Добейся меня (СИ) [Rise 7 B] (fb2) читать онлайн

— Артит, — третьекурсник вскинул голову и тут же вскочил со своего места, чтобы сделать вай.

— Кун Тонпират.

— Садись, — мужчина расположился на диване, на котором до этого ждал его студент, Артит опустился рядом. Как же было стыдно… В последнее время декану их факультета постоянно приходилось здесь появляться.

— Простите…

— За что? Разве это ты сделал?

— Нет, кун! Я… — глава наставников отвел глаза, понимая, как жалко звучат его оправдания, — хотел все исправить.

— Верю, — мужчина рядом с ним вздохнул и ровно добавил. — Я знаю тебя с первого курса, Артит. Ты всегда был ответственным и честным мальчиком. Я сам ошибся, разрешив тебе участвовать в подготовке конкурса. Не бойся. Мы сумеем убедить ректора. Он сейчас подойдет.

— Все закончилось?

— Да, — кун Тонпират чуть улыбнулся, взглянув на лицо своего студента, который весь подобрался в нетерпении.

— А… кто победил?

— Звездой университета стала Пайпиллин, Луной — студент с экономического факультета. Он очень хорошо ответил на вопрос во второй части. Про наставников, кстати, — декан проследил за тем, как усталые глаза его подопечного засияли мягким светом после его ответа, и вздохнул еще раз. Уже мысленно. Похоже, другие слухи, ходившие про Артита — правда. Хотя вряд ли стоит приводить их ректору в качестве доказательства того, что паренек не пошел бы на подлость. Личные чувства в расчёт принимать не станут. Просьба же рассказать о них заставит третьекурсника растеряться, если не застыдиться. Хорошо, что он продумал защиту заранее.

К счастью или нет, глава наставников о мыслях своего декана не знал. Он просто выдохнул про себя, понимая, что на Конга эта история с отключением света никак не повлияла. Младший справился. Артит верил, что так и будет, но дополнительное подтверждение стерло последнее беспокойство. Можно было сконцентрироваться исключительно на доказательствах собственной невиновности. Чем несколько минут спустя он и занялся.

Увы, его рассказом ректор удовлетворен не был. Спасло только присутствие куна Тонпирата. Декан рассказал о том, сколько он делал для подготовки конкурса с самого начала, что его место, как организатора в тот момент находилось ближе всех к выходу и у него были эти дополнительные секунды, чтобы добежать до щитка первым. Что свет как раз включился после его вмешательства, и все, кто появился в коридоре позже, могли подтвердить, что освещение вернулось раньше, чем до распределителя добрались они. К тому же декан попросил наставников с инженерного факультета, бывших в зале, сфотографировать тех ребят, что сидели ближе всех к выходу, чтобы можно было их потом опросить, и если нужно…

Артит сжимал сцепленные за спиной ладони все сильнее, но по-прежнему смотрел прямо на ректора, показывая, что ему нечего бояться. Да, он чувствовал, что от каждого слова поддержки, что говорил кун Тонпират, его щеки все сильнее полыхают краской стыда, и понимал, что выглядит сейчас, как ребенок, которого защищает заботливая мамочка, но слова декана имели гораздо больший вес, чем его собственные, и третьекурсник был за них бесконечно благодарен.

В итоге мужчина перед ними все-таки прислушался к доводам сразу двух человек и признал, что расследование следует продолжить. Лидер инженеров видел, что это решение далось руководителю вуза нелегко, ведь оно требовало дальнейших усилий и разбирательств, но принимать на себя неизвестно чью вину ради спокойствия ректора наставник не собирался. На нем было слишком много обязательств перед другими людьми.

— Это еще не конец, Артит. Слухи о том, что в коридоре видели именно тебя, уже пошли. Но тут я тебе помочь не смогу. Не удивляйся и не реагируй на провокации. Будь разумнее, ладно? Через это нужно просто пройти. Даже если найдут настоящего виновника, про тебя не забудут, — кун Тонпират, вышедший из кабинета вместе с ним, поморщился, похлопал его по плечу и пошел назад. Парня отпустили, а вот его — нет.

Оставшись один, Артит напряженно застыл в приемной еще на пару минут, а потом медленно пошел прочь. Декан был прав. То, что его «оправдали», не делало ситуацию проще. Официального наказания не будет, но остальное… Разговоры, которых они так опасались в начале недели, все равно пойдут. Часть студентов так и будет считать, что инженерный факультет пойдет на все ради победы. И заткнуть им рот уже не получится. Как глава наставников он полностью провалился. А еще Конг… Застыв в одном из коридоров, Артит вдруг понял, что рано или поздно эти слухи дойдут и до младшего, ведь именно во время его выступления…

Третьекурсник сорвался с места и буквально через несколько минут вбегал в актовый зал. Там, конечно, никого уже не было. Наставник тихо простонал, мысленно матеря собственную забывчивость. Из-за прошившего сознание страха он совсем не подумал, что награждение уже прошло. Отмечать же окончание соревнований должны были на территории между корпусами. Развернувшись, он понесся через здание уже в другом направлении, но даже на такой скорости его взгляд зацепился за распахнутую дверь одной из аудиторий, окна которой как раз должны были выходить на место, где проходило празднование. Яркий свет четко выделял кабинет среди остальных, мимо которых он спешил к выходу, и Артит не мог не остановиться на секунду.

Чуть помедлив, третьекурсник и вовсе решил проверить, что происходит. Занятия в связи с проведением конкурса давно закончились, а находиться в аудитории просто так не было никакого смысла. И пусть он торопился, но выяснить, в чем дело, тоже был обязан. Как бы он ни подвел собственный факультет, он по-прежнему был наставником, отвечающим за порядок в вузе. Пройдя в освещенное помещение, он сразу заметил троих ребят, о чем-то споривших у окна. Третьекурсник решил не кричать через всю аудиторию и просто быстрым шагом направился к ним, однако, чем ближе он подходил, тем слышнее становилось и то, о чем они говорили…

-… без разницы! Они все равно победили. И те, и эти. Нельзя это так оставлять.

— Перестань. Главному с инженерного все равно не отвертеться. Его все видели. И сам ведь подставился, никто не тянул. Это же удача!

— Этого мало! Ты посмотри, как вокруг этого пацана с экономического вьются девчонки, на его месте мог бы быть ты!

Артит застыл посреди аудитории и уставился на того, к кому было обращено это заявление. А ведь и правда… Теперь лидер инженеров узнал этого парня. Когда подготовка к конкурсу только началась, он приходил вместе со всеми, представляя спортивный факультет. Это потом его, как и всех остальных его однокурсников, сняли с соревнований… Неужели?

Рука сама потянулась к карману, чтобы вытащить телефон. Глава наставников понимал, что не справится сразу с тремя, а надеяться на то, что его так и не заметят…

— Бл***! — вскрик одного из парней, так не вовремя поднявшего на него взгляд, тут же привлек внимание остальных. Решать, что же делать, нужно было прямо сейчас.

========== Часть 28 ==========

Комментарий к Часть 28

Подумав, я решила, что будет лучше написать еще одну главу от Артита. К Конгу мы еще вернемся, а пока так))

После короткого мата ребята со спортивного долго не размышляли и бросились к нему. Резкий удар по руке ногой того из них, что был так непримирим в разговоре, заставил лидера инженеров выпустить телефон, прошивая кисть болью, а несчастный мобильник — отлететь к стенке. Артит рефлекторно отшатнулся, тут же готовясь встречать своих противников в новой позиции, но…

— Быстрее!

Третьекурсник пораженно замер на секунду, а потом ринулся за парнями, уже выскакивающими через дверь кабинета. Эти мелкие не собирались драться с ним! Они хотели сбежать, а он стоял у них на пути. Да что же… Вылетев из аудитории, Артит опять был вынужден притормозить, понимая, что совсем уж идиотами эти парни не были. Разбегались они в разные стороны: двое в одну, а последний — в противоположную. Зло ругнувшись, глава наставников бросился направо: за тем, кого из этой троицы он знал. Приведя с собой человека, которого вышвырнули из конкурса, ему будет проще доказать, что обвинения в адрес того не просто дикие фантазии, а вполне реальные подозрения.

Только… сначала нужно было его догнать. Промчавшись через весь коридор, они пронеслись по лестнице вниз, после чего и вовсе свернули к выходу из здания. Еще немного, и первокурсник бы выскочил на улицу, где поймать его было бы проблематично. Ускорившись до предела своих возможностей, Артит максимально сократил расстояние между ними, а потом прыгнул, обхватывая младшего руками со спины и сбивая того с ног. Размышлять о том, как они будут в подобном положении приземлятся, времени не было, но, свалившись на пол, проехав по нему по инерции еще с метр и получив ощутимый удар по голове, врезаясь в стену, можно было утверждать, что неудачно. Наставник очень хотел бы просто полежать, приходя в себя, но парень в его руках уже зашевелился и вряд ли согласился бы подождать.

— Тихо! — рявкнув первокурснику в самое ухо, лидер инженеров почувствовал, как его самого повело, но младший присмирел, и дальше громкость можно было снижать. — Сейчас мы оба встаем и идем в кабинет к ректору. Там ты спокойно рассказываешь в чем дело, и мы эту тему закрываем. Подумай, даже если сейчас ты сбежишь, то неужели я забуду то, что услышал? Сомневаюсь, что ты не знаешь, кто я такой, раз драпанул.

Это был один из тех немногих случаев, когда Артит искренне порадовался своей репутации «демона» среди первокурсников. Если эти пацаны и правда собирали про них информацию, то, наверняка, наслушались всякого. Был ли он прав, глава наставников не знал, но студент спортивного факультета принял решение быстро, и после тихого: «Хорошо» — можно было подниматься. Конечно, третьекурсник слабо верил в честность этого мальчишки, так что до самой приемной, он прошагал у младшего за спиной, слегка выворачивая тому кисть, но делал это не болезненно, а просто напоминая, что повторять свою попытку бегства не стоит. При том, что ему самому приходилось держать первокурсника левой рукой, правая до сих пор ныла после того удара в аудитории, и ею бы он никого не остановил.

На подходе к кабинету мелькнула пугающая мысль о том, что ректор мог уже отправиться домой, но, мотнув головой, наставник лишь заставил парня перед собой чуть ускорить шаг. В приемной было тихо, но, постучавшись в дверь, они все-таки получили ответ:

— Войдите.

Оказавшись внутри, лидер инженеров мысленно выдохнул. Там по-прежнему находился не только ректор, но и кун Тонпират. Видимо, с того момента, как он сам ушел отсюда, прошло не так уж много времени.

— Артит? В чем дело?

Стараясь не обращать внимания на удивленные взгляды мужчин перед ним, глава наставников рассказал о том, чему стал свидетелем, после чего слушал и сам — версию первокурсника. К счастью, тот не стал отпираться. А, может, просто не считал себя виноватым, ведь это не он же «полез внутрь щитка». Основным зачинщиком парень назвал своего друга, который был с ним в аудитории, где их и заметили.

— Что… кун Асанаи, вы понимаете, что вы устроили? У вас городские соревнования через 3 недели, — ректор ощутимо напрягся, это видел даже Артит. А еще… было похоже, что этот первокурсник знаком руководителю вуза более, чем хорошо.

— Я знаю, господин ректор. У Супона и Шоя — тоже.

— Немедленно звоните им. Пусть идут сюда.

Младший лишь пожал плечами и достал телефон. Артит плохо понимал, что происходит, но, судя по хмурому лицу его собственного декана, наличие истинных виновников произошедшего им ничем не помогало. Для того, чтобы осознать в чем дело, наставнику потребовалось просидеть почти полчаса в кабинете руководства рядом с Асанаи, пока ректор общался с куном Тонпиратом и дожидался двух оставшихся парней. Прочувствовать на себе все ехидство насмешливого взгляда, которым одаривал его ничуть не раскаивающийся первокурсник. Выслушать еще пару бессмысленных историй о несовершенстве мира и несправедливости снятия с соревнований целого факультета из-за нескольких придурков от последних появившихся, наконец-то, участников этого театра абсурда. Артиту очень хотелось бы посмеяться и спросить, имеют ли эти ребята право называть придурками кого-то кроме себя, но не получалось. Третьекурсник видел… видел, что младших не накажут. Узнав версии всех участников событий, ректор молчал недолго, после чего обратился к нему, и наставник уже знал, что его ждет:

— Кун Артит, я понимаю, что тебе неприятно, но думаю, что эту ситуацию не стоит афишировать, — в горле у наставника пересохло, но взгляда он не опускал. Также, как и руководитель их вуза. — Скоро эти ребята будут защищать честь университета на городских соревнованиях по легкой атлетике. И мы возлагаем на них очень большие надежды. В понедельник была вовлечена полиция, заметь, не без вины твоих товарищей, и наказание пришлось назначать. Сейчас мы можем этого избежать. Не так ли, кун Артит? Отстранение от университетских соревнований было ударом для большинства отделений спортивного факультета. Теперь, когда мы знаем, что некоторые до сих пор не успокоились, — взгляд ректора скользнул по притихшим первокурсникам, — мы будем следить за ними пристальнее. Остальным же объявим, что расследование по поводу произошедшего в актовом зале продолжается, а твоей вины тут нет. Рано или поздно обо всем забудут. Незачем усиливать существующее напряжение между тремя факультетами сразу и портить репутацию вуза еще больше.

Лидер инженеров сглотнул. Он понимал, о чем сейчас говорит мужчина перед ним, и понимал, что тот тоже знает его ответ. Им обоим было известно, что такое ответственность перед взятыми на себя обязательствами. Только вот у ректора она была гораздо больше, а Артит… разве он посмел бы разжигать в своих подопечных ненависть к другому факультету? Презрение в свой адрес он выдержит, а вот то, к чему может привести правда — очень сомнительно. Горечь противным налетом осела на языке, но ответить не помешала:

— Да, кун. Отстранения от соревнований в университете достаточно.

— Я рад, что тебя не нужно ни в чем убеждать, кун Артит. Надеюсь, ты запомнишь, что о нашем разговоре не должны знать лишние люди. В идеале — таких не должно быть в принципе, — дождавшись кивка, ректор вновь перевел взгляд на студентов спортивного факультета. — Сейчас вы искренне извинитесь перед человеком, который из-за вас оказался в сложной ситуации, а потом мы продолжим наш разговор. Отдельно. Думаю, мы, наконец-то, можем отпустить куна Артита к себе. Он и так провел здесь несколько часов. Лучше позвоним вашему декану.

Получив от первокурсников совершенно невнятные извинения, наставник кабинет покинул. Было тошно. Он не знал, что именно тому виной: то, что он стукнулся головой, когда схватил Асанаи, недостаток сна в последние недели или только что завершившийся разговор, но хотелось опуститься прямо на пол и тихо завыть. Но - нельзя. Он по-прежнему должен был объясниться перед Конгом. И пусть жалкое: «Это не я» — вряд ли могло устроить хоть кого-нибудь, но это все, что он имел право теперь сказать. Хотя… даже если бы ему было бы позволено рассказать все, то он бы не стал. Втягивать младшего в подобную грязь он не собирался.

Сил на новую пробежку уже не было, так что к выходу Артит шел очень медленно. Снаружи царило веселье. Огромное количество людей в пространстве между корпусами танцевало и шумно обсуждало прошедшие соревнования. Кто-то даже сумел протащить на студенческую вечеринку алкоголь. Наставник, пробираясь через толпу, отчетливо видел, что некоторые ребята уже навеселе. Но вот найти Конга не получалось.

— Артит! — раздавшийся сбоку окрик заставил дернуться и обернуться в сторону тут же активно замахавшего ему руками Брайта. Через минуту лидера инженеров окружили друзья. — Что за фигня была на конкурсе? С какого болтают, что это ты рубанул свет? Еще и декан сказал перефоткать всех в первом ряду…

Вопросы посыпались со всех сторон, а голова заболела сильнее. Втягивать в это ребят он тоже не намеревался.

========== Часть 29 ==========

Комментарий к Часть 29

Вообще, эта глава была почти готова еще вчера, я ведь думала сначала пустить ее первой… Короче, не удивляйтесь, что так быстро))

Всем сил перед сегодняшней серией ♥ И здоровья тем, кто захворал в последние дни зимы ♥

***

Конгфоб старался не думать о старшем: ни в гримёрной, где после возвращения Тью с Пай, все принялись воодушевленно болтать на какие-то отвлеченные темы, ни после, когда вышел на сцену во второй части конкурса. Они с Клэр, несмотря на случившееся, все-таки прошли в финал, и юноша не хотел, чтобы гнилые подозрения отравляли его душу. В них было слишком много яда, оставляющего после себя лишь боль и разочарование, как будто бы наставник и правда предал… что? То, что было между ними? Но ведь и не было ничего. Они почти не общались неделю. Да и раньше — не особенно часто. Понимание этого делало все еще тяжелее, но он упрямо напоминал себе, что для начала нужно поговорить с самим Артитом, выслушать его, а не остальных. Все могло быть… должно было быть не так.

— Что вы думаете о системе SOTUS? Нужно ли ее отменять или нет? Обоснуйте.

Вопрос, заданный судьями, вновь всколыхнул неприятные мысли, но Конг постарался собраться: на разных факультетах наставники были разными, и большинство из них все-таки стремилось что-то дать своим подопечным. Даже если он не был согласен с действиями ребят с инженерного, это не станет влиять на его ответ, который он дал себе на этот вопрос уже давным-давно.

— Я думаю, что у каждой системы есть свои плюсы и минусы. Система SOTUS также имеет свои плюсы. Она учит нас единству. Мы все пришли из разных школ, а благодаря ей мы быстрее находим точки соприкосновения. Однако, если наставники будут плохо справляться со своими обязанностями или решат использовать слишком жестокие методы воздействия на своих подопечных, первокурсники могут отказаться от сотрудничества. Наставникам станет тяжелее заслужить уважение, и это приведет к разногласиям, — Конгфоб все продолжал и продолжал говорить, надеясь донести свою мысль даже не до судей, которые внимательно его слушали, а до человека, которого он искал глазами в зале, но никак не находил. Был ли Артит здесь? До сих пор ли находился у ректора? Юноша не знал, но очень хотел, чтобы тот тоже его услышал.

Стоило первокурснику закончить свою речь, как зрители разразились аплодисментами. Конгфоб тепло улыбнулся, благодаря за поддержку, а потом подбадривающе посмотрел на Клэр. Оставалось совсем немного. Пока судьи принимали решение, ведущая объявляла победителей по номинациям, которые были основаны на зрительском голосовании.

— И титул «Мистер популярность» получает… нонг’Конгфоб Суттилак! Поздравляем.

Студент экономического факультета растерянно заморгал. Такого он точно не ожидал. Эта награда вручалась тому, чья фотография собирала больше всего лайков на Фейсбуке, а он, если честно, даже не заглядывал туда и не знал, какое фото из тех, что сняли в первый день подготовки конкурса, выбрали для его профайла. Конечно, такое признание радовало, но он слышал, что еще никогда победитель в одной номинации, не получал вторую награду. А ведь он хотел совсем иную!

Неловко поклонившись после того, как ему надели подтверждающую его победу ленту, Конгфоб вернулся на свое место. Все звуки как будто стали тише, а реакция на происходящее замедлилась и вообще казалась какой-то чужой. Глупые надежды стать Луной университета развеялись как дым. Почему он был так уверен, что сможет получить именно этот титул? Только потому, что ему отчаянно хотелось стать первым, чтобы загадать Артиту желание? Как будто бы этого было достаточно…

Легкий толчок в бок от Клэр заставил его с усилием повернуть голову в сторону однокурсницы, а потом и сделать шаг в сторону ведущей, на которую та указывала. Что от него хотели?

— Наверное, он так удивлен, что забыл свое имя, — ведущая улыбалась, пока он выходил на середину сцены, — Поздравляем! Вот и победитель номинации Луна университета!

Зал оглушающе хлопал, ему вручали памятную статуэтку и цветы, а он лишь растерянно улыбался и бесконечно кланялся зрителям. Как же так? Ведь он уже был уверен… Но две ленты уже лежали одна поверх другой, а поздравления не прекращались ни на секунду. Даже когда он спустился со сцены, его тут же окружили ребята с разных факультетов, желающие с ним сфотографироваться. Он поворачивался то в одну сторону, то в другую, подчиняясь настойчивым просьбам, но по-прежнему не мог поверить, что все действительно завершилось и теперь… Взгляд метался по собравшимся, рассчитывая увидеть лицо лидера инженеров, но его не было. Все еще не было.

Какое-то время он даже пытался убедить себя, что старший подойдет позже. Но всему есть предел. Спустя 2 часа, уже после того, как все давно переместились во внутренней двор университета, продолжая праздновать окончание соревнований там, а третьекурсник так и не появился… Первокурсник отошел немного в сторону от основной толпы, медленно разблокировал телефон и нашел контакт Артита в Лайне. Чуть посверлил его взглядом, но все-таки нажал на иконку вызова. Да, пытаться дозвониться до того, кто от тебя бегает — глупо. Но он хотел услышать, что скажет этот человек! Только вот ему, похоже, отвечать не собирались. Длинные гудки неприятно резали слух.

— Конг! Давай пойдем потусим в клубе! Здесь все равно не оттянешься, как следует. Преподов полно, — появившийся сбоку вместе с Дрим Тан выглядел абсолютно довольным жизнью и точно не заморачивался тем, что не стал первым. Если бы все воспринимали поражение так легко… — Хватай своих друзей и потопали. Я нашел одно классное местечко неподалеку. Будет весело!

Дрим посмотрела на него своими огромными глазами и нежно улыбнулась, а Тан заговорщицки подмигнул. Они действительно хотели, чтобы он пошел с ними, и, в отличии от некоторых, не бросали своих друзей только потому, что те относились не к их факультету.

— Хорошо, — Конгфоб кивнул, пихнул телефон назад в карман и отправился на поиски Вада и ребят с инженерного. Сегодня он собирался оторваться на полную. Ждать кого-то больше не имело смысла.

О своем решении пойти с ребятами он нисколько не пожалел. В клубе было шумно. Людно. Море алкоголя. Спустя несколько коктейлей он уже не помнил, из-за чего переживал. Множество девушек с разных факультетов хотели с ним потанцевать, а он радостно соглашался. Он победил честно и имел право на внимание. Пусть даже это внимание иногда становилось чересчур навязчивым. Хотя какая разница? Через несколько часов Конгфоб перестал отказываться и от тостов на брудершафт. Чужие губы отдавали приторной сладостью все новых коктейлей, но мир вокруг кружился и переливался, оглушая сознание фантасмагорией происходящего…

Помотав головой по подушке, Конг с трудом приоткрыл глаза и потянулся к мобильному. 8:12. Цифры четко горели перед глазами, но вот их значение… Пи*** Первокурсник очень редко ругался матом даже мысленно, но сейчас ничего другого ему просто не оставалось. Сегодня же суббота! Не важно, когда они закончили эту безумную тусовку в клубе, он же обещал родителям…

— Не толкайся, — обиженный голос сбоку заставил распахнуть глаза шире и повернуть голову в сторону…

— Эм?!

— Блин, а потише нельзя? Я, между прочим, не только протащил тебя всю дорогу до общаг, но и пустил к себе. То же мне: Луна университета, — друг со стоном сунул голову под подушку и, похоже, снова отрубился, а студент экономического факультета медленно уселся на кровати.

Комната действительно была не его, а Катавата. Вокруг царил полный бардак. Артиту и не снилось. Воспоминание о старшем вызывало новый приступ головной боли и заставило бросить еще один беглый взгляд на телефон. Ничего. Никаких попыток выйти на связь. Конг поджал губы. У него не было времени на размышления о человеке, который оказался трусом и банальным завистником.

— Эм, мне пора. Спасибо, что привел к себе, но мне нужно идти.

— Угу.

Сползать с постели было тяжело, но он справился и тут же отправился на выход. К счастью, Катават не стал утруждать себя его раздеванием, так что можно было не тратить лишние минуты на натягивание одежды. До девяти оставалось всего ничего, а он еще должен был добраться до собственной комнаты, помыться и переодеться. Можно было только благодарить богов за то, что их с Эмом общаги находились рядом, иначе он бы точно не успел. А заставлять маму ждать из-за собственного похмелья… Он итак представлял, что ему предстоит выслушать по дороге в Районг. Добираться туда часов 5. Хорошо, если отец промолчит. Конг взглянул на часы и попробовал ускориться. Обещанная ему по завершении конкурса поездка должна была вот-вот начаться.

========== Часть 30 ==========

***

Пятничный вечер продолжился для Артита не самым лучшим образом, но после случившегося ничего другого он и не ждал. Впрочем, вначале было даже нормально. Оказавшись в кругу друзей, засыпавших его вопросами, лидер инженеров в демонстративно-притворном отчаянии вскинул руки вверх и помотал головой, а потом как можно бодрее улыбнулся.

— Хэй, хэй, хэй, полегче, парни. Да, я ходил к ректору, и меня там промурыжили от души, но, как видите, отпустили. Кун Тонпират доказал, что я никакого отношения к отключению света не имею. Расследование продолжат. Может, еще выяснят, кто это сделал. Нас это больше не касается. Лучше расскажите, как все прошло на конкурсе.

— Нормально прошло. Вреда от этой заминки — чуть, а болтовни-то… Быстро же исправили. Да и Конгфоб твой не растерялся. Пел себе дальше. Даже Тью в итоге обошел, став Луной универа. Вообще не понимаю, зачем к тебе привязались, — Брайт насупился, показывая, что считает случившееся ерундой, но в его глазах по-прежнему таилась тревога.

— Нужно просто треснуть парочке «болтунов». И все. Остальные сами заткнутся.

— Прэм… — Артит закатил глаза, но друг лишь пожал плечами, показывая, что его предложение вовсе не шутка.

— Тебе бы только кулаками помахать, — Тута расстроенно надул губы, но потом сразу же подбадривающе улыбнулся своему лидеру, — Пойдем, поедим. Наверняка, ты страшно голоден. Когда ты в последний раз сегодня ел? Заодно расскажешь, что за вопросы тебе задавали. Это гораздо интереснее.

Брайт тут же подхватил идею и воодушевленно потащил главу наставников по направлению к столам. Артит, чуть спотыкаясь, поплелся за ним. Он понимал, что друзей нужно успокоить, но он до сих пор не объяснился с Конгом…

— Когда ты освободился? — вопрос зашагавшего со второй стороны Нотта заставил вздрогнуть. — И почему не отвечал на звонки, если тебя отпустили? Это не смешно, Артит.

— Я… минут десять назад. Прости, — только теперь лидер инженеров понял, что даже не вспомнил о своем телефоне, который валялся где-то в пустынной аудитории в главном корпусе. Только бы Нотт не заметил, как он напрягся… Стараясь переключить внимание друга и заодно получить нужную информацию, глава наставников поспешил спросить сам. — Ты не знаешь, где Конг? Я хотел бы его поздравить.

— Артит, прекращай. Про тебя и так треплются без конца. Станет только хуже: с чего тебе поздравлять человека, которого ты хотел «подставить»? Все решат, что ты просто стараешься показать свою невиновность, а наши так вообще взбесятся. Он же чужак. Давай в другой день, ладно? К тому же, он, наверняка, уже ушел. У них там собиралась большая компания. Если хочешь, позвони ему и поговори с ним по телефону.

Нотт недовольно покачал головой, а у главы наставников в очередной раз за этот день заныло сердце. Предложение друга было прекрасным, но невыполнимым. Номер Конга был там же, где и телефон. А добраться туда, не объяснив ребятам, каким образом его мобильник оказался в аудитории, где занятия у них не проходят в принципе… Неужели это никогда не закончится?!

— Садись! — Брайт радостно надавил на его плечи, усаживая за стол, до которого они, наконец, добрались, а сам помчался за закуской. Остальные наставники расположились рядом, собираясь слушать. Артиту захотелось закричать, но он лишь постарался улыбнуться шире. Парни не виноваты, что так получилось. И они действительно беспокоятся за него.

Спустя час, рассказав друзьям ту часть истории, которую он мог спокойно им открыть, и выяснив подробности того, что происходило на конкурсе, лидер инженеров все-таки сумел выбраться из-за стола, объявив, что смертельно устал и хочет отдохнуть. Ребята не стали его останавливать, лишь взяли с него обещание, что если случится что-нибудь еще, то он обязательно им сообщит. Честно покивав, Артит пошел к общежитиям, развернулся, отойдя чуть подальше, а потом вернулся к главному корпусу в обход. Нужно было найти телефон и связаться, наконец, с Конгом. Лидер инженеров старался не накручивать себя, представляя, что сейчас о нем думает младший, но получалось плохо. Очень, очень плохо.

Когда он дошел до кабинета, в котором столкнулся с первокурсниками спортивного факультета, свет там был уже выключен. Но вовсе не это придавило сердце новой тяжестью. Просто его телефона там тоже не оказалось. Несколько раз обыскав помещение метр за метром, Артит понял, что ничего здесь не найдет. Оставалось только заглянуть к охране, но он уже мало на что надеялся и совсем не удивился, когда на его вопрос вахтер лишь развел руками и сказал, что ему ничего не приносили, и сам он никаких телефонов тоже не видел. Наставник устало поблагодарил мужчину и пошел в общежитие.

Каждый шаг по дороге домой сопровождался, казалось, тихим звоном натянутых до предела струн его души, болезненно вибрируя, но он упорно напоминал себе, что Конг — замечательный. Младший обязательно выслушает его и поймет, что все это случайность. Они не поссорятся. Нужно просто подождать, когда первокурсник вернется домой и сходить к нему лично. В этом нет ничего сложного.

Придя в свою комнату, Артит устроился на подоконнике и внимательно всмотрелся в окна напротив. Там было темно. Тихо вздохнув, третьекурсник прислонился к стеклу и стал ждать. Как только на противоположной стороне загорится свет, он отправится к младшему. Только вот сколько бы он ни ждал, ничего не менялось. Последнее время, которое он запомнил, взглянув на настенные часы было 3:47. После…

Яркие лучи заставляли морщиться и пытаться хоть как-нибудь отвернуться, но все тело ужасно затекло, а открывать глаза не хотелось совершенно. Лишь почувствовав неприятно жжение на коже, Артит с трудом разлепил ресницы… и тут же опустил их назад. Увы, перед веками все равно поплыли цветные круги. Посмотреть прямо на утреннее солнце, безусловно, было ошибкой. Третьекурсник мысленно наградил себя парочкой нелестных эпитетов и попробовал вспомнить, какого черта он сидит, уткнувшись носом в окно своей комнаты, а не спит на кровати.

Ответ пришел быстро. Также, как и ужас, ледяным душем, окативший с ног до головы. Парень безотчетно для самого себя попытался вскочить с подоконника и немедленно пойти к младшему, который, наверняка, уже вернулся, но тут же за это поплатился. Не ожидавшие такой резкой смены положения мышцы отказались повиноваться, и, вместо того чтобы встать, третьекурсник на пол свалился. Выдав еще немного нецензурной брани, Артит со стоном вытянулся и посмотрел на настенные часы. 10:03. Потрясающе.

Если Конг вчера пришел к себе после того, как он уснул, то прошло еще не так много времени, и младший мог спать. Будить первокурсника не хотелось, тот и так вряд ли будет рад, когда он заявится к нему без предупреждения, но сам он точно глаз уже не сомкнет. Вернувшие себе гибкость мышцы позволили в итоге встать с пола, и наставник пошел в душ. Следующие пару часов Артит бродил по собственной комнате кругами, продумывая сотни вариантов разговора, пока терпение, наконец, не иссякло, и он не выскочил в коридор с твердым намерением объясниться сейчас. Если он все-таки потревожит младшего, то извинится и… выполнит еще какое-нибудь его желание. Главное, чтобы Конг не злился!

В общежитии напротив все комнаты располагались точно также, как и в их, так что Артит быстро определил, какая из них принадлежит первокурснику. Вдохнув поглубже, он уверенно постучался в дверь. Еще раз. Еще… Через несколько минут дверь распахнулась, но вовсе не та, что была ему нужна, а соседняя.

— Зачем так колотить? Конга все равно не бывает на выходных, — сердитый парень немного стушевался, увидев в коридоре встревоженное лицо незнакомого, но явно старшего студента, и тихо добавил. — Пи. Он вернется в понедельник.

— Ааа… ясно. Спасибо. И прости, — Артит виновато улыбнулся и медленно пошел прочь, вновь мысленно проклиная свою забывчивость. Ведь Конг говорил ему, что уезжает к родителям на выходные! С чего бы ему изменять своим привычкам? Неподдающаяся контролю энергия, не дававшая ему присесть ни на секунду в ожидании разговора с младшим, моментально угасла.

Два дня. Они не смогут увидеться еще два дня! Ни личной встречи, ни звонка — не будет ничего. Но… разве он сможет провести их, не взглянув на любимое лицо еще хоть раз и не поняв, что младший не был расстроен из-за дурацких слухов или его невыполненного обещания? Каждая частица души наставника, казалось, кровоточила от невозможности исполнить такую простую, но при этом столь важную для него потребность. Неудивительно, что идея, внезапно пришедшая ему на ум на обратном пути к себе, так полностью и безвозвратно заняла все его мысли. У него ведь действительно оставалась еще одна возможность взглянуть на первокурсника! Да, не напрямую, но даже этого должно было хватить, чтобы понять, не чувствовал ли Конг обиды или печали прошлым вечером. Вновь практически перейдя на бег, лидер инженеров за считанные минуты вернулся в свою комнату и тут же сел за ноутбук, чтобы открыть страницу универа. Под описанием вчерашнего торжества уже пестрело множество фотографий и даже небольших видео. Где-нибудь там он обязательно сможет найти изображение Луны университета.

И, конечно, оно было… Не одно. Много. Не только с самого конкурса, но и с празднования после, в толпе студентов, и с какой-то вечеринки… Артит сначала жадно впившийся взглядом в красочные картинки безудержного веселья перед собой не сразу осознал, что именно на них, и лишь потом тихонько сглотнул и моргнул пару раз. Фотографии чуть расплылись перед глазами, а пальцы задрожали, но прокрутить страницу выше он все-таки сумел. Там было видео. Нажать на воспроизведение было несложно. Сложнее стало после. Внутри что-то неслышно оборвалось, а сам он будто оступился в незамеченную раньше яму. Дернуло вниз, пронзая резкой болью, но это на мгновение. Потом все просто стянуло и заныло. Артит уткнулся лбом в скрещенные на столешнице руки и попробовал выровнять дыхание. Так или иначе расстроен Конг не был. Это… хорошо.

========== Часть 31 ==========

Комментарий к Часть 31

Пока Артиту достается больше, так что и глава про него, не удивляемся)) Про Конга тоже все будет)) Разделом между восприятием героев будет служить *** Так, на будущее. Хотя, надеюсь, будет ясно в какой главе о ком говорится))

К сожалению, мысленное повторение этого слова, нисколько не улучшило состояние самого Артита. Лидер инженеров не хотел поднимать голову и снова смотреть на то, как его Конг касается губами губ конкурсантки с юридического факультета. Поцелуй был долгим, а может просто видео было замедленно. В любом случае третьекурсник успел оценить степень мастерства обоих участников действа. И это если не вспоминать фотографий, которых было гораздо больше. Также, как и девушек, которые… Глаза защипало сильнее, но наставник лишь стиснул зубы и, высвободив из-подо лба одну руку, захлопнул ноут. Конгфоб мог делать все, что угодно. Младший ничего ему не обещал, а общение… Первокурсник общался со многими и общался тепло.

Артит переместился на кровать и какое-то время пытался смотреть на проклятый потолок, но теперь на нем отчетливо проявлялись только те картинки, которые он увидел последними, вынуждая кровь остывать и мучительно медленно течь по венам ледяным крошевом. Это было невыносимо. Просто сводило с ума. А он…

Не выдержав и пятнадцати минут, наставник вскочил с постели и отправился к Брайту. Друг мог бы быстрее всех помочь ему найти у кого-нибудь старый ненужный мобильник. Круг знакомств этого веселого парня был настолько широк, что вряд ли ему потребуется для этого много времени. На новый у лидера инженеров сейчас все равно не хватило бы денег, а оставаться без связи он тоже не мог.

— Воу, ты чего такой смурной с утра пораньше? — Брайт открыл не сразу и вообще выглядел только что поднявшимся с кровати, хотя время уже перевалило за час дня. Впрочем, уж он-то, наверняка, успел вчера потусить не на одной вечеринке, так что неудивительно. — Увидел количество того, что нам назадавали? Вообще отстой, да?

— Ничего я не смотрел. Пустишь? — друг присвистнул, глядя на него, и отошел от двери. Лидеру инженеров стало стыдно за свой резкий тон, но он просто не мог… не мог сейчас выдавить из себя ничего легкомысленного! Наверное, стоило пойти к Нотту. Но после его вчерашних вопросов, о том почему он не отвечал, это могло быть рискованно. — Прости. Я… телефон потерял.

— Бррр… Реально? Когда успел-то? — Брайт лениво прошлепал в комнату, глава наставников — за ним. — Да не стой ты, садись куда-нибудь. Есть хочешь?

— Нет, — лидер инженеров напряженно опустился боком на стул за столом и уставился на друга, плюхнувшегося на кровать. — Мне просто нужно найти новый телефон. Поможешь?

— Может сначала твой поищем? Где ты его посеял?

— Брайт! — от внезапного крика парень на постели аж подпрыгнул и вылупился на него круглыми глазами. Пару секунд они внимательно рассматривали друг друга, а потом Артит сглотнул. Идти к кому-то в таком состоянии было ошибкой. Его самоконтроль трещал по швам, и любые слова других людей впивались прямо в оголенные нервы. — Извини… Я не… Прости, лучше я пойду.

Глава наставников начал подниматься, понимая, что незаметно для себя оказался на грани срыва, и не разругаться ни с кем для него сейчас было бы из области фантастики, только вот Брайт оказался быстрее, и уже через секунду усаживал его назад.

— Ладно, ладно, ладно! Я понял. На хер твой старый телефон. Сейчас найдем тебе что-нибудь другое, — бодро похлопав его по плечу, Брайт вытащил собственный мобильник и начал набирать своих знакомых, а в одном из перерывов между разговорами дотопал до холодильника и швырнул в него какой-то бутерброд. — На, подкрепись. Все-таки фигово ты выглядишь, Арт.

Лидер инженеров честно сжевал то, что ему дали, но так и не почувствовал вкуса. Так же, как и не понял, как в комнате Брайта стали появляться остальные наставники. Сначала пришел Тута и что-то нашептал на ухо их самому болтливом другу, косясь на самого главу факультета с очевидным сочувствием, потом пришел Прэм. Нотт, к счастью, так и не появился. Иногда по субботам он подрабатывал, и, видимо, это был как раз тот случай.

Совместными усилиями телефон для Артита все-таки нашли, но этим дело не ограничилось. Как за сотовым одного из друзей Брайта, так и в салон связи для восстановления номера, они ходили всей толпой. Лидеру инженеров было тяжело признавать, что его вид заставляет парней оказывать ему поддержку таким образом, но это было лучше, чем в одиночку валяться в собственной комнате и пялиться в потолок.

Только уже поздно вечером, после «совместной атаки на домашние задания», как назвал Брайт их постоянно прерываемую болтовней попытку позаниматься, Артит вернулся к себе и вновь открыл ноут, чтобы найти отчет о вчерашнем празднике. Он не мог бы точно сказать, с чем связаны сочувствующие взгляды его друзей, но почему-то был уверен, что без прошедшего конкурса дело не обошлось. Может… может это было просто очевидно. Лидер инженеров горько улыбнулся. Долго искать причину ему не пришлось.

Помимо огромного количества фотографий под описанием праздника нашлось не меньшее количество комментариев, часть из которых была посвящена лично ему. А точнее тому, что быть главной наставников очень выгодно: можно творить все, что угодно, и все равно тебя будут выгораживать. Третьекурсник обреченно перевел взгляд на текст статьи, которую до этого не читал. Да, там тоже была пара строчек про него: о том, как быстро он среагировал и практически спас конкурс от срыва из-за чьей-то глупой шутки. Столько пафоса, который потом с упоением высмеивали в комментариях. Чей факультет старался больше всего, можно было даже несмотреть. Правда никого не интересовала.

Предательский холод, вперемешку со слабостью, вновь растекся по телу, и Артит, прежде чем отправиться спать, еще долго просидел за столом. Оправдываться смысла не было. Как и сказал декан, через это нужно было просто пройти. Уже в самом конце, когда он добрался-таки до постели, и сон затягивал его в какую-то липкую паутину кошмаров, он еще подумал, что надо бы попробовать восстановить Лайн и все-таки связаться с Конгом, но… всплывшие перед глазами картинки жарких поцелуев первокурсника лишь сильнее полоснули по сердцу. Артит не хотел. Совсем ничего сейчас не хотел.

Какое-то тупое равнодушие сохранилось и в течение всего воскресенья, но в этом были свои преимущества. Безо всяких эмоций он смог отослать своих друзей, вновь пришедших к нему, заниматься собственными делами и засел за учебу, которой за последние недели скопилось столько, что вряд ли он способен был справиться с ней даже до следующего года, не говоря уже о сессии. Но кто в этом виноват? Никто. Артит делал одно задание за другим, не обращая внимания на время и не замечая, как стрелка на часах совершает полный оборот и уходит на следующий круг. Ночь вступила в свои права, только ему было все равно.

Возможно, он пожалел бы об этом с утра, но времени на размышления тоже не оставалось. Через пару часов сна, без которых он все-таки не смог обойтись, ему нужно было вставать на внеочередное собрание, которое устроил пи’Ди. Его тема ни для кого не была неожиданностью. Еще с субботы все понимали, что…

— Я предупреждал вас, Артит. Все, что было нужно — избежать слухов, — старший разочарованно оглядывал застывших перед ним ребят. — А мне все выходные пришлось выслушивать про тебя непонятно что. Я… разговаривал с деканом. Но это ничего не меняет. Весь факультет подвергается нападкам, первокурсники переписываются на форуме, призывая бойкотировать собрания. Это серьезно. Отстранить тебя я не могу, станет только хуже. Но мы должны что-то сделать. Я обсудил эту ситуацию с остальными наставниками четвертого курса. Свою преданность традициям и стойкость духа тебе придется подтвердить. Доказать остальным, что ты не просто так занимаешь позицию главы факультета и достоин ее… Сможешь?

— Да, пи, — голос лидера инженеров был спокоен. Кровь внутри по-прежнему еле струилась ледяным потоком, и от этого было проще, а то, что за желание оказаться ближе к Конгфобу, вылившееся в проблемы для всего факультета, ему придется заплатить, Артит понял уже давно. И был готов.

— Сегодня, как мы и планировали, старший курс придет на собрание. Вы с ребятами выполните все задания, которые применялись к новичкам. После… тебе придется пробежать вокруг спортивного поля. Столько кругов, сколько будет отсутствовать первокурсников. Лидер инженеров отвечает не только за себя, но и за каждого своего подопечного. Надеюсь, твое наказание поможет остальным понять, что ты по-прежнему помнишь об этой ответственности, и разговоры о бойкотах прекратятся.

— Пи! Это же бред!

— Помолчи, Прэм, — четверокурсник зло уставился на вскинувшегося парня. — Мне напомнить с кого это началось? Будь ты умнее…

— Все в порядке, пи. Я справлюсь, — Артит поспешил отвлечь внимание на себя, прерывая старшего. Не хватало еще, чтобы друзья устраивали склоки из-за него. — Что бы ни болтали первокурсники, они всегда приходили почти полным составом. Не в первый раз. Двадцать… Тридцать… Даже сорок кругов я пробегу без проблем.

— Артит!

Глава наставников смотрел прямо на пи’Ди, не оглядываясь на зашумевших товарищей. Наказание было справедливым, и отказываться от своего слова третьекурсник не собирался.

========== Часть 32 ==========

***

Выходные у Конга прошли совсем не так, как он ожидал. При том, что объективных причин для жалоб у него не было. По поводу его помятого вида ему и слова не сказали. Мама, конечно, пофыркала, но этим дело и ограничилось. Доехали они прекрасно. Отель, что выбрали родители, был лучшим на побережье, и все в нем было на высшем уровне: и номер, и обслуживание, и вид, и выбор развлечений. Но, несмотря на открывающиеся перед ним возможности, Конгфоба куда больше интересовал собственный телефон. До самого позднего вечера его взгляд то и дело застывал на темном экране в ожидании оповещения… о чем-нибудь.

Лишь после очередного вопроса родителей о том, чьего звонка он так напряженно ждет, удалось понять, что нормальным его поведение никак не назовешь. И из-за кого? Из-за еле знакомого парня с другого факультета? Можно было бы, конечно, сделать вид, что это не так… но разве себя обманешь? Слишком часто мысли возвращались к главе наставников. Желания защитить, обвинить и выяснить правду попеременно возникали и смешивались друг с другом, превращаясь во что-то совсем неопознаваемое, но не оставляли сомнений в том, на кого они были направлены.

Полноценно осознав, наконец, что именно не дает ему покоя, Конгфоб всерьез разозлился на самого себя. Он же еще вчера решил, что не будет думать об этом человеке! А эта зацикленность… неестественна! Не обращая внимания на обжегший все внутри протест, первокурсник без дальнейших размышлений отправил контакт Артита в черный список. Если старший все-таки захочет с ним связаться, то он найдет для это возможность. Они учатся в одном университете, да и живут напротив. Но он сам о третьекурснике думать больше не будет.

Собственное решение казалось логичным и разумным, но чувства внутри все равно бурлили, время от времени ощутимо дергая и не давая окунуться в удовольствия с головой. И все сильнее убеждая Конга в том, что он где-то ошибся и позволил старшему стать ему ближе, чем планировалось изначально. При том, что Артит своим поведением день за днем подтверждал лишь то, что о нем говорили на его факультете. И это тоже вызывало дискомфорт, ведь, по сути, Конгфоб отказывался от своего намерения помочь друзьям. С таким количеством противоречий первокурсник сталкивался впервые, и это оказалось неприятно.

К счастью, родители не поняли, что с ним что-то происходит, и воскресенье удалось провести без лишних вопросов. В понедельник же утром они вместе вернулись назад. Можно было снова нырнуть в ставшую привычной студенческую жизнь и позволить событиям идти своей чередой. Конг был уверен, что скоро успокоится и сможет обдумать ситуацию еще раз. Только вот что-то не заладилось с самого начала. Перед парой его встретил хмурый Вад и сообщил, что пить он не умеет совсем и надо бы завязывать.

— Прости? — Конгфоб от заявления однокурсника немного растерялся. Если друг говорил про пятницу, то они ходили на вечеринку вместе, и пусть он не помнил, когда Вад ушел, но… — Что-то случилось?

— Твои поклонницы достали меня в выходные. Всем срочно потребовался твой телефон, а ты смылся отдыхать. В итоге цеплялись ко мне. Знаешь, скольких мне пришлось отшивать?

— Зачем кому-то мой телефон? — Первокурсник совершенно не понимал, о чем говорит его друг, но видел, что тот раздражен.

— Как зачем? Продолжить «ваши отношения». А парочке захотелось попробовать познакомиться с Луной университета, раз он в поиске.

— Вад, ты можешь объяснять понятнее? — Конгфоб начал напрягаться, а ведь он и без того был не в лучшем настроении.

— Куда уж понятнее… Вот. И вот здесь тоже. — Друг достал телефон и продемонстрировал ему несколько фотографий под статьей о прошедшем в пятницу празднике. На каждой из них Конг целовался с новой девушкой. — А! Еще видео есть. Нара постаралась и выложила в замедленном варианте. Можешь полюбоваться. Ты же теперь популярная личность. К тому же явно в поисках девушки. Пришлось общаться с желающими стать твоей постоянной подружкой. А я, между прочим, тебе не сват. Подраться с десятком парней проще, чем это…

Вад скривил губы, но продолжать не стал. Конгфоб медленно листал фотографии и чувствовал, как начинают покрываться краской стыда его щеки. Он, конечно, смутно помнил что-то такое, но… Зачем вообще нужно было это фотографировать?! Еще и выкладывать в общий доступ. Они же все были пьяны. О каких отношениях может идти речь?! А если…

— Эй, ты чего? — Вад нахмурился, но Конг лишь сильнее вцепился в его телефон и просмотрел ролик с собой и Нарой в главных ролях еще раз. Пошло. Откровенно и пошло. Это в каком состоянии он тогда был? По сути, не важно, но если бы это видео дошло до Артита… то могло бы причинить ему боль. Конечно, на самом деле это не имело значения, ведь все говорило о том, что лидер инженеров давно позабыл о своей симпатии к нему, но… первокурсник не хотел, чтобы наставник видел эту запись! — Подожди, Конг! Пара сейчас начнется!

Конгфоб замер, понимая, что Вад прав, но скольких же усилий ему пришлось приложить, чтобы не сорваться с места тут же! Если бы он хоть чуть больше интересовался тем, что публикуется в интернете, то уже давно знал бы обо всем! Но думать об этом было поздно. Добраться до юридического факультета, чтобы найти Нару и попросить ее удалить видео со страницы университета, удалось только в обеденный перерыв.

— Но почему, Конгфоб? Нам же было хорошо, — первокурсник смотрел на демонстративно-невинно хлопающую ресницами девушку, с которой целовался еще пару дней назад, и чувствовал, что впервые жалеет о том, что родители учили его быть деликатным с представительницами прекрасного пола. Он не был уверен, что его улыбка получилась нежной, но он все-таки постарался.

— Некоторые вещи должны принадлежать только двоим. Как наша память об этих мгновениях.

Нара зарделась по-настоящему, а он поскорее пошел прочь и от нее, и от ее подружек, которые жадно пожирали его глазами. Он не сомневался, что она выполнит его просьбу, но еще нужно было найти тех, с кем его просто сфотографировали… К концу обеда он чувствовал, что его облизали взглядами со всех сторон, но он сам был в этом виноват, так что приходилось терпеть. И обещать себе, что он никогда больше не дойдет до того состояния, в котором был в пятницу.

Оставшиеся пары и собрание с наставниками Конгфоб постарался не привлекать к себе внимания, но это было сложно. Всем хотелось его поздравить и еще раз восхититься их с Клэр стойкостью на конкурсе. Не забывая упомянуть при этом то, какую роль в произошедшем сыграл лидер инженеров.

— И, что самое смешное, его все равно оправдали!

— А что ты хотел? Он же глава наставников. Я бы удивился, если бы сказали, что это его вина.

— Но, Конг, ты просто потрясающий!

Каждый разговор начинался и заканчивался примерно одинаково, а первокурснику уже стало казаться, что все прямо или косвенно, но специально напоминают ему о старшем. Мыслей об Артите становилось с каждой секундной все больше, а не меньше, и юноша еле сдерживался от того, чтобы не встать, не найти и не выяснить, что с третьекурсником самому. Узнать, наконец, в чем правда. Единственное, что останавливало — данное самому себе обещание. Впрочем, вечером не спасло и оно. Когда после ужина он возвращался к себе, хватило нескольких фраз, чтобы забыть обо всем до конца.

— Смотри, похоже, и правда бегает.

— Да ладно. Никто не осилит столько кругов.

— Ну… Пи’Артит может. Он хоть и мудак, но мышцы у него нормальные. Это сразу понятно.

Услышав знакомое имя, Конгфоб замер и оглянулся. Неподалеку стояло двое первокурсников с инженерного. Он видел их несколько раз в столовой, и о каком «пи’Артите» они говорят, сомнений не оставалось, но вот что они говорят нужно было выяснить немедленно. Только лучше не у них, а… Конгфоб вытащил из кармана телефон и нажал на контакт Эма. Информация ему нужна была максимально подробная.

========== Часть 33 ==========

***

Пятьдесят четыре. Артит пересчитал количество отсутствующих на собрании студентов трижды, но число не изменилось. Такого не было раньше никогда. Он не думал, что такое вообще возможно. Всё, что наставники вкладывали в новичков полтора месяца, оказалось разрушено из-за пустых сплетен. Вера в товарищей, общая цель, сила духа, взаимная поддержка — всё. Неужели хватило нескольких дней, чтобы его факультет пошел на поводу у остальных и просто-напросто отказался от собственного лидера?

Он считал, что его кровь итак еле движется по венам, но при виде хмурых лиц первокурсников она застывала окончательно и не желала двигаться дальше. Артит с усилием сглотнул и немного потер сцепленные за спиной ладони. Холодно.

— Эй, Артит, не напрягайся ты так. Давай я выйду и напишу пи’Ди, чтобы он сам назначил тебе количество кругов? Он же не зверь. Кто знал, что эти детишки такие придурки? — тихий шепот Брайта заставил чуть наклонить голову в сторону друга, подошедшего сбоку, пока младшие приседали под четкий счет Прэма. О чем говорит его товарищ, лидер инженеров понял не сразу. Лишь спустя пару секунд воспоминание оформилось более-менее четко: для него число отсутствующих первокурсников означало не только то, скольким людям они так и не сумели передать суть наставничества, но и то, сколько он пробежит этим вечером.

— Не надо, Брайт. Вернись на место, — Глава наставников выпрямился и продолжил следить за младшими. Пи’Ди назначил справедливое наказание, и он его выполнит. Круг за каждого из тех, кто все равно остается его подопечным — ничтожно малая плата.

Когда старшие пришли и еще раз рассказали первокурсникам о взаимной ответственности между наставниками, младшими и факультетом в целом, Артит был спокоен. Когда ему велели озвучить то, что предстояло сделать третьекурсникам, не колебался ни секунды. Когда назначал задания для товарищей и самого себя, его уверенный громкий голос было слышно по всему залу:

— Для всех наставников: сто приседаний, сто отжиманий, сто прыжков на месте. Мне, как лидеру, пробежать вокруг спортивного поля по количеству отсутствующих на сегодняшнем собрании — пятьдесят четыре круга, — пи’Ди бросил на него удивленный взгляд, а потом тут же начал пересчитывать первокурсников: Артит видел, как чуть шевелились губы старшего, пока тот осматривал сидевших в зале ребят. Как будто это что-то меняло. Встав в необходимый упор на полу, глава наставников, четко скомандовал. — Отжимания - сто раз. Начали.

Дружный счет, казалось, эхом отдавался от стен помещения и придавал сил. Да, это не было совсем уж легко, но они справились. Артит был горд за своих товарищей. За то, что они смогли показать младшим, что все выполнимо.

— Наставники завершили свои задания. Теперь, как лидер, прошу разрешения пробежать пятьдесят четыре раза вокруг поля, — получив напряженный кивок от пи’Ди, третьекурсник отправился на выход. Мышцы уже тянуло, а голова слегка кружилась: видимо, сказывалось то, что он сегодня почти не спал — но свое наказание он собирался выполнить до конца.

Первое время ему даже удавалось держать один темп и ровное дыхание, но через тридцать пять кругов перед глазами поплыло, и виноват в этом был не только дождь, который начался еще раньше. Все тело, казалось, протестовало против того, что он с ним делал. Только Артит все равно кусал губы, сжимал кулаки… и двигался дальше. Он уже не мог сказать, какое именно расстояние он пробежал, знал только, что это еще не все. На трибунах ждали друзья, которые обязательно крикнут, когда он будет заканчивать. Только бы услышать…

— Пи’Артит, пожалуйста, остановись, — родной голос раздался неожиданно, но совсем рядом, и лидер инженеров с усилием повернул голову на его звук. Невозможно, но… Конг. Здесь. Сейчас. Тогда, когда с него ручьями стекает не только вода, но и пот, а шатает уже даже от ветра. Тогда, когда самой незначительной задержки будет достаточно, чтобы он опустился на землю и больше не сделал ни шага, в очередной раз доказывая свою несостоятельность как лидера факультета.

— Уйди! — собственный крик болью прострелил в сердце, но он не мог еще раз предать доверие своих друзей и подопечных. А Конгу… Конгу он все равно был не нужен. Перед глазами мучительно медленно провертелось увиденное лишь однажды, но выжженное теперь в памяти, видео. — Это не твое дело!

— Но ты бегаешь уже слишком долго. Остановись, — младший, казалось, даже не заметил того, что он сказал.

— Отойди. Дай мне закончить, — новая попытка также закончилась провалом.

— Тогда я побегу с тобой.

— Конгфоб! — лидер инженеров чувствовал, как все больше немеют мышцы и понимал, что сил на разговоры у него просто нет. Как нет ни возможности, ни желания продолжать этот спор. В нем сейчас вообще ничего, кроме усталости, не было! Все-таки останавливаясь и отталкивая руку, в которой первокурсник держал над ним зонт, Артит ненавидел сам себя, но сдержаться уже не получалось. — Что, черт возьми, ты делаешь? Я сказал — уйди!

— Нет, — непреклонно. Будто пощёчиной по лицу. Даже не пытаясь услышать… — Если ты не остановишься, то я тоже.

— Конгфоб! — глава наставников не знал, что еще сказать, просто ощущал, как все сильнее дрожит утомленное тело. Если он сейчас же не вернется к бегу…

— Эй, Артит, что происходит? — появившийся рядом Нотт стал настоящим спасением. Если бы лидер инженеров мог, то от души поблагодарил бы друга, но сейчас на это не было времени. Ему нужно было двигаться дальше. Немедленно.

— Забери его отсюда, чтобы я смог продолжить, — не дожидаясь ответа, Артит повернулся и побежал. С каждым шагом на плечи, казалось, давило все сильнее, а земля тянула на себя, но он пытался… пытался завершить то, что начал.

***

— Что ты тут делаешь? — голос третьекурсника, что прервал их со старшим разговор, был резок и ясно давал понять, что Артита догнать ему не дадут. О том же говорил и весь вид хмурящегося чуть поодаль Прэма.

— Пи’Нотт, сколько он уже пробежал? Почему он должен продолжать? — Конгфоб совершенно не понимал отношений между наставниками. Как можно спокойно смотреть на то, как их друга шатает у них на глазах?

— Это наказание лидера инженеров. Не лезь куда не просят, — старший словно хлестал его словами. И взглядом тоже. — Ты уже и так… помог. И почему он тебя встретил?

— Пи? — Конгфобу казалось, что они говорят на разных языках. Он не понимал. Что ему хотел сказать Нотт? Что?

— Если так хочется посмотреть, то делай это там, — третьекурсник махнул рукой в сторону трибун, а Конгфоб закусил губу. Несправедливое отношение Нотта сильно задевало, но куда больше боли причинял взгляд на бегущего под дождем Артита, что уже повернул по дорожке, и теперь стремился вперед на противоположной стороне поля. Откуда в старшем столько ненужного упрямства? И ради чего? Первокурсник поддернул рукава и подхватил зонт, что до сих пор валялся на земле. Только теперь юноша понял, что полностью вымок, но вот это его совершенно не волновало. Под хмурыми взглядами наставников, Конг пошел к трибунам. Если им нравится думать, что он пришел сюда из праздного любопытства, то пусть. Он все равно не уйдет, пока Артит не закончит свое бессмысленное самоистязание.

Как оказалось, свидетелей происходящего на поле было гораздо больше, чем он ожидал: под навесом сидело несколько десятков человек. Конгфоб нашел глазами Эма, с которым он еще недавно разговаривал по телефону, и быстро направился к другу. Тот переговаривался с Мэй, но при его появлении тут же обратил внимание на него.

— Конг! Ты и правда приехал. Я думал, ты шутил.

— Это я думал, что ты шутил. Объясни нормально: почему пи’Артит должен пробежать столько кругов?

— Ну… я же говорил, — Эм неловко отвел глаза и вытер ладони о брюки. — Старшекурсники сказали, что он должен пробежать за каждого из наших, кто не появился на собрании. Типа глава наставников отвечает за своих подопечных в любой ситуации. А раз старшие пришли, и кого-то не было… — Конг продолжал сверлить друга взглядом. Тот окончательно смешался. — Но мы же не знали, что четвертый курс вообще к нам когда-нибудь заявится! И тем более — что пи’Артит побежит.

— Но почему столько человек отсутствовало?! Ты же говорил, что вы на наставников глаза боитесь поднять, не то, что не прийти на собрание!

— Это из-за конкурса, Конг. Он же… Ну, может, и не он… В статье написали, что он помог, но ведь все факультеты говорят, что…

Студент экономического факультета слушал и чувствовал, как внутри разгорается гнев. Какого черта они все устроили?! Даже если Артит виноват, то только перед ним с Клэр, но никак не перед кем-то еще! Чудовищное отношение к лидеру инженеров поражало своей несправедливостью и с каждым произнесенным Катаватом словом разжигало пламя ярости все сильнее. Но злость была не только на зарвавшихся студентов, на Артита — тоже. По всему выходило, что лидер инженеров даже не пытался оспаривать свое «наказание». Просто сделал то, что ему сказали. Сразу вспомнилось измученное лицо третьекурсника, по которому стекали капли дождя, и Конг до боли сжал зубы. Идиот. Невыносимый, упрямый… идиот.

Когда Эм договорил, студент экономического факультета не произнес ни слова. Он не мог наорать на друга: тот, в отличии от тех пятидесяти четырех человек, на собрании был. Он не мог утащить с поля Артита: старший, также, как и его друзья, ясно дал понять, что свой забег не прекратит. Он не мог повернуть время вспять, также, как и не мог понять, что же должен был там исправить. Все, что ему оставалось — смотреть за тем, как медленно лидер инженеров преодолевает очередной круг под струями дождя.

Собственное бессилие сводило с ума.

========== Часть 34 ==========

***

Возможно, в другой ситуации он бы задумался, как Конгфоб узнал о том, что он находится на спортивном поле. Возможно, порадовался бы или разозлился… Гадать было бесполезно. Мысли ускользали, не задерживаясь ни на секунду. Он не мог сконцентрироваться ни на одной. Все, что связывало его с реальностью — тяжелые капли воды, падающие с небес, и твердая земля под ногами. Он по-прежнему делал шаг за шагом, и это было единственно правильным. Ощущения времени как-то смазывались, не позволяя определить, сколько проходит минут, но потом… потом он услышал далекий шум, который постепенно начал складываться в слова: «Давай! Вперед! Это последний круг! Держись, Артит! Осталось чуть-чуть! Ты у цели!»

Звук становился все ближе, и, приподняв голову, лидер инженеров, наконец, увидел вышедших на поле друзей. За ними стоял и Конгфоб… До финишной черты оставалось сделать лишь несколько десятков шагов… Ногу скрутило резкой болью, и третьекурсник рухнул на дорожку.

— Вставай! Еще немного!

— Ты можешь сделать это, Артит!

— Давай!

Голоса парней вновь стали сливаться в непрерывный гул, и третьекурсник вскинул голову, подставляя лицо прохладным каплям дождя, что сопровождали его половину пути. Тело пульсировало в такт сердцебиению, и сейчас он отдал бы все, чтобы остаться так навечно. Ни о чем не думать. Ничего не делать.

— Ты почти закончил!

— Вставай! Ты сможешь, Артит!

— Давай!

Закончить… Что-то нужно было закончить. Пи’Ди. Пятьдесят четыре круга. Факультет. Мысли скользнули и пропали, но он уже успел опереться на руки и толкнуть свое тело вперед. Нужно было дойти до ребят, и тогда все прекратится.

— Друзья ждут тебя!

— Молодец! Вперед!

Падая в руки Прэма с Ноттом, он уже едва различал, что ему говорят, но это было неважно. Его держали крепко, а значит можно было выдохнуть, позволяя парням вести его туда, куда они сочтут нужным.

— Ты в порядке, пи’Артит? — единственный звук, что отличался ото всех — голос Конга, вновь возвращающий его в реальность.

— Ты все еще здесь? Иди домой. Тебе тут нечего делать, — сфокусировав взгляд, лидер инженеров заметил, что одежда первокурсника до сих пор влажная, хотя тот и стоял теперь под зонтом. А ведь это из-за него младший промок… Наставник совсем не хотел, чтобы Конгфоб заболел. Да и происходящее… не должно было ассоциироваться с ним. Их общение сейчас было совсем некстати. — Уйди. Тебя это не касается.

— Но я хочу тебе помочь.

Упрямый. Какой же он упрямый… Всегда делает только то, что считает нужным. Но зачем ему сам третьекурсник? Мысли не желали оформляться, растворяясь быстрее, чем возникали, и Артит просто не знал, что сказать этому парню. Все, что ему удалось — посмотреть на друга, поддерживающего его справа.

— Идем, Нотт. Я больше не хочу с ним разговаривать, — с усилием переведя взгляд на Конга, лидер инженеров добавил. — Не вмешивайся в дела моего факультета. Ты здесь ни при чем.

Парни, наконец, повели его дальше, и можно было не думать ни о младшем, ни об окружающих студентах, что собрались на трибунах и теперь провожали его подбадривающими выкриками. Ему вовсе не нужна была такая сомнительная слава. Единственное, что сейчас было по-настоящему важным — чтобы первокурсники-инженеры поняли, что любой из наставников помнит о своей ответственности перед ними и в случае необходимости встанет на их защиту. И уж точно не подставит свой факультет ради сиюминутного успеха…

Ребята отвезли его в больницу и ошивались возле него до тех пор, пока он не выпроводил всех в общежитие, попросив остаться одного Нотта. Конечно, без помощи лидер инженеров передвигаться не мог, но с утра их курс должен был писать проверочную работу, а парни и так вместо того, чтобы готовиться, провели не пойми сколько времени на поле, ожидая, пока он закончит свое наказание. Артит совершенно не желал задерживать их дольше. А Нотт… он был единственным, кто мог бы сделать все задания и без дополнительных занятий. Теоретически.

— Прости, что тебе приходится со мной возиться, — глава наставников поморщился и отвел взгляд от друга, который попрощался с доктором, после того, как тот рассказал им о том, как должно проходить лечение.

— Не говори ерунды. Но… ты уверен, что хочешь вернуться в общагу? Тебе нужен постоянный уход. Лучше остаться здесь.

— Я пробежал пятьдесят четыре круга, Нотт. Даже если сейчас я немного не в форме, то по своей комнате передвигаться смогу. Главное, помоги добраться до дома, а там я разберусь, — лидер инженеров старался не смотреть на товарища, понимая, как нелепо звучат его слова. Ни одна мышца не работала нормально, и он не был в состоянии даже подняться. Но и оставаться в больнице он тоже не мог. Не готов был выложить соответствующую сумму за содержание здесь.

— Хорошо. Поехали, — Нотт вздохнул, но настаивать не стал. Он понимал его ситуацию, и перед ним вовсе необязательно было притворяться, но некоторые вещи Артит обсуждать не любил.

Друг вновь практически потащил его на себе на выход, устроил на своем мотоцикле и довез до общаг, а потом довел и до комнаты… у двери которой сидел Конгфоб. Лидер инженеров несколько раз поморгал, пытаясь понять, не галлюцинации ли у него, но суровый голос Нотта развеял сомнения:

— Что ты здесь делаешь, первокурсник?

Паренек, который до этого сидел, привалившись спиной к его двери, посмотрел на них и тут же вскочил на ноги.

— Вы вернулись, пи! Я просто хотел узнать, как себя чувствует пи’Артит, — взгляд младшего уже заскользил по нему, и лидер инженеров ощутил, как привычно заливается краской. Но в данном случае не только смущения, но и стыда. Выглядел он точно не очень здорово.

— Нормально. Если это все, то ты можешь идти, — друг явно решил, что в плохом состоянии у него не только мышцы, но и голосовые связки.

— Нотт… — глава наставников все-таки напомнил о себе, намекая, что тоже имеет право сказать то, что считает нужным. — Спасибо за беспокойство, Конгфоб. Но тебе действительно лучше пойти к себе. У тебя завтра занятия. И у тебя тоже, Нотт. Дальше я справлюсь сам. Спасибо.

Ему даже удалось отвести от себя руку товарища и преодолеть несколько метров до своей двери. Пусть шатаясь и кусая губы до крови, но он почти… Падая прямо на Конга, третьекурсник в очередной раз мысленно обматерил все на свете. Он чувствовал, как от стыда теперь заполыхали даже уши. Это было невыносимо. Младший же, казалось, этого не заметил. Руки первокурсника уверенно, но бережно прижали его к себе, а спустя мгновение послышался еле слышный шепот:

— Ты помнишь, что обещал выполнить мое желание, если я выиграю конкурс, пи? Я победил. Можно я назову свою просьбу, когда мы останемся наедине? — а потом тот же голос произнес слова громче, но обращался он уже явно не к нему. — Я позабочусь о нем, пи. Пожалуйста, поверь мне.

— Артит…

— Все в порядке, Нотт. Правда, — лидер инженеров с усилием выпрямился в объятиях младшего и чуть повернулся к другу. Он понимал, что выглядит странно, но тепло, окружавшее его сейчас со всех сторон, было настолько потрясающим, что отказаться от него сразу… И он действительно дал обещание Конгу. Даже если уже решил, что первокурснику это больше не интересно. — Ты и так потратил на меня уйму времени. Может… может, помощь мне еще нужна, но раз Конгфоб настаивает, то пусть поможет он. Я не задержу его надолго, а ты иди. Ладно? Пожалуйста.

Нотт что-то неразборчиво пробормотал, разглядывая их обоих, а потом чуть скривил губы, но кивнул:

— Как хочешь. Завтра мы в любом случае проверим, как ты. Если понадобится, будем дежурить по очереди. А если помощь потребуется раньше, то, не задумываясь, набирай любого из нас. Мы рядом, и всегда сможем прийти.

— Хорошо, — Артит постарался примирительно улыбнуться, понимая, что друг недоволен, но тот лишь махнул им рукой и отправился на свой этаж.

Лидер инженеров остался с первокурсником наедине. Сильные руки все так же бережно прижимали его к себе, и боль, казалось, начала отступать. Даже понимание того, что поддержка младшего — лишь рефлекторное действие, а сюда Конг пришел только для того, чтобы загадать ему желание — ничего не меняло. Исходящее от первокурсника тепло проникало внутрь. Незаслуженное, но такое желанное… Здесь и сейчас он мог позволить себе эти несколько мгновений счастья. Только их…

========== Часть 35 ==========

***

«Не вмешивайся в дела моего факультета. Ты здесь ни при чем». Резкие слова, произнесенные третьекурсником на стадионе в ответ на его искреннее желание помочь, задели Конга всерьез. Это он-то ни при чем? Тогда, когда столько человек отсутствовало на собрании инженерного факультета именно из-за той ситуации, что сложилась во время его выступления? Первокурсник мог бы в красках рассказать своему пи, что думает о подобных отповедях, но… Конгфоб смотрел на то, как тяжело Артит висит на руках своих друзей, как надрывно вздымается его грудь, а с волос на лицо все стекают и стекают капли дождя… и так и не смог произнести ничего, что могло бы потревожить наставника. Старший должен был отдохнуть и окрепнуть, а поговорят они в другой раз.

Только когда третьекурснику станет лучше? Что с ним вообще будет после подобной пробежки? Вернувшись к себе, Конг понял, что не может думать ни о чем другом. Вместо того, чтобы успокоиться от того, что Артит завершил свое дикое наказание, первокурсник волновался все сильнее. Каждое воспоминание о мутном, полубессознательном взгляде старшего впивалось в сердце новой острой иглой, заставляя метаться по комнате. В итоге он не выдержал и пошел в соседнее общежитие. Он должен был увериться, что Артиту оказали необходимую помощь, и тот хотя бы элементарно понимал, что происходит на расстоянии десятка метров от него, а не двух максимум.

Конечно, разумнее было бы проследить за окнами комнаты напротив и прийти только тогда, когда там загорится свет… но здесь было гораздо спокойней. Облокотившись спиной о знакомую дверь, юноша погрузился в размышления и не сразу заметил, как тот, о ком он думал столько времени, оказался рядом. Правда не один.

— Что ты здесь делаешь, первокурсник? — голос Нотта по-прежнему был холоден, словно арктические льды, но зато моментально выдернул из мыслей. Конг вскочил на ноги, тут же оглядывая бледного Артита, который цеплялся за своего друга, но казался более вменяемым, чем раньше. Впрочем, после очередной попытки лидера инженеров отослать его домой и нелепой демонстрации собственной… «удали»… студент экономического факультета в этом уверен уже не был. Зато, ловя старшего в свои объятия, он понял кое-что другое: в таком состоянии Артита он не оставит. Даже если придется использовать для этого обещанное желание.

Понимание того, что из всех возможных вариантов того, о чем он мог бы попросить, он хочет только одного — возможности позаботиться об этом непостижимом парне — было внезапным, но удивительно ясным. Решение он принял моментально. Главное, чтобы сам третьекурсник вспомнил о данном слове. И чтобы Нотт позволил им остаться наедине. Мрачный взгляд старшего, пристально всматривающегося в то, как осторожно он прижал к себе дрожащего от боли главу наставников, не предвещал ничего хорошего. Даже после его заверений. К счастью, сам Артит тоже высказался. Видимо, обещание, которое он дал, все-таки тоже имело для лидера инженеров какой-то вес. Даже если сам первокурсник практически потерял в это веру.

Это новое осознание: того, что старший не собирается сбегать от своих слов, вызвало внутри волну совершенно неконтролируемой радости, и Конгфоб непроизвольно прижал к себе Артита сильнее. Он… он очень хотел остаться так подольше, а вот Нотт, в отличии от него, довольным не выглядел, но больше спорить не стал и ушел, послав ему напоследок предупреждающий взгляд. В данном случае первокурсник даже мог понять причину раздражения второго наставника, но… это его не тревожило.

— У тебя хорошие друзья, пи, — Конг чуть улыбнулся, шепча это прямо в полыхающее алым ухо, что по-прежнему находилось в непосредственной близости от его губ. Первым ответом ему стали вовсе не слова, а дрожь, моментально прошедшая по всему телу Артита, которое так хорошо было держать в своих руках… Впрочем, без слов его тоже не оставили, пусть младший и предпочел бы обойтись пока без них.

— Да. Но ты хотел загадать свое желание. В чем оно?

— Я обязательно скажу, пи. Только давай я сначала тебе помогу, — аккуратно, стараясь свести болевые ощущения старшего к минимуму, Конгфоб переместил третьекурсника так, чтобы тот мог спокойно открыть дверь в свою комнату. Артит сердито засопел, явно недовольный, что с ним обращаются, как с какой-то статуэткой, но возражать не стал. Конг следил за тем, как на красивом лице наставника отражается и упрямое нежелание показать свою боль, и растерянность, и смущение… Так много всего, и в таком странном сочетании… Но это уже стало привычным. Также, как и покалывание в кончиках пальцев, стремящихся успокаивающе провести по волосам наставника. Смешно, но, наверное, первокурснику стоило признать, что он… успел соскучиться. И по восхищенным взглядам, и по алеющим щекам, и по внутренней силе, и какой-то беззащитности, по сменам настроения и безмолвной мольбе в глазах старшего… По нему всему. По возможности быть рядом.

— Пи… — Артит вопросительно посмотрел на него, но на самом деле сказать Конгу было нечего. Младший не смог бы описать того чувства, что сейчас теснилось в его душе. Первокурсник лишь слегка улыбнулся и помотал головой. — Прости, ничего такого. Ты не торопись.

— Да я уже открыл, — наставник тихо вздохнул, вновь отворачиваясь к двери, а Конгфоб сжал его талию покрепче, и они шагнули внутрь. Знакомая обстановка за прошедшие недели мало изменилась, но младший все равно с интересом осматривался. Судя по завалу учебников на столе, Артит на выходных усердно занимался, но, наверное, это и неудивительно. Из-за конкурса Лун у них у всех было меньше времени на учебу, и это возвращало к изначальному вопросу… который тоже нужно было обсудить. Казалось, что сейчас они все-таки смогут это сделать. Несмотря на безусловную физическую слабость, лидер инженеров был относительно спокоен, и этим стоило воспользоваться. Чем скорее они все решат, тем лучше.

Конгфоб осторожно усадил старшего на кровать, а сам опустился на полу поблизости. Первую минуту они оба молчали, но слишком долго тянуть не хотелось.

— Пи… — Артит посмотрел на него с какой-то горечью, но глаз прятать не стал. Похоже, он уже понял, о чем пойдет речь. — Я понимаю, что ты устал, но ты можешь сказать, что произошло на конкурсе? Почему в отключении света все винят тебя?

— Потому что я был ближе всех к щитку? — лидер инженеров самоуничижительно улыбнулся, но под внимательным взглядом младшего эта улыбка постепенно исчезла. — Прости, Конг… я действительно всего лишь оказался там быстрее всех. Я же стоял почти на сцене, а выход — совсем рядом, и когда свет пропал… я должен был это исправить. Только так ты смог бы продолжить свой номер нормально. А я хотел, чтобы ты это сделал. Что бы обо мне ни говорили.

На последних фразах Артит все-таки отвернул лицо в сторону, но Конгу было достаточно сказанного. Он знал: старший ему не соврал. И пусть он ни за что бы не объяснил, почему он так в этом уверен, но никаких сомнений в правдивости наставника у него не было. От резкого облегчения слегка закружилась голова, но даже это было здорово. Оставалось лишь несколько вопросов…

— Тогда почему тебя так долго не было? Тебе не поверили сразу? — вцепившиеся в покрывало пальцы третьекурсника подсказали, что эти вопросы не понравились Артиту куда больше предыдущих, и младший чуть удивился. Что в них такого?

— Ректору нужно было время, чтобы оценить ситуацию. Но мы со всем разобрались. В статье написали правду.

— А когда ты освободился? Почему не нашел меня?

— Я пытался тебя отыскать, но было поздно. И ты уже ушел, — напряжения в словах старшего становилось все больше, а желания отвечать — все меньше, и это странным образом провоцировало интерес. Да, наставник не был виноват в отключении света, но… он определенно что-то скрывал.

— Почему же не связался со мной? У тебя есть мой номер.

— Я потерял телефон.

Первокурсник моргнул. Такого ответа он не ожидал. Но еще меньше он ожидал, что на его простейшие вопросы: «Когда? Где?» — получит неоправданно резкий окрик.

— Конгфоб! Хватит! — после странной вспышки на повернутом к нему лице старшего скользнула тень муки, и голос Артит понизил, но сама суть слов осталась прежней. — Я не на допросе, и не обязан тебе отвечать. Тебе… самому этого не нужно. Я выполню то, что ты скажешь, потому что обещал. Но давай решим все поскорее. Тебе завтра на занятия, не стоит тратить свое время здесь.

— Ты считаешь наш разговор ненужным?

— Для тебя — да, — боль, еще сильнее проступившая на красивом лице, была столь очевидной… но что служило тому причиной, Конгфоб не знал. Знал первокурсник другое: сам Артит сейчас об этом не расскажет. К тому же… бисеринки пота на висках старшего и все большая бледность свидетельствовали о том, что наставник крайне устал. Изматывать своего пи, Конг не собирался. А возможность поговорить у них еще будет. Неоднократно.

— Ты не прав, пи, но мы можем обсудить это позже. А что касается желания… Я хочу остаться здесь. С тобой.

========== Часть 36 ==========

Секунд двадцать после его заявления ничего не происходило. Артит по-прежнему смотрел прямо на него, но складывалось ощущение, что старший его не услышал. Потом третьекурсник чуть вздрогнул и начал растерянно оглядываться по сторонам, быстро-быстро при этом моргая. Видимо, решил, что ему почудилось. Выглядело это настолько мило и забавно, что Конгфобу пришлось приложить просто титанические усилия, чтобы сдержать собственный хохот. А ещё — желание подойти поближе и взъерошить, наконец, темные волосы старшего. Удивительно, ведь первокурсник раньше никогда не замечал, чтобы чьи-то волосы настолько его привлекали. При том, что нельзя сказать, что у Артита они были какого-то необычного оттенка или как-то по-особому подстрижены…

— Конгфоб? — осторожный вопрос лидера инженеров отвлек младшего от внезапно увлекательных размышлений о секрете притягательности чужих прядей. Юноша улыбнулся.

— Да, пи?

— Ты мог бы повторить свое желание? Я пропустил.

— Конечно. Я хочу остаться здесь. С тобой, — Артит снова завис, и Конг решил, что нужно все-таки конкретизировать, что он имеет в виду, а то так могло продолжаться довольно долго, а старшему нужно было лечь и отдохнуть. — Я о том, что хочу, чтобы ты разрешил мне позаботиться о тебе до тех пор, пока ты полностью не поправишься, и моя помощь больше не будет нужна. Судя по твоему состоянию, на это потребуется несколько дней. Я не стану мешать. Обещаю. Принесу учебники и буду заниматься. Когда же тебе что-нибудь потребуется, просто сделаю это.

— Конг…фоб. Ты сейчас понимаешь, что говоришь? — лидер инженеров побледнел еще больше, и первокурсник немного нахмурился. С беседами пора было заканчивать, но, похоже, старший собирался спорить. — Тебе нужно ходить на пары, а не… Я отлично себя чувствую. Мне не нужна помощь. При чем здесь вообще твое желание? Просто скажи, что действительно хочешь, и покончим с этим.

— Я сказал, пи. Я хочу остаться с тобой до тех пор, пока ты не поправишься.

— Я — здоров! — глаза Артита полыхнули такой яростью, что Конг сразу понял, что за глупость тот сейчас сотворит. Вскочить с пола первокурсник успел вовремя. Так же, как и подхватить старшего, который встал с кровати и решил шагнуть к нему. Подтянутое тело наставника в его руках вновь забило дрожью, но теперь студент экономического факультета почувствовал и легкую влагу, что успела пропитать футболку третьекурсника. А ведь он был уже не в той, в которой бегал вокруг стадиона… Конгфоб закусил губу и, удерживая Артита одной рукой, другойпотянулся к его лбу. Горячая кожа не оставляла сомнений.

— Ты НЕ здоров, пи. Я понимаю, что мое желание кажется странным, но оно именно таково. На подготовке конкурса Лун, ты заботился обо всех первокурсниках. Сейчас помощь нужна тебе, и я хочу хоть чем-то тебе отплатить, — Конг на ходу старался придумать более/менее разумное объяснение своему порыву, но сомневался, что у него это получается. Правда и Артит был не в том состоянии, чтобы здраво анализировать. Первокурсник вздохнул и несколько раз погладил спину парня, которого прижимал к себе. — Ты обещал выполнить то, что я скажу, пи. Разреши мне остаться. Я не буду навязчивым. И на учебу пойду, если переживаешь из-за этого. Но потом все равно вернусь. Пожалуйста…

— Делай, что хочешь… — голос наставника дрогнул, позволяя услышать в нем обреченную усталость, а Конгфоб просиял от радости. Младший понимал, что Артит согласился с такой просьбой только потому, что у него просто не осталось сил на спор, но первокурсник был уверен, что наставник о своем решении не пожалеет.

— Спасибо, пи! — студент экономического факультета на мгновение прижал старшего к себе покрепче, а потом развернулся, перехватывая третьекурсника так, чтобы они могли пойти в коридор. — Давай я отведу тебя в ванную, а потом ты ляжешь. У тебя температура. Нужно сбегать в аптеку. Что сказали врачи? Ты же в больницу ездил? Какое назначили лечение?

Конгфоб внимательно слушал ответы лидера инженеров, стараясь запомнить все в точности и заодно предугадать потребности старшего, выполняя то, что мог. Артит бормотал, что у него проблемы с левой лодыжкой, а не с руками или головой, но это было настолько вяло, что первокурсник решил, что сегодня будет поступать так, как считает нужным сам, а дальше… дальше они разберутся.

К сожалению, отговорить наставника от душа так и не удалось, хотя, по мнению Конга, тот при температуре был лишним. В этом вопросе Артит оказался непреклонен и просто выставил его из ванной, не позволяя даже помочь. В чем проблема младший решительно не понимал. Они же оба были парнями. Не то, чтобы Конгфоб часто оказывался в общих душевых, но как выглядят обнаженные мужчины знал прекрасно. Прислонившись к двери, за которой шумела вода, первокурсник попробовал представить в таком виде Артита… но тут же отказался от этой идеи. Напряжение, что моментально начало охватывать мышцы, явно не относилось к тому, что он хотел бы сейчас испытывать. Наверное, это просто было эффектом того, что он в курсе, что сам старший испытывает к нему… симпатию?

Конгфоб помотал головой и пошел в комнату, чтобы немного прибраться и отвлечься. Только сейчас он подумал, что третьекурснику, возможно, нелегко оставаться с ним в такой близости. К счастью, он быстро успокоил себя тем, что, помимо взглядов и румянца, никаких особых проявлений чувств от Артита он не замечал. Наставник мог даже повысить на него голос, да и вообще лидера инженеров больше всего интересовал его собственный факультет.

Спустя пятнадцать минут Конг вернулся к ванной и постучался в дверь. Старший провел там более чем достаточно времени для своего состояния. Не получив ответа, первокурсник просто зашел внутрь, благо он убедил Артита не запираться. Зрелище парня, сидящего на полу в одних шортах и футболке, опирающегося спиной о стену, испортило настроение на раз. А ведь он предупреждал…

— Пи… — так и не высказав того, что вертелось у него на языке, Конгфоб подхватил старшего и медленно отвел его в комнату. Наставник покорно шел, перенося свой вес на него, но тоже молчал. Первокурсник с трудом представлял, как можно убедить этого упрямца прислушиваться к своим словам, но надеялся, что у него будет еще достаточно времени, чтобы с этим разобраться. О том, как заботятся о себе, Артит, похоже, знал плохо. Хорошо хоть, что уложить его в кровать удалось без особых споров, и Конгфоб смог спокойно отправиться в аптеку и за едой.

Купив все необходимое, первокурсник ненадолго забежал и в собственное общежитие — собрать вещи, которые потребуются ему. Он не сомневался, что на время занятий, остаться ему не позволят, а если он попробует о подобном заикнуться, то его тут же выставят. И лидер инженеров даже не станет слушать, что он один из лучших учеников курса и вполне может пропустить пару лекций… Жаль.

Когда Конг вернулся в комнату к Артиту, тот уже спал. Младший сам не заметил, как застыл на месте, наблюдая за тем, как медленно поднимается и опускается грудная клетка третьекурсника. Это было так… уютно. Но неправильно. Наставник болен. Встряхнув головой, первокурсник подошел ближе и осторожно натянул на старшего одеяло повыше, чтобы тому было теплее. Не удержавшись, все-таки провел пальцами по темным волосам и отправился в душ сам. Время, по сути, было еще не очень позднее, но он вовсе не собирался будить задремавшего парня. Да, тому стоило подкрепиться, но если выбирать между сном и едой, то первое при болезни точно предпочтительнее.

А вот решение о том, где лечь ему самому… далось Конгу нелегко. Конечно, он мог бы устроиться на полу, но к подобному он привычен не был, а кровать в комнате Артита по размерам ничуть не уступала его. Разместиться на такой вдвоем не составляло труда. Другое дело, что он не попросил разрешения на подобное у ее владельца заранее… Но ведь лидер инженеров, наверняка, понимал, что он останется ночевать у него. Еще чуть помявшись, Конг решил, что, если он ляжет с краю, то третьекурсник не слишком рассердится. Спустя минуту он уже устраивался на противоположной от старшего стороне кровати. И пусть заснуть у первокурсника получилось далеко не сразу, но и его день был насыщен событиями, так что где-то к полуночи в мир сновидений он все-таки погрузился.

С утра же Конгфоба ждал небольшой сюрприз. Или большой. Это с какой стороны посмотреть. Но в любом случае первокурсник надеялся, что смотреть на этот сюрприз будет только он, без привлечения внимания притянутого непонятно когда в его объятия старшего. Юноша мысленно сложил на себя все возможные ругательства и постарался осторожно вытянуть свою левую руку из-под шеи Артита. Старший лежал к нему спиной, так что Конг не был уверен, что тот спит, но так как наставник никаким образом не подтверждал обратного… можно было помолиться, чтобы третьекурсник по-прежнему оставался в мире грез. Потому что руки это еще ладно… а вот его утренняя физиологическая реакция, которая ощутимо упиралась в ягодицы Артита, и которую парой слоев ткани их легких шорт точно не скрыть… Нужно было отстраниться, как можно скорее, и лучше всего — на максимально возможное расстояние.

========== Часть 37 ==========

Комментарий к Часть 37

Посвящается всем активным комментаторам и их обсуждениям))) Спасибо. С вами замечательно. Хотя мои благодарности бывают своеобразны. Да…

И всех с прошедшим 8 марта! Будьте счастливы, любимы и всегда согреты теплом близких людей ♥♥♥

***

Артит не понимал практически ничего из того, что Конгфоб творил тем вечером после его наказания. Ни появление первокурсника перед его дверью, ни тем более совершенно дикое желание остаться вместе с ним, пока он не поправится, никак не могли быть объяснены логически. Они не были друзьями, а въевшиеся в память сцены поцелуев младшего, которые мог видеть весь университет, не оставляли сомнений в том, что, несмотря на все свои заверения, первокурсник все-таки предпочитает девушек. Это понятно и нормально для такого красивого парня, как Конгфоб. Можно было не сомневаться, что тот всегда был окружен поклонницами. Но причем тут сам Артит? Неужели младшему стало настолько его жаль, что он и в самом деле решил потратить на него свое личное время?

И пусть доброта Конга была неоспорима, третьекурсник заметил и оценил ее уже очень давно, но сейчас, когда он действительно был слаб… Артит не хотел ее. Не хотел быть для этого парня таким же, как все. Не хотел получать заботу лишь из-за того, что выглядел в глазах младшего немощным и никчемным. Даже если для студента экономического факультета это нормально.

Гордость требовала выставить Конга прочь, желание хоть какое-то время провести наедине с любимым — немедленно согласиться, а все вместе — сводило с ума, заставляя перегруженное сознание плавиться… Хотя, может, в этом была виновата и температура. Ведь на нее можно было списать все, даже собственную капитуляцию и сорвавшееся с губ безвольное: «Делай, как хочешь».

Тогда. Но не теперь. Даже несомненный жар, который терзал его тело, не мог служить оправданием его поступку. Просто… стоило открыть глаза, как окружающий мир вновь перестал существовать. Все ощущения сконцентрировались на человеке, спящем позади. Как? Когда Конг оказался настолько близко? Артит не знал, но теплое дыхание младшего опаляло каждую клеточку и без того пылающей жаром кожи на его шее, сильные руки, мягко прижимающие его к телу позади, казались цепями, что опутывали все сильнее и сильнее, а ниже… он действительно чувствовал это.

Конечно, Артит все понимал. И то, что это обычная реакция организма, и то, что по утрам так бывает довольно часто, и то, что у него тоже… Тоже. Только вот у него сейчас эту реакцию назвать здоровой было никак нельзя. Все его мышцы заходились надрывными криками боли, волосы из-за пота, вызванного температурой, прилипали ко лбу, а все, о чем он мечтал — возможность еще хоть немного побыть в таком положении. Может быть даже прижаться чуть крепче, чтобы… в очередной раз проклясть собственную жадность. Он не должен был так делать, но не успел вовремя остановиться.

Младший сонно зашевелился, а у наставника на глазах выступили позорные слезы стыда. Сколько еще подтверждений ему нужно, чтобы понять, что его ненасытность делает только хуже, лишая самых прекрасных мгновений рядом с любимым человеком? Уже не важно, ведь нужно было терпеть. И ставшее поверхностным от ужаса осознания их близости дыхание первокурсника, и осторожно убираемые с его тела руки младшего, и пустоту, что образовалась не только на постели за ним, но и в душе, когда Конг соскользнул с кровати, чтобы отправиться в ванную. Артит выдержал все и даже честно прикрыл глаза, чтобы не смущать парня своим взглядом: тот не должен был переживать из-за того, что для мужчины естественно, а он… он не хотел знать, что мог бы подумать первокурсник, поняв, что он-то давно проснулся и наслаждался каждым мгновением вместе.

Вновь распахнул влажные ресницы наставник только тогда, когда в ванной зашумела вода. Одиночество не принесло облегчения, скорее наоборот: отошедшая на второй план в момент близости к любимому боль в каждой клеточке тела вцепилась в него еще яростнее, напоминая, что он все-таки не марафонец и физически не был готов к предъявленным его телу требованиям. Но самое страшное было даже не в этом. Лишь спустя 15 минут Артит осознал: несмотря на то, что все его тело походило на чувствительный к каждому движению оголенный нерв, возбуждение не спадало. Его легкие шорты никак не могли скрыть очевидную эрекцию, а ведь он, в отличии от Конга, сам добраться до ванной не сможет. И когда младший решит его туда отвести…

Накатившая паника заставила наставника дернуться в попытке сесть на кровати, но даже это у него не получилось. Мышцы предательски запротестовали, а испарины на лбу стало только больше. Возможности избежать той неловкости, от которой он спас младшего, у него самого точно не будет. Он просто не успеет решить проблему до возвращения младшего.

— Пи, ты проснулся! — спустя пару минут Конг уже появился в комнате, а все, что мог делать Артит — бездумно пялиться в стену. — Как себя чувствуешь? Я не мешал тебе ночью? Прости, я забыл вчера спросить, можно ли лечь с тобой, но, надеюсь, что не потревожил.

— Все… в порядке, — поднять на первокурсника глаза было тяжело, но это он сделал. Наградой ему стала теплая улыбка младшего, чуть согревшая заледеневшее от понимания предстоящего позора сердце. — Но тебе не стоило здесь оставаться. Похоже, у меня все-таки температура. Ты мог заразиться.

— У меня хороший иммунитет, пи. Не беспокойся. Но если что, я смогу о себе позаботиться, — Конфоб присел на край кровати рядом с ним и опустил ладонь на его лоб. Артит сглотнул и прикрыл глаза. Стало легче. А вот голос первокурсника приобрел серьезные интонации. — Жар усилился, пи. Тебе нужно выпить лекарство.

Младший вновь ушел на несколько мгновений, а потом его сильные руки мягко, но уверенно усадили третьекурсника на кровати, после чего вручили ему таблетку со стаканом воды.

— Вот. Это должно помочь, — покорно проглотив принесенное лекарство, Артит застыл. Он понимал, что будет дальше. — Ты быстро поправишься, пи. Вот увидишь. Пойдем в ванную? Ты… наверное, хочешь уже. Давай я помогу.

Спокойно откинув в сторону его одеяло, Конгфоб замолчал. Наставник впился в стакан пальцами. Не раздавил он его только потому, что мышцы практически не слушались. Но даже эту жалкую попытку младший заметил сразу.

— Пи! Осторожнее! — первокурсник моментально высвободил сдавленную в ладони лидера инженеров емкость и всем своим видом постарался показать, что не видит ничего странного или неуместного в по-прежнему очевидном возбуждении старшего. — Ты можешь пораниться. Давай я сяду сбоку, так тебе будет удобнее ухватиться…

Слова младшего прервал громкий стук в дверь и не менее громкий голос из коридора: Брайта нисколько не смущало, что стрелки на часах только-только переползли за отметку 8.

— Эй, Артит! Открывай! Ты проснулся или как? Чего на звонки не отвечаешь?! Артит! — несколько глухих ударов, последовавших за этим, вполне могли быть сделаны и ногой, но сейчас это беспокоило лидера инженеров меньше всего. Он чувствовал, как краска стыда разливается по всему его телу, а не только по лицу. Вот уж действительно, чего ему «не хватало», так это новых свидетелей его утреннего позора.

— Я быстро, пи. Открою, пока пи’Брайт не разбудил весь этаж, — набросив одеяло на него назад, Конгфоб отправился в коридор. Артит подтянул колени к груди и уткнулся в них лбом. Сейчас видеть не хотелось никого: ни первокурсника, ни друга. Друзей. Судя по количеству голосов, наполнивших через мгновение пространство, отделявшее его комнату от входа, Брайт пришел не один. Что, конечно, не мешало ему шуметь больше всех остальных вместе взятых.

— Конгфоб?! Е****… Реально. Нотт говорил, но, блин, сейчас же… Кто ж думал, что ты тут до утра… Мы по-быстрому. Артит! Ты чего не отвечал? Знали бы, что ты не один, не стали бы соваться, — наполовину извиняющийся, наполовину возмущенный «несправедливостью» голос раздался совсем рядом, и лидер инженеров обреченно поднял голову. За спиной шумящего парня легко можно было увидеть и Туту, и Прэма, и Нотта. Улыбка, застывшая на губах Артита, наверняка, показалась бы неестественной даже незнакомцу, а не то что друзьям, но это был его максимум. Ни малейшей идеи о том, что сказать, у него не было.

========== Часть 38 ==========

Комментарий к Часть 38

Хотелось закончить эту часть сегодня)) Сказать Сотусу “Спасибо” за столько прекрасных эмоций, что он нам подарил. Последняя серия прошла, но мы по-прежнему можем помнить все то хорошее, что с ним связано. Это было здорово. Это останется с нами. Пусть будет новое и пусть оно будет только лучше)) Успеха актерам, съемочной команде и, безусловно, автору. Даже если они о нас не знают, спасибо им всем))

***

— Не знаю, Брайт. Я не слышал никаких звонков, — голос Артита, несмотря на словно приклеенную к губам улыбку, был безмерно усталым. Будто старший в принципе не сомкнул глаз этой ночью, а не проснулся 10 минут назад. Видимо, он действительно плохо себя чувствовал. К тому же… Конгфоб прекрасно помнил в каком состоянии находится третьекурсник. При том, что столь же хорошо студент экономического факультета знал и другое: до ухода остальных наставников тот, как бы глупо это ни было, о своих потребностях не скажет. Для того, чтобы это понять, Конгу хватило одного взгляда на заливающуюся краской шею лидера инженеров, когда в дверь его комнаты начали ломиться его друзья. А ведь Артит и до того чувствовал себя откровенно неловко… Хотя что такого страшного в его утренней реакции, младший не представлял. Это же не третьекурсник проснулся, как он сам недавно.

Раз за разом наставник все больше поражал своими отчаянными попытками скрыть те моменты, когда ему действительно нужна была помощь. И хотел того Артит или нет, но у младшего эти попытки вызывали диаметрально противоположное стремление: добраться до сути того, что пряталось, и сделать все возможное, чтобы наставник это получил. Конкретно сейчас Конгфоб бы очень хотел выставить всех собравшихся прочь. Но эти ребята были друзьями Артита, и что делать в такой ситуации первокурсник пока не понимал. Лидер инженеров тем временем говорить не закончил:

— Телефон на столе. Посмотри сам.

— Да он же вырублен! Ты хоть раз заряжал его с субботы? — Брайт тут же подскочил, куда было сказано, и начал вертеть в руках мобильник. Он вообще выглядел очень бодрым, но это раздражало Конга лишь сильнее. — Ладно, пофиг. Ты вообще как?

— Нормально. Спал, пока вы не пришли.

— Ну извиниииии… Ничего, что мы волновались, как бы ты тут не помер в одиночестве? Нотт сказал, что в больнице в итоге тебе на несколько дней запретили напрягать мышцы, и помощь тебе все-таки потребуется. Что бы ты вчера нам ни втирал…

— Мы даже составили график дежурства! — Тута гордо помахал зажатой в ладони бумагой, поглядывая, впрочем, больше на Конга, нежели на больного. — Кто же знал, что у тебя еще есть помощник.

— Не мы, а Нотт. Давайте пошустрее, а? — Прэм облокотился о стол и хмуро оглядел собственных товарищей. — Помните, что кун Тонпират прислал сообщение, чтобы мы появились до пар у него? Наверняка, по поводу вчерашнего. Опять будет мозг выносить… А у нас еще эта дерьмовая проверочная. Артит, сможешь посидеть до обеда один?

— Смогу, — лидер инженеров тоже чуть нахмурился и напряженно попросил. — Напишите мне потом, о чем пойдет разговор. Мобильник я включу.

— Хорошо, — Нотт, все это время сосредоточенно сверливший взглядом первокурсника, вновь решил вернуться к вопросу, который, похоже, интересовал всех присутствующих. — А что здесь делает этот парень?

— Я убедил пи разрешить мне остаться. Ему и правда нужна была помощь, а я гораздо свободнее, чем вы, — Конгфоб нисколько не стеснялся, перетягивая внимание на себя. Он видел, как побледнел Артит, и не собирался заставлять его врать. Студент экономического факультета практически не сомневался, что лидер инженеров об их споре друзьям не рассказывал, но это его нисколько не удивляло. Даже если забыть о скрытности старшего, их с ним общение было очень странным, но… Конгу оно было дорого. Вчерашнее и сегодняшнее беспокойство в очередной раз это подтверждало. А отказываться от того, что ему было важно, первокурсник не привык. — Вы сами только что сказали, что у вас дела перед занятиями, а у меня нет первой пары. К тому же вечером у вас собрания с первокурсниками, в то время как свои я могу спокойно пропустить. И я действительно хочу позаботиться о пи. Не понимаю, почему его до сих пор обвиняют в том, что он пытался мне навредить, но это неправильно.

— Воу… А ты молодец. Не, правда. Нафиг предрассудки. Ты нам очень поможешь! — Брайт радостно разулыбался и подскочил поближе, чтобы тут же похлопать его по плечам. — Здорово, что ты сейчас свободен. Потом еще обсудим, когда будем меняться. Кто бы мог подумать, что все так удачно сложится. Ладно, ребят, потопали. Кун Тонпират ждать не будет. Артит, Тута подойдет после обеда, Прэм около четырех. Конг и сейчас здесь… Нотт, не тормози. Дела-дела. А… что за проверочная-то?

Если еще пару минут назад непоседливость Брайта раздражала, то в этот момент Конг был ему искренне благодарен. Шумящий наставник вытолкал остальных ребят из комнаты своего лидера так же быстро, как до этого затащил внутрь, так что спустя несколько мгновений третьекурсники уже устремлялись к выходу с этажа, а младший мог спокойно запереть за ними дверь. Это радовало. И пусть, когда он вернулся к Артиту, пришлось выдерживать недовольный взгляд старшего, юноша ни о чем не жалел.

— Я мог бы объяснить все сам.

— Не сомневаюсь, пи. Просто так было быстрее. Не сердись, — младший мягко улыбнулся и в очередной раз проследил за тем, как быстро взгляд наставника из напряженного превращается в очарованно-завороженный. Так… странно. Сколько бы они ни ссорились, как бы часто старший ни подчеркивал преданность своему факультету, как бы ни злился… стоило ему улыбнуться, Артит замирал, восхищенно всматриваясь в его лицо. Это было тем единственным, что не менялось с первого дня их встречи, и сейчас… на волне тех ощущений, что преследовали его с самого утра… Конгфобу очень хотелось, чтобы так было всегда. Плеснувшееся внутри от этой мысли тепло было внезапным, но необыкновенно сильным. И что самое удивительное — тут же отдалось напряжением внизу живота. При том, что буквально 20 минут назад он… Хотя вот это значения как раз не имело. Просто напоминало о другом: о том, что нужно было сделать еще до прихода наставников. Первокурсник быстро шагнул к сидящему на кровати старшему. — Да и не важно, кто что сказал. Давай я отведу тебя, наконец, в ванную. Прости, что так долго.

Вновь откинув одеяло и подхватив старшего сбоку, Конг закусил губу, когда Артит осторожно обнял его за плечи. Несмотря на все учащающееся непонятно от чего сердцебиение, нужно было действовать уверенно, а такими темпами…

— Пи, опирайся сильнее. Или мне все-таки отнести тебя на руках? Для такого расстояния это точно не проблема.

— Конг… не стоит так шутить. Правда. Тебя могут неправильно понять, — тихий голос с неясным упреком стал последней каплей. Адреналин скакнул еще выше, и, вместо того, чтобы спокойно ответить, первокурсник подхватил наставника второй рукой под коленями и с силой потянул на себя, тут же выпрямляясь в полный рост. Артит судорожно впился в его плечо пальцами. — Конгфоб! Что ты… прекрати!

— Я не шутил, пи. И сейчас тебе это действительно нужно, — студент экономического факультета с усилием сделал шаг и отправился в коридор. Наставник не был пушинкой, а он сам никогда прежде не носил людей на руках. По факту это оказалось сложнее, чем он рассчитывал, но… он хотел дойти до конца. Чувствуя, как в ушах отдается шум крови, а к плечу прижимается лоб старшего.

— Зачем… свихнулся… тяжело же… — Артит цеплялся пальцами за его футболку и все шептал какую-то глупость, но не вырывался: понимал, что так ему будет сложнее.

Какой же этот парень все-таки… Конг никак не мог подобрать правильного слова, но, дойдя до двери в ванную, которая в итоге оказалась не так уж и далеко, почувствовал укол сожаления. Выпускать старшего из рук не хотелось. Но было нужно. Скользнув губами по темным волосам на макушке, первокурсник осторожно поставил наставника на пол.

— Я буду здесь, пи. Зови, если потребуется.

Артит мотнул головой и неловко шагнул за дверь, так и не подняв на него глаз, а Конгфоб улыбнулся и прислонился к стене. Он был готов подождать, ведь потом они снова будут рядом.

========== Часть 39 ==========

***

С каждой минутой, проведенной вместе с Конгфобом, Артит запутывался все больше. Он никогда не сталкивался с людьми, которые при всей своей доброте, были бы настолько непрошибаемо упрямы. Первокурсник прекрасно понимал все, что ему говорили, но делал исключительно то, что сам считал правильным. Отступить он мог лишь в одном случае — если видел, что лидер инженеров начинает откровенно заводиться.

Только вот случалось такое все реже: стоило наставнику в полной мере почувствовать на себе заботу этого потрясающего парня, как отказаться от нее стало практически невозможно. Никакая гордость уже не спасала. Рядом с Конгом третьекурсник просто терялся в собственных ощущениях. От близости любимого, да еще в совокупности с жаром, у него все плыло перед глазами, и остановить младшего, который с невероятной легкостью переходил все мыслимые и немыслимые границы допустимого между малознакомыми людьми, никаких моральных сил у него не хватало. Артит не представлял, как можно с такой нежностью ухаживать за тем, кто не значит для тебя чего-то особенного. Спать рядом, носить на руках, постоянно прикасаться, слушать так внимательно… пусть и делая в итоге все по-своему. Никто и никогда не заботился о лидере инженеров подобным образом, и сказать Конгу: «Нет», он мог теперь, только если считал, что что-то могло навредить самому первокурснику.

У него еще тлела слабая надежда, что он хоть немного придет в себя, когда младший будет на занятиях, но из-за температуры он снова уснул, а потом один за другим в комнату стали наведываться друзья. Их поддержка была привычной и мало чем напоминала ту, что демонстрировал Конгфоб, но тоже отвлекала от размышлений.

Тута, пришедший после обеда, притащил с собой еды и в подробностях рассказал о разговоре с деканом, после чего сразу переключился на последние сплетни. Прэм, появившийся вторым, пусть и просидел не больше часа, но все это время с таким упоением разглагольствовал о своих возобновившихся баскетбольных баталиях с Вадом, что голова у лидера инженеров разболелась только сильнее. Потом с занятий вернулся сам Конг, и Прэм под предлогом, что двое ухаживающих — это лишнее, смылся к себе. Артит, конечно, подозревал, что без очередного соревнования на площадке, дело там не обойдется, но ему от этого легче не было. Думать в присутствии младшего не получалось. На него хотелось просто смотреть, даже если все, что тот делал — читал свои учебники, за которые его тут же усадил третьекурсник.

А Брайт… лучше бы в принципе заблудился где-нибудь на этаже, нежели устроил то, что он устроил. Мало того, что еще от входа он загорланил Can’t stop the feeling, так и первым, что он впихнул ему в руки после того, как осведомился о его самочувствии, оказался пакет из аптеки, в котором…

— Придурок! — Артит дернулся в надежде приложить своего неугомонного дружка хоть обо что-нибудь, но тот уже вскочил с края кровати, который успел для себя облюбовать, и бодро побежал назад к выходу мимо растерявшегося от такой скорости посещения первокурсника, тараторя на ходу:

— Позаботься о нем, Конг. У меня тут наметилась свиданка, да и вам мешать не охота. Если что — все необходимое я отдал Арту. Не тратьте время на походы по аптекам. Удачи!

Еще пара мгновений, и за этим ненормальным захлопнулась дверь, а лидеру инженеров пришлось выдерживать заинтересованный взгляд первокурсника, что тут же опустился на судорожно сжатый в пальцах старшего пакет. Артит старался не думать о том, что сейчас его лицо, наверняка, напоминает по цвету его малиновую рубашку. Которой, к счастью, на нем не было, а то Конг мог бы сравнить. Хотя ожидать от младшего того, что он просто смолчит, было бы смешно… Наставник уже понял, что помимо всего остального, первокурсник еще и крайне любопытен.

— Лекарства? Я думал, что купил все нужное.

— Так. На всякий случай. Не обращай внимания. Лучше закрой дверь, а то вдруг вернется… — последнее третьекурсник пробормотал совсем тихо, но, судя по приподнятой брови младшего, тот его прекрасно услышал. — Пожалуйста.

Конг пожал плечами и пошел в коридор, а Артиту пришлось панически размышлять, куда пихнуть проклятую смазку с презервативами, что всучил ему его долбанутый на всю голову приятель. Можно было только благодарить небеса за то, что врученный пакет был бумажным, а не полиэтиленовым, иначе он сгорел бы от стыда еще в первое мгновение. Отдать подобное в руки Конга он точно не мог, а оставшийся с учетом его самочувствия выбор: пихнуть все под подушку или в тумбочку у кровати — совершенно не вдохновлял.

— Что-то не так, пи? Тебе помочь? — от того, как быстро перемещался младший хотелось взвыть, но Артит лишь помотал головой и ткнул вернувшемуся парню зажатым в ладони пакетом в сторону стола.

— Нет. Все хорошо. Тебе нужно делать домашку. Это… здесь полежит, — третьекурсник уставился на собственную вытянутую руку и, покраснев еще больше, выдвинул, наконец, ящик тумбочки, чтобы кинуть туда принесенное. Только Брайт и способен был на подобную подставу.

Сложнее же всего оказалось наладить общение с Ноттом. Даже не ему самому, а Конгу. Лидер инженеров стал свидетелем поразительной сцены того, как его самый спокойный друг и необыкновенно дружелюбный младший сверлят друг друга взглядами. Что их друг в друге не устраивало, понять было абсолютно невозможно, но расслабиться, находясь с ними в одном помещении, тоже не получалось. Пришлось отправлять Конгфоба к себе, а самому долго и упорно убеждать друга, что помощь первокурсника он принял добровольно.

— Он все-таки мне нравится, Нотт. Что здесь удивительного? — бесконечные разговоры постепенно выматывали, оставляя важным лишь один-единственный аргумент, от которого у него самого всегда сжималось сердце.

— Удивительно не то, что ты согласился, а то, что он свою помощь предложил. Когда вы успели так сблизиться? Еще в пятницу он… Не важно. Не доверяю я ему.

— Успокойся, Нотт. Если ты про фотографии с вечеринки… я их видел. Но он мне не встречаться предложил, а помочь. Он — хороший.

— А ты — влюбленный идиот.

Артит в ответ на подобное заявление лишь улыбнулся и попросил рассказать о том, что они проходили на занятиях. Пусть соображал он уже плохо, но это было лучше, чем бессмысленный спор. К тому же глубокий голос Нотта, когда тот не пытался на чем-то настоять, всегда действовал успокаивающе. Лидер инженеров сам не заметил, как вновь погрузился в сон, а когда проснулся рядом опять был только Конг. И бесконечная глубина его глаз.

— Пи’Нотт уже ушел. А тебе нужно принять лекарства и поесть. Это хорошо, что ты поспал, но странно, что тебе не становится лучше, — теплая ладонь младшего нежно легла на его лоб и, пробыв там несколько секунд, чуть отодвинулась к краю волос. Мгновения проходили, а сердце Артита все бухало в ребра. Так сильно, что это причиняло боль. — Тебе больше не стоит принимать душ. Я принесу полотенце с водой. Не спорь, ладно?

О чем именно первокурсник попросил его не спорить, до лидера инженеров дошло не сразу. Лишь тогда, когда отправившийся в ванную студент экономического факультета появился вновь, сжимая в руках тазик и белую махровую ткань.

— Конгфоб… — Артит очень надеялся, что его голос приобрел нужные предупреждающие интонации, но младший, казалось, имел к ним какой-то особый иммунитет: он даже не вздрогнул.

— Лучше сделать это сейчас. Чтобы потом, когда мы пойдем в ванную, у тебя не было соблазна залезть под душ.

— Конгфоб, мне кажется, я достаточно взрослый, чтобы самому решать, что мне делать. Старше тебя, между прочим.

— Я и не говорю, что это не так, пи. Но, похоже, ты очень редко болел и не знаешь, как следует себя вести, чтобы поправиться побыстрее. Или тебе нравится лежать в кровати? Одному это скучно.

Первокурсник зачем-то ему подмигнул, и наставник мгновенно опустил голову, пытаясь скрыть полыхнувшие румянцем щеки. Еще немного и рядом с этим парнем красный станет естественным цветом для его лица. Шутки младшего явно были из того же разряда, что и у Брайта. Только Конг исполнял их гораздо изящнее. Хотя, может, ему показалось? Артит, ненадолго выпав из реальности, попытался найти ответ на этот вопрос, а заодно попробовал понять четко ли он отказался от этой безумной затеи первокурсника, но, судя по тому, как уверенно руки студента экономического факультета усадили его на постели и потянули за край его футболки… нет.

========== Часть 40 ==========

***

Весь день у Конга было отличное настроение. С самого утра он чувствовал, как внутри бурлит безудержная энергия, и, если бы ему позволили, он попробовал бы тогда отнести старшего на руках и назад, но Артит сразу, как вышел из ванны, предупредил, что не потерпит повторения. Правда, говорил он в своей отповеди в основном о собственном весе, а не о том, что его возмущал сам факт произошедшего. Конг решил не заострять на этом внимание третьекурсника и просто запомнил на будущее: нужно доказать пи, что у него достаточно сил, чтобы выдержать подобную нагрузку.

Вот с занятиями было гораздо сложнее: пары шли нестерпимо медленно, а мысли бесконечно возвращались к тому, что он хочет вновь увидеть наставника и проследить за тем, чтобы все потребности старшего были непременно выполнены. Он почему-то был уверен, что лучше него справиться с этим никто не сумеет. Не то, чтобы он не доверял друзьям Артита… просто хорошо знал себя. И хотел, чтобы лидер инженеров тоже его узнал. После того, как они разрешили то недоразумение, что случилось на прошлой неделе, Конг не видел препятствий к их общению. На обеде он даже разблокировал контакт пи в Лайне. Собственный поступок теперь казался ребячеством, но на многое из того, что касалось Артита, он реагировал слишком остро. Это стоило признать.

К счастью, занятия все-таки закончились, и он смог сразу отправиться назад: отпроситься с собраний первокурсников до конца недели труда не составило — на его факультете звания Луны университета было достаточно для некоторых привилегий. Он не собирался этим злоупотреблять, но сейчас это было кстати. Также кстати оказалось и то, что у друзей Артита постоянно возникали какие-то дела, которые позволяли ему оставаться наедине со старшим, пусть тот сразу и усадил его за учебники. Даже просто быть рядом с третьекурсником было приятно. Примерно до того момента, пока не пришел Нотт. Чем он не нравился этому парню, Конг не знал, но наставник не сводил с него пристального взгляда, вызывая у студента экономического факультета непреодолимое желание ответить тем же. Первокурсник не сомневался в своем праве находиться здесь, а…

— Конгфоб, оставь нас с Ноттом наедине, пожалуйста, — просьба Артита отозвалась в душе всплеском протеста, но юноша быстро его подавил: этим двоим, наверняка, было о чем поговорить. Они вообще казались лучшими друзьями. И все равно… когда он вернулся назад, а лидер инженеров уже спал, первое, что сделал студент экономического факультета — предложил второму наставнику отправиться к себе.

— Я справлюсь, пи. Еще неизвестно, когда он проснется, а у тебя, наверное, тоже много дел.

— Он мой друг, нонг. Для него у меня достаточно времени. А вот кто он тебе? — проницательный немигающий взгляд старшего требовал прямого ответа, но первокурсник не знал, что сказать. От внезапного вопроса в душе воцарилась сумятица, и пусть юноша мог бы придумать десятки определений, но все они были бы слишком далекими от реальности. Посмотрев на бледное лицо спящего лидера инженеров, рядом с которым по-прежнему находился Нотт, он смог произнести только одно: то, что уже сейчас было для него кристально ясным.

— Я… хочу позаботиться о нем. Очень, — старшекурсник еще несколько мгновений внимательно понаблюдал за ним, но потом все-таки поднялся и хлопнул его по плечу.

— Тогда не причиняй ему боли. Он — хороший парень.

Нотт ушел, а Конгфоб опустился на его место. Вопрос наставника почему-то тревожил, и студент экономического факультета все продолжал всматриваться в лицо Артита, будто мог найти ответ на нем. Но время текло, а в голову не приходило ничего, кроме того, что лидер инженеров потрясающе красив и так хочется, чтобы он улыбался…

От этого странного транса первокурсник очнулся только тогда, когда понял, что старший уже не спит, а точно также смотрит на него. Наверное, со стороны их “гляделки” показались бы забавными, но сейчас стоило думать не об этом, а о самочувствии главы наставников, что юноша тут же и сделал. Поняв, что температура не снижается, Конгфоб немного напрягся. Он подозревал, что прямое отношение к этому имеет любовь Артита к душу, о чем он не преминул немедленно высказаться. Отношение старшего к собственному здоровью казалось абсолютно наплевательским, и юноша решил, что раз убедить третьекурсника словами не получается, нужно действовать решительнее.

Только он как-то не ожидал, что на свою попытку устроить легкое обтирание в комнате, получит столь бурную реакцию: первое же, что он услышал, сняв футболку со старшего, был отборный мат. Смысла некоторых произнесенных фраз Конг не смог бы даже расшифровать, хотя не сомневался, что все они несут с собой крайне неприятное содержание. Впрочем, обидно ему все равно не было: огромные от ужаса глаза наставника, что, не мигая, уставились прямо на него, говорили гораздо больше, чем слова, слетающие с губ старшего. А вот окончание речи третьекурсника внимания заслуживало, пусть и прозвучало оно гораздо короче:

— Прости.

Конгфоб потер переносицу, пряча за ладонью невольную улыбку, что сразу появилась на его лице. Некоторые реакции лидера инженеров были совершенно непредсказуемыми, но от того казались еще более… трогательными? Первокурснику ужасно хотелось понять, что прячется за каждой из них, но сейчас нужно было успокоить старшего. Тот выглядел очень расстроенным, хотя при необходимости, похоже, готов был повторить все заново.

— Я так понимаю, что помощь тебе не нужна.

— Я справлюсь сам, Конг. Правда. Не надо… этого, — губы третьекурсника болезненно скривились, а наполненные уже не страхом, а тоской глаза Артит и вовсе отвел в сторону. Конг почувствовал легкий укол вины. Он не был уверен почему, но что-то подсказывало, что причиной неловкости старшего стал он сам. А этого он точно не хотел. — Обещаю, что больше не полезу сегодня в душ. Я знаю, что это сейчас лишнее. Просто отведи меня в ванную, а там я разберусь. Ладно?

— Хорошо, пи. Извини, что настаивал. Иногда я слишком… твердолоб? — Конгфоб с интересом посмотрел на то, как Артит кинул на него полный недоверия взгляд, и ласково улыбнулся. Да, поняв, какое воздействие его улыбка оказывает на старшего, первокурсник стал с удовольствием этим пользоваться. Для Конга не было ничего лучшего, чем понимать, что именно из-за нее смягчаются черты лица наставника, а сам Артит постепенно успокаивается. Это знание растекалось теплом по его собственному телу и заставляло чувствовать себя лучше и сильнее, чем когда-либо еще. — Я не сомневаюсь, что ты сам все прекрасно понимаешь. Пойдем?

Очередной поход в ванную сопровождался для Конга влажной кожей под пальцами и притягивающей взор развитой мускулатурой третьекурсника. К счастью или нет, но Артит не стал натягивать пропитанную потом футболку назад, так что у младшего была возможность полюбоваться и плечевым поясом, и грудной клеткой, и даже прессом лидера инженеров… Как мужчина, он не мог не восхититься упорством старшего: чтобы достичь такого результата нужно было приложить немало усилий. Другое дело, что литые мускулы наставника тянули еще и прикоснуться к ним, а вот это уже было в новинку. Никогда раньше Конг не замечал за собой подобных порывов и на всякий случай постарался дышать поглубже, но легче не становилось. Наоборот, все внутри скручивалось тугой пружиной, пробуждающей совершенно дикие желания, которые по отношению к другому парню… были по крайней мере неожиданными. Чуть ускорив шаг, первокурсник сам поспешил к заветной двери ванной, и облегченно выдохнул, когда старший, наконец, скрылся за нею.

Конгфоб немного нервно улыбнулся сам себе и помотал головой, но фантазии, рожденные единожды, оказались на удивление стойкими. И когда Артит вернулся назад, и когда они ужинали, и когда просто общались, и, что самое безумное, когда они легли спать, желание прикоснуться… почувствовать тепло и силу лидера инженеров как можно ближе никуда не исчезло. До 2-х часов ночи Конг еще держался, но после того, как старший стопроцентно уснул, не выдержал и притянул того в свои объятия. Да, может, это было странно, но они уже просыпались так утром, и ничего… то есть кое-что, конечно, было, но с этим они оба могли справиться. Хотя лучше все-таки встать пораньше, чтобы не смущать наставника. Мысли еще некоторое время повертелись на краю сознания, но скоро он тоже погрузился в сон. В котором к его груди все также прижималась спина старшего, а красивая шея лидера инженеров была достаточно близко, чтобы дотянуться до нее губами…

========== Часть 41 ==========

***

В этом было что-то мистическое: всего за несколько дней его мир совершенно преобразился. Присутствие Конга ощущалось в его комнате даже тогда, когда младший уходил на занятия: пара домашних футболок на полке в шкафу, вторая зубная щетка в ванной, учебники тех дисциплин, что изучались на экономическом факультете… Все шептало Артиту о том, что он не один. А еще был запах: легкий, ненавязчивый и такой родной… он исходил от второй подушки и одеяла, а иногда, казалось, что и от него самого. Лидер инженеров мысленно давал себе подзатыльники, но все равно воображал, как ночью они чуть-чуть соприкасались, и, может поэтому…

К сожалению, кроме того первого утра вместе у него больше не получалось просыпаться раньше младшего: Артиту было настолько хорошо и уютно во сне, что он, видимо, подсознательно оттягивал момент, когда придется открывать глаза, до последнего. Конгфоб неизменно вставал первым, и будил его уже незадолго до того, как ему самому нужно было уходить на пары. Причем выбирал он для этого довольно своеобразные методы: то что-то шептал третьекурснику в самое ухо, вызывая дрожь не только по всему телу, но даже где-то внутри, то ласково ерошил его волосы, что-то выговаривая про сонь… Артит недовольно ворчал, не понимая, как правильно выразить свои чувства к человеку, который был добр к нему, не показавшись при этом навязчивым или требующим чего-то большего, но Конг не сердился. Юноша улыбался и тянул его умываться, а потом кормилзавтраком. Уходил на учебу… и возвращался. Третий день подряд, оставаясь с ним до самой ночи.

Артит и сам не знал, когда это случилось, но, похоже, его друзья договорились со студентом экономического факультета, и теперь тот проводил с ним все свободное от занятий время, а они появлялись лишь изредка. Моментов, проведенных с Конгом, становилось все больше и счастье заполняло наставника почти до краев, но… Нужно было, наконец, признать: он не мог злоупотреблять благородством младшего бесконечно. Тот идеальный мир, к которому лидер инженеров привык за пару дней, в реальности ему не принадлежал. Артит поправлялся очень быстро: из-за теплой ли заботы Конга, собственного ли иммунитета или еще по каким-то причинам… но уже к вечеру четверга мышцы перестали дрожать, как желе, при малейшей попытке пошевелиться. Температура тоже постепенно сходила на нет. Он чувствовал, что вполне может попробовать самостоятельно добраться до любой точки своей комнаты и никаких проблем при этом не возникнет. Оставалось только сказать об этом и…

— Ты что-то хочешь, пи? — младший, казалось, не глядя замечал даже самое малейшее его движение, но вместо того, чтобы озвучить свои мысли, Артит, сидящий на кровати и привычно наблюдающий за Конгом, отчаянно помотал головой и проследил за тем, как обернувшийся было первокурсник возвращается к своим занятиям. Столь малодушное бегство от собственного решения было совсем несвойственным для наставника, но он так хотел провести с Конгом еще один вечер наедине… Еще хотя бы чуть-чуть, ведь потом он ни за что не станет тревожить первокурсника. Юноша имел полное право быть с теми, с кем хотел быть сам, а не тратить время на тех, к кому испытывал лишь жалость. Охватившая лидера инженеров грусть заставила его перевести взгляд за окно и в очередной раз напомнить себе, что у младшего была своя жизнь, к которой он должен был вернуться. Что до него самого — он и так получил больше, чем мог рассчитывать после прошлых выходных.

— Я же вижу, что ты расстроен. В чем дело? — на этот раз первокурсник не ограничился вопросом, а подошел к нему и уселся рядом на кровать. Стыд внутри плеснулся сильнее. Ему неустанно дарили столько нежности и тепла, что хватило бы на десяток человек. Младший был идеален, а он…

— Все в порядке, Конг. Даже лучше. Думаю… уверен, что твоя помощь больше не нужна. Я достаточно окреп, чтобы справляться самостоятельно. Ты можешь вернуться к себе, — собственные слова пропороли глубокую рану на сердце, перечеркивая-таки мечту о последнем вечере вдвоем, но были единственно правильными. Совсем не по-мужски захотелось заплакать, но он лишь сильнее вцепился пальцами в простыни. Удерживать Конга и дальше было нельзя.

— Я тебе мешаю? — внимательный взгляд первокурсника стал тяжелее, и Артит непроизвольно запротестовал:

— Нет! Это не так! Я рад, что ты… здесь, — на последнем слове наставник запнулся, понимая, что это его признание выглядит немного странно, но нужно было закончить. Он не мог позволить той всеобъемлющей жажде быть рядом с младшим вновь вырываться наружу. Он. Получил. Достаточно. Конг должен был вернуться к собственной жизни. — Но сколько тебе еще возиться со мной? Ты мог бы отдохнуть, встретиться с… кем-нибудь, — очередная запинка вызвала новый приступ стыда и гнева на себя. Просто «замечательно». Теперь проснулась ревность. Отслеживать свои чувства становилось все мучительнее.

— Пи, я и сейчас с тем, с кем хочу быть, — спокойный и уверенный голос первокурсника заставил наставника пораженно застыть, всматриваясь лицо младшего напротив. — Мне нравится помогать тебе, и я хочу быть уверен, что ты точно поправился. Здорово, что тебе лучше, но давай ты наберешь еще немного сил? Хотя бы до завтра. Потом… мне все равно придется уехать, — Конгфоб нахмурился, чуть раздраженно поведя плечом, а Артит непроизвольно улыбнулся. Иногда он совсем забывал, что этот парень только-только окончил школу.

— Снова домой?

— Пи… — первокурсник бросил на него сердитый взгляд, а наставник радостно рассмеялся. Восторг, расправивший крылья внутри всего от нескольких слов младшего, ласково согрел израненное сердце, и больно больше не было. У них все-таки будет новый вечер вдвоем. Конг тоже не против. Наоборот… то есть нет… конечно, Артиту только показалось, что первокурсник жадно заскользил взглядом по его лицу, стоило ему засмеяться, но даже того, что было сказано, хватало для ощущения невообразимой легкости. Конг сам хотел быть с ним. Сам…

Эти слова младшего бесконечно задевали что-то внутри, не отпуская ни на секунду, и чтобы хоть чуть-чуть выплеснуть копящееся в душе, лидер инженеров впервые проболтал целый вечер сам: рассказывал о себе, своем детстве, семье, учебе… Первокурсник наклонял голову то в один бок, то в другой и продолжал слушать, мягко улыбаясь и увлеченно рассматривая его в ответ. Наставник иногда смущался, краснел, но не останавливался и, наверное, мог бы проговорить много часов подряд, но Конгу и на следующий день предстояло идти в университет, так что к полуночи пришлось себя тормозить и объявлять, что пора спать. Младший хотел было посопротивляться, но, получив строгий взгляд, передумал.

— Как скажешь, пи, — на печальный вздох юноши, Артит только улыбнулся и протянул к нему руки, чтобы привычно опереться и отправиться в ванную. Да, он действительно мог бы попробовать идти сам, но раз Конг решил остаться, то и это тоже можно. Первокурсник улыбнулся в ответ и тут же развернулся, чтобы подхватить его поудобнее. Все было настолько естественно, что от этого немного кружилась голова, и наставник уже не мог вспомнить из-за чего волновался. Ему просто было хорошо. Так хорошо, что даже после того, как они легли, он никак не мог уснуть, в течение долгого времени продолжая балансировать на тонкой грани между явью и сном, благодаря за подаренное счастье. Правда, в итоге он все-таки отключился. Тогда, когда сильные руки потянули его немного назад, в теплый кокон нежности, а любимый голос прошептал:

— Спокойной ночи, пи.

Наставник не жалел. Совсем ни о чем. Даже если это был сон, то это был самый лучший сон в его жизни.

========== Часть 42 ==========

***

Конгфоб задумчиво рассматривал потолок над собой, чувствуя на груди приятную тяжесть: прямо над тем местом, где билось его сердце, уютно устроилась голова Артита. И, наверное, стоило признать еще одну вещь: ему это очень, очень нравилось. Первокурсник усмехнулся сам себе и перевел взгляд на темноволосую макушку, принадлежавшую старшему. Сегодня был последний день, когда они вот так могли засыпать и просыпаться вместе. Юноша и сам видел, что наставник поправляется, и скоро его помощь не потребуется, но предполагать и знать — разные вещи. Услышав вчера, что Артит хочет отправить его к себе, Конг всерьез расстроился и разозлился. Конечно, он постарался этого не показывать, но обманывать себя было бессмысленно. И опасно. Особенно в их ситуации.

То, что начиналось, как попытка помочь другу, все больше запутывалось и уже не поддавалось контролю. Чувства, которые первокурсник испытывал рядом с главой инженерного факультета, были слишком сложными, чтобы дать им определение, но их силу отрицать было нельзя. Это терзало и беспокоило, раз за разом заставляя думать об одном и том же, но почему-то первокурсник не сомневался, что даже когда он найдет ответ на вопрос Нотта и выяснит, что же с ним происходит, то легче не станет.

Раньше Конг мог бы поклясться, что геем он не был. Нет, он действительно никогда не осуждал тех, кто предпочитал собственный пол, но самого себя к таким людям не причислял. У него ведь даже девушка была в старших классах, пусть и встречались они недолго. Их пара казалась абсолютно идеальной — лучшие ученики школы, из прекрасных семей — они подходили друг другу, как никто другой. И, несмотря на то, что сильных чувств между ними никогда не было, но царившее между ними взаимопонимание стоило очень многого. Это потом Чай влюбилась, как она сказала, «по-настоящему». Конг даже порадовался тогда, что они не успели дойти до конца: не хотелось портить подруге ее первые «истинные» отношения. Расстались они без сожалений и обид, но первокурсник прекрасно запомнил, как спокойно им было вместе, и был абсолютно уверен, что следующая его девушка будет обязательно похожа на Чай: интеллигентная, уравновешенная и всегда уверенная в собственных силах. Это было логично. Это было разумно. Правильно. Но…

Он точно знал, что его сердцебиение, которое минуту за минутой размеренно отсчитывало удары в груди, моментально взлетит до совершенно безумных значений, если Артит, так удобно устроившийся на нем, хоть немного пошевелится или прижмется крепче. При том, что третьекурсник девушкой не был. С какой стороны ни посмотри, лидер инженеров был парнем: сильным, упрямым, порой вспыльчивым, а порою невообразимо милым, но все равно — парнем. И пусть с собственным желанием узнать о старшем как можно больше первокурсник в итоге смирился, с желанием заботиться и защищать — тоже: даже немного гипертрофированные, эти стремления все-таки укладывались в его представления о дружбе. Но вот откровенные картины, которые в последние дни подкидывало его воображение, и в которых тело старшего, выгибающееся от страсти, неизменно оказывалось под ним, назвать «дружескими» не сумел бы никто.

Почему? Когда все стало меняться? Конгфоб не знал. Но уже в среду, в то время, пока Артит возился в ванной, а он сам решил посмотреть, что же за лекарства принес Брайт… уже тогда он не рассердился на шумного наставника за то, что тот заставил щеки лидера инженеров полыхать краской смущения — что, собственно, и вызвало у Конга столь сильный интерес к принесенному — нет. Он захотел дойти до ванной, открыть дверь и использовать все, что было в его руках по назначению. Именно с Артитом.

Поняв это, он, конечно, ничего подобного делать не стал, просто поспешил положить «подарок» назад, но фантазии… становились все более изощренными. Совсем несвойственными для него и оттого возбуждающими лишь сильнее. Он даже начал беспокоиться, что это станет заметно, ведь сдерживаться было все сложнее, но ему везло: третьекурсник и сам был в каком-то тумане, смотря на него широко распахнутыми, восхищенными глазами. Вызывая совсем уж нестерпимое желание сделать что-то такое. Странные, безумные мечты проникали под кожу юноши, срастаясь с ним, но как остановиться Конг не представлял, с раздражением отметая возможность уйти на день раньше. Он и не думал, что подобное когда-нибудь случится с ним, но похоже…

Оборвав мысль на середине, первокурсник поморщился и чуть сместился в сторону, осторожно отодвигая лидера инженеров от себя. Пора было собираться на пары. А еще — нужно было сбегать за омлетом для старшего. Вчера они так заболтались, что Конг даже не подумал о том, что они будут есть с утра. И пусть он сам мог бы спокойно обойтись без завтрака, но ни за что не позволил бы того же Артиту. В конце концов третьекурснику по-прежнему нужно было набираться сил. Конг, конечно, и сам бы с удовольствием попробовал приготовить что-нибудь для наставника, но его кулинарные потуги всегда вызывали у окружающих лишь нервный тик, а рисковать сложившимся о нем мнением старшего не хотелось. Пришлось действовать как обычно.

Минуты же проносились так быстро, что первокурсник за ними еле поспевал: вот он в очереди за едой, вот он завтракает вместе с Артитом, а вот — сидит на парах и понимает, что завтра окажется дома, и ни о каких встречах с лидером инженерного факультета речь не пойдет. Впервые Конгфоб серьезно задумался о том, что именно нужно сказать, чтобы родители поняли, что он достаточно вырос, чтобы обойтись без их опеки на постоянной основе. Напряжение неприятно дергало, но, похоже, что не его одного. Вад, с которым всю последнюю неделю они практически не общались, был даже мрачнее него и посматривал на окружающих с каким-то затаенным раздражением. И, видимо, причину своего настроения он скрывать не собирался.

— В общем так — нам нужно поговорить, — на перерыве однокурсник подошел к нему сам, практически без предисловия переходя в наступление. Конг чуть нахмурился, напрягаясь сильнее: в прошлый раз такое начало стоило ему пробежки по всему универу. Девчонок, с которым он по глупости перецеловался на вечеринке, оказалось предостаточно. Повторения той ситуации ему не хотелось, но…

— Что-то случилось?

— Нет. Да. В принципе это мое личное дело, но с тобой мы нормально общаемся. Лучше я сам тебе расскажу. Так-то наши сплетники все равно расстараются, к вечеру только ленивый не станет чесать языком.

— О чем ты, Вад?

— Мы с пи’Прэмом решили встречаться. Он все равно, конечно, мудила, но интересный. С ним весело, — однокурсник криво ухмыльнулся и перевел взгляд за окно аудитории. — Ты хоть знал, что он любит фотографировать? Романтик, бл*.

Конгфоб растерянно смотрел на друга и чувствовал, как что-то сдвигается в нем самом: дальше… еще чуть дальше, чем раньше. Он и не думал, что услышит подобное от кого-то так скоро. Так легко.

— Это здорово. Поздравляю. А с чего ты взял, что о вас будут болтать?

— Да тут не ошибешься. Пи не только романтик, но еще и озабоченный на всю голову. Засосал меня прям перед парами у входа. Нахера? Дебил. Знал бы я о его задумке раньше, оторвал бы яйца, чтобы не лез, но теперь-то какая разница?

Конгфоб тихо рассмеялся под тут же вернувшимся к нему хмурым взглядом однокурсника и извиняющиеся вскинул руки, показывая, что его смех вызван вовсе не произошедшим с другом. Просто… просто всего за мгновение он уже представил себя, прижимающего к стене у главного входа Артита. Целующего его так глубоко, чтобы ни у одного проходящего мимо не осталось сомнений — этот парень принадлежит только ему. На самом деле в этом было достаточно смысла.

— У вас все получится, Вад. Я уверен. Правда, — Конгфоб все еще улыбался, когда протягивал руку вперед, чтобы ткнуть друга кулаком в плечо. Однокурсник по-прежнему оставался самим собой, кого бы и как бы он при этом ни любил. Если человек по-настоящему нравится, то его пол точно значения не имеет.

========== Часть 43 ==========

К сожалению, то, что его собственное отношение к Ваду после внезапного признания друга никак не изменилось, на остальных не влияло. Студенты с их факультета делились новостями, и Конг понимал, что обсуждение утреннего происшествия занимает при этом отнюдь не последнее место. Ладно, девчонки: громкий возбужденный шепот и заинтересованные взгляды, которые они стали бросать на Вада уже на второй паре, говорили о том, что женская часть их курса посчитала внезапную смену ориентации одногруппника скорее привлекательной, чем отталкивающей, но вот ребята… Конгфоб раз за разом чуть стискивал зубы, замечая в глазах половины парней легкую, а порой и довольно очевидную брезгливость. И это среди тех, с кем прежде они прекрасно общались. Если раньше Конг не задумывался о том, как геев воспринимают другие ребята, то теперь он понял, что его представления несколько отличаются от представлений остальных. Внутри все сильнее оформлялся протест. Хотелось объясниться с каждым и напомнить, что отношения, которые складываются между двумя людьми, касаются только их самих, и если им хорошо вместе, то никто не имеет права их осуждать.

— Пойдем? — на большом перерыве Вад, как обычно, подошел к нему, чтобы отправиться в столовую инженеров, но вопросительная интонация в голосе будто давала возможность отказаться и не ходить через всю территорию универа с главным нарушителем спокойствия этого дня. Вот что за ерунда… Конг улыбнулся и легко поднялся с собственного места.

— Конечно.

Взгляды, сопровождавшие их по пути к выходу из аудитории, и потом — пока они шли по коридорам — были очень разными, но в любом случае раздражали. Вад не выглядел расстроенным или напуганным, и все-таки Конг чувствовал его напряжение. А еще не отпускали мысли об Артите: только сейчас первокурсник понял — лидер инженеров оказывался в эпицентре подобного внимания слишком часто, и вряд ли хоть раз был этому рад. При том что почти половина сплетен про него была явным бредом. Оставалось надеяться, что, когда наставник поправится, ему не придется проходить через подобное вновь.

— Я буду обедать с пи’Прэмом, Конг. Этот придурок заслужил пару ласковых, — у входа в столовую Вад немного притормозил и вскинул подбородок, будто готовясь: предстоящая прогулка, на этот раз под взглядами студентов инженерного факультета, была также неизбежна. — Спасибо за поддержку, но дальше я справлюсь. Тебе лучше пойти к Эму с ребятами.

— Вот еще, — Конгфоб фыркнул и чуть подтолкнул друга плечом. — Я, между прочим, знаком с пи’Прэмом и остальными. Так будет даже интереснее. А с Эмом я поговорю позже. Вдруг он тоже захочет присоединиться. Будем сдвигать столы.

Вад бросил на него недоверчивый взгляд и заржал. Конг подмигнул и тоже улыбнулся: представить Катавата, желающего пообедать со своими мучителями, было нереально.

— О, парни! Давайте, не тормозите, я оставил для вас местечко! — как только первокурсники взяли еду и пошли к занятому наставниками столу, их тут же заметил Брайт. И, конечно, сразу заорал, привлекая к себе внимание половины присутствующих. Это было забавно. Раньше Конг не замечал за собой склонности к демонстративности, но теперь все эти любопытные взгляды вызывали лишь одно желание: показать всем, что он не отступит от своих принципов. И поддержка того, кто ему дорог, к ним точно относилась. — Прэм уже рассказал, что устроил с утра. Нормально, а? Хоть бы посоветовался. Обставили бы все покруче… — мечтательный тон старшего заставил рассмеяться. Конг уверенно уселся рядом с Ноттом, а Вад занял место рядом с Прэмом. Сейчас первокурсник жалел только об одном: о том, что вместе с ними не было Артита.

Но даже без лидера инженеров обед проходил весело. Брайт беспрерывно подкалывал не только своих товарищей, но и первокурсников, а Конгфоб с удовольствием дразнил его в ответ: со шпильками он всегда справлялся отлично. Старший, казалось, воодушевлялся от этого только сильнее, под конец даже заявив:

— Если тебе потребуется еще пара походов в аптеку, не стесняйся — звони. У меня есть знакомый фармацевт, все будет в лучшем виде. Можем закупить сразу оптом.

— Пи’Артит уже поправляется. Не думаю, что ему нужны еще лекарства. А потом… будет необходимость, я справлюсь сам, — Конфоб улыбнулся, глядя в глаза старшего. Брайт присвистнул и ухмыльнулся в ответ. Они друг друга поняли: оба были в курсе, что лежало внутри пакета, и их это не напрягало.

— Ок. Но на всякий случай имей в виду. Нотт, прекрати прожигать меня взглядом. Где продают успокоительное, я тоже знаю.

— Купи лучше кляп. Для себя. Болтаешь какую-то чушь.

— Вот всегда знал, что воздержание до добра не доводит… Так, ребят, Нотту срочно нужна девушка. У вас же есть на факультете нормальные? Познакомьте, а? Ему — умную, мне — красивую.

— Ты забыл Пайпиллин?

— Тута, еще слово, и телефона Сэма ты не увидишь. И зачем я для тебя старался…

Очередная перепалка наставников-балагуров вызвала новую улыбку, а быстрый взгляд в сторону пихающих друг друга и явно находящихся в своем собственном мире Прэма с Вадом — тепло на сердце. Конгу нравилось находиться с этими людьми. С ними было по-домашнему уютно. Хотя кое-чего все-таки по-прежнему хотелось, и он не видел причин себе в этом отказывать: вытянув телефон из кармана брюк, первокурсник отправил несколько сообщений через Лайн. Еще пару дней назад он сам восстановил аккаунт Артита и теперь бессовестно этим пользовался, иногда сокрушаясь о несостоявшейся прогулке до Китая, а иногда забивая чат бесчисленным количеством посланий ни о чем. В ответ приходили сердитые смайлики и намеки, что надо бы учиться… Но Конга это не останавливало. Он хотел, очень хотел, чтобы лидер инженеров привык общаться с ним не только дома, но и тогда, когда они будут друг от друга на расстоянии.

***

Тихий звук оповещения в Лайне отвлек Артита от очередного учебника, пальцы потянулись за телефоном и скользнули по экрану. Конечно, Конгфоб. Несмотря на все свои заверения, младший оказался большим поклонником мессенджеров. Не проходило и часа, чтобы он чего-нибудь не написал. Третьекурсник улыбнулся. Вчерашнее воодушевление стало тише, но не исчезло, просто проникло глубже: туда, где уютно свернулось теплым клубочком радости. Казалось, оно дремлет, но стоило Конгу проявить к нему хоть малейшее внимание, как оно тут же заполняло до краев. Артит мысленно смеялся над собственной реакцией, но точно знал, что с ним происходит. Это было счастье. Как ему можно сказать нет?

А еще… в нем вновь расцветала робкая надежда. Наверное, это нелепо, но ей очень помогла утренняя выходка Прэма, о которой главе наставников, конечно, тут же сообщили. Друг никогда не говорил, что его привлекают парни, но, когда рядом с ним оказался действительно его человек, он не колебался. Артит искренне восхищался: и им, и Вадом, который столь же бесстрашно шагнул в подобные отношения, хотя, насколько лидер инженеров понял, для младшего они тоже были первыми. Эта безбашенная, но дарящая веру в то, что все возможно, решимость становилась невольным примером того, что настоящая тяга друг к другу не зависит от пола. Даже если сейчас Конг все-таки больше склоняется к девушкам, то отступать сразу — слишком малодушно. Артит не мог себе этого позволить. Не хотел… Да и наставничеству оставалась всего неделя: захват флага планировался уже на следующую пятницу. Потом они все будут свободнее. Он попробует еще раз. Много раз, если потребуется.

Артит подтянул колени к груди и несколько минут с улыбкой вчитывался в сообщения, что прислал ему Конг: в них не было ничего сверхъестественного, но каждое из них было бесценным. Гораздо более значимым, чем то единственное, что он получил сегодня от пи’Тума, звавшего его на встречу на следующей неделе. Эта встреча со студентами, чьи номера содержали одинаковые цифры, была последней возможностью увидеть старшего перед свадьбой, но… лидер инженеров больше не переживал. Он был уверен, что впервые за долгое время сможет встретить взгляд своего бывшего наставника так же прямо и открыто, как раньше. Чья в том заслуга, сомнений у него даже не возникало. Пальцы потянулись и стали набирать ответ: томить Конга в ожидании и дальше он не собирался.

========== Часть 44 ==========

Выходные для Артита прошли незаметно: и без того непомерное количество домашних заданий, которое он не сделал раньше, за время его болезни лишь возросло, требуя полной концентрации. Даже несмотря на то, что в учебники он зарылся сразу, как только начал соображать на самом минимальном уровне, пользы от этого было мало. Хотя бы потому, что на неделе его внимание то и дело переключалось на первокурсника, когда тот был рядом. Неудивительно, что нормально погрузиться в учебу удалось лишь тогда, когда он остался один. Отвлекаться теперь он позволял себе только на сообщения в лайне (да-да, большинство из которых по-прежнему было от Конга) и на приемы пищи, о необходимости которых также напоминал младший.

Артит тихо бурчал, видя очередное наставление от первокурсника и не понимая, как тот умудряется забывать, что он все-таки старше и у него есть своя голова на плечах, но, несмотря на по-прежнему ноющие мышцы, послушно отправлялся на фудкорт и честно питался. Фотки собственных тарелок также приходилось отсылать через Лайн. Конг требовал подтверждения. Вот так вот. Третьекурсник готов был стучаться головой об стол от такой дотошности, но терпел, обещая себе, что рано или поздно добьется того, чтобы младший начал воспринимать его, как сознательную личность, а не как ребенка, за которым нужно присматривать. Хотя, если честно, если бы первокурсник не был столь настойчив в своей заботе, то фиг бы он пошел нормально есть.

Кстати, мысль о том, чтобы позвать Конга к себе — вместе поужинать — оформилась очень быстро: с одной стороны, это стало бы подтверждением того, что он способен следить за своим здоровьем самостоятельно, а с другой — возможностью побыть рядом с младшим. Как бы занят Артит ни был, одной лишь переписки ему катастрофически не хватало. Конгфоба хотелось видеть, как можно чаще и как можно ближе.

Правда, он не предполагал, что его желание исполнится так: уже на обеде в понедельник первокурсники экономического факультета направились не к столу, за которым сидели их друзья с инженерного, а к ним, наставникам. По спине пробежала волна паники. Только теперь Артит вспомнил, о чем ему талдычили в пятницу: младшие начали обедать с ними. Захотелось встать и сбежать куда-нибудь подальше. Прэму-то хорошо: он что на собраниях, что в жизни вел себя практически одинаково, а вот про него так не сказал бы никто. И пусть теперь они с Конгом могли общаться свободнее, но не здесь же! На секунду лидер инженеров испугался, что на высокомерной маске, в которую, как обычно на глазах его подопечных, превращалось его лицо, отразится нешуточный ужас… Но по удивлению, с которым на него посмотрел младший, можно было предложить, что этого он боялся зря. Переживать стоило о другом.

— Здравствуй, пи. С тобой все в порядке? — мягкий тон первокурсника, усевшегося напротив, отозвался внутри старшего нервной дрожью: он не представлял, что можно ответить. И почему они не поговорили об этом раньше? Ведь было столько времени… Повисшее между ними молчание за считанные секунды стало гнетущим, но ни одно молчание не могло продержаться долго, если поблизости был Брайт.

— И не спрашивай, Конг. Он точно не в себе. Ты хоть представляешь, сколько домашки этот парень сделал за выходные? Я столько с начала учебного года не осилил!

— Нашел с кем сравнивать. Лучше бы подумал о том, как будешь сдавать экзамены. Там групповые проекты не планируются.

— Нет, вы слышите?! Опять! Конг, как там насчет девушки для Нотта? Надежда только на тебя! Ты посмотри на это лицо. Лучше в анфас. Кирпич кирпичом. Нужно спасать человека.

За столом поднялся легкий шум, и пока друзья переругивались, Артит вытащил свой телефон, чтобы тут же набрать: «Давай поговорим после занятий, Конгфоб. Пожалуйста. Сейчас… не надо, ладно?» Отослав сообщение, он напряженно проследил за тем, как первокурсник, достав мобильник, сначала недоуменно приподнял брови, а потом, закончив читать, бросил на него внимательный взгляд и медленно кивнул. Дурацкое чувство дежавю. Все это уже было. Только закончилось нехорошо.

К счастью, остаток обеда прошел спокойно, также, как и пары во второй половине дня. А вот собрание не заладилось: выстоять такое количество времени под палящим солнцем тогда, когда он еще полностью не восстановился после болезни, оказалось непростой задачей, но справляться все равно было нужно. Артит по-прежнему надеялся показать первокурсникам, что, что бы ни происходило, у каждого из них есть свое место среди товарищей — там, где их всегда примут. Другое дело, что он все больше сомневался, что личного примера будет достаточно. Особенно теперь: даже несмотря на понесённое после конкурса Лун наказание, его авторитет всерьез пошатнулся. Да, младшие вновь готовы были подчиняться ему, но на этом все. Совсем не похоже, что они смирились с тем, что он остается их лидером. Они видели только то, что им было проще. Но хотя бы вместе. Даже если их по-прежнему объединяет лишь гнев на кого-то, то это лучше, чем ничего…

— Эй, может, зарулим к Сэму? Оттянемся, наконец, по-нормальному. Ты уже, вроде, как огурчик, а тухнуть за учебниками последнее дело.

— Не сегодня, Брайт, — после окончания собрания, первокурсники сразу разбежались, но вот его пытка продолжалась: еще с полчаса назад он заметил на стадионе человека, с которым ему предстоял тяжелый разговор. Объясняться теперь предстояло не только за поведение на обеде, но и за то, чему младший стал свидетелем здесь. Зря Артит надеялся, что Конг никогда не увидит его в роли наставника: размытое «после занятий» стало его очередной ошибкой, но это уже не удивляло.

— Ааа… Понял, не дурак, — друг обернулся и, конечно, тоже увидел приближающегося к ним студента экономического факультета. — Вас с Прэмом теперь тяжело уломать. Лады. Парни, ноги в руки и к Сэму! У него офигенские коктейли появились! Спорим, что я за раз научусь их делать?

Брайт обхватил за плечи Туту с Нотом и потащил их с собой, остальные наставники потянулись следом. Артит вздохнул и пошел к трибунам: он не сомневался, что первокурсник в любом случае подойдет к нему, а там по крайней мере будет удобно.

— Устал? — Конгфоб, конечно, добрался до него очень быстро и легко устроился рядом. Лидер инженеров осторожно посмотрел на младшего: по тому нельзя было сказать, что он чем-то недоволен.

— Все в порядке, — Артит чуть мотнул головой и вот теперь получил укоризненный взгляд. Совсем не в тот момент, когда ожидал.

— Пи… это же видно.

— Тебя только это беспокоит? — получилось горько.

— Больше всего остального, — вновь не те слова, к которым он готовился. Третьекурсник поспешно отвернулся, закусывая губу: иногда он совсем не понимал этого парня. — Но, если ты объяснишь, почему все еще считаешь, что должен выглядеть высокомерным засранцем, то я буду только рад.

— Конгфоб! — Артит моментально вспыхнул и тут же обернулся назад. Конечно, из всего произнесенного младшим это было самым логичным, но тон оставлял желать лучшего. — Ты забываешься!

— Прости, — первокурсник чуть нахмурился, по-прежнему продолжая смотреть на него. — Ты раз за разом говоришь, что мы сможем общаться нормально, но ничего не меняется. Стоит нам оказаться на людях, как ты превращаешься в другого человека. И я до сих пор не понимаю… Какой ты? На самом деле.

Артит впился пальцами в скамейку. Вопрос опять был не таким. На самом деле? На самом деле он был вспыльчивым придурком. Но разве такой нужен Конгу? Абсурд. В голове все смешалось, и третьекурсник безнадежно вернулся к тому, что казалось относительно безопасным. Хотя было ли?

— Для наставника важно быть не таким, «какой он на самом деле», а примером. Именно поэтому я не могу общаться в столовой так, как привык. Уважение, Конг. Если младшие не будут его к нам испытывать, то все традиции факультета будут нарушены. И общества тоже. Это ведь основы…

— Думаешь, что добиться уважения можно только страхом?

— Нет. Но так быстрее.

— Слишком поверхностно.

Лидер инженеров бросил на первокурсника сердитый взгляд, а тот ласково улыбнулся… и продолжил спорить. Почти час они приводили друг другу аргументы. Артит распалялся все сильнее, активно жестикулировал и шипел ругательства. Конгфоб спокойно кивал, дослушивал до конца, но от своей точки зрения не отступал. Наставнику уже стало казаться, что сейчас он просто придушит младшего… только тот чувствовал гораздо больше, чем третьекурсник мог представить. В какой-то момент Конг встал и протянул ему руку. Артит завис.

— Пойдем кушать, пи. Обещаю, что буду стараться выказывать тебе максимум уважения на глазах твоего факультета, но и ты не отворачивайся. Конкурс прошел. Наставничество закончится. А я очень хочу… дружить с тобой, — заминка была минимальной, да и он все пялился на ладонь младшего, которая уже успела обхватить его руку и потянуть на себя, так что мог ошибиться… — Даже если ты не совсем прав.

— Конг!

Младший засмеялся и сжал пальцы сильнее.

— Мы обязательно обсудим это еще раз, пи. Вот увидишь.

Артит закатил глаза, но послушно поднялся. Все было по-прежнему. И совсем по-другому. Они не только спорили. Они учились слушать друг друга.

========== Часть 45 ==========

***

Все выходные Конгфоб напряженно размышлял об отношениях, что сложились у него с Артитом, и, наверное, оттого подчеркнуто-равнодушное выражение лица старшего в столовой задело гораздо сильнее, чем раньше. Но на этот раз первокурсник сумел сдержаться. Может быть, помогла тоска, что стыла в глубине темных глаз, всматривавшихся в него через стол, может быть, его собственное желание понять… в любом случае Конг дождался «после занятий» и только тогда приступил к разговору. Вслушался во все то, что произносил наставник. Осознал еще несколько важных вещей.

Во-первых, дело было не только в факультете. Ответственность. Верность своему слову. Уважение к традициям. Даже сами по себе эти понятия несли с собой для старшего действительно глубокое значение, не оставаясь лишь провозглашаемыми для первокурсников истинами. Конечно, Конгфоб заметил это почти сразу, как они начали общаться, но только сейчас, когда Артит объяснял свою позицию развернуто, жарко, иногда путаясь в своих эмоциях, лишь сильнее подчеркивая этим, насколько он искренен, юноша понял это окончательно.

Во-вторых, Эм и другие ребята не врали: наказаний было много, отношение к младшим — суровым. Сегодня он убедился в этом сам. Но то, что делали третьекурсники инженерного факультета, не было ни блажью, ни бездушной жестокостью. У наставников была цель. И пусть Конг по-прежнему не мог согласиться с теми методами, что были выбраны для ее достижения, старшие и в правду хотели объединить своих подопечных. Так, как считали наиболее эффективным и правильным. Возможно, если бы они с Артитом сблизились раньше, он сумел бы убедить пи, что для этого существуют и другие пути, но сейчас до конца наставничества оставалось всего несколько дней. Никто не станет, да и не успеет перестроить ту отлаженную систему, что уже существовала, за такой срок. И уж тем более это не по силам одному человеку. Даже если он является главой наставников.

А еще — оставшиеся дни нужно просто переждать. Первокурсникам инженерного факультета. Ему самому. И ему даже больше, чем всем остальным. Ведь если друзья сразу избавятся от постоянной угрозы наказания, то ему еще только предстоит рассказать Артиту о том, почему он захотел с ним познакомиться. В том же, что это нужно сделать Конгфоб не сомневался: он хотел продолжить их общение, хотел большего. А начинать отношения, имея за спиной те мысли, что вели его изначально, было нельзя. Он сам бы не простил себе этого. Не смог бы скрываться и обманывать человека, который был ему дорог. Останавливало лишь одно… Конгфоб видел не только то, насколько серьезно Артит относится к своим обязанностям, но и то, насколько тот эмоционален.

Сейчас первокурсник не сумел бы предсказать, как старший отреагирует на его «исповедь». Нет, Конгфоб не переживал за себя: даже если для того, чтобы успокоить лидера инженеров и продолжить их общение, у него уйдет уйма времени, он с этим справится. Не может не справиться. Но было невыносимо понимать, что это знание причинит боль наставнику. Все ближайшие дни ему по-прежнему предстояло вставать перед лицом тех, кто за глаза называл его «дьяволом». Конечно, он и раньше, наверняка, был в курсе того, как его называют младшие, но вряд ли мог представить, что за «заговоры» могут возникнуть из-за такого отношения. И Эм… друг не виноват в том, что Конг принял то решение. Пусть шанс на то, что Артит захочет отомстить Катавату был практически нулевым, рисковать студент экономического факультета не имел права. Власть, что была в руках у лидера инженеров, позволяла очень многое, и, если тот сорвется… Первокурсник до сих пор не мог гарантировать, что удержит наставника от ошибок. Их отношения все еще были слишком хрупкими.

Дурацкие мысли. Дурацкие обстоятельства. И идиот он сам. Пусть даже это мучительное для него ожидание чуть снизит напряженность ситуации, но в итоге… Насколько бы правильные слова для объяснения своего замысла он ни подобрал, старшему все равно будет больно, он же потеряет время. То время, когда он мог бы держать этого невероятного парня в своих объятиях. И не только держать. Конг не знал, о чем думает Артит, глядя на него, но его собственные фантазии о том, что он хотел бы сделать с лидером инженеров, были очень, очень откровенными.

Раньше первокурсник не считал себя темпераментным, но каждая минута рядом со старшим перечеркивала все его прошлые представления о самом себе. Юноша хотел, чтобы темные волосы наставника разметались по его подушке. Чтобы уже привычный восхищенный взгляд третьекурсника заволокло дымкой нереального удовольствия, которое тот станет получать в его руках. Чтобы с губ Артита раз за разом срывалось «Конг» не просто как имя, а как выдох на пике наивысшего наслаждения, которое старшему, опять же, подарит именно он.

Все эти желания немного пугали. Будоражили. И заставляли делать то, что он сам от себя не ожидал. Он даже полез на соответствующие сайты, чтобы понять, как именно занимаются любовью мужчины. Он, не имевший подобного опыта с женщинами, пытался разобраться, как это бывает с парнями. И это не было простым любопытством. Он действительно хотел все понять. Правда, в процессе он убедился еще кое в чем. Не мужчины его привлекали. Артит. При просмотре всех тех видео, что он решился открыть, возбуждение было не очень-то сильным, но стоило представить, как он делает это со своим пи… все сразу менялось.

И пусть на вопрос: «Почему же именно он?» — ответа не было до сих пор, сейчас это значения не имело. Все его желания: защитить, позаботиться, прикоснуться… быть рядом — все они были искренними. Первокурсник это понимал и собирался доказать это старшему. Он впервые переживал из-за чего-то так сильно, но старательно готовился: представлял все свои слова и действия во время неизбежной «беседы», планировал то, что будет после… Чтобы у них со старшим было больше возможностей для общения, он даже поговорил с родителями и получил разрешение приезжать домой не каждую неделю, а реже, в зависимости от обстоятельств. И пусть в эти выходные встретиться с семьей ему все равно предстояло: отсутствия на праздновании маминого дня рождения ему бы просто не простили, да и он сам бы не пошел на это, но потом… Потом все должно было стать проще.

Все выстроенные планы упирались лишь в одно. Время. Оно нужно было Артиту, оно нужно было ему. И первокурсник ждал. Отсчитывал день за днем, урывками наслаждаясь присутствием старшего и все больше осознавая, как же сильно он хочет быть с этим парнем постоянно. Возможно, это было безумием, но ему уже было все равно. Он радовался каждой минуте вместе.

«Конг, прости, что отвлекаю. Можешь забрать меня от „Виллс“? Если получится. Тут недалеко. И очень красиво. Тебе тоже может понравиться…» Появившееся в чате в четверг вечером сообщение вызвало легкую улыбку. Юноша знал, куда отправился старший после занятий. Артит уже рассказал ему о традиции инженеров встречаться со студентами, в чьих номерах были одинаковые цифры, а еще о том, что одна из таких встреч будет сегодня. Именно это и не позволило им погулять, как Конгу бы хотелось, но, видимо, он зря переживал. Ответ мог быть только один: «Конечно, пи. Буду через 15 минут».

В качестве сборов он просто подхватил ключи от мопеда, лежавшие на столе, и, пихнув их в карман, отправился на выход. На месте он был ровно во столько, во сколько обещал. Артит же ждал его неподалеку от входа в кафе. Грустный. Конгфоб нахмурился, медленно скользя взглядом по фигуре наставника и давая себе время на размышление, нарочито неспешно снимая шлем и вешая его на руль. Еще днем, на обеде, все было в порядке, а сейчас… Натянутая улыбка, что в качестве приветствия искривила губы старшего при его появлении, могла обмануть только идиота. Юноша мысленно выругался и пошел к будто приклеившемуся к месту третьекурснику.

— Все в порядке, пи?

— Да. Спасибо, что приехал, Конг. Прости, что побеспокоил. Но здесь и правда здорово. Смотри, — лидер инженеров ткнул пальцем куда-то вправо, где через несколько домов от них действительно виднелся довольно приличный парк, но первокурсник даже не сомневался, что местные красоты его пи не интересуют. Впрочем, и его самого волновали не они.

— Ты прав. Здорово. Пройдемся? — не дожидаясь ответа, он отправился в указанную сторону. Через несколько секунд рядом зашагал старший. Молча. Конгфоб понимал, что истинную причину столь внезапной грусти Артита, он может и не узнать, но попробовать стоило. — Как прошла встреча?

— Нормально… — как будто осознав, что его ответ слишком вял, наставник чуть встряхнул головой и улыбнулся уже осмысленнее. Первокурсник знал, что старший не любит показывать свои слабости, и не удивился, когда тот постарался взять себя в руки. Рассказ потек плавнее, прибавились жесты и легкие шутки — все, как должно было быть. И так явно искусственно.

Конгфобу потребовалось около получаса прогулки по пустынным парковым дорожкам, чтобы допустить вероятность существования одной очень, очень неприятной вещи для себя. Никакое притворно-равнодушное лицо со стороны старшего не могло с этим сравниться. Свернув к озеру и замерев у воды, он еще несколько минут послушал, как Артит вспоминает уже не происходящее в кафе, а истории из своего обучения наставничеству, которые неизменно возвращались к одному и тому же человеку… но долго выдержать он не сумел, все-таки прерывая:

— Этот пи’Тум… Он тебе нравится? — Артит замолчал. Даже в отсветах фонарей было заметно, что он побледнел. Первокурсник стиснул пальцы. Ответ был очевиден. — Ясно.

— Нет, Конг! — юноша не знал, что прочитал на его лице старший, но наставник тут же начал сбивчиво объясняться. — С чего ты?.. То есть он… действительно нравился мне. Раньше. Я же… ты, наверное, слышал… би. Но пи не такой. Он женится скоро. Он все сделал правильно. Добился своей любви, а я…

Сильные пальцы Артита до боли впивались в его левое предплечье, то и дело прерывающийся голос продолжал озвучивать какие-то слова, а Конгфоб уже притягивал старшего ближе. Первокурсник не знал, когда именно его правая ладоньлегла на шею наставника. Это было не важно. Значение имело лишь то, что спустя несколько секунд его губы почувствовали вкус губ третьекурсника. Клубничное молоко. И немного ванили. Сладко.

========== Часть 46 ==========

***

Вокруг не было ничего. Ни пространства. Ни времени.

Даже он сам… перестал существовать. Оставались лишь разноцветные всполохи перед глазами и пульсация крови. Она оглушала. Мешала сосредоточиться. Не давала вернуться к мягкому ощущению чужих губ, что стало концом его прошлой жизни. Если она была — эта жизнь. Разве можно жить, не чувствуя этого? Этого… чего? Как ни старался он понять происходящее, сознание выхватывало лишь какие-то крупицы действительности, которые несли в себе столько разрозненной информации, что их анализ становился непосильной задачей. Тепло и сила ладони на его шее, зубы, что прихватывают его нижнюю губу… чуть оттягивают… отпускают… язык, что медленно ведет по верхней, чужие пальцы… они, кажется, скользят прямо по коже спины… но он же одет! Артит зажмурился, не выдерживая наплыва ощущений… эмоций… И все прекратилось. Мир схлопнулся в точку, в которой он оказался прижат к груди Конга. Только сердце по-прежнему неистово колотилось, грозясь пробить грудную клетку. Больно…

— Все хорошо, пи. Прости. Ты не представляешь, какой ты… прекрасный, — тихий шепот в ухо заставил вздрогнуть всем телом, вжимаясь в человека напротив… прямо посреди парка. Третьекурсник судорожно втянул в себя воздух и дернулся назад. Вот теперь реальность стала явственнее.

— Конгфоб! Ты! Зачем?! Почему… — слова как-то моментально иссякли, когда он отступил на несколько шагов назад и растерянно посмотрел в темные глаза младшего, что были пугающе и завораживающе бездонны. Только-только проявившийся мир снова заволокло… но на этот раз младший сам отвел свой взгляд, сдергивая наваждение.

— Ты — потрясающий. И я не хочу, чтобы ты грустил непонятно из-за кого, — в глухом голосе младшего на этом «непонятно кого» послышались злые нотки, что раньше казались лидеру инженеров абсолютно невозможными для Конга, но пальцы первокурсника, внезапно стиснувшие ткань шорт, подсказывали наставнику, что он не ошибся. Мозг работал медленно и как-то неохотно, так что очередной вопрос разумностью тоже не блистал, Артит сумел выдать только:

— Непонятно… кого?

Конгфоб бросил на него быстрый взгляд, вздохнул, а уже через секунду вновь подошел ближе и, обхватив его ладонь своей, потянул за собой.

— Поехали в общежитие, пи. Ты сам говорил, что завтра у вас захват флага, а, зная ваши «традиции», не сомневаюсь, что это мероприятие будет тяжелым не только для первокурсников, но и для наставников тоже.

— Как будто у вас по-другому, — третьекурсник тихонько фыркнул и посмотрел на их соединенные вместе ладони. В который раз уже? А ведь они сейчас в общественном месте…

— По-другому. Нам старшие обещали приключение, а не испытание.

— Они вас просто избаловали, — Артит поморщился и осторожно потянул свою ладонь на себя. Иногда Конгфоб совсем не думал о том, как его действия выглядят со стороны. Он сам, конечно, тоже порою забывался, но… сейчас ему так нужно было сосредоточиться…

— Пииии… — студент экономического факультета демонстративно вымученно простонал, на секунду сжал свои пальцы крепче, а потом разжал, отпуская его руку на свободу. Наставник прикусил нижнюю губу, почувствовав неловкость. Потом вспомнил, как еще недавно эту самую губу терзали чужие. Полыхнул румянцем и споткнулся, но Конг все так же уверенно шел вперед, не смотря на него и не заставляя смущаться еще больше. Мир определенно сошел с ума. Или, может, он сам. Ответа не было, а они спустя несколько минут стояли у мопеда младшего. Первокурсник вручил ему шлем, надел собственный, после чего они просто поехали домой. Пятнадцать минут дороги, пара минут на ничего не значащую болтовню на прощание и целая ночь для размышлений.

Артит, как дошел до кровати прямо в уличной одежде, так на нее и завалился, время от времени вертясь и бессмысленно пялясь то в стену, то в потолок. Сна не было, но не было и ни одной разумной мысли. Лишь иногда все его тело охватывал жар и приходилось сглатывать стремительно скапливающуюся слюну. Сейчас воспоминания становились все ярче и, несомненно, твердили об одном: Конг его целовал. Сам. И взгляд младшего после… Артит не знал, как описать его правильно, ведь применять слово «желание» было… было…

Наставник уткнулся лицом в подушку, проклиная собственные фантазии, которые, наверняка, не имели ничего общего с реальностью, но чем больше проходило времени … чем подробнее восстанавливались в памяти ощущения, что в момент самого поцелуя казались лишь отдельными штрихами, никак не связанными между собой… тем сильнее распалялось его тело, требуя… освобождения.

Третьекурсник не знал, в какой именно момент он не выдержал. Когда конкретно его пальцы подхватили резинку шорт, чтобы стянуть их вместе с нижним бельем. И точно не вспомнил бы, сколько потребовалось времени… сколько движений, чтобы все копящееся в нем возбуждение выплеснулось на светлую ткань его собственного покрывала, пачкая белесой жидкостью и ее, и руки, но тихий стон: «Конг» — срывался с губ с самого начала и до самого конца. В этом он мог поклясться.

Потом… потом он снова долго лежал, разглядывая потолок и не представляя, как теперь смотреть в глаза первокурсника. То трепетное, неуловимо нежное чувство к младшему, что он испытывал столько времени, все больше смешивалось с тягучим первобытным желанием, которое, вроде бы и нашло выход, но, несомненно, готово было вернуться. Усиленное многократно. Как будто смеясь над его наивностью и повторяя снова и снова: просто быть рядом с Конгом для него мало. Артит хотел почувствовать тот поцелуй вновь. Хотел большего. Хотел, чтобы это пальцы первокурсника обхватывали его возбуждение, чтобы это младший вел его к безумному наслаждению, до хруста выгибающему тело, чтобы… он сам сделал тоже самое для Конга.

Очередная порция жарких сцен страсти, возникших в воображении, заставила вскочить с постели и отправиться в ванную. Полчаса… или больше. Прохладный душ, казалось, отключал все лишние мысли, и Артит всё ловил губами капли, что падали и падали, смывая доказательства его греховных желаний и диких фантазий. Лидер инженеров пытался концентрироваться на другом, на том, чтобы было несравнимо важнее: на восхитительном голосе младшего, на его ласковых взглядах и теплой улыбке… на счастье. Время шло. Становилось легче.

Вернувшись в комнату, Артит стянул с кровати испачканное покрывало и пихнул его к вещам на стирку. Пообещал сам себе: все будет нормально. Он сможет общаться с Конгом точно также, как раньше. Конечно, он еще поговорит с младшим и объяснит, что некоторые методы утешения могут подтолкнуть людей, к которым они применяются, к неправильным выводам, но… ничего не изменится. Они по-прежнему смогут встречаться после занятий, вместе гулять и узнавать друг друга. Он не станет требовать от Конга обещаний или клятв после одного-единственного поцелуя, не будет навязываться. Просто… запомнит, что младший и вправду не против прикосновений к другому мужчине. А значит у него действительно есть шанс.

Откровенные картинки пред глазами больше не всплывали. Но сердце по-прежнему билось быстро-быстро, так и не позволив ему уснуть до самого утра. Рассвет он встретил, всматриваясь в светлеющее небо. Мысли немного путались и сбивались, но впереди предстоял долгий день. День захвата флага, который давно был распланирован и времени для отдыха не предполагал. Артит был к этому готов и собирался в последний раз продемонстрировать своим подопечным, насколько важно единство во всем, что они делают. Даже если его вновь посчитают бездушным монстром, точка на официальных мероприятиях, связанных с наставничеством, запомнится всем. Каждый первокурсник их факультета приложит максимум усилий и по-настоящему почувствует свою принадлежность к тому братству, что всегда объединяло инженеров. Они могут не принимать конкретно его, но он не позволит им забыть о тех ребятах, что будут учиться вместе с ними ближайшие несколько лет.

Артит вдохнул и рывком поднялся с постели. Конкретная цель фокусировала и успокаивала. Он справится. Со всем.

========== Часть 47 ==========

***

Стоило ему коснуться губ Артита своими, как вспышка ревности, толкнувшая на столь безрассудный поступок, разом угасла. Пи был восхитительным. Его вкус, запах, сбивающееся дыхание, глаза, радужку которых практически полностью затапливал зрачок… и которые в тот момент не видели ничего. Младший мог бы поклясться, что это именно так, хотя его собственные ощущения накатывали настолько стремительно, что уже спустя несколько секунд он с трудом понимал, что творит сам: зубы слегка прихватывали нижнюю губу Артита, язык с упоением вел то по одной, то по другой, собирая непривычную, манящую сладость… Но всего этого было так мало… Хотелось еще… еще… еще… Он прижал третьекурсника к себе, чуть задирая его футболку и касаясь пальцами обнаженной кожи. Если повести ниже, сильнее… опустить Артита на траву… Тихий стон, сорвавшийся с припухших губ наставника, когда тот подался навстречу, был еле слышен, и вряд ли осознавался старшим, но на мгновение обострил восприятие самого Конга. Высвечивая окружающую реальность и пугающе четко давая понять: если он немедленно не остановится, то действительно уложит пи на траву и возьмет прямо здесь. Ничего не объяснив и не рассказав. Делая все лишь запутаннее и сложнее.

Отрываться от сладких губ было мучительно, выпускать из рук очнувшегося Артита — почти больно, утихомирить гулявшее по крови напряжение — просто невозможно. Первокурсник повторял себе, что так надо, но каждая клеточка тела требовала продолжения. Боясь сорваться, Конг, как можно быстрее, свернул разговор и отвез лидера инженеров в общежитие, сразу по приезду прощаясь. Наверное, это было незрело, по-детски, но он не мог находиться со старшим и дальше. Чувствовал, что еще одно прикосновение или взгляд — и его уже ничто не остановит. И — да, дома он сразу отправился в душ, чтобы всего несколькими сильными, резкими движениями довести себя до оргазма. С момента их поцелуя возбуждение не спадало ни на секунду, и было просто чудом, что Артит не заметил его состояния. Как теперь дождаться момента, когда старший позволит прикоснуться к себе еще раз, Конгфоб не представлял. Сколько потребуется времени, чтобы лидер инженеров его простил? Сколько ему предстоит находиться вдали от человека, которого хочется до умопомрачения? То, что и раньше было пыткой, сейчас превращалось с настоящий кошмар. Он не считал себя темпераментным? Зря.

Всю ночь первокурсник прометался в полусне, раздираемый диким желанием и виной, но никакого иного решения, кроме принятого раньше, у него не было. Нужно было ждать. Снова… Правда, кое-что он сделать все-таки собирался. Сегодня. И пусть вот это было совсем ребячеством, оно хотя бы не несло с собой никакого вреда. Небольшая традиция, которая, благодаря старшему, могла превратиться в одно из его лучших и особенных воспоминаний.

Короткое: «Пи, можно я приду к вам после церемонии? Вы же будете на стадионе?» — пришлось отправлять через Лайн. Планы планами, но Конг не сразу вспомнил, что не спросил разрешения для своей идеи раньше. Совместный же обед им сегодня не грозил: первокурсники и наставники на всех факультетах были взбудоражены предстоящим событием и обсуждали его среди своих. Идти в столовую инженеров было бы неправильно. К тому же, юноша сомневался, что Артит вообще там появится. Если учесть склонность старшего к тотальному контролю за всем, что находилось под его ответственностью, то вряд ли он подумает о еде.

«Если хочешь. Но мы закончим поздно. Около восьми». Ответ пришел нескоро, но главное, что он был. Конгфоб вздохнул: очередное подтверждение того, что наставники инженерного факультета собирались от души помучить своих подопечных, не радовало. Хорошо, что это было в последний раз. «Конечно, пи. Я не буду тебя отвлекать». Отправив собственное сообщение, Конг направился к друзьям. Им предстояло свое загадочное «приключение».

Как оказалось, под этим понятием их старшекурсники подразумевали многоуровневый квест. К счастью, при необходимости наставники не скупились на подсказки, особенно когда младшие подсылали к ним самых красивых девушек потока. Наблюдая за затягивающимся порою флиртом, Конгфоб даже стал подозревать, что после сегодняшнего мероприятия, парочек в университете станет больше… Это вызывало улыбку. И напоминало о том, что не так далеко, на стадионе, стоит его собственный старший. Увидеть которого хотелось просто нестерпимо. А еще — обнять…

— Конг! — голоса окликающих его ребят вырвали из нового витка мыслей об Артите, заставив беззвучно простонать. Похоже, пора было привыкать, что все его размышления будут сводиться к конкретному человеку. В принципе это было не так уж и плохо. Хотелось лишь, чтобы и лидер инженеров думал именно о нем. После вчерашнего Конгфоб подозревал, что не только темпераментен, но и очень ревнив.

Флаг своего факультета они, конечно, получили, а красивая церемония завязывания старшими нитей на запястьях у младших плавно перешла в празднование. То в одной компании первокурсников, то в другой начал мелькать алкоголь. Наставники не были против, наоборот: с удовольствием присоединялись к ним. И, естественно, Луну университета ждали везде. Конгфоб смеялся и шутил, стараясь не налегать на спиртное — слишком свежи были воспоминания о случившемся после конкурса — но совсем уж трезвенником он не был. Мир постепенно становился ярче и теплее, и это было приятно.

— Ребята, давайте в клуб! — предложение, прозвучавшее спустя пару часов веселья, было вполне ожидаемым, но на этот раз у Конга были свои планы. Помотав головой и показав язык своей взвывшей от такого отношения компании, первокурсник посмотрел на часы. Было уже начало девятого, а значит можно было отправляться к стадиону.

— Не, парни, я — пас. Меня ждут в другом месте.

— Так-так-так! Это где? Свиданка?

— Так и знал!

— Она хоть красотка, Конг?

— А подружки у нее есть?

Первокурсник лишь рассмеялся и отмахнулся от воодушевившихся парней. Он отчетливо представил себе, как знакомит их с Ноттом… Брайт ведь вечно спрашивал о паре для него. Это было бы незабываемо. Но, наверняка, стоило бы ему нескольких зубов. Причем, Конг не был уверен, кто побьет его первым: суровый наставник или его собственные товарищи. Так, ярко улыбаясь от воображаемых картинок, он и дошел до стадиона. Огромное пространство было залито огоньками свечей: видимо, у инженеров церемония завязывания нитей еще не закончилась. Студент экономического факультета повертел головой, но различить Артита среди собравшихся не получалось. К счастью, мимо проходила девушка, которая, судя по повязке, относилась к наставникам. Юноша тут же обратился к ней:

— Прости, пи! Ты не знаешь, где сейчас пи’Артит?

— Артит? — третьекурсница удивленно взглянула на него, но потом, быстро оглядев, мило улыбнулась и кивнула. — Я видела его за трибунами. Только не серди его, ладно? Сегодня у всех был тяжелый день.

Выдав это заявление, девушка дождалась ответного кивка, после чего пошла дальше. Конг нахмурился. Услышанное ему не понравилось, но подробности лучше узнать у другого человека. Главное — поскорее его отыскать.

К счастью, много времени для этого не потребовалось. Артит действительно находился за трибунами. Конгфоб сразу различил его спину, что, благодаря малиновой рубашке, ярко выделялась среди окружающего пространства. Сердце заныло: даже не видя лица старшего, первокурсник понял: тот чем-то расстроен. Ну почему наставник вечно прячется, если ему плохо?

— Пи’Артит, — студент экономического факультета позвал третьекурсника совсем тихо, но тот все равно вздрогнул, прежде чем оглянуться. Да и оглянулся он… буквально на мгновение. При взгляде на него темные глаза старшего под влажными ресницами чуть расширились, и лидер инженеров тут же отвернулся назад. Первокурсник напрягся, но подождал, пока наставник проведет пальцами по собственным щекам. Неужели Артит считает, что он слепой или идиот? Встать к кому-то спиной — не значит сделать свои действия невидимыми. — Ты в порядке?

— Да. Просто жарко. Вот и решил умыться, — третьекурсник все-таки развернулся к нему лицом и вымученно улыбнулся. — А почему ты здесь? Почему не со своими? Разве ты не должен праздновать с друзьями?

— Я праздновал. Но наш факультет получил флаг уже давно. А здесь… я же писал тебе, пи, спрашивал, можно ли прийти, — Конгфоб посмотрел на старшего с мягким укором, скользя взглядом по усталому лицу. Что же снова случилось?

— Да… Прости. Ты прав. Ты что-то хотел? — Наставник понемногу собирался, хотя по-прежнему был напряжен. Это было очевидно.

— Вот, — первокурсник шагнул ближе, на секунду опуская руку в карман и снова ее вынимая. Теперь в ладони он сжимал белую нить. Он специально попросил ее у наставников своего факультета и теперь озвучивал то, что было его мечтой последние несколько дней. — Ты можешь завязать ее мне? Я знаю, что сегодня эта церемония между своими, но мне бы очень хотелось получить ее и от тебя. Ты — мой старший. Пусть по университету, но… — Конгфоб немного смутился, не зная, как объяснить правильно, но Артит не стал дожидаться — подхватил нить и собрался уже обернуть ею его запястье, как первокурсник запротестовал. — Нет, пи! Не на этой руке!

Лидер инженеров удивленно моргнул, а младший протянул ему другую руку. Свободную от чужих оберегов. На церемонии на своем факультете Конгфоб использовал правую, и теперь ее оплетало множество белых витков. Первокурсник же хотел точно знать, какая из нитей принадлежит его пи. Ее он не снимет еще очень долго.

— Ох, Конг… Что за капризы? — Артит вздохнул, но послушно начал завязывать тончайший «браслет» на его левом запястье, тихо проговаривая пожелания. — Учись хорошо, и будь успешен. Всегда помни о том, что для тебя важно, и следуй собственному пути. Я уверен, что у тебя все получится, — третьекурсник осторожно погладил закрепленный узелок и поднял на него глаза. В них была нежность. Лишь миг, а пульс Конга вновь скакнул на несколько десятков значений. Если бы Артит только знал…

— Спасибо… — коротким выдохом во время крохотного шага… после которого руки так уверенно потянули самого дорогого для него человека в свои объятия. — Никогда не плачь в одиночестве, пи. Слышишь? Если что-то случится, позови меня. Я обязательно помогу. И вытру твои слезы. Обещаю… — сейчас шептать все это в аккуратное ухо наставника, даже в темноте поменявшее свой оттенок, подсказывая тем самым, что кое-кто снова смущается, было легко и спокойно. Конг на секунду улыбнулся и прикусил губу. Он по-прежнему очень хотел провести языком по алеющей коже, но в этот момент важным было совсем другое. — И… скажи, что я могу сделать для тебя? Сейчас. Только не говори, что все в порядке. Пожалуйста… Я же знаю, что это не так.

Артит не отвечал очень долго, просто стоял, уткнувшись лбом в его плечо, но потом сильные руки наставника вернули объятия. Пальцы вцепились в его футболку на спине, сминая легкую ткань, а негромкий голос произнес:

— Я всего лишь устал, Конг. Правда. Это пройдет. Но… если ты можешь… останься со мной. Только сегодня. Это, наверное, глупо, просто когда ты рядом… я… сплю хорошо, — слова прерывались, а пальцы впивались в него все сильнее. Первокурсник не знал, сколько усилий потребовалось этому парню, который так ненавидел признавать свои слабости, чтобы озвучить подобное, но это был шаг навстречу. На его просьбу о правде. Он не мог сказать «нет». Даже понимая, насколько опасно им сейчас оставаться наедине. Даже чувствуя, как все быстрее несется по венам кровь, омывая все тело волной желания… Даже так.

— Конечно, пи. Все, что хочешь.

========== Часть 48 ==========

***

В руках Конга было хорошо. Уютно. Безопасно. Будто бы мир и вправду подарил ему человека, который искренне хотел быть рядом. Вместе. Слезы, что Артит еле-еле сумел подавить при появлении младшего, вновь начали подступать к глазам и пришлось цепляться за футболку первокурсника, чтобы хоть как-то сдержаться и не показать, насколько он слаб. Но — поздно. Измученное сознание молило о помощи и в ответ на доброту любимого человека отказывалось врать. Ему нужно… нужно было почувствовать эту поддержку! Понять, что он тоже может получить заботу просто потому, что существует. И сейчас совсем не важно было ко всем ли так относится младший или нет. Защищенный теплом Конга со всех сторон, Артит просто впитывал то, что ему давали. Отказаться от этого он не мог и не хотел, лишь обещал самому себе, что тоже сделает все, чтобы первокурсник был счастлив. Все…

— Домой? — тихий вопрос был задан спустя… сколько времени они простояли так, сжимая друг друга в объятиях, позади трибун? Кто знает. Артит вдохнул, выдохнул и с усилием отстранился.

— Подождешь немного? Я должен помочь ребятам. Нужно убрать здесь все лишнее.

— Конечно. Я тоже помогу, — Конг улыбнулся, и они вместе пошли наружу. Туда, где заканчивалась церемония, на которой самого лидера инженеров не особо и ждали.

Артит не соврал младшему: он действительно очень устал. И дело было не только в отсутствии сна этой ночью. Тот план, на который третьекурсники собирались опираться и который подробно расписывал действия каждого наставника, как оказалось, был уничтожен прошлым вечером. Стоило лидеру инженеров появиться на занятиях, как к нему подошел Нотт. Показал созданную на портале факультета тему, комментарии в ней…

Чудовищное осознание пришло не сразу. Потребовалось несколько минут, чтобы понять: первокурсники знали все. Все задания, что должны были проверять их смекалку и силу воли, всю последовательность грядущего мероприятия, местонахождение наставников, которые должны были следить за дисциплиной… даже то, что нужно сделать, чтобы пройти испытания — знали. Артит был в шоке. То, что должно было запомниться, как достижение, как преодоление преград при поддержке товарищей, грозило превратиться в дешевый спектакль с плохими актерами. И пусть виновника, слившего информацию, можно было не искать — воодушевленные первокурсники безрассудно благодарили одного из наставников прямо по имени, это ничего не меняло. Программу нужно было переделывать.

Лидер инженеров отправился к декану, добился разрешения, чтобы хотя бы часть наставников сняли с занятий, организовал собрание и, обрисовав ситуацию, сказал, чего от них ждет. Ребята взорвались возмущением. Многие утверждали, что вовсе не важно знают первокурсники что-то или нет. Что уже поздно и раз так получилось, то нужно сделать вид, что никто из старших не в курсе. Что нужно расслабиться. Артит не верил, что слышит это от своих собственных товарищей. Не от всех, но… это было ударом. Он просто сорвался. Наорал на каждого. Напомнил, ради чего они стали наставниками и в чем их задача. Возможно, он был не прав и не должен был переходить на подобный тон, но его самоконтроль полетел к чертям. Парни же сдались очень быстро.

Потом были звонки пи’Ди и споры до хрипоты о том, какие задания должны заменить те, что были утверждены изначально. Спасало то, что еще при первых обсуждениях предлагалось по несколько вариантов того, какие действия первокурсников могут подтвердить то, что они осознали значение каждого из понятий, составляющих Сотус. Оставалось лишь заново выбрать оптимальные. Лишь. То, что они продумывали не одну неделю, нужно было изменить за несколько часов. Вновь скоординировать действия наставников. Проследить за тем, чтобы организация самого пространства, где будет проходить захват флага, прошла без помех. Встать под предвкушающие легкое развлечение взгляды первокурсников. И смотреть… смотреть за тем, как меняются выражения лиц младших, когда они понимают, что ничего из того, к чему они готовились, не будет. Растерянность, неверие, злость, возмущение, желание бросить все и уйти… Артит гордо вскидывал голову, ухмылялся и будто спрашивал: «Что, испугались? Не можете бороться за то, что вам нужно? Слабаки…»

Его поняли. Конечно, поняли. Первокурсники завелись и стали думать в тех условиях, что были им поставлены, искать решения и предлагать варианты. Лидер инженеров был рад, но чувствовал, что его силы уже на исходе. Бессонная ночь и нервное напряжение сказывались все сильнее, а впереди было столько всего… Нотт, Прэм, Тута, Брайт… один за другим они отступали в сторону после каждого пройденного младшими этапа, а он по-прежнему уверенно стоял на верхней ступеньке лестницы, у самого флага, всем своим видом показывая, что это еще не все, не конец. «Докажите. Добейтесь. Будьте достойны» — безмолвно скандировал он час за часом, вычерпывая себя без остатка…

Когда первокурсники не ушли, полным составом оставаясь на поле до самой последней минуты отмеренного им времени, он чуть не заплакал в первый раз: все-таки эти ребята справились. Не сдались, понимая, что не успевают. Они действительно боролись изо всех сил, и именно это определило их победу. В полутьме, опустившийся на стадион, лица младших различались уже слабо, но Артит до сих пор видел на них упрямое желание получить флаг. Услышать, что они инженеры. Это было правильно. Так, как надо.

Он был горд. И измотан. В момент, когда Прэм с Ноттом вышли вперед, чтобы объявить о решении наставников, он сделал шаг назад, скрываясь за одной из колонн и убирая с глаз столь лишнюю сейчас влагу. Впереди еще предстояла церемония завязывания нитей и выглядеть сентиментальным сразу после того давления, что он излучал весь день, было бы смешно. Да и младшие не ждали от него доброты. Один за другим первокурсники подходили к нему с белой нитью, но в большинстве своем даже не пытались выслушать его пожелания полностью или посмотреть ему в глаза, стремясь поскорее перейти к следующему наставнику. Для своих подопечных он оставался все тем же «дьяволом» факультета, что третировал их с начала учебного года. И никакие теплые слова не могли помочь здесь и сейчас.

Он это понимал, не сердился, но постепенно грудную клетку стало сдавливать все сильнее, горло перехватывало спазмами, а перед глазами поплыли серые пятна. «Просто усталость. Ничего страшного. Осталось чуть-чуть» — Артит повторял себе это раз за разом, но в итоге не выдержал: сбежал за трибуны и позволил слезам выплеснуться наружу. Было больно и плохо. Видеть никого не хотелось. Только Конг… все равно нашел его.

И пусть сам третьекурсник из-за круговерти происходящего уже позабыл о просьбе младшего, тот по-прежнему помнил. Для студента экономического факультета это было важно. Была важна белая нить и несколько тихих слов, что шли от самого сердца наставника инженеров. Важен был он сам. Именно это понимание и заставило третьекурсника принять то, что ему предлагалось и то, что ему было по-настоящему нужно. Еще немного тепла от человека, в глазах которого светилась искренняя забота.

— Пи… — вновь Конг окликнул его уже тогда, когда они практически вышли на поле. Артит с интересом посмотрел на младшего. — Завтра утром… мне нужно будет уехать.

— Я помню. День рождения твоей мамы, — лидер инженеров улыбнулся. Первокурсник вряд ли представлял, насколько трогательной была его привязанность к семье и к людям, которых он любил. Наставник обожал эту его черту и всегда проигрывал улыбке, расцветающей на его собственных губах при каждом новом подтверждении этого. Сейчас даже как-то не думалось, что на них обратит внимание кто-то из других студентов, собравшихся на стадионе. Столь вовремя полученное от Конга тепло оттесняло печали прочь.

— Да, — первокурсник смотрел на него в ответ и, казалось, хотел добавить что-то еще, но потом лишь мотнул головой. Продолжая лишь спустя еще несколько секунд. — Я просто к тому, чтобы ты не удивлялся, если я случайно разбужу тебя, когда буду собираться.

Артит рассмеялся.

— Конг, ты уже забыл, что тебе приходилось от души тормошить меня, чтобы я проснулся? Об этом я и говорил: рядом с тобой мне спится лучше всего, — сказанное на одном дыхании это смущало еще больше, чем раньше. Третьекурсник мысленно дал себе подзатыльник. Глаза младшего в ответ странно потемнели.

— Я очень на это надеюсь, пи. Очень…

Артит все-таки покраснел и быстрее пошел по направлению к Нотту. В последнее время главе наставников все чаще казалось, что он не всегда понимает, что хочет сказать ему младший. Но это не страшно. У них будет еще множество возможностей, чтобы поговорить.

========== Часть 49 ==========

Конг действительно был отличным помощником: сразу понимал, что от него требовалось, делал все быстро и качественно. Ребята даже шутили, что надо бы убедить его перевестись на инженерный факультет — вот бы из кого удалось воспитать прекрасного главу наставников — но первокурсник лишь смеялся и уверял, что экономика — его призвание. Артит вздыхал: про себя он иногда думал об этом, но, конечно, понимал, что все это из области фантастики. К тому же… уже сейчас они общались друг с другом так, как лидер инженеров никогда не общался ни с одним из своих подопечных. И ему это было куда дороже, чем номинальная принадлежность к одному факультету.

Увы, как бы быстро и хорошо, они все ни делали, но завершить сборы удалось лишь ближе к одиннадцати. Артит понимал, что младшему рано вставать, и, наверное, не стоило быть столь эгоистичным, но по-прежнему не мог отказаться от возможности еще немного побыть вместе. В итоге наставник лишь уточнил поел ли первокурсник и, получив утвердительный ответ, тут же повел его в общагу. Нужно было поскорее лечь спать, чтобы Конг отдохнул. Ему ведь и вправду было достаточно одного присутствия младшего рядом. Конечно, о том, что сам он ел только с утра и только один бутерброд, Артит не подумал: это все равно не имело значения.

Правда, чуть позже он об этом все-таки пожалел. Прошло полчаса, как они улеглись спать, Конгфоб лежал всего в метре от него, и усталое сознание нежилось в понимании того, как близко он находится, реагируя не диким желанием, как было вчера, а благодарностью и счастьем, уверяя, что сегодня его ждут самые прекрасные сны, но… желудок требовал пищи: настойчиво, упорно и безостановочно. Игнорировать это не получалось. Повертевшись еще с 10 минут, Артит, проклиная собственный аппетит, соскользнул с постели и, стараясь не шуметь, побрел к столу за печеньем — единственным, что было у него в комнате. Сгрыз полпачки и только после этого вздохнул свободнее. Конечно, он чувствовал себя глупо из-за своего вынужденного марш-броска, но сейчас переживать стоило не об этом. Нужно было столь же бесшумно вернуться назад. К сожалению, ему это не удалось. Во всяком случае, когда он вновь устроился на кровати и повернулся к младшему, чтобы еще немного полюбоваться его лицом, в ответ он получил совершенно нечитаемый взгляд темных глаз. Все тело тут же опалило жаром стыда.

— К-конг… прос…ти. Я тебя разбудил? — Артит мысленно взвыл. От таких заиканий можно было подумать, что его застукали за каким-то преступлением, а не за поеданием печенья. Или подглядыванием. Впрочем, второго еще и не было толком. Он же только повернулся… И зачем он, кстати, это сделал? И так же было хорошо. — Я просто хотел… есть.

В ответ последовала тишина. Первокурсник молча изучал его лицо в полутьме. Долго. Потом вздохнул, протянул руку и, обхватив его за талию, притянул к себе, устраивая так, чтобы носом он утыкался куда-то в сгиб шеи самого младшего. Это было почти также, как тогда, когда они стояли за трибунами. Только теперь они лежали. В постели. И Артит мог бы поклясться, что чувствует, как у Конга… «стоит». Хотя, может быть, он свихнулся. Или все-таки вырубился от усталости и жары. Ведь температура в комнате действительно была явно чрезмерной. И с каждой секундой становилась все выше. Странно, что Конгфоб это не чувствовал, а он не чувствовал, иначе не стал бы прижимать его так крепко. Лидер инженеров поерзал. Он еще не совсем понял, чего хочет больше: отстраниться, чтобы внезапно взвинтившие свой темп удары сердца перестали заглушать его мысли, или придвинуться ближе, рискуя сгореть и так и не понять, в чем же дело…, но смысл собственных размышлений стремительно ускользал. Это было… было… Третьекурсник закусил губу и попробовал продвинуть свою ногу между бедер Конга чуть дальше. Совсем немного. Просто чтобы…

— Пи… ты хотел… поспать… — тихие слова, произнесенные с едва заметным усилием и опалившие его ухо новым жаром, прошлись дрожью не только по его телу. Возбуждение младшего тоже стало ощущаться сильнее. Может быть, Артит и не все понимал, но этого он не заметить не мог. Конг точно его хотел. Так быстро стучащее еще мгновеньем назад сердце пропустило сразу несколько ударов.

— Есть… — лидер инженеров чуть откинул голову и посмотрел в бездонные глаза первокурсника, что, казалось, вмещали в себя весь мир сразу. — Я хотел… есть…

— Пи…

Это было ни да, ни нет, но… Третьекурсник потянулся вверх и мягко коснулся губами губ младшего. По-другому он просто не мог. Только это сейчас было единственно правильным. У Артита не было опыта, и он не знал, как правильно доставить удовольствие любимому. Он мечтал о таком всего несколько раз и даже не думал о том, что подобное станет возможным так скоро, но… это все не важно. Если Конг хочет… если он действительно хочет… Мир накренился и заскользил прочь.

— Прости… прости, пи… не могу… больше… — поцелуев становилось все больше, воздуха — меньше. Артит пытался вслушаться в звуки, что произносил первокурсник в коротких перерывах между новыми касаниями губ и сплетением языков в глубине его собственного рта, но сознание уже не могло на них концентрироваться. Шквал тактильных ощущений рос в какой-то безумной прогрессии, сметая все остальное. Нежно. Сильно. Жарко. Жарко… Пламя охватывало его изнутри, не снаружи — теперь он был в этом уверен, и стянутая прочь футболка точно не могла охладить его кожу, хотя это тоже было правильно. Тем более, что, сняв легкую ткань с него, Конг избавился и от своей.

В голове все смешивалось, и Артит не представлял, когда младший успел перевернуть его на спину и нависнуть сверху, но это… Третьекурсник шумно втянул в себя воздух, восхищенно заскользив взглядом по открывшейся ему картине: он никогда прежде не видел младшего полуобнаженным, и пусть в темноте, что окутывала комнату, детали разобрать было невозможно, ничего великолепнее быть не могло… Ему бы еще чуть-чуть времени, чтобы впитать эту красоту… Но Конгфоб уже жадно касался губами его собственной бледной кожи, оставляя на ней десятки, сотни поцелуев и меток, что отпечатывались сразу в душе. Артит закрыл глаза и провалился куда-то в бездну, заполненную безграничным счастьем. Он и хотел бы отделить хоть одно действие младшего от другого, но у него это не получалось.

— Солнце… солнце мое… пожалуйста… прошу… — лидер инженеров не знал, сколько времени прошло, прежде чем отчаянный шепот Конга пробился сквозь затопившее его наслаждение, как свозь толщу воды, но первокурсник действительно что-то хотел, и нужно… нужно было… понять. Артит с усилием распахнул глаза и вновь встретил взгляд темных глаз. Сердце на какой-то неистовой скорости стучалось о ребра, будто напоминая, что ему требуется хоть минимальный контроль, иначе оно долго не выдержит, но это не причиняло боли, скорее — вызывало восторг. А боль… она… тоже была? Небольшая… Чуть ниже… там, где ощущались осторожные, но довольно глубокие проникновения пальцев, смазанных каким-то гелем. Двух. Артит подавил инстинктивное желание дернуться вверх, чтобы уйти от непривычной наполненности, и постарался замедлить дыхание: слишком острое наслаждение скручивало тело напряжением, и, видимо, именно поэтому Конг звал его — чтобы вытянуть его из этого состояния. Нужно было немного расслабиться. Чтобы зайти дальше… — Можно? Пожалуйста…

Артит светло улыбнулся и потянулся дрожащими пальцами к шее младшего, чтобы привлечь парня к себе. Поцеловать… нежно… медленно… успокаивая ритм сердца и снимая всю ту зажатость, что могла им помешать. Постепенно… вот так… Казалось, он стал осознаннее, но, может, и нет… просто время из стремительно проносящегося потока превратилось в густую патоку, в которой они… Внутрь скользнул третий палец, добавляя еще смазки и растяжения, и третьекурсник прогнулся сильнее: нет, все еще не отстраняясь, просто пытаясь приспособиться… Только пульс все равно предательски скакнул вверх, давая понять, что его навыки владения телом не идеальны.

— Конг, быстрее… ну, правда… хватит… я… — на этот раз его губы закрыл младший, одновременно вынимая пальцы и приставляя к кольцу мышц у входа в его тело нечто большее. Сознание плавилось, не позволяя подбирать определения, и вспыхивало бесчисленными огнями в такт каждому легкому толчку, что соединял их все глубже… глубже… глу…

Он кричал. Наверняка. Это было больно. Это было восхитительно. Это заставляло пытаться сбежать и заставляло бросаться навстречу. Он плакал — это точно. Но это было лучшими мгновениями в его жизни. И это: «Люблю», что, сначала заполнило все изнутри, а потом от уверенных движений ладони младшего, так сильно и нежно скользящей по его члену, все-таки вырвалось наружу вместе с горячим семенем… оно тоже было. Артит не знал, услышал ли его Конг, в тот момент достигавший собственного пика и делающий уже неосознанно резкие толчки вглубь него, но он готов был это повторить. Сколько угодно раз. Ведь это было правдой. Его правдой. И счастьем…

========== Часть 50 ==========

***

Ему еще многому стоит научиться. И обязательно нужно поработать с самоконтролем и выносливостью. Именно к такому выводу пришел Конгфоб, когда проснулся около семи утра и понял, что все, на что его хватило после первого в жизни секса — освободить партнера от веса собственного тела и тут же вырубиться. Пусть сейчас все внутри бурлило от бьющей ключом энергии, ночью он к размышлениям готов явно не был. При том, что подумать стоило. Хотя бы о том, что единственное, что он использовал из обнаруженного в тумбочке все на том же месте пакета, принесенного Брайтом — смазка. Вряд ли пи осознавал хоть что-нибудь в процессе, Конг и сам с трудом помнил последовательность своих действий, но вот когда старший проснется… Все-таки стоило сводить его в ванную, сходить самому…

Первокурсник поморщился от собственной глупости и ткнулся губами в макушку наставника, лежавшую у него на груди. Артит спал. И будить его прямо сейчас уже, наверное, не стоило. Лидер инженеров действительно выглядел вчера очень усталым, а он добавил еще… Не сдержался. Не сумел остановиться вовремя. Забрал то, о чем мечтал, гораздо раньше, чем имел право. Причинил боль. Да, несмотря на очевидное наслаждение третьекурсника, она тоже была. И это понимание было куда страшнее, чем нерешенные вопросы гигиены. От этого так хотелось сбежать… Но — нельзя.

То, что произошло — исключительно его вина. Уже после того поцелуя в парке он знал, что старший очень глубоко и искренне откликается на все его желания, ни на чем не настаивая со своей стороны. Все, что нужно было сделать, если он так хотел разъяснить существующие между ними недомолвки до начала отношений — не показывать, насколько сильно стремится к их близости. А что сделал он? Притянул, практически вплавил тело лидера инженеров в свое… обманывая… убеждая себя, что Артит не почувствует… Как будто кто-то мог не почувствовать, как сильно его хотят, когда ему в живот упираются очевидной эрекцией. Когда так неистово вжимают в себя… когда провоцируют даже голосом… ведь, если быть честным, он даже не пытался приглушить свою страсть, когда напоминал старшему, что тот собирался просто «поспать». И почему? Почему?!

В том-то и дело, что не было объективных причин. Алкоголь — не оправдание. Он выпил не так много, чтобы не понимать, что творит. Возможно, спиртное сделало его свободнее в выражении чувств, но и только. Он хотел Артита и до этого дня, хотел весь вечер, и когда они легли рядом в постель — тоже хотел. Но последние крохи самообладания он утратил именно тогда — в те мгновения, когда наблюдал за тем, как старший тихонько ест печенье у стола, стараясь не шуметь и не «разбудить» его. Он смотрел и не мог понять, почему на вопрос лидера инженеров о том, поел ли он, не задал встречный. Он ведь думал об этом раньше, понимал, что тот не питался нормально весь день, но отвлекся на собственные фантазии… забыл. А Артит, как и прежде, продолжал заботиться о нем. И от этого его хотелось только сильнее… полностью… до конца. Сразу.

Какой же он все-таки… эгоист. Нетерпеливый, жадный… придурок. Добавив еще несколько нелестных эпитетов, Конг с замиранием сердца посмотрел на часы, висящие на стене. Половина восьмого. В девять за ним должна приехать сестра. Времени становилось все меньше, а никакого разумного плана действий у него не было. Будить старшего и вываливать на того признание о причинах их знакомства сейчас было бы просто приговором для их стремительно начавшихся отношений — первокурсник не мог даже представить, что подумает Артит, если сразу после такого заявления он спокойно уедет праздновать день рождения своей мамы. Так же, как не смог бы внятно объяснить своей семье причины для внезапного отказа появляться дома в такой день. К тому же… он не знал, не знал, как правильно преподнести старшему то, что заставило его принять то решение сейчас, когда они стали близки. Весь его продуманный план не предполагал, что такое случится. Нужно было менять все. От начала и до конца. А это значило… молчать. Все выходные.

Конгфоб непроизвольно прижал Артитасильнее к себе и зажмурил глаза. Он и так был виноват перед старшим, а теперь все будет лишь сложнее. Но все равно… пусть лучше он сам помучается осознанием собственного эгоизма и глупости дольше, а потом перетерпит еще более мощный взрыв гнева от старшего, но не оставит третьекурсника наедине с теми мыслями, что точно не приведут ни к чему хорошему. «Прости» — только это он и прошептал в темные волосы лидера инженеров, прежде чем осторожно переместить спящего парня со своей груди на измятую постель.

Душ, короткие сборы, и пробежка до фуд-корта и обратно. На все Конгу потребовался почти час, так что, ставя на тумбочку у кровати клубничное молоко и омлет с рисом, он понимал, что времени уже не остается, но и безмолвно исчезать из комнаты после того, что здесь произошло ночью, юноша не собирался. Это было, и это было восхитительно.

— Пи… Солнце… мне нужно уходить… — присев на край постели и осторожно наклонившись к спящему третьекурснику, младший начал покрывать милое лицо наставника легкими поцелуями. — Проснись… на чуть-чуть… пожалуйста…

— Ммм? — Артит тихо мычал и пытался вжаться в подушку, делая вид, что ничего не слышит и не чувствует, но спустя минуту сдался и открыл сонные глаза. В них было столько тепла… — уходишь?

Горло перехватило, и ответить Конгфоб так и не смог, только дергано кивнул. Лидер инженеров улыбнулся. Вопрос: «Ты как?» — застрял где-то внутри первокурсника. Он никогда, никогда не видел ничего прекраснее, чем лицо старшего сейчас. Впрочем… он ошибся. Краска смущения, что начала разливаться по щекам Артита под его взглядом и, видимо, от осознания того, что было между ними ночью… сделала наставника просто невообразимым.

— Все в порядке, Конг. Не смотри на меня… так. Иди уже. Я — большой мальчик, и… все в порядке. Правда, — первокурсник стремительно наклонился, целуя старшего глубоко, сильно, вновь вбирая в себя любимый вкус и оставляя наставнику свой… Его парень — самый лучший на свете.

— Отдыхай, пи. Долго-долго. А я позвоню тебе днем, ладно? — чмокнув напоследок Артита в висок и получив в ответ кивок, Конгфоб быстро поднялся с кровати и пошел из комнаты прочь. Он очень боялся, что не сдержится вновь, увлечется… забудет вообще обо всем.

Выскочив из общежития, первокурсник почти пять минут восстанавливал дыхание и только потом пошел к стоящей неподалеку скамейке. Дожидаться звонка сестры, которая должна была сообщить о своем приезде по телефону, он предпочитал в нормальных условиях. К тому же… конкретно эта скамейка стояла спинкой к дверям общежития, что снижало вероятность соблазна пялиться на вход, мечтая о том, как он встает, преодолевает весь путь до комнаты старшего назад, и… Тихий звук оповещения о пришедшем сообщении вырвал его из тех самых фантазий, которых он старался избежать. Просто шик. Хватило одного поцелуя, чтобы все мысли опять сконцентрировались не на том. Первокурсник вздохнул и достал телефон. «Прости, Конг. Чуть-чуть задержусь. Полчасика. Небольшая поломка. Не скучай. Можешь поиграть в телефон, я никому не скажу ;)». Студент экономического факультета слегка фыркнул на подобное разрешение и задумался о том, не стоит ли ему ненадолго вернуться, чтобы…

— Конгфоб?! — первокурсник вскинул голову на удивленный возглас поблизости и почувствовал, как кровь отливает от его лица…

— Эм…

— Привет! Ничего себе! Ты что здесь делаешь? — друг плюхнулся на скамейку рядышком и заинтересовано уставился на него. Хотя все равно выглядел он при этом довольно помятым.

— Жду… сестру. Она должна была за мной заехать, но у нее что-то с машиной. Решил пока прогуляться, вот и дошел до вас…

— Ааа… Понятно! — Катават с видимым облегчением улыбнулся и тут же начал рассказывать сам. — А мы с ребятами пошли гулять после вчерашнего захвата флага. Ну, я и перебрал. Почти как ты после конкурса Лун, только я с утра проснулся в комнате у какого-то парня с юридического. Он, вроде, друг Тью… Но не суть. Представляешь? Там оказалось человек 6, и все храпят… Пришлось валить, а…

Эм с нехарактерной для себя эмоциональностью описывал сперва вечеринку, на которой он побывал, потом вернулся воспоминаниями к вчерашнему дню, когда им внезапно поменяли все задания… Поменяли? Конгфоб сначала не понял, о чем говорит друг, переспросил, но точно не ожидал того, что услышит в ответ. Неужели… неужели можно быть настолько самонадеянными? Как первокурсники вообще догадались устроить обсуждение непонятно как добытых сведений о будущем мероприятии на портале факультета? Правда теперь становилось понятнее, почему Артит выглядел вчера таким измотанным и расстроенным. Именно он отвечал за этих придурков, и должен был все исправлять… Хотя сам Конфоб ничуть не лучше их. Он — хуже. Гораздо, гораздо хуже… Сердце предательски заныло.

— Но ведь наставники все равно нас признали. А с этой чехардой с заданиями только лишняя нервотрепка получилась. Не пойму их… — Эм тяжело вздохнул и бросил на него острожный взгляд. Студент экономического факультета внутренне замер: он с самого начала чувствовал, что друг хочет поговорить совсем о другом… и даже подозревал, о чем именно. — А еще… прости, Конг… я знаю, ты правда хочешь нам помочь… просто… Вчера на стадионе… ну, когда ты приходил… Пи’Артит… он… он весь день, как отмороженный был. То есть он всегда такой, но вчера — особенно. А потом… ты. И он… смеялся, глядя на тебя! Правда! Ты и сам, конечно, видел, просто… все уже закончилось, Конг. Не подходи к нему, я тебя умоляю. Больше не нужно его соблазнять, или что ты там хотел… Все равно на наши наказания это никак не влияло. Ну… то есть было немного полегче, но не настолько же, чтобы идти на такое. Лучше… лучше найди себе кого-нибудь по-настоящему! За тобой столько девчонок вьется после конкурса, выбери любую. А когда ты станешь с кем-нибудь встречаться, он тоже поймет, что неинтересен тебе, и прекратит приставать.

— Эм! Хватит! — понимать, как все происходящее выглядит со стороны, было невыносимо и вновь напоминало о том, что его идея с самого начала была неоправданно жестокой. Хотя Катават, конечно, не имел к этому отношения. Он сам все решил. — Пи’Артит не пристает ко мне. И мне интересно с ним общаться.

— Общаться — возможно… тебе виднее… просто… мне кажется… он реально влюбился. Конг, ты мой друг, и я беспокоюсь о тебе, а он — мудак и заслуживает наказания, но… он же тоже человек. А ты не любишь парней. Зачем тебе его мучить? Это чересчур. Поиграли, и хватит. Это… это была глупая затея, правда. Прости, что не сказал сразу, — Катават сжимал пальцы на сиденье и смотрел себе куда-то под ноги, явно опасаясь той реакции, что могла последовать на его слова, но все равно продолжал. Студент экономического факультета горько улыбнулся. Даже его скромный друг мог отстаивать то, что считал правильным. Это он — Конг — идиот, если решил, что без него не справятся.

— Прости, Эм. Мне не стоило кричать. Вообще-то ты прав — это была глупая затея, — Катават удивленно повернул к нему голову, а Конгфоб посмотрел на небо: темное облако понемногу наплывало на солнце, скрадывая его свет, но на самом деле это ничего не меняло. Там, за тучей, солнце по-прежнему будет дарить тепло и жизнь. Даже если этого никто не увидит. — Только знаешь… я все равно хочу быть рядом с ним.

========== Часть 51 ==========

***

Вообще-то, о том, что произошло ночью он вспомнил не сразу. Сначала ему просто хотелось поспать чуть подольше. Очень-очень. Предыдущий день был слишком тяжелым. Только вот ласковые прикосновения не прекращались, а любимый голос продолжал шептать, что уходит… Разлеплять глаза было тяжело, но все-таки Артит с этим справился. Посмотрел на младшего. Встретился с его откровенно ласкающим взглядом. Вспомнил… что-то… такое. То, что он не сгорел от стыда сразу, можно назвать просто феноменальным везением. Ему даже удалось выдавить из себя нечто жизнеутверждающее. Вроде. Во всяком случае, первокурсник спешил и не понял, что он еще не вполне соображает. Зато поцеловал. Так, что в голове у лидера инженеров окончательно образовался вакуум. На пару минут точно. Потом… появились ощущения. Большей частью они концентрировались в нижней половине тела, недвусмысленно утверждая, что ему нужно… в ванну. Срочно. Понимание того, что он спал прямо так, ничуть не вдохновляло. А вот с кем…

Уже стоя под душем, Артит коротко простонал. Воспоминания наваливались на него оглушающим потоком, хотя в большинстве своем все равно относились к тактильным и не давали понять, что же и за чем происходило, оставляя лишь смутное ощущение восторга и боли. Да и важнее сейчас было не как, а почему… Ладно, он сам. Он действительно был счастлив почувствовать Конга в себе, но зачем это младшему? Первокурсник же — Луна университета, его все любят, он — добрый, хороший и… он ни за что бы не сделал подобного просто так. Наставник неуверенно улыбнулся. В последние недели они действительно проводили много времени вместе, на прошлой — даже практически жили вдвоем. Сердце застучало с такой скоростью, что вновь стало больно. Он давно обещал себе, что не будет надеяться ни на что от других людей, и уж тем более на лю… симпатию, но…

Выскочив из ванной, он быстрым шагом прошел в комнату. Взгляд тут же притянуло к тумбочке: на ней стояло его любимое клубничное молоко и контейнер с едой. На глазах выступили слезы. Только один человек мог принести это сюда. Тот, что ласкал его ночью. Тот, что разбудил его с утра. Неужели и правда? Неужели этот великолепный парень мог… полюб…. его? С колотящимся сердцем Артит подошел ближе к своему завтраку, подхватил молоко и, с легким головокружением потянув сладкий напиток, открыл упаковку с основным блюдом. Омлет. С рисом. Лидер инженеров чуть не подавился и с глупой улыбкой потер шею. Конгфоб с завидным постоянством пытался приучить его к пресной еде. Конечно, сейчас он мог бы съесть все, что угодно, но… адреналин, бушующий внутри от безумных надежд, все равно не позволил бы сидеть на месте. Также, впрочем, как и некоторые другие ощущения ниже спины… Наставник тихо фыркнул и предложил самому себе привыкать. Так, чисто на всякий случай. Хотя, конечно, это вовсе не означало, что он собирается всегда быть снизу. И вообще…

Оборвав свои далекие от приличий мысли, третьекурсник решил, что все-таки нужно идти на фудкорт за более привычной едой. Быстро натянул чистую футболку с шортами, и, наслаждаясь все еще прохладным молоком, отправился на выход. Весь путь по общежитию его сопровождали какие-то сумбурные мечты и хаотичные желания, что, смешиваясь друг с другом, рождали перед глазами совсем уж нереальные картинки их совместной с Конгом жизни, но этим фантазиям он не сопротивлялся. Его младший разрешил ему надеяться, и это новое чувство, чувство, в котором рождалась вера во взаимность… Оно заставляло парить и сиять, как если бы он и правда был Солнцем. Его Солнцем.

Выйдя на улицу, Артит чуть прищурился от света истинного носителя этого имени, а потом удивленно моргнул: недалеко от выхода, на одной из скамеек, сидел Конгфоб вместе с Эмом. Странно. Младший должен был уже уехать к этому времени. Внутри скользнуло неприятное чувство, но лидера инженеров взволновало не оно, а скорее то, что Конг почему-то хмурился. Конечно, парни сидели к наставнику спиной, и третьекурсник видел лишь их профили, так что не мог утверждать, что они ссорятся, но решил, что лучше подойти и отвлечь внимание на себя. Все-таки при нем нагнетать конфликт, если он есть, младшие не станут, а потом и вовсе успокоятся. Так хотелось, чтобы сегодня все были счастливы…

Правда, когда он практически полностью пересек лужайку, и до ребят оставалось всего несколько метров, Артит замер: он услышал то, о чем говорил Эм. Рассказ парня касался вчерашнего захвата флага и нес точку зрения первокурсников его факультета. Конгу эта информация точно повредить не могла, а вот лидеру инженеров она была полезна. Даже то, что доставалась она ему с помощью подслушивания, его не сильно напрягало: вряд ли кто-нибудь из младших скажет подобное ему в лицо, а знать их мнение действительно стоило. Если учесть его при обучении наставников будущего года, то, возможно, хоть им удастся избежать тех разногласий с первокурсниками, что возникли у команды самого Артита.

Уловить тот момент, когда Эм завершил свои объяснения по поводу захвата флага и перешел на следующую тему, наставник не успел. Лидер инженеров все еще усваивал предыдущую информацию, как получил новую. Относящуюся уже лично к нему. И к Конгу. Сначала он даже не понял, о чем говорил первокурсник его факультета: прерывистые предложения… проглоченные на вдохе буквы… слова, что использовались… всё это, по большому счету, не имело смысла. Потому что… «все уже закончилось»… «больше не нужно соблазнять»… «на наши наказания никак не влияло»… «не настолько же, чтобы идти на такое»… «найди себе кого-нибудь по-настоящему»… и еще… «поймет, что неинтересен тебе и прекратит приставать»… что… что это могло значить?

Третьекурсник мотнул головой и умоляюще посмотрел на свое счастье, которое окриком прервало жестокий монолог чужого человека, но… «Пи’Артит не пристает ко мне» и «мне интересно с ним общаться»… не то… не то, что могло бы вернуть голос самому наставнику. Звуки умирали внутри, не добравшись даже до горла, к которому он прижал собственную ладонь: то ли желая убедиться, что с ним все в порядке, и он обязательно сможет говорить вновь, то ли желая сдавить посильнее, чтобы больше никогда…

«Кажется… он реально влюбился»… «мудак и заслуживает наказания»… «а ты не любишь парней»… «зачем тебе его мучить»… «поиграли, и хватит»… «глупая затея»… И Конг уже тоже… согласен: «вообще-то ты прав — это была глупая затея». Звуки умерли не только внутри, но и снаружи. Не было их больше в мире. И Артита тоже… быть не должно. В мире этих парней — точно.

Лидер инженеров шагнул назад. Еще раз. Студент экономического факультета посмотрел вверх: даже истинное солнце скрывалось за темным облаком и больше не слепило глаза, позволяя юноше любоваться глубиной неба. Так есть ли право мешать ему у самозванного светила? Да и зачем? У каждого свои радости в жизни. Кто-то любит танцевать. Кто-то — гулять. Кто-то — смотреть в небеса. А кто-то — помогать другим, играя чужими жизнями. Можно совмещать — в этом тоже нет ничего плохого. “Плохой” здесь только один человек. Сам Артит.

Впрочем, и он “плохим” Конгу был не нужен. Верный друг первокурсника, Эм, уже давно очертил те рамки, в которых его хотел видеть студент экономического факультета: «тихий, нежный, спокойный и милый». Конечно, лидеру инженеров не всегда удавалось соответствовать этим требованиям, но, наверное, не настолько, чтобы младшие отказались от своей «глупой затеи». А, может, Конгу просто нравилось смотреть, как из бездушного «дьявола» инженерного факультета, как любили его называть его собственные подопечные, он превращается в кого-то другого? И кому какое дело, что он уже давно перестал вытягивать из себя того, чего не существовало, просто стараясь отдать то лучшее, что в нем действительно было? Было… В нем что-то было?

Наставник растерянно огляделся по сторонам, будто ища себя снаружи, а не внутри. Странно: он каким-то образом успел зайти за свое общежитие и оказался напротив общежития первокурсника. Даже можно посмотреть на балкон, где он впервые увидел паренька, чья теплая улыбка стала его мечтой и надеждой… А ведь уже в тот, первый, день наставник понимал, что если его отвергнут, то для него это будет концом… Хотя… его же не отвергли! Артит громко, немного истерично рассмеялся. Даже если Конг «не любит парней», то трахать их он вполне способен. Особенно если слегка зашвырнуться алкоголем и иметь под боком готовую на все игрушку. Так-то любая дырка подойдет. А с мужиком и защита не нужна. Можно кончить поглубже и ни о чем не переживать. Конечно, внизу поясницы тут же потянуло болью, напоминая о том, как именно «не любит парней» младший, и приступ смеха тут же оборвался резкой тошнотой. Только вырвать ему было нечем: все, что сегодня попало в желудок — полстакана клубничного молока. Того самого, что принес ему Конг. И часть, которого до сих пор наполняла емкость, что он сжимал в правой руке.

«- … тебе оно на самом деле нравится?

— Да. А ты… против?

— Нет, что ты! Прости! Это… мило».

Мило. И теплая улыбка в конце. Теплая? Или самодовольная? Пальцы безвольно отпустили тонкую полиэтиленовую ручку, за которую он держал полупустой стакан. Стакан, конечно, упал. На ноги и кеды плеснуло сладкой жидкостью. Потом… его все-таки вырвало. Прямо на влажное пятно, что так быстро впитывалось в землю… Он никогда… никогда больше не сможет пить клубничное молоко. Но это… ничего. Только пыль к ногам стала липнуть. Их бы помыть… И лицо. Но душ… он… в комнате. Там, где ночью…

Его снова вырвало. Но с места он не сдвинулся. Он просто не знал, куда ему теперь идти.

========== Часть 52 ==========

Так, пялясь на землю, он простоял, наверное, очень долго. А, может быть, и нет. Он не ощущал времени, не интересовался им. Лидеру инженеров было… никак. Он просто выбрал точку через несколько метров от себя и смотрел на нее. В таком положении мысли отключались, и это… Резкий хлопок заставил вздрогнуть и вскинуть голову. Справа послышался громкий смех. Артит с трудом повернулся туда, откуда шел шум: с другой стороны общежития несколько ребят что-то оживленно обсуждали и рассматривали перед собой непонятный агрегат. Видимо, очередной эксперимент. Инженеры любили что-нибудь мастерить или переделывать. Создавать… игрушки. А ведь зря Конг не пошел на их факультет - у него бы получилось.

Изломанная улыбка, неестественность которой третьекурсник ощутил на собственных губах, была неприятна. Не подходила для того, чтобы ее видели другие. Также, как и он сам. Артит отвернулся от увлеченных своим делом парней, и, наконец-то, снова пошел. Пусть он по-прежнему не знал, куда же теперь идти, здесь ему места тоже не было. Смутное ощущение того, что он почему-то не должен показываться перед другими студентами в таком виде, толкало его прочь. «Не здесь. Не сейчас. Потерпи еще чуть-чуть. Ты же можешь…» - внутренний голос пытался в чем-то его убедить, и это было так смешно… Ведь он не мог. Совсем. Абсолютно…

Сорвавшись на бег, третьекурсник пересек все пространство перед общежитием, выскочил на улицу, где с шумом проезжали машины и мопеды, пронесся через проезжую часть и помчался дальше, дальше, дальше… Скорость спасала от непрошенных мыслей точно также, как раньше – полная неподвижность – но вот так продолжаться долго точно не могло. Ему было больно. Этой ночью Конг постарался достаточно для того, чтобы он не убежал далеко.

Порция новых воспоминаний заставила споткнуться и вырвалась изнутри солеными дорожками слез по щекам, но еще несколько улиц Артит все-таки преодолел. Направо, направо, а затем – в парк, и можно уже было прислоняться к дереву, съезжать по темному стволу вниз и закрывать глаза, позволяя горячим каплям срываться с ресниц вновь и вновь. Здесь он больше не был лидером инженеров. Здесь он был самим собой. Слабаком, которому даже в голову не пришло набить морду своему обидчику. Он ведь… он ведь даже сейчас не мог представить, как причиняет Конгу боль. Сейчас, когда в него самого будто воткнули штырь, пронзающий насквозь: от самой поясницы и до горла, которое словно сжималось вокруг иллюзорного металла все сильнее, не давая кислороду проникнуть внутрь.

Все, все на что он был способен – захлебываться собственными слезами. Побить Конга? Да за что? Тот не делал ничего, чего не хотел бы сам Артит. Тепло, забота, внимание, нежность… поцелуи и объятия… секс – это же он об этом так мечтал… Настолько сильно, что даже ни разу всерьез не задумался о том, почему младший с самого начала отвергал любые границы между ними, общаясь так, будто знал его уже очень, очень хорошо. И ведь даже то, что он впервые увидел Конга вместе с Эмом, его нисколько не встревожило. Как если бы он сам никогда не обсуждал своих наставников с друзьями. Любимая тема новичков, только-только окончивших школы и не ожидающих препятствий на своем пути – не дающие им свободно дышать монстры-старшекурсники – совершенно забылась. Он просто не хотел ни о чем думать. Ему же так нравилось упиваться собственными чувствами… Конгу даже делать ничего не надо было, он сам цеплялся за каждое мгновение рядом с ним: только бы смотреть, только бы слушать, ощущать бы близко-близко… А еще лучше – в себе.

Мышцы рефлекторно сжались, вновь усиливая болезненные ощущения внизу, а пальцы судорожно впились в землю, оставляя в ней глубокие борозды. Не младший захотел его этой ночью. Он сам предложил себя. Что бы первокурсника ни возбудило, это Артит подсказал ему, каким в подобной ситуации может быть выход. Или вход. Наставник еще раз истерично хохотнул, но почти сразу замолк, прижимая ладонь к груди: казалось, что все клетки внутри, одна за другой, натянулись и теперь лопались, лопались, лопались… брызгами крови, обозначая конец своей жизни. Ну в самом деле – с чего он решил, что Конг вообще его хотел? Только потому, что у младшего «встало», пока они лежали рядом? Это же нелепо. Первокурсник мог мечтать о ком угодно: как до, так и в процессе… О любой из тех девушек, с которыми он целовался всего пару недель назад. Красиво. Нежно. «По-настоящему»…

Мир вокруг будто поблек. Стало холодно. Очень-очень холодно… Даже слезы, что совсем недавно текли по его щекам, оставляя на коже теплый след, прекратились. Глаза теперь лишь слепо всматривались в темнеющее небо, на котором скапливались тучи, а кровь… вся та, что сейчас наполняла его изнутри, застывала… превращалась в ломкий лед, что забивал собой капилляры, артерии и вены, останавливая жизнь даже в них… Почему?.. Почему он забыл все те фотографии? Почему вновь и вновь готов был принимать доброту едва знакомого человека? Почему пошел… до конца?

«Потому что хотел. Ты. Сам. Этого. Хотел» - раз за разом ответ его остывающего сердца не менялся. Стоило лишь человеку, который ему понравился, обратить на него внимание, как он прекратил замечать реальность, создавая свою собственную. С головой ныряя в потоки диких фантазий. Как те, что он успел напридумывать с утра, увидев принесенный ему завтрак. Вот эти… эти выдумки разве любовь? Нет. Просто бурное воображение и нездоровое желание получать заботу. Ведь, если быть честным, за исключением своего тела, он не дал парню ничего. Даже не попробовал выяснить, что же действительно нужно первокурснику. Может, попытайся он это сделать, то гораздо раньше бы понял, что от него тот желает получить лишь смягчение наказаний для инженерного факультета. Сколько же времени он забрал у младшего, попусту витая в облаках? Сколько же украл внимания, которое ему не принадлежало? Ресницы вновь опустились, отсекая его от потерявшего краски мира.

Кого и в чем здесь можно было обвинять? Младших - в том, что они придумали какой-то глупый план, который при таком исполнении, не прошел бы ни с одним наставником? Или все-таки его самого – в том, что он потерял голову от одной улыбки незнакомого парня? Для Артита ответ был очевиден: это он не умеет контролировать свои чувства, которые и к любви-то никакого отношения не имеют. Он вообще не знает, что такое любовь. Он просто желал, желал, желал… И нашел себе того, кто воплотил все это в реальность. Только первокурсник так и не успел назначить цену за свою доброту. Постеснялся? Или, может, так и не понял, как вести себя с демоном в человеческом обличии? Но, что важно, он точно не знает этого теперь: тогда, когда не удержался от предложенного ему тела в момент, когда это было так соблазнительно… Смешно. И мерзко.

Какой же ужас испытал Конг, проснувшись рядом с одержимым им человеком? Как же растерян он был, если поспешил откупиться «правильным» поведением с утра, убежать и обратиться за поддержкой к другу – тому, кто знает истинную подоплеку их истории? Насколько же ненормальна эта бесконтрольная жажда тепла самого Артита, если он просто не замечает чувств людей, которых «любит»? Если не может понять… увидеть того, кто рядом с ним? Внутри крошился, осыпался лед из его собственной крови, а он по-прежнему лишь прижимал ладонь к груди. Нужно было это остановить. Хоть как-то… Слух зацепился за шум начавшегося ливня, и третьекурсник бездумно распахнул глаза. Здесь, под деревом, еще было сухо, но снаружи уже бушевала стихия. Она звала и манила. Артит встал и медленно шагнул под стену дождя.

Каким бы подонком Конг не был, он сам – гораздо хуже.

========== Часть 53 ==========

***

На сердце у первокурсника было тяжело. Хотя, по идее, причин для этого не было никаких. Даже на вопрос подвисшего ненадолго от его слов, но потом все-таки встрепенувшегося Эма: «Что значит: «хочу быть рядом с ним»? — отвечать не пришлось. Позвонила сестра, которая, наконец-то, подъехала к общежитиям. Конгфоб был ей искренне благодарен. Конечно, было бы гораздо лучше, появись она минут на 10 раньше, но и так она ему помогла: юноша не хотел распространяться о своих отношениях с Артитом перед другими людьми до разговора с самим старшим. Также, как не хотел придумывать нелепые оправдания для своих слов — он сказал именно то, что сказал. Звонок Фай избавил от неприятного выбора, но в душе все равно остался неясный осадок: будто он упустил что-то важное, но так и не заметил — когда.

А еще — нестерпимо хотелось позвонить Артиту. Еще раз услышать его голос и понять, что третьекурсник чувствует себя хорошо и ни о чем не жалеет. Приходилось раз за разом напоминать себе, что они только недавно виделись, что лидер инженеров был восхитительно прекрасен и совсем не сердился, что старшему нужно было отдыхать после вчерашнего дня и… сегодняшней ночи. Что он сам виноват, что их первая близость закончилась столь быстрым расставанием. И в том, что до следующей пройдет еще неизвестно сколько времени — тоже.

— Конгфоб, с каких пор ты так ненавидишь дождь? — первокурсник нехотя перевел взгляд с лобового стекла, за которым ливень затапливал улицы, на сестру, а та с укором поцокала языком. — А теперь и меня. Ну что с тобой такое? Хочешь заедем в кафе и поболтаем? Расскажешь о том, что тебя беспокоит. Только, милый… даже не думай появляться с таким выражением лица на мамином празднике. Я тебя придушу, как бы сильно я тебя ни любила.

— Фай… ты тоже думаешь, что я эгоист?

— Я думаю, что мы тебя избаловали, братик. Потому что обращаться к сестре, которая старше тебя на 8 лет, просто по имени… тебя ждет наказание щекоткой, негодник!

Конгфоб с притворной покорностью вздохнул и медленно протянул:

— Надеюсь это случится не раньше, чем мы остановимся на светофоре. А то я подумаю, что моя мудрая старшая сестра получала свои права не сама.

После обмена «суровыми» взглядами оба рассмеялись. Как бы там ни было, свою семью Конг обожал. И тревожить ее из-за собственных ошибок не собирался. А Артиту… он обязательно позвонит днем. Как и обещал. Дав старшему отдохнуть и восстановиться.

В суматохе праздника тревожиться было сложнее, да и некогда: гости прибывали один за другим, заполняя все пространство огромного дома и требуя к себе повышенного внимания. Конечно, именинником был не он, но каждый из Суттилаков в этот день должен был оставить после себя наилучшее впечатление: как подтверждение силы и блеска их семьи. И для этого, конечно, тоже нужно было потратить определенные усилия и время. Лишь около трех Конг смог ненадолго уйти от толпы. Но на его звонок Артит не ответил. То же самое повторилось и в шесть, и в девять часов вечера. Короткие сообщения в Лайне, что студент экономического факультета успевал набирать даже при гостях, также оставались непрочитанными.

Гнетущее чувство возвращалось с новой, все набирающей мощь силой. Он что-то сделал не так. И, конечно, самым тревожащим предположением было то… что он все-таки был неосторожен. Что после их ночи вместе остались какие-то серьезные повреждения, и, проснувшись окончательно, Артит это понял и теперь сердится на него. Конгфобу не давали покоя слезы, что он видел на глазах наставника, когда они… соединились. Себя он тогда чувствовал великолепно: пусть внутри у старшего было действительно узко, и действовать приходилось осторожно, но первокурсник старался. По крайней мере первые минуты точно. Потом… потом слишком большой всплеск эйфории не позволял вспомнить все детально, но Конгу казалось, что и пи подавался ему навстречу, а он не стал бы так делать, если бы было больно. Глупые мысли не давали успокоиться, и он все перебирал и перебирал возможные причины молчания старшего в течение целого дня.

Ближе к одиннадцати, когда Конгфоб окончательно извел себя, на ум пришла еще одна «гениальная» идея, как можно выяснить хоть что-то. Конечно, он подозревал, что попытка пойти таким путем, кому угодно покажется странной, но у него уже не было другого выбора.

— Да? — голос с той стороны телефона был удивленным. Чего и следовало ожидать.

— Привет, Вад. Прости, что так поздно, но… ты не мог бы сказать мне телефон пи’Прэма?

В ответ последовала тишина. Секунд на десять точно. Конгфоб мысленно влепил себе парочку подзатыльников. Он с ходу начал осуществлять свой план, даже не потрудившись придумать хотя бы минимальное вступление. Но и колотило его уже от души: он не понимал, что происходит, и это всерьез беспокоило.

— Знаешь, Конг… Ты, конечно, мой друг, но зачем тебе телефон моего парня? — в голосе однокурсника прибавилось агрессии, но это было неудивительно. Конгфоб тоже бы напрягся, если бы кто-то захотел узнать телефон его пи.

— Я… Прости, Вад. Дело в том, что я весь день не могу связаться с пи’Артитом. Он не отвечает на мои звонки. А мы договаривались поговорить сегодня. Я беспокоюсь, что он… что что-то не так. И подумал, что, если ему позвонит пи’Прэм… а он ответит… значит, все нормально. Это просто я в чем-то виноват. Понимаешь? Это… важно.

— Вот что за хрень-то, а? — как-то чисто механически ругнулся Вад, впрочем, моментально продолжив, — Но я тебя понял. Только пи’Прэму я позвоню сам. Если ты где-то там накосячил, а он об этом узнает… Лучше тебе этого не слышать, не сомневайся. Как что-нибудь выясню, я тебя наберу.

Не дожидаясь ответа, друг скинул вызов, а Конг снова начал метаться по дому. Самые близкие друзья семьи все еще были здесь, но напускную улыбку можно было убирать, а спустя пятнадцать минут и вовсе — отправиться к себе, сославшись на утомление от напряженной учебы. Младший сын Суттилаков был идеальным студентом. Об этом знали все. А вот то, что он сходил с ума от тревоги за главу наставников инженерного факультета, по-прежнему оставалось тайной. Хотя надолго ли? Конгфоб понимал, что родные сразу заметят, если он решит отправиться сейчас назад в общежития, но он готов был рискнуть… Мелодия вызова отвлекла его от размышлений тогда, когда он уже прикидывал, на каком именно расстоянии от дома можно будет вызвать такси, чтобы не привлечь лишнего внимания.

— Слушаю! — первокурсник моментально принял звонок и прижал телефон к уху, надеясь, что хоть что-то удалось выяснить.

— Из тебя выйдет хороший начальник, Конг. Удачный тон, — Вад приглушенно фыркнул, но не стал рассусоливать дольше. — Ладно, «слушай». Поговорил я с пи. У них там ерунда какая-то была, но ничего криминального. Вообще их компашка еще днем решила потусить вечером в баре, отметить окончание наставничества. Хотя мне-то пи’Прэм втирал про занятия с утра… мудак, на кой-спрашивается? Ладно. Так вот, твоего пи’Артита они тоже долго не могли найти, но в итоге его кто-то запалил и позвонил пи’Брайту, так что они подхватили его на набережной и потащили с собой. Сидят теперь и развлекаются, как собирались. — Вад добавил нечто нецензурное, но это Конг не разобрал. — А телефон у пи’Артита просто испортился. Похоже, он депресснул из-за вчерашней мутатени, что творилась на инженерном факультете, и отправился прогуляться. Под ливнем без зонта. Нормально, а? Конечно, его мобила — в хлам. Пи’Прэм сказал ему про тебя, а тот просил передать, что: «Все в порядке. Поговорим в понедельник». Так что можешь прекращать трястись. Все у него ок. Им там всем неплохо. Слушай, ты же говорил, что теперь по выходным не будешь мотаться домой. Как насчет собрать парней в следующую субботу и тоже оттянуться?

— Решим на неделе, ладно? — на протяжении всего рассказа друга, Конгфоб попеременно чувствовал то беспокойство, то раздражение, и теперь хотел обдумать все спокойно. Разговор о вечеринках сейчас был точно не в тему. — Спасибо за помощь, Вад. Прости, что потревожил.

— Да не. Нормалек. Мне тоже удалось узнать кое-что интересное. Ладно, бывай.

— Пока.

Завершив вызов, Конг завалился на кровать и отбросил телефон в сторону. Было обидно. Немного. А, может, и довольно сильно. С одной стороны, то, что Артит сейчас был с друзьями, успокаивало. Значит, все действительно было в порядке. Но с другой — новость о прогулке под дождем напрягала: пи поправился совсем недавно, и ему нужно было беречь себя. А он? Похоже, заботиться о своем здоровье наставник не собирался в принципе. К тому же… первокурснику очень, очень не нравилось то, что Артит ничего не рассказал ему о своих тревогах, которые, по факту, даже заставили старшего отправиться на какую-то нелепую прогулку. Конг ведь даже не понял бы о какой «мутатени» говорит друг, если бы не успел поболтать утром с Эмом. Тогда как Вад, похоже, был осведомлен обо всем прекрасно. И что-то подсказывало юноше, что однокурснику рассказал об этом пи‘Прэм, а не кто-то посторонний. Уровень доверия, который существовал сейчас между самим Конгфобом и Артитом, юноше категорически не нравился. Он хотел быть первым, с кем станет обсуждать свои проблемы лидер инженеров, а не… кем-то, кто узнает все через третьих лиц.

Первокурсник поморщился и встал с кровати. Нужно было переодеваться и ложиться спать. Впереди оставался еще целый день без пи, но за это время он должен был точно продумать, как и когда обсудить с Артитом все, что стояло между ними. Не только с его стороны, со стороны старшего — тоже.

========== Часть 54 ==========

***

Артиту повезло. Дождь был сильным. Сам он практически не чувствовал бьющих о кожу капель воды, но людей кругом становилось все меньше, а те, что еще встречались по дороге, уже скрывались под зонтами, и даже не различали, что рядом с ними бредет вымокший с головы до ног парень. Конечно, несколько раз к нему подходили с вопросом: «все ли в порядке?» — но стоило покивать головой, как его оставляли в покое. Это спокойное принятие его мнения окружающими было, наверное, самым большим подарком судьбы за сегодняшний день. Если не считать того, который он получил с утра: тогда, когда ему удалось подслушать столь познавательный разговор.

Воспоминание о нем больше не вызывало боль, нет. Внутри царила полная пустота, и Артит ценил эти мгновения безмолвия. По-хорошему, ему бы стоило вернуться в общежития и заняться учебой, но тошнота, подступающая к горлу от этой мысли, подсказывала, что он еще не достиг того уровня равновесия, который позволил бы ему находиться в той комнате. Гулять же было хорошо. Дождь то начинался, то заканчивался, и он уже сбился со счета, сколько раз успел подсохнуть и вымокнуть вновь. Иногда першило в горле. Иногда болела голова. Все эти ощущения не были приятными, но подсказывали, что он по-прежнему жив, и никакие проблемы с несостоявшимся парнем на это не влияют. В конце концов, что такого страшного во всей этой истории? Ничего.

Да, Конга было жаль: пареньку пришлось отведать однополого секса, на который он, наверняка, не рассчитывал, но это же не повлияло на полученное им удовольствие. Младший кончил, и с этим нельзя было поспорить. Артит, казалось, до сих пор ощущал все это у себя внутри. Да, когда первокурсник проснулся с утра, он, скорее всего, был напуган произошедшим, но он сам пытался «соблазнить» дьявола инженеров. Этот шок был неизбежным наказанием за подобную «шалость». Возможно… возможно, для Конга эти выходные пройдут не так хорошо, как юноша рассчитывал изначально: в переживаниях о том, как бы избавиться от внезапно свалившегося на него «счастья» в лице любовника-третьекурсника, но… это тоже заслуженно. Артит не собирался помогать младшему сейчас. Он отпустит Конга в понедельник. Не раньше. Но и не позже. Любая мысль о необходимости еще каких-то встреч с первокурсником отзывалась внутри тонким звоном готового вновь начать крошиться льда.

Лидер инженеров поднял лицо к стремящимся к земле каплям дождя и провел так… еще какое-то время. Он уже давно сидел на одной из скамеек на набережной, но не смог бы назвать конкретное количество часов или минут: телефон, лежавший в кармане, прекратил работать то ли после четвертого, то ли после пятого попадания под ливень, а его собственное внутреннее восприятие давало сбои с самого утра. Хотя вряд ли это началось именно сегодня. Он ведь уже понял, что давно далек от реальности. И сейчас его основная задача как раз вернуться с небес на землю. Можно как капля — разбиваясь вдребезги. Можно как самолет — плавно снижаясь. По сути, это не важно. На земле его все равно никто не ждал. И не будет.

Истина проста. Это только он почему-то решил, что может кому-то понравиться. Что, несмотря на то, что всегда выбирали не его, у него еще будет шанс. Что он тоже сможет подарить любимому человеку что-то по-настоящему важное. Но… нет. Пора забывать о «высоких» чувствах, алеющих щеках и робких взглядах. В его исполнении это смешно и нелепо. И совершенно никому не нужно. Вот если захочется секса, желающие перепихнуться, наверняка, найдутся. Особенно если намекнуть, что он не против быть снизу. В универе достаточно свободных геев.

Внутри снова что-то сломалось, но лидер инженеров не обратил на это внимания. Неловко закашлялся: как раз в этот момент в горле вновь неприятно запершило. А еще поблизости раздался знакомый голос.

— Эй, Арт! Вот чё за фигня, а? Ты чего на звонки не отвечаешь? — вынырнувший из-под стены ливня Брайт под зонтом тормознул у самой скамейки и, просвистев какую-то замысловатую мелодию, припечатал в конце довольно просто. — Еб***. Чувак, ты поехал совсем? Ты в курсах хоть, как выглядишь?

— Херово, Брайт. Можешь не открывать мне Америку, — лидер инженеров натужно улыбнулся другу, а потом снова поднял лицо к дождю. Почему-то вновь чувствовалось приближение слез. А он-то думал, что они давно закончились… Какой же он все-таки жалкий. — Ты бы выглядел также, если бы забыл зонт.

— Если бы я забыл зонт, то не сидел бы под дождем. Серьезно, ты в своем уме, Арт? — Брайт шагнул ближе, прикрывая от капель воды и его, а лидер инженеров улыбнулся немного искреннее: попытка защитить его сейчас, уже давно промокшего насквозь, была бессмысленной, но все равно — бесконечно трогательной.

— Все хорошо, Брайт. Мне просто нужно было подумать. О… вчерашнем.

— Чего? Не понял…

— О том, что никчемный из меня глава наставников.

— Слушай, ну не смешно же, а? Че за херь ты мне втираешь? Вот Нотт сейчас мотик поставит и подвалит сюда. Ты ему тоже самое скажешь? Бл*****ть, — увидев только что названного друга, который появился совсем рядом, Брайт перешел на нецензурщину, но тут же постарался взять себя в руки. — Слушай, чувак. Артит, по ходу, где-то стукнулся. Ты глянь на него. Это называется «хорошо».

— Хорошо. И я вообще-то здесь, парни. Давайте без драматизма, — лидер инженеров смаргивал капли воды, что до сих пор стекали с челки, и понимал, что вид у него действительно странный, но тревожить друзей он не собирался. Абсолютно.

— Ясно… — под тяжелым взглядом Нотта глаза пришлось отводить. Друг был слишком проницателен, а внутреннее равновесие Артита еще не было достаточно устойчивым, чтобы…— Тебя куда отвезти? В общагу?

— Нет! — метнувшийся внутри ужас вырвался наружу неоправданно громким возгласом и пришлось цепляться мокрыми пальцами за деревянную поверхность скамейки, чтобы хоть немного прийти в себя. Но это вновь подтверждало его мысль: рано. Возвращаться туда слишком рано. Его глупое «люблю» до сих пор пропитывало комнату. Нужен по крайней мере день… — Вы… вы же за чем то искали меня?

— Да фигня, просто туса, — смотреть на Брайта было легче, хотя тот от этого, похоже, чувствовал себя неуютно. — Ну, мы же закончили с основными мероприятиями, решили отметить. Перваки развлеклись вчера, а мы… сегодня. Даже начали уже. У Сэма. У него риали классные коктейли. До тебя только дозвониться никак не могли, а так ребята подтягиваются. Тебя так и заметили: Раст шел к бару, когда… Я-то думал, чего он сам тебя не позвал, вместо того, чтобы меня набирать… Слушай, да не заморачивайся ты. Потом соберемся. Это так, спонтанная вечеринка. Давай и правда домой?

— Не надо. Это хорошая идея. Давайте отметим, — Артит попробовал улыбнуться воодушевленно, но Брайт лишь поежился. Видимо, провал. Ничего, пока его не тащат назад в общаги, все нормально. — Мне бы только переодеться… Заедем в какой-нибудь ТЦ? Или на рынок… Куплю себе футболку с шортами, — Пошарив пальцами в карманах, лидер инженеров выудил несколько размякших от воды купюр, которые он захватил с собой для покупки завтрака и неработающий телефон. Стало совсем стыдно. — Вы… вы же одолжите немного? Я все верну завтра. Не хочется мотаться туда-сюда из-за шмоток.

— Поехали. В Сиам. Здесь недалеко, — голос Нотта был резок, но Артит знал, что друг не станет ругать его сейчас. — Брайт, скажешь ребятам, что мы скоро будем.

— А… ага. Вот же дерьмо… — всегда болтливый друг бросил на лидера инженеров лишь один, расстроенный чем-то, взгляд, а потом потопал прочь. Видимо, в бар.

— Так и будешь сидеть? Сколько ты вообще здесь торчишь?

— Недолго. Успокойся, Нотт. Все в порядке. Правда…

— *****

Артит опустил голову инеловко поднялся со скамейки. Заставить Нотта материться было очень сложно, но если такое случалось, то делал он это с размахом. Впрочем, обошлось парой фраз. В Сиам они доехали быстро, так же, как и нашли ему новую одежду. Единственное, товарищ заставил его переодеться полностью, и вот это было неудобно, но глава наставников спорить не пытался. Артит очень боялся услышать вопрос, который все-таки прозвучал, когда они шли к выходу из ТЦ.

— Конгфоб?

— Нет, Нотт. Он здесь ни при чем, — моментально помертвевший голос показался чужим даже ему самому, но это нужно было сказать. Все, что случилось — не должно было дойти до его друзей. Это — прошлое. А повторений больше не будет. Он усвоил свой урок. Сейчас же можно просто выпить. Много. Так, чтобы все затянуло пьяным угаром веселья. А память отключилась. Еще раз. Завтра это уже не потребуется. Он был уверен… абсолютно в этом уверен…

Комментарий к Часть 54

Хм… наверное, по логике эта часть должна была бы быть перед предыдущей, но тогда она написана еще не была, а потом я решила, что стоит кое-что прояснить со стороны Артита… Я это к тому что, как считаете: оставить все, как есть или поменять местами эту и прошлую?

========== Часть 55 ==========

А ведь он почти ничего не ел два дня подряд… Вчерашний бутерброд и полпачки печенья вряд ли можно считать полноценной пищей. Эта мысль скользнула и исчезла где-то на периферии сознания лидера инженеров, когда уже после второго коктейля мир вокруг него начал превращаться в мешанину красок и звуков. Смех сидящих рядом товарищей неприятно оглушал, вызывая внутри странное сочетание отвращения и боли, но Артит старался сильно не шевелиться и ничего не говорить, чтобы друзья не поняли, что с ним что-то не так. Он боялся, что его сразу потащат… куда-нибудь. А здесь точно было лучше, чем там. Куда конкретно он не хотел возвращаться, лидер инженеров больше не помнил. Он вообще плохо осознавал, что происходит. Может, с этим и было связано, что еще через несколько коктейлей имя «Конгфоб», о котором вдруг спросил Прэм, вызвало лишь одну мысль: «Я поговорю с ним в понедельник». Поспешно озвученная она, наверное, была правильной, потому что, выслушав ее, товарищ тут же пропал из поля зрения.

К сожалению, именно после этого Артита снова стало тошнить. Настолько, что притворяться было уже невозможно. Оккупировав туалет в баре, он попытался избавиться от того, что было в его желудке, но кроме горькой желчи, появиться там ничего так и не успело. Впрочем, даже пустые рвотные позывы выворачивали наизнанку. Тело трясло все сильнее, а перед глазами плыли и покачивались какие-то предметы безумных форм. Сознание давно не могло фиксировать реальность, но теперь оно вообще стало работать рывками: вот он еще в туалете, а потом уже сидит рядом с незнакомым парнем и просит Брайта, чтобы тот снял на телефон, как они целуются. Волна омерзения, снова трескающийся в душе лед и безмолвный крик. Потом… Артита, вроде, снова рвало, но на этот раз под беспрерывный мат Нотта и возмущенный голос все того же Брайта. Позже все превратилось совсем уж в еле различимые мазки ощущений: легкий ветер на волосах, страшный холод изнутри, темный мотоцикл и огни общежития. Собственный хриплый голос:

— Не… пойду. Я… не пойду туда.

— Ты пойдешь не туда, а ко мне. И мне насрать, хочешь ты этого или нет. Слезай.

Новый провал в восприятии случился, наверное, как раз после того, как Нотт стащил его с мотоцикла, потому что следующим было уже ощущение подушки под щекой и очередная порция ругательств от друга. Опять было стыдно и гадко от самого себя… Даже в таком состоянии, Артит понимал, что что-то в происходящем неправильно, но, что именно, сказать он не мог. Попытки вспомнить хоть что-нибудь результатов не давали, а потом прекратились и они. Он просто снова соскользнул в густую темноту, заполненную ледяным инеем и битым стеклом. Все-таки… было чуть-чуть больно. Но - в последний раз. Он верил, отчаянно верил в это.

Когда Артит вновь открыл глаза, мир вокруг пульсировал в такт его сердцебиению, а горло сдавливало тисками. Также, как и голову и каждую мышцу в его теле. Хотелось громко или хоть как-то простонать, но звуки с губ не слетали. Впрочем, можно было не удивляться. Что с ним случилось, было совершенно очевидно: он напился. И снова заболел. В тот момент, когда он никак не мог себе этого позволить: после стольких пропущенных занятий, после бесконечных несделанных заданий… И почему? Сознание долго не откликалось, а потом вяло подкинуло образ тепло улыбающегося парня. Может, в качестве издевательства, может, еще почему. Артит равнодушно избавился от ненужного изображения перед глазами и осторожно сел. Больные выверты его воображения, третьекурсника не интересовали. У него были задачи поважнее.

Бездумно попялившись в пустоту еще немного, лидер инженеров огляделся и сумел заметить на тумбочке стакан с водой и какие-то таблетки. Нотт был достаточно благороден, чтобы еще раз позаботиться о своем в конец обезумевшем друге. Артит дотянулся до того, что теоретически должно было ему помочь, и с трудом проглотил оставленное лекарство. Нужно бы уходить. Лидер инженеров не представлял, куда отправился и когда вернется товарищ, но он совершенно точно не хотел, чтобы тот понял, до чего довел себя глава наставников. Это вызвало бы лишь новые попытки помочь, а ему уже хватит. Хватит чужого времени и беспокойства. Он сам в силах со всем справиться. Накарябав на одном из найденных на столе друга стикеров, что у него все замечательно, и он очень, очень благодарен, Артит оставил желтый листочек на тумбочке и отправился к себе.

Несколько десятков метров по лестнице и коридорам показались ему адом, а к концу пути он вспотел настолько, что капли пота одна за другой неприятно скользили по коже спины, но вот это было правильно. Любое самостоятельное действие дарило все больше уверенности в том, что у него все получится. Что он сможет дойти до своей комнаты. Сможет стянуть и выкинуть постельное белье. Перестелить все заново. Проветрить. Выбросить дурацкий ланч-бокс со вчерашним омлетом и затолкнуть в себя мерзко скребущееся по горлу печенье, что до сих пор лежало на столе. Проглотить несколько таблеток, что оставались еще с прошлой болезни и лечь уже на собственную кровать. Отключиться… и вновь прийти в себя, чтобы сесть за домашку. Артит не понимал практически ничего из того, что он пытался сделать, но хвалил себя даже за попытку. Он был большим, большим молодцом. И идиотом. Но на самобичевание времени у него не было. Также, как не было его и на товарищей, что под вечер то и дело пытались к нему «заглянуть». Выставлять всех было утомительно, но необходимо.

Утро понедельника третьекурсник встретил совсем уж каким-то механическим отупением, но честно выпил еще несколько таблеток и прополоскал горло. Этого было достаточно. По крайней мере, так считал он сам. Друзья же, когда он появился в университете, сказали, что он ненормальный. Брайт даже пригрозил, что не отдаст ему очередной найденный для него телефон, если он немедленно не вернется к себе в комнату, но Артит так и не понял, как это связано между собой, так что на занятиях остался, а после получил и обещанный мобильник. Все было хорошо. Замечательно. И почему-то лидер инженеров так и не вспомнил, что уже неделю они с ребятами обедают вместе с первокурсниками экономического факультета.

— Пи? — едва младшие подошли к столу наставников, как Конгфоб уставился на лидера инженеров так, будто он и в самом деле отрастил себе рога и копыта. В глазах первокурсника плеснулся ужас. — В чем дело?

Несмотря на то, что Артит проигнорировал и вопрос, и само появление первокурсника, тот, поставив еду, моментально обогнул стол, чтобы тут же прижать ладонь к его лбу.

— У тебя же температура! Почему ты не дома?!

Глава наставников сжал зубы. Отвел чужую руку от своего лба и медленно поднялся. Говорить было тяжело, но, видимо, без этого было не обойтись. Тихо, но максимально веско, как умел только он, Артит произнес, глядя прямо в лживые глаза самоназначенного спасителя инженерного факультета:

— Конгфоб, студенческий номер 0062, я сам решаю где и с кем мне находиться. Займись, пожалуйста, своими делами.

— Что… что случилось, пи’Артит? — взгляд младшего стал тревожнее и резче. Как будто бы у него действительно было право на беспокойство. Смешно. Но не настолько, чтобы глава наставников стал терзать свое больное горло никому ненужным хохотом.

— Сядь и ешь. Или иди, куда хочешь. Но не смей трогать меня. Мы едва знакомы. Не забывайся.

Прочитать что-либо в еще больше потемневших глазах первокурсника было нереально, но лидер инженеров понимал: этот парень не отступится. Только не он.

— Нам нужно поговорить, пи.

— После занятий, 0062. Не хочу портить аппетит, уж извини, — выдавив из себя нечто, что должно было выглядеть презрительной улыбкой, Артит опустился назад на свое место. Голова кружилась, но это уже стало почти привычным.

— Как скажешь, пи. Но даже не думай, что я не приду, — тихий голос младшего нес с собою предупреждение. Словно наставник хоть на секунду мог усомниться в его упрямстве. Зря. Артит давно уже понял особенности его характера и был готов. Третьекурсник просто не хотел сцены посреди столовой. А то, что Конг может разозлиться, лидер инженеров не сомневался. Но это не страшно: как вспыхнет, так и остынет. Лучше несколько мгновений боли, чем бесконечные размышления о том, как бы расстаться поспокойнее. Не надо. Они разберутся сразу. И так, чтобы не встречаться больше никогда.

Глава наставников пожал плечами и, не поднимая глаз на молчащих друзей, ковырнул рис в собственной тарелке. Есть не хотелось совершенно, но, наверное, стоило: слабость была все ощутимей, а пар после обеда никто не отменял. Жизнь продолжалась. Жаль только, что по-прежнему было нестерпимо холодно.

========== Часть 56 ==========

***

С самого раннего утра воскресения Конг прокручивал в голове все возможные и невозможные сценарии их с Артитом объяснений, но ни один из них не устраивал юношу по-настоящему. С чего не начни, фраза: «Я должен рассказать, почему познакомился с тобой» — с последующим рассказом о том, каким монстром он считал лидера инженеров в первые дни их общения, казалась неестественной и дикой. Особенно теперь — после всех тех еле слышных стонов, что срывались с припухших от поцелуев губ третьекурсника… после затуманенных желанием и восхищением глаз старшего… после того блаженства, что в мучительном наслаждении плавило тела их обоих… Даже предварительное: «Я очень хочу быть с тобой» — не могло быть достаточным.

А сейчас он всерьез беспокоился еще и о состоянии наставника после той нелепой истории на инженерном факультете. Если из-за нее Артит, позабыв о недавней болезни, отправился на прогулку в самый ливень, то он явно не был «в порядке». Старший переживал и переживал сильно. Расстраивать его еще больше из-за собственного чувства вины было бы верхом эгоизма. А скрывать правду? Конгфоб бродил из комнаты в комнату под удивленными взглядами родных и час за часом проклинал свою несдержанность. Конечно, он сразу понимал, что так и будет, но не представлял, что это окажется настолько невыносимо. У него ведь даже не было возможности позвонить старшему, поговорить с ним, как-то поддержать или подготовить к предстоящим объяснениям. Чувство вины и тревоги попеременно оказывались сильнее и не давали мыслить рационально, запутывая все еще больше и не позволяя найти тот самый, единственно верный, выход. Конгфоб почти ненавидел себя, но это ничего не меняло.

В университете легче не стало, и студент экономического факультета окончательно плюнул на предварительные планы: ему нужно было увидеть третьекурсника. Понять, что на самом деле тот спокоен и собран. А еще лучше — счастлив…

Только… счастливым Артит не был. Спокойным и собранным — тоже. Хватило одного взгляда на старшего, когда на обеде они с Вадом подошли к привычному уже столу, чтобы понять: лидер инженеров болен. Снова. Лихорадочно блестящие, но какие-то пустые глаза, лицо, в своей напряженной неподвижности передающее гораздо больше внутренней боли, чем показательные страдания, кожа… покрытая столь любимым Конгом румянцем, который сейчас был признаком вовсе не смущения — жара… Первокурсник скользил взглядом по сидящему вместе с друзьями парню, и никак не мог понять: как… как ему позволили прийти сюда?

Оцепенение, что сковало его на несколько мгновений, сменилось гневом, и студент экономического факультета, не задумываясь о том, как выглядит его поведение со стороны, подошел ближе и проверил свою и без того стопроцентную уверенность. Кожа под пальцами, естественно, была влажной и горячей. Это не удивляло. Неожиданным стало другое: ядовитые слова лидера инженеров, который с каким-то демонстративным пренебрежением отказывался от его заботы, используя такие фразы, что… в них просто нереально было поверить.

«Займись своими делами»? «Не смей трогать»? «Едва знакомы»? «Не забывайся»? С каждым новым предложением все больше хотелось притянуть старшего поближе и поцеловать глубоко-глубоко. Чтобы третьекурсник, наконец, прекратил говорить ерунду. И Конгу было плевать, если он сам после этого заболеет. Останавливало другое: едкий тон Артита не только рождал внутри дикий протест, но и заставлял вспомнить, что они посреди столовой инженерного факультета. Глава наставников не простит ему, если он продемонстрирует всем, что считает «своим делом», таким способом. К тому же сначала нужно было вообще понять, что привело к подобному всплеску негатива. В итоге вместо желанного действия пришлось цедить: «Как скажешь, пи. Но даже не думай, что я не приду». И пусть для этого потребовалось приложить титанические усилия, но он справился. Отступил, отказываясь от публичного выяснения отношений. На время.

Раздраженно поглядев на остальных наставников, молча наблюдающих за ними, первокурсник без слов спросил их о том, почему они не заметили состояние своего лидера, на что тут же, конечно, зачастил Брайт:

— Ты тоже считаешь, что это неадекват, да, Конг? Мы уже сотню раз говорили ему, чтобы он возвращался в общагу, но его как-то конкретно клинит. Если ты до него достучишься, то будет вообще супер. Я в тебя верю, нонг’!

— Хватит, Брайт. Артит сам разберется, что правильнее. И что стоит его здоровья, а что — нет, — голос Нотта был столь же тяжел, сколь и его взгляд. Конгфоб напрягся от внезапно вернувшегося неприятия со стороны еще одного старшего, но глаз не отвел. Происходило что-то совсем странное, что-то, чего первокурсник пока понять не мог, но это не значило, что он собирался оставаться в неведении бесконечно.

После занятий. Они с Артитом поговорят после занятий… Повторяя себе это снова и снова, студент экономического факультета вернулся к свободному месту за столом и принялся за еду, время от времени поднимая глаза на своего пи. Третьекурсник вяло возился в собственной тарелке, но было не похоже, что он проглотил хоть что-нибудь из того, что в ней лежало. Заново перебрав в уме весь список того, что продается на фудкорте и что можно считать достаточно легким и питательным, Конфоб пообещал себе, что вечером старший съест все, что он купит. Под его личным присмотром. А, если потребуется, то первокурснику ничего не стоит и покормить наставника с ложечки. Артит будет питаться нормально. И это не обсуждалось.

Собственное желание рассказать лидеру инженеров о том, что в течение долгого времени беспокоило его самого, казалось сейчас неуместным и не имеющим никакого значения. Здоровье третьекурсника вновь стало приоритетом, и от этого было сложнее и легче одновременно. Конгфоб снова ждал, но на этот раз он был уверен, что вечером сможет помочь своему старшему. Даже если у того есть веские основания сердиться на него.

После пар первокурсник сразу пошел в аудиторию, где проходили занятия третьекурсников. Он знал, что наставник не откажется от своих слов о разговоре, так что не сомневался, что найдет Артита именно там. Так и случилось: лидер инженеров в одиночестве сидел в пустом уже кабинете и как-то бессмысленно смотрел в окно, даже не заметив, как он зашел. Конгфоб нахмурился, пересек кабинет и уселся напротив. Безразличные глаза старшего перенесли свой взгляд на него. Первокурсник сглотнул. Все просьбы объяснить свое наплевательское отношение к собственному здоровью как-то разом растаяли. Стало по-настоящему страшно. Он не узнавал человека перед собой. То, что он не заметил, поглощенный всплеском возмущения на обеде, теперь стало очевидным: холод, исходящий от старшего в его сторону, не был простой обидой или нежеланием раскрывать их отношения перед другими студентами. Это было… гораздо глубже. Настолько, что он падал в темноту глаз старшего, но не видел там ничего: ни привычного света, ни тепла, ни восхищения…

— Пи… прости, — собственный голос показался Конгу каким-то напуганным и растерянным, но молчать и дальше было невозможно. Он должен был извиниться. Даже если не понимал…

— За что? — Артит сам озвучил его вопрос, но проще от этого не стало. Первокурсник ведь не знал ответа. Хотя одно, терзающее его все выходные, подозрение у него все-таки было:

— Я… сделал тебе больно, да? Прости, пи… пожалуйста. Для меня это… было впервые… секс и… с парнем… Я еще не умею… по-нормальному. Я не думал, что будет так… спонтанно… Я слишком увлекся и… — под немигающим взглядом старшего объяснения превращались в жалкие оправдания, но для Конга Артит действительно был первым, и юноша еще не представлял, как можно спокойно общаться на подобные темы. Студент экономического факультета чувствовал, что его самого начинает трясти, тем более, что… отклика в глазах наставника он по-прежнему не видел. Становилось только хуже. Гораздо, гораздо хуже. Нужно было прекращать этот лепет. С усилием сглотнув, Конгфоб сложил вай и, опустив голову, тихо закончил. — Я виноват, пи. Правда. Но я могу стать лучше. И больше не причиню тебе боли. Прости.

— То, что ты замечаешь свои недостатки, похвально, Конгфоб. Но не нужно считать меня трепетной ланью. Мне не было больно, — чужой… совсем чужой голос. Первокурсник вновь посмотрел на лидера инженеров, пытаясь понять действительно ли это говорит он, но губы, что шевелились, принадлежали именно Артиту. И не ему, потому что… не мог он сказать этого. — Я был просто очень, очень разочарован. И у меня нет никакого желания ждать, когда же ты станешь лучше. Тренируйся на других. А я… найду себе опытного парня.

— Пи! — Конгфоб вскочил с места, больно ударяясь коленкой о парту, и зло уставился в темные глаза старшего. Слушать все это было отвратительно и… совершенно ненормально. — Прекрати немедленно. Ты… говоришь какой-то бред. Зачем?!

— Знаешь, почему я решил с тобой познакомиться, Конгфоб? — тот самый вопрос, что еще недавно собирался обсудить сам первокурсник, из уст лидера инженеров неприятно полоснул сознание. Студент экономического факультета отрицательно помотал головой. Все это походило на дурацкий кошмар. — Ты в моем вкусе. Высокий, симпатичный, умный. Я думал, что и в постели ты хорош… Столько времени потратил… А оказалось — ошибся. Обидно. Мне не нужны бесконечные разговоры по душам. Мне нужен нормальный любовник. Ты к таким не относишься. Зато я понял, что с парнями лучше сразу начинать с секса, а не ходить вокруг да около. Замену тебе, кстати, я уже нашел. Хочешь посмотреть?

Неестественно долго протянув последнее предложение, Артит тоже встал, вытащил из кармана брюк телефон и снял с него блокировку. Через секунду первокурснику довелось взглянуть на одну из самых омерзительных фотографий в своей жизни: его пи целовался с каким-то ублюдком. Картинка тут же поплыла перед глазами, не позволяя рассмотреть подробности, но и того, что он видел, было достаточно.

— Спасибо за все, Конгфоб. Но ты мне больше не нужен. Обо мне позаботится другой человек, — студент экономического факультета судорожно сжимал кулаки и все стоял, с яростью вглядываясь в ставшие непроницаемыми глаза старшего, пока тихий голос не добавил, отдавая четкий, бездушный приказ. — Свободен, нонг’.

Юноша сорвался с места и вылетел в коридор, со всей силы хлопая дверью. Как бы он хотел уничтожить хоть что-то… хоть что-то, чтобы не было так больно.

========== Часть 57 ==========

***

Перед началом последней пары, Артит все-таки решился подойти к Брайту с просьбой, что с самого обеда отзывалась внутри отчаянным протестом и ледяной дрожью, так издевательски подчеркивающими, что он до сих пор не до конца избавился от ненужных эмоций. Это было унизительно. И не могло продолжаться дольше. У него совсем не было времени.

— Брайт… — горло по-прежнему адски саднило, вынуждая говорить еле слышно.

— Ммм? — друг раскидывал вещи по столу и, как всегда, выглядел довольным жизнью.

— Можешь скинуть мне пару фоток по блютусу? Тех, что ты сделал в субботу.

— О чем ты? — однокурсник ненадолго замер и настороженно взглянул на него.

— Брайт… я же помню. Тех… где я целовался. Ты их точно делал.

— Я все удалил. Думал, ты и не вспомнишь. Ты же был в хлам, чувак. Не мне, конечно, говорить, но ты б поосторожнее, а? Неизвестно на кого можно напороться. А у тебя свой парень есть.

— Брайт, не е** мне мозг. Ты месяцами фотки не удаляешь. Тебе лень. Не хочешь искать сам, просто дай телефон. Я справлюсь, — получилось грубо, но стоять было тяжело, а противный пот все сильнее напоминал о том, что он нездоров. Сил на реверансы перед другом не оставалось.

— Бл*, Арт. Ну ты и мудаааак… Не зря тебя главным выбрали. Это ж надо. Еще и таким тоном… Бррр… — товарищ скривился и полез в карман. — Не знаю уж, что вы с Конгом там не поделили, раз ты на него так наехал на обеде… В пятницу, вроде, все нормально было… Но ты бы не светил этими фотками. Надает он тебе по шее за подобные выходки. И будет прав.

— Спасибо… за совет, — выдавив из себя явно фальшивую благодарность, Артит, наконец, достал и свой телефон, который, кстати, тоже получил совсем недавно и только благодаря Брайту. Очень своевременное напоминание о том, насколько же потребительским было его собственное отношение к близким людям. В глазах противно защипало, но прошептать: «Прости» — так и не вышло. Что, впрочем, не помешало его другу переслать-таки злополучные фотографии.

Оставшееся время глава наставников механически повторял про себя все те слова, что придумал еще в субботу, и которые, благодаря его пьяному срыву в баре, обрели дополнительные доказательства. Доказательства, которые точно потребуются столь упрямому парню, как Конг. На обеде младший в очередной раз продемонстрировал, насколько сложно заставить его отступить. Похоже, у первокурсника и вправду был пунктик на помощь окружающим. Только вот лидеру инженеров она больше была не нужна… не нужна… не… Третьекурсник в который раз провалился в монотонное повторение бессмысленных слов и оказался не готов к тому моменту, когда однокурсники вокруг зашумели и засобирались домой. Занятия окончились.

— Эй, Артит, тебя подождать? — Брайт, казалось, уже позабыл о недавней напряженности и воодушевленно присел на стол рядышком. — Или ты потом с Конгом доберешься? Смотри, сам до общаг ты вряд ли дотопаешь. Тут прилично с твоим-то здоровьем, немощный наш.

— Брайт прав… выглядишь ты не очень, — Тута удрученно поцокал языком, останавливаясь рядом.

— Ребят, мне на тренировку надо. Звоните, если что, — Прэм пронесся мимо, на ходу хлопнув главу наставников по плечу.

Нотт в своей манере буравил лидера инженеров взглядом, сидя через несколько столов справа.

В груди Артита немного сдавило. Как бы и что бы он ни вытворял, эти парни его не бросали. Переживать из-за неизбежного тогда, когда у него была такая поддержка, было просто смешно. Даже после того, как он откажется от своей нездоровой любви, у него останутся люди, которым можно искренне улыбнуться. И он обязательно это сделает. Пусть не сейчас… Позже. Но… у него точно получится.

— Спасибо. Я справлюсь. Не ждите меня. Все… будет хорошо, — это было правдой. В тот момент — да. И еще несколько минут после ухода друзей — тоже.

Потом… пришлось переводить взгляд за окно и следить за облаками, до боли впиваясь в проклятый мобильник в кармане. Секунды, казалось, складывались сразу в года, и это… было практически естественным. Из полной неподвижности его не вывели даже шаги, чьи звуки послышались в аудитории. Лишь когда младший уселся напротив, Артит медленно перевел взгляд на своего визави: сначала решительный, а потом и растерянный вид которого так много значил для него… когда-то.

Ожидаемые «прости», «впервые», «с парнем», «спонтанно», «увлекся» не трогали сознание, готовящееся к столь дорого давшемуся решению. Лишь «больше не причиню боли» прорезало новую рану на сердце, которое, по идее, уже не должно было чувствовать, но думать об этом было некогда. Потому что пришла его очередь. Лидер инженеров мысленно поблагодарил небеса за все те занятия наставников, через которые он прошел, и медленно, одно за другим, стал выплевывать из себя слова, что за последние дни записались на подкорке. Он знал, что не остановится. Не собьётся. Даже когда его белые от напряжения пальцы наконец-то вытащили из кармана брюк телефон и сняли блокировку… Даже когда чужие, затянутые пеленой ярости и обиды, глаза посмотрели прямо на него…

— Свободен, нонг.

Так… было надо. Так… он сможет уйти. Так… он ушел. Хлопок двери дал сигнал мышцам о том, что все закончилось, и Артит опустился на стул. Вытянул руку на парте и положил на нее голову. Перед глазами маячили окна. Слишком светло. Закрыв глаза, лидер инженеров немного подумал о том, что хотел бы сделать теперь, но мысли путались. Выброс адреналина забрал все силы до конца, а ненадолго позабытая температура решила устроить в его сознании мстительную вакханалию. К тому же — снова болело горло. Обидно. Через пару дней нужно будет зачитывать доклад… Эта глупая мысль расстраивала почему-то больше всего.

Время ускользало незаметно, иногда даже казалось, что он засыпает… но в этом он уверен не был. Зато точно понимал, что за окнами уже темнеет, и надо бы отправляться домой… но оторваться от парты было невозможно, а потом… рядом появился человек. Артит мог бы поклясться, что именно человек, а не приведение, ведь в призраков наставник не верил, а чей-то взгляд ощущал на себе каждой клеточкой тела. У третьекурсника даже было подозрение чей именно это был взгляд, но тогда уж лучше бы призрак…

— Почему ты до сих пор здесь? — напряженный и все еще злой голос окончательно развеял надежду на то, что это хотя бы сон. Лидер инженеров решил, что лучшим ответом будет молчание, но Конг никогда, никогда не позволял ему оставаться безучастным. Так случилось и на этот раз. Младший сел сбоку так, что совсем уж перегородил и без того скудный свет, проникающий с улицы в окна. Разобрать выражение лица первокурсника было практически нереально, а вот его собственное становилось для студента экономического факультета неплохим пособием для изучения. Артит прикрыл глаза и тихо произнес:

— Здесь хорошо.

— Это видно, — в голосе младшего добавилось злости, а потом длинные пальцы первокурсника на пару секунд уже привычно легли на его лоб. — Тебе нужно немедленно лечь в кровать, пи. И спать.

— Конг… хватит. Я справлюсь. Зачем ты вообще вернулся?

— Забыл рюкзак. Я слегка спешил, когда уходил, если ты не заметил, — оказалось, что младший тоже может язвить, если захочет. Сколько же они друг о друге не знали… И не узнают. Губы разлепились с трудом.

— Тогда забирай и иди отсюда. Уже поздно.

— Всего семь, пи. Ты даже не знаешь, сколько времени прошло. И я не оставлю тебя одного.

— Конгфоб…

— Не надо! — резкий возглас хлестнул по сознанию и Артит устало распахнул глаза. Младший, сидя напротив, сжимал кулаки. Уж это-то было понятно. — Давай без повторений. Я все понял. Но я вернулся сюда на мопеде, а тебе нужна помощь. Самое время подумать о том, что это выгодно и тебе. Не хочу снова ругаться, пи. Мне нет дела до твоих парней. Не сейчас.

Конгфоб встал с места, подхватил с пола собственный рюкзак, который действительно лежал у стола, который он занимал прежде, а потом забрал вещи и самого Артита. Наставник медленно распрямлял мышцы, которые из-за долгого нахождения в одной позе, активно протестовали, и никак не мог понять: что же он сделал не так? Почему Конг до сих пор разговаривает с ним? Младший же злится, точно злится, но…

— Идем? — такой простой вопрос замершего рядом парня, а все внутри будто опалили кипятком. Зачем?! Зачем он это делает? Артит впился ногтями в свою ладонь, встал и пошел к выходу. Он не мог сейчас мыслить связно и не смог бы повторить свою речь заново, а простое «нет» Конг бы даже не заметил. Глава наставников проиграл. Но только это сражение. Потом… потом все наладится.

========== Часть 58 ==========

***

Конгфоб даже не понял, как преодолел весь путь от аудитории, в которой остался лидер инженеров, до собственной комнаты. Все что он знал — это то, что с каждым шагом ярость и боль все быстрее росли, заполняя его до краев и грозя выплеснуться наружу потоком ненависти. Первокурсник никогда не чувствовал ничего подобного. Это было странно и страшно, но, что еще более пугающе, почти не поддавалось контролю. Ворвавшись к себе, он с грохотом захлопнул входную дверь и вмазал по ней кулаком. Боль, прострелившая сквозь всю руку, немного отрезвила. Моргнув, он, наконец-то, осознал, что уже дома. Только зачем? Что ему здесь делать?

Оглядевшись и потерев саднящие костяшки пальцев, Конг оперся спиной о дверь и съехал по ней вниз. Идти дальше не хотелось. Внутри его не ждало ничего, кроме бесконечных домашних заданий и манги. Явно не то, о чем он сможет сейчас думать. Его интересовало абсолютно другое. Другой. Что случилось с Артитом? С ними обоими? Откуда взялась эта мерзость, которую с таким циничным равнодушием чеканил старший? Что за «замена»? Юноша стиснул зубы и еще раз приложил кулаком — на этот раз об пол. Запястье заныло.

Невероятно. Абсурдно. Как это все могло произойти? Да, Конг понимал, что был далек от идеала в их совместную ночь, но это же не причина… и тем более не повод, чтобы искать кого-то еще! Чтобы целоваться, спустя… вот когда Артит подцепил этого парня? В субботу? В воскресение? Наверняка ведь на той наставнической вечеринке… И суток не прошло, как… Почувствовав металлический привкус во рту, студент экономического факультета понял, что прокусил губу. Это же ненормально… Как? Как его пи мог пойти на такое? После того, как забывался в его руках? После того, как сам медленно расслаблял каждую мышцу, чтобы позволить им стать одним целым? После того, как смущенно краснел на следующее утро и отвечал… отвечал на его поцелуй! Неужели он мог просто переключиться на следующего?!

Вскочив с места, Конгфоб быстрым шагом преодолел коридор и, подхватив с подноса стакан, что стоял самом начале комнаты на полке шкафа, размахнулся и со всей силы швырнул его об пол в метре от себя. Разлетающиеся во все стороны осколки вызвали внутри вспышку мрачного удовлетворения. Правда, тут же появившиеся на ногах порезы с выступающей на них кровью подсказали, что в ближайшие минуты ему придется заняться обработкой травм, вызванных собственной неадекватной реакцией. Если он, конечно, не хочет изгадить свою комнату еще и красными разводами по всему полу. Тихо выматеревшись, юноша стиснул зубы и осторожно прошел к столу, где хранилась аптечка. Целенаправленные действия немного снизили бушующий внутри гнев, и, закончив мазать себя найденными лекарствами, первокурсник выдохнул чуть свободнее. Теперь нужно было прибрать комнату. Позвонить… кому-нибудь. Сделать-таки домашку. Если сконцентрироваться на чем-нибудь нейтральном, то хоть на какое-то время он сумеет отбросить все мысли о том… что просто не поддается объяснению!

Почти час Конгу удавалось нагружать себя различной псевдо-необходимой деятельностью, но когда он решил, что пора заняться тем, что им задали на парах, то понял, что свои вещи он оставил… в той самой аудитории. Коротко простонав, первокурсник посмотрел на часы. Близилось к семи. Возвращаться в университет, а уж тем более в то место, ему не хотелось, но… не оставлять же там рюкзак вместе с тетрадями. Заодно бы это позволило прогуляться. В его состоянии это могло бы пойти на пользу. В его — да, а в состоянии Артита? Конгфоб нахмурился, вспоминая нездоровый вид старшего на обеде. Во время их разговора после пар это практически не бросалось в глаза, но лидер инженеров не мог поправиться за несколько часов, а значит… Потянувшись через стол, первокурсник подхватил ключи от мопеда и быстро пошел к выходу.

Уже сбегая вниз по ступенькам лестницы, студент экономического факультета твердил себе, что, плюнув на прогулку пешком, он сэкономит себе почти час для занятий. И Артит здесь ни причем. Прошло уже достаточно времени, чтобы наставник самостоятельно добрался до дома и занялся, наконец, собственным лечением. Подумав об этом, Конг криво улыбнулся: лидер инженеров и забота о здоровье казались слишком далеким друг от друга понятиями. Но все равно: пусть лучше находится в своей комнате, чем в пустой аудитории — в ней о старшем точно никто не «позаботится».

Полные ледяного холода слова третьекурсника, всплывшие в памяти, опять всколыхнули ярость в душе, но он уже заводил мопед, а значит отказываться от поездки смысла не было. Всего десять минут… десять минут, и он уже подходил к двери кабинета, который теперь отчаянно ненавидел. Но не это было самым страшным. Зайдя внутрь аудитории, Конгфоб понял, что все его расчеты и размышления пошли прахом. Артит был там. И, судя по всему, в очень… неважном состоянии. Подойдя вплотную, первокурсник убедился в этом окончательно. Как же это всё… безумно бесило. Почему, ну почему его пи такой идиот? Почему не понимает очевидных вещей? Так хотелось наорать на старшего, взять его за шкирку и дотащить до собственной комнаты, чтобы запереть его там на недельку, но… Артит не давал ему прав на подобное. И заставил понять, что давать не собирается.

— Почему ты до сих пор здесь? — стараясь задать свой вопрос максимально нейтрально, Конгфоб с самого начала понимал, что в ответ получит… логичные, но явно безжизненные, механические слова. Холодные и чужие. Опасные. Когда лидер инженеров перешел на совсем уж царапающий сознание тон, первокурсник успел его оборвать, потому что… слушать это сейчас было нельзя. Можно было только подхватывать с пола вещи — свои и чужие — и дожидаться проблеска разума со стороны главы наставников, что, на удивление, даже произошло. Пробыв в ступоре не больше минуты, Артит отправился на выход. Первокурсник пошел следом.

Весь путь до стоянки Конгу хотелось поддержать еле-еле плетущегося парня, но этого он себе позволить не мог. Лидер инженеров буквально пару часов назад высказал ему все, что считал нужным. Теперь даже короткого взгляда на старшего хватало, чтобы внутри начинали тлеть искры ярости. А еще — странного бессилия. Отвратительное чувство. Лишь изо всех сил впиваясь в лямку рюкзака на плече, удавалось отвлечься. К счастью, идти им нужно было недалеко. И совсем уж быстро, первокурсник разместил их вещи у себя в ногах, выдал старшему шлем и надел собственный, устраиваясь за рулем, но…

— Садись, пи, — Конгфоб, чуть нахмурившись, взглянул на вновь зависшего наставника и не понял, почему на лице у того скользнула мука, прежде чем третьекурсник все-таки шагнул ближе и опустился на сиденье позади него. — Держись, пожалуйста.

— Угу.

— За меня, пи, — студент экономического факультета готов был взвыть от того, сколько усилий приходилось прикладывать для того, чтобы донести до старшего простейшие вещи. Тот либо издевался, либо… ему было даже хуже, чем думал Конг. Юноша обернулся и вгляделся в бледное лицо позади себя. Мелкий бисер пота на лбу лидера инженеров заставил сердце сжаться. Голос первокурсника как-то непонятно для него самого приобрел мягкие, успокаивающие интонации. — Ну же, пи. Здесь недалеко. И держаться за меня совсем несложно. Зато я буду уверен, что, пока мы едем, ты в порядке.

Получив в ответ легкий кивок, младший отвернулся и дождался того момента, когда пальцы Артита невесомо легли на его футболку по обеим сторонам его талии в районе пресса. Конгфоб еле слышно вздохнул и сам передвинул пальцы третьекурсника так, чтобы они сцепились в замок на его животе. Тяжело. Как же с пи тяжело… Но еще сложнее стало, когда они поехали, и на некоторых выбоинах их слегка подбрасывало, заставляя прижиматься крепче… еще немного… Студент экономического факультета до боли сжимал в руках руль, но сам тоже… по чуть-чуть сдвигался назад, стараясь незаметно прикоснуться спиной к груди старшего, почувствовать больше… Наверное, это было безумием, но сейчас он не думал ни о каких словах наставника, что с таким безразличием втаптывал его в грязь. Конг просто… хотел быть ближе, хотел всю ночь обнимать этого невыносимого парня, нашептывая ему какую-нибудь ласковую чушь и забирая его боль себе… Почему, ну почему так нельзя?!

========== Часть 59 ==========

Доехав до общежития инженеров и заглушив мотор, Конг остался сидеть прямо. Артит все так же прижимался к нему сзади и совсем не похоже было, что он собирается убирать руки с его талии. Возможно, у первокурсника возникло бы подозрение, что лидер инженеров уснул, но цепляющиеся за его футболку пальцы подсказывали, что наставник бодрствует, пусть и не воспринимает окружающую действительность полноценно. Как бы ни мечтал студент экономического факультета продлить эти мгновения рядом, старшему нужно было идти к себе и выпить хоть какие-нибудь лекарства. Юноша очень надеялся, что у Артита их по-прежнему достаточно. Осторожно накрыв своей ладонью пальцы третьекурсника, Конг немного сжал их и позвал:

— Пи, мы приехали. Тебе нужно подняться к себе. Сможешь? — Хватка на его талии на секунду усилилась, а потом медленно ослабла…

— Смогу. Спа… сибо. Пусть мне не нужна была помощь, но… все равно. Знаешь… тебе нужно меньше дергаться из-за других. Иначе ты никогда не начнешь жить собственной жизнью, — тихий, опустошенный голос старшего отозвался внутри Конга тянущим чувством потери. Все было неправильным. И те слова, что были сказаны между ними сегодня. И ощущение пустоты за спиной, где мгновением раньше был близкий ему человек. И, самое главное, потухшие глаза наставника, что смотрели на него, но больше не несли с собой ни тепла, ни даже холода, а лишь пугающую тьму безнадежности… Все, что происходило с утра было нелепым, безумным и нелогичным… мучительным, но… Конгфоб просто не мог оставить все так. Не сейчас. Даже если Артит считал иначе… Даже если ему самому приходилось впиваться пальцами в руль, чтобы произнести это.

— Ты не чужой мне, пи. Что бы ни случилось, я все еще хочу помочь тебе.

— Конг, хватит. Прекрати… — лидер инженеров неестественно побледнел, и это было заметно даже в свете фонарей. Юноша поспешил вскочить с мопеда, чтобы поддержать его за локоть. Студент экономического факультета готов был поклясться, что старшего чуть пошатнуло, и это решило вопрос окончательно.

— Я провожу тебя.

— Нет.

— Да, — в обращенных к нему глазах зрачки расширились еще больше, и это уже было невозможно объяснить лишь нехваткой света. Страдание… откуда оно?

— Ненавижу тебя, — так глухо, на грани слышимости… но теперь уже первокурснику приходилось справляться с лезвием, что провернулось в его сердце.

— Пусть так, пи. Сейчас это не важно. Пойдем. Здесь нам делать нечего, — подхватив их вещи с мопеда, Конгфоб пошел к общежитиям первым. Споры были абсолютно бессмысленны, и не приносили им обоим ничего, кроме гнева и обиды. Но… по-другому почему-то не получалось. Понимание этого рождало невыразимую горечь, только как от нее избавиться?

До самой комнаты старшего они так больше ничего друг другу и не сказали. Лишь у дверей первокурсник вновь напрягся, боясь, что им предстоит очередной раунд изматывающих препирательств, но наставник все так же безмолвно открыл замок и прошел внутрь, даже не взглянув на него и не пытаясь как-то остановить. Столь демонстративное нежелание замечать его присутствие, ранило ничуть не меньше, чем недавние слова, и все-таки… Конгфоб по-прежнему не готов был отказаться от возможности получить подтверждение того, что Артит выполнит все, что нужно для лечения.

Студент экономического факультета с усилием переступил порог комнаты лидера инженеров и огляделся. С первого взгляда практически ничего не изменилось, но в то же время казалось совсем другим. Совсем как сам третьекурсник. Который, кстати, дошел до кровати и просто рухнул на нее лицом вниз, полностью прекратив реагировать на мир вокруг. Чуть-чуть постояв на месте, Конг дошел до стола и оставил там вещи старшего. Прошелся по комнате и поискал еду. Конечно, ничего не обнаружил. Мельком взглянул на наставника. Тот все-таки повернул голову в сторону, чтобы хоть как-то дышать, но уже умудрился уснуть. Все было так знакомо… но юноша прекрасно понимал, что как раньше уже не будет.

Отрешившись от ненужных сейчас мыслей, Конгфоб отправился на фудкорт. Список того, что нужно было купить, он составил еще на обеде. И пусть он не думал, что его намерение позаботиться о старшем осуществится именно так, четкие пункты плана помогали концентрироваться и не давали соскальзывать на бесплодные размышления. Суп-пюре на ужин, суфле на завтрак, фрукты, чтобы перекусить, клубничное молоко… польза от последнего была сомнительной, но хотелось, чтобы нетолько здоровье, но и настроение лидера инженеров чуть улучшилось. Конг помнил с каким удовольствием Артит всегда приникал к тонким трубочкам стаканов со сладким напитком. Сейчас это тоже было не лишним. Вздохнув, первокурсник все-таки взял розовое молоко, попросив налить его безо льда.

Последним местом, куда он зашел, прежде чем вернуться назад, стала аптека. К счастью, там он пробыл совсем недолго, и в итоге на все у него ушло не больше сорока минут. Когда он снова переступил порог комнаты старшего, тот по-прежнему спал. Увы, это не продлилось долго. Пока Конгфоб раскладывал принесенное на столе и на подносе, лидер инженеров очнулся, и, стоило младшему обернуться на шорох позади, как он столкнулся со взглядом наставника. Лихорадочным и слегка расфокусированным.

— Ты… что ты тут делаешь? Почему до сих пор не ушел? — говорить Артиту было явно тяжело, но это его не останавливало. Старший с заметной заторможенностью уселся на кровати и прислонился к ее спинке, не отрывая взгляда от самого Конга. С таким выражением лица, будто это первокурсник нашел себе другого и объявил ему об этом, а не наоборот. Подобная несправедливость некстати встрепенулась внутри вспышкой возмущения, и студенту экономического факультета пришлось сжимать зубы, чтобы не высказаться, что он думает о подобном отношении, вслух. Он не хотел тратить ни свои, ни силы наставника на склоки. Хотя ответ все равно получился резковатым.

— Я уходил, но снова вернулся. Ты же не позаботился о еде для себя. Мне порою кажется, что младший здесь ты, пи. Вот. Поешь, наконец, — взяв в руки поднос, на котором он успел разложить ужин, Конгфоб пересек комнату и поставил его на тумбочку у постели. Глаза у третьекурсника за долю секунды стали неестественно огромными, хотя смотрел лидер инженеров даже не на него, а на стакан с клубничным молоком. Чуть помедлив, юноша продолжил несколько неуверенно. — Или попей. Тебе же нравится молоко.

— Нет… оно мне не… не… нравится, — внезапно упавший до еле слышно шепота, надломленный голос наполнился таким страданием, что первокурсник мгновенно сел на кровать, разворачивая Артита к себе и вглядываясь в затянувшиеся странной пеленой глаза наставника. — Оно мне не нравится. Никогда… не нравилось. И ты… тоже. Конг, я… я не милый. Совсем. Не тихий, не нежный и не спокойный. Я притворялся все это время. Я… просто… хотел тебя. Я — подонок. Правда. Испо…льзовал тебя. И… ты… был прав. Но… не надо так. Больше. Не надо. Ты же… другой. Не такой, как я. Перестань… прошу… уйди…

Первые слезы стали срываться с черных ресниц старшего еще в середине этой странной, совершенно необъяснимой речи. Неожиданно… и страшно. Первокурсник ни в тот момент, ни когда-либо потом не смог бы сказать, что вызывало больший ужас: эти чудовищные, направленные на самого себя слова или эти прозрачные капли, что текли по покрытым румянцем жара щекам. Так… не должно было быть. Никогда. Это неправильно. Противоестественно. Конгфоб протянул руки, обхватил скулы лидера инженеров ладонями и начал осторожно стирать соленую влагу, постепенно притягивая Артита все ближе к себе. На ненавистном «уйди», третьекурсник уже сидел на его бедрах, впиваясь пальцами в его плечи и тяжело… надрывно дыша. Юноша не знал, к чему он должен прислушаться сейчас: к отчаянной, полной невыразимой боли просьбе старшего или к своей собственной абсолютной убежденности — так делать нельзя. А как? Как можно? У него не было правильного ответа. Снова. Какой же он дурак… Через силу улыбнувшись непослушными губами, Конг все-таки прошептал:

— Я уйду, пи. Обещаю. Как только высохнут твои слезы… я уйду, — ложась на кровать на бок, мягко утягивая за собой Артита, юноша видел, как обреченно закрывает глаза наставник, чувствовал, как по телу старшего пробегает неконтролируемая дрожь, но… это руки лидера инженеров возвращали ему объятия и это сам третьекурсник прятал свое лицо в футболке на его груди. Он все еще мог подарить пи утешение, и это было единственно важным на данный момент. Потом… потом он выполнит свое обещание и уйдет. Но уйдет не просто так, а отправится к Брайту. Из всех возможных источников информации тот казался наиболее открытым и дружелюбным. Сейчас, когда его собственное состояние оставляло желать лучшего, это тоже имело значение. Ждать же и дольше было невозможно. Нужно было понять, что именно произошло в эти проклятые выходные, и отчего старший все сильнее бьется в невидимом капкане, с каждым разом раня себя все серьезней. Нужно было… прекратить все это.

========== Часть 60 ==========

Минут через пятнадцать после столь неожиданного срыва Артит уснул. Конг, по-прежнему прижимающий его к себе, понимал, что обязан выполнить свое обещание и оставить лидера инженеров одного, но сделать это по-прежнему было непросто. Первокурсник не представлял, как будет чувствовать себя старший, когда проснется, и насколько тяжелым окажется его эмоциональное состояние. О наставнике нужно было позаботиться. Другое дело, что как раз-таки его забота сказывалась далеко не лучшим образом… Любое решение: что уйти, что остаться — несло с собой потенциальную угрозу, предсказать последствия которой было абсолютно невозможно. Почти десять минут Конг провел в циклично повторяющихся сомнениях, пока в очередной раз не напомнил себе, что дал старшему слово и должен его сдержать. Просьба Артита вмещала в себя слишком много отчаянья, чтобы заставлять третьекурсника переживать подобное вновь.

Разжав, наконец, руки, Конгфоб бережно отстранил старшего, а потом еще долго-долго всматривался в осунувшееся лицо лидера инженеров. Ощущение неправильности ситуации никуда не уходило, а ему самому приходилось. И это было абсолютно, совершенно несправедливо. Вздохнув, первокурсник уложил наставника поудобнее, и, стараясь, не потревожить его сон, стянул с Артита рубашку, после чего накрыл одеялом, а сам пошел к столу — нужно было написать подробную инструкцию о том, что и когда принимать и что с чем есть. Конгфоб сильно сомневался, что старший обратит на его рекомендации хоть какое-нибудь внимание, но надежда все еще оставалась. Закончив, первокурсник вернулся и оставил бумагу на подносе рядом с едой. Подумав еще чуть-чуть, юноша подхватил клубничное молоко и на выход отправился вместе с ним. Студент экономического факультета не представлял, почему Артит сорвался от взгляда именно на этот напиток, но рисковать повторением было нельзя. Когда старший проснется, рядом с ним не должно было быть ничего, чтобы его бы потревожило. И, как ни горько было это осознавать, он сам теперь к этому списку тоже относился…

Где находится комната Брайта, первокурсник помнил еще по первому дню знакомства с лидером инженеров, когда им обоим пришлось практически нести на себе друзей старшего из бара. Казалось бы, это было так давно, а на деле… сколько же прошло? Полтора месяца? Меньше? Юноша никогда не думал, что за подобный срок жизнь может измениться до неузнаваемости, но именно так оно и произошло. И, что самое главное, он совершенно не желал возвращаться к тем временам, когда не знал Артита. Может, как раз это понимание и позволило ему постучаться в дверь наставника инженерного факультета без каких-либо сомнений и колебаний. А еще — смело встретить изумленный взгляд третьекурсника, который открыл практически сразу.

— Конгфоб? Приветик. Ты как здесь оказался? — Брайт пару раз моргнул, а потом с интересом уставился ему за спину. Видимо, ожидал увидеть там своего лидера.

— Прости, пи. Я не отвлекаю? Мне нужно с тобой поговорить.

— Эм… нет-нет. Ты как раз вовремя. Давай, не стесняйся, заходи, — непонятно отчего воодушевившийся Брайт, схватил его за руку и практически втащил его к себе, тут же захлопывая за ним дверь. — Кеды снимай здесь, а я предупрежу парней, что у нас гости. На самом деле это круто, что ты пришел. Вот прям очень. Нотт нам чуть весь мозг не вынес со своей учебой. Объявил, что Арта трогать нельзя, и он сам натаскает нас по предметам. Это ад, чувак. Реально. Ты не представляешь…

Не договорив, Брайт унесся в комнату, где с напускным разочарованием поведал находящимся там, что в связи с приходом младшего, им предстоит прерваться. Первокурсник сомневался, что хоть кто-нибудь поверит в то, что наставник этим огорчен, но юношу сейчас занимало другое. Выходило, что вместо разговора с одним человеком, ему предстоял разговор… со всеми. Конгфоб застыл на пороге комнаты и оглядел устроившихся на полу посреди учебников старших: раздраженный Прэм, зевающий Тута, мрачный Нотт… явно не то, на что рассчитывал первокурсник. Сможет ли он хоть что-нибудь выяснить, когда здесь сразу столько людей? Юноша не знал.

— Садись, Конг. Не стой столбом. Они тебя не покусают, — Брайт бодро подтащил его поближе к остальным и заставил опуститься на пол, тут же устраиваясь рядом. — Ты же от Артита, да? Как он?

— Не очень… — студент экономического факультета старался не смотреть на Нотта, сверлящего его взглядом, так что прекрасно видел, как расстроено вытянулось лицо хозяина комнаты. Юноша предпочитал обращаться к нему. — Я как раз поэтому и пришел, пи. Мне нужно понять, что случилось. Вы же были вместе в субботу.

— Это мы у тебя должны спрашивать, нонг. Артит решил побродить под дождем после того, как побыл с тобой. Именно ты был последним, с кем он общался в пятницу, — злой голос, что прозвучал раньше всех, принадлежал вовсе не Брайту. Конгфоб на секунду прикрыл глаза, а потом все-таки посмотрел на сидящего напротив наставника. Выдерживать взгляд Нотта действительно оказалось физически тяжело, но избегать прямой вызов было бы трусливо. Хотя первокурсник не представлял, чем им может помочь выяснение отношений.

— Слушай, Но…

— Нет, это ты послушай, Тута, — попытавшийся снять напряжение наставник получил от своего разъяренного однокурсника столь же взбешенный взгляд, что и младший. — С тех пор, как Артит связался с этим парнем, у него сплошные неприятности. Он нормально не ест, не спит и не занимается. Он уже второй раз за месяц валяется с температурой и выглядит, как живой труп. Он, бл***, отключается на парах. И не говори, что не заметил!

— Ты прав, но… — пока получивший отповедь третьекурсник находился с ответом, то же самое пытался сделать и Конг. Неожиданно резкие слова, что произнес всегда тихий на обедах наставник, за доли секунды вонзились в сердце юноши тупыми, толстыми иглами, что пробили живую плоть до половины, а потом застряли там, не двигаясь ни вперед, ни назад. Неужели… неужели все так и было?

— Не фига ты не прав, Нотт, — Брайт рядом подобрался и стал серьезнее. — Артиту нравится быть с Конгом. «И не говори, что не заметил». Если у них чего и произошло в пятницу, то надо бы помочь, а не орать. Мне тоже, знаешь ли, не по кайфу смотреть на то, как Арта кроет.

— Бл***, да че за х**** то, — Прэм от души пнул ногой кровать, после чего выдал такой мат, что на мгновение замолкли все, а сам третьекурсник уставился на младшего и спросил то, отвечать на что Конг предпочел бы совсем не ему, — Давайте по-простому. Тебе нравится Артит или нет? И я сейчас не про всякую дружескую е*****. Так, как у нас с Вадом. Ты не идиот, чтобы не понять, что Арт на тебя запал. Не знаю, признавался он тебе или нет, но, бл***, это же очевидно. Или ты у нас наивная овечка? Ни хера не вдупляешь и просто так, от не фиг делать, притащился?

— Прэм…

— Чего, Брайт? С какого нам ему чем-то там помогать, если ему это чисто для галочки? Друзей у Арта достаточно, если надо — еще заведет, а этот… Да Артит на него, как на божество, до выходных смотрел. Или мы что-то там придумываем, мирим их, а потом они встречаются, или пусть пи***** отсюда.

— Он нравится мне. И я очень хочу ему помочь, — Конг оборвал вновь готовый начаться спор и выдержал взгляды мгновенно обернувшихся на него старшекурсников. Не им, не так хотел сказать это студент экономического факультета, но ему нужно было знать то, что знают старшие. Только так у него мог появиться шанс выяснить, что же произошло с Артитом и что нужно сделать, чтобы это исправить. Только… это все равно не меняло другого факта. Ненавистного. Сводящего с ума. Выжигающего душу… Который должны были знать и эти ребята. — Но вряд ли мы сможем встречаться. Он сказал, что уже нашел себе парня. Все, что я могу сделать сейчас — поддержать его. Пока ему это нужно. А дальше… не мне решать.

— А? — Тута как-то растерянно захлопал глазами, а Нотт нахмурился еще сильнее. Брайт тихо заматерился. — Что за парень?

— Ты где-то стукнулся, что ли? — Прэм, похоже, тоже был не в курсе выбора своего лидера. — Артит вообще на тебе конкретно свихнулся. Кого еще он мог найти?

— Стоп-стоп-стоп! — Брайт замахал руками, привлекая к себе внимание. — Подождите вы. Конг… он тебе фотку показал? Ну… с поцелуем.

По телу первокурсника прошла непроизвольная дрожь, и его передернуло, но он все-таки кивнул. Думать об этом опять не хотелось.

— Да что ж такое… — наставник казался абсолютно дезориентированным. — Артит в субботу напился и полез к одному парню в баре, но они же не были знакомы… Ни до, ни после… Артита потом рвало, а тот свалил… Но на фига Арт сам об этом заговорил? Еще и так… Ведь бред же.

В ушах странно зашумело, и Конгфоб впился пальцами в пол. Он не понимал. Совершенно ничего не понимал. Теперь — окончательно.

========== Часть 61 ==========

***

Артит не знал, что его разбудило, да, по сути, это и не было важно. Голова все равно нещадно болела, а перед глазами плыло. Еще и кожу на щеках немного пощипывало и стягивало, будто он снова плакал. Снова? В памяти всплыл образ Конга, стирающего его слезы, а после — прижимающего к себе, и вот теперь-то соленые дорожки точно обновились: внезапно возникшие картинки насквозь прошили сознание и безжалостными ударами кованных сапог ударили по сердцу, сначала сминая беззащитную плоть, а потом впечатывая раздавленное в барьер из мышц и костей грудной клетки. Лидер инженеров согнулся пополам и взмолился о том, чтобы младший все-таки выполнил свое обещание и ушел. Если…. если он где-нибудь в комнате и видит все это, то Артит так навсегда и останется для него жалким нытиком. А… это… это не так. Наставник не был таким. Он мог бы справиться со всем. Со всем…

Третьекурсник прятал лицо в одеяле и задыхался от разрывающих его чувств. Никакие убеждения и напоминания не помогали. Он не знал, как остановиться. Не понимал, почему это повторяется снова и снова. Он ведь все уже для себя решил. Он ведь даже сделал все, чтобы им обоим не пришлось бесконечно долго разыгрывать непосильный для него и тягостный для младшего спектакль постепенного охлаждения и расставания, только Конг… словно не замечал ничего. Словно все слова были для младшего пустым звуком. Словно задетая гордость значила для первокурсника меньше, чем… что? Привычка заботиться обо всех и всегда? Возможность продемонстрировать свою добродетельность? Или… нежелание оставлять полюбившуюся игрушку? Артит больше не мог доверять своему мнению о Конге и не представлял, что еще от него хочет младший, но собственные вырванные с корнем чувства рядом с первокурсником забывали о том, что уже мертвы, и раз за разом начинали предсмертную агонию. Сколько… сколько это может повторяться?

Ответа у него не было, но постепенно боль отступила, и он сумел-таки распрямить тело… оглядеть комнату… тихо-тихо выдохнуть. Первокурсник все-таки ушел, и эта истерика не стала для него очередным свидетельством слабости лидера инженеров. Полежав еще немного, Артит прошептал себе, что все это просто результат болезни, и когда он поправится, то уйдет и излишняя эмоциональность. Так было спокойнее. Правильнее. Он же парень…

Третьекурсник споткнулся об эту мысль, когда заметил все еще стоящий на тумбочке поднос и вспомнил, кто его принес. В груди неприятно потянуло, но наставник лишь сглотнул и протянул пальцы к лежащему рядом с едой листку. Исписанный аккуратным почерком он вызвал новые болезненные ощущения, но Артит успешно их подавил и прочитал до конца. Конгфоб был очень обстоятельным. С этим, наверное, можно было не спорить. Лидер инженеров и не хотел. Также, как не хотел есть. Третьекурснику казалось, что он в принципе больше никогда не захочет есть, но снова выкидывать еду было недопустимо: нельзя настолько наплевательски относиться к тому, чего у многих просто нет. Воспоминания о впитанных еще в детстве словах матери заставили сглотнуть вязкий комок в горле и потянуть поднос с едой на себя. Облизнуть губы и с усилием проглотить первую ложку уже холодного супа. К счастью, клубничного молока поблизости не было, так что легкая тошнота ни во что серьезное не переросла. По сути, ведь совсем не важно, кто и что принес. Это просто пища. А деньги за нее он сможет передать и через Вада. Видеться с Конгом для этого совсем не обязательно. Он же… не придет больше?

Внезапная мысль прошла холодной дрожью по всему телу, и Артит сильнее сжал ложку в пальцах, чтобы тут же начать есть быстрее. Если первокурсник все-таки ушел, то значит принял его просьбу. Им незачем больше встречаться. Незачем… Повторяя это себе снова и снова, лидер инженеров доглотал суп, а потом даже дошел до ванны, где смог в подробностях рассмотреть свое осунувшееся лицо, на котором ярко выделялись лихорадочно блестящие глаза и покрытые нездоровым румянцем скулы. Отвратительно. Он еще долго чистил зубы и умывался, но чувство гадливости так никуда и не ушло.

На следующее утро его разбудил громкий стук в дверь, и на секунду его сердце пропустило удар, но потом из коридора послышался голос Брайта и стало легче:

— Артит! Вставай! Мы ненадолго, потом отоспишься!

Лидер инженеров тяжело вздохнул и выполз из-под одеяла. Хорошо, что вчера он все-таки запер входную дверь, когда выходил из ванной, а то его гиперактивный друг уже сейчас скакал бы на нем, теребя и крича что-нибудь прямо в ухо. Глава наставников всегда поражался неиссякаемой энергии однокурсника. Особенно сейчас, когда его собственное тело откликалось с запозданием и очевидной слабостью. Даже по ощущениям, лидер инженеров мог утверждать, что его температура до сих пор не ушла. До чего же обидно…

— Привет. Что за… шум? — Артит распахнул дверь и мимо него тут же протиснулся Брайт, за которым спокойно шагнул Нотт. Легкий холодок, прошедший по спине, заставил передернуть плечами, но глава наставников лишь отступил в сторону и посмотрел, как его друзья разуваются. — Что-то случилось?

— Все здорово-замечательно. Надо бы только чуток поболтать перед парами. Ты все равно туда не пойдешь, а дела лучше решать сразу, — Брайт радостно попрыгал на месте, а потом потопал в комнату, на пороге оглянувшись на него — Ты чего застыл-то, Арт? Еще не проснулся?

— Он прав, Артит. Поговорим в комнате, — Нотт казался привычно расслабленным, но лидер инженеров чувствовал, что это вовсе не так. Потерев ладонями внезапно озябшие локти, глава наставников пошел за своими друзьями. И без того нерадостное настроение скатывалось к отметке «паршиво».

— С чего вы взяли, что я не пойду на пары? Могли бы поговорить в универе, — как-то инстинктивно огрызнувшись, Артит взглянул на часы. Половина восьмого. Времени, чтобы собраться и добраться до нужного корпуса было предостаточно. Особенно если Нотт подвезет. Хотя что-то подсказывало, что друг этого делать не станет. Лидер инженеров плюхнулся на кровать и взъерошил волосы, исподлобья глядя на товарищей, что устраивались напротив на стульях. Странное ощущение. Будто его вызвали на допрос. — В чем дело-то?

— Ну, ты просто еще не заходил на страницу факультета. Профессор Татерсват заболел, так что его пары отменили, а ради английского переться в твоем состоянии в универ — полный бред. I think so, — Брайт перевернул стул наоборот, чтобы тут же оседлать его верхом, устроив руки на его спинке, и радостно заржал, следя за реакцией Артита. — Спорим ты даже не понял, о чем я?

— Спорим, это единственная фраза, которую ты выучил с детского сада? Брайт, завязывай, — лидер инженеров закатил глаза и фыркнул. Злиться на этого парня долго было невозможно.

— Ладно-ладно. Это так, для поднятия боевого духа. А дело… У нас тут вчера получился интересный разговор с Конгфобом, решили заодно перетереть и с тобой. Это, конечно, ваше дело, вы мальчики большие, но чего-то ты в последнее время совсем партизанишь и страдаешь какой-то ерундой. С хера ли ты придумал историю с левым парнем для Конга? Ты, вроде, надышаться на него не мог вплоть до пятницы, а вчера придумал такой бред. Я, уж извини, сказал ему правду. Ты же не выдал нам никаких указаний на этот счет. Слегка неожиданно получилось, — Брайт, вроде, оправдывался, а, вроде, и нет, но Артит не готов был различать оттенки чувств. Перед глазами снова поплыло, и он рефлекторно вцепился в одеяло, на котором сидел. Как же… так? Все… все, что он готовил столько времени оказалось… зря? — Он тоже, знаешь ли, был в шоке, когда узнал. Но утверждает, что не помнит ничего такого, из-за чего ты мог бы на него взъесться. И это очень странно. Ты, конечно, бываешь полным придурком, но не настолько же, чтобы отшивать свою прелесть без малейшей причины. Нам его от*******? Он тоже не кажется подонком, но если он чего-то такое сделал…

— Брайт! Подожди… — Артит вскинул руку, надеясь хоть так прекратить поток слов, что не вмещались в сознание, но даже от повисшего молчания лучше не становилось. — Зачем… зачем вы вообще к нему привязались? Я же не просил…

— Никто к нему не привязывался. Он сам пришел, — голос Нотта был тих, но скрывал за собой еле сдерживаемую злость. Теперь это было очевидно. — А с просьбами у тебя и раньше было плохо. Но, надеюсь, мы друзья не просто так. Что он тебе сделал?

— Ох, Нотт… Вот поэтому я и не пустил тебя «разговаривать» одного. Ты, когда злой, даже с друзьями общаешься, как с врагами народа. А на месте Конга я бы вообще еще вчера помер от инфаркта, — Брайт тихо фыркнул и устроил подбородок на сплетенных кистях. Даже он поддевал друга очень осторожно. — Я уж молчу про Прэма… Ты бы видел, Арт, как он наехал на этого пацаненка… У твоего первокурсника, между прочим, есть яйца. Не такой уж плохой выбор, дружище. Ну, был. Ты же так и не сказал, что за фигня у вас там приключилась. Нам его дубасить или это тебя от температуры клинит? А то как-то глупо получается. Непонятно, кто из вас дурак. Он «не в курсе», а ты молчишь.

— Вы… вы… Ну зачем вы вмешались? — Артит беспомощно смотрел на своих сердитых друзей и редко-редко моргал, чувствуя, как в горле растет ком. Снова было плохо, а слова умирали где-то внутри. Ребята не только свели все его усилия на нет, но и запугали младшего. И это только сейчас, из-за одних подозрений, а что было бы узнай они правду? Даже представлять было страшно. И не нужно. Он ведь не скажет им этого. Не скажет, что этот светлый мальчик способен на подобное. Только… сколько теперь будет ходить за ним первокурсник, пытаясь избежать кары от старших? Артит вздрогнул, медленно откинулся на кровать и посмотрел в потолок. Он был безжизненным и холодным. Почти как его голос. Почти… — Он ни в чем не виноват. Это я… разлюбил… его.

— Чтоооо? — негодующее восклицание Брайта, так же, как и его ругань, казались далекими и совсем чужими. Лидер инженеров прикрыл глаза. Идти в универ, наверное, все-таки не стоило. Здесь было хорошо, а там… теперь, наверняка, снова будет он. За что?..

========== Часть 62 ==========

— Лааааадно. А сказку про другого ты просто из вредности сочинил? — вот теперь голос Брайта послышался совсем рядом. Да и прогнувшийся справа матрас подсказал, что друг завалился на его кровать сбоку. — Ну, чисто для того, чтобы посмотреть, как парнишка мучается у тебя на глазах? Откуда такая любовь к садизму? Или ты взбесился из-за того, что перваки устроили в пятницу, и решил отыграться на их дружке? Я тебя не узнаю, Арт. Вот что за ересь ты несешь? Может, все-таки заглянешь к врачу? Кажись, все серьезнее, чем простуда.

Сердце остановилось. Артит был в этом уверен. И даже то, что он сумел распахнуть глаза и посмотреть вверх, на пошедший цветной рябью потолок, ничего не меняло. Наверняка, ведь можно жить и так. Только бы избавиться от стальных тисков, что пережимают горло. Нужно было ответить хоть что-то, но… что? Что он мог сказать?

— Эй-эй-эй! Ты чего? Арт, прекращай, правда. Я же не серьезно. Просто ерунда же… Ну, блиииин… Ай, Нотт! — нависшее над ним лицо Брайта исчезло практически сразу, а потом лидера инженеров дернуло вверх и потащило в сторону ванной, где еще через пару секунд его позорно нагнули и пихнули головой в душевую кабину. Сверху обрушился поток воды. Теплой. Хотя, будь у него выбор, глава наставников предпочел бы ледяную. Тогда бы, быть может, и был бы какой-то эффект, а так…

Друзья на заднем плане ругались друг с другом, он, удерживая равновесие, скользил мокрыми пальцами по кафелю, а окружающий мир казался гротескной пародией на самого себя. Как же это глупо… Хорошо, что не бесконечно. Через какое-то время Артита дернуло назад и на голову опустилось махровое полотенце, впитывая стекающую с его волос влагу. Лидер инженеров устало выдохнул и оттолкнул чужие руки. Ощущение нереальности происходящего отступало, а вот бредовости — нет. Ему же не 5 лет.

— Прекращайте. Все со мной в порядке. Просто нервы ни к черту, — глава наставников сдвинул полотенце так, чтобы беспрепятственно посмотреть на своих друзей и натужно улыбнулся. Напряженное лицо Нотта и шокированное Брайта вряд ли свидетельствовали о том, что ему поверили, но на самом деле так и было. Артит снова чувствовал биение жизни, а значит все и вправду в порядке. Хотя успокоительное, наверное, стоило попробовать. Что-то он совсем расклеился. — Но лучше мне действительно остаться дома. К врачу я зайду, справку тоже возьму, можете ничего не придумывать для профессора. Только помните, что сегодня встреча с деканом по поводу поездки для вручения шестеренок. Справитесь сами?

— Да, — Нотт, как обычно, был немногословен, а вот то, что от Брайта последовал лишь один дерганный кивок — поражало. Видимо, его вечно энергичный друг перепугался не на шутку. При том, что в этом не было абсолютно никакого смысла.

— А Конгфоб… Не трогайте его. Он — нормальный парень. То, что у нас не сложилось… бывает же. Ничего сверхъестественного, — глава наставников попробовал улыбнуться шире, на что получил лишь пару смачных ругательств. Шикарно. Артит опустил уголки губ и поморщился. С владением лицом у него, похоже, до сих пор были сложности. — Забейте. Правда. Все пройдет. Мне сейчас не до отношений, он тоже переживет. Скоро экзамены. Займемся ими. Ок?

— Ага, — Брайт скривился, будто проглотил кислый лимон, а Нотт сжал предплечье Артита, хмуро вглядываясь в его глаза. Лидер инженеров подозревал, что ничего-то его товарищи не поняли, но как убеждать их еще, он не знал.

***

После разговора с наставниками Конгфоб чувствовал, что оказался в тупике. Объяснить поведение лидера инженеров с точки зрения логики не получалось. Он сам, да и любой из друзей Артита, мог бы с уверенностью утверждать, что выдумывать историю с новым парнем старшему было незачем. Третьекурсники тут же ополчились на самого Конга, обвиняя его в том, что это он сделал что-то не так, но не мог же студент экономического факультета рассказать, что последним, что было между ним и Артитом — сумасшедший восторг близости. Это… было личным, принадлежащим только им двоим. И совершенно не касалось остальных. К тому же, первокурсник прекрасно помнил, насколько погруженным в каждое ощущение был старший, когда они занимались любовью. Насколько сияющим, пусть и смущенным был взгляд лидера инженеров на следующее утро. Не могла, ну не могла та ночь, заставить Артита пойти на подобный обман. Что-то произошло после. Между их прощанием и встречей наставников в баре. И это действительно было связано именно с ним. Иначе во всей этой истории не было смысла в принципе.

Мысль, пришедшая на ум, когда он спускался по лестнице общежития инженерного факультета, направляясь к себе, была неожиданной и совершенно безумной, но мгновенно заставила его оступиться и лишь молниеносная реакция помогла ему схватиться за перила и не скатиться по ступенькам вниз. Это… это… было невозможно, но… если… Конгфоб медленно опустился на бетонный выступ под собой и несколько минут безуспешно пытался выровнять дыхание и убедить себя, что подобное абсолютно нереально. Катават не мог… не стал бы говорить с Артитом по поводу того… что должен был рассказать сам Конг. Друг не настолько смел, да и зачем?.. Студент экономического факультета сжал пальцами виски и еще пару секунд глубоко подышал. Выяснить ответ на этот вопрос было не так уж и сложно. Комната Эма прямо сейчас находилась на расстоянии всего одного лестничного пролета, и… Подскочив с места, Конгфоб стремительно пробежал по ступенькам вниз и по коридору — направо. Юноша не смотрел на часы, да это и не было важно. Главное, чтобы друг оказался дома.

Через полминуты яростного стука, дверь в комнату бывшего одноклассника распахнулась, и за ней показался встрепанный первокурсник инженерного факультета.

— Конг? Фух… Ну и барабанил же ты. Я испугался, что случилось чего. Заходи, — Катават отступил, пропуская его, и Конгфоб моментально шагнул внутрь, закрывая дверь, но не проходя в комнату.

— Это быстро, Эм. Просто скажи мне: ты встречался с пи’Артитом в субботу?

— Зачем? — и без того большие глаза друга стали еще больше. Он явно был в шоке. — Н-нет. Ты чего, Конг?

— Не разговаривал с ним по поводу… моего плана? — студент экономического факультета вглядывался в глаза бывшего одноклассника в поисках признаков лжи, но их там не было.

— Ты спятил, Конг? Он бы меня в асфальт закатал. Нет, конечно! А… — Катават внезапно замер и несколько раз судорожно сглотнул, — он, что… знает?.. да?..

— Нет. И не должен. Не подходи к нему. Я сам… все ему объясню, — первокурсник отвернулся, чувствуя, как по горлу изнутри что-то мерзко скребется. Как? Когда он сможет сказать это старшему? Между ними и так непонятно что происходит, и сейчас явно не до воспоминаний о глупости, которая может сделать только хуже. Хотя она все равно останется на его совести. Как и… то, что заставило лидера инженеров врать. Но что? Конгфоб готов был поклясться, что если еще не «спятил», то ждать до этого оставалось недолго. Даже если последняя идея оказалась неправильной, то он просто не представлял, в чем еще мог провиниться. Ответить мог только один человек, но этот человек лгал. И делал это без малейших сомнений. После чего разваливался на куски у него на глазах. Первокурснику самому хотелось зареветь, но это точно ничем бы не помогло.

— Зачем тебе что-то ему объяснять? Кооонг… прекрати уже, а? — Катават смотрел на него отчаянными глазами и, кажется, решил, что он все-таки уже свихнулся. Студент экономического факультета криво улыбнулся и, хлопнув друга на прощанье по плечу, отправился на выход.

— Прости, Эм. Я потом расскажу. Просто не вмешивайся, ладно? Ты здесь ни при чем.

К сожалению, ни вечером, ни ночью понять, что же случилось, так и не удалось. Единственное, в чем Конг был уверен — он не смирится с тем, что происходило между ним и Артитом сейчас. Если он в чем-то виноват перед наставником, то попросит прощения столько раз, сколько потребуется. И он не позволит, ни за что не позволит старшему страдать в одиночестве. Нужно только выяснить правду, а там…

— Конгфоб! Подожди секунду! — смутно знакомый голос выдернул первокурсника из вертящихся вокруг лидера инженеров мыслей, когда юноша шел по коридору к кабинету, где должна была начаться первая пара. Обернувшись, он увидел за собой невысокого парня. Пи’Каст. Глава наставников их факультета. Странно.

— Пи, — Конгфоб вежливо поклонился и вопросительно посмотрел на старшего. Он не представлял, что тому могло потребоваться.

— Давай отойдем чуть в сторону. Не будем мешать остальным, — пи’Каст улыбнулся и сместился ближе к окнам. Первокурсник последовал за ним. До пары еще оставалось достаточно времени. — Может это неожиданно, но у меня есть к тебе вопрос. Очень важный, между прочим.

— Конечно, пи. В чем дело?

— Ты же знаешь, что через неделю большинство факультетов планирует выездные мероприятия, связанные с вручением их символов? — получив кивок, парень стал выглядеть даже более довольным, чем раньше. — Так вот. Чтобы уменьшить расходы, в администрации решили, что лучше ехать по два-три факультета в одно место. С дисциплиной, конечно, будет посложнее, но и экономия очевидна.

Конгфоб вновь кивнул. Он не очень понимал, как это связано с ним, но о поездке действительно говорили, и юноша, безусловно, собирался отправиться вместе со всеми. На их факультете всегда были интересные мероприятия. Благодаря пи’Касту в том числе.

— Каких-то конкретных указаний, кто с кем должен ехать нам не дали. По сути, мы можем сами выбрать и договориться. Ну, за сегодня. Остальных распределят, как получится. Мы с наставниками обсудили и решили, что можно предложить подумать и тебе. Все-таки ты стал Луной университета и поднял престиж нашего факультета. Если у тебя, как у представителя первокурсников, есть идеи…

— С инженерным, — да, он перебил старшего, и это было невежливо, но Конгфоб знал, чего хотел. Оставалось только убедить в правильности выбора его собственных наставников. — Мы должны поехать вместе инженерным факультетом.

Пи’Каст выглядел шокированным. Не удивительно. Но это ненадолго. При наличии четкой цели на Конга мало что могло повлиять. И эта ситуация не станет исключением.

========== Часть 63 ==========

***

Выпроводив друзей, лидер инженеров медленно вернулся к постели. Понимать, что он позволил себе очередной срыв, было горько и нелепо одновременно. Неужели он настолько слаб, что даже разговор о младшем может довести его до подобного состояния? Не только в одиночестве, не только наедине с Конгом, но даже при всех? И хорошо, если только при друзьях. Что если в следующий раз он закатит истерику посреди столовой? В аудитории? Сейчас, когда он точно знает, что все, что их связывает с первокурсником — нелепые обстоятельства? Мерзко… мерзко… Нельзя. Хватит. Достаточно.

Заметив до сих пор лежащий на тумбочке листок с инструкциями, Артит несколько раз глубоко вдохнул-выдохнул, подошел ближе и перечитал все заново. Не важно, кто это написал. Важно — что это разумно. Чужой почерк на самом деле не вызывал ни слабости, ни тошноты. Он просто нес информацию. Последовав инструкциям, третьекурсник принял нужные лекарства, снова лег спать, а когда проснулся, почувствовал себя лучше. Противная вялость до сих пор оставалась, но это лишь остаточный эффект. В этом сомнений не возникало. До врача он добрался практически без проблем, а уж убедить его в том, что для восстановления главе наставников достаточно и одного дня, было совсем несложно.

Упоминать, что отдыхать он при этом не намерен, Артит не стал. Доктор бы этого не оценил, но он и не знал, сколько долгов по учебе висит на лидере инженерного факультета. У третьекурсника просто не было времени на отдых. Также, как не было его больше на мысли о студенте экономического факультета. Что бы ни поведали Конгу его друзья, это не могло повлиять на их расставание. Был у него кто-то или нет, это не меняло сути: с первокурсником им не по пути. С порывами младшего помогать страждущим, он как-нибудь справится. Любые отзвуки собственных чувств — уничтожит на корню. Захочет ли младший еще какое-то время крутиться рядом или нет — значения больше не имело.

Именно это повторял себе лидер инженеров, когда концентрация на учебниках слабела и приходилось тереть виски, отгоняя боль. Это было несложно. Просто — немного муторно. Но главное, что он, наконец-то, был уверен, что сможет достичь того, что по-настоящему важно. Для мужчины же этим важным всегда был профессионализм в деле, которым он занимается. Об этом ему вечно твердили родители, и он был полностью с ними согласен. То, что он так часто об этом забывал, было лишь его ошибкой. Хорошо, что этот, последний, урок он запомнит навсегда. Больше напоминаний не потребуется. Все к лучшему.

Оповещение о пришедшем сообщении отвлекло его от занятий уже в середине дня. Тогда, когда сознание, из которого он успешно выдавливал все эмоции, приобрело практически идеальное равновесие. Разблокировав телефон, он мельком взглянул на имя отправителя. Брайт. «С деканом мы поговорили. Все решено. На вручение шестеренок поедем вместе с экономическим факультетом. Они сами предложили, но в этом есть смысл. Потом поймешь. Только не заморачивайся, ладно?»

Артит замер. Несколько раз перечитал то, что написал друг. Немного посидел в тишине. Приподнял уголки губ и кивнул сам себе. Замечательно. Судьба давала ему прекрасную возможность на практике доказать то, что он твердил себе мысленно. Организовать совместные мероприятия? Легко. Провести рядом с ним несколько дней? Вообще без вопросов. «С экономическим, так с экономическим. Завтра свяжемся с их наставниками и начнем готовиться. Спасибо за информацию». Сообщение ушло адресату, а Артит вновь потянул на себя учебник. В комнате немного похолодало и, наверное, стоило закрыть балкон, но тратить лишние минуты на подобную ерунду, было бессмысленным расточительством времени. Единственное, что нужно было сделать — рассчитать напряжение здесь, а потом…

Еще пару часов он воспринимал только учебники, и буквы перед глазами уже начинали двоиться, но зато и количество выполненных заданий неуклонно увеличивалось. Если постараться и сохранить набранный темп… Уверенный стук в дверь заставил вздрогнуть и обернуться. Громогласных воплей, сопровождающих каждое появление Брайта, слышно не было, значит это не он. Нельзя сказать, что уменьшение количества потенциальных посетителей на одного человека, что-то меняло, но мозг как-то рефлекторно продолжал обрабатывать информацию. Просто чтобы за что-то зацепиться. Артит вздохнул и пошел открывать. Еще неизвестно, кто лучше: Брайт или кто-то другой. Распахнув дверь, лидер инженеров понял, что Брайт лучше, но разве его спрашивали?

— Можно войти, пи? — шах и мат. Все-таки спросили. Хотя третьекурсник сильно сомневался, что любой другой ответ, кроме: «Да» — будет услышан. Но это и не важно. Если Конг хочет проверить, насколько сильно его самообладание, то пусть попробует. Сейчас наставник был абсолютно уверен в себе. Абсолютно…

Отступив на несколько шагов, Артит оставил дверь открытой и пошел назад в комнату. Энергию на слова он будет тратить позже. Тогда, когда это действительно понадобится. Все лишнее сейчас вызывало глухое раздражение. На секунду зависнув в размышлениях, где же ему лучше сесть, лидер инженеров все-таки выбрал постель. Хорошо, что он ее застелил. Наставник не считал, что его желание прислониться к спинке кровати, за которой простиралась массивная стена, хоть как-то было связано с необходимостью поддержки или защиты. Так просто было удобнее. Но, наверное, его выбор был ошибочен. К такому выводу третьекурсник пришел, когда Конфоб сел сбоку вполоборота к нему. Слишком близко. Но и с этим можно было справиться: просто нужно начать говорить. И без разницы — что.

— Зачем ты пришел? — голос даже не дрогнул.

— Решил, что нам нужно поговорить еще раз. Похоже, ты не восстанавливал Лайн, до тебя не дозвониться. Хотя я все равно собирался прийти лично, просто предупредил бы заранее, — внимательный взгляд первокурсника опять был полон уверенности, и это заставляло внутренне напрягаться. Но — ненадолго. Наставник был готов ко всему.

— О чем? Мы со всем разобрались вчера. Тебе что-то непонятно?

— Да. Зачем ты мне соврал? — вот на этом Артит с трудом подавил нервный смешок и лишь вопросительно вскинул брови. Конечно, слышать претензии по поводу честности от Конга было забавно, но они же не развлекательное шоу снимали, чтобы веселиться. Им бы поскорее разобраться со всем и разойтись, а не затягивать разговор неуместным проявлением чувств. Увы, младший, в отличии от него, не торопился. — Я вчера разговаривал с твоими друзьями. Они сказали, что у тебя нет другого парня. Тот… кого ты мне показывал… ты с ним даже незнаком.

Глупо, глупо, глупо… Но вполне ожидаемо. С тех пор, как утром ребята рассказали об их встрече, он знал, что первокурсник ткнет его в это. Как будто это имело значение.

— У меня нет никакого парня, Конгфоб. Так будет правильнее. То, что мы переспали, не сделало нас кем-то друг другу. А он… мне понравился. Чтобы понять это, мне хватает одного взгляда. С тобой было то же самое, — еще договаривая последнее предложение, он понял, что зря сформулировал так… Ярость, на мгновение вспыхнувшая в глазах напротив, приглушилась и поплыла туманом. Или это он сам… поплыл. Артит моргнул лишь раз в попытке восстановить зрение, а красивое лицо младшего уже оказалось в считанных миллиметрах от его собственного.

— Ты не рассказывал мне этого, пи. Как это было? Когда ты понял, что я нравлюсь тебе? — тон — мягкий и обволакивающий, взгляд — бездонный и дурманящий, зовущий… соблазняющий… нырнуть туда, глубже…еще… откуда нет спасения. Нет… нет…

— Нет. Зачем? — ладонь наставника жестко легла на грудь Конга, останавливая любое возможное движение младшего, но легла неудачно: прямо туда, где билось сердце первокурсника. Быстро-быстро. — Это прошлое. Оно не вернется.

— А в настоящем? Каким ты видишь меня сейчас? — первокурсник чуть наклонил голову в бок, как-то вопросительно улыбаясь и вглядываясь ему в глаза. Артит бессознательно сжал пальцы, стягивая рубашку младшего в горсть. Ублюдок. Ударить бы его посильнее, накричать, причинить боль и… разрыдаться… близко-близко прижавшись щекой к тому самому месту, где отсчитывает удары чужое сердце. Гадость. Мелькнувшая мысль вызвала отвращение, и наставникслегка оттолкнул парня от себя.

— Смотреть на тебя сейчас я не собираюсь, Конгфоб. Пойми, пожалуйста, простую вещь: после одной ночи не обязательно встречаться друг с другом или чувствовать себя обязанными. Бывают неудачные эксперименты. Как у нас с тобой. Кто мне нравился, нравится или понравится в будущем — не твое дело. Также, как не мое — знать то же самое о тебе.

— Мне это сказать не сложно, пи. Для меня есть только один человек. В прошлом, настоящем и будущем. Ты.

Все-таки не надо было открывать дверь. Впускать его в свою комнату, и уж тем более в жизнь… Но если он хочет, то Артит вновь встанет на обломки собственной души и скажет ему это прямо в глаза:

— Мне плевать, Конг. Это твоя проблема.

Вот так. Это тоже легко. С каждым разом все легче. Он повторит это столько раз, сколько потребуется. Даже во сне. И никогда… ни за что не поверит в столь чудовищную ложь. Не важно, что за мотивы ведут первокурсника. Артит больше не сломается. Никогда…

========== Часть 64 ==========

***

Он пришел сюда не за этим. Поговорить, поругаться, поспорить — возможно. Но не так… Не мучить и истязать того, кто ему дорог. Не сходить с ума от боли самому. Нет, не от слов старшего. В конце концов, как только третьекурсник открыл дверь и бросил на него пустой, отстраненный взгляд, Конгфоб моментально понял, что их с Артитом разговор пойдет по вчерашнему пути. С первого мгновения безразличные фразы не удивляли и даже почти не задевали. Все казалось таким предсказуемым… Примерно до подчеркнуто язвительного «У меня нет никакого парня». Губы старшего продолжали цедить набор предложений, а глаза… Надежная защита, что с самого начала укрывала темный взгляд старшего ломалась и трескалась, обнажая то, что за ней… вспышками, рывками, долями секунд… их жизнями, что менялись безвозвратно. За призрачной ширмой равнодушия наставник прятал себя. Свою душу, что больше не страдала — билась в агонии в беспросветной мгле и тишине.

Его Солнце умирало, отворачиваясь и отказываясь смотреть на него, а он не знал… до сих пор не знал, как все изменить. И этот его безумный рывок ближе, без мыслей, на одних инстинктах, был лишь отчаянной попыткой отвлечь, остановить увиденное хоть на секунду. Только лучше не стало. А вот наоборот — да. Почему? Почему его застенчивое чудо, что тянулось к нему так недавно, не желало света? Не желало тепла? Юноша не понимал, но видел, что старший стоит на самой грани и, будто смеясь над собой, пытается шагнуть еще дальше… Только… нет. Конг не отступит и не отпустит его туда. Даже если для того, чтобы сберечь, придется причинить боль.

— Моя, — ровно согласился первокурсник с лидером инженеров, наблюдая за тем, как зрачки старшего затапливает мутным приливом гнилой брезгливости. К нему? К себе самому? Уже не поймешь… — А тебе все равно.

— Именно.

— Тогда… ты не будешь против, если я начну ухаживать за тобой?

Артит дернулся. Еле заметно, но юноша не спускал с наставника глаз и знал, что не ошибся. Третьекурсник точно хотел бы сказать, что не позволит этого, но не мог пойти против собственных, только что озвученных, слов. Ловушка захлопнулась, и лидер инженеров не знал, куда отступить. Но это сейчас. Конечно, он будет пытаться: отчаянно, огрызаясь и впиваясь в самого Конга по пути.

Горько… Сколько же времени потребуется, чтобы убрать все то, что разделяло их, и вновь прикоснуться к своему… любимому пи? Почему это слово — «любимый» — пришло только сейчас? Сейчас, когда Артит погибал в им же самим созданной темнице, а теперь еще и метался в капкане, за считанные секунды придуманным уже Конгом и не смягченным ничем? Почему не тогда, когда лидер инженеров завязывал тонкую белую нить на его запястье? Не тогда, когда старший тянулся к его губам той ночью? Не на следующее утро? Почему, почему он не осознал это раньше — до того, как закрыл за собою дверь, оставляя наставника наедине с чем-то страшным и темным, что за несколько дней расшатало все, что казалось незыблимым. Ответов нет. Есть только уверенность: он не сдастся. И не позволит сделать этого пи. Даже если это снова заставит наставника плакать. Слезы Конгфоб стереть сможет, вернуть Артита назад, если старший уничтожит себя окончательно — нет. «Больно, Солнце? Мне тоже» — слова, что жгли душу, наверняка, отражались и в его собственных словах, но третьекурсник не видел… не верил им.

— Это… бессмысленно. Я не буду с тобой встречаться.

— Я не прошу встречаться со мной, пи. Просто не прячься. Пожалуйста.

— Я и не прятался от тебя! — теперь настала очередь первокурсника чуть вскидывать брови, одним взглядом напоминая о ситуации во время конкурса Лун. Артит понял, отвел глаза, скрывая тысячи невысказанных слов, но Конг и не думал, что услышит их сейчас. — Это другое… Ты просто зря потратишь время. Мой ответ останется прежним. Мне… не понравилось быть с тобой, и я… не хочу повторения.

Студент экономического факультета опустил взгляд на вцепившиеся в покрывало пальцы старшего, осторожно погладил их собственными, а потом… просто накрыл их своей ладонью, чуть сжимая. Наставник этого даже не заметил, всматриваясь куда-то в сторону. Как бы первокурсник хотел, чтобы все было по-другому…

— Ты можешь отказывать мне столько, сколько посчитаешь нужным. Только не убегай. Не делай вид, что меня не существует.

— Именно так поступают с людьми, которые тебе не нравятся, Конг! — Артит вспыхнул от злости и резко повернул к нему голову, прожигая его взглядом. Первокурсник неосознанно улыбнулся. За все время их общения лидер инженеров редко позволял себе гнев, но это была живая, яркая реакция и она была лучшей из тех, что младший видел за сегодня. — И это не смешно!

— Я знаю, пи. Прости, — студент экономического факультета вновь успокаивающе погладил пальцы наставника, невольно привлекая внимание старшего к их рукам… зря. Артит тут же выдернул свою ладонь из-под его. Конгфоб на мгновенье прикусил губу, но не стал это комментировать. Он знал, что так и будет. — Но ты говорил, что я неинтересен тебе, как любовник, а не человек.

— Я не собираюсь с тобой дружить, Конг.

— Я тоже, пи. Просто разреши быть рядом с тобой. Тебе это неважно, а мне — необходимо.

— Ты… ты — ненормальный, — голос старшего стал глухим и безжизненным, но это значило, что ответ будет именно тем, на который рассчитывал первокурсник. Тем, что даст им еще время. — Делай, что хочешь.

— Спасибо, пи! — Конг радостно просиял, за что получил еще один тяжелый, нечитаемый взгляд от лидера инженеров. Это немного остудило юношу, и улыбка из счастливой превратилась в извиняющуюся. Он вовсе не хотел обидеть старшего. Особенно сейчас.

— Надеюсь, теперь ты уйдешь? У меня много занятий. И нет времени на пустую болтовню. Когда… когда я стану свободнее, тогда и поговорим.

— Хорошо, пи, — Конгфоб понимал, что его выставляют, но ожидать иного было сложно. Все, все нужно будет делать заново. Но он справится. — У тебя осталось что-нибудь из еды? Я вчера купил не очень много. Давай схожу еще раз.

— Ааа… хорошо, что напомнил. Подожди, — под вопросительным взглядом первокурсника лидер инженеров слез с кровати, дошел до стола, немного порылся в ящике, а потом вернулся назад. Вместе с деньгами. — Я не заплатил за то, что ты принес вчера. Спасибо. Больше ничего не надо. Я справлюсь.

Конг посмотрел на протянутые бумажки и постарался выдохнуть незаметнее. Не думал он, что разозлится от такого простого жеста, но это шло откуда-то изнутри: у него было достаточно денег, чтобы покупать любимым то, что он считал нужным. Даже если он еще не зарабатывал сам… он точно знал, сколько может потратить. И никто, никогда не возвращал его доброту таким способом. Только Артит делал именно это. Хотелось… хотелось просто встать и уйти. Но он не мог. Потому что это развело бы их еще дальше. А ему отчаянно нужно сберечь свое Солнце. Даже… даже если это очень тяжело. Конгфоб медленно встал и забрал деньги, что ему давали.

— Как скажешь, пи.

— Всего хорошего, Конг. Провожать не буду, уж извини. Увидимся позже.

Наставник вновь отправился к столу, больше не обращая на него внимания, а первокурснику пришлось разворачиваться и идти на выход одному. Окончание их беседы было ничуть не лучше, чем ее начало, хотя некоторые продвижения все-таки были. Студенту экономического факультета очень хотелось в это верить, и он верил. Как же иначе?

Впрочем, следующие несколько дней показали насколько ненадежны подобные мечтания. Артит не избегал его, нет… но и общением их встречи заканчивались редко. Конгфоб предлагал подвозить наставника с утра… а тот смотрел на него таким волком, что приходилось сглатывать и отступать назад. Попытки поболтать за обедом наталкивались на стену отчуждения. Но в столовой хотя бы спасало присутствие неунывающего Брайта, которого не смущали ледяные взгляды со стороны его лидера и тяжелые — Нотта. За их столом, наверное, только этот активный парень, да Прэм с Вадом, занятые в основном друг другом, не обращали внимания, на то, как Артит пытается заморозить его взглядом, тогда как сам Конг… отдал бы все, чтобы целовать упрямые губы главы наставников. Со стороны они, наверное, выглядели странно, но первокурснику было все равно. Он просто хотел, чтобы его пи снова смотрел на него, тихо грея… а порой и обжигая своим теплом. Что думают об этом остальные, юноше было безразлично.

Но не настолько… не так. Когда в пятницу перед первой парой он зашел в главный корпус университета и заметил толпу у одного из информационных стендов, он не думал ни о чем. Просто заинтересовался тем, что привлекло столько людей. Когда он подошел ближе, а перед ним расступились, он не обратил на это внимания: так было даже удобнее искать взглядом взбудоражившее всех объявление. Только никаких объявлений не было. Рядом со списками сгруппированных по поездкам факультетов, вывешенных еще в среду, было прикреплено несколько фотографий скриншотов. Из давней… такой наивной переписки: «Кооооонг… Пойдем гулять?.. Много… Но я хочу. Пойдем, а? Обычно рисуют сердечки… Я раньше не пробовал, но тоже смогу. Вот». Теплые, милые сообщения с десятками нежных картинок и смущенных смайлов. Те, что осталось в памяти ярким светом, и о которых он мечтал в будущем… ютились сейчас рядом с лицемерной подписью: «Учитесь добиваться своего. Инженерный факультет едет на мероприятие вместе с экономическим. Совпадение или желание главного наставника «погулять»?» Конгфоб стиснул кулаки. Внутри полыхнула ярость. Это нужно было убрать. Немедленно. До того, как…

— Что здесь происходит? Почему здесь столько людей? — жесткий голос, уверенного в своем праве приказывать человека… того, в глубине глаз которого свет Солнца почти погас. Почему… почему он должен на это смотреть?!

========== Часть 65 ==========

Студенты, что стояли вокруг стенда, моментально отступили в стороны: некоторые тут же ушли, не оглядываясь, некоторые, тихо перешептываясь, продолжали наблюдать издали. Конгфобу не были интересны ни те, ни другие — он, вонзая ногти в ладони, с болью смотрел на невысокого парня в малиновой рубашке, что внимательно изучал висящие на доске фотографии. Глаза лидера инженеров были сродни темным безднам: впитывая все, они ничего не выпускали наружу. Только неестественная бледность и плотно сжатые губы говорили о том, что ему не все равно. Да и как бы ему могло быть все равно? Ему, чьи искренние чувства, выставили на всеобщее обозрение?

— Пи…

— П*****, это кто такой борзый, а? Я ему сейчас кишки вокруг шеи намотаю, а что останется в глотку затолкаю и… — только услышав порцию отборного мата, Конг вздрогнул и понял, что лидер инженеров не один. За его спиной стояли еще двое наставников: красный от ярости Прэм и Брайт с непривычным для него напряженным выражением лица. Нотта с Тутой не было, но даже присутствующих парней хватило, чтобы еще крутившиеся поблизости группки ребят исчезли из их поля зрения. Попадаться под руку третьекурсникам никто не хотел.

— Не шуми, Прэм. Скоро занятия, — голос Артита тоже был неестественным. Не громким, не тихим — никаким. Мертвым. — Конгфоб, сними, пожалуйста, все лишнее. Здесь размещается только официальная информация.

Сначала… сначала, студент экономического факультета даже не понял, в чем дело. Он был счастлив сорвать ненавистные фотографии оттуда, где каждый мог увидеть то, что принадлежало только ему и Артиту. Уже потом… когда все цветные изображения были зажаты в его ладони, и он обернулся…, а за спиной никого не оказалось… только тогда первокурсник осознал значение этого тона. Его пи — идиот. И он — тоже, раз позволил старшему уйти.

Быстро оглядев холл, Конгфоб все-таки заметил малиновые рубашки наставников, которые в этот момент сворачивали в один из коридоров. Первокурсник сжал ладонь со снятыми со стенда фотографиями посильнее, чтобы ни единая не упала на пол, и метнулся следом за третьекурсниками. В отличии от них, ему вовсе не обязательно было выглядеть степенным и важным. Его интересовало только одно — скорость. Неудивительно, что ему хватило минуты, чтобы догнать старших, схватить Артита за запястье, протащить его за собой еще несколько метров — до так кстати находящегося на этом этаже мужского туалета — и толкнуть внутрь. Захлопнув дверь перед лицами двух других возмущенных наставников, Конг прислонился к ней спиной и уставился на лидера инженеров, который рефлекторно сделал несколько шагов вглубь и теперь как-то механически потирал место, за которое до этого его держал студент экономического факультета.

— Нам надо поговорить, пи, — первокурсник за доли секунд обвел взглядом небольшое помещение и убедился, что внутри они одни. Снаружи яростная ругань Прэма с Брайтом, пару раз толкнувших дверь, тоже улеглась, так что младший был практически уверен, что никого лишнего они близко не подпустят. Они должны были понять, что…

— Ты, похоже, очень любишь разговаривать, 0062, — глава наставников равнодушно скривил губы, а первокурсник смял еще сильнее и без того уже испорченные фотографии. Конгфоб ненавидел эти цифры из уст своего пи.

— Порой это важно, пи. И сейчас как раз такой случай. Пожалуйста… скажи, неужели ты правда считаешь, что это сделал я? — студент экономического факультета оттолкнулся от двери и подошел к старшему, что стоял посреди помещения, так ни разу и не взглянув на него, с тех пор как они оказались здесь. Пихнув проклятые картинки в карман брюк, первокурсник обхватил ладонями скулы наставника и заставил его посмотреть в свои глаза. — Ты действительно так думаешь?

Сначала упрямо сжатые губы старшего лишь сомкнулись еще плотнее, а сам парень попробовал отступить назад, но Конгфоб знал, что так и будет, не давил, но и не отпускал: держал крепко и уверенно, повторяя движения лидера инженеров и по-прежнему всматриваясь в глубину темных омутов. Спрашивая и беззвучно шепча: «Глупый, я же люблю тебя. Так сильно люблю… Вчера, сегодня, завтра… Это не изменится, понимаешь? Я не обижу тебя, Солнце. Пожалуйста, поверь мне…» Бесконечные секунды ускользали прочь, а с ними уходила и промерзшая мгла из глаз старшего, оставляя… боль. Много боли. Так много, что смотреть на нее становилось невыносимо, но Артит и не собирался позволять ему этого. Ресницы опустились, разрывая единение их душ, а дрогнувший голос тихо произнес:

— Нет, Конг. Я так не думаю. Но… подумал вначале. Прости, — первокурсник несколько раз осторожно провел большими пальцами по бледным щекам старшего, надеясь хоть этими легкими прикосновениями подарить чуть-чуть тепла любимому человеку и понимая, что дальше его не пустят. Все еще — нет. Но главное было, что на этот раз он все-таки успел, и Артиту не придется справляться с теми подозрениями, что леденили душу наставника ничуть не меньше, чем душу самого Конга, в одиночестве. Ничуть… не меньше… Движения пальцев замерли, а краска отлила от лица теперь уже у младшего. Какой же он идиот… Что бы и как бы он ни сделал лидеру инженеров, тот по-прежнему его…

— Пи… — голос оборвался под натиском забурлившего потока мыслей, но Артит уже отстранял его руки от своего лица и делал шаг назад. Третьекурсник вновь был достаточно собран, чтобы не подпускать его ближе.

— Пойдем на занятия, Конгфоб. Нет никакого смысла прятаться по углам. Про меня и так уже ходит достаточно слухов. Одним больше, одним меньше — какая разница? — глава наставников усмехнулся и пожал плечами, но студент экономического факультета прекрасно понимал, что все это лишь напускная бравада. Только вот что делать с нею младший не знал, а ведь он должен был сказать кое-что еще.

— Разница в том, что это ложь, пи. Это я попросил о том, чтобы наши факультеты поехали вместе, — говорить правду сейчас было до разливающегося по коже мороза страшно, но необходимо. Даже если Конг не был причиною сплетен, именно он дал для них повод. И он не хотел, не хотел чтобы Артит узнал об этом от кого-то еще позже. Конг больше не собирался врать любимому. Хватало той тайны, что по-прежнему лежала неподъемной тяжестью в глубине его души.

— Я знаю, — первокурсник вздрогнул, но наставник продолжал ровно и спокойно. — Наставники с твоего факультета сразу сказали об этом. Восхищались твоей прозорливостью: объединить рассорившиеся факультеты совместным праздником… Это наивно, Конг. Пары дней для такого не хватит.

— Не… не только поэтому, — выдавить это было еще сложнее, но то как старший поморщился на этих словах подтверждало, что и это не было секретом для Артита.

— Догадываюсь. Конгфоб, у нас нет времени сейчас обсуждать все твои причины. В любом случае это было только предложением. Решение принимал не ты, не тебе за него и отвечать. Не вмешивайся в это. Тебе все равно не поверят. Я сам разберусь, — первокурсник понимал, что лидер инженеров уже готовится к тем ударам, что последуют со всех сторон, но не собирается… не собирается втягивать его. При том, что помимо подозрений в использовании статуса в личных целях, старшего ткнут еще и в… непроизвольно сжимая ком фотографий в кармане брюк, студент экономического факультета до крови закусил губу. Взгляд Артита сгустился еще больше, окончательно отрезая юношу от наставника. Он заметил движение первокурсника. — А это… Это вовсе не должно тебя волновать. Я никогда не скрывал, что мне нравятся парни. И слухи о том, что мне нравишься конкретно ты, тоже давно существуют. Не великая сенсация на самом деле. Просто станет больше тем для шуток. Я справлюсь. Главное… что это не ты.

На последнем предложении голос старшего чуть дрогнул, но выправился, а мгновением спустя Артит уже шел к выходу. Лишь у самой двери Конг его догнал и обнял старшего со спины, на секунду прижимая к себе крепко-крепко.

— Я выясню, кто это сделал, пи. Обещаю. Это не останется так.

Первокурсник поцеловал темные волосы старшего и разжал руки. Лидер инженеров помотал головой и открыл дверь. Они по-прежнему шли разными путями, но Конфоб был уверен, что только вместе… они будут по-настоящему счастливы. И, что самое важное, для них это действительно возможно. Артит тоже любил. До сих пор.

Комментарий к Часть 65

Хмм… в связи с приближением глав с вручением символов факультетов есть вопрос, кто как считает, что больше всего подошло бы для экономического? У меня все ограничивается ассоциациями с монетами разных достоинств и знаком суммы (∑), о котором упоминала Ольга. Может, кто-то знает, что важно для людей этой сферы? Хотелось бы дать Конгу что-то хорошее))

========== Часть 66 ==========

***

Зачем? Зачем Конгфоб так упрямо настаивал на возможности быть рядом? Этот вопрос преследовал Артита как во время того разговора с первокурсником, когда младший добился-таки разрешения появляться поблизости, когда ему вздумается, так и позже. Стоило лишь на чуть-чуть ослабить концентрацию, как это «зачем?» настойчиво вклинивалось в мысли лидера инженеров. Мало того, что мальчишка вынудил согласиться на подобное самого Артита, так на следующий день оказалось, что совместная поездка их факультетов была предложена тоже им.

Лидер инженеров не понимал, как на поводу у этого ребенка могли пойти буквально все. Ладно, наставники экономического, которые были не в курсе происходящего между ним и Луной университета, но его собственные товарищи… Они ведь не только согласились, но, как выяснилось, и поддержали это идиотское предложение. От разборок друзей спасло только то, что еще накануне Артит решил, что больше никогда не поддастся эмоциям, которые связаны с младшим. Потому что их нет. Не было и не будет. Все дурацкие: «Зачем?» — раз за разом выбрасывались из сознания за ненадобностью. Но то, что даже товарищи приняли сторону первокурсника, оказалось неожиданным. И неприятным.

— Эй, Артит, притормози ненадолго, а? — когда в четверг вечером, после собрания с наставниками экономического факультета, все собирались расходиться по домам, голос Брайта заставил лидера инженеров оглянуться. Его «верная» компания заняла пространство в задней части кабинета и, похоже, жаждала с ним пообщаться. Только этого и не хватало. Не то, чтобы он был против… Но ему по-прежнему нужно было сделать до фига и больше. Да и чувствовал он себя не особо здорово. Последние пару дней он практически ни с кем не разговаривал, и, если честно, его это вполне устраивало. Третьекурсник незаметно поморщился и пошел назад.

— В чем дело? — его голос был абсолютно нейтральным, как и всегда в последнее время, но друзья умудрились изобразить на лицах разной степени неудовлетворенность. Особенно живо это, конечно, проявилось на подвижном лице Брайта, но даже он не стал отвечать до тех пор, пока лишние люди не покинули аудиторию. Конспираторы хреновы. Лидер инженеров демонстративно закатил глаза и устроился на одном из столов. Похоже, ничего приятного ему не светило. Но он уже привык к этому. Хорошо хоть, что они не притащили сюда Конга. С них бы сталось. Что речь пойдет именно о младшем, глава наставников практически не сомневался. Уже много недель подряд все так или иначе сводилось к первокурснику. Он ведь сам положил этому начало.

— Послушай, Арт, ты, конечно, извини, но нас это достало, — когда кабинет, наконец, опустел, то Брайт перешел в наступление. Как обычно — он. Лидер инженеров ничуть этому не удивился. — Последние дни ты морозишь не только Конга, но и всех остальных. Че это за херня, а? Если ты это из-за того, что мы поддержали идею о совместной поездке, то тебе уже тысячу раз объяснили: это нужно, чтобы перваки перестали цапаться между собой и поняли, что никакой ты не монстр, чтобы кого-то подставлять. Даже деканы согласились! А ты?! Вместо того, чтобы помочь, делаешь все, чтобы убедить пацанов с экономического в обратном. Ты хоть раз в зеркало на этой неделе смотрелся?! Или ты, бл***, объясняешься, или мы притаскиваем сюда Конга и пи**** его у тебя на глазах. Так, чтобы он перед тобой на коленках ползал. Ты же этого на самом деле хочешь, да? Только тогда ты, наконец, успокоишься? Твоя игра в «благородство» зае**** уже! Все, бл***, у него пройдет! Незаметно, Артит! Представляешь?! Незаметно! Никто из нас не намерен этого терпеть! Хватит!

Если в начале этой постепенно все дальше выходящей за рамки адекватности речи лидеру инженеров еще удавалось сдерживать свои эмоции, то под конец он чувствовал, как его всего трясет от ярости и… ярости. Похоже, эти парни напрочь забыли, о чем они разговаривали несколько дней назад. Теперь эти ненормальные всерьез готовы были осуществить свою угрозу, устроив мордобой безо всяких разбирательств. Просто потому что считали, что ему это зачем-то там нужно. Особенно хорошо это было понятно по Прэму, который был не против подраться и без веских причин, и по Нотту, который всегда заботился о нем чрезмерно. Осознание того, что они могут и хотят сотворить с младшим, волнами проходило по коже то морозом, то липким потом. Горло рывками пережимало, но сейчас было не до этого. Он вскочил со стола и не моргая впился глазами в лица своих друзей. Они просто свихнулись. Ни один из них не прикоснется к Конгу. Ни один. Если они готовы пойти на подобное, то это им нужно лечиться, а не ему.

— Не смейте, слышите? Даже думать об этом — не смейте. Если… если хоть один из вас ударит его, то следующим он будет драться со мной. Это понятно? — вряд ли этот хрип можно было считать голосом, но он был достаточно разборчивым, чтобы его услышали. В этом глава наставников не сомневался.

— А чего это ты так перебз***, дружище? — Прэм настолько откровенно его провоцировал, что было тошно, но лидер инженеров уже не мог себя контролировать. Они… они же угрожали! И кому?! Ребенку, который до сих пор не соображал, что делает! Если… младший из-за него пострадает, Артит этого не простит. Никому. — Ребята сказали, что ты уверял, что больше ничего к нему не испытываешь. С хера ли теперь защищаешь?

— По-вашему, если я ничего не испытываю к человеку, то должен смотреть, как вы его «пи*****»? Вы вообще в своем уме? Вы наставники или банда уголовников? — лидер инженеров сжимал кулаки и чувствовал, что все ближе подходит к своему пределу. Если они сейчас же не заткнутся, то драку устроит он сам.

— Сомневаюсь, что кто-то заметит, если форма его носа немного изменится. А он болтать не станет. Уж об этом мы позаботимся, — зря Прэм это сказал. Очень зря. Артит окончательно перестал воспринимать окружающий мир и шагнул вперед. Ему было наплевать. На все. Если его не готовы были слушать, то он перейдет к действиям. Он ведь хотел по-хорошему, но на него просто не обратили внимания.

Примерно также, как он сам не заметил, кто именно из парней оказался у него за спиной, перехватывая занесенную для удара руку и выкручивая ее до предела. Боль прошила насквозь, но он еще попробовал дергаться, пока его просто не ткнули носом в ближайшую парту. Нотт. Только у него хватило бы сил на подобное. Артит закусил нижнюю губу и попробовал дышать глубже. Провокация. Все-таки — именно она. Эти придурки выводили его из себя специально. Но зачем? Проклятый вопрос опять возникал в сознании, но ответ на него точно также был ему не нужен. Не нужен.

— Ты его любишь, Арт. Когда ты перестанешь врать хотя бы себе? Неужели не понимаешь, что сцепишься с любым ради него? — расстроенный голос Брайта послышался совсем рядом, а потом волосы главы наставников немного взъерошило. Чувствовать это сейчас, когда его держали носом в стол, было особенно неприятно, но в последнее время с его мнением никто не считался. — Даже если он виноват перед тобой, подумай еще раз. Тебе же самому без него херово. А он пытается мириться. Только идиот этого не заметит. Если продолжишь тупить, придется помочь ему, а не тебе. Что до поездки… он действительно прав. Это может сблизить факультеты. Приходи в себя и включай мозги, ладно? Смотреть на тебя уже невозможно. С каждым днем только хуже. Это — последнее предупреждение. Если ты до воскресенья не объясняешь нам, что не так, мы объясняем кое-что ему. И можешь не дергаться, бить его мы не собираемся.

Брайт, видимо, закончил, потому что в завершении этого монолога Нотт руку Артита все-таки отпустил. Почувствовав свободу, лидер инженеров зашипел сквозь зубы и, развернувшись, зло уставился на своих «друзей». Сейчас он искренне их ненавидел. Они говорили о том, чего не существовало. Зачем?! Сердце до сих пор билось предчувствующей скорую гибель птицей, но это. значения. не. имело.

— Идите на х**, — других слов у него для них не было. Подхватив рюкзак, Артит выскочил из аудитории и чуть ли не бегом отправился к себе. Весь мир будто сговорился, чтобы посмеяться над ним, но — зря. Третьекурсник все для себя решил. Он справится. Со всем.

Сможет окинуть равнодушным взглядом собственных «друзей» уже на следующее утро и спокойно пойти вместе с ними на занятия. Сможет дойти до доски объявлений, у которой в чрезмерном количестве толпятся студенты с разных факультетов. Сможет задать вопрос и увидеть ответ собственными глазами… тоже. Даже подавить нахлынувший ужас… у него получится. Это просто эмоция, а он… должен отдать четкий приказ. Тому, кто, видимо, устал безрезультатно бегать за ним и теперь… напоминал о его прошлой симпатии таким образом.

Жестоко… Наверное. Но Артит уже понял, что абсолютно не разбирается в людях. И в себе. Во всем в принципе. Ну и ладно. Плевать. Оставалось только перехватить запястье на этот раз вполне серьезно взбешенного Прэма и потянуть за собой. Драки им здесь были не нужны. Конг там или нет — неважно. Просто требовалось преодолеть несколько десятков метров и шагнуть в знакомый коридор, потом еще немного и… кислород кончался так стремительно, что больше лидер инженеров не мог идти. Никуда. Лишь сильная рука, что протащила его за собой до дурацкого туалета, а потом — безмолвный шепот темных глаз — вернули все назад: сможешь. Чужие эмоции расправляли его легкие, и наставник сам не понял, как вновь задышал. Что бы ни произошло, но Конг последним подонком все-таки не был. А значит и Артит продержится. Еще чуть-чуть. Или дольше. Сейчас это снова казалось возможным. И «почему» ему тоже было неинтересно. Совсем.

========== Часть 67 ==========

Теплые прикосновения пальцев к его щекам, конечно, были уже недопустимы, но еще пару секунд пошевелиться было тяжело, а потом замер сам Конг, и Артит сумел отступить назад. Мир, что еще недавно казался далеким и странным, обрел более реальные черты, и мысли перестали напоминать заученные команды или вырванные из незнакомого текста фразы. Стало понятно, что младший, напротив, чувствовал себя растерянным и расстроенным, и его следовало успокоить. В конце концов ничего смертельного не произошло: просто кто-то захотел добавить специй к пище из смешков за спиной третьекурсника и злых комментариев в соц.сетях. В деканате же или на собраниях наставников эту тему вряд ли станут поднимать: в этот раз решение принималось без лидера инженерного факультета. И, если понадобится, Артит об этом напомнит.

Главное… что это не Конг. Не этот мальчик выставил его душу в качестве мишени для оттачивания навыков остроумия скучающих зевак. Мысль о том, что он вообще мог заподозрить нечто подобное, сейчас казалась дикой и совершенно фантастичной. Первокурсник до сих пор вел себя с ним необыкновенно внимательно и заботливо. Как будто Артит был хрустальной статуэткой. Это могло заставлять лидера инженеров до боли сжимать зубы и цеплять сознание ненужным «зачем?», но не несло с собой ничего, кроме унизительного чувства бессилия от собственной неспособности справиться с одним-единственным пареньком. Конг все так же был помешан на помощи окружающим и не мог пойти на подобный поступок. Да и информацией о главе инженерного факультета… он обладал более откровенной и интересной. От собственных размышлений было тошно и мерзко, до занятий оставалось всего ничего, и находиться здесь с младшим точно не стоило, но… еще несколько мгновений в крепких объятиях Конга, который остановил его у самой двери, были самым лучшим, что случалось с Артитом за последние несколько дней. Можно было сколько угодно презирать себя за это замершее от чужого тепла сердце, просто… еще чуть больше кислорода… чуть больше сил… и следующий шаг, за порог, получился легким и свободным.

— Это не он, — негромко, но так, чтобы парни, ждавшие их снаружи, не успели ринуться на показавшегося за его спиной первокурсника: со всем остальным они разберутся позже. — Идем на занятия. Мы опаздываем.

— Угу, — Брайт как-то недовольно пожевал губами, но последовали ребята за ним без вопросов. К счастью, слова Артита еще имели для них хоть какой-то вес. Убеждать в чем-то и их сейчас времени не оставалось.

А вот за обедом возможностей для разговора было гораздо больше, и лидер инженеров об этом искренне жалел. Когда в большой перерыв все собрались в столовой, то глава наставников уже не смог бы сказать, что было тяжелее: шагать сюда под насмешливыми взглядами и шепотками незнакомых студентов или чувствовать себя предметом изучения самых близких в этом университете людей. Даже если сейчас он предпочел бы с ними вовсе никогда не встречаться и не знакомиться.

— Прекращайте пялиться. Задолбали уже, — грубо, но вполне заслуженно. Они и сами обращались с ним ничуть не лучше все последние дни. Не нужно было садиться за этот стол. Чертова привычка. Артит, не поднимая глаз на сидящих вместе с ним парней, продолжил изображать интерес к тому, что лежало в его тарелке, но ощущение внимательных взглядов со всех сторон никуда не девалось.

— Так как мы все-таки решили, что это не Конг… — глава наставников всегда знал, что если кто-нибудь когда-нибудь спросит его о том, кого стоит лишить голоса хотя бы на несколько дней, то в первую очередь он укажет на Брайта.

— Пи… — напряженный, со скрытый угрозой голос первокурсника, который, видимо, «обиделся» на подозрения, которым его одарил старший, был бы следующим.

— Помолчи, нонг, — лидер инженеров с удовольствием поблагодарил бы Нотта, если бы тот на этом и остановился, но его желания по-прежнему мало интересовали окружающих. — Артит, почему ты ничего не делаешь? Ты за весь день даже не попробовал выяснить, откуда это пошло. Просто делаешь вид, что ничего не было.

— А что было-то, Нотт? — глава наставников все-таки отложил ложку в сторону и поднял голову. Он мог встречать их взгляды прямо сколько угодно. Плевать, что на сердце от этого царапало и саднило, воспоминания о мгновениях утреннего тепла, подаренных первокурсником, что сидел напротив справа, и на которого все-таки лучше было не смотреть, были достаточно свежи, чтобы чувствовать себя живым. — Несколько фотографий с пьяными сообщениями и глупыми смайликами? Этого я теперь должен бояться?

— Нет. Того, что твой телефон у какого-то ненормального, который выставляет твою личную жизнь напоказ, — порою Артит ненавидел говорящего Нотта даже больше, чем говорящего Брайта: справиться с ним было гораздо сложнее.

— В моем телефоне нет ничего, из-за чего бы стоило переживать. Большинство чатов я постоянно чистил, чтобы не забивать память, а остальное… дурацкие приложения. Разве что ваши телефоны доступны неизвестно кому, но вряд ли этот кто-то станет звонить вам ночью. Если не самоубийца, конечно. Но тогда и искать никого не придется, сам объявится.

— То есть ты предлагаешь обо всем забыть? И даже не хочешь вернуть свой мобильник?

— Не вижу смысла. У меня теперь другой телефон, Нотт. Спасибо Брайту, — Артит демонстративно достал из кармана свой сотовый и покрутил его у всех на глазах. И плевать, что в этих глазах было море раздражения, непонимания и злости. За утренние пары у лидера инженеров было достаточно времени, чтобы примерно догадаться, у кого мог оказаться его предыдущий гаджет, и, как бы отвратительно это осознание ни было, но вмешивать своих парней в ту историю, Артит по-прежнему не собирался. Все самое личное все равно уже вытащили на свет, и этого не изменить, а остальное действительно неважно. — Ешьте давайте. У нас не так много времени, чтобы страдать ерундой.

Возвращаясь к еде, лидер инженеров по-прежнему старался не смотреть напротив направо. Шепот первокурсника: «Я выясню, кто это сделал, пи. Обещаю. Это не останется так» — вспоминать не хотелось. Несмотря на то, что, по сути, это было бессмысленно — Артит и так все помнил, просто надеялся… очень надеялся, что младший услышит произнесенные слова, и не полезет туда, куда не нужно.

***

Стена равнодушия, ненадолго треснувшая этим утром, к обеду стала гораздо крепче, но больше не могла заставить его ждать. Первокурсник помнил за ней ту пугающую мглу, которую он впервые увидел в глазах старшего еще несколько дней назад, но которая за это время не только не растаяла, но и проникла глубже, заволокла собой практически все… Настолько, что заставила Артита пусть ненадолго, но поверить в то, что Конг способен на подлость, подобную той, чтобы вывесить их личную переписку. А еще страшнее было то, что это происходило несмотря на очевидное нежелание лидера инженеров верить в это. Студент экономического факультета не мог выносить столько мучительных чувств в глазах любимого человека. И не собирался игнорировать того, кто посмел вывернуть душу его пи, перед чужими, жадным до сплетен, взглядами.

Может… может, Артит и не знал, вряд ли кто-нибудь среди инженеров решился бы сказать что-то в глаза своему «дьяволу», но среди однокурсников самого Конга практически не было тех, кого бы не пришлось затыкать за этот день.

— Фигасе… ты видел у Кайлы в твиттере фотку? Сегодня на доске объявлений висело… Уже сняли, конечно, но блиииин…

— Воу, Конг, как у него вообще твой телефон оказался?

— Б**, стремно, наверное, было отмазываться от него каждый день?

— Он что, не в курсе, что Конгу девушки нравятся? А эти смайлы… он вообще нормальный?

— Слышьте, это он, наверное, поэтому вырубил свет на конкурсе? Конг ему отказал, а тот и взбесился…

— Ё*, твою ж… Почему мы должны ехать вместе с ними? Он что, реально все это подстроил?

— Кошмар, нужно с наставниками поговорить. Это же бред… Какого они соглашались?

Любые: «Это неправда», «Вас это не касается», «Да заткнитесь уже!» — вообще никого не интересовали. И даже : «Он нравится мне!!!»… закончилось лишь звенящей тишиной, а потом острожным:

— Конг… ты бы полегче с состраданием. Чего его жалеть-то? Мудак же полный…

Ненадолго разговоры остановились, и больше по поводу этих дурацких фотографий с ним не общались, но юноша прекрасно видел, что потом все продолжилось с новой силой и, наверняка, обросло совсем уж фантастичными деталями. Похоже, большинству его однокурсников просто нечем было заняться.

— Не обращай внимания. Скоро успокоятся. Со мной было тоже самое, — усевшийся рядышком Вад зевнул и подтолкнул его в бок. Конг скривился.

— Да пусть бы они обо мне болтали, но… — юноша не договорил и отвернулся. Что тут было добавлять? Как бы друг ни пытался его поддержать, но их ситуации разнились. Оскорбляли вовсе не Конга, а его любимого, но защитить старшего не получалось. Никакие слова никто не слушал, а поцеловать третьекурсника у всех на глазах, чтобы раз и навсегда доказать, что он не шутил, он просто не мог. Нет, он не был бы против того, чтобы Артит от души врезал ему, это, наоборот бы позволило слухам о навязчивой симпатии наставника к нему утихнуть, показывая правду. Только вот что стало бы с их отношениями дальше, Конгфоб не представлял. И все-таки он точно, точно не собирался делать вид, что ничего не произошло. Человек, устроивший все это, не мог наслаждаться вседозволенностью. Даже если Артит предпочитал делать вид, что ему все равно.

Весь вечер пятницы, полночи и половину утра субботы, первокурсник методично проверял в фейсбуке и твиттере страницы всех студентов, относящихся к их университету. Юноша никогда не задумывался, сколько человек учится здесь вместе с ним, но оказалось, что много. Очень много. Хорошо хоть, что людей, разместивших у себя фотографии доски объявлений в то утро, было несоизмеримо меньше, да и перекидывались в основном репостами. Рассортировать все по времени в конце его поисков было не так уж и сложно. Как итог — Шой Грандерват. Спортивный факультет. Первый курс.

Именно он опубликовал снимок с изображениями их с Артитом чата раньше остальных. Не очень приятная новость, ведь после той драки Вада и Прэма с парнями со спортивного, их факультеты не особо ладили, но вполне логичная: и причин для такой публикации было больше, и тренировки начинались до пар, так что этот парень вполне мог оказаться в холле одним из первых и заметить того, кто устроил всю эту гадость. С ним стоило поговорить. Но сначала предстояло выяснить, в какой из общаг он живет…

Конгфоб вздохнул и стал искать среди знакомых этого Шоя хоть кого-нибудь, кто был бы известен ему самому. Глаза уже нещадно болели.

========== Часть 68 ==========

Напрямую никого из друзей Шоя студент экономического факультета не знал, но некоторые из них, судя по контактам, общались с Таном, с которым после конкурса Лун он тоже поддерживал отношения. Выяснять все через третьи руки, было дольше, но Конга прежде всего интересовал результат. К тому же он до сих пор размышлял стоит ли делиться найденной информацией с наставниками инженерного факультета или нет. С одной стороны, юноша понимал, что старшие, за исключением, наверное, Артита, чье равнодушное отношение к произошедшему вызывало лишь странное напряжение и беспокойство, тоже хотели найти виновника. Но, если учитывать, что все они были замешаны в той давней истории с дракой… их присутствие в общежитии, где жили ребята со спортивного факультета, могло закончиться не нормальным разговором, а новой стычкой. Вряд ли это могло хоть чем-нибудь помочь, а вот самого Конгфоба обвинить в чем-либо было сложно. Поразмышляв еще немного, юноша решил, что к Шою он отправится один, а уже после расскажет о том, что выяснит, остальным. К тому же не факт, что этот спортсмен вообще что-то знает… Но вот об этом думать пока не стоило. Сначала нужно было попробовать.

Как только Конг получил адрес, он сразу отправился на место. Даже несмотря на то, что был разгар выходного, он почему-то не сомневался, что застанет первокурсника спортивного факультета дома. К счастью, он оказался прав. Буквально спустя несколько мгновений после стука в дверь, ее открыл парень, которого Конгфоб видел на фотографиях в фейсбуке. Другое дело, что и тот, похоже, его узнал, а ведь встречались они впервые… Даже если учитывать, что Конг был довольно известен благодаря статусу Луны университета, удивленно расширившиеся глаза и застывшие в непонятном напряжении, а потом и презрительно скривившиеся, губы объяснить было сложно. Но еще более своеобразным оказалось«приветствие» этого Шоя:

— Кто пришел… А чего не сам наставничек? Что, скрывается в уголке от стыда? Или нажирается перед следующей порцией «милашных» сообщений? Может, у вас традиция такая по субботам? — вызывающе ухмыляющийся парень явно не только подначивал гостя, но и подбадривал себя самого. Люди, просто опубликовавшие сделанную кем-то фотографию, вряд ли стали бы вести себя так. Или этот пацан конченый придурок или… Конг с трудом разлепил пересохшие от внезапно прошившего его насквозь подозрения губы и медленно произнес:

— Может поговорим внутри? Или ты хочешь рассказать о своей мерзости всем? — первокурсник экономического факультета лишь предположил, но…, но парень перед ним нисколько не удивился. Ни на секунду.

— А ты думаешь тебе кто-нибудь тут посочувствует, уе***? Общага-то наша. Лучше бы башкою подумал, прежде чему соваться сюда, защитничек, — несмотря на свои слова, Шой распахнул дверь и подчеркнуто равнодушно пошел в комнату, оставляя Конгфобу возможность решать, что он будет делать. Как будто были сомнения. Юноша сжал кулаки и шагнул следом за своим уже очевидным врагом: он не думал, что вот так сразу встретится с человеком, который напрямую был причастен к обнародованию их с Артитом сообщений, но так было даже лучше. И быстрее. А кому-то, вполне возможно, будет еще и больнее, но для начала Конгу требовались ответы на некоторые вопросы.

Когда студент экономического факультета зашел в чужую комнату, Шой уже рылся в ящике своего стола, а еще через несколько мгновений кидал ему в руки что-то… что оказалось телефоном. Артита. Рефлекторно сжав пойманное в ладони, Конгфоб до боли стиснул зубы, прикусывая нижнюю губу изнутри и притормаживая у стены у самого входа… Нельзя… нельзя было кидаться на ублюдка сразу. Нужно выслушать…

— На. Забирай. Ты же за этим сюда притащился? Тоже мне, сокровище. Ничего интересного там нет. Скучный у тебя дружок, Суттилак. Хоть бы фотки какие откровенные хранил, а то сплошные схемы, чертежи, да «Пойдем гулять», — Шой облокотился о стол и, скрестив руки на груди, ухмылялся ему прямо в лицо. Неужели этот парень и вправду думал, что ему за такое ничего не будет? — К тому же, трус. Я-то думал, что, если кто и припрется, то он сам. А он решил отправить тебя. И это после той гордой добродетельности у ректора.Тьфу.

— За…чем? — выдавить из себя этот вопрос было неимоверно сложно, даже за десятую долю уже сказанного этого подонка хотелось размазать по стене, но… из того, что тот говорил получалось… получалось, что Артит знал, кто украл его телефон, и раньше? Конгфоб никак не мог оценить происходящее и старался выяснить хоть что-то еще, прежде чем сорвется. — Зачем ты вывесил все это?

— Просто так, — первокурсник экономического факультета замер, чувствуя, как медленно, одна за другой, лопаются все сдерживающие его ярость нити. Максимально спокойно выдохнув, Конгфоб осторожно опустил телефон лидера инженеров в карман и вытянулся струной. Просто… так? Неужели Грандерват сказал именно это? Шой отлип от стола и, не понимая, что его ждет, направился в сторону своего посетителя. Лицо спортсмена тоже было искажено злобой. — Из-за твоего дружка, Суттилак, нам назначили бл****** общественные работы. И наш еб****** декан заставил нас отпахать полностью. Ты хоть знаешь, сколько часов мы на это просрали? Вместо тренировок… А итог какой? Шестое! Мать твою, шестое место! Да я с третьего класса средней школы так не скатывался! А вы вместе поедете развлекаться?! Да ни за…

Шой подошел уже почти вплотную, и Конг ударил. Коротко, без замаха, но с максимальной силой. Туда, где печень. Спортсмена согнуло, и еще несколько пинков первокурсника экономического факультета встретили свою цель без малейшего сопротивления. Правда, через несколько секунд еще больше взбешенный от боли Грандерват все-таки сумел ответить, и они оба перестали обращать внимание на реальность, полностью сконцентрировавшись на том, чтобы достать своего обидчика.

Минуту… две… или три… они яростно сталкивались друг с другом посреди комнаты, разрушая все, что попадалось им на пути, пока их просто не отшвырнуло друг от друга. Причем Конга вмазало со всей силы в стену, после чего последовало несколько ударов ногами. Студента экономического факультета скрутило от боли, но он постарался не застонать. Над головой тут же раздались какие-то непотребные маты, и, судя по количеству голосов, явно не одного человека. Только вот концентрироваться удавалось с трудом. Тело, не привыкшее участвовать в драках, получив передышку, моментально выдало сигналы о множестве синяков, ссадин и ушибов, что теперь красовались по всей его поверхности. Разбитая губа саднила, а в голове немного звенело.

— Слышь ты, гондон, — чужая рука схватила его за волосы и дернула вверх, заставляя встретиться взглядом с незнакомым парнем. Конг отдал бы многое, чтобы плюнуть в это мерзкое лицо, но его собственные мышцы отказывались выполнять приказ, так что приходилось просто с ненавистью пялиться на нового врага. — Ты хоть в курсе, куда полез? Махаться в нашей же общаге? Да ты псих… Шой! — парень обернулся к беспрестанно стирающему стекающую из рассечённой брови кровь мудаку, которого в таком положении Конг вполне мог разглядеть. Также, как и еще парочку пацанов, что стояли поблизости, угрожающе хмурясь. — Что за разборки у тебя с этим е******? Добавить ему или у вас все-таки междусобойчик?

— Не… надо, — Грандерват сплюнул прямо на пол и уставился на Конгфоба не только с нескрываемой ненавистью, но и с предупреждением. — Это наша Лунная принцесса. Ректор будет не в восторге, если мы уложим его в койку на неделю. Пусть топает. Он свое получил. Думаю, он и сам это понимает. Говнюк.

— Хм… И правда, — мордоворот, что по-прежнему держал его за волосы, вгляделся в его лицо пристальнее и усмехнулся. — Извини, не узнал. Сейчас бы ты свой титул не получил, красавчик. Иди отсюда по-хорошему, пока мы добрые. Дважды предлагать не станем. И имей в виду: лучше тебе снова здесь не появляться. Ты же умненький, должен сообразить. Бывай.

Отпустив его, парень вальяжно поднялся и отправился к Грандервату. Конгфоб его явно уже не интересовал. Студент экономического факультета с усилием приподнялся и оглядел своих соперников. Даже если не брать в расчет Шоя, то их оставалось еще трое, причем все они были крупнее, чем сам Конг. Не нужно было быть гением, чтобы понять, чем закончится для него очередная потасовка. Это… было унизительно. Первокурсник снова прокусил и без того повреждённую губу, медленно встал и, пошатываясь, отправился на выход. Он запомнил эти лица и, когда потребуется, обязательно их узнает, но прежде всего нужно было сходить к Артиту. Конгфоб не понимал, что происходит, но лидер инженеров, похоже, знал гораздо больше, чем говорил.

========== Часть 69 ==========

***

Еще на обеде Артит понимал, что проверить свою теорию о том, кто причастен к распространению его переписки, он сумеет только поздно вечером. В первую очередь, после пар, нужно было провести собрание с наставниками экономического факультета. Что на деле оказалось очень, очень тяжелым и крайне неэффективным занятием. Даже несмотря на то, что лично ему эти ребята предъявить претензии не могли, ведь по факту предложение о совместной поездке поступило именно от них, обсуждение планируемых мероприятий теперь без конца затягивалось и вело только к спорам. Конечно, лидер инженеров понимал, что Касту с его парнями, наверняка, пришлось за этот день неоднократно отвечать на неудобные вопросы, но проявление недовольства таким образом, ситуацию ничуть не улучшало. Совместное посещение Чонбури было согласовано с администрацией, и нелепые фотографии на доске объявлений точно не могли привести к отмене этих планов, а вот испортить настроение большинству участников поездки у них все-таки получилось.

В итоге сам же Артит и остановил собрание, когда понял, что несколько часов препирательств вымотали абсолютно всех. После этого он, скорее всего, стал выглядеть еще и как наплевательски относящийся к своим обязательствам и неспособный к компромиссам лентяй, но эта передышка была необходима. Лидер инженеров старался верить, что за выходные сплетни или утратят свою силу или хотя бы перестанут мешать наставникам в процессе планирования их совместного выезда. Даже если немного, но время у них было, а вот необходимости мотать друг другу нервы — нет.

— Ты точно уверен, что не хочешь выяснить, кто украл твой телефон? — подошедший после окончания собрания Нотт получил в ответ лишь утвердительный кивок, но в очередной раз напомнил самому Артиту о том, что и с этим вопросом нужно разбираться. Повлиять на то, что уже произошло, он не мог, но и позволять кому-то безнаказанно развлекаться подобным образом тоже было неправильно. Даже опасно. Особенно, если он был прав, и виновник все-таки относился к спортивному факультету…

Что, похоже, было очень вероятно. Вернувшись домой и проверив в фейсбуке страницы всех трех парней, с которыми он пересекся в день конкурса Лун, третьекурсник ожидаемо увидел у каждого из них посты с фотографиями утренней доски объявлений. Причем, если судить по времени, то первокурсники в холле университета прогуливались очень рано. Настолько рано, что, учитывая события того дня, подозрения становились практически уверенностью: пока он отводил Асанаи к ректору, оставшаяся парочка вернулась в аудиторию, в которой они столкнулись, и забрала его телефон. Зачем им это понадобилось — вопрос другой, но с этим предстояло разбираться позже.

Артит понимал, что встречаться со студентами спортивного факультета ему предстоит в одиночку, и, если это действительно они, то отправься он к ним сейчас, доказать что-либо вряд ли удастся, а вот дать им время, чтобы избавиться от единственной улики — его мобильника — точно получится. Нужно было дожидаться понедельника, когда и ректор будет на месте, и «подозреваемые» не успеют согласовать свои ответы для старших. Конечно, сомнительно, что за подобную «шалость», администрация назначит первокурсникам серьезное наказание, но лучше так, чем полное игнорирование произошедшего или личные разборки, которые со временем могли втянуть совершенно непредсказуемое число людей.

Приняв решение, лидер инженеров вздохнул и попробовал переключиться на учебу. Если честно, смотреть на нее хотелось ничуть не больше, чем на парней со спортивного факультета, но количество несделанных заданий по-прежнему ни на минуту не позволяло задуматься об отдыхе. Даже если усталость наваливалась многотонной бетонной плитой. И если раньше его хоть как-то поддерживали воспоминания об утреннем объятии Конга, то теперь они были слишком далеки. Конечно, лидер инженеров не считал, что это тепло младшего помогало ему в течение дня, но представляя первокурсника за своей спиной, наставник чуть успокаивался. Что-то особенно сильное и уверенное чувствовалось в Конге этим утром. Что-то, на что можно было опереться. Нет, Артит не собирался в этом разбираться, его это вообще не касалось, но что-то подсказывало, что когда-нибудь… младший и вправду станет по-настоящему надежным человеком. Для того, кто будет ему дорог. Самоуничижительно усмехнувшись в ответ на болезненный укол в сердце, наставник встряхнул головой и с усилием погрузился в учебники. Занятия были лучшим выбором, чем бредовые размышления.

На следующий день не изменилось практически ничего. Вся жизнь лидера инженеров сконцентрировалась на чертежах и схемах, которые десятками выходили из-под его пальцев. То с помощью обычного карандаша, то используя последние программы на ноуте, Артит старался догнать упущенное время, которое издевательски ускользало и подкидывало все новые и новые задачи. Хотелось закрыть глаза и уснуть на неделю. Или уехать жить в Аргентину. А вот идти открывать дверь на внезапный стук, раздавшийся в его комнате ближе к вечеру, не хотелось совершенно: в последнее время с хорошими новостями к нему не торопились, а плохих ему хватало с головой. Только, к сожалению, игнорировать посетителя было нельзя: позиция лидера инженеров по-прежнему принадлежала именно ему, а значит он должен был помогать тем, кому это необходимо. Повторив себе это несколько раз, наставник обреченно поплелся к двери, открыл ее и замер.

Мир, не единожды рушившийся при появлении стоящего сейчас в коридоре человека, на этот раз рассыпался по-другому: не бесшумно и незаметно, как раньше, а с пронзительным звоном беспрерывно сталкивающихся друг с другом стеклянных осколков, что острыми краями взрезали внутренности лидера инженеров, отдаваясь по всему телу всплесками боли. Артит смотрел на Конга перед собой и не мог поверить в то, что видит. Ярко выделяющиеся ссадины на лице, разбитые губы, синяки, что были разбросаны по всем видимым взгляду участкам кожи… Даже обработанные, эти многочисленные повреждения не оставляли сомнений, что, кто бы ни был противником первокурсника, сдерживаться он не пытался…

— Это не страшно, пи. Просто так выглядит. Не переживай, пожалуйста, — только тогда, когда Конгфоб шагнул внутрь, сразу притягивая его в свои объятия, Артит понял, что так и не сказал младшему ни слова, лишь судорожно скользя по нему взглядом. И, видимо, имея при этом не самый лучший вид. Окончательно он в этом убедился, когда ладони первокурсника начали успокаивающе поглаживать его по спине. Это… было странно. Ведь это лидеру инженеров следовало поддерживать обнимающего его парня. Только вот наставник не знал ограничиваются ли ушибы младшего теми, что доступны взгляду или… Закусив губу, Артит на секунду зажмурился. Руки так и не поднялись. Он не мог рисковать потревожить вероятные травмы студента экономического факультета. Но точно должен был выяснить, кто это сделал. Угроза, высказанная друзьями, на мгновение всплыла в памяти, парализуя сознание, но тут же была отметена: парни не стали бы этого делать. Они обещали.

— Что… случилось? — слова давались тяжело, в то время как мозг настойчиво продолжал искать ответы, но не находил. Артит не представлял, какие могут быть враги у Конга. Младший был добрым, чутким, спокойным… Ограбление? Случайная драка? Самым вероятным казалось то, что первокурсник снова решил кому-то помочь, а в результате пострадал сам, но вне зависимости от причин произошедшего сейчас ему следовало отдыхать, а не ходить по гостям. Ссадины явно были свежими, только-только обработанными. Да и от кожи младшего ощутимо исходил запах лекарств, подтверждающий подозрение, что сразу после врача студент экономического факультета отправился к нему.

— Поговорим внутри? — первокурсник отстранился. За тревогой и нежностью в его глазах начала проступать напряженность… Впрочем, лидер инженеров мог ошибаться. Он больше не верил в свои способности правильно определять чужие чувства. И уж тем более, если они принадлежали этому парню. Но сейчас все это было абсолютно не важно. Нужно было понять, что случилось, и чем он может помочь первокурснику. Что бы ни происходило между ними, Конг… оставался Конгом. И он не должен был выглядеть так. Артит медленно закрыл дверь и пошел в комнату. Младший тихо следовал за ним. Все это было неправильно, дико и… страшно.

— Не туда! — заметив, что Конгфоб направился к столу, лидер инженеров судорожно впился ногтями в ладонь, останавливая парня окриком. Под вопросительным взглядом первокурсника, наставник на негнущихся ногах подошел к собственной кровати и обустроил на ней место, располагая подушки у изголовья так, чтобы человек, облокотившийся на них, не мог почувствовать дискомфорт. Конечно, со стороны это, наверняка, выглядело смешным, но Артит не боялся показаться нелепым. Он только надеялся, что это хоть сколько-нибудь уменьшит болевые ощущения младшего.

— Спасибо, пи, — Конгфоб не стал высмеивать странное сооружение из подушек, также, как и не стал возражать. Младший просто устроился там, где хотел лидер инженеров, благодаря своего старшего не только словами, но и теплым взглядом.

Артит передернул плечами и сел боком к первокурснику, чтобы тут же вновь начать внимательно изучать пострадавшее лицо студента экономического факультета. Неведенье выматывало все сильнее.

— Теперь ты объяснишь, что с тобой случилось? Еще вчера ты выглядел по-другому, — Артит старался говорить максимально спокойно, хотя и не был уверен, что у него это получалось. Взгляд то и дело цеплялся за новые признаки побоев на лице младшего, присыпая солью и без того свежие раны в его собственной душе. Может, именно поэтому он не сразу заметил, как Конгфоб запустил руку в карман. Другое дело, что пропустить результат действий первокурсника было невозможно. Спустя пару секунд юноша протягивал ему на ладони мобильный телефон. Тот самый, что еще несколько недель назад принадлежал самому лидеру инженеров. Тот, который был украден и который, судя по всему, должен был находиться у студентов спортивного факультета. Каждая мышца лица наставника мгновенно задеревенела, а в голове опять неприятно зазвенело.

— Прости, пи. Я знаю, что ты был против его поисков. Но я не мог просто забыть обо всем. Тебе было больно. И тот человек должен был ответить.

— Конгфоб… — Артит прикрыл глаза и мысленно взмолился, чтобы все взметнувшиеся в нем подозрения оказались неправдой, — где ты взял мой телефон, и связано ли это с тем, как ты выглядишь?

Хотя, конечно, лидер инженеров уже знал ответ. Просто он должен был услышать это от младшего. То, что казалось решаемым, вновь стало гораздо, гораздо сложнее.

========== Часть 70 ==========

Даже несмотря на то, что ответ первокурсника в целом был уже предрешен, рассказ младшего изобиловал гораздо большим количеством подробностей, чем ожидал услышать наставник, и не оставлял простора для бессмысленных уже фантазий. Самые худшие опасения лидера инженеров оправдались. И что теперь делать Артит не знал. Чужая жестокость, собственная глупость, новый неуместный порыв благородства упрямого младшего… все это никак не сочеталось между собой, принося с собой лишь новые проблемы. И вызывая мучительный румянец стыда у Конга, когда тот подошел к завершению своего рассказа. Хотя, по мнению третьекурсника, то, что юноша ушел из общежития спортсменов без дополнительной потасовки, было как раз самым разумным из того, что он сделал.

— Начни я драку сразу со всеми, то не продержался бы и десяти секунд. Это ничему бы их не научило, зато могло бы доставить удовольствие. Но я запомнил их и смогу узнать. Можно… можно заявить в полицию. Я сходил к врачу, и тот зафиксировал травмы. Просто… я так и не понял, причем здесь ты, пи. Почему Грандерват уверен, что ты должен был прийти к нему сам? Ты его знаешь? И что за наказание, которое назначил ректор? Почему ты не хотел искать виновника? И…

— Конгфоб, подожди! — Артит прервал поток вопросов, что начал бурно выплескиваться из первокурсника, стоило тому закончить непосредственное описание произошедшего. Вряд ли студент экономического факультета всерьез задумывался над тем, что первым драку начал именно он, но лидер инженеров понимал, что этого не упустят остальные, и теперь нужно было позаботиться еще и о том, чтобы в процессе разбирательств не пострадал сам младший. — Мне нужно подумать.

— О чем, пи? Почему ты не можешь сказать все, как есть, сразу?! — в отличии от него первокурсник, видимо, не горел желанием размышлять о чем-то еще и рассчитывал на немедленные объяснения. Не представляя, что тем самым делает только хуже. Артит устал. И боялся. Как раз за этого беспечного, но столь уверенного в своей правоте героя.

— Все, как есть?! Сразу?! Я именно так и сказал, Конгфоб! Тебе не нужно было вмешиваться! Что из этого ты не понял?! — после короткой, но яростной вспышки недовольства, лидер инженеров до боли сжал зубы, чтобы не наговорить еще чего-нибудь и не обидеть сидящего рядом с ним парня еще больше. Артит понимал, что младший напирает на него не из-за какой-то врожденной вредности, а потому что на самом деле хочет во всем разобраться, но сейчас давление младшего, превращало и без того сумбурные мысли наставника в полнейший хаос. Только вот даже того, что было уже сказано, хватило, чтобы глаза студента экономического факультета наполнились горечью.

— Прости, пи. Ты действительно это говорил. Я сам виноват, что не послушал тебя. Просто… я надеялся, что ты хоть что-нибудь объяснишь. Я не знаю, что сейчас делать. Но оставлять все, как есть… им же понравится. Неужели ты считаешь, что так будет правильнее?

Горечь… пропитавшая не только взгляд, но и слова, она с беспощадной очевидностью подчеркивала простую вещь: они совсем перестали верить друг в друга. Конг тоже больше не пытался скрыть свое разочарование и, похоже, на самом деле не думал, что они смогут поговорить откровенно. А ведь сейчас он ошибался. Теперь, когда младший уже оказался втянут в эту грязную историю, скрывать что-либо было бессмысленно и даже опасно. Наставник хотел лишь спокойно все обдумать… найти правильные слова… Такие, чтобы хоть в этот раз студент экономического факультета его действительно понял. Но, видимо, не получится. Не будет у него этого времени.

— Я так не думаю, Конг. И я не собирался делать вид, что ничего не произошло. Просто я планировал найти виновника по-другому. У меня были для этого причины. Если точнее, то… — во время собственного рассказа Артит предпочитал следить уже не за лицом первокурсника, а за руками, что с самого начала его «исповеди» впились в покрывало на кровати и с каждой проходящей минутой лишь усиливали нажим. Лидер инженеров не сомневался, что если поднимет глаза, то сразу столкнется с «праведным» возмущением, плещущемся во взгляде младшего. Причин для его возникновения было множество, особенно если учитывать склонность первокурсника стоять на защите справедливости.

— Пи… ты хочешь сказать, что изначально знал, кто выключил свет во время конкурса, и все это время молчал? — голос Конгфоба, раздавшийся после того, как закончил сам Артит был совсем негромким, но пронизывающий каждый его звук гнев нельзя было спутать ни с чем. Лидер инженеров был прав — им вновь предстояло сражение, в котором не будет победителей. Только проигравшие. Наставник бесшумно выдохнул и принял новый бессмысленный вызов.

— Именно так, Конгфоб. Но лучше слухи о моей вине, которые официально опровергаются университетом, чем подтвержденная вина людей, представляющих вуз, и очередное наказание, которое вызовет разборки между студентами сразу трех факультетов. Ты забыл, что начиналось все с драки между вами и спортсменами?

— Но почему ты не сказал хотя бы мне? Не сказал собственным друзьям? Они ведь тоже ничего не знают, так? Иначе не выглядели бы такими растерянными вчера!

— А какой в этом смысл? — Артит все-таки поднял взгляд и посмотрел в глаза побледневшего от его, ставшего совсем безжизненным, тона парня. Только вот ничего менять наставник не собирался. Сколько можно? Оправдываться, стараться все смягчить, беречь того, кто видит в нем лишь какой-то нескончаемый источник для проявления своего благородства, но даже не пытается к нему прислушаться? Лидеру инженеров не нужна была эта беспощадная жалость. И чем скорее Конг это поймет, тем лучше. Слишком далеко зашел младший. Слишком опасным для него это стало. — Что вы можете? Устроить драку, калеча друг друга и провоцируя конфликт между факультетами? Фальшиво подбадривать меня, чувствуя вину за то, что приходится закрывать на все глаза? Вынашивать какие-нибудь дикие обходные планы мести? Мне, Конгфоб, этого не нужно! Я не хочу беспокоиться еще и о вас. Не хочу смотреть на то, как вы лезете в то, что вас не касается! — Артит сам не понял, как снова перешел на крик, но это уже не трогало его. Лишь бы младший услышал его. Хоть один-единственный раз!

— Не касается?! Как это может не касаться того, кто любит тебя?!

— Я не знаю, кто меня любит, Конгфоб, но это точно не ты! Ты — лживый, самодовольный придурок, помешанный на помощи всем без разбора, и любишь ты только свой собственный нимб! — окончательно выведенный из себя бесконечным упрямством младшего, лидер инженеров полностью перестал следить за словами, что произносил, но повисшая после его последнего выкрика тишина, не оставляла сомнений в том, что что-то было не так. Хотя какая разница? Артит смаргивал предательски выступившую на глазах влагу и рефлекторно сглатывал. Не так было все, о чем еще переживать? Что бы он ни сказал, его все равно не услышат. Только вот он не ожидал, что младший после его очередной вспышки придвинется ближе, заглядывая ему в глаза все с тем же упрямством.

— Когда я солгал тебе, пи? В чем провинился? Я не могу понять. И не узнаю, пока ты не скажешь. Но я хочу извиниться. Очень. Разреши, пи. Ответь, что я сделал? Прошу тебя. Пожалуйста, Солнце, — Солнце. Ласковое прозвище, что так часто слетало с губ младшего в ту ночь, и что отзывалось тогда восторженным трепетом, сейчас опустилось сверху громадной ледяной глыбой, самым острым своим пиком с хирургической точностью находя сердце и пробивая его насквозь. Больно не было. Нет. Что может болеть в уже давно растерзанном комочке плоти? Ничего. Зато стало понятно, что студент экономического факультета не оставит его в покое, пока не выяснит всю правду до конца. Ту самую, что пряталась внутри, наивно полагая, что так будет лучше. Кому? Ему? Конгу? Уже не важно. Пусть младший ее забирает. И уходит. Навсегда уходит вместе со своим теплом, заботой и беспощадной «добротой». Артит перевел взгляд на стену позади первокурсника и ровно ответил:

— Ты не лгал мне, Конгфоб. И я ни в чем тебя не виню. Но твое стремление заботиться о других ненормально. Сначала ты хотел помочь своим друзьям на моем факультете, потом увлекся помощью мне. Я не знаю, где граница между твоим восхищением собственным благородством и твоей искренностью, но я не хочу… не хочу быть ни объектом для твоей жалости, ни игрушкой для твоих игр. Все, о чем я могу тебя попросить — задумайся о том, что ты делаешь. Собрания первокурсников закончились. Тебе больше не нужно «соблазнять» меня. Это ни на что не влияет. И уж точно тебе не нужно переживать обо мне. Я — взрослый человек, который сам может о себе позаботиться. Забудь обо всей этой истории и живи своей…

Прикосновение длинных тонких пальцев к его щеке заставило Артита замолчать. Даже в этом легком касании невозможно было не различить дрожь, что пронизывала юношу, который тянулся к нему. Конечно, лидер инженеров предчувствовал, что, несмотря на всю свою настойчивость, услышав то, чего он добивался, младший будет растерян, или даже пристыжен, но… в этом еле уловимом движении таилось нечто более глубокое. Не позволявшее игнорировать человека рядом с собой. Третьекурсник с усилием перевел взгляд на младшего и почувствовал, как точно такая же дрожь, как та, что была в пальцах студента экономического факультета, прошла по его собственному телу. Он считал, что видел бледность Конга раньше? Он ошибался. Никогда еще смуглая кожа первокурсника не была настолько далека от своего естественного оттенка, как сейчас. Но даже не это было самым пугающим. Куда страшнее был мертвящий ужас, что застыл в темных глазах младшего, еще недавно переполненных огромным количеством разнообразных, но таких живых эмоций.

— Пи… ты… знаешь о… о… — Конгфоб явно пытался подобрать слова, но столь же явно не справлялся с этой задачей. Похоже, первокурсник ожидал услышать совсем не эту правду. Но то, что было сказано, вернуть было невозможно. Да и нужно ли? Что если именно эта истина позволит им разойтись в разные стороны? Позволит младшему избежать ненужных опасностей. Позволит ему самому… отпустить?

— Я слышал твой разговор с Эмом в прошлую субботу. О том, что ты решил соблазнить меня ради смягчения заданий инженерного факультета, — произнести это было гораздо проще, чем он думал. Пусть и немного неровный, но голос все-таки был. Раньше-то он абсолютно уверен, что звуки так и не выйдут из горла. — Это действительно было «глупой затеей», Конг. Глава наставников действует по утвержденному еще в начале года плану. Все наказания, которые я могу назначить, тоже регламентированы. Признаю: я никогда не закрывал глаза на ошибки своих подопечных, но никогда и не переходил черту. Мы учим первокурсников нашего факультета так. Но мы уже поняли, что изменения нужны, и это будет решаться. Только, знаешь… если твоим друзьям было что предложить, лучше бы они обратились к декану или к нам. Такие заговоры не красят никого.

— Пи, подожди! Пожалуйста! Все не так… — сквозь ужас в глазах первокурсника начала пробиваться паника, заставляя младшего придумывать хоть что-то и неприятно дергая самого лидера инженеров. Что бы Артит ни говорил, это не помогало ни одному из них. Почему? — То есть так… но только в начале, пи! Потом…

— Потом ты пожалел меня больше, чем их. Мне ведь так нужна была сиделка… А ты у нас рыцарь в сияющих доспехах. Это не очень плохо, Конг, но всему нужно знать меру. Мне. Не. Нужна. Твоя. Помощь. И твоя жалость — тоже. То, что ты привык видеть меня беззащитным цветочком, ничего не значит. Ты же сам попросил Эма сказать, что тебе нравятся именно такие. Разве нет?

— Да, но…

— Да — это да, Конг. Ты совсем не знаешь меня настоящего. Я просто делал все, чтобы понравиться тебе. Почему? Готов поспорить, что вот это ты знаешь прекрасно. Правда же? — Артит натужно усмехнулся в темные глаза, в которых вновь метались десятки эмоций, но все они сейчас были густо замешаны на боли и страхе.

— Пи…

— Потому что я влюбился в тебя сразу, как увидел. И это было очевидно всем. Я тоже не собираюсь этого отрицать. Только стоит ли такая симпатия хоть чего-нибудь? Разве я что-то знал о тебе тогда? Мы оба ошиблись. Но теперь, когда мы со всем разобрались, вовсе не обязательно изображать то, чего нет. Давай просто забудем друг о друге. Пожалуйста, Конг.

— Я… не могу, пи. Я люблю тебя, — голос младшего дрогнул, но выправился, полный какого-то безграничного отчаянья. Неудивительно. Первокурсник все еще не успел осознать, как вести себя в такой ситуации. Для него все оказалось слишком внезапным. Это Артит все давно понял, но не он. — Люблю, пи. Пожалуйста, поверь мне.

Лидер инженеров прикрыл глаза: встречать загнанный, потерянный взгляд первокурсника было выше его сил. Он ведь и вправду не собирался мучить этого парня. Не хотел, чтобы все было так. Нужно было заканчивать. Как можно скорее. Он ведь тоже… стоял на самой грани. Что было за нею, Артит не знал, но надеялся… очень надеялся, что младший не толкнет его в спину еще раз. Не скажет этих слов снова.

— Прости, Конг. Но я не верю. И не смогу поверить. Никогда. Обдумай все еще раз. Или два. Тридцать, если потребуется. Ты ошибся. Такое случается. Но упорствовать в этом — глупо. А ты умный. Тебе просто нужно время. И мне тоже. У меня скопилось слишком много заданий, чтобы тратить его так бездумно. Мне жаль, что ты пострадал, и я обязательно с этим разберусь. Виновные будут наказаны. Тебе же нужно отдыхать. Если не хочешь делать этого ради себя, сделай ради меня. Прошу тебя. Пожалуйста. Уйди, Конг. И займись собой.

========== Часть 71 ==========

***

Сведенное напряжением тело лидера инженеров вытягивалось натянутой тетивой рядом с ним, но прикасаться к нему было нельзя. Нельзя… Конг вновь прокусил губу изнутри, и, следуя даже не столько высказанной просьбе старшего, сколько немому крику промерзшей до ледяного звона души, готовой рассыпаться от любого неосторожного движения или слова, что застыла в глубине зрачков наставника в ожидании чего-то страшного, медленно поднялся с кровати и отправился на выход. Понимание того, что в эти мгновения его присутствие уничтожало Артита куда вернее, чем самый смертоносный яд, растекалось по венам мертвящим холодом. Это он виноват, что наставник дошел до той точки, когда единственным его спасением стало выставить свою душу напоказ человеку, который и был причиной истязающей ее боли. И юноша не мог, не мог ходить по ней, оправдываясь и извиняясь. Потому что веры ему сейчас все равно не было. Также, как и не было у него самого в тот момент слов, которые смогли бы объяснить, почему он пошел на этот бездушный план, почему не остановился, когда понял, что был неправ, и, самое главное, почему не рассказал обо всем раньше, бережно.

Впрочем, лидер инженеров и не спрашивал ни о чем. Старший уже все додумал сам: именно так, чтобы у их отношений не было ни единого шанса на будущее. Но почему? Почему Артит так безропотно принял «предательство»? Почему держал все в себе так долго, что эти проклятые подозрения успели изрезать его сердце на миллионы клочков, остывающих в собственной крови? Почему рассказал все сейчас? Те несколько предложений, что обнажили перед Конгом пугающую истину произошедшего с ними, не давали ответов на эти вопросы. Но как их спрашивать у того, чья душа сейчас столь хрупка и беззащитна?

Покинув общежитие инженеров, Конг дошел до той самой скамейки, на которой он на прошлой неделе так беспечно болтал с Катаватом о самом мерзком в своей жизни плане. Тогда, когда где-то поблизости был человек, которого хотелось защищать больше всего на свете, но которого он сам же и растерзал. Первокурсник стоял, рассматривая ни в чем неповинное место отдыха, которое он превратил в место преступления, и мучительно сглатывал. Он не знал, что теперь делать, и как все исправить. Сейчас возвращаться было нельзя, а когда будет можно? Сколько потребуется его любимому, чтобы вновь выстроить хоть какое-то подобие защиты, что сможет сберечь то, что осталось от его души? И имеет ли Конг вообще право просить, чтобы старший его выслушал? Теперь, когда он знает, что это он толкал свое Солнце все дальше во мглу?

Мысли хаотично метались и сталкивались друг с другом, образуя какую-то мешанину, в которой не было ни логики, ни смысла, лишь одно четкое понимание: он — подонок, который заставил страдать собственного любимого. И это та правда, с которой ему предстояло жить. Лишь спустя… первокурсник и сам не знал, спустя сколько времени, из этого странного оцепенелого состояния его вывела тихая мелодия звонка. Мельком взглянув на экран телефона, студент экономического факультета равнодушно прочитал высветившиеся имя и принял вызов:

— Привет, Вад.

— Ну, здравствуй. Ты как там, в порядке? Мы уже минут сорок, как собрались, только тебя нет. Ты подойдешь или случилось чего?

Конгфоб пару секунд смотрел в пустоту, пытаясь понять, о чем говорит друг, пока нужное воспоминание, наконец, не отыскалось. Вад, еще на прошлой неделе раздраженный неожиданной тусовкой Прэма, о которой старший его не предупредил, решил, что ему нужна собственная и собрал-таки приличную компанию, чтобы на этот раз гульнуть самому. Конг беззвучно вздохнул: у него не было ни малейшего желания развлекаться, но одиночество сейчас было для него еще более губительным. Прокручивающиеся раз за разом мысли все быстрее разносили по венам ощущение бессилия, парализуя и разум, и тело. Ему действительно нужно было время. Пусть не для того, о чем говорил Артит, а наоборот, но… студент экономического факультета в сложные моменты быстрее приходил в себя среди людей. Чужое присутствие позволяло концентрироваться. Слушая кого-то еще и помогая ему, он находил варианты решения для собственных проблем. Оставалось надеяться, что так случится и на этот раз. Хотя сейчас Конфоб не был уверен ни в чем.

— Все нормально. Скоро буду.

Через полчаса первокурсник уже входил в один из многочисленных баров, что всю ночь работали поблизости от студенческого городка. Под изумленными взглядами и возгласами парней, давно веселившихся внутри.

— Ничего себе… Что случилось, Конг?

— Ты подрался?

— На тебя напали?

— Пи****…

Толька эта реакция ребят запоздало напомнила первокурснику о произошедшем днем, до разговора с Артитом. Так странно… с того момента, как Конгфоб покинул общежитие инженеров, он ни разу не вспомнил ни о самой драке, не о том, что пострадал в ней. Физическая боль была настолько несопоставима с той, что сковывала душу, что, видимо, сознание не воспринимало ее как заслуживающую внимания. И правильно. Она действительно не имела значения. Особенно теперь, когда студент экономического факультета понимал, через что прошел его любимый, столько времени тая в себе истинную муку.

— Просто глупая стычка. Не обращайте внимания, — Конг не знал, получится ли у лидера инженеров убедить в чем-либо ректора и будет ли назначено наказание для студентов спортивного факультета за все ими совершенное, но он должен был дать старшему возможность попробовать. Если Артит считал, что так будет правильнее, то первокурсник не собирался сейчас вставать у него на пути с собственными решениями. Своим вмешательством он уже запутал ситуацию только сильнее. Но не жалел. Ни секунды не жалел о том, что успел сцепиться с Грандеравартом до того, как узнал правду. Если честно, Конг с удовольствием бы вернулся и повторил все заново. Но больше было нельзя. И от этого на языке тоже горчило. — Текилы, пожалуйста!

Крепкий алкоголь сразу ударил в голову, но главное, что шумные разговоры и споры действительно отвлекали от по-прежнему накатывающего иногда, парализующего тело страха. Конгфоб не собирался его слушать. Не собирался верить в то, что ничего исправить не удастся. В то, что он уже никогда не сможет увидеть в глазах своего Солнца тот свет, что своим сияниям мог осветить целый мир. Их мир. Это неправда. Вранье. Абсурд. Бред. Чем чаще подкрадывался предательский страх, тем чаще он делал заказы, постепенно забывая, что обещал себе больше никогда не напиваться…

Как оказалось на следующее утро, он действительно успешно стер это обещание из своей памяти. Но сейчас сделать вид, что похмелья у него нет, просто бы не получилось: голова раскалывалась от жесточайшей боли, а все мышцы пытались изобразить из себя желе, которое, естественно, абсолютно не слушалось приказов мозга. К тому же рядом раздавался отборный мат, который позволял предположить, что он здесь не один, только вот где это «здесь», и кто этот «не один», идей у студента экономического факультета не было. Также, как не было желания это выяснять.

То, что он снова отключился, Конгфоб даже не заметил, зато очнувшись смог насладиться сразу несколькими сюрпризами. Во-первых, оказалось, что он спит не у себя в комнате, а у Вада. Во-вторых, друг уже проснулся и, похоже, довольно давно, потому что, в-третьих, переругивался сейчас о чем-то с Прэмом около выхода на балкон. И, что самое поразительное, в-четвертых, парень Вада был не единственным наставником инженерного факультета, находящимся в комнате. Нотт. Брайт. Тута. Общение с этими ребятами уже стало для Конга привычным, но он точно не рассчитывал, что увидит их здесь.

— А ты хорош пить, нонг’, — бодрый голос Брайта, заметившего, что он проснулся, был несколько громче, чем хотелось бы первокурснику. Видимо, поняв это по его лицу, наставник усмехнулся и стал говорить тише. — Ладно-ладно. Я тебя очень хорошо понимаю, не куксись. Да и нам в принципе неплохо, что ты до 12-ти провалялся. Как раз все собрались. Держи.

Проглотив протянутую ему таблетку и с наслаждением запив ее прохладной водой, тут же поданной ему старшим, студент экономического факультета вопросительно посмотрел на друзей лидера инженеров. Вряд ли они пришли сюда полным составом, чтобы выдать ему лекарство от похмелья. Единственным, из-за кого они могли собраться все вместе, был…

— Пи’Артит? — волна ужаса, прошедшая по телу колким холодом, отрезвила гораздо быстрее, чем могла бы сделать любая таблетка. Со старшим не могло… не могло ничего случиться! — Что с ним?

— Ты сейчас на что это намекаешь, а? — Прэм хмуро рыкнул от балкона и подошел ближе. Видимо, участие Конга в вечеринке Вада, а уж тем более его нахождение в кровати друга, пусть и абсолютно невинное, сильно подпортило отношение наставника к самому юноше. — Вчера мало получил что ли?

— Успокойся, Прэм. Вот чего все злые-то такие? — Брайт демонстративно закатил глаза и, подпихнув студента экономического факультета в бок, присел на кровати рядом с ним. — Все с Артитом в порядке. Относительно, конечно. Мы с ним только недавно созванивались. Уже вцепился с утра в гранит науки. Ох, и отсидит же он себе задницу за учебниками… Ну да ладно, мы его вытащим куда-нибудь. Сейчас у нас дело как раз к тебе, а не к нему. Так как он, увы, проблесков разума не проявил и разговаривать по-нормальному не согласился, придется нам выполнять свое обещание. Извини, конечно, что мы вот так сходу… Судя по твоему лицу, у тебя и свои проблемы есть, но Арт нас всерьез беспокоит. Еще и эта х**** с телефоном… Чем быстрее мы приведем его в чувства, тем лучше. Ты ведь тоже хочешь помочь, правда?

Слушая слова наставника, Конг медленно подбирался. Он не знал, о чем сейчас говорит Брайт, но, если это могло хоть чем-нибудь помочь, то он готов был впитывать чужую речь сутками. Хоть трезвым, хоть пьяным, хоть избитым. Лишь бы дало результат. Лишь бы вернуло свет его Солнцу. Его Сердцу. Любви…

========== Часть 72 ==========

— Я очень хочу ему помочь. Просто… — отвечая на вопрос наставника, первокурсник запнулся, не зная, как объяснить друзьям Артита, что состояние старшего стало таким именно из-за него, а не из-за кого-то еще. Конг понимал, что скрывать сейчас правду нельзя, ведь иначе никакого эффекта ничья помощь не даст, но правильные слова опять терялись где-то в странном сумбуре, что царил в его голове со вчерашнего дня, а теперь еще и отягчался похмельем.

— Да мы в курсе, что он тебя к себе не подпускает, — Брайт досадливо поморщился и вздохнул. –Иногда он ведет себя, как полный придурок. Радует только то, что ты в ответ не забиваешь на него. И не надо. Правда, Конг. Как бы он сейчас ни вертел от тебя носом, он тебя любит. Да он на нас полез, когда мы его припугнули, что набьем тебе морду.

Конгфоб растерянноморгнул от подобного заявления, на что Брайт нагло ухмыльнулся и подмигнул, типа: «Без обид». Специфика общения этих ребят порой всерьез его дезориентировала. Но долго удивляться ему не дали. Нотт взял стул и поставил его рядом с кроватью, холодно разглядывая его и тоже вступая в разговор:

— Лично я не считаю, что случилась какая-то ерунда. Слишком сильно изменился Артит в прошлую субботу, чтобы списать это на обычный страх перед чувствами, как утверждает Брайт. В чем этот придурок прав, так только в том, что Арт все еще любит тебя, — проигнорировав возмущенное: «Эй!» — со стороны своего друга, Нотт на секунду поджал губы, а потом продолжил. — Ты уверял, что тоже хочешь быть с ним, и видно, что ты действительно пытаешься наладить отношения, но одной симпатии здесь недостаточно, нонг’. Даже «встречаться», как хотел Прэм, тут будет мало. Это должны быть нормальные отношения. Если ты к этому не готов, то лучше прекрати появляться рядом с ним.

— Нотт! — Тута, прислонившийся к подоконнику, возмущенно подпер бока, раздраженно разглядывая друга. — Мы же договаривались, что поможем ему, а не начнем запугивать!

— Вот именно. Может, тебе с Прэмом поболтать пока о чем-нибудь другом, пока мы общаемся с Конгом, а? — Брайт тоже сердито засопел рядом, но Конгфоб не нуждался в их поддержке. Он был уверен в своих чувствах. И в своих желаниях тоже.

— Я хочу, чтобы у нас были отношения, пи’. Долго. Всегда, — произнося последнее слово, первокурсник отчаянно покраснел. Чтобы понимать это, не нужно было смотреться в зеркало. Жар, разливающийся по щекам, говорил об этом лучше, чем что-либо еще. Для Конга было вовсе нехарактерно разбрасываться подобными заявлениями, но впервые в жизни он действительно хотел чего-то подобного. С Артитом — да. Хотя, если судить по поморщившемуся Нотту, тот верить ему не спешил. На своих возмутившихся друзей наставник внимания не обратил в принципе.

— Ты такой ребенок… И почему Артит выбрал тебя? — самый суровый из третьекурсников как-то непонимающе покачал головой, но продолжил. — Сначала выслушай, а потом подумай еще раз. Это должны быть не просто слова. Артит… Он влюблялся уже, — Конг сжал зубы, а Нотт усмехнулся ему в лицо. Заметил. — И похоже, ты в курсе. Вообще-то, о его чувствах к пи’Туму знал весь поток. Впрочем, этого не удалось бы скрыть. Артит был счастлив, находясь рядом с нашим главным наставником. Хотя это, конечно, не сравнится с тем, как он сиял рядом с тобой. И поэтому мне так страшно смотреть на то, что происходит с ним сейчас. Он же давит в себе эти чувства, превращаясь в какую-то машину. А с его эмоциональностью это просто дикость. Ему так нельзя, понимаешь? Это его ломает.

Конгфоб изо всех сил сжал губы, стараясь удержать непрошенные слезы. И без того гигантское чувство вины вгрызлось в него со всех сторон, терзая все, что было ему доступно. А невысказанные до сих пор объяснения мертвым грузом лежали внутри. Все слова казались сейчас слишком огромными и неподъемными, чтобы вытолкнуть их из себя. И тяжесть их все нарастала. Нотт же не останавливался, изучая его внимательным взглядом.

— Но давай лучше сначала. Так, чтобы ты понял. Артит не просто сильно привязывается к людям, которые ему нравятся. Он готов ради них на все. Всегда был таким. Мы знакомы с ним со старшей школы, и с тех пор он ничуть не изменился. Только… ему почему-то вечно не везло. Именно самые сильные его чувства никогда не встречали ответа. Начиная с родителей… У него очень строгая семья, нонг‘. Не жестокая, но… все проявления эмоций там считаются смешными и ненужными. Главное — работа. Я был у него дома и можешь мне поверить — ощущения не из приятных. Все строго, холодно и безжизненно. Артит с его темпераментом там казался абсолютно чужеродным, но он все равно старался. Пытался соответствовать требованиям матери и отца, мгновенно подавляя собственные порывы. Выглядело это почти также жутко, как его поведение сейчас. Но он любит их и считает, что это правильно…

Нотт горько усмехнулся, видимо, на секунду углубившись в воспоминания, а Конгфоб попробовал сглотнуть. Только ничего у него не получалось. В горле было абсолютно сухо. За последние дни у него была возможность увидеть своего пи безэмоциональным, и после всего того света, что мерцало в его глазах раньше, это действительно выглядело пугающе. Совсем неподходяще и неестественно для него.

— Конечно, это их стиль общения, просто… — Нотт повел плечами и продолжил, избавляясь от собственной задумчивости, — после поездок домой он всегда немного потерянный. Особенно хорошо это стало заметно, после того, как мы начали учиться здесь. Но еще в школе… Ты думаешь, что впервые он влюбился в пи’Тума? Вообще-то — нет. У нас был одноклассник… Джей. Артит познакомился с ним раньше, чем со мной. Еще в средней школе. Джей — хороший парень, и мы всегда прекрасно общались, но… Артит относился к нему по-другому. Может от того, что тот был первым, с кем Арт сумел сблизиться по-настоящему. Ему нужно было тепло, которого он не получал, а Джей с удовольствием тискал всех своих друзей, не исключая и его. Только… Джей никогда не смотрел на парней в том плане, он сам был влюблен. Конечно, в одну из самых красивых девушек класса. Это был бы классический любовный треугольник, если бы Артит в нем хоть кого-нибудь интересовал. Но он был просто другом для обоих. Смотрел за их сближением, а потом, по просьбе Джея, еще и помогал устраивать для Намтан сюрпризы. Я не вмешивался во все это, да и не понимал особо, что происходит, пока здесь не повторилось нечто подобное.

На этих словах помрачнели уже все наставники. Прэм хмуро выдал несколько нецензурных предложений, за что получил сердитый взгляд Вада, а Брайт напряженно поерзал. Тута только вздохнул. Похоже, у всех у них была своя информация, но почему-то именно сейчас они предпочитали, чтобы говорил Нотт. Видимо, все-таки тот не зря считался лучшим другом Артита.

— Пи’Тум… он тоже хороший. Несмотря на всю свою суровость к новичкам, он всегда о нас заботился. Не знаю, может, Артит сразу чувствует доброту в других людях, но он с самого начала восхищался нашим главой наставников. Старался помогать, организовывал первокурсников, чтобы все ходили на собрания. Он очень хотел, чтобы пи’Туму было проще. Конечно, сначала Арт не говорил, что пи ему нравится, но это же было очевидно… А потом и он сам уже признался… Когда же собрания завершились, то пи’Тум сказал, что хочет сделать из него следующего лидера наставников. Артит не был уверен, что справится, но это был шанс быть ближе к пи… Конечно, он согласился. Только…

— Только пи’Тум начал встречаться с пи’Фон, — Брайт, наконец, не выдержал и прервал своего друга. — Не, они, конечно, классная пара. Мы все их любим. Просто весь поток уже догадался, что Артит к пи’Туму неровно дышит. Да и кто бы не заметил, когда Арт рядом с пи просто расцветал? И также быстро бледнел, если рядом оказывалась пи’Фон. Но он все равно никогда им не мешал. Пи’Тум сразу сказал, что настроен в ее отношении очень серьезно. Он же тоже понимал, что значат все эти взгляды Артита… Ну, он никогда не показывал, что они ему неприятны, но больше стандартных улыбок Артит в ответ ничего не получал. А некоторые наши, из тех, что безмозглые, смеялись, что так ему и надо. Многие считали, что Артит слишком занесся, замахиваясь на главу наставников, тогда как сам ничего из себя не представляет.

— Тупые ублюдки. Сами-то — сплошное говнище, — Прэм явно хотел еще и сплюнуть куда-нибудь, но получив разъяренный взгляд Вада, только скривился. — А чего? Правду же говорю.

— Правду-правду, — Брайт фыркнул и взъерошил собственные волосы. — В общем все так и продолжалось, пока пи’Тум не выпустился, а мы сами не стали наставниками. Представляешь? Почти два года Арт на других и не смотрел, хотя был в курсе, что ему ничего не светит. Просто помогал пи и выполнял свои обязанности. Когда мы ему говорили, что надо бы замутить с кем-нибудь просто так, он только смеялся и говорил, что его это не интересует. Но…

— Он сразу изменился, когда появился ты… — Тута посмотрел на Конга как-то грустно.

— Да вообще. Он на пи’Тума никогда так не смотрел, даже когда был ближе всего к нему, как на тебя, еще до того, как с тобой познакомился. Я все думал, что у меня глюки, но он реально тащился от одного твоего вида. А когда вы стали общаться… Его же только так накрывало. Как будто ты небожитель какой. Не, ты нормальный парень, но в пределах разумного же. А он не только от взгляда на тебя, от одного твоего имени весь светился. Но ты же не был против, да и би к тому же. Мы думали, что у вас все получится, — Брайт расстроенно пожевал губами и неуверенно взглянул на первокурсника. — Я тут подумал, да и ребятам сказал… может, он просто испугался, когда ты начал ему отвечать? У него же не было нормальных отношений, и он мог решить, что у него не получится дать тебе того, что ты хочешь… Ну… я думаю, он и не целовался никогда. Я, конечно, притащил вам ту глупость из аптеки, но он же наивный, как ребенок. Да и не верит, по ходу, что его тоже могут любить. Ты… не сердись на него. Ты ему реально нравишься. Просто он не знает, что такое взаимность. Потерпи немного, а? Потом он успокоится, и все будет хорошо. Любить-то он умеет. А тебя он вообще обожает. Эй, ты чего?

Брайт испуганно заморгал, когда Конгфоб почувствовал влагу на своих щеках. Откуда она первокурсник не знал: все ощущения концентрировались в горле, что будто вспарывало железными когтями сразу в нескольких местах, и в груди — там, где раздробило все кости, бесчисленными осколками впивающиеся теперь в сердце и легкие. Он не мог дышать. Просто не мог… И не представлял, сколько так продержится, пока хлесткая оплеуха не заставила его голову мотнуться в сторону, после чего сильные пальцы не развернули ее назад. Под тлеющий яростью взгляд Нотта.

— Мне кажется, или ты все-таки знаешь, что натворил? Может, поделишься с нами? Или вбить тебя мордой в стенку, чтобы ты заговорил?

— Бл*, Нотт! Ты что устроил?! — Брайт яростно шипел сбоку, но Конгфоб должен был… должен был сказать правду. Даже если они потом изобьют его все вместе. Они имели право знать. Хотя бы потому что оставались с Артитом всегда. В отличии от него, разобравшегося в своих чувствах так поздно…

========== Часть 73 ==========

Рассказать обо всем сразу так и не удалось. Но только из-за того, что для того, чтобы восстановить дыхание, ему потребовалось несколько минут. Потом Брайт отправил его в ванную, наказав привести себя в порядок полностью, а сам начал о чем-то спорить с Ноттом. Конг понимал, что наставники давали ему время, но вот по этому поводу он не чувствовал ничего. Его решение не могло измениться, и отсрочка здесь была бессмысленна. Конечно, он поступил так, как ему было сказано, но, умываясь холодной водой, все, о чем он мог думать, так это о том, насколько мало он знал о своем любимом, о том, как тот жил раньше, и о том… какой подонок он сам. Артит отдавал все без остатка, а он… брал. Брал то, что протягивалось ему со странным, заметным, но так и не понятым им, надрывом, со страхом и неуверенностью… С отчаянной надеждой. Лидер инженеров ведь на самом деле верил ему. В себя — нет, а в него — да. И от этого ужас пробирал до костей. Ведь, по сути, он не только вырезал на сердце любимого новые раны, но и вскрыл те, что существовали до него. Даже не представляя, сколько их было.

Новый шквал отвращения к самому себе практически выбросил его из ванной, и Конгфоб твердым шагом преодолел коридор чужой комнаты, прошел внутрь и взглянул в глаза тех людей, что искренне переживали за человека, чья любовь стала частью его безрассудного плана. Первокурсник не пытался себя оправдать. Он прислонился к ближайшей стене и без каких-либо предисловий начал рассказывать о том, что он слышал о методах воздействия, которые применялись на инженерном факультете, о том, как воспринимались сидящие здесь наставники с точки зрения их подопечных и о том, как… захотел помочь. Как решил, что сможет влиять на ситуацию, сложившуюся на собраниях первокурсников чужого факультета, с помощью их лидера. Ведь тот би, а он…

— Я был уверен, что понравлюсь пи’Артиту. Сам не знаю почему, но… — Конг болезненно усмехнулся собственной самонадеянности, но ведь так оно и было, — я с самого начала не сомневался, что он обратит на меня внимание. Главное было сталкиваться с ним почаще. Ради этого я и начал ходить в вашу столовую. А через несколько дней вы решили поговорить обо мне с Эмом. Я…

— Оху***** чмо. Ты это сейчас о чем … — первым не выдержал Прэм, буквально за пару слов переходя на такие маты, что перевести их на нормальный язык было практически невозможно. Но с места наставник не сдвинулся. Крепкая хватка Вада, до этого безмолвно стоявшего рядом, не дала сделать ему и шага.

— Я попросил Эма сказать вам, что я би, — Конгфоб упрямо продолжал, не обращая внимания ни на собственную, вновь стискивающую горло, боль, ни на сыпавшего проклятиями Прэма, ни на остальных побледневших наставников. — А потом… пи’Артит познакомился со мной на ужине. Он… я не знал, какой он на самом деле. Я ведь думал, что он притворяется, чтобы начать со мной встречаться. Но он… его взгляд…

— Ты играл с ним, — Нотт не спрашивал, он утверждал, всего нескольким словами озвучивая все то, что застыло в глазах каждого из третьекурсников. Но это не так. Конг никогда… никогда…

— Нет, пи. Я полюбил его. Я лишь…

— Мразь, — уже в самое лицо, за мгновенье до того, как тяжелый кулак взрезался первокурснику в живот, вдавливая и без того покрытое синяками тело в стену и заставляя удариться лбом о сведенное судорогой напряжения плечо наставника, за какие-то мгновения пересекшего комнату и сделавшего то, о чем, наверняка, мечтал сейчас каждый из присутствующих.

— Нотт, стой! — Брайт, тут же появившийся за спиной своего друга, перехватил вновь занесенную руку, и, цепляясь за нее, принялся тараторить. — Брейк, придурок! Он же ребенок еще! Мелкий говнюк! Да ты в лицо ему посмотри, он… И Артиту мы обещали! Ты же помнишь! Хватит!

Низкий, полный бешенства, рык вряд ли означал согласие, но успевшая уже впиться в его правое плечо рука мощного парня все-таки разжалась, позволяя Конгу соскользнуть по стене вниз. А после еще нескольких ругательств над головой напротив первокурсника присел и Брайт.

— Давай-ка, ты закончишь, а? Какая-то не очень хорошая история вырисовывается. Я, конечно, сам пошутить люблю, но всему же есть мера. А на мудилу ты не похож. Вроде…

Конгфоб горько усмехнулся наставнику и продолжил свой рассказ. Новый синяк, что сейчас, наверняка, расплывался по его коже после удара Нотта совсем не ощущался, но слезы на глазах все равно были. От тех слов, что нужно было произнести, а еще больше — от тех воспоминаний, что их сопровождали. В них он искренне беспокоился за лидера инженеров во время его несправедливого наказания на спортивном поле, и был счастлив, когда получалось уменьшать боль старшего, ухаживая за ним. Там он мечтал увидеть улыбку Артита и слушал любимый голос, который чуть сбивчиво рассказывал о том, что третьекурснику важно, а что нет… Конг не скрывал от парней, собравшихся в комнате, ничего, кроме одной-единственной вещи — того, что в ночь получения флагов они с Артитом стали близки. Это… это принадлежало не только и не столько ему, сколько старшему, отдавшему себя до конца. Его Солнцу, что готово было сиять для него всю жизнь, но которое он погасил уже на следующее утро.

— Я люблю его. Очень, очень люблю, — слова казались бесполезными пустышками, но первокурсник не мог не произнести их в очередной раз. Ведь все, о чем он мечтал сейчас — повторять их снова и снова. Тому человеку, которому они предназначались. Только Артита, увы, рядом не было.

— М-да… Дела. — Брайт, уже давно безостановочно ерошивший свои волосы, довел их до состояния полнейшего хаоса, и сейчас выглядел основательно потрепанным. — И с какого Арту это все? Он же больше всех об этой мелюзге переживал… Еб***.

— Почему… ты только сейчас об этом рассказал? Он же… целую неделю так ходит. Это, по-твоему, «люблю»? Мы… могли бы уже что-нибудь сделать! — Нотт, стискивающий кулаки и по-прежнему нависающий сверху, пытался сдерживаться, но получалось это у него с явным трудом. — Какого черта ты врал, что не знаешь ничего?!

— Я не знал, — Конг взглянул в чужие глаза, понимая, что после этих слов, все станет только хуже. — Не я рассказал ему правду о нашем знакомстве. Он сам услышал. Случайно. В прошлую субботу. Я… говорил об этом с Эмом на улице, а пи… я не знаю как, но… он был где-то там. Но не признался сразу. Только вчера… и…

— Не подходи к нему, — Нотт, как-то незаметно опустившийся на пол рядом с ним, плавно поднял руку и обхватил первокурсника за шею, мгновенно сжимая ладонь на смуглой коже и останавливая поток слов. В черных глазах наставника пылала ярость. — Больше никогда, слышишь? Из-за тебя… это все… из-за тебя. Он влез в конкурс Лун только, чтобы быть ближе к тебе. Выброшенное вместо занятий время… порицание пи’Ди… слухи о саботаже… наказание… то самое наказание, из-за которого он провалялся в постели неделю, и о котором ты так «переживал» — твоя вина. Его боль и новая болезнь… Ты хоть раз думал о том, что делаешь с ним? «Люблю»? Ты не знаешь, что это такое, нонг’. И ты не будешь мучать его снова. Если хочешь остаться целым, просто…

— Я не уйду, — Конг, изо всех сил вцепившийся в мускулистое запястье, наконец-то, сумел отодвинуть от себя чужую руку, и пусть голос хрипел и стихал через слово, но если хоть кто-нибудь из наставников считал, что это его остановит, то напрасно. — Я буду заботиться о нем. И мне все равно, если вы против. Я верну его назад сам. Только… поддержите его сейчас. Вы же умеете.

Брайт посмотрел на него как-то странно, а Нотт сильнее сжал зубы. Ничего не давал младшему и мат, доносящий со стороны балкона, лишь тихое Туты: «Артит нас убьет…» — наконец, окатило Конга пониманием: третьекурсники рассказали ему слишком многое из того, что лидер инженеров сейчас бы ему не доверил. Ни один из находящихся в комнате не сможет подступиться к главе наставников близко, когда тот узнает, о чем здесь говорилось. А он узнает обязательно, потому что врать ему снова, в такой ситуации никто из них не посмел бы. Первокурсник закрыл глаза и уперся затылком о стену. Один. Его пи будет совсем один. Но ненадолго. И в последний раз. Конг обещал себе, что сделает все, чтобы Артиту больше никогда не пришлось проходить через подобное снова. Он сможет доказать старшему, что любит. Его Солнце улыбнется, и все будет хорошо. Скоро. После того, что он здесь услышал, времени на сомнения о праве быть рядом просто не оставалось.

Комментарий к Часть 73

Ну, вот и поговорили)) Надеюсь, со всем разобрались. Дальше уже Артит, а то до него никак не дойдет очередь))

========== Часть 74 ==========

***

После того, как младший ушел, Артит просидел несколько минут без движения, а потом, коротко простонав, распластался по кровати сам, уткнувшись лицом в одну из подушек, что раньше служила опорой для Конга. От нее исходил легкий запах лекарств. Лидер инженеров тяжело, надрывно вдыхал его и понимал, что никогда еще не чувствовал себя настолько безмозглым подонком.

Мало того, что он выставил за дверь паренька, которого, по сути, избили из-за него, и который передвигался-то с трудом, так и сделал это самым отвратительным образом: наговорив всякой гадости, из-за которой тот станет чувствовать себя еще более виноватым. Это же Конгфоб. Он точно сумеет соотнести услышанное здесь с тем состоянием, в котором находился сам Артит всю последнюю неделю. Итог? Первокурсник ни за что не поверит, что для него это ничего не значит, и окажется привязанным к нему только больше. Это было так смешно… И почти предрешено. Наставник обреченно проклинал собственную несдержанность, и издевательски спрашивал у себя, а не этого ли он на самом деле хотел, но внутренний голос упрямо молчал и покорно принимал все те потоки ненависти, что от самого же Артита и исходили. Ни о каких занятиях речь больше не шла.

Лишь на следующее утро лидер инженеров вновь приступил к своей бесконечной учебе. Брайт позвонил почти одновременно с этим «счастливым» моментом, так что Артит, чтобы не сбиться, постарался завершить разговор как можно быстрее. Конечно, глава наставников понимал, что правду о произошедшем на конкурсе Лун придется рассказать теперь и друзьям, но лучше будет сделать это в университете, где у них не получится тут же отправиться мстить, а у него будет время их чуть успокоить. На что он не рассчитывал точно, так это на то, что буквально через несколько часов парни сами заявятся к нему полным составом. И даже без характерных для Брайта выкриков из коридора. Открыв дверь на очередной стук, Артит имел «удовольствие» понаблюдать за пристыженными лицами своих друзей, которые выглядели так, будто они сперли все его деньги, прокутили их, а потом осознали, что ему не на что будет жить. Хотя он бы предпочел именно этот вариант тому, который услышал в итоге.

Противная безысходность, с которой он так и не справился до конца прошлым вечером, во время рассказа парней накатывала на него многократно усиленная, заставляя чувствовать себя так, будто ему оглашали пожизненный приговор. Мелкие волоски вставали дыбом по всему телу, а слюна просто-напросто исчезла без следа. Сам он не произносил ни слова, и ребята, пользуясь возможностью, пытались объяснить, что ничего не знали, а то бы никогда…

— Вы не тронули его? — прерывая очередной виток извинений, Артит задал самый важный вопрос, в ответ на который последовало напряженное молчание. В глазах защипало, и лидер инженеров посмотрел на друзей внимательнее. Нотт еле заметно повел плечами, но стал выглядеть только упрямее.

— Несильно. Он заслуживает большего.

— А ты не заметил, что он уже пострадал? — глава наставников горестно усмехнулся, разглядывая своего друга, но тот был уверен в своей правоте.

— Мне все равно, Арт. Он не праведный ангелок. Разве ты этого не понял?

— Понял. Но ты не знаешь кое-чего еще, Нотт… — лидер инженеров с усилием сглотнул и рассказал о том, как был потерян, а потом найден его телефон, и какую роль в этом сыграл младший. Друзья слушали его не прерывая, дав ему возможность высказаться до конца и даже позволив предупредить о том, чтобы они не велись на провокации, которые мог устроить спортивный факультет в будущем. Все это было тяжело, тоскливо и совершенно неуместно, но тянуть и дальше было нельзя. Он окончательно потерял контроль над происходящим, и больше не представлял, что и когда может случиться снова. Оставалось только надеяться, что ребята хоть немного могут подумать собственными мозгами и больше не полезут, куда не надо.

— Ты идиот, Артит, — вполне ожидаемо высказался Брайт, но его это нисколько не задело. Лидер инженеров лишь пожал плечами и перевел взгляд за окно. Сейчас ему было абсолютно все равно. — И твой Конгфоб — тоже.

— И вы…

— Аналогично, — Брайт негромко фыркнул, не особо заморачиваясь определениями. — Мы все здесь такие.

— Это мало что меняет, — Нотт хмурился, но, похоже, его точка зрения действительно осталась прежней. — Насчет спортивного факультета ты прав. Лучше попробовать решить все через ректора. Но что касается этого парня… неужели ты готов спустить всю эту мерзость ему с рук?

— Он знал меня тогда только по слухам, Нотт. Что бы он ни придумал — это прошлое. Не трогайте его. Я уже сто раз просил об этом, и прошу снова. Оставьте его в покое. Он успокоится со временем, и просто исчезнет из моей жизни. А мне уже давно плевать. Это все.

— Артит…

— Все, Нотт, — лидер инженеров с нажимом повторил, вглядываясь в глаза своего друга до тех пор, пока тот не кивнул. Поочередно посмотрев на каждого из остальных парней, собравшихся в его комнате, и получив подтверждение от них, глава наставников устало потер лоб и тихо предложил. — Раз уж вы здесь, то займемся проектом на среду? Когда вас еще соберешь…

Проигнорировав привычные стоны Брайта и Туты, с трудом соглашавшихся на любые мероприятия, относящиеся к учебе, Артит потянулся к стопке тетрадей. Своих друзей лидер инженеров мог занять чем-то более полезным, чем бессмысленными размышлениями о его неудавшейся личной жизни. Всем так было лучше. Так было правильнее.

Первым же, что он сделал в понедельник с утра, был поход к ректору. Профессор Татерсват до сих пор болел, так что первая пара у Артита была свободна. Конечно, глава инженерного факультета не считал, что разговор будет легким, но все оказалось еще неприятнее, чем он представлял. Спортсмены не теряли времени даром, и добрались до руководителя вуза раньше, расписывая собственный поступок, как неудачную шутку, а приход Конга — как заранее спланированное нападение. Подобная интерпретация казалась третьекурснику абсолютно дикой и не способной убедить в чем-либо не то что взрослого человека, но даже детсадовца, только вот ректор, наслушавшийся этих историй, был очень… очень зол.

— Не сомневайтесь, кун Артит, Грандерварт вместе с остальными получит выговор и еще одно наказание. Сегодня я снова вызову их декана, и мы решим этот вопрос с ним. Но должен предупредить вас вот о чем: если из-за вас, вашей личной жизни или личной жизни ваших друзей, на территории университета будет устроена очередная драка, то наказаны будут все: и вы, и те, кто будет в этом замешан. Если дело дойдет до исключения, то я на это пойду. И не важно: глава наставников, Луна университета или кто-то там еще. Надеюсь, это достаточно понятно?

— Да, кун’, — Артит с леденеющим сердцем опустил голову, признавая, что услышал, а ректор еще несколько минут подряд не прекращал свой монолог, выведенный из себя целой чередой инцидентов, причиной которых они стали. Лидер инженеров не сомневался, что если в ближайшее время нечто подобное повторится, то озвученная угроза будет выполнена. Нужно было еще раз предупредить ребят о том, чтобы они соблюдали осторожность. И поговорить с Конгом. Младший беспокоил его больше всего. Слишком порывистым тот становился, если видел несправедливость, а наблюдать за ним постоянно, у Артита возможностей просто не было. Также, как, похоже, и надежды на спокойную жизнь.

Единственное, что «утешало», так это то, что искать первокурсника для разговора ему вряд ли придется. Вина, возложенная на студента экономического факультета теперь уже не только самим лидером инженеров, но и его друзьями, не позволила бы Конгфобу так просто прекратить попытки наладить их отношения, которые, по сути, изжили себя так и не начавшись. Спорить с этим было бессмысленно. Нужно было просто подождать. Еще. Сколько конкретно Артит не знал, но, увидев младшего, привычно появившегося в их столовой вместе с Вадом, он ничуть не удивился. Сейчас это было только к лучшему.

— Мы можем поговорить после обеда? — едва Конг, несмотря на мрачные взгляды наставников, устроился за их столом, лидер инженеров поднял голову от собственной тарелки и сразу перешел к делу. Первокурсник посмотрел на него немного удивленно, но, безусловно, радостно.

— Конечно, пи, — улыбка младшего, осветившая красивое лицо, на котором по-прежнему были заметны ссадины и следы царапин, была слишком нежной, чтобы выдерживать ее дольше нескольких секунд. Артит кивнул, отводя взгляд, и снова принялся за еду, стараясь больше не обращать внимания на того, кто был здесь явно лишним, но занимал при этом, казалось, место, принадлежащее ему по праву.

Чтобы не вызывать дополнительных сплетен, из столовой они ушли вместе с остальными наставниками, но буквально через десяток метров свернули в другую сторону. Младший спокойно шел рядом и, похоже, совсем не волновался о том, куда и зачем его ведет лидер инженеров. Такое «доверие», если это можно было так назвать, если честно, напрягало, но кому здесь было высказывать претензии? Артит вздохнул и, пройдя еще по нескольким дорожкам университетской территории, свернул за невысокие, но раскидистые кусты, которые располагались ближе к служебным зданиям, отгораживая их от бьющей жизнью студенческой зоны.

Мысль о том, что забредать так далеко не было никакой необходимости, пришла слишком поздно. Примерно тогда, когда Конг, не дожидаясь его приказа, сел на траву, а потом мягко потянул вниз самого третьекурсника. Причем сделал это настолько неудобно, что Артиту ради сохранения равновесия пришлось переступить через его ноги, расставляя собственные по бокам от младшего. Внимательный взгляд первокурсника наставнику совсем не понравился, но сделать еще один шаг — прочь — он не успел. Конг уверено скользнул ладонями по задней поверхности его ног, моментально вызывая в его голове полнейший хаос, а в мышцах — какую-то ненормальную слабость. Через секунду глава наставников уже сидел на чужих бедрах и судорожно сглатывал, пока свихнувшийся мальчишка, обхватывал его за спину, притискивая его все ближе к себе.

— Прости, пи. Но я не уйду, — тихий голос был полон вины и печали, но столь же очевидно в нем слышалась и какая-то абсолютная уверенность, которую младший даже не пытался скрыть. Артит поморщился и попробовал встать, но никуда его, конечно, не пустили. Руки Конга держали крепко, и, чтобы выбраться из этих объятий, нужно было отталкивать парня всерьез. Только вот сделать этого лидер инженеров не мог: он по-прежнему не знал, где и насколько серьезны повреждения, которые первокурсник получил в выходные. Хотя, в любом случае, оправиться мгновенно младший не сумел бы, а причинять ему боль…

— Пусти, — жесткий голос был единственным, но, видимо, недостаточным методом борьбы со спятившим пацаном. В ответ Конг лишь помотал головой, которую устроил на его плече, и тихо выдохнул:

— Ни за что.

Артит стиснул зубы и прикрыл глаза. Тело жгло кислотой от слишком тесной близости к тому, кого он видеть не желал, а дышать становилось все тяжелее. Неожиданная пытка, на которую он никак не рассчитывал, грозила затянуться. Но сколько он так выдержит? Под осторожными движениями пальцев на его спине, думать об этом не получалось…

========== Часть 75 ==========

***

Мышцы под пальцами первокурсника напрягались все сильнее, а дыхание лидера инженеров становилось все более частым и поверхностным. Но старший не вырывался, и Конгфоб прекрасно понимал почему: он слишком хорошо помнил, с какой тщательностью еще в субботу Артит обустраивал для него место на собственной кровати. Для того, кто терзал измученную душу третьекурсника день за днем, появляясь рядом и бесконечно напоминая о том, что считает ее раны лишь незаметными царапинами, которые быстро и легко исчезнут без следа. Но, как бы тяжело это ни было, тогда это не имело для старшего никакого значения, ведь он видел, что Конгу больно, и не мог поступить иначе. Потому что…

— Я люблю тебя, — тихим шепотом и заточенным ножом в сердце столь беззащитного перед ним парня. В отличии от лидера инженеров, его чувства сейчас не несли для любимого ничего, кроме боли. И не радость, не благодарность разольются внутри самого дорогого для него человека в ответ на эти слова, нет. Страдание. Но он тоже должен будет пойти до конца: широко распахнув глаза и видя все, через что проходит его Солнце. Даже если это заставит остывать его собственную кровь и крошиться сердце.

Третьекурсник, казалось, окончательно окаменел, а потом дернулся назад, и студент экономического факультета, наконец, разжал руки, выпуская наставника на свободу. Артит мгновенно слетел с его ног и обжег его вспышкой полыхнувших во взгляде ярости и боли, всего на секунду позволяя им выплеснуться на того, кто знал обо всем, слышал все его просьбы, но по-прежнему все это игнорировал. Сколько продержится вера старшего в его всеобъемлющую «жалость», если он скажет, что хочет еще большего? Что считает третьекурсника полностью своим?

Слишком далеко от образа «рыцаря»? Возможно. Но Конг и не был идеальным. Сейчас он готов был ударить по хрупкому льду, в который превратилась душа его Солнца, разбивая и подхватывая промерзшие осколки собственными руками. Он не позволит упасть ни единому. Даже если они будут ранить до крови… оставлять ледяные ожоги или таять жгучим ядом… первокурсник сохранит их все. Будет греть их своим теплом, веря, что однажды из них в его ладонях вновь возродится яркая звезда. А решит ли она подарить свой свет ему… или отправится на поиски того, кто достоин ее больше — это не его выбор. Но вот прав на сомнения и «жалость» у него больше не было. Он не мог полагаться на счастливый случай, наблюдая за тем, как останавливается жизнь в любимом взгляде. Не мог ждать, пока уверенность Артита в том, что ответное чувство для него невозможно, превращается в монолит. Теперь Конг знал, что может произойти, и он не собирался позволять пи отказываться от самого себя.

— Если сделаешь так еще раз, я забуду, что тебя уже побили, и добавлю, — резкий голос старшего, вскочившего на ноги, хлестнул по сознанию, но не пугал. Абсолютно. Эта злость несла с собою жизнь, а значит была правильной.

— Прости, пи. Но я сказал правду.

— Вот это меня вообще не интересует, Конгфоб. Даже слушать не буду. Я тебя предупредил. Я позвал тебя по другому поводу. Сегодня я встречался с ректором, и… — слушая пересказ лидера инженеров о его утреннем разговоре в администрации, первокурсник не переставал хмуриться. Позиция руководства ему была совершенно не ясна, и он не мог понять, как можно угрожать какими-то наказаниями Артиту, который и так раз за разом оказывался под ударом, хотя вот его-то вины ни в чем не было в принципе. Но, каким бы ни было мнение студента экономического факультета, напряженный взгляд старшего лучше всяких слов требовал, чтобы он не вмешивался. Иногда первокурсник очень жалел, что его пи — глава наставников. Слишком много тому приходилось на себя брать, даже тогда, когда тот не чувствовал под собой опоры. Ответственность старшего и восхищала, и заставляла сердце ныть от желания помочь. Артит, под его взглядом, снова чуть напрягся и отвел глаза, поглаживая локти ладонями. — И не надо так на меня смотреть. Все, что от тебя требуется — держаться подальше от любых разборок. Как можно дольше.

— Хорошо, пи. Я постараюсь. Но обещать стопроцентно не смогу. Ситуации бывают разные. Ты же знаешь, — студент экономического факультета поднялся с травы и подошел к старшему, который нахмурился, но возражать не торопился — он понимал… Первокурсник с щемящей нежностью и грустью улыбнулся и вновь на мгновение заключил наставника в объятия. Как странно, что лидер инженеров не представлял, насколько он прекрасен. Самый лучший на свете. — Не переживай. Все будет в порядке.

— Конгфоб… — Артит зашипел и тут же сделал шаг назад. На этот раз младший не стал упорствовать, извиняющееся разжимая и убирая от него руки. — Ты просто не в себе. Не надоело? Чего ты добиваешься? Еще пары ударов?

— Тебя, — старший побледнел, но Конг не собирался скрываться. Недомолвок им уже хватило. — Ты — единственный, кого я хочу получить.

— Я — не вещь.

— Ты — человек, которого я люблю.

— Ты… — полный отторжения и обвинения в лицемерии взгляд лидера инженеров отзывался внутри болью, но первокурсник знал, что это только начало. Артит, как будто тоже это почувствовав, передернул плечами и, резко развернувшись, пошел прочь. Младший не стал его догонять, понимая, что тому сейчас надо побыть одному, но также хорошо зная, что скоро они увидятся вновь… Это было жестоко, но как исправить все по-другому Конгфоб не представлял. Лишь мысленно продолжал молить старшего о прощении.

Конечно, для первокурсника не было проблемой выяснить, где устроили совместное собрание наставники экономического и инженерного факультетов, но он даже подумать не мог, что подобные встречи длятся так долго. Юноша уже завершил все свои домашние задания, устроившись на полу неподалеку от аудитории, где проходило собрание, когда дверь в кабинет, наконец, распахнулась. Конг немного неуклюже поднялся, разминая ноги, пока в коридоре появлялось все больше третьекурсников, некоторые из которых поглядывали на него недоуменно. С чьего бы факультета наставники ни были, он всем был знаком. Известность Луны университета никто не отменял. Но сейчас юноша не был против. Так даже лучше.

— Что ты здесь делаешь, Конгфоб? — пи’Каст появился раньше главы инженеров и выглядел довольно усталым. — Что-то случилось?

— Нет, пи. Я ждал пи’Артита. Вы закончили?

— Да… — лидер экономического факультета внимательно его оглядел, немного напрягаясь. — Но что ты от него хотел?

— Пригласить на ужин. Уже давно пора поесть, — первокурсник улыбнулся и вежливо поклонился, прощаясь, после чего шагнул к аудитории. — Хорошего вечера, пи.

Внутрь кабинета он заходил под удивленными взглядами находившихся рядом старших, но это его нисколько не беспокоило. Конгфоб хотел, чтобы о его интересе к Артиту знало как можно больше людей. Все видели симпатию лидера инженеров к нему? Прекрасно. Первокурсник готов был показать, что это не безответно. И пусть пока у него не было возможности, как у Прэма, целовать любимого без разрешения у центрального входа, но он не позволит никому сомневаться в своих чувствах. Если слов недостаточно, он перейдет к тем действиям, которые ему доступны. Убеждая не только других, но и самого Артита в том, что он не боится признать их отношения открыто. Что он тоже мечтает об этом.

Если бы только пи вновь этого захотел… Оглядевшись по сторонам и заметив, наконец, того, ради кого он сюда пришел, первокурсник уверенно пересек аудиторию, направляясь к привычной компании наставников инженерного факультета. Артит стоял к младшему спиной и не видел, как Конг приближался, но вот не заметить руки, что бережно обняли его за талию, чуть прижимая к подошедшему сзади парню, он уже не мог.

— Конгфоб, студенческий номер 0062, — вновь напряженно, но с полной уверенностью. Третьекурсник ни секунды не сомневался, кто стоит позади, — ты совершенно не понимаешь слов.

— Прости, пи. Я очень соскучился, — студент экономического факультета ласково провел пальцами по выступающей тазовой косточке старшего, убирая руку, и сделал шаг назад. Хмурые взгляды друзей Артита его откровенно сверлили, за исключением, наверное, взгляда Брайта, где мелькнула хитринка, но он не боялся и их. Сейчас значение имело только одно: доказать любимому, что они могут быть вместе. Всегда. — Ты проголодался? Пойдем на фудкорт?

Обернувшийся лидер инженеров посмотрел на него с нескрываемым холодом, затянувшим все в темных глазах, но ничего не ответил, поджимая губы. Это было ожидаемо. Но вряд ли Артит считал, что и он так просто сдастся. Некоторые стороны друг друга они изучили очень хорошо. Пусть это и не делало что-то легче.

========== Часть 76 ==========

***

Конгфоб вел себя не так, как должен был. Растерянность и страх от понимания того, что старшему все известно, которые запомнились Артиту по их беседе в выходные, отступили. Конечно, в глазах первокурсника по-прежнему тлели боль и вина, но все перекрывала странная решимость, которая своей непреклонной уверенностью в собственной правоте, вызывала у наставника инстинктивную дрожь. Лидер инженеров не знал, что задумал Конг, но чувствовал, что выяснять этого не хочет. Он и так еле дышал после утренних «люблю» младшего, которые издевательски свернулись вокруг его легких стальными канатами и успешно затянули мертвый узел, не позволяя полноценно вдохнуть. Сочувствие первокурсника оказалось куда более губительным, чем он мог представить. Да и подкреплялось оно не только словами, но и прикосновениями… Теми самыми, что оставляли пылающие ожоги на коже, которые прекращали жечь только от новых касаний. Бездонный омут безумия, в который так неумолимо погружал его младший, вызывал неконтролируемый ужас и лишь одно желание — вырваться, пока не поздно. Если не поздно…

— Никуда я с тобой не пойду, — Артит, стараясь оставаться бесстрастным, кивнул в сторону столов, где до сих пор лежала часть ланч-боксов, которые всегда приносили на столь длительные собрания для наставников. — Ты зря сюда пришел. Мы уже поужинали, — как бы мелочно это ни звучало, но безрассудное упрямство первокурсника стоило остудить. Младший слишком самоуверенно игнорировал все, что не укладывалось в рамки его личных решений.

— Ааа… ясно, — Конгфоб, похоже, немного смутился, но даже не подумал уйти. — Тогда я просто подожду, пока ты закончишь, и провожу до общаги.

Лед, сковывающий все внутри, опасно затрещал под напором обиды и злости, которых этот ребенок уж точно не должен был вызывать, но по-прежнему как-то умудрялся это делать. Приложив по-настоящему неимоверные усилия для того, чтобы не высказать что-то абсолютно неуместное, лидер инженеров отвернулся и продолжил разговор с друзьями. Нужно было поскорее договориться о времени для отдельной встречи наставников их факультета, чтобы оповестить всех остальных. Сегодня, наконец, удалось завершить основное распределение обязанностей для совместной поездки с экономистами, и теперь предстояло заняться своей частью. Правда, уже через несколько минут новая мысль начала нещадно атаковать Артита, заставляя отвлекаться. Она не имела никакого смысла, но избавиться от нее было невозможно. Лидер инженеров, проклиная себя, обернулся и вновь посмотрел на смирно прислонившегося к парте и ожидающего его парня.

— Ты сам-то ел? — встрепенувшийся под его взглядом первокурсник немного удивленно помотал головой, и глава наставников еще на секунду поджал губы. Конечно, нечто подобное он и подозревал. Ну и что? Конгфоб достаточно взрослый, чтобы следить за собой. Он даже за другими этого делать не забывает. Но… — Возьми что-нибудь из того, что там лежит. Все равно притащили больше, чем нужно. Не выкидыватьже.

Конг как-то растерянно моргнул, после чего в его глазах начало проступать такое… Артит поспешно повернулся к друзьям, встречая уже их удивление, но стараясь не обращать на него внимания. Главное, что тревожащая мысль, наконец, потеряла свою силу. Еще легче стало, когда он выхватил краем глаза, как первокурсник подошел к столу, где лежала еда, и зашуршал пакетами. Что бы ни думали остальные, в этом не было ничего особенного. Всего лишь привычка следить за тем, чтобы подопечные ни в чем не нуждались. И пусть Конг не принадлежал к его факультету, наставник просто… не мог по-другому.

Конечно, в тот вечер Артит больше не сказал увязавшемуся за ними парню ни слова. Благо возвращался он с Брайтом и Тутой, которые шли по бокам, успешно перебрасываясь своими шуточками даже через него. У входа же в общежитие первокурсник вежливо попрощался со всеми и отправился к себе. Не забыв, впрочем, скользнуть по нему «понимающим», но все равно очень ласковым взглядом.

— Эм… — как только они вошли внутрь здания, Брайт тут же заинтересованно уставился на своего лидера с очевидным намерением…

— Мы не будем это обсуждать, — Артит предупреждающе осадил друга, моментально закатившего от его тона глаза.

— Ладно-ладно. Только не надо тут устраивать вечную мерзлоту. Страааашно.

Больше парни к нему не приставали. Но вот насчет Конгфоба сказать такого точно было нельзя. Младший как будто поставил своей целью появляться везде, где бы ни был лидер инженеров. И если в столовой они находились в большой компании, которая позволяла полностью игнорировать присутствие чрезмерно настойчивого мальчишки, то в остальное время сделать это было сложнее.

Для начала первокурсник возобновил свои дурные попытки уговорить его на совместные поездки в универ с утра. Пригоняя мопед к самому входу в общежитие инженеров задолго до того, как ему самому нужно было бы выезжать, Конг упорно ждал, когда наставник появится из дверей. Артит равнодушно проходил мимо, даже не пытаясь поздороваться, но студента экономического факультета это, казалось, ничуть не задевало. Младший слезал со своего места и приноравливал свой шаг к его, уверяя, что гулять он тоже любит, просто так было бы быстрее, и лидер инженеров мог бы поспать чуть дольше, если бы позволил…

Третьекурснику так и хотелось напомнить, что у него есть велосипед, и он вполне способен сократить время, уходящее у него на дорогу до учебных корпусов, но… с Конгом он не разговаривал. Рано или поздно тот должен был это понять. А то, что каждый раз, когда младший мягко тянул его за рукав, пытаясь привлечь внимание к чему-либо по пути, по его собственному телу проходила дрожь… это ничего. Видимо, он просто до сих пор не поправился до конца. И наплевать, что в остальные моменты он этого не замечал.

Другой, не менее неприятной, привычкой первокурсника стало отслеживание его перемещений после занятий. Младший приходил теперь не только к аудиториям, где проводились собрания наставников, но даже в библиотеку, где устраивался неподалеку с собственными учебниками и время от времени бросал на него внимательные взгляды. В четверг, когда третьекурсник занимался особенно интенсивно, понимая, что в выходные у него не будет для этого ни единой возможности, Конг даже не постеснялся притащить ему сока. Ставя бутылку с прохладным напитком справа от него, младший наклонился, абсолютно естественно приобнимая его за плечи, и тихо шепнул:

— Прервись ненадолго, пи. Так тоже нельзя. Тебе нужно отдохнуть, — Артит от неожиданности даже рефлекторно посмотрел на него, чуть разворачиваясь и сначала не осознавая, что первокурсник свою позу так и не сменил, и теперь их лица находились в считанных сантиметрах друг от друга. — Я очень беспокоюсь за тебя.

— Что ты…

— Люблю тебя. Но до сих пор не понимаю, почему ты не заботишься о себе. За этим очень тяжело наблюдать, пи, — нежность в глазах Конфоба соседствовала с глубокой грустью, и, внезапно увлекшись изучением столь непривычного сочетания, наставник даже не заметил, что первокурсник медленно переместил свою руку с его плеча на шею. Лишь почувствовав, как ласково и успокаивающе большой палец младшего начал поглаживать его кожу над воротником, лидер инженеров понял, что опять не удержался, уделяя внимание тому, кто считал его каким-то беспомощным слабаком. От осознания этого весь лед, с которым он сжился за последние недели, моментально переместился в горло, забивая его под завязку и вонзаясь острыми гранями в хрупкую плоть. Как же… — Прости. Не обращай на меня внимания, ладно? Просто отдохни чуть-чуть.

Будто почувствовав его состояние, Конг немедленно убрал свою руку и отступил в сторону, позволяя лидеру инженеров собраться с силами и сглотнуть-таки фантомное крошево. Хотя намного легче от этого не стало. Что-то подсказывало Артиту, что, будь они наедине, так просто бы это не закончилось. Но сколько бы он ни отдал за то, чтобы ошибаться, изменить это не получалось. И уже на следующий день ему пришлось вновь в этом убедиться.

Вообще пятница запомнилась прежде всего изнуряющим собранием наставников обоих факультетов. Последнее закрепление обязанностей и ответственности за каждым из присутствующих длилось бесконечно долго, но было необходимым. Лишь около 10 вечера третьекурсники разошлись по домам, вяло прощаясь друг с другом и понимая, что вставать придется уже в 6. Хотя от подобной продолжительности встречи был существенный плюс: еще в ее середине Артиту удалось отправить Брайта наружу, чтобы тот выгнал сидящего под дверьми первокурсника. Возвращаться в компании Конга абсолютно не хотелось. Тот, наверняка, начал бы причитать по поводу бледного вида своего самоназначенного объекта заботы.

Увы, лидер инженеров никак не предполагал, что им все равно еще придется встретиться в этот день. Несмотря на то, что, добравшись до комнаты, он моментально вырубился, завалившись на кровать прямо в одежде, уже через какое-то время его разбудил настойчивый стук в дверь. Третьекурсник долго вжимался лицом в подушку, надеясь, что вечерний посетитель просто растворится в воздухе от его молитвы, но это не помогло. С трудом поднявшись и преодолев вытянувшийся раза в три коридор, Артиту «посчастливилось» впустить внутрь того, кого он меньше всего хотел бы сейчас видеть. Встревоженный взгляд Конга моментально исследовал его с ног до головы, но уже скоро беспокойство в темных глазах сменилось виной.

— Прости, пи. Я не знал, что ты спишь. Свет был включен, и я… — чуть заалевшие скулы младшего подтверждали, что первокурсник вовсе не специально поджидал момента, чтобы его разбудить, но даже столь редкое зрелище смущения этого парня сейчас практически не пронимало. Артит устало вздохнул.

— Чего ты хотел, Конг? Уже поздно, а тебе завтра тоже рано вставать, — студент экономического факультета как-то неловко переступил с ноги на ногу и чуть кивнул вглубь комнаты.

— Пошел дождь, пи, а у тебя вещи снаружи.

Сначала третьекурсник не понял, о чем говорит младший, но тот предпочел не объяснять, а просто пройти дальше. За несколько секунд студент экономического факультета пересек всю его комнату и вышел на балкон, а сам Артит лишь еще раз вздохнул и захлопнул дверь. Против твердолобости Конга никакого действенного оружия у него не было. Это разочаровывало, но оставалось фактом. Позволить младшему сделать то, что он хотел, было проще, чем устраивать сцену. Особенно сейчас.

Вернувшись к манящей кровати, лидер инженеров заново устроился на покрывале и прикрыл глаза. Наверное, он даже снова отключился, потому что в следующий момент он почувствовал, как кто-то нежно поглаживает его по волосам. Сомнений в том, кто этот «кто-то» у него, конечно, не было.

— Может хватит, Конгфоб? Я же парень… Как ты умудряешься вечно об этом забывать? — вопрос был чисто риторическим, но, видимо, усталость все-таки подействовала на третьекурсника, раз он решил его озвучить. Открыв глаза, Артит с искренним непониманием посмотрел на младшего. Тот с не меньшим удивлением смотрел на него.

— О чем ты, пи? Я прекрасно это помню.

— Но ты… постоянно… трогаешь меня, — вот это выдавить было гораздо сложнее, но под гипнотизирующим взглядом первокурсника, наставник все-таки справился.

— И?

— Тебе должно быть противно… — всего несколько слов, и долгая, долгая тишина в ответ… А еще – оказавшиеся совсем рядом темные глаза Конга, в которых смешивались слишком сильные для того, чтобы их понять, эмоции.

— Мне это приятно, пи. И я хочу еще. Хочу всего. Тебя, — дыхание младшего касалось губ лидера инженеров, заставляя сердце наставника забиться с сумасшедшей скоростью, заставляя снова почувствовать… страх?

Конгфоб вел себя не так, как должен был.

========== Часть 77 ==========

— Ты… — моментально выставляя руку вперед, Артит уперся ею в грудь первокурсника, удерживая того от возможных безумств, а потом усилил нажим, чтобы отстранить младшего подальше и получить хоть небольшой шанс вдохнуть воздуха, — сошел с ума. Тебе же не нравятся парни.

Произнесенные слова, по сути, были всего лишь попыткой взять передышку и оказаться как можно дальше от человека, который устраивал в его мыслях полнейший беспорядок. Наставник не мог сконцентрироваться ни на чем, и уж тем более не мог отследить то, что срывалось с его губ. Ему просто нужно было чуть-чуть времени. К счастью, первокурсник не стал упорствовать, позволяя старшему отодвинуть себя, а потом и вовсе сесть на кровати, избегая слишком откровенной беззащитности положения лежа. Артит чувствовал, что ему потворствуют, и от этого щеки вновь, как когда-то давно, загорелись румянцем стыда, но было бы слишком глупо устраивать скандал в попытках доказать, что ему не нужна «помощь» в подобной ситуации. Какой в этом смысл, если они, по идее, ничего не значат друг для друга? И если этого всего вообще не должно было быть?

Когда лидеру инженеров, наконец, удалось взять под контроль и выровнять собственное дыхание, он угрюмо взглянул на сидящего рядом младшего, который тоже немного хмурился, смотря на наставника, и напряженно о чем-то размышлял. Артит поджал губы. Он все чаще не понимал логики действий первокурсника, и от этого ему казалось, что он никогда по-настоящему и не знал Конга. Это… расстраивало. И вообще вызывало слишком много лишних эмоций, которые были абсолютно ему не нужны. Надежда на то, что, если у него получится игнорировать младшего, то им удастся быстро разойтись, почему-то не оправдывалась. Хотя почему — «почему-то»? Все планы рушились из-за редкостного упрямства первокурсника. Наставник в очередной раз вздохнул и хотел попробовать высказаться снова, но Конг успел раньше:

— Пи, мне действительно не нравятся парни, — студент экономического факультета нахмурился сильнее, видимо, все еще пытаясь подобрать слова, пока Артит ошарашенно и в тоже время возмущенно уставился на него. Всего пару минут назад, первокурсник утверждал, что… — Пожалуйста, пи, подожди. Я не хочу сказать, что мне не нравишься ты. Наоборот. Просто… ни один другой парень мне не интересен. Только ты. Я… хочу быть с тобой. Это…

Лидер инженеров вскинул руку, безмолвно прося младшего остановиться. Тот, на удивление, послушался. Похоже, первокурсник сам до сих пор был в растерянности от внезапно возникшей темы, не будучи к ней готовым… Конечно, его можно было понять. И, наверняка, студент экономического факультета не представлял, что за мысль пришла в голову самому наставнику. Неприятная, сковывающая еще большим холодом, но вполне логичная… Неужели?..

— Конг… ты говорил, что для тебя та ночь была «впервые»… — Артит покусывал губы, стараясь говорить спокойно, но чувствуя, как его начинает колотить дрожь. Даже сейчас ему не удавалось быть отстраненным и уравновешенным, хотя в данной ситуации он-то как раз должен был постараться. Ведь если он прав… — Впервые с парнем или впервые вообще?

Вот теперь третьекурснику удалось понаблюдать за по-настоящему смущенным младшим. Даже смуглая кожа не смогла спасти студента экономического факультета от ярко проявившейся краски на его щеках. Что уж говорить про метнувшийся в сторону взгляд и стянувшие в горсть покрывало пальцы. Вид такого Конга вызывал и вполне объяснимое сочувствие, и… неуместную боль. Паренек не должен был проходить через подобное из-за него. Пусть Артит и не сомневался, что первокурсник справится. Младший был необыкновенно сильным человеком. Куда больше лидеру инженеров стоило переживать за себя. Ведь он уже знал ответ Конга, а значит должен был собраться для собственного…

— Вообще, — взгляд студента экономического факультета вернулся к лицу третьекурсника, а голос, в который пусть и вплелись напряженные нотки, оставался все таким же упрямым. И откуда в нем столько желания все преодолеть? Мысль была абсолютно несвоевременной, и Артит поспешил избавиться от нее, чтобы высказать совсем другое… Возможно, довольно жестокое к ним обоим, но необходимое. То, что младшему стоило понять.

— Конгфоб… то, что ты случайно… переспал со мной, вовсе не означает, что ты… хочешь меня. Ты цепляешься за дурацкий порыв и смешиваешь желание помочь мне с желанием найти человека… для более близких отношений. Это понятно, но… Просто будь честен с самим собой и вспомни, о ком ты думал, когда…

— О тебе, — Конг оборвал осторожно подбираемые Артитом слова так резко, что лидер инженеров невольно замолчал, всматриваясь в неуловимо посуровевшее лицо студента экономического факультета. Недавнее смущение исчезло без следа, зато появились ярость и… боль? Наставник впервые видел этого паренька в подобном состоянии. Молниеносно сменяющие друг друга эмоции обычно спокойного младшего выбивали из колеи самого наставника, заставляя его чувствовать себя… идиотом? Что он опять сделал не так? Ответа не было, зато были ладони первокурсника на его щеках, что удерживали его на месте и не позволяли разорвать контакт их глаз. Артит рефлекторно вцепился в запястья младшего своими пальцами, но тот, казалось, этого даже не заметил, — Я думал о тебе, пи. Я хотел тебя задолго до того, как мы оказались в постели в ту ночь. Еще тогда, когда мы жили вместе, и… ты хоть представляешь, что я делал с тобою мысленно? Не раз и не два, пи. Много. Я рылся на десятках дурацких сайтов, только чтобы узнать, как нам быть вместе, и… Я до боли хотел тебя! И по-прежнему хочу! Если ты сомневаешься даже в этом, то кто я вообще в твоих глазах? Что за человека ты любишь? Как… как ты мог подумать, что это было «случайно»?

Бушующие эмоции младшего все нарастали и захлестывали третьекурсника с такой силой, что наставник практически не мог ухватить смысл произносимых слов, лишь откладывая их в памяти и пытаясь одновременно чуть успокоить студента экономического факультета ласковыми поглаживаниями его уже отпущенных им запястий. Артит не представлял, что еще сделать, чтобы остановить эту лавину чувств, уже очевидно причиняющую первокурснику боль, но зато понимал, что причина была именно в нем… Так абсурдно и неправильно…

— Конг… перестань. Хватит… я не считаю, что ты был неискренен, просто… — слова уже не несли с собой никакого смысла, Артит лишь пытался снизить градус напряженности, смягчая интонацию, но младший только резко мотнул головой, вглядываясь в него с отчаянным упреком, в итоге так и не дав договорить ему до конца. Юноша потянул лидера инженеров на себя, вновь практически вынуждая старшего оседлать его бедра, а потом крепко-крепко обнял наставника, прижимая к себе, и с какой-то болезненной тоской произнес уже гораздо тише:

— Ты просто считаешь, что я не могу разобраться в собственных чувствах. Возможно, кое в чем ты прав: я делал это слишком долго. Но я люблю тебя. Даже если не веришь сейчас… разреши мне попробовать доказать тебе это. Никакое сочувствие не заставит испытывать такого… — чуть двинув бедрами, первокурсник вжался в него сильнее, позволяя почувствовать… вполне ощутимую эрекцию. Артит вцепился в футболку младшего под своими пальцами, не зная — то ли отталкивать мальчишку, то ли… податься навстречу. В который раз за этот вечер мысли разлетелись в разные стороны. — Это не самое важное, пи, но этого хотя бы не подделаешь. Сейчас здесь только ты. И я думаю о тебе. Касаюсь… — ладони первокурсника скользнули по спине наставника, останавливаясь только на его пояснице, чтобы уверенно приподнять край его футболки и вновь чуть двинуться вверх — уже по обнаженной коже, — тебя. Ты — мое самое большое Счастье. И это не изменится ни через час, ни через два, ни через год. Пойми… Солнце.

Первокурсник абсолютно точно коснулся губами его виска, Артит готов был в этом поклясться, хоть он и зажмурил к тому моменту глаза, не представляя, куда деваться от растекающегося по всему телу жара… ненужного… неправильного… настоящего… И от этого пугающего только больше. Что они делают?

— Перес…тань… Конг… — получилось жалко и вряд ли убедительно, но сильные руки младшего, на мгновение замерев, выскользнули из-под его футболки, а потом… просто ссадили его на чуть смятое покрывало. Ощущение потери было столь всеобъемлющим, что ненадолго вновь лишило способности дышать… Хотя с этим Артит, конечно, справился, а потом с тоскливой обреченностью распахнул глаза, чтобы посмотреть на первокурсника. На лице студента экономического факультета нельзя было не заметить отголоски мучительной внутренней борьбы, но тихий голос младшего дрожал лишь слегка:

— Я… не собираюсь заставлять тебя, пи. И у нас больше не будет «случайного» секса. Мы оба будем этого хотеть. Ты… хочешь? Сейчас?

— Нет, — губы немели, хотя другого ответа Артит все равно дать бы не смог.

Конгфоб медленно кивнул и поднялся с кровати. Сердце наставника закололи тысячи иголок, вновь напоминая о том, что было когда-то, и заставляя метаться в слишком тесной для него клетке, но…

— Не бойся, пи. Сейчас — это только сейчас. Я спрошу тебя еще много раз. Обещаю, — младший улыбнулся печальной, полной вины и… еще какого-то чувства улыбкой. На языке у наставника загорчило. — Прости, что потревожил. Но запомни, пожалуйста, что я сказал. Это правда.

Конг ушел, а лидер инженеров еще долго сидел, впиваясь пальцами в покрывало. Понимая, что должен лечь спать, но будучи совершенно не в состоянии это сделать. Произнесенные младшим слова проигрывались в сознании раз за разом, не желая исчезать ни на миг. Почему?

========== Часть 78 ==========

***

Каждый шаг прочь от Артита отзывался внутри пронизывающей болью. И не потому, что его тело, которое после нехватки близости с любимым, получив ее, отчаянно требовало продолжения, а потому что последние минуты их общения ясно показали, что ран у старшего даже больше, чем он думал. При том, что, когда он потянулся к темным волосам наставника, то не рассчитывал, что все закончится подобным разговором. Он просто… безумно соскучился по возможности беспрепятственно прикасаться к самому дорогому для него человеку. Не продумывая, когда нужно отступить, и как именно объяснить очередное нарушение личных границ старшего, чтобы не спровоцировать того на действия, о которых лидер инженеров мог бы пожалеть. А в итоге? После бесконечных попыток хоть немного продлить их тактильный контакт, его обвинили не в том, что он слишком жаден до тела любимого, а в том, что он в принципе его никогда не хотел! Конгфоб до сих пор не мог поверить, что Артит считает именно так. Ну как, как можно было прийти к подобному выводу?!

Весь путь до собственного общежития, первокурсник пытался вспомнить хоть что-то из произошедшего в их ночь вместе или после, что могло бы убедить наставника в этой странной идее, но в голову так ничего и не пришло. Зато и без того болезненное возбуждение многократно усилилось. Картинки, которые он восстанавливал в памяти, в сочетании с до сих пор сохраняющимися ощущениями нежной кожи под пальцами и приятной тяжести третьекурсника на бедрах… все это абсолютно не способствовало усмирению бушующих гормонов. Последние метры до собственной комнаты студент экономического факультета преодолевал с огромным трудом, но дома он, наконец, смог добраться до душа и всего за несколько движений руки… получить долгожданную разрядку. Не зная: то ли плакать, то ли смеяться от безумной иронии. И вот это, оказывается, «не означает», что он хочет свое Солнце. Не понятно только, что будет это означать…

Стоя под теплой водой, уносящей следы его безрассудного «нежелания», Конгфоб отчаянно надеялся, что после сегодняшнего разговора третьекурсник поймет, что хотя бы влечение к нему было искренним. Да, страсть не отражала и малой толики тех чувств, что вызывал в нем лидер инженеров, но она тоже была, и первокурсник не собирался заявлять, что ее нет. Он хотел вновь увидеть восторг, что наполняет глаза наставника в тот момент, когда мир взрывается, оставляя их в невесомости счастья. И почувствовать под собой трепет сильного тела, что не справляется с заслоняющими все эмоциями — тоже. А еще — услышать, что слетает с губ Артита, когда тот… от еще одного внезапно пронесшегося воспоминания, голова немного закружилась, и Конг рефлекторно оперся о кафель, в очередной раз прокручивая в памяти их единственную ночь… ведь тогда старший действительно что-то произнес. То, что он, впервые взмывший на неизведанную раньше высоту, так и не успел осознать, выхватывая из общего потока ощущений лишь легкое движение губ, которое… которое всегда сопровождало то слово, что он сам так часто произносил Артиту в последнее время. И поверить в которое было гораздо сложнее, чем в очевидное желание. «Люблю».

Догадка, ничем не подтвержденная, но бесконечно желанная, вновь до невозможности ускорила только-только успокоившийся пульс, вызывая болезненно пульсирующее чувство в груди. Артит мог это сказать. Тогда — да. Ну почему он сам… Конг изо всех сил зажмурил глаза, в очередной раз проклиная собственный эгоизм и трусость. Если бы он объяснил все чуть раньше… сейчас это слово повторялось бы ими обоими. Снова и снова. И не было бы бескрайнего холода и страха в любимых глазах. Не было бы отвержения… и себя, и его. Мысль, мгновением раньше заставившая воспарить от счастья, подёрнулась темными тонами. Он испортил столько всего, что обычными признаниями здесь не поможешь. Но что? Что еще он мог бы отдать Артиту? Они были на столь разных уровнях, что два года, не имеющие значения для Конга, на деле казались гигантской пропастью. Ни в учебе, ни в наставничестве студенту экономического факультета третьекурснику помочь не удалось бы. Все, что ему оставалось — поддерживать старшего в обычных бытовых мелочах. А этого было до обидного мало. За последнюю неделю первокурсник в этом окончательно убедился. Хотя Артит все-таки начал вновь обращать на него внимание со вчерашнего дня. Понемногу, чуть-чуть, но и это позволяло чувствовать, что они вновь стали сближаться.

Вздохнув, юноша вылез из душа, вытерся и отправился в комнату. В окнах напротив свет уже не горел, хотя Конгфоб сильно сомневался, что наставник лег спать. Лидер инженеров был слишком растерянным, когда первокурсник уходил, и их разговор, если подумать, был не совсем уж своевременным. Несмотря на то, что, безусловно, он был необходим, наставнику стоило отдохнуть перед завтрашним днем, а теперь это вряд ли получится. Первокурсник тихо выругался, и, вновь бросив взгляд напротив, забрался под одеяло. Оставалось надеяться, что поездка пройдет без каких-либо инцидентов, и старшему не придется из-за чего-либо переживать. Со своей стороны, Конгфоб тоже собирался постараться свести все тревоги своего пи к минимуму. Все будет хорошо.

Конечно, уснуть сразу юноше не удалось, но у него все равно было больше времени, чем у лидера инженеров. Первокурсники выезжали позже, чем наставники, отвечающие за проверку и подготовку места, где проходило совместное мероприятие факультетов, и к которым относился Артит. Вновь увидеть старшего Конгу удалось только после полудня. К тому времени потрясающе красочная вступительная часть праздника завершилась, и все были воодушевлены невероятно дружелюбным и теплым отношением наставников. Пи’Каст с остальными третьекурсниками-экономистами развлекали всех на полную, также, как и присоединившиеся к ним инженеры, так что разделение между факультетами плавно сходило на нет. Это было здорово. А еще лучше было то, что среди старших, наконец, появился Артит. Конгфоб искренне радовался, что тот увидит, в каком восторге собравшиеся здесь ребята, и поймет, что его усилия не прошли даром, но почти сразу настроение первокурснику подпортил находившийся неподалеку парень с инженерного. Заметив, что глава их факультета влился в компанию остальных наставников, тот нарочито громко объявил:

— Все было так хорошо. Почему же этот пришел? Неужели у него нет никаких дел? — незнакомый пацан демонстративно поморщился. — И почему нам так не повезло? Вот пи’Каст — нормальный.

— Пи’Артит — замечательный. А ты идиот, раз этого не понимаешь, — конечно, мнение Конга никто не спрашивал, но он не мог не процедить этого в ответ. Слишком сильна была ярость, тут же взметнувшаяся при виде лидера инженеров, чуть побледневшего от сказанного его подопечным, но все равно сделавшего вид, что ничего необычного или заслуживающего внимания в произнесенном не было. Не охладило гнев юноши даже то, что остальные ребята с чужого факультета слова однокурсника не поддержали. Всем хотелось отдыхать, а не ссориться.

— Ну, естеееественно… кому как не тебе об этом знать, — злой взгляд метнулся к самому Конгу, не менее яростно уставившемуся на нахала в ответ. — Ты же знаком с ним ближе, чем кто-либо еще. Может расскажешь поподробнее? Пробовать не хочется, но ради интереса…

Перед глазами потемнело так стремительно, как если бы он провалился в бездонную яму, пролетев за миг сразу несколько километров, но ответить студент экономического факультета не успел. Рядом уже раздался четкий, уверенный голос, разом дернувший его назад.

— Вонграт, Конгфоб, если вам напекло, то не надо мучиться. За вашими спинами море, сходите охладитесь. Оба. Немедленно. Один — направо, другой — налево, — лидер инженеров, непонятно как оказавшийся между ними, стоял непоколебимой скалой, не позволяя ни единой эмоции скользнуть по своему бледному лицу. — Когда придете в себя, возвращайтесь. Но не раньше, чем через 5 минут. Это ясно?

— …

— Ясно?!

Не получив ответа сразу, наставник надавил сильнее, и Конгфоб поспешил кивнуть. Конечно, он все понял, но было слишком стыдно, чтобы что-то произносить. Не дожидаясь дополнительных приказов, студент экономического факультета поднялся и пошел к морю. Смотреть в глаза старшему было невыносимо. Если бы тот не вмешался, то все могло бы закончиться дракой. Конечно, первокурсник не был уверен, что бросился бы на охамевшего парня, но не мог утверждать и обратного, а ведь… и недели не прошло, как Артит попросил его держаться подальше от любого рода стычек. Вот что с ним творится? Конфоб самоуничижительно скривил губы и шаг за шагом стал погружаться в море. Сейчас это на самом деле было лучшим решением. Ему и вправду стоило остудиться.

Дойдя до места, где вода достигала до груди, первокурсник вдохнул поглубже и нырнул. Он с детства занимался плаванием, так что мог задерживать дыхание надолго, а сейчас так вообще хотел воспользоваться своим умением максимально. Может хоть это позволит теснившейся внутри злости уйти побыстрее. Несколько слов незнакомого парня совершенно точно не стоили тех последствий, к которым могла привести новая драка. Складывая на себя одно ругательство за другим, Конгфоб даже не понял, сколько прошло времени. Легкие, безусловно, начинало покалывать, но некоторый запас воздуха еще оставался. Только проверить, на сколько бы его хватило, первокурснику не дали. Сильные руки подхватили его под мышки и дернули вверх. От неожиданности студент экономического факультета вдохнул еще в воде и тут же мучительно закашлялся. Судорожно отплевываясь, юноша не сразу понял, что происходит, и лишь когда пятки начали чувствовать дно, а его уже практически вытащили на берег, он услышал полный беспредельного ужаса голос:

— Конгфоб! Дыши! Глубже! Слышишь меня?! Вдохни немного! Пожалуйста! Конг! — еще несколько дерганных рывков, а потом студента экономического факультета отпустили, усаживая прямо в воде, но уже там, где она не могла причинить ему вреда. Сбоку тут же показалось побледневшее до синевы лицо третьекурсника, отчаянье которого было настолько ошеломляюще откровенным, что казалось почти осязаемым. — Ты видишь меня? Можешь ответить? Что случилось? Ты ударился? Тебя ужалила медуза? Конг! Пожалуйста…

— Все… в порядке, пи, — первокурсник немного закашлялся, но тут же постарался улыбнуться, чтобы Артит не переживал слишком сильно. Волнение старшего следовало немедленно погасить. Юноша готов был поклясться, что не все капли, мерцающие на ресницах наставника являлись обычной водой. И от этого сердце рвалось на куски. — Я просто задержал дыхание и нырнул, чтобы остудить голову. Как ты и сказал…

— Ты… хоть понимаешь, что творишь? — севший голос лидера инженеров был еле слышен. Особенно среди заполнивших все вокруг криков подбежавших к ним студентов с обоих факультетов.

— Конгфоб!

— Что случилось?!

— Ты в порядке, Конг?!

— В чем дело, Конг? Ты тонул?

— Ненормальный… — невесомый выдох Артита достиг только его слуха, но следующие слова главы наставников услышали уже все собравшиеся. Третьекурсник вскочил на ноги и что есть силы заорал. — Все с ним в порядке! Расходитесь! Нечего здесь толпиться!

Оттолкнув мешающих ему пройти студентов, лидер инженеров быстро направился к берегу, но по дерганным движениям старшего, Конгфоб прекрасно понимал, что тот в себя так и не пришел. А еще… юноше ни за что не удалось бы забыть неизбывную боль, с которой любимый посмотрел на него после его дурацкой попытки все объяснить… Ну почему, почему он никак не может сделать все по-нормальному?! Стало тошно…

========== Часть 79 ==========

***

Дрожало все: пальцы, руки, губы, тонкая жилка на виске… тихо дребезжал внутри треснувший и окрасившийся красным лед, а на глазах скапливались маленькие капельки воды… не те, что падали с волос, другие — все рвущиеся наружу по слезным протокам, но кто бы сейчас разобрал? Артит практически долетел до берега, а потом дальше, к домикам, которые были сняты университетом для их факультетов. Единственное, на что он надеялся — что за ним не увяжется кто-нибудь из студентов и не попросит решить какой-нибудь необыкновенно «важный» и неотложный вопрос. Ничего адекватного он сейчас все равно бы не выдал, а вот подпортить и без того нелестное впечатление о наставниках инженерного факультета — сумел бы. Причем Артит не был уверен, чем именно выплеснулся бы его срыв: оглушающей бранью или нескрываемым потоком слез.

Лишь залетев за один из корпусов, отведенных для старшекурсников, парень на секунду замер, а потом шагнул еще дальше и опустился на песок у самой стены. Через мгновение он уже прятал лицо в коленях, притянутых к груди, и дрожал всем телом. Стирать соленые капли, прокладывающие дорожки на его щеках лидер инженеров даже не пытался. Их было слишком много, чтобы с ними справиться. Также, как и того ужаса, что захлестнул его, когда он понял, что Конг находится под водой уже почти полминуты. Нет, он не считал точно, но ему казалось, что с того момента, как его безрассудный младший нырнул, все его внутреннее восприятие переключилось лишь на ожидание того, когда тот вновь покажется над волнами. Но первокурсник не появлялся, и мир просто затянуло черным, оставляя видимой лишь одну точку: ту, где должен был находиться Конг. И к которой должен был добраться он сам. Чтобы подхватить, вытащить, спасти… убедиться, что… жив… жив! Что темные глаза по-прежнему смотрят с упрямой силой, а красивые губы все так же складываются в мягкую улыбку. Что легкие пропускают воздух, позволяя первокурснику быть. И сердце младшего… оно обязательно бьется, разгоняя по телу теплую кровь. Артит отдал бы свою, если бы потребовалось, отдал бы все… Но, как оказалось, ничего и не нужно было, а он лишь сам себя накрутил. Только вот успокоиться все равно не получалось, и мышцы сокращались абсолютно бесконтрольно, неприятно дергая то тут, то там.

— Скоро обед, Ун. Ты должен появиться в столовой, — на голову сверху опустилось полотенце, и лидер инженеров судорожно вцепился пальцами в его края, натягивая на себя ткань сильнее. Даже несмотря на то, что Нотт видел его разным, это вовсе не означало, что друг должен был любоваться на его нынешнюю истерику. В ней вообще не было никакой логики: уж сейчас-то младшему точно ничего не угрожало… Но первым с губ все равно сорвалось инстинктивное:

— К..конг? — из-под слоя ткани вкупе с бесплодными попытками нормализовать дыхание, звучало это, наверняка, не слишком хладнокровно, но Нотт был достаточно тактичен, чтобы не тыкать его в это носом.

— Все с ним в порядке. Ты же сам видел. Хотя, на всякий случай, мы отправили его к врачу. И это, кстати, было непросто. Он все порывался пойти искать тебя. Упрямства, как и дурости, ему не занимать. Вот как тебя угораздило влюбиться в такого?

— Я не… — дыхание обидно перехватило, и закончить он так и не сумел. Совсем рядом раздался вздох, легкий шорох, а потом к его плечу прислонилось чужое.

— Я не прошу ответа, Ун. Просто постарайся собраться, ладно? У нас не получится заменить тебя, как бы мы ни хотели.

— Не говори ерунды, Нотт. Я бы сам этого не позволил. Пять минут, и пойдем.

— Хорошо.

Больше друг не произнес ничего, и Артит был за это очень благодарен. Он вообще был рад, что за ним пришел именно Нотт. Остальные ребята вряд ли бы смогли сдержаться и не завести разговор о его странном поведении и нелогичном отношении к младшему, которое несколькими минутами ранее проявилось во всей красе, тогда как сейчас лидеру инженеров нужно было забыть. О всепоглощающем страхе, об отчаянии… о всем том, что захлестнуло его за считанные мгновения, и что нужно было теперь загнать, как можно глубже. Хотя бы для того, чтобы справиться со своими обязанностями, если ни с чем другим не получается…

Через обещанные пять минут, наставники поднялись с песка и отправились внутрь домика, где Артит переоделся и привел себя в порядок, после чего оба третьекурсника вернулись к остальным студентам. Праздник продолжался, и нужно было представлять свой факультет достойно. Ну, а то, что во второй половине дня инженеры с экономистами должны были разделиться, чтобы провести отдельные мероприятия перед вручением своих символов, было даже к лучшему. Несмотря на прикладываемые усилия, Артит то и дело выискивал взглядом среди окружающих людей Конгфоба, стараясь понять, нет ли для того какой-нибудь угрозы, и не назревает ли какой-нибудь очередной конфликт. Отключиться от этого патологического наблюдения до сих пор вызывающего внутреннюю дрожь никак не удавалось, также, как и от ощущения того, что первокурсник тоже смотрит на него. Вообще, после того как младший вернулся на пляж, он сразу направился к самому Артиту. И пусть одного взгляда хватило, чтобы студент экономического факультета остановился на полдороги, но предсказать насколько такой покорности хватит, лидер инженеров не мог. Эта передышка должна была пойти на пользу им обоим, но…

Даже когда факультеты разошлись, состояние лидера инженеров не улучшилось. После утомительной недели, практически бессонной прошлой ночи, да еще и внезапного выброса адреналина посреди дня, огромное количество людей и их эмоций, за которыми нужно было следить, истощало с невероятной скоростью. И в отсутствии Конга даже быстрее, чем с ним. Артит так долго ждавший, когда же можно будет не стесняясь улыбаться своим подопечным, получив такую возможность, не мог ею воспользоваться. И от этого тоже тянуло в груди. Единственное, чему он мог от души порадоваться — видеообращение для первокурсников они записали раньше. Тогда, когда произносимые им слова отражались искренностью и на его лице. Бесшумно покидая зал, в котором на экране высветился отсчет перед началом немного неловкой, но идущей от сердца, речи наставников, он надеялся, что младшие все-таки смогут это увидеть и, возможно, чуть лучше осознают цели своих старших, а еще — зачем вообще проводились собрания. Во всяком случае — достаточно для того, чтобы получить символ своего факультета с гордостью.

Наверное, в этот раз его молитвы действительно были услышаны, потому что спустя несколько минут первокурсники стали появляться в условленном месте. И пусть младшие были молчаливы, но в их глазах было заметно то самое понимание, которого им так не хватало раньше. И которое должно было сделать их сильнее. Когда собрались все, Артит вдохнул поглубже и сделал шаг вперед. Ему осталось произнести только то, что знаменовало собой окончание разделения на студентов инженерного факультета и тех, кто лишь надеялся ими стать. Теперь все — и старшие, и младшие — принадлежали к единому братству.

— Первокурсники! Позади нас находятся шестеренки для вашего курса. И мы бы хотели, чтобы нашей последней обязанностью стало довести вас к ним. Для нас это важно. Вы разрешите? — получив слаженный кивок от своих подопечных и чуть менее стройный хор подтверждений, лидер инженеров вернулся к остальным наставникам, которые уже начали рассаживаться прямо на песке друг напротив друга, чтобы создать из собственных рук живой мост для младших. Артит вместе с Прэмом были первыми в ряду и именно на них, как на опору, должна была идти максимальная нагрузка от только-только вступающих на предложенный им путь младших. Красивая, яркая и запоминающаяся традиция. Приносящая и радость, и боль.

Следующие полчаса наставники стойко принимали на себя весь вес своих подопечных, также, как и их тихие благодарности. Это было непросто, но делало их ближе друг к другу. И только так было правильно. Артит, чьи руки пульсировали от боли, не обращал внимания на собственный дискомфорт до самого последнего момента: не только до тех пор, пока последний из первокурсников не получил свою шестеренку от пи’Ди, но и пока все ребята, которые составляли мост для младших, не воспользовались обезболивающим кремом, принесенным им Фанг. Лишь после этого он уверился, что все завершилось благополучно, и он может позаботиться о себе. Конечно, наставники и дальше должны были приглядывать за своими подопечными, но эта ночь была их общим праздником, где всем позволялось веселиться от души. Кто, сколько и чего выпьет или с кем пойдет гулять до утра уже не отслеживалось.

Артит скользнул взглядом по разбредающимся товарищам и, чуть поколебавшись, пошел по пляжу в сторону моря. Уже у самой воды он устроился на песке и начал обрабатывать свои руки. Третьекурсника не покидала мысль о том, что даже запланированное на завтра свободное утро, вряд ли позволит проспаться хотя бы половине из уже отмечающих, но бороться с этим было бесполезно. Да и не нужно: без этого не обходился ни один курс. А вот он бы сейчас предпочел отправиться на боковую. Закрыть глаза и забыть обо всех. Но…

— Пи, как все прошло? Ты не слишком устал? — незаметно появившийся рядом первокурсник экономического факультета был столь же ожидаем, как и разудалая пьянка на заднем фоне. И столь же неизбежен. Но, увы, не так предсказуем. Артит уже не представлял, чего хочет этот парень, и что творится с ними обоими. Только вот Конг об этом, похоже, совсем не беспокоился. Младший просто уселся сбоку от него и протянул ему стакан с газировкой. — Будешь?

Темные глаза первокурсника смотрели на лидера инженеров внимательно-внимательно и очень виновато. Не стоило заглядывать в них, ведь вместо резкого: «Нет» — ответом стал лишь легкий кивок. Артит понимал, что не прав, но это и его праздник, и можно, забирая напиток, хоть ненадолго прикоснуться пальцами к Конгу самому. Почувствовать успокаивающее тепло. С ним все хорошо, и он по-прежнему рядом.

========== Часть 80 ==========

Комментарий к Часть 80

Для основы символа экономического факультета был выбран вот такой вариант: https://piboonrungroj.files.wordpress.com/2013/09/screen-shot-2558-03-05-at-6-26-06-am.png?w\x3d620 Еще раз спасибо irinchekhova за найденную ссылку))

Несколько минут тишины, которые подарил ему младший для того, чтобы он мог насладиться напитком, глядя на темное море впереди, конечно, быстро прошли. Как только стакан опустел, первокурсник рядом чуть шевельнулся и тихо, с очевидной виной в голосе произнес:

— Прости, пи. Когда я нырял, то не подумал о том, как это будет выглядеть со стороны. Я не хотел тебя пугать. На самом деле я могу надолго задерживать дыхание, и…

— Конгфоб… — Артит устало прервал своего собеседника, который пытался объясниться, хотя совсем не должен был этого делать. — Ты, конечно, сглупил, но давай без лишних слов. Следить за тем, чтобы вы были в порядке — моя обязанность. Любой наставник бросился бы тебя спасать. Да и любой человек… — лидер инженеров чуть нахмурился и потер пальцами лоб. Воспоминания о случившемся днем до сих пор перекручивали все внутри до ломкого хруста. Чувствовать это… было нельзя. — Лучше скажи, ты получил символ своего факультета?

Конг, видимо, не ожидавший от него хоть какой-то инициативы в разговоре посмотрел на него немного удивленно, но тут же улыбнулся. Все еще виновато, но с уже зарождающейся радостью. Артит мысленно дал себе подзатыльник. И ради чего это дурацкое «общение»?

— Да, пи. Вот, — первокурсник достал из кармана рубашки небольшое украшение и протянул ему на ладони. Лидер инженеров рефлекторно взял то, что ему предлагали, хотя в этом не было никакой необходимости, и, чтобы скрыть смущение из-за своего импульсивногодействия, начал внимательно изучать металлический кружок. Конечно, символ экономического факультета Артиту был знаком, но впервые он оказался у него в руках, и держать его почему-то было волнительно. — Я с самого начала хотел отдать его тебе. Ты ведь позаботишься о нем, пи? Так, как умеешь только ты…

— А? — третьекурсник растерянно повернул голову в сторону сидящего рядом младшего, а потом нахмурился сильнее. — Почему ты хочешь, чтобы он был у меня? Это же символ твоего факультета, Конгфоб. О чем ты думаешь? Неужели тебе настолько безразличны традиции собственного университета, что ты готов отдать подтверждение своей принадлежности к нему кому угодно?

Конг резко мотнул головой, и следивший за ним Артит приостановил свою обличающую речь. Весь вид первокурсника просто кричал о том, что он не согласен с такой интерпретацией своего поступка, но как объяснить все иначе, лидер инженеров не представлял. Впрочем, младший недолго держал его в неведенье.

— Я хочу, чтобы его хранил ты как раз потому, что мне не все равно, пи. Ты ведь знаешь, что означает символ факультета?

— У всех по-разному, — Артит поморщился. Предположение о том, что, он, глава наставников, не знает столь простых вещей, слегка задевало. За кого его принимал младший? — У нас это шестеренка. Она показывает, насколько важно единство. Только слаженная работа всех составляющих, позволяет механизмам работать правильно. И я очень надеюсь, что наши студенты запомнят это. Значение вашего я не выяснял, но…

— Изменения и устойчивость. Мир идет по пути бесконечного развития. Мы же должны научиться замечать и принимать то, что происходит вокруг, и использовать так, чтобы остальные могли сохранить свою стабильность. Но сейчас я спрашивал не о значении символов для конкретных факультетов. Есть то, что объединяет их все. Одна из основ университета, о которых ты говорил. Считается, что каждый студент вкладывает в то, чем занимается, свое сердце и поэтому символы, которые мы получаем, означают и его. Мое же отдано тебе. Думаю, будет правильно, если у тебя останется доказательство этому. Я очень, очень хочу, чтобы ты сохранил его. Пожалуйста, пи.

Третьекурсник замер, пытаясь сориентироваться в том, что наговорил ему Конг, и разобрать, к чему все это было, но времени ему не дали. В нескольких шагах от них раздался голос гиперактивного Брайта, который, конечно, не мог выбрать лучшего времени, чтобы появиться.

— Артит! Ты чего здесь рассиживаешься? Все уже собрались. Ждут только тебя! Не фиг тут свидание устраивать! Потом пообщаетесь. А ты, Конг, тоже давай с нами. Будет весело!

Первокурсник ярко улыбнулся и поспешно поднялся с песка. Мальчишка явно чувствовал, что стоит ему хоть ненадолго задержаться, как он получит то, что успел отдать, назад. Причем в сопровождении довольно нелестных высказываний о собственных умственных способностях. Артит бы еще добавил пару слов про дурацкую склонность к театральным эффектам, но об этом-то Конг вряд ли догадывался. Такое впечатление, что подобные жесты, младший считал абсолютно нормальными.

К сожалению для лидера инженеров, первокурсник уже стоял рядом с Брайтом и о чем-то весело с ним переговаривался. Препираться с нахальным мальчишкой перед другом не хотелось, а оставлять чужой символ факультета здесь…конечно, это даже не обсуждалось. Тем более, если то, о чем говорил младший, все-таки правда. Пусть третьекурсник о подобном значении никогда не слышал, но исключать вероятность истинности сказанного было нельзя, и тогда… На секунду сжав металлический кружок покрепче, глава наставников тихо выдохнул, а потом пихнул украшение в карман шорт и поднялся на ноги. Он действительно обещал посидеть с друзьями, когда сегодняшнее мероприятие закончится, так что нужно было идти. И даже к лучшему, если Конг отправится с ними: тогда вернуть тревожащий «подарок» удастся уже сегодня. Ничего страшного. То, что Артит оставил его пока у себя, ничего не значит. Это ненадолго.

Когда они дошли до места, где собрались наставники, то оказалось, что их привычная компания разрослась за счет еще нескольких ребят с инженерного факультета, Вада, и пи’Ди, который приехал сюда единственным с четвертого курса специально для того, чтобы вручить шестеренки младшим. В таких условиях шансы отдать злополучный кружок поскорее существенно снижались, но лидер инженеров не собирался на этом концентрироваться. В конце концов, он собирался праздновать, а не думать об упертом мальчишке, который никак не мог оставить его в покое. И уж точно лидер инженеров не хотел размышлять о мотивах этого парня. Искренность, светящаяся в глазах Конга, когда тот оказывался рядом, была слишком яркой, чтобы не замечать ее и слишком опасной, чтобы ей верить. День за днем… вчера, сегодня… ее было так много, что Артит все явственнее ощущал, как весь дрожит изнутри. И это было не от того холода, что заполнил его после того проклятого подслушанного разговора, нет, но он… просто не мог… снова… ошибиться.

— Не спи, Арт! С тебя тост! — О том, что его планы «не думать» о Конге откровенно проваливаются, третьекурсник понял только тогда, когда его друзьям пришлось в очередной раз орать, чтобы вытащить его из замкнутого круга мыслей. Оправдываться уже было нечем. Конечно, никто его об этом и не просил, но перед самим собой нужно было признаться: забыть о младшем не получалось. Никак. Первокурсник просто не позволял это сделать. Даже сейчас он оставался рядом. И пусть лидер инженеров старался не смотреть налево, где расположился Конг, каждый миг, когда он не думал о младшем, он чувствовал его взгляд. И ощущение этого взгляда опутывало, тянуло к себе, убеждая, что если расслабиться и чуть наклониться… туда, где его ждут, то будет хорошо. Очень… Что было хуже: ненужные размышления или это пугающе притяжение — большой вопрос.

Тряхнув головой, Артит поскорее выдавил из себя некий экспромт, который, видимо, остальным ребятам пришелся по душе, потому что все вокруг загалдели и стали чокаться пластиковыми стаканчиками. Пили уже, конечно, не газировку, так что и без того усталое сознание дополнительно мутнело от вливаемого в организм алкоголя. Ясности мыслям это не добавляло, но, может, это и к лучшему. Он не хотел… не хотел думать о том, о чем думалось.

Спустя несколько часов из «чужаков» остались только Конг, Вад и пи’Ди, а из спиртного — Санг Сом. Друзья, раззадоренные выпивкой, решили устроить некий аналог то ли «правды или действия», то ли фантов, а если проще, то тупо давали друг другу какие-то дикие задания. Артит подозревал, что именно из-за этой игры и смылись остальные ребята: мало кому могла понравиться необходимость танцевать стриптиз перед другими парнями (хорошо, что до трусов, а то Тута готов был продолжать), отправляться искать 10 первокурсниц с чужого факультета, готовых с тобой сфотографироваться (Брайт чуть ли не взвыл, когда это задание дали не ему) или катать до моря на своей спине понукающих тебя придурков (во всяком случае лицо Нотта выражало именно такое отношение к тем, кто на него забирался). Самому Артиту везло: бутылка указала на него лишь раз, и пи’Ди был гуманен, попросив только опубликовать в инсте пару фоток с милым лицом и дурацкими подписями. Ничего такого в этом не было, и третьекурсник даже не предполагал, что опасаться ему нужно вовсе не своих заданий, а чужих. Узкое горлышко, указавшее на Конга, по-прежнему сидящего слева от него, не напрягло, а вот заблестевшие предвкушением глаза Брайта, который как раз должен был загадывать очередное задание, стали предупреждением. Другое дело, что уйти глава наставников все равно не успевал.

— Конгфоб… Да ты счастливчик! Один французский поцелуй с соседом справа, и ты свободен! — его «добрый» друг демонстративно облизнулся и чмокнул воздух перед собой, Артит же резко выпрямился, от чего в голове немного повело, но тут же предостерег разошедшегося парня:

— Ты забыл о том, что «сосед справа» тоже должен быть согласен. Я — против.

— М-да? Ну… прости, Конг, тебя с ходу послали. Придется тогда пройтись по пляжу и предложить десятку парней встречаться. Если кто-нибудь согласится, будешь целоваться с ним.

— Брайт! — лидер инженеров и сам не понял, почему в его одергивании послышалось больше страха, чем ярости, но при мысли о том, что младший пойдет сейчас предлагать себя непонятно кому, просто мутило. Списать эту тошноту на алкоголь было сложно. — Хватит.

— Все в порядке, пи, — легкое успокаивающее движение ладони Конга по его спине ничем не помогло. Мышцы главы наставников лишь сильнее натягивались в напряжении. — Не думаю, что кто-то согласится.

— Сядь назад, 0062, — почувствовав, что мальчишка рядом с ним начинает подниматься с песка, Артит немедленно отдал приказ, по-другому назвать это было нельзя, и только потом повернулся к младшему корпусом. Смотреть на первокурсника прямо было по-настоящему тяжело, но наблюдать за тем, как тот стал бы воплощать безумную затею Брайта… даже представить подобное было невозможно. Кто угодно, но не Конг. Неприятно бухающее о ребра сердце предупреждало об этом все однозначнее. — Целуй. Я… разрешаю, — с усилием выдавив последнее слово, Артит вдавил пальцы в песок и зажмурил глаза. Да, это было глупо, бессмысленно, и он точно об этом пожалеет, но… именно таким был его выбор. Только сейчас.

========== Часть 81 ==========

Сейчас… сейчас… сейчас… слово, что осталось единственным в его голове и теперь раз за разом прокручивалось в сознании, должно было хоть как-то подготовить его к тому, на что он согласился, только вот… едва уловимое ощущение скользнувших по щекам ладоней первокурсника, мягко обхватывающих его лицо… осторожных поглаживаний длинных пальцев, нежно, но уверенно удерживающих его на месте… такой знакомый… родной запах Конга, мгновенно заполнивший легкие… были не тем, с чем он мог когда-либо справиться. Предупреждающе полоснувшие по горлу эфемерные лезвия заставили распахнуть глаза, но просить о снисхождении то ли друзей, то ли богов, было уже поздно. Невыразимо прекрасное, словно светящееся изнутри, лицо младшего было совсем рядом, и в его взгляде… могла ли во взгляде обычного человека быть целая Вселенная? Артит не знал, но готов был поклясться, что в глазах Конга она была. Бескрайняя, загадочная и непостижимо манящая. И чтобы потеряться в ней, не нужно было и секунды. Лишь легкое движение ресниц, и…

Мир, рухнувший куда-то вниз, стерся из памяти мгновенно. Сомнения, тревоги, страхи, мысли… ушло все, оставляя их с младшим наедине. Мягкое прикосновение губ первокурсника, что успели прижаться к его, становилось все сильнее, напористее, то ли прося, то ли требуя пустить его еще дальше, еще глубже, и Артит приоткрыл рот, позволяя… отдавая все то, что так давно было заперто внутри, ожидая лишь одного человека. Того самого, чья жажда с каждой секундой становилась лишь безудержней, ненасытней… и управлять которой было абсолютно невозможно. А может он просто не умел… или не хотел… или хотел, но не того… Лидер инженеров задыхался, чувствуя всполохи наслаждения, прокатывающиеся по всему телу, и не мог рассуждать здраво. Ощущение языка младшего, с каким-то ликующим упоением исследующего глубины его рта, затевающего неуловимо дразнящие, но бесконечно чувственные игры с его собственным… было ли оно реальным? Сознание смазывалось, и Артит не мог бы ответить на этот вопрос. Он просто вбирал в себя все, что происходило, бессознательно отвечая и удерживая… то, что было для него жизненно важно.

Ускользающие секунды, минуты или часы не имели никакого значения. Также, как не несло с собой абсолютно никакой смысловой нагрузки внезапное ощущение рассыпающегося под головой песка. Третьекурснику впервые за долгое время было по-настоящему хорошо, и хотелось еще. Хотелось, чтобы пальцы Конга, что легли на его кожу сбоку от пресса, не только задрали, но и окончательно стянули мешающую им футболку, получая доступ ко всему… чтобы жаркие поцелуи, растапливающие сознание, приходились не только на губы, но и на каждую клеточку тела… чтобы младший проник туда… где мог быть только он.

Артит тихо застонал, выгибаясь навстречу, подаваясь вперед всем своим естеством… и теряя столь желанную близость. Лидер инженеров, еще секунду назад погруженный в омут собственных чувств, широко распахнул глаза, но увидеть перед собой ничего не сумел. И уж тем более он не мог понять, что заставило Конга разорвать контакт их тел, так идеально настраивающихся друг на друга… Ему, оглушенному столь резкой сменой ощущений, было безумно тяжело осознавать окружающий мир, но время шло, а вместе с ним восстанавливалось и восприятие. Осязание - песок, что был не только под его головой, но и под спиной… на котором он лежал доверчиво-открытый… Зрение - небо, что раскинулось прямо перед его глазами мириадами звезд… Слух - далекий шум волн… и неестественно близкий гомон знакомых голосов.

Судорожно втянув в себя воздух, Артит почувствовал, как сознание накрывает ужасом: он не знал, сколько времени они целовались с Конгом. Не знал, как и когда младший успел опрокинуть его на песок. Не представлял… как все это выглядело со стороны, и что теперь говорить друзьям… что говорить самому себе. Ведь все те желания, что бурлили в его крови совсем недавно, так никуда и не ушли. Наоборот, они скапливались, концентрировались внизу живота, вызывая все более ощутимую эрекцию и разбивая любые надежды на возможность сделать вид, что между ним и младшим ничего не произошло… Даже то, что непонятно когда пришедший в себя Конг, сел прямо перед ним, скрывая его от чужих взглядов и давая ему шанс прийти в себя, ничего не меняло. Артит полностью потерял над собой контроль, и отрицать это было бессмысленно.

Пару раз сглотнув, глава наставников медленно сел и развернулся к собравшимся, подтягивая колени поближе к груди. Демонстрировать всем свое очевидное желание совершенно не хотелось. Также, как и находиться в наигранно оживленной компании. Нужно было быть слепым, чтобы не заметить, как парни, безусловно, старающиеся пощадить его самолюбие, делали вид, что все нормально. Только вот их заинтересованные взгляды то и дело прожигали его и без того пылающую огнем стыда кожу, не говоря уже об откровенной тяжести ничего не понимающего взгляда пи’Ди. Можно было бы назвать утешением то, что хотя бы Конг не пытался пялиться на него, но… младшему этого и не нужно было. В отличии от остальных у первокурсника была эксклюзивная возможность прочувствовать все, что с ним происходило, напрямую. Споткнувшись на несвоевременной мысли, лидер инженеров впился ногтями в ладонь и медленно перевел дыхание.

— Я… я, наверное, пойду. Лягу пораньше. Вся неделя была тяжелой, а с утра еще проверять, чтобы все вернулись по местам. Не вас же гонять, вы и сами уже хороши. Вряд ли проспитесь к нужному времени, даже если захотите, — Артит постарался вложить в голос максимум спокойствия, но скользнувший в сторону взгляд, наверняка, не способствовал восприятию его, как хладнокровного и ответственного главы наставников. На секунду воцарившееся молчание прервалось негромким покашливанием Брайта.

— Кхм… как скажешь. Я вообще сегодня в комнате не появляюсь, можешь расслабиться. Я тут одно местечко поблизости присмотрел. Если не всех, то Туту точно затащу туда до утра. Хотя, по мне, ты откровенно нае****ешь по поводу храпа. Не было такого ни разу. Я тихий, как мышка, — лидер инженеров бросил-таки на друга, с которым делил в этой поездке комнату, скептический взгляд, получив в ответ ехидно высунутый язык, но спорить не стал. Ему просто нужно было уйти. Как можно скорее.

К счастью, желающих высказаться больше не нашлось и, неловко попрощавшись, Артит смог, наконец, подняться с песка и устремиться в сторону домиков для наставников. Он очень надеялся, что по пути ему не попадется никто из студентов, потому что объяснять свое состояние он точно не собирался, а скрыть… попросту не сумел бы. Хотя его надежды, конечно, не могли отменить его сопровождение одним конкретным человеком. Уже через пару десятков метров Конгфоб Суттилак, столь обожаемый всеми эталон мужественности их университета, догнал его и зашагал рядом. Сердце третьекурсника, и отчаянно боявшееся этого, и столь же отчаянно этого желавшее, забилось быстрее. И от этого было тошно. Как никогда раньше. Что еще должно было подтвердить его зависимость от этого мальчишки?

— Прости, пи, я не…

— Хотел? — Артит притормозил и резко развернулся к младшему, понимая, что они отошли достаточно далеко от остальных, чтобы высказать первокурснику все, что угодно. Хотя, по сути, говорить ничего не хотелось. Хотелось ударить. Или зарыдать. Или, если быть совсем честным… вновь оказаться на песке под сильным телом, полностью отключаясь от реальности. Как бы он себя за это ни ненавидел, отрицать это было невозможно. Не теперь. — Еще вчера ты утверждал обратное. Уже передумал?

— Пи… — глаза Конга чуть потемнели, наполняясь странным укором, но по-прежнему щедро изливая на него свое тепло. — Не говори так. Я не хотел заставлять тебя чувствовать неловкость, а не целовать.

— Воу, вот оно как. Так ты за продолжение? Готов еще разок переспать с парнем? На самом деле? — Артит откровенно провоцировал, желая причинить боль то ли себе, то ли младшему, то ли им обоим сразу, но остановиться уже не мог. Лед внутри ломался, острыми гранями впиваясь во внезапно обнажившуюся плоть, и, казалось, что если надавить посильнее, то он изрежет все до конца, разом отсекая те самые ощущения, что сводили его с ума. — Прямо сейчас?

— Да… — Конгфоб чуть помедлил, вглядываясь в его глаза, но Артит даже представить не мог, что сейчас в них можно было прочитать. Мысли терялись в его голове еще до того, как оформлялись хоть во что-то.

— Прекрасно. Пойдем. Посмотрим, насколько лучше ты стал, — обхватив ладонь младшего, лидер инженеров потащил первокурсника за собой. Если он сломается полностью, то пусть это произойдет именно так. Тогда, когда все вокруг затмит пусть иллюзорная, но столь желанная когда-то любовь. Когда он даже не поймет, что умирает, растворяясь в потоке собственных чувств и чувств того, кто раз за разом произносил слова лжи… но по-прежнему оставался для него самым прекрасным на свете. Несмотря ни на что.

========== Часть 82 ==========

***

Ладонь старшего сжимала его пальцы гораздо сильнее, чем того требовала бы ситуация, в которой они оба решили бы провести совместную ночь добровольно. Только удивляться здесь было нечему. Момент, который когда-нибудь должен был наступить, похоже, пришел: лед, сковавший душу его пи, давал трещины, и Артит, чувствуя близкий крах своей темницы, служившей ему обманчивой опорой, все сильнее расшатывал ее сам, рассчитывая на то, что их близость ускорит неизбежное падение и тогда… все изменится. Увы, их представления о том, что же будет дальше, явно различались.

В излишне резких движениях, в вызывающе дерзком тоне, в глазах… твердящих, что наставник не верит в произносимые им слова, но все равно пойдет до конца, читалось одно — упрямое желание вместе со своим панцирем разрушить самого себя. Его израненное Солнце до сих пор не верило, что дорого ему, но и держаться вдали уже не могло. И пусть первокурсник не мог сказать, что повлияло на внезапное решение Артита провести эту ночь вместе больше: его постоянное присутствие рядом, их очевидное физическое влечение друг к другу, или тот безумный страх, что испытал лидер инженеров днем, и за который Конг до сих пор корил себя, но ясно было одно — хрупкая защита, за которой прятался старший, действительно была полностью смята. И теперь третьекурсник готовился вовсе не получать удовольствие, нет. Он собирался наказывать себя за ту «слабость», что не позволила ему остаться верным своему решению, и не нашел ничего лучшего, чем использовать для этого свое тело, которое с такой легкостью откликалось на чужие ласки…

Понимание этого затягивалось на шее удавкой вины, ведь Конг прекрасно знал, что именно он был причиной происходящего с любимым, но не мог позволить себе хоть на миг отстраниться от эмоций, терзавших старшего. Наоборот, он должен был усилить, углубить их до предела, разрушая то, что должно было быть разрушено, и не отпуская лидера инженеров дальше. Удерживая и сохраняя его в том тепле, что рядом с наставником всегда в избытке наполняло душу самого первокурсника, и которое никогда и ни к кому так не рвалось, как рвалось к Артиту, за считанные мгновения проходя все шкалы от уютного ощущения нежности до всепоглощающего жара страсти… только для того, чтобы проделать весь свой путь заново. Утверждая снова и снова: лишь этот человек способен рождать подобные чувства внутри, и только ему предназначено все, что есть у самого Конга…

— Я люблю тебя, — в спину тянущему его за собой парню, но, конечно же, без ответа. Лишь сжавшиеся еще сильнее на его ладони пальцы подсказывали, что Артит услышал это признание, но, как и прежде, не принял его во внимание. Студент экономического факультета не представлял, сколько еще раз нужно повторить это, чтобы старший поверил, но останавливаться не собирался. И сегодня старший тоже это поймет. Во всяком случае, Конг сделает все, чтобы так произошло. Даже если он до сих пор не уверен в своих способностях сдерживаться на все сто процентов.

Впрочем, подобная уверенность в принципе была маловероятна, ведь одного воспоминания о том, как податливо приоткрывались губы наставника под его напором еще несколько минут назад, было достаточно, чтобы жаркое возбуждение скапливалось внизу живота, требуя… всего того, ради чего Артит вел его за собой. Что уж говорить про те мгновения на пляже, когда их спасло только наличие полудесятка лишних наблюдателей. Да и тогда первокурсник далеко не сразу осознал, что творит, слишком восхищенный ответом, полученным от моментально забывшегося в его руках старшего. Упиваясь возможностью почувствовать любимого, Конг сам настолько быстро выпал из реальности, что лишь пробившийся в его сознание витиеватый присвист, столь неуместный в тот момент, заставил вспомнить о сидящих рядом людях и о том, как старательно Артит избегал показывать свою уязвимость, столь очевидную тогда… Инстинктивное понимание, что третьекурснику невыносимо тяжело будет потом смотреть в глаза своих друзей еще позволило отстраниться от сводящего с ума парня под собой, но что будет, когда они останутся совершенно одни? Когда никто не увидит и не отвлечет? Конгфоб до боли кусал губы изнутри, но знал, что когда все начнется, то эта мизерная боль ему совершенно не поможет. А справляться — необходимо. Иначе — никак.

Когда перед ними возник один из домиков для наставников, где была комната и лидера инженеров, Конгфоб искренне пожалел, что старших поселили так близко от пляжа. Первокурсник до сих пор перебарывал свое неистовое желание, и не успевал… не успевал погасить прокатывающуюся по венам лаву страсти хоть до какого-то вменяемого предела. На его счастье, Артит, едва отперев дверь, тихо буркнул: «Я в душ» — и, отпустив, наконец, его руку, свернул в ванную. Студент экономического факультета совсем не расстроился столь быстрому отступлению наставника, наоборот: для него дополнительные минуты передышки были настоящим благословением небес, ведь это — лишний шанс взять себя в руки. Даже то, что он подозревал, что старший сейчас в одиночестве приходит от собственного предложения в еще больший ужас, ничего не меняло. Как бы наставнику ни было сложно, от своих слов он уже не откажется, а значит не должен отступать от своего решения и сам Конг.

Пройдя внутрь комнаты, первокурсник огляделся, но помещение здесь ничем не отличалось от того, куда заселили их с Вадом, так что изучение обстановки не смогло бы отвлечь его ни на секунду. Пришлось заниматься дыханием и планомерным напоминанием себе того, что ему по-настоящему важно. Эти попытки снизить бушевавшее в крови возбуждение постепенно давали свои плоды, и студент экономического факультета был практически доволен собой, пока… не вернулся Артит.

Старший зашел в комнату совершенно бесшумно, но Конгофоб, наблюдавший за входом, конечно, заметил его сразу. Лидер инженеров не стал утруждать себя переодеванием, прекрасно помня, что они пришли сюда не для того, чтобы играть в карты или чинно распивать чаи, так что из одежды на нем оказалось только полотенце, повязанное на бедрах, и это… вот так с ходу… разом перечеркнуло все те усилия, что прикладывал Конг раньше. Член первокурсника затвердел так, что изменить его состояние смогло бы только плаванье во льдах Антарктики, да и то не факт… Артит был желанен до умопомрачения. Сглотнув, юноша поднялся со стула, на который успел присесть за время нахождения в комнате, и подошел к любимому, который, перешагнув через порог, так и замер на месте, всматриваясь в него загнанным, но вместе с тем отчаянно-решительным взглядом.

— Можно?.. — вопрос сорвался с губ Конга немного запоздало: уже тогда, когда его ладони легли на скулы старшего, чуть приподнимая голову наставника и слегка поворачивая ее вправо, чтобы дать им возможность углубить поцелуй практически сразу, но… разве можно было выдохнуть это раньше? Артит был невообразимо прекрасен, и дыхание перехватывало так, что слова казались запредельной роскошью. Которой в эту ночь должно было быть много. Очень. Но это чуть позже, а сейчас… от еле заметного кивка в душе взорвались миллионы фейерверков восторга, которые превратились в миллиарды искрящихся огней благодарности, освещающих душу, стоило только старшему податься вперед самому, соединяя их губы. Его Солнце отважно шло к собственной гибели, которой… не будет. Никогда. Конг просто этого не позволит, ведь теперь у него было достаточно сил, чтобы справиться с любыми бунтующими желаниями собственного тела. Артит сам их ему подарил. Своей силой духа, самоотверженностью, добротой… любовью, которую невозможно было скрыть ни за какими безразличными взглядами и равнодушными словами. Конг пил ее сейчас, в этом тягучем, нежном поцелуе, и ее было так много, что она, заполнив все внутри, требовала вырваться наружу тихими звуками, неся с собой правду, которая у них была одна на двоих. — Люблю. Я очень… очень тебя люблю, — практически невесомо, практически не отрываясь губами от губ того самого — единственного для него — человека, но так безусловно искренне…

Ресницы старшего чуть дрогнули, приоткрываясь и позволяя затуманенному взгляду наставника скользнуть по его лицу, но Конгфоб понимал, что именно сейчас Артиту осознать произнесенное даже сложнее, чем раньше. Лидер инженеров реагировал на их близость еще острее, чем он сам, так что не нужно было рассчитывать, что эти слова достигнут хотя бы слуха третьекурсника, не то, что его души… Но это только начало. Самое-самое начало. Они же должны зайти гораздо дальше. Выпустив лицо наставника из плена собственных ладоней, Конг улыбнулся дрожащими от бушующих внутри эмоций губами и, обхватив пальцами запястье старшего, мягко потянул его за собой. Артит пошел следом без какого-либо сопротивления. В отличии от него, лидер инженеров нисколько не сомневался, чем все закончится, и уже принял это, можно было прекратить волноваться, но поверить в хорошее бывает так тяжело… Даже ему. Что уж говорить про старшего, получившего от судьбы столько пощечин?

На секунду замерев, Конг рефлекторно выпрямился, перевел дыхание и оглянулся назад. В глазах шедшего за ним парня вновь начинала клубиться боль, а это значило, что для каких-либо размышлений не оставалось больше ни секунды. Улыбка младшего стала уверенней, ярче, а пальцы, притягивающие наставника ближе, наполнились такой силой, которой в них не было вообще никогда.

— Я люблю тебя, — спокойно и четко. Ровно за мгновение до того, как их губы снова соединились, — Я люблю тебя, — еле слышно. Сразу после того, как пришлось отстраниться, — Я люблю тебя… — бесчисленное множество раз в коротких перерывах между бесконечными поцелуями, от которых так быстро заканчивался воздух…

Через сколько минут или часов они оказались на кровати, уже было не важно. Артит тихо стонал и вздрагивал от каждого его прикосновения, как и тогда — в их первую ночь, но теперь Конг действовал не только на одних инстинктах, требующих получить взаимное наслаждение. Теперь он хотел подарить максимум этого наслаждения другому, и, исследуя губами скульптурное тело своего потрясающего возлюбленного, первокурсник всматривался и вслушивался в реакции Артита, подмечая каждое изменение состояния наставника. Это было… невероятно. Каждый новый исступленный выдох старшего, каждое новое: «К…конг… пож…жалуйста…» — рождали внутри целую бурю. Сердце билось так, что от этого звенело в ушах и болезненно пульсировало в груди, но это абсолютно не имело никакого значения.

Действительно важным было совсем другое. Нужно было лизнуть горошину соска — именно так, как нравилось лидеру инженеров — снизу доверху, а потом еще раз, наискосок. Чуть сжать ее зубами и еле заметно подуть… чувствуя, как дрожь проходит по телу под ним. Скользнуть губами ниже и оставить небольшой, но очевидный засос на бледной коже. Подняться гораздо выше и поцелуями собрать с ресниц Артита соленую влагу. Выдохнуть новое «Люблю» прямо в алеющее ухо и чуть сильнее вдохнуть сногсшибательный запах, исходящий от волос старшего… Нужно было… накрыть пальцами ослабевший узел на белом полотенце… и мягко откинуть мешающую ткань… Стянуть собственную одежду… приникнуть кожей к коже…

— К… конг…

… провести пальцами по позвоночнику, выгибающегося навстречу наставника… и прикусить-таки собственную губу практически до крови, напоминая себе, что нельзя… что не так…

— Я люблю тебя, — еще одним движением губ по ушной раковине лидера инженеров, а потом — медленно опуститься вниз: туда, где желание Артита проявлялось очевиднее всего. Где никто и никогда не сумел бы спутать мужчину с девушкой. Где не было место «случайностям», но была возможность. Возможность показать, что Конг любит свое Солнце именно таким. Таким… таким…

Мысль, не оформившаяся до конца, пропала где-то за пределами сознания, ведь ждать больше не было сил, и студент экономического факультета обхватил щедро источающий естественную смазку член старшего собственными губами, позволяя тому проникнуть внутрь… Легкая тошнота стала первой реакций на непривычные размеры и форму, заполнившие его рот, но понимание того, что это… вызывало нереальный восторг. Конгфоб сознательно расслаблял горло, постепенно приспосабливаясь к тому, что было такой же частью любимого, как и все остальное, и что хотелось ласкать все сильнее…

Вздрогнул первокурсник лишь раз: когда плечи прошило короткой болью. Видимо, наставник впился в них ногтями, но проверить свою гипотезу юноша не мог: осторожные движения, с которых он начал, становились все уверенней и позволяли принимать глубже, но не давали отвлекаться на что-либо еще. Главное, что его Солнцу тоже сейчас было хорошо. Постепенно усиливающаяся дрожь сильного тела наставника и встречные движения бедрами не оставляли в этом сомнений. Также, как и тихий стон над головой. Как плеснувшая в горло струя, несущая с собой незнакомый вкус. Новый. Самый лучший. Вкус его любимого.

Собственный оргазм накрыл спустя несколько секунд и был изматывающе долгим, взрываясь ярчайшими вспышками перед глазами. Конг не думал, что такое возможно, но ни единого прикосновения к себе ему для этого так и не потребовалось…

========== Часть 83 ==========

Мыслей не было. Ощущений… Артит не знал существует ли для восторга, распылившего его тело на атомы, хоть какое-то определение, но в те мгновения это точно было не важно. Наслаждение, что заслоняло собою все и намертво сплеталось с внутренней болью, ею, по сути, и являясь… было самым пронзительным, что он испытывал в жизни. Лидер инженеров готов был полностью исчезнуть под ласками родных губ и рук, лишь бы эта сладкая мука не заканчивалась. Даже новый невесомый поцелуй в лоб, что он почувствовал по возвращению к реальности, и тихое: «Я люблю тебя, пи» — с филигранной точностью пробивающие его сердце насквозь, были приняты безропотно. Причудливая вязь из кровоточащих ран уже покрывала хрупкую плоть изысканным узором, складываясь в те самые слова, что первокурсник повторял раз за разом, так что очередной удар ничего не менял. Скрепляющий душу наставника лед лопнул, рассыпаясь мириадами осколков и лишая его последней возможности защитить себя, даже раньше, чем они оказались в постели.

Конечно, неизбежность этого стала очевидна еще тогда, на пляже, когда одного-единственного поцелуя Конга хватило, чтобы Артит полностью забыл об окружающем мире. Только вот даже в самых безумных своих фантазиях, наставник не представлял, что будет… так. Что, когда они окажутся вместе, Конг сконцентрируется не на собственном удовольствии, а на его. Что решится… решится на минет, о котором точно мало что мог знать, но который… голова вновь слегка закружилась от понимания того, что именно делал студент экономического факультета не так давно, а щеки… наставник старался не думать о том, какой цвет они приобрели. Пусть описать свои ощущения Артит не сумел бы, но даже мысли о них порождали однозначные реакции.

— Ты в порядке? — мягкий голос, не говоря уже о ласковом касании пальцев, осторожно поворачивающих его лицо в сторону младшего, удобно устроившегося на боку справа от него, вызвали еще больший прилив крови к коже, но бороться с этим было бесполезно. Вряд ли у него хоть когда-нибудь получится контролировать собственный румянец. Да и не это сейчас имело значение. Вглядываясь в темные глаза лежащего рядом паренька, Артит медленно кивнул и, не успев подумать, озвучил вопрос, что уже начал пробиваться в сознание, постепенно приходя на смену отступающему дурману наслаждения:

— Почему ты не пошел дальше? Ты же говорил, что хотел… — слова, так смело начавшие слетать с его губ, столь же резко замерли. Наставник внезапно почувствовал, что не хочет слышать ответ, но было уже поздно.

— Это правда, пи. Я очень тебя хочу. Но куда больше твоего тела, мне нужно твое счастье, и сегодня ты дал мне право его увидеть. Это главное. Все остальное можно отложить. Как бы я ни хотел продолжить, ты… выпил достаточно, чтобы плохо анализировать свои действия. Если с утра ты поймешь, что поспешил со своим предложением, тебе не придется из-за этого страдать. А если нет… мы сразу наверстаем. Обещаю, — нежные поглаживания пальцев по щеке вызывали целые стайки мурашек, разбегающихся по всему его телу, тогда как гипнотизирующий взгляд первокурсника, в котором притаился безбрежный океан тепла, не отпускал ни на секунду, заставляя осознавать пугающую истину: он ошибался. Конгфоб был серьезен. Не только эти, все произнесенные младшим за последние дни слова шли от сердца. Студент экономического факультета не пытался оправдать свои прошлые действия перед ним, он действительно верил в то, что говорил, и одного лишь предложения переспать ему было мало. Принимая его «вызов», Конг планировал не закончить все сегодня, он хотел начать… но что? Что они могли начать теперь?

Залитое собственной кровью сердце наставника хаотично и рвано заметалось в грудной клетке, заставляя прозрачные капли скапливаться в уголках глаз, и Артит поскорее прикусил губу, сдерживая малодушный порыв дать им волю. Столь желанный прежде дар сейчас был для него неподъемен. Лидер инженеров больше не мог доверить себя другому человеку, и не мог подарить ничего взамен того, что с таким теплом ему предлагалось. За разлетевшимися осколками его души прятались лишь боль, страх и обида… Что… что из этого смогло бы сделать Конга счастливым?

Нарастающая паника с изощренной жестокостью впивалась в и без того растерзанное сердце, и Артит в последней надежде спастись от калечащих его мыслей повернулся на бок лицом к лицу своего невольного мучителя. Даже сейчас, оставаясь причиной его боли, младший был единственным, кто мог бы заставить о ней позабыть. И не важно, что это лишь временная анестезия, потом… потом будет легче. Должно быть.

— Не думаю, что ты сможешь рассчитывать на продолжение с утра, — сначала дрожащие губы плохо выговаривали то, что нужно было сказать, но Артит старался, и постепенно звуки становились все более понятными и разборчивыми. — Стоит пользоваться тем, что предлагают сейчас. Ты же достаточно взрослый, чтобы это понимать.

— Пи… — пальцы первокурсника, поглаживающие его кожу на щеке все это время, на мгновение замерли, но почти сразу продолжили свою невесомую ласку. — Не мучай себя. Пожалуйста. Я не собираюсь тебя торопить. Больше никогда, — на последних словах глаза младшего затянуло мутной пеленой вины, которую невозможно было не заметить, и которая подтверждала иные подозрения наставника: о собственной ошибке Конг тоже не забыл, и вряд ли у него это вообще когда-нибудь получится. Слишком отзывчивым он был. Слишком добрым. А Артит? Что за отношения у них сложились бы?

Ломанно улыбнувшись, лидер инженеров придвинулся ближе. Не нужно… не нужно… не нужно… Ни думать, ни мечтать, ни надеяться. Там, где не было будущего изначально, ничего и не будет. Все, что от него требовалось сейчас — просто, как он и планировал сразу, доставить удовольствие человеку, который лишь несколькими минутами ранее вывел его за грань возможного наслаждения, и чье счастье самому Артиту тоже хотелось увидеть. Что бы при этом ни срывалось с его губ.

— Вот только давай без этого. Я сам решу, что мне делать, Конгфоб, — вызывающий тон мало вязался с неуверенным прикосновением к обнаженной коже младшего, но лидер инженеров впервые вел пальцами по смуглому телу своего проклятия и своего самого большого счастья, полностью осознавая, что делает, и не в силах был перебороть внутренний трепет. Понимание того, что рядом с ним сильный парень, ничего не меняло. Слишком драгоценен был для него первокурсник. Слишком лю…

Закусив губу, третьекурсник сконцентрировался на осторожном изучении, доступного ему поля для действий, поглаживая спину и плечи младшего, и стараясь не заглядывать в глаза неровно дышащего под его прикосновениями Конга. Наставник был в курсе, что далек от знаний того, каким образом возбуждать своего партнера, но ему самому было достаточно одного лишь понимания, кто с ним, чтобы… чтобы чувствовать… это. Сводящее с ума желание оказаться еще ближе… стереть последние границы… вплавиться друг в друга… Напряженный член студента экономического факультета, что уперся ему в живот меньше, чем через минуту, убедительно доказывал, что и Конгу не нужны были сейчас какие-либо изыски от него, и Артит был искренне за это благодарен. Как бы наставнику ни хотелось, у него вряд ли бы получилось повторить действия младшего. Слишком взбудоражен и дезориентирован был третьекурсник. Все, на что его хватило — скользнуть рукой пониже, туда, где можно было провести пальцами по венам, оплетающим…

Лидер инженеров закрыл глаза и задышал часто-часто, полностью погружаясь в ощущения того, как его ладонь движется по длинному, возбужденному члену младшего. Вверх и вниз… Подхватывая и распределяя естественную смазку, выступавшую на самой головке естества первокурсника, по всей бархатистой поверхности, которую ласкали его пальцы.

— Пи… — рваный выдох, смешанный с тягучим стоном, дрожью прошел по телу самого Артита, но не подготовил его к тому, что последует дальше. Конг подтянул его выше и придвинул к себе так, чтобы их члены оказались друг напротив друга. Распахнувший ненадолго глаза лидер инженеров, как будто в тумане, понаблюдал за тем, как мягко, но настойчиво первокурсник устраивает его пальцы на их совместном возбуждении… кладет свою собственную ладонь сверху … чуть сильнее сжимает ее, генерируя первое движение… вырывая его из реальности уже в который раз за этот день… и так и не позволяя понять, действительно ли он слышал то, что слышал, или нет… — Вместе… Я хочу быть вместе с тобою, Солнце. Всегда…

Мягкие губы, что прижались к его лбу после этих слов, Артиту точно не почудились, но ни ответить, ни отстраниться у него все равно бы не получилось. Измученное сознание с пугающей легкостью уступало уверенно накрывающему восторгу. Опять…

========== Часть 84 ==========

***

Когда Конг проснулся, лучи утреннего солнца уже проникали в комнату, но юноша все равно был уверен, что можно не торопиться вскакивать с постели. Осторожно, чтобы не разбудить спящего на его груди старшего, первокурсник потянулся за своими часами, что лежали на тумбочке у кровати, и окончательно в этом убедился. По вчерашнему разговору на пляже, студент экономического факультета запомнил, что Артиту нужно будет вставать в восемь, а это означало, что в запасе у них оставался почти час. Стрелки на циферблате показывали 7:11, постепенно смещаясь и отсчитывая время, отведенное ему рядом с любимым, и вроде бы в них не было ничего сверхестественного, но Конгу казалось, что движутся они слишком быстро.

Вздохнув, первокурсник поморщился и отложил часы. Как бы ни хотелось ему оттянуть момент, когда наставника придется разбудить, но это было не в его силах. Гораздо разумнее было просто наслаждаться тем, что он имел сейчас. А имел он, если честно, очень и очень многое. Причем конкретно в данный момент — гораздо больше того, что он привык считать для себя самым ценным в течение жизни. Ведь теперь у Конга, помимо семьи, был он — колючий, упрямый, порою вредный, но всегда столь ранимый, чуткий и заботливый парень. Его пи. Его Солнце. Его Любовь. Единственный человек, рядом с которым внутренняя сила самого Конга приобретала абсолютно немыслимые значения, просто потому что по-другому быть не могло. Просто потому, что… первокурсник должен был быть уверен, что никто и никогда не сможет причинить старшему вреда.

Пальцы, невесомо скользящие по темным прядям все еще дремлющего на его груди наставника, чуть замедлили свое движение, а брови нахмурились. Конг несомневался, что сумеет придумать, как справиться с любой внешней угрозой для своего пи, но до сих пор с трудом представлял, как побороть те страхи, что жили внутри лидера инженеров. Прошедшая ночь была очередным тому подтверждением. Окончательно рассыпавшаяся под его ласками защита старшего больше не прятала боль третьекурсника, но Артит все равно не подпускал его ближе. При том, что теперь-то старший видел, слышал и чувствовал, что Конг был абсолютно искренен, говоря о своей любви. Ничто не смогло бы стереть из памяти первокурсника того мгновения, когда в глазах лидера инженеров отразилось осознание этой правды. Только вот… вместе с ним пришла и паника, поглотившая его пи настолько стремительно, что единственным спасением от нее Артит посчитал очередное сведение их отношений к обычной физиологии. Конечно, юноша не обижался на старшего, понимая, что тому тяжело, но… как бы Конгу хотелось, чтобы наставник не только поверил в его чувства, но и принял их… Чтобы принял свои.

От воспоминаний о том, насколько трепетно и нежно, будто бы к чему-то невероятно хрупкому и драгоценному, прикасался к нему третьекурсник ночью, сдавило сердце, и Конфоб не мог не прижать к себе спящего лидера инженеров крепче, бессознательно стараясь увериться, что тот по-прежнему здесь, рядом с ним. Увы, это неподвластное контролю движение тут же заставило старшего пусть и слабо, но вполне ощутимо зашевелиться в его руках. Мысленно сложив на себя с десяток ругательств, студент экономического факультета с щемящим чувством в груди был вынужден наблюдать за тем, как просыпается его любимый, вряд ли готовый признать его право находиться вместе с ним в постели не только во время взаимных ласк, но и после…

— Что… сколько… сколько сейчас времени? — чуть хриплый со сна голос и затуманенный взгляд, который старший поднял на него, были достаточным подтверждением тому, что третьекурсник еще не сориентировался в происходящем, но Конг уж точно не собирался из-за этого расстраиваться. Слегка взъерошенный и сонный наставник был прекрасен. И, что самое главное, ему не было больно.

— Еще рано, пи. Ты можешь спать дальше, — максимально смягчив собственный голос, первокурсник невесомо скользнул пальцами по щеке старшего, огладив светлую кожу. Студент экономического факультета понимал, что своими действиями рискует спровоцировать негодование лидера инженеров, но также помнил и о том, что такие прикосновения вполне способны затуманить сознание Артита, позволяя тому еще хоть на какое-то время отложить свои тревоги в сторону. Причем сейчас, когда наставник пребывал на грани яви и сна, второе было куда вероятнее, чем первое… — Как только подойдет к восьми, я разбужу тебя. Обещаю.

Тепло улыбнувшись третьекурснику, Конгфоб еще несколько раз погладил выбранный участок кожи, но потом, не удержавшись, передвинул пальцы чуть выше, дотрагиваясь до уже заалевшего уха старшего… и вот это стало фатальной ошибкой. Восхитительная дрожь, прошедшая по телу Артита от этого легкого касания, отразилась аналогичной в его собственном, но… лидер инженеров дернулся, бессознательно стараясь уйти от воздействия на слишком чувствительное место, и из-за этого прикрывающее их обоих одеяло сползло ниже, недвусмысленно демонстрируя то, что после ночных удовольствий одеваться они даже не думали.

— *****, твою ж **** — выдохнув неожиданно грубое ругательство, третьекурсник уставился на него широко распахнутыми глазами, в которых начал проступать откровенный шок. То, что раньше было предположением, стало уверенностью: Артит не рассчитывал засыпать в его объятиях и уж тем более — просыпаться, но все возмущения старшего сейчас стали бы пустым сотрясением воздуха. Вчера они оба устали, им обоим было хорошо, и уж Конг-то точно ни секунды не жалел о том, что всю ночь провел рядом с любимым человеком. Пусть это и не могло изменить того, что совсем скоро ему укажут на дверь. Оставалось только выяснить как именно. — Ты… почему ты до сих пор здесь?

— Я думал, что мы сможем поговорить о наших отношениях, когда оба будем спокойны. Разве я не упоминал об этом ночью? — заканчивая свой вопрос, Конгфоб мысленно поморщился понимая, что, несмотря на ровный тон, его слова могли показаться банальной издевкой, хотя, конечно, ею не являлись. Просто любой ответ при желании можно истолковать по-разному. А старший сейчас явно был слишком напряжен, чтобы размышлять здраво.

— А я разве не ответил тебе сразу? — наставник вполне ожидаемо передразнил, но взгляд к его лицу так и не вернул, безостановочно скользя им по незамысловатой обстановке комнаты. В том, что находиться рядом с ним в столь уязвимом состоянии, старшему невероятно тяжело, сомнений тоже не оставалось никаких, и от этого понимания во рту оседала противная горечь. — Все, что было этой ночью, там и останется. Нам не о чем говорить. И я думаю, что тебе лучше уйти. Брайт может вернуться в любой момент.

Если честно, аргумент, выбранный Артитом в качестве того, что должно было убедить его в необходимости немедленного ухода, не имел под собой никаких оснований. Конгфоб мог бы с ходу припомнить с десяток клятв, которые упомянутый Брайт успел изложить за те мгновения, пока он поднимался с песка, чтобы пойти вслед за лидером инженеров, и все они сводились к тому, что шумный третьекурсник ни при каких обстоятельствах не окажется поблизости от своей с Артитом комнаты. Только вот это все равно не имело значения. Предлог, озвученный главой наставников для того, чтобы выставить его прочь, был ничем не хуже других, и Конгфоб готов был его принять. Первокурсник не врал, когда говорил, что больше не будет торопить свое Солнце, и не собирался отказывать любимому в столь очевидной для того потребности прийти в себя. Другое дело, что это вовсе не означало, что юноша исчезнет надолго или позволит старшему забыть о происходящем между ними. Их отношения могут быть счастливыми, и однажды Артит это поймет.

— Хорошо, пи. Если ты уверен, что так нужно, то я пойду. Только позавтракай потом, ладно? Мне очень не нравится, что ты мало ешь, — Конгфоб слегка наклонился в сторону уже сползшего с него старшего и быстро, но уверенно поцеловал темные волосы. Артит рефлекторно вскинул голову, явно собираясь высказаться по этому поводу, но сам же себя и подставил, моментально попадая в ловушку глаз первокурсника. Удерживая взгляд старшего и несколько раз мысленно прошептав, как сильно он его любит, студент экономического факультета уже совершенно спокойно прижался губами к открытому лбу наставника, а затем сместился к краю кровати и встал в полный рост. Очередное ругательство, что выдал мгновенно залившейся новой порцией румянца старший, было ничуть не приличнее предыдущего, но Конг уже начал привыкать к столь специфичной реакции старшего на собственное смущение, и это вызывало не менее теплую улыбку, чем все остальные особенности его Солнца.

— Да прикройся ты чем-нибудь! — видимо, полетевшая в его сторону подушка, должна была стать тем «чем-нибудь», о котором говорил Артит, но первокурсник предпочел вернуть ее на место, и отправиться к ванной полностью обнаженным. Нельзя сказать, что при этом он сам не испытывал ни капли смущения, но студент экономического факультета был уверен, что, когда находишься наедине с человеком, с которым собираешься провести свою жизнь, подобное стеснение нужно преодолевать. Артит же был именно тем, с кем Конг хотел соединить свою судьбу. И это измениться уже не могло.

========== Часть 85 ==========

***

Лидер инженеров уже давно зарекся предсказывать поведение младшего, но все равно… первокурсник не переставал его поражать. Еще тогда, когда студент экономического факультета только поднялся с постели в полный рост, мысли наставника, и без того будто вязнущие в патоке после завораживающего взгляда Конга несколькими секундами ранее, остановились окончательно. Щеки же полыхнули так, что наставник готов был поклясться, что о них можно было бы обжечься. Он-то считал, что покраснеть еще сильнее, чем он успел, просто невозможно, но Конгфоб с легкостью доказывал, что это не так. За время их знакомства Артит вообще покрывался румянцем ярче и чаще, чем за предыдущие несколько лет вместе взятых. Еще и мат этот с инстинктивно брошенной подушкой… Самого третьекурсника подобные реакции безумно расстраивали, но студент экономического факультета по этому поводу, казалось, совершенно не переживал: его открытое и спокойное выражение лица лишь дополнилось теплой улыбкой, после чего…

Лидер инженеров изо всех сил вцепился в прижатое к груди одеяло и потерянно уставился на первокурсника, не зная, что же во всей этой ситуации делать ему: зажмуриться посильнее или, наоборот, распахнуть глаза пошире. Уверенное дефиле младшего через всю комнату нагишом было невероятно притягательным зрелищем, но настолько отличалось от привитых Артиту с детства представлений о допустимом поведении, что наставник не мог не почувствовать дискомфорт из-за собственного желания упиваться открывшимся ему видом. И это если не говорить о другом желании. Том самом, что буквально за несколько мгновений превратило его кровь в кипящую лаву, стремительно разносящуюся по телу и призывающую встать, отправиться следом и довести начатое ночью до логического завершения. Один… два… много… много раз…

Лишь тихий щелчок двери, отделивший его от студента экономического факультета, заставил наставника вздрогнуть и осознать, о чем именно он думал. Он, никогда не уделявший чрезмерного внимания физической стороне отношений, мечтал сейчас о продолжении того, что было между ними буквально несколько часов назад… и что уже казалось ему слишком далеким. Это рвущееся изнутри желание почувствовать Конга, так безрассудно выпущенное вчера на волю, не стало сколько-нибудь слабее. Наоборот. Подкреплённое новой ночью вместе, оно проникало только глубже, вкрадчиво нашептывая о том, что в этом нет ничего неправильного… Артит медленно, осторожно выдохнул, сел, прижался к спинке кровати и подтянул колени к груди, тут же утыкаясь в них лбом. Глупая надежда на то, что это поможет удержаться от новых безумств была абсолютно беспочвенной, но так действительно становилось легче. Чуть-чуть.

Легкий шум, раздавшийся в комнате спустя какое-то время, дал знать о том, что младший свои водные процедуры закончил, но третьекурсник не спешил менять принятую позу. Лидер инженеров не знал, что сказать. Как сказать. Что вообще делать дальше… Его вчерашнее решение, как верно отметил Конг еще ночью, было совершенно необдуманным и не предполагало, что будет что-то после. А теперь? Теперь он не мог ни унять свои собственные желания, ни пойти у них на поводу. Хотелось лишь поскорее прийти в себя, но вряд ли это было возможно, и сейчас наставник понимал это яснее, чем когда-либо еще.

— Все будет хорошо, пи. Вот увидишь. Не думай об этом слишком много, — раздавшийся рядом голос младшего заставил-таки Артита поднять голову и посмотреть на вернувшегося к кровати паренька. Конгфоб уже полностью оделся и больше не выглядел, как демон-искуситель, но это ничего не меняло. Каждая клеточка тела наставника требовала протянуть к первокурснику руки и оказаться в теплых объятиях, дарующих абсолютно несочетаемое ощущение завершенности и муки. Если это не безумие, то что? — Просто успокойся чуть-чуть. Мы скоро увидимся, и еще раз поговорим. Я смогу доказать, что у нас есть будущее. Тебе лишь тоже нужно поверить в это. И все…

Лидер инженеров поджал губы, стараясь удержаться от слов, которые могли бы спровоцировать продолжение разговора, и выразительно кивнул в сторону двери. Он должен был остаться один. Без очередной угрозы оказаться в плену темных глаз первокурсника, не дающих ему ни шанса на нормальную концентрацию. Младший вздохнул, но все-таки выполнил безмолвную просьбу и покинул комнату, хотя это не сильно-то и помогло. Сознание не желало мыслить ни о чем, вспоминая недавнее удовольствие.

К счастью, уже скоро установленный на телефоне будильник зазвонил, и третьекурсник сумел напомнить себе о том, что помимо не поддающейся логике личной жизни, у него есть вполне определенные обязательства, которые необходимо выполнять. Думать о них было проще и понятнее, и, что самое главное, полезнее. Но только до определенного момента. В этом Артит убедился тогда, когда во время своего обхода обнаружил в одной из комнат первокурсников Брайта с Тутой. Типовое помещение вмещало в себя чуть ли не с десяток очевидно напившихся парней, и для того, чтобы растолкать перебравших наставников, нахально дрыхнувших рядышком со своими подопечными, пришлось использовать крайние меры. Конечно, лидер инженеров испытал даже некоторое извращенное удовольствие, поливая из бутылки с водой головы окончательно забывших о субординации парней, но это не мешало ему понимать, что со своей ролью примера для младших они справляются плохо: что он, позволивший себе вчера слишком многое и покинувший пляж так рано, что эти двое — непонятно как оказавшиеся здесь.

— Б**, Арт! Ты что творишь-то?! — очнувшийся Брайт практически сразу взорвался негодованием, и следующие пятнадцать минут были заполнены взаимными претензиями к умственным способностям друг друга, выраженными в крайне нелицеприятных словах. Еще примерно столько же потребовалось для того, чтобы вытолкать возмущенных друзей из комнаты младших. Но это было только началом. За открывающимися им запасными ключами дверьми Артит имел «удовольствие» увидеть, чем заканчиваются столь массовые выезды на совместный отдых. Количество перебравших парней просто зашкаливало, и лидер инженеров искренне радовался, что комнаты девушек проверяет Фанг. Видеть в подобном состоянии прекрасную часть их факультета ему совершенно не хотелось. Не говоря уже о том, что ему только предстояло разбираться с теми погромами, которые он обнаружил в процессе обхода. Можно было не сомневаться, что одной уборкой там дело не обойдется, и счет на возмещение ущерба им все-таки выставят…

Весь день вместе с присоединившимся к нему чуть позже Ноттом Артит решал различные бытовые вопросы, которые никому не хотелось брать на себя, но которые также должны были быть закрыты. Приятного в этом было мало, но зато помогало отвлечься от тревожащих мыслей, возвращение которых все равно было неизбежно. Эмблема экономического факультета, с самого утра забранная из номера и лежавшая в кармане его шорт, не давала забыться надолго.

Конечно, третьекурсник сам виноват, что не отдал металлический символ уходящему младшему. Тогда это выскочило у него из головы, а потом было уже поздно. Оставить же небольшое украшение без присмотра было невозможно. Даже несмотря на то, что еще какое-то время наставник надеялся, что Конгфоб все-таки ошибся, и значение, которое первокурсник присвоил этому символу, на самом деле отличалось от того, каким оно было в воображении младшего. Но — увы. Пи’Ди, с которым Артит столкнулся незадолго до обеда и которому пришлось сначала разбирать его заикающуюся речь, а потом и наблюдать за стремительно алеющими ушами, подтвердил сказанное упрямым мальчишкой. В кармане шорт главы наставников действительно лежало то, что большинством считалось не только эмблемой конкретного факультета, но и олицетворением чужого сердца. В его случае — того самого, о котором лидер инженеров так отчаянно мечтал раньше и которое… не могло принадлежать ему на самом деле.

Уже гораздо позже, в последнем из выезжающих со стоянки местечка, в котором они провели два суматошных дня, автобусе, Артит, наконец-то, взял себя в руки и сконцентрировался на анализе сложившейся ситуации, отсекая от своего восприятия все лишнее. Даже звучный храп обустроившегося рядышком Брайта, заявившего, что глава наставников по крайней мере обязан подставить тому собственное плечо за проявленный ранее героизм, практически не мешал. Лидер инженеров не пытался спорить или расталкивать завалившегося на него друга. Все силы главы наставников уходили на то, чтобы разобраться наконец-то с тем, что происходило между ним и Конгом. И сделать это было совсем нелегко. Младший… действительно верил в то, что любит его. Но… почему?

Артит бессмысленно вглядывался в проносящиеся за окном пейзажи, не видя ни единого из них. Наставник не тешил себя иллюзиями о том, что он настолько бесподобно прекрасен, чтобы без усилий соблазнять любого натурала: у него имелись вполне конкретные примеры обратного, но сейчас о них думалось меньше всего. Третьекурсник вспоминал собственные слова, сказанные Конгу еще неделю назад: тогда, когда он признавался в том, что подслушал разговор младшего с Эмом. Наставник не издевался, напоминая о том, что они оба — и сам лидер инженеров, и студент экономического факультета — строили свои взаимоотношения на лжи. Их бесконечный взаимный обман и недомолвки несли с собой слишком много обид, вины и страданий, но… похоже, тогда появились не только они… любовь младшего, о которой Конг так открыто говорил и которую Артит упорно старался игнорировать все предыдущие дни, тоже пришла оттуда. И какая разница, что эти чувства зародились на основе фальши… что прорастали, удобряемые необходимостью нести ответственность за задуманную глупость… разве кто-то мог бы сказать, что они ненастоящие?

Лидер инженеров сжал лежащий в кармане металлический кружок настолько сильно, что его края практически пропороли кожу на ладони наставника, но третьекурснику было все равно. Понимание того, что он и вправду сам раз за разом отворачивался от человека, протягивающего ему свое сердце, было гораздо мучительнее. Он, столько раз столкнувшийся с отвержением, делал то же самое. И с кем? С тем, чья душа была поистине прекрасна и заслуживала только самого лучшего, несмотря на совершаемые порой ошибки… Неужели так сложно было заметить это раньше? Неужели он не мог помочь младшему осознать, что вовсе не такой, каким был в восприятии первокурсника, не затягивая на шее мальчишки удавку вины и не упиваясь собственной болью на его глазах? Неужели нельзя было отпустить Конга осторожно, просто показав, что он не в силах дать студенту экономического факультета того, что тому необходимо? Все эти слова любви… ради чего он своей демонстративной обидой заставлял младшего повторять их снова и снова?

Возникающие вопросы жгли сознание едкой кислотой, но, по сути, большого значения они не имели. Главным было то, что он не мог допустить, чтобы такое, искаженное изначально, чувство укоренилось в первокурснике сильнее, чем оно уже успело. И если для того, чтобы уберечь младшего от этого, потребуется еще раз положить к его ногам свою выпотрошенную душу, то лидер инженеров это сделает. В конце концов там и болеть-то было уже практически нечему, а вот Конга еще можно было спасти. Нужно было.

========== Часть 86 ==========

***

Студент экономического факультета, безусловно, с самого начала понимал, что одной-единственной ночи не хватит для того, чтобы убедить старшего в серьезности собственных намерений в отношении их будущего. Только вот это понимание никак не влияло на то тянущее чувство в груди, что появилось внутри спустя какие-то пятнадцать минут после того, как он покинул комнату лидера инженеров, и что требовало немедленно вернуться назад.

Конгфоб был абсолютно уверен, что наставник уже изводит себя тяжелыми мыслями и мучается от боли, которой вполне можно бы избежать, разреши тот остаться ему рядом. Но нарушать свое обещание тоже было нельзя. Сейчас, когда Артит остался без последней защиты, нужно было быть еще осторожнее, еще бережнее, чем раньше, ведь потом… потом… В памяти студента экономического факультета вновь всплыло лицо наставника, освещенное чуть смущенной, но такой бесконечно счастливой улыбкой, с которой тот смотрел на него в самом начале их знакомства… Конг хотел, хотел увидеть ее опять! Юноша сжал губы сильнее и ускорил шаг. У него все получится. Его пи засияет даже ярче, чем раньше. Нужно только еще немного постараться…

Бурлящая внутри первокурсника энергия, которой не позволялось пока выплеснуться на ее источник, требовала хоть какого-то выхода, так что дойдя до номера, в который заселили их с Вадом, Конг открыл дверь несколько резче, чем того требовала ситуация, да и прошагал по коридору, возможно, громче, чем следовало… но все равно юноша не ожидал, что второй раз за это утро удостоится абсолютно нецензурной брани. На этот раз сразу на два голоса. Спустя пару секунд первокурсник, конечно, понял, что вовсе не шум стал причиной такой реакции, но раствориться в воздухе он тоже уже не мог.

— Б**, а вот отвернуться вообще никак? — разъяренный взгляд Прэма, одеялом прикрывающего одновременно и себя и выбирающегося из-под самого третьекурсника Вада, предрекал, что, если Конг продолжит пялиться и дальше, то в его сторону полетит нечто более серьезное, чем подушка, так что юноша решил не испытывать судьбу и поспешно развернулся на сто восемьдесят градусов.

— Простите, — прозвучало довольно глупо, но это единственное, что пришло ему в голову. Еще, правда, подумалось, что произойди подобное с ним и Артитом, то его бы подобное извинение не удовлетворило. Не из-за себя, конечно, а из-за старшего, но как факт…

— Забей, Конг. Он вообще-то в курсе, что это и твоя комната. Я предупреждал, что, если он хочет продолжения, то надо бы скинуть тебе сообщение с просьбой погулять еще. Но ведь кому-то невтерпеж… — Вад, появившийся справа в уже вполне приличных трениках, хлопнул его по плечу, криво улыбнулся и наклонился чуть ближе, слегка понижая голос, — Лично я даже рад, что ты вернулся. У него, по-моему, пунктик на…

— Эй, мелочь! У меня отличный слух, твою ж… — сзади послышался грохот, что сначала заставило Вада перевести в ту сторону взгляд, а потом и добавило в его улыбку злорадства. Конгфоб решил, что это означает, что ничего плохого не произошло, и сам предпочел не оборачиваться. Взаимоотношения друга с наставником инженерного факультета выходили за рамки его представлений о том, какими они должны быть у влюбленной пары, но главное, что самих парней все устраивало.

Вад, видимо, удовлетворенный зрелищем, наконец-то отправился дальше в ванную, а уже скоро в одних шортах туда протопал и Прэм, на ходу смерив Конга все еще довольно недружелюбным взглядом и непрозрачно «намекнув»:

— Погуляй еще, пожалуйста, — первокурсник собрался ограничиться заверением, что так и сделает, ведь в его планы действительно не входило мешать этим двоим, но наставник еще ненадолго задержался у двери, за которой слышался шум воды, и перевел разговор уже на другое… — С Артитом все в порядке? Если ты его хоть чем-то обидел…

— Пи’Прэм! — Конгфоб оборвал старшего раньше, чем тот успел закончить предложение, и, конечно, это было грубо, тем более, что первокурсник знал, что наставник беспокоится о своем друге совершенно искренне. Но даже предположение о том, что он может сознательно причинить вред своему Солнцу моментально вызвало у студента экономического факультета глухое бешенство, — Я никогда не обижу пи’Артита. Об этом тебе точно не стоит беспокоиться.

— Вот оно как… Ну-ну. Я запомню, — Прэм хмыкнул и хищно оскалился, но почти сразу же зевнул, смазывая ощущение угрозы, и махнул рукой в сторону входной двери. — Вали давай. Потом поговорим.

Первокурсник отрешенно кивнул и отправился прочь из комнаты. Этот разговор еще раз напомнил юноше о том, что друзья Артита позволяют ему находиться рядом с их лидером не потому, что им нравится сам Конг, а исключительно потому, что они прекрасно понимают, насколько сильны к нему чувства главы наставников. Вот так: одно неправильно принятое решение испортило впечатление о нем сразу у многих людей, и, как бы это ни задевало, их тоже можно было понять. Но это только сейчас. Рано или поздно он добьется того, чтобы все осознали, что он всей душой хочет поддерживать и оберегать своего любимого — и никак иначе. Первым же это должен был осознать сам лидер инженеров.

К сожалению, несмотря на все желания, в оставшуюся часть дня, отведенную первокурсникам на продолжение празднования их официального вступления в ряды студентов, Артита юноша так и не увидел. Неугомонный Брайт, которого Конг сумел перехватить во время перерыва между очередными командными состязаниями, объявил, что их лидер занимается решением каких-то бытовых задач, и что это ужасно скучно. С явно преувеличенным ужасом на лице третьекурсник передернул плечами, но не похоже было, что у него самого есть причины для уныния, так как, заметив сидящих неподалеку девушек, он моментально устремился к ним, на прощание заверив, что их глава со всем справится. Конг, конечно, в этом нисколько не сомневался, но его уверенность в том, что он должен быть ближе к Артиту тоже ничуть не уменьшилась.

Назад, в студенческий городок, выезжали довольно поздно, и юноша даже начал переживать, что сегодня они со старшим так и не встретятся, но, садясь в автобус, первокурсник выяснил, что наставники с инженерного факультета отправятся в дорогу еще позже. Чтобы увидеться с Артитом, ему нужно было просто дождаться того на месте прибытия. И сделать это было необходимо. Для того, чтобы его пи сумел восстановить некое подобие внутреннего равновесия, прошло уже достаточно времени, дальнейшее же ожидание могло откинуть их назад, «стирая» из памяти наставника прошлую ночь. Допускать этого Конг не собирался. Пусть и постепенное движение вперед должно было быть. Им стоило поговорить ещё раз в более спокойном состоянии.

Мироздание, видимо, среагировало на его стремление очень чутко. Примерно спустя полтора часа после выезда автобус, в котором ехал первокурсник, свернул в сторону видневшегося неподалеку магазинчика, остановился там, и водитель объявил, что продолжить путь они не смогут. Для того, чтобы отправиться дальше, нужно было дождаться тех автобусов, что следовали за ними и пересесть туда. Студенты, сначала расстроенные произошедшим, быстро передумали. Поняв, что теперь у них есть возможность пополнить свои съестные запасы, ребята радостно отправились закупаться различными закусками. Конг, безусловно, сделал то же самое: ему предстояло накормить не только себя, но и еще одного человека. Даже если этот самый человек абсолютно на это не рассчитывал.

Автобус с наставниками инженерного факультета приехал на место их вынужденной остановки самым последним. Большинство ребят уже давно расселись по предыдущим, но юноша не спешил, с улыбкой отказываясь от предложений своих товарищей присоединиться к ним. К тому же рядом по-прежнему оставался Вад, который сразу заявил, что раз так получилось, то он поедет вместе со своим парнем. Скучно не было, а вот немного волнительно — да. Перспектива не только проводить старшего до общежития, как он рассчитывал изначально, но и побыть вместе с наставником подольше, приятно согревала сердце. О том, что сесть рядом с Артитом не получится, студент экономического факультета даже не думал. Он найдет как убедить нынешнего соседа лидера инженеров​ уступить ему место.

Впрочем, для этого много усилий не потребуется: это первокурсник понял сразу, как только зашел в салон и увидел, кто же составлял компанию его пи в дороге. Явно не до конца проснувшийся Брайт заинтересовано вертел головой, пытаясь, очевидно, разобраться, почему автобус остановился, хотя по идее не должен был это делать. При виде Конга он изумленно вскинул брови, беззвучно присвистнул и бросил быстрый взгляд направо: туда, куда уже смотрел сам студент экономического факультета, не скрывая рвущейся изнутри нежности и легкой грусти — усталое лицо Артита не оставляло сомнений в том, что лидеру инженеров не удалось отдохнуть и в этот день.

— Ладно-ладно, понял, не тупой, — Брайт, несмотря на ворчание, поднялся с места довольно бодро и, потягиваясь, пошёл в конец салона, успевая еще на ходу перекидываться шуточками с другими наставниками. Конг мысленно пообещал себе, что обязательно угостит шумного парня тем, что тот захочет. Его помощь в последние дни была абсолютно неоценима.

Ближайшие полчаса студент экономического факультета наслаждался тихим дыханием спящего любимого и возможностью​ любоваться его красивым профилем. Первокурсник был настолько сконцентрирован на своем занятии, что, конечно, сразу заметил, как затрепетали ресницы старшего, предупреждая, что скоро наставник покинет мир снов. Легкое сожаление на мгновение сжало сердце Конга, ведь он так хотел, чтобы лидер инженеров отдохнул еще чуть-чуть​, но останавливать время студент экономического факультета по-прежнему не умел.

Первые секунды после пробуждения Артит его не замечал, но стоило третьекурснику повернуть голову в его сторону, как наставник вздрогнул всем телом, моментально выпрямляясь и напряженно застывая на своем месте.

— Конгфоб? Как ты здесь оказался? — лидер инженеров взъерошил волосы рукой, прогоняя остатки сна, и обернулся назад, отыскивая взглядом ушедшего друга.

— Наш автобус сломался, и нас рассадили по оставшимся, — студент экономического факультета слегка пожал плечами, наблюдая за тем, как заметный вначале дискомфорт старшего постепенно уступает усталому принятию их соседства.

— И, конечно, тебя посадили именно сюда, — Артит вздохнул, всем своим видом демонстрируя, что не поверит в такое совпадение, но Конгфоб и не собирался обманывать любимого.

— Нет. Сюда я сел сам. Хотел побыть рядом тобой. Пи’Брайт не стал возражать.

— Кто бы сомневался… Вы с ним точно сговорились добить меня, — лидер инженеров продолжал ворчать уже как-то по инерции, явно погружаясь в свои собственные мысли, которые не приносили ему радости. Первокурсник на секунду сжал губы и постарался привлечь внимание наставника, зашумев пакетом, что до этого положил у себя в ногах, и доставая купленную средь.

— Хочешь поесть? Пока мы ждали, я зашел в магазин. Тут всего понемногу, так что можно выбрать​…

— Конгфоб, ты… будешь встречаться со мной?

Вопрос, вклинившийся в середину его ничем не примечательной речи, был настолько внезапен, что первокурсник застыл на полудвижении, не зная, когда он успел сойти с ума. Артит… Артит же не мог спросить именно это… Медленно выпрямившись, Конг всем корпусом развернулся к своему Солнцу и всмотрелся в темные, полные неизбывной боли глаза. Лидер инженеров был бледен, но упрямо облизал пересохшие губы и повторил:

— Будешь?

========== Часть 87 ==========

***

Артит и сам не заметил, как уснул. Казалось, что еще мгновением назад он размышлял над тем, что должен будет сделать, но стоило открыть глаза, как он оказался рядом с тем самым человеком, которому должен был дать свободу. Причем младший смотрел на него так, будто между ними не было никакого напряжения. Будто наставник не произносил заведомо грубых слов перед их расставанием этим утром. Будто все совершенно нормально… Пугающая готовность первокурсника забывать о любых разногласиях неумолимо подчеркивала, что он слишком… слишком затянул со своим пониманием происходящего. И пусть Артит не думал, что сможет притвориться, что с ним все в полном порядке, но развеять хотя бы часть иллюзий, сковывающих Конга, ему было по силам. Нужно было только сделать шаг. Как можно скорее. Потом… будет проще. Или нет. Но отступать все равно будет уже некуда. Сказанные однажды слова не вернуть, а он и не станет… Главное — успеть сейчас. Сейчас, пока страх перед собственной болью еще не парализовал сознание… не заставил трусливо сбежать, сберегая осколки того, что раньше было душой…

Артит, как на замедленной съемке, наблюдал за движениями младшего, наклоняющегося к пакету, стоящему перед ним… за легким шевелением его губ… Первокурсник что-то говорил, но лидер инженеров не слышал ни слова из-за оглушающих ударов собственного сердца, набатом отдающихся в ушах и заставляющих вибрировать все тело. Наставник взмолился о помощи, сам не зная кому, и пихнул руку в карман шорт, вновь сжимая в кулаке металлический кружок. Символ чужого факультета сейчас казался единственным надежным якорем в этом безумном мире, где его губы произносили невозможные раньше слова:

— Конгфоб, ты… будешь со мной встречаться?

Первокурсник рядом с ним застыл в одной позе по крайней мере секунд на пять, но Артит этого даже не понял. Его самого будто парализовало. Следующим, что он сумел осознать, был уже потрясенный, потерянный взгляд младшего. Сильнее сдавливая ладонь на скользком отчего-то металле, Артит попробовал на всякий случай повторить свой вопрос еще раз, но получилось только куцее: «Будешь?» Щеки полыхнули краской стыда за собственное косноязычие, правда долго переживать из-за этого ему не пришлось. Взгляд напротив стал глубже, внимательнее, тревожнее… и его собственное сердце дернулось в ответ, мгновением спустя замирая… Воцарившаяся вслед за этим тишина была не менее болезненной, чем раньше оглушающий шум пульсирующей крови, но зато позволила услышать четкое и уверенное:

— Да.

Это короткое слово без усилий вновь запустило в груди у наставника неровное биение, знаменующее жизнь, и можно было бы чуть-чуть выдохнуть… но, по сути, это было лишь началом. Началом его короткой или затяжной агонии рядом с человеком, который сумел проникнуть в его плоть и кровь настолько глубоко, что определить всю степень собственных чувств Артит уже не мог. Также как не мог пользоваться тем, что ему не принадлежало. Первый шаг был сделан, а дальше… дальше он тоже справится. Коротко кивнув, лидер инженеров закрыл глаза и чуть сполз вниз по сиденью. Внутри еще все дрожало, и нужно было немного времени, чтобы взять себя в руки.

— Пи… что-то случилось? Ты можешь сказать мне… теперь? — в голосе Конга слышалось очевидное беспокойство за него, но вряд ли студент экономического факультета оценил бы те мысли, что роились в голове у наставника.

— Конгфоб, то, что я предложил тебе встречаться минуту назад, не значит, что я немедленно начну рассказывать тебе обо всем, что происходит в моей жизни. К твоему сведенью, я довольно скрытный человек, — конечно, Артиту было тяжело сразу переходить на демонстрацию своих не самых приятных черт, но ситуация располагала, а он обещал себе не тянуть. Больнее сейчас — проще потом.

— Я это заметил, пи, — после ответа младший какое-то время помолчал, а потом негромко произнес, — Дай мне свою правую руку, пожалуйста.

Неожиданная просьба слегка удивила, но наставник не видел смысла в ней отказывать. Нужно было только расслабить мышцы и оставить в покое все еще стиснутый в горсти металлический кружок. Его третьекурсник вернет позже: тогда, когда младший попросит об этом сам. И это, кстати, тоже предстояло обсудить. На самом деле их разговор не окончен, и зря он решил, что можно передохнуть.

Протянув Конгу свою ладонь и распахнув глаза, Артит уставился в потолок над собой и постарался произнести то, что считал нужным, как можно спокойнее:

— Я знаю, что это я предложил тебе стать парой, но, надеюсь, ты запомнишь: я не собираюсь выглядеть лучше, чем я есть. Если я буду чем-то недоволен, то так и скажу. Если не захочу что-то делать, то не стану. Ты еще плохо меня знаешь, и не думаю, что будешь в восторге, когда узнаешь. Поэтому если… когда… ты поймешь, что хочешь расстаться, не молчи. Скажи мне об этом сразу. То, что сейчас нам удобно быть вместе, не значит, что это навсегда. Ты улучшил свои навыки в постели, и мне лень искать кого-то еще… Тебе нравится тешить себя дурацкими фантазиями… Такое бывает… Но не будем ждать от этого многого…

Последние слова давались с трудом, к тому же пульсация в ладони, протянутой младшему, становилась все неприятнее, так что начатая резко и уверенно к концу его речь явно смазалась. Чуть поморщившись, наставник бросил короткий взгляд на молчащего рядом юношу, ожидая хоть какой-то ответной реакции, но всего, чего добился — очередной порции жгучего стыда. Всего за одно мгновение третьекурснику захотелось провалиться под землю. Какой же он идиот… Так сконцентрировался на том, что нужно произнести, что перестал адекватно обрабатывать сигналы, поступающие от собственного тела. На руке, которую он без каких-либо раздумий протянул студенту экономического факультета, кровоточило два небольших полукружия, повторяющих знакомый контур. И младший рассматривал его настолько внимательно, что лидер инженеров готов был поклясться: в отличии от предъявленных ему царапин, все те слова, что Артит выдавливал из себя одно за другим, прошли у мальчишки мимо ушей. Злость на себя и замечающего только то, что нужно ему, первокурсника мгновенно привела к взрыву:

— Конгфоб! Какого черта?! Я, между прочим, к тебе обращался! Если тебе наплевать, то какой смысл вообще что-то начинать?!

Одновременно с выплескиваемыми эмоциями, наставник дернул на себя свою руку, стараясь скрыть следы столь откровенного идиотизма, но первокурсник успел перехватить его за запястье, удерживая пораненную ладонь на месте.

— Я слышал все, что ты сказал, пи. А последние пару фраз слышала еще и половина автобуса, — в голосе Конга нельзя было не почувствовать напряжение, хотя с чем конкретно оно было связано, Артит определить бы сейчас не смог. Шумно втянув в себя воздух, третьекурсник уже вертел головой по сторонам. Младший был прав: несколько наставников, привлеченных шумом, действительно смотрели на них с нескрываемым интересом, и это абсолютно не радовало. Мысленно выругавшись, Артит ответил всем праздным зрителям ощутимым предупреждением во взгляде и добился-таки того, чтобы их с Конгом места перестали быть объектом наблюдения. Правда, во время игр в гляделки с собственными однокурсниками, лидер инженеров совсем упустил из вида действия младшего. Неудивительно, что, почувствовав влажное прикосновение ткани к своей поврежденной коже, глава наставников не удержался от очередной дерганной попытки отстраниться.

— Я осторожно, пи. Потерпи немного, — голос Конга стал мягче, тогда как его движения были очень аккуратными с самого начала. Младший успел смочить свой платок в питьевой воде, что до этого, видимо, лежала в том самом пакете перед ним, и теперь бережно стирал разводы крови с удерживаемой ладони. Наставник поджал губы, но больше ничего не сказал. Иногда спорить с этим ребенком было себе дороже. И, как подозревал Артит, сейчас был именно такой случай. — Ну, вот и все. Сейчас схожу за аптечкой и промоем антисептиком.

Верный своему слову первокурсник ушел в сторону кабины, а вернулся назад уже со всем необходимым.

— Банальные царапины, а шуму то… — лидер инженеров негромко ворчал, стараясь больше не привлекать к ним внимания, но чувствуя, что внутренняя неловкость от этого меньше не становится. Зато все ощутимее давит в груди. Он все еще не умел… не знал, как реагировать на такие простые, но в то же время откровенные проявления заботы. Если не отталкивать, то как?.. — Ты ведешь себя, как курица-наседка.

— Я веду себя, как твой парень, пи. И для меня очень важно, чтобы ты был здоров.

— Это я понял. Только для начала ты мог бы ответить на мою просьбу, а не игнорировать то, что тебе не нравится.

— Не нравится… — Конг чуть нахмурился, заканчивая бинтовать его руку, а потом поднял на него серьезный, ощутимо потемневший взгляд. — Ты прав, пи. Мне не понравились твои слова. Но, если тебе это нужно, то я обещаю: если когда-нибудь мои чувства изменятся, я не стану этого скрывать. Также, как не стану скрывать того, что сейчас я очень тебя люблю. И мне бы хотелось, чтобы ты тоже на самом деле был искренен и говорил то, что думаешь. Но, что еще важнее, я умоляю — никогда, никогда не причиняй себе боли. Видеть это невыносимо.

Маленький комочек, что зацарапал горло наставника изнутри еще в середине речи первокурсника к ее концу приобрел настолько огромные размеры, что, казалось, готов был искромсать все на своем пути. О том, чтобы вдохнуть нормально, можно было даже не думать. Выдернув, наконец, свою руку из плена младшего, Артит поспешно отвернулся к окну. Ответить сейчас у него все равно бы не получилось, да и что бы он мог сказать? Их “отношения” основывались на его боли, и вряд ли здесь можно было что-то изменить.

Комментарий к Часть 87

Хотела дописать вчера, но работа вновь накрыла меня ^^’ Поэтому, пусть и с опозданием, но с 2-х летием выхода лакорна, ребят! Пусть воспоминания о Сотусе всегда будут согревать наши сердца, а Крист и Сингто продолжат нас радовать своими текущими и будущими проектами. А еще всем-всем - огромной любви. Так, чтобы чувствовалось - этот человек - тот самый))

========== Часть 88 ==========

***

Сколько бы раз Конгфоб ни мечтал о том, как именно он получит право называть Артита своим парнем, он и представить не мог, что это произойдет вот так. Что вместо искреннего прощения во взгляде любимого человека увидит… ожидание предательства. Что старший отдаст себя, фактически сразу предлагая бросить. Причем лидер инженеров ни слова не говорил о том, что сам может поступить аналогичным образом: просто требовал обещания не затягивать с разрывом, когда первокурсник устанет от их отношений. Наставник больше не бежал от боли, он шел ей навстречу. Погружался в нее с головой. Предлагал Конгу надавить на его плечи посильнее — так, чтобы на вдох не оставалось ни шанса. А уж эти кровоточащие порезы на ладони старшего, повторяющие контур, отданного ему лишь накануне «сердца»… Красные разводы на бледной коже расплывались у юноши перед глазами от пробирающего до костей ужаса — насколько же Артит прекратил обращать внимание на действительность, если даже не понял, что творит с собой нечто подобное?! И все это из-за него… Паника, подбирающаяся все ближе, напоминала отвратительную липкую жижу, что обволакивала со всех сторон, но поддаваться ей было нельзя. Нужно было позаботиться о старшем, ответить, сориентироваться в том, что вообще происходит… Это было сложно. Тяжело. Совсем не так, как он хотелбы. Но других вариантов не оставалось, а он никогда бы не отказался от своего Солнца. Это — лишь начало их отношений. Главное, что потом у него появится больше возможностей для того, чтобы наставник его принял.

Именно так считал Конг. Именно это он повторял себе в тот вечер, точно также, как и во все последующие за ним дни «вместе» с Артитом. Именно это, но… по-прежнему было тяжело. Очень. Номинальное признание их парой практически не изменило модель их взаимоотношений. Упрямо поджатые губы старшего легко позволяли слетать с них холодным, а порой и довольно жестоким словам, но не пытались делиться радостью. Хотя и было ли с чего? Большинство их разговоров сводилось лишь к тому, что кому задали на занятиях или кто будет платить за ужин. Или завтрак. И вот это, наверное, было единственным существенным изменением в их жизни — ночи вдвоем…

Они были. Много. Гораздо больше, чем Конг разрешал себе надеяться для столь шаткой стадии их отношений изначально. При том, что сам он никогда не настаивал на близости, покорно уходя после коротких вечерних посиделок на фудкорте с наставником домой. Артит никогда не звал его к себе, но… исправно приходил к нему. Даже когда начались экзамены, и времени на «всякие глупости» у лидера инженеров не оставалось не только на словах, но и на самом деле. Заявив единожды, что с ним ему спится лучше, третьекурсник предпочитал больше к этой теме не возвращаться, но зато практически каждый вечер, ближе к одиннадцати, появлялся у его дверей. То, что спать они ложились после этого далеко не сразу, наставника, похоже, не беспокоило. В это время Артит отдавался по-настоящему, позволяя ему все: не одергивая на каждом признании и не отстраняясь от его прикосновений с предупреждающим — «Конгфоб! Не здесь». Здесь были только тихие выдохи: «Кооонг» — и искусанные в кровь губы — безуспешные попытки удержаться в более-менее сознательном состоянии во время захлестывающего наслаждения слишком часто основывались у старшего на физической боли. Студент экономического факультета пытался отучить наставника от этого, почти не отрываясь от его губ в процессе их ласк, но тот все равно умудрялся оставлять терзающие душу юноши метки. Одного взгляда на них хватало, чтобы на Конга словно наваливалась неподъемная каменная плита. Он не справлялся, не справлялся… и не знал, что еще можно сделать. Все его попытки поговорить разбивались о демонстративно предупреждающий взгляд днем, и об болезненно беззащитный — вечером.

— Ай’Ун?!

Удивленный возглас, который прозвучал совсем рядом от них спустя три недели после того памятного возвращения из поездки, в которой первокурсники свои университетские «сердца» получили, а он — отдал, ни на секунду не задержал студента экономического факультета, пусть короткое «Ун» и отозвалось чем-то приятным в душе. Они с Артитом шли через ближайший от общежитий парк, и первокурсник делал все, чтобы хоть как-то взбодрить утомленного экзаменами старшего. Для того, чтобы вытащить свое Солнце на «свидание» Конгу пришлось приложить немало усилий этим утром, и он не собирался отвлекаться ни на что иное. Короткая прогулка на свежем воздухе должна была пойти наставнику на пользу, несмотря на то, что сам лидер инженеров был с этим категорически не согласен. О чем не забыл упомянуть уже раз двадцать, хотя вышли они всего полчаса назад. Конечно, ни на что другое Конгфоб и не рассчитывал, наученный горьким опытом предыдущих дней, но сегодня было немного обидно, и он очень старался это преодолеть незаметно для любимого. Только вот его собственная накопившаяся за это время усталость была в этот раз особенно сильна.

— Ай’Ун! — повторный, уже полный уверенности, оклик раздался еще ближе, а за ним появился и обладатель звучного голоса. Молодой красивый парень за пару шагов обогнал их сбоку, после чего остановился прямо перед ними, тепло улыбаясь. Смотрел он при этом исключительно на третьекурсника. — Ну ничего себе! Не ожидал увидеть тебя здесь в разгар экзаменов. Ди говорил, что у тебя сейчас напряг с учебой, так что я сперва подумал, что обознался, но нет… Ты как? Стоит верить этому балаболу или все в порядке?

— Пи’Тум? — от озвученного наставником имени что-то внутри студента экономического факультета остановилось, а потом и вовсе ухнуло вниз — взгляд, которым текущий лидер инженеров посмотрел на своего предшественника, наполнился радостью настолько стремительно, насколько рядом с самим Конгом мог потемнеть, предвещая бурю. Уголки губ наставника чуть дрогнули, поднимаясь вверх, и все переживания, что студент экономического факультета давил в себе раз за разом за прошедшие дни, победно взревели, вгрызаясь в услужливо подставленное сердце. Этот парень — тот самый, о котором говорили друзья Артита. Тот самый, который причинил старшему столько боли, но… которому третьекурсник был по-прежнему рад. Конгфоб часто-часто заморгал, впиваясь ногтями в собственную ладонь и проходя через то, что так недавно проходил старший, но даже не осознавая этого. Все его силы уходили на то, чтобы удержать себя от безрассудств: одинаково неприемлемые желания — ударить впервые в жизни увиденного парня за прошлое, о котором, похоже, все уже позабыли, или развернуться на месте и уйти — устроили безумную вакханалию в его сознании. Видимо, он и вправду очень устал. Но… «Ун»… почему этот человек называет Артита так? — Что ты здесь делаешь?

— Ну вот… ты на самом деле удивлен? Или хочешь уйти от неприятной для себя темы? — бывший наставник чуть прищурился, по-прежнему улыбаясь, и помотал головой. — Не выйдет. Я слишком хорошо тебя знаю. Если тебе нужна помощь в занятиях, не стесняйся — говори. Я же твой старший — мы все через это проходили. Не заставляй меня чувствовать себя виноватым из-за того, что втащил тебя в наставничество. Если ты не сдашь, мысли о твоем грустном лице не дадут мне спать по ночам.

— Не думаю, что твои ночи будут бессонными из-за них, пи. Разве это я должен напоминать о том, что у тебя скоро свадьба? — Артит немного смущенно фыркнул и слегка покраснел, а Конгу захотелось заплакать. Желание это было еще более диким, чем все остальные, но разворачивающаяся перед глазами сцена просто сводила с ума. Первокурсник не хотел… не мог смотреть на это. В отличии от еще более широко улыбнувшегося Тума.

— Рад, что хоть ты об этом помнишь, а то сейчас я был у парней с четвертого курса, так половина перепутала дату, когда я их спросил, когда они должны прийти. Неужели я был таким же, когда сдавал сессию?

— Можешь не сомневаться, пи. Даже хуже, — пусть Артит и ворчал, но это звучало настолько несерьезно, что никому и в голову бы не пришло обидеться на него за такое. Тум и не собирался, он, наконец-то, перевел взгляд на Конга и теперь изучал его своими темными глазами, в которых, безусловно, светился ум. Первокурснику было тошно от всего, и от этого тоже, но он все-таки постарался выдавить из себя некое подобие вежливой улыбки. Не знал только — получилось ли?

— Хмм… Наверное. А твой спутник? Не представишь нас, Ун? — вопрос был нейтральным, но это «Ун»… Студент экономического факультета никогда не слышал, чтобы к Артиту так обращались, и все-таки это прозвище… оно настолько подходило его Солнцу, что казалось его частью. И Конг не хотел отдавать эту часть чужому человеку. — Мне кажется, мы раньше не встречались.

— А… — наставник немного замялся, подбирая слова, но первокурсник лишь выше приподнял подбородок и с несвойственным для себя нажимом припечатал:

— Я — его парень, пи. С вами мы действительно незнакомы, но я о вас слышал. Надеюсь, вы будете счастливы со своей будущей женой. Я же сделаю все, чтобы был счастлив он.

— Конг! Ты что творишь?! — вспыхнувший до кончиков ушей лидер инженеров дернул его себе за спину, одновременно чуть шагая вперед и прикрывая собой. — Прости, пи, он только на первом курсе, еще не научился следить за тем, что и как говорит. Он не хотел тебя обидеть. Не расстраивайся.

— Да я не расстроился… В отличии от него, — этот новоявленный знаток человеческих душ с искренним интересом будто препарировал его взглядом, и Конг не выдержал: дернулся назад… еще дальше… развернулся и почти бегом отправился прочь. Студент экономического факультета больше не мог находиться рядом с человеком, на которого было так искренне устремлено внимание его пи, его Солнца… Дорога перед глазами предательски размывалась, но первокурснику было все равно. Если бы он вернулся сейчас, то действительно перестал бы «следить» за тем, что говорит: и не только Туму, своему любимому — тоже. Конг оказался куда большим собственником, чем мог представить, но ничего не мог с этим поделать. Он по-прежнему не чувствовал никаких прав на того, кого так упрямо называл своим. Сколько бы раз они ни переспали, это не менялось… и это было неправильно. Он сам делал что-то неправильно.

========== Часть 89 ==========

***

Внезапная и совершенно неоправданная резкость тона Конгфоба, решившего объявить об их отношениях именно в такой форме, вызвала у лидера инженеров одновременно и растерянность от столь демонстративной грубости младшего и стремление хоть как-то объяснить поведение этого ребенка своему бывшему наставнику. Артиту не хотелось, чтобы первое впечатление Тума о первокурснике было таким. Всегда согревающий окружающих своей добротой и отзывчивостью Конг был прекрасным человеком, и подобное поведение для него было абсолютно нехарактерно. К сожалению, попытки третьекурсника исправить ситуацию были обречены на провал: лидер инженеров понял это сразу, как только почувствовал за спиной легкое движение, и, обернувшись, был вынужден понаблюдать за тем, как студент экономического факультета стремительно уходит прочь, даже не подумав попрощаться. Сердце неприятно сжалось. Признаков того, что Конг измотан до предела становилось только больше.

— Ты действительно с ним встречаешься, Ун? — услышав несколько неуверенный вопрос, Артит вздрогнул. Присутствие старшего за доли секунд стерлось из его сознания под накатившим беспокойстве о младшем, и пришлось брать в руки уже себя. Нужно было попытаться объяснить все еще раз.

— Да, пи. Не знаю, что на него нашло, но на самом деле он очень хороший. Наверное, все дело в той же сессии. Он впервые сдает экзамены в университете, это тяжело.

— Не думаю, что сейчас он переживал из-за учебы… Прости, что не оставляю эту тему, но… у тебя с ним серьезно? — ставший немного тревожным взгляд Тума заставил Артита покраснеть еще сильнее: неловкость нарастала. Третьекурсник никогда не думал, что ему придется разговаривать со старшим о своей личной жизни. Его собственные, пусть даже давно угасшие, чувства к бывшему наставнику всегда накладывали табу на их общение в этой сфере, и менять что-то сейчас было тяжело, но вопрос все-таки был задан, а значит…

— Тут… не в серьезности дело. Так получилось. Но он действительно прекрасный. Просто ему нужно время, чтобы разобраться в себе. Он еще сам не понимает, чего хочет.

— Не понимает?.. Получилось?.. Знаешь, я, наверное, лезу не в свое дело, но это все звучит немного странно. Особенно учитывая, как этот мальчик вспыхивает при одном взгляде на, как он, видимо, считает, своих «конкурентов». Совсем не похоже, что ему нужно время. Скорее — что он безумно боится тебя потерять, и ему не хватает уверенности. В тебе. Поэтому я и спрашиваю: у тебя с ним серьезно? Я вовсе не собираюсь тебя осуждать, правда. Просто знаю, что ты первый себе не простишь, если разобьешь парнишке сердце.

— Пи… — вся успевшая прилить к щекам Артита кровь мгновенно схлынула вниз. Третьекурсник практически чувствовал, как бледнеет. Таких слов от своего наставника он никак не ожидал: пусть и произнесенные без какой-либо подоплеки, с искренним беспокойством за него, они стальным канатом затягивались вокруг горла лидера инженеров, лишая его возможности вытолкнуть из себя хоть какое-то внятное объяснение и давая шанс прошептать лишь:

— Я… не собираюсь разбивать ему сердце… Я… хочу, чтобы он был счастлив.

Какое-то время повисшая между ними тишина наполнялась лишь звуками непрекращающейся ни на секунду жизни вокруг, но потом голос старшего раздался вновь:

— Прости, Ун. Мне не стоило так говорить. Я же знаю, что ты не стал бы встречаться с кем-то просто так, — осторожное прикосновение к плечу заставило третьекурсника осознать, что он почему-то пялится в землю и нужно вернуть взгляд к собеседнику. С трудом сделав это, он посмотрел в темные, немного виноватые глаза старшего и тихо выдохнул. Стало чуть-чуть легче. — Мне только кажется, что тебе нужно объяснить это и своему парню тоже. Тогда подобных недоразумений больше не будет. Подумай об этом, ладно? И в любом случае… приходите к нам с Фон на свадьбу вместе. Она будет счастлива, когда узнает, что ты нашел себе пару. Ты бы видел, как она радовалась, когда выяснилось, что Прэм придет не один…

Тум начал плавно переходить от темы к теме, постепенно уводя их разговор от Конга, но сказанного ранее было не изменить. Путы, перехватывающие горло Артита, никуда не исчезали, и третьекурсник впервые за все время их общения со старшим поспешил распрощаться, клятвенно заверив, что при необходимости обязательно обратится к нему за помощью по учебе. Она действительно была нужна, и, скорее всего, предложенной ему возможностью придется воспользоваться, но сейчас продолжать какие-либо беседы лидер инженеров был неспособен.

Медленно направившись в сторону общежитий, Артит раз за разом мысленно возвращался к словам, сказанным его бывшим наставником. Все те опасения, что осаждали его в течение последних недель, и которые он так упорно отталкивал от себя, стараясь полностью погрузиться в занятия и подготовку к экзаменам, теперь обретали слишком серьезный вес. Конечно, Тум не был единственным, кто пытался указать ему на неправильность происходящего, просто старший впервые сказал о том, что тревожило самого третьекурсника. Друзья… они, безусловно, многократно высказывались о нелогичности их с Конгом отношений: о том, что он слишком рано простил, а потом, что все-таки не простил, и это заметно… что он сам себя изматывает, и если не чувствует радости, то все нужно прекращать… что они перестали его узнавать… но это было тревогой за него. Хватало одного хмурого взгляда, чтобы ребята прерывали свои рассуждения, и дискомфорт стихал довольно быстро…

То же, что говорили остальные, слушать вообще не имело смысла. Хотя разговоров было много. Благодаря Конгу, который даже не думал скрывать изменения их статуса, о них двоих с упоением судачили все кому не лень. Особенно в начале. Стоило лишь выйти в коридор, как вокруг поднималась волна шепотков о том, что идет тот, кто каким-то хитроумным образом вынудил Луну их университета стать его парнем. Иные варианты подавляющим большинством даже не рассматривались. Ну а то, что в присутствии младшего он выглядел довольно напряженным, объяснялось банальным разочарованием: по общему мнению, глава наставников был задет тем, что его ухищрения раскрыты, и ни для кого не секрет насколько низко он пал, чтобы добыть себе «возлюбленного». Конечно, с этим можно было бы смириться, третьекурсник уже привык за этот год к подобным вещам, но… напряжение оставалось. Артит боялся, что однажды все это дойдет до ушей младшего. Что первокурсник сорвется, возмущенный нелепыми сплетнями, и это принесет ему совершенно ненужные проблемы… Только вот заставить замолчать незнакомых людей было нереально. В итоге третьекурсник старался ходить по учебным корпусам вместе с Конгом пореже, хотя, конечно, это не гарантировало, что ничего плохого не произойдет. Слишком многое зависело не от него.

Но даже это можно было преодолеть. Все еще — да. А вот то, о чем говорил Тум… то, что выплеснулось агрессией Конга… то, что понимал он сам, несмотря на все свои попытки сделать вид, что необычного не происходит… это требовало решения. Его решения, хотя третьекурсник больше не мог утверждать, что по-прежнему беспристрастен и что хоть что-то оценивает правильно. Конг… он… разочаровывался. Но не в нем. Младший терял веру в себя. В свои собственные силы. То, что поддерживало первокурсника тогда, когда они не «встречались», сейчас находилось под угрозой. Столь привычное упрямство в глазах студента экономического факультета все чаще скрывалось за пеленой сомнений и неуверенности… Страха. И именно он, Артит, был тому причиной.

Остановившись на секунду перед общежитием Конга, к которому он, наконец, пришел, лидер инженеров сглотнул, а потом подчеркнуто решительно двинулся дальше. Путь к комнате первокурсника он мог бы найти теперь даже с закрытыми глазами. За последние дни он приходил сюда почти также часто, как к себе, и почему так происходило он тоже прекрасно знал, хотя гордиться здесь было нечем. Привести младшего в свою комнату он просто не мог. Противный страх того, поступи он так, на следующее утро случится нечто подобное тому, что было после их первой ночи вместе, до сих пор не оставлял наставника, но… засыпать без Конга с каждым днем становилось все сложнее.

Как бы ни уставал младший, какие бы сомнения его ни одолевали, но он никогда не забывал окружать лидера инженеров таким теплом и нежностью, что отказаться от возможности почувствовать их еще раз было нереально. Силы, которые еще позволяли наставнику справляться с собственной в них потребностью днем, к вечеру полностью иссякали. Уже давно, казалось бы, позабытая жажда присутствия другого… конкретного человека вновь давала о себе знать. Третьекурсник корил себя, взрывался негодованием, выплескивая недовольство собственной слабостью на тянущегося к нему парнишку, за что винил себя еще больше, но… ничего не менялось. Артит хотел быть рядом с Конгом, хотел ощущать все то, что первокурсник ему отдавал, хотел… отдавать даже больше, чем получал. Но было нельзя. Тупик, в который он загнал себя собственным решением, сводил его с ума, но это должно было оставаться только его проблемой, а не младшего. Теперь же было очевидно, что и здесь он что-то упустил. Но почему?

Открыв дверь в комнату студента экономического факультета уже давно врученным ему Конгом ключом, Артит встряхнул головой, отгоняя навязчивые мыли, и прошел по коридору уверенно чеканя шаг, после чего… замер на пороге. Все-таки чуть теплившаяся надежда на то, что младший успокоится до его появления, развеялась окончательно. Поджатые губы и непривычно напряженные черты лица первокурсника, устроившегося сидя на кровати с каким-то учебником, явно говорили об одном — паренек не видит ни единой буквы, витая мыслями где-то очень далеко. И в этом «далеко» ему не нравится. Хотя вряд ли ему могли понравиться и первые, явно невовремя оформившиеся слова лидера инженеров, который по дурацкой, выработанной за последние недели, привычке кинулся в атаку вместо того, чтобы сказать то, что хотел на самом деле.

— Что за ерунду ты устроил в парке, Конгфоб? Куда подевались твои манеры? Пи’Тум не заслужил подобного обращения. Надеюсь, что хоть о том, что нужно извиниться, я говорить тебе не должен, — внутренне взвыв от произнесенного им же самим, Артит прикусил изнутри губу, но было уже поздно. Темные глаза первокурсника посмотрели прямо на него, и тень в них стала только больше. Разговор полетел к чертям с самого начала. Ничего провокационней он даже специально придумать не смог бы.

— Не думаю, что его задело мое поведение, — Конгфоб ответил далеко не сразу, явно перебарывая что-то в себе. Клубившиеся в его взгляде горечь и обида превысили все мыслимые и немыслимые пределы, но он пытался… пытался говорить ровно. Все-таки тоже проигрывая. Слишком долго первокурсник держал все внутри. — Он смотрел только на тебя. А ты — на него. Разве вы не хотели остаться наедине? Странно, что ты вообще вернулся.

Очередная пауза, повисшая между ними, была еще тяжелее предыдущей, и теперь время, чтобы попытаться взять себя в руки, требовалось уже Артиту… Только вот наставник сдержанностью никогда не отличался.

— Ты… ты что пытаешься сказать?! — ожидаемое, но все равно неприятно ввинтившееся в сознание, предположение младшего, выраженное в абсолютно несправедливых словах, заставило-таки лидера инженеров вспыхнуть и яростно преодолеть разделяющее их пространство, после чего и вовсе — выхватить из рук студента экономического факультета учебник и отшвырнуть его в другой конец комнаты. — Пи женится скоро! Он обожает свою невесту, а ты… ты хоть бы думал немного, прежде чем говорить!

— Я думал, пи! Думал, но… — заполняющая глаза Конга боль становилась все сильнее, и явно не давала студенту экономического факультета размышлять рационально, — ты не смотришь на меня так, когда мы просто общаемся, не улыбаешься… Все, что я делаю — неправильно, и я не знаю, что еще я могу… И могу ли вообще? Нужно ли тебе хоть что-то от меня? Если…

Мучительно начатая младшим фраза так и не была закончена. Каким бы ни должно было стать продолжение, оно утонуло в поцелуе. Возмущение, что толкнуло Артита от порога, под действием прерывающегося голоса первокурсника схлынуло практически сразу, ярко высвечивая то, ради чего он пришел сюда изначально. Не ругаться и не обвинять. На самом деле он хотел успокоить этого невероятного и бесконечно дорогого для него парня. И раз уж с выбором слов у него было плохо, то нужно было начинать с действий. Возможно, со своевременностью и уместностью он вновь не угадал, но пальцы практически без участия сознания легли на шею младшего и притянули того ближе.

Первый поцелуй получился довольно коротким из-за неудобного положения, но уже скоро лидер инженеров оседлал бедра студента экономического факультета, и стало гораздо проще. Легче… им обоим. Напряжение, сковывающее поначалу тело первокурсника под ним, постепенно стало уходить. Еще через какое-то время в ответном движении дрогнули губы младшего, а потом… чуть позже… Артит понял, что уже сам лежит на спине, глядя в по-прежнему грустные, но такие родные глаза над собой. Они все еще надеялись на слова, и, если быть честным, имели на это право. Лидер инженеров тихо вздохнул, набрал в грудь побольше воздуха и произнес-таки то, что должен был с самого начала:

— Я не знаю, что ты увидел в моем взгляде на пи, Конг. Но в одном я уверен точно — он давно для меня не больше, чем друг. Я с тобой, и больше мне никого не надо.

Мелькнувшая на лице первокурсника растерянность быстро сменилась настолько изумительной радостью, что Артит, залюбовавшись, так и не вспомнил, что собирался добавить: “По крайней мере - сейчас”. Он вообще забыл абсолютно обо всем, мгновенно погружаясь в любимое тепло, излучаемое вновь наполнившимися уверенностью глазами. Наставник даже упустил тот момент, когда младший наклонился ниже… когда сильные руки стянули его футболку прочь… когда пальцы первокурсника… заскользили по его обнаженной коже. Лишь мысль о том, что никогда прежде они не занимались этим днем, мелькнула и пропала, смятая очередным глубоким поцелуем. Конг снова больше не боялся, и не давал тревожиться ему.

========== Часть 90 ==========

— Знаешь… я каждый день убеждаю себя, что стоит лишь постараться еще чуть-чуть, и ты снова доверишься мне… — тихий голос Конгфоба прозвучал в опустившейся между ними тишине уже после того как угасли последние отголоски становящегося все сильнее с каждым разом удовольствия, но еще до того, как Артит сообразил, что текущая ситуация несколько отличается от привычной. Устроившийся, как обычно перед сном, на груди у младшего третьекурсник внутренне сжался, но отстраняться и менять свою позу посчитал безнадежно глупым и лишь подчеркивающим то, что он осознал, как расслабился, только сейчас. К тому же такое положение позволяло избежать прямого взгляда младшего, который всегда в моменты слов о чувствах первокурсника становился настолько бездонным, что Артит попросту боялся потеряться в нем и прекратить реагировать на суть произносимого. Устраивать же какую-нибудь перепалку или отповедь, которые обычно становились спасением наставника в подобных ситуациях, сейчас не хотелось. Слишком свежи были воспоминания о боли, что совсем недавно сковывала первокурсника. Если Конгу станет легче от того, что он скажет что-то еще, то пусть будет так. Все-таки именно ради этого наставник и пришел. Непроизвольно вцепившись в простыню под пальцами сильнее, лидер инженеров постарался полностью сконцентрироваться на голосе младшего, не прерывая и не вмешиваясь в то, что ему говорили. — … снова начнешь улыбаться… Ты не представляешь, как я обожаю твою улыбку, пи. Она делает мир совсем другим… таким… ярким. Теплым. Как твое имя, Солнце. Как прозвище, о котором я никогда не слышал, но в котором весь ты… Я очень, очень этого хочу, пи, но… мне тоже бывает страшно. Когда я вижу, как тебе тяжело рядом со мной, как больно… я боюсь, что так и не смогу ничего изменить, что делаю только хуже… Сегодня… я был не прав. Прости, что не смог скрыть свой страх перед твоим другом, и сорвался… Он… наверняка, не плохой, просто…

— Конг, может… хватит об этом? Давай прекратим? — слышать собственный дрогнувший голос было отвратительно, но надежда на то, что у него получится дать договорить до конца младшему угасла практически сразу. Он не мог. Действительно не мог слушать, как прерывается от переживаний голос первокурсника, выворачивающего перед ним душу. Откровенная уязвимость всегда самоуверенного парнишки была куда страшнее, чем любые мыслимые или немыслимые наказания в его жизни. Нельзя было позволять Конгу концентрироваться на тех чувствах, что расшатывали самую суть его личности, но как еще Артит мог бы остановить все это? Ни злость, ни нежность уже не казались хорошим выходом. В висках неприятно сдавило, и лидер инженеров закусил губу. Он практически не сомневался, что его жалкую попытку уйти от тревожащей их обоих темы проигнорируют. И не ошибся. Первокурсник лишь прижал его покрепче к себе, договаривая то, что собирался.

— Просто мне тяжело, когда ты обращаешь внимание на кого-то еще. Но я буду стараться справляться с этим, обещаю. И сделаю все, чтобы ты был счастлив со мной. Спасибо… за те слова, — лидер инженеров почувствовал легкое движение, и скорее угадал, чем действительно ощутил невесомый поцелуй, который пришелся на пряди его волос в области макушки. — И за то, что даешь нам шанс. Я очень люблю тебя, пи. Такого, какой ты есть. Что бы ни случилось, вместе мы все преодолеем. Правда.

Он слышал. Столько раз слышал признания Конга в самых разных вариациях, что не могло очередное из них вызвать ту предательскую влагу, что так стремительно скапливалась в уголках глаз. Не могло, но… чувства первокурсника резонировали в нем в этот раз слишком сильно. Дыхание становилось все чаще и поверхностнее, и с этим нужно было хоть что-то делать. В тщетной попытке удержаться от слез лидер инженеров запрокинул голову, мгновенно окунаясь в усталый, счастливый, молящий о тепле и обещающий еще большее взгляд младшего. Бесчисленное множество оттенков эмоций и чувств в нем постоянно сменялось, но основа оставалась незыблимой — любовь. К нему.

— Ты… и вправду этого хочешь? — Он не должен, не должен был этого спрашивать. Он ведь и так знал ответ и знал, что тот не изменится, но разве это могло повлиять на его решение?

— Да, пи. Очень.

Лидер инженеров медленно закрыл глаза и кивнул. Все было предсказуемо. Но в то же время — иначе. Потому что сейчас слова Конга могли изменить все. И меняли. Возможно, первокурсник и сам не сразу поймет, что получил еще одну часть его души, но со временем это станет очевидным. Только жалеть здесь было не о чем. Конгфоб был достойным целого мира, а не только доверия, о котором просил. Просто… страх… он врос так глубоко, что третьекурсник с трудом представлял, как сможет справиться с ним. В одиночку — точно. Но если вместе… если они попробуют вместе… Теплые губы, прикоснувшиеся к его, привычно качнули мир в сторону, но в это раз дарили не только знакомое удовольствие, но и странную силу. Надежду…

***

Это было удивительно. Завораживающе. И отчаянно мало. После того дня, когда они повстречались с пи’Тумом, прошло уже больше недели, но видеться им практически не удавалось — пришло время экзаменов по самым сложным предметам, и Артит однозначно заявил, что не собирается отвечать перед его родителями, если его оценки будут не так высоки, как могли бы быть. Конгфоб тогда попытался убедить старшего, что сдаст все на отлично только потому, что рядом с ним будет любимый человек… но в ответ получил одно-единственное заявление — если ему это не удастся даже без присутствия лидера инженеров, то они не увидятся еще неделю после. О совместных ночах пришлось позабыть, и поначалу первокурсник всерьез расстроился, но потом… он заметил те перемены, которые взвинчивали его пульс в разы быстрее, чем самые потрясающие ласки, что были между ними.

Глаза пи. В них снова был свет. Еще не постоянно, не с той силой, что раньше, но… был. Каждый раз, когда студенту экономического факультета удавалось его увидеть, юноша замирал, как изваяние, не зная, что ему делать и как снова начать дышать. Артит, естественно, тут же замечал его состояние и мгновенно заливался румянцем, от которого его хотелось зацеловать только сильнее. Даже суровые кары, снова и снова обещаемые старшим, если он не прекратит «так пялиться», ничуть не помогали. Конгфоб был счастлив, и это не могли омрачить никакие слова, тем более не идущие от сердца — о том, что это именно так первокурсник прекрасно знал. Как вскоре понял и то, что ему позволено гораздо больше, чем раньше. Единожды не удержавшись и утащив-таки наставника в один из пустующих во время экзаменов кабинетов, студент экономического факультета получил убедительные тому доказательства. Он сам до сих пор слегка краснел, вспоминая, как опускался тогда перед старшим на колени прямо у огромной доски, а…

— Конг! Конгфоб! Подожди!

Погруженный в свои мысли, возвращающийся из магазина юноша не сразу осознал, что зовут именно его, и только когда запыхавшийся голос раздался совсем рядом, вздрогнул и оглянулся назад. Эм… Непроизвольно натянувшиеся мышцы неприятно дернулись, и пришлось с усилием их расслаблять. Нет, Конг не сердился на друга, тот действительно не был виноват в том, что произошло между ним и Артитом, но чуть отодвинутые в сторону воспоминания о собственной ошибке нахлынули так быстро, что реакции было сложно контролировать…

— Фууух… Привет. Я думал, ты так и не услышишь, — догнавший его парень уперся ладонями в колени и теперь пытался восстановить дыхание, глядя на него исподлобья. Чуть виновато и неуверенно, но все равно упрямо… абсолютно так же, как и всегда. Конгфоб улыбнулся. Только сейчас он осознал, что очень скучал по другу. Последние недели были суматошными, непонятными, полными печали и счастья, но это вовсе не значило, что он перестал ценить близких себе людей.

— Привет, Эм. Прости, что тебе пришлось побегать. Я задумался. Но очень рад тебя видеть. Как насчет кафе? Я угощаю. Твой любимый капучино за мой счет, что может быть лучше?

Катават закатил глаза и, выпрямившись, ткнул его в плечо, показывая, что шутка вышла так себе, но все равно улыбнулся. Было видно, что он доволен. И это не менялось все то время, которое они провели в ближайшем кафетерии, потягивая несладкий, крепкий кофе. Только вот, к сожалению, им обоим нужно было готовиться к последнему экзамену, который был намечен на послезавтра, так что очень долго просидеть они не могли. Уже перед самым уходом, Эм чуть замялся, но все-таки спросил то, что Конгфоб ждал от него с самого начала:

— Конг… Ты… правда встречаешься с пи’Артитом? Везде говорят… да и я тоже видел… Несколько раз. Ну… что вы ходите вместе. Это, конечно, ничего не значит, просто… он… ты…

— Правда, Эм. Я очень его люблю, — сказать это было совсем не сложно. Наоборот, этого казалось слишком мало, чтобы полноценно передать то, что он самом деле чувствовал. И то, что проникало в него только глубже день ото дня.

— Но… тебе же не нравятся парни… Ты ведь сам говорил… — растерянность Катавата становилась все сильнее, но скорее вызывала улыбку, нежели раздражение, как некоторые комментарии, которые Конгу иногда приходилось слушать до сих пор, и которые не заканчивались дракой только потому, что юноша понимал, чем это может обернуться для лидера инженеров.

— Говорил. И могу повторить. Мне не нравятся парни. Мне нравится пи’Артит.

— Но… разве это не одно и то же?

Конгфоб вздохнул и помотал головой. Он не представлял, как правильно объяснить это другу, но для него разница была очевидна. Его пи был единственным человеком, от улыбки которого обычный день превращался в чудо. В сбывшуюся мечту. И это стоило любых ожиданий, которые все равно скоро закончатся. Конгфоб это чувствовал. Он просто это знал. И жаждал всеми фибрами своей души.

========== Часть 91 ==========

Тщательно скрываемая, но от того ничуть не уменьшающаяся надежда на возможность провести с Артитом как можно больше времени на каникулах развеялась как дым, стоило студенту экономического факультета начать свой ответ на последнем экзамене. Профессор Куртинат был так очевидно настроен прогнать первокурсников по своему предмету от и до, что это прямо бросалось в глаза, и пусть Конгфоб в итоге получил-таки достойный балл, но отличным он не был. Почти позабытое уже предупреждение лидера инженеров о том, что, если ему не удастся получить по всем предметам наивысшие оценки, то о встречах придется позабыть еще на неделю, вспоминалось теперь юноше очень отчетливо, и необходимость облизывать пересохшие губы вновь и вновь была самой малой из проблем первокурсника, с которыми ему предстояло столкнуться после выхода из аудитории. Достаточно было вспомнить обо всех тех сообщениях, что он успел наотправлять вчера вечером пи, закончившему свои экзамены на день раньше него, о том, куда именно он хочет его пригласить. Артит отвечал, что они поговорят обо всем «завтра», но студент экономического факультета никак не мог успокоиться. Взвинченный собственным ощущением того, что старший становится все ближе к нему, Конгфоб не мог отказаться от бесконечного генерирования планов, которыми все сильнее хотелось поделиться с наставником. Он и не выдержал, а теперь…

Тихий стук двери кабинета, закрывшейся за его спиной, свидетельствовал о том, что вполне уже можно позвонить лидеру инженеров, но телефон из кармана первокурсник так и не достал. Юноша прекрасно понимал, что вероятность того, что старший откажется от своих слов, стремилась к бесконечно малой величине, и не видел никакого смысла напрашиваться на суровую отповедь тогда, когда пальцы все еще подрагивали от внутренних переживаний. Медленным, абсолютно нехарактерным для себя неуверенным шагом студент экономического факульета прошел практически через все территорию университета, чтобы в конечном итоге устроиться под деревом на одном из газонов недалеко от общежития. Подложив под голову рюкзак, Конгфоб улегся на спину и теперь смотрел сквозь листву, стараясь не думать ни о чем. Хотя, конечно, это было абсолютно невыполнимой задачей. Как можно было отрешиться от мыслей, что навязчиво повторялись по кругу? Он никогда раньше не придавал оценкам чрезмерного значения и не считал, что ум измеряется ими, но сейчас… именно сейчас ему нужно было постараться. А он не сумел. Осознание этого выбивало из колеи и заставляло чувствовать себя полностью дезориентированным. Совсем не таким, каким бы он хотел предстать перед своим Солнцем. Не ответственным и надежным парнем, а… а…

Определения для собственной самонадеянности, что одно за другим всплывали в голове, радости не добавляли, и первокурснику стоило немалого труда убедить себя в том, что никакая новая неделя перерыва в их с наставником отношениях не изменит наметившихся улучшений. Просто нужно было еще чуть-чуть подождать. Еще. Чуть-чуть. От бессилия хотелось долго… очень долго и от души материться, но студент экономического факультета держался. Правда держался…

— И как это понимать? Ты настолько утомился на экзамене, что пройти еще пару сотен метров до собственной комнаты уже никак? Также, наверное, как и ответить на звонок. Думаешь, это забавно? Мелкий придурок… — напряженно выцеживающий слова голос, раздавшийся сбоку спустя пару часов бесплодных раздумий, принадлежал человеку, которого Конгфоб никак не ожидал увидеть сейчас, но который… определенно был здесь. Первокурсник чуть повернул голову, а потом резко сел, выпрямляясь. Практически подошедший в упор наставник, несомненно, был зол, и сердить его своим расслабленным видом еще больше абсолютно не хотелось.

— Пи? Что ты тут…

— Шел к тебе. Так сложно догадаться? — лидер инженеров опустился на траву рядом с ним и быстро обежал его фигуру взглядом. — У тебя все хорошо?

— Да… — Конгфоб не понимал отчего так обеспокоен его возлюбленный, но само присутствие третьекурсника разливалось в груди юноши уютным теплом. И отражалось улыбкой на губах.

— Придурок… Какой же ты придурок… — ворчание Артита немного затихло, пусть и не исчезло полностью, и уже не казалось невозможным подсесть к старшему поближе, чтобы опустить свою руку позади него, создавая иллюзорное ощущение полу объятия. Косой взгляд третьекурсника подсказывал, что этот маневр не прошел незамеченным, но наставника, похоже, по-прежнему интересовал другой вопрос. — Если у тебя все в порядке, то почему ты не отвечал?

Первокурсник немного нахмурился и достал, наконец, свой телефон. На дисплее отражалось шесть пропущенных вызовов: четыре от Артита и два от Вада. Щекам стало горячо. Конг даже не думал, что старший позвонит ему сегодня первым, и уж тем более — что начнет волноваться.

— Мы с ребятами играли в баскетбол, когда Вад пришел к Прэму. Он сказал, что ты сдавал в самом начале и давно ушел. Я… Вот какого надо было врать, что наберешь меня сразу, как закончишь? И потом молчать, когда тебе самому названивают?! — лидер инженеров снова начал заводиться, но Конгу отчего-то стало легко-легко. Юноша уткнулся лбом в плечо старшего и приобнял его уже по-настоящему, успокаивающе поглаживая пальцами бок своего невероятного возлюбленного.

— Прости, пи. Я выключил звук перед экзаменом. А потом просто забыл включить его вновь. Со мной все в порядке, правда. Не волнуйся, — сказать это в начале было очень важно, но не менее важным было признать и то, что он не смог оправдать ожиданий своего старшего. Нужно было только сделать вдох поглубже, и тогда получится даже это. — А раньше я не позвонил только потому что не смог получить высший балл. Я знаю, что обещал тебе, но… профессор не даст пересдать. Я спрашивал у него, он сказал, что и слышать ничего не желает. Так… глупо. Прости. Я обязательно справлюсь лучше в следующий раз. Вот увидишь. Только… можно, мы сегодня останемся вместе? Я очень-очень соскучился по тебе за эти дни. Пожалуйста…

Артит молчал так долго, что в итоге первокурсник не выдержал и поднял голову, чтобы хотя бы по лицу любимого понять, о чем тот думает. Старший же, чуть закусив губу, напряженно смотрел перед собой и, казалось, вел с собой какую-то внутреннюю борьбу. В который раз. Конгфоб невесомо вздохнул и осторожно заправил темную прядь наставника тому за ухо. Прошедшая по телу третьекурсника дрожь ответила на это движение куда раньше, чем возмущенный возглас:

— Конг! Ты что творишь?! Совсем сдурел?! — негодующий взгляд уже вовсю пылал из-под насупленных бровей, а ладонь прикрывала подвергнувшееся атаке ухо, но студент экономического факультета по-прежнему ни о чем не жалел. Ведь пи… до сих пор был рядом. И было не похоже, что он собирается уходить.

— Я люблю тебя, — такие простые слова, повторяемые вновь и вновь, каждый раз изменяли мир первокурсника, делая все чуточку глубже, чуточку иначе… гораздо правильнее, чем было до того. И он просто не мог иначе. Конгфоб надеялся, что однажды… однажды это поймет и человек, смотрящий сейчас ему прямо в глаза. — Очень.

Это было правильно. Это было нужно сказать. Но на что юноша точно не рассчитывал, так это на то, что именно сейчас… сейчас черты лица старшего дрогнут и исказятся. Пусть лишь на мгновение, на доли секунд, но даже этого хватило, чтобы увидеть безумную жажду. Довериться. Улыбнуться. Засиять. Снова. Для него. Навсегда.

— Пи… — моментально севший голос не мог передать ничего из того, что Конг хотел бы сказать, а Артит уже вскочил на ноги, удаляясь сразу на несколько шагов. И тут же возвращаясь назад. Больше не пытаясь смотреть ему в глаза, но протягивая руку с чуть дрожащими пальцами.

— Пойдем. Останемся сегодня у меня. Все равно я купил еды на двоих, а твой пресный Кунг Джуд я точно не осилю. И откуда такие дурацкие пристрастия?..

Артит безостановочно продолжал что-то ему выговаривать, пока студент экономического факультета поднимался, а потом и подбирал свои вещи, но его ладонь в своей сжимал крепко-крепко, не отпуская ни на секунду, и от того сердце первокурсника все наращивало и наращивало частоту своего биения — настолько, что в груди даже заныло от легкой боли. От боли, которую Конг ни за что бы не променял ни на что другое, ведь сейчас он был именно с тем, с кем хотел.

========== Часть 92 ==========

***

Артит сжимал свои пальцы на ладони младшего так, будто от этого зависела его собственная жизнь. Будто стоило ее отпустить, и весь мир вокруг растворится миражом. Или, что гораздо страшнее, растворится человек рядом с ним. Глупая уверенность в том, что Конг непременно выполнит свое обещание позвонить ему сразу после экзамена, сыграла с лидером инженеров слишком жестокую шутку. Узнав, что младший давно освободился, но не обнаружив в своем телефоне ни одного пропущенного вызова, у третьекурсника перед глазами потемнело настолько, что на секунду пришлось вцепиться в плечо стоящего рядом и разговаривающего со своим парнемПрэма — ноги отказывались держать главу наставников так, как было необходимо. Друзья, конечно, тут же разволновались, но Артит все списал на перегрев на солнце и поспешил уйти с баскетбольной площадки. Лидер инженеров прекрасно понимал, что душащие его страхи не имеют ничего общего с реальностью, и не хотел тревожить ребят, но до сих пор иногда всплывающие в памяти картины того, как Конг исчезает под волнами на, казалось бы, целую вечность, вызывали во всем теле третьекурсника ледяную дрожь. И пусть на территории университета младшему вряд ли могло что-то грозить, но Артит… должен был убедиться, что со студентом экономического факультета все в порядке.

Конечно, одного вида первокурсника, отдыхающего недалеко от собственного общежития, хватило, чтобы тиски, сжимающие сердце наставника, чуть ослабли, но подавляемые внутри эмоции требовали выхода, и Артит направился прямиком к человеку их вызвавшему. Другое дело, что лидер инженеров никак не ожидал, что причиной нехарактерной для младшего задержки в выполнении своих обещаний станет он сам. Требование к результатам экзаменов Конга, высказанное третьекурсником лишь единожды, было для наставника обычным способом смотивировать парнишку на более усиленные занятия, но никак не угрозой. Артит и не предполагал, что студент экономического факультета воспримет это так серьезно. Но разве могло быть по-другому? Темные глаза младшего, смотрящие ему прямо в душу, вновь и вновь повторяли, что Конгу важно все, что с ним связано.

Это было странно. Непривычно. Все еще безмерно пугающе. Метнувшееся прочь тело действовало исключительно на въевшихся уже в плоть и кровь рефлексах, но дурацкий порыв удалось остановить. И пусть с губ по-прежнему срывалась несусветная чушь, пальцы наставника крепко сжимали ладонь первокурсника, протянутую в ответ без каких-либо сомнений. Наверное, следующие десять минут только она и была единственным, что связывало лидера инженеров с действительностью. Окончательно пришедшие в раздрай мысли путались и сталкивались друг с другом, привнося в окружающий мир какую-то ирреальность. Лишь на лестнице, когда до его комнаты оставалось всего пару этажей, недоуменно-заинтересованные взгляды спускающихся вниз парней подсказали Артиту, что выглядит он… не совсем так, как обычно. Тут же прилившая к щекам кровь, наверняка, добавила картине колоритности, но третьекурсник лишь сжал пальцы крепче, вдруг в полной мере ощущая, насколько горячей и влажной была его собственная ладонь. И вот это-то вызвало неловкость моментально. Наверняка, сравнявшись цветом лица с цветом столь привычной для него малиновой рубашки, которой, к счастью, на нем сейчас не было, лидер инженеров попробовал избавить Конгфоба от своей хватки, но первокурсник явно был против: не прошло и секунды, как их пальцы вновь были переплетены, а потом и вовсе — сцеплены в замок. Оставшуюся часть пути они прошагали именно так.

Вновь образовавшийся вакуум в голове наставника наполнился подобием мыслей уже только после того, как они зашли в комнату, и дверь за ними благополучно захлопнулась. Первокурсник наклонился, чтобы снять свои ботинки, а лидер инженеров внезапно осознал, что то, к чему он внутренне готовился не один день — приглашение Конга к себе — произошло незаметно даже для него самого. Сегодняшнее волнение перекрыло все прежние страхи, и то, что раньше казалось непосильной задачей, отступило на задний план под действием совершенно иных эмоций. Хотя теперь-то от позабытых тревог отстраниться уже не получилось бы. Разлившийся по коже холод пришел на смену жару настолько быстро, что лидер инженеров чуть не застонал вслух. Ни один экзамен, ни одно выступление перед сотнями смотрящих на него студентов не вызывало в третьекурснике такого количества чувств, сколько вызывала одна мысль о том, что сегодня они с Конгом останутся наедине: не для того, чтобы заняться сексом и быстренько заснуть после него, не для того, чтобы высказать студенту экономического факультета сотни надуманных претензий, не для того даже, чтобы давить на младшего тяжелым молчанием в ожидании того, когда же он, наконец, не выдержит и уйдет, а просто для того… чтобы быть рядом. Чтобы попробовать поверить — все возможно. И их отношения — в том числе.

— Пи, я схожу в ванную? — мягкое прикосновение пальцев первокурсника к его запястью своевременно вырвало наставника из нового витка никому не нужной паники, и Артиту даже удалось дёргано кивнуть.

После того, как Конг скрылся за дверью, лидер инженеров еще немного потоптался в прихожей, а потом отправился в комнату. На столе ютилась купленная еще в первой половине дня еда, и третьекурсник впервые за все время своего обучения искренне расстроился из-за того, что у него не было холодильника. Вероятность того, что за несколько часов что-то могло испортится, была невелика, но все же… что если младшему станет плохо? Поморщившись, Артит пришел к выводу, что с подготовкой к свиданиям у него явные проблемы. Его не извиняло даже то, что осознание окончания экзаменов, а с ними и их с Конгом вынужденной, но необходимой разлуки, приводило его в полуступорное состояние. Обещание, данное самому себе еще в тот день, когда они повстречались с пи’Тумом, нужно было выполнять. Его хотелось выполнить. Но Артит до сих пор не знал — как. Номинально они с Конгом уже были парой, и предлагать встречаться повторно было бы как-то… глупо? Да и это ли было основным?

— Выглядит вкусно. Когда ты успел все купить? — негромкий голос позади, за которым последовало теплое объятие, притягивающее его к крепкой груди за спиной, заставил чуть вздрогнуть, но наставник быстро справился с собой и впервые благодарно погладил сцепившиеся на своей талии пальцы первокурсника. Конг чувствовал, что с ним что-то не так, и, безусловно, пытался его успокоить. Младшему было даже все равно, что раньше за столь откровенные проявления нежности он уже неоднократно получал суровые выговоры и мрачные взгляды. Он не менялся. И все так же любил.

— Ты… ты еще не пробовал, — справившись с голосом, Артит чуть обернулся на секунду теряясь во взгляде, обещавшем любую необходимую поддержку, а потом осторожно высвободился из объятий. Ему требовалось чуть больше осознанности, а в руках Конгфоба она, и без того небольшая, успешно скатывалась к нулю, — на самом деле я купил все еще около полудня, а сейчас…

— Самое лучшее время, чтобы пообедать. Я очень проголодался.

— И почему я не удивлен? Ты хоть ел после экзамена? Или сразу отправился на свою лежку под деревом?

Конгфоб кающимся жестом сложил руки у груди и чуть склонил голову, показывая, что подозрения Артита абсолютно верны, но счастливая улыбка, прячущаяся в уголках его губ, не позволяла ни на секунду усомниться в том, что на самом деле младший ничуть не переживал о пропущенном обеде. И вообще ему было до неприличия хорошо. Лидер инженеров закатил глаза и вздохнул. Управляться с этим мальчишкой он все еще не умел.

— Я тоже помою руки и вернусь. Поставишь все в микроволновку?

Получив уверенный кивок, наставник ненадолго вышел из комнаты, а когда вернулся, то обнаружил младшего за сервировкой стола. Конгфоб, похоже, прекрасно помнил, что и где лежит, хотя с его последнего прихода сюда прошло уже больше месяца. Какой же он все-таки… невероятный. Неосознанно замерев на пороге, Артит со странным упоением наблюдал за тем, насколько выверены и красивы все движения этого потрясающего парня. Никто… никто не мог с ним сравниться, и лидер инженеров был в этом абсолютно уверен.

— Пи, все готово. Ты идешь? — ласковые смешинки в поднятых на него младшим глазах без стеснения заявляли, что его наблюдение не оказалось для первокурсника неожиданностью, но разве был смысл прятаться или скрываться? Как бы страшно Артиту ни было, сейчас он действительно очень хотел сказать:

— Да.

========== Часть 93 ==========

Короткое согласие, произнесенное в ответ на, казалось бы, банальный вопрос, не могло… не должно было иметь сколь-нибудь серьезного значения для Конгфоба, но после него в глазах младшего заискрилось столько счастья, что лидер инженеров на секунду зажмурился, пытаясь понять, не выдал ли он чем-нибудь свои, до сих пор спотыкающиеся о страхи, мечты, и стремительно покраснел. От очередного проявления дурацкой реакции, справляться с которой в присутствии первокурсника никогда не получалось, наставнику тут же захотелось вмазать себе парочку подзатыльников, но, конечно же, ничего подобного он делать не стал. Просто постарался принять подчеркнуто независимый вид и уверенным шагом преодолел расстояние, отделяющее его от стола, чтобы немедленно усесться на свое место. Конгфоб с мягкой улыбкой устроился напротив. Артит не знал, как правильно обозначить ту связь, что, несомненно, позволяла им улавливать настроение друг друга, но отрицать ее наличие было уже невозможно. При том, что он по-прежнему не представлял, какие именно слова стоит сказать, чтобы дать им с младшим возможность сблизиться по-настоящему. Что сделать. И получится ли это вообще.

В итоге на протяжении всего ужина лидер инженеров упорно изучал собственную тарелку, делая вид, что жутко проголодался и, кроме еды, его сейчас ничего не интересует. К счастью, Конг не позволял повиснуть между ними неловкой тишине, подробно рассказывая о том, как проходили его дни в то время, пока они были порознь. Лишь когда тарелки окончательно опустели, а речь зашла о последнем экзамене, в голосе младшего вновь проявились горчащие нотки, доказывающие, что первокурсник по-прежнему был уверен, что его «неудача» была серьезной ошибкой.

— Мне жаль, что я не выполнил свое обещание, пи. Не думал, что так получится, но этого уже не исправить. Спасибо, что разрешил провести этот вечер с тобой. Я действительно очень соскучился. Ты… самое лучшее, что есть у меня. Прости, что подвел.

Наставник, наконец, поднял свой взгляд на студента экономического факультета и вгляделся в него внимательнее. Сейчас Конгфоб казался и печальным, и счастливым одновременно, в равной степени расстроенным от того, что их ждет разлука, и благодарным за то, что она была отложена. Несмотря на очевидное желание быть рядом с ним, первокурсник готов был следовать предъявленным условиям. Готов был на все, чтобы убедить, что больше не обманет. В сердце наставника болезненно кольнуло от понимания, что своими действиями он загнал младшего в какие-то ненормальные рамки настолько глубоко, что тот больше не ожидал от него никаких послаблений. И это тогда, когда третьекурсник, наконец, собирался сделать шаг навстречу. Но кто в этом виноват? Наставник еле слышно выдохнул, вдохнул и попробовал прояснить хотя бы самый простой вопрос между ними.

— Я не собираюсь ругать тебя, Конгфоб. Оценки, безусловно, важны, но я и так знаю, что ты сделал все, что было в твоих силах. В конце концов у меня было достаточно возможностей, чтобы оценить твою настойчивость, — первокурсник удивленно вскинул брови и чуть наклонил голову, жадно всматриваясь в его лицо, в ответ на что щеки лидера инженеров привычно окатило жаром, и Артиту пришлось резко ускорять темп своей речи. — И вообще — главное, чтобы ты понял материал. Тогда тебе будет проще учиться потом. Без хорошей базы на старших курсах делать нечего. Надеюсь, что хоть это-то тебе объяснять не надо.

— Ты… не сердишься? — восторг, затопивший глаза младшего гигантской приливной волной, смял что-то внутри самого третьекурсника, и наставник поспешно отвел взгляд, часто-часто моргая и быстро выдыхая. Чтобы ответить потребовалось гораздо больше усилий, чем он мог предположить изначально. И, к сожалению, ответ этот был далек от идеального. Поток чужих чувств слишком сильно резонировал в нем, вновь путая мысли и мешая слова, которых и прежде-то было не так много.

— Сержусь. Ты считаешь меня каким-то монстром. Как будто я готов отказаться от встреч с тобой из-за оценок.

Мысленно добавив к произнесенному, наверняка, поджатые губы, лидер инженеров представил себя со стороны и ощутил, как внутри в очередной раз заскреблась безнадежность. Если он так пытается наладить отношения, с человеком, с которым действительно хочет, то можно даже не спрашивать, почему главой наставников назначили именно его. Другой бы не сумел запугивать первокурсников самыми обычными фразами. У него же это, видимо, получалось само собой.

— Ты не монстр, пи. Ты самый прекрасный человек на свете, — негромкий голос Конгфоба раздался совсем рядом, и Артит еле успел осознать, что младший, пока он погрузился в собственные мысли, не только поднялся со своего места, но и обошел стол, чтобы тут же развернуть его и притянуть к себе, лбом утыкая в свое солнечное сплетение. — И добрый. Очень добрый… Никогда не сомневайся в этом, Солнце.

Тонкие, аристократичные пальцы младшего ласково скользнули по его прядям, а потом повторили свой путь. Снова и снова. На долгие несколько минут в комнате воцарилась тишина, но тишина эта была по-настоящему правильной, и нарушать ее совершенно не хотелось… Хотя, конечно, лидер инженеров понимал, что это не навсегда.

— Ты… когда ты поедешь домой? — собственный голос, прозвучавший куда-то в область живота первокурсника, показался наставнику до странного чужим. Тихий, внезапно умиротворенный он не был таким… к какому он привык. Непроизвольно задержав дыхание, Артит порадовался, что хотя бы лицо его сейчас было скрыто, и можно не задумываться о том, как проявление нежности младшего отразилось на нем. Лучше было просто дожидаться ответа Конга.

— Завтра. В последнее время я слишком редко там появлялся. Мама даже грозилась, что сама меня заберет, если я не появлюсь к полудню. И можешь мне поверить, это не пустые слова, — несмотря на подразумеваемый, вроде бы, протест, голос первокурсника был наполнен такой любовью, что усомниться в ней не получилось бы ни у кого. Артит и не пытался, лишь внутренне немного сжался, и осторожно перевел дыхание, очень надеясь, что младший этого не заметит. Нейтральный вопрос, заданный для того, чтобы вернуть их обоих в реальность, дал совсем не тот эффект, на который он рассчитывал. Некстати всплывшая аналогия с событиями того дня, воспоминания о котором он стремился заменить новыми, была очень неприятна. Но это тоже можно было пережить. У него получится. — Только это вовсе не значит, что я буду сидеть в своей комнате с утра и до вечера. Ты же помнишь, что нам нужно сходить в уйму мест? Я хочу побывать абсолютно везде, пока мы свободны. Можем каждый день встречаться в центре. Или… хочешь я буду приезжать за тобой?

— Не торопись, Конг. Давай разбираться со всем постепенно, — Артит постарался отстраниться от собственных ощущений и сконцентрироваться на разговоре, тем более, что сейчас был подходящий момент для того, чтобы озвучить ту просьбу, на которую он не решался раньше, памятуя о реакции первокурсника на своего наставника, но которая была для него по-прежнему важна. И время которой уже выходило, — но, если говорить о ближайших днях… мы можем встретиться в субботу? Пи’Тум пригласил на свадьбу нас обоих, и я был хотел, чтобы мы сходили туда вместе.

Пальцы, до сих пор перебирающие его пряди, ненадолго замерли, но практически сразу вернулись к своему занятию. Третьекурсник грустно усмехнулся, понимая, что все-таки тоже непроизвольно задел младшего. Пусть вслух тот об этом вряд ли признается, но…

— Конечно, пи. Это даже не обсуждается, — студент экономического факультета мягко отстранил его от себя, а мгновеньем спустя уже обхватывал ладонями его щеки, слегка приподнимая его голову вверх, так, чтобы их лица оказались друг напротив друга, а глаза…. Сколько раз лидер инженеров уже попадал в бездонную ловушку взгляда своего младшего? Артит не помнил. — Я ни за что не отпущу тебя одного.

— Ну что за громкие заявления, Конгфоб? Ни малейшего представления о субординации, — спустя несколько секунд третьекурсник все-таки выдохнул необходимый ответ, но вложить в голос должную строгость так и не получилось, так что вряд ли его укор мог внушить хоть какое-то уважение к старшим, которое, как был абсолютно уверен Артит, было важной частью любых отношений. Хотя с Конгом их мнения в этом вопросе явно различались. Мягко улыбнувшись, младший просто прижался губами к его лбу, а потом отступил на шаг назад и совершенно обычным тоном перешел на другую тему, показывая, что не собирается с ним сейчас ни о чем спорить:

— Я уберу со стола. Ты точно больше ничего не хочешь? Я могу сходить на фудкорт.

— Не говори ерунды. Я и так переел.

Присоединившись к прибирающемуся младшему, Артит решил все-таки рассказать поподробнее о том, каким будет концепт свадьбы его наставника, и где им лучше встретиться, на что студент экономического факультета лишь кивал и задавал уточняющие вопросы, вовсе не выглядя при этом сколько-нибудь расстроенным. Было странно вот так, без каких-то скрытых уловок и тайн, спокойно общаться, и порой в сознание даже закрадывалась мысль, что, возможно, он всего лишь спит и скоро зазвенит будильник… и не важно, что он самолично вчера скидывал все настроенные в телефоне сигналы, как никогда радуясь окончанию сессии. Просто… просто реальность слишком редко баловала его, чтобы он мог ей поверить.

Хотя кое-что не менялось вне зависимости от того, насколько иллюзорным казалось все вокруг. Стоило им закончить уборку, как младший оказался позади него, уверенно утягивая его в кольцо своих рук и прижимая к себе, как можно ближе.

— Ммм… ты уже знаешь, чем хочешь заняться теперь? — мало того, что в голосе Конга даже самый непредвзятый слушатель не различил бы ни единой приличной интонации, так первокурсник еще и прихватил его за ухо губами, чуть оттягивая на себя и вызывая совсем уж неконтролируемую дрожь во всем теле наставника. Ну кто же так делает?! Непроизвольно двинув локтем куда-то себе за спину, третьекурсник выпутался из чужих объятий и смерил нахального мальчишку, потирающего бок, предупреждающим взглядом. Конечно, Артит не сомневался, что так и будет, большинство их встреч сводилось именно к этому, он сам первым выступал за подобный тип отношений, пытаясь отвадить Конга, но… но… он ведь так и не сказал, что хочет, чтобы все было… по-настоящему.

— Фильм. Человек-паук. Самое лучшее для отдыха — это кино, — поспешно ткнув пальцем в ноутбук, наставник быстро-быстро покивал, облизывая в миг пересохшие губы, и понимая, что все еще не готов. Не готов. А когда будет?

Конгфоб, вряд ли представляющий весь масштаб вновь нахлынувших на него терзаний, ответил задумчиво-сосредоточенным взглядом, но возражать не стал, и Артит в очередной раз облегченно выдохнул. Можно было еще немного потянуть.

Следующие несколько часов прошли легко и спокойно, хотя наставник не смог бы утверждать, с чем конкретно это было связано: с просмотром любимого фильма или с теплыми объятиями, в которые вновь заключил его упрямый первокурсник, стоило им устроиться на постели с ноутбуком. Бороться с тактильной зависимостью Конга было абсолютно нереально. Хотя, если быть честным, Артит и сам безумно соскучился за прошедшие дни, так что, убедившись, что студент экономического факультета не собирается предпринимать никаких более активных действий, решил оставить все, как есть. Все-таки рядом с младшим было здорово. Настолько, что можно было даже «не замечать», что иногда его прижимают к себе чуточку крепче, чем нужно, а порой и вполне ощутимо целуют в макушку. Это ведь и вправду тоже было частью отношений, о которых он когда-то мечтал. Отношений с человеком, которого… любишь. Не сравнимо сильнее, чем раньше.

Разморенный спокойствием и уютом наставник не успел отследить эту мысль вовремя, а она, без апломба и спешки, просто вновь окутала его душу, не сразу давая понять, что больше не позволит с собой разобраться. Лишь все усиливающаяся чувствительность к близости студента экономического факультета заставила лидера инженеров около одиннадцати вечера отправиться в ванную и надолго встать под прохладные струи. Артит действительно не собирался… «спать» с первокурсником. Раз уж у него не находилось достойных слов, так хоть своими действиями наставник планировал показать, что секс — не единственное, что ему нужно от младшего. Хотя кое-чего третьекурсник все-таки не учел. Желаний самого Конга.

Отправившийся мыться после него паренек уделил душу ничуть не меньше времени, чем сам наставник, так что, когда студент экономического факультета вернулся, Артит, забравшийся в кровать и выключивший практически весь свет в помещении, мягко балансировал на грани яви и сна. Лишь краем сознания лидер инженеров уловил, что первокурсник усаживается рядом с ним и осторожно опускает руку на его плечо. Это было не так уж и странно, и никакой тревоги с собой не несло, но слова, что были произнесены после… Конг же не стал бы произносить именно их? Нет?

— Пи, ты… можешь быть сегодня со мной? Во мне. Так, чтобы я почувствовал все до конца. Полностью. Мне это действительно нужно. Прошу тебя… не отказывай.

Сердце Артита, вроде, билось, а, вроде, и нет. Ощущения ускользали за попытками осознать смысл озвученных фраз, но ничего не получалось. Совсем, совсем не получалось. Никак.

========== Часть 94 ==========

***

Конгфоб всегда считал себя счастливым человеком, и не потому что так было правильно, а просто потому что так и было на самом деле: любящая семья, достаток, огромное количество друзей и просто знакомых, уверенность в своем будущем — он мог бы перечислить сотни причин, и все они были бы правдивы. Жаловаться на что-то в его положении было бы просто смешным, да он и не собирался. У него было все. За исключением, быть может, так интересующих всех «серьезных отношений». Но прежде его это нисколько не беспокоило. Он не сомневался, что однажды появится тот, с кем он будет идти по жизни вместе. Вернее — та. Раньше — да. Сейчас же юноша знал не только пол своего любимого человека, но и его имя, внешность, душу… Знал все, что заставляло парить его над землей и тянуло болью в груди — просто потому, что вместить столько любви было не под силу ни одному сердцу. Знал и не понимал, как у него получалось быть счастливым без этого. Без него. Без «грозы» инженерного факультета. Без самого прекрасного парня на свете.

Этот вечер — вечер, который Конгфоб готовился провести в одиночестве, убеждая себя в том, что новая неделя порознь — всего лишь семь обычных дней, внезапно оказался затоплен лучами Солнца. Его Солнца. Робкий, дрожащий, то тянущийся к нему, то отступающий назад свет в глазах его пи больше ни на секунду не гас, и Конг не уставал благодарить за подаренное ему чудо. За еще один шанс, который он не собирался упускать. Конечно, не все страхи старшего отступили: первокурсник чувствовал, что лидеру инженеров все еще тяжело подпускать его к себе слишком близко, но, несмотря на это, юноша понимал и другое — Артит больше не станет отказывать ему в праве быть рядом. Не возведет новых стен и не пройдет мимо, пряча глаза. Третьекурсник тоже хотел быть с ним. Очень, очень хотел.

Это понимание пьянило и требовало от студента экономического факультета хоть каких-нибудь действий. Хоть чего-то, что могло бы сократить время ожидания их общего счастья. Чего-то, что еще больше уверило бы старшего в том, что их отношения для Конга бесценны. Десятки, сотни возможных вариантов доказательств появлялись в уме у студента экономического факультета и тут же отметались. Ничто не могло сравниться с тем, что отдавал ему Артит. Отдавал с самого начала, не прося ничего взамен.

Мысль, пришедшая в голову юноши уже тогда, когда старший скрылся в ванной, была для первокурсника не новой и не отличалась какой-то оригинальностью, но сейчас ее воплощение было бы как нельзя кстати. Раньше лидер инженеров просто не пошел бы ни на что подобное: несмотря на их официальный статус «пары», только студенту экономического факультета было позволено «вести» за собой в постели. Третьекурсник, всегда остро реагировавший на все его ласки, о своих собственных желаниях не упоминал. Никогда. Как будто они бы значения не имели. Как будто бы их вовсе не существовало. Как будто бы… на наслаждение, пусть даже исключительно физическое, в их пресловутых «отношениях» имел право только один человек — Конг. И пусть юноша до сих пор не понимал, почему Артит прочертил именно такие границы, но их преодоление могло стать первым шагом для того, чтобы открыться друг другу чуточку больше. Чуточку искреннее и от души. И вот это было по-настоящему важным, ведь только так могло бы осуществиться их общее уже желание — быть вместе.

Отправившись в душ после возвращения старшего, Конгфоб еще какое-то время пытался сдерживать собственное воображение, подкидывающее ему откровенные картины того, какой может стать их будущая ночь, но в конце концов понял, что это бесполезно. Первокурсник до безумия хотел, чтобы все это стало реальностью, и возбуждение, скапливающееся внизу живота, не шло ни в какое сравнение по своей силе с другой потребностью. Потребностью узнать, каким будет Артит над ним. В нем. Там, куда доступа не было никому, но где юноша так отчаянно жаждал почувствовать своего любимого. Единственного.

Так долго выстраиваемые старшим рамки в сознании Конга были сметены буквально за несколько десятков минут, но это казалось абсолютно нормальным. Студент экономического факультета думал только о возможном счастье, и ничто другое его не интересовало. Даже собственные дрожащие руки, натягивающие, наконец, шорты и футболку перед выходом из ванной были списаны исключительно на предвкушение, а вовсе не на страх перед отказом. Разве отказ был возможен? Сейчас? Тогда, когда они оба так явно стремились друг к другу?

Проходя весь путь от ванной до постели, где из-под одеяла виднелась макушка лидера инженеров, Конгфоб ни разу не усомнился в выбранном плане действий. Лишь присев на край кровати и поняв, что старший уже дремлет, студент экономического факультета на секунду задумался о том, что, возможно, стоило бы отложить все на другой день, но… все внутри свернулось в тугую пружину, сжатую до предела и стремящуюся распрямиться немедленно — иначе разрыв. Он не мог отступить хотя бы не попробовав.

— Пи, ты… можешь быть сегодня со мной? Во мне. Так, чтобы я почувствовал все до конца. Полностью. Мне это действительно нужно. Прошу тебя… не отказывай.

Пальцы, что он успел положить на плечо Артита, все-таки немного дрожали. Также, как и голос. И это его «не отказывай»… в планах первокурсника его точно не было, но зачем было думать об этом теперь? Главное, что он справился, попросил, а дальше — решение старшего. Именно его Конг ждал. Минуту. Или даже две. Ритм сердца сливался в какой-то беспрерывный гул, не позволяющий с его помощью отследить время, и студент экономического факультета не стал бы утверждать точно. Только… то, чего он в итоге дождался, отличалось от того, о чем он так мечтал.

— Конг, ложись спать. Сейчас не лучшее время для экспериментов, — несмотря на очевидные попытки сохранить ровный тон, напряжение проскальзывало в каждом звуке, произносимом Артитом, и этого нельзя было не заметить. Лидер инженеров не говорил «нет», но «да» там тоже не было. Слова, что, казалось, мгновенно отбросили их друг от друга на сотни тысяч километров были слишком внезапны, чтобы осознать их сразу, и первокурсник лишь беспомощно моргнул несколько раз в попытках собраться с мыслями. Получалось плохо. К тому же воспоминания о теплом взгляде старшего, направленном на него весь день, никуда не уходили. Он был. Действительно был.

— Ты уверен? Не хочешь нагнать то, что мы пропустили? — юноша и сам не понимал, зачем он продолжает настаивать, тем более вплетая в свой голос дразнящие нотки, но ведь и старший… не стал бы отталкивать его сейчас. Не сегодня. Только не…

— Тебе завтра рано вставать. Ты не выспишься.

— Я посплю дома. Ничего страшного, — от неискренности, неестественности собственного тона первокурсника слегка затошнило, но почему-то даже это нисколько не повлияло на его пальцы, что мягко, но упрямо потянули одеяло, которым укрывался старший, вниз.

— Конг, хватит! — резкий окрик хлестнул по сознанию и юноша, наконец-то, замер, позволяя спихнуть свою руку оттуда, где ей места не было. Следующую бесконечную минуту, пока старший, неразборчиво матерясь, сам выпутывался из одеяла и усаживался напротив, первокурсник просто пялился в одну точку на постели и чувствовал, как мучительно медленно его щеки заливаются краской стыда — пусть вряд ли заметной со стороны, но прекрасно ощутимой ему самому. Вот что он только что устроил? Что пытался доказать? И зачем? Неужели подтверждение собственной теории о том, что все у них теперь будет замечательно, настолько важнее мнения человека, которого он любит?

— Прости, — еле слышно и так… жалко. Но что еще он мог произнести? У него не было оправданий, а придумывать их он бы не стал. Не для Артита.

Улыбнувшись какой-то ломкой, безжизненной улыбкой, но так и не переведя взгляд на старшего, студент экономического факультета начал подниматься с кровати, собираясь уйти, но чужие сильные пальцы мгновенно обхватили его запястье и потянули назад, усаживая на место. Конгфоб безропотно подчинился и виновато опустил голову, полагая, что дальше последует вполне справедливый выговор за его наглость, но наставник не торопился. Более того, спустя пару мгновений юноша почувствовал, как ослабившие свою хватку пальцы третьекурсника осторожно и бережно начали поглаживать его кожу там, где раньше сжимали слишком сильно. Удивленно моргнув, студент экономического факультета непонимающе перевел взгляд на собственную руку, от которой по телу расходились волны мурашек, убедился, что ему не показалось, и, наконец-то, поднял глаза на Артита. Тот смотрел куда-то в сторону, но вот ему-то скрыть свое смущение не получилось бы никогда: даже в полумраке Конфоб видел, насколько сильно старший покраснел. На губах первокурсника тут же появилась слабая, но уже, несомненно, искренняя улыбка. В такие моменты он всегда хотел заслонить свое Солнце от всего мира и целовать, целовать, целовать… окрашивая его щеки румянцем еще сильнее. Не самая удачная мысль в подобный момент, но студенту экономического факультета стало легче. И повторное извинение слетело с губ само собой:

— Прости меня, пи. Мне не стоило настаивать. Я счастлив уже потому, что ты рядом. Все остальное совершенно не важно, — перехватив пальцы старшего своими, юноша потянул их на себя и начал осторожно целовать каждый из них, ощущая легкую дрожь, исходящую от наставника. Что бы ни заставляло Артита отказывать, менее отзывчивым от этого третьекурсник не стал, да и ругать его лидер инженеров явно не собирался. А вот ему самому усмирить свой темперамент следовало: давно стоило осознать, что увлекается он слишком быстро. Едва заметно вздохнув, Конг нежно коснулся губами запястья лидера инженеров и, наконец-то, отпустил его руку. — Будем спать?

Получив в ответ лишь напряженный кивок, студент экономического факультета улегся на свободной части кровати и повернулся к наставнику спиной, не желая смущать явно дезориентированного старшего еще больше. Конечно, первокурсник не думал, что уснет скоро, но это были только его проблемы, и он очень надеялся, что хотя бы на Артита его несдержанность сильно не повлияет. Ну какая разница в самом деле, когда они зайдут немного дальше? Лидер инженеров же не отказывал ему во встречах, а значит у них впереди будет множество шансов. Так, стараясь унять все еще не сошедшее на нет возбуждение, Конгфоб прислушивался к тому, как наставник, поерзав, вновь устраивается позади него. Юноша уже готов облегченно выдохнуть, убеждаясь, что на этом их «ссора» и закончится, когда почувствовал на своей талии руку старшего, осторожно притягивающую его ближе к Артиту. Воздуха мгновенно стало не хватать, и все попытки успокоиться потерпели полное фиаско. Если раньше и существовал хоть мизерный шанс на то, что он задремлет, то теперь пропал и он.

— Конг… мне тоже достаточно того, что ты рядом, — непривычно тихий, чуть сбивающийся от волнения голос наставника первокурсник не просто слышал, он его чувствовал: старший находился настолько близко, что от его дыхания волоски на шее Конгфоба становились дыбом. И это если не говорить о внутренней, куда более сильной дрожи, рождаемой от каждого звука произносимых слов. Слов, которых юноша так ждал, но которые он вовсе не надеялся услышать этой ночью. Тем более не после всего того, что он устроил. — Именно это я пытался показать, обходясь сегодня без… без… секса, — последнее слово прозвучало как-то сдавленно, и Конг невольно улыбнулся, тут же представив, как выглядит любимый, произнося его, но вот то, что было сказано дальше огорошило первокурсника куда сильнее. — Не знаю, почему ты решил, что таким образом я пытаюсь заставить тебя предложить то, что ты предложил, но это не так. Мне не обидно быть снизу. Правда.

Пару секунд юноша пытался осмыслить то, что услышал, но логика Артита от него ускользала. Напрочь. Конечно, Конгфоб понимал, что у старшего были какие-то свои причины для сделанных выводов, но представить их он себе не мог, как ни старался. Впрочем, это нисколько не влияло на то, что разубеждать в них наставника все равно придется. Нельзя было оставлять все так, как оно было сейчас. Он не хотел оставлять все, как есть. Повернувшись к лидеру инженеров лицом, первокурсник сам обхватил за талию дернувшегося было назад парня и потянул того на себя и чуть вниз, практически утыкая Артита носом в свои ключицы, чтобы получить беспрепятственный доступ к алеющему уху наставника, что оказалось теперь так близко от его губ. Конгфоб от всего сердца надеялся, что обостренная здесь до предела чувствительность старшего поможет тому быстрее осознать то, что он хочет сказать. Или хотя бы окончательно заставит позабыть о каких-то странных идеях, что не позволяли им быть вместе, когда они оба этого хотели. Абсурдность ситуации, с точки зрения студента экономического факультета, била все рекорды, и это нужно было исправлять хоть как-то.

— Пи, ты никогда, никогда не заставлял меня делать того, чего я не хотел. Это я мечтаю о том, чтобы почувствовать тебя внутри. Это я хочу ощутить твою силу и нежность. Это для меня важно увидеть, как это доставляет тебе удовольствие. Потому что я верю — нам обоим будет хорошо вне зависимости от того, кто будет «сверху», а кто «снизу». Я люблю тебя, Солнце, и возможность поменяться с тобой — счастье для меня, а не насилие над собой. Пожалуйста, не отказывай мне, если причина только в этом. Не отталкивай нас друг от друга просто так. Это неправильно.

С каждым словом юноша прижимал к себе старшего все крепче, так что у того не было ни шанса не заметить желание, которое переполняло первокурсника, проявляясь во вполне закономерной физической реакции. Также, как не было ни шанса у лидера инженеров скрыть и собственное возбуждение, что Конг ощущал у бедра. Они оба хотели друг друга до умопомрачения, и это было абсолютно очевидно.

— Я могу причинить тебе боль. У меня… нет опыта. Ты простишь? — сердце юноши чуть сжалось от понимания того, что он сам не задумывался о подобном в первый раз Артита, но изменить прошлое ему было не по силам. Все, что он мог — унять любые сомнения, что терзали любимого сейчас. Переворачиваясь на спину, он так и не убрал свою руку с талии старшего, утягивая того за собой и устраивая поверх себя. Ощущение тяжести тренированного тела на нем, наверное, было одним из лучших ощущений в его жизни, так что Конг не мог не улыбнуться широкой и искренней улыбкой, раскидывая, наконец-то, руки в стороны и предоставляя лидеру инженеров полное право самому выбирать, что и как делать.

— Я знаю, что ты будешь бережен, пи. Я не боюсь. Я очень, очень этого хочу.

Артит неслышно вздохнул, но первокурсник, конечно, это почувствовал. Не мог не почувствовать, когда их тела лежали друг на друге — так близко, так правильно и бесконечно желанно. Чуть приподнявшись над ним, лидер инженеров заглянул ему в глаза, но искать в них хоть что-то отличное от того, что было сказано, было абсолютно бесполезно. Конгфоб говорил то, что думал, и сумел бы повторить все это снова тысячу раз.

— Упрямый… Какой же ты упрямый… — робкая улыбка на красивых губах его пи еще едва-едва расцветала, а во взгляде уже сияло столько тепла, что первокурснику пришлось изо всех сил цепляться пальцами за простыни: он должен был предоставить право действовать старшему, а не срываться самому. Но, боги… как же это было тяжело. — Безрассудный. Бесстрашный. Отчаянный… Мой. Действительно — мой.

Губы Артита, наконец-то, коснулись его, стирая ненужные им обоим границы и оглушая бесконечной нежностью настолько, что Конгу так и не удалось осознать, сумел ли он прошептать тот ответ, что рвался у него из души, или нет:

— Твой, пи. Только твой.

Комментарий к Часть 94

Да, глава - самая большая в фике, и я тоже ждала нцу. И так ждала, и этак, но больше переписывать не могу ^^’ XDD Простите меня, вуайеристы, все планы пошли насмарку. Будем верить, что нам еще что-нибудь достанется, а у них там пока любовь))

========== Часть 95 ==========

***

Первые несколько минут Артит целовал младшего медленно и даже как-то тягуче: осторожно прихватывая зубами то его верхнюю, то нижнюю губу и несильно посасывая. Проникать внутрь жаркого рта первокурсника лидер инженеров не торопился — он был практически уверен, что после этого с адекватным восприятием действительности можно будет проститься надолго, а ему еще так хотелось посмаковать только-только получившую право на жизнь мысль: «Мой! Этот потрясающий парень — действительно мой!». От одной нее по всему телу наставника проходила не поддающаяся контролю дрожь, а на губах то и дело возникала легкая улыбка, не мешающая, впрочем, неспешным поцелуям. Артит не знал, что с ним происходит, но останавливать этого не хотелось.

Томная нега, затягивающая в себя с головой, была так хороша, что, возможно, третьекурсник еще долго наслаждался бы этим сладким восторгом, но короткий, мучительный стон младшего заставил наставника замереть, а потом и вовсе чуть отстраниться, всматриваясь в лицо парня под собой — глаза того были с силой зажмурены, а дыхание — неглубоким и порывистым. Воспоминания о том, насколько страстным и активным всегда был в постели Конгфоб, мгновенно обожгли щеки старшего краской смущения и вины. Оставалось только догадываться, чего первокурснику стоило не пытаться перехватить инициативу. Нет, конечно, выдержка еще никому не мешала, но младший сегодня и так сдерживал себя слишком долго, уступая всем его просьбам и желаниям.

Еще раз коротко, благодарно поцеловав любимые губы, Артит подцепил пальцами край футболки студента экономического факультета и, сильно потянув вверх, одним движением стянул мешающую ткань прочь, благо Конг среагировал моментально, вытягивая руки над головой и помогая наставнику сделать то, что он хотел. Избавившись от лишней тряпки, лидер инженеров перехватил немного расфокусированный, но, несомненно, жадный взгляд своего, наконец-то, распахнувшего глаза парня, и этого было достаточно, чтобы окончательно отпихнуть все еще немного сковывающее движения одеяло и скользнуть вниз: туда, где маняще темнела смуглая кожа первокурсника. Артит бы с удовольствием уделил ей должное внимание, но он не представлял, сколько еще сможет продержаться Конг. Проложив вдоль резинки шорт короткую дорожку из поцелуев, наставник, не давая себе времени для раздумий, освободил младшего от последней детали одежды, вынуждая студента экономического факультета чуть прогнуться в пояснице, чтобы разобраться со всем поскорее.

Из-за шума крови в ушах, все ускоряющей свой бег, Артит с трудом концентрировался на внешних звуках, хотя сдавленное: «Пи… не надо… ты не должен…» — произнесенное любимым голосом все же разобрал. Конечно, первокурсник понимал, что он собирается сделать и, возможно, считал, что это его смутит, но младший ошибался. Лидер инженеров, вновь и вновь забываясь от ласк, которыми так щедро одаривал его Конг, неоднократно представлял себя на месте первокурсника, и пусть опыта это ему не добавляло, но надежду на то, что все получится и у него, упорно поддерживало. Артит хотел доставить удовольствие любимому, и сейчас это было самым логичным вариантом — нужно было только приноровиться.

Облизав не вовремя пересохшие губы, наставник переместился еще чуть ниже и, наконец-то, обхватил пальцами возбужденное естество своего парня. Мгновенно прозвучавшее сверху тихое: «Пиии…» было так протяжно-мучительно, что можно было не сомневаться — все закончится очень быстро, и это было немного несправедливо, ведь Артит практически ничего не успел сделать. Несколько раз скользнув ладонью вверх-вниз, лидер инженеров чуть сжал член младшего у основания, стараясь отсрочить неизбежный финал, и коснулся манящей плоти губами. Кажется, Конг выругался матом. Очень-очень нецензурно. В другой момент третьекурсник обязательно бы сделал ему замечание, но сейчас отвлечься у него все равно бы не получилось. Трепещущая под его поцелуями мощь стягивала все внимание на себя и требовала, требовала, требовала… большего.

Чтобы вот так — языком подхватить выступающие полупрозрачные капли и тут же сглотнуть, пробуя незнакомый, но столь родной вкус, а потом уже — губами — неловко, но осторожно вести вверх и вниз, постепенно увеличивая скорость и глубину проникновения чужого естества внутрь собственного рта, забывая об отсутствии опыта, навыков или еще каких-то эфемерных препятствий. Сходить с ума окончательно и разрешать-таки младшему то, что раньше было возможным только в воображении, убирая, наконец, сдерживающую движения первокурсника ладонь и позволяя тому резкие толчки навстречу, вызывающие непривычную тошноту у него самого, но столь необходимые Конгу. Закашливаться и краснеть, чувствуя, как семяблизкого человека теплом заполняет рот и гортань. Судорожно втягивать носом воздух и все еще дезориентировано отстраняться, медленно выпуская опавшую плоть младшего из такого короткого, но абсолютно одуряющего плена…

Бездумно моргая и всматриваясь в опустошенно раскинувшегося перед ним парня, Артит еще долго осознавал, что болезненное ощущение, тянущее внизу живота — его собственное возбуждение, о котором он совершенно забыл, наслаждаясь восторгом, вызванным возможностью доставить удовольствие первокурснику. И пусть разобраться с ним было бы совсем несложно, но оно напоминало и том, что он обещал Конгу вовсе не минет, а нечто иное… Неуверенно сглотнув и вновь ощутив вкус, впервые распробованный только сегодня, лидер инженеров стянул собственную футболку и шорты, откидывая их прочь и перемещаясь к краю кровати, где стояла низкая тумбочка, в которой до сих пор лежали «подарки» Брайта. Там было все необходимое, но Артит по-прежнему не мог поверить в то, что использовать их предстоит ему. Настолько далеко он в своем воображении не заходил никогда, понимая, что просто не может себе этого позволить. Не с тем, кого он собирался отпустить. Не с тем, чей комфорт был куда важнее его собственного. Не с тем, кого он на самом деле так давно, отчаянно хотел видеть своим.

Сжав во вспотевшей ладони найденный в ящике блестящий пакетик и небольшой тюбик смазки, Артит оглянулся и тут же встретился с бездонным взглядом младшего, в котором светилось столько счастья, что передать его словами было бы немыслимо. Хотя дрогнувшие в улыбке губы первокурсника, конечно, попытались. Конг не был бы собой, если бы упустил этот момент.

— Знаешь, пи, это вранье, что люди не умеют летать. Рядом с тобой я всегда парю над землей. И на небесах оказываюсь постоянно. Это странное чувство, но лучше него я ничего не испытывал. И не хочу. Пусть всегда будет так. Можно?

Мгновенно повлажневшие глаза подсказали лидеру инженеров, что выдерживать подобный натиск он до сих пор совершенно не в состоянии, и пришлось дергаться назад к восхитительно открытому мальчишке, чтобы закрывать его губы поцелуем. В очередной раз теряясь между мечтами и реальностью и забирая с собой своего невероятного возлюбленного. Конечно, Конга это нисколько не останавливало — студент экономического факультета все продолжал нашептывать какую-то сладкую ерунду, но вперемешку с их жарким дыханием и бесконечным сплетением языков, ее смысл не складывался во что-то цельное, позволяя хоть немного справиться со столь не вовремя накатившей сентиментальностью. Хотя возбуждение это не то, что не унимало, а наоборот — делало абсолютно невообразимым.

— Ну же, Солнце… не тяни… умоляю… быстрее…

Уже скоро Конг задыхался не меньше него, и Артит через силу оставил в покое зацелованные губы младшего, позволяя тому судорожно втягивать в себя воздух, пока он со странной, не понятной для самого себя уверенностью раскатывал по собственному напряженному члену практически невидимый латекс и выдавливал на пальцы небольшое количество смазки. «Все будет хорошо, хорошо, хорошо…» — Артит повторял себе это вновь и вновь, вглядываясь в полные обожания глаза первокурсника. Шептал это и Конгу, бесчисленными поцелуями приникая к смуглой коже, пока пытался осторожно подготовить узкое кольцо мышц младшего для собственного проникновения. Не останавливаясь и не отступая, лидер инженеров заклинал целый мир лишь об одном — не допустить боли самого родного для него человека. Он готов был терпеть сколько угодно, только бы все и на самом деле было хорошо. Минута за минутой, соскальзывающие в вечность, не имели для Артита никакого значения. Единственное на чем он концентрировался — мягкие, ласкающие движения, позволяющие ему все полнее ощущать тесный жар первокурсника.

— Пи… Солнце… не могу… хватит… пожалуйста… — родной голос, окончательно потерявший осознанность, был практически неразличим, и наставник его не то чтобы услышал, скорее почувствовал, с внезапной ясностью понимая, что Конг вновь слишком близко шагнул к краю, за которым расстилалось одно лишь наслаждение, но после которого пройти весь путь вновь им будет еще тяжелее. На секунду зажмурившись, наставник чуть шевельнул уже тремя, нашедшими внутри младшего ту самую точку пальцами, срывая с губ первокурсника отчаянный стон, и прерывисто выдохнул. Наверное, да. Действительно — хватит.

Собственные мысли Артита нещадно путались, но подхватить стройные бедра студента экономического факультета, притягивая того еще чуть ближе к себе, он, конечно, сумел. Также, как и распределить новую порцию смазки на своем, давно подрагивающем от желания члене. Даже остановить быстрое движение Конга навстречу, когда он только-только начал входить в тесное пространство — и то получилось. Первые толчки были именно такими, как он планировал — неглубокими и очень осторожными, позволяющими партнеру приспособиться к непривычной наполненности, но потом… потом были губы младшего, к которым он неосознанно потянулся, и одно неловкое, слишком резкое движение, соединяющее их гораздо глубже, чем раньше, и тихий, предупреждающий рык первокурсника, когда он попробовал отстраниться, и сводящие с ума ощущения тесноты и жара, охватывающие так плотно… Не успев… не сумев вновь прийти в себя, Артит соскользнул в хаос древнейших инстинктов, что ничего не знали об ограничениях, но очень многое — об удовольствии. Не думая ни о чем, он по-настоящему жил в те мгновения, и понимал, что Конг — тоже.

========== Часть 96 ==========

Исступленный восторг, взорвавший мир вокруг миллиардами разноцветных осколков, сначала выдернул лидера инженеров в странную невесомость, а потом еще долго не позволял наставнику осознать действительность. Все казалось абсолютно нереальным, но по-настоящему прекрасным… И он не хотел с этим прощаться, дыша через раз и вслушиваясь в гулкие удары собственного сердца, что по прежнему билось быстро-быстро, будто он только вышел на финишную прямую после длительного забега.

— Пи… Солнце, это будет очень нахально, если я скажу, что хочу в душ вместе с тобой?

Мягкий голос Конга, в котором слышалась улыбка был подкреплен осторожным скольжением ладони первокурсника по его спине, и Артит непроизвольно прижался к своему возлюбленному ближе, наконец-то, понимая, что, хоть и сумел освободить студента экономического факультета от основной части своего веса после отключившего разум экстаза, но все еще полулежал на младшем, и тому, наверняка, было тяжело. Пушинкой наставник себя не считал.

— А… да… то есть нет. То есть идем, конечно! — завозившись в кровати, третьекурсник постарался слезть с Конгфоба как можно скорее, мазнул в процессе тому ладонью по животу, почувствовал липкую влагу, мгновенно залился краской и, зацепившись за одеяло, чуть ли не оказался на полу. Мысленно взвыв от собственной неловкости, Артит вскочил-таки на ноги у постели, но тут же замер, понимая, что на нем нет ни единого клочка одежды. Конечно, младший при нем неоднократно отправлялся в ванную нагишом, но чтобы он сам…

Панически завертев головой в поисках хоть чего-нибудь, чем можно было бы прикрыться, лидер инженеров упустил тот момент, когда с кровати встал и студент экономического факультета. Хотя это нисколько не изменило того факта, что первокурсник не стал обращать внимания на его тщетные попытки найти для себя одежду и просто обхватил его ладонь своей, утягивая за собой в коридор.

— Конгфоб! — неготовый к подобному маневру младшего, Артит непроизвольно попробовал выдернуть собственную руку из неожиданного захвата, но, видимо, слишком резко, потому что Конг чуть запнулся, оборачиваясь на ходу, а черты его лица почти незаметно, но несомненно исказились. Сердце наставника тут же ухнуло вниз, а голос сел до шепота — Больно?

— Немного непривычно, не более. Тебе не стоит об этом беспокоиться, — новая яркая улыбка, наверное, должна была подтвердить эти слова, но, если честно, наставника она не утешала ни капли. Все-таки после устроенного в постели безумия Артит не мог поклясться в собственной осторожности, а в адекватность восприятия Конга в этом вопросе он не верил вовсе. Тот был абсолютно безудержным, когда дело касалось занятий любовью, и ему ничего не стоило принять любой дискомфорт как должное.

Притихнув, лидер инженеров вырываться больше не пытался, без каких-либо возражений дойдя до ванной, держась с младшим за руки, и даже и слова не сказал, когда тот заставил его потесниться под душем — просто повернулся к первокурснику спиной и подставил лицо струям воды. Хотя уже через пару минут Артит устало складывал на собственную покорность все мыслимые и немыслимые ругательства. Конгфоб истолковал такую покладистость по-своему, практически сразу заскользив своими мыльными руками по его телу, а потом и вовсе разворачивая к себе лицом и мягко обхватывая пальцами его уже естественно среагировавший на незамысловатые ласки член.

— Какой же ты дурак, — то, что должно было выразить если не недовольство, то хотя бы укор, прозвучало еле слышно и совсем не зло, окончательно убеждая Артита в том, что ругать младшего сегодня он ни за что не сможет. Слишком много было эмоций, которые не давали собраться и вспомнить о том, как должен вести себя старший. Обреченно вздохнув, наставник сделал крошечный шаг навстречу и уткнулся лбом в плечо своего неугомонного парня. — И эротоман. Точно тебе говорю. Не знаю только, откуда это.

— Это потому что ты рядом, пи. Наверное, ты останешься моей зависимостью навсегда. Я больше не знаю, как быть без тебя.

Всего несколько слов… несколько слов, а сердце третьекурсника вновь зашлось неистовым стуком, грозясь пробить грудную клетку и вынуждая цепляться за мокрые плечи того, кто единственным мог творить с ним подобное. Артит никогда, никогда не мог долго противостоять Конгфобу, и отрицать это было бы невозможно. Он обожал этого мальчишку. Просто — как факт.

Конечно, их «мытье» затянулось надолго. Конечно, потом наставник был практически без сил. Конечно, он вырубился сразу, как только коснулся головой подушки. Понять можно было все, кроме одного — как он умудрился проспать тот момент, когда первокурсник ушел? Распахнув глаза и не обнаружив рядом с собой парня, который вновь, буквально за один вечер, сумел наполнить его жизнь истинным счастьем, лидер инженеров на мгновение почувствовал леденящий ужас. Что если ему действительно все просто приснилось? Если и не было ничего, а он все придумал, устав от бесконечной борьбы с собственными чувствами?

От того, как резко он сел, зрение на миг расфокусировалось, но, тут же собравшись, наставник начал лихорадочно осматривать комнату, надеясь найти доказательства присутствия младшего здесь прошлой ночью. Практически сразу наталкиваясь взглядом на стоящие на столе контейнеры с едой. И розовое молоко. Горло мерзко передавило, а слюна приобрела горький вкус. Третьекурсник не хотел этой тошноты, но организм его не спрашивал. Новые проклятые аналогии с тем днем, которые он так успешно подавил в себе вчера, ударили под дых внезапно и сильно, предательски накладываясь на не успевшие отступить предыдущие страхи, и от этого было еще тяжелее.

— О! Ты проснулся, пи! Прости, я выходил в коридор. Мама звонила, и нужно было ей ответить, а я не хотел тебя будить. Все-таки еще рано, а ты последние недели только и делал, что занимался. Тебе нужно отдохнуть подольше.

Артит бездумно впился пальцами в простыни и повернул голову в сторону парня, даже голос которого передавал бесчисленные оттенки счастья. Конгфоб, видимо, уже успевший сходить к себе, так как одет был младший в совершенно иные, не вчерашние университетские, а куда более дорогие и качественные вещи, сиял своей ослепительной улыбкой и выглядел как настоящая восходящая кинозвезда, а не как обычный первокурсник экономического факультета. В этом не было ничего плохого, наоборот — Конгом хотелось любоваться, просто… разбуженные воспоминания не могли улечься так же быстро, как возникли, а младший, конечно, его состояние уже заметил.

— Пи? Что-то случилось? Тебе плохо? — стремительно преодолев последние шаги между ними, юноша опустился у его кровати прямо на колени в своих дорогущих джинсах и с неподдельной тревогой всмотрелся ему в глаза. Артит был бы рад заверить младшего в том, что все в порядке, но не хотел его снова обманывать, тем более, что действительно никак не мог понять…

— Зачем? — неловко кивнув в сторону стола, лидер инженеров поморщился и попробовал вдохнуть поглубже, чтобы конкретизировать свой вопрос, но Конг, бросивший взгляд в указанном направлении, похоже, сразу разобрался в чем дело. В глазах первокурсника проступила вина, но вместе с ней и какая-то внутренняя убежденность в собственной правоте. Артит не знал, что ему предстоит услышать, но уже практически не сомневался, что желанием наподдать младшему парочку подзатыльников дело не ограничится.

— Прости, пи. Когда я делал заказ, то не думал вообще ни о чем. Просто… замечтался, — учитывая сразу чуть затуманившийся взгляд парнишки, наставник мог бы предположить, что за «мечты» так всеобъемлюще захватили внимание его младшего, но вопрос по-прежнему был не в этом, и Конг тоже это понимал. — Даже не посмотрел на то, что мне дали в итоге. Только на обратном пути… Я знаю, что ты больше не пьешь молоко, но, мне кажется, это неправильно. Ты же действительно его любил! И так искренне улыбался каждый раз, когда его получал. Это было прекрасно, и я не хочу, чтобы ты от этого отказывался. Я не знаю, что случилось, но хотя бы попробуй. Сейчас ты со мной, и тебе не из-за чего волноваться. Если не сможешь, то я уберу, а потом мы вместе найдем какой-нибудь выход. Это просто напиток, пи, но, если он может тебя порадовать, то пусть так и будет ладно?

Вот так. С непоколебимым упрямством и верой в то, что все можно исправить. Конг по-прежнему не умел останавливаться, если считал, что может сделать еще хоть что-то для любимых людей. Это было поистине завораживающе, но… абсолютно невовремя. Артит вздохнул и практически невесомой лаской скользнул пальцами по щеке первокурсника, от чего тот просиял с еще большей надеждой. Лидер инженеров совершенно не хотел причинять младшему боль, но вряд ли у него получится рассказать и узнать правду так, чтобы ни один из них ее не почувствовал. Скорее всего, больно будет им обоим, но, шагнув на этот путь, они должны были пройти его до конца. Хотя теперь страшно почему-то не было.

— Что случилось… Конг, я пил его тогда, когда услышал твой разговор с Эмом. О вашем «плане». Помнишь? Это тоже было после того, как мы остались у меня. Не то, о чем бы я хотел думать сейчас, — смотреть за тем, как лицо первокурсника практически сереет от понимания того к каким воспоминаниям он сам его невольно подтолкнул, было очень тяжело, но Артит не колебался, удерживая за плечо, метнувшегося было к столу паренька. — Подожди. Ты прав. Молоко ни в чем не виновато. И раз уж мы все-таки заговорили об этом… я хочу узнать всю правду. Твою правду. Расскажи мне, пожалуйста, сам. Почему ты на это пошел? Почему не остановился раньше? Я попробую тебя понять. И перебивать больше не буду. Обещаю. Сможешь?

Взгляд младшего, стоящего перед ним на коленях, уже до краев заполнился неподдельным отчаяньем и горькой виной, но лидер инженеров не собирался откладывать неизбежное и дальше. Пусть первокурсник вряд ли мог сейчас это осознать, но он сам раз за разом учил его идти навстречу собственным страхам, и, как бы сложно порой это ни бывало, это не было зря.

— Пожалуйста, Конг.

Комментарий к Часть 96

^^’ Чего-то я не сообразила, что нужно было подождать и выложить нцу сегодня XDD Пришлось постараться и написать еще одну главу. Я выдохлась, но главное, что все-таки могу сказать - с годовщиной выхода “Сотус С” вас, чудесные поклонники этого великолепного фандома! Надеюсь, что рядом с каждым из вас будет человек, на чью любовь не будут влиять никакие года, чье понимание и забота поддержат вас в любую, даже самую трудную минуту. Будьте счастливы и улыбайтесь чаще))

========== Часть 97 ==========

***

Конгфоб смотрел на бледное, все еще немного искаженное от болезненных воспоминаний лицо Артита и никак не мог поверить в то, что снова своими действиями отбросил их в прошлое. И когда? Тогда, когда, единственным к чему он стремился было сделать любимого чуточку счастливее. Бесчисленное множество надежд и мечтаний, заполнявших Конга с самого утра, не позволяли ему и подумать, что хоть что-то сможет омрачить этот день, но у его собственной самонадеянности это вновь получилось. И опять ударило не по нему, а по старшему. Почему? Почему? Почему???

Почему именно в самые счастливые моменты своей жизни он умудряется так ошибаться?! Вина, растерянность, злость на самого себя — все то, что никак не могло помочь в их разговоре, хаотично сплеталось воедино и выбивало почву из-под ног первокурсника, а слова, которые когда-то так тщательно подбирались в надежде на то, что однажды наставник все-таки позволит ему объясниться, куда-то исчезли. Хотя отвечать все равно было нужно: он не мог откладывать разговор, которого так долго ждал. И о котором попросил Артит.

Вдохнув поглубже, Конгфоб с силой сжал кулаки и, медленно, сбиваясь и вновь возвращаясь к начатому, предложение за предложением стал рассказывать старшему обо всем, что слышал о методах воздействия наставников на первокурсников инженерного факультета в первые недели их обучения. О том, как возмущало это его самого, и как сильно он хотел это исправить. О том, что считал, что это будет правильно. Было нестерпимо стыдно, и уже скоро юноша не мог даже посмотреть в глаза своему любимому, беспорядочно скользя взглядом по комнате, но старался объяснить все, как можно подробнее. Переходить к главному без предыстории было бы совсем мерзко. Хотя, по сути, ничего из этого не могло служить оправданием его замыслу. Только сейчас, рассказывая все Артиту, Конг с внезапной ясностью начал осознавать, что послужило толчком для появления той идеи. Вовсе не бесчисленные разговоры с Эмом. Не вечера, когда он размышлял о том, что может сделать для друга. Нет. Все решил один-единственный момент: тот, когда он впервые увидел старшего — не лидера инженеров даже, а лишь незнакомого парня в малиновой рубашке наставников. Вспомнил и ужаснулся, сбиваясь в очередной раз, но больше не зная, как продолжать. Он… он… как он вообще оказался способен на подобное?

— Но при чём тут чье-то соблазнение? Чем оно-то могло вам помочь? — Артит истолковал его заминку по-своему, посчитав, видимо, что ему нужно направление для дальнейших объяснений, но дело было в другом. Приведенные когда-то Эму доводы о том, что переключения внимания главы наставников будет достаточно для смягчения наказаний, казавшиеся такими логичными раньше, теперь были лишь пустым набором предложений. Который студент экономического факультета все-таки озвучил, по-прежнему пытаясь прийти в себя от осознания масштабов своего эгоизма, но в отличии от него самого, третьекурсник, конечно, идиотом не был. — Конгфоб, глава наставников — не единственный наставник на факультете. Даже если бы я плюнул на свои обязанности, бегая за тобой, то остальные бы от этого не исчезли. Нас всех обучали одинаково, и подменить меня не стало бы проблемой. Как, собственно, и произошло во время моей болезни. Только знаешь… я не могу себе представить, что стал бы пропускать собрания из-за попыток кому-то понравиться.

— Тогда мы ничего не знали ни о наставниках, ни о тебе, пи. Думали, что остальные лишь повторяют за тобой, потому что ты главный. Мне казалось, что если отвлечь тебя, то все прекратится… — «Вранье. Вранье. Вранье!» — так поздно осознанная истина больше не пряталась за придуманными для самого себя отговорками, и заходящийся надрывным криком внутренний голос не собирался молчать. Никакой благовидный предлог не мог изменить правду, и делать вид, что он этого не понимает — просто трусость. Которой между ними быть не должно было. Оборвав начатое предложение, Конгфоб поднял голову и посмотрел прямо в наполненные грустью, но в то же время искренним желанием понять глаза человека, который был для него всем и которого он практически уничтожил, лишь потому что… — Прости, пи. Дело не в этом. Я солгал. Не только тебе, но и себе. С первого мига, как я тебя увидел, мне захотелось внимания. Твоего внимания. Чтобы ты сделал все, чтобы понравиться мне. Чтобы был рядом, как можно чаще. Чтобы… — губы разлеплялись с трудом, — любил.

Во взгляде лидера инженеров взметнулась растерянность, смешанная с недоверием, но Конг не разрешал себе остановиться.

— Я всегда считал, что меня привлекают только девушки, но мне нужно было почувствовать, что тебе я дорог. Просто чуть-чуть времени для общения, не более. Я не думал, что между нами что-то будет. Знаю, пи, это подло, но, клянусь — тогда я этого не понимал. Мне казалось, что я делаю это ради друзей. Я… — Подонок? Самовлюбленный эгоист? Какое из этих определений подойдет больше? И важны ли они сейчас? Разве за них надо цепляться? Он всего лишь бездумно пошел на поводу у собственных желаний, бесконтрольно требовавших Артита себе, даже не считая при этом, что может ответить взаимностью. Вот и все. Банально и гадко.

Так и не сумев закончить, первокурсник замолчал, до рези в глазах всматриваясь в лицо сидящего перед ним парня и умоляя простить одним взглядом. Произносить еще одно «Прости» вслух он бы все равно сейчас не посмел. Слишком велико было отвращение к самому себе. Хотя ледяной дрожью внутри отзывалось даже не это. Как бы он ни старался, студент экономического факультета больше не мог понять, что сейчас ощущает Артит. Невидимая преграда, что проступила во взгляде наставника под конец его самообличительной речи, надежно скрыла чувства лидера инженеров, и от этого юноше становилось по-настоящему плохо. Он не хотел, чтобы Артит замыкался в себе. Не хотел, чтобы старшему снова было больно. Не хотел, но… раз за разом добивался именно этого.

— Ты не закончил, Конг. Мне кажется, ты хотел сказать что-то еще.

Голос третьекурсника был, на удивление, спокойным, и даже самый придирчивый слушатель не заметил бы в нем злости или обиды, но студент экономического факультета не собирался этим обманываться. Артит не разрешал ему чувствовать себя, а слова… Слова могли быть любыми. Хотя его собственные все равно должны были быть предельно правдивыми. Конгфоб с усилием вернулся к тому, на чем остановился и продолжил, не утаивая ничего. Он уже обозначил точку отсчета, где его эгоизм проявился во всей «красе», а дальше это и не менялось. То, что он сам раньше этого не понимал, его нисколько не оправдывало. Странная отстраненность, что расползалась внутри от запоздалого осознания своих истинных мотивов, равнодушно поглощала все эмоции и делала его голос абсолютно пустым и безжизненным, но зато он больше не сбивался и не опускал глаз. Наверное, такой циничной наглости можно было бы поаплодировать стоя, но бы он предпочел пару ударов под дых. Или больше. Увы, можно было не сомневаться, что Артит на это никогда не пойдет, а избить самого себя не получилось бы. Так что думать об этом было незачем. Точка.

Минута шла за минутой, одно предложение — за другим, и Конгу уже стало казаться, что это не закончится никогда, но обрисовав совсем уж тусклыми и чужими словами свое собственное утреннее счастье, первокурсник понял, что больше ему сказать нечего. Разве что начать все по новой. Он бы даже, наверное, сумел это сделать, но старший, опустивший голову уже какое-то время назад, лишь коротко кивнул и негромко произнес:

— Спасибо.

Ответа на это у студента экономического факультета не было, так что он просто продолжил ждать, неосознанно вытирая непонятно когда успевшие вспотеть ладони о джинсы. Он не отслеживал реакции своего организма, да и интересовали они его сейчас меньше всего. Он всего лишь хотел услышать, что скажет его пи. Должен же был наставник сказать хоть что-то еще?

— Будешь есть? — подняв голову, но скользнув взглядом мимо него, старший кивнул на стол, а Конг еле выдохнул: «Нет». Голос снова его подводил, но есть первокурсник не хотел. Пить — тоже. Все, что ему по-прежнему было нужно — узнать, что чувствует Артит. Только это его желание, похоже, исполниться не могло. В очередной раз кивнув, старший встал с кровати и провел ладонью по его волосам. — Тогда тебе пора, Конг. Не сомневаюсь, что тебя ждут дома. Ты действительно не был там очень давно.

— Пи… — возражения так и не вырвались наружу, ведь ладонь третьекурсника уже не сильно, но уверенно сжала его плечо.

— Пожалуйста, Конг. Мне нужно подумать. Я не такой, как ты, и не могу… сразу. Дай мне время. Прошу тебя.

Студент экономического факультета часто-часто заморгал, впиваясь пальцами в собственные колени, а лидер инженеров уже шел в сторону ванной. Сомнений не было никаких: его присутствие здесь было нежелательным. До крови прикусив губу, первокурсник медленно поднялся и немного постоял. Ноги затекли нещадно. А еще болезненно пульсировало сердце. Ощущения были отрывочными и, определенно, неприятными, но на иное рассчитывать было сложно. Оглянувшись, Конгфоб посмотрел на стол, где все еще стояло розовое молоко, и, сглотнув, попробовал решить, нужно ли забирать его с собой: оно, наверняка, стало Артиту еще отвратительнее, но старший не выглядел подавленным, и, может быть, ему будет даже в радость избавиться от него самому… Помотав головой, первокурсник пошел к выходу. Все эти мысли не имели ничего общего с реальностью и явно были лишними, он это понимал. Лидер инженеров был в состоянии разобраться, что ему делать со стаканом молока. И с самим Конгом — тоже.

========== Часть 98 ==========

Дорога до дома слилась для первокурсника в единое расплывчатое нечто, в которое мыслям доступа не было. Все необходимые действия совершались автоматически: вернуться в собственное общежитие, забрать собранные вещи, вызвать такси… упорно всматриваться в проносящиеся за окном машины виды и отсчитывать проходящие секунды. Из сковывавшего его оцепенения первокурсник вырвался лишь тогда, когда он подъехал к воротам особняка, где уже ждали родители. Объятия мамы, а затем и отца уверенно затянули его в привычную с детства атмосферу не требующей доказательств любви и уюта. Ту самую, что он так хотел создать для Артита. Каким бы ни было начало их отношений, сейчас лидер инженеров являлся самым близким для Конга человеком, и для юноши было бы счастьем однажды привезти третьекурсника сюда.

Оборвав эти, еще более несвоевременные, чем остальные, мысли Конг пошел с родителями домой, где в ближайшие пару часов постарался максимально живо и образно рассказать о прошедших экзаменах и внимательно выслушать все новости, что накопились в его отсутствие здесь, но, судя по встревоженным взглядам старших, получалось у него это плохо. В итоге мама просто-напросто отправила его к себе, а он возражать не стал. Как бы студент экономического факультета ни соскучился по родным, в сердце его все чаще словно кололи тонкими заточенными иглами — глубоко и безжалостно. Сосредоточиться на беседе становилось все тяжелее.

В комнате Конгфоб сразу, не раздеваясь, лег на постель и уставился в потолок. Подавляемые столько времени эмоции вновь обретали силу, и бороться с ними было невозможно. Собственный эгоизм так красиво преобразованный подсознанием в мнимое «благородство» опалял душу жгучим стыдом, а непонимание того, как теперь его воспринимает Артит, давно и твердо убежденный в его неистребимом стремлении помогать другим, порождало удушливый страх. Страх разочаровать того, кто только-только начал ему опять доверяться, но вновь оказался перед фактом его вранья, развенчивающего к тому же тот образ, который старший успел для себя создать. Нет, Конг никогда не стремился казаться лучше, чем он был на самом деле, но верил, что однажды у него получится стать лучше, и лидер инженеров сможет гордиться им по праву. А теперь? Если он до сих пор обманывает самого себя, то о чем вообще можно говорить?

Раздрай в мыслях и чувствах с каждой минутой все нарастал, грозя захлестнуть бессмысленной паникой, и в какой-то момент первокурсник просто вскочил с кровати, надеясь хоть какими-нибудь действиями снизить накал собственных эмоций. Тут же прострелившая внизу поясницы боль заставила замереть и растерянно моргнуть. Конечно, Конг знал, что было причиной столь своеобразных ощущений, и удивляться здесь было нечему, но это мгновение дискомфорта напомнило о том, о чем забывать не следовало никогда — счастье Артита. Которое первокурсник все-таки мог подарить старшему, несмотря на все свои ошибки. То потрясающее тепло, что излучал его пи вчера, тихонько шепча: «Мой»; тот первозданный восторг, что осветил лицо главы наставников, когда они соединились прошлым вечером; та непередаваемая нежность, что светилась в глазах третьекурсника, когда они укладывались спать — все это стоило того, чтобы бороться за них изо всех сил. Стоило того, чтобы стискивать зубы и продолжать двигаться дальше. И плевать, что он сам еще долго не сможет себя простить, Артиту было хорошо с ним, и он не может позволить этому счастью исчезнуть, просто потому что ему было за что-то стыдно.

Опустившись на пол у самой постели и оперившись о нее спиной, студент экономического факультета вытянул из кармана джинс телефон и медленно набрал в Лайне сообщение: «Мы же увидимся завтра, пи? На свадьбе? Я не стану тебя тревожить. Обещаю. Просто побуду рядом». Щеки вновь опалило жаром прилившей к ним крови, но первокурсник упрямо нажал «отправить» и чуть проскользил по паркету вперед, укладывая голову на кровать. Не важно, насколько нахальным или эгоистичным он может показаться в глазах старшего. Не важно, если пи поставит его на место какой-нибудь резкостью. Все это не имело значения, если Артит сможет увидеть другое — ему не все равно. Конгу важен каждый миг, который они могут провести вместе, и, каким бы идиотом он ни был, он действительно очень сильно любит свое Солнце.

***

Уходя в ванную, третьекурсник прекрасно знал, что, когда он выйдет, младшего в комнате уже не будет. Конгфоб мог спорить, мог упорствовать, когда нужно и не нужно, мог поражать своей твердолобой уверенностью в собственной правоте, но только не тогда, когда вина захлестывала его с головой. Сейчас же был именно такой случай. Артит понимал, что первокурсник не врал, когда говорил, что не осознавал истинных мотивов своих поступков раньше: достаточно было вспомнить расширенные на протяжении почти всего их разговора зрачки парнишки с плещущейся в них мольбой. И, видят боги, лидер инженеров не хотел усугублять состояние младшего, но все, на что он был способен в тот момент — осторожные прикосновения, подтверждающие, что он не злится. Не злится, просто… растерянность оказалась слишком велика, а он не знал, как с ней справиться, и не было ни единой гарантии, что он не наговорит Конгу какой-нибудь ерунды, пытаясь разобраться в собственных чувствах. Все-таки первокурсник мог рассказать о своей затее гораздо раньше, если бы захотел. Но не торопился, продолжая обманывать. Боялся? Определенно. Только этот страх отличался от того, которым наставник объяснял поступки студента экономического факультета сам. Артиту и в голову не приходило, что во всем этом может окажется замешана боязнь потерять его.

Лидер инженеров поднял лицо к бьющей из душа воде и постарался отключиться от мыслей хотя бы на несколько минут, но тщетно. Раз за разом он возвращался к выводу о том, что Конгфоб влюбился в него гораздо раньше, чем он привык думать. Гораздо сильнее и отчаянней. Так жадно, что остановиться младший просто не смог. И пусть вариант сближения, выбранный студентом экономического факультета, не делал ему чести, но, чем, по сути, его собственное поведение было лучше? Ведь он сам притворялся перед Конгом совсем другим человеком в надежде понравиться. Причем делал это вполне осознанно. Они оба обманывали и обманывались, но младший готов был отвечать за свои ошибки и по-прежнему тянулся к нему изо всех сил. Предлагая все, что у него было. Воспоминания о прошлом вечере окрасили щеки Артита легкой краской, и он поспешил отключить воду. Душ сейчас вызывал весьма специфичные ассоциации.

Выйдя из ванной и убедившись в собственной правоте — Конга в комнате не было — третьекурсник медленно подошел к столу, на котором по-прежнему стоял завтрак, купленный младшим. Розовое молоко тоже оставалось на месте. Удивительно, но больше никакого отторжения оно не вызывало. Наоборот. Подхватив стакан и проигнорировав то, что лед в напитке давно растаял, Артит с жадностью приник к трубочке, чувствуя, как знакомый вкус оседает на языке сладостью.

Было здорово, и улыбка сама собой коснулась губ наставника. Приятное тепло медленно, но верно охватывало все его существо, и мир вокруг, будто поддерживая его радость, наполнялся цветами, звуками и запахами. Как никогда хотелось жить, и причина этого была абсолютно ясна — его упрямый, не умеющий отступать младший. Которому, кстати, все-таки не помешало бы поразмышлять над этичностью своих поступков. Хотя в том, что первокурсник непременно это сделает и без его подсказок, Артит нисколько не сомневался. Как бы Конг ни винил себя в эгоизме, лидер инженеров лучше других знал, насколько чуток и заботлив по отношению к окружающим его любимый. Сегодняшнее открытие не могло не стать для первокурсника ударом, но он с ним справится, и, сделав выводы самостоятельно, больше никогда о них не забудет. Нужно только дать ему чуть-чуть времени. Хотя бы до завтра, пока они не увидятся на свадьбе у пи’Тума и обо всем не поговорят. Конгу это будет полезно, а он сумеет взять себя в руки. Или нет. От проникающего все глубже осознания, что у них все взаправду, что их чувство — взаимно, и они действительно могут быть вместе, наставника начинало откровенно потряхивать. Он не представлял, что сможет вымолвить хоть слово, если в таком состоянии увидит младшего, а ведь нужно было… нужно было сказать еще самое важное. То, что он ни разу не произносил, глядя Конгу в глаза. То, что он с трудом говорил даже мысленно.

Бросившись к телефону, Артит быстро пролистал контакты и нажал на номер Брайта. Тот просто шел первым в списке друзей, но, наверное, это в любом случае было самым удачным выбором. Кто как не их общепризнанный балагур сможет отвлечь лидера инженеров от дурацкого мандража, не достойного настоящего мужчины? Как будто бы признание — это большое дело. Конгфоб же справлялся, причем по десятку раз за день, получится и у главы наставников. Вовсе не нужно было для этого как-то готовиться. Помолившись, чтобы друг поскорее ответил, Артит благодарно выдохнул, когда Брайт принял-таки вызов, и с головой погрузился в ничего не значащий, но столь необходимый для него сейчас разговор. После чего пообщался с Туттой, Прэмом и пи’Ди, а также еще как минимум с десятком приятелей разной степени близости. Ноту он упрямо не звонил, но только лишь потому, что не сомневался, что тот сразу же заметит в нем плохо контролируемую нервозность.

Окончательно ошалев от информации, что вывалили на него друзья за несколько часов, Артит решил прерваться, чтобы, наконец-то, перекусить, и оставил телефон на кровати, где устроился еще в середине своего разговорного марафона. Неудивительно, что крайне странное сообщение от Конга он увидел далеко не сразу. Перечитав присланное пару раз, лидер инженеров честно ответил: «Конечно, увидимся. Я уже предупредил пи’Тума, что мы будем вместе. Не вздумай опаздывать» — хотя решительно не понимал, зачем уточнять очевидное. Наверное, у младшего были свои соображения на этот счет, о которых самому третьекурснику только предстояло узнать. Хотя узнать друг о друге им вообще нужно было очень и очень многое. Глупо улыбнувшись и скользнув пальцами по имени контакта, Артит попробовал вспомнить хоть кого-нибудь еще, кому можно было позвонить. Мысли опять становились все больше похожими на мечты, а это не дело.

Комментарий к Часть 98

Спасибо “Our Sky” за еще один прекрасный эпизод с нашими любимыми парнями. Надеюсь, что никакие тучи не смогут омрачить их небо надолго. После короткой тьмы свет солнца станет лишь ярче))

========== Часть 99 ==========

— Воу! Да ты никак сам жениться собрался? — Брайт присвистнул и громко заржал, стоило лидеру инженеров появиться на парковке, где Нотт поставил свою машину в ожидании пока их компания не соберется в полном составе. О времени, когда они будут выезжать, наставники договорились уже давно, но Артит самым примитивным образом опоздал. Что, вообще-то, было неудивительно, если учитывать, как тщательно он выглаживал сегодня свою рубашку и сколько времени провел у зеркала, оценивая, как на нем сидит костюм. Лидер инженеров упрямо пытался убедить себя, что старается так только ради свадьбы пи’Тума, но щекочущее изнутри предвкушение встречи с младшим, смешанное с иррациональным страхом, этим попыткам серьезно мешало.

После реплики Брайта, естественно, обернулись и остальные наставники, что-то живо обсуждавшие рядом с машиной, так что пришлось выслушивать новую какофонию утрированно восхищённых звуков и от них. Вспыхнув, глава наставников задумался, а не переусердствовал ли он на самом деле? Может, не стоило надевать галстук? Но это был единственный красный предмет его одежды, а концепция свадьбы предусматривала в костюме наличие именно этого цвета.

— Да ни фига. Арт, видать, надеется, что поблизости будет сниматься кино, и он сможет засветиться на экране, — широко ухмыляющийся Прэм в своей броской китайской рубашке явно напрашивался на парочку пинков, но до него еще было нужно добраться, а ответа такая наглость требовала немедленного.

— Если такое случится, то я точно стану звездой. А вот ты… — бегло осмотрев друга еще раз, Артит от души припечатал, — похож на официанта в китайском ресторане. Не боишься, что кто-нибудь начнет гонять тебя за закусками, как только мы придем?

Обменявшись парой шутливых ударов, свою борьбу с Прэмом они вынуждены были остановить. Тутта, взглянувший на часы, отчаянно замахал руками:

— Все! Хватит! Если мы сейчас же не поедем, то опоздаем. Я, между прочим, ведущий! Кто потом будет объясняться с пи’Тумом? Точно не я.

Помотав для верности головой, Тутта немедленно полез на заднее сидение, а за ним и Брайт обещающий другу, что в качестве поддержки достанет ему самый крутой коктейль на празднике. Артит искренне понадеялся, что случится это уже после официальной части мероприятия, а не перед. Но ничего, с этим они еще разберутся, а сейчас…

— Я сяду спереди, — решительно объявил глава наставников слегка дезориентированному после их возни Прэму и поспешил устроиться рядом с Ноттом, который уже заводил машину.

— Эй!

Возмущенный крик товарища, оставленного снаружи в одиночестве, лидер инженеров успешно перебил вальяжным хлопком закрываемой дверцы, за что, правда, получил сердитый взгляд с соседнего, водительского места.

— Прости, — Артит мгновенно поднял руки и чуть покраснел. Проклятый мандраж все никак не проходил, и по-прежнему выливался в некоторую эксцентричность.

— Лучше пристегнись, — Нотт негромко фыркнул и, дождавшись пока сзади улягутся вопли после прыжка внутрь салона окончательно распоясавшегося Прэма, начал выруливать со стоянки. — Вообще не понимаю, как согласился вас куда-то везти.

— Просто ты очень хороший друг, — улыбнувшись наставнику рядом с собой, Артит выполнил просьбу, после чего чуть съехал вниз по сидению, впитывая атмосферу безбашенности, которую создавали парни позади, и спокойствие Нотта, что всегда действовало на него умиротворяюще. С ребятами было легче. За учебой и внутренними метаниями он даже совсем перестал замечать, что ему ужасно не хватает вот таких вот совместных вылазок. Но он соскучился. На самом деле очень соскучился по этим парням.

— Ну, не знаю. Может, мне просто не хотелось слушать нытье Брайта, — Нотт хмыкнул и бросил на расслабившегося главу наставников короткий взгляд. — В любом случае я рад, что мы поехали вместе. Наконец-то, заметно, что тебе лучше. Сейчас ты больше похож на себя прежнего, чем за последние несколько месяцев вместе взятых.

— Такой же красивый и опрятный?

— Все так же глупо шутишь.

Не сумев изобразить подходящую случаю обиду, Артит тихо рассмеялся, чем вызвал новую волну внимания со стороны Брайта и Прэма. В итоге всю дорогу пришлось сражаться в остроумии с собственными друзьями, которые, почуяв возможность повеселиться, больше не оставляли своего лидера в покое ни на минуту, но на самом деле глава наставников не возражал. Болтовня парней отвлекала от столь неустойчивого внутреннего состояния. Как бы Артиту ни хотелось предстать перед Конгом спокойным и рассудительным, но их отношения казались третьекурснику настолько запутанными, что он не понимал, о чем ему нужно сказать в предстоящем разговоре, а о чем — нет. Как при этом себя вести и что будет после. Как старший, именно он должен был взять на себя ответственность за их будущее, но у него вообще не было опыта в отношениях. Для него все происходило слишком быстро. Еще недавно он убеждал себя, что им предстоит расстаться, потом — что надо дать им шанс, а теперь… счастье оказалось настолько внезапным и полным, что он не представлял, как с ним управляться. Также как не представлял, как можно находится вдали от Конга долго. Младший был ему нужен. И нужен уже сейчас.

Непрекращающийся в машине гвалт затих только на въезде на стоянку. Прэм первым заметил первокурсников экономического факультета, что дожидались их чуть в стороне от парковки, и тут же начал приглаживать растрепавшиеся волосы. Брайт на это ожидаемо заржал, а лидер инженеров завороженно уставился на своего любимого. Конгфоб в строгом костюме с букетом в руках рядом с Вадом казался серьезным и немногонапряженным, но настолько элегантным, что захватывало дух. Его собственные сборы явно не могли дать хотя бы отдаленно похожего результата, что бы там парни ни говорили.

— Ладно, ребят, время поджимает. Я не буду вас ждать. Увидимся на месте, — Тутта выскочил из машины чуть ли не раньше, чем она остановилась, и удивительно бодро поспешил к дому пи’Тума. Все остальные, в отличие от него, не торопились.

Артит непроизвольно вжался в сидение, чувствуя, как его охватывает непонятная робость, а Прэм, видимо, решивший, что приехал на лимузине, после открытия дверцы подчеркнуто изысканным движением поставил на асфальт одну ногу и попробовал уверенно шагнуть из салона, выпрямляясь во весь рост. Жуткий мат последовавший за ударом головой об потолок этого горе-выпендрежника сопровождался диким хохотом Брайта и долгим усталым выдохом Нотта. Студенты экономического факультета, как раз добравшиеся до их машины, выглядели удивленными. По крайней мере, Конг. Вад практически сразу насмешливо заухмылялся и, облокотившись о дверцу своего незадачливого парня, осведомился:

— Помочь тебе выйти из машины, пи?

Новая порция ругани была еще замысловатей предыдущей, но смысловой нагрузки не несла. Артит, больше не медля, выбрался наружу сам и проследил за тем, как Конгфоб, посмотрев на него, замер на мгновение, а потом направился в его сторону. С пресловутым букетом. Брайт, уже бодро разминающийся позади, конечно, не мог это не прокоментировать.

— А вот и цветочки подоспели. Я же говорил, Арт, что у тебя сегодня тот самый день.

Первокурсник, как раз выпрямляющийся после сделанного вай, бросил на наставника быстрый взгляд и зачем-то ответил, хотя делать этого явно не стоило.

— Это для невесты, пи.

— Так и я о том же, — Брайт опять довольно заржал, а Артит почувствовал, как заливается краской с ног до головы. Приглашая Конга, он даже не задумывался о том, что рядом с ними здесь постоянно будут находиться его друзья. Те шутки, на которые несложно было ответить еще несколько минут назад, рядом с младшим смущали за считанные мгновения, одновременно вызывая вспышку протеста. Третьекурсник не хотел, чтобы юноша становился объектом поддразниваний вместе с ним.

— Не обращай внимания, Конгфоб. Брайт почему-то решил, что стал мастером сатиры. Хотя, по-моему, он просто соскучился по подзатыльникам. Сказал бы раньше, я бы это уже исправил, — чуть развернувшись к другу, Артит всем своим видом постарался дать тому понять, что с юмором пора завязывать, но, конечно, на Брайта это не возымело никакого эффекта. Игриво подмигнув, тот просто переключился на следующую жертву, заорав во всю глотку:

— Нотт, я тебя, конечно, люблю, но даже не смей вставать рядом со мной! Если мы заявимся к пи’Туму тремя парочками, с надеждой на знакомство с нормальной девчонкой можно будет прощаться. Я не готов!

— Брайт, иди в з*д, — Нотт был лаконичен, но, видимо, не достаточно.

— Даже так я не согласен! Мне девушки нравятся!

Артит закрыл глаза и подумал, что вряд ли в таких условиях можно рассчитывать на какое-то серьезное общение. Да и вообще, они все-таки идут на праздник. Не обязательно же решать все сразу? Странная робость практически полностью захватила лидера инженеров, не позволяя открыто взглянуть на младшего, который стоял рядом и чувствовался уже на физическом уровне. Конг был невообразимо хорош, а ему самому немедленно стоило вспомнить, как правильно дышать. Кажется, он делал что-то не так: глубоко-глубоко вдыхая аромат легкого парфюма первокурсника, смешенный с запахом кожи юноши, Артит практически не выдыхал. В груди столько кислорода просто не вмещалось.

========== Часть 100 ==========

***

Конгфоб никогда прежде не задумывался о том, сколько раз может замирать сердце при одном только взгляде на другого человека, но сегодня этот вопрос всплыл в его сознании сам собой. Лидер инженеров, вышедший из машины, был настолько ослепителен, что хотелось хоть на мгновение прикрыть глаза в тщетных попытках избежать мучительной жажды оказаться ближе — так близко, чтобы каждой клеточкой тела можно было почувствовать свое восхитительное Солнце. Чтобы можно было полностью сгореть в его лучах, исчезая за доли мгновений, а потом вновь возрождаясь, но уже куда лучше и совершенней. Чтобы можно было любить. Просто любить до конца жизни, даря ему счастье.

Конечно, нелепо было бы считать, что подобную тягу можно прервать одним лишь закрытием глаз, и первокурсник не стал даже пробовать, сразу направляясь к человеку, что сиял для него ярче небесных светил. Понимая при этом, что рассчитывать на ответную радость сейчас все же не стоит. Вчерашняя правда по-прежнему тягостно опутывала душу первокурсника изнутри темным полотном, сковывая движения, и студент экономического факультета был искренне благодарен за то, что лидер инженеров вообще разрешил ему приехать сюда. Для Конга это было бесконечно важно, ведь свидетельствовало о том, что Артит действительно не злится на него так, как имел право, и юноша не собирался просить старшего о большем.

Не собирался, но… как же это оказалось тяжело! После приветствия лидер инженеров столь резко перестал обращать на него внимание, что первокурсник почувствовал себя так, будто у него вырвали из рук только-только врученный подарок. Шутливые поддразнивания, которыми обменивались наставники, все не прекращались, смех становился все громче, но ни единого взгляда от Артита в его сторону больше не было. Конгфоб покусывал губы изнутри, натужно улыбался и старался болтать наравне со всеми, но потребность хотя бы в минимальном взаимодействии со старшим, шагающим рядом, терзала все сильнее. И это было еще до того, как они пришли в дом пи’Тума.

Огромное количество гостей, не общавшихся, по всей видимости, с Артитом целую вечность, раз устремившихся исправить это сразу, как только они появились на территории празднично украшенного сада, просто било под дых. Конгфоб стоял вплотную к своему любимому и улыбался, улыбался, улыбался… но понимал, что постепенно эта улыбка теряет последнее подобие искренности. Он, всегда шедший на контакт первым, сейчас не мог смириться с ощущением того, что то мощное тепло, которое излучало его Солнце и которое с каждой минутой становилось лишь сильнее, без устали греет всех этих незнакомых студенту экономического факультета людей, тогда как присутствие самого Конга полностью игнорируется. Первокурсник уже не понимал: позвал ли его глава наставников сюда, потому что действительно хотел его видеть, или же, наоборот, хотел показать, что может радоваться жизни без него. Если все происходящее было наказанием, выбранным лидером инженеров за вчерашнее, то юноша предпочел бы другое. Впрочем, его никто и не спрашивал, а держаться было необходимо. Он не собирался позволять своим собственническим инстинктам брать верх. Они и так уже испортили предостаточно.

— Ребята, подождите! Сначала мы должны поздравить пи’Тума с пи’Фон! — притворно суровое воззвание Артита к собравшейся вокруг толпе вызвало у окружающих хор шутливых стонов и вполне реальную дрожь у Конгфоба. Если здесь еще оставалась надежда, что лидер инженеров, несмотря на свое дружелюбие, к присутствующим равнодушен, то по отношению к бывшему главе наставников такого точно сказать было нельзя. Конечно, было бы абсурдом считать, что на свадьбе можно проигнорировать жениха с невестой, но стремительно приближающийся к границе своего самообладания первокурсник чувствовал себя откровенно паршиво.

В итоге единственная более-менее сносная улыбка юноши досталась вместе с цветами пи’Фон, которая оказалась настоящей красавицей. Конгфоб не знал, что делало девушку столь неотразимой: идеально подобранное свадебное платье или счастье, струящееся из ее глаз, но она действительно затмевала собой всех на этом празднике. За исключением, конечно, его личного Солнца, но это в принципе было невозможно, и первокурсник этого ни от кого и не ждал.

После поздравлений пришлось справляться с пыткой фотографированием, где Артит неизменно оказывался рядом с женихом, и юноша уже хотел было восхититься собственной силой воли, что удержала-таки его от осуществления доходящего до зуда в пальцах желания увести лидера инженеров отсюда как можно дальше, но праздник на этом не заканчивался. Следующие три часа студент экономического факультета с мазохистским упрямством наблюдал за тем, как глава наставников воодушевленно перемещается от одной группы гостей к другой, и понимал, что ему все-таки тоже нужен перерыв. Совсем небольшой. Хотя бы крошечный… Когда Артит в очередной раз развернулся и отправился прямиком к оставшемуся почему-то в одиночестве пи’Туму, Конгфоб не выдержал и, извинившись перед стоявшими рядом с ним наставниками, пошел к воротам. Так будет лучше. Определенно будет лучше для всех.

***

С нормализацией дыхания у Артита, конечно, не заладилось. Конгфоб оставался рядом, и присутствие это успешно нейтрализовало любые попытки организма реагировать на окружающие раздражители адекватно. Смотреть на младшего тоже не получалось: лидер инженеров понимал, что это стало бы приговором последним крупицам его здравомыслия, а где-то на задворках сознания еще крутилось затихающее — «спокойно и рассудительно», и он изо всех сил старался зацепиться за эти слова. И за слова друзей, что не переставали шутить всю дорогу к дому пи’Тума. Даже за слова обступивших их по приходу к бывшему главе наставников гостей, половину из которых Артит не знал. Везде можно было найти некий смысл, который позволил бы выплеснуться хотя бы части энергии, что с каждой минутой распирала его изнутри все сильнее наравне с избытком кислорода. Или любви. Но вот она-то принадлежала лишь одному человеку. Тому, с кем он обещал вести себя… «спокойно и рассудительно».

Было в этом какое-то противоречие, которое необходимо было разрешить. По крайней мере, наставник убедил себя в этом достаточно для того, чтобы ненадолго отступить от источника своего превосходящего все разумные пределы счастья и постараться обрести доступное ему подобие внутреннего равновесия среди других людей. Увы, даже несколько часов общения в толпе никаких результатов не дали. Единственным опознаваемым желанием за все это время оставалось лишь желание вернуться назад к младшему и утонуть, наконец, в тепле его взгляда, совершенно позабыв о любых ограничениях. Поняв, что, как бы он ни старался, это не изменится, третьекурсник обреченно признал свою полную капитуляцию и мысленно попросил у пи’Тума прощения за то, что может произойти после. Вряд ли он удержится в общепринятых рамках приличий, как только вновь с головой окунется в ту любовь, что столь искренне излучал младший.

К счастью, решительно развернувшись в сторону студента экономического факультета, по-прежнему стоявшего рядом с его друзьями, Артит краем глаза заметил виновника торжества и сообразил, что прошло достаточно времени, чтобы еще раз поздравить пи, после чего можно будет просто покинуть праздник и не устраивать здесь шоу под названием «Посмотрите, как сильно я люблю своего парня». На свадьбе все-таки должно было уделяться внимание новобрачным, а не их неспособным контролировать себя гостям.

— Пи, ты здесь! — остановившись перед старшим и немного смущенно взлохматив волосы, Артит тепло посмотрел на своего бывшего наставника. Он раньше и не думал, что на этой свадьбе будет чувствовать столь всеобъемлющее счастье, но получилось именно так, и третьекурсник даже не пытался этого скрывать. — Прости, что практически не подходил к тебе. Ты собрал столько замечательных людей, что я потерял счет времени.

— Ох, Артит, с каких пор ты научился делать комплименты? Неужели общение с твоим парнем влияет на тебя так благотворно? — негромко рассмеявшись, старший помотал головой, и с интересом на него уставился. Лидер инженеров ощутил легкий жар на щеках и понял, что опять, как мальчишка, покраснел. Похоже, слишком многие могли читать его, как открытую книгу. — На самом деле здесь так здорово и благодаря тебе тоже. Никогда не думал, что ты можешь с такой силой заражать окружающих радостью. Но, наверное, это неудивительно. Счастлив?

Щеки заполыхали сильнее, но глава наставников упрямо кивнул. Это было правдой. Правдой, которой он готов был поделиться теперь со всем миром.

— Это видно… — пи’Тум тепло улыбнулся, хотя почти сразу немного нахмурился. — Не понимаю только, почему он продолжает ревновать, — почувствовав, как сердце обрывается вниз, Артит стремительно обернулся, ища взглядом Конга, но рядом с друзьями никого уже не было. — Он ушел, Ун. Как только ты направился ко мне. Но он и до того был на взводе. Похоже, до сих пор сомневается в твоих чувствах, и это так странно… Наверное, он просто еще недостаточно хорошо тебя знает. Но я уверен, что у вас все будет замечательно. Между вами искрит так, что мне даже неловко. Хотя Фон нравится. Она вообще от твоего Конга в восторге. Я даже порадовался, что они не познакомились раньше.

Последнее старший произнес с новой улыбкой, показывая, что говорит это не всерьёз, но побледнел Артит вовсе не из-за этих слов. Все происходящее этим вечером за доли секунд предстало перед ним совершенно в ином свете, и «свет» этот ему абсолютно не нравился. Облизав внезапно пересохшие губы, третьекурсник решил разобраться с прощанием, как можно скорее.

— Спасибо за твое внимание, пи. И за приглашение. Я желаю вам с пи’Фон огромного счастья. Вы — чудесная пара. Прости, что не смогу остаться до окончания праздника, но мне… мне действительно пора.

На мгновение сложив вай, Артит тихо выдохнул, а потом быстро развернулся и пошел к друзьям. Он должен был… должен был немедленно найти младшего.

— Где Конг? — притормозив рядом с парнями, глава наставников задал единственный вопрос, который его интересовал, но те его будто не услышали.

— Фига ты увлекся… Мы уже думали, что ты и не вспомнишь, что приехал сюда с нами, — это Прэм, хотя, судя по собственнически лежащей на плече Вада руке, друг вряд ли всерьез расстраивался из-за отсутствия своего лидера поблизости.

— Будешь коктейль? — Тута сноровисто подхватил бокал со стоящего рядом стола, но глава наставников лишь напряженно замотал головой. Ему нужно было не это!

— Я видел ты там с пи’Каей общался… Номерами случайно не обменивались? Она просто потрясная, а тебе все равно не интересно. Может поделишься? — это Брайт, и что у него на уме понятно, но это не то, не то, не то!

— Где…

— Вышел наружу. Сказал, что еще вернется, но я бы не был так уверен. Кажется, он твою бодрость не оценил, — Нотт тихо хмыкнул и чуть приподнял свой бокал, салютуя, а Артит порывисто дернулся к выходу, игнорируя раздавшиеся позади вопросы о том, поедет ли он домой вместе со всеми. Он потерял столько времени зря, что все остальное уже не имело значения!

Выскочив за ворота, третьекурсник судорожно завертел головой в попытках обнаружить студента экономического факультета поблизости, но взгляд не выхватывал из окружения никого и близкого похожего на любимого. Втянув в себя побольше воздуха, которого теперь катастрофически не хватало, глава наставников приказал себе не паниковать. Никто не отнимал у него телефон, и не запрещал звонить по выученному уже наизусть номеру. Нужно было просто достать мобильник, и все. Именно так лидер инженеров и сделал, но едва пошел вызов, как родной голос раздался позади:

— Что ты здесь делаешь, пи’Артит? — резко обернувшись, третьекурсник столкнулся с вопросительным взглядом младшего и рефлекторно сжал свой несчастный телефон сильнее, как будто бы тот мог помочь ему устоять на ногах ровно. Голова немного закружилась. — С тобой все в порядке?

— Да, я… в порядке, — лидер инженеров развернулся к первокурснику полностью и испытующе всмотрелся в лицо студента экономического факультета. Конг казался еще более напряженным, чем Артит запомнил по тому последнему разу, когда они встречались глазами, но любви в его взгляде меньше не стало. — Ребята сказали, что ты пошел сюда. Устал? Надоело? Решил вернуться домой?

Слова слетали с губ все быстрее, и наставник уже начал переживать, что его будет сложно понять, но мягкая улыбка, вдруг осветившая лицо младшего уверяла, что Конгфобу разобрал все и даже то, что он не произносил вовсе.

— Пи, я бы ни за что на свете не оставил тебя здесь одного. Я просто… очень глупый порой. Мне нужно было подумать над этим.

— Нашел над чем думать, — не то чтобы Артит хотел ворчать, но с рефлексами всегда тяжело бороться, а у него впереди была явно еще очень долгая дорога. Чуть покраснев, наставник протянул первокурснику руку и постарался выдавить из себя как можно спокойнее, — Пойдем? Я попрощался с пи’Тумом. Нам больше не обязательно туда возвращаться. Можем просто погулять. Хочешь?

— Конечно, пи.

Теплая ладонь, обхватившая его, послала по телу третьекурсника волну мурашек, и Артит опять бесславно отвел свой взгляд, понимая насколько откровенно его реакции проявляются на его лице, но пальцы сжал только крепче. Ничто не заставило бы его отпустить руку Конга сейчас, и уж тем более — банальное смущение.

Направившись в сторону набережной, они шли долго-долго и проходящие мимо люди не раз и не два недоуменно смотрели на них, явно теряясь в догадках, почему двое элегантно одетых парней идут, держась за руки, но Артиту было все равно. Единственное, чего он хотел, чтобы младший понял — для него нет ничего важнее, чем возможность быть вместе. С ним, а не с кем-то еще. Даже если он не всегда умеет это правильно выразить. Хотя слова тоже были нужны. Обязательно были нужны, и в середине моста Рамы 8 лидер инженеров, наконец-то, приостановил их путь, сворачивая к перилам и ненадолго отпуская руку младшего. Третьекурсник отчаянно боялся, что может сжать ее слишком сильно во время грядущего объяснения и ненароком причинит юноше боль. Сегодня студенту экономического факультета и так хватило этого с лихвой.

— Конгфоб, — вцепившись в металл ограждения, Артит заскользил взглядом по воде, надеясь перенять спокойствие дремлющей стихии, но сердце только-только убаюканное размеренностью их с первокурсником прогулки, было не обмануть такой вот наивной попыткой сделать вид, что их разговор ничем не отличается от десятков других таких же до него — пульс уже начал отбивать совершенно безумный ритм, и наставнику пришлось приложить все силы, чтобы не показать младшему, насколько тяжело ему дается каждое слово, — ты устал?

— Нет.

Ответ младшего был спокоен и тверд, и сначала глава наставников решил, что Конг его просто не понял, а потому попробовал немного прояснить собственный вопрос:

— Подумай еще раз. Совсем не устал? Ты столько времени остаешься рядом со мной, хотя никогда не знаешь точно, куда я иду и когда остановлюсь. Разве это легко?

— Пи, — первокурсник посмотрел прямо на него, и, хотя Артит все еще не отрывал взгляда от воды, не почувствовать этого наставник не мог, — мне все равно, сколько и куда мне предстоит идти. Если этот путь действительно рядом с тобой, то все остальное значения не имеет.

— Даже то, что я парень? Даже то, что я старше? — глупые вопросы, которые уже давно не имели никакого смысла. Нелепые напоминания, не меняющие ничего. Они просто выплескивались из него последней волной страха и застарелой боли, и лидер инженеров изо всех сил надеялся, что первокурсник тоже поймет это, простив еще раз. С ним на самом деле никогда не было легко, и вряд ли будет. — Даже то, что я бываю упрям и могу до упора стоять на своем? Могу взбеситься из-за пустяка, а потом из-за этого же долго ныть? Не выношу твою пресную еду, но не дам и слова сказать против моего любимого молока? Неопрятен, ленив и… — Артит и сам не заметил, как полностью развернулся к стоящему рядом парню и теперь высказывал все это прямо в заполненные нежностью глаза. Осекшись на середине очередной претензии в свой собственный адрес, глава наставник почувствовал, как перехватывает его дыхание, и завершение вышло едва слышным, — зная все это, ты все равно хочешь быть со мной?

— Да, пи, — теплая ладонь Конга мягко легла на его щеку и бережно погладила. Лидер инженеров сглотнул, а взгляд юноши напротив стал серьезнее. — А ты? Ты хочешь быть со мной? Несмотря на мой эгоизм, вспышки ревности и, будем честны, не меньшее, чем у тебя упрямство? Ты сможешь с этим мириться, Солнце?

Сердце на мгновение предательски сбилось с набранного ритма, а потом заколотилось в грудной клетке еще иступленней. Лидер инженеров никогда, никогда не считал свое имя каким-то особенным и не задумывался о его значении, но каждый раз, когда он слышал это «Солнце» от Конга, внутри него и вправду будто рождалась сверх новая, жаждущая отдать весь свой свет ради улыбки этого парня… Тогда как младший не просил ничего сверхъестественного. Все, что ему было нужно…

— Я люблю тебя, — на самом деле сказать это оказалось легко.

— Я люблю тебя, — еще проще — повторить, всматриваясь в то, как любимые глаза затапливает восторг.

— Я люблю тебя, — на самом выдохе, уже тогда, когда их губы почти соприкоснулись друг с другом, и счастливую улыбку Конга не нужно было видеть, ее можно было чувствовать. Также, как можно было чувствовать все, что отныне им предстояло разделить на двоих. Или объединить, став лучше и сильнее. Шагнув в то будущее, ради которого действительно стоило жить. Вместе.

Комментарий к Часть 100

Полагаю, что еще напишу маааааленький эпилог от Конга, но основная история заканчивается здесь)) Спасибо всем, чья поддержка на протяжении небудуговоритьсколькихмесяцев дарила мне силы писать дальше. Без вас эта история была бы невозможна. Вы - лучшие 💗💗💗

п.с. Уже сегодня по тайскому времени, GMM запустит повтор Сотуса)) И, наверное, это правильно. Такая история должна жить))

========== Эпилог ==========

Комментарий к Эпилог

То ли эпилог, то ли бонус, но в общем-то момент, который я очень хотела написать))) Пусть праздники заканчиваются, но любовь не знает ни будних дней, ни выходных. Будьте счастливы и любимы всегда! (ɔˆз(ˆ⌣ˆc)

***

Конгфоб вальяжно стоял чуть слева от входа в главный корпус университета и ярко — даже слегка вызывающе — улыбался. Ему, конечно, не хотелось выглядеть зазнайкой, но благодаря такой, несколько самоуверенной, позе к нему меньше лезли с разговорами студенты, которые, как и он, предпочли не торопиться в актовый зал, где менее чем через полчаса ректор должен был выступить с напутственным словом для наставников — текущих и будущих. Прошла всего неделя с начала нового семестра, а старшекурсников уже обязали найти себе преемников, которые будут продолжать традиции системы Сотус. Конгфоб, естественно, не мог остаться в стороне, и его желание присоединиться к наставникам никого не удивило.

Впрочем, один человек все-таки воспринял его решение более чем экспрессивно. Артит зачитал ему целую лекцию о том, насколько это ответственно и почетно, и что нельзя относиться к обязанностям, которые он на себя примет, как к чему-то несущественному. После чего лидер инженеров объявил, что потренирует его дополнительно — как это принято на его факультете, а не на «чрезмерно толерантном экономическом». Юноша не возражал. На самом деле в тот момент он вообще не особо вслушивался в то, что говорил ему старший, любуясь тем, как живо и ярко проявляются эмоции на лице его Солнца. И — нет, ему не было стыдно за свою рассеянность. Артит моментально замечал, когда он выпадал из реальности, и не уставал потом повторять все заново по несколько раз. Насколько бы важными ни считал третьекурсник свои слова, он никогда по-настоящему не сердился, если Конг отвлекался на него из-за своих к нему чувств. Что не избавляло юношу от дополнительных лекций по поводу сдержанности.

Отношение лидера инженеров к проявлениям его любви вообще было специфичным: неосознанно излучая от каждого из них просто невероятное количество тепла и света, Артит постоянно стремился их ограничить. Нельзя сказать, что это Конгфоба устраивало, но и то, что слишком сильно расстраивало - тоже. Он понимал сейчас, что старшему потребуется еще немало времени, чтобы привыкнуть к тому, что они действительно пара и нет никаких объективных причин скрывать свои чувства. Другое дело, что выходка, запланированная им на сегодня, была и вправду провокационной. Если лидер инженеров ограничится бойкотом всего в несколько дней, это можно будет посчитать чудом. Но даже несмотря на возможные последствия, студент экономического факультета не собирался отказываться от своей затеи. Пересуды по поводу искренности в их отношениях все не прекращались, и первокурсник устал затыкать болтунов словами, скоро в ход могли пойти кулаки, а из-за этого глава наставников расстроился бы гораздо сильнее. Или так казалось самому Конгу. Юноша нервничал, и вся собранная за вчера решимость грозила растаять как дым.

К счастью, еще до того момента, как сомнения начали одолевать студента экономического факультета всерьез, на дорожке, ведущей к главному корпусу появился Артит вместе с другими наставниками инженерного факультета и Вадом, который, не стесняясь, вышагивал рядом с Прэмом, закинув руку тому на плечо. Мощнейшая энергетика, волнами исходящая от приближающихся парней, не могла остаться незамеченной, и уже скоро практически все собравшиеся у здания студенты, наблюдали за их шествием, тогда как он… он просто вбирал в себя образ любимого. Его походку, горделивую осанку и совершенно неземные глаза, наполненные мягким теплом и радостью. Радостью, что при взгляде на него из спокойной реки превратилась в безбрежный океан, в который хотелось броситься с головой.

Первокурсник уже не заметил, как приостановились друзья старшего. Как понимающе заухмылялся Прэм и как закатил глаза Вад. Как нахмурился Нотт и как на нем повис Брайт, пытаясь отвлечь того своей внезапно ускорившейся болтовней. Как умильно заулыбался Тута, прижимая руки к груди. Конгфоб не видел ничего из этого, ведь «здесь и сейчас» для него существовал лишь один человек — тот, чьи щеки он обхватил ладонями сразу, как только тот подошел ближе, и чьи слова: «Здравствуй, Конг» — он моментально утопил в поцелуе, нежно, но неотвратимо смешивая их дыхание.

Не меньше десятка секунд чистого наслаждения закончились чуть заметным прикусыванием его нижней губы Артитом. Первокурсник знал, что так обязательно будет, но еще несколько мгновений не реагировал, неспешно вбирая в себя вкус любимого и собираясь с силами, чтобы отстраниться от своего сокровища. Он готов был к наказанию, но не так скоро… Впрочем, старший не торопил. И даже не вспыхнул возмущением сразу, как только студент экономического факультета его отпустил. В родных для Конга глазах светилось понимание. Глубокое, искреннее и полное безусловного принятия.

— Я знал, что однажды ты так сделаешь. Но это не значит, что я согласен. За это шоу тебе придется пробежать сегодня не один километр, и поверь — это будет нелегко.

— Все, что скажешь, пи. Я выполню любое твое желание, — студент экономического факультета улыбнулся светло и открыто, а лидер инженеров лишь вздохнул и сделал еще один крошечный шаг навстречу, заставляя младшего удивленно приподнимать брови. Слишком близко оказался любимый…

— Побежим вместе. Не могу же я оставить тебя без присмотра. Ты такой… — Артит не договорил, но в его глазах отразилось столько нерастраченной нежности, что Конг опять позабыл о реальности, и уже не смог бы сказать из-за чего вновь прижался к манящим губам любимого: из-за сильной руки старшего, легшей ему на шею и потянувшей на наставника, или собственной неодолимой к ним тяги. Впрочем, это точно не имело никакого значения, ведь единственно важным оставалось только то, что он был счастлив и знал, что Артит — тоже.