крик. Копье пронзило грудь, и боль расползлась по всему телу. Стало трудно дышать, пальцы совсем не шевелились. Время сократилось до секунд. Слух уловил чей-то вскрик, перед глазами пронеслась вспышка. Обидчик уклонился и взмахнул палочкой.

– У грязнокровки нет на него прав! – воскликнул он и схватился за древко копья.

Ей показалось, что её подкинуло, и стало совершенно легко – больше ничего не чувствовать и ни за что не переживать. Она стала наконец свободна, остался только какой-то шаг, чтобы… Кто-то вцепился в неё с такой силой, что ресницы дрогнули, и взору предстал расплывчатый образ друга.

– Гермиона, держись, пожалуйста!.. – склонившись, в отчаянии просил Гарри. – Я без тебя не…

Ей не верилось. Хотелось поднять руку и приложить к его влажной щеке. После битвы с Волан-де-Мортом он выглядел таким измотанным и сильным, а сейчас… таким слабым и ранимым, словно перестал быть собой или вдруг открыл ей какую-то неведомую сторону. Она не успела поразмыслить и понять. Рука не послушалась, её губы едва дрогнули, и она лишилась чувств на руках парня.

*

– Привет.

Гарри сидел совсем близко и держал её руку в своих ладонях. Она видела и его робкую улыбку, и цветы в вазе рядом, но не могла улыбнуться. Тревога сжимала грудную клетку.

– А… Рон? Где он? – осторожно спросила она.

Неужели злоумышленник использовал его образ потому что?..

– О, не беспокойся, он цел, – тут же заверил Гарри и немного озадачился: – Просто… э-м, по-моему, они с целителем затеяли какой-то разговор… Может, мне его позвать?

Она с облегчением выдохнула и кивнула. Значит, обошлось. Гарри вышел из её палаты, и какие-то минуты ей думалось, что всё плохое позади. А затем пришёл Рон и остался у изножья, мрачный, точно новости хуже некуда, и пугающий таким тягостным молчанием.

– Что… В чём дело? – обеспокоилась Гермиона.

– Сдалось тебе это копьё? – начал с упрёка Рон. – Лечение теперь только затянется! Ты хоть знаешь, сколько стоят ингредиенты для тех зелий, которые целитель назначил?

– Но…

– Но ты же упрямая, да? Вбила себе в голову доказать всем свои способности, и что из этого вышло? Даже в моей семье реликвий не касаются! Это, как там у вас говорят… свято! Вот! А ты? Притащила эту дрянь в наш дом и нарвалась на!..

Его слова, точно грубо обозначавшие её место, резали по сердцу. Ей стало трудно дышать, не то что говорить. Слёзы сами собой образовались на глазах, но Рон не заметил. Закончил нотацию насчет магического мира и его порядков, поморщился и даже не подошёл к ней, точно пока брезговал прикасаться. Гермиона смотрела на закрытую дверь, и её губы подрагивали.

*

– Прости… Я не хотела, просто…

Она так и застыла, близ него, вся дрожа и стыдливо отведя глаза. Было жутко неудобно, но при этом не получалось совладать с собой – увериться, что это действительно он, что эти же крепкие руки, желавшие её обнять, не ударят или не удушат.

Рону стоило больших усилий, чтобы снова не обрушиться.

– Да пожалуйста! – резко сказал он и ушёл на кухню.

Девушка обхватила себя за плечи холодными руками и повернулась к гардеробу. Одинокая фигура в зеркале вся сжалась и тоже не могла отыскать ответа.

*

– Гермиона? Гермиона, ты?.. Что ты там делаешь?!

Гарри тут же отодвинул стул и опустился к ней под стол, настолько близко, что его плечо прижалось к её плечу.

– Ты в порядке? – обеспокоенно спросил он.

Хотелось столько всего ему рассказать… начиная с Рона, которого она боится на уровне инстинктов, и заканчивая коллегами, которые направляют в её адрес пальцы, но она не смогла разомкнуть губ и признаться в таком количестве слабостей. Сдерживая слёзы, просто покачала головой и обессиленно уронила её на плечо друга. Гарри осторожно приобнял.

– Не бойся, я буду рядом на слушании, – заверил он и тут же твёрдо прибавил: – Маркус сядет на всю жизнь! И это треклятое копье будет уничтожено! Обещаю. Оно никому не принадлежит, и больше ничья кровь из-за него не прольётся.

Ей очень хотелось в это верить, но до ужаса пугало публичное выступление: доказывать твердолобым волшебникам, для которых, как сказал Рон, реликвии святы, что они ошибаются, и копье опасно, выглядеть перед всеми этими людьми беззащитно и нелепо. Она совершенно одна, и её руки стиснули ладонь парня, точно умоляя таким простым жестом о поддержке.

– Э-м… может, чаю? – помолчав, предложил друг, заставив кончики её губ впервые дрогнуть за день.

*

Тело точно оцепенело и перестало слушаться. Навалилась такая слабость, что не открывались даже глаза. Она так и лежала, только дыша и иногда улавливая голоса.

– Как она? Что сказал целитель?

– Приступ, что же ещё. Столько раз твердил ей не лезть в это гиблое дело, но нет же…

– Рон!

– Да что?! Кто в итоге станет посмешищем, а? Представляю эти разговоры… – будущая миссис Уизли уже доказала, что ничего не смыслит в магическом мире, и позорно провалила дело с эдельвийским копьём. А вот и она! Видите? Да, вон та…

– Этого не будет! Я сам выступлю на слушании от её лица.

– Ты не можешь, она…

– Могу, у меня есть право! Вот. Видел?

– Но… Откуда?!

– Мы договорились ещё год назад подписать друг другу бумаги на случай, если…

– То есть вы ещё год назад подозревали, что где-то встрянете?!

– Конечно же нет! Это… просто мера предосторожности.

– А, ну да, узнаю Гермиону. Это же она придумала? Да не отвечай! И так понятно. Вот сам и возись, раз взялся, а я на слушание ни ногой, не хватало, чтобы ещё и меня посчитали ненормальным…

*

– Ты точно всё сделал по рецепту?

– Ты во мне что, сомневаешься?!

– Нет, я… Прости…

Гермиона опустила глаза к стакану в руке парня и погрустнела. Наверное, она его замучила… То внезапная тяжесть в её груди, от которой невозможно дышать, то приступы паники, когда сложно определить, кончилось ли нападение или как…

– Так ты будешь пить или нет? – нетерпеливо спросил Рон.

Бедный… возится с ней, сидит, приносит зелья… Она кивнула и забрала стакан. Испила, поморщилась и вернула. Снова заболела голова – то ли так действовало зелье, то ли всё ещё отзывался остаток силы копья… Она совершенно не могла в таком состоянии думать и снова опустилась на подушку. Рон заботливо накрыл, и её рука перехватила его за запястье.

– Посидишь со мной?

Он скривился, но всё же уселся рядом. Гермионе подумалось, что он мог бы её хотя бы поцеловать, но Рон почему-то не наклонился. Неужели так оскорбился из-за прошлого раза, когда она не смогла вынести его близости? Неужели его больше заботила похоть, и совсем не осталось места для теплоты и нежности? Её сердце молча обливалось кровью. Она закрыла глаза и сразу же ощутила, что её ладонь лишилась поддержки.

Она засыпала, когда открылась дверь, и послышались голоса. Гарри явно был возбужден, Рон нисколько не разделял его радости.

– Она уже уснула, потом расскажешь, – хмуро бросил он.

– Уверен, она тоже обрадуется! – заявил Гарри. – Ты бы видел их лица, когда я зачитал с пергамента Гермионы прецедент двадцатого года!..

Он их одолел, титаническим усилием не поддаваясь сну, поняла девушка и криво улыбнулась. Копьё всё-таки уничтожат, и больше не бывать очередным спорам и стычкам за право владения.

– Да-да, я понял, давай потом, ладно? Мне пора. Спасибо, что согласился подменить.

В её сознании что-то шевельнулось, и она отметила странность – Гарри зашёл не только, чтобы поделиться новостями. Ей захотелось удержать этот момент в голове, но она не смогла и заснула.

*

У Рона явно что-то произошло. Он был в бешенстве и совершенно не обращал на неё внимания, переживая какой-то внутренний конфликт.

– Что случилось? – встревоженно спросила Гермиона, присев на диван рядом.

– Ничего, – буркнул он и уставился в сторону, но заботливый взгляд девушки проник даже сквозь плотную завесу мрака души. – Просто меня не взяли.

– Куда?

Рон не услышал.

– Сперва сами же пообещали, пригласили на отборочные испытания, а потом… – он резко махнул рукой. – Лживые твари! Я уже и деньги истратил на…

Их взгляды встретились, и Гермиона прочитала в лице парня замешательство.

– На что истратил?

– Да не важно! Что ты докопалась? Зелья тебе? Сейчас налью.

Не желая больше продолжать этот разговор, он поднялся и поспешил на кухню. Гермиону одолели странные мысли, и ей припомнился недавний момент с Гарри. Рон от неё что-то скрывал, и от этого сделалось грустно. Разве она его осуждала, чтобы так себя вести?

– Вот.

Рон вернулся со стаканом, но вместо того, чтобы его принять, Гермиона вдруг взглянула парню в глаза и задала вопрос, который до этого казался не таким уж и важным.

– А где ты был, когда Маркус на меня напал?

Стакан тотчас выскользнул из руки Рона, он так нахмурился, что Гермиона сильно пожалела о том, что спросила, но было уже поздно. Немногим погодя она расстроенно лежала в постели, осужденная за наглость, и сдерживала слёзы. Да, у Рона было важное дело. Он совершал какую-то сделку, но она не понимала из этого только одного – зачем он с ней так грубо? – и уткнулась лицом в подушку.

*

Она пришла, чтобы отвлечься. Чтобы заняться каким-то делом и выкинуть из головы недавний визит к родне жениха. Гермиона смотрела в бумаги, но не могла вникнуть ни во что. Как же на неё смотрели будущие родственники… с недоумением или осуждением. Что бы она не делала, ей так и не избавиться от известного всем клейма, которое время назад было выведено и на её руке. Она совершенно другая, и мало кто её понимает. А может и не понимают вовсе? Её глаза снова опустились к конверту на столе, и строчки послания стали расплываться. Она отвернулась, чтобы утереть слёзы. У неё не осталось даже права выбора. Только забвение. Но почему, почему никто не понимает, чем это чревато?

– Привет.

В этот раз Гарри постучал, точно с чего-то решил, что утратил добровольно отданное ему право.

– Гермиона?

А если и он также считает? Что она слабая и до жути упрямая, что ей никогда полноценно не стать частью магического сообщества? Нет, она закачала головой, только не это. Гарри её единственный настоящий друг, и его честного ответа она просто не вынесет.

– Прости, мне надо бежать, – стараясь не встречаться с ним взглядом, она соврала, и поспешила прочь из своего кабинета.

*

Рон возился на кухне, когда она прошла мимо и опустилась на диван. Совсем не осталось сил, чтобы что-то ему сказать, и она сомкнула глаза. Ей снова виделся тот день. Гостиная, в которой она продолжала работать. Знакомый и в то же время незнакомый парень, которого она впустила, и слишком поздно поняла, что не так.

Её разбудил собственный же крик.

*

Гермиона так и лежала, одолеваемая множеством разных воспоминаний. Если всё это должно было её отрезвить и вернуть в пучину отчаяния, то произошло совершенно обратное. Во всём: в каждом мгновении, словах или взглядах – она вдруг рассмотрела то, что так долго от неё ускользало. Открытие, которое она совершила недавно. И если до этого её мучили сомнения, угрызения совести и всякие другие сложности, то теперь они рухнули без остатка. Она осторожно приподнялась и встретилась с Роном взглядом.

– Ну? – требовательно протянул он, явно ожидая, что она наконец оценит, сколько он перенёс и сделал для неё.

И она это оценила. Молча развернулась и отправилась к двери. Ей страстно захотелось только одного – заглянуть в заботливые изумрудные глаза и убедиться, что в том самом сердце для неё ещё осталось место.

========== 5. ==========

Наутро чувства немного затихли. Остались тяжким грузом на сердце и вновь вылились в некоторую апатию. Совершенно не хотелось ничего делать и никуда идти. Не вести никаких разговоров, ни с кем не встречаться. Гарри написал короткую записку о том, что приболел, и отдал Пышке. Маленькая сова почувствовала себя важной птицей, выпятила грудь и сорвалась с места, чтобы исполнить поручение хозяина. Он сам вернулся в гостиную и хмуро уставился на учиненный беспорядок. Можно было, конечно, позвать Кикимера… но стало совестно приказывать ему с таким разбираться. Гарри тяжко вздохнул, достал волшебную палочку и принялся поочередно чинить каждый предмет: вазу, камин, полки, шторы, люстру…

Он остановился чуть погодя и закрыл глаза. Нужно было лишь сосредоточиться и совершить то, что ему по идее было по силам.

– Репаро, – снова он произнёс и в этот раз плавным, уверенным движением обвёл волшебной палочкой всю гостиную.

Порядок был восстановлен. Для удобства новых птиц волшебник превратил один ненужный шкаф у стены в подобие дерева, вернее, его половины.

– Ух-ух, – откликнулся филин и вцепился когтями в толстую ветку.

– Пожалуйста, – бросил Гарри.

Он вышел в коридор, поправил и вернул пустую раму, где раньше находился старый волшебник, на стену. На этом вроде бы больше ничего не осталось от недавнего погрома. Гарри ещё раз прошёлся, чтобы убедиться, что всё исправно, затем отправился наверх. Побитый вид в зеркале напомнил ему о Роне, и он криво ухмыльнулся, мстительно представляя, как, наверное, больно тому было, когда в него вцепились острые когти филина и его светлой подруги. Не позавидуешь. Поняв, что и самому не помешало бы что-то сделать – не дело с синяками оставаться и терпеть боль – он сходил за лекарствами и осторожно обработал последствия стычки. После лечения сделалось немного лучше. Но душевная мука никуда не уходила. Гарри сидел на кухне и разглядывал скудный обед. Есть тоже не хотелось. Он отмахнулся и снова подался наверх. Развалился на кровати и не заметил, как заснул.

Разбудил Гарри внезапный вскрик. Он подскочил с кровати и тут же вздрогнул – за спиной раздался хлопок.

– К хозяину его подруга, – доложил Кикимер с тенью злорадства в тоне. – Забилась на кухне, – и на этом исчез.

– Подру?.. О, нет!

Как ужаленный, Гарри выскочил из спальни и помчался по лестнице вниз, а там и на кухню.

– Гермиона!

– Гарри!

Она сидела под столом, закрываясь руками от круживших над ней хищных птиц. Филин с нового захода точнее прицелился и собирался вцепиться в её руку, но Гарри взмахнул палочкой.

– Конфундус!

Птица, покачнувшись в воздухе, с ошарашенным видом упала на стол.

– Прекратили немедленно! – сурово потребовал Гарри.

Как послушные и наказанные дети, и филин, и сова сперва посмотрели на хозяина дома, точно взвешивая серьёзность его слов, а потом взлетели и направились в гостиную. Гарри тут же присел и отодвинул от Гермионы табуретку, которую она использовала в качестве защиты с фланга.

– Ты цела?

– Да… я…

Она приняла предложенную ей ладонь и поднялась вместе с ним. Он заметил свежие порезы на её руке, но больше его взволновало не это. Алые дорожки активно бежали от её носа.

– Потерпи, я сейчас! – бросил Гарри и поспешил к верхнему шкафу. – Только не запрокидывай голову!

– Да кому ты это объясняешь? – упрекнула со спины Гермиона.

В другой бы ситуации он бы обязательно улыбнулся, а сейчас больше беспокоился за неё, чем за их взаимопонимание. Он развернулся, смочил чистый платок в растворе и поднёс к ней.

– Вдыхай.

Гермиона послушно приблизилась, и его ладонь, державшая платок, аккуратно накрыла половину её лица, а глаза так и столкнулись с её глазами. И почему только какие-то обычные действия у него выходят как-то сами собой, подумалось Гарри, невольно касаясь подушечками пальцев нежной девичьей щеки. Гермиона совершила глубокий вдох и отодвинулась, кровотечение из её носа наконец прекратилось.

– Спасибо.

Гарри только сейчас стал соображать и подметил, что птицы могли её только поцарапать.

– Что случилось? – спросил он и застал её врасплох.

– Я…

Девушка ненадолго отвела от него глаза и закусила губу, словно, как он часто за ней наблюдал, судорожно над чем-то раздумывала.

– Гермиона? – повторил Гарри.

Она глубоко вздохнула, собираясь с духом, и произнесла на одном дыхании:

– Я ушла от Рона.

– Ка?.. Что-о?.. Так это он тебя?! – возмутился Гарри.

– Что?.. А, нет! Конечно же, нет! – ответила она и заволновалась сильнее. – Это… это я торопилась и… в общем, неудачно вырвалась.

– «Вырвалась»?! – громче повторил парень.

– Ну, в смысле, дернулась и задела об… Да не важно! – серьёзно запутавшись, быстро она произнесла, что нисколько его не успокоило, и заглянула прямо в глаза: – Гарри, я… я всё вспомнила, понимаешь?

Он раскрыл губы, но так сразу не нашёлся с ответом. Слишком много чего сразу «понял». Например, почему Рон накануне был взбешен. Наверное, девушка задала ему слишком много разных вопросов… или высказала множество предположений. Уж что, а в способности размышлять ей не откажешь. Идея забвения была провальной ещё с самого начала.

– А… – только и сказал Гарри, пока не в силах переварить услышанного должным образом.

– И ещё я хотела… Ну, в смысле ты…

Она снова запуталась, и это показалось ему странным. Если она вспомнила всё, то что же её так взволновало? Что такого там выкинул Рон, чтобы чаша её терпения переполнилась, и она вдруг решила уйти? Хмуря лоб, он смотрел на неё и никак не мог распознать, что за необычная перемена крылась в её прекрасном лице. Зачем её глаза столько раз так требовательно обращались к нему, словно взывая услышать в их кофейной гуще совершенно новый звук.

– Ничего, если я остановлюсь у тебя на несколько дней? – осторожно спросила она. – Ну… пока у меня не будет возможности снять что-то другое. Ты не обидишься?

– Что? Конечно же нет! Оставайся, сколько хочешь! – тут же ответил он и почувствовал, что кровь приливает к щекам.

Вот снова она к нему слишком близко, её ладони зачем-то взяли и сжимают его руки, от прикосновения пересохло в горле, и сердце снова забилось учащенно.

– Спасибо, Гарри! Я… я тебе так благодарна, – сказала Гермиона, тепло улыбнувшись. – Ты себе не представляешь, – прибавила она, не отводя глаз.

Гарри хотел ответить, что это всё ерунда, оно ему ничего не стоит, но губы не слушались, и он только пожал плечами. Гермиона вдруг шагнула ближе и прижалась к его груди.

– Спасибо. Правда, – повторила она, и он осторожно её обнял.

Оказалось, так необычно и волнующее с ней вот так вот стоять, всем телом ощущая её близость, положив руки на её спину и талию. Если бы можно было только… Он опустил глаза и натолкнулся на ответный, выжидающий взгляд, от которого сделалось неловко. Не обнаглел ли он часом?

– Я… – его руки сами собой разомкнулись.

– Прости меня, – вдруг попросила Гермиона.

– Что-о?.. За что?

– Ты всё время был рядом, а я… Прости.

Недоумение в нём так возросло, что он чуть не отстранился, но Гермиона приложила ладони к его лицу и сама потянулась навстречу. Их губы соприкоснулись, совсем неторопливо, осторожно, словно любое резкое действие могло вызвать пробуждение от такой невероятной реальности.

– Гермиона… – потрясенно произнёс Гарри.

Она молчала и неподвижно стояла рядом, точно ожидая его реакции как приговора по серьёзному делу, и он не подвёл. Просто притянул её к себе и впился в губы с такой силой, будто мучился всё это время от жажды без такого чудесного, живительного источника.

– Прости… – шептала она, обжигая дыханием. – Прости, пожалуйста, я…

Но он не давал договорить. Она стояла рядом. Живая. Реальная. И он осыпал поцелуями её прелестное лицо и шею.

– Гарри… – с улыбкой повторяла Гермиона. – Гарри, ты…

Её голос пьянил лучше тех немногих напитков, которые он испробовал. Казался даром с небес. Её тонкие пальцы, запущенные в его волосы, будоражили кровь и остро возбуждали все чувства. Хотелось задохнуться в этот же момент, навсегда и только вместе с ней.

– Гермиона… – сам с трудом выдохнул он, не заметив, когда расстегнул её блузку, и уставился на светлую, нежную кожу груди.

Не осталось и следа от удара копьём, но он всё прекрасно помнил, как будто это случилось только вчера. Как держал её в трясущихся руках, как лил слёзы и молил, чтобы его услышала сама Магия и обещал ей за это что угодно, вплоть до собственной жизни.

– Гарри?

Очнувшись от наваждения, он приник к телу девушки губами и продолжил начатое.

– Позор! Недостойно наследника великого рода! Какое непотребство! – известил возвратившийся в рамку старый волшебник в коридоре и с оскорбленным видом задёрнул у себя шторы.

Не в силах оторваться друг от друга, ни Гарри, ни Гермиона, на него не отреагировали, продолжая точно в плохо отрепетированном танце прокладывать дорожку из одежды к лестнице, со смехом наталкиваясь при этом на преграды в виде косяка, стены или перил.

Старый волшебник вопреки своим убеждениям немногим погодя отдернул кончик шторы и осторожно выглянул, но в коридоре уже не на что было смотреть. Разве что слышать голоса, доносившиеся из-за неприкрытой двери наверху, один из которых, а именно девичий, становился всё громче, то и дело повторяя имя парня и короткое согласие на что-то.

*

Дом окутали полумрак и тишина. Сквозь не задёрнутые шторы в спальню проникал мягкий свет луны и касался двух фигур на кровати. Безмятежный и непривычный к такому удовольствию, Гарри не спал и не сводил завороженного взгляда с девушки рядом. В серебристом свете её полуобнаженное тело казалось ещё очаровательнее. Он протянул руку и едва коснулся её плеча, провел осторожную линию к талии, наслаждаясь этим, ранее недоступным, движением, как чем-то волшебным, и подтянул сползшее одеяло. Гермиона глубоко вздохнула во сне и перевернулась на спину. Гарри приподнялся на локте, всё ещё объятый теплом и спокойствием, и его взгляд невольно коснулся руки девушки. А вот про царапины они совсем позабыли. Он поджал губы, несколько недовольный этим, и вспомнил также и про их разговор на кухне. То ли вырвалась, то ли дернулась… и явилась к нему с подбитым носом, из чего следовало, что с Роном «серьёзный» разговор об её уходе прошёл как-то неправильно. Парень её там что, не отпускал, чтобы она вырывалась? Или тупо ударил?

Гарри немного подумал и осторожно поднялся с кровати. Тихо вышел за дверь и собрал там остаток вещей. Может, конечно, его не касались все разговоры и дела распавшейся пары, но вот так поступать с Гермионой… – не отпускать её, задерживать или даже неумышленно причинять ей вред – для него было недопустимо.

В гостиной царил мрак, но стоило волшебнику там показаться, как сразу же вспыхнуло три пары глаз.

– Ты со мной? – поинтересовался Гарри, взглянув в сторону самых больших и огненных.

– Ух-ух, – повторил филин и сорвался с ветки.

Они вместе покинули дом и растворились в ночном мраке, чтобы оказаться у знакомой двери, ведущей в квартиру. Гарри вспомнилось, в какой нерешительности он стоял перед ней месяц назад, ругая себя за то, что пожаловал, и не в силах убежать, ведь Гермиона была там, и он хотел её увидеть. Никто не открывал, и он собирался уйти. Тогда-то его и взбудоражил крик. Он выбил эту дверь мощным заклинанием и не растерялся ни на миг. Даже не разглядел, кто там стоял – друг или не друг, – кинулся в атаку. И всё потому что подверглась опасности та единственная, благодаря которой сердце напоминало о жизни.

Воспоминание только подогрело его решимость, и легким движением палочки он вышиб ту же дверь вновь.

– Ух-ух! – подхватил филин, с возбуждением влетая в темноту квартиры, где он мог прекрасно ориентироваться.

– Люмос, – произнёс Гарри и неторопливо двинулся следом.

В спальне от шума наметилось оживление. Рон, должно быть, судорожно соображал, в чём же дело, и дрожащей рукой держал палочку. Если, конечно, сразу её нашёл и схватил. Гарри сильно сомневался в его боевой готовности, потому невозмутимо опустился на диван и погасил свет.

– Кто здесь?! – выглянув из-за двери, с деланной угрозой спросил Рон и тут же вздрогнул.

– Ух-ух! – сверкнув из темноты глазами, ответил ему филин и бросился в атаку.

Гарри терпеливо подождал развития событий. Рону пришлось и уклониться, и выбежать, и снова уклониться, и забежать обратно, и поразмахивать палочкой, и наконец добиться того, чтобы запереть филина в спальне. Парень серьёзно умаялся и утёр пот со лба.

– Ух-ух! – было слышно грозную птицу из-за двери, судя по звукам, намеревавшуюся то ли выклевать последнюю, то ли расцарапать до дыр.

Гарри подождал, когда Рон переведёт дух, и заставил его вздрогнуть ещё раз.

– Привет, – произнёс он и зажёг на палочке свет.

– Дьявол! – выругался Рон, замерев у дивана. – Ты что, совсем ненормальный?! Припёрся посреди ночи и ещё бешеную птицу свою прихватил!

– Нет, «бешеная птица» прилетела по своей воле, – поправил его Гарри, и филин за дверью звучно царапнул когтями.

– Что тебе вообще нужно?!

– Поговорить. О Гермионе, – строже прибавил Гарри и поднялся с дивана.

Вот теперь он мог не только смотреть противнику прямо в глаза, но и позволить себе любое действие. Гермиона больше не стояла между ними, и он не испытывал никакого страха за все свои слова, действия и чувства. Рон, кажется, тоже стал понимать, сколькое изменилось между ними за считаные дни, и заметно напрягся.

– А что о ней говорить? – спросил он, с трудом скрывая нарастающее волнение. – Она разве не у тебя?

– У меня, – подтвердил Гарри, намеренно выдерживая паузы и нервируя тем противника. – Но меня интересует, почему она пришла в таком… состоянии, как будто её кто-то ударил.

– Я её не ударял! – тут же возразил Рон.

– Но и не выпускал? – стоял на своём Гарри.

– Она сама дернулась и…

Они услышали вызывающий мурашки хруст, и в щель под дверью, сверкая глазами, просунулась голова:

– Ух-ух!

– То есть ты не отрицаешь, что пытался её удержать, и она вырвалась, и ударилась? – сурово подытожил Гарри, крепче сжимая в руках палочку.

Рон не упустил из виду его действия и осторожно поднял свою. Филин в спальне с большей яростью принялся вредить двери, чтобы выбраться. Гарри ждал только ответа.

– Да, не отрицаю! – наконец признал Рон. – Это всё из-за тебя! Если бы ты вечно не поощрял её тягу к знаниям и всяким опасным штукам, то никакие бы!..

Но Гарри большего и не было нужно. Он даже не произнёс заклинания, просто взмахнул палочкой, и диван, подчиненный его твёрдой воле, смёл Рона с пути и звучно припечатал к стене. Дверь хрустнула ещё раз, и филин, ворчливо ухая, подогнулся и вылез из образовавшейся дыры.

– Оставь его, – приказал Гарри и сам двинулся к бывшему другу, беспомощно развалившемуся на полу. Никакой жалости к нему уже не возникло. – Ещё раз ты к ней приблизишься… – и я тебя этим же диваном раздавлю! – пригрозил он и отправился на выход.

Какое-то шевеление произошло за спиной, но филин ухнул и догнал его с волшебной палочкой в лапах.

– Да выбрось ты это, – сказал ему Гарри и подставил своё плечо.

Вместе они вернулись на площадь Гриммо. Филин исчез в ночном мраке, возможно, разогревшись и решив отправиться на охоту. Гарри зашёл в дом, разделся в спальне и снова лёг на кровать.

– Куда-то вставал? – сонно спросила Гермиона.

– Да, воды захотелось, – легко соврал Гарри и обнял её рукой.

Она повернулась на бок и прижалась к его груди.

– Какой ты… тёплый, – едва слышно заметила и снова погрузилась в сон.

Расслабившись, Гарри последовал её примеру.

========== 6. ==========

Просто невероятно. А она так долго и тревожно думала, что каждое прикосновение и объятия всё ещё будут вызывать в ней дрожь, что теперь не могла понять, что такое произошло вчера. Просто какое-то волшебство. Гермиона лежала под утро рядом с Гарри и с доброй улыбкой поглядывала на него. Вчера она была в его объятиях не как друг, а как возлюбленная, и ей стало так хорошо и спокойно, что она вдруг снова превратилась в ту отчаянную девчонку, готовую кинуться следом на верную гибель в Запретный лес. Что-то, что было загублено и позабыто в ней, пробудилось. Её нежность, ласка, любовь. И это всё только благодаря Гарри. Не иначе. Он такой… чуткий и добрый, заботливый, любящий, и как она могла быть так слепа всё это время? Думать, что совершила верный выбор и твёрдо стоять на нём столько времени? Испытывать муки и уверять себя, что так оно и бывает? Вот же, прямо перед её носом, живое подтверждение, что бывает и по-другому, нужно только не побояться сделать шаг в пропасть или отважиться попросить руку помощи.

Гермиона покачала головой, не веря собственному счастью, и осторожно протянула к парню руку. Её пальцы коснулись его непослушных волос и отбросили несколько прядей назад. Надо будет предложить ему их подстричь, подумалось ей, как-нибудь так деликатно. Она шире улыбнулась своей задумке и перевернулась на спину. Ещё дни назад казалось, что пучине её отчаяния не будет конца, а теперь она умиротворена, и её вдруг совершенно ничего не тревожит. Какое-то время она ещё наслаждалась этим блаженством, а потом направила свои мысли к обычным делам и вспомнила про Министерство. Да, работу никто не отменял. Очень аккуратно, дабы не потревожить сон парня, Гермиона выбралась из-под руки Гарри и, с трудом удержавшись от соблазна легонько его поцеловать, отправилась собирать вещи и приводить себя в порядок.

На кухне Кикимер не позволил ей заняться готовкой и строго указал на стул. Решив его не обижать, Гермиона покорно уселась и подождала пару минут, спустя которые домовик порадовал её завтраком.

– Большое спасибо! – бодро произнесла она.

Кикимер пробубнил что-то себе под нос и покинул кухню. Гермиона снова предалась разным мыслям, и некоторые из них её немного огорчили. Всё-таки придётся снова зайти в их квартиру с Роном. Хотя бы чтобы забрать вещи и вернуть ему кольцо. Вчера об этом она как-то не подумала и невольно скосила глаза к своей руке. На запястье ещё оставался заметен след. Рон был зол и пытался её удержать, а она так сильно дернулась от него, что стукнулась и, поднявшись, просто бросилась прочь. С его глаз, с этого места, из этой тошной жизни. Видеть теперь Рона совершенно не хотелось, более того, стало немного страшно – в каком он настроении теперь? Неужели попросить Гарри её сопроводить? А то ведь мало она заставила его пережить…

Гермиона пока не пришла к решению, как выйти из затруднения, доела, оставила короткую записку и наконец покинула уютный дом.

*

Не беспокойся, твоей “болезни” я не выдам. До встречи вечером. Целую. Гермиона.

Гарри улыбался, сидя на кухне и поглядывая на записку на столе. Может, ему пора уже «выздороветь» и снова заявиться в её кабинет? Или хотя бы зайти, чтобы забрать её вечером? Первая мысль показалась ему привлекательнее второй – в волшебном мире для «больничных» нет обычной для маглов мерки в днях – и он решил собраться. Можно будет заодно сделать ей сюрприз. Например, пригласить выбрать питомца и для неё. Потом просто где-нибудь посидеть или погулять. Что угодно, лишь бы побыть в её обществе, которым невозможно насытиться за один раз.

– Что, бодроперцовое помогло? – весело поинтересовался Томас за соседним столом при его появлении.

– Ну, вроде того, – уклончиво ответил Гарри, скинул верхнюю одежду и вместо того, чтобы присесть, сразу же отправился к подруге.

У самого кабинета его заставили приостановиться голоса, доносившиеся из-за двери. Обладатель мужского был чем-то взволнован.

– То есть как это «расстались»? Ты что такое говоришь, девочка?

– Вы прекрасно слышали, – ответила Гермиона в некотором смятении. – Мне, правда, очень жаль. Но мы с вашим сыном не подходим друг другу, жаль, что мы не поняли этого раньше.

– Гермиона, да я не верю в то, что ты говоришь! Вы же помолвлены! У вас скоро свадьба и!..

Будь всё это правдой, он бы, конечно, ушёл, но теперь дело обстояло иначе, и Гарри без стука распахнул дверь – раз Гермиона его девушка, у него появилось и право оградить её от нападок несостоявшихся родственников.

– О, Гарри…

Мистер Уизли несколько смутился при его появлении и не очень убедительно изобразил радушие, Гермиона же выдохнула с явным облегчением.

– Что-то случилось? – невинно поинтересовался Гарри, словно мгновением ранее не стоял в нерешительности поблизости и ничего не слышал.

– Да, у нас тут… – уклончиво начал мистер Уизли, выразительно поглядывая на Гермиону, точно давая ей какой-то знак, который она проигнорировала.

– Рону сильно досталось прошлым днём, и мистер Уизли пришёл выяснить, не знаю ли я, с кем наш с тобой друг связался, – прямо ответила девушка.

Гарри невозмутимо покачал головой.

– Вот и я также сказала, – продолжила Гермиона. – А ещё то, что мы с Роном больше вместе не живём, и нашу помолвку можно считать расторгну…

– Прекрати! – вдруг резко оборвал мистер Уизли и прибавил сердито: – Как ты можешь такое говорить? Рон оберегал тебя всё это время, а после нападения так не отходил ни шаг, а ты ещё и…

Гарри заметил, как Гермиона побледнела от упоминания о случившемся с ней, и стал злиться – никто не имел права попрекать его девушку в том, чего они на самом-то деле нисколько не знали.

– Не сильно-то его забота ей помогла, – плюнув на рамки приличий, ядовито сказал он. – И да, я думаю, если Рону от кого-то досталось, то уж точно не без причины. Вы спрашивали, что он в этот раз натворил?

Мистер Уизли заметно растерялся и не успел с ответом.

– Зная характер Рона, несложно предположить, что он где-то вспылил… – осторожно заметила Гермиона. – Сперва извёл все наши сбережения на какую-то метлу, а потом выяснилось, что его обманули и не взяли, как подозреваю, куда-то игроком. Чем не повод для… – она пожала плечами, как бы не видя смысл оканчивать вполне понятную мысль.

Гарри же мысленно отметил, что это она неплохо саму себя увела в заблуждение, и лишь покивал головой в знак согласия. Мистер Уизли занервничал, но не нашёлся с аргументами, неуверенно произнёс, что ещё поговорит с сыном, и удалился. Гермиона глубоко вздохнула и опустилась на своё место.

– Прости, – пробормотала она. – Из-за меня одни только проблемы.

– Не говори так, – Гарри обошёл стол и присел на корточки рядом с ней. – Ты самая лучшая, – произнёс он и наклонился, чтобы поцеловать её ладошку на подлокотнике. – И всегда такою была.

Гермиона повернула голову и встретилась с его глазами. Необъяснимая грусть сквозила в её лице, и ему не хотелось думать, что всё это из-за истории с нападением и забвением. Он поднялся и взял её за руки, потянул на себя и заключил в объятия. Девушка податливо разомкнула губы и ответила на его нежный поцелуй. Какие-то мгновения она так и стояла, обвив его шею руками и не сводя с его глаз свои.

– Ты всё ещё уверен, что такая девушка, как я, тебе нужна?

– Больше, чем когда-либо. Жаль лишь, что не понимал этого так хорошо раньше и ничего не делал.

– Ох, Гарри…

Она вздохнула и ненадолго прижалась к его груди, он ласково погладил её по спине. Затем Гермиона отстранилась и уселась на стол. Гарри уселся рядом и взял её за руку.

– Это непросто, я понимаю, – согласился он, примерно представляя сколько всего сейчас, должно быть, развернулось в её голове. – Но мы справимся. Мы же вместе, – вдохновенно прибавил и почувствовал, как пальцы девушки переплелись с его пальцами. – Тебя беспокоит что-то ещё, кроме семейства Рона?

– Да, он сам, – кисло подтвердила Гермиона и, отметив недоумение в глазах Гарри, тут же пояснила: – Понимаешь, мне снова придётся с ним столкнуться, и не я уверена, что наша новая встреча…

– Зачем? В смысле, зачем вам опять сталкиваться?

– Ну, например, чтобы вернуть ему это.

Гермиона достала из своего кармана кольцо и протянула Гарри, но он не стал к нему даже прикасаться, точно сама вещь, равно как и её даритель, ему была противна.

– Отправь почтой. Вон, можешь Шелкопряда взять, – с легкостью он предложил, мстительно прикинув, что эта «почта» Рону ещё больно аукнется.

– Кого?

– Э-м… ну, я подумал, что друзьям Пышки тоже нужно придумать имена…

– И ты решил назвать того здоровенного филина, который меня чуть не загрыз, в честь какой-то бабочки? – пораженно уточнила Гермиона.

– Ну… они чем-то похожи, – неуверенно предположил Гарри.

– Чем это?

Он с несколько мгновений думал над этим вопросом, но не успел ответить, что нашёл некоторое сходство в их грозных глазах, вернее, в самой манере неусыпно и сурово за чем-то или кем-то следить.

– Нет, лучше не говори, – благоразумно отказалась Гермиона. – Но к Рону мне всё равно придётся зайти… Хотя бы, чтобы забрать вещи, – уныло признала она.

– Это тоже не обязательно. Можем купить тебе новых.

Когда Гермиона снова посмотрела на него, со всей внимательностью и чем-то, не поддающимся объяснению, Гарри со страхом подумал, что перегнул палку и тут же кинулся исправляться.

– Нет, если тебе дороги старые, то можем хоть сегодня за ними зайти! – волнуясь, он заговорил. – Я совсем не хотел тебя обидеть, просто подумал, вдруг…

Гермиона заткнула его поцелуем и тепло улыбнулась, отстранившись.

– Гарри Поттер, тебе кто-нибудь говорил, что ты великий человек?

– По-моему, однажды мне кто-то говорил насчёт великого волшебника… – с деланной задумчивостью признал Гарри. – Насчёт человека не помню.

– Считай, что и это ты слышал, – заключила Гермиона. – И да, на самом деле мне жутко неудобно, что ещё и в таких мелочах приходится тебя…

Гарри оборвал её сам и вернул в свои объятия.

– Поверь, тебе можно всё.

– Безусловно. Например, взяться за работу, – подтвердил кто-то за спиной, и Гарри признал по голосу в посетителе министра.

– Э-м… прошу прощения, я всего лишь…

– Поттер, да не трудитесь, это уже всем известно. И если честно, меня это совершенно не волнует. Может, мы обсудим с мисс Грейнджер один вопрос? Не возражаете, я надеюсь?

Гермиона кивнул на жесты Гарри, направленные на часы и на дверь, и он понял, что на обеде они ещё встретятся. Вдохновение и силы переполнили и его самого, и он решил, что пора навести порядок на своем рабочем месте, послушать, что там интересного у Томаса, вспомнить, как зовут девушек за соседними столами, разобраться с делами и насладиться концом дня в обществе Гермионы. Теперь этому ничто не мешало.