Дар (часть1) (СИ) [first lucius] (fb2) читать онлайн

========== Глава 1. Штурм ==========

Перевязав брата, Антей оттащил его под прикрытие устоявшей части стены.

Скрывшись за уступом, они стреляли по захватчикам. Каждый выстрел его обрывал жизнь одного из нападавших солдат, когда их головы взрывались фонтаном красных брызг при попадании разрывных снарядов его винтовки.

Он знал, что там, внизу, такие же солдаты, люди, как и они, и это его печалило. Сумей их предводители договориться — и всего этого не было бы. Не было бы братоубийственной войны, превратившей взятие маленькой крепости в бессмысленную бойню с уже известным концом.

Защитники гибли один за другим. Гибли и нападающие, но их резервы были воистину безграничны.

Вхолостую щелкнуло оружие. Он сменил обойму и вновь взглянул через прицел вниз, где крошечные с такой высоты фигурки копошились в смертельной схватке. Оставалось меньше сотни измотанных защитников, облаченных в белые накидки поверх измятых и залитых кровью доспехов. Многие уже потеряли шлемы, и в прицел было видно бледные лица. На них не было ни следа страха. Ужас, с которым они столкнулись, узнав, кто их атакует, померк, оставив в душе только горечь обиды и боль утраты своих братьев. Никто из них не умолял о пощаде — это было бы бесполезно, не говоря уж о том, что это было унизительно.

Нападавшие в черных безликих доспехах наступали сплошной стеной, безжалостно и жестоко убивая своих некогда кровных братьев. Они не брезговали атаковать, объединяя силы нескольких воинов против одного защитника. Павших от изнеможения добивали долго и болезненно.

Командовавшие защитниками старшие рыцари пали первыми — они встретили врагов в передних рядах, приняв на себя и первый удар. Теперь белые рыцари действовали, руководствуясь только последним приказом — не сдаваться.

Антей и Сигурд еще не были посвящены в рыцари. Обряд должен был пройти со дня на день, но судьба решила иначе.

Выбирая из предоставленного оружия, они предпочли снайперские винтовки. Не от страха за свою жизнь. Они прекрасно знали, что все равно обречены. Просто они решили хотя бы напоследок уничтожить больше врагов, чем те, кто сошелся с ними на мечах внизу, у ворот замка. И они сумели выполнить эту свою мечту. Огромный запас патронов еще не был исчерпан, а внизу с их легкой руки полегло несколько десятков солдат противника.

К сожалению, высота и толстые стены крепости не уберегли Сигурда.

Снаряд, пущенный чьей-то ловкой рукой, угодил в зубец стены и взорвался прямо перед ним.

Отброшенное взрывом и иссеченное осколками тело едва не вылетело за пределы площадки, но Антей все же удержал его. Его брат был жив, и, повинуясь скорее привычке, чем здравому смыслу, он перевязал его и, порывшись в аптечке, нашел препараты, которые помогли уменьшить боль и снять шок, заставив Сигурда заснуть.

Бросив взгляд на лежащего у стены брата, Антей сжал зубы и тряхнул головой.

В этот момент оружие вырвало из его рук.

Он удивленно взглянул на падающую вниз винтовку и обернулся в противоположную сторону.

Оказалось, что пока он помогал брату, прямо по стене взобрался один из напавших.

Воин на две головы был выше Антея. Огромное тело было заключено в столь толстую броню, что он начал сомневаться в том, что воин избрал именно тот путь. Однако замешательство было недолгим. Он выхватил меч и бросился на врага, понимая, что он будет для него последним.

Черный доспех с легкостью отразил первый выпад, сохранив на себе лишь царапину. Второй удар был парирован мечом, который был огромным, под стать воину. Третий так же не достиг цели. Удар пришельца едва не сбросил Антея с площадки, и ему пришлось, оттолкнувшись от бордюра, упасть на пол и кувырком уйти из-под вновь опускавшегося на его голову меча. Он ударил рыцаря по предплечью, пытаясь выбить меч, но из этого ничего не вышло. Сильные руки надежно держали оружие, а ответный удар наотмашь отбросил Антея на стену, о которую он сильно ударился головой.

На каменной кладке остался кровавый след. Задыхаясь, Антей прижался к стене. Меч дрожал в его руке, но он снова бросился на врага. Тот внезапно отступил. Всего на полшага, но этого хватило, чтобы нацеленный в его горло меч скользнул мимо, зато сам он обрушил безоружную руку на спину защитника.

Слегка оглушенный, Антей упал на колени, но вновь успел в последний миг откатиться от меча, который должен был снести ему голову, и тот застрял в досках пола.

Пытаясь использовать внезапную возможность, он бросился на врага, но тот все же выдернул меч одним движением, демонстрируя огромную силу, и отразил выпад Антея, снова отбрасывая его.

Пытаясь вывести врага из равновесия, тот провел серию быстрых ударов — его меч сверкал как молния, однажды даже достав до лицевой части шлема врага, но сбить его не удалось, а сил на преодоление защиты ушло слишком много.

Руки как-то сами собой опустили меч в позицию, непригодную для защиты, и как бы он не старался — поднять их снова он уже не мог. Видимо, на его лице очень красноречиво читалось отчаяние, потому что нападавший сделал шаг назад и вбросил меч в ножны.

Ожидая, что противник желает убить слабейшего голыми руками, он, тем не менее, не сдвинулся с места. Позади него лежал его беспомощный брат, и он не имел права отдавать его этой бездушной машине для убийства.

Не шевельнулся он и когда сверху раздался грохот и пахнуло жаром. Он только поднял голову. Наверху полыхала крыша на такой же площадке, ее опоры ломались одна за другой. Он улыбнулся своему врагу.

Часть крыши обвалилась и рухнула на стоящего у края площадки Антея. В его доспехах имелся усиливающий каркас, благодаря которому он мог выдержать огромный вес упавшей конструкции, но шлема на голове не было. От жара упавших на плечи и спину воина бревен мгновенно вспыхнули и осыпались пеплом его длинные черные волосы. Кожа быстро покраснела и покрылась пузырями, которые стали лопаться и надуваться вновь, но он не двигался.

— Уходи, дурак. Умереть можно и другими способами!

Голос рыцаря в черных латах, что доносился через динамики, был механическим, но в нем было и некоторое сопереживание, и Антей нашел в себе силы, чтобы ответить, хотя его губы едва не спекались от жара:

— Мы проиграли и сгорим здесь, но не уйдем.

Он уже пошатнулся, когда черный рыцарь шагнул вперед, одной рукой поднимая горящие доски. Он пригнулся и второй рукой поднял Сигурда. Забросив к себе на плечо прежнюю ношу защитника, освободившейся рукой он вышвырнул того из пламени, а затем шагнул обратно сам. Позади него в туче искр и пепла разломились деревянные балки, и угли покатились, падая с площадки.

Он молча прошел мимо Антея, и, закинув на плечо тело его брата, пошел вниз по лестнице, ведущей внутрь замка. Все еще сжимая меч, оплетка рукояти которого от жара спеклась с кожей руки, Антей побрел за ним следом.

Вокруг лежали тела защитников замка, но обожженный воин видел перед собой только черный доспех и мерно раскачивавшуюся в такт шагам голову своего брата. Откуда-то издалека, словно из иного мира, пробивались крики и стоны. Краем сознания он понимал, что это дорезают последних защитников замка, полноправным братом которым он так и не стал.

Борясь с болью от обожженной кожи, он начал понимать чудовищную суть поступка идущего перед ним воина.

Это был предводитель осады. Тот, кто вел за собой братство Волка. Он знал о нем лишь понаслышке.

Сейчас, когда в его руке был меч, он мог одним ударом обезглавить армию захватчиков.

Его взгляд снова упал на бесчувственного Сигурда, и он понял, что не сможет. Он был единственной его слабостью. Фатальной слабостью. Сердце разрывалось от осознания того, что он не выполнил свой долг, но он не мог позволить умереть тому, кто остался единственным членом его семьи. Настоящей семьи, оставшейся пятнадцать лет назад за воротами крепости братства.

Антей с трудом переставлял ноги, едва видя дорогу за пеленой слез на пострадавших от жара и дыма глазах. Казалось, что они шли целую вечность, но полутьма резко сменилась солнечным светом, и ему пришлось усиленно заморгать из-за слепящих лучей.

Он слышал приветственные крики захватчиков, но они продолжали идти, пока спина волчьего вожака не замерла и не послышались иные голоса, потребовавшие объяснить, почему двое врагов уцелели.

Из поля зрения внезапно плавно исчезло тело Сигурда, и Антею пришлось повернуть голову, едва подавляя стон, чтобы увидеть, что оно перекочевало в руки двух воинов.

— К лекарю.

Очередная фраза, сказанная механическим голосом динамиков, слегка воодушевила Антея, но вместе с тем и резанула по сознанию. Его опасение подтвердилось сразу же.

— Это мои трофеи.

Волчий лорд теперь обернулся к нему. Подняв руки к горлу, он деактивировал крепление шлема и снял его.

На шатающегося воина смотрели льдисто-голубые глаза старика. Длинные седые волосы были заправлены под ворот доспеха. Седые вислые усы доставали до чисто выбритого подбородка, когда-то благородного, сохранившего очертания мощной челюсти. Его взгляд был почти равнодушным, с крупицей неподдельного интереса, когда он задал свой вопрос, ответ на который навсегда лишит обоих братьев и выбора, и гордости, и чести.

— Ты ведь еще в состоянии сделать выбор? Ну так выбирай. Присягнешь мне — мальчишка будет жить. Откажешься — умрете оба, как того и заслуживает ваше племя.

Возможно, он действительно думал, что дает Антею выбор, возможно — просто играл с ним. Но выбора для смотрящего, как пропитываются кровью брата повязки, воина не существовало. Он разжал пальцы правой руки и со стоном отодрал рукоять меча, оставив на ней влажные от сукровицы клочки кожи.

Разговоры ближайшего окружения умолкли, когда обгоревший солдат рухнул на колени, опершись правой рукой о землю, чтобы не потерять равновесия. Левой рукой он продолжал сжимать меч, удерживая его за лезвие. Он протянул его рукоятью вперед.

— Я клянусь служить вам, господин. Наши жизни в ваших руках.

Каждое произнесенное слово слетало с обгоревших губ вместе с капельками крови и тяжелым грузом падало на душу воина, оставляя вместо нее такие же истекающие кровью обрывки мяса, в которые превратилось его тело под теми частями доспеха, на которых горели бревна упавшей крыши.

— Я, Рагнар, принимаю твою клятву.

Голос, не преобразованный техникой, был глубоким и раскатистым, но все-таки старческим. Однако легшие на рукоять меча пальцы не дрожали и легко удержали покачнувшегося воина от падения. Ритуал требовал, чтобы Антей отпустил меч, дабы его хозяин забрал его. Но пальцы отказались разжиматься, и старик потянул оружие на себя, вырывая его из судорожно сжатой руки. Кровь брызнула дугой, когда меч наконец освободился. Не удержавшись, воин упал на землю и даже не попытался подняться, теряя контроль над своим телом.

Рагнар поднес окровавленный меч ближе глазам и, придирчиво осмотрев, швырнул его на землю рядом с его прежним владельцем.

— Дрянное железо. В переплавку. А этого — тоже к лекарю. Они должны жить.

Он развернулся и зашагал с поля боя, махнув рукой, чтобы призвать своих командиров.

========== Глава 2. Воспоминания. ==========

Приказ Рагнара исполнили четко и быстро. Двое воинов, подхватив под руки едва дышавшего Антея, поволокли его вслед за братом.

Десятки солдат в черных доспехах, как трудолюбивые муравьи, кишели по всему замку. Они собирали все мало-мальски ценное, хотя такого было мало. Все остальное они попросту выкидывали в окна, где точно такие же солдаты спешно подхватывали и складывали аккуратными кучами, оставляя в замке лишь голые каменные стены.

Не остались забытыми и воины Воронов, до последнего вздоха отбивавшиеся от уже давно прорвавших оборону нападающих. Остатки и без того невеликого воинства, сражавшиеся, впрочем, не хуже Волков, блокировались отрядами Рагнара, многократно превышающими численностью, и начиналась издевательская резня.

Заведомо обреченные, защитники крепости, стремясь погибнуть с оружием в руках, бросались в бой, но сразу несколько врагов обезоруживали его, и дальнейшее превращалось в простое избиение. Лежащих на земле, безоружных солдат, насмерть забивали, явно специально для этого случая заготовленными, дубинками.

Страшное, бесчестное в таком бою, это оружие должно было применяться в совсем других схватках. Тяжелые пруты с утолщенными, покрытыми длинными шипами, между которыми проскакивали искры, навершиями, убивали не сразу.

Будь на защитниках металлические доспехи, на них бы оставались глубокие вмятины.

Кожаные же доспехи не могли сдерживать таких ударов вообще. Шипы проникали сквозь ненадежную защиту, разрывая плоть, а тяжесть металла ломала кости. Людей убивали медленно, словно наслаждаясь каждым ударом, давая несчастным сотню раз раскаяться в том, на чью сторону они встали. Вначале ломали руки и ноги, чтобы жертва не могла сопротивляться. Затем тазовые кости и грудные клетки. Только тогда люди переставали кричать, но еще бились в агонии. Все прекращалось, когда наносился удар по голове. Впрочем, развлечения были не долгими и немногочисленными. Солдат подгоняли командиры, и вновь начинались короткие безнадежные схватки, когда сразу несколько человек бросались на одного. Все больше Воронов падало на землю, которая от крови превратилась в скользкую грязь. Падало, понимая, что сдаться им не позволят, а на честный поединок никто из врагов не пойдет.

Закончив то, зачем пришли, люди Рагнара с неменьшим энтузиазмом принялись стаскивать тела погибших Воронов на середину двора. С ними не церемонились. Трупы тех, кого битва застала в цитадели, попросту выкидывали в окна, как мусор, чтобы не таскать их по лестницам. Они падали с глухим стуком, как перезревшие плоды этой бессмысленной войны

Над крепостью, последним даром погибшим защитникам, встал черный столб дыма от погребального костра. Это было всё, чего удостоились сражавшиеся до конца герои. Еще долго в долине стоял запах горелого мяса и топлива, пока осенние дожди не смыли жирную копоть. Своих погибших и раненых люди Рагнара забрали.

За неимением повозок, всех раненых клали поперек седел воинов. Их верховые животные были массивные, привычные к тяжелым поклажам и изнурительным переходам.

Длинные мускулистые ноги оканчивались широкими когтистыми лапами, на которых они могли спокойно перемещаться и по скалам, и по болотам. Широкогрудые тела, увитые мощными мышцами, легко несли самого солдата в массивной экзоскелетной броне, его оружие и снаряжение. Не дрожали они и от дополнительного веса раненых и убитых.

Некоторые только повернули назад длинные шеи, чтобы узнать, что на них взвалили. Широкие носовые складки раздувались, издавая фыркающие звуки, когда звери улавливали запах гари и крови, но в крупных темных глазах не было страха, они привыкли к боям – они частенько меняли хозяев после очередной схватки.

Их называли молгами. Старики рассказывали, что когда-то, давным-давно, люди прилетели в этот мир, чтобы его заселить, на огромных металлических кораблях. С собой они привезли и своих привычных животных. Среди них были животные, которые назывались лошадьми. Они должны были возить на себе людей, грузы, делать разную работу. Однако, они не прижились в этом мире, как не прижились почти никакие из их животных. Но люди не унывали, они нашли замену – молгов.

Самое маленькое животное из молгов было почти в два раза крупнее лошади, вместо жестких копыт имело мягкие лапы и клыки. В отличие от питающихся травой лошадей, молги были всеядны, что, равно как и толстая темная шкура с длинным мехом, позволяло им переживать суровые зимы.

Это всё было лишь легендами, и Антей, как и все жители их мира, знал, что никто никуда не прилетал. Их мир создал Великий Молг, который носит свое создание, плоское как блюдце, на собственной спине. И когда он делает шаг – основание мира трясет, сыпятся скалы. А когда дышит – дует ветер и вода в морях движется.

Сам Антей никогда не видел моря, о нем тоже рассказывали дряхлые старики, и он не знал, верить ли в эти рассказы. Всё, что он видел до семи лет – собственная деревня, за пределы которой детей его возраста не выпускали – леса изобиловали хищниками. В пять лет мать отвела его в крепость замка Воронов. С тех пор, как за его спиной закрылись ее врата, он более не видел свою мать. Лишь еще через пять лет судьба свела его с новичком, оказавшимся сыном его матери, а значит – его братом. Восторгу обоих не было предела, и с того дня они стали неразлучными. Наставники не слишком одобряли их привязанности, но и не запрещали, тем более, что обучению это не мешало.

С тринадцати лет претендентов на звание рыцаря впервые вывели за ворота замка, в леса. Там они должны были демонстрировать всё, чему их обучили наставники. Охота, выживание, учебные бои с такими же отрядами претендентов. Все это было рассчитано, преимущественно, для защиты ближайших сёл от диких зверей и банд разбойников.

Никто не готовил их к произошедшему, к тому, что один рыцарский орден нападет на другой. Конечно, это было известно заранее, и война была объявлена, но мальчишки, воспитанные на сказках и обрядах, соответствовавших древним традициям, до последнего не верили в то, что война – она такая. В их понимании война была чем-то, похожим на рыцарский турнир, самый жестокий, когда дерутся до крови, увечат друг друга, даже убивают, но лишь по случайности. Целенаправленное истребление друг друга было для них дикостью, странной и страшной. Это лишь закрепило в сознании Антея то, что о братстве Волков говорили наставники.

Это были дикие, чудовищные порождения мрака.

Но хуже всего было то, что, ожидая поединков с чудовищами, от одного вида которых будет стыть кровь в жилах, они встретили совсем иного противника.

Под непроницаемо-черными доспехами, пусть и гораздо более мощными, позволявшими выдерживать огромные нагрузки, непроницаемыми ни для чего, скрывались такие же тела из плоти и крови.

Эти люди не были многоголовыми и многорукими чудовищами, дышащими огнем. Они кричали от боли, когда до их тел добиралось оружие рыцарей Ворона.

Когда Волки теряли шлемы, Антей видел чистые, благородные лица, с правильными чертами, словно у старинных статуй. Глаза их не горели красным адским пламенем, они точно так же были полны тревоги и скорби, как души защитников.

Нападавшие не пожирали тела павших. Да, они убивали быстро и беспощадно, но точно так же поступали и Вороны, и никто из них не вырывал сердца и не отрывал головы. Была и жестокость, куда же без нее. Люди по природе своей жестоки и нередко заигрываются с чужой жизнью, не ценя ее.

Для чего нужна была вся эта ложь? Почему два братства не могли сражаться с каким-то другим, настоящим противником? И кто мог быть их «настоящим противником»? На эти вопросы уже некому было ответить. Он чувствовал, что его втянули в какое-то отвратительное действо. Лживую игру, из которой никто не выйдет победителем, хотя сегодня и есть явный проигравший.

Сейчас, когда отряд нападавших покидал полуразрушенный замок, на котором теперь были вывешены волчьи знамена, едва ли не четверть их людей было ранено или убито, но, так или иначе, пострадало.

Когда опасность больше не грозила, воины сняли шлемы, вдыхая холодный сырой воздух, предпочитая его переработанному воздуху доспехов. Антей мог видеть, что он не ошибался. Будь они демонами – зачем им притворяться сейчас, когда враг уничтожен под корень, и в их руках осталось лишь два полуживых трофея?

Отряд состоял из мужчин, разного возраста, но среди них не было ни одного, кто мог сравниться возрастом, равно как и ростом, с Рагнаром.

На бронированные плечи вождя легла ритуальная накидка, сшитая из шкур волков таких размеров, о которых даже старики не рассказывали, а он сам никогда не слышал, да и не видел.

До самой земли висело пять черных мохнатых хвостов, а седую голову воина укрывала оставленная на средней шкуре часть, бывшая когда-то мордой волка. Остальные воины ничем не украшали себя, даже те, которые ехали рядом с ним и явно имели привилегии.

От молга, на которого Антея закинули как мешок, пахло сеном подстилки, застрявшим в густой длинной шерсти и самой шерстью. От запахов всплыли в памяти скудные воспоминания из сельского детства, почти полностью проведенного в большом деревянном доме, который зимой был жарко натоплен. В нем жило несколько семей. Рядом стояли точно такие же общие дома. Все строения огораживал высокий забор из толстых бревен.

Сейчас он понимал, как тесно они тогда жили, и какое всё было маленькое и тщедушное.

Каменные стены замка, ограждавшие территорию, где поместились бы десятки таких сёл, сейчас полуразрушенные, показались семилетнему мальчишке вообще неодолимыми и чем-то таким, что уже простояло вечность и простоит еще столько же. Шагнув за порог, он сразу забыл то, что осталось снаружи. Изредка он еще вспоминал о матери, когда выдавались свободные минутки, но потом и ее образ стерся. Отца он не знал вовсе, как и его брат Сигурд. Там, в детстве он любил спать на мешках набитых сеном, припасенным для рабочих молгов. В замке этих животных не держали – всю работу делали те, кто еще не заслужил звания рыцаря, а потому сена не заготавливали вовсе.

Знакомый запах, дополнявшийся теплом животного и его мягким мерным шагом, перешедшим вскоре в такую же мягкую рысь, холодный воздух леса и запредельная усталость заставили Антея погрузиться в дремоту, граничащую с бессознательным погружением куда-то во тьму, полную неясных образов, звуков, существ.

Неожиданно для него самого, очень ясно, прогоняя черноту, перед его внутренним взором возник образ матери. Он помнил этот момент из детства. Это была его пятая зима, и он сильно заболел, провалившись под лед, когда пытался поймать хоть какое-то животное, обитающее в реке, чтобы утолить вечный голод, от которого страдали дети деревни, не имея возможности охотиться и зарабатывать на жизнь. Выбрался и пришел домой он сам, но на следующий день он не смог встать, а к середине дня его начали мучить жар и лихорадка. У его матери не было денег, чтобы найти лекаря и привести его к сыну. Он молча лежал, укутанный рваным тряпьем, мужественно подавляя стоны, чтобы не тревожить ее. Незаметно он заснул. Проснулся от того, что мать трясла его за плечо. Он открыл глаза и увидел, что она протягивает ему большую чашку молока, от которого шел пар. Знакомый запах лакомства, подогретого с лечебными травами, разбудили ребенка окончательно. Молоко было горячим и очень густым, пахло лесом и почему-то – ягодами. Молоко молгов всегда пахнет ими, он знал это, потому что люди, с которыми они жили в одном доме, держали такое животное для своих детей. Иногда угощали и его. Правда, было это очень редко. Чтобы держать молга зимой даже большие семьи должны были очень много работать. Молги, дающие молоко, требовали еще больше пищи, чем обычные. У его матери денег едва хватало, чтобы они вдвоем просто не умерли с голоду.

Глядя, как сын глотает горячее лакомство, его мать сидела рядом, стыдливо придерживая разорванные полы платья, и плакала.

На следующий день пришел лекарь. Мать заплатила ему за лечение сына серебром, которого Антей прежде никогда в жизни не видел. Блеснувшие кругляшки притягивали взгляд, но он ничего не спросил. А это молоко он пил теперь каждый день до весны.

Весной их соседа, державшего молга, убило деревом, когда он и другие мужчины из села пошли валить лес для постройки нового общего дома. Его семье стало не на что содержать животное, и они продали его.

Когда он вырос, он смог понять, на что решилась его мать ради него, но, тогда, он молча винил ее в том, что она больше не хочет тратить деньги на него.

Осознав свою ошибку, он хотел вернуться в селение после посвящения в рыцари, чтобы извиниться и как-то помочь матери, но не успел.

Сигурд сообщил ему, что их мать умерла чуть позже того, как ему исполнилось пять лет от какой-то заразы, принесенной бежавшими из другого села людьми. Он, и еще несколько детей постарше, выжили, остальные жильцы погибли от лихорадки. Их дом сожгли, чтобы никто больше не заразился, а детей, спустя какое-то время, разобрали жители других домов, где пристроили к самой грязной и тяжелой работе. Сигурду, в силу возраста, не нашлось ни работы, ни угла. Никто не захотел кормить лишний рот зимой, но один из соседей, все же сжалился над ним и отвел мальчика к дверям замка Воронов. По случаю ночи, воины, охранявшие ворота, отказались их открывать, надеясь, что нищий ребенок уберётся восвояси, и ему пришлось ждать до утра, пока откроются ворота и за ним выйдет наставник. Или не выйдет никто. Начиналась зима, и взрослые вполне могли попросту не успеть спасти его. Ночью разыгралась метель, и едва прикрытое лохмотьями тело почти скрылось под снегом.

Стражи пытались прогнать его. Никому не хотелось выходить утром, чтобы убрать замерзший труп. Но мальчик не погиб и не ушел. Он простоял до самого утра у ворот замка и вошел внутрь сам. Правда, при этом, на его плече, где кожа почернела в прорехах, лежала рука Мастера Меча, одного из наставников рыцарей.

Сигурд, замерзший до помрачнения рассудка, всю дорогу звал его отцом, хотя оба брата своих отцов не знали. Реакция замерзшего ребенка была понятной и естественной в этих обстоятельствах. Многие из учеников хотели бы иметь такого отца.

Крепкий статный воин, несмотря на полученную в каком-то бою травму, заставлявшую его хромать, шел размашисто и твердо. Волевое лицо, на котором почти не было морщин, но сохранившее несколько мелких шрамов было всегда гладко выбрито, и даже когда он улыбался, было ощущение, что он бросает вызов всему миру. Взгляд чуть раскосых, и из-за этого слегка хищных глаз, был задумчивым, но не настолько, чтобы под ним не трепетали даже те, кто уже стал полноправным рыцарем. Он был не так уж молод. Боевого опыта ему было не занимать, но, как учителю – ему не всегда хватало терпения, из-за чего его ученики частенько получали множество наказаний за малейшие оплошности, но его любили, в немалой степени за обилие всевозможных историй из его прошлой жизни, которые он, не скупясь, рассказывал вечерами у костра.

Он единственный пожелал выйти из теплых помещений цитадели к нищему замерзшему мальчишке, за что Антей между делом его поблагодарил, но тот лишь отмахнулся, пряча свою доброту за маской безразличия.

- Я просто вышел развеяться после завтрака.

Он сказал это, не учтя того, что Антей прекрасно знал, что завтрак начинается гораздо позже рассвета, после общей медитации, на которой в тот день Мастер Меча отсутствовал, но настаивать не стал.

Антею жаль было этого человека, как и многих других погибших в тот день наставников, несмотря на их ложь, зачем-то возведенную в ранг истины.

На этой мысли темнота и тепло, наконец, снова окутали его сознание.

========== Глава 3. Лазарет. ==========

Он проснулся, ощущая блаженное тепло и неведомую раньше мягкость постели. Как ни старался – он не мог открыть глаза. Что-то на лице мешало ему, и он дернулся, чтобы поднять руки и содрать это. Однако, оказалось, что он крепко привязан к своему ложу. Запястья, лодыжки, шею и тело охватывали прочные мягкие ремни, и как ни старался – порвать их он не мог. Он какое-то время дергался в этих путах. Каждое движение вызывало слабые металлические звуки – кожаные путы крепились к основанию его лежбища цепями.

- Тише, ты повредишь швы.

Голос, прозвучавший откуда-то сверху, был мягким. Он определенно принадлежал немолодому мужчине. Вместе с голосом пришел и окреп запах лекарств, который, казалось, всегда и везде был одинаковым, там, где люди хоть каким-то образом занимались врачеванием тел.

- Ты в лазарете. Все в порядке.

Он попытался задать единственный мучивший его вопрос, но не смог, всё из-за той же повязки. У него получилось лишь невнятное мычание, но врач его понял.

- Твой брат здесь. С ним тоже все хорошо.

Только после этих слов Антей хоть немного, но успокоился.

- Ты сильно обгорел. Доспехи и одежду пришлось буквально сдирать с тебя. Больше пятидесяти процентов кожи пришлось заменить на искусственную, в том числе и на лице, но мы справились.

В речи врача возникло ощутимое самодовольство.

- Через несколько дней снимем повязки, и ты сможешь говорить и увидеться с братом. А пока – отдыхай. И не дергайся. Не хотелось бы, чтобы так хорошо сделанная работа, оказалась испорченной.

А потом врач исчез. Едва слышно зашуршав одеждой, он отошел от Антея и исчез.

Он остался в неизвестности, один. Невыносимо зудела приживающаяся кожа. Слезились восстанавливающиеся глаза, но хуже всего была неизвестность. Врач более не появлялся, а те, кто подходил к нему, не желали с ним разговаривать.

Он не знал, сколько прошло времени. День, неделя, месяц? Он лежал в одной и той же позе, тело деревенело. Он уже начал бояться, что больше никогда не сможет даже ходить, но его так и не отвязывали.

Вечность спустя его разбудили. Его потрясли за плечо.

- Сейчас тебя отстегнут. Постарайся сесть, не делая резких движений.

Антей повиновался. Слыша голос врача, он выполнил требуемое, не без поддержки чьих-то рук.

Он почувствовал, как начали ослабевать и раскручиваться витки материи его повязки. Слой за слоем ее снимали с его головы. Он почувствовал прохладу. Потом с его глаз убрали круглые тонкие куски материи и он, наконец, очень осторожно смог открыть глаза.

Свет в палате был приглушенным, но после всего этого времени слепоты, он показался ярче солнечного и заставил зажмуриться.

Дальше пришла очередь снимать повязки на теле. Он снова открыл глаза, глядя, как бинты сползают, обнажая кожу.

Он ожидал увидеть уродливые шрамы и лоскуты низкосортной синтетики, разные по цвету и фактуре. Именно так было в их замке, когда у кого-то оказывались серьезные ранения. Собственно, это бывало редко, только в том случае, если воин умудрялся пожелать, чтобы поврежденную кожу на его теле заменили, или этого требовал приказ. Чаще всего куски такой кожи попросту срезались со свежих трупов – своих и врагов, потому что синтетическая кожа была настолько плоха, что использовалась лишь как временная мера, практически никогда не приживаясь.

Он видел смерти среди Воронов, которые происходили из-за пересаженных лоскутов чужой плоти. Ненадлежащий уход или естественное отторжение влекло настолько болезненные ощущения, что воины, не раздумывая бросающиеся в самые жестокие схватки, чтобы не испытывать этих мучений, срывали эту кожу, оставляя зияющие раны, через которые в организм проникали болезни и паразиты, и тогда оставался только один выход. Если они были в состоянии – они убивали себя сами. Если нет – это делали их боевые друзья, скрепя сердце, но понимая, что их малодушие не уменьшит страданий, которые испытывают те, кто стоял в боях рядом с ними.

Были, конечно, и удачные исходы, все зависело от сил организма и везения солдата.

Антей очень удивился, когда увидел, что единственное отличие пересаженных кусков заключалось в их гладкости. На них не было тех многочисленных шрамов, которые он заработал за два десятка лет своей жизни. Не было и ожидаемых грубых швов. Они были едва ли толще волоса, отличаясь от самой кожи только цветом, да и то – не сильно. Видя его растерянность, врач снова самодовольно улыбнулся.

Вопреки образу, нарисованному в сознании тогда еще незрячего Антея голосом врача, он представлял его совсем по-другому. Для начала – он был не стар, но все тело было каким-то дряхлым, казалось, что он готов развалиться. Неприятная потрепанная внешность дополнялась многочисленными изъянами, вроде немного разного размера глаз, неровного, полулысого черепа и рук, покрытых красноватыми пятнами воспалений. Он явно сам страдал от какого-то неизлечимого заболевания, исковеркавшего его тело.

Не смотря на все это, перед ним был человек, спасший его и брата, и он был благодарен.

- Спасибо.

Слово далось с трудом, ему снова хотелось задать тот вопрос, что волновал его всегда, но пришлось вначале выразить благодарность.

- А мой брат?

Врач сделал пару шагов и рывком отдернул занавеску.

На соседней кровати лежал Сигурд. Лицо его было бледным, но грудь, перевязанная кипельно-белыми бинтами, вздымалась ровно. Вокруг него перемигивались индикаторами приборы.

- Хозяин сказал, что ты был с ним и перевязал его. Это так?

Врач выжидающе смотрел на Антея.

- Да.

- Скажи, а ты случайно не учился у лекаря?

- Нет. Хотя нас учили оказывать помощь при ранениях.

- Жаль. Но ты спас ему жизнь. На удивление, для такого как ты – все сделал не просто правильно, но даже отлично. Он очнется через какое-то время.

- Для такого как я?

Он сам почувствовал, как в душе разгорается злоба из-за снисходительного тона врача.

Тот нехотя пожал плечами.

- В вашем замке высокие технологии не были в ходу, и то, что тебя смогли обучить так перевязывать столь тяжелые ранения, говорит скорее о том, что у тебя есть талант к этому, а не о том, что наставники знали свое дело.

- Они знали!

Кулаки Антея сжались, до скрипа натягивая кожу, но врач не принял вызова.

- Тогда почему они все мертвы?

- Знали, но вас было больше!

- Ты прекрасно знаешь, что это слабое оправдание. Будь ваши наставники и рыцари столь хороши, к вам шли бы куда охотнее. И ваш замок не был бы таким пустым, вы бы легко его защитили. Ты знаешь это, но не хочешь признавать. К тому же, ваши традиции слишком стары. Даже ваше оружие почти не годится для боя. Вы привыкли воевать только с дикарями, более беспомощными, чем вы сами, от которых вы, кстати, недалеко ушли, да с дикими зверями.

Врач говорил совершенно спокойно, без эмоций, но каждое его слово заставляло сжиматься Антея в комок, потому, что тот был прав.

Глупо было это отрицать. В тот роковой день он сам увидел, как все же различается подготовка и снаряжение воинов, видел, что его братья дрались отчаянно, но это было отчаяние зверей, которых загнали в угол в собственном логове и теперь лишь истребляют. Оружие они делали преимущественно сами, вручную, действительно, немногим отличаясь от дикарей. Тем немногим, что было куплено для арсенала, были как раз те самые винтовки, из которых Антей и его брат стреляли по нападавшим. Но и это оружие было не под простую человеческую руку. Теперь он знал, что мощные доспехи, которые были на Волках, были не только защитой. Они позволяли легко удерживать и использовать, не теряя подвижности, гораздо более мощное и громоздкое оружие.

Броню Вороны создавали так же сами, ограничиваясь, впрочем, преимущественно, изделиями из толстой кожи горных быков, с пришитыми пластинами из их же костей и копыт. Изредка нашивались пластины из ценного железа. И в этом, собеседник Антея был прав, они были точно такие же, как дикари из лесов.

Видя подавленность воина, врач смягчил тон, желая ободрить его.

- Но, в конце концов, главное ведь то, что из себя представляет сам человек, а не его оружие и броня. Лорд Рагнар хорошо отзывался о качествах, проявленных тобой, когда ты защищал собрата. Это многое говорит о тебе как о доблестном воине, а не дикаре, который бы предпочел бросить его и спасти свою жизнь.

Он хотел добавить что-то еще, но в дверь постучали, и на пороге возник человек.

Он оценивающе посмотрел на Антея и без каких-либо приветственных слов презрительно бросил:

- Это он?

Болезненный человечек чуть прищурился, видимо, желая ответить грубостью на грубость, но сдержался и сухо ответил:

- Да.

- Он готов идти?

Врач молча кивнул и отошел на пару шагов от своего пациента.

- Встань.

Антей очень медленно сдвинулся с места, касаясь пальцами босых ног холодного каменного пола. Затекшие мышцы нехотя и очень медленно подчинились своему владельцу. Кровь, разгоняемая ими, болезненно заколола. Он встал на ноги, опираясь о металлическую кровать, на которой до этого сидел и лежал, с трудом восстановив равновесие. Покачнувшись, он был вынужден схватиться за нее, чтобы не упасть.

Человек в дверях нетерпеливо переступил с ноги на ногу и фыркнул.

- Быстрее. Лорд Рагнар ждет.

Стараясь двигаться быстрее, Антей закусил губу. Долгое время бездействовавшие ноги пронзила резкая боль, которая все никак не проходила.

Тем временем, врач сунул ему под руку горку одежды.

Сумев, наконец, оторваться от кровати и коснувшись черной ткани, Антей развернул этот сверток.

Здесь были рубашка и брюки из грубой, но довольно легкой ткани, слегка пахнущей какой-то химией. Возле кровати стояли сапоги из черной же кожи, но уже далеко не новые, хотя они безупречно подошли ему, равно как и одежда.

Его смущали взгляды этих людей, оценивающе рассматривавших его, пока он одевался. Как ни хотел поторопить его пришедший слуга, ему пришлось умолкнуть под холодным взглядом уродливого врача.

Они оба служили одному господину, но, похоже, находились на разном счету, и их конфликт был древним, как сам мир. В конце концов, хорошего мальчика на побегушках найти гораздо проще, чем хорошего врача, а такой хозяин как Рагнар попросту не станет довольствоваться чем-то плохим. Внешность ему была не важна – только суть человека.

Подойдя к двери, Антей снова обернулся, бросив взгляд на брата.

========== Глава 4. Логово Волка. ==========

Цитадель Волков была огромна. Даже замок воронов, казавшийся раньше Антею чем-то колоссальным, померк перед размерами и величием этого. Обилие пустых, заросших пыльной паутиной комнат и переходов нравились мальчишкам, устраивавшим в них шутливые бои, битвы с чудовищами и поиски кладов. Но во взрослой жизни они оказались бессильны защитить своих владельцев. Толщина стен не гарантирует спасения от всех опасностей, и замок пал, позорно уступив себя нагрянувшим хищникам, сильным и уверенным.

Замок Волков был наполнен гулом голосов множества людей.

Здесь каждая комната, переход и закуток, которых было великое и запутанное, на взгляд Антея, множество, были приспособлены для дела. Множество совершенно разных людей, словно муравьи слаженно выполняли общую работу.

Пока он путешествовал по извилистым коридорам следом за своим провожатым, он увидел сотни людей. Они различались главным образом своей одеждой, но все имели, кроме символов своих профессий и герб Волка.

Здесь встречалось мало людей с нашивками, где изображение скрещенных мечей недвусмысленно указывало на воинскую профессию. В основном попадались люди в белых балахонах с красными крестами – с детства Антей знал, что это лекари, и изображением свитка и пера – библиотекари, писари, ученые. Были и другие, непонятные ему изображения – в их собственном замке все выполняли ту работу, какую могли, только мастера-наставники отличались от своих подопечных.

Жизнь здесь била ключом. Везде было яркое освещение и полностью отсутствовала грязь и паутина, словно невидимки постоянно мели пол и скребли стены.

С непривычки, после долгих дней без движения, Антей начал уставать. Он рассматривал всех встречных, пока не уловил, что все они довольно похожи между собой и при этом разительно отличались от него. Все они имели длинные светлые волосы разных оттенков, тогда как, он знал, его собственные, пока они не обгорели в огне, были черные как смоль. Волосы брата были гораздо светлее и напоминали цветом шкуру пещерного медведя. Здесь же он лишь у нескольких мастеров увидел выбивающиеся из-под рабочих головных уборов рыжие локоны. Их быстрые ловкие движения, когда они выкладывали стену изразцами, завораживали, но отличались от звериной грации и мощи, которые сквозили в каждом движении Волков. Покопавшись в памяти, Антей вспомнил, что наставники рассказывали им о том, что Великий Молг создал людей разных рас из разных животных. Рыжие быстрые люди были Лисами. Многочисленный род их широко распространился. Они редко были воинами, предпочитая показывать свое мастерство в ремеслах.

Присмотревшись к работающим фигурам и мельком увидев их лица, Антей с удивлением понял, что эти лисицы были женщинами, а под их умелыми руками на стене, как крона дерева, разрасталось полотно, повествующее о какой-то великой битве между богами и демонами. Керамические пластинки плотно ложились одна к другой, быстро закрывая покрытую цементным составом стену все новыми фрагментами. Молодые женщины даже не взглянули в его сторону.

Миновали они и комнаты писцов, из которых бегом выскакивали слуги с корзинами, набитыми пергаментом, бумагами и неизвестными Антею предметами, толи очень древними, толи наоборот – очень современными, настолько, что в его замке о таком не знали.

Прошли они мимо закрытой двери, откуда не доносилось ни звука. Возле нее стояли вооруженные воины в вороненых доспехах и алых плащах. Оскаленная волчья морда красовалась на груди каждого, отчеканенная на пластинах брони. Они были без шлемов, и Антей увиделв их глазах слабый проблеск любопытства, но не более того, как будто он не был врагом несколько дней назад.

Навстречу попадалось много юных воспитанников, таскающих ворохи свитков и тяжелые, большого размера книги в кожаных переплетах с пергаментными страницами.

Когда они проходили по галереям, соединявшим многочисленные строения замка, он мог видеть внутренний двор, в котором были устроены и поле для учебных боев, и отдельные площадки для отработки приемов обращения с различными видами оружия, и открытый загон для молгов, где основам искусства могли обучаться молодые наездники.

А еще он видел десятки зданий. Здесь были и жилые дома, и мастерские. Вдали простирались обширные луга, разделенные прямыми дорогами. Часть из них была пуста – урожай там уже собрали. Часть – зеленела тугими всходами, покрывавшими пашню зеленым ковром – там были озимые растения. Когда выпадет снег – туда несколько дней позволят ходить молгам, чтобы они лакомились нежной порослью, обгрызая верхнюю часть растений, а мягкими лапами втаптывали в снег нижнюю, которую следующий снегопад укроет и предохранит от морозов зимой. Он никогда не был в поле, но слышал рассказы от более старших детей, работавших в полях наравне со взрослыми. Он сам никогда не видел такого простора, его взгляд всегда натыкался на стену деревьев толщиной в три обхвата, словно частокол, огородивший их село от всего мира. Замок воронов так же стоял среди леса, как логово дикого зверя.

Этот же замок, вопреки имени его владельцев, стоял на скальном основании, гордо возвышаясь над плодородными долинами, позволяя издалека увидеть неприятеля, если тот осмелится сунуться к столь могущественному владельцу окрестных земель.

Но удивили его не только люди и простор. Здесь все было не так, как он привык.

Его руки непроизвольно тянулись к стенам, на которых были богато рассыпаны непонятные ему изделия из металла. В замке Воронов даже железо было большой ценностью, здесь же его было великое множество. Кроме него были и красная медь и желтое золото. Разные сплавы мешались в украшениях и предметах быта, а он даже не знал ни тех сплавов, ни тех предметов. На миг ему стало стыдно за то, в какой нищете он, оказывается, прозябал все это время.

Даже воздух здесь был абсолютно другим. Насыщенные запахи выделанных кож и горячего железа мешались с ароматами, видимо близкой, кухни и хлебопекарни. Незнакомый запах гари, голубоватые клубы которых витали по внутреннему двору, резал чувствительное обоняние.

Он пригнулся, когда с резким гулом над галереей пролетела черная птица размером с приличных размеров дом. Она блеснула металлом, и он с удивлением понял, что это не живое существо. Легенды стариков рассказывали о таких птицах. Внутри них находились люди, направлявшие их полет. От этих птиц и разносилась гарь, заставлявшая слезиться непривычные глаза.

Когда он поднялся, его провожатый с усмешкой глядел на него, но пошел дальше, не произнеся ни слова. Десятки таких птиц стояли на сером поле внизу, и рабочие заботливо укрывали одни из них огромными кусками материи, а с других, наоборот, снимали их, а внутрь входили люди. Антей, как завороженный, всматривался в людской муравейник, краем глаза следя за проводником, стараясь не отстать и не потеряться в переплетениях коридоров. Ему словно показывали владения Волчьего Лорда. Он уже успел забыть, что господин ждет их, а коридоры все не кончались. Он даже не помнил направления, которого они придерживались, настолько поразительным было все, что он увидел.

В конце концов, они добрались до окованной железом двойной двери из темного дерева.

Возле нее стояли двое стражников. Их лица были скрыты под глухими шлемами, а руки недвусмысленно лежали на спусковых скобах коротких винтовок. На доспехах не было никаких украшений, кроме маленького герба Волка на левой стороне груди как у остальных обитателей замка. Блики света от полированных пластин брони больно резали глаза.

Они не шевельнулись и не проронили ни слова, когда провожатый Антея поравнялся с ними, но, словно получив беззвучный приказ, моментально встали вдоль стен и распахнули двери, позволяя двоим войти внутрь помещения, где царил полумрак, а в большом очаге жарко полыхал огонь.

========== Глава 5. Рагнар ==========

Горячий сухой воздух помещения ударил в лицо, и Антей, следом за спутником, вошел внутрь. Двери за ним тут же захлопнулись, заставив затаившего дыхание молодого воина вздрогнуть.

- Подойди.

Голос Рагнара в тишине был подобен грому. Антей обернулся на звук.

Предводитель Волков сидел в высоком кресле. На его коленях и возле кресла лежали части его брони. Рядом на невысоком столике располагалось всё нужное для приведения ее в порядок – починки и полировки. Без доспеха волчий лорд уже не казался сверхчеловеком. Не казался он и тем старцем, каким его увидел Антей впервые. Сейчас, когда его лицо не было покрыто слоем сажи и каплями крови, он был скорее перешагнувшим порог зрелости мужем. Он был сед, но не немощен. Хотя его усиленная броня была гораздо мощнее, чем у остальных его воинов, и без нее он казался гораздо слабее их, это была лишь видимость.

Вошедшие застали его за починкой части кольчужной сетки, и сейчас этот человек, руки которого были тоньше, чем у Антея, начавшие иссыхать в соответствии с законом природы, легко, без инструмента, сгибал кольца из толстой стальной проволоки без видимого усилия. Простая сведенная кольчуга была скорее украшением, чем функциональным элементом брони. Их собственное оружие, по крайней мере, с легкостью разрушало столь несущественную преграду.

Антей снова вздрогнул, когда в глазах Рагнара полыхнул блик огня.

- Как твое имя?

- Антей.

Он стоял посреди помещения, не зная, как правильно реагировать на слова и действия здешнего хозяина. Тот делал большие паузы, словно обдумывая каждое слово – свое и гостя.

- Антей…странное имя. Сколько тебе лет?

- Двадцать.

Рагнар оставил свое занятие, внимательнее всматриваясь в спасенного им воина.

- Тогда почему ты еще не стал рыцарем? Посвящение ведь происходит в пятнадцать, максимум в восемнадцать лет. Неужели ты настолько неспособный воин? Я видел, сколько полегло от твоих рук, видел, как ты сражался – мои собственные воины дерутся лишь чуть лучше. Трусом тебя тоже не назовешь – брата ты не бросил. Ты крепок. Пожалуй, даже слишком честен – ты не ударил тогда в спину. Так какой же в тебе изъян?

Под проницательным взглядом вождя Антей, от природы не знавший лжи, уверток и приукрашиваний, стал говорить так, как все было на самом деле. Рагнар же вернулся к своей кольчуге, слушая слова воина.

- Я сам не захотел.

При этих словах на лице Рагнара появилось удивленное выражение, но он промолчал.

- Все дело в моем брате. Мы хотели стать рыцарями вместе. Сражаться вместе.

- Брат? Погоди. Ты хочешь сказать, что этот мальчишка – не просто твой брат по роду, но и по крови?

Антей пожал плечами.

- У нас была одна мать. Отца, или отцов, ни он, ни я – не знаем.

- А сколько лет мальчишке?

В голосе Рагнара теперь был неподдельный интерес.

- Недавно исполнилось пятнадцать. Мы ждали обряда посвящения со дня на день.

- Но пришли мы и разрушили вашу мечту?

Старый Волк усмехнулся, не ожидая ответа.

- Знаешь, если честно, я не надеялся, что вы выживете. Потому - не представляю, что с вами делать. Но, уважая твою честь, я посмотрю, насколько хорош твой брат и если он того заслуживает – проведу обряд посвящения и он станет рыцарем. Лекарь сказал, что он ничего не помнит. Он будет считать это место своим домом, и он никогда не вспомнит тебя.

Антей почувствовал, как его сердце прорезало болью.

- Но он сказал, что…

Рагнар покачал головой.

- Не ты его хозяин. Он говорил то, что должен был. Но ты тоже не покинешь больше этих стен. Я не могу быть уверен в тебе, и рыцарем ты уже не будешь. Ты станешь рабом и умрешь здесь. Дольше двух лет они здесь не выживают. Сразу предупрежу - малейшее неповиновение с твоей стороны и твой брат умрет. Он будет в муках умирать на твоих глазах. Ты меня понял?

Антей кивнул.

- Ты не должен даже подходить к своему брату. Запомни это. Если он узнает тебя или вспомнит свое прошлое – он умрет.

Найдя, наконец, силы, Антей спросил

- Но зачем? Зачем это все?

Рагнар отмахнулся.

- Я люблю приручать зверей, к примеру - волков. Самый надежный способ – вытащить волчонка из логова пока он еще мал. Самое сложное – приручить человека. Я всегда хотел попробовать сделать это. К сожалению, мои люди истребили самых младших из вашего замка. А ты слишком взрослый, чтобы менять убеждения, не так ли? Да и как ты сможешь спокойно жить после всего произошедшего?

Вожак снова рассмеялся.

- Ты был прав. Вы проиграли. Ты – сдался. Твой брат принадлежит мне, как и ты сам. Такое унижение не перенес бы ни один рыцарь. Достойный уважения. А ты стоишь тут, живой и здоровый, как истинный предатель, не так ли?

Одно упоминание о предательстве заставило Антея вскинуть голову и вновь сжать кулаки, но он вспомнил слова Волка о том, что от его подчинения зависит жизнь его брата, и опустил руки.

- Вот об этом я и говорю. Тебе никогда не стать рыцарем. Тем более – Волком. Ты слаб. К счастью – не физически.

Он обернулся к стоящему у двери слуге.

- Дайте ему работу.

И снова занялся починкой своих доспехов, высматривая малейший изъян на полированной черной стали.

Антей стоял, все так же, напротив своего спасителя, превратившегося в хозяина. Ни одной мысли не в состоянии было родиться в его сознании. Он тупо уставился на шкуру, лежащую на полу в надежде, сконцентрировав внимание хоть на чем-то, наконец вырастить хоть какую-то мысль.

Бурый мех пещерного саблезубого медведя переливался в бликах огня из очага. Каждая шерстинка казалась сделанной из металлической проволоки, но была куда прочнее. Антей знал, что такого зверя почти невозможно завалить, используя меч или даже топор – они просто соскользнут по шкуре, а разъяренный зверь разорвет наглого человечка мощными клыками, длинной сравнимыми с рукой среднего человека от плеча до запястья. Только удачный, один из двадцати, удар копья может остановить медведя, но и то, только если оно уперто в каменный пол жилища зверя и тот навалится на него всем своим весом. Но такое тоже редко – медведи слишком умны. Но этот зверь был убит выстрелом из оружия, использующего для разгона металлической пули силу взрыва пороха. Об этом свидетельствовала аккуратная дырочка над переносицей зверя – пуля, войдя в череп, попала в мозг и зверь погиб мгновенно.

Само пришло в голову сравнение – как и их замок, когда дальнобойное оружие сломило защиту, а потом свое сделали умение и численный перевес при поддержке надежного оружия и брони. И вот теперь он, как мертвая голова зверя, покоящаяся на своих клыках в бесполезном оскале, может лишь беспомощно огрызаться, да и то, пока никто не видит.

Не об этом ли предупреждали наставники? Эти люди, демоны, проповедовали рабовладение. Пережиток древнейших эпох человечества, самой его зари. Постыдный атавизм. Но, казалось, они сами этого не стыдятся. Значит, правы были те, кто указывал на их дикость.

У Воронов никогда не было рабов, не было даже слуг. Старшие рыцари – наставники учили, что человек - сам по себе величайшее творение и может делать всё сам, не нуждаясь в подчинении других людей. Правда, это не распространялось на военное командование, но оно характеризовалось не как принуждение, а как руководство более опытных и умелых во благо всех остальных.

А теперь он стал рабом. Вещью, ценность которой не больше чем у стоящей в кладовой метлы. Самое унизительное, что он не мог возразить против этого. Он это заслужил. Дело даже не в том, что он купил этим жизнь брата.

Там, под стенами разрушенной крепости, он кровью скрепил свое согласие на распоряжение своей никчемной жизни, а Волк лишь принял его…предложение? Товар? Он сам оценил себя как вещь, так какой смысл теперь бесноваться?

Находясь в такой прострации, он даже не заметил, что его предплечье с силой сжимает слуга, который его привел, стараясь вытащить его из покоев Рагнара. Поддавшись, он, наконец, вышел за дверь.

Слуга уже выпустил его руку, но он послушно плелся за ним.

На сей раз путь был куда короче, и он вывел во внутренний двор замка. Совершенно не интересуясь, следует ли Антей за ним, слуга прямиком через двор пошел к скучавшему у колодца человеку.

Тот был в легких кожаных латах со стальными пластинами дополнительной брони на плечах, груди и спине. Он сидел на деревянном чурбаке, откинувшись к стенке колодца и, закрыв глаза, подставлял лицо яркому свету солнца. Длинные нечесаные волосы, разметавшись по кладке, открывали изуродованные чьим-то мечом шею и лицо, а так же частично обрубленное ухо.

Подойдя к дремавшему мужчине, слуга сильно ударил по чурбану и тот полетел в сторону. Сидевший рухнул на землю, тут же взвился на ноги, сжав кулаки, но, увидев стоящих перед ним, оскалил изрядно прореженные кем-то зубы и сплюнул в пыль, стараясь попасть поближе к сапогам разбудившего его.

- Чего тебе?

Слуга невозмутимо кивнул на Антея

- Господин велел найти этому рабу достойную работу.

При упоминании о хозяине, заспанное лицо стало настороженным, а глаза, обретя ясность, уперлись в лицо нового раба.

Антей стоял, опустив голову. Перед его внутренним взором до сих пор стояла издевательская ухмылка Рагнара, выносящего свой приговор.

- Рабу? Тогда где его ошейник? Или мои люди должны помнить всю эту погань в лицо? Не хватало еще выискивать его в толпе. Сбежит еще. Отведи его, сперва, к кузнецу, а потом поговорим.

Он поставил чурбак обратно и снова устроился на нем. Слуга, тихо выругавшись, снова дернул Антея за руку, и пошел в сторону немалого здания, от которого несся звон железа и гулкие бухающие удары.

Сбежать? Куда ему теперь бежать? Ему не хотелось даже жить, о бегстве не было и мысли. Стыд прочными кандалами сковал его душу, и даже тело нехотя отзывалось на необходимость переставлять ноги. Если бы его время от времени не дергали из стороны в сторону, он бы так и стоял, погрузившись в свои безрадостные размышления.

Комментарий к Глава 5. Рагнар

Рагнар здесь не имеет отношения к Рагнару Черногривому из КВ. Это просто совпадение имени, не более.

========== Глава 6. Кузница. ==========

Они подошли к зданию, и Антей ощутил мощный жар, словно огонь полыхал не в кузнечных горнах, а прямо там, за дверью.

Его изумлению не было предела, когда, войдя в дверь вслед за слугой, он оказался в помещении, где от горнов или чего-то похожего, не было и следа.

Вдоль трех стен располагались массивные белые короба, путаница кабелей и труб, в том числе и стеклянных, в которых было видно, как клубится нечто темно-серое, какой-то дым. Вдоль четвертой стены стояло несколько рядов высоких металлических шкафов. Антей видел, как несколько рабочих доставали оттуда одежду, переодевались и клали в них ту, в которой пришли. Затем люди спускались куда-то вниз на подъемнике. Когда они двое в свою очередь вошли в него, он удивился, не заметив механического приспособления для управления спуском и подъемом, и решил, что попал во владения людей-демонов, которые умеют управлять так называемым электричеством.

Наставники рассказывали, что в старые времена, из которых мало что сохранилось в их замке, люди поработили множество сил и духов, одним или одной из которых было это загадочное электричество. Оно делало много работы за людей. Заменило солнце и звезды, грело их, готовило пищу, двигало фантастические машины и даже убивало, но потом потомки тех людей утратили знания и свою власть, и с тех пор им приходилось работать самим.

Он окончательно уверился, что попал в плен к демонам. Ведь если люди потеряли власть над этой силой, значит здесь – не люди.

Опускались они быстро. Вдоль всей шахты, уводящей глубоко под землю, мерцали желтые огни. В конце пути клетка слегка ударилась об пол и вниз опустилась часть металлической стенки, образуя покатый спуск.

Они вышли, посторонившись, чтобы пропустить группу рабочих, стремящихся быстрее вернуться на поверхность. Гулкий коридор имел квадратное сечение, здесь могли вплотную пройти только три человека. Стены были выложены ребристыми стальными листами, в очередной раз поражая Антея, знавшего, сколько трудов требуется, чтобы добыть, очистить и обработать железо. Через равные промежутки в стену были утоплены стальные же опоры, поддерживающие потолок. В конце коридора по стенам разливалось красное зарево, но и оно не могло подготовить Антея к тому, что он увидит.

Как только они зашли за поворот коридора, перед его взором открылось необъятное помещение, заполненное неестественным красным светом, который все время дергался, изменялся. Здесь было колоссальное количество железа. Механизмы, огромные чаны с расплавленным металлом, формы для литья, даже лестницы. Сотни людей сновали здесь, быстро и четко перемещаясь среди всего этого обилия невероятного. Антей остановился, не в силах оторвать взгляда от кипящей вокруг работы. Он не видел даже потолок и стены этого помещения. Потолок был столь высоким, что терялся во тьме, а стены исчезали где-то за красным огнем рукотворной лавы.

И здесь было жарко. Неимоверно жарко. Даже учитывая то, что стояли они далеко от расплава. Рабочих с головы до ног окутывали серебряные одеяния, и все же Антей удивлялся, каким образом им удается работать там, в этом аду.

Их кто-то злобно окликнул. Сопровождающий его слуга ответил и к ним подошел человек. Он был толст и постоянно отдувался. Красное от жары лицо, вынырнувшее из-под серебристого шлема, молодой раб принял сначала за морду демона, но все оказалось еще хуже. Это был человек, в ярости сыплющий проклятья на их непутевые головы. Все же, через какое-то время, он успокоился и настал черед новых вопросов.

- Что вы здесь делаете?

Слуга все так же невозмутимо указал на Антея.

- Ему нужен ошейник

Краснолицый человек снова, казалось, раздулся от ярости

- Тогда какого дьявола вы делаете здесь? Идите к мастерам-кузнецам. Я что, должен сам это делать?

Он еще продолжал выкрикивать ругательства в спину уходящим, когда те, уже вдоль стены, прошли в отдельное подземное помещение.

Здесь Антей увидел, наконец, почти привычные глазу рабочие места кузнецов. Однако, количество их все равно поразило его. Их здесь было около двадцати или даже больше. Впрочем, некоторые пустовали.

Выловив пробегавшего мимо мальчишку в кожаном фартуке и с чумазым от гари лицом, слуга отослал его за кузнецом.

Вскоре к ним вышел и сам кузнец. Непомерно широкие плечи и толстые руки, на которых, словно въевшийся, поблескивал металл, были обнажены. Из одежды на нем были только кожаные штаны, фартук и сапоги. Рукавицы, обшитые кожей, торчали из кармана спереди фартука. Темная от въевшейся гари кожа поблескивала от пота.

Он бросил тяжелый взгляд на Антея, затем на слугу. Тот, устав объясняться, бросил.

- Ошейник.

Взгляд кузнеца вернулся к Антею. Он уловил в нем сочувствие. Голос, однако, ничего не выражал.

- Идите за мной.

Они прошли вдоль рядов отдельных кузниц, между которыми располагались ширмы из толстой кожи. Здесь, вопреки ожиданиям, было не так дымно и жарко. Это удивляло, но только до тех пор, пока Антей не обратил внимание на гудящие раструбы над горнами. Они удаляли горячий воздух и дым из помещения.

Дойдя до своего закутка, кузнец порылся в ящике возле старинного вида наковальни – широкой и гладкой металлической плиты. Он извлек оттуда полосу металла и горсть стальных заклепок.

Полоска легла на угли, взметнулись тысячи искр и исчезли, затянутые в раструб вместе с воздушным потоком.

Антей с восторгом, неуместным в его положении, наблюдал за каждым действием кузнеца. В свое время его, как и других претендентов, обучали множеству ремесел, в том числе и кузнечному делу, но с мастером ему было не тягаться.

Дождавшись, пока железо прогреется, кузнец клещами вытянул полоску из огня и, положив на наковальню, стал мерно стучать молотом. Изогнув ее в кольцо, он на обоих концах сформировал прилегающие друг к другу площадки, предварительно пробив отверстия. Примерно по середине он сделал углубление, куда легло железное кольцо, и он кивком подозвал к себе Антея, взглядом указывая на железную плиту.

Тот без слов понял приказ и подчинился. Даже после того, как ошейник побывал в воде, он немилосердно жег кожу на шее раба, и Антей втайне понадеялся, что, ударяя по заклепке, кузнец заденет его голову молотом и оборвет его мучения, но мастер не оправдал его надежд, хотя удар, разбивший заклепку, оглушил его. Он упал возле наковальни на четвереньки и замотал головой, прогоняя из ушей страшный гул, а из глаз – разноцветные круги.

Дождавшись, пока он, наконец, поднимется на ноги, провожатый снова дернул его за руку, увлекая за собой.

Пошатываясь, Антей шел тем же путем, которым они шли сюда. Горячий металл не торопился остывать, лишь добавляя страданий от этой смертельной ноши. Два года на жизнь ему определил Старый Волк. Два года - самое большее. Если его страдания не оборвет какой-то несчастный случай.

Противно звякало в такт шагам железное кольцо. Ошейник, лишенный какой-либо подкладки уже начал натирать кожу и царапать ее неровными краями, но он так и не застонал. Он снова задумался о том, что все-таки будет являться достойным наказанием за его малодушие. Потом вспомнил об оставшемся в руках врага брате. Что ждало его? Какого рода ошейник на него оденет этот выродок в волчьей шкуре? А он, Антей, должен будет смириться с издевательствами над своим младшим братом?

Он выругался, но идущий впереди слуга не обернулся.

========== Глава 7. Смотритель. ==========

Холодный и свежий осенний воздух, который больше не согревался местной звездой, едва не сбивал с ног после сухого жара подземной кузницы. Пришлось зажмуриться от слепящего холодного солнца. Совсем скоро ляжет снег.

Они снова шли к дремавшему у колодца человеку. Тот даже не сменил позы. На сей раз слуга не стал будить его таким экстравагантным способом.

- Эй. Ты хотел ошейник – теперь все как положено?

Сидящий открыл один глаз, окидывая раба придирчивым взглядом, затем открыл и второй и, кряхтя, словно старик, поднялся на ноги.

Сложив на груди руки, он подошел вплотную. Дернул ошейник, проверил заклепку и кольцо.

- Ну и к какой работе ты пригоден?

Антей не ответил, все еще не отойдя от шока всех пережитых событий. К реальности его вернул мощный удар по лицу.

Он пошатнулся, но устоял. Он бросил яростный взгляд на обидчика, но моментально остыл, опомнившись и снова опустив глаза.

- Когда тебя спрашивают – ты должен отвечать, раб. Не так уж часто тебя теперь будут о чем-то спрашивать. Итак, что ты умеешь делать?

- Всего понемногу, господин.

Казалось, ответ разозлил этого человека.

- Это как – понемногу? Запомни, раб, здесь придется работать хорошо, а не так, как привыкли вы там у себя, в вашем паршивом гнезде. Ты понял?

Он снова занес руку для удара.

- Я понял, господин.

Смиренное поведение и упоминание его как господина смягчило злобный нрав и явно польстило, наконец, ему.

- Ладно. Будешь обслуживать молгов. Потом что-то еще подыщем. Может быть. Если найдется другой такой счастливчик. Твои задачи - чистить конюшню и загон, следить, чтобы еда и вода всегда были свежими, а звери здоровыми. Заодно пересмотри снаряжение – что сможешь, почини. Нужное найдешь у шорников и кузнецов. В кузницу дорогу ты уже знаешь.

Он раскатисто засмеялся.

- А шорников найдешь по запаху.

Он снова рассмеялся над своей же шуткой, но, видя, что Антей не сдвинулся с места, снова посерьезнел.

- Ты не знаешь, как выглядят молги или тебе нужен направляющий пинок?

Антей отрицательно мотнул головой и развернулся, чтобы пойти к стойлам.

- Иди с ним, покажи все.

Слуга что-то буркнул, но пошел снова впереди Антея.

- Если ты не хочешь, чтобы он забил тебя насмерть – делай то, что он говорит. Обращайся к нему «господин старший смотритель». Он второй по старшинству человек здесь, от которого зависит твоя жизнь. Если он посчитает нужным – ты умрешь, а господину доложит что ты, например, попытался бежать или украсть. И ему ничего за это не будет.

Они остановились возле бревенчатого строения с каменным фундаментом, немного поднятым нал землей. Антей заставил себя слушать неожиданно разговорившегося слугу, который доселе молчал. Возможно, его слова дадут ему подсказку к выходу из этого положения или хотя бы помогут не ухудшить его. Он невольно даже испытал благодарность к этому слуге. Кроме него никто даже не смотрел на несчастного раба, словно это могло оставить на них некую грязь, лежащую на нем.

- Кстати, меня зовут Тобиус. Вряд ли мы с тобой когда-нибудь вообще увидимся, так что это не играет роли, как и твое имя, поскольку я служу господину в самом замке, а не здесь, в этой грязи.

========== Глава 8. Правила. ==========

- Наш господин, лорд Рагнар, управляет большим количеством земель. Так что в его подчинении находится множество людей – я думаю, ты заметил. Непосредственно ему подчиняются старшие смотрители – их по одному в каждом его замке, селении, везде, где необходимо управление. Наравне со старшими смотрителями – старшие мастера. Ты видел толстяка в кузнице – так вот он старший мастер-кузнец. Такие мастера тоже есть везде. Есть старшие мастера у оружейников, писарей, лекарей и других. Они отчитываются или перед господином или перед старшими смотрителями. Им подчиняются простые смотрители, мастера и рабочие. Дальше слуги. Некоторые из них, в отличие от прочих, работают не за плату, а за то, чтобы заслужить звание рабочего, а потом дослужиться до мастера. Некоторые, как я, выполняют мелкие поручения господина и для нас – предмет гордости одно только его доверие, да еще некоторая власть здесь. Очень редко появляются рабы вроде тебя. В основном они работают на каменоломнях и рудниках, но тебе оказали честь и доверили следить за такой ценностью, как молги. Ты должен быть благодарен за это. Они сами по себе заслуживают уважения. Здесь не только рабочие, но и боевые звери. Конечно, выгребание навоза нельзя назвать увлекательным занятием, но ты привыкнешь.

Он кивком указал за огромное здание поодаль.

- Там находятся казармы. Врядли ты настолько дик, чтобы не понимать, что там живут воины. Тебе лучше не появляться с ними рядом без дела. Да и по делу тоже старайся держаться оттуда подальше. На всякий случай. Ты мог не заметить, но у них есть боевые животные – ручные волки, натасканные на людей. Увидишь такого – либо молись, либо прячься. Лучше и то, и другое. У вояк странные развлечения бывают.

Он замолчал, вспоминая, что еще должен сказать.

- Относительно быта здесь. Жить ты будешь в конюшне. Питаться придется тем, что не доели молги. Им готовят специальные повара. Возможно, по праздникам что-то будет перепадать, но не обольщайся. К кухням тебе лучше не приближаться, если не хочешь быть избитым. В целом, как видишь – все просто. Следуй в точности приказам – и тебя, возможно, не тронут. Не подходи ни к кому, старайся не попадаться на глаза никому. Не перечь никому. Не трогай ничего, что не служит выполнению распоряжения. В присутствии мастеров и смотрителей, не говоря о твоем хозяине, тебе лучше стоять на коленях, если ты ничем не занят. Если уверен, что работа сделана – идешь к смотрителю. Он либо сам даст следующее распоряжение, либо пошлет к мастеру. К ним будешь обращаться «господин старший мастер» или «господин мастер», в зависимости от того, кто перед тобой. Отличить их можешь по одежде. Чем проще – тем ниже ранг, ну так всегда и везде.

Он снова замолчал

- Да и еще. Увидишь людей в белых плащах с капюшоном – обходи стороной. Между собой мы их зовем советниками, но лорд не только прислушивается к их словам, но и явно исполняет их волю, потому что после их посещения он часто очень круто меняет планы. Так было, например, когда он доставил вас сюда. Не знаю, о чем они совещались. Но он явно получил ответы на какие-то свои вопросы, потому что…впрочем, я слишком разоткровенничался.

Тобиус открыл дверь и в нос ударил теплый воздух, насыщенный запахом прелого сена и помета молгов, настолько мощный, что оба отшатнулись.

Напоследок слуга не удержался от шутки

- Заходи и чувствуй себя как дома.

Не ожидая ответа, он пошел прочь, помахивая перед лицом ладонью, будто до сих пор стоял у дверей.

Антей шагнул внутрь здания, с головой окунувшись в воздух, казавшийся густым от вони, хотя явственно чувствовалось, что он двигался, но так быстро насыщался испарениями, что вентиляция не справлялась.

========== Глава 9. Конюшня. ==========

Внутри здание было огромным. Снаружи он не видел его целиком, но понимал, что такие войска, как у лорда Рагнара должны иметь очень много молгов. Но к такому он был не готов.

У каждого животного здесь было собственное стойло, которые располагались в несколько рядов, образуя, тем не менее, просторные коридоры, которые тянулись, казалось, в бесконечность.

Здесь было очень светло. Свет поступал не только в окна, но и исходил от больших желтых шаров под потолком. Снова это электричество. Он передернул плечами от осознания того, какое количество колдовства его окружает. Наставники учили не доверять любым проявлениям колдовства, оно несло ложь и опасность, его нельзя было контролировать.

Здесь были и другие рабы. Он с удивление рассматривал фигурки людей, казавшихся бледными тенями. Грязными, обросшими, зловонными тенями. Они бродили от стойла к стойлу. Выгребая перепачканное сено подстилки, добавляя свежее. Разносили еду и вычищали недоеденные остатки, которых было мало - звери буквально вылизывали кормушки.

Его едва не стошнило, когда он увидел, что эти существа, бывшие людьми, принимаются есть то, что не доели молги.

Рабы казались сгорбленными карликами. Одежда на них была изодрана, а обветшалые лоскуты были, казалось, грязнее самой грязи. Они передвигались медленно, едва ползая на покрытых пятнами обморожений и омертвевшей плотью конечностях. Лиц они не поднимали. Они, несомненно, заметили Антея, но вида не подали, просто проскальзывали мимо как души уже умерших.

Ему предстояло стать одной из таких же теней и умереть здесь в безвестности, скрюченным карликом, потому что ему не хватило силы воли умереть там, на поле боя у захваченного замка, как воину, пусть и не ставшему рыцарем.

Из всех обитателей конюшни только молги, казалось, заметили новичка. Животные в ближайших стойлах поднимались и вытягивали в его сторону головы, с интересом принюхиваясь.

Его размышления оборвал удар по спине, сбивший его на пол. Антей перекатился по полу. Возле его лица опустилась мягкая лапа с когтями размером с приличный кинжал, которые тут же втянулись в подушечки. Он отдернулся и отполз от загона, а над ним нависла фигура наездника на молге, ударившего его. Поднятое забрало не закрывало его жестокого лица

- О чем мечтаешь, падаль?

Заметив очевидные отличия Антея от здешних обитателей, он усмехнулся.

- Новенький?

Он спрыгнул с животного, ловко приземлившись, и сунул повод в руку Антея.

- Устрой его. Накорми, как следует. Если завтра утром он будет голоден – я скормлю ему тебя. Надеюсь, ты понимаешь, что это не шутка.

Молг злобно покосился на Антея и дернул головой, но, еще хранящая силу, рука удержала животное, и оно сделало вид, что ему все равно.

Молг вошел в свое стойло и потянулся мордой к кормушке. Заметив сухие крошки – брезгливо фыркнул и снова плотоядно посмотрел на человека.

Антей пулей вылетел из загона. Бросив взгляд на рабов, он заметил стоящие в проходах чаны, из которых они набирали в ведра густое варево. Отыскав ведро своего подопечного, он подошел к своему чану и зачерпнул его содержимое. Сильный мясной запах заставил жалобно квакнуть пустой желудок, но, памятуя о том наказании за невнимательность, он отбросил мысль о том, чтобы зачерпнуть оттуда горсть для себя, да и сама эта мысль казалась дикой.

После того, как он выкинул из кормушки старые крошки и наполнил ее едой, молг благосклонно позволил снять с себя упряжь и расчесать густую шерсть бурого цвета.

Антей принес охапку сена. Сытый зверь потоптался на нем и улегся, поджав длинные мускулистые ноги, блаженно жмурясь. Напоследок, Антей осмотрел упряжь, и, не найдя изъянов, покинул это стойло.

Он пошел по проходу, осматривая каждое животное, ища себе занятие.

Еще три раза до ночи он встречал возвратившихся седоков на скакунах. Все презрительно бросали поводья новому рабу и уходили.

Снаружи раздавались пьяные крики и веселые вопли. Пахло жареным мясом и пивом.

Помня о том, что ему лучше не выходить, Антей бросил охапку сена в пустом стойле и лег. Сон не шел. Вдобавок, ему приходилось вертеться, уворачиваясь от когтистых лап, которые тянули к нему молги из соседних стойл, разделенных решетчатыми, крупноячеистыми перегородками.

Он так и не заснул, а к утру чувствовал себя совершенно разбитым. Он поднялся со своей импровизированной лежанки и вышел из стойла. Он нашел прочих рабов спящими в таком же пустом стойле. Они лежали, тесно сбившись в кучу. От них воняло едва ли не сильнее, чем от животных. Он снова пошел по рядам, выгребая, если нужно навоз и испачканную подстилку и заменяя ее чистой.

- Смотри-ка, новый раб проявляет рвение.

Антей обернулся на голос. Напротив него стояли двое солдат и ухмылялись. Он почувствовал, что им не терпится поразвлечься.

- Герон, кинь ему чего-нибудь.

Воин, которого второй назвал Героном, все еще скалясь, порылся в сумке и кинул тряпичный сверток рабу. Брошенный с умыслом, сверток пролетел намного ниже рук Антея, метнувшихся ему навстречу, и шлепнулся у его ног.

- А он не очень быстр

- Вот потому мы их и разбили

Герон сделал очень умное лицо, произнося слова будто поучение.

- Зато хорошо работает.

- Потому он еще жив.

Оба уже зашли к своим животным и набросили на них упряжь. Молги поднялись на ноги, как только хозяева подошли к загонам, и теперь, когда люди их снаряжали, они дружелюбно фыркали и тыкались мордами в своих наездников, приветствуя их.

Оба солдата синхронно вскочили в седла и покинули здание конюшни.

Антей нагнулся и поднял подачку. Он развернул ткань. Рот моментально наполнился слюной. В тряпку были завернуты три пресных лепешки размером с пол-ладони, кусок вяленого мяса и какой-то овощ, Антей его раньше не видел и не пробовал, но пах он заманчиво и остро.

Между желанием поесть прямо сейчас и потом, зная, как голоден он будет ночью, победила ночь, к тому же – в конюшню начали стекаться прочие воины и разбирать своих животных. Более никто не швырнул ему ничего. Он же, памятуя слова слуги, старался держаться подальше. Он видел, как двоих рабов избили просто потому, что они оказались на пути солдат.

Этот день прошел для него практически в безделье. В стойлах оставалось мало животных, и большую часть времени он лежал на своей подстилке. Пару раз он проваливался в полудрему. в полдень по проходам с грохотом проехали длинные вереницы сцепленных между собой тележек, груженных чанами с едой для молгов. Через некоторое время воины снова начали возвращаться, добираясь прямо до загонов своих молгов, упрощая работу серым теням прислуги.

Герон со своим другом вернулись уже ночью. Второй солдат ткнул его в бок локтем.

- Смотри, встречает. Видать ему пришлось по вкусу то, что не доел вчера твой волк.

Оба расхохотались. Герон утер выступившую от смеха слезу.

- Ну, значит, не подохнет с голоду. Мой волк привередлив. Предпочитает сам ловить себе еду.

Они развернулись и ушли. Антей завел молгов в стойла. Накормил и вычесал их, выбирая колючки.

Пока он занимался одним зверем, второй, неожиданно перегнувшись через загородку, цапнул его за плечо. Антей дернулся и вскрикнул. По разодранному рукаву потекла кровь. Он зажал рану второй рукой и выскочил из стойла. Оба молга невозмутимо жевали корм.

Выругавшись, Антей поплелся к колодцу, чтобы промыть рану и возможно остановить кровь – вода там была ледяная.

После животного тепла конюшни прохлада улицы заставила его задрожать. Когда он дошел до колодца – его откровенно трясло. Боль, страх, унижения – и это только полтора дня. Из обещанных двух лет. Он уперся руками в каменную кладку и опустил ковш в стоявшую здесь бочку. Звонко треснуло. Он заглянул внутрь. На поверхности воды плавали расколотые льдинки. Полная луна высветила его лицо. Бледное, вытянувшееся, с кругами под глазами. И совершенно седым ежиком волос. Он провел по ним рукой и отвернулся.

- Будь я проклят, если я не выберусь отсюда, и не вытащу тебя, Сигурд.

Он не видел, как по небу и его отражению в воде блеснула маленькая светящаяся точка, оставлявшая за собой яркий хвост. Если бы он ее видел - возможно, посчитал бы знаком. Знаком того, что его клятва принята.

Он плеснул воду на рассеченную кожу и скривился. К боли добавился еще и нестерпимый холод, и он поспешил обратно, в конюшню.

Забравшись в давешнее стойло, он зарылся в сено, чтоб хоть как-то отогреться. Потом вспомнил о свертке с едой и вытащил его из кармана.

Он проглотил черствые лепешки, практически не заметив. Странный чешуйчатый овощ сжевал так же быстро. Мясо же оказалось очень жестким, жилистым. Такой кусок, действительно, мог угрызть разве что только волк. Справился он с этим куском только ближе к рассвету. Боль в плече улеглась. Он, наконец, согрелся и задремал.

Проснулся он от того, что услышал разговор. Он еще успел удивиться, что даже не видит говоривших, так как они были далеко.

Это оказались вчерашние воины. Герон хлопнул своего товарища по плечу.

- Смотри, снова встречает. Скоро совсем ручным будет.

Оба снова рассмеялись. Герон пошел к своему молгу.

- Давай, Фальк, теперь твоя очередь его кормить. Приручим и устроим бои волков с ним.

Названный Фальком швырнул заранее приготовленный сверток. Антей поймал его на лету.

- Хороший пес. Как думаешь, как его зовут?

Герон уже оседлал и вывел молга. Он пожал плечами.

- Не знаю. А какая разница?

Фальк шагнул к своему животному.

- Ты прав. Потом придумаем кличку. Надо будет что-то необычное. Чтобы публика оценила.

- Ага.

Герон дождался своего друга, и они оба снова выметнулись на улицу, впустив внутрь холодный воздух.

Антей стоял среди прохода. Эти люди казались ему все более дикими, ненормальными. Он не понимал, зачем они все это делали. Он снова сунул сверток в карман.

Вечером он не сумел встретить их. Животных принял и поставил в стойло кто-то другой.

Потянулись однообразные дни встреч и проводов волчьих воинов. Кто-то швырял недоеденные пайки, кто-то пинал, если Антей подходил чересчур близко.

Фальк и Герон стали целенаправленно «дрессировать» его, швыряя свертки не слишком чистой ткани, которые он должен был ловить на лету. Ему ничего не оставалось делать, как принять такую игру, чтобы не умереть с голоду. Он все еще выкидывал то, что выскребал из кормушек, хотя его начали посещать крамольные мысли, но он гнал их прочь.

Несмотря на дикий холод, пришедший с наступлением поздней осени и зимы, он исправно умывался, мылся и стирал свою небогатую одежду, не давая себе скатиться в скотство, овладевшее остальными рабами.

Он даже подобрал однажды во дворе крохотный осколок металла.

Чуть длиннее половины указательного пальца, он был покрыт слоем ржавчины едва ли не более толстым, чем слой самого металла. Безусловно, он не годился для боя, но когда Антей отчистил его от слоя окисла, оказалось, что этот кусок когда-то имел режущую кромку, что указывало на его происхождение – это была часть лезвия некоего оружия. Сходя с ума от безделья, он принялся затачивать этот осколок. В итоге он добился того, чего хотел. В его руках оказалась хоть и не очень острое, но некоторое подобие бритвы. Вначале он колебался, не вызовет ли его внешность вопросов, но потом плюнул – в конце концов, это не оговаривалось.

Никто не подал вида, что заметил отсутствие щетины на его лице и появившиеся многочисленные царапины. Он даже немного подстриг отраставшие волосы, смотря вместо зеркала в ведро с водой и до боли скашивая глаза. Он знал, что импровизированная стрижка получилась неровной, но это было хоть что-то, чтоотличало его от рабов-полуживотных и разнообразило его дни.

Когда пришли самые сильные морозы, двое рабов насмерть замерзло во дворе. Узнав об этом, он зябко передернул плечами. В конюшне тоже стало заметно прохладнее, и он принес в свое стойло еще несколько охапок сена. Стало немного больше работы – молги теперь стали есть гораздо больше, соответственно было больше уборки, да еще несколько животных простыли. Опасаясь вызвать недовольство наездников, он отправился к старшему смотрителю и изложил свои опасения. Он даже ожидал побоев, но тот выслушал его внимательно.

- Хорошо, что ты заметил. Двуногая падаль, которая там давно, уже перестала за животными следить. Жди здесь.

Смотритель вышел из кабинета. Его не было примерно десять минут. Он вернулся с пакетом в руках.

- Добавляй это в пищу молгов по горсти. Лекарь сказал, что должно помочь.

Антей кивнул и, взяв увесистый сверток, отправился обратно, лечить своих подопечных.

Как и обещал смотритель, животные перестали тяжело сопеть и вздыхать. Однако радость Антея длилась не долго. Хотя он упорно старался избегать внимания Фалька и Герона, он не мог отказаться от их подачек, иначе просто не выжил бы. Он понимал, что стал зависим от них, и теперь ждал их – каждое утро и каждый вечер. Он стал отталкивать прочих рабов, чтобы пробраться первым к ним и сопроводить их молгов в стойла. Он видел, как они самодовольно улыбаются, и всякий раз вспоминал жестокие слова о дрессировках, но ничего не мог с собой сделать.

Он как раз заканчивал вычищать ночной подарок молга Герона, когда за его спиной раздался радостный голос его владельца.

- Повернись, раб.

Антей осторожно обернулся, ожидая подвоха. Но его не последовало.

Рядом с Героном он увидел хитро улыбающегося неотлучного Фалька.

- У нас для тебя отличная новость.

Он вновь насторожился, переводя взгляд с одного лица на другое.

Герон, видя замешательство раба, расхохотался.

- Вижу, не терпится узнать?

Антей промолчал, но ему действительно было интересно, как на сей раз его хотят унизить и чего вообще ему ждать в этой, полной мерзостей, крепости.

Фальк снова улыбнулся.

- Идем, раб. Сегодня тебя ждет бой.

========== Глава 10. Волки. ==========

Герон пошел к воротам. Фальк кивнул в его сторону, показывая рабу, чтобы тот шел следом. Сам он пошел последним. Вслед им вскрикнули молги, которых проигнорировали хозяева. Раздался глухой удар – кто-то из животных всем весом ударился о дверку стойла, желая выйти на свежий воздух, как они уже привыкли, но люди не обернулись, а запор выдержал. Молг издал жалобный стон и снова затих.

Антея вывели во двор. Он поймал себя на мысли, что почти не заметил, как зима сменилась промозглой слякотной весной.

Зиму он, конечно же, заметил. Было очень холодно. В их замке, конечно, было еще холоднее, но там это компенсировалось неплохим питанием, одеждой и теплыми шкурами, в изобилии устилавшими пол и кровати каждого члена братства Ворона и учеников. Здесь же у него была лишь порванная молгами одежда, начинающие рваться сапоги и охапка сена. Его было вдоволь, но оно не грело так хорошо, как мохнатая шкура медведя, которая у него была там…дома, в прошлой жизни.

При воспоминании о тепле его снова затрясло. Сапоги начали пропитываться влагой, выступавшей из-под грязного слежавшегося снега. Он оскальзывался, но упорно шел за Героном, стараясь идти след в след - шипованные сапоги солдата взрыхляли обледеневший снег, и идти за ним было гораздо легче.

Еще издали он услышал возбужденный гомон толпы мужчин и рычание волков. Он помнил слова своих «дрессировщиков», обещавших устроить ему схватку с волками. Однако, в этот момент его мало пугала участь пойти на корм голодным зверям – он помнил ту ночную клятву, когда он пообещал вытащить брата отсюда.

Он обернулся на Фалька, надеясь на то, что что-то не так понял, но тот снова кивком указал направление движения.

За почти полгода здесь Антей неплохо изучил расположение построек во дворе и знал, куда его ведут.

Небольшая арена для поединков, огороженная высоким сетчатым забором. Вокруг нее было множество мест для публики. Он не знал, от чего его больше трясло. От холода или от страха, первобытного ужаса человека перед лютыми зверями с глазами, горящими бешеной злобой.

Он видел их мельком, но этого хватило. Он и раньше видел волков – в лесу, на охоте. Но то явно были иные волки. Обычные, они боялись людей и старались избегать встреч. Эти же звери были словно одержимы демонами. Они даже были крупнее. Их передние лапы были гораздо длиннее задних, грудь была широкой, из-за чего поджарые фигуры казались непропорциональными. Антей видел освежеванные трупы тех, лесных волков, и догадывался, какое строение, какие мощные кости и мышцы были у этих чудовищ. Драться с таким? Да проще броситься на одного из рыцарей, он хотя бы убьет одним единственным ударом, а не будет вырывать внутренности через разгрызенный живот.

Когда они подошли к арене, их встретили громкими возгласами. Были и заинтересованные, были откровенно неодобрительные. Люди начали делать ставки. На него, как он заметил, поставили только его «дрессировщики». Остальные – их было около пятидесяти человек – ставили на волка. Вокруг него мелькало серебро и маленькие клочки бумаги, но он смотрел только на своего противника. Внутри всё обледенело.

Это был демон. Нет, это был король демонов.

Черный, с проседью, матерый зверь стоял по другую сторону от клетки. Он был в полтора раза крупнее прочих, находившихся здесь. Один только пышный хвост был длиной с ногу Антея. Это, несомненно, был вожак. Он был не молод, но и не слишком стар. Он был как раз в том возрасте, когда глупость молодости больше не расплескивает энергию впустую. Зрелость и опыт теперь направляют ее, делая каждый выпад смертельно точным, когда второго удара уже не нужно.

Длинная шерсть шелковыми волнами струилась по телу, обтекая вздутые мышцы, сейчас расслабленные, но готовые в любое мгновение напрячься, швыряя тело своего хозяина в тот самый смертоносный прыжок. На морде и лапах, где шерсть была гораздо короче, виднелись многочисленные шрамы. Мохнатые уши так же не избежали травм и были почти такие же короткие как у молгов.

Клыки зверя не помещались в пасть. Антей украдкой взглянул на свою руку. Всё верно, каждый верхний клык был вполовину больше ширины его ладони. Они свисали из-под верхней губы. На землю стекала вязкими каплями слюна. Нижние клыки были не намного короче.

Раб нервно сглотнул и попытался успокоиться, памятуя уроки охотников Воронов. Звери чуют страх. И пусть это был не зверь, а демон – он тоже, несомненно, его чует, иначе бы не смотрел так в упор, в глаза, в самую душу, трепещущую как огонь свечи на сквозняке.

В конце концов, он же был претендентом на звание рыцаря. Он человек. Он обязан встретить смерть как полагается, а не сдохнуть от страха, как мелкий грызун, портящий зерно в амбарах. Он сжал челюсти и взглянул в глаза зверя, стараясь выдержать его взгляд. Он не моргал, и в глазах защипало. Он упрашивал сам себя продержаться еще чуть, но не сумел. Он моргнул. А когда открыл глаза, увидел, что волк блаженно жмурится. На его загривке, глубоко зарывшись в шерсть, лежала рука солдата. Видимо – его хозяина.

Антей вздрогнул, когда на его плечо легла чужая тяжелая ладонь. Он медленно обернулся и увидел позади себя Герона. Тот сжал пальцы, причиняя боль. Антей сделал шаг ко входу на арену – небольшой дверце из металлической сетки.

- Ну, не подведи нас.

Голос был уже не слишком самоуверенный, возможно эти двое не ожидали такого противника для своего подопечного, но отказываться было ниже их достоинства и выше цены жизни Антея.

Он снова до боли сжал зубы и шагнул внутрь огороженного участка. Толпа восторженно заулюлюкала и засвистела. Волк, которого раздразнил громкий звук, рявкнул. Слюна брызнула из пасти веером, повиснув на решетке. Один из солдат поспешно открыл вторую дверь с противоположного конца арены. За ней стоял зверь. Пригнув голову и распахнув красную пасть, он издавал низкий рык, граничащий с рёвом. Его хозяин стоял рядом и монотонно похлопывал его по спине. Потом губы его шевельнулись. Антей, само собой не слышал команду, но отлично понимал, что это за слово.

Накопивший ярость, зверь метнулся вперед мгновенно. Без какого-либо предупреждения. Он одновременно взвился вверх и вперед, чтобы сразу сбить с ног раба.

Он промахнулся. В долю секунды, понадобившейся, чтобы зверь взлетел и приземлился, Антей прыгнул к стенке. Похоже, это было впервые. Волк, стоя на том месте, где должен был лежать у его лап человек, медленно повернул голову и снова заглянул в глаза жертвы. Но страха там больше не было. Уши зверя дрогнули. Он закрыл пасть и принюхался. Он был озадачен.

На сей раз, команда прозвучала как выстрел

- Взять!

Но зверь не прыгнул. Он медленно пошел на раба. Лапы вставали точно след в след. Антей в свою очередь начал смещаться в сторону, не давая расстоянию сокращаться, размышляя, как ему, с голыми руками, справиться с этой машиной для убийства.

Волк снова прыгнул. Теперь без угроз и предупреждений. Абсолютно беззвучно, но Антей увернулся снова. Он несколько месяцев уворачивался от зубов молгов, иногда нескольких сразу. Тело привычно отреагировало на опасность и просчитало правильный путь.

Зрители разочарованно загудели – они пришли насладиться видом человеческой крови, как злобные ночные духи, которыми в деревне пугали детей.

Волк начал беситься. Клочья пены падали из пасти, оставаясь на поверхности льда.

Долго так продолжаться не могло. Обученный зверь рано или поздно должен был измотать раба и прикончить его.

Прижавшийся к сетчатой стенке, Антей, тяжело дыша, снова взглянул волку в глаза. В них была только смерть и жажда крови наглеца.

Он снова вспомнил о том, кем хотел стать. Вспомнил клятву. Его душу, наконец, наполнила жажда побороть врага, во что бы то ни стало. Не жажда жизни. Зачем ему такая жизнь? Но что-то такое, равнодушно-ледяное стремление убивать просто потому, что он может это сделать.

Зверь снова прыгнул, одним скачком преодолев все расстояние до Антея. Последний бросок, нацеливший смертоносные челюсти в горло жертвы. Радостный рев хищника перекрыл гомон трибун.

И оборвался в жалобном всхлипе.

На морде волка застыло выражение, граничащее с удивлением.

Рука Антея по локоть торчала из пасти волка, ноги которого теперь дрожали и скребли лед. На землю упали первые капли крови.

С равнодушным лицом Антей продвинул руку дальше, едва ли не по плечо.

Волк не мог вздохнуть, несомненно, чувствуя, что умирает. Его бросок всем весом огромной туши позволил рабу протиснуть руку в его дыхательное горло, и ладонь разорвала его. Под пальцами Антея судорожно трепетало огромное сердце животного, с клыков которого теперь обильно стекала кровь, пятная и землю, и убийцу. В глазах волка вместо злобы теперь тлели ужас и отчаяние, и он не стал тянуть.

Он с силой сжал сердце волка.

Последний визг зверя, с толчком воздуха вырвавшийся через его нос, покрытый пузырящейся кровью, прозвучал в гробовой тишине как выстрел.

Антей выдрал свою, окровавленную до плеча, руку из горячего нутра зверя. По ней сползали и шлепались на землю мелкие обрывки плоти.

Все зрители молчали. Он переводил взгляд с одного лица на другое, но все они выглядели одинаково пораженными.

Он тряхнул рукой, пытаясь смахнуть с нее кровь, но, естественно, не получилось.

Наконец, импровизированные трибуны взорвались яростными воплями. Среди них были и одобрительные возгласы, но их было мало.

Внутрь арены-клетки ворвались люди, вооруженные тонкими короткими клинками. На их лицах была злобная решимость довести до конца то, что начал волк. Их кольцо медленно стягивалось вокруг Антея, который, пригнувшись, крутился на месте, опасаясь пропустить первый удар, который может оказаться смертельным.

Десятеро на одного – плохой расклад в любом случае, но ему было плевать. Его кровь еще не успела остыть, и он сам не заметил, как в глазах алым пламенем полыхнула та же волчья жажда убийства, а губы дрогнули в оскале. Но людей это не остановило. Перед ними было животное. Двуногое, дикое животное, которое надлежало истребить, и они бросились на него со всех сторон одновременно. Мешая друг другу, они наносили удары руками и ногами, кололи клинками и отскакивали, когда он разворачивался чтобы ответить.

Это бесчинство оборвал грозный рык Старого Волка.

- Оставьте его. Он победил честно.

Им хватило этого приказа, и несостоявшиеся мстители молча вышли из клетки. На земле осталось лишь два тела – мертвый волк и полуживой от побоев Антей.

Зрители за пределами клетки едва слышно шептались, и он с трудом, не с первого раза, поднялся на подламывающихся руках.

Вцепившись в прутьях, он заставил себя встать на ноги. По разбитому лицу и израненному телу стекали струйки воды из лужи, окрашенные красным. Шатаясь, он поднял взгляд. Впервые, с их последней встречи, он смотрел в глаза своего хозяина, не чувствуя невольной робости. Но его взгляд тут же скользнул мимо Рагнара.

Рядом с ним, на вороном молге был еще один воин. Непроницаемо черный доспех и глухой шлем стали тем единственным, что заставило Антея испытать неподдельный, не сравнимый ни с чем, ужас.

Его брат занял место в рядах воинов Волка, и, судя по украшению доспеха, не последнее.

========== Глава 11. После боя ==========

- Чья это была идея?

Голос вождя прозвучал в почти полной тишине. Оба воина не стали прятаться за спинами. Шагнув вперед и опустив глаза, как нашкодившие дети, они являли из себя забавное зрелище, потому как ни один из них не считали такое развлечение чем-то, заслуживающим осуждения.

- В конюшню его. И дайте пожрать – он заслужил.

Фальк и Герон забежали в клетку и, подхватив под руки шатающегося раба, быстро поволокли его в указанном направлении.

Антей слышал удаляющийся командный голос, который управлял людьми там, сзади. Они к чему-то готовились. Возможно – к походу.

Тогда, при их встрече с Рагнаром, он не осознавал его слов насчет посвящения его брата в рыцари. Теперь же он чувствовал и его, и себя потерянными для мира.

Его брат стал одержимым таким же омерзительным демоном, что и все люди здесь. Его черная броня была вызовом всему свету. Гордая стать, которая, на огромном звере под седлом только больше бросалась в глаза, заставляла исподволь ощущать себя мелким и ничтожным, а его считать неким владыкой. А что скрывалось под шлемом? Он не видел даже его глаз. Горел ли в них красный огонь преисподней? Или они скрывали его до поры? Теперь эти вопросы будут терзать его до конца его жизни. Полтора года? Или меньше?

Раскинув створки ворот свободными руками, солдаты втащили его в тепло конюшни и отволокли в стойло. Относительно аккуратно опустили на сено. Герон ободряюще похлопал его по плечу

- Ты молодец. Мы озолотились благодаря тебе.

Оба засмеялись и ушли.

Там, где когда-то была его душа, выпотрошенная полгода назад когтями и клыками волчьих демонов, в черной обгоревшей бездне, поселился черный росток. Ему еще не было имени ни в одном из человеческих языков. Это не было болью, злобой или отчаянием. Ничем подобным. И в то же время – оно было всем. Семя, зароненное тогда, когда он твердо решил убить скалящего зубы противника, дало свой всход на благодатной почве отчаяния. Это не растение, которое без тепла и света растет хилым и слабым. Нет. Пройдет время, и на его месте поднимется мощный терновник, который будет только больше и больше раздирать сознание, щедро поливаемый кровью. В конце концов, он убьет его.

Он это знал и понимал. Но ему было все равно. Пожалуй, он этого хотел.

Больше всего на свете он хотел умереть. Сдаться и умереть. Смысла бежать не было. Смысла звать с собой брата не было. Все, что он делал, пытаясь сопротивляться – было бесполезным.

Его мысли вновь вернулись к произошедшему.

Как так получилось, что он стал дрессированным псом на радость местным падальщикам? Он - человек, но позволил управлять собой, словно игрушкой. Его навыки, рефлексы, его тело – все это было поставлено на службу двум людям, а он даже не придал этому значения, когда еще мог что-то изменить.

А что теперь? Проклятье. Какой смысл теперь сопротивляться? Он больше никому ничего не докажет. Ни себе, ни брату, ни проклятому Рагнару с его сворой бешеных собак. Он стал таким же псом. Да где там – хуже. Хуже чего уже не может быть.

Шавка, дерущаяся за еду, по приказу, науськанная своими хозяевами.

Он попытался сесть.

Молги в соседних стойлах замерли, чуя, что человек как-то изменился, а от него самого пахнет волчьей кровью. Волков они не боялись – те нападают только на детенышей, слишком старых животных или больных. Их пугал именно человек, которого они всё это время считали слабейшим.

Он видел в их позах и взглядах страх. Он понимал его. Верхняя губа дернулась вверх.

========== Глава 12. Сон. ==========

Утро застало его спящим. Это был, пожалуй, первый день здесь, когда он спал после рассвета. Он не проводил ни одного всадника. Впрочем, он узнал это только потом.

Измученное тело нуждалось в отдыхе, а разум странствовал где-то за границами реальности.

Он видел сон. Этот сон – кошмар, преследовал его с детства, перестав запугивать его только тогда, когда ему исполнилось тринадцать. Он продолжал периодически ему сниться, но постепенно краски смазывались, отступая перед реальными ужасами реального мира.

В этом сне он шел по лесу. Он никогда не был там до десяти лет. В десять наставники стали постепенно знакомить их с миром за стенами крепости. Следопыты и охотники учили их понимать и выслеживать зверей. Знахари – знакомили с растительным миром. В этом-то и была странность. Он, не знавший леса, еще ребенком видел его таким, каким увидел потом, спустя годы.

Толстенные стволы деревьев перемежались жуткими буреломами, перебираться через которые было смертельно опасно, а обходить можно было по нескольку дней.

Среди ветвей упавших деревьев скрывались ждущие добычи хищники. Там гнездились ядовитые змеи и насекомые. Но это отнюдь не значило, что вокруг не могло находиться опасностей. Они были везде. Они могли упасть или спрыгнуть с ветки. Выскочить из норы у самых ног или шагнуть из-за плотно переплетенных, опустившихся к самой земле ветвей. Можно было умереть, схватившись за сук, пытаясь удержать равновесие, когда оступишься. Он мог оказаться не веткой или его могла покрывать ядовитая слизь. Лес был полон опасностей даже для большого числа воинов, в любое время года.

Он шел между стволами, осторожно вглядываясь в землю, выбирая место для каждого шага. Вокруг слышался легкий треск. Множество желтых огней сверкало вокруг него в сгущающихся сумерках. Он потерялся, отбился от группы, и теперь, чтобы выжить, был вынужден постоянно двигаться, пока его противники загоняли его как дичь.

Их движение сопровождалось своеобразным говором, на языке которого он не понимал. Их вел сильный и мудрый вожак. Он был сед и силен. Сильнее любого из них. Все они выполняли его приказ, но каждый в этом искал выгоду и для себя. Ему же оставалось только бежать, неизвестно куда, он просто должен был двигаться.

Он устал. Он шел несколько дней. В лесу были вечные сумерки. Свет дня не проникал под плотный навес ветвей, но рассеянно светилось само пространство – особые, то ли грибы, то ли растения. Этого света было достаточно, чтобы не дать отчаянию совсем поглотить его рассудок и дать надежду, продляя агонию жертвы.

Преследователи не торопились стягивать кольцо вокруг него, но и не уходили, словно у них не было иной цели существования, других потребностей.

Когда ему надоедало бежать, он оборачивался. Позади себя он неизменно видел его. Вожака.

Седого, огромного зверя, имени которого он не знал. Тот раскрывал свою пасть и поглощал тщедушное человеческое тело, излучающее страх и усталость. Потом Антей просыпался в холодном поту. Его успокаивала мать в теплых объятиях, и тогда он засыпал без сновидений до утра.

В замке Воронов ученики смеялись над ним, и он боролся со своими страхами в одиночку, перестав делиться переживаниями с кем-либо. Об этом вскоре забыли, он в свое время стал считаться бесстрашным воином, и никто не подозревал, что творится в темных уголках его души.

Как-то невзначай он встретился с дряхлым стариком – толкователем снов и хранителем традиций.

Тот сидел в зале церемоний на постеленном на каменный пол коврике и бросал перед собой горстку косточек. Антей слышал о таком виде гаданий, но совершенно не понимал его смысла. Он уже хотел уйти, когда его окликнул слабый голос.

- Юный Антей, подойди.

Ему пришлось подчиниться. Старик оглядел его выцветшими глазами.

- Тебя мучают кошмары? Не так ли?

Ему было уже почти тринадцать, и сознаваться, насколько его пугает этот неизменный сон, было стыдно. Однако, проницательность толкователя заставила его кивнуть.

Старик жестом указал на пол перед собой. Антей устроился напротив него, скрестив ноги.

- Рассказывай, сын мой.

И он рассказал. Стараясь вспомнить все подробности, наблюдая, как мелкие косточки, какие-то камешки и ракушки складываются в магические узоры перед ним.

Какое-то время толкователь сидел молча, разглядывая лишь свои побрякушки. Потом снова взглянул на будущего рыцаря.

- Этот сон – вещий. Ты встретишь много хищников в своей жизни. Они будут решать твою судьбу и каждый раз будет зависеть от тебя – съедят они тебя или нет. Но, в конце концов, хищник тебя убьет, когда ты не сможешь сопротивляться ему.

Увидев метнувшийся в глазах мальчишки ужас, он добавил

- Если не станешь сопротивляться. Ступай. Помни, что ты сам вершишь свою судьбу. Не позволяй страхам брать над тобой верх.

Антей поднялся и, поклонившись мастеру, поспешно вышел из зала.

Остаток дня он думал над его словами, ночью кошмар не пришел, а скоро и вовсе перестал донимать его.

И вот теперь снова.

Он, наконец, понял значение этого сна.

Он все так же стоял посреди лесной поляны. Она вся скрывалась под могучими телами Волков Рагнара. Люди с чертами зверей и звери с чертами Волков. Отвратительные своей неправильностью, демоны, оскверняющие лик мира и человеческого рода своими невозможными пропорциями. Они окружали его, злобно скалясь и рявкая, морща морды, покрытые гниющими кусками плоти. Почерневшие клыки норовили сомкнуться на нем, но они не решались нападать не получив приказа.

Их вожак, Рагнар, тот самый зверь-великан, стоял напротив него. В его пасти поместились бы, пожалуй, два-три молга сразу. Эта пасть надвинулась на Антея. Он стоял не шевелясь. Эта картина причудливо переплеталась в его сознании с тем, что произошло там, на маленькой арене. Только теперь, чтобы победить, надо было влезть в пасть зверя целиком. Перемазавшись ядовитой слюной. Его передернуло. Выбор между очевидной смертью и осквернением и вероятной гибелью был сомнительным. Бездонная пасть медленно приближалась и он, закрыв глаза и задержав дыхание, шагнул вперед.

Проснулся Антей внезапно даже для самого себя. Возле него на сене лежал сверток из ткани, ставший уже привычным. Он равнодушно смотрел на него.

- Выспался?

Ему не нужно было оборачиваться, чтобы знать, кто стоит позади него в проходе между стойлами. Герон.

Он обернулся, глядя в глаза своему дрессировщику.

Тот выдержал взгляд и улыбнулся.

- Вставай. Пора отрабатывать свой паек. И так спишь третий день.

Увидев удивление в глазах раба, он рассмеялся.

- Мы уже не надеялись, что ты очнешься, но господин запретил тебя добивать. Он проницательный. Однако, он не запретил устраивать бои.

Герон нетерпеливо шагнул в сторону ворот.

- Ну что, ты готов?

Антей поднялся на ноги. Все его тело по-прежнему ныло. В прорехах одежды явственно проступали черные синяки.

Пересохшее горло сумело выдать лишь одно бесчувственно-короткое слово

-Готов.

Он пошел за Героном, едва переставляя ноги, будто на его плечи взвалили всю планету.

========== Глава 13. Бойцовый пёс. ==========

Двор заливал по-весеннему яростный солнечный свет. Ощутимо пригревало, хотя это было только днем. Ночи были по-прежнему немилосердно холодными. Пройдет еще почти два месяца, прежде чем придет настоящее тепло.

Он расправил плечи, заставив спину напрячься. Ее приятно согревало солнце.

Робкая мысль о том, что он один на один со своим врагом, попыталась закрасться в голову, но он отбросил ее. Не все ли равно теперь было? Он не уберег брата. Это было концом. Чувство своей бесполезности окончательно подавило его гордость. Он расслабил занемевшие мышцы, и блаженное тепло прокатилось от плеч к запястьям. Предстоящий бой его не пугал. Самое страшное, что могло произойти – произошло. Он убил самого сильного волка, а то, что они теперь смогут ему найти будет мельче и слабее.

Они снова вышли к импровизированной арене. При виде раба публика разразилась воплями. Приблизившись, он различил среди криков и одобрительные возгласы, и ругань сомневающихся. Увидев своего противника – он слегка задумался.

Волк был молод и силен. Немногим мельче убитого вожака. В глазах горел злобный голодный огонь. Он скакал по клетке, огрызаясь на окружающих, которые, смеясь, отскакивали от сетки.

Антей подошел ко входу. В ожидании открытия двери он сжал и разжал кулаки. Странный азарт и предвкушение схватки начали наполнять сознание.

На плечо легла рука.

- Развлеки зрителей. Ставки приличные.

Он не стал уточнять, на кого именно. Кивнув, раб сделал шаг за ограждение. За спиной лязгнула, закрываясь, дверь, а на арену прыжком ворвался разъяренный зверь.

Он был великолепен. Гибкое тело было постоянно в движении. Он словно перетекал по земле. Молодая кровь бурлила, давая ему энергию, которую некуда было приложить в клетке. И вот теперь – у него была цель – безоружный человек, слабо пахнущий кровью и опасностью, но какое дело до опасности зверю, которому хочется убивать и пожирать теплую кровоточащую плоть. Волк знал, что такое оружие и как оно выглядит. У человека его не было. Умей он смеяться – он бы улыбнулся. От жертвы исходил приятный запах адреналина, который сделает его мясо еще более желанной добычей. Ради этого можно было и поиграть, не сразу вцепиться в горло.

Зверь закружил вокруг человека, не спуская с него налитых кровью глаз.

Прыжок. Зубы почти дотянулись до тела, но человек в последний момент отскочил. Движение было немного не ловким, но Антей сумел удержать равновесие. Его противник скользнул мимо, но у него было четыре лапы, и двигался он плавно, точно рассчитывая каждый шаг.

Он снова прыгнул, целясь в правое бедро, раб успел шагнуть влево, но не учел, что движение было обманным. Волк оттолкнулся от земли и вцепился в плечо, всем весом увлекая человека за землю.

От острой боли Антей против воли закричал. Публика разразилась овациями, увидев кровь, вопя, словно безумная стая. Зверь перехватил добычу поудобнее, и зубы впились еще глубже. Правая рука онемела.

Отчаянно извиваясь и крича от боли, Антей принялся наносить удары по волчьей морде, целясь в нос и глаза.

Зверь фыркнул, на мгновение выпустив плечо, и снова сделал движение ухватить жертву, но то самое драгоценное мгновение было упущено. Антей ударил его ногами в голову. Под спиной оказал клочок не растаявшего льда, и он скользнул по нему, избегнув страшных зубов хищника. Не теряя времени, он вскочил на ноги, чувствуя, как кровь стекает по руке. Он бросил взгляд на рану. Нужно было заканчивать поединок, пока он не потерял слишком много крови, иначе, еще немного, и зверь будет пировать над его еще живым телом. Уже почти ощущая всеми внутренностями клыки волка, он бросился кувырком в сторону, уходя от попытавшегося снова сбить его тела.

Волк рычал и злобно бил хвостом из стороны в сторону. Почувствовав кровь, он практически не контролировал себя.

Антей сжал кулак на правой руке. К счастью, она была задета не так серьезно, как он опасался, и еще действовала, несмотря на сильную боль от раны.

Он внимательно смотрел в глаза приближающегося зверя. Прыжок, и он чуть сдвинулся в сторону, опуская на загривок сцепленные руки, вложив все силы в этот удар.

Зверь упал, сбитый на лету, и тут же вскочил. Однако мгновения Антею хватило, чтобы оказаться на его загривке, сцепив руки под горлом и прижавшись так, что волк не мог повернуть голову, чтобы достать его зубами. Коленями он изо всех сил сдавил бока животного.

Свист и улюлюканье толпы осталось где-то далеко. Он весь сосредоточился на своем лохматом враге. Мощное тело ходило ходуном, не желая сдаваться, шерсть лезла в нос и рот, перебивая дыхание, собственные мышцы начало сводить судорогой. Он стал сомневаться в том, что ему удастся задуманное, и он умолял себя держаться.

Ему показалось, что руки начали расцепляться. Зверь носился, ударяясь спиной об изгородь, катаясь по земле, пытаясь скинуть вцепившегося в него человека.

Антей больше не мог держаться. Он чувствовал, что силы его покидают вместе с сознанием. Он в последний раз сжал колени и напряг плечи, чтобы руки не разжались.

Из груди зверя вырвался всхлип и он упал. Еще не веря себе, Антей закричал и сделал нечеловеческое усилие. Что-то легко хрустнуло и бешено стучавшее до этого сердце, остановилось. Он все это время чувствовал, как оно бьется под толстой шкурой волка. Теперь оно не билось. Не было и дыхания. Понимая, что задохнется, если останется лежать на звериной шкуре, Антей с трудом заставил себя сползти с его спины.

В ушах бешено стучала кровь, от напряжения она стекала из носа по губам. Он упал рядом с погибшим противником и перевернулся, хрипя и жадно хватая воздух. Отрешенно, он слышал ликование зрителей. Они получили свое развлечение. Все еще живой раб, истекающий кровью, отлично сегодня сыграл свою роль.

Скрипнула, открываясь, дверь. В поле зрения возник Герон.

- А ты молодец. Сам встать можешь?

Антей ничего не ответил. Он очень медленно перевернулся и опершись обеими руками о землю, сумел встать на колени. Перед глазами скакал и расплывался мир, он пошатывался, не осмеливаясь встать на ноги. Его подхватили под руки. Он скосил глаза – вторым человеком оказался вездесущий напарник Герона. Резкое поднятие заставило его застонать, но от боли в плече прояснилось перед глазами и ослабло головокружение. Он сделал шаг, но солдаты его удержали.

Герон снова хохотнул.

- Смотри, какой прыткий, так и рвется в бой. Следующий раз надо его поставить с парой волков.

И уже обращаясь к рабу

- Не дергайся. Сначала ко врачу, перевяжет, а то сдохнешь еще – господин будет зол.

Антея, придерживая с двух сторон, отволокли к тому, кого его дрессировщик назвал врачом.

Место, где располагался врач, который обслуживал рабов и слуг, было, скорее сродни свинарнику, и ничуть не напоминало лазарета, где он оказался с братом в начале.

Здесь даже не пахло лекарствами. Подвал с низким потолком был скудно освещен. Тяжелая вонь гниющей крови висела в воздухе, от чего он казался осязаемым. Возле одной стены у входа было брошено несколько тел, когда то принадлежавшие людям, но сейчас утратившие человеческие очертания – настолько сильно они были изуродованы.

Несколько металлических столов были накрыты грязными тряпками, по которым стекала и со шлепками падала на пол густая красная жижа. Под покрывалами угадывались человеческие фигуры. Вокруг были разбросаны инструменты, на которых налипли клочки плоти и обломки костей.

Возле стены напротив импровизированной помойки сидели и лежали на полу с десяток рабов и слуг. Некоторые из них уже, видимо, успели попасть в руки врача, и теперь сжимали относительно ровно обмотанные окровавленными бинтами головы и конечности.

Другие же все еще придерживали свои импровизированные повязки, либо вовсе лежали без движения. Никто из них не произносил ни звука, не делал ни одного движения. Полные боли и страха глаза были обращены к самому врачу. Антей не сразу разглядел его, между ними оказался конус света потолочной лампы.

Не церемонясь, Герон окликнул врача. Тот разразился гневной тирадой, но оторвался от своего занятия. Это был высокий старик в кожаном переднике мясника. Засученные рукава открывали тонкие руки, до локтей покрытые потеками крови, облепленные кусочками мяса и кожи. Антея ощутимо затошнило. За спиной врача на столе лежал обезображенный труп – именно в нем он ковырялся.

- Ну что еще?

У него был неприятный визгливый голос, подходящий к внешности. Привычного к такому охранника это не смутило и он, не моргнув, солгал.

- Господин велел подлатать раба.

Врач на секунду задумался и подошел ближе, разглядывая рану.

- Это волк?

Герон кивнул

- Тогда почему он еще жив?

На это охранник лишь пожал плечами.

Сварливый старикашка, высохший как щепка, отер руки уже изрядно запачканной тряпкой. Он принялся злобно орать на помощников, бесшумно скользящих по помещению. Получая требуемое, он резко оборачивался к Антею, словно тот был его злейшим врагом. Резкие тычки инструментов в плоть, едкая химия и рывки нити, соединившей края раны, заставляли его морщиться, но он терпел. Врач сначала расширил и вычистил рану. Раствор, которым он ее промывал, немилосердно обжигал, непроизвольно дернувшись, раб вызвал очередной всплеск гнева

- Что вы стоите, как пни. Держите его.

Охранники не перечили. Их руки стальными тисками сомкнулись на нем, не давая пошевелиться. Наскоро, не заботясь об аккуратности, врач зашил рану

Перевязав плечо раба, врач выпроводил всю троицу во двор, сопровождая их громкой руганью.

Все еще пошатывающегося Антея довели до его стойла и на прощание швырнули большой сверток с едой. Он не прикоснулся к тряпице.

Опустившись на сено, он застыл на нем словно безвольная сломанная игрушка. Азарт схватки прошел, вместо него накатила боль от очередного осознания своей ничтожности. Он старался перестать думать, но не мог. Закрыв глаза, он провалился в тяжелый тревожный сон.

Его снова преследовала волчья стая. Серо-черные тела проскакивали так близко, что он мог коснуться их, если бы захотел. Он оборачивался, слыша издевательский смех в рычании зверей. Падая от изнеможения, он останавливался и выхватывал кинжал, ожидая, пока дикий звериный хоровод стянется вокруг него и его враги окажутся достаточно близко. Звери, однако, не подходили, они стояли на границе некоего круга, за которым начиналась тьма и только желтые огоньки глаз были в ней заметны.

Антей вынужден был постоянно вертеться на месте, чтобы не дать подойти со спины, но потом кто-то из волков все-таки прыгал на него и сбивал с ног. Он быстро вскакивал на ноги, но противник уже исчезал в темноте. Потом атака повторялась, и так было снова и снова.

Проснулся он от хорошо знакомого шума, который поднимали молги, завидев хозяев.

Он встал через силу и отправился выполнять свои обязанности, от которых его никто не освободил.

========== Глава 14. Травля. ==========

Мягкая морда пепельно-серого молга ткнулась ему в ладонь, а потом вся огромная голова зверя скользнула ближе к Антею, требуя свою долю ласки.

Давно прошли те дни, когда, посчитав его забитым слабаком, молги пытались атаковать его, утверждая свое превосходство. Несмотря на это, он хорошо делал свою работу, в отличие от равнодушных рабов.

У тех животных, которыми занимался он, всегда было больше сена, чище кормушки, в отличном состоянии сбруя, которая нигде не натирала их хоть и не слишком нежные, но все же живые тела. Они всегда были здоровы. Шерсть была гладко вычесана, в ней не было ни единой колючки и даже с таким вот окрасом – играла и переливалась на свету, когда скакун гордо гарцевал по залитому солнцем двору.

Ценили ли молги его заботу или их отношение изменил запах волчьей крови и то, что изменилось в нем самом? Как бы то ни было, между ними установился тот баланс, который можно было назвать дружбой.

Однажды, заскучав, он мимолетно коснулся морды одного из них, проведя по короткой шерсти до круглых настороженных ушей. А животное прикрыло карие глаза и, потянувшись ближе, тяжело вздохнуло. Врядли хозяева когда-либо ласкали их – все-таки, они использовались как боевые звери.

Ему было все равно. С тех пор он безбоязненно подходил к самым злобным и норовистым зверям, хозяева которых удивленно наблюдали за бесстрашным рабом.

Он слышал их разговоры о том, что у него не все в порядке с головой после боев, но лишь прятал улыбку.

Ему самому трудно было в этом признаться, но мягкое касание живого тепла помогало ему справляться с теми чувствами, которые грозили затопить его разум и толкнуть на необдуманные поступки.

Вот и сейчас, погладив полученного из рук солдата зверя, он приподнял его лапу с мощными когтями, способными разодрать на клочки взрослого волка. Он потер подушечки специальной щеткой, счищая грязь и прилипшие к ней мелкие камни и куски коры. Из шерсти между пальцами он извлек щепки. Осмотрев и очистив остальные лапы, он занялся шкурой. Здесь было немного работы – он вычесывал их каждый день и сейчас по его пальцам, словно вода, рассыпались шерстинки, каждая из которых была длинной с ладонь.

Пройдясь гребнем по всему телу скакуна, Антей уловил слабый запах крови исходящий от его шерсти. Человеческой крови. Почему-то он был в этом уверен.

- Кого же твой хозяин убил на сей раз?

Конечно, он не разговаривал с молгом, просто размышляя вслух, но звук речи почему-то вспугнул животное. Покосившись на человека и всхрапнув, молг слегка дернулся, но Антей успокаивающе похлопал его по шее.

Закончив уборку, он перешел в соседнее стойло, где своей очереди на ласку и уход дожидался еще один зверь.

С наступлением лета дни стали теплее и длиннее, все больше наездников оставалось ночевать за пределами замка и многие стойла пустовали, он мог позволить себе уделять больше внимания каждому молгу, которые охотно платили взаимностью, перестав пытаться избавиться от него.

Он вышел во двор и бросил взгляд на солнце. Примерно полдень и в цитадели царила почти полная тишина, нарушаемая легким гулом кузницы и далеким шумом скотного двора.

Поставив ведра для воды на землю, он вытянул руки над головой и, сцепив ладони, с удовольствием потянулся.

Он услышал легкий хруст смещающихся суставов и почувствовал сладкую боль в растянутых мышцах.

Он бросил взгляд вглубь конюшни. Там слышалась возня бледных полумертвых рабов, которые боялись даже света солнца, не говоря о том, чтобы выйти вот так во двор.

В отличие от них, он, вынужденный работать, предпочитал делать это на свежем воздухе, подставляя свое тело лучам жаркого солнца. А поскольку он был молод, его ничуть не смущало ни оно, ни холодные ливни, ни снег – он же на нем не спал. Кожа его приобрела бронзовый загар и стала куда плотнее, привыкнув и к жаре, и к вьюге. Ее и кожей теперь было сложно назвать, скорее шкурой. Если так пойдет и дальше – она будет похожа на ту, что используют шорники. Он не раз грустно улыбался, размышляя, не таким ли будет его конец. Не решит ли Рагнар за какую-то провинность содрать ее с него и использовать по назначению?

Подойдя к колодцу и зачерпнув воды, он с удовольствием обрушил на себя этот ледяной водопад. Вспотевшее, покрытое пылью, тело благодарно отозвалось на эту передышку. Конечно, на жаре он высохнет моментально, но почему бы и нет?

По обнаженному до пояса телу скатились ручьи воды. Кожа покрылась мурашками, встопорщив отросшие волосы на голове и загривке. Он по-прежнему следил за собой, но стрижка выходила не очень ровной.

Он провел рукой по волосам и встряхнулся, как пес. Во все стороны брызнули хрустальные капли воды. На мгновение над ним повисла маленькая радуга, и он улыбнулся, увидев ее.

Снова набрав воды, он отправился к своим подопечным. Еще много раз он сходит за водой, прежде чем все тело будет дрожать от усталости. Он задумался об этом. Было странно, что он один такой среди рабов. Он не был свободен, но теперь наплевал на этот плен. Но почему они были такие? Мелкие и заморенные, по сравнению с ним. Он взглянул на свои руки. Они были куда тоньше, чем прежде – сказывался недостаток пищи, но, под потемневшей от работы на солнце и ветре кожей, перекатывались тугие валики сухих мышц, как и по всему телу.

Он снова улыбнулся своим глупым мыслям. Какая разница. Еще годслужбы у Рагнара и его тело будет кормить волков под стенами замка, если только солдаты не осуществят этих планов раньше.

Они пытались это сделать и им это почти удалось. Он выжил лишь чудом.

После второго боя прошло чуть больше двух недель, когда он, мучимый голодом и забытый своими «дрессировщиками», решился выйти во двор и дойти до задних дверей замковой кухни. Там, в выставленных у крыльца ящиках, в поисках поживы копошились волки, растаскивая кости со щедро оставленным мясом.

Он шел, чувствуя одуряющее-сладкий запах бычьей крови, не видя перед собой ничего, кроме своей конечной цели. Волки, ворча, нехотя отходили с его пути, утаскивая свою добычу.

Он, наконец, добрался до ящика и, выбрав кость, вцепился зубами в лоскуты мяса.

Стоя на коленях, обрывая плоть с кости, он не обращал внимания ни на возникавшие вокруг него серые силуэты, ни на лобастые головы, хватающие еду у него из-под рук. Он слышал только стук крови в голове, да урчание своего желудка.

Он не слышал, когда к нему приблизились люди, и потому удар сзади стал для него полной неожиданностью. Он не упал лицом в помои – тело еще помнило тренировки, и, кувыркнувшись, он перекатился в сторону, встречая опасность лицом. Перед ним стояли те, от встречи с кем его предостерегал смотритель. Пятеро солдат со своими боевыми волками на коротких поводках.

Шерсть на загривках зверей торчала дыбом. На опущенных к земле головах красными прорезями раскрылись дышащие жаром клыкастые пасти. Каждый из них издавал низкий тихий рык. И вокруг не было ни души. Никого, к кому можно было воззвать, прося помощи и защиты. Да и кто вступился бы за раба? Он бросил взгляд на лица солдат. Он уже понимал, что его ждет. Его попросту затравят как дикого зверя. Они хотели развлечения, и на лицах застыл жадный интерес. Глаза их лихорадочно блестели, а тела слегка подрагивали, будто они представляли каждое движение своих волков, рвущих беспомощную жертву.

Антей переводил взгляд с одного волка на другого и чувствовал, как у самого на загривке становятся торчком волосы. Его тело тщетно пыталось использовать то, от чего века эволюции избавили его организм, как от лишнего.

Мгновения текли, и с каждым из них он чувствовал, как по капле утекает страх, вызванный неожиданностью, а его место занимает злость. Закономерная реакция тела, пытающегося себя спасти. В крови, наконец, заструился горячий адреналин, и дыхание становилось все тяжелее. Он не упустил момента, когда первый поводок выскользнул из пальцев солдата, команду он услышал уже позже, но его рука к тому моменту нащупала берцовую кость горного быка, обглоданную волками.

- Взять!

Но волк уже был в прыжке, задолго до того как услышал это слово. Он так и упал, с оскаленной пастью. Лапы еще раз дернулись, и он застыл, а под головой, в грязи растекалось кровавое пятно. Между осколками проломленного черепа слабо подергивалась серо-красная кашица из мозга и крови.

Антей уже успел за то же мгновение оказаться на четвереньках, поднявшись с колен. Когда остальные звери скользнули вперед, он успел ударить еще одного, но на сей раз, ему не хватило замаха, чтобы убить. Волк с визгом отпрыгнул, поджимая переднюю лапу, перебитую где-то в плече, и тоже выбыл из этой игры. Однако, три оставшихся зверя хладнокровно бросились на добычу.

Они прекрасно знали что человек – не олень и не бык, он умен и хитер, и были обучены охотиться именно на такую добычу. Один из волков тут же кинулся к горлу Антея, но тот успел подставить левую руку и зубы сомкнулись на предплечье, моментально распоров мышцы. Во вторую руку, еще сжимавшую импровизированное оружие, вцепился второй волк, а третий схватился за правую ногу чуть выше колена. Они распяли человека на земле, превосходно обученные действовать синхронно. Они не двигались, ожидая распоряжения своих хозяев, и Антей на миг всмотрелся в лица солдат.

У них были звериные морды с широкими ухмылками. Жалеть его никто не станет. Они пришли его убить. Наказать за преступление, которого он не совершил. Отомстить.

Он сжал кулаки, чувствуя, как в напрягшиеся мышцы еще сильнее впиваются острые зубы. Уже сейчас, вспоминая тот случай, он мог назвать накатившее тогда чувство бешенством.

Он зарычал. Мохнатые уши шевельнулись, ловя этот звук. Они привыкли, что жертва кричит и стонет от боли и ужаса. А его свободная нога врезалась в морду третьего волка. Тот взвизгнул и отскочил. Что-то вроде бы хрустнуло под сапогом Антея.

Вывернув руки в пастях зверей, еще больше распарывая их об зубы, он вцепился пальцами, мокрыми от крови и волчьей слюны, в их языки. Животным сразу перестала нравиться их добыча. Лапами они попытались очистить пасти, но Антей их не отпускал, слушая придушенный визг. Чувствуя все усиливающуюся неестественную боль, звери припали к земле, продолжая слабо трепыхаться, пытаясь уползти.

Отброшенный ногами волк делал попытки вернуться снова и снова, но постоянно натыкался на толстые подошвы сапог.

Антей не питал особых иллюзий о том, что ему удастся выйти живым из этой схватки. Эти люди пришли, чтобы убить его. Даже без этих неудачливых волков – они были хорошо вооружены, и шансов у него не было. Он хорошо понимал, что как только избавится от животных – их место займут люди.

Когда третий волк, наконец, отскочил окончательно, смирившись с неудачей, а, скорее даже, получив неслышный сигнал от хозяина, Антей внутренне сжался, но все равно, удар по бедру левой ноги оказался чересчур болезненным. Уткнувшись в плечо, он подавил стон. Будь солдат чуть поздоровее – он бы переломил кость пополам. Следующий удар сверху вниз пришелся в тазобедренный сустав. От боли раб разжал руки и инстинктивно попытался отползти. Воспользовавшись случаем, оба волка ретировались, стараясь не попасть под ноги людей, окруживших обидчика.

Он полз, словно не понимая, что ему уже никуда не деться, просто стремясь скрыться. Встать он не мог, любую подобную попытку пресекали в зародыше. Удар в грудь перевернул его на спину, заставив хватать ртом воздух от боли. Потом сапог резко опустился на грудину, и его согнуло пополам. Снова – кости уцелели лишь чудом, но боль была невыносимой.

Остановленный, он принялся яростно отбиваться руками и ногами. Один раз ему удалось вслепую ударить солдата, причем, судя по злобному шипению, довольно сильно. Но этот триумф длился не долго, и воспользоваться преимуществом ему не удалось.

Его снова ударили, сразу одновременно с двух сторон, в грудь и живот. Его мучители теперь за что-то держались. Это позволило им не терять равновесия и бить сильно и точно. Выбитый воздух вырвался со всхлипом, развеселившим нападавших. Не давая ему прийти в себя, кто-то ударил его ногой в висок. Перед глазами поплыло и руки, которыми он пытался прикрывать голову, бессильно упали на землю, хотя, не до конца покинувшее его, сознание отмечало сыпавшиеся на него смертоносным градом удары. Он почти перестал чувствовать их, только откуда-то издалека доносились глухие удары, яростные голоса и сладостное придыхание, когда солдат наносил удар, куда и как планировал.

Позади людей проскальзывали фигуры волков, тщетно пытавшихся добраться до человека вновь. Они рычали и царапали землю от нетерпения. Однажды, случайно столкнувшись, даже подрались, но не отошли, захваченные безумием своих хозяев.

Кто-то все же заметил, как солдаты избивают раба. Антей услышал окрик и злобные ответные возгласы солдат. Они даже не остановились.

Еще несколько ударов пришлось по голове, и он все-таки отключился.

Очнулся он неожиданно для самого себя. Он открыл глаза и обнаружил, что лежит на мягком сене в конюшне. Рядом пофыркивали, перебирали лапами и чесались молги. Свет больно резанул по глазам, и сразу закружилась голова. Мозг явно сильно пострадал от сотрясения. Все тело, онемевшее от побоев, ныло. Он попытался сесть, но не смог. Его затошнило. Перед глазами всё плыло от боли, и он лег обратно.

Тогда он попытался поднять руку. Получилось не сразу и медленнее, чем хотелось бы. Порванное волком предплечье было туго замотано чистыми бинтами. Он ощупал вторую руку – то же самое.

Он был жив. Даже в это не верилось. Более того – он был в своем стойле, ставшем его домом. Кто-то даже позаботился о нем, грязном рабе. Наверняка это были его «дрессировщики». О тех, кто приносит тебе деньги, стоит позаботиться.

Перестав бороться с собой, он снова провалился в забытье.

Он несколько раз еще приходил в себя и вновь забывался сном. Отлеживался он, судя по ощущениям, несколько дней, практически не двигаясь.

Его тело снова, как тогда в лазарете, онемело без движения, но на сей раз кожаные ремни его не удерживали. С их задачей справлялась страшная боль. Судя по характерному хрусту при каждом движении – у него были сломаны какие-то кости, причем сам он толком не мог понять какие – сознание отказывалось служить ему. Во рту ощущался постоянный привкус крови, но все зубы были на месте – он проверил несколько раз. Они даже не шатались. Он пришел к выводу, что обломки ребер повредили легкие или что-то еще.

Он подумал хорошенько и отбросил эту мысль. Если бы это было так – он бы уже был мертв. Способность мыслить вновь вернулась к нему, чем несказанно его обрадовала.

Он пошевелился. Получилось, хоть и не слишком уверенно. Скрипнув зубами от боли, он заставил свое тело чуть приподняться и удобнее лечь на кучу теплого сена.

Вставать, явно, было рано и он смирился, согласившись дать телу еще немного отдыха в бездействии.

Когда, наконец, он решился подняться, не рискуя рухнуть на пол, его руки нашарили нечто мягкое.

========== Глава 15. Первый трофей. ==========

Рядом с ним лежал сверток.

Пальцы снова коснулись его розовато-серой поверхности. Легкое бархатистое ощущение не могло его обмануть, но он не мог в это поверить.

Зачем это кому-то понадобилось?

Он отдернул руку. Это всего лишь сон, очередная бессмыслица. Он отвернулся и встал, держась за перегородку.

Его пальцев тут же коснулись мягкие губы молга, и некоторое время шутливо перебирали по руке, делая вид, будто зверь хочет его укусить. Антей повернул руку ладонью вверх и потрепал морду животного. Ощущение от мягкой теплой шкуры были вполне реальны и очень знакомы.

Он снова бросил взгляд на сверток. Тот никуда не делся и даже не делал попыток исчезнуть.

Осторожно нагнувшись, словно боясь спугнуть его, Антей кончиками пальцев снова коснулся теплого свертка. Он вздохнул и потянул его за край.

Он догадывался, что это, но все равно увиденное стало неожиданностью.

Ему пришлось поднять руки выше головы, чтобы неожиданный подарок предстал перед ним во всей красе.

С легким шелестом, струясь и переливаясь в свете ламп, развернулась изумительно выделанная волчья шкура, принадлежавшая раньше убитому им вожаку.

От нее пахло дымом, над которым ее выдерживали, чтобы она не портилась. Еще чуть-чуть пахло деревом, опилками которого ее чистили, чтобы она рассыпалась мягким водопадом после того, как ее вычешут.

Он размышлял, к чему такой подарок, когда сзади раздался голос.

- Нравится?

Он обернулся. Опершись локтем о загородку, в проходе стоял Герон.

Антей кивнул и прямо глянул тому в глаза.

- К чему это?

Герон пожал плечами.

- Приказ господина. Ему понравилось, как ты дрался и он захотел тебя поощрить. Конечно, к зиме было бы больше в пору, но я надеюсь, что ты доживешь до следующей.

Он хохотнул. Потом вспомнил что-то и полез в карман.

- Да, и по традиции…

Он швырнул к ногам раба еще один подарок. Антей опустил глаза.

Полузарывшись в сено, лежало ожерелье.

Антей видел подобные вещи у воинов и в замке Ворона, и здесь.

На прочный даже на вид шнур были нанизаны волчьи зубы, перемежавшиеся небольшими косточками, по все видимости - из лап зверя, точнее зверей. Судя по количеству зубов – с ними расстались три волка. Трое, убитые им.

Однако, нить, оставленная про запас, была еще очень длинной. Он даже улыбнулся.

Отмеряла ли она длину его жизни и количество убитых им зверей?

Он так ни разу и не одел этого ожерелья.

Вскоре оно пополнилось еще одной горстью костей и зубов, щедрым жестом высыпанными в его ладонь Героном, которого буквально переполняла гордость.

Кроме этих трофеев, каждый встреченный им волк оставлял свою отметку на его теле.

И покрытая загаром кожа, и тонущая в отчаянии душа были покрыты шрамами, которые останутся вечным напоминанием о том, кто он.

Убийца, убивающий по команде.

Инструмент, в руках своих хозяев.

Безымянная вещь, которая нужна только для того, чтобы приносить им прибыль и развлекать их.

Отличался ли он от тех, кого убивал? Нет.

Ничем, кроме того, что он был пока еще жив.

========== Глава 16. Гельнар. ==========

Антей снова опустил ведро в колодец, когда его внимание привлек шум: звон металла, глухие удары, крики. Поставив свою ношу у ворот конюшни, он осторожно, хоронясь в тени, пошел на звук.

Он петлял между строениями, стараясь никому не попасться на глаза, довольно долго.

В конце концов, он вышел где-то недалеко от ворот замка.

Двор здесь был утоптан едва ли не до камня, либо и в самом деле когда-то давно был замощен камнем. У стены замка здесь был широкий выступ, скорее даже балкон с кованой решеткой ограждения.

Когда он подошел к углу здания, за которым прятался, на этот балкон как раз вышел Рагнар с немногочисленной свитой. Сердце Антея замерло, когда он увидел рядом с ним фигуру в черном доспехе. Воин был в шлеме с опущенным забралом, но он не сомневался.

Во дворе уже собралась уйма народа. Все они смотрели на что-то, расположенное под балконом и Антей рискнул подойти ближе. Почти все отшатывались от него как от прокаженного, но зрелище впереди явно было очень интересным и ряды любопытствующих все равно тесно смыкались.

Наконец он достиг края толпы и как раз вовремя. Продолжая создавать жуткий шум, к подготовленной здесь и огороженной площадке, группа из пяти солдат приволокла человека. На нем были деревянные колодки, сковывающие руки и шею, но все равно они едва тащили его.

Не видевший подобных людей, Антей, внимательно его разглядывал, пытаясь припомнить, не слышал ли он о таких.

Чужак был высок и мускулист. Крепкое тело покрывала красновато-бурая кожа, обветренная от долгого пребывания на ветре, солнце и морозе. Судя по многочисленным шрамам, он был привычен к бою, и непокорный нрав сквозил в каждом движении, в каждом взгляде, который он бросал по сторонам.

На злом лице сверкали темные, как осколки антрацита глаза, обведенные углем, что тоже выдавало в нем бывалого путешественника. Густые черные волосы были собраны в сложный хвост, доходивший до середины спины, и при каждом движении позвякивали металлические стержни, прикрепленные к вплетенным в этот хвост нитям.

Немногочисленная одежда этого странного дикаря была украшена мелкими черепами животных. На поясе, впрочем, висели небольшие черепа, явно принадлежавшие к человеческому виду. Антея передернуло. Он попытался сделать шаг назад, когда безумный взгляд человека уперся в его лицо, а сам пленник подскочил к ограждению.

Но толпа была слишком устойчива, и на секунду они оказались лицом к лицу, и если раньше, метавшийся по импровизированной арене, человек, выкрикивал ругательства или рычал, пугая толпу и солдат, то сейчас он абсолютно членораздельно произнес

- Ну что, пес, каково тебе здесь?

Не дожидаясь ответа, он метнулся обратно, а Антей на всякий случай все же отодвинулся подальше.

Он успел заметить, как вздрогнули все вокруг него, даже скованный безумец, когда над головами громом прокатился такой родной и знакомый голос.

- Тихо!

Толпа замолчала. Даже беснующийся, словно дикий зверь, пленник остановился и, наконец, осмысленно посмотрел на лорда Рагнара, задирая голову, насколько получится.

Убедившись, что его слушают, Рагнар одарил дикаря таким тяжелым взглядом, что будь он материален – не то что не оставил бы от него мокрого места, но и растер бы в пыль даже сами камни под его ногами. Потом он начал говорить, произнося каждое слово очень веско и размеренно.

- Перед вами разбойник Гельнар, более известный как Гельнар Детоубийца. Вы все знаете о нем, уже почти три десятка лет он нападал на наши села со своей бандой, вырезая земледельцев и их семьи словно скот.

Он не успел продолжить, когда названный Гельнаром скривившись и презрительно сплюнув в пыль, бросил

- С тобой-то уж мне не соперничать. Или ты считаешь, что право грабить и убивать есть только у тебя?

Голос разбойника был довольно высоким и неприятно-визжащим. Антей поморщился, услышав его. Рагнар же продолжил, как ни в чем ни бывало.

- Однако, наши доблестные солдаты уничтожили его банду, а главаря доставили для суда и наказания. Мне надлежало бы казнить тебя, но я дам тебе шанс доказать, что твоя жизнь чего-то, да стоит. Прими предложение работы на руднике и сохранишь себе жизнь.

Гельнар расхохотался, дергаясь всем телом, будто в припадке. Его слова визгливым криком метались по двору.

- Какая милость с твоей стороны. Неужели ты считаешь, что я стану работать на благо такого слабака, как ты? Давай, спустись сюда, и посмотрим кто кого.

Антей невольно сравнил бросившего вызов преступника и своего хозяина. На фоне полного бурлящей силой Гельнара, Рагнар мог бы показаться слабым стариком, если бы Антей не видел того в бою, и, скорее всего, разбойник сам не знал возможностей Волчьего Лорда.

Рагнар холодно улыбнулся, как могла бы улыбнуться скала человеку, попавшему в горы во время обвала. Сигурд шагнул вплотную к своему господину и снял шлем. Антей, почти год не видевший брата, поразился произошедшим в нем переменам. Он не видел тела, сокрытого под доспехами, но был уверен, что брат его стал куда выше, чем раньше, вся фигура стала мощнее, едва сдерживаемая сила сквозила в каждом движении, которые были столь стремительны, что почти не сковывались тяжелой броней.

Но лицо он видел очень хорошо. Слишком хорошо, чтобы понять, как изменился его брат. Что он перестал быть его братом.

Пустое и безжизненное лицо было обветренным, указывая на то, что не так уж часто Сигурд бывал рядом с господином. Бледная кожа, которую уродовало несколько шрамов, намекала на то, что он предпочитает охотиться ночью, избегая солнца. А, возможно, просто слишком часто носит шлем.

По плечам рассыпался ничем не сдерживаемый водопад таких же седых, как у самого Антея, волос.

Глаза внимательно, но равнодушно, пробежали по рядам собравшихся, не останавливаясь ни на ком, словно выискивая тех, кто мог бы проявить сочувствие к пленнику.

Сигурд что-то сказал Рагнару. Тот кивнул. По бескровным губам пса-телохранителя Волчьего Лорда скользнула тень той же улыбки, которая не сходила с лица его господина, и он взвился в воздух.

Стоя на решетке ограждения толщиной не более пальца, идеально балансируя и даже не качнувшись, он произнес.

- Ты сам выбрал свою судьбу.

Он выбросил вперед руку и короткий меч, больше похожий на широкий, причудливо изогнутый кинжал, воткнулся в землю у ног Гельнара. На темляке из толстой красной нити качнулись и звякнули металлические колечки. Тот неверяще глянул на оружие – судя по манере украшения – бывшим его, до того, как его схватили.

В другой руке Сигурда тоже что-то блеснуло и на оковах пленника открылись замки. Колодки с грохотом рухнули на камень. Пленник, не торопясь, распрямился, разминая затекшее тело и играя мускулами. Он снова захохотал.

- Кто бы ты ни был, ты самоуверенный идиот.

Он кинулся к своему ножу, подхватил его и встал в боевую стойку, пригнув голову.

Сигурд ничего не ответил. Он снова прыгнул.

Дыхание Антея прервалось. Спрыгнуть с такой высоты, даже в доспехах, компенсирующих силу удара, и не переломать ноги, было невозможно.

Однако, Сигурд спокойно и умышленно замедленно выпрямился, поднимаясь с корточек, стоя на носках.

По лицу разбойника скользнуло удивление и замешательство, но у него не оставалось выбора, и он бросился вперед, занося нож для удара.

Уже увидев невозможное, Антей понял, что за брата нет смысла переживать. То, что произошло дальше, он наблюдал спокойно, с легким чувством отвращения.

Сигурд, остававшийся стоять на месте, слегка присел, делая подножку нападающему, но тот разгадал маневр чуть раньше и кувыркнулся в сторону, справедливо ожидая какого-то другого приема.

Оказавшись на ногах, он снова пригнулся и закружил вокруг рыцаря. Доспех оставлял ему не так уж много пространства для маневра. Открытыми были только голова, шея, да руки в тонких кожаных перчатках.

Гельнар снова бросился вперед и в последний миг движения откинулся назад, подпрыгнул и нанес удар обеими ногами, целясь в грудь телохранителя.

Однако, Сигурд чуть раньше шагнул в сторону и, чуть развернувшись, одной рукой перехватил ногу незадачливого убийцы, а второй рукой ударил его сверху по груди.

Удар и собственный вес Гельнара впечатали его в землю с такой силой, что Антею показалось, что он услышал хруст. На этом все было кончено. Разбойник был еще жив и даже попытался встать, когда пальцы, затянутые в тонкую черную кожу, вцепились в его собственное горло.

От боли и невозможности дышать, он стал хаотично размахивать ножом в опасной близости от лица рыцаря.

Поморщившись, тот перехватил руку с ножом, и на сей раз, Антей совершенно отчетливо услышал хруст ломаемой кости. Пленник задушено взвыл, и его оружие выскользнуло из искалеченной руки, звякнув по камню.

Здоровой рукой он продолжал скрести руку, поднявшую его с земли. Оба бойца были одного роста, но толпа ахнула, когда ноги разбойника поднялись над землей. Это было бы легко списать на помощь доспехов, но отсутствие латных рукавиц развеивало этот миф.

Сигурд был настолько силен, что сам поднял его.

По спине Антея пробежал неприятный холодок. Его братом овладел демон.

Он видел, как пальцы смяли гортань Гельнара, а потом, дергающееся тело рухнуло на камни, заливая их кровью.

Сигурд отбросил выдранный из живого тела кусок мяса и нагнулся, подбирая с земли нож, рассматривая трофей, а затем прицепил его к свободному креплению на своем поясе.

Он поднял лицо вверх, глядя на своего господина.

Тот, сохраняя невозмутимое выражение лица, высокомерно кивнул, одобряя расправу.

Толпа, словно ожидавшая этого жеста, радостно завопила и зааплодировала.

Антей поспешно пробрался сквозь людское сборище, радовавшееся пролитой крови, словно самому сладкому зрелищу на свете. Его слегка затошнило. Конечно, он и сам убивал и понимал, что убийцу бы все равно казнили, но вот так, разрывая на части… Ни один человек не мог так убивать.

Он, наконец, добрался до оставленных у дверей ведер с водой. Стоящая в тени, она еще не успела нагреться, но уже и не обжигала холодом.

Подхватив одно, он опрокинул его на себя. Не помогло. Перед глазами еще стояла картина пролившейся крови. Он вновь набрал воды, на сей раз ледяной. Задержав дыхание, он поднял емкость, но не успел вылить на себя ее содержимое.

Знакомый рык заставил его вздрогнуть.

- Эй, раб. Подойди сюда.

Он обернулся. В пяти шагах от него стоял Сигурд. С левой руки все еще капала, не успевшая свернуться, кровь.

- Плесни-ка воды.

Он подставил руки и с ожиданием посмотрел на замершего Антея.

========== Глава 17. Предавший братство. ==========

Антей неподвижно застыл, с ужасом вспоминая слова Рагнара, принуждавшего его держаться подальше от брата.

Тот нетерпеливо шагнул вперед.

- В чем дело, раб? Долго мне еще ждать?

Чувствуя в голосе растущую злобу, Антей нерешительно приблизился и поднял свою ношу так, что вода потекла на землю тонкой струйкой, разбрызгиваясь о камни.

Хмыкнув, молодой хозяин стал с брезгливым выражением лица ожесточенно оттирать кровь с перчатки, не снимая ее с руки. Удовлетворившись результатом, он убрал руки.

- Хватит.

Он отряхнул руки и снова взглянул на раба.

Тот, опасаясь, что брат его узнает, опустил глаза.

- Я видел, как ты таращился на нас. Смотри мне в глаза, падаль.

Антей с трудом поднял голову.

- Что он тебе сказал?

Покрываясь потом под взглядом человека, когда-то звавшего его братом, он нехотя ответил.

- Он назвал меня псом, господин.

Губы Сигурда искривила ухмылка.

- Это он точно подметил. Ты отличный пес. Послушный и сильный, к тому же неплохо дерешься. Пожалуй, стоит дать тебе имя, хотя, рабу и не положено. Будешь зваться Волкодавом. Нравится имя?

Он выжидающе взглянул на Антея, но тот снова опустил голову.

- Как вам будет угодно, господин.

Он услышал, как со свистом вырывается сквозь сжатые зубы воздух. В горло уже знакомой стальной хваткой вцепилась рука. Даже мокрая кожа перчатки не скользила в смертоносном захвате. Сигурд прошипел:

- Кто позволил опускать голову? Отвечай, как положено. Я спросил, нравится ли тебе это имя.

Он еще раз тряхнул раба, утверждая свое превосходство.

Антей придушенно прошептал:

- Да, господин.

Удовлетворившись ответом, Сигурд какое-то время еще медлил, внимательно всматриваясь в глаза раба в поисках лжи, но потом разжал пальцы.

Горло саднило и руки так и тянулись размять его, но Антей стоял, борясь с собой, и с непритворным отчаянием смотрел на человека, бывшего когда-то его братом.

Всегда сдержанный и уравновешенный, он никогда не опускался до запугивания и излишней жестокости.

И все же…

Когда Сигурд уже уходил, на его лице застыло знакомое выражение легкого разочарования. Ждал ли он, что, обезумевший от боли и страха, раб, станет сопротивляться? Хотел пролить еще кровь, не успокоившись после такого короткого и неравного поединка? Или он узнал его?

Такая же тень неудовлетворенности появлялась на его собственном лице после учебных боев, в которых он неизменно повергал любого противника, подобранного ему наставником.

Всех, кроме одного. Хотя, он так и не признал своего поражения

Там, в цитадели Воронов, претенденты на гордое звание рыцаря долго и упорно тренировались.

День за днем, год за годом, меняя детские короткие мечи, игрушечные и грубо сделанные, на деревянные тренировочные, весом зачастую превосходящие боевые. И в самом конце, приближаясь к долгожданному порогу совершеннолетия и совершенства владения собой и оружием, они получали настоящее оружие.

Да, клинки Воронов, кустарные и грубоватые, были гораздо хуже оружия Волков, разнообразного, искусно выполненного из лучших материалов. Но отличались они не только этим. В них была душа.

Там, в их прошлом, каждый мальчишка с завистью провожал взглядом такое оружие. Это был предел мечтаний.

Каждый клинок был результатом долгого и упорного труда. Не важно, кто его делал – сам владелец или же он заказывал его более опытному собрату, в каждый меч, кинжал, даже нож – вкладывалась душа мастера. Это было обязательным условием сотворения металлического чуда.

Единственным этапом, когда металла не касались руки человека, было литье железа в формы для заготовок. Потом эти заготовки тщательно ковались и закалялись, затачивались и полировались до поистине зеркального блеска поверхности.

Каждый клинок, в конце концов, требовалось как-то украсить. В братстве не было и не должно было быть, согласно кодексу, двух одинаковых орудий убийства.

В ход шла чеканка рисунков, рун, символов, имен. Разнообразной была и отделка рукоятей. Каждый воин подвешивал к оружию какой-то мелкий амулет, вроде тех колечек на ноже убитого дикаря, который висел сейчас на поясе Сигурда. Если бы не они – возможно, что он и не вспомнил бы о своем позорном проигрыше.

Так же, как рождалось оружие, рождались будущие воины. Их тела и души ковались из простых, детских, в душных тренировочных залах крепости, на промозглых ветрах горных вершин, окружающих цитадель, в пыльных пустошах далеких чужих краев, где не было ни единой человеческой души и в огне яростных схваток насмерть с отрядами таких же претендентов из других крепостей, пробовавших силы соперников, не считаясь с потерями среди еще непосвященных мальчишек.

Его посвящение сильно запоздало, но, хотя он не был рыцарем, последние годы в братстве прошли для него в постоянных стычках, где он бился на равных с рыцарями. Его выбор – пройти посвящение вместе с братом – уважали, но он уже давно доказал, что достоин будущего звания.

С самого первого дня в крепости Ворона он подавал большие надежды. Верная рука и острый ум сделали его опасным противником для сверстников и даже тех, кто был старше него. Ему пророчили место во главе братства, но эта мысль совершенно не грела его душу. Он не любил пыльную тишину помещений замка. Его тянуло прочь, за каменные стены, под бескрайнее небо, под низкий полог запретных дремучих лесов – пусть даже к волкам. Даже смертоносные горные лабиринты привлекали его больше, чем обязанность принимать решения за несколько сотен собратьев. Его стихией был бой, а не долгие размышления. А вот Сигурд был абсолютно другим.

Антей не раз встречал его в библиотеках замка и за разговорами с наставниками. Каждый раз он тихо удалялся, не решаясь вмешиваться. Но, несмотря на такую приверженность, его брат владел оружием не хуже его самого.

Как и Антей, он превосходил способностями ровесников. В конце концов, решением старших рыцарей их поставили друг напротив друга, чтобы в спарринге выяснить предел возможностей каждого. Пять лет разницы не смущали никого, кроме самого Антея, но это было лишь до начала состязания. Бой по правилам проводился в полных доспехах, но с деревянным тренировочным оружием, и с первых ударов Антей понял, что ему попался тот самый, достойный противник, которого, до сей поры, не находилось.

Их поединок длился очень долго. Оба выбивались из сил, выкладываясь полностью. Раз за разом в сторону отлетали разбитые в щепки деревянные мечи, а в руки ложились новые, и бой продолжался. Неизвестно, сколько еще бы прошло времени, и чем закончилась бы эта изматывающая игра, но слепой случай решил исход поединка.

Антей оступился, когда под ногу попал кусок дерева от разбитого оружия – непростительная, но распространенная ошибка, уносившая огромное количество жизней во всех войнах.

Он упал на выложенный плиткой пол под взглядами, полными азарта и ожидания, но продолжал сражаться, из крайне неудобного положения отбивая выпады. Ему бы следовало сдаться и признать поражение, но странная гордыня завладела его сердцем, и он продолжал оттягивать неизбежный конец схватки.

Удачный удар сбил с его головы шлем и прямо перед глазами опасно замелькали непрестанно скрещивающиеся мечи.

Сигурд свободной рукой сорвал со своей головы шлем и, смеясь, крикнул

- Сдавайся, Антей, я выиграл!

В его словах не было ни следа заносчивости, но в сердце почти побежденного юноши внезапно полыхнула ярость и по раскрасневшемуся лицу скользнула злая улыбка

- Нет!

Он нанес несколько размашистых ударов, заставляя удивленного брата отступить на шаг назад.

Опершись рукой позади себя и, продолжая отмахиваться, он попытался встать, но уставшее тело снова подвело его, и он рухнул обратно, головой на бордюр, к которому подполз в пылу отчаянного сражения.

Пользуясь случаем, Сигурд выбил меч из руки брата и коленом надавил на его плечо, не давая тому встать.

Сделай он это чуть резче – шея Антея была бы сломана.

- Теперь сдаешься?

Антей зашипел от злости.

- Нет.

Возможно, наставник почувствовал напряженность, и громко произнес, чтобы слышали все собравшиеся.

- Бой окончен. Победил Сигурд.

Тот поднялся на ноги и протянул руку, чтобы помочь Антею встать.

- Что с тобой?

Антей, сам не понимая, что на него нашло, прикрыл глаза, чтобы очистить сознание и мотнул головой. Приняв руку, он поднялся.

- Ничего. Извини, что-то нашло. А ты неплохо дерешься, для малявки.

Оба юноши рассмеялись, совершенно позабыв про только недавно мелькнувшую тень смертельной вражды.

Антей хлопнул брата по плечу.

- Скоро мы оба, наконец, будем рыцарями и станем путешествовать по миру. Посмотрим, кто из нас лучше в настоящем бою.

Наставник, старик, бывший рыцарем много лет, а теперь лишившийся половины правой руки и не снимавший бурого капюшона с изуродованного черепа, подошел к смеющимся братьям. Его горящий взгляд пронзил обоих, и они затихли, низко поклонившись мастеру.

Тот, словно не заметив, перевел взгляд с одного претендента на другого.

- Вы достойно владеете оружием, кроме того, вы прошли все испытания. Через пять дней глава братства вернется сюда, и мы проведем вас через обряд посвящения. Будьте готовы к этому. Не забудьте, что ваши души, мысли, тела и оружие должны быть идеальны.

Оба брата снова поклонились, уже не столь низко, обозначив, что приказ принят ими.

- Да, мастер.

Старик отступил в сторону.

- Ступайте, отдохните. На сегодня вы освобождаетесь от работы и тренировок.

Оба брата вместе вышли из зала для тренировок. Однако, добраться до своих комнат им удалось не скоро. Обоих окружило великое множество претендентов и рыцарей, наблюдавших за поединком. Они поздравляли их, давали советы и восхищенно бросались какими-то незначащими фразами, сливавшимися в общий радостный гул.

Никто не знал, с какими новостями вернется глава братства и что следом за ним в их дом придет страшная война.

========== Глава 18. Тяжелый день. ==========

Дождавшись, пока скроется предавший братство, Антей тяжело вздохнул, переводя дух, и коснулся шеи.

Чудом было то, что он не убил его. Он видел глаза, полные бешенства. Он видел, с какой легкостью меняется его настроение, от сдержанного благодушия до с трудом контролируемой ярости.

Всего за год они оба изменились до неузнаваемости.

Если бы кто-то год назад сказал ему, что его брат из мудрого расчетливого воина превратится в кровожадного зверя, он бы сам немедля убил оскорбившего их обидчика.

Хотя…

Он поднял взгляд на солнце.

Поверил бы он, что станет рабом? И более того, бойцовским псом, с унизительной собачьей кличкой.

Он не знал тайны происхождения своего имени, его выбрала мать. Она говорила только, что оно очень-очень древнее. Это имя было теперь единственным, что от нее осталось, когда он оказался один на один со всем миром, полным злобных хищников в обличии людей. Чудом было, что ни один из них его еще не убил, но надолго ли?

Налетевший порыв ветра взметнул в воздух пригоршню пыли и бросил Антею в лицо. Глаза сразу защипало, и он зажмурился, оберегая их.

Подняв уже снова наполненные ведра, он поспешил в конюшню.

Молги радостно зафыркали и заскребли когтями по настилу пола, выгибая спины и сладко потягиваясь.

Они привыкли к внимательному и заботливому человеку, перестав воспринимать его как чужака или слабака, к тому же – он был куда добрее их черствых хозяев, нередко причинявших животным боль, чтобы заставить их слушаться.

Сильные руки Антея всегда знали меру. Если зверь упрямился – он никогда не бил его. Он просто мягко, но сильно направлял движения молга и тот, в конце концов, уступал. Иногда хватало и взгляда. Рискованно близкого и вызывающего, чтобы даже матерые скакуны начинали тревожно подергивать круглыми ушами и выгибать шеи, по которым тут же пробегали пальцы человека, знавшего, как необходимо поощрять за послушание.

Временами, если кто-то из животных слишком долго оставался в стойле, он сам седлал такого молга и выводил в открытый загон, где, уставший от долгого бездействия, зверь мог размять мышцы, подышать свежим воздухом и всласть порезвиться.

Раньше он никогда не сидел в седле и сам удивлялся тому, как быстро научился в нем держаться, хотя и сами звери не стремились скинуть новичка.

В стойле почти у самых ворот, он с утра заметил молга, который с надеждой всматривался в каждого человека, проходящего мимо, в ожидании, что придет его хозяин, и они вновь устремятся в жаркую битву.

Он не знал, что его наездник, раненый накануне во время облавы на разбойника, умер на руках у лекаря, и еще долго за ним никто не придет.

Он вытянул морду в проход, пытаясь дотянуться до Антея, но тот прошел мимо.

Молг проводил его взглядом и издал скорбный резкий крик, прося его вернуться.

Этот звук ножом полоснул по сердцу человека. Он беззлобно выругался и опрокинул ведра в поилки. Отставив их, Антей вернулся к несчастному животному.

Молг снова вытянул шею, забавно шлёпая губами, словно что-то говоря ему.

Антей положил ладони по бокам вытянутой морды и поскреб шкуру под глазами, куда постоянно садятся мухи и другие докучливые паразиты.

Он не знал, стоит ли что-то говорить молгу, да и поймет ли тот что-то, кроме интонации.

Его взгляд упал на висевший на крюке недоуздок.

Садиться в седло настроения не было, но животному жизненно необходимо было выйти на воздух.

Увидев тонкие кожаные ремешки в руке человека, молг фыркнул, но подставил голову, позволяя надеть недоуздок.

Антей еще стоял в стойле рядом со скакуном, поглаживая мощную шею, когда сзади послышались шаги. Они были слишком тяжелыми и уверенными, чтобы принадлежать слуге или рабу. При каждом шаге позвякивало железо доспеха, и Антей рискнул обернуться, с опасением ожидая, что Сигурд вернулся, чтобы довести дело до конца. Он даже не испытывал страха, зная, что ничем не сможет тому помешать, поскольку тот все же был его братом. Кроме того, странные умения Сигурда не оставили бы ему ни малейшего шанса выжить.

Он ошибся.

По проходу, словно ожившая скала, двигался сам Рагнар. Его взгляд замечал, казалось, каждый след от когтя на деревянном настиле, каждую пылинку.

Антей застыл, надеясь, что лорд решил просто осмотреть свои владения, но тот остановился напротив раба, одарив того внимательным взглядом.

- Почему ты это делаешь?

Не поняв вопроса, Антей рискнул переспросить, призвав все свое самообладание, чтобы не опустить глаза и не дрожать от переполнявших его эмоций.

- Что делаю, господин?

- Почему заботишься о них так тщательно. Тебя принудили делать эту работу, но ты делаешь ее куда лучше, чем остальные.

Антей хотел бы ответить, что делает это потому, что оказался с ними в одном положении, служа этим людям – зверям, но вовремя одернул себя, вспомнив о наказании, постигающем дерзнувших сказать неугодное хозяину замка. Да и это было лишь полуправдой. Вслух он сказал вторую половину своей правды.

- Они мне нравятся, господин.

Он не знал, понял ли Рагнар, что раб сказал не то, что думал на самом деле, но тот никак не отреагировал.

- Я знаю, что ты наблюдаешь за братом. Сегодня ты говорил с ним. Будь осторожен. Мое слово в силе. Если он вспомнит кто ты – он умрет. Медленно и болезненно, а ты будешь наблюдать.

Он замолчал, а Антей судорожно сглотнул и прошептал, стараясь совладать со своим голосом.

- Я помню, господин.

Рагнар выглядел удовлетворенным реакцией раба.

- Хорошо. Ты оказался достаточно умен, чтобы не пытаться сбежать, украв одного из них.

Он кивком обвел стойла.

- К тому же, ты многое делаешь для них. Никто до тебя даже не задумывался, что им необходимо постоянно двигаться. Я разрешаю тебе выводить их за пределы замка, чтобы такие прогулки приносили им больше пользы, чем короткие пробежки в загоне.

Антей кивнул.

- Хорошо господин.

Рагнар снова взглянул ему в глаза.

- И еще одно. Это все ерунда, я мог бы послать со всем этим смотрителя, но ты не совсем обычный раб. Ты так и не смирился со своей участью, потому я пришел лично, чтобы предупредить. Тебе нужно быть готовым еще кое к чему. Через неделю я и твой брат едем на охоту. В наших краях появился какой-то странный зверь. Раньше мы не брали с собой ни солдат, ни слуг, но, на сей раз он настоял, чтобы ты ехал с нами, потому что с нами будет отделение моих солдат, и ухаживать за двумя десятками животных будет некому. Ты тоже поедешь верхом, чтобы не задерживать весь отряд, и еще и поэтому я приказал тебе гонять молгов снаружи. Я вижу, ты и впрямь умеешь многое и быстроучишься, но мне нужен по-настоящему хороший наездник, как бы странно это не выглядело. Переход будет долгим и тяжелым. Я сомневаюсь, что ты справишься с ним, но твой гордый нрав, возможно, не даст тебе расстаться с жизнью.

Он развернулся, не дожидаясь ответа, и пошел к выходу, загораживая массивной фигурой свет, падающий в помещение через открытые ворота.

Антей застыл рядом с молгом, нетерпеливо пихавшим его в бок огромной головой.

Этот день был крайне богат на неожиданности, и врядли их можно было назвать приятными. Чувствуя боль в груди, он оперся на загородку, сжав ее пальцами.

Сухое дерево скрипнуло, и он удивленно воззрился на брус, который сжимала его рука. Там, на дереве, остались четкие, хоть и неглубокие, следы от его пальцев.

Он мотнул головой, отнеся это на счет галлюцинаций.

Ему было откровенно плохо от всего увиденного и испытанного за день. Ноги слабели и подкашивались, голова кружилась, а сердце, казалось, было готово разорваться в клочья и билось неравномерными толчками.

Из прострации его вывел молг, которого продолжала удерживать его судорожно сжатая рука.

Животное, которому надоело ждать, стало дергать головой.

Антей отер лицо ладонью. Год прошел с того момента, как он оказался здесь, но он все еще воспринимал окружающую действительность как страшный сон. Возможно, что он начал сходить с ума от всего этого.

Он взял себя в руки и, пошатываясь, пошел к выходу из конюшни. Молг трусил рядом, подстраиваясь под шаг человека, железной хваткой сжимавшего недоуздок.

Выйдя на улицу, оба, и человек и животное, окунулись в мир, словно облитый кровью, окрашенный лучами закатного солнца.

Вздохнув, Антей закашлялся и схватился за левый бок. Сделав еще несколько неглубоких вдохов, он, наконец, избавился от острой боли. Это было не в первый раз.

Скрипнув зубами от досады, он заставил себя распрямить спину и плечу.

Его новоявленные хозяева хотели поиграть с ним? Что ж. Он будет играть.

Сегодня он нарушит приказ Рагнара. Пускай животное сегодня отдохнет. Видимо, с ним и придется идти в этот странный поход.

И что это за охота, для которой нужно десять тяжело вооруженных воинов с дополнительными десятью молгами, несущими боеприпасы и прочие грузы? Что за дальнее путешествие ожидает его и как же далеко простираются владения титанического братства Волка.

Над головой пронеслась, заставив его пригнуть голову, огромная металлическая птица. Она унеслась на север, а много позже до Антея донесся страшный гул. Казалось, сам звук вдавливает его в землю. Молг, в отличие от человека, особого интереса к этой птице не проявил. Уже вошедший в загон, зверь, носился по нему, поднимая клубы пыли из-под мягких лап и рассекая их хвостом.

Антей наблюдал за ним, облокотившись на ограждение. Мощный зверь бесился, не жалея сил. Дождавшись, пока молг набегается и подойдет к выходу, Антей коснулся рукой его недоуздка и потянул на выход. Он повел, было, его в конюшню, но животное уперлось и не пожелало идти. Вместо этого, оно потянуло человека в ту сторону, где располагались ворота замка. Ноги Антея начали скользить, и он отлично понял, что не удержит зверя. И в то же время – он его понимал или думал что понимает. Им обоим нужно было большее. Простор, где на разум и душу не давят странные порядки и каменные здания. Мгновения Антею хватило, чтобы принять решение. Он положил руку за загривок молга и одним прыжком взлетел тому на спину. Было странно сидеть без седла. Было попросту опасно управлять зверем без нормальной сбруи и узды. Но выбора не было. С ним или без него, этот хищник вырвался бы на простор.

Ощутив привычную тяжесть на спине, молг фыркнул и мягкой рысью пустился к воротам.

Антей усмехнулся невеселым мыслям о том, что с ним сделает стража, увидев раба верхом на молге, покидающем пределы замка, если Рагнар их не предупредил или специально так жестоко пошутил с рабом. А потом без сожаления выбросил эти размышления из головы.

========== Глава 19. Волк у ворот. ==========

Надеясь попридержать молга, Антей слегка натянул ремни недоуздка, и умный зверь, понимая, что они все равно следуют в нужном ему направлении, сбавил шаг.

Возле ворот было подозрительно пусто, хотя из сторожки, небольшого строения рядом с ними, пахло разогреваемой едой и пивом – стражники собирались ужинать. В ворота входило и въезжало множество людей, снабжавших замок всем необходимым – дичью, рыбой, лесом. Он надеялся проскользнуть незамеченным, но ему это не удалось – скорее всего, стража все-таки наблюдала за воротами.

Из каменного домика вразвалку, с чувством собственного достоинства, гораздо большим их самих, вышли двое, перегородив дорогу рабу.

Оба были довольно молоды, но от чрезмерного употребления спиртного и постоянного сидения на страже выглядели так, будто были стариками. Гордо поднятые головы с заплывшими глазками и изуродованными в драках лицами покоились сразу на плечах, словно шеи не было вовсе. Доспехи, плохо подогнанные из-за непомерных размеров своих хозяев, скрипели и безбожно громыхали при каждом движении, потому что половина их составных частей занимали несвойственные им места – не хватало длины креплений.

Однако, несмотря на то, что воинами они не выглядели, их руки были на выдвинутых из ножен мечах, а на лицах застыли плотоядные усмешки, в ожидании момента, когда раб попытается покинуть замок верхом на краденом животном.

Антей отчаянно натянул повод. Ему нужно было время, чтобы объясниться с ними. Скрыться ему все равно не удастся. На поясе каждого помимо ножен висело странное короткоствольное оружие и, скорее всего, они умели им пользоваться. Во всяком случае, ему, почему-то, не хотелось проверять это.

К счастью, молг все же остановился. Сделай он еще хоть шаг – не важно, в какую сторону – и эти звери расценят это как попытку к бегству, накинувшись, как хищники, почуявшие кровь жертвы. Они даже не задумаются – он видел их и раньше – ставящими большие деньги не на него. Пришел черед отомстить рабу, не боясь, что за него кто-то вступится.

Первым нарушил затянувшееся молчание один из стражей. Он пошел вперед, вытащив меч уже полностью. Антей почувствовал, как на затылке поднимается дыбом короткая щетка неровно остриженных волос. Нужно было действовать, и быстро. Даже постоянное движение вокруг замерло – всем была интересна расправа над глупым рабом, осмелившимся на такую выходку. Голос стражника грохнул в тишине, словно выстрел. Он был таким же мощным, как вся его фигура.

- Ну что застыл? Слезай, падаль. Сейчас устроим новый спектакль, раз уж твои дрессировщики умудрились тебя упустить.

Он не переставал скалиться, уже примериваясь к беззащитному человеку.

Антей все же решился подать голос.

- Я по приказу лорда Рагнара.

Оба стражника переглянулись. Мгновение они молчали, а затем оба рокочуще расхохотались, звеня доспехами.

Просмеявшись и посерьезнев, стражник приблизился к Антею.

- Хватит лгать, ублюдок. Слезай. Тебе же лучше, чтобы я прикончил тебя на месте. Ты видел, как этот новый любимчик хозяина расправляется с преступниками, но тебе полагается куда более болезненное и наглядное наказание. Слезай, шавка!

Он уже протянул свободную руку, чтобы сдернуть седока, когда нога Антея врезалась в его мясистое лицо, ломая в очередной раз, кости.

Стражник не сумел даже взвыть от боли. Он рухнул, как трехсотлетний дуб, навзничь, грохнув напоследок доспехами.

- Я не лгу!

Голос Антея сорвался в низкий рык. Молг под ним тревожно дернул ушами и дрогнул, но с места не двинулся.

Вокруг раздался гомон толпы, а второй стражник уже сорвал с пояса оружие и даже успел сделать выстрел, целясь чуть выше головы скакуна, боясь задеть драгоценное животное, вот только его мишени на спине молга давно уже не было.

Стражник, поначалу, даже не понял, что его сбило с ног, когда сильное гибкое тело серой тенью метнулось зигзагом к нему, не задерживаясь на линии огня.

Сначала локоть, а затем каблук сапога врезался в не сходящееся сочленение грудных пластин доспехов, выбив воздух из его легких.

Стражник отлетел к стене, ударившись спиной и затылком еще и об нее. Он сполз на землю подобно вороху мокрого тряпья, глядя круглыми от недоумения глазами на озверевшего раба, приближающегося к нему.

Сжатые в кулаки руки метнулись к сидящему на земле стражнику, но вместо удара, он почувствовал, как его поднимают на ноги. Он не мог в это поверить. Будучи раза в три его легче, раб играючи вздернул его за края панциря.

Впрочем, свой удар он все же получил, даже не пытаясь защититься, не в силах совладать с пораженным шоком телом. Он пришелся слева направо. Хрустнули ломаемые кости черепа, когда кулак раскрошил верхнюю и нижнюю челюсти. Стражник с воем завалился на бок и попытался отползти, но Антей вновь схватил его за доспех и прижал лицом к стене, обдирая правую половину его лица о шершавый камень стены. Левой рукой он сжал горло обидчика, а правой держал его за волосы.

Где-то позади борющихся раздавались вопли. Кто-то кричал в ужасе, кто-то подзадоривал раба, радуясь надругательству над стражей.

Черно-красная ярость заливала разум Антея, и тот руководствовался только жаждой крови, неведомой ранее, обрушившейся на него слишком внезапно, чтобы он хоть что-то понял. Перед ним были враги, посмевшие назвать его псом. Шавкой. А сами оказались слабее мух, привычные расправляться с беспомощными и запуганными.

Он пытался что-то сказать, но все слова проталкивались сквозь сведенное судорогой горло всё тем же рычанием. Стражник уже даже не дергался.

Антей оттянул его голову и уже собирался ударить ею об стену, возможно даже убив его, когда на шум драки, длившейся мгновения, вышел третий стражник.

- Лорд разрешил, пропустите его. Что здесь…

Внезапный звук голоса заставил Антея прийти в себя и оглянуться.

Ошалевший от увиденного, на него смотрел третий стражник. Он все же выдавил из себя окончание фразы.

- …происходит?

Этот, в отличие от двух других, был тощим, как щепка, и намного старше их. Вытянутый череп обтягивала темная морщинистая кожа.

Сейчас все лицо и руки, сжимавшие чашку, исходящую паром, тряслись от ужаса.

Бешенство, горящее в глазах раба, заставило стражника сделать шаг назад.

Похоже, он забыл даже о том, что на его поясе так же висит оружие. Правда, оно оказалось неэффективным против обезумевшего человека.

Антей моргнул. Красная пелена ушла, очистив взор. Он потряс головой для верности и выпустил свою несостоявшуюся жертву. Этот стражник сполз на землю и, завывая, пополз куда-то в сторону, окончательно потеряв ориентацию в пространстве.

Третий стражник по-прежнему смотрел на раба, испятнанного человеческой кровью. Его губы дергались, не в силах произнести ни слова. Как двигаться, он тоже позабыл.

Антей обернулся. Возле молга, в луже собственной крови, лежал первый стражник. Он не дышал. Все лицо его провалилось вглубь проломленного черепа.

Он закрыл глаза, почувствовав, как ноги стали ватными и его качнуло. Он оперся рукой о стену, сжав пальцами камень кладки, второй рукой накрывая лицо, не замечая, как размазывает по нему капли крови.

- Великий Молг…

Сзади внезапно проскулил обретший голос стражник.

- Езжай.

Антей обернулся, не веря своим ушам.

Разве не должны были его тут же пристрелить, как бешеного пса?

От этого его движения, стоявший на крыльце сторожки, стражник, отшатнулся назад. Опора ушла из-под его ног, и он звучно грохнулся на перила и, сломав их, на землю.

Упавшая из его рук глиняная чашка рассыпалась осколками, залитыми бурой жидкостью.

К счастью – сам он был жив, и теперь отчаянно пытался воздеть себя на ноги.

Антей осторожно повернулся, оглядывая людей, так же застывших вокруг него.

Под его взглядом люди пятились – медленно, словно боясь, что он бросится вслед за добычей, как волк.

Один за другим, несколько человек все же не выдержали. Они швыряли свою ношу на землю и с воплями скрывались в переулках. Их крики еще долго раздавались между зданиями.

Антей был в отчаянии. Что теперь делать? Какое наказание его ждет за ослушание и - более того – то, что он сделал с этими людьми. Какое наказание ждет его брата? Куда теперь идти? Стоит ли отправиться прямо сейчас к хозяину, чтобы вымолить… чтобы хоть что-то вымолить, как-то смягчить судьбу брата.

Он рухнул на колени, сжав голову руками, он проклинал себя. Проклинал за то, что отдал их обоих в руки врага. За то, что дал ему превратить их обоих в безумных чудовищ. За то, что оба они служат этому человеку. За то, что тот сделал с Сигурдом. За то, что малодушничал и не пытался ничего изменить. И вот теперь за то, что Рагнар приведет в исполнение свой отсроченный приговор.

Сзади послышались шаги. Буквально кожей ощущая направленное на себя оружие, Антей очень медленно повернулся. К нему на подкашивающихся ногах подходил тот самый третий стражник.

Вопреки ожиданиям – его оружие оставалось нетронутым. Чтобы хоть как-то унять дрожь в руках и занять их делом, он теребил край затертой волчьей шкуры, накинутой на плечи вместо плаща.

- Лорд Рагнар приказал пропустить тебя.

Антей отвернулся от ничтожного человечка. Охрипнув от отчаяния, он прошептал.

- Я пойду к нему. Я должен рассказать.

Видимо поняв, что раб успокоился, стражник стал понемногу смелеть. По крайней мере, он мог связно говорить.

- Он уже все знает.

Он многозначительно постучал по приемному устройству на шлеме.

Антей удивленно воззрился на него.

- Но…как же?

Стражник пожал плечами.

- Он не сказал. Конечно, будь моя воля…

Увидев чересчур спокойный взгляд раба, он нервно сглотнул и попятился, понимая, что сболтнул лишнего и рискует стать еще одним трупом на дворе.

Не решившись продолжить, он махнул рукой, как мог твердо распорядившись.

- Проезжай.

Все еще не веря, Антей поднялся на ноги и пошел к молгу, все это время так и простоявшему на одном месте. Он все ждал, когда же в спине дикой вспышкой боли расцветет смертельная рана, нанесенная странным пистолетом стражника, но тот все не стрелял и Антей решил, что тот просто желает, чтобы раб покинул пределы крепости и тогда можно будет вменить ему побег. Не мог Рагнар отдать подобный приказ, когда раб нарушил все мыслимые и немыслимые законы.

Подойдя к зверю, он уже привычным движением вскочил на его спину и сжал бока ногами.

Стражник отступил с дороги и снова махнул рукой в направлении открытых ворот.

========== Глава 20. За стеной. ==========

Ощущая во внутренностях тяжелую холодную глыбу непрошенного страха, Антей направил молга в ворота, каждое мгновение ожидая выстрела, из-за чего его плечи непроизвольно опускались.

Мгновения текли, превращаясь в минуты, по мере того, как молг уверенной рысью уходил все дальше, но он был все еще жив.

Наконец, он осмелился поднять взгляд от гривы своего скакуна.

Его сердце замерло от увиденного. За высоченной стеной крепости, всюду, на сколько хватало взгляда, простирались обширные поля, разрезанные ровными дорогами, по которым могли разъехаться рядом три телеги, да еще оставалось место для тех, кто шел пешком или ехал верхом.

Приближалась осень, но засеянные зерном поля были еще зелены. Каждый стебель венчал увесистый колос, обещая богатый урожай и сытую зиму.

Такие поля перемежались с землями, на которых заготавливалось сено. С удивлением Антей заметил, что его косили не вручную.

Огромные громыхающие железные звери, старики называли их машинами, срезали траву у земли и затягивали ее в свою необъятную утробу. Через какое-то время, росший на горбе машины комок сена падал на землю. Он не знал, как это происходило, и какими силами люди заставляли работать этих зверей. В этом было нечто притягательное для него, не знавшего подобных чудес.

Вообще на полях было мало людей. В большинстве своем, они шли по дороге, выходя из далекого леса, темным частоколом видневшегося в дали. Часть из них на груженых телегах вливалась в ворота крепости, часть направлялась в прилепившиеся к стене крепости домики, где они, видимо, жили.

И снова он нашел силы удивиться, несмотря на свое состояние.

Эти люди были странными.

Нет, у них не было третьей руки или рога посреди лба. Эти люди были обычными. Но внешне они сильно отличались от тех, кого он помнил смутными образами из своего детства.

Там его окружали заморенные люди с посеревшей от непосильного труда и плохого питания кожей. Там в сорок лет уже почитали стариками, а до пятидесяти вообще редко кто доживал. Одевавшиеся в лохмотья, бывшие когда-то одеждой, и бросавшие по сторонам затравленные взгляды, они сутулыми тенями скользили мимо друг друга, едва ли замечая себе подобных.

Здесь все было наоборот.

Нельзя было сказать, что работники отличались особым богатством, но одежда их была добротной и чистой, насколько это позволял их, вряд ли легкий, труд.

Крепкие люди двигались группами и поодиночке, некоторые парами. Часто попадались молодые мужчины, шедшие рядом с женщинами, державшие их за руки. Стайками, словно щебечущие птицы, проходили группы девушек, несущих корзины с ягодами.

Периодически кто-то начинал петь и его песни подхватывали идущие рядом.

Антей не знал этих песен, часть из них пелась на каком-то другом языке, но, поднимаясь ввысь над поющими мужчинами, они обретали силу, подобной той, что несли военные гимны, заставлявшие часто биться сердце и покрываться мурашками кожу.

Здесь не было ни одного солдата, по крайней мере – вооруженного и снаряженного. Никто не пытался остановить странного наездника

Молг же, заскучав, перешел в галоп, все ускоряя шаг.

Антей обернулся и взглянул на наполовину скрывшееся за горизонтом солнце.

Убийство, побег. Что дальше?

Зверь явно не собирался останавливаться и с разбегу ворвался под сень деревьев, где уже властвовала тьма.

К счастью, он не пытался влезть в чащу леса и бежал, все ускоряя шаг, по дороге, то ли отлично видя в темноте, то ли хорошо помня каждый камешек на ней.

Люди им больше не попадались. Очевидно, все они были уже дома, готовясь ко сну, со своими семьями.

Неприятно защемило сердце и Антей, чтобы отогнать проклятую тоску, слишком часто властвующую в его сознании, всмотрелся в темноту перед собой.

Какое-то время он не видел абсолютно ничего, но, постепенно, глаза стали привыкать, и сплошная чернота стала распадаться на более светлые и более темные куски, которые принимали формы мощных стволов, пней, небольших валов, ограничивающих дорогу. Над головой проносились быстрые тени, окатывая его волнами воздуха.

Кроны деревьев плотно смыкались над головой, образуя непроницаемую для слабого закатного солнца завесу, и здесь уже наступала ночь, которой спешили воспользоваться многочисленные животные и птицы, избегавшие встречи с человеком в течение дня.

По мере того, как они углублялись в лес, жизнь вокруг них начинала кипеть все активнее.

Вокруг вспыхивали огоньки глаз. Тени мелькали всюду, хороводом проносясь мимо.

Кто-то на кого-то охотился. Кто-то от кого-то убегал. Время от времени легкий ветерок приносил запах свежепролитой крови - охота бывала удачной.

Все чувства Антея обострились до предела, услужливо рисуя ему картину ночного леса, хотя он не знал, было ли это реальностью или игрой воображения, но в теле росло странное возбуждение. Он даже не осознавал того, что его колени, словно тиски, сжали бока скакуна, заставляя того все ускорять шаг. С медленного галопа он перешел на карьер, но, привыкнув нести тяжеловооруженного рыцаря, ничуть не устал под легким рабом.

Антей захлебывался потоком встречного воздуха, несущего в себе море незнакомых запахов, будораживших чувства, даря не испытываемое ранее наслаждение. Он даже не пытался пригнуться к спине скачущего зверя, из-за чего рисковал быть попросту сдутым с его спины.

Внезапно лес оборвался. Он не мог сказать, сколько длилось их путешествие, но, когда над головой снова раскинулось чистое небо, на нем были видны яркие крупные звезды.

Они оказались на обрыве, покрытом низкой жесткой травой. Зверь перебирал лапами от нетерпения, и, казалось, что будь у него крылья – он бы взлетел. На мгновение Антей испугался, что молг сорвется с этого обрыва, но тот фыркнул и повернул налево. Там был длинный пологий спуск.

Внизу, у подножья скал, словно разрубленных гигантским топором, расстилалась равнина, перемежающаяся вдающимися в нее кусками расползшейся когда-то горы.

Словно разбросанные великаном игрушки, здесь валялись скатившиеся с вершин камни размером с небольшой дом.

Молг рысцой спустился в долину, залитую светом звезд. Он причудливо играл на изломах пород, пластами открывавшимися в разломе. Под разными углами они бросали отблески, из-за которых в глазах долго плавали радужные круги.

Антей отвел взгляд от блестящих кристаллов и посмотрел на землю, куда молг осторожно ставил лапы. В той же короткой колючей траве были разбросаны гильзы. На камнях были видны следы попадания пуль и обожженные, оплавленные аккуратные круги. Он узнавал и это оружие, хотя держать в руках его не приходилось. Это было последствием стрельбы из лазерного оружия. Молг шел шагом, низко опустив голову, к чему-то принюхиваясь. Антей рискнул дернуть за повод, останавливая скакуна. Тот послушно встал, как вкопанный, поводя ушами и помахивая хвостом. Он обернулся, наблюдая, как человек осторожно сползает с его спины.

Все тело Антея ныло от бешеной скачки и он ощутил облегчение, оказавшись на земле. Дальше они пошли бок о бок, изучая место.

Опыт участия в вооруженных схватках, хоть и не самый большой, подсказывал, что здесь как раз разразилась маленькая, но ожесточенная война.

Он оступился, когда его нога съехала с энергетической ячейки лазерного оружия. Чтобы не упасть, он оперся рукой о камень.

На пальцах остались темные чешуйки. Обоняние подсказало ему происхождение этой субстанции. Это была человеческая кровь.

Камни здесь были буквально залиты кровью. Из-за чего бы ни произошла здесь схватка, она не была ни красивой, ни героической, как это рассказывается в многочисленных легендах, неизменно витавших вокруг солдатских костров и под крышами домов простых людей. Байки сказочников и певцов никогда не показывали истинного лица войны. Хотя бы потому, что ни один из них не оказывался к ней достаточно близко, справедливо полагая, что они могут и не вернуться из ее огненной круговерти.

Это всегда была бойня. Простая, лишенная какой-либо романтики.

Вот и здесь остались ее следы – бурые пятна гниющей крови.

А еще вездесущий запах гари. Горелой плоти и обожженного металла, сгоревшего топлива и ткани. Он пошел по направлению этого запаха, оставив молга позади.

Довольно быстро он отыскал источник этих запахов смерти.

Десятки тел были свалены в кучу, которая еще тлела, не в силах сгореть при недостатке воздуха. Видимо, топливом их облили, чтобы сжечь. На них еще можно было различить звериные шкуры и тряпки, играющие роль одежды. Нижние трупы, до которых не добралась горящая жидкость, сохранили свои очертания.

Это был тот самый отряд Гельнара, судя по их виду.

Оборванные дикари, решившиеся на наглый и необдуманный поступок. На что они надеялись, столкнувшись с отрядом Волков, закованных в тяжелую броню и вооруженных стрелковым оружием? Да еще в этой западне с отвесными стенами.

Впереди в темноте раздался тихий шорох. Антей поднял голову.

По пологому склону с другой стороны, в долину спускались, медленно и осторожно, низко пригибаясь к земле, три волка.

Они не почуяли Антея, а вот он почуял их даже за запахом разделявшего их пепелища. Несомненно, они пришли сюда, чтобы попировать. Им повезло. Множество трупов не сгорело, и они еще успеют их растащить.

Эти волки были дикими, поджарыми и тонколапыми, совсем не похожими на боевых волков. Но Антей не сомневался, что следом за этими придут и другие, и кто знает, насколько они осмелеют все вместе.

Волк, шедший впереди клина, поднял голову и посмотрел прямо на него. Скорее всего, даже увидел, но голод безоговорочно толкал его вперед.

Антей начал отступать от кострища, делая шаг назад каждый раз, когда шаг вперед делали хищники.

Тишину прорезал вой. Стая решила узнать, что обнаружили ее разведчики, и все трое, задрав головы к небу, звучно завыли, меняя интонации. Было в этом звуке что-то неуловимо знакомое и притягательное. Антею, вопреки рассудку, тоже захотелось завыть, но он торопливо отбросил безумную идею.

Бесшумно отступая к молгу, он надеялся только на то, что вожак не сообщил стае о нем.

Оказавшись рядом, он вспрыгнул на спину скакуна, все еще ищущего среди камней своего хозяина. Антею пришлось ударить пятками по бокам животного. Молг оскорблено вскрикнул, и где-то наверху раздался шорох, заставляя Антея обернуться. Прямо над ним, хотя и высоко, на выдававшемся вперед камне, застыл крупный волк.

Черная шкура поблескивала, словно зверь был рожден скалой, испещренной прозрачными драгоценными камнями, искрами горящими при свете звезд. Но, разрушая эту надежду, он широко открыл влажную пасть, демонстрируя длинные клыки и рыкнул, сморщив покрытую шрамами морду.

Молг присел на круп от неожиданности. Не того зверя Антей принял за вожака. За спиной волка собралась тьма, и определить его истинные размеры было трудно.

Не решившись проверять, станет ли тот прыгать с такой высоты, Антей рванул повод недоуздка, рискуя порвать тонкий кожаный ремень. Зверь под ним, наконец, очнулся и бросился по своим следам обратно, на верх обрыва.

То, что они спасены, Антей понял сразу.

Примерно полтора десятка волков стекало, подобно лавине, в долину, подбираясь к костру. Черный волк, которого отсюда было хорошо видно, какое-то время еще смотрел вслед человеку, но потом присоединился к остальным, уже подошедшим к костру и начавшим разгребать обуглившиеся кости, стараясь добраться до сладкой добычи.

Молг дрожал. То ли от страха перед волками, что странно – обычно они их не боятся, то ли от обиды, за то, что его ударил человек. Был и третий вариант. Совершенно сумасшедший, но сумасшедшего Антей увидел в замке уже много.

Молг понял, что хозяин погиб, и хотел разделить его судьбу.

Антей похлопал его по шее, пытаясь успокоить животное.

- Я тебя понимаю, но если вернусь без тебя – мне конец. Если вернусь.

Он был не уверен, что сможет сам найти дорогу к замку. Про то, что ему конец в любом случае - он старался не думать.

Словно поняв слова, молг тяжело вздохнул и потрусил вдоль леса.

Антей еще раз обернулся. Волки так и не заинтересовались им.

Снова возникла острая боль в левом боку и он выругался. Проделав несложные дыхательные упражнения, он заставил ее утихнуть.

Ему было семнадцать, когда он участвовал в похожей схватке. Тогда, на месте обреченных дикарей, были десятка два мальчишек, готовящихся к посвящению в рыцари другого ордена. Он поймал себя на мысли, что даже не знал, откуда они, а может и знал тогда, но забыл.

Это был не первый его поход вместе с полноправными рыцарями Воронов, но тогда впервые он был ранен. Ему выдали плоховатый кожаный доспех, изрядно потрепанный. Неплохо владея мечом, он исправно отражал атаки тех мальчишек, будучи старше и сильнее их. Он тогда не слишком задумывался над происходящим, но сейчас понимал, что это было простое избиение. Такая же бойня, как здесь.

Но ни тогда, ни здесь, враги не собирались умирать так просто. Понимая свою обреченность, они не сдавались, с ожесточенностью загнанных в угол зверей, они дрались до последнего. Даже пронзенные несколькими клинками, шатаясь под градом ударов, истекая кровью, лишенные оружия, они выли как демоны и пытались броситься на обидчиков.

Один такой, не в меру живучий, весь в крови и грязи, мальчишка, которого посчитали мертвым, и мимо которого прошел строй рыцарей, поднялся рядом с Антеем. Он не успел ничего сделать, а клинок из сырого железа вонзился между ребер, прошив кожу лат.

Задохнувшись от боли, он рухнул на колени, и от этого движения клинок, зажатый между костями, переломился, оставляя осколок внутри тела юноши.

Он зажал рану рукой и его собственный меч, описав дугу, вонзился под нижнюю челюсть врага. Эта рана, наконец, оборвала его короткую жизнь.

К Антею бросился кто-то из братьев, его подхватили на руки, а он продолжал позорно выть от боли.

К счастью, его вовремя смогли доставить к их лекарю, который под монотонные слова молитв пытался достать этот обломок.

Наркотический дым, в котором тонуло помещение импровизированного лазарета – грязного до безобразия даже в сравнении с тем местом, где «лечили» рабов Рагнара, заполнял легкие и самого лекаря, и раненого юноши, не принося тому облегчения. Пальцы старика бесцельно копошились в ране, не в силах нащупать металл. Не будь Антей привязан к койке – он бы уже сбежал оттуда, чтобы умереть, как дикий зверь, где-нибудь вдали от рук этого садиста.

Когда старику надоела бесполезная возня, он обратился к своим инструментам, и Антей с ужасом увидел в его руках клещи, потемневшие от времени и со следами то ли ржавчины, то ли крови. Он как-то понял, что тот собирается делать, и закричал даже раньше, чем тот успел сжать их рукояти

Никто не пришел на его крик. Он даже не потерял сознания от боли, но окунулся в какую-то пучину безумия и бреда, сквозь которые услышал, как хрустнуло второе перекушенное ребро, но сорванное горло испустило теперь только придушенный хрип.

Удовлетворившись сделанным, лекарь погрузил всю кисть в рану и, наконец, нащупал осколок клинка.

Выдернув руку обратно, он нимало не смутился, что рана разошлась еще больше.

Антей тогда выжил чудом. На память ему остались кривые швы, криво сросшиеся кости и чудовищная боль, накатывавшая периодически, в наиболее неподходящие моменты. С тех пор, что бы с ним ни случилось, какую бы рану он не получал в боях – он не доверял себя сумасшедшему лекарю.

Со временем он научился сам зашивать раны, вправлять переломы и вывихи. Узнав об этом – к нему стали обращаться с подобными вопросами. Когда, наконец, тот лекарь умер, все были вынуждены идти к Антею. Впрочем, обращений было немного. Серьезно раненые попросту не доживали, а те, кто был ранен легко, тоже предпочитали справляться своими силами, оберегая свою гордость.

Почему-то ему вспомнился взгляд того мальчишки, который ранил его. Он был точь-в-точь такой же, как у Сигурда, там, во дворе замка. Пальцы его сжались аккурат на полосе кожи, растертой железным ошейником. Боль была безумной, но куда горше было осознание потери. А потом – то же самое, тот же демон – овладел и им самим, вынудив убить одного стражника и избить второго.

Молг снова ступил на одному ему знакомую тропу, и небо скрылось за ветками деревьев.

Пальцы Антея, сжимавшие повод, ощутимо дрожали. Теперь, двигаясь обратно к замку, он снова ощутил отчаяние, с которым уже не мог справиться. Он даже не знал, что заставляло его туда возвращаться. Какое извращенное чувство вело его туда, где над ним и его братом так надругались, ломая волю и заставляя служить, словно двух псов.

Или это преданность? Та, которой добивался от него Рагнар? Его враг. Хуже того – его хозяин. И чего он вообще добивался, оставив его в живых. От Сигурда он получил все, чего только мог желать. Беспрекословное подчинение. Он, вообще не раздумывая, выполняет приказы, но это только благодаря тому, что во время штурма, после взрыва он лишился памяти и Рагнар грамотно этим воспользовался. Но чего он добивается от Антея, затаившего злобу на убийцу своих братьев? Играет с огнем от скуки? Чем закончится эта игра?

Он не заметил, как дернул поводья, заставляя молга, идущего шагом, вовсе остановиться.

Словно натолкнувшись на стену, возникшую посреди дороги, он остановившимся взглядом смотрел в темноту.

Чудовищная догадка когтистой лапой сжала сердце. Он догадался, что их ждет.

Поединок. Вот чем все кончится. Братоубийственная схватка, когда они сойдутся, стравленные этим чудовищем.

Либо он убьет Сигурда, и тогда выполнится страшная угроза, или Сигурд убьет его, раба, так и не покорившегося воле своего господина. Врядли он даже что-то почувствует. Ведь для него это будет очередным наказанием очередного преступника, не более того. Брата он совершенно не помнит.

Но он не развернул молга. Легонько тронув его и сжав колени, он направил его рысью в глубину леса, надеясь, что тот сам вынесет его к замку.

Его все равно ждет смерть. Какая разница, кто ее принесет. Бегая от нее, он ничего не изменит. Он увидел мир за стенами замка. Он увидел странных людей, слишком довольных, чтобы быть во власти тирана-чудовища. Все, что он знал о мире, оказалось ложью. Нет гарантии, что ложью не было и то, что он сам видел и чувствовал. Он устал и физически и морально.

Когда он снова увидел небо, начинался рассвет. По той же дороге, по которой они ехали к лесу, они возвращались обратно. Навстречу им тёк поток людей, распевавших песни, смеявшихся. Они еще увидят это небо и это солнце. А он – уже нет.

========== Глава 21. Расправа. ==========

Когда Антей поравнялся с воротами, возле них стояло четверо отлично вооруженных и снаряженных солдат. Это были не слабые стражи, привыкшие командовать рабочими.

Сейчас ворота охраняли воины, привыкшие ждать даже самых неожиданных подвохов от любых врагов, готовые ко всему. Это читалось в каждом их скупом движении, расчетливом и плавном, словно танцующем.

Все четверо обернулись на звук мягкой поступи молга и бросили настороженный взгляд на его наездника, но ни один из них не сказал ни слова. Двое, стоявшие почти у него на пути, сделали все такое же плавное движение, освобождая дорогу.

Очевидно, им запретили его трогать, и они уже были предупреждены о своенравии раба. Это не могло не удивить, но Антей позволил молгу самому идти к конюшне, не меняя шага.

Когда зверь подошел ко входу в конюшню, Антей пригнулся, чтобы не удариться головой о притолоку. Въехав вовнутрь, он кое-как спустился с широкой спины. Ноги едва держали его. Усталость обрушилась на него, подобно лавине снега с гор. Сейчас ему хотелось только добраться до стойла и рухнуть на сено. А потом спать. Спать сутки, неделю, месяц, год…

Однако, сейчас требовалось позаботиться о скакуне, проделавшем столь долгий путь.

Антей поочередно осмотрел и очистил его лапы, а затем взял редкий гребень, чтобы вычесать куски коры и мелкие ветки, запутавшиеся в шерсти во время ночного путешествия по лесу. Молг благодарно фыркал. Закончив работу, не обращая внимания на вереницу воинов, выводящих своих животных, Антей отправился за водой.

Добравшись до колодца, он первым делом умылся ледяной водой, пытаясь согнать дрёму, но ничего путного не вышло. Усталость не уходила, и он отправился обратно с твердым намерением все же заснуть, плюнув на обязанности.

Когда он шел мимо немногих, оставшихся в стойлах, молгов, те возмущенно повизгивали, требуя к себе внимания, но он даже не смотрел на них.

Он заснул еще до того, как опустился на свое импровизированное ложе, дойдя последние несколько шагов до стойла чисто автоматически.

Он не знал, сколько проспал. Разбудил его удар по ноге. Не поднимаясь, он обернулся. Рядом с ним стоял и пинал его сапог какой-то слуга. Судя по остервенению, с которым он это делал – спал Антей крепким здоровым сном. Заметив, что раб проснулся, разбудивший его слуга одарил его взглядом, полным презрения.

- Вставай. Господин желает видеть тебя.

Как мог быстро, Антей встал. Все тело немилосердно ныло от непривычно долгой езды без седла. Слуга со скучающим видом стоял рядом.

Убедившись, что Антей готов идти, он пошел впереди, показывая тому дорогу.

На улице был поздний вечер неизвестно какого дня.

Вместе, они шли по все тем же обширным коридорам, полных разнообразных слуг, рабочих и ученых. Часть из них уже была знакома Антею, и он с любопытством рассмотрел мозаику, законченную Лисами.

Рагнар ждал его в том же помещении, где он вынес приговор обоим братьям.

Тревожно заныла ладонь, рассеченная мечом, когда он приносил клятву верности. Тем не менее, он, не медля ни одного мгновения, шагнул в проем двери, открытой оставшимся снаружи слугой.

В помещении царил полумрак, рассеиваемый светом горящего в камине огня и двух толстых свечей на столе, за которым сидело двое. Одним человеком был Рагнар. Вторым – неизвестный Антею мужчина, с черными, как ночь волосами, такими же черными глазами, смуглой кожей и узким, как лезвие ножа, злым и отрешенным лицом.

Он оценивающе оглядел раба и равнодушно отвернулся.

Рагнар кивком подозвал Антея. Тот подошел, краем глаза отмечая в темноте блеск выкрашенных в черный цвет лат. Блик упал на стража, и Антея передернуло. Его брат был почти незаметен во тьме. Он стоял неподвижно, словно статуя, с ничего не выражающим лицом.

- Налей нам вина и следи, чтобы кубки не пустели.

Распоряжение было таким будничным, словно раб всю свою жизнь только и делал, что обслуживал гостей за столами. К счастью, его господин кивком указал ему, откуда следовало взять вино и посуду.

Большой тяжелый кувшин и две серебряные чаши стояли на широком подоконнике.

Тонкий слой инея, покрывавший бока кувшина, блестел бликами. Он был холодным на ощупь, словно хранившийся во льду.

Лишенным изящества слуг, жестом, Антей поставил оба кубка на стол и аккуратно наполнил их. Янтарная тягучая жидкость наполнила воздух помещения запахом трав и специй. Он готов был поклясться, что пахло летним лугом и диким мёдом. Он не знал вкуса вина, но был уверен, что это не оно.

Бросив быстрый взгляд на Антея, Рагнар щедрым жестом указал гостю на его кубок, сам же взял свой. Они о чем-то говорили, временами переходя на неизвестный язык, Антей не прислушивался к этому разговору. Он стоял как раз напротив брата, не сводя взгляда с его лица и бездонных глаз. Он не был уверен в том, что тот его вообще видит. Было чувство, что начальник стражи опьянен каким-то наркотиком, слишком уж неподвижно и отрешенно тот стоял. Физически невозможно было занимать такое положение так долго.

Он вовремя наполнял быстро пустеющие кубки и вскоре голос гостя стал меняться, а глаза заблестели. Он стал смеяться, сначала тихо, улыбаясь каким-то своим мыслям, потом в полный голос.

А потом он встал из-за стола.

Пошатываясь, он подошел к Сигурду. Обойдя вокруг него, он недвусмысленным жестом положил ладонь чуть ниже его спины.

- Отличный мальчик. Сколько, говоришь, ему?

- Шестнадцать.

Голос Рагнара был абсолютно трезв, а взгляд ясен, хотя, по подсчетам Антея, выпил он не меньше гостя.

- Шестнадцать. Отлично. Он просто совершенство. А как его зовут?

- Сигурд.

- Сигурд. Хорошее имя. Древнее. Имя с Древней Терры.

Он плотоядно улыбался, пробегаясь пальцами по пластинам брони телохранителя. В тишине раздался скрип туго натянутой кожи.

Антей не сразу сообразил, что это скрипнула его кожа, натянувшаяся на костяшках его сжатых кулаков. Он перехватил, брошенный Рагнаром, угрожающий взгляд.

Тем временем, гость отвлекся от Сигурда и подошел к Антею, внимательно всматриваясь в лицо раба.

- Они что, братья?

- Да.

Антей глянул на Сигурда, ожидая его реакции, но он либо не слышал, либо не обращал внимания ни на что, пока на то не было приказа господина.

- А как зовут этого? И сколько ему лет?

- Этого зовут Антей. Ему двадцать один.

- Антей…

Незнакомец, словно камешек во рту, перекатывал его имя.

- Странное имя. Но оно тоже с Древней Терры.

Он сделал круг, обойдя раба, и точно так же пробежался по нему жадными пальцами, тонкими и гибкими. Антей вздрогнул от омерзения и одарил его взглядом, полным ненависти.

- О, я вижу, он не самый покорный раб. Продай мне его. А еще лучше – продай мне обоих мальчишек.

Рагнар тяжело вздохнул.

- Они не продаются, Тиабрах.

Названный Тиабрахом, человек, сложил у пояса руки, похожие на тонкие птичьи лапки.

- Жаль, очень жаль, Рагнар. Я думал мы друзья.

Рагнар коротко качнул головой.

- Мы выполняем приказы одного господина, но это не делаетнас друзьями. Кроме того – это мои трофеи и я еще не насладился ими в полной мере.

Тиабрах широко улыбнулся и мерзко хихикнул.

Рагнар нахмурился.

- Не в этом смысле. Видишь ли. Я люблю приручать зверей. И эти двое…

Он встал и подошел к Сигурду.

- Эти двое – самые интересные звери, которых я когда-либо встречал. Это бывшие Вороны. Один из них уже стал Волком.

Его рука легла на плечо верного телохранителя. Уже осмысленный взгляд Сигурда уперся в лицо господина.

- Он беспощаден, в меру кровожаден и отлично выполняет все приказы. Поэтому, я не могу тебе его отдать.

Он приблизился к Антею, и остановился в шаге он него.

- А этот еще дик и необуздан. Но все изменится. Рано или поздно, я приручу и его.

Его взгляд пробежал по лицу раба, словно не замечая очевидной злости в его взгляде.

- Я видел твоего раба в деле и смог бы найти ему более подходящее применение, чем чистка конюшен.

Голос Тиабраха был раздражен неуступчивостью хозяина замка.

- Он был бы хорош на гладиаторской арене.

Рагнар искренне рассмеялся.

- Нет, Тиабрах. Он не принес бы тебе много денег. Этот парень в состоянии убить всех, кого ты поставишь против него, и исход битвы всегда будет предсказуем. Два-три боя и все станут ставить только на него.

Он посерьезнел.

- Оба останутся у меня. А тебе стоит самому почаще устраивать облавы и захватывать людей в бою – там ты найдешь достойнейших.

Тиабрах сверкнул глазами и отвернулся, делая вид, что потерял интерес, убежденный доводами Рагнара.

- Посмотрим.

Он вернулся к столу и, осушив кубок, со стуком поставил его на полированную поверхность стола, но садиться не стал.

- Мне пора в обратный путь. Можешь не провожать – я не заплутаюсь.

Он вышел, хлопнув дверью, и Антей глубоко вздохнул. Поставив кувшин обратно, он подал голос.

- Кажется, он задумал месть.

Рагнар махнул рукой, а затем шагнул к рабу, обрушивая на его лицо сокрушительный удар, отшвырнувший его к стене.

- Мне следует казнить тебя за то, что ты устроил у ворот.

Антей не поднимался с пола. Он оперся руками о пол позади себя и лишь чуть приподнялся. Удар слегка оглушил его, и голос Рагнара достигал слуха, будто сквозь толстый слой тряпок.

Он видел, как мощная фигура в броне шагнула из тени. Руки Сигурда были далеко от оружия, но сжатые кулаки в латных перчатках намекали на то, что он способен был пробить нетолстую стену. Антей, наконец, по достоинству оценил изменения, произошедшие в брате за этот год.

Глядя на него снизу вверх, он видел, что не доспех делает его фигуру такой массивной для его возраста. Раньше он как-то не замечал этого, стоя рядом с ним. Теперь было понятно, как тому удалось убить вожака дикарей. Он не знал, действовали ли так потусторонние силы, добавлявшие ему злобы и сил, или это было делом рук их господина.

В последней попытке оправдаться, Антей сделал движение отползти и слабо прошептал.

- Я выполнял ваш приказ, господин.

Брови Рагнара удивленно приподнялись.

- Я не помню, чтобы отдавал приказ убивать своих людей. Хотя, бесспорно, они были слишком слабы, чтобы служить мне и вполне заработали такое наказание.

- Я выводил молга, они хотели помешать мне.

И, пользуясь последним шансом, добавил.

- Они поставили под сомнение ваш приказ.

Рагнар хмыкнул.

- Вот как? Значит, тебя волнует то, как мои люди относятся к моим приказам?

Не видя подвоха, Антей кивнул. Рагнар продолжал сохранять задумчивый вид.

- А почему ты вообще вернулся?

Не найдя ответа даже для себя, Антей с чистой совестью пожал плечами и добавил:

- Не знаю, господин.

- А вот я знаю.

Рагнар улыбнулся сам себе.

- Сам того не зная, ты привык к этому месту. Ты уже считаешь его своим домом. До верности осталось еще чуть-чуть. Даже если тебе и не нравится. Пожалуй, казнить тебя еще рано, кроме того – ты полезен.

Увидев озадаченный взгляд раба, он добавил.

- Не рассчитывай на то, что тебя не постигнет наказание за то, что ты натворил.

Он обернулся к Сигурду.

- Закончи с ним, как положено, и возвращайся.

Тот коротко кивнул, храня молчание и подойдя к Антею, вздернул того на ноги, держа за ошейник, словно провинившегося пса. Широко шагая, он поволок его на выход и дальше, по лестницам и переходам.

Никто не обернулся, привыкнув к нравам господина.

Холодный ночной воздух скользнул по ране на разбитой брови, приятно остужая висок.

Сигурд швырнул брата на землю. Он приволок его на то место, где в прошлый раз убил дикаря на потеху публике. Сейчас зрителей было немного, да и никто не горел желанием наблюдать за скучным наказанием очередного раба.

Сигурд сделал несколько шагов вокруг стоящего на коленях Антея. Затем со щелчком отсоединил от доспеха латные рукавицы.

Тонкие пальцы были так же бледны, как и его лицо, почти не видевшее света солнца. Трудно было поверить, что это были руки хладнокровного убийцы.

- Поднимись.

Тот подчинился. Внезапно заговоривший, Сигурд, остановился напротив Антея и он удивленно уставился на брата.

- Я видел, как ты дерешься. Нападай.

Антей продолжал стоять на месте, удивленно глядя на брата. Тот, теряя терпение, рявкнул.

- Это приказ. Делай, что говорят, раб, или я забью тебя насмерть прямо сейчас.

Уже успевшие сжаться, кулаки Антея, расслабились, и он, с равнодушными видом, привычно опустился на колени, склонив голову.

- Нет, господин.

- Что?!

Яростный рев Сигурда заставил Антея дрогнуть, но он так и не поднялся. Рука воина снова дернула за ошейник, грозя оторвать голову раба. Край металлической полосы резанул по коже, и на ней снова выступили капли крови, мелкие как роса.

- Я приказываю тебе. Вставай и дерись, грязная ты собака.

Первый удар пришелся так же в левый висок, как и удар Рагнара. Но Сигурд его не отпустил, и два последующих легли в ту же точку, грозя сломать кости.

Нанося удары, Сигурд смотрел в глаза брата, не выказывая ни капли жалости. В них так и не мелькнуло узнавание, на которое Антей хоть и слабо, но надеялся.

Когда пальцы телохранителя Рагнара отпустили его, он, какое-то время, еще сохранял равновесие, стоя на коленях, но тяжелый прямой удар швырнул его на спину. Заныл сломанный нос, и он инстинктивно перевернулся, чтоб суметь вздохнуть. В этот момент Сигурд вновь поднял его, придушив ошейником. Антей вцепился в него, но Сигурд ударил вновь. На сей раз – наотмашь по затылку.

Руки Антея упали на землю, и он бесчувственно повис в руках избивавшего его солдата.

Тот, еще какое-то время наносил удары по спине, а потом, перевернув его – по груди и животу, словно вымещая давно затаенную злобу, не в силах остановиться.

Отшвырнув полумертвое тело, он выпрямился и отер руки, запятнанные кровью, об одежду брата.

Очнулся Антей уже в конюшне. Какое-то время он надеялся, что уже умер, но, оглядевшись, понял, что по-прежнему находится все в том же аду, живой, но не невредимый.

Эта расправа не была страшным сном. Это было еще более страшной реальностью, в которой его брат едва не переломал ему кости.

Все тело болело, отказываясь двигаться, хотя он чувствовал жар и учащенное сердцебиение, говорившее о том, что ему вкололи огромную дозу стимуляторов. Вот только неизвестно, что было хуже – боль от побоев или от коктейля из химии от местного лекаря. Перед глазами расплывались черные и радужные круги. Болела голова. Сотрясение мозга было сильным и неизвестно было, удастся ли ему подняться. Да и надо ли ему подниматься.

Лица коснулся влажный горячий язык.

Он лежал так близко к загородке, что молг из соседнего стойла сумел дотянуться до Антея. От такого проявления нежности Антей зажмурился и невольно улыбнулся, отметив, что челюсть, к счастью, не сломана.

Губы молга начали перебирать его волосы и, чтобы остановить посягательство животного, Антей, будучи не в силах отползти, сунул к его морде руку.

Он медленно перебирал пальцами, позволяя молгу самому тереться об его руку, как тому хотелось.

Потом он снова погрузился в сон, не замечая, как молг пытается подцепить тело человека и подтащить ближе к себе, просунув когтистую лапу под нижним брусом загородки. При этом он отчаянно фыркал и нетерпеливо вертел задом от азарта.

В очередной раз он проснулся от того, что ему стало тяжело дышать. Открыв глаза, он услышал прямо над ухом недвусмысленное сопение.

Положив одну лапу под голову, а вторую устроив на человеке, рядом с Антеем спал молг, прижав раба к своему животу. Сердце зверя мерно стучало, ровное дыхание убаюкивало, но тяжеленная лапа немилосердно давила на грудь.

Головокружение уже унялось. Антей понимал, что ему нужно как-то выбраться из стойла, куда его затащил старательный и неугомонный молг, принявший его за игрушку для сна. При этом, надо было еще как-то не разбудить его, потому, что избегнуть острых клыков и когтей в таком состоянии он не мог.

Осторожно и медленно извиваясь, борясь с собственным телом, по которому, казалось, прошла целая толпа молгов, Антей начал выбираться из-под лапы. Он замирал каждый раз, когда чуткий зверь начинал просыпаться.

В конце концов, ему это удалось. Он вышел из стойла, держась за брусья ограды и тихонько, чтобы не разбудить спящего скакуна, закрыл дверцу

Предчувствуя, какое отражение увидит, он поплелся к колодцу, чтобы снова привести себя в порядок.

========== Глава 22. На охоту. ==========

Из зеркала водной глади на него взглянуло лицо молодого мужчины, которого он даже не сразу узнал.

Спокойный, уверенный, абсолютно не рабский взгляд темных, с желтыми искрами, глаз, был слегка прикрыт тяжелыми веками, ровно на столько, чтобы скрывать реальную угрозу, сокрытую где-то в глубинах его сознания. Точнее, которая там могла бы быть. Впрочем – все возможно.

Выдающаяся вперед тяжелая нижняя челюсть придавала лицу выражение, свойственное людям с железной волей и несгибаемым характером.

Над высоким лбом ветер трепал короткие белые волосы, на щеках под пальцами кольнула такого же цвета щетина.

Он отдернул руку. Сколько прошло времени с тех пор, как его брат так расправился с ним? Он слишком часто терял счет дням, но теперь все было иначе. На лице не было ни единого синяка, которые должны были непременно остаться после зверского избиения, значит, он провалялся много дней и должен был порядком обрасти, и врядли его стали бы брить. Значит, времени прошло не больше двух – трех суток.

Он повернул голову, чтобы видеть свой левый висок. Шрам – чуть толще волоса – белая полоска – был на месте, значит, все это ему не привиделось.

Он ударил по воде ладонью, разбивая отражение на миллионы бликов, и плеснул в лицо водой.

Он не слышал звука шагов и голос, раздавшийся совсем рядом, застал его врасплох, заставляя удивленно обернуться.

- Ну что, Волкодав, готов к охоте?

В трех шагах от него стоял его брат. На губах играла слабая улыбка. В глазах застыло презрительное выражение, словно он спрашивал свою собаку, хочет ли она гулять.

Уже помня, что Сигурд не любит ждать ответов, Антей кивнул.

- Да, господин.

- Тогда седлай молга, мы отправляемся.

Он развернулся, не дожидаясь ответа, и Антей счел за лучшее выполнить приказ как можно быстрее. Он даже не стал удивляться, что хозяин явился за ним лично, а не послал слугу. В этом царстве противоречий возможным было все.

Он взнуздал молга, с которым провел ночь в лесу. Тот был явно благодарен, что ему удастся снова выйти на волю.

Вместе с недоверчиво косящимися на него воинами он направил скакуна к воротам.

Его облик резко контрастировал с видом рыцарей в массивной экзоскелетной броне, блестевшей так, словно ее только что создали в невероятной кузнечной мастерской Рагнара, хотя на поверхности можно было углядеть места залатанных сколов, щербин и следов попадания различных снарядов. Было очевидно, что местные правила требуют крайне внимательного отношения к броне и оружию.

Тяжелые латные пластины нисколько не стесняли движений наездников, частично управляясь встроенным каркасом.

Такой же когда-то был в его собственных доспехах, но такая броня у Воронов была редка и стара, экзоскелет требовал приложения больших физических сил и не все могли, да и хотели с ним управиться. А вот для снайперов он вполне годился, надежно защищая от шальных пуль и каменной шрапнели разбитых стен.

Заводные молги несли на себе вьюки и дополнительное тяжелое оружие рыцарей.

Антей снова задал себе вопрос – на какое животное нужно охотиться такой компанией?

Все эти воины, за исключением братьев, были ветеранами, способными при таком снаряжении в одиночку справляться с немалым количеством легковооруженных солдат, а тем более дикарей, которыми леса изобиловали не меньше, чем зверями, и живущими легким разбоем. Легким до тех пор, пока на них не выходили такие вот отряды лордов. Значит, человек - как самый опасный зверь – отпадал. Так кто же? Кто мог противостоять такой силе?

========== Глава 23. Поход. ==========

Пока весь отряд собирался у ворот, Сигурд гонял своего молга вокруг солдат, периодически отдавая команды. Волчий лорд восседал на своем звере чуть поодаль, молчаливо наблюдая, как со своим делом справляется приемный волчонок.

Тот словно пастуший пес, сбивающий стадо, скользил по двору, ничего не упуская из вида. Боевые волки вынуждены были метаться из стороны в сторону, чтобы не попасть под когтистые лапы серо-бурого молга телохранителя.

На лицах собравшихся, не закрытых по случаю жары, шлемами, Антей видел мрачную решимость драться с любым противником.

Когда все сборы были закончены, снаряжение проверено и люди подтвердили готовность, Сигурд подъехал к своему господину. Они коротко переговорили и телохранитель, издав боевой клич, отдаленно напоминавший лай, ринулся к воротам, которые уже начали спешно открывать слуги. Следом за ним рванулся молг Рагнара.

Тот держался в седле как памятник самому себе. Прямой, гордый, как подобает владетельному лорду, он излучал такое могущество, что, казалось, мог, врезавшись в гору – разнести ее в щебень одной своей аурой. Накидка из шкур словно легла на воздух, с такой скоростью мчался его молг.

Он оставался на некотором расстоянии от Сигурда, позволяя тому показывать свою удаль, да, к тому же, пыль и мелкие камни успевали разлетаться в стороны на безопасном расстоянии.

Следом за предводителями из ворот крепости выметнулись и солдаты. Их окружали, периодически сменяясь, волки. Они легко поспевали за несущими тяжелых всадников молгами, и бежали экономно, рассчитывая долго сохранять такой темп.

Антей благоразумно оставался позади всех, глотая пыль, но избежав возможных нападок солдат. Он с трудом сдерживал своего молга, тот норовил по привычке обойти остальных – его прежний хозяин был не последним в войске, и его место было впереди.

Они быстро преодолели расстояние до леса, распугав идущих по дороге людей. Потом был долгий путь по другой дороге – уже вдоль полей, мимо деревьев.

Антей понял, что не рассчитал изначально расстояний. Для него, росшего в лесу и горной крепости, они теперь казались неохватными.

Сейчас, не скрытые милосердной ночью, просторы, открывающиеся, когда они поднимались на холмы, заставляли сердце биться часто-часто, словно крылья мелкой пташки.

Они мчались по дороге, не сбавляя шага. Лес остался где-то позади и слева, справа промелькнул край еще одного зеленого острова в мире зеленых, с желтизной злаков, полей.

Конечно, никакие машины, водимые людьми, живущими в цитадели Рагнара и возле нее, не справились бы с таким количеством работы. Большие села постоянно попадались вдоль дороги. Там на отряд смотрели без особой опаски, привыкнув, что о них заботятся, высылая такие отряды для поимки преступников. Единственное – утаскивали с дороги детей, с любопытством лезущих посмотреть солдат поближе.

Села, преимущественно, были большими и основательными. Чистые и светлые дома, опрятные улицы. Немногие, не занятые работой, жители смотрели на проезжающих с интересом.

Попадались и только отстраивающиеся, растущие деревни. Возводимые дома блестели свежими срубами и гудели от голосов и песен рабочих. Воздух пропитывался запахом разделанной древесины, смолы и легкого дымка костров.

Они мчались так весь день. Поля сменялись лесами, потом снова были поля. Они пересекали реки – где по мостам, а где и в брод, если позволяла глубина. Антей прекрасно понимал, что они несутся куда-то, выбирая кратчайший возможный путь. Солдаты молчали, только со свистом схватывали воздух бегущие животные.

Солнце давно перешло за полдень и теперь клонилось к горизонту, тени вытянулись и сгустились.

Антей даже не представлял раньше, насколько выносливы звери. И молги, и волки бежали наравне. На ночь отряд не остановился.

С наступлением темноты они лишь слегка замедлили шаг, но только для того, чтобы лучше видеть дорогу. Ночь была ясной и светлой.

Освещенные звездами и двумя лунами, поля, приобретали какой-то магический вид. Легкая дымка тумана скрадывала формы кустарников, валунов, деревьев, и они становились похожими на сказочных персонажей и чудовищ.

Антей потряс головой. В глаза словно насыпали песка. Он понял, что его неуклонно тянет в сон, и уставший разум подсовывает невероятные картинки. Хорошо, что несущий его молг сам соображал, куда и как нужно ставить лапы. Сам Антей, задремывал и просыпался совершенно неожиданно для самого себя, судорожно стискивая поводья. Он изо всех сил цеплялся за седло, стараясь не свалиться на землю.

Все тело затекло, не помогали даже стремена. Он с ужасом ждал момента, когда придется спешиться, но тот всё не наступал. Он засыпал и просыпался.

Медленно, но верно солнце вскарабкалось вверх по небосводу и начало снова опускаться. Антей начал понимать смысл слов Рагнара о нелегком путешествии, которое им предстоит. Он подозревал нечто подобное, но реальность оказалась хуже ожиданий.

Вторая ночь обрушилась на Антея внезапно. Он просто в очередной раз вынырнул из забытья, а вокруг уже было темно. На мгновение им овладела паника, но взгляд скользнул вперед – там по-прежнему маячили спины солдат. Они, судя по горбящимся силуэтам, тоже предпочитали дремать на ходу, не борясь со сном. Уже привычные, они отлично держались в седлах и так.

Не спал только Сигурд. Он постоянно метался вокруг, настороженно осматривая местность с каждого холма, а потом снова возвращался на свое место во главе отряда.

Рагнар тоже не спал. Он сохранял свое место в отряде, но теперь не был таким неподвижным как раньше. Так же внимательно он смотрел по сторонам, особенно тщательно вглядываясь под сень могучих деревьев, каменных куч, выворотней.

Местность здесь немного изменилась. Поля почти не попадались, зато появились торчащие из земли, словно клыки, скалы.

Они были похожи на зачатки гор, как почки на ветках – зачатки листьев. Они были словно нагнуты, стоя под углом, и все направлены на видневшиеся на западе горы. В них упорно виделось что-то неестественное, будто их специально поставила так чья-то гигантская рука. Когда-то Антей слышал, что древние люди молились на подобные камни, называя их идолами, видя в них отражения своих богов, приносили им разнообразные жертвы, но здесь не было следов поклонений. Скорее наоборот.

Вокруг них царило запустение. Осыпающиеся горками щебня, как гнилые зубы, они торчали на некотором отдалении от леса, словно он не желал иметь с ними ничего общего, хотя Антей видел и другое обоснование этому – на скальном основании просто нечему было зацепиться, кроме чахлой травы и мха.

Пройдет еще какое-то время, и эти каменные клыки рассыплются окончательно, не оправдав первого впечатления о том, что в них лишь начинает зарождаться жизнь.

Для мира это будут минуты, возможно дни. Для смертных пролетит множество столетий или даже тысяч лет. Даже лес полностью изменится, возможно – и вовсе пропадет, а на его месте раскинутся поля и поселятся люди в новых больших деревнях. Каменное основание изроют взрывами, если оно к тому времени уцелеет, камень извлекут для постройки новых массивных стен.

К тому времени из памяти людей сотрутся воспоминания и о нем самом, и о его брате – столь ничтожных песчинках в таком огромном мире. И, скорее всего, забудут даже о Рагнаре, Волчьем Лорде, их господине, правившем здесь твердой рукой, временами даже слишком жестоко, но, он не мог не признать, крайне эффективно.

На востоке уже разгорелась заря, когда к одурманенному усталостью сознанию пробилось чувство тревоги, а обоняние уловило ни с чем несравнимый запах беды.

========== Глава 24. Пепелище. ==========

Год назад точно такой же запах принесли с собой Волки Рагнара.

Ничуть не похожий на легкий и приятный, чуть дурманящий и такой родной запах костра, разложенного наставником во время недолгой вылазки в лес. Его дым дополнял доверительную атмосферу, которую старались поддерживать наставники при общении с учениками, хотя она никогда и не пересекала границы с дружбой. Это делалось лишь в угоду необходимости, чтобы ученики в полной мере прониклись уважением к своим учителям. В ночи, над такими кострами, рассказывались поучительные истории о героях прошлого. Делались предположения будущего. Задавались вопросы, которые никогда бы не прозвучали во время напряженных тренировок при свете дня.

Костер в лесу раскладывали маленький, чтобы не привлечь ненужных глаз. Пищу на нем не готовили и для обогрева не использовали. Он был неким символом, островком в дикой глуши.

Антей любил эти моменты. Маленький язычок пламени аппетитно хрустел тонкими ветками, перебегая по ним из стороны в сторону. Когда ветки, брошенные ранее, обращались невесомым пеплом, кто-нибудь из мальчишек подсовывал еще обломков тонких прутиков. Площадь такого костерка никогда не превышала двух сложенных вместе ладоней. От него и дыма почти не было, наставники запрещали кидать в него сырое дерево и траву, был лишь сладковатый аромат дерева и смол.

Походные костры, разжигаемые группами воинов, предназначались не только и не столько для общения. Раненым нужно было тепло и горячая пища, и младших рыцарей посылали на поиски топлива, которое они обязаны были найти, во что бы то ни стало, ради своих товарищей по оружию.

Совсем иным огонь был в его детстве. В очагах, обогревавших бараки зимой и служивших, так же, для приготовления пищи, горело все, что жильцы могли раздобыть, с опаской проникая в лес и быстро возвращаясь, дабы не стать жертвами хищников.

Из-за этого дыма слезились глаза, забивалось дыхание, черная копоть оседала на комьях паутины, лохматящихся на потолочных балках. Отовсюду слышался кашель. В воздухе стояла тяжелая вонь горящих лепешек помета животных и их костей, но, между нестерпимым морозом снаружи и такими условиями внутри, люди предпочитали выбирать второе.

Огонь, горевший в очагах замков, что у Воронов, что у Волков, тоже был совсем другой. Мощный и уверенный, как нрав их властелинов, он сыто гудел, пожирая толстые куски цельных стволов, заставляя с треском разлетаться крупные, размером с кулак, угли.

Эти очаги никогда не гасли, за такую нерадивость могли жестоко наказать – разжечь заново огонь было трудно, а в каменных твердынях холодно было и зимой, и летом.

Сухой жар от кузнечных горнов выпивал влагу из тела, но заставлял кровь яриться в теле, давал азарт и бодрость. После работы приходила приятная усталость вместе с удовлетворением от завершенных дел.

Но беда пахла иначе. Горе, страх и отчаяние сотен людей пахли совершенно по-другому.

Они пахли обожженным камнем. Раскаленным и начавшим плавиться металлом. Сгоревшими, вместе с домами, надеждами и планами на будущее. Опаленными, вместе с плотью, мечтами. Пролитой и сгоревшей кровью. Горелой землей. Перегретым воздухом, которым невозможно было дышать. Горящим топливом, пропитавшим саму землю. Его резкий, устойчивый запах невозможно было спутать ни с чем.

Все же это была охота на человека. Ни один иной зверь не станет использовать такое, унижающее его достоинство, средства борьбы. Только человек может использовать против себе подобных огонь подобной силы.

Антею и самому когда-то приходилось пользоваться подобным оружием. Правда, представляло оно собой глиняные сосуды, размером чуть больше кулака, наполненные густым жидким топливом и снабженные фитилем. Они метались вручную, но наставники утверждали, что есть такие же сосуды, но гораздо больших размеров. Их сбрасывают с железных птиц и ничто живое, попавшее под такой обстрел, не может уцелеть.

Теперь он своими глазами мог увидеть то, что в состоянии сделать люди, когда ничто не ограничивает их амбиции.

Не сразу, словно давая время для фантазии, ему открылась картина чьей-то неимоверной злобы. Сначала всё тот же запах начал усиливаться, по мере продвижения отряда превращаясь в невыносимую вонь. Он, наверное, задохнулся бы, если бы ветер не сдувал вдаль весь этот горелый букет запахов. Никто больше не дремал. Гарь пудовым молотом выбила из голов все лишние мысли. Кровь тяжело и злобно забурлила в жилах, требуя действий и призывая к мести.

Животные тревожно и недовольно фыркали, первое время пытались развернуться и умчаться подальше от этого страха, но люди их не пускали.

Они приблизились к языку леса, практически примыкавшему к скалам. Проторенная и ухоженная дорога ненадолго заставила их окунуться под сень пропитанных дымом зарослей, но тут же вывела обратно.

Впервые Антей увидел Сигурда настолько растерянным. Тот остановил молга у самого обрыва леса и обернулся. И без того бледное, лицо, стало совсем белым и настолько напряженным, что Антей решил, было, что это страх.

Оба предводителя оставались на месте, когда к ним подтянулся парами весь отряд.

Антей остановил молга чуть в стороне, но так, чтобы видеть их и слышать негромкий разговор.

- Мы опоздали.

Рагнар покачал головой.

- Опоздали не мы, а они. Они отказались от помощи. Как видишь – им пришлось самим зачищать местность, только им и это не помогло.

Сигурд даже слегка отшатнулся в седле от своего господина, но тот продолжил тем же спокойным голосом.

- Мы не повторим их ошибки. Наш отряд справится. Сегодня устраиваем лагерь, с утра начнем поиски следов и самой твари.

Сигурд напряженно кивнул, вглядываясь вдаль, на еще дымящееся место преступления против человечности.

Потом, что-то решив для себя, обернулся к остальным и негромко бросил:

- Цепь.

Он пустил своего молга шагом. Рядом двигался зверь Рагнара, тихонько фыркая. Солдаты быстро растянулись цепью, следуя рядом с предводителями, образуя крылья. Антей следовал сразу позади Рагнара и своего брата.

Отлично обученные, звери крались по пологому спуску от леса, осторожно ставя когтистые лапы на ровную землю, пока люди обозревали картину боя, чуть раньше нарисованную запахами.

Перед ними лежала местность, когда-то бывшая частично лесом, частично полем. Здесь было крупное селение, о чем свидетельствовали местами сохранившиеся добротные каменные фундаменты. Они, раскрошившись от огромной температуры и ударной волны, светлыми пятнами выделялись среди сплошной черноты, растекшейся по земле.

От земли еще поднимались дымки и шел ощутимый, хотя уже не убийственный жар.

Молги, несмотря на понукания, не пожелали идти по спекшейся земле. Они тревожно перебирали лапами и пятились, чувствуя смерть.

Сигурд первым спешился. Следом за ним с животных спрыгнули и остальные солдаты. Последним спустился на землю Рагнар, бросивший повод рабу. На них словно и не сказались несколько дней путешествия в седле.

Поняв, что пора начинать делать свою работу, Антей тоже покинул седло.

Перед глазами все поплыло от боли в затекших ногах, но стоять было некогда – молги начали разбредаться в поисках пищи и пытаясь убраться подальше от страшного места.

Менее щепетильные волки побежали разведывать выжженную местность, опустив морды к земле и фыркая, когда в нос летел пепел.

Люди не последовали за ними. Им предстояло осмотреть огромный участок, но сначала они должны были обезопасить себя.

Пока Антей стреноживал и осматривал молгов, из вьюков на их спинах быстро появлялось снаряжение отряда. Они расположились среди наименее пострадавшего фундамента. Он был сильно заглублен в землю и походил на просторный окоп.

Снаружи выставили следящие приборы и сигнализацию. Внутри, прижавшись к стенам, устроили себе позиции солдаты, принявшиеся проверять и перепроверять оружие и амуницию, словно им предстояла тяжелейшая схватка за всю их жизнь.

Закончив с молгами, но, не получив разрешения присоединиться к остальным, Антей отправился бродить вдоль выжженного поля.

Под ногами проламывалась черная спекшаяся корка и под ней была видна красная, как закатное солнце, обгорелая земля. Местами поблескивали небольшие лужицы стекла – расплавившийся песок или стекла из окон домов. Он присел у одного такого «окошка в прошлое» и коснулся его кончиками пальцев. Бесцельные скитания нарушили шаги. Он угадал.

Это был Сигурд.

- Не стоит удаляться от солдат.

Антея удивила такая забота, но Сигурд смотрел не на него, и это замечание, скорее всего, было просто дежурной фразой. Пользуясь случаем поговорить, он задал вопрос:

- Почему?

Сигурд не ответил.

- Как ты думаешь, что здесь произошло?

Антей попытался кратко сформулировать увиденное им, но ничего не получилось, он высказал просто самое очевидное.

- На них напали.

Сигурд кивнул.

- Да. А ты знаешь – кто?

- Нет, но здесь следы топливных снарядов…

Сигурд раздраженно отвернулся.

- Не притворяйся, я знаю, что ты слышал. Это земли рудокопов. Мы называем их Северными Баронами. Это селение принадлежало им и они сами его обстреляли. Но, к тому моменту здесь уже не осталось ни одной живой души.

Он снова посмотрел на Антея и, убедившись, что тот слушает внимательно, продолжил.

- Их называют орицехами. Этот вид хищников практически истреблен, но иногда они выползают из каких-то своих логовищ. Один такой может вырезать большое село, в котором нет тяжелого вооружения. Здесь их было целых трое. Бароны послали сюда отряд, но они не знали, что здесь не один хищник. Их солдаты не смогли сделать ничего.

Он брезгливо сплюнул под ноги.

- Такие же неподготовленные, как Вороны, они вчистую проиграли. Тогда, поняв свою ошибку, Бароны выжгли это село дотла. Они сообщили, что уничтожили всех орицехов, но, господин Рагнар, чьи земли отсюда всего в дне пути, хочет убедиться в безопасности своих владений и потому мы здесь. Если бы это не было так важно – я не стал бы тебе этого говорить. Запомни. Если увидишь эту тварь – а ты сразу ее узнаешь – кричи что есть сил, беги со всех ног к отряду – тебя за это не накажут. Здесь будет важна каждая пара глаз и ушей. Даже если тебе просто покажется, что ты видел что-то необычное – ты должен сообщить об этом. Не подходи к лесу и каменным осыпям. Лучше вообще не отходи от солдат. Ты понял меня?

Антей склонил голову, как положено, выражая покорность.

- Да, господин.

Удовлетворившись ответом, Сигурд развернулся, бросив рабу:

- Идем.

Оба брата, хрустя земляной коркой, словно настом, направились к лагерю.

========== Глава 25. Утро. ==========

Ночь наступила относительно быстро, хотя Антей и не участвовал в подготовке лагеря к ночевке. Не прислушавшись к совету брата, он предпочел общество молгов, которые жались к стене леса, изредка отбегая от него, чтобы поймать мелкого грызуна или ящерицу.

С приходом темноты, поднялся холодный ветер. К счастью, нагретые за день скалы неохотно отдавали тепло, да и опаленная огнем земля еще не остыла окончательно. Прижавшись к стенке фундамента, можно было заснуть относительно комфортно, хотя просыпаться явно придется, дрожа от холода.

Солдаты выволокли из леса несколько сушин и довольно беспечно зажгли огонь. Хотя, возможно, в их планы как раз входило привлечь внимание зверя. Несмотря на то, что ночь обещала быть холодной, Антей не стал приближаться к шумной компании. Он, словно зверь, сжался в углу, экономя тепло и держа в поле зрения всех солдат, которые уже не раз пытались развлечься за его счет. Он остро жалел об оставшейся в конюшне лохматой волчьей шкуре, которая могла бы согреть и на снегу, и на голых камнях, не промокла бы и под ливнем.

Сигурд и Рагнар о чем-то негромко разговаривали, но ни одного разборчивого звука до него не долетало. Только огонь бросал красно-желтые блики на напряженные лица. Говорил в основном молодой телохранитель. Его господин рассеянно кивал или наоборот, отрицательно качал головой, изредка что то отвечая.

Уставшее тело сдалось довольно быстро, и он незаметно провалился в сон. Сон был крепкий и тревожный одновременно, проснулся он так же внезапно.

Ему показалось, что он слышит редкие глухие удары, будто что-то большое бьет по земле. Он открыл глаза. Небо начинало светлеть, обещая скорый рассвет. У тлеющего костра по-прежнему спали семеро из восьми солдат. Рагнар, Сигурд и один из воинов всматривались куда-то поверх стенки фундамента, в котором они обосновались.

Антея трясло от холода, от густого тумана моментально отсыревало все вокруг.

Наконец до него дошло, что он не слышит звука ударов. Он их чувствует. Вибрация отчетливо расползалась по земле, но, похоже, что никого, кроме него, она не беспокоила.

Он поднялся, чтобы стряхнуть оцепенение и проверить – не приснилась ли ему эта почвенная дрожь. Как оказалось – не приснилась. Она стала восприниматься несколько слабее – теперь он чувствовал ее лишь ступнями ног, но, вместе с тем, она стала приближаться, мешаясь с грохотом его собственной крови в ушах.

Первым на шорох вставшего раба отреагировал Сигурд. Он резко обернулся, на лице мелькнула тревога, но, когда он увидел Антея, оно приобрело раздраженное выражение. Потом, заметив тревогу уже на лице раба, телохранитель Рагнара посерьезнел.

- В чем дело?

Сосредоточившись на собственных чувствах, Антей спросил

- А вы не чувствуете?

Теперь уже на него обратил внимание и Рагнар.

- Что ты чувствуешь?

Антей попытался найти подходящее сравнение.

- Похоже на барабаны или взрывы под землей.

Сигурд растеряно уставился на господина.

- Что это значит?

Тот, продолжая оставаться совершенно спокойным, чуть промедлил перед ответом.

- Раб почуял орицеха. В отличие от всех нас. Поднимай людей.

Антею он одобрительно кивнул и вернулся к месту у костра, где оставил свое оружие. Не торопясь, он поднял и зарядил винтовку. Проверил пару странных крупных пистолетов. Любовно вытащил и вложил обратно в ножны, отороченные густым волчьим мехом, меч.

С преувеличенной поспешностью Сигурд бросился выполнять приказ. Кого-то удалось разбудить быстрее, кто-то медлил, но, проснувшись, они уже все чувствовали ничем не скрываемую дрожь, словно от катящихся по земле огромных стальных шаров

========== Глава 26. Орицех. ==========

От леса раздался тревожный крик молгов, они бились в своих путах, пытаясь убежать. Волки сбились в кучу возле людей и время от времени жалобно скулили и выли. Солдаты, полностью облаченные в броню, стояли неколебимо, словно истуканы, прижимая к груди тяжелые тупоносые винтовки.

Теперь не почувствовать неладного, мог только труп. Земля содрогалась под ногами с такой силой, что по ней перекатывались камни и угли.

С грохотом мощнейшего взрыва корка земли лопнула вместе с подземной каменной плитой. Комья шлака и камни шрапнелью забарабанили по доспехам. Пыльное облако, мешаясь с туманом, поползло над землей, оставляя на всем, чего оно коснулось, грязные разводы. Пластины брони быстро помутнели. Воздух распорол рев, сравнимый со звуком, издаваемым крупной металлической птицей. За ним слышались голодное рычание, скрежет, от которого волосы сами собой вставали дыбом и частое пощелкивание.

Антей еще не видел противника, скрытого за пеленой пыли, поднятой его появлением, но понимал, что убежать и спрятаться не получится. Не дожидаясь, пока пыль рассеется, в атаку бросились и люди, и чудовище. Антей не сразу сумел его толком рассмотреть, а, рассмотрев – усомнился в здравомыслии Рагнара.

Оно было невероятным и невероятно огромным.

Высотой метров пятнадцать – двадцать, оно держалось на шести конечностях. Оно больше напоминало насекомое, чем животное, но, скорее всего, не было ни тем, ни другим. Каждая конечность, крепившаяся к небольшому, для таких размеров телу, состояла из трех частей, самая длинная из которых, нижняя, и придавала орицеху такую высоту. Внизу от конечности отходили три крюкоподобных когтя, глубоко погружавшиеся в землю при каждом шаге. Эти конечности казались ненадежной опорой, но, перемещался орицех очень быстро и уверенно.

На его голове было расположено еще одно убийственное орудие – мощный клюв с острой зубчатой кромкой и направленными навстречу друг другу зубцами на концах. Этот клюв, в принципе, и составлял основную часть этого странного животного.

Маленькие глазки желтого цвета, казалось, светились, словно внутри черепа горел огонь.

Скрежет и пощелкивания производились этим мощным клювом, половины которого непрестанно сходились и расходились, словно они ничего не весили.

Шкура твари, обтягивающая угловатое тело, имела серо-зеленый цвет, словно камень, подернутый тонким слоем мха, создавая отличную маскировку среди скал, а полосы, едва отличающиеся цветом, отлично скрадывали силуэт в лесу. Подобрав под себя ноги и прижавшись к земле, орицех вполне напоминал крупный валун.

Выстроившись, солдаты открыли огонь. Крупнокалиберные снаряды искрами заплясали на шкуре твари, но, похоже, что она походила на камень не только цветом, но и прочностью. Вздрагивая от попаданий, чудовище неуклонно приближалось.

Антей видел все как в замедленной съемке. Выстрелы гремели, отдалившись куда-то на задний план. Солдаты что-то кричали. Падали и отскакивали в стороны опустевшие магазины – перезаряжать их было некогда. Когда зверь подобрался уже опасно близко – загрохотали подствольные гранатометы. Однако и они не слишком впечатлили орицеха. После первых взрывов он еще отпрыгивал от людей, но потом привык к обжигающим ударам, и первая жертва взлетела в воздух, схваченная могучим клювом.

Он высоко вскинул еще живого человека и, когда тот упал достаточно низко – вновь поймал его и сжал клюв. Крик солдата быстро оборвался. Перекушенное пополам, вместе с доспехами, тело, разбрызгивая кровь, рухнуло на землю.

Цепь стреляющих шатнулась назад, не прекращая вести огонь.

Одним прыжком орицех преодолел разделившее их расстояние, и в воздух взлетел еще один человек, но на сей раз - отброшенный конечностью. Он долетел до скалы и впечатался в нее. Соскользнув на землю, он остался лежать без движения, и непонятно было – жив ли он еще.

За время между двумя ударами сердца было убито еще два солдата.

Зверь сделал движение броситься на Рагнара, но между ним и господином встал Сигурд.

Он ни на миг не переставал стрелять, целясь в глаза, но так ни разу и не смог попасть в них. Уже видя, как к его брату опускается чудовищная махина клюва, зная, где он коснется и перерубит сталь доспехов, Антей в отчаянии, понимая, что ни успеть добраться, ни помочь он уже не сможет, бросился вперед. Споткнувшись, он упал, но, перекатившись через голову, снова вскочил. На мгновение он замер.

Под пальцами, словно живое существо, теплом и легкой пульсацией в коже отозвалась винтовка, принадлежавшая отброшенному орицехом воину.

Из ствола курился легкий дымок и срез его был все еще чуть красноватый, раскалившись при стрельбе. Антей умом понимал, что все это бесполезно, но с трудом подхватил оружие и нажал на спуск.

Судьба, наконец, улыбнулась изрядно поредевшему отряду. Левый глаз твари взорвался брызгами белесой жидкости и черной крови. Но это везение было последним для них. Вхолостую, последний раз щелкнули бойки – у них всех кончились патроны.

Рагнар выхватил из набедренных кобур оба пистолета, бросая один своемутелохранителю. Остальные выхватили мечи, готовясь к безнадежному ближнему бою.

Лишившись глаза, орицех завыл, задирая клюв к небу. От этого крика захотелось упасть на землю, зажимая уши руками, но Антей пересилил себя. У него оставался еще один шанс если не спасти брата, то хотя бы отомстить зверю за него. Он нажал на спуск подствольного гранатомета.

Оставляя спиральный дымный след, снаряд устремился к твари, но Антей все еще держал винтовку, не в силах ее отпустить.

Яростный рев оборвался внезапно с булькающим звуком. А спустя еще пару мгновений раздался взрыв.

Тело орицеха вздулось красно-черным нарывом и лопнуло, окатив стоящих рядом людей волной крови и кусками разорванной плоти. Массивный череп рухнул на землю, отлетев на несколько шагов. Медленно, словно нехотя, сложились длинные конечности, и останки твари упали на землю.

Антей видел, как Сигурд, залитый черной жижей, обернулся к нему и судорожно перевел дыхание. Он вздрогнул, когда на горячий вороненый металл оружия легла закованная в броню рука.

Рядом с ним стоял, слегка пошатываясь солдат, которого орицех отбросил на камни. Его рука, недвусмысленно удерживая оружие, пыталась выдрать его из сжатых пальцев Антея.

Наконец, ему это удалось, и он пренебрежительно бросил.

- Это оружие воина, а не раба.

Перехватив винтовку как положено, он тяжело зашагал к своему господину и оставшимся в живых солдатам.

И, словно оружие добавляло ему какую-то силу, Антей только сейчас, оставшись с пустыми руками, почувствовал, насколько он устал. Устал от напряжения и страха, хотя с начала боя прошло едва ли полчаса. Руки, плечи и спина болели от тяжести оружия, предназначавшегося для ведения боя в экзоскелете. Нескомпенсированная отдача, он знал, хоть и не переломала ему кости, но оставила множество синяков, и боль не пройдет еще очень долго. Но боль и унижение были пустяками. Он спас своего брата. И пусть тот не признает больше их родство, ему было плевать.

Он очнулся, услышав крик Сигурда.

- Эй, раб. Подойди.

Он вяло подумал о том, какое наказание ждет его за то, что он взял в руки оружие и за спасение жизней солдат.

Сигурд, тем временем, подошел к одной из конечностей орицеха и наступил на нее в том месте, откуда торчали смертоносные когти. Он нагнулся и, резко рванув один из них, легко оторвал его от лапы. По лицу, не прикрытому шлемом, скользнула довольная улыбка.

- Держи трофей, я знаю, ты их собираешь.

Антей на лету, словно пес – кость, поймал брошенный коготь.

Черная гладкая поверхность отливала почти металлическим блеском. Края и острие когтя были словно заточенный клинок из лучшего металла, который с величайшим тщанием изготовлен и отполирован вручную. На нем не было ни малейшей щербины, несмотря на то, что зверь каким-то образом продирался сквозь подземную породу.

Впрочем, долго рассматривать этот подарок ему не дали. Недолго посовещавшись с господином, Сигурд приказал привести молгов.

Антей бегом бросился к лесу, но, завидев его, молги, все это время чувствовавшие страх от присутствия чудовища, сами неловко запрыгали к нему. Стреноженные лапы не давали им перемещаться с той скоростью, с какой они хотели, но они были настойчивы. Окружив своего конюха, они норовили коснуться его мордами, обнюхивали и фыркали от запаха оружейной гари.

Переловив поводья, Антей связал их, а затем освободил зверей.

Молги, почувствовав облегчение, перебирали лапами и скребли землю когтями. Антей невольно сравнил их с когтями орицеха. Где-то в два раза размер когтей молгов был меньше, чем у подземных существ, но все равно, и такие раздерут человека, не испытав особых затруднений.

Преодолевая сопротивление, Антей все же довел скакунов до ждавших его солдат. Они уже успели свернуть немудреный лагерь и собрать оружие.

Три тела, укрытых плащами, лежали на земле, в лужах собственной крови.

Навьючив молгов снаряжением, солдаты добрались и до своих павших товарищей.

Их не стали бросать, но и не закопали здесь же. На взгляд Антея, довольно цинично, но в то же время и логично, разорванные пополам тела связали, привязав руки к ногам и, подвесив эту скорбную ношу поперек седел, их снова накрыли плащами. Кровь сразу залила бока животных и щедро растекалась по земле. Молги фыркали и принюхивались, но и к такому они были привычны.

Оставив вьючных молгов с Антеем, воины направили своих скакунов по обожженному полю. Они едва ли не до полудня изучали всю эту местность, но больше ничего найти не смогли.

На изможденных, перепачканных в пыли и черной крови лицах, застыло раздражение и скорбь одновременно. Никто из них не заводил веселых разговоров, не бахвалился. Какое-то время они косились на раба, но никто больше ничего ему не сказал.

Нарушенные смертью узы братства давили на всех непомерной тяжестью.

Волки, разбежавшиеся при нападении зверя, уже сошлись обратно. Они принюхивались к окровавленным кускам мяса, в которые превратились трое ветеранов Рагнара. Трое из них, принадлежавшие этим людям, душераздирающе завыли, оплакивая хозяев.

Всю дорогу, следуя за молгами, они злобно огрызались, если какой-то другой волк осмеливался близко подойти к их телам. Поникшие хвосты и опущенные к самой земле морды с потухшими глазами очень хорошо давали понять, что чувствуют эти животные. Такое поведение больше подходило бы собакам, но этих волков и воспитали, словно собак, люди. Они многое прошли вместе с этими людьми и, даже против своей природы, слишком сильно к ним привыкли. Молги не настолько сильно привязывались к людям и куда легче переносили утрату, но и им было нелегко.

Исподволь, он сочувствовал им. Эти молги надолго застрянут в стойлах, пока не найдутся новые хозяева.

Волков ждала еще более печальная участь. Он слышал о том, что они ненадолго переживали своих хозяев. Да и сам он видел немногочисленные могилы солдат, тела которых возвращали в замок. Почти на всех белели скелеты крупных волков, одного или двух, лежавших над погребенными хозяевами и умершими, отказавшись сойти с места ради сохранения собственной жизни. Они просто умирали там, а ветры и дожди выбеливали кости, словно оставляя памятник верности и непоруганной звериной чести.

========== Глава 27. Последний день. ==========

Вернувшуюся скорбную процессию встретили со сдержанной радостью. Челядь шныряла, разбирая и уводя молгов в конюшню, забирая снаряжение и покореженные доспехи.

Тела погибших с величайшим почтением были переложены на носилки и вновь укрыты плащами.

Сигурд следом за Рагнаром скрылся в замке. Он шел, не поднимая головы, и Антей тоже не удостоился ни взгляда, ни распоряжения. Он рассудил, что правильнее будет и ему заняться своей работой.

Молги радостно завозились и начали повизгивать. Он с облегчением вздохнул, оказавшись в своей стихии. Их путешествие заняло больше недели, и вольнолюбивые звери изрядно застоялись. Ему предстояло много работы.

Как бы он ни устал, он понимал, что заснуть сейчас не сможет, как бы ни старался. После всего увиденного, ему нужно было время, чтобы жуткие картины сожженного поселения и ужасной твари выветрились из его подсознания. Работа и ночные прогулки на хищных скакунах сейчас были как нельзя кстати. Он погладил мохнатую клыкастую морду, потянувшуюся к нему над загородкой стойла. Зверь, блаженствуя, прикрыл глаза, но тут же, фыркнув, отдернулся. С улицы послышался громкий, яростный спор, заставив Антея встревожиться, хоть он и не расслышал слов.

Один из голосов принадлежал Рагнару. Второй – он не сомневался, хоть и сильно искаженный яростью – принадлежал его брату. Он застыл на месте, не решаясь выйти, не зная как быть. Когда спор затих, в ворота чуть ли не бегом ворвался Сигурд. По-прежнему в броне, но без шлема, он бросил невидящий взгляд на замершего раба, но моментально отвел глаза. Подойдя к стойлу своего молга, он взнуздал его, грубо дергая встревоженное животное. Пресекая попытки зверя отстраниться, Сигурд, буквально выволок его за узду и вскочил в седло. В воротах он пригнулся и тут же ударил скакуна по бокам. Тот обиженно взвизгнул и стрелой рванулся с места. Парой минут позже в конюшню вбежали двое солдат. Спешно оседлав своих зверей, они устремились вслед за телохранителем.

Антей еще какое-то время помедлил, рассеянно гладя клыкастую морду, лежащую на его плече, и потянулся к недоуздку.

Он даже не брался предположить, что происходит. Он хотел бы сейчас расспросить Рагнара, наплевав на свое положение, что происходит, но понимал, что тот не даст ответа. Он вывел молга во двор, ловя на себе хмурые взгляды солдат. У входа в замок Рагнара стояла стража, которой ранее не было. Происходило что-то серьезное, если не самый трусливый владелец этих земель выставил охрану. Отовсюду слышались отрывистые команды, но раба верхом на молге уже никто не останавливал.

Он какое-то время пытался ехать по следам скакуна брата, но они быстро пропали, едва тот ступил на дорогу. Покрутившись на месте и не найдя подсказок, Антей бросил это бесполезное занятие и отпустил поводья, позволяя зверю самому выбирать дорогу, чем тот и воспользовался. Легкий и невооруженный наездник не был ему в тягость, и он вихрем рванулся по нераспаханной полосе дикого разнотравья вдоль леса.

Антей был вынужден придерживаться за луку седла, хотя зверь шел размашисто, но ровно. Огромные прыжки надолго задерживали их в воздухе, отчего Антею начинало казаться, что у скакуна выросли крылья. В конце концов, он начал успокаиваться. Если уж Рагнар не убил Сигурда сразу, значит, он позволяет ему такие вольности. Возможно, у его господина возникли проблемы, раз его воины развили такую бурную активность. Его это не касается. Он выбросил эти мысли из головы. Если верить словам его хозяина, ему осталось жить меньше четырех месяцев. Он улыбнулся.

Ранняя осень здесь лишь добавляла красоты природе. Из леса выползал туман, пока еще не очень густой. В нем, в сумерках, как огни горели ярко красные ягоды на кустарнике. Он понятия не имел – съедобны ли они, и что это вообще такое, но густо усыпанные ветви грозили согнуться до самой земли. Там же, в ветвях, уже начали шнырять мелкие животные, размером с крупную крысу, сверкая маленьким любопытными глазками. Они издавали свистяще-чирикающие звуки и даже не пытались прятаться, когда молг скользил мимо их пристанищ. Они лишь возмущенно верещали, когда на кусты обрушивался поток кусков сухой земли: мощные когти зверя при каждом скачке вспарывали почву и отбрасывали ее назад и вверх.

Когда перед ними возникло упавшее дерево – сердце Антея ушло в пятки. Молг разогнался и ни за что не желал останавливаться. В последний раз попытавшись остановить строптивого зверя, Антей пригнулся к его холке.

Молг прыгнул. Он не стал перепрыгивать сам ствол – он как несся, так и прыгнул над ветками, образовывавшими крону дерева.

Острые как ножи ветви почти коснулись брюха, но молг будто точно рассчитал прыжок. Желудок Антея уже было подобрался к горлу, а зверь уже мягко ударился лапами о землю и, не остановившись, помчался дальше.

Они выметнулись на чистый от леса холм, когда на небе вовсю бушевал закат.

Красное, как кровь, светило нависало над черной землей, а его лучи, пробиваясь сквозь облака, образовывали видимые дорожки. Сами облака казались горящими комками белого пуха. Под этими лучами вспыхнула золотом шкура его скакуна. Собственная кожа Антея казалась отлитой из бронзы. Лишь побелевшие от потрясения волосы, неопрятным длинноватым ёжиком, в котором блуждали золотисто-красноватые искры, торчали в разные стороны, переливаясь на холодном ветру.

От обеих фигур на холме поднимался легкий пар, и по телу Антея пробежала дрожь. Мелкие мурашки встопорщили волоски на коже, и он встряхнулся.

Слегка похлопав молга по шее, Антей шепнул ему:

- А теперь домой.

Зверь покосился на всадника и нехотя развернулся. Он медленно спустился с холма и потрусил в обратном направлении, но выбрав другую дорогу – через сжатые поля, тихонько хрустя остатками соломы под сильными лапами.

Уже затемно они добрались до крепости. Шумиха и суета не утихла, но никто не помешал рабу въехать в прикрытые ворота. Молг шагом добрался до конюшни, где так же спокойно вошел в свое стойло. Стойла скакунов Сигурда и тех двоих солдат по-прежнему пустовали.

Почистив животное, напоив его и накормив, Антей вышел к колодцу. Мимо него с грохотом проволокли тележку с оружием, только что вышедшим из кузницы. Вся суета вокруг напоминала ему спешную, но продуманную подготовку к войне. Точно такую же, как в два последних дня в крепости Воронов. Его передернуло.

В предстоящей войне его младший брат будет участвовать – это несомненно. И он будет один.

Он плеснул в лицо ледяной воды. Потом снова. Перевел дух и провел рукой по мокрой коже. Он сделал это вовремя, потому что от ворот послышались крики и туда бросились люди с оружием. Крепко сжимая в кармане коготь орицеха, он тоже побежал туда, сам не зная, что его толкнуло.

Добравшись до ворот, он обнаружил там настоящее столпотворение. И самое ужасное, что только мог увидеть.

В середине площади неподвижно стоял молг Сигурда. Двое солдат стаскивали с него наездника, вся броня которого влажно поблескивала. Лицо было покрыто потеками крови, глаз он не открывал. Двое солдат, уехавшие с ним, тоже были здесь. Так же тяжело раненые, но в сознании, они с трудом держались в седлах, ожидая, когда те, кто помогает молодому господину, помогут и им. Рагнар тоже был рядом. Он стоял в пяти шагах, сложив руки на груди.

Освободив запутавшееся в стременах тело, солдаты передали Сигурда другим воинам и те под руки поволокли его в замок.

Не замечая вокруг себя никого, расталкивая собравшихся, Антей побежал вслед за маленькой процессией.

Упав на землю, он не сразу понял, в чем дело, а, поняв – перевернулся было на спину, но последнее что он увидел – приклад тяжелой винтовки.

Он очнулся в темноте, видя только пляшущие вокруг блики, спиной ощущая жар раскаленного металла. Тряска, которая пробегала по полу показывала, что он находится в каком-то непонятном средстве передвижения. Руки его были связаны за спиной. Они уже начали затекать, к тому же – тот, кто его вязал – перестарался. Кисти ощущались мертвыми ледышками, но он не позволил себе застонать и пошевелился, видя перед глазами искры от боли. По лицу стекало что-то теплое. Резко пахло железом и кровью. Пытаясь побороть боль в разбитой голове и головокружение, он перевернулся на живот и, упершись лбом в пол, поднялся на колени, пытаясь рассмотреть хоть что-то. Из темноты тут же раздался голос, заставивший еще сильнее разболеться голову. Голос Рагнара.

- Ты же поклялся выполнять мои приказы?

Антей не собирался отвечать на вопрос. Его душил гнев на человека, который разлучил его с братом и он совсем не почтительно рявкнул:

- Где Сигурд?

Он не видел лица хозяина, только примерно ориентируясь на голос, но мог поклясться, что тот удивлен.

- Не забывайся, раб. Хотя, теперь от этого мало что зависит. Твой брат сейчас у лекарей. Пока что. Он посмел ослушаться меня и умрет за это. Они просто не будут ему помогать. Он умрет от ран, как того и заслуживает. Это случилось не по твоей вине, потому ты не станешь свидетелем его смерти. А твоя жизнь, подошедшая к концу, оборвется на руднике. Хотя, мне будет жаль такого конюха, но ты слишком опасен.

Разом утратив контроль над собой, Антей попытался кинуться на невидимого волчьего лорда. Звякнула цепь и его дернуло обратно.

Невидимый Рагнар, похоже, улыбнулся.

- Дергаться бесполезно. Ты прикован. Кроме того – отсюда тебе никуда не деться.

Антей проигнорировал его совет. Он катался по полу, пока не обессилел. Иногда ему мерещился скрип туго натянутых веревок, но они все никак не поддавались, и он продолжал снова пробовать их на прочность, пока по рукам не начали лениво сползать капли крови. Но и тогда он не остановился, продолжая рычать, в тщетных попытках вырваться и разорвать глотку ненавистному старику.

Он не успокаивался до тех пор, пока тот не приблизился и не оглушил его, вновь, на сей раз ударом тяжелого сапога по голове. Антей против воли издал едва слышный визг, как взвизгнула бы собака, которую незаслуженно подстрелили.

В очередной раз он очнулся, когда пол, на котором он лежал, дрогнул, а потом движение прекратилось. За цепь дернуло, принуждая подняться. Теперь руки его были не связаны, а скованы металлическими наручниками.

Вставал он долго, с трудом справляясь со своим телом. Его не торопили. Очередной рывок цепи сдернул его с места только тогда, когда он уже относительно твердо стоял на ногах. Повинуясь направляющему движению, он сделал три шага, когда впереди открылся слепящий прямоугольник света. Он зажмурился и шагнул в него. Сделав еще три шага, он постепенно рискнул открыть глаза.

Перед ним расстилалась унылая каменистая пустошь. Серого, безжизненного цвета плоские камни устилали здесь все. Они были разного размера и лежали очень плотно друг к другу, образуя твердый грунт, который не пытался ускользнуть из-под ног. Небо над этим местом нависало такое же серое и безжизненное, не было видно даже светила, словно оно было закрыто облаками.

Он обернулся. Позади него стояла железная птица. Он, наконец-то, поверил в сказки о том, что это вовсе не живые существа, и что люди и в самом деле летают в них. Он снова повел руками, пробуя прочность наручников, и бросил взгляд на Рагнара. Тот был вооружен, но без брони.

Ноздри Антея хищно раздулись, ловя запах намеченной жертвы, но Рагнар на него даже не смотрел, только бросил мельком полный презрения взгляд.

К ним уже приближались двое солдат в полной броне. Они держали винтовки наперевес и явно были готовы открыть огонь, если пленник попытается сбежать.

Приблизившись, они отсалютовали своему господину. Тот передал одному из них цепь, на сей раз закрепленную на ошейнике раба.

Антей попытался, было, дернуться, но, после нескольких ударов, корчась, ползал по земле. За этим последовали рывки, но вставать он не собирался и только отбивался, как получалось, от града ударов сверху. Когда надзирателям надоело валять его по земле, они подняли его сами, заломив руки и перестегнув наручники, и так повели, прочь от его единственного шанса на возвращение. Он понятия не имел, в какой стороне остался его беспомощный брат. Он пытался выдираться, но с двумя солдатами в экзоскелетной броне ему было не тягаться.

За спиной раздался рев и в воздух поднялся вал каменной пыли. Антей с трудом бросил взгляд назад. Черная птица поднялась в небо и стремительно удалялась, обрекая обоих братьев на смерть в безвестности.

Извивающегося и рычащего, словно дикий зверь, Антея протащили мимо грубо построенных бараков. Три длинных каменных здания. Слишком мало для рабов, в самый раз для надзирателей. От них, через своеобразную площадь – ровную площадку – на расстоянии в четыреста шагов, зиял провал входа в шахту, обрамленный крупными валунами.

Антей упирался, как мог, но его все же втащили под тяжелые каменные своды, которые отныне должны были стать гробницей для него, еще живого.

Все так же, держа раба с заведенными за спину и высоко поднятыми руками, его завели в простую клетку подъемника. Спуск занял около пяти минут, в течение которых температура воздуха стремительно поднималась, а сам воздух становился тяжелее, наполнялся запахом горелого камня и металла, оглушительным грохотом дробилок, треском камня, ревом огня и криками людей. Здесь всё казалось красным от специфического освещения и дышать было крайне тяжело.

Заметив, что раб начал хватать воздух ртом и хрипеть, солдаты отпустили его.

Легкие Антея горели от едкой взвеси и бешено колотилось сердце от нехватки кислорода.

Какое-то время он так и стоял на коленях, пытаясь вздохнуть как можно глубже. Наконец, ему вроде бы это удалось, и он стал приспосабливаться к такой непривычной, после лесного воздуха, смеси.

Начавшего привыкать, Антея, снова поволокли, дальше по коридору. Они миновали множество каменных мешков, где трудились практически голые изможденные люди. Все надсмотрщики, которых здесь было немало, были облачены в броню, изолирующую их от окружающей среды.

Антей видел, как раб упал, захлебываясь в кашле и плюясь кровью – видимо, из-за работы в таких условиях. Подошедший надсмотрщик в безликом шлеме просто наступил на его череп тяжелым ботинком, расплескав красное содержимое по красному же камню. Кроме нового раба на это, казалось, никто не обратил внимания. Убитый так и остался валяться под ногами работников.

Приведя в норму свое дыхание, Антей, вновь начал яростно сопротивляться, но это по-прежнему ни к чему не привело.

Завернув за очередной поворот, конвоиры остановились возле вбитых в стену колец с короткими цепями, к которым с профессиональной быстротой приковали молодого раба, так, что он вынужден был стоять навытяжку, а иначе его душил ошейник.

Проверив прочность крепления, оба солдата удалились, оставив его в полутьме и неизвестности.

========== Глава 28. Сумасшествие. ==========

Оставшись один, Антей некоторое время висел в своих кандалах неподвижно, прислушиваясь к окружающим звукам. Не дождавшись ничьего появления, он напрягся, пробуя крепость новых цепей. Само собой, это было бесполезно, но перед глазами вставал образ бесчувственного брата и он продолжал натягивать удерживающие его звенья.

Он тянул ненавистные цепи, упершись ногами в стену, задыхаясь от боли в сдавленном горле. Тянул, теряя силы и рыча от усилий, но ничего не достиг.

Поднявшись на носках и тяжело дыша отравленным воздухом, он не сразу уловил звук шагов. В дымном воздухе расплывался силуэт. Вряд ли он принадлежал солдату - надзирателю. И все же – это был человек.

- Не старайся, тебе не выбраться. И более сильные пытались.

Голос был хриплым и негромким, слегка насмешливым.

Антей с рыком дернулся в цепях так, что человек отшатнулся. Видимо, он усомнился в том, что новый раб недостаточно силен. Однако крепления, скрипнув, выдержали.

- Не рвись. Теперь ты отдан мне на воспитание, и я заставлю тебя работать на твоего хозяина – Рагнара. Я твой надсмотрщик. Будешь обращаться ко мне «господин Ингульд». Тебе ясно?

Его рука сжала в горсти волосы Антея и дернула ее вниз. Тот снова зарычал, и рука Ингульда быстро прижала нож к пульсирующим на шее сосудам.

- Вижу, что не ясно. Значит, господин так и не приручил тебя. Подумай. Ты можешь умереть как дикий зверь, затравленный волками, а можешь – человеком, за работой.

Он мерзко хихикнул, все еще удерживая Антея, но тот рванул голову назад, оставив в руках надсмотрщика несколько волосинок, благо на такой жаре, с непривычки, он был весь мокрым от пота.

Он оскалился, как обещанный ему волк, и прорычал, насильно выплевывая каждое слово.

- Уже пробовали.

Ингульд перестал улыбаться и отпрянул от озверевшего раба. Мстя за собственный испуг, он наотмашь ударил Антея по лицу судорожно сжатым кулаком. Острые костяшки рассекли губу, и на камень брызнула кровь. Однако, это ничуть не успокоило Антея. Плотоядно скалясь и низко рыча, он облизнулся, уставившись на человека. Тот сделал еще два шага назад.

- Тогда виси здесь, животное. Ты сдохнешь тут или сломаешься.

Когда быстрые шаги удалились, Антей еще раз рванул цепи и завыл. Он не знал, да и не задумывался, зачем и как это делал. Просто откуда-то пришло понимание, что такой крик как-то облегчит его боль.

Вой и рев смертельно раненого зверя раскатились по многочисленным коридорам рудника, ничуть не затихая. С мощью горного камнепада он достиг самых отдаленных его уголков. Люди нервно озирались вокруг, в равной степени и рабы, и надзиратели, не зная, что это было.

Звук еще не затих окончательно, когда Антей поднял голову, прижавшись затылком к спасительно-холодному камню. Знай он какую-нибудь молитву – он бы помолился, но он не знал, и просить мог только себя.

Широко открытые глаза блеснули в полутьме желто-зеленым огнем, и он снова напряг плечи.

Очередной крик-рычание раскатилось вокруг, когда он, разрывая суставы, потянул свои цепи, твердо решив, что на сей раз он освободится. В глазах потемнело. Из носа от напряжения снова закапала кровь, губы словно бы резануло чем-то острым.

Он не поверил, услышав протестующий скрип металла.

Первым не выдержал вбитый в стену штырь, который был соединен с его ошейником. Он выползал из каменного плена мучительно медленно. Получив пространство, чтобы выпрямить тело, Антей снова зарычал, упираясь в стену и, тонко визжа, со своих мест сдвинулись штыри наручников.

Он прерывисто вздохнул, слыша только грохот ударов сердца.

Последнее движение – и каленые штыри, звякнув, вылетели из своих гнезд. Надсадное дыхание, казалось, слышно было на дальних концах тоннелей и должно заставить всех сбежаться сюда. На пол закапала кровь – железо ранило кожу, но кости выдержали сопротивление скалы и металла.

Его зрение уже свыклось со скудным освещением. Он огляделся в поисках того, чем можно было бы сбить с себя железо, но ничего не нашел. В ярости он рванул ошейник и с изумлением увидел в своих руках искореженную полосу.

Рука дрогнула и бывший ошейник, с пронзительным звоном, упал на камень.

- Этого не может быть.

Он бы так и стоял, разглядывая стену с зияющими дырами и сломанный рабский атрибут, но невдалеке раздались шаги. Антей отступил в тень и слился с ней. Он заскользил вдоль камней, справедливо полагая, что очень скоро его станут искать и найдут, если он останется на месте. Чтобы не привлекать внимание звоном, он намотал цепи на предплечья, сжав, некогда крепившие их к стене, штыри в кулаках.

Опасения подтвердились, сзади раздался крик, но он уже был довольно далеко, к тому же его скрыла тьма – извечный враг человека.

Ему нужно было найти выход из этой западни, в обход того пути, которым он сюда попал, и при этом не нарваться на вооруженную охрану. И возможно он еще успеет…

Он до скрипа сжал кулаки, не обращая внимания на железо. Он не знал, как долго ему предстоит искать выход и как ему добраться до замка, но он должен был это сделать. Чего бы это ни стоило. Чего бы ни стоило.

Он выдохнул сквозь сжатые зубы и вновь пошел вперед.

Вся скала оказалась изрыта, как плоть древнего дерева насекомыми. Он шел, изредка забиваясь в щели между камнями, чтобы немного отдохнуть. Ему приходилось плутать, наугад выбирая дорогу. Многочисленные тупики заставляли его ударяться в панику и торопиться.

Антей не знал, сколько прошло времени с тех пор, как он оказался здесь. Это могли быть и часы, а могли и дни, недели. Он чувствовал, что поднимается. Воздух становился несколько свежее, но с течением времени его охватывала бессильная злость на то, как медленно ему дается расстояние.

В какой-то момент он решился на безрассудный поступок - подняться выше, используя неровности стен шахт. Такой путь был короче, но стократ опаснее. Вертикальные участки в длину были очень велики. Но больше его не волновала подобная ерунда. Рагнар должен был заплатить за все, и как можно скорее. Он уцепился за эту мысль. Дальше все слилось перед глазами в серую стену с красными прожилками и пятнами. Он цеплялся за малейшие выступы, карабкаясь вверх. Помогали ему и стальные клинья, намертво застывшие в судорожно сжатых кулаках – когда не было каменной опоры, он использовал их.

Он понял, насколько устал, только перекатившись через уступ, оказавшись на, своего рода, балконе. Места там было как раз, чтобы он мог лежать, не рискуя скатиться вниз.

Он не мог даже шевельнуться. После подъема, сила, гнавшая его вверх, покинула его тело. Он мог только лежать, раскинув руки и глядя на далекий каменный потолок, ощущая едва заметное движения воздуха. Он все еще был горячим, значит, и сам Антей был еще слишком низко. Злые слезы навернулись на глаза, а у него не хватило сил даже чтобы поднять руку и стереть с лица мокрые дорожки. Все тело нещадно болело и отказывалось слушаться. Опыт множества тренировок подсказывал, что, надорванные таким насилием, мышцы еще не один день будут нуждаться в отдыхе.

Если бы он мог – он бы полз, лишь бы только выбраться. Но с уступа было только два пути. Вверх, продолжая истязать и без того обессиленное тело, и вниз, к быстрой позорной смерти.

Он, зарычав, перевернулся лицом вниз и, едва подавляя стон, выпрямил руки.

Он не мог продолжать путь в таком состоянии, но он должен был это сделать.

Опираясь о каменную стену, он встал на подкашивающихся от боли ногах и с трудом выпрямился.

Все, что происходит – случилось по его вине. Теперь надо как-то загладить эту вину или, хотя бы, облегчить ее.

Ободранная кожа ладоней полыхнула огнем, когда он вновь коснулся неровностей камня и рванул свое тело вверх. Каждое движение стоило неимоверных усилий, но он полз, оставляя на скале красные следы.

Он не поверил себе, когда рука, протянутая вверх, не нащупала ничего. Лишь неровно стесанные края очередного уступа. Он едва не поддался искушению закричать от отчаяния, но, поборов себя, подтянулся.

Это был воистину счастливый случай. Ошибочно пробитая стена тоннеля, дыру в котором так и не замуровали. Кто знает, надолго ли хватило бы истощенного раба, если бы не она.

На сей раз он не дал себе расслабиться, не зная, на долго ли его хватит. Шатаясь, он поднялся и снова смотал цепи, чтобы не мешались.

Антей шел по тоннелю едва ли не с закрытыми глазами. Он боялся оглядываться, ожидая, что окажется, что все это время он шагает на одном месте. Он догадывался, что потихоньку сходит с ума от горя и бессилия, поэтому голос, раздавшийся откуда-то сверху, застал его врасплох.

- Ты все-таки добрался сюда. Что ж. Вынужден разочаровать. Дальше не пройдешь.

Антей уже увидел своего очередного противника. Точнее противников. Их было двое, но один был явно разговорчивее. Он первым спрыгнул с каменного гребня. Под глухими шлемами Антей не видел лиц. Следом за первым, спрыгнул и второй солдат, над плечом которого возвышалась рукоять меча.

Первый вновь заговорил. Его голос был подозрительно знаком.

- Господин Рагнар предупредил нас, что ты хитер. Мы даже едва не опоздали. Но твое везение кончится здесь.

Он картинным движением вынул нож, приближаясь к рабу.

При упоминании о хозяине, разум Антея взбунтовался, уступая усталое тело звериным инстинктам. Он выбросил вперед правую руку, выпуская из ладони тяжелый клин.

Импровизированное оружие ударило солдата в лицевой щиток с такой силой, что тот не успел даже вскрикнуть, а череп оказался пробитым насквозь. Неподвижный, до того момента, напарник выхватил меч, но, наученный чужой ошибкой – не повторил ее. Он начал осторожно приближаться к Антею, который оказался крепко привязан к своей жертве застрявшим оружием.

Однако и такое положение не оказалось безвыходным. Первый же удар меча Антей использовал на благо себе, ускользнув из-под тяжелого лезвия, удержав цепь так, чтобы ею парировать выпад.

По камню с веселым звоном раскатились порванные звенья, а Антей уже ушел кувырком от следующего удара, пытаясь зайти за спину атакующего, но тот был быстр. Не подпуская раба к себе, он упорно зажимал его в угол.

Когда жертва оказалась заманчиво близка, солдат снова сделал выпад.

Безусловно, он не ожидал того, что за этим последует.

Оттолкнувшись от стены, Антей тенью скользнул над его головой, переворачиваясь в воздухе. Блеснула, едва не зацепившись за поднятый снова меч, нить цепи, конец которой был зажат в правой руке. Она обвилась вокруг шеи солдата, а Антей, рухнув на камни, покатился, увлекая за собой несостоявшегося убийцу. Риск был плохо рассчитан, но рывок, усиленный весом Антея, сломал шею надзирателя, и его тело, пару раз дернувшись, застыло. Теперь у бывшего раба был меч.

Устроив оставшуюся цепь в углублении камня, Антей рубанул по ней острой сталью. Звенья распались, оставив на клинке небольшую щербину.

Воодушевленный такой удачей, он бросился вглубь слегка повышающегося тоннеля.

Он бежал, по-прежнему скрываясь в тенях. Меч практически не выдавал его блеском. Пробираясь мимо рабочих, он подхватил какую-то тряпку и завернул свое оружие в нее. Не плотно, но ровно так, что оно больше не разбрасывало блики.

В конце коридора обнаружилась клеть. Иных путей больше не было, и, сходящий с ума, Антей решил вновь рискнуть.

Вбежав на площадку подъемника, он резко ударил по кнопке. Сначала ничего не происходило, а где-то в темноте послышались крики – видимо, обнаружились тела. Он присел, пытаясь сделаться незаметным за сетчатым бортом клети. Неизвестные пробежали мимо. Как раз вовремя - когда сработал подъемный механизм и стальные тросы начали скручиваться с едва уловимым звоном.

Этот подъемник карабкался вверх гораздо медленнее того, который сползал вниз, чтобы доставить Антея сюда. Однако, воздух ощутимо свежел. Дыхание выровнялось, сердце стало биться несколько реже, мощно разгоняя кровь по отвыкшему уже и задыхающемуся телу.

Мимо проплывали уровни, но он нигде не останавливался, найдя прямой путь наверх. Что будет, если выход охраняется – он даже не задумывался.

Наверху показалось пятно света, отличающегося от красноватого освещения дежурных ламп. Это был серый дневной свет снаружи. Крепче сжав рукоять оружия, Антей заметил изменение звука, которым сопровождался его подъем. Блоки замедлили свое вращение, и площадка стала подниматься еще медленнее – приближался своего рода потолок.

Клеть остановилась, и Антей осторожно выглянул, чтобы оценить обстановку.

И едва не лишился головы. Чужой клинок свистнув, рассек воздух там, где только что была его голова. Опасаясь ответного выпада, нападавший отскочил. Пользуясь этим, Антей перемахнул через ограждение, распластавшись в прыжке. Едва он коснулся земли, на него снова бросились. Не успев подняться с четверенек, он так и отскочил в сторону, опираясь о землю руками и ногами, низко пригнув голову. В памяти всплыло имя.

- Ингульд?

Тот рассмеялся.

- А у тебя неплохая память, раб.

- Я не раб.

Антей бросился на врага, замахнувшись своим мечом. Тот отбил удар и нанес свой, который так же оказался парированным.

Антей прошипел сквозь зубы

- Пропусти.

Ингульд снова усмехнулся, хотя лицо оставалось сосредоточенным.

- Вот уж нет. Я остановлю тебя, а господин меня наградит.

- Угу. Кнутом.

Антей с трудом увернулся от грубого подобия меча и перевел дыхание.

- Тебе этого не понять. За старания он уже снял с меня ошейник. Когда-нибудь он заберет меня отсюда.

Удар обрушился сверху, и он подставил клинок, намереваясь отвести его в сторону. Но, на сей раз, удача изменила Антею.

Дважды перерубивший цепь, металл не выдержал и с сухим треском переломился.

Издав сумасшедший визг радости, раб снова подскочил и вытянувшись, подняв меч как можно выше, опустил его на голову безоружного Антея.

Надсмотрщик бился как одержимый, нанося сильные прямые удары, и сейчас он не обманул ожидания. Антей сдвинулся влево и, не дожидаясь, пока меч коснется его смертоносным лезвием, схватил упрямца за шею, сдавив ее обеими руками. Продолжая движение, он навалился на жертву, рухнув поверх раба на камни. Тот в падении выронил меч и принялся отбиваться от озверевшего человека, колотя по его телу кулаками.

Антей не собирался долго с ним возиться. К тому же, уставшие руки так и норовили разжаться.

Вспоминая произошедшее с ним под сводами этой пещеры, он потом не мог сказать, что заставило его поступить так, как он поступил.

Ингульд лежал под ним, держа голову навесу, над сколом камня.

Левой рукой Антей надавил на грудь несчастного, а правой за подбородок рывком отогнул назад его голову, легко ломая сопротивление тощих мышц.

Не давая опомниться надсмотрщику, он зубами впился в его горло.

Даже перерезать горло – не самая простая задача. Твердые хрящи нелегко поддаются даже самому острому ножу. Если неверно выбрать угол удара – он может и вовсе застрять.

Сдавить же гортань зубами и вовсе фантастическая идея, однако нет ничего невозможного для человека, озверевшего от бесконечных издевательств и отчаяния.

Сомкнутые зубы разом пропороли кожу и плоть вместе с сосудами. Кровь брызнула струей, толчками выплескиваясь из поврежденной артерии. К счастью, Антей был сверху и не захлебнулся мощным потоком густой и красной, как вино, жидкости. Несомненно, теперь несчастный мог лишь пожалеть о том, что с него сняли ошейник.

Ноздри расширились, жадно ловя столь знакомый и любимый хищниками аромат, и он почувствовал, как сильно проголодался. Однако, одернул себя, понимая краем сознания, что не время и не место для пиршества.

Он дрожал, чувствуя, как горячая кровь заливает его тело приятным на этой прохладе потоком, словно окутывая одеялом, предлагая задремать в ее объятиях. Но и эту мысль он отбросил.

Еще движение, увеличившее давление, и раздался характерный хруст, а жертва булькнула что-то напоследок и умолкла.

С трудом заставив себя отпустить замершее тело, Антей отшатнулся. Он смотрел на труп и осознавал, что он не просто убил человека – в конце концов, тот ему мешал и угрожал. Он загрыз его. Как дикий хищный зверь. Как волк. Где был в этот момент его разум? И как, во имя каких угодно богов, он вообще смог это сделать? Это же физически невозможно. У волка-то хотя бы челюсти длинные.

Сзади, от входа, раздались шаги. Он обернулся, отирая с лица кровь.

К нему приближались, выстроившись цепью несколько солдат в глухой броне. В руках каждого, прижатые к груди, были короткие винтовки, чьи стволы смотрели под углом в землю, но как догадывался Антей, могли быть мгновенно направлены на него. Они замерли в тридцати шагах от него. Откуда-то из темноты раздался голос, который он возненавидел больше, чем вообще мог ненавидеть человек.

- Долго же ты выбирался, Волкодав. Нам пришлось ждать тебя целых четыре дня.

Полыхнул яркий белый свет, и Антей вынужденно прикрыл глаза рукой, оборачиваясь на голос.

Он ничего не видел, но проклятый старик был здесь, пришел издеваться над рабом. Иначе как объяснить это представление со светом, выжигающим глаза после всего этого времени в темноте. В конце концов, все можно было закончить гораздо проще и быстрее.

Как ни странно, пока никто не пытался нападать, а он так и стоял, на четвереньках, прижавшись к камню, как ящерица и моргая, чтобы унять резь в глазах.

Когда, наконец, ему это удалось, он отшатнулся назад, но уперся спиной в стену.

У противоположной стены, на возвышении из сваленных в кучу камней, стоял Рагнар в доспехах, покрытых частым узором из золота и серебра, явно не боевых. Его окружали десять лучших воинов, в броне, не столь ярко, но, тем не менее, тоже украшенной серебром.

На наплечниках красовались оскаленные волчьи головы. Нагрудные пластины несли на себе непонятные ему узоры. Доспехи были увешаны разнообразными мелкими трофеями – пучками шерсти, лоскутами шкур, клыками и когтями неведомых зверей.

У десятка избранных, кроме того, на поясах висели крупные волчьи черепа, с нанесенными на них смутно знакомыми знаками

Они были вооружены церемониальными мечами. Разнообразно украшенные клинки стояли, упершись в камень остриями, и были изготовлены не из простой стали. Отливающий синевой металл казался чем-то совершенно иным. Словно куски льда, отполированные до зеркального блеска, они распространяли вокруг себя атмосферу ледяной мощи. По всей длине от гарды до острия на каждом клинке словно бы огнем горела надпись. На каждом мече она была своя, но все символы были нанесены одной рукой. Резкими скупыми движениями были высечены ровные линии букв, словно ударами точнейших движений опытного мечника, не отклоняющегося от намеченной траектории даже на толщину волоса.

Антей внезапно ощутил, что он ошибся. Это оружие не было ритуальным. Просто сейчас мечи специально выставили на обозрение таким жестом, лениво положив закованные в латные рукавицы длани на крестовины гард.

Это были самые совершенные клинки, когда-либо созданные людьми. Да и людьми ли?

Те, кто их создал - трудно было назвать таких мастеров скупым соловом «кузнецы» - не просто любовно работали с металлом. Каждый меч был средоточием немыслимой силы даже без надписи. И все же это были боевые мечи. Невозможно было представить себе тех неразумных, что рисковали восставать против такой мощи. Только глядя на этих, обнаженных, отточенных до смертельной остроты, монстров, хотелось сбежать и слиться с окружающим миром – только бы тебя не нашло их острия. Должно было хотеться, ноАнтей не испытывал таких чувств. Сейчас он внимательно осматривал свою новую добычу. Тех, кто мог помешать ему добраться до главного своего врага. Четыре дня прошло. Значит, Сигурда он уже не сможет спасти, и ему оставалась только месть.

Кроме этих десятерых, в пещере было еще множество воинов, но все равно она казалась огромной. При этом ни одно оружие так и не было направлено на него. Ни одного выстрела не было сделано и он, наконец, перестал скалиться, низко рыча и примеряясь уже к ближе всех стоящим солдатам.

Один из ближайших к Рагнару избранных солдат поднял руку. В тишине гулко щелкнул фиксатор шлема, и сам он оказался в руках самого высокого из телохранителей.

Сердце Антея пропустило удар, а потом гулко и больно ударило вновь. В глазах потемнело, а потом заплясали искры. Руки подломились и скользнули по камню.

На него смотрел с легкой, но совершенно не той, ставшей привычной, жестокой, улыбкой его брат.

Он вновь изменился. Казалось, что его фигура стала еще более массивной. Шрамы на лице исчезли почти полностью, остались только самые крупные и глубокие, но само лицо уже не казалось безжизненной маской. В глазах тоже не было больше немой покорности. Весь его облик дышал силой и благородством, под стать его оружию, словно и сам владелец, и его клинок были выкованы в одном горниле одного мастера и закалены в одной и той же вражеской крови и боли.

Рагнар шагнул вперед. Телохранители не сдвинулись с места, солдаты расступились, почтительно склоняя головы перед господином. Неспешно ступая по скрипящим под подошвами экзоскелетных доспехов камням, он приблизился к Антею, остановившись на расстоянии пяти шагов до россыпи залитых кровью камней. Сильный голос разнесся под сводом пещеры.

- Подойди, сын мой.

Антей моргнул, ничего не понимая, но против воли сполз с валунов и, пригнувшись, ожидая каждое мгновение удара или выстрела, напрягшись до предела, прошел разделяющее их двоих расстояние. Все еще дергаясь при каждом движении и звуке, он застыл перед своим господином. Он слышал, как тот назвал его сыном, но это не добавляло определенности, и его сознание металось, отзываясь сильной головной болью.

На плечо легла закованная в вороненую сталь рука, и Антей едва сумел побороть желание сжать плечи, уворачиваясь от этой руки.

========== Глава 29. Исход. ==========

Рагнар улыбнулся, непривычно растягивая, словно высеченные в камне, губы и вкладывая в эту улыбку как можно больше тепла и искренности.

Понимая, что происходит нечто невероятное, Антей старался углядеть малейшую фальшь и выбрать возможность, чтобы прикончить ненавистного человечка. Тот, видя его состояние, аккуратно потянул руку, лежащую на плече раба, заставляя того идти.

- Пойдем, мальчик мой, нам о многом нужно поговорить. И я уверен – твой брат тоже этого хочет.

Все так же, не убирая руки, Рагнар обернулся, чтобы обозреть своих солдат.

- Вы были свидетелями последнего испытания. Он его прошел. Так склонитесь же перед своим молодым господином.

Никто из них не проронил ни слова. Все как один, фигуры, закованные в черные латы, опустились на колени, склонив головы. Оружие они по-прежнему прижимали к груди.

На одно колено опустились и все телохранители, оставив правые руки лежать на навершиях рукоятей ледяных клинков.

Разум окончательно отчаялся разобраться во всем этом. Антей пошатнулся, но Рагнар удержал его, положив ладони на его плечи, и так повел его сквозь ряды коленопреклоненных солдат.

Сигурд одним движением убрал меч в ножны и шагнул им навстречу, широко разводя руки. Он обнял брата крепко, но все же не забывая, что он в доспехах.

- Как же я рад, что ты прошел испытания.

От Антея не укрылся судорожный вздох младшего брата и дрожь в закованных в сталь руках. Точно так же он прижимался к старшему брату там, в крепости Ворона, ища у него защиты от страхов реальности. Он, наконец, поднял бессильно опущенные руки, и, положив их на пластины брони, легонько похлопал. Теперь он не сомневался, что это его брат. Настоящий, живой, а не тот злобный морок, избивавший его во дворе крепости.

- Не все, Сигурд. К сожалению, вам обоим еще предстоит множество испытаний, ты это знаешь.

Голос Рагнара, казалось, разрушил какое-то хлипкое равновесие, ту маленькую идиллическую картину единения братьев. Сигурд разжал руки, отпуская брата, и снова вздохнул.

- Ты прав, Рагнар. И я думаю, нам пора возвращаться. Великий Волк прилетает на рассвете, а мне предстоит еще многое поведать моему брату.

Он улыбнулся, видя выражение крайнего удивления, не покидавшее лица Антея с того момента, как он снял шлем.

Повинуясь жесту Рагнара, его люди поднялись на ноги, выстраиваясь почетным эскортом.

Рагнар по праву господина шел впереди. Позади него шли братья, не глядя друг на друга. У одного с лица так и не спала маска недоверия и отчаянной надежды. Второй затаенно улыбался, бросая косые взгляды на первого. Позади их троих полукругом выстроились десять телохранителей. Их невероятные мечи были вложены в ножны и закинуты за спины. Замыкали шествие простые солдаты, выстроившиеся в колонну. Полторы сотни стрелков, шагающие в ногу, заставляли испуганное эхо метаться под высоким плоским каменным небом.

Они довольно долго шли к выходу – узкой полосе света, и до Антея начало доходить, что этот каменный небосвод был ничем иным, как плоским, как большинство камней здесь, огромным валуном. А пещера была вовсе не пещерой, а просто пространством под ним. Сердце ёкнуло, когда он подумал о том, не случится ли чего от звуков, которым сопровождался этот торжественный марш, но оба предводителя были спокойны, и он снова бросил взгляд на Сигурда. Тот, заметив, ободряюще улыбнулся.

Когда они вышли из-под козырька скал на ровную площадку перед выходом, Антей не удержался и протер глаза.

Здесь, в ожидании господина, выстроилось еще несколько сотен солдат от самого выхода до огромной железной птицы, образуя живой коридор. Они дружно отсалютовали появившемуся Рагнару, а черные хищные машины дружно взревели двигателями, подняв тучи пыли и мелких камней.

Рагнар обернулся к братьям.

- Ну что ж. Добро пожаловать на борт, Волкодав. Ты летишь домой.

А Антей, едва не сойдя с ума за эти два года непонятных игр, шел осторожно, словно его ведут в ловушку, будучи не в состоянии поверить в реальность происходящего.

Озираясь по сторонам, он все ждал, когда же они закончат играть в эти странные игры и завершат свою охоту одним картинно-красивым ударом или выстрелом.

Никто из солдат не шевелился, но это мало его успокаивало. Он не понимал смысла происходящего, но помнил все, что с ним уже случилось и чем оборачивались подобные затишья.

Дойдя до металлического чудовища, Рагнар скрылся внутри. Следом по опущенной аппарели прошел Сигурд и обернулся, глядя на брата. Тот все стоял, рассматривая портал входа, украшенный вырезанными в металле волками, изображения которых вязью перетекали в очертания различных символов и букв.

Кончики пальцев недоверчиво коснулись поручня, проверяя – не призрак ли перед ним, не заманивает ли его стальная птица образом врага и брата.

Рука легла на холодный металл. Прочнейшая оружейная сталь, от которой веет надежностью. Рожденная в огне и несущая яростный огонь. Он видел всю эту махину в ее запахах лучше, чем мог бы увидеть глазами – глазам доступна лишь внешность.

Горячий приторный запах перегретого воздуха, раскаленного смазочного масла, которое словно черная кровь омывает механические внутренности. Кисловатый запах пробегающих по проводам нервных импульсов стального зверя, рвущегося в небо, на свободу, выдраться из пут притяжения планеты и устремиться в необъятные небесные просторы. Огонь, с ревом загнанного в клетку дикого зверя, которому она тесна, бушующий в сердце машины и ищущий выхода для своей необоримой мощи, готовый сокрушить все, чего коснется. И другой огонь, который невозможно приручить, лишь усыпить на время, готовый в любой момент вырваться и нести смерть. Он покоился под массивными крыльями птицы.

И два человека. Там, впереди и выше над землей, в голове диковинного создания.

Вместилища той воли, которая управляет всем рукотворным монстром.

Два человеческих существа, таких уязвимых и слабых от природы, но переборовшие свои слабости. Все здесь было подвластно им и каждое биение огненного сердца, каждый нервный импульс возникал и гас по их прихоти. Средоточие спокойствия и уверенности.

Он чувствовал и странное на вкус ожидание сотен вооруженных мужчин. Ожидание чего?

Их внимание было сосредоточено на троих, вошедших в одну птицу, но чего именно они ждали?

Антей сделал шаг, поставив ступню на аппарель. Потом еще и еще. Всего шесть шагов. Он дошел до своего брата и, видя, как тот еще смотрит поверх шеренг солдат, тоже обернулся.

Краем глаза он уловил движение и уже решил, что наконец-то, вот оно, то чего он ждал, но нет. Вместо того, чтобы ударить его, рука со сжатым кулаком взвилась вверх в приветственном жесте. Сотни человек повторили этот жест. Они даже что–то прокричали, но слова заглушились шлемами, и в воздухе заколыхался лишь неясный гул, перекрывший звук работы двигателей, вышедших в режим готовности.

Кивнув брату, Сигурд скрылся внутри просторного пассажирского отсека. Антей последовал за ним, а потом сюда же вбежали остававшиеся снаружи телохранители. Остальные солдаты легко бегом рассредоточились по оставшимся машинам и, взревев двигателями, их птица вздрогнула. Навалилась тяжесть, и Антей почувствовал, что машина оторвалась от земли. Еще рев и его впечатало в кресло ускорением. В кресле напротив вновь ободряюще улыбнулся Сигурд. Спрашивать что-либо было бесполезно, и Антей закрыл глаза, проваливаясь в сон, измотанный собственными страхами.

========== Глава 30. Потерянное. ==========

Разбудил Антея не толчок приземления, не гомон суетливых слуг.

Он проснулся от ощущения, что рядом с ним кто-то есть. Не шевелясь, он открыл глаза и, недоумевая, подскочил.

Высокий сводчатый потолок опирался на массивные каменные стены. Куски темно-серого с коричневатым, теплого цвета, камня одинаковой формы и размера, были подогнаны столь тщательно, будто раствора, скреплявшего их, нет вовсе.

Комната была небольшой, и в единственное окно, ничем не завешенное, смотрела полная розоватая луна.

В небольшом очаге огонь, весело треща, разгрызал небольшие поленца. Тепла он давал достаточно, чтобы не чувствовалась прорывающуюся в незабранное окно прохладу.

В кресле, у изголовья кровати, сидел, закинув ноги на подлокотник, Сигурд. На его коленях лежал старинный тяжелый фолиант, но он оторвался от чтения, когда Антей вскочил с кровати. Тот еще не заметил его и лишь рассматривал комнату. Хотя и рассматривать здесь было толком нечего.

Это была всего лишь скромно обставленная спальня, место для отдыха.

Внимание привлекали только книжная полка, с лежащими на ней разнообразными книгами, да стойка с доспехами. Полтора десятка разноцветных обложек разной степени ветхости, но ни одной, на какой бы кожа казалась свежевыделанной. Все они были свидетелями иных эпох.

Броня же, наоборот, была выполнена искусными оружейниками, уже современными. Это были не те, украшенные серебром, вороненые доспехи, и не безликие черные пластины, к которым Антей привык за два года рабства.

Серая, как долго лежавший на солнце камень, она и выглядела несколько иначе. Она была более совершенна, точно подогнанная под одного единственного человека. Прежними остались лишь звериные обереги владельца, да его льдистый меч. Он узнал его, несмотря на то, что клинок мирно покоился в ножнах – подобное оружие имеет свой собственный неповторимый запах. Флёр неостановимой ярости.

- Нравится?

Антей обернулся на звук голоса и наткнулся на совершенно искреннюю улыбку брата

- Для тебя приготовили точно такой же.

Облизав разом высохшие губы, Антей, наконец, задал вопрос, простого ответа на который быть не могло.

- Что происходит?

Сигурд медленно, не делая резких движений, закрыл книгу, не забыв заложить страницы тонким, больше похожим на широкую шпильку, клинком.

Антей с замиранием сердца узнал это неказистое оружие. Это был первый опыт двенадцатилетнего Сигурда в кузнице.

Антей взялся сам обучить брата, и тот с благодарностью и усердием принялся за работу. Хотя тяжелый молот был мальчишке не по руке, да и не его это было призвание, он старательно исполнял всё, что говорили ему наставники. После этого маленького оружия было и другое, более удачное. Собственный меч и кинжал он выковал уже в четырнадцать, но в день гибели братства Ворона он так и не успел ими воспользоваться. Антей даже не подозревал, что брат сохранил эту игрушку и более того – ее позволили ему сохранить ее здесь.

Так же плавно Сигурд поднялся с кресла и положил на него книгу.

- Пойдем.

Он кивнул в сторону двери и пошел вперед, не оглядываясь, зная, что его брат пойдет следом. Антей выбрался из-под простого серого шерстяного одеяла и осторожно пошел за братом.

Шли они не долго, всего лишь сделали два десятка шагов от двери комнаты Сигурда и завернули за угол.

Перед ними раскинулся огромный зал. Он был освещен теплым желтоватым светом, похожим на свет свечей, но их Антей не заметил. Тяжелая мебель из темного дерева немного сглаживала впечатление от его размеров. На одной стене висело великое множество разнообразного оружия. Но оно было далеко не единственным и совершенно не главным, что привлекало внимание. Вдоль оставшихся трех стен громоздились до самого потолка стеллажи с книгами. Их были сотни. Толстенные фолианты и совсем тонкие книжечки, старые и новые тома, свитки – здесь было огромное хранилище человеческих знаний.

Наличие здесь этого места вполне объясняло, почему комната Сигурда была здесь же. Он всегда больше любил читать и размышлять, чем драться, хотя воином был отличным.

- Антей.

Голос брата вырвал его из раздумий. Он непонимающе уставился на него.

- Я понимаю, каково это все было, но это закончилось. Не жди подвохов.

Крепкая рука легла на плечо Антея. В глазах Сигурда было искреннее сожаление и честность, но доведенный до последней черты, с почти сломленной волей, бывший раб все равно сомневался. Оба они должны были поверить друг другу. Антей медлил с этим шагом. Не то чтобы он не хотел. Все было слишком странным для него.

Он бросил взгляд в окно. Небо уже темнело – скоро должен был закончиться странный день. Очень некстати разболелась голова от окружившего его сумасшествия.

Тем временем, рука брата исчезла, и Сигурд вновь повернулся к нему спиной, стоя возле стола.

Соблазн был велик. Под руками было множество оружия, да и, он уже убедился, что в состоянии убить и голыми руками.

Наконец, он решился. Пора было выбрать, и он выбрал. Он тенью шагнул влево.

Сигурд обернулся и вздрогнул. На месте, где только что стоял его брат, было пусто.

Антей сидел на широком подоконнике огромного окна, выходящего на лесистый склон далекой горы, от которой замок отделял всё тот же лес и поле, в этом году не засеянное.

Сигурд не успел ничего сказать, потому что Антей первым подал голос.

- Расскажи мне всё. Всё, что я потерял.

Телохранитель Рагнара вздохнул и, подойдя к брату, подал ему серебряный кубок с вином.

В воздухе уже разлился его сладковатый аромат, и ноздри Антея дернулись сами собой, пробуя этот новый запах. Подобное ему доводилось и видеть, и пробовать, но такого чистого цвета и аромата он раньше не знал. Сделанное из даров местного леса, оно отдавало чем-то знакомым. Чем-то очень важным.

- Кто бы мог подумать. Рецепт тоже твой?

Сигурд удивленно уставился на брата, потом рассмеялся.

- Мой. А как ты догадался?

- Почуял.

Это прозвучало чуть резче, чем следовало бы сказать, и Антей отвернулся, вновь глядя на горы. Потом поднял свой кубок и сделал первый глоток.

Губ коснулся холодный металл, а потом и терпкая густая жидкость. После уже оцененного запаха, в ней не осталось почти ничего удивительного, но ничуть не убавилось приятного тепла.

Он боялся. Впервые за два года с того момента, как решал их судьбу. Он не знал такого страха даже тогда, когда узнал, какую судьбу Рагнар уготовил столь преданному ему телохранителю, когда тот его якобы ослушался. Тогда было отчаяние, черная безысходность. Сейчас же был страх. Ужас, сковывающий льдом его тело.

Что если это все очередная ложь? Какова цена боли в глазах брата? Или, что если это просто мираж? Всего лишь призрак, рожденный больным рассудком?

Он боялся смотреть в глаза брата. Боялся до дрожи в руках. Именно поэтому он отводил взгляд, хотя тот, скорее всего, принял это за презрение. Краем глаза Антей видел выражение его лица.

Оба брата страдали, но не знали, как уменьшить ту боль, которую причиняли и причиняют друг другу.

Антей поставил свой кубок на подоконник, чтобы не выдать его колыханием собственный страх.

Сигурд, рывком подняв свой, осушил его наполовину единственным глотком.

Он шагнул ближе к окну и сел рядом с братом, но уже правым боком к проему, так что они оказались лицом к лицу, на расстоянии не больше полуметра. Их разделяли только две серебряные чаши, наполненные словно кровью, рубиновой жидкостью.

Их лица оказались на одном уровне, но оба по прежнему смотрели куда угодно, только не в глаза друг другу.

- Если ты можешь мне поверить – я расскажу тебе все. Впрочем, даже если ты не готов на это – плевать. И я даю слово, что я тебя не обману. Больше никаких игр.

Звук втягиваемого сквозь зубы воздуха заставил Антея обернуться и взглянуть на брата.

Тот, сорвав с пояса кинжал, одним ударом вогнал его на треть длины в дерево подоконника.

В душе Антея колыхнулось смутное воспоминание о старинном ритуале, но он продолжал молча наблюдать. Мгновение за мгновением страх уступал место уверенности.

Ладонь Сигурда легла на клинок и скользнула вниз. На провощенное дерево упали, словно драгоценные камни, первые, не менее драгоценные капли, и хриплый голос выдавал не боль, а волнение владельца.

- Я клянусь.

Да. Именно этот ритуал. Давний обычай. Но он тоже мог бы обмануть, если бы не то, что они когда-то сами добавили в него.

Сигурд сжал ладонь, и капли западали чаще, но они не пропали впустую. Они упали в почти полный кубок Антея и, скользя по поверхности вина, расплылись, опускаясь в глубину.

Что ж, один шаг сделан. Следующий шаг – за ним.

Рука Антея в свою очередь легла на клинок и скользнула вниз, повторяя кровавый путь.

Он так же сжал руку, и капли уже его крови упали в кубок Сигурда. Завершая ритуал, оба кубка поднялись вверх и расстались со своим содержимым.

Таков был их договор. Сигурд не имел права солгать, а Антей не имел права усомниться в искренности его слов. Он взглянул в умоляющие глаза брата и, наконец, улыбнулся. Впервые за долгое время он улыбнулся искренне.

- Я верю тебе.

Сигурд вздохнул, даже не пытаясь скрыть своего облегчения, и позволил себе расслабиться, привалившись спиной к стене, прикрыв глаза.

- Я начну, пожалуй, с того, что было после того, как меня ранило на том балконе в нашей старой крепости. Когда ты вколол мне обезболивающее и успокоительное, я отключился, но помогало оно недолго. Я видел ваш поединок с Рагнаром. До сих пор я сожалею, что не нашел тогда в себе силы встать. Я видел, как ты меня оберегал и безумно благодарен тебе за это.

Антей пренебрежительно отмахнулся и Сигурд вновь отвернулся, старательно скрывая свои чувства.

- Я периодически отключался, но хорошо помню и то, как меня нес наш господин, и твою клятву. Я должен извиниться и еще за кое-что. Когда там решалась наша судьба, я позволил себе усомниться в твоей правоте и даже обозлился на тебя. Тогда мне показалось, что ты струсил. Только спустя несколько дней, когда в лазарет пришел лорд, он заставил меня одуматься. Он рассказал мне, что тот, кто выше его, дал приказ сохранить нам жизни и провести испытания, поскольку нам уготована редкая судьба. Он не стал вдаваться в подробности, но сказал, что так будет лучше для всех, а за тобой он присмотрит, хотя сразу предупредил, что ты будешь испытывать боль. Только когда ты оказался далеко, он рассказал о своих планах. Признаться, тогда я больше всего на свете возжелал убить его, но я смог убедиться, что он не лгал мне ни в чем. Он просил поверить ему. Тебе в это время делали очередную операцию. И каждый раз, пока ты спал, я сидел рядом, зная, что ты ничего не видишь, не слышишь и не чувствуешь, и размышлял, правильно ли поступаю. Лгать тебе и наблюдать со стороны оказалось худшим в моей жизни.

Сигурд тяжело вздохнул.

- Антей. Больше всего на свете мне хотелось оказаться на твоем месте. Я видел, что с тобой делали. Всю оставшуюся жизнь эта вина будет преследовать меня. Я надеюсь, что ты мне поверишь и поймешь меня.

Он поднялся и, дойдя до стола, вновь наполнил оба кубка. Вернувшись, он поставил их на то же место где они стояли, разделяя братьев. Устроившись на прежнем месте, он продолжил.

- Все то время, что ты приходил в себя, мне пришлось изображать глубокую кому. Понимая, что мне это не под силу чисто физически, Рагнар распорядился, чтобы меня усыпили искусственно. Как потом оказалось – мы оба тяжело переносим подобное и доставили много головной боли местным врачам. Наши организмы оказались ослаблены до крайности. Меня потом еще долго держали на стимуляторах, и это не прошло бесследно, но об этом потом. Так что твои испытания начались с лазарета, и с тех пор с тобой не происходило ничего, или почти ничего случайного, за каждым твоим шагом, действием и словом следили. Кстати, в сломанном тобой ошейнике было следящее устройство, которое тщательно упрятали в толщу металла. Рагнар отправил тебя в конюшню, зная, что там будет относительно безопасно, безопаснее, чем на рудниках, к тому же, ты был там на виду. К тебе приставили двух солдат, Фалька и Герона, ты должен их помнить.

Антей кивнул.

- Я помню их. Кстати, куда они делись? И молгов их я тоже давно не видел.

Сигурд опустил взгляд.

- Они погибли. Очередная стычка с дикарями окончилась для нас не очень хорошо, но у нас был приказ и они его с честью исполнили. Пожалуй, это моя вина. Следовало брать больше людей.

Он не договорил и замолк, делая глоток из кубка. Антей заметил, что и руки брата тоже крупно дрожат.

- Возможно, я еще успею рассказать и об этом, но не сейчас.

Антей молча кивнул.

- Они должны были не только следить за тобой. Ты же помнишь, что они давали еду? В ней тоже были подмешаны специальные стимуляторы и вещества, которые должны были слегка изменить твой организм. Об этом я тоже расскажу чуть позже. Так вот. Они слегка отступили от плана, согласно которому, присматривая, должны были незаметно оберегать тебя от вмешательства других солдат, которые не были ознакомлены с планом. Они видели, как ты двигаешься, и решили проверить, насколько ты хороший боец. И устроили тебе бои с волками. Рагнар одобрил это, хотя я считал это ошибкой. К несчастью, его воины слишком импульсивны и набросились на тебя. Я видел твой взгляд тогда, и чуть было не испортил испытание из-за желания броситься на помощь. Ты определенно не заметил многих изменений. В тот раз тоже – Герон сказал тебе, что спал ты три дня, но на самом деле ты проспал только сутки. Но опять же, не сам. Ты был ранен. Не слушая запретов Рагнара, я сам пошел к тебе. Пока ты был без сознания, я зашил твои раны, стараясь, чтобы швы не были заметны. Я воспользовался стимулятором и все зажило очень быстро, шовный материал разложился. Следы, конечно, остались, потому Герон и назвал большее время. Потом, не давая тебе отдохнуть, они устроили еще один бой. Тебя снова ранил зверь, но Рагнар приказал солдатам отвести тебя к лекарю, не доверяя мне.

Очередной глоток, и размеренная речь зазвучала снова, восполняя недостающие части страшной мозаики, которая рассыпалась без этих объяснений.

- Я сорвался, когда те несколько шакалов накинулись на тебя. Я перестал себя контролировать и прикончил их на месте, но, к сожалению, ты снова был ранен. Рагнар не мог меня наказать сильнее, чем я сам, да и не стал, все же тебе угрожали. Сам я не мог справиться с твоими ранами – у тебя были разорваны крупные сосуды, я отнес тебя в лазарет, пока не стало слишком поздно. К счастью, хоть тут я успел. Врач поворчал для порядка, но дело свое сделал, и с новой порцией стимуляторов в крови я перенес тебя в конюшню, чтобы ты ни о чем не догадался. Рагнар восхитился тем, как ты расправился с первым же волком и приказал выделать его шкуру. Идея с клыками, кстати, была моя.

Сигурд улыбнулся какому-то воспоминанию.

- Я хотел, чтобы с тобой было хоть что-то что от меня, пока сам я не могу приблизиться, делая вид, что не знаю тебя. Какое-то время меня не было в замке. У меня тоже были свои испытания, за его пределами, и наша разлука их отнюдь не облегчала. Хотя, признаться, мне было легче, чем тебе. По крайней мере, меня не пытались убить на каждом шагу. Меня взялись обучать тому, чему никогда не учили Вороны. Эта библиотека практически стала для меня домом. Здесь собраны великолепные труды, в которых сосредоточена военная наука многих веков. Ее мне и пришлось постигать. Владеть оружием меня почти не учили, признав мое мастерство, лишь показывая что-то новое. Довольно быстро меня принудили вести первый свой отряд. Хорошо, что это были отлично тренированные воины личной дружины Рагнара. Но все равно, сотня сразу – это очень сложно. Постепенно наши задания усложнились. Многочисленные шайки одичавших разбойников, лишаясь возможностей атаковать торговцев, начали нападать на деревни. Когда Рагнар решил, что наш отряд достаточно сработался, он бросил нас на группу разбойников, полагая, что убив вожака, можно отсечь хотя бы одну голову у этой ядовитой гидры разбоя. И знаешь, он был прав. Мы взяли эту тварь, но, к сожалению, уже после того, как он уничтожил еще одно поселение. Я не боюсь вида крови, но то, что я увидел там, несколько изменило мое понятие о человечности. Я дал Гельнару шанс умереть с честью, чтобы не сравниться с ним хоть в чем-то, но, к сожалению, убил его я с удовольствием. Я видел тебя в толпе. Видел, с каким отвращением ты смотрел на меня. Поверь. Он заслуживал худшего, но я тогда просто ничего не мог придумать, да и не хотел. Единственным моим желанием было – пролить кровь. Я пошел за тобой, сам не зная зачем, но точно не для того, чтобы отмыться от этой крови. И там, во дворе, мне пришлось сыграть свою отвратительную роль. Прости меня, за все, что я тогда сказал. И сделал. Рагнар сказал, что это нужно для проверки. Проклятье. Если бы меня не удержали, я бы покончил с собой после всего этого.

Он сжал свои ладони в кулаки и с болью воззрился на них. Антей как раз сделал очередной глоток и ставил кубок на подоконник. Его ладонь оказалась возле кулака брата. Повинуясь приступу жалости, он положил свою руку поверх его, обхватив кулак пальцами. Сигурд удивленно посмотрел на брата.

- Я тебе верю.

Эти слова окончательно разрушили барьер самообладания, и ладони Сигурда метнулись к лицу, закрывая его, пытаясь скрыть уже ничем не сдерживаемые рыдания.

- Антей, что я натворил!

Это не было вопросом, просто вопль безысходности. Что-то в душе Антея болезненно отозвалось, и он понял, что более нет смысла сомневаться в искренности слов его брата. Он положил руку ему на плечо, заставив снова посмотреть на себя. Тот повиновался.

- Сигурд, я тебя не виню. Просто говори.

Тот снова оперся о стену.

- Хорошо. Я очень удивился, когда Рагнар велел тебе выезжать на молгах за стену. Потом только он рассказал мне, что люди стали замечать орицехов и для тебя будет полезно отправиться с нами. Он почему-то не сомневался, что его соседи не справятся с ними. Но ты был непривычен к седлу, хотя и быстро всему учишься. Встреча с волками не была запланирована, просто этот молг вынес тебя к месту гибели его хозяина. Непредвиденным оказалось и то, что охранники попытаются тебя остановить – их старший попросту забыл их предупредить, а они проявили рвение. Однако, и за этим наблюдали, делая выводы. Ты превосходно с ними справился. Чтобы ты не почувствовал подвоха, Рагнар приказал…

Он снова осекся, глядя в лицо брата.

- Прости, Антей.

Тот кивнул и Сигурд продолжил.

- Кстати, благодаря тебе, той расправе, что ты учинил у ворот, солдаты стали проявлять больше рвения в тренировках, оскорбившись тем, что человек, которого они считали рабом, так легко расправился с вооруженными людьми.

- А что это был за человек, там, когда меня использовали как виночерпия?

Сигурд нахмурился, вспоминая.

- Это Тиабрах Хальдриг. Глава Северных Баронов.

- А что там происходило? Ты словно был одурманен. У тебя взгляд был…

Сигурд хмыкнул.

- Да нет. Этот тип пытался обвинить Рагнара в том, что он нарушил границы и привел вооруженных людей на их землю, когда охотился за разбойниками. Взамен такого ущерба он требовал компенсации. Он известный работорговец, но на него никак не найдут управу. Люди – его любимая цена. Он пытался выторговать нас, поскольку понимал, что вообще задаром Рагнар нас не отдаст. Оказалось, что ему каким-то образом стало известно про твое боевое мастерство. Кроме того, ты не мог не заметить, как он обращается с людьми. Если бы я показал ему, что меня обуревают эмоции – его бы это только подзадорило. Как в случае с тобой. Рагнар меня предупредил. После того, что я сделал потом, я впервые напился. Он пытался убедить меня в том, что это нужно было сделать. Как потом он же мне рассказал, я был настолько пьян, что попытался убить его, и его охране ничего не оставалось делать, они едва сумели со мной справиться. Зато потом они отыгрались. Повторив твою судьбу, я оказался за решеткой в его же застенках ради безопасности окружающих. К утру я, конечно, проспался, но мало что помнил. Наутро меня выпустили. Он ничем не показал, что зол на меня. Думаю, он понимал, чего мне стоило выполнение его приказа. Тем же утром мы выехали на охоту, получив новости о том, что бароны не справились с орицехами. Если честно, я не ожидал, что мы окажемся так слабы перед этими тварями. Такого крупного никто еще не видел. Если бы мы знали, мы бы взяли больше людей и, возможно, оружие, более мощное. Ты всех удивил, убив его. Хотя это и была случайность, но случайности бывают и не совсем случайными. Удивил ты и тем, что почуял его. Лорд Рагнар сказал, что обращение проходит удачно.

- Обращение?

Сигурд моргнул, а потом нехотя ответил.

- Немного неудачный термин, но да. Я расскажу и об этом. Чуть позднее.

Телохранитель снова продолжил.

- К тому же, второй год подходил к концу. Рагнар посчитал, что пора заканчивать твое испытание. Последний его этап должен был пройти на руднике, но, к сожалению, я снова проявил нетерпение и недовольство его методами, за что и поплатился, хотя и не только я. Он отправил за мной двоих. Между нами случилась небольшая стычка.

- Ничего себе - небольшая.

Сигурд махнул рукой.

- Поверь, Антей. Это была ерунда. Правда, на рудник Рагнар переправил тебя в одиночку. Ты успел выбраться, хотя все ждали, что у тебя получится быстрее. Мы оба прошли уготованные нам испытания. Завтра здесь будет тот, благодаря кому Рагнар не избавился от нас, хотя должен был.

- Почему?

- Ты помнишь день, когда нам сообщили о том, что мы будем воевать с Волками? Когда магистр, глава братства Воронов, вернулся откуда-то?

- Помню.

- А ты помнишь, что старики говорили о происхождении нашего мира и нас самих?

- Про Великого Молга? Помню.

- А что если я скажу тебе, что все было не так?

Ответом ему был вопросительный взгляд. Антей никогда особенно не задумывался, откуда взялся мир, люди, животные и всё вокруг.

Сигурд поднялся с подоконника и прошел к книжному шкафу. Он извлек на свет и положил на стол внушительный том. Жестом подозвав брата, он указал ему на место напротив себя, и открыл книгу.

- Вот. Это наш мир. Планета. Наш мир представляет собой шар. Он висит в пустоте, называемой космосом.

Видя интерес и увлеченность брата, он продолжил.

- Его не создавало никакое мифическое животное. Он возник сам. Планета, если упрощать, состоит из слипшихся между собой кусков космического мусора. Ты видел, как готовят масло из молока молгов. Когда его кусочки слипаются в один ком и твердеют на морозе. Вот так же образуются планеты. А люди здесь появились много позже. В космосе огромное количество планет. На одной из них, названной Террой, зародились люди. Они развивались и плодились, постепенно заселяя другие планеты. Однажды, они прилетели и сюда. Мы их давние потомки, забывшие то, что они когда-то умели. Потом связь других миров с Террой разорвалась и планеты погрузились во мрак. Многие деградировали до состояния дикарских племенных поселений. Некоторые и вовсе вымерли. Нам относительно повезло. Довольно многое мы сохранили. А не так давно, примерно лет тридцать назад, наш мир обнаружили те, кто сейчас правит на Терре и руководит восстановлением старых связей. Под руководством Императора планеты снова объединяются, образуя Империум Человечества. Наш мир охотно присоединился к Империуму. Среди прочих условий было истребление религий, как помехи прогрессу. К сожалению, человеческие души слабы и склонны к чрезмерному возвеличиванию тех, кто сильнее их, пугающих явлений.. Так появляются боги и религии. К сожалению, они порой заходят слишком далеко. Примером тому были Вороны.

Сигурд какое-то время молчал, пытаясь собраться с мыслями.

- Знаешь. Мы ведь совсем ничего не знали о том месте, где мы жили. Скажи. Мать ведь запрещала покидать пределы деревни, говоря о том, что там рыщут хищники?

Антей кивнул.

- Вот и мне тоже. Как потом оказалось, хищники были ни при чем. Да, на людей охотились, но охотились такие же люди. Частью обряда посвящения, да и последующих ритуалов уже посвященных в рыцари, были человеческие жертвоприношения. Причем они никогда не были похожи на честный поединок – ни охота, ни последующий ритуал. Наоборот. Для ритуала самой ценной добычей были дети или молодые женщины. Кстати, часто людей крали прямо из домов, когда в лес долгое время никто не выходил. Поэтому наше детство было пропитано таким ужасом. Нам тоже полагалось во время посвящения показать меру своей верности братству. Если бы мы отказались – на жертвенный алтарь возложили бы нас самих – такое часто случалось, именно поэтому братство было таким немногочисленным. После того, как я оказался в состоянии подняться, Рагнар сопроводил меня обратно в крепость Ворона, где мы смогли проникнуть в тайные помещения. То, что я там увидел – было отвратительным, не меньше чем зверства Гельнара

Голос, звучавший до этого брезгливо-сдавленно, наконец, окреп.

- Но новый Империум не приемлет такого. С подобными проявлениями борются очень жестоко. Это место должно было быть выжжено и предано забвению имперскими войсками, как еще несколько подобных. Желая доказать свою преданность императору, Рагнар вызвался сам зачистить это место. Хотя тут были и более материальные интересы.

Сигурд грустно усмехнулся:

- В награду за верность он получил земли Воронов в свое владение. Но, надо сказать, он хороший хозяин. Ты сам видел – его люди, если и не богаты, не бедствуют. Села быстро растут. Уверен, что земли Воронов поднимутся, благодаря ему, и никто больше не будет жить во тьме и суеверном страхе. Я не оправдываю его, он совершал немало ошибок, но в сравнении…

Антей потянулся за предусмотрительно забранным с подоконника кубком.

- Так почему мы выжили?

- Ты сам нас спас.

Антей изумленно уставился на брата. Тот ободряюще улыбнулся.

- Ты сказал Рагнару, что мы еще не рыцари, а значит, не участвовали в зверствах и не знали о них. Обвинить нас было не в чем. Изначально он действительно, как заядлый охотник, думал просто посмотреть, на сколько нас хватит. Но после того, как он уничтожил братство Ворона, у него был гость. Настолько удивительный, насколько и невероятный. Завтра ты познакомишься с этим великим человеком. Это сын самого Императора. Великий воин. Всего у Императора восемнадцать сыновей. Они своего рода генералы огромных армий. Один из них, лорд Леман Русс, был тем, чьи корабли наткнулись на нашу планету. И он, пожалуй, самый ярый ненавистник религий. Это стало еще одной причиной, из-за которой Рагнар вызвался сам и призвал соседей истребить рассадники кровожадного фанатизма. Воины Русса не отличаются разборчивостью и могли бы запросто сравнять с землей не только замок Воронов. Рагнар рассказал ему о двух трофеях. Вообще, лорд Русс сразу почуял родственную душу в Рагнаре. Хотя, с его приходом самого Рагнара перестали именовать Волчьим Лордом. Дело в том, что легион примарха Русса носит название «Космические Волки». Да и сами они довольно звероподобны. Как и воины Рагнара, они используют в бою прирученных волков. Но волки их гораздо крупнее. Ты увидишь их. И волков, и их хозяев. Здешнее братство Волка напоминает легион в миниатюре. Во всех смыслах. Кроме того, здесь варят крепкое пиво, которое пришлось примарху Леману по вкусу. Я понимаю, что объяснил очень плохо, но я не очень хороший рассказчик, больше подробностей тебе могут поведать имперские летописцы, они тоже будут здесь, скорее всего.

- Хищник…

Сигурд бросил взгляд на Антея, но так и не понял о чем тот.

- Да, хищник. И охотник. Он посоветовал Рагнару бросить идею с приручением ради интереса и попробовать сделать из нас тех, кто может принести реальную пользу Империуму. Легионы пополняются воинами и оружием на различных планетах. Наш мир стал выпускать оружие и броню, поскольку населен не очень густо, но для нас двоих сделали исключение. Русс узнал, скольких мы убили в схватке с людьми Рагнара, и это его восхитило. Он сказал тогда: «Они волчата, просто попали в воронье гнездо». Сказано – сделано. Легионеры набираются из простых людей, но их тела подвергаются хирургическим и прочим вмешательствам, чтобы сделать их как можно более эффективными в бою. С нами были проделаны такие же процедуры, но, увы. Твой возраст превысил тот, в котором подобное было эффективным, и процесс прошел не полностью. Мое тело оказалось испорчено несколько больше, я уже упоминал об этом. Что-то из усовершенствований прижилось. Ты вряд ли это заметил. Мы оба стали куда выше простых смертных. Помнишь, ты стоял перед Рагнаром?

Антей непонимающе и ошарашено кивнул.

- А помнишь ли ты, какого он роста без доспехов? Тогда, когда ты впервые его увидел в его покоях?

Антей снова кивнул и взглянул на брата, наконец, осознав - что казалось ему неправильным вокруг уже долгое время. Окружающие его люди с некоторого времени едва доставали ему до груди.

Сигурд снова растянул губы в усмешке.

- Мы оба стали сильнее и выносливее. Будь ты простым смертным, там, во дворе, я бы убил тебя. На это и была рассчитана та проклятая проверка. Чтобы узнать, насколько прочны твои кости. Будь ты простым человеком – ты бы не выдрал те цепи и не сломал бы ошейник, не вскарабкался бы по стене шахты. Твои раны заживают уже и без стимуляторов очень быстро, как и у меня. Мы оба стали быстрее. Но у тебя развитие прошло чуть дальше. Ты стал острее воспринимать мир. Я заметил, как ты ловишь звуки и запахи, знаю, что ты видишь в почти полной темноте, двигаешься совершенно неслышно. Но у тебя проявилась и опасная способность – ты очень быстро звереешь. Причем и буквально тоже. Небольшая ошибка в генокоде пересаженных нам органов. У Волков Русса есть название «вульфен». Так называют людей, которые после такой процедуры полностью превратились в зверей, практически окончательно утратив разум, и физически черты которых приблизили их к волкам. Ты тоже меняешься во время боя, как и они. К счастью, эти изменения оказываются пока еще обратимыми, но тебе нужно будет учиться управлять своим телом и разумом. Именно из-за такого оборотничества тебя стали бояться волки и избегают люди, чувствуя тебя. Ты рычишь и скалишься, как зверь, перегрыз горло человеку – люди так попросту не делают.

Интерес в глазах Антея сменился ужасом и Сигурд поспешил его ободрить.

- Тебе не стоит этого бояться. Лорд Русс прилетает, чтобы забрать нас. Его воины обучат тебя, как с этим справляться. Не знаю точно, зачем мы ему, но Рагнар говорил, что это важно. Именно он определил нам два года жизни тут. Два года он лично следил за каждым нашим шагом, словом, поступком, жестом и анализировал всё это. Точнее следили-то другие люди, но он получал информацию полностью.

Сигурд взглянул на старшего брата. Тот сидел с сосредоточенным выражением, глядя в матово блестящую поверхность стола. Наконец он нарушил молчание.

- Ты им веришь?

Этот вопрос был задан так легко ипросто, будто существовал такой же ординарный ответ. Сигурд тоже какое-то время молчал.

- У меня нет оснований не верить им. Тем более, что я сам многое видел.

- Видел или показали?

Телохранитель уже хотел, было, сказать что-то, но закрыл рот и снова замолчал. Потом так же опустил голову, вглядываясь в расплывчатое отражение.

- Знаешь, Антей… Я ни в чем не уверен. Вся наша жизнь оказалась кошмарным сном, причем не совсем ясно – до или после того, как мы встретили войска братства Волков. Если ставить вопрос таким образом, то верить нельзя никому и ни во что.

Он поднял голову. Антей все так же смотрел на него.

- Я верю, пожалуй, только тебе. Как и все эти годы. У меня нет никого кроме тебя. Рагнар – наставник, не более. Но ты мой единственный брат.

Антей взглянул в окно. Небо уже светлело, обещая скорый рассвет, но вместе с тем потянуло сыростью, обещающей дождь. Но он должен был подвести черту в этом рассказе.

- А ты мой.

Сигурд недоверчиво покосился на брата, но тот не шутил. Наконец-то в его глазах появилось совсем иное выражение, искорка тепла.

- И, похоже, уже светает. Как думаешь, не стоит ли мне отмыться перед встречей с…примархом, так кажется?

Сигурд со страдальческим выражением лица закрыл глаза.

- Проклятье. Я совсем забыл про это. А ведь ты даже не отдохнул. Я так хотел выговориться, что совсем забыл про тебя. Идем.

========== Глава 31. Леман Русс. ==========

Антей осторожно поднялся на ноги. Вино, хоть и не крепкое, разлилось по телу приятным теплом и его ощутимо клонило в сон после всего того, что ему довелось пережить. Он пошел вслед за Сигурдом по странно-пустынным коридорам замка.

Где-то вдалеке раздавались характерные звуки суматохи. Ему еще предстояло переварить все рассказанное в спешке его братом и делать это следовало в тишине и покое, но времени, как утверждал Рагнар, катастрофически не хватало.

Их кто-то окликнул, но Сигурд лишь отмахнулся и открыл очередную дверь. На них пахнуло теплой сыростью. В ярко освещенном помещении стоял шум воды и плавали облака пара. Несколько абсолютно голых мужчин удивленно уставились на телохранителя Рагнара в компании раба.

По лицу Сигурда скользнуло недвусмысленное выражение и, расхватав одежду, солдаты тенями скользнули к выходу.

- Ступай, мойся. Одежду брось, я принесу новую.

Антей кивнул и стал раздеваться, стягивая с себя пропитанные кровью и изрядно оборванные лохмотья.

Он подошел к зеркалу, с отвращением глядя на свое отражение. Оно показывало его в полный рост. Сейчас он уже заметил, что стал гораздо выше окружающих, но заметил и некоторую сутулость.

Его тело словно само слегка пригибалось, стремясь принять боевую стойку. Он насильно расправил плечи. Сигурд ему не солгал. На теле было мало шрамов, все они были уже ровно заросшие. Даже содранные ладони зажили без следа.

Побелевшие до цвета свежего снега, волосы отросли целой гривой. Неровно и живописно, она рассыпалась до самых плеч. Он коснулся шеи. Словно шерсть, волосы теперь росли от самого загривка. Так или иначе, его тело пыталось покрыться похожими на шерсть тонкими волосками.

Вспомнив рудники, он слегка задрал уже привычным жестом губу. Так же отросшие клыки были отчетливо видны, хотя до волчьих им было еще далеко.

Он шагнул под струю воды. Кожа моментально покрылась мурашками, встопорщившими его «шерсть». Он впервые за всю жизнь оказался в таком месте. В их замке было отдаленно похожее помывочное место, но там не было такой приятной горячей воды. Антей слегка пошатнулся от слабости, когда это тепло обрушилось на него, заставляя обессилеть. Под ноги каскадом заструились грязь и чужая, а может и своя, кровь. Он с остервенением принялся оттирать свое тело, словно на него могла налипнуть какая-то скверна.

Когда Сигурд вернулся, Антей его уже ждал. Критически осмотрев брата, Сигурд взял ножницы и заставил бывшего раба сесть на стоявшую здесь же лавку.

На пол посыпались белоснежные клочья мокрых волос. Обойдя старшего брата вокруг и удовлетворенно хмыкнув, телохранитель Рагнара снова загнал его в душ - смыть налипшие обрезки.

С собой он принес обещанную одежду, явно сделанную либо на него самого, либо - предусмотрительно – на Антея.

Это была ничем не примечательная форма, похожая на ту, которую здесь носили охранники, свободные от службы. Так сказать, домашний вариант. Единственным ее отличием было то, что она абсолютно была подогнана по фигуре и плотно облегала ее.

Антей снова взглянул в зеркало. Его практически невозможно было отличить от стоящего немного позади брата, разве что более упрямое выражение хищно сузившихся глаз и напряженно сжатые по привычке челюсти выдавали его непреклонный характер и сулили неприятности любому, посмевшему косо на него взглянуть.

Лицо младшего брата было совсем иным. Сейчас спокойное, с едва заметным удивленным выражением, но Антей знал, что холодный взгляд расчетливого убийцы был не совсем наигран. Да, Сигурд не любил убивать, но лишь по той причине, что видел более рациональные применения человеческим жизням. Когда он заметил усмешку на лице брата, удивление стало еще сильнее.

- Что?

- Ничего.

Антей уже откровенно смеялся, но смех его не был издевательским и Сигурд принял эту игру.

- Врёшь ты всё. Ладно, хватит пялиться, идем, нас ждут.

В его голосе звучало нетерпение, и они снова отправились в долгий путь. Антей не подозревал, что замок Рагнара настолько запутан. Встречавшиеся им слуги и стража с недоумением провожали взглядами братьев, быстро шагающих по коридору. Еще со времен тренировок в крепости Воронов они привыкли ходить в ногу, чеканя шаг, и теперь под сводами коридоров раздавался звон стальных подковок их сапог, способный своей слаженностью порадовать сердца вояк-ветеранов, если бы они оказались рядом.

Их и впрямь ждали. Огромная и пустая зала, ярко освещенная, но не свечами. Здесь эту работу выполняло электричество, к которому Антей теперь перестал относиться как к колдовству. Серые каменные стены, великое множество оружия и трофеев – как и везде в замке. Под стенами, храня бесшумную неподвижность, стояли воины личной дружины Рагнара. Здесь же присутствовало несколько людей в низко надвинутых на глаза капюшонах. Их белые одежды скрадывали фигуры, но от внимания Антея не ускользнуло, что они, хоть и выглядевшие сутуло, были выше солдат из числа простых людей. Здесь же, на возвышении, находился и сам Рагнар. По-прежнему в богато украшенных доспехах, он обернулся на звук шагов.

Атмосфера была настолько торжественной, что Антей невольно замедлил шаг, чтобы не нарушать тишину. Сигурд последовал его примеру, и остаток пути они прошли бесшумно. Высокие белые фигуры, прячущие руки в широких рукавах плащей, расступились.

У Антея захватило дыхание.

До времени скрытые их телами, теперь стали видны два комплекта доспехов. Один, несомненно, тот, что принадлежал Сигурду, уже виденный им в его комнате.

Второй – он понял, приготовлен для него самого.

Несколько более массивный, с дополнительными вставками брони, он обеспечивал владельцу меньшую подвижность, но он и не был рассчитан на нее. Это была броня воина, который не приемлет отступления. На широкие оплечья была накинута та самая волчья шкура, удивительно гармонично вписавшаяся в эту картину. Здесь же были и остальные его трофеи. Ожерелье из волчьих зубов, чуть ниже коготь орицеха, в гордом одиночестве на своей нити. На поясе как у всех «избранников» Рагнара – волчий череп, оставшийся от первого его противника.

Оба брата, остановившись, рассматривали это металлическое чудо, и Рагнар нарушил тишину.

- Подойдите к жрецам, дети мои. Примите свою судьбу.

Братья переглянулись, но приблизились к тем, кого Рагнар назвал жрецами. Их моментально окружили и разделили, каждого принялась облачать в доспехи своя группа жрецов.

Хранившие до той поры молчание, фигуры заговорили. Их речь трудно было назвать языком – это был набор быстрого невнятного чириканья. По прикидкам Антея, человек просто физически был неспособен издавать такую трель. Перегруженный вопросами, разум обратился к остальным чувствам, пытаясь собрать больше информации о странных существах.

Чутье бессильно откликнулось, отметив слабый запах человеческой плоти, металла и машинного масла. Зрение так же лишь скользило по белым одеяниям тех, кого называли советниками Рагнара.

Он вздрогнул, когда из широких рукавов показались руки этих существ. Они напоминали человеческие, но вместо привычных пяти пальцев на них извивались во множестве гибкие отростки из металла. Время от времени они словно бы отвердевали, так что вполне могли сойти за пальцы, а потом их движение возобновлялось. Ему стало не по себе, но от необдуманного шага в сторону его удержали эти цепкие механические лапы, железной хваткой сдавившие плечи. Он зашипел от боли, но остался стоять, как того требовали эти неведомые существа. Они окружили его так плотно, что он не мог видеть, что с ним делают. Он только чувствовал болезненно-грубые манипуляции со своим телом, словно эти жрецы были бесчувственными механизмами. Впрочем, судя по виду конечностей это и впрямь было так.

Антея не покидали предательские мысли о том, как он будет снимать всё это железо и потом одевать вновь. Не всегда же эта толпа непонятных существ будет рядом. А если всегда? По спине пробежала толпа мурашек, размером с приличного паука, и он похолодел. Если так будет происходить каждый раз, он откажется от этой сомнительной чести или, по крайней мере, от доспехов.

Какое-то время у него было чувство, что его режут живьем, и через порезы нечто, скрежеща по костям, проникает глубже, иногда и в сами кости. Хотелось кричать и вырываться, но дергаться было бесполезно, а вопли были слишком унизительными.

Антей взглянул на брата. Сигурд, и без того бледный, стоял сжав губы и не шевелясь. Только мимикой он изредка выдавал, насколько ему мучительно больно. Встретив взгляд старшего брата, он попытался улыбнуться, но попытка не увенчалась успехом.

Теряя самообладание, Антей бросил взгляд на Рагнара. Он уже хотел закричать, чтобы тот прекратил эту пытку. Но он не успел этого сделать, поперхнувшись словами от острой боли, словно в грудь вбили три раскаленных железных штыря. Дыхание прервалось, и он был вынужден мысленно поблагодарить своих мучителей за то, что те держат его, не давая шевельнуться, иначе бы он упал.

Следующий всплеск боли, как удар, проламывающий кость, пришелся в основание черепа. Перед этим бесчувственная конечность грубо принудила его запрокинуть голову назад. Он подчинился, будучи банально слабее механики. Больше он не смог сдерживаться. Он закричал от боли, но звука крика не услышал и сам. По черепу и хребту растеклось жжение, словно от места удара расползались тончайшие иглы, горящие огнем. На некоторое время он полностью утратил контроль над телом. Остались только простейшие рефлексы – его тело само поддерживало основные жизненные функции, но, ни пошевелиться, ни издать звука он не мог. К тому же – полностью отказали все чувства.

Мировосприятие и контроль над своим телом он получил постепенно по мере того, как боль в затылке стала утихать.

Первым делом он обернулся к Сигурду. Его голова бессильно висела. Тело в вертикальном положении придерживали точно такие же механические руки. Одна из таких рук куском чистой материи монотонно вытирала с белой кожи кровь.

Теперь он знал, что за странные манипуляции он ощущал сразу после каждой вспышки боли, которые, впрочем, довольно быстро угасали.

Когда настала очередь брони, Антей с удовольствием почувствовал, даже через одежду, блаженную прохладу металла, коснувшуюся разгоряченного болью тела, словно благословение и причастие одновременно.

Часть за частью, составляющие серых доспехов были водружены на свои места и тела братьев скрылись под толстым слоем металла. Это происходило синхронно и так четко, будто здесь исполнялся тщательно отрепетированный танец.

Антей попытался двигаться, поняв, что совершенно не чувствует веса брони, будто она сделана из невесомой паутины. На удивление, получилось очень легко. Доспех, как вторая кожа владельца, распределял вес на собственный каркас.

Белоснежные фигуры отстранились, словно морские волны во время отлива, оставив на свободном месте две закованные в броню фигуры.

Соблюдая ритуал, к ним шагнули две безликие в своих одеяниях фигуры. На уровне груди у каждой, на предплечьях чуть согнутых рук, накрытых белым, покоились ледяные мечи. Антей задержал дыхание. Ему мучительно хотелось коснуться этого совершенства, но невероятность ситуации и ее торжественность заставляли метаться его мысли, словно птицу в клетке. Из-за этого, как ни тянул Сигурд, ожидая, что старший брат примет оружие первым, это пришлось делать ему.

Стараясь скрыть дрожь в руках, Антей последовал его примеру и коснулся рукояти. Тонкие кожаные шнуры оплётки украшала затейливая вязь защитных символов, неизвестно как нанесенных, но Антей почему-то был уверен, что они не сотрутся, по крайней мере - до тех пор, пока не лопнут сами тонкие полоски кожи, крест-накрест намотанные на стальную основу. Такая рукоять одинаково удобно будет лежать и в незащищенной человеческой ладони, и в тяжелой металлической перчатке боевого или церемониального доспеха.

Он моргнул, но, бросив украдкой взгляд вокруг, понял, что никто ничего не услышал. Его оружие обратилось только к нему.

Долгий призывный вой, полный азарта и жажды крови. Холодная ярость и радостная мощь, хлынувшая в тело и сознание. Призрачный свет, зажегшийся на символах, окутавший клинок. Обещание служить только ему – если он сам останется достойным воином. Всё это предназначалось только ему и длилось лишь краткий миг. И в то же время – целую вечность. А еще он увидел родину этого клинка.

Просторы заледеневшей воды, за века слежавшейся до поистине каменной твердости, засыпанные толстым слоем снега. Белое на голубом и синем. Черные глубины океанов, вода в которых так холодна, что убьет любого смельчака, рискнувшего войти в нее. Любого, кроме закаленных в боях звероподобных воинов – детей этого мира. Они смеялись в лицо стихии, охотясь, словно звери, прямо в воде, а мощные тела почти не замечали холода. Только такие воины были способны создавать оружие, подобное этому мечу. Только воины, знающие, что такое честь, могли выковать из синей стали поистине живое оружие, которое не допустит бесчестного боя. Оно либо вывернется из руки того, кто решит хитрить, либо попросту убьет обесчестившего себя воина. Но те, благодаря кому эти клинки появлялись на свет, уже не держали их сами, врываясь в схватку боя. Познавшие созидание и разрушение, они выбирали для себя только одну сторону, и, хотя их детища служили разрушительным порывам их новых владельцев, они все же несли и возможность созидать. За воинами всегда шли те, кто на месте разрушенного строил новое. Убийственный холод этого мира. Кровь еще живых врагов, посмевших вторгнуться на его просторы. Яростное пламя кузнечного горна. Тяжелый молот кузнеца. Соленый пот, выступающий на толстой, словно дубленой, коже, которой не страшны даже самые сильные морозы. Напряжение, когда одно неверное движение и клинок будет испорчен неверным символом. Долгие часы полировки лезвия вручную. Фенрис. Имя, принесенное шепотом ветра, пересыпающего снежную труху. Фенрис. Имя, звучащее в тихом скрипе точильного камня, скользящего по лезвию клинка. Фенрис. Имя, произнесенное самим мечом, когда он уютно устраивается в своих ножнах, вдвинутый в них уверенной рукой мастера, окончившего свою работу.

Пальцы, облаченные в латную перчатку, сомкнулись на рукояти, и меч оторвался от рук, на которых лежал, словно новорожденный младенец. Под ним лежали простые, ничем не украшенные ножны из темной кожи, которые Антей так же взял. Оба меча скрылись в своих хранилищах и в зале будто бы стало темнее, словно они ее освещали.

Жрецы, как по команде, отошли, лишь рядом с братьями остались двое, державшие шлемы, имевшие очертания волчьих голов.

Неспешная молчаливая церемония завершилась, и Антей ждал от Рагнара громких величественных речей. Но тот не оправдал его ожиданий. Сойдя с помоста, он неторопливо подошел к братьям и положил руки на их плечи.

- Идемте. Мы должны встретить вашего нового командира.

И отпустив обоих, прошел между ними, преисполненный такого достоинства, что Антей удивленно глянул сначала на него, потом на брата. Тот кивнул и оба последовали за Рагнаром, храня молчание. Следом за ними, словно отклеившись от стен, к выходу потянулся почетный эскорт.

Антей даже не подозревал, сколько времени длилась неспешная церемония облачения в доспехи, но, как оказалось, растянулась она надолго.

На небо уже выкарабкалось светило и утро разливало повсюду розовато-золотистую краску, густо замешанную со множеством искр, блестевших на сотнях воинов в отполированных доспехах. Рассредоточенные по двору и стенам, они казались металлическими статуями.

Не останавливаясь, Рагнар, все так же чинно шагая, повел свой небольшой отряд к воротам крепости и дальше за них.

Едва встречающие отошли на сотню шагов от ворот, как в небе на востоке, чуть заметно на фоне светлого неба, полыхнуло зарево и показались две черные, быстро растущие точки.

- Что это?

Антей уже мало заботился о соблюдении ритуала – слишком велико было нервное напряжение, которое ничуть не рассеялось благоговейным ответным шепотом Сигурда.

- Транспорт Лорда Русса.

Следом нарушил молчание и Рагнар.

- Сигурд рассказал тебе о примархе?

Антей по своему обыкновению кивнул, но потом понял, что спрашивающий попросту не видит его

- Да. Правда, я мало что понял.

В голосе старого волчьего Лорда проскользнула усмешка.

- Это не важно. У тебя будет много времени, чтобы узнать о нем и его легионе. И месте, которое он вам уготовил.

- Месте?

Вопрос сорвался с губ братьев синхронно, все так же шепотом.

- Он сам вам расскажет. Я могу сказать только одно – это не зависит от вашего желания. Хотя я сомневаюсь, чтобы вы стали возражать. К тому же – вы будете первыми рекрутами с нашей планеты.

Антей какое-то время молчал, наблюдая за приближающимися черными пятнышками, потом собрался с мыслями и задал вопрос, терзавший его с того момента, как он узнал о существовании, пусть пока мифических для него, других планет.

- Та планета, откуда все началось – Терра. А как называется наш мир?

Рагнар обернулся.

- Я не знаю, как назвали его первые колонисты, когда он только был открыт. К тому моменту, как сюда прибыл лорд Русс, мы никак его не называли, потому что считали, что других не существует вовсе. Леман Русс, по праву вновь нашедшего его, дал новое имя. Видфрид. На одном из языков древней Терры это означает примерно «лесной мир». Назвал он его так потому, что практически вся наша планета покрыта лесом. Люди плодятся, постепенно вырубая леса, но мир все еще дик и, по сути, мы все всё еще живем в лесу. Когда он тридцать лет назад впервые ступил на эту планету, не все восприняли его появление благосклонно. Еще бы. Рушились старые традиции, религии. Владыки лишались своей власти. Появились разбойничающие шайки. Он и его воины играючи истребляли всех несогласных с его властью. Это было страшное время, но и это было необходимо. Наша жизнь до него превратилась в болото, полное кошмаров. Нам было суждено сгнить здесь, но он появился здесь как ветер, который разогнал тучи над нашим домом и принес свет Империума, как свет солнца. Забавно. Солнцем именуется звезда, дарующая тепло и свет Терре, но человечество зовет так любое светило любого мира, название стало нарицательным. Я не видел нашей прародины, но, возможно вы сможете ее увидеть. И то самое солнце. Вы отправитесь с примархом Руссом, чтобы нести свет Имперской Истины к таким же заблудившимся во тьме мирам. Хотя ваши тела не смогли измениться в должной мере, но Волчий Король счел результат удачным и даже интересным.

Рагнару приходилось постоянно повышать голос, потому что транспортники неслись к замку с оглушающим гулом. Антею начало казаться, что они пролетят мимо. Потом он решил, что они непременно разобьются – с такой скоростью они приближались к земле. В самый последний момент включились тормозные двигатели и транспортники чуть подпрыгнули, когда струи огня и перегретого воздуха ударили в землю.

Как шкуры старых хищных зверей, броня этих боевых птиц была покрыта множеством безо всякого изящества, но надежно, залатанных ран. Серая краска корпусов была запятнана сажей. Но как бы ни измотала жизнь этих механических существ, волчьи морды на поверхности их покрытия продолжали азартно скалиться.

О землю, подняв еще одно облачко пыли, ударилась аппарель. Некоторое время, пока пыль, поднятая посадкой кораблей, не улеглась, ничего не происходило.

Потом до слуха Антея донеслось шуршание, тонкий цокот и тяжелые удары металла о металл.

Слова застряли где-то глубоко в горле, когда по металлическим сходням раскрывшегося транспорта стали спускаться огромные воины. Это были люди, если их можно было вообще назвать людьми. Они были в полтора раза выше человека и почти на четверть выше братьев. Почти все длинноволосые, хотя столь обросшие, что волосы казались шерстью, густой и длинной. Единственное, что роднило их с встречавшими людьми – звериные украшения и амулеты, да общие очертания доспехов, хотя, на прибывших они были закономерно массивнее и выглядели совершеннее.

Следом за людьми, из темного нутра транспорта, рысцой выскочили волки, которые походили на волков так же, как и их хозяева на людей. Они были огромны, доставая почти до плеча огромным воинам. Глаза горели злобой и жаждой убийства, вполне ощутимо витавшей в воздухе.

Шестеро легионеров какое-то время стояли, принюхиваясь и оценивая людей, напоминавших неловкую пародию на них, а затем быстро переместились к аппарели второго транспортника. Встав по обе стороны от выхода, они образовали своего рода живой коридор. Антей и Сигурд оценили слаженность действий воинов Русса. Но, если младший видел лишь неприступные доспехи и горящую в глазах жажду драки, то обострившееся чутье Антея дополняло эту картину, как ребенок дополняет серые картинки красками, подчас слишком яркими для восприятия.

Довольно сложно было сосредоточиться, отсеивая ненужное из той лавины, которая обрушилась на его чувства.

Он почти уже привык к многолюдному замку, с его тысячами запахов и звуков, с его людьми и их тайнами. Но эти чужаки были абсолютно другими.

Антей закрыл глаза, стараясь отсечь ненадолго хотя бы часть внешней информации. Это ничуть не мешало. Он с закрытыми глазами практически видел тоже самое, что и с открытыми.

Шестеро огромных зверей, от которых волнами расходится жар огромных тел, покрытых густой длинной шерстью, которая, хоть и меняется, но хранит в себе запах их многочисленных жертв, чьи жизни были взяты в бессчетных сражениях. Но эти запахи ни о чем не говорили Антею, и он переключился с этих опасных, но все-таки только животных, на их хозяев.

Это были люди. И в то же время не люди. Если бы его попросили объяснить, что он чувствует – он бы не смог. Он чувствовал примешанный к человеческому звериный запах, но он исходил от людей не потому, что они много времени проводили вместе со своими боевыми зверями. Словно волки и стоящие рядом с ними хозяева были роднёй, это не было наносным. Он почувствовал, как волосы на затылке начинают подниматься дыбом. В естественном состоянии такое происходит, когда хищники приводят свои тела в готовность перед боем.

До его слуха донесся новый удар – рухнула вторая аппарель и Антей, все еще с закрытыми глазами, почувствовал некоторое подобие благоговейного страха, первобытный инстинкт, который заставляет падать молодого волка перед вожаком, в знак покорности, открывая горло и живот. Но чувства подсказывали, что там, в глубине транспорта, скрывается человек, и, задавив свою животную часть, Антей открыл глаза.

Из полутьмы внутренностей стальной птицы шагнуло средоточие абсолютной мощи.

Примарх Русс явился в сопровождении двоих воинов, стоящих по обе стороны от него. Гордые, полные вызова и непреклонной воли взгляды, обежали, казалось, всю крепость и солдат Рагнара, ища малейший проблеск опасности как знак к началу долгожданного боя.

Все трое начали нарочито медленно спускаться, олицетворяя величие, словно живые горы. Любопытство взяло верх и Антей, используя все доступные ему чувства, изучал чужаков, уже ступивших на поверхность его родного мира.

Он слегка увлекся, а потому не заметил, как Рагнар сделал жест, по которому почетный эскорт, а следом за ним и сам он, встали на одно колено перед Волчьим Лордом. Слишком поздно Антей осознал, что стоит только он, да Сигурд, с легким оттенком страха, смотрящий на него. Он не опустился только потому, что старший брат остался стоять, но обоих заметили сразу. Заметили и не простили такую выходку.

Сам примарх ничего не сказал, но из-за правого его плеча вперед шагнул воин, чье лицо, изрезанное множеством шрамов, почти сокрытое густой шевелюрой, моментально из надменного стало невероятно злобным, мгновенно став похожим на волчью морду, хоть и сохраняло человеческие черты.

Две группы людей разделяло меньше пятидесяти метров ровной каменистой площадки и мощный голос, явно легко перекрывающий звуки боя, вспорол тревожную тишину.

- На колени перед господином, щенки.

Быть может, прозвучи вместо «господин» «примарх», Антей бы подчинился, спасая и себя, и брата от возмездия, но сказанное нельзя сделать несказанным, и в мозгу бывшего раба что-то словно взорвалось.

Он не отвел взгляда, продолжая прямо смотреть в лица всех троих, выказывая всем своим видом полное отсутствие подчинения. До его слуха донеслись едва слышные отзвуки глухого рычания, прозвучавшего как сигнал к началу ритуальной драки.

Он улыбнулся, оскалив, давно царапавшие губы, клыки и зарычав в ответ, даже не пытаясь скрыть или хотя бы приглушить этот звук.

Чуть пригнувшись, он шагнул вперед, абсолютно глухой ко всему. Он не замечал руки брата, сжавшейся на пластине доспеха на плече. Он не замечал и окрика Рагнара, пытавшегося остановить его и спасти ему жизнь.

Для него исчезло всё, кроме него самого и его противника, человека-волка в доспехах того же цвета что и у него самого, но куда более массивных, с большим числом пластин брони, практически не имеющих уязвимых мест, в отличие от его собственной защиты.

Антей увидел широкую улыбку на лице Русса и услышал его слова, обращенные к воину с густой гривой темно русых волос, состоящей из множества мелких кос с вплетенными в них амулетами.

- Не убивай его. Он нужен мне живым и чем целее, тем лучше.

Тот кивнул. В отличие от Антея, он прекрасно контролировал себя и ситуацию, внимательно рассматривая дерзнувшего бросить такой безумный вызов.

Оба медленно, испытывая терпение друг друга, приблизились к центру площадки шагом, каким приближались бы к ничего не подозревающей жертве. С лица легионера не сходило издевательское выражение, осознание собственной силы, заведомо большей, чем у противника.

Их мечи давно покинули ножны, но, пока еще, были опущены, едва не касаясь земли. Дойдя до какого-то расстояния, выбранного под руководствами неведомого им самим инстинкта, они пошли по кругу, все так же присматриваясь, выбирая маневры и ища слабые места противника.

Антей видел веселый интерес в глазах Русса, тревогу в глазах брата и страх позора в глазах Рагнара. Он игнорировал всё – разум давно покинул его тело, оставив его во власти инстинкта, который тысячи лет заставлял молодых зверей бросать вызов более матерым. Он ждал, и когда легионер бросился вперед, атакуя почти без замаха, он был уже готов к нападению, предупрежденный собственным же телом противника.

Уходя от скользящего справа налево клинка, который должен был разрубить его пополам прямо по поясу, он шагнул влево, перебросив клинок из правой руки в левую, и поднырнул под левую руку человековолка. Он не рассчитывал на удачный маневр, но тот оказался к нему не готов, и лезвие рунного меча Антея оставило длинную глубокую щербину на боковой броне. Совсем чуть-чуть сил не хватило ему, чтобы, прорубив пластину, погрузить клинок, жаждущий крови, в чужую плоть.

Чтобы не попасть под удар разворачивающегося вслед за ним воина, он отскочил еще дальше влево, не спуская с него глаз, и вновь по дуге начал приближаться к нему. Тот, поняв, что зря недооценил беловолосого юнца, теперь действовал более осторожно и, встав в боевую стойку, предоставил тому подойти к себе ближе.

Уже на замахе Антей понял, что его обманули, но с весом меча, даже компенсируемого экзоскелетом брони, ничего не смог поделать. Он впервые встретил достойного противника, посвятившего тренировкам долгие годы. Навыки, полученные им в замке Воронов, тут были явно недостаточны.

Перед глазами мелькнули русые волосы отшатнувшегося назад и вбок воина, а сверху уже падал его клинок, нацеленный точно в шею Антея. Пытаясь сделать хоть что-то, тот бросился на землю и, перевернувшись, подставил свой меч.

Металл со звоном и гулом столкнулся. Антей едва сумел удержать свое оружие, клинок которого, пригнутый силой противника, едва не разрубил своего владельца. Легионер мог бы продолжать и прижать его лезвие к лицу Антея или, потянув на себя собственный меч – вырвать из рук наглого мальчишки оружие и тем же движением полоснуть его по горлу. У него было и еще множество возможностей, но он ими не воспользовался.

Человек – волк отошел от поверженного противника, поворачиваясь к нему спиной, и собирался уже идти обратно, к своему примарху, когда по рядам воинов Рагнара прошелестел тихий ропот.

Не признавая поражения, вопреки всякому здравому смыслу, молодой воин поднялся, стоя все в той же боевой стойке – самой по себе являющейся вызовом. На лице Русса появилось нетерпение, а интерес разгорелся с еще большей силой. Его воин обернулся.

Антей не стал нападать со спины. Он просто стоял и ждал, когда его противник, тяжело вздохнув, подошел к нему снова.

Мечи вновь столкнулись и заплясали, бросая блики в глаза обоих воинов. Пляска клинков все ускорялась, но Антей еще не устал и вполне справлялся с задачей не только отразить удар, но и нанести свой. Пару раз ему удавалось пробить веер защиты легионера и еще две царапины украсили нагрудную броню противника, совсем немного не достав до сочленения.

Жажда крови – опасная тяга, начала овладевать неосторожно поддавшимся Антеем, и он, сделав обманный выпад, скользнул уже под правую руку воина примарха.

Кончик меча пробился через плотный полимер в стыке пластин брони и прошел под нижним ребром человека-волка. Тот с рычанием отшатнулся в сторону, позволяя клинку еще немного распороть плоть и выскочить из раны. Он прижал руку к доспеху и с удивленным лицом рассматривал собственную кровь на ладони. Но бездействовал он лишь мгновение.

За эту последнюю царапину Антею пришлось дорого заплатить. Видимо, воину Русса надоела эта игра в кошки-мышки, и он нанес сокрушительный удар сверху вниз, простой, без каких-либо ухищрений, пользуясь лишь грубой силой.

В бою с равным противником Антей бы устоял и бой бы продолжился, но, впервые столкнувшись с силой, превышавшей его собственную, он выронил меч.

Потеряв оружие, он попытался схватить его снова, но не успел

Тяжелый кулак врезался под грудную пластину, в почти незащищенный броней живот. К своему несчастью – Антей удержался на ногах. Треснули сломанные кости, и он рухнул на колени, тщетно пытаясь помешать двигаться обломкам ребер. Стоя так и пытаясь вздохнуть, он уже не смотрел ни на что. Боль отрезвила его и он, наконец, осознал, с какой силой связался, но ничего не мог поделать. Он не мог выговорить ни слова, задыхаясь. Он бросил взгляд на Сигурда, чье лицо было искажено состраданием. Рядом, стоя как палач, держа меч на уровне шеи жертвы, стоял легионер. Чувствуя, как кровь бешено стучит в ушах от недостатка воздуха, Антей не поднимался и, утвердив свою победу, воин Русса убрал меч в ножны и снова повернулся, чтобы уйти.

Сжав зубы чтобы не застонать, прокусив до крови губу, Антей тяжело выпрямился, не обращая внимания на противника, и встал, опираясь на меч.

Его противник обернулся с удивленным выражением на лице.

Чуть постояв, собираясь с силами, Антей взглянул в хищно сузившиеся глаза воина, делая очередную ошибку.

К его лицу метнулся не меч. В его челюсть врезался кулак избранника примарха и на сей раз, удар отбросил его далеко назад, хотя тот лишь отмахнулся, как от назойливой мошки. Даже пальцы не успели разжаться и выронить меч. Кувыркнувшись через голову, Антей по инерции вскочил. Мгновение он стоял, а потом уже на его лице появилось удивленное выражение с оттенком обиды, и он упал, как подрубленное дерево, медленно, но неотвратимо.

Конец поединка был недвусмысленен, и Русс шагнул вперед. К нему присоединились оба сопровождающих воинов и все вместе они подошли к встревоженному Рагнару, удерживавшему порывающегося помочь брату, Сигурда.

- Я же говорил, Рагнар. Ты подобрал не воронят, а волчат.

Сигурд на мгновение ощутил, как голос примарха, мягкое одобрительное ворчание, словно обволакивает его, но это наваждение рассеялось, когда он бросил взгляд на брата. Тот не шевелился, лежа на камнях, о которые ударился при падении.

- Пусти мальчишку, пусть поможет брату.

Он благосклонно кивнул Сигурду, и тот бегом бросился к лежащему без сознания брату.

Русс, проследив его путь, вновь обернулся к Рагнару и, поморщившись, бросил.

- Встань, старый друг. Ты же знаешь, как я не люблю церемоний. К тому же мне некогда, хотя я даже отсюда чую запах лучшего твоего пива. Прости, встретимся и посидим в следующий раз. Спасибо тебе за этих великолепных волчат. Я знал, что они будут отличными воинами, но старший превзошел все мои ожидания. Не удивлюсь, если и младший будет равен ему.

Волчий Лорд протянул руку Рагнару, и они обменялись рукопожатием. Старик, наконец, успокоился.

Он знал, что Русс любит драки, особенно такие, когда силы были не равны, но примарх славился и непредсказуемым характером, потому исход поединка мог быть любой. Он не раз говорил о том, что любой нормальный воин, как и любой нормальный зверь, должен искать проверки силой, которая больше его собственной, поэтому он никогда не препятствовал разборкам в своих стаях, требуя только одного – противники должны были выжить. Но, кроме того – закончив бой – они обязаны были поклясться, что не держат друг на друга зла. Легион должен быть единым и каждый воин должен знать, что его брат прикроет его, не усомнившись ни в себе, ни в нём.

Сегодняшний день должен был быть знаменательным в истории их планеты, но упрямый мальчишка, как истинный задиристый волчонок, всё испортил. Снова выбрал себе противника не по зубам и потерпел поражение. Но было ли оно позорным? Для него – возможно. Для Рагнара – пожалуй, нет. Видевший, на что способны Волки Русса, он ждал, что мальчишку убьют первым же ударом, но тот вопреки всему сумел сам ранить одного из ветеранов примарха.

Со стороны юнца в этом поединке было мало сноровки – все же, сложным приемам его никто не учил здесь и тем более – врядли могли научить Вороны, оправдывающие свое название, падальщики.

Антей держался лишь на гоноре, присущем его возрасту, упорстве, благодаря которому сумел прожить эти последние два года, да некоторой модификации, которой он подвергся по воле примарха, желавшего заполучить столь отличившихся ребят. Рагнар не мог ему отказать. К тому же…

Это был не только их шанс. Шанс не просто выжить в этом непростом мире, но еще и увидеть что-то за его пределами.

Это был и его шанс. Он всю свою жизнь провел с оружием в руках.

Вначале восстав против власти закосневшей религиозной общины, он собрал множество единомышленников и сумел установить подобие военной диктатуры сначала в родном поселении, а затем в нескольких соседних. Умелый оратор, он привлек на свою сторону множество людей. Под его твердой и относительно справедливой рукой развивалось хозяйство обширного региона.

Пригодилось его умение и когда на планету пришли стаи Русса. Прекрасно чувствуя перевес силы в сторону преданного слуги Империума, он в то же время, не стал слепо бросаться с головой в этот омут. Он потребовал прибытия примарха в свои владения.

Прибывший Русс явно был настроен на уничтожение непокорного противника, но нашел здесь поистине родственную душу.

Честный воин, умелый охотник, сильный духом и телом, Рагнар проявил ко всему прочему интерес к идеям Императора. Отослав на корабль своих воинов, Леман Русс надолго задержался во владениях лорда, которого здесь, за любовь к волкам так и прозвали Волчьим Лордом.

Много времени ушло на беседы между двумя Повелителями Волков, но беседы эти не были праздными. В конечном итоге, Рагнар сумел добиться для своих земель выгодных условий, на которых он давал гарантии присоединения к Империуму Человечества.

По иным землям Волки пронеслись всеуничтожающей лавиной, мало кому из лордов хватило здравомыслия договориться с ними. Много земель опустело и служило рассадником разбойничьих банд, но Рагнар понимал, что пока еще не в силах удерживать слишком много земель.

Шло время. Его владения ширились. И он, и его люди, не покладая рук, работали над тем, чтобы привлечь к себе больше людей, заселить больше земель и заставить рудники приносить богатый урожай металлов. Это принесло свои плоды. Но он чувствовал, что не вечен. У Империума есть множество способов продлить его жизнь, но он так и не обзавелся тем, что обычно заставляет человека развиваться.

У него не было семьи. Ее когда-то давно заменила верность своему народу и слово, данное тем, кто пошел за ним. На ерунду времени не оставалось. Сейчас же, он остро чувствовал, что ему не на кого оставить все достигнутое.

А еще он никогда не видел других миров. Он видел свою планету – воспользовался приглашением Русса посетить флагманский корабль. Там он увидел в иллюминаторе шарик, почти полностью зеленого цвета, одинокий на фоне черной бездны, полной мелких колючих звезд.

Русс обещал, что дети этого мира когда-нибудь сами поднимутся к звездам. Рагнар тогда еще надеялся, что сможет сам увидеть большее, но не смог. Не смог бросить своего начинания. А теперь уже было слишком поздно, он не был готов к такой авантюре.

Эти двое юнцов стали в некотором роде его приемными сыновьями. Жертвы этого мира и войны между людьми из-за несуществующей власти. Чистые, незамутненные души. Искренне преданные только друг другу.

В этом мире подобных людей было ничтожно мало, даже родные братья часто предавали друг друга, стараясь урвать чужой кусок.

Мальчишка, бестрепетно вступившийся за брата, тронул его очерствевшее в огне войны сердце. Не просто тронул. На нем навсегда осталась незаживающая рана. Как бы он хотел, чтобы они были его сыновьями.

Он не мог позволить им умереть там и, прекрасно понимая Антея, подхватил умиравшего Сигурда. Естественно, старший брат не пожелал бросать младшего, даже будучи едва живым сам. Он пошел за рыцарем в черных доспехах и выжил. Они оба выжили к радости Рагнара.

Два года, установленные Руссом как испытательный срок для мальчишек, прошли незаметно для старого Волчьего Лорда. С их появлением его жизнь стала более насыщенной.

Особенно его радовал Сигурд. Младший из братьев, он был более дружелюбен, хотя и его расположение было сложно завоевать. Однако, спасенный из огня мальчишка, доверился тому, кто его разжег.

Рагнар учил его всему, что умел сам. Военная тактика и стратегия, мастерство словесной борьбы. Тянущийся к познаниям юноша слушал его внимательно и учился быстро. Именно в нем старик увидел лидера. Того, кто мог бы его заменить. Причем увидел сразу. Первая же беседа с лежащим на койке в лазарете мальчишкой помогла ему это увидеть.

Но эту надежду разрушил Русс. Словно его знаменитое чутье вело Фенрисийского Волка на открытый им мир. Он пожелал, чтобы Антей вступил в его легион и, не щадя молодой жизни, приказал провести операции, которые должны были сделать его легионером. Или убить. Никто, кроме Рагнара и Сигурда, не верил, что Антей выживет. Но он выжил. Он не стал полноценным братом в волчьей стае и всегда будет в ней изгоем. Часть имплантатов была отторгнута его организмом в силу возраста. Часть прижилась, но изменилась. И без того неудержимый боец, он теперь оправдывал имя и Волка, и Волкодава. Придет время и кто-то из Волков Русса будет повержен этим молодым волчонком, если, конечно, непокорный характер не толкнет его под тяжелую руку примарха или кого-то из его воинов.

С Сигурдом все было гораздо сложнее. Он сам потребовал изменить и его, желая отправиться вместе с ним. Рагнар как мог, старался отговоритьего, но сдался, видя, что связь между братьями слишком крепка. Сигурд едва не погиб, когда его тело начало отторгать пересаженные органы один за другим. Борясь с собственным телом, он ни на шаг не отходил от постели брата. К счастью, все обошлось. Понаблюдав за ними, Рагнар потом спрашивал себя, чего стоили Сигурду эти два года вдали от брата. Игнорирование, грубость, избиение. Какого нечеловеческого доверия только слову лорда требовало это от семнадцатилетнего мальчишки?

Отправляя их обоих с примархом, Рагнар словно выпускал двух птиц из клетки. С одной стороны, им теперь предстояла полная сложностей жизнь. С другой стороны – у них был шанс увидеть то, чего уже никогда не увидит их приемный отец.

Из размышлений его вывел насмешливый комментарий Русса.

- Ты только посмотри на них. Если бы весь Империум был таким, мы бы правили не галактикой, а вселенной.

Сигурд вместе с пошатывающимся Антеем шли к ним. Слегка смущенное лицо младшего брата было настолько не похоже на лицо старшего, с которого даже полученные травмы не смогли стереть вызывающее выражение, что Рагнар тоже невольно улыбнулся. Русс снова не удержался.

- Может, ты и мне бросишь вызов?

Примарх еще больше возвышался над Антеем, чем над своими людьми, но тот явно не склонен был замечать таких мелочей. Собственно, шутки он тоже не понял и, фыркнув, скривился от боли.

- Да хоть всей вселенной.

Русс довольно захохотал и положил огромную руку на наплечник дерзкого воина.

- Что ж, Рагнар. Мы ждем твоего благословения и полетим покорять вселенную. С такими воинами, я верю, мы справимся с этим очень быстро.