Shall we dance? (СИ) [Bevolsen] (fb2) читать онлайн

========== Глава 1 “Всё начинается с…” ==========

ПРОЛОГ

— Прости меня.

— Отвяжись.

— Прости меня!

— Можешь не трудиться.

Стояла ночь. Лили в халатике стояла, обхватив себя руками, перед портретом Полной Дамы у входа в башню Гриффиндора.

— Я пришла только потому, что Мэри сказала, будто ты грозишься проторчать здесь всю ночь…

— Да. Я бы так и сделал. Я вовсе не хотел обзывать тебя грязнокровкой, это у меня просто…

— Сорвалось с языка? — В голосе Лили не было жалости. — Слишком поздно. Я много лет находила тебе оправдания. Никто из моих друзей не понимает, почему я вообще с тобой разговариваю. Ты и твои дружки — Пожиратели смерти… Ты этого даже не отрицаешь. Ты даже не отрицаешь, что сам собираешься стать таким же. Тебе не терпится присоединиться к Сам-Знаешь-Кому, да?

Стоящий перед ней парень открыл было рот, но так ничего и не сказал.

— Я больше не могу закрывать глаза. Ты выбрал свою дорогу, я — свою.

— Нет… послушай, я не хотел…

— Обзывать меня грязнокровкой? Но ведь всех, кто родом из таких семей, ты именно так и зовешь, Северус. Почему же я должна быть исключением?

Он пытался что-то объяснить, но Лили бросила на него презрительный взгляд, повернулась и скрылась в проходе за портретом. Ни его мольбы, ни извинения не долетали до нее, и, в конце концов, он оставил бесплодные попытки. Угрюмо глядя себе под ноги, он медленно спустился по винтовой лестнице, и его шаги затихли в отдалении.

А стоящая в темном углу женщина в ночной сорочке, поверх которой был накинут халат из шотландки, печально смотрела ему в след…

Глава 1

Всё всегда начинается с чего-то. В его случае всё началось с поцелуя. Случайного, ни к чему не обязывающего поцелуя с женщиной, о которой он прежде и не помышлял. Он знал Минерву МакГонагалл большую часть своей жизни. Ему было одиннадцать, когда он впервые увидел ее в дверях Хогвартса, встречающую студентов-первогодок, высокую, статную, в развевающейся изумрудной мантии, строгую, даже немного суровую. Она ему сразу не понравилась, слишком правильным казалось ее точеное лицо, слишком колким был взгляд синих глаз.

Она никогда не выделяла его из числа других студентов, наказывая, когда того требовали обстоятельства, и поощряя, когда он того заслуживал. Для нее он был просто студентом, одним из множества. Ничем не примечательной личностью. Во всяком случае, так ему всегда казалось.

Он не имел каких-то успехов в трансфигурации, да и тяги к этому предмету у него никогда не было. В остальном они редко пересекались, разве что благодаря Джеймсу Поттеру и его шайке Мародеров. Он никогда не жаловался, не слишком веря, что декан Гриффиндора может хоть что-то изменить. Она наказывала своих студентов, снимала баллы с факультета, оставляла после уроков. Но ничего не менялось, и Северус снова и снова попадал в Больничное крыло, лелея надежды о мести. Для него она была никем. Просто лицо в веренице многих, бесцветной нитью проходящих сквозь его жизнь.

Когда он вернулся в Хогвартс в качестве преподавателя, она почти не обращала на него внимания. Словно они вновь вернулись во времена его ученичества. Вот только на этот раз его почему-то раздражали ее отстраненность, ее равнодушие по отношению к нему. Другие преподаватели относились к нему настороженно — хоть какие-то эмоции. Но профессор МакГонагалл вела себя так, словно ничего не случилось: будто бы и не был он бывшим пожирателем смерти, человеком, виновным в гибели множества людей, включая ее собственных учеников-гриффиндорцев. Казалось бы, эта принципиальная, ратовавшая за справедливость женщина первой должна была его возненавидеть. Но вместо гневных, полных презрения взглядов, каких он ожидал от нее в свой адрес, были лишь короткие фразы, иногда ненавязчивые советы как начинающему преподавателю и больше ничего. Возможно, она знала о его вине в гибели Поттеров. Да, она не могла не знать. Отчего-то Северус был уверен, что Дамблдор ей рассказал. Он частенько видел, как она покидала его кабинет поздно ночью, когда весь Хогвартс давно спал. Иногда в образе серой кошки, иногда — человека. Их со стариком объединяли тайны, но Северусу не было до них никакого дела. Он продолжал существовать в ожидании, когда его услуги понадобятся Дамблдору, ведь он дал слово. Так он надеялся искупить вину за гибель единственного близкого ему человека.

Месяцы сменяли друг друга, превращаясь в год. За ним шел другой. А Северус Снейп всё продолжал влачить свое мрачное существование в столь же мрачных подземельях замка, предпочитая больше времени проводить над котлами с зельями, чем в обществе живых людей, которые, впрочем, и сами не особо искали встречи с ним. Он не искал общества, полагая, что не имеет права на счастье или хотя бы покой. Это его наказание за ошибки. Таков его удел. Одиночество пожирало его изнутри, но он мужественно сносил свой рок, и постепенно уединенный образ жизни стал для него нормой. Он не верил в иной для себя исход. Так он сам себя наказывал.

Все изменилось на Рождество спустя пару лет после его возвращения в стены древнего замка. Северус никогда не любил этот праздник. Слишком много тепла, улыбок, подарков. Он не любил счастье, считая себя недостойным его. Но в ту ночь всё изменилось. Может, виноват пунш, который оказался слишком крепок. Может, сказалась усталость от постоянного разочарования жизнью. Но в ту ночь синие глаза отчего-то смотрели на него не холодно и отстраненно, как прежде, а с любопытством, пронзая сердце и заглядывая в душу. И на тонких изящных губах играла какая-то таинственная полуулыбка, манящая, возбуждающая желание разгадать скрывающуюся за ней тайну. И всё бы так и закончилось взглядами и полуулыбками, если бы они не остались одни. Конечно, во всем виноват пунш. А еще омела, так некстати расцветшая точно над тем местом, где они стояли. Кажется, есть такой обычай — целоваться под омелой.

Он никогда не испытывал желания поцеловать женщину почти вдвое старше себя. Ему и мысль-то такая никогда не приходила в голову. Но он поцеловал. И к его собственному удивлению она ответила на его поцелуй. Он мало кого целовал в своей жизни, но тот поцелуй он запомнил на всю жизнь. Мягкие губы, дыхание, пахнущее яблоками и вином, томный вздох удивления, дурманящий не хуже алкоголя. Ощущение теплого женского тела в его объятиях. Приятные чувства, почти стершиеся из его зачерствевшего сознания, погрузили холодный разум в смятение.

Прежде он всегда представлял Лили. Но в ту ночь он даже не вспомнил о ней. Странно. Забыть о девушке, которую он будет любить всю жизнь (почему-то он знал это совершенно точно). Разве могла декан Гриффиндора затмить собой Лили Эванс? Его Лили?

Он гнал эту мысль прочь, всякий раз, когда перед глазами появлялась синева морских глубин, теплая, обволакивающая точно мягкий плед в зимнюю стужу. И так было спокойно, так тепло в ее объятиях. А потом она отстранилась, взглянув на него мягким, чуть насмешливым взглядом. И смех, добрый, кажется, чуть смущенный. И поздравление с Рождеством. Для нее это просто традиция — поцелуй под омелой. А для него? Наверное, тоже. Только почему он до сих пор не может выкинуть из головы тот вечер? Почему всякий раз, когда эта женщина оказывается рядом, он чувствует непривычное волнение, испытывая острое желание коснуться ее? Еще хотя бы раз почувствовать то тепло, то спокойствие.

Хочется верить, что с того вечера что-то изменилось в их отношениях. Теперь она позволяет себе перекинуться с ним парой дежурных фраз: о погоде, об учениках, и, кажется, смотрит на него уже не так холодно и равнодушно. Впрочем, возможно, это лишь плод его воображения. Попытка одинокого разума выдать желаемое за действительное. Но он рад и этому. На большее он и не надеется. Один лишь намек, что он не одинок, заставляла сердце в груди биться с удвоенной силой. Он больше не понимает, чего хочет. Словно душа его разделилась надвое: одна часть рвется к этим синим, словно морская бездна, глазам, желая разгадать скрывающуюся в их глубине тайну, в то время как вторая пытается удержать в памяти зеленоглазый образ рыжеволосой девушки, улыбающейся ему печальной улыбкой из зазеркалья смерти. Как же так могло случиться?

— Что думаешь, Северус?

Он не сразу понял, о чем речь, и кто вообще пытается привлечь его внимание. Восседающий рядом в своем резном кресле Дамблдор выжидательно смотрел на него сквозь свои неизменные очки-половинки. Сколько Снейп себя помнил, директор всегда носил такие очки. Также как Минерва — свою изумрудную мантию и черную остроконечную шляпу.

— Простите, директор?

Он не любил признаваться в невнимательности, но сейчас, засмотревшись на сидящую через два места от него коллегу, он совершенно не слушал старика. МакГонагалл как раз заканчивала завтрак, о чем-то увлеченно беседуя с сидящей рядом профессором Стебль. Как пить дать, декан Пуффендуя снова хвастается отменным урожаем мандрагор. Уже дня два всем рассказывает.

— Я говорю, бал — это, по-моему, отличная идея, не находишь?

— Бал? — ему с трудом удалось сфокусировать внимание. — Боюсь, я не совсем понимаю.

— Ты совсем меня не слушаешь, — сокрушенно вздохнул директор, лукаво улыбаясь в седую бороду. — В последний день конференции решено устроить бал. Министр лично настоял, чтобы всё прошло как можно более помпезно. Международный симпозиум магических дисциплин, как никак. Если память мне не изменяет, в последний раз его проводили в Англии лет семьдесят назад.

Ежегодный симпозиум магов и волшебниц со всего света — событие, сравнимое по своим масштабам с Чемпионатом мира по квиддичу, который, между прочим, проводится раз в четыре года. А тут из года в год лучшие умы волшебного мира собираются вместе, чтобы на протяжении недели только и делать, что говорить-говорить-говорить. Нет, безусловно, мероприятие полезное, там можно получить огромный опыт, завести нужные связи и, в целом, с пользой провести время. Но как человек нелюдимый, Снейп предпочитал тихо отсиживаться в сторонке в надежде, что его не заметят. Но куда уж там. Разве Дамблдор упустит возможность вывести в свет свою «зверушку»? Естественно, имя Снейпа включили в список участников, ведь две его последние работы по зелью от ликантропии сделали настоящий фурор в магическом научном сообществе. Теперь ему придется выступить перед лучшими умами волшебного мира, рассказывая о своем исследовании. Одно утешение, не он один пострадал. МакГонагалл, Стебль и Флитвик тоже попали под раздачу. Впрочем, эти наверное на седьмом небе от счастья. Только Минерва ворчала, что симпозиум выпадает на время подготовки к экзаменам, но после очередного вечера в кабинете директора она подозрительно быстро успокоилась, смирившись с неизбежным. Дамблдор и правда волшебник. Интересно, как ему удается справляться с ее пылким шотландским нравом?

— Надеюсь, ты умеешь танцевать, Северус.

Брови зельевара медленно поползли вверх. Это еще здесь причем?

— Не умею.

А ведь он действительно не умел. Нет, несколько базовых движений он, конечно, знает, но вот с практикой у него всегда были проблемы. Скорее он отдавит своей партнерше ноги, чем доведет хотя бы один танец до конца.

— И не вижу необходимости.

— Ты будешь представлять Хогвартс, — многозначительно поднял вверх указательный палец директор, пряча улыбку в седую бороду. — Нельзя ударить в грязь лицом.

— Я там буду не один. Есть кому представлять помимо меня, — он даже не пытался скрыть своего негодования.

Танцевать? Что за глупости! Старик, верно, совсем выжил из ума. Ну какой из Снейпа танцор? Да он одним своим мрачным видом распугает всех женщин на милю вокруг. Нет уж, пусть на танцполе блистает кто-нибудь другой. Хотя если подумать, из Флитвика тот еще танцор. Стебль тоже не выглядит изящной балериной. А вот МакГонагалл… Почему-то Северус был уверен, что она прекрасно танцует. Еще одно ее качество. Порой Снейп поражался ее умениям и неуемной энергии. Мало того, что в Хогвартсе она совмещала три должности, так еще большинство научных статей научного журнала «Трансфигурация сегодня» принадлежат ее перу. И когда она только успевает их писать? В перерывах между занятиями и управлением школой?

— Почему бы тебе не попросить Минерву? — словно прочитав его мысли, улыбнулся директор. Ей богу, порой кажется, что из них двоих, именно старик легилимент. — Она прекрасно танцует и, уверен, не откажет преподать тебе пару уроков.

От одной лишь только мысли об этом его вдруг кинуло в жар. Минерва учит его танцевать? На кой-черт ей возиться с молодым коллегой, который для нее не важнее статуи в коридоре рядом с ее кабинетом. Хотя… вдруг это ее любимая статуя? Ну там, какого-нибудь светила трансфигурации, который был ее кумиром в молодости. Впрочем, глупости всё это.

— Вряд ли она согласится.

И словно в подтверждение его слов профессор МакГонагалл величественно поднялась со своего места и, пожелав коллегам доброго дня, направилась прочь из Большого зала. На Снейпа она бросила лишь мимолетный взгляд. И то, скорее всего, потому что рядом сидел Дамблдор, а игнорировать старика она бы ни за что не стала. В последнее время ему удавалось видеть ее лишь здесь, во время трапезы. Кажется, он выучил ее расписание лучше собственного, и теперь оказывался за столом всегда на несколько минут раньше нее. Она всякий раз вскидывала тонкие брови, ловя на себе его мрачный взгляд, но после уже не обращала на него внимание. А ему оставалось лишь наблюдать за ней издалека и гадать, почему всего один случайный поцелуй заставил его совершенного по-другому взглянуть на эту чопорную, раздражительную женщину. Впрочем, не такую чопорную и раздражительную, как оказалось. Чем дольше он наблюдал за ней, тем больше узнавал о Минерве МакГонагалл. Например, она никогда не допивала чай до конца (чай обязательно с бергамотом, но без молока), а еще от долгого сидения за столом в учительской при проверке домашних заданий она принималась массировать шею, потягиваясь совсем как настоящая кошка (впрочем, она и есть кошка). Он замечал усталый вздох, едва заметную улыбку, внимательный взгляд, когда она наблюдала за факультетскими столами, ее беседы с коллегами, остроумные замечания без тени сарказма. Чем дольше он наблюдал за ней, тем больше понимал, что прежде совсем не знал Минерву МакГонагалл. И еще эта затаенная печаль в глубине синих глаз, появляющаяся лишь тогда, когда, как ей кажется, никто ее не видит. В такие минуты она словно снимала маску, обнажая себя настоящую. У нее тоже есть тайны. Возможно, поэтому Северусу казалось, что из всех людей на свете именно она способна его понять. Ни Дамблдор, ни кто-либо другой. А именно эта женщина, которой ничего от него не нужно, но которую также как и его самого мучают тайные демоны.

— А ты попробуй, — подтолкнул его локтем Дамблдор, вновь вырывая из пучины размышлений. — Увильнуть от бала не удастся. А значит и от танцев.

И почему-то он сразу поверил старику. Наверное, потому что знал Дамблдора: если директор говорит, что придется танцевать, значит, придется танцевать.

Что ж, может это и неплохо. В конце концов, появится реальный повод заговорить с ней. Вот только как набраться храбрости и задать вопрос?

Он собирался с мужеством почти неделю, пока, наконец, не решился. Всё вышло совершенно случайно. Он забыл журнал второго курса Пуффендуя в учительской, а когда вернулся за ним, обнаружил в комнате Минерву. Она стояла у окна с чашкой ароматного чая в руках, задумчиво разглядывая залитую апрельским солнцем лужайку, по которой в эту самую минуту Хагрид волочил здоровенную охапку лапника для своего огорода.

Сперва он хотел незаметно забрать журнал и вернуться к себе в подземелья, но в голове как назло зазвучал голос старика, напоминающий про злосчастный бал, и Северус замер посреди комнаты, в нерешительности глядя на коллегу. Он никогда в жизни ничего не боялся, а сейчас трусит задать простой вопрос.

— Перестаньте уже мяться, Северус, — донесся до него чуть раздраженный женский голос. — Если хотите что-то сказать, говорите.

Она отвернулась от окна и теперь смотрела на него строгим, чуть нахмуренным взглядом. Ничего общего с той мягкой синевой морских глубин. Типичная профессор МакГонагалл.

— Альбус говорил, вы о чем-то хотели меня попросить.

Вот старый лис!

— Скорее это была его идея, — буркнул Снейп, понимая, что деваться ему уже некуда. Да что он в самом деле! Он же ей не замуж предлагает выйти, в конце-то концов! — Директор предположил, что вы могли бы показать мне несколько танцевальных движений на случай, если на балу по случаю окончания симпозиума придется…

— Вы просите меня научить вас танцевать? — приподняла тонкие брови профессор МакГонагалл.

— Директор считает, это пойдет мне на пользу, — как можно более равнодушно проговорил Снейп, благодаря небеса за свое умение не выражать эмоций. — Думаю, он не хочет, чтобы кто-то из его профессоров выглядел глупо перед коллегами, которые съедутся на конференцию. Он сказал, танцы — обязательная часть программы.

Минерва молча кивнула, задумчиво разглядывая замершего посреди комнаты молодого человека, и Снейп вдруг с удивлением осознал, что ждет ее ответа затаив дыхание.

— Ну, хорошо, — наконец, медленно произнесла она, словно все еще сомневалась в правильности своего решения. — На четвертом этаже есть пустой класс, там достаточно просторно. Я попрошу мистера Филча принести туда граммофон. Можем провести первый урок завтра после обеда, скажем, часа в три?

Северус молча кивнул, не слишком веря в происходящее. Он неделю обдумывал, как подойти к ней с этой просьбой, а тут все получилось само собой. Кажется, МакГонагалл более не проявляла к нему интереса, вновь отвернувшись к окну, и, не желая более ее отвлекать, Северус поспешил ретироваться. Ему еще предстояло свыкнуться с мыслью, что очень скоро эта женщина вновь окажется в его объятиях. В конце концов, именно об этом он думал последние несколько месяцев.

========== Глава 2 “Первый танец” ==========

На следующий день ровно в три часа дня Северус вошел в кабинет, указанный МакГонагалл в качестве места для проведения первого урока танцев. Помнится, прежде здесь проводили занятия по защите от темных искусств, но затем кто-то из студентов неудачно применил отпугивающее пикси заклятье — вместо неприятного для этих маленьких, но проказливых существ, звука, всё заволокло едким дурно пахнущим дымом. Вонь не могли вывести почти год. Занятия перенесли на другой этаж, и с тех пор, хотя запах давно выветрился, класс пустовал.

По просьбе МакГонагалл школьный смотритель перенес сюда граммофон, и теперь он гордо возвышался на одной из парт, составленных в нестройные ряды вдоль стен. В центре освободившегося пространства сейчас стояла сама профессор трансфигурации. На ней не было привычных мантии и шляпы, а изящные очки квадратной формы, что она обычно носила на уроках, лежали рядом с граммофоном на столе. При появлении Снейпа Минерва обернулась, отчего юбка ее длинного, строгого платья, изящно закружилась, напомнив раскрывающийся бутон цветка. Без неизменных школьных атрибутов она вновь напомнила Снейпу ту женщину, что он поцеловал в Сочельник. Как будто мантия и шляпа были для нее своего рода доспехами, за которыми скрывались природные мягкость и женственность, незаметные за изумрудной мантией.

— Здравствуйте, Северус, — деловито проговорила МакГонагалл, сухим тоном в дребезги разбивая навеянный ее внешним видом образ и тем самым приводя Снейпа в чувства. — Если вы готовы, мы можем начать, — она смерила молодого коллегу оценивающим взглядом и слегка изогнула бровь. — Но для начала снимите, пожалуйста, мантию. Так вам будет легче на первых порах.

Снейп молча подчинился. Он никогда не считал себя трусом, но сейчас, глядя в серьезное лицо женщины, которая по стечению обстоятельств вновь сделалась его учителем, ему отчего-то стало не по себе. Застегнутый на все пуговицы сюртук вдруг показался нестерпимо тесным, аж дышать трудно.

— Вы когда-нибудь прежде танцевали?

Она остановилась рядом с ним, почти вплотную, так что он мог чувствовать аромат ее духов. Красное яблоко, жасмин, пион…кажется еще нотки клубники и бергамота.

— Несколько раз. Во время учебы в Хогвартсе.

Он изо всех сил старался сохранить на лице невозмутимое выражение, хотя мозг лихорадочно соображал в попытке вспомнить хоть что-то из тех дней, когда Лили пыталась научить его премудростям танцевальных па. Это было еще до их ссоры. Кажется, с тех пор прошла целая вечность.

— Прекрасно. Значит, для вас это не будет совсем уж в новинку, — проговорила Минерва.

И прежде, чем Снейп успел опомниться, она взяла его правую руку и решительным жестом положила на свою талию. Даже сквозь плотную ткань платья он ощутил тепло и мягкость ее тела. Перед глазами как назло замелькали картины рождественской ночи, когда она точно также оказалась в его объятиях… аромат спелых яблок, дурманящий голову…

— … вытяните левую руку…. Северус, вы меня слушаете? — донесся откуда-то издалека знакомый голос. — Сосредоточьтесь, пожалуйста.

— Весь во внимании, — буркнул Снейп, стараясь скрыть смущение.

МакГонагалл взмахнула рукой. Повинуясь ее магии, граммофон ожил, и из широкого лепесткового рупора полились нежные звуки вальса.

— Сегодня я буду вести, — проговорила Минерва, делая первый шаг и увлекая Снейпа за собой. — А вы повторяйте и запоминайте. Готовы? И… раз, два, три… раз, два, три…

Никогда еще он не чувствовал себя так глупо. На фоне легкой и грациозной МакГонагалл, он казался самому себе неповоротливым и медлительным. Наверное, куда проще было бы научить танцевать бревно. Мало того, что он постоянно ошибался, путая последовательность движений так еще то и дело наступал своей партнерше на ноги, от чего его смущение росло прямо-таки в геометрической прогрессии, тем самым еще больше мешая сосредоточиться.

— Северус, полегче, расслабьте руку, иначе вы мне пальцы сломаете, — проговорила Минерва, терпеливо снося все его ошибки.

Он не заметил, как с силой стиснул ее ладонь. Вот идиот!

— Простите.

— И старайтесь как можно меньше смотреть себе под ноги. Вы должны видеть лицо партнерши, и куда собираетесь вести ее. Рассматривая собственные ботинки, сделать это будет гораздо труднее.

Он послушно поднял голову, тут же встретившись со взглядом синих глаз. Лучи клонящегося к закату солнца, льющиеся сквозь высокие стрельчатые окна, теплыми бликами отражались в морской синеве ее глаз, делая их необычайно живыми и теплыми. И снова никакой привычной колкости. Словно нежный бархат.

— Ай!

Минерва невольно скривилась, когда Снейп в очередной раз наступил ей на ногу. Контакт тут же оказался потерян, а на его место пришло осознание своей полной никчемности.

— Думаю, на сегодня достаточно, — Северус отпустил свою партнершу, отходя от нее на несколько шагов. — Пока я вас окончательно не искалечил.

— Всё не так плохо, как может казаться, — усмехнулась МакГонагалл, всё также взмахом останавливая граммофон. — Вам нужна практика, Северус. И терпение. Так что жду вас завтра в это же время.

Она легонько похлопала его по плечу и, отойдя к столу, принялась надевать мантию. Северус молча наблюдал, как она вновь преображается в строгую и чопорную Минерву МакГонагалл. Их взгляды на мгновение встретились, но из-за стекол очков на него смотрел знакомый колкий взгляд профессора трансфигурации. Вновь эта броня.

Что ж, может она права, и ему просто нужно время?

***

Громогласный шум аплодисментов, сопровождаемый радостными возгласами, разносился далеко по коридорам Министерства магии, заставляя проходящих мимо служащих недоуменно оглядываться. Возможно, стоило бы наложить заглушающее заклинание на дверь, но, похоже, никому не пришло это в голову при подготовке торжества. А может никто просто не желал скрывать повод для праздника, ведь его виновник пользовался уважением всего Министерства, и любой мог поздравить его в этот радостный и в тоже время печальный день.

Во всегда небольшом, но сегодня специально расширенном с помощью заклинания и празднично украшенном шарами и зачарованными фонариками, кабинете Сектора борьбы с неправомерным использованием магии Отдела магического правопорядка собралось по меньшей мере человек тридцать. В центре комнаты на красной ковровой дорожке, ведущей от двери к столам с угощениями, стояли двое.

— Мы все знали, что этот день придет, — говорил один из них, обращаясь к собравшимся. В его светлых волосах застряли остатки разноцветного конфетти, отчего создавалось впечатление, будто голову посыпали цветным драже. — Этот человек, что стоит сейчас рядом со мной, был не просто моим начальником. Долгие годы он был для меня наставником. Его мудрость, его опыт и знания помогали всем нам, направляли нас. И сегодня я испытываю горечь от того, что столь ценный руководитель покидает нас, — он театрально смахнул импровизированную слезу, чем вызвал веселую усмешку на лице стоящего рядом виновника торжества. — Но в тоже время я безгранично рад за тебя, друг мой. Уверен, впереди тебя ждет еще более интересная и счастливая жизнь. Теперь у тебя будет время наверстать упущенное и заняться тем, на что прежде не хватало времени. И хотя я не могу представить тебя сидящего в кресле у камина с газетой в руках, я надеюсь, твое желание исполнится. Ты отдавал себя работе без остатка. Теперь пришло время подумать о себе, а нам — поблагодарить тебя за твой труд, — он торжественно поднял бокал, призывая окружающих сделать тоже самое, и положил руку на плечо своего друга и начальника, теперь уже бывшего. — Элфинстоун, поздравляю тебя с этим днем, днем твоей свободы. И желаю, чтобы твоя жизнь за пределами Министерства магии была столь же полной и интересной, какой была она здесь.

Со всех сторон раздались бурные овации, поздравления, веселые возгласы. Кто-то даже запустил миниатюрный салют.

— Я рад, что оставляю свой отдел в надежных руках, — улыбаясь, Урхарт пожал руку своему заместителю, которому теперь предстояло занять его место руководителя Сектора борьбы с неправомерным использованием магии.

Они были знакомы с Джеромом Кларксоном уже почти двадцать лет, и, по мнению Урхарта, его друг и коллега был лучшим кандидатом на эту должность. Элфинстоун давно собирался уйти на покой, но всякий раз откладывал этот шаг, пока не утрясется ситуация с последствиями первой магической войны, развязанной Волдемортом. Теперь темный волшебник был повержен, его приспешники пойманы и отправлены в Азкабан, и ничто не мешало Элфинстоуну, наконец, посвятить время иным занятиям, нежели работа. Тем более, у него имелись далеко идущие планы, и он был намерен осуществить их в ближайшее время. И вот, всё хорошенько обдумав, он, в конце концов, принял решение уйти на пенсию.

— Займешься своей любимой ботаникой? — весело спросил Джером.

Официальная часть с поздравлениями закончилась, и все переключили внимание на стол с угощениями. Элфинстоун с улыбкой наблюдал за своими, теперь уже бывшими, коллегами, невольно вспоминая все те годы, что он провел с ними плечом к плечу. Было многое, и хорошее, и плохое. Но он ни о чем не жалел, и сейчас, оставляя это место и этих людей, он чувствовал легкую грусть.

— Для начала нужно обзавестись домом, где был бы достаточных размеров сад, — усмехнулся Урхарт.

Небольшая квартирка в центре Лондона не подходила под его увлечение редкими магическими растениями. Поэтому Урхарт планировал купить дом где-нибудь за пределами Лондона, желательно в тихой местности.

— Думаешь, на этот раз она согласится?

За долгие годы дружбы Джером научился безошибочно определять, о чем думает его друг. Во всяком случае, когда его мысли касались одной конкретной женщины. Будучи знакомым как с Урхартом, так и с МакГонагалл, Джером решительно не понимал, почему Минерва отказывается выходить за него замуж. Элфинстоун уже дважды просил ее руки, но всякий раз получал мягкий, но тем не менее настойчивый отказ. И ведь видно же, что они прекрасно ладят, и Минерве приятно его общество, но профессор Хогвартса упрямо стояла на своем, не давая Урхарту шанса выйти за рамки их многолетней дружбы.

— Надеюсь, — вздохнул его бывший начальник.

— Не забудь кольцо.

Элфинстоун похлопал себя по нагрудному карману.

— Оно всегда со мной, — усмехнулся он, но по блеску его теплых карих глаз было видно, что он всё же волнуется.

— Уверен, рано или поздно она сдастся, — Джером ободряюще похлопал друга по плечу, — и ты, наконец, получишь в свою коллекцию самый желанный цветок.

— Надеюсь, это произойдет рано, а не поздно, — вздохнул Урхарт.

Страшно сказать, сколько лет они с Минервой были знакомы. Впервые он увидел ее семнадцатилетней девушкой, только что окончившей Хогвартс, такой юной, но уже серьезной и немного печальной. Эта затаенная грусть всегда скрывалась в глубине ее синих глаз, сколько он ее помнил, но за столько лет Элфинстоун так и не сумел разгадать эту тайну. Он многое знал о ее прошлом, но было там нечто, о чем Минерва никогда ему не рассказывала, и он чувствовал — ее это тяготит, даже по прошествии стольких лет. Поэтому он не торопил ее, терпеливо ожидая, когда она будет готова ответить «да» на его предложение.

Они договорились увидеться в Хогсмиде через два дня. Отличный повод сделать ей предложение. Вот только согласится ли она на этот раз?

***

Снейп вошел в класс с десятиминутным опозданием — пришлось приводить в порядок класс зельеварения после взрыва, устроенного на последнем уроке третьекурсником-пуффендуйцем. Прежде Северус и не подозревал, что рябиновый отвар способен взрываться с такой силой. Впрочем, он вообще не предполагал, что столь безобидное зелье может взорваться. В результате нерадивого студента пришлось отправить в Больничное крыло с ожогом руки, а последние полчаса потратить на восстановление развороченных парт (котлу невозможно было вернуть прежний облик даже при помощи магии, поэтому его просто пришлось выбросить). В результате, он потерял счет времени, а когда сообразил, который час, оказалось, что он непростительно опаздывает.

Зная пунктуальность МакГонагалл (они занимались танцами уже несколько дней и Минерва никогда не опаздывала к их началу), он был уверен, что заработает как минимум недовольное замечание в своей адрес, но к его удивлению этого не произошло. Войдя в класс, он заметил МакГонагалл в дальнем углу комнаты. Она стояла к нему спиной и настраивала граммофон.

— Простите за опоздание, — с порога произнес Снейп. — Возникли непредвиденные обстоятельства.

— Ничего страшного, — отозвалась Минерва, и Северус невольно нахмурился.

Обычно деловитый, со строгими интонациями голос сейчас прозвучал необычно тихо и как-то устало. Он невольно всмотрелся в стоявшую у показавшегося вдруг таким огромным граммофона фигуру. Сперва он не мог сказать, что именно его насторожило в ней, но затем вдруг понял. Он привык видеть Минерву МакГонагалл со всегда высоко поднятой головой, ее величественная осанка вселяла уверенность и вызывала невольный трепет перед этой гордой шотландкой. Но сейчас этого не было. Словно кто-то вытащил стержень, заставлявший спину держаться прямо.

— Все в порядке?

Она медленно обернулась, поднимая на него взгляд своих синих глаз, в которых отчетливо сквозила печаль.

— Что, простите?

— Вы кажетесь чем-то расстроенной. Если хотите, мы можем перенести занятие.

Он никогда ее такой не видел. Всегда сильная, гордая, сейчас Минерва казалась ему ранимой и беззащитной, отчего остро захотелось подойти и обнять ее, чтобы хоть как-то приободрить. Мгновение они смотрели друг другу в глаза, и Северусу показалось, решись он сейчас сделать это, она бы ему позволила. Но этот миг длился не дольше секунды.

— Не стоит. Вам показалось, — голос прозвучал ровно, почти без интонаций, давая понять, что она не настроена на задушевные беседы.

В одночасье вокруг нее словно выросла стена отчужденности, и момент оказался потерян.

— Давайте лучше приступим к нашему занятию.

Она приблизилась, встав почти вплотную к нему, и Северус осторожно положил левую руку ей на талию, а правой сжал женскую ладонь. Пальцы у нее оказались холодными, как лед, а всегда были такими теплыми. Сегодня совершенно точно что-то случилось. Этот задумчивый отстраненный взгляд, словно мыслями она не здесь, а где-то далеко за пределами класса. Кажется, она была сегодня в Хогсмиде. Северус слышал обрывки разговора за завтраком, она говорила Помоне, что собирается на встречу с кем-то из Лондона. Видимо встреча прошла не так хорошо, как она рассчитывала.

Так и подмывало спросить, но Северус не решился. Что-то в ее взгляде подсказывало, что она не расскажет, и более того, скорее всего разозлится, что он лезет в ее личные дела. В конце концов, он для нее чужой человек, и она не обязана изливать перед ним душу.

Поглощенный мыслями, Северус не сразу заметил, что они успели миновать уже почти половину круга, а он ни разу не ошибся и не сбился с ритма. На мгновение в груди вспыхнул огонек надежды, но буквально в следующее же мгновение он споткнулся, запутавшись в полах мантии, которую забыл снять, и всё полетело к чертям.

Всю оставшуюся часть занятия он постоянно ошибался, коря себя за нерасторопность, и им вновь и вновь приходилось начинать сначала. Танцы никогда не казались ему чем-то трудным для освоения, но отчего-то он терпел одно поражение за другим. В присутствии МакГонагалл он никак не мог собраться с мыслями, постоянно боясь ошибиться и выставить себя в ее глазах не в лучшем свете. Но именно это как раз и происходило, лишь еще больше усиливая его смущение перед этой женщиной и раздражение на самого себя.

Обычно во время их уроков Минерва проявляла прямо-таки чудеса терпения, раз за разом заставляя его повторять одни и те же движения, объясняя, как именно ему следует двигаться. Но сегодня она вела себя совершенно иначе. Всякий раз как он ошибался, она лишь коротко вздыхала и предлагала начать сначала, больше не пытаясь приободрить Северуса. И для Снейпа это стало последней каплей.

— Думаю, это была ошибка.

На этот раз он сам остановил музыку. Минерва молча наблюдала, стоя посреди класса, как он резким движением надевает мантию, закутываясь в нее, словно в плащ. По ее лицу трудно было что-то прочитать, и у Снейпа возникло ощущение, что на самом деле ей нет до него абсолютно никакого дела. Может она вообще согласилась только потому, что ее Дамблдор попросил, и в действительности ей плевать на него.

— Это вам решать, Северус, — равнодушное пожатие плеч, совсем никакого участия. — Но не думала, что вы так быстро сдадитесь. Мне вы всегда казались человеком целеустремленным и упорным.

— Когда игра стоит свеч.

Вся эта затея ни к чему не приведет. А Дамблдор… что ж, пусть сам танцует на балу, если ему так надо, а его, Снейпа, оставит в покое.

— Спасибо, что потратили на меня свое время, профессор. Но на этом наши уроки окончены. Прошу меня извинить.

Она не пошевелилась, когда он выходил из класса, точно в статую превратилась. И признаться, Северус был этому рад. Его самолюбие, униженное и оскорбленное, требовало уединения. Забыть. Забыть об этом кошмаре. Забыть навсегда.

========== Глава 3 “Тихо и незаметно” ==========

Он сам удивился, как неудача на уроках танцев его взволновала. С чего бы? Оплакивает пострадавшее самолюбие? Неудобно, что выставил себя дураком в глазах коллеги? Впрочем, вряд ли ей есть до него дело.

С тех пор прошло почти две недели, но Минерва никак более не проявляла какого-либо интереса к нему. Ее хандра, продлившаяся несколько дней, прошла, и она снова была самой собой: строгой, требовательной, деловитой, вызывавшей какой-то внутренний трепет одним лишь взглядом синим глаз.

Пару раз они сталкивались в учительской, где она желала ему доброго дня или без особого интереса справлялась о его делах, как преподавателя. Так, дежурные фразы, ничего более. И постепенно Северус уверился, что для нее он пустое место, просто некто, с кем ей приходится работать бок обок. Казалось бы, его это должно успокоить и помочь забыть о терзавших его мыслях. Но к собственному удивлению он чувствовал злость. И злился он на женщину в изумрудной мантии.

А тем временем до симпозиума оставалось чуть больше месяца, из-за чего работы у Северуса прибавилось: нужно было, помимо подготовки к экзаменам, согласовать свое выступление на конференции, получить отзывы как минимум двух специалистов в данной области и отправить для публикации статью, в которую редакторы Комиссии по подготовке материалов симпозиума постоянно пытались внести совершенно безумные правки.

В конце концов, терпение Северуса лопнуло, и, зашвырнув очередной пергамент с комментариями в мусорное ведро, он решил проветриться. Благо была суббота, а на дворе стоял погожий солнечный денек начала мая. Немного поразмыслив, Северус решил совместить приятное с полезным и прогуляться до Хогсмида, чтобы восполнить собственные запасы кое-каких ингредиентов для зелий.

Дорога до деревни петляла среди холмов и дубовых рощ, где так приятно было прогуливаться в одиночестве под птичьи трели и шелест листвы. Но когда Снейп достиг Хогсмида, то понял, что угодил в настоящее растревоженное улье. В этот день здесь, наверное, собралась вся школа, не считая местных жителей. Похоже, из-за хорошей погоды все решили устроить себе прогулку, и центральная улица деревеньки буквально кишела людьми. Недолго думая, Северус свернул в первый попавшийся проулок. До лавки зельевара пришлось пробираться окольными путями, зато по пути ему почти никто не встретился, кроме пары местных жителей, которые, впрочем, были ему не знакомы и не обратили на Снейпа никакого внимания.

Зато хозяин лавки тут же узнал его, хотя особой радости и не продемонстрировал. Даже здесь, в Хогсмиде, всем было прекрасно известно прошлое профессора Хогвартса. Черная метка Темного лорда поставила клеймо не только на его руке, но и на его жизни.

Процесс подбора ингредиентов занял много времени, и вскоре владелец лавки, до того следующий за Снейпом попятам в попытке дать совет, потерял к нему интерес, переключившись на нового посетителя (бродя меж стеллажей, Северус слышал, как звякнул входной колокольчик).

— Доброго дня, мэм, — послышался услужливый голос из-за стойки. — Чем могу помочь?

— Здравствуйте, мистер Уиллис. Мне нужна настойка растопырника. Полагаю, у вас она есть?

Северус невольно замер. Он не мог не узнать этот голос. Осторожно выглянув из-за стеллажа, он тут же убедился в правильности своих мыслей. У прилавка стояла профессор МакГонагалл. Как всегда в строгом платье, маленький клатч на правом плече, рядом на прилавке стоит увесистая стопка книг, очевидно, только что купленная в соседнем книжном магазине.

— Конечно, — широко улыбнулся хозяин лавки, уже предвкушая неплохую прибыль. Настойка растопырника всегда была недешевой, так как состояла из редких ингредиентов и была сложна в приготовлении. Северус невольно нахмурился. Настойку применяли для лечения магических травм. Зачем это зелье понадобилось МакГонагалл? — Я как раз сварил вчера несколько порций.

С этими словами он полез под прилавок и выудил оттуда небольшой флакон прозрачного стекла, закупоренный изящной металлической крышкой. Минерва уже было протянула к нему руку, намереваясь забрать, когда Снейп решительно шагнул из своего укрытия.

— Я бы не советовал, — спокойно произнес он.

Брови Минервы удивленно приподнялись. Впрочем, как и у мистера Уиллиса. Похоже, он успел позабыть о присутствии в лавке еще одного покупателя.

— Профессор Снейп, — только и вымолвила МакГонагалл, наблюдая, как Северус решительным жестом забрал у хозяина лавки флакон и поднес к глазам против света.

— Зелье низкого качества, — всё также равнодушно, словно проверял работы студентов, вынес свой вердикт Снейп. — Слишком мутное. Его действие снижено как минимум вдвое, и нужного вам эффекта вы не получите. Так что, если хотите зря выбросить круглую сумму денег, я не стану вам мешать, — с этими словами он вернул флакон кипящему от возмущения Уиллису и посмотрел на Минерву. — Но если результат вам важен, я мог бы сварить это зелье для вас. Уверяю, его качество будет гораздо выше.

— Да как вы… — начал было Уиллис, но МакГонагалл взмахом руки заставила его умолкнуть.

Мгновение она всматривалась в непроницаемое лицо Снейпа, так что даже он почувствовал себя неуютно. Ему вдруг показалось, будто она видит его насквозь.

— Хорошо, — последовал лаконичный ответ, и, подхватив связку книг, Минерва направилась к выходу, не преминув попрощаться со все еще возмущенно глядящим на них хозяином лавки. У самых дверей она обернулась, устремив на молодого коллегу выжидательный взгляд. — Вы идете, Северус?

Ему потребовалась всего пара минут, чтобы расплатиться за покупки, и вскоре они уже вместе шли по одной из улочек Хогсмида. Северус забрал у нее ее книжную ношу, хотя Минерва и пыталасьпротестовать, но скорее для проформы. Пару раз он заметил, как она бросала на него любопытные взгляды, но решил, что это вновь его воображение разыгралось.

— Не хочу лезть не в свое дело, но зачем вам настойка растопырника? — все же решился задать интересовавший его вопрос Снейп.

К его удивлению Минерва не стала делать из этого тайну, а просто расстегнула манжет рукава, показывая Северусу рану, протянувшуюся от запястья почти до локтя; в нескольких местах кожа потемнела, приобретя почти черный оттенок. Северус невольно остановился, не в силах скрыть своего удивления.

— Вы были у мадам Помфри?

— Это не смертельно, — рассмеялась Минерва, — хоть и весьма болезненно, — она сноровисто застегнула манжет и первой возобновила их прогулку. Снейпу ничего не оставалось, как последовать за ней. — А Поппи как всегда поднимет панику и станет обвинять меня в неосторожности и наплевательском отношении к собственному здоровью.

— И будет права, — хмыкнул Северус. — Судя по почерневшим краям…

— Неудачный трансфигурационный эксперимент, — перебила его Минерва. — Для моей статьи к симпозиуму. Заклинание срикошетило неожиданным образом, — в ее голосе отчетливо проскользнули недовольные нотки. — И всё ради того, чтобы доказать свою правоту человеку, который, по всей видимости, ничего не понимает в высшей трансфигурации. Мой редактор, кажется, совсем сошел с ума.

— Значит, ваш тоже? — вздохнул Снейп, вспоминая, что его ждет по возвращении в Хогвартс. — Никогда больше не пойду на поводу у директора.

— Вам нужно думать о карьере, — наставительно проговорила МакГонагалл, и голос ее прозвучал не так сухо, как обычно. — На конференции вы сможете зарекомендовать себя и обзавестись полезными связями.

— Мне и в Хогвартсе хорошо, — буркнул Снейп.

— Расскажите о вашей статье, — вдруг попросила Минерва. — Быть может, я смогу дать вам парочку советов, как иметь дело с корректорами и оппонентами на выступлении. Вы ведь прежде не принимали участие в столь крупных мероприятиях?

Учитывая ее научный опыт, советы могли действительно оказаться полезными, и Северус принялся излагать основные постулаты своей работы, стараясь не нагружать коллегу сложными терминами, но вскоре понял, что Минерва весьма неплохо разбирается в этом вопросе. Так, за разговорами они миновали центральную улицу Хогсмида (Северус даже не обратил внимания на толчею, царящую там) и направились в сторону замка.

Постепенно их беседа перешла в другое русло, и когда они подходили к Хогвартсу, то болтали уже о квиддиче, успев до этого обсудить новый образовательный декрет министерства, способы приготовления нескольких шотландских десертов и варианты происхождения фамилии действующего министра магии. Минерва оказалась интересным собеседником, умной и проницательной. Совсем такой, как он себе и представлял. С ней было так легко, что когда перед ними возникли ворота замка, Снейп был несказанно удивлен — он настолько увлекся беседой, что совершенно не обращал внимание на окружающий пейзаж. Пожалуй, он бы мог до ночи ходить кругами, беседую с МакГонагалл на любые темы.

— Спасибо, что составили компанию, Северус, — Минерва осторожно забрала у него стопку книг, и их пальцы на мгновение соприкоснулись. Она подняла на коллегу взгляд и едва заметно улыбнулась, после чего направилась вверх по главной лестнице, оставив Снейпа так и стоять у ее подножия. — Буду ждать свое зелье, — донесся до него ее голос, прежде чем изящная фигура, облаченная в темно-синее платье, скрылась в дверях школы.

Остаток дня он посвятил приготовлению того самого зелья. Процесс этот был длительным и сложным, заняв у Северуса всё то время, что он собирался посвятить работе над статьей к симпозиуму. Но он едва ли о ней помнил.

В результате, когда зелье оказалось перелито во флакон, часы как раз пробили девять вечера. Еще минут пятнадцать он потратил на то, чтобы решить идти к МакГонагалл сейчас или дождаться утра. Заявиться к ней в столь поздний час будет не учтиво. С другой стороны, чем быстрее она обработает свою рану зельем, тем будет лучше. В конце концов, он решил, что неучтивость не так страшна, как угроза здоровью, и решительным шагом направился к кабинету трансфигурации.

Подойдя к заветной двери, Северус с удивлением услышал тихие звуки музыки, льющиеся из-за приоткрытой двери. Сперва он хотел постучать, чтобы возвестить о своем визите, но в последний момент передумал и осторожно заглянул внутрь. На небольшой этажерке в углу класса тихо потрескивал старенький патефон. А сама хозяйка кабинета, двигаясь в такт нежной мелодии, грациозно скользила по комнате, попутно наводя в ней порядок после факультатива с седьмым курсом. Ее движения были столь легки и изящны, что Северус невольно залюбовался ею, потеряв бдительность, и на очередном па МакГонагалл, естественно, его заметила. Ее щеки моментально покрыл румянец, но она быстро справилась с эмоциями, скрыв смущение за строгим взглядом.

— Северус, вас что, не учили стучаться? — она поправила маленькие квадратные очки, съехавшие ей на самый кончик носа, а затем, немного помедлив, и вовсе их сняла. — Это как минимум не учтиво.

— Дверь была приоткрыта.

Это было слабое оправдание, и если бы Минерва захотела, то дискуссию можно было бы продолжить, но видимо она была не в настроении учить Снейпа хорошим манерам.

— Чем я могу вам помочь? — коротко осведомилась она, возвращаясь за свой стол и взирая на незваного гостя с противоположной его стороны.

— Я принес ваше зелье.

Северус поставил перед ней флакон, и Минерва невольно опустила глаза.

— Я очень вам обязана, Северус, — проговорила она. — Сколько я вам…

— Не стоит, — оборвал ее Снейп. — Считайте это компенсацией за потраченное на меня время, — заметив недоуменный взгляд, он пояснил. — За наши неудавшиеся уроки танцев.

Отлично выкрутился. Молодец! Не хватало еще, чтобы она попыталась заплатить ему за приготовление настойки. А так вроде бы они квиты.

— Вы все еще не передумали насчет наших уроков? — вдруг мягко спросила она, и Северус невольно взглянул ей в лицо — так неестественно прозвучал ее голос.

Она смотрела на него с легкой доброй усмешкой, чуть склонив голову набок, и Снейп невольно вспомнил Дамблдора. Во взгляде его заместительницы сейчас плясали те же задорные искорки, словно она уже знает, что произойдет дальше и ее это забавляет. Совсем как Дамблдор. Вот только взгляд директора в такие моменты раздражал, а ее — скорее смущает.

— Я по-прежнему считаю себя безнадежным, — Северус постарался придать своему голосу как можно больше уверенности, игнорируя хитрый прищур коллеги, но в груди уже зрело чувство, что так просто он не отделается.

И он оказался прав. Минерва коротко вздохнула и неожиданно, обогнув стол, остановилась почти вплотную перед Снейпом. От аромата ее духов у него моментально закружилась голова. Или всему виной ее близость?

— Что ж, позвольте с вами не согласиться, — озорной огонек в глазах никак не вязался с серьезным тоном. — Предлагаю сделку, коллега. Мы проведем еще одно занятие, и если у вас снова не получится, я больше никогда не заговорю об этом. Но если урок окажется успешным, вы дадите мне еще одну попытку научить вас танцам, — с этими словами она протянула совершенно опешившему Снейпу руку. — Ну как, согласны?

— Что, сейчас? — наверное, его голос прозвучал растерянно, но Северус едва ли обратил на это внимание. Вряд ли он предполагал такой поворот событий, когда шел сюда с флаконом зелья.

— Вас что-то смущает? — как ни в чем не бывало, осведомилась МакГонагалл.

— Нет. Просто я…

— Вот и отлично!

Она быстро взмахнула волшебной палочкой, и парты сами собой раздвинулись, освобождая в центре класса пространство. Северус взирал на это с немым удивлением, как вдруг женские руки сноровисто стянули с него мантию. Точным движением Минерва отправила ее на спинку ближайшего стула. Следом последовала и ее собственная.

— Я должна перед вами извиниться, Северус, — проговорила МакГонагалл, ненавязчиво увлекая Снейпа в медленное вращение по комнате, — за свое поведение на нашем последнем уроке. Вы были правы, я действительно была расстроена и не проявила к вам должного внимания.

— Вам не за что просить прощения. Это мне следовало проявить больше такта. Надеюсь, возникшие трудности разрешились?

— В некотором роде, — уклончиво ответила МакГонагалл.

И это была правда. Ее отношения с Элфинстоуном вновь вернулись в привычное дружеское русло, но Минерва все равно чувствовала свою вину перед этим во всех смыслах замечательным человеком. Ей нравился Урхарт, рядом с ним она чувствовала себя так спокойно. Но всякий раз, когда он делал ей предложение, она не решалась сказать «да». Чувство вины за прежние ошибки давило на нее непосильным грузом. А может это был страх. Боязнь разочаровать близкого человека. Элфинстоун заслуживает лучшего. Не ее, полную сожалений, застрявшую в собственном прошлом.

Этот юноша, что сейчас столь уверенно кружит ее по комнате, тоже живет прошлым. Дамблдор рассказал ей. Впрочем, она и так знала. Отношения Северуса Снейпа и Лили Эванс развивались на ее глазах. Она видела, как они разрушились. Помнила тот вечер, когда юный мистер Снейп стоял у портрета Полной Дамы, моля о прощении. Он так и не смог вырваться из плена прошлых ошибок. Они оба заложники собственных воспоминаний.

На себя она давно махнула рукой. Но быть может его еще можно спасти?

— После нашей сегодняшней беседы я много думала, и, пожалуй, я бы с удовольствием прочитала ту книгу, о которой вы рассказывали — «Искусство лечебных снадобий».

— Думаете, после ваших опытов понадобится больше врачебных зелий? — усмехнулся Снейп, уверенно ведя Минерву в танце. — Быть может всё же стоит предупредить мадам Помфри?

— О, так у вас есть чувство юмора, Северус, — сделала удивленное лицо МакГонагалл. — Вы полны сюрпризов.

— Едва ли.

— И всё же один вы сегодня открыли.

— Да? И какой же?

— Вы способны научиться танцевать, — мягко улыбнулась Минерва.

Северус открыл было рот, собираясь возразить, как вдруг с удивлением осознал, что она права. Всё это время он кружил МакГонагалл по классу, сам того не замечая. Природная сдержанность подвела его на этот раз — одолевавшие его эмоции, очевидно, были написаны на его лице, вызвав смех коллеги.

— Я победила, Северус, — она грациозно крутанулась на мысках, завершая танцевальное па с последними аккордами мелодии, и склонилась в легком реверансе. — А это значит, что завтра я жду вас на новый урок. У нас остается мало времени, чтобы отточить ваши умения.

Снейп решительно не знал, что на это ответить. Лишь гораздо позже, сидя перед камином в своих комнатах и прокручивая в голове недавние события, он пришел к заключению, что профессор МакГонагалл обвела его вокруг пальца. Она знала, что после сегодняшней прогулки он будет чувствовать себя в ее присутствии не так сконфуженно, как прежде, и воспользовалась этим, усыпив его внимание разговорами о совершенно посторонних вещах. Что ж, браво, профессор! Ход, достойный Слизерина, хоть вы и гриффиндорка до мозга костей.

От мыслей о танцах и декане Гриффиндора его отвлек камин. Пламя вдруг вспыхнуло зеленым, и на ковер выпал чуть обгоревший с краев конверт. Северус невольно нахмурился. Единственная переписка, которую он вел, была с корректорами и организаторами симпозиума, но почта от них обычно доставлялась по утрам совами. А больше нет никого, кто мог бы ему написать.

Разорвав сургучную печать, явно наклеенную второпях, Северус развернул письмо. Пробежав глазами наскоро написанные неровные строчки, он невольно побледнел.

========== Глава 4 “Первое потрясение” ==========

— Какой же он всё-таки позер, — громко фыркнула профессор Стебль, показывая коллегам разворот утреннего выпуска «Ежедневного пророка», на первой полосе которого красовалась огромная фотография действующего министра магии, гордо вещающего репортерам о предстоящем симпозиуме и его роли в укреплении отношений государств магического мира. — Помнится, в Хогвартсе он не блистал особыми талантами, зато сейчас посмотрите как разошелся, настоящий павлин.

Сидящая в соседнем кресле МакГонагалл коротко усмехнулась. Помоне он никогда не нравился, еще когда они вместе учились на Пуффендуе. И теперь она никогда не упускала возможности отпустить в адрес бывшего сокурсника ядовитую шуточку или колкое замечание.

Забрав у подруги газету, она пробежала глазами заголовок первой полосы — «Новое достижение министра магии». Можно подумать, это именно его заслуга. И не слова о Дамблдоре, хотя именно он сыграл решающую роль при принятии решения о месте проведения конференции. Минерву это несказанно возмущало, а директора, кажется, веселило.

— Узнаешь лицо? — перегнувшись через подлокотник кресла, профессор Стебль ткнула полным пальцем в фотографию.

На заднем плане, как раз позади активно жестикулирующего министра скромно притаилась невысокая женщина в милом, но явно не по возрасту фасона, платье. На ее широком, чем-то напоминавшем жабье, лице играла слащавая улыбочка. Взгляд голубых глаз пристально смотрел прямо в камеру, и Минерве невольно почудилось, что смотрит она именно на нее.

— Долорес Амбридж, — не получив ответа, подсказала Помона. — Помнишь ее? Всюду ходила за тобой по школе.

— Ты преувеличиваешь, — Минерва сложила газету и вернула ее подруге. — Мисс Амбридж была увлечена трансфигурацией…

— Мисс Амбридж была увлечена тобой, дорогая, — весело усмехнулась Стебль. — У нее ведь были проблемы с родителями, если не ошибаюсь. Думаю, она видела в тебе кого-то вроде матери.

— Возможно, — уклончиво проговорила МакГонагалл. — Впрочем, это было давно.

Она резко поднялась из кресла. Воспоминания о тех годах неприятной иглой кольнули сердце, но Минерва усилием воли заставила себя не думать о прошлом. Вряд ли Долорес помнит, что произошло когда-то. Во всяком случае, Минерва очень надеялась, что события того времени стерлись из памяти ее бывшей студентки.

До начала уроков оставалось немного времени, и она поспешила в кабинет трансфигурации, однако в коридоре ее ждала еще одна встреча.

— Профессор МакГонагалл…

По коридору к ней стремительной походкой направлялся Снейп. Его черная мантия развевалась за спиной подобно крыльям летучей мыши. Минерва невольно передернула плечами. Она никогда не понимала тягу этого юноши к столь мрачным тонам. Впрочем, невозможно было не признать, что черный цвет был ему явно к лицу, делая его похожим на героя готического романа. И еще этот взгляд… глубокий, завораживающий…

— Доброе утро, Северус, - Минерва постаралась придать голосу как можно больше обыденности. - Вас не было за завтраком.

— Я рано встал и завтракал у себя, — он на мгновение замолчал, словно подбирая слова. — Вы не будете возражать, если мы перенесем наше сегодняшнее занятие на более позднее время?

— У вас что-то случилось?

На ее памяти он опаздал лишь однажды, никогда не позволяя себе нарушать установленные договоренности.

— Нет, но мне нужно ненадолго отлучиться после уроков… по личному делу.

По его всегда спокойному лицу трудно было что-либо понять. Но с другой стороны, чему она удивляется? Северус живой человек, у которого тоже есть своя жизнь. То что он большую часть своего времени проводит в стенах Хогвартса не означает, что ему больше нечем заняться. Может у него даже есть друзья или родственники…Она вдруг с удивлением поняла, что толком ничего о нем не знает. А ведь они работают вместе уже два года.

— Что ж, конечно. Я буду у себя в кабинете, — она страдальчески вздохнула. — Если Мерлин смилостивится, сегодня, мои мучения закончатся и научная статья к симпозиуму, будет, наконец, опубликована. Иначе, боюсь, мне придется использовать парочку трансфигурационных заклинаний на моем корректоре. Думаю, вид крысы ему вполне подойдет.

Поблагодарив ее за понимание, Северус вернулся к себе в подземелья, где его уже ждал сдвоенный урок Слизерина и Гриффиндора. Сегодня у него было всего три пары, так что освободится он еще до обеда.

Большинство занятий еще продолжались, и в коридорах школы было тихо. Миновав главные ворота Хогвартса, он легко сбежал по ступеням и, достигнув ворот, украшенных двумя колоннами с венчавшими их статуями крылатых вепрей, трансгрессировал.

Он никогда не бывал тут прежде. Старый покосившийся дом на окраине Лондона, в одном из беднейших его районов, казалось, вот-вот развалится. Несмотря на ярко светившее солнце, кривые улочки, пропахшие помоями и заваленные мусором, выглядели мрачно и уныло.

Северус трижды постучал в покосившуюся дверь, опасаясь, что она развалится буквально под его ладонью, но та устояла, а через минуту приоткрылась, издав протяжный скрип. В образовавшуюся щель выглянуло бледное лицо юноши, после чего дверь открылась шире, и Снейп смог войти.

Небольшая комнатка утопала в полумраке. Старая мебель, зашторенное окно и толстый слой пыли делали ее похожей на декорации из магловских фильмов ужасов. Оглядываясь и не скрывая брезгливости, Северус, наконец, остановил свой взгляд на хозяине дома.

— С каких это пор отпрыск знатного рода ютится в такой дыре?

Стоящий перед ним юноша нервно передернул плечами. Его облик еще хранил следы безбедного существования, но по осунувшемуся лицу было понятно, что жизнь его уже некоторое время вовсе не так легка и беззаботна, как была прежде. Алестор Редгрейв поступил в Хогвартс несколькими годами позже Северуса и также попал при распределении на Слизерин. Его отец занимал высокий пост в Министерстве магии и входил в состав Визенгамота, так что Алестор быстро стал своим в компании Малфоя и остальных богатеев змеиного факультета. Так же как и остальные, по прошествии всего нескольких лет он стал обладателем черной метки и вошел в ряды Пожирателей смерти. Когда Темный лорд пал, а его приспешники оказались в Азкабане, отец Алестора сделал всё, чтобы оправдать сына. Северус не знал, чего ему это стоило, но юный Редгрейв остался на свободе. С тех пор Северус ничего о нем не слышал. Поэтому был несказанно удивлен, когда несколько дней назад получил от него тайное послание. Решение откликнуться на зов бывшего соратника далось Снейпу непросто. Несколько раз он порывался рассказать всё Дамблдору, но, в конце концов, решил действовать самостоятельно. Было ли это любопытство или желание вновь заглянуть по ту сторону черты, разделяющей добро и зло, он не мог ответить. Но, тем не менее, сегодня, в эту самую минуту, он стоит в заброшенном доме лицом к лицу с тенью из собственного прошлого.

— Как тебе это удается? — голос юноши дрожал. Достаточно было одного взгляда, чтобы понять, как сильно он взволнован.

— Что именно?

— Жить нормальной жизнью.

Северус невольно усмехнулся. Это он-то живет нормально? Да он понятия не имеет, каково это. Его жизнь можно было назвать как угодно, но только не нормальной. Марионетка в руках великого Дамблдора, пожираемый изнутри одиночеством и чувством вины, ненавидящий себя и весь мир.

— Я как-то об этом не задумывался. Зачем ты позвал меня сюда?

Парень нервно сглотнул. В его затравленном взгляде не было ничего, кроме откровенной паники и страха за собственную жизнь. Лицемер. Естественно, вступая в ряды Пожирателей смерти, он не думал о последствиях. А теперь трясется за свою шкуру, не желая платить по счетам.

— Помоги мне исчезнуть. Мне нужно уехать отсюда, как можно дальше… может в Америку или еще куда. На свободе остались те, кто всё еще верен Ему. Они собираются мстить, я знаю это. Тебя не тронут, ты под защитой Дамблдора. Но я… даже мой отец не в силах им помешать, — он с силой сжал плечо Снейпа, как если бы тот был для него последней спасительной соломинкой. — Умоляю, Северус, в память обо всем, что нас связывало.

— Ты хочешь, чтобы ради тебя я рискнул доверием Дамблдора и своей, как ты изволил выразиться, нормальной жизнью? — Северус стряхнул его руку. — Нас не связывало ничего кроме метки.

— Мне больше не к кому обратиться. Отец не позволит мне уехать, не захочет терять надо мной контроль. А если я останусь, меня найдут, — его голос дрогнул. — Я отрекся от него, понимаешь? Отрекся публично, на глазах у всех. Они найдут меня и убьют. Цена предательству смерть, ты же знаешь.

Северус молчал. Ни единая эмоция не мелькнула на его лице. По большому счету судьба этого юноши была ему безразлична, но что-то заставляло его не двигаться с места.

— Мы все совершаем ошибки, — шептал Редгрейв, лихорадочно мечась по комнате. — Я ошибся. Но я не хочу умирать, — он обернулся, устремив на Снейпа полный безумия взгляд. — Разве я не достоин второго шанса?

Едва уловимая тень скользнула по лицу зельевара. Второй шанс. Дамблдор когда-то дал ему второй шанс, хотя мог спокойно сдать мракоборцам, когда Северус перестал быть ему полезен. Когда Алестор вступил в ряды Пожирателей смерти, он был еще моложе Северуса. Что он тогда понимал в жизни? Ровным счетом ничего. Должен ли он расплачиваться за ошибки молодости?

— Допустим, я соглашусь. Как я должен тебе помочь?

На лице Редгрейва зажглась надежда. Он подбежал к Снейпу, явно намереваясь обнять того, но Северус выставил перед собой руку, предупреждая радостный порыв.

— Есть человек, магл, Стенли Кардбрайс. Через десять дней он отплывает на корабле во Францию, а оттуда в Нью-Йорк. Я займу его место. Всё уже подготовлено. Но мне нужно оборотное зелье… много, чтобы хватило на дорогу туда и на первое время в Штатах. Я постараюсь запутать след, чтобы меня не нашли, а потом осяду где-нибудь в тихом месте. Буду вести обычную жизнь магла, откажусь от магии, — на бледном лице Алестора появилась тень улыбки, впервые с момента появления Снейпа. — Я готов на всё, лишь бы выжить.

— Уверен, в Лютном переулке достаточно торговцев, у кого ты мог бы купить необходимый тебе объем зелья.

— И быть раскрытым? — усмехнулся Редгрейв. — Ты думаешь, никто не узнает, что некто закупает такое количество столь опасного зелья?

С этим трудно было поспорить, приходилось это признать.

— Хорошо. Я тебе помогу, — глаза Снейпа неприятно блеснули, заставив юношу снова побледнеть. — Но после этого я не желаю больше ничего о тебе слышать.

Алестор судорожно сглотнул. Но по тому, как блестели его глаза, было видно, у него появилась надежда.

И не у него одного. Несмотря на все опасения Снейпа, его страхи относительно своих танцевальных способностей оказались беспочвенны. Что-то изменилось с того вечера в кабинете трансфигурации. Словно стена, разделявшая их с Минервой, вдруг волшебным образом рухнула. Он больше не чувствовал себя неловко в ее присутствии, не боялся совершить ошибку. Он тянулся за ней, словно неокрепший росток, тянущийся к солнцу. Кто-то однажды сказал: «Смысл жизни не в том, чтобы ждать, когда закончится гроза, а в том, чтобы учиться танцевать под дождем». Вся его жизнь состояла из череды бурь и гроз, одна сильнее другой, и, казалось, нет конца вечно пасмурному небу над его головой. Но теперь, всякий раз, когда начинала звучать мелодия из старенького граммофона, тревоги отступали прочь, мрачные мысли исчезали, теряясь в безвременье танца, и на душе становилось легко и тепло. Тепло дарили синие глаза. Ее взгляд больше не казался ему колким. Наоборот, в него хотелось погрузиться, словно в мягкий плед студеной зимней ночью, сидя у камина с бокалом подогретого терпкого вина, согревающего прозябшую от одиночества душу.

Сперва их молчаливое общение, выражавшееся в танце, происходило лишь во время занятий, но очень скоро Северус осознал, что и за пределами класса диалог между ними продолжается, принимая иные, более обыденные формы. В Большом зале во время трапез они невзначай садились рядом, с удовольствием обсуждая самые разнообразные темы, несколько раз они допоздна засиживались в кабинете Снейпа, где Минерва помогала ему с его статьей для симпозиума, ее советы оказались бесценны и вскоре Северус получил одобрение корректора и разрешение на публикацию. В знак благодарности за помощь он подарил МакГонагалл маленький пузырек сваренного собственноручно Феликс Фелицис, зелья удачи. Минерва была несказанно удивлена и сперва даже не хотела принимать столь ценный подарок, но под натиском уговоров всё же сдалась и под чутким надзором Снейпа спрятала флакон в ящик стола у себя в кабинете. Ореол строгой раздражительной коллеги постепенно таял в его глазах, превращаясь в чуткую умную женщину, чьего общества он искал всё чаще.

— Мальчик ищет твоего внимания. Ты могла бы стать ему другом или наставником.

Голубые глаза за стеклами очков-половинок задорно блеснули, заставляя Минерву демонстративно фыркнуть. Вечно Альбус со своими идеями.

— Из нас двоих ты куда лучше подходишь на эту роль, — она взяла в руки изящную фарфоровую чашку с еще неостывшим чаем и откинулась на спинку резного кресла в кабинете директора. И хотя идея Дамблдора показалась ей несколько неуместной, кое в чем Альбус был прав. — Ему бы следовало завести настоящих друзей. А еще лучше — семью. Большинство его сверстников уже женаты и имеют детей.

— Не уверен, что Северус готов к этому, — задумчиво проговорил Дамблдор, поглаживая седую бороду. — Чтобы залечить некоторые раны, нужно гораздо больше времени.

— Некоторые раны невозможно залечить, — вдруг вздохнула Минерва, и на ее лице на короткий миг появилось печальное выражение, но она быстро тряхнула головой, отгоняя прочь неприятные мысли и продолжала уже вполне бодрым голосом. — Он прислушивается к тебе, — она демонстративно изогнула бровь. — Мог бы попробовать повлиять на него.

— И всё же мне кажется, что в настоящее время у него другой кумир, — усмехнулся директор, видя, как Минерва невольно выпрямилась в кресле под его веселым взглядом. — Судьба мальчика в твоих руках.

— Он уже давно не мальчик, — заметила МакГонагалл.

И это была совершенная правда. Она привыкла видеть в своих бывших учениках тех детей, что когда-то бегали по коридорам Хогвартса из класса в класс. Но с Северусом Снейпом всё было иначе. Еще будучи учеником, он казался взрослее не по годам. Всегда серьезный, рассудительный, необычайно умный и столь же замкнутый и нелюдимый. Взгляд черных глаз, глядящих из-за завесы столь же черных волос, всегда смотрел осознанно, словно принадлежал не маленькому мальчику, но взрослому человеку. Словно он видел и понимал куда больше своих сверстников. И, отчего-то Минерва в этом не сомневалась, так и было.

Позже, когда Северус вернулся в Хогвартс в качестве преподавателя, она избрала тактику невмешательства, долго присматриваясь к юному коллеге. Столь же мрачный и нелюдимый, как и прежде, он не внушал симпатии, но его взгляд завораживал, приковывая внимание, словно затягивающая всё вокруг бездна. Казалось, ему никто не нужен. Он одиночка, себе на уме, предпочитающий большую часть времени проводить в подземельях. И Минерва догадывалась о причинах столь уединенного поведения. Черная метка на его руке оставила след и на его жизни. От такого сложно отмыться. Это клеймо будет с ним до конца его дней. Ей было жаль этого мрачного юношу, но она решительно не знала, как и можно ли вообще ему помочь. Не уверена, что сперва она вообще хотела этого. Всё получилось как-то само собой.

Постепенно Северус раскрывался перед ней, словно дикий зверек, которого нужно приручить. Она не торопилась, позволяя ему самому делать один крошечный шаг за другим и надеясь, что выбранная ею тактика сработает. Их уроки танцев были идеей Дамблдора. Знал ли он заранее, что всё так обернется?

Спроси она у него сейчас, скорее всего Альбус улыбнется своей извечной загадочной улыбкой и тактично пояснит, что такой вариант приходил ему в голову. Старый лис! Как всегда в своем репертуаре. И когда она уже научится разгадывать его ходы? Ведь они столько лет играют в шахматы.

— Может, сыграем партию? — словно угадав ее мысли, предложил директор, чем вызвал на губах женщины тень улыбки.

— С удовольствием, но не могу, — она нехотя вернула опустевшую чашку обратно на стол и поднялась из кресла. — Работы пятого и шестого курсов сами себя не проверят. И почему никто до сих пор не изобрел перья, самостоятельно проверяющие работы студентов? Перья-шпаргалки вот есть.

— Одна из загадок Вселенной, — философски пожал плечами Дамблдор.

У Вселенной слишком много загадок. И отчего-то Минерва была уверена, когда она откроет работы своих студентов, этих самых загадок станет в разы больше.

Предвкушая, что ее ждет в пуффендуйских и слизериновских эссе по анимагии, она быстро спустилась на этаж ниже, когда до ее слуха долетели отдаленные голоса. Двое явно спорили, из ближайшего коридора доносились гневные выкрики одного из студентов, но Минерва не смогла определить, кто из учеников это был. Зато другой голос она узнала безошибочно.

— Вы только что подписали себе приговор, Гриффин, — холодно проговорил Снейп, впиваясь в плечо подростка. — Всю следующую неделю будете являться в мой кабинет ровно в восемь вечера для отбывания наказания.

— Это не изменит моего к вам отношения, — морщась от боли, произнес парень, — сэр.

Глаза Снейпа холодно сверкнули.

— Что здесь происходит? — послышался строгий голос.

Толпа студентов расступилась, пропуская профессора МакГонагалл. Суровый взгляд синих глаз скользнул по замершим Снейпу и Гриффину и остановился на Северусе, все еще сжимающим мантию ученика. Под ее строгим взглядом Снейп тут же разжал пальцы, давая парню возможность отступить на несколько шагов.

— Я жду объяснений, — напомнила Минерва.

— Конфликт уже улажен, — спокойно проговорил Снейп. — Мистер Гриффин получил свое наказание.

— И что же он совершил? — приподняла брови МакГонагалл.

— Всего лишь сказал правду, — гордо вскинул подбородок когтевранец. — Почему директор держит в школе Пожирателя смерти? Этот человек убийца, как и все остальные последователи Того-Кого-Нельзя-Называть. Его место в Азкабане, а не в школе!

— Мистер Гриффин, немедленно извинитесь. Минус пять очков Когтеврану за неподобающее отношение к учителю.

Однако даже недовольство МакГонаналл не охладило паренька. Он с вызовом посмотрел на декана Гриффиндора, всем своим видом демонстрируя, что от своих слов не откажется.

— Он Пожиратель смерти, все это знают. Я не стану относиться к нему с уважением. Он убийца и обманщик. Его не должно быть в школе!

— Да как вы смеете! — гневно воскликнула Минерва. — Вы будете наказаны…

Внезапно чья-то рука легла ей на плечо, заставляя замолчать.

— Я уже это сделал, профессор, — спокойно проговорил Снейп. Казалось, что слова студента его совершенно не задели, и лишь цвет лица выглядел бледнее обычного, давая понять, что его внешнее спокойствие — лишь маска. — Поверьте, мистер Гриффин получит свое наказание, — он криво усмехнулся, отчего стало ясно, у когтевранца есть все шансы пожалеть о сказанном. Он мягко потянул МакГонагалл за собой, намереваясь увести ее прежде, чем она кинется восстанавливать справедливость, и конфликт разгорится с новой силой. — Не стоит принимать всерьез высказывания юнцов, начитавшихся газетных статей.

Всё произошло настолько быстро, что Северус не успел толком среагировать. Они успели отойти от собравшихся в тесную группу сьудентов, когда Гриффин что-то гневно выкрикнул и выхватил палочку, направляя ее на Снейпа. Кто-то из его сокурсников попытался его остановить, схватив за руку, но заклинание уже сорвалось с губ юноши. Яркий всполох пронесся по коридору, и прежде чем Северус успел поднять свою палочку, кто-то с силой толкнул его в плечо, так что он едва ли не кубарем полетел на каменный пол. На мгновение перед глазами мелькнуло лицо Минервы, а затем яркая вспышка заклинания окрасила всё в слепяще-алый цвет, заставляя зажмуриться. Кто-то испуганно закричал.

Когда Северус открыл глаза, в коридоре царила гробовая тишина. Первой, кого он увидел, была МакГонагалл. Она лежала на полу в паре метров от него, тяжело дыша, словно выброшенная на берег рыба. В мгновение ока Северус оказался возле нее, благодаря небеса, что она была в сознании.

— Минерва, — он помог ей сесть.

— Всё хорошо, — она болезненно поморщилась, потирая грудь. — Кажется, я в порядке.

Северус, осторожно придерживая ее за талию, помог ей подняться на ноги. Ее еще мутило после пережитого удара. Стоящий напротив когтевранец, бледный как сама смерть, испуганно взирал на двух профессоров. Окружившие их студенты не спешили расходиться, ожидая, чем же закончится конфликт. Нападение на преподавателя в стенах школы не могло остаться безнаказанным.

Взглянув в перепуганное лицо Гриффина, Северус почувствовал, как страх за Минерву перерастает в плохо контролируемую ярость. Прежде чем парень успел что-либо сообразить, пальцы зельевара мертвой хваткой сомкнулись на его плече, впиваясь сквозь мантию в кожу.

— Вы хоть понимаете, что сейчас совершили?

— С…сэр… я…

— Вы напали на преподавателя, применив оглушающее заклятье. Из-за вас профессор МакГонагалл могла пострадать. Радуйтесь, что ваши способности в атакующих заклинаниях оставляют желать лучшего.

— П…простите… я не хотел… я

— Не хотели?

Северус не кричал, но его тихий голос ледяными иглами впивался в перепуганного студента, заставляя того трястись от страха.

— Профессор Снейп, — он не сразу услышал слабый женский голос, зовущий его.

— Считайте, что ваши дни в Хогвартсе сочтены, Гриффин, — зло прошипел он, встряхнув парня так, словно тот был тюфяком с травой. — Когда вы…

— Северус… — на этот раз голос Минервы прозвучал совсем тихо, но ее прикосновение к его плечу заставило Снейпа обернуться. Он сразу заметил, как страшно она побледнела. — Мне не хорошо. Вы не могли бы проводить меня в Больничное…

Не договорив, она вдруг начала медленно оседать на пол. Северус подхватил ее едва ли не в последний миг. По толпе учеников пронесся испуганный возглас, но Снейп едва ли обратил на это внимание. Минуту спустя он уже со всех ног мчался в Больничное крыло, прижимая к груди бесчувственное тело декана Гриффиндора.

========== Глава 5 “Вертикальное выражение горизонтального желания” ==========

— Он напал на преподавателя и должен быть отчислен!

Как же порой спокойствие Дамблдора раздражает. Его заместительница могла серьезно пострадать… Черт, Минерва могла погибнуть! А он стоит тут с непробиваемым спокойствием, словно каменная стена замка, и только голубые глаза хитро поблескивают за стеклами очков. Как будто он знает больше, чем говорит. Да только что тут знать? Студент применил оглушающее заклятье к учителю, в результате Минерва оказалась на больничной койке.

Увидев вбегающего с ней на руках Снейпа, мадам Помфри, к ее чести, не растерялась, а сразу же перехватила инициативу. В результате, когда несколько минут спустя в Больничном крыле появился Дамблдор, Северус уже был отправлен на скамейку запасных и ждал результатов осмотра в импровизированной приемной. Попытка проскользнуть в комнату, где лежала МакГонагалл, следом за директором ни к чему не привела — он снова был выставлен за дверь внимательной Помфри. Минут десять Северус мерил комнату шагами в ожидании хоть каких-то новостей. Затем появившийся директор с явным облегчением возвестил, что с их коллегой всё в порядке, но до утра она останется под пристальным надзором местного колдомедика, на всякий случай.

Северус с трудом мог сохранить на лице спокойное выражение. Облегчение от того, что с Минервой всё хорошо, и злость на нерадивого студента боролись в нем словно два грозовых фронта. Сия буря эмоций, естественно, не укрылась от проницательного директора, чем еще больше разозлила Снейпа. Масла в огонь подлило известие о том, что Гриффин не будет исключен.

— Судьбу мальчика решать профессору МакГонагалл, — мягко произнес директор. — А она решила не выдвигать против него обвинения. По ее словам, всё произошло случайно. А за случайности, как известно, столь сурово не наказывают. Во всяком случае, в Хогвартсе.

— Он применил его намеренно, — отчеканил Снейп.

— Минерва иного мнения, — Дамблдор похлопал Северуса по плечу, показывая тем самым, что разговор окончен. — Хорошо, что ты оказался рядом, мой мальчик. Профессор МакГонагалл тебе очень благодарна.

— Могу я ее увидеть? — вдруг спросил Снейп, когда директор уже стоял в дверях.

— Почему нет, — пожал плечами Дамблдор и сделал в сторону двери Больничного крыла приглашающий жест. — Скажи мадам Помфри, что я разрешил.

Северус с невозмутимым видом дождался, когда шаги директора перестанут звучать в коридоре, и рывком распахнул отделявшую его от Минервы дверь. В Больничном крыле оказалось пусто. Вернее занята была лишь одна койка. Мадам Помфри в поле зрения не наблюдалось, из чего Снейп сделал вывод, что колдомедик скорее всего в своем кабинете, готовит очередную порцию лекарственных снадобий.

Минерва лежала в постели, у дальнего окна, полностью поглощенная созерцанием уличного пейзажа. Впрочем, по задумчивому выражению лица, мыслями она, скорее всего, была гораздо дальше школьной лужайки. Вместо изумрудной мантии на ней была темно-зеленая сорочка, явно трансфигурированная из все той же мантии. Когда по пустой комнате разнеслось тихое эхо шагов, она едва заметно вздрогнула и медленно повернула голову, одновременно пытаясь сесть в постели. По ее, все еще бледному, лицу пробежала тень, как если бы ее мутило, но уже через мгновение она взирала на приближающегося Снейпа вполне обыденным взглядом, из чего можно было сделать вывод, что жизнь ее действительно была вне опасности.

— Северус, — по ее губам скользнула чуть заметная улыбка, — как хорошо, что вы зашли. Я хотела поблагодарить вас.

— Вообще-то, это мне следовало благодарить вас, — он замер возле ее кровати, взирая на нее сверху вниз. Под его пристальным взглядом она невольно смутилась, подтягивая край одеяла почти до самого подбородка. — На этой койке должен был лежать я. Вам не следовало так рисковать.

— Не было времени на раздумья, — черные брови невольно нахмурились. — Я не хотела, чтобы вы пострадали.

Тон, каким были сказаны последние слова, несказанно удивил Снейпа. Он мог поклясться, что отчетливо различил нотки заботы.

Она сидела перед ним в постели, прижимая к груди тоненькое одеяло, всегда строгий пучок растрепался, придавая тонким чертам точеного лица мягкость, и сапфировые глаза смотрят мягко, словно она чувствует, как он волнуется за нее и ей это приятно.

Волна тепла вдруг накрыла его, и безумно захотелось сесть рядом и прижать эту хрупкую женщину к груди, чтобы больше ни заботы, ни беды не коснулись ее нежной кожи. Держать ее в своих объятиях и никогда не отпускать…

— Вы не стали исключать Гриффина за нападение, — ему с трудом удалось оторвать от нее взгляд. — Почему?

— Это была случайность.

— Это было умышленное нападение. Заклятье предназначалось мне….

— Значит, хорошо, что угодило оно в меня, — не терпящим возражений тоном произнесла МакГонагалл. — Потому что за один, пусть и серьезный, проступок я не стану ломать подростку жизнь, — она на мгновение замолчала, чуть склонив голову на бок и как-то иначе взглянув на Снейпа. — Все имеют права на второй шанс, даже если в прошлом совершали страшные вещи.

Он прекрасно понял, о чем или, вернее, о ком она говорила. Тонкий намек на его прошлое. Дамблдор когда-то дал ему второй шанс, позволив начать новую жизнь здесь, в стенах Хогвартса. Впрочем, можно ли назвать его жалкое существование новой жизнью? Скорее это своеобразный мемориал памяти одной конкретной женщине. Вся его нынешняя жизнь продиктована памятью о ней.

— Вы считаете, я не права?

Кажется, это было сказано с едва уловимой усмешкой. И во взгляде появилась какая-то дамблдоровская хитринка. Они с ним слишком много общаются. Такими темпами и у Минервы появится непреодолимая тяга к магловским сладостям.

Он промолчал, не зная, что ответить. Разум говорил, что она права и парень заслуживает второго шанса. В конце концов, он остался сиротой стараниями Пожирателей смерти, приобретя непреодолимую ненависть к каждому, кто носит черную метку. С другой, из-за него пострадала Минерва. Впрочем, нет. Пострадала она из-за Северуса. На самом деле вина лежит на нем. Почему любая женщина, к которой он проявляет интерес, подвергается опасности? Может, на нем лежит проклятье?

— Профессор Снейп?

Она с интересом наблюдала за ним, словно по его лицу пыталась определить какие мысли сейчас витают в его голове.

— Вы правы, — коротко бросил он. — И всё же, оставлять его поступок совсем без внимания было бы неправильно.

— Не волнуйтесь, — она с легким вздохом откинулась на подушку, — мистерГриффин получит свое наказание.

Из соседней комнаты, где располагался кабинет мадам Помфри, послышались звуки возни, что стало для Северуса сигналом.

— Что ж, не стану более надоедать вам, профессор, — он коротко поклонился. — Вам стоит отдохнуть.

Она лишь молча кивнула в ответ, наблюдая, как его мантия развивается за спиной, пока он идет к выходу.

— Странный юноша, — проговорила подошедшая мадам Помфри, когда Северус покинул Больничное крыло. — Всегда такой мрачный.

— У него есть на то причины, — задумчиво откликнулась Минерва, не спуская взгляда с закрывшейся за Снейпом двери. — Жаль, что в его жизни всё так сложилось. Ему не хватает тепла.

Известие о нападении на преподавателя облетела школу в мгновение ока и еще неделю в коридорах Хогвартса только об этом и говорили. Гриффин ходил как в воду опущенный, полностью осознавая собственную вину. На Снейпа он ни разу не взглянул, предпочитая делать вид, что того попросту не существует. Благо в его перечень предметов седьмого курса зельеварение не входило. Признаться, Северус тоже был этому рад. Всякий раз, когда в поле его зрения появлялась насупленная физиономия когтевранца, в груди поднималось жгучее чувство вины за случившееся. Лишь однажды он по-настоящему проклинал свою связь с Темным лордом — в день смерти Лили. Теперь ненависть окружающих к его прошлому вновь дала о себе знать, и пострадал близкий ему человек.

В тот злополучный день им овладел тот же страх, что и в день гибели любимой девушки. Он испугался, что потеряет Минерву так же, как потерял когда-то Лили, и снова останется один. Незаметно для него самого профессор МакГонагалл вошла в его жизнь, подарив ему не просто тепло, но и душевное спокойствие, о котором он не смел и мечтать. Она стала его лекарством от одиночества. Суровая, раздражительная, строгая — теперь он знал, что всё это лишь маска, за которой скрывается чуткая мягкая натура, женственная и утонченная. Он видел, как она, порой сама того не замечая, раскрывается перед ним во время их занятий. И ему хотелось отплатить ей тем же.

Так, постепенно, она полностью завладела его мыслями. Прикрываясь желанием загладить вину, он как мог ухаживал за ней: сопровождал на прогулках вокруг Черного озера, варил для нее укрепляющее зелье, прописанное мадам Помфри, и следил, чтобы она не засиживалась допоздна за проверкой работ своих студентов или написанием очередного отчета для Попечительского совета. Подобное поведение было для него чуждо, и Северус старался как мог, надеясь в душе, что не выглядит чересчур уж глупо. К счастью, Минерва ни разу его не высмеяла, принимая его заботу с благодарностью, впрочем порой ворча, что она не так уж серьезно пострадала, чтобы он уделял ей столько времени. Но ей явно была приятна его забота, хоть она и пыталась этого не показывать.

Где-то примерно через неделю они возобновили занятия по танцам. Северус делал поразительные успехи, чувствуя, как Минерва гордится своим учеником. Всякий раз, когда он сжимал ее тоненькую фигуру в своих объятиях, он чувствовал, как учащенно бьется ее сердце. И хотя лицо ее всегда сохраняло выражение спокойной сосредоточенности, отчего-то он знал, что его прикосновения волнуют ее.

А тем временем день открытия симпозиума неумолимо приближался. Расписание занятий перекроили так, чтобы участвующие в конференции преподаватели Хогвартса смогли совмещать непосредственную работу с участием в столь серьезном мероприятии. За две недели до начала дел свалилось столько, что невозможно было продохнуть. Но даже в такие моменты Минерва находила время на занятия со Снейпом.

— Простите, Северус, сегодня я смогу уделить вам не более получаса. Альбус на заседании Визенгамота в Лондоне, и мне придется вместо него выступать с отчетом перед Попечительским советом школы, — Минерва недовольно вздохнула, настраивая граммофон. — Как будто другого времени нельзя было найти, — пробормотала она, устанавливая пластинку.

— Если хотите, мы можем отложить нашу встречу, — проговорил Северус, не сводя с нее пристального взгляда.

В последнее время она перестала снимать мантию, отчего он теперь был лишен возможности любоваться ее стройной фигурой. Никогда еще изумрудная мантия так его не раздражала.

— Нет-нет, всё в порядке, — граммофон несколько раз фыркнул, и по комнате разлились нежные звуки мелодии. Минерва позволила обнять себя за талию, легко, почти невесомо, опуская руку на плечо Снейпа. — Так даже лучше. Наши уроки помогают мне отвлечься, а это сейчас именно то, что нужно.

Теперь в танце вел Северус, направляя каждое их движение. Всегда казавшаяся ему несгибаемой и гордой, Минерва чутко реагировала на малейшее его движение, грациозная и в тоже время такая покорная. Всякий раз, когда их взгляды пересекались, на ее губах появлялась едва заметная улыбка, и от этой улыбки в груди всё начинало пылать.

Сохранять дружескую дистанцию (а он считал, что между ними установилась связь, гораздо более глубокая, чем просто профессиональная) становилось почти невозможно. И, в конце концов, он сдался, поддавшись обуревавшим его эмоциям. Он закружил Минерву по классу, крепче прижимая женщину к себе, и почти в ту же минуту почувствовал, как легкая дрожь пробежала по ее телу. Глаза цвета сапфира расширились, как будто реакция ее собственного тела удивила ее. Губы, тонкие, но такие изящные, чуть приоткрылись, словно давая позволение прикоснуться, и Северус, завороженный этим дивным видом, невольно склонил голову. Оба понимали, что вот-вот произойдет…

И в этот самый момент Минерва пошатнулась, ее пальцы с силой сжали руку Северуса в попытке удержать равновесие, и Снейп почувствовал, как она с силой наступает ему на ногу. От пронзившей боли он невольно скривился.

— Ох, простите, Северус, — тут же извинилась МакГонагалл, быстро восстанавливая равновесие и выскальзывая из его объятий. — Я не хотела. Очень больно?

— Терпимо, — буркнул Снейп, борясь с желанием растереть саднящую конечность.

Момент был безвозвратно испорчен, и словно в подтверждение данного факта закончилась и мелодия. Граммофон тихо потрескивал, вхолостую гоняя проигранную до конца пластинку. Стараясь не смотреть в сторону Снейпа, Минерва сняла иглу с виниловой поверхности и выключила граммофон. Комната моментально погрузилась в тишину. Пожалуй, прежде здесь никогда не было так тихо. Он украдкой наблюдал за тем, как Минерва, продолжая стоять к нему спиной, что-то делает у граммофона. Она явно поняла его намерения. Ее это разозлило? Напугало? Он никак не мог понять, какие эмоции она сейчас испытывает.

В голове упорно билась навязчивая идея подойти и обнять ее, прижаться губами к затянутому в ткань платья плечу, проследить поцелуями дорожку вдоль тонкой шеи, спрятанной за воротником-стойкой, вновь почувствовать теплое дыхание, пьянящее ничуть не хуже вина.

— Думаю, на этом мы закончим наши уроки.

Спокойный голос разом разбил все его мечты. Вот так, одним ударом он оказался повержен.

— Простите?

Минерва медленно обернулась. Ее лицо ничего не выражало, кроме привычной деловитости. Снова эта маска «профессора МакГонагалл».

— Я сказала, что сегодняшнее занятие станет последним.

Что ж, наверное, это справедливо. Он переступил черту дозволенного, и вот она, расплата.

— Минерва, если я обидел вас, то прошу прощения. У меня и в мыслях не было…

Она взмахом руки заставила его замолчать.

— Вы меня не поняли, Северус, — по тонким губам скользнула тень улыбки. — Сегодня вы станцевали идеально. Мне просто больше нечему вас учить.

========== Глава 6 “Страх и сомнения” ==========

С того дня он оказался лишен возможности быть с ней наедине. Теперь они виделись лишь во время трапез в Большом зале либо случайных встреч в коридорах Хогвартса, и всякий раз Минерва обязательно куда-нибудь торопилась: на урок, к директору, на совещание в Министерство. Под конец ему стало казаться, что она намеренно его избегает.

Эта мысль не давала ему покоя, но решить возникшее затруднение, наконец, объяснившись с ней, у него никак не получалось. Он дал себе слово, что сделает это во время симпозиума, где, уж наверняка, они смогут остаться наедине. Но и здесь его ждала неудача. Попав в разные блоки, они виделись лишь мельком, и вокруг всегда было полно народу. Северуса это раздражало настолько, что в один из вечеров, сам того не осознавая, он оказался под дверью ее личных покоев в Хогвартсе. На часах было что-то около полуночи, и, простояв под дверью с полчаса, но так и не решившись постучать, он вернулся к себе, проведя ночь у потухшего камина в мрачных раздумьях. Теперь его надеждой был лишь бал, и Северус был не намерен упускать эту возможность. Его тянуло к этой женщине. Возможно больше, чем он сам осознавал. Никто не относился к нему с такой теплотой и пониманием, как она. Никто не чувствовал его так, как она. Он свыкся с мыслью, что до конца своих дней будет влачить одинокое существование в память о женщине, которую любил больше жизни. И которую любит до сих пор. Это было его наказание, которое он смиренно принял. Но появление в его жизни Минервы МакГонагалл спутало все карты. Ее присутствие рядом с ним дарило покой и в тоже время пробуждало чувство вины. Порой Северусу казалось, что он предает память о Лили. Но он ничего не мог с собой поделать. Профессор трансфигурации полностью завладела его мыслями, впервые поколебав его решимость прожить жизнь в мрачном одиночестве. Он больше не хотел быть один. Но нужен ли он ей? Может ли бывший Пожиратель смерти заинтересовать такую женщину, как Минерва МакГонагалл? Ответ на этот вопрос он мог получить лишь открыв ей свои мысли и чувства. Но черт возьми, как же трудно это было сделать!

В день торжества Министерство магии невозможно было узнать. Всё: от стен до ручек дверей, буквально блестело чистотой, всюду развешаны украшения, играла музыка, а в Главном зале, убранном богаче Букингемского дворца, накрыли праздничные столы, ломившиеся от всевозможных яств, меж которых незаметными тенями сновали официанты, разнося гостям бокалы с напитками. Центр зала был освобожден под танцевальную площадку, при виде которой Северус сразу вспомнил слова Дамблдора несколько месяцев назад. Директор, как всегда, оказался прав — по столь знаменательному случаю министр расстарался вовсю.

— Как здесь замечательно! — радостно воскликнула профессор Стебль, окидывая заполняющийся гостями зал восхищенным взглядом. — Вы не находите, Северус?

Стоящий рядом Снейп лишь неопределенно пожал плечами. Черный взгляд его глаз цепко обшаривал толпу, пытаясь найти знакомое лицо, но Помона его опередила, энергично замахав рукой в попытке привлечь внимание их с Северусом общей знакомой.

В этот вечер Минерва была обворожительна. Никакой мантии, шляпы и строгого пучка — ничего, чтобы напоминало в ней суровую преподавательницу Хогвартса. Темно-синее платье из тончайшего бархата струилось по стройной фигуре профессора трансфигурации словно вода. Упругие локоны убраны в высокую прическу, украшенную инкрустированной сапфирами заколкой — казалось, вытащи ее, и черный водопад хлынет ей на плечи. В изящных пальцах бокал с шампанским. Словно страдающий от мучительной жажды путник, Северус смотрел на нее и не мог насмотреться. И вдруг чудесное видение пропало — некий господин склонился к ее плечу, что-то прошептав Минерве в самое ухо, заставляя ее рассмеяться. Это непринужденное движение моментально вызвало в груди обжигающую волну ревности, и Северус невольно сжал пальцы в кулак, наблюдая за своим соперником. Высокий, статный, явно старше Минервы, но, судя по ее реакции, хорошо с ней знакомый. Кто он? Друг? Родственник? Поклонник?

Повинуясь его жесту, Минерва обернулась, заметив в толпе обоих своих коллег. И вот, через несколько мгновений, они уже стоят друг напротив друга.

— Северус, позвольте представить вам моего друга, Элфинстоуна Урхарта, главу сектора по борьбе с неправомерным использованием магии.

— Бывшего главу, теперь я на пенсии, — мужчина сдержанно поклонился, с интересом разглядывая Снейпа. — Так значит, вы и есть Северус Снейп, — на его лице зажглась доброжелательная улыбка, и он протянул Северусу руку. — Минерва много о вас рассказывала.

— Я упоминала только хорошее, — проговорила она, шутливо ткнув Урхарта в бок.

Обмен любезностями затянулся на несколько минут, и всё это время Северус безуспешно пытался перехватить взгляд МакГонагалл. Но она избегала смотреть на него, делая вид, что увлечена рассказом Урхарта. Судя по всему, они с Минервой были знакомы давно, столь непринужденно они чувствовали себя в обществе друг друга. А понаблюдав за Элфинстоуном чуть дольше, Северус уверился в том, что к МакГонагалл он питает отнюдь не дружеские чувства.

Тем временем на середину зала вышел министр магии и не без гордости и определенной капли позерства огласил результаты конференции, поблагодарив всех участников за содержательные и интересные выступления, после чего объявил о начале бала. Тут же заиграла музыка, и танцпол стал заполняться парами.

— Ты обещала мне первый танец, — напомнил Урхарт, лукаво глядя на МакГонагалл.

— Не обещала, а проиграла спор. И, между прочим, ты жульничал. Помона всё мне рассказала. Ты заранее знал, что свое трансфигурационное заклинание Мортон собирается наглядно продемонстрировать на живом драконе.

Урхарт лишь пожал плечами, не переставая довольно улыбаться.

— На войне, как говорится, все средства хороши, — только и произнес он, увлекая всё еще возмущающуюся МакГонагалл за собой на танцпол.

На мгновение их с Северусом взгляды встретились, но через минуту ее скрыли от него другие пары. Самому Снейпу пришлось танцевать с Элоизой Мартин, симпатичной сотрудницей Министерства. Они познакомились несколько дней назад во время дебатов по зельеварению, и с тех пор внимание волшебницы к скромной персоне Снейпа становилось всё более навязчивым. Как Северус ни старался, ему нигде не удавалось от нее скрыться. В конце концов, ему все же пришлось пригласить ее на танец, и следующие несколько часов прошли для него в непрекращающейся и весьма раздражающей болтовне. К нечаянному удивлению и радости Снейпа его спас Флитвик, сообщивший мисс Мартин, что ее разыскивает министр. Девушку в ту же минуту как ветром сдуло.

— Я ваш должник, — с благодарностью произнес Северус, облегченно выдыхая, когда они с Флитвиком остались вдвоем за столом.

— Мне показалось, вам нужна помощь, — усмехнулся профессор заклинаний, подливая себе и Снейпу вино в бокалы. — Вы сегодня как-то особенно напряжены. Что-то случилось?

— Вовсе нет.

Взгляд сам собой скользнул по толпе, выхватывая знакомый силуэт в темно-синем платье. Минерва стояла чуть в стороне в компании Урхарта и еще нескольких министерских сотрудников. Судя по улыбающимся лицам, беседа явно доставляла всем немалое удовольствие.

— Дела сердечные, — философски присвистнул Филиус. — Понимаю. И кто же она?

— С чего вы взяли? — кажется, вопрос прозвучал чересчур резко, но Флитвик, похоже, этого не заметил. Или сделал вид, что не заметил.

— Когда у молодого человека такое мрачное выражение лица, значит, всё дело в женщине.

Как бы ему хотелось возразить, но ведь, черт возьми, коротышка прав. И прав на все сто.

— Так кто же она? — с любопытством вновь поинтересовался Флитвик.

— Это уже неважно.

— Отчего же?

Северус мысленно вздохнул, уже прикидывая в уме, что хуже: остаться под защитой Флитвика или пойти разыскать Элоизу. Она хоть не задает неудобных вопросов, а просто болтает обо всем на свете без умолку.

— Я ей не интересен. Она меня избегает.

Северус считал подобный ответ исчерпывающим, но, кажется, Филтвик был иного мнения.

— Мой мальчик, — доверительно произнес он, — если женщина вас избегает, значит, вы ей небезразличны, но по каким-то причинам она не позволяет себе этого показывать. Будь вы ей неинтересны, поверьте, она бы ясно дала вам это понять.

С этими словами он похлопал Северуса по плечу и, соскочив со стула, засеменил куда-то в толпу. Позже Северус видел его танцующим с какой-то незнакомой волшебницей. Причем из-за разницы в росте Флитвику приходилось левитировать самого себя, из-за чего он довольно забавно болтался в воздухе, при этом еще и пытаясь вести в танце.

Медленно прогуливаясь по залу, Северус не мог выбросить из головы его последние слова. Что если Флитвик прав? Вдруг Минерва избегает его лишь потому, что боится показать свои чувства? Зная ее строгую натуру и несколько пуританские взгляды на отношения, внимание мужчины, почти вдвое моложе себя могут быть ей не по нраву. И всё же, если следовать логике Флитвика, несмотря на эти самые взгляды, Северус ей интересен. Интересен как мужчина. От одной лишь мысли об этом Снейпа бросило в жар. Перед глазами сразу возникли картины их последнего совместного занятия. Он чувствовал, как она дрожит в его объятиях, ее смущенный взгляд. Ей не были неприятны его прикосновения, ведь она не оттолкнула его, лишь тактично ушла от темы. И на ногу она ему наступила намеренно, теперь Северус в этом не сомневался. Она была смущена и не нашла иного выхода, кроме побега. И занятия их ей нравились не меньше, чем ему самому. Ведь он уже неделю как танцевал вполне отменно. Она могла закончить их встречи в любой момент, но она тянула, стараясь выкроить для него хотя бы полчаса времени из своего плотного графика. А это значит, ей хотелось видеть его, но она не могла себе позволить более явных проявлений чувств. А когда он сделал первый шаг, она попросту испугалась. Минерва МакГонагалл испугалась!

Осознание столь простой истины моментально вернуло ему уверенность и силы. Сегодня он не упустит свой шанс. И никто, даже Урхарт, не станет для него препятствием. Или сегодня. Или никогда!

Пробираясь сквозь толпу, Северус сам удивился, сколь легко далось ему это решение. Он не спускал глаз с Минервы, о чем-то оживленно болтавшей в кругу знакомых. Урхарт заметил его первым, но Северусу было всё равно.

Элфинстоун резко замолчал, глядя куда-то за спину Минервы, и прежде чем она успела обернуться, рядом прозвучал тихий ровный голос.

— Вы позволите пригласить вас на танец, профессор?

Она увидела раскрытую мужскую ладонь, обращенную к ней. Длинные аристократические пальцы, указательный длиннее безымянного. Кажется, это признак уверенности и самодостаточности. Она никогда прежде не обращала внимания на его руки, но сейчас с трудом смогла отвести взгляд. Он смотрел на нее напряженно, словно ожидая отказа. Так смотрят ученики, надеясь на поощрение, но не слишком в него веря.

«Мальчик ищет твоего внимания. Ты могла бы стать ему другом или наставником».

Альбус, на этот раз ты проявил удивительную недальновидность. Ему нужен не друг и уж тем более не наставник. Он жаждет совсем иного. Она почувствовала это во время их последнего занятия танцами. То, как он смотрел на нее, сильные мужские пальцы на ее талии, жар можно было ощутить даже сквозь плотную ткань платья. Он видел в ней отнюдь не коллегу, но женщину. И признаться, ее это напугало, обескуражило.

Нет, она никогда не была обделена мужским вниманием. Но интерес этого юноши, всегда мрачного и закрытого, казалось бы его никто и ничто не интересует, разве что котлы, да ингредиенты для зелий. И вдруг столько пыла, необузданного, дурманящего, едва не лишающего контроля. Если бы он только знал, сколько сил ей пришлось приложить тогда, чтобы сохранить самообладание. После того танца она дала себе слово держаться от него подальше. Но вот он снова рядом, смотрит на нее выжидающе.

Наверное, она совсем выжила из ума, если соглашается. Позволяет вывести себя на середину зала меж танцующих пар. Музыка едва слышна, затихая последними аккордами, чтобы через мгновение вновь зазвучать в полную силу.

Они поменялись местами. Теперь она чувствует себя сконфуженно, а он уверенным движением кладет ее руку себе на плечо, обнимает за талию, притягивая ближе. Пожалуй, слишком близко. Пальцы мягко, почти нежно сжимают ее ладонь, и на следующем аккорде он делает первый шаг, увлекая ее за собой. Она повинуется, позволяя вести в этом танце невысказанных чувств. За месяцы тренировок они успели досконально изучить друг друга, двигаясь настолько гармонично, словно составляли единое целое. Глаза в глаза, и будто бы весь мир вдруг волшебным образом исчез. И не осталось ничего кроме этого взгляда, черного, словно бездна, лишающего последних крох здравого смысла. Она растворилась в нем, будто ее и нет вовсе. Каждая клеточка тела отзывалась на малейшее его движение. Поворот, затем еще один, и бархат платья запоздало скользнул по ноге; глубокий прогиб, секунда остановки, лишь перевести дыхание, и вновь круговорот вращений. Едва уловимое движение рук, и он приподнимает ее словно пушинку, уверенно придерживая за талию и, медленно вращая, вновь опускает на пол. Тонкие каблуки с тихим стуком ударяются о паркет, и их отзвук замирает вместе с последними аккордами мелодии. Он не отводит взгляда, его лицо так близко, что можно рассмотреть собственное отражение. Взгляд пристальный, проникающий в самую душу. И нет сил противиться его немому призыву. Губы сами собой чуть приоткрываются, и он тут же склоняет голову, сокращая и без того непозволительно малое расстояние между ними.

— Браво!

— Бесподобно!

Оглушительный шум аплодисментов накрывает подобно волне, смывая навеянную танцем чувственную атмосферу. И прежде чем он успевает поцеловать ее, Минерва уклоняется, грациозно склоняясь в благодарственном реверансе. Ему не остается ничего, кроме как ответить поклоном. Она чувствует его взгляд, и от этого взгляда ей вдруг делается страшно. Страшно от осознания того, что только что едва не произошло на глазах у стольких людей.

Оказывается, во время танца все смотрели лишь на них, и теперь весь зал рукоплескал, не замечая ее смущения. Минерва поискала глазами Урхарта. Он стоял в первом ряду, аплодируя вместе со всеми, но на его лице не было привычной улыбки. Заметив ее умоляющий взгляд, он вышел вперед, и Снейпу не оставалось ничего, кроме как вручить свое сокровище ему.

— Думаю, после такого тебе нужно выпить, — тихо проговорил он, увлекая ее вглубь зала и на ходу забирая с подноса пробегающего мимо официанта два бокала с шампанским.

Спорить совершенно не хотелось. Хотелось сбежать как можно дальше, забиться в какую-нибудь нору и не высовываться пока чувство стыда не перестанет терзать. Весь остаток вечера ей чудился взгляд черных глаз, неотступно следующий за ней, куда бы она ни направилась. К счастью, верно оценив ее настроение, Элфинстоун не отходил от нее ни на шаг, играя роль верного телохранителя. К его чести нужно заметить, будучи человеком куда более проницательным, чем она сама, он не пытался поднимать столь деликатную тему.

Несколько раз в толпе она замечала Снейпа, теперь он тоже постоянно находился в центре внимания, но, судя по мрачному выражению лица, удовольствия ему это не доставляло. Всякий раз, как их взгляды пересекались, Минерва отворачивалась, делая вид, что увлечена беседой. Но мысли то и дело возвращались к проклятому танцу и профессору зельеварения.

— Мне кажется, ты устала, — Урхарт забрал у нее из рук давно опустевший бокал.

— Думаю, ты прав. Проводишь меня до каминного зала?

Вопрос был излишним. Минерва прекрасно знала, что Элфинстоун выполнит любую ее просьбу. Порой, глядя в его глаза и видя там безграничные любовь и преданность, она чувствовала угрызения совести. Он достоин счастья, а она мучает его столько лет, сама так до конца не понимая почему.

Чем дальше они отходили от Главного зала, тем тише становилось вокруг, пока, наконец, коридоры не опустели совсем. Минерва позволила себе взять Урхарта под руку, и остаток пути они проделали в уютном молчании. Слова были им не нужны, они и без того прекрасно понимали друг друга.

Каминный зал оказался пуст, лишь где-то в конце полыхнуло на мгновение зеленое пламя — видимо кто-то из гостей тоже решил улизнуть с вечеринки пораньше.

— Чудесный вечер, — Элфинстоун галантно поцеловал ей руку и отступил назад, молча наблюдая, как Минерва кидает в огонь горсть летучего пороха и отчетливо называет адрес.

— Спасибо тебе, — улыбнулась Минерва, на мгновение сжимая его ладонь.

Пламя вспыхнуло зеленым, и она растворилась в его ярких всполохах. Еще несколько минут Урхарт молча смотрел в опустевший камин. На его лице больше не было улыбки, теперь оно выглядело сосредоточенным и немного встревоженным.

Он упустил момент, когда она исчезла, словно растворившись в толпе. Некоторое время Северус метался по залу в надежде найти ее, но все попытки оказались безуспешны. Зато он нашел профессора Стебль. Давняя подруга Минервы, уж она-то должна знать, куда та подевалась.

— Вы не видели профессора МакГонагалл? Я хотел поговорить с ней.

— О, кажется, она уже отбыла, — беззаботно улыбнулась Помона. — Подобные вечера хоть и невероятно веселые, но весьма утомляют, вы не находите?

— Пожалуй, — стараясь не показывать своего разочарования, пробормотал Северус, усиленно размышляя, что делать дальше. Осознание, что Минерва МакГонагалл избегает его, одновременно льстила и раздражала. — Полагаю, она вернулась в Хогвартс?

План был прост как заклинание левитации.

— О нет, она отправилась в Грачевник, — как ни в чем не бывало, выложила Стебль. — В Хогвартс Минерва вернется лишь в понедельник.

Грачевник? Северус едва не хмыкнул, но вовремя прикусил язык. Название дома вполне в шотландском стиле.

— Это в Абердине?

— Немного севернее Кейтнесса, — Помона посмотрела на него с таким видом, будто он сморозил самую несусветную глупость на свете.

— Да-да, точно. Как я мог перепутать, — Северус склонился в учтивом поклоне. — Что ж, в таком случае, подожду до нашей встречи в Хогвартсе.

Покинув бал, он направился прямиком в каминный зал. Произнеся только что выясненный адрес четко и ясно (не хватало еще оказаться где-нибудь за тридевять земель с таким-то названием!), он решительно шагнул во вспыхнувшее зеленым пламя. Перед глазами всё завертелось, но уже через несколько секунд он оказался на мягком ковре в небольшой, но весьма уютной гостиной, отделанной в бордовых тонах. На каминной полке позади себя Северус заметил несколько фотографий, на одной он узнал молодую Минерву — она стояла в окружении двух мужчин младше ее и весело улыбалась. Не было сомнений, что все трое близкие родственники, возможно, это ее братья. Кажется, он как-то слышал разговор в учительской, когда Минерва рассказывала о них, один вроде бы был мракоборцем и служил в Министерстве магии.

Со стороны коридора послышались торопливые шаги, и прежде чем Снейп успел среагировать, в комнату вбежала Минерва в ночной сорочке и с поднятой волшебной палочкой. Без очков и с распущенными волосами она выглядела моложе и еще привлекательнее.

— Северус! — ахнула МакГонагалл. На мгновение ему показалось, что она сейчас запустит в него заклинанием. — Что вы здесь делаете? Как вы узнали, где я живу? Что-то случилось?

Снейп невольно усмехнулся.

— На какой вопрос ответить в первую очередь? — поинтересовался он.

— Перестаньте паясничать! — строго проговорила она, но палочку все-таки опустила. — Как вы сюда попали?

— Через камин, — пожал плечами Снейп, но, получив в ответ возмущенный взгляд, тут же добавил. — Профессор Стебль сказала, где вы живете.

— Я убью Помону, — Минерва со вздохом подняла глаза к небу.

— В защиту вашей подруги должен сказать, что она даже не поняла, что выдавала ваш секрет. Кажется, она думала, что я и так знаю.

— Это не секрет, — раздраженно покачала головой МакГонагалл. — Просто сейчас половина второго ночи, а вы явились без приглашения. Должно быть, у вас была действительно серьезная причина.

— Вообще-то да. Вы сбежали с вечера, не попрощавшись. Думаю, учитывая пикантность возникшей между нами ситуации, нам следовало бы объясниться.

На мгновение на ее точеном лице отразилось смятение, но Минерва быстро взяла себя в руки.

— Не вижу ничего пикантного, — как можно более равнодушно проговорила она.

Заметив изучающий взгляд Снейпа, она вдруг осознала, что стоит перед ним в одной лишь ночной сорочке. Ее щеки моментально залил румянец, она недовольно нахмурилась, словно ругая себя за столь девичью реакцию, и поспешно накинула на плечи лежавшую на спинке дивана шаль, закутавшись в нее так, словно в комнате царил страшный мороз.

— Разве? — то, с каким упорством она пыталась сохранить на лице независимое выражение, лишь больше веселило Снейпа. Теперь он был полностью уверен в себе и в том, что правильно оценил ситуацию. Он приблизился к замершей посреди комнаты женщине. — Мне показалось, что во время нашего танца вы едва меня не поцеловали.

— Что?! — прекрасные глаза расширились от удивления. — Я! Хотела вас поцеловать! Вы в своем уме, Северус?!

Она невольно отступила назад, но Снейп тут же вновь сократил расстояние между ними.

— Тогда значит, это я хотел поцеловать вас, — как ни в чем не бывало, проговорил он, глядя на нее сверху вниз. — И вы были готовы мне это позволить.

— Не говорите глупостей, — она попыталась фыркнуть, но получилось не слишком убедительно.

Всякий раз, как только она отступала от него, Северус следовал за ней, пока, наконец, Минерва не уткнулась спиной в книжный шкаф.

— Перестаньте так себя вести! — сделала она последнюю попытку.

— Как?

— Нагло и развязано, — отчеканила она, скрестив на груди руки. — Во-первых, вы в моем доме, куда, смею вам напомнить, заявились без приглашения. Во-вторых, вы пытаетесь обвинить меня в совершенно неподобающем поведении. А в-третьих…

Договорить она не успела. Прижав ее к себе, Северус запечатал ей рот поцелуем. В первые секунды она так растерялась, что забыла о всяком сопротивлении, но затем ее руки с силой уперлись ему в грудь в попытке оттолкнуть. После минуты молчаливой борьбы ей это всё же удалось. Она выскочила из его объятий подобно кошке, ошпаренной кипятком. Разве что только не зашипела.

— Вы… да как вы… я… это возмутительно… я… вы…

Снейп с какой-то доброй снисходительностью наблюдал, как она тщетно пытается взять себя в руки. Пожалуй, он никогда еще не видел чопорную и вечно строгую коллегу настолько обескураженной и растерянной. Надо признать, выглядела она в эту минуту как никогда мило и трогательно.

Он снова сделал к ней шаг, но Минерва едва ли не отпрыгнула от него, чуть не угодив при этом в камин.

— Не подходите, — предостерегающе проговорила она, ища взглядом волшебную палочку. К несчастью для нее, та осталась лежать на кофейном столике рядом с диваном.

— Чего вы так боитесь, Минерва? Я настолько вам неприятен?

— Не говорите глупостей, — ее голос предательски дрогнул. — Дело вовсе не в этом.

— Тогда в чем?

Всего несколько шагов, и он вновь оказался подле нее. Минерва машинально выставила вперед руку, не давая ему сократить и без того малое расстояние между ними. Ее ладонь заметно подрагивала.

— Вы хоть знаете, сколько мне лет, юноша? — она тщетно пыталась придать голосу потерянную строгость. — Когда я поступила в Хогвартс, там еще училась ваша мать.

— Для меня это не имеет значения, — он попытался вновь приблизиться, чувствуя, как женские пальцы упираются в грудь.

— Вы были моим учеником.

— Но теперь это в прошлом.

— Мы коллеги.

— Школьные правила не запрещают отношения между профессорами.

— Но почему я? — кажется, в ее голосе прозвучала мольба. Рука покорно опустилась, и Северус осторожно обнял худенькие плечи. Она подняла взгляд, глядя ему в глаза почти умоляюще. — Ведь вокруг полно молодых привлекательных девушек.

Он мягко провел кончиками пальцев по ее щеке, убирая в сторону черную прядь волос. В глубине синих глаз играли блики огня, и Северус почувствовал, как его затягивает, словно в омут.

— Ни одна из них не сравнится с вами, — прошептал он, склоняясь к ее губам. — И вы это знаете.

В этот раз она не сопротивлялась. Их губы вновь соприкоснулись в нежном поцелуе, и в тот миг он осознал, что победил. Он понял это по тому, как покорно лежала ее рука в его ладони, как ее губы, мягкие и нежные, отвечали на малейшее его прикосновение.

Сами эти отношения противоречат ее принципам, ее взглядам на жизнь. Но она нарушила эти правила. Нарушила ради него. И от одной лишь мысли об этом, Северуса охватила эйфория.

Его руки заскользили по женской талии, срывая старенькую шаль. Одним мощным движением он опустил ее на мягкий ковер у камина, покрывая лицо и шею десятками поцелуев, а она лишь томно вздыхала, лаская его, позволяя ему вести в этом танце чувственной нежности и безграничного одиночества.

Минерва проснулась от того, что озябла, и теснее прижалась к лежащему рядом мужчине. Огонь в камине давно потух, погрузив комнату в полумрак, и она невольно поежилась, чувствуя, как гуляет по комнате сквозняк. Ей и в голову не могло прийти, что эту ночь она проведет в объятиях молодого коллеги на ковре у камина в собственной гостиной.

— Замерзла? — послышался тихий голос, и почти сразу же она почувствовала, как Северус сильнее прижимает ее к себе. — Я разожгу камин.

— Не стоит, — она приподнялась, стараясь рассмотреть часы на стене. — Скоро совсем рассветет.

— Хочешь, чтобы я ушел?

Голос прозвучал настороженно. Его рука по-прежнему покоилась на ее талии, и Минерва ощущала приятное тепло его кожи.

— Ты не боишься, что кто-нибудь увидит, как ты возвращаешься в Хогвартс под утро? Могут подумать, будто ты…

— Провел ночь с женщиной? — кажется, он усмехнулся в темноте. — Они будут правы.

— Это не смешно.

Ей вдруг сделалось не по себе. Что если кто-нибудь узнает? Она, заместитель директора Хогвартса, спит со своим бывшим студентом почти вдвое младше себя. Можно только представить какой шум поднимут члены Попечительского совета. Люциус Малфой уж точно не упустит возможности уязвить этим Дамблдора.

— Чего ты так боишься?

Он резко сел, и Минерве ничего не оставалось, как последовать его примеру. Уместиться вдвоем под небольшим пледом оказалось практически неразрешимой задачей. Она машинально прикрылась его краем, пытаясь скрыть свою наготу, чем заработала мрачный взгляд. Еще пару минут назад Северус выглядел таким расслабленным, даже ленивым. Но теперь, после ее слов, он напоминал зверька, готовящегося к нападению. Она почти физически чувствовала исходящие от него волны напряжения.

Похоже, он считал свою победу полной и неопровержимой. Минерва и сама до конца не понимала, как могла так быстро сдаться под натиском его чувств. Черт, да она даже не уверена, что это: чисто физическое влечение или всё же юношеская влюбленность. Но главное — как она сама могла позволить этому случиться? Она, всегда полностью контролирующая свои действия, живущая по строгим правилам, не нарушающая установленных принципов, поддалась… чему? Северуса нельзя назвать красавцем в классическом понимании этого слова, хотя он довольно привлекателен, особенно когда уделяет больше внимания своей внешности. До начала их уроков, положивших также начало и более близкому общению, она считала Снейпа мрачным, замкнутым человеком, которого мало интересуют окружающие его люди. Настоящий интроверт, замкнутый в себе и отгородившийся от остального мира каменной стеной, изуродованной огромным знаком в виде черепа со змеей. Но после более близкого общения, она поняла, как сильно в нем ошибалась. Северус оказался не просто интересным собеседником, она чувствовала его одиночество и его благодарность за то, что она, пусть и ненадолго, но избавляла его от него. Он тянулся к ней, словно утопающий в попытке ухватиться за последнюю соломинку, способную удержать его на краю бездны. Возможно, она могла бы со временем стать ему другом. Но события развивались слишком стремительно. Она не ожидала. Не ожидала столь пылкого поведения с его стороны, и такой легкой капитуляции со своей.

Может лучше покончить со всем сейчас, когда ему еще будет не так больно? Всё равно из этого ничего не выйдет. Она уже давно не способна на теплые чувства. Ее способность любить умерла вместе с единственным человеком, который был ей по-настоящему дорог, и которого она любила всю свою жизнь. Дугал МакКензи погиб несколько лет назад от рук Пожирателей смерти. А вместе с ним умерло и ее сердце. Она установила для себя жесткие рамки, ни шагу в сторону. Заковала в броню, так что и не вздохнуть. Так ей было проще. Проще смириться с тем, что свой шанс на счастье она упустила много лет назад. И второго уже не будет. Она просто не способна уже, разучилась дарить тепло, не знает, как сделать кого-то счастливым.

Единственный раз она позволила себе вольность. В рождественскую ночь. Она даже не предполагала, что такое может произойти. Но Северус так глядел на нее, словно видел самую ее душу. Она словно загипнотизированная смотрела на него и не могла отвести глаз. А потом он поцеловал ее. Не робко и нежно, как целуют в первый раз, а требовательно и жадно. И она потерялась, закружилась в вихре так неожиданно обрушившихся на нее эмоций. Она даже не сразу поняла, что отвечает на поцелуй. И было так хорошо, почувствовать, хоть на пару мгновений, другого человека. Конечно, осознание ошибки пришло быстро, возможно слишком быстро, и всё пришлось свести к шутке — благо над ними как раз расцвела омела. Но когда она выходила из комнаты, чувствуя на себе взгляд черных глаз, то едва могла сдержать дрожь. Ей было страшно. Страшно, что же будет дальше. Что он подумал или подумает о ней. Но к ее великому облегчению Снейп никак больше не проявлял своих эмоций, как будто ничего и не случилось. И она успокоилась, решив, что эта тема закрыта.

Как же она ошибалась!

И вот, он сидит на ковре в ее гостиной и всё еще смотрит на нее выжидательно. И черные глаза лихорадочно блестят в полумраке комнаты.

— Северус, ты должен понять…

Выражение его лица моментально изменилось, превратившись в маску, холодную и непроницаемую.

— То, что ты, как тебе кажется, чувствуешь, скоро пройдет. Допускаю, что всему виной наши занятия. Порой, когда двое танцуют вместе, со временем они могут начать испытывать друг к другу некоторое влечение. Но, поверь, такие чувства скоротечны, а я не хочу, чтобы впоследствии ты чувствовал себя неуютно.

В комнате повисла гнетущая тишина, слышно было, лишь как одинокая пташка поет за окном, возвещая о наступлении нового дня. Теплый луч утреннего солнца проскользнул в комнату сквозь тонкие занавески. Он коснулся сидящего на полу мужчины, и в тот же миг Северус словно ожил. На его всегда спокойное лицо вернулись эмоции, и Минерва с удивлением увидела усмешку на его губах.

— Так чего ты боишься, Минерва?

Вопрос прозвучал настолько неожиданно для нее, что МакГонагалл сперва не нашлась что ответить. Он не злился, не был разочарован. Вместо этого он лишь с интересом наблюдал за ней.

— Что не смогу дать тебе того, чего ты ждешь от меня, — наконец, тихо ответила она.

Усмешка на его лице медленно превратилась в улыбку, и в следующее мгновение Минерва почувствовала, как он нежно проводит кончиками пальцев по ее щеке. Его прикосновения успокаивали, и она невольно прикрыла глаза, наслаждаясь нежностью, что он дарил ей в эту минуту. Удивительно, как этот угрюмый юноша сумел вызвать в ней давно забытые чувства. Никому это не удавалось. Никому, кроме него. И так трудно противиться его ласкам.

— Если не попробуешь, никогда не узнаешь, — проговорил он, нежно целуя ее в уголок губ, ощущая, как ее тело реагирует на его прикосновения.

Он знал, что победил.

И она это знала.

========== Глава 7 “Лекарство от одиночества” ==========

«Наследник богатого рода исчез» — гласил заголовок газеты. Северус невольно усмехнулся. Учитывая известность семьи, а значит неусыпное внимание к ней прессы, Редгрейву-старшему довольно долго удавалось скрываться побег сына. Можно было только представить, какие силы он поднял на ноги, чтобы найти Алестора. По подсчетам Северуса юный Пожиратель смерти должен был уже быть где-то в Соединенных Штатах Америки, пытаться вести «нормальную», как он сам когда-то выразился жизнь. Снейп никогда не питал к нему симпатии, но если парню это удастся, что ж, он будет только рад за него. Тем более что с их последней встречи в жизни Северуса тоже кое-что изменилось.

— Что интересного происходит в мире?

Он почувствовал влажное прикосновение к своей щеке, когда присевшая на подлокотник его кресла Минерва нагнулась, чтобы заглянуть через его плечо в газету. Ее длинные черные волосы были еще влажными после утреннего душа, и несколько капелек попали на Снейпа.

— Алестор Редгрейв, я помню его отца, мы встречались на заседании Визенгамота, когда судили его сына. Его обвиняли в связи сТем-Кого-Нельзя-Называть и Пожирателями смерти.

— Ты была на суде? — удивился Снейп.

Он бы не удивился, если бы услышал подобное от Дамблдора. Но Минерва…

— Я выступала свидетелем обвинения по нескольким делам, — уклончиво ответила МакГонагалл, но Северус демонстративно отложил газету в сторону и теперь не сводил с нее пристального взгляда. По выражению его лица было ясно, что без подробных объяснений он от нее не отстанет. — Во время магической войны я помогала мракоборцам добывать информацию о планах Темного лорда, шпионя за его приспешниками в своей анимагической форме. Не все обращают внимание на бродячих кошек, — она коротко усмехнулась и, смахнув с щеки Снейпа водяную каплю, поднялась с подлокотника.— Поэтому меня привлекли в качестве свидетеля для дачи показаний. Имя Алестора Редгрейва я слышала лишь мельком, этого оказалось недостаточно, чтобы отправить его в Азкабан. Зато Эйдан Макентош, Памилла Левенстон и несколько других Пожирателей оказались именно там, где им и положено быть.

Северус молча наблюдал, как она с помощью магии сушит волосы, стоя у распахнутого настежь окна. С их первой ночи прошло почти две недели, но Снейпу казалось, что они вместе уже много лет, так легко и спокойно ему было рядом с Минервой.

Она больше не пыталась говорить с ним о неуместности их отношений, смирившись с тем, что не в состоянии отказаться от них, точно также как и он сам. Но всё же попросила Северуса держать всё в тайне. Его такой расклад вполне устраивал, тем более это было даже несколько забавно. Днем перед лицом школы и ее обитателей они были просто коллегами, но как только на Хогвартс опускалась ночь…

Подойдя к МакГонагалл сзади, он нежно обнял ее за талию, зарываясь носом в водопад черных волос, чем вызвал легкую улыбку на ее лице. Он помнил, как поразила его перемена, произошедшая в ней в ту памятную рождественскую ночь, когда он впервые увидел Минерву МакГонагалл не строгой и чопорной, а мягкой и нежной. Теперь с ним она всегда была такой.

— Северус, — прошептала Минерва, когда он коснулся губами ее шеи, — мы опоздаем на завтрак, — он сильнее притянул ее к себе, его прерывистое дыхание приятно грело кожу. — Профессор Снейп, — игривый тон ее голоса никак не вязался с официальным обращением. Он на мгновение оторвался от ее шеи и поднял на нее взгляд. Минерва с улыбкой поцеловала его и изящно выскользнула из объятий. Подхватив висевшее на спинке стула полотенце, она кинула его в Снейпа, когда он попытался снова обнять ее. — Перестань, — со смехом попросила она, — я серьезно.

— Я не голоден, — пожал плечами Северус, ловко поймав брошенный в него «снаряд».

Не переставая улыбаться, Минерва указала ему на дверь, и Снейпу не оставалось ничего кроме как подчиниться. Что ж, не беда, вечером он всё равно наверстает упущенное.

— Северус, — послышался вкрадчивый голос, когда он уже взялся за ручку дверь, — верни полотенце.

Минерва стояла посреди гостиной, скрестив на груди руки, и смотрела на него многозначительным взглядом.

— До вечера это мой трофей.

Снейп успел выскочить за дверь до того, как Минерва настигла его. До начала завтрака еще оставалось немного времени, как раз хватит, чтобы заглянуть в свои комнаты в подземелье. Будет странно, если он появится в Большом зале с полотенцем, принадлежащим декану Гриффиндора. О предстоящем экзамене в таком случае точно уже никто не вспомнит.

Длинная стрелка на гигантских часах, специально наколдованных для Большого зала, сдвинулась с легким щелчком, отсчитывая последние минуты до конца экзамена. Северус медленно двигался вдоль рядов парт, заставленных дымящимися котлами, наблюдая за тщетными потугами студентов исправить свое положение за оставшиеся пять минут. Ему достаточно было одного взгляда, чтобы сказать, кто из них сдал экзамен, а кто провалил. Цвет дыма, консистенция бурлящего в котле зелья, запах… из нескольких десятков студентов, что сейчас корпели над котлами, Северус навскидку насчитал не больше пятерых, кто с большой долей вероятности получит оценку, близкую к «превосходно». У остальных дела явно обстоят не лучшим образом.

Наука зельеварения никогда не ценилась по достоинству. Дурацкие взмахи волшебной палочкой всегда вызывали у магов куда больший восторг и преклонение, хотя правильно сваренное зелье способно нанести куда больший урон, чем большинство заклятий, или, наоборот, спасти жизнь. Наука, точная до грамма, требующая максимальной сосредоточенности и острого ума. Большинству этого не понять.

Бросив на часы быстрый взгляд, Северус объявил об окончании экзамена. В зале тут же поднялся шум шаркающих ног, детские голоса. Кто-то сравнивал приготовленное зелье с результатом соседа, кто-то всё еще усиленно пытался исправить собственное, кидая в котел всё, что попадалось под руку. Такие умники, как правило, быстро натыкались на убийственно-красноречивый взгляд профессора зельеварения, и с поникшим видом присоединялись к товарищам. Постепенно зал опустел, а на преподавательском столе выросла целая гора склянок, наполненных образцами сваренных студентами зелий. На то, чтобы всё это проверить, придется потратить несколько часов.

Прежде Северус был бы этому только рад. Он пользовался любой возможностью занять свободное время. Но теперь в его жизни произошли перемены, и мысль о необходимости проверять студенческие работы уже не так грела душу, как прежде.

Погода сегодня выдалась на редкость солнечная и тихая. В такие дни Минерва любила устраивать прогулки вдоль кромки Запретного леса или по берегу Черного озера, и Северус решил, прежде чем он окунется в работу, предложить ей немного прогуляться. Но он не нашел ее ни в классе трансфигурации, ни в ее покоях, ни в учительской. Возможно, она вновь засиделась у Дамблдора, обсуждая очередной декрет об образовании или подготовку к экзаменам студентов? Но встретив пятью минутами позже директора в коридоре, Северус отмел и этот вариант. Ситуацию спас Филч, обмолвившийся, что видел, как с час назад профессор МакГонагалл выходила во двор школы в компании некоего представительного джентльмена. Хотя вариантов, кто это мог быть, было целое множество (начиная с брата и заканчивая членом Попечительского совета школы), отчего-то Северус точно знал, что это именно Урхарт.

Поэтому он не удивился, когда увидел их вместе, поднимающихся по гранитным ступеням главного входа. Минерва держала Урхарта под руку, чем явно доставляла своему спутнику немалое удовольствие.

— А, профессор Снейп, наша восходящая звезда в мире зелий, — Урхарт заметил его первым, протягивая руку, которую Северусу пришлось пожать. Не хотелось выглядеть грубияном в глазах МакГонагалл, но лучше бы он запустил в поклонника Минервы каким-нибудь изощренным заклятьем. — Я слышал весьма лестные отзывы о вашей работе по ликантропии.

— Мои заслуги сильно преувеличены, — буркнул Северус, не спуская глаз со стоявшей рядом МакГонагалл.

Под его пристальным взглядом она машинально отпустила руку Урхарта.

— Профессор Снейп не слишком любит, когда к нему проявляют большое внимание, — она постаралась придать своему голосу как можно больше непринужденности.

— Об этом нужно было думать раньше, — весело ухмыльнулся Элфинстоун.

После блестящего выступления на международной конференции, Северус действительно оказался в центре внимания научного сообщества. Письма с предложениями о сотрудничестве, просьбами высказать мнение или разъяснить те или иные аспекты его работы приходили практически ежедневно… и как правило, отправлялись прямиком в мусорку. Как-то раз Минерве удалось перехватить парочку, после чего она долго ворчала, что он губит свою карьеру, игнорируя сыпавшиеся на него словно из рога изобилия возможности.

— Что привело вас в Хогвартс, мистер Урхарт? Вряд ли воспоминания о школьных годах.

— Вовсе нет, — рассмеялся Элфинстоун.

Похоже, сверлящий взгляд Снейпа был ему нипочем. Чего нельзя было сказать о Минерве. С каждой минутой ее лицо становилось всё более напряженным.

— Я собираюсь купить дом в Хогсмиде и приезжал, чтобы посмотреть несколько вариантов. Минерва любезно согласилась составить мне компанию, — он с благодарностью взглянул на МакГонагалл, которая ответила ему натянутой улыбкой. — Я всегда ценил ее мнение.

— Разве ваша жена не может оказать вам содействие?

— Я не женат… пока.

— И всё еще питаете надежду? — изогнул бровь зельевар.

На мгновение во взгляде Урхарта мелькнуло недовольство, но он сдержал порыв.

— Не вижу оснований думать иначе, — уже менее любезно проговорил он, отвечая Снейпу не менее понятным взглядом.

Сейчас к месту пришлась бы колкость, но Северус не успел озвучить вслух свои мысли, его опередила МакГонагалл.

— В такого рода вопросах возраст не играет роли, — с нажимом проговорила она, прерывая разгорающуюся словесную дуэль. — Я рада, если смогла быть тебе полезной, Элфинстоун.

— Ты же знаешь, я всегда дорожу твоим мнением, — мягко ответил Урхарт, верно оценив ее посыл. — Что ж, боюсь, мне пора. Приятно было вновь увидеть тебя, Минерва, — бросив на Снейпа быстрый взгляд, он демонстративно поцеловал МакГонагалл в щеку и, попрощавшись с ними обоими, направился прочь через двор.

Минерва украдкой взглянула на Снейпа, пытаясь определить степень его раздражение. Прежде она никогда не видела, чтобы этот юноша, всегда державший свои эмоции под строгим контролем, был так близок к тому, чтобы сорваться. Сорваться из-за нее! Что это, ревность? Он ревнует ее к Элфинстоуну?

Минерва невольно улыбнулась собственным мыслям. Но в отличие от нее Снейп, судя по всему, пребывал отнюдь не в самом приятном расположении духа. Проводив удаляющуюся фигуру Урхарта мрачным взглядом, он резко развернулся, так что черная мантия взметнулась у него за спиной, и, больше не глядя на МакГонагалл, стал подниматься по ступеням школы.

— Вы ничего не хотите мне сказать, Северус? — долетел до него вопрос Минервы.

Она медленно поднималась следом и уже не выглядела столь растерянной, как несколько минут назад. Интересно, это ее поцелуй Урхарта так воодушевил?

— Рад за вас и мистера Урхарта, — не оборачиваясь, бросил Снейп, скрываясь в дверях школы.

Настроение было безвозвратно испорчено, и весь остаток дня он провел за проверкой экзаменационных работ. Наверное, никогда еще студенты не получали столь низких оценок на экзамене по зельеварению.

Часы показывали половину десятого, когда в дверь его класса осторожно постучали. Северус расслышал скрип открывающейся двери и тихий шелест мантии по каменному полу.

— Тебя не было за ужином, — послышался вкрадчивый женский голос, и в следующее мгновение Минерва присела на краешек стола, за которым он работал. Прежде он бы и представить себе не смог, чтобы профессор МакГонагалл позволила себе подобную вольность в присутствии коллеги.

Мгновение она смотрела на него сверху вниз, а затем осторожно коснулась его щеки, убирая в сторону прядь черных волос, заслонявших лицо. Ее касания были легкими и необычайно нежными.

— Я не голоден, — ему стоило больших усилий сохранить невозмутимый вид. — Много работы.

— Может, я могу помочь?

— Нет, благодарю.

Короткий вздох и минутная тишина, показавшаяся Снейпу вечностью. Он понимал, что ведет себя глупо, но ничего не мог поделать.

— Элфинстоун мой друг, — мягко проговорила Минерва. — Не больше.

— Ты ему небезразлична.

— Знаю. Он трижды делал мне предложение.

Северус поднял на нее удивленный взгляд.

— Ты ему отказала?

— Ну, на моем пальце ведь нет кольца, — усмехнулась МакГонагалл, демонстрируя Северусу свою руку без единого украшения. — Ревнуешь?

Ревнует ли он? Северус с трудом мог дать объяснение тем чувствам, что одолевали его. Он ревновал Лили к Поттеру, это чувство сжигало его изнутри, заставляя ненавидеть давнего врага. Но к Урхарту он испытывал иные чувства. Скорее это был страх. Он боялся потерять Минерву, лишиться обретенного тепла и спокойствия, что она дарила ему. Он не хотел снова остаться один.

— Просто скажи, что у него нет шансов.

Отблески свечей играли в ее бездонных глазах, делая их необычайно живыми и теплыми. Он бы мог вечность смотреть в них, и ему всё равно было бы недостаточно.

— Я ведь с тобой, Северус, — тихо прошептала Минерва, склоняясь к нему в нежном поцелуе. — Разве тебе этого мало?

========== Глава 8 “По душам” ==========

Экзаменационные недели пролетели для него легко и незаметно. Даже оценки, что он выставлял, порой оказывались лучше прежних. Студенты удивленно перешептывались, но Северусу едва ли было до этого дело. Он находился в предвкушении летних каникул, когда можно будет покинуть Хогвартс и уехать туда, где никто не помешает им с Минервой побыть вместе. В школе им приходилось скрываться, что накладывало определенный отпечаток на их отношения. Но вдали от Хогвартса они смогут вдоволь насладиться друг другом.

— Мне нужно съездить в Белфаст к брату, поездка займет несколько недель.

Безапелляционный тон вдребезги разбил все его планы. Она с сожалением обняла его, целуя в щеку, но разве могло это стать достаточной компенсацией его порушенным планам?

— Я вернусь в середине июля, — Минерва с сожалением наблюдала, как он хмуро кивает в ответ. В такие минуты его лицо превращалось в маску, непроницаемую и мрачную.

Видеть, как новость о ее отъезде расстроила его, было одновременно грустно и приятно. Ей нравилось, как незаметно он привык к ней, впустив почти незнакомую ему женщину в свою жизнь. И хотя их совместное будущее было для нее не ясно, возможно впервые в жизни Минерва просто наслаждалась настоящим, не думая о последствиях. Лишь однажды она позволила себе такую вольность - в тот день, когда Дугал МакКензи сделал ей предложение.

Она уехала через три дня, и мир вокруг вновь утратил краски, став унылым и скучным. Не желая оставаться в Хогвартсе, Северус вернулся в Паучий тупик, изо дня в день бесцельно бродя по пустому дому. Ни приготовление зелий, ни улучшение собственных познаний в этой области не могли развеять мрачную меланхолию, овладевшую им. И ведь, спрашивается, с чего? Он и прежде жил здесь один, с тех самых пор, как умерла его мать, а отец окончательно спился и покинул его. Он научился справляться со своим одиночеством, но теперь, кажется, оно взяло над ним верх.

Дни протекали серо и однообразно, пока однажды в его гостиной не появилась незваная гостья. Войдя в комнату, он с удивлением обнаружил там серую кошку. Должно быть, она прыгнула через открытое окно, и теперь сидела на подоконнике рядом с давно увядшей геранью, с интересом оглядывая простенький интерьер.

— Кыш! — скорее машинально, чем намеренно бросил ей Снейп, но кошка посмотрела на него таким строгим взглядом, что он невольно осекся.

А между тем, кошка, ведя себя совершенно по-хозяйски, словно жила здесь уже давно, перепрыгнула с подоконника на спинку дивана и вольготно расположилась на мягких диванных подушках, продолжая смотреть на Снейпа внимательным взглядом.

— Минерва? — на всякий случай уточнил Северус.

Он не видел ее анимагической формы со времен ученичества, а попасть в неудобную ситуацию, разговаривая с обычной дворовой кошкой, не очень-то хотелось.

— Прости, дохлых мышей для тебя нет. Могу угостить блюдцем молока.

— Предпочитаю чай, — усмехнулась волшебница, принимая свой человеческий облик. — Значит, узнал меня.

Она протянула Снейпу руку, и он с готовностью помог ей встать, заключая в объятия.

— Ни одна кошка не может смотреть так строго, — он разглядывал ее лицо, как будто до сих пор не мог поверить, что она здесь, в его доме. — Ты писала, что вернешься только через десять дней.

Кажется, он всё еще не мог поверить. Он безусловно ждал ее возвращения, считая дни, но увидеть ее здесь, в его гостиной, оказалось куда более волнительно, чем он предполагал. Он никогда прежде не жил с женщиной вот так. В Хогвартсе они виделись урывками, но здесь… здесь все будет иначе. Но как именно, что значит это “иначе” - ему еще только предстояло узнать.

— Мне вернуться позже? — Минерва хитро прищурилась, чуть отстраняясь, когда Северус попытался поцеловать ее.

А она и вправду кошка. Уверенная в себе, независимая, и в тоже время такая ласковая, мягкая. Чем дольше он смотрел на нее, тем сильнее ему хотелось узнать эту женщину. Сломать броню, разбить зеркала, которыми она окружила себя. Она ему позволит, он чувствует. Как и он сам, она тоже устала прятаться за маской.

Решиться на такое непросто. Но они оба готовы сделать первый шаг.

— Нет уж, профессор МакГонагалл, — его руки крепче сжали женскую талию, — больше я вас не отпущу.

Никогда прежде он не чувствовал себя настолько уютно в собственном доме. Минерва в присущей ей незаметной манере привнесла сюда ощущение теплоты и настоящего домашнего комфорта. Под ее умелыми руками старый дом преобразился, превратившись в место, которое не хотелось покидать, островок спокойствия и безопасности.

Каждый день они проводили вместе, гуляя по берегу небольшой речушки, протекавшей на окраине квартала, болтая на самые разнообразные темы, вместе готовили обеды, устраивая настоящие кулинарные баталии (Северус даже выучил несколько шотландских рецептов), а по вечерам играли в шахматы или просто сидели рядом, наслаждаясь обществом друг друга. Минерва совершенно преобразилась, ничего общего с той женщиной, что он привык видеть в Хогвартсе. Мягкая, домашняя, заботливая, она стала для него лучиком света, развеявшем мрак его существования. Рядом с ней он тоже менялся, возможно, не так быстро, но всё же. Маленькими шажками он выбирался из трясины прошлых сожалений, устремляясь навстречу новому, незнакомому ему чувству, которому он пока еще не мог дать конкретного названия.

Летом, когда он не был обременен школьными обязанностями, Северус принимал заказы на изготовление зелий, из-за чего одну из комнат на первом этаже пришлось превратить в небольшую лабораторию. Ежедневно, несколько часов в день, он посвящал работе там, пока Минерва приводила дом в порядок, занимаясь домашними делами. Порой из-за закрытой двери доносилось подозрительное шипение или приглушенные хлопки взрывов, но за тот месяц, что она провела в Паучьем тупике, она привыкла к подобным звукам.

Теперь она знала этот дом как свои пять пальцев, без труда выучив привычки его хозяина. По утрам Северус всегда читал «Ежедневный пророк», на завтрак предпочитал черный кофе без сахара и никогда не убирал прочитанные им книги, разбрасывая их по всему дому. А еще эта вечная привычка держать часть ингредиентов для зелий на кухне… Открыть шкаф и увидеть там вместо хлеба и макарон банку сушеных кузнечиков или лягушачьи лапки было малоприятным удовольствием. Бороться с этим оказалось невозможно, и через какое-то время она смирилась, оставив бессмысленные попытки.

Но было в доме одно место, куда Северус никогда не заходил, а на вопросы МакГонагалл лишь пожимал плечами, говоря, что там нет ничего, кроме старого хлама. Чердак. Крошечная дверь на самом верху лестницы, была всегда заперта. Казалось бы, ничего интересного, но Минерва видела, как неуловимо меняется выражение глаз Северуса, когда она упоминала о нем. И это лишь больше подстегивало ее интерес.

В один из дней, где-то за неделю до возвращения в Хогвартс, она приводила дом в порядок, когда услышала хлопающие звуки, доносящиеся из-за той самой двери. Северуса еще не вернулся из Косого переулка, куда отправился пополнить свои рабочие запасы. Несколько минут Минерва стояла перед дверью, задумчиво разглядывая старое дерево, а затем решительно тряхнула головой и достала волшебную палочку.

— Алохомора.

Дверь с легким скрипом отворилась, отчего звук хлопков усилился. Осторожно войдя, МакГонагалл огляделась. Расположенная под самой крышей, мансарда оказалась небольшой и пыльной. Кругом были свалены самые разнообразные вещи, начиная со стопок старых книг и журналов и заканчивая деревянным платяным шкафом прошлого века. На противоположной стене располагалось круглое окно, деревянная рама рассохлась от времени, из-за чего замок, не выдержав, раскрылся, и от порывов ветра окно то и дело распахивалось, хлопая с такой силой, что странно, как стекла еще выдерживали. Прямо под окном стоял старенький диван, проеденный молью.

Северус не солгал — здесь действительно хранился всякий хлам. Решительным шагом Минерва пересекла комнату и уже взялась за раму, намереваясь закрыть окно, когда ее взгляд упал на широкий подлокотник дивана. На отполированной деревянной поверхности сквозь слой пыли виднелись вырезанные явно детской рукой инициалы: «Л.Э.+С.С.». Минерва невольно коснулась надписи, прослеживая кончиками пальцев корявые линии.

— Мы много времени проводили здесь, когда были детьми, — раздался за спиной ровный голос.

Северус медленно вошел в комнату, не спуская взгляда своих черных глаз с дивана и вырезанной на его подлокотнике надписи. На его всегда спокойном лице и сейчас не было эмоций, но что-то подсказывало МакГонагалл, что внутри него бушует ураган.

— Прости, я не хотела входить, — проговорила она, в полной мере ощущая всю неуместность своего присутствия в этом месте. — Я лишь хотела закрыть окно.

Но Снейп словно не слышал ее. Приблизившись к дивану, он медленно опустился на него, всё также продолжая разглядывать подлокотник.

— Я рассказывал Лили о мире волшебников, тогда она еще ничего не знала о магии. Прежде у меня никогда не было друзей, но она…она стала не просто другом, — Северус замолчал, но Минерва не торопила его. Прежде он никогда не говорил о своем прошлом, и она боялась словом или действием спугнуть его. — Не знаю, когда я понял, что люблю ее. Это произошло как-то само собой, так естественно, что я и не заметил сперва. А когда понял, не знал, как сказать ей об этом. В ее глазах я был лишь другом детства. Я думал, что если стану сильным волшебники, то смогу завоевать ее сердце. Но потом появился Поттер, и я окончательно потерял ее. Не желая снова оставаться один, я начал общаться с Малсибером, что, в конце концов, привело меня в ряды Пожирателей смерти. Тогда я не понимал, какую страшную ошибку совершаю. Я злился на Лили, я ненавидел Поттера, и в результате эта обида вышла мне боком. Во время очередной ссоры с Мародерами Лили пыталась заступиться за меня, но я оттолкнул ее, назвав грязнокровкой. С того дня она больше не разговаривала со мной. Я пытался вымолить у нее прощение, но она осталась глуха к моим извинениям.

Минерва помнила тот вечер много лет назад, когда она стала невольным свидетелем их последнего разговора. Отчаяние, с каким юный Северус просил свою подругу простить его, и печальный девичий голосок, отвечающий отказом. Если бы тогда все закончилось иначе, была бы Лили сейчас жива?

— С того дня я потерял себя, — Северус перевел невидящий взор с подлокотника дивана на собственные руки. Его лицо было скрыто за завесой волос, и Минерве вдруг захотелось коснуться его, но она сдержалась. — Я принял черную метку, и жизнь моя навсегда изменилась. Я думал, что так я смогу обрести величие и силу, и тогда она поймет, как сильно ошибалась. Но в результате мое тщеславие привели ее к гибели, — он посмотрел на в молчании наблюдавшую за ним МакГонагалл. — Это я рассказал Темному лорду о пророчестве. Он решил, что волшебник, способный победить его, сын Лили. Я молил его сохранить ей жизнь, но он отказал. И тогда я пошел к Дамблдору, я поклялся сделать все, о чем он попросит, в обмен на ее безопасность. Но даже великий Альбус Дамблдор оказался бессилен, — его голос предательски дрогнул. — Я убил ее.

В комнате повисла гнетущая тишина. Минерва осторожно накрыла его руку своей и тихонько сжала, опуская перед ним на колени.

— Мы все совершаем ошибки. Ужасные ошибки, которых уже не исправить. И даже время не способно до конца залечить нанесенные ими раны. Нам остается только жить дальше и помнить, потому что забыть такое невозможно.

До сего дня она не задумывалась, как сильно они с Северусом похожи. Они оба привязаны к воспоминаниям о прошлом, которое уже не изменить, храня верность тем, кого уже не вернуть.

— Почему ты не вышла за Урхарта? — вдруг спросил Снейп.

Минерва тяжело вздохнула. Никто кроме Альбуса не знал ее историю, и она никогда не хотела, чтобы кто-то еще знал, предпочитая держать свои воспоминания при себе.

— Когда живешь прошлым, трудно смотреть в будущее. Всё, на что ты способен, это жить настоящим. А Элфинстоун… он заслуживает счастливой жизни, полной жизни, рядом с ним должна быть женщина, которая будет смотреть с ним в одном направлении. Не думаю, что это я.

Северус смотрел на нее внимательно, словно чувствовал ее внутреннюю борьбу. Воспоминания о прошлом всегда причиняли боль, но она успела к этому привыкнуть, принимая это как данность. Это ее расплата за ошибки.

— Расскажи, — тихо попросил он.

Может это момент навеял, а может взгляд черных глаз стал всему причиной. А может она поняла, что, наконец, рядом появился тот, кто по-настоящему способен ее понять. Она рассказала ему о Дугале МакКензи, о том, как когда-то отказалась выходить за него, и как жалела об этом всю свою жизнь; как до сих пор хранит его письма в коробке под кроватью, уговаривая себя, что лучше держать там воспоминания о нем, чем свою волшебную палочку. Как быстро он нашел себе другую, разбив Минерве сердце. Но ведь она сама виновата, разве нет? И о том, как он погиб несколько лет назад, пав жертвой Пожирателей смерти, а она не сумела его спасти. Магия, ради которой она когда-то оставила любовь всей своей жизни, не сумела помочь защитить его.

Северус слушал не перебивая, совсем также как несколько минут назад слушала она сама. И отчего-то Минерва знала, его одолевают те же чувства: скорбь, чувство вины и сожаление.

«Что если» — два самых опасных слова в человеческой жизни. Что если всё сложилось бы иначе? Что если он не поссорился бы с Лили? Что если она бы вышла замуж за Дугала? Что если…

В тот день, день откровений, наконец-то сказанных вслух, что-то неуловимо изменилось в их отношениях. Между ними больше не было недосказанности. Теперь они знали друг друга, знали по-настоящему.

Удивительно, но рассказав свою историю Снейпу, она вдруг почувствовала непривычную легкость. И это заставило ее впервые задуматься о будущем.

Что ждет их дальше? Куда заведут их эти отношения?

И что если..?

========== Глава 9 “Взгляд в будущее” ==========

Лето пролетело незаметно, и когда пришло время возвращаться в Хогвартс, Минерва, с присущей ей упертостью, настояла на том, что бы они сделали это порознь. Северус не стал долго спорить, приняв ее желание за правило, и прибыл в школу неделей спустя.

Они вновь окунулись в учебные будни, привычные хлопоты и забота об учениках теперь занимали большую часть времени Минервы, и Северус по большей части был предоставлен сам себе. Конечно, ему тоже было чем заняться, но всё же, очень скоро он стал понимать, что даже сидя рядом с МакГонагалл в Большой зале, но, не имея возможности коснуться ее, он скучает по ней.

Скучает по их совместным вечерам, по ее улыбке и лукавому блеску в глазах. Он скучал по той, своей Минерве, а не по профессору МакГонагалл, какой ее видели обитатели Хогвартса. Женская мягкость, так приятно радовавшая его всё лето, вновь сменилась суровой деловитостью, порой заставляя его сомневаться была ли та их совместная жизнь в Паучьем тупике правдой.

Где-то через неделю после начала учебного года она, наконец, пришла к нему в подземелье. Был поздний вечер, Северус уже собирался ложиться, когда в дверь его личных покоев осторожно постучали. Она явно чувствовала себя неуверенно, стоя в столь поздний час под дверью его комнат, но Северус был так рад ее появлению, что не дал ей даже опомниться. Лаская ее, чувствуя, как она трепещет под его умелыми пальцами (за летние месяцы он успел хорошо изучить ее), он, наконец, мог сказать, что их совместная жизнь была правдой, а не плодом его воображения. Он снова был не один.

Теперь они встречались по вечерам, днем играя роль коллег. Это была их тайна, и такой расклад устраивал их обоих. Они чинно здоровались в коридоре, желая друг другу доброго дня во время завтраков, порой даже позволяли себе поспорить из-за расписания тренировок по квиддичу или поведения студентов. Но каждый вечер, оставаясь наедине, они полностью отдавались захватившим их эмоциям, искренне смеясь, вспоминая дневные дрязги. Ему нравилось, когда она, утомленная, но, как он надеялся, счастливая засыпала у него на плече. И стук ее сердца, размеренный и ровный, становился для него лучшей из мелодий.

Но, как и всё хорошее в этой жизни, их вечера заканчивались слишком быстро. И всякий раз Минерва покидала его покои под покровом ночи, возвращаясь к себе в образе серой кошки. Того же она просила от Северуса, если местом их тайной встречи становились ее комнаты. И каждый рассвет нового дня они встречали порознь.

Так прошел сентябрь, уступив место октябрю. В один из дней, завершив последний на сегодня урок снятием десяти баллов с Гриффиндора за очередной взорванной котел, Северус отправился в Большой зал, где уже был накрыт обед. Есть не очень-то и хотелось, но это была возможность увидеть Минерву. В последние несколько дней она большую часть свободного времени проводила в кабинете Дамблдора, а в оставшееся время занималась своими непосредственными обязанностями учителя и декана Гриффиндора. Другими словами, на Снейпа у нее времени не оставалось, и ему приходилось довольствоваться редкими встречами в коридоре, во время которых Минерва благоразумно держала дистанцию, не позволяя ему ничего лишнего.

Но к его удивлению, Минервы в Большом зале не оказалось, и, просидев там с добрых полчаса и так толком ничего и не съев, Северус отправился бродить по коридорам школы в надежде на случайную встречу. Но, увы, судьба свела его с другой женщиной.

— Профессор Снейп, а я как раз искала вас.

По коридору, лавируя в потоке учеников, деловито вышагивала мадам Помфри. Северус не часто видел, чтобы колдомедик Хогвартса покидала свою территорию, разве что обсудить с профессором Стебль урожай лекарственных растений или закупку очередной партии снадобий с Минервой.

— Чем могу служить?

Он дождался, пока школьный лекарь поравняется с ним. С мерив коллегу придирчивым взглядом, Мадам Помфри машинально заправила выбившуюся из-под чепца пепельную прядь и расправила сбившийся от быстрой ходьбы передник.

— Профессор МакГонагалл как-то обмолвилась, что вы готовите отменную настойку растопырника. Та, что доставили из Лондона с последней партией зелий, просто ужасна, ею только мандрагоры удобрять. А делать новый заказ — слишком долго.

Она выдала всё это таким возмущенным тоном, словно произошла катастрофа без преувеличений вселенского масштаба.

— Хорошо, — пожал плечами Снейп. — К концу недели необходимое количество настойки будет в вашем распоряжении.

Судя по выражению ее лица, Поппи была настроена на более длительную дискуссию, очевидно ожидая от Северуса отказа. Слизнорт всегда начинал ныть, когда дело касалось дополнительной работы.

— Очень вам признательна, — только и вымолвила она.

Довольный тем, что сумел быстро отделаться, Северус уже собирался отправиться дальше на поиски Минервы, когда громкое фырканье мадам Помфри вновь привлекло его внимание. Впрочем, теперь Северус отнюдь не был предметом ее внимания. Женщина наблюдала за кем-то позади него.

Обернувшись, он увидел незнакомого седовласого джентльмена в дорогой мантии с иголочки, выходящего из кабинета директора в сопровождении МакГонагалл. Оба что-то увлеченно обсуждали. Наклонившись ближе к своей спутнице (по мнению Северуса непозволительно близко), мужчина что-то настойчиво ей объяснял, а Минерва лишь качала головой, как будто не замечая столь фамильярного поведения с его стороны. Она никак не среагировала, когда в порыве эмоций он взял ее за руку. Зато наблюдавший за ними Снейп невольно выпрямился, не сводя с парочки пристального взгляда.

— Кто это? — коротко спросил он.

— Улфрик Камертон, — отозвалась колдомедик, с явным неодобрением наблюдая за приближающимися людьми. — Летом его избрали в Попечительский совет Хогвартса, и с тех пор он развел необычайно бурную деятельность. Говорят, он недавно овдовел, что впрочем, не мешает ему радоваться жизни. С начала учебного года это уже третий его визит в Хогвартс.

— … вы же понимаете, дорогая Минерва, моя первостепенная задача — это благополучие школы и ее учеников.

Камертон старался придать лицу как можно больше серьезности, но получалось у него плоховато, а оценивающий взгляд, скользящий по МакГонагалл, ясно давал понять, что на самом деле волнует его прежде всего.

— Никто не сомневается в ваших намерениях, — Минерва вежливо высвободила руку из его ладоней, — но подобного рода изменения слишком серьезны, чтобы решать их без обсуждения.

Она заметила наблюдавших за ними Северуса с мадам Помфри, и в ее глазах зажглась надежда.

— Вы ведь помните мадам Помфри, нашего лекаря, — попыталась переключить тему МакГонагалл, когда они поравнялись с Северусом и Поппи. — А это наш преподаватель зельеварения и декан факультета Слизерин профессор Снейп.

— Рад снова видеть вас, мадам, — вежливо поклонился Камертон, обращаясь к мадам Помфри, на Снейпа он бросил лишь мимолетный взгляд. — Надеюсь, дела в Больничном крыле обстоят успешно?

Северус мысленно усмехнулся. Подобного рода вопросы — главная ошибка тех, кто плохо знал мадам Помфри. Расценив интерес собеседника в качестве сигнала к действию, колдомедик Хогвартса взяла инициативу в свои руки, тут же выплеснув на ничего еще не понимающего Камертона всё, что у нее, как говорится, накипело, начиная от поставок некачественных снадобий и заканчивая необходимостью заменить большую часть одеял в Больничном крыле, потому что те, что есть, видите ли, слишком колючие.

— Возможно, будет лучше, если вы наглядно продемонстрируете мистеру Камертону то, о чем говорите, — как бы между прочим предложил Снейп, наблюдая, как меняется выражение лица новоиспеченного члена Попечительского совета с растерянного на испуганное. — Так мистер Камертон сможет увидеть всё своими глазами. Ведь благополучие школы для него первостепенная задача.

Мадам Помфри не нужно было просить дважды, и уже пару минут спустя она тащила вяло сопротивляющегося Камертона к ближайшей лестнице.

— Спасибо, — с явным облегчением проговорила МакГонагалл, когда они со Снейпом остались вдвоем. — Ты спас мое душевное состояние.

— А мне показалось, тебе приятно его общество, — с наигранным равнодушием пожал плечами Северус. — Богатый вдовец с положением в обществе — заманчивая партия.

— Мог бы хотя бы сделать вид, что скорбит по жене, — хмыкнула МакГонагалл.

Вместе со Снейпом они спустились этажом ниже к классу трансфигурации. Уроки на сегодня закончились, и Минерва принялась собирать сваленные у нее на столе работы студентов. Похоже, вечер снова придется провести за проверкой. Облокотившись о край парты в первом ряду, Северус задумчиво наблюдал, как сноровисто она укладывает тетради в идеально ровную стопку.

— Впрочем, ты прав, он завидный жених, — бросив на Снейпа быстрый взгляд, она глубоко вздохнула, словно его слова действительно заставили ее задуматься. — И он весьма недурен собой.

— Он гораздо старше тебя, — тут же парировал Северус.

— Да неужели? — приподняла брови МакГонагалл, глядя на юношу с явной ехидцей.

Оба прекрасно понимали, на что она намекает.

— Ты пытаешься заставить меня ревновать, — заметив задорные искорки в ее глазах, догадался Северус.

— А у меня получается?

Она позволила ему приблизиться. От пронзительного взгляда черных глаз у нее по телу пробежала приятная дрожь.

— Разве есть у какого-то богача из Попечительского совета хоть один шанс против Пожирателя смерти? — усмехнулся Снейп, убирая с ее лица выбившуюся из пучка иссиня-черную прядь.

Его голос обволакивал, уверенный, тихий и такой глубокий. Минерва почувствовала, как ее окутывают дурманящие волны его мужской чувственности. Никто никогда не имел над ней такой власти как этот юноша. Он принял правила ее игры и теперь играет с ней также, как она играла с ним несколько минут назад.

— Женщинам нравятся опасные мужчины, — она едва заметно усмехнулась, позволяя ему склониться ближе, но в тот момент, когда их губы должны были соприкоснуться в поцелуе, она ловко всунула ему в руки стопку студенческих работ. — Но замуж они выходят за надежных.

Явно недовольному неудачей, Северусу ничего не оставалось, кроме как последовать за ней в ее личные комнаты. То, как ловко порой она вертела им, поражало. И ведь он в действительности не видел в Камертоне соперника. Во всяком случае, столь опасного, как Урхарт. Бывший начальник Минервы все еще не оставлял надежды получить ее согласие на брак. Прежде Северус непременно удивился бы столь поразительной настойчивости. Но учитывая, как упорно он сам добивался благосклонности декана Гриффиндора, настойчивость Урхарта была объяснима. Минерва оказалась удивительной женщиной, и порой Северус не мог понять почему из них двоих она все же выбрала его.

— Полагаю, после беседы с мадам Помфри он не скоро решится вернуться в Хогвартс.

Северус сложил стопку тетрадей на столе у окна, где Минерва предпочитала работать по вечерам, и теперь наблюдал, как она заваривает чай, с чертополохом, если обоняние его не подводит.

— Я бы на это не рассчитывала, — не оборачиваясь, ответила она, но по тону ее голоса Северус догадался, что состоявшийся в кабинете директора разговор был более, чем серьезным.

Почувствовав на себе его взгляд, Минерва отставила в сторону заварочный чайник и тяжело вздохнула.

— Попечительский совет и Министерство магии хотят урезать бюджет школы, а это напрямую может отразиться на студентах. Сейчас их семьи платят лишь за учебники и школьный инвентарь, но если статьи расходов сократят, обучение в Хогвартсе может стать платным.

Северус невольно нахмурился. В Хогвартс издревле принимали студентов из семей с любым благосостоянием, но если Министерство поддержит идею Попечительского совета, часть магических семей будут лишены такой возможности.

— Они не посмеют.

— Они уже это обсуждают, первое слушание состоится через неделю. Вся надежда только на Дамблдора.

Минерва была встревожена не на шутку, а теперь Северус понимал причину столь мрачного настроения директора в последнее время. Никто кроме них двоих, очевидно, еще не знал о сгущающихся над Хогвартсом тучах.

— Я могу чем-то помочь?

— Не думаю, — Минерва устало вздохнула, позволяя Снейпу обнять себя за плечи. В его объятиях всегда было так спокойно, словно тебя окружает каменная стена, сквозь которую невзгоды не могут пробиться. — А впрочем, — она вдруг встрепенулась, поднимая на него глаза. — Профессор Тьюлис попросил отпуск. Он утверждает, что в его комнатах завелся полтергейст и отказывается возвращаться к преподаванию, пока того не изгонят.

— Пивз? — вскинул брови Снейп, но Минерва отрицательно покачала головой.

Альберт Тьюлис был принят на должность преподавателя защиты от темных искусств в начале учебного года. Из-за проклятья никто не мог продержаться в этой должности больше года, но Тьюлис, похоже, готов был сдаться раньше. Северусу он сразу не понравился — больше позерства, чем реальных знаний предмета. Но выбирать Дамблдору не приходилось. Ходили слухи, что из-за постоянной смены преподавателей должность совсем хотят упразднить.

— Ты не мог бы его подменить на это время?

— Я ведь уже говорил, что могу вести этот предмет.

Северус сбился со счета сколько раз направлял Дамблдору прошение, но старик всякий раз его отклонял.

— Директор считает, что тебе будет лучше остаться в должности профессора зельеварения, — мягко проговорила МакГонагалл, — но уговорить его разрешить тебе подменять Тьюлиса, думаю, я сумею.

Что ж, в его положении стоит радоваться и малому.

— Полагаю, он просто не хочет давать Пожирателю смерти возможность учить детей темным искусствам, — недовольно пробурчал Снейп.

— Полагаю, он просто не хочет, чтобы твоя карьера в Хогвартсе закончилась к концу учебного года, — усмехнулась МакГонагалл, машинально теребя пуговицу на его сюртуке.

Еще одна ее привычка, о которой он узнал этим летом. Оказалось, Минерва буквально соткана из привычек. Когда она нервничала, то теребила край своей мантии. Если была в задумчивости, принималась с поразительной ловкостью вертеть в длинных изящных пальцах волшебную палочку, вызывая у Северус неподдельное чувство зависти. А еще она всегда оставляла недопитой чашку с чаем. И этолишь малая толика того, что он узнал о Минерве МакГонагалл за последние месяцы. Постепенно она перестала быть для него Железной леди Хогвартса, став просто женщиной, сильной, но ранимой; нежной, но строгой; гордой, но порой удивительно беззащитной.

— Так ты согласен?

Мужские пальцы заскользили по ее спине, опускаясь все ниже. Жар можно было ощутить даже сквозь плотную ткань одежды.

— Для тебя — что угодно, — тихо проговорил Северус, касаясь губ Минервы в нежном поцелуе.

Она проснулась от того, что луч заходящего солнца, заглянувший в окно спальни, светил ей прямо в глаза. Рука спящего рядом Северуса мирно покоилась на ее бедре, укрытом тонкой простыней. Во сне привычная угрюмость его исчезала, и лицо казалось таким спокойным и безмятежным. Ей нравилось наблюдать, как он спит. Было в этом что-то волнующее, чего она никогда не испытывала прежде. Или не разрешала себе испытывать. Она всегда держала чувства под замком, не позволяя себе выходить за установленные ею же самой рамки. Но этот юноша сломал все запреты, стер все границы, что она создавала с таким упорством все эти годы. Сама того не осознавая, она стала заботиться о нем, даря ласку и нежность, на которые, как ей самой казалось, она уже не способна. Он словно пробудил ее от очень долгого сна, вдохнув в нее жизнь. Как бутон распускается в лучах теплого весеннего солнца, так она постепенно расцветала, заново учась радоваться жизни.

Осторожно, чтобы не разбудить спящего мужчину, она выскользнула из постели. Накинув халат, она тихонько достала из-под кровати небольшую коробку и вышла с ней в гостиную. На столе по-прежнему высилась стопка тетрадей, в углу — давно остывший чайник с так и не выпитым чаем.

Подойдя к окну, Минерва распахнула его настежь, с удовольствием вдыхая наполненный ароматами трав вечерний воздух. Край заходящего солнца еще не скрылся за верхушками Запретного леса, окрашивая небо в бордово-золотые тона.

Открыв коробку, она долго перебирала хранящиеся там письма — все, что осталось от Дугала МакКензи. Она любила этого человека большую часть своей жизни, не желая расставаться с воспоминаниями, в которые он превратился. Ее жизнь и его смерть сплелись воедино, став одним целым. Но больше она не желала жить прошлым. Она излечилась от этой болезни. Отныне она больше не станет оглядываться назад, но будет смотреть только вперед, в будущее.

Крошечная искорка соскользнула с ее пальцев, и в то же мгновение пожелтевшая от времени бумага вспыхнула алым пламенем, смешиваясь с огненным заревом заката. А Минерва молча смотрела, как превращаются в пепел несбывшиеся надежды. И на душе у нее вдруг сделалось так легко и спокойно.

— Решила спалить школу, пока ее окончательно не уничтожили Попечительский совет и Министерство? — послышался у самого ее уха тихий насмешливый голос.

Подошедший Северус нежно обнял ее сзади за талию, заглядывая через плечо. В черных брюках и незастегнутой белоснежной рубашке он выглядел не так мрачно нежели в глухом сюртуке и черной развевающейся мантии.

— Прощаюсь с прошлым, — улыбнулась Минерва. — Давно было пора.

Повинуясь мановению ее руки, серый пепел тонкими нитями заструился по воздуху, подхваченный ветром, и вскоре растворился в закате.

— Мне пора, — прошептал Северус, нежно целуя ее в висок.

Он уже привык к этому правилу, негласно установленному Минервой. Сколько бы времени они не проводили вместе, утро они встречали порознь. Минерва всегда говорила, что не хочет, чтобы кто-либо из обитателей Хогвартса случайно узнал об их отношениях. Но что-то подсказывало Северусу, что на самом деле причина крылась совсем в другом. Для нее это была своего рода черта, через которую она не была готова переступить.

— Я тут подумала, — Минерва изящно повернулась в его объятиях, так что теперь они оказались лицом к лицу. Возможно, это была лишь игра света, но Снейпу казалось, будто она светится изнутри каким-то мягким неземным светом, — ты мог бы остаться до утра…

========== Глава 10 “Тени прошлого” ==========

Сидеть на месте больше не было никаких сил, и, встав из-за стола, он принялся мерить шагами небольшое пространство своей гостиной. Дамблдор вернулся с заседания Совета по делам Хогвартса несколько часов назад (Северус видел с высоты Астрономической башни, куда поднялся подышать свежим воздухом, как директор поднимался по каменным ступеням парадного входа), после чего они с Минервой сразу же заперлись у него в кабинете. Сегодняшнее слушание по вопросу финансирования деятельности школы должно было стать решающим и определить дальнейшую судьбу Хогвартса и его студентов. Минерва была сама не своя всю неделю, и Северус как мог пытался ее поддержать. Он не был силен в подобной рода делах, но МакГонагалл была благодарна даже за попытку. Давно он не видел ее настолько нервной и раздражительной. А когда Дамблдор покидал школу, направляясь в Лондон, у нее было такое лицо, словно вот-вот должна была разразиться новая магическая война. Северус пробовал отвлечь ее разговорами и игрой в шахматы, но, в конце концов, был отправлен восвояси. И вот теперь все что ему оставалось, это сидеть и ждать новостей.

Тихий стук в дверь заставил его отвлечься от тревожных мыслей. В одно мгновение он пересек комнату, оказываясь у порога. Распахнув дверь, он увидел замершую словно в нерешительности профессора МакГонагалл. По ее лицу трудно было что-то понять, но по тому, как сосредоточенно были нахмурены ее брови, можно было догадаться, что всё, очевидно, закончилось не самым радужным образом. Не говоря ни слова, она осторожно, словно боясь, что пол уйдет у нее из-под ног, прошла в комнату, и Северус с удивлением отметил, что на ней нет привычной изумрудной мантии, лишь длинное черное платье со строгим воротником-стойкой, украшенной брошью с каким-то кельтским символом (Северус никогда не был силен в древних знаках). Но изменения в гардеробе были не единственной странностью. Что-то в ней было не так, вот только Северус никак не мог понять, что именно.

— Как все прошло?

Больше всего на свете он ненавидел неопределенность. Ожидание раздражало, и Минерва, безусловно, знала это, но намеренно не торопилась с ответом. Под его пристальным взглядом она лишь тихо вздыхала, качая головой, и вдруг весело рассмеялась.

— Мы победили! — возвестила она, буквально повисая у Снейпа на шее и игриво проводя рукой по его груди. — Альбус убедил Совет не урезать расходы школы. Хогвартс по-прежнему будет принимать детей из всех магических семей.

Северус удовлетворенно кивнул, мысленно воздавая похвалы директору. Все же вес, который Альбус Дамблдор имел в магическом сообществе, должен был сыграть важную роль. К его мнению прислушивались. Возможно больше, чем к кому-либо еще из ныне живущих волшебников.

Всматриваясь в улыбающееся лицо МакГонагалл, он невольно заметил, как в отблеске свечей, освещавших комнату, ее синие глаза блестели каким-то нездоровым блеском. И это столь бурное проявление эмоций, совершенно ей несвойственное.

— Я до последнего боялась, что Совет настоит на своем, — между тем продолжала МакГонагалл, — но даже министр в конце концов принял сторону Альбуса.

Она сильнее прижалась к Снейпу, нежно целуя в губы, и тут Северус, наконец, понял, что было не так.

— Ты пила?

На его памяти Минерва позволяла себе подобную вольность лишь на праздничных мероприятиях, будучи не самым большим поклонником алкоголя. Но сейчас он отчетливо чувствовал исходящий от нее аромат вина. Французский Кот-Роти, если судить по тонким ноткам малины, лепестков роз, поджаренных специй и сухих цветов. Он видел пару бутылок в личных запасах директора.

— Всего несколько бокалов, — подтверждая его догадки, отмахнулась она. — Повод был весомым.

Так вот чем они с Дамблдором занимались все это время — праздновали! С легким удивлением Северус слушал ее сбивчивый рассказ об еще одной победе величайшего волшебника в мире, и не мог поверить. И как он сразу не понял, она ведь даже на ногах стоит нетвердо.

Такой он Минерву не видел никогда.

— Может, прогуляемся, — вдруг предложила она, вновь обнимая Северуса за шею. Чтобы она не упала, ему пришлось придерживать ее за талию. — Погода такая тихая, и луна уже взошла. У Черного озера сейчас должно быть очень красиво.

— Нас могут увидеть, не все в замке уже легли.

Трудно сказать, чего Северус опасался больше: того, что кто-то увидит их вместе и их тайна может быть раскрыта, или что кто-то увидит заместителя директора Хогвартса в столь необычном для нее состоянии.

— Пусть видят, — беззаботно пожала плечами Минерва. Ее пальцы ловко расстегнули несколько верхних пуговиц его сюртука, скользнув под ткань. — Мне все равно.

И отчасти это было правдой. С того памятного вечера в ее комнате Минерва вела себя гораздо менее осмотрительно. Словно ей хотелось, чтобы окружающие узнали о ней и Снейпе.

Вот только Северус не был уверен, что хотел того же. Ему нравились их тайные встречи, когда она была рядом с ним, нежная, чуткая, принадлежавшая только ему одному. Он наслаждался каждым прожитым рядом с ней днем. Они никогда не обсуждали их совместное будущее, просто живя настоящим. В сердце каждого из них жила любовь к другому человеку, не давая им возможности двигаться дальше, и они просто существовали в этом безвременье, поддерживая друг друга, но никогда не требуя большего.

И Снейпа это вполне устраивало. Сама мысль о будущем страшила его. Он чувствовал, видел, как менялась Минерва, как в ней просыпалась, расцветала жизнь. Уверенным шагом она двигалась вперед, а он всё больше отставал, будучи не в силах догнать ее. С каждым днем осознание того, что вскоре им придется обсудить их совместное будущее, тяготила его всё больше. Но всякий раз, глядя в ее прекрасные глаза, он забывал обо всем на свете. Он словно оказался в зазеркалье, и отовсюду на него смотрели глаза, синие и зеленые, разрывая его душу на части. Желание двигаться дальше боролось внутри него с чувством ответственности за смерть Лили. Как он не старался, воспоминания о Лили не отпускали его, прочно удерживая в прошлом.

Но сейчас куда важнее было другое.

— Давай-ка отложим прогулку до следующего раза.

Минерва обиженно надула губы, напомнив ему недовольного ребенка. Удивительно, как всего пара бокалов вина меняют человека. Никогда еще она не вела себя столь свободно и в некотором роде развязно. Ее умелые пальцы ловко справились с пуговицами его сюртука. Достойное умиления недовольство сменилось на ее лице соблазнительной улыбкой.

— Тогда может… - он чувствовал жар ее тела даже сквозь ткань платья, стук сердца сильный и размеренный, гипнотизировал, - найдем другое занятие…

И поцелуй, волшебный, чувственный, заставляющий каждую клеточку тела трепетать от предвкушения.

—Не думаю, что это хорошая идея.

Северус с трудом совладал с собой, стойко сопротивляясь немому призыву ее глаз. Завтра она будет сожалеть о собственном поведении, он в это не сомневался, успев достаточно хорошо ее изучить. Так что выход оставался лишь один.

Минерва хотела что-то возразить, но, не дав ей такой возможности, он просто поднял ее на руки и, несмотря на протесты, понес в спальню. Отправлять ее в ее собственные покои было бессмысленно, так что эту ночь Минерве придется провести у него.

Несколько минут спустя, когда он бережно укрывал ее одеялом, она уже мирно посапывала, положив голову ему на плечо. А Северус гладил выбившиеся из пучка черные локоны, всматриваясь в ставшее таким родным лицо. Она выглядела такой безмятежной. Глядя в ее лицо, он невольно сравнивал ее с Лили. Смог бы он завоевать ее также, как завоевал Минерву? Были бы они счастливы?

Вопросы, на которые он уже никогда не получит ответ. Вопросы, которые не давали ему покоя.

Утро встретило ее ароматами трав, исходящих от подушки, на которой она спала, и легкой мигренью, назойливо ввинчивающейся в мозг. Приподнявшись в постели, Минерва невольно поморщилась, массируя ноющие виски и с легким удивлением оглядывая мрачный интерьер не своей спальни. Осознание, что это комната Северуса, пришло не сразу, а еще через пару минут появился и сам хозяин.

Под его насмешливым взглядом она смущенно потупилась, натягивая одеяло почти до самого подбородка и стремительно краснея. Воспоминания о прошлом вечере нахлынули подобно волне цунами. Какой позор! Теперь Северус долго будет ей это вспоминать.

— Вот, — он протянул ей кубок, наполненный какой-то странной жидкостью, источающей клубы стелющегося пара, — это поможет снять головную боль.

Минерва молча забрала у него зелье, уткнувшись в кубок так, словно он мог скрыть ее от взгляда зельевара.

— Спасибо, — пробормотала она, морщась от послевкусия. — Прости, что тебе пришлось…

— Не стоит, — он снова усмехнулся, не дав ей договорить. — Это был интересный опыт. И он надолго сохранится в моей памяти.

Глаза Минервы недовольно блеснули, но она сдержалась, понимая, что находится не в том положении, чтобы спорить.

— Который час?

Она поискала взглядом часы, запоздало сообразив, что в этой комнате их попросту нет. Их отсутствие всегда казалось ей странным, но Северус любил повторять, что у него врожденное чувство времени и часы ему ни к чему.

— Половина десятого.

Сперва она подумала, что ослышалась, но взглянув в лицо Снейпа, поняла, что это вовсе не шутка. Ее глаза расширились от удивления и паники.

— Почему ты меня не разбудил! — моментально взвилась она, пытаясь выбраться из-под одеяла, но лишь больше в нем запутываясь. — Уроки уже давно начались! Как же… что я скажу… А если…

Она никогда не опаздывала на занятия, требуя того же от своих учеников. А теперь сама пропустила почти целый урок. Что она скажет директору?! Как оправдает столь неподобающее поведение?!

Крепкие мужские руки подхватили ее, заставляя успокоиться. Она подняла на Снейпа сердитый взгляд, и с удивлением увидела в его глазах откровенное веселье. Его вся эта ситуация явно забавляла.

— Сегодня суббота, — усмехаясь, возвестил он, забирая из рук вконец растерявшейся МакГонагалл опустевший кубок. — Завтрак ждет на столе, я попросил домовых эльфов накрыть в гостиной. Не волнуйся, они думают, что это для меня. А мне тем временем нужно отлучиться ненадолго в Хогсмид, но через пару часов я вернусь. Постарайся до моего возвращения больше не наделать глупостей.

Прежде чем она успела хоть что-то сказать, он быстро поцеловал ее в лоб и вышел из комнаты. Когда из гостиной послышался звук закрывшейся двери, всё еще сгорая со стыда и чувствуя себя полной дурой, Минерва со страдальческим стоном упала обратно на подушку, натягивая одеяло до самой макушки. Мерлин, какой позор! Какой позор!

***

С приходом ноября зарядили проливные дожди. Солнце теперь появлялось совсем редко, уступив место тусклой серой пелене. На Хогвартс опустились туманы, скрыв из виду высокие башни древнего замка. Природа замерла в ожидании первого снега.

Но даже ноябрьская серость не способна была хоть на секунду замедлить пульс жизни небольшой деревеньки. Хогсмид жил своей жизнью, не поддаваясь унылости и серости наступившей осени. Так же как и мужчина, посетивший деревню в этот непогожий день. Казалось, ничто не способно испортить его настроение, ни дождь, ни ледяной ветер, пронизывающий до костей. Ведь этот день был для него важен. Сегодня он собирался сделать еще один шаг к будущему, о котором мечтал и к которому упорно стремился.

— Это чудесный дом, Элфинстоун, — Минерва прошлась по пустой гостиной, прослеживая кончиками пальцев витой орнамент на каминной полке. — Нужно только привести его в надлежащий вид, — она стерла с пальцев остатки пыли.

Дом стоял нежилым уже несколько месяцев и теперь требовал тщательной уборки.

Пару дней назад Урхарт прислал ей сову с предложением встретиться в Хогсмиде. Он присмотрел дом для покупки и хотел знать мнение МакГонагалл. Сегодня занятий у нее не было, и Минерва с радостью согласилась.

— Здесь не хватает женской руки, — Элфинстоун с ненавязчивым интересом наблюдал, как она ходит из комнаты в комнату, давая советы, порой примечая вещи, на которые он не обратил бы внимание. Она стала бы замечательной хозяйкой, он в этом не сомневался.

В ответ Минерва одарила его красноречивым взглядом, и Урхарт поднял вверх обе руки, признавая поражение, которое он терпел год за годом на протяжении многих лет.

— Это не было предложением руки и сердца. Я обещал не делать его тебе слишком часто. Но порой трудно удержаться.

Он с наигранной веселостью взглянул на нее, но в глубине его глаз вновь появилась печаль.

— Элфинстоун, — Минерва взяла его руки в свои.

Причинять ему боль было невыносимо.

— Знаю, знаю, — он ласково улыбнулся ей. — Просто ты изменилась в последнее время, вот я и подумал…

— Изменилась? — приподняла брови МакГонагалл.

— Ты словно светишься изнутри, — он мягко коснулся ее щеки. — Никогда не видел тебя более красивой.

Щеки Минервы залил яркий румянец, она шутя стукнула друга в плечо, отворачиваясь, чтобы скрыть смущение. Но в одном Элфинстоун был прав. Она действительно чувствовала себя иначе. Свободнее.

— Так ты будешь покупать этот дом? — спросила она, стремясь сменить тему.

Урхарт окинул комнату задумчивым взглядом.

— Думаю, да.

Дом идеально ему подходил. Небольшой, но уютный, с большим садом, где можно разбить теплицу для его растений. И Хогвартс рядом, а значит у него будет больше возможностей видеть Минерву.

Она действительно изменилась за последнее время. И Элфинстоун опасался, что перемена, произошедшая в ней связана с кем-то, кто мог завладеть ее сердцем. У него и прежде были соперники, но Урхарт знал, что сердце Минервы закрыто для любого из них, также, как закрыто оно было и для него самого. Но теперь, видя, как светятся ее глаза, он боялся, что кому-то другому удалось то, о чем он мечтал столько лет.

— Но мне понадобится твоя помощь, — он обвел пустую комнату взглядом. — Не хочу, чтобы этот дом походил на берлогу холостяка.

Минерва тихо рассмеялась, качая головой. У нее уже была на примете парочка идей.

— Уверена, мы что-нибудь придумаем, — улыбнулась МакГонагалл.

Возвращаясь в Хогвартс, она снова и снова вспоминала их с Урхартом разговор. За долгие годы знакомства Минерва привыкла, что Элфинстоун всегда был рядом. Но сегодня в этом доме она ощутила необъяснимый уют, как будто сама жила в нем. Они целый час обсуждали всевозможные мелочи, расстановку мебели, даже цвет занавесок на кухне. Урхарт показал ей, где во дворе собирается поставить теплицу для разведения магических растений. И все выглядело таким естественным, словно они и вправду женаты.

Она никогда не испытывала такого с Северусом. Их отношения скорее напоминали тайные встречи любовников и были крайне далеки от семейного уюта. И как Минерва не пыталась это исправить, она все время натыкалась на невидимую стену, неожиданно разделившую их. Она не успела заметить, когда та появилась. Казалось бы, Северус вел себя с ней как и прежде, но что-то неуловимо изменилось в его поведении, словно какие-то внутренние демоны вновь терзали его душу.

В Хогвартсе царила учебная тишина, лишь где-то из глубины коридоров доносились веселые песенки полтергейста Пивза. Проходя мимо класса защиты от темных искусств, Минерва невольно бросила взгляд в приоткрытую дверь. По ее губам скользнула нежная улыбка. Северус не торопясь прохаживался меж парт замерших в гробовой тишине студентов. Профессор Тьюлис до сих пор не вернулся к преподаванию, и Снейпу приходилось совмещать занятия по зельеварению с уроками защиты от темных искусств. И хотя порой это занимало у него почти все время, он явно был рад этой дополнительной работе.

— Заклинание Патронуса служит защитой от темных существ, таких как дементоры или, к примеру, смеркуты, — его ровный холодный голос разносился под сводами класса, отражаясь от стен подобно эхо. — Чаще всего патронус выглядит как облако серебристого пара, но у особо сильных волшебников он может принимать телесную форму какого-либо животного, соответствующего характеру вызвавшего его мага или отражающего его заветные мысли. Для вызова патронуса нужно вспомнить самые счастливые моменты вашей жизни, иначе кроме вспышки света ничего не получится.

Резким движением он взмахнул палочкой, и по классу пронесся серебристый сгусток. Затаив дыхание, студенты наблюдали, как постепенно сгусток трансформируется, обретая более узнаваемые черты животного, пока, наконец, не превратился в серебристую лань.

Сердце в груди Минервы предательски сжалось. Сколько раз она видела его во времена их борьбы с Темным лордом. Лань всегда была патронусом ее ученицы, Лили. С трудом заставив себя отвести взгляд от патронуса, она взглянула на вызвавшего его волшебника.

Северус молча наблюдал, как лань пронеслась над головами учеников и растворилась в лучах проникающего сквозь окно солнца. Его лицо ничего не выражало, но взгляд… все было понятно без слов.

Он не предполагал, что вызванный им патронус окажет на него столь сильное влияние. Боль утраты, что он хранил в своем сердце, ненависть к самому себе, съедаемое изнутри чувство вины — всё разом нахлынуло, словно прорвавшийся сквозь рухнувшую плотину поток. Он старался не забывать о Лили, но порой это оказывалось нелегко. Забота, которой его окружила Минерва, те чувства, что он испытывал к ней, заглушали прежние эмоции, изглаживали из разума прежние обещания. И теперь, глядя на образ серебристой лани, парящий под потолком, он вдруг осознал, что предал саму память о своей возлюбленной. А ведь поклялся на ее могиле, что никогда не забудет о ней, и до конца своих дней будет расплачиваться за собственные ошибки. И что теперь? Его мыслями завладела другая женщина? Разве это не предательство с его стороны?

Погруженный в собственные тяжелые мысли, он не заметил, как пролетел остаток дня. Один урок сменял другой, десятки детских лиц, кажется, он что-то рассказывал им о защитных заклинаниях, о невербальных дуэлях и о непростительных заклятьях. Но всё происходило словно в тумане. Будто это и не он вовсе ведет урок. Но вот прозвенел последний звонок, и он смог, наконец, остаться один. Пора было возвращаться в подземелья. Он помнил, как закрыл дверь класса ЗОТИ, как шел куда-то по бесконечным коридорам Хогвартса, как кто-то приветствовал его по дороге.

И каково же было его удивление, когда он оказался перед дверью личных покоев Минервы. Она должна была уже вернуться из Хогсмида. Если только Урхарт, воспользовавшись шансом, не устроил ей очередное свидание с предложением руки и сердца. Помнится, утром Северус долго ворчал, не понимая, почему она всё еще продолжает видеться с ним, на что Минерва лишь смеялась, ласково обнимая его. И ему казалось, что теплее этих объятий нет ничего на свете. Ему хотелось навсегда остаться в том мгновении, в ее руках, забыться и не вспоминать прошлого. Но зеленоглазый образ тянул его назад, воздвигая стену отчуждения между ними. Чувствовала ли Минерва это? Возможно. Порой он видел тревогу в глубине синих глаз. Она ощущала, что между ними что-то меняется. Теперь они по-разному смотрели на жизнь. Она была готова оставить прошлое позади. Но оставить Лили он не мог, это было выше его сил.

Дверь тихонько скрипнула (он знал пароль от ее покоев с тех пор, как они вернулись из Паучьего тупика в конце лета). В гостиной царил непривычный полумрак. Тяжелые портьеры, всегда широко раскрытые, сейчас были почти полностью зашторены, и лишь небольшая полоска света падала на покрытый ковром пол. В первое мгновение Северус решил, что в комнате никого нет, так тихо и пусто здесь было. Но затем до его слуха донесся тихий вздох.

Присмотревшись, он различил тонкую женскую фигурку, примостившуюся в углу дивана. Она сидела, прижав к груди небольшую подушку с вышитым на ней гербом Гриффиндора, и молча наблюдала за ним. В ее сапфировых глазах отражались солнечные блики, отчего они блестели в темноте, напомнив Северусу кошачий взгляд, загадочный и вызывающий какую-то необъяснимую тревогу.

— Минерва?

Она едва заметно встрепенулась, но не ответила. Лишь продолжала смотреть на него, задумчиво и как-то печально.

Он осторожно присел на край дивана, совсем близко от нее, и в тоже время неимоверно далеко. То расстояние, возникшее между ними в последнее время, вдруг показалось ему нестерпимо большим. Взглянув в ее глаза, Северус вдруг осознал, что совершенно не знает что сказать. Все слова разом вылетели из головы.

— Ты всё еще любишь ее. Лили, — она отложила подушку в сторону, выпрямившись словно ученица под строгим взглядом учителя. — Я видела твой патронус сегодня на уроке. Лань.

— Минерва…

Она заставила его замолчать одним лишь мановением руки. Он сидел перед ней напряженный, словно струна, угрюмый и кажется виноватый. Что ж, мистер Снейп, минус десять очков Слизерину за попытку отрицать очевидное. И минус пятьдесят Гриффиндору за самонадеянность.

— Прости меня, — она осторожно убрала прядь черных волос, закрывавших часть его лица, чувствуя, как сердце в груди сжимается от нахлынувших эмоций. — Я думала, что смогу исцелить тебя, как ты исцелил меня. Весьма эгоистично с моей стороны, теперь я это понимаю, — на ее губах зажглась печальная улыбка. — Ты всегда будешь связан с миром мертвых, Северус. Ни я, ни кто-либо другой не сможет этого изменить. Но я не хочу жить прошлым. Больше не хочу. Я живая, понимаешь? Я хочу жить.

Он молчал, позволяя ей ласкать его лицо, гладить плечи, все больше опускающиеся под ее легкими, почти невесомыми касаниями. Мрачная обреченность, с которой он смотрел на нее, разрывала душу в клочья, выкручивая суставы не хуже Круциатуса.

— Элфинстоун приезжает на следующей неделе. Думаю, он снова сделает мне предложение, — она заметила, как он едва уловимо выдохнул, и плечи покорно опустились в жесте поражения и смирения. Он уже знал, что будет дальше. Понимал, какие слова она собирается произнести. — Я соглашусь, — мягко проговорила Минерва. Она чуть наклонилась, наконец, сумев поймать его взгляд. — Понимаешь, Северус? Я хочу быть счастливой… хотя бы попытаться. Не знаю, заслуживаю ли…

В следующую секунду он обнял ее, прижимая, к груди. Его дыхание, теплое и прерывистое, щекотало щеку, путаясь в выбившихся из пучка локонах.

— Я желаю тебе счастья, — раздался у самого уха тихий голос. — Он будет хорошим мужем.

========== Глава 11 “Новая… старая жизнь” ==========

Свадьба состоялась месяц спустя. Тихая, скромная церемония с минимум гостей — так настояла Минерва. Лишь несколько самых близких друзей и членов семьи. Она до последнего надеялась, что Северус придет, но этого не случилось. Лишь после Дамблдор рассказал, что Снейп попросил несколько дней отгулов и уехал по срочным делам в Лондон.

Она сама не понимала толком, почему для нее было столь важно увидеть его в день свадьбы. Может чувство вины перед ним не давало ей покоя. А возможно, таким образом она рассчитывала поставить окончательную точку в их отношениях. Но, так или иначе, она потерпела неудачу, и всё, что ей оставалось, это произнести клятву верности перед алтарем и позволить Элфинстоуну надеть ей на палец обручальное кольцо. Она никогда прежде не видела его таким счастливым, и это грело ей душу, придавая уверенности в правильности своего поступка. Как и прежде, Минерва надеялась, что время всё расставит на свои места. И она не ошиблась.

Их жизнь текла тихо и размеренно, как раз то, чего ей, как оказалось, так сильно не хватало. Вскоре после свадьбы Урхарт оформил бумаги на тот дом в Хогсмиде, что она помогала ему выбирать, и Минерва перевезла туда свои вещи. Теперь, чтобы ходить на работу, каждый день ей приходилось проделывать путь от деревни до Хогвартса. Частенько Элфинстоун встречал ее у ворот школы, и они вместе не спеша возвращались домой, обсуждая всякие пустяки и любуясь видами.

Взявшись за дело со свойственной ей природной энергией, очень скоро Минерва превратила их небольшой дом в уютное семейное гнездышко. Урхарт занимался ботаникой, о которой всегда и мечтал, а Минерва, в свободное от работы время, хлопотала по хозяйству. Свои отношения со Снейпом она решила оставить в секрете. Теперь и они стали частью ее прошлого, о котором она могла лишь вспоминать с нежностью и сожалением. Постепенно душа ее успокоилась, и наступило время тепла и тихого семейного счастья.

— Какая замечательная идея! — профессор Стебль радостно хлопнула в ладоши, едва не подпрыгнув на диване. — Я обязательно приду.

За окном учительской тихо завывала декабрьская метель. Зима в этом году наступила раньше обычного, и к середине декабря всё укутал толстый слой пушистого снега, словно белоснежная вата, укрывшего башни древнего замка.

Хогвартс постепенно готовился к Рождеству. В коридорах появились зачарованные фонарики, лестницы увили мишура и еловые венки, а люстру в Главном холле украсили пучками омелы. На следующей неделе в Большом зале должны были установить двенадцать елей, Хагрид уже подобрал подходящие в Запретном лесу. Студенты и преподаватели готовились разъехаться на рождественские каникулы, чтобы встретить зимний праздник в кругу семьи.

Это Рождество должно было стать первым совместным для Минервы и Элфинстоуна. Ее братья со своими семьями и сестра Урхарта должны были прибыть накануне Сочельника и провести у них несколько дней. Это должно было стать первой настоящей встречей семьи со дня свадьбы. Но Элфинстоун решил зайти немного дальше и предложил пригласить к рождественскому столу друзей и коллег Минервы. МакГонагалл сперва протестовала, но затем сдалась под мягким натиском мужа. Удивительно, как Урхарт умудрялся уговаривать ее без споров и ссор. Всякий раз, видя с какой лаской он смотрит на нее, Минерва не могла долго ему противостоять. А он это понимал, и бессовестно этим пользовался, хитро посмеиваясь над женой.

Таким образом, число гостей в рождественскую ночь увеличилось еще на несколько человек. Даже Дамблдор обещал заглянуть. Филиус согласился первым, даже не интересуясь подробностями. Помона тоже оказалась рада приглашению, как и все остальные. Только Поппи отказалась, сославшись на необходимость уехать к семье в Манчестер.

Постепенно разговор с рождественской темы перешел в более житейское русло. Филиус как раз жаловался Минерве на огромное пятно, которое он посадил на свою парадную мантию, и теперь ничем не мог его вывести, когда дверь учительской тихо распахнулась, заставляя всех присутствующих замолчать.

— А, Северус, — с явной радостью пропищал Флитвик, — вы как раз вовремя. Я пытаюсь убедить профессора МакГонагалл, что смеси настойки перепилицы и отвара из черного рябинника в соотношении один к двум вполне достаточно, чтобы избавиться от пятна смоковницы. Ужасно въедливый сок, а эта мантия — моя любимая! Возможно, вы нас рассудите? — он с надеждой посмотрел на зельевара.

Судя по выражению лица Снейпа, он не ожидал увидеть здесь такое количество народу, и теперь явно раздумывал над планом отступления.

— Вы ведь прекрасно разбираетесь в любых зельях, — тактично напомнил ему о своей просьбе Флитвик.

— Названной вами пропорции будет вполне достаточно, — ровным, лишенным эмоций голосом проговорил зельевар. Профессор заклинаний радостно подпрыгнул в кресле и победно посмотрел на МакГонагалл, — если вы хотите прожечь в мантии дыру размером с пятно смаковницы.

Счастливая улыбка угасла на лице маленького профессора, и Минерва демонстративно фыркнула, тем самым признавая собственную победу.

— Я бы посоветовал настойку кирлядки, — после небольшой паузы, произнес Снейп. — Это не повредит ткани.

Профессор заклинаний благодарно кивнул и, сославшись на утренние дела, которые следовало утрясти до начала занятий, засеменил к двери. Остальные тоже стали потихоньку расходиться. До начала занятий оставалось не более получаса.

— Профессор Снейп, — окликнула его МакГонагалл, когда Северус уже выходил в коридор вслед за остальными, — вы не могли бы задержаться на минутку?

С Северусом они теперь виделись гораздо реже: в основном на педсоветах и иногда в коридорах между занятиями. И всякий раз он держался с ней подчеркнуто вежливо, но несколько отстраненно. Как будто их отношения вновь вернулись в старое русло просто коллег. Порой ей не хватало их вечерних бесед у камина или прогулок по берегу Черного озера. Она чувствовала его одиночество, но не знала, как помочь ему. Он вновь отгородился от всего мира, уйдя в привычную мрачную меланхолию. Они с ним были так похожи, что теперь, в то время как она обрела счастье, о котором мечтала, а Северус всё еще находится в плену старых воспоминаний и сожалений, Минерва чувствовала необъяснимую вину.

Вот и сейчас он стоял перед ней, словно статуя, и молча смотрел равнодушным взглядом. Словно их никогда ничего не связывало. И только в глубине черных глаз тускло мерцали крошечные искорки.

— Мы с мужем устраиваем вечеринку в рождественскую ночь, — от этого безэмоционального взгляда Минерве сделалось не по себе. — Будут члены семьи и коллеги по работе. Я подумала, что ты тоже мог бы…

— Боюсь, у меня другие планы.

Он даже не дал ей договорить. Минерва пыталась прочитать хоть какие-то эмоции на его лице, но оно точно в маску превратилось. Она успела отвыкнуть от такого Северуса Снейпа, и теперь столь холодное его поведение разбивало ей сердце, вызывая в душе волну обиды.

— Что ж, понимаю, — она гордо вскинула подбородок, берясь за ручку двери. — В таком случае, не смею вас задерживать.

Она рывком распахнула дверь, и в комнату хлынули детские голоса и шум десятков шаркающих по каменным плитам ног.

— Но спасибо за приглашение, — донесся до нее тихий голос, когда она уже была в коридоре.

Он всё еще стоял возле двери и пристально смотрел на нее. На короткий миг Минерве показалось, что он хочет что-то ей сказать, но в следующее мгновение он вышел в коридор вслед за ней и, пожелав удачного дня, направился в противоположную сторону.

Лишь позже, подходя к классу трансфигурации, где ее уже ожидал пятый курс Когтеврана и Пуффендуя, Минерва вдруг поняла, что им со Снейпом было по пути, но он намеренно выбрал более длинный путь до подземелий, не желая идти вместе с ней.

— Успокаиваемся, — строго прикрикнула она на галдящих студентов, усаживаясь за свой стол.

По выражению ее лица, студенты сразу поняли, что в это утро профессор трансфигурации явно чем-то недовольна и ее лучше не злить.

К обеду легкий снегопад превратился в настоящую снежную бурю. Ледяные порывы ветра срывали с деревьев снежные шапки, гоняя по школьному двору белоснежную поземку. Минерва поглубже закуталась в шарф и быстро сбежала по ступеням Главного входа. Уроки на сегодня закончились, и она торопилась вернуться домой к мужу. В такую погоду лучше поскорее добраться до жаркого камина и чашечки горячего чая.

Впереди уже показались резные школьные ворота в обрамлении высоких колонн, увенчанных крылатыми вепрями, когда позади послышались торопливые шаги. Минерва обернулась, но разглядеть что-то в разыгравшемся снегопаде оказалось практически невозможно. Поэтому, когда рядом с ней из снежной пелены вдруг вынырнула высокая черная фигура, она невольно вздрогнула, попятившись.

— Прости, я не хотел напугать тебя, — извинился Снейп. Его черные волосы промокли и были белы от снега, но, кажется, он едва ли это заботило.

— Что случилось? — Минерва невольно почувствовала тревогу. Северус не стал бы преследовать ее сквозь снежную бурю по пустякам. Но она только покинула Хогвартс. Что могло произойти за те двадцать минут?

— Я хотел сказать, — он явно чувствовал себя неуютно, столько напряжения сквозило в каждом его движении. — Если твое предложение еще в силе, то я его принимаю.

— Предложение? — Минерва недоуменно моргнула, не понимая, о чем речь. Но вдруг лицо ее прояснилось, и она удивленно взглянула на Снейпа. — Ты про празднование Рождества?

Северус молча кивнул. Ветер трепал его волосы, отчего ему то и дело приходилось дергать головой, отбрасывая их в сторону, чтобы не лезли в лицо. Интересно, как бы он выглядел с короткой стрижкой? Минерва тряхнула головой, отгоняя прочь странные мысли.

— Да, приглашение в силе. Мы будем рады, если ты придешь.

Еще один молчаливый кивок, и лишь лицо немного расслабилось, но в следующее мгновение взгляд его черных глаз скользнул куда-то за спину МакГонагалл, и губы скривились в недовольной гримасе.

— Минерва, дорогая.

Сквозь снежную бурю к ним пробирался Урхарт. Полы его шерстяной мантии трепыхались на ветру, делая его похожим на бесформенную кляксу. Заметив стоящего рядом с женой Снейпа, он на мгновение нахмурился.

— Что ты здесь делаешь? — МакГонагалл была явно удивлена видеть мужа.

— Погода совсем испортилась, — виновато развел руками Элфинстоун, словно это было его личная вина. — Вот я и решил, что не стоит тебе одной возвращаться в такую бурю, — он приобнял Минерву за плечи и кивнул в знак приветствия наблюдавшему за ними Снейпу. — В конце концов, должна же быть от меня хоть какая-то пользу.

— Не нарывайся на комплимент, — ткнула его в бок МакГонагалл, но ее губы уже успела тронуть улыбка. — К тому же, есть такая вещь, как трансгрессия.

Элфинстоун сделал удивленное лицо, будто слышал об этом впервые, чем вызвал еще одну улыбку.

— До сих пор не могу поверить, что эта женщина теперь моя жена, — усмехнулся он.

— Я тоже, — тихо пробормотал Северус, но кажется МакГонагалл всё же его услышала.

Под ее пристальным взглядом он невольно передернул плечами, глубже кутаясь в черную мантию. Не стоило говорить этого вслух.

— Что ж, милая, идем-ка домой, — первым подал голос Урхарт, нарушая неожиданно воцарившееся молчание. — Иначе нас тут совсем снегом занесет.

— До свидания, профессор Снейп, — Минерва с трудом смогла оторвать взгляд от его лица.

Что с ним происходит? Ей вдруг захотелось, чтобы Элфинстоуна сейчас здесь не было, и они с Северусом могли спокойно поговорить. Его явно что-то мучает, но он не решается ей сказать. Но Урхарт уже тянул ее за собой, и ей ничего не оставалось, как последовать за мужем. Оглянувшись на мгновение, она увидела черную фигуру в развевающейся мантии, так и стоящую посреди снегопада. Северус наблюдал за ней, и, хоть ей уже и не было видно его лицо, она всё еще ощущала на себе его взгляд.

К Рождеству метели стихли, уступив место тихой, но морозной погоде. Идя по хрустящему снегу, усыпавшему улицы Хогсмида, Северус снова и снова прокручивал в голове предстоящий разговор. За последние пару недель он перебрал столько вариантов, как рассказать Минерве о своих чувствах, что уже счет потерял, но каждый казался ему до абсурдности глупым. Он совершил ошибку, позволив ей выйти за Урхарта, теперь он отчетливо это понимал. Но станет ли она его слушать? Нужно ли ей это?

Наверное, так всегда и бывает: мы понимаем, чего лишились, лишь когда теряем это. Так случилось и с ним. Он убедил себя, что не может по-настоящему полюбить никого, кроме Лили, ведь это будет предательством по отношению к памяти о ней, самому чистому и светлому, что было в его пустой и серой жизни. Он убедил себя, что Минерва избавит его от одиночества, станет тем, кто сможет понять его мотивы. И она понимала. Такая же, как и он, разбитая душа, ищущая успокоения. Они ничего не ждали друг от друга, просто плывя по течению опостылевшей жизни. Ее терзали ее собственные демоны. Вот только в отличие от него, она сумела их победить и двинуться дальше. А он испугался. Застрял в трясине сожалений и жалости к самому себе.

Он понял какую ошибку совершил в тот миг, когда Урхарт надевал кольцо ей на палец. Она не знала, что он был там в тот день, скрывался в тени. Невидимый для окружающих. Она искала его взглядом, искала именно его, он точно это знал. А он стоял и смотрел, как единственная женщина… живая и настоящая, ставшая для него по-настоящему важной, связывает себя узами брака с другим. Надо было помешать, но он не решился. А теперь… можно ли всё исправить? Получится ли?

Однажды он уже совершил ошибку, оттолкнув Лили. Теперь он сделал тоже с Минервой. Только в этот раз у него еще есть шанс всё исправить, ведь она жива.

Он должен попытаться.

В окнах на первом этаже ярко горел свет, входная дверь и крыльцо были украшены венками из остролиста и переливающимися в темноте огоньками. На пороге его встретила незнакомая женщина, как впоследствии оказалось, это была сестра Урхарт, Мэри.

Его провели в гостиную, где уже собрались гости. На ковре у камина играли дети, в то время как взрослые вели веселую беседу, сопровождавшуюся шутками и дружным смехом. Никогда еще он не чувствовал столь теплую атмосферу в чужом доме.

— Северус, я рада, что вы пришли.

Мягкий женский голос достиг его слуха за мгновение до того, как он понял, что она стоитпозади него. Длинное темно-зеленое платье в пол обтянуло стройную фигуру, черные локоны собраны в косу, перекинутую через плечо — он никогда прежде не видел ее с такой прической, ей очень идет. В бездонных синих глазах играют отблески пламени из камина. Такая спокойная, домашняя, как в ту памятную рождественскую ночь два года назад, когда он впервые поцеловал ее. Кажется, это было целую вечность назад.

В руках она держала поднос, заставленный закусками, и кто-то из проходящих мимо гостей забрал его у нее, чтобы отнести к столу, установленному в дальней части гостиной. По случаю праздника комнату явно увеличили, применив заклинание расширения.

— У вас чудесный дом. Очень милый.

Это было их негласное правило — при посторонних обращаться друг к другу на «вы». Минерву это всегда забавляло, но так, она считала, было правильно, учитывая их разницу в возрасте. Да и для их легенды «просто коллеги» это было не лишним. Впрочем, теперь это уже не легенда, а реальность.

— Спасибо. Пришлось вложить в него немало усилий, чтобы привести здесь всё в надлежащий вид, но результат того стоил, — не без гордости в голосе проговорила она. — Прошу, проходите. Все уже почти собрались, скоро сядем за стол, — она забрала с комода, который в этот вечер играл роль барной стойки, пустой графин из-под бренди и направилась в сторону кухни. — Постарайся хоть немного повеселиться, — шепнула она Северусу, проходя мимо него. — Тебе это пойдет на пользу.

Ее глаза лукаво блеснули, и она скрылась за дверью, оставив после себя едва уловимый аромат лилий. Снейп невольно втянул воздух — прежде у нее были другие духи, должно быть Урхарт подарил. Сам хозяин дома сидел в компании Дамблдора, Флитвика и двух братьев Минервы — все пятеро были поглощены разговором, пока женская половина занималась праздничным столом.

Последней прибыла профессор Стебль. Ее ярко-салатовое платье, отороченное мехом делало ее похожей на кочан салата. С ее появлением все сразу же стали рассаживаться за стол. Северуса посадили между Флитвиком и дочерью Мэри Урхарт Авророй, и большую часть вечера ему пришлось слушать их болтовню, которая ужасна раздражала. Изредка он ловил на себе внимательные взгляды МакГонагалл, но из-за того, что ей приходилось постоянно исполнять обязанности хозяйки дома, Снейпу никак не удавалось с ней поговорить.

Под конец застолья кто-то завел граммофон, и комнату наполнили звуки музыки. Середину гостиной освободили от мебели, устроив своеобразную танцевальную площадку. Первый танец Минерва, естественно, танцевала с Дамблдором, но после Элфинстоун уже никому не уступал свое сокровище. Наблюдая за ними, Северус невольно вспоминал их с МакГонагалл уроки, как он сжимал ее в своих объятиях, трепеща от возможности коснуться этой удивительной женщины. И теперь, видя, как ее обнимает другой, в груди начинала ворочаться злость. Аврора, очевидно надеясь, что Северус пригласит ее на танец, практически не отходила от него, но, в конце концов, поняла, что удача ей не улыбнется, и теперь танцевала с братом Минервы.

Празднование продолжалось до глубокой ночи, и под конец, когда ни у кого уже не осталось сил, все расположились у камина, ведя ленивую беседу за бокальчиком чего-нибудь горячительного. Минерва передала сидящей рядом с Урхартом Помоне бокал глинтвейна и присела на подлокотник дивана рядом с мужем. На ее губах играла радостная, но чуть усталая улыбка. Правильно оценив ее состояние, Элфинстоун приобнял жену за талию, целуя ей руку. А она в свою очередь гладила его волосы, и каждое ее движение, взгляд, каким она смотрела на него, были наполнены такой нежностью и лаской, что у наблюдавшего за ними весь вечер Снейпа больше не осталось сомнений — он зря надеется вернуть ее.

Оставаться в этой доме стало для него невыносимо. Смех, шутки, радостные голоса — всё вдруг стало раздражающе глупым. Уже одно то, что он сидит среди этих людей, до которых ему нет никакого дела, и которым нет дела до него, является большой глупостью. Ему не стоило приходить. Нужно было остаться в подземельях Хогвартса, холодных и мрачных, как и он сам.

Никто так ничего и не понял, когда, резко поднявшись, он поблагодарил за чудесный вечер и покинул этот ненавистный дом. Позже он даже не мог вспомнить, какую причину придумал в оправдание своего столь неожиданного ухода. Впрочем, ему было плевать. Он лишь запомнил удивление в синих глазах, смешанное с тревогой. Но какая теперь разница.

На улице было темно и тихо, лишь с неба падали редкие хлопья снега, да где-то на главной улице играла музыка и слышались радостные голоса. Северус успел пройти пару десятков метров, когда позади послышались торопливые шаги. Он обернулся в тот момент, когда из темноты вынырнула женская фигура в зеленом платье, поверх которого была накинута старенькая шаль — та самая, что была на ней в их первую ночь.

— Северус, что случилось? — в голосе Минервы явственно звучала тревога. — Что с тобой происходит?

Вот он, тот момент, которого он ждал весь вечер. Они наедине, и ничто не мешает ему открыть ей правду. Но, великий Мерлин, разве теперь он посмеет? Она так стремилась обрести счастье. Разве может он лишить ее этого счастья?

За те месяцы, что они провели вместе, Минерва научилась понимать его без слов. Словно это она, а не он, была легилиментом. Она осторожно приблизилась, беря его руки в свои.

— Ты же знаешь, что можешь всё мне рассказать? — мягко проговорила она.

Никогда еще ему не было так трудно решиться. Желание вернуть ее было столь сильно…

— Ты любишь его? — вдруг спросил он.

Оба прекрасно понимали, о ком идет речь. Несколько мгновений, превратившихся для Северуса в вечность, Минерва молчала, опустив глаза, словно пытаясь что-то решить для себя самой. В тот момент Снейп впервые подумал, что возможно внутри нее сейчас идет такая же борьба.

— Люблю.

Одно единственное слово в одночасье решило все, став для него приговором, который уже невозможно обжаловать.

— Но это не значит, что между нами всё кончено, — вдруг произнесла она, резко вскидывая голову. — Я всё еще твой друг, Северус. Ты ведь это знаешь?

Дружба. Вот всё, на что он теперь может рассчитывать. Вечный друг, не способный переступить черту дозволенного.

Он лишь молча кивнул в ответ. Она стояла перед ним, всматриваясь в его лицо, напряженная, переживающая за него. Такая близкая и родная.

Не говоря ни слова, он вдруг шагнул вперед, обнимая ее, притягивая как можно ближе, чувствуя, как она расслабляется в его объятиях. И вдруг стало так тепло и спокойно, совсем как прежде. Если бы можно было, он бы так и стоял тут всю жизнь, прижимая ее к своей груди, ощущая биение ее сердца.

Но, к сожалению, это было невозможно. И они оба это понимали.

— Возвращайся в дом, пока совсем не замерзла, — он мягко отстранился, поправляя шаль на ее худеньких плечах. — Скоро начнется снегопад.

В ее глазах он прочитал немой вопрос и, взяв ее ладонь, нежно коснулся губами прохладной кожи. Она улыбнулась в ответ, едва заметно кивая. Как и прежде, они понимали друг друга без слов.

В прихожей было темно, горела лишь одна лампа на небольшом столике в углу. Из-за приоткрытой двери гостиной доносились радостные голоса. Прикрыв дверь, Минерва прислонилась к ней спиной, стягивая с плеч шаль, которая совсем не грела, и устало прикрыла глаза.

— Всё хорошо? — послышался негромкий голос.

У небольшого окна, в тени, стоял Элфинстоун и наблюдал за ней. Минерва протянула к нему руку, и, повинуясь ее жесту, он приблизился, обнимая жену.

— Да, просто немного устала, — она положила голову ему на плечо, прикрывая глаза, чувствуя, как он баюкает его в своих объятиях, словно ребенка.

— Осталось недолго, — он поцеловал ее в лоб и усмехнулся, — но если хочешь, я выставлю их всех на улицу сейчас же.

Воображение услужливо нарисовало картину возможных событий, заставив Минерву тихо рассмеяться.

— Заманчиво, но, думаю, всё же стоит доиграть партию до конца.

Она выпрямилась, оправив платье, и бодрым шагом направилась в гостиную. Прежде чем последовать за ней, Элфинстоун бросил последний взгляд в окно, откуда несколько минут назад он наблюдал за разворачивающимся на улице разговором.

========== Глава 12 “Эйдан Макентош” ==========

— Это несправедливо, профессор МакГонагалл! Нельзя снимать баллы только за то, что я перепутала листья красной и черной магредии. Да их любой перепутает, они же совершенно одинаковые, когда высушены и перетерты в порошок. Он совсем из ума выжил!

— Мисс Гаррисон, попридержите язык. Даже если вы не согласны с действиями профессора Снейпа, это не дает вам право так выражаться.

Стоящая перед ней девушка в мантии Гриффиндора смущенно потупилась, пробормотав слова извинения.

Минерва сняла очки и осторожно положила их поверх бумаг. Северус становился всё требовательнее к студентам, снимая баллы за малейшие провинности в учебе. Его популярность среди студентов никогда не была на высоте, но теперь его не просто побаивались как прежде, многие откровенно его недолюбливали. Разумеется, зельеварение — предмет сложный и труден в изучении, но главная задача учителя — донести материал до учеников так, чтобы понял каждый. А у Северуса с этим всегда были проблемы. Нет, он прекрасно объяснял, но манера подачи материала в купе с мрачным видом, ядовитыми замечаниями и постоянными наказаниями отнюдь не помогали пробудить в студентах интерес к предмету. Пару раз Минерва пыталась тактично объяснить это Северусу, но тот лишь отмахивался, утверждая, что большинство студентов Хогвартса неучи и лентяи, не способные в принципе постигнуть столь тонкую науку. В конце концов, Минерва махнула рукой, став воспринимать чересчур строгий и мрачный образ декана Слизерина как само собой разумеющееся явление, от которого никуда не деться.

Жизнь в Хогвартсе текла своим чередом, так же как и ее собственная. Их с Элфинстоуном брак длился уже два года, и на горизонте не наблюдалось ни единой тучки. И это вселяло некое умиротворение. Северус больше не сторонился ее, как в первые месяцы ее замужества. Казалось, он тоже примирился с собой, и теперь их отношения вошли в русло, которое вполне устраивало (как казалось Минерве) их обоих. На людях они были коллегами, деканами двух издавна противоборствующих факультетов, что нередко выливалось в споры, впрочем, всегда заканчивающиеся компромиссом. Прекрасно зная вспыльчивую натуру МакГонагалл, Северус порой специально провоцировал ее, явно наслаждаясь их словесными дуэлями, — она видела это по лукавому огоньку в глубине черных глаз, зажигавшемуся всякий раз, когда она обрушивалась на него с очередной гневной тирадой. А после они сидели у камина в учительской или его гостиной, слушая треск поленьев и смеясь над недавним спором. Порой они подолгу гуляли по территории школы, обсуждая учебные вопросы или просто болтая на отвлеченные темы. Северус редко интересовался семейной жизнью Минервы, из чего она сделала вывод, что эта тема ему неприятна. Да и общества Элфинстоуна, ставшего чаще бывать в Хогвартсе, он старался избегать. Но, несмотря на эти странности, Минерва убедила себя, что в их жизни наступил период покоя, и ей хотелось, чтобы он продлился как можно дольше.

И всё было бы совсем идеально, если бы не умоляюще-обиженные глаза ее студентки.

— Хорошо, я поговорю с профессором Снейпом, — наконец, со вздохом произнесла Минерва, признавая тем самым свое поражение.

Девушка счастливо улыбнулась и, подхватив сумку, направилась меж рядов парт к двери, ведущей из класса трансфигурации.

— Мисс Гаррисон, — окликнула ее Минерва, когда та была уже почти в дверях. — Что бы вы знали на будущее, если порошок красной магредии растереть, на подушечках пальцев останутся красные разводы, а от черной — черные. Думаю, эти два цвета достаточно отличаются друг от друга, чтобы их не перепутать.

Гриффиндорка густо покраснела, став почти одного цвета с оттенком своего факультета, и поспешила покинуть класс.

По обеим сторонам ее рабочего стола высились внушительной высоты стопки документов вперемешку со студенческими контрольными, которые ей еще предстояло проверить. Но заниматься этим ей сегодня совершенно не хотелось, поэтому Минерва решила воспользоваться столь удачно подвернувшимся поводом и отправилась на поиски Снейпа.

Как ни странно, Северус обнаружился в учительской. Впрочем, МакГонагалл заметила его не сразу, скрытого за развернутым свежим номером «Ежедневного пророка». Он всегда так делал, когда не хотел, чтобы его беспокоили. А бывало это довольно часто.

Поприветствовав о чем-то шушукающихся у окна Флитвика и Вектор, Минерва решительно направилась к Снейпу, упорно делающему вид, будто он ее не замечает.

— Я не верну баллы Гриффиндору, — раздалось из-за газеты, когда Минерва уже открыла было рот, чтобы начать очередную дискуссию. — Они бездари.

— Они дети, которых мы должны учить. И вас это тоже, между прочим, касается, профессор.

Она скрестила на груди руки, воинственно глядя на коллегу сверху вниз. Северус медленно свернул газету, откладывая ее на примостившийся рядом с его креслом журнальный столик. Его лицо как всегда ничего не выражало, и только глаза постепенно наполнялись знакомым блеском. Наверняка снова попытается ее разозлить, неугомонный. А потом будет припоминать ей, как забавно, по-кошачьи, она фыркает, когда чем-то недовольна. В первый раз после такого заявления она неделю с ним не разговаривала. Но когда наблюдения Снейпа подтвердил Элфинстоун, повторив слова Северуса почти слово в слово, пришлось признать поражение и идти мириться.

— Невозможно научить того, кто этого не хочет, — парировал Северус. — Я уже говорил, что такой предмет как зельеварение постигнуть способны лишь единицы…

— Я помню вашу низкую оценку умственных способностей наших студентов.

Минерва с трудом сдержалась, чтобы не фыркнуть, при этом ее взгляд скользнул по статье, вынесенной на первую полосу «Ежедневного пророка», всё еще лежащего на журнальном столике рядом с продолжавшим что-то говорить Снейпом. Но МакГонагалл его уже не слушала. Всё ее внимание теперь было поглощено газетным заголовком, который гласил: «Опасный преступник совершил побег. Промах Министерства магии». С фотографии под заголовком на нее смотрело изможденное лицо мужчины. Длинные спутанные волосы, глаза, пылающие безумием и злобой, от правого глаза до подбородка протянулся уродливый шрам. Она вряд ли когда-нибудь сможет забыть лицо этого человека. По телу пробежала непривычная дрожь.

— Вы меня слушаете, профессор?

Северус выпрямился в кресле, и теперь с интересом наблюдал за ней. Его взгляд медленно перемещался с Минервы на газету и обратно.

— Вы побледнели.

— Я в порядке, — кажется, ее голос прозвучал не настолько уверенно, как ей бы хотелось. — Когда это произошло? — она кивком головы указала на газету.

— Сегодня утром, — Северус взял газету в руки, изучая лицо мужчины на фотографии. — Эйдан Макентош, один из самых яростных сторонников Темного лорда. Говорили, он был одним из первых, кто принял черную метку. При его аресте погибло пятеро мракоборцев. Его бы следовало запереть в Азкабане в самой дальней камере, а вместо этого его доставили в Министерство на допрос, после которого при транспортировке назад в тюрьму он и сбежал. Сомневаюсь, что его найдут.

— Надеюсь, вы ошибаетесь, — Минерва невольно передернула плечами. — Нужно было осудить его на поцелуй дементора.

Брови Снейпа взметнулись вверх от удивления. Никогда еще на его памяти Минерва не высказывалась столь категорично в адрес Пожирателей смерти. Да и вообще ее реакция на эту новость показалась Северусу странной. Безусловно, побег столь опасного преступника не может не тревожить, но что-то в ее поведении насторожило Снейпа.

Однако спросить об этом он не успел. Дверь учительской вновь распахнулась, и на пороге возник директор в своей неизменной пурпурной мантии, расшитой серебряными звездами. Вот только голубые глаза за стеклами очков не излучали привычное тепло. Скорее наоборот, директор выглядел серьезным и немного озабоченным. Позади него Северус различил маячившую в коридоре фигуру Элфинстоуна Урхарта.

— Профессор МакГонагалл, уделите мне время, — проницательный взгляд впился в Минерву подобно щипцам. — В моем кабинете.

Не говоря ни слова, Минерва молча кивнула, выходя вслед за директором. Перед тем, как дверь за ними закрылась, Северус успел заметить, как Элфинстоун что-то горячо зашептал ей на ухо. И выглядел он при этом весьма встревоженным.

— С каких это пор вы оба решаете что-то за меня?

Ее возмущению не было предела. Едва сдерживая раздражение, Минерва поднялась из кресла и принялась ходить по просторному кабинету директора Хогвартса. Сидящий за столом Дамблдор наблюдал за ней с мрачным видом. Перед ним поверх рабочих бумаг лежал точно такой же выпуск «Ежедневного пророка», как и у Снейпа в учительской.

— Дорогая, это ради твоей безопасности, — рука Элфинстоуна легла ей на плечо, заставляя остановиться. — Сделай это ради меня, прошу.

Он попытался улыбнуться ей, но улыбка получилась довольно жалкой. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, как сильно он боится. И по правде сказать, страхи были оправданы.

— Я никогда не пряталась от опасностей, — гордо вскинула подбородок Минерва. — Это недостойно клана МакГонагалл.

— Как и неоправданный риск, — тактично заметил директор. Он откинулся на спинку стула, сцепив длинные пальцы домиком, и теперь взирал на стоявшую перед ним семейную пару со спокойной решимостью. — Мы не знаем, как поведет себя Макентош. Он всегда был человеком неуравновешенным и опасным.

— Я не подвергну учеников Хогвартса такой опасности, — упрямо качнула головой Минерва. Дамблдор прав, Макентош опасен. Нет гарантий, что оказавшись на свободе, он не захочет отомстить тем, кто однажды засадил его за решетку Азкабана. Но если он всё же решит добраться до нее, нельзя, чтобы это произошло в школе, полной невинных детей.

— Хогвартс — самое безопасное место, — мягко возразил Урхарт. — Он не рискнет нападать, если рядом будет Дамблдор.

В его словах была крупица правды, с этим трудно было спорить. Тяжело вздохнув, Минерва подошла к окну. Несколько бесконечно долгих минут она всматривалась в открывшийся ей пейзаж, чувствуя на себе выжидательные взгляды двоих мужчин. Они волнуются за нее. Сама мысль о том, чтобы прятаться, ей претила. Но Альбус прав, необдуманный риск ни к чему хорошему не приведет. Она никогда не уклонялась от битвы, но и провоцировать намеренно не станет.

— Ну, хорошо, — наконец, проговорила она, отворачиваясь от окна. — Я останусь в Хогвартсе до тех, пока Макентош не будет снова схвачен и отправлен в Азкабан, где ему самое место.

Элфинстоун облегченно выдохнул, обменявшись с директором победными взглядами. Он знал Минерву много лет, и понимал, что горячая шотландская кровь, что течет в венах его жены, порой заставляла ее идти на весьма необдуманные поступки. Как и в случае с Макентошем.

— Вот и славно, — он с явным облегчением потер ладони, как будто они только что состряпали дельце. — Скажи, что из вещей тебе понадобится, и я доставлю всё в Хогвартс.

— А как же ты, Элфин? — чуть склонив голову на бок, МакГонагалл с подозрением воззрилась на мужа. — Ты останешься в Хогвартсе со мной?

Дамблдор незаметно закатил глаза, понимая, что они с Урхартом явно рано радовались своей победе.

— Кто-то должен присматривать за домом, — развел руками Элфинстоун, всё еще надеясь снивелировать вновь разгорающийся спор. — К тому же он будет под наблюдением мракоборцев. Если Макентош решит, что ты там, и попытается напасть, его тут же схватят, и…

Он не договорил, видя, как побледнела МакГонагалл.

— Значит, ты будешь рисковать собой, в то время, как я должна прятаться? — одними губами прошептала она, и ее глаза гневно блеснули. — Прости, Элфинстоун, но этому не бывать.

— Минерва, пойми…

— Даже и не подумаю! — она честно пыталась сдержаться, но негодование от столь безрассудного поведения мужа рвалось из груди яростными порывами. — Вы сами мне только что говорили, что необдуманный риск недопустим… И что же теперь! Ты…

— ДОВОЛЬНО!

Властный голос разом перекрыл все попытки МакГонагалл накричать на мужа. Она ощутимо вздрогнула, удивленно оглянувшись на директора. Дамблдор по-прежнему сидел в своем кресле, даже позы не поменял. И только голубые глаза ярко блестели за стеклами очков, ясно давая понять, что он больше не намерен вести дискуссии.

— Минерва, ты останешься в Хогвартсе. Это не обсуждается, — спокойным тоном проговорил он, но в голосе звучало столько силы, что МакГонагалл не решилась возражать. — Я тоже не рад идее Элфинстоуна, но должен признать, что он прав.

Минерва открыла было рот, но перехватив взгляд директора, тут же его закрыла, лишь шумно выдохнув.

— Будем надеяться, что наши предосторожности излишни, и мракоборцы найдут его раньше. Но до тех пор, полагаю, что выбранная нами тактика будет наиболее правильной.

— Всё будет хорошо, — Элфинстоун ободряюще приобнял жену за плечи, но она резким движением скинула его руку.

— Молись, чтобы так оно и было, — сквозь плотно сжатые губы процедила она, всё еще кипя от негодования. — Иначе, я сама доберусь до тебя раньше Макентоша.

Гордо фыркнув, она решительным шагом направилась к двери, игнорируя веселые взгляды, которыми обменялись между тем мужчины.

— Я думал, будет хуже, — усмехнулся Урхарт, когда дверь за ней закрылась. — Ничего, она скоро остынет.

Дамблдор не ответил, задумчиво глядя на дверь, за которой минуту назад скрылась его заместительница.

— Надоела семейная жизнь?

Устроившись в уютном кресле хогвартской гостиной декана Гриффиндора, Северус с легкой усмешкой наблюдал, как, недовольно поджимая губы, Минерва резкими отрывистыми движениями достает из кожаного саквояжа вещи. Урхарт ушел минут двадцать назад, до последнего повторяя, что скоро всё наладится. И хотя Снейп решительным образом не понимал, что происходит, и почему Минерва вновь вернулась в свои старые комнаты в Хогвартсе, по выражению лица ее мужа было ясно, что случилось что-то из ряда вон выходящее.

— Тебе заняться нечем? — не оборачиваясь бросила МакГонагалл, закрывая саквояж и одним точным движением волшебной палочки отправляя его в дальний угол комнаты.

Также легко она могла бы сейчас превратить Снейпа, например, в таракана, просто чтобы помалкивал и не играл ей на нервах.

— Я отменил контрольную третьего курса, всё равно они ее провалили бы, — пожал плечами Северус. — Так что сегодня вечером я совершенно свободен.

От его внимательного взгляда Минерва невольно передернула плечами, пытаясь вести себя, как обычно, но у нее это плохо получалось. За окном уже стемнело, и полная луна светила сквозь тонкие занавески, заливая комнату мертвенно-бледным светом. Ей всегда нравилось смотреть на луну, было в ней что-то магически завораживающее, но сегодня этот свет, словно вытягивающий из интерьера все краски, ужасно раздражал. Не выдержав, Минерва подошла к окну и дернула за толстый шнур, опуская тяжелые портьеры.

— Что случилось?

Она не заметила, как Северус оказался рядом с ней, скользнув из кресла, словно тень. Его пальцы нашли ее ладони, холодные, словно эта проклятая луна и из нее высосала всю жизнь. Он поднес ее руки к губам, согревая дыханием.

— Это из-за той статьи в газете?

Она невольно вздрогнула, удивленно поднимая на него глаза.

— Как ты?..

— Было несложно догадаться, — он усмехнулся, отпуская ее руки и отходя к камину.

Несколько взмахов волшебной палочкой, и за чугунной решеткой вспыхнуло яркое пламя, наполняя комнату теплом и ароматом древесины. Мгновение Минерва наблюдал за его нехитрыми манипуляциями, а потом коротко вздохнула и села на диван.

— Во время войны с Тем-Кого-Нельзя-Называть Министерство использовало анимагов, чтобы выслеживать и шпионить за Пожирателями смерти. Мы доставляли мракоборцам информацию о планах Темного лорда и его последователей. После окончания войны многие из нас выступали свидетелями на стороне обвинения в судебных процессах над Его сторонниками.

Она замолчала, опустив голову и рассматривая собственные ладони. За последние годы она ни разу не вспоминала о тех днях, но сейчас ей было трудно поверить, что она была частью тех событий, ужасающих и темных.

— И ты следила за Макентошем.

До сего дня он даже не задумывался об этом. Об участии в войне анимагов ему было известно, в конце концов, он сам когда-то сидел на скамье подсудимых, но избежал наказания благодаря Дамблдору. Но он представить не мог, что Минерва была к этому причастна. Для него она всегда была неотъемлемой частью Хогвартса. Учительницей, в первую очередь заботящейся о своих учениках. Она ведь даже не была членом Ордена Феникса в то время.

МакГонагалл молча кивнула.

— Мракоборцам нужен был кто-то, кто мог следить за ним изнутри, — ее тонкие губы изогнула кривая усмешка. — У этого человека была одна особенность: он ненавидел маглов и грязнокровок, убивал волшебников без капли сожаления, мучил и истязал людей, но… любил животных. Мне пришлось разыграть целый спектакль, чтобы попасть в его дом, — ее голос звучал тихо и как-то совсем безэмоционально, что Северусу сделалось не по себе. Он знал Макентоша — это был жестокий человек. — Он заботился обо мне с такой нежностью, будто не было на земле существа ему ближе. Я прожила в его доме в образе кошки почти два месяца. Когда Темный лорд пал, мракоборцы пришли за ним. Он успел убить пятерых, прежде чем его схватили. Я видела, что мракоборцы проигрывают и, превратившись в человека, помогла им. Ты бы видел его лицо, когда он понял, кто я на самом деле. Позже, мои показания стали основным свидетельством обвинения, и на суде его признали виновным, приговорив к пожизненному заключению в Азкабане. А теперь он сбежал, и Дамблдор полагает, что Макентош попытается найти меня, чтобы отомстить.

— Директор прав, — после непродолжительного молчания проговорил Снейп. Рассказ Минервы его удивил, но еще больше сейчас его беспокоило, что Макентоша до сих пор не нашли. Среди последователей Волдеморта мало было людей столь же жестоких и беспринципных, как он. — Тебе не следует покидать Хогвартс.

Минерва недовольно вздохнула, качая головой.

В комнате повисла тишина. Всё еще стоя у камина, Снейп заворожено смотрел на бушующее за каминной решеткой пламя. Дамблдор принял правильное решение, оставив Минерву в школе, но было и кое-что, остававшееся для него загадкой.

Почему он не привлек для поисков Пожирателя смерти другого Пожирателя смерти? Опасался, что соблазн будет слишком велик, и Снейп переметнется на сторону бывшего соратника? Или что встретившись с предателем, Макентош убьет его?

Но каковы бы ни были мотивы великого Альбуса Дамблдора, одно Снейп знал совершенно точно — он сделает всё, чтобы защитить Минерву.

========== Глава 13 “Чертова гриффиндорская доблесть!” ==========

Трибуны взорвались оглушительными овациями, когда ловко брошенный квоффл, пролетев над полем подобно метеору, точно угодил в центральное кольцо команды соперников. Облаченный в зеленую форму вратарь злобно потряс кулаком, что-то гневно выкрикивая загонщикам своей команды.

Гриффиндор снова сравнял счет. В третий раз за этот матч.

Парящая над полем мадам Трюк просвистела в свой судейский свисток, пресекая очередную попытку нарушения правил игры со стороны игрока Слизерина. Минерва недовольно поджала губы. Слизерин никогда не стремился к честной игре, она-то отлично испытала это на себе в свое время. Кто знает, если бы не травма, полученная ею в последней игре со Слизерином во времена ее ученичества, она бы могла сделать неплохую карьеру в большом спорте.

Сидя в директорской ложе, она напряженно следила за развитием игры. Игроки размытыми пятнами носились над полем, и лишь двое парили в разных его концах, не торопясь вмешиваться в игру. Минерва в очередной раз взглянула на ловца своей команды — Чарли Уизли был принят в сборную в прошлом году перед финальным матчем и неплохо себя показал. Кубок они, правда, не выиграли, но Минерва уже тогда поняла, что юноша станет отличным дополнением не самой, надо признать, сильной команды Гриффиндора за последние годы. Зато в нынешнем сезоне Чарли раскрыл все свои таланты игрока в квиддич. И сейчас вся надежда была только на него.

Медленно летая над полем, он завис почти над самым его центром, во что-то пристально всматриваясь, и вдруг, приникнув к древку метлы, рванул вниз. Ловец из команды соперников, очевидно заметив его движение, кинулся наперерез. Трибуны замерли. Несколько минут безмолвной борьбы, и Чарли взмыл вверх с поднятой рукой, сжимая крошечный золотой мячик, всё еще продолжающий отчаянно биться в его плотно сжатых пальцах.

Трибуны тонули в овациях, заглушая свисток судьи, возвещающий об окончании матча. Кто-то похлопал всхлипывающую от радости и гордости за свой факультет Минерву по плечу, и она ответила легким кивком. Улыбка не сходила с ее лица, поздравления коллег сыпались со всех сторон.

— Северус, боюсь вам придется вернуть Минерве Кубок, — весело пропищал профессор Флитвик, ткнув сидящего рядом Снейпа в бок. — Гриффиндор — чемпион!

На лице зельевара появилось нечто, что явно должно было напоминать вежливую улыбку, но больше было похоже на судорогу.

— Поздравляю, профессор, — сухо проговорил он, обращаясь к МакГонагалл.

Минерва многозначительно приподняла брови, протягивая к нему руку. Через мгновение Северус опустил в ее раскрытую ладонь золотой галеон, мысленно дав себе слово больше никогда не спорить с ней о том, чья команда победит.

— И не забудьте про Кубок, — нарочито серьезно произнесла она, пряча галеон в карман, но по тому, каким весельем светились ее глаза, было ясно, что символ победы для нее уже не так важен.

В Хогвартс возвращались веселой толпой. Со всех сторон то и дело раздавались победные кричалки, где-то впереди гриффиндорцы несли на руках ловца своей команды, и только студенты факультета Слизерин проходили мимо понуро опустив головы.

— Это непременно нужно отпраздновать, — потирая крошечные ладошки, предложил Флитвик, семеня рядом с МакГонагалл и Стебль. — Давненько я не припомню столь жаркого финала. Как насчет «Трех метел»? Уверен, Розмерта найдет для нас место.

Идущая рядом профессор Стебль бросила на коллегу укоризненный взгляд, и тот виновато стукнул себя по лбу. Радость от победы Гриффиндора заставила его забыть об одном весьма деликатном нюансе — вот уже две недели, как Минерва не покидала Хогвартса. Макентоша так до сих пор и не поймали, и Дамблдор, опасаясь за ее безопасность, настоял, чтобы она осталась в школе. МакГонагалл это злило, но перечить директору она не решилась.

— Тогда, может, в учительской, — уже менее восторженно пискнул Флитвик, осторожно поглядывая на коллегу.

Минерва явно была недовольна упоминанием о ее невольном заточении, но старалась не подавать виду, насколько сильно ее это расстраивает.

— Элфинстоун мог бы к нам присоединиться, — осторожно предложила Помона, приобнимая подругу за плечи. — Я давно его не видела.

Ответить Минерва не успела. В небе, аккурат над их головами, мелькнула чья-то тень, и через мгновение на нижнюю ветку ближайшего дерева опустилась взъерошенная сова. Вращая желтыми глазами, она протянула к МакГонагалл лапку, к которой была привязана записка.

— Что-то случилось? — с тревогой спросила профессора Стебль, видя, как побледнела подруга, читая записку.

Минерва невольно вздрогнула.

— Что? Н… нет, всё нормально, — она быстро спрятала записку в карман мантии и отпустила сову. — Элфинстоун не сможет прийти, у него дела… в Лондоне. И у меня тоже.

— В Лондоне? — брови Стебль непроизвольно взметнулись вверх, исчезая под шапкой из вечно спутанных волос. — Тебе же нельзя покидать территорию школы.

— У меня много работы, — раздраженно пояснила МакГонагалл. Кажется, ее хорошее настроение улетучилось окончательно. — Боюсь, я не могу присоединиться к вашему торжеству. Меня ждут два отчета для Министерства и Попечительского совета, их нужно отправить сегодня.

Оставив коллег в недоумении, она стремительно направилась прочь, обгоняя веселящуюся толпу учеников, бредущих к школе.

— Что произошло?

Рядом с двумя профессорами возник Снейп, заставив обоих вздрогнуть от неожиданности. Никто не заметил, как он подошел. Взгляд Северуса неотступно следил за фигурой в изумрудной мантии, поднимающейся по ступеням школы.

— Пока не поняла, — честно призналась Стебль.

Без декана факультета-победителя устраивать праздник было как-то не с руки, поэтому решено было просто устроить небольшие посиделки. Но Снейпу не удалось избежать даже такого маленького неофициального сабантуя. Флитвик оказался неумолим, чуть ли не силком вытащив Северуса из подземелий, где он успел укрыться, и притащив в учительскую, где собрались почти все учителя. Помимо Минервы отсутствовали лишь директор и мадам Помфри, занимающаяся лечением пострадавших во время игры членов команд. Мадам Трюк, явно довольная исходом матча, красочно пересказывала самые интересные моменты игры, которые ей было видно гораздо лучше, чем болельщикам с трибун.

Северус как всегда сидел в дальнем углу, надеясь, что вскоре про него забудут, и он сможет, наконец, покинуть торжество. Он собирался найти Минерву и выяснить, что ее так взволновало. Последние недели она и так была сама не своя, даже поругалась с Урхартом (к радости Снейпа). Она не одобряла желание мужа играть роль подсадной утки для Макентоша, но Урхарт упорно считал, что пока дом под защитой мракоборцев, ему ничто не угрожает. Зато есть реальная возможность поймать сбежавшего Пожирателя смерти, что называется, на живца. При этом возвращать Минерву домой он наотрез отказался, перетянув на свою сторону Дамблдора. Теперь МакГонагалл не разговаривала с ними обоими.

Северус считал эту затею глупой, но его мнения никто не спрашивал, и даже Минерва не желала обсуждать с ним сложившуюся ситуация, прекрасно понимая, что он тоже ставит ее безопасность превыше всего.

— Это что, мракоборцы?

Удивленный голос профессора Вектор заставил Снейпа отвлечься от собственных мыслей.

Преподавательница смотрела в окно, с интересом оглядывая двоих мужчин, стремительно идущих по двору к центральной лестнице.

— Может Макентоша, наконец, поймали? — с надеждой предположила профессор Стебль, присоединяясь к коллеге возле окна. — Выглядят они неважно. Смотрите, один даже хромает.

— Это ведь те мракоборцы, что охраняют дом Минервы в Хогсмиде? Профессор Снейп, вы ведь их видели, не так ли? — не оборачиваясь, спросила Вектор. — Это они?

Но ответом ей была тишина.

— А где Северус?

Все одновременно посмотрели на пустующее в углу кресло.

Он почти бежал по коридору. Мантия развевалась у него за спиной, отчего создавалось впечатление, что он не идет, а летит по воздуху, подгоняемый чувством тревоги, медленно перерастающим в страх. Появление в Хогвартсе мракоборцев не предвещало ничего хорошего, а выяснить, что произошло, он мог лишь в одном месте — кабинете директора.

Финальный матч по квиддичу и теплая ясная погода выманили студентов на улицу, и коридоры школы были практически пусты, зато сквозь распахнутые настежь окна доносился веселый гомон детских голосов. Похоже, студенты все еще продолжали праздновать победу Гриффиндора.

Северус уже собирался повернуть за угол, когда услышал приглушенные мужские голоса. Осторожно выглянув из своего укрытия, он увидел тех самых мракоборцев, о которых говорила профессор Вектор. Они стояли у каменной горгульи, охранявшей вход в директорский кабинет, и о чем-то спешно беседовали с Дамблдором. Мрачное выражение лица директора укрепило уверенность Снейпа — произошло нечто страшное.

— Гаррисона отправили в больницу Святого Мунго, — быстрым шепотом говорил один из мужчин. — Надеюсь, он выкарабкается. Урахрту тоже сейчас оказывают помощь, пришлось наложить на него чары — он всё время рвался спасать жену. Труп одного из пособников Макентоша уже опознали — это Уильям Даллас, сотрудник Министерства.

Едва ли не слившись со стеной, за которой прятался, Северус напряженно вслушивался в обрывки разговора, чувствуя, как сердце в груди начинает стучать все быстрее.

— Что с профессором МакГонагалл? — коротко спросил директор.

Оба мужчины обменялись мрачными взглядами.

— Мы не знаем, — нехотя проговорил второй. — Всё произошло слишком быстро. Видимо Макентош отправил ей послание, пока мы были без сознания, пригрозив, что убьет Урхарта, если она не сдастся. Когда я пришел в себя, она была уже в доме. Признаться честно, я был удивлен, что Макентош согласился отпустить Элфинстоуна. Видимо желание добраться до МакГонагалл оказалось сильнее его жажды убивать. Я пытался помешать, но она сама остановила меня, обездвижив. Видимо не хотела новых смертей, — он со вздохом покачал головой. — Благородно с ее стороны, но глупо. Теперь она в руках Макентоша.

Северус прикрыл глаза. Мысли неслись в его голове со скоростью слетевшего с рельс локомотива. Та сова с запиской, и столь быстрое изменение настроения Минервы — она всё знала уже тогда, и, дождавшись, когда все увлекутся празднованием, незаметно покинула Хогвартс. Чертова гриффиндорская доблесть! Пожертвовать собой, ради спасения мракоборцев, которые неспособны поймать Пожирателя смерти, и человека, который перед алтарем поклялся ее защищать и оплошал. Теперь она в руках человека, жаждущего ее смерти. И, зная Макентоша, смерть Минервы будет долгой и мучительной. Впрочем, возможно, именно это и спасет ее.

— Вы знаете, куда они отправились?

— Нет. Они использовали портал.

Северус криво усмехнулся. Ну, естественно, было бы странно услышать иное. Они не знают, что теперь делать и где ее искать. А тем временем время, отпущенное Минерве, стремительно утекает. Вот только и Северус не знает, где может скрываться Макентош. Все места сбора Пожирателей, какие он знал, были раскрыты мракоборцами, а укромных уголков, где можно убить человека и избавиться от трупа, в Англии превеликое множество.

Шум открывающейся двери в директорский кабинет заставил Снейпа отвлечься от размышлений. Выглянув из-за угла, он увидел, как Дамблдор жестом пригласил двоих мракоборцев войти. Он мог бы присоединиться к ним, попытаться помочь, но Северус быстро отказался от этой мысли. Он прекрасно знал, что будет дальше: Дамблдор заставит их рассказать всё в мельчайших подробностях, а может даже и попросит их воспоминания, которые будет изучать в Омуте памяти в поисках зацепки. Вот только у них нет столько времени. Ему придется действовать самостоятельно.

Терять больше времени не было смысла, и Северус направился прочь по коридору. Он не видел, как Дамблдор на мгновение обернулся, бросив внимательный взгляд в ту сторону, где еще недавно стоял Снейп. По лицу директора скользнула тень, и через несколько мгновений он скрылся в кабинете вслед за гостями.

Он совершенно не представлял что делать, откуда начать поиски. Идя по коридору, Северус перебирал в голове всех, кто когда-либо был связан с Темным лордом или Макентошем, и к кому тот мог обратиться за помощью, но все они либо уже отбывали свой срок в Азкабане, либо были убиты мракоборцами при попытке ареста. Впрочем, оставались и такие вроде Малфоев, но никто из них не станет помогать Снейпу, считая его предателем и изменником. Чтобы спасти Минерву, ему должно неимоверно повезти…

Снейп резко остановился, так что плывущее следом за ним приведение рыцаря спешно изменило траекторию, чтобы избежать «столкновения». Явно недовольный столь неожиданным поведением живого, призрак что-то недовольно пробубнил сквозь опущенное забрало шлема и исчез в стене. Но едва ли Северус это заметил. Должно повезти… ему должно повезти… Ему нужна удача… жидкая удача…

Развернувшись, он бросился к ближайшей лестнице. Попадавшиеся на пути студенты с недоумением расступались, удивленно глядя в след бегущему профессору зельеварения. Лестничный пролет, затем еще один… Вот она, заветная дверь. Ворвавшись в пустующий класс трансфигурации, Северус черной тенью пронесся меж стройных рядов парт и рывком выдвинул верхний ящик преподавательского стола. Внутри в маленькой аккуратной деревянной шкатулке лежал небольшой флакон с золотистой жидкостью. Феликс Фелицис, жидкая удача. Он сам когда-то подарил его Минерве в знак признательности за уроки танцев. Пару месяцев назад она показала его Снейпу, сказав, что хранит его для особого случая. Вот он, этот случай! Однако действие зелья не продлится долго, а это значит, что действовать придетсябыстро.

Выйдя за ворота Хогвартса, Северус залпом осушил флакон, чувствуя, как по телу разливается приятное тепло. Прежде он никогда не использовал Феликс Фелицис, и теперь с интересом прислушивался к ощущениям своего организма. В целом он не ощутил никаких особых изменений, вот только теперь он точно знал, что нужно делать. В памяти всплыли воспоминания трехлетней давности. В обычной ситуации он бы не поставил на этот вариант и сикля, но сейчас всё было иначе. Куда бы он ни отправился, Северус знал — ему обязательно повезет. Достав волшебную палочку, он трансгрессировал.

========== Глава 14 “Расплата” ==========

В последний раз он был здесь в тот день, когда Алестор Редгрейв покинул Англию в поисках искупления грехов прошлого и в надежде на лучшую жизнь в будущем. Как и прежде старый дом на окраине Лондона выглядел мрачно и заброшенно. Покосившаяся дверь казалась еще более обшарпанной, скрипучие ступени старого крыльца совсем сгнили. Кажется, с тех пор никто не бывал здесь. Но всё же, Северус был уверен, это лишь видимость.

Одного заклинания оказалось достаточно, чтобы выбить дверь. Деревянные щепки брызнули во все стороны, поднимая облака пыли и крошева. Ворвавшись внутрь Снейп на мгновение замер, пораженный открывшейся ему картиной. В комнате почти не осталось мебели, лишь старенький изъеденный молью диван, да обшарпанный стол в углу, над которыми висели оленьи рога — охотничий трофей бывшего хозяина дома. У дальней стены, раскинув руки, в воздухе парила безвольная женская фигура в изорванном платье, голова низко опущена, черные волосы спутанными лохмами спадают на покрытое ссадинами лицо. В первое мгновение Северус испугался, что она не дышит, но присмотревшись, заметил, как грудь едва заметно вздымается при каждом редком вздохе.

Стоящий перед ней мужчина в грязно-коричневом сюртуке резко обернулся, вскидывая палочку.

— Снейп, — грубым, хриплым голосом проговорил он, и его изуродованные шрамом губы расползлись в подобие ухмылки, больше напоминающей оскал волка. — А я всё гадал, кого Дамблдор пошлет за своей собачонкой. Впрочем, скорее кошкой. Ты ведь знал, что она умеет превращаться в кошку?

Повинуясь движению его волшебной палочки, МакГонагалл болезненно дернулась, тихо застонав.

— Дамблдор не знает, что я здесь, — взгляд Северуса на мгновение оторвался от лица Эйдана Макентоша и скользнул по Минерве. Кажется, она была без сознания. Присмотревшись, он заметил кровавые разводы на ее запястьях — манжеты рукавов в тех местах стали почти черными, пропитавшись кровью. — Отпусти ее, Эйдан.

Они стояли друг против друга с поднятыми палочками, но ни один не спешил нападать. Северус боялся угодить заклинанием в МакГонагалл, а Макентошу все происходящее, похоже, доставляло изощренное удовольствие, которое он намеренно растягивал. Мозг Снейпа лихорадочно работал в попытке отыскать выход из сложившейся ситуации. Пожалуй, он поторопился раскрывать своему противнику правду, было бы правильнее соврать, что здесь вот-вот появятся мракоборцы. Или хотя бы послать Дамблдору весточку, чтобы знали, где искать Минерву в случае, если он сам не справится.

— С чего бы мне делать это? — наигранно удивился Макентош. Его палочка немного сместилась в сторону, но затем снова уперлась в Снейпа. Не выпуская Северуса из своего поля зрения, он медленно обошел вокруг парящей в воздухе МакГонагалл, при этом на его лице застыла смесь удовлетворения и ледяной злобы - ему доставляло удовольствие истязать свою жертву. — Она рассказывала, как в былые времена грела меня холодными ночами? Свернувшись клубком у меня под боком, а я гладил ее мягкую шерстку… чудесное было время, — с этими словами он разразился хриплым лающим смехом, который вдруг резко оборвался, и его глаза яростно сверкнули. — Эта дрянь обманула меня, сдав мракоборцам. Она заслужила наказание.

Его палочка сделала едва уловимое движение, и на руке Минервы появился еще один порез. Женщина тихо вскрикнула, но всё также продолжала висеть в воздухе подобно безвольной кукле. Северус непроизвольно дернулся, но Макентош среагировал мгновенно, вновь направив палочку точно ему в грудь.

— Осторожно, Снейп, — предостерегающе прошипел он. — Я никому не позволю отнять у меня мою игрушку. Даже тебе. Если ты здесь не по приказу Дамблдора, то зачем? Не думай, что я поверю, будто ты всё еще верен Темному лорду. Мне прекрасно известно о твоем предательстве.

— Я пришел за ней.

Его голос звучал тихо и размеренно, и лишь лицо выглядело бледнее обычного, выдавая истинное волнение. Больше всего он боялся, что Макентош одним движением палочки оборвет жизнь Минервы, а он, Северус, не успеет этому помешать.

— Неужели волнуешься за свою учительницу, а, Снейп? Не припомню, чтобы тебе нравилась трансфигурация, — ухмыльнулся Макентош. — Или тебе она тоже позволяла себя гладить, а, Северус? — заметив, как переменилось лицо Снейпа, мужчина мгновение медлил, а затем отрывисто засмеялся, отчего палочка в его руках задрожала, вновь сместившись в сторону. — Да ты никак влюбился, Снейп! - с издевкой воскликнул он. Это открытие, похоже, изрядно его веселило. - А ты в курсе, что у нее муж есть? Я с ним неплохо поразвлекся, пока она не заявилась. Видел бы ты, как она молила пощадить его — я едва не прослезился. На всё была готова.

Северус крепче сжал волшебную палочку. Его и без того темные глаза потемнели еще больше, сделавшись антрацитово-черными. Макентош провоцирует его. Нельзя поддаваться.

— А знаешь, мне даже немного жаль тебя, Северус. Я помню, как ты просил Повелителя пощадить ту грязнокровку, Поттер. Тебе ведь она тоже была не безразлична, верно? Ты не задумывался — каждая женщина, в которую ты влюбляешься, умирает…

Снейп не издал ни звука, но с его палочки сорвался яркий всполох. Макентош среагировал в ту же секунду, его высокую фигуру окутало голубоватое свечение защитного заклинания. Но из защиты он сразу перешел к нападению, и Снейпу пришлось тяжко. Пространство между ними наполнилось вспышками заклятий. Боясь случайно угодить в МакГонагалл, Северусу приходилось преимущественно защищаться. Он пытался заставить Макентоша сместиться в сторону для полноценной атаки, но тот, видимо, понимая план противника, не желал покидать выгодного для себя расположения. Отбивая одно летевшее в него заклятье за другим, Снейп лишь надеялся, что действие зелья удачи не иссякнет в самый неподходящий момент.

— Тебе не победить меня, парень, — зло прошипел Макентош, отбивая очередную атаку. Заклинания Северуса плясали вокруг него ослепительным фейерверком, но ни одно не достигало цели. — Но знаешь что? Пожалуй, я тоже не стану убивать тебя… сразу. Сперва ты посмотришь, как я развлекаюсь с твоей драной кошкой. Она будет кричать от боли, умоляя меня о смерти… О да, ее стоны — услада моим ушам. Впрочем, кто знает, может ее стоны будут не только от боли, — он криво ухмыльнулся, уворачиваясь от летящего в него заклятья. — Она вроде еще ничего. Быть может, она сможет доставить мне удовольс….

Всё произошло в считанные секунды. Палочка Снейпа стремительно рассекла воздух, и Макентоша сбило с ног. Невидимая сила подхватила его, словно тряпичную куклу швырнув через всю комнату и со всего размаху впечатывая в стену точно над столом. Его глаза удивленно расширились, когда, опустив голову, он увидел торчащие из своей груди заостренные костяные концы. С его губ сорвался булькающий звук, он закашлялся, выплевывая сгустки крови. Словно завороженный, Северус наблюдал за последними минутами агонии своего противника, нанизанного на оленьи рога, украшавшие стену. Палочка выскользнула из ослабевших пальцев, со стуком ударившись о деревянный пол, глаза Эйдана Макентоша закатились, и он обмяк, больше уже не двигаясь. Его магия развеялась, и Северус едва успел подхватить МакГонагалл, не давая ей упасть.

— Минерва, — он перенес ее на диван, бережно уложив на изъеденные молью подушки. Ее бледность испугала его. — Минерва, ты меня слышишь?

Ее веки задрожали, и Северус увидел синюю радужку замутненного взгляда. Она всматривалась в его лицо, словно пытаясь вспомнить, а затем покрытые запекшейся кровью губы тронула болезненная улыбка.

— Ты пришел…

Ее голос звучал тихо, едва слышно. Такой знакомый и родной. Она попыталась поднять руку, но сил почти не осталось, и Северус перехватил ее дрожащее запястье, вдруг показавшееся ему таким тонким и хрупким.

—Конечно, - он прижал ее ладонь к губам, нежно целуя прохладную кожу. — Я никому не позволю причинить тебе вред.

Нужно как можно быстрее доставить ее в больницу Св. Мунго, там о ней позаботятся. Глупая, глупая гриффиндорка. Одна лишь мысль о том, что он мог потерять ее, приводила его в ужас.

Она смотрела на него так ласково, так доверчиво, и завороженный ее взглядом, Северус не сразу расслышал тихий женский голос.

- Макентош… - Минерва на мгновение прикрыла глаза, собираясь с последними силами. - Он был не один.

Прежде чем Снейп успел осознать смысл услышанного, в воцарившейся в комнате тишине со второго этажа отчетливо послышался шорох. Северус невольно обернулся, прислушиваясь. Сперва он решил, что ему показалось, но шорох повторился снова. В доме явно был кто-то еще. По словам мракоборцев один из соучастников Макентоша был убит в Хогсмиде. Но видимо, он был не один.

Оставив Минерву в гостиной, Северус стал медленно подниматься по лестнице. Наверху снова сделалось тихо. Сквозь заколоченные ставни свет практически не проникал, погружая комнату в полумрак. Держа палочку наизготовку, Северус медленно двинулся вдоль стены, обходя комнату и освещая с помощью заклинания каждый закуток. Внезапно позади него тихо скрипнула половица. Чья-то тень метнулась к лестнице, но метко выпущенное заклятье сбило человека с ног, и, громко вскрикнув, тот повалился на пол, пытаясь ползти. Северусу понадобилось меньше секунды, чтобы настигнуть своего противника. Грубым движением он схватил человека за ворот черного балахона, рывком разворачивая его лицом к себе. В бледном свете показалось испуганное лицо молодого человека. Аристократические черты, русые волосы гораздо длиннее, чем были, когда они виделись в последний раз.

— Северус, — испуганно прошептал Алестор Редгрейв, перестав сопротивляться. Его взгляд напоминал взгляд загнанного в ловушку зверя. Но в этот раз Снейп не чувствовал к нему сострадания. Всё, чего он желал в эту минуту, была месть за любимую женщину, которую едва не отняли у него. — П…прости меня… я не хотел… они нашли меня в Америке, пригрозили, что убьют, если я не вернусь. Ведь я дал клятву служить нашему Повелителю. Я не хотел участвовать в этом… пожалуйста, Северус… ведь ты знаешь меня…

С видом глубокой брезгливости Снейп отпустил корчащегося на полу юношу и молча встал, продолжая держать палочку направленной на него.

— Умоляю, Северус, — Редгрейв попытался ухватиться за полы его мантии, но не дотянулся, и теперь стоял перед ним на коленях, едва ли не плача. — Я во всем признаюсь. Пусть меня отправят в Азкабан. Я согласен на всё, только не убивай меня, прошу… Северус, я…

— Ты говорил, что никогда не совершишь прежних ошибок снова, — голос Снейпа звучал ровно и тихо, но стоящий перед ним на коленях юноша вздрогнул, как от удара хлыстом. — Ты обещал больше никогда не возвращаться к прежней жизни.

— Северус…

— И вот ты здесь.

— Меня заставили… Они бы убили меня… Прошу, позволь мне уйти. Я исчезну, и ты больше никогда меня не увидишь.

— Ты уже давал подобное обещание и не исполнил его. Я помог тебе скрыться, но ты вернулся, нарушив данное мне слово. Больше я не совершу такой ошибки.

Парень испуганно затрясся. Его взгляд метался по комнате в поисках выхода, но он понимал, что спасения нет. Палочка Снейпа была направлена ему точно в лицо.

— Умоляю… — прошептал он, размазывая по щекам катящиеся градом слезы. — Северус… дай мне второй шанс.

Он всхлипнул, и вдруг увидел, как Снейп медленно опускает палочку. В его глазах вспыхнул огонек надежды. Утирая рукавом мокрое от слез лицо, он всё же ухватился за подол мантии зельевара, преданно глядя тому в глаза.

Минерва однажды сказала ему, что каждый заслуживает второго шанса. Когда-то Дамблдор сделал для него тоже самое, подарив возможность начать жизнь с чистого листа, и Северус всеми силами исполнял данное директору Хогвартса слово. Он сам три года назад дал Редгрейву шанс, когда помог покинуть Англию. Но Алестор всё равно вернулся к прежней жизни.

— Я больше не подведу тебя. Клянусь.

Северус взглянул в его лицо и не почувствовал ничего, кроме презрения и ненависти. Свой второй шанс он упустил.

— Не подведешь.

Глаза юноши широко распахнулись, когда в наступившей тишине волшебная палочка Снейпа бесшумно рассекла воздух и холодный голос отчетливо произнес:

— Авада Кедавра!

— Где она?

Бледный как полотно Урхарт вбежал в палату, едва не снеся по дороге дверь. За ним следом возмущенной гусыней следовала колдомедик, пытаясь вразумить взволнованного мужчину, что всё хорошо и жизнь его жены вне опасности. Но вряд ли Элфинстоун ее слышал. Его взгляд метался по помещению, пока не замер на поднявшемся с кресла ему навстречу Снейпе. Перед ним на больничной койке, укрытая одеялом, лежала Минерва.

— Она спит, — Северус произнес это тихо, но его уверенный, даже в какой-то степени повелительный голос подействовал на Урхарта отрезвляюще.

Мгновение он смотрел на Снейпа, а затем молча приблизился и опустился на краешек постели МакГонагалл.

— Как она? — осторожно спросил он, не спуская пристального взгляда с бледного лица жены.

— Вне опасности. Ей дали зелье сна, чтобы она отдохнула. Думаю, она проспит до утра.

— Дамблдор сказал, это вы спасли ее.

Директор был первым, кому Северус сообщил о произошедшем. И спустя каких-то десять минут старик был уже здесь. Вместе с ним прибыли человек пять мракоборцев, но были почти сразу же отправлены на место, указанное Снейпом. Дамблдор выслушал его рассказ спокойно, и это спокойствие натолкнуло Северуса на мысль, а не такой ли именно исходи старик и планировал.

— Это уже не важно. Главное, ее жизни ничего не угрожает.

Северус наблюдал, как Урхарт держит ее за руку, чувствуя, как внутри него медленно растет желание любым способом убрать этого человека из палаты. Он провел у ее постели последний час, наблюдая, как она спит. Такая спокойная, безмятежная. Здесь были только он и она, и Северус вновь мог гладить ее волосы, держать за руку, снова и снова повторяя признание, которое не осмеливался произнести вслух.

— Спасибо.

Северус с трудом заставил себя перевести взгляд с Минервы на Урхарта. Слова благодарности из уст этого человека отнюдь не грели душу. Скорее наоборот, раздражали.

— Я знаю, как вы к ней относитесь, — вдруг проговорил Урхарт. — Не могу сказать, что одобряю это, но сегодня я искренне рад, что вы оказались рядом с ней.

Он с благодарностью протянул Снейпу руку.

— Вы ее муж, — холодно проговорил Северус, пронзая стоящего перед ним мужчину ледяным взглядом. — Но вас не было рядом. Вы не смогли позаботиться о своей жене, нарушили собственную клятву, данную у алтаря. А теперь благодарите меня за то, что я исполнил вашу обязанность?

Он видел, как побледнел Урхарт, как медленно опустилась его рука, и это неожиданно доставило Снейпу удовольствие. Ему отчаянно хотелось унизить этого человека, растоптать. Показать, что он не достоин Минервы.

— И вам с этим жить.

Больше не говоря ни слова, он прошел мимо замершего каменным изваянием Урхарата, едва не задев его плечом, и молча вышел за дверь.

***

Все постепенно возвращалось на круги своя. Теплые погожие деньки, согреваемые весенним солнцем, озаряли жизнь Хогвартса ярким светом, даря надежду на теплое безоблачное лето. Но не все в эти дни радовались весеннему теплу.

Северус в негодовании перечеркнул лист пергамента, исписанный торопливым детским почерком и, поставив жирное «о» в конце, отложил свиток в сторону, опустив голову на ладони и прикрыв глаза. Как бы он ни старался, но сосредоточиться на проверке последней в этом году контрольной пятого курса никак не получалось. Его раздражало буквально всё, начиная с неумения некоторых студентов понять разницу между лечебной настойкой и исцеляющим отваром и заканчивая чересчур приветливым лицом директора за утренней трапезой. Хогвартс жил своей обычной жизнью, а вот Северус явно выпал из привычной колеи. И его это несказанно злило.

Минерва вернулась в Хогвартс этим утром, проведя в больнице Св.Мунго несколько последних дней. Северус больше так ни разу и не навестил ее там, ограничившись короткой запиской с пожеланиями скорейшего выздоровления, на которую так и не получил ответа. О его причастности к гибели одного из самых опасных Пожирателей смерти и спасению заместителя директора Хогвартса было мало кому известно (спасибо Дамблдору!), так что, не считая нескольких допросов в Министерстве, Северус мог снова вернуться к прежней спокойной жизни. Вот только ему никак не удавалось выкинуть из головы последние события. Перед глазами то и дело вставал образ Минервы, парящей в воздухе с раскинутыми в стороны руками, безвольной и кажущейся совсем неживой. И всякий раз ему отчаянно хотелось кинуться в больницу, чтобы убедиться, что она в порядке. Но он сдерживался. Для него это стало своеобразным демаршем против ее необдуманного поступка, едва не стоившего ей жизни. Утром, когда она вошла в распахнутые двери Большого зала, все, кто был там в тот момент, устроили ей оглушительные овации. Коллеги пожимали ей руки, поздравляя с возвращением и рассказывая о собственных переживаниях. Она любезно отвечала на все пожелания, но Северус чувствовал ее взгляд на себе. В это утро он покинул Большой зал раньше всех, оставив ее в недоумении.

Он злился на нее, и хотел, чтобы она это поняла. Глупо? По детски? Возможно.

Он устало прикрыл глаза, откинувшись на спинку стула, пытаясь выбросить из мыслей синеглазый образ, но и так было понятно, что ничего у него не получится.

Внезапный стук в дверь заставил зельевара резко вскинуть голову. Бросив быстрый взгляд на часы, он вышел из-за стола, направляясь к двери. Кроме студентов, посетителей у него почти никогда не было. Но уроки на сегодня закончены. Так кого же там принесло? Первой мыслью было не открывать. Желание скрыться ото всех было настолько сильно, что несколько минут Снейп молча смотрел на дверь, решая открывать или нет. Но затем всё же протянул руку к дверной ручке.

На пороге стояла МакГонагалл.

— Я уж думала, ты не откроешь. Могу я войти? — отрывисто бросила она и, поведя плечами, торопливо добавила, будто то был весомый аргумент в ее пользу: — Тут ужасный сквозняк.

Снейп молча отступил в сторону, впуская гостью в комнату. Его лицо превратилось в маску, и только черные как бездна глаза блестели в полумраке освещенного свечами класса.

— Меня могло и не быть здесь.

— Я слышала, как ты дышишь из-за двери, — тут же парировала МакГонагалл.

Окинув помещение быстрым взглядом, она едва заметно скривилась, когда на глаза попались банки с заспиртованными магическими тварями, выставленные на верхних стеллажах. Поговаривали, что Снейп специально их туда поставил, что бы пугать первокурсников, впервые оказавшихся на уроке зельеварения. Правда это была или нет, но эффект они производили впечатляющий.

Не удостоив ее даже взглядом, Северус вернулся к себе за стол, кладя перед собой следующую работу очередного ученика. Несколько минут Минерва молча наблюдала, как он водит пером по пергаменту, делая пометки и будто не замечая ее присутствия.

— Я хотела поблагодарить тебя, — наконец, заговорила она.

— Не за что, — не поднимая глаз, проговорил Снейп.

Глаза Минервы недовольно блеснули.

— Ты за что-то злишься на меня? — скрестив на груди руки, спросила она.

Тишина в ответ.

— Ну, хорошо. Я поступила глупо, никому ничего не сказав. Но у меня была веская на то причина…

— Причина! — он отшвырнул перо в сторону, резко вскакивая на ноги, так что кресло едва не перевернулось. — Ты едва не погибла! Это не просто глупо! Это… — он запнулся, подбирая подходящее слово. В его глазах пылало бешенство. — Безрассудно. Думала, что в одиночку справишься с Макентошем? В прошлый раз он убил пятерых мракоборцев, прежде чем был схвачен. Пятерых, Минерва! Чего ты хотела этим добиться?

— Я пыталась спасти мужа! — вдруг выкрикнула она, прожигая Снейпа не менее яростным взглядом. — Разве ты не сделал бы тоже самое для Лили? Ты бы пожертвовал всем ради нее. Даже собственной жизнью.

Она видела, как изменилось выражение его лица. Как он побледнел. Еще мгновение назад его сжигала злость, но теперь он казался растерянным.

— Я уже теряла любимых людей, Северус, тебе это известно, — уже спокойнее проговорила МакГонагалл. — Если с Элфинстоуном что-то случится, я не уверена, что смогу это пережить.

Он молчал. Впервые за долгое время ему нечего было сказать. Должно быть, он эгоист — думал лишь о себе, о собственных чувствах. Она права: будь он на ее месте, тоже не раздумывая пожертвовал собой ради любимой. Но она ошиблась в одном. Он бы поступил так не только ради Лили.

— Я благодарна вам, профессор, за то, что вы сделали для меня, — ровным тоном проговорила Минерва, направляясь к двери. Прежде чем уйти, она обернулась. Снейп все еще стоял у своего стола, буравя взглядом столешницу. — Если я могу как-то отблагодарить вас, только скажите.

Что ж, он злится на нее — ну и пожалуйста. Она всё равно не жалеет о том, что совершила. Ему больше некого терять, он не понимает, что она чувствует.

— Я собирался на прогулку вокруг озера, — мягкий, бархатистый, почти шепот достиг МакГонагалл, когда она была уже в коридоре. — И был бы не прочь компании, — он стоял в дверях своего кабинета и смотрел на нее. — Разумеется, если вы не торопитесь домой к мужу.

Они смотрели друг другу в глаза лишь несколько мгновений, но Северусу показалось, будто прошла вечность.

— Думаю, я могла бы задержаться ненадолго, — наконец, произнесла Минерва, и на ее губах медленно расцвела знакомая улыбка.

========== Глава 15 “На обочине счастья” ==========

— Ох, лето всегда так быстро заканчивается, — вздохнула профессор Вектор, пододвигая ближе к себе блюдо с запеченными баклажанами.

Сидящий рядом с ней Снейп никак не отреагировал на замечание коллеги, предпочитая делать вид, что наблюдает за студентами своего факультета. Кажется, те вот-вот собирались затеять ссору с сидящими за соседним столом гриффиндорцами. Сколько раз он предлагал Дамблдору рассадить этих вечных соперников по разным концам Большого зала. Так хлопот было бы гораздо меньше, а нервы МакГонагалл и Снейпа остались бы целы.

Минерва тоже, очевидно, заметила намечающуюся ссору и прожигала гневным взглядом стол своего факультета, глядя на них поверх пергамента с именами первокурсников, выстроившихся перед ней неровными рядами.

— Аллан МакКормак, — громче, чем следовало, объявила она и отработанным движением надела Распределяющую шляпу на голову перепуганного мальчугана, только что взобравшегося на высокий табурет.

— Пуффендуй! — возвестила Шляпа, и парень с явным облегчением побежал к своему столу.

— Сюзанна Бэкшот.

Северус уже собирался было подняться из-за стола и лично нанести визит столу Слизерина, но кто-то из гриффиндорцев, перехватив яростный взгляд их декана, пихнул своих друзей, кивком головы указывая в ее сторону, и конфликт тут же завял на корню.

— Когтевран!

В этом году первокурсников оказалось больше, чем обычно, и к концу церемонии все откровенно скучали. Когда Шляпа отправила последнего свежеиспеченного студента Хогвартса на его факультет, зал взорвался овациями, и непонятно было, поздравляют ли они нового студента или просто рады, что наконец-то можно приступить к ужину.

— Как вы провели лето, Минерва? — вежливо осведомилась Вектор, когда МакГонагалл заняла свое место за преподавательским столом. — Я слышала, вы ездили в Америку?

— Да, у мужа там родственники. Элфинстоун посчитал, что после прошлогодних событий смена обстановки пойдем нам обоим на пользу, — Минерва позволила Снейпу налить ей бокал сока. — Должна признать, он оказался прав. Поездка вышла интересной. Но признаться честно, я была рада вернуться. Все же американцы странный народ. Ужасно несдержанные. И эта их любовь обсуждать личные дела с каждым встречным, — она недовольно покачала головой.

Зато Урхарт был на седьмом небе от счастья. За те несколько недель, что они провели в гостях у его родственников, он успел показать Минерве Большой каньон, свозить в Йеллоустоун и заставил подняться с ним на вершину Эмпайр-стейт-билдинг. Как ребенок, ей богу!

— А еще я видела Аврору, они с матерью тоже были там, — Минерва чуть наклонилась к сидящему рядом Снейпу, делая вид, что тянется к блюду с салатом. — Она спрашивала о тебе.

Северус помнил молодую племянницу Урхарта, с которой познакомился в рождественскую ночь в их с Минервой доме. Весь вечер девушка оказывала ему знаки внимания, которые Снейп, впрочем, успешно игнорировал.

— Да, я ее помню.

— И? — многозначительно приподняла брови Минерва.

— Она меня не интересует.

МакГонагалл со вздохом покачала головой.

— Северус, ты не можешь прожить всю жизнь в одиночестве.

— Тут трудно остаться одному, — он обвел взглядом галдящий зал, полный учеников, преподавателей, призраков…

— Ты знаешь, о чем я, — упрямо проговорила МакГонагалл.

С минуту они боролись молчаливыми взглядами. Северус знал, что она волнуется за него, но связывать свою жизнь с пусть и хорошей, но совершенно не любимой девушкой он уж точно не собирался.

— Лучше ешьте пирог, профессор, — он пододвинул к ней красивое блюдо с мясным пирогом и вручил вилку.

Минерва недовольно поджала губы, но от пирога не отказалась. И как домовые эльфы его готовят? Она столько раз пыталась приготовить его Элфину дома, но так вкусно у нее еще ни разу не получилось.

— Ты чем-то недоволен.

Это была скорее констатация факта, чем вопрос. Банкет по случаю начала учебного года завершился, студенты были отправлены по своим спальням, а Минерве было пора возвращаться в Хогсмид. Северус вызвался проводить ее до ворот школы.

Они неспешно брели по погруженной во мрак опустившейся на замок ночи аллее, освещенной лунным месяцам, да россыпью жуков-светляков, маленькими звездочками вьющимися вокруг. Минерва выставила перед собой руку, и через мгновение в раскрытую ладонь опустился светящийся жучок.

— С чего ты взяла?

Северус наблюдал, как она посадила светляка себе на мантию, и теперь у нее на груди мерцала живая импровизированная брошь. Минерва изогнула бровь.

— Ты всегда чем-то недоволен.

Высказывание было довольно спорно, но если вдуматься, не так уж далеко от истины.

— Ты видела нового преподавателя защиты от темных искусств?

Минерва тихо рассмеялась, случайно смахнув светлячка, и тот, расправив крылья, присоединился к своим собратьям.

— Так вот в чем дело, — отсмеявшись, проговорила она. — Естественно, видела. Я присутствовала во время его разговора с Дамблдором. Тебе он не нравится?

Северус едва заметно хмыкнул, выражая в одном коротком звуке всё свое отношение к новому коллеге. Честно признаться, он понятия не имел, кто такой Сеттимус Кнейсхарт, но уже за одно то, что этот человек занял пост, о котором Снейп мечтал уже не первый год, делало его в глазах зельевара крайне нежелательной личностью.

— Посмотрим, сколько он продержится в должности.

— Надеюсь, недолго, — наигранно равнодушно процедил Снейп, за что получил в ответ укоризненно-красноречивый взгляд.

Естественно, он не забыл о проклятье, лежащем на столь желанной для него должности. Но даже печальный опыт предшественников Кнейсхарта не мог охладить пыл декана Слизерина. Отчего-то ему казалось, что именно на нем дурацкое проклятье споткнется и укатится в небытие. Но Дамблдор, очевидно, был иного мнения, и лишаться своей ручной игрушки — раба, готового исполнить любую просьбу, ему совершенно не хотелось.

— И потом, — кажется, Минерва не собиралась прекращать начатую тему, — чем тебя не устраивает зельеварение?

— Кто сказал, что оно меня чем-то не устраивает?

— Ты.

— Не говорил.

— Сказал.

— Нет.

— Да. Ты ведь хочешь преподавать ЗОТИ?

— Хочу.

— Ну вот.

— Что «ну вот»?

— Северус! — не выдержав прикрикнула на него МакГонагалл, но тут же усмехнулась.

— В зельеварении есть один существенный недостаток, — после непродолжительной паузы первым нарушил тишину Снейп. — Испарения портят прическу.

Это было сказано с таким серьезным видом. То была беда всех зельеваров, почему многие из них либо носили короткие стрижки, либо вовсе брились налысо. Судя по выражению лица МакГонагалл и ее задумчивому взгляду, она как раз пыталась представить себе Снейпа с новой прической. Видимо прейдя всё же к некоему внутреннему выводу, она уже собралась его озвучить, но Северус вовремя прикрыл ей рот ладонью.

— Менять ничего не буду, — предостерегающе проговорил он, машинально водя пальцем по мягким губам.

Как давно он не касался ее вот так. Разум еще хранил в воспоминаниях вкус ее губ, аромат тела, такого теплого, податливого, словно мягкая глина в умелых руках гончара.

Она не отстранила его руки. Лишь взгляд синих глаз неуловимо изменился. Догадывалась ли она, сколь сильно было его желание поцеловать ее в ту минуту? Наверное, догадывалась — все его помыслы были написаны у него на лице, Северус не сомневался… и не скрывал. Сердце в груди вдруг забилось с такой размеренной силой, что почувствовать можно было даже сквозь плотную ткань сюртука.

Кажется, он уже начал склоняться к ее лицу, когда впереди в темноте послышались приглушенные шаги. Она тоже услышала, настороженная словно кошка. За секунду до того, как из ночного мрака вынырнула фигура Урхарта, Минерва отвела руку Снейпа от своих губ, отступая от него на несколько шагов.

— Минерва, так и думал, что это ты. Я слышал твой голос, — он вел себя как ни в чем не бывало, обняв жену и предложив ей руку, которую она с готовностью приняла. — Добрый вечер, профессор Снейп.

Северус молча кивнул, гадая, чтобы было, появись Урхарт минутой позже. Но он не появился. Удивительно, но этот человек всякий раз умудрялся портить ему планы, сам того не подозревая.

— Спасибо, что проводили меня, Северус, — вежливо улыбнулась Минерва. Ее тон звучал вполне буднично, ни намека на только что произошедшее. Вернее едва не произошедшее.

А если бы он ее поцеловал? А если бы их увидел Урхарт? А если бы он признался Минерве в своих чувствах? А если бы…. Черт, слишком много этих «а если бы». Ничего из этого не произошло. Они всё еще просто коллеги, друзья, не более. Она замужем и любит своего мужа. А он не станет помехой ее счастью. Он просто тень их прошлого.

Он молча поклонился в ответ и, резко развернувшись, направился обратно к замку, обернувшись лишь на мгновение. Но этого хватило, чтобы заметить каким холодно-недовольным взглядом смотрит ему вслед Урхарт. Он видит в Северусе соперника? Глупо. Ни стоит не доверять своей жене. Ее следует боготворить. Он бы боготворил… если бы…

Если бы, которого никогда уже не будет. Он сам когда-то видел в Урхарте соперника, и, как теперь оказалось, небезосновательно. Он совершил ошибку, и теперь каждый день мог наблюдать напоминание этого в синих глазах. С Лили было легче, она умерла. А Минерва жива. И не просто жива, она постоянно рядом. Оказывается, каждый день видеть женщину, которую любишь, и не иметь возможности сказать ей об этом, гораздо мучительней, чем вспоминать ту, которой уже нет в этом мире. Вся его жизнь состоит из череды ошибок, которых уже не исправить. Интересно, а нормальная жизнь бывает? Та, в которой ты не сожалеешь о своих поступках, не оплакиваешь прошлого? Ему такое точно не светит.

Промотать бы его жизнь на ускоренном режиме, и посмотреть, что ждет в конце. Одиночество, мрак и забвение. Но жизнь, как назло тянулась медленно, неторопливо открывая ему каждый новый день, в котором неизменно присутствовала Минерва МакГонагалл: его учительница, его коллега, его друг, его лекарство от одиночества, его любовница, ставшая возлюбленной. Каждый чертов день он видел, как она живет полной жизнью, счастливая, прекрасная и такая недостижимая. И он проклинал каждый чертов день за то, что рядом с ней всегда оказывался не он.

С Урхартом они виделись редко, но прохлада отношений между ними, возникшая в тот день в больнице Св.Мунго усилилась. Элфинстоун больше не пытался отшучиваться на колкие замечания Снейпа, отвечая теперь уколом на укол. Неприязнь, изредка мелькавшая между ними, становилась всё сильнее. Но оба прекрасно понимали, что до тех пор, пока Минерва носит обручальное кольцо, в выигрыше неизменно будет Урхарт.

Так пролетела большая часть осени. Погожие сентябрьские деньки сменились промозглым октябрем. Деревья в Запретном лесу сбросили багряно-золотой наряд, и пейзаж быстро превратился в серый и скучный. Приближался Хэллоуин.

К празднику школу, как всегда, украсили зачарованными чучелами летучих мышей, расставив повсюду вырезанные из тыкв головы с зажженными внутри свечами. Когда кто-нибудь из учеников подходил к ним слишком близко, они начинали страшно смеяться, так что по коже невольно бежали мурашки. Приготовления к праздничному банкету были практически завершены, оставалось утрясти лишь несколько вопросов касательно меню.

Особых хлопот стоили жалобы школьного смотрителя мистера Филча о пропаже метел из чулана. Впрочем, метлы потом всё же нашлись — на одну из них усадили миссис Норрис, предварительно напялив черную мантию и шляпу, как у магловских ведьм, и подвесили под потолком на четвертом этаже. Ни кошка, ни ее хозяин такую шутку не оценили, и теперь Филч заваливал Дамблдора прошениями найти виновников и позволить ему применить к ним в качестве наказания розги, как это бывало в старые времена. Очевидно не желая такой судьбы своим студентам, и в тоже время опасаясь обижать чувства Филча, Дамблдор тактично передал решение данного вопроса Минерве, как своей заместительнице. Под конец недели она уже сама была готова превратиться в кошку и залезть куда-нибудь повыше, где бесконечное брюзжание Аргуса ее не достигнет. Спасали лишь вечера, когда она возвращалась домой к мужу.

В прихожей было темно, и Минерва не стала зажигать свет. С годами некоторые способности ее анимагической формы передались человеческой, и в темноте она видела гораздо лучше многих волшебников. Да и их маленькую прихожую знала, как свои пять пальцев. Из кухни доносились аппетитные запахи кроличьего рагу. Тихонько прокравшись по коридору, она заглянула внутрь. Элфинстоун как раз заканчивал накрывать на стол. Он стоял к ней спиной, поправляя салфетки в шотландскую клетку, разложенные на столе, и Минерва бесшумно сделала шаг вперед.

— Ты как раз к ужину, — не оборачиваясь, произнес Урхарт. — Всё почти готово.

— Как ты?.. — начала было Минерва, явно недовольная тем, что ее раскрыли.

— Дорогая, — Элфинстоун заключил жену в объятия и легонько поцеловал в щеку, — эти духи я сам тебе подарил.

— И теперь я понимаю, с какой целью, — наигранно возмущенно прищурилась МакГонагалл. Взгляд ее синих глаз скользнул по накрытому столу и остановился на скворчащем на плите сотейнике. — Мне кажется, или в нашей семье семейные обязанности распределены не совсем верно?

С раннего детства родители научили ее, что женщина должна заниматься домашним хозяйством. И, выйдя замуж, Минерва безусловно старалась выполнять свои обязанности жены и хранительницы семейного очага, но работа занимала большую часть времени, и основные хлопоты ложились на плечи Урхарта, проводившего дома гораздо больше времени, чем она.

— Ты и так целый день в Хогвартсе, — Элфинстоун ловким движением снял сотейник с огня и поставил в центр стола. — Не хватало еще, чтобы вечера ты проводила у плиты. К тому же мне нравится заботиться о тебе, — добавил он, отодвигая для жены стул.

— Ты меня балуешь, — улыбнулась Минерва, позволяя мужу положить себе на тарелку порцию рагу.

— Еще даже не начинал, — усмехнулся в ответ Урхарт. — Кстати, — он дотянулся до буфета и достал с нижней полки бутылку зеленого стекла с яркой этикеткой, на которой тускло мерцали виноградные лозы, — сегодня заходил Стэплтон. Я помог ему справиться с садовыми гномами, и в знак благодарности стал обладателем бутылки отличного вина, — следом на стол были поставлены два хрустальных бокала, и Урхарт откупорил бутылку.

Минерва с легкой улыбкой наблюдала, как темно-бордовая жидкость наполняет бокал. Вино действительно оказалось превосходным, терпкий аромат ягод и южного солнца. Ужин прошел за легкой беседой. Минерва делилась последними новостями школьной жизни, а Элфинстоун рассказывал о своей работе в теплице. Ботаника всегда была его хобби, и, выйдя на пенсию, у него появилась возможность уделять любимому занятию куда больше времени. В некоторых вопросах он, пожалуй, мог дать фору даже Помоне Стебль.

— Устала сегодня? — Урхарт забрал у жены пустую тарелку и вместе со своей поставил в мойку. — Отдохни, я тут сам закончу.

Минерва с легкой улыбкой наблюдала, как засучив рукава рубашки, он включил воду, собираясь мыть посуду.

— Знаешь, я тут подумал, может, в выходные съездим в Лондон, прогуляемся в Косом переулке, купим тебе что-нибудь? Мы давно никуда не выбирались.

— Мы были в Лондоне три недели назад, — приподняла брови МакГонагалл.

Забота, с какой он к ней относился, безусловно нравилась Минерве, но в последнее время мужа словно подменили. Он пытался предугадать любое ее желание, исполнял любую просьбу, практически полностью оградил от домашних забот. Так что Минерва начала чувствовала себя фарфоровой статуэткой, которую бояться разбить.

— Я же говорю, давно, — улыбнулся Элфинстоун.

Несколько мгновений Минерва молча смотрела на него, чуть склонив голову на бок. Пронзительный взгляд ее синих глаз заставил Урхарта почувствовать некую неловкость. Он всегда ее ощущал, когда она так смотрела на него, словно заглядывала ему в душу.

— Не нужно этого делать, — спокойно проговорила она.

— Чего?

Элфинстоун еще продолжал улыбаться, крутя в руках пустой бокал, но улыбка его уже не казалась столь же беззаботной, как минуту назад.

— Винить себя.

По его лицу словно судорога пробежала, стирая остатки хорошего настроения. Он избегал этого разговора с самого начала, но теперь от него некуда было деться.

— Ты была права с самого начала, а я не послушал, — он поднял на нее глаза, в них было столько невысказанной боли, что у Минервы невольно перехватило дыхание. — Я мог потерять тебя навсегда. Мог…

Женские пальцы коснулись его руки, нежно, почти невесомо, и тихий ласковый голос произнес почти у самого уха:

— Но я ведь здесь.

Минерва смотрела на него с такой мягкостью. Его жена. Любовь всей его жизни. А он едва не лишился своего сокровища. Страшно представить, чтобы с ним было, если бы Макентош…

— Я поклялся защищать тебя и не справился.

Снейп был прав. Пусть он и не нравится Элфинстоуну, но парень был прав. И он никогда не простит себя за это.

— Меня не нужно защищать, — руки МакГонагалл обвили его шею. От близости ее гибкого тела внутри него все затрепетало. — Я лишь хочу, чтобы ты был рядом.

Она легонько поцеловала его в губы, ее дыхание еще хранило аромат вина.

— Пойдем, — тихо прошептала она и потянула его за собой к двери.

— Куда?

Глупый вопрос сорвался с губ прежде, чем Урхарт успел сообразить. Взгляд Минервы был красноречивее любых слов.

— Знаешь, — проговорил Элфинстоун час спустя, нежно поглаживая оголенное плечо лежащей в его объятиях жены, — я подумал, что мы могли бы встретить Рождество в доме твоих родителей. Ты ведь давно хотела там побывать?

Его голос всё еще звучал с легкой хрипотцой, отчего казался глубже и бархатистей. Минерва чуть приподнялась на локте, удивленно глядя на мужа.

— Там уже давно никто не живет. Его придется приводить в порядок, а это может занять время.

Прежде она всегда проводила там лето (дом перешел к ней по наследству после смерти родителей), но выйдя замуж и переехав в их нынешний с Элфинстоуном дом, Минерва практически перестала появляться в Кейтнессе.

— Можно уехать туда сразу после окончания семестра. Уверен, Дамблдор отпустит тебя. Если хочешь, я сам его об этом попрошу.

— Но как же Малкольм и Роберт, иМэри? Ведь они собирались приехать к нам на Рождество.

— В этом году можно сделать исключение. У них свои семьи, им не будет скучно, — Элфинстоун нежно провел рукой по щеке жены, ласково касаясь ее бархатистой кожи. Даже после трех лет брака она казалась ему самой прекрасной женщиной на свете. — Хочу провести это Рождество только с тобой. Представь: старый дом, пылающий камин, глинтвейн греет руку, и лишь мы с тобой, только ты и я. Ну разве не заманчиво?

— Ты неисправимый романтик, — улыбнулась Минерва, ловя себя на мысли, что описанная Элфинстоуном картина ей вполне нравится. — Перед таким соблазном трудно устоять.

— Значит, решено, — победно произнес Урхарт, притягивая жену еще ближе. — И кстати, о соблазнах… — прошептал он, целуя ее нежные губы.

========== Глава 16 “С Рождеством, Северус!” ==========

Комментарий к Глава 16 “С Рождеством, Северус!”

Осталось недолго))

— Пятнадцать баллов!

Синие глаза метали молнии. Она раздраженно вышагивала взад-вперед, то и дело кидая на сидящего за столом мужчину недовольные взгляды.

— Он прожег стол, — спокойно проговорил Снейп, откладывая в сторону журнал второго курса Гриффиндора.

Пять минут назад их декан влетела в его класс подобно урагану, обвиняя Северуса в предвзятом отношении к ее ученикам и чрезмерно строгих требованиях, предъявляемых к студентам, изучающим его предмет. Снейп слушал ее излияния с абсолютно непроницаемым лицом, что, надо признать, раздражало еще больше.

— Пятнадцать баллов, Северус! — в очередной раз воскликнула МакГонагалл, очевидно исчерпав прочие аргументы.

В последнее время подобного рода претензии сыпались на него всё чаще, но Снейп не собирался менять избранную им тактику поведения. Зельеварение опасный и весьма трудный в изучении предмет, и самый действенный, по его мнению, способ приучить студентов относиться к нему серьезно, было устрашение и высокая планка наказаний. Впрочем, в данном случае огромная дыра, всё еще зияющая в одной из парт после сегодняшнего занятия, являла собой прекрасное доказательство соразмерности последовавшего за проступком воздаяния.

Минерва смерила дыру оценивающим взглядом и коротко вздохнула.

— Ладно, — уже менее воинственно проговорила она. — В данном случае, может ты и прав. В данном случае! — она сделала особое ударение на последние слова. — Но я прошу тебя подумать над выбранной тактикой поведения по отношению к ученикам. Поверь моему опыту, страх до добра еще не доводил.

Северус едва слышно хмыкнул, но спорить не стал.

— Идем, — Минерва взялась за ручку двери, и теперь выжидательно смотрела на молодого коллегу, — Альбус собирает всех на совещание по итогам полугодия. Мы уже опаздываем.

— Я слышал, ты не останешься на рождественский ужин в этом году? — спросил Снейп, когда несколько минут спустя они с МакГонагалл поднимались из подземелий.

— Элфинстоун предложил провести каникулы в моем старом доме, — Минерва зябко передернула плечами. Она всегда чувствовала себя неуютно в подземельях Хогвартса. — В этот раз хотим побыть только вдвоем.

Что ж, их можно было понять. Друзья и родные были частыми гостями в их с Урхартом доме. Порой Северус удивлялся, как Минерва не сошла с ума от столь частого присутствия посторонних. Но, очевидно, природное гостеприимство ее мужа передалось и ей самой, и Минерва всегда спокойно и даже радостно относилась к гостям. А с сестрой Урхарта Мэри у нее сложились очень теплые дружеские отношения, с ней она общалась едва ли не чаще, чем с собственными братьями.

— А ты? Снова останешься в Хогвартсе?

Он знал, к чему она ведет. Сейчас снова станет убеждать его, что нельзя вести жизнь затворника, нужно заводить друзей, а может снова попытаться стать счастливым. У нее же вот получилось.

Вот только Минерва не знала, что его счастье вот уже несколько лет было неразрывно связано с ней самой.

— Еще не решил, — уклончиво ответил Снейп, распахивая перед ней дверь учительской, где уже собрались все их коллеги.

Дамблдор появился несколько минут спустя. Подобные собрания были скорее необходимой формальностью, чем носили реальный информативный характер. Но присутствовать должны были все. Списки тех, кто должен был остаться в школе на рождественские каникулы, были утверждены, итоги промежуточной аттестации студентов лежали уже дня три на столе директора в ожидании, когда их подпишут, а полугодовой отчет для Попечительского совета был почти готов. Не хватало лишь данных по истории магии и прорицанию. С профессором Бинсом все было ясно: будучи существом бестелесным, составлять по своему предмету отчеты, которые обладали более чем материальной формой, ему было весьма проблематично. Поэтому призраку профессора приходилось пользоваться помощью студентов, но в этот раз он никак не мог найти себе помощника. От его монотонного голоса ученики буквально засыпали прямо во время диктовки.

Зато со вторым коллегой, просрочившей сдачу отчета, ситуация была иная. Профессор Трелони сидела на диване как раз между Флитвиком и Вектор с плотно закрытыми глазами, как будто разговор в комнате вовсе ее не касался. Пожалуй, Минерва не удивилась бы, если бы прорицательница сейчас всхрапнула.

— Сивилла, отчет мне нужен к завтрашнему вечеру, — МакГонагалл не отводила от коллеги взгляд, словно пыталась прожечь насквозь.

— Звезды все еще не благоприятствуют его написанию, — не открывая глаз, протянула прорицательница. — Лев еще не вошел в зенит.

— Кажется, у льва скоро иссякнет терпение, — тихо шепнула Стебль сидящей рядом Синистре, заметив, как сверкнули глаза МакГонагалл.

Брови Минервы сошлись на переносице, а крылья точеного носа побледнели и затрепетали подобно кошачьим вибриссам.

— Я думаю, в данном случае, полагаться на звезды не стоит, — примиряюще проговорил Дамблдор, не давай своей заместительнице начать боевые действия. — Попечительский совет вряд ли устроит такая причина задержки.

Трелони резко открыла глаза, взглянув на директора с таким видом, словно видела его впервые.

— Как вам будет угодно, — проговорила она, бросив на МакГонагалл пронизывающий взгляд из-под полуопущенных век.

Минерва демонстративно отвернулась, чем вызвала легкую усмешку на лице Дамблдора. Но конфликт, кажется, был исчерпан.

Дальнейшее обсуждение рабочих вопросов прошло в более миролюбивой атмосфере. Когда повестка дня была исчерпана, все потянулись к выходу, обсуждая наиболее интересные из вопросов и делясь планами на рождественские каникулы.

— Что вы так смотрите на меня, Сивилла? — раздраженно проговорил МакГонагалл.

Стоящая рядом Стебль наблюдала за поведением Трелони с некоторой долей недоумения. Сивилла всем казалась немного странной, но сегодня она превзошла себя, почти все собрание бросая на Минерву трагические взгляды.

— Мне так жаль, Минерва, — каким-то потусторонним тоном возвестила Трелони.

— Чего именно, позвольте узнать? — недовольно скрестила на груди руки МакГонагалл, демонстративно кидая взгляд на часы.

— Бремя ясновидения тяжело, но я должна мужественно нести его, — проговорила предсказательница с таким видом, словно ей были известны все тайны мироздания. — Дорогая Минерва, у меня было видение. Боюсь, скоро вас ждет тяжелая потеря.

Губы декана Гриффиндора привычно поджались.

— Если вы о потере моего личного времени, которое мне придется потратить из-за вашей задержки отчета, то…

— Время… время — это всё, что у нас осталось, — напустив на себя загадочный вид и кутаясь в свои бесчисленные шали, трагическим голосом возвестила профессор прорицания и выплыла из комнаты, оставив МакГонагалл и Стебль в полном недоумении.

— Как думаешь, о чем она? — глядя ей вслед, задумчиво проговорила Помона.

Но МакГонагалл лишь махнула рукой, принявшись собирать со стола рабочие бумаги.

— Никогда не понимала, зачем Дамблдор привел ее в школу, — только и проговорила она.

Прорицание… кто вообще считает прорицание научной дисциплиной?!

И всё же оба отчета были сданы в назначенный срок и отправлены в Министерство вместе со всеми бумагами. Рабочие дела на этот год были окончены, а впереди ждали лишь праздничные дни.

Как и обещал, Элфинстоун поговорил с Дамблдором, и Минерва смогла покинуть Хогвартс на несколько дней раньше. Но перед отъездом она хотела кое с кем повидаться.

Дверь долго не открывали, и она уже собиралась вернуться к себе в кабинет, когда внутри комнаты послышались приглушенные шаги, дверь, наконец, распахнулась, и на пороге появился Северус. Часы как раз пробили четверть пятого. Студентов утром отправили на поезде в Лондон, так что преподаватели, наконец, могли вздохнуть с облегчением.

— Прости, если отвлекла тебя, — Минерва с некоторым удивлением оглядывала коллегу, облаченного лишь в черные брюки и рубашку с закатанными до локтей рукавами. В последний раз она видела его в столь фривольном облачении еще в то время, когда они были вместе. — Я хотела попрощаться.

— Когда вы уезжаете? — коротко спросил Снейп.

Отчего-то в последнее время он избегал называть Урхарта по имени, используя обезличенную форму или местоимения.

— Завтра рано утром. Я вернусь лишь накануне начала занятий.

— Что ж, — как можно более равнодушно проговорил Северус, — желаю хорошо провести время.

— Я желаю тебе того же, — Минерва коснулась его руки, и оба невольно опустили глаза — ее пальцы лежали на его предплечье, закрывая всё еще видневшуюся на коже черную метку — череп с выползающей из него змеей. — Северус… — начала было Минерва, но Снейп жестом заставил ее замолчать.

— Знаю, — он скривился, передразнивая ее строгий тон. — Постараться повеселиться, а не сидеть с утра до вечера над котлом с зельем. Я постараюсь.

Минерва лишь покачала головой, а потом вдруг приподнялась на цыпочки и быстро поцеловала в щеку.

— Желаю, чтобы в новом году ты, наконец, обрел счастье, - прошептала она.

Сладкий аромат ее духов обволакивал, застилая сознание дурманящей пеленой, и на короткий миг Северус позволил себе забыться, вновь наслаждаясь ее близостью.

Но его забытье длилось лишь мгновение.

— Не всем в жизни суждено обрести счастье.

Уж ему-то точно. В конце концов он сам лишил себя последнего лучика надежды, и теперь вынужден наблюдать, как Ее свет согревает совсем другого мужчину.

Минерва со вздохом покачала головой, как если бы только что услышала очередную глупость от кого-нибудь из своих учеников.

— Все возможно, нужно только по-настоящему захотеть, - она легко, почти невесомо коснулась его щеки и ласково улыбнулась. — С Рождеством, Северус…

Эхо ее шагов давно растворилось в давящей тишине подземелий, а он всё так и стоял в дверях своей комнаты, глядя куда-то перед собой невидящим взором.

Нужно только по-настоящему захотеть…

========== Глава 17 “В дребезги” ==========

— Очень вам признательна, профессор Снейп.

Мадам Помфри забрала из рук зельевара поднос, уставленный стеклянными пузырьками всевозможных форм и размеров, переливающихся в лучах проникающего сквозь окна Больничного крыла солнца всеми цветами радуги.

— Надеюсь, это не заняло у вас много времени.

— Не больше, чем я готов был потратить, — без тени улыбки проговорил Северус.

На самом деле на то, чтобы сварить всё это разнообразие образчиков целительских отваров, у него ушли почти все рождественские праздники. Но он был этому рад — всяко лучше, чем слоняться по территории школы без дела. У него не было друзей или родных, с кем можно было бы скоротать время. А единственный человек, который был ему по-настоящему важен, была далеко. Узнай Минерва, как он проводит Рождество, наверняка бы рассердилась.

Впрочем, у нее будет такая возможность. До начала семестра оставалась всего пара дней. Скоро Хогвартс вновь наполнится детскими голосами. Но также это значило и возвращение МакГонагалл. Прежде она никогда не покидала Хогвартс так надолго. Вернее нет, она не покидала Его так надолго. Даже во время летних каникул он имел возможность видеть ее, прогуливаясь по улочкам Хогсмида. Но в этот раз Урхарт поступил умнее, увезя ее подальше от школы, а значит, и Снейпа.

— Какой сюрприз! Я думала, ты вернешься только через пару дней!

Радостный голос профессора Стебль привлек внимание Северуса, когда тот проходил мимо учительской. Заглянув в приоткрытую дверь, он с удивлением увидел там МакГонагалл. Очевидно, она только пришла — ее дорожная мантия всё еще была у нее в руках, а на волосах, собранных в привычный пучок, сверкали капли растаявшего снега.

— Планы пришлось немного изменить, — она повесила мантию на крючок, и ее взгляд скользнул по приоткрытой двери. — Северус, — естественно, она заметила зельевара, — рада вас видеть, — ее губы тронула едва заметная улыбка, и она легко кивнула в знак приветствия.

Снейп предпочитал, чтобы кроме них двоих рядом в эту минуту никого бы не было, но, к сожалению, далеко не все желания имеют тенденцию исполняться. Удобно расположившаяся на диване профессор Стебль явно никуда не собиралась в ближайшее время. Более того, на стоящем рядом столике тихо попыхивал заварочный чайник — женщины явно готовились к чаепитию.

— Не желаете чашку чая? — заметив взгляд зельевара, поинтересовалась Стебль.

— Нет, благодарю, — коротко бросил Снейп, всё же входя в комнату.

Заняв свое неизменное место в углу, он с помощью волшебства приманил к себе вчерашний номер «Ежедневного пророка», который кто-то забыл на столе, и отгородился от остального мира разворотом газеты.

— Что я пропустила?

Взяв из рук подруги чашку с чаем, Минерва устроилась рядом с Помоной на диване.

— Уверяю, дорогая, ничего интересного. Почти все разъехались по домам, так что праздник был довольно скучным. Надеюсь, у вас с Элфинстоуном всё было интереснее.

— В некотором роде, — усмехнулась МакГонагалл, вспоминая рождественские каникулы, которые они практически полностью провели в постели.

Во всяком случае, она. Элфинстоун окружил ее такой заботой, что ей почти ничего не нужно было делать, лишь отдыхать и наслаждаться семейной жизнью. Сказка, а не праздники.

— А как вы провели каникулы, Северус? — спросила она сидящего в своем неизменном углу зельевара. Его почти не было видно из-за газеты, но отчего-то Минерва знала, он прислушивается к их с Помоной разговору.

— Как обычно, — буркнул Снейп, не опуская газеты.

Подруги понимающе переглянулись, и Стебль картинно закатила глаза. Северус как всегда в своем репертуаре. Вернее амплуа мрачного отщепенца. Он никогда не любил участвовать в общих беседах, предпочитая отделываться короткими фразами.

Зная, что он не любит праздники (и Рождество не исключение), Минерва всегда старалась составлять ему компанию на устраиваемых в школе мероприятиях, но в этом году Северусу пришлось справляться в одиночку, и кажется, ему это не очень удалось. Во всяком случае, по словам Помоны, на рождественской вечеринке, устраиваемой директором каждый год, в этот раз он едва досидел до полуночи, так ни с кем толком и не поговорив.

— Элфинстоун должно быть был рад возможности побыть с тобой наедине столько времени? — весело спросила Стебль, быстро оставив надежду втянуть Снейпа в разговор. — Теперь опять будет скучать дома один, пока ты в Хогвартсе.

— О, это вряд ли, — усмехнулась МакГонагалл. — На прошлой неделе он купил в Кейтнессе какое-то новое растение для домашнего флорариума. Тентакула, кажется. Теперь его за уши от нее не оттянешь. Все время пропадает в своей теплице. Дом держится исключительно на Мэри. Она приехала вчера днем и пробудет до конца недели, пока ее дочь не вернется из Корнуолла. Элфин был рад ее приезду как никогда прежде: теперь ничто не стоит между ним и его новой любовью — тентакулой, — она притворно вздохнула, словно речь шла о нерадивом ученике. — Жаль, я не могу снять с него баллы в качестве наказания.

— Зато можешь оставить вечером на отработку, — многозначительно приподняла брови Стебль, и обе подруги понимающе переглянулись.

Минерва готова была поспорить, что Элфинстоун был бы этому только рад. За последнее время их отношения словно получили второе рождение, вновь обретя романтические оттенки. Никогда еще она не чувствовала себя такой счастливой.

В этот момент дверь в учительскую неожиданно распахнулась, и на пороге возник Дамблдор в сопровождении гостьи.

— Мэри? — удивленно вскинула брови МакГонагалл, отставляя в сторону недопитую чашку с чаем. — Что ты здесь делаешь? Разве ты не собиралась… — заметив заплаканное лицо своей золовки, она невольно запнулась. — Что случилось? — последние слова прозвучали почти шепотом.

Северус машинально опустил газеты, разглядывая бледное, точно восковое, лицо Мэри Урхарт.

— Минерва, мне так жаль, — по щекам женщины покатились слезы, и она судорожно сглотнула. — Произошел несчастный случай. Элфинстоун… он…

На Хогвартс опустилась ночь, погружая замок в сонливый мрак. Большинство обитателей уже давно спали в своих постелях, убаюканные тихо завывающей на улице метелью. Покинув кабинет директора, Северус медленно шел по пустынным коридорам, скорее машинально, чем осознанно вслушиваясь в тихие беседы портретов на стенах. Кто-то обсуждал особенно удачную партию в карты, кто-то вспоминал былые времена. Так, пустая болтовня на ночь глядя.

Проходя мимо учительской, он заметил, как из-под двери пробивается едва заметные отблески света. Движимый любопытством, Северус тихонько приоткрыл дверь. Внутри царил полумрак, лишь две свечи одиноко горели на полке над давно потухшим камином. Он не сразу заметил женскую фигуру, стоящую у окна напротив. С тех пор, как состоялись похороны Элфинстоуна, прошла почти неделя. Не желая оставаться в их доме, Минерва в тот же день перевезла вещи в свои прежние комнаты в Хогвартсе, а дом выставила на продажу. Теплица со всеми растениями, включая ядовитую тентакулу, ставшую причиной гибели ее мужа, исчезли на следующий же день. Ей хватило лишь нескольких взмахов волшебной палочки, чтобы избавиться от ненавистных растений, погубивших Урхарта.

Помня о ее словах, сказанных в его кабинете чуть более полугода назад, Северус с тревогой смотрел, как она всё больше замыкается в себе, избегая общества друзей и родных. Скорбя о муже, Минерва свела свое общение с окружающими к необходимому минимуму, ограничиваясь коротким присутствием в Большом зале во время трапез, педсоветами и проведением занятий со студентами. Коллеги смотрели на нее с сожалением, не зная, как утешить. Даже Дамблдор, считавшийся едва ли не самым ее близким другом, не мог ничем помочь. Потеря любимого человека превратила ее в бледную тень той Минервы МакГонагалл, какой она была когда-то.

Кажется, она не заметила, как Северус вошел в комнату, всё также продолжая смотреть в окно. Черные локоны, как всегда были собраны в строгий пучок. Вот только теперь они уже не были так черны, как прежде, посеребренные редкими белоснежными нитями. Северус готов был поклясться, еще неделю назад их не было. Когда он осторожно коснулся ее руки, Минерва едва ощутимо вздрогнула, поднимая на него глаза, всегда такие живые и колкие, но сейчас пустые и безжизненные. Ему отчаянно хотелось оживить ее, вновь вдохнуть в нее надежду. Починить то, что сломалось, надломилось в ее душе. Вернуть из забвения воспоминаний, с каждым днем всё больше затягивающих ее в пучину прошлого. Ведь однажды он уже помог ей справиться с болью. Что если ему удастся сделать это и вновь?

Она не сопротивлялась, когда он положил ее руку себе на плечо, а вторую осторожно сжал в своей ладони, медленно увлекая в плавное кружение. Музыка была им не нужна, свою мелодию им играла метель за окном. Неторопливо он вел в этом танце невысказанных сожалений, молчаливых утешений. Они словно вернулись в былые времена, вновь сделавшись продолжением друг друга, двумя половинками одного целого, разбитого когда-то неловкой рукой. Глаза в глаза, и лишь тихий шорох платья по полу. Он чувствовал ее боль. Если бы только он мог забрать ее, избавить от страданий. Ее пальцы вдруг сильнее стиснули его ладонь, и по щекам неудержимым потоком покатились слезы. Эмоции, что она держала в себе все эти дни, наконец выплеснулись наружу, обнажая истерзанную горечью утраты душу.

В тот же миг он притянул ее к себе, позволяя спрятать лицо в складках мантии, чувствуя, как намокает ткань от ее горячих слез. Ее хрупкие плечи вздрагивали от беззвучных рыданий, а он лишь тихонько гладил ее по спине. Слова были не нужны, она знала - он как никто понимает ее боль.

То был единственный раз, когда он видел Минерву МакГонагалл плачущей.

========== Эпилог ==========

Хогвартс. Десять месяцев спустя.

— Ладья на Б12.

Северус с мрачным видом наблюдал, как одна из фигур на шахматной доске пришла в движение, приближаясь к его рыцарю. Взмах меча, и рыцарь на коне превратился в груду обломков. Сидящая напротив женщина едва заметно улыбнулась, предвкушая победу. Но сдаваться так просто он был не намерен. Его цепкий взгляд внимательно изучал расположение фигур на шахматной доске, выискивая пути, просчитывая варианты.

— Сдавайтесь, профессор, — послышался ехидный голос. — У вас ни полшанса.

Как бы ни так! Он так просто не отступит.

— Слон на Е8, — наконец, отдал команду Снейп и откинулся в кресле, наблюдая, как его офицер переходит в атаку.

Сидящая напротив МакГонагалл невольно выпрямилась, изучая расстановку фигур на поле. Ее брови нахмурились, когда над доской взметнулось облачко каменной пыли. Теперь настала пора Северуса ухмыляться.

— Не может быть… — пробормотала Минерва. Ее глаза скользили по шахматной поверхности, оценивая рокировку сил. — Но как ты… — она тихо ахнула, поднимая на Снейпа возмущенный взгляд. — Ты использовал против меня мой же прием!

— Шах и мат, — пожал плечами Снейп. — Вы проиграли, профессор.

— Это нечестно, — она надула губы, почти как ребенок. — Сегодня ведь мой день рождения!

Северус лишь развел руками, мол, прости, ничего не знаю.

После окончания праздника, устроенного коллегами в учительской, он зашел к Минерве, чтобы поздравить ее лично, и остался на «пару партий в шахматы», которые растянулись до глубокой ночи. В последнее время они часто засиживались вместе допоздна, и это не могло не радовать Снейпа. Медленно шаг за шагом Минерва возвращалась к привычной жизни. Первые месяцы после смерти мужа дались ей особенно тяжело. Северус как мог поддерживал ее в те мрачные дни, но даже ему с трудом удавалось достучаться до нее. И всё же время, забота семьи и друзей сделали свое дело, и Минерва стала постепенно оживать. Помогли летние каникулы. Дамблдор говорил, что весь отпуск МакГонагалл провела с братьями и их семьями. Близость родных людей растопила ее сердце, и в Хогвартс она вернулась куда более полная сил. А когда две недели спустя он увидел, как она улыбается, наблюдая за отборочными полетами в сборную Гриффиндора, Северус, наконец, убедился, что всё возвращается на круги своя.

Или почти всё…

Их с Минервой по-прежнему связывали лишь узы дружбы. Они были коллегами. Но не более того. Помня, насколько тяжело далась ей смерть Урхарта, Северус не решался заговорить с ней о собственных чувствах. Боль от потери любимых не проходит бесследно, и даже теперь, когда Минерва улыбалась ему, Северус видел печаль в глубине ее прекрасных синих глаз. Она всё еще скорбела, пусть и не показывала этого.

Повинуясь взмаху волшебной палочки, фигуры на шахматной доске обрели привычные формы и вновь заняли свои места, готовые к бою. Северус приподнял бровь.

— Не думай, что я отпущу тебя сегодня с победой, — воинственно ответила Минерва, поднимаясь из кресла.

Снейп коротко усмехнулся, наблюдая, как она колдует возле чайного столика. Вид ее рук, тонких и изящных, порхающих над чайником, завораживал. Отчаянно хотелось приблизиться и обнять ее, вдыхая аромат ее духов, смешанный с чайной заваркой. Даже по прошествии стольких лет эта женщина не утратила для него своего очарования, и всякий раз видеть ее, но не иметь возможности коснуться, становилось для Северуса пыткой.

Чтобы хоть как-то отвлечься, он принялся рассматривать груду подарков и цветов, составленных на рабочем столе у окна. Одни он уже видел — их подарили коллеги сегодня вечером. Другие, очевидно, были от родственников и друзей Минервы за пределами школы. Его внимание привлек один букет, выделяющийся на фоне остальных. Белоснежные лилии и алые розы словно светились изнутри, создавая вокруг ореол мягкого света. В центре красовалась небольшая записка.

— От поклонника?

Северус протянул было руку к записке, но так и не решился взять.

— От знакомого, — бросив быстрый взгляд через плечо, проговорила Минерва.

— Просто знакомые не дарят такие букеты. Всё же это поклонник.

— Хватит с меня поклонников, — она со звоном поставила чайник на поднос меж двух небольших фарфоровых чашек, украшенных шотландским орнаментом. — Никому из моих поклонников чувства ко мне не принесли в жизни ничего хорошего.

Северус невольно нахмурился, переводя взгляд с букета на его обладательницу. Тон, каким были сказаны последние слова, ему не понравился.

— Надеюсь, ты это не серьезно, — он приблизился, всматриваясь в ее лицо, освещенное свечой на столе и полной луной, заглядывающей в окна.

Минерва на мгновение прикрыла глаза, словно пытаясь сдержать эмоции. Когда она вновь заговорила, обернувшись к нему, Северус услышал легкое, едва уловимое дрожание ее голоса.

— Посуди сам, мужчины, в которых я влюбляюсь, умирают. Сперва Дугал. Теперь Элфинстоун. Лишь тебе повезло. Ты не успел попасть под мое «проклятье», — она устало вздохнула и, взяв поднос с чаем, поставила рядом с шахматной доской. — Ты был прав, — донесся до него ее голос, пока она разливала ароматную жидкость по чашкам, — не всем людям дано обрести счастье.

— Я ошибался.

Она медленно обернулась, удивленно приподнимая брови.

Мгновение он всматривался в ее лицо, решаясь на шаг, способный изменить жизнь их обоих.

— Я был там в тот день.

В повисшей тишине его всегда холодный голос прозвучал тихо и на удивление мягко. Минерва едва заметно качнула головой.

— Где? Северус, я не понимаю…

— В церкви. В день твоей свадьбы, — она изумленно ахнула, прикрыв рот ладонью, но не произнесла ни слова. — Я видел, как он надел кольцо тебе на палец, слышал ваши клятвы друг другу. Когда он поцеловал тебя, я вдруг понял, что ошибался. Счастье существует, и любой способен обрести его. Даже я. Просто я не замечал его, потому что не искал, упиваясь виной за смерть Лили. Но оно было со мной: в твоих глазах, твоей улыбке, твоих прикосновениях. Я был счастлив во время наших бесед и когда мы сидели у камина по вечерам, когда я держал тебя в своих объятиях. Ты сделала меня счастливым, Минерва. Только я этого не понимал. А в тот день понял. Понял, когда потерял тебя.

Она не знала, что сказать. Растерянность на ее лице вдруг заставила Снейпа усомниться в правильности своих действий. Быть может он поторопился. Не стоило сейчас взваливать на ее плечи еще и эту ношу. Но носить это в себе дольше он больше не мог.

— Почему ты не сказал раньше? — словно прочитав его мысли, спросила она.- Прошло столько лет…

— Я хотел. Множество раз. Но потом я увидел, как вы с Урхартом смотрите друг на друга. Ты казалась такой счастливой рядом с ним, что я не смог, не хотел разрушать вашу с ним жизнь. Больше всего на свете я желал и желаю, чтобы ты была счастлива, Минерва. Даже если и не со мной, — он приблизился, взяв ее руки в свои. Она смотрела на него, и в ее глазах он видел собственное отражение в веренице воспоминаний, где они были вместе, где их не было и где уже никогда не будет. — Прошлого не воротишь. Но я хочу, чтобы ты знала: пока я нужен тебе, я буду рядом.

В комнате воцарилась тишина. Лишь ветер за окном насвистывал свою печальную мелодию. Минерва молчала, наблюдая, как стоящий перед ней мужчина с какой-то рассеянной нежностью поглаживает ее ладони. Все еще такой молодой. И такой одинокий. Осторожно высвободив руку, она мягко коснулась его щеки, заставляя поднять взгляд. Впервые за этот год он не увидел печали в ее прекрасных глазах. Сейчас они светились теплотой и нежностью. Как когда-то, много лет назад.

Не говоря ни слова она обняла его, прижимаясь щекой к его щеке, чувствуя, как вдруг с силой забилось его сердце. Его руки скользнули по женской спине, притягивая ее еще ближе, будто в попытке слиться в единое целое.

И знакомый голос, мягкий и нежный, тихо произнес:

— Ты всегда будешь мне нужен, Северус…