Любовник Госпожи (СИ) [Капитанка Хелен] (fb2) читать онлайн
Возрастное ограничение: 18+
ВНИМАНИЕ!
Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
========== Часть 1 ==========
Возвращается. Такое доброе, приятное, ласкающее слух слово, и оно же так больно, отрезвляя, хлестнуло. Прожгло всё внутри. Куда-то захотелось сбежать, спрятаться. От стыда, от невиданных, захлестнувших чувств, захотелось признать всё ошибкой, хорошенько соврать за тот случай, другой и за этот. Оборвать на корню, позабыть обо всём, но как только губы вдруг произнесли: «Всё это зашло…», насчет того, куда, как далеко, стоило ли прекратить, они уже не договорили. Не должны были, но сдались. Снова. Так легко, без напора, да и тело предательски запылало, предвкушая и требуя.
− И больше мне не тыкай, − прозвучало скорее приказом, нежели просьбой.
Руки застегнули на рубашке последнюю пуговицу. Провели по волосам, приводя их в порядок, поправили юбку. Словно полчаса назад никто и не придавался необузданной страсти, вновь не отключал разум и горячо ни о чем не просил.
Ирина повернулась. Павел застегнул на штанах молнию, пряжку, заправил конец ремня.
− Понял, − легко согласился, хоть и тень печали по лицу пробежала.
Ключ совершил обратный поворот, возвращая к реальности, к бездне. Отовсюду вернулись голоса, звуки. То непостижимое сладостное мгновение снова бесследно куда-то исчезло.
Пропускаемый, Павел молча вышел со своей тёмной папкой и повернул за угол. Ирина принялась запирать дверь с обратной стороны, пока где-то внутри совесть безуспешно куда-то стучалась, стучалась…
Денис прибежал из коридора, не дав и отойти от двери, развеяться, прийти в себя и снова задать бесполезный вопрос, как так вышло.
− Привет, Ирк! − обрадованно начал он.
− Здравствуй, Денис.
− А чего это от тебя… Ткачёв вышел какой-то хмурый? Чего это ты с ним там делала?
Ирина мрачно посмотрела на друга и сжала в руке ключ так, что неровные края в ладонь врезались до боли.
− За успехи имела.
Денис помолчал, обдумав мысль, и хохотнул после.
− Ну у тебя и шуточки, Ир! − досмеялся и переключился, распирало его от радости: − А ты, кстати, в курсе, что завтра Серёга приезжает?
− Да в курсе, в курсе, и мне звонил, − хмуро пробормотала на ходу Ира, − встретишь первым, привет передавай.
− Передам!
Ноги как-то донесли до дежурной части, ключ на время вернулся в ведёрко, на улице ожидала машина, предстояла какая-то лекция на тему, как обезопасить подведомственную территорию от угроз и прочих нарушений, нудные часы и глупые, пользующиеся свободой от этого идиотизма, мысли.
Как так вышло… да может слишком жаркое выдалось лето, обстановка накалилась до предела из-за этого несносного префекта, слишком далеко оказались друзья, а враги, как и всегда − слишком близко. Пришлось положиться на тех, кто был рядом, на собственные чувства, на сердце. А может и просто одним тихим вечером слишком много вина после всех злоключений оказалось испито, слишком долго тянулась секунда, слишком близко оказались жаркие губы, слишком сильно искушенье пленило, а попытки вырваться из объятий оказались слабы. Тело с наслажденьем вкусило новых, других ощущений. Испытало пылкую страсть вместо привычных ему нежностей и ласок. Может в глубине души уже давно что-то и зрело и проросло б не в тот раз, так в другой.
Какая уже, к чёрту, разница.
Глупые, очень глупые, ненужные мысли.
*
По коридору полдня разносился дружный хохот, в кабинете от силы пару раз мелькал Денис. Его искать заходил даже Карпов, услышав очередное Юрино: «У Глухаря, походу», тихо выругался и вышел. Зимина где-то пропала, вроде бы, говорят, появилась с утра, а потом просто исчезла. То ли засиделась у себя, то ли у вернувшегося начальника следствия. В любом случае знать, где именно, не хотелось.
− Ткачёв, ты где витаешь?
Воронов остановился возле стола коллеги, заслонив своей крупной фигурой свет, и без того слабо льющийся из окна.
− А? − Павел моргнул и вернулся в реальность. − Ты чего, Димон?
− Я чего? Так это не меня там дружбан уже минут десять на улице дожидается.
− От блин! Ромыч. Точняк, спасибо.
Ткачёв хлопнул себя ладонью по лбу, подхватил куртку и стремительно направился в коридор. Поторопился и налетел на ходу на Глухарёва.
− О, Пашунчик, здорова! − радостно поприветствовал тот, протягивая руку. − Как жизнь молодая? Вы у нас, кстати, скоко? Четвертый, пятый месяц пошёл? Обвыкли?
− Здорова, Серёг, с приездом, ты это… − замешкался Павел, − извиняй, давай потом побазарим, ок? Спешу, нам с Ромычем ещё на…
Дверь кабинета открылась, и начальница вышла. Не ожидала она вот так вот на них сразу наткнуться. Встретилась глазами и тут же их отвела. Сергей лучезарно ей заулыбался.
− Здравствуйте, Ирина Сергеевна, − неуверенно слетело с Пашиных губ, краска к его лицу подступила.
− Здрасти-здрасти… Ткачёв, Глухарёв.
Паша быстро кивнул и с места сорвался.
− Чудной какой… – бросил вслед Сергей и промурлыкал: − А вы чем, Ирина Сергеевна, позвольте у вас узнать, собираетесь в ближайший час занимать-си?..
========== Часть 2 ==========
Разговор ни в какую не клеился, глаза то и дело скользили в сторону, к двери, все как будто бы хотелось просто встать и куда-то сорваться. Уйти, убежать. А когда ладонь мягко её ладони коснулась, даже мелкая дрожь пробежалась по телу.
− Да брось, нет тут никого из наших. Иришк, ну ты меня слушаешь?
Напряженная, Ирина отвлеклась от пространства, Сергей, сидя рядышком за столом, и в самом деле о чём-то говорил. Кажется, рассказывал, как съездил, отдохнул. По-доброму шутил, улыбался.
− Давай я тебя покормлю, бедная ты моя начальница, исхудала без меня совсем.
Как только ложка с кусочком пирожного оказалась у рта, Ира задрала руку и возмутилась:
− Серёж, да что, я маленькая тебе?
Отодвинула также и чашку с кофе, и тарелку с недоеденным салатом. Аппетит не пропал, его и не было с утра вовсе.
− Ой-ой, а капризная-то какая, − покачал головой Сергей, − ну ладно-ладно, не маленькая, не дуйся, − оставил ложку в покое. – Колись уже, большая девочка Ира, как была без меня? Скучала? Справлялась?
«Скучала, справлялась? − повторила мысленно Ира. − Да я чуть места не лишилась, Колю чуть не посадили, да и твой Дэн поехал хоронить тётку, но и там нашёл куда вляпаться. Хорошо, что хоть всё обошлось».
− Да нормально, как жили, так и живем, ничего интересного, − вместо хмуро ответила она и от внимательного взгляда Сергея почувствовала себя за свой тон виновато. − Ну, ты-то хоть отдохнул? – прибавила заботливо, мягко. − К работе готов?
− Да я всегда готов! − заулыбался шире Сергей, прикладывая ладошку к воображаемой фуражке. − А вы, дорогая Ирина Сергевна?
− Я? А к чему это я..?
Его рука скользнула по юбке до бедра, вызывая новую череду мурашек. Ира скинула руку и поднялась с места. Хотела осадить, но осмотрелась, поняла, что до них никому нет дела: никто не наблюдает, не видит, не смотрит − чего зря шум поднимать.
− Работать сперва, Глухарёв, − произнесла она не так уж и мягко, но и не строго, направляясь к выходу.
− Есть, товарищ начальник! – долетело довольное со спины.
Сергей расплатился и поспешил за ней.
*
Мрак ночи за окном пьянил до беспамятства, ослеплял прекрасной иллюзией, что все забывается, проходит, грядут новые порывы, увлечения, страсти, одолевают не столь скверные мысли, не стоит зацикливаться, напрасно который день ждать. Та же кровать приняла их так мягко, вторя да-да-да, приступай. Рука ласково вела от колена и оказалась под юбкой. Ладонь ударила по щеке.
− Я тебе не проститутка! − Катерина вырвалась из Пашиных объятий и свирепо смахнула руку с колена.
В первую минуту его порывало сказать, куда ей отсюда полагается катиться, во вторую воспитание взяло верх – всё-таки дама − пришлось как-то нелепо объясняться. А с другой стороны − это не первое, да он уже и сбился со счёту какое, свидание, можно подумать, когда ей предложили ужин, она не поняла намёк. Чего она ожидала? Ужина при свечах, что он как принц на белом коне отвезёт потом домой? Решила динамить его, пока самой чего-нибудь не захочется? А захочется ли? Он ей вообще мужик, или кто? Логика её поступков в голове Паши слегка потерялась.
− Не провожай, − бросила она и поспешила к двери.
Ткачёву только махнуть рукой и осталось. Хотел бы он сказать, что за проституткой так не ухаживают, не стремятся поддержать и помочь, не уделяют постоянно внимания, по ресторанам, кино и кафе не водят, просто валят и… и после платят, хотя… в ментовке на то пожизненный абонемент.
Павел вышел в коридор, закурил, желая отвлечься, забыться. Желая не думать, не вспоминать, не представлять, как нос зарывается в очаровательные рыжие локоны, как восхитительна на вкус мягкая кожа, какой привкус у тех, не дающих насытиться, губ, и с чьими теперь они соприкасаются.
Рука со злости вырвала сигарету из рта и прижала к запястью. Обожгло нестерпимо, обрывая виденья, выдергивая из сладостных мыслей, неприятно запахло и даже глаза закололо. След на запястье горел и, похоже, надолго остался.
*
Ирина лежала на кровати, мрачно смотря в потолок. Всё снова по кругу. Так глупо. Привела себя в порядок, приготовила отменный ужин, отправила Сашку к бабушке, а Сергей позвонил − не придет он, не сможет. Опять, видимо, засели у Дениса за пивом и рыбкой, у того ведь тоже было целое приключение, есть чем похвастаться, поделиться. Может он и про префекта что скажет, хотя… откуда ему-то это знать?.. Савицкий, Ткачёв разболтали? Вряд ли. А Терещеко, Фомина, Исаева, Измайлову он и подавно не знает.
Ирина приподнялась и уселась на кровати, посмотрела невесело на брошенное в сторону платье, потом на себя, на домашние штаны и рубашку. И к чему все эти приготовления были? А нужна ли она кому-то так, вот внезапно и просто?.. Вдруг вспомнилось сегодняшнее утро, как они опять шли по коридору с Сергеем, она шикала на него, чтобы не распускал прилюдно руки. У лестницы они видели Павла, Катерину, те в отличие от них особо общества друг друга не стеснялись. Кажется, наглый оперативник уговаривал скромного инспектора. Завидел идущих и быстро отвернулся.
− Вот повезло человеку, − проговорил Сергей.
− Не лопни от зависти, − ядовито бросила Ира.
− Ох-ох, а надулась-то как! Бои-и-ишься, уведут красавца твоего?
Ирина резко остановилась, опешив, и посмотрела в лицо.
− Да что вы, Ирина Сергевна! Я же весь ва-а-аш, − заверил Сергей, лучезарно сверкая со своею улыбкой.
Отбросив воспоминание, Ирина покачала головой и посмотрела в окно. Во мраке растворялись огни, мелькали и меркли очертания людей и машин. Рука дотянулась до телефона, взяла. Что-то мешало. Заставило потянуть, напомнило об увиденном, но что-то другое ответило первому, что легче узнать, чем думать напрасно. Пальцы номер набрали.
− Да, − хмуро ответил Паша с той стороны.
− Занят?
Недолго подумал.
− Нет.
− Приезжай.
На том Ира телефон вернула на тумбочку. Немного лежала, нетерпеливо встала, прошлась, приоткрыла дверь. Вернулась. Подошла к окну и принялась смотреть. Огни, как и всегда, то тут, то где-то там мельтешили, утомляли, надоедали. Устала, вернулась к кровати.
Дверь тихо закрылась, и она поднялась. Устремилась и замерла у косяка, он тоже застыл у порога, не разувшись, не скинув распахнутой, словно кричащей о том, как спешил, торопился, куртки. Никто не произнес ненужных, глупых слов о том, как скучали, надеялись, ждали. Снова повисло мгновенье, затянулась очередная проклятая секунда.
Они бросились навстречу друг к другу. Соединили губы в страстном поцелуе, закружили точно в танце, но в своём, стремительном как ураган, жарком как пламя, на ходу скинули мешавшую куртку, небрежно оставили за порогом спальни ботинки. Не прекращая поцелуй, свершили поворот в танце. Он вёл. Его руки опустились с шеи к рубашке и выдрали пуговицы из петель так, что часть посыпалась на пол. Рубашка скользнула, оголяя плечи, к ногам. Его жаркие губы одарили чередой поцелуев шею, плечо, опускаясь всё ниже и ниже. Руки нетерпеливо избавили грудь от белья, заставляя задыхаться от их дерзости, власти. В танце свершился очередной поворот. Её очередь. Она содрала и швырнула его футболку. Коснулась руками груди, как же за эти дни она скучала по его телу и жару, припала с новой силой к губам, зарылась пальцами в волосы, с силой их сжала, словно желая их выдрать, наказать его за каждый раз, когда она его вспоминала. Хотела жадно испить его как бокал вина. Без остатка. Схватила его проклятый ремень, расстегнула, опустила руку ниже, не отдавая себе отчёта, покоряясь безумству, и тем сильнее его завела.
Он нарушил их танец, швырнул её на кровать как игрушку и, не давая опомниться, набросился диким зверем. С новой силой обжигая своими губами её тело, сильнее зля проклятым языком. Её домашние штаны куда-то тоже ловко улетели, осталась последняя ерунда от белья. Она разгоралась всё сильнее, сильнее. Хотела его ударить, избить, придушить, пристрелить, разорвать на куски. За ту дерзость, с которой он с ней обращался, за ту власть, которую заимел над её телом, разжигая его точно вулкан, за тот день и за вечер, когда они не удержались. За каждый раз, когда ей хотелось прекратить, но она тут же сдавалась. Часть её ненавидела его всё сильнее за то, что ворвался в её жизнь, всё нарушил, испортил, часть ликовала, спрашивая, где же до этого он пропадал, а часть ненавидела себя за то, что позволила тому произойти и каждый раз его как запретный плод с наслажденьем вкушала.
На их сцене завершился первый наполненный буйством акт, но она только разгорячилась сильнее. Властно хлестнула, раззадоривая, его по щеке, а затем снова, опрокинула на спину, села сверху, желая устанавливать свои порядки и правила, свои сцены и действия в их дурной пьесе, и вместе с тем позволяя его рукам ей помогать, позволяя им нахально ласкать и владеть её телом, и злить оттого всё сильнее.
Опустошенная, Ирина лежала на спине и снова смотрела в потолок. Просто так, без глупых мыслей. Паша, сидя рядом, ел бутерброд, запивал соком. Молчаливо делал вид, что не заметил, какой у неё на кухне хороший, накрытый столик остался, за это она была ему благодарна.
В дверь позвонили, прервав царившую безмятежность. Позвонили ещё раз. Настойчиво. Ирина приподнялась. Зазвенел на тумбочке телефон. «Глухарёв», − показывал экран. Паша тоже это увидел.
− В шкаф не полезу, − сказал категорично.
========== Часть 3 ==========
Ирина поднялась с кровати и хорошенько подумала – у неё на это было аж целых секунды две-три. Посмотрела на Павла, не желавшего сдвигаться с места и уж точно вылезать из окна. Впрочем, в Пашином трупе под окном она тоже не нуждалась. Спешно подобрала с пола штаны и рубашку.
Звонок напомнил о себе ещё раз, как и телефон. Ира наспех оделась, на ходу закинула куртку, ботинки в комнату, бросила:
− Сиди тихо, − и направилась к двери.
Открыла.
− Иришка, − Сергей расплылся в улыбке, переступил порог и потянулся за поцелуем.
− Фу-у, Серёж, − Ирина наморщилась и отстранилась, − да от тебя за версту пивом несёт и… Господи, что ещё за гадость вы пили? Ну я же просила, − протянула она, − бухаешь со своим Антошиным, там и оставайся. Вот чего ты опять устроил, а?
− Какая вы ворчливая, Ирина Сергевна, нынче. Это вам не так, то вам не эдак, – Сергей покачал головой и наконец опустил свои заплывшие глаза от лица несколько ниже. – А чего это ты сама, кстати…
Оценил её слегка потрёпанный вид, штаны, небрежно повисшие на бедрах, рубашку, застегнутую криво на оставшиеся в живых пуговицы.
− …м-м, такая? – этот видок ему чем-то даже понравился, по крайней мере, его глаза хитро засияли, словно нашли в нём свою привлекательность.
− Какая? – она заметила и подтянула штаны, придержала рукой открывающие грудь края рубашки. − На часы-то хоть смотрел? Спала я. Серё-о-ож, ну, поздно уже, иди домой, а? – принялась его потихоньку выталкивать за порог другой рукой.
− А чего ты меня гонишь? – весело запротестовал Сергей. – Как будто у тебя там уже есть кто.
− Ага, любовник пришёл, хочешь − пройди и поздоровайся, − ядовито ответила Ира, ей наконец-то удалось определить гостя в коридор.
Они помолчали, Сергею понадобилось время, чтобы подумать и бросить лыбиться наконец.
− Да ладно, Иришк, − придержал дверь, − ну я же знаю, ты опять обиделась и дуться будешь, ведь так? Не пришёл, не предупредил, а я готовилась, прическу сделала, − то ли передразнил, то ли всерьёз сказал он.
− Серёж, я хочу спать, − настояла Ира, злясь, что она и в самом деле готовилась, сделала прическу, подобрала платье, накрыла стол, – давай завтра об этом поговорим.
− Ну так ты не обиделась? – не отставал Сергей, изображая невинного ребенка своим милым голоском и личиком.
− Нет, не обиделась. Давай, пока.
Ира воспользовалась моментом и прикрыла дверь. Прижалась к ней спиной и тяжело выдохнула. Затем вернулась в спальню и легла рядом с Павлом.
− Ничего не говори.
Он молчал. За окном тихо тускли в соседнем доме последние огни.
− Машину, надеюсь, не у подъезда оставил?
− Не дурак.
Тишина на некоторое время повисла. Какой-то внутренний голосок снова проснулся и затянул заунывную песенку про мораль. Стоило только ей пошевелись губами: «Ухо…», как они ощутили мягкий привкус ветчины, которую она специально подбирала для салата, и персика от сока, которым хотела запивать вино. Поцелуй плавно завершился.
− Оставайся, − сказала она после.
− Я это… колбасы ещё отрежу?
Обозвал отменную ветчину колбасой, голодный простачок.
− Да хоть всю съешь, − разрешила Ира.
Она накрылась одеялом и повернулась на бок, закрыла глаза, желая уснуть и с огорчением не думать, как приготовленный салат, запеченная курица и бутылка вина остались на том столике на кухне.
*
Не женщина, а богиня. Такой впору поклоняться, хоть кнут от неё терпеть, хоть яд вкушать. Да что угодно, любые напасти, только что б снова завоевать её внимание, коснуться губ, её мягкой кожи, невероятного, жаждущего страсти тела. С ней невозможно кого-то сравнивать, а ведь всяких девчонок и женщин было очень и очень немало.
− Ты думаешь, Зимина за вас впряглась, и вы сразу от всего освободились? Нет, мой дружок, так не получится. Пока ты работаешь здесь, ты работаешь на меня, а не на товарища Зимину, и делаешь то, что я скажу. Уяснил?
Ткачёв оторвался от мыслей и посмотрел на начальника, сидящего перед ним за столом. Да Паша и не считал наивно, что крыло Зиминой его от всего закроет. Белых ворон, кто бы за ними не стоял, коллектив не шибко терпит. А у них-то… не коллектив, а стая. Такие и загрызут.
− Уяснил, да, − кивнул, − а что надо то?
− Вот, − Карпов протянул листок, − скажешь тому дебилу, что если он открыл свою точку на этом месте, то пусть готовится платить. Но так, чтобы он тебя сразу понял.
− Хм… ладно, − Паша подхватил листок, посмотрел на адрес. – Это всё?
− Да, свободен, − позволил подняться начальник и остановил на полпути: – И, Павел, я не люблю, когда тянут резину, понимаешь?
Ткачёв припомнил, как Антошина на днях отчихвостили за скромный вопрос: «Стас, да я ему что, если он такой тугой, вмазать должен был, что ли?», кивнул и вышел. Если Карпову так хочется глянуть на ещё один весёлый кадр, то он ему делом докажет свою исполнительность и отличие от некоторых, боящихся замарать свои ручки.
На пути встретил Денис.
− Паштет, чё, на дело чешешь? Карпов грузанул чем?
− Ну да, типа того, Дэн, ты это, некогда трепаться, короче.
− Слушай, Паш, а ты как на это дело смотришь? – Денис щелкнул пальцем по шее. – Ну, оттянуться вечерком?
Паша приостановился. Когда это Денис с ним оттягивался ещё? Подружиться вздумал? И с чего бы вдруг сейчас? Он вроде со своим Глухарём вечно тусит.
− Ну… можно, − неуверенно согласился Паша и несколько нахмурился, когда его мало того, что по-дружески приобняли, так ещё и по плечу похлопали.
*
Ирина остановилась у двери начальника следствия, её привлек разговор. Она посмотрела по сторонам и подошла ближе.
− Это чё, всё? – Сергей, кажется, был разочарован.
− Да чего тебе ещё? − возмутился Денис. − Я и так вчера Паштета весь вечер спаивал, уж грешным делом подумал, не раньше ли меня он в большом спорте. И главное, знаешь чё, Дракула наш ему дельце сбросил, так этот Шумахер за какие-то часы всё уладил, приколи чё творит? Я фигею про…
− Да погоди ты с вашими левыми делами! Ты хочешь сказать, на Ирку префект наехал, ей кучка чудиков помогла его припугнуть и на том финита ля комедия?
− Ну я так понял… Серёг, да чего ты докопался, чё, как? Тебе не пофиг ли уже? Одно дело, если б на неё Карпов наехал, а тут-то, Господи… прошли, проехали уже.
В стороне показались патрульные, Ирина быстро развернулась и направилась к себе.
«Ну что, доигралась, доигралась?» − проснулся ядовитый голосок. «Да ничего толком им Паша и не сказал, − заткнул его властный, другой, − с тем же успехом могли и Фомина споить, он бы, правда, наверное, ещё и про труп в холодильнике им спьяну выдал…»
Начальница вернулась в кабинет и села за бумаги. А Паша-то какой, вспомнила, получил левое дело от Карпова и ничего не сказал, не пожаловался, взял и выполнил, вот ведь…
В дверь постучали, вошли.
− О, Ирк, а ты чего всё сидишь? – Лена остановилась у порога. – Пошли обедать, я тут знаю одно неплохое местечко.
− Лен, да до обеда, что ли… Аппетита нет, − отмахнулась Ира.
− Зям, ты эти шутки брось, пошли, тебе говорю. Не встанешь, я ведь подниму, − настояла подруга.
Ира усмехнулась, у нее ведь до Лены и не было хороших подруг-коллег, с которыми она могла обсудить что-то по работе, как и отвлечься от всего. Потом вдруг вспомнила, что это именно Лена её познакомила с… и улыбка с лица сползла.
− Ну, пошли.
*
− Да харе, мужик, ты ж не серьёзно это?
Паше, тихо подкрадывающемся со спины к преступнику с жертвой, хотелось сказать голосящему Денису, что у него какой-то кривой подход к ненормальным. Того и гляди, мужик не выдержит и пристрелит сперва жертву, потом Дэна, а может и Пашу, если очень быстрый.
− Мужик, нормально, смотри, − Роман же положил свой пистолет на пол и поднял руки. – Спокойно! Давай обсудим и всё решим!
− Все вы так говорите! – запротестовал ненормальный. – А что вы можете? Сделаете?
− Да ты бы сперва послушал, идиот!
Денис глупо кивнул, давая знак, о котором его совершенно никто не просил и не уславливался ранее. Мужик развернулся, Павел, чертыхнувшись, бросился.
− Ткачик!!!! – испуганно заорал Рома, выдергивая из рук застывшего Дениса пистолет.
В воздухе одновременно прогремело два выстрела. Послышались женские крики: «Убили! Уби-и-или!», Пашина ругань вперемешку со стоном, Ромкины обвинительные возгласы, истерика потерпевшей и громкие оправдания Дэна, вызывающего к ним скорую.
========== Часть 4 ==========
Когда Ирина с Леной вернулись с обеда, в отделе царила нездоровая атмосфера. У дежурной части столпился народ, что-то оживленно обсуждали.
− Так получилось, никто не виноват! − доносился голос Антошина.
− У дураков всегда никто не виноват! – грозно бросил Карпов.
− Что здесь происходит? – вышла вперед Зимина.
− Ткачёва на вызове подстрелили, − заставил прирасти к месту Савицкий, недобро посмотрел на Антошина, хотел ещё что-то сказать, но передумал.
− А он сам, Ткачёв-то, вообще как? – влезла Измайлова.
− Да нормально, руку слегка царапнуло, − отмахнулся Савицкий.
− Где? Где он? В какой больнице? – наполненный отчаяния, послышался голос. – Скажите! Я должна знать! Скажите мне!
Прибежала инспектор ПДН Русакова.
− Кать, да он дома уже, − ответил Савицкий. – Ткачик не любитель по больничным койкам валяться…
− Ирина Сергеевна, Ирина Сергеевна, − обратилась Катерина, дергая за рукав и выводя тем из оцепенения.
Ирина очнулась и отошла с ней в сторону.
− Ирина Сергеевна, пожалуйста, разрешите мне сегодня уйти пораньше. Пожалуйста, Ирина Сергеевна! Я вас очень прошу!
На глаза девушки навернулись горькие слёзы.
− И-д-и, − процедила Зимина и сверкнула глазами на собравшихся: − И что встали здесь все?! Событие дня?! Что, работы ни у кого нет?! Карпов, тебя это тоже касается! Выясняй свои рабочие вопросы у себя, а не на глазах у всех! Развели тут… Не отдел, а балаган!
Ирина вернулась в кабинет и хлопнула дверью, схватила трубку стационарного телефона, намереваясь звонить, и тут же стукнула ею по аппарату. Со злости отшвырнула телефон от себя. Тот увлек за собой папку с бумагами и шваркнулся об пол. Она схватила первый попавшийся в руки карандаш и запустила его в стену.
Подумала, будь он неладен со своим внезапным ранением, со своими безмозглыми напарниками, которые это допустили, со своим начальником-упырём, который вытрепал ей всю душу и нервы, со своей пресной бестолковой Русаковой, которая, ты что, как настоящая запереживала! Пусть её ублажает и терпит, а она ему ни девочка, ни жена, ни суженая, вообще, по сути, никто! С чего она должна за него переживать?! Будь он неладен там, раненный, подбитый зайчик. Прибежит сейчас его зайчиха, утешит такого героя!
Ирина опустилась на стул и схватилась руками за голову.
*
Паша с перевязанной рукой лежал на кровати и смотрел телевизор, положив рядом телефон. На случай, если Ира позвонит. Телефон молчал. Самому звонить не то, чтобы не хотелось, просто не стоило – может ей неудобно будет разговаривать, незачем ставить её в глупое положение. Он же не мальчик, и сам всё прекрасно понимает.
В дверь настойчиво позвонили, нетерпеливо. Неужели она? Запереживала так, что прибежала? Паша оторвался от кровати и поспешил открывать. Крутанул, не глядя, замок и распахнул дверь.
− Паша!!!
Катя бросилась на шею, обхватив непостижимым образом со всей силы руками.
− А-а-а-а-а-а-а-ай!!!
Простреленная рука отреагировала на Катю как открытая рана на соль.
− Катюнь, бли-и-и-ин! − Паша неприязненно наморщился.
− Ой, прости-прости-прости! − отстранившись, зачастила девушка. – Но я так испугалась, когда сказали! Так испугалась! Паш, а давай забудем, а?
− Что забудем? – простонал Паша, не представляя, как теперь дождаться, когда рука уймется. − Ты о чём вообще?
− Что прошлый раз было. Ты поспешил, погорячился, я всё понимаю, у нас ведь всё хорошо?
В чём он поспешил, погорячился и что у них «хорошо», Паша нисколько не понял. Голова отказывалась соображать, требуя таблетки или укола.
− Хорошо ведь? – настояла девушка и не стала дожидаться ответа: – Я так переживала, Паш! Боже, как я переживала! Думала, никогда тебя не увижу! Бежала со всех ног! У Зямы ради тебя отпросилась!
Услышав про Зяму, Паша на секунду забыл даже про руку, сложил в голове витиеватую конструкцию из слов с экспрессивной окраской и плотно сжал губы, чтобы её ненароком не озвучить. Воспитание не позволяло − дама всё-таки.
− Паша… − покачала головой Катя, − как же ты меня напугал…
Она подошла ближе и заглянула в глаза, чего-то ожидая. Паша молча стоял на месте, не видя ничего перед собой. Осознавал, почему не дождётся звонка. Ладошки обняли его шею, и девушка прижалась губами к его губам. От её усердия Паша неосознанно оказался у стены, очнулся и посмотрел в лицо.
− Всё в порядке, − мягко проговорила Катя, словно прощая за то, что не ответил на поцелуй. – Я на тебя не злюсь за прошлое.
Ласково погладила его по голове и прижала ладошки к щекам.
− Ты мне так нужен, Паш…
Потянула его к себе и припала к губам. Сам во всем виноват, подумал Паша, закрывая глаза, словно желая провалиться в бездну. Подумал, лучше бы его пристрелили, отвечая на нелепые, неумелые попытки. Представил, что это не она, другая. Та самая. Вот только обмануть себя не получилось. Не ощутил ни её несравненного запаха волос, ни божественного привкуса губ, и сердце в груди ни на каплю радостно не забилось.
*
− И чего вдруг Савицкий стрелял из оружия Антошина?! Своё потерял?! А что тогда Антошин делал?! Пока Ткачёв с Савицким работали, языком чесал или ему ворон приспичило посчитать?!
− Ир…
− Или это у нас такая общая неорганизованность пошла?! Вместо плеча, руки стреляем прямо в сердце?! Чтобы уж наверняка, насмерть, да?! Какое там «другое»! Рома ведь «за Ткачика перепугался»! Не сильно-то, я смотрю, он перепугался! Хорошо ещё, что Па… Ткачёв живой остался! Вообще не понимаю, чем они там думали и что такая за тактика у них была! Трое, ты слышишь, Серёж? Т-р-о-е! И не смогли обезвредить одного психа! Да мало того, своего чуть не угробили! Храбрецы, тоже мне!
Сергей сидел на крае стола, пока Ирина грозно ходила рядом, и не переставал ею восхищаться. В гнева она была невероятно прекрасна. Глаза горели, щеки налились румянцем, голос по-начальственному звенел.
− Ириш, ну чего ты так раскричалась? Обычное дело…
Он потянулся к её талии, Ира хлопнула его по рукам и остановилась.
− Обычное?! То есть труп на задержании – это у нас уже обычно?! А дальше что?! Будем оперов каждый месяц принимать?! Тоже «обычное дело» новичкам скажем?!
− И-ир, ну такое бывает, тебе ли не знать… На то они и опера, у них работа такая… Ни следаков же у тебя подстреливают, − хохотнул Сергей.
Ира не оценила шутки и снова хлопнула по рукам.
− Савицкому теперь объясняться, да и Антошину тоже, боюсь представить, как там их ещё потрясут… Да тут… тут вот хоть какая проверка, начнут разбираться, что, как, и кому, по-твоему, первому влетит?
− Ир, какая проверка, я тебя умоляю… Ребята действовали по ситуации, да их Карпов в момент от Прокурорских отобьет или отмажет, он с УСБ-то не боится спорить, а тут-то. Горой за своих встанет, что ты Стасика не знаешь?
− Стасика-то я как раз знаю, а вот…
− Да на этом будет всё, конец истории, отвечаю. Ромку, Диню Стас в обиду не даст, а Пашка и двух недель не пройдет прискочит, чего ты разгорячилась в самом деле?
«Двух недель», − мысленно повторила Ира и, потрясенная, опустилась на стул. Пропустила, как закрутились под ним колесики, и её притянули ближе. Пропустила, как прядка волос аккуратно легла за ухо. Пропустила, как ладони нежно коснулись щёк.
− Какая же ты иногда глупенькая бываешь, большая ты моя начальница…
Очнулась, когда Сергей коснулся губами её губ и закрыла глаза. Ответила. Инстинктивно, равнодушно. Подняла по привычке руку, желая запустить пятерню в бархат волос, и тут же опустила на плечо. Позволила себя поднять с места и притянуть ближе. Пожелала, чтобы Сергей её повёл. Усмирил, утешил, закрыл от напастей, лишил глупых, ненавистных мыслей, вернул к реальности, к прежней жизни, напомнил, как когда-то было хорошо, растопил застывший между ними лёд. Вспомнила его нежность, мягкость и ласку. Вот только внутри никакая искорка не вспыхнула, и уж точно ничего не полыхнуло.
========== Часть 5 ==========
В окно пробивались утренние лучи. Паша лежал на кровати и с полным равнодушием смотрел в потолок. Копченую колбасу есть запретили. «Фу-у, какой гадостью от тебя несёт». Курить велели меньше. «Да ты весь провонял, разве так можно?» В постели развлекаться особо не позволили. «Да что за извращения ещё?» Больничный как-то затянулся. В голове отстранённо крутилась мысль, как он дошёл до такой жизни и главное − зачем. «Да ты что, она же классная девчонка! Кончай кобениться, Ткачик, счастье своё упустишь, если и дальше будешь кобелить», − сказал на днях Рома по телефону. «Вот, блин, я тебе с Катюхой так завидую!» − прибавил как-то Денис, в очередной раз зайдя проведать, угостить пивом и потрепаться.
Пальчики коснулись груди и пробежались до подбородка, провели по щеке.
− Как же нам хорошо, Паш… − проворковала рядом лежащая Катя и чмокнула в щёку.
Он не пошевелился и не отреагировал на неё.
− Хорошо тебе, спишь, отдыхаешь… − нравоучительно протянула она. − А мне ведь на работу нужно, опять эти детишки… Эх… вот ты мне всё время помогал кого-то найти, доставить, а от других разве допросишься? Всё отсылают меня и отсылают… Ну ничего, ты же скоро выйдешь, так? Ты же мне снова будешь помогать, да?
Паша ничего не ответил и закрыл глаза.
− Бука какая… − пробухтела Катя. − Ну, лежи-лежи, наслаждайся, а я пошла собираться, я-то работаю, не на больничном сижу…
Сборы, освещенные разными полупрозрачными упреками и заметками, заняли добрых полчаса, затем с возгласом: «Сегодня не буду, не жди!», закрылась дверь, и в квартиру наконец-то вернулись тишина и покой. Паша повернул голову вбок и посмотрел на тумбочку. Телефон вот уже который день безмолвствовал, а если и звенел, то экран показывал совершенно не, что он хотел бы увидеть. От одного взмаха руки всё с тумбочки посыпалось на пол.
*
Лена измучила своей проницательностью и страшными вопросами: «Так и что у вас с Глухарёвым? Что-то пошло не так? Ты чего опять такая кислая?» Ещё Лена хороший сборщик слухов, даже не понятно, откуда она их берёт, словно у неё есть какие-то тайные источники или связи. Поделилась она дружелюбно и за прошлым обедом:
− Представляешь, Ирк, а наша-то инспекторша, Русакова которая, всерьёз за того опера, ну это, Ткачёва взялась, бегает всё к нему, ухаживает, а этот кобель ей даже съехаться не предлагает, вот ведь…
− Лен, а нам какое до этого дело? – грубо оборвала Ира. − Пусть живут как хотят!
Кажется, Лена обиделась, второй день не заходила. Ирина как раз думала над этим, когда шла по коридору, голодная за весь день и потому злая. Читала бумагу и дошла до кабинета начальника следствия. Дернула за ручку. Дверь оказалась заперта. Она постучала. Никто не открыл. Достала телефон, набрала номер. Никто не ответил. Развернулась и направилась к следователям.
− Ну и где ваш начальничек? – недовольно бросила с порога.
− В лабораторию уехал, − серьёзно ответил Тарасов.
− В лабораторию? – переспросила Ира, разозлилась и бросила бумагу под нос Николаю. – Тогда скажи ему спасибо и сам с этим разбирайся!
Начальница развернулась и вышла. По правде говоря, она знала только одну «лабораторию», куда Глухарёв периодически «уезжал» вместе с Антошиным в рабочее время якобы за результатами. Сия лаборатория располагалась в их общем воображении, когда они сидели на одной улице и распивали пиво…
− Антошин тоже в лабораторию уехал? – строго спросила Ирина, зайдя к операм.
− Ну да, − недоуменно ответил Савицкий, − он так и сказал, а что?
− Уже ничего.
Ирина вышла, хлопнув за собой дверью. Она не сомневалась, что сегодня ни Сергея, ни Дениса уже можно на рабочем месте не ждать. Стас − вот вроде бы упырь, и тот будет сидеть хоть до ночи, а эти двое опять удрали. Впрочем, не в первый раз уже. Сама виновата, столько раз закрывала на это глаза. А с другой стороны, что толку? Она уселась на диване в кабинете, почувствовав себя невероятно одиноко, и грустно уставилась в окно.
*
− Меня сегодня Зяма отчитала, представляешь? – пожаловалась Катерина в трубку. – Как пришла только… Ничего, говорит, похоже, ты, Русакова, не делаешь, смотрела хоть статистику, видела, как подскочили цифры.
− Ну, она начальница, Катюнь, ей надо за всем этим…
− Да я понимаю, но я же итак столько делаю, да я всех своих подопечных…
Паша, которого быстро заткнули, минут двадцать послушал, помолчал и посочувствовал – большего от него и не требовалось. Затем отложил телефон и уставился в окно. Очередной пустой вечер. Опять смотреть какой-нибудь глупый фильм и запивать пивом. Нет, вдруг вспомнил, пиво кончилось, кто-то с возгласом: «Я же для тебя стараюсь», остатки выкинул.
В дверь позвонили, он оторвался от окна и открыл.
− Привет.
Ира остановилась у порога, неловко улыбнувшись. Выглядела она устало.
− А я позвонить всё хотела, но… всё как-то.., дела были, да и там… передумала, в общем. Подумала, лучше зайти, да?
Паша молчал, разглядывая её такую, как божество, как восьмое чудо света, внезапно возникшее в коридоре.
− Ты как вообще? Чувствуешь себя хорошо? Скоро вернёшься?
Выходит, она тоже переживала. Терпела, сколько могла, но не удержалась. Он с трудом сдержал рвущуюся наружу улыбку.
− Паш, ты чего молчишь? Всё в порядке?
Шагнул вперёд и тут же жадно впился поцелуем в её губы. Крепко прижал к себе, словно хотел, чтобы они слились воедино. Она ответила сразу же, мгновенно, с неистовством, с жаром, словно желала того же. Обхватила его голову, опять зарывшись пальцами в волосы, и прижала к себе, желая углубить их поцелуй, желая не останавливаться. Желая задохнуться прямо здесь и сейчас вместе с ним.
В стороне звонко разбилось стекло.
− Н-и хрена се…
Они отвлеклись друг от друга. Антошин стоял, округлив глаза и опустив руки. Разбитые бутылки лежали у ног. Пиво растеклось по полу.
− Господи… − устало пробормотала Ира.
− Я разберусь, − твёрдо ответил Паша.
Протёр ладонью губы и направился к застывшему Денису.
========== Часть 6 ==========
Ирина видела, как Паша схватил Дэна за шкирку и потащил за собой, за угол, к лестнице. Ругани, шума, ударов – ничего не было слышно. Пугающая, заставляющая нервничать тишина. Она прошла в квартиру, схватила первый попавшийся на глаза стакан и налила воды. Руки дрожали, в голове судорожно бились мысли. Попалась? Попалась. Чего теперь ожидать? Обвинений от Сергея? Как на него смотреть? Что говорить? Отомстила, влюбилась, увлеклась? Просто, что так получилось, и сам вообще виноват? Напомнить, что и он не безгрешен, вспомнить про Анну? Жестоко, очень жестоко.
Паша вернулся и закрыл за собой дверь.
− Всё нормально, он ничего никому не скажет.
Мысли резко оборвались, тронуло удивление.
− А как ты его..? Ты его что, бил?
Он покачал головой и отмахнулся от всего как от пустяка. Словно не стоило и капли внимания. Его уверенность её убедила, она не стала больше ни о чем спрашивать.
Паша подошёл ближе и забрал из руки стакан, поставил в сторону. Припал губами к ладони, словно она казалась ему бесценной, а затем одним рывком притянул к себе. Она ответила на поцелуй, положила ладонь ему на затылок, притягивая к себе, желая вернуться к тому, на чём они остановились, желая насладиться нектаром, вновь жадно испить хоть пару глотков такого дорогого вина.
Его руки расстегнули пуговицы пальто, и то соскочило на пол. Она помогла ему с кителем и дернула к низу замок его домашней толстовки, стянула её, и та опустилась следом. Не прекращая поцелуй, он подхватил её как пушинку и, смахнув все, посадил на стол. Оторвался на миг и избавил от обуви, отяжелявшей ноги. Её опьянила их близость и дерзость, вновь захлестнуло жаркой волной. Все эти недели, дни, часы, минуты, сама не понимая, она по нему тосковала. Тосковала по жарким губам, впивавшимся в шею, наглым рукам ласково скользящим под юбку. На миг она замерла, разучилась дышать, когда те же руки умело напомнили телу о своей власти, когда белье и чулки лежали на полу, а юбка задралась. Вдохнула и поняла, что снова сдирает с него футболку, жаждет коснуться его плеч, жаркого тела, провести ласково пальчиками по волосам на груди, подразнить, завести его на полную катушку.
Она помогла ему расстегнуть противные мелкие пуговицы на рабочей рубашке, которую он не имел права рвать, вновь ощутила, как бешено заколотилось сердце, желая вырваться из груди, когда его руки нежно прошлись по животу, избавив от белья, мастерски напомнили груди о своей дерзости, власти, а мягкие губы ту картину идеально довершили. Сама притянула его ближе, желая не медлить, требуя властно. Впилась ноготками руки в его спину после, издавая на ухо то один, то другой сладкий стон.
*
Денис стоял в сторонке на улице и нервно курил. Вдруг вздрогнул и выронил сигарету − Пашина ладонь опустилась на плечо.
− Карпыч через пять минут на планёрке ждет, в курсе? – напомнил Паша, довольный тем, что незаметно подкрался и наконец-то вернул должок, нагло приобняв за плечи.
Денис поморщился от прикосновения, помолчал и не выдержал:
− И давно это у вас?
− Ты о чём?
− Ну… ты, Ирка.
Паша убрал руку, подождал, когда мимо пройдут коллеги.
− Второй и последний раз повторяю: ещё хоть одно слово по этой теме, хоть косой намёк, хоть кому-то − иду к Стасу.
− Да ты… да мы вообще с тобой свои! А Серёга…
− Да ты… да как ты вообще можешь?!
− Я могу? То есть это я сам себя подставил и пулю словил, да? Тебе, может, напомнить, чего Ромыч промолчал? Так мне несложно – я попросил. Ради тебя, кстати. А веришь, если попрошу, он заговорит? Вот-вот, молоток. Ещё пририсую для Карпова какую-нибудь фигню, мол, не сложилось, конфликт был, ты меня нарочно подставил, вот он, наверное, обрадуется, да? Я слышал, он вообще остро реагирует, когда своих трогают, а уж сильнее, когда по беспределу. Ну чё, рискнёшь проверить? Попробуешь?
Денис ничего не сказал, развернулся и направился к зданию. Паша проводил его взглядом и посмотрел на часы. Осталась пара минут, он поспешил следом. Денису он соврал лишь в одном: кроме Ромы в числе своих ещё была Лена, для неё он тоже был на многое готов. Её выбрал друг, и эту тайну, их служебный роман, Паша пока тоже неплохо хранил.
*
Ирина сидела в кабинете, вполуха слушая нелепые оправдания Сергея за внеплановое посещение лаборатории. Прислушалась к собственным ощущениям после вечера и загадочно улыбнулась краешками губ. Ничего у Ткачёва с Русаковой не клеилось, да и не могло быть. Куда этой глупой, бестолковой девчонке до Паши? Что она ему может дать? Кучу проблем, разве что. Кончится его терпение, и разменяет он её при случае на сотню других. На тех, с кем хорошо не только в статусе «встречаюсь» будет. Впрочем, вспомнив о вчерашнем, Ире захотелось, чтобы вся эта сотня, другая и даже больше, оказалась такой же бестолковой, как и Катя.
− Да разберусь я c этой заявой… там Колюньчик итак уже…
Она очнулась на мгновение, посмотрела на Сергея, стоявшего у двери, как школьник у доски, и снова углубилась в мысли.
Вспомнила, как хотела сбежать, позабыть всё, но снова сдалась и осталась. Как ходила в Пашиной футболке по кухне, пыталась что-то найти и приготовить. Вспомнила, как пошла позвать. Заглянула в ванную и замерла. Смотрела как изящно слипались, ложились намокшие темные волосы, смотрела на широкую спину, на то, как капли стекали по ней. Паша повернулся и поманил рукой. Не дождался и вышел, притянул к себе. Тело обдало его жаром, футболка мгновенно намокла. Какой-то миг − и они стояли под тёплыми струями вместе. Снова накатывала жаркая волна, капли ласково скользили по телу, его руки откинули волосы, а губы коснулись её губ. Она притянула его ближе, опять дала волю своим рукам. Упиралась спиной в кафельную плитку, пока его руки её держали, а теплые капли продолжали касаться и нагревать их тела.
− Ири-ишк, ну хорош тебе дуться… Разберусь я с этим делом.
Ирина снова очнулась.
− Вот и разберись, а потом будем решать хорош дуться или не хорош, − отрезала и кивнула на дверь.
− Ну, Ири-ишк, − протянул Сергей и по-детски заулыбался, словно надеясь, что она отойдёт и простит, как бывало, каждый раз, когда ему удавалось слинять: − Сегодня, кстати, вечерком свободна?
− Серёж, и-д-и и разбирайся. Что тут непонятного?
Глухарёв картинно вздохнул:
− Вот нет в вас иногда души, Ирина Сергеевна, «иди и разбирайся», − передразнил, − всё, ушёл я, − изобразил обиженного, − от вас, − и вышел за дверь.
− Ушел он… − невесело повторила Ира, − это мне… уходить пора. Наверное…
*
− Ткачёв, задержись на пару слов.
Остальные после планёрки вышли.
− Слушай, неплохо в прошлый раз беседу провёл, не хочешь ещё поработать?
− Да можно… − пожал плечами оперативник.
− Вот и славно, держи, − начальник опять протянул листок, − хозяин говорит, на него пару человек каких-то наехало, сегодня опять придут. Вообще я Андрюху с Витьком напряг, но у них с соображалкой очень туго, ты бы с ними прокатился, посмотрел на месте, что там и как, что за люди, чем дышат. Если уж совсем без понятий, тогда махни, Андрюха с Витьком уладят, понял?
Паша вдруг понял, что поднялся в глазах начальства, раз уж Карпов решил, что у него на плечах имеется «соображалка», да так, чтобы оценивать ею ситуацию – где применять силу, где нет.
− Понял, не вопрос. Это всё?
− Да, свободен.
Он кивнул и вышел из кабинета.
− Паш! Паш! Паш, погоди!
Русакова нагнала в коридоре, заглянула мило в глаза и всунула в руки листочек.
− Катюнь, да мне нек…
− Паш, ну пожалуйста. Проверь. Я уже замучилась повестки посылать, другие не слушают, ну ты же зайдешь, да? Зайдешь, ведь? Ну, Па-а-а-а-а-аш.
− З-а-й-д-у, − выдавил из себя Павел.
Катерина дотянулась и поцеловала в щеку.
− Я знала, что ты не откажешь! Увидимся сегодня вечерком, да? Ведь увидимся же?
Она опять не стала ждать ответа, улыбнулась и поспешила к себе. Паша со вздохом закатил глаза и покачал головой.
========== Часть 7 ==========
Внезапно озвученная мысль нагло поселилась в сознании и там обжилась. Показывалась настойчиво на поверхности вот уже второй день. Хорошо сказано, взял и ушёл, взяла и бросила, а если поторопилась, ошиблась, увлеклась?.. Ирина шла по коридору, убеждая себя в очередной раз, что не права и спешит. В стороне раздавались голоса, недалеко от её кабинета двое говорящих и стояли.
− Ах так! − вскинулась Русакова. − То есть это я виновата, да?! А может это кто-то там начудил сам?! И вообще я тебя просила зайти, а значит, его привезти, а ты пришёл и бухтишь! Может это ты сам его уже там покалечил, а мне врёшь! Или вообще к парню и не заходил! Схватил у себя там, на задержании, вот и прикидываешься теперь!
Ирина хотела пройти мимо, но не смогла, увидела Пашу, его измученное лицо и перевязанную платком руку.
− Что здесь происходит?
− Рабочий вопрос выясняли, Ирина Сергеевна, − ответил Паша.
− Ничего мы не выясняли, − проворчала Катя.
Сверкнула глазами и ушла к себе. Ирина посмотрела на Пашу, потупившись, он спрятал за спину руку.
− В мой кабинет.
Открыла дверь, пропустила и прошла следом.
− Показывай, − он медлил. − Хочешь, чтобы я сама сняла? – настояла она.
Паша молча развязал платок. На ладони остался неглубокий порез, кровь уже не текла, часть впиталась в платок, часть засохла, края раны загрязнились и покраснели.
− С ума сошел? – упрекнула. − Садись давай.
Ира направилась к столу, в котором всегда что-нибудь на разные случаи имелось.
− И как это произошло?
− Да так… пацана одного хотел взять, а у него заточка оказалась… убежал, короче. Разберусь потом.
Она хотела задать вопрос, но не стала. Вдруг поняла, для кого он хотел взять того пацана. Не сильно-то там его геройство оценили…
Ира вздохнула, взяла всё необходимое и уселась рядом, обработала рану перекисью, перевязала ладонь чистым бинтом. Взглянула на него, измученного, кислого, и вдруг ощутила, как что-то внутри сжалось… Работа, её поручения через Измайлову, детишки Русаковой, левые дела Карпова − почему он ей ничего не говорит, не просит? Не хочет жаловаться, пользоваться их связью?
− Хочешь, я что-нибудь сделаю для тебя? – заботливо предложила она.
Паша покачал головой. Она взяла его перевязанную ладонь и приложила к своей щеке. Просто захотелось. То ли её ощутить, то ли согреть, то ли исцелить.
− Прости… очень устал, − пробормотал Паша.
Ей самой захотелось его поцеловать, как-нибудь просто, нежно и мягко, прижать к себе, заключить в свои объятия. Она потянулась, но в дверь постучали. Паша тут же вырвал руку. Сергей, как и всегда, вошёл, не дожидаясь разрешения. Впрочем, она сама его избаловала.
− Не занята? А я что хотел… Паша? А чего это вы..?
− Не, Глухарь, ты представляешь! − с воодушевлением подскочил с места Паша. − Катюня мне вчера заявляет, иди, говорит, зайди, проверь, это не сложно, чего тебе делать. Ага, «зашёл»! Этот маленький ушлепок, затычку мне чуть ли не в рожу залепил! Полоснул, су… гадёныш, руку и убежал! И Катюша сразу − сам виноват, сам и разбирайся! Весь отдел оббежал, хоть один бы, там я не знаю, что-нибудь предложил! Так нет же! Жлобы-то, блин! Хоть подыхай прям! Хорошо, что у Ирины Сергеевны нашлось лекарство, − он повернулся и картинно поклонился начальнице. − Спасибо, Ирина Сергеевна, честное слово, от всей души! Спасли!
− Да не за что, обращайся. Ой… то есть я хотела сказать, будь лучше осторожен, Ткачёв, хорошо?
− Постараюсь. Ладно, я пошёл, спасибо ещё раз, выручили.
Паша отсалютовал Сергею ручкой, кивнул для Иры и вышел. После его яркого представления, наполненного искренним негодованием, прекрасной мимикой и жестами, Сергей остался под впечатлением. Усмехнулся и покачал головой:
− Ничего се, какие у некоторых страсти…
− Вот так вот, − Ира подобрала всё со стола, − а то завидовали…
− Я не завидовал, − запротестовал Сергей и мягко с улыбкой добавил: − У меня и своя есть… мать Тереза.
− Так… ты мне уши не заговаривай, с делом разобрался, мальчик Серёжа?
− Ну а как же! Всё уж готово. Извольте не гневаться. Кстати, Ир, а ты знаешь, что у меня есть?
− Это то, что ты за спиной так усердно прячешь? Покажи уже, коль пришел похвастаться…
Сергей не выдержал и, счастливый, вытащил из-за спины камеру.
− Ну что, скажешь пару слов для истории?
− Да ты издеваешься? − вскинулась Ирина. − Я думала, ты с чем-то серьёзным зашёл! Серёж, ну что за детский сад-то, а?.. Блин, зачем ты на меня э-т-о навёл?!
− А когда я ещё засниму, как ты бранишься? Это, кстати, всё? Может ты что-то ещё хочешь сказать потомкам?.. И-и-ир, ну для истории…
*
− С меня причиталось…
Паша, сидевший за столом перед начальством, даже как-то проснулся. Не то, чтобы его напугал брошенный к нему конверт или купюры в нём, но слегка озадачила сумма.
− Там всё правильно, − ответил Карпов на вопрос, отразившийся в Пашином лице. − И да, Ткачёв, я вижу, ты парень сообразительный, продолжай так же работать, и в накладе не останешься, понимаешь?
Паша «сообразил», что ему только что предложили зачисление в штат, сулившее периодические подработки и регулярное довольствие. А от хороших предложений он как-то не отказывался, не так давно, например, не отказался и познакомился с Ирой…
− Понимаю, − согласно кивнул Паша.
− Ну и славно, иди уже, отдыхай, а то смотреть на тебя тоскливо.
Сунув за пазуху конверт, Паша вышел в коридор.
− Паш! Паш, погоди! Нам надо поговорить! Паш, стой!
Обиженный за упреки, он притворился глухим, взял и уехал. Дома без сил плюхнулся на кровать и отключился. С утра занимался работой, в коридоре между делом отворачивался или утыкался в папку, когда навстречу шла Русакова, а во второй половине дня вдруг услышал голос, ради обладателя которого был готов на что угодно:
− Ткачёв, ну и на кой ты оставил свой паршивый платок у меня? Мне что, по-твоему, эта гадость нужна? – строго сказала она.
− Простите, Ирина Сергеевна, − потупился Паша, − я это… забыл. Не специально вышло.
− Не специально у него вышло, − пробухтела Ирина. – Иди и забери эту гадость, пока я тебя вместе с ним из отдела не выкинула. И рапорт свой тоже прихвати и перепиши, сплошные ошибки, русского языка не учил в школе, что ли?
Паша прошёл в кабинет начальства и кинул свою темную папку на стол. Ключ за его спиной совершил двойной поворот, и за дверью вновь утонула реальность. Они повернулись к друг другу и вновь закружили в своём танце, не в силах оторваться друг от друга.
− Хиленький… предлог, − на миг разорвав поцелуй, проговорил Паша.
− Какой был… Не… учи… ученого… умник, − тяжело дыша, ответила Ира.
Они вместе опустились на диван, он прижал её к себе крепко, она обвила его шею руками и запустила пальцы в волосы.
− Какие… планы… на вечер?
− Прости… занята.
Она откинула голову и как дар подставила свою шею для поцелуев.
− А как там… моя… любимая… лапка?
− Прекрасно…
Пашина перевязанная ладонь скользнула под юбку и ласково коснулась бедра.
− Х… хорошо, − еле выдохнула Ира.
В дверь постучались, они на миг прервались и присели. Ирина махнула рукой, давай понять, что желающие постоят и уйдут. Притянула его к себе, Паша ответил на её поцелуй.
− Иришк, а я знаю, что ты там! – донёсся весёлый голос Сергея. – Открывай!
Глухарёва в отличие от остальных всякой ерундой вроде рапорта или «опять ты что-то забыл» не проведёшь.
− Откуда только взялся… − шепотом проговорила Ирина, тоже, кажется, недовольная этим фактом. – Сегодня сам хотел пораньше уйти… отпрашивался…
В её взгляде отразилась то ли мольба, то ли просьба. Паша вздохнул.
− Только ради тебя, − ответил тихо.
Поднялся, подобрал папку, обошёл стол и нырнул под него.
========== Часть 8 ==========
Ирина быстро привела себя в порядок. Набрала в грудь воздуха, подошла к двери и повернула в замке ключ.
− А чего запирала-ся? – спросил, войдя, Сергей.
− Отдыхала, − не моргнув и глазом, соврала Ира. – А ты чего ломишься? Может я одна хотела побыть…
− Одна-а? Ой, а можно я с тобой тоже побуду один?
− Серёж, ну может хватит уже? Ведёшь себя, как я не з…
Она не договорила, его губы накрыли её рот нежным поцелуем, а руки прижали к столу. Что-то стукнуло в стороне.
− Это что было? – оторвался Сергей.
− Где? – испугалась Ирина. − А, это, так это, наверное, в коридоре. Слушай, а ты чего зашёл? Я надеюсь, не терроризировать меня своей камерой? Предупреждаю сразу, ещё раз меня доведёшь, и я выкину её к чёртовой матери. Вот честно. У себя там, дома или ещё где, играйся сколько твоей душе влезет, что хочешь делай, хоть на голове стой, мне без разницы, но на работе давай будем заниматься работой и…
− Всё сказала?
− Всё. И кстати, ты же сегодня пораньше собирался уходить… отпрашивался…
− Вот потому я и зашёл.
Сергей уселся на край стола и притянул её к себе.
− У тебя какие планы на вечер? Может я бы потом после своих дел к тебе зашёл?
− Занята я. Ты же знаешь, срок приближается, буду читать, готовиться…
− Опять? Ирк, тебе не надоело, а? Каждый год читаешь, готовишься, сдаёшь…
− Серёж, по-моему, мы это уже обсуждали…
− Обсуждали. Ир, вот честно, скажи, ты в самом деле веришь, что можешь однажды за просто так получить статус судьи и спокойно уйти?
− А ты нет?
− Я тебе уже сказал, не заплатишь, ничего не получишь. У нас так везде. Хорош уже глупостью страдать. Только зря…
− Так, − Ирина убрала его руки и отошла, − мне кажется, мы сейчас не до того договоримся. Ты что хотел знать? Какие у меня планы на вечер, так? Ну так я занята, если это всё, иди уже, куда ты там собирался.
Сергей вздохнул и махнул рукой, словно отражая, что разговоры на ту тему бесполезны, поднялся с места и вышел из кабинета. «Как сам чем-то развлекается или занят, так это нормально, а как я – глупость», − обиженно подумала Ирина. Она вспомнила про Пашу, обошла стол и наклонилась.
− Долго там сидеть собрался?
Он оказался задумчив и хмур.
− Ты… правда хочешь уйти из органов?
Ира подвинула стул в сторону, чтобы присесть и оказаться на одном уровне. Паша положил ей на пол свою тёмную кожаную папку, она опустилась на неё.
− Ну… если честно, иногда подумываю над этим…
Она улыбнулась, глядя на него, такого немало озадаченного внезапным открытием, и спросила шутливо:
− А что, испугался? Боишься, тебя с Карповым или ещё кем оставлю?
− Да нет, Карпов не так и страшен… − пожал он плечами.
Ира не ожидала подобного ответа, бросила улыбаться и воззрилась с интересом.
− А что же тогда для тебя страшно?
Ей показалось, что она прочитала в его лице тревогу, но не смогла понять, что её вызвало.
− Паш, ну скажи, мне правда интересно знать.
Он посмотрел ей в глаза.
− Если тебе, как и отдел, надоем.
Она растерялась. Ожидала какой-то шутки или упрека. Ожидала очередных колких слов, что отдел без неё умрёт, и она не имеет права их бросить. Ирина протянула к нему руку, коснулась ладонью щеки и нежно по ней провела, словно за что-то вознаграждая. Он бережно взял её руку и поднёс к губам.
В дверь постучали.
− Вот сволочи… − Ира отпустила руку и поднялась: − Войдите!
− Ирина Сергеевна, у меня тут к вам бумаги… − прошёл Тарасов, − я бы хотел, чтобы вы…
Она строго посмотрела вниз:
− Ткачёв, ну ты там долго будешь возиться? Мне работать пора, не слышишь? Вот знала бы, что ты такой бездарь, не позвала б!
− Да всё-всё, Ирина Сергеевна, − вылез из-под стола Паша, – подсоединил провода, интернет на месте. Вы только это… в следующий раз осторожней… ногами там.
− Давай я как-нибудь сама разберусь, ладно? Сотрудники пошли… ещё указывают, как быть! Свободен, Ткачёв!
Паша подобрал свою папку, кивнул улыбающемуся Николаю и вышел за дверь.
− Да, Коль, что там у тебя?..
*
Сергей Ирину понял по-своему. К ней не приставал, но это не помешало ему рисоваться всюду со своей любимой камерой, и что-нибудь снимать. То в допросной, то у себя в кабинете, то у оперов, то в дежурной части, а то и на выезде. Требовать что-нибудь сказать и смотреть в объектив. Эту камеру вместе с Пашей возненавидела половина отдела. Юра, как самый находчивый, состроив жалобную мину, сказал Карпову: «Он нам мешает», и ткнул пальцем в сторону обидчика. Больше Глухарёв допросною со своей игрушкой не посещал, да и с Юрой не разговаривал. Что там у них творилось с Ириной, Паше оставалось только догадываться, но ходила она какая-то невесёлая, а в редкие минуты с ним улыбалась, становилась то пылкой, то ласковой, и он не позволял себе возвращать её к мрачной реальности каким-нибудь глупым вопросом.
− О чём задумался? Торчишь, домой не идешь…
Карпов остановился рядом и так же, как и Паша, облокотился о перила возле лестницы, откуда открывался хороший обзор.
− Да так… о разном.
− М-м… Кстати, мне показалось, или ты втихаря свои пару палок по-бырому на Савицкого перекинул?
− С чего ты..?
− Да ладно, не сочиняй, я всё понял: другу план решил закрыть, молодец. Только, Паш, в следующий раз давай как-то без самодеятельности, ладно? Мы ж свои, подходи, всё решим.
− Ладно.
Паша пожал протянутую руку. Карпов спустился с лестницы и направился к выходу. Послышалось, как открылась заветная дверь. Кажется, Паша уже начал отличать её по звуку. Он выжидающе приподнялся. Ирина вышла из кабинета, повернула на ходу голову, и их взгляды встретились. Она устало улыбнулась, он постарался взять себя в руки. Губы собирались произнести заготовленное: «До сви…», но из-за угла выскочил Сергей со своей камерой и радостным возгласом: «Вот ты и попалась! Не ругаться − время не рабочее, имею право снимать!» Ира мгновенно скисла, а Паша, поджав губы, отвернулся.
− И долго ты собираешься дуться?
Русакова подошла со стороны и остановилась рядом.
− Ну, Па-а-аш… − взяла его за руку и заглянула в лицо, − царапнул какой-то ребенок, рана уж зажила давно, чего ты ведёшь себя как маленький? Всё убегаешь и отворачиваешься, как будто…
Ткачёв не слушал, всё думал, как там Ира опять едет с Сергеем, а он бы тоже хотел хоть иногда её подвозить… Останавливаться возле подъезда, ласково откидывать рыжие локоны, касаться её губ на прощание, колена, шеи, груди, если ей захочется задержаться. Хотел бы, чтобы, выходя из машины, она одаривала его своей бесподобной улыбкой и каким-нибудь глупым обещанием, что не завтра, так после получится. А так… у него всего лишь был телефон, который иногда был безжалостно молчалив.
− Паш, ну ты же меня не бросишь одну? Подвезёшь? − напомнила о себе Катя.
− Пошли, − сказал он равнодушно.
========== Часть 9 ==========
Всё, как и всегда. Милые улыбки. Слова, что молодец, глупое, напрасное ожидание. Ирина чувствовала себя опустошенной после экзамена. Совершенно ничего не хотелось, ни на что не было настроения. Сергей к тому же замучил своей камерой и вечным «ну, что я говорил». Сегодня Ирина сидела в кабинете и занималась делами. Писала. Провела ручкой на страничке пустую линию. Кончилась паста. Она подобрала другую ручку и глянула на свою руку. Вспомнила и улыбнулась кончиками губ.
Книжки, от которых разболелась голова, остались в зале. Она распахнула дверь, за ней стоял Паша.
− С ума сошёл? Я же сказала…
− Я помню, заскочил буквально на минуту, Серёга на дежурстве, Рома тоже в ночь, он мне о Серёгиных перемещениях и маякует, так что всё путем.
− Ты что, сказал Роме, что..?
− Да не, нагнал, что хотим с Дэном над Серым подшутишь, ти-ипа, надо не спалиться.
Ирина улыбнулась такой находчивости, вышла в коридор и прикрыла за собой дверь, чтобы Сашка их не услышал.
− Ну хорошо, вся во внимании.
− Закрой глаза.
− Зачем?
− Ну закрой. Пожалуйста.
Она подчинилась, почувствовала, как он взял её ладонь, что-то холодное коснулось запястья, повисло.
− Открывай.
На руке остался золотой браслет. Она его узнала. Тот самый. Светлый с нежными камнями, который привлёк её внимание, когда она разглядывала у себя каталог, пытаясь от всего отвлечься. Вот только откуда о нём узнал Паша? Успел разглядеть каталог и пометки в нём за какие-то минуты на её столе? Откуда нашёл те немалые деньги?.. Впрочем, пока она, пораженная, задавалась разными вопросами, Паша окончательно опечалился.
− Не стоило, да? − спросил виновато, словно что-то серьёзно испортил.
Ирина подняла на него глаза. Вместо ответа вцепилась руками в куртку и рванула к себе. Он ответил на поцелуй с тем же жаром и страстью, разделяя с ней ту же жажду, тоску и желание. Вжал её в стенку, как в самый первый раз, но только в этот ей хотелось, чтобы это мгновение длилось вечность.
От воспоминаний и созерцания прекрасного на руке Ирину отвлёк телефон. Она сразу и не сообразила, о чем шла речь, после подскочила со стула, не веря ушам, пробормотала благодарности и, засияв, выскочила из кабинета.
У лестницы они стояли вчетвером. Глухарёв, Антошин, Ткачёв и Савицкий. Ей захотелось, чтобы это слышал и Паша.
− У меня получилось! − на радостях воскликнула она и впилась глазами в Сергея, доказывая, что чудеса всё же случаются.
Павел криво улыбнулся и быстро отвернул голову, Денис с Ромой недоуменно нахмурились, Сергей помрачнел:
− Ребят, оставьте нас… − всех попросил.
С небес он её опустил быстро. Страшными вопросами, как же он, как же отдел и не сошла ли она с ума, оставлять тот Карпову. Добил ультиматумом, что если она уйдёт, он уйдёт тоже.
Ирина помрачнела, оставшись одна. Вся радость куда-то ушла. Потерялась. Пропала. Возникли сомнения, сдавило чувство вины. Она вернулась в кабинет и печально уставилась в окно. Серёжино «значит ты всё решила» сильно давило. За окном Ткачёв подошёл пожать руки Терещенко и Исаеву и о чем-то заболтался. Ирина засмотрелась на этих троих. Провела с ними какой-то месяц лета, а они стали настолько своими… Она отошла от окна и взяла в руки телефон. Написала одно только слово: «Приезжай». Посмотрела на браслет и чуть усмехнулась, словно украшение велело не грустить.
*
После сообщения от Иры Паша засиял от радости. За неё, за себя, за то, что всё так удачно складывалось. С легкостью отшил Катю, наврав, что страшно занят, и перебил её наезды четкой фразой, что он ей тоже не мальчик по вызову, чтобы удовлетворять её прихоти. Занялся делами и постоянно поглядывал на часы.
Вечером он зашёл к начальству. Карпов сидел за столом, пил и, казалось, тоже был чем-то доволен. Паша чуть не подумал, что за Ирину, но быстро эту мысль отбросил. Откуда, во-первых, Стасу знать, что она может стать судьёй? Об этом пока знали только двое. А во-вторых, с чего бы ему за неё радоваться? Как свалится после неё весь этот головняк с отделом, не рад будет.
− Всё путём? − спросил Паша на всякий.
− Да, прекрасно, − ответил Стас, убрал рюмку, бутылку. − Слушай, Паш, не в службу, а в дружбу, подбрось до дома, не хочу не трезвым за руль садиться.
Ткачёв хотел сказать «без проблем» или «да легко», но весело представил, как у Савицкого и Антошина, курящих сейчас на крыльце, вытянутся лица, если он кое-что сделает, потому и спросил вместо:
− Стас, а это… а можно тебя подбросить, ну… на твоей тачке?
− Да на здоровье.
Карпов, витающий в своих приятных мыслях, достал из кармана ключи от Инфинити и бросил Паше. Собрался и подхватил пальто.
В дороге Стаса сморило, он задремал, а Паша придавался мыслям. Раз Ира уйдёт из отдела, то им не придётся больше разыгрывать глупых спектаклей, ловить издалека взгляды друг друга, с тяжелым сердцем проходить мимо в столовой, опасаясь сотни посторонних глаз и всяких сплетен. На новом месте и народу, наверное, будет раз и обчёлся, да и она не такая уж и шишка там, чтобы каждый следил за её шагом и знакомыми. Можно будет встречаться открыто, ходить вместе, например, на обед. Тем более это у Серёги работа по большей части кабинетная, а у Паши разъездная, он мог бы между делами и заскакивать к Ире. К тому же Карпов не такой уж и урод, как говорили, делаешь для него хорошо, а он и поощряет, и отгулы с барского плеча дает – можно будет подгадать и позвать Иру куда-нибудь провести интересно время. Одним словом, новое место сулило сплошные возможности, нежели потери. Чего Сергей только взъелся? Впрочем, у них с Пашей очень разные взгляды на жизнь, отдел, Карпова и уж тем более Иру.
На пустынной дороге торчал одиноко светофор, приветливо вспыхнув зелёным, Паша посмотрел на часы. Ещё немного, и он снова вступит за порог квартиры, где обитает неземная женщина, коснётся её божественных губ, мягкой кожи…
Резко хлопнуло в темноте, затем ещё раз и снова. Инфинити отклонилась куда-то влево, отказываясь подчиняться. Смешался визг тормозов, бой стекла, скрежет метала, голос Карпова, хлопок подушки. Паша обо что-то ударился, повесил голову. Дверь с силой распахнулась, в салон ворвался холодный воздух.
− Ну что, поговорим, тварь?! Знакомы тебе такие методы?!
Не дав опомниться, кто-то дернул за плечи и вытащил с места.
−Ты-ы-ы? − удивился. − Какого ещё чёрта?!
Швырнул, утратив интерес. Приземление на холодную землю вышло болезненным, голова снова ударилась. В ушах загудело. К первому голосу прибавился второй. Кажется, Карпова. Паша пробовал открыть глаза, но темные краски неба сливались со светлыми от луны.
− Глухарь, ты не обалдел такую хрень мне предъявлять?! Иди домой и проспись сначала! Нажрался он, герой, может палить без разбора! Я тебе эти выстрелы так припомню, ты у меня быстро границы знать будешь!
− Нет, Стасик, это ты, я смотрю, все границы попутал! Ты что думал, никто не догадается?! Да Ирка каждый год эти экзамены сдавала, и ничего! Бабло требовали, она из принципа не давала! А тут вдруг взяли за просто так, да?! Проплатили, ясное дело! А кому кроме тебя это выгодно, а?! Ты ж, подлая тварь, всегда на её место метил! Что, когда в прошлом она бабло не взяла, не смирился до сих пор, мелкой блошкой себя почувствовал, решил действовать хитрее, да?! Исподтишка сработал, подлая тварь! Но это ни хрена не значит, что ты победил и можешь тут свои порядки устраивать, понял?!
Голоса разразились страшным громом, заполоняя собой всё вокруг. Рука похлопала Пашу по щеке, не позволяя провалиться в бездну.
− Ткачёв! Эй, не отключайся! Слышишь меня? Глухарь, если ты со своей хренью не только тачку, но и парня мне угробил, тебя никакая Зимина не спасёт!
Холодная земля на мгновение отпустила тело, плечи сжали крепкие руки, нос уперся в мягкую ткань. Только голос за спиной опять разразился целой тирадой, ему снова ответил второй.
− Серёг, ты чё, тупой, по-плохому хочешь?! Ствол опусти, тебе говорю!
Паша снова опустился на землю, на этот раз мягко. Никто не вытаскивал его больше из бездны, и прежде чем он вконец без чувств провалился, слух уловил новый хлопок. Так же, как и другие, этот хлопок походил на выстрел.
========== Часть 10 ==========
Ирина радостно мечтала на кухне, как напишет рапорт, выйдет в отпуск, а оттуда уж прямиком и на новое место. Дорезала к закуске хорошей копченой колбасы – уж больно колбасу любит Паша − и поставила тарелку на стол. Достала из запасов хорошую бутылку вина, два бокала. Намыла виноград. Скромный получился столик, но со вкусом, да им с Пашей многого и не надо. Погасив свет, она вернулась в комнату.
От заветного времени прошло полчаса. Стало тревожно. Паша же всегда торопился, приходил раньше, чего бы вдруг сейчас задерживаться? Захотелось ему позвонить, написать, но она удержалась. Всякое бывает, что за вздор, как маленькая переживать.
Прошло ещё долгих полчаса. Она встала, нетерпеливо набрала. Паша не отвечал. Прошло ещё полчаса. Он молчал. Ирина уже стояла у окна, терзаемая мыслями. Неужели его задержала Русакова? Да нет, вряд ли, не так уж эта девчонка Паше нужна. Она отбросила эту мысль. Делом занялся, куда-то понадобилось срочно отъехать? Тогда бы заранее написал. К такому вопросу Паша ответственно подходит.
Прошли ещё проклятых полчаса. Безумно хотелось позвонить в отдел, узнать, кто там остался, не задержался ли случайно кто, но она не стала. Минуты всё так же лениво тянулись.
На телефон позвонили.
− Ирина Сергеевна, это Олег! У нас ЧП! – взволнованно доложил дежурный.
− Что случилось? – испуганно спросила она.
− Карпов! Его только что доставили в третью городскую больницу! Огнестрельное.
− Еду.
Ира на ходу набрала номер. Паша молчал. «Господи, да где же ты? Уже на месте? Чего же тогда молчишь?» − с тревогой думала, выходя, она.
*
Голова, будто налитая свинцом, гудела и желала опуститься. Горло пересохло и горело. Глаза то и дело мешали строчки в кашу, хлопали, но удерживаемые сознанием, не закрывались. Куртка, висевшая на плечах, нисколько не грела, и тело мерзло и трясло.
− П-простите, как вы сказали?.. − взволнованно спросил сотрудник, разом проснувшись и подскочив со стула.
− Капитан… Иванов… ФСБ, − сунув корочку в карман, устало повторил Паша, тяжело дыша и смотря в пол.
− Да-да. Хорошо. Одну минуту. Вот, пожалуйста, − сотрудник протянул диск.
− Копии? Резервный диск?
− Нет, что вы, это же не стратегический объект. Капитан, а что такого важного слу..?
Паша, развернувшись, поплелся к выходу, опустив голову и запахнувшись в куртку. Диск, удерживаемый в руке, дрожал вместе с ней. Сестрёнка Пашиной Хендай Сонаты только цвета морской бездны ожидала в стороне. Он тихо прикрыл дверь.
− Серый… собирает… вещи? − произнес слабо, − или… бухает… опять?
− А те чё за дело? Дорваться до Ирки не терпится? − огрызнулся Денис. − Хочет и бухает, у него горе, понял? Ты вообще принёс?
Паша молча протянул диск из кармана и опустил устало голову.
− А чё затрясся? Труханул? А, погоди, до тебя терь дошло, каково без защитничка будет, да? Ага, теперь-то нечего вякать. Сдох твой любимый Карпов. Не такой уж он и бессмертный.
− Заткнись.
− А чё, правда глаза колет? Скажи лучше спасибо, что Серёга тебя там на дороге рядом с Карповым подыхать не бросил, или не добил вообще. Он-то не знал, какая ты тварь. А я знаю. Ты же не хочешь, чтобы я рассказал об этом другим, да? Как вы там… развлекались классно с Иркой…
− Не смей её..!
Денис легко заглушил слабую попытку дотянуться до него, завел руку за спину и приложил головой об поверхность, вызывая новую вспышку боли.
− Отпусти-и, − простонал Паша, не в силах дать отпор.
− Нет, вот теперь ты слушай. Запись у меня, ствол левый, дорога была пустая, кроме тебя свидетелей никаких, так? Но ты же ничего не скажешь?
Дернул руку сильнее, заставляя изнывать плечо и обессиленное тело. Паша стиснул зубы, чтобы не простонать.
− Ты же не хочешь, чтобы тот левый ствол при желании у тебя нашли с твоими же пальчиками, да? Не хочешь, чтобы Ирка о чём-нибудь узнала и пострадала, да? Или хочешь?
− Она-а… не-е… заслужи…
− Тебя не спросили! − Денис наконец отпустил руку. – Не хочешь ничего, вот катись и помалкивай там. А лучше вообще сам вали из отдела, нужен ты прям тут! И от Ирки вали! Может у Серёги хоть с ней наладится тогда! Да-да, катись!
Паша обнаружил себя спустя время сидящим на холодном асфальте. Кто-то тряс его за плечо, кажется, спрашивая, всё ли у него в порядке. Он не знал, что есть порядок. Не знал, что убивало его сильнее. Погибший ни за что Стас, в смерти которого могут обвинить его или хотя бы привлечь за соучастие. Ира, которая может узнать правду о Сергее, и эта правда её убьёт, или невероятный приказ её бросить. Без неё он ничего, как смысла в жизни, не видел. Без неё где-то внутри кончался кислород.
*
− Когда найду того урода, который Стаса подстрелил и подыхать как собаку бросил, сам его придушу! – грозно заверил в больничном коридоре Воронов, стукнув кулаком по стене.
Ирина хмуро стояла в стороне. После такого происшествия о рапорте, отпуске и чём-то другом сейчас не могло быть и речи. Карпов находился в реанимации, врач надеждами не тешил, да она и не просила. Стас опять доигрался со своими левыми делами, думала. Хотела на него разозлиться, но не смогла.
− Кто на месте происшествия?
− Климов со своими, из наших Юрец и Андрюха, − ответил Дима. − Остальные все здесь.
− По… погодите, − прибежал, запыхавшись, Савицкий, − а как же Ткачик? Он же со Стасом уезжал из отдела! Мы с Дэном их видели.
Мужчины на мгновение отвлеклись – Ира выронила телефон.
− Хм… − Дима призадумался, − не знаю, чел, который скорую вызывал, говорит, только Стас лежал, никого больше рядом не было…
− Ничего не понимаю… − нахмурившись, пробормотал Рома,− он, главное, и не отвечает… − приложил к уху телефон. – Алё, Олег? Слушай, это Савицкий, Ткачик в отдел случаем не возвращался? Нет? Ладно, спасибо, понял.
Ирина не успела задать вопрос. Так же, как и остальные, пронаблюдала призрака в темно-синей форме.
− СКП капитан Васин. О, Ирина Сергеевна, и снова здравствуйте.
Она опустилась на стул, не понимая, что происходит, и о чём она говорит. Смотрела, как следователь разговаривал после с Вороновым. Схватила Савицкого за рукав и потащила за собой.
− Поехали.
− Чт… Куда?
− К Ткачёву, ты же адрес знаешь?
− А как же..?
− Поехали, я сказала.
*
За окном сгущались краски ночи. К двери никто не спешил ни на требовательный звонок, ни на стук. То наводило на сердце большую тревогу. Ирина посмотрела на Романа.
− Открывай давай, что стоишь? Или не умеешь? Инструментов нет?
Рома, что-то смущенно пробормотав, опустился к замку. Вряд ли он ожидал, что когда-то ему придётся вскрывать квартиру друга. Возился минут десять, пока Ирина поглядывала по сторонам и нетерпеливо барабанила пальцами по стене. Дверь, наконец, открылась, и они зажгли свет.
− Ткачик? Паш? – хором спросили.
Куртка с обувью небрежно валялась в коридоре. Пол кухни заняли столовые приборы, разбитая посуда. У спальни остался с треснувшим экраном мобильный и слабо вибрировал. Паша лежал на кровати, завернутый в одеяло, к ним спиной.
− Ткач, ты издеваешься? Чего не отвечаешь? – возмутился Рома. – Мы уж думали, ты пропал! Там в отделе такое творится!
Паша ничего не ответил. Ирина обошла кровать и схватила его за плечо. Потрясла. Заглянула в бледное лицо, опустила ладонь с плеча на шею, коснулась щеки, лба.
− Господи… Рома, вызывай скорую! – закричала. – Да он же весь горит!
На ходу расстегивая пальто, бросилась в ванную за полотенцем, повернула краны. Рома, не веря своим глазам, судорожно набирал номер и говорил неуверенно. Ирина пронеслась мимо, вернулась к кровати и опрокинула Пашу на спину. Что-то соскользнуло и упало к ногам.
− Скоро будут, − доложил Рома.
Ирина молчала, держа в руках мокрое полотенце. Потрясенно смотрела на лежавший на полу пистолет.
========== Часть 11 ==========
Паша получил волшебный укол, понижающий температуру, и вскоре расслабился, перестал что-то бессвязно бормотать. Рома провожал медиков, выслушивал рекомендации. Ира сидела на краю кровати, заботливо накрыв Пашу одеялом и поправив полотенце на его голове. Печально смотрела на него и думала, что же произошло в этот вечер. Винила себя, что увлеклась подготовкой к экзамену, прихотями Серёжи с его камерой, и как результат проворонила, как Паша из-за Стаса пострадал. Наверняка тот втянул его куда-то, а Паша же не из тех, кто жалуется, упрекает или просит. Ей захотелось его поцеловать. В нос, макушку, щеку, губы. Припасть к его груди и обхватить руками. Что угодно, только чтоб доказать, что она здесь, с ним, рядом. Она накрыла своей ладошкой его теплую ладонь и легонько её сжала, но в следующий же момент одернула руку − возвратился Роман.
− Не ожидал от Ткачика… − признался, словно Павел никогда не болел.
Ирина посмотрела на тумбочку, на бумажку на ней, подняла глаза.
− Иди в аптеку.
− Ир, ты…
− Ром… давай не будем сейчас рассуждать, что удобно, а что нет, ладно? Когда мне требовалась помощь, вы с Ткачёвым сильно не задумывались. Сейчас Паша нуждается. Пожалуйста, иди в аптеку, если не хватает денег, я дам.
− Да нет, хватает, я это… Ладно, я не долго. Ты… Спасибо, в общем, Ирин.
Рома подхватил с тумбочки бумажку со списком лекарств и вышел из квартиры. Ирина едва коснулась ладонью Пашиной щеки, опасаясь его потревожить, и после встала. Не нашла себе иного занятия, подобрала разбросанную обувь, одежду, расставила, повесила, заодно проверила карманы. Пустота. Навела порядок на кухне, изучила мобильный. Тоже пусто. Все звонки от своих, из отдела. «Господи, да что же произошло?» − терзала её мысль.
*
Когда Паша проснулся, за окном разливался свет. На голове досыхало полотенце, щёки горели, в горле пересохло, а из-под руки пропал пистолет. Он устало повернул голову. На тумбочке непонятно откуда взялись пузырьки, упаковки таблеток, стакан и банка с водой. Паша протянул руку, желая добраться до стакана и утолить жажду. Пальцы коснулись какого-то пузырька и тот грохнулся на пол. На звук прибежал Рома.
− О, Ткач! Как себя чувствуешь? Ну ты нас и напугал ночью! За тебя аж сама Зимина переживала, сидела с тобой, пока я в аптеку бегал, на сегодня меня отпустила.
Паша ничего не ответил, вернул руку и потерянно уставился в пространство. Зимина… он не представлял, как смотреть ей в глаза и о чём говорить. А ничего, кроме неё, в мыслях и не было. Сейчас она, наверное, в отделе, думал он, переживает смерть Карпова, осознает, как звонко рухнула её мечта и принимает жалкие утешения от Сергея о том, как всё ужасно случилось, о том, какой Стас плохой. О том, что в жизни так бывает.
− Хочешь чего-нибудь? Паш?
Рома подошёл ближе, приложил ладонь ко лбу.
− Какой-то ты тёплый, − сказал озадаченно.
Почесал затылок, достал телефон и вышел из спальни. То ли докладывал, то ли просил помощи, долетел лишь отрывок: «…ну да, кажется. Нет, не мерил, надо было? И что ему дать тогда?» Договорив, вернулся и, нахмурившись, уставился на тумбочку, выбрал упаковку, достал таблетку и взял стакан.
− Короче, Лена сказала, это надо выпить…
Паша не пошевелился, Рома не успел повторить − его отвлёк звонок в дверь.
*
Ирина печально сидела на своём месте и с трудом смотрела в дела. Из больницы не звонили и ничего нового о Стасе не докладывали. Воронов где-то бегал с другими операми, Васин шнырял по отделу, донимал вопросами. А ей самой сильно хотелось позвонить Роме, узнать, как у Паши дела, как он себя чувствует, не поднялась ли температура.
Дежурный ворвался, запоздало постучав.
− Ирина Сергеевна, простите, там это… у нас беда!
− Что ещё такое? – устало спросила Ира.
− Там… там заявители, уже целая очередь собралась. Никого из следствия нет, один Тарасов только, но он не успевает!
− Как один Тарасов? А Глухарёв, Агапов, Черенков?
− Глухарёва с утра не было, Агапов и Черенков куда-то пропали, никто не видел.
− Ладно, я поняла, сейчас разберусь. Рассади всех пока и объясни, как заявление заполнить.
Ирина поднялась с места и вышла из кабинета. На ходу набрала на телефоне Глухарёва. Он трубку не взял. Проверила один кабинет, другой.Набрала Серёжу снова. Он молчал. Двое из ларца нашлись в подсобке, над чем-то смеялись, держали в руках бутылки пива.
− Это что ещё такое?! – загремела Ира. – В разгар рабочего дня?! Выговор захотели?! А ну марш в кабинет! Коля там один за вас отдуваться должен?!
Она выхватила из рук бутылки, отобрала пакет. Агапов с Черенковым пристыженно покинули подсобку. Глухарёв упорно не брал трубку. Ирина позвонила Антошину.
− Денис, где Глухарёв? Почему его с утра на рабочем месте нет?
− Заболее-ел, − ответил Денис нетрезво.
− Прекрасно! Ты, я смотрю, с ним заодно! Вот прямо самое время для..!
− А кто-о, И-ирк, виноват, а? Ты-ы-ы. Ушла-а ради кресла, молоточка. Бро-о-осила Се-рё-гу-у, ещё заливай, что не так.
Денис нагло отключился. Пакет из рук Иры упал, бутылки пива разбились. «Ты всё решила». Вспомнилось и снова ударило. Губы задрожали, в глазах застыли слёзы обиды.
Она ведь решала не раз… Решала, когда впервые наступила на себя и закон, собрала сумку с деньгами и бросила под нос Карпову. Решала, когда договаривалась с Бирюковым о его жизни и свободе, чтобы посадить Журова, отправившего Серёжу в больницу. Решала, когда возник проклятый префект. Кто-то просто должен принимать нелегкие решения, когда рядом никого не остаётся. Но за что все эти упреки? обиды? колкие слова? За то, что сильно любила? Столько дней провела то зимой, то следующим летом у койки. Жалела, гладя по голове, когда умерла Анна. Простила и ни разу не вспомнила. Почему же тогда никто ни разу не произнёс это слово – устала? Почему? Почему она не заслужила покой? Какое-то паршивое кресло и молоточек…
Из пучины чувств, поглотившей разум, вырвал телефонный звонок.
− Да… Зимина, − тихо ответила она, протирая глаза.
− Ир, это беспредел! Они ворвались и меня выкинули! – взволновано сообщил Рома. – Остались там с Пашей и..!
− Кто «они»? Ты о чём?
− Карповские опера! Они..!
Рома не договорил, связь оборвалась. Ирина ни на шутку перепугалась. Карповские опера, оставшиеся без Карпова… Стая кровожадных волков без вожака. Душу из Паши любым способом вынут ради информации, а если он хоть какое-то отношение имеет к ранению Стаса, то просто на куски разорвут.
Ирина выскочила из подсобки, на ходу схватила за локоть идущего навстречу Климова.
− Ты со мной!
Увидела у дежурной части Терещенко и Исаева:
− Вы двое тоже! И ты! – ткнула в ещё одного патрульного у входа.
*
− Ткачёв, то, что ты перед Стасом выслужился за эти месяцы, ещё не делает тебя своим для других. Ответь на вопрос, и мы с Димоном сразу уйдём.
Юра подошёл к окну спальни и принялся равнодушно изучать за ним вид. Паша молчал. Слишком хорошо изучил этих двоих. Самые преданные Стасу. За него хоть в огонь и в воду, любому глотку перегрызут. Стоит им только узнать, и их ничто не остановит. Сергей просто бесследно исчезнет. Этого Ирина ко всему прочему, что уже свалилось на её голову, не переживёт. Она итак в начале лета была чуть живая, Паша тогда ничего не знал, только перевёлся, да и знаком лично с ней не был. Это уж потом сказали, что Сергей попал в какую-то историю и лежал тогда в реанимации.
− Заметь, мы сейчас с тобой по-дружески базарим… − произнес Дима, нависнув над кроватью. – Знаешь что за Стаса? Может видел? Или смекаешь, кто его подыхать бросил?
− Вообще-то он со Стасом уезжал… − напомнил Юра.
− Тем более. Ткачёв, потрудись объяснить, что произошло потом.
Паша молчал. Из коридора доносился голос Ромы, он о чём-то спорил с Виктором и Андреем. Дима всё что-то говорил… говорил… С улицы послышался звук сирены.
− Зиминойд, кажись, пехоту прислал… − Юра отвлёкся от окна. – Ускорь процесс.
− Я этого не хотел, − мрачно проговорил Дима. – Но если ты не хочешь по-хорошему базарить, развяжем язык по-другому…
Выдернул из-под головы Паши подушку и накрыл ею лицо.
========== Часть 12 ==========
Терещенко с Исаевым отстранили Виктора и Андрея от Савицкого и обеспечили свободный проход в квартиру.
− Что здесь ещё происходит?! – загремела Ира, ворвавшись в спальню.
За её спиной остановился серьёзно настроенный Климов и третий патрульный с автоматом.
− Ничего, − невозмутимо пожал плечами Юра, − зашли друга навестить… Да ведь, Дим?
Дима, стоявший у кровати, согласно кивнул. Густо покрасневший, Паша лежал на боку и кашлял, уткнувшись в подушку.
− Навестили?! Ну так пошли вон! И чтобы я вас здесь больше не видела!
− Как прикажете…
Юра дал знак Диме и вместе с ним покинул спальню. Вадим проводил их внимательным взглядом.
− Климов, постой в коридоре со своими.
− Хорошо, Ирина Сергеевна.
Ирина подошла к кровати и опустилась на её край, тревожно ожидая. Паша откашлялся, повернул голову, но на неё так и не взглянул. Зато она отметила цепким взглядом едва скрываемую дрожь, коснулась ладонью красной щеки, горящего лба.
− Ром, ты температуру мерил? Поил его чем-нибудь уже?
− Да когда мне было? – вскинулся Рома. – Не успел толком и сообразить, как эти сразу..!
− Ром, я тебя для чего здесь оставила?! – Ира поднялась с кровати и впилась грозным взглядом. – Чтобы ты мне докладывал: всё плохо, всё очень плохо и всё хуже некуда?! С тем же успехом можно было и бабку у подъезда попросить и то больше пользы!
Отчитанный, Савицкий виновато потупился.
− Так, выйди за дверь к остальным и не зли меня. Мне нужно с Ткачёвым наедине поговорить, сама его напою, раз тебе ничего доверить нельзя.
Паша не проронил ни слова, покорно позволил дернуть от шеи футболку, сунуть градусник и подержать руку прижатой к груди. Вот только его кислый взгляд пугал. Ире хотелось спросить, не сделали ли эти Карповские отморозки ему что-нибудь, но она знала, что он не ответит. Не захочет показать ей слабости и уж тем более просить кого-то приструнить. Ей стало за него больно и вместе с тем стыдно перед ним, потому что он не примет ни её помощи, ни жалости. Он ей не Сергей, чтобы лить перед ней слёзы и показывать боль. Он знает, что он ей просто не столь близок, и к своему стыду она ни разу ни словом, ни делом не доказала ему обратное.
− Паш… что происходит?
Ира коснулась другой рукой его головы, запустила пальцы в шелк волос и ласково провела.
− Всё… путем, − ответил он вяло. − Не бери… в голову.
Она невесело вздохнула, отпустила его руку и вынула градусник. Серой дорожке не хватило нескольких делений до сорока.
− Чёрт… я прибью твоего Рому, − проговорила, потроша упаковку таблеток. – Сейчас, потерпи немного…
После аккуратно приподняла его голову и поднесла к губам стакан с водой, чтобы запил. Как изможденный, он жадно осушил стакан до дна и, тяжело дыша, опустился на подушку, заставляя сердце обливаться кровью от его несчастного вида и тех важных слов, той истины, правды, что повисла между ними. Тех тёмных дел с Карповым, которыми он не хочет с нею делиться. А ведь она могла повлиять, но шанс упустила.
Она укрыла его одеялом до подбородка и не выдержала – опустилась на его грудь и бережно обняла. Вдруг захотелось никуда не уходить, не слушать жалоб, как там в отделе всё плохо, что случилось на этот и другой раз, упрёков и глупых обид, что всё решила и бросила. Устала. Захотелось остаться, не отпускать и внимать биению сердца.
− Тебя… ждут.
− Подождут.
Рядом с ним всё оставалось где-то далеко, позади, находился покой и уходили глупые мысли. Усталые глаза и те закрылись.
− Долго… Не поймут. Ид…
Паша не договорил из-за нового приступа кашля. Ира с тревогой оторвалась от его груди. За дверью заспорили голоса. К ним примешался женский. Отвернувшись на бок, Паша покончил с кашлем и закрыл глаза.
− Мне надо! Я должна! – доносилось из-за двери.
− Отдыхай, − мягко проговорила Ира, поправляя одеяло.
Сделав на собой усилие, поднялась, задержалась на мгновение и, наклонившись, коснулась губами виска. После вышла в коридор. Савицкий удерживал Русакову, тщетно пытаясь ей что-то объяснить. Ирину уже всё это: собственное бессилие, общий хаос − порядком достало.
− Ну и что вы тут устроили, я не пойму?!
− Ирина Сергеевна, − обратилась Катя, − я только узнала, что Паша…
− Молодец, и что теперь?!
− Но…
− Я что-то не помню, Русакова, чтобы я тебя отпускала! Вы что теперь, надо мной всем отделом решили поиздеваться?! Одним не доверишь ничего, − Савицкий потупился, − другие не умеют язык со своими найти, − Климов отвёл глаза, − третьи творят, что хотят, четвертые пьют в рабочее время, – ни Воронова, ни Агапова, ни Черенкова, к счастью, рядом не было, − а остальные у нас уже и просто сбегают!
− Ирина Серге…
− Да никаких Ирин Сергевн! Ткачёв жив, приболел, обычная история, всё – вернись на рабочее место! А будешь своевольничать, вылетишь у меня как пробка! И это всех касается! Я вам начальник, а не девочка, закрывать на ваши проделки глаза!
В коридоре повисла напряжённая тишина. Ирина мысленно сделала себе пометку устроить взбучку старшему инспектору ПДН, чтобы та загрузила Русакову, и у этой заразы не только желания, но и возможности не появилось объявиться здесь к вечеру и потревожить Пашин сон.
− А раз все всё поняли, то не держу – свободны! Климов, останься на минуту.
Русакова развернулась и, что-то бормоча под нос, ушла. Терещенко, Исаев, третий патрульный последовали за ней. Савицкий вернулся в квартиру.
− Значит, Вадим, оставь, пожалуйста, здесь, у подъезда, наряд, если что, пусть мне сообщат.
− А что, Ткачёв всё-таки что-то важное знает?
− Климов, я не пойму, тебя что, нельзя просто попросить?
− Хорошо… Ирина Сергеевна, я распоряжусь.
Ирина постояла недолго у двери, потом вспомнила об ещё одном «больном», посмевшем над ней поиздеваться в такой тяжёлый день. Достала из кармана ключи и сжала в кулаке заветный.
− Ну, Глухарёв, я тебе приду и устрою…
========== Часть 13 ==========
В Пашин сон снизошло божество. Она стояла за порогом, устало смотря в лицо. Ожидала. Он обнял её и втащил в квартиру, посадил в прихожей и опустился рядом. Улыбаясь лукаво, она положила ногу на его колено. Пальцы опустили замок, аккуратно взяли стройную ножку и избавили от сапога, голова склонилась покорно, и губы коснулись её ноги. Затем он сбросил второй сапог, помог ей с пальто и, не спрашивая, подхватил на руки. Понёс в спальню, она только крепче прижалась к нему, обдавая теплом, лаская огненными волосами. Опустившись на кровать, вспомнила о том, кто она и что он в её власти. Схватила за футболку и потянула на себя. Обхватила за шею рукой, желая не отпускать и в следующий же миг уронила на спину, желая над ним властвовать.
Одеяло потихоньку скользило с тела. Взмокшая спина начала мёрзнуть, Паша, не открывая глаз, повернулся с бока на спину, подтянул одеяло и немного погодя снова провалился в царство Морфея. Божество куда-то исчезло, кругом потемнело, вдруг что-то опустилось сверху, стало нечем дышать. «Ну как? Готов рассказать или ещё разок?» − безжалостно вопросил голос. Рука безуспешно взмахнула в пространстве, за ней вторая, она вцепилась в чью-то крепкую руку, но та её живо смахнула и ударила так, что чуть не затрещали рёбра. Подаренного мгновения хватило на один вдох, и кислород снова беспощадно перекрыли. «Ну так как?..»
− Хва-а-атит!..
Паша вскрикнул и оторвался от подушки. Часто дыша, принялся смотреть по сторонам. За окном смеркалось. В спальне, разогнав темноту, вспыхнул свет.
− Ткач, ты чего, призрака увидел?
Рому насторожило лицо друга.
− Чё, сон такой плохой?
Всё прошло: нестерпимые пытки, одна для плоти, другая для души − просто вспомнилось и приснилось. Паша опустился на подушку. Капельки пота побежали по лицу. Футболка прилипла к взмокшей спине.
− Хочешь чего-нибудь?
− Пить… − одними губами попросил.
Рома налил в стакан воды и протянул. Подождал.
− Ткачик, ты же не думаешь, что я буду c тобой как с маленьким?
Паша приподнялся и принял стакан. Жадно припал к нему губами. Рома коснулся ладонью его лба.
− Блин, опять ты какой-то тёплый…
Снова озадаченно уставился на тумбочку, хранящую кладезь лекарств. Остановился на градуснике и полотенце.
− На, держи, меряй.
Паша подчинился и вернул пустой стакан. Рома присел рядом, коснулся полотенцем лица, шеи, пытаясь неумело протереть.
− Ткач, скажи мне уже честно, ты знаешь что-то за Стаса?
Кто его убил, мрачно подумал Паша и покачал головой.
− Ага, конечно, заливай, а то эти с тобой о жизни приходили потрепаться или Зимина о пустяках наедине поболтать.
Паша отвернул голову и печально уставился на тьму за окном. Пропустил последующие слова Ромы. Зимина… как же он сам хотел её обнять, когда она была рядом… коснуться её губ… вдохнуть несравненный запах волос… Вот только сил не хватило даже посмотреть ей в лицо. Такая богиня сидела с ним, таким жалким, ничтожным и недостойным. А он с ней должен как подлец поступить: просто взять и уйти, отступить, бросить… Да как можно такую бросить? на кого-то променять?.. Ради неё хоть вечно вторую роль играть, хоть третью, какую другую, но не так же жестоко, словно вырвать у себя сердце…
− …то есть так, да? С другом ты поделиться уже не хочешь? Ну ладно-ладно, очнётся Карпов, тогда попомнишь мои слова, будешь ещё вспоминать Ромыча, как…
− Оч… Че-го? – Паша оторвался от мыслей. – Ром, ты чё, попутал? Он же мёртв.
− Кто мёртв? Карпов? Ткач, ты чё, бредишь опять? Не знал, что я это скажу, но Карпов, слава Богу, живой. Надеюсь, очнётся и скажет, кто его… Ткач, ты чего завис?.. Слушай, дай градусник, температуру проверим, не нравишься ты мне.
На Пашу нашло оцепенение. Его не так давно рухнувший в одночасье мир посмеялся злорадно. Зачем Денис с ним так подло и жестоко поступил, соврав, что Карпов убит? Хотел подставить перед Стасом? Глупо. Перед другими? Подумал, что от Димы с Юрой Паша не отвертится и те его безжалостно добьют?
− Н-да, Ткачик, − глаза Ромы занялись изучением градусника, − парень ты у нас во всех смыслах горячий…
− Тварь… подлая скотина…
Волна ярости в считаные секунды захлестнула сознание, без того истерзанное тягостными мыслями. Кровь застучала в висках, словно желая вырваться наружу. Какие-то грубые слова слетели с губ.
− Э-э-э, Ткач!.. Да прекрати, твою мать! Успокойся!
Не отдавая себе отчёта, Паша вцепился в свитер Ромы, пытаясь убрать того с дороги. Рома, недолго думая, влепил такую затрещину, что Паша плюхнулся обратно на кровать.
− Ну всё, хватит! – придержал за плечи друг. – Не собирался я тебя обвинять, слышишь?! Не хочешь говорить, куда Карпов втянул – твоё дело!
Паша, шумно дыша, расслабился. Рома, заметив проросшие в нем зёрна рассудка, отпустил и присел рядом.
− Если я не прав… – извини, − посмотрел задумчиво на тумбочку: − Вспомнить бы, что тебе надо дать…
Рому отвлёк звонок в дверь.
− Кого бы ещё? Ладно, я сейчас…
Паша потерял связь с реальностью. В голове бешено метались мысли: какой во всём смысл, на что Денис рассчитывал, неужели Серёга знает, как отмазаться? Догадка стремительно ворвалась, как и всё гениальное поражая своей простотой. Денис, может, и гад, но не настолько, все его знания основываются на знаниях Сергея. Отсюда следует, тот тоже тупо не в курсе, что Стас жив. Вероятно, в панике от того, что натворил, не проверил пульс Карпова, подобрал Пашу и умчался. Тогда это катастрофа… Серёга же там сидит в неведении и с горя бухает… и Дэн наверняка с ним. Карпов очнётся и сметёт их обоих, тем более Серёга сам себе могилу вырыл со своей камерой. На той наверняка найдётся не один материал, как в ментуре всё плохо, как жизнь Сергея достала. Найдут такого разочарованного правдолюба с револьвером и простреленной головой. Идеальное самоубийство, не подкопаешься. Иру это убьёт даже страшнее, чем Глухарёвское исчезновение. Чувство вины её поглотит, что упустила, не досмотрела и так далее.
− …можно и просто Константин.
Гость, облаченный в темно-синюю форму, уселся на край кровати. Если он и представился, то Паша, занятый мыслями, пропустил, по логике вещей решил, что это, наверное, следователь по делу о покушении на Карпова. По виду Константин смахивал на своего, обычного деревенского парня, но в голосе и глазах сквозило нечто спокойное, доброе и вместе с тем пугающее.
− Павел, учитывая ваше состояние, я не отниму много времени, у меня буквально пару вопросов. Ваши коллеги утверждают, что видели, как вы вечером уезжали с Карповым вместе, можете не подтверждать. Скажите, что произошло потом? Что вы можете об этом рассказать?
Хлопки, бой стекла, крики, боль, угрозы… – воспоминания пронеслись вихрем. Интересно, установили, куда делась запись, думал Паша, или сотрудник, кроме того, что её унёс некий капитан Иванов не мог ничего сказать? не запомнил лица, не составил фоторобот? Впрочем, Паша тоже не помнил того сотрудника, хотя, как у художника, память на лица работала отменно. Кажется, тогда так страшно болела голова, что он всё время смотрел в пол и двигался через силу.
− Павел?..
Вспомнилась душащая подушка и страшный вопрос: «Ну так как?..» Если уж Дима с Юрой поверили, то может и этот купится? Паша уже запутался, вибрировал ли в кармане Карпова телефон, или он это выдумал.
− А?.. А, ничего не могу сказать. Карпову позвонили, он ответил, велел остановить, сказал, дальше он сам. Ну, я пошёл пешком домой.
− Даже так? И вы не спросили Карпова, кто это был? Почему он вдруг так решил?
− Нет, а зачем? Карпов если сам не захочет рассказать, у него и не узнаешь.
− Хм… что-то такое я понял и со слов остальных, − задумчиво согласился Константин. – А может у вас есть предположения, кто бы это мог быть? Или Карпов делился с вам до этого, c кем он…
− Васин, простите меня, вы так шутите или издеваетесь? – нетерпеливо подал со стороны голос Рома. – В Пашином состоянии не предположения строить, а только таблетки глотать и спать.
Константин обдумал замечание.
− Хорошо, Павел, закончим на этом, если вы вдруг что-то вспомните, вот мой номер. Поправляйтесь.
Следователь оставил визитку на тумбочке и направился к выходу, провожаемый Ромой. Паша посмотрел по сторонам – мобильного нигде не наблюдалось, спрашивать Ромин не стоило: лишние вопросы, подозрения.
− Ладно тебе, Ткач, − вернулся тот, − разберёмся, не в первый раз, не переживай. Лучше на вот, выпей.
Паша послушно выпил предложенное и, заботливо накрытый, опустился на подушку. В комнате погас свет. Оставалось одно – дождаться, когда Рома уйдёт или задремлет, и слинять. В любом случае надо было предупредить Глухарёва, чтобы собирал вещи или готовился падать на колени, прежде чем Карпов, очнувшись, примет решение прикончить обидчика.
========== Часть 14 ==========
За окном расплескались краски позднего вечера. По телу разлилась усталость, буквы перед глазами если и складывались в слова, то не достигали разума. Камера, лежавшая на столе рядом, словно издеваясь, отвлекала своим видом. Ирина, сидевшая в своём кабинете, оторвалась от дел, открыла ящик, схватила камеру и кинула туда. После, облокотившись о стол, вернулась к нелегкому занятию.
Не самым умным решением оказалось посетить Глухарёва. В квартире творился настоящий бардак. На столе остались пустые рюмки, бутылки, недоеденная закуска. Из спальни доносился дружный храп. Антошин спал, сидя на полу и обнимая тумбочку. Глухарёв лежал на кровати по диагонали, уткнувшись лицом в одеяло. Ирина, совершив невозможное, сдержала пламенную тираду, которая не имела смысла и не произвела бы никакого эффекта. Ей снова стало невероятно обидно. Так, когда что-то до боли царапает внутри. Когда вспоминается каждый раз, когда в ком-то страшно нуждался, а его не бывало рядом.
Может просто со злости, из вредности, от бессилия, она подгребла все оставшиеся в живых бутылки, кажется, водки и пива, и вылила в раковину, прихватила камеру, кинув вместо клочок бумаги с номером своего мобильного, и ушла. Глухарёв не дурак: проспится, поймёт, кто заходил в гости. Вот только устным предупреждением он больше со своим другом не отделается. Всё. Надоело. Хватит.
− Выглядишь усталой… Пошли, я тебя отвезу.
Ладошки взялись за её стул и отвернули его от стола. Он опустился и нежно коснулся губами сперва одного, потом другого колена, положил на них голову и бережно обнял её ноги.
− Паша?.. Что ты здесь..?
− Тебя жду.
− Но…
Он поднялся и, не спрашивая, подхватил её на руки. Понёс из кабинета.
− Паш, но…
− В коридоре никого, только дежурный, но мы же его припугнем, да?
Они посмотрели друг другу в глаза и вместе улыбнулись. Она снова запустила руку в его волосы и потянулась к нему, даря поцелуй. Он переступил через порог кабинета. Её ножка задела косяк, туфля соскочила и полетела на пол.
Покатившись, ручка упала со стола. Ирина проснулась от звука. Поняла, что задремала прямо на бумагах.
− Паша…
Потянулась к телефону. Тот, словно почувствовав, залился мелодией. Звонил Рома. Закричал в трубку:
− Ир, Ткачик пропал!
− Что-о-о?! Как?! Ты куда смотрел?!
− Да не знаю! Глаза на минуту закрыл! Постель пуста, дверь приоткрыта, ребята внизу никого не видели! Мистика какая-то! Не мог же он сам в его состоянии, взять и..!
Ира больше ничего не слышала. Мистика… Она знала только одного такого ловкого фокусника, а если это не он, то значит его люди. Голосящий мобильник выпал из рук. Какой-то холод пронёсся внутри, она молча встала и отправилась к двери, оставила её позади себя не закрытой. Подошла к соседней и дёрнула.
− Это кто такой невоспитанный, без стука вхо..? О, Ирина Сергеевна, прошу простить.
Юра, не сильно изменившись в лице, поднялся из-за стола и чуть склонил голову в знак уважения. Ирина не удостоила его особым вниманием – направилась сразу к начальственному месту, с которого поднялся Дима.
− Что-то случилось?
Ни крупная фигура, ни хмурый вид новоиспеченного зама никак не поколебал её решимость. Она бесстрашно остановилась в одном шаге и вперила пронзительный, мрачный взгляд.
− Куда ты его дел?
− Чт… Кого?
− Ткачёва. Кого ещё! Ещё скажи, что ты его не трогал!
− Ирина Сергеевна, я не въезжаю, вы чё несёте? – Дима недоуменно сдвинул брови. – На кой мне трогать Ткачёва?
− Не понимаешь значит?
Ирина шагнула вплотную, сверкая глазами так, что Дима, почувствовав себя неловко, невольно отклонил голову назад.
– Ты, Воронов, что думаешь, здесь всё держится на том, что Карпов меня запугал? Думаешь, будешь работать вместо него, и тебе здесь любой беспредел будет позволен? Как вы там говорите, Зиминойд закроет на всё глаза? Да ты хочешь знать, здесь всё держится на нашем соглашении соблюдать какие-то рамки! Уяснил?! И я никому тут не позволю устраивать бардак и уж точно не стану на всё закрывать глаза! Вы у меня о-б-а..!
− Ирина Сергеевна, мы, правда, не знаем, о чём вы! − влез Юра. – И Ткачёва нам незачем трогать.
Начальница отвлеклась и на него.
− Хоть один… слышите? − обвела их взглядом. – Хоть один волос с головы Ткачёва упадёт, я все свои связи подключу, надо будет, и креслом пожертвую, пусть даже из принципа, но вы у меня оба сядете и все остальные, кто причастен в том числе!
Наградила Воронова на прощанье ненавистным взглядом и решительно вышла, хлопнув за собой дверью. Вернулась в свой кабинет и рухнула на диван. Сердце безумно колотилось, руки дрожали, саму просто трясло, стоило отдышаться. Глупо. Получилось как-то слишком глупо и дерзко, но с волками по-другому нельзя.
*
− Да ты с дуба рухнул?! Думаешь вообще, что предлагаешь?!
− А чё делать?! Надо либо решать, как быть, либо валить скорее!
Голоса звучали где-то близко. Голова снова болела. На этот раз как-то по-другому. Сильно ныл затылок. Паша открыл глаза, слабо брезжащий над ним свет помог обрисовать комнату. Кухня. Он по непонятной причине сидел на полу. Отчего-то затекла левая рука. Паша её дернул. Что-то звякнуло, не пустило. Он повернул голову. Рука оказалась надёжно пристегнута наручниками к батарее.
О том, что произошло, после того, как Паша покинул свою квартиру, память молчала. Он крикнул:
− Э-э! Обалдели совсем?!
Голоса в комнате стихли.
− Я чё-то не въехал, это что ещё за приколы такие?!
Голоса снова проснулись, неразборчиво поворчали, и на кухне объявился Антошин, держа что-то за спиной.
− Короче, можешь считать, что… − осмотрелся и заговорил тише, − ну, вот то, что между нами с тобой, мы в расчёте, а за остальное уж извини.
− Чего-о? Ты о чём вообще? Отстегнул живо!
− Короче, некогда сейчас, говорю ж, извини.
Денис торопливо подошёл и опустился рядом. Паша успел только схватить его другой рукой за шею, но в нос ударил резкий запах от прижатой к лицу тряпки, и он без чувств обмяк.
*
Ирина просыпалась несколько раз, видела, как занимался рассвет. Проверяла мобильный, тот безжалостно молчал. Мрачные мысли сильнее давили. Пашин телефон, как и пистолет, так и остался в её сумке. За это она уже не раз себя ругала. А ведь она напугалась, увидев упавшее к ногам оружие. Пришла страшная мысль, что Паша хотел застрелиться, теперь она сменилась другой – возможно, кто-то заставил его бояться. Тот, кто посмел тронуть самого Карпова. Это объясняло молчание Паши, втянутого в тёмные дела. Какая же должна быть у него сила воли, чтобы спокойно лежать перед Ирой, ничем себя не выдать и просить её уйти. Он всё знал. Опасался и, наверное, не хотел, чтобы и она в это влезла, пострадала.
Кровать скрипнула, Ирина, повернувшись на бок, снова посмотрела на часы. Ещё немного и вставать. Опять идти. Играть, притворяться. Проклятые люди, работа, дела. Как она только могла так заняться собой, своим новым креслом, Серёжей, его камерой, когда Паша рядом страдал? Как же она могла ничего не замечать?..
Зазвонил телефон, вырывая из мыслей и дрёмы.
− Беда, Ирина Сергеевна! – взволнованно сообщил Климов.
Ирина поняла, что сидит и потрясенно смотрит куда-то в стену, не в силах разомкнуть губ, задать самый важный вопрос. Сердце внутри дико забилось. На какие-то бесконечно долгие секунды она перестала дышать.
− Наши в больнице какого-то дебила подстрелили насмерть, говорят, он хотел что-то вколоть Карпову!
Она выдохнула, наконец оторвалась от стены и обреченно посмотрела в окно.
− Поняла. Сейчас буду.
========== Часть 15 ==========
Сотрудники собрались кучкой в больничном коридоре. Когда Зимина подоспела с вопросом, что произошло, все расступились, и взору предстал Мелешин. Он собирался посидеть у Стаса, увидел неизвестного, заносящего шприц, и открыл огонь.
− Понятно. Отойдем.
Они с Виктором прошлись до окна.
− Рассказывай, пока остальные не подоспели. Знаешь, кто это был?
− Я − нет, Юрка узнал. Говорит, местный торчок, они брали его с Дэном, Глухарёв оформлял.
− Сдал барыгу и на свободу?
− Кажется, да, но точно не скажу, не в курсе.
− Погоди, что-то не поняла, а с Карповым тогда какая связь? Он того барыгу себе забрал и доить начал? Поэтому барыга, не имея средств, надавил на своего торчка, чтобы тот, раз его сдал, пошёл и отомстил Стасу?
− Ирина Сергеевна, да вы что, на кой Стасу каждый дрянной барыга сдался?
− Мелешин, ну ты мне ещё рассказывай, а то я не знаю, как у Карпова ведутся дела! Прибереги эти байки для кого-то другого.
Мелешин скис и шумно выдохнул. Зимина уставилась в окно. Опять Карпов с его тёмными делами, иногда ей так и хотелось засадить его далеко и надолго, а иногда пожать руку, потому что он оказывался рядом, понимал и решал проблемы. Неоднозначный человек, и она запуталась, что она к нему испытывала больше – уважение или неприязнь.
− Ирина Сергеевна, но барыгу этого торчка он точно не трогал. Я большинство наших… кхем, уверен я, короче. Да, вы правы, Стас не ангел, но он и не полный урод, чтобы везде бабло рубить. Вы же сами знаете, как его вся эта тема наркоты выбешивает.
Ирина оторвалась от окна, от мыслей и посмотрела на Виктора. Он не врал, говорил с чувством, искренне. Ей это было видно.
− Сам, честно, не понимаю ничего, ерунда какая-то, − хмуро сообщил Витя.
Скоро подъедут остальные, подумала Ира. Кроме неё, Карпова, никто Витю не вытащит, если что. У Воронова недостаточно связей, влияния. Вцепятся в Мелешина, что не имел права, не разобравшись, стрелять, надавят, что у торчка имелся только шприц, кто ещё пока знает, что там содержалось. Никому парень не докажет, как уважал и переживал за начальника. Наверное, такие люди дорогого стоят, потому шутил Стас, кто ж о таких балбесах позаботится, а на деле не мог и не хотел их терять.
− Ладно, я поняла. Ты не переживай, Вить, со следаком там, кто ещё приставать будет, скажешь мне, я поговорю, все же свои, подумаем, уладим как-то вопрос. Остальным, надеюсь, знаешь, что говорить?
− Да. Спасибо вам, Ирина Сергеевна.
Ирина хотела вернуться к остальным, но сделала шаг и замерла. Не хватало сил. Неизвестность душила, страх сжимал сердце в тиски.
− Вить… − она посмотрела ему в лицо, − скажи мне честно, Ткачёв, он… он у вас?
− Ирина Сергеевна, да Бог с вами, вы что? – поразился Витя. − Мамой клянусь, нет его у нас. Если уж по чесноку… − он посмотрел по сторонам и заговорил тише, − да нам его и не за чем брать, к нему один вопрос был, он ничего не знал. Тема закрыта. Я вам даже больше скажу, Димон после того, как вы ему предъявили за пропажу, так разбесился, что Юрцу обещал из принципа Пашу найти. Своими ушами слышал.
Ира не смогла сказать и слова, даже простого «спасибо». К горлу подкатил ком, слёзы застилали глаза. Если Паши нет у своих, то где же он тогда? У тех… у тех людей, кто тронул Стаса? А что, если они… эти… жестокие люди его бьют, мучают, тоже хотят добить? Что, если они его..? Или уже..? Что, если Паша уже..? Что, если она его больше никогда..?
− Ирина!
− Ирина Сергее…
Она видела, как со стороны бежал Климов, видела Мелешина с испуганным лицом, он тянул к ней руки. Только она не устояла. Куда-то, словно в бездну, упала.
*
Савицкий где-то бегал, что-то делал, кажется, вёл поиски. Ирина от него ничего особенного не ждала. Экспертиза через несколько часов показала наличие в шприце убитого «торчка» смертельной дозы инъекции, от которой у Карпова просто бы остановилось сердце. Для Мелешина в этом плане Зимина быстро добилась стандартной процедуры, тестов. Воронов где-то бегал со своими, вероятно, искал, откуда могла взяться подобная инъекция. Климов обещал позаботиться о безопасности Карпова, орал о чём-то на летучке. Васин приходил с новой горкой вопросов. Захаров звонил, крича в трубку: «Зимина, что за бардак у тебя там творится?!»
За окном торопливо заходило солнце. Ирина сидела на месте без сил, без чувств, без лица. Как выжатый лимон. Каким-то чудом могла смотреть в дела, это немного отвлекало.
В дверь постучали, вошла Лена.
− Ир, ты как? – поинтересовалась заботливо. − Слышала, ты сегодня в больнице в обморок упала…
− Если сейчас последует какая-то речь насчет связи между обмороками и детьми, то можешь сразу покинуть кабинет и найти кого-то другого, с кем можно на эту тему потрепаться. Вдруг кто в эту ерунду и верит.
− Ир, ну я же серьёзно. Ты хоть ела сегодня что-нибудь? пила?
− Да, кажется… − безжизненно проговорила Ира, − пару чашек кофе и три или четыре дольки шоколадки, которую мне Климов в больнице всучил.
− Ух ты, − Лена улыбнулась, − так майор Климов у нас не такой и железный, умеет ухлестывать, да?
Ирина подняла голову от бумаг и мрачно посмотрела на подругу, та скисла.
− Прости, Ир. Просто хотела разрядить обстановку. Может сходим на обед? Возьмешь хотя бы салатик…
− Лен, какой салатик, а? − простонала Ира. − У меня кусок в горло не лезет.
− А что, тошнит? Ой… Ир, я совершенно не в том смысле, просто…
− Лен, я поняла, спасибо за заботу, иди уже, ладно? Нет, не говори больше ничего, просто иди.
Подруга вздохнула и вышла. Ира снова посмотрела на бумаги. Голова как назло разболелась. Со стороны зазвонил мобильный. Глаза скользнули к экрану. «Глухарёв».
− Да иди ты к чёрту!
Ира швырнула мобильный, тот проехался со стола на другой и завибрировал там. Она отбросила ручку, открыла ящик стола, чтобы найти упаковку таблеток, но увидела в нём камеру. Замерла. Серёжа ведь везде бегал, всех снимал, наверняка он и… Позабыв обо всём, Ира схватила камеру и включила. Принялась мотать, искать.
Нашла.
− Пашунчик, ты что несёшь? – мягко обратился оператор, он же Сергей. − Тебя ж никто, дурачок, кроме нас, таких же ментов, не поймёт. Выражайся яснее. Вот что ты сейчас конкретно здесь делаешь?
− Веду допрос, − неохотно откликнулся Паша, смотря в объектив.
− Молодец, давай дальше. Активнее, активнее как-то, чего ты так вяло, как будто помираешь.
− В данный момент мы с майором Савицким, вот он, перед вами, проводим…
Ирина остановила запись. Коснулась несмело пальцами дисплея в том месте, где находилось лицо. Заглянула в тёмные глаза и прочитала в них печаль. Почувствовала, как к горлу снова подступает ком, а глаза невольно наполняются слезами. Как бы она хотела, снова коснуться его лица, притянуть к себе ближе и ни за что не отпускать. Сказать ему на ухо то, что он давно заслуживал услышать.
− Паш…
Голос дрогнул, не удерживаемые, слёзы побежали по щекам.
− …что… мне… сделать?
Он молчал, и вместе с ним молчало всё кругом. Её реальность тонула, погибала без него. Мобильный снова завибрировал в стороне, дверь без стука открылась.
− Ир, а я подумала, а может… Ир, ты чего? − Лена испуганно остановилась.
Камера соскользнула с рук на пол, дисплей треснул, погас, словно тоже не желавший больше показывать Пашу. Всё, что ей осталось, так какой-то несчастный браслет.
− Господи… что я натворила…
Ира закрыла лицо руками. Она не слышала, что говорила подруга, кто к ней следом ворвался, вибрировал ли снова проклятый мобильный. Уловила, как звонил стационарный телефон, тщетно надеясь вырвать.
− Слушаю вас, − ответила Лена, − нет, она сейчас не может подойти, что я могу ей передать? Откуда? Да, поняла. Передам.
Повисла какая-то неловкая тишина. Ирина убрала от лица руки и медленно повернула голову.
− Что?.. Лен… что там?
− Из больницы звонили. Карпов в себя пришёл. Ты… Ир, ты куда? Ир!..
========== Часть 16 ==========
Паша понял, что он умер. Находился где-то на распутье, прикованный цепью. В тусклом сером пространстве разливался густой туман. Два привратника – Светлый и Тёмный − корпели над Пашиной судьбой. Решали куда и за какие грехи или благодеяния его отправить. Паша хотел сказать, чтобы они не напрягались, ему без разницы, но мысли упорно не складывались в слова, и с его губ лишь сорвался непонятный звук.
− По-моему, его накрыло, − рассудительно заметил Светлый.
Опустился рядом и всмотрелся в Пашино лицо.
– Глазища-то, блин… Под чем-то, походу, серьёзным.
− М-л-я-я… − Тёмный гулко треснул по туману.
Он оказался гораздо крупнее Светлого. Вероятно, души добровольно в преисподнюю не уходили, и ему требовалась грубая сила, чтобы их утаскивать.
− …когда я найду Дэна с его лекарем после этой хрени, боль из моей башки не перетечёт, а стремительно ё…нет по его заднице! Мало того, что Зиминойд разбушевался и обещал посадить за эту сраную башку, так ещё и Карпов прибить! Что они все, мать их, в нём нашли?!
Тёмный подвинул собрата и опустился рядом. Глаза его горели нездоровым огнём. Возможно, грешников стало слишком много и мест на всех не хватало. Паша на всякий попытался дружелюбно улыбнуться, но улыбка, видимо, не удалась.
− Да ё-о-опт… − протянул Тёмный. – И что с ним делать? Он вообще не окочурится? Итак вроде болезненный…
− А я зна-а-ю?! Я всякую дрянь не принимал. В любом случае э-т-о пока лучше не казать, нас же и прибьют.
− Спасибо. Утешил. Охренительная мысль, как я сам до неё не допетрил? Может ещё что дельное будет?
− Ага, как дельное, так сразу ко мне, не фиговый подход. Бери его уже, умник. Пойду звонить знакомому лепиле.
Привратники определились, и Светлый разочарованно сгинул в туман. Тёмный снял с Паши цепь, перекинул через плечо и понёс. Дороги в преисподнюю Паша не видел − отключился.
*
Полы светлого халата развевались на лету, когда Ирина спешно шла по больничному коридору. В палате у койки Стаса сидели Виктор и Андрей. Как только она ворвалась, опера, получив короткую команду, дружно встали и вышли. Стас повернул голову:
− О, Зимина. А мандарины где? Чего не принесла? Забыла?
− Жаль тебе, Карпов, не голову прострелили, − Ира выдохнула и прикрыла дверь. – Я не за тем пришла.
− Ищут уже.
− Чего?
− По поводу Ткачёва ты пришла. Наслышан. Напряг Диму, чтобы кое-что проверил.
− Так говоришь, как будто прям знаешь, где и у кого искать!
− Я-то? Да ты что, Ириш, откуда? Так, предположения…
− Так и знала, что ты его куда-то втянул! Карпов, ты забыл, о чём я тебя просила летом?! Мои слова для тебя уже что, пустой звук?! Хочешь вернуться к тому, с чего мы начали?! Так мне не..!
− Ир, ха-аре! Отключи эмоции. Никто твоего человека никуда не втягивал. Так получилось. Если Ткачёв там, где я думаю, его скоро вернут.
− А если..!
− А если нет, район из принципа перетрясем. Свой же пропал…
Ирина шумно выдохнула и прошлась до окна. Сердце бешено билось, в голове крутилась только одна мысль. Вдруг Паша ещё жив, вдруг у неё есть шанс его увидеть, ради этого она была готова наступить на себя и закрыть глаза на деяния зама.
Взяв себя в руки, Ира отвернулась от окна и сердито посмотрела на Стаса.
− Ну и куда ты влез на этот раз? Кто эти ненормальные люди, которые даже тебя не боятся? Слышал вообще, что с утра было?
Стас серьёзно задумался и помрачнел.
− Да слышал… Всё слышал. Не ожидал такой наглости… − оторвался от мыслей: − Ир, ты бы шла домой, уж извини, выглядишь не лучше.
− Спасибо за заботу, − проворчала Ира. – О своих обидчиках лучше б подумал и что Васину будешь говорить.
− Об этом я не перестаю думать… − как-то очень странно ответил Стас.
Ирина поняла, что находиться в палате не имело больше смысла: выпрашивать у Стаса то, что он не хочет говорить, как и угрожать, бесполезно. Ей самой требовалось одно, и из последних сил она надеялась, что Стас не обманет. Схватилась за ручку двери.
− Да, кстати, за Витю спасибо, добро я помню, − долетело со спины.
− Вот если такой «памятливый», тогда Пашу верни, − бросила она и прикрыла дверь.
*
Сознание вернулось, но разум работал очень медленно, вяло, с трудом. Не поспевал фиксировать происходящие события. Слух не раз резало «тормоз». Паша не понял, где был, очутился после, кого видел, как уже сидел на заднем сидении машины и смотрел в окно, пытаясь разглядеть ночную улицу. Всё стремглав пролетало мимо, не давая взгляду зацепиться, а разуму − узнать. Дима с Юрой вели диалог, тоже какой-то быстрый. Долетали лишь отдельные фразы.
− Димон, ты это серьёзно или в отместку за наезд? Что она с таким делать будет?
− Да мне плевать, пусть хоть ковриком на площадке расстелет. У неё вон слепая сиделка из Савицкого есть. Вызовет, передаст. Я своё дело сделал, дальше не парит.
Паша хотел спросить, что произошло, но машина уже остановилась у дома. Дима, схватив за локоть, тащил к подъезду, веля шевелить ногами.
− Нагнал нам с Юрцом, значит, да? Твоё счастье, что Стас за тебя железно стоит. Велел, кстати, передать, чтобы ты и дальше помалкивал, с остальным он как-нибудь разберётся. Уяснил?
Оказалось, что они уже находились в лифте. Паша недоуменно посмотрел на Диму, чего-то ожидавшего, тот сердито отмахнулся. У двери в квартиру Паша понял, что ему знаком дом. Дима, нажав на звонок, одарил критичным взглядом и зачем-то поправил куртку. Дверь открылась.
− Короче, вот. Тупит жутко, но это временно. И мы его, хочу заметить, н-е трогали. Можете сами спросить и убедиться. До свидания!
Дима вернулся к лифту и скрылся за дверьми. Паша поднял глаза и увидел её. Ира потрясенно смотрела на него, словно неверя.
− Господи…
Шагнула вперед и, обняв, прижалась к груди. Паша не понимал, что происходит, отчего в её глазах слёзы. Чувствовал её ладошки на шее, как губы быстро касались щеки, подбородка, его губ.
− Ой, что же мы стоим?
Что-то случилось, запоздало предположил Паша в квартире, наблюдая как Ира закрывает дверь. Возможно, он плохо старался и отчего-то её не уберёг.
− Прости… я… не…
− Глупый, ты что несёшь?
Она усадила его в прихожей то ли на тумбочку, то ли на стул. Расстегнула замок куртки, стянула ту и повесила на вешалку. Присела рядом. Когда Паша опустил голову, она поставила его обувь в сторону.
− Не поняла… Что ещё такое?
Ира держала его ладони, хмурилась, с беспокойством заглянула в глаза, кажется, что-то спросила – Паша не успел уловить слов – приложила ладонь ко лбу. Опять что-то быстро сказала.
− Ой, прости… ты же, наверное, не понимаешь. – Взяла его за руку. – Паш… вставай… вставай, мой хороший. Давай… пошли. Вот так, да.
Утягиваемый, Паша неуверенно за ней шел, совершенно не понимая, почему она такая странная: столько в её взгляде нежности, тепла, а в голосе заботы и ласки. Пока он думал, оказалось, уже сидел на кровати. Она накинула на плечи одеяло, провела ладонями по волосам, поцеловала в висок, отпустила и вышла из спальни.
Крайне запоздали вопросы: почему его привезли сюда, как Дима с ней связан, отчего сердит − но обдумать Паша не успел. Ира вернулась. Принесла с собой тазик, поставила на пол. Еле работавший разум зашёл в тупик. Глаза с недоумением смотрели, как с ног поочерёдно снимали носки, задиралась одна, другая штанина.
− Сиди. Я сейчас.
Ира заботливо поправила одеяло на плечах и снова вышла. Теплая вода в тазике и вправду согревала ноги. Паша медленно вытянул руки и посмотрел на них, потом вниз. Связи в происходящем он не нашёл. Ира снова вернулась, на этот раз с кружкой, уселась рядом. Что-то ласкового говорила, неловко улыбалась, поднося ту к губам. Паша послушно делал глотки, пытаясь сосредоточиться на её лице.
Её лицо словно говорило, что за Пашино отсутствие успела пройти почти целая жизнь.
*
Ирина несколько раз просыпалась за ночь. Разогретый, Паша спал на боку рядом. Она едва касалась ладошкой его шеи, щеки, лба, поправляла одеяло. Температура не поднималась, щёки не горели, но Ира не верила, опасалась, ей везде виделся подвох. В бледном лице, в холодных трясущихся ранее ладошках, в отметке на градуснике, находящейся слишком низко. Не в Пашином состоянии так резко изменить симптомы. Если только… его чем-нибудь не накачали. Как побочный эффект подходит вполне, вялость, заторможенность объясняется. Но если накачали, то с какой целью? Чтобы что-то рассказал? наоборот, не вспомнил, забыл? Или, чтобы… мучился, умирая? От последнего всё сжималось внутри. Становилось страшно представить, что ещё могли ему сделать.
Не в силах заснуть к утру Ира тихонько встала и вышла. Нашла пачку денег за подушку безопасности и распотрошила. Ей совершенно не хотелось смотреть на Пашины мучения, о которых он будет терпеливо молчать, пусть лучше его осмотрит свой проверенный врач и скажет, как оно есть. Всё как-то спокойнее, лучше. К тому же требовалось сходить в магазин, у Паши, наверное, нет ни на что аппетита, а у нее нет ни фруктов, ни сока, чтобы хоть как-то поддержать его ослабший организм.
Ира немного посидела на кухне, выпила чашечку кофе, посмотрела на часы и взяла мобильный.
− Олег? Значит так, слушай и запоминай, сегодня у нас по всем вопросам за главного Климов, Измайлова ему помогает, мне звонить только в крайнем случае, так и передай. Всё, молодец, пока.
В дверь позвонили, и ей пришлось резко подняться. Не хватало ещё, чтобы непрошеный гость перебудил всех.
− Ты почему на звонки не отвечаешь? − влетел в квартиру Глухарёв. – Мне срочно нуж..!
Замер в прихожей, смотря на вешалку. Пашина куртка привлекла внимание. Ира вдруг поняла, что ничего не услышала и не почувствовала внутри. Не проснулся ядовитый голосок, любящий заводить песню про мораль, нигде не кольнуло, не обожгло как ещё несколько месяцев назад. Осталась какая-то пустота.
Ира не стала закрывать дверь и устало прислонилась к стене:
− Занята была. Есть, что сказать, говори, нет – не держу.
========== Часть 17 ==========
Сергею потребовалось время, чтобы не только оценить куртку на вешалке, но и ботинки нагло стоящие на полу. Он вернулся взглядом к Ирине и принялся старательно подбирать слова.
− И как… это всё… прикажешь понимать?
Совесть Ирины, на удивление, молчала, словно устала вместе с ней за эти дни.
− А как это ещё понимать? Ты от меня что, каких-то оправданий ждёшь?
− То есть ты мне… вот так вот просто… хочешь сказать, что у те-бя-я..?
Сохранять спокойствие Сергею стоило больших трудов, о том говорило его напряжённое лицо.
− Серёж, я тебе уже ничего не хочу сказать. Вот честно, устала, надоело. Ты мне, например, всегда что-то говоришь: нечаянно вышло, пришлось вдруг сорваться, не смог бросить друга и так далее. Только смысла от этого никакого.
− Ты хочешь сказать… − он начал сердиться, − что это я-я как бы виноват?
− Ой, вот только не надо искать виновных, избавь, − наморщившись, отмахнулась Ира, − как там твой Дэн всё время говорит − так вышло? Ну, вот и здесь, значит, так. Давай уже как взрослые люди обойдёмся без громких сцен и не будем портить друг другу нервы.
Сергей страшно помрачнел и молчал, выжигая её ненавистным взглядом. Ирине, глядя в его глаза, подумалось, что со стороны она, наверное, и вправду выглядела последней дрянью.
− Хорошо, − хмуро проговорила она, − ты прав, виновный тут только один – это я. Мне опять приспичило, как ты недавно заметил, решить всё самой.
От её взгляда не ускользнула и его рука, нервно сжимающая пальто.
− Хочешь мне ещё что-то сказать? Ударить?
− Какая же ты… а я для тебя… Да трахайся ты, с кем хочешь, твоё дело! − ядовито выплюнул он наконец, отпустив пальто, вышел за порог и схватился за дверь. – Камера моя где? Куда ты её дела?
Ирина поразилась, что у него не возник даже вопрос, чего не хватало в их отношениях, что он такого ей не дал, что она ответила Паше и смогла в том что-то найти. Она не подала и виду, что удивлена.
− Извини… я её уронила. Она серьёзно повредилась.
− Ирк, ты чего, сдурела?! – неожиданно он воскликнул, выпустив дверь. – Не могла из вредности ничего другого разбить?! На ней же важный материал! Она мне..!
− Ты обалдел тут кричать?! – Ира быстро вышла на площадку и толкнула за собой дверь. – Хочешь всех на уши поставить ради своей дрянной камеры?! Тебя что, только твоя игрушка волнует?! А каково мне – это уже..?
− Да тебе итак, смотрю, неплохо! Что, боишься твоего ненаглядного разбужу?!
Она втянула в грудь воздуха и на несколько мгновений замолчала, смотря ему в лицо.
− Пошёл. Вон, − сказала твёрдо после и указала на лестницу.
Сергей собирался что-то ответить, но в его кармане зазвенел телефон.
− Да, Динь. − Ира фыркнула. − Что значит «здесь»? Ты уверен? Т-в-о-ю…
Не договорив, Глухарёв наградил её злобным взглядом и помчался к лестнице. Зимина осталась на площадке. Стояла и думала. Совершенно не так она себе представляла этот разговор. Видела, как делает ему больно, корила себя, что не имела права с ним так жестоко поступить, считала, что не сможет после с ним работать, не сможет нормально смотреть на Пашу, а в результате не испытала ничего. Какое-то странное чувство пустоты, когда не понятно, хорошо это или плохо.
Двери лифта открылись, вышел Юра, внимательно посмотрел по сторонам и заметил её, как и Ира его, оторвавшись от мыслей.
− Не поняла, а ты здесь ещё что делаешь?
− Ну как же, звонок поступил… отрабатываем.
− Юра, ты кому лапшу на уши вешаешь? У нас с утра в доме тихо, да и на звонки другие вообще-то выезжают. Не помню, чтобы я тебя в патрульные переводила.
− Так звоночек ведь не в дежурку был, а лично нам. От одного… сознательного гражданина. Говорит, видел своими глазами одного урода.
Ирина поняла, что снова начала злиться − борзая и наглая на издёвки школа имени С.М. Карпова её уже порядком достала. Снизу послышались шаги, поднялся Дима.
− Ушёл, − мрачно бросил, посмотрел на Ирину и через силу кивнул. – Здрасти.
− Вот видите, Ирина Сергеевна, − опять проговорил Юра, − какой преступный элемент наглый пошёл − ничего не боятся.
− Работать надо лучше! – разозлилась Ира. − Пошли уже отсюда, ещё вы мне тут настроение не портите с утра!
Она зашла в квартиру и закрыла за собой дверь. «Дурдом», − пробормотала. То Глухарёв с его камерой, каким-то материалом, Антошиным и их дурацкими играми, то эти двое следом со своим стукачом и их «уродом». Перебор для одного утра.
Ира вернулась в спальню. Паша крепко спал, никак не потревоженный шумом. Она коснулась ладонью его лба, ничего подозрительного не почувствовала, но это ей тоже не понравилось. Вышла и пошла искать в записной книжке номер знакомого врача. Из комнаты показался Саша с кучей вопросов: что был за шум, кто приходил ночью, почему она не собирается на работу. Ира поняла, что объясниться как-то придётся.
− Саш, там… в общем, это… – она отвела глаза, − ну…
Выпроваживать Пашу в таком странном состоянии ей тоже не хотелось.
− …жених, короче, ко мне пришёл, ты не заходи в спальню, ладно?
Ира сильно напряглась и опасливо посмотрела на сына, ожидая каких-нибудь каверзных вопросов, не Денис, Коля или Сергей ли это, как и не будет ли «жених» с ними жить, но Саша лишь хитро заулыбался.
− Ладно, − легко согласился. – Ты мне бутербродов сделаешь?
− Ах да, прости, конечно, сейчас.
Ира выругала себя за рассеянность: Саше ведь в школу пора было собираться.
*
− Он меня… что?
− Осмотрит. И это не обсуждается.
Из спальни едва доносились голоса. Ирина сидела на кухне, в ожидании барабанила пальцами по столу. Думала, какой такой материал на камере мог быть, не отдать ли потом ту на ремонт, чтобы из любопытства проверить. Давний знакомый наконец прошёл на кухню с портфелем.
− Ну как он? – Ира предусмотрительно подвинула на край стола конверт.
− Признаться, ваши опасения напрасны, − гость принял вознаграждение и сунул его в портфель. – То, что вы описали, для состояния Павла вполне нормально, я бы рекомендовал и дальше соблюдать постельный режим, обильное тёплое питье и… − он мягко улыбнулся, − впрочем, вижу, вы прекрасно подготовились.
Ира поняла, что улыбку гостя вызвал натюрморт за её спиной. Так уж получилось, что, зайдя в магазин, её настигла страшная мысль – к своему стыду она понятия не имела, какие фрукты Паша предпочитает и нет ли у него случайно аллергии на цитрусовые. Потому за спиной было всего и понемногу, а также какие-то народные средства вроде мёда, молока и всего остального.
− Могу быть свободен или у вас ещё есть какие-то вопросы, пожелания?
− А? Ах да, простите, конечно, я провожу.
Они расстались у двери. Ира подумала, что если Паше ничего не отбили, а от его вчерашнего состояния не осталось и следа, то уж с какой-то простудой справиться несложно. Со спокойной душой она пошла греть молоко.
Паша, приподнявшись на кровати, чувствовал себя неловко, пытался сказать, что ему следует уйти, но все его решения, как и вопросы, не случилось ли чего, почему она не в отделе и не связано ли это с ним, Ира отмела. В очередной раз поразилась в глубине души, к чему она его приучила, в какие жестокие рамки загнала, и он ведь ни разу не жаловался, что жил по одному её лишь звонку, сиюминутному желанию, решению.
Мягко улыбаясь, она поставила пустой стакан на тумбочку и протянула руку, чтобы коснуться его головы. Провела по волосам и остановила пальчики на затылке. Потянулась к нему, но Паша вдруг осторожно отклонился.
− Нельзя же… заболеешь.
Ира по-доброму усмехнулась. Учитывая, сколько она его за ночь целовала, да и то, что спала рядом, за такую ерунду беспокоиться казалось не только поздно, но и глупо.
− И ладно. Оставлю отдел на пару недель Стасику, пусть порадуется человек…
Паша улыбнулся, оценив сколько на без того раненного «Стасика» в таком случае свалится.
− Добрая ты.
− Ну а как иначе, кому ж я ещё могу такое ответственное дело доверить?
Довольные, они с мгновение смотрели друг другу в глаза, а после одновременно потянулись навстречу. Словно отвыкшие, их губы осторожно соединились в нежном поцелуе, её рука легла на затылок, желая притянуть, его руки крепко прижали к себе. Они опустились на кровать, её вторая рука скользнула по спине и обхватила плечо. Его рука спустилась с талии ниже. Надолго Пашу не хватило, он резко оторвался и, отвернувшись, уткнулся в подушку.
− Нет, ну так меня совсем не устраивает… − проговорила Ира. − Придётся тебе здесь задержаться на несколько дней.
− А как же… Саша? – подал голос Паша, откашлявшись.
− С Сашей я как-нибудь решу.
Она накинула на него одеяло и легла рядом, заставив вопросительно посмотреть. В ответ вскинула брови, выпрашивая, что не так. Паша, улыбаясь, покачал головой. Она опустилась на его грудь, позволила накрыть себя одеялом, обняла и закрыла глаза. Решила немного поспать за эти беспокойные ночи.
Мобильный разбудил их через какие-то часы. Ира протянула через Пашу руку, которую он чмокнул, к тумбочке, притянула устройство и глянула на дисплей.
− Да, Лен. Надеюсь, тебе передали, что звонить только в крайнем случае? Или вы там с Климовым за несколько часов уже что-то натворили?
− Ир, ты чего сразу ворчишь? Я ж о тебе беспокоюсь. Ты как там? Чувствуешь себя нормально?
− Нет, не очень: тошнит весь день от еды, голова кружится. Как ты думаешь, что это может быть?
Ира заметила, как насторожился Паша, и махнула рукой, чтобы не брал в голову.
− Ты это серьёзно? − поразилась подруга.
− Лен, ты издеваешься, а? Я устала, как..!
Пашина рука под одеялом умело скользнула к бедру, заставив сбавить пыл.
− Да… да не важно, − выдохнула Ира, − можно я хотя бы посплю, а? У вас же там ничего не случилось? − добавила она торопливо.
− Ну блин, у тебя и шуточки! Точно переутомилась ты со…
Ира немного пропустила, пытаясь дышать, пока губы обжигали её шею очередным поцелуем, а нахальные руки под одеялом заставляли трепетать тело.
− Нет, у нас ничего такого, разве что Васин всех перетрясал.
− П… по поводу?
− Ир, у тебя всё нормально?
− Д-да-а… с… со сна просто. Так э… это, что ему опять надо было?
− Да опера нашего, этого, как его… Ткачёва.
Ира вырвалась из объятий и легла на спину, помрачнев.
− В каком это смысле?
− А я знаю? Постановлением о задержании он не передо мной, а перед Вороновым тряс. Да и Ткачёв вообще-то итак пропал. Ладно, чай, разберутся, давай тогда, спи, звони, если что.
− …м-м? Ир?..
Она очнулась и посмотрела на Пашу. Мало того, что его куда втянули, так ещё и крайним решили сделать? Не убили, так посадить вздумали? Обалдели там все совсем?
− Ты чего молчишь? Что-то случилось?
− А, нет, они там это… человека, короче, сильно избили, надо как-то, ну… решить, что делать. Ты… ты оставайся. А я быстренько туда и обратно. Скоро вернусь, отдыхай.
Ира торопливо встала с кровати и направилась к вещам. Вспомнила, что Пашин телефон как раз остался в её сумке и, пока она ничего не разузнала, поняла, что надо его отсюда поскорее унести.
========== Часть 18 ==========
Маленький хозяин квартиры, думая, что незаметно, тихонько приоткрыл дверь и аккуратно заглянул в спальню.
− Здорова, − бросив притворяться спящим, кинул с кровати Ткачёв. – Ты, наверное, Саня, да?
− Да, − подтвердил маленький хозяин, смело открыв дверь шире. − А ты чьих будешь?
− Да ничьих, − усмехнулся Паша, − если только твоей мамы. Короче, Павел, можно и просто Паша, − приподнявшись, он протянул руку.
Саша подошёл ближе и бесстрашно протянул руку в ответ.
− Ладно, будем знакомы, − пожал и уселся на край кровати. – Паша, а ты теперь будешь с нами жить?
− С чего ты… А ты против?
− А ты в игры какие-нибудь играешь?
− Ага, в ролевые, − брякнул Паша и быстро добавил: − Ну, в стрелялки там ещё разные, когда времени навалом.
− Круто. Тогда я не против.
− Саня, слушай, можно тебя попросить? Одолжи мобилу, а? Позвонить срочняк прямо надо, а своя куда-то пропала…
− Ни вопрос, но только при одном условии.
− Да?
− Ты маме не говори, что я в спальню заходил, лады?
− Что за базар, − театрально поразился Паша, − замётано!
Он закрыл себе рот на замок и выбросил воображаемый ключ. Саша поискал в карманах и протянул мобильный. Паша хотел набрать номер друга, но подумав, как Рома будет причитать, мол Ткач, где ты пропадал, вспомнил про Мелешина.
− Алё, Вить? Скажи, а что у нас там в отделе? Какой-то нервяк?
− Па… Ты-ы-ы? – удивился тот. – Погодь прям одну минуту.
− Что, очухался, болезненный? – хмуро спросил Воронов. – Короче тема такая, в отделе, у друзей пока не светись, тащись лучше сразу к твоему покровителю, ему есть о чём с тобой побазарить.
На том разговор завершился. Из всего этого Паша понял две вещи: первая, что в отделе что-то стряслось и это что-то напрямую связано с ним, не зря Ира так запаниковала, хоть и пыталась не подать виду; и вторая, что Карпов пришёл в себя и жаждет встречи. Что страшнее – первое или второе – осталось не ясно.
− Короче, спасибо, Саня, − задумчиво произнес Паша, стер последний вызов и вернул телефон, − но мне, кажись, пора. Дела образовались.
Он поднялся и направился собирать свои вещи.
− Маме там это… если что передай, чтобы не волновалась.
− Уходишь, значит. Ну, смотри, − протянул Саша в спину, − обидишь маму, я тебя запомнил!
Паша, сдержав улыбку, обернулся в дверях и приложил руку к сердцу.
− Чтобы я сдох вообще, если рискну!
*
− Ирина Сергеевна, вы же сказали, что вас не будет…
− А ты представь, что это и не Зимина, лишь её призрак. Короче, иди и занимайся своей работой.
Ирина прошла мимо дежурной части. Дошла до двери зама и дернула за ручку, но та оказалась заперта. Не найдя Воронова, она поспешила в кабинет оперативников. Там сидел лишь Петр и на вопрос о том, где все, выдал ёмкое:
− Не знаю. Разъехались, кто куда, − пожав плечами.
− Понятно.
Ирина вышла из кабинета и набрала на мобильном Воронова, тот не взял трубку, тогда она позвонила Савицкому.
− Рома, в чём дело? Что у вас происходит? Как это связано с Ткачёвым?
− Ир, я ничего не понимаю! − в панике выдал тот. − Следак провёл обыск у Ткачика на квартире и нашёл под подушкой ствол!
− Что ещё за ствол?
− Тот самый, из которого палили в Карпова!
Ира замолчала, пропустив последующие слова Ромы. Какой ещё ствол под подушкой? Что за ерунда? Она сама её несколько раз поправляла, сидя рядом с Пашей. Не было там ничего. Ничего подозрительного в квартире не было вообще, Ира сама там раньше других всё перетрясла, наводя порядок, пока Рома бегал в аптеку. Не могло быть другого оружия, кроме табельного, которое находилось в её сумке. Кто-то однозначно воспользовался Пашиным исчезновением и проник в квартиру. Мало того, что его накачали какой-то дрянью, так ещё и подставили подло?
− Ладно, Ром, не голоси, разберёмся. − Ирина вернулась к реальности и к дежурной части. − Ключ от моего кабинета.
− Но вы же сказали…
− Олег, ещё одно слово, и призрак превратится в Зимину, а потом влепит тебе выговор, поверь, повод он найдёт.
Ира направилась к себе, поискала там на столе визитку с номером и набрала Васина.
− Константин? Это Зимина беспокоит, скажите, пожалуйста, я могу узнать на каком основании в квартире Ткачёва был произведён обыск?
− Непременно. На том, что ваш сотрудник скрыл важную улику, и у меня есть все основания полагать о его заинтересованности завести следствие в тупик.
− Не потрудитесь объяснить, о чём конкретно идёт речь?
− Исключительно из уважения к вам, Ирина Сергеевна. Запись о покушении на Карпова. К сожалению, сотрудник так и не смог составить фоторобот, зато бдительные граждане сообщили, кого они видели неподалеку в тот вечер.
− И что это такие за граждане, позволите узнать? Каким образом к вам вдруг поступили подобные сведения?
− При всем уважении не нахожу безопасным делиться такого рода информацией. Полученные сведения были тщательно проверены, фотография Ткачёва продемонстрирована, его опознали. При обыске, как вам, полагаю, доложили, найдено оружие, которое по результатам экспертизы является орудием преступления. На момент его совершения у Ткачёва алиби отсутствует, его местонахождение на данный момент не установлено, что, опять же, не может не вызывать подозрений.
Ирина молчала, вцепившись пальцами в спинку своего кресла. Поражалась, как удачно всё сложилось, что лучше не придумаешь. Какие-то внезапные «бдительные граждане», оружие, лежащее прямо перед носом, Паша после дурмана, который может теперь и не вспомнит, что было за прошедшие дни.
− У вас ещё какие-то вопросы, Ирина Сергеевна? Или, быть может, вы обладаете информацией о местонахождение Ткачёва Павла Александровича или как-то ещё хотите помочь следствию?
− Нет. Спасибо и на этом, у меня всё.
Ира двинула по креслу, и то повернулось по своей оси. Что же это за жестокие, бесчеловечные люди такие, которые сперва до смерти пугают, затем похищают и травят чем-то, а теперь подло поступают? За что? Что Паша такого мог натворить, им сделать? Оказался не в то время, не в том месте? Так уж получилось, как сказал Стас?
Вспомнив про Карпова, Ира снова взяла телефон и набрала номер. В ожидании глаза скользнули вниз и заметили разбитую камеру. Ира подняла её и задумчиво покрутила в руках. Карпов не отвечал.
− Да я сейчас сама приду и пристрелю тебя раньше! – злобно она проговорила.
Взяла камеру с собой и вышла из кабинета.
*
− …да не объясняйся, я уж понял, что этот пернатый умник тебя увез и прижал со своим дружком. Сказал, наверное, что так всё провернёт, что свои хлопнут раньше, чем поймут, что к чему, так?
Ткачёв сидел на больничной койке рядом с Карповым и молчал, хмуро смотрел в пол, слушая, как далеко мыслит Стас, не имея понятия об одной простой истине.
− А что промолчал, молоток. Хоть Зиминойд не в курсах по поводу её кресла, а мне с ней как-то не в тему обострять.
− И чё ж ты сам тогда… ну, Васину сказанул? − Паша повернул голову.
− Твою версию, − ответил Стас, − ребята о ней доложили, не стал портить. Она мне только на руку.
− Не въехал… − нахмурился Паша. − Какая такая моя версия?
− Что мне позвонили, я тебя отпустил, дальше ехал сам, ну, а потом… кто-то стрелял по тачке, я вышел и словил пулю. Как-то так.
Разум Паши медленно и верно шел к пониманию происходящего, ужасаясь тому, что скоро случится.
− Погоди, ты чё, спецом молчишь? Хочешь Глу… ту редиску найти и завалить? Прям уже всё, решил? Железно? Без шанса?
− Паш, ты чё, шутишь? Или приболел настолько сильно? Не зря Воронов сердится, выглядишь хреново, тебе скажу, а мыслишь ещё хуже. Это пройдёт, надеюсь?
− Но я чё-то реально не догоняю…
− Так и не надо, тебе итак, я смотрю, не хило досталось: то по голове, то с записью, то с какой-то наркотической дрянью, а теперь ещё со всей этой хренью и стволом. Могу тебе только одно сказать, так мелко я не плаваю, чтобы каждому… дебилу дарить легкую смерть. Не интересно, знаешь ли.
Паша молчал. Он окончательно запутался. Не понимал, что творилось кругом, что там в мыслях у Карпова, почему Антошин сказал, что они квиты, а следом находится ствол. Но больнее всего стало от осознания, каково сейчас Ире, что она может подумать о нём. Не решит ли, что это именно он поломал ей судьбу, не пустил к заветному креслу.
− Да что ж за фигня такая… − расстроенно пробормотал Паша.
Он опустил голову и схватился за нее руками. Закрыл глаза и тяжело вздохнул. Не было никаких сил и мыслей, как всё исправить, что делать, куда бежать. Заветное счастье снова безжалостно утекало из рук как вода. Без остатка.
− Да не парься ты так, Паш.
Рука Карпова опустилась на спину, поднялась к плечу и сжала то.
− Если уж так получилось, что я тебя как бы случайно в наши разборки втянул, так я тебя чисто из принципа и вытяну. Отвечаю. Ну, а насчёт остальных… как пойдёт. Suum cuique.
Ткачёв оторвался от мрачных мыслей и кисло посмотрел на Карпова.
− Чего?
− Каждому своё означает.
Карпов протянул руку к тумбочке и запустил её в какой-то пакет. Одно ловкое движение, и перед носом Паши возникло зелёное яблоко.
− Хочешь?..
========== Часть 19 ==========
Ирина стояла в палате, недоуменно смотря в пустоту. Подоспел врач.
− Я что-то не поняла сейчас, а где… больной?
− Так он с другом ушёл.
− Что значит «ушёл»? С каким ещё другом? Он же только вчера..!
− Ирина Сергеевна, не имею ни малейшего понятия. У Станислава Михайловича столько друзей, что мы сбились со счёту. Несмотря на мои настоятельные рекомендации и предупреждения, ваш «больной» отказался от дальнейшего оказания ему медицинской помощи.
Ирина ничего не ответила и шумно выдохнула. Именно в тот момент, когда Карпов ей так нужен, ему приспичило проявить характер и доказать насколько он, как потрёпанный пёс, живучий. Звонить его людям казалось бесполезно – те опять будут сочинять, какие кругом для них открытия.
Ей ничего не осталось, как поехать домой. За окнами уже потемнело, наверное, и Сашка уже давно со школы вернулся. Ира стояла возле двери, не решаясь открыть. Собиралась с силами, чтобы притвориться, что ничего не случилось. Повернулся ключ, и она вошла. Скинула обувь, включила свет, услышала шаги и устало улыбнулась.
− Привет, мам! – показался Саша. – А твой это… жених, ну, Паша, он ушёл.
Улыбка покинула её лицо.
− Как ушёл? – поразилась она. – Он что-нибудь..?
− Не знаю, я с ним не разговаривал. Ну, то есть к нему не заходил, видел в коридоре, − быстро добавил Саша. – А так он велел передать, чтобы ты не волновалась. Мам?..
Ирина, огорчившись, уселась в прихожей. Подумала, что что-то её, наверное, выдало. Каково же Паше, если он всё узнал… он же совсем один и предпочтёт сдаться, чем прибежать за помощью, да и она не знает, с какого конца подступить ко всему этому.
− Понятно… Всё в порядке, Саш.
− А камера у тебя в руках это по работе?
Она опустила печальные глаза.
− Да нет, она просто… упала, сломалась. Хотела в ремонт при случае отдать.
− А можно я посмотрю?
− Да на здоровье.
Ира отдала сыну устройство и осталась на месте. Спрашивала себя, как же так, что она упустила.
*
− Проходи, не стесняйся. Сюда точно никто не сунется тебя искать.
Паша не знал, чем вызвана к нему симпатия Карпова: умелым молчанием, хорошим отношением, железным принципом, что своего, а уж тем более невиновного, в обиду дать нельзя, какой-то целью, для которой он мог ещё послужить − но и не стал спрашивать, прошёл в квартиру с сумкой.
− Значит, кухня вот, ванная, туалет там. Мою сумку в спальне кинь.
Карпов, несмотря на своё состояние, умудрялся ещё как-то вести короткие разговоры по мобильному, расположившись на кровати, периодически проверять что-то на нетбуке, грызть свои яблоки и попивать сок. Паша молча воспользовался предложенными апартаментами, чистой одеждой, намывшись, завернулся в одеяло и расположился на диване в зале. Сколько он не гипнотизировал до этого на кухне колбасу и фрукты, есть ему так и не захотелось. Организму каким-то чудом хватило утреннего стакана молока и полученного в больнице яблока.
Паша долго лежал прежде чем заснуть, грелся, несколько раз кашлял в кулак, закрыв глаза, думал об Ире, о том, как она там. Спал он неважно, периодически просыпался, то оттого, что непривычно и неудобно, то от приступа кашля. Под утро хмуро смотрел в потолок.
− Ну что, пора вставать, мой маленький друг, и для тебя дело найдётся.
Взявшись рукой за спинку дивана, Паша приподнялся, посмотрел на Стаса, стоявшего в дверях зала, выглядел тот бодро. Не зря Антошин иногда между делом травил байками, что сколько Карпова не отбивали, не стреляли в него, тот всё равно «приползал и херачил всех сам».
− И тебе здорова, − кисло проговорил Паша, − что за дело?
− Сущий пустяк. Наши одну бабу пасут, так она чего-то не чешется. Хорошо бы с ней поговорить, но только ей все рожи наши знакомы, предупреждена наверняка, не поверит. Ну, а трогать её как-то не хочется. Зато твою рожу она точно не знает.
− Ты чё…
Паша поморщился и сглотнул, горло как назло пересохло и першило.
− …хочешь, чтобы я её тронул?
− Паш, у тебя чё, не только с горлом, но и с ушами проблема? Стреляют, не слышно ни фига? Её достаточно пугнуть словесно, и эта бесхитростная дура быстро к тому, кому нужно, приведёт, а там уж дело техники. Ладно, хорош трепаться, отдирай свой зад.
По направлению Стаса, Паша понял, что тот пошёл на кухню.
− Спасибо, есть не хочу! − кинул ему вслед.
Опустился на спину и, не удержавшись, закашлял.
− А я тебе и не предлагал! − долетело с кухни. − Есть, кстати, пиво, говорят, если подогреть, помогает.
− Ну, пиво − это другой разговор… − пробормотал Паша, поежившись, и приподнялся.
*
Провалилась в сон Ира скорее от усталости, чем от желания. Под утро обнаружила, что прижимает к себе вторую подушку. Проверила мобильный и не увидела там пропущенных. Подумала, пытаясь себя утешить, что если бы Пашу взяли, то ей бы обязательно сообщили. Значит, он ещё где-то… где-то рядом, где-то на свободе… И у неё ещё есть время что-то предпринять.
У своего дома, как Ира поняла, крутились опера, командующего она по крайней мере узнала.
− Константин. Какая встреча, − сухо поприветствовала.
− Ирина Сергеевна? А что вы здесь..?
− Да вот… шла мимо, по пути, знаете ли, − соврала, не моргнув и глазом, − а вы?
− Установили, что телефон Ткачёва продолжительное время работал в этом месте, опрашиваем жильцов, может, кто что видел, знает…
Ира подумала, что Паша её ведь ни разу до дома не подвозил, приходил, в основном, как и в последний раз, в вечернее время, да и машину у дома не ставил. Она пожелала вслух коллеге удачи и направилась в отдел.
Воронова на месте не было с утра, Юры, как и Виктора, тоже. На вопрос о том, где все, старший опер Андрей, находящийся на дежурстве, пожав плечами, повторил вчерашние слова Петра: «Не знаю, разъехались, кто куда». Карпов вместе со всеми на звонки не отвечал.
Измайлова пришла к обеду, держа в руках пакеты быстрого приготовления.
− Нет, Ир, так ни в какие ворота не лезет. Хочешь ты или нет, а я сейчас заварю эту гадость. Отдохнула она день, понимаешь, а выглядишь как моль и не смотришь ещё как залетевшая на еду.
− Да уж лучше б я залетела… − невесело пробормотала Ира, не став прогонять заботливую подругу.
Лена, заварив, не успела поставить пластиковую чашку подруге, как в дверь постучали и тут же открыли.
− Ирина Сергеевна, там… там… там какая-то ерунда…
Тарасов выглядел взволнованным и бледным. Закрыть дверь не успел, как ворвался не менее взволнованный Савицкий.
− Ир, вы… ты… не поверишь, там такое…
А за ним следом запыхавшийся дежурный.
− Ирина Сергеевна, только что звонили из…
− Тихо! – рявкнула Ира, прервав в кабинете шквал голосов, и выбрала из всей компании самого важного: − Ром, что случилось?
− Антошин, он…
Коля за его спиной рухнул на стул и потерянно уставился в пол.
− …он с повинной к следаку пришёл! Сознался, что стрелял в Карпова и подкинул ствол Ткачику!
Ирина поняла, что если бы стояла, упала бы следом, а так только потрясенно уставилась в пространство перед собой. В кабинете снова полились и перемешались голоса: Коли, Ромы, дежурного и вскоре Лены. А в её голове одна за другой стремительно сменялись мысли.
Антошин, который уже однажды с обиды стрелял по машине Карпова. Антошин, который вместе с Савицким видел, как Ткачёв уезжал с Карповым и мог при желании поехать следом. Антошин, у жены которого есть знакомый врач, что мог достать как лекарства, так и что-то наркотическое, чем и накачали недавно Ткачёва. И Антошин, что самое ужасное, который знал… знал о них, об их связи и мог тем шантажировать.
− Боже… − прошептала Ира.
Ей вдруг стало отчётливо ясно, что сколько Паша не молчал, не терпел, не мучился, он делал всё исключительно ради неё.
========== Часть 20 ==========
− Вот видите, ребят, не пришлось и искать, сам пришёл…
Реальность свершила жестокий поворот, показала мерзкое лицо, раскрыла холодную душу. Слишком много боли за прошедшие дни, насилия, ужаса, страха. Слишком много чудовищных откровений за один день, иллюзорных правд, толкуемых по желанию. Паша оказался не готовым к столь резким и страшным открытиям, у него уже просто не хватало не сколько физических, а скорее, душевных сил. Где-то за его спиной на диване восседал Карпов, окруженный преданными Димой и Юрой. А рядом осел на колени Сергей с возгласом:
− Ты не можешь так поступить!
Паша подошёл к окну и уставился наполненными болью глазами во мрак за стеклом. Такой же творился и в его израненной душе, а возможно даже плотнее и хуже. Всё померкло внутри, словно убеждения, взгляды на жизнь безжалостно рухнули.
− Я не могу так поступить? − продолжал Стас. − То есть ты теперь так заговорил, значит?
− Но Диня! Он же совершенно не при чём! С какого рожна он должен сидеть? Ты..!
− Не при чём? Это ты мне рассказываешь? По-моему, твой дружок именно там, где ему и место. Один раз я его, дурака, уже простил, только ни фига он урок не усвоил, а теперь понимаю, прав народ, дураков-то учить бесполезно. Так что, посидит не за прошлый раз, так за этот.
− Что-о?
− Ой, Глухарь, вот только дурачка из себя не строй. По-твоему, я там, где я есть, и при том клинический идиот? Поверил, что у меня вдруг шина лопнула?
− Но ты же…
− Ну, стукнулся, да, подзабыл немного, проверить же это не помешало, а там, сам понимаешь… Антошин, конечно, меня выручил, когда на Ирку надавил с тем трупом, помнишь? Когда рядом сидел, что-то там покупал, вот я и подумал, может, он раскаялся, заслужил второй шанс. И это его благодарность?..
− Стас!..
− Знаешь, Серёг, я бы может и тебя простил… честное слово, всё-таки перебрал, расстроился из-за Зиминой, не сознавал, что творишь, но ты же все границы перешёл. Торчок, которого вы ко мне с Дэном послали, чтобы добить − это уже, знаешь, осознанное, волевое решение, не спрашиваю, кому из вас оно пришло в голову. Этим вы подвели черту, но и этого вам вдруг стало мало. Решили, раз случай подвернулся, то можно подставить Ткачёва, да? А он вообще тут при чём?
− Не путай, Стас! У меня с ним личные счёты! Это совершенно другое!
Паша, не в силах что-либо изменить, попросить хотя бы не открывать одну тайну, не открывать её не ради себя, а ради другого человека, обречённо закрыл глаза, приготовившись.
− Глухарь, какие у тебя с ним могут быть личные счёты?! Нам Антошин уже утром рассказал, как Павел приходил вас предупредить, предлагал собирать вещи, а вместо того, чтобы прислушаться, твой дружок дал ему по голове и приковал к батарее.
Память всё равно упорно молчала, не желая возвращать подобные воспоминания. Паша неровно вздохнул от нелегкого груза, повисшего на плечах, и открыл глаза, мрак расплывался из-за застывших слез.
− Хорошенькая, смотрю, у вас благодарность. Ещё и накачали парня какой-то херней. Даже не спрашиваю, в каких целях, уволь. А знаешь, что самое интересное, Глухарь? У Ткачёва сегодня была прекрасная возможность вмазать, сколько ему захочется, твоему дружку, вот только он не стал. Сказать тебе почему или сам догадаешься?
Сергей молчал. На несколько мгновений в зале повисла тишина. Паша проглотил непрошеный комок.
− Вот-вот, правильно, он свои руки замарать не боится, только смысла нет трогать всякое дерьмо, оно того не стоит. И знаешь, я об тебя тоже свои руки марать не собираюсь. Избавь.
− Стас, ну будь человеком! Поступи по совести, ты же мо..!
− Глухарь, прекрати ныть! Ты, когда по машине палил, про совесть спрашивал? Помнится, дернул дверь и сказанул: «Ну что, поговорим, тварь? Знакомы тебе такие методы?» Ну так «тварь» тебе ответила. Как ты, так и с тобой. Всё, хорош с меня разговоров. Видишь э-т-о? Теперь твоя фамилия записана в м-о-е-й книжке. Ещё раз сунешься на м-о-ю землю или в этот город, и исчезнешь отсюда бесследно. Вздумаешь как-то мне или Ткачёву насолить, кого-то попросить, подключить, Зимину напрячь, один звонок, и Антошин до УДО не доживёт. Отвечаю. Воронов, убери это отсюда и проследи, чтобы оно добралось до дома и собрало свои манатки. Рапорт, Глухарь, можешь через Диму передать, он донесёт.
В зале ещё несколько мгновений тянулась какая-то возня, слышался жалобный голос. Паша мечтал закрыть себе уши.
− Ты как? – спросил за спиной Юра.
− Отвалил от него, − отрезал Стас. − Хватило ему уже разговоров с вами.
− Стас, да ты что, мы ж его и не трогали…
− Юрец, расскажи эти бредни кому-нибудь другому, ладно? Ты, может, и не трогал, ты ж у нас генератор идей, а Дима или Андрей вряд ли. Ещё в глаза мне брякни, что ошибаюсь.
− Так мы… Стас, да мы ж для твоего блага старались!
− Для моего чего-о?.. Ю-р-а, если бы кто-то «старался», то оставил бы возле дома Ткачёва кого-то своего, но только не говори сейчас, что вы Павла прощупали, оказалось, пустышка. А то, что его кто-то ещё кроме вас захочет прощупать или ему, напуганному вами, приспичит слинять, в голову не приходило, наверное? Всей этой ситуации с исчезновением, шлёпнутым торчком, по сути, можно было избежать! А так, вижу, Зиминойд больше старается, защищая то Мелешина, то Ткачёва. Ещё расскажи мне, как вы Глухарёва героически упустили.
− Стас, но…
− Я не договорил. Мне за вас что, вечно нужно соображать? А если бы я не очнулся, или Витек того хуже − не успел шмальнуть? Тут, получается, некоторые радовались бы жизни, а Ткачёв бы сел и тоже сдох следом. Минус два в составе и ноль по результату. Хреновая математика. Прежде чем открывать рот насчёт «стараний», не забывай подумать об их результатах.
Юра промолчал. Паша подумал о результатах своих стараний и не нашёл в них ничего полезного.
− Молодец. А теперь иди и не мозоль мне глаза своей хитроумной рожей. Я тебе ни Воронов и ни Зиминойд, со мной эти словесные фокусы не прокатят.
Послышался тяжелый вздох, шаги, характерный звук двери. Карпов подошёл ближе, посмотрел на творящееся за окном, потом остановил долгий изучающий взгляд на Паше.
− Это нормально. Пройдёт.
− А почему ты… меня не… – Паша повернул голову, чтобы посмотреть в лицо, − наказал? Я как бы, получается, ну… тебя подставил, когда… к Серёге пошёл.
− Брось. Ты же не знал, что они окажутся такие дебилы.
− Но…
− Паш, не путай косяки взрослой обученной гончей с неопытностью молодой. Над вторым ещё можно поработать, особенно когда видно, что есть нюх и способности.
В другой ситуации Паша бы удивился столь странной похвале, а в этой молчал, не зная, что ответить.
− Да ладно, расслабься, иди уже домой, отдохни, отоспись, полечись, а там посмотрим, как оно дальше.
Карпов ободряюще похлопал по плечу.
− Иди, Паш. Ты мне здоровым нужен в строю.
Паша запоздало кивнул, развернулся и направился к выходу. Брёл после по улице, разглядывая оживший вечерний город, цветные огни, различая звуки сигналов, голоса. Брёл, не зная куда. Домой не хотелось, там наверняка царил бардак после обыска, к другу не было желания, там возникнет столько вопросов, что заболит голова. В этой странной, неправильной реальности существовал только один дорогой человек. Невероятно настоящий из всех.
*
В отделе царила суета, без конца звонил телефон, донимали вопросами, угрожали проверками. Ира вернулась домой без сил. Больше всего хотела знать толькоодно – где Паша, как он, что с ним. Карпов и его компания не появлялась, Савицкий молчал, в отделе никто ничего не ведал, на телефон не поступало звонков.
Ира замерла в прихожей, смотря на руку, на подаренный браслет. Подумала, а что, если Паша уже вернулся домой? Как же он там один?.. Она отбросила портфель, схватила с вешалки пальто и накинула на себя. Выскочила из подъезда, спустилась с крыльца и замерла.
Подняв голову, Паша остановился в каком-то шаге от неё. Опять он гулял без шапки, без шарфа, подметила она, глядя в его покрасневшие глаза. Подметила нескончаемую печаль в них. Не зная, как, что произошло, но ей стало больно вместе с ним, за него, словно эта боль, как и чувства, стала одна на двоих.
Они замолчали на бесконечно долгие секунды и заговорили вместе. Одновременно. С чувством. Невпопад.
− Я хотел тебе сказать…
− Как ты мог? Это всё…
− …ещё давно, но…
− …не стоило того, ты…
− …подумал, решишь, глупость и…
− …не мог так собой рисковать, тебя же…
− …не хотел вообще тебя напрягать…
− …могли убить! Мы бы…
− …у тебя хлопот кругом хватало…
− …что-нибудь придумали, зачем ты…
− …а тут ещё и я. Ир, ты…
− …так, глупый, да я бы не пережила, если бы…
− …я… понял, что… я…
− …с тобой что-нибудь случи…
− …люблю тебя.
Ира замолчала, по щеке, обжигая, невольно скатилась тёплая слеза. Шагнула к нему и прижалась к груди, не понимая, чем заслужила такой дар. Паша, обняв, молча уткнулся в её волосы.
− Пошли домой. Холодно же…
Она взяла его за локоть и вместе с ним поднялась на крыльцо. Паша по памяти набрал на замке код, дернул дверь и пропустил её. Зашёл следом в лифт. Двери закрылись, скрывая их от посторонних глаз. Её рука оторвалась от кнопки и прижалась к его холодной щеке. Провела, зарылась пальчиками в волосах и притянула к себе. Он раскрыл губы, отвечая на её поцелуй, положил руку на талию. Ира ощутила знакомый вкус, сперва подумала, пиво, потом, углубляя поцелуй, позволяя прижать себя к стенке, поняла, что скорее Виски. Он, бедный, где-то выпил, готовясь принять нелегкую судьбу.
Двери лифта раскрылись, возвращая к реальности, заставляя оторваться друг от друга. В квартире она помогала ему с курткой, он ей с пальто, сбросил ботинки и опустился рядом. С каким-то необъяснимым чувством расстегивал сперва одну, затем вторую молнию её сапогов. Коснулся губами ноги и прижался к ней вдруг на мгновение щекой, словно ничего дороже не чувствовал. Ира коснулась рукой его головы, провела, возвращая к реальности, к себе. Заглянула в печальные глаза и хотела уже встать, но он вдруг поднялся и подхватил её на руки. Понёс в спальню и опустился вместе на кровать. То ли уловил звуки в стороне, то ли умело подметил одежду в прихожей, не наглел, не нападал, просто лежал рядом, грустно смотря на неё, целуя и сжимая в ответ пальцы. Она сама его легонько ласкала, касаясь волос, щеки, проводя большим пальчиком по губам, подбородку, словно заново изучая лицо. Изучая бездонные, преданные глаза, похожие на дорогой коньяк. Изучая губы, способные быть как нахальными, страстными, так и нежными, ласковыми.
Уставший, потерянный, Паша провалился в сон раньше. Где-то за дверьми прекратилась стрельба, вероятно, Саша вспомнил про время, наигрался и лёг спать. Ира аккуратно вытащила одеяло и накрыла им Пашу, про себя отметив, что у него странная футболка, немного великовата по размеру. Аккуратно забралась под одеяло и прижалась, мысленно говоря, что больше его никому не отдаст.
========== Часть 21 ==========
− Да я не ношу эту…
− Мало ли что ты не носишь, это тебе не нижнее бельё.
Ира безапелляционно надела подарок и отошла на шаг полюбоваться.
− Ну вот, какая я молодец, почти как у Стасика, только лучше, но главное, что уши наконец закрыты, сейчас шарф ещё повяжем и будет вообще хорошо.
Паша, хмурясь, почувствовал себя ёлкой, но стерпел.
− Ты хочешь, чтобы все решили, что мне, типа, приспичило к Стасу примазаться?
− Да мне плевать, кто что решит, я решила подумать о твоём здоровье. Будешь кочевряжится, ещё пару комплектов куплю. Ну, всё-всё, ладно, не дуйся, хватай мою сумку, пошли.
В квартире Паши, как и предполагалось, царил настоящий бардак. Разбросанные вещи перемешались на полу, криво стоял диван, посуда на кухне о своем месте забыла, шкафы жалобно приветствовали с раскрытыми нараспашку дверцами.
− Да-а… − только и сказала у порога Ира, окинув пространство многозначительным взглядом.
Что они делали в течение нескольких часов, Паша понял смутно, но было очень занятно и даже весело: приходилось бегать за ведром, с ведром, не раз открывать как иллюминатор стиральную машинку, несколько раз выбрасывать мусор, стукнуться, торопясь, лбом о косяк, получить волшебный, излечивающий поцелуй. Под конец действо замерло на кухне. Ира поражала фигурой и чудесами акробатики.
− Так, ты меня придерживаешь или задумался там о чём-то? Учтите, капитан Ткачёв, если подполковник Зимина грохнется и заработает травму, это останется на вашей совести.
− Так мне, стесняюсь спросить, тряпку помыть или всё-таки придерживать? Вы определились, товарищ подполковник?
− Ещё раз поумничаешь, ногой пну. Мой уже, держусь я, давай.
− Готово, получите. Кстати, а чё ты сегодня не в юбке?
− Ха-ха, Ирочка оценила мысль, что, смотреть не на что тебе? А как бы я скакала тут тогда?
− Да ты и в юбке неплохо, ну… скачешь.
− Сейчас точно пну, издеватель. Стоит он там внизу, лыбится. Блин… если у тебя найдётся, что спрятать, здесь этому самое место. Судя по количеству пыли, в этот угол точно никто нос не совал даже при обыске.
− Спасибо за наводку, учту. Ещё тряпку помыть?..
Закончив, Ира опустилась и попала в его руки. С улыбкой приложила ладошку к затылку и подалась к губам.
− Ну вот… − состроила жалобное лицо, − вся в пыли, иди и неси мне твою рубашку, эту… м-м… цвета золотой середины между чёрным и белым, она мне больше по душе.
− М-м… а просто серая сказать было слабо?
− Всё тебе скажи, а думать тогда кто будет? − она опустилась с рук, помыла тряпку и оставила в покое. − Лучше сразу в ванную неси, − удаляясь, бросила за спину.
Паша вскинул брови и широко улыбнулся, сообразив, что это означало.
*
В отделе началась полномасштабная проверка. Глухарёв, огорчённый случившимся, уехал. Не пришёл, не попрощался, вместо зашёл Воронов, положил рапорт и вышел. Тарасов вдруг признался, что надолго не задержится, ему пора заняться делом отца. Следствие еле держалось, а теперь обещало и вовсе загнуться, устало поняла Ирина. Домой она ни одну из проблем не приносила, оставляла за порогом. Паша, благо, шёл на поправку, реже погружался в тяжёлые, неведомые ей, мысли. Настоял, что загостил, вероятно, чувствуя себя неловко, и засобирался домой. Ира вызвалась с ним, распаковала подарок, который успокаивал душу и услаждал взор. Не радовало одно − умиление им Паша воспринимал плохо: хмурился, напрягался. Ира себя поругала, что мало говорила ласковых слов, а также мысленно отметила не усердствовать.
Вычистив квартиру, она с интересом смотрела на своё отражение в зеркале в ванной. Искала и хотела разглядеть те особые черты, которые позволяли её любить. Улыбнулась, когда услышала скрип двери, и Пашино отражение вскоре возникло рядом. Закрыла глаза, наслаждаясь тёплым дыханием, прикосновением губ к шее, ощутила руки на груди и животе, и сама скользнула пальчиками по его щеке до волос. Развернулась и жадно впилась в губы, то покусывая, то посасывая как их, так и язык. Опьянённая, отступила под его напором к стене и прижалась к той. Еле дышала от сводящих с ума ласк, еле удерживала дико колотящее сердце в груди, безотчётно сжимала то его футболку, то волосы, разгорячившись, оттолкнула за то, что медлил, тянул, когда её уже накрывало безумством. Вызвала тем ответную хитрую улыбку и новый выпад, только в этот раз судорожно с ним освобождалась от лишней одежды. Умело подхваченная, вцепилась в спину и обхватила его ногами. Её снова обуяло неимоверной страстью, силой. Она задвигалась с ним в такт, словно желая сгореть вместе.
За считанные мгновения она вспомнила всё разом: как увидела впервые у кабинета, остановила с интересом на нём взгляд, пригласила к себе и, не стесняясь, от усталости вытянула ноги, его взгляд в отличие от друга на них нагло задержался, познакомились и последовали первые взаимные улыбки, последовал первый распитый коньяк, ни капли не раздумывая, он впервые заслонил её собой, как оказалось потом, перед патрулем. Вспомнился тот раз, когда все проблемы остались позади, когда они впервые оказались одни в кабинете, а остальные, отпраздновав, ушли, когда он долго смотрел в её глаза, а она улыбалась, поставила на стол опустевший бокал и поднялась, желая попрощаться. Может и зря она грешила на вино, ведь это он был самым дорогим напитком в ту ночь. Первым сладостным, запретным глотком, который её губы успели испить.
− Почему не говоришь, как в отделе? Там нехилые проблемы?
Ира оторвалась от мыслей, сидя с ним в ванной. Теплая вода приятно ласкала тело, его руки нежно обнимали, а губы дарили легкие поцелуи то шее, то плечу.
− С чего ты взял? Нормально там всё, − немного соврала, − выйдешь, сам и увидишь.
− Останешься потом?
− Ты же знаешь, Саше завтра…
− Нет, в отделе. Домой я тебя отвезу.
Она недолго подумала, развернулась в его руках, чтобы посмотреть в глаза, улыбнулась:
− Да куда я без него? − и прильнула к губам.
*
− Слушай, я что хотел спросить… − подошёл к ним в коридоре Стас.
− Витаминчиков, мальчики? – прервала Ира.
Остановилась с дружелюбной улыбкой рядом и приподняла пакет. Карпов, ухмыльнувшись, вынул оттуда зелёное яблоко. Ткачёв повторил. Воронов намеревался запустить руку, но пакет закрылся.
− Тебе я не предлагала.
Ира развернулась и направилась к себе.
− Не, ну она чё, терь век будет надо мной издеваться? – возмутился Дима.
Стас вернулся взглядом к Паше:
− Так вот, как там у вас дела с погорельцем тем? Уладили?
− Да мы съездили с Ромычем, на месте и обсудили, он говорит…
− Паш… если мне будет интересна суть вопроса, я так и спрошу, ты ответь, мне нужно по этому поводу напрягаться, или вы там с Зиминойдом уже всё решили?
− А, туплю, не, не парься.
− М-м, ну тогда отлично. Давайте, работайте.
Карпов их оставил и направился к себе. Подошёл улыбающийся Мелешин.
− Вот это Ирина Сергеевна добрая какая, представляете, подходит ко мне и говорит: «Вить, держи витаминчик».
Воронов, помрачнев, тихо выругался и ушёл к дежурной части.
− Чего это с ним?
Паша пожал плечами и направился в туалет, чтобы помыть фрукт. После того, как он ответил на вопрос Иры, что ему больше по душе, она время от времени выставляла то у себя дома корзинку с яблоками, то находила повод, чтобы угостить в отделе.
Намыв фрукт, Паша вышел и аппетитно хрустнул. Ладошка внезапно легла на его плечо и дернула, он подавился и закашлялся, обронив яблоко.
− Паш, ты чего? − обеспокоилась Катя. − Паш, не пугай меня так!
Девушка заботливо постучала по спине.
− Кать, блин! − возмутился Паша, − ну сколько можно тебя просить не подходить со спины, а?
− Ой, ну прям маленький, испугался, − проворчала Катя, подождала и продолжила нетерпеливо: − Паш, нам надо серьёзно поговорить.
− Согласен, но только не здесь.
− Идем ко мне.
Паша последовал за ней. За то время, что он вышел с больничного, и сам не раз пытался завязать серьёзный разговор. Хотел ей честно сказать, что не любит и что между ними всё кончено. Катя всё время говорила «потом», витала в своих мыслях, отделывалась при встрече в коридоре улыбками, поцелуйчиками и убегала. Поймать и огорошить её не позволяла как совесть, так и не хватало иногда времени.
Они прошли в кабинет. Паша сцепил пальцы рук, втянул воздух, готовясь начать. Катя, прикрыв дверь, опередила.
− Прости, знаю, что глупо, но мне надо было подумать…
Накрыла ладошками его руки и улыбнулась.
− Кать, ты прости, но, − опомнился Паша и расцепил руки, − короче, мне надо тебе…
− Я тебя уже простила, что исчез и молчал! А я между прочим переживала! Плохо спала! Совсем ведь не думал обо мне, но ладно, забыли уже. А вообще я хотела тебя обрадовать. Смотри…
Паша недоуменно воззрился на протянутый предмет, который он видел только в кино и рекламе, и надеялся, что это шутка. Катя добродушно вернула в реальность:
− …это значит, у нас будет маленький, ты ведь рад?
========== Часть 22 ==========
Впереди ожидали праздники, аттестация, переименование в полицию. В качестве временной меры, чтобы не потонуть, Ира перевела подругу Лену вместе с ещё одним юным дарованием в следствие. Попросила Стаса ради общего блага снова провести беседу в дознании, избрали начальника, Карпов пообещал проведать «если что будет не так». Механизм еле дышал, но работал. Ира надеялась, что всё наладится в следующем году, когда уляжется суета. Осталось только подождать, а уж терпения ей не занимать.
Утягивать Пашу стало проще: за ней закрепился статус холодной, брошенной женщины, смертельно обиженной на всех мужиков, за ним с Ромой – её порученцев. В один из дней они с Пашей уселись за столиком кафешки, обсудили дело и ненадолго задумались, каждый о своём.
− Ир, а можно, ну… очень глупый вопрос?
− Зачем спрашиваешь? – она подняла чашечку. − Тебе можно любой.
− Скажи… − неуверенно он начал, − а если бы ты… случайно… ну, так как бы вышло, от меня или… Серёги залетела…
Мысли вместе с кофе стремительно вылетели из Иры в сторону. Девушка за соседним столиком удивленно обернулась. Официант испуганно подоспел с вопросом: «Что-то не так с кофе?»
− Нет-нет, всё в порядке, − отмахнулась Ира и схватила салфетку.
− Прости, я идиот, не стоило.
Паша потупился и прикрыл глаза ладошкой.
− Нет-нет, − оживилась Ира, − вот теперь продолжай мысль, что там дальше? Паш, я прошу, если уж начал…
Он убрал руку и осторожно посмотрел ей в лицо.
− Ну… ты бы оставила ребёнка вне зависимости от мнения отца или оно имело бы значение?
Ира поняла, что опять разглядывает Пашу как в первый раз. Снова ищет то, чего не замечала. Они не касались темы отношений с момента признания друг другу, встречи стали носить если не постоянный, то периодический характер. Паша не требовал большего, особого к себе внимания, официального признания. Всё и сам прекрасно понимал, и кажется, его всё устраивало, но дети… В голове изумленной Иры пронёсся вихрь разных мыслей, кончая даже той, что Паша хотел бы от неё не каких-то штампов, а ребёнка.
− Ладно, забей, − неловко он отмахнулся, − я чисто из…
Она поняла, что слишком надолго замолчала и перебила.
− Да нет, если тебе чисто теоретически, то вне зависимости. Это же моё по сути решение.
− А как же, ну… мнение там, про… типа, полноценную семью, всё такое?
− Ой, Паш, я тебя умоляю, если бы для меня имело значение мнение одного… парня когда-то, у меня бы и Саши не было. Женщина сама для себя должна решить, хочет она ребенка или нет, а там без разницы хороший мужик или скотина. В первом случае, правда, несомненно легче.
− М-м… понятно, − он опустил глаза и посмотрел на часы. – Кажись, кончается обед…
Ира хотела спросить, что вдруг на него нашло, хотела сказать, что у них с ним вряд ли что будет и начала вдруг от этого чувствовать себя виновато. Ничего в итоге не успела. Мысли не покидали её даже вечером, когда она стояла у двери в квартиру.
− Ир! – раздался голос за спиной.
Она вздрогнула и обронила ключи.
− Господи, ну, я же просила тебя звонить и не появляться внезапно!
*
Невесёлые мысли преследовали его постоянно. В первый раз Паша позорно слинял, пробормотав Кате, что очень рад новости, но ему надо прийти в себя, несколько раз ускользал на дело, а то и реже светился в отделе. Вконец устав, задал глупый вопрос Ире, ответ его озадачил, нарушил привычный ход мыслей и подарил хорошую пищу для размышлений. Паше даже показалось, что перед ним забрезжил свет в дальнем окошке.
Ира в кабинете на следующий день погрузилась в какие-то свои тяжёлые думы.
− Что случилось?
− А? А, нет, ничего, не обращай внимания.
− Ир, ну я же вижу, в чём дело?
Она невесело вздохнула.
− Да мало было всего, ещё и Игорь вдруг… нарисовался.
− Чё за Игорь?
− Да Сашкин отец. Встретил вчера прям у квартиры.
− А он разве здесь? Я думал, вы с ним…
− Да нет, мы в одном городе живем. Просто договорились ещё давно, что он может общаться с Сашкой, забирать на выходные, не на каждые конечно, но он вдруг…
Её рука словно без сил опустилась на стол.
− Придумал он там себе, что может забрать Сашку на Новый год, на все каникулы, а меня даже не спросил, просто пришёл и поставил в известность, мол, тоже имеет право. Не знаю, кто ему рассказал, может, Саша, но говорит, если буду воспрепятствовать их общению и встречам, в суд на меня подаст, упомянет про работу, большую загруженность, припомнит случай с Сашиной голодовкой, ты представляешь?..
− Он чё, охренел?
− Паш, да мне, понимаешь…
Она огорченно нахмурилась.
− …да мне не сколько жалко, а сколько обидно просто! Я же всё понимаю… это у нас с Игорем свои разборки, а Саше нужен отец, общение, то-сё. Итак, иду на уступки, разрешаю, а он со мной… да ещё и Сашка… мне кажется, Игорь хочет настроить сына против меня… Не знаю, зачем, но…
Паша подошёл, повернул стул и притянул её к себе. Ира, прижавшись к груди, обхватила руками его спину.
− Хочешь, я с твоим Игорем поговорю, чтобы не борзел?
− Не думаю, что это хорошая идея…
− Обещаю, пальцем не трону.
Она ненадолго задумалась, оторвалась от груди и заглянула в глаза.
− А ты правда можешь? − Паша кивнул. − Тогда я б была тебе очень благодарна.
Ира печально улыбнулась и позволила поцеловать себя в макушку:
− Зайдёшь сегодня вечером?
Паша припомнил, что намеревался посетить Катю и, наконец, поговорить с ней на чистоту обо всём, о чём он успел подумать за эти дни.
− Э-эм, прости, боюсь, не смогу.
− Ну, не сможешь, так не сможешь, тогда в другой раз…
Игорь явил собой человека хилого, но бесстрашного и упрямого. Сообщил, что знает, куда если что писать жалобу, а также пообещал, что если Ира не успокоится, то с судом не повременит. Паша, сжав руку в кулак, хотел врезать, но сдержался, обещал ведь любимой женщине. Ушёл. Подумал об этом на следующий день, решил, что не хватило опыта и хитрости, потому и направился в кабинет к непосредственному начальству. Как ни абсурдно звучало, а Карпов в деликатных вопросах чувствовал себя как рыба в воде.
− Чего хотел? – начальник оторвался от бумаг.
− Стас, тут это, ну… короче, не поможешь советом?
− Да?
− Как бы… ну, челу одному кое-что объяснить, но что б его не тронуть? Думал, злобное драконище целое, повоюем, а там… ослик тупой вообще какой-то, ничё не сечёт, треснешь, так развалится.
− М-м… кажись, понял, − Стас порылся в ящиках стола и извлёк оттуда пару вещей. – Держи, потом вернёшь.
− Э-эм… про наручники уловил, а это что? Ну, в смысле, как с этим…?
− Это-то?.. Плёночка. Курочку заворачивать. Смотри.
Карпов дернул за конец и задержал задумчивый взгляд на прозрачном материале.
− В большинстве случаев до дела и не доходит: достаточно убедительно объяснить, как эта штука работает, и клиент, опасаясь испытать все прелести на своей драгоценной шкуре, необычайно быстро обретает способность к пониманию сути вопроса. Тебе ж только это, так понимаю, нужно?
Паша призадумался и с восхищением оценил после столь ценный предмет.
− Хм… точно, оно самое. Спасибо.
− Обращайся.
*
Не муж, не жених, не ребёнок, но её надёжный тыл, думала Ирина с улыбкой, сидя на диване в квартире. Наблюдала, как Паша разливает в бокалы вино. Не так давно приходил Игорь. Невредимый, но несколько напряжённый. Извинился, что наговорил лишнего, осторожно спросил, нельзя ли забрать Сашу на каникулы, признался, что на него самого просто надавила мать и потребовала привезти и показать внука. Смягчившись, Ира пообещала подумать.
Паша не успел протянуть бокал – зазвонил его телефон и заставил измениться в лице.
− Ты что, сдурела?! – прокричал он в трубку. – Не смей! Да всё не так, как ты..! Твою мать!
Он подскочил с места, одновременно прикладывая к уху мобильный.
− Паш, что случилось? – обеспокоилась Ира.
Ему никто не отвечал, а его руки на глазах задрожали.
− Чёрт! Ненормальная, она ж реально себя хлопнет!
Он кинулся в коридор, Ира последовала за ним.
− Паш, да в чём дело? Кто себя хлопнет?
Паша схватил куртку и вылетел из квартиры. Не дождался лифта и бросился по лестнице вниз. Ира осталась в недоумении. Звонила ему после, но Паша не отвечал. Всю ночь мучило нехорошее предчувствие. Утром позвонила старший инспектор ПДН, сообщила, что Русакова загремела ночью в больницу. Ира поехала туда же. Узнала на месте и про положение Кати, и про чрезмерно принятые ночью таблетки, и про то, кто её сопровождал. Девушка находилась в реанимации.
Ире потребовалось время, чтобы всё осмыслить. Затем она направилась в коридор. Паша, согнувшись, сидел на лавке, закрыв лицо руками. Вероятно, здесь он и просидел всю ночь. Ира приблизилась и опустилась рядом.
− Не говорил, чтобы опять меня напрягать, да?
Последовало молчание.
− Она тебе угрожала, что покончит с собой и ребёнком, если бросишь?.. Паш?..
Он убрал руки от лица.
− Я… я тебе соврал, − ответил, словно не услышав. − Это всё… это моя вина.
Слова давались ему с трудом, голос подрагивал.
− Вчера… то есть позавчера, к ней… заходил, п-поговорить… Посидели вроде нормально, я сказал, что… ну, что ребёнок – это хорошо, б-буду… помогать, п-поддерживать там…
Он повернул голову и посмотрел в лицо, отчего Ире сделалось тяжко: в этом взгляде встретилось столько же отчаяния, как и тогда, когда он остановился у подъезда.
− …но не женюсь, н-е… не могу.
Ира не знала, что ответить. Когда-то Сергей перед ней самой поставил на стол коробочку с кольцом. Предложение она отклонила, а отношения нет. Паша отклонил невыносимую с нелюбимым человеком жизнь, но не ребёнка и не заботу о том. Ира не смогла его осудить за честность и любовь к ней.
− Да, такое вот я дерьмо… − горько проговорил он. − Всем по жизни со мной «везёт».
− Паш…
Она хотела положить ладошку на его плечо, но он смахнул.
− Не надо! Не говори, что так бывает, ни в чем не винишь и не..!
− Но я и не виню, ты…
− Я её кинул! Я тебя подвёл! Не говори, что э-т-о не так! Это… это всё моя вина! Мне за это отвечать!
− Паш, да ты не…
− Я кругом ур-р-род!!!
Он треснул кулаком по стене и устремился куда-то за угол. Вероятно, опять не хотел, чтобы она видела его слёз и жалела. Ира кисло смотрела вслед, не представляя скольких усилий ему стоило молчание, чтобы её не потерять. Вся эта история с Антошиным, с Карповым оставила в его душе слишком горестный и трудноизлечимый след. И всякий раз, видя страшный отблеск, Ире становилось больно, казалось, как-то нечестно и несправедливо, когда ломается сильный и близкий человек, а ничего не остается сделать.
− Что же ты наговариваешь на себя, глупый… – мягко произнесла она, − это же я тебя тогда оттолкнула, практически подарила ей, остальным… Второй такой ошибки я не допущу. Обещаю.
Ира посмотрела на дверь палаты и твердо решила, что Кате не заполучить Пашу, ни терроризируя внезапным ребенком, ни используя такие, выводящие из равновесия, отвратительные методы. Ни с тем противником эта наивная дурочка связалась.
========== Часть 23 ==========
Катя пришла в себя к закату. Паша не помнил точного времени. Никакой сидел с ней в палате, выслушивая, что никто его не звал, незачем было их с ребёнком вытаскивать с того света, а потом извинялся, говорил, что погорячился, обещал её не бросать. Держал за руку, целовал ладошку и как-то вышел из палаты.
Рома донимал в отделе, не заболел ли друг опять часом, а то выглядит как-то странно, бледно, отрешенно. Паша отмахнулся. За прошедшую ночь не сомкнул глаз, а за день ничего и не съел. Обессилев, опустился на диван в кабинете и, отвернувшись к спинке, ушёл от всего мира в тёмный мрачный сон.
Кто-то потряс за плечо.
− Ткачёв, блин! Алё, гараж! – снова потряс. − Ткачёв, ну ты же на дежурстве, ё-мое! Тебя ждут.
− А? Чё?
Паша, разомкнув веки, повернулся, отметил темноту за окном. Вероятно, стояла ночь.
− На вызов пора, разбой, что! – проговорил дежурный. – Ноги в руки и… Ух ты, а ты какой предусмотрительный, а.
Паша, зевая, приподнялся и протёр глаза, посмотрел в сторону, пытаясь понять, что там привлекло внимание Олега. В стороне, на столе, находился продолговатый прозрачный контейнер. В нём лежал бутерброд. Такой, как Паша любил: широкий, с колбасой, с сыром, с помидорами и зеленью. Желудок, проигнорировав погруженный в тяжёлые мысли разум, завёл горькую песню.
Олег завистливо облизнулся и быстро опомнился:
− Ткачёв, ну тебя люди ждут вообще-то!
− Да иду-иду! – пробурчал Паша.
Задержал на мгновение на контейнере кислый взгляд и после вышел из кабинета.
*
Ядовитый голосок несколько раз просыпался внутри, твердя: «Не рушь семью, у них будет ребёнок». Второй, властный, возражал: «Нечего там рушить, в этой семье он сопьётся или застрелится, эта дура доведёт». Первый не унимался: «Стерпится. Ты, признайся, для своей выгоды стараешься». Второй, наступив на мораль, грозно сказал, как отрезал: «Да, я его люблю, а он меня, и мы не в сказке, чтобы быть ″хорошенькими″». На том споры утихли.
Новость Ира услышала, но к Кате в первый день не пошла, дала девушке время «очухаться», а себе – поразмыслить. Грустно смотрела вечером в кабинете на Пашу, спящего на диване, но не стала тревожить, оставила контейнер и ушла. Думала, что если он будет тонуть, то опять пойдёт ко дну в одиночку. Такой сильный, надёжный в каких-то жизненных вопросах и такой слабый, беззащитный в сердечных, в других.
В ней проснулась то ли опытная следачка, то ли любопытная барышня, но Ира уже поговорила с парой коллег, незаметно выведав интересующие сведения, потрясла между делом сборщицу слухов подругу Лену, встретилась даже с матерью Кати. Некрасиво, но хотела много знать о сопернице. Глупо, но хотела себя оправдать. Тщеславно, но хотела начать разговор, чтобы выйти из него победителем, а не просто той, кто жестоко поставит ультиматум. А может и просто хотела смотреть в глаза близкого человека и не чувствовать себя виновато. В итоге узнала несколько больше, чем предполагала.
− …да что вы говорите. Какая трогательная печальная история.
Ирина стояла возле подъезда дома и набирала знакомый номер. Просила Рому, чтобы пробил адрес и прислал сообщением. Затем заскочила в ближайшее заведение и решила отпить кофе. Снова прокручивала в голове недавнюю беседу, так и зацепилось, резало слух противное слово «романтичный». Да, думала она, Паша у неё совершенно не романтичный парень. Не бегает за ней хвостиком, не хлопает при удобном случае по попе, не произносит ласковых слов «ты моя глупенькая», «моя маленькая», «золотая моя», не склоняет имя до милых Ирочка, Иришка, Ирусик, не дарит цветочков на бумажке или живых, конфеток, не садится нагло на стол, чтобы удивить какой-нибудь историей. За Пашу говорят его поступки и глаза, в которых всё предельно ясно написано.
Сообщение оторвало от мыслей, от остывающего кофе. Ира прочитала, набрала другой знакомый номер.
− Карпов, слушай, пришли-ка мне своего Воронова на один адрес…
− О как, а что, сладкой парочки Савицкого и Ткачёва стало мало?
− Стас, кончай паясничать, мне Воронов нужен, вернее его страшно настроенная рожа.
− Ириш, ты меня пугаешь… Дима, он конечно тоже из пернатых, но птица другого полёта, если ты понимаешь.
− Карпов, ещё одна такая шуточка и..!
− Ладно-ладно, Воронова так Воронова, вышлю куда скажешь. Могу и бантик повязать, хочешь?
− Вышли и хватит.
Закончив разговор, Ира набрала сообщение с адресом и отправила. Расплатилась и направилась к своей машине. Неторопливо ехала, недолго постояла у подъезда, увидела Диму. Вышла и ограничилась словами:
− Значит, я с ним говорю, а ты с этим… своим видом помалкиваешь. Ну, крайнем случае врежешь, − Дима изумленно вскинул брови. – В крайнем случае, повторяю!
Поднялись на этаж. Заспанный светловолосый Артур в одних трусах туго понимал, что им понадобилось, Дима затащил его на кухню, усадил на табурет и что-то на ухо шепнул, отчего парень, округлив глаза, разом очнулся.
− Так вы бы так сразу и сказали! – заволновался. – Конечно помню, мы же восемь лет в гражданском браке прожили!
− Молодец, − сухо похвалила Ира. – И что, после этого хочешь сказать не встречались, не общались? Мне её мама говорила, ты недавно приходил, спрашивал, где она работает, её новый номер…
− Конечно встречались! Но она это… сказала, чтобы не приставал, у неё парень есть. Свой, на работе…
− Чёрт… − Ира с чувством стукнула по столу и встала. – Я уж почти поверила…
Дима, не спрашивая, внезапно отвесил Артуру звучный подзатыльник.
− Ушлёпок, ты кому тут горбатого лепишь?! – отодрал за волоса от стула. – Здесь те чё, лохи какие?! А ну сказал, как оно было, пока я тебе..!
Ира не успела даже прикрикнуть.
− Встречались-встречались! Она позвонила сама! Сказала, что парень негодяй, его скоро выпрут! Но это было-то пару раз и всё! Потом сама же и отшила, вроде как с парнем у неё наладилось! Он не ты, надёжный, сказала!
Дима отпустил жертву и вопросительно посмотрел. Ира молча развернулась и вышла из квартиры. Пыталась осмыслить, стоя у лифта. «Так чей это ребёнок, Пашин или как?! – раздумывала. − Она себе в мужья отца выбрала или того, кто обеспечить сможет?!»
− Я думал, эта Катя, она ваша подруга, и вы парня, кинувшего её, хотите проучить… − присоединившись, недоуменно проговорил оперативник. − А это чё, получается, подруга вас надула?
Начальница оторвалась от разных мыслей и вперила сердитый взгляд:
− Не лезь не в своё дело! Сама бы я хотела знать, кто, кого и в чём надувает… И надувает ли вообще… − добавила хмуро.
*
Смысла искать оправданий или утешения не было, сам натворил дел, сам виноват, самому и отвечать, он считал. Потому понемногу начал топить себя, то ли чтобы чувства притупились, то ли из презрения к самому себе, как к кому-то ничтожному, посмевшему о чем-то несбыточном мечтать. За первой рюмкой следовала вторая, третья… Бармен услужливо наливал, милая барышня, вызывающе одетая, подсела к барной стойке и беззастенчиво, с лукавой улыбкой посмотрела на Пашу, поедая хитрыми глазками. Он заглотил рюмку и молчаливо подвинул ту к бармену, чтобы наполнил.
− Проблемы, котик? – заботливо спросила девушка. – Может, я могу тебе помочь?
Ладошка опустилась на его колено и скользнула выше.
− Вряд ли, зай, − кинул Паша, оценив умелое действие. – Это всё… скучно, не склонен.
− О-о, да я смотрю, сладкий, всё совсем плохо, а может так? Так будет веселее, уж я-то знаю, хочешь?
Она аккуратно достала из сумочки пакетик с наверняка интересными таблетками. Паша оценил, и на его лице заиграла широкая улыбка.
− О-очень хочу, зай. Это ты… прямо по адресу!
Одним умелым движением выхватил из кармана наручники и приковал девицу к барной стойке.
− Дай-ка сюда… − забрал пакетик.
− Да ты очумел?! – дернулась та. − Да ты знаешь, на кого я работаю?! Да тебя тут в минуту..!
− Да мне до фонаря! Сюда смотри! – ткнул ей в нос ксивой. – А теперь заткнулась, пока не прибил!
Паша достал мобильный, набрал дежурную часть и попросил выслать к нему машину, затем хлопнул рюмку и посмотрел на бармена:
− Шеф, ещё организуй.
========== Часть 24 ==========
К вечеру Ира так и не попала в больницу. К концу рабочего дня позвонил на мобильный сын:
− Мам, там такое… − озадаченно и, ей показалось, как-то испуганно проговорил.
− Саш, ты чего? – насторожилась Ира. – Что случилось?
− Я не знал, мам… − жалобно донеслось, − я бы честно не стал смотреть…
В итоге, напугавшись, Ира рванула домой и с порога кинулась к сыну. Обняла, а тот просто достал из стола камеру и протянул матери. Заиграла запись, показалось знакомое лицо за столом, началась речь, дошло до слов:
− …а сейчас вы своими глазами увидите реальную картину происходящего.
И действо переместилось в допросную, Воронов размахнулся дубинкой, голова задержанного дернулась, кровь брызнула на стену.
− И это далеко не всё.
Патрульные пинком закинули пьяницу в обезьянник, знакомый участковый поднялся на этаж, открыл дверь квартиры и пообещал лицам нерусской национальности депортировать, если не заплатят, опера, пытаясь взять преступника, толкнули того машиной, из которой следом выскочили сами, а за ними и их Карпов.
− Господи… − пробормотала Ира, отключив запись. – Неужели… это и было для тебя так важно?
Она опустилась на стул возле сына и устало закрыла глаза. Они итак сейчас всем отделом еле держались, не хватало, чтобы куда-то попал подобный разоблачительный материал. Тогда бы и просто пошли ко дну, и она, как начальник, в первую очередь. В мыслях крутилось, за что он с ней так, что ему не хватало, зачем же раскрывать то, что и остальным известно. Ответа она не находила.
− Мам… то, что там… записано, это всё реально так? Такое… такое и у вас происходит? А как же ты тогда..?
Ира открыла глаза и заботливо посмотрела на ни на шутку обеспокоенного сына, досталось жестоких откровений бедняжке. И скольким бы досталось вот так, попади это куда-то дальше…
− Всё не совсем так, Саш… то есть… не всё так однозначно, в общем, я бы сказала…
После недолгой беседы, она поцеловала сына в лоб и поднялась. Камера встретила молоток и, окончательно выйдя из строя, улетела в мусоропровод, как и остатки чувств к её хозяину, как и остатки вины, которую она всё время питала. Ей вдруг отчётливо стало ясно, почему же в тот самый вечер она ответила – просто отношения изживали сами себя, а она по привычке за них цеплялась и оберегала.
*
В пространстве разливалась тишина и лишь иногда раздавался негромкий звук, напоминающий перелистывание страниц. В голове царила пустота и донимало привычное чувство, похожее на утомление, горло пересохло. Тяжёлые глаза соизволили подчиниться и открылись, и первым, что Паша увидел – зелёные стены, затем уже стол, бумаги на нём и человека, занятого ими.
− Очухался? – оторвавшись, поинтересовался начальник.
Паша с немым вопросом на лице уставился на Стаса.
− Наши тебя вместе с девкой взяли, говорят, был никакой, − невозмутимо ответил тот. – Не в обезьянник же тебя было сажать…
Последовало Пашино скромное «м-м», он присел на диване, посмотрел на себя, поправил светлый свитер, опомнился и принялся разглаживать шевелюру.
− А я смотрю, Ткачёв, ты без работы жить не можешь, получил отсыпной после дежурства и под вечер умудрился вызвать наших и надраться.
− Ну… я идиот, мне можно, − не стал оправдываться Паша.
− Ты не идиот, ты смышленый балбес и нагло пользуешься моим хорошим отношением. Только не рассчитывай, что глядя на твою кислую рожу, я вдруг сжалюсь и на сегодня тебя отпущу. Сам виноват, надеюсь, понимаешь.
Их дружелюбную беседу нарушил Мелешин, торопливо постучав.
− Стас, я не знаю, как с ней разговаривать! Она мне такие вещи говорит… Что, Паша её взял и не трещит сам с ней? – обиженно заметил, посмотрев на коллегу.
Карпов, изогнув бровь, задал немой вопрос Ткачёву.
− Усёк, товарищ начальник, решим вопрос. Идём, Витёк.
Опера дружно вышли и зашли в допросную. Новая знакомая улыбнулась Паше.
− Ой, котик, а что это, твой скромный друг застеснялся, тебя привёл?
− Зай, не беси, а? Я после вчерашнего страшно злой. Давай, говори уже, где пакет взяла и разбежались.
Девушка лишь вздохнула. Павел, нахмурившись, демонстративно снял с руки часы, повернулся, передал их Виктору и подмигнул.
− Э-э, Паш, ты полегче, − с деланным волнением заговорил тот, − после твоих прошлых «пару раз» мужика еле откачали.
− Насрать, скинем тело если что, не в первый раз.
Размял пальцы так, что те захрустели и замахнулся. Девушка испуганно подскочила с места.
− Э-э, да ты чё, больной?! А с виду такой ничего показался!
− Так это он только с виду красавец, а так и удушить может, – деловито заметил Витя, наблюдая, как грозно настроенный Паша подгонял жертву к стенке. − Внешность она обманчива, у меня, например, рожи нет, а душа…
− Сто-ой, я скажу!
Девушка зажмурилась, опасаясь, что кулак по ней заедет, но тот лишь коснулся стенки. Задержанная осторожно раскрыла веки и заглянула в тёмную бездну Пашиных глаз. Сглотнула.
− Это Рустам. Он сказал, работай спокойно, с ментами схвачено.
Паша повернулся к Витьку и посмотрел вопросительно, тот сперва нахмурился, что-то припоминая, потом покачал головой, отрицая, что такого знает. Паша достал из кармана мобильный и протянул девушке:
− Набирай своего Рустама. Что говорить в курсе или тебе подсказать?..
*
Она опоздала, с утра ещё раз убеждала сына, что не всё так плохо и даже улыбалась, вспоминая забавные случаи с работы. Удивилась, что отучилась во всём происходящем что-либо отмечать и пока говорила, её воображение не раз рисовало перед внутренним взором одни знакомые притягательные глаза, хитрую улыбку и тёмный шёлк волос, в который её пальцам так нравилось зарываться. Её сознание, воображение, разум, сошлись во мнение, что во всем происходящем это и стало самым светлым. Каждый украденный у времени момент, когда за дверью её кабинета тонула реальность, каждый раз, когда ей хватало лишь заглянуть в глаза, а их губы соприкасались.
Они оказались у дежурной части, неосознанно одновременно повернули головы, и их глаза на мгновение встретились. Секунда не замерла, и за ней кинулась вдогонку другая.
− Здравствуйте, Ирина Сергеевна, − кивнул на ходу Павел и поспешил с Виктором на улицу.
Ире хватило и одного взгляда, чтобы отметить его помятый вид и понять, что он хорошенько накануне выпил. Предположения её не обманули – ему дальше дорога только в пропасть.
− Ключ? – поинтересовался дежурный.
Она замерла, глядя в пустоту коридора. Вспомнила, как покидала свой кабинет, а Паша не раз где-то стоял рядом: то у лестницы, то у стены − и, старательно пряча улыбку, прощался. Он её ещё тогда ждал… чувствовал сердцем, и ещё тогда понимал то, в чём признался…
− Ирина Сергеевна?
− Ну уж нет!
Ирина развернулась и направилась к выходу. Через полчаса решительно дернула дверь в палату.
− Русакова, по-моему, нам пора поговорить…
========== Часть 25.1 ==========
− Да, Ирина Сергеевна?
Катерина отвлеклась и вернула на тумбочку апельсин. Присела, опираясь спиной на подушку, подтянула одеяло. Ирина подхватила под спинку стул и придвинула к кровати.
− Вы по поводу моего состояния? Вы уже, наверное, обо всём знаете, да? Впрочем, так даже лучше… Вы меня простите, если напугала. Не переживайте, врач сказал, всё в порядке. А то, что… то, что я совершила, это… это был необдуманный поступок. Честно, я не хотела, просто… просто так расстроилась. Ткачёв меня с ребёнком обещал бросить, представляете?
Ирина, не сводя внимательный изучающий взгляд, опустилась на стул, ничего не сказав. Ткачёв, который мог бросить Катерину с ребёнком, и Ткачёв, который был готов отказаться даже от любви ради ответственности за свои поступки, и в первую очередь ребёнка – это совершенно разные люди, а двух Павлов Ткачёвых в этой вселенной существовать не могло, это Ира точно знала.
− Как бы я была одна? Воспитывала в одиночку ребёнка? – продолжала умело давить на жалостьКатерина. – Уж вы-то меня должны понимать! Это же так жестоко! Не…
− Ты не путай меня и себя, − наконец сказала Ира даже жестче, чем хотела. – У нас совершенно разные ситуации.
− Простите?
− Нет, это ты меня прости, что лезу не в своё дело, и послушай, я вокруг и около ходить не умею, поэтому давай сразу разберёмся – это чей конкретно ребёнок? Ткачёва или твоего бывшего Артура?
Катерина несколько растерялась от внезапного вопроса.
− А откуда вы… про..?
− А у меня профдеформация, как чего-то не понимаю, так начинаю по привычке копать, представляешь? Так мне вопрос повторить, или как?
Девушка пожевала губами и молчаливо вцепилась пальчиками в одеяло.
− Русакова.
− Артур тут совершенно не при чём… он всегда был очень осторожен в этих вопросах…
− Значит всё-таки Ткачёва… − мрачно проговорила Ира и перевела взгляд на стену.
Она бы очень не хотела произносить заготовленных и на этот случай слов, но есть вещи, которые не всем под силу. Те, с которыми приходится жить и осознавать, что когда-то мог что-либо изменить, но не сделал. А жизнь и должность уже давно доказали Ире, что она одна из тех, кто должен принимать нелёгкие решения, какими бы со стороны морали они не показались. Как сказала одна неглупая девушка, мир невозможно на чёрное и белое делить. Всё зависит, под каким углом смотреть.
− Я не совсем уверена… − смущенно проговорила Катя, потупившись. – Судя по сроку…
− Ч… что?..
Взгляд Ирины вернулся к девушке, и глаза невольно раскрылись шире.
− Что значит, ты не совсем уверена? – переспросила она.
− Ну, то есть я бы очень хотела ребёнка от Ткачёва… он же такой хороший, заботливый… надёжный…
− Русакова!
Ира невольно вскочила с места, впилась взглядом в соперницу, пальцами − в спинку стула.
− Ну, вы же никому не скажете, да? – мило вопросила та.
Мысли в голове Иры сбились с толку и перемешались.
− Не скажу что?!
− Ну, просто Паша со всей той историей перестал обращать на меня внимание… а Артур уезжал в командировку… а потом эта чёрная пятница и…
− Какая ещё «чёрная пятница»?!
Не представляя в какую сторону склоняться, у Иры сдалась даже логика.
− Ну, пятница, когда… когда Карпов вернулся на работу, ребята так расстроились… сели пить, я и решила их немножко поддержать, кажется, выпили вместе и… я не помню, что было дальше. Просто проснулась на утро на кровати с Черенковым…
Ира отвернулась и потрясенно уставилась на стену. Та не была светлой, как часто описывали в книжках. Какая-то противная, серая, облупившаяся с разводами стена. «От третьего!» − завопил внутри некогда властный голосок. Проснулся ядовитый: «Смотри-ка, да ты ещё и не такая… дрянь. Может тебе тоже на кого обратить внимание? Ходят слухи, Климов к тебе тоже неровно дышит». «Да иди ты к чёрту! − заткнул его второй, повторив: − Третий…»
− …да было-то один раз, да и какой из него отец? – продолжала между тем девушка. − Он же всех своих отшивает или отрицает, что у них всё серьезно, а Паша разве такой? Он хороший… на него можно положиться…
− Катя… − Ира наконец развернулась, − ты вообще в курсе… ч-т-о ты натворила?!
На лице девушки отразилась смесь недоумения с удивлением.
− А что я такого..?
Ира поняла, что начала заводиться, но дать по тормозам, когда дело касалось Паши не то, чтобы было поздно, в принципе не получалось.
− «Такого»?! Ты вообще видела Ткачёва?! Видела, в каком он состоянии уже ходит?! Ты его на что обрекла?! Воспитывать ребёнка, который ещё и не его?! Стерпится, слюбится, что ли?! Совсем обалдела?! Парень бы спился или застрелился в итоге! Уж я-то это знаю! Не первый год работаю и не такого повидала! Ничего себе, у тебя представления о..!
− Ирина Се…
− …семейной жизни! И ещё смеешь сравнивать меня и себя?! Да у меня даже мысли никогда не рождалось грозить убийством себя или ребенка мужику, который меня реально кинул! Это ребёнок вообще или, прости Господи, средство достижения замужества?! Ты что подумала, если залетела, то теперь тебе все должны?! Любые ворота открыты?!
Катерина пыталась что-то безуспешно возразить, в палату попробовала просунуться медсестра с вопросом: «Что здесь случилось?», но начальница в форме грозно рявкнула, не повернув головы:
− Пошла вон, пока я тебя за что-нибудь не закрыла! – и та благоразумно за дверью скрылась. – Ну, Русакова… вот уж от кого не ожидала… как там уж говорят, в тихом омуте…
Она прошлась взад-вперёд, пытаясь прийти в себя, и заткнула Катерину на полуслове.
− Знаешь что, если ты думаешь, что мне оставаться при этих вот погонах довольно легко, то смею заверить, что это далеко не так, и вовсе не так радужно, как твои несчастные детишки! Ради этого приходится реально пахать, и пахать очень неслабо, и люди… люди, которые мне помогают, которые р-е-а-л-ь-н-о мне помогают, их очень и очень немного, можно по пальцам просто пересчитать! И я… и я тебе не позволю одного из них потопить! Пока эти люди мои друзья, а они мои друзья, их личная жизнь меня также напрямую касается! Поэтому слушай сюда и не перебивай, а лучше запиши, чтобы мне не пришлось повторять! Завтра же, нет, сегодня же позвонишь Ткачёву и скажешь ему правду!
− Но…
− Я не договорила! Скажешь ему правду, он заслуживает знать! А не то я скажу Лене, она моя подруга, если ты помнишь, и эта правда быстро разлетится по отделу! Не доводи до греха! И чтобы у меня лежало твоё заявление о переводе, мне не нужен такой… такой сотрудник! А об остальном, так и быть, позабочусь, поговорю с нужными людьми, примут на новое место! А твой… твой ребёнок… знаешь что, как женщина женщине − ты сначала реши, он тебе нужен или как! А потом уже разбирайся с отцом! И да, чтобы Ткачёв о нашем разговоре ничего не знал! Оставь его вообще в покое! Иначе… иначе даже не спрашивай, что я тебе устрою! Тебе эти заглоченные таблетки раем покажутся по сравнению! Не прощаюсь! И давай, не нервничай!
Дверь грозно хлопнула, а медсестра, дождавшись, осторожно проникла в палату.
− Чёрная пятница… − вне себя от гнева повторяла Ира. – Пятница чёрная у неё… Да я тебе такой «чёрный» Пятницкий устрою, ты у меня в него дорогу забудешь!..
*
− Молодец, хорошая работа, считай, у тебя завтра выходной, разрешаю. Надо будет ещё поговорить с хозяином, какого хрена он никому из наших про Рустама и его дружков не сказал, уже несколько месяцев черти работали. Но это я сам, на вот лучше.
Уставший, Паша очнулся за столом начальства и посмотрел на протянутый тюбик. Припомнил, как один из друзей Рустама стукнул железкой Витька, Паша не удержался и за своего ответил, костяшки пальцев пострадали. Паша принял тюбик и недоуменно посмотрел в ответ.
− Да у Зиминойда заскок: то Фэн-шуй, то яблоки, то теперь это, − ответил начальник на немой вопрос, − пришла на днях, говорит что-то типа, я же ваша мать, как же это мои дети страдают, а ты Карпов и не смотришь. Бабы… − считая, что сказал этим всё, отмахнулся Стас.
Паша хмыкнул и молча смазал поврежденную руку. С грустью подумал, что Ира действительно в некоторых вопросах сама доброта и забота, а в некоторых может и не уступить даже Карпову. Подумал, как же она теперь и сможет ли он её видеть кроме как в коридоре, у дежурной части, как было с утра.
− Ладно, чё расселся, дуй домой.
Сообщение от Кати, что нужно встретиться, Паша получил уже за дверью. Тяжело вздохнул и через силу ответил, что скоро приедет.
========== Часть 25.2 ==========
Паша сидел на стуле в палате и готовился соглашаться с любыми идеями, когда внезапно прозвучало:
− Прости, я ошиблась… Это не твой ребёнок.
Он резко очнулся и потерял дар речи. Сил не было ни чтобы спросить, как же так вышло, ни уж тем более, чтобы разозлиться.
− Мне кажется, нам нужно расстаться, − кисло добавила Катя. – Прости меня, если… если что было не так…
Паша не понял и сам, но как-то вышел из палаты, из больницы и у крыльца закурил. В округе стояла темнота, внутри него царила пустота и не возникало радостных мыслей. Закончив, он достал телефон и написал сообщение: «Можно заехать?» Ира разрешила.
Через час стоял возле двери и хмуро объяснялся.
− Вот видишь, как всё вышло, а ты переживал…
Паше показалось, что Ира не сильно удивилась, как и обрадовалась. Он списал всё на свою усталость и потупился.
− Паш, ну чего ты в самом деле? Ты расстроился, что ребёнок не твой?
− Нет, но… Не знаю… Чувствую себя каким-то идиотом, ещё и тебя втянул, накричал… прости, я… я совсем запутался и…
− Паш…
Теплые ладони заботливо коснулись его щёк, их глаза встретились.
− …ну что ты как маленький оправдываешься? Такое в жизни бывает. Ну, девчонка не разобралась, ошиблась, хорошо же, что поняла потом, да?
Он слабо кивнул, соглашаясь.
− И всё равно прости, как-то глупо получилось… мне перед тобой очень…
Её губы тронула добрая улыбка, как бывало не раз, когда она видела в нём что-то забавное.
− Какой же ты у меня влюбленный и глупый… − покачала головой. – Ну, неужели после того, что с нами уже произошло, я бы от тебя отвернулась из-за какой-то залетевшей девчонки?
Паша не знал, что сказать, смотрел в глаза и поражался, что мог быть достоин любви такой внеземной женщины. Только божество могло быть столь благосклонным. Ира же обняла первой и проговорила на ухо то, отчего Паша невольно усмехнулся:
− Ты только в следующий раз, если случайно или по рабочей нужде налево пойдёшь, предохраняйся, ладно?..
Он втянул несравненный запах её волос и прижался ко лбу. Ему всегда казалось, что множество красивых и приятных слов звучало пафосно и уж тем более для неё, она не заслуживала такой дешёвки, но существовали те три, в которые до появления её в его жизни он не верил. Паша снова заглянул в её глаза:
− Просто… я тебя… очень…
Её пальцы накрыли его губы.
− Я знаю. И я тебя. Пошли в квартиру, что мы как малолетки тут торчим?
Нежно поцелованные, её пальцы соскользнули с губ, Ира дернула дверь и пропустила его в квартиру.
− Ты, кстати, голодный? – поинтересовалась внутри, приняв верхнюю одежду.
− Да нет, я… короче, что-то без аппетита.
− М-м… тогда у меня есть кое-что поинтересней. Проходи в спальню, не стой.
Паша зашёл в комнату и опустился на кровать. Ира пришла минуты через две, держа в руках вскрытую бутылку и два бокала.
– А я прям как чувствовала… − принялась разливать, − Сашку у бабушки оставила, представляешь? – протянула бокал и присела рядом. – За… да давай просто за нас, к чему лишние слова?
Чокнулись, и она поднесла бокал к губам. Паша осушил свой раньше и молчал, не сводя с неё глаз, словно пытаясь заново изучить и запомнить каждую прекрасную черту лица, несравненный божественный образ, который его чуть не покинул. Ира снова разлила и поставила бутылку на тумбочку.
− Тебя, кстати, назавтра отмазать? Хоть отдохнёшь, переведёшь дух…
− Меня Карпов уже отпустил.
− Какой молодец…
Она потянулась к нему бокалом. Их руки переплелись, и ножки бокалов дружно взмыли в воздух. Паше вдруг вспомнился тот самый вечер, с которого всё началось. Выходка, о которой он ни капли не жалел. Вспомнилось, как они остались одни в кабинете, она поднялась из-за стола, желая попрощаться, а он весело предложил выпить на брудершафт. Она усмехнулась, добрая после всех злоключений, не отказала. После, не в силах больше терпеть, он притянул её к себе и впился в губы. Звонко разбился её бокал, ощутимо хлестнула по щеке ладошка, грозно загремел вмиг отрезвевший голос, кидая точно молниями вопросами, какого чёрта он делает, и кто ему позволял. И вместо того, чтобы уйти или извиниться, он нагло заглушил её возмущение жарким поцелуем, не желая отпускать, прижал к стене. Её рука, вырвавшись, стукнула по плечу, вонзилась в то пальцами, а после просто скользнула к затылку, в тот момент её губы ответили.
В памяти Иры словно ожило то же, допив, она улыбнулась:
− А помнишь тот вечер?..
− И не забывал…
Они поставили бокалы на пол и потянулись друг к другу. Соединили губы в долгом поцелуе. Ира легонько толкнула его в грудь и опрокинула на кровать. Покорный, Паша улыбнулся краешками губ ей, изящно опустившейся сверху. Она касалась лица нежными поцелуями, лаская и словно дразня, пытаясь пробудить. Её руки умело скользнули под свитер, задрали и скинули тот, взлохматив волосы на голове. На её лице оттого появилась милая улыбка. Она опустилась, и её губы снова соприкоснулись с его губами, поначалу легко и ласково, а после всё сильнее и требовательно. Словно издеваясь, она оторвалась и тут же толкнула обратно, не позволяя подняться, её пальцы забрались под футболку, избавив от той, принялись гладить его грудь и, чуть царапая, дразнить, постепенно смещаясь вниз. Он закрыл глаза, с трудом терпя нарастающее с каждой секундой, мгновением желание. Его божество в очередной раз пробуждало в нём силу и веру, саму способность жить и дышать. Послушно расстегнулся ремень, опустилась молния на брюках, за ней и бельё. От крови, прильнувшей к плоти, от возбуждения, вызванного ласками, он, разом проснувшийся от всех забот, распахнул глаза, готовый схватить и овладеть, вот только она уже заняла излюбленную позу и одним движением заставила от напора охнуть. Он жадно ласкал её бедра и талию, пока она ритмично и медленно двигалась. Его глупые мысли, о том, о другом, нелепое чувство вины, неудобства погибли, исчезли, ушли, он уже не видел больше ничего вокруг. Только она. Только её сверкающий божественный образ.
Волна наслаждения охватила их, он сильно напрягся, не в силах сдержаться, думая, что ещё немного и умрёт, просто сгорит. Она затрепетала, издала приглушенный стон, его тело содрогнулось в конвульсиях удовольствия. Обессиленная, она опустилась на его грудь. Он крепко обнял, не в силах ни говорить, ни нормально дышать, ни унять колотящее точно молот в груди сердце, но готовый на всё ради неё, готовый снова жить.
*
Паша уже вовсю спал. Ирина долго лежала в его объятьях под одеялом. Наслаждалась тёплым телом, дыханием, милым лицом. Аккуратно выбралась и накинула на обнаженное тело легкий халатик. Прихватила сумку и ушла с ней на кухню. Из-за этой суеты за пару дней она столько раз возвращалась к одной мучительной непростой мысли, что вдруг засомневалась в некоторых жизненных установках и забывала совершать давно принятый ритуал.
Ещё несколько лет назад Серёжа заставил её почувствовать себя полной дурочкой одним лишь простым вопросом: «И давно это тебя на солененькое тянет?..» Ира запомнила восторг, как и грубую ошибку. С тех пор риск почти исключила, но не в её правилах было напрягать партнёра и уж тем более лишать себя всех удовольствий, потому, как и обычно, она решила всё сама. Вот только теперь засомневалась… Что-то бестолковая Катя в ней пробудила. Что-то как в женщине. Что-то, чему она когда-то твёрдо сказала: «Не в моём возрасте». Вот только женщина очень устала и давно хотела на покой, хотела видеть сына и не чувствовала разницы, как уходить − стучать молоточком или качать колыбельку. Женщина для себя всё решила, пока начальница настаивала и упиралась. Женщина видела возле себя мужчину, в надёжности коего ни капли не сомневалась, как и начальница в том, что ей есть, на кого положиться.
Ирина ещё немного постояла у шкафа, а после открыла дверцу и решительно кинула из сумку в ведро упаковку таблеток с одной лишь мыслью – если Бог даст, то почему бы и нет?..
После она вернулась в спальню, разделась и легла под одеяло. Паша, словно почувствовав, обнял и, что-то невнятно пробормотав, прижал к себе, согревая её теплом своего тела.
*
Новая знакомая благодарила в спортзале за содействие и всучила бутылку. Подруга обрывала телефон, требуя явиться. Лена чуть ли не кричала от восторга, словно событие оказалось лучше всех праздников за прошедшие месяцы. Ирина сдалась и явилась в свой выходной в отдел. Умело сохраняла лицо, сидя в кабинете, чтобы не выдать улыбки. Радовалась, что дождалась. Предчувствие не обмануло. Ей уже нравилось каждое лицо: и пухлого мальчика и милой девочки, и пытающего показать себя умным их общего друга.
− Так вы нас берёте? – осторожно уточнил тот, ранее представившись Щукиным Константином.
− Оптом! – ответила Ира, вызвав дружные улыбки.
Троица на радостях покинула кабинет, желая ознакомиться с делами в этот же день. Хорошенькие, решила для себя Ира, выходя следом с бутылкой. Соседняя дверь тоже открылась, оттуда вышел Паша.
− Здравия желаю! – сообразил.
− Здрасти, Ткачёв, держи.
Ира кинула бутылку, которую он поймал, и принялась закрывать дверь.
− Русский магарыч. Бессмысленный и беспощадный.
− Везёт вам, а у меня вот сегодня засада вечером… − Паша невесело вздохнул.
Ей пришлось сдержать улыбку. Ради Пашиной «засады» стоило достать бокалы, накрыть стол, отправить сына к бабушке и приоткрыть дверь в квартиру.
− Ну, правильно, работать же тоже кому-то надо.
Она закончила с дверью и выдернула бутылку из рук.
− Спасибо. Кстати, как дела? Как тебе новый инспектор ПДН?
− Всё путем, спасибо. Инспектор, ну… нормальный. Мужик.
− М-м, ну, хорошо, иди тогда, чего встал, работай.
Ирина развернулась и направилась к выходу. Отметила по пути доносящиеся голоса из кабинета следователей и криво улыбнулась – новенькие кинулись в бой. Скоро Лена точно вернётся на своё место.
Карпов у дежурной части кивнул в знак приветствия и вместе с Юрой прошёл мимо. Климов на крыльце отвесил честь. Патрульные бросили хохотать у лестницы и проводили взглядами, наполненными уважения.
Ира отошла от крыльца и вдохнула всей грудью свежий воздух. Пахло весной. Обещала ли трудности весна или лето вскоре – не ясно, а вот бутылка в руке обещала приятно провести вечер, и в этом не было никаких сомнений.
Последние комментарии
1 час 3 минут назад
1 час 12 минут назад
1 час 18 минут назад
1 час 38 минут назад
1 час 47 минут назад
2 часов 8 минут назад