Всего лишь твоя тень (СИ) [Karla Crow] (fb2) читать онлайн

========== Странная преступница ==========

— Джанет Риденхауэр, двадцать восемь лет, — на стол перед доктором Джонатаном Крейном — судебным психиатром, легла стандартная папка с делом подозреваемой.

Следователь откинулся на спинку кресла, глядя, как доктор протянул руку и начал листать документы, и продолжил рассказывать:

— Проживает на Вест-стрит в одном из домов, признанных ветхими и подлежащими сносу. Расселение домов уже началось, но до их дома очередь ещё не дошла. Работает швеёй. И до вчерашнего вечера мы даже не знали о существовании этой девушки. Ни разу ни в чём противозаконном замечена не была. Со слов соседей и коллег девушка скромная и тихая, неконфликтная. В общем, всё там, — полицейский махнул рукой. — И все просто в шоке, от того, что случилось.

— А что случилось? — негромко поинтересовался доктор Крейн, не поднимая глаз.

— Она всадила ножницы в горло парня по имени Маркус Браун.

— За что? — доктор оторвался от чтения характеристик на мисс Риденхауэр.

— Ни за что. Не было никакого повода, как уверяют свидетели.

— У любого поступка есть причина. Он мог её обидеть или разозлить.

— Все свидетели в голос утверждают, что не было ничего подобного. Просто девушка в один прекрасный момент встала из-за стола, прихватив ножницы, подошла к Брауну и со всего размаху воткнула их ему в горло. А потом просто стояла и равнодушно смотрела на то, как парень истекает кровью. Когда приехала полиция, девушка сидела за своим столом и преспокойно продолжала работать, словно ни в чём не бывало, совершенно не замечая того, что её руки в крови. Она даже не сопротивлялась при аресте.

— У неё были какие-нибудь проблемы? Может, депрессия?

— Ни разу в плохом настроении замечена не была. После разговора со всеми свидетелями у меня вообще сложилось впечатление, что девчонка была малость отсталой и заторможенной. Ну не может нормальный человек постоянно вести себя как будто его совершенно ничего не интересует. Она и сейчас… в общем, сами увидите.

— Спасибо, — невозмутимо кивнул Крейн, закрыв папку и вернув её следователю.

— Она уже на месте, прошу, — тот встал и проводил доктора к камере допроса.

Девушка сидела на стуле, не шевелясь. Руки её были сложены на коленях, как у примерной девочки, совершенно безмятежный взгляд направлен в пространство перед собой. Она совершенно никак не отреагировала на появление в комнате нового человека.

— Джанет Риденхауэр, я доктор Крейн, — сказал Джонатан, усаживаясь на стул по другую сторону стола от девушки.

Никакой реакции.

— Вы слышите меня?

Ноль эмоций. По-прежнему безмятежный пустой взгляд. Он не был даже уверен в том, что она видит его или вообще ощущает его присутствие здесь. Доктор Крейн встал со стула и подошёл к ней.

— Джанет, — негромко позвал он, дотронувшись до её плеча.

Ничего не изменилось. Психиатр слегка нахмурился, выждал некоторое время, а потом неожиданно щёлкнул пальцами перед её лицом. Хоть бы моргнула. Взяв её за плечи, он несильно встряхнул девушку. Затем поднял её лицо за подбородок вверх — к свету лампы и внимательно вгляделся.

Словно кукла.

Он подошёл к двери и постучал.

— Давно она так? — спросил Крейн у подошедшего охранника.

— Постоянно.

— А как её кормят? Она сама ест?

— Да.

— Ходит?

— Сама. Только её надо… вот так, — полицейский подошёл к девушке. — Пошли.

Он подхватил её под руку и заставил встать на ноги:

— На выход.

Девушка медленно пошла к двери. Крейн внимательно наблюдал. Обычная походка, нарушений не отмечается. Движения лёгкие, какие-то даже грациозные, плавные, экономные. Он снял очки. Что-то ему это напоминало, но что? И тут мужчина отметил ещё одну особенность походки девушки — абсолютную бесшумность.

— Стоп! — резко сказал он.

Охранник резко остановился, девушка сделала ещё шаг, так что он вынужден был, вытянув руку с дубинкой, преградить её путь. Вот тогда Джанет остановилась. Полицейский вопросительно смотрел на доктора. Глаза Джонатана сузились.

— Ударьте её.

— Простите? — выпучил тот глаза.

— Вы плохо слышите?

— Я не буду этого делать.

Доктор решительно шагнул к ним и выхватил из его руки дубинку. Резкий решительный взмах в направлении лица девушки. Полицейский сдавленно вскрикнул, сделав инстинктивное движение, чтобы защитить арестованную. Сама она не шевельнулась. Только на миг в её глазах промелькнуло что-то… Дубинка застыла в нескольких сантиметрах от лица Риденхауэр. Крейн не отрывал внимательного взгляда от её лица.

— Оставьте нас одних, — резко бросил он.

Полицейский поколебался некоторое время, переводя взгляд с него на девушку, а потом неуверенно двинулся к двери. Девушка не шевельнулась. Когда за охранником закрылась дверь, доктор прямо взглянул в глаза девушки.

— Иди сядь, — приказал он.

Томительная секунда ожидания. Другая. Третья. И вот Джанет медленно повернулась и пошла к столу. Крейн наблюдал, как она мягко опустилась на стул.

— Значит, Джанет, вы всё-таки слышите меня. И видите. Но видимо, считаете, что я не заслуживаю ваше… — не меняя интонации речи и ничем не выдавая себя, он метнул в неё дубинку, — …го внимания.

Снова в её глазах промелькнуло что-то, затем девушка рефлекторно вскинула руку и отбила летящий в неё предмет. При этом отсутствующий взгляд так и остался отсутствующим, она даже головы не повернула. Крейн кивнул и снова надел очки. Он сел на стол напротив девушки.

— Слышите, видите, ощущаете. При прямой неожиданной угрозе автоматически срабатывают механизмы защиты. При ожидаемой угрозе, вы предпочитаете на неё не реагировать. Что за игры вы ведёте, мисс Риденхауэр?

Тишина в ответ.

— Что ж, я это обязательно выясню. До встречи в Аркхэме, Джанет.

Доктор невозмутимо собрал бумаги и направился к выходу. Он ждал. Но за спиной всё было тихо — девушка по-прежнему не шевельнулась…

— И? — следователь вопросительно смотрел на доктора.

— Что нашли у неё дома?

— Сейчас, где-то был отчёт… — полицейский зашуршал бумагами. — Ничего особенного.

Доктор быстро пробежал глазами поданный ему документ.

— Я бы сам хотел осмотреть её квартиру.

— А что можете сказать сейчас?

— Ничего определённого. Я забираю её в Аркхэм. Девушка на контакт не идёт совершенно, выставить диагноз о её вменяемости я сейчас не могу. Требуется некоторое время и небольшое исследование.

Следователь помрачнел.

— Я попрошу вас привезти её не позднее сегодняшнего вечера.

— Хорошо, доктор Крейн. Вот пропуск на посещение её жилья.

Уже выходя, в дверях Джонатан задержался на мгновение и обернулся.

— Скажите, вы тоже заметили это?

— Что?

— Её пластика, движения. Мне кажется, она владеет каким-то из видов единоборств.

— Смотрители говорили, что вроде по утрам она делает зарядку. И вроде как перед сном. Но она ни разу не вступала в драку.

Крейн кивнул и вышел…

***

Девушку привезли после обеда. Она абсолютно спокойно отнеслась к тому, что её перевели в лечебницу. По крайней мере, Джанет Риденхауэр как всегда с безмятежным взглядом, ни слова не говоря, выполняла все указания. Её переодели в больничную робу, отвели в палату, больше похожую на камеру. Девушка села на стул и просидела, не шевелясь, до самого вечера. Пока не пришёл санитар, чтобы отвести её на ужин.

— А ты хорошенькая, — неуверенно улыбнулся он.

Никакой реакции.

— Жаль только что больная… Хотя есть тут психи гораздо хуже тебя. Ты хоть вон молчишь. Тихая. Один Джокер чего стоит. Никогда не думал, что его смогут взять, а вот поди ж ты — он попался. Ну-у-у, теперь его надолго упекут в психушку. Допрыгался, клоун.

Казалось, парнишке вовсе не нужен был собеседник — в кои-то веки он обрёл возможность выговориться перед бессловесным слушателем.

— Я видел его один раз через окошко двери, представляешь? Жуткие шрамы на лице… В смирительной рубашке. Он слишком буйный, не то что ты… Вот уж никогда не думал, что ужас Готэма окажется от меня так близко… Но ты не бойся — его крепко стерегут. Он в отделении для буйных, не то что ты. Это на третьем этаже в левом крыле… Ну вот мы и пришли. Это столовая. Будешь тут кушать. Следующая дверь по коридору — комната общего пребывания. Ты можешь днём после полдника находиться там. Там только тихие пациенты, такие, как ты. А если погода хорошая, то погулять можно. Больничный сад довольно уныл, но хоть свежим воздухом подышишь… Ладно, иди ешь, а потом тебя в палату провожу, чтобы ты не заблудилась.

Девушка, абсолютно не реагируя, выслушала весь поток речи своего спутника и спокойно прошла в столовую, где получила ужин. Сев за стол, она, не торопясь, съела всё, что ей было предложено, словно ей было всё равно. И потом осталась сидеть в ожидании санитара, чтобы он отвёл её обратно. Остальные пациенты потихоньку разошлись, и буфетчица начала убирать со столов.

— Ну, а ты чего расселась? — неодобрительно глянула она на девушку. — Поела? Иди отсюда! Нечего тут сидеть просто так.

Девушка встала и направилась к выходу, ни слова не говоря. Буфетчица проводила её задумчивым взглядом, потом пожала плечами в ответ на свои мысли и продолжила уборку.

Джанет вышла в коридор — никого. Девушка развернулась и медленно направилась вдоль коридора в сторону общей комнаты. Она прошла мимо, даже не повернув головы, чтобы бросить взгляд в открытую дверь. Риденхауэр уже дошла почти до конца коридора, когда её, наконец, обнаружили.

— Гуляете, мисс Риденхауэр? — Крейн неожиданно столкнулся с новой пациенткой возле лестницы. — Почему вы не в палате?

Девушка остановилась рядом с ним, по-прежнему глядя перед собой. Доктор рассеянно оглянулся в поисках санитара.

— Ну что ж, раз уж вы здесь, пройдёмте в мой кабинет.

Крейн неторопливо направился вперёд. Он не слышал её шагов за спиной — девушка шла абсолютно бесшумно, и поэтому он пару раз обернулся, чтобы убедиться, что она никуда не делась.

— Мисс Риденхауэр, куда же вы? Я же сказал вам подождать меня, — по коридору бегом за девушкой устремился тот самый санитар, который привёл её в столовую. — Я отведу вас… ой…

Это парень, схватив девушку за руку, чтобы остановить, увидел повернувшегося к ним доктора Крейна.

— Доктор, — мгновенно побледнел санитар.

Крейн смерил его таким взглядом, под которым парень буквально съёжился от страха и моментально умолк.

— У мисс Риденхауэр сейчас беседа со мной. Я сам отведу её потом в палату, — сухо проинформировал доктор.

— Д-д-д-да, конечно, — пальцы парня разжались, и он беспомощно стоял и смотрел, как доктор и пациентка удаляются по коридору. — Уф… Пронесло…

— Проходите, присаживайтесь, — равнодушно пригласил Крейн, открывая двери своего кабинета.

Джанет вошла в кабинет, на миг застыла. Она обвела медленным взглядом кабинет, но как только нашла взглядом рабочий стол и стул возле него, потеряла всякий интерес к окружающей обстановке, направившись прямиком к нему. Причём выражение её лица совершенно не менялось.

Джонатан слегка поджал губы, и закрыл двери. Девушка плавно опустилась на стул. Крейн сел напротив и вгляделся в её лицо.

— Джанет Риденхауэр, с сегодняшнего дня вы являетесь пациенткой Аркхэма. Здесь вы будете находиться до тех пор, пока я не смогу дать заключение о вашей вменяемости. С распорядком дня вас уже познакомили?

Девушка молчала, а потому доктор продолжал, не обращая внимания.

— Подъём в шесть утра, сдача анализов, если вам будет назначено, лечебные процедуры до завтрака, тоже если таковые имеются. Завтрак в 8.00. Завтракать, обедать и ужинать вы будете в столовой вместе с другими пациентами. После завтрака процедуры, лечение. Обед в 12.30. После обеда сончас до 15.30. Это время вы проводите в палате. Спите вы или нет, это ваше личное дело. Полдник в 16.00, затем свободное время. Вы проводите его в комнате общего пребывания. Ужин в 18.30 и отбой в 22.00. Это что касается вашего распорядка. Если же у нас с вами возникнут какие-либо проблемы, режим будет ужесточаться. Да, заранее вас предупреждаю о том, что в клинике ведётся круглосуточное видеонаблюдение. На улицу вам пока выходить нельзя. Всё понятно?

Девушка даже не шевельнулась. Доктор Крейн даже не был уверен в том, что она его слышала.

— Есть какие-либо вопросы, пожелания?

Тишина.

— А у меня есть, Джанет. У нас с вами есть месяц. Если за это время вы не выйдете на контакт со мной, вас вернут в тюрьму, где будут судить за убийство и приговорят к смертной казни на электрическом стуле. То, что у вас нет проблем со слухом, зрением и голосовыми связками установлено первичным осмотром. А значит, вы просто не хотите общаться с окружающим миром или со мной в частности. Так что подумайте как следует о том, что вас ждёт.

Он внимательно вглядывался в неё. Лицо расслаблено, безмятежно, никакой реакции на его слова не наблюдалось. Крейн встал:

— А теперь пойдёмте, я провожу вас в вашу палату.

Джанет встала, дошла до двери, подождала, когда откроют, и вышла в коридор, остановившись на месте.

— За мной, пожалуйста, — Джонатан пошёл вперёд…

========== Непростая пациентка ==========

Когда Крейн утром пришёл в клинику, то первым делом запросил видеозаписи, сделанные в палате Риденхауэр. Он быстро промотал их. После его ухода девушка сидела на кровати весь вечер до заката. Затем она медленно встала и всё с тем же расслабленно безмятежным видом начала делать зарядку. Зарядка заняла час. Крейн внимательно вглядывался в медленные плавные движения девушки. Он не мог с точностью сказать, что именно это было, потому что упражнения, которые делала Джанет, включали в себя элементы йоги, восточных единоборств, гимнастики, различных растяжек. Сняв очки и смотря на экран, Джонатан задумчиво внимательно вглядывался в изображение, чтобы не пропустить ничего. Теперь становилось понятой та грация и плавность движений, которые отличали Джанет. Но возникало много новых вопросов. Если она занималась в какой-либо школе единоборств, то в какой? Джонатан не мог дать однозначного ответа. Её стиль не был чистым стилем одного из направлений. Скорее всего, этот комплекс упражнений был создан и подобран самой девушкой с учётом того, что ей было нужно и хотелось. А это предполагало, что она должна была как минимум изучить соответствующую литературу или посещать курсы. Но Крейн сам вчера вечером побывал у неё в квартире. Там не было ничего подобного — ни книг, ни видео по данной тематике, ни каких-либо реклам по курсам — ничего, что могло бы сказать о том, что тема спорта или единоборств интересна девушке. Вообще её квартира была достаточно безлика и «стерильна». Обычно обстановка многое говорит о своих хозяевах. Но не в этом случае. С таким же успехом он мог обследовать палату, в которой находилась сейчас девушка — никакой личной информации. Отсюда напрашивался вывод, что эта квартира — не единственное её жильё. Или девушка действительно больна. Или это не её дом, то есть она не Джанет Риденхауэр.

Потом она легла спать. Поставив видео на ускоренное воспроизведение, доктор искал изменения в лице, проблески чувств во сне, когда Риденхауэр не контролировала себя. Но она безмятежно проспала всю ночь. Проснулась Джанет за полчаса до подъёма и успела утром сделать зарядку снова. Но если вечерняя зарядка по впечатлению Крейна была направлена больше на расслабление, то утренняя — на растяжки и поддержание организма в хорошей физической форме.

И всё. После зарядки Риденхауэр села на стул, где сидела по настоящее время, почти не шевелясь…

— Доброе утро, — голос Джонатана был холодным и бесстрастным.

Девушка не шевельнулась.

— Как спалось, мисс Риденхауэр?.. Джанет, вы не возражаете, если я буду называть вас на ты?.. Ты подумала о том, что я тебе вчера говорил? Или тебе нужно ещё время?

Никакой реакции. Джонатан ощутил лёгкое раздражение. Давно уже никто не мог вывести его из равновесия.

— Джанет, ты будешь со мной разговаривать?

Бесполезно. Ни звука в ответ. Крейн тяжело вздохнул и покинул палату.

В течение нескольких последующих дней, наблюдая за девушкой во время её пребывания в «обществе», Крейн заметил, как Джанет безучастно сидит, глядя в пустоту перед собой. Такое ощущение, что мыслями она была далеко-далеко, если таковые вообще в её голове имелись. А руки в это время двигались так, словно зашивали невидимыми иголкой и ниткой невидимую ткань.

Джонатан отвернулся от экрана и нахмурился. Что это? Ослабление контроля за телом вследствие приёма лекарств, которые он назначил ей в надежде на то, что ему удастся лишить её этого вот безмятежного спокойствия? Или она что-то пытается сказать? Насколько осознано это движение? Он вызвал медсестру и распорядился:

— Риденхауэр во время посещения общей комнаты выдавать кусок ткани и иголку с ниткой.

— Но, доктор Крейн, выдавать острые предметы больным запрещено.

Доктор пронзил её таким взглядом, что женщина невольно поёжилась.

— Во-первых, в общей комнате ведётся постоянное наблюдение, во-вторых, надо как-то попробовать выйти на контакт с девушкой. Она была швеёй. Возможно, что занятие привычным делом успокоит её, расслабит.

— Как скажете, — спорить с Крейном персонал не рисковал.

Доктор вызывал почему-то неосознанный ужас, а его взгляд просто приковывал к месту. К тому же ходили слухи, что те, кто осмеливался перечить доктору, сходили с ума…

Так получилось, что Джанет теперь не просто сидела в общей комнате, а что-то шила и вышивала на кусочке ткани, ей выделенном, беспрестанно теребя его в руках. Иногда её лицо озарялось улыбкой при этом. Но ненадолго, вскоре оно вновь сменялось безмятежным выражением лица. Глядя на нее, складывалось ощущение, что девушка абсолютно счастлива, несмотря на то, что находится в самой мрачной тюрьме-клинике Готэма.

***

Охранник устало потёр глаза и потянулся. Он ненадолго отвлёкся от созерцания экранов, следящих за больными, в том числе и за комнатой общего пребывания, где в этот момент находились Джанет и ещё один пациент. Остальные то ли не хотели, то ли им запретили, а кто-то и на прогулку ушёл. Так или иначе, двое больных остались одни в общей комнате. Двое самых безобидных больных по мнению всех. В течение недели, что Джанет уже провела здесь, охранники внимательно наблюдали за ней и остальными больными. Их усыпляющее спокойствие расслабляло и не предполагало ничего интересного. Ну что может быть интересного в мужчине средних лет, который сидел в своём кресле, слегка покачиваясь, и в блеклой девчушке, которая сидела, почти не шевелясь и глядя в пустоту перед собой абсолютно безмятежным взглядом? Вот уж кто был счастлив, так это именно эти двое — ничего не понимали, ничего не осознавали, ничего не желали.

А потому охранник встал и пошёл налить себе чай в угол своей каморки. И именно в тот момент, когда он отвлёкся, на экране, транслирующем изображение с камеры наблюдения комнаты общего пребывания, стало происходить что-то странное. Джанет подняла голову, оторвавшись от своего занятия, быстро стрельнула глазами по сторонам, в том числе и на камеру, которую заприметила давно. Затем девушка бесшумно поднялась со своего места и взяла свой стул. Резкий удар по голове вырубил второго пациента, находящегося здесь, а потом ещё один взмах — и разбитая камера перестала работать. Затем девушка метнулась к двери и быстро зафиксировала её стулом так, чтобы нельзя было открыть. Дьявольски улыбнувшись, Риденхауэр подняла своё шитье, вытащила нитку с иголкой, перевернула мужчину на спину и уселась на него сверху. Невозмутимо девушка начала свою работу…

Когда взмыленные охранники, а вместе с ними и медперсонал ворвались внутрь, они застыли.

— Мать моя, — позеленел один.

Второй закрыл глаза и отвернулся. Санитары ошалело захлопали глазами.

— Что произошло? — как всегда невозмутимый доктор Крейн, которому доложили о ЧП, появился в комнате.

Джанет сидела на другом стуле на прежнем месте и, безмятежно улыбаясь, шила свой кусок ткани. Всё было так, как и всегда. Исключая одно. Второй пациент извивался на полу, широко выпучив глаза. Он стонал от боли, но не мог даже открыть рот, чтобы закричать. Потому что его рот был крепко зашит нитками. Все с ужасом уставились на девушку, казалось, не замечающую окружающую суету.

Крейн бесстрастно осмотрел всё и подошёл к девушке.

— Мисс Риденхауэр. Джанет, это ты сделала?

Тишина. Она даже головы не подняла, казалось, снова впав в своё непрошибаемое состояние. Доктор поджал губы и сухо распорядился:

— Её в карцер, его в операционную…

Когда пациента привели в порядок, Крейн присел у его кровати и негромко спросил:

— Мистер Нэйт, что произошло?

— Она сказала, что это послание. Послание для вас, — слабо шевеля больными губами, прошептал больной. — Ответ на ваш вопрос.

Крейн встрепенулся, впившись в него внимательным взглядом.

— Она сказала?

— Да. Когда я очнулся, она сидела на мне, и хлопала меня по щекам. Глаза у неё были просто жуть. Такие холодные-холодные. И злые. И улыбка. Ужасная улыбка. «Это послание для доктора Крейна, — сказала она. — Ответ на его вопрос». А потом она вернулась на своё место, и пришли вы. Было больно. Никогда не думал, что может быть так больно. Зачем она мне сделала больно, доктор? — захныкал взрослый мужчина как маленький ребёнок. — Я ведь ничего не сделал. Я даже не говорил ничего. Доктор?

Крейн не слышал его, потому что раздумывал, вспоминая всё, что когда-либо говорил и спрашивал у девушки. Затем он резко встал, больше не обращая на больного внимания, и направился в карцер.

Риденхауэр сидела на полу, прислонившись спиной к стене, и как всегда смотрела в пустоту перед собой.

— Джанет, зачем ты это сделала?

Как и раньше, никакой реакции в ответ.

— Он передал мне твои слова. На какой вопрос ты мне ответила? Значит, ты можешь разговаривать?

Безрезультатно.

— Если это ответ на вопрос, что он означает? — негромко начал рассуждать Джонатан вслух, не сводя внимательного взгляда с девушки — Зашитый рот. Молчание. А поскольку вопрос я задавал тебе, значит, таким образом, ты пытаешься мне сказать, что будешь молчать. Или ты не можешь мне сказать, потому что кто-то запретил? Ты не хочешь разговаривать, или не можешь?

Никакой реакции.

— Ты хочешь, чтобы тебя считали сумасшедшей? Или ты, в самом деле, считаешь себя такой? Мисс Риденхауэр, — Крейн склонился к самому её лицу и вкрадчиво спросил, резко переходя на вы, — вы сумасшедшая?

И вот тут оно случилось. Она подняла взгляд и посмотрела прямо в его глаза. Пару секунд, а потом снова отвела взгляд.

Крейн выпрямился. Прав был Нэйт — взгляд действительно холодный и непроницаемый. И цепкий. Но лишь пару секунд, теперь снова пустой и безмятежный. И что бы это могло значить?

***

Дождавшись, когда после обеда у неё заберут посуду, девушка сделала вид, что ложится спать. Санитар вышел, замкнув дверь. За эти четыре дня после того вопиющего инцидента девушке был ужесточён режим. Она теперь не выходила из своей палаты-камеры. Ей запретили посещение общей комнаты и столовой. Еду приносили прямо в комнату, и пациентка ела в присутствии санитаров. Всему персоналу было приказано внимательно наблюдать за ней, а также быть начеку, находясь рядом. Но девушка снова была сама безмятежность и безобидность.

Джанет некоторое время лежала неподвижно, сохраняя привычно-безмятежный вид. Затем она плавным движением встала, быстро выдернула одеяло из пододеяльника, соорудила из одеяла валик, как будто бы это она, и укрыла пододеяльником. Был риск, что наблюдатель сейчас увидит все её манипуляции, но она решила рискнуть. Послеобеденное время было самым тихим, а находиться в постоянном напряжении, глядя в экраны невозможно. А потому она знала, что именно в это время внимание несколько ослаблено, и надеялась, что ей повезёт. И действовала она очень быстро.

Она вскрыла замок иглой от шприца, которую утащила в день поступления в клинику, пока медсестра, которая делала ей укол, отвернулась, и осторожно выглянула в коридор. Никого не было. Девушка выскользнула из палаты и пробралась в туалет. Там она скинула с себя яркую оранжевую робу, полностью раздевшись, и снова выглянула в коридор. Снова никого. Девушка бесшумно пробралась в комнату, где переодевались медсёстры и надела на себя белый халат. Без зазрения совести залезла в сумочку, висящую в шкафу, и достала оттуда косметичку. Быстро накрасилась перед зеркалом, причесалась и улыбнулась своему отражению. Там же она нашла и туфли, которые оказались ей впору. Но главное — изменилось выражение лица. Словно она сняла маску, под которой оказалось живое лицо. Ничто теперь не напоминало о блеклой и невзрачной девушке, которая являлась пациенткой клиники Аркхэм и обвинялась в совершении преступления.

Риденхауэр, уже не таясь, вышла из комнаты и направилась в процедурный кабинет. Там она взяла лекарства и пару шприцов и с самым деловым видом направилась прочь по коридору в сторону лестницы. Ей нужно было подняться на третий этаж в левое крыло.

Джанет подошла к комнате охраны, кивнула им, мило улыбнувшись, и взяла ключи от камер.

— Ты новенькая? — спросил один.

— Да, — смущённо улыбнулась она. — Я прохожу практику, и меня сюда определили.

— Зря согласилась, — буркнул второй, вновь перевозя взгляд на экраны. — Мрачнее места я в жизни не видел.

— У меня выбора не было, — пожала девушка плечами и вышла в коридор.

Там она зашла в несколько палат, пока, наконец, открыв очередную, не нашла то, что искала. Вернее того, кого искала.

— Мистер Джокер, здравствуйте, — промурлыкала девушка, подходя к нему…

========== Загадочная Тень ==========

Мужчина, сидящий на кровати, медленно поднял взгляд.

— Здрас-с-с-с-сти-и-и-и, — прошептал он, улыбнувшись. — У меня гости?

— Немножко вашей крови на благое дело, — девушка достала жгут и шприц.

— Надеюсь, вы не боитесь уколов?

— Я? Боюсь? А-ха-ха-ха, — рассмеялся он.

— Тогда не дёргайтесь, — в голосе девушки звенела сталь.

Она быстро перетянула жгутом руку, ввела иглу в вену и набрала в шприц кровь.

— А теперь расслабься, красавчик, — прошептала она, глядя в его глаза.

— Ты новенькая? — прищурился он, облизав губы.

Джанет некоторое время смотрела в его глаза, а потом улыбнулась.

— Ненадолго, поверь мне. Почему ты так решил?

Он пронзительно взглянул ей в глаза.

— Ты меня не боишься. Они все, все-е-е-е-е боя-я-а-а-а-тся. Они только к двери подходят, а я уже чувствую его — их стра-а-ах. А когда они приходят, в глазах у них плещется паника. И на шрамы мои они смотрят лишь украдкой. И быстро отводят взгляд. Потому что боятся, — резко выкрикнул Джокер, и снова залился безумным смехом. — А ты нет, — он прищурился и склонил голову набок, глядя, как девушка кивнула, бережно спрятав в кармашек халата шприц с его кровью.

Она приблизила свои губы к его уху и прошептала:

— Я такая же пациентка, как и ты, Джокер. А потому завтра или сегодня, когда к тебе придёт доктор Крейн и спросит, говорила ли я что-нибудь, передай ему, пожалуйста, что для ответа на его вопрос мне понадобилась кровь самого сумасшедшего человека на этой земле. Хорошо?

Джокер взглянул в её глаза и снова прищурился.

— А если я не захочу разговаривать с доктором?

— А если я сделаю так?

Она поцеловала его. Страстно, требовательно, властно. А потом отстранилась и улыбнулась.

— Обалдеть! Поцелуй с самим Джокером! Я твоя должница, — подмигнула Риденхауэр.

— Эй! — ухмыльнулся тот. — Возможно, я прощу тебе долг, если ты меня отсюда вытащишь!

— Обязательно, — обернулась в дверях она. — Как только наиграюсь с доктором, — и покинула камеру.

Самая трудная часть плана была позади, дальнейшее его осуществление таких проблем не обещало. Помогла всё та же иголка — ключей от кабинета доктора Крейна у охранников не было…

Спустя два часа Крейн зашёл в свой кабинет и замер на пороге. Это невозможно! Ни у кого нет доступа сюда! Он сам лично позаботился о том, что даже дубликат ключей от его кабинета находился у него самого. И вот кто-то пробрался сюда и устроил это!

Доктор быстро осмотрелся и подошёл к стене, на которой были красные разводы. Рисунок был знаком. Схематическое изображение карты мира, нарисованное красной краской на его стене. Но краской ли? Доктор осторожно понюхал и нахмурился: этот металлический запах не спутать ни с чем. Не краска, а кровь.

Через пять минут весь персонал был поднят на ноги. Все пациенты оказались на местах, даже Джанет Риденхауэр, которая сидела в своей палате, по-прежнему не реагируя на окружающих. Охранники ничего толком пояснить не могли, кроме того, что дважды приходила новая медсестра. В первый раз она взяла ключи от палат третьего этажа, а потом их вернула и немного поспрашивала их о том, как работает система слежения. В любом случае, девушка ушла час назад. Весь Аркхэм жужжал как потревоженный улей, но новую медсестру так и не нашли. Записи с камер слежения оказались стёрты за последние четыре часа. Как это случилось, охранники не знали.

— Доктор Крейн, — к нему подбежала запыхавшаяся медсестра, — он просит вас. Говорит, что должен передать что-то важное. Лично. Сказал, что будет разговаривать только с вами.

— Кто? — нахмурился доктор.

— Джокер…

— Оу, док, а вы нервничаете, да? — рассмеялся Джокер, когда увидел Крейна. — Вон у вас как глаза блестят.

— Что ты хотел мне сказать?

— Я? — рассмеялся он безумно. — Смените персонал, доктор. Кроме той медсестрички, что приходила сегодня, ага? — игриво подмигнул он.

— Медсестра?

— Расскажите, док, зачем ей нужна была моя кровь?

— Твоя кровь?

— Ну да, она сказала, что ей нужна кровь самого безумного человека на земле. Умница какая, не то, что ваши обычные церберы… Хотя постойте, она сказала не безумного. А сумасшедшего.

— Как она выглядела?

— Она сказала, — зашептал Джокер, понизив голос, — что кровь нужна ей для того, чтобы ответить на ваш вопрос.

Крейн мысленно застонал — опять!

— Джанет Риденхауэр?

— Она не представилась, — помрачнел пациент и разочарованно прицыкнул. — Жаль.

— Что ещё она тебе говорила?

Он пожал плечами. Доктор уже взялся за ручку двери, когда Джокер вновь заговорил.

— Что хочет поиграть с тобой, док, — небрежно ухмыльнулся он.

Крейн торопливо обернулся, затем покинул палату и направился к лестнице. Он уже почти спустился до второго этажа, когда к нему подбежал санитар.

— Доктор Крейн, из записей видеокамер… мы выяснили, что…

— Джанет Риденхауэр покидала свою палату, — кивнул холодно доктор. — Я уже знаю. Как ей это удалось?

— Камеры зафиксировали только то, как она вернулась к себе.

— Ясно, — Джонатан решительно направился в палату девушки.

— Как тебе это удалось? — Крейн склонился над ней.

Снова маска безмятежности и молчание в ответ.

— Как ты попала в мой кабинет?.. Зачем ты это сделала?

Снова не добившись ответа, доктор неожиданно хищно улыбнулся и вызвал санитара.

— Обыскать здесь всё. А мы пока, мисс Риденхауэр, пройдём для беседы в мой кабинет.

Джанет медленно встала и спокойно пошла по коридору в направлении кабинета доктора…

Крейн молча сидел напротив неё и смотрел на неё уже минут десять. Риденхауэр безмятежно улыбалась, глядя в никуда.

— Итак, значит, ты решила поиграть, — Джонатан снял очки и встал. Ему больше не надо было смотреть на неё, этот этап пройден — вряд ли она себя чем-нибудь выдаст. — Снова ответ на вопрос, — доктор остановился, сцепив руки за спиной, у разрисованной кровью Джокера стены. — Карта мира, нарисованная кровью самого безумного человека этого мира… — он задумался и вспомнил про поправку Джокера. — Стоп, не безумного. Сумасшедшего. И это ответ на мой вопрос… А спрашивал я, — Крейн задумчиво шагал по кабинету, пока не остановился рядом с девушкой. Он резко наклонился к ней и прошептал, — сумасшедшая ли ты, Джанет.

Их лица были близко-близко, и вот тут невозмутимость девушки впервые дала сбой. Крейн слегка прищурился, увидев её расширившиеся зрачки. Уголки его губ слегка приподнялись вверх, выдавая намёк на торжествующую улыбку.

— Я спросил, — бархатно прошептал он, приближая своё лицо к её лицу, — сумасшедшая ли ты, Джанет, — он нежно погладил кончиками пальцев щеку девушки, — а ты мне ответила, что, — его дыхание опалило её губы, — весь мир сумасшедший…

Лёгкий поцелуй, Джонатан быстро схватил девушку за запястье и победно улыбнулся.

— Пульс участился, — сухо констатировал он, выпрямляясь и посмотрев на Риденхауэр сверху вниз, — и всё-таки ты реагируешь. Значит, ещё не всё потеряно.

Он подошёл к столу и открыл чемоданчик.

— Чего ты боишься, Джанет? Я готов узнать это.

Но что-то его остановило. Крейн вдруг замер и задумчиво покачал головой.

— Не здесь, пожалуй.

Он вызвал санитара и велел ему отвести девушку в подвал, в одну из исследовательских лабораторий. А сам, задумчиво полюбовавшись «картой» на стене некоторое время, прихватил чемоданчик и отправился следом.

Санитар за это время уложил девушку на кушетку и присоединил к ней датчики, выводящие на экран, стоящий рядом, сведения о частоте дыхания, пульсе, мозговой деятельности.

— Благодарю, — холодно кивнул подошедший Крейн и взглядом отпустил санитара.

Тот поспешил ретироваться. Джонатан запер двери и подошёл к Риденхауэр.

— Продолжим наш увлекательный разговор, Джанет… Что там насчёт твоих страхов? Ты мне расскажешь или мне самому придётся всё узнать?

Тишина. Крейн жёстко усмехнулся.

— Значит, приступим… Страх, мисс Риденхауэр, самая искренняя человеческая эмоция. Его невозможно подделать или сыграть. Он заставляет человека покинуть свою раковину, снять все свои маски, показав его настоящее лицо… Есть разные страхи. Даже самые бесстрашные люди боятся. Все боятся. И я узнаю твой страх, поверь мне.

В голосе его слышалась бесконечная нежность. Он подошёл к девушке и сделал укол, введя в вену какой-то препарат.

— Я ведь Мастер Страха, Джанет… Итак, начнём с простого. Люди боятся разного. Мерзких тварей, например…

Перед экраном, установленным перед самым лицом девушки, начали мелькать разные картинки самых противных тварей планеты: животных, рептилий, насекомых, зародышей, уродств и отклонений от нормы. Сам же Крейн внимательно следил за показаниями приборов, ожидая, на что именно среагирует его пациентка.

Ему не удалось пробиться сквозь её безмятежное спокойствие.

— Хорошо, очень хорошо, — довольно улыбнулся Крейн, — мне это нравится… Другой достаточно мощный страх — страх боли. Сейчас мы проверим, как ты можешь сопротивляться этому страху.

Он убрал экран и вызвал своего помощника. Не того санитара, который привёл девушку сюда, нет. В этой лаборатории у него был свой помощник. Помощник, который слепо и преданно служил доктору, который видел все его чудовищные эксперименты. И который не расскажет ничего и никому, потому что в своё время лишился языка за излишнюю болтливость. С тех пор он стал верным псом, и во всём подчинялся доктору.

— Ударь её, — приказал доктор, — но не по лицу.

Девушка на удар не отреагировала никак.

— Иглы.

Помощник принёс доктору поднос с инструментами. Крейн подошёл к девушке.

— Джанет, ну же, не заставляйте меня делать вам больно…

Она даже на него не посмотрела.

Джонатан задумчиво закусил губу — он знал, куда втыкать иглы, чтобы причинить человеку боль. Но Риденхауэр даже не шелохнулась. И показатели приборов показывали норму. Она не испытывала боли.

— Нож.

Помощник даже не удивился просьбе. За два года он привык ничему не удивляться.

— В плечо.

Риденхауэр снова не шевельнулась, когда сталь пронзила её тело. Но приборы зафиксировали небольшое отклонение показателей. Крейн нахмурился — показатели были такие, какие у обычного человека вызывает слабая боль — как от укола иглы.

— Так-так, — пробормотал доктор и холодно взглянул на девушку. — Тебе повезло, Джанет. Повышенный болевой порог помогает тебе не бояться боли. Ты просто не знаешь, что такое настоящая боль… Но есть ещё один страх. Страх смерти. Он заставляет любое живое существо что есть силы бороться за свою жизнь.

Он выхватил у помощника из рук нож и взмахнул им, целясь прямо в сердце девушки. Острое лезвие лишь на полсантиметра вонзилось в тело и застыло. Крейн чертыхнулся про себя — она среагировала, да. Но лишь благодарной улыбкой, словно убив её, доктор сделает ей самое большое одолжение в жизни.

— Веревку. И задуши её! — нож отлетел прочь, жалобно звякнув о каменный пол.

Помощник накинул на шею девушки веревку, сделал петлю и начал её затягивать. Риденхауэр не шевельнулась. Даже тогда, когда перед глазами всё почернело.

— Хватит!

Крейн подошёл к девушке и зло взглянул на неё.

— И смерти ты не боишься… Что ж, задача оказалась сложнее, чем я думал.

Он начал расстёгивать робу пациентки— надо было добраться до плеча, чтобы обработать рану — персонал не должен заметить следов истязания.

Обнажив плечо, доктор склонился, изучая рану, а потом кивнул помощнику, и тот подал ему всё необходимое. Крейн не торопясь, методично очистил рану, обработал её и начал зашивать. Звук биения сердца девушки, транслировавшийся динамиками оборудования слегка ускорился. Доктор поднял голову и неверяще уставился на экран. Он слегка улыбнулся и посмотрел прямо в глаза Риденхауэр.

— Да неужели, Джанет?..

Закончив с раной, Крейн отошёл к раковине и тщательно вымыл руки.

— Уведи её в палату, — приказал он помощнику. — Продолжим завтра.

***

С торжествующей улыбкой доктор Крейн смотрел на экран, просматривая, как вела себя его пациентка сегодня ночью. Риденхауэр спала сегодня очень неспокойно. По лицу спящей девушки то и дело пробегала тень, не осталось даже следа того безмятежного спокойствия, которое её отличало.

— Доброе утро, Джанет, — сегодня на обходе доктор позволил себе небольшую улыбку, адресованную девушке. — Держу пари, сегодня ночью тебе снились кошмары. Не поделишься сюжетами своих сновидений?

Она молчала. Кошмары — это ерунда. Она легко могла справиться со своими страхами, которых было не так много, как хотелось бы Крейну. А сегодняшние сновидения — лишь последствия того препарата, которым он вчера её накачал. А потому утренняя зарядка помогла Джанет вновь вернуться в состояние равновесия.

— Не хочешь. Ну что ж, тогда продолжим сегодня…

— Любопытно ты вчера отреагировала на прикосновения, — надменно улыбнулся доктор. — Раздень её, — приказал он помощнику.

Тот незамедлительно выполнил это поручение. Крейн случайно повернулся к девушке и успел заметить быстрый взгляд, полный лютой ненависти, который она бросила на его помощника. Тот, ничего не замечая, продолжал жадно её разглядывать.

— Можешь порезвиться с ней, — кивнул доктор.

Он продолжал наблюдать. Джанет снова вернулась в состояние абсолютного спокойствия, ни на что не реагируя.

— Достаточно.

Руки парня застыли на бёдрах девушки. С сожалением он отошёл от кушетки. Крейн наоборот, приблизился и склонился над своей жертвой.

— Игры, Джанет, — прошептал он, скользя взглядом по её обнажённому телу. — Ты осмелилась играть со мной в игры? — затем он склонился близко-близко к её уху и вкрадчиво прошептал. — Не боишься проиграть?

И с удовлетворением снова отметил расширенные зрачки и участившийся пульс девушки. Победно улыбнувшись, Джонатан выпрямился и провёл кончиками пальцев от щеки девушки по шее, плечам, а потом неожиданно сжал пальцами её горло.

— Вот и конец нашей хвалёной выдержке, — прошептал он, презрительно глядя на неё.

А Джанет боролась с собой как могла. И понимала, что проигрывает. Тогда она неожиданно взметнуласьвверх, оттолкнув доктора прочь, подскочила к его помощнику и одним резким сильным движением свернула ему шею. Даже не успевший удивиться парень рухнул мешком к ее ногам.

Девушка подняла голову и, холодно улыбаясь, смотрела прямо на Крейна, с которым её разделяла пара метров.

Доктор равнодушно кивнул.

— Всё равно его пора было уже менять… Как я вижу, из комы вы вышли, мисс. Не хотите представиться?

Она отрицательно покачала головой. Казалось, её вовсе не смущала собственная нагота. Девушка как будто и не замечала, что раздета. Она смотрела Крейну прямо в глаза. Не отводя взгляд, она перешагнула через тело, приближаясь. Доктор выжидающе смотрел на неё, не шевелясь. Если что у него в кармане шприц с концентрированной дозой препарата, так что он с ней без труда справится.

Девушка подошла близко-близко. Все её движения отличала какая-то хищная грация, а её взгляд был взглядом убийцы. Она остановилась и медленно подняла руки.

— Что ты хочешь? — тихо спросил он.

Она провела ладонью по его щеке, второй рукой расстёгивая пуговки халата.

— Не двигайтесь, доктор, — предостерегла она нежным и ласковым голосом.

Но Крейна не мог обмануть этот доброжелательный тон. Это явно была угроза.

— Не хочу убивать и вас, — улыбнулась девушка, невесомо касаясь его губ своими губами.

Одновременно с этим она сняла с него белый халат и надела на себя.

— Кто ты?

Она улыбнулась, а потом молча направилась к выходу.

— Даже не пытайтесь меня остановить, — обернулась она в дверях, озорно улыбнувшись.

— Кто ты? — прошептал доктор, заворожено глядя на неё.

Лицо девушки стало серьёзным, а глаза сверкнули сталью.

— Тень, — слегка поклонилась она и исчезла за дверью.

Тень… Перед внутренним взором доктора появилась его собственная Тень. Доктор схватил баллон с Фобосом, маску Пугала и метнулся следом.

Он так и не смог её догнать. Охранники на выходе лишь развели руками и сообщили, что мимо них за прошедший час никто не проходил. И лишь через два часа выяснилось, что кроме Джанет Риденхауэр пропал ещё один пациент.

Джонатан Крейн сорвал свою злость на одном из пациентов, накачав его Фобосом так, что тот покончил жизнь самоубийством, спасаясь от собственных страхов. А потом, тщательно убрав все следы и избавившись от двух трупов, доктор сел за написание отчёта о побеге Риденхауэр, оказавшейся вовсе не Риденхауэр, а непонятной Тенью, и Джокера.

========== Жестокие игры ==========

Она сидела напротив него, и доктору Крейну сразу не понравился её взгляд. Кэролайн Вэйнс — завкафедрой психиатрии Готэмского университета, железная леди, как её называли за глаза, сидела во главе стола. И пусть их разделял длинный стол, едва переступив порог, Крейн почувствовал этот холод. Она заранее была настроена против него. Остальные же ничего не замечали — миссис Вэйнс была исключительно вежлива и доброжелательна. И только Джонатан чувствовал сталь и лёд под этой напускной любезностью. Женщина задёрнула шторы так, чтобы полутень укутывала её. Но даже эта полутень не могла скрыть торжествующую улыбку и цепкий взгляд чёрных глаз. Что означала эта улыбка, Крейн мог только гадать.

— Благодарю, мистер Гревс. Отличный доклад. Коллеги, — завкафедрой обвела взглядом присутствующих здесь докторов и профессоров, — хотелось бы услышать ваше мнение.

Крейн мысленно приказал себе собраться. Всё это игры его воображения. Кэролайн всегда была стервой, но он всегда находился вне зоны её внимания. Но почему же сейчас у него такое чувство, что она только и ждёт повода, чтобы добраться до него?

Обозвав себя параноиком, Джонатан выслушал мнения остальных, признавших исследования аспиранта весьма любопытными и имеющими большое практическое применение. Однако сам он высказываться не спешил.

— Благодарю вас, — миссис Вэйнс откинулась на спинку своего кресла, словно скрываясь подальше в тень, и улыбнулась. Пронзительный взгляд впился в Джонатана.

— Доктор Крейн, мне кажется, вам особо близка эта тема. Именно поэтому я настаивала на вашем присутствии сегодня. Я понимаю, что ваша работа в клинике, а также обязанности судебного психиатра занимают всё ваше время. Но мы уже просто забыли, как вы выглядите, доктор. Поделитесь своим мнением, будьте любезны.

Крейн холодно взглянул на неё. Он был прав. Его пригласили, чтобы «съесть». Он не знал, чем же привлёк внимание этой женщины, но ничего хорошего ждать не приходилось.

— Не уверен, что эта тема мне столь близка, как вы предположили, миссис Вэйнс, — с ледяной вежливостью отозвался доктор.

— Не спорьте, Джонатан, — в голосе женщины слышалась бесконечная нежность. Убийственная нежность. — Вы у нас известны своими исследованиями в области такой человеческой эмоции как страх. Я бы даже сказала, что вы у нас, — она выдержала паузу, — Мастер Страха, доктор Крейн.

Доктору удалось удержать себя на месте. Ни один мускул не дрогнул на его лице.

— Не понимаю, о чём вы, — отрезал он.

— Правда не понимаете? — абсолютно искренне удивилась Вэйнс. — А ваши опыты над пациентами и персоналом Аркхэма? — женщина чуть подалась вперёд, выходя из тени.

У Джонатана всё пересохло во рту, но он вновь не подал и вида.

— У вас есть доказательства, миссис Вэйнс?

— Доказательства в подвалах клиники.

— Что ж, тогда любезно приглашаю вас всех туда. В любое удобное для вас время, — Крейн встал.

— Уже уходите, Джонатан? — невинно осведомилась Кэролайн. — А как же мистер Гревс и его доклад? Мне кажется, что это не совсем вежливо по отношению к нему. Тем более, Карл Юнг, доктор. Тема Тени вам особенно должна быть интересна, не так ли? Или наоборот, уже неинтересна? Не поведаете ли нам, доктор, — почти прошептала она, и глаза её хищно блеснули, — как вам удалось подружиться со своей Тенью?

Давно уже доктор не был настолько выбит из колеи, как сейчас. Он застыл, глядя непроницаемым взглядом в глаза женщины.

— Вам дать несколько уроков, Кэролайн? — несколько фамильярно осведомился он изысканно вежливым тоном.

Женщина откинулась на спинку кресла и неожиданно рассмеялась.

— Вы нравитесь мне, доктор. Завтра ждите нас в Аркхэме, поступившая информация требует тщательной проверки.

— Информация?

— Да. Слухами земля полнится, мистер Крейн. Так что предъявленные вам обвинения требуют тщательной проверки. А сейчас, я думаю, нам стоит отпустить мистера Гревса, и поздравить с успешной защитой. Продолжайте ваши исследования, мальчик мой, — миссис Вэйнс повернулась к аспиранту, — буду рада увидеть вас на моей кафедре в качестве преподавателя, если вы вдруг изъявите такое желание.

***

Джонатан Крейн протянул руку и коснулся ручки двери. На звонки никто не отвечал. Тогда мужчина толкнул дверь. Та к его изумлению оказалась не заперта. Мгновенно насторожившись, Джонатан осторожно проскользнул в квартиру. Свет отключен. Никаких признаков присутствия кого-либо. Он обошёл квартиру и понял, что поторопился с выводами о том, что она пуста. В спальне на кровати лежала женщина. Она повернула голову на звук шагов.

— Кто здесь? — слабо спросила она.

Крейн замер, внимательно изучая её. Женщина была привязана к кровати и изуродована. И эта женщина сегодня утром посмела ему угрожать, а потому он пришёл проучить её. Она хотела познакомиться с Пугалом, и он решил предоставить ей такую возможность. Миссис Кэролайн Вэйнс.

Но кто-то его опередил. Крейн насторожено оглянулся. Это ловушка?

— Мисс Вэйнс, это доктор Крейн.

— Джонатан, — прошептала она, — помогите мне.

— Что произошло, Кэролайн? — он подошёл к кровати и развязал верёвки. — Кто сделал это с вами? — пробормотал Джонатан, зажигая лампу на прикроватной тумбочке, склоняясь к лицу несчастной женщины и изучая раны.

Вместо глаз зияло кровавое месиво.

— Он пришёл вчера вечером, — в голосе женщины слышались слёзы, но плакать она уже больше не могла, — сказал, что очень волнуется и переживает за доклад. А потом напал на меня. Прямо на кухне, когда я наливала ему чай.

— Вы сказали вчера вечером?

— Да. Когда я очнулась, то лежала здесь и не могла пошевелиться.

— Но ведь сегодня… — Крейн осёкся и нахмурился, припоминая малейшие детали.

Он был уверен, что сегодня днём видел миссис Вэйнс. Все, присутствующие на собрании, были в этом уверены. Какой актрисой надо быть и какой наглостью обладать, чтобы суметь обмануть целый консилиум психиатров!

Но кто это сделал? И зачем? И кто был целью? Миссис Вэйнс? Он припомнил все её нападки на него сегодня. Или целью был он?

— Кто это был? — голос Крейна слегка дрогнул.

Женщина застонала:

— Пожалуйста, вызовите скорую и полицию.

— Сначала ответьте.

— Гревс.

Джонатан снял очки, крепко зажмурился и потёр пальцами лоб и виски. Что за чертовщина творится вокруг?

Он взял телефон, сухо сообщил о происшествии в полицию и потом вызвал скорую…

— Она утверждает, что позавчера вечером к ней пришёл Майкл Гревс и… совершил всё это. Мы задержали Гревса. Во время нападения он находился в ночном клубе на глазах у полусотни людей в компании своих друзей, которые все в один голос утверждают, что более чем на десять минут парень не отлучался.

— Кто ходит в ночной клуб вечером перед защитой диссертации? — хмыкнул Крейн.

— Он утверждает, что всегда снимал стресс перед важными мероприятиями именно таким способом, — пожал плечами следователь. — Его друзья подтверждают это. Как и обслуживающий персонал клуба — они часто там бывали, и Гревса там хорошо знают. Так или иначе, у него алиби на весь вечер. Кроме того, вы сами и все психиатры, присутствовавшие на консилиуме, в голос утверждают, что миссис Вэйн там была. Согласно её показаниям, она вечер, ночь, весь день пролежала привязанная к кровати, пока вы её не нашли. Скажите, могло быть так, что эта… гм-м-м… травма повредила её рассудок, заставив запутаться в датах и времени?

— Понимаете, если бы речь шла о ком-то другом, я бы мог засомневаться. Но миссис Вэйнс…

— Тогда я не знаю, что и думать, — следователь взъерошил волосы руками.

— Скажите, а Кэролайн уверена в том, что её посетил именно Гревс?

— Да, она утверждает, что это именно он.

— Она хорошо его рассмотрела?

— К чему вы клоните?

— Я доктор. И я видел её раны, её связанные руки и ноги. Женщина пролежала в таком состоянии не менее пятнадцати-двадцати часов. Она никак не могла присутствовать на заседании. Но мы все были уверены в том, что перед нами Кэролайн Вэйнс. Правда она пряталась в тени, — слегка нахмурился Джонатан. — А мы не придали этому значения.

— То есть вы хотите сказать, что на заседании вместо миссис Вэйнс был кто-то другой? — теперь уже нахмурился следователь.

— Не исключаю такой возможности, — ледяным тоном отозвался доктор.

— И вы ничего не заподозрили?

— Нет.

— А зачем вы сами пришли к ней, доктор Крейн?

— Хотел договориться с ней насчёт визита в клинику.

— Кажется, на заседании, миссис Вэйнс или кто там был вместо неё, обвинила вас в том, что вы проводите опыты над пациентами?

Крейн даже глазом не моргнул.

— Да. И я предложил в любое время комиссии прийти и проверить, так ли это.

— Не возражаете, если мы присоединимся к проверке?

Джонатан невозмутимо пожал плечами.

— Совершенно нет. Как вам будет угодно.

Следователь помолчал, сверля его внимательным взглядом.

— Что-то ещё?

— Нет, спасибо, доктор.

— В таком случае, жду вас завтра утром, — Джонатан поднялся с кресла, кивнул собеседнику и медленно покинул кабинет…

Открыв дверь своей квартиры, Джонатан едва не задохнулся от едкого дыма, наполняющего помещение. Что-то сгорело. Не долго думая, мужчина кинулся на кухню. Он открыл окна и повернулся к плитке, на которой стояла сковородка с чем-то уже почти обуглившимся.

Крейн сдавленно чертыхнулся — он точно помнил, что когда уходил сегодня утром, плитка была абсолютно пуста, а сковородка лежала на своём месте — в шкафу. Определённо творилось что-то странное. Джонатан быстро обошёл всю квартиру, но никого не обнаружил. Равно как и следов взлома. Лишь на прикроватной тумбочке лежал листок с отпечатанным номером телефона. Доктор набрал номер. Раздались гудки, а потом что-то щёлкнуло, словно трубку сняли, и воцарилась тишина.

— Алло? — осторожно спросил Крейн.

Тишина.

— Алло вы меня слышите?

«Прекрасно, доктор», — раздался насмешливый голос.

Знакомый голос.

— А почему молчите?

«Жду ответа на вопрос».

— Опять ваши игры, Джанет?

Пауза, а потом насмешливое:

«Вы же знаете уже, что не Джанет, доктор Крейн».

— Кто вы? Вы ведь так и не представились.

«Я жду».

— Что всё это значит?

Раздались гудки отбоя. Джонатан крепко обхватил голову руками. Девушка из больницы. Та, которую он знал под именем Джанет Риденхауэр. Что она хочет от него? И как ей удаётся делать всё это?

— Думай, Джонатан, — негромко сказал он сам себе.

Может, пока стоит поиграть по её правилам и дождаться момента, когда она расслабится и допустит ошибку?.. Но что она пыталась сказать ему сейчас? Он уже понял, что эта девушка не делает ничего случайно. Сковорода. На ней что-то сгорело… Что делают на сковороде?..

Он снова набрал номер. Снова, как и в тот раз, гудки, а потом щелчок и тишина.

— Джанет, — невозмутимо отозвался доктор, — вы решили поиграть со мной? Я же вас предупреждал, что это опасно.

Тишина.

— У вас ничего не получится. Это мой ответ на ваш вопрос.

Тишина.

— Нет, Джанет, жареным не запахло.

«Раз вам так уж нужна Джанет, доктор, — раздался ледяной смешок собеседницы, — можете найти её в Западном госпитале. Я пыталась уговорить её помочь…»

Тут Джонатан вздрогнул, ибо в голосе девушки послышалась та самая убийственная нежность, которую он слышал вчера утром, разговаривая с якобы миссис Вэйнс.

«…но она не захотела меня слушать. Приятного аппетита, доктор Крейн».

И снова гудки отбоя. Крейн немедленно направился на кухню. Дым немного рассеялся и не так резал глаза, как раньше. Доктор склонился над сковородой, пытаясь не вдыхать этот жуткий запах горелого мяса. И пусть они полностью почернели, но он с уверенностью мог сказать, что на его сковороде лежало два уха. Два человеческих уха…

========== Вопросы, вопросы… ==========

— Здравствуйте. У вас есть пациентка с именем Джанет Риденхауэр?

Доктор Крейн сидел в кресле в кабинете главного врача Западного госпиталя.

— Минутку, — тот нажал кнопку селектора и вызвал секретаря. — А что с ней случилось?

— Это я у вас хотел спросить.

— Срочно найди информацию, есть ли у нас в больнице пациентка Джанет Риденхауэр, — распорядился главврач.

Секретарь кивнула и исчезла.

— Позвольте полюбопытствовать, доктор Крейн, зачем она вам?

— Она сбежала из Аркхэма.

— Как давно?

— Две недели назад.

— Благодарю, — кивнул главврач, когда вернувшийся секретарь положила перед ним историю болезни.

Мельком взглянув на документы, он помрачнел.

— А я всё гадал, откуда же мне так имя знакомо. Эту девушку обнаружили месяц назад полуживую в подвале заброшенного дома. Кто-то сильно поиздевался над ней. Она была жестоко избита и зверски измучена. Кто-то отрезал ей ушные раковины и совершенно лишил слуха, проткнув барабанные перепонки несколько раз чем-то длинным и острым наподобие спицы. От них почти ничего не осталось. В общем, стопроцентная потеря слуха и плюс многочисленные травмы. Две недели девушка пролежала без сознания, а буквально пару дней назад она пришла в себя настолько, что смогла написать своё имя. В полицию мы уже сообщили. Ума не приложу, кто решился на такое зверство? Хотя маньяков в городе хватает, но с таким я сталкиваюсь впервые.

— Месяц? Вы сказали месяц назад?

— Да.

— Но месяц назад Джанет Риденхауэр находилась в Аркхэме в палате для особо опасных преступников.

— Я не знаю, как такое может быть. Вы уверены, что это была она?

Крейн надел белый халат, любезно предложенный ему коллегой, и они прошли в палату девушки.

Джонатан склонился над ней, вглядываясь в лицо. Несмотря на шрамы, изуродовавшие девушку, он с уверенностью мог сказать, что это не та Джанет, что была в его клинике. Очень похожа, да, но не та.

— Она что-нибудь говорила? — нахмурился Крейн.

Главврач взглядом указал на тетрадку, лежащую на тумбочке. Вопросительно взглянув на него и получив одобрительный кивок, Джонатан взял тетрадь и раскрыл её. Первые два листа были исчёрканы судорожными неровными и почти не читаемыми надписями. Приглядевшись, Крейн смог разобрать только несколько слов: «Оно говорит», «послание», и «Кому?» и «Как?» с большими вопросительными знаками.

— Оно?

— Она не смогла идентифицировать своего похитителя как мужчину или женщину.

Девушка на кровати резко открыла глаза. Она долго всматривалась в Крейна, а потом схватила его за руку.

— Как, — едва слышно прошептала она. — Как оно стало мной? Я видела, как оно вышло из зеркала, а больше я ничего не помню. Помогите.

— Из зеркала? — непроизвольно переспросил Джонатан.

— Боюсь, что у вас в Аркхэме станет на одного пациента больше, доктор Крейн, — вздохнул главврач.

— А что за послание? — обернулся к нему Крейн.

Доктор посмотрел на него долгим взглядом.

— Наверное, вот это, — он перевернул девушку и снял с неё рубашку.

На спине Джанет была татуировка трёх обезьянок, весьма известного символа недеяния зла: не вижу, не слышу, не говорю.

Крейн вспомнил все три последние жертвы, у которых был зашит рот, вырезаны глаза и отрезаны уши.

— Вам что-то известно, доктор?

— Это дело полиции, — сухо отозвался Крейн, выпрямляясь.

Он отошёл от кровати и кивнул главврачу, что осмотр окончен. Тот повернул пациентку на спину и оба доктора покинули палату.

— Но хоть что-нибудь вы сказать можете?

— Похоже, в городе объявился новый маньяк. Если вдруг вам станет известно что-то странное, похожее вот на это, дайте мне знать, пожалуйста. Этот преступник очень умело меняет внешность и весьма жесток со своими жертвами. Такое чувство, что он вообще не воспринимает их, как живых людей.

— Он?

— Или она. Пока ничего неизвестно наверняка.

После посещения больницы, Джонатан вернулся домой и взял листок с номером телефона. Теперь он знал, чьи уши обуглились на его сковородке. Но в то же время новое послание заставляло задуматься: что пыталась сказать ему Тень? Не говорю зла, не вижу зла, не слышу зла. Хотя если брать в хронологическом порядке, то не слышу, не говорю и не вижу. Символ недеяния зла. Но если то, что она делает — не зло, то тогда что? И почему она избрала именно его? Кто он для неё? Очередная жертва, с которой она сначала забавляется? Или тут что-то другое? Может, она хочет ему что-то сказать? Доктор потёр пальцами виски. Он работал со многими преступниками. И все они рано или поздно испытывали потребность выговориться.

Машинально доктор набрал номер телефона.

«Такого номера не существует» — бесстрастно отозвался равнодушный механический голос.

Нажав на кнопку отбоя, Крейн покачал головой. Надо разложить всё по порядку. С чего всё началось?

Тень украла Джанет Риденхауэр и подменила её собой. Нашла самую безобидную девушку, чтобы выставить её в дурном свете. Хладнокровно убила парня, чтобы привлечь к себе внимание, вызвать подозрение в своей адекватности и попасть в Аркхэм. Зачем ей надо было в Аркхэм? Вызволить Джокера? Или подкинуть загадок ему самому? Итак, в Аркхэме она напала на пациента, зашив ему рот. Стоп. Тогда, получается, сначала была Риденхауэр. Ей досталось первой. Сначала татуировка. А потом уши. Что там Тень сказала в телефонном разговоре? Она пыталась уговорить её помочь, но Джанет не захотела слушать. А раз человек не хочет слушать, будет логично лишить его слуха. Весьма странная логика, но всё-таки логика. Итак, Джанет лишили ушей и бросили в подвале. А уши где-то спрятали до поры до времени. Напрашивается вывод, что всё было тщательно просчитано и продумано. Кстати о Джанет. Должно быть какое-то сходство между девушками. Ведь в полиции и в клинике лжеДжанет подверглась тщательному осмотру. Но потом Джонатан вспомнил, что личность девушки была установлена лишь со слов коллег по работе, которые потом, после того, как она попала в тюрьму, её не видели. Значит, о внешности можно забыть.

Итак, клиника. Игры с ним в загадки, нежелание разговаривать, но, тем не менее, откровенная провокация, чтобы заинтересовать. Вторая жертва — зашитый рот. Что такого мог сказать этот парень? Он не разговаривал. Или всё дело как раз в том, что он не разговаривал? Тогда зачем вся эта игра с ответами и вопросами?

Крейн ушёл на кухню и заварил себе кофе.

Что происходит дальше? Находят Джанет, но пока ещё не знают, кто она такая. А Тень в это время подбирается к Джокеру и покидает клинику вместе с ним. Какая в этой истории роль у Джокера? Был ли он случайным моментом или частью плана? Или это был манёвр для отвода глаз? Могла ли Тень предугадывать его вопросы? Знала ли она, что Джокер в клинике? Откуда она знала, где он находится, раз так уверенно на него вышла?

Как бы то ни было, они сбегают вместе. А спустя полторы недели Крейна очень настойчиво приглашает на собрание Кэролайн Вэйнс да так, что не оставляет возможности отказать ей. И это опять уже не Кэролайн, а Тень, принявшая её облик. Надо отметить, что она очень хорошая актриса — она сумела заменить двоих разных людей полностью скопировав их внешность, голос, привычки, жесты так, что никто не догадался о подмене. Но в то же время, Тень помогает выйти на себя. Все её жертвы находятся в тот момент, что когда она их замещает, у них стопроцентное алиби. Что это — недоработка плана? Но просчитать почти всё и упустить из виду такую явную деталь? Или это сделано намеренно — чтобы заявить о себе, похвастаться? Любой преступник рано или поздно желает выговориться. Любой маньяк жаждет, чтобы его поняли.

ЛжеКэролайн опять же нападает на него, на Крейна, обвиняя его в проведении опытов над пациентами. И пусть проверка ничего не дала, семена сомнения уже посеяны. Так значит, он всё-таки жертва? Она пытается ему отомстить? Но за что?

Вопросов было гораздо больше, чем ответов. Хотя бы то, как она проникла в его квартиру? Но тут удивляться нечему — её способности по взлому он оценил ещё в Аркхэме. Равно как и хорошую физическую подготовку. Он вспомнил её плавные, экономные и бесшумные движения. Так двигается человек, довольно продолжительное время, занимающийся своей физической подготовкой.

А теперь оставалось ждать её следующего хода. Впрочем, если татуировка Джанет была посланием, то что оно означает? Символ недеяния зла. Значит ли то, что она не причиняет зла? Или она цепляется за слова своих жертв, то есть они сами как бы её провоцируют сделать именно это? Джанет не хотела её слышать, Нэйт — говорить, Кэролайн — видеть? И каким образом ему теперь связаться с ней, чтобы передать ответ, которого он сам пока ещё не знал?

Ещё одна какая-то смутная мысль маячила на границе подсознания, звеня тревожным колокольчиком, но как ни старался Крейн, так и не мог уцепиться за неё, чтобы вытащить на поверхность…

***

…Он сидел за столом, насторожено разглядывая остальных присутствующих. Обстановка напоминала тот злосчастный консилиум, только вместо докторов и психиатров тут сидели совсем другие личности. Доктор нахмурился, бесстрастно оглядывая всех. Если его застанут в такой компании, то его карьере конец. Впрочем, на его лице была маска Пугала, так что инкогнито соблюдено.

Джокер достал пистолет и пальнул в воздух, привлекая внимание всех присутствующих.

— Итак, дамы и гос-с-с-с-пода, — ухмыльнулся он, — собрание объявляю открытым. На повестке дня вопрос о том, кто это такой, и что он тут делает?

Дуло пистолета указало прямо на фигуру, сидящую напротив клоуна на другом конце круглого стола, закутанную с серый плащ с капюшоном, скрывающим лицо незнакомца. По обе стороны от сидящего было свободное место — никто из злодеев не решился сесть рядом с ним. Незнакомец даже не шевельнулся, когда Джокер взвёл курок, прицеливаясь. Крейн не видел его глаз, но он был почему-то уверен, что застывшая фигура в сером смотрит прямо на него. Судя по нахмуренным взглядам окружающих, которые они бросали на незнакомца, такое ощущение было у всех.

— А кто вообще привёл его сюда? — спросил Крейн.

Сидящие за столом растерянно переглядывались и отрицательно качали головами.

— Он просто взял и однажды появился тут. Ничего не говорит, ничего не делает, на вопросы не отвечает, — пояснил Двуликий.

«Не слышу, не говорю, не вижу», — промелькнуло в голове у Крейна.

— Пр-р-р-ристрелить его и дело с концом, — томно потянувшись, сверкнула глазами женщина-кошка.

Загадочник сосредоточенно нахмурился и продекламировал:

— Куда ни пойдёшь —

Она везде с тобою;

Что ни делаешь —

И она тоже.

Но помощи от неё не жди —

Никогда не поможет!

Все обернулись на него.

— Не знаете? — ухмыльнулся он. — Попытка номер два:

Ты упала мне под ноги,

Растянулась на дороге.

И нельзя тебя поднять,

И нельзя тебя прогнать.

На меня ты так похожа,

Будто я шагаю лёжа.

И почему-то все уставились на доктора Крейна, словно вопрос был задан именно ему.

— Тень? — то ли ответил на загадку, то ли спросил он.

— Бинго! — щелкнул пальцами Риддлер и посохом указал на незнакомца. — Итак, это Тень.

— Пора бы нам его увидеть, — небрежно отозвался Двуликий, играя своей монеткой: перемещая её между пальцами.

— Гюльчатай, открой личико, — хохотнул Джокер.

Все выжидающе уставились на серую фигуру.

— Те-е-ень, — словно пробуя это имя на вкус, протянула Харли Квинн, и по столу в сторону незнакомца покатилась круглая бомбочка с зажжённым фитилём. Она остановилась прямо перед ним, и свет от фитиля вдруг стал ярче — словно это была не бомба, а свеча. Впрочем, так оно уже и было, и никто не мог понять, каким образом и когда произошла подмена — фигура не шевельнулась. Зато тень, отбрасываемая ею на стену от пламени свечи, привлекла всеобщее внимание: она двигалась, в отличие от своего хозяина. Сначала все узнали тень Джокера: тот бесшумно хохотал, словно издеваясь над очередной жертвой. Потом тень дрогнула и поменялась. Теперь это была женщина-кошка, грациозно выполняющая разминку. И в третий раз поменялась тень, на этот раз превратившись в тень Загадочника, усевшегося в позу Мыслителя.

— Достаточно! — Пугало встал и решительно направился к незнакомцу.

Ухватив за край плаща, он сдёрнул его с неподвижной фигуры. Гробовое молчание воцарилось в комнате. А Джонатан с недоумением смотрел на своё собственное лицо — бесстрастное лицо доктора Крейна. Они вглядывались друг другу в глаза, не в силах оторвать взглядов. Краем глаза Пугало отметил, что окружающая обстановка дрогнула, расплываясь, испаряясь, словно туман. И лишь только серые глаза двумя льдинками через стёкла очков смотрели прямо в его душу…

Джонатан сел на кровати, часто моргая. Было раннее утро, и первые лучи солнца осторожно пробирались в комнату.

И нельзя тебя поднять,

И нельзя тебя прогнать.

На меня ты так похожа,

Будто мы одно и то же.

Доктор потряс головой. Нет, кажется, последняя строчка загадки должна быть немного другой. Но как ни старался он вспомнить исходный вариант, в его голове словно заевшая пластинка, крутились только эти четыре строки.

Весь день доктор Крейн вспоминал свой сон, пытаясь анализировать его. Та самая смутная мысль, ускользавшая от него вчера, предстала перед его внутренним взором в образах вот этого сна. Действительно, как он раньше не обращал внимания, что Тень вобрала в себя черты разных известных преступников Готэма? Она задавала вопросы и ждала ответов, как Загадочник, она безжалостно играла людьми, словно игрушками, как Джокер, наконец, её физическая подготовка не уступала самой грациозной воровке города — женщине-кошке.

Но последний образ сна? Что означал он? Тень пытается отзеркалить и его?

========== Неожиданный ход ==========

Доктор Крейн вошёл в здание Аркхэма и равнодушно кивнул охраннику на вахте, даже не удостоив его мимолётного взгляда. Один из докторов, оказавшийся рядом, осторожно спросил:

— Доктор Крейн? А как же симпозиум?

— Оказался не столь интересным, как мне представлялось вначале, и я предпочёл не терять понапрасну время, — невозмутимо отозвался тот и деловито прошествовал дальше.

Доктор переглянулся с охранником, они пожали плечами — Крейн был в своём репертуаре.

…Глядя на вошедшего, охранник нахмурился.

— Минутку, — встал он перед человеком, загородив проход.

— В чём дело? — ледяным тоном осведомился Джонатан Крейн.

— Мне кажется, что вы не покидали клинику, — пробормотал охранник.

— О, Джонатан, — неожиданно появился возле вахты другой доктор. — Как симпозиум?

— Оказался не столь интересным, как мне представлялось вначале, и я предпочёл не терять понапрасну время, — буркнул недовольно Крейн.

Охранник лишь, широко раскрыв глаза, уставился на него.

— Де жа вю, — пробормотал он.

— Что вы там бормочете? — Крейн смерил его испытующим взглядом.

— Д-д-доктор, но два часа назад вы уже…

— Что я уже?

— П-п-п-проходили тут. И сказали то же самое, что и сейчас. Слово в слово.

— Этого не может быть. Я прилетел поздно ночью, и два часа назад я ещё спал у себя дома.

— Но я точно помню…

Крейн с коллегой переглянулись.

— А у меня же есть записи с камеры! — вспомнил вахтёр.

И трое человек обратили своё внимание на экран, где чётко было видно, как двумя часами ранее доктор Крейн вошёл в клинику.

— Чёрт, — выругался Джонатан и метнулся к лестнице.

Другой доктор помчался следом за ним. Охранник заблокировал двери и побежал следом.

Крейн влетел в свой кабинет, оказавшийся открытым, и столбом замер посреди помещения, ошарашено глядя на себя самого, сидящего за столом и невозмутимо что-то пишущего в историю болезни. Он никак не мог поверить в увиденное. Всё это было таким абсурдным и так походило на его сон, что доктор на некоторое время оказался выбит из колеи.

Крейн, сидящий за столом, недовольно поднял голову и удивлённо воззрился на прибывших.

— Что тут происходит? — негромко осведомился он. — Кто вы такой?

— Это вы кто такой? — вышел из ступора Крейн, замерший посреди кабинета. — Я доктор Крейн.

Сидящий за столом, откинулся на спинку кресла, и на губах его зазмеилась насмешливая улыбка.

— Чем докажете? — с любопытством осведомился он.

— Да чем угодно! Гарри может подтвердить, — Джонатан повернулся к коллеге.

— Думаю, мистер Уайт сейчас сам сомневается в том, кто из нас настоящий, — Крейн, сидящий за столом смерил застывшего доктора оценивающим взглядом и снова перевёл свой взгляд на своего двойника.

— Документы, — стоящий посреди кабинета торопливо полез в свой портфель за нужными бумагами.

Пока он лихорадочно рылся в портфеле, второй Крейн с вежливым равнодушием ждал, выжидающе глядя на него.

— Что за чёрт? — пробормотал Джонатан.

Он никак не мог найти ни документов, ни чего-нибудь, подтверждающего, что он действительно Джонатан Крейн. Охранник ненавязчиво шагнул в кабинет, готовясь к неожиданностям.

— Что там у вас? Не стесняйтесь, дайте взглянуть, — мягко поинтересовался Крейн, встал из-за стола и приблизился к своему двойнику.

Он бесцеремонно выхватил из рук оторопевшего мужчины бумаги, оказавшиеся в портфеле, и просмотрел их. Брови его при этом взлетели вверх.

— История о том, как я стал доктором Крейном? — цепким взглядом впился обитатель кабинета в прибывшего.

Затем он подошёл к Уайту и протянул бумаги ему. Доктор пробежал глазами бумаги и переглянулся с ним.

— Молодой человек, — улыбнулся снисходительно доктор Крейн, — я не знаю, откуда вы взялись, и что означает весь этот спектакль, но я бы рекомендовал вам покинуть Аркхэм и не отнимать время ни у себя, ни у всех нас. Потому что в ином случае, я буду вынужден задержать вас тут на некоторое время.

Голос доктора был вежливо-бесстрастным, но в нём явственно промелькнула угроза.

— Вы сами-то как сможете доказать, что вы Джонатан Крейн? — Джонатан произнёс это с излишней горячностью и тут же раскаялся в этом.

Но в голове его всё никак не укладывалось то, что сейчас происходило вокруг.

— Очень просто, — невозмутимо отозвался Крейн, подошёл к своему столу и достал точно такой же портфель как у того, кто сейчас стоял посреди кабинета, пытаясь разобраться в происходящем.

У Джонатана округлились глаза:

— Это мой портфель! Где вы его взяли?

— Паспорт, пропуск в больницу, права, карточки, — Крейн доставал вышеназванные предметы из портфеля, — записи наблюдений за пациентами клиники…

— Ты наглый вор! — и тут бедолагу осенило. — Тень! Тварь, ты решила добраться и до меня?

Он метнулся было к противнику, но охранник среагировал моментально, перехватив его. Джонатан рвался из его рук, пытаясь добраться до лжеКрейна. Ему бы приблизиться к нему, чтобы сорвать с него маску! Но охранник держал крепко. А потом к нему присоединились санитары, вызванные Уайтом.

— А ведь я просил вас уйти по-хорошему, — с притворным огорчением вздохнул доктор и кивнул санитарам. — В карцер его!

— Пустите! — взвыл настоящий Крейн. — Я докажу! Я смогу доказать!..

Но клиника Аркхэм привыкла и не к таким воплям. Охрана быстро вывела буйного за двери, а Уайт приблизился к доктору.

— Потрясающий случай! — выдохнул он восторженно. — Я не знал, что и думать, Джонатан!

— Не думал, что явлюсь настолько популярным, чтобы кому-то пришло в голову копировать меня, — хмыкнул бесстрастно Крейн, усаживаясь в кресло и жестом предлагая коллеге присесть напротив.

— Нет, ну надо же! — всё восклицал психиатр. — Я, конечно, понимаю, что вам самому хочется заняться этим случаем, доктор Крейн, но вы могли бы держать меня в курсе?

— Да, конечно, — согласился тот. — Я могу даже уступить его вам, Гарри.

— Вы серьёзно? — чуть не подпрыгнул тот, глаза его азартно загорелись.

— Конечно, — улыбнулся Крейн.

Его улыбка была ледяной, но коллега этого не заметил.

После того, как Уайт ушёл, Крейн окинул задумчивым взглядом кабинет, открыл несколько ящиков, поколдовал над сейфом, в котором и обнаружил искомое — ключи от подвальной лаборатории. Затем доктор подошёл к зеркалу и взглянул на своё отражение.

— Это было шикарное представление доктор, — сказал он отражению и недобро усмехнулся. — Всё вышло даже лучше, чем я ожидала.

Подкинув ключи на ладони, лжеКрейн, она же Тень — Джонатан угадал правильно, тщательно заперла двери кабинета и спустилась в лабораторию, где установила несколько камер.

***

Джонатан потёр пальцами виски и устало прикрыл глаза. Вспоминая сейчас тот сон, он вынужден был признать, что интуиция не подвела его. Что Тень задумала на этот раз? Что ей нужно от него?

И нельзя тебя поднять,

И нельзя тебя прогнать…

И почему она прицепилась именно к нему? В Готэме столько людей, столько особенных людей, чем же её привлекла его персона?

В карцере не было мебели — это была мрачная тёмная камера, оббитая матрасами, чтобы буйные больные ничем не могли навредить себе. Даже окна тут не было — лишь тусклая лампочка высоко под потолком. Доктор Крейн вытянул ноги. Он был босиком — часть одежды у него отобрали, заперев тут: галстук, носки, ботинки со шнурками, очки, портфель.

История о том, как я стал доктором Крейном. Абсурд! Неужели Уайт не видит, насколько это всё похоже на идиотизм? И он сам тоже хорош — повёлся на её провокацию. Ну почему ему не хватило выдержки? Этот всплеск эмоций — именно он и лишил его всех преимуществ.

«Власть разума над телом», — прошептал Джонатан, словно заклинание.

Но просто всё оказалось так неожиданно. Потрясение было слишком велико. Крейн не мог не признать, что Тень мастерски использует свои способности к перевоплощению — сегодня он оценил это в полной мере. Чёрт побери, на миг он сам засомневался в своей адекватности сегодня! Наглости и бесстрашию этой девицы можно было только позавидовать. Но вопросы никуда не исчезали. Разве что теперь становилось ясно, что целью Тени является именно доктор Крейн. Интересно, надолго она упекла его в практически его же клинику? Начиная простым ассистентом доктора, Крейн сумел стать едва ли не самым главным специалистом Аркхэма.

Видя, что побеседовать с ним никто не спешит, Джонатан решил немного расслабиться, и если получится, вздремнуть. Все мысли крутились вокруг Тени, её выходок, а также всех вопросов, которые она задала.

Доктор задремал и не заметил, как помещение заполняет лёгкий газ…

— Сладких снов, доктор, — прошептала Тень, склонившись над ним.

Когда помещение проветрилось, она вошла в карцер и вгляделась в спящего. Она чуть-чуть повысила голос, чтобы он слышал её:

— Спи спокойно, Джонни.

Услышав своё имя, Джонатан нахмурился и беспокойно зашевелился…

— Джонни, Джо-о-о-онни-и-и-и-и-и-и-и-и!!! Иди сюда, слизняк!

Мальчишка свернулся калачиком за картонной коробкой, подтянув колени к груди и обхватив себя руками. Сердце учащённо билось, казалось, вот-вот выскочит из щуплого тощего тела, а дыхание перехватывало от быстрого бега. Он ещё сильнее вжался в коробки — хрупкое укрытие, слушая топот пробегающих мимо преследователей.

— Куда он побежал? — раздался голос совсем рядом.

Мальчишка сжал руки в кулаки так, что ногти впились в ладони. Он прикусил кулак, закрывая себе рот, чтобы не выдать себя громким дыханием, глядя перед собой широко раскрытыми глазами, в которых плескалась паника.

— Кажется, туда, там есть проход! — откуда-то донёсся голос.

И двое мальчишек побежали в ту сторону.

Джонатан Крейн перевел дух и расслабился. Он обессилено прислонился головой и спиной к стене, с болью глядя в безбрежную гладь неба. На глаза наворачивались слёзы, которые мальчишка торопливо вытирал, словно боясь, что его застанут в тот момент, когда он плачет, как девчонка. А если его застанут, то тогда издевательств станет в два раза больше. Ему и так несладко жилось — над ним издевались все в школе. Смеялись над его старой грязной одеждой, над его вечно торчащими в разные стороны неровно остриженными волосами, над очками, одно стекло которых разбили в первый же день этого учебного года, над его нескладной тощей фигурой, наконец, над его семьей. Выжившая из ума бабка, которая только и делала, что занималась хождением по улицам, раздавая дурацкие листовки о конце света, призывая молиться и каяться, и мать, которой не было никакого дела до воспитания сына — бутылка для неё была важнее — вот и вся его так называемая семья. Хотя семья — это громко сказано. Скорее уж общежитие, где каждый занимал свой угол и не общался с остальными. С самого первого дня в школе его обозвали пугалом. Это дурацкое прозвище намертво прилипло к нему, и иначе Джонатана Крейна никто из ребят не называл. Да и учителя, когда обсуждали его не в присутствии учеников, конечно, тоже так его называли — Джонатан однажды услышал, как они разговаривают в учительской. И никто за него не вступился — просто было некому.

Джонатан Крейн, запертый в карцере, резко открыл глаза и часто заморгал. Такое яркое сновидение — эпизод из его прошлого. И такой резкий переход к реальности — тусклому свету лампочки в запертом помещении. Он сел, невольно отметив, что спал в той позе, в которой во сне скрывался от своих преследователей из прошлого — сжавшись в калачик иподтянув колени к груди.

Что бы всё это могло значить? Ему никогда не снились сны о его прошлом. Причём не самом радужном и радостном прошлом. Глубокий вдох расставил всё на свои места — лёгкий, едва уловимый привычный запах Фобоса. Хоть Джонатан к нему и адаптировался, но видимо, тут была более концентрированная доза, которая и вызвала практически из небытия эти воспоминания. Крейн едва не заскрипел зубами от ярости. Запереть его в клинике, травить его же собственным изобретением — ну нет, Тени это даром не пройдёт! Как только он узнает, кто она такая, то сделает всё, чтобы уничтожить её.

Крейн прислушался — и хоть карцер был хорошо изолирован от звуков внешнего мира, но всё равно глубокая тишина говорил о том, что сейчас, скорее всего, ночь. Значит, его решили оставить в покое, и врач придёт завтра утром. Тень не откажет себе в удовольствии поиздеваться над ним, а потому следует подготовиться к встрече как следует.

Доктору не спалось — мысли о Тени гонялись по кругу, совершенно сбивая с толку в очередной раз. Он вспомнил, как сам просматривал видео о её пребывании в Аркхэме. Теперь роли поменяются.

Заскрипев зубами, Джонатан собрал свою волю в кулак и заставил себя отвлечься, перестать думать о своей противнице. Потревоженное воспоминанием сознание услужливо подкинуло ему картинки прошлого, словно в приоткрытую щёлку сумело прорваться то, что он так тщательно запрятал в дальний угол своего подсознания.

Он вспомнил тот самый день, кусочек которого видел во сне.

…Она сидела на первой парте — такая красивая, такая умная — гордость и краса класса. Её отец был директором школы, а мать работала в банке. Линда Черити олицетворяла собой всё, о чём мечтал Джонатан. Благополучная интеллигентная семья, достаток, заботливые родители и хорошая дочь. Линда была самой умной и симпатичной девочкой в классе. Учёба давалась ей легко, и девочка была отличницей, почти не прикладывая к этому никаких усилий. Приятная в общении, милая скромная девочка. В то время, как её одноклассницы строили глазки мальчишкам и познавали все прелести любви, она упорно занималась, поставив перед собой цель продолжить обучение в престижном колледже. При всём при том, она не была зазнайкой и дружила со всеми вокруг, и окружающие отвечали ей взаимностью. Идеальная девочка — Линда Черити.

Сегодня она отвечала у доски, и Джонатан любовался ей. Он никогда бы не решился подойти к ней, заговорить или ещё как-то дать знать о своём существовании. Он просто любовался издали на идеальную девочку. Линда рассказывала стихотворение, взгляд её бесцельно блуждал по классу, пока, наконец, не зацепился за этого странного мальчишку — Джонатана Крейна. Он и впрямь был похож на огородное пугало, но это не вызывало смеха у девочки — ей было жаль его. Такой маленький, щуплый, потерянный и забитый мальчишка, ей всегда хотелось приласкать его, сказать что-то ободряющее, но она не решалась. Линде казалось, что стоит ей подойти к нему, он сразу убежит от неё. Она сама не замечала, что рассказывает уже стихотворение не столько классу, сколько этому странному мальчишке. Джонатан поднял голову, и их взгляды встретились. Ненадолго — Линда вдруг опомнилась, что неприлично пялиться так долго на кого-то, и отвела взгляд…

— Эй, пугало! На кого ты там уставился, придурок?

Выходя со школы, Крейн снова залюбовался Линдой и потому забыл обо всём на свете, в том числе и о своих врагах. Мальчик вздрогнул и торопливо заморгал, возвращаясь в жестокий реальный мир.

— Эй, ты что, на Черити засмотрелся что ли?

Девочка, идущая впереди, обернулась. Она на мгновение замедлила шаг, глядя на то, как Крейна окружили трое мальчишек, а потом отвернулась и торопливо зашагала прочь, словно решив, что это не её дело. Если бы она посмотрела на него чуть дольше, если бы улыбнулась, Крейну бы этого хватило, и не были бы такими обидными издевательства одноклассников. Но она побоялась вмешаться, понимая, что если она сейчас хоть что-то сделает, то Джонатану достанется от них ещё больше. Для него же будет безопаснее, если она не будет его замечать. И именно в этот момент Крейн возненавидел и её. Она такая же, как и все они…

И вот он бежал, слушая ехидные смешки оскорбительные выкрики в спину, понимая, что если его догонят, то в очередной раз отлупят. Не за то, что он смотрел на неё сегодня, нет. За то, что он посмел мечтать. За то, что хотел стать как все. За то, что посягнул на этот мир, который упорно не желал его принимать. Он — урод, пугало, он всегда был изгоем в этом обществе, и поэтому никогда он не будет таким же, как они. И поэтому любоваться девочками, а также восхищаться Линдой Черити ему нельзя…

— Джонни, Джо-о-о-онни-и-и-и-и-и-и-и-и!!! Иди сюда, слизняк!

Крейн вздрогнул и распахнул глаза. Лампочка, дающая и без того тусклый свет, отчаянно моргала.

«Ну вот, — раздражённо подумал доктор, — не хватало ещё остаться в полной темноте!»

«Боиш-ш-шьс-с-с-ся темноты?» — откуда-то из подсознания раздался ехидный смешок Пугала.

Глядя на моргающую лампочку, Крейн отрицательно покачал головой.

— Нет, не боюсь, — вслух твёрдо сказал он.

И словно в ответ на его слова, лампочка окончательно погасла. А Джонатан замер, глядя на стену перед собой. Вдох потерялся где-то на полпути к лёгким, застряв в горле. Прямо перед ним в темноте светилась схематическая таблица Менделеева. Крейн медленно встал, подошёл к стене, протянул руку и дотронулся до неё. Пальцы погладили мягкую ткань матраса. Рисунок прогибался под его пальцами — он был нанесён на ткань люминесцентной краской.

Как давно? — никто не знал ответ на этот вопрос. Может быть давно, а может быть — пока он спал.

Крейн вернулся к противоположной стене и сел обратно, глядя на таблицу. Итак, новая загадка, чёрт бы побрал эту игроманку! И что бы это могло значить?

========== Маска, я тебя…знаю? ==========

Крейн задумался, пытаясь сообразить, что на этот раз пыталась сказать ему Тень.

Химический элемент? Но всё было ровно — никакой из элементов не был выделен чем-то. Химия как наука? Но при чём тут химия? Может, он сталкивался с Тенью в этой области? Созвучное название? Он перебрал все элементы, но не нашёл ничего подходящего.

Или… Доктор замер, боясь даже дышать. Или всё дело в том, как Менделеев создал эту таблицу? Она явилась к нему во сне. То есть все необходимые данные были уже в его подсознании, и во сне мозг сумел решить эту загадку, расставив всё по своим местам.

Неужели это значит то, что у него, как и у учёного, имеется всё необходимое для разгадки? Осталось только вытащить её из подсознания? И сон мог бы…

Сон. Джонатан нахмурился, вспомнив свой сон. Неужели разгадка кроется в его прошлом? В том воспоминании, которое ему приснилось? Это как-то связано с тем временем, которое он учился в школе?

Пока доктор размышлял и пытался вспомнить, его мозг, получив существенный пинок, начал лихорадочно работать, выстраивая цепочку и подбрасывая нужные воспоминания, вытащенные из самых тёмных углов памяти.

— Это невозможно, прошептал Джонатан, слепо глядя в темноту перед собой.

А перед глазами мелькали яркие картинки.

…Идеальная девочка — Линда Черити…

«…Ни разу ни в чём противозаконном замечена не была. Со слов соседей и коллег, девушка скромная и тихая, неконфликтная…»

…Вся школа гудела, словно потревоженный улей. Ученики столпились в коридоре, жадно выглядывая причину переполоха. Джонатан Крейн замер на верхней ступеньке лестницы, готовый в любую минуту удрать, стоит кому-то обратить на него внимание. Все возбуждённо переговаривались, пытаясь узнать причину происшествия, взбудоражившую школу. Любопытство заставило Джонатана спуститься чуть ниже, чтобы услышать, о чём они говорят.

— Наверное, это очень больно…

— Кровищи-то, кровищи…

— Она сильно кричала?

— А кто кричал?

— Вот ужас-то, бррр…

— Она вообще куда смотрела — толкать руку прямо под иглу?..

— И ей что теперь руку отрежут?

— Руку навряд ли, а вот палец наверняка…

— Сэнди три раза успела нажать на педаль, пока не заметила…

— Прям по пальцу ей прошила, представляете?

Из обрывков разговоров Крейн понял, что на уроке труда у девочек Сэнди прошила кому-то руку иглой швейной машины. Мальчика передёрнуло, когда он представил, как, наверное, это должно быть больно. Разговоры вдруг стихли, и он поднял голову, пытаясь разглядеть, что делается за головами одноклассников. Из кабинета трудов вышли два санитара с носилками, на которых лежала бесчувственная Линда Черити, рука которой наспех была замотана бинтом. Девочка была очень бледной…

Спустя три дня мальчик стал свидетелем разговора девочек. Он прятался в кустах на школьном дворе во время большой перемены, и девчонки не нашли ничего лучше, чем занять лавочку возле тех самых кустов, что служили ему укрытием. Крейн чуть зубами не заскрипел, когда они оказались рядом — он теперь даже шевельнуться не мог. Если его заметят, то сразу решат, что он опять следит за девочками.

— И что, совсем-совсем ни капельки не больно?

— Нет, — голос Линды был какой-то виновато-растерянный. — Чуть-чуть щекотно и всё.

— Я не понимаю, если иголкой слегка уколешься, то уже больно, а тут она тебе палец насквозь три раза прошила, и не больно?

— Я не знаю. Врачи сказали, что, наверное, это шок.

— А тогда почему ты упала в обморок?

Черити огляделась по сторонам и придвинулась к подругам.

— Я очень боюсь вида крови, — прошептала она. — Мне сразу плохо становится, и я в обморок падаю.

— И что, даже если поцарапаешься?

— Нет, когда поцарапаешься, то не страшно. А вот если порежешься и крови много, то…

«…Тебе повезло. Повышенный болевой порог помогает тебе не бояться боли. Ты просто не знаешь, что такое настоящая боль…»

— Линда? — прошептал Крейн. — Нет, невозможно.

…Спустя пятнадцать лет после этого инцидента они встретились на вечере встречи выпускников. Линда была с мужем и гордо носила теперь фамилию Норман. Это явилось предметом шуточек, потому что её второе имя было Норма. Линда Норма Норман.

— У меня всё в норме, — весь тот вечер повторяла девушка, смеясь.

У неё действительно было всё в норме. Красивый и любящий муж, большой дом, престижная работа, хороший достаток — мечта, а не жизнь. Девушка осталась всё такой же симпатичной, милой и приятной в общении, было видно, что они с мужем любят друг друга и гордятся своими успехами. С презрением тогда Крейн смотрел на неё: и он хотел стать частью этого мира? Вот так же, как они, с утра ходить на работу, перед выходом из дома целовать друг друга сначала нежным, а потом дежурным поцелуем, весь день вкалывать на своей работе, встречаться вечером, готовить ужин, прибираться дома, смотреть телевизор, а потом ложиться спать, заниматься сексом всё реже и реже, привыкая друг к другу и чувствуя, как желание постепенно сходит на нет. Зарабатывать деньги, купить машину, на выходные выбираться куда-нибудь на природу и наслаждаться этим бесхитростным счастьем, в глазах окружающих выглядя идеальной парой. Неужели он этого хотел?

Он обвёл взглядом своих одноклассников: почти все они жили такой жизнью. Мало кто из них добился в жизни чего-то впечатляющего. Нет, всё-таки хорошо, что это тупое общество потребителей так и не приняло его в свои ряды! Он равнодушно наблюдал, как они делятся друг с другом своими так называемыми «успехами».

Его, конечно, больше никто не дразнил пугалом. Весьма успешный подающий надежды психиатр, которому выпало назначение в клинику Аркхэм, что свидетельствовало о его успехе и таланте. Они смотрели на него, дежурно улыбались, но как только узнавали, где он работает, то старались побыстрее свернуть разговор, сводя всё к стандартным фразам.

Высидев ровно столько, сколько позволяли правила приличия, Джонатан Крейн откланялся и покинул это глупую вечеринку. Но далеко не ушёл, потому что хотел вернуть долг.

Он шёл за ними следом. И на эту встречу выпускников он согласился идти только потому, что хотел им всем отомстить. Первые опыты с Фобосом, введённым внутривенно, успехом не увенчались, и теперь Джонатан решил превратить его в газ. Ему нужны были жертвы, чтобы опробовать газ страха на них. И эту честь ему окажут те, кто издевался над ним в детстве. Линда с мужем сели в машину и уехали, а остальные пошли домой, весело переговариваясь…

Четверо до своих домов так и не добрались. Лишь утром в полицейский участок явился один из них, рассказал, что в один момент он и его друзья обезумели, накинувшись друг на друга и устроив кровавую бойню. Признавшись в этом, парень, дико вращая глазами и вздрагивая от малейшего шороха, долбанулся головой об стену так, что разбил себе голову и через пять минут скончался, не приходя в сознание.

А Джонатан Крейн с невозмутимым видом в лабораториях Аркхэма делал пометки в своих записях. Теперь следовало проверить воздействие Фобоса на женском организме. И он знал, какая женщина окажет ему честь стать первой подопытной…

…- Я никогда не была твоим врагом, Джонатан.

— Прекрасная Линда. Линда милосердная*, — надменно улыбнулся доктор, презрительно глядя на неё. — Разве я просил многого? Одна улыбка, один благосклонный взгляд, и мне плевать было бы на этих идиотов, что вечно приставали ко мне. Но нет, даже такой малости ты не могла мне подарить.

— Если бы они заметили, что я добра к тебе, тебе бы доставалось в разы больше.

— Какая милая жалость, Линда. Какое очаровательное милосердие, — голос Крейна был полон яда. — Но я пришёл сюда не за этим. Я пришёл поблагодарить тебя.

Она покачала головой, отводя взгляд:

— Меня не за что благодарить, Джонатан.

Он воспользовался тем, что она отвлеклась, и быстро надел на себя маску.

— Настала пора встретиться со своим страхом, — прорычало Пугало, распыляя газ…

Она не кричала. Линда, стояла, широко распахнув глаза. Пугало вглядывался в них и видел тот ужас, который раздирает её личность на куски. Но она не кричала, как те четверо.

Помня её страх — страх крови, Джонатан представлял, что сейчас творится в её воображении.

— Что ты видишь?

Рот её приоткрылся, словно она сейчас закричит. Линда медленно подняла руку, словно хотела дотронуться до того, что видела, надеясь убедиться, насколько реально её видение.

— Нет, — шептала она, отрицательно качая головой, — нет-нет…

Затем глаза её наполнились слезами, и она непроизвольно прикрыла рот рукой, пытаясь удержать внутри рвущийся наружу крик. Но кричали её глаза, Крейн видел это, просто вопили от ужаса, едва не выскакивая из орбит.

А через пару секунд девушка потеряла сознание, рухнув к его ногам. Крейн быстро огляделся, а потом снял маску. Своеобразная реакция. Интересно, вспомнит ли она завтра, что тут произошло? И тут он придумал, как всё обставить, чтобы заставить её сомневаться в себе самой.

Он подхватил бесчувственное тело на руки и унёс в спальню. Там он раздел девушку и уложил на кровать. Одежду развесил на плечиках в шкафу. Когда она завтра проснётся, то будет думать, что кошмар ей всего лишь приснился. Он склонился над Линдой, вглядываясь в её лицо. Всё-таки интересно, что она видела?

…Он следил за ней, ненавязчиво интересовался, вслушивался в разговоры.

Ничего. Всё та же идеальная семья, всё та же тихая размеренная жизнь, всё та же прекрасная милая Линда. А через год случилось несчастье, заставившее всех, кто знал эту семью, содрогнуться. Кто-то зверски напал на Норманов, убил Линду и её мужа, а затем спалил их дом. Обгорелые изувеченные тела жертв нашли, когда потушили пожар. Каждому из них было нанесено не менее двадцати ножевых ранений. Очень долго искали убийцу, но так и не нашли до сих пор.

Все, кто знал их, недоумевал — за что? Такие милые, очаровательные люди. Они, казалось, всегда были наполнены светом и любовью. Они никогда никому не делали зла, и все окружающие любили их.

Пару раз, бывая на городском кладбище, Крейн видел эти две могилы: Фредерик и Линда Норман. Два надгробных камня рядом и общая клумба цветов, за которыми ухаживали скорбящие родственники и друзья.

— Нет, — пробормотал доктор Крейн, — это не может быть Линда. Это бред…

Лязг открывающейся двери заставил его поднять голову и отвлечься от всех мыслей…

Комментарий к Маска, я тебя…знаю?

*игра слов, charity — милосердие (англ.)

========== Первые ответы ==========

— Ради бога, простите, Джонатан.

Доктор Крейн даже взглядом не удостоил своего коллегу.

— Как вы узнали?

— Когда в течение недели вы не появляетесь на работе, поневоле задумаешься, — виновато развёл руками Уайт. — Но кто бы мог подумать, что всё обернётся именно так.

— Не в первый раз уже, — негромко отозвался Крейн, цепко осматривая кабинет. — Значит, мой двойник не появлялся тут с того самого дня, как обманул всех вас?

— Да, он ушёл вечером, и больше не вернулся. Вы что-то знаете о нём?

— О ней.

— О ней?

— Эта преступница именует себя не иначе как Тень. Благодаря гриму, очень умелой актёрской игре и неслыханной наглости, она принимает внешность других людей и вводит в заблуждение окружающих.

— Но что она хотела от вас?

— Хотел бы я знать…

***

— Мне нужен доступ в архив.

— Вас интересует какое-то конкретное дело? — озадаченно посмотрел на доктора комиссар полиции. — Я мог бы помочь.

— Благодарю вас, комиссар Гордон, но я разберусь сам.

— Что-то произошло?

— Исследую личности известных преступников, а также наиболее громкие убийства. Мне это нужно для работы, — ледяным тоном отозвался Джонатан.

— Да, конечно, доктор Крейн. Питер вас проводит и выпишет пропуск.

Доктор сухо кивнул и последовал за полицейским, покидая кабинет Гордона. Следом за сопровождающим Джонатан спустился в подвал, выслушал инструкцию о расположении дел и наконец-то остался один. Затем он приступил к поиску нужной ему информации о гибели семьи Норман…

***

Дверь была не заперта. Крейн вытащил ключ из замочной скважины и осторожно толкнул её. Затем бесшумно шагнул внутрь и замер в коридоре, прислушиваясь.

— Проходи, Джонатан, не стесняйся, — раздался такой знакомый голос из гостиной.

Доктор сдавленно чертыхнулся про себя — снова Тень. Пару секунд он раздумывал, стоит ли запереть дверь, а потом решил вести себя словно ни в чём не бывало. Он медленно закрыл входную дверь, щёлкнул замком и неторопливо направился к гостье, гадая, в чьём образе она предстанет перед ним на этот раз.

Девушка сидела в кресле, на подлокотнике которого стояла кружка с чаем. Цепко оглядев Тень с головы до ног, Джонатан заподозрил, что сейчас видит её такую, какая она есть на самом деле. Среднего роста, она была немного стройнее той Линды, которую он помнил, стандартные черты лица, совершенно не запоминающиеся, и короткие волосы пепельно-русого оттенка. Одета девушка была в мягкий трикотажный костюм серого цвета, не стесняющий движений, ноги обуты — в мягкие кожаные туфли-тапочки. Если бы он встретил такую девушку на улице, то решил бы, что это обычная девушка, совершающая утреннюю или вечернюю пробежку. Невзрачная и не запоминающаяся, она выглядела совершенно обычно и безобидно, и трудно было заподозрить в ней весьма изощрённого убийцу. Крейн вглядывался в её лицо, ища сходство и подтверждение своей догадки.

Тень улыбнулась.

— Похожа? — поинтересовалась она.

— Хозяйничаешь в моём доме? — бесстрастно осведомился Джонатан, ставя портфель на рабочий стол и снова поворачиваясь к гостье.

— Ты бы всё равно отказался от моего угощения, так что я не стала утруждать себя и наливать чай тебе, — пожала она плечами. — Так что ты уж сам как-нибудь.

Доктор отрицательно покачал головой и мягко опустился в кресло напротив девушки.

— Если бы я не знал, кто ты, то не узнал бы при случайной встрече.

Уголки её губ чуть дёрнулись в подобии улыбки.

— А ты уверен, что действительно знаешь, кто я? — тихо спросила Тень, глядя прямо в его глаза.

— Ты очень сильно изменилась, Линда.

— Да неужели?

Крейн отметил про себя, что Тень не возражает, а, значит, его догадки оказались верны — перед ним именно она.

— Тебе не страшно делать то, что ты делаешь? Насколько мне помнится, ты всегда боялась крови.

— Мастер Страха, — певуче протянула Тень, улыбнувшись, и эта улыбка напомнила Крейну её же улыбку, когда она изображала Вэйнс на заседании психиатров. — Ты знаешь всё о страхах, — голос девушки снова был убийственно нежным, — но ничего не знаешь о моих, — прошептала она, чуть подавшись к нему.

— Расскажешь? — против воли заинтересовался Крейн.

— Сделать тебе чай? — неожиданно спросила она, выгнув бровь.

— Всё-таки хочешь поговорить.

Она ушла на кухню, а Крейн быстро осмотрелся. Вроде всё как всегда, никаких изменений в обстановке нет, но с Тенью нельзя быть ни в чём уверенным. Он обнаружил те камеры, которые она разместила в его лаборатории. Этот ход заставил его основательно поломать голову. Чего хотела Тень? Следить за ним? Или она хотела, чтобы эти камеры были им обнаружены?

Девушка вернулась, поставила на столик перед ним чашку с чаем и вазочку с печеньем. Она на миг задержалась и провела рукой по его волосам.

— Тебе не идёт такой озабоченный вид, — хмыкнула Тень, возвращаясь в своё кресло. — Непрошибаемой ледышкой ты мне нравишься больше.

Крейн ничего не ответил. Он взял в руки кружку и на мгновение замер, поднеся её ко рту. Настороженный взгляд в сторону гости её неожиданно развеселил.

— Расслабься. Отравить тебя в мои планы не входит, — небрежно взмахнула рукой девушка, беря свой чай.

— Какое уютное чаепитие, — бесстрастно заметил Джонатан, наблюдая за собеседницей.

— Я всегда думала, что боюсь крови, — неожиданно начала говорить Тень. — Но мой страх оказался совсем другим. В тот вечер, когда ты… Я увидела свой настоящий страх. Я увидела зеркало, и не увидела в нём своё отражение. «Кто ты, Линда?» — сказало оно мне. И тут же само ответило: «Ты никто. Тебя нет. Тебя не существует, и никогда не существовало. И когда ты умрёшь, ничего не изменится. Потому что тебя нет. Ты никто». И знаешь, я оглянулась на всю свою жизнь, и что я увидела? Примерная дочь, хорошая жена, милая подруга, добросовестный работник. Все знали и любили меня, но знала ли я себя саму? Кто я? Я не нашла ответ на этот вопрос. Среди вороха всех этих масок я не нашла своё истинное лицо.

Она помолчала и вдруг улыбнулась.

— В тот вечер, Джонатан, ты отравил меня не страхом, а правдой. Ты показал мне, как всё обстоит на самом деле, и освободил меня. Когда я рассказала мужу о пережитом кошмаре, он говорил, что мне всё это приснилось. Он был так убедителен, что я порой начинала сомневаться — а была ли наша с тобой встреча на самом деле, или это действительно плод моего воображения? Но яд уже продолжал действовать, проникая всё глубже и глубже, разъедая все эти маски, уничтожая привычную мне жизнь. Мне было это мало. Каждую ночь я просыпалась в холодном поту, потому что зеркало, перед которым я оказывалась в каждом из снов, ехидно ухмылялось и никак не хотело показать мне моё отражение. Я продолжала быть никем… И никто не замечал того, что творится в моей душе. Все видели только лишь оболочку, только маску и форму, которую сами же и создали. А я была лишь тенью этой оболочки — тем, что никто никогда не замечает. И в один прекрасный милый летний вечер я не выдержала…

Она помолчала, мысленно возвращаясь в прошлое, а потом равнодушно продолжила рассказывать, поставив пустую чашку на столик.

— Думаю, он даже не успел удивиться. Первый же удар оказался смертельным, но я продолжала вонзать нож в его тело и никак не могла остановиться. О, сколько крови было вокруг! Я всегда боялась вида крови. Но тут… Оказалось, что она вовсе не страшная… Красивая… Я понимала, что меня будут искать, а это вовсе не входило в мои планы. Линда Норман-Черити должна умереть и больше никогда не отравлять моё существование. Я отмылась от крови, надела серый спортивный костюм, надвинула на глаза капюшон и отправилась бродить по городу. Мне нужна была девушка очень похожая на меня. Я нашла её на улице — она была такой несчастной. Мы разговорились. Оказалось, что её бросил парень, и глупая девчонка всерьёз задумывалась о том, чтобы свести счёты с жизнью. Мы поболтали, я пригласила её в гости, а потом исполнила её желание. Правда, как дошло до дела, оказалось, что она вовсе не хочет умирать, но… Желание уже было высказано вслух и исполнено. А потом я подожгла дом и растворилась в ночи Готэма.

— И стала Тенью.

Девушка подняла голову и внимательно вгляделась в глаза доктора Крейна.

— Что такое, доктор? — хмыкнула она, и насмешливая улыбка едва тронула её губы. — Ты меня осуждаешь? Ты?

— Я никого не осуждаю, Линда, — бесстрастно отозвался Крейн.

— Линда умерла пять лет назад. Нас с ней больше ничего не связывает. У неё была форма, но не было своей сущности. У Тени формы нет, я могу принять любую внешность. Но остаться при этом собой.

— Глупое подражательство самым известным преступникам Готэма ты считаешь своей сущностью?

— Нельзя вечно убегать от себя, Джонатан. Ты ведь знаешь это? Нельзя игнорировать своих монстров. Потому что однажды они вырвутся на свободу, и…

— Это с тобой и произошло? Твой монстр, твоя Тень вырвалась на свободу и заняла твоё место?

— Нет, — лукаво улыбнулась девушка. — Это ты его освободил. Это ты сделал меня такой. Создал. Мне называть тебя папочкой? Или… Создателем?.. Богом?

Она смотрела прямо ему в глаза, насмешливо улыбаясь. Девушка чуть подалась в сторону, наклонив вбок голову и верхнюю часть корпуса. Она явно рисовалась. Как Харли. Харли Квинн — подружка Джокера.

— Интересно, — неожиданно вырвалось у Крейна, — Пингвина ты же могла бы скопировать?

Тень игриво хихикнула, закинула ноги на спинку кресла, а сама легла на сиденье, свесив голову вниз, и смотря прямо на него.

— Мне пришлось бы для этого сложиться пополам. Это немного неудобно. Но не значит, что невозможно. Только недолго.

— Ты можешь скопировать любого?

— Нет, — покачала она головой, снова переворачиваясь и усевшись на кресле по-турецки — поджав под себя ноги. — В разумных пределах, конечно.

— Если ты больше не Линда, то как тебя теперь зовут?

Она неожиданно плавно поднялась с кресла и выпрямилась во весь рост, глядя прямо в глаза Крейна.

— Одного ты не знаешь, Джонатан, — покачала она головой. — Ты всегда мне нравился.

— Неожиданно, — хмыкнул Крейн, — особенно, если учесть, что ты от меня отвернулась, как и остальные.

Голос его был абсолютно бесцветным и равнодушным — ни отголоска так давно переживаемых им чувств не осталось. Ни боли, ни разочарования, ни обиды, ни ненависти — ничего.

— Я не собираюсь тебе ничего доказывать, — пожала плечами Тень. — Думай, что хочешь.

— Мы ещё не договорили.

— Я и так уже сказала тебе больше, чем нужно.

— Где тебя можно найти?

— Я сама тебя найду, если мне будет так угодно.

— Ты не уйдёшь просто так! — вскочил Крейн.

Девушку окутало облако белого газа. Она прикрыла глаза и демонстративно сделала глубокий вдох. А потом посмотрела на собеседника и лукаво улыбнулась, сделав шаг к нему и обняв.

— Джонатан, — слегка укоризненно протянула Тень, — ну как мальчишка, честное слово. Я не боюсь, — шепнула она, приблизив свои губы к его губам близко-близко, опаляя их своим дыханием. — Мне больше нечего бояться, потому что Мастер Страха освободил меня от него.

Она всё-таки поцеловала оторопевшего мужчину, а потом быстро отстранилась и исчезла за дверью…

========== Ловушка ==========

Сидящий напротив мужчина закинул голову назад и хохотал. Громко. Истерично. Пугающе.

— Ну ты даёшь, док, — выдавил он, демонстративно вытирая слёзы в уголках глаз.

Крейн терпеливо ждал — от Джокера иного поведения и не ожидалось.

— Гоняться за Тенью. Даже для меня это слишком по-идиотски.

— Но какие-нибудь идеи есть? — тихо спросил Пугало.

Джокер подался вперёд и вгляделся в серые глаза, выглядывающие в прорези маски. Зрачки его слегка расширились, а на изуродованном лице застыла на миг предвкушающая улыбка.

— До-о-о-о-ок, угости Фобосом, а?

Крейн разве что не фыркнул.

— Он вряд ли подействует на тебя. Зачем мне переводить продукт?

— Мне любопытно, — Джокер откинулся назад и дурашливо улыбнулся, слегка склонив голову набок.

— Идеи есть?

Преступный принц Готэма хищно улыбнулся, прищурив глаза.

— Док, — прицыкнул он, — зачем мне говорить тебе ответ на вопрос, который ты и сам знаешь?

— Что тебе о ней известно?

— Ничего, — помрачнел Джокер.

— Но она вытащила тебя из клиники.

— Вывела за ворота и исчезла, представляешь! Я даже слова сказать не успел, — возмутился клоун.

— Тогда откуда тебе о ней столько известно?

— Слышал, — пожал он плечами.

— А ничего не слышал о том, как ей удаётся так меняться?

— У каждого из нас свои секреты, — ухмыльнулся, подмигнув, Джокер.

Поняв, что больше он тут ничего не добьётся, Крейн встал из-за стола. Он толкнул в сторону собеседника небольшой баллончик с газом. Ловкие пальцы обхватили металлический цилиндр, и Джокер склонил голову, издевательски улыбаясь.

— Благодарствую, док, — ухмыльнулся он.

И опять, когда Крейн был уже у самого выхода, Джокер выдал ему в спину одно слово:

— Аркхэм.

Джонатан, не оборачиваясь, кивнул, потому что услышанное вполне отвечало его собственным мыслям, и покинул помещение.

***

Итак, Аркхэм. Он манил Тень, словно магнит — уже дважды она проникала в неприступную клинику. Крейн был уверен, что девушка не сможет отказаться от вызова проникнуть в клинику снова. Поскольку Джонатан понимал, что разыскивать Тень бесполезно, то он решил именно там приготовить ей ловушку. А для этого пришлось ужесточить систему безопасности.

— Сегодня же всему персоналу пройти регистрацию на вахте и занести в систему безопасности свои данные. Сдать все пропуска, они вам больше не понадобятся, — жёстко говорил доктор Крейн на очередной планёрке.

— Аркхэм стал секретным правительственным объектом? — хихикнула одна из медсестёр.

Ледяной взгляд прозрачных глаз остановился на дерзкой девушке. Пару минут Джонатан молча смотрел на неё, а та резко замолчала, пытаясь справиться с нахлынувшим страхом.

— Мисс Адамс, если вам хочется остаться без работы, то можете покинуть клинику прямо сейчас.

— Простите, я вовсе не… — смешалась медсестра. — Просто, по-моему сканирование отпечатков ладоней, это немного… перебор… Вы бы ещё… сканирование сетчатки, — тут девушка окончательно съёжилась под убийственным взглядом доктора и умолкла.

— Вы все читаете газеты и смотрите новости, а потому знаете о новом маньяке, который сумел сбежать даже из клиники Аркхэм. В связи с этим и было принято решение ужесточить пропускную систему, чтобы в будущем подобного не повторилось, — невозмутимо пояснил Крейн, а потом, не меняя тона, обратился к девушке. — Мисс Адамс, я сегодня начинаю новые исследования, мне нужна будет помощница. Я бы хотел пригласить вас.

— Ох, доктор Крейн, какая честь, — окончательно смутилась та. — Д-да, конечно. Всё, что пожелаете.

Глаза Джонатана за стёклами очков хищно блеснули, но никто этого не заметил.

— Отлично, подойдите ко мне в пять, пожалуйста, — кивнул Крейн и вернулся вновь к теме безопасности.

***

Джонатан Крейн подошёл к старшей медсестре.

— В будущем я попрошу вас тщательней подбирать персонал, — ледяным тоном заявил он.

Женщина подняла на него испуганный взгляд.

— Что-то случилось?

— У мисс Адамс сдали нервы, и она едва не разнесла мне лабораторию полчаса назад. Она сейчас в ординаторской, мои коллеги осматривают её. Не уверен, что столь впечатлительной особе стоит тут работать. Разберитесь.

— Д-да, конечно, доктор Крейн, — быстро ответила медсестра, вскочив.

— Пациентов, о которых я говорил, привезли?

— Да, доктор Уайт осмотрел их. Они в пятнадцатой палате. Он говорит, что… — тут женщина внезапно запнулась, побледнев.

Она отвела взгляд, избегая смотреть на доктора, вызывающего неосознанный страх у всего Аркхэма.

— И что он сказал?

— Что вы… возможно… ошиблись? — тихо сказала она, сжавшись, словно в ожидании удара.

— Я сам осмотрю их завтра. А сейчас займитесь своей подчинённой, пожалуйста.

— Да, доктор Крейн, — и старшая медсестра едва ли не бегом помчалась в сторону ординаторской.

Крейн смотрел ей вслед, и уголки его губ дрогнули в намёке на торжествующую улыбку. Затем он невозмутимо развернулся и покинул Аркхэм, по пути внимательно оглядываясь и прикидывая, что может придумать Тень, чтобы в очередной раз добраться до него.

***

— Что это? — утром доктор Крейн удивлённо смотрел на то, что протянул ему охранник на пропускном пункте клиники.

— Это принесли час назад и просили передать вам. Вас не было, и…

Крейн неодобрительно покосился на большой букет цветов в руках охранника.

— Кто принёс?

— Молодой парнишка. Он занимается доставкой цветов из магазина.

— Вы уверены, что это мне?

— Тут так написано, — парень указал взглядом на карточку.

Крейн медленно протянул руку и взял карточку, опасаясь подвоха. Внутри карточки было напечатано: «Им здесь самое место».

— Дрянь, — едва слышно выругался Джонатан.

Он сразу понял, чьё это послание. Похоже его план оказался неудачным. Он прислонил ладонь к сканеру, а потом пошёл по коридору, не оборачиваясь

— Доктор, а цветы? — растерянно спросил охранник.

— Оставьте себе, — Крейн даже не обернулся.

Войдя в свой кабинет, он отшвырнул записку прочь, налил себе в стакан воды и подошёл к окну. Вчера в клинику поступили новые «пациенты», доставленные принудительно по заявлению «обеспокоенных соседей». В этом заявлении выражалась обеспокоенность простых граждан неадекватным поведением своих соседей — семьей Черити, в связи с чем доктор Крейн был вынужден принять меры и доставить их в клинику Аркхэм для обследования. На самом деле он хотел заманить сюда Тень, и решил, что если в клинике окажутся её родители и брат, это стимулирует девушку к нужным ему действиям. Но он ошибся. «Линда умерла» — сказала она тогда ему. Похоже, что это правда.

Крейн замер, так и не поднеся руку со стаканом ко рту. За оградой клиники на противоположном здании рабочие развешивали баннер с надписью: «Ищешь предлог для встречи? Просто пригласи меня на свидание, идиот». Совпадение? Или тщательный расчёт? Это очередное послание Тени?

Телефонный звонок неприятно резанул слух. «Номер скрыт» — твердила надпись на экране сотового. Крейн, поколебавшись пару секунд, всё-таки нажал на кнопку приёма звонка.

«И каким будет твой положительный ответ?»

— Линда?

Молчание.

— Тень?

«И тебе доброго утра, Джонатан», — хмыкнула она в ответ.

— Где ты?

«Жду. Прекрасно выглядишь, кстати».

Он лихорадочно осматривал улицу. Она его видит!

— Ты знаешь, что твои родственники здесь?

«У меня нет родственников, Джонатан, — равнодушно отозвалась она. — Так что мне совершенно нет дела до твоих пациентов. Что за привычка всё усложнять? Не мог просто сообщить, что жаждешь встречи?» — а вот сейчас в голосе появилась лёгкая насмешка.

— Интересно, каким образом? — ледяным тоном отозвался доктор. — Ты ведь не оставила мне свои координаты.

«Ой, дура-а-а-а-ак, — хихикнула она, ловко копируя интонации Джокера. — Любым образом, Джонатан. Я ведь всегда рядом».

В это время распахнулась дверь, и в кабинет без стука зашла старшая медсестра. Доктор посмотрел на неё, махнул рукой, чтобы она подождала, а сам быстро спросил:

— Что тебе надо?

И изумлённо уставился на женщину, из кармашка халата которой раздался его голос. Та улыбнулась, замкнула двери и снова повернулась к нему. Демонстративно достав из кармана телефон, она отключила громкую связь и поднесла его к уху, пронзительно глядя в глаза доктора.

— Так ты приглашаешь меня на свидание?

Рассмеявшись, она убрала телефон и подошла к Крейну.

— Как ты смогла? — прошептал он.

— Шампанское есть?

— Зачем? — оторопело на автомате спросил он.

— Так у нас свидание или нет?

— Свидание, — холодно улыбнулся Крейн. — В лаборатории. Прошу следовать за мной.

— Конечно, доктор, — улыбнулась в ответ женщина.

— Как ты сюда попала?

— Как все, — пожала она плечами, — мои отпечатки есть в базе данных.

Крейн заметил, что Тень вполне миролюбиво отвечает на вопросы, и у них даже получается диалог. Они шли по коридору, и со стороны казалось, что врач и медсестра спокойно беседуют, обсуждая рабочие моменты.

— Сюда.

— Я знаю дорогу.

— Как давно ты подменила миссис Стоун?

— Это не похоже на свидание. Скорее на допрос.

— Мне любопытно.

— Тебе впервые любопытно что-то, кроме людских страхов, — фыркнула Тень.

Джонатан отпер двери и жестом пригласил её пройти вперёд. Тень воспользовалась данным приглашением и первой вошла в ту самую лабораторию, где в прошлый раз он пытался её пытать.

— И что теперь? — по пути к кушетке девушка сняла парик, расстегнула халат, подошла к раковине, смыла макияж и вытащила цветные линзы из глаз. Затем она скинула платье. Миссис Стоун была существенно полнее её, а потому под платьем на Тени был надет комбинезон телесного цвета с поролоновыми вставками. Когда девушка сняла его, то осталась в тонком трикотажном костюме уже ставшего традиционным серого цвета.

— Я думаю, тебе интереснее другое, — улыбнулась она, подмигнув, и ощупала свой лоб.

Отогнув край силиконовой маски, Тень потянула за неё, буквально снимая с себя чужое лицо. Она отшвырнула маску в сторону и посмотрела на доктора, внимательно наблюдающего за всеми её манипуляциями.

— Твой ход, Джонатан.

— Чего ты добиваешься? — слегка нахмурился он, сняв очки и пронзительно глядя ей в глаза. — Почему меня преследуешь?

Девушка подошла к нему близко-близко.

— Глупый-глупый Джонни, — выдохнула она ему в губы. — Я ведь твоя Тень. А тень всегда следует за своим хозяином.

Она обвила его шею руками, и поцеловала. Только теперь она не торопилась отстраниться, наслаждаясь вкусом его губ…

========== Правда ==========

— Всё тот же невозмутимый доктор, — с лёгким сожалением покачала девушка головой, так и не добившись ответа. — Ладно, — она решительно подошла к кушетке и села на неё, состроив обиженную мордашку. — Приступай к своим экспериментам.

— К экспериментам?

— А разве ты не для этого меня сюда привёл? — насмешливо фыркнула Тень. — Накачать Фобосом по самое не хочу и узнать все мои страхи.

— И ты так легко готова стать подопытным кроликом?

— Ну, допустим, меня тоже интересуют мои страхи, — пожала она плечами. — Всё равно ты не дашь мне то, чего я хочу. Чисто из вредности.

— И чего же?

— Тебя, — невозмутимо и бесстрастно призналась она.

— Значит, — он подошёл к кушетке и теперь смотрел на девушку сверху вниз, — всё это ты затеяла для того, чтобы добиться меня?

— Я не знаю, Джонатан, — вдруг открыто и немного устало отозвалась девушка. — Я сама не знаю, что происходит.

Крейн пододвинул стул и сел напротив.

— Побеседуем? Расскажешь мне о своих фантазиях?

— С каких пор тебя интересуют людские фантазии? — удивлённо воззрилась на него Тень.

— Не людские. Меня интересуют твои фантазии, Линда, — голос доктора стал вкрадчиво-гипнотизирующим.

— Но я больше не Линда. И почему тебя интересуют мои фантазии?

— Мне ведь нужно вынести заключение о твоей вменяемости.

— Моей вменяемости? Когоинтересует моя вменяемость?

— Может быть, полицию? Судью?

— Ты сдашь меня им?

— Всё зависит от того, к какому выводу я приду.

Девушка потрясла головой. Происходило что-то странное, и она сама не понимала, что именно.

— Я ничего не могу понять… При чём тут суд?

— А ты думаешь, что нападение на собственного мужа с ножом тебе оставят безнаказанным?

— При чём тут мой муж? Он умер пять лет назад. И я не оставила улик!

Крейн снял очки и долгим и внимательным взглядом посмотрел на девушку, сидящую перед ним на кровати.

— Где мы, по-твоему, сейчас с тобой находимся?

— В подвалах Аркхэма, в твоей подпольной лаборатории.

— Оглянись, Линда.

— Я не Линда! — заорала девушка и вскочила с кровати.

И только тут она заметила, что одета в оранжевую робу пациента клиники. Изумлённо оглядываясь, она внезапно обнаружила, что находится в той самой палате, где была когда-то. Дверь палаты распахнулась, и вбежали двое санитаров — видимо, услышали её вопли.

Крейн взмахнул рукой, останавливая их.

— Всё в порядке. Оставьте нас одних.

Девушка наблюдала за тем, как «группа поддержки» покинула помещение.

— Линда, присядь, — неожиданно мягко попросил доктор.

Она, широко раскрыв глаза, смотрела на него, не в силах поверить в то, что бесчувственный доктор Крейн, Пугало и ужас Готэма может говорить с такой заботой, сочувствием и нежностью.

— Я не Линда, — прошептала девушка с отчаянием.

— Ты Тень?

— Да.

Он встал и подошёл к ней. Нежно взяв девушку за плечи, доктор заставил её сесть на кровать и присел рядом. Они смотрели друг другу в глаза, и Линда-Тень чувствовала, что совершенно теряет голову, растворяясь во взгляде этих серых глаз.

— Джонатан, — умоляюще прошептала она.

— Линда Норман, — тихо сказал он. — Тени не существует. Она находится лишь в твоем воображении. Полгода назад ты напала на своего мужа с кухонным ножом, нанесла ему несколько ножевых ранений. Около десяти, если точнее. Сильно его ранила. Услышав крики, соседи вызвали полицию, и тебя схватили и отправили сюда.

— Нет, это неправда, — с отчаянием прошептала девушка.

— Поскольку ты была признана невменяемой, тебя поместили на лечение в клинику Аркхэм. Я твой лечащий доктор.

— Ты?

— Да.

— И ты пытаешься меня вылечить? — неверяще спросила она.

— Да.

— Ты сделал меня такой, а теперь пытаешься всё исправить? Ведь это ты подтолкнул меня к этому безумию.

— Тебе всё равно никто не поверит, — хищно улыбнулся Крейн.

— А как же Тень? А как же все эти… всё то, что было со мной?

— Вот уже два месяца, как ты рассказываешь мне всё это. То, что видишь в своём воображении. Твоя фантазия стала для тебя реальностью, Линда. Но это лишь фантазия. Ничего этого не было.

— Ничего?

— Да.

— А … мой… Фредерик. Что с ним? Я убила его?

— Нет. Он выжил. Я не знаю, где он сейчас. Знаю, что месяц он пролежал в больнице, его подлечили, а потом он исчез. Никто не знает, где он. Он ни разу не приходил сюда, не звонил, совершенно не интересовался тобой.

— Обиделся, наверное, — неожиданно хихикнула девушка, а потом снова посерьёзнела. — И что теперь со мной будет?

— Как только я тебя вылечу, тебя будут судить. Скорее всего, посадят в тюрьму.

— Когда?

— Судя по тому, что наконец-то вынырнула из своего воображаемого мира, думаю, что скоро.

— А ты не мог бы?..

Они снова вглядывались друг другу в глаза.

— Нет, Линда, — вдруг холодно произнёс доктор. Он встал и пересел на стул. — Изменения в твоей психике оказались необратимыми. Твоя фантазия — это проекция твоего будущего, каким ты его видишь. Ты маньяк и убийца. И опасна для граждан Готэма.

— Неправда. Ты сам сказал, что я Линда Норман! Я смогу сдерживать себя. Я справлюсь.

— Брось, — иронически отозвался Крейн. — Ты сама себе не веришь сейчас. Для тебя Линды больше не существует. И выйдя за порог клиники, ты превратишься в Тень. Я не могу выпустить на улицы города ещё одного маньяка.

— Хочешь упрятать меня в тюрьму?

— Я просто не хочу, однажды вернувшись домой, обнаружить у себя на сковородке чьи-нибудь уши, — Крейн подошёл к дверям. — До встречи, Линда.

***

Взрыв заставил девушку открыть глаза. Стояла глубокая ночь, и она не сразу сообразила, кто вообще такая, где находится, и что тут делает. А потом вспомнила сегодняшний разговор с доктором Крейном. Девушка быстро ощупала свои длинные волосы и разочарованно выдохнула:

— Линда Норман.

Снова где-то ухнуло, и сработала система пожарной безопасности.

— М-да, — хмуро сжалась на кровати в комок Линда, — только холодного душа мне и не хватало посреди ночи для полного счастья.

Где-то в коридоре раздались крики, топот, выстрелы. Шум приближался. Девушка заинтересованно прислушивалась к тому, что там творится. Выстрелы, крики, грохот, хохот, ещё что-то взорвалось, и внезапно наступила тишина. И в этой тишине отчётливо слышались приближающиеся неторопливые шаги. Они стихли прямо напротив её двери.

Линда сидела, не шевелясь, ожидая, что же будет дальше. Открылся смотровой глазок, и этот кто-то осмотрел палату. А потом быстро пошёл прочь.

«Пронесло», — мелькнуло в голове у девушки, но в следующую секунду раздался оглушительный взрыв. Дверь снесло с петель, словно её и не было. Линда потрясла головой, пытаясь избавиться от этого дурацкого звона в ушах и про себя на все лады кляня того идиота, который всё это устроил. Она насторожено смотрела на проём двери.

Сквозь пыль и дым отчётливо просматривалась фигура высокого крепкого мужчины. Он сделал шаг, входя в палату, и девушка его узнала:

— Джокер, — прошептала она.

И пусть она его ни разу не видела, но откуда-то Линда знала, что это именно он. В памяти были смутные обрывки разговоров персонала об этом маньяке, появившемся, как ей казалось, около двух месяцев назад. Она не была уверена в этом, но в то же время откуда-то это точно знала.

Он приблизился к ней, рывком поднял на ноги, сжав плечо так, что наверняка останутся синяки. Но боли девушка не чувствовала, глядя на грозу Готэма, оказавшегося столь близко. У неё в голове не укладывалось — что ему нужно от неё? Зачем он за ней пришёл? И за ней ли вообще?

Мужчина медленно поднял руку, провёл по её щеке и приподнял лицо за подбородок к себе, внимательно вглядываясь в её лицо. Оба молчали, разглядывая друг друга. Линда осторожно и невесомо дотронулась кончиками пальцев до шрамов на щеках, провела по ним. На щелчок открывшегося ножа, прозвучавшего в резко наступившей тишине словно громовой выстрел, она никак не отреагировала.

— Кто тебя… так? — тихо спросила Линда, совершенно не обращая внимания на острое лезвие, поглаживающее её губы.

Губы Джокера изогнулись в усмешке, а глаза зло прищурились. Он склонился к девушке близко-близко, опаляя её губы дыханием.

— Может, я должен спросить это у тебя, Лин-н-н-н-н-да? — прошипел он. — Твоя любовь, дорогая моя, оказалась весьма… убийственной.

На миг сумасшедший клоун стал серьёзным, словно приоткрыл ей свою маску. Глаза Линды расширились — она узнала его.

— Фредерик, — прошептала она одними губами.

— Тс-с-с-с-с, — приложил он холодное лезвие к её губам. — Никаких имён. Твоего мужа больше нет. Ты сама убила его! — рявкнул он, приставив нож к её подбородку остриём вверх.

— Так ты пришёл мстить? — рассмеялась она.

Он сгрёб в охапку её волосы и резко взмахнул ножом…

Отрезанные волосы осыпались на пол, а девушка медленно открыла глаза.

— Ну вот ещё, — фыркнул он. — Тебе не кажется, что местный… — он покрутил кистью, словно обводя окружающую обстановку, — микроклимат для тебя немного вреден?

Клоун резко развернулся и пошёл к выходу. В дверях он обернулся и хитро усмехнулся.

— Да и охотиться на милашку доктора на свободе тебе будет сподручнее.

========== Эпилог ==========

— Доктор, вы должны это увидеть.

— Что там? — бесстрастно отозвался Крейн, подняв голову и взглянув на вошедшую медсестру.

— Девушка, которую привезли сегодня. Она бьётся в истерике и говорит, что должна вам что-то передать. Или её убьют.

Ледяная волна от мелькнувшей догадки окатила Джонатана с головы до ног. Внешне ничем себя не выдав, он направился в приёмное отделение.

Там, удерживаемая двумя санитарами, молодая девушка плакала и кричала:

— Вы не понимаете! Мне нужен доктор Крейн! Меня убьют! Пустите!

— Я доктор Крейн, — невозмутимо отозвался Джонатан, входя в помещение.

Девушка моментально утихла и отчаянным взглядом посмотрела на него:

— У меня для вас послание, доктор.

— Отпустите её, — распорядился Крейн.

Глотая слёзы, девушка встала и расстегнула платье. Повернувшись спиной к доктору, она обнажила спину, и он увидел свежую татуировку с изображением трёх самых известных обезьянок в мире…