Эти непредсказуемые зигзаги любви (СИ) [-Avalanche-] (fb2) читать онлайн

========== Пролог ==========

— Нам осталось немного, и победа у нас в руках! — крикнул в переговорное устройство Дэн.

Его ярко красный байк на огромной скорости летел по ночному городу, обгоняя поток машин, который был куда реже, чем днём.

— Давай, я прямо за тобой, мой сумасшедший. Мы оторвались на приличное расстояние и теперь точно выиграем, — ответил второй молодой человек, видя спину своего любовника и по совместительству одного из самых известных русских фристайлистов — Дениса Минаева.

— Никос, последний рывок, и всё! Твою же… что это впереди?! Бля…

— Осторожно, Дэн! — крикнул Кристофидис.

Из-за едкого дыма он не видел, что впереди авария. Водитель фуры не справился с управлением и завалил машину на бок, и она загорелась, расплескав топливо по дороге. Дэн же не успел вовремя сориентироваться и на полной скорости влетел в обитый железом фургон машины. Байк — вдребезги, только детали разлетелись в разные стороны. А молодой парень, прирождённый гонщик в самом расцвете лет, погиб на месте, даже не успев понять, что случилось.

Никос успел затормозить в последнюю минуту, но так резко, что вылетел из сиденья, перелетел через руль и со всей силы приложился об асфальт. Не единой возможности увернуться у парня не было. Всё произошло в считанные секунды. «Полный звиздец», — мелькнуло в голове у Никоса перед тем, как голову охватила дикая боль, а глаза стал застилать кровавый туман, после чего он погрузился в небытие.

***

— Доброе утро, брат, — раздался голос сестры за спиной сидящего в инвалидном кресле брюнета. — Я вижу, ты даже не соизволил притронуться к завтраку, — упрекнула она.

Никос Кристофидис, который даже не обернулся, продолжал всё так же молча смотреть в окно.

— Сегодня ты должен начать курс физиотерапии, брат.

— Зачем? — последовал грубый вопрос.

— Чтобы не потерять форму, быстрее встать на ноги и заняться делами, которые требуют твоего непосредственного участия.

— А если я не желаю? Мне уже всё это опостылело до чёртиков, — отозвался молодой человек, стараясь сдержать свой нрав и не нагрубить сестре. — Я могу руководить делами из дома, ноги мне для этого не нужны, нужна лишь голова. А с ней у меня как раз всё в полном порядке, Лия. Так что хватит опекать меня и утешать словно ребёнка, лично мне это ни к чему. Выйди, оставь меня одного.

— Можешь ругаться, но ты будешь делать то, что от тебя требуется, для твоего же блага. Никос, мне плевать на твои самокопания — массажист будет ровно к двенадцати часам, а инструктор придёт к двум. Не забывай, что я не менее упряма, чем ты. Все врачи как один утверждают, что ты можешь и должен ходить, а значит всё в твоих руках, дорогой.

— Я им не верю. Прошло уже три месяца после аварии, и ничего.

— Не всё сразу, Никос. Пожалуйста, братик.

— Ладно, только прошу, не плачь.

Лия прекрасно знала, что брат терпеть не может женских слёз. Она улыбнулась сквозь радугу прозрачных капель и хотела уже выйти из комнаты, как услышала за спиной:

— А твой инструктор по реабилитации мужчина или женщина?

— Мужчина. Ни одна женщина не справится с такой врединой, как ты.

— А он в курсе, что я гей?

— Да. Сам он натурал, но к геям относится спокойно. Несколько его подопечных являются знаменитыми геями и отзываются о нём исключительно положительно.

— Что же, дорогая, он не иначе как ангел во плоти по твоим заверениям.

— Нет, Никос. Этот молодой человек просто многое повидал. Уже в двадцать пять лет он занимал пост замдиректора одной из крупнейших фирм с очень хорошей репутацией. Но из-за аварии, которая произошла с его маленьким сыном, он вынужден был оставить работу и пойти учиться тому, чем так успешно занимается сейчас. Пришлось получить ещё одно образование. Можешь поверить, проблема его сына была куда серьёзнее твоей, однако он справился и поставил сына на ноги.

— Понятно. Уже хочу познакомиться с этим чудом природы, — устало потирая лоб, сказал брюнет, разворачивая кресло и поворачиваясь лицом к сестре.

— Спасибо.

Лия вышла из комнаты и облегчённо выдохнула за дверью. Разговор с братом, всегда мрачным после аварии, отнял у неё слишком много сил.

========== Встреча ==========

Ровно в два часа дня Рис Фэлкон переступил порог двухэтажного особняка Никоса Кристофидиса. Его не удивила окружающая роскошь, ибо ему приходилось работать с людьми довольно состоятельными, обладающими вкусом и стилем. Сестра Никоса, Лия, с которой они накануне решили определённые вопросы и обговорили все необходимые детали, встретила его в дверях лично. Девушке было неловко перед Рисом: она то и дело поглядывала наверх, где находился, по-видимому, личный кабинет хозяина дома и откуда раздавался его разгневанный голос.

— У брата сегодня выдался напряжённый день, — попыталась оправдать поведение Никоса девушка. — Неприятности, связанные с работой его фирмы, знаете ли. А тут его постоянно отвлекают от работы. Не думайте, он прекрасно понимает, что это для его же блага, но настроение это ему всё равно не улучшает.

— Я ни о чём плохом не думаю, не беспокойтесь. У него самая обыкновенная реакция, как и у многих других деятельных людей, которых постигла такая неприятная участь.

Рис уже ознакомился с историей Никоса и знал о гибели его любовника. Он был готов к тому, что эта встреча через девять лет будет малоприятной. У каждого из них имелись свои причины не желать её и избегать. За годы, что они не виделись, из весёлого красивого блондина с кошачьими хитрыми глазами он превратился в серьёзного мужчину, умеющего хорошо скрывать свои истинные чувства и мысли за маской вежливого безразличия. Его эмоции находились всегда под жёстким контролем, так что многим людям, встретившим его впервые, он казался неулыбчивым, холодным и сдержанным молодым человеком. После своего так неудачно закончившегося романа с Никосом, Рис больше не связывал себя романтическими отношениями с мужчинами. Нет, он не ненавидел всех и каждого, просто не тянуло. А вот с женщинами постоянно были недолгие любовные интрижки. Конечно, в итоге он когда-нибудь женится, но точно не в ближайшем будущем. Он пока не встретил ту, которая, по его мнению, станет его сыну хорошей мамой. Эльвира, настоящая мать Марка, стала злоупотреблять спиртным, и именно по её вине сын в четыре года попал под машину. Лишив нерадивую мать прав на воспитание ребёнка, он с помощью своих родных поставил его на ноги. Сколько же он ездил по клиникам, сколько консультировался у различных специалистов, сколько бессонных ночей провёл у постели Марка, ухаживая за ним. Несмотря ни на что, Рис оставался собой и верил в чудо, даже когда все врачи в голос твердили, что это будет практически невыполнимой задачей. И он выиграл. Его сын теперь такой же шустрый и озорной школьник, как все дети его возраста. А Эльвира укатила куда-то с очередным любовником, и её уже никто из знакомых не видел в городе несколько лет. Сам же он все свои деньги вложил в развитие реабилитационной клиники, став её совладельцем, и стал работать в ней же инструктором, помогая людям вновь ощутить вкус жизни.

— Прошу, помогите моему брату вернуться к нормальной жизни, — прошептала девушка, отвлекая Риса от своих мыслей. — Он ещё так молод, ему только исполнилось тридцать два года, и вся жизнь впереди.

— Да, мы с Вашим братом ровесники. Я постараюсь помочь. Нет, я точно уверен, что он может и должен ходить, Лия. Погуляйте, пожалуйста, примерно час. По собственному опыту знаю, что сейчас перед Вами может разыграться абсолютно безобразная сцена с весьма неприличными и режущими слух словами, — спокойно сказал Рис. — Конечно, это бывает не всегда, но в большинстве случаев имеет место быть.

— Хорошо. Я выйду и немного развеюсь. Рис Фэлкон, я очень рассчитываю на Вас.

Девушка даже не подозревала, что сам молодой человек рассчитывал сейчас на собственное везение и умение сдерживать эмоции при любых обстоятельствах.

Рис подождал, пока девушка покинет дом, а затем, глубоко вздохнув, словно перед прыжком в бездну, постучал в дверь и ступил на территорию бывшего любовника, а ныне своего пациента.

— Войдите, — рявкнул Кристофидис.

Он сидел в кресле спиной к Рису и с кем-то говорил по телефону на повышенном тоне.

— Я всё тебе сказал. Чтобы завтра документы были готовы и к десяти утра лежали у меня на столе, понятно? Да мне абсолютно пофиг, как ты это сделаешь!

Высказав всё невидимому собеседнику в трубку, жгучий брюнет отключил мобильный и сильно сжал его в руке.

— Здравствуй, Никос. Рад видеть, что твой характер совершенно не изменился: всё так же резок, скор на расправу и деятелен. Это нам только на руку — будет легче работать.

Грозное проклятье слетело с губ Кристофидиса: Рис был последним человеком, которого ему хотелось бы видеть у себя дома. Последний раз они виделись при весьма плачевных обстоятельствах и расстались едва ли не врагами. А теперь им придётся работать вместе каждый день по несколько часов.

— Ну, чем обязан такой персоне? — с насмешкой в голосе спросил Никос.

— Помню, однажды ты приглашал меня в гости, но я так и не решился.

— Именно. Твоё время безвозвратно ушло, — резко ответил брюнет, разворачивая инвалидное кресло и встречаясь взглядом с Рисом. — Разговор окончен. А теперь вали отсюда, будь так любезен.

Фэлкон едва ли не физически ощущал волны ненависти, исходящие от того, кого некогда до безумия любил.

— Я неимоверно счастлив, что ты ещё помнишь меня. Глубоко же я запал в твою душу. Но невежливо выгонять людей, если они желают тебе помочь. Я твой новый инструктор.

— Что?! Охуеть! Убирайся ко всем чертям!

Никос окончательно озверел. Любой здравомыслящий человек постарался бы держаться от него в такие минуты на приличном расстоянии, но Рис не отступил. Ни один мускул не дрогнул на его красивом лице, только глаза на минуту сверкнули недобрым огнём. Набрав в лёгкие больше воздуха, Фэлкон спокойно и ровно ответил:

— Я изучил твою медицинскую карту, Никос. Ты, мой дорогой бывший друг, совершенно точно сможешь ходить и в скором времени даже бегать, если не будешь корчить из себя немощь.

— Баста, сука! — оборвал Кристофидис. — Говоришь, желаешь помочь по доброте душевной, так?

— Нет, что ты! Я существо меркантильное и работаю только за соответствующую оплату своего труда. Но взятые на себя обязательства выполняю честно, выкладываясь на полную катушку.

— Что же, я согласен. Посмотрим, что ты можешь, хвастун херов. Но у меня одно условие…

— Какое?

— Ты говоришь — я выполняю, но мы ни о чём с тобой не говорим, кроме как об упражнениях, касающихся здоровья. Всё исключительно по делу, не иначе.

— Согласен. Сразу предупреждаю: многое из того, что мы будем делать в тренажёрном зале, весьма болезненно. Но ты не хрупкий цветочек — выдержишь. Я выражаюсь ясно?

— Более чем, Фэлкон. Приступим?

— Вот и ладненько. Раз мы поняли друг друга, показывай дорогу в тренажерный зал, — сказал Рис, открывая дверь в коридор и пропуская инвалидную коляску вперёд.

Через два часа Фэлкон покинул дом Кристофидиса и поспешил домой, где его ждал сын, который уже вернулся домой с тренировки по каратэ.

Даже не оборачиваясь, мужчина затылком чувствовал прожигающий спину взгляд холодных синих глаз Никоса, которой смотрит ему вслед. Да, они оба сегодня хорошо поработали, не сказав ни одного слова не по теме. Брюнет был холоден и собран. Его красивое мужественное лицо напоминало холодную бездушную маску. Рис морально устал и радовался тому, что всего через полчаса его ждут только положительные эмоции в кругу семьи.

На следующий день всё повторилось по тому же сценарию. Так продолжалось каждый день в течение нескольких месяцев. Успехи Кристофидиса были очевидны — он уже полностью чувствовал нижнюю часть своего тела.

— Ещё одно упражнение, и ты полностью свободен.

— Как ты добр, Фэлкон, — пробормотал Никос.

— Ты мне платишь не за доброту, а за результат. Увидимся позже. Ты достиг великолепного прогресса за удивительно короткий срок, Кристофидис.

Рис вышел из зала, тихо прикрыв дверь.

Никос смотрел задумчиво на дверь, за которой исчез дерзкий блондин с ясным янтарным взором. Но тут раздался мелодичный звонок мобильного телефона.

— Слушаю, Дом, — ответил он.

Услышав новости, молодой человек какое-то время не мог произнести ни слова. Он старался переварить информацию, свалившуюся на него как гром среди ясного неба.

— Невероятно, — Никос с трудом сглотнул. — Я пока приберегу эту информацию для родных на десерт.

— Понимаю, — послышалось из трубки. — Я бы поступил точно так же, дружище. Пока, созвонимся.

Его друг с ним согласен. Это хорошо.

С этого дня Никос стал тренироваться более усердно, особенно тогда, когда уходил Рис.

Сестра Кристофидиса по секрету сказала об этом Рису в один из дней. Во время очередного занятия Фэлкон присмотрелся к своему подопечному и понял, что Никос снова стал тем, кем его знали все родные и знакомые: красивым, уверенным в себе и в своих силах бизнесменом. Он снова превратился в изысканного, умного, опасного, в то же время дерзкого и смелого мужчину, при виде которого замирали девичьи сердца, а затем начинали биться сильнее. Рис понял, что осталось максимум несколько недель до того, как Никос начнёт ходить. Его время вышло — пришла пора Рису исчезнуть из жизни брюнета точно так же по-английски тихо, незаметно, как он и появился в ней. Он ничего не сказал Кристофидису: банально не хватило смелости и душевных сил. Неприятно было снова осознать, что из всех когда-либо встреченных мужчин никто в подмётки не годился этому холодному красавцу с куском льда вместо сердца. Хер кто скажет, глядя на этого шикарного мужчину, что он нетрадиционной ориентации. Так что ничего удивительного нет в том, что он некогда втрескался в Никоса по самые уши, как только впервые увидел. И на данный момент самое ужасное открытие для Риса заключалось в том, что за девять лет разлуки это чувство не исчезло, а лишь мирно дремало, словно ожидая своего часа, чтобы вернуться и обостриться, как затяжная болезнь. Пора было уносить ноги, если он снова не желает собирать себя по частям. Хватит, он сделал всё от него зависящее, чтобы этот гордый бизнесмен встал на ноги и вернулся к нормальной, полноценной жизни. Хватит, они больше не увидятся. Приняв единственно верное решение, Рис отправился домой, предварительно сообщив сестре Кристофидиса о том, что его миссия выполнена и её брат больше в его услугах не нуждается. Перед тем, как закрыть за собой дверь в прошлое, светловолосый мужчина сказал Лие:

— Только предупредите брата, что мотоцикл — средство передвижения, а не способ быстро попасть на тот свет. До свидания.

***

— Это шутка?

Никос Кристофидис стоял возле велотренажёра на собственных ногах и, яростно сверкая синими глазами, смотрел на сестру, словно именно она виновата в том, что Рис сегодня не пришёл.

— Нет, брат, — сказала чопорно Лия. — Рис вчера лично сообщил мне, что это было ваше последнее занятие. Он просмотрел твои последние анализы и результаты обследования, а также прочитал медицинское заключение специалистов, придя к заключению, что дальше ты прекрасно справишься сам, без его помощи. И собственными глазами вижу, что он оказался прав.

— Сучонок! Только вот окрепну, найду и как следует надеру его шикарную задницу.

— За что? Какая же ты неблагодарная скотина! Только благодаря Рису, ты сейчас тот, кто ты есть! Ты не имеешь права быть недовольным, брат.

— Лия, сестричка, — понизил голос Никос, — ты многого не знаешь. Позволь мне самому решать, ведь ты не видишь всей картины в целом. Так что мне лучше знать, что и как нужно делать. Иди.

Лия покинула тренажёрный зал, совершенно ничего не понимая: «Чем успел так разозлить брата настолько приятный и обходительный молодой человек, как Рис Фэлкон. Ай, да пусть сами разбираются между собой!» Но в душе она сочувствовала красивому блондину, которому удалось вызвать неудовольствие её несгибаемого брата. Никос, даже будучи прикованным к инвалидному креслу, был невыносим, а сейчас, когда снова обрёл возможность самостоятельно ходить, и подавно. Она на своей шкуре испытала силу воли брата и как никто другой понимала, что Фэлкону придётся пройти все круги ада, если он где-то «прижал хвост» брату.

Последнее, что услышала Лия прежде чем спуститься по лестнице в гостиную, так это то, как Никос позвонил кому-то из знакомых и попросил достать досье на Риса Фэлкона.

К вечеру Кристофидис уже знал всю подноготную бывшего любовника, начиная с рождения и заканчивая сегодняшним днём.

— Дьявол, Рис, что ты сделал?! Как только тебе удалось, не делая ничего сверхъестественного, снова стать для меня самым важным человеком в этом безумном мире? — удивлялся брюнет, произнося слова в никуда. — Что же, дорогой, только в благодарность за то, что ты вытащил меня из этого дерьма, я отпущу тебя. Но если мы хоть раз снова встретимся, то я решу, что так распорядилась судьба, и ты окажешься в моих объятиях раньше, чем поймёшь, что угодил в добровольный плен навсегда.

========== А будет ли встреча ==========

Вот уже более полугода Рис пытался получить деньги от меценатов на новое, более современное оборудование для клиники. Недавно он узнал от восторженного друга, что сам внук графа Кристофидиса стал одним из меценатов их клиники и готов всячески оказывать посильную помощь. Это известие заставило Риса быть более осторожным. Он всегда заранее узнавал информацию о том, где и когда будет присутствовать Никос, чтобы исключить возможность случайной встречи, успевая всегда вовремя заменить свою кандидатуру Корти Веласкесом — вторым совладельцем клиники, убеждая его в том, что именно он должен быть на приёме в этот день.

Сегодняшняя встреча на островах прошла продуктивно, и золотистые глаза блондина сияли от удовольствия и достигнутого в результате переговоров результата. Он отошёл от новых знакомых в сторону распахнутого окна и стал лениво рассматривать разношёрстную публику, присутствующую в шумном зале. Десятки знакомых лиц, но все оживлённые, весёлые, довольные, и все прекрасно себя чувствуют. Фэлкон откинул светлые волосы назад небрежным движением головы, и тут сердце пропустило удар, а дыхание сперло. Ему бросилось в глаза знакомое, мрачное, с лёгкой сардонической улыбкой на губах, капризное лицо. Высокий статный мужчина ни на кого не обращал внимания, даже на довольно миловидную шатенку, которая так и липла к нему, выпячивая грудь и настойчиво что-то нашёптывая на ухо. Мужчина смотрел прямо на Риса, сузив глаза, как кот, наблюдающий за мышью. Он смешливо и цинично разглядывал его. Фэлкон почувствовал, что ему по-настоящему катастрофически не хватает воздуха, а кровь бешено стучит в ушах, заглушая шум в зале.

Стараясь сохранить хорошую мину при плохой игре, Рис подошёл к огромному столу, не глядя даже в сторону Никоса Кристофидиса, и прихватил бокал красного вина. Стараясь не показать, как близок он сейчас к тому, чтобы со всех ног броситься наутёк, блондин стал не спеша потягивать вино, затуманенным взором высматривая ближайший выход. Он злился, ведь казалось, что он всё предусмотрел, просчитал все ходы наперёд. Никос должен был находиться сегодня в совершенно другом месте. «Надо же, они столкнулись на небольшом острове именно сегодня, и нет совершенно никакой возможности свалить отсюда без шума и пыли! Твою же… Почему он не может просто пройти мимо и кивнуть этому заносчивому брюнету, словно случайному знакомому, и тут же забыть о его существовании на этой планете?» — думал Рис, собираясь трусливо сбежать в свой номер и не показываться до утра. — «Нет, я не убегаю, а отступаю, ибо нужно собрать все силы и перегруппироваться».

Рис быстро развернулся, оставил бокал на подносе проходящего мимо официанта и вышел в сад. Стемнело. Вокруг была тишина, которую нарушала лишь песнь цикад и журчание воды в фонтане. Было душно, так что хотелось просто пройтись вдоль берега моря. Рис снял бежевые туфли, стянул носки и направился к воде, маняще поблёскивающей неподалёку в серебряном свете луны. На душе мужчины было неспокойно. Сука, как любит пошутить судьба-злодейка!

Прогуливаясь вдоль берега, он думал, что на самом деле и Никос вряд ли рад встрече. Зачем ему общение с человеком, который ему, мягко говоря, неприятен? Пускай лучше неугодный его Величеству останется не у дел, в полном одиночестве, от греха подальше. Рис остановился у самой кромки воды, закатал белые зауженные брюки до колен и ступил в прохладную воду.

В сердце ощущалась пустота, а в голове царил полный бардак. Фэлкон очень надеялся, что Никос сохранит им же установленную дистанцию. Постояв так минут десять, наблюдая за набегающими волнами, ласково облизывающими берег, молодой мужчина стал понемногу успокаиваться. Ему даже стало казаться, что эта проблема и выеденного яйца не стоила. Рис так увлёкся своими мыслями, что даже не услышал, как позади него остановился высокий брюнет, который двигался совершенно бесшумно, с грациозностью дикого зверя, выслеживающего свою жертву.

Вдохнув полной грудью свежий морской воздух, Рис с полуулыбкой на губах повернулся в сторону отеля, чтобы вернуться в зал, и тут же столкнулся со своим персональным привидением, что не покидало его в течение многих лет, незримо присутствуя на задворках памяти. Как он его ждал, так и опасался. Никос стоял прямо на его пути, рядом с брошенной обувью, и бегство сейчас было бы позором для блондина. Его тигриные глаза сверкнули яростным огнём, когда насмешливый голос, который преследовал в последнее время мужчину даже во сне, тихо произнёс:

— Доброй ночи, мой спаситель, мой прекрасный избавитель.

И рассмеялся.

Рис резко вскинул голову, изо всех сил стараясь сделать так, чтобы брюнет не заметил, в какое смятение его привёл издевательский смех, и безразлично выдавил:

— Какого хера тебе от меня нужно, Никос? Зачем припёрся? Не припомню, чтобы я тебя звал.

— Назовём это случайной встречей бывших любовников. Я ведь прав? Кстати, я видел тебя с главой Концерна. У вас, как я посмотрю, весьма блестящие отношения, а строишь из себя гетеро.

Прежде чем Рис понял, что делает, он в ярости врезал с левой по гладко выбритой физиономии синеглазого брюнета, умеющего выводить его из себя одним только присутствием.

Голова Кристофидиса дёрнулась, и он отступил на шаг назад. Вся его учтивость мигом испарилась. Теперь в его глазах плескалась ярость потревоженного зверя.

— Не волнуйся, Рис, я не отвечу тебе в той же манере, хоть и очень хочется. Просто подумай, с чего это ты так разозлился, раз ударил человека, который к тебе и пальцем не прикоснулся.

— Заслужил. Я не сплю с мужчинами, — прошипел блондин. — Я не ты, не сравнивай. Да и моими знакомыми у тебя нет оснований интересоваться. Учти на будущее: мы разные, как огонь и вода.

— Как же нет? — уже более мягко сказал Никос. — Тот факт, что я твой будущий муж, — одно из сильных оснований.

— Что?! Ты дебил, Никос, я не собираюсь спать ни с тобой, ни с каким-либо другим существом мужского пола. А женитьба — это тот серьёзный шаг, на который я решусь только с красоткой с третьим размером бюста и пушистой задницей. Твоё и моё время ушло безвозвратно, Кристофидис. Ну а теперь свали в туман и дай пройти, педик хренов. Больше в эти анальные игры я не играю. Запомни на будущее.

— Это просто слова, котёнок. Но готов ли ты к настоящей схватке со мной?

— Никаких схваток не будет, ведь ты мне более неинтересен.

Если врать, так с размахом. Сердце ходило ходуном и трепыхалось в горле, а серебряная цепь с крестиком, казалось, здорово сдавливала шею и мешала дышать.

— Да. В умении лгать тебя трудно переплюнуть, дорогой.

— Не смей даже произносить это слово. Я тебе не дорогой. Скажи, что ты задумал на самом деле, Кристофидис? Что, отомстить решил, да?

— Считай, что я прошлое оставил позади и простил тебе прошлую измену. А сейчас я желаю вернуть в свою жизнь того, кому в ней самое место. Я решил больше не бороться с собой, чего и тебе советую.

— Ха, хрен тебе, золотая рыбка! Не поддамся. Видишь ту дорожку, что ведёт в отель? Пиздуй по ней от меня подальше, драгоценный.

— Вот видишь, я уже и драгоценный, того и гляди самым любимым стану.

— Не пойти бы тебе на… Всё между нами кончено и быльём поросло.

— А вот тут ты ошибаешься, котёнок, — тихо, но с предупреждением в голосе сказал брюнет. — Ничего между нами не кончено. Честно говоря, я даже ничего ещё не начинал.

— Катись ты… И я не котёнок.

Рис оттолкнул плечом Никоса, затем нагнулся, подхватил обувь и широкими шагами направился прочь от брюнета, даже ни разу не обернувшись. Но это не мешало ему чувствовать взгляд в спину. Это не может быть правдой, но тем не менее происходит здесь и сейчас. И Рису стало по-настоящему страшно. Его шестое чувство подсказывало, что это далеко не конец истории.

Придя в номер, светловолосый молодой человек дал волю негодованию.

— Я не позволю этому человеку вновь вторгаться в мою жизнь, — говорил себе Рис. — Единственно верным решением будет завтра же покинуть остров. В моей жизни больше нет места для Никоса Кристофидиса.

Приняв это решение, он лёг спать, чтобы скорее наступило утро. Проснувшись рано утром и заказав билет на самолёт прямо из своего номера, Фэлкон спустился на завтрак в мини-кафе, а после, захватив вещи из номера и сдав на ресепшн ключи, он поспешил на взлётную площадку. Он быстро сел в небольшой самолёт и стал ждать взлёта.

— Пристегнитесь, погода портится, будет болтанка, — сказал лётчик, направляясь на своё место.

Рис осмотрелся. Все места в небольшом самолёте были заняты, кроме того, что было позади. Он прикрыл глаза, решив, что вот-вот они отправятся подальше от этого места, а значит от Кристофидиса.

— Опаньки, как тесен мир! — услышал мужчина ненавистный голос и распахнул глаза.

Над ним стоял улыбающийся Никос — самый страшный кошмар его жизни. Он спокойно разместился в кресле позади Риса и пристегнул ремень безопасности.

«И снова противный брюнет на коне. Из нас двоих именно я веду себя как ребёнок, огрызаясь и капризничая», — подумал недовольно Фэлкон.

— Нам лететь сорок минут, Рис. Давай ты не будешь шипеть, словно котёнок, а я не стану тебя провоцировать, так и быть, — раздался над ухом вкрадчивый голос.

— Договорились, Кристофидис.

Он больше не прибавил ни слова, погрузился в себя и снова закрыл глаза. Рис слышал, как шелестят бумаги Никоса, который стал просматривать документы, не желая впустую терять время. Буквально за десять минут до посадки самолёт стало ощутимо потряхивать.

Похоже, начался ураган.

— Рис, я знаю, что ты не любишь летать. Ты как, нервничаешь? — участливо спросил Никос.

— Ничуть, — отрезал Фэлкон.

Он не хотел, чтобы именно Кристофидис видел его слабость. Он радовался, что самолёт, наконец, пошёл на посадку.

— Рис, ты бледен, даже губы посинели, — тихо прошептал Никос. — Ты принял таблетки перед вылетом?

— Да, но меня всё равно укачивает, как видишь. Всё, отвали.

— Мы приземляемся, потерпи.

— Слава тебе, Господи!

Рис не торопился, чтобы Кристофидис первым покинул самолёт. А он затем смешался с толпой и растворился среди множества туристов, да и просто желающих отправиться по своим делам. Он не спеша подошёл к регистрационной стойке, где служащий аэропорта что-то объяснял пожилому мужчине. Рис против воли прислушался.

— Очень жаль, — сказал служащий вежливо, — но из-за разыгравшейся стихии все рейсы отменены, увы. Мы приносим извинения за такие неудобства.

— Спасибо, — ответил мужчина и вместе с Фэлконом отошёл в сторону.

«Что же, мне теперь придётся ночевать в аэропорту на скамье», — подумал Рис. Он присел на свободное место и стал устраиваться удобнее.

Вдруг прямо перед ним, словно призрак, возник Никос.

— Подъём, мне удалось забронировать номер в отеле недалеко отсюда.

— Ага, а я тут причём?

— Не беси, Рис, поехали. Это был последний свободный номер. Я обзвонил достаточно гостиниц, и все они переполнены.

— Ну, раз ты такой сердобольный, то поехали, чёрт с тобой.

Они вышли из здания аэропорта и тут же попали под проливной дождь. В считанные минуты они промокли до нитки. Мужчины сели в первое же свободное такси, и Никос назвал водителю отель, куда их нужно доставить как можно скорее.

В номере отеля было темно: сказывались перебои со светом. Нервы Фэлкона были натянуты до предела. Что же это за пытка такая, за что?

Никос нашёл свечу, зажёг её и исчез с ней в ванной, перед этим полностью избавившись от одежды, демонстрируя своё шикарное тело во всей красе. Рис не заметил, откуда брюнет достал свечу, и стал искать. И тут свет появился, но мужчина продолжил поиски: вдруг он снова погаснет. Свечи нашлись в комоде возле телевизора.

— Рис, немедленно сними мокрые шмотки и переоденься в сухое, — сказал строго Никос, выходя в банном халате из ванной.

— Успею.

— Быстро, иначе я тебя вытряхну из одежды. Ты меня знаешь.

— Это что, угроза?

— Предупреждение, — он улыбнулся уголками губ. — Не провоцируй.

— Какая же ты сволочь, Кристофидис! Любого можешь заставить делать то, что угодно тебе.

— Ложь. Будь это так, — раздельно произнёс он, — то мне бы не пришлось радоваться урагану, чтобы оказаться в одном номере с тобой.

Слова Никоса поспособствовали тому, что нечто затрепетало в душе, и заставили проснуться давно забытые чувства. Внизу живота сладко защемило, посылая приятный импульс к члену. От неожиданного томления тела Рис с силой свёл ноги, а руки сжал в кулаки. Мужчина очень боялся, что Кристофидис заметит его волнение и поймёт, что он неравнодушен к его словам.

— Это просто невыносимо, что с тобой происходит, Никос? Подумай над ответом, пока я буду принимать горячую ванну.

Делая вид, что совершенно спокоен, Фэлкон проследовал в ванную, на ходу раздеваясь и бросая мокрую одежду на пол.

Жгучий брюнет уже откровенно веселился, собирая вещи Риса с пола. Его избранник упрям не меньше, чем он сам. И знание этой истины невероятно будоражило кровь. Он понимал, что их впереди ждут весьма интересные и забавные события. Но в итоге он сожмёт этого соблазнительного блондина в своих объятиях и останется в его жизни навсегда.

Рис прислонился к прохладной плитке и сполз по стене вниз. Он дрожал так, что пришлось обхватить себя руками, понимая, что это не холод, а некстати проснувшееся возбуждение. Резко вскочив на ноги, он открыл воду и встал под упругие тёплые струи, пытаясь обрести покой, так бесцеремонно нарушенный бывшим любовником.

========== Муки и терзания ==========

— Итак, Никос снова слишком близко подобрался к тем чувствам, что я не хочу воскрешать, — прошептал мужчина, стоя под тёплым ласкающим водопадом. — Ведь я обещал себе, что больше никогда не окажусь с ним в такой двусмысленной ситуации. И вот, пожалуйста, стоит только выйти за эту дверь, а за ней Никос тут как тут собственной персоной.

Вода ручьями сбегала по идеальному, покрытому золотистым загаром телу. Фэлкон запустил пальцы в мокрую гриву светлых густых волос, понимая, что он не знает, что теперь делать в таких весьма необычных обстоятельствах. Он запретил себе думать о том, что судьба часто предоставляет второй шанс оступившимся. А ещё в жизни часто говорят, что время лечит любые раны. Может, в его случае прошло мало времени, если рана до сих пор полностью не затянулась. Боль из сердца так и не ушла, а лишь притупилась, став не колющей, но ноющей, продолжая бередить душу, не давая закрыть уже поднадоевший вопрос несостоявшихся отношений навсегда.

Простояв так минут десять и не придя ни к какому выводу, Рис выключил воду и вышел из-под душа, аккуратно ступая на коврик. Прямо перед ним находилось зеркало, слегка затуманенное паром. Протянув руку, он несколько раз провёл рукой по гладкой серебристой поверхности, внимательно глядя на своё отражение. Что же, Фэлкон не мог не согласиться с мнением женщин, с которыми ему довелось делить постель: у него шикарное, в меру подкаченное тело, умеющее доставлять наслаждение, красивое, без изъянов лицо и холодное сердце, не желающее искренне любить и закрытое для чувств на засов.

Рис отступил на шаг назад, и коврик поехал на скользкой плитке. В ту же минуту неожиданно погас свет. Фэлкон дернулся и, окончательно потеряв равновесие, поскользнулся, рухнув на холодный пол, при падении больно ударившись затылком. Падая, он зацепил полку с туалетными принадлежностями и смахнул содержимое. Все баночки, бутылочки попадали с грохотом на плиточный пол. Последнее, что услышал мужчина перед тем как скользнуть в темноту, это встревоженный голос Никоса:

— Рис! Ты жив? Я сейчас!

«Нет, я против!» — хотел вскрикнуть Фэлкон, но сознание уплыло, помахав напоследок ручкой.

Рис не видел, как открылась дверь и в неё со свечой в руке вошёл обеспокоенный Кристофидис. Увидев, что произошло, он быстро поставил свечу на умывальник, а сам, упав на колени, начал быстро ощупывать скорчившееся в неестественной позе на мокром полу тело.

Фэлкон пришёл в себя, когда почувствовал чужие руки на своём теле, которые осторожно ощупывали голову. «Какое унижение! А впрочем, он пережил от этого человека столько всего, что одним унижением больше, одним меньше — разница несущественная». Силы оставили Риса, но боль в затылке была довольно сильной и не давала расслабиться.

— Рис, ты сильно ушибся? — прошептал Никос. — Ну, упрямец мой, приди в себя, не пугай.

Фэлкон решил пошевелиться, но зря: от резкой вспышки боли в голове он не сдержался и застонал.

— Не волнуйся, всё будет в порядке, — прошептал Никос, приподнимая Фэлкона за плечи. — Ну же, Рис, я сейчас доставлю тебя на кровать. Потерпи ещё чуть-чуть.

Кристофидис поднялся на ноги, с силой прижимая тело блондина к себе, а второй рукой придерживаясь за стену. Почувствовав, что крепко стоит на ногах, Никос забросил руку Риса себе на шею и, аккуратно обхватив талию второй рукой, медленно направился в комнату. Вода стекала с мокрых волос Фэлкона на грудь, на пол, оставляя мокрые дорожки. Бросив на постель большое банное полотенце и аккуратно уложив на него Риса, Никос присел рядом. Фэлкон открыл глаза, вздохнул громко и болезненно.

— Рис, твою же маковку, — прошептал Кристофидис. — Скажи что-нибудь. Может, доктора позвать?

— Не дёргайся. Я в порядке, — промямлил Фэлкон. — Просто двинулся затылком хорошенько.

Он пошевелил руками и ногами, потом — головой.

И тут снова появилось электричество, загорелся свет.

— Чёрт, как же ты меня напугал, Рис, — выдохнул Никос.

— Твою мать! — прошипел Фэлкон, подняв руку и проведя ей по затылку. — Будет шишка размером с куриное яйцо.

— Возьми халат, прикройся, — хохотнул брюнет, протягивая такой же банный халат с эмблемой отеля, как и тот, что надет на нём.

— Спасибо, Никос, за всё. Свет так резко погас, что я от неожиданности потерял ориентацию в пространстве и так неудачно грохнулся.

— Да, я заметил.

Рису даже не нужно было смотреть на Кристофидиса, чтобы понять, что он улыбается. Быстро настолько, насколько Фэлкону позволяли силы, он облачился в темно-синий махровый халат и притих, настороженно наблюдая за передвижением по комнате Никоса.

В дверь номера уверенно постучали.

— Это прибыл наш обед, — пояснил брюнет, встречая недоумённый взгляд Риса.

Он открыл дверь номера и впустил официанта с тележкой, уставленной различными блюдами. Официант ловко сервировал стол и, закончив, повернулся к мужчинам:

— Приятного аппетита, господа. Желаете ещё что-нибудь?

— Нет. Спасибо. Можете идти.

Получив щедрые чаевые, молодой человек удалился из комнаты.

— Ну вот, — с удовлетворением в голосе заметил Никос, — настоящий семейный обед.

— Даже так? — фыркнул Рис.

Стараясь сохранить безразличный вид, светловолосый мужчина поднялся с постели и пересел на стул, который Никос заботливо придвинул к столу.

Кристофидис откупорил бутылку вина и разлил её содержимое по бокалам.

— Тост! — шутливо провозгласил он, поднимая свой бокал. — За взаимопонимание!

Рис закатил глаза и пожал плечами. Затем пригубил вино, пробуя на вкус.

— Не понимаю, к чему ты это сказал? Переждём непогоду, а далее всё, финита ля комедия.

Никос полыхнул синим взором и прищурился.

— Ты говоришь так, словно я собираюсь раствориться, как утренний туман. Я ведь останусь меценатом клиники. Часто буду присутствовать на собраниях, требовать отчёт о проделанной работе и узнавать, на что были потрачены мои деньги.

— Понятно.

— Знаешь, раньше ты не был столь немногословен, Рис.

— Всё со временем меняется, а люди тем более. Да и о чём можно говорить с малознакомым человеком?

— Ах, вот значит как ты о нас думаешь, — пробормотал Никос.

— Сколько можно повторять: нет никаких нас. Есть только внук графа Кристофидиса и скромный инструктор.

— Ага, и по совместительству совладелец центра коррекции и реабилитации для людей после тяжёлых заболеваний, травм. Ну да ладно, это не столь важно сейчас. Важно то, что, как ни крути, ты являешься важной частью моей жизни, а я — твоей. Так уж у нас сложилось.

— Хм… Как ты думаешь, Никос, нам ещё долго торчать здесь придётся?

— До завтра точно. А что?

— Ладно, я поел, а теперь пойду переоденусь.

— Зачем? Чем тебе не угодил халат?

— Тем, что я не привык средь бела дня шататься в таком виде, — отозвался Фэлкон.

— Да ты никак боишься, — усмехнулся брюнет.

— И чего же я, по-твоему, боюсь, мистер всезнайка?

— Себя, Рис, только себя.

Фэлкон насторожился. Они ступили на слишком скользкую почву. Опасно было и дальше препираться с Кристофидисом. К тому же он чувствовал, что проиграет, если начнёт серьёзные военные действия.

— Иди к чёрту. Я спать. Башка просто раскалывается.

— В джинсах и рубашке? Ах да, это, видимо, твой спасительный жилет, дорогой. Браво!

Рис промолчал и быстро лёг в постель, укрывшись с головой лёгким покрывалом. Но всё равно он прекрасно слышал, как за окном гуляла стихия, словно сам дьявол пытался выбраться из преисподней. Слушая завывания ветра, мужчина стал медленно погружаться в дрёму. Прежде чем окончательно провалиться в сон, Рис почувствовал, как под тяжестью ещё одного тела прогнулся матрац и поверх покрывала лёг Никос. Устроившись поудобней за спиной Фэлкона, назойливый брюнет затих.

Когда Рис открыл глаза, то сначала не понял, где находится. Во-первых, за окном было тихо. Во-вторых, его словно спеленали как младенца. Не было совершенно никакой возможности пошевелиться. Он резко повернул голову вправо. На такой неосторожный выпад голова тут же отозвалась тупой болью. Глаза мужчины в упор смотрели на Никоса, который вальяжно развалился поверх покрывала и практически полностью залез на него, обнимая одной рукой тело, а ногу закинув на бедро. «Бля… Как же так? Почему он не проснулся, когда Кристофидис подобрался к нему так близко? Как не почувствовал?» Мужчину радовало одно: они были полностью одеты.

Стараясь двигаться максимально осторожно, Рис попытался выбраться из крепких объятий спящего брюнета. Но не тут-то было.

— Собираешься удрать, даже не попрощавшись? — поинтересовался сонный Никос, быстро выбрасывая вперёд руку и возвращая Фэлкона на место.

— Какого хрена! Что ты творишь?! Немедленно пусти меня! Или я…

— Или ты что? — мягко улыбнулся Никос, видя смятение Риса. — Я не набрасываюсь на тебя, не насилую. Так что не ори, а ложись спать.

— А что, если я не хочу спать с тобой в одной постели?

— Так, раз ты не желаешь меня услышать по-хорошему, то…

Рис и глазом не успел моргнуть, как неугомонный брюнет оказался верхом на нём. Тёплые губы Никоса приникли к его губам поцелуем. Нет, то была не примитивная страсть: чувство, что дарили губы мужчины, было другим — тёплым, нежным, трепетным. Словно после долгих и трудных скитаний он вернулся туда, где его ждали, где ему всегда были рады и где ему самое место. И это пугало. Он потерянно замер. Обычно Рис был довольно находчив, но бывали и мгновения, когда он терялся. И это как назло было то самое мгновение, когда все мысли и правильные слова вылетели из головы. Остались только чувства, перед которыми он был беззащитен.

Усилием воли Никос сдерживал свои страстные порывы, боясь испугать и без того окаменевшего в его объятиях блондина. Он знал о нём всё: знал,что после него у Риса не было больше мужчин, что он избегает постоянных отношений с женским полом, не желая связывать себя узами брака. Точно так же прекрасно понимал, как трудно Фэлкону принять то, что он до сих пор неравнодушен к нему и желает его. К тому же Рис — отец девятилетнего мальчика, и это накладывало на него определенную ответственность и обязательства. Никос чутко прислушивался, стараясь уловить малейшие изменения в поведении Фэлкона. Слабое ответное движение губ Риса так обрадовало брюнета, что от волнения и радости он чуть сильнее сжал руки и всё испортил. Светловолосый мужчина дёрнулся в его объятиях, прекращая поцелуй. Никос вынужден был отступить, боясь испортить всё окончательно. Он скатился с Фэлкона и, растянувшись рядом, закинул руки за голову.

Установившуюся уютную тишину разорвал звонок мобильного телефона Риса. Он вскочил на ноги, забыв о головной боли, и прошагал в ванную комнату, притворив за собой дверь. Судя по смешливым ноткам в голосе, доносившимся из-за закрытой двери, он разговаривал с сыном.

Никос тоже поднялся с постели и не спеша оделся. Белоснежная рубашка и дорогой костюм придавали ему весьма респектабельный элегантный вид.

Когда Фэлкон закончил разговор и вышел из ванной, Никос уже был собран и серьёзен.

— Скоро возобновятся вылеты. Пойдём в ресторан, поедим.

— Нет. Я не голоден, — криво усмехнулся Рис.

— Хорошо, оставайся в номере и продолжай безуспешно уговаривать себя, что ты ко мне равнодушен. Приду и проверю твои успехи.

Кристофидис вышел из номера, оставив Фэлкона одного.

Рис несколько минут тупо стоял и пялился на закрытую дверь, а потом резко развернулся и стал собирать свои вещи. Когда Никос вернётся, его уже здесь не будет. Нет, он не может себе позволить рисковать своим покоем, своей устоявшейся размеренной жизнью и, что самое главное, привычным образом жизни Марка. Неизвестно, как отреагирует мальчик, узнав, что его отцу нравится человек того же пола, что и он сам. Для сына он хотел быть примером во всём, и резко поголубеть в его планы не входило.

***

«Итак, он дома. Он снова свободен и может делать всё, что ему заблагорассудится», — подумал Рис. Но почему-то от этой мысли веселее на душе не становилось. Едва переступив порог квартиры, он воскликнул:

— Я дома! Сынок, родители!

Из детской комнаты навстречу Фэлкону выбежал симпатичный невысокий мальчик в светло-сером спортивном костюме, так похожий на отца, и запрыгнул ему на руки. Мальчишка крепко обхватил руками шею отца, а ногами обвил торс мужчины.

— Папа, я так скучал!

— Ну, мой дорогой, уж точно не так, как я. Расскажешь, как вы тут жили без меня? Чем занимались в моё отсутствие?

Рис оставил чемодан в прихожей, а сам с сыном на руках прошёл в гостиную и присел на диван. Он позволил мальчику болтать о чём угодно. Марк, обрадованный таким вниманием к своей персоне, трещал без умолка, стараясь выплеснуть на отца все новости последних дней разом. Рис непроизвольно заметил, что с губ сына часто слетало имя Адалин. И он ненавязчиво поинтересовался, кто же такая эта загадочная Адалин.

— Это моя одноклассница. Она новенькая, но классная девчонка. Она такая весёлая, заводная, не кривляка.

— Понятно.

Марк продолжил рассказывать о том, что должно быть, по его мнению, интересно отцу. Янтарные глаза мальчика светились от удовольствия. Рис словно видел себя в детстве. Ни своими чертами, ни выражением, совсем ничем его лицо не напоминало мать. И мужчина был в тайне доволен таким раскладом.

— А где бабушка и дедушка, малыш?

— Укатили в магазин. Скоро вернутся, не волнуйся.

— Ладненько. А пока суд да дело, пойдём, разберём чемодан и посмотрим, что я тебе привёз.

— Ух, ты! Скорее бежим, папа!

Позже Рис, улыбаясь, смотрел на сына, который гонял красную гоночную машинку по всей квартире, ловко орудуя пультом управления. Родители после традиционного чаепития уехали домой, пожелав ему с Марком приятного вечера.

В одиннадцать вечера Рис с трудом уложил сына в постель и, приняв перед сном душ, тоже лёг. Но сон не шёл к нему, заставляя ворочаться с бока на бок. Мысли то и дело возвращались к Никосу Кристофидису. С одной стороны, он был рад, что здравый смысл возобладал над проснувшимися чувствами и плотскими желаниями, а с другой, ему было холодно и одиноко в своей широкой постели, которую он ни с кем не делил. Рис не имел привычки тащить в дом кого попало. Он уже давно решил, что в дом приведёт только будущую жену. Только так и не иначе.

Слишком взволнованный, чтобы расслабиться и беспечно предаться отдыху, Рис встал с постели, едва на улице рассвело.

После бессонной ночи Рис пришёл к неутешительному выводу: ему хотелось увидеться с Никосом. Он желал в душе, чтобы брюнет сам приехал к нему, хотел услышать вкрадчивый, чуть насмешливый голос, встретиться с ним взглядом, но страх тоже присутствовал и нехило поддавливал изнутри. Странно, но ему вдруг и в самом деле стало казаться, что именно сегодня Кристофидис непременно появится. “Вот только зачем мне встреча? Это паранойя, дружок”, — с тихой грустью подумал Рис и пошёл будить сына в школу.

Утро прошло, как и обычно, в спешке. Марк был в своём репертуаре: еле поднялся с постели, долго одевался, затем собирал школьный рюкзак, позабыв подготовить его с вечера. В итоге он позавтракал наспех и бегом припустился в школу, громко хлопнув дверью напоследок.

Рис мыл посуду, думая о том, как ему провести свой последний выходной, и вдруг раздался громкий стук в дверь. От неожиданности Рис вздрогнул. Он вытер полотенцем руки и, сдвинув брови, направился к входной двери, решив, что сын снова что-то забыл. Он распахнул дверь, в уме подбирая нравоучительные слова. И застыл на пороге, как соляной столб.

— Так, значит, ты без приключений добрался домой, — заметил Никос, отодвигая Риса рукой в сторону и проходя в холл. — Очень хорошо. Нам, любимый, есть что обсудить. Мы в прошлый раз не договорили. Остановились на самом интересном месте.

Комментарий к Муки и терзания

Уважаемые читатели, прошу не писать глупых комментариев “он же как истеричная баба”. Просто поставьте себя на место героя. Прошло девять лет. У него сыну девять, который считает, что папа обычный сильный представитель мужского пола, любитель женщин, пример для подражания. А тут оказывается, всё далеко не так однозначно, и герой встретил того, кого так и не смог забыть, разлюбить. И этот кто-то не женщина, а мужчина. Есть отчего задуматься и задёргаться, неправда ли? Одно дело, когда ты один, а другое, когда рискуешь устоявшимся укладом жизни целой семьи, за которую отвечаешь.

========== Я не оставлю тебя ==========

— Но…

— Рис, не веди себя как кусачая злобная собака, хорошо?

Фэлкон сжал руки в кулаки так, что ногти больно впились в ладони.

— Проходи. Ой, но это уже ни к чему, ведь ты уже вошёл и чувствуешь себя как дома даже без моего любезного приглашения.

— Можно было обойтись и без сарказма, дорогой.

— Никос, давай поговорим начистоту. Чего ты добиваешься, преследуя меня?

— Что же, прыгаем с места и в карьер. Но радует, что ты готов к разговору. Кстати, я на досуге ознакомился с графиком твоей работы и пришёл к выводу, что ты мало отдыхаешь. Это мы исправим в ближайшее время.

— О как!

— Именно так. Тебя вполне могут заменить другие инструкторы. Незаменимых специалистов, как ты знаешь, не бывает. А нам с тобой следует больше времени проводить друг с другом и Марком. Только не начинай старую песню про то, что никаких нас нет. Спорить с чувствами — дело бессмысленное. Я это уже понял, а тебе, дорогой, это ещё предстоит понять. Поэтому я хочу быть рядом, когда на тебя снизойдёт озарение и ты поймешь, что я тебе необходим так же, как ты мне. Вакансия на должность моего супруга свободна и ждёт, пока этот самый мужчина созреет для союза.

Фэлкон беспомощно посматривал по сторонам, не зная, что делать и говорить.

— Рис, на этот раз я не потерплю побега, — предупреждая нежелательные действия со стороны светловолосого мужчины, сказал Кристофидис. — Мы на твоей территории, и бежать больше некуда.

Никос, улыбаясь, стал медленно приближаться к Рису. Тот понимал, что находится в ловушке, но тем не менее медленно отступал. Так они пятились, не отводя друг от друга горящих глаз, пока Фэлкон не натолкнулся на кресло и не плюхнулся в него. Никос тут же ухватился за подлокотники по обеим сторонам от тела мужчины и, склонившись к самым губам Риса, тихо прошептал:

— Поймал.

Но Рис не был бы Рисом, если бы не предпринял последнюю попытку избежать того, чего страшился, но в то же время хотел больше всего на свете.

— Послушай, это невозможно. Я и ты… всё это было слишком давно.

Кровь бешено летела по венам, разгоняя адреналин, шумела в ушах, стучала в висках.

— Вот это-то и плохо, не находишь?

Фэлкон понял, что его ум сопротивляется, а тело уже предаёт. Он с трудом оторвался от гипнотизирующих синих глаз и опустил взгляд на сильные руки Никоса, представив их на своём теле, а эти твёрдые манящие губы — на своих губах, и горячая волна прилила к щекам, окрашивая их в пунцовый цвет. Дыхание против воли участилось. Чёрт! В глубине души он знал, что это конец, что сейчас он просто не в силах оттолкнуть этого мужчину. И пусть это окажется лишь изощрённой местью, а когда всё закончится, будет нестерпимо больно, но это всё будет потом, а сейчас он желает пережить все те эмоции, которые он похоронил в самой глубине своего сердца, лелея и оберегая. Рис решительно поднял голову и, преодолев и без того мизерное расстояние, разделяющее мужчин, впился в губы Кристофидиса обжигающим поцелуем. Никос замер, но лишь на мгновение, а затем ответил на поцелуй так, как сотню раз мечтал Рис в своих самых смелых фантазиях и снах. Но, когда он уже готов был растечься лужицей у ног брюнета, здравый смысл возобладал, и он, прервав поцелуй, провёл рукой по иссиня-чёрным волосам Никоса, слегка оттянув их, прошептал:

— На кровати будет удобнее.

Он быстро поднялся и, освободившись из кольца рук мужчины, который вскоре снова должен стать его любовником, направился к широкой кровати, стягивая на ходу одежду и бросая её на пол.

— Чего ждём? Особого приглашения? — спросил Рис, разворачиваясь и внимательно глядя на Никоса янтарными глазами тигра. — Располагайся, а я в ванную.

— Давай, я подожду. Я уже был там прямо перед тем, как решился встретиться с тобой.

— Надо же, предусмотрительный какой. Как знал, чем может закончиться встреча, — беззлобно заметил Рис.

— Надеялся, что именно так. Но с тобой, непредсказуемый мой, ни в чём нельзя быть уверенным заранее.

Хмыкнув, Фэлкон голым проследовал в ванную, продемонстрировав Никосу свой упругий крепкий зад.

Его не было примерно пятнадцать минут. Кристофидис понимал, какие нужные, но неприятные для глаз процедуры делает там Рис, и решил его не торопить. Он разделся и прилёг на кровать. Странно, но он поймал себя на мысли, что именно сейчас чувствует себя абсолютно счастливым. Да, у него был Дэн, с которым он жил два года, но такого умиротворения и желания целиком отдаться другому человеку, броситься, как в омут с головой, у него не было. Похоже, ему удачно удавалось скрывать даже от себя самого, что он скучал по своей первой настоящей любви все прожитые годы и ничего не забыл. И это осознание будоражило его больше, чем он бы того хотел. Понимание того, что он не забывал эту дерзкую улыбку, тепло тела, сонное дыхание своего блондина на затылке, волнующие страстные поцелуи и ласки, пришло ясно и неожиданно, повергая в шок. Он был рад простой истине, что их жизни, пока они живут на этой земле, каким-то непостижимым образом были и остаются связаны. И нет смысла бороться с судьбой, если от этого союза они оба только выиграют. Закинув руки за голову, Никос вспоминал некоторые эпизоды из их совместного прошлого и как дурачок улыбался. Скользя глазами по стене, он увидел в рамке фотографию Риса возле фонтана. Память тут же услужливо подсказала ему, в какой именно день она была сделана им же самим.

Это было незадолго до выпуска из университета. Они были уже давно вместе, но в глазах друзей и знакомых оставались непримиримыми соперниками за прекрасный пол. Они всё так же подкалывали друг друга и делали мелкие пакости. Никос в тот день решил позлить Риса и позволил милой симпатичной брюнетке, которая бегала за ним около полугода, обнять себя в столовой и поцеловать в щеку. На этот провокационный выпад язвительный блондин только ехидненько усмехнулся и отомстил буквально сразу после пары по философии.

Выходя из аудитории, я застал его в компании милых девчонок-близнецов. Он сиял, как начищенный самовар, и позволял девушкам в облегающих платьях нежно прижиматься и тереться грудями о свой торс. Этот пиздюк победно посмотрел мне в глаза и имел наглость подмигнуть. За что хотелось Никосу открутить его блондинистую голову.

Да, его парень никогда не оставался в долгу и всегда с лихвой платил по счетам. Но самое интересное: он всегда действовал открыто, предпочитая горькую правду лжи. Поэтому Кристофидис до сих пор не мог понять, что произошло в тот злополучный день? Почему его Рис поступил так подло с ним? Или всё-таки он не видел всей картины и что-то упустил, оставив важную часть головоломки за кадром? Наверное, стоит поговорить с Рисом о прошлом. Так сказать, поставить жирную точку и двигаться дальше. Но это будет потом, не сейчас. Они и так столько времени ходят кругами — один день огромной роли не сыграет. Он был уверен, что принял верное решение: враждебность и злоба на Фэлкона не доведут до добра. Он не хочет более отвергать свои истинные чувства, не желает обличать Риса и не хочет наказывать его за причинённую боль. Он всеми фибрами души желает удержать возле себя настырного блондина. И он его удержит несмотря ни на что.

Рис же решил не бороться более с собой и собственными желаниями. Пусть всё произойдёт. Если это только месть, то они переспят и Никос уйдёт из его жизни, оставив приятные воспоминания о сегодняшнем чудесном дне. А если нет, то… Вот это и есть тот вопрос, на который он сам не знал ответа.

— Как жаль, Никос, что когда-то твоя гордость оказалась сильнее веры в наши чувства, — прошептал в пустоту Фэлкон.

Он вытер тело полотенцем и вышел из ванной навстречу неизвестности с высоко поднятой головой.

Приподнявшись на локтях, темноволосый мужчина, лежащий на кровати, наблюдал за приближением Риса, жадно впитывая глазами его наготу.

Не дойдя до кровати каких-то пары шагов, Рис остановился, ощущая неловкость, как в первый раз.

— Только не вздумай бежать, дорогой, — хрипло предупредил Никос. — Иди ко мне. Хочу тебя.

Глубоко вздохнув, Фэлкон вернул себе некое подобие спокойствия и решительно шагнул к Никосу. Минута, и он скользнул на кровать к Кристофидису, слегка коснувшись бедром тела лежащего возбуждённого мужчины.

Господи! Голова Риса шла кругом, а по телу прошла горячая волна. Плоть словно по волшебству налилась силой от одной только мысли, что рядом находится желанный человек. Он как завороженный смотрел на то, как любимый человек перевернулся на бок и, глядя прямо в глаза, стал преодолевать последние сантиметры, чтобы соединить их губы поцелуем. Спина Риса выгнулась от удовольствия, и он прижался бёдрами к телу Никоса. Кристофидис прервал поцелуй и с лёгкой усмешкой заметил:

— О, да ты в полной боевой готовности.

— Кто бы говорил, — ответил Фэлкон, слегка отодвинувшись и проведя рукой по вздыбленной плоти любовника.

И едва не задохнулся от восторга, увидев этого монстра — тяжёлый, впечатляющих размеров, с набухшими венами и ярко-рубиновой головкой член.

— Ух ты! — воскликнул Фэлкон, ощущая, как собственный член дёрнулся от предвкушения, довольно демонстрируя явную заинтересованность в происходящем.

— Чёрт, Рис, скажи это! — потребовал Никос.

Рису не нужно было объяснять, чего добивается Кристофидис — он знал.

— Да, — медленно сказал он. — Я хочу тебя в себе. Я желаю этого.

Точка невозврата была пройдена. Никос перекатил любимого на спину и оказался лежащим сверху. Лёгкость, с которой он это проделал, говорила о том, что за спиной у мужчины огромная практика таких отношений. Это немного огорчило Риса, но он не подал вида.

— Итак, дорогой, начинаем вспоминать, как достичь оргазма с мужчиной, — проговорил Никос. — Не стесняйся, если имеются какие-нибудь пожелания.

— Не болтай. Трахни уже.

— Вот это уже мой нетерпеливый Рис. Узнаю.

Фэлкон приподнял бёдра, подстёгивая любовника к действию.

— Хм, я смотрю, ты успел подготовить себя, — усмехнулся Никос, круговыми движениями поглаживая скользкий от смазки анус светловолосого мужчины.

Затем он слегка надавил и проник одним пальцем в сжавшееся от чужого проникновения отверстие. Рис тихонько вздохнул.

— Как же я хочу слышать твои стоны, Рис, чувствовать дрожь твоего тела от переполняющего его желания.

Неудивительно, что после этих слов, сказанных страстным, полным чувственности голосом, Фэлкон издал полный неги стон. Ноги его разошлись еще шире, давая Никосу больше простора. Чем мужчина сразу воспользовался, и уже два пальца его руки интенсивно ласкали Риса изнутри, задевая узел простаты.

— Никос, пожалуйста…

Улыбнувшись в искажённое страстью лицо партнёра, Кристофидис вынул пальцы из тела светловолосого мужчины. Затем, приставив возбуждённый до пределов возможного член, алчно, но в то же время неторопливо скользнул в тесную глубину. Рис выгнулся и болезненно застонал.

— Потерпи, дорогой. Понимаю, больно.

Никос ненадолго застыл, позволяя партнёру привыкнуть к распирающему чувству наполненности, а потом сделал первое неглубокое движение бёдрами, боясь причинить ненужную боль. Наоборот, мужчина желал дать максимум приятных ощущений Рису, чтобы напомнить, как сладко бывает от близости с дорогим сердцу человеком. Он и сам успел подзабыть, как это — отдавать себя без остатка в близких отношениях, когда не существует запретов, а есть только сильные, выворачивающие наизнанку чувства, в которых можно гореть, словно во всепоглощающем пламени.

— Рис, пожалуйста, говори, если будет больно.

— Нет уж, давай, двигайся. Мне хорошо, правда, — прерывистым шёпотом сообщил Фэлкон.

Он впился сильными пальцами в плечи любовника и сильно толкнулся бёдрами навстречу, насадившись на член до упора, и блаженно выдохнул.

Никос чувствовал жар желания, которым буквально окутывал его плоть Рис.

— Да, Никос… ещё…

Кристофидис послушно, но сдерживая своё нетерпение, стал толкаться в узкое податливое нутро. При этом он зорко следил за проскакивающими эмоциями на лице светловолосого мужчины. Глаза Фэлкона были прикрыты, щёки раскраснелись, над пухлой верхней губой появились капельки пота. Глядя на сладострастие, написанное на лице Риса, Кристофидис испытывал такое острое наслаждение, что хотелось кричать. Рис же совершенно не сдерживал рвущиеся из горла стоны, метаясь под тяжестью тела Никоса, весь взмокший от напряжения и удовольствия, отвечая на каждое движение любовника. Боль смешалась с наслаждением, доставляя извращённое удовольствие, заставляя каждую клеточку вопить: хочу, хочу, хочу!

Никос силой воли заставлял себя забыть о собственном удовольствии, думая лишь о том, чтобы его дорогой Фэлкон получил оргазм. Но теснота, жар тела и отклик Риса на ласки сделали своё дело. И мысль о том, что он так долго не продержится, молнией сверкнула в голове. Его шикарный блондин широко раздвинул бёдра, чтобы максимально глубоко принять плоть любовника в себя, совершенно не осознавая, как соблазнительно и развратно сейчас выглядит со стороны. Никос мягкими глубокими толчками проникал в раскрытое лишь для него одного тело. Он давал обоим то, о чём каждый из них тайно мечтал долгие годы, когда они были врозь. Ритмичность их движений увеличивалась, подводя мужчин к последней черте. Вдруг Никос отстранился, почти полностью покинув тело Риса, и тут же резко совершил серию мощных глубоких толчков, точно попадая по узлу простаты. Рис невероятно широко раскрыл золотистые глаза и вскрикнул, бурно кончая, даже не прикоснувшись к своему члену. Почувствовав, как Фэлкон выплеснул семя на их прижатые друг к другу животы, Никос, сделав ещё пару фрикций, излился в тело Фэлкона с громким рыком освобождения, потрясённый силой собственных ощущений.

Мужчины так были увлечены любовной игрой, что не услышали, как отворилась входная дверь и в квартиру вошла миниатюрная женщина среднего возраста. Услышав неясный шум в комнате Риса, она направилась туда. Увиденное любовное соитие мужчин потрясло её до глубины души, и её глаза стали огромными на побледневшем лице. Никем не замеченная, она отступила в коридор и направилась в кухню. Прикрыв дверь, чтобы не слышать стонов удовольствия, женщина дрожащими руками вытащила из сумочки тонкие сигареты и, щёлкнув зажигалкой, глубоко затянулась, впитывая ароматный ментоловый дым, тем самым пытаясь успокоиться.

«Это просто немыслимо, невозможно», — немного растерянно и удивлённо прошептала она. — Но, увы, это свершилось. Они снова вместе. Что же будет дальше?»

Женщина провела рукой по коротко стриженным светлым волосам и посмотрела на золотые часики на своей руке. Пока она ломала руки и переживала за закрытой дверью кухни, мужчины постепенно приходили в себя после головокружительного экстаза, испытывая минуты, полные гармонии и единения, которые способны пережить далеко не все любовники.

Никос вновь чувствовал себя живым, готовым открыться навстречу новой жизни и дать шанс их отношениям возродиться из пепла.

Рис же понял, что ему суждено испытывать моменты настоящего счастья только в руках Кристофидиса, и это почему-то даже не удивило его. Он громко вздохнул и потянулся.

Никос улыбнулся, отбросив все сомнения, тревоги, переживания, поднял голову с подушки и чмокнул Риса в губы.

— Ты восхитителен.

— Рад, что тебе понравилось, — небрежно бросил Фэлкон.

Однако на самом деле он вовсе не был так спокоен, как могло показаться. Ему было страшно, что вот сейчас этот черноволосый красавец-грек поднимется, поблагодарит за доставленное удовольствие и, повернувшись, уйдёт из его жизни, даже напоследок не оглянувшись. Каждая клеточка его тела пребывала в нервном напряжении, как натянутая струна, что готова вот-вот лопнуть.

И тут этот вакуум тишины разорвал звонок в дверь.

Рис резко подскочил на месте и поднялся на ноги, непроизвольно скривившись от болезненных ощущений чуть пониже спины. Соскочив с кровати на пол и набросив на тело лежащий до этого на спинке кресла халат, он направился узнать, что за новый гость нежданно-негаданно мог к нему пожаловать в столь неподходящее для визита время.

— Терпение. Иду.

Фэлкон потянул за ручку входной двери. Она с лёгкостью открылась. Он даже не успел удивиться этому факту, как в холл влетела Эльвира.

— Рис, ты игнорируешь мои смс, сбрасываешь звонки, не берёшь трубку, когда я звоню на домашний телефон! Сколько можно меня динамить?!

— А чего ты, собственно говоря, ожидала? Появилась через столько лет и с порога заявила, что в тебе проснулись ни с того ни с сего материнские чувства и ты желаешь забрать у меня сына!

— Я имею на это полное право. Я его мать, — заявила раскрасневшаяся, темноволосая и подтянутая красотка.

— Что? Ты кто? Да ты, кукла бестолковая, бросила нашего искалеченного по твоей вине сына и укатила хер знает куда, а теперь, когда он здоров, весел и совершенно забыл о тебе, ты нагло заявляешься и хочешь перевернуть его мир с ног на голову?! Нет, я не отдам тебе сына. Это право ты утратила, отказавшись от него тогда, когда он в тебе нуждался больше всего. Ты предпочла пить и прыгать с одной койки в другую, кочуя по мужикам, а не воспитывать ребёнка. Если у тебя всё, то катись отсюда. Ясно? — прорычал Рис, злобно сверкая тигриными глазами.

— Ах так! Я хотела всё решить мирно и тихо, но теперь… Ты хоть знаешь, что я вышла замуж за Алонсо Хавьера? Ой, вижу, ты удивлён. Так вот, он влюблён в меня до безумия, поэтому если я попрошу, то он от твоей репутации и бизнеса камня на камне не оставит. Разорит. А так как ты, безработный и оплёванный, не сможешь дать ребёнку должного воспитания и образования, то сына я у тебя заберу.

— Эльвира, — едва сдерживая клокочущую ярость в душе, сказал Фэлкон, — я вот чего не понимаю: зачем тебе на самом деле Марк? Только не говори, что остепенилась и поняла, что нуждаешься в нём. Не поверю.

— Что же, ты прав, я объясню. Мой супруг не может иметь детей из-за болезни, перенесённой ещё в детстве. И он настойчиво уговаривает меня усыновить ребёнка. А зачем мне чужой выродок, когда у меня есть свой!

Резкий звук пощёчины был похож на неожиданный выстрел, разорвавший тишину квартиры.

— Заткнись, тварь! Не смей так говорить о Марке! Пошла вон из этого дома!

— Знай, я этого так не оставлю. Поверь, ты горько пожалеешь обо всём, а особенно о том, что сейчас поднял на меня руку, — прошипела Эльвира. — Мой муж приходится кузеном Кристофидиса, а он после той подстроенной истории будет только рад отомстить за своё унижение. Эти Кристофидисы очень горды, ничего не прощают и не забывают. До скорой встречи в суде, — Эльвира быстро протопала мимо Риса на своих высоченных каблуках и вылетела, словно разбушевавшаяся фурия, за дверь, громко захлопнув её за собой.

Рис закрыл глаза, прислонившись к стене, и сосчитал до десяти, а когда открыл, то увидел перед собой одетого Никоса, который внимательно смотрел на него.

— Раньше она бы могла добиться своего, но не сейчас. Сейчас её шанс уже упущен безвозвратно. Она никогда не получит мальчика и не разрушит твою жизнь и жизни близких тебе людей, как бы она того ни желала.

— И почему же? — устало спросил Фэлкон, встречаясь взглядом с Никосом.

— Потому что в твоей жизни снова появился я. И уходить не собираюсь, — спокойно объяснил мужчина. — И ещё мне очень хочется узнать, что имела в виду эта гарпия, когда сказала о подстроенной ситуации, касающейся нашего прошлого.

В это самое мгновение дверь кухни тихо отворилась и к удивлённым мужчинам вышла бледная Линда Фэлкон.

— Здравствуй, Никос. Ну что ж, моя вина — мне и объясняться с тобой.

========== Всё начать сначала ==========

— Мама! — воскликнул Рис. — И как долго ты здесь находишься?

— Достаточно, дорогой.

Смущённый Рис против воли улыбнулся. Уж кто-кто, а мама всегда умела держать удар. Она стояла бледная, с искусанными от переживаний губами, но поднятой головой и прямой спиной. Она была решительно настроена объясниться с Кристофидисом, чего Рис не мог сказать о себе. Он только сейчас заметил, что от волнения вцепился в руку Никоса мёртвой хваткой. Линда вернулась в кухню, прихватила чашку с уже остывшим кофе и прошествовала мимо удивлённых мужчин в зал. Им ничего не оставалось делать, кроме как пойти за ней.

Рис сразу же направился к бару, чтобы налить себе и Никосу немного бренди, тем самым позволив матери собраться с мыслями.

Женщина присела на краешек мягкого дивана, поставив чашку с кофе на стол, и, сложив руки на коленях, подняла глаза на застывших в ожидании мужчин.

— Этот разговор нужен не только вам, но и мне. Я устала носить этот камень за пазухой, чувствуя постоянную вину за тот единственный, но подлый поступок с моей стороны по отношению к вам обоим.

— Мама, а может, ну его? Это же дело далёкого прошлого.

— Для кого, Рис? Похоже, что только для тебя. А вот как на эту ситуацию смотрит Никос, ещё нужно узнать. Я не уверена, что он всё забыл и простил. Может, он появился в твоей жизни с вполне реальным желанием отомстить за то, в чём ты совершенно неповинен.

— Так, — решительно проговорил Кристофидис, — пока из всего сказанного я понял, что не видел всей картины в целом и, скорее всего, сделал неверные выводы. Но я не хочу строить никакие предположения, а желаю услышать правду такой, какая она есть на самом деле. Прошу, говорите всё, что считаете нужным. Хватит этих загадок и недомолвок.

Рис поставил бокал с недопитым бренди на стол и отошёл к окну. Сердце глухо стучало в груди, и не было сил смотреть ни на любовника, ни на маму. От этого разговора сейчас зависело слишком многое, но как же не хотелось переживать всё заново.

Линда Фэлкон начала свой рассказ издалека. Она говорила, как всегда гордилась сыном, его успехами в школе и институте, как была уверена в его светлом, безоблачном будущем. Она не сомневалась, что сын найдёт хорошую работу с великолепными перспективами и женится на девушке из хорошей семьи, что у них родятся чудесные детки. Женщина потянулась к столику и, подхватив кружку, сделала глоток кофе. Затем снова поставила её на стол и откинулась на спинку дивана. Со стороны казалось, что ей очень трудно говорить. Но она быстро взяла себя в руки и продолжила:

— А потом всё полетело коту под хвост. Однажды я случайно встретила Эльвиру, и та мне поведала, что у тебя, Рис, вовсе не дружеские отношения с Никосом, а любовные. Эта новость была как гром среди ясного неба. Все надежды и планы рухнули в один момент. Я просто не могла поверить в то, что мой единственный и горячо обожаемый сын мог предпочесть парня вместо милой девушки. Ведь я никогда не замечала за тобой, сынок, склонности к себе подобным. Ты всегда был в окружении самых красивых девушек.

— Не всё знаешь, мама, — перебил её Рис. — Так получилось, что ещё в старших классах школы я иногда посматривал на парней. Правда, считал, что мне нравится разглядывать красивых, подкачанных, ухоженных парней точно так же, как и стильных девушек. В этом я не видел ничего предосудительного. И только когда встретил Никоса, понял природу своего интереса, сделав открытие, что, оказывается, девушки и парни могут нравиться мне в одинаковой степени. Вот, как-то так.

— Но я этого не знала.

В квартире было тепло, но Линду Фэлкон била нервная дрожь.

— Послушай, мама, если тебе станет легче, я тоже виноват. Сколько времени водил тебя за нос. В институте я заигрывал с огромным количеством девушек, а на самом деле видел перед глазами только одного.

— Что уж теперь… Но на тот момент я пребывала в панике от того, что будет, если об этом узнают друзья, соседи, да просто знакомые наконец. Я измучила себя вопросами, накрутила и довела до ручки. Но если говорить начистоту, то я боялась не огласки, а того, что мне не видать внуков. Мне по состоянию здоровья врачи не разрешили больше рожать. А я так мечтала о девочке, но, увы, не судьба. Смирившись с этим, я решила, что ты, мой милый Рис, порадуешь меня внуками. А тут такое… Пребывая в отчаянии, я обратилась к единственной подруге, с которой дружим уже более тридцати лет. Она не только замечательная подруга, но и прекрасный фармацевт. Выслушав меня, она посоветовала новейший, прошедший все тестирования препарат для увеличения потенции. Результаты, полученные при применении препарата, потрясали, и он на тот момент только поступил в продажу. В инструкции по применению было чётко сказано, что его нельзя принимать, если употребляешь в этот день алкоголь. Эрекция остаётся, а вот мозг отключается — всё последующее действо происходит исключительно на инстинктах.

— Ясно, — сказал Рис, причём скорее для себя, чем конкретно кому-то из присутствующих. — Вот почему после того злосчастного бокала с вином я ничего не помню. Всё было как в тумане. Эльвира прекрасно справилась со своим заданием, угостив меня вином с растворённым в нём препаратом.

— Да, это так. Хотя знаешь, Рис, можешь злиться на меня, но я рада, что в результате всего у меня есть такой замечательный внук, которого я очень люблю.

— Знаю, мама. Твоя помощь мне и Марку во время его долгого лечения оказалась бесценной. Я тоже не жалею, что мой сын родился. Я жалею только о том, что последовало потом, когда я проснулся в кровати и рядом обнаружил не того, кого хотел бы и любил, а голую Эльвиру.

Все это время, что мать и сын говорили, Никос стоял, прислонившись спиной к шкафу и сложив руки на груди. Казалось, он был настолько погружён в себя, что не слышал ни одного слова из сказанного и скорее напоминал не живого человека, а каменное изваяние. Но тут он встрепенулся, выходя из задумчивости, и поднял голову, впившись глазами в Риса.

— Вы хотите сказать, что из-за этого чёртового недоразумения мы с Вашим сыном потеряли девять лет, — протянул он. — Столько лет бесполезной борьбы с самим собой, попытками забыть прошлое и то, что счастье было так близко, так реально.

Рис обернулся к Никосу и застыл с приоткрытым ртом, как обухом по голове оглушённый, в попытке понять, о чём тот говорит. Возможно ли? Как? Если он правильно истолковал все слова, то получается, что не только он не забывал, но и Кристофидис. Ха, да такое бывает только в маминых любимых романах! Рис не верил собственным ушам.

— Вы хоть понимаете, что сделали для нас сейчас, Линда? — спросил Никос, переводя взгляд с Риса на его мать.

— Думаю, что понимаю. С судьбой бороться бесполезно. Вы оба тому наглядный пример. Нет, я, конечно, не в восторге, но привыкну. Давно известна истина, что человек привыкает ко всему. Пожалуй, я пойду. Вам нужно решить, как быть с Эльвирой. Она настроена решительно.

— Не беспокойтесь, это я возьму на себя, Линда, ведь в этой ситуации замешана моя семья, а со своими родственниками я сам разберусь.

— Фух, хоть дышать стало легче. Спасибо.

— Я это делаю не для Вас, госпожа Фэлкон, а для Вашего сына.

— Я понимаю, но это не умаляет всей значимости такого поступка для нашей семьи.

Линда быстро поднялась с дивана и направилась к выходу.

— Не провожай меня, Рис, я отлично знаю дорогу. Дверь я закрою за собой. И да, Марка я сегодня заберу со школы к нам с отцом. Надеюсь, ты не будешь против? Да и мне твоего отца подготовить нужно к скорым переменам, которые вот-вот последуют в нашей семье.

— Нет, — ответил за Риса Никос. — Он не будет против.

Вопросительно приподнятая бровь Риса была ему молчаливым ответом.

Входная дверь захлопнулась.

— Ну, и как это понимать? Это мой сын, мой дом, моя ответственность.

— Уже нет, дорогой. Теперь за всё, что с нами происходит, мы будем нести ответственность поровну. И у нас на горизонте маячит новая проблема.

— И какая?

— Та, решение которой я откладывал вот уже несколько лет, умело водя своего деда за нос.

— А именно, Никос? Не говори загадками.

— Мой дед прекрасно осведомлён, что я предпочитаю любовь мужчин. Несколько лет назад потребовал, чтобы я если и не женился, то обзавёлся законным наследником. Я точно знаю, что за услугу потребует дед, за вмешательство в эту ситуацию. У меня с кузеном натянутые отношения, и волей-неволей придётся обратиться с просьбой к деду. Он присмирит кузена и Эльвиру, а взамен…

— Никос, ты не забыл, что я мужчина? Следовательно, я не смогу подарить тебе ребёнка.

— Нет, конечно, Рис. Будь ты женщиной, это обернулось бы для меня огромной потерей. Но вот поддержать меня и воспитывать со мной ещё одного сына или дочь тебе вполне по силам.

— Не понял, что?

— Рис, не тупи, я про суррогатную мать для своего ребёнка говорю.

— Да, я согласен, — не задумываясь, на одном дыхании выдал Фэлкон.

— Не перестаю тебе удивляться, дорогой, вернее твоей способности принимать так легко сложные, на мой взгляд, решения.

— Если действительно хочешь быть с другим человеком, то сложное решение кажется простым.

— Ну, наконец-то ты сказал, что я тебе не безразличен. Я уж заждался. А знаешь, мы ведь в этом с тобой похожи. Меня совершенно не пугает перспектива воспитания твоего сына. Похоже, твоя мать поняла, что мы всё равно будем вместе, и решилась на непростое для неё объяснение.

— Полагаю, ты прав, — согласился Рис. — Что будем делать?

— Прямо сейчас, Рис, у меня грандиозные планы насчёт тебя, а остальное потом.

— Хм, звучит многообещающе, — усмехнулся Фэлкон, сверкнув хитро глазами.

Никос оттолкнулся от дверцы шкафа и стал медленно приближаться к Рису с грацией большого хищника.

— Ммм… наконец-то ты снова мой, — понизив голос до сексуального шёпота, промурлыкал Кристофидис. — И больше никаких побегов, понятно?

Он с силой обхватил плечи Риса и притянул его к себе.

— Согласен. Пусть прошлое остаётся в прошлом. У нас впереди достаточно времени, чтобы наверстать упущенное, — провокационно прошептал светловолосый мужчина, расстёгивая рубашку Никоса. — Но вот как мы объясним всё Марку?

— А вот об этом мы подумаем после…

Эпилог

Рис заглянул в комнату Рози, куда Никос двадцать минут назад отнёс дочь.

Двухлетняя малышка устала за день, ведь у её старшего брата был день рождения, поэтому она так перевозбудилась, что не уснула днём. Зато уснула в восемь часов вечера, прямо за праздничным столом.

— Ну как она?

— Даже не проснулась, пока я её раздевал. Спит как убитая, — ответил, хохотнув, Никос.

Он вышел из комнаты дочери, и вместе они спустились в ярко освещённую гостиную, где за столом сидели родители Риса и сестра Никоса. А на пушистом ковре возле стола с кучей свёртков и подарочных пакетов, проверяя их содержимое, сидел сам именинник.

— Ого! — воскликнул мальчик, рассматривая новенький лицензионный диск с компьютерной игрой. — Это же… Да она только вышла в продажу! Откуда?

— Радуйся, Марк, не спрашивай. Ты не заслужил, и я бы тебе не купил. Это Никос подсуетился.

— Спасибо. Я так рад, — сияя, как начищенная бляшка, протараторил мальчик.

Рис присел возле сына и ласково потрепал его по волосам, а затем обнял.

— Ещё раз поздравляю, Марк.

Мальчик счастливо сдавил шею отца в ответном объятии и прошептал на ухо:

— Можно я пойду и немного поиграю, а?

— Только недолго, сынок.

— Ага.

Мальчик подскочил на ноги и вихрем вылетел из комнаты. Взрослые, сидящие за столом, проводив глазами Марка, продолжили прерванную беседу, попивая чай.

Рис поднёс к губам чашку с ароматным напитком и посмотрел на своего супруга, встречаясь с тем глазами. Это была их маленькая тайна, которой они пока делиться ни с кем не собирались. Всему есть своё место и время. Главное, они знают, что с недавнего момента являются семейной парой. Чёрт, Никос Кристофидис умеет убеждать!