"Милый, не надо..." (СИ) [claire_.mad.] (fb2) читать онлайн

========== Пролог ==========

Ужасные и протяжные крики, доносящиеся из комнаты наверху десятилетний мальчик услышал еще на устремляющейся ко второму этажу огромного дома лестнице. И с каждым его неуверенным и робким шагом стоны и крики становились громче и отчетливее, яснее и отвратительнее. Каждый отголосок, вскрик пулей пролетел через его уши, заставляя ускоренно бьющееся сердечко ребенка выпрыгивать из груди с целеустремленным рвением вперед, в комнату с ужасными звуками. Он едва успел зайти домой после школы, и они сразу же атаковали его, вынуждая ненавидеть и желать борьбы с ними с самого первого мгновения. Он поднимался выше, но поспешно ставшие ватными ноги неохотно могли передвигаться по ступенькам, и от этого ему становилось еще грустнее и страшнее. Но мальчик, зная, что где-то внутри него живет настоящий и смелый мужчина, благородно сдержал наступавшие на его прозрачно-голубые глаза слезы.

Всего-то лишь пару шагов, и он сможет войти в эту странную гостевую комнату их дома, светлого и большого, увешанного золотистой богатой липниной и стеклянными безделушками. Из приоткрытой двери подул ворвавшийся со сквозняком ветерок, донося новую порцию криков и визгов, наравне с ужасными запахами терпкого спирта и незнакомого одеколона. Руки мальчика сами собой вцепились в деревянные поручни широкой лестнице, словно так он мог удержаться на ногах, однако не успел он ступить еще раз, как резко нахлынула тишина, разверзающаяся тяжелыми шаркающими шагами. Без криков. Без стонов. Без голосов. Внезапная тишина, рушимая лишь под шорохом чьих-то ног.

— Пошел вон, щенок! — хриплым басом воскликнул высокий и рослый мужчина с отвратительной и неухоженной бородой. Его громоздкий толстоватый силуэт, запрятанный в темный махровый отцовский халат, хоть и припугнул мальчика, но не поверг в шок, вынуждая его по-прежнему стоять на предпоследней в направлении второго этажа ступеньки без единого шага. — Ты что, глухой? Сука, проваливай нахер отсюда! — грубо прокричал незнакомец, явно раздраженный пристальным немигающим взглядом детских непонимающих серо-голубых глаз, в которых из-за неуемной бури чувств нельзя было различить хоть одно. Мальчик стойко и равнодушно таращился на высокого мужчину, но ощущал, как с любопытством в его скачущем сердце зарождается истинный страх перед этим ужасным человеком, проявляясь мокрыми от нервозности ладонями.

— Извините, а Вы — кто? — вдруг осмелился вымолвить что-то мальчишка, и каждый произнесенный звук был переполнен отважной робостью и совсем ребяческой простотой.

— Ты еще спрашиваешь, кто я? — уродливо расходясь в кривой улыбке и смеясь то ли из-за наивности стоящего напротив ребенка, то ли от собственной истерики, переспросил мужчина, и гулкий голос его сильнее насторожил мальчика. — Пошел прочь, мразь. Или я тебя закопаю прямо здесь, чтобы не пошел жаловаться папочке!

Содрогаясь от нервной и всё еще хоть плохо, но скрываемой тряски, мальчик нерешительно ступил вперед, намереваясь обойти незнакомца и наконец-то проникнуть в комнату, но мужчина резко схватил его за некрепкое плечо, оттаскивая в сторону от двери. Продолжая коварно и совершенно уродливо искажать губы в ухмылке, незнакомец, держа в крепкой хватке пальцев пистолет, вытянул перед собой руку, которую всё это время прятал за широкой спиной. Он чуть сожмурился от той же ужасной усмешки, завидев беглый взгляд слезящихся глаз ребенка и навел прицел ему в голову, когда с медленной скоростью своих запрятанных, как и всё тело, ног в белую простыню к лестнице лениво вышла его мать, что навела на него больший ужас, нежели незнакомый и до безумия неприятный тип в его доме. Нет, то была действительно его мать. С теми же темно-каштановыми волосами до плеч, с теми же круглыми и постоянно словно удивленными глазами и тонкими губами на заостренном подбородке, но ничего знакомого и родного не мог найти мальчик в женщине, что в этот миг стояла абсолютно без всего кроме белой простыни, с пучком запутанных и налипших на потное лицо волос, с запекшейся темной кровью над верхней губой, на которой красовалась крупная ранка. Мать мальчика, Лили Сальваторе, с аналогично устрашающей усмешкой прошла ближе к мужчине, поглаживая его вытянутую руку с пистолетом и изредка косясь на запуганного ребенка.

— Милый, не надо… — протяжно и на странность спокойно произнесла женщина, после чего незнакомый человек опустил руку, словно призывая ребенка к действию. Мальчик с тихими всхлипываниями слетел широкими шажками с лестницы и унесся прочь, захлопнув дверь. Он запомнил эти жуткие карие глаза на тысячи лет, а, может, и веков. Он определенно досконально изучил его наглое противное лицо, которое обязательно исказится от боли, получив идеальную и заслуженную месть.

========== Глава 1 ==========

— Знаешь, это было как минимум красиво, Эл. — не в силах унять искреннюю и насмехающуюся улыбку на его идеальном лице, светящемся от кучи полученных эмоций, сказал Деймон. Его черные как смоль волосы окрашивал небрежностью прохладный ветерок, забегающий в салон дорогущей Феррари через приоткрытое окно. Крепко держа одной рукой руль, брюнет очередной раз усмехнулся и перевел какой-то сообщнический взгляд на аналогично смеящегося Клауса, который сидел на переднем пассажирском сидении.

— Не моей была идея грабить кассира ювелирки. Не мои проблемы! — обиженно возразил Элайджа, нервно потирая мокрый от вылитой воды рукав и воротник темно-серого пиджака. Он недовольно хмыкнул, от чего Деймон и Клаус вмиг смолкли, устремив чересчур серьезные и спокойные взгляды на дорогу. Хотя, как бы сильно они и их друзья на заднем сидении ни пытались бы скрыть так нагло появляющуюся на губах ухмылку, где-то внутри их всех разрывало от предательского смеха, что напал на них еще в процессе ограбления. Эта заносчивая кучка, жаждущая опасности и денег, решили в этот день взять передышку от вечных и нескончаемых передряг серьезных дел, напав на мелкий ювелирный магазин и требуя с девушки-кассира прибыль из кассы. Да, конечно, серьезные и всё-таки симпатичные парни с пистолетами навели на нее ужас, однако девчонка была не из робкого десятка, окатив громко кричащего на нее Элайджу минеральной водой из бутылки. Вот снова в машине послышался чей-то хрипловатый смешок, который заставил Майклсона устало цыкнуть.

— Но ведь шутки шутками, а у нас могут быть проблемы. — и вовсе адекватным тоном произнес Аларик, потушивший докуренную сигару пальцем, привыкшим к регулярному табачному жару. Мужчина задумчиво осмотрелся по сторонам, заставляя парней гадать значения его слов, ненавидя выжидающей паузы. Либо то было большей шуткой, говорящей о «серьезных последствиях» подобного преступления-шалости, либо то являлось началом его очередной мудрой тирады, продумывающей ход всеобщей жизни этак на сотню лет вперед.

— Ну и какого хрена молчим, Рик? — не потерпев нависшего молчания, спросил Деймон, и его сильная рука с вмиг побелевшими костяшками крепче вцепилась в руль из-за в последнее время прямо-таки нападающего на него раздражения. — Говори уже, а то ведешь себя как Логан, который кое-как смог что-то промямлить, дабы смыться от сегодняшнего нападения.

— Во-первых, у него серьезная причина. Сегодня у них с Энди годовщина — они встречаются уже три года. Ты сам говорил, что семья превыше всего. — обосновав свои слова и защищая друга, таким же размеренным и спокойным голосом возразил Зальцман, а Деймон лишь закатил глаза и переглянулся с таким же возмущенным излишеством диалогов Клаусом. — Во-вторых, про проблемы. Кай так и не сообщил нам про переводы. Тройная сумма должна была перейти на наш счет в Италии, но он так и не сказал, прошло ли это успешно.

— Да уж… Семья превыше всего. — задумчиво и тихо повторил слова друга Сальваторе, словно проматывая в голове каждый произнесенный звук, а Аларик, осознавший всё количество пропущенной Деймоном информации, тяжело вздохнул.

— Так… — протяжно на выдохе проговорил Клаус, и его бледно-зеленые глаза подловили совершенно пустой и не думающий ни о чем в этот миг отчаянный взгляд Деймона, который еще сильнее ударил по газам, рискованно проскочив перекресток на красный свет под акомпонимент звука чужих сигнальных гудков недовольных водителей. — Что у тебя с Еленой? Вы снова поссорились? Или бедный Дей внезапно начал стареть? Ну, знаешь, стресс, усталость, отсутствие желания…

— Заткнись, сука. — озлобленно рявкнул брюнет, прожигая льдистыми и свирепыми выпученными глазами с плескавшимся в их глубине потемневшим синим оттенком. — Ты издеваешься? Вчера я весь день то и делал, что трахал тех девок из колледжа, которые позвали меня позавчера вечером на тусню. И…

— Так что с Еленой? — не воспринял переведенной темы Элайджа и заметил на бледном лице Деймона нервозную ухмылку.

— Всё не так уж и плохо… — едва увернувшись от встречной машины, резко крутанув руль и качнув автомобиль в сторону, ответил парень. — Но и не так уж хорошо. Я в ахуе от того, что она может не хотеть меня. Точнее, хочет, но круто это терпит. Постоянно истерит, кричит, чем-то недовольна… И… И даже угрожала, что съедет от меня. В общем, я не знаю, что я должен делать, но я ее явно не устраиваю.

— Может просто ПМС? — выдвинул вот уже не первую глупую, но слишком серьезно сказанную идею Аларик, на что Деймон ответил вот уже не первым закатыванием голубых глаз.

— Это не может длиться целых четыре месяца. — проворчал брюнет.

— Так и почему же ты до сих пор не соблазнил ее силой? — после столь долгого и обиженного молчания подал басовитый голос Элайджа, до сих пор потирая пятно на пиджаке.

— Потому что… — чуть замявшись, Сальваторе подбирал слова для ответа, а точнее — отмазки, однако в мыслях крутились лишь прожитые картинки еще когда-то счастливой жизни с Еленой, наполненной искренним солнечным сиянием ее карих глаз и неподдельной улыбки, которую он не видел уже чересчур долгое и невыносимое время, погрузившее его лишь в регулярные споры, ссоры и громкий плач той девушки, чья даже маленькая слезинка разжигала его кровь в венах до кипения. — Потому что это Елена. Она не Лекси, которая крутится на шесте в баре и дает всем подряд. Она не Кэтрин, которая готова сдохнуть, лишь бы переспать со мной. Она не Мэри-Луиза, которая настолько в свои 16 утонула в извращении, что трахнула меня со своей лесби-девочкой. Это Елена, черт ее побери! Елена… — не скрыв сорвавшийся от выплеска эмоций его разорвавшегося терпения голос, прикрикнул Деймон и со всей силой ударил кулаком по рулю, заставив Клауса нелепо зажмуриться от неожиданности его удара.

— Просто трахни ее, и дело с концом. — устав от чересчур сентиментальных обсуждений отношений Сальваторе, пробурчал с заднего сидения Элайджа. — Причем, в прямом смысле. — усмехнувшись, добавил он, а потом резко подался вперед, чуть не врубившись лицом в переднее сидение, когда Деймон резко остановил машину, грубо затормозив и со скрежетом шин проскользив по асфальту.

— Приехали. Выметайтесь. — приказным тоном сообщил Деймон, неаккуратно с налету припарковав Феррари у высоченных темно-зеленых наглухо закрывающий вид на дом Аларика ворот, получая на свои властные и грубо произнесенные слова недоумевающие взгляды друзей, которые не спешили покидать автомобиль.

— Ты не идешь? — удивленно приподняв кривоватую бровь, спросил Клаус, неуверенно открыв дверку и дожидаясь очевидных слов отрицания.

— Нет. Есть кое-какие дела. — Брюнет проследил за тем, как друзья направляются к воротам и не смог не усмехнуться, подметив как усердно и осторожно Элайджа тащит крупную спортивную сумку, полностью забитую доходом их сегодняшнего триумфа. Младший Майклсон, который порой был весьма умнее своего брата Клауса, внимательно огляделся по сторонам, прежде чем зайти на территорию дома, и, пожалуй, именно только его осмотрительность и ответственность перекрывали невыносимое постоянство его занудства и ворчливости.

Деймон же, не желая высчитывать полученную прибыль в душной гостинной Рика, продолжил свой путь по трассе с более быстрой скоростью, что позволило его черной машине, такой же мрачной и таинственно темной как он сам, добраться до небольшого кирпичного здания на окраине центра городка Мистик-Фоллс всего за ничтожных пятнадцать минут. Так же хаотично и, как говорил сам Сальваторе, творчески оставив дорогое средство передвижения посреди парковки, парень, поправляя чуть помявшуюся черную приталенную рубашку, направился к клубу «Пантера», всецело принадлежащему нескольким влиятельным и на удивление очень дружным парням — Аларику Зальцману, Клаусу и Элайдже Майклсонам, Логану Феллу и остроумному, красивому брюнету с необыкновенным прищуром голубых глаз и идеальным черным стилем, который ленивой и вольяжной походкой своей сытой жизни вошел вовнутрь здания, погружаясь в тусклые сумерки и басы музыки заведения.

— Как-то тут безлюдно… — осматривая абсолютно пустую барную стойку из темного дерева с бордовой подсветкой, просторный и одинокий танцпол, возле которого весьма уместно возвышался пилон, проговорил сквозь громкую музыку Деймон. Пройдя к темно-красным кожаным диванчикам возле стриптиз-зоны, Деймон хищным взглядом уставился на девушку с необычайно длинными светлыми волосами, что к большой редкостью были натуральными, и Лекси, всегда инстинктивно радующаяся приходу этого парня, на высоченных шпильках неудобных босоножек подбежала к нему, заключив в удушающие, но искренние объятия. Она крепко обхватила его скрытую за качественной темной тканью рубашки широкую спину ладонями, впиваясь острыми коготками, а он ответно приобнял ее за поясницу, поспешно спуская руку чуть ниже и одновременно показывая ей самодовольную улыбку. Лекси, совсем не чувствующая себя неловко в кружевном черном белье, откровенно демонстрирующее ее прекрасную фигурку, была чуть выше парня из-за своей неудобной обуви, поэтому, не выдержав чьей-то возвышенности над ним, Деймон под звуки смеха блондинки повалил ее на один из диванчиков, заваливаясь рядом и позволяя Лекси положить голову ему на плечо. Алексия Бренсон. Вряд ли мог встретиться хоть один человек, некогда посетивший этот клуб, который не знал бы эту великолепную и пластичную девушку, что манила парней своими откровенно-красивыми танцами и притягивала завистливые, косые взгляды более аристократичных и скромных представительниц женского пола. Для всех, кто приходил в эту развратную цитадель выпивки и танцев для полного забытья, Лекси могла быть либо просто хорошенькой танцовщицей, либо прекрасной незнакомкой, либо игривой сучкой, либо высшего разряда шлюшкой, но для Деймона, который был не прочь отнести ее ко всем перечисленным категориям, знал ее как ту девушку, чью жизнь смогла спасти исключительно эта работа, этот клуб и Клаус. Деймон отчетливо помнил сентиментальную историю ее несчастной жизни так же, как и помнил одно важное правило — не упоминать этот ужасный период времени в ее присутствии, за что он однажды жестоко поплатился, получив жгучую пощечину с размаху.

Когда этой девушке было всего-то семнадцать, она уже осознала всю низость своего никому ненужного существования. Она не помнила, точнее, не знала и никогда не видела своего отца. Ее мать променяла свою дочь и взаимоотношения с ней на обжигающую пасть выпивку. Как помнил Деймон, Клаус нашел ее однажды пьяной на дороге как раз-таки в семнадцатилетнем возрасте и привез в этот клуб. Здесь она узнала, что такое тепло, поддержка и еда. Позже тут она получила и работу, где могла торговать своим телом уже не для прибыли во благо матери, а лично для себя и самостоятельных расходов. И без всякой лести Бренсон была поистине благодарна всем этим парням за то, что они смогли ей дать, чтобы направить ее никчемную и безобразную жизнь хотя бы в то русло, что хорошо отплатит ей за это. И вот, Лекси месяц назад исполнилось двадцать, которые она справила не в компании друзей, не за семейным обедом и даже не на танцполе, а в огромной полусломанной кровати с Деймоном, нещадно издевающимся над ее поддатливом телом. И это действительно было лучшим подарком для нее — она была его девушкой не на одну ночь. Он доверял ей, увлекался ею и в какой-то степени даже уважал ее, но также Лекси знала, что никогда не завладеет фото, где ее прекрасное и получившее всеобщую любовь тело в белом платье будет стоять в объятии Сальваторе.

— Как прошел день? — нежным голоском вопросительно пролепетала она, и ее рука, хрупкая, но решительная, медленно скользнула под воротник его рубашки, порхающими движениями тонких пальчиков расстегивая верхние пуговицы.

— Честно? — с крупной долей усталости и отчаяния в хрипловатом голосе сказал он. Лекси, извиваясь возле крепко и подкаченного тела брюнета подобно таким же движущимся искоркам восторга в ее широко раскрытых глазах, положительно закивала головой, вызывая у парня неадекватные ассоциации. — Херово. Всё, как и всегда, против меня.

— Может, просто нужно снять накопившийся стресс? — еще мягче и игривее произнесла блондинка, состроив на лице наивную гримасу, не выражавшую ничего, кроме ангельской преданности и доброты. Она вплотную прижалась своим полуоголенным телом вплотную к Деймону, позволяя его сильным и теплым рукам плавно гладить ее по спине, легкими касаниями ладони заставляя ее нежную кожу покрываться предательски выдающие ее возбуждение мурашки. Парень аккуратно и дразняще провел пальцем вверх по ее руке, подбираясь к плечу, и, вслушиваясь в тяжелое и сбитое дыхание девушки, одним движением подцепил лямку черного кружевного лифчика, спуская ее вниз. Лекси выгнулась навстречу его медленно скользящей с плеча на спину руке, выпустив едва слышный стон ее содрогающегося тела, а Деймон, наблюдая именно не за ее реакцией, а тела, соблазнительно улыбнулся, довольствуясь вкусно пахнущей и бархатной кожей. Через пару минут, остановив пытки над ее чувствительности к его теплым и до невыносимости знакомым, почти родным, рукам, он резко сменил неприсущую ему нежность на обыкновенную резкость и грубость, быстро намотав ее длинные блондинистые прямые волосы на кулак и, причиняя приятную головную боль, притянул ее личико ближе к себе, обжегая ее щеку своим горячим, как разгоревшееся тело Лекси, дыханием. Деймон, продолжая тяжело дышать, сдерживая свой внутренний рык наслаждения, уткнулся лицом в ее шею, едва заметно и уловимо прикоснулся губами к выступающей ключице и снова уставился хоть и равнодушным, но затуманенным страстью взглядом на ее лицо.

— Стресс — это вся моя жизнь… — почти в самые губы Лекси прошептал Деймон, ощущая как от переизбытка полученных взаимными касаниями чувств хрипнет и теряется его голос, вмиг сменившийся каким-то блаженственным, по-настоящему мужским и гулким мычанием, слышимым сквозь плотно сжатые губы. Лекси, наблюдая за тем, как постепенно ослабевает и поддается желанию Сальваторе, тихо хихикнула, продолжая расстегивать его рубашку, плавно спускаясь вниз, к пряжке его ремня, но как только блондинка с эффектом щекотки проскользила ноготками по его прессу на животе, Деймон оотолкнул ее от себя, отвлеченный звонком телефона.

— Я слушаю, Мейсон. — строго и без какой-либо тени внезапно прошедшей хрипотцы, созданной впоследствии недолгих и невинных, но довольно-таки горячих ласк Лекси, сказал Деймон, ответив на звонок его охранника, зная, что тот не позвонит в случае незначительного события. Точно так же четко брюнет знал о том, что Мейсон Локвуд, здоровый и крепкий парень, по его же поручению оставался дома для большей безопасности Елены и присмотра за ней, поэтому после этого вовсе нежелаемого звонка и без того бледное лицо парня приняло вид полной сосредоточенности и серьезности, вместе с абсолютным равнодушием ко всему окружающему его миру.

— В общем, по Вашему указанию я приглядывал за Еленой Гилберт… — издалека начал Мейсон, словно по собственному же желанию играясь с шаткими нервами Деймона, который уже резко подпрыгнул с диванчика, где всё ещё сидела недоумевающая Лекси, и принялся в спешке застегивать пуговицы на черной рубашке. — И поверьте, я справляюсь со своей работой, но…

— Слушай, ты не школьницу на свидание зовешь, какого черта стряслось? Какого хрена ты мне звонишь? — с едва контролируемым гневом, что плескался в потемневшей бирюзе его глаз, прорычал в трубку Сальваторе. Он нервозно ждал разъяснения ситуации от неумеющего сформулировывать мысли в понятные предложения Мейсона и одновременно, легонько подтолкнув блондинку ладонью за плечо, жестом указал ей подняться и уйти, давая понять о невозможности продолжения весьма занимательного для них обоих занятия.

— Короче, мисс Гилберт собирает вещи и намеревается уйти из дома. Что прикажете делать? — боязливо, будто ожидая жестокой расправы за сказанные слова, отчеканил Локвуд, даже не подозревая, насколько яростная вспышка просияла в обезумевших глазах Деймона, когда он смог воспринять по отдельности и вместе каждое услышанное слово.

— Бля… Вот черт! Дура, она что, совсем ебанулась там от одиночества? Какого хрена, Мейсон?! Я тебя спрашиваю! Сделай всё, чтобы она оставалась там. Попробуй задержать, потяни время, кретин! Я сейчас буду. И передай ей, что она идиотка… И да… Ей не жить, если в моем доме всё еще осталась кровать. Всё. Останови эту истеричку! — его строгий властный тон сразу же обратился в возмущенный и поистине страшный крик, от чего напряглась его шея и желваки, и весь вид встревоженного, словно ошпаренного кипятком Деймона, чей льдистый взгляд без усилий мог прожечь до пепла всё попавшее в поле зрения не на шутку напугал Лекси, которая хоть и не дивилась резкости и быстрой перемене коллекции настроений этого парня, но погрузилась в некий шок от того, как нервно и яростно прозвучал его голос. Не успела блондинка сказать ему и слово, как Деймон быстрыми и уверенными шагами направился к выходу, в движении поправляя взлохмаченные темные волосы. И на какой-то миг, рассматривая удаляющийся мрачный силуэт, Лекси мысленно стало страшно за ту, что носила имя Елена Гилберт. Она полностью принадлежала ему. И это был закон, известный каждому из окружения Деймона. Но сейчас, сумев довести брюнета до устрашающего образа, Елена хотела нарушить этот закон, что, собственно, ей вряд ли удастся. Деймон любил ее и обожал больше своей жизни. И именно поэтому, дорожа и собой, и тем, что принадлежало ему самому, он был готов пойти на всё, чтобы сохранить эту уравновешенную стабильность. В его яростных глазах было лишь отчаяние…

Комментарий к Глава 1

Ну и как вам Деймон-Блядун? 😂😏💣

========== Глава 2 ==========

Комментарий к Глава 2

Ловите продолжение))) Читайте, критикуйте, советуйте и обязательно оставляйте отзывы❤

P.s. Глава посвящена небольшой сценке в доме Деймона и Елены, чтобы получше раскрыть их взаимоотношения. Следующие части будут повествовать о четком сюжете.

Сильный, неизвестно почему нагрянувший прохладный ливень, не ожидаемый многочисленными прогнозами, крупными каплями падал на темный от сырости асфальт, отбивая собственные шумные ритмы на крышах домов, в глубоких лужах. Непрекращающийся дождь оставлял на стеклах окон, длинных и только в этот день незашторенных, мокрые и кривые дорожки, которые словно печальные слезы затянувших небо бледно-серых туч распространяли по вмиг опустевшим улицам свою тоску и боль.

Большой двухэтажный стеклянный дом, величественно возвышавшийся громоздкой темнотой над зеленой, свежей апрельской травой, что была такой аккуратной и легкой лишь внутри широкого круга территории, обнесенной изящным, черно-золотистым кованым забором. Сам дом, как внутри, так и снаружи, был обделен чрезмерным богатством и пышностью, и сохранял весьма лаконичный черно-белый стиль, становившийся в пасмурную погоду более мрачным и опустошенным, заставляя одну единственную постоянную жительницу теряться среди высоких потолков и многообразия темных, серых картин, сидеть в окружении черных стен и бордовой или же дорогой деревянной мебели, будто находясь в никогда не досягаемом для ее сознания сумраке, что смог полюбиться лишь Деймону.

Елена, спускаясь осторожными шагами по стеклянной лестнице, изо всех сил тянула за собой необычайной тяжести чемодан, который еще пару минут назад она с таким же усердием пыталась застегнуть. Ее стройные ноги в синих джинсах едва могли идти дальше, то ли от невыносимого количества вещей, то ли от ужасного внутреннего состояния, раскалывающего сердце от собственного же нестабильного и усиленного стука. Спускаясь еще чуть ниже и вместе с этим издавая усталое пыхтение, девушка с собранными в хаотичный пучок каштановыми волосами украдкой взглянула в окно и, найдя лишь сырые и как всегда омерзительно мрачные стекла, сама невольно начала жалеть, что не имеет ни грамма сил, чтобы заплакать. Да, она решительно и весьма обдуманно покидала этот дом, что не могло не вызвать слезливую досаду в ее шоколадного оттенка глазах, но в них виднелась лишь нескрываемая боль и настоящая усталость. Усталость от всей окружающей ее тьмы, от одиночества, от переживаний и неразъяснимых ссор. Елене было бы намного легче и проще просто поддаться своим эмоциям, разрыдаться подобно обиженной маленькой девочки и, закрывая заплаканное лицо руками, опуститься на одну из ступенек, ожидая, когда он всё-таки придет и обнимет ее. Обнимет ее вопреки всем ее хоть и капризным, но обоснованным возражениям, и без единого слова поселит внутри нее уже совсем забытое и незнакомое чувство безопасности и спокойствия, которое когда-то могли подарить лишь его крепкие теплые руки, никогда не готовые отпустить ее. Однако Елене не хватало сил разрешать проявляться слезам именно потому, что каждый день, каждую неделю и час она поддавалась своим смутным и разломанным чувствам. Она утопала в собственной панике, рыдала, заводила истерики и нервозно смеялась сама над собой, и при всем этом, что приносило страдания только ей, где-то в самой серединке сердца она ждала, что он придет. Она ждала, что он наплюет на свое загруженное время, принципы, ее же обиды, и просто придет и успокоит ее. Однако истерики не прекращались, но он не приходил. Так длилось около недели, месяца, другого месяца, и с каждым разом этой, казалось бы, уверенной надежды ожидания становилось всё меньше и меньше. И теперь, пожалуй, только сейчас девушка решилась осознать то, что от той самой предательской и такой долгой надежды не осталось и сотой части, которая смогла бы вынудить Елену остановиться и, бросив к чертям тот неприподъемный чемодан, убежать к двери, но не для ухода, а безумного объятия с Деймоном, так просто, но проникновенно сказавшего одно-то слово «Прости». Но и сейчас этого не произошло. И не произойдет через минуту. Через две. Через час, неделю. Год. Елена, как бы то ни было больно и убивающе, абсолютно точно понимала, что наступил тот самый конец, заставивший рухнуть будто весь мир.

— Мисс Гилберт, прошу Вас! Остановитесь. — требовательно, сухо и как всегда официально приказал Мейсон, быстро выбежавший на лестницу с первого этажа и преградивший девушке путь. Он одним резким движением вырвал у шатенки чемодан, от чего она чуть покачнулась, но Елена, не желая подчиняться не являющемуся авторитетом человеку, не сдавала попыток отвоевать свои вещи обратно, пытаясь выцапнуть хрупкими ручками чемодан и отталкивая от себя охранника, но он лишь едва заметно усмехнулся. Второй раз Гилберт не отважилась нападать на Мейсона, который как каменная горилла закрывал ей дорогу, осознавая неравенство их сил.

— Пусти, пожалуйста. — уравновешенно и спокойно попросила шатенка, что весьма удивило Локвуда, однако истинную нервозность девушки выдавал грустный блеск карих глаз и чуть дрожащее стройное тело. Она тяжело вздохнула, когда парень проигнорировал её в какой-то степени вежливую и молящую просьбу, но потом вновь подалась вперед, намереваясь пройти мимо Мейсона, который как раз-таки неожиданно схватил ее за талию и оттолкнул на прежнее место, даже в мыслях не допуская возможную двусмысленность в своем грубоватом касании.

— Если Деймон узнает, что ты пытался взять меня в заложники, а уж тем более трогал, то он убьет тебя! — стараясь хоть как-то повлиять на недвигающегося и, как ей показалось, даже немигающего охранника, который вопреки чьим-либо убеждениям всецело поддерживал стереотипы о телохранителе, обязанным быть молчаливой, защищающей от нападений; равнодушной стеной.

— Если Деймон узнает, что его милая Елена снова пробует себя в роли актрисы в драматическом сериале, то убьет именно ее. — ответил ей хрипловатый и внезапно появившийся голос, доносящийся с подножия лестницы. На короткий миг Гилберт оцепенела с широко раскрытыми от удивления глазами, поражаясь незаметному и внезапному приходу Деймона. Вскоре Елена вспомнила про свою ранее продемонстрированную обиду и уничтожила любой намек на зародившуюся в душе радость на своем лице, засиявшем как у маленького встретившего после столь долгого расставания родителей ребенка. Девушка вернула себе немного лицемерный и недовольный взгляд, что сопровождался полным отсутствием улыбки на плотно сжатых чуть припухших губах, и решилась направить всё свое внимание иключительно на Сальваторе, на идеальном лице с высокими скулами которого читалась равнодушная холодность и серьезность, но хищный словно выискивающий в шатенке какую-то оплошность прищур голубых глаз проявлял все его спутанные в единый ком непонимания чувства, прятавшиеся внутри, под самой кожей, за черной рубашкой и фальшивым самодовольством.

— Неужели ты соизволил вернуться? Тебя вроде бы двое суток не было. Извини, но не считала. — недовольно и размеренно произнесла Елена, выводя Деймона из себя совсем несвойственной ей интонацией, включающей в себя пофигизм и упрек одновременно. Брюнет, нахально улыбнувшись в знак издевательской насмешки над девушкой, привалился плечом к стене и выжидающе посмотрел на Мейсона, желая его скорого ухода.

— Продолжаешь свой концерт, Елена? — не проявляя ни единой эмоции в своем на странность оживленном голосе, задал риторический вопрос Сальваторе, а Гилберт лениво, словно была ничуть не тронута подобным высказыванием, медленно спустилась вниз по ступенькам, делая каждый шаг плавным и долгим, заставляя парня невольно приковывать свой взгляд к ее спокойно спускающейся к нему фигурке, подчеркнутой облегающими узкими синими джинсами и свободным лиловым свитерком, который всегда прекрасно и выгодно украшал девушку весьма большим вырезом.

— Если бы это был концерт, то вместе с моими песнями тебя бы встречал танцующий румбу Мейсон, но, как видишь, всё иначе. — сказала Елена и остановилась напротив Деймона, который неодобряюще хмыкнул. — Просто дай мне уйти. Я не хочу больше терпеть всё это безумие, творящееся здесь. Отпусти. Разреши съехать…

— Нет, Елена. — четко и ясно наотрез выпалил Деймон, и теперь в его льдистых глазах промелькнул огонек, вспыхнувший разрастающимся раздражением. — Я не допущу того, чтобы ты покинула мой дом из-за собственных заскоков. Нет, Елена. Это может сделать кто угодно, но не я.

— Хорошо, но тогда объясни мне, почему ты так охотно распоряжаешься моим выбором жилища, если несколько суток ты где-то пропадал, а до этого между нами и вовсе происходил какой-то бред! Деймон, пропусти меня. Я хочу уйти отсюда. Четыре месяца, Дей. Четыре долбанных месяца! Мы уже никто друг другу, а ты не потеряешь многого, имея хорошенький запас личных шлюшек. Я. Хочу. Уехать. — требовательно отчеканила она, изо всех сил стараясь контролировать своё терпение, дабы сдержать очередную подступавшую истерику, однако сейчас, когда эти голубые и до покалывающей боли в сердце знакомые глаза в упор смотрели на нее, ей совсем не хотелось проявлять свою слабость. Нет, она не будет плакать. Всё, что собиралась сделать Елена — отстоять свою четкую позицию, которую в этот раз он будет не в праве подавить.

— Ты никуда не уедешь. — сквозь зубы прошипел он, с таким же усилием сдерживая закипающую ярость, как Елена спасала себя от нервного срыва.

— Я, конечно, могла сделать это и раньше, но меня останавливала жалость к тебе. Которая, к твоему сведению, уже полностью исчезла. — Елена еще на шаг приблизилась к парню, заставляя его вжаться спиной в стену, удивляясь самоуверенности в прямом смысле загнавшей его в тупик девушки. — Я боялась лишь того, что произойдет, когда отец узнает о моем возвращении домой. Он просто убьет тебя. Но сейчас мне плевать. И на тебя, и на отца, и на всё, что именно ты мне дал. Любовь. Помнишь такое слово? Я уже нет…

— Елена, перестань… — протяжно и устало взвыл Деймон, закатив глаза, сдавшись под пристальным, презрительным и упрекающем вглядом шатенки.

— Я просто уйду. И всё это прекратится. — девушка в последний раз наградила брюнета злостным и всё же по-прежнему наполненным нежностью сиянием карих глаз, и, развернувшись, собиралась направится к выходу. Деймон же быстро и неожиданно схватил ее за руку, грубо и с силой, притягивая Елену обратно к себе, но она лишь резко остановилась и с большим неуважением оглядела его.

— Не трогай меня, Сальватор. Ты жалок. — громко, будто бы это в действительности приказывающе повлияло бы на парня, сказала Елена, и Деймон, уверенно решив перейти на крик, собирался что-то возразить, но предстоящий скандал подобно кнопке «пауза» остановил настойчивый звонок и тройной стук в железную, темную входную дверь, через которую Гилберт так и не удалось покинуть дом, жестоко распрощавшись с Деймоном.

— Снова привет. — серьезно пробормотал стоящий на пороге Аларик, что с тревогой в своем взгляде осмотрел вновь нервозного Деймона и находящуюся позади него не более спокойную Елену.

— Заходи. — сказав всего лишь одно слово, Сальваторе кивнул в сторону просторной, но темной гостиной, куда он прошел вместе с озадаченным Зальцманом. — Елена, иди к себе. — неоднозначно требовательно приказал брюнет, исподлобья смотря на увязавшуюся вслед за ними шатенку. Она стойко проигнорировала слова парня, переглянувшись с окунувшимся в неловкость Алариком. — Елена, иди к себе.

— Что, если я скажу «нет»? — с вызовом произнесла Елена, накаляя непонятную для Рика ситуацию, погрузившуюся в жуткую, напряженную тишину мрачной гостиной.

— Елена. — почти прорычал он, продолжая говорить каждое слово с особой и скрытой властностью, от чего Гилберт недовольно и наигранно улыбнулась двум мужчинам и назло неприятно шаркающими шагами ушла прочь.

— Деймон… Я… Ты и Елена, я думаю… — замявшись и не зная как правильнее озвучить ему свое мнение, невнятно проговорил Аларик, но Сальваторе лишь неодобрительно глянул на него и сел возле друга на черный кожаный диван.

— Тебе об этом думать вообще не надо. — огрызнулся брюнет, разглядывая темно-зеленую папку в руках Зальцмана. Заостренное внимание на принесенных документах

подействовало на Аларика как призыв к действию, поэтому он, впредь не делясь своими глубокомысленными советами, бросил папку на журнальный столик и сразу же раскрыл ее, представляя взору Сальваторе лист чьего-то досье с весьма неудачной фотографией незнакомого человека, чье лицо было скрыто за брутальной черной щетиной. Деймон бегло осмотрел несколько листов, не вчитываясь досконально, и непонимающе оглядел Рика.

— Ну и что это? — начиная мысленно ненавидеть постоянную озадаченность друга, поинтересовался Деймон, когда Зальцман прям-таки залип на фотографии. Брюнет последовал его примеру и, нахмурив изящно изогнутые брови, изучил лицо неизвестного ему человека, пытаясь узнать хоть что-то в его портрете, но эти попытки оказались тщетными.

— Лоренцо Сент-Джонс. Он же Энзо. Эту биографию раздобыл Кай. — пояснил Рик, всё еще оставляя брюнета в неведении. — Известен тем, что вот уже много лет держится на плаву в наркобизнесе, несмотря на довольно-таки молодой возраст. Вот. Почитай.

— И зачем мне узнавать про эту симпатягу? — спросил Деймон, подсознательно боясь ожидаемо серьезной причины.

— Ты издеваешься? Тебе разве не звонил Клаус?! — возмущаясь и удивляясь одновременно, вопросительно воскликнул Аларик. Сальваторе показал ничто иное, как абсолютное непонимание и любопытство на уставшем от людского занудства лице. — Когда ты уехал и не стал заходить в дом, к нам пришел Логан. Он рассказал, что они с Энди шли по улице после ресторана, но к ним подошел странный тип. Он сначала не хотел с ним говорить, но был вынужден, когда тот стал угрожать Энди. Тот незнакомец говорил о тебе. Что кто-то из его знакомых хочет увидеться с тобой. И… В общем, дал этот адрес. — закончил говорить Зальцман и протянул брюнету помятую бумажку, на которой корявым почерком были нацарапаны буквы и цифры синими чернилами ручки.

— И почему же, собственно, я? — забирая своеобразную визитку, спросил Деймон.

— А кто из нас возомнил себя главарем? — язвительно ответил Рик, и оба парня усмехнулись, поднимаясь с дивана. Зальцман целенаправленно устремился к выходу, провожаемый Деймоном, который безостановочно прокручивал в голове полученную и не до конца принятую информацию. Конечно, большую часть жизни он провел в постоянной суете, нервозности, драках и крупных делах его весьма незаконного способа добычи крупных сумм денег, но сейчас эта назначенная незнакомцем встреча оставалась поистине чем-то волнующим и странным, селясь и крепко держась в мыслях. — И кстати, Клаус и Элайджа зовут всех нас на ужин к себе. Думаю, они были бы рады видеть тебя с Еленой. С Еленой, Деймон, а не с кем-то из твоего длинного списка шалапендр. Либо ты приходишь с Еленой, либо не приходишь вовсе. — на той же серьезной тональности добавил мужчина, вынуждая Деймона вновь цыкнуть и поспешно закрыть за другом дверь. Захлопнув со всей силы железное полотно с омерзительно громким звуком, Сальваторе словно освободился от тяжелого груза, лежащего до этого момента на его плечах. И совсем маленький выплеск рвущейся наружу из молодого и горячего тела силы смог кое-как успокоить парня, который выпустил тяжелый вздох и, собираясь с мыслями словно перед страшным прыжком в темную глубину воды, набрался новой порции терпения и соблазнительности в своей самодовольной ухмылке.

— Елена. Елена? — как и ранее, оживленным, немного нахальным хрипловатым голосом позвал Деймон, поднимая серо-голубые глаза, наполненные напряжением и встревоженностью, на стеклянную лестницу, на которой всего через миг показался аккуратный силуэт невысокой шатенки, до сих пор не расстающейся с обиженной гримасой на лице.

— Что тебе от меня надо? — недовольно проворчала девушка, начиная опасаться демонических огоньков в его взгляде, хищно изучающем ее с ног до головы.

— Собирайся. Мы едем к Майклсонам. — кратко пояснил Деймон и уже зашагал обратно в гостиную с целью еще раз просмотреть содержимое зеленой папки, но резко остановился и, повернувшись к Гилберт в полоборота, усмехнулся и добавил: — И да. У тебя нет выбора.

Девушка, ничего не сказав ему в ответ, только в течение нескольких секунд вопросительно посмотрела на Деймона, словно ожидая продолжения скомканной информации, полученной наровне с его приказом, но Сальваторе уже скрылся в гостинной. И именно сейчас, потеряв грациозный силуэт в черной, впрочем как и всегда, одежде, Елена начала ощущать подступающие к ее карим глазам слезы. Она не знала были ли они вызваны таким владельчиским отношением Деймона касательно нее или же той же самой долгой обидой, но из глаз действительно побежали предательские, но искренние слезы, оставляющие соленые дорожки на ее щеках. И снова она плакала. И снова его не было рядом. Деймон находился с ней в одном доме, в одном пространстве, но в эту минуту он не оказался позади нее, крепко прижимая к себе и покрывая ее шею успокаивающими прикасновениями губ. И это чувство вечного одиночества, зарывающего девушку в яму нестерпимой ненависти к самой себе и своей слабости, напоминало Елене их с Деймоном отношения — для всех и них самих они существовали как пара, однако у них не было друг друга. Шатенка закрыла ладонью рот, боясь выпустить шумные и различимые в тиши дома всхлипывания, и бегом устремилась в свою комнату.

========== Глава 3 ==========

Комментарий к Глава 3

Должна сказать, я очень рада, что вам понравились предыдущие главы, надеюсь, что эта будет не хуже))) И теперь мне очень интересно, смогла ли я вас познакомить с некоторыми героями так, чтобы вы уже смогли охарактеризовать их. Жду ваших отзывов, где вы сможете ответить, кто и какие эмоции в этом фанфике у вас вызывает. Очень жду ваших отзывов, они мне очень дороги❤

P.s. Дальше у меня вряд ли получиться так часто публиковать главы, т.к. время будет очень загружено. Но для вас, мои любимые читатели, я буду очень стараться не выбиваться из своего ежедневного графика😊😊😊

— Дженна, дорогая, принеси бокалы. — приобняв суетившуюся возле стола девушку, сказал Клаус и улыбнулся в ответ на обворожительную улыбку прекрасного существа его жизни. — Так ты уверен, что еще никогда не видел его? — в этот раз обращаясь к сидевшему на удобном стуле с изогнутой спинкой Логану, спросил Клаус, поглядывая на настенные часы.

— Говорю же! — вспыльчиво прикрикнул мужчина, лихорадочно поправляя русые волосы, аккуратно лежащие в укладке. — Если бы он не стал угрожать Энди, я бы даже не посмотрел бы на него!

— Смотреть было вовсе не обязательно. Достаточно было бы просто его узнать… — вмешался в разговор подготавливающегося к ужину брата и Фелла, подал голос Элайджа, едва сумев выпутаться из крепких и почти нерасцепляемых объятий Кэролайн, которая забавно захихикала, когда мужчина нежно и как-то по-детски поцеловал ее в щечку.

— Можнобыло бы обойтись и без твоих ворчливых замечаний. — неодобрительно оглядев чересчур нежно обнимающего блондинку Майклсона, фыркнул Логан и встретился с печалью и не ушедшим испугом во всё еще красных от недавних слез глазах Энди.

На кухне в этот миг зависло тихое и совершенно спокойное, уютное молчание, охватив каждого человека. Дженна наконец-то закончила раскладывать столовые приборы на столе, Клаус сел возле нее на стул, Кэролайн и Элайджа продолжали оставаться в собственном защитном объятии их нежности и любви, которая нещадно ослабляла и смягчала мужчину. Логан же, под давлением чувств своих друзей, насмотревшись на брачную поддержку Клауса и Дженны и необъяснимо адекватную, взаимопонимающую страсть Элайджи и Форбс, чуть ближе пододвинулся к своей девушке, приобняв ее плечи. И этот миг, тихий и до невыносимости переполненный нежностью, был не редким случаем для каждого из них, кто вопреки несчастьям и проблемам нашел свою постоянную поддержку, истинную любовь и неподдельно счастливую улыбку напротив. Все они сидели на кухне, и, казалось, что ничего вокруг не кружилось возле них и их семейно-дружеского умиротворения, пропитывающего светлую просторную кухню.

— Я открою. — подпрыгнув на ноги, отозвался Клаус и направился к двери, издающую настойчивый стук. — Иду-иду.

Пройдя по темному коридору, рыжий Майклсон миновал застеленный цветным ковром путь до входной двери, с гостеприимной озабоченностью спеша открыть дверь. Отворив ее, мужчина сразу же встретился с хмурым и весьма гневным где-то внутри прозрачно-голубых зрачков взглядом Деймона. Он, не изменяя постоянству, стоял на пороге в темно-синих джинсах, черной рубашке и кожаной куртке, и вся эта темнота его изысканного, элегантного стиля неописуемо красиво подчеркивала его идеальные контуры лица и хаотичность небрежно взлохмаченных иссиня-черных волос. Елена же, которая стояла возле брюнета плечом к плечу, и будто даже не дышала, боясь выпустить хоть каплю своего душевного отчаяния, была полной противоположенностью его злостного мрака в своем бледно-фиолетовом чуть выше колен платье на бретельках.

— Привет, Клаус. — едва различимо в напряженной тишине произнес Деймон и обернулся к неуверенному взгляду карих глаз Елены, соблазнительно и ехидно улыбнувшись, ощущая как нервно и тяжело вздымается ее грудь от тяжелых вздохов и бешенных ритмов ее трепещущего страхом и безысходностью сердца.

Они вдвоем зашли в дом, следуя на кухню за широкой и осанчатой спиной Майклсона, но Елена, чувствующая как бы случайное приближение руки брюнета к своей ладони, выдаваемое обдающим ее кожу теплом крепкого тела парня, прибавила шагу и, опередив мужчин, поспешно скрылась в кухне. Это столь странное и уже не новое поведение шатенки не укрылось от пристального внимания Клауса, резко остановившегося в темном коридоре и устремившего требовательный и недопонимающий взгляд на очередной раз устало усмехнувшегося Сальваторе.

— Какого черта, Деймон, вы до сих пор не помирились? — вскипев от постоянной неловкости и молчаливой пропасти между двумя поистине сумасшедшими людьми, почти шепотом прошипел Клаус, не мигая, в упор смотря на брюнета. Деймон лишь спокойно пожал плечами и беглым, вероятно, пытающимся укрыться от укоризненных зеленых и будто светящихся во тьме коридора зрачков Клауса, осмотрел высокие потолки и массивную, крутую деревянную лестницу, по которой быстренько спускались три пары худеньких загорелых ног, спасших парня от обязанности отчетаться перед другом.

— Деймон!!! — радостно взвизгнув, закричала девушка с собранными в хвост светлыми волосами и ненормально расширенными от счастья глазами, и со всех ног кинулась навстречу к парню в черном. Она довольно-таки быстро преодолела несколько метров между ними и с нескрываемым обожанием повисла на его шеи, заключая в удущающе крепкое объятие. — Как же я скучала по всем вам! Греция просто невероятная! — всё ещё на положительных эмоциях громко провизжала Ребекка, с чьих губ не убегала широкая и неподдельно искренняя улыбка, излучающая душевное тепло.

— Привет, Дей. — игриво сказал мягкий с каждой секундой ближе подходящий голос, демонстрируя парням двух необычайно похожих девушек. Мэри-Луиза так же издевательски махнула ему рукой, не скрывая неоднозначную ухмылку, а ее сестра, Вайлери, молчаливо и скромно кивнула Деймону головой из вежливости.

— А она-то что тут делает? — словно уже не ожидая худшего от сегодняшнего напрочь перечеркнутого вечера, устало спросил Деймон, стараясь не наткнуться на коварный блеск темно-синих глаз Мэри-Луизы. Клаус же, определенно боясь, что подобный настрой брюнета может плачевно закончиться для него самого, созвавшего всех на ужин, расстерянно улыбнулся и подыскал оправдание такой нелепой встречи.

— Ну… Я не мог не пригласить их. — на одном дыхании выпалил встревоженный Клаус, получив на свои слова не скрытый смешок и Деймона, и девушек. — Сестренка со своей подругой Вайлери только сегодня приехали из Греции, а Мэрилу…

— А Мэрилу сестра Вайлери, поэтому просто обязана быть здесь, педофил… — засмеявшись где-то на середине своей реплики, блондинка осторожно провела ладонью по плечу Деймона, который нервозно ухмыльнулся.

— Сказала лесбиянка… — бестактно съязвил Деймон, в чьих глазах вновь предательски проступил отчаянный взгляд каких-то усталых и измученных внутренних чувств. Не заводя разговор еще дальше в неудобство для каждого, все вместе они двинулись на кухню, а брюнет и Мэри-Луиза шли позади, немного отставая от остальных.

— Так ты тут с Еленой? Или как? — загадочно поинтересовалась девушка, смотря исключительно на лицо парня. Она еще раз пригладила прямые и ухоженные светлые пряди волос и поправила насыщенного синего цвета платье, как бы невзначай коснувшись ладонью своей груди и плавно спустив руку на бедра, очертив прекрасный контур своей талии.

— Не надейся. Сегодня я не трахну тебя, Мэрилу. — безэмоционально ответил Деймон, уже наравне с Клаусом и Вайлери заходя на заполненную людьми кухню.

— Именно поэтому мы до сих пор терпеть не можем суши… — засмеявшись, закончила рассказывать довольно-таки смешные и все же романтичные истории из их общей жизни с Логаном Энди и очередной раз обменялась любящим взглядом с ним. Остальные же, слышавшие все эти россказни больше сотни раз, изредка вежливо кивали и, заслышав смешки Стар, фальшиво улыбались. И в этом наигранном, но по-прежнему уютном застолье, пожалуй, был всего один честный человек, не убирающий с лица плотную маску равнодушия и безразличия — Деймон. Он сделал еще один глоток красного терпковатого вина и, аккуратно поставив бокал на стол, перевел прищуренный, глубокий взгляд на сидящую напротив Елену, что с ярко выраженной печалью в карих, опущенных в тарелку глаз не произнесла за вечер и слова. Гилберт, словно приняв новую забастовку, молчала именно с того самого момента, как со жгучими слезами ринулась к себе в комнату, узнав о предстоящем ужине. Кое-как успокаивая себя успокоительными таблетками, которые основательно пополнили ее аптечку, она смогла нацепить на себя это простенькое бледно-фиолетовое платье и накрутить крупные шоколадного оттенка локоны. И после всего уничтожающего ее адекватные чувства приступа истерики Елене приходилось терпеливо выдерживать на себе такую ужасную пытку, как полностью сконцентрированный лишь на ней и хищный, поглощающий, уносящий к самому опустощенному дну здравого сознания льдистый взгляд Деймона напротив.

— Деймон, ты рассказал Елене про предстоящую встречу с Энзо? Она его случайно нигде не видела? — осмелившись перевести диалоги подальше от сентиментальных нежностей жизни Логана Фэлла, резко спросил Элайджа, и все взгляды синхронно приковались к брюнету, который не спешил с ответом и продолжал изучающе внимательно и обездвижено таращится на Гилберт, сгорающую от смущения, вызванного чужими непониманиями и неловкостью. Деймон улыбнулся уголком рта, издав что-то напоминающее глухую усмешку, и это стало крайней точкой терпения всех его молчаливых пыток Елены, которая так же молчаливо вышла изо стола и, оставляя всех в легком шоке, ушла куда-то прочь из кухни.

— Я что-то не то сказал? — испуганно спросил Элайджа, когда Деймон, недовольно ухмыльнувшись, тоже поднялся из-за стола и направился вслед за девушкой ленивой и чересчур уверенной походкой, совершенно так же, как и Гилберт оставляя всех в напряженном недоумении.

Брюнет, чувствуя упреки и тихий шепот оставшихся за столом друзей, пытался расстаться с собственными безумными мыслями, взвывающие его чувства только к необузданному раздражению и какому-то непривычному внутреннему страху. Он изо всех сил старался избавиться от температуры его горячих нервов, кипятивших кровь, но уже не мог вернуть себе утраченную холодность, которую вытеснило нервозное биение прыгающего сердца. Деймон был встревожен. Он был встревожен так же, как и все эти долгие четыре месяца, отнявшие его Елену по его же глупой вине. Скрытой, дурацкой и известной только ему с шатенкой и близким друзьям причине.

— Елена… — тихим хрипловатым голосом позвал парень, но девушка, которую он почти догнал, упрямо направлялась к выходу из дома, игнорируя широкие и шумные шаги Деймона позади. — Елена…

— Оставь меня! — резко остановившись на пути по коридору и развренувшись в сторону вплотную подошедшему к ней Сальваторе, шепотом, но чересчур эмоционально рявкнула девушка, на чьем лице вновь читалась отчаянная грусть, что в последнее время настойчиво заменяла слезы. — Мне не надо было приходить сюда. Не надо было… Пожалуйста, отстань…

— Елена, послушай… — еще тише, нежным тоном, какой уже стерся из здоровой памяти девушки, мягко проговорил Деймон, осмелевшись дотронуться до ее плеч, однако Елена быстро отпрянула от него, не позволяя парню даже на миг коснуться ее кожи теплыми сильными руками. — Пойдем со мной. — четко произнес Деймон и медленно, словно выжидающе, поплелся вверх по массивной крутой лестинце, прекрасно осознавая, что Елена, хоть и нехотя, но плетется за ним, переменно издавая едва заметные тяжелые вздохи ее учащенного от страха дыхания. Да, это был страх. Да, она дико боялась. Боялась не того, что пошла вслед за ним наверх. Боялась не того, что он постоянно злился на нее. Боялась не всего того, чего она могла и должна была боятья, потому что истинный страх вызывал у нее он сам. Его темный высокий силуэт. Его хаотично взъерошенные угольно-черные волосы. Его хищный голубой взгляд. Его саркастичные и произнесенные с абсолютной холодностью фразы. Его поступки и реакции, которые могли быть настолько непредсказуемыми, что и сейчас Елена ощущала предательскую дрожь в коленях.

— Что происходит, Деймон? Куда ты меня привел? — возмущенно и робко поинтересовалась девушка, неуверенно оглядывая темную и небольшую, освещаемую лишь тусклым светом высокого торшера комнату. По выделяющимся приметам — письменный стол, высокий шкаф и кожаное кресло, — Елена догадалась, что комнатка, вероятнее всего, была рабочим кабинетом одного из братьев Майклсонов, поэтому на душе шатенке стало чуть спокойнее и она уменьшила количество недовольства в своих карих глазах.

— Ты мне доверяешь? — прикрыв за собой дверь в комнату, резко спросил Деймон, проходя ближе к стоявшей у письменного стола Гилберт, смотрящей на него с нескрываемым презрением и той же обидой. Девушка решила ответить на поставленный брюнетом вопрос уже привычным для нее молчанием, что еще сильнее разожгло в нем огонь буйных чувств ревности, злости и необъяснимой страсти. Деймон сделал еще пару шагов в сторону шатенки, но Елена начала пятиться назад, пока наконец-то не уперлась поясницей в стоявший позади нее стол, загнавший девушку в тупик. Она умоляющим и испуганным взглядом наградила решительного в эту минуту Деймона, который зажал Гилберт между столом и своим телом, оперевшись о деревянную столешницу руками, перекрывающими девушке выход даже с боковых сторон. — Плевать, Елена. Потому что я тебе верю. И мне также плевать на все твои истерики! Я уже устал, Елена. Устал слушать твое нытье. Устал видеть твои слезы. Устал от твоих запретов. Устал от твоей ненависти ко мне. Устал. Я не понимаю, что происходит и что я еще должен сделать, чтобы всё было как прежде! Я просто не знаю! Да, произошло необратимое тогда, но… Но это не повод ненавидеть меня. Хотя бы не пытай меня всем этим, а решись уйти. Раз и навсегда. Елена, я не изменюсь! Ты знала, куда вляпываешься точно так же, как знала о том, кто я. Я не принц. Не герой. Но да, черт возьми, я люблю тебя! И это в корне меняет мое отношение к тебе. Но не к миру и другим людям. Я не хочу показаться грубым только для тебя, но я — монстр. И ты знала об этом. Ты знала, на что я способен, что могу совершить, но продолжаешь строить из себя наивную дурочку! Перестань!

— Деймон, прошу, пусти меня… — ставшие блестящими и мокрыми глаза в упор смотрели на брюнета и умоляли о спасении, пощаде от такого ужаса в ее жизни. Этот хриплый голос, идеал мужчины. Это действительно сводило ее с ума. И теперь, прокричав всё это в порыве собственных неконтролируемых эмоций, Сальваторе лишь вновь напомнил и освежил прошедшие отрывки в мыслях Елены. Она же, старалась противится теплому и крепкому телу, прижимающему ее к столу, и едва сдерживала накатившиеся рыдания, содрагаясь всем своим хрупким силуэтом.

— Вот только не надо плакать, пожалуйста. — снова переведя свой взбесившийся и самовольно вырвавшийся ранее крик на бархатистый полушепот, сказал Деймон и большим пальцем правой руки осторожно и нерешительно вытер маленькую прозрачную слезинку, появившуюся на ее щеке. И… Ничего не последовало. Вопреки всем ужасным ожиданиям Деймона, после этого касания ничего не последовало. Елена не отвесила ему смачную пощёчину, не отпрянула, отскочив в сторону, не зарыдала ещё сильнее и не закричала на него сорвавшимся от истерики голосом. Произошло ровным счетом ничего, и это в какой-то степени стало для Сальваторе личным прогрессом, защитившим его от сегодняшних увечий в качестве возмездия за его уверенные прикасновения. Елена еще раз едва слышно в тиши темного кабинета хныкнула, с болью унося оборвавшееся сердце брюнета к пяткам, заставляя его, сильного и серьезного парня, вздрогнуть от ее слез. Он заглянул своими серо-голубыми глазами в ее лицо, стараясь убедить ее в безопасности и спокойствии, но теперь-то шатенка отвернулась от него, скрывая свои предательские слезы. Она чувствовала, каким напряженными стали его мышцы под рубашкой, когда он вплотную пододвинулся к ней. Чувствовала, какими нежными и страдающими от внутренней боли на миг стали его глаза, а потом его оторвали от нее. Эта умиротворенная молчаливая близость его тепла резко отодвинулась, когда дверь в кабинет с омерзительным скрипом отворилась.

— Всё в порядке? — тихо и несмело спросил появившийся на пороге Клаус, разглядевший сначала вытирающую ладонью слезы девушку, а уже потом возмущенно смотрящего на него Деймона.

— Всё хорошо. — дрожащим голоском сообщила Елена и показала мгновенную будто нервозную улыбку. — Я вызову такси. Мне нужно домой… — только и сказала девушка прежде, чем поспешно выбежала из комнаты, поясняя о своем уходе глухим звуком спускающихся по лестнице шагов.

— Ты — мразь, Клаус. — обреченно вздохнув, отозвался Деймон.

— В данной ситуации мразь — ты, Деймон. Без обид. — заходя в кабинет, без какой-либо язвительности сказал рыжий Майклсон и остановился возле оперевшегося о стол рукой Деймона. — И для начала вспомни, почему она ненавидит тебя, чтобы понять как это исправить.

— Эйприл, кровь и слезы. — с резко появившимся ужасом в мгновенно потемневших синих глазах, тихо прошептал Сальваторе, словно и вправду собираясь вспомнить каждую ужасную деталь того решающего дня, но осанчатый силуэт Клауса уже удалился из комнаты. И оставалось лишь одно — вечное угрызение совести с нотками боли. Боли от потерянного доверия.

========== Глава 4 ==========

Эйприл, кровь, слезы. Слезы, кровь, Эйприл. И всё по кругу…

Девушка с темными, вспотевшими и налипшими на лоб волосами снова жалобно запищала, но ее губы плотно и грубо закрыла теплая мужская рука, ощущавшая частые потоки падающих на его кожу слез. Девушка кричала, и этот звук гулким мычанием раздавался по комнате, посреди которой стояла огромная кровать с ужасно помятой, изодранной и перевернутой до неузнаваемости постелью. И снова послышался ее немой визг, сопровождающийся всхлипываниями и тряской ее худощавого содрогающегося тела, что с попыткой выбраться из-под веса крепкого тела Деймона извивалась подобно змее, заводя парня еще больше и заставляя его сильнее желать продолжения этих жестоких пыток над девушкой, на чьей разгоряченной и покрытой мурашками коже проявлялись темно-серые синяки, которые были не столь болезненными в сравнении с глубокими кровоточащими царапинами на ее плечах и спине. На шее ни одного места, которое осталось бы без насыщенно-бордового засоса. Еще один резкий и жестокий толчок, и в наполненной визгом девчонки комнате послышался хрипловатый почти такой же животный как его возбуждение рык, издаваемый тяжело дышащим брюнетом. Вмиг ослабев и получив невероятную дозу блаженства, к которому за всю жизнь у Сальваторе выработался иммунитет, парень упал на вторую половину большой кровати, уткнувшись лицом в исцарапанное плечо неперестающей рыдать девушки. Она не могла унять свои слезы, дрожа то ли от неизгоняемого испуга, то ли от счастья, что после долгого времени весь этот ужас наконец-то закончился. Деймон, запыхавшись и несколько минут выпуская громкие вздохи, обжигающие плечо брюнетки горячим и щекочущим дыханием, слетающим с его приоткрытых и пересохших губ, приподнялся на локтях и сполз с кровати. Оглядывая свернувшееся в маленький, трясущийся комочек тощее тело девушки, Деймон прищурил разрывающиеся от ярости и непокидающей его злости голубые глаза и посмотрел на комнату, разыскивая свои вещи среди разодраной на клочья одежды брюнетки.

— Заткнись, шваль. Ты реально заебала рыдать. — раздраженно прохрипел Деймон, осушая ранее стоявший на комоде стакан с виски до дна и застегивая плохо поддающуюся его расслабленным и чуть онемевшим пальцам пряжку ремня. Он рукой пригладил темные волосы, в которые еще полчаса назад впиявливались бледные ладони девушки, чье тело наперекор здравому и перепуганному разуму до безумия желало брюнета. — Я серьезно. Заканчивай ныть.

— Зачем? Зачем ты так?! — не в силах остановить свои непослушные горькие слезы, пролепетала девушка с покрасневшими от стыда щеками, натягивающая на себя помятую белую простынь.

— Потому что ты ебанутая сука одного мудака, которому я собираюсь отомстить. — нехотя проворчал Деймон и залпом выпил уже второй стакан виски. Он снова приблизился к кровати и одним резким рывком стянул с девушки простынь. Он видел, как сильно она боялась его, и это дарило его самолюбию неописуемое чувство лидерства, как у хищника, безнравственно и нахально играющегося со своей жертвой.

— Разве этого мало? — сквозь рыдания, переходящие в приступ, отбирающий у девушки остатки воздуха, пропищала брюнетка.

— И как ты умудряешься проводить викторину после того, как я тебя самым жестоким и извращенным образом изнасиловал против твоей воли? — вопросительно изогнув изящную бровь, проговорил Деймон и снова оглядел избитую девушку. — Хотя чего это я. Ты же стремная шлюшка. Чего от тебя ожидать?

Когда парню наконец-то надоело таращиться на плод грубой и безумной ночи телесных терзаний девушки, Деймон, не скрывая в это утро за одеждой свой соблазнительно оголенный подкаченный торс, лениво поплелся открывать дверь какому-то удивительному и нежданному созданию, которое непонятном ветром принесло рано утром в этот отель, в этот номер. Показав на лице весьма пугающую коварную ухмылку, Сальваторе резко открыл дверь и, будучи подвластным своим ярким гневным эмоциям, что в прах уничтожали его здравомыслие, преспокойно впустил в комнату Елену, на чьем обеспокоенном лице появился истинный шок от увиденного полуголого Деймона. Она возмущенно приподняла от удивления брови, округляя глаза, но парень продолжал улыбаться, словно это был фактор его нервного срыва.

— Что ты тут делаешь? Кай вычислил твоё местонахождение по датчику машины, но… — ее слова, вылившиеся на брюнета внезапным истерично-упрекающим потоком смолкли в один короткий миг, когда обезумевшим от увиденного карим глазам представилось тело искалеченной плачущей девушки. И теперь над Еленой действительно властвовал неподдельный и разрывающий на маленькие-маленькие клеточки шок. Она допускала мысль, что перед ней появились галлюцинации, и в поисках безопасного спокойствия она посмотрела на Деймона, но увидела лишь ту же самую нервозную ухмылку на озлобленном бледном лице. Она не видел его таким раньше. Никогда. Никогда в своей жизни она не заставала его настолько неконтролируемым и отдавшимся своим странным диким инстинктам, движущим им, человеком как марионеткой. — Как же ты так…

— Заткнись! — выпучив и без того шальные серо-голубые глаза, прокричал Деймон и резко ступил на шаг ближе к Елене, вынуждая ее поддаться страху и попятиться назад. Девушка, до сих пор не пришедшая в себя после полного осознания сложившейся ситуации, медленно и осторожно коснулась плеча брюнета, словно пытаясь усмирить дикое, защищающееся от жестокого мира зверя, но Деймон, уже совершенно не разбирая в туманном бреду собственного отчаяния и озабоченности реальность, с силой оттолкнул от себя шатенку, что та, не ожидая нешуточного удара, не смогла удержаться и упала, отлетев в сторону от сошедшего с катушек брюнета. Его расширенные глаза горели истинной яростью, которые перестали замечать всё вокруг себя, и даже слезы несдерживаемой обиды на щеках Елены, пытающейся подняться на ушибленную ногу.

— Сука, уйди от меня! — снова отшвырнув от себя подлетевшую к нему шатенку, рявкнул Деймон, заставляя девушку лишать себя возможности выйти из недоумения и шока. Однако во второй раз Гилберт старалась привести его к его же утерянной человечности не ради желания успокоить, обнять Деймона, а чтобы защитить ни в чем неповинную дорогую человеческую жизнь, свернувшуюся от боли и рыдающую на кровати почти в хлам разнесенного номера. Сальваторе, не прощаясь с необычайным безумием в серьезном и горящем злостью на лице, достал из кармана джинсов револьвер, уверенно и решительно, без каких-либо колебаний направив его на плачущую и даже не замечающую его Эйприл.

— Эта мразь пожалеет, что связался со мной. — тихо и невнятно пробормотал брюнет, прежде чем быстро и безраздумно нажал на курок, оставляя непоправимый, не имеющий другой развязки след в своей жизни. Пуля меньше чем за секунду преодолела свое направление, внезапно влетев в самое сердце обнаженной девушки. Смолкли всхлипывания. Обмякшее тело расслабленно распласталось на кровати, и на кипельно-белых простынях сразу же образовались темно-алые пятна крови, имеющие неаккуратные и незамысловатые очертания. После шумного звука выстрела мгновенно повисла гробовая тишина, погружая всю комнату в минуту неосознанного и молчаливого шока. Кровь. Охрипший вскрик Елены. Выстрел. И полное безумие. Теперь, после содеянного, точная картинка того события не имела никакого четкого и запоминающегося изображения. Поэтому сейчас, сидя на до безумия неудобном бежевом диване и пролистывая в голове каждый отвратительный миг того дня, Деймон уже не мог разобрать ничего в месиве крававо-бело-темных красок, смешавшихся перед его смотрящими в пустоту глазами. Пускай сейчас, пытаясь вспомнить каждую дотошную мелочь, Деймону и не удавалось вспомнить именно то, что произошло после выстрела, почему он сразу позвонил Элайдже и как вообще вернулся в подобие человека, внезапно потерявшего светлую и добрую Елену Гилберт, он точно помнил единственные и последние сказанные Еленой с истинной любовью, сразу же зарывшейся где-то глубоко внутри той девушки, слова. «Я любила тебя, Деймон. Но этого забыть я не смогу. Ты — зверь.» — вот что на протяжении уже десяти минут крутилось в мыслях Сальваторе сорвавшимся и поистине нежным, таким прежним и уже забытым голосом Елены. Теперь он понял. Он понял, что никогда и не забывал о том мгновении, когда раз и навсегда потерял его Елену. Елену, не увидевшую жестокую и омерзительную смерть Эйприл. Елену, не узнавшую его настоящую, всегда гасимую внутри него сущность безэмоционального, несоображающего и неадекватно жестокого монстра. Елену, не потерявшую весь свой огонек жизни и радости в тяжелой кучи собственных истерик, слез и воспоминаний, что стало психологически сильным последствием для ее восприятия Деймона. Это было безумство. Это было сумасшествие. Это было то, что впервые и однажды раскрыло истинную черноту Сальваторе.

— Деймон, и почему же ты не присоединился ко мне в душе? — немного расстроенно проговорила мягким и еще совсем юным голоском Мэри-Луиза, завернутая в полотенце. Она сзади подкралась к сидевшему на повернутом спинкой к коридору диване в гостиной Деймону и обхватила его плечи цепкими и еще сырыми ладонями. Брюнет, едва оторвавшийся от своих ужасных и прям-таки разъедающих изнутри мыслей, не сразу почувствовал прикосновение девушки, с которой прошлым вечером уехал к ней домой, сбежав с самого начала напряженного ужина у Майклсонов.

— Просто я как кот ненавижу сырость. — шутливо изобразив брезгливость на лице, поморщился Деймон и неожиданно для девчонки схватил ее за руку, резко одним движением перетащив ее худощавую и еще не до

конца ставшую поистине женской фигурку через спинку дивана к себе на колени. Ее светлые мокрые волосы несильно хлестнули его по шее, и Деймон, коварно улыбнувшись, плавно провел теплой ладонью по ее ноге, поднимаясь выше к внутренней стороне бедер выгнувшейся навстречу его касанию девушки. — Только если это не такая сырость… — неоднозначно хрипловато прошептал он, заставляя Мэри-Луизу широко заулыбаться и перехватить его руку на пути к более чувствительному и труднодоступному месту.

— А ты не боишься, что тебя посадят? Мне же шестнадцать. — в очередной раз допекая Деймона своим несовершеннолетием, издевательски пролепетала она, а брюнет лишь снова усмехнулся и, оставляя на ее плече влажную дорожку поцелуев, небольно укусил ее за бледненькую шею.

— А мне двадцать восемь. И что это меняет? Я больше волнуюсь за то, что родители слишком часто оставляют тебя дома одну. — ответил парень, когда наконец-то перестал играться с кожей девушки. Мэри-Луиза, не переставая показывать лучезарную улыбку, подалась вперед навстречу к свободному на этот момент губам Сальваторе, но тот не разрешив ей даже коснуться их, поспешно встал с дивана и принялся застегивать на себе черную рубашку.

— Значит, снова уходишь… К Елене? — расстроенно спросила блондиночка, провокационно и соблазнительно закинув ногу на ногу и наградив парня опечаленным взглядом.

— Не надо строить мне щенячьи глазки. Поверь, не сработает. — справившись с мелкими пуговицами на рубашке, убеждающе произнес Деймон и, перед тем как направиться к выходу, в последний раз провел ладонью по худенькой ноге. — Передавай приветик Роуз. Пока, малявка.

Покинув дом девчонки, которая осталась с истинно счастливым и нелепым выражением лица валяться на светлом диване, который еще пару мгновений хранил терпко-сладковатый аромат одеколона Деймона, брюнет на своей черной Феррари донесся до своего дома, который не подавал признаков жизни. Само утро, по сути, было неплохим, и больше всего Сальваторе боялся его испортить, ведь даже пустые в раннее утреннее время дороги позволили ему насладиться ветерком свободы и свежести, на сильной скорости разогнавшись по пути. Припарковав машину у ворот, Деймон ленивой походкой побрел по улице, еще не освещаемой рассветным солнцем, до крыльца и, внезапно передумав звонить в дверь, сам открыл ее ключом и встретился с настороженным взглядом сразу же приблизившегося к нему Мейсона.

— Доброе утро, мистер Сальваторе. — узнав знакомое и почему-то вовсе беззаботное лицо брюнета, приветливо и вежливо сказал Локвуд, когда Деймон, небрежно и шумно бросив ключи на тумбочку в прихожей, прошел в гостиную, где еще полчаса назад на незастеленном диване спал Мейсон.

— Елена дома? — как-то робко поинтересовался брюнет, словно боясь выдать свое напрасное волнение, что лишь подрывало его самоуверенность, и грубым движением руки задернул окна, пропускающие внутрь дома слишком много света, бордовыми шторами.

— Конечно, мистер Сальваторе. — четко и, как всегда официально ответил Мейсон. — Она вернулась еще вчера вечером. Видимо, плакала. А потом сразу заперлась в своей комнате.

— Заперлась? — недоумевающе и изумленно приподняв бровь, переспросил Деймон, и охранник лишь растерянно качнул головой. — А это уже что-то новенькое…

Деймон со странным подозрением в голубых глазах взглянул на Мейсона и, ничего больше не сказав, направился в комнату Елены, разнося по дому глухой стук его поднимающихся по стеклянной лестнице шагов. Во всём доме, темном и мрачном при утренних сумерках пасмурного утра, чувствовалась свежая весенняя прохлада, делающая воздух более легким и приятным. Добравшись до темно-коричневой деревянной двери, Деймон распознал ускорение сердечного ритма, которое уже бешено скакало то ли от волнения за эту ставшую замкнутой девушку, то ли от собственного страха вновь появиться перед ней, замаскировав все свои искренние и нежные чувства за самодовольной ухмылкой эгоистичности.

— Елена… — тихо прошептал брюнет и осторожно прикоснулся к дверной ручке, словно та была до невыносимых градусов накалена, и медленно дернул, пытаясь открыть дверь. Однако его попытка пробраться в комнату осталась безуспешной. — Елена? Открой дверь… Пожалуйста, Елена, открой дверь… — мягким бархатистым полушепотом произнес Деймон, прислонившись к наглухо закрытой двери, и только сейчас смог ощутить ужасное покалывание его встревоженного сердца, что также безуспешно пыталось восстановить адекватный ритм, как парень старался осторожно дергать за дверную ручку. — Елена… Открой эту чертову дверь, Елена! Ты там вообще жива?

Сальваторе с большим волнением оглядел деревянное полотно, пару раз постучав в него кулаком, но в этой тиши опущенного в вечный сумрак дома ему отвечать спешило лишь молчание. Он снова постучал, мысленно обещая себе, что ровно через минуту будет готов выломать дверь, но подобное решение проблемы ему не пригодилось после того, как в знак активной живучисти шатенки в дверь по ту сторону от Деймона прилетело что-то хрупкое и, кажется, стеклянное, сначала врубившись в дверь, а потом со звенящим дребезгом осыпавшись на пол.

— Ладно. — решительно и уже громко сказал брюнет, прекращая приступ своей минутной слабости, вынудившей его с полным уныния и тоски взглядом прижаться к двери. — Ты не сможешь сидеть там вечно. Кстати, как ты уже поняла, у меня сегодня встреча с неким Энзо. Поэтому, не жди к ужину. Я не знаю, когда вернусь, малышка. — уже полностью воодушевленным голосом сообщил он и, не дожидаясь последующей влетевшей в косяк вазы, спустился на первый этаж, вновь встретившись с недоумевающим взглядом Мейсона.

— Всё нормально, мистер Сальваторе? Какие-то проблемы? — опасливо поинтересовался Локвуд у спустившегося парня, который целеустремленно направился к зеркалу в прихожей, поправляя воротник черной рубашки.

— Проблема лишь в том, что в этом доме слишком много комнат. — словно обращаясь сам к себе, задумчиво произнес Сальваторе и грустно подмигнул своему отражению в большом круглом зеркале, обрамленном черно-золотистой рамой. И, пожалуй, это действительно можно было считать проблемой, встающей на пути их примирению. Он убил Эйприл. Он, чего никогда не помышлялось ранее, толкнул и оскорбил Елену. И всё в одночасье. Но ведь за все довольно длительное и нестабильное время проглядывались странные светлые лучики их возможного возвращения к нормальной жизни прошлых лет, но Гилберт в меру своей обиды и принципиальности сразу же съехала из их огромной и тоже темной спальни в маленькую комнатку на втором этаже, что впускала в себя намного больше света и солнца через незашторенные длинные окна нежели другие части этого огромного и мрачного дома. Елена, конечно же, часто имела рвущееся из ее души с солеными слезами желание уехать, сбежать прочь от Сальваторе и его жилища, окончательно перерезав все оставшиеся канатики их общения, но из-за своей до сей поры тлеющей любви к Деймону, его загадочности и потаенной нежности, не могла ставить его жизнь под угрозу. Девушка, слишком хорошо знавшая своего отца, который сам покончил с похожим на бандитскую жизнь Деймона существованием лишь с момента рождения Елены, абсолютно точно знала, каковы могли бы быть последствия такого тяжелого и истерического возвращения к родителям. Однако и Деймон уже не мог спокойно проживать в их общей и забывшей безумные ночи то грубой, то сладко-нежной любви, спальне, что при виде ее каждый раз Деймон невольно поддавался своим воспоминаниям, что отрывками картинок их жизни потом долго крутились в его мыслях и воображении. Поэтому парень тоже съехал в другую комнату, но она была еще темнее и просторнее покинутого помещения. И именно это положило начало такого резкого и явного различия Деймона и Елены, разбившего их на две половинки, на две непохожие противоположности. Деймон — грубый, злой, веселый и темный. Елена же наоборот — ласковая, добрая, печальная и светлая. И так длилось ровно до тех пор, пока шатенка окончательно не залила яркую искорку своей нежности и радости рыданиями, а Деймон не погрузил себя в большее зло, мрак всей его разгульной и избалованной жизни.

— Я уеду, Мейсон. Меня не будет до вечера, а может и утра. Проследи за ней. — распорядился накинувший на себя черную кожаную куртку Деймон и устремил свой еще чем-то озадаченный взгляд на положительно кивающего Локвуда. — Только вот что. Не надо ее трогать, что-то говорить или советовать. Просто пусть делает, что захочет. Но если она вновь закатит тут страдальческие истерики, то я лично разрешаю тебе на руках отнести на чердак и запереть ее там. Потому что на чердаке нет окон, и значит она не выберется оттуда до моего прихода… И, собственно, всё… А! Если что-то с ней случится, то сразу звони мне, но тебе это «что-то» лучше предотвратить. И если она куда-то захочет уйти погулять и так далее, то ни на шаг от нее не уходи. Я не знаю какую подлянку можно получить от моих вечных «доброжелателей», поэтому волнуюсь за ее жизнь. Ты — ее телохранитель, и охрана ее тела — твоя прямая обязанность. Поэтому ты должен защищать Елену даже от меня, так как вечером есть вероятность, что я приду не в самом трезвом виде. И, поверь, меня не стоит подпускать к ней. Тебе понятно?

— Как всегда, мистер Сальваторе. — четко отозвался резко выпрямившийся Мейсон.

— Отлично. — Деймон только после всех этих наказаний смог покинуть дом, в последний раз посмотревшись в зеркало. Устремив глаза на свое поразительно идеальное темное отражение. Брюнет поспешно покинул дом, ожидая весьма спонтанную и непонятную встречу с незнакомым для него Лоренцо. И эта встреча, по его предчувствиям, казалась очень весомой.

Комментарий к Глава 4

Как вы думаете, кем была Эйприл? И всё-таки почему Деймон ее убил? Мне очень интересно узнать ваши догадки😊

========== Глава 5 ==========

Комментарий к Глава 5

Жду отзывов, они вдохновляют😊

— Мистер Локвуд, мой милый сторож, неужели Вы ничего не скажите мне? — поясничая и состраивая важное лицо, с заплетающимся языком протяжно проговорила Елена, одной рукой оперевшись на плечо недвигающегося охранника, а другой держа наполовину пустую бутылку с шампанским. Девушка чувствовала легкое головокружение, но это не мешало ей стойко стоять на ногах и стараться говорить с полной серьезностью. — Мистер Локвуд? Ну и плевать. Всем на меня похрен. — обиженно пробубнила шатенка и, отлипнув от Мейсона, вернулась на большой черный диван в гостиной, где уютно завалившаяся на темные подушки Кэролайн едва оставалась при жизни от нахлынувшего приступа не сдерживаемого смеха. Обе опьяненные девушки с презрением оглядели высокого парня, который по приказу Сальваторе молчаливо наблюдал за всемогущей Еленой, в любой момент готовый остановить ее от побега из-за очередной сцены.

— Может еще шампанского? Уверена, Эл меня убьет, но… — коварно улыбаясь и прищуривая хитренькие зеленые глазки, сказала Кэролайн, а шатенка в ответ на ее слова лишь беззвучно выхватила из рук новую бутылку с алкоголем.

— Знаешь, да пошли они все… — начиная икать с той же обидой в тихих словах возразила Елена. Она вновь затуманенным взглядом своей легкой, но вновь пробуждающей болезненную тоску опьяненности уставилась на Мейсона. — Ну-ка, мистер. Куда же в этот раз свалил наш великий Сальватор? — слишком храбро подскочив с дивана и немного пошатываясь, громко и возмущенно заговорила Елена, а Форбс безуспешно попыталась успокоить ее буйную игру накопившихся чувств. — Где же он? На важных переговорах? На очередной перестрелке? Или ворует жвачки в супермаркете? Или же он опять где-то ошивается с грязными шлюшками, которые готовы сдохнуть ради его поганой самовлюбленности?

— Елена, я думаю, что Деймон… — не успев договорить свою фразу, Кэролайн резко замолчала, поймав на себе злостный и упрекающий взгляд карих и поистине отчаянных глаз Елены, которые так и молили блондинку ничего не упоминать о красивом, остроумном, серьезном, самолюбивом и жестоком парне. Не упоминать о Деймон. О ее Деймоне, которого когда-то так нелепо она потеряла.

— Кэтрин, я думаю, что Деймон просто чем-то расстроен. Он не ненавидит тебя. — пытаясь хоть как-то остановить порядком надоевший ему скандал на заднем сидении белого ламборджини, уравновешенно произнес Аларик, изредка переводя внимательно смотрящие на дорогу глаза на построенный маршрут навигатора.

— Нет! Он меня вообще предлагал выкинуть из машины! — недовольно вскричала высокая девушка с темными волнистыми волосами. Она снова испепелила Деймона коварным прищуром ярко подведенных черными стрелками глаз и одновременно с этим незаметно протянула стройную ногу ближе к брюнету, резко и больно тыкнув парня тонким каблуком своих ботильонов насыщенного цвета бургунд.

— Сука! Я тебя убью! — полностью ощутив принесенную чересчур смелой девушкой физическую боль, Деймон с нешуточным гневом и жаждой мести намеревался кинуться на сидящую вместе с ним на заднем пассажирском сидении Кэтрин, которая ловка увернулась от его пытающейся схватить за волосы руки. Брюнет попытался снова схватить шатенку, но она, опередив его своей внезапной игривостью, быстро пододвинулась к нему, впиваясь в губы несопротивляющегося брюнета. Этот поцелуй, который позже оставил на лице парня след ярко-алой помады, получился слишком спонтанный и резкий, быстрый и бесчувственный, но это не помешало ему наполниться животной страстью, которая охватила аккуратно прикусившую Деймона за подбородок Кэтрин. Оторвавшись друг от друга, Сальваторе и шатенка уже не намеревались друг друга уничтожить под всплеском взаимной раздражительности, а лишь спокойно и тихо сидели на своих местах, иногда посматривая в окно, где по вине быстрой скорости цветной полосой пролетали уходящие от них пейзажи дороги.

— Рик, а ты действительно уверен, что мы едем в правильную сторону? — нарушив уже затянувшуюся в машине тишину, что так приятно порадовала довольно-таки уставшего от Деймона Зальцмана, поинтересовался брюнет, а Кэтрин только еле слышно хихикнула, издевательски откликнувшись на выдавшуюся в словах парня панику.

— Я не уверен, но навигатор говорит обратное. — маловоодушевляюще ответил Аларик и продолжил молчаливо таращиться на сырую от недавнего быстро закончившегося дождя дорогу.

— Тогда перейдем к разделу дополнительных вопросов. Зачем всё-таки ты взял с собой Кэт? И почему мы едем именно на твоей машине? — всё ещё в непонимании Деймон удивленно изогнул брови, ожидая разъяснительного ответа от Аларика, который лишь тихо кашлянул и посмотрел в зеркала заднего вида.

— Так. Во-первых, — неспешно начал Рик. — Я не понимаю, почему ты сам затупил насчет машины. Ты действительно хотел ехать к левому чуваку, который почему-то искал именно тебя, на своей машине, чтобы тот незатруднительно нашел тебя? Это глупо. Во-вторых, как бы ты не отпирался, но Кэт нужна нам там. Потому что, Деймон, не у тебя соблазнительные ножки и черный пояс по борьбе одновременно. И не я виноват, что ты трахаешь наше подкрепление, а потом не знаешь как от этого скрыться.

— Ты забыл упомянуть, что мой аналитический склад ума позволяет мирно проводить переговоры. Без излишней агрессии и вспыльчивости нашего любимого темноволосого злюки. — издевательски смеясь, язвительно проговорила Кэтрин и в этот миг Деймон, недовольно цыкнувший в ответ на пояснения друга, подметил в игривом ехидстве по-кошачьи прищуриных глаз шатенки странный огонек восхищения и непонятной скрытой нежности, адресованной именно брюнету. И подобную нежность парень уже наблюдал в самом знакомом и родном выражение лица Елены, которое за последнее время проявляло лишь печаль и обиду, но присутствовала в сияющих глазах Кэтрин пламенная страсть и непоколебимая стойкость ее самостоятельности и хитрости, помогающие ей на протяжении всех двадцати пяти лет лететь по жизни с раскрытыми крыльями, несущими не высоко над всеми проблемами и сложностями существования. И Деймон, помимо такого влюбленного в него взгляда, ни раз замечал некоторое внешнее сходство этих абсолютно разных девушек:немного смугловатая кожа, шоколадного цвета волосы и глаза, стройная и гордящаяся прелестями фигурка. Однако Пирс славился своею украденной у брюнета самодовольной ухмылкой, что проявляла сразу все ее внутренние непростые чувства, выражающиеся в саркастичных шутках и соблазнительно-обольстительной улыбке. И эта девушка, пожалуй, действительно имела полное право улыбаться не только новому светлому дню, но и всей жизни, которая наградила Кэтрин разведенными, вследствие чего всё позволяемыми родителями. Еще в подростковом возрасте она, ради собственного удовольствия и скуки, увлеклась мелким магазинным воровством, а позже ее преступная деятельность не сильно выходила за рамки разумного подобно проворачивающему невероятные дела Деймону. Однако эта шатенка обладала неповторимым талантом, свойственным лишь истинному хитрецу, чем весьма нагло пользовались ее друзья — Деймон и его мужская свита. Как они вообще познакомились, не помнила ни она, ни Сальваторе, но до сих пор они осыпают друг друга издевками и шутками, наравне с этим не переставая с одного нахального касания заводить друг в друге ни к чему необязывающую всепоглощающую страсть.

— Кстати, ты дочитал досье Энзо? — отличаясь от Деймона своим умениям соблюдать правила дорожного движения, остановившись на светофоре, спросил Рик. В ответ на вопрос мужчина получил хрипловатую усмешку брюнета, который настойчиво гладил ладонью коленку вновь пододвинувшейся к нему Кэтрин, что с жаркой игривостью в глазах наблюдала за ставшим необычно оживленным Деймоном. Его настроение медленно взлетало вверх, как и уголок его улыбающихся губ.

Белый дорогой автомобиль, проехавший огромную длину дороги от дома Сальваторе до места назначения, плавно затормозил и аккуратно припарковался у края высокого бардюра, обрамляюшего немного подсохшую от небольшого дождика асфальтированную дорожку, что шла вдоль корявого металлического, чуть тронутого ржавчиной забора. Вокруг, среди пасмурности серых облаков и темных еще безлиственных деревьев, проглядывалась лишь какая-то холодная и одинокая пустошь, разбавляемая только невысоким забором и небольшим каменно-кирпичным зданием, возле которого были свалены разные кучи и обломки то ли железа, то ли убитых в хлам машин, прогнивающих тут уже несколько десятков лет.

Двое парней поспешно покинули машину, ожидая чересчур медленно и прихотливо вылазившую из нее Кэтрин, которая боязливо ставила свои ноги в безумно красивых ботильонах на мелкую лужицу. И теперь, когда все они оказались перед закрытыми старыми воротами, Деймон, наверное, по вине скуки решил досконально изучить голубоватым прищуром длинные стройные ножки шатенки, спрятанные в черные кожаные джинсы, а она, подметив это, только с ехидством посмотрела на него в ответ, невольно заставляя парня почувствовать нарастающую хрипотцу в голосе, которую он наравне с едва сдерживаемым возбуждением так боялся допустить вблизи Кэтрин. Аларик же, не обращая внимания на Деймона и счастливую от издевок над ним Пирс, попытался хоть что-то предпринять, и постучал пару раз носком ботинка о железный прут забора, ворота которых сразу же открылись благодаря незнакомому им блондинистому невысокому парню, что пропустил их на территорию, кивком указав на кирпичное здание.

— Ты уверен, что мы должны были приехать именно сюда? — стараясь как можно тише, спросил Деймон у Аларика, не скрывая своего возмущения. Зальцман не знал, какие слова смогли бы устроить брюнета, поэтому лишь беззвучно пожал плечами и вместе с другом и Кэтрин продолжал приближаться к странному построению, преодолевая сырую и неровную землю, заросшую многолетними сорняками и укрытую непонятным мусором.

— Приветствую вас, гости. — внезапно послышался тихий и чарующий неким таинством своего тембра голос позади трех смотрящих лишь на кирпичное здание людей. Они резко обернулись назад, а Деймон, не нарушая своих привычек, самодовольно усмехнулся, когда перед ним предстал невысокий парень с щетиной в черной куртке, который подобно зеркалу будто копировал злорадственную ухмылку Сальваторе, что не ушло от внимания и Рика, и Кэтрин. — Извините за это место. Просто хотел назначить встречу на нейтральной территории.

— Так вот ты какой, цветочек аленькой. — язвительно проговорил Деймон, не сводя пристального взгляда ярко-голубых глаз с незнакомца, чье имя было известно лишь благодаря Каю, успешному и трудолюбивому, но слишком юному помощнику команды Сальваторе. Аларик вновь не сдержал тихого хихиканья, услышав саркастичный тон друга, и переглянулся с шатенкой, на лице которой не дрогнул ни один мускул, не выдавая и одной эмоции ее наружного равнодушия.

— Деймон… Ну зачем сразу так. — смягчив свой по-странному хриплый и тихий, немного пугающий голос, сказал Энзо и протянул руку брюнету в знак знакомства, но Сальваторе проигнорировал его жест. — Тебе, наверное, уже известно мое имя, как и мне твое. Но я не хочу прелюдий. Перейдем к делу. Мне нужен партнер.

— В этом, увы, я не могу тебе помочь. У меня есть очень классная девушка. — с прежней издевкой в своих фразах, отрицательно отозвался парень, вызывая этим настораживающую хмурую тишину, подчеркивающую проступающее на лице Лоренцо явное недовольство. Кэтрин, подметив и молчание, и напряжение между двумя парнями, сделала шаг ближе к Деймону, вынуждая Энзо перевести исследующий взгляд на девушку, которая заставила его незаметно засмущаться от укоризненной ухмылки, появившейся на ее лице.

— Ладно. Скажу иначе. Мне нужен напарник, мистер озабоченное мышление. — снова заговорил Энзо.

— Нет пошлых слов, есть пошлые уши. — незаменимой для него фразой виртуозно возразил Деймон, заводя Энзо в молчаливый тупик. Снова молчание. Снова напряжение. Теперь даже Аларик сменил свое умиление и насмешку над весьма странной ситуацией на настоящее опасение. Зальцман мысленно молил друга прекратить уникальный батл пререканий, но его внутренние и неозвученные слова не имели возможности долететь до Деймона, который снова усмехнулся.

— Не думаешь, что это слишком подозрительно? Ты угрожаешь моему другу, как параноик разыскиваешь меня и передаешь непонятный адрес, ведущий к обществом забытому месту… Чего ты от меня хочешь? — едва удерживая свое терпение от снова нахлынувшей раздражительности, спросил Деймон и уже безо всякой усмешки или доброжелательности в твердом голосе в упор уставился на Энзо, на чьем непокалебимом лице не проглянула и тень испуга, а лишь яркие искорки лидерства в темных зрачках, что разжигало у Сальваторе больше презрения и нарастающей неприязни к нему.

— Должен признаться, я фанат твоей фамилии. — поспешно проговорил Сент-Джонс. — Я искал тебя благодаря чужим сплетням, но теперь понимаю, что не обойдусь без твоих амбиций. Есть одно серьезное дело. И ты мне нужен. Твоя репутация бандитского мастерства весьма воодушевляет, поэтому я думаю, что мы сможем договориться.

— Я знаю, что моя шедевральная персона уникальна, но вряд ли мы сработаемся. — уверенно ответил Деймон и уже собрался направиться обратно в сторону машины, кивком подзывая за собой Кэтрин и Аларика, но Энзо резко преградил ему собой путь, нагло всматриваясь в его льдистые глаза.

— Спешу тебя огорчить. Восхищаюсь я вовсе не тобой, а твоим отцом. Джузеппе — истинный гений. Известный мафиози. Влиятельный человек. Однако в последнее время он слишком сильно теряет хватку, а ты — свежая кровь. Рвение и принципиальность. Но способностей у тебя как у годовалого ребенка.

— Тогда зачем тебе нужен ребенок в каком-то серьезном деле? — прожигая тем же льдистым и насыщенным недовольством взглядом, хрипло пробурчал Деймон.

— Потому что в случае чего, твой отец сможет взвозиться и отмазать тебя. А там, где ты, и я неподалеку. — совсем наивной интонацией разъяснил Энзо. Брюнет, не выслушивая дальше доводы Сент-Джонса, направился к воротам, зная, что друг и шатенка последовали за ним, полностью поддерживая неуравновешенность незнакомого им типа, однако Деймон резко остановился в шаге от выхода с захломленной территории, застывший и почувствующий неугомонное бьющееся ритмом сердца волнение в груди.

— Я бы не отказывался сразу на твоем месте. Посоветуйся с Еленой. Быть может, она не готова отдать жизнь взамен на твой отказ. — поразив панически оцепеневшего Деймона одним только именем, Энзо чуть заметно заулыбался, радуясь тому, как болезненно смог надавить на чувствительное место Сальваторе. — Не только ты знаешь всё о других. Например, сейчас она бухает со своей подругой-блондинкой.

— Она не пьет. — наотрез сказал Деймон, еле шевеля губами и боясь, что его голос сорвется на крик, который, в свою очередь, сопроводится неконтролируемой злобой, готовой вступаться за одно лишь упоминание о Елене своей пылкостью и жестокостью. И чуть погодя, словно принимая жестокий удар со всей своей стойкостью даже при поражении, брюнет добавил. — Где мне тебя найти?

— Поверь, я найду тебя, если ты мне понадобишься. — Энзо в последний раз наградил Деймона усмешкой победителя, а тот, не сказав и слова больше вместе со своим эскортом в лице Кэтрин и Аларика двинулся к машине, игнорируя вопросительные и непонимающее выражение лица друга.

— Она не пьет! — взорвав наконец-то свое шаткое терпение, вспыльчиво воскликнул Деймон, когда резко и раздраженно с шумом раскрыл входную дверь и сразу же наткнулся на двух нетрезвых девушек, нелепо танцующих посреди просторной гостиной. Еле сохраняя спокойствие Сальваторе смог распрощаться с достающим вопросами Алариком и на удивление озадаченной Кэтрин, чья помощь вовсе не понадобилась в их весьма странных переговорах, но теперь он с полной озлобленностью в уставших глазах смотрел на происходивший в доме беспорядок. Вокруг, словно по его же собственной вине, валялись несколько опустошенных бутылок шампанского, а тонкий плед на темном диване был истоптан и помят следами ног. Обе девушки, затихнув после долгого безостановочного и искреннего смеха и только сейчас заметив присутствие брюнета, направили более-менее внимательные взгляды охмелевших глазок на парня, который с неподдельной строгостью на лице возмущенно осматривал комнату. — Мейсон, будь добр, отвези Кэролайн домой. К Элайдже. — холодным и ничего хорошего не предвещающим голосом распорядился Деймон, и блондинка, отказываясь от любых протестов, послушно последовала за высоким охранником к выходу, напоследок поддерживающе и грустно улыбнувшись Елене. Послышался хлопок закрывающейся двери, и Гилберт осталась в пустом доме наедине с жестокой тьмой, которая льдистым взглядом испепеляла ее немного пошатывающееся тело.

— Теперь ты решил лишить меня еще и подруги? — с вызовом таращась на Деймона, недовольно прошипела Елена с необыкновенной храбростью в своем громком голосе. Брюнет молчал, будто и не намеревался хоть слово произносить в ответ, и только наблюдал за этим милым, совсем еще юным лицом двадцатидвухлетней девушки с нахмуренными бровями. Сальваторе, слишком хорошо познав жизнь за небольшое время своего существования, смог привыкнуть и вместе с тем выработать настоящее и непримиримое отвращение к опьяненным девушком, но сейчас, при виде этого неумеющего пить и едва державшегося на ногах маленького человечка с широко раскрытыми карими затуманенными глазками, к нему в сборник чувств подкрадывалось лишь доброе умиление. Он еле скрывал нежную улыбку за маской строгого и требующего серьезности в целях профилактики во благо уничтожения женского алкоголизма у Елены лица, но всем своим снова бьющимся и окрыленным влюбленностью сердцем чувствовал всю невинность и тоску девушки, которая лишь под влиянием других людей наивно верила в помощь шампанского.

— Елена, ты же никогда не пьешь. Что с тобой? — сменив свой гнев нежным, ставшим законным в присутствии этой шатенки, голосом сказал Деймон и приблизился к Гилберт, которая проявляя смелость своего оживленного и пьяного настроя стояла посреди гостиной и убивала брюнета презрительным взглядом исподлобья, что в данный момент вызывал у него только скрытый смех.

— Я не буду отвечать, Деймон. Потому что это снова превратиться в скандал. — сквозь зубы проворчала девушка, отвечая совершенно неохотно, и обессиленно плюхнулась на диван, подперев голову руками. — Я вообще хочу спать! — буйственно вскричала она и откинулась на спинку, хлопая длинными ресничками больших, словно удивленных глаз, и теперь Сальваторе действительно не смог удержать улыбку, которая с самой редкой и настоящей нежностью проявилась на его бледном лице. Теперь у девушки действительно закончились всякие силы даже говорить, и она лишь устало и сонно прикрыла глаза, словно и вовсе забыв про существование стоявшего прямо перед ней парня.

— Малышка… — под действием чересчур милой картины, тихо и еле слышно с хрипотцом в бархатистом голосе прошептал Деймон и, уже не боясь того, что шатенка сможет начать вырываться и пускать в бой кулаки с ногтями, осторожно приподнял ее над диваном и подхватил на руки, где она, абсолютно отключившись от внешнего мира и окунувшись в дремоту, удобно расположилась и невольно одной рукой обвела шею Деймона. Он снова улыбнулся, с неприсущей ему лаской вглядываясь в это милое, круглое и смугловатое личико спящей Елены, но и проявлялись в тот миг в его серо-голубых глазах и тусклые искры некой печали и отчаяния, будто ненавистно в мыслях проклиная самого себя, что по своей же вине лишил себя такого прекрасного вида. Он лишил себя ее прекрасного и поистине доброго взгляда, спящей и забавной мордочки на его плече, ее по-настоящему счастливой улыбки, которую ей подарить мог только он сам. Однако, откинув от себя все ненужные ему в этот и без того суетливый день размышления, он крепче сжал ее хрупкое и невесомое тело в сильных руках и побрел вверх по лестнице, направляясь в уютную комнатку Елены. Он сам не знал, что овладело им в этот момент, но именно это что-то сподвигло его на чересчур благородный для его грубого и бандитского персонажа поступок.

Деймон, добравшись до маленькой и непривычно светлой комнатки Елены, аккуратно пронес ее через дверной проем, ощущая насколько слабым и поддатливым было ее идеальным тело, которое он медленно опустил на мягкую кровать, что резко украла у него ее тепло, ее маленькие и чуть вздрагивающие ладошки, милое сонное сопение чуть прикрытых, словно ожидающих поцелуя губ. Он трепетно накрыл ее светло-розовой одеялкой, озабоченно стараясь обеспечить ей нужный уют и удобство, но, собираясь уйти прочь от нее и этой комнаты, не смог сделать и шага, задержавшись тем же нежным, как позже понял сам брюнет, скучающим взглядом на Елене. Ее стройное, пахнущее какими-то знакомыми духами тело, чуть подрагивающие во сне закрытые веки… Деймон смотрел на нее, не боясь скрывать в этот миг свою любовь, что не могла стать уязвима под чужим наблюдением в этой тихой и мелкой комнатке, и ощущал он самое приятное тепло. Тепло в разогретой одним только видом этой девушки душе. Тепло во всём его крепком теле, по которому будто в одну и ту же секунду пробежали тысячи мелких и колючих электрических зарядов, покрывающих его кожу мелкими мурашками и нервной дрожью, заставляющей чувствовать его такую нестерпимую духоту, перекрывающая ему доступ к воздуху. Его биение сердца участилось, дыхание сбилось. Деймон растеряно смотрел на Елену и не знал как теперь успокоить неподвластную ему теплую нервозность, что отнимала у него голос в невовремя пересохшем горле. Едва найдя сил оторвать свой взгляд от спящей Гилберт, от ее кровати, да и вообще отвлечь себя от безумных и беспощадных мыслей о ней, он поспешно вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.

— Привет, Лекси. — сказал с хрипотцой в едва вернувшемся голосе Деймон, когда Бренсон наконец-то ответила на его звонок. — Знаю, что ты любишь снимать мой стресс, но как насчет того, чтобы снять мое возбуждение? — получив в динамике многообещающий женский смешок, брюнет скинул вызов и улыбнулся одной из своих нахальных улыбок, зная, что его ждет еще одна ночь безумства, в котором он полностью потеряет себя, выпивая элитный алкоголь и теряя всю свою человечность в животной похоти, которую с очередной радостью примет уже с нетерпением ждущая его Лекси.

========== Глава 6 ==========

Солнечное утро проникало в широкие окна богатого дома Майклсонов, в котором с самого утра гудели голоса и суетились люди. Весна наконец-то начинала радовать своим подступающим теплом и свежим, обновленным воздухом с примесью легкости и чистоты, какая бывает лишь после окончания лютых морозов, сменившихся зеленой, означающей пробуждение природы листвой. Светло-голубое небо взамен на пасмурную тяжесть туч передавало через окна лишь приятную, словно согревающую одним лишь цветом лазурь.

— Так. Кто же всё-таки тот тип? — после долгих и чересчур рассудительных объяснений Аларика, занявших все разговоры за завтраком в большой столовой, уточнила Ребекка, а молчавшие до этого братья поддерживающе закивали, аналогично ничего не поняв из затянувшегося рассказа Зальцмана.

— Как я понял, то они сами его не знают. В общем, непонятный психопат, который вовлек другого психопата по имени Деймон в какое-то мутное дело, угрожая ему Еленой. — объединив все долгие размышления за полчаса в несколько понятных слов, подвел итоги Логан, не дав ответить Рику, который лишь в знак согласия моргнул всем сидящим.

— Ладно. С этим разобрались, но… — не успев договорить, Ребекка, поправив аккуратный хвостик светлых волос, возмущенно уставилась на Клауса, который прервал ее речь.

— А где, собственно, наш психопат? — кивком указывая на свободное возле себя и Дженны место, спросил рыжеволосый мужчина. В эту же минуту, пока кто-то старался сформулировать собственные, возможно, колкие догадки, послышался настойчивый звонок в дверь, звучащий в такт глухому стуку в железное полотно.

— Вспомнишь солнце, вот и лучик. — с позитивом произнес Аларик, ожидая прихода именно Сальваторе, но никто из сидящих за столом не спешил идти открывать дверь, обуреваемые схватившей их после сытного завтрака ленью.

— Странно. Мне в голову другая поговорка пришла… — абсолютно серьезно сказал Элайджа, но получил на свои слова реакцию, проявляющуюся в негромком хихиканье. Кэролайн лишь укоризненно наградила его строгим взглядом и неохотно поплелась по коридору, собираясь впустить Деймона в дом.

— Привет, Барби. — нахально ухмыльнувшись, сказал опирающийся на косяк Деймон и, не убирая от Кэролайн похотливо-наглый взгляд прищуренных серо-голубых глаз, сделал глоток дорогого виски из бутылки, которая была у него в руке.

— Ты что, пьяный? — с некой опаской осматривая брюнета, что уже без каких-либо приглашений ленивой походкой прошел в дом, удивилась Форбс.

— А ты что, действительно тупая блондинка? — риторически задал вопрос Деймон, взяв в свободную руку странную статуэтку с тумбочки в прихожей, а Кэролайн, не отвечая на оскарбление, с недовольным выражением лица отняла у него вещицу и поймала его жутковатую улыбку. — Ладно. Не надо злиться. Привет, ребятки. — шумно и как-то наигранно добродушно произнес Деймон, зайдя в столовую, где собрались все его друзья, и сразу же уселся на ожидающий его стул, закинув ногу на ногу и допивая последние глотки принесенного виски.

— Так… И что же случилось с тобой сегодня? — поинтересовался Клаус, не отводя от брюнета изучающего и настороженного взгляда, который хоть и излучал хозяйский покой и уверенность, но выражал некое презрение к пьяному гостю в обществе его семьи.

— Давай будем считать, что просто жизнь не удалась. — слишком просто и совсем безэмоционально ответил Сальваторе, съев со стола маленький кусочек нарезанного персика. — Я, как бы ни было прескорбно, ничтожество. И если вы собрали всё это дерьмовое застолье ради свежих сплетен об Энзо, то я скажу проще. Он — ебанутый кретин, который знает куда посильнее надавить, чтобы манипулировать мной как наивной школьницей, которую подговаривают напиться, чтобы трахнуть. Вопросы исчерпаны?

— Наверное, Елена всё-таки ебанутая, раз до сих пор терпит тебя и твои выходки… — тихо пробубнила Кэролайн, недовольная наглым поведением пьяного Деймона, у которого в этот миг снова раскрылась мысленная дверка клетки, что вот уже несколько часов старательно скрывала его прыгающую от переисбытка сил ярость. Он резко подскачил со стула, выпучив свои и без того яркие голубые глаза, немигающе метающие молнии прямиком в испугавшуюся его реакции блондинку. Деймон, залпом осушив виски до дна, решил обратить свой гневный голос в силу и неожиданно быстро кинул стеклянную бутылку в сторону Форбс, которая испуганно зажмурила глаза, страшась звенящего грохота, с каким пролетевшая мимо нее бутылка влетела в стену и мелким хрупкими осколками упала на пол.

— Не смей больше ничего говорить про Елену. Ясно! — хрипло рявкнул Сальваторе, и все его мыщцы на теле мгновенно напряглись словно в боевой стойке, дополнявшейся его невероятно серьезным и будто сразу протрезвевшим лицом, устремленным лишь на Кэролайн, чей страх бешенно колотился в один такт с сердцем. В эту же минуту, когда Деймон, видимо, хотел сказать что-то еще, Элайджа быстро сорвался со своего места и подлетел к разбушевавшемуся парню, внезапно приведя его в чувства сильным ударом кулака в челюсть, отчего на губе брюнета появилась небольшая кровоточащая ранка, которая делала его сумасшедший, озлобленный вид черной фигуры с темными взбудораженными волосами более свирепым и жестоким, как у хищника наподобии пантеры, на чьих губах виднелась бордовая кровь ее безжалостно уничтоженных жертв.

— Успокойся, Деймон. — сквозь зубы прорычал не менее сильно вскипевший от злости Элайджа, чью девушку чудом не атаковал швкал стеклянных осколков. Теперь льдистый взгляд Деймона приобрел больше удивления и некоторого шока, не ожидающего подобного поведения друга.

— Что же, решил заступиться за свою сучку? — хамовато произнес брюнет, усмехнувшись и окунув всю столовую в молчаливую тишину, где каждый боялся даже шумно задышать и привлечь внимание первобытной дикости вспыльчивого и абсолютно неконтролируемого Сальваторе. — Значит, решил променять друга на постоянный секс?

— Пошел вон, Деймон. — вмешался Клаус и, подойдя к двум напряженным парням, уставился на брюнета немигающими зелеными глазами. Он, со всем своим видом как у холеного и имеющего власть кота, требовательно кивком указал на выход, получая в ответ нервный смешок отступающего Деймона. — И не смей возвращаться сюда, пока не протрезвеешь и не приведешь себя в порядок. Всё. Прочь.

Деймон, даже не оборачиваясь, уверенно поплелся к выходу, оставляя всех остальных в столовой. Они провожали его перепуганными глазами, любуясь широкой спиной за тканью черной рубашки. Сальваторе же, мысленно возненавидев себя за то, что вообще решился прийти этим утром в этот дом, уже стоя на крыльце наградил большой дом наполненными агрессивной обидой голубыми зрачками и вернулся к своему автомобилю, вопреки легкому головокружению и собствннному опьянению намереваясь сесть за руль и, как всегда наплевав на любые правила, помчаться домой.

— Вот черт. — тихо выругался Деймон, резко затормозив возле дома и каснувшись ранки на губе, на которой запеклась темно-алая кровь. Брюнет громко хлопнул дверцой машины, немного пошатываясь выйдя из нее, и совершенно так же шумно вошел дом, сразу же поддавшись невероятному аромату свежесваренного кофе, который обволок весь дом неповторимо теплым уютом и чем-то до боли знакомым. Внутри царил совершенно ровный и спокойный воздух, родной и приятный, и этот аппетитный запах вместе с пиликающим звуком микроволновки призвал брюнета к кухне, по пути в знак приветствия как-то нехотя кивнувшего сидящему в гостиной Мейсону. И снова в льдистых глазах парня промелькнуло тоскливое отчаяние, которое заметил он сам, войдя на кухню и поймав на себе пугливое удивление Елены, вызванное внезапно вошедшим Деймоном.

— Доброе утро. — недовольно и так же холодно пробурчал он и, не проходя дальше порога кухни, прислонился к косяку, смотря выдающими его хмельное состояние глазами на шатенку, которая и вовсе забыла, что делала до прихода этого парня. Елена остановилась с небольшой тарелочкой в руках посреди кухни и растерянно изучала силуэт усмехнувшегося Деймона, совершенно не зная, что сказать. Шатенка, конечно, знала, что хозяин дома может вернуться в свой дом, но она была не готова увидеть Деймона ранним утром, в ужасно помятой рубашке, с исходившим от него терпким запахом алкоголя и с разбитой губой, оставившей на себе кровоподтек. Видеть его, всегда накрахмаленного, в подобном виде девушка совсем не привыкла, ведь он возвращался ближе к обеду с идеально выглаженной одеждой, свежим ароматом одеколона от его потрезвевшего тела и нахальной улыбкой. У Гилберт не оставалось сомнений, что о подобном виде этого парня, любящего прожигать ночи в полном забытье своей человечности, позаботились его быстро меняющиеся спутницы, которым следовало отдать должное за труд, что всё же оставался недооцененным.

— Надо обработать царапину. — только и выдавила из себя Елена, поставив посуду на стол и поспешившая доставать из дальнего шкафчика кухонного гарнитура небольшую аптечку. Деймон лишь сел на стул, наблюдая за метавшейся в панике Еленой, которая уже совсем не знала, как было бы правильнее повести себя в присутствии брюнета и что было бы правильнее ему сказать. Однако, решив просто не нарушать их обоюдное молчание, шатенка подошла к парню с пропитанной йодом ватной палочкой в руке и осторожно принялась обрабатывать мелкую ранку, словно боясь то ли неловкости ее приближения, то ли усиления неприятного жжения на поврежденной губе Деймона.

— Мне больно. — тихо зашипев от неприятного покалывания, как-то неоднозначно проговорил Деймон, и его слова, в которых было больше чувств, чем в голубом, прикованном к взволнованной девушки, аккуратно касающейся его губы, взгляде, заставили Елену отшатнуться и едва заметно тяжело вздохнуть.

— Тебе приготовить завтрак? — совсем поразив Сальваторе разговорчивостью и готовностью что-то сделать ради него, нерешительно спросила шатенка и, в последний раз осмотрев темное пятно от йода на губе брюнета, вернулась к микроволновке, доставая из нее какую-то разогретую еду.

— Ты странная, Елена. — еле породнясь с собственным легким шоком, хрипловато произнес Деймон, и сразу же почувствовал ноющее жжение на пошевелившейся губе. — Я явился домой только утром, пьяный, побитый, возможно, изнасилованный первоклассными шлюхами, а ты обрабатываешь мне ранку и предлагаешь завтрак? Хм. Из тебя получилась бы охуенная жена…

— А это предложение? — с явной робостью в своем мягком, но громком голосе сказала Елена, даже не повернувшись к парню и кружась у плиты, а Деймон только усмехнулся и подпер еще мучающуюся от опьянения голову рукой.

— Если ответишь «да», то это — предложение. — слишком просто и безо всяких привычных его фразам издевок ответил парень, когда перед ним появилась шумно поставленная Еленой тарелка с омлетом.

— Еще недавно я говорила, что ненавижу тебя. Думаю, ответ очевиден. — решив не составлять Деймону компанию за столом, девушка оперлась одной рукой о столешницу кухонного гарнитура и сделала маленький глоток горячего кофе, который сначала наградил ее резким и приятным ароматом, а потом горьковатым и насыщенным вкусом.

— Именно поэтому я до сих пор тебе это не предложил. — явно не окрыленный услышенным ответом, так же тихо и почти безэмоционально сказал Деймон, на чьем невозмутимом лице начала проявляться сонливость. Возможно, он уже собирался добавить к своим словам что-то еще, но его перебил быстро говоривший и чересчур тревожный голосок Гилберт.

— Мне сегодня звонил отец. Он звал нас на семейный обед. Нас обоих. — на одном дыхании сообщила девушка, и теперь Сальваторе потратил силы на то, чтобы фальшиво изогнуть удивленные брови, поясничая и заставляя нервничать шатенку одновременно.

— Я же в «командировке». — припомнил Деймон самую глупую и первую пришедшую в голову девушки отговорку, которую Елена выдала отцу, прикрывая серьезный скандал, вынудивший приходить ее на званые обеды с родителями в одиночестве.

— Да, но… Но он сказал, что видел тебя у вашего клуба. Даже не буду уточнять, что в это время ты там делал. — возвращаясь к более обиженному и недовольному тону, который успел стать для Деймона более привычным и стабильным, объяснила Елена, и брюнет заметил в ее совершающей слишком резкие и несогласованные движения фигурке истиное волнение предстоящей встречи и боязнь. Боязнь именно того, что Деймон наотрез откажется навещать ее родителей. Боязнь того, что безысходность вынудит ее рассказать влекущую за собой жутковатые последствия правду. И этот милый страх кареглазой девушки даже смог немного развеселить Деймона, что снова почувствовал в себе ярко вспыхнувшую искорку лидерства и власти, контролирующую эмоции и страхи окружающих. Он самодовольно ухмыльнулся и, отодвинув от себя тарелку с едой, уставился на Елену, что молчаливо ожидала его слов.

— Я на твоем месте лучше уточнил бы, что там делал твой отец. Знаешь, Джон — темная лошадка. — словно дразня и без того встревоженную Гилберт, заговорил брюнет. — Я бы не советовал ему спутываться с Лекси. Она слишком больно царапается. Но ладно. Я поеду в гнездышко Гилбертов с тобой. У меня нет выбора. — Встав из-за стола и не сказав ничего больше, кроме уже произнесенных издевательств, несущих в себе язвительные намеки, Деймон по-прежнему размеренной и немного пошатывающейся походкой направился к выходу из кухни, но остановился из-за негромкого возражения Елены.

— У тебя есть выбор. — сказала она. — Ты можешь не ездить.

— Нет, Елена. — совсем без агрессии, издевки, отчаяния или других его буйственных эмоций отрицательно ответил Деймон и вновь уставился на тающую в растерянности девушку. — У меня нет выбора, потому что я уже определился. Я выбрал тебя, а значит, что автоматически подписался на бонусы. На все мои «любимые» походы к твоим родителям, которые мечтают меня казнить или хотя бы посвятить в евнухи, на все твои глупые истерики и обиды, на обязательный бойфрэндский долг в виде секса, от которого, кстати, ты бегаешь вот уже четыре месяца, Елена. И даже на это чертово терпение я согласился. И всё только потому, что я выбрал тебя.

Девушке ничего не оставалось делать, как молчаливо смотреть вслед уходящему с кухни Деймону, что поплелся к себе в комнату безо всяких скандалов и криков, которые рвались из него наружу, но были скрыты лишь за серьезностью тоскливого взгляда, порой леденящего кожу своей голубой холодностью. Он ушел, но осталось в кухне что-то молчаливое и беспокойное, словно тут он бросил свою внутреннюю тревогу, охватившую и Елену, которая даже не знала собственных чувств, смешавшихся при виде этого парня, его всклокоченного силуэта, разбитой губы.

Время близилось уже к вечеру, когда Сальваторе смог проспаться после дневного, возвращающего к трезвой и скучной реальности сна. Он открыл глаза, очнувшись в своей окутанной хламом и беспорядком комнате, и первое, что привлекло его внимание — вечерние сумерки, затягивающие потемневшее небо за стеклом окна. Деймон, едва встав с кровати, что бережно снимала его усталость и вынуждала привыкать к расслабляющему теплу, почему-то внезапно захотел раскрыть все шторы, смотря лишь на тянувшееся к горизонту алое солнце, что словно пыталось догнать кого-то там, за невидимой человеку далью, но эти безумные и яркие попытки были настолько напрасными, что все ослепляющие и сгорающие от своего стремленич лучи гасли. Исчезали.

— Деймон… — испуганно и робко позвал его голос из коридора, послышавшийся сразу после звонкого звука разбивающегося стекла, сопровождающийся коротким, но громким вскриком.

— Что случилось? — сразу же выбежав из комнаты, взволновано отозвался Деймон, и в этот же миг поймал на себе пару карих сожалеющих глаз, рассматривающих его, едва проснувшегося и беспомощно милого. Он осторожно обошел мелкие осколки на полу, что валялись вокруг ног девушки в светло-розовом платье, которое явно было уготовлено для ужина с ее семьей, и рассмотрел причину тревоги и некого испуга Елены, что теперь вместе с ним таращалась на лежавшую под плотным слоем битого стекла фотографию, изображавшую их прошлое. Самое лучшее и еще нетронутое суровой жизнью прошлое. На изображении, теперь напрочь испорченном, были лишь два улыбающихся и обнимающихся человека — Деймон и Елена, которые сейчас растерянно смотрели на упавшую с тумбочки в коридоре рамку.

— Ничего страшного. Всё нормально. Это лишь фотография… — тихо проговорил он и не смог скрыть своего снова хищного взгляда с оголенного по вине фасона платья плеча девушки, по которому аккуратными волнами спадали каштановые локоны. — Собирайся. Прости, я совсем забыл про обед, но надеюсь твои родители не против ужина…

— Конечно же я не против ужина, радость моя! — радостно воскликнул невысокий русоволосый мужчина, быстро соскочивший с кресла на веранде большого дома и направившийся навстречу приехавшей дочери. Елена в сопровождении брюнета миновала на удивительно медленной для Деймона скорости дорогу между их домом и усадьбой Гилбертов, прежде чем теперь оказалась на узенькой каменной тропинке, ведущей к крыльцу, где с нетерпением ждали свою дочь Изабель и Джон. Но ждали-то они именно Елену, а не Деймона, который устало и неохотно поздоровался с родителями девушки, в предвкушении очередных унижений и пререканий со стороны ее отца, так яро возненавидевшего их отношения. Конечно, Сальваторе с большим удовольствием и легкостью мог бы послать мужчину к черту, однако миленькое создание рядом с ним по имени Елена вынудило его как и всегда натянуто улыбнуться и покорно пройти в дом, уничтожаемый недовольным взглядом Джона, что уже в обнимку с шатенкой прошел в гигантских размеров гостиную.

— Мэтт, вали на улицу! — прикрикнул мужчина, когда встретил сидевшего на длинном кожаном диване бежевых оттенков блондинистого парнишку в заляпанной футболке и вытянутых спортивных штанах. Парень испуганно подскачил на ноги и убежал прочь, заставляя Елену удивиться и постороннему человеку в родном доме, и его поспешному уходу. Деймон же лишь усмехнулся и уже собирался что-то колко возразить, но упрекающий взгляд Елены вовремя остановил парня от ненужных высказываний, и теперь не только во всей комнате повисло молчаливое напряжение, но и между этими двумя, прожигающими друг друга коварно прищуренными глазами.

— Это наш садовник. Он такой оболтус… — нарушила внезапно охватившую всех тишину, что заставляла Джона нагло улыбаться, смотря на бесспокойную парочку, мягко пролепетала темноволосая женщина, которая всегда удивляла Деймона моложавостью своей фигуры и доброго лица. — Пойдемте на кухню. Тереза, наш новый повар, приготовила сегодня индейку.

Изабель торопливо направилась в сторону кухни, и Джон пошел вместе с ней, немного затормозив и по-неприятельски издевательски посмотрел на Деймона мелкими глазенками, в которых промелькнул лишь блеск насмешки и презрения. Конечно же, Сальваторе стойко выдержал этот взгляд с умиротворенной надменностью и равнодушием на лице, но совершенно точно осознавал своими мыслями, что его ждет один из ужасных ужинов в семействе Гилбертов, поэтому грустно улыбнулся Елене, которая ради небольшого театра позволила ему приобнять ее за талию, ощущая нежное и едва притрагивающееся к ней касание теплой мужской ладони.

— Деймон, ты будешь вино или виски? Если хочешь, можешь выбрать напитки сам… — проявив гостеприимное великодушие, предложила Изабель, проведя дочь с парнем в огромную богатую столовую, что безвкусно пестрела золотистыми элементами и яркими красками. Огромный стеклянный стол был накрыт на четыре персоны, и все серебряные столовые приборы сияли в собственном чистом блеске, проявляя свою пышность и статус подобно самим Гилбертам, выворачивающим свое лицемерие и достаток как самое лучшее достоинство. Деймон прекрасно знал о нелегком прошлом Джона, который сейчас подобно святому свысока и брезгливо посматривал на брюнета, и возненавидел его именно за такую сильную забывчивость прошлого, что позволила ему видеть себя благороднее и чище в сравнении с Сальваторе. Изабель же, в меру своего приличия, хоть и поддерживала позицию мужа, но не проявляла к Деймону столь дикой ненависти, скрывая ее за натянутой улыбкой безучастной дурочки. И при всем этом хвастовстве и завышении самооценки, удалось этим людям получить совершенно непохожую на них дочь, что не нуждалась в их деньгах, влиянии и надменности. Она была не похожа ни на них, ни на кого другого, кто бы ни входил в круг ее общения. Елена была неким уникальным лучиком ангельского сознания, что белой, но доброй вороной выделялся среди кучи безнравственных мошенников похожих на Деймона и его друзей, девушек и жен тех самых преступников, и даже в собственной семье не имела близкой души, так же сильно любящей этот несправедливый мир. Эта девушка обладала некоторым даром. Она была каким-то живым фильтром, который получал на себя окружающую грязь и жестокость, но выдавал миру свою чистую свежесть и мягкость.

— Спасибо миссис Гилберт, но я за рулем. — мило и фальшиво улыбнувшись женщине, отказался Деймон и аккуратно передал Елене бумажную салфетку, заставляя ее мысленно возмутиться, не вынося и его способности восхвалять свою персону благодаря манерности и наигранному благородию.

— Когда это тебя останавливало? — хмыкнув, задал риторический и колкий вопрос Джон, явно ожидая неадекватной и раздраженной реакции брюнета, но парень только вновь улыбнулся и уставился по-хищному хитрым взглядом ярких голубых глаз на избалованного жирностью роскоши жизни мужчину.

— Как я понял, Вы весьма наблюдательны, Джон. — ровно и спокойно ответил Деймон, выводя отца Елены из себя еще больше и не разрешая ему насладиться скандалом.

— Значит, ты был в командировке? Елена рассказывала, что ты очень занят в последнее время. Так? — в столовую подали блюда, но Джон так и не притронулся к еде, завалившись на спинку стула и презрительно прожигая своими глазами Сальваторе.

— Думаю, Вы слишком любопытны сегодня вечером. Возможно, Вы не столь заняты, чтобы подмечать мой жизненный ритм? — пытаясь держать холодность на своем невозмутимом лице, проговорил Деймон, боясь выдать хоть тень эмоций в своих разговорных издевках.

— Нет, что ты… Я не любопытен. Просто ищу подходящий момент, когда тебе стоит вручить звание лебедя, исходя из твоей верности к Елене после такой долгой разлуки. — язвительно отозвался Джон.

— Наверное, кто-то был так же предусмотрителен и придумал скайп. Ну знаете, веб-камеры, прямые трансляции, секс по телефону… В общем, способов много, а занятие одно. — с совершенно непокалебимой серьезностью проговорил брюнет, ощущая, что вряд ли сможет хотя бы мысленно удержаться от смеха при виде раскрасневшегося от смущения и ярости Джона, который с точностью до ста процентов не ожидал столь резкого и нахального ответа. По лицу мужчины было заметно то, как бурно в этот миг закипела по его венам разозлившаяся кровь, однако Деймон очередной раз демонически улыбнулся, разрешая маленьким искоркам самодовольства проступить в его синих глазах. Елена же неловко приступила к еде, стараясь сделать вид, что пропустила все слова мимо своих ушей.

— И сейчас я еще раз убедился, что ты не пара моей дочери. Ты — похотливый ублюдок. — свозь зубы пробурчал Джон, нервозно чиркнув вилкой по тарелке и призвав омерзительный звук.

— Звучит, как комплимент. — снова улыбнулся Деймон и посмотрел на Елену, которая как и ее мать не поднимала глаз от тарелки, теряясь в неудобстве и неловкости язвительного и наглого диалога двух взрослых, но по-детски задирающихся мужчин. — Но поверьте, Джон, я последую вашему примеру и покончу со своими делишками, когда обзаведусь счастливой семьей с милыми детками. Да, Елена?

— У Елены не будет детей! — резко стукнув по столу кулаком, сурово выкрикнул мужчина с писклявым звоном отбросив вилку, не сдержав своих гневных чувств к сидевшему напротив Деймону. — То есть, они будут, но не от тебя. По крайне мере, пока я жив.

— Тогда на вашем месте я бы готовил красивый памятник. — по-прежнему просто проговорил парень и отправил в рот маленький кусочек индейки.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что Елена залетела от тебя? Ты, чертов осеменитель! Елена, что он говорит?! — теперь действительно рассвирепел Джон, подскачив из-за стола и с яростью одичалого быка теперь уставился на дочь, которая молчаливо плавилась под неуемным потоком злости. Шатенка даже не успела что-либо сообразить, чтобы собраться с отрицательными и в какой-то мере успокаивающими ответами, что вызвало следущую вспышку грозной ненависти в раскрывшихся глазах мистера Гилберта.

— Джон, успокойся… — тихо пролепетала Изабель, подбежавшая к мужу с легким объятием, но тот лишь оттолкнул ее от себя, немигающе уставившись на девушку.

— Нет, пап. — только и ответила она, снова опустив голову, но ее сердце бешенно колотилось испугом от произошедшей сцены, устав от подобных криков и враждующих скандалов, что происходили каждый раз, когда Деймон переступал порог дома Гилбертов.

— Всё. Ты возвращаешься домой. — четко выпалил Джон, снова опустившись на стул и крепко сжав в руке вилку. — Я терпел много твоих капризов и постоянно шел на поводу, но не сейчас. Всё. Я не хочу, чтобы дело дошло до худшего. Хватит. Ты переезжаешь обратно сюда, Елена.

— Она никуда не переезжает. —резко сменив свой оживленный и язвительный тон, на едва сдерживаемый свое собственное возмущение и раздражение, возразил Деймон.

— Переедит. И тебя, жалкий сосунок, не спросит. — резко отозвался Джон, наблюдая за тем, как в льдистом взгляде разгорается такой же буйный огонь злости и неконтролируемой ярости. — Я не собираюсь терпеть, что моя дочь живет у какого-то нахального идиота. Она не грязная шлюха, чтобы связывать с тобой будущее.

— Так значит, о создании семьи беспокоятся только шлюхи? — вскипев, Деймон тоже внезапно встал из-за стола и уставился на Джона. — То есть, Вас не беспокоило, что она больше похожа на шлюху, когда просто спит со мной без планов на будущее? Если это такая больная тема, которая так сильно тревожит тебя, Джон, то я могу тебе кое-что рассказать. Шлюхам похуй на семью. Они только и умеют, что ждать когда их отымеет какой-нибудь неудачник. Могу даже пример привести! Моя мать. Она забила и на меня, и на мужа. Так что ни ты, никто другой не имеет никакого право проводить хоть какую-то саязь между Еленой и словом «шлюха»! Понял? Мне плевать, что ты думаешь обо мне и чего ты хочешь! Елена — моя девушка, и пока она рядом со мной никто не смеет что-либо ей сказать или запретить. Она может всё. И будет делать всё, что ей вздумается, потому что среди всего этого дерьма, называющегося себя людьми, она единственный человек. И ты, урод, ничего ей не сделаешь. Пойдем отсюда, Елена.

Зависла тишина. Ни вздоха, ни слова, ни звука. Девушка, оцепенев то ли от испуга, то ли от самого смысла слов брюнета, сидела за столом и боязливо смотрела на двух стоящих друг напротив друга мужчин, таких родных и рассвирепевших. Обоюдно невыносящих присутствие друг друга. Деймон кинул на девушку короткий взгляд, который на эту секунду сменился волнением и нежностью, что мысленно приказывала ей подняться на ноги и последовать за ним. За тем, кто только что не побоялся ни ее отца, ни его влияния и злобы. Шатенка неуверенно прошла к Деймону, что неожиданно для нее крепко схватил ее за руку и повел вслед за собой прочь из пропитанного жадностью и гнилостностью человеческой душонки дома, разрешая Елене оставить лишь растерянный, посланный удивившемся родителям взгляд, не знающий ничего в этот момент, кроме искры страха.

Деймон быстро покинул помещение, не отпуская до боли сжатую в своей руке ладонь девушки, которая едва успевала перебирать ногами, чтобы успеть за целеустремленно направляющимся к машине парнем. Он смог разжать ее руку лишь тогда, когда им пришлось сесть в автомобиль, словно укрывший их от тех безумных взглядов Гилбертов и той ужасно пышности богатства. Елена взглянула на нажимающего на газ Деймона, на чьем лице было выражена едва скрываемая нервозная ярость, заставляющая его забывать о собственном здравом разуме и контроле при каждом недобром разговоре, затрагивающем его девушку. Девушку, защищать жизнь которой он считал обязанностью. Шатенка наконец-то оторвала прикованные к его сосредоточенному на дороге лицу карие глаза и теперь четко расслышала неровный и быстрый стук своего сердца, который вместе с ревом мотора бешено несущейся машины отбивал шумный ритм. И так продолжалось до того, пока все эти звуки и пролетающие за стеклом смазанные пейзажи не вызвали у девушки сводящее с ума головокружение, вынудевшее ее подать голос.

— Что это было, Деймон? — возмущенно спросила Елена, чье сознание теперь отошло от удивленного шока и могло прорабатывать произошедшее. — Он — мой отец, а ты наговорил ему такое…

— Елена, он — козел, которому плевать на тебя. Он считает тебя шлюхой, а ты считаешь его отцом? Да какое он имеет право это говорить! — громко произнес Деймон, чьи руки до побелевших костяшек впились в руль, но парень старательно пытался скрыть свою злостную нервозность в присутствии Елены.

— Да? Но ты можешь оставить мне хоть одного человека, которому я могла бы доверять? Если так, то абсолютно всем плевать на меня. Даже ты постоянно куда-то сбегаешь, словно меня и вовсе не существует, Деймон! — тоже перейдя на повышенный тон, прокричала не менее взбесившаяся произошедшим Гилберт и просверлила усилившего скорость машины парня возмущением и отчаянием своего взгляда.

— Поверь, люди, которым можно доверять точно не твои родители. Это самоуверенные твари, которым похрен, где ты и как! Я не выводил бы твоего отца из себя, если бы он не говорил про тебя гадости. Елена, в первую очередь он должен оставаться твоим отцом, а отец не имеет право себе такое позволять. Ты его дочь, и я бы на его месте обвинял бы любую суку, но уж точно не называл бы своего ребенка шлюхой. Да он даже против того, чтобы я был отцом твоих детей! Чем я хуже него самого? Я не настолько скотина, как он думает. Как ты думаешь, Елена. Потому что мои дети всегда будут теми, за кого я буду рыть землю из-под себя, чтобы они ни в чем не нуждались! — теперь уже не в силах остаовить забурлившую внутри него кровь и раздражительность, Деймон перешел на неконтролируемый крик собственных эмоций, заставляя девушку испуганно вжаться в сидение даже прежде, чем он с мерзким скрежетом шин резко затормозил возле их дома, как ошпаренный выбегая вслед за неоставшейся в стороне от нападения истиречно-гневной нервозности шатенкой. Елена быстро влетела в дом, зная, что еще мгновение в присутствии брюнета заставит ее снова потеряться в искреннем плаче своих нагло издевающихся эмоций, которые с жалобными всхлипываниями уже вырывались наружу.

— Елена, подожди. — слишком внезапно ставшим мягким голосом с легкой хрипотцой сказал Деймон, и девушка, мучаясь в сомнениях касательно своих действий, остановилась в одном шаге от стеклянной лестницы, поворачиваясь к Деймону с заплаканным лицом, выражающим настолько глубокое отчаяние и растеряность, что внутри Сальваторе снова проснулась ноющая боль, заставляющая его воспоминания прокручивать все те дни, которые дарили им двоим исключительно улыбки.

— Деймон, оставь меня… — сорвавшимся из-за подступивших слез, размазывающих тушь по ее мокрым щекам, прошептала Елена, отшатнувшись чуть назад, когда парень быстрыми шагами приблизился к ней.

— Нет, Елена. Ты знаешь, что не оставлю… — настойчиво и серьезно проговорил он, не переставая с сожалением смотреть в ее грустные покрасневшие карие глаза, которые преобрели какой-то пустынный, светлый оттенок, заставляющий его самого пропадать в какой-то внутренней тоске. — Елена… Я… Я не хотел довести всё до такого, но… Но всегда есть какое-то «но». Если так будет лучше, то я готов извиниться за этот паршивый вечер. И… И просто скажи мне, у меня есть шанс? У нас есть шанс? Есть ли хоть одна попытка, что всё будет как раньше?

— Деймон… — так же тихо прошептала она, словно у нее не осталось и капли сил, чтобы нормализовать свой пропавший во всхипываниях голос.

— Елена, я всё понимаю… Но уже нельзя ничего изменить! Просто чисто фактически ничего нельзя изменить. — Деймон не спускал с нее своего льдистого взгляда, но знал как предательски дрожит и его голос, поддавшийся и волнению, и жалости. — Я знаю, тебе нелегко. Я готов понять. Для твоей психики это как минимум ужасно, и… И тебе требуется время. Но мне не легче, Елена! Черт возьми, я грохнул человека, и мне точно не проще! Думаешь, для меня это всё спокойно? Да я с ума уже сошел, потому что меня успокаивают только одни шалавы, которые сами липнут ко мне. Да, меня это успокаивает, но мне нужно лишь вернуть тебя. И мне страшно. Я серьезно, мне страшно. Я боюсь, что потеряю тебя окончательно, если буду добиваться от тебя того, от чего ты постоянно убегаешь. Ты и представить не можешь, как сильно мне не хватает тебя, но я боюсь даже посмотреть тебе в глаза, зная, кого ты увидишь. Убийцу. Жестоко и порочного урода. И я боюсь остаться без тебя. Конечно, я крепко связан со всей хренью касательно хулиганства, ограблений и прочего дерьма, но я никогда не оставлял за собой кровавых следов. Я не убивал. Раньше не убивал. И до одного этого поганого дня среди всей нашей компашки чистыми оставались лишь я и Кай, потому что один только Клаус уничтожил кучи людей. Но я не такой. Такой, но не настолько… Елена, я… Я впервые не знаю, что мне делать. Мне тоже хреново, как и тебе, но я пытаюсь держаться и не показывать это, потому что меня сразу задавят. Как смазливое чмо. Но мне хреново. Я просто хочу, чтобы ты это тоже знала…

— Я не хочу об этом говорить… — словно пропуская каждое его слова острой иглой через себя, осторожно возмутилась Елена, не имея возможности пошевелиться из-за собственной нервозной усталости, что захватила всё ее содрогающееся от плача тело.

— Да пошло оно всё к черту! — резко выругался Деймон и, словно отбросив что-то каждый раз сдерживающее его порыв, одним рывком вплотную приблизился к девушки, впиваясь в ее губы неожиданным и до боли в сердце нужным поцелуем. Он слишком резко ринулся к Елене и теперь, крепко сжимая в своих сильных руках ее хрупкие плечи, он не мог отпрянуть назад, когда их губы отдельно от их здравомыслия сцепились в единой искре нежной растеряности. Обнимая ее тело своей нежностью и властностью, Деймон заставлял таять шатенку в своих руках, разрешая ей ощутить то самое необходимое тепло, которое каждый раз ускользало от нее в одном лишь шаге вот уже четыре месяца. Она тоже поддалась навстречу к нему, соприкасаясь с ним губами, и тот поцелуй, пускай вызванный внезапностью, страхом и отчаянием, сиял своим чудесным необыкновением, вынуждая их двоих растворяться в собственном мире тишины и сладостно манящих губ, соединившихся в едином поцелуе, страстном и взамном, грубом и нежном, чувственном и приятном. Они существовали лишь одни в этот миг, когда он крепко прижимал ее к своему телу, она устало держалась за его плечи, падая в его объятия. Его удивила ее невозмутимость, но в тот момент, когда она бесприкословно поддавалась его руками и поцелую, брюнета не заботило ничего на свете, кромо собственной радости и минутного умиротворения. И было ли то шоком, или стыдливостью и смущением, но Елена медленно отпрянула от его лица, убирая с его плеч свои ладони, будто сама не могла поверить в содеянное.

— Спокойной ночи, малышка… — он снова усмехнулся, но теперь его голос был настолько счастливым и четким, что его фраза еще долго крутилась в мыслях усталой и не понимающей собственных мыслей Гилберт, когда Сальваторе уже черной тенью ушел из дома, оставляя Елену наедине с тишиной и собственной болью в отравленном отчаянием сознании.

Комментарий к Глава 6

Вот и ставшая долгожданной глава) Написание было немного затянутым из-за того, что эта часть почти в два раза больше, чем остальные. Надеюсь, она произвела впечатление. Жду отзывов❤

========== Глава 7 ==========

Комментарий к Глава 7

Вот и новая глава))) Пожалуйста, оставляйте отзывы. Мне это очень важно. Критикуйте, советуйте. Может, в фанфике чего-то не хватает? Или же что-то в излишке? Прошу, пишите отзывы) Они вдохновляют и направляют в нужный поток мыслей, помогающих писать.

Скорость резко увеличилась, и теперь черная машина еще быстрее рванулась вперед по пустынной трассе, освещаемой частыми фонарями с оранжево-желтым светом. Опустилась темная ночь, окутавшая мраком все улицы, и над дорогой склонялись едва пробудившиеся после зимы деревья, чьи черные разветвленные стволы устремлялись ввысь, в беспросветные небеса. Деймон еще крепче сжал в своей хватке руль и озадаченно смотрел вперед себя, на дорогу, но в мыслях крутился точный адресс того места, куда ему было необходимо добраться, чтобы сейчас, в самый непонятный для него самого момент, получить истинную поддержку, не замазанную фальшью или равнодушием. И это была не Лекси, умеющая уничтожать в жизни полную жопу именно этим местом. И это была не Кэтрин, умеющая снимать стресс своими издевками и резкими, заводящими движениями. И это была даже не Мэри-Луиза, не знающая ничего про жизнь малолетка, жаждущая извращенного разнообразия в отношения с лесбиянкой Роуз. Черная Феррари с брюнетом, на чьем серьезном и идеальном лице был лишь встревоженный взгляд голубых глаз, уверенно и быстро направлялась к огромному и, пожалуй, хранящему слишком много больных и хороших для Деймона воспоминания дому. К дому Сальваторе.

— Твою ж мать! Я чертов идиот! Ну нахрена… — ударив кулаком по рулю, вскипел Деймон, не в силах удержать внутри себя личную агрессию, вызванную таким внезапным и резким совершённым несколько минут назад поцелуем.

Автомобиль, не сбавляя темпа, резко завернул за угол дороги и так же быстро остановился перед высоким глухим забором темно-синего цвета. Выйдя из машины, Деймон уверенно прошел к воротам и, всё ещё не прощаясь с внутренними переживаниями, настойчиво пнул ногой в железное полотно, из-за которого показалась каменная морда охранника, который с подозрением оглядел брюнета подобно цепной собаке и уже через миг пропустил Деймона на территорию, позволяя парню зайти в роскошный дом, в меру богатый и засыпанный мебелью.

— Блудный сын вернулся, а ты не встречаешь? — громко и саркастично сказал Сальваторе, и его оживленный голос эхом разнесся по этажу дома, но ответа не последовало. Парень прошел в гостиную и плюхнулся на длинный диван, предварительно прихватив из мини-бара бутылку неадекватно дорогого виски.

— Деймон, я привык, что ты радуешь ночными визитами. Но какого опять хрена? Я уже спать хочу… — послышался басовитый голос вместе со звуком тяжело спускающихся по ступенькам вниз шагами темноволосого мужчины, что отразил абсолютно идентичную нахальную ухмылку своего сына.

— Ага. А Викки тебе сказочки читала, да? — с издевкой произнес Деймон и крепко обнял отца, который уселся рядом с ним и пододвинул свой стакан. Брюнет разлил алкоголь и, звякнув наполненными элитной бурой жидкостью бокалами с отцом, залпом выпил его.

— Да тише ты! Мы реально спали. — возмущенно, но тихо отговорился взрослый мужчина и снова уставился на Деймона, поражаясь тому, сколько всего его сын унаследовал от его прекрасной внешности и задиристого характера. — У нас нелегкое время…

— Ну-ну… Ты только у меня совета не спрашивай, а то я пока без помощи обхожусь. Пока у самого всё получается. — серьезно произнес парень, но потом, не сдержав внутренней волны, в голос засмеялся, сразу же получив несильный подзатыльник от отца, который подхватил его тихий смешок. И был, пожалуй, вызван смех старшего Сальваторе не столько язвительностью сына, сколько умилением происходящего. Рядом с ним сидел его же сын, тот же Деймон, но то был уже вовсе не несмышленый ребенок, а совсем взрослый и довольно-таки благоразумный парень, что вырос слишком быстро и незаметно. Он, с выпивкой и наглой улыбкой, сидел перед отцом, словно не было того беззаботного детства, не было трудного и капризного подросткового возраста, как и легкомысленной юности, что слишком поспешно обратила его в познавшего и плохое, и хорошее мужчину. Наверное, многие люди совершенно не замечают, как сами меняются наравне с проходящими годами, но четко и ясно видят, как нещадно время обходится с другими. Именно такое же чувство чужих изменений пробудилось в этот вечер в Джузеппе, но Деймон не понял истинный смысл улыбки ударившегося в мысли отца.

— Нет, Дей. Я серьезно. У Викки умерла мать, и… — замявшись сообщил отец, и не успев договорить удивленно посмотрел на сына.

— Сожалею. — только и сказал Деймон, резко вычеркнув из своего голоса какие-либо издевки, а потом подхватил пораженный взгляд отца и показал ему ответный. Вопросительный.

— Ты сожалеешь? Я поражен. — всё ещё удивленно пояснил мужчина и потянулся к бутылке с виски, требуя добавки, но Деймон ещё продолжал с возмущением и недопониманием смотреть на него.

— Ты думаешь, что я… Стоп-стоп. — выхватив у отца поднесенный к губам бокал, смутившись, затараторил Деймон, не убирая непонимание из голубого оттенка глаз. — Ты думаешь, что я не могу сожалеть?

— Кто-кто, но не мой сын. Ты заведомо не можешь обладать подобным чувством. Ты — Сальваторе. А сострадание и сожаление для нас — грех. — вернув себе стакан и успев даже выпить, сказал Джузеппе, но в ответ получил от сына лишь негромкую усмешку.

— Круто. Фригидная сволочь я короче… — обиженно выпалил Деймон, вызвав очередной смешок у отца.

— Ну почему сразу фригидный? Да это вообще другое… Что ты несешь, сынок? — подавляя смех, Джузеппе сделал еще один глоток и с отцовской любовью уставился на Деймона, который будто на миг снова вернулся в сумасшедший караван собственных загруженных мыслей, придавая его серьезному лицу прежнюю печаль и недовольство. — Ты-то как сам? Что в жизни?

— Да хуйня охуевшая в жизни! — вспыльчиво отозвался Деймон и завалился на спинку дивана, уже осознавая, что зря под давлением собственных эмоций приехал к отцу, который не оставит его без выведанных историй и душевных разговоров, что умышленно пропитает жизненной и невсегда понятной мудростью. Однако брюнет лишь тяжело вздохнул и собрался с мыслями, готовый к расспросам, в которых, возможно, он инуждался после столь долгого молчания, всеобщего непонимания и безумия, подаренного ему совершенно каждым знакомым и незнакомым человеком.

— А как с Еленой? — осторожно поинтересовался мужчина, ожидая от сына и внезапный всплеск ярости, и разбитую бутылку из-под виски, и перевернутый стол, невиновно ставший жертвой чрезмерной эмоциональности Деймона. Но ничего из перечисленного не последовало, и брюнет лишь тяжело вздохнул, делая новый глоток спиртного.

— С этим всё ещё хуже. — тихо ответил он. — Я не знаю, что натворил. Если изъясняться подробнее, то я наломал слишком много дров и теперь гнию в расплате.

— Значит, всё из-за случая с Эйприл, да? — еще тише и аккуратнее спросил Джузеппе, вынуждая Деймона снова осушить стакан, запивая нарастающую злость и отчаяние.

— Естественно… Она ненавидит меня. Что мне делать, черт возьми, что? — снова повысив тон, по-прежнему растерянно произнес Деймон, готовый чуть ли не выть от ноющих скопившихся проблем, удущающих его при каждом мысленном упоминании Елены.

— Ну… Знаешь, это их удел. Бабский удел ебать парням мозги. Это нормально. — поддерживающе отозвался мужчина. — И в этом случае существуют любящие побухать друзья, но… Почему, собственно, ты здесь?

— У меня слишком хорошие друзья, которые выгнали меня из своего дома сегодня утром. — ворчливо сказал брюнет. — Черт ее подери, мне нужна Елена… Мне всегда было похрен, что творится в жизни, когда она была рядом, а сейчас как раскисший сопляк пьянствую дома у отца и плачу в жилетку. Но мне просто еще не было настолько хреново… Так что, отец, мне это простительно!

— Ладно. — усмехнувшись, подал голос мужчина и снова посмотрел на парня, который задумчиво таращился на светло-серую стену.

— Просто она была единственной, кто оставался рядом со мной. В любой ситуации и в любых моих «агрегатных состояния». — Деймон наконец-то перестал смотреть в пустоту и снова повернулся к отцу. — И сейчас она резко кинула меня. Это, однако ж, непривычно… Поэтому, получается, ты — самый надежный человек. Хотя… Ты — мой отец, и я твоя обязанность, которую ты не можешь бросить.

— Но твою мать это не останавливало… — они оба засмеялись в голос, восприняв сказанные старшим Сальваторе слова больше как шутку, чем горькую правду жизни. — Знаешь, они все такие. Постоянно чего-то хотят и просят. Но на самом деле все им нужно всего лишь внимание. Им плевать, какое, но внимание. Мы с тобой не такие, как они хотят. Девки не понимают, что ты тут голову ломаешь, пытаешься устроить жизнь, защитить ее и обеспечить. Им надо малость. Твою мать тоже не устраивало, что я где-то пропадаю. И ушла. Она сдалась, не выдержала.

— А Викки, значит, не сдалась? — вслушиваясь в каждое слово и постоянно пополняя запас алкоголя в стакане, сказал Деймон.

— Нет. — наотрез отчеканил отец. — Просто она не любит меня, поэтому не страдает и не бесится. Ей нужны мои банковские счета, а мне ее красивая молодость и поддержка. Всё. Поэтому цени Елену хотя бы за то, что ей не плевать на тебя. Она по-прежнему сидит в твоем доме и рыдает из-за твоего отсутствия. Ты — придурок, Дей.

— И что по-твоему я теперь должен делать? — с более жизнерадостным огнем в прищуренных сине-голубых глазах спросил Деймона, действительно ожидая умного совета.

— Во-первых, надо начать типа с чистого листа. Ну и чтобы этого сделать, вам надо заново познакомиться. Словно всё по-другому, и ничего плохого еще не было. Вспомни, как вы познакомились и вперед. И заметь. Всё впервые и неспешно. Первое знакомство, свидание, поцелуй, се…

— Я уже понял. — прервав отца, громко произнес Деймон, и появилось в нем что-то окрыленное. Что-то, что заставило его внезапно подскочить с дивана на ноги и, выпив остатки виски, в спешке направиться к выходу. — Спасибо, мой личный мозгоправ. — с улыбкой на лице со взглядом явно загоревшимся какой-то неожиданной идеей, колко сказал Деймон, прежде чем, шумно хлопнув дверью, вышел из дома, оставив отца в недоумении. Однако Джузеппе увидел в нем лишь свою безбашенную копию, окрыленную совсем глупой и сумасшедшей любовью, сводящей с ума и проносящей его по жизни с невероятным азартом и стремлением.

Теперь черная Феррари на такой же дикой скорости помчалась ровно тем же путем обратно, словно не было в голубых льдистых глазах Деймона ни тоски, ни печали, ни отчаяния, а лишь явное стремление и воодушевление, ведущее его к дому и вынуждая со всей силы давить на газ. Машина мчалась так же быстро и стремительно, как построенная цепь воспоминаний брюнета, которая состояла из ярких вспышек, больных и важных. Напоминающих прошлое. И сейчас, одиноко и спешно направляясь к своему дому, Деймон не переставал удивляться человеческому разуму, готовому полностью изменить ход своих мыслей и действий благодаря чужому влиянию, будь он полезным и родным или же глупым и враждебным.

— Алло, Бон-Бон? — не отвлекаясь от ускользающей от глаз дороги, быстро набрал номер знакомой девушки, которая сломала стабильную привычку Деймона спать с каждой знакомой девушкой. Бонни Беннет, местная гитаристка в баре и любительница текилы, оставалась для Сальваторе стойким исключением. — Да, это звонит похотливый выпендрежник. У тебя еще осталась та черненькая гитарка? Я скину адрес, а ты неси ее туда и оставь у двери. Я признателен, заранее спасибо. — приказал парень и быстро сбросил вызов, не успев дослушать возмущенный голос удивленной девушки, которая вскоре получила смс с указанным адресом, обязывающем ее не подвести наглого знакомого.

Остановившись у своего дома, Деймон самодовольно улыбнулся, разглядев аккуратненький силуэт акустической лакированной гитары черного цвета, что была прислонена к входной двери. И именно в этот момент парня охватило странное чувство ликования, что проявилось ярким блеском в голубых глазах, потому что даже гордиливая Бонни, имевшая иммунитет к чарующей сексуальности Сальваторе, не могла не поддаться его властному поручению. И это было оправданно. Еще несколько лет назад напившийся до шаткого сознания Деймон смог отогнать от нее несколько приставучих пьяных ублюдков, которые откровенно приставали к беззащитной на тот момент девушке в баре. Да, сам брюнет был в большей мере безнравственен и нахален, но именно эта брюнетка оставалась спасенной и неприкасаемой. И обязанной. А обязанность эта всегда выходила парню на руку, удачно и вовремя, как и эта элегантная гитара на крыльце его дома.

— Мда уж… — взяв в руки изящный инструмент, который был в его хватке только пять лет назад, тяжело выдохнул Деймон. Первая встреча. Первый разговор. Первая истинная влюбленность. Брюнет точно помнил тот ужасный и прекрасный одновременно вечер, что стер из памяти двоих людей свою невинность и значимость повседневностью жалкого быта, но сейчас четко прокрутился в голове Деймона, который пытался наиграть хоть какую-то знакомую ему мелодию, издающую редкие и совсем бессвязные ноты. Тогда он так же отчаянно и тоскливо сидел на скамейке в темном безлюдном парке, раздавленный чужим равнодушием и наглостью. Всемирной несправедливостью. Ему было еще двадцать три года, в венах игралась юная кровь, и он одиноко играл никому неизвестную музыку без слов, разносящуюся вдоль каждого дерева, пустой скамейки или безлюдной дорожки, на которой так неожиданно и вовремя появилась красивая и плачущая незнакомка. Их разговор завязался на ругани касательно всего мира. И закончился касательно удивительного сходства их побитых душ.

— Я, конечно, не романтик, но… Но что-то могу. — тихо сказал сам себе парень и, поудобнее устроившись на верхней ступеньке крыльца у открытой входной двери, собрался что-то сотворить из неладных звуков, которые он никак не мог вспомнить и соотнести, но старательно пытался воспроизвести. И, будто поймав нужное русло своего внезапного и даже шального ночного вдохновения, подаренное не более адекватным в тот душевный семейный вечер отцом, Сальваторе начал играть одну из тихих и спокойных мелодий, а его идеальный темный сидящий силуэт изящно держал в руках гитару, которая как и он была прекрасна и элегантна, но одинока и расстроенна.

— Какого черта… — резко встав на ноги и отложив гитару в сторону, едва слышно выругался Деймон, разглядев аккуратно припарковавшуюся у кованого забора красненькую недорогую иномарочку, из которой поспешно вышла высокая шатенка, направляющаяся прямиком к парню. Ее стройные длинные ножки в кожаных джинсах быстро миновали дорожку, и девушка остановилась перед удивленно приподнявшим брови Деймоном, который с интересом разглядывал ее нескрытое расстегнутой косухой декольте.

— И что ты тут делаешь? — всё ещё не догадавшись о цели прибытия Кэтрин, без наигранного удивления спросил Сальваторе и увидел серьезность на красивом лице шатенки, которая молчаливо протянула ему темно-синюю папку. — Ты хоть что-нибудь скажешь?

— Могу сказать, что ты оборзевший наглец. — недовольно проворчала Кэтрин и устремила на него свой взгляд по-кошачьи хитро прищуренных глаз, подведенных стрелками, и в нем читалось открытое презрение и некая жалость. Она снова настойчиво протянула ему папку, которую он так и не взял до этого, и тихо кашлянула, откинув назад каштановые кудряшки волос. — Я не знаю, с кем именно ты спутался, но у этого Энзо есть ужасная привычка передавать тебе всякую документальную хрень через невиновных людей. Сегодня вечером какой-то его человек подкараулил Клауса и под дулом пистолета заставил передать тебе это. Намекни ему, чтобы в следующий раз он сову использовал, а не кого-то из нас. — язвительно и неохотно объяснила девушка, осматривая ничуть не удивленного Деймона и гитару, прислоненную к двери.

— И почему сам Клаус не привез мне это? — так же хмуро оглядев стоявшую напротив шатенку, неодобрительно поинтересовался Сальваторе, а Кэтрин лишь тихо усмехнулась, словно поражаясь его глупости и зная очевидность.

— Если ты забыл, то он в обиде на тебя. Как и все мы. — немного осипшим от постоянного курения голосом ответила Пирс, и Деймон нервно ухмыльнулся, наконец-то забрав папку из рук девушки. — Сегодня был ужин в доме Рика. Там были все, а ты не приехал… Он звонил тебе, но твой номер был недоступен. Знаешь, мог бы извиниться за то, что устроил утром. Они рассказали мне…

— А… Ну если рассказали. Тогда нам больше не о чем говорить. Поэтому проваливай, у меня есть дела поважнее. — явно оскорбившись, хрипло произнес Деймон, снова окрасив синий оттенок своих глаз холодностью обиды. Кэтрин, напоследок с прежней жалостью глянув на парня, спустилась с крыльца, намереваясь уехать прочь от самоуверенной и эгоистичной личности с идеальным лицом и телом, но резко остановилась.

— И кстати, если ты не в курсе, то Елены нет дома. И твои романсы никто не услышит. Если, конечно, ты это не для очередной шлюшки здесь устроил. — окидывая изучающим и по-прежнему недовольным взглядом задумчиво рассматривающего неоткрытую папку Деймона, сообщила Кэтрин и сразу поймала голубую яркость уставленных на нее с тревогой и коварством глаз.

— Конечно же для шлюшки. Ты же тут. — не удержавшись от очередной обидной колкости, ответил брюнет и снова улыбнулся уголком рта. — То есть, как это Елены нет дома?

— Она в отличие от тебя помнит про друзей, которые для тебя ближе, чем для нее. Елена с Мейсоном была у Рика и до сих пор там. — расслышав истинную тревогу в бархатистом голосе Деймона, что весьма позабавило ее, объяснила Кэтрин. — Она сказала, что ты снова смылся куда-то на всю ночь. Ты — скотина, Деймон.

— Да ладно?! — паясничая, наигранно выразил удивление брюнет, и Кэтрин немного попятилась назад, поняв, что внутри вскипевшего Сальваторе снова растворилась слабая грань между адекватным здравомыслием и агрессивной, неконтролируемой вспыльчивости, ставшей последствием его нервозности и слишком сильно скрытой тяжести переживаний. — Представляешь, ты не первая умеешь меня характеризовать. Только меня больше раздражает, что мое «дружелюбное» стадо тупых гусей пытается строить из себя каких-то благородных святых, чьи поступки имеют лишь благие намерения! Они понабрали себе наивных сучек и делают вид, что в них верности и любви больше, чем разврата и грязи! Для кого они так выделываются? Зачем? Не я один трахаю паршивых шлюх и граблю ебаные банки, после чего как беглая крыса залегаю на дно. Не я один открываю левые счета и пью как свинья. Они делают из себя каких-то морально воспитанных джентльменов, но на деле они лишь дерьмовая кучка похотливых, жадных, лживых и наглых извращенцев! И я — не исключение. Черт, они задолбали своей «чистотой». Спроси их сама. На каждом, сука, на каждом точно есть по два трупака. Но я почему-то всегда крайний! Даже этот гребанный Энзо приебался именно ко мне! Меня уже задолбало всё это внимание, кроме капризной малышки Елены, конечно же. Которая трахает мой мозг, нервы и всё, блять, кроме нужного места! Что всем надо-то от меня?!

— Всё? Выговорился? — пытаясь как можно аккуратнее, но с вызовом сказала Кэтрин и уставилась на Деймона, у которого слова оборвались так резко, словно у него резко закончились все оставшиеся силы, и его широкие плечи под черной рубашкой, скрывающей напряженные мышцы, поднимались и опускались от сбивчивого и тяжелого дыхания, неровного после произнесенных на выдохе его хрипловатого крика слов. Деймон с дьявольским огоньком возмущения и злости в выпученных от эмоционального всплеска глазах в упор смотрел на шатенку, будто с боевой стойкой вслушиваясь в раздражующую тишину, сопровождающуюся не более приятным укоризненным взглядом в ответ таращившейся на него Кэтрин.

— Ну? Чего ты тут стоишь-то? — вернув себе прежнее недовольство и грубость в сорвавшийся тихий голос, проговорил Деймон. — Вот какого хрена ты тут стоишь и смотришь на меня? Упрекаешь, обижаешься… Да кто ты вообще такая? Мне похуй на твое мнение и обиды. Чего ты стоишь и ждешь? Я не буду сегодня тебя трахать, ясно? Так что можешь валить отсюда и не пялиться на меня с жалостливой мордой. Ты нихера не особенная, Кэт. Если ты думаешь, что я хоть что-то к тебе испытываю, раз сплю с тобой, то ты ошибаешься. Мне плевать на тебя как и на других тупых шалав! Вали отсюда. И даже если ты сдохнешь, то всем будет похуй на тебя. Вали.

— Вот как. — только и смогла произнести Кэтрин. Она едва перенесла огромный ком невероятно ноющей боли в груди, где бешено забилось сердце, и глаза, как бы сильно того не хотели, предательски намокли от резко подступивших слез. Но шатенка не могла позволить себе заплакать. Она так и стояла там, у крыльца, не способная сделать и одно движение, с покрасневшими и переполненными соленой водой глазами, и боялся моргнуть, зная, что по щекам польется обжигающая кожу вода, доказывающая ее слабость. Слабость перед Деймоном. Вместо каких-либо действий или попыток обиженно убежать прочь, вновь разочаровавшись в этом брюнете, Кэтрин лишь усмехнулась уголком рта. — Зато, если сдохнешь ты, то люди узнают, что такое искренняя улыбка.

Быстро развернувшись, девушка уверенно, но медленно, будто доказывая свою гордую и принципиальную непоколебимость перед Деймоном, зашагала к своей машине. Но Сальваторе, стоявшему на крыльце и убиваемому собственными мыслями, было плевать и на Пирс, и на то, что она уходит. Он с равнодушием продолжал стоять на крыльце с синей папкой в руках, и злость его поборола всю существовавшую в нем какую-либо человечность, что с каждым тяжелым шумным вздохом и нервным смешком большей и большей дозой покидала его сильное и крепкое тело, ставшее материализованным злом. Тьмой, не имеющей ничего, что связывало бы его с людьми. Но зазвонил телефон и отвлек обуреваемого внутренней яростью и потоком мыслей Деймона.

— Наверное, ты получил посылочку? — послышался из динамика издевательский басовитый голос, в котором парень сразу узнал Энзо, но не торопился отвечать ему. — Жду тебя в твоем клубе. Прямо сейчас.

Деймон немного поразился тому, как быстро Лоренцо закончил их разговор, что был скорее монологом странного типа, и решился открыть злополучную папку. Там был всего один лист с огромными буквами посередине, которые вместе составляли одно большое и многообещающее название «O’Hara Bank».

========== Глава 8 ==========

Громкая музыка полностью оглушала одноэтажное, но просторное здание, заполняя собой каждый миллиметр танцпола, каждый диванчик в VIP-зоне, каждую изящную и пластичную танцовщицу, что подобно змее обвивала свое идеальное полуобноженное тело вокруг пилона. Мрачность темноты развеивалась яркими цветными вспышками света, что ослепляла толпу танцующих и что-то гулко бубнящих людей, которые оставались вдали от диванчика со столиком, находящемся на небольшом закрытом от посторонних глаз пьедестале с личной барной стойкой, на котором и сидел едва вникающий в слова Энзо Деймон, немного ссутулившийся и напряженный.

— Что ты тут забыла, Лекси? — ворчливо спросил Сальваторе и откинул от себя ту самую синюю папку, про которую еще не зашел разговор с Сент-Джонсом. Девушка в золотистом нижнем белье аккуратно на длинных загорелых ножках прошагала к двум парням и резко села на стол, забирая бокал с виски у Энзо и делая несколько глотков спиртного. Она, явно играючи и издевательски, ехидно улыбнувшись, облизала край стакана кончиком языка и с прежней игривостью в своих плавных движениях вернула парню алкоголь.

— Увидела тебя, Деймон, и поняла, что обязана тебе помочь. — теперь Лекси всё свое внимание направила исключительно в сторону брюнета и повторила трюк с его стаканом, что в отличие от заинтересованности и разгоряченности Энзо вызвало у Сальваторе лишь ухмылку. Он прошелся голубыми прищуренными глазами по ее стройной фигурке, скользя по каждому изгибу ее продажного тела, и отвернулся, привыкшей к одному и тому же пейзажу.

— И где ты нашел эту красотку? — не прерывая с коварной блондинкой зрительного контакта, сказал с появившейся в голосе хрипотцой Энзо и легким касанием своей ладони провел по лежащей на столе ноге девушки. Она же лишь снова улыбнулась.

— Просто я лично проводил собеседование. — не имеющий никакого настроения к разговорам, неохотно и язвительно ответил Деймон, устало и недовольно смотря на то, как наивно Энзо поддавался издевательским чарам стриптизерши. — Ты не хочешь поговорить про это? — наконец-то перестав таращиться на детские заигрывания двух сидящих рядом людей, Деймон кивком указал на папку, делая очередной глоток виски, что способствовало погашению внутренней раздражительности брюнета.

— Не при свидетелях же, Деймон. — мило улыбаясь гладящей его плечо Лекси, мягко проговорил Энзо.

— Ты даже не представляешь, сколько всего я знаю, зайка… — нежно пролепетала Лекси и, взяв парня за подбородок, посмотрела на него своими большими и невинными глазками, вызывая у одиноко сидящего в сторонке Сальваторе очередной смешок.

— Знаешь, Энзо, у меня был хреновый день, поэтому давай ты расскажешь, зачем я приехал сюда, и я уеду. Ок? — недовольно возмутился Деймон и, сильнее сжав в руке стеклянный бокал, исподлобья глянул на сидящего напротив парня, который расстроенно проводил глазами спрыгнувшую со стола Лекси, которая теперь, обойдя диванчик вокруг, приблизилась к Деймону, нахально и резко оседлав его сверху. Он по-хищному улыбнулся и, скрывая внутреннюю нарастающую раздражительность, осторожно убрал от себя ее руки, которые ловко начали расстегивать пуговки его черной рубашки.

— Дей, ну чего ты такой напряженный? — протяжно произнесла Лекси и удобнее устроилась на нем сверху, осознавая, что его закусанная губа говорит о невероятном действии ее движений. Девушка игриво заулыбалась и активно заерзала сверху на парне, ощущая как предательски за грубой тканью синих дорогих джинсов твердеет то, что она старательно пыталась пробудить. Хрипло кашлянув, Деймон понял, что проиграл бой в сопротивлении и крепко сжал упругие ягодицы девушки, оставляя чуть больные синяки.

— Всё. Хватит, Лекси. — поспешно скинув с себя блондинку, едва непропавшим из-за внезапно пересохшего горла голосом, проворчал Сальваторе, и Бренсон послушно вернулась к Энзо, на этот раз усевшись не на круглую столешницу, а на колени парня.

— Надеюсь, ты не против веселья? — наивным и наигранно грустным голоском пролепетала девушка, на что Сент-Джонс лишь тихо засмеялся.

— Помоги парню найти себя. — только и сказал Деймон, пытавшийся залить виски наступившее невовремя возбуждение, отзывающееся хрипотцой в неровном голосе. Он старательно переводил мысли, сводившиеся исключительно к Елене и разжигающие в нем большее желание, и хитрым взглядом встретил подходящую к ним второю стриптезершу, которая направлялась к их столику с вызывающей походкой, виляя бедрами.

— Хорошо… — заговорчески переглянувшись с Сальваторе, ответила Лекси и слишком неожиданно соскочила с ног Энзо, цепляясь за его воротник и маня за собой куда-то прочь. Она кивком указала за угол, уводящий в весьма интересную комнату, о прелестях и сюрпризах которой всё знал Деймон, часто ночующий там в объятиях нескольких девиц, проходящих своеобразное собеседование на необычную работу в его клуб. Энзо весьма заинтересованно улыбнулся и, приобняв блондинку, поплелся вслед за ней, оставляя Деймона на диванчике наедине с подошедшей брюнеткой.

— И кого Бренсон должна обчистить сегодня? — улавливая приказанные брюнетом намерения Лекси, с кривой улыбкой на худом лице поинтересовалась девушка, садясь возле Деймона и, нежно проведя рукой по выпуклости на джинсах, принялась медленно расстегивать пряжку его ремня.

— Не обчистить, а распознать. — всё еще смотря вслед ушедшим Энзо и блондинке, поправил парень и одобрительно ухмыльнулся брюнетке, наклонившейся к его пульсирующему от наглых попыток Лекси низу. — Только хотя бы сегодня не надо кусаться, ладно? — в ответ ему девушка лишь тихо хихикнула. Звякнула пряжка ремня, и последовал скрипящий звук медленно расстегивающейся молнии штанов, но Сальваторе, сам не понимая нахлынувшей на его сознание волны самокритики и чрезмерной нравственности, за темные волосы оттащил голову девушки от себя, поднимая ее лицо на уровень своих льдисто-голубых глаз, которые с ярко проявившейся в их холодности жалостью и легкой неприязнью уставились на брюнетку. — Не надо. Лучше принеси еще виски.

— Мы тебя теряем… — с тяжелым вздохом проворчала девушка и резко поднялась на ноги, намереваясь захватить с бара дорогую бутылочку алкоголя для брюнета, но, возвращаясь к диванчику с новой порцией спиртного, на месте Сальваторе разглядела лишь одинокую пустоту, хранящую только легкие остатки аромата его сладко-свежего одеколона, что такой же быстрой волной как и сам парень улетел прочь от этого места, за пределы клуба.

Поспешно выйдя из здания на улицу, Деймон оказался на крыльце и был атакован внезапным, но слабым дуновением прохладного весеннего ветерка, который навеял на него одинокий сумрак ночи на пустынной парковке клуба. И только сегодня Сальваторе осознал городскую проблему отсутствия освещения, потому что всю парковку обеспечивал светом лишь одинокий и тусклый зеленый фонарь, нагоняющий больше мрака и ужаса в затихшей местности, загробное молчание которой резко прервал гулкий и непонятный звук, раздающийся, как определил брюнет, со стороны заброшенных гаражей, наполовину опоясывающих клуб. Парень осторожной походкой устремился вперед на подозрительный звук, медленно сжимая в руке револьвер, тайно прятавшийся во внутреннем кармане его кожаной куртки довольно-таки долгое время.

Темнота беззвучной ночи заставляла его вглядываться в громоздкие и нелепые квадратные гаражи. Здесь находился целый ряд заброшенных железных и покосившихся гаражей, крыши которых переполняли разрушенные гнезда и множество черных ворон, смотревших вдаль круглыми и будто стеклянными глазками. Всё навевало жуткий ужас, но Деймон, в любую минуту готовый отразить нападение возможных прятавшихся неподалеку типов, прошел в глубь стальных строений, между которыми виднелись заросшие тропинки. Над мокрой и темной землей пролетала стена полупрозрачного тумана. Карканье вороны, пролетевшей над самой головой брюнета, заставил Сальваторе обернуться. На крыше одного из многих гаражей стояла темная и незнакомая фигура человека, и, лишь приблизившись к ней, парень смог разглядеть длинные светло-русые пряди прямых волос, а потом и остальные черты ее внешности, доказывающие о присутствии Мэри-Луизы. Об этом кричала и ее тонкая, но едва выделяющаяся среди ее узких бедер и небольшой груди талия, и длинные худенькие ноги, которые тоже приковали к себе внимание парня.

— Какого черта ты тут шляешься? — Почти расслабив крепкие и напряженныеплечи, недовольно воскликнул Деймон, спрятав пистолет и продолжая разглядывать движущиеся ветки деревьев по сторонам.

— Я подкараулила тебя здесь. Пойдем сюда, здесь весело гулять… — Предложила парню присоединиться к прогулке по крыше блондинка. Деймон засмеялся, обнажая в улыбке белоснежные зубы. — Вдруг я упаду… — Мэри-Луиза, не переставая со странной загадкой в глазках таращиться на стоявшего внизу Деймона, начала специально подходить к краю и наматываться на одной ноге, дразня брюнета. Она продолжала притворяться будто падает, а потом резко отпрыгивала от края, оглушая всю заброшенную местность звонким и истеричным смехом.

— Перестань. Хватит, Мэрилу. Давай я отвезу тебя домой. Мне кажется, ты пьяна… — Сальваторе стал разговаривать с ней намного серьезнее и грубее, но девушка сразу же убрала задорность и игривость с лица, а потом, оступившись, мгновенно полетела с крыши вниз. Это явно напугало брюнета, ведь он, быстро среагировав на ее падение, с удивившей его самого быстротой оказался под той крышей и поймал девчонку в свои руки. Она мягко и удобно приземлилась в его объятия, а потом, поняв, что не грохнулась на землю, снова выпустила лукавость, которая танцевала в ее нахально смотрящих на парня глазах. Звонкий и веселый смех, похожий на красивую, но прерывистую мелодию накинул дрожь на Деймона, который с испугом и тревогой в голубых глазах пялился на блондинку. Ее же его нервозность лишь рассмешила и развеселила, но для безопасности она всё-таки вцепилась руками в воротник его кожаной куртки.

— Как благородно… — теперь Деймона охватила растерянность с примесью яркого непонимания касательно присутствия девушки в подобном месте, но в ответ от Мэри-Луизы, которую он до сих пор держал на руках, последовала только следующая доза смеха, начинающего раздражать Сальваторе.

— Я скучала по тебе. А ты, наверное, довольствуешься малышкой Еленой? — Одно лишь звучание этого имени вызвало у Дэйва целую армию мурашек, и сердце начало наращивать ритм стучания.

— Пошли. — Он опустил ее на землю, дав ей возможность идти самой, но крепко схватил ее за руку, боясь, что она так же глупо, по-детски странно, убежит, спрячется или же обнимет его. От этой непредсказуемой и сумасшедшей в этот вечер особы можно было ожидать чего угодно, но Деймону удалось довести ее до Феррари без приключений. — Ты ненормальная. Ты опять кололась? — по вине отсутствия на девушке куртки разглядев на ее руке небольшой синячок у вены, спросил брюнет, когда они оба уже ехали в автомобиле.

— Совсем чуть-чуть. Мне твой бармен дал… — Немного расстроившись, что Деймон не поддержал ее идею с крышей, протяжно произнесла она. — Ты прошел проверку. — Загадочно произнесла Мэрилу, а Сальваторе непонимающе посмотрел на ее, но она этого и ждала. — Ты спас меня, несмотря на то, что я одноразового использования. Еще и доставка на дом. Спасибо…

— Ты не в себе, Мэрилу. Что тебе скажет Вайлери? Ну или маман? — не отрывая голубого, на странность ситуации встревоженного взгляда от дороги, сказал Деймон и почувствовал как хрупкая рука слишком юной девушки принялась поглаживать его плечо.

— Серьезно? Матери похрен на меня. Она опять с Грейсоном. А Вайлери… — ненадолго задумавшись и сделав паузу, блондинка прикусила губу. — Вайлери у Бекс. Может быть, они сейчас вдвоем соблазняют Рика…

— Боже… Ты — ребенок, а я не хочу нести за тебя ответственность. — хрипловато взмолился парень и, устало вздохнув, убрал с себя ладонь блондинки.

— Так бросил бы меня у гаражей… Я тебя ни о чем не просила. — обиженно возмутилась Мэри-Луиза. — К тому же, когда ты меня трахал, тебя не интересовал тот факт, что я — ребенок. Педофил!

— Поправочка, Мэрилу. Когда я трахал тебя, я не знал, что в моем клубе может появиться девочка-подросток, которая таковой не выглядела, когда как последняя извращенка обменивалась засосами с другой девкой! — вскипев, прикрикнул Деймон, а блондинка, по-прежнему не скрывая недовольство, отвернулась от парня и уставилась в окно машины, наблюдая за быстро проплывающими оттенками черной ночи.

Деймон по памяти нашел в одном из небогатых районов нужный маленький дом с узким крыльцом без веранды и резко затормозил, вынудив непристегнутую ремнем безопасности девушку немного поддаться вперед при неаккуратном торможении. Он недолго посмотрел на нее, подмечая неестественное расслабление и счастье в ее расширенных зрачках, а потом быстро вышел из автомобиля, вынуждая Мэри-Луизу плестись к дому, где свет горел лишь в одиноком окне гостиной.

— Твою ж мать! — ошарашенно воскликнул Деймон, старающийся как можно менее внимательней замечать две ничем не смущенные оголенные фигуры на стареньком просиженном диване, двигающиеся в определенном и обоюдном ритме. — Кэрол, у тебя мозги есть? — кидая в сторону женщины первое попавшееся под руку покрывало, осуждающе крикнул брюнет, когда Мэрилу поспешно убежала в свою комнату, то ли боясь видеть происходящее, то ли не желая его даже замечать. Кэрол едва отцепилась от крупного мужчины, чьи волосы только-только прихватила седина, и медлительно укрылась в поданый Деймоном плед.

— Какого хера ты сюда приперся? — грубо прошипела прокуренным и пьяным, заплетающимся голосом Кэрол, а Деймон лишь с отвращением оглядел ее красное лицо с запутанными грязными волосами. Женщина ленивым движением своей руки потянулась к стоявшей на полу бутылке с прозрачной жидкостью, что источала зловонный запах спирта и прели на всю комнату. Однако Сальваторе, до этого только наблюдая за неприятной ему сценой, носком своего ботинка с брезгливостью пнул бутылку, и она с шумом грохнулась, выливая всё содержимое на прожженный сигаретными бычками ковер.

— Сука! Че творишь?! Уебывай отсюда, скотина! — Кэрол в один миг подскочила с дивана, издавая свои осипшие скрипучие крики, а сидящий на диване мужчина лишь начал смеяться, получив за это от нетрезвой женщины сильный удар кулака под коленку. Она приблизилась к Деймону, который не вынося гнилой вони перегара, отвернулся от ее потного лица.

— Я знаю. Это не мое дело, но мне просто жалко девчонку. — не обращая внимания на злостно выпучившую глаза женщину, тихо и с прежним презрением в бархатистом голосе произнес Деймон. — Она, черт подери, не виновата, что одна алкашка шестнадцать лет назад неудачно поебалась с каким-то наркоманом. Мне ее жаль, потому что ты гробишь ее жизнь. Она снова кололась, а значит, что опять подсядет на эту хрень. Опомнись, Кэрол. Она не виновата. Неужели было мало того, что она начала трахаться с бабой? Еще в четырнадцать между прочим. И? Я знаю, тебе похрен. Но мне нет. Я не хочу, чтобы эта малявка зарубила себе еще даже не разыгравшуюся жизнь из-за такой суки, как ты. И к твоему сведению, смерть твоего любимого муженька не забрала с собой у тебя Вайлери и Мэрилу. И у тебя, кстати говоря, есть младший брат, который нуждается в тебе не меньше, чем девчонки.

— А ты что, добреньким решил заделаться? Тебе всегда было похуй на окружающих, так что проваливай отсюда. — сказала женщина. — Это мои родственнички и мои проблемы. А своему прихвостню Мейсону скажи, что нехуй распускать нюни по сестрице, когда на самом деле ему посрать на меня и мою жизнь. Когда сдох муж, он мог мне хоть как-то помочь. Но нет! Так что убирайся прочь в своих дорогих шмотках на своей тачке, которая стоит дороже этого дома.

— Деньги не проблема. Я не мажорчик, и до хрена проблем разгребаю, чтобы заработать их. Я могу поделиться, если всё дело в этом. — продолжая прожигать упрекающим синим взглядом нагло ухмыляющуюся женщину, проговорил парень.

— Мне ничего твоего не надо. Можешь дать денег моей малолетней шлюхе, если она тебя беспокоит. Ты о каждой своей подстилке заботишься? Уебывай отсюда. — сквозь зубы пробурчала она, и Деймон, напоследок с брезгливостью посмотрев на жалкую пьяницу, не сказав больше и слова, резко развернулся и вышел из захламленного дома, уносясь прочь от гадких слов и людей на дикой скорости, словно так все его мысли не могли бы удержаться за разум и развеялись бы по ветру.

Деймону уже не в первый раз приходилось наблюдать подобную сцену в семье Локвудов. Еще задолго до встречи с Мэри-Луизой, что открыла много секретов касательно своего нежного возраста, парень с подачи Джона Гилберта загорелся идеей обеспечить Елену охраной, пересмотрев множество тупоголовых горилл и остановив свой выбор на простодушном, но сильном парне по имени Мейсон. Однажды Деймону доводилось узнать, кто его старшая сестра, когда та без разрешения вломилась в дом Сальваторе и закатила очередную пьяную истерику, упрекая Мейсона в том, что он решился прислуживать богатеньким людям, которые, по ее словам, не смогут полноценно оценить его труд и рано или поздно вышвырнут на улицу. Деймон лишь со спокойной серьезностью своего равнодушия выгнал Кэрол прочь, точно определившись, что не оставит парня с подобным семейством без работы и жилья. Чуть позже произошел более интересный случай, когда Деймон после бурной ночки в клубе поддался просьбам Мэри-Луизы и подвез ее домой, крайне удивившись встречи с ее матерью. Конечно, в целях отсутствия проблем, Деймон решил никак не связываться с наивной девчонкой, но неоднократно обстоятельства сводили его к ней и ее девушке Роуз. Что касалось Мейсона, то он не знал о странной близкой связи его работодателя и племянницы, не имея впредь никаких контактов с родней. А может, он лишь не хотел расставаться со своим новым домом по совместительству с работой и закрывал глаза на и без того проблемную семью.

Возможно, в какой-то степени можно было бы понять трудность выживания Кэрол, которая, несмотря на усталость и одиночество, пыталась тянуть на себе всю семью, оставшись в горе и трауре из-за нелепой гибели мужа. Она пыталась обеспечить детей и брата до последней капельки износившихся сил, однако резко опустила руки, забросив все переживания за детей и утонув в спиртном в компании разных и быстро меняющихся кавалеров. Но Деймон не признавал ее отговорок, характеризующихся лишь одним словом — трудно. Он всё это длительное время весьма неприятного знакомства кое-как старался направить Мэри-Луизу в сторону подальше от наркотиков, и познакомил ее старшую сестру Вайлери с Ребеккой, которая быстро подружилась с обоими девушками. Но Деймон даже сейчас, подъезжая к собственному дому, не мог смириться с горевшей в нем злостью и презрением к той женщине, что рассталась со всем богатством своей жизни из-за эгоистичной усталости. И всё же Сальваторе не понимал, что сам подобно той пьянице-вдове тонул в алкоголе, преступности и внимании однодневных девушек, теряя самый адекватный и нужный ему лучик добра и счастья. Елена.

Елена в полном одиночестве сидела за кухонным столом, когда Деймон, тихо прошуршав замком, вошел в дом. Он заметил ее не сразу, и лишь пройдя в темноту неосвещенной просторной кухни смог разглядеть четкий темный силуэт стройной девушки, которая, подперев голову руками, в абсолютном одиночестве и пугающем молчании сидела на стуле.

— Ты уже вернулась?.. — как-то непривычно робко проговорил он, нарушая тишину кухни своим хрипловатым шепотом.

— Вернулась. И удивлена, что уже вернулся ты. — довольно-таки громко и безэмоционально сказала шатенка, но Деймон смог расслышать скрытую язвительность в ее словах.

— Прости, что я ушел… Просто… Просто я уехал к отцу, а потом пришлось ехать на важную встречу. — впервые отчитавшись за свое отсутствие, проговорил Сальваторе и, со скрежетом проехавшего по полу стула, сел рядом с Еленой.

— Да… Понимаю. Семья важнее всего. — по-прежнему невозмутимо, но неся колкий смысл в своих фразах, ответила девушка и собиралась встать из-за стола, но крепкая теплая ладонь парня резко, но мягко схватила ее за руку, которую она вскоре же отдернула.

— Елена, я не вру. — еще тише произнес брюнет, на что получил едва слышный женский смешок, гадая был ли он панически истеричный, или же действительно насмехающийся. — Мне действительно было нужно уехать по делу.

— Я не обвиняю тебя во лжи, Деймон. — сразу же возразила девушка. — Я упрекаю тебя за твою глупость. Ты — идиот, который сам не знает, что он хочет. Знаешь, всё это время я корила именно себя, потому что мы не общались из-за моей обиды, но теперь уверена в твоей вине. Потому что даже подпустив тебя к себе хоть один раз за столь долгое время, я снова потеряла тебя. Ты ушел, Деймон. Снова. Я оказалась полной дурой. Снова. Ты даже после нашего поцелуя свалил к своим дешевым стервам, Деймон. Снова! Это уже не изменить…

— Елена, я серьезно. Я бы мог тебе рассказать про это новое дело, но я сам ничего толком об этом не узнал. Лекси должна выяснить, кто он и… — брюнет не успел договорить, как его перебил уже без сомнения истерический смех Гилберт.

— Лекси… Конечно! Это важное дело, Деймон. — Вскипев от внутренней обиды и такого раздражающего пристального взгляда Сальваторе, в котором читалась злость и нервозность, перешла на повышенный тон девушка. — Я ненавижу тебя, Деймон. И если ты хоть раз скажешь, что любишь меня… Поверь, я и вправду разобью тебе нос. Потому что это ложь. А за ложь нужно платить. Я лишь твоя собственность, твоя по праву, игрушка, принадлежность… Но так считаешь только ты! И ты ошибаешься. Я не твоя собственность, Деймон.

Когда ее последние слова стали срываться на обрывки фраз из-за частых всхлипываний, Елена в спешке убежала из кухни, оставляя парню лишь звук быстрых, едва стучащих, легких шагов, поднимающихся по стеклянной лестнице. Устало вздохнув, Деймон уже не удивлялся очередному скандалу и лишь нажал на кнопку пульта, включив телевизор, где, по его мнению, безостановочно мотали лишь бесполезные новости, способные хорошо отвлекать от агрессии или дикого желания секса. Отвлекать от двух постоянных и чередующихся состояний Деймона.

— И перейдем к новостям экономики. По недавним сводкам, рейтинг самых успешных банков заняла корпорация «O’hara Bank», которая уже на протяжении пяти лет держится на первой строчке самых успешных, популярных и безопасных экономический предприятий. — быстро и еле разборчиво протараторила молодая девушка на экране плоского телевизора, и Деймон, только сейчас сняв с лица удивленную задумчивость, выключил телевизор, который так жестоко упомянул о загадочных планах Энзо касательно «O’hara Bank». Брюнет, чуть потормозив, снова включил новости, но теперь ему была продемонстрирована лишь глупая реклама фруктового сока, который был такой же сладкий и заманчивый, как догадки Деймона относительно нового дела, предложенного Сент-Джонсом.

Комментарий к Глава 8

С нетерпением жду отзывов))) Они очень вдохновляют на написание продолжения, т.к. дают знать, что читатели не забывают про эту историю. Пожалуйста, пишите. Готова и к хорошему слову, и к реалистичной критике.

========== Глава 9 ==========

— Приветствую и извиняюсь. — негромко произнес Деймон, смешно поиграв изящно приподнятыми бровями. Брюнет с наигранной наивностью в голубых глазах посмотрел на Аларика, который неохотно поднялся с кровати, чтобы открыть дверь настойчиво и безостановочно трезвонящему и стучащему гостю.

— Заходи. — сонно пробубнил Зальцман и запустил друга в свой дом, только после вспомнив о недавнем инциденте, влекущим за собой весьма напряженные отношения между всеми друзьями. Усевшись на диван, Аларик потер едва открывшиеся глаза и с упреком уставился на стоявшего посреди гостиной Деймона.

— Рик, кто там? — послышался слабый и только проснувшийся женский голосок вместе с лениво спускающимися на первый этаж шагами. Деймон шокировано оглядел появившуюся в светлом шелковом халатике девушку и неоднозначно улыбнулся Аларику, проявляя в своих прищуренных глазах демонические огоньки коварства.

— Не перестаешь удивлять, братишка. — издевательски хмыкнув, сказал Сальваторе и сел на удобное кресло.

— Что ты тут делаешь? — удивленно вскрикнула Ребекка, ощущая как от внезапного испуга учащается стук ее сердца. Поймав на себе нахальный, изучающий ее еле скрытое за легким халатиком тело прищуренный взгляд хищно таращившегося на нее Деймона, Ребекка возмущенно посмотрела на Аларика, требуя его действий, а на ее щеках проявился розоватый румянец стыдливости и стеснительности.

— Ну, Рик, и как тебе Бекс-секс? — не прекращая смущать блондинку пристальными, леденящими кожу прищуренными глазами, с колкостью произнес Сальваторе, подметив то, как тяжело и растерянно вздохнул друг. — Братишки не против?

— Нет. — недовольно проворчала девушка и обиженно кинула в брюнета небольшую диванную подушку, от которой он с хриплой усмешкой ловко увернулся.

— Просто они еще не знают. — вмешался Аларик в скандальный диалог, сопровождающийся подушечной перестрелкой. Он смущенно почесал затылок, боясь снова встретиться с издевающимся взглядом Деймона. — Ты что-нибудь узнал, как планировал. Ну… План с Лекси.

— Вау. Я удивлен. Ты даже не обижаешься на меня? — язвительно проговорил брюнет и расслышал тихий смешок девушки, которая лихорадочно пыталась привести в порядок растрепанные волосы, приглаживая их ладонью.

— Скажи спасибо мне. — отозвалась Ребекка. — Бекс-секс делает людей добрее.

— Странно. У меня такое не работает… — задумчиво пробурчал Деймон, а потом встрепенулся, отвлекся от собственных мыслей и уставился на Аларика, который приобнял севшую рядом с ним девушку и с глуповатым влюбленным взглядом на своем счастливом лице зарылся носом в ее волосы, словно хотел на всю оставшуюся жизнь запомнить уникальный сладко-мятный аромат, сотворенный смесью разных шампуней и средств.

— Так что? — заметив то, как напряженно сидит Ребекка в присутствии поглощающего ее глазами Деймона, снова задал вопрос Аларик.

— Не поверишь, но этот Энзо — продуманный тип, который не так уж и глуп. Он, пожалуй, действительно может уделать меня. — больше расстроенно, чем завистливо произнес Сальваторе и устав от двух злобных, сидящих напротив лиц перевел свое внимание на завешанную дорогими картинами стену. — У него ничего не было с собой. Ни документов, ни бумажника, ни карточки. Ничего. Только он сам, шмотье на нем и тысяча долларов в кармане. Всё.

— Ну почему же всё… Тысяча долларов. Не очень-то мелкая сумма, а значит, что он играет по-крупному. — задумчиво размышлял Зальцман, но Деймон только тяжело вздохнул и встал на ноги, намереваясь оставить двух сонных человечков в их личной уютной теплоте, в которую он так нелепо влез своей мрачностью этим утром.

— Ладно. Придумаем что-нибудь. — Сальваторе расправил черную рубашку и накинул куртку, стоя в коридоре прихожей, и Рик решился проводить его до самой двери. Ребекка же поглядывала на парней из-за угла, привалившись к стене и сонно зевнув, а Деймон, словно что-то резко щелкнуло внутри него, остановился на пороге и повернулся к блондинке. — А что девушки любят больше — цветы или еду?

— Тебе это зачем? — непонимающе промямлила Майклсон и получше укуталась в коротенький халат, начиная бояться собственной паранойи, что брюнет смотрит исключительно на ее соблазнительно открытое тело.

— Решил удивить Елену? — тихо усмехнувшись, издевательски спросил Аларик и уставился на брюнета, который лишь со странным сиянием окрыленности в голубых глазах и загадочной улыбкой пожал плечами.

— Бери и то, и другое. — ответила Ребекка, что проследила за подмигнувшим напоследок уходящим Деймоном.

С тем же на странность позитивным настроем в весенний солнечный день, пропитанный теплом ярких лучей и ясного неба, Сальваторе с улыбкой на веселым лице ворвался к себе в дом, едва удерживая в руках огромный букет темно-алых роз и небольшой прозрачный пакетик с клубникой. Он, поспешно пройдя в кухню, пинком ноги захлопнул за собой дверь, и этим глухим шумом привлек внимание дремлющего до этого времени Мейсона.

— Всё в порядке, мистер Сальваторе? — встревоженно спросил Локвуд, и весь его помятый и только-только пробудившийся вид вызвал у брюнета усмешку.

— Вполне. — по-прежнему оживленным голосом ответил Деймон и, аккуратно выложив яркую и сочную клубнику в красивую чашку, вызволил из холодильника бутылку элитного шампанского. — Я думаю, что всё настолько в порядке, что ты можешь быть свободен. Пока что. — более серьезным тоном добавил брюнет, намекая застывшему в кухне Мейсону удалиться. Охранник лишь с минуту постоял на месте, осматривая небольшой кухонный столик с шампанским, клубникой и лежащим рядом крупным букетом цветов, вернулся обратно в гостиную, поддаваясь дремоте.

Закончив с подозрительно романтичной сервировкой завтрака для Елены, Деймон сам подивился своему оптимистичному настрою в эту светлое и на удивление радующее парня утро. Пускай его голову не покидали прежние сумасшедшие мысли, сводящие разум к депрессивности своей глупостью или внезапным ужасом, Деймон всё равно не поддавался размышлениям и собрался подняться в комнату шатенки, но чуть вздрогнул, услышав неожиданные легкие шаги, спускающиеся в кухню.

— Деймон, ты… — Елена хотела снова высказать брюнету свои уже заученные упрекающие слова, не готовая увидиться с этим самолюбивым парнем в солнечное и едва начавшееся утро, однако все слова резко перестали издаваться звуками ее недовольного голоса, когда вместе с тем девушка округлила свои карие глаза, уставившись на заставленный столик и стоявшего рядом парня. Деймон, как и следовало ожидать, в накрахмаленной черной рубашке с идеально выглаженным воротником стоял возле столика, опираясь на него, и показал хоть и искреннюю, но нервозную улыбку. Его пронзительно яркие голубые глаза смотрели исключительно на замедлившую свои шаги девушку, и в них читалось настолько сильное восхищение и робость, что Елена под влиянием этих выплеснувшихся с лазурью зрачков чувств была вынуждена смущенно отвернуться, переведя дыхание.

— Я удивлена. — монотонно произнесла девушка, скрывая малейшую эмоцию своего быстро застучавшего от радостного волнения сердца. Она с подозрением и даже опаской оглядела Деймона, который с обеспокоенным взглядом принял ее шок.

— Просто я решил, что было бы неплохо устроить оригинальный завтрак. — уверенно аргументировал Сальваторе, а шатенка медленно подошла к столику, осматривая весьма аппетитную ягоду.

— Вау. — так же безэмоционально отозвалась Гилберт, мучаясь в сомнениях, было ли то сон или происходило наяву. Ее шоколадного оттенка глаза подметили благородного бордового цвета розы, и теперь в ее сознании зародилось точная догадка о нереальности происходящего.

— Я знаю, всё это выглядит странно, но… Всегда есть шанс. — снова улыбнувшись, будто прикрывая этой очаровательной улыбкой свою встревоженную нервозность на лице, сказал Деймон и взял одну маленькую клубничку, которую оценивающим и непонимающим взглядом проводила Елена, и осторожно поднес ягоду к ее плотно сжатым губам. Он снова ухмыльнулся, прожигая своим настойчивым и сияющим голубизной прищуром, но она демонстративно не заметила его жеста и, самостоятельно схватив из чашки другую ягодку, откусила плод, отвернувшись от предложенного брюнетом.

— Спасибо. А теперь уж позволь мне вернуться в комнату. — проявляя ту же скрытую и обиженную агрессию, с какой-то тихой озлобленностью проговорила Гилберт. — И кстати, ты свободен. Можешь снова ехать по своим «делам».

— Елена, один день. Давай проведем хотя бы один день в нормальной обстановке. Ты не спрячешься опять в своей комнате и не будешь тихо плакать, злясь на меня. Не сегодня. — настойчиво произнес Деймон, остановив шатенку и схватив ее за руку. Она посмотрела на него с блистающим в темных глазах недоверием и резко отдернула руку. — Один день. Всего лишь один гребанный день, Елена.

— Ты думаешь, что загладил вину клубничкой? Ты серьезно? — Елена оглядела парня с какой-то насмешкой и подметила то, как нервозно он поправил воротник своей рубашки. Он не знал, что должно было донестись до шатенки его бархатистым голосом, и слова словно внезапно растворились в затянувшейся между двумя людьми тишине.

— Подожди-ка… — быстро проговорил Деймон, отвлекаясь от молящей тирады, отвечая на звонок телефона. Брюнет был вынужден отойти чуть дальше от Елены, которая театрально закатила глаза и выжидающе уставилась на Сальваторе, готовая к очередным отговоркам по поводу занятости. Она подметила его встревоженный и чем-то озадаченный взгляд голубых глаз, и выдавила едва слышную усмешку.

— Нет. Нет, я не приеду. — сквозь зубы прорычал Деймон, стоя около окна и нервно поглаживая темно-серую занавеску. Его льдистый взгляд смотрел куда-то вдаль, будто разглядывая что-то необычайное и не видя вовсе ничего одновременно. Гилберт услышала его резкое и четко «нет», и оно мелкими мурашками пронеслось по ее коже, посылая в ее сознание всю серьезность и грубость отрицательного тона парня. — Всё. Мне плевать. Я не приеду.

Договорив свой ясный и недобродушный отказ, Деймон, не дожидаясь ответа в динамике, быстро нажал на сброс и уставился по-прежнему холодными и пугающими серо-голубыми глазами на девушку, что, разглядев в них плескавшуюся лазурь серьезности, властности и даже зарождающейся игривой страстности, вжалась в стену и пугливыми, беглыми карими глазками оглядела высокую темную фигуру перед собой, чье бледное лицо выражало жуткую холоднокровность вперемешку с требовательным недовольством.

— Так мы проведем этот день вместе? — мягко спросил он, словно помимо его хрипловатого и согревающего сознание и тело голоса не существовало того немигающего льдистого взгляда и непоколебимо серьезного лица.

— Я уже думала, что тебя снова кто-то затащит в «важные дела». — съязвила Елена со всей своей дерзостью в интонации.

— Ты разве не расслышала тот мерзкий и типо любезный мужской голос? — невинно раскрыв голубые глазки, что мило обромляли черные длинные ресницы, с фальшивым удивлением вопросительно произнес Деймон, а девушка в ответ тихо хмыкнула.

— Ну конечно… — наигранно согласилась она. — Ты же постоянно пропадаешь исключительно на работе.

— Я не работаю. — совершенно без колкости или обиды возразил Деймон, поймав очередной упрекающий взгляд шатенки.

— Да. Потому что ты жульничаешь. — снова задевая брюнета своими словами, с ярым недовольством в голосе проговорила Елена и быстро осеклась, не способная издать хоть еще один звук. Деймон, чье лицо вернуло себе прежнюю холодность и пугающую бледную жестокость, медленным шагом приблизился к девушке, заставляя ее боязливо прислоняться к стене и наблюдать за хищным и не выдающим какое-либо чувство прищуром, в котором была лишь животная властность и надменность. Гилберт осознала ненужность уже произнесенных слов лишь после того, как Сальваторе прижал ее к стене без каких-либо прикосновений, обдавая горячим обжигающим дыханием ее покрытую холодком страха кожу. Она чувствовала то, как сильно ее вжимает в стену его крепкое мужское тело, что было таким же стальным, как его молчаливое терпение к ее словам. Девушка была в полной растерянности, не зная того, что бы ей следовало ожидать в этот миг от совершенно непредсказуемого брюнета, прожигающего ее своими голубыми и наводящими тревогу внутри Елены глазами.

— Деймон… — тихо, словно произносила едва способную ее спасти молитву, прошептала шатенка, но Сальваторе словно наслаждался тем, как поспешно девушку покидает ее недавно бушевавшаяся отвага и бесстрашие, которое дерзко проявлялось в ее обиженном поведении. Гилберт подобно загнанной в угол беззащитной мышке с неподдельным испугом и кающимися карими глазами смотрела в лицо Деймона, который уже спустя минуту сдался и отступил сразу на несколько шагов назад, оглушая кухню неспособным остановиться искренним смехом. Брюнет с нежностью и умилением таращился на Елену, как на глупенького и наивного ребенка, и, наконец-то успокоив свой смех, соблазнительно улыбнулся той, что сменила свой страх на непонимание происходящего.

— Елена, неужели ты действительно меня боишься? — всё еще сквозь улыбку произнес Деймон, и его изящные брови изогнулись в удивлении. Елена же только тихо кашлянула и подняла выше голову, будто не она еще миг назад с мольбой смотрела на парня и вжималась в стену. На лице девушки снова засияла обида и стойкость.

— Не смешно. — четко сказала она.

— Так что? Мы проведем этот день вместе? — Деймон с надеждой посмотрел на девушку, которая, чуть задумавшись, в ответ прожгла его оценивающим и слишком озадаченным взглядом. Брюнет снова улыбнулся, и вместе с этим в комнате закончился период царствования тишины.

— Ладно. Но при одном условии. — совершенно серьезно и без иронии ответила Елена, подмечая внутренне ликование Сальваторе. — Ты не будешь мне снова угрожать.

— Я не угрожал тебе. Лишь чуть-чуть подшутил. И это уже твои проблемы, что ты не знаешь о моих принципах. В любой момент, в любой ситуации, в любое время я никогда не посмею обидеть тебя. Кого угодно, где угодно, когда угодно, но не тебя, Елена. Я просто не смогу переступить себя, чтобы навредить тебе. — совсем просто, будто произнося очевидное, пояснил парень. Однако внутри он ощутил новый прилив оживленной окрыленности, какая завладела им с самого утра и теперь вновь возвращалась в прекрасную голубизну его искренних глаз.

— Значит, в прошлый раз что-то пошло не так. Потому что теперь я знаю, что ты можешь в одну секунду превратиться в неадекватное чудовище, которое контролировать не можешь даже ты сам.

— Возможно. Но не забывай, из-за кого я становлюсь такой. Кто именно имеет настолько сильную власть надо мной, что я полностью теряю контроль. — Деймон, не желающий продолжать ведущий их с Еленой прямиком в тупик разговор, решил просто удалиться из кухни, медленно делая шаги, но заметив, что девушка по-прежнему стоит возле стены и провожает его прикованным к идеальному силуэту взглядом, резко остановился, повернувшись к Гилберт в пол оборота. — И кстати, вот ещё что. Я люблю тебя. — теперь Деймон лишь напоследок глянул на усмехнувшуюся девушку и ушел прочь, ожидая начавшую собираться шатенку в гостиной, где заинтересованно таращился в телевизор Мейсон. Время летело быстро, а девушка одевалась долго. И весь этот неравномерный баланс разрушался, когда по лестнице вниз спустилась очаровательная Елена, чьи каштановые волосы были собраны в хвостик. Она сразу приковала к себе внимание уже успевшего устать от ожидания Деймона и шутливо покружилась, заставляя заиграть подол бежевого в мелкий цветочек платья, поверх которого была надета светлая и нежная как весь стиль девушки короткая косуха из мягкой кожи.

— Ты знаешь что-нибудь про «O’hara Bank»? — вдруг внезапно спросил Сальваторе Елену после долгих полчаса, которые они в тишине провели в машине, направляясь в центр города. Он крепче сжал руль, но Гилберт не заметила появившееся в нем легкое волнение и только наблюдала за цветной полосой пролетающих за стеклом весенних видов.

— Слышала об этом ровно столько же, сколько и об остальных банках. У моего папы открыт там счет. Как и в остальных банках. — усмехнувшись на свои же слова, ответила Елена и теперь повернулась к внимательно наблюдавшему за дорогой парню, сконцентрировав свой взгляд на его чуть напряженном теле и только после ее слов появившейся ухмылке. — А что?

— Да так. Не принимай всерьез. — сказал он, с неодобрением смотря на метавшуюся перед ними на дороге статусную синюю машину. — Куда хочешь поехать? Ресторан, парк, набережная, бар, кино, театр, цирк, зоопарк, кладбище?

— Даже не знаю… — с фальшивой неопределенностью ответила Елена и с истинным испугом в раскрытых глазах резко поддалась вперед, останавливаемая больным рывком ремня безопасности, когда Деймон внезапно и неаккуратно затормозил, со скрипом колес проскользив шинами по асфальту.

— Какого хера… — тихо выругался Сальваторе, разглядев впереди перекрывший им дорогу тот самый синий и ненормально соблюдавший траекторию автомобиль, из которого поспешно вышел очень высокого роста полноватый парень с лицом, полным злобы и наглости.

— Деймон, что происходит?! — действительно испугавшись и услышав собственный стук сердца, который прерывистыми толчками отдавался в груди и разлетался тревожной болью не покидающей дрожи по всему телу. Деймон, ничего не сказав девушке, лишь с пониманием и попыткой успокоиться переглянулся с ней. И тем временем шатенка вздрогнула от неожиданности, когда в окне со стороны брюнета появилось круглое лицо, кричащее что-то и требующее парня выйти.

— Не волнуйся. Всё нормально. — почти равнодушным голосом произнес брюнет; и магическое свойство этих коротких слов смогло хоть на миг остановить внутри девушки пульсирующую тревогу, заменив ее на обыкновенное непонимание и любопытство. Однако крупное лицо не отходило от стекла, всем своим яростным взглядом по-поросячьи мелких глазок таращась на Деймона. — Позвони Кэролайн. Попроси, чтобы она приехала вместе с Элайджей и отвезла тебя домой. Эл должен обязательно быть с вами по дороге.

— Что происходит, Деймон? Почему он… Я… — вновь возращая волнение, панически пробормотала девушка, но парень, даже не дослушив ее испуганный голосок, поспешно вышел из машины и встал напротив толстого парня, обдавая его своей волной непоколибимости, серьезности и лицемерия, что блестело в его хищном голубом прищуре, который на какое-то мгновение удивило незнакомца своей невозмутимостью.

— Иди в тачку. — противным, будто по-старчески дрожащим голосом приказал высокий и полный парень, кивком указав на синий автомобиль и ожидая от Деймона возмущение и сопротивляющиеся рывки, но Сальваторе лишь быстро глянул на сидящую в Феррари Елену, что лихорадочно набирала на телефоне номер Форбс, и послушно последовал за незнакомцем. Оба парней сели в синюю машину, громко хлопнув дверьми, и в полном молчании на быстрой скорости направились куда-то прочь. Туда, куда дорогу из них двоих знал лишь толстяк.

— А я угадал, что это Сент-Джонс. — хмыкнув, впервые заговорил Деймон, а незнакомец за рулем получил новую порцию раздражения, вызванного оживленным и ничуть не испуганным тоном брюнета. Они двое резко подъехали к поржавевшему забору, узнать который Деймон смог сразу после того, как подметил вдали груды металлического мусора, приковавшего его внимание еще в тот раз, когда был вынужден прибыть в то гиблое место в сопровождении Кэтрин и Рика.

— Выходи. — пробурчал толстяк, остановив машину и некрасивым движением головы указав на калитку в заборе. Деймон очередной раз с пренебрежением посмотрел на незнакомца и направился в сторону маленького кирпичного строения за заборам, не нуждаясь в помощи касательно ориентирования в данной местности, пропитанной опустошенностью и тишиной.

— Я не сомневался, что ты приедешь, Деймон. — после короткого смешка, сказал Энзо, приближаясь к брюнету, который с недовольной ухмылкой стоял неподалеку от мелкого здания.

— Это что-то вроде штаб-квартиры? — не обращая внимание на ликование в темных зрачках Лоренцо, без интереса спросил Деймон, оглядываясь по сторонам.

— Если бы ты прибыл сразу после моего звонка, то я устроил бы тебе эксурсию. — тихо ответил Энзо и снова усмехнулся, когда тот же незнакомый Деймону толстяк, выполняющий роль водителя, крепко держа упирающуюся и нежелающую идти вперед девушку со связанными руками, притащил заложницу прямиком к Сент-Джонсу. Сначала Сальваторе проигнорировал приход какой-то ворчливой связанной девушки, но, разглядев ее темные кудрявые волосы и коварную, адресованную именно ему ухмылочку, узнал в этом прекрасном и недовольном лице Кэтрин. Деймон по-настоящему удивившись, приподнял брови и уставился на Энзо больше с усмешкой, чем с возмущением.

— Привет, танк. — злостно прошипела Пирс и снова попыталась вырваться из стальной хватки толстяка, но тот лишь крепче сжал ее плечо, вынуждая тихо проскулить от боли.

— Танк? Это тайный шифр? — непонимающе наблюдая за обоюдно ненавистными взглядами Деймона и шатенки, спросил Энзо.

— Только попробуй это сказать, сучка. — угрожающе прорычал Сальваторе, вызывая у стоявшего напротив брюнета любопытный взгляд и улыбку.

— Тут всё просто и реалистично. Анекдот, подходящий Дейчику, как ничто иное. — игриво ответила Кэтрин и надела на свое красивое чуть смуглое лицо маску издевки и коварности. — Ту 134, а свою ни разу.

— Кажется, я понял… — едва подавляя довольную улыбку, сказал Энзо, наслаждаясь весьма глупым скандалом между брюнетом и девушкой.

— Знаешь, я до сих пор не понимаю, почему ты не засунул ей кляп в ее незакрываемую пасть. — яростно, но без повышения тихого тона, произнес Деймон, не сводя прищуренного взгляда с нагло улыбающейся Кэтрин.

— Боюсь, что она подумала бы, что я намекаю на БДСМ, и была бы довольна. А заложники не могут быть довольны. — колко ответил Энзо и своей фразой переместил злость шатенки на себя.

— Мудаки! — возмущенно крикнула Пирс, но толстяк лишь снова усилил крепкую хватку, заставляя ее замолчать.

— Так и зачем я должен был приехать? — Деймон, не выдержав слишком затянувшийся и ненужный разговор, снова осмотрелся по сторонам и всем своим недовольным видом потребовал у Энзо незамедлительного ответа.

— А тебе, как я вижу, не терпеться… — дразняще произнес брюнет, разжигая в Деймоне затлевшую искру злости и раздражения.

— Уверена, это из-за недотраха. — вставила свое слово Пирс, и Сальваторе окончательно попрощался с терпением, сделав шаг в сторону хамоватой и бесстрашной шатенки, но Энзо перекрыл путь брюнету собой и снова усмехнулся.

— Значит, я немного ошибся с заложником… — протяжно и как-то задумчиво сказал Сент-Джонс. — Ну да ладно. Я насчет нашего дела. Вот.

— Ты квест решил устроить? Какого хрена надо было переться сюда? Ты мог вообще это прислать по почте. — раскрыв уже вторую принятую от Энзо синюю папку, недовольно проговорил Деймон и уставился на одинокий листочек, содержащей чуть больше информации, чем в прошлый раз. Брюнет бегло пробежался глазами по строчкам и кроме названия «O’hara Bank» разглядел какое-то описание и преимущества банка. — Зачем мне было тащиться сюда ради этого? Черт. Ты либо берешь заложников, либо прижимаешь дуло пистолета к моим друзьям ради всей этой мелкой херни? Серьезно?

— Это проверка твоей готовности работать вместе со мной. Это во-первых. Во-вторых, тебе необходимо досконально изучить каждую мелкую деталь, прежде чем кидаться за выполнение дела. Ясно? — размеренно объясняя, Энзо в упор смотрел на задумавшегося брюнета и кивком указал толстяку отпустить Кэтрин, при этом одним ловким движением ножа срезав веревку на ее руках.

— То есть, это всё? — разочарованно оглядев листок, спросил Деймон и получил очередную нелепую улыбку Сент-Джонса. Не вытерпев даже и секунды в присутствии этого сумасшедшего и до невыносимости загадочного типа, Деймон быстрым шагом направился прочь от того места, следуя за незнакомым полным парнем, которому было поручено отвезти брюнета обратно. Уже сев в синюю машину, Сальваторе услышал хлопок двери, что совершила быстро плюхнувшаяся на сидение шатенка и недовольно прожгла его своим злым взглядом карих, сузившихся как у кошки глаз.

— Что пялишься на меня? У тебя сейчас глаза с воздухом ебаться будут. — прошипела она, связав узлом руки на груди и положив ногу на ногу, всем своим возмущенным видом проявляя недовольство и нежелание разговаривать с Деймоном. Они втроем так же быстро помчались на машине по домам, в молчании и раздражении, не вынося друг друга.

— Как ты думаешь, кто это был? — не сумевшая спрятать свое любопытство, допрашивала Елену Кэролайн, изредка переглядываясь с Элайджей, который стоял возле окна в гостиной и посматривал на часы на руке. Елена осторожно сделала глоток горячего чая, тяжело и встревоженно дыша, от чего ее тело едва заметно содрогалось.

— Я не знаю… Он просто выбежал из машины, заставил Деймона выйти и… — ее взволнованный голос сорвался и она снова отпила чай, пытаясь хоть как-то согреть осипшее от еще недавних слез и нервных всхлипываний горло.

— Он тебе действительно ничего не сказал? Деймон совсем ничего не объяснил? — строго спросил Майклсон и посмотрел на Елену, снова начавшую тихо и невольно плакать, поспешно вытирая ладонью прозрачные слезинки с щек.

— Нет… Но я испугалась… — едва сумев хоть-что произнести, тихо ответила шатенка, подобно маленькому напуганному ребенку съежившись на диване и вытирая слезы.

— Всё будет хорошо, Елена. У них и не такое бывает… — с нежностью посмотрев на коротко улыбнувшегося Элайджу, Кэролайн хотела поддерживающе приобнять шатенку, но Елена резко подскочила с дивана и бегом ринулась к входной двери, которая со скрипом замка раскрылась и впустила Деймона в дом. Елена в один миг кинулась к брюнету, заключая его в крепкое объятие и получая необыкновенно успокаивающее тепло в ответ обнимающего ее тело. Он шокировано раскрыл голубые глаза, удивленно приподняв брови, но наравне с тем не мог скрыть и радости от ощущения хрупкого тела прижимающейся к нему взволнованной девушки. Деймон сильнее прижал Гилберт к себе, а она уткнулась носом в его плечо, сильно вцепившись в спину, будто пыталась так навсегда остаться рядом с ним вдали от всех проблем и смертей. Елена нуждалась именно в этом чувственном касании, в его сильном тепле, когда сама она поддавалась издевкам тревоги и мыслей. Однако Деймонвскоре отпрянул от нее, улыбнувшись своей старой, прежней улыбкой, в которой читалась игривая радость.

— Я в порядке, малышка. — тихо произнес брюнет, и Елена медленно отступила от него.

— Мы что-то пропустили? — искренней улыбкой награждая подругу и Деймона, спросила Кэролайн и засмеялась, когда подошедший к ней Элайджа тоже заключил ее в объятия. И теперь Елена немного смущенно отошла от Сальваторе.

— Не вы одни. Эл, можно тебя на минутку? — усмехнувшись, отвлек мужчину от блондинки Деймон, и они отошли в сторону коридора, оставляя громко смеющихся девушек в гостиной.

— Случилось всё-таки что-то серьезное? — тихо, словно боясь, что его кто-то услышит, спросил Майклсон, но Деймон лишь отрицательно качнул головой.

— Нет. Просто я получил второй кусочек потерянной тайной карты. — колко пояснил брюнет и оглянулся по сторонам, проявляя ту же паранойю, что и Элайджа мгновением ранее. — Попроси Кая получше поискать что-нибудь на Лоренцо Сент-Джонса. И пусть пробьет еще кое-кого. Майк Сэлтон. — Деймон протянул заинтересованному Элайдже темно-коричневый кожаный бумажник, который ему удалось стянуть из автомобиля толстяка не без помощи Кэтрин Пирс.

Комментарий к Глава 9

Жду критику и отзывы)))

========== Глава 10 ==========

Свет. Очень яркий и надоедливый свет слепил глаза, которые сразу восприняли эту жестокую светящуюся резкость и зажмурились, позволяя теперь сознанию полностью сосредоточиться лишь на головной боли. Невыносимой головной боли. Приподнявшись на кровати, Деймон сразу отвернулся от незашторенного и бесщадно пропускающего весенние солнечные лучи в его захламленную комнату окна. Он только теперь смог открыть свои голубые глаза и поправить одним движением руки помятые от подушки черные как смоль волосы, одновременно поглядывая и пытаясь сфокусироваться на настенных часах, являющихся прямым доказательством полудня. Деймон тихо вздохнул, словно от полного бессилие, что в это утро полностью сковало его уставшее и ноющее тело, а потом парень снова откинулся на кровать, пытаясь не привыкать к тому прекрасному расслаблению и спокойствию, которое в этот день явно не будет долговечным.

Снова закрыв глаза, брюнет решил, что хотя бы полное отсутствие отвратительного света хоть на миг остановит ужасно болезненное головокружение, но ничего не помогло, и он снова уставился в потолок, смутно припоминая прошлый вечер, что стал причиной его долго сна и мучительного пробуждения. Он с абсолютной точностью помнил о поездке в секретное логово Сент-Джонса, о своем возвращении, о том, как легко отпустил Елену в торговый центр с Кэролайн и Ребеккой. Ребекка. Теперь парень вспышкой яркого воспоминания увидел свой ранний визит к Аларику, и вместе с тем пришло осознание того, что они вместе провели весь оставшийся день. Сразу после возвращения домой от гостеприимного Энзо, Деймон с тем же приподнятым настроением отправился к Зальцману, помогая ему и Клаусу разобраться с неполадками их общих счетов. И ясно Сальваторе понимал то, что их старания закончились весьма удачно, приумножив доход каждого, и после этого друзья, ведомые радостью и весельем, до глубокой ночи просидели в своем клубе, злостно и воодушевленно обсуждая преданных своим вторым половинкам Логана и Элайджу, которые не составили им компанию. Однако ни один из этих троих на необыкновенную странность ситуации не остался в клубе до утра, вернувшись по своим домам и присоединившись к довольно-таки возмущенным девушкам. Однако Рик загладил свою вину перед новоиспеченной девушкой в лице сестры Майклсонов купленным для нее заранее невероятно дорогим браслетом. Клаус же вернулся к своей жене, изображая состояния совершенной трезвости, и лишь его заплетающийся, заставляющий Дженну смеять голос выдавал его нахальное опьянение. Но и он был прощен. А Деймон… А Деймон с грохотом ввалился в дом, являясь по-свински напившимся парнем, и сразу же упал на свою огромную кровать, не интересуясь ничем в этом доме и беспокоясь лишь о собственном состоянии усталости и подавленности. Зато теперь, едва оторвав раскалывающуюся от похмельной боли голову от подушки, с волнением ожидал встречи с Еленой, которая вряд ли будет рада его состоянию. Но встреча та была бы неизбежна, поэтому Деймон, пересилив себя и свою лень, поднялся с кровати в одних лишь черных джинсах, нацепил на себя кофту с рукавом тричетверти насыщенного синего цвета, который раньше Елена часто называла «индиго», и медленной походкой своего разбитого состояния спустился вниз, на кухню, откуда раздавался тихий звук стучавшего об деревянную доску ножа.

— Что готовишь? — хрипловатым и еще сонным голосом спросил брюнет, когда зашел в кухню, наполненную вкусным пряным ароматом. Гилберт лишь без единого слова наградила его оценивающим внимательным взглядом и снова отвернулась, продолжая мелко шинковать овощи. Конечно, в это утро вид Деймона, от которого тянуло сильным и еле перебиваемым его одеколоном перегаром, был не лучшим, сопровождаемым помятыми волосами и неспособным улыбаться лицом.

— Прости, но сегодня я без цветов. — смирившись с отсутствием ответа, сказал Деймон и сел на стул, не сводя серо-голубого взгляда со стройного силуэта шатенки, что со своей милой домашней красотой в широких розовых шортах и короткой голубой майке озабоченно кружилась перед плитой.

— Знаешь, Деймон, может это и круто ничего не помнить, но я вряд ли забуду, что я — обидчивая, заставляющая тебя нервничать и обламывающая на секс истеричка. — совершенно спокойно и без единого намека на очередной скандал проговорила Елена и, убавив огонь под небольшой сковородкой, направилась к столику и села на стул напротив парня, предворительно поставив перед собой чашку с горячим темным кофе. — Овощное рагу.

— Что овощное рагу? — непонимающе переспросил Сальваторе и чуть поморщился, уловив слишком терпкий аромат кофе, который обдал слишком чувствительного и раздражительного парня в это утро после длительной пьянки своим горьковатым запахом.

— Ты спросил, что я готовлю. — просто ответила Гилберт и, подметив то, с какой неприязнью Деймон смотрит на ее чашку, убрала ее на кухонный стол, возвращаясь обратно на стул всего лишь с бокалом воды.

— Кажется, я слишком долго спал… Ты готовишь. И это… — не успел парень договорить, как девушка быстро перебила его, устремив хранящие чистоту и спокойствие карие глаза исключительно на него.

— И это было только четыре месяца назад. — со вздохом сказала она, а Деймон поддержал ее неудобство перед этим упоминанием, однако не стал позволять наглой, напряженной тишине оставаться в их доме и снова заговорил.

— Наверное, это к лучшему. Ты начинаешь возвращаться к прежней жизни и… И я — идиот. Прости, что наговорил тебе вчера, хоть я этого и не помню. — Сальваторе подпер голову руками, что предательски награждала его невыносимой болью, а Елена привалилась к спинке стула, с внезапно появившейся на ее губах улыбкой оглядывая брюнета.

— Может тебе лучше полежать? — мягким голоском предложила она и заразила Деймона своей нелепой и непонятно из-за чего появившейся улыбкой. Он поднял на нее свои серо-голубые и немного затуманенные глаза, которые вынудили ее не убирать с красивого лица искреннюю улыбку.

— Нет… Сегодня у меня вроде как дела. — протяжно и тихо проговорил парень. — Нужно заехать к Каю. Он должен был кое-что разузнать для меня. А потом надо немного проветриться и освежить мысли. Хочешь со мной?

— Деймон, клубника не творит чудеса. — с фальшивым упреком возразила девушка, но Деймон усмехнулся и не отвел от нее взгляда.

— А может пошлем к чертям все эти обидки? Нам же не десять лет, Елена… — аккуратно, но всё же уверенно сказал Деймон. И после этих слов, которые резко ударили по всему сознаю шатенки, Гилберт встала из-за стола и направилась обратно к плите, даже не собираясь ему что-либо отвечать, потому что ее внезапно исчезнувший из-за внутренней тревоги голос не смог бы произнести и слова. — Елена…

— Деймон, я не смогу… Я не смогу поехать с тобой. Надо закончить готовку и я… Я планировала… В общем, я что-то планировала. — замявшись, тараторила она и наконец замолчала, сдавшись перед очаровательным взглядом расстроенных, словно полностью пропитанных тоской глаз брюнета.

— Ты обещала мне один день. Вчера он сорвался и, значит, автоматически перешел на сегодня. Ведь так? — Деймон медленно приблизился к стоявшей возле плиты, но повернутой к нему девушке и попытался взять ее за руку, но она торопливо скрестила их на груди, карими глазами выпуская из сердца свою нервозность.

— Ладно. Но всего лишь один день, который не будет означать, что всё как прежде. Я тебя не простила. Я не смирилась со случившемся. Я ничего не забыла. — четко произнесла она, заставив брюнета закатить глаза и угомонить внезапный огонек радости после ее согласия.

Конечно, где-то внутри, в самом сердце, что волнительно наращивало темп стучания, зародились коварные сомнения, заставляющие Елену долго прокручивать в мыслях свой собственный положительный ответ. Она долгое и мучительное время ждала хоть какое-то внимание Деймона, хоть один неравнодушный взгляд, но теперь, когда он в полной мере пытается снова быть с ней, она боится. Она боится, что после стольких ужасных дней, которые смогли приучить ее к спокойствию и стойкому равнодушию к жестокому отсутствию этого парня, снова сможет увидеть это мрачное прекрасие, что губительно манило ее к себе. Девушка не хотела вновь привыкать к этому теплу и вниманию, с потерей которого ей наконец-то удалось как-никак смириться, ведь поверив в этот поддельно наивный и чистый голубой взгляд, она не выдержит следующее предательство. Следующую потерю, что в этот раз вместе с этим слишком трудным парнем отнимет у нее все остатки живого, которое в последнее время сново затлело стремлением и верой, разжигая у Гилберт опасный огонь доверия, который если и потухнет, то только вместе с ней. Она боялась, очень боялась верить тому, кто с невероятной легкостью смог так оттолкнуть ее от себя, рассвирепеть даже по отношению к ней. Внутри Елены был лишь страх, но этот же страх вел ее дальше, в самую глубь своих размышлений, сводящихся к одному — к Деймону. К Деймону, опасному и незаменимому, жизнь без которого для нее была немыслима.

— Ты скоро? — доставучим, но приятным голосом спросил Сальваторе, стоя у закрытой двери в комнату Елены, что уже старательно, но медлительно приводила себя в порядок. Когда ответа от девушки не последовало, Деймон решился постучать в дверь, но стоило ему лишь коснуться ее, как деревянное полотно отъехало вперёд, позволяя парню бесприпятственно войти вовнутрь. Он с опаской, словно по-воровски крадучись, прошел в комнатку и сразу рассмотрел сидящую на краю аккуратно застеленной кровати шатенку, которая, тихо всхлипывая, прижимала к ладони уже успевшую пропитаться ярко-алой кровью салфетку. Заметив, что именно это ранение вызвало у Елены слезы, Деймон поспешно двинулся к ней и она удивленно подняла на него свои заплаканные карие глаза, не ожидавшая увидеть его в своей комнате. Она сидела там, на краю кровати, с собранными в пучок каштановыми волосами, в простых светло-голубых джинсах и объемной свободной белой рубашке, но имела ангельский и в то же время соблазнительно красивый вид. Совсем в непримечательном виде Деймон видел в ней настолько сильную страстность и красоту, которую другие девушки пытались добиться вульгарными нарядами и поведением своей нахальной наглости, но Елена, светлая и по-детски расстроенная, даже сейчас смогла вызвать по телу брюнета предательски выдающие его чувственность мурашки.

— Что произошло? — быстро опустившись на колени возле кровати перед шатенкой, он взял в свою руку ее пораненную ладонь и осторожным движением провел по глубокой ссадине на ее коже чистой и валявшейся до этого на простыне салфеткой. Деймон поднял на нее свои обеспокоенные и вмиг ставшие ярко-голубыми глаза, которые сразу успокоились и чуть прищурились, когда заметили на лице недавно плачущей Гилберт улыбку.

— Всё нормально. Просто я отрезала бирку с рубашки и поранилась. Но, спасибо за тревогу. — тихо и с улыбкой сквозь слезы проговорила Елена, когда Сальваторе поднялся на ноги и уже направился к двери, явно застигнутый врасплох этой благодарной и искренней улыбкой девушки, которую он не надеялся увидеть, как Елена не ожидала его быстрый приход и обеспокоенный взгляд.

— Я буду в гостиной. Кай уже ждет нас, поэтому поторапливайся. — ровным тоном сообщил Деймон и поспешно пошел прочь из комнаты, страшась сказать хоть что-то еще, что снова разорвет всякую тончайшую ниточку внезапно появившегося между ним и Еленой в этот совсем странный день доверия. Он направился от комнаты к лестнице, но сразу остановился, услышав, что шатенка в один шаг следует за ним. Его снова потрясло ее спокойствие и адекватность относительно его персоны, но даже эту удивительную странность он не желал разгадывать, просто наслаждаясь этим пусть недолгим, но прекрасным мгновением их взаимотерпимости.

— О, Деймон! Ты всё-таки приехал. — радостно крикнул Кай и подскочил с крутящегося стула на колесиках, отбросив от себя широкую коробку с почти доеденной пиццей. Парень сразу подбежал к двери, где на пороге показался Сальваторе с шатенкой, и немного оторопело оглядел Елену, явно не ожидая прихода этой девушки. — Я не знал, что ты не один… Прости, у меня тут холостяцкий хаос. — с доброй улыбкой произнес Кай, вежливо провожая Гилберт в свою комнату, где кроме небольшого старого диванчика, стола с компьютером и прочей даже непонятной техникой и пододвинутого к нему крутящегося стула ничего не было.

— Ну она же моя девушка, а не твоя. Поэтому тебе не обязательно выпендриваться и показывать себя с лучшей стороны. — подал голос брюнет, следующий за ними в комнату. Паркер снова плюхнулся на свой стул, вновь сосредоточенно уставившись в экран компьютера, а Деймон и Елена вдвоем сели на диван, в любопытном ожидании того момента, когда Кай опять вернет свое внимание на них.

— Так и зачем мы пришли? — как-то робко и непонимающе поинтересовалась Елена, сидя на самом краю старенького диванчика и наблюдая за тем, как совсем по-домашнему Деймон завалился на спинку мебели.

— Это нужно спросить у мистера «Мне нужно скорее свернуть порнуху на компе и сказать другу, что я ничего не накопал». — грубо съязвил Сальваторе, обменявшись с шатенкой выжидающими взглядами, но Кай лишь тихо усмехнулся и повернулся в их сторону.

— Ты почти угадал. — обреченно объявил молодой парень, а Деймон только устало вздохнул, словно теперь потеряв всякие надежды на возможность проявить верх над загадочным Сент-Джонсом. — Но я сказал «почти». В общем, на имя Энзо ничего нет, кроме того Лоренцо, который семидесятипятилетний старичок, живущий на Аляске. Вряд ли есть связь между ними. Тот, у кого ты нашел бумажник, вообще левый чувак. На это имя открыто три счета, на которых не особо крупные суммы. Это левые документы, которые никак не зарегистрированы. По крайней мере, в США. В общем, ничего нет.

— Что еще за Лоренцо? — недоумевающе спросила Елена и поправила хвостик своих каштановых волос, не понимая, почему так внимательно и заинтересованно смотрит на нее Паркер. Она заметила то, как расстроенно усмехнулся Деймон и переглянулся с парнем.

— Кто бы знал. — ответил Сальваторе. — Это какой-то весьма странный тип, который управляет нами всеми и сразу. Не знаю, чего он хочет и добивается, но лишь неоднозначно намекает на «O’hara Bank». И я не могу отказаться, Елена, потому что если я это сделаю, то ты по щелчку его пальцев умрешь. Ну или попадешь в его личное рабство. Не знаю, насколько извращенный его мозг. Поэтому, милая Еленочка, Мейсон — это не тупоголовый олень, как ты его называешь, а твоя безопасность. Теперь понятно, кто такой Лоренцо? — колко ответил Деймон, борясь с подступающим раздражением, но нервозно выпучивая свои серо-голубые глаза.

— Почему ты ничего не сказал раньше? Да и к тому же, неужели он влиятельнее тебя, Рика, Логана и Майклсонов? — не унимаясь задавать вопросы, с нескрытым испугом и любопытством спросила она, замечая то, как расстроенно поджал губы Кай.

— Знаешь, Елена, он действительно влиятельнее нас. И не жди ответа от Дея. Он это никогда не признает. Даже если ему придется подвергаться пыткам или мучительно сдохнуть, он никогда не признает, что какой-то Энзо сильнее его самого. — за брюнета ответил Кай и снова хмыкнул, задумчиво разглядывая перед собой пустоту и подыскивая внутри разума хоть какую-то дельную идею.

— По-моему, логичнее признать свою слабость и атаковать не влиянием, которого оказывается и нет, а умом. — с осознанием дела выпалила Гилберт, и Паркер, словно только сейчас до него дошла какая-то великая мысль, с заинтересованностью уставился на шатенку.

— Ум, кстати, тоже не у всех есть. — с сарказмом произнес Деймон и показал свою самолюбивую ухмылку, которая доказывала принадлежность слов именно к его друзьям, а не к нему самому.

— А вообще она подала мне классную идею. — заговорчески признался Кай и посмотрел на парня с девушкой, которые в этот миг обменялись недовольными взглядами. — Надо действовать по-хитрому. Что если…

— Что если это бред? — наотрез отказавшись от предложенной стратегии, злостно прорычал Деймон и устало закатил глаза, проявляя всё свое пренебрежение.

— Твоя проблема, что ты в отличие от Энзо всё делаешь открыто и предсказуемо. Тебе тоже нужно перейти на таинственность и вы будете квиты. — уговаривающим тоном проговорил Паркер и заметил блеск в карих глазах Елены, которая тоже уловила направление его мыслей и была готова поддержать любую, но, главное, адекватную идею. — Тебе нужно накопать на него, не раскрываясь. Идея с Лекси была крутой, но провалилась, потому что он знал, что она — твой человек. Поэтому Энзо уже ждал подвох и ничего нам не предоставил. Нужна та, кто окрутит его и всё разузнает, не выдавая тебя.

— Он говорит правильно. — согласительно кивнув молодому парню, произнесла Елена, и теперь они вместе с Каем уставились на брюнета, ожидая его решающее подтверждение.

— И кого ты предлагаешь к нему послать? Снова Лекси? — словно ничуть не поверив в дельность слов Паркера и едва прознавшей ситуацию Елены, возмущенно спросил Деймон и напряженно облокотился на диванную подушку.

— Нет. Это палевно. Но, всегда есть Кэтрин. — оживленно предложил Кай. Елена с неким неудобством в лице с переменившимся настроением отвела в сторону глаза, пытаясь не показывать свою раздражительную нервозность, расслышав это имя. Она прекрасно знала эту дерзкую шатенку, и точно так же хорошо знала о весьма странных отношениях той девушки с Деймоном, который с тяжелым вздохом и неловкость подпер голову рукой, прожигая льдистым и ненавидящим голубым взглядом Паркера.

— Нет. — хрипло рявкнул Деймон, но когда от неожиданности резкого ответа Кай чуть вздрогнул, брюнет смягчил тон. — Она не согласиться на такое. Это во-первых. Во-вторых, она, наверное, вообще больше не будет мне помогать. Ну и в-третьих, Кэтрин знакома с Энзо. Она и Рик ездили со мной.

— Ты мог бы сказать это первым и не перечислять остальное. — с очередным вздохом растерянности и задумчивости произнес Кай. Он посмотрел на Елену, которая старательно пыталась скрыть вновь проснувшуюся в ее карих глазах обиду, но потом в голову Паркера опять ударила идея, которая вылетела в комнату без разрешения разума. — А Мэри-Луиза? Она-то точно согласится ради тебя.

— Закрой. Свой. Рот. — с неконтролируемой нервозностью проворчал Деймона, не зная как еще скрыть свое наполненное неловкостью лицо, отвернувшись от Елены и взволновано проводя рукой по лбу. — Когда ты перестанешь их перечислять, идиот? — недовольно выпалил Сальваторе и уставился своим льдистым, уничтожающим взглядом прямиком на Паркера, который только сейчас осекся и замолчал. Гилберт переполнило скрытым возмущением и молчаливо взрывающейся внутри нее неловкостью и разочарованием. Однако только в этот миг, когда комната резко нырнула в тихое и убивающее нервы молчание, разум Елены наконец-то перебрал все сходства ее мелких кусочков воспоминаний со знакомым именем, и теперь девушка не смогла сдержать того шокированного удивление, которое плескалось в широко раскрытых глазах.

— Серьезно?! Мэри-Луиза? Эта та, которая сестра Вайлери и племянница Мейсона? — эмоционально и вопросительно воскликнула шатенка, направляя всё свое внимание и шок исключительно на Деймона, что подвергся расстерянности и лишь нервозно закусил губу. — Она же еще ребенок, Деймон! Ты действительно спал с Мэрилу?

— Да, Елена! — вскипел Сальваторе под давлением этого удивленного писклявого голоска девушки и виноватого взгляда Кая. Брюнет резко подскочил с дивана и подошел к окну, даже ничего не видя перед собой, смотрел лишь за стекло и приковывал к своей чуть ссутулившейся спине две пары сидящих позади друга и шатенки глаз. — И вот не надо больше твоего удивления. — снова повернувшись к шатенке, пробормотал парень и поразился тому, как легко у него проснулось волнение, заставившее сердце стучать в три раза быстрее. — Я, видимо, пропустил тот момент, когда ты причислила меня к лику святых. Но это не так. Проснись, Елена. Я в открытую говорю тебе, что перетрахал половину этого гребаного города, а ты проявляешь истерический шок, узнав, что под эту же лавочку попала малолетка. Не надо, Елена! Я плохой. Я монстр. Я безнравственный. Знаю. Ты мне уже это говорила, спасибо! Ты знала, знаешь, и всегда будешь знать, кто я такой и какая я всё же мразь. Поэтому, пожалуйста, перестань!

— А что насчет Сары Сальваторе? — снова невовремя вмешался Паркер, когда силы Деймона иссякли и перестали так буйственно срываться с его губ нервозным и раздраженным криком с хрипотцой, заставляющим Елену испуганно отводить глаза и неловко вжиматься в диван.

— Да заткнись ты уже! Придурок… — снова рявкнул Деймон, но уже с явной усталостью в голосе, и теперь вернулся на диван, сев намного дальше от шатенки, чем в прошлый раз. Девушка обвела его пренебрежительным взглядом и отвела глаза в сторону.

— Значит, Сальваторе… — протяжно и возмущенно проговорила Елена. — Я до сих пор Гилберт, а какая-то там Сара уже Сальваторе! Видимо, Деймон, я за это время очень многое пропустила.

— Да не… Елена… Это просто странная девчонка, которая так сходит с ума по Деймону, что называет себя его фамилией. — успокаивающим тоном возразил Кай, уже успев привыкнуть к яростному блеску сосредоточенных на нем голубых глаз брюнета.

— Ну да… Это сильно меняет дело. — колко выпалила Гилберт, даже при желании не имеющая возможности успокоить свою разыгравшуюся обиду, и это высказывание вынудило Деймона устало и нетерпеливо гулко промычать, проявляя свою злость относительно очередного скандала. — Знаешь, Деймон, ты слишком дорого мне обошелся. Ради тебя я даже бросила учебу, и что ты дал мне взамен? Я понадеялась на тебя, полюбила тебя, поверила тебе, и что я получила? Ссоры? Скандалы? Измены? Думаешь я об этом прям мечтала?

— Нет, Елена… Ты бросила медицинский не из-за меня и того, что я могу тебя обеспечить. Нет… Ты просто знала, что у тебя всегда есть отходной путь, и твой богатенький папочка тебя не бросит! Ты всегда была избалованным, капризным и легко живущим ребенком! И такой останешься. Поэтому ты не можешь понять, что и я добиваюсь этих денег не так уж и легко. Пусть это и обман, но он сложный. — дал такой же скандальный отпор Деймон, а Елена с прежним возмущением смотрела на его серьезное лицо и напряженное, как у готовящейся к пружинистому рывку пантеры, тело. Паркер же лишь мысленно радовался, что злость и ярость была вымещена не на него, и, откинувшись на спинку стула, доедал последний кусочек пиццы.

— Я хочу домой, Деймон. — требовательно сказала Елена и со стыдливостью в расстроенных карих глазах глянула на Кая. — Лучше бы я вообще не выходила с тобой из дома.

— Хочешь домой? Отлично. Будет сделано, чертова королева! Только вот что я тебе скажу, чисто для твоих раздумываний на досуге, я устал, Елена! Устал от твоих капризов и истерик. Давай. Давай вернемся домой, ты закроешься в своей комнате, опять будешь рыдать и проклинать меня, такого злого и ужасного. Только я не изменюсь, Елена. Даже если я тебе противен, и именно поэтому ты не спишь со мной, то к твоему сведению я всегда был таким плохим. Я не буду извиняться за скандалы, жалеть брошенных на дороге щенков, целовать тебе пятки, только если это не прелюдия к жесткому и самому дикому и грубому сексу! Поехали домой. Поехали… Только знай, что стерва именно ты. Потому что ты сначала разрешила мне довериться тебе, а потом обрубила все канаты. — Деймон, чьи изящные брови насупились из-за налетевшего недовольства, начал тяжело дышать, потеряв все свое спокойствие в рычащем крике его ярости. — Не нужно благодарности за театр, Кай. Пока.

Деймон быстро вылетел из дома, с грохотом захлопнув за собой ни в чем невиновную дверь, и Елена, ненадолго оцепенев и с минуту смотря брюнету вслед с отчаянием и расстерянностью, проворачивая в голове услышанные в этой комнате слова, тоже поднялась с дивана, направляясь к выходу под провожающим и сочувствующим взглядом притихшего Паркера. Девушку трясло от их с Деймоном последнего скандала, что теперь произошел не только между ними, а в присутствии другого человека, и от этого становилось еще больнее, еще тяжелее, ведь все ее сознание с обидой принимало тот факт, что Деймон с абсолютной легкостью мог позволить себе кричать на нее и оскорблять в присутствии чужих и совершенно не знающих их личные трудности людей. Подкашивались колени. Сбивалось дыхание. Однако шатенка терпеливо вынесла серьезное лицо брюнета, сидевшего на соседнем пассажирском сидении в черном автомобиле, и в полном молчании отправилась в его сопровождении обратно домой, совершенно не зная, что ей следовало бы делать дальше. Заплакать. Уйти. Закрыться в комнате. Это был настолько въевшийся в их совместную жизнь и отрепетированный план, что Елене становилось от этого тошно, потому что ком боли и едва, но всё-таки сдерживающих слез сдавливало горло.

— Выходи. — хрипло бросил Деймон, но шатенка словно и этого не смогла услышать, по-прежнему обездвижено таращась в окно, картинка в котором больше не походила на цветную полосу и упорядоченно сформировалась в вид, демонстрирующий их большой черный дом. — Елена, ау!

— Отвали. — почти шепотом ответила девушка и сразу вышла из машины, направляясь к крыльцу и вслушиваясь в ленивые медленные шаги идущего чуть позади Деймона. Они оба подошли достаточно близко к дому, чтобы разглядеть на его ступеньках высокую и стройную фигуру, которая лихорадочно поправляла волнистые темные волосы и только сейчас заметила приближающуюся пару, излучавшую на своих лицах совершенное недовольство и настоящую обоюдную обиду. Кэтрин же, словно не замечая движущуюся рядом с брюнетом Елену, показала ему наглую и игривую ухмылку, дразняще задевая этим Гилберт, и соблазнительно поправила свою расстегнутую вишневого цвета кожаную куртку.

— Знаешь, Деймон… А ведь ровно десять минут назад Энзо снова напомнил мне о себе… Он звонил. И просил передать, что… — выдерживая паузу и заставляя остановиться свой же игривый и мягкий голос, Кэтрин оценивающе и как-то пренебрежительно, будто с брезгливой жалостью к этой чуть ли не плачущей девушке, посмотрела на Елену, но потом вновь уставилась на Сальваторе, показывая блеск издевки и соблазна в сузившихся как у кошки темных глазах. — Просил передать, что готов встретиться с тобой сегодня в десять вечера и обсудить предстоящее дело. Он сделал выводы, что ты его не подведешь. Хотя я бы на его месте так не торопилась бы.

Кэтрин соблазнительным голоском говорила всё это брюнету, который внимательно и, как показалось Гилберт, завороженно вслушивался в ее слова, а сама Елена лишь отреченно стояла чуть поодаль от них на крыльце, с любопытством и недоумением рассматривая ту самую дерзкую шатенку перед собой, совершенно не понимая, чем же Пирс могла так легко привлечь внимание Деймона, не расставаясь с ним на протяжении долгого времени. Елена просто не могла осознать, как же этой похожей на нее шатенке удалось быть настолько уверенной и счастливой, ведь Кэтрин, находясь вообще на чужом крыльце, по-королевски возвышалась на верхней ступеньке и с посланным Гилберт унижением смотрела вниз с ухмылкой лидера. В чем же Кэтрин была лучше ее самой, когда так игриво любезничала с ее Деймоном. Именно с ее Деймоном. Красота? Самой Елене можно было делиться этим с окружающими. Доступность? Нет, ведь это всегда считалось отпугивающим фактором. Дерзость? Фальшивое кокетство? Приспособление к жестокой жизни, которую она встречала с улыбкой? У Елены уже закружилась голова, и без того учащенный пуль сильнее отбивал свой ритм, но чуть не остановился, когда Гилберт с оцепенением и шоком, что сковал ее хрупкое тело, наблюдала внезапно представившуюся ей сцену. Кэтрин, с прежним вызовом и уверенностью, повисла на шее Деймона и впилась в его губы глубоким засосом, вынуждая парня абсолютно рефлекторно ответить на этот горячий и неожиданный поцелуй. Но, слишком поздно поняв произошедшее, Сальваторе отстранился от совсем не той шатенки, что теперь нахально улыбалась ему, и виновато посмотрел на Елену, которую пронзило резкой волной боли и обиды, не разрешая пошевелиться. Карие глаза поддавшейся собственной растерянности девушки блестели от еле сдерживаемых слез, и она отчаянно боролась с желанием моргнуть. Елена понимала, что едва ее ресницы встретятся, слезы покатятся из глаз, и она уже не сможет остановить их. И даже этот сожалеющий и тоже ничего не понимающий голубой и слишком любимый взгляд напротив не смог усмирить внутри нее настолько сильную боль, что быстрым шагом велела ей ворваться в дом, снова направляя в комнату, где шатенка, спрятавшись за ставшей ей самым близким из всего на свете дверью, сможет без постороннего внимания зарыдать во всю мощь ее беспощадного отчаяния, оставляющего на трепещущем от быстрых ритмов сердца ссадины.

— Не стоило называть меня шлюхой, Деймон. Я ведь могу и отомстить… — с нескрываемым коварством прошипела Кэтрин, с фальшивой невинностью поморгав глазками, а потом поспешно направилась к своей красной иномарке, оставляя раздираемого яростью и ненавистью к самому себе Деймона на крыльце.

— Что тебе нужно? — злостно прорычал он в телефон, что звонком от Клауса остановил внутри Деймона чуть невырвавшуюся наружу опасную истерику, вызванную убийственной смесью гнева и печали.

— Срочно приезжай ко мне. Срочно! — раздался озабоченный, сорвавшийся и нервный голос Майклсона, который, уже не дожидаясь ответа от вмиг заволновавшегося Деймона, отключил связь.

Комментарий к Глава 10

Как всегда жду отзывов))) Уже есть догадки, почему Клаус позвонил Деймону?

========== Глава 11 ==========

Деймон с волнительной тревожностью влетел на крыльцо огромного дома Майклсонов, вмещающего сразу несколько молодых пар, и аккуратно коснулся дверной ручки, что уже была сорвана и нагло вскрыта. Готовый в любой миг достать пистолет из внутреннего кармана кожаной куртки, Сальваторе с яростной уверенностью внутри него ворвался вовнутрь, быстро направившись в большую гостиную, где горел свет и догорала напряженная тишина, созданная женским страхом и мужской тревогой. Как только Деймон оказался в просторной комнате, не сбрасывая боевой готовности, сидевший на кресле Клаус с облегчением вздохнул, и стоявший позади него высокий и тощий парень с винтовкой в руках и непоколебимо каменным лицом отошел в сторону. Элайджа, которого с тем же оружием охранял другой странный тип, что при мелком росте был довольно крепким и коренастым, с неодобрением глянул на нескольких других незнакомцев, в стальной хватке сдерживающих Кэролайн, Ребекку и Дженну, которая оставалась единственной спокойной девушкой с серьезностью и вызовом в глазах, в отличие от истинного испуга на лицах ее подруг. Все отступили друг от друга, и словно вся комната поддалась расслаблению, будто не было резкого и неожиданного налета этих как на подбор озлобленных и молчаливых мужчин с оружием в руках.

— Что за херня тут происходит? — возмущенно прорычал Деймон, и серьезно настроенный гнев в его ярко-голубых прищуренных глазах обдал холодком ухмыляющегося Энзо, который стоял посреди гостиной и разглядывал всех присутствующих людей, наслаждаясь их страхом и злостью, будто подпитывая этим свою внутреннюю энергию и получая позитив.

— Полегче, Деймон. — с раздражающей невиновностью в мягком голосе отозвался Сент-Джонс и прошел ближе к брюнету, кивком указывая своей беззвучной и наглой команде отойти в сторону. — Ты сам виновен, что не пришел вовремя. Я послал к тебе Кэтрин с сообщением о встрече.

— А отчего же не совой? Или почтовыми голубями? — яростно и язвительно вспылил Деймон, продолжая в упор таращиться лишь на Энзо, который с улыбкой психопата разглядывал комнату. Потом он перевел свои глаза в пол и вынудил Сальваторе тоже украдкой глянуть на его ботинки с золотой вставкой-пластинкой на носах. — Тем более, встреча должна быть позже.

— Нет. Тебе передали неправильную информацию. — сказал Энзо и подловил явное недоумевание Деймона, который с презрением снова посмотрел на его нелепо богатую обувь. — Значит, мисс Пирс не прошла мою проверку на честность…

— Не в твоих интересах должно быть предательство гонцов. Я убью эту наманикюренную суку. — Сальваторе с неподдельным недовольством в хрипловатом голосе сказал это и уловил тихий смешок, издаваемый Клаусом, который уже в целях спокойствия заключил Дженну в полуобъятие и настороженно изучал ярко-зеленым взглядом толпу странных парней, ворвавшихся в их дом во главе с Сент-Джонсом.

— А знаешь, вам стоило бы сменить начальника безопасности. Оказалось, что взломать систему охраны этого великолепного и большого дома можно всего-то за три часа. Не слишком сложно, да? — Энзо с той же глуповатой улыбкой прошел к небольшой кучке людей и посмотрел на недовольного и серьезного Деймона, пытаясь найти в нем хоть долю заинтересованности или испуга, но брюнет лишь равнодушно ждал от Сент-Джонса объяснений и изредка поворачивался к Майклсонам, Кэролайн и Ребекке, чтобы убедиться в их безопасности и спокойствии.

— Проблема не в системе охраны. Глобальные проблемы в тебе, твоей секретности и… — тут Сальваторе резко запнулся, с раздражением в голубых глазах выражая свое пренебрежение к Энзо, но тот лишь вновь усмехнулся в ответ замявшемуся парню.

— И моей влиятельности? — с открытой издевкой продолжил фразу за брюнета Сент-Джонс, которую Деймон был просто не способен произнести, перешагнув через собственную гордость и утопив личный статус. Он не мог этого ни осознать, ни сказать, но каждое появление Энзо в его жизни и жизни его друзей словно специально доказывало полную возвышенность загадочного человека над Сальваторе. Над Сальваторе, который сейчас с яркой неприязнью таращился на нелепо улыбающегося Энзо и ждал хоть чего-то стоящего от его слов.

— Что тебе снова нужно от меня? — сквозь зубы прорычал Деймон.

— Знаю, ты ненавидишь сейчас меня. Но это определенный этап. Назовем его «Измерение верности и командного духа». — затяжно начал Энзо, и в комнате послышался разочарованный смешок Элайджи. — Ты быстро примчался сюда, когда узнал, что друзьям угрожает опасность. Если я хочу иметь с тобой общее преступное дело, я должен быть уверен в тебе. Ты прошел проверку.

— Открою секрет, но моя верность распространяется исключительно на мою команду. Ты не в счет. — Деймон повел изящной бровью и вернул себе ранее не покидающую его оживленность и унижение к стоящему напротив брюнету.

— В этом случае ты знаешь, что им угрожает опасность. И тут я уже в счет. — парировал Энзо. Он заметил то, как вновь в воздухе нарастает напряжение и кивнул стоявшим поодаль парням, чтобы те приблизились. — Хочу немного рассеять таинственность и познакомить тебя с твоими будущими братьями.

— Вау, да у вас тут секта! Чтобы вступить в вашу светлую семью мне придется пить ослиную мочу? — саркастично выпалил Деймон.

— Возможно, это разочарование для тебя, но нет. — совершенно спокойно ответил Энзо. Деймон мог сказать еще много колкостей, что рвались наружу с блеском в прищуренных глазах, но он промолчал и глянул на Клауса, что в отличие от него полностью поддался вниманию и следил за каждым движением Сент-Джонса. — Эти ребята — лучшие среди лучших. Ни один из них не поставит свою жизнь в сравнение с важным делом. Этот высокий и тощий — опасность нашей команды. Сэм. Вон те шатены, которые мелкого роста и обладают мускулами, наша сила. Эштон и Ник. Тот огромный, который был твоим водителем, Майк. Остальные не важны и могут выйти. — он требовательно произнес последнюю фразу, и несколько парней сразу же покинули дом, оставляя в гостиной только тех, чьи имена назвал Энзо. — А насчет твоей команды?

— Элайджа, Клаус, Аларик, Логан и Кай. Не смогу охарактеризовать каждого, но скажу в общих чертах. Каждый из нас очень любит три вещи: пить, трахаться и грабить. — неохотно и язвительно произнес Деймон. Сент-Джонс опять показал улыбку. — Хотя я думаю, что ты и так всё знаешь.

— Верно. — с неким ликованием в голосе согласился Энзо, а перечисленные им парни словно по команде в один шаг направились к выходу, подтверждая странность и таинственность их поведения. — Думаю, что теперь мы готовы к партнерству.

— К сотрудничеству. Поверь, мне и без тебя партнеров хватает. Ну знаешь, такие длинноногие красотки… — грубо поправил его Деймон и переглянулся с Клаусом, который громким смехом сменил свою серьезность на позитивный настрой, появившийся вместе с вызовом в хрипловатом голосе Деймона.

— Хорошо. Но смысл тот же. До встречи. — тихо сказал Сент-Джонс и, провожаемый презрительными и недоброжелательными взглядами всех присутствующих в гостиной, собрался уйти вслед за своей же оставшейся загадкой командой, но резко остановился в полушаге. — Кэтрин заплатит за ложь.

— Не трогай ее. — резко возразил Деймон, задумавшись всего лишь на миг, и Энзо неоднозначно повел бровями, удивляясь неравнодушному переживанию брюнета, который смог вселить недоумение и в своих друзей.

— Наверное, Елена научила тебя волноваться за других. — с ярко выраженным намеком в коварной колкости своих слов произнес Сент-Джонс и, приосанившись, медлительными и размеренными шагами ушел прочь из огромного дома Майклсонов, сообщая о своем исчезновении шумным гулом быстро уезжающих от ворот дома автомобилей. И Деймон, когда наконец-то потерял громкий звук шин и моторов, поспешил вернуться домой, игнорируя возмущения и вопросы друзей. Конечно, Сальваторе прекрасно понимал их недоумение, испуг, злость к нему самому, что навлек на них слишком много знающего Энзо. Клаус что-то неразборчиво шипел, выругавшись в адрес двух ведущих между собой странную и всё же неравную игру брюнетов, Элайджа выпускал безостановочные вопросы, Кэролайн тихо всхлипывала, вытирая черные от потекшей туши слезы. И под звук этих страхов, испугов, злости, гнева и непонимания Деймон вышел из дома, равнодушно абстрагируясь от трепещущей внутри него личной боязни. Боязни облажаться. Боязни проиграть. Боязни быть испуганным. Сальваторе был не просто удивлен, а ошарашен происходящим, именно из-за этого у него в мыслях летал всего лишь один вопрос «Какого черта?».

Через несколько долгих минут, в которых растворялся здравый разум брюнета, его черный автомобиль уже летел в сторону своего дома, пропитанного тьмой и не меньшим напряжением, еле соприкасаясь с дорогой. Скорость Феррари, изысканной, изящной, красивой и спортивной как ее хозяин, развивалась довольно-таки быстро, преодолевая путь с шумным ревом, и Деймон будто в один миг оказался у кованых ворот. Всё это время он ехал, озадаченно вцепившись в руль, и только иногда мог себе позволить под действием наивной тоски повернуть голову в сторону пустующего соседнего сидения, которое сразу вселяло в мысли парня воспоминания о Елене, когда-то сопровождающей каждую его поездку своим смехом или детским восторгом, с каким она обожала и дикую скорость, и непередаваемый драйв, нарастающий вместе с чувством безопасности, пришедшим с теплым касанием неотвлекающегося от дороги Деймона. Теперь же была лишь пустота и молчание. Реальность и воспоминания. Белая полустертая разметка на сером и мокром от снова налетевшего дождя асфальте криво мелькала перед колесами машины, но парень не замечал этого, потому что лихорадочно старался стереть свои мысли в голове, что у него очень плохо получалось. Вскоре он уже припарковался у темного дома, внутри которого слышались лишь тихие звуки телевизора, в экран которого неотрывно таращился Мейсон.

— Елена… — мягко и едва слышно произнес брюнет, миновав расстояния от входной двери до комнаты шатенки и пройдя строгий контроль Локвуда, что еще в коридоре наградил его изучающим взглядом.

— Только не нужно говорить мне что-нибудь утешающее… — монотонно и тихо сказала Елена, когда Деймон осторожными шагами прошел в ее мелкую комнатку и медленно закрыл за собой дверь. Он оглядел ее хрупкий силуэт, сидевший на кровати, серо-голубым виноватым взглядом, но шатенка резко отвернулась от его красивого лица, чувствуя, что внутри сердце начало сильнее биться, а обида ярче разжигаться.

— Я даже не собирался. — без единого намека на сарказм произнес Деймон, а Елена только тяжело вздохнула и крепче вцепилась хрупкими ладонями в подушку. — Простро иногдамне кажется, что ты страдаешь биполяркой и психолог-мозгоправ тебе ничуть не помогает.

— Ирония в том, что тебе не кажется. И мозгоправ был бы не нужен, если бы рядом со мной не было мозгокрута. — не имея расположение к разговору, неохотно ответила Елена, и Деймон нервозно усмехнулся, прищурив свои льдисто-голубые глаза, которые будто хотели наткнуться хотя бы на крупицу маленькой радости на лице шатенки, но теперь она молчаливо источала равнодушие и раздражающую безэмоциональность.

— И всё-таки нам необходимо поговорить… — с тяжелым вздохом произнес парень и, медленно пройдя к небольшой кровати, сел рядом с девушкой, которая вынуждено поджала под себя ноги и направила полный обидой взгляд на Деймона.

— Да… Но для начала ответь мне. Что со мной не так, Деймон? Почему ты мотаешься со шлюхами, наплевав на меня и на мои чувства? Что? Почему? Неужели это конец?.. Почему… Почему тебе плевать на меня? Деймон… — не сумевшая надолго скрыть свою перешедшую грань терпения обиду и раздраженность, взбесившаяся сложившейся ситуацией Гилберт выкрикнула это прямо в лицо брюнету, но для нее показалось странным и даже тревожным то, что после ее срыва брюнет сохранил адекватное спокойствие и только поджал губы, поддавшись собственной растерянности.

— Мне не наплевать на тебя, Елена… — он окинул ее тревожным, но скорее заботливым взглядом, а девушка театрально закатила глаза и показала нервозную грустную ухмылку. Однако, как бы она не старалась выразить внешним видом стойкость и непоколебимость своего недовольства, Деймон знал, насколько сильно в этот миг внутри нее кровоточило сердце, в панике бьющееся в бешеном ритме. Девушка продолжала нервозно улыбаться и Сальваторе сделал уверенную, но напрасную попытку коснуться ее плеча рукой, которую Елена грубо и брезгливо оттолкнула от себя.

— Я уже не верю в эти слова, Деймон! — истерично и злостно воскликнула шатенка, испепеляя Деймона неимоверно грустными глазами, но брюнет лишь устало принял ее очередной скандал и, недоумевая, всматривался в девушку.

— Просто пойми… Дело не в тебе, не в каких-то проблемах, а во мне. Только во мне. — спокойнее, чем Елена произнес парень, а потом сверкнул леденящими голубыми глазами в знак доказательства собственной бури подкативших эмоций. Он как темная пантера изогнул прямую спину и приподнял изящные брови.

— Я слишком часто это слышу. Дело в тебе. Проблема в тебе. Ты не изменим. Но ты даже не пытаешься что-то исправить! Ты просто смирился с тем, что ты плохой. Что ты эгоист. Ты думаешь, что не достоин любви и пытаешься игнорировать ее! Но даже не понимаешь, что делаешь больнее мне… Ты не герой, я знаю. Но… Но это не мешает мне любить тебя, Деймон… Ведь и Кэр, и Дженна тоже любят не святых, но они не страдают как я… — полностью сдавшись и перейдя с крика на сорвавшийся шепот, Елена, не контролируя свои же нервы, невольно заплакала, выпуская из печальных и обиженных глаз крупные слезы. Скорее всего эти прозрачные и горькие слезинки были вызваны не отвратительным разговором, пробуждающим в ней едва погасшую обиду, а мерзкой болью в сердце, которое и сейчас было поранено очередными отговорками Деймона. Они ножами пронзали хрупкое доверие и сильную любовь кареглазой девушки к брюнету, но он вдобавок к своему равнодушию растоптал хорошие отношения своей нервозностью и страхом. Страхом потерять ее навсегда, проявив хоть какое-то желание к ней. Она уже почти сдалась, перестала надеяться хоть на что-то хорошее в их совместной жизни, но он опять подарил ей надежду. Надежду, что хрупкой и шаткой кучкой еле возраждающегося пепла ее радости вновь рухнула вниз.

— Елена… — Деймон на выдохе произнес ее имя и вопреки ее истеричным сопротивлениям крепко сжал в руке ее ладонь. Он пытался с уверенностью в своих чистых глазах заглянуть в ее лицо, но в один миг при виде этого плачущего и содрогающегося от нервозности ангелочка, его стойкость сменилась жалостью и, казалось бы, твердый и серьезный голос звучал сорвавшимся полушепотом. — Да, дело во мне. Но и ты другая, Елена. Ты не такая же как Кэр или Дженна. Поверь, они слишком хитрые и изворотливые, чтобы ужиться с Майклсонами, а ты нет… Ты слишком хорошая. А я слишком плохой. Вот, в чем именно проблема. Я ужасен и ты знаешь насколько мне нужна эта чертова доброта. Ты — единственное светлое добро в моей гребанной жизни. Но как бы ты не пыталась изменить меня, меняешься только ты сама. Причем, не в лучшую сторону. И я пойму, если ты захочешь бежать от меня как можно дальше, но я просто не смогу тебя отпустить. Ты нужна мне. Действительно нужна. И мне не плевать на тебя, я попросту не хочу влиять на тебя. Я не могу сделать для тебя хоть что-то хорошее. Потому что во мне этого нет. Только ты мое положительное качество… Потому что ты полностью потеряла себя в панических истериках, узнав, что я убил человека. Но хреново то, что меня это не пробило. И я могу убить, Елена. Теперь я точно знаю, что холоднокровно смогу убить кого угодно, если ярость снова возьмет верх надо мной. Да, я всегда был плохим, воровал деньги. Но нечестные деньги вырастили тебя с рождения и ты не считаешь это грехом. Хотя я уверен, что твой отец тоже не без крови на руках. Но ты это не видела. Для тебя это дико… А для меня нет. И для Кэр, и для Дженны и тем более Кэтрин всё это — норма. Они так живут. Но ты действительно святая, Елена. И именно поэтому я по-настоящему люблю тебя. Не могу быть эгоистом… Но должен. Потому что иначе в этой среде я не выживу. Поэтому даже наперекор себе я не перстану уверять тебя, что тебе надо бежать от меня как можно дальше. Даже если я буду насильно держать тебя. Ведь я никогда не буду готов тебя отпустить! Пойми же, Елена!

— Понять доожен ты… — отчаянно пытаясь остановить свои слезы, Елена лихорадочно потерла глаза, но, сдавшись, снова уставилась на сидевшего рядом Сальваторе, крепко сжимающего ее ладонь. — Деймон, ты особенный человек для меня. Ты единственный, ради кого я могy не спать, единственный, c кем мне не надоест разговаривать, и единственный, кто постоянно y меня нa уме в течение всего дня. Ты единственный, кто может заставить меня улыбаться, даже не пытаясь сделать этого, ненамеренно испортить мне настроение и влиять нa мои эмоции своими действиями. Я не могy объяснить словами, насколько много ты для меня значишь, но ты единственный человек, которого я боюсь потерять и которого я хочy удержать в своей жизни!

— Я знаю. — только и сказал он, резко и кратко, а потом на зло своей едва живой совести двинулся ближе навстречу к Елене, неожиданно и быстро целуя ее, не успев даже подметить ее удивление. Он сильно сжал ее в своих руках, уже не имея возможности отпустить ее из своей хватки.

Брюнет, углубив этот чувственный и порывистый поцелуй, медленно повалил сидящую до этого шатенку на ее небольшую кровать со светлой постелью. Елена, словно за одну лишь секунду отключившись от реального и мира и собственного сознания, лежала под жарким обжигающим телом Деймона. Она инстинктивно обвила его ногами за талию. Его сильные руки беспорядочно скользили по ее бедрам, груди, животу, задирая и без того короткое платье, стягивая с плеч свою кожанную куртку и с тихим звоном молнии сбрасывая ее на пол. Гилберт полностью потеряла контроль над своими эмоциями и желанием, поэтому уже даже не помнила, как и почему она и Сальваторе, мучающий ее требовательным и страстным поцелуем, оказались вдвоем на ее кровати в этой мелкой комнатке. И единственное, что мог воспринимать внутренний разум Елены, это то, как она и Деймон подобно сумасшедшим целовались, с жадностью сдерживая друг друга в объятиях, а потом она вмиг оказалась горизонтально лежащей на кровати, под ним. От невероятно знакомого и вкусного аромата парня у девушки начинала кружиться голова. Его губы, такие горячие, мягкие и даже чуть влажные, его руки, сильные и чуть напряженные, упирающиеся локтями в кровать. Всё это вынуждало шатенку полностью поддаться своему вмиг налетевшему и уже не подвластному ей желанию. Движения Деймона становились еще уверенней и требовательней, и Елена совершенно теряла контроль над собой, всецело отдаваясь ему. Он с горячим и сбивчивым дыханиеи целовал ее обнаженные плечи, спускался ниже, к груди, и Гилберт действительно сходила с ума от наслаждения, когда его губы снова и снова касались ее воспаленной, разгоряченной и покрывшейся мурашками кожи. Неуверенно обнимая его ногами, Елена порхающими движениями своих тонких пальцев расстегивала пуговицы на черной рубашке Деймона одну за другой, открывая его идеальное подкаченное тело, что каждой клеточкой желало только ее прикасновений и этого тихо полустона-полувздоха, что сорвался с ее припухших от долгих поцелуев губ.

— Как же я хочу тебя… — он с трудом оторвался от ее тела, чтобы посмотреть в ее карие глаза своим сумасшедшим, совершенно одурманенным взглядом, в котором читалась лишь необузданная страсть и нескрываемая нежность, что рвалась наружу из него при каждом виде этой девушки.

— Я… — Неразборчиво пробормотала Елена, подбирая слова и не зная из-за чего пропал ее голос, то ли от налетевшего внезапным вихрем волнения, то ли от такого количества поцелуев — Я не знаю, хочу ли я… Не знаю, нужно ли… Но, пожалуйста, продолжай то, что ты делаешь…

— Ладно… — он слабо улыбнулся ей и снова поцеловал в губы.

Деймон вновь подчинил ее своим сжимающим ее мягкую кожу рукам, осыпая влажной дорожкой мелких поцелуев чувствительную шею, с необычайной нежностью откидывая тонкие пряди каштановых волос. И это сново накрывало Елену безумным жаром, сопровождающимся диким ритмом бьющегося сердца. И всё, что она в этот миг знала, слышала, видела или хотела видеть — лишь остервенело пытающий ее тело ласками брюнет с горящими безбашенной страстью голубыми глазами. Деймон. Все что Елена хотела чувствовать и ощущать — его поцелуи, его руки, властно обнимающие и блуждающие по ее телу, его дыхание, перемешивающиеся с ее вздохами.

— Ммм.! — протяжно на выдохе выпалила она, не в силах больше держать в себе безгранично взрывающиеся фейерверком чувств эмоции, выгибая спину и сильнее прижимаясь к Деймону, что до сих пор исследовал губами ее тело и приятным весом вдавливал шатенку в эту мелкую кровать.

— Ты меня с ума сведешь… — хрипло прошептал он, продолжая гладить руками ее потное от напряжения тела, когда услышал очередной срывающийся и искренний стон ее расспаленного желания и нетерпения.

— Деймон… — девушка едва могла дышать, ощущая жгучую и ноющую внутри нее искру, жаждящую не только эти заставляющие извиваться касания Деймона, но и всего его целиком. — Пожалуйста…

— Еще слово и я действительно сойду с ума, малышка. — он стиснул зубы, помедлив несколько секунд, но, словно, сдавшись, снова набросился на девушку, что вцепилась в его плечи.

Щелкнула пряжка его ремня, с которой шатенка усердно пытался справиться, не прерывая нового глубокого поцелуя, и чуть напряглась, но лишь на сотую долю секунды. Наслаждение снова взяло верх над ней, отбрасывая всякие раздумия и заставляя ее отдаваться его руками и губам уже уверенно и безповоротно. Он провел пальцами по внутренней стороне ее бедра, и она негромко вскрикнула, вздрагивая и прижимаясь к нему всем телом.

— Деймон, идем в спальню… — сквозь невольно вырвавшийся стон с тяжелым дыханием произнесла Елена, почувствовав резкий холодок, вызванный тем, что парень резко отпрянул от нее, оглядывая удивленным взглядом, сияющим то ли от внутренней радости, то ли от недоумевания. То ли от необъяснимо опасной смеси всего этого.

— Знаешь, пошло оно все на хер… — еле слышно прохрипел Деймон и начал тянуть вверх ее короткое домашнее фиолетовое платье, одновременно подхватывая стройное и разгоряченное тело на руки и быстро неся его в соседнюю огромную комнату, не оставляя его и секунду без трепетного поцелуя. Он вломился с ничего не воспринимающей здравым разумом Еленой в темную комнату, даже не включая освещения повалившись с ней на гигантских размеров кровать с черной и холодной постелью, снова нависая над ней и перенося всё происходящее в той комнате действие в эту.

— Иди сюда… — Деймон приподнял Елену с кровати, одним резким движением переместив ее на себя, и она, сидя на нем сверху, еще сильнее и жарче прежнего впилась в его губы, заставляя парня тонуть в этой кровати, в которую он вжимался широкой спиной, вместе с тем крепко сжимая в ладонях бедра расположившейся на его самом чувствительном и давно заведенном месте, что под грубой тканью джинс упералось в ягодицы Елены. — Только моя… — прорычал Деймон ей в самое ухо, и девушка снова вздрогнула от приступа дрожи. — Никому не отдам…

Его хриплые слова севшего от невыносимого возбуждения голоса отдались болезненной тяжестью где-то внизу живота Елены, что резко слезла с брюнета и легла на другую половину кровати, позволяя Деймону с коварной ухмылкой на лице снова оказаться сверху. Каждая клеточка ее тела отчаянно хотела его, ведь он был настолько близко, настолько невообразимо, недопустимо, непередаваемо, отчаянно близко к ней, что перехватывало дыхание. А мысли какой-то бесконечно крутящейся каруселью неслись куда-то в пропасть.

Деймон медленно развел в стороны ее ноги, и Елена, жадно хватая ртом нещадно убегающий прочь от нее воздух, пыталась кое-как справиться с большей силой пылающим желанием.

— Елена… — он осторожно провел теплой ладонью по ее лицу, плавно спускаясь к шее, оголенной груди, изучая хищным взглядом каждый изгиб ее тела, а потом снова взглянул ей в глаза. — Я хочу тебя… Прямо сейчас… Прямо здесь… Всю… — лихорадочно вздыхая, прошептал он и Елена теперь снова потянулась к его расстегнутому ремню, в этот раз щелкая молнией черных мужских джинсов. Делая глубокий вдох, Деймон отчаянно старался выровнить дыхание и, вроде бы действительно расслаблившись, перехватил руки девушки, вжимая их в простынь. Он резко и одним рывком вошел в нее, получая довольный и громкий, совсем скулящий вскрик шатенки, которая с безумством в заряженном желанием теле ближе притянула к себе парня.

— Деймон! — во весь голос взвыла Елена, когда брюнет сделал несколько движений и уже вызвал стаи мурашек на их телах.

— Тсс… — он нагнулся к ней и нежно, очень легко поцеловал в губы. — Расслабься. Пожалуйста… Иначе так меня не хватит надолго…

Закрывая глаза и шумно выдыхая, отпуская все, что с бешеной скоростью крутилось в голове, Деймон поддался ближе к Елене, что снова оглушила долго пустующую мрачную спальню очередным сиплым криком, вызывая у парня своей реакцией на его движения самодовольную улыбку.

— Тише… Только вот без этого…- Деймон нежно убрал со своей изогнутой от удовольствия спины хрупкие и вспотевшие ладошки шатенки, ощущая тонкую грань боли впивающихся в его кожу ноготков. Деймон коротко поцеловал ее в уголок губ. — Давай ты не будешь так часто кончать, малышка, иначе моя нежность исчерпается и я разорву тебя… — прошептал парень, ускоряя темп, но еще одно его движение, и Елена с новым криком вцепилась ногтями ему в шею. Деймон прерывисто зарычал и зажмурился, слегка запрокинув голову.

— Черт… — он сжал зубы, и прошептал неразборчиво что-то еще, крепче прижимая девушку к себе. — Прости, но я больше так не могу…

— А? Что? — прикусывая от нескрываемого удовольствия губу, простонала она, уже не слыша его голоса.

— Я сказал, что тебе пиздец, Елена… — Деймон с рычанием навалился на шатенку, жадно целуя в губы, совсем не так осторожно и бережно, как делал это еще в ее мелкой комнатке, и начал двигаться намного быстрее и резче. Вновь взвыла от сумасшедшего блаженства Елена, оставляя новые царапины на его идеальном теле, прижимающем ее к кровати. Его руки опять беспорядочно поползли по ее телу, и теперь Деймон задвигался в ней еще быстрее, получая более громкие крики в ответ на свои неконтролируемо грубые толчки. Они оба сковывали в объятия потные и липкие тела друг друга, а Деймон тяжело дышал, из последних сил держа себя в руках. Его губы легкими и щекотными касаниями прошлись по ее лицу, шее, плечам, и брюнет с глухим рычанием, крепче обнимая ее, силой прижал Елену к себе. Он больно прикусил ее за подбородок, и, выгибая спину, девушка ухватила губами его плечо.

— Деймон! — отчаянно хватая опять пропадающий воздух, запищала она, но Деймон страстно накрыл ее губы поцелуем, и Елена начала метаться, извиваться в приступе паники, понимая, что следующая секунда доведет ее до предела. — Деймон! Да! Да… Да! Да! Да… да…

Она со стоном выгнулась навстречу его напрягшемуся телу, и Деймону окончательно снесло крышу от ее безумного крика. Всё, как прежде. Всё, что и раньше взрывало эту темную спальню. Остервенело целуя ее раскрасневшееся тело и проводя руками по ее липкой от выступившего мелкими капельками пота коже, Деймон с глухим и хриплым стоном провел языком по ее вытянутой шее. Он с обезумившим взглядом посмотрел на ее застывшие в немом крике приоткрытые губы, не понимая, сколько времени прошло после того, как они упали на эту кровать. Еще один резкий толчок, и Деймон с рычанием опустился на постель рядом с ней, сгребаю Елену в охапку и прижимая к себе.

— Прекращай орать… Я в курсе, что ты уже раз шесть как «да». — тяжело дыша, он посмотрел на нее насмешливыми сытыми глазами и снова впился в ее губы, но уже совсем обессиленно и нежно. Это была моментная страсть, недоступная и сдерживаемая столь долгое время, но теперь, лежа в этой огромной кровати с помятыми простынями, они оба без сопротивлений погрузились в сон, восстанавливая потраченные на космическое удовольствие силы, совершенно не задумываясь о том, что же проснется в их душе потом. Потом, когда исчезнит пылкая и внезапная похоть. Потом, когда исчезнит чувство полного расслабления и блаженства. Потом, когда, проснувшись, им придется посмотреть друг другу в глаза и разобраться, что же двигало ими в этот миг.

Комментарий к Глава 11

Приношу извинения за долгое ожидание новой главы))) Надеюсь, что ее концовка вас хоть немного порадовала😏 Однако признаюсь честно, что это первая сцена секса, которую я решилась написать. Здесь совсем нет вульгарности и пошлости и, конечно же, мною (скажем так) ненавистных метафор в этом процессе. Согласитесь, как-то смешно читать, что “Деймон достал горячий пирожок достоинства, без разрешения Елены врываясь в ее райские сады, где взрывалась от удовольствия сердцевина прекрасного цветка”. Сцена получилась у меня такая какая получилась. Но мне очень важно узнать ваше мнение по этому поводу, потому что, описывая следущую подобную сцену, я буду учитывать ваши предпочтения и мне будет намного легче описать этот момент. Пожалуйста, пишите в отзывах свои пожелания и мнения))) По линии сюжета. Энзо немного начнет раскрываться Деймону, но всё-таки я хочу в следующей главе уделить больше внимания Деймону и Елене, которые будут разбираться, значит ли что-то случившееся или нет. Жду ваших советов и мнений😊

========== Глава 12 ==========

— Я не знаю, что я чувствую… — с тяжелым вздохом обреченно произнесла Елена, пытаясь собраться с мыслями. Она нервозно поправила пуговицы на своей свободной белой рубашке и перевела полный растерянности взгляд на сидевшего в кресле напротив мужчину, который с умным видом поправил свои очки и что-то записал в маленький блокнотик. В белом небольшом кабинете резко стало душно, вынуждая шатенку откинуть непослушную прядь каштановых волос назад, и легкий проникающий через приоткрытое окно ветерок не помогал ей прийти в себя. — Я… Я действительно не знаю… Мистер Максфилд, я не могу ничего сказать.

— Не правда, Елена. — спокойным, мягким голосом уверил ее психолог и протянул высокий стакан с водой, одним своим поддерживающим взглядом помогая Гилберт хоть как-то справиться с подступившим к сердцу трепетом. — Просто успокойся, попей воды. Скажи мне, что между тобой и ним произошло в последнее время? Изменилось ли твое отношение к нему? Может быть, ты поняла, что многое возвращается на свое место? Елена, не молчи.

— Что произошло… — с неловкостью повторила вслед за психологом девушка и удобнее расположилась в кресле. Выравнив дыхание, она выпила несколько глотков воды, и слова сами смогли вырваться наружу. — Да, внутри меня и вправду много чувств и мыслей, но я не могу их сформировать. Я и Деймон… В последнее время что-то изменилось между нами, и сам Деймон стал каким-то другим… Нет, нельзя сказать, что он резко исправился, извинился или… В общем, он просто не такой, каким был все эти три-четыре месяца. Раньше он мог с легкостью напиться, уйти к разным девушкам, не обращать на меня ни малейшего внимания, но сейчас он в какой-то степени беспокоится за меня. Пытается найти подход… У нас был поцелуй, я уже говорила Вам, Уэс. Но… Но вчера он опять пришел ко мне в комнату, когда я была снова подавлена и расстроена, и начал беседовать со мной. Деймон наконец-то решился обсудить со мной то, что происходило и происходит с нами. И всё закончилось тем, что мы вместе провели ночь.

— Вы просто остались вместе в комнате или… — замявшись, поинтересовался Максфилд и снова поправил очки. Елена в неловкости отвела взгляд и, выпустив нервозный смешок, повернулась на ожидающего уточненного ответа психолога.

— Или. — коротко отозвалась шатенка. — Я не сразу поняла, как это могло случиться. Но я совершенно безошибочно подметила, что Деймон хочет вернуть то, что когда-то между нами разорвалось. Доверие. Страсть. Понимание. Всё это время меня мучали истерики, которые я совсем не могла контролировать. Это была обида. Мне было обидно, и я не могла сдержать слезы, эмоции, крики, но вчера вечером всё было по-другому. Я просто не имела даже возможности оттолкнуть его. Я сама этого хотела. И позволила этому случиться… Всё произошло так… Внезапно. И нам было плевать на всё, когда мы были рядом.

— Так… — задумчиво и протяжно произнес Уэсли и вновь сделал несколько пометок в блокноте, с заинтересованностью оглядев девушку, которая с какой-то странной мечтательностью в карих глазах смотрела перед собой, в пустоту, будто завораженная собственными мыслями, способными подарить ей надежду. — Так… Елена, а теперь скажи, что ты почувствовала утром. О чем вы говорили? Что-то изменилось у тебя внутри? В сознании?..

— Мы не видились утром… — с потаенной горечью в интонации сказала девушка. Максфилд сразу же отложил блокнот и уставился на Елену, не способную понять его оживленность и интерес. — Когда я проснулась, осознала, что произошло и что может произойти, я просто испугалась. Не знала, что делать и сразу поехала сюда. Я тихо ушла из комнаты, пока он спал, и теперь даже не знаю, как объясню это ему при встрече…

— Елена, ты не перестаешь меня удивлять! — всплеснув руками, эмоционально выпалил Уэс, но шатенка с усиленным недоумением в ее растерянном и немного грустном лице ждала обоснованности его слов.

— В каком смысле? Извините, я Вас не понимаю… — тихо произнесла она.

— Я про твою решительность. — четко ответил Уэс и уже убрал свою довольную улыбку. — Понимаешь, ты его часто боялась. Но сегодня утром ты решилась сбежать, не думая, что всё может обернуться плохо. В твоем сознании действительно многое поменялась, Елена. И это вызвано не тем, что ты смогла сблизиться с Деймоном этой ночью. Нет. Это вызвано тем, что в тебе больше нет той пугливости, паники и облстренной нервозности. Ты уже готова. Готова к новому этапу, потому что теперь ты видишь Деймона по-другому. Ты уже не назвала его сегодня на приеме козлом, а значит, что и вправду снова получила надежду. Новый этап, Елена. Новый этап.

— И что же в этом новом этапе? — с явным азартом в заблестевших интересом карих глазах спросила Гилберт, когда психолог лишь снова улыбнулся, поражаясь ее смущенности, наивности и непониманию.

— Как говорил один мой мудрый знакомый в зеркале, наша жизнь становится новой, если мы начинаем ее с чистого листа, а если мы хотим сделать ее новый, то нужно начать ее с чистого листа. — Максфилд с видом заумным и понимающим снял наконец-то очки, которые всё это время лихорадочно попровлял, и устало потер переносицу. — Иными словами, Елена, нужно всё начать сначала, забыв про все обиды, отрицательные происшествия, ссоры и так далее. Просто заново. Представь, что Деймон — обычный парень, которого ты вчера встретила, провела с ним ночь и поняла, что он — твоя жизнь. Да, странный сборник подобных ассациаций, означающих любовь после первого секса, но… Это просто ситуация для твоей психики. Понимаешь?

— Да. Как никогда раньше. — уверенно отозвалась шатенка. Она натянуто улыбнулась, сделал большой вдох и на выдохе решительно уравновесила свой настрой, встав с кресла и потянувшись за своей небольшой черной сумочкой.

— И кстати, Елена. — остановив ее почти у двери, негромко проговорил Уэс, и Гилберт резко повернулась к нему. — Запомни кое-что. Больше ни одного слово об убийстве. Вы не должны это вспоминать. Хорошо?

— Да. Я знаю… До свидания, Мистер Максфилд. — Елена, чей голос не дрогнул даже на миг, медлено потянула за дверную ручку и вышла из кабинета, а Уэс озадаченно смотрел ей вслед, даже не имея представления о том, как такая хрупкая и совсем еще юная девушка могла обогатиться столькими переживаниями, тревогами и испугами, что в совокупности перевернули ее жизнь, насыщая ее слишком крупной дозой дегтя, уничтожающего в ней такую молодую и наивную чистоту. Уничтожали спокойствие и веру. Веру в мир, себя, жизнь, людей, любовь. Во всё, что уже повстречалось ей и в полной мере умудрилось ее разочаровать.

Елена, которую переполнял взятый за обложку ее более-менее улыбчивого лица позитив, вышла из небольшого офисного здания и, получая легкий свежий ветерок, пахнущий весной и недавним цветением пробуждающейся природы, направилась по асфальтированной дорожке вдоль парковки, отказавшись от идеи вызывать такси. Она уверенно шла по улице, разглядывая то, как ярко засветило в это утро солнце, прогоняя мрачную тоску пасмурных туч, и с таким же интересом всматривалась в проходящих мимо людей, который беззаботно смеялись, говорили, улыбались, несмотря на то что абсолютно каждый из них, идущий и радующийся, нес собственный груз проблем и печали. Елена с умилением проводила бегущих за руку мимо нее детей, восторженно крича что-то невнятное, а потом внезапно остановилась, словно сами ноги онемели и отказывались двигаться. Она инстинктивно повернулась на знакомый бархатистый голос, и в этот короткий миг все ее упорядоченные мысли закружились вереницей ярких вспышек, быстро и беспощадно показывая ей отрывки картинок и той ночи, и дней истерик, и его пронзительного голубого взгляда, и его поцелуя с другой девушкой, и их нелепого танца, и всего-всего, что уютно хранилось на дне сознания Елены. Однако сейчас она лишь взглянула на высокого брюнета в черных джинсах и кожаной куртке и подарила ему в ответ на сияющую нежностью лазурь его серо-голубых глаз искреннюю улыбку.

— Привет… — тихо и даже как-то боязливо произнес он, не сводя внимательного, изучающего взгляда с девушки, которая боролась с подступившей расстерянностью и удивлением.

— Привет… — неуверенно отозвалась шатенка и сделала шаг ближе к стоявшему около своего изящного автомобиля Деймону. — А что ты здесь делаешь?..

— Ты, кстати, сбежала. — упрекающе, но игриво возразил он. — Знаю, должно быть, сейчас сложилась слишком неловкая встреча, но я надеялся проснуться не один.

— На этот случай у тебя есть шанс не повторять ошибок в следующий раз. Ты слишком долго спишь. — Елена с ответным азартом ответила ему несерьезной колкостью. Не сразу приняв смысл ее слов, Деймон с фальшивой удивленностью приподнял свои брови и с уверенной и шутливой издевкой в хищно сощуренном взгляде уставился на излучающую упрямство девушку.

— Следующий раз? Я не ослышался? — язвительно подивился он.

— Возможно, ты начал стареть. Ну… Ухудшение слуха, непонимание… С такими темпами твоей ускоренной старости следующего раза точно не будет. — Елена снова улыбнулась, не намереваясь в этот день расставаться со своим переменившимся в лучшую сторону настроением, а потом с детской мечтательностью проводила карим взглядом несколько проезжающих мимо машин.

— Елена, это точно ты? Если для твоего нормального состояния я должен был всего лишь заняться с тобой любовью, то, поверь, сделал бы это намного раньше и не один раз. — с дьявольски привлекательной ухмылкой хрипловато сказал он, а она лишь скрестила руки на груди и с поддельным недовольством в театрально закатившихся глазах посмотрела на парня.

— И куда из твоего лексикона делось слово «потрахаться»? — с вызовом произнесла она.

— Елена, трахают шкур, а это — любовь. — Деймон с милой улыбкой и чистым взглядом произнес это с наигранно задумчивым голосом и поймал очередную усмешку шатенки.

— Ты мне так и не ответил. Что ты здесь делаешь? — стоило только Елене задать этот вопрос, на который Деймон еще даже инстинктивно не нашел какой-либо ответ, открылась дверца черной Феррари, из которой поспешно выпрыгнул ухмыляющийся Сент-Джонс, пославший ответный ненавидящий взгляд Деймону, что с раздражением по отношению к этому типу вернул своему лицу серьезность и сделал шаг ближе к Гилберт, закрывая пораженную присутствию еще незнакомого ей Энзо девушку.

— Какая милая дама! Надо полагать, это — Елена? Деймон, я даже не знал, что в присутствии девушки ты можешь быть настолько встревоженным и счастливым. Мое имя Лоренцо. — не изменяя своей привычке говорить загадочно-любезным тоном, произнес Энзо и наперекор недовольно таращившемуся на него Сальваторе протянул шатенке руку в знак знакомства, что она проигнорировала и с испугом и надеждой в карих глазах посмотрела на Деймона, в чьем крепком и подобно звериной привычке готовом к боевому прыжку теле напряглись мышцы.

— Мы договорились, что ты не вываливаешься из машины. — с грубым недовольством рявкнул Деймон на нагло улыбающегося брюнета и сразу же взял встревоженную Елену за руку, сознательно понимая, как сильно ей было необходимо это теплое и крепкое касание его ладони.

— Что происходит, Деймон?.. — обеспокоенно шепотом спросила девушка, но брюнет ей лишь уверенно улыбнулся и крепче сжал руку, но потом снова уставился на наблюдавшего за ними Энзо.

— Деймон, между прочим, мы договорились, что ты познакомишь меня с Еленой. Кстати, Елена, это была моя идея подвезти тебя до дома. Ты посещаешь психолога, как я понял? — с явным любопытством поинтересовался Сент-Джонс и быстро глянул на вывеску офисного здания, а потом сразу же перевел темные и наполненные пугающей загадочностью глаза на девушку.

— Я в полне могу добраться до дома самостоятельно. — едва сдерживая появившуюся к Энзо неприязнь, проворчала шатенка, но сразу же убавила уровень своей дерзости и уверенности, когда на лице с щетиной появилось суровое недовольство.

— Садись в машину, Елена. — как можно мягче, но требовательно приказал Деймон девушке, кивнув на автомобиль, и Гилберт, с нежеланием отпустив его руку, послушно прошла к машине, всем сердцем доверяя решительности парня, который напоследок выразил свою ненависть к Энзо через лед голубого взгляда и поспешно сел за руль, дождавшись, когда Сент-Джонс займет свое место на заднем сидении.

— Конечно, я не против тишины в дороге, но надеялся на скандал или же нежный лепет. — со всей серьезностью своих слов подал голос Энзо, усиливая и так засевшее внутри автомобиля напряжение, когда Феррари с неизменно быстрой скоростью преодолела небольшой путь к дому и уже парковалась возле кованого забора.

— Если ты сейчас не заткнешься, то пуля из моего пистолета переместиться в твою голову. — злостно прорычал Деймон, хлопнув дверкой и поставив автомобиль на сигнализацию с писклявым коротким звуком, но быстро осекся, поймав на себе неоднозначно строгий взгляд Елены. — В общем, просто помолчи, пожалуйста.

Энзо, наблюдая забавную сцену сдающегося Деймона перед девушкой, тихо усмехнулся. Они втроем зашли в большой дом, сразу попав под внимание быстро появившегося в прихожей Мейсона, который с неким презрением оглядел Сент-Джонса и поспешно удалился, поняв требующий того взгляд Деймона. Сальваторе с лидирующим и хозяйствующим видом ленивой походкой прошел в гостиную и сел на большой кожаный диван, с неодобрением окинув голубым взглядом исподлобья Энзо, что расположился рядом с ним.

— Елена, принеси-ка нам что-нибудь выпить. — нагло ухмыльнувшись, требовательно приказал Энзо, а Деймон с неподдельным удивлением округлил глаза, с возмущением испепеляя злостным блеском гостя, и только Елена стояла посреди гостиной в полной растерянности и вопросително смотрела на Сальваторе, совершенно не зная, как стоит вести себя с этим пугающе загадочным незнакомцем.

— Нет, Елена. Иди к себе. — спокойно произнес Деймон. — Я не знаю, кто ты и что ты, Энзо, но командовать в моем доме ты точно не имеешь право. Тем более, ты не смеешь приказывать моей любимой девушке. Елена, иди к себе в комнату.

— Елена принесет нам выпивку, или нам придется перейти на более серьезные тона, Сальваторе. — по-прежнему любезно, но чересчур лицемерно и нагло сказал Сент-Джонс, призывая Деймона обратиться к кипящей в венах ярости, что через ярко-голубой недовольный прищур его тонущих в эмоциях глазах мысленно приказывал Гилберт уходить.

— Мне плевать. — спокойно произнес брюнет и поднялся на ноги, направляясь к стоящей перед диваном Елене. Он, крепко схватив ее за локоть и получая за это непонимающе возмущенный взгляд, поспешно и властно отвел девушку в сторону стеклянной лестницы, сконцентрировав всё внимание исключительно на шатенке и лишь изредка поглядывая на нахально улыбающегося Энзо.

— Что происходит? — шепотом прошипела она, с испугом ожидая хоть каких-то объяснений, но Деймон лишь с озабоченностью и тревогой в глазах посмотрел на нее и аккуратно провел ладонью по волосам и заправил их за ухо, на что она только тяжело вздохнула и быстро глянула на Сент-Джонса.

— Елена, прошу тебя, иди к себе в комнату. Хорошо? Я потом тебе попытаюсь всё объяснить, а пока тебе лучше уйти отсюда. Всё нормально. Договорились? — полушепотом произнес Деймон, и Гилберт неуверенно качнула головой в знак согласия, а потом, оставшись без его нежного и на странность очень нужного ей касания, ушла прочь из гостиной вверх по стеклянной лестнице, покидая недобро переглянувшихся парней.

— Не надо смотреть на меня с загадочной яростью. Я не из пугливых. — по-прежнему не настроенный на разговор с весьма неприятным ему Сент-Джонсом, прорычал Деймон и вернулся на диван.

— А мне кажется, наоборот. — возразил Энзо и решил пройтись по комнате. Он смелым шагом обошел гостиную, разглядывая с подозрением мебель и весь окруажающий его мрак, а Деймон вместе с тем наблюдал за самим парнем. — Как романтично ты испугался за нее в моем присутствии. Было в тебе что-то забавное. Ревность. Ярость. Испуг. Забота. Страсть? Нет… Скорее, безудержное желание девушки, которую так волнительно ты хочешь сберечь. Это заметно, Деймон.

— Какое тебе дело до меня и моей девушки? Давай, показывай мне следующий абзац одинокого листочка и проваливай отсюда. — Сальваторе с наигранной и издевательской улыбкой взглянул на Энзо, ожидая его объяснений касательно причины их встречи в этот день, но Сент-Джонс только еле слышно хмыкнул.

— Деймон, тебе уже пора понять, что сейчас всё иначе. Мы — одна команда. Я хочу общаться с тобой не как с врагом, а как с весьма преданным другом. Поэтому сегодняшняя встреча — ничто иное, как совместное времяпрепровождение. — Энзо действительно смог своими словами удивить брюнета, что по-прежнему проявлял внимательную осторожность к назойливому гостю в своем доме и снова с подозрением оглядел его. — Поэтому, Деймон, я уверен, что ты не откажешь гостю в знакомстве с кумиром.

— Что ты имеешь ввиду? — парень, не теряя бдительности, перевел взгляд на стеклянную лестницу и не смог сдержать искреннюю и веселую улыбку, подметив мелькнувшую тень явно подслушивающей их разговор Елены. Однако Сальваторе решил не приковывать к этому внимание Энзо, и быстро отвернулся, с вопросительным настроем приподняв бровь.

— Я по поводу твоего отца. Этот человек поистине великий. Я хочу его видеть. — четко и требовательно пояснил Сент-Джонс, и внутри Деймона поселилось некое спокойствие, вызванное отсутствием планов Энзо по поводу Гилберт, с которой он тоже жаждил знакомства, вынудив брюнета заехать за этой девушкой этим утром. — Так что?

— Я не против, только если он не выгонит тебя с порога сам. — легко ответил Деймон и целеустремленно направился к выходу, подсознательно указывая Энзо последовать за ним. Елена же, услышав громкий хлопок закрывшейся двери, быстро спустилась по лестнице вниз, сразу же наткнувшись на серьезный взгляд Мейсона, не разрешающего ей пройти к входной двери. Она сама не знала своих намерений, и беспорядок мыслей не позволил бы ей это узнать, но где-то внутри Гилберт чувствовала полную мощь своего волнения за Деймона, что вынуждено под влиянием Энзо покинул дом. В ней бесновалось чувство беспокойности, и сама она потеряла в этот миг значительный кусочек безопасности, вновь оставшись в темном доме в полном одиночестве, сопровождающимся лишь молчанием серьезно испепеляющего ее суровым взглядом охранника.

— Нет, мисс Гилберт. Вам нельзя покидать дом. Мистер Сальваторе не будет рад Вашему шпионажу. — безэмоционально отчеканил Мейсон и сразу же схватил пытающуюся проскользнуть к двери мимо него Елену за руки, оттаскивая подальше от прихожей в гостиную.

— Отпусти! Индюк! — вырываясь, вскрикнула она, а Локвуд послушно ослабил хватку, позволяя шатенке отпрянуть от него с переполненным злобой и ненавистью грустных карих глаз взглядом. — Откуда ты знаешь, чему рад мистер Сальваторе?! Ты не можешь держать меня тут, ясно!

— Мисс Гилберт, если Вы продолжите себя так вести, я буду вынужден позвонить мистеру Сальваторе, чтобы он сообщил Вам о Вашем безопасном заточении лично. — с прежней холодностью в серьезных словах произнес телохранитель, и Елена даже поразилась тому, насколько равнодушно и холодно могут звучать слова от человека, чье лицо непоколебимо сохраняло невозмутимость и сильное спокойствие.

— Я хочу пойти с Деймоном! Отойди. — шатенка снова сделала напрасную попытку выйти из гостиной сквозь широкую фигуру стоявшего в проеме Мейсона, но тот повторил свой захват и оттолкнул девушку в сторону, заставляя ее сдаться и с обиженным выражением гордого лица плюхнуться на диван.

— Значит, ты — Лоренцо Сент-Джонс? — жестким и басовитым голосом уточнил мужчина в возрасте, сидя в большом кожаном кресле в своем кабинете. Сальваторе старший изучающе посмотрел на Энзо, чуть сдвинув изящные брови, и в этот момент Сент-Джонс подметил его непревзойденное сходство с Деймоном, от которого он отличался лишь прихватившей его волосы сединой и мудростью в таком же бледном лице.

— Верно. — согласительно кивнув, отозвался Энзо и удобнее расположился в кресле, откинувшись на спинку. — Я давно следил за Вашей деятельностью, Джузеппе. Надо признать, я Ваш фанат.

— И только я один до сих пор не понимаю, какого хрена я должен быть организатором фан-встреч. — язвительно прорычал Деймон, стоя у окна за спиной отца и даже не поворачиваясь в сторону Сент-Джонса, не желая снова наткнуться на его наглую улыбку под темной щетиной.

— Никогда не подумал бы, что у такого гения как Вы, мистер Сальваторе, может быть сын-оболтус. У Вас, наверное, есть более доброжелательные дети? -как и всегда смешивая свою нахальную и наглую дерзость с любезностью, отозвался Энзо, и не успел взрослый мужчина хоть что-то произнести, как Деймон ответил за него.

— А ты выискиваешь моих родственников, чтобы издеваться не только над одним носителем фамилии Сальваторе? — с ярко пробивающимся в его хриплости голоса гневом сказал Деймон.

— Знаете, Джузеппе, один человек сказал мне мудрую вещь. Грубость есть исповедь души. Это объясняется тем, что у каждого человека внутри кроется зло и пробивается только через слова. — с заумным видом Энзо с интересом посмотрел на фотографию в рамке, стоящую на большом дубовом столе. На изображении весело улыбался маленький голубоглазый и темноволосый мальчик, сидевший за рулем какой-то машины и совершенно точно ощущал свое счастье. Когда Деймон отошел от окна и прошел к столу, оперевшись на него рукой, Энзо подметил, что весь тот жизнерадостный восторг его детства полностью исчез из жестокой голубизны его ярких глаз.

— Конечно, я рад, что Вы, Лоренцо, хотели увидеться со мной, но у меня совсем нет времени. Я занятой человек. Поэтому говорите, что хотели, и у нас всех освободится время. — прервав вырывающуюся сквозь тихий и добрый голос Сент-Джонса язвительность, сообщил Джузеппе, что вызвало у Деймона едва различимую в молчании просторного кабинета Сальваторе старшего усмешку.

— Что Вы! Я вовсе не по делу. Если Вы не располагаете временем сейчас, то мы можем перенести нашу встречу на другой день. Что насчет завтра? — с любопытством в улыбающемся лице спросил Сент-Джонс, и Джузеппе серьезно задумался, размышляя над его предложением.

— Я не собираюсь каждый день устраивать вам переговоры. — Деймон с возмущением переводил насыщенно голубые глаза с отца на брюнета, и его отец еле сдерживал смешок, появившийся впоследствии нарастающего раздражения сына.

— Твое присутствие необязательно, Деймон. Так что, мистер Сальваторе? — Энзо с надеждой уставился на мужчину, который лишь несколько секунд помолчал, а после согласительно кивнул, подтверждая ихдоговор. Окрыленный назначенный встречей Сент-Джонс поднялся на ноги и направился к выходу из кабинета, напоследок махнув рукой, а Деймон с неуходящим подозрением посмотрел вслед Энзо, что не ушло от внимания его отца.

— Это тот самый странный тип, да? — поинтересовался Джузеппе и, налив в бокал виски, медленно потягивал алкоголь, от которого Деймон наотрез отказался.

— Ага. Знаешь его? Может кто-то из твоих? — Деймон с недовольством припомнил себе уже ненавистную наглую улыбку того брюнета и снова поморщился.

— Нет. Это странно, но я его совсем не знаю. Имя точно не настоящее. Он на него не сразу отзывается. Думает, анализирует… — задумчиво пояснил Сальваторе старший и подметил точно такую же озадаченность на серьезном лице Деймона. — Но могу сказать одно. Он — пешка. Им кто-то руководит и позволяет быть капец какой «важной» марионеткой. Но он не главный. Лишь жутковатая обложка… Тут играет кто-то крупный и себя не выдающий.

— Ладно. Похер. Потом всё решится. — Деймон сел на кресло, где до этого сидел уже покинувший их Энзо, и подпер голову руками, смотря куда-то вдаль, в пустоту, где его голубой и чуть прищуренный взгляд видел лишь собственные мысли. — Надо бы ехать домой, но…

— Но не хочется проблем, поджидающих тебя именно там? — с усмешкой перебил его отец, на что брюнет совсем без эмоций отрицательно качнул головой.

— Не совсем проблемы… — с тяжелым вздохом произнес он. — Серьезный разговор. По мне лучше проблемы, чем это. В общем, я поехал…

С усталостью в размеренной походке Деймон вышел из кабинета, и отец направился за ним, спускаясь вниз по крутой лестнице к выходу. Когда Викки, находившаяся до этого в столовой, услышала их негромкие, хрипловатые и очень похожие голоса, сразу вышла в коридор и с опаской посмотрела в глаза улыбающегося Деймона. Девушка нервно поправила темно-русые волосы и переглянулась с резко замолчавшим Джузеппе, который так же молчаливо закрыл за сыном дверь и повернулся к Викки с натянутой грустной улыбкой.

— Ты ему не сказал? — с упреком в тревожном голосе спросила девушка и сразу же улыбнулась, когда мужчина приобнял ее.

— Поверь, ему и так хватает проблем. — тихо произнес Джузеппе и уже шагнул в сторону лестницы, но Викки быстро взяла его за руку, не давая возможности уйти.

— Он должен знать. Он твой сын и обязан знать. — требовательно проговорила она. Девушка опять рассмотрела в глазах Сальваторе старшего волнение, поэтому крепче обняла его. — Всё будет нормально, Джузеппе.

— Я дома. — громко, но невоодушевленно кинул Деймон, войдя уже в своей дом и проходя в гостиную, завидев крепкую фигуру Локвуда, закрывающего проход. С недовольством и непониманием брюнет оглядел Мейсона, а потом перевел взволнованный взгляд серо-голубых и действительно возмущенных глаз на сидевшую на диване, обняв колени, Елену, что с обидой на расстоенным лице и волчьей ненавистью в карих зрачках таращилась на телохранителя. — Что случилось?

— Мистер Сальваторе, она собиралась идти за Вами, но я ее остановил. — с некой гордостью и уважением отчитался Мейсон, но взамен на ожидания касательно благодарности Деймона, Локвуд получил пренебрежительную злость.

— Какого черта ты еще здесь? Иди нахер остюда. — уверенно и грубо распорядился Сальваторе, и охранник без возражений оставил Деймона и Елену наедине. — Что случилось, малышка?

— Отстань. — обиженно пробурчала шатенка и заметила то, с каким искренним трепетом смотрел на нее Деймон, пытающийся пробудить в ней улыбку, способную уничтожить ее обиду.

— Елена, он — идиот. Слышишь? Не обижайся, малышка. — мягко проговорил он, и его успокаивающий голос приобрел предательскую хрипотцу, от которой девушка невольно вздрогнула. Однако они оба проигнорировали эту обоюдную пробежавшую по ним искорку, просто улыбнувшись друг другу.

— Я волновалась за тебя и хотела поехать тоже, но… — Елена резко замолчала и заглянула в ярко-голубые, снова окутанные нежностью глаза сидящего рядом Деймона.

— За меня не обязательно волноваться… Ты же знаешь, что я этого не заслуживаю. — он повел бровью, а потом улыбнулся уголком рта, на что Гилберт только едва слышно хмыкнула. — Я, кстати, думал, что ты начнешь разборки по поводу той ночи…

— Нет… — тихо с нервозным смешком протяжно сказала девушка, и абсолютно так же неловко усмехнулся Деймон. — Давай не будем это делать.

— Я не против. — поддерживающе отозвался он. — Может сегодня поужинаем у Майклсонов?

Комментарий к Глава 12

Что же, теперь между Деймоном и Еленой хотя бы нет ненависти)) Решила не доводить Деймона и Елену до депрессивных разборок по поводу случившегося. Они просто будут сближатся по ходу событий и постепенно забывать про ссоры… В следующей главе как раз будет упоминаться “новый этап”, и выяснится то, что не сказал при встрече отец Деймона😏 Жду отзывов)

========== Глава 13 ==========

Мысли Елены, пропитанные эмоциональным переживанием и трепетным волнением, крутились исключительно вокруг Деймона, который в этот миг сидел напротив нее, опустив задумчивый льдистый взгляд в тарелку с неаппетитным и приготовленным Кэролайн салатом. Елена смотрела на его идеальную грациозную фигуру за столом, хаотичные угольно-черные волосы и невероятно красиво сидевшую на нем темно-синюю рубашку, воротник которой он небрежно поправил, прежде чем поднял светящиеся голубым холодным огоньком глаза на нее. Шатенка едва заметно вздрогнула от внезапности, не ожидая того, что он всё-таки поднимет на нее свои глаза и подметит это нелепое наблюдение. Деймон показал ей нахальную и неоднозначную ухмылку, а Гилберт, замаскировав смущение под маской недовольства, повернулась в сторону неподалеку сидящего за большим круглым столом Клауса.

— Поэтому и не нужно мешать виски с водкой… — с веселым азартом в ярко-зеленых глазах подытожил рыжий Майклсон, поведав всем свою забавную историю приключений, случившихся за один пьяный вечер. Дженна оглядела мужа с шуточным упреком, но остальные с трудом подавили собственный смех. Елена же просто показала фальшивую улыбку, не вслушиваясь в чужие голоса и полностью направив всё свое внимание только на брюнета, что еле терпел такой изучающий и тяжелый взгляд.

— Извините, мы на минутку. — тихо и хрипловато возразил Деймон, прервав гулкие обсуждения друзей, и, кивнув Гилберт, встал из-за стола и в сопровождении шатенки вышел из столовой в коридор, оставляя позади себя продолжающих смеяться и беззаботно разговаривать людей. Никто из них не подивился странному напряжению между Сальваторе и Еленой, поэтому они спокойно остались наедине без лишних допросов и объяснений.

— Что происходит? — устало вздохнув, сказал брюнет, и его тон означал не вопрос, а замечание, которое сопровождалось его раздражительностью в серо-голубых задумчивых глазах. Сальваторе с недовольным ожиданием уставился на девушку, но Елена не спешила с ответом и лишь нелепо устремила свои глаза на идеальное очертание его тонких, манящих бледной сладостью губ, которые смогли приковать ее затуманенный карий взгляд. — Елена? — снова требовательно спросил он, пытаясь вернуть ее улетевшее в мысли сознание в реальность, но Гилберт, не успев пробудить внутри парня даже малейшее удивление, неожиданно коснулась его губ своими. Она чувствовала теплоту и нежную мягкость этого касания, наивного и чистого. Деймон не мог ожидать этого поцелуя, что так и не смог преобрести страстность, и лишь своей чувственностью шокировал Сальваторе, который с удивлением приподнял брови, уставившись на медленно отступившую от него Елену. — Что… Что это было? — едва настроив свой вмиг охрипший голос, запинаясь, спросил Деймон, окатив девушку удивленным взглядом голубых глаз и соблазнительной улыбкой.

— Просто… Я захотела тебя поцеловать. — легко ответила Елена и снова подалась вперед, собираясь с вновь подкатившей нежностью впиться в его губы, но Деймон поспешно остановил девушку и аккуратно взял ее за хрупкие плечи, стараясь очаровательной и будто насмехающейся улыбкой успокоить ее встревоженный его отказом взгляд.

— Не надо… Этот поцелуй я уже ожидаю, поэтому… Вряд ли я смогу остановиться. Ты же знаешь, как на меня действуют твои поцелуи… — Деймон заглянул прямо в ее погрустневшие карие глаза, и тихо кашлянул, боясь, что голос совсем предательски сядет. Елена с растерянностью опустила глаза и, борясь с пугающим ее саму желанием соприкоснуться с его губами, просто подарила парню теплое объятие. Она обхватила его своими хрупкими руками, цепляясь за его крепкую спину, а Деймон сильно прижал ее стройное тело к себе, несказанно радуясь этому странному, но невероятно приятному, как сладкий аромат ее волос, моменту. — И что это всё-таки было? — по-прежнему не отпуская ее из своего стального, но нежного объятия, с той же хрипотцой спросил брюнет, но Елена лишь тяжело вздохнула, содрогнув свое тело и заставив вследствие этого Деймона ощутить холодок пробежавших по его коже мурашек.

— Просто… Знаешь… — замявшись, начала говорить девушка, но крепко прижавшая ее к вкусно пахнущему мужским одеколоном телу рука придала ей уверенности. — Сегодня Уэс сказал, что… Что всё изменилось в последнее время, и мне стало лучше… Не знаю, что именно случилось, но я понимаю, что сильно нуждаюсь в тебе. Он сказал, что это новый этап и… В общем, я готова снова попробывать что-то чувствовать к тебе, Деймон. — на миг она сделала паузу, посмотрев в красивое серьезное лицо брюнета, который с неподдельным внимание принимал ее слова, что скрытым радостным блеском проявлялось в его голубых глазах. — Всё может получиться, Деймон… Только если ты мне в этом поможешь… Понимаешь, мы должны хотеть всё вернуть вместе. И ты, и я. Вместе, Деймон. Я знаю, что иногда веду себя слишком странно, но мы должны преодолеть это. Чтобы снова всё было как раньше…

— Меня уже начинает бесить, что ты настолько ведомая, Елена. — только теперь отстранившись друг от друга и отцепив объятие, сказал Деймон с искренней серьезностью в бархатистом голосе. — Когда Уэс сказал тебе отречься от меня, чтобы прийти в норму, ты не разрешала мне даже касаться тебя. Когда же Уэс сказал, что ты пришла в норму, то ты сама кидаешься на меня даже в самый неподходящий момент.

— Дело совсем не в нем. Потому что я всегда хотела, как ты выразился, «кидаться» на тебя, но мне нужно было повременить с чувствами. Не проявляя их, я какое-то время отходила от своего шока. Но теперь-то всё становиться лучше, Деймон… — тихим полушепотом выпалила Елена и нервно откинула назад каштановые волосы, спадающие на плечи. Сальваторе, который не знал куда деться от подступившей теплотой во всем теле, что выражалась страстью в его соблазнительном прищуренном взгляде, быстро заглянул за угол, убедившись в их уединенности, и снова повернулся к девушке. Он так же внезапно, как она сама несколькими минутами ранее, подлетел к ней и, аккуратно взяв ее за подбородок, повторил поцелуй, даря ее невероятно заводящих его губам чувственную нежность совсем детского поцелуйчика. Каснувшись ее губ всего-то на миг, он вновь отпрянул от нее, своими счастливыми и ликующими серо-голубыми глазами продолжая смотреть в упор на нее, смущенную и растерянную.

— Раз всё становиться лучше, тогда скажи мне, признайся уже наконец, что хочешь меня. И мы сразу вернемся домой. Просто скажи. И мы забудем обо всех этих тупых обидах длинною в четыре месяца, про твою долбанутую истерику, про мои измены. Про всё, Елена. Мы просто поедем домой и продолжим то, что сейчас начали. Поцелуи, объятия, секс… Плевать как, плевать где и сколько. Только скажи. — теперь уже окончательно сорвавшимся и осипшим голосом прошептал Деймон, и собственные слова смогли разжечь несколько зарядов огня по его телу, которое как и кожа Елены содрогалось от мурашек. Затуманенный взгляд брюнета требовательно и выжидающе смотрел на шатенку, и она, то ли дивясь его словам, то ли едва держась над подкосившихся из-за бешенного ритма сердца и электрической пульсации внизу живота ногах, поддалась подсознательной растерянности и легкому страху, прислонившись к холодной стене коридора.

— Я… Я хочу тебя. — уверенно произнесла Гилберт, уже не понижая громкого тона своего голоса, который вряд ли бы расслышали сквозь эмоциональные вопли и смех в столовой. Эта фраза, короткая и многообещающая, магически подействовала на них обоих, обдавая новой горячей волной и разжигая свирепое желание, какое управляло резкими движениями Деймона, что поспешно схватил Елену за руку, до боли сжав ладонь, и быстро направился в столовую, остановившись с девушкой, выдающей свое волнение через проступившие на шее красные пятна, на пороге.

— Извините, но нам срочно нужно уехать. — жестко и четко проговорил Сальваторе и вместе с Еленой сбивающимися быстрыми шагами направился к выходу, вынуждая Клауса и Рика поспешить за ними в прихожую.

— Всё в порядке? — с тревогой в голосе и испугом в ярко-зеленых глазах спросил Клаус, прежде чем Деймон, подгоняя девушку лежащей на ее спине ладонью, со скрипом открыл массивную дверь.

— Более чем. — не в силах сдержать глуповатую улыбку, ответила Елена и неоднозначно переглянулась с Деймоном, который был единственным, кто смог расшифровать в карих глазах ясную решительность и нежность, сияющую и в его немного похотливом прищуре. Тоже переглянувшись, Аларик и Майклсон обменялись лишь непониманием, а потом молчаливо проводили куда-то торопящихся Елену и Деймона.

Спустя несколько недолгих минут, перенасыщенных напряжением и едва сдерживаемым, уже больным желанием, черная Феррари с недопустимо молниеносной скоростью неслась по прямой дороге, освещаемой прогоняющими мрак подступающей ночи ярко-желтыми фонарями. Всю дорогу, которая темной полосой асфальта размыто пролетала под колесами, они ехали молча. Елена, растворяющаяся в громкой музыке, вжималась в сидение, а Деймон, ощущая каждой клеточкой своего тело напряженное тепло девушки, крепче сжимал в руках с побелевшими костяшками руль, пока находящееся на грани терпение ее не перешло. В какой-то момент рука Деймона неожиданно для шатенки легла на ее колено, и она с испугом в карих глазах оглядела его ладонь, что крепче сжала ее ногу и заставила Гилберт вздрогнуть. Тяжело вздохнув, девушка медленно перевела взгляд на Сальваторе, который напряженно таращился на дорогу, не отводя своего внимания. И в этот миг, уверенно распрощавшись со своим здравом смыслом, Гилберт позволила себе странную мысль, что подтверждала ее радость. Она действительно была рада своему решению надеть на этот ужин короткое бледно-голубое платье вместо синих джинс, которые не позволили бы ей ощутить плавное движение ладони Деймона, чьи пальцы проскользили вверх по ее ноге. У Елены почти остановилось и без того сбивчивое и неровное дыхание, когда он, не сбавляя сумасшедшей скорости, каснулся тонкого кружева ее трусиков. В машине продолжали громко раздаваться басы музыки, но это не помешало брюнету расслышать приглушенно простонавшую его имя Елену, что откинулась на спинку сидения с новым отчаянным вздохом. Без единого возмущения девушка позволяла себе ощущать невероятное наслаждение, что уже через миг после его властного касания накрыло ее пьянящей волной, заставляющей ее забывать обо всем на свете. Забывать про собственные мысли, вместо которых в голове крутился только один силуэт, лицо, голос. Деймон.

Подъехав к дому и резко затормозив, Сальваторе убрал свою руку, сразу же получив возмущенный взгляд Гилберт, вызывающий в нем искренний смех. Ее щеки раскраснелись, то ли от смущения, то ли от разгорячившего ее кожу возбуждения, а Деймон похотливо облизнулся, встретившись с ней таким же шальным и страстным взглядом, и получил несильный удар в плечо от невыдержавшей его издевки Елены.

Влетев в дом и не отпуская из своих рук стройное тело шатенки, Деймон прямиком прошел в гостиную, одним только взглядом выгнав сидевшего там Мейсона на улицу. Словно полностью потеряв все свои воспоминания и раздумья, Елена прыгнула на Деймона, обняв опешившего от ее натиска парня, и повисла на нем, позволяя мужским ладоням крепко сжимать ягодицы и перемещаться на ее спину, задирая платье.

— А ты действительно хочешь меня, малышка… — обвитый руками и ногами висящей на нем Елены, он нахально улыбнулся и прошептал ей это на ухо, чувствуя жар ее тела.

— Да, но ты меня хочешь больше. — усмехнувшись, ответила Елена и прошлась влажными губами по его шеи, спрыгнув с него обратно на ноги и потянувшись к кожаному ремню на его джинсах.

— И всё-таки я недооценивал психологические способности Максфилда. — Деймон посмотрел на девушку с улыбкой хищника и жадно поцеловал ее в губы, сплетаясь с ней языками под влиянием страсти и похоти. — Так ты простила меня? — резко оторвавшись от губ Гилберт, хрипло спросил брюнет с неестественным блеском радости в ярко-голубых глазах.

— Не ломай кайф, идиот! — она снова впилась в его губы и тихо застонала сквозь глубокий поцелуй. Он, не отрываясь от нее, двинулся в сторону большого кожаного дивана, вынуждая ее пятиться назад, и опустил девушку на диван, придавливая своим телом.

— А сегодня в спальню не хочешь? — ледяные глаза внимательно изучали ее, но Елена отрицательно закачала головой и снова потянулась к его губам. Еще долгую вечность она могла бы лежать на широком диване, ощущая тепло и приятную тяжесть крепкого тела нависающего над ней Деймона, но их прервал внезапный и настойчивый стук в дверь, что заставил брюнета неохотно оторваться от девушки и ответить на такой же назойливый звонок телефона.

— Какого черта, Локвуд? — недовольно прорычал он в трубку и с серьезным взглядом убрал от своей уже выпуклой ширинки цепляющиеся за пряжку ремня пальчики Елены, что игриво закусила губу, но потом обиженно сузила глаза, когда Деймон сполз с дивана и направился в сторону дверного стука.

— Мистер Сальваторе, поверьте, я пытался ее остановить, но она сказала, что Вы ее ждете и… — голос охранника звучал чересчур виновато, и Деймон не дослушал его, уронив телефон после того, как распахнул дверь и отступил на шаг.

— Здравствуй, Деймон. — мягко и слишком приветливо произнесла женщина, сумевшая до сжимающего сердце волнения удивить Деймона, что до сих пор прибывал в парализованном оцепенении и, шокированно выпучив ярко-голубые глаза, без возможности заговорить таращился на внезапно пришедшую гостью. Она, в скромном темно-зеленом платье, с собранными в аккуратный пучок темными волосами, с глупой улыбкой стояла на пороге, но потом вынужденно попятилась назад, когда Деймон тоже вышел на крыльцо-веранду, с грохотом захлопнув дверь и впустив в яркую синеву своих безошибочно узнавших эту женщину глаз нескрываемую ненависть. Он с особым презрением оглядел ее с головы до ног, с пренебрежением узнав и эту стройную невысокую фигуру, и эти всегда по-хитрому добрые глаза, и дурацкую, никогда не покидающую ее чуть вытянутого лица улыбку.

— Какого хера ты сюда приперлась?! — сквозь зубы прорычал Деймон, готовый прокричать эти слова во всю мощь собственный ярости, но куда-то исчезнувший впоследствии непередаваемого шока и эффекта неожиданности, а точнее нежданности, голос не позволил ему этого. Женщина опустила глаза, не решаясь хоть что-то возразить Деймону, которого захлестнула волна гнева и брезгливости к пришедшей персоне. Однако спустя какой-то миг она вновь взглянула на него, посылая через глубокого зеленого цвета зрачки наверняка фальшивое сожаление.

— Сынок, Деймон, разве ты не пригласишь меня войти? — мягко произнесла Лили, и этот отвратительный огонек доброжелательности и вежливости на ее противном для него лице стал крайней точкой его последнего спокойствия, что разбилось под учащенными ударами его сердца.

— Убирайся отсюда. Я не шучу. Проваливай. — по-прежнему тихим, но до холодка на коже стальным голосом прорычал Деймон, но женщина попыталась сделать шаг ближе к нему, отчего он резко отпрянул назад, врезавшись крепкой спиной в дверь и ощутив быстрый приход ноющей боли. Проигнорировав ее, он продолжил испепелять мать холодной ненавистью своего синего, потемневшего от накатившего гнева прищура. — Я сказал убирайся! Сука, проваливай отсюда!

— Деймон, дорогой, пожалуйста успокойся… Прошу, выслушай меня… Давай поговорим, а? Давай зайдем к тебе в дом, поговорим… Хочешь? — раздражающе пролепетала она, пытаясь успокоить, утешить его грозно восставшие эмоции, но вся эта наигранная нежность и доброта ее непоколебимо улыбчивого лица лишь пробуждало в брюнете больше отвращения и неприязни к ней.

— Я ничего не хочу касательно тебя. Съебывай отсюда, понятно? И если ты, тварь, снова посмеешь хоть приблизиться к этому дому я лично задушу тебя. Понятно?! Убирайся! Сволочь… — он, не способный взять под контроль собственные эмоции, немигающим взглядом холодных, но неравнодушных, прожигающих ненавистью взглядом уставившись на Лили, что только сейчас, под напором его суровых оскарблений и жесткого голоса вздрогнула и медленно попятилась назад, словно пытаясь удалиться от свирепого зверя, собирающегося с острыми клыками накинуться на нее. И эти клыки у Деймона были. Его слова, презрение, жестокий взгляд на бледном и выражающем лишь грубую, серьезную неприязнь были его главным оружием, что колючей ноющей болью в сердце отдавась внутри его матери. Она полностью осознавала справедливость его отношения к ней, что нагло появилась на пороге его дома спустя восемнадцать долгих и изматывающих его совсем детские чувства лет. И оттого ей было горько на душе, которая делилась печалью с блестевшими от слез глазами, что бурлила внутри женщины ненависть к самой себе.

— Деймон, дорогой, не кричи… Я думала тебе отец сообщил о моем приезде, и ты готов увидеть меня, но… Деймон… — не успела писклявым и смешивающимся с тихими всхлипами голосом пробормотала Лили, но Сальваторе лишь нервозно усмехнулся и отвергулся от нее, не желая видеть фальшивых слез на ее нагло добром лице с наигранной нежностью к его персоне.

— С отцом я разберусь самостоятельно, а ты должна только наконец-то понять мои слова. Убирайся остюда. Убирайся. — Деймон со звириной дикостью зыркнул на нее, кивком указал на ворота и поджал губы, справляясь со своей взбесившейся злостью.

— Ладно… Значит, попробуем поговорить завтра. — тихо, почти шепотом сказала она и направилась прочь от дома, на ходу вытирая слезы, что были для Сальваторе не больше, чем театральное представление. Женщина поспешно ушла с территории, сразу же сев в серебристую машину, водителя которой Деймону так и не удалось разглядеть, но, несмотря на ее уход, внутри парня продолжила закипать по венам ярость.

— Какого хера, отец? Почему ты ничего не сказал мне?! — на эмоциях прокричал Деймон, влетев в дом отца. Джузеппе не сразу распознал причину внезапного налета парня, который наплевал на предостережения строгой охраны и с грохотом двери ворвался в большой дом. Деймон, увидев опущенного в сонливость отца, догадался, что тот весь вечер провел в своем кабинете и теперь с усталостью на печальном лице встречал рассвирепевшего сына. На крик брюнета в прихожую вышла Викки, что с той же окутавшей ее дремотой тихого и покрытого тусклым светом ламп дома на лице переглянулась с мужем, и Деймон поймал в их глазах разочарование и тоску.

— Сын, ты же понимаешь, что я не мог сразу сказать и вот так вот собраться с мыслями… — замявшись, чуть дрожавшим от волнения голосом затараторил Джузеппе, но в ответ парень только нервозно усмехнулся и с прежней злостью в синих глазах посмотрел куда-то в сторону, словно поражаясь таким отговоркам отца.

— Я хотя бы знал, что эта мразь припрется! Эта сука решилась прийти, а ты даже не сказал? Ты меня удивляешь, отец… — Деймон с прежним раздражением прорычал это, и в глазах его отца до сих пор тлела растерянность и сожаление, словно вся эта вина в его лице была справедлива.

— Сын, но ты же знаешь… Надо было подготовить тебя, потому что маленький ребенок это серьезно… Да и в таком возрасте… Ну… — прогнав мимо ушей всю полученную от брюнета тираду, опечаленно возразил Джузеппе, погрузившийся в собственные мысли, но потом с удивлением уставился на Деймона и быстро осекся, упрекая себя за невольно сказанные слова. — Стоп. Кто приперся?

— Какой ребенок? — обменявшись с отцом наивысшей степени удивлением, что дополнялось загоревшимся недоумением в лицах каждого, переспросил Деймон, и только сейчас полученная информация начала раскрываться шокирующими догадками в его голове.

— У нас с твоим отцом будет ребенок… — аккуратно и мягко ответила за мужчину Викки, вмешавшись в разговор, и получила голубое сияние ошарашенных глаз Сальваторе младшего, который резко отвернулся от тяжело вздохнувшего отца.

— Ребенок?.. Серьезно? — до сих пор не имея и малейшей возможности поверить во внезапную и ударевшую в него подобно шаровой молнии весть, округлив глаза, вновь переспросил парень, но, несмотря на его неодобрительный шок, Викки не могла скрыть проплывающую в ее глазах радостную нежность, что совершенно инстинктивно появилась вместе с улыбкой.

— Сынок, послушай… — заговорил Джузеппе, не зная, что должен был сказать или же что наоборот не следовало бы произносить. Деймон лишь вновь пустил нервозную усмешку, и его отец взялся за голову, почувствовав быстро налетевшее головокружение.

— Нет, отец, это ты послушай. — с той же неуемной злостью и разочарованием прошипел брюнет. — Ты — идиот. Какого хера? Зачем? Как? Она же, блять, просто на твои деньги и дорогие шмотки повелась, а ты, дебил тупоголовый, вляпался во всё это! Ладно. Ладно, я принял тот факт, что ты тупо нашел содержанку, который не противно спать с тобой за деньги. Но, черт подери, ребенок? Ребенок! Она из тебя все деньги вытянет и съебется, а у тебя на старости лет шарики за ролики заехали! Прости, конечно, но это я понять ну никак не смогу…

— Деймон, послушай… — вновь затараторил Джузеппе, чье волнение начало набирать обороты, но парень уже без единого слова на всех парах вылетел из дома, шумно захлопнув дверь. Он бежал прочь от того дома, людей, слов просто потому, что совершенно не знал, что должно было бы быть в этой ситуации. Конечно, он ожидал любого удивительного факта касательно его ничего не стоящего ему матери, чьи действия давно потеряли какой-либо смысл и оправдание, но узнать подобное его разум никогда не был готов даже в мыслях. Деймон сразу же помчался на бешенной скорости, которая набирала темп и рев, как его бьющееся в неестественном ритме шокированное сердце, что делилось своей свирепостью с льдисто-голубыми глазами. Снова зазвонил телефон, и Сальваторе с яростью резких движений ответил на звонок, расслышав невозмутимый голос Сент-Джонса.

— Да, Энзо, я смогу приехать. Прямо сейчас. В моем клубе. — уверенно и четко ответил Деймон, едва сумев вовремя провернуть руль и увернуться от ехавшей машины, случайно вылетев навстречку и получив омерзительный писк сигнального гудка. — У меня вторая линия.

— Деймон, всё в порядке? — обеспокоенно проговорила Елена, и парень крепче сжал телефон, когда этот мягкий голос подкинул гнева и растерянности его сознанию.

— Прости, но всё охуеть как плохо. Мне надо отвлечься от всего этого дерьма. — уже спокойно, но совсем отчаянно ответил он и, не слушая больше встревоженного лепета девушки в динамике, отключил телефон и бросил на пассажирское сидение, крепче вцепившись в руль. И в мыслях был лишь один буйственный ком — злость, нервозность и полная потеря собственного контроля.

Комментарий к Глава 13

Думаю, насчет отца Деймона я вас удивила😏 Как всегда, не нарушая стабильность, жду отзывов)))

========== Глава 14 ==========

Деймон, сидя на индивидуальном диванчике клуба, недовольным льдистым взглядом сопроводил подходящих к нему Сент-Джонса и мулатку низкого роста, чьи ладони были сплетены, а смех смешивался в общем голосе. Под давлением их позитива Сальваторе с раздражением вздохнул и нервозно сжал в руке стакан с дорогим виски.

— Удивлен, что в этот раз ждешь именно ты. — с улыбкой мягко произнес Энзо и, пропустив девушку на диван, сел рядом, наблюдая за абсолютной невозмутимостью Деймона, что сквозь холодность собственного равнодушия и сталь незаинтересованных серо-голубых глаз пропускал лишь кипевшую внутри него злость, не способную угомониться впоследствии случившихся встреч и полученных новостей.

— Думаю, что не стоило снова видеться с тобой. Ты же не любишь свидетелей. — язвительно проворчал Деймон и переглянулся с темноволосой мулаткой, что едва сдерживала на улыбающихся губах смешок и направила его на Энзо.

— Такие свидетели прекрасны. — вновь пустив в голос свою вызывающую у брюнета отвращение любезность, проговорил Энзо. — Кстати, это Эмили. Эми, если короче.

— И всё-таки свидетели. — по-прежнему недовольно произнес Деймон и взмолился, чтобы в фальшиво позитивных глазах Бонни не появилось волнение. Однако Беннет прекрасно выполняла свою роль миловидной незнакомки и приобняла сидевшего рядом Энзо, с презрением оглядев направляющуюся к ним длинноногую блондинку в коротких джинсовых шортах и топе, которая игриво махнула головой, заставляя золотистые волосы рассыпаться по ее плечам так же пластично и завораживающе, как она с ходу оседлала Деймона, сев сверху и взяв его шею в свои теплые руки. Ее тело, извиваясь, приникло к нему, передавая свою разгоряченность и обдающее напряжением возбуждение. Деймон издал тяжелый вздох, что соблазнительным рычанием сорвался с его губ, но после этого порыва он резко повернулся в сторону Энзо, что со взглядом заинтригованного хищника наблюдал за ним.

— Знаешь, Сальватор, я уже хотела уходить домой, но ради тебя стоит остаться… — Лекси нежным, совсем легким касанием пальцев провела по щеке Деймона, что сразу после ее слов грубо скинул девушку с себя и заставил с возмущенным непониманием приковать ее удивленный взгляд.

— Эй! — пискляво вскрикнула Бренсон, с опаской осматривая брюнета, но Сальваторе лишь ухмыльнулся подобно Чеширскому коту и с глазами сытого хищника обвел стройную и почти раскрытую благодаря откровенному наряду фигурку стриптизерши.

— Прости, но я типа верный. — уже мягче, но всё же хрипло произнес парень, и получил в ответ абсолютную обиду и оскорбление, которое доказала свою несерьезность моментально появившейся женской усмешкой. Лекси уже намеревалась очередной раз переключится на Сент-Джонса, но вовремя рассмотрела обмякшую в его объятии мулатку, что с прежним недовольством таращилась на стриптизершу. Под невыносимым напряжением нависшей между людьми тишины, что разрывалась на части под сильными ударами басов музыки, Энзо выдавил нервную улыбку, мысленно успокаивая свою слабую тревогу за внезапную встречу Лекси и носящую поддельное имя Эмили.

— Наверное, я пойду. Мне не по-себе в таких местах… — с наивной и всё-же фальшивой чистотой в устремленных на Энзо глазах сказала Бонни и, крепче обняв парня на прощание, размеренными шагами направилась к выходу, не виляя вызывающе бедрами, как это делала сразу же покинувшая парней Бренсон.

— Это странно, но мне даже плевать на причину наших переговоров. — равнодушно пояснил Деймон и, лениво откинувшись на спинку диванчика, сделал глоток элитного напитка, жестом подняв перед этим бокал вверх.

— Это хорошо, потому что причины нет. — Энзо натянуто улыбнулся и в поддержку брюнета тоже принялся за виски, одновременно оглядываясь по сторонам и с некой растерянностью своего незнания данного места разглядывая клуб, на который Деймон в отличие от него смотрел с уставшим, но хозяйским, поистине ответственным видом, зная и будучи совершенно уверенным, что является полноправным владельцем этой цитадели безумия, вседозволенности, алкоголя, красивых продажных тел, нелегально распространяющихся наркотиков и даже настроением всех гостей. В его льдистом взгляде серо-голубых глаз читалось полное удовольствие этой необычной и веселой гармонии, что заставляло его с интересом наблюдать за каждым из танцующих и пьющих, находясь вдали от всего происходящего, на диванчике на закрытом пьедестале. Хищник. Орел, смотрящий за тем, как временно играется жертва в его гнезде. Орел, уверенный, что по воле собственного желания имеет возможность уничтожить каждого в этом месте. В его месте. Именно это сравнение с гордой и действительно всемогущей птицей пронеслось в мыслях Энзо, когда он заметил с каким восторгом и властностью Деймон осматривается вокруг.

— Ну да, я ведь совсем забыл. Мы теперь друзья, которые могут видеться без повода. — с ярко выраженной иронией в бархатистом голосе произнес Сальваторе и вновь сосредоточился на Сент-Джонсе, что усмехнулся в ответ. — Так, может, подаришь возможность узнать уже что-то о тебе?

— Да, но договоримся сразу. Я ничего не говорю о семье и тех, с кем работаю. — твердо объяснил Энзо, без тени добродушия и позитива, настроив разговор о его правилах на серьезный тон. Деймон кивнул в подтверждении своего согласия, но внутри него резко кольнул кусочек раздражения при упоминании о семье, что вызвала караван отрывков воспоминаний о прошедшем неблагоприятном вечере. — Поговорим о любви?

— То есть о тех, с кем ты трахаешься. Отличная тема. — саркастично выпалил Деймон с наигранным раздражением, но потом вернул серо-голубым зрачкам прежнее отчаяние, уставившись на который раз усмехнувшегося Энзо. — О любви не говорю я.

— Мне тоже следовало бы. — на выдохе проговорил Сент-Джонс, удивив брюнета простотой и однозначностью своего голоса, в котором не переливалась раздражающая любезность и пугающая загадочность. Деймон поддался любопытству и заинтересованно изогнул изящные брови, требуя объяснений легкой тональности и малой раскрепощенности Энзо. — Но я научился жить дальше. Как бы банально то ни было.

— Я бы сказал «поподробнее», но боюсь, что ты заткнешься. — колко выговорился Деймон, и в этот миг от брюнета не последовало смешков и улыбок, и Энзо лишь с мысленной загруженностью устремил взгляд перед собой, в пустоту, доказывая правдивость своих слов и в то же время поражая своим чистосердечным высказыванием, не наполненным таинственностью, Сальваторе.

— Забавно, но на этот случай я сам мало знаю. Точнее, не захотел знать много. — снова перейдя на запутанные и еще непонятные Деймону фразы с неестественно живым огоньком в темных глазах признался Сент-Джонс. — Тут подойдет фраза, которую я всегда говорю, вспоминая то событие. Любовь — чисто сердечная, она чистосердечная. То есть, любовь является только сердечной, индивидуальной, но она должна быть честной. И я честен с собой. Потому что в тот вечер я был виновен сам, заигрывая с другой девушкой… — на миг брюнет сделал паузу, но Деймон продолжал прожигать его своей заинтересованностью синевы чуть прищуренных глаз. — Мы тогда были в клубе. Она отвлеклась, а я нашел какую-то незнакомку и ушел с ней танцевать. Потом оглянулся, а моей девушки уже нет рядом. Только наутро узнал, что избитое и изнасилованное тело прекрасной Эйприл Янг нашли мертвым в отеле. Это было чертовски ужасно узнать. И я решил быть честным. Заявил в полицию, ждал справедливости, но… Но человека, раскрывающего это дело тоже нашли мертвым в его же квартире. Он повесился. И мне кажется, что вряд ли по своей воле. А потом… Потом я сдался. Решил, что жизнь заставит виновного расплатиться. Начал жить дальше, забывать прошлое. И, как видишь, даже девушку новую нашел.

Энзо продолжал говорить. Продолжал вспоминать. Продолжал смотреть перед собой с искренним счастьем в глазах. Но следующих слов, характеризующих молодую и красивую девушку, Деймон уже не распознавал, понимая лишь то, что услышанное холодком подобно тысячи острых кинжалов вонзается куда-то внутрь него. Нет, не в сердце. Пожалуй, в душу, что шокированно трепетала под натиском полученных слов. В душу, что нервозно пыталась скрыть волнение, способное проявиться через едва сохраняющую непоколебимость внешность брюнета. Мелкая дрожь, какая появилась сразу же вместе с ностальгическим взглядом на спокойном лице Сент-Джонса, пробила кожу Сальваторе, но это тщательно скрывалось под темной тканью рубашки, что как и его наружное поведение прятало всё яркое буйство эмоций Деймона. Шок. Нервозность. Страх. Щепотка жалости. Отчаяние. Это всё сливалось в один единственный океан больных чувств рвущихся наверх, в самый взгляд парня, что горел лишь легким сочувствием и прежним интересом, но разбивающихся о его сдержанность. Деймон, чуть ссутулившись, нахмурил брови и вмиг сдался собственным мыслям, злостно играющимся с ним. Вокруг, во всем клубе, словно по одному щелчку пальцев растворилось всё, что еще секунду назад кипело жизнью и шумом, и теперь внутри Сальваторе крутился лишь тот ужасный, истошный крик, перебиваемый частыми истеричными всхлипываниями. Перед глазами снова замелькали сводящие с ума картинки, где лишь белые смятые простыни, жуткие синяки на девичьем теле, темная комната, которую наполнял тот самый крик. Потом полное отключение контроля. Крик. Выстрел. И снова крик. И так по кругу… Однако Деймон быстро моргнул, резко отогнав от себя это болезненное наваждение и только грустно улыбнулся, заглушив зарождающуюся искру растерянности в своих серо-голубых глазах тусклым спокойствием.

— Бывает. — коротко откликнулся Сальваторе, и в его ровном голосе не было и нотки странности или нервозности, что крепко скрылась за самодовольной ухмылкой. — И всё же. Почему не нашел, кто это сделал?

— Люблю справедливость. — Энзо сбросил тоску и по-настоящему позитивно улыбнулся. — Никто не имеет право вершить самосуд. Это нечестно. Я не умею оценивать равномерную месть и не знаю, будет ли она правильной. Виноватых берет на прицел жизнь. А жизнь — это то, что нами и руководит.

— Нужно брать твои фразочки на цитаты. — язвительно выпалил Деймон, выслушив очередную неоднозначную речь Сент-Джонса, который вместе с ним осушил следующую порцию виски. После этого, когда Энзо еще чуть поморщился после выпитого залпом крепкого алкоголя, Деймон поднялся с диванчика и кинул беглый взгляд на танцующую поодаль от них толпу, а потом перевел изучающий взгляд на крутящихся у пилона девушек. — Мне, наверное, следует ехать домой. Меня ждет девушка, которую я люблю. И которую я любить не должен.

— Кажется, кто-то тоже разоткровенничал? — с милой, но подсознательно выражающую издевку улыбкой произнес Энзо.

— Нет. Просто подтверждаю очевидное. И… И. — не найдя, что он должен был бы сказать еще, Деймон поправил рубашку и направился к выходу, оставив на странность воодушевленного Сент-Джонса в компании молниеносно облипивших его девушек во главе севшей рядом с ним Лекси.

Деймон целенаправленно шел через клуб к выходу, совершенно не владея собственным сознанием, что жестоко издевалось над его памятью и признанием реальности, что размытой картинкой оставалось позади него, сопровождаясь заторможенной музыкой. Танцующие толпой люди толкали его, задевали собой и бешено скачущими телами, завлекали с собой в танец, что-то кричали. Кругом лишь яркий цветной свет, громкий гул и ритмы музыки, совсем сбившейся и неразборчивой. И резко ударивший воздух. Сальваторе оказался на улице, и все мысли мгновенно сдуло из головы потоком свежести и вечерней прохлады, и сумасшедшая скорость летящей по дороге Феррари помогла окончательно от них избавится.

— Деймон! — оглушительно вскрикнула Елена, расслышав шорох неподдающегося замка, и нелепым бегом влетела в прихожую, разглядывая немного пошатывающуюся фигуру брюнета, чей прозрачно-пустынный отчаянный взгляд сразу прошелся по ее стройному телу. Она сразу замолчала, не понимая всю странность обездвиженного и блуждающего по ней хищным прищуром Сальваторе, от которого тянуло крепким запахом спирта. Еще с миг постояв так, друг напротив друга, Деймон сделал широкий шаг в сторону шатенки и, аккуратно обхватив ее шею, со всей страстностью и чувственностью своей бушующей внутри ярости впился в ее губы, ощущая тот необъяснимо нужный ему комфорт и уверенную нежность, что обхватила его как хрупкие руки Елены. Он, не отрываясь от действительно сладких губ девушки, углубил поцелуй, совсем неадекватно сплетая их языки, и, напоследок слабо прикусив ее нижнюю и чуть припухшую от требовательного поцелуя губу, медленно отстранился, словно вся эта страстная резкость плавно обратилась в медленную чувственность.

— Поверь, это было единственное, что мне нужно сегодня… — тихим, осипшим полушепотом проговорил он, и Гилберт поняла слабость его сорвавшегося голоса, что полностью был пропитан нервозностью и отчаянием, как и уставленный на нее серо-голубой взгляд, излучающий лишь жалкую потеряность, которая без боязни и маскировки в упор смотрела в ее карие зрачки.

— Что случилось, Деймон?.. — негромко спросила шатенка и легким движением своей ладони провела по крепкому плечу, на ощупь чувствуя мягкость дорогой кожи его куртки, но Деймон неспешно перехватил ее руку и сжал ее до приятной боли, обмениваясь с ней невероятно исцеляющим душевную тревогу теплом.

— Всё нормально. — с нежеланием прорычал он и, слишком неожиданно для Елены отпустив ее ладонь, уверенно направился в сторону стеклянной лестницы, но девушка успела опередить его и закрыть собой дорогу брюнету, что устало закатил глаза и с самой искренней растерянностью в серо-голубых глазах выжидающе уставился на чересчур серьезный, упрямый и смелый силуэт совсем хрупкой и беззащитной Гилберт.

— Я знаю, что-то не так. Что случилось? Ты просто вышел из дома, когдакто-то постучал, а потом куда-то уехал… Что случилось? — настойчиво допрашивала Елены, и Деймон, с тяжелым вздохом сдавшись ее твердому и всё же нежному голосу, слабо обнял ее. Шатенка сначала удивленно посмотрела на него, когда он обжег ее своим горячим дыханием, шумно выдохнув, но все вопросы, мысли и проблемы мгновенно исчезли, когда он, соприкоснувшись с ней лбами, настроил имеющий какой-то магический эффект зрительный контакт. Голубые глаза. Карие глаза. Такие разные взгляды, и такая похожая боль. Они чувствовали общее дыхание, что смешивалось в их одновременном вдохе и выдохе, чувствовали невероятно согревающее тепло их тел. И совершенно на инстинктивном уровне им удавалось улавливать биение безумно быстро стучащих сердец, гонимых нервозностью, волнением, страхом, трепетом и даже смущением, что охватило их в этой молчаливой тишине.

— Викки беременна. — серьезно сообщил он, и вслед за его словом последовало удивление на его бледном лице, когда Елена резко отскачила от него и, округлив упрекающие своим волнением глаза, нервно замотала головой, отдаляясь от брюнета на несколько шагов назад.

— Как ты мог… Деймон… Она же… Он твой отец! Деймон… Ты! — истерически и неразборчиво выкрикнула Гилберт, проявляя свою панику в намокших от самопроизвольно накатившихся слез глазах, но ее лицом завладело недоумение, когда Сальваторе не смог сдержать свой искренний смех и умиление при виде этой девушки.

— Елена, ты дура… — продолжая улыбаться, уже более воодушевленным голосом с прежней хрипотцой произнес брюнет, но Гилберт с тем же шоком и отчаянием таращилась на него. — Викки беременна не от меня, а от моего отца, дурилка.

— Э… А. Понятно, извини… — замявшись, отозвалась она и сама почувствовала заменяющее ее тревогу спокойствие.

— Знаешь, у меня даже не хватает сил, чтобы снова злиться… — тихо проговорил Деймон и вместе с Еленой направился в гостиную, откуда с сонным видом вышел Мейсон и переместился на кухню, оставляя их наедине. Сальваторе сел на темный диван, закинув ноги на журнальный столик, а Елена с любопытством в карих глазах расположилась чуть поодаль от парня, не сводя с него своего внимания. — Это не единственная шокирующая новость… Черт, я ненавижу этот день!

— Но ведь нет ничего страшного в том, что у твоего отца будет ребенок. Ведь это его жизнь, его решение… Ты не в праве его осуждать за это. — тихим и мягким тоном, который действительно смог подействовать на брюнета успокаивающе, с полной уверенностью возвразила Гилберт, но Деймон нервозно хмыкнул и с недовольным блеском в разочарованных голубых глазах уставился на девушку.

— Ты не понимаешь, Елена… — Сальваторе едва мог унять внутреннюю возрастающую раздражительность. — Это не моя ревность. Не мое осуждение. Дело в том, что этот старый дурак совсем не понимает, что делает. Викки просто родит ему ребенка, но на самом деле обзаведется живой карточкой, на которую переведутся все его счета. Я лишусь не только внимания, но и наследства.

— Неужели для тебя деньги важнее, чем тот факт, что твой отец счастлив? Факт, что он снова загорелся целью в жизни, смог обрести что-то семейное и спокойное? — Деймон из-за возмущения в ее мягком голосе понял, что Елена приняла неправильную сторону, которую фанатично принялась защищать, и тихо вздохнул.

— Проблема не в этом. Сейчас он крутой и познавший жизнь авторитет, у которого уже есть плохой сынишка, унаследовавший его охуевший нрав и бабло, а теперь он будет тонуть в подгузниках. И это авторитет? Крутой бандит? Серьезно? Ему внуки нужны, а не дети! — уже не скрывая собственного раздражения, воскликнул парень и совершенно точно подметил, что в данной теме ему вряд ли удастся найти компромисс.

— То есть для тебя репутация дороже семьи? — внезапно спросила Гилберт и с упрямством на лице глянула на Сальваторе.

— Да! — без раздумий ляпнул он и только после осекся, поймав резкую волну разочарования, что излучала нервозная улыбка Елены. — То есть… Ну…

— Я поняла, Деймон. И я не хочу об этом говорить, потому что это снова приведет к нашей ссоре. — наперекор ожиданиям брюнета не выстроив шумный скандал, образованный всего лишь глупым спором, уравновешенно произнесла Елена.

— А без ссор у нас и не получается… — ворчливо прорычал Деймон, и шатенка закатила глаза, поражаясь настолько детской обидчивости взрослого и довольно-таки умного парня, сидящего рядом с ней. — Еще и Сент-Джонс удивил. Прости, что сейчас надавлю на больное, но…

— Стой! — громко сорвалось с губ девушки, и Деймон, повинуясь ее восклицанию, резко замолчал. — Не надо. Пожалуйста, давай договоримся, что не будем ничего об этом вспоминать. Хорошо?

— Да. — вновь издав тяжелый вздох, что самым ярким образом выражал его отчаяние, отозвался Деймон и с грустной полу-улыбкой взглянул на Елену, которая чуть ближе поддвинулась к нему и, почувствовав приступ малого смущения от пристального голубого прищура, заправила за уху прядь темных каштановых волос.

— Деймон, я хочу тебя…-шепотом, дрожащим от волнения голосом произнесла Елена, и эти слова раскаленной вспышкой горячего воздуха пронзили Деймона, что с искренним удивлением в серо-голубых озабоченно изучающих тело девушки вот уже все это время глазах посмотрел на нее и легко коснулся рукой ее плеча.

— Знала бы ты, как этого хочу я. — теперь брюнет крепко прижал к себе шатенку, которая с невинностью и желанием одновременно совсем по-детски наивно смотрела на него, осознавая, как его теплые касания электрическим током разлетаются по вздрагивающей коже. Деймон одним резким рывком посадил ее сверху на себя, а сам полностью вжался в кожаный диван, наплевав на собственные принципы и ее обиды. Он с необъяснимо яркой пылкостью своей страсти впился в ее немного пересохшие и припухшие от частых прикусываний губы, а она лишь полностью ослабла в его объятии. Он с жадностью и силой в своих движениях пытался полностью поглотить ее тепло, эмоции, тревоги, поэтому с необыкновенно быстрой скоростью с девушки под влиянием скользящих по ее спине рук Деймона слетел легкий белый свитерок, и вслед за ним полетела черная рубашка парня, которую шатенка резко сорвала с него, не уступая в проснувшейся страсти и похоти. Затуманенными от возбуждения глазами брюнет оглядел ее прекрасное стройное тело, содрогающееся от каждого касания его рук, и потом с новым потоком желания начал покрывать Елену влажными дорожками мелких поцелуев, пока всем его разумом не завладело самое невероятное сумасшествие, когда Гилберт, ловко избавившись от кожаного ремня на его черных джинсах, обхватила тонкими пальчиками пряжку ремня и протянула его Деймону, с щенячьим восторгом в карих расширенных зрачках исследуя взглядом его оголенный и подкаченный торс.

— Ты можешь сделать, что хочешь… — по-прежнему тихо сказала девушка и медленно потянулась к его шее, проводя кончиком языка по напрягшейся синей венке. Это было крайней линией его терпения, которое помогало ему сдерживать накопившуюся животную дикость и настоящую жажду этой шатенки, поэтому, ощутив уже больную пульсацию внизу живота, из-за которой становилось слишком тесно в дорогих джинсах известной фирмы, Деймон неожиданно резко повалил Елену на пол, скинув ее с дивана, и навис сверху над ней, не переставая осыпать поцелуями и небольными укусами. — Деймон…

— Что? — он тяжело и прерывисто дышал, нависая над девушкой на вытянутых руках, и, полностью потеряв контроль над своими безумными желаниями и действиями, моментально набросился на нее с новой порцией требовательных и горячих поцелуев.

— А мы можем… — мягко спросила Елена, едва сумев оторвать от себя брюнета и вновь перевести его внимание на свой голос. Ее губы, которые только-только высвободились от поцелуев, пересохли, и шатенка соблазнительно облизывая их, не отрываясь следила за реакцией Деймона. — Можно…

— Можно. — быстро и хрипло прорычал он, мечтая снова вернутся к ее телу, что мгновенно покрылось мурашками.

— Ты… — безуспешно пытаясь выровнить дыхание, Елена снова оттянула от себя Сальваторе, что с плескавшимся нетерпением в загоревшихся голубых глаз смотрел на ее милое лицо, со скрытой мольбой смотрящее на него. — Ты не дослушал…

— Плевать. — Деймон нервно потряс головой и с нежностью поцеловал девушку в щеку, обжигая ее своим сбивчивым дыханием. — Что бы ты ни хотела, делай что хочешь. Все можно. — возбуждение теплой волной прошлось по телу Елены, и она с трудом признала, что все ее движения сковало от невыносимого желания, которое пробивало ее мелкой дрожью.

— Черт… — еле слышно проговорила Гилберт, когда парень переместил свои поцелуи, сопровождающиеся легкими порхающими касаниями, чуть ниже, влажными губами спускаясь по ее плоскому животу.

— Ага. — он криво усмехнулся, и Елена едва сдерживала себя, чтобы не ударить его за этот соблазнительный взгляд. — Так что ты хотела?

— Ты можешь… — Елена, замявшись, поддалась появившемуся на щеках румянцу смущения и протянула парню ремень, пряжка которого до боли сжимала в руке.

— Ты… — его глаза стали неестественно яркими от удивления и скрытого восторга. — Ты хочешь, чтобы я связал тебя?

— Нет… — на выдохе произнесла Гилберт и начала теряться в собственной стыдливости. — Хочу, чтобы ударил.

— Черт, Елена! Что за БДСМ фантазии? — не в силах сдержать усмешку выпалил Деймон, и Елена, чья стыдливость превратилась в возмущенное недовольство на лице, с силой сбросила с себя нависающего над ней брюнета, резко поднявшись на ноги и натянув на себя свитер. — Только не говори, что ты обиделась.

— Отвали, идиот. — ворчливо прошипела шатенка, выправив из-под одежды чуть спутавшиеся длинные волосы, и напоследок кинула быстрый взгляд расстроенных карих глаз на парня, что с тем же разочарованием накинул на себя валявшуюся недалеко черную рубашку. — Спокойной ночи.

— Ну, Елена… Черт. Прости… Но это блин реально смешно. Какой нахер «ударить»? — в оправдание хрипло заговорил Сальваторе, неохотно покидая лежачее состояние вслед за девушкой. Он с синей досадой глаз проводил ее стройный уходящий силуэт, что медленно поднимался вверх по лестнице, но всё внимание Деймона перевел ответственный и серьезный голос Локвуда, что с осторожностью приблизился к нему.

— Мистер Сальваторе, извините меня, что я Вас тревожу, но… — строго начал сообщать Мейсон, но его доклад резко затих, когда из-за его спины в гостиную прошел перебивший его Аларик.

— Деймон, какого хера твой телефон недоступен? — с легким наездом упрекающе спросил Зальцман, но брюнет лишь повел бровь и принялся застегивать неподвластные его ослабевшим пальцам пуговицы. — В общем, есть кое-что новенькое от Кая. Точнее, от Бонни, которая скинула эту инфу Каю. Прости, Дей, но это связано с Эйприл. Беннет нашла ее фотографию у Сент-Джонса, значит, они были знакомы.

— Знаю. — коротко проговорил Деймон и поймал удивленное любопытство на лице Рика, который напрасно ждал пояснений. — И мне понятно лишь одно. Мы знаем только то, что Энзо хочет нам показать…

Комментарий к Глава 14

Вот и кое-что новенькое про Энзо))) Надеюсь, вы не хотите уничтожить меня за очередной несостоявшийся Деленосекс😊😂 Жду отзывов!

========== Глава 15 ==========

Элайджа еще раз прошелся вдоль стеклянной витрины ювелирного магазина, не отрывая внимательно изучающих ассортимент глаз от колец, пока Деймон, страдая от скуки, устало таращился в экран своего телефона, привалившись к стене. Майклсон остановил задумчивый и сосредоточенный взгляд на интересном золотом украшении с большим количеством маленьких бриллиантов, стоимостью в целое состояние, но вновь отказался от решительности выбрать именно его. Мужчина выжидающе повернулся в сторону Сальваторе, что лениво оторвался от телефона, убрав его в карман кожаной куртки, и глянул на витрины.

— Что думаешь насчет вот этого? — с волнением и ответственной серьезностью в голосе спросил Элайджа и пальцем указал на приглянувшуюся ему драгоценность, что из-под стекла была способона демонстрировать свое роскошное сияние.

— Мне кажется, то намного лучше. — Деймон, хоть и был подвержен равнодушию касательно такого уверенного стремления друга обзавестись семьей, направлением серо-голубых оценивающих зрачков подметил не менее ценное кольцо с одним большим сияющим камнем.

— Нет… Ты же знаешь Кэр. Ей лучше много маленьких, чем один единственный и одинокий. — уже с метавшимися между двумя вариантами колец глазами отозвался Элайджа, и брюнет, стоявший рядом, не с мог не усмехнуться.

— Я многое не знал про ваши отношения… — саркастично выпалил он, начиная раздражать Майклсона своей язвительностью, но мужчина не показал своей обиды и только упрекающе уставился на Сальваторе.

— Я имел ввиду бриллианты. — с некой суровостью в своем тоне возразил Элайджа.

— Так и я о том же. — словно ничего колкого и не сказав в адрес друга, Деймон с фальшивой невинностью пожал плечами и улыбнулся уголком рта, заметив ярую озабоченность к столь важному решению на лице мужчины. — Нет пошлых слов, есть пошлые уши. Просто Елене понравилось бы именно это. Она-то любит, чтобы был один и большой. Заметь, я про бриллианты, пошляк.

— Так купи ей его. — с очевидностью в собственном тоне сказал Элайджа, и улыбнулся, подметив некий испуг в заблестевших тревогой голубых глазах Деймона, который резко отрицательно качнул головой и сразу же отвернулся от колец, категорично отказываясь смотреть на подобные изделия.

— Нет уж! Я, конечно, люблю Елену… И очень сильно, но… Знаешь ли, я совсем не готов обрубить себе жизнь женитьбой. Сначала свадьба, потом дети… Ты вообще можешь представить меня с ребенком? Это нелепо… Неа, это пока не для меня. — быстро вспылив и выпустив свою защитную агрессию, что проявлялась хриплостью недовольства в его возражениях, произнес Сальваторе. Майклсон только едва заметно посмотрел на девушку, работавшую продавцом-консультантом, что наперекор своей вежливостьи не смогла сдержать смешок.

— По-моему, это было бы мило. Просто представь. Ты, сильный и мужественный, идешь по парку с симпатичной и доброй девушкой. Вы вдвоем катите цветную колясочку и смотрите на улыбающегося малыша с искренним счастьем в глазах. Это мило. — поддавшись своей задумчивости, что проступила ярким блеском в его чистом, явно мечтательном взгляде, предположил Элайджа, на что брюнет неодобрительно фыркнул и вновь посмотрел на дорогое кольцо с неимоверно большим, манящим своим блеском бриллиантом.

— А теперь представь ты. Я, сильный и мужественный, сижу в клубе в окружении охренительных красоток, которые готовы на все ради моего удовлетворения, как в то время Елена сидит дома и с надеждой и верностью ждет меня. Вот что мило. — сказал Деймон. Он тоже посмотрел на девушку возле витрины, и та в смущении отвела глаза, притворяясь, что с внимательным наблюдением разглядывает товар.

— Это не мило. Это проявление твоей подлой козлиности. — ворчливо ответил Майклсон, и парень недовольно закатил серо-голубые глаза, после чего кивнул на понравившееся кольцо, указав на свой выбор. Девушка быстро метнулась к нужной витрине и подобрала определенный размер кольца с одним бриллиантом, одновременно помогая Элайдже выбрать золотое кольцо по необходимому требованию большого количества драгоценных камушков. Двое мужчин кинули на кассу денежные купюры и забрали упакованные в бархатные красные коробочки украшения, на прощание нехотя улыбнувшись девушке, что осуждающим взглядом проводила их до выхода из ювелирного отдела.

— И всё-таки не зря я отказывался выбираться с Еленой на шоппинг. Он утомительно долгий. Что можно делать целых три с половиной часа в одном торговом центре? Нет, я всё понимал бы, если бы мы были здесь только вдвоем, и я мог бы зайти к ней в примерочную, сделать то, от чего нас постоянно отвлекают. А так… Это утомительно. — ощущая усталость во всем своем крепком теле, капризно пробурчал Деймон, ленивой походкой вместе с другом идя мимо разнообразных магазинчиков. Он резко остановился у одного ожидаемо заинтересовавшего отдела и принужденно вовлек в него с собой Элайджу.

В то же время, пока парни напрасно отбивали ноги медленным продвижением по торговому центру, до безумия переполненного гулко болтающими и непродумано блуждающими людьми, Елена и Кэролайн подобно маршруту подразумевающему прохождение всех комнат запутанного квеста перебегали из одного отдела в другой в поисках ненужных, но сумевших броситься им в глаза вещей. Точнее, в поисках именно тех вещей, что были способны загипнотизировать своим видом лишь Форбс, ведомую на все цвета и фасоны, а шатенка с равнодушием в карих глазах послушно следовала за ней, помогая тащить до примерочной груды одежды. И сейчас, зайдя в элитный и дорогостоящий магазин обуви, где Кэролайн с неопределенностью выбирала между белыми босоножками и бордовыми лаковыми лодочками, Гилберт продолжала сохранять холодное спокойствие и с реальной оценкой смотрела на выбранные подругой варианты.

— Белые подойдут к моему платью. Ну помнишь, такое с кожаной вставкой… А вот эти… Наверное… — разглядывая свои ноги, на каждой из которых красовалась разная обувь, в растерянности произнесла блондинка, и Елена искрене улыбнулась, подивившись настолько мелким заботам девушки.

— Кэр, возьми все. Не придется выбирать. — с уверенностью в голосе посоветовала она, и Форбс с неподдельным огоньком загоревшейся в глазах окрыленности согласительно кивнула, взяв в руке сразу две пары обуви.

— Это гениально, Елена. — с восхищением выпалила Кэролайн, и они обе засмеялись, целенаправленно двинувшись в сторону кассы. Пока блондинка немного нервозно рылась в кошельке, разыскивая нужную карточку, Елена с навеянной скукой и печалью в глазах еще раз прошлась изучающим взглядом по всему отделу, не в первый раз дивясь тому, насколько же разной и оригинальной может быть обувь. Разные цвета, виды, формы. Всё. Девушка на миг совсем исключила из мыслей реальный мир, погружаясь лишь в собственные раздумия, что доходили до мудрых изъяснений о жизни, но Гилберт резко приосанилась, когда наткнулась на встретившиеся с ней льдисто-голубые глаза, что вместе с идеальным темным силуэтом ждали ее на выходе. Его по-хищному прищуренный взгляд, нагло скользящий по ее стройному телу, таил в себе какой-то поистине дьявольский огонек коварства и страстности, что уже настоящим синим пламенем обдавала девушку. Елена, почувствовав, как под таким пристальным наблюдением ее сердце начинает набирать скорость биения, рассеяно глянув на оплачивающую покупки подругу, уверенно направилась к выходу, где с самодовольной улыбкой стоял Деймон, держащий небольшой бумажный пакет.

— И почему у тебя столь много ехидства? — приблизившись к парню, упрекая его за странное счастливое сияние на бледном лице, произнесла Елена, но он только протянул ей свой пакет и сделал шаг вперед, вплотную приблизившись к ее вздрогнувшему, получившему электрический холодок телу, и нагнулся над самым ее ухом.

— Есть небольшой подарок для тебя. — тихим, бархатисто-хриплым шепотом сказал Сальваторе, обжигая своим горячим дыханием и без того воспаленную его близким присутствием кожу девушки. — И если ты действительно хочешь получить его, то мы немедленно возвращаемся домой…

— Деймон, какого черта… Что еще за подарок? — возмущенно спросила Гилберт, тщетно пытаясь оттолкнуть от себя крепкую фигуру брюнета, но поняв всю бесполезность своих действий и поддавшись его продолжающему прожигать страстностью и желанием взгляду, приобняла его, аккуратно вцепившись ладонями в спину и поглаживая мягкую и вкусно пахнущую кожу дорогой черной куртки.

— Узнаешь. И мы должны поторопиться, чтобы потом не написали в газетах «Красивый парень отымел охуительно секусальную девушку прямо у входа в обувной магазин». — тем же тихим тоном с хрипотцой проговорил он и, чуть отстранившись от лица с небольшим волнением и заинтересованностью смотрящей на него Елены, плавно провел ладонью по ее щеке. Она же в ответ на его слова лишь несильно толкнула, не готовая признавать грубость его слов, подсознательно скрывающих в себе комплимент касательно ее привлекательности. — И нас даже никто не сможет отвлечь, малышка. Мейсон сегодня весь день мотается вокруг дома, осматривая территорию по моему поручению… Клаус, Дженна, Энди и Логан уехали сегодня на какую-то премию журналистов, чтобы поддержать Стар… Рик сейчас кувыркается с Бекс, а Эл сейчас будет делать Кэр предложение… На случай Энзо существует кнопка отключения телефона… В общем, всем будет на нас плевать. — чарующе прохрипел Деймон, понимая что голос совсем предательски сел. Его рука, до этого лежащая на ее бедрах, медленно проскользила вверх, нежным касанием трогая девушку, и Елена шумно выдохнула, не выдерживая всего того тепла, каким горело тело брюнета.

— Предложение?.. — закусив губу, полушепотом переспросила Гилберт, и парень что-то неразборчиво промычал в ответ, зарываясь носом в ее каштановых волосах. — Деймон… Перестань… Тут вообще-то люди.

— Когда это мне было не наплевать? — усмехнувшись, сказал Деймон, и радостный блеск его ярко-голубых глаз действительно удивил Елену.

— Идем, но только заканчивай с этим в общественном месте. — снова попытавшись отпихнуть от себя Сальваторе, что нахально стал покрывать ее шею мелкими и частыми влажными поцелуями, остановила его твердым голосом Гилберт и наградила неохотно оторвавшегося от нее брюнета неоднозначным взглядом.

— Ну что? Трахательный марафон объявляется открытым… — сквозь звонкий смех Елены хрипло прорычал Деймон, когда после долгого и молчаливого напряжения их нетерпения в машине, он быстро затащил девушку с собой в дом, резко прижав к стене в прихожей. Он со свирепостью своей страсти накинулся на нее с настойчивым и грубым поцелуем, до приятной боли прикусывая ее губы. Сгребая ее поддатливое тело в охапку, Деймон, не нарушая их контакта, поспешно потянул ее наверх, пытаясь увести в свою комнату, куда не удавалось добраться из-за постоянных остановок на стеклянной лестнице, где Елена наперекор его рвению упасть на кровать в поисках похоти останавливала его движение и нежно обнимала.

— Черт… — ударившись рукой об дверь, едва слышно выругался Сальваторе, когда они вдвоем ввалились в комнату и прошли к большой кровати, постель которой была завалена одеждой брюнета и прочим хламом, что он быстро смахнул рукой на пол вместе с темной простынью. Жадно целуя Елену и не преодолев всего пару метров до большой и прибывающей в жутком беспорядке кровати, Деймон аккуратно повалил Елену на пол, расположившись на ней сверху и заключая в круг своих сильных рук. Она плавно прошлась хрупкими ладошками по его спине, задернув вверх рубашку, и в ответ на это парень что-то неразборчиво прорычал, инстинктивно разрешая шатенке сбросить с него кожаную куртку. С пылкостью собственных чувств они поглощали друг друга, чувствуя общее тепло разгоряченных тел, и продолжали целоваться как сумасшедшие, совсем без всяких мыслей в голове соприкасаясь влажными и уже уставшими, чуть припухшими губами. Их одежда поочередно отлетала в сторону, и никого из них не волновало ее полуразорванное состояние.

— Деймон! — возмущенно вскрикнула Елена, когда целуя ее, чуть приподняв, брюнет отпустил ее голову, вынуждая девушку больно удариться о деревянный пол. В ответ на ее неразборчивое недовольство Деймон лишь несильно прикусил ее за плечо, и теперь Гилберт вскрикнула не от полученной ранее головной боли, а от неожиданности, что смогло принести ей лишь странное удовольствие, которое волной накрыло ее тело подобно горячему и сбивчевому дыханию Сальваторе.

Когда парень, не прерывая сводящие с ума легкие касания, начал медленно спускаться губами вниз по ее телу, медленно проводя языком по ее бархатистой коже и оставляя вызывающую мурашки дорожку поцелуев от губ и шеи шатенки до низа живота, Елена на миг подпустила мысли к своему сознанию, которое тоже поддавалось умилению, когда ярко-голубые, совсем озабоченные страстностью глаза поднялись на ее лицо, получая нескончаемое ликование при виде выражающее истинное удовольствие лица. В опьяненном возбуждением разуме Елена четко осознавала неоспоримую властность брюнета над ней, его жесткость, строгость, влияние. С каждой следующей близостью Деймон, пылкость в котором разжигалась нежными стонами Гилберт, становился все грубее и требовательнее, своими сильными движениями давая девушке понять, что она потеряла весь контроль над ним и его безумным желанием, всецело подчиняясь ему. Рядом с ним, уверенным и решительным, Елене не нужно было о чем-то волноваться, думать, заботиться и брать на себя какую-либо ответственность. И это подобие некого правила ее существования, когда в ее жизни появился Сальваторе, касалось не только близости, постели или их отношений. Это касалось всей их совместной жизни. За все эти пролетевшие как радостный миг пять лет, что они провели в страстной любви и сексе, Гилберт выработала полную зависимость к нему. Неисправимое привыкание. Каждый раз, когда она прибывала в растерянности, Елена абсолютно точно знала, что достаточно рассказать о своих проблемах Деймону, что остервенело оберегал и обеспечивал ее жизнь, и даже упоминания о каких-то сложностях испарятся. Он все решит, со всем поможет, во всем разберется. Шатенка настолько была привязану к нему и его непоколебимой поддержке, что в один момент потеряв всё это четыре месяца назад, она ощущала нещадно уничтожающую ее опустошенность. Поэтому сейчас, даже без их далеко зашедшей связи, Елена испытывала высокой чувствительности блаженство, когда Сальваторе всего лишь одаривал ее потерявшими счет их количества поцелуями. Никто и никогда не давал ей столько уверенности в защищенности, что проявлялась при любой, даже слабой нотки чьей-то агрессии или недовольства к ней. И самым важным и уверяющем Гилберт в спокойствии было то, что этот брюнет не видел ничьей привилегированности, не разрешая сказать что-то против любимой девушке даже ее родному отцу.

Однако ни единой мысли не вспыхнуло в голове заинтересованного только на стонущем под ним телом Елены, уже успевшего запыхаться и сексуально облизнуть пересохшие губы Деймона, что сумасшедше и рвано двигался в ней, словно вкладывая в этот дикий ритм все свои преобретенные за последнее время эмоции, всю злость и ярость, которые ему не удалось выплеснуть до этого, накопив слишком много нервозности и раздражения. Елена, обвивая крепкое тело глухо рычашего брюнета ногами, без стеснений и попыток быть тихой кричала от удовольствия, наслаждения, и боли, которая приносила ей в этот момент лишь необъяснимо нужный кайф, теплым покалыванием разливающийся по ее кипящим венам. Всего-то на пару секунд Деймон резко остановился, удобнее подминая под себя без возможности остановить свои громкие стоны шатенку, но потом с новой скоростью входил в нее, заставляя Гилберт впиваться ногтями ему в спину, оставляя несколько ровных кровавых полос на его идеальном теле. И всё это долгое время, за которое Деймон беспощадно издевался над извивающейся в бешенном и ни раз повторяющемся оргазме девушкой, будто бы длилось целую сладкую вечность, дарящую им двоим столь необходимое наслаждение, созданное именно этим грубым, быстрым темпом и вынуждающими голос сорваться криками.

— Деймон… Пожалуйста… Дей… Чуть медленнее… — взвыв от следующего жестокого толчка, вскрикнула Елена, но уже полностью забыла про свою просьбу, сильнее вцепившись во вжимающее ее в пол мужское тело. Не унимая свою животную страсть, Деймон с дикостью своих резких движений внезапно поднял Гилберт, не прерывая их ритмичного процесса, и бросил на кровать, вновь нависнув над ней. Чувствуя мягкость большой кровати в комнате брюнета, девушка крепко вцепилась в постель, сжимая ее, не в силах успокоить свое невольно содрогающееся от удовольствия тела. Сальваторе тяжело дышал, его липкое, уставшее тело накрывало собой Елену, по которому беспорядочно блуждали ее руки. Что-то невнятно рыча сквозь стиснутые зубы, Деймон выгнул спину, осознавая как ему сносит крышу от стонущей и извивающейся под ним шатенки, и в последний раз грубо зайдя в нее на всю длину с глухим стоном, что сорвался с приоткрытых и пересохших губ парня, обессиленно упал на Гилберт, пытаясь выровнить дыхание. Его кожа, которую мгновенно обдало теплом, покрылась мурашками, когда с шумным вздохом Елена провела руками по его плечам, что находились в блаженственном расслаблении после долгого и неистово приятного напряжения.

— Это было… Офигенно… Чертовски хорошо… — безуспешно стараясь вернуть себе охрипший после эмоциональных криков голос, со странным интересом в затуманенных удовольствием карих глазах разглядывая насыщенно черного цвета и идеально ровный потолок в спальне Деймона.

— Согласен… — он, нехотя выпустив из своих стальных объятий обвивающее его тело девушки, лег на соседнюю половину кровати, в том же состоянии покоя и немыслемо приятной усталости. — Надо будет повторить.

— Прямо сейчас? — с небольшим испугом в будто сонно прикрытых глазках, вопросительно воскликнула шатенка, но Деймон лишь с умилением серо-голубым взглядом прошелся по ее тяжело вздымающемуся от сбивчевого дыхания телу и искренне усмехнулся, показав как никогда счастливую улыбку.

— А ты боишься? Или думаешь, что я не выдержу? — хрипло и еще прерывисто, запыхавшись, спросил Сальваторе, а в его чуть прищуренных глазах появился демонический огонек оживленности.

— Нет. Думаю, что не выдержу именно я. — сквозь ноющую, растекающуюся по каждой клеточке кожи боль пытаясь повернуться на бок и пододвинуться ближе к брюнету, ответила Елена, но сразу осознала невозможность своего движения, тихо простонав. Деймон снова улыбнулся и, несмотря на ее осторожную аккуратность, резко с силой придвинул ее к себе, сминая в охапку и заключая в объятия.

— Тогда, пожалуй, я сжалюсь. — с довольной улыбкой, не способной покинуть его сияющее лицо, прохрипел Деймон, и Елена полностью поддалась его плену сильных рук, растаяв в этом крепком тепле. Она прижалась к его плечу и заглянула ему в лицо, умиляясь столь счастливым голубым и прикрытым глазам, что обрамляли чуть вздрагивающие черные ресницы.

— Как же хочется, чтобы всегда было так хорошо… — тихо, с мечтательностью произнесла Елена и уютнее прижалась к Деймону, вдыхая его сладковато-свежий аромат. — Кстати, а что за подарок в пакете?

— Бля… Кажется, мы слишком были заняты, чтобы вспомнить об этом. — словно нервозно засмеявшись и всё-таки не ответив на вопрос шатенки, проговорил Сальваторе и носом зарылся в шелковистых и запутанных волосах девушки, что темными прядями спадали по ее оголенным плечам. — И знаешь, нас точно прервут сейчас. Не может наше счастье длиться так долго…

— Не… Деймон! Никто нас не прервет… — цепкими ладошками обхватывая его широкую спину, возразила Гилберт и ближе прильнула к его теплому телу, нежно проводя руками по его вновь воспаленной и разгорячившейся коже.

— Прервет. Я уже считаю. — с заискрившимся в голубых зрачках вызывом и самолюбивой ухмылкой на лице противостоял он Елене. — Три… Два… Один…

— Мистер Сальваторе! — глухо донесся до них двоих обеспокоенный голос Локвуда, что пытался докричаться до Деймона из коридора.

— Я же говорил… — проявляя ликующее лидерство в своем прищуре, Деймон слишком нежно и невинно коснулся губами ее лба. Гилберт недовольно закатила глаза, когда приятное и властное тепло его рук вмиг испарилось, и Сальваторе с неохотностью в печальном лице приподнялся с подушки, оставляя завернутую в объемную одеялку девушку одиноко валяться на его большой кровати.

— Ну останься… Забудь уже про них! — с наигранной обидой в голосе воскликнула шатенка и растянулась на кровати, с надеждой смотря на лениво одевающегося Деймона. Он, наконец-то застегнув черную рубашку, которую достал из шкафа, пригладил помятые и взъерошенные темные волосы и, прежде чем выйти из комнаты, напоследок с заботливой радостью в блестящих серо-голубых глазах глянул на улыбающуюся Гилберт.

— Мистер Сальваторе, извините, что я Вас отвлекаю, но сюда опять пришла та женщина. Она представилась как Лили Сальваторе. Сказала, что она — Ваша мать. Вы готовы пустить ее? Она что-то говорила про назначенную встречу. — уже привычной для Деймона официальностью доложил Мейсон, с неким изучением в своем взгляде смотря на брюнета, чье лицо предательски сияло счастьем и говорило об очевидности произошедшего. Весь вид Деймона, расслабленного, немного уставшего, довольно улыбающегося, говорил о его полной воодушевленности.

— Да… Помню. — снова усмехнувшись и изящно изогнув брови, произнес парень. — Пропусти ее. В гостиную.

Локвуд, подивившийся столь хорошему настроению Сальваторе, пулей унесся вниз по лестнице, спеша открыть дверь вновь пришедшей женщине, но Деймон совсем неторопливо поплелся в гостиную, не имея душевного рвения встретить ту, что даже своим нагло добрым лицом вызывала у него невероятное раздражение. Наконец-то добравшись до гостиной и едва сумев скрыть свою нахально пробивающуюся на лице улыбку, Деймон натянул на себя фальшивое строгое равнодушие и позволил себе посмотреть на уже ожидающую его мать, что и сегодня была в том же скромном платье. Ее как всегда выпученные и сияющие поддельным добродушием глаза встретили брюнета с радостью, но Деймон по-прежнему холодно глянул в ответ и вольяжно, по-хозяйски разместился на диване, закинув ноги на журнальный столик.

— Поступим так, как договаривались. Ты быстро и понятно объясняешь мне причину нашего разговора и выметаешься из моего дома, отправляясь на все четыре стороны. — с терпкой суровостью в своем серьезно настроенном, хрипловатом голосе сказал Деймон, игнорируя нелепую улыбку матери.

— Сынок, дорогой мой, послушай… Знаю, прошло столько лет и я… — нервозно и быстро затараторила женщина, но тот же стальной, жесткий голос Сальваторе перебил ее лепет.

— Заткнись. Я не собираюсь выслушивать твои извинения, оправдания и прочий бред. Говори, что нужно и проваливай отсюда. — впервые за всё это время, проведенное в присутствии матери, брюнет допустил выход эмоции, которой являлось раздражение.

— Ладно… — с разочарованным вздохом отозвалась Лили, и ее беглые глаза снова упали на темный силуэт брюнета. — Понимаешь…

— Понимаю. Говори. — не выдерживая долгие и неразборчивые вступления женщины, грубо рявкнул Сальваторе, и Лили едва заметно вздрогнула от такой решительной властности в его тоне.

— Наверное, тебе известно, что у меня был дом в Калифорнии. Отец ведь говорил тебе… Когда я уехала, то жила именно в том доме. — начала изъясняться Лили. — На прошлой недели он сгорел и… Я неделю жила у своей подруги, но не могу оставаться там навсегда… В общем, я вернулась сюда, чтобы попросить помощи у одного знакомого, но мне совсем негде остаться на это время. Совсем ненадолго. Я могу надеяться на тебя, Деймон? Это не больше двух недель, обещаю. Просто нужно оформить кое-какие документы…

— Почему же тебе не остановиться у твоего знакомого? Или теперь ты стала старой, и он не хочет больше тебя трахать? Какого хера ты забыла в моем доме? — с той же нахальной грубостью выпалил парень, и Лили тяжело вздохнула.

— Деймон… Не смей говорить так. Я твоя мать! — возмущенно и укоризненно произнесла женщина, но брюнет лишь истерически усмехнулся, пугая этим жутким и молчаливым спокойствием Лили.

— У меня нет матери! — внезапно, громко и эмоционально, не сдерживая ярости, воскликнул Деймон, от чего женщина быстро зажмурила глаза, испугавшись крика. — Моя мать умерла. Мне сказали, что она уехала, но я знаю правду. Она умерла. Была хорошой, доброй женщиной, но умерла для меня, как только с чемоданом в руке покинула порог нашего дома. Моей матери больше нет. Понятно? А теперь убирайся отсюда.

— Деймон, мой мальчик, выслушай… — вновь нервозно пробормотала Лили, но парень, не имея желания терпеть ее театральное выступление, демонстрирующее вид оскорбленной и разочарованной особы, резко поднялся с дивана.

— Мейсон! — громко позвал он охранника, и тот сиюминутно появился в гостиной, оглядывая Лили оценивающим и презрительным взглядом. — Немедленно выведи ее из моего дома.

— Я попробую прийти завтра, сынок… — тихо, почти шепотом пролепетала женщина и, не дождидаясь послушных действий Локвуда, направилась к выходу, стараясь сдержать накатившиеся слезы.

— Что тут стряслось? — с осторожностью, мягким голоском спросила Елена, медленно спустившаяся в гостиную по стеклянной лестнице. Мейсон уже давно покинул комнату, отправившись вслед за Лили, намереваясь закрыть за ней дверь, но Гилберт с любопытством рассматривала стоявшего у дивана Деймона, чье напряженное тело словно приняло боевую стойку как у рассвирепевшего, недовольного животного.

— Елена… — негромко, с нежной хрипотцой проговорил брюнет и быстро сменил свою раздражительность на прежнюю счастливую радость в чуть прищуренных голубых глазах. Он уставился на улыбающуюся шатенку в светло-розовом платье с пояском, а потом приблизился к ней и обнял ее стройный силуэт, обхватив ладонями за талию. — Всё нормально.

— Кто-то приходил? — поинтересовалась девушка, но Сальваторе отрицательно качнул головой и поцеловал ее в щечку, от чего она чуть отпрянула от него, чтобы с игривостью в своих карих глазах рассмотреть слишком забавную нежность на его лице. — Кстати, я нашла твой… Подарок.

— Оставим его на вечер. — вновь чувствуя, как предательски садится его голос, хрипло сказал Деймон, но Гилберт в знак возражения медленно спустила с плеча край красивого платья, вынуждая взгляд парня сосредоточиться на тонкой кружевной ярко-алого цвета лямке бюстгальтера, что одной своей безобидной частью разжег в голубых зрачках Деймона страстный огонек заинтересованности и похоти. Сальваторе с коварной ухмылкой издал рычащий, соблазнительный стон, и Елену внезапно обдало жаром. — Вот только Эл уже всех созвал в наш клуб. Отмечать их с Кэр помолвку. Кстати, идея поехать в клуб была именно ее. И нам тоже нужно быть там…

— Тогда… Мы поедем туда, и всё это время ты будешь думать, что на мне именно это охренительно сексуальное белье… — игриво проговорила шатенка, а Деймон с пламенем желания в голубых глазах оглядел ее тело, прикусив нижнюю губу.

— Ты жестокая… — протяжно ответил он, и спустя несколько минут они вдвоем на бешено мчащейся машине направлялись в «Пантеру», где в этот вечер Сальваторе с точным равнодушием отнесется к Лекси и ее неоднозначным движениям.

Приобняв Елену за талию и прижав ее к себе, Деймон уверенно двигался через танцующую шумную толпу, что двигалась в такт громкой музыке и ярким цветным вспышкам света. Всё пространство вокруг занимало огромное количество совсем шальных, опьяненных людей, от чего внутри темного клуба становилось невыносимо душно, и Гилберт с интересом и страхом в взволнованных глазах осматривалась по сторонам, успокаивая трепет бьющегося сердца лишь близким теплом темного силуэта Деймона рядом и его серьезным, направленным куда-то вдаль ярко-голубым взглядом. Безумие и громкое сумасшествие, витающее вокруг, вселяло испуг внутри девушки, что с удивленным лицом наивного ребенка пыталась не замечать толкающиеся чужие тела, чей-то свист и жуткое головокружение, что застигло ее в этом смешавшемся комке буйных красок, звуков и цветов, заставляющих шатенку ближе жаться к парню, который уже нашел среди диванчиков своих друзей. Деймон крепче притянул к себе испуганную, едва сдерживающую свою дрожь девушку, с надменной улыбкой наслаждаясь играющимся в этом здании весельем, однако Елена не могла успокоить свои мысли, что нещадно возвращали ей отрывки воспоминаний, больно впивающихся ей в сердце. Тот же неуемный грохот музыки, те же сводящие с ума световые блики, те же беззаботно мотающиеся люди. Гилберт, хоть и сопротивляясь, но позволила ясной картинке прошлого внезапно предстать перед ее глазами, что растерянно бегали по сторонам. Она помнила тот веселый, ужасный и решающий одновременно вечер. Бешенные ритмы танцев, звонкий смех, тепло тел. Тогда, Елена помнила это абсолютно точно, Деймон слишком радостно танцевал с ней и, отойдя всего на миг, что-то пробормотав среди общего шума, оставил ее совершенно одну, посреди волн неразборчивых движений. Парень. В ярко-желтой, какой-то клоунской рубашке, какую она подметила еще в начале вечеринки, в компании худощавой темноволосой девушки в такого же ярко-лимонного оттенка платье. Рядом с ней появился чей-то силуэт, чье лицо она никак не могла разобрать в мигающей темноте клуба и лишь беззаботно разрешала касаться ее, изображая что-то в роде румбы, вальса и прыжков одновременно. Что-то дикое, непонятное, ритмичное. Она не помнила, кто он был, почему он был там, но четко помнила лишь то, что уже не смогла найти в толпе незнакомых лиц близкого и совсем родного ей Деймона. Он словно исчез. Испарился. Его не было рядом, в том клубе, и лишь с помощью информативных догадок Кая она наткнулась на его след в отеле. Дальше вспоминать у нее не хватило бы сил, которые уходили из нее сбивчивым, неровным дыханием.

— Елена… — возвращая девушку из ее воображения в реальный мир, тихо позвал Деймон, когда они вдвоем приблизились к темно-красному диванчику, где собрались встретившие их радостным восклицанием друзья. Брюнет вежливо пропустил Гилберт на диван, сев рядом с ней, а потом крепкосжал в своей руке ее ладонь, вследствие чего ее губ каснулась легкая улыбка.

— Черт, я даже мечтать о таком не могла!!! — взвизгнув, прокричала неподдельно счастливая Кэролайн, показав всем сидящим за столом свое золотое кольцо с маленькими бриллиантиками, и вновь восторженно заулыбалась. Элайджа, усмехнувшись, осторожным движением повернул ее к себе и нежно, совсем умиротворенно поцеловал ее в губы, вызывая всеобщее умиление друзей.

— Надеюсь, я буду следующей. — усмехнувшись, укоризненно намекнула Энди и с веселым блеском в глазах посмотрела на приобнявшего ее Логана. Он же лишь неловко кашлянул и переглянулся с Алариком, который не смог дать ему поддержку, заговорившись с что-то эмоционально рассказывающей Ребеккой.

— У нас, видимо, теперь на прицеле три свадьбы… — явно без фальши радуясь неизмеримо огромному счастью брата и Кэролайн, мягко произнес Клаус и бросил короткий взгляд ярко-зеленых глаз сначала на Энди и Логана, потом переметнулся на Рика и сестру, и только после этого со странным то ли сожалением, то ли отчаянием уставился исключительно на Деймона, не принимая в поле собственного зрения Елену. Брюнет достойно выдержал тяжелый, абсолютно точно упрекающий, презрительный взгляд Майклсона и повернулся к Гилберт, губами каснувшись ее плеча.

— Кстати, совсем забыл… — хрипло пробормотал Сальваторе, но всё же его смогли услышать все за столом, заинтригованные таким внезапным озарением парня. Его голубой, пронзительный и будто прозрачный взгляд по-хищному прищуренных глаз в упор смотрел лишь на Елену, внутри которой от чего-то так воодушевленно и тревожно затрепетало сердце, боясь и желая одновременно услышать столь очевидные при данной теме слова. Деймон потянулся к карману, доставая маленькую красную коробочку и протягивая ее шатенке, чьи карие широко раскрытые от непонятного окрыления глаза преобрели неадекватный блеск ее довольства, когда она быстро закивала головой.

— Я согласна, Деймон! Черт… Конечно же, согласна… — сквозь невольно растянувшуюся искреннюю улыбку произнесла девушка, и Сальваторе достал с ослепительно сияющим большим камнем кольцо, но поселилось на лице Елены странное волнение, когда брюнет растерянно усмехнулся.

— Это не совсем то… — замявшись, остудил он пыл шатенки и снова усмехнулся. — Это не предложение. Подарок. Просто подарок…

— А… Ну… — замявшись, невнятно пробормотала Елена, ощущая невыносимо больно кольнувшую ее волну пробежавшегося по ее кожи холодка, и нервозно поправила волосы, мечтая провалиться под землю, чтобы не быть объектом всеобщих любопытных, сожалеющих, разочарованных и пристальных взглядов их друзей. — Извините… Я… Мне…

— Елена… — вновь тихо произнес Деймон, пытаясь привлечь внимание растерянной девушки, но она лишь с недовольством и резкой вспышкой блистнувшей обидой в карих зрачках посмотрела на него, вставая из-за стола.

— Немедленно увези меня домой. — сквозь зубы прошипела Гилберт, чтобы расслышать это мог только брюнет, скрывая горечь своего сорвавшегося голоса и едва заметные всхлипывания. Она быстрым шагом устремилась в сторону выхода, уже не обращая внимания на посторонних движущихся людей, что словно в наркоманском экстазе беспорядочно метались по танцполу, пытаясь вовлечь в свою безумную волну хрупкое и дрожащее тело Елены, что чувствуя нахлынувшее унижение направлялась прочь из клуба, игнорируя громкие оклики Деймона, который торопливо пробирался через толпу вслед за ней.

— Прости. Не надо было вообще брать это кольцо… — хрипловато и как-то совсем аккуратно проговорил Сальваторе лишь тогда, когда в мертвом молчании они, не замечая присутствие друг друга, добрались до дома. Он припарковал автомобиль у кованых ворот, и с виноватой надеждой в серо-голубых глазах посмотрел на сидящую рядом шатенку, что разжала так крепко сжимающую до этого момента драгоценность руку и положила кольцо на темную панель в машине. Устало цыкнув, парень попытался каснуться ее руки, но девушка гордо выскачила из машины на улицу, шагая к просторному крыльцу. — Елена, ну что снова случилось-то?

— Что случилось? — истирично переспросила Гилберт, когда Деймон догнал ее на полпути к дому и крепко схватил за локоть, заставляя остановиться. В ее карих, чуть намокших глазах появился тусклый блеск обиды и грусти, что наигранной короткой улыбкой проявлялась не ее лице. Сальваторе попытался обнять ее за плечи, но шатенка резко вырвалась из его рук. — Ты опять облажался, Деймон. Ты — идиот. Каждый раз, когда у нас хоть что-то получается, ты обязательно всё портишь… Ты опозорил меня перед ними всеми! Зачем было так делать… Я поверила тебе, а ты… А ты… Ты… Облажался. Опять.

— Да ты устраиваешь скандал на пустом месте! Ты будто специально подлавливаешь хоть что-то, лишь бы разругаться со мной! Ты снова заставляешь меня чувствовать себя виноватым, Елена! — громко прокричал брюнет, но девушка терпеливо выдержала его возмущение и недовольно хмыкнула.

— Я не заставляю тебя это чувствовать! Ты действительно виноват. Ты хочешь… — перейдя на повышенный тон, попыталась дать отпор его словам Елена, но не успела закончить свою тираду по вине парня, что резко перебил ее.

— Я хочу тебя. — внезапно проговорил Деймон с абсолютным спокойствием и серьезностью, заставив девушку на какое-то время замолчать и немного удивиться, загнав себя в ступор. Она с минуту безмолвно смотрела на брюнета, что нахально улыбался ей уголком рта, и тяжело вздохнула, когда Сальваторе нежным, теплым и требовательным касанием своей ладони очертил линию от ее шеи до груди, которая манила его глубоким вырезом на милом светло-розовом платье.

— Деймон… — вновь что-то начав возражать, произнесла его имя с яркой ноткой раздраженности в голосе шатенка, но он быстро приложил к ее губам палец, вынуждая замолчать. Легко и плавно спустившись рукой до ее талии и прижав к своему подкаченному и чуть напряженному под черной рубашкой торсу, Деймон повел ее к дому, быстро сменив довольную улыбку на лице внезапно настигшей его тревогой, что давала о себе знать по-сумасшедшему начавшим биться сердцем. Дверь в дом была открыта. Нет, она не была раскрыта полностью, но приоткрытая щель давала повод для волнения, вынуждая поспешно приблизиться к крыльцу, уничтожив внутри себя даже маленький уголек поселившейся в них двоих страсти. Деймон достал из внутреннего кармана кожаной куртки пистолет, одновременно подлавливая на себе упрекающий взгляд Елены и сильнее открыл дверь, намереваясь с опаской зайти внутрь, но все его движения сковал пронзительный и по-настоящему испуганный крик шатенки.

Комментарий к Глава 15

Вот и новая глава))) Прошу прощения, что пришлось так долго ждать. Вообще, хотела опубликовать ее еще вчера вечером, но на сайте опять начались временные проблемы(

Надеюсь, смогла опять заинтриговать😊 Есть догадки, что же случилось на крыльце? Очень жду отзывы, они дают стимул и вдохновение к написанию следующей главы)))

========== Глава 16 ==========

— Убери, сука, пушку! Мразь! Я ее прирежу, если не уберешь! — отвратительным голосом прокричал тощий парень с темно-русыми, словно выдранными клочками волосами. Он неадекватно выпучил налитые кровью глаза, продолжая что-то неразборчиво шипеть сквозь выбитые зубы. Теперь, не способная пугливо вскрикнуть, Елена лишь с неподдельным страхом и надеждой смотрела на неожиданно сильного незнакомца, который, внезапно подкравшись сзади, крепко заключил ее хрупкое тело в стальную хватку своих длинных тощих рук, приставив к ее горлу острый, словно до блеска зачищенный нож. Гилберт, невольно дрожа от испуга, совершенно растерянно пыталась сохранять спокойствие как у Деймона, что с насмехающейся ухмылкой стоял напротив и только сердцем ощущал жестокий трепет, волнением и панической нервозностью растекавшийся по венам с закипающей кровью.

— Ага. Конечно. — усмехнувшись, с абсолютной уверенностью произнес Деймон и, бегло глянув на встревоженную шатенку, что с наивным взглядом молила о помощи, резко нажал на курок, прострелив незнакомцу ногу. Омерзительно взвывший человек, скорчив уродливую гримасу на своем плоском лице, сразу же упал на землю и ухватился за кровоточащую ногу, шипя и матерясь одновременно.

— Ублюдок! Чтоб ты сдох, сука! — продолжая крепко сжимать кожу возле раны, в порыве собственного гнева прокричал нападавший и обдал Сальваторе полным ненависти взглядом. Однако Деймон, полностью игнорируя хоть какие-то признаки жизни того типа, за руку притянул к себе лихорадочно дрожащую Елену, что, учащенно дыша, крепко вцепилась своими ладошками в спину брюнета, повиснув на его плече и расслабленно расстаяв в сильных руках. Девушка, уткнувшись лицом в его тяжело вздымающуюся грудь, что подобно льдисто-голубым глазам выдавала его облегчение после ужасающего страха, уловила знакомый и совершенно родной запах, что обволок ее как и это крепкое тело в темной одежде. И в этот раз то было вовсе не сладковато-свежий аромат его дорогого одеколона, а безопасность. Уверенная безопасность в его властном силуэте.

— Позвони Кэр. Пусть они с Элом, Бекс, Энди, Дженной и Логаном приедут за тобой и увезут в дом Майклсонов. Для безопасности. Мы не знаем, что это было за нападение и чего ожидать… Клаус, Рик и Кай пусть останутся со мной. Позвонишь? Я пока решу, что делать с этим. — четко разъяснив свой ход мыслей, Деймон посмотрел на свернувшегося от боли незнакомца взглядом, в котором яркой синевой горела суровая холодность и презрительное отвращение. Гилберт согласительно кивнула и сквозь свое нежелание освободилась из теплых, успокаивающих объятий Сальваторе, настойчиво посылая звонки своей подруге.

Прошло не больше двадцати минут, прежде чем несколько неадекватно дорогих, но не пропитанных дешевым пафосом машин резко остановились у кованых ворот большого и темного дома Деймона, сообщая о своей превышенной скорости не только временем, но и омерзительным скрежетом проскользивших по асфальту темной полосой шин. Елена, едва завидев выбегающих из автомобилей друзей, мгновенно разошлась в улыбке, позволяя терзающей ее нервы тревоге медленно покинуть ее сознание. Только сейчас высвободившись из безопасного, теплого и успокаивающего круга сильных, обнимающих ее хрупкое и дрожащее тело рук брюнета, девушка впервые за все это время двинулась с места и устремилась к перепуганно оглядывающейся по сторонам Кэролайн, что подарила ей уже совсем другое, дружеское объятие, не способное полностью развеять страх.

— О Боже, Елена! Что тут стряслось? — в тронутых легким опьянением голубых, часто моргающих из-за нервозности глазах блондинки читалось искреннее сопереживание, но Гилберт лишь кивком указала на потерявшего сознание незнакомца с подстреленной ногой, что обездвиженно валялся у крыльца, где уже столпилась сильная половина их дружеского круга, облепив допросами Сальваторе. — Он… Он… Он мертв?

— Что ты! Нет… Это снотворное… Деймон вколол ему снотворное. — вновь ощущая прилив волнения, растерянно произнесла Елена и поймала поддерживающие взгляды приближающихся к ним Энди и Дженны.

— Эл сейчас отвезет нас домой. Елена, всё будет хорошо… — пытаясь вместить в свой мягкий голос доброту и спокойствие одновременно, проговорила Дженна, и шатенка неуверенно зашагала к темно-синему автомобилю, за рулем которого сидел Логан, согласившийся отвезти Энди и Гилберт, когда в то же время Дженна, Кэролайн и Ребекка поехали вместе с Элайджой. Прежде чем сесть внутрь, Елена напоследок посмотрела на темную фигуру топтавшегося возле крыльца Деймона, что озадаченно и встревоженно нахмурил изящные брови и перевел льдисто-голубой, горящий неподдельной нежностью взгляд в ответ на шатенку, словно инстинктивно почувствовав на себе ее карие глаза. Всего мгновение этого близкого и будто пронзающего теплом взгляда хватило девушке, чтобы набраться смелости остаться без него в этот вечер, вместе с намеренным защищать ее эскортом, отправившись в дом ее друзей.

— Какого хрена он тут делал? Черт возьми, кто смог открыть дверь? — проводив две быстро удаляющиеся на горизонте машины, недовольно пробормотал Деймон, устремив весь свой упрек исключительно на стоявшего напротив Кая, некогда заверившего каждого друга в безопасности благодаря собственной разработке системы охраны. Пристальный и изучающий взгляд нервозного Сальваторе превратился в яростный и презрительный прищур, буйно требующий своей хищной суровостью объяснений от Паркера. Молодой парень, поймав на себе сверлящие его лица Аларика, Клауса и Деймона, с легкостью своей невиновности пожал плечами и украдкой глянул на усыпленного человека, нога которого уже полностью была пропитана темно-бордовой кровью.

— Не знаю. — без какого-либо переживания в уверенном голосе ответил Кай и прислонился к приоткрытой двери, осматривая вскрытый замок. — Вообще, должна была сработать сигнализация, и заблокироваться окна и двери, если кто-то действовал без ключа. Я пробовал смотреть внутренние камеры, но они все были выключены. Весьма умело… Думаю, нужно осмотреть дом. Какие-то же намерения были у этого типа.

— Думает он! — с панической усмешкой повторил Деймон и развел руками, полностью выдавая свое истеричное волнение. — А если бы там была Елена? Что если бы там не было бы меня, но осталось бы она? Черт, Паркер, я доверил тебе свою и ее жизнь! Какого хера?! А он еще думает, видите ли!

— Всё? Проорался? — совершенно спокойно проговорил Клаус, впервые заговорив после своего приезда. Он немигающим ярко-зеленым взглядом прожег Деймона, по-прежнему скрывая в нем странную подозрительность и упрек. Рыжий Майклсон сказал это настолько уверенно, с такой холодностью, что брюнет сразу же потушил резко вспыхнувший огонь собственной ярости, что вместе с тревогой и опаской невольно зародилась внутри него, и, тяжело вздохнул, в знак своей смиренности медленно моргнул.

— Идем. — Аларик, успев достать свой пистолет с собственной гравировкой, что вызвала много насмехающихся комментариев его друзей, с осторожностью, но смело шагнул за порог дома, вынуждая Клауса и Деймона медленно и внимательно последовать за ним, не обойдясь без защищающего их оружия.

Оставив Кая на крыльце копаться в системе сигнализации, трое мужчин вошли в дом, резко погрузившись в его мрачную тень. Поздние вечерние сумерки нещадно обволакивали и без того темные стены, пробираясь до каждой вещи в этом помещении, что на странность обстоятельств сохраняло порядок и тишь. Пройдя в коридор из прихожей, Аларик, крадучась, подобрался к гостиной, а потом резко выглянул из-за угла и направил в пустоту пистолет, а потом разочарованно хмыкнул, не найдя никого и ничего в комнате. Клаус так же безнадежно обошел второй этаж и, только спустившись в кухню к Деймону, с застывшим от внезапно накатившегося холодка лишь на зелень его глаз, посмотрел на лежащее возле стола недвигающееся тело. Он, не прогоняя строгую суровость с равнодушного лица, кивком поманил к себе Сальваторе, чье сердце в отличие от Клауса нарастило чересчур бешеный ритм. Деймон, не в силах отвести ошарашенных, словно разбивших собственный лед непоколебимой упрямости глаз от холодного тела в темном костюме, что словно когтистые лапы той же царящей во всем доме мрачности затягивал в свою тьму его навеки застывшую душу. Ни выдоха, ни вдоха. Будто в самом воздухе застыл молчаливый страх, что обездвиженной маской застыл на лице Мейсона, чья кожа уже стала по-мертвому бледна.

— Эй… Братан, ты как? — наконец-то переведя свое спокойное внимание с лежащего у стола трупа на точно так же побледневшего Деймона, в синих глазах которого волной проявилось испуганное сожаление, что вместе с резко пересохшим горлом и усилившимся сердцебиением придавали парню вид жалкий и совсем подавленный.

— Локвуд… Он ведь… Его убили. — по-прежнему четким и серьезным голосом подытожил Сальваторе, подметив ярко-красную кровавую отметину на сердце охранника, но его беглый взгляд всё еще излучал растерянность. Клаус же проигнорировал подобную слабость друга и носком ботинка несильно пнул тело в плечо, убедившись в его достоверной смерти.

— Что у вас там? — раздался глухой басовитый голос Зальцмана из коридора, и вслед за ним послышался четкий звук приближающихся шагов, что резко остановились на пороге кухни в сопровождении недовольной усмешки. — Ну вот без дохлятины нельзя было? Черт.

— Так говоришь, будто убили кошку. Мне бы твое безразличие… — ухмыльнувшись, скорее нервозно чем позитивно, отозвался Деймон. Брюнет отошел на небольшое расстояние от тела, не желая больше видеть страшную, испуганную гримасу на столь знакомом лице.

— Ну да… Я совсем забыл. Ты же у нас благородный бандит с всего лишь одним висяком. Прости за такую невнимательность. — колко произнес Аларик и присоединился к Майклсону, что дотошно изучал мертвого Мейсона, пытаясь найти хоть какую-то зацепку, объясняющую это неуместное убийство. Деймон в то время, брезгливо поморщившись, с прежним отчаянием в серо-голубых, словно затуманенных каким-то скрытым, спрятанным на самом дне души страхом обошел кухню и, не вытерпев присутствие неживого Локвуда у своих ног, направился на улицу, наткнувшись на стоявшего на крыльце Кая, что восторженно улыбался во все зубы, проявляя своим видом всю находчивость и гениальность собственного разума. Глаза молодого парня прям-таки искрились от загоревшейся идеи, что потоком восклицания обрушились на приблизившегося Сальваторе, кинувшего недовольную и вновь нервозную усмешку.

— Деймон! Я вспомнил! Это же просто блестяще! — завопил Паркер и, взъерошив рукой свои темные волосы, кинулся в прихожую дома, по пути щелкнув выключателем и поселив в помещении яркий теплый свет. — Помнишь, ты еще говорил, что это полный бред?! Вот и нет!

— Я не совсем понимаю о чем ты. Ладно, давай без притворства. Я вообще не понимаю, о чем ты. — не разделяя с Каем окрыленную воодушевленность сквозь зубы пробормотал брюнет и с прозрачно-синими искрами неодобрения оглядел парня, который уже с молниеносной скоростью подлетел к стоявшему возле стены коридора комоду, сразу же опустившись к нижнему ящику.

— Черт. Включи голову! — возмущенно произнес Кай и, продолжая капаться с ящиком, аккуратно отцепил от ручки что-то похожее на маленький черный коробок с мигающей красной лампочкой. — Это пригодилось. Помнишь, когда я ставил систему безопасности на твой дом, которую почему-то удалось взломать, я предложил тебе установить скрытую камеру в прихожей, чтобы знать, кто заходит? Так вот. Мы сейчас посмотрим, кто был в доме и выясним, что произошло. А старые методы всегда годные! Молодец, малютка. — Паркер со всей любовью к технике аккуратно погладил ладонью по корпусу камеры и вызвал своим слишком уж озабоченным и радостным видом негромкий смех Деймона, который больше походил на тихое рычание ощетинившейся пантеры.

— Что тут у вас? — заинтересованно спросил Клаус, чей голос перешел на осторожный шепот, и направил ярко-зеленые глаза на Кая, что стал объектом наблюдения и для подошедшего к ним из кухни Аларика.

— Сейчас… Подождите-ка. — Паркер, игнорируя пристальные взгляды друзей, полностью погрузился в процесс своей идеи, выводя изображение с камеры на экран своего планшета, пытаясь настроить качество видео. — Вот. Получилось.

Пока Деймон прожигал его серо-голубым и настороженным взглядом, наблюдая за радостной реакцией, Кай подлетел к друзьям, демонстрируя им видео. Темный экран. Тишина. Темный экран. Блеск. Темнота. Да, все втроем они увидели странную заблистевшую лишь на миг искру, которая короткой вспышкой вселила в них надежду.

— Приблизь. — безэмоционально и жестко распорядился Сальваторе, заставив Паркера вздрогнуть от неожиданности услышать столь холодный и решительный голос. Повинуясь брюнету, молодой парень нажал на паузу и увеличил изображение, на котором четко очерчились две темные, почти незаметные фигуры, чьи лица тоже полностью были закрыты то ли черными масками, то ли тканью. И только приближенный на стоп-кадре ботинок, на котором блестнула прямоугольная золотистая вставка, подарившая камере блики, смогла разжечь внутри Деймона неподдельную озадаченность, которая властной жестокостью проявилась в голубых, почти прозрачных и будто светящихся в сумраке дома глаз.

— Ты чего? — заметив в бледности брюнета суровую решительность, непонимающе спросил Аларик, на что Деймон лишь разочарованно и неоднозначно хмыкнул.

— Похоже, я догадываюсь, кто сделал это с Локвудом. — уверенно пояснил Сальваторе, припоминая наглую персону того, кто совсем безвкусно обвесил свою обувь золотыми инициалами и совсем незамечая того, что в их присутствии давно нет Клауса.

— Эта скотина пыталась бежать. — раздался с крыльца хрипловатый голос Майклсона, и трое парней направились к нему, разглядывая дергающийся силуэт того, кого рыжий мужчина стальной хваткой держал за шею. — Что с ним-то делать будем?

— Пристрели эту мразь. — слишком размеренно, серьезно и абсолютно уверенно проговорил Деймон, и взгляды парней недоумевающе упали на него, слишком отчаянного, чтобы мыслить здраво, и слишком разъяренного, чтобы быть добродушным. Не обращая ни единого внимания на друзей, таращившихся на него и его льдистый взгляд прищуренных глаз, в котором металась целая буря злости и гнева, Деймон со спокойствием в своих плавных движением направился к своей машине, разглядев на последок лишь то, что Клаус с равнодушием крепче сжал в руке пистолет. Сальваторе лихорадочно набирал номер Энзо, услышав громкий и пробивающий до дрожи звук выстрела лишь тогда, когда его сильные руки до побелевших костяшек сжали руль.

— Неужели ты по мне соскучился? — тихо усмехнувшись, с прежней таинственностью в своем тоне произнес Энзо, и этот голос раздался откуда-то сзади, со спины прислонившегося к скрывающему кучи металлического мусора ржавому забору Деймона, который с жестоким взглядом недовольно сузившихся голубых глаз стоял возле припаркованной машины, смотря в темное полотно ночного неба в надежде остудить пыл и закипевшую в напряженных венах кровь. Услышав подошедшего Сент-Джонса, брюнет резко повернулся к нему и схватил за воротник синей рубашки, притягивая к себе и вжимая в разделяющие их прутья забора, наслаждаясь коротким испугом и растерянностью темных глаз, не ожидающих подобного нападения.

— Сука! Я убью тебя, тварь! — Хриплым от ярости голосом прорычал Деймон, и он действительно смог вселить в Энзо крупную дозу тревоги, которая зародилась при виде этого сильного, напряженного тела и серьезного, бледного лица, взятого в плен проступающей в глазах злости.

— Эй! Эй! Дружище, успокойся! — недовольно, но по-прежнему спокойно проворчал Сент-Джонс, не уступая Деймону и вырвавшись из его цепкой хватки. Однако Сальваторе, пропустив мимо себя все его слова и удивив Энзо до выпученных глаз, внезапно и чересчур ловко перемахнул через забор, оказавшись с ним на одной территории и пугая его еще больше яростью своих глаз.

Выжидать теперь какой-либо подходящий момент для нападения было бы бесполезно, поэтому Деймон, воспользовавшись отвлеченным на свое удивление Энзо, нанес первый удар, молниеносно оказавшись рядом с ним. Сальваторе сильно замахнулся кулаком над виском противника, но Энзо довольно-таки ловко увернулся и получил удар в живот. На какое-то мгновение Сент-Джонсу стало трудно дышать, и не успел он восстановить свои сбивчивые вздохи, как Деймон вновь собрался ударить его в голову. Энзо, поняв ожесточенные намерения взбесившегося парня, резко схватил брюнета за воротник рубашки и одним сильным рывком откинул его к ближайшему дереву, вследствие чего Сальваторе слегка ударился головой об кору, получив легкое головокружение. Пока же Деймон пытался прийти в себя, из-за всех сил сопротивляясь боли и темноте в глазах, не дающей устоять на ногах, Сент-Джонс, поражаясь подобному способу выплеснуть накопившийся гнев, прижал Деймона за горло к тому же дереву, к которому несколько мгновений он упал. В венах брюнета неистово кипела злость и разогревшаяся ярость, которая красным цветом проявлялась на глазных белках его раскрытых от свирепости глаз. Все его мыщцы, что постоянно находились в благородном спокойствии, заметно напряглись, когда Энзо железной хваткой придерживал Деймона за горло, не давая воздуху проникнуть в легкие брюнета. Конечно же, Сент-Джонс не собирался бороться, поддаваться порывам парня и уж тем более побеждать, нагло и смиренно удушив напрасно тратившего свои силы Сальваторе, но злить его и заставлять биться в конвульсиях из-за недостка кислорода ему явно нравилось и даже приносило удовольствие. Однако приспособленный к постоянным гонениям и схваткам брюнет, ударил Сент-Джонса кулаком в грудь и пинком ноги оттолкнул от себя, тем временем устанавливая стабильное прежнее дыхание. Деймону хватило пару секунд, чтобы отдышаться и нахально проследить за тем, как устало и недовольно поднимался с сырой земли разогревший внутри него нескончаемый поток ярости Энзо, стряхивая с брюк прилипшие сухие листья. Именно тогда Сальваторе, собрав не только силы, но и самые больные, душераздирающие, но потеряные воспоминания о лучшем прошлом, с небывалой ненавистью в блистающих гневом ярко-голубых глазах снова кинулся на усмехнувшегося противника, нанося ответное нападение. Он, подражая своему сопернику, откинул его с дикой силой к соседнему дереву, одной рукой прижав его к стволу, а другой с бешенной тяжестью своего кулака ударяя нагло смеющеесяя лицо. Сальваторе уже не разбирал ничего перед собой, потеряв контроль над своей силой и эмоциями, беспощадно ударял Энзо и спокойно смотрел на то, как по его коже стекает густыми потоками кровь. Деймон с упоением смотрел, как разбивал ему бровь и губу, но ничего из этого не останавливало его, потому что мысль об этом только разжигала в нем желание продолжать успокаивающее избиение. И лишь на мгновение Деймон резко смог остановиться, вернув прежний взгляд без демонических искр и безумного огня ярости и жажды смерти. Что-то резкой вспышкой пронеслось в его сознании, заставляя отпрянуть от получившего достаточно увечий брюнета. В этот короткий момент в голубых глазах Деймона вместо неугомонной злости зародились темные огоньки отчаяния и боли. Он снова потерял контроль. Безрассудно и жестоко. Он до того погрузился в свои мысли, что застыл на месте, не в силах даже удержать свое жалкое отчаяние и грусть в глазах. Но Энзо было наплевать на него и его минутную слабость, поэтому, едва поднявшись на ноги и операясь на дерево, он кашлем выпленул попавшую в горло кровь из разбитой губы, вытер с бровей капли красно-бордовой крови, чтобы та не попадала в глаза. Если Сальваторе уже сумел кое-как прийти в себя, усмирить свою нахально вырвавшую жестокость, то тело и даже разум Сент-Джонса еще ныли от жуткой боли после беспощадных и сильных ударов Деймона. Раны еще кровоточили, но теперь брюнет мог хотя бы говорить, выровнив дыхание и устремив по-прежнему насмехающиеся темные глаза на так же тяжело вздыхающего парня, что вытерал ярко-бордовую кровь со своей руки.

— Ну что, дурак горячекровый? Успокоился? Чего так налетел-то?! — возмущенно, но на удивление с той же злостью смотрящего на него Деймона позитивно произнес Энзо.

— Зачем ты врывался в мой дом, сука? Что ты там забыл? — уже без сил на движения, но большим воодушевлением для криков, злостно прорычал Деймон, но Сент-Джонс в сотый раз усмехнулся, будто вся ситуация этого вечера только забавляла его. — Какого хера ты опять ржешь, черт возьми?! Сука, зачем ты ворвался в мой дом? Какая нахер тут дружба? Если ты искал Елену… То молись, чтобы выжить. Зачем? Чего ты хотел? Ты обещал не трогать ее! Тварь. Почему ты убил Мейсона?.. Ты грохнул моего человека!

— Так. Всё. Заткнись. Мне надоело слушать твои скандалы. — вновь кашлянув, уже серьезно прошипел Энзо и поймал всё тот же льдистый, серый взгляд. — Хочешь знать зачем? Хорошо, я отвечу. И почему, и зачем, и для чего. Всё объясню, но только сначала скажу тебе, что ты слепой глупец. Ты действительно наивный и вспыльчивый дурачок, у которого нет ничего, кроме пафоса и бабла. Ни мозгов, ни рассудка, ни мудрости, ни друзей или достойной любви. Ты всегда был лишь избалованным, сломленным и несамостоятельным ребенком, который только всюду и кричит, что познал жизнь. Но это не так.

— Зачем. Ты. Убил. Мейсона. — строго отчеканил Деймон, пытаясь не вслушиваться в столь пронзающие слова, которые, как бы ни хотел того признавать он сам, были больше правдой, чем обидной ложью. Однако парень напротив лишь снова усмехнулся, вызывая привыкание к своей реакции, и вновь поднял взгляд темных глаз на брюнета.

— Во-первых, убил его не я, а мой напарник. — разъяснил он, придавая голосу ясности и громкости. Он осторожно вытер локтем разбитую губу, оставляя крупное пятно крови на своей одежде. — Я уже сказал, ты глуп. Не видел и не видешь элементарного. Убили не только Мейсона, но и моего человека. Черт, тупица, он помогал мне следить за тобой! Я не представляю, как можно было вестись на мою долбаную загадочность и не додуматься, что узнать о тебе домашнем могу только, если вторгаю своего человека к тебе домой.

— Какого… — не успел Деймон выругаться, как из него невольно вылетел тяжелый вздох. Он истерично засмеялся, не имея никакой возможности остановить такую сумасшедшую реакцию на собственную глупость, что на протяжении долгих лет сопутствовала его жизни. Локвуд — шпион. От одной этой мысли в голову брюнета подкралась нелепость. — Но откуда ты его вообще знаешь? Твою ж мать…

— Ну… С матерью там тоже многое связано. — в очередной раз придавая своим фразам интригующую неоднозначность, сказал Лоренцо, осознав, что в этот миг Деймон больше прибывает в шоке и отчаянии, поэтому не стоит ожидать от него последующего удара. — Я же говорил, что довольно давно увлекся твоей семьей. Поэтому и знаю о тебе всё очень давно. Ты был озадачен охраной для своей малышки, а я шпионом для тебя. Я решил договориться с Мейсоном изначально. Но он не согласился. Тогда, увы, пришлось надавить на больное. Его любимая сестричка Кэрол потеряла мужа… Интересно, это было случайно? Остались две племяшки… Кстати, одна из которых так извращенно замутила с тобой. Думаешь, Локвуд ничего не знал? Он не так глуп как ты. Вчера он сообщил мне, что собирается бросить работу и обратиться в полицию. Я хотел сегодня с ним поговорить… Но он опять не согласился. Поэтому скажи спасибо. Ведь на тебя не завели уголовку за совращение малолетних исключительно благодаря мне и его смерти. Конечно, ты бы отмазался, но нужны ли тебе проблемы?

— Можно было хотя бы не убивать его… — возразил Деймон, пытаясь переварить всю полученную и подвергнувшую его удивлению информацию. Энзо лишь разочарованно вздохнул и вновь поднял взгляд темных глаз на растерянно смотрящего перед собой Деймона.

— А что бы ты выбрал? Свою жизнь или его? — словно обдав брюнета ледяной водой, выпалил Энзо, заводя весь их разговор в тупик. В ответ на его резкие, застающие врасплох слова послышалось лишь затянувшееся молчание. И Деймон, каким бы задумчивым и серьезным не был его серо-голубой взгляд, самодовольно усмехнулся. — Вот. Давай не будем никому врать. Ты всегда выберешь себя. Может быть, выпьем бурбона в твоем клубе? Я уже скучаю по Лекси…

— Поехали. — с икренней усмешкой согласительно ответил Деймон, сам не понимая, как внутри появилось странное, незнакомое, совершенное новое на вкус чувство уважения к стоявшему рядом брюнету. То ли это была благодарность, то ли обыкновенное удивление. Однако бледное лицо Сальваторе вновь стало серьезным, когда он вспомнил о своем не подвластном размышлению приказе убить человека на крыльце. — А кто твой напарник? Почему он угрожал мне и пытался схватить Елену?

— Он бы ничего вам не сделал. Наверное, просто испугался. — Энзо сделал паузу, чтобы вновь вытереть стекающую по лицу кровь, и подметил некое волнение во всем напряженном теле Деймона. — Он впервые убил. Что-то типа потери бандитской невинности. А что?

— Просто… В общем, он немного мертв. — с короткой и виноватой улыбкой сознался Деймон.

— Немного? — сквозь смех, улыбаясь, переспросил Сент-Джонс и хлопнул брюнета по плечу. — Ничего. Одним больше, одним меньше… Сочтемся. Поехали! Я хочу выпить.

— Есть новости от Деймона? — обеспокоенно и робко поинтересовалась Елена, нарушив пугающую тишину в просторной гостиной дома Майклсонов. Элайджа и Клаус, которых облепили встревоженные Кэр и Дженна, не нашлись, что ответить и продолжали смотреть на играющееся пламя в камине, сидя на диване. Рик тоже поддержал всеобщее молчание и сделал попытку притянуть к себе Ребекку, что гневно и упрекающе глянула на него, и это не ушло от внимания Энди и Логана, которые еле сдерживали смех, при виде на этих двух. — Что с Деймоном?

— Мы пока не знаем… Он поехал к Энзо. Это всё, что я знаю. — тихо, смотря на эту беспомощную, совсем потерявшуюся в собственных тревогах шатенку, произнес Кай, и внутри него что-то больно кольнуло, заставляя направить всю существующую в сердце жалость исключительно на едва заметно дрожащую девушку, которая сидела тут, у камина, совершенно одна. Она натянуто улыбнулась ему, пытаясь не выдавать истинного испуга, но наперекор ее фальши Паркер по-дружески приобнял ее, с умилением наблюдая за тем, как эта теплая тишина уводит ее в дремоту. Чуть подрагивающие ресницы, совершенно прекрасное лицо… Это красоту нельзя было не ценить, и Кай мысленно пробудил в себе некую злобу к Сальваторе, что так уверенно мог оставить, бросить, наплевать на это милое, совсем беззащитное и слабое существо, которому было нужно лишь одно — уют.

Комментарий к Глава 16

Очень жду ваших отзывов))) Они действительно помогают писать.

P.s. Очевидное происшествие с Мейсоном🙈 Угадали)) Как вам глава???

========== Глава 17 ==========

Отчаянно борясь с режущим глаза солнцем, Елена сильнее зажмурилась и повернулась на другой бок в попытках скрытья от ярких лучей, нахально пробуждающих ее в ранее утро. Сонно и невнятно что-то пробормотав тихим голосом, девушка уютнее расположилась на кровати, одной рукой крепко охватывая мягкую подушку, а другой нащупывая что-то теплое, сильное, вздымающееся от дыхания. Она проскользила ладонью вверх, всё еще усердно стараясь оставаться в своем сне, и ощутила как сверху ее руку накрывает приятная, легкая ткань. Но в тихой, светлой комнате, пока Гилберт настойчиво продолжала обнимать что-то рядом с собой, улавливая сладковатый аромат, раздался глухой, хрипловатый стон, который заставил шатенку резко открыть глаза, отогнав остатки сна. Часто моргая и пытаясь сфокусироваться хоть на чем-то, Елена рассмотрела светло-бежевые стены, устремляющиеся к высокому потолку, панорамное окно, идеально ровный, кипельно-белый потолок. Все вокруг было светлым, чистым и богатым, но осознание того, что ничего из этого не было ей знакомым, навеевало тревогу. Она помотала головой, выбрасывая странные, нагло лезущие к ней в сознание мысли, и вспомнила лишь один отрывок вчерашнего вечера. Елена четко припоминала, как забросила тревогу и окунулась в сон, слишком уютно и удобно устроившись на плече Кая, но всё ее проснувшееся вместе с телом волнение вмиг исчезло, когда Гилберт перевела карий взгляд на лежащего рядом с ней парня, под тканью темной рубашки которого лежала ее ладонь, поглаживающая мускулистое сильное тело. Девушка с искренней, слегка тронувшей ее губы улыбкой разглядывала лежащего рядом с ней, подкатившевогося почти вплотную Деймона, чьи обрамленные чуть вздрагивающими длинными ресницами глаза были закрыты, и всё его бледное, заспанное и милое лицо говорило о его крепком сне, сквозь который с его чуть приоткрытых губ срывался очередной тихий, безнадежно хрипловатый полурык-полустон, когда Елена с нежностью своего касания обнимала его под рубашкой. Зашевелившись во сне, брюнет снова глухо простонал и пододвинулся еще ближе к Гилберт, заключая в свое теплое, невинное и до безумие удобное объятие.

— Перестань, Елена… Иначе мне придется тебя тр… Мне придется. — сквозь свой всё-таки фальшивый сон хриплым и предательски севшим голосом произнес Сальваторе, проговаривая каждое слово прямо на ухо лежащей в его объятиях Елены, обжигая своим горячим дыханием. Она резко отстранилась от него, немного округлив от удивления карие глаза, что выражали шуточный упрек, и внимательно оглядела заулыбавшегося парня, который сдался и открыл серо-голубые глаза, обдавая Гилберт таящим странную похоть и нежность одновременно хитрым прищуром.

— Ты не спишь? — возмущенно спросила шатенка, но Деймон в ответ лишь снова притянул ее ближе к себе, обнимая ее стройное и покорно поддающееся его власти тело, и с нежностью, что уже огненным теплом прошлась по его покрывшейся мурашками коже, поцеловал Елену в плечо, от чего она снова заулыбалась и соединила с Деймоном свой взгляд. — Когда ты вчера вернулся? Я, наверное, уже спала…

— Да, мне Кай сказал, что перенес тебя, спящую, в гостевую спальню Майклсонов. Я вернулся поздно и сразу пошел к тебе… — бархатистым голосом сказал он, коротко поцеловав девушку в шею, и его звучание имело определенное магическое свойство, которое вынудило Елену ощутить приятный жар, что подобно мелким электрическим зарядам прошелся по каждой клеточке ее тела мелкими шажками так же медленно, как теплая ладонь Деймона плавно переместилась с талии девушки до бедра.

— Вчера тебя долго не было… Что произошло? Почему ты снова виделся с Энзо? — донимая театрально закатившего глаза Деймона вопросами, немного взволнованно поинтересовалась Елена, не способная унять свое любопытство. Брюнет, выпустив ее из своих рук, перевернулся на спину и уставился в действительно безукоризненно идеальный потолок, оказавшись на соседней половинке кровати, а Гилберт продолжала рассматривать его красивое, запрятанное под черной одеждой тело, на котором заметно напряглись мышцы, когда он тяжело вздохнул.

— В общем… Кое-что случилось, чего тебе не особо нужно знать. Только вот… Мейсон погиб. — чуть замявшись, по-прежнему с хрипотцой сказал Деймон, не зная, какой ему стоило ожидать реакции от услышавшей подобное Елены, которая проявила свои эмоции лишь искренней жалостью в карих, до сих пор направленных на Сальваторе глазах.

— Я знаю… Мне Клаус вчера рассказал об этом. — с явной досадой в своем погасившем игривость и радость тоне произнесла девушка, а потом, устало закрыв глаза и уже игнорируя нагло пробивающееся в комнату солнце, пододвинулась ближе к Деймону, уютно положив голову ему на плечо, а он не смог не приобнять ее свернувшееся в комочек и прижавшееся к нему тело шумно дышащей Елены. — Это как-то связано с Энзо?

— Нет… Просто… Надо было кое-что обсудить. — будучи абсолютно уверенным, что Гилберт не стоит знать полностью всю правду о произошедшем прошлым вечером событии, без угрызнения совести соврал Сальваторе и крепче обхватил шатенку, которая грустно улыбнулась на его слова.

— Знаешь… Когда я проснулась, увидела всю эту незнакомую комнату, зажмурилась от слишком яркого света, а потом увидела тебя рядом, то успокоилась. И я подумала, что таким должно быть утро. Счастливое утро… Ты проснулся рядом со мной, и во мне сразу же включилось какое-то чувство… То ли безопасности, то ли комфорта. Но… — сделав короткую паузу, чтобы перевести дыхание, шатенка с серьезностью своего отчаяния в карих глазах заглянула в лицо внимательно слушающего Деймона. — Но всё опять как-то не так. Мы обсуждаем чью-то смерть, я выясняю, где ты был всю ночь, мы который раз говорим про Энзо, что, я уверена, того не стоит… Деймон, мы слишком сильно поддаемся этому миру и его происходящему. Нас отвлекают, ссорят, забирают друг от друга. Так не должно быть… Я не хочу, чтобы так было…

— Знаю, малышка. — на выдохе сказал парень и, со всей кипевшей внутри нежностью и болью натянуто улыбнулся, пытаясь как можно ближе прижать к себе изучающую его карими глазками Гилберт, словно желая заполучить все ее тепло, которым пылало уже разгоряченное тепло. — Но мы ничего не можем с этим поделать.

— Я веду к тому, что… — Елена с растерянностью помолчала, подбирая нужные слова, и только в этот миг почувствовала, как сильно бьется ее сердце, будто пытаясь со всеми своими усилиями вырваться из грудной клетки. — Ведь… Я прекрасно понимаю, как на тебя это могло подействовать вчера. Смерть Мейсона… Ты, конечно, часто видел, как погибают люди, но Локвуда ты знал хорошо. И… Тебя снова не было рядом со мной всю ночь, ты где-то пропадал, явно пил, а я не хочу, чтобы всё повторялось. Я не хочу, чтобы эта смерть как-то плохо повлияла на тебя. Да, мне тоже его жаль, но мы не можем с тобой постоянно впадать в депрессию. Я не хочу тебя терять, Деймон… Твоя проблема в том, что ты боишься проблем. Как только что-то случается, тебе сносит крышу. Ты чувствуешь себя виноватым, ненавидишь окружающих, не хочешь видеть меня и избегаешь встреч, прячешься в безбашенных тусовках, стараясь потерять себя. Это неправильно… Поверь, мы сможем справиться с подобным. Сейчас нужно заботиться лишь о том, что наша некогда сильная любовь трещит по швам. Ты почти сильный. Почему почти? Потому что все свои проблемы ты поднимаешь как самую легкую бабочку и подбрасываешь в небо, но когда из-за твоих же ошибок она падает обратно на землю, то накрывает тебя своими широкими крыльями как муравья.

— Да. Но муравьи поднимают вес тяжелее себя. — немного напрягшись, уловив настолько серьезный и отчаянно смелый тон Елены, с усмешкой ответил Деймон, и она, не в силах скрыть улыбки от сумевших действительно тронуть ее слов своею решительностью, с пылкостью своих движений сразу же потянулась к губамбрюнета, жадно и требовательно целуя его.

Он, не раздумывая над столь романтичным и наконец-то оставивших их одних моментом, углубил поцелуй, заставляя Елену улыбаться уже от настойчивых движений их языков, которым Деймон, чуть отстранившись от девушки, оставил влажную дорожку на ее шеи, вызывая неугомонную, возбужденную дрожь на женском теле. Елена, когда брюнет резко приподнялся с кровати и навис над ней, вдавливая ее несильным весом в теплую кровать, обхватила его крепкую спину руками, притягивая его, не останавливающего покрывающих ее кожу поцелуев, ближе к себе.

— Я люблю тебя, Елена… — шепотом, едва слышным из-за своей вызванной возбуждением хрипоты, произнес Деймон, и его слова очередным теплым разрядом ударили шатенку в низ живота, заставляя Гилберт поспешно срывать с брюнета рубашку, чьи пуговицы непослушно выскальзывали из ее пальцев, которые сразу же после этого впились в кожу парня, от чего он снова выпустил стон, смотря на девушку затуманенными диким желанием голубым взглядом. Он на локтях держал свое тело над ней, пока она начала нетерпеливо извиваться на кровати, пытаясь ближе прижаться к нему, обхватывая руками его шею. Сальваторе с хищной ухмылкой с трудом подавлял собственную страсть и нетерпение, с игривостью в насмешливом взгляде наблюдая за шатенкой.

— Деймон… Пожалуйста… Прекрати издеваться! — покрывая его напряженное плечо мелкими и быстрыми поцелуями, с мольбой в карих глазах протяжно произнесла Елена, и он, вдоволь насладившись этой безобидной пыткой, вновь с жадностью впился в ее губы, с самодовольством вслушиваясь в тихий стон, который издавала девушка.

— Можно войти? — неясно раздался чей-то голос по другую сторону закрытой двери в спальню, прежде чем послышался настойчивый стук. Елена, словно ошпаренная чужими словами, скинула с себя разгорячившегося и ставшего щедрым на поцелуи и касания Деймона, пригладив свои чуть взлохмаченные и помятые от подушки каштановые волосы.

— Черт. Меня это уже действительно начинает бесить. — недовольно пробурчал Сальваторе, чересчур резко потерявший тепло таявшей в его руках тело симпатичной жерты. Он издевательски усмехнулся, когда шатенка почти до подбородка натянула одеяло, выдавая всю играющуюся внутри неловкость через перепуганный взгляд. — Входи. Кто бы это ни был, я тебя ненавижу.

— Извините, что помешал. — с робостью сказал Кай, осторожно открывая дверь и останавливаясь на пороге комнаты. Он своими глазами наткнулся на лениво валяющегося на кровати Деймона, что с довольной, будто хищной улыбкой поедал серо-голубым взглядом Елену. Елена. Паркер не сразу заметил ее, полностью скрывшуюся под светло-золотистым одеялом, по которому беспорядочно спадали ее запутанные темные волосы. Однако не смог он сдержать добрую улыбку, когда на щеках девушки от неловкости и стеснения появился легкий розоватый румянец. — Эл попросил меня позвать вас к завтраку. Правда, он еще добавил, цитирую: «Эти страдающие биполяркой тюлени не должны порочить мою кровать», но… Вряд ли это важно. Так, вы идете?

— Да… Да, конечно… — запинаясь, нервозно ответила Елена и попыталась вежливо улыбнуться Каю, который до сих пор с недоумением разглядывал их раскрасневшиеся лица и подмятую постель. Деймон по-прежнему не сводил чуть прищуренных, радостных глаз с шатенки и соблазнительно облизнул губы, заставля Паркера почувствовать неудобство и отвернуться от них. — Извини, что мы тут… Да, мы идем завтракать.

— Ладно. Ждем вас внизу. — как можно просто и добродушно отозвался молодый парень и, поправив капюшон синей толстовки, поспешил покинуть комнату, но даже озабоченная волнением и стыдливостью Гилберт заметила в его рассеяно блуждающих по комнате глазах виновтую досаду. Однако от мыслей Елену отвлекла проскользнувшая под одеяло рука Деймона, что вмиг очутилась на ее ноге, нахально поднимаясь вверх, но девушка быстро перехватила его ладонь и поднялась с кровати, поправляя на себе одежду и собирая темные, длинные волосы в хаотичный пучок.

— Да, но всё-таки… — Клаус резко прервал свои слова, устремив свой изучающий ярко-зеленый взгляд на приближающихся Деймона и Елену, совсем забыв о том, что так рассудительно рассказывал сидящим за столом брату, Дженне, Ребекке, Кэролайн и Каю. — Елена, как ты? Всё в порядке после вчерашнего?

— Да… Всё хорошо. — с искренней улыбкой ответила Гилберт, садясь вместе с брюнетом за стол, где аппетитно была расставленна свежеприготовленная еда. Голос шатенки действительно прозвучал уверенно и радостно, поэтому Клаус согласительно кивнул ей, наблюдая как Елена обменивается с Сальваторе неоднозначным и горящим страстностью взглядом.

— Кстати, Дей, а что с вашим домом? Вы уже сегодня возвращаетесь? — сделав глоток горячего, но неповторимо ароматного кофе, заинтересованно спросила Ребекка, и Элайджа, поддерживающий этот вопрос, тоже уставился на брюнета.

— Наверное… Если Елена захочет. — пожав плечами, безэмоционально ответил ей Деймон и с новой дозой игривости посмотрел на шатенку, которая лишь мило улыбнулась.

— И всё-таки это не миф, Эл. Хороший секс умеет делать людей счастливыми… — сквозь коварную усмешку проговорила Кэролайн с ядовитой, но не опасной колкостью в своих словах. Елена вновь почувствовала прилив стыдливости, проявляющейся красными пятнами не ее лице и шеи, но Деймон, заслышав ехидный смешок Элайджи, совершенно спокойно отреагировал на сказанное.

— Особенно, если это Бекс-секс. Аларик же стал счастливым. — язвительно поддержал разговор Сальваторе и нахально улыбнулся подобно Чеширскому коту. — Но в нашем случае всё проще. Нас постоянно отвлекают, и до заветного счастья ничего не доходит. — упрекающе сверкнув льдисто-голубыми глазами, глядя на Паркера, Деймон вышел из-за стола, отвечая на оторвавший его от друзей звонок телефона.

— Вовсе не обязательно посвящать всех в свои сексуальные проблемы, Деймон. — вслед удаляющемуся от стола темному силуэту прошипел Элайджа, пытаясь найти одобрение в задумчивом и серьезном взгляде горящих как у дикого кота зеленым цветом глаз брата, но в столовой поселилось только всеобщее молчание, разбавляемое лишь негромким звоном посуды. И эта тишь, захватившая всех друзей, прервалась лишь под тяжестью жесткого голоса Деймона, чье настроение резко переменилось в худшую сторону, и в прозрачно-голубых глазах вновь заблестела затлевшая ярость и недовольство.

— Елена, нам надо ехать. По дороге объясню. Поедим чего-нибудь дома… Идем. — твердо и решительно произнес брюнет, направляясь к выходу и заставляя напоследок улыбнувшуюся друзьям Гилберт поспешно последовать за ним.

— Что стряслось? — почуяв тревогу за вмиг оледеневший взгляд Деймона, с трепетом в сердце спросила Елена, едва успев пристегнуть ремень безопасности, прежде чем черная Феррари, выкладываясь на всю свою свирепую мощь, помчалась в направлении их дома.

— Звонил отец и спрашивал, где я мотаюсь. Видите ли, моя заботливая мамочка заждалась меня на крыльце закрытого дома! Сука… — вскипев до предела контроля своих шатких нервов, вспыльчиво прорычал Сальваторе и, собрав всю играющуюся в венах ярость, с силой ударил по рулю, вынудив Гилберт зажмурить глаза от испуга и неожиданности. — Эта тварь снова приперлась к нам и требует приюта.

— В каком смысле «мамочка» и «снова»? — и вправду ошарашенная новостью, с явным упреком и требованием переспросила Елена, заметно изменив тон голоса, и Деймон, заметно замешкавшись, совсем забыл про вмиг улетучившийся гнев.

— Прости, что не сказал раньше… Я как-то не особо про это думал и… Поверь, не стоит уделять ей и ее присутствию внимание. — крепче сжав в руках руль, уже спокойно сказал парень, но внутри Елены зародилось настоящее удивление и любопытство, которое серьезностью и легкой обидой выливалось на брюнета.

— Деймон! То есть, приехала твоя мама, а ты мне ничего не сказал? — возмущенно, поражаясь скрытости Сальваторе, произнесла она. Парень же, вместив в серо-голубые зрачки невиновность и едва правдивое равнодушие, смотрел исключительно на дорогу, пытаясь не замечать внимательно прожигающих его карих глаз.

— Она мне не мать.

— Плевать, Деймон! Ты мог хотя бы просто сообщить о ее возвращении. Я знаю твою трогательную и по-настоящему печальную историю детства, но ведь это хорошо, что она всё-таки вернулась! Теперь у тебя появился шанс поговорить с ней, всё выяснить, простить ее и…

— Я не хочу ее видеть. — с холодностью в хрипловатом голосе уверенно пробурчал он. — И уж точно не буду ничего выяснять. Тот, с кем она изменяла моему отцу, подставил пистолет ко мне, а она сама на следующий день свалила черт знает куда и наплевала на меня. У меня нет матери. По крайней мере, теперь.

— Но ведь… — пытаясь найти хоть какие-то аргументы, Елена с растерянностью смотрела на Деймона, злого, напряженного, и только наткнулась на его пронзающий взгляд, в котором была настолько сильная боль, что голубой оттенок глаз перешел в темную синеву.

— Я не буду это обсуждать. — твердо и недовольно прошипев это, брюнет положил начало длительной тишине внутри автомобиля, которая сохранялась до самого конца дороги, что заканчивалась у кованых ворот их дома. Гилберт, сдавшись обоюдному молчанию, отвернулась от парня к демонстрирующему цветную ленту пролетающих видов окно, а сам Деймон сгорал от охватившей его нервозности, что проявлялась силой, направленной на сжатый в руках руль.

— Вот сейчас познакомишься с этой мразью, и поймешь, что я прав. — как-то угрожающе проворчал Сальваторе, лениво покинув машину. Елена ничего не ответила на его самоуверенное и оскарбительное высказывание и, отказавшись отдавать свою руку в его ладонь, быстрой походкой, приосанившись, поспешила к дому, где уже стоял невысокий силуэт незнакомой ей женщины, чьи темные волосы были собраны в аккуратный, слишком ровный пучок, а на худощавой фигуре виднелось простенькое бледно-желтое платье.

— Здравствуйте, мисс… Миссис… — дрожащим от волнения голосом, несмело проговорила шатенка и совсем растерялась, не зная, как стоит обращаться к этой женщине.

— Можно просто Лили. Здравствуй… — так же робко, тихо и совершенно нелепо отозвалась она, наконец-то повернувшись к Елене, представляя возможность разглядеть ее чуть вытянутое лицо, круглые, будто выпученные от какого-то страха глаза, кривоватая улыбка, которая всё-таки выражала доброту и радушие. Нет, они не похожи. Еще задолго до этой встречи Гилберт слепо рисовала в мыслях портрет той, что могла бы быть матерью Деймона. Матерью, бросившей Деймона. Часто ей представлялись ее шелковистые, черные как смоль волосы, горящие равнодушным холодом синие глаза, всегда прямая от уверенности спина, хитрая и всегда насмехающаяся улыбка, что могла обезоружить каждого человека вблизи. Но все эти догадки резко рухнули внутри девушки, которая видела перед собой совсем потерянную, сломленную, замученную жизнью женщину, ничуть не схожую с Деймоном. Лишь искренняя, но сокрытая боль в глазах.

— Я Елена Гилберт. Мы с Деймоном… — смущаясь столь доброй и радостной, будто умиляющейся улыбки Лили, начала говорить шатенка, но подошедший к ним парень мгновенно оборвал ее речь.

— Убирайся отсюда. — грубо высказался он. И приобнял едва заметно вздрогнувшую от стали в его голосе Елену. — Думала, что настучишь отцу, и он повлияет на меня? Спешу огорчить. У тебя не вышло. Знаешь ли он потерял мое уважение к нему, когда на старости лет решил вспомнить сопливо-пеленочный период. Но есть тут странная ирония. У этого ребенка хотя бы будет мать. Если не сбежит, как ты.

— Деймон, дорогой, прости меня… — тихо пролепетала она, смотря на него с мольбой и надеждой, но брюнет только нервозно усмехнулся.

— Простить? Нет… За такое не обижаются, а вычеркивают из жизни. Понятно? Вали отсюда. — Елена, недовольно приняв его слова, адресованные едва сдерживающей слезы женщине, наградила Сальваторе презрительным и гневным взглядом, выражая свое неодобрение к его тону.

— Деймон, хватит! Что ты такое говоришь?! — взорвавшись после долгого, но натянутого как тонкие струны терпения к услышанному, громко выкрикнула Гилберт и, открыв дверь в дом, кивком пригласила женщину войти. Брюнет был способен только удивленно оглядеть девушку и с неодобряющим всё вокруг прищуром пройти внутрь.

— Знаете, Лили, он бывает вспыльчив… Не всегда. Я извиняюсь, ведь Вы лишь хотели поговорить с ним, а он… — шумно выдохнув и сменив властный и недоволный тон на мягкий, произнесла шатенка, проходя в сопровождении женщины на кухню. — Я, наверное, лезу не в свое дело… Простите. Может, Вы хотите есть? Чай?

— Елена, ты милая и очень хорошая девочка. Нет, спасибо. Не нужно… Я действительно этого не заслуживую… — подпустив к своим часто моргающим глазам слезы, она вытерла мокрые дорожки на лице ладонью, тихо всхлипывая. И шатенка увидела в ней уже не свои представления, а ее истинное лицо. Несчастная. Она была несчастной, подавленной, ненужной, недооцененной. Но уж точно не противной, стервозной, злой, равнодушной или обнаглевшей, как ранее ее описывал Деймон, что в этот миг с ненавистью разглядывал мать.

— Лили, а Вы не поможете мне приготовить завтрак? Мы с Деймоном так и не поели сегодня. Так что? — выжидающе приподняв брови, предложила девушка, и женщина, не зная, как следует поступить, переменалась с ноги на ногу, пытаясь выбрать ответ. Однако Сальваторе, демонстративно пройдя мимо женщины и Елены к холодильнику, вытащил оттуда ярко-красное, почти кровавого цвета яблоко и с фальшивой радостью в улыбке переглянулся с шатенкой.

— Спасибо за завтрак, зайка. — явно подразумевая издевательскую колкость, достаточно громко прошептал брюнет, приблизившись к Гилберт и поцеловав ее в щеку. Он с той же наигранной ухмылкой подхватил со стола бутылку элитного виски и размеренно, не торопясь, зашагал к стеклянной лестнице, скрываясь где-то на втором этаже.

— Так… — протяжно и решительно прозвучало это от девушки, что с упреком проводила идеальный темный силуэт своим карим взглядом, и Лили, присев на край стоявшего у стола стула, поежилась, заслышав ее серьезно намеренный голос. Шатенка, полностью потеряв самообладание, поддалась раздражительности и быстро прошла в комнату Деймона, будучи уверенной найти его именно там.

— Вернись вниз. — влетев в мрачную, ничем не освещаемую комнату и с грохотом захлопнув за собой дверь, Елена требовательно прожигала сидящего на краю широкой кровати брюнета своим взглядом, но Деймон равнодушно повел изящной бровью и сделал глоток алкоголя из бутылки. — Сальваторе, вообще-то, я разговариваю с тобой. Мне плевать на твои семейные разборки, и я не хочу в них ввязываться, показывая к этой женщине свое неуважение. Потому что уважение к ней у меня как раз есть! Во-первых, она родила тебя, и без нее я бы никогда не обрела такую ненормальную любовь, которая наперекор трудностям поглощает меня. Во-вторых, она все-таки стала благоразумной и пытается наладить отношения, несмотря на прожитые в глупой обиде года. В-третьих, я хочу… Чтобы у тебя была семья, Деймон.

— Значит, всё-таки приняла вражескую сторону… — словно разговаривая исключительно сам с собой, саркастично отозвался брюнет и резко поднялся с кровати, приближаясь к Елене. Она с испугом подловила его хищный, поистине животный и неадекватно привлекательный взгляд, пропитанный таким сильным соблазном, что у девушки невольно ослабли ноги, и она медленно попятилась назад, вжимаясь в стену и разрешая парню вплотную подойти к ней, прижимая собой и своим сбивчивым горячим дыханием.

— Деймон… Ты чего… — осознавая, что сама начала тяжело дышать, и ощущая как бешено забилось внутри сердце, словно само желало вылететь из груди и наброситься на соблазнительно ухмыляющегося Сальваторе, в чьих голубых глазах вспыхнул яркий демонический огонек похоти и страсти, отражающийся на теле Елены мурашками. Она невольно закусила губу, чувствуя, как ослабевает под натиском этого крепкого мужского тела, что близко прижалось к ней, передавая свое обжигающее тепло, но попыталась оттолкнуть парня от себя, что оказалось безуспешным.

Деймон скользнул взглядом по ее оторопевшему лицу и уставился голодным, льдистым взглядом на приоткрытые губы Елены, всем своим видом предупреждая о намерении жарко впиться в них своими. Быстро сократив ничтожное, оставшееся между их лицами расстояние, брюнет наконец-то коснулся губ шатенки, игриво прикусывая их, напрочь лишая себя контроля над собственными действиями. Гилберт же, не имея сил противиться страстному и совсем сумасшедшему поцелую, заметно напряглась и уперлась ладонями в его грудь, пытаясь оттолкнуть от себя, не в силах выкинуть из мыслей осознание того, что где-то там, на кухне, их всё ещё ждет Лили, которая никак не должна была стать свидетелем их страстного и внезапного порыва. Приняв то, что ее попытки убрать от себя парня бесполезны, Елена крепко сжала губы, намереваясь не давать нахально налетевшему на нее Сальваторе возможность углубить поцелуй. Но Деймон, лишь хрипло усмехнувшись, продолжал безостановочно и пылко касаться своими губами воспаленной по его вине кожи девушки, добавляя к этому до конца сводящие с ума движения своих рук, которые настойчиво задирали вверх одежду Гилберт и боролись с непокорной застежкой того самого красного цвета кружевного бюстгальтера, что он сам подарил ей. И эти вызывающие волны дрожи и колючего тепла прикасновения, требовательные и сильные, заставили Елену окончательно попрощаться с реальностью окружающего ее мира, наплевав на посторонних людей. Ведь в этот миг, в эту минуту для нее и ее непреодолимого возбуждения существовал лишь он — Деймон Сальваторе, чьи голубые глаза сжигали до тла своим желанием. Брюнет, крепче сжав девушку в своих обездвиживающих объятиях, глухо зарычал, ощущая, как ее хрупкие, но цепкие ладошки обвились вокруг его шеи. И Елена, наотрез отказавшись подавлять свое влечение, прижалась к Деймону всем телом, ощущая собой каждой его мускул. Чуть ли не задыхаясь от поцелуя, они старались властно заключить друг друга в плен своих рук, будто ведя непремиримую борьбу, а Сальваторе опустил руки на бедра девушки, сжимая их в своих ладонях, и шатенка приглушенно застонала, не отрываясь от его губ, прижимаясь к нему еще плотнее.

И в этот миг, когда их чувства и ощущения нагрелись до невыносимой температуры их общей страсти, Деймон резко выпустил ее из своих рук, выпутавшись из ее объятий, и, пристально глядя в ее растерянные, молящие о продолжении глаза, чуть наклонил голову и самодовольно, ликующе ухмыльнулся уголком рта, словно радуясь той наивности и разочарованию Елены, что так внезапно потеряла его тепло. И она, осознавая вновь вернувшимся к ней разумом, что парень уже не накроет ее своей волной разгоряченной похоти, недовольно сверкая карими и сузившимися глазами, отдернула вниз платье и откинула назад пряди налипших на чуть вспотевшее лицо каштановых волос.

— Чувствуешь? Сначала я подарил тебе тепло, внушил надежду, полностью завладел тобой и заставил верить в большее. Но неожиданное прекратил всё это. Чувствуешь? Ощущаешь, как внутри зарождается злость, ненависть ко мне, раздражение и, что самое главное, безответный вопрос. Почему? Почему я остановил это… И на смену всем твоим эмоциям приходит разочарование. Я обманул тебя сейчас. И так бывает только тогда, когда бросают. Оставляют в абсолютном одиночестве. — не отрывая от нее своих пристально изучающих ее выражающее негодование лицо ярко-голубых глаз, едва отдышавшись, хрипло произнес он своим окончательно севшим от весьма влиятельного возбуждения голосом. И Елена мысленно удивилась тому, сколько сил ему пришлось вложить в собственное самообладание, чтобы отстраниться от нее.

— И зачем ты это сделал? — до сих пор не понимая чересчур коварной шутки брюнета, недовольным и обиженным голосом спросила она.

— Ты не понимаешь моих слов, тогда пойми хотя бы так. Именно так бросают, Елена. — слишком просто ответил Деймон и вернулся на свою кровать, вновь пристрастившись к бутылке виски и с равнодушием льдистого взгляда посмотрел на тяжело вздохнувшую Елену, ожидая, когда она сдастся и покинет комнату, оставляя его одного наедине с ненавистью к той женщине и неистовой болью внутри, которую приносили так невовремя подкравшиеся к его мыслям воспоминания. Но девушка, что непоколебимо стояла у стены, не собиралась даже сдвигаться с места. — Елена, это не твоя война. Успокойся. Тебя не должно это касаться. И ты, мой храбрый боец за мир во всем мире, не должна просить меня быть добрым к ней. Потому что бороться за мир то же самое, что трахаться за девственность, поэтому твои попытки воззвать меня к совести бесполезны. Мне плевать на эту стерву. Это она сделала меня таким, какой я есть сейчас. Не ты, не мои друзья, не бандитские приключения, не чья-то смерть. Только она. После того, как она свалила, я перестал презирать своего отца и даже полюбил то, чем он занимается. Из-за нее я стал ненавидеть этот мир, зная, что каждый человек рядом может предать и обмануть. Я перестал верить людям. Из-за нее я стал эгоистом. Мне уже было наплевать на всё и я ничем не дорожил. Сначала был грустным, маленьким… Даже плакал. Да, черт возьми, я плакал! Потому что был ребенком, у которого резко отняли мать по ее же вине. И знаешь, мне реально не похер сейчас. Мне обидно. Обидно за то, что с такой легкостью она заявилась сюда спустя восемнадцать лет и еще что-то требует!

— Деймон… — не переставая с жалостью в кольнувшем сердце смотреть на брюнета, на выдохе произнесла Елена и приблизилась к нему, но Сальваторе сразу же соскачил с кровати, натянув на бледное и тронутое злостью лицо фальшивую уверенность. — У всех должен быть второй шанс… Поверь, я не знаю всего, но хочу, чтобы всё стало лучше. Дай ей возможность доказать тебе, что она была неправа. Деймон…

— Это как расколотая ваза. Когда она рухнула и разбилась в пыль, то невозможно сделать прежней. Как бы ты не клеил ее, останутся уродливые швы и опасение того, что она слишком хрупкая. Нет, Елена. Она не заслужила второго шанса. — направившись к двери, прорычал Деймон, но шатенка быстро преградила ему путь.

— Но ведь я дала тебе шанс… Мы снова попробовали что-то начать заново. Я закрыла глаза на всё, потому что доверилась тебе. На свой страх и риск, но я решила, что ты поддержешь и поможешь мне вернуть прошлое. Деймон, всегда есть надежда. — она с чистотой своих наивных карих глаз заглянула в его отчаянный голубой прищур, взяв в свою руку его ладонь, но брюнет поспешно вырвался из ее поддерживающих касаний.

— Нет никого второго шанса у меня, Елена… И ты это прекрасно знаешь. Невозможно резко всё забыть и начать заново. Потому что, малышка, я всегда буду помнить, какая я сволочь и не умею ценить, что имею. Прожигаю жизнь, наслаждаюсь всякой хренью и понимаю, что не заслуживаю тебя, хоть и знаю, что не изменюсь. Я боюсь тебя терять, потому что привык. Да не умею я любить, Елена! Никогда не получал этого с детства, не чувствовал этого. Не умею, прости. Но знаю, что не могу потерять, не должен. Не знаю и не помню как жить, когда рядом нет тебя. И в моем извращенном и наглом понимании это и есть любовь. Такой вот я урод… И… Нет вторых шансов. Всё что у нас было в прошлом, там и осталось. Ничего мы не вернули. У нас есть только шикарный секс и какое-то тоненькое взаимопонимание. Но нет нихрена никакой любви. Прости, Елена. Но ведь и ты вряд ли сможешь забыть, что я убил человека и заменил тебя кучей шлюх. И как бы ты это всё не скрывала, я знаю, что тебе не всё ровно. Тебе больно. А мне еще хуже. Но это так. Правда всегда охуевшая сука… — его слова. Эти тихие, искренние, сорвавшиеся с губ хриплым и совершенно отчаянным шепотом слова не просто были услышаны Еленой. Они со всей своей тяжестью и остротой пронзили девушку, что оторопело и недоумевающе смотрела на него, насквозь. И в ней оставалась лишь именно эта боль. И надежда, что так бесполезно игралась в ее трепещущем сердце. Он ушел. Его черная спина, чьи мышцы нервозно напряглись под тканью дорогой черной рубашки, скрылась на лестнице, оставив Гилберт одиноко стоять посреди его комнаты с застывшей на ее удивленном лице паникой. Больно. Грустно. И радостно. Внутри нее, что неодобрительно смотрела вслед уходящему из дома Сальваторе, еще тлел слабый уголек радости за то, что он не равнодушный. Деймон прибывал в полном отчаянии, злости, печали. И всю эту бурю его бледно-голубых глаз пробудил приезд его матери, заставившей его чувствовать по-настоящему что-то человеческое. Не страсть, не похоть, не удивление, не позитив. Боль. Самое человечное чувство в мире, преодолев которое действительно можно обрести счастье…

Комментарий к Глава 17

Что ж, узнаем, как на самом деле повлияет на Деймона мать. Делене опять трудно, но обещаю, что это они тоже порешают😎

Очень жду ваших отзывов)))

========== Глава 18 ==========

Пожалуй, ничего нет хуже самообмана. Тот самый отвратительный момент, когда внутри по-настоящему нестерпимо всё сжимается до жуткой боли, что обжигает своей колючей волной, но ты безнадежно продолжаешь заверять себя в том, что всё хорошо. Делаешь столь умный и невозмутимый вид, что у людей появляется пренебрежительная ухмылка в ответ, и тем же временем не можешь перестать чувствовать отвратительную боль. Это своего рода пытка, которая терзает тебя, пытаясь сломить и уничтожить. Именно это неминуемое ощущение частыми разрядами пронзало сидящего на красном диване в клубе Деймона, что своим полностью затуманенным лишь мыслями разумом незаинтересованно игнорировал и пробивающую всё здание музыку, и мелкую едва движущуюся толпу на танцполе, и даже удивительной превлекательности женские тела, что время от времени кидали ему неодназначные улыбки, получая в ответ только устремленный в пустоту прозрачный взгляд бледно-голубых глаз. Поистине отчаянный крик, не в силах вырваться диким и непохожем на голос воплем, рвал его изнутри, совсем бездушно скручивая весь его разум в один маленький ком нервозности и страха, вынуждая парня прятаться от собственной жизни среди шума и чужих голосов. Сальваторе вертел наполненный благородного бурого оттенка алкоголем стакан в руках, сопротивляясь внутреннему желанию уничтожить всё, что есть вокруг. И так осознанно принимал тот ужасающий факт, что каким-то немыслимым образом он изменился за последнее время, чтобы так эгоистично и зловеще себя повести. Раньше вся его жизнь состояла из походов в бар, убийств людей в погоне за нечестными деньгами и дебошами, которые он с друзьями устраивал из-за скуки или весьма подавляемой жажды обогащения. Он всегда прожигал свою разгульную и беззаботную жизнь, но теперь его явно что-то или кто-то останавливал, ведь за эти десять минут он так и не решился сделать первый глоток виски. Может быть, он не был настроен на это и не хотел подобного выплеска боли и ненависти, но скорее всего Деймон не желал вновь терять контроль над собой. Он равнодушно оглядел голубыми и прозрачными глазами присутствующих в этом заведении людей и с надеждой попытался отдать себя только своим кружащим его голову мыслям, но в них читались лишь грусть, боль, угрызнение совести, Елена и… И его мать. Он едва ли сдержался, чтобы не сжать бокал с такой силой, что тот раскрошился бы на миллионы стеклянных осколков в его ладони, но вместо этого Деймон с жалостью к самому себе усмехнулся, в сотый раз проклиная ту женщину. Женщину, нагло вернувшуюся в его жизнь и подорвавшую его спокойствие.

— Угадай, кто? — за его спиной раздался игривый и действительно нерушимо воодушевленный голос, к которому добавились две хрупкие, но достаточно сильные женские ладони, сжавшие его плечи. Однако и это никак не повлияло на безэмоциональность брюнета, который смог лишь резко опрокинуть стакан виски, залпом осушая его до дна. — Эй… Ты чего?

— Отвали, Кэт. — сухо и по-прежнему грубо отозвался он, продолжая задумчиво таращиться перед собой, но шатенка, поправив идеально уложенные темные локоны, с коварной ухмылкой на лице и блеском карих, по-кошачьему сузившихся хитрых глаз соблазнительной походкой длинных красивых ног обошла диван и села рядом с парнем.

— Кажется, нашего мальчика обидели… — наигранно грустным и явно издевательским голосом пролепетала Кэтрин, вульгарно длинными красными ноготочками прошлась по шеи парня, который, продолжая молчать, равнодушно пропустил ее движения, вынуждая уже растроенную шатенку медленно опустить свою ладонь на его пояс, крепко обхватывая пальчиками пряжку кожаного ремня. Девушка, своим восхитительным взглядом походившая на утонувшую в коварстве лисицу, склонилась над плечом Деймона, чтобы тот смог расслышать ее соблазнительный шепот, что с обжигающим дыханием сорвался с ее припухлых губ, чуть касающихся мочки его уха. — Не сопротивляйся, Сальваторе…

— Ты хочешь, чтобы я нещадно, грубо, но охренительно сексуально отымел тебя прямо на этом диване?.. — не уступая Пирс в игривости и соблазне, так же тихо прохрипел Деймон и повернулся к ее довольно улыбающемуся лицу, приоткрыв губы в предвкушении жаркого поцелуя и коснувшись волнистой темной пряди ее волос. Кэтрин издала едва слышный смешок, крепче сжимая свою держащую ремень ладонь, но в тот самый миг, когда она всем телом прильнула к тяжело дышащему брюнету, на ее лице выплеснулось искреннее удивление от того, что Деймон резко отпихнул ее от себя и удобнее устроился на диване, вновь вернувшись к терпкому алкоголю. — Я же сказал. Кэт, отвали.

— Ой, какие мы благочистивые! — язвительно воскликнула шатенка и, приняв вид оскарбленной особы, с аккуратностью своих плавных движений села на край диванчика, закинув ногу на ногу. — И всё же…

— Кэт, пойми. Мне вот вообще не до тебя. — скорее устало, чем презрительно с тяжелым вздохом сказал Сальваторе и, быстро глянув на неоднозначно ухмыляющуюся девушку, залпом осушил стакан. Он с каким-то властным и решительным грохотом опустил его обратно на стол, чувствуя как по горло разливается тепло терпкого алкоголя, а потом резко поднялся из-за стола и потащил Кэтрин куда-то прочь через небольшую движущуюся толпу людей, крепко сжимая в своей ладони ее руку и вынуждая шатенку тихо возмущаться, будучи недовольной столь непредсказуемым и грубым поведением парня.

— Что происходит? — по-прежнему непонимающе рассматривая злостного и грустного одновременно брюнета, недовольно проворчала Пирс, нервозно поправляя темные каштановые локоны волнистых волос, когда Деймон со всей резкостью и дикостью своих движений силой зашвырнул девушку в большое и зеркальное помещение туалета в клубе. И, не дав ей возможности сказать еще хоть слово, парень с дикостью собственных эмоций накинулся на ее губы, которые разошлись в довольной и коварной ухмылке, когда брюнет оторвался от нее, чтобы хватануть больше воздуха. В ее карих, почти бездонных из-за притаившейся в них тьмы глазах сияла неудержимая, безбашенная игривость, что вмиг смешалась с отчаянием Деймона, неконтролируемо отдавшегося лишь своей похоти и ярости, в стальной хватке сдерживая вздрагивающее от его прикасновений красивое тело шатенки и с немыслимой грубостью и нестерпимым желанием срывая с нее всю одежду. Вслед за тканью, ранее скрывающей уже раздетую до черного кружевного белья девушку, на пол полетела рубашка Деймона, которую так долго сжимала в своих объятиях Кэтрин, и в свирепой жажде чего-то горячего, страстного и абсолютно порочного они полностью стерли из памяти весь продолжающий кружиться вокруг них реальный мир, забыв свои мысли и тягостные проблемы. Резко приподняв Пирс на руки, парень усадил ее на тумбочку длинной раковины, продолжая осыпать ее ароматное и до предела нагретое тело влажными и пробуждающими мурашки поцелуями. Она, обвив ее спину своими длинными ногами, притянула его идеальное, но затуманенное лишь одной целью лицо ближе к себе, едва касаясь своими припухшими губами его, но Сальваторе, не выдерживая никчемной паузы, вновь набросился на ее кожу, опаляя ее своим сбивчивым и обжигающим дыханием.

— Деймон… Я тебя… — тихо и едва разборчиво среди частых хриплых выдохов пробормотала Кэтрин, но ее голос сорвался на громкий и несдерживаемый стон после того, как брюнет сильнее придавил ее тело своим объятием и подошел вплотную, позволяя ей ощущать напряжение каждого мускула. Посчитав, что всякие слова в этот безумный момент, ограниченный лишь их общим возбуждением, будут излишне, девушка поспешно пыталась справиться с неподвластной ее пальцам пряжкой дорого кожаного ремня, который благодаря одному быстрому движению крепкой ладони Деймона отлетел в сторону, проскользив по напольной плитке и врезавшись в одну из многих стеклянных стен, наверняка оставив на ней неаккуратную паутинку трещины.

— Черт, Кэт… Убери свои когти! — предотвращая появление кровавых полос на его изогнутой в порыве нахлынувшей страсти спине, напрочь севшим голосом прорычал Сальваторе и перехватил руки девушки, одним движением лишая ее доступа к его подкаченному и разгоряченному телу.

— Деймон, ты сука!.. — вместе с громким и неожиданно сорвавшимся с ее покусанных губ воплем возмущенно воскликнула шатенка, сумев признать то, какими остервенелыми стали движения парня. Он чересчур резко и жестоко соединил их тела, продолжая мучить ее шею нелегкими прикусами и оставляя яркие засосы на ее ключице, и с каждой пройденной вместе с взлетевшим в воздух криком Кэтрин секундой он ускорял свой и без того сумасшедший ритм, от чего шатенка до крови прикусила свою губу, в очередной раз выпустив стон. Всё прямоугольное и пустынное помещение наполняли рычащие звуки или охрипшие визги, словно они и задавали их совместным стальным объятиям и движениям безумство такта. Весь мир полетел в пропасть. Были лишь голубые, переполненные похотью и болью глаза. Были лишь карие, переполненные страстью и нелепой влюбленностью глаза.

— Извини, Елена. Наверное, мне лучше уйти… — разбив длительное, словно обоюдно устраивающее всех молчание, тихо и осторожно произнесла Лили, отодвинув от себя небольшую фарфоровую чашечку с зеленым чаем. Женщина так же боязливо и нелепо кашлянула, чтобы привлечь к сеюе внимание о чем-то задумавшейся Елены, чей грустный и еле блистающий жизнью взгляд был устремлен в пустоту, не замечая перед собой ни остывший и нетронутый чай, ни смотрящую на нее в упор гостью.

И эта тоскливая задумчивость на опечаленном лице молодой девушки непоколебимо сохранялась с того момента, как за темным силуэтом Деймона шумно захлопнулась дверь, запирающая ее одну наедине с его матерью и сжигающей спокойствие мраком дома. Все эти отвратительные полчаса после его ухода, что они с Лили провели на кухни за чаем, Гилберт крутила в мыслях только нещадное осознание того, что он в какой-то степени прав. Он действительно не умеет любить. Все те нелепые попытки романтических поступков, все те сухо прозвучавшие извинения, все те отчаянные взгляды. Всё то, что еще сильнее гробило их наигранное, фальшивое и совсем бесполезное представление, в которое с наивной надеждой верили они сами. Он не умеет любить. Любить. Нет… Даже она, Елена Гилберт, со всей своей ангельской чистотой и честной добротой не может изменить его или заставить быть хоть чуточку лучше. Нет… Ему, этому до невозможности сломленному и испорченному человеку, и вправду нужна лишь невозмутимая идиотка, которая будет как и он нуждаться лишь в горящей непогасимым огнем страсти постели и его выходках. Но разве не является она сама таковой? Разве не терпит все его странности и недовольства? Разве не радуется их общим ночам, которые хоть и ничего и не значат наутро? Разве не сдерживает внутри себя истинную боль, скрываясь за самой лживой маской равнодушия и незнания? Но всё из содеянного было тщетно. Теперь было ровным счетом ничего.

— Елена… Ты меня слышишь? — чуть громче, чем прежде сказала Лили и только теперь поймала внимание в ожившем взгляде девушки.

— Да-да… Что Вы говорили? — немного замешкавшись, шатенка сделала глоток совсем холодного чая и вновь посмотрела на сидящую напротив женщину. Ее как всегда выпученные глаза неотрывно смотрели на пытающуюся проявить полную сосредоточенность и неправдивое спокойствие девушку, а потом, словно и сама поддалась беспредельным воспоминаниям и размышлениям, тяжело вздохнула.

— Я тебя понимаю, Елена… Эх. Как же я тебя понимаю… — с каким-то глубоким, протяжным тоном сказала Лили, и вновь зависла странная, жуткая и заводящая в тупик тишина, из-за чего Гилберт покинула кухонный стол и принялась убирать чашки.

— Зато я не совсем понимаю, о чем Вы говорите. — отозвалась Елена.

— И очень жаль, что не понимаешь. — с усмешкой произнесла женщина и вновь наткнулась на недоумевающий взгляд. — Я же вижу, что что-то не так. Ты и Деймон… Это заметно… К тому же, я случайно кое-что услышала. Теперь нет сомнений, что он стал точно таким же, как его отец. И как бы Деймон не упрекал его, он всё копирует. Тональность, поведение, харизму. Всё. Даже эта неотесанная грубость! Знаю… Знаю, что он наговорил тебе про меня. И ты, в такой-то ситуации, слишком добра ко мне. Однако всё совершенно не так. Это только моя правда, а ты ее поймешь. Будь уверена.

— Наверное, мы не должны это обсуждать… — Елена только в этот короткий момент по-настоящему расслышала подлинный смысл услышанных от Лили слов и с неодобрением в темном взгляде к приобретенной теме посмотрела на женщину, что стала жертвой своей жестокой эмоциональности, которая вынудила ее показать на худом лице глупую улыбку.

— Я не зря сказала, что Деймон очень похож на Джузеппе. Я сама когда-то испытывала то же, что и ты сейчас. — будто пропустив все предостережения шатенки, разъяснила Лили. — Знаешь, когда я была совсем молода, то не заглядывала в будущее, не отдавала себе отчет в том, что будет потом. Я жила одним днем, и напрасно. К этому можно соотнести и мой уход из семьи. Ведь я и представить не могла, что мне придется вернуться и посмотреть в глаза собственному сыну. Тогда я еще не думала о том, сколько в нем будет ненависти ко мне. Заслуженной ненависти. Эта ошибка человечества — не смотреть вперед. И, должна гордо заявить, я лишь раз смогла любить. Любить по-настоящему, всем сердцем. Джузеппе был для меня своего рода идолом, богом, перед которым я поклонялась. Я прекрасно понимала, кто он на самом деле и на что способен его ненормальный характер. Он был не таким, как все. И, собственно, это меня и манило в нем. Я нашла идеала своей жизни, хотя он не подходил под параметры примерного семьянина, с которым я бы обрела спокойствие и уют. Но я была счастлива…

— Лили, прошу Вас, не будем об этом… — почти умоляюще произнесла Елена, но ее бросьба вновь была незамечена. Внутри девушки невольно дико забилось от странной нервозности сердце, разнося своими четкими и куда-то торопящимися ударами по ее венам ужасную неловкость и ощущения чего-то несдерживаемого. И это были не слезы. Елена всем своим телом, сознанием чувствовала как внутри застрял поистине истиричный и отчаянный крик, не способный вырваться и обратившийся лишь в ком боли, засевшей в груди.

— Та любовь поглотила меня настолько, что я уже не смогла уловить тот внезапный момент, когда счастье рухнуло. — продолжала говорить женщина, а Гилберт, не способная уйти от этих слов, тяжело вздохнула и вновь вернулась за стол, сев рядом с Лили. — Сначала я была рада, что обрела семью. У нас родился сын, я была на седьмом небе от счастья. Прекрасный голубоглазый мальчик, словно посланный самим ангелом. Ты не представляешь, какой красоты появился у нас малыш. Но время шло. Я бы даже сказала, что убегало. А вместе с ним от меня, от разговоров и от семьи убегал мой муж. Он полностью погрузился в свои дела, в которых, как он говорил, не место женскому разуму. Он чаще пропадал где-то с друзьями, проявлял свою власть, независимость, всемогущество. Он перестал меня ценить, и я стала для него чем-то обязательным и неотъемлемым. Джузеппе считал, что нет смысла меня завоевывать, удивлять и радовать. А я… Я постоянно оставалась одна с маленьким сыном на руках. Без внимания, без заботы и любви. Меня забыли, стерли из памяти и оставили дома. Я действительно любила и люблю Деймона. И ты, я уверена, меня понимаешь. Ты знаешь, какого быть одной. И слезы перестают помогать, и обида никуда не уходит, и повседневный быт тянет ко дну с той же дикой скоростью. Сначала я начала безостановочно биться в истерике. Но это прошло. Потом я возненавидела всё, что было с ним связано. Стиль, предпочтения, поведение. Потом я уже решила, что всё хорошо, но на самом деле начала впадать в настоящую депрессию. Меня съедало изрутри. Но всё резко прекратилось. Я встретила другого мужчину. Вот он-то видел во мне красоту. Он признавал меня женщиной. Я долго сопротивлялась, но сдалась и вновь осознала, что такое счастье. Мой новый мужчина не был красив, не был мечтой. Но я была его мечтой. И у нас был общий договор.

— Договор? — переспросила Елена, и этот тихий, мягкий голос Лили гипнотически унес ее в рассказ.

— Да. Договор. — подтвердила она. — Дело в том, что он не должен был внекать в мою семью. Только наши с ним тайные отношения и никакой семьи.

— Да… Но потом вас увидел Деймон, и Вы решили уйти. Я слышала это много раз… Но почему? Разве нельзя было всё наладить? Неужели… — слишком эмоционально возразила девушка и поспешно осеклась, поняв, что ее вопросы напоминают интервью с неудобными уловками.

— Я не решала уходить. Так решил сам Джузеппе. — быстро сказала Лили, будто оправдываясь перед Еленой. — Он до сих пор вынуждает быть виновной меня. Словно это я пропадала в дали от дома и тем самым рушила семью. Деймон увидел нас, и сразу всё рассказал отцу. Джузеппе узнал про мою измену, и для него это было больше удар по самолюбию, чем по сердцу. Он выставил меня из дома, приказалубираться прочь, лишил всех денег и владений. Оставил без всего. Но главное, что он отнял у меня сына, при этом сказав, что я бросила его сама. Он сделал из меня циничную шлюху, не имеющую привязанности даже к родной крови. Но это не так… Я уехала, обоснавалась сначала у знакомых, потом укрепилась и сама. И молилась. Я пыталась замолить все свои грехи. Я виновата перед Деймоном. И мне и вправду нет прощения, ведь нужно было хоть попытаться забрать его. Но я была слишком молода и глупа… А Деймон… Он был еще ребенком. Наивным и обиженным. И это нормально при такой истории. Поэтому, он прав, когда говорит, что это я сделала его таким. Я заставила его полностью любить и копировать лишь отца, за которым не следовало бы повторять столько ошибок. И ты ведь узнала себя во мне, Елена… Я знаю. Я сразу понадеялась на тебя. Потому что ты — единственная, кто имеет веру. Ты понимаешь меня… И знаешь, Деймон всё же любит тебя. Будь оно по-иному, ты бы не жила в его доме и не заставляла бы его нервничать! Любит. Это точно. Но… Он такой по своей натуре. То ли из-за сломанной души и одиночества, то ли из-за Джузеппе. Не знаю. Но у него настоящая зависимость, влечение к женщинам. Он любит их тела, различая и наслаждаясь ими. Он маниакально заворожен женщиной. И это не исправить. Это его влечение. Безумство. Деймон не сможет этого побороть, ведь у него не было нормальной матери и он не знает, что такое женская любовь, забота и ласка. Он пытается найти то заветное тепло, которое не получал. И поверь мне, Елена, это тепло он нашел исключительно в тебе. Но он боится потерять тебя, как когда-то потерял меня… Он такой. И это моя вина.

Шатенка, сквозь которую пролетело каждое звучание, каждое слово, осыпая панически колотящееся сердце ноющими ударами, с очередным тяжелым вздохом посмотрела на прекратившую свою речь Лили. И всё же до конца девушка не могла поверить, был ли рассказ этой едва сдерживающей слезы женщины правдой или нет, однако всё ее внутреннее понимание и непоколебимая надежда заставляли думать, что всё из сказанного — истинная исповедь человека, которого ошибочно считают плохим.

— Кажется, сегодня ты реально не в себе. — продолжая жадно и лихорадочно хватать ртом воздух, еле слышным сорвавшимся после писклявых криков удовольствия голосом призналась Кэтрин, нежно проведя рукой по теплой спине еще нависающего над ней возле тумбы с раковинами и выравнивающего дыхание Деймона, на чьем липком и уставшем теле проступали маленькие капельки пота. С трудом отцепившись от слабых объятий размякшей в собственном полученном от процесса кайфе Пирс, брюнет прислонился к краю тумбы возле девушки и запрокинул голову, словно кружащаяся сумасшедшей каруселью картинка перед глазами могла бы остановиться.

— Просто я был в ярости. — слишком просто и безэмоционально прохрипел Сальваторе, чувствуя как ослабевает сила пульсирующего по его коже горячего тока, что оседал приятной болью в теле. Запыхавшись, Кэтрин старалась делать большие вдохи, но ее дыхание быстро обратилось в усмешку ее по-коварному ухмыльнувшихся губ, которые чуть пересохли и припухли от беспрерывного марафона безумных поцелуев.

— А сейчас? — скосив хитрые, чуть сузившиеся глазки на парня, будто ставшим для нее привычным игривым голосом спросила шатенка. Она наклонилась к карману валяющихся на полу джинсов и вытянула из него пачку сигарет, одновременно пытаясь извлечь мелкий огонек из предательски неподдающейся зажигалки. Вновь вернувшись к тумбе и приковав заинтересованный взгляд к окрасившимся задумчивой голубизной глазам Деймона, Кэтрин сделала глубокий затяг и вскоре выпустила крупное облачко дыма прямо в лицо брюнета, настороженно вслушиваясь в тишину запертого только для них двоих туалета.

— Сейчас, наверное, мне просто похер. — долго не отвечая, наконец-то ответил он, вдыхая стойкий запах табака и смотря на неубирающую с чуть покрасневшего лица улыбку девушку. Она, неотрывно таращась на его красивое лицо и пытаясь разгадать непонятные чувства в его прищуренном взгляде, протянула Сальваторе сигарету, из-за которой он подобно ей самой выпустил много дыма. Кэтрин со скрытым восторгом в ее трепещущем сердцем наблюдала за каждым его движением, за тем, как изящно он держит в руке уже догарающую сигаретку, как брутально и чересчур соблазнительно теряется среди табачного тумана, позволяя девушке видеть либо его оголенный подкаченный торс, либо самодовольную улыбку.

— Что-то мне подсказывает, что я знаю причину всех твоих переживаний… — внезапно заговорила Пирс, и теперь в ее чуть хрипловатом голосе не было того нелепого флирта. Деймон почувствовал необъяснимую внутренню дрожь от собственных догадок ее слов, но позволил Кэтрин увидеть лишь очередную холодность в ярко-голубых глазах. — Дай-ка угадаю… Пять букв. Начинается на «Е», заканчивается на «А»… Елена?

— Поражаешь своей проницательностью. — недовольно проворчал Сальваторе, не принимая колкость ее тона.

— Эта та самая, которая тебе не даёт и выедает мозги чайной ложечкой? Да? Я угадала?! — продолжая издеваться над парнем, саркастично проговорила Пирс, но резко замолчала, заметив появившееся неодобрение во вмиг посерьезневшем лице Деймона. — Неужели она действительно тебя так зацепила?

— Значит зацепила, раз сейчас я трахал тебя, а представлял ее. — не уступая язвительности шатенки, парировал Сальваторе, и на лице Кэтрин проступило хоть не яркое, но возмущенное оскарбление. — Одевайся.

— Ты — скотина. — с обидой прошипела Пирс, получив в ответ от Деймона очередную нахальную и довольную ухмылку, выражающую искреннюю насмешку. Быстро накинув на себя черную рубашку и застегнув несколко трудно поддающихся пуговиц, брюнет вернулся в клубную пучину шума и чужих движений, сквозь рассеянные толпы людей пробираясь к своей огороженной от посторонних посетителей VIP-зоне, не дожидаясь лениво натягивающей свою одежду Кэтрин. Сальваторе, успевая пожирать жадным взглядом коварно прищуренных синих глаз словно в замедленной съемке бессвязно двигающиеся тела, устремлялся к диванчикам, но кто-то постоянно пытался его окликнуть, притянуть к себе, не оставляя намерений затянуть его в это беспредельное и безбашенное веселье вечеринки, раздающей басы музыки сквозь мрак здания.

— Эй, Деймон! — на этот раз, заслышав сквозь окружающий громкий шум свое имя, брюнет обернулся на слишком знакомый голос и сразу же попался на огоньки ликования и загадочности в темном взгляде приближающемуся к нему Энзо. Сальваторе резко остановился, когда Сент-Джонс в спешке миновал расстояние между ними, и уже вдвоем они направились к диванчикам, отбиваясь от воплей и случайный столкновений.

— Не знал, что ты станешь постоянным гостем. Надо сказать Лекси, чтобы тебе оформили бонусно-скидочную карту. — сквозь зубы невоодушевленно кинул парень, когда наконец-то плюхнулся на удобный красный диван и сделал большой глоток виски, который молниеносно ему принесла девушка-официантка с барной стойки. Деймон, не получив ничего колкого в ответ на свои слова, с подозрением глянул на задумавшегося, сидящего напротив Энзо и принял тот факт, что он не понял его издевательской фразы. — Так… Зачем ты пришел? Снова друг и снова в гости?

— Не угадал! — с поистине детским восторгом выпалил Сент-Джонс, откинувшись на спинку и тоже присоединившись к алкоголю. На его лице просияло искреннее лидерство, но Деймон наигранно удивленно приподнял брови и отвернулся в сторону, продолжая наслаждаться видом растворяющихся в сотворенном им самим веселье людей. — А я не знал, что ты тут настолько популярен. Люди прям-таки обожают тебя.

— Я знаю каждого здесь. А они знают меня. Для них я что-то в роде самого веселого хозяина этого безумия, который бухает, танцует и иногда даже покуривает дурь вместе с ними. — на какой-то миг брюнет замолчал, чтобы тихо усмехнуться и перевести внимание на вникающего в его хрипловатые слова Энзо. — Вон тот идиот, который пытается залезть на барную стойку и повторить мой уникальный танец на ней. Это Эш. Эштон Брейкли, если точнее. Может, ты его знаешь. Где-то в прошлом он был состоятельным бизнесменом, потом прогорел. А теперь прожигает остатки накоплений тут и излевает накопившиеся возмущения мне. Вон та, что совсем в стельку на танцполе в синем коротком топе, Риджина. Была женой бандюги, которого пристрелили. И она добивает свою жизнь наркотиками. Тут все такие, как я. Грустные, сумасшедшие, одинокие, разочарованные и убитые жизнью.

— То есть, чтобы стать здесь уважаемым, ты просто куришь дурь? Забавно. — пожав плечами, Энзо ухмыльнулся и окинул Деймона каким-то новым, совсем по-другому оценивающим взглядом. Чуть поддавшись вперед и оперевшись на стол, парень расширил свои темные глаза, словно готовясь к чему-то совершенно таинственному и сокровенному. — Ты еще помнишь про «O’hara Bank»?

— Трудно забыть. — равнодушно хмыкнув, отозвался Деймон, будучи полностью уверенным, что фальшивая незаинтересованность его прозрачно-голубых зрачков только больше разведет внутри Энзо желание вовлечь его в свои дела.

— Я решил немного прояснить ситуацию. Твои ребята готовы к крупному делу? — с неким опасением в чуть притихшем голосе спросил Сент-Джонс.

— Не в этом месяце. Мне Эл по секрету рассказал, что в этом месяце планируется не крупное дело, а свадьба. Поэтому, пожалуй, нет. Но в последнее время мне кажется, что я лучше справлюсь один. — Деймон, тяжело вздохнув, нервозно поджал губы и вновь отвел взгляд, позволяя брюнету разглядеть в нем предательски заблестевшее отчаяние и печаль.

— Нет. Поверь, один — ты никто. Прости, что сказал это прямо. Но это так. — возразил Энзо. — Не в этом месяце, значит в другом. Только знай, что ограбление в «O’hara Bank», как русская рулетка. Никому не удавалось выйти из такого дела победителем, но пытались многие. Либо ты забрал себе всё, либо упал на самое дно, откуда вернуться — невозможно. Всё просто. Там самая серьезная и жестокая система охраны, защита, наблюдение и мастерское предотвращение хоть каких-то намерений. Но с тобой возможно всё. И знаешь почему?

— Даже боюсь это узнать. — вновь язвительно пробурчал Сальваторе и с силой отодвинул от себя пустой стеклянный стакан, который, с немыслимой скоростью плавно проскользив по столу, резко остановился на самом его краю. Энзо вновь показал свою глупую улыбку.

— Ты слетел с катушек. Поэтому у тебя нет ничего невозможного.

— Не поверишь, но есть. Например, мое возвращение домой. — будто и вовсе забыв замаскировать все свои эмоции от Энзо за пределами своей поддельной холодности, с явной тревогой в голосе произнес Деймон, и горечь его тона смогла заинтересовать Сент-Джонса. — Видишь ли, в моем доме сейчас две женщины. Одну я люблю, а другую ненавижу.

— И в чем проблема? — оглядевшись по сторонам, Энзо снова завалился на спинку дивана и с нелепой радостью на лице подмигнул проходящей мимо Лекси.

— Проблема в том, что та, которую я люблю, ненавидит меня. А та, которую я ненавижу, наоборот любит меня. Ну… Или пытается сделать вид, что любит. Слишком много проблем. Забей… — Сальваторе, не вынося столь прожигающего и имеющего странную влиятельность темного взгляда Энзо, нехотя встал с дивана, напоследок залпом выпив новый бокал спиртного. Он целенаправленно поплелся к выходу, стараясь не замечать играющуюся вокруг него клубную жизнь, но всем своим мрачным силуэтом ощущал пристальный и тяжелый взгляд Энзо, который одновременно мысленно провожал его до выхода и делился обаянием с подлетевшими к нему тремя девушками, который всего-то несколько минут назад крутили бедрами на танцполе под звук собственного заливистого смеха.

— Чего тебе ещё от меня надо? — недовольно прорычал Деймон, ответив на зазвонивший вместе с хлопком закрывшейся за ним стальной дверью клуба телефон. Услышав испуганный и абсолютно растерянный голос отца в динамике, Сальваторе на инстинктивном уровне почувствовал пробившие всё его тело волнением частые удары сердца, игнорируя нарастающие порывы весеннего ветра, что нахлынул на брюнета вместе с тишью и свежестью уличного воздуха. — Сейчас приеду.

Комментарий к Глава 18

Очень жду ваших отзывов)))

В главе не было Делены, но надеюсь, что вас заинтриговал звонок отца Деймона…

========== Глава 19 ==========

Деймон, чей синий и поистине взволнованный взгляд был переполнен отчаянной тревогой, не замечая угрожающих ворчаний испуганнной молоденькой медсестры, быстро влетел в больницу и направился к коридору возле реанимации, сразу натыкаясь на растерянно смотрящего перед собой отца. Как только Джузеппе поднял красные и беглые глаза на сына, внутри брюнета что-то резко кольнуло при виде всей его напряженности и страха.

— Эй, пап, ты как? — с осторожностью во вздрогнувшем голосе спросил парень, пытаясь остановить трепещущее волнение за эту грусть в усталом лице взрослого мужчины, который медленно опустился на стул и нервозно вцепился в край белого, накинутого поверх строгого синего костюма медецинского халата.

— Всё нормально… Елена дала мне успокоительное… — глухо и монотонно ответил Джузеппе, с прежним испугом разглядывая пустоту, и Деймон только после его слов смог оторвать сосредоточенный на ссутулившемся силуэте отца взгляд и перевести его на прислоненную плечом к стене шатенку, что с молчаливым сожалением смотрела в пол. Поддерживающе коснувшись плеча мужчины, Сальваторе кое-как унял проступившие в суровом голубом прищуре переживания и приблизился к так и не посмотревшей на него девушке.

— Елена… — еле слышно прошептал брюнет, зная как нелепо и абсолютно бесполезно ворвался в эту напряженную тишь коридора, разрушив ее своим незнанием и воинственно настроенной тревогой. Деймон, чьи нервы беспрерывно натягивались подобно гитарным струнам, когда шатенка обездвиженно игнорировала его голос, собирался сказать что-то еще, совсем бессвязное и неуместное, но его бархатистый голос внезапно исчез, словно его смогло забрать крепкое и неимоверно чувственное объятие неожиданно подлетевшей к брюнету Гилберт. Она тесно прижалась к его тяжело вздымающейся груди, словно навсегда пытаясь заключить брюнета в стальной круг своих слабых рук. Деймон же, после их последней ссоры не ожидая такого нежного порыва Елены, с неловкостью приобнял ее за тонкую талию, зная как буйственно отражается в его виновато опущенном синем взгляде отчаянная жалость и ненависть к самому себе, что теперь бился в неловкости из-за сказанного.

— Когда твой отец позвонил мне и сказал, что нужно приехать в больницу… Я… Я так испугалась, Деймон… Я думала, с тобой что-то случилось… Ты еще и наговорил всякого, я испугалась… — нервным, совсем потерянным из-за накатившего страха в ее печальных карих глазах голосом пролепетала Гилберт, крепче прижимаясь к парню, но он лишь тяжело вздохнул и очередной раз почувствовал внутреннее угрызнения беспробудно спавшей всё это время совести.

— Никогда не слушай мой бред. — тихо, над самым ухом прошептал Сальваторе, стараясь унять дрожь в прильнувшем к нему хрупком теле, но смог лишь заглянуть в ее растерянное лицо, поделившись тревогой своих голубых глаз. — Я погорячился… Но давай обсудем это потом, хорошо? Что тут произошло…

— Да… Хорошо. — уже намного спокойнее ответила шатенка, медленно отстранившись от Деймона. Она посмотрела на продолжающего одиноко сидеть на стуле Джузеппе, что погасил все свои эмоции в бесконечной веренице мыслей и страха, но поспешно переместила свое внимание на парня, не вынося повисшую в воздухе горечь. — Твой отец позвонил мне, сказал, что ему срочно нужна моя помощь в больнице. Я сразу подумала худшее и примчалась сюда, но… Дело в Викки. Она оступилась на лестнице и упала. Ее увезли в реанимацию, а потом врач сказал, что какие-то проблемы с позвоночником. Возможно, что она потеряла ребенка. Но умоляю, Деймон, ничего не говори отцу!

— Ладно… — только и смог пробормотать он, вновь наткнувшись на искреннюю боль и усталость в печальном лице сидевшего поодаль от них отца. Деймон очередной раз прочувствовал укол вины, но уже сожалел не о грусти карих и смотрящих на него с нежностью в этом коридоре глаз, а о словах, так свирепо и глупо сказанных отцу. Парень мысленно корил себя за недавнюю вспышку совсем по-детски разыгравшихся чувств, нелепо проявляя свою ревность и недовольство, когда узнал о новой радости и в какой-то степени даже надежде Джузеппе. И сейчас, стоя в этой больнице и наблюдая за отчаянием этого близкого человека, Деймон не знал, куда скрыться от собственных терзаний, зная, что еще несколько часов назад был бы рад новости, говорящей о потери ребенка. Однако в любом случае и в любое время это внутреннее и жестокое желание оставалось бы на его совести, которая в этот миг молила лишь о лучшем исходе, который бы не резанул сердце его отца шоком и болью. И каждая частичка его нервов, вздрогнувшая от перегрева взволнованной крови брюнета вмиг утихла, когда мягкая ладонь девушки коснулась его руки.

— Всё будет хорошо, Деймон… Всё обойдется. — словно стараясь что-то внушить ярко-голубым глазам напротив, тихо и совсем слабо произнесла Елена, вновь обнимая его крепкую фигуру, что резко вырвалась из ее рук и направилась к отцу, когда возле него появился высокий и довольно-таки старый врач в белом халате и сломанных очках, которые он нервно и лихорадочно поправлял. По всему виду этого незнакомого и старого человека, на чьем лице виднелось бесконечное число морщин, казалось, что он обладает чрезмерной мудростью и уверенностью, что зародилась в его добром медецинском сердце вместе с бледной сединой. И Джузеппе, резко поднявшись со стула, завидел истинную надежду и веру в этом враче, абсолютно такую же тревогу которого удалось заметить лишь промолчавшему Деймону, что со всей серьезностью был готов к поддержке отца.

— Вы — близкие родственники? — будто бы контролируя аккуратность своего тона, громко спросил врач и его голос гулким эхом разнесся по пустынному кипельно-белому коридору, который подсвечивался жутким светом ярких ламп.

— Почти. Он — ее муж, я — его сын, а она — моя невеста. Поэтому говорите уже. — четко и быстро проговорил Сальваторе, пока взрослый мужчина едва мог собраться со своими мыслями и вымолвить хоть слово. Елена же, чей взгляд искозило удивление, в отличие от врача была поражена не решительным тоном брюнета, а его обдуманно произнесенным «невеста». Однако Гилберт, не придавая внимания ни своей заинтересованности, ни произнесенному, лишь так же бессловесно посмотрела на врача в ожидании его ответа.

— Хорошо… Доктор Джейсонс. — по-прежнему безэмоционально, но официально представился врач, с опаской поглядывая на едва державшегося на ногах Джузеппе. — Ситуация крайне сложная. Дело в том, что миссис Донован, то есть Сальваторе, получила серьезную травму позвоночника и шейного позвонка. Во-первых, нужно сказать, что ребенка она потеряла, и при таких травмах было бы бесполезно это исправить. Сейчас ее состояние очень тяжелое и действовать нужно немедленно. Для нее потребуется срочная операция, которую, увы, проводят только в другом штате. Операция и переезд составят немалую сумму, поэтому решение нужно сразу.

— Деньги не проблема. — строго и быстро выпалил Деймон со всей серьезностью в своем тоне, прерывая успокаивающую размеренность голоса врача. Доктор Джейсонс лишь смущенно прижмурился и снова поправил дрожащей старой рукой очки, в упор смотря исключительно на затуманенный горечью взгляд Джузеппе, будто усердно пытаясь найти в его мрачной хмурости хоть каплю надежды и воодушевления, что замертво растворились в его выражающей лишь панику кривой ухмылке.

— Если у вас есть уверенность в бюджете, который вы собираетесь затратить на лечение миссис Сальваторе, то рекомендую вам курс реабилитации. Дело в том, что операция предстоит очень сложная, а результат непредсказуем. Ни один врач не знает как поведет себя организм, и тут никакие деньги не в праве решать. Возможно, что всё пройдет успешно и не отразится на будущем. Но есть вариант, что она навсегда останется инвалидом. Всё зависит от нее самой.

— Насколько срочно нужна операция? — впервые заговорив с врачом, спросила Елена, и все взгляды за один миг переметнулись на нее.

— Чем быстрее, тем лучше. Это отразиться на лечении. — намного озадаченнее произнес доктор и заметил проблеск оживления на печальном лице Джузеппе.

— Самолет… У меня есть частный самолет. Мы же можем организовать поездку сейчас? — мужчина, то ли с истерической, то ли радостной ноткой в словах, с ожиданием ответа глянул на врача, который не сразу подобрал слова.

— Понимаете, трудно сказать. Необходимо отправить запрос в Калифорнию и зарегистрировать пациентку. Если найдется свободное место, то можно будет организовать поездку, мистер Сальваторе. — с частыми паузами проговорил он, и Деймон начал осознавать, как раздражающе начинает действовать на него дрожащее движение руки, поправляющей очки.

— Любые деньги, доктор какой-то-там. — более требовательно и грубо сквозь зубы наравне с недовольством прорычал Деймон, и врач невольно вздрогнул, наткнувшись на обжигающий холодом и нарастающей яростью взгляд чуть прищуренных льдисто-голубых глаз.

— Мистер Сальваторе… — обращаясь к старшему представителю фамилии, неуверенно промямлил доктор Джейсонс. — Думаю, Вам нужно поговорить с главным врачом. Я Вас провожу.

— Слушай, пап… — удивив доктора яркой и внезапной сменой суровости на скрытую заботу в спокойном голосе, сказал Деймон и кивком попросил отца отойти чуть поодаль от врача и со скромностью в опущенных глазах Елены. Они остановились в каких-то жалких трех метрах от них, и брюнет заметил как отвратительно белый свет слепил уставшие глаза отца, но и уловив эту грусть и тоску мужчины он был способен только тяжело вздохнуть. — Знаешь, я могу тебе помочь. Лили скорее всего останется у меня, поэтому Елена не будет такой беззащитной. Я попрошу Кая и ребят приглядывать за ней. Давай поедим вместе. Хотя бы на время операции…

— Не надо, Деймон… Сынок, поверь, я справлюсь… — сорвавшимся на шепот голосом возразил Джузеппе, и в его потухших глазах читалось то странное, разбитое чувство, которое ранее парню не удавалось видеть в растерянном взгляде отца, что заставлял нервничать и ненавидеть себя за невозможность помочь одновременно. — Это только мои проблемы, которые я не собираюсь перекидывать на тебя. Я уверен, что тебе хватает своих. И я не про деловые дела… Сейчас тебе надо думать о Елене. О будущем. Ты должен оберегать ее, поэтому не переживай за старика. Живи своей жизнью. Живи своей семьей.

— Ты серьезно, отец? Какая нахер семья? Я не для этого… — ворчливо отозвался Деймон, вновь вспылив от одной лишь мысли о покорной смиренности и преданности близким людям, но быстро осекся и глянул на шатенку, которая с совершенно ангельской улыбкой тихо разговаривала с доктором Джейсонсом и заставила брюнета с отчаянием в голубых глазах нервозно усмехнуться.

— Она — та девушка, которая тебе нужна. Она до сих пор не сбежала от тебя и твоих выходок, а это достойно уважения. Елена тебя любит. И я очень уверен, что и ты ее. Я не прощу тебя, Деймон, если ты потеряешь такую. Сейчас мне надо биться в тоске и бороться за здоровье Викки, а ты, сынок, обязан решить свои трудности. Дай знать Елене, что она не просто игрушка. Да, сегодня ты не хочешь семью, детей и покой. Но. Позже ты устанешь от всего, чем ранее наслаждался, и захочешь получить тихое счастье. Пойми, она тебе нужна. Поэтому просто бери ее за руку, вези ее домой и целуй до тех пор, пока она не умрет от счастья. — требовательно проговорил Джузеппе, и парень еле слышно рассмеялся, разрешая отцу видеть в его лице ту самую, потаенную душевную боль, обнажающуся вместе с белоснежными в улыбке клыками.

— Я люблю ее, но ты для меня важнее. Отец… — опять с надоедливой настойчивостью в мягком бархатистом голосе затараторил Деймон, но мужчина быстро перебил его, подобно зеркалу отразив на своем лице его неодназначную и хитрую улыбку.

— Я в порядке. Проблемы у Викки, а она для тебя никто. Поэтому прекращай свою бесплатную и добрую помощь пенсионерам и отправляйся налаживать свою жизнь. — Джузеппе, убедившись в правдивом согласии кивка сына, поспешил вернуться к доктору, в чьем сопровождении направился прочь, удаляясь за угол коридора, в котором вновь застыла безмолвная тишь, намеревающаяся разорвать беспрерывный, прочный канат между пристальными и до невыносимости задумчивыми взглядами оставшихся наедине Елены и Деймона.

— Скажешь что-нибудь? — тихо и аккуратно развеяв молчание, с легкой и скорее нервной улыбкой произнесла Елена после длительных и бесполезных переглядок с парнем, стоявшим в тех же трех метрах от нее.

— Я действительно должен что-то сказать? — ответив встречным и хрипловатым вопросом, Деймон сам не заметил, как на его лице появилась такая же неуместная и черт знает из-за чего возникшая улыбка.

— По-моему, наш разговор дома закончился не лучшим образом. Или это только «по-моему»? — словно наслаждаясь тем, как начинает нервничать и заметно волноваться от неловкости этого странного диалога Деймон, Елена очередной раз улыбнулась и прислонилась спиной к белоснежной стене, когда Сальваторе медленными, какими-то до возмущения размеренными, будто прогулочными шагами приближался к ней.

— Может нам не стоит говорить об этом? — изящно приподняв бровь, выпалил брюнет, пытаясь замаскировать внутреннее волнение за грациозностью своих движений. Он наконец-то добрел до девушки и остановился в мелком расстоянии от нее, улыбающейся и следящей за его прозрачным взглядом, вынуждая инстинктивно сильнее вжаться в стену.

— Тебе не кажется, что в последнее время слишком много вопросов? — с непонятным недовольством сказала Гилберт, наблюдая за тем, как парень, отдалившись от нее, сел напротив нее на стул, не забывая прожигать ее своим серьезным взглядом.

— Этих гребанных вопросов вообще много. — по-прежнему спокойно ответил Деймон, но в каждом его слове Елена могла различить бурную и коварную эмоциональность, какая плескалась в лазури его прищуренных и направленных на нее глаз. — Мне плохо, Елена. Я даже не знал, что доживу до такого состояния. Черт, мне очень плохо, а самая ужасное то, что никто не может этого понять. Я несу всякий бред, пытаюсь оттолкнуть тебя… И всё потому, что я хочу скрыться от этого долбанного мира! Мне всё надоело. Этот чертов Энзо до сих пор разбрасывается своими загадками и невинными трупами, очень классные друзья, которым нет до меня дела, моя шальная семейка резко задумалась о камбэке… Достало. Я не знаю, что я вообще должен делать. Порой хочется всех к чертям послать и сдохнуть от бурной пьянки, но потом всё равно начинаешь думать, думать, думать… И уже не хочется даже подыхать. Это будто изнутри, черт возьми, убивает! И даже сегодня, Елена, я с какого-то хера дико хочу, чтобы ты знала правду. Хоть ты и не должна ее знать…

— Какую правду? — боясь каждого напряжения в его идеальном, изящно сидящем на стуле теле, каждого хищного и невероятно эмоционального взгляда, каждого с внутренней болью сказанного слова, Елена сделала один неуверенный и маленький шаг в сторону брюнета, но резко застыла на месте, различив в больничной тиши нервную усмешку парня.

— Ты меня кинешь, если скажу. Хотя… Странно, что ты до сих пор меня не бросила, когда я сотни раз творил всякую херь. — хрипловато произнес он, отведя в сторону серьезный взгляд, не имея возможности хоть на миг задержать его на такой нелепой надежде в ее карих зрачках. — Много бурбона, вонючие сигареты, душераздирающий разговор с Энзо о жизни, нещадно грубый перепих с Кэтрин. Это всё, что я делал сегодня, пока ты опять ковырялась в причинах ярости моего сломленного разума. Я — сволочь, Елена. Это далеко не первый раз, когда я тупо напеваюсь до потери себя самого и трахаю всё, что только движется. Тебе просто необходимо меня бросить. Поверь.

— А ты только этого будто и хочешь. — с пугающей уравновешенностью в своем ничуть неизменившемся тоне отозвалась Елена, с абсолютным вниманием выслушив отчаянный монолог Деймона, который с неподдельным удивлением и настороженностью в чуть расширившихся глазах смотрел на ее спокойное, не тронутое истерикой или же шоком лицо. — Ты серьезно думаешь, что я такая дура? Конечно! Я же и догадаться не могла, сколько у тебя шкур! Прости, Деймон, но ты реально идиот. Я поражаюсь, как ты мастерски ломаешь то, что хоть чуточку становится лучше. И да, я знаю, что тебе нелегко. Просто ужас. Знаю. И вот уже не в первый раз говорю тебе, что это не только твои сложности, но и мои. Я готова тебе помочь преодолеть эти трудности. Почему тебе так трудно поверить, что есть люди, которые могут разделить с тобой не только радость и успех? Мы можем это пройти вместе, но ты отталкиваешь меня… Зачем?

— А твой столь проницательный ум не догадывался, что я не хочу тянуть в это чертово болото еще и тебя? — вселив в девушку непосильное мыслям чувство испуга и насмешки его буйственной смеси сарказма и злости в единой фразе, выпалил Деймон, но Елена позволила себе лишь слабую улыбку и отвела потерянный, грустный взгляд печальных темных глаз в сторону, чтобы вновь не прочесть яркую боль на серьезном лице парня. — Пойми, Елена. Всё очень далеко зашло, а я к такому не готовился. Мне сложно. И ты, малышка, самая жуткая трудность…

— Давай просто вернемся домой. Я не хочу больше ничего выяснять. — холодно отозвалась шатенка, внезапно отстранившись от стены и направившись к выходу, вынуждая брюнета быстрым шагом последовать за ней, не расставаясь с замешательством и растерянностью.

— Елена, подожди! — хрипло выкрикнул Сальваторе, разнося свой властный в этот миг голос по всей безлюдности белого коридора, что каждой высокой стеной разносил неясный звук пугающего эхо. Однако ни его оклики, ни резкая остановка не приковали к себе внимание девушки, которая стремительно покинула больницу, даже не дав Деймону попытку поравнять с ней шаг. Она ушла прочь, словно не слышала его столь жалкого и молящего голоса, и весь ее силуэт растворился за дверью холодной и пустой больницы, на стульях перед выходом которой виднелся лишь один единственный худенький силуэт, содрогающийся в собственном плаче. Ее тихие всхлипывания заставили Деймона резко обернуться на шорох ее неразборчивого шепота, что будто огораживал свою громкость прекрасными светлыми прядями волос, спутанно падающих на ее узенькие плечи и лицо. — Мэрилу? — не громче ее бормотания произнес брюнет, не отрывая удивленных голубых глаз от хрупкой девушки, что смогла показать ему в ответ свой собственный взгляд, проявляющий небывалую ненависть, ярость и несносное отчаяние, какое могло быть только у самого парня. Блондинка словно терялась в правильном выборе своих действий, не зная прыгнуть ли в его безопасное и сильное объятие или же кинуться с абсолютно бесполезными и слабыми кулачками, проклиная каждую его соблазнительную ухмылку, каждое сумасшедшее прикасновение и каждое произнесенное с особой нежной и страстной хрипотцой слово.

— Я ненавижу тебя… Это всё ты виноват… — без привышения своего тона выговорила Мэри-Луиза, и ее голос монотонной тирадой донесся до Сальваторе, который поплелся ближе к ней, сев на соседний стул.

— И в чем именно я виноват? — изящно изогнув бровь в знак заинтересованности, с заметной саркастичной ноткой спросил парень, прежде чем блондинка снова поддалась своим истеричным слезам.

— Это всё ты… Ты… ты… Ты! — продолжая рыдать, невнятно проговорила девушка, и Деймон сделал попытку отвлечь ее от плача, взяв в свои руки ее перепачканные потекшей тушью ладони, но она быстро их отдернула, вырываясь из его несильной хватки. — Это ты виноват! И этот… Этот Энзо! Я уверена, что это его люди! Это ты виноват… Всё из-за тебя… Моя мама… Какие-то люди пришли сегодня… Они… Они заперли меня и Вайлери в комнате, но мы слышали их мерзкие голоса… Они, эти уроды, были в масках, и постоянно что-то говорили… А когда мы вышли, то их уже не было… Они избили ее! Нашу мать… Вайлери сейчас говорит с врачами, но мама… Умерла! Они избили ее до смерти! Твари…

— Поверь, я тут не причем. — сурово и твердо сказал Деймон, но Мэрилу не останавливала своих прерывающихся всхлипываниями слез.

— Знаю, она… Мама была ужасна, но она не всегда была такой! Они убили ее… — девушка неразборчиво лепетала сквозь свои рыдания, что заставили голос сорваться и закончить воспроизведение всех тех слов, которые больной колючей льдинкой входили в сердце.

— Послушай… Успокойся. — намного мягче прежнего произнес он, очередной раз намереваясь взять ее за руку, не обращая ни малейшего внимания на безнадежные рывки и визги. И, наконец-то сдавшись под спокойным и непоколебимо решительным напором его ярко-голубого, пронзающего взгляда, Мэри-Луиза резко затихла, поэтому Сальваторе только в этот краткий миг ее внимания протянул блондинке внушительную пачку денежных купюр из кармана и положил ей в ладонь, не принимая неодобрение ее заплаканного лица. — Это на первое время. Сейчас же найди Вайлери и вызывай такси. Вы должны поехать к Майклсонам. Ребекка вас поймет, а Клаус наверняка поможет. Завтра я к вам заеду, и мы решим, что делать. Договорились?

— Не надо, Деймон… Ты же знаешь, на что я это спущу. Я снова подсела… — пробуя вернуть деньги обратно брюнету, тихо и едва слышно сказала она, словно боясь собственной тональности настолько жалкого отчаяния.

— Мне плевать, на что ты это спустишь. Я не хороший полицейский, поэтому, если тебе и понадобиться быть под кайфом, это твое дело. Тем более сейчас. Так мы договорились? — Деймон резко поднялся со стула рядом с девушкой и встал напротив нее, надеясь услышать ее хоть немного позитивный настрой, однако Мэрилу только медленно кивнула и принялась вытирать с щек темные мокрые полосы от смеси соленых слез с черной тушью.

Оставив ее одну в коридоре и тем же временем страшась обернуться на ее слабый, худощавый и постоянно вздрагивающий силуэт, Деймон направился прочь из больницы, утешая себя мыслями об ожидающей его возле машины Елене, и это весьма помогало отказаться от осознания того, что сам он бежал оттуда, чтобы не видеть ее еще совсем детских и беспомощных слез, не чувствовать горечь ее слишком доброго внутри сердца, не слышать всех тех обнадеживающих слов, что поражающей правдой срывались с ее дрожащих и соленых от слез губ. Сальваторе совершенно точно знал, что Кэрол не заслуживала подобной скорби и жалости, но так же предельно точно он знал, с каким трудом это может принять Мэрилу, помнящая и признающая эту женщину в первую очередь своей матерью и только потом той слабачкой, которая опустила руки и бросила свою семью, даже не утруждая себя уходом. Однако брюнет не собирался вникать в чувства и эмоции этой маленькой блондиночки, и интересовали его лишь неадекватные намерения Энзо, что уподобился хищной твари, съедающей всех на своем пути в порыве собственной жажды. И именно эту жажду, ее вкус и количество, хотел разузнать Деймон, боясь получить и свою дозу боли потери, которая могла быть в любой момент, когда поблизости находился Сент-Джонс, перебегающий от затуманевающей дружелюбности к безжалостным убийствам.

— Думал, что я еще вернусь? — издевательским тоном проворчала Гилберт, стоя возле черного закрытого автомобиля и сильнее закутываясь в серый кардиган, ежась от прохладного ветра дарящей переменную погоду весны, когда разглядела приближающийся грациозной, прямой и изящной походкой мрачный силуэт Сальваторе.

— Просто пришлось задержаться. — сухо отозвался парень, но Елена воздержалась от расспросов и с внутренней искоркой радости поспешно села в прогретый автомобиль, спрятавшись от надоедливого холода, но не смогла избежать его прозрачного льда в обеспокоенных глазах Деймона. — Знаешь… Тебе нужно уехать.

— Я, конечно, думала, что когда-то мы можем расстаться… Но не думала, что это будет сейчас и так… — поняв, что после его короткой и по-прежнему произнесенной стальным и властным тоном фразой не последует объяснений, тихо сказала Елена, отведя от него взгляд и повернувшись к окну.

— Что за глупости ты говоришь, черт возьми! Елена… Я о другом. — намного оживленнее произнес брюнет, и те с едва заметным испугом сказанные шатенкой слова будто резко пробудили его разум и вернули в реальность, защищая от нагло лезущих к нему опасений и мыслей. — Ты больше не в безопасности. Мейсона теперь нет… А я вряд ли смогу обеспечить тебя защитой один. Я считаю, что тебе надо на время уехать отсюда, пока не станет спокойнее. Энзо — странный тип, и я уже не знаю, чего можно от него ожидать. Я попрошу кого-нибудь из наших уехать с тобой. На какие-нибудь острова или в столицу, куда захочешь. Я просто хочу защитить тебя…

— Отстань, Деймон. Защищаться надо тебе. От нежелательной беременности твоих шкур. А я могу постоять за себя, и уж тем более никакой Энзо меня не испугает. Ты забыл, кто мой отец? — подняв брови, возмущенно на одном дыхании проговорила девушка. Она с ярким возражением смотрела в упор на тяжело вздохнувшего Деймона, чем сильнее разогревала его с усилием сдерживающуюся от агрессии и вспыльчивости кровь в венах.

— В этом и проблема! Я прекрасно знаю твоего отца и его прошлое. Возможно, он тоже связан со всем этим. Может быть, Энзо найдет какие-нибудь старые счеты с ним и захочет расплату в виде тебя. Елена… — он с озабоченной тревогой смотрел на нее, надеясь, что приведенные доводы смогут уговорить ее и усмирить ее справедливый и храбрый пыл, но Гилберт, с покорностью выслушав его тираду, не разрешила Деймону и на миг думать о ее согласии.

— Я никуда не уеду. Хочешь ты этого или нет. И поверь, мой отец никак не может быть связан со всем этим. Он защитит меня, если это потребуется. — с обидой в четком голосе проворчала Елена, и Сальваторе бросил нервозную усмешку, несильно ударив по рулю.

— Я тоже не хочу, чтобы ты уезжала, но это не зависит от наших желаний. Так надо. И точка. Ты, видимо, забыла, что можно полагаться на кого угодно, но не на Джона. Ему плевать на тебя. И так было всегда. — Деймон проговорил это, не сдерживая играющуюся в синих зрачках эмоциональность, но шатенка молча выдержала его грубый и настойчивый голос и сохраняла тишь, которую ослушивался лишь рев мотора мчащейся на бешенной скорости Феррари, до самого дома.

Дорога от больница до их темного, роскошного и слишком много печали знающего дома заняла немного времени, и оно было значительно меньше нежели то, за которое Елена добралась на помощь к Джузеппе на такси. Настораживающая тишина словно выливалась из опущенных стекол машины, оставаясь сумрачными и страшными пятнами на ровном асфальте, по которому без остановки пролетали шины колес. И Гилберт, стараясь не нарушать свою молчаливую забастовку, отвлекала себя от желания сказать хоть слово, смотря на переменившиеся за несколько недель деревья, на чьих длинных и корявых ветках появлялись первые изумрудные листья, что совсем скоро заслонят своей пушистой кроной голубое небо, оставляя среди себя лишь клочковатые обрывки облаков.

— Приехали. — так же жестко и решительно проговорив это, Деймон вывел девушку из мечтательных раздумий при виде оттенков неба, которое возвращало этой девушке воспоминания, больные и радостные, вынуждая нелепо и глупо, еле заметно улыбаться пустоте. Услышав хрипловатый голос Сальваторе, Елена резко обернулась к нему, оборвала оставшиеся тонкие ниточки со своими мыслями и абсолютно внезапно даже для себя чуть подалась в сторону Деймона, нежной хваткой обвив его шею своими ладонями и прильнув к его приоткрытым скорее от удивления ее неплавных движенй и затуманенного карего взгляда губам. И странное, совсем губительное чувство внутри Деймона заставило его сердце сжаться от сумасшедшей жалости к самому себе, что вновь растаял от мягкой нежности ее рук и крепко прижимающихся ее губ к его. Не выдержав и секунды такой теплой близости шатенки, Сальваторе одним рывком переместил девушку с соседнего пассажирского сидения на себя, не выпуская ее спину из скользящих по ней рук. Елена же, оставаясь где-то на тонкой границе между нежной слобостью и страстной похотью, удобно расположилась сверху на нем, не в силах отдалиться от его сильного и вмиг ставшего обжигающим тела, и Деймон, чувствуя, как от предательского возбуждения вздрагивает шатенка, отзываясь на его движения, только углубил уже совсем дикий и жадный поцелуй, заставляя Гилберт что-то неразборчиво простонать.

— Я люблю тебя, Деймон. — напоследок прикусив губу брюнета и чуть отстранившись от его лица, абсолютно серьезно и осмысленно проговорила Елена, а Сальваторе, хищно улыбнувшись ее мягкому голосу, наклонился к ее шее, плавно опускаясь к плечу и попутно обжигая ее покрывшуюся мурашками кожу своим сбивчивым и горячим дыханием. Однако Гилберт, сумев не поддаться его соблазнительности еще и разумом, безнадежно попыталась несильно оттолкнуть его от себя, чтобы снова поймать внимание его голубых глаз. — Деймон… Подожди!

— Ну что такое… — осипшим, почти пропавшим шепотом недовольно пробурчал парень, когда не выдержал трепет вырывающегося из его объятия тела и ослабил сопровождающуюся мелкими поцелуями хватку.

— Нам нужно поговорить кое о чем. Это важно. Действительно важно… Дело касается твоих родителей, и я решила, что будет лучше тебе всё узнать от матери. Но вдруг… Если ты не захочешь говорить с ней, это могу сделать я. — ощущая странное волнение, что безумно тряслось как и ее скачущее в груди сердце, постоянно запинаясь, сказала Елена. Сальваторе, которого одно упоминание о матери будто обдало ледяной водой, поспешно открылдверь машины и, сначала опустив на землю девушку, вышел на улицу, не рассчитывая на продолжения их общей разгоряченной растерянности.

— Она еще в доме? — торопливо подходя к крыльцу, сквозь зубы прорычал Деймон и его напряженное тело, в котором властвовала подступившая озлобленность, вынудило Елену слегка приобнять его.

— Да… Но мы же не можем выставить ее на улицу… Деймон! Деймон, стой! — нежность в карих зрачках девушки быстро сменилась на нешуточную тревогу и осторожность, когда Сальваторе, собрав всю ненависть и суровость, молниеносно влетел в дом, и один только его прищуренный и леденящий кожу взгляд передал все самые жестокие и яростные намерения его пересекшего предельную линию терпения. Брюнет быстро проследовал по коридору в гостиную, завидев именно там ярко горевший свет люстры, и его догадки оправдались присутсвием скромно сидящей на краю дивана женщины, что подпрыгнула на ноги при виде взбешенно вломившегося в комнату сына. Выпученные от природы глаза Лили в этот момент были доказаны ее неподдельным страхом, который увеличивался, когда по гостиной разнеся настойчивый и жесткий тон хриплого мужского голоса.

— Выметайся отсюда. Я сказал вон! Что из моих слов тебе было не понятно, сволочь?! Пошла отсюда. Быстро!

— Деймон, перестань! — с испуганным подвизгом выкрикнула зашедшая в комнату вслед за ним Елена, и теперь парень полностью перевел строгий взгляд на нее. Гилберт понимала, с каким трудом при виде нее ему удается усмирить внутренний пожар отрицательных эмоций, которые проступали лишь в его играющихся от злости желваках. — Просто поговори с ней. Прошу…

— Ладно. — едва выдавил Деймон, снова сверкнув яростью в потемневших синевой зрачках и плюхнувшись на диван, из последних сил скрывая бурный гнев в невольно сжатых кулаках. Елена, получив хоть натянутое, но всё же согласие, в последний раз глянула на перепуганную Лили и, тихо вздохнув, медленно покинула комнату, даже у стеклянной лестницы понимая, что в гостиной по-прежнему хозяйничает напряженное молчание и невидимые молнии сурового взгляда Сальваторе.

— Деймон… Сынок… — сбивчиво заговорила женщина, но внезапно замолчала, когда строгая свирепость лица брюнета обратила на нее внимание.

— Заткнись. Я уже говорил тебе, что не собираюсь слушать твою херню. Я не верю ни единому твоему слову. — четко начал он, намереваясь выговорить всё, что так долго копилось внутри его сердца, которое тревожно взрывалось от биения, выбрасывая из себя всю эмоциональную горечь. — Я знаю, что ты будешь рассказывать. Попытаешься показаться мне доброй, невиновной. Но я не поверю ни единому твоему слову. Теперь мне плевать и на тебя, и на отца. Мне обидно, грустно и очень плохо от всего, что вы сделали для меня или же не сделали. Но мне уже плевать. Никто из вас для меня не святой, не в приоритете. По-прежнему хочешь остаться? Хорошо. Просто отлично! Только скройся в самой дальней комнате и не смей высовывать оттуда свою паршивую и тупую башку, пока я нахожусь в доме. В своем доме. И скажу сразу. Не смей меня благодарить, обещать измениться или просто твердить, что я для тебя еще что-то значу. Это не так. Просто проваливай в гостевую дальнюю комнату и знай. Я делаю это не ради какого-то будущего, не ради собственной кармы и уж точно не ради тебя. Я делаю это исключительно для Елены, которая очень глупо и безнадежно верит тебе. И пойми, ее вера стоит очень дорого. Это надо ценить. Я разрешаю тебе остаться, потому что не хочу разочаровывать Елену. Она постоянно меня идеализирует, поэтому узнав, что я со зверским недовольством выгнал тебя отсюда, слишком разочаруется во мне. Она действительно странная, потому что, несмотря на все мои гребанные недостатки, до сих пор видит во мне героя и защитника. И я скажу тебе кое-что. Чтобы ты знала, что меня ничего не остановит, чтобы выпиннуть тебя и одновременно понять, что отца я уважаю не больше, чем тебя. Хотя, тебя я вообще не уважаю. В общем, я говорю о свадьбе отца. Знаешь, всякие песни, танцы, музыка, шампанское и безудержное веселье. Весь день и всю ночь. Но знаешь, где в это время был я? Нет, я не был в числе гостей. Я бухал весь день, уничтожая виски, а потом, отчаявшись до конца, взял гитару и поплелся в тот чертов парк. Ни одного человека. Я сидел там один, без всех, и совсем тупо думал об отце. Я его ненавидел в тот день. В какой-то дебильный миг я подумал, что он поступил нечестно, снова найдя себе жену. Была странная ревность к тому, что он был не рядом с тобой. И я пил. Опять. Пока не встретил девушку в том же парке, которая рыдала как сумасшедшая и слова сказать не могла! И знаешь, что было с ней? Та же хрень, что и со мной. Любимые родители… Елену хотел продать собственный отец, поэтому я до сих пор не выношу эту мразь. Он ради какой-то выгодной сделки решил за бабло заключить брак между Еленой и мерзким избалованным ублюком, который был сыном того союзника. Брак по расчету и всё такое. Он - последняя сука, и взбесил меня. Мы сразу же с Еленой поехали к ней домой, и я проломил голову тому уроду, который решил найти жену в виде малышки Гилберт. Именно тогда мы собрали ее вещи и перевезли в этот дом. Она думала, что я ее спаситель и безопасная стена. А я считал ее самым прекрасным, что было со мной за весь тот жуткий день. И самое забавное, что все первые полгода мы были просто друзьями и я даже не спал с ней. И все эти полгода я вышвыривал отсюда ее родителей, которые пытались вернуть ее. И я справился. Мы живем так уже пять лет. Я для нее герой, она для меня — радость. И вместе мы пытаемся откинуть от себя всех этих тварей, лезущих в нашу жизнь. И ты тоже такая. Поэтому знай, что в любой момент по моему желанию ты окажешься за порогом. И вовсе не гостевой комнаты, а всего дома. Ясно?

Комментарий к Глава 19

Немного затянула с выпуском новой главы, но надеюсь, что вы ее ждали и не решили, что я забросила работу/умерла/улетела в космос😅 Жду ваших отзывов, т.к. мне очень не хватает вдохновения, и только вы можете меня поддержать)))

P.s. В следующей главе планируется кое-что глобальное, поэтому не думайте, что история превратилась в сентиментальные диалоги🤗

========== Глава 20 ==========

— Да, конечно… Хорошо. Спасибо. До свидания, мистер Максфилд. — Елена сбросила звонок и положила телефон на тумбу возле небольшой кровати в своей комнатке, которая к полудню уже утопала в солнечном свете незашторенных окон. Девушка, быстро пробежавшись расческой по прямым каштановым волосам, вышла в коридор, попутно пытаясь докричаться до пропавшего из своей спальни, куда в спешке ввалилась Гилберт, Деймона. — Эй, где ты?

— Я еще не сдох. Не дождешься. — хрипловато ответил голос тихо и неожиданно подошедшего Сальваторе из-за спины Елены, которая, ранее стоя на пороге его захламленной комнаты, резко обернулась и подпрыгнула от легкого испуга, увидев перед собой крепкую фигуру брюнета. Его оголенный торс сразу привлек ее внимания медленно стекавшими по нему капельками холодной воды, и вместо одежды на пожирающем шатенку прищуренным голубым взглядом Деймоне было лишь обернутое вокруг бедер и уже успевшее чуть спуститься белое полотенце.

— Я бы не хотела, чтобы ты сдох. — с вызовом смотря на парня, что обездвиженно стоял в опасной близости к ней, сказала Елена. Деймон, показав ей свою хитрую и подозрительно беззаботную улыбку, тихо усмехнулся и сделал еще шаг навстречу девушке, словно именно он резко включил яркий блеск в ее карих глазах.

— Что насчет неповторимо бодрого утра? — нахально обводя Елену глазами, будто запоминая каждый изгиб ее стройного, скрытого легким ярко-розовым платьем тела, с каким-то странным довольством в хрипловатом голосе проговорил Сальваторе и легким касанием тыльной стороной ладони прошелся по плечу Гилберт, попутно словив ее реакцию в виде мелких мурашек на чуть смугловатой коже.

— Нет, Деймон. Думаю, я уже поняла, что присутствие твоей матери в этом доме со вчерашнего дня тебя ничуть не смущает. У меня уже всё тело болит. — быстро перехватив его руку, Елена немного ближе пододвинулась к нему, разрешая его ладоням лишь лечь ей на спину, погружая ее в свои теплые и необыкновенно счастливые в это ранее утро объятия.

— А я тебе говорил, что не надо скакать сверху так долго. Но ты решила поиграть в хозяйку… — вложив в свои слова прежнюю самодовольную издевку, проговорил брюнет, и внутри Елены, что с нескрываемой нежностью прижималась к его обнаженному телу и разглядывала почему-то притянувшие ее внимание в этот миг губы парня, зародилась маленькая и совсем хрупкая мысль об абсолютном отсутствие проблем в это светлое и на удивление жаркое весеннее утро, которое смогло подарить им столь искренние улыбки, комбинирующиеся с мягкими, такими невинными касаниями, способными выражать взамен похоти и желания только прекрасное чувство близости, безопасности и настоящего, редкого счастья.

— Мне и не нужно играть. Тут всё моё… — растянув последнее слово, что шумно прервалось громким, не имевшим возможности остановить свой звон смехом, возразила Гилберт и теперь пискляво и возмущенно взвизгивала, пытаясь остановить нещадную пытку одним движением подхватившего ее на руки Деймона, который атаковал ее щекоткой. Стараясь вырваться, выпутаться из его хоть и шуточной, но сильной хватки, Елена безнадежно осыпала его спину слабыми ударами своих кулачков, но парень с достоинством игнорировал ее нападения и с той же доброй, однако неоднозначно игривой ухмылкой упал с ней на свою огромную кровать, не намереваясь выпускать девушку из плена своих крепких рук.

— Черт, какая же ты красивая… — нависнув сверху над девушкой и вжав ее в просторную темную кровать, на сиплом выдохе прошептал брюнет, слишком внезапно остановив вызывающие шум и безостановочный смех терзания. Он плавным движением руки провел невидимую линию на щеке продолжающей улыбаться Гилберт и медленно откинул мелкую прядь каштановых волос с ее лица, осознавая, что окончательно потерял весь свой здравый рассудок, когда неотрывно таращился своим прозрачно-голубым взглядом на ее милое лицо, собираясь и дальше тонуть в глубине ее карих и добрых глаз. Однако Елена быстро притянула его к себе и чмокнула в щеку, вынудив Сальваторе умиленно поразиться ее совсем детскому и нелепому поступку.

— Кстати, звонил Уэс. Он требует оплаты, потому что курс закончился. — совершенно серьезно сообщила шатенка, наблюдая за тем, с какой необычной, но где-то внутри души знакомой нежностью он смотрит на нее, осыпая шею мелкими и частыми поцелуями, и Деймон, проработав ее слова, лишь недовольно хмыкнул, изящно приподняв брови.

— Он лишил меня охренительного секса с тобой на четыре месяца, а я должен за это платить? Возмутительно… — с долей сарказма в своем вовсе охрипшем голосе ответил Сальваторе и, не обращая внимания на театральное закатывание глаз Елены, быстро оказался на уровне ее чуть приокрытых губ, в которые мгновенно впился своими.

— Кстати, что теперь будет с Вайлери и Мэри-Луизой? — когда Деймону, чьи руки блуждали по поддающемуся и обмякшему в его объятии телу Гилберт, наконец-то надоело лишать девушку доступа к воздуху, мучая и радуя одновременно страстным порывом их поцелуя, задала вопрос шатенка, на что получила льдистую серьезность его ставших чуть ярче глаз.

— Не знаю. — пожав плечами, просто ответил он. Сальваторе медленно отстранился от девушки и сел на краю кровати, задумчиво уставившись перед собой, и лишь тепло хрупких рук обнимающей его сзади Елены не позволили его сознанию провалиться в затяжные мысли. — Вайлери совершеннолетняя и может оформить опекунство над Мэрилу, но вряд ли ей разрешат. Но мы с Клаусом постараемся сегодня с этим разобраться.

— Так ты просто опоздаешь или не пойдешь на вечеринку Кэролайн вовсе? Мы же договаривались, что все соберемся на новой яхте Элайджи. — огорченно проговорила Гилберт, несильно сжимая в ладонях широкие плечи парня, но он быстро поднялся с кровати и направился к большому темному шкафу, стоящему вдоль длинной стены комнаты, и поискал подходящую ему рубашку, выбирая между темно-фиолетовым и элегантным черным цветом.

— Мы с Клаусом немного опаздаем. Можешь подождать меня или вызвать такси… — отдав предпочтение насыщенному, темно-синему изысканному цвету рубашки, ответил Деймон, чересчур самолюбиво смотря в зеркало в поисках подходящей его лицу улыбки. Его немного прищуренные глаза моментально приняли такой же благородный цвет синевы, что и одежда, в которой его тело по-прежнему сохраняло элегантную привлекательность, приковавшую карий взгляд девушки.

— Наверное, такси… — с задумчивостью в тихом тоне произнесла Елена, расстроенно глянув на брюнета. Она смотрела на него, темного, соблазнительного, мрачного, но действительно загадочного в своем внутреннем душевном мире, и могла бы досконально изучать его всё оставшееся до отъезда время, но Гилберт была вынуждена опечаленно брести вниз по стеклянной лестнице, когда по опушенному в спокойную тишь дому раздался звук настойчивого звонка в дверь. Нескоро оказавшись в прихожей, преодолев еще темный, освещаемый лишь редко попадающим сквозь закрытые бордовые шторы бледно-голубым светом раннего утра коридор, Елена со скрипом открыла громоздкую входную дверь и инстинктивно подменила тоскливую усталость на своем лице на бодрую улыбку, посвященную так же ослепительно улыбающемуся парню на пороге. Кай, не выдержав столь неловкую минуту общей передачи позитива, выпустил едва заметный, немного нервный смешок и неуверенно прошел в дом, в сопровождении шатенки направляясь в гостиную. Словно поняв, что Паркер негативно принял мрак просторной комнаты, Елена быстро подбежала к длинным окнам, раскрывая тяжелые и наглухо скрывающие яркость света шторы, с каждым своим движением наполняя пространство гостиной нежным голубым оттенком рассветного утра и первыми слабыми лучиками еле просыпающегося солнца.

— Не хотел бы снова говорить про темноту, но я бы не стал его красить… — с той же глуповатой улыбкой сказал Кай, останавливая суетливость девушки, которая с непониманием и любопытством пыталась разгадать таинственный огонек радости в глазах, что переметнулся и на ее карие зрачки, когда парень протянул из-за спины свои руки, с осторожностью держа в них маленький, сжавшийся комочек пушистой черной шерсти, что негромко пискнул, испуганно вздрогнув.

— Какая прелесть! — умиленно воскликнула Гилберт при виде того, как крохотная черненькая лапка с мелкими и тонкими коготочками медленно потянулась к ее руке, слабо зацепившись за ее протянутую навстречу котенку ладонь. Не подавляя искренней улыбки, что вселила в нее окончательную радость этого на удивление мирного дня, Елена посмотрела на Паркера, который с блеском широко раскрытых добрых глаз наблюдал за аккуратными движениями животного.

— Я нашел его на дороге, когда ехал сюда. Клаус сказал, что они с Деймоном немного задержатся, и я решил подвезти тебя. Надеюсь, ты не против? — парень, в чьем голосе внезапно проявилась нотка волнения, с надеждой посмотрел на расплывшуюся в неуходящей улыбке девушку, что не отрывала внимания от черного как смоль котенка и с нежностью взяла его к себе на руки у Кая, которому вскоре ответила кивком и тихой усмешкой.

— Конечно, не против. Какая лапочка! Как мило… — залепетала она, поглаживая котенка за ушком, который сразу же отозвался на ее ласку и довольно замурчал, расслабляясь и удобнее устраиваясь в ее руке.

— Скажика-ка, мелкий, с каких пор ты стал моим почетным гостем? — внезапно послышался суровый тон хрипловатого и властного голоса, заставивший Елену резко обернуться от неожиданности и увидеть незаметно спустившегося в гостиную Деймона, который, привалившись плечом к стене, с пренебрежением прожигал льдом своих голубых и недовольных глаз замявшегося Кая, что заметно избавился от милой радости и приобрел какое-то странное чувство страха, ощущая исходившую от брюнета серьезность.

— Видимо, с никаких. Я пришел к Елене. — просто ответил парень, вновь улыбнувшись шатенке, но Сальваторе с той же неприязнью к Паркеру наигранно приподнял изящные брови и окинул более презрительным взглядом маленькое существо в руках девушки.

— Удивлен твоим стремлением навестить мою девушку. — сухо и безэмоционально проговорил брюнет, ближе подходя к Гилберт и рассматривая такое детское, наивное счастье в ее глазах, которые были не способны перевести себя хоть на что-то кроме милого черного котенка, что одним своим мурчанием вызвал внутри Деймона нездоровую агрессию, которая в холодности его синих зрачков проявляла свою злость к тому, кто смог разбудить такое неподдельное счастье Елены. К тому, кем был не он сам.

— Я решил, что подвезу ее на вечеринку. Беспокоюсь, что из-за тебя она опаздает. А если это случится, то Кэр будет вне себя от ярости… — разделяя с шатенкой нелепый восторг, улыбчиво объяснил Кай, преувеличивая позитив своего тона, и Деймон безошибочно подметил эту раздражающую радость, недовольно усмехнувшись.

— Лучше бы ты так беспокоился за безопасность моего дома. — язвительно выпалил Деймон, не удержавшись от очередной жестокой молнии в его серьезном взгляде, который был устремлен исключительно на Кая, что с идеальным спокойствием выдержал вызов его слов. Между двумя парнями зависло обоюдное молчание, сквозь которое они собственным противостоянием посылали друг другу недовольство своих глаз, и Елена, желая как можно быстрее прервать это надоедающее напряжение, приблизилась к нахально всем видом проявляющему свой хозяйский статус этого дома Сальваторе, что исподлобья таращился на молодого парня.

— Посмотри, какой он милый… — обращаясь к Деймону, мягко проговорила девушка, но брюнет, даже не соизволив посмотреть на котенка, устало закатил глаза.

— Сейчас утону в розовых ванильных соплях… — грубо пробурчал он. Сальваторе с легким, едва затлевшим интересом в голубых, совсем плотоядных глазах посмотрел на черненький комочек, тихо хмыкнув. — От него по всему дому будет куча темных волос.

— Да, но есть вероятность, что линяешь именно ты. Всё-таки возраст… — дразняще состроив наивное личико, издевательски возразила Елена, но резко осеклась, подметив то, как в его идеальном крепком теле напряглись мускулы, и во всем его лице проявлялась непреодолимая строгость.

— Обычно, когда девушки хотят пополнения, то они имеют ввиду детей. Но ты почему-то тащишь домой всяких мерзких тварей. Сначала Лили, теперь бездомный кот… Что дальше? Бомж Эдди? — не сдерживая гневного раздражения, вспыльчиво и ворчаливо возмутился Деймон, но Гилберт не проявила испуга к его тону, что выражал лишь капризное недовольство, а не истинную злость, которую она уже научилась узнавать с первой огненной искорки во льду его прищура.

— Почему Эдди? Стоп. Что ты несешь? Боже мой, Деймон, ты ведешь себя как ребенок. Что с тобой сегодня? Ты какой-то злой… — Елена, как можно аккуратнее передав котенка Каю, что грустно поджал губы в ответ на ее сожаление в карих грустных глазах, приблизилась к Сальваторе, который обиженно игнорировал их и смотрел куда-то перед собой.

— Я и есть зло. — вновь неохотно отозвался брюнет, и Елена, тихо усмехнувшись, приблизилась вплотную к Деймону, вглядываясь в наглые озорные огоньки его самолюбия в голубых глазах. С минуту они просто пялились друг на друга без единого слова, но когда суровый и недовольный взгляд Сальваторе стал еще строже, шатенка кинулась к нему в объятие, от чего дыхание Деймона стало неровным и заметно участилось. В его невозмутимом лице будто мелькнула вспышка и он, опомнившись, вновь оглядел Елену, но уже по-другому. Без той наглой злости и ревнивой обиды. — Чего ты вылупился? Тебе это солнышко не светит.

— Дей, перестань… -чуть нахмурившись, укоризненно выпалила Елена, всё ещё не выпутываясь из сильных рук брюнета. Сальваторе же разочарованно хмыкнул и уткнулся носом в ее плечо, зарываясь в приятном и таком знакомом нежном аромате ее темных волос. Он плавно провел ладонью по ее изогнувшейся от его движений спине, прежде чем позволил ей сделать шаг назад, вновь разрешая мелкой дистанции проскользнуть между ними. — Мы можем оставить котенка себе?..

— Черт… — тихо цыкнув и еще с минуту поглядев на маленький и беспомощный живой комочек в руках Паркера, Деймон сдался под натиском умоляющего и милого взгляды Елены, что добил стальной стержень его непоколебимости коротким и писклявым мяуканьем. — Ладно. Только если он хоть что-то сделает с моими вещами, то я…

— Поймаешь его, снимешь шкуру, утопишь или сожжешь. Я поняла. — Деймон вновь посмотрел на нее с издевательской ухмылкой, распознав в ее игриво сказанных словах ликующие победоносные нотки. Он, чуть ближе притянув к себе шатенку, аккуратно чмокнул ее в щечку, от чего Елена радостно поморщилась и подлетела к Каю, забирая котенка обратно к себе в руки и не забывая осыпать зверька умиленными и веселыми восклицаниями.

— Может, поедем? Кэр действительно будет волноваться… — вдруг произнес Паркер, чье молчание уже стало привычным для просторной гостиной. Парень, подловив очередное неодобрение сощуренных, но в этот раз задумчивых глаз Сальваторе, приблизился к Гилберт и почесал крохотного кота по спинке, словно так Паркер планировал перевести льдистое внимание брюнета с себя на животное девушки.

— Давай я сам подвезу тебя, Елена. — предложил Деймон, продолжая рассматривать нелепую нервозность на улыбчивом лице Кая. — Думаю, Клаус не убьёт меня, если я чуть опоздаю. Поехали.

— Не нужно. Правда… — поспешно отказалась Гилберт. — Лучше проследи за ним, хорошо? Разрешаю подумать над именем.

— Серьезно?! — не сдержав иронию и последующую усмешку, высказался Деймон. Он оторопело выпучил глаза, будто внутренним разумом здраво прорабатовал то, что в этот быстрый миг сотворил, но Елена беззаботно улыбнулась ему.

— Люблю тебя. — Гилберт быстро вручила котенка Деймону, который еще безуспешно пытался что-то возразить, но все те его попытки свелись к тому, что уже через секунду, получив короткий поцелуй от окрыленной шатенки, он стоял посреди гостиной с мелким черным шерстяным клубочком в руках. Елена, в спешке сбегав в свою комнату и захватив с собой пляжную плетеную сумку, весело подмигнула до сих пор не прешедшему к здравомыслию Деймону и, не отказываясь от сопровождения в лице Кая, с адресованным парню смехом покинула дом.

— Мда уж… Может выпьем? — неожиданно для самого себя, смотрящего на уже захлопнувшуюся дверь, обратился Сальваторе к очередной раз пискнувшему котенку, грубовато почесав его за ухом и отправившись на кухню. Налив себе элитного виски, Деймон с тяжелым вздохом расстался с оставшимися и докучающими его голову мыслями. Котенок, с каким-то милым трепетом зашевелившись в руках брюнета, вызвал у него легкую улыбку. И, сделав сразу несколько глотков алкголя, чтобы долить в бокал еще, Деймон, не отпуская зверька, сел на стул и закинул ноги на спинку соседнего, почти поддавшись минуте собственного самолюбия и расслабления, но его уединение с котенком и бутылочкой дорогого напитка нарушили тихие, осторожные шаги идущей сверху Лили, что с опаской оглядела злостное и совсем хищное презрение в голубом взгляде сына.

— Как же мило… — с интересом и только сейчас показавшейся наружу загадочностью в нелепо выпученных глазах проговорила она, зайдя на кухню и с растерянностью ища нужную чашку для чая.

— Не слушай эту сумасшедшую женщину, Дьяволенок. Мы грозные, а не милые. — не вычеркивая язвительность из своего саркастичного тона, сказал Деймон, синим огнем глаз обжигая рассматривающую его и царствующий в его силуэте мрак мать. Пока котенок с остервенелой озадаченностью старался зацепиться коготочками за мелкие пуговицы на его рубашке, Сальваторе равнодушно реагировал на окружающую его сгустившуюся напряженность и медленно пил виски.

— Ты уже, наверное, даже не помнишь… — с новой задумчивостью произнесла Лили. — Когда тебе было девять, мы с папой подарили тебе щенка. Кажется, его звали…

— Джимми. — резко и хрипло перебил ее Деймон, слишком шумно возвращая опустошенный бокал на стол и опуская маленького котенка на пол, и он на дрожащих от неуверенности лапках сделал несколько шажков, прежде чем свернулся в клубочек. — Его звали Джимми. Помню. Только однажды он почти укусил тебя за ногу, и ты заставила отца застрелить его на заднем дворе. Поверь, такое трудно забыть…

— Но мы же подарили его, когда ты просил. — словно ничуть несмущенная пренебрежительным тоном парня, возразила женщина.

— Ну… Вы были так щедры. — показав самолюбивую улыбку, сопровождающуюся огненным блеском синих и едва сдерживающих внутреннюю ярость глаз, Сальваторе покинул кухню вместе и направился к выходу, стараясь оставить в этом пустынном темном доме не только нелепо делающую абсолютно всё Лили и ненужное для него черное существо, но и грызущие мысли, которые так беспощадно разжигали в нем совсем давно позабытое, оставившее его внутреннюю дерзость чувство. Непонятное как сама жизнь чувство, способное смешать в себе и обиду, и стыд, и горечь.

— Елена! Представляешь, Логан… Сволочь такая! Он сожрал всю закуску… Черт! — панически выкрикнула Кэролайн, кинувшись в дружеское объятие подруги, которая только-только успела выйти из машины Паркера, припарковавшейся у входа в яхтклуб. По воздуху сразу повеяло свежим ветерком с шумно плескавшегося моря, разнося повсюду тонкий и свойственный лишь пляжу аромат воды. Порывы ветра внезапно усилились, и Гилберт инстинктивно схватила предательски разлетающийся из-за своей легкости короткий ярко-розовый сарафан и весело улыбнулась блондинке, поняв что ее светлые волосы также запутано облипили лицо как и у нее.

— Не думаю, что это проблема. Надеюсь, большое количество шампанского исправит все неполадки. — пытаясь передать Форбс весь свой позитив, что заискрился еще ярче при виде синей лазури буйной воды, которая обвивала волнами борты белоснежных и дорогих яхт, сказала Елена, и Кай поддерживающе подмигнул ей. Кэролайн с подозрением оглядела на его радостном лице столь искренний и стремительный скачок в настроении и, вновь вернув свое внимание борющейся с нахальным бризом шатенке, повела Елену и парня к нужной двухпалубной яхте, стоя на которой Элайджа что-то громко старался выкрикнуть своей девушке, не осознавая, что каждое его слово исчезает среди приятного шума воды, которая подыгрывала направлению ветра и уносила все посторонние звуки в самую свою глубь.

Втроем они оказались на яхте, опустившись в гул громких басов музыки, что словно охватывала каждый сантиметр обдуваемой ветром и мелкими солеными брызгами от ударяющихся волн яхты, чей кипельно-белый блеск контрастно разбавлял голубизну сливающихся моря и неба. Гилберт сразу заметила то, с какой гордостью и счастьем Элайджа раз за разом осматривает свое недавнее преобретение, что, конечно, было подвержено огромному влиянию Кэролайн, так сильно хотевшей пить мартини с мятой и загорать на самом носу дорого плавательного судна. Майклсон наконец-то смог что-то сообщить своей девушке, которая вновь была охвачена тревогой и слабой истерикой, и вместе они покинули шатенку и Кая, обратившего свое внимание на миловидных девушек в бикини, что разносили на стеклянных подносах разновидности алкоголя. Елена в какой-то непонятный для нее самой миг почувствовала странное головукружение, будто появилось оно из-за резкого появления стольких оттенков и звуков, которые начинали расплываться перед ней подобно перепуганно разлетающимся чайкам, оставляя перед глазами лишь бесспокойный мрак и расстерянность, от чего девушка прислонилась к бортику яхты и с надеждой посмотрела на воду, загипнотизировавшую ее своей определенно уникальной лазурью, какая встречалась лишь в таких родных, таинственных, хищных, эмоциональных, страстных и грустных глазах Деймона. В глазах того, кого в этот смутный момент ее потери собственного сознания не было рядом.

— Елена, с тобой всё в порядке? Как ты? Может, хочешь что-нибудь выпить? — озабоченно закидал шатенку вопросами Паркер, что молниеносно подхватил едва державшуюся на ногах девушку подруки, помогая восстановить чуть сбившееся дыхания и сконцентрировать ее рассеянное внимание на своем взволнованном лице.

— Да… Да. Всё нормально. Просто… Что-то стало плохо. — бессвязно пробормотала Гилберт, стараясь самостоятельно стоять возле бортика и одновременно выпутываясь из спонтанного объятия Кая. Елена, что сама сознательно понимала странность ее резкого наваждения, намного увереннее кивнула головой и тяжело вздохнула. Собравшись с собственными силами, она в последний раз позволила себе какой-то непонятный усталый звук и посмотрела на парня уже совсем другим, свежим и здоровым взглядом, в котором хоть и фальшиво, но блестела настроенная радость. — Всё хорошо.

— Мелкий, где ты пропадаешь? Идем. У нас там мужской совет. — послышался немного раздраженный и уже немного заплетающийся от веселяших напитков голос Аларика, что в компании Элайджи и Логана подзывал к себе Кая, помахав ему рукой. Словно оторванный от карих глаз этим выкриком, Паркер отпрянул от девушки, оставляя ее наедине со своей обманчивой собранностью, и поспешил к парням, поняв, что одиночество Елене способны разбавить подошедшие Кэр, Энди, Дженна и Реббека, чье поднимающееся настроение не отставало от высоких градусов алкоголя.

Еще стояло утро, окрашенное теплым золотым светом солнца и бирюзового оттенка небес, и властно прерывал тихое спокойствие жаркого весеннего дня морской ветер, вынудивший девушек запрятать цветные купальники под легкими тканями пляжных платьев, что игриво разлетались от каждого шороха бурного воздуха, совсем нахального и шустрого. Яхта обездвиженно была причалена к берегу, едва покачиваясь на пребывающих волнах, однако каждая новая волна, пропитанная глубокой свирепостью своей водяной силы, уже манила вдаль, в пучину изысканных видов и медленного плавания. Парни, что уже распрощались с печалью об отсутствии Клауса и Деймона, попеременно издавали общий громкий раскат смеха, который нарушался звоном соединяющимися между собой бокалами, и лишь Елена, окруженная фотографирующемися и беспрерывно разговаривающими девушками, с еле заметной тоской поглядывала на часы, прогоняя сквозь себя каждую прошедшую минуту, что превращалась в час и на какой-то миг так же застывала на месте, как эта огромная и безумно ценная яхта, которая рвалась в самое сердце моря, в невидимую даль горизонта, но смиренно и покорно ожидала чего-то у теплых, светлых песков. Отсчитав уже второй час, проведенный в ожидании до сих пор неподъявившихся Сальваторе и Майклсона, Елена с отчаянным видом своей грустной улыбки вернулась в компанию подруг, покинув одинокое, пустынное, но не лишенное музыки место у бортика яхты.

— Так… Походу наши мальчики там совсем обнаглели. Мы даже яхту не завели, а они уже в стелечку… — возмущенно пробормотала Энди, с наблюдательностью посмотрев на сидящих на другом краю судна парней. Стар театрально закатила глаза и отвернулась, всмаириваясь в прекраснейшие и будто раскрывающиеся подобно бутону цветка виды повсюду.

— Мне кажется они это заслужили. Немного отдыха. Мы же не хотим, чтобы от стресса и перенапряжения они стали импотентами. — намного задорнее возражений Энди сказала Кэролайн, на что получила должные смешки и, взяв следующую бутылочку шампанского, разлила игристое вино по протянутым к ней словно по команде фужерам. Но Гилберт, задумчиво уставивившись на яркий принт купальника Дженны, проигнорировала массовый разлив, из-за чего на подсознательном уровне приманила совсем нежелательное внимание устремивших на нее глаза девушек, и сделала глубокий вдох, заранее зная, что от них и их хищно поглощающих ее непонятную замкнутность взглядов не укроется печаль ее натянутой улыбки.

— Знаешь, Елена… Я никогда не догадывалась, что совместная поездка на машине с Каем так резко может испортить настроение. Я звонила тебе утром, и, по-моему, ты была намного веселее… Что такое? — словно вовремя озвучив мысли каждой, поинтересовалась Ребекка и уже который раз быстро оглянулась на шумно заржавших парней.

— Нет… Дело вовсе не в Кае. Просто, когда я оказалась тут… Мне стало как-то плохо. Наверное, это морская болезнь. У меня кружится голова, и… И, в общем, как-то плохо. — кое-как отговорилась Гилберт. Шатенка, продолжая сохранять на лице вялую печаль, что потухшим угольком тлела в ее карих опущенных глазах, собиралась не поддаваться женскому любопытству, что ближе подкрадывалось к ее и без того бесспокойным мыслям, но эти попытки были тщетны, когда девушки ближе придвинулись к ней, окружив ее своими заинтересованными и состроившими мудрые гримасы лицами, что изредка отвлекались от Елены для глотка шампанского, постоянно сменявшегося стаканчиком мартини.

— Не говори глупости. — серьезно возмутилась Форбс, чуть схмурив тонкие брови. — Я помню, как мы с тобой катались на катере с этим… Фред… Ферд… Фдре… Неважно. Я помню. Мы с тобой и парень со странным именем, который постоянно клеелся к тебе, катались на катере, и у тебя не было никакой морской болезни. Ты на ходу сняла майку и кинула ее в воду со словами «Гори в аду, Деймон Сальваторе». А потом танцевала вместе с тем Федр… Ну, ты поняла.

— Готова поспорить на сотню баксов, что запомнила она это, потому что тот чувак клеялся к Елене, а не к ней. — колко съязвила Ребекка, блестнув своей остроумностью, но Форбс лишь показала ей серьезную мордочку, требующую сиюминутно замолчать.

— Во-первых, Кэр, это была река, а не море. — в оправдание себе выпалила Гилберт, и светловолосая Майклсон победоносно засмеялась, получая аналогичную прошлой реакцию Кэролайн. — Во-вторых, в тот день я пила текилу. Причем, в немалых дозах. И, в-третьих, дело было…

— Дело было в Деймоне, с которым ты тогда поссорилась из-за своего отца. Хорошо. Сдаюсь. Мой аргумент уничтожен. — Форбс, даже не предполагая, что это станет причиной появления настоящей улыбки шатенки, подняла руки вверх, показывая этим жестом свое бессилие в этом споре.

— А я не сдаюсь. — Энди сказала это с каким-то пугающим азартом, и только Дженна подловила хрупкую тень ее молчаливого размышления. — Всё сходится. Снова одна тому причина — горящий в аду Деймон Сальваторе. Спорю на сотку, — тут она с ехидной ухмылкой глянула на Ребекку. — Что дело именно в нем.

— Так… — протяжно выговорила Кэролайн, и словно по щелчку пальцев в ее светло-голубых глазах включился сумасшедший огонек интереса. — Ну-ка рассказывай, что у вас! Мы знаем, что там какие-то трудности, недопонимания. Требую объяснений.

— Это просто морская болезнь. — сухо повторила Елена и хотела рвануться в сторону, покидая круг облипивших ее с распроссами подруг, но Кэролайн вовремя успела преградить собой дорогу, и уже спустя миг обе девушки засмеялись.

— Рассказывай! Ты знаешь, мы хотим только помочь. — Форбс, едва прервав вызванный неловкостью смех, умоляюще заглянула Елене в глаза.

— Да. Но также знай, что вместе с оказанной помощью, Кэр хочет получить самые грязные сплетни про Сальваторе, чтобы очередной раз высказать, что он — скотина, кретин, кобель, тварь, идиот, клоун, дурак и злобный, похотливый, пучеглазый психопат. — вновь не сдержав саркастичного отступления от темы, Ребекка коварно хихикнула собственным словам, но Елена с неподдельным удивлением в чуть приподнятых бровях уставилась на Кэролайн, которая лишь с невинностью поджатых губ пожала плечами и нервозно поправила блондинистые кудряшки. — Да, именно такие имена у мистера Сальваторе по мнению Кэр.

— Всё действительно в порядке. — Елена вновь почувствовала надоедающий приступ головной боли и слабой тошноты, но, не в силах покончить с проблемами шаткого самочувствия, смогла лишь слабо улыбнуться заговорчески переглянувшимся девушкам.

— Не знаю как вы, а я… — Ребекка, что до этого словно вспышкой озарившего всех мига излучала тепло разогретой на солнце радостью души, резко смолкла, будто кто-то неожиданно забрал у нее и голос, и шепот, и крик, поэтому блондинка без единого звука с неодобряющим и даже презирающим взглядом, который передавал каждую сокрытую внутри ругань, посмотрела на вошедшую на палубу яхты Кэтрин. Ее приторно сладкий аромат духов вместе с легким и медленным движением ветра разнесся по воздуху, обрамляя плохое предчувствие каждого косого и недоброго взгляда, словно характеризуя этим дотошно сильным запахом всеобщую неприязнь, что мгновенно зависла на всем судне, охваченной музыкой и тяжелым вздохом Гилберт. Девушка, поправив ненуждающиеся в этом идеальные волны локонов темных волос, в упор смотрела исключительно на Елену с какой-то невероятно хамской, нахальной и чересчур коварной ухмылкой на своем миловидном лице, что разрушало всякую свою невинность по-кошачьи сузившимся взглядом томных глаз, которые были способны запленить, обмануть и уничтлжить в одну и ту же секунду. Постояв так, в напряженной борьбе переглядок с девушкой Деймона, Кэтрин демонстративно отвернулась и, не снимая с себя невидимую победоносную корону, что сопровождалась грациозной осанкой, изящным движением тонких пальцев потянула за две тонкие лямки своего бордового платье, вмиг оголив все манящие и превосходные изгибы своего тела, на котором виднелось лишь несколько мелких клочков черного бикини. Напоследок обведя хитрыми и насмехающимися глазами молчаливых и будто впавших в удивленное оцепенение девушек, Пирс направила сосредоточенность на парней, в кучке которых быстро среагировал подбежавший к ней Аларик.

— И всё-таки пришла! — издевательским тоном проговорил Зальцман, на что шатенка соблазнительно улыбнулась. И вместе с той улыбкой, самодовольной, изящной, убивающей, появилась в переполненной электрическими зарядами атмосфере явная нотка слишком сильной душевной грусти и разочарования, что либо заводили подкипавшую злость с новым рывком закипевшей от обиды кровью, либо вмиг глушили всякий гнев влажностью еще не появившихся на лице внутренних слез.

— А что она тут делает… — всем тоном давая понять, что фраза была не вопросом, а бунтарным возмущением, с оправдываемой долей нетерпимости выпалила Дженна, ища поддержку в еще более поникших глазах Елены, что сдержанно проследила за идеальным силуэтом уходящей к мужской компании Кэтрин.

— Ну я сейчас этой сучке! Какого хера она к Рику подмазывается?! — истерично завопила Ребекка, и по смелому звуку ее захмелевшего голоса шатенка осознала уровень ее храбрости. Блондинка хотела было ступить в ту сторону, куда секундой ранее направилась Пирс, но Елена поспешно зацепилась за ее ладонь и не без помощи Кэролайн вернула воинственно настроенную девушку обратно к лучам солнца и бокалу шампанского. Однако Форбс, оставив сестру Майклсонов под строгим присмотром Гилберт, Дженны и Энди, почти незаметно покинула компанию и отправилась к парням, где уже с тихой усмешкой что-то говорила Кэтрин.

— Эл, какого черта она тут делает? Мы же договорились, что ее не будет. Ты же знаешь про Елену, ей и так сложно… А тут еще эта швабра! Там Ребекка уже третью мировую подготавливает. — едва вытянув Элайджу из смеющейся кучки чуть поодаль, как можно тише прошипела Кэролайн, с возмущением и вызовом смотря на своего парня и лишь изредка поглядывая на Кэтрин, с которой уже снова кокетничал Рик.

— Спокойно, Кэр. Всё под контролем. — четко заверил мужчина, но блондинка лишь закатила глаза, недоверчиво относясь к его предательски заплетающемуся языку. Однако, еще немного помотавшись и улыбнувшись, Элайджа сделал большой шаг к девушке, полностью прильнув к ее хрупкому телу и склонившись над самым ухом, обжигая его немного неприятным запахом спиртного своего неслаженного дыхания.

— Что ты творишь! Я с тобой серьезно говорю. — Кэролайн, смешно нахмурив бровки попыталась оттолкнуть от себя пьяного Элайджу, что вместе с крайним бокалом алкоголя преодолел нормы приличия и адекватности, но парень только ближе прижал к себе Форбс.

— Тише… — прошептал Майклсон, и Кэр, сдавшись в его объятие, была намерена вынести всю глупость, которой в этот миг он мог ее заговорить. И парень действительно продолжил говорить, но каждое произнесенное слово было тише прежнего. — Я не настолько пьян, как тебе кажется. Просто тут нас могут услышать. Кэт тут нужна. Звонил Деймон и предупредил, что их с Клаусом нашел Энзо. Он как-то узнал про яхту, и теперь вместе со своими ребятами едет сюда. Кэтрин, так сказать, наше подкрепление.

— Опят этот Энзо! Вот знаешь, мне всегда было интересно, чем это она может помочь. — колко отозвалась Кэролайн, продолжая сохранять пренебрежение к Пирс.

— Да у нее даже в лифчике целый запас потронов! Еще борьба… В общем, она нам нужна. Никто не знает, чего можно ожидать от Сент-Джонса и его людей. — по-прежнему еле слышно сказал Элайджа и только сейчас немного отстранился от блондинки.

— И откуды ты узнал про потроны в ее лифчике? — Кэролайн вновь притянула его ближе к себе и с легкой ревностью в требовательном тоне сумела рассмешить Майклсона.

— Успокойся… Мне Деймон рассказывал.

— То есть, ему типа можно. Ну нифига себе мужская солидарность! Вот если… — девушка, что явно была настроена на серьезную нравоучительную тираду, быстро отказалась от мысли долгого разговора и была вынуждена замолчать, когда Элайджа перестал вслушиваться в ее голос и с полной радостью в глазах поплелся к поднявшемуся на яхту Сальваторе, который сразу пожал ему руку, прежде чем издевательски подмигнул блондинке.

— Ты — мой спаситель. — с тяжелым вздохом признался Эл, но Кэролайн четко расслышала его и укоризненносощурилась. Деймон же, инстинктивно пробежавшись вокруг изучающим взглядом, издал сочувствующий смешок, но его едва разошедшиеся в самодовольной ухмылке губы сразу поджались, когда на борт ступил Клаус в окружении нескольких крепких и коренастых парней, во главе которых лениво и уверенно вышагивал Сент-Джонс. Кэролайн, подметив идущих за спиной рыжего Майклсона серьезных парней, который скупился на какие-либо эмоции и отправился прямиком к выпивке, невольно поежилась и снова прижалась к Элайдже, будто ощущая абсолютную безопасность в обнимающих ее сильных руках. Пятеро высоких типов, на чьих лицах проступало только два вида выражения — либо настораживающая суровость в складках грозно сдвинутых бровей, либо равнодушие в пугающих своей прозрачной пустынностью глазах, в полном безмолвии проследовали за Энзо к Деймону, с нервозной усмешкой смотрящего на них.

— Знакомьтесь. Сэм, Майк, Ник и Ричард. Можете веселиться. — твердо распорядился Сент-Джонс, и словно по команде внушающие лишь ужасающее предчувствие крепкие парни прошли вслед за Клаусом в поисках крепких напитков, продолжая хранить молчание и игнорировать попадающих в поле зрения людей. Вокруг сбилась плотная и неловкая тишина, нарушаемая только шипящим звуком обрушивающихся волн. Элайджа, не зная куда деться от странной завесы неудобства во время непрерывного соединения ненавидящих и лидирующих одновременно взглядов Деймона и Энзо, крепче приобнял разглядывающую незнакомцев Кэролайн и, достав из внутреннего кармана спортивного пиджака стальную и незаменимую в его жизни флягу, сделал пару глотков элитного алкоголя.

— Ладно. Я пока пройдусь по палубе. — сощурив глаза, то ли для усиления непокидающей темные зрачки таинственности или брутальной соблазнительности, какая проявлялась в его черной щетине, мягко и совсем спокойно сказал Сент-Джонс и напоследок, оторвав пристальное внимание от самодовольно ухмыльнувшегося брюнета, посмотрел на прижавшуюся к Майклсону блондинку, подобно сканеру пройдясь взглядом сначала по ее длинным стройным ногам и дойдя до прекрасных переливов ее светлых спадающих на оголенные загорелые плечи локоны.

— Кэт уже тут? — удостоверившись, что Энзо покинул их, пройдя к своей грозной компании, спросил Деймон, на что в качестве ответа получил нервозную усмешку Элайджи и упрекающий взгляд посерьезневшей Форбс.

— Вот сволочь! — сквозь зубы негодующе высказала Кэролайн, и мужчина вновь усмехнулся, когда на лице Сальваторе появилось полное непонимание ее слов. — Кэт тут. Не сомневайся. Эта шлюшка сразу же бежит быстрее, когда ее поманят. Лучше бы спросил тут ли Елена и жива ли она вообще. Он видите ли беспокоется о незаменимой Пирс с пулями в пушапе лифчиков, а Елена, бедняжка, чуть ли свое и без того депрессивное сознание не теряет!

— Похоже, что уже всё пошло через одно место? — язвительно, но с отчаянным разочарованием в бархатистом голосе обратился к Элайдже парень и негромко цыкнул, снова наткнувшись на хмурую озлобленность девушки, которая вызывала лишь смех. — Хорошо… Попробую найти Елену.

Приняв едва заметным кивком поддерживающий блеск затуманенных легкой опьяненностью глаз Майклсона, Деймон оставил друга наедине с блондинкой и ушел в другую часть огромной палубы белоснежной и сверкающей в длинных золотых лучах яркого солнца яхты, пытаясь среди множества стройных тел в цветных купальниках отыскать одну единственную шатенку, что стояла у самого бортика, облокотившись о перила, и смотрела в темную глубь морской воды, пока ее глаза не переместились с водяной лазури на губительную синеву чуть прищуренного взгляда Сальваторе, который привлек ее внимание, аккуратно и мягко коснувшись ее талии теплой ладонью.

— Ты… Вы уже приехали? — убедившись, что стоящий перед ней брюнет в растегнутой на двух первых пуговицах темно-синей рубашке не плод галлюцинаций ее способного подвести в этот день разума, произнесла Гилберт. Она задержала взгляд на чисто проявлящейся печали и задумчивости в его голубых глазах, но Деймон не позволил странному молчанию вновь разбить между ними пропасть недопонимания и подошел чуть ближе, тоже оперевшись на серебристые и нагревшиеся на солнце перила.

— Нас подловил Энзо. Он сейчас тоже здесь со своими… Не знаю, кто они ему, но парни суровые. В общем, просто будь осторожна. — хрипловато сказал Деймон, неотрывно смотря куда-то вдаль и стараясь не наткнуться на растерянную тревогу в милом лице Елены.

— Разве мне нужно быть осторожной, когда ты рядом? Или… Или ты всё-таки планируешь провести этот день в компании Кэтрин? — ее чуть вздрогнувший голос наконец-то приобрел больше уверенности, когда шатенка, набравшись больше серьезности, произнесла это и вынудила Деймона удивленно и как-то недовольно приподнять изящные брови и с требующим объяснения всем этим словам взглядом уставился на девушку.

— По-моему, мы всё решили ночью. Я признался тебе, Елена, но это не было поводом для издевательств, адресованных мне. Ещё ночью, когда ты совсем не думала не про какую Кэтрин и весьма искренно стонала подо мной, мы решили, что это останется в прошлом. Ты заливала мне про новые этапы и прочую хрень. Не ты ли говорила, что я могу доверять тебе? Могу быть честным? Самим собой? Что я могу надеяться на твою поддержку, не получая от этого проблем? — будто каждый отголосок Елены резко зажег спичку эмоций внутри него, что вспыхнула ярким пламенем раздражения и серьезности, проговорил Сальваторе, чье лицо проявило настолько решительную суровость, что Гилберт растерянно смотрела на него, не способная подобрать хоть какие-то слова. — Отвечай. Не ты ли мне всё это говорила?

— Деймон… — четко понимая, как безнадежно вырывается из грудной клетки трепещущее сердце, тихо прошептала Елена. Внутри словно внезапно появился ком горечи, от которого появилось предательское ощущения подступающих слез, что по-прежнему оставались где-то в глубине души, не собираясь показываться на карих глазах и продолжая невидимо колоть каждую клеточку ее тела.

— Лучше не надо, Елена. Веселись. Издевайся. Делай, что хочешь. Только я не хочу тебя даже видеть сейчас. Прости. — только и сказал он, и холодность произнесенного действительно поразила шатенку, которая с прежним смятением и удивлением старалась уловить причину такой резкой бури гнева и неодобрения в его потемневших зрачках. Елена допустила мысль, которая корила ее саму, ведь ее фраза, что вылетела с необыкновенной легкостью и непредусмотрительной простотой, и вправду могла задеть брюнета. Чувство то ли совести, то ли виновности, которое засело у нее внутри, уже рвалось наружу, и девушка, не отрывая изучающего взгляда с его серьезного лица, приблизилась к Деймону, но он просто посмотрел на нее в ответ, однако то, что отразилось в его голубом и явно обиженном прищуре сильно напугало Гилберт. Грусть. В голубых глазах, в которых всегда горел огонь уникального сарказма и самой дикой, свирепой страсти, сейчас сияла именно грусть, причинявшая серьезную боль не только брюнету. Их взгляды сверлили друг друга, но еще никто не решался подойти ближе. Они вдвоем слышали стук перепуганных сердец, шуршание тяжелых вздохов, но осмелиться хотя бы прикоснуться друг к другу им что-то мешало. Возможно, это была общая боль, но скорее страх, отнимающий всю положительную память и вселяющий лишь жуткое одиночество. Но Елена, хоть и неотличавшаяся стойкостью перед любыми страданиями, чуть наклонилась к Сальваторе, и им обоим стало ясно, что может произойти момент, которого в глубинке сумасшедшей души ждал каждый из них. Казалось, что остается лишь еще один вдох горького воздуха до их поцелуя, но неожиданная реакция парня сразила Елену. Деймон ушел. Он просто отвернулся от нее, от ее задумчивых и смотрящих насквозь карих глаз, а затем, отступив на несколько шагов, ушел на звук громких возгласов и мужского басовитого смеха, оставив шатенку наедине с тишиной и нереальной болью, которая очередной раз вгрызлась в сердце. Парень ушел и в полной мере осознавал свою ошибку. Он яро понимал, что за каждый свой содеянный поступок, за каждое произнесенное в горячем и необдуманном порыве слово виноват перед Еленой, которой многим обязан, но допустить этот поцелуй Сальваторе просто не мог. Не мог из-за совести, которая только сейчас появилась в его подсознании и проявилась благодаря боли и любви. Из-за него девушка потеряла слишком многих близких в частых ссорах и пререканиях, поставила жизнь под угрозу по причине его весьма необыкновенной жизни, и теперь Деймон не смог бы после всего этого очередной раз воспользоваться ее чувствами. Но в его голове даже не промелькнула мысль, что один только его уход оставит огромный след на скачущем в паническом ритме сердце Гилберт.

Он ушел, безповоротно и уверенно, оставив взамен лишь одинокую пустоту рядом с Еленой, и только свистящий, быстрый, тяжелый и достаточно громкий звук моментального выстрела вывел ее из задумчивости тоскливой вереницы грустных мыслей. Выстрел. Решительный и внезапный. Пуля рассекла воздух, оставила нескрываемый грохот и резко подступившее чувство шока и испуга.

Комментарий к Глава 20

Вот и новая глава))) Знаю, что пришлось ждать очень долго, но зато есть маленький бонус. Хоть у меня плохие отношения с видеоредакторами (по личному опыту из прошлого), я смогла сделать трейлер на фанфик. Ссылка здесь и в шапке фанфика.

https://youtu.be/_DJ4TewZrpo

Как всегда жду ваших отзывов🤗 Смогла заинтриговать концовкой главы?

========== Глава 21 ==========

Выстрел. Решительный и внезапный. Пуля рассекла воздух, оставила нескрываемый грохот и резко подступившее чувство шока и испуга. Сквозь музыку, что сразу же окончила свои громкие мотивы, сквозь шум, что внезапно стих, сквозь смех, что обратился в душераздирающий женский крик, сквозь всё вокруг и каждый миллиметр пространства прошла невидимая волна напряженного мрака и с болью в истерично колотящемся сердце каждого испугом. Незнанием. Ужасом. Смолкли все голоса, которые сменили свои воодушевленные тона либо на удивленное безмолвие, либо на скулящий, поистине жалкий крик.

— Что-то случилось… — Деймон, который всего лишь минуту назад приблизился к медленно пьющей красное вино Кэтрин и показал ей нервную улыбку, тихо произнес это, расслышав грозный звук выстрела и обеспокоенно глянув на шатенку, на чьем лице появилось ответное волнение. Кэтрин, просканировав тревогу ярко-голубых, мечтательно прищуренных глаз Сальваторе, сразу переключила внимание на в панике застывших Рика, Кая и Клауса, который в нежном объятии держал ту Дженну, что внутри себя ощущала безумное предчувствие чего-то хуже, чем просто плохого.

Все вместе они, будто резко очнувшись от жуткого оцепенения, сорвались с места и направились к месту, где недавно прогремел тот омерзителный и загоняющий в дрожь звук, выйдя почти к носу всей яхты. Несколько крепких парней, что стояли к ним спинами и закрывали их сильной шириной от всего произошедшего, медленно повернулись к подошедшей компании, и в этот миг неловкого и вопросительного затишья вырвался досадный, отчаянный и до невыносимости громкий от сжавшей сердце боли женский крик Кэролайн, чье хрупкое тело забилось в истеричной дрожи. Ее голос, осипший и безостановочно звучащий, ее слезы, которые паническими рыданиями искажали ее ранее миловидное личико безумной расстерянностью, ее резко потерявшие свой небесный оттенок глаза в прозрачности, отражая лишь безобразную и разрушающую собой весь мир картинку. Все ее эмоции, все ее крики и слезы — всё подобно электрическому разряду пробило каждого из тех, кто вплотную подперся к неизвестным парням из окружения Сент-Джонса и, расстолкав по сторонам их высокие плечи, посмотрел на упавшее от того решительного и жестокого выстрела тело, от вида которого сразу же наступало смешивающееся ощущение брезгливой от осознания смерти тошноты и ощущения неадекватного сожаления к случившемуся. Однако не было ни последнего вздоха, ни ярко-красной лужи густой крови вокруг порванной на груди дыры в легком пиджаке, ни болезненного кряхтения, которое безнадежно цеплялось за кислород и мечтательную мысль о лучшем исходе. Кэролайн, игнорируя чужие вздохи, предубеждения или угрозы, сквозь всю скучковавшуюся толпу кинулась к лежавшему Элайдже, дрожащими от истерики слабыми руками сжимая его обездвиженную фигуру в своих захватывающих, закрывающих его в себе объятиях, сквозь которые Майклсон еще пытался выбраться, боясь удущающей смерти ее нежных рук. Лица других, окружавших весьма романтичную и шокирующую одновременно сцену, отчетливо проявляли на себе лишь страх и недоумение, и только льдисто-синие, насквозь прожигающие своей ненавидящей суровостью глаза Деймона в упор смотрели на сжимающего в правой руке серебристый револьвер Энзо, который с той же уверенной коварностью, злобой и примесью искренней лидирующей загадочностью в темных зрачках ответно посылал Сальваторе беззвучную ругань.

— Эй! Эй! Всё нормально, Кэр… Всё нормально! Ребят, видели бы вы свои рожи! Эй! — лихорадочно заговорил Элайджа, с трудом стараясь отлипить от себя бьющуюся в неконтролируемой истерике Кэролайн и подняться на ноги, под звуки облегчения и тяжелых вздохов окружающих их людей. С нелепой, но действительно счастливой улыбкой Майклсон попрощался с лежачей позой и, отпустив из своих рук дрожащее тело рыдающей блондинки, отогнул край испорченного молниеносно вылетевшей в его сердце пулей пиджака и достал из нагрудного кармана погнутую и изуродованную серебристого цвета флягу, через внушительную мятину которой тонким потоком струилась янтарная жидкость дорогого алкоголя.

— Вот ты сука клоунская! — сквозь медленно покидающий его шок, что моментально сковал все движения и отблески ярко-зеленых, изумрудных глаз, громко прорычал Клаус, и в этой фразе, упрекающей, серьезной, но до предела радостной, звучала столько потаенной и искренней братской любви, какая вырвалась наружу лишь после того, как рыжий Майклсон, осторожно оттолкнув в сторону Кэр, заключил Элайджу в поистине крепкое, нерушимое мужское объятие, что жгучей болью оставалась на коже. Похлопав его по плечу, Клаус освободил из своих объятий брата, вернув его в плен нервозно улыбающейся Форбс, и с плотно сжатыми губами и неистовой яростью в горящих лишь непрекрытой злобой глазах повернулся к недовольно ухмыльнувшемуся Сент-Джонсу, проявляя каждую частичку собственного гнева в напрягшихся от закипающей крови синих венах, которые обвивали с силой собранные в кулак руки. Деймон абсолютно так же, подобно прибывающей в боевой стойке изящно выгнувшей свою темную спину пантере, стоял в нескольких шагах от Энзо, готовый в нужный момент кинуться к нему с немыслимо беспощадными ударами, и лишь подошедшие по бокам к нему крепкие и состроившие еще более серьезные морды парни вынудили и Клауса, и Сальваторе, и присоединившего к ним свою агрессию Аларика не делать резких рывков, в попытках излить на загадочное, похожее своей коварной ухмылкой на дьяволского чертенка существо с темными зрачками всю свою ненависть.

— Ты поплатишься за это, мразь. — убедившись, что Рик и Деймон по-прежнему стоят напротив компании Сент-Джонса с увернной готовностью и злобой, прорычал Клаус, и из его пылающих зеленым огнем глаз будто вырвались грозные молние, которые начинали сражаться с непоколебимой серьезностью разочарованной ухмылки Энзо.

— Разговор идет об оплате? — совершенно спокойно, размеренно произнес это Сент-Джонс и, словно лишенный любой эмоциональности, посмотрел вокруг, подметив лишь неподвижную суровость своих людей. От его беззаботного тона, что прозвучал с той же выбешивающей таинственностью в нахально играющемся хрипотцой голосе Энзо, Деймон почувствовал новую волну прибывшей свежей ярости и, чтобы сдержать себя от безрассудного и необдуманно внезапного нападения на наглую рожу брюнета напротив, с серьезностью льдисто-голубых глаз посмотрел назад, завидев неспособную остановить слезы Кэролайн, которую облепили с тихим шепотом успокаивающих слов Дженна, Энди и Ребекка, но вздрогнула тревогой лазурь его прищура, найдя в этой нервной и перепуганной толпе совсем подавленную происходящим Елену, что до сих пор стояла на ногах лишь благодаря мягко и как-то боязливо придерживающего ее за локоть Каю. Она, выдавая весь страх в раскрытых карих глазах, держалась за безостановочно кружащуюся голову, что расстворяла всё перед ней темной пеленой.

— Какая нахер оплата? Ты, сука, чуть брата моего не пристрелил! Повезло, что он, скотина хитрая, бухать любит, а ты, мразь блять, сдохнуть должен! Какого хуя ты на него со стволом?! Гнида паршивая! — со всей жесткостью выкрикнул Клаус, и будто всё от его решительного, громкого стального голоса задребезжало от страха и хриплости, что с наездом долетела до Энзо, к которому коренастые незнакомцы сделали еще один шаг ближе и так же немигающе в упор смотрели на колеблющихся между атакой и спокойствием трех парней.

— Вы грохнули моего человека. Я уже говорил Деймону, что мы сочтемся. Когда убили Локвуда, чтобы защитить проблемный зад мелкого Сальваторе, вы положили моего человека. Всё справедливо. — на этот раз добавив к словам больше настроенной серьезности и ворчливости, выпалил Сент-Джонс то ли в знак оправдания, то ли для объяснения всего бреда, что произошел в последние минуты на яхте. Клаус же, будто его резко ударило током, чуть отшатнулся назад, и его невидимым ножом резанули по настойчивой смелости, что вместе с окрыленностью покинули его потускневшие глаза. — Ну? Сам знаешь, вертишься в таком же дерьме. Дашь на дашь. Справедливо? Тебя спрашиваю, Майклсон. Справедливо?

— Да. — твердо отозвался Клаус, напоследок бросив Сент-Джонсу перенасыщенный импульсивной яростью взгляд, и медленным кивком приказал Аларику и Деймону отступить и сдаться, отказавшись от мстительного нападения на тех крепких парней, что крупной стеной стояли рядом с Энзо. Зальцман послушно сделала шаг назад одновременно с другом, и только Деймон продолжал стоять на своем месте, уверенно, напряженно и непоколебимо, убийственно грубым синим взглядом продолжая таращиться на Сент-Джонса, пока тот первый, поманив за собой свою команду, не покинул борт яхты, обойдясь без драк и оставив всех в покое на этот раз. Он и парни длинной цепью медленно и неспешно вышли из яхтклуба и разбрелись по разноцветным в хаосе припаркованным дорогим автомобилям, с ревом уезжая вдаль и вынуждая братьев Майклсонов с настороженным вниманием провожать удаляющиеся темными точками на горизонте поля зрения машины.

— Поганная крыса. — в полголоса тихо выругался Клаус, убедившись, что даже невидимый след от Энзо растаял вдалеке от них, и повернулся к своему брату, который в полном порядке своих мыслей и тела крепко обнимал только в этот момент успокоившуюся Кэролайн и, нежно сжимая в ладонях ее плечи, что-то успокаивающе шептал ей на ухо, от чего она забавно морщилась и улыбалась, но на заплаканном лице отчетливо проявлялись остатки ее испуга и паники.

— Что им было нужно? — недоумевающе приподняв брови и с занудливой задумчивостью в глазах посмотрев на рыжего Майклсона, спросил Аларик и переглянулся с так же ничего непонимающей Ребеккой, которая до этого скопировала подобную эмоцию у Дженны и вновь уничтожающей красное вино мелкими и лихорадочными глотками Кэтрин, которая, нервничая, крепко сжимала в руке бокал и длинными красными ноготочками с еле слышным скрипом царапала стекло.

— Спроси, кто им был нужен. — пытаясь сдерживать себя от криков, какие мечтали выплеснуться вместе с беспощадной силой его внутренней злости, рявкнул Клаус и мгновенно перевел изумрудный и пугающий блеск зеленых глаз на Деймона, что с аналогичным недовольством принял произошедшую сцену и не собирался брать вину на себя. — Чертов Сальваторе! Ты понимаешь, что Эла могли сейчас прибить? Из-за тебя, сукин сын.

— А какого хера ты на меня-то орешь? Насчет того, что моя псевдомать — сука, я согласен. Но этот урод и уж тем более его дьявольские планы о мести точно не моя вина! — возмущенно ответил Деймон, не способный затушить по-прежнему адский огонь в ярко-синих зрачках, где будто плесали мелкие темные демоны, подогревающие в венах брюнета защищающую его агрессию и вынуждали безконтрольно повышать тон.

— Да потому что даже Локвуда прикончили из-за тебя, придурок! Всё всегда происходит из-за тебя. Мне иногда кажется, если бы ты сдох, у нас давно поубавилось бы проблем! — не унимался Клаус. Он демонстративно проявлял своё главенство в этот миг и подступил на несколько шагов к Сальваторе, награждая его то ли нервной ухмылкой, то ли зверским оскалом. — Ты вечно вляпываешься во всякую хуйню, которая заставляет страдать других, долбоеб ты самолюбивый! Он чуть ли брата моего не прибил, ты понимаешь? И друга твоего, если для тебя это что-то значит. Этот Сент-Джонс с какого-то хрена к тебе допекается, а ты еще говоришь, что не твоя вина! Урод ты, Деймон…

— Как же круто получается! — язвительно воскликнул брюнет, в чьем серьезном, но неизменно красивом лице, вместе с жестокой серьезностью смешалась искренняя обида и удивление. Он лишь на миг повернулся к Гилберт, которая продолжала страдать от головной боли и держалась за руку Паркера, и внутри Деймона будто накатила новая волна неуспокаиваемой злости. — Все вокруг обвиняют исключительно меня! Меня бросила мать, потом погуляла и вернулась. Виноват я, потому что я — хамло! Четыре месяца ругался с девушкой, которая из-за скуки меня игнорила, снова виноват я! Потому что, видите ли, я не стремлюсь к будущему! И даже сейчас, когда Эла чуть не пристрилил какой-то психопат, которого я даже толком не знаю, снова я! Виноват! И знаете, мне кажется, что я даже причину знаю. Потому что я — магнит для всех проблем. Охуеть, ребят!

— Так… Успокойтесь, пока это далеко не зашло. — вмешавшись в громкие перекрикивания твердых восклицаний Майклсона и Деймона, немного хрипловатым, но мягким голосом произнесла Кэтрин, стараясь унять буйственный поток взаимной моментальной ненависти друзей, которые получили ее лишь под давлением ситуации, но Клаус, что не заметил волшебную работу слов Пирс, только истерично усмехнулся.

— Ну за тебя хотя бы баба заступилась! — с явной насмешкой выпалил он, но Деймон в этот раз промолчал и пустил все свои играющиеся чувства в уничтожающий голубой взгляд чуть прищуренных глаз. — Но знаешь, дружба дружбой, а Эл — мой брат. Я любого за него грохну, потому что уверен, что он поступит так же. Бля, Деймон, чертов ты придурок, ты бы для начала со своими шлюхами разобрался, а потом бы нам подставу готовил! Сука… Если этот Энзо хоть еще раз…

— Да я просто в шоке от тебя, дружище. Если тебя еще можно так называть! Вот могу тебя заверить, мои шлюхи тебя никак не касаются, ты со своими дела решай. — вновь вскипев, прорычал Сальваторе, и каждый его мускул под темно-синей тканью рубашки заметно напрягся. — Все почему-то вечно ненавидят меня, считают каким-то охренительно плохим, похотливым! Я же бабник, урод, безнравственный кретин! Только лично я не вижу здесь ни одного примерного ангела, который мог бы похвастаться своими добрыми намерениями и искренней честностью! Даже ты, наш великий Клаус, трахался с Кэролайн, когда у нее с твоим же любимым братишкой были тупиковые перерывы в отношениях! И самое интересно, что мы все это знаем. Скольких ты прикончил? Думаю, даже ты сбился со счета. Ну же! Чего все заткнулись? Сегодня акция, я бесплатно со всех срываю нимбы! А? Святые закончились?

— Перестань. — выдавая опьянение в своем неровном голосе, спокойно отозвался Логан, едва держась на ногах и чуть пошатываясь в одном тихом темпе. Сальваторе резко глянул на него льдом своих глаз, и тот неловко отпрянул, сделав шумный глоток рома из горлышка большой стеклянной бутылки, какую до этого держал в руке. Набравшись новой порции смелости, которая растеклась по его телу вместе с горячительном напитком, Фелл захотел возмущенно что-то возразить Деймону, но Энди быстро дернула его за руку и остудила пыл.

— Не стоило всего этого говорить… — с тяжелым вздохом упрекнул Аларик и, будто не желая даже видеть появившегося напряжения и накатившей ненависти, проигнорировал приковавшиеся взгляды друзей и ушел на другой край яхты, где еще несколькими минутами ранее они все вместе сидели за колкими и душевными разговорами, заливающимися дорогим алкоголем. Он ушел от них, и Ребекка, уловив это как призыв, последовала за ним, чувствуя ужасную волнующую дрожь по всей своей коже при одном только неудобном разговоре о странных взаимотношениях между Клаусом и Кэр, которая в этот миг еще ближе прижалась к Элайдже. Энди, посчитав уход самым безопасным методом избежать участия в затянувшейся ссоре и едва не начавшейся драке, крепко взяла за руку Логана и покинула до сих пор посылающих друг другу гневные взгляды Клауса и Деймона.

— Ребят, ну серьезно. Хорош уже… Со мной всё в порядке. Все живы и здоровы. Всё. Идемте обратно к бару… Брат. Деймон. Идем. — словно облитый кипятком после каждого услышанного слова, едва сумев хоть что-то произнести, негромко сказал Элайджа и, кинув грустную улыбку, не расцепляя объятий с Форбс, направился к почти полностью собравшейся компании своих друзей, кивком поманив за собой Дженну, которая нежно погладила Клауса по плечу и, будто магическим образом вытянув всю его свирепость одним лишь касанием, повела его вместе с собой, расцепляя ком нахальной злобы между ним и Сальваторе.

— Доволен? Зачем нужно было всё это говорить, Деймон? — упрекающе произнесла Елена, всё еще не сводя печальных, совсем затуманенных тревогой карих глаз с идеальной крепкой фигуры брюнета, который тяжело дышал, и его грудь вздымалась от каждого шумного вздоха. И весь его силуэт, темный, строгий, наэлектролезованный, походил на огромную злобу в туше дикого быка на испанской кориде, что бил копытом об сухую землю и одним только этим движением был способен вместе с фыркающим паром из ноздрей выплеснуть подогревающуюся ярость. Только взамен этого у Сальваторе был лишь ожесточенно холодный, пронзительно синий взгляд, который слишком резко и злостно метнулся в сторону замешкавшейся от напора его эмоций Гилберт.

— Ну конечно… Самое время для нравоучительной тирады. Что ещё во мне на так? — его стальной, будто обдающий невидимой ледяной водой голос заставил Елену вздрогнуть, но она покорно промолчала, не зная как бороться с его ранящими словами и своим головокружением одновременно. Однако Кай, по-прежнему беспокоящийся за стоявшую рядом девушку, мгновенно отозвался на грубую язвительность Деймона, почувствовав как внезапно внутри кольнуло то ли чувство презрения, то ли неподдельного гнева, вынудившего его ввязаться в этот взаимный безмолвный спор сверлящих друг друга глаз Елены и Деймона, разрушая его собственным недовольством.

— Она тут не причем, Сальватор. Отвали от нее и не смей оскарблять. — как можно тверже и увереннее сказал Паркер, хоть и ощущал исходившую от парня суровость, но, не позволяя себе поддаваться слабости, решительно надел на лицо серьезную гримассу и даже без единой мысли об осторожности вытерпел насмехающуюся хрипловатую усмешку Деймона.

— Это не твоя война, мелкий. — неизменно сурово пробурчал брюнет и вновь посмотрел на Елену, чье лицо гордиливо выражало неодобрение.

— Дело не в войне. — быстро выпалил Кай, и Сальваторе смог искренне удивиться возражению Паркеру, уже ожидая, что он поймет его тон и оставит наедине с шатенкой. Но Кай, разбивая любые ожидания, с той же смелостью требовал какого-то непонятного для них всех умиротворения. — Дело в том, что ты скотина.

— Это ты зря… — тихо, едва различимо в шорохе разбивающихся неугомонных морских волн произнес Деймон, и лишь за один короткий миг, что растаял подобно неожиданной вспышке, Елена разглядела в его синих и вновь потемневших от злости глазах яркий, ослепляющий блеск коварной свирепости и того самого лидирующего, хозяйского чувство, что проявилось в его наглой и нервной ухмылке за секунду до. За секунду до того, как Гилберт вместе с негромким вскриком выпустила свой испуг, до того, как вся пульсирующая в венах кровь сформулировалась во что-то более сильное, чем буйственный и горячий поток. За секунду до того, как Паркер, всем своим взъерошенным видом показывая полное удивление и растерянность, отшатнулся в сторону, получив довольно-таки сильный удар в лицо кулаком Деймона, который сделал это и жестоко, и неожиданно одновременно, вынуждая молодого парня еще с минуту осознавать то, что произошло и оставило у него под носом темный кровяной потек. Неуверенно вытерев кровь и прочувствовав, как боль раздается по всему носу, который начал чуть опухать, Кай без ненависти, но с ярко выраженной брезгливостью посмотрел на Сальваторе.

— Деймон! Что ты натворил? Он же просто пьян… — сразу же подбежав к Паркеру, Елена отобразила его взгляд, пропитанный презрением и разочарованием, и направила на Деймона, что без единой мысли о собственной совести или неловкости в упор смотрел на девушку, но уже в его голубых, будто разъедаемых оттенком синей ядовитой воды зрачках не было ничего, кроме спокойного равнодушия. — Боже… Кай… Пойдем, надо срочно остановить кровь.

В последней раз посмотрев на него, грубого, разъяренного и абсолютно неконтролируемо обиженного и недовольного, Елена с трепетом в карих раскрытых глазах перевела свое внимание на Паркера, который никак не мог справиться с подступающей почти к губе кровью. Она аккуратно каснулась его плеча и поспешно, будто боясь, что Деймон подобно притихшему в траве хищнику мог бы накинуться на него из-за спины, повела Кая в одну из небольших кают на нижней палубе, где вместе с парнем оказалась настолько быстро, что сама не понимала, как они успели не заметить крутую лестницу и настойчивый бриз, когда в уверенном темпе шагов миновали путь по белоснежной яхте.

— Так… Тут где-то была аптечка… Так… — лихорадочно рыская по заваленным лишь ненужным барахлом и нелепыми дешевыми статуэтками полкам тесной каюты, взволновано пролепетала Гилберт, беглым взглядом проходя всё вокруг. Она, по причине своей растерянности и панической неосторожности, со звенящим стуком разбивающегося стекла смахнула плечом хрустального слоника и в большей тревоге подпрыгнула от внезапности его падения. — Черт…

— Елена… — мягко позвал ее севший на одиноко стоящий деревянный стул с изогнутой резной спинкой Кай, но она, то ли проигноривовав его спокойный голос, то ли не расслышав, продолжала разыскивать хоть какие-то предметы оказания первой помощи. — Елена!

— Прости… Кажется, тут совсем ничего нет. — виновато потупив глаза, негромко проговорила Гилберт и с добрым, едва тлеющим огоньком в карих глазах посмотрела на с трудом подавляющего свой смешок Паркера. Он медленно вытер с лица рукавом остатки крови и вновь засмеялся без единой на то причины, и Елена, удивляясь столь беззаботной, но радостной нелепости в этот момент, показала искреннюю улыбку.

— Всё нормально. Ничего страшного… — отозвался он.

— Иногда Деймон… Бывает мудаком. Знаешь, он не желал тебе зла, просто… Он нервничал и… Просто… Его, конечно, разозлили, а ты… В общем, прости его… — замявшись и вновь вернув своему лицу прежнюю грусть, сбивчиво произнесла девушка, но Кай лишь с умилением посмотрел на ее волнение.

— Елена, не надо его оправдывать. Ты не виновата. Ты не должна… — намного серьезнее возразил парень, однако шатенка, тяжело вздохнув, прислонилась к стене, отказываясь принимать хоть что-то против Сальваторе. — Он действительно урод. И жаль, что этот удар получил я, а не он. Потому что Деймон этого хотя бы заслуживает. Нет… Я не хочу обидеть тебя или настроить против него, но он не заслуживает тебя, Елена. Ты всегда пытаешься его защитить, успокоить, оправдать, даже сейчас после всего дерьма, которое он сказал каждому и в том числе тебе, но он ничего не делает для тебя! Он не ценит это… Пойми. Ему это не нужно. Он всегда ведет себя так, будто управляет жизнью и может держать при себя любого человека, когда ему это захочется. Но только так не считаем мы. А ты считаешь, Елена, и всегда потакаешь ему, остаешься рядом, даже когда это становится безумием. Он не заслуживает такое. Даже твое внимание! Что тут говорить про твою любовь…

— Хватит, Кай. — недовольно выпалила Гилберт, и эти два слова у нее получились настолько твердыми и громкими, что Паркер сразу же осекся и замолчал. — Вы его совсем не понимаете… Да, я знаю, насколько глупо всё это выглядит, но… Он не такой. Он становиться полным гадом, потому что на самом деле внутри у него творится просто ужас. Ему сложно и у него есть серьезные проблемы. Кто бы что ни говорил, но для меня этот кусок хамского и жестокого кретина всегда будет героем. Однажды он стал лучшем для меня и был на протяжении долгого времени единственным, кому я и вправду могла довериться. Он по сути спас мою жизнь… Деймон именно благодаря всем самым плохим своим чертам обладает такой решительностью, смелостью и уверенностью. Я не представляю себя без него… Он другой, Кай.

— Тогда где он сейчас? Почему он не побежал за тобой с извинениями? Почему он сейчас не забрал тебя у меня? Елена… — резко вскачив со стула, с полными эмоций искренними глазами Паркер приблизился к Гилберт, но она лишь устало и грустно улыбнулась, в меру своего головокружения зная, что не выдержит еще одного спора или ссоры, поэтому лишь медленно кивнула. Однако все ее погружения в собственные мысли, терзающие и больные, прекратились только от того, что Кай осторожно взял ее ладонь в свою, вынуждая шатенку с удивлением и предусмотрительностью уставиться на него. Кай крепче сжал ее руку и с какой-то натянутой, фальшиво показывающей свою смиренность улыбкой посмотрел на девушку, испуганную, словно загнанную в жестокую клетку, и аккуратно каснулся тонкой упавшей на лицо пряди каштановых волос другой рукой.

— Кай, не надо… — слабым голосом прошептала Елена, но парень лишь перевел свои глаза с ее взволнованного лица на их нежно переплетенные пальцы сжатых ладоней.

— Я хочу, чтобы ты наконец-то была счастлива, Елена. — тихо ответил он, и Гилберт почувствовала, как его теплая рука медленно, неохотно, но всё-таки начала ослаблять свою хватку, пока и вовсе не соскользнула с ее дрожащей ладони. Он отступил на пару шагов назад, но девушка до сих пор ощущала на себе его пристальный, добрый взгляд, в котором было больше заботы, чем вздохов в ее собственном нервном дыхании. — Я не Деймон. Я не буду держать тебя тут силой. Я этого не хочу. Просто знай, что в любом случае я буду рядом. Я всегда помогу тебе.

— Прости, мне надо… Надо найти Кэролайн. — первое, что пришло ей на ум для причины своего удаления, самым неуверенным и лживым тоном выпалила Елена и пулей вылетела из каюты, на всех парах пытаясь уйти куда-нибудь подальше от того места и от того парня, чьи честные добрые глаза так обманчиво своей невинностью пленили к себе и своему мягкому голосу. Девушку всё еще шатало из стороны в сторону из-за надоедливого головокружения, которое ни на минуту не покидало ее затуманенное какой-то потаенной внутренней истерикой сознание, вследствие чего совсем не хватало воздуха, а быстрое сердцебиение словно своим диким напором скачков вперед талкало ее усталое тело. Елена, попутно хватаясь рядом за всё, на что можно было опереться, стремительно прошагала за угол, стараясь едва ли не мокрыми от пододвигающихся к ее грустным глазам слез не наткнуться на издающие гомон своих веселых голосов друзей, что в крепкой своей компании делились между собой и эмоциями, и выпивкой. Гилберт смотрела лишь на беспокойную и вздымающуюся рябью воду, которая синими волнами набегала на берег, раскачивая белоснежную яхту, и, отвлеченная морским прибоем, не заметила идущую ей навстречу темную фигуру, мгновенно врезавшись в столкнувшегося с ней Деймона и быстро испуганно отскачив назад.

— Опять ты! — визгляво и вспыльчиво вскрикнула Елена, вновь собираясь пронестись мимо брюнета, но Сальваторе стальной хваткой взял ее за локоть, до боли сжимая его в своей сильной руке.

— А ты думала, что после нашей очередной тупой ссоры я за борт прыгну? — язвительно ответил он, не зная, от чего так внезапно охрип его голос, и изучающим голубым взглядом прошелся по стройной и будто дрожащей фигурке шатенки, всё-таки возвращая внимание ее гордо поднятой голове с выражением абсолютного достоинства и обиды.

— Хотя бы. — со всей горечью в голосе только и кинула Елена, недовольно вырвавшись от Деймона и кинув на него косой, обжигающий своим презрением взгляд.

Девушка, сопротивляясь своему внутреннему желанию обернуться назад, посмотрев в эти осажденные болью и грустью глаза уникального лазурного оттенка, уверенно и быстро шагала к краю яхты, к самому парапету бортика, на ходу осознавая с каким трудом ей удается каждое движение, совершённое словно в крутящемся водовороте окружающего мира, что плыл и растекался своими красками перед ее глазами. Елена понимала, что ей было необходимо уйти, спрятаться куда-то и от шумных веселых силуэтов друзей, и от уничтожающей своей сумасшедшей монотонностью музыки, и от смотрящего ей в след со всей печалью и обидой Деймона, и даже от самой себя, потерянной и разбитой, что вовсе было невозможно. Гилберт, оставшись наедине с собой и своим отвратительным самочувствием, какое ее охватило, как только ее стройные ножки ступили на белоснежную яхту Элайджи. Она полноценно ощутила новый укол прямо возле сердце, которое безудержно билось в нервных конвульсиях. Ее необузданная любовь к Сальваторе настойчиво впивалась своими острыми когтями в ее душу. И она знала, что у нее нет сил это остановить. Она не могла не думать о нем, даже оставшись одна. Стоя около парапета, который отделял ее от буйно колышущихся внизу волн, Елена чувствовала, как прохладный морской бриз играется с ее темными волосами и омывает каждую клеточку тела подобно освежающей воде, льющейся из глиняного кувшина. Музыку в той части судна почти не было слышно, ее отголоски по воздуху улетали прочь, и тишину нарушали лишь ее собственное дыхание, сливавшееся с ветром, и плеск волн. Ударяясь о борт большой яхты, они пенились и взмывали вверх, пытаясь дотянуться до самого судна и накрыть его полностью, однако их сил хватало исключительно на приятный убаюкивающий шум. И во всём этом безмолвии внутренний голос стоявшей на краю борта шатенки твердил о глупости всех ее чересчур милых и терпеливых поступков, и, хотя он был не единственным и не самым громким, исходил он из глубокого, потаенного источника — сердечной любви и привязанности к тому самонадеянному и нахальному психопату, который душил в ней чувство самоуважения. Люди, носящие в душе непоборимую нужду к особенному и, пускай, неправильному человеку, знают этот голос, эти слова, и его упрекающий тон. И, несмотря на все старания Елены в этот миг слиться с окружающим миром, с яркостью находящихся всюду пейзажей, она оставалась один на один со своими грызущими мыслями и чувствовала себя нелепым человеком. Человеком, который, не слушая чужих предупреждений и мнений, так слепо мог любить. Море внизу плескалось и билось о берег. И в голове Гилберт по странности обстоятельства мелькнул всего один прыжок. Она на какой-то безумный краткий миг, таращась вниз с бортика, представила себе, как можно кубарем падать в воду, телом ударяясь о камни и ускользая в холодную глубину. Так просто. Так легко. Избавляясь от всех проблем, поддаваясь манящей и бесконечной синеве.

Чья-то рука легла ей на плечо. Мысли, насколько сумасшедшими они бы ни были, резко улетучились и опустошили продолжающую кружиться голову. Теплая чужая ладонь удерживала девушку мягко, но достаточно сильно, пригвоздив к месту. Елена обернулся, вздрогнув от неожиданности. Позади нее стоял невыдающий ни единой эмоции на своем красивом и бездушном лице Деймон, чей прозрачный взгляд подобно холодному льду смотрел своей пустынностью лишь перед собой. Он не убирал руку, будто прочитав ее мысли, узнав ее страхи, почувствовав ее боль.

— По-моему, это я должен был прыгать туда, а не ты. — заметив то, как Гилберт завораженно смотрит вниз, хрипло произнес Сальваторе, и шатенка, будто вся бархатистость его голоса внезапно вынудила ее вернуться к устойчивой реальности, со здоровым блеском в карих глазах посмотрела на вплотную подошедшего к ней сзади Сальваторе, который с нежностью опущенных на ее талию своих сильных рук прижался всем своим крепким телом к ее хрупкому.

— Я просто хотела побыть одна. Вдали от всего этого… — в полголоса тихо отозвалась Елена, решая не сопротивляться его совсем родным прикасновениям, расстворяясь в пахнущей терпким одеколоном теплоте парня.

— Обычно, говоря это, люди наоборот хотят внимания. Заботы… Поддержки… Я знаю это. На личном опыте. — медленно проговоривая каждое соблазнительно осипшее слово, произнес Деймон, и уже сама Елена ближе притянула его к себе, ощущая приятную боль его сильно сжимающих объятий.

— Тогда в следующий раз, прежде чем кричать на меня и смотреть как на самого злейшего врага, сначала просто попробуй обнять. Или поцеловать. Или сделать что угодно, лишь бы это заставило нас быть ближе друг к другу. — всё ещё нестабильным тоном своего смягчившегося голоса выразив внутреннее возмущение, Гилберт развернулась к Деймону лицом, разглядывая в поисках чего-то милого и извиняющегося кристально-голубые глаза, но он поспешно отвел их в сторону, выдерживая на себе ее пристальное внимание до тех пор, пока с его чуть приоткрытых губ невольно сорвался хриплый и глухой стон, когда Елена несильно прикусила его за подбородок, опаляя своим горячим дыханием, что вызвало армию встревоженных мурашек по телу Сальваторе.

— В любом случае, черт возьми, я люблю тебя… — проурчал брюнет в самое ухо девушки и, всего лишь на миг отстранившись от нее, показал самодовольнуюигривую улыбку, сразу же после этого крепче прижимая к себе шатенку и с нежностью проводя ладонями по ее спине, которые медленно соскользнули с нее и опустились на бедра. — Я знаю здесь одну интересную каюту…

— Деймон… — едва не тая на месте от его сипло и шепотом рычашего голоса, чьи фраза бархатным звучанием расползались по ее воспаленной коже, произнесла имя парня Елена, и он приготовился к ее капризным возмущениям и нехотя расцепил свои объятия, но к удивлению Сальваторе девушка торопливо перехватила его руку и осторожно поднесла к своим губам, обдавая новой волной жара, снова заговорив. — Я хочу тебя.

Спустя всего лишь миг, который они не заметили в порыве самого дикого, влажного, безумного и страстного поцелуя, поглощая тепло друг друга в грубых и сильных объятиях, белая дверь в мелкую каюту на нижней палубе с дребезжащим грохотом захлопнулась благодаря мощному пинку Деймона, что, не выпуская из цепкой хватки поддатливое тело девушки, умудрялся одновременно сбросить с себя темно-синюю рубашку, ткань которой Елена с трепетом сжимала в своих ладонях, позволяя испускать еле слышный стон, только на секунду отрываясь от приторно сладких манящих губ парня. Сальваторе на миг оглянулся назад, окончательно убедившись, что дверь плотно заперта, и, не подавляя хрипотцы в своем тяжелом сбивчевом дыхании, которое часто чередовалось осипшем полустном-полурыком, который своим соблазнительным звуком пробуждал немыслимо обезоруживающий жар во всем теле Елены, он с осторожностью внезапно, но аккуратно благодаря нежности своих касаний, приподнял девушку в воздухе и усадил на край светлой деревянной тумбы, настойчиво изучая своими руками каждый изгиб вздрагивающего в его объятии тела Гилберт. Шатенка, ни на минуту не отстраняясь от брюнета, еще понимала головокружение в своем сознании, но когда Деймон, наконец-то избавившись от своей рубашки и с глухим звуком скинув ее на пол, губами проложил дорожку долгих и влажных поцелуев от ее ушка до шеи и ключицы, Елена навсегда расспрощалась с мыслями о своем состоянии, и теперь всё, что плыло и растворялось перед ее глазами было лишь итогом слишком пылких стараний Сальваторе, который крепко сжимал в руках ее ягодицы и покрывал поцелуями уже оголенные загорелые плечи, пока она с трепетом и непреодолимым желанием его большего приближения гладила изящно изогнутую спину. Притянув брюнета к себе, Гилберт медленно приподняла его голову на уровеь своего лица, отвлекая от мучительных и приятных вместе ласк ее тела и не вынося нестерпимого отсутствия его губ около ее, совсем припухших и пересохших.

— Мне кажется, мы оба слишком этого хотим, чтобы тратить столько времени… — ее голос, мягкий и игривый, с трудом произнес это сквозь частые вздохи и постоянную преграду — чересчур близко находившиеся и обдающие своей сводящей с ума горячительностью губы парня. Стоило Елене выговорить это, как Деймон ощутил новый прилив бурлящей внутри крови, которая будто отбирала у него любую возможность пробраться к воздуху и заставляла пылать так сильно, что парень уже терял контроль над собственными движениям, которые с привлекательной улыбкой на его идеальном лице и заводящей грубостью резко сорвали с девушки ярко-розовое платье, бросив его в никому неизвестную сторону, оставляя в голове только заботу о том, как им было бы возможно заключить друг друга в еще более крепкое объятие и притянуть ближе, чтобы ощущать обоюдную на воспаленной и разгорячившейся коже дрожь. Пока Сальваторе с нахальной ухмылкой и озабоченным, сияющим искренней страстью голубизной его глаз боролся с непоколебимой застежкой ее белого бюстгальтера, Елена так же требовательно и смело сражалась с царапающей ее пальцы пряжкой дорогого кожаного ремня. Она, продолжая сидеть на той же тумбе, к которой прижал ее брюнет, обвила его талию своими ногами, и Деймон выпустил нервозный смешок, осознавая, как сильно от этого обычного, но невероятно действующего движения, ему с бешенной скоростью сносит крышу, заставляя со всей яркостью своего нетерпения и приятной боли ощущать пульсацию в тесных черных джинсах, с ремнем которого так и не удалось справится уже совсем обнаженной Гилберт, из-за чего Сальваторе сам выполнил ее задачу, и оба они наконец-то почувствовали ту самую нерушимую близость и заставляющую их тела пылать слишком жарким огнем связь. Он резко и бесцеременно вошел в нее, получая ее ответную реакцию в слабом, но пронзительным вскрике, которого он не заметил из-за собственного сумасшествия в голове, где не было ничего кроме взрывающихся фейрверков счастья и полного удовольствия. Оказавшись внутри нее, сильнее прижавшись к ней и сделав всего пару толчков, Деймон шумно выдохнул ей в щеку, сам не до конца осознавая того, насколько же желанным может стать для него ее стройное тело, которое в этот миг расслабленно плавилось под его крепко сжимающими ее спину ладонями. От неугомонного возбуждения у него пересохло в горле и каждый брутально прохрипевший стон, что содрогал всё его крепкое тело, которое неумолимо быстро и жестко пытало девушку, звучал слишком осипшим. Елена, чувствуя каждое то нежное, то настойчивое прикасновение парня, что было подобно электрическому разряду, обжигающему своей силой кожу, не скрывала громкость своего стона, что оказывал жуткое влияние на Деймона, вынуждая его с новой силой совершать грубые и резкие движения, не зная куда деться от той сумасшедшей страсти, что захватила их двоих и душила в собственной жадности касательно близости и тепла. Еще долгое время, за которое его ритмичный темп нарушался то повышением скорости, то неожиданным налетом заботливой нежности, Деймон наслаждался тем, как покорно и послушно поддается его властности хрупкое тело шатенки, которая обхватывала руками его шею и прерывисто дышала ему в шею, от чего вновь его обдало убивающим жаром, и пульсация теперь ударила не только по венам, но и в голову. Еще несколько раз что-то вскрикнув, Гилберт приняла тот факт, что дошла до головокружительного и лишающего здравого рассудка предела и пальцами до боли впилась в плечи парня, ощущая как моментально сгорают все силы в ее насытевшемся и извивающемся в конвульсиях наслаждения теле. Деймон же, только подумав о том, как наконец-то до края вскипело терпение Елены, моментально ощутил накатившую волну мурашек, что с предательской дрожью прошлись по нему, и словно сумасшедший он глубже вошел в шатенку, двигаясь грубо и рвано, одновременно сцепляя свои губы с ее в долгом поцелуе. Он на миг отстранился от ее лица, взглянув затуманенными лишь похотью и счастьем серо-голубыми глазами, и, издав подобие хриплого рычания, с довольной улыбкой уронил свою голову на плечо сидящей на тумбе и шумно дышащий Елены, которая с любовью в карих и таких же радостных глазах обняла прижавшегося к ней парня, ощущая как обмякло и остыло его немного вспотевшее тело от приятной усталости, что разливалось по их кровотоку.

— Я люблю тебя, моя идиотка… — со слабой, но хитрой улыбкой прошептал Сальваторе, запыхавшись. Их сбивчивое дыхание заполнило тишину каюты обойдными громкими выдохами, и Елена выпустила поистине веселую усмешку.

— Поехали домой… — едва слышно проговорила она, и только сейчас, удивившись и изящно изогнув брови, Деймон вопреки эйфорийной слабости повернулся к ней и соединил взгляд. — Я хочу тебя еще…

Комментарий к Глава 21

Новая глава, увы, снова заставила себя ждать(( Но, надеюсь, оно того хоть немного стоило😊

Жду отзывов)))

========== Глава 22 ==========

— Только моя… — осторожно опустив Елену на огромный диван в гостиной и навалившись сверху, нависнув над ее аккуратным стройным телом и чуть прижав ее своим весом, хрипло прошептал Деймон, подобно маленькому и капризному ребенку радующийся, что бесконтрольно может касаться каждого миллиметра ее нежной кожи, осыпая мелкими и нежными поцелуями. Всю дорогу от яхтклуба до дома, которую они преодолели в самом сильном и жестоком напряжении, Сальваторе по максимум выдавливал газ и на всех парах мчался к дому, мечтая о том, с какой пылкой страстностью он вновь сможет подмять ее под себя, не отпуская из железных объятий. Они ехали к дому по просьбе шатенки с ужасной ноющей болью в разгоряченных телах, ощущая тот самый опасный огонь желаний, который они сдерживали в пути, сбавляя своё возбуждение лишь легкими касаниями их ладоней. Деймон неотрывно таращился на дорогу и крепко цеплялся за руль до побелевших костяшек, но изредка он опускал свою теплую ладонь на колено девушки, изо всех сил стараясь не поднимать ее выше и не отвлекать себя от скоростного ведения машины. Елена же смущенно вжималась в переднее пассажирское сидение, чувствуя как нестерпимая жажда почувствовать его, дикого и соблазнительно грубого, разливается по ее вскипевшим венам. И вот они снова вместе. Наконец-то они разрушили терзающую их двоих дистанцию и сцепились в жадном и глубоком поцелуе припухших губ, но внутри Елены вновь кольнуло что-то подсознательно особенное, заставившее ее ощутить резкий удар головной боли и чуть отстранить от себя лицо парня, по-прежнему обхватывая ногами его талию и руками его шею.

— Подожди… — мягко и слабо проговорила Гилберт, но Деймон, будто даже не вслушиваясь в смысл ее тихих и настороженных слов, не сводил затуманенных страстью и заботливой нежностью голубых глаз с ее соблазнительно вздрагивающих в попытках что-то сказать губ и, признав их манящее свойство, вновь впился в них чувственным поцелуем. Однако Елена снова чуть оттолкнула его от себя, на этот раз словив от его нахально ухмыльнувшегося лица любопытное удивление, что отражалось в изящно приподнятых бровях и искорках игривости в расширившихся синих зрачках. — Постой…

— Что такое? — нетерпеливо, но взволновано спросил Сальваторе, не сумев скрыть в своем осипшем голосе яркий тон недовольства. Брюнет неохотно и лениво слез с девушки, позволяя ей переместиться из лежачего положения на диване в сидячее. Подперев голову руками, она тяжело вздохнула и кое-как постаралась притупить подступившую тошноту, которая буйственно и беспощадно уничтожала ее и нарушала нормальное дыхание наровне с головкружением, из-за чего всё виделось словно в плотной пелене тумана, пытающегося обмануть своим светлым оттенком и полностью завладеть разумом. Деймон, всего лишь какой-то миг смотря на уставшее и печальное выражение ее лица, на которое падала потревоженная еще несколько мгновений назад его же рукой спутавшаяся прядь каштановых волос, ближе придвинулся к Гилберт и, не сводя с нее беспокойство своих глаз, взял ее за руку, крепко сжав ее ладонь. — Эй… Елена, ты в порядке?

— Если честно, не знаю… Мне сегодня весь день как-то не по-себе. — выдавив жалкое подобие грустное улыбки, негромко ответила шатенка и, с нежностью своего плавного движения переплела с Деймоном пальцы, положив свою будто мучавшуюся от тяжести голову на его крепкое плечо. — Прости, что я тебя так обломала… Мне действительно нехорошо.

— Что за глупости, черт возьми?! — возмущенно возразил Сальваторе, поражаясь даже тому, что мысль об этом зародилась в голове девушки. Она тихо усмехнулась, удобнее устроившись у него на плече, и прикрыла глаза, чтобы насладиться тем коротким мигом, когда всё, что до этого кружилось подобно безумной и неуемной карусели, сразу же исчезло, оставляя ее в умиротворенном спокойствии. Однако оставалось то, что побороть было невозможно, и борьба эта была безнадежна. Тошнота. Она чувствовала это отвратительно состояние, вызывющее и боль, и отвращение параллельно, поэтому, зная, что предвещает это ужасное ощущение, ей хватило полсекунды, чтобы резко подскачить с дивана, ошарашив своим рывком недоумевающего Деймона, и молниеносно устремиться в ванную, с омерзительным привкусом расставаясь с подкатившей тошнотой, опустошающей ее желудок.

Умывшись ледяной водой после пугающего ее отторжения еды организмом, Елена осторожно вытерла лицо белоснежным полотенцем, на некоторое время задерживая его и вдыхая свежий аромат порошка, который странным образом смог отвлечь ее от всех неприятных ощущениях и болях за первую половину прошедшего дня, что не принес ничего хорошего кроме милого черненького котенка, в этот момент спавшего на подоконнике кухни. Будто вдоволь напитав запах недавно постиранного полотенца, Елена отстранила его от себя, и ее взгляд, не ожидавший этого, внезапно наткнулся на темную фигуру Деймона, стоявшего в дверном проеме ванной и прислонившегося к косяку. Его плотно сжатые губы, насупившиеся из-за задумчивости, что вместе с некой тревогой проявлялась и в синеве его чуть прищуренных глазах, брови и полная сосредоточенность на растерянности стоящей посреди ванной комнаты с полотенцем Гилберт не предвещали ничего хорошего. Она и сама не видела ничего притягательного и прекрасного в собственном состоянии и уж тем более надоедливой тошноте, но Елене ни к чему было его волнение в тот период их совместной жизни, когда сплотившиеся и сговорившиеся проблемы комом свалились на его красивые широкие плечи, которые в настоящее время были немного ссутулившимися из-за напряженности.

— Боже, Елена… Что случилось? Может, ты съела что-то не то? — мягко спросил он, продолжая беглыми глазами изучать ее неловкость и едва заметную дрожь. Он медленно приблизился к ней, с милой аккуратностью проведя ладонью по ее щеке и забрав у нее из хрупких рук полотенце, бросив его на темную тумбочку рядом. Гилберт подняла свои карие и неотпускающие внутренний страх и подавленность глаза на парня, что с нежностью обнял ее, и уже терпкий аромат его невероятного одеколона заполнил ее мысли, уничтожающие всякие раздумья про вкусные нотки свежести порошка. Деймон, чего не было, увы, слишком давно, с самой настоящей нежностью заботливо заключил в объятие Елену, не требуя взаимной искры похоти и не разыскивая страсть, не пытаясь унять ссору или отвлечь от обиды. Это было самое обыкновенное беспричинное объятие, но самое теплое, нужное и родное, способное успокоить своими витающими в воздухе нотками искренних эмоций счастья.

— Я не знаю, что со мной… — не выпуская из своих ладоней его сильную, напряженную спину, прошептала Елена, изо всех оставшихся сил стараясь не выпускать предательски накатившие то ли от сентиментальности, то ли от невесть откуда взявшегося желания выплеснуть эмоции слезы. Она ближе прижалась своим дрожащим телом к нему, уверенному и высокому, и, будто все страхи и терзающие мучения девушки вмиг передались ему самому, Деймон совсем невинно поцеловал Елену в макушку, укрепив свое объятие. — Может это из-за давления?

— Без понятия… Но в любом случае надо что-то делать. Я не хочу, чтобы моя потенциальная жена умерла от гипертонии. — с язвительностью выпалил Деймон.

— Да ты оптимист… — колко ответила Елена, вновь тяжело вздохнув. Только задумавшись о том, что она могла бы провести вечность в кругу этих сильных рук Сальваторе, девушка была вынуждена отстранится на шаг, давая ему возможность достать из кармана темных джинсов надоедливым писком настойчиво звонивший телефон. Он с недовольством глянул на экран, мельком уловив разочаровавшуюся и потерявшую его тепло и тело Елену, и разглядел раздражающее имя «Энзо», выдавая свою злость и пренебрежение во льду собственных прозрачно-голубых глаз.

— Прости, но мне надо ответить… — только и пробурчал он, не слишком тихо, чтобы не услышать это, но и не слишком громко, чтобы расслышать всю чувственность и правдивость в неподдельно искреннем «Прости», что инстинктивно сорвалось с его губ. Деймон прождал еще секунду, позволяя громкой мелодии телефона непонятным отголоском эхо разносится по просторной, но как и всё в его доме мрачной ванной комнате, и только потом брюнет ответил на вызов, покинув ванну и стоявшую с отчаянным блеском карих, провожающих его идеальный силуэт глаз Елену, не успев произнести и слово в ее присутствии.

Еще раз обдав кожу холодным потоком воды, чтобы окончательно избавиться от подавленности и угнетающего чувства собственной головной боли и тошноты, Елена вышла из ванны, по стеклянной лестнице с усталостью переставляя ноги и направляясь в свою комнату. Зайдя в комнату и, едва не свалившись прежде, чем она села на кровать, Елена обнялась с подушкой и впервые за всё длительное время почувствовала настоящее расслабление. Она словно медленно, постепенно уходила под воду, умиротворенно и покорно растворяясь в пучине волн, которые накрывали ее самым драгоценным ощущением отдыха. Она подняла глаза к потолку и, удивляясь своей завороженности и нелепо улыбаясь этому, рассматривала замысловатые узоры на белоснежном потолке. Что-то было в ее мыслях. Что-то тяжелое и тянувшее ее то ли к непознавшим тому причины слезам, то ли к уносящими далеко-далеко от всяких раздумий сну, однако шатенка быстро скинула с себя дремоту и более собраннее села в кровати, расслышав негромкий женский кашель, который наверняка был не следствием болезни, а поводом для привлечения ее рассеянного внимания. Инстинктивно пригладив рукой совсем нетронутые подушкой каштановые волосы, Елена шире раскрыла чуть слипшиеся глаза и кивком разрешила стоявшей у входа в небольшую комнатку Лили пройти вовнутрь.

— Я вдруг подумала, что нам нужно немного поговорить… Ты не против? — еле слышно, будто даже боясь быть услышанной, аккуратно проговорила женщина. Она, не сводя изучающего и совсем добродушного взгляда с неожидающей ее прихода в этот миг девушки, довольно-таки скромно села на край светло-желтого кресла, стоявшего напротив кровати Гилберт, и не сказала больше ни слова, будто дожидаясь от шатенки хоть какой-то поддержки разговора.

— Да… Конечно… Что-то случилось? — немного запаниковав, распознав в лице Лили легкую тревогу, спросила Елена и украдкой глянула на часы, по временным стрелкам догадавшись, что манящему коварному сну всё-таки удалось затянуть ее в свои сети не меньше, чем на полчаса. Но и после заданного девушкой вопроса, женщина не дала своего ответа, от чего волнение пробудилось и внутри Гилберт. — Деймон в порядке? Где он?

— Да… — задумчиво проговорила себе под нос она, но Елена только непонимающе приподняла брови. — Деймон? Всё в порядке, Елена, конечно же… Меня не было дома, но он позвонил мне и сказал, что ему нужно срочно уехать. Он хотел тебя предупредить, но ты уже заснула, и он не стал тебя тревожить. Деймон попросил меня вернуться и присмотреть за тобой. Тебе же не здоровится…

— Так о чем Вы хотели поговорить? — шатенка, вновь вернувшись к изначальной теме, мысленно заулыбалась услышанному, чувствуя как в ней забурлила маленькая, но приятная радость, вызванная весьма милой заботой и переживаниями Деймона. Елена снова с любопытством посмотрела на Лили в ожидании разговора, и она, под напором такого пристального внимания, сделала глубокий вдох.

— Понимаешь, я обязана поблагодарить тебя… Мне нужно сказать спасибо именно тебе. — смущенно, проявляя свою боязнь к напавшей на зависшую в комнате тишину неловкости, с осторожностью каждого слова пролепетала Лили и отвела опущенный взгляд в сторону. Однако шатенка сразу подметила непонравившиеся ей даже по тону произношения слова и устремила недоумевающий, неодобряющий взгляд на женщину.

— Нельзя благодарить и быть обязанной одновременно. Невозможно по-настоящему сказать «спасибо», когда чувствуешь, что был должен это сказать. — возразила Елена, и ее возмущение, подогревая внутреннее негодование, так и просилось вырваться наружу, но девушка сдержала свои эмоции под замком спокойствия карих глаз.

— Возможно. Это всегда зависит от ситуации, в которой ты это говоришь. — без толики вины или неудобства в голосе оживленно отозвалась Лили, а Гилберт лишь несогласительно кивнула головой. — Дело как раз-таки в Деймоне. Хотя, в моей жизни всегда дело было исключительно в нем. Мне необходимо сказать тебе «спасибо», Елена, за то, что у меня появился заветный второй шанс, когда у меня совершенно на то не было возможности. Но вместе с этим я знаю, что мне стоит благодарить тебя. И вовсе не потому, что я этого не заслуживаю! А потому, что Деймон этого не заслуживает. Он не заслуживает новых пробоем, ссор, страданий и нервов из-за меня… Но я уже начала верить, что на самом деле существует шанс всё исправить. Даже сегодня, когда ты осталась наедине со своим плохим самочувствием, он набрался смелости и отказался от гордости, чтобы позвонить мне. Чтобы попросить о маленькой помощи. Ты даже не представляешь, каким нежданным для меня было его звонок! И всё же… Спасибо.

— Я, конечно, не хочу Вас обижать, разочаровывать или просто портить настроение, но делала я это не ради Вас. — монотонно проговорила Гилберт, нервозно сжимая в руках края подушки. Лили мгновенно по-привычному выпучила глаза и подняла их на девушку. — Я дала шанс не Вам для воссоединения семьи или уничтожения прошлых ошибок. Я поступила так, позволив Вам здесь остаться, чтобы Деймон наконец-то обрел то, чего у него никогда не было, но он очень сильно в этом нуждался. Я задумывалась только о том, как изменилась бы его жизнь, если он наконец-то всё понял и разъяснил для себя. Я знаю его долгое время, и неважно была ли я тогда всего лишь другом или уже его второй половиной, но я сразу поняла, что угнетает его. Ему обидно, грустно и слишком многое неизвестно. Он обижен на Вас, и эта обида — бомба замедленного действия. Она убивает его. Деймон очень часто, скрывая это от других, винит себя. Винит, что увидел всё это, рассказала отцу, не остановил. Он винит себя в том, что Вас не было рядом с ним. И я просто хотела помочь ему понять, что винить хоть кого-то чересур бессмысленно, когда уже ничего нельзя переменить или вернуть обратно. Что случилось, то случилось, и кто бы ни был тогда виноват, нужно думать о будущем и пытаться найти того, кто всё сможет изменить в лучшую сторону. Я хочу, чтобы он избавился от своего слабого места. А это место — недопонимание с Вами. И я просто хочу, чтобы Вы благодарили не меня, а Деймона. Искренне. Потому что ему следует сказать слова благодарности хотя бы за то, что он поборол свою гордость и обиду, чтобы попробовать дать Вам шанс. И поверьте, если Деймон пошел на сделку со своими чувствами и принципами, это дорого стоит.

— Знаешь, Елена, мне кажется, что вам с Деймоном нужно перестать уступать друг другу, и тогда всё будет хорошо. — с еле заметной усмешкой произнесла Лили, прокрутив в мыслях недавний разговор с парнем, который сквозь вспыльчивую ярость и ненависть к ней позволил ей остаться в этом доме ради этой девушки с милым заспанным лицом, выражающим лишь невинность и такую честную доброту, какая могла бы быть губительной для нее самой. Они старались уступить друг другу, помочь, позаботиться. Однако Гилберт не поняла неоднозначность ее фразы. Женщина, еще с минуту заботливо посмотрев на шатенку среди комнатного затишья, и, поднявшись с кресла, двинулась к выходу, остановленная заметно смягчившимся голоском Елены.

— Раз мы достигли такого уровня доверия, может быть, Вы скажите, почему же вернулись? В чём была причина? Я не поверю, что Вы сделали ради Деймона. Вы не сделали этого за все восемнадцать лет, поэтому не сделали бы сейчас. Зачем? Проблемы с жильем? Вряд ли у Вас не было выхода, кроме как вернуться сюда. — сказала она, и Лили кинула беглый взгляд, доказывающий панику ее нервозности.

— Ты проницательна, Елена. — ответила женщина и, кинув новую странную улыбку, оглядела любопытство во внимательном, изучающем взгляде шатенки. — Хорошо. Я скажу тебе. Дом действительно сгорел, а Деймон до этого момента действительно не интересовал. У Джузеппе есть счет, который записан на мое имя. Я узнала это недавно от моего давнего знакомого, который живет здесь. Не посчитай меня врагом, но я собираюсь забрать у Джузеппе все то, чего он меня лишил. Всё то, что по праву принадлежит исключительно мне. А потом я уеду и оставлю наконец-то всех в покое.

— А как же Деймон? — вновь задала вопрос Елена, и Лили почувствовала, какими нестабильными стали скачки ее сердца, заставившие тяжело вздохнуть.

— Он не простит меня. Я уверена. Скажу как ты. Он не прощал меня восемнадцать лет, поэтому не простит и сейчас. Я могу попытаться, но уже знаю, что это бесполезно. Сейчас я могу лишь ценить это недолгое время, когда я нахожусь рядом с ним. Мне выпал счастливый шанс снова его увидеть. Увидеть повзрослевшего, поумневшего, красивого, уверенного и абсолютно самостоятельного. Я увидела, каким он стал и чего достиг без единого моего усилия. И надо признать, я горжусь им. Он в хороших руках, Елена. В твоих руках.

— Он Ваш сын. — твердо возразила Гилберт. Она, как бы того ей не хотелось, начала ощущать болезненную слабость во всем теле, которую породили ужасные мысли о том, что в словах Лили было больше правды, чем обыкновенной красоты речи.

— Именно поэтому я знаю, что он не простит. — после ее ответа, который будто сильным ударом упал на грудь девушки, лишив ее воздуха и заставив чувствовать отвратительный ком в легких, последовала небольшая пауза, сгустившая в комнатке молчание. Елена приняла разочарование, что в последние секунды их разговора ломилась в ее подсознание, и с горечью внутри отвела карие глаза от женщины, что могла лишь грустно улыбнуться. — И еще. Я дам тебе один совет. Сделай тест на беременность… — выпустив эту последнюю фразу, что шквалом удивления свалилась на шатенку, Лили уверенно вышла из комнаты, и только ее быстрые шаги по стеклянной лестнице дали Гилберт понять о ее спуске на первый этаж. Подобно этой женщине сердце Елены мгновенно убежало вниз, в пятки, после осознания только что услышанных слов.

— Если после неудачного косплея на киллера для моего друга ты всё-таки захотел увидеться со мной, значит ты запланировал свою смерть на этот вечер. — саркастично, но вместе с тем твердо и недовольно проговорил Деймон, медленной походкой своего грациозного, идеального тела проходя в глубь собственного клуба, в котором весьма пугающе и нелепо одновременно сновали цветные огоньки и бледные вспышки, лишенные каких-либо звуков и басов громкой музыки. Вокруг было пустынно, и отсутствие любой живой души посетителей в клубе проявлялось угнетающим молчанием. В голове Сальваторе коротковременной картинкой пролетело воспоминание о том, как раньше в этом просторном и темном помещении безостановочно грохотали безумные ритмы и соблазнительно, красиво или же совсем неконтролируемо двигались тела отчаянных людей на танцполе, к которому парень прошел сквозь безлюдие всего клуба, и раздражающая тишина раскололась несколькими скулящими всхлипами мягких, испуганных женских голосков, что резко прервались громким смешком ухмыльнувшегося Энзо, что сразу обернулся на звук шагов недоумевающего Деймона и блестнул таинственным огоньком своих темных зрачков.

— Не сомневался, что ты придешь. — довольно-таки воодушевленно сказал Сент-Джонс, торжественно преподняв в воздухе наполненный янтарной алкогольной жидкостью бокал, прежде чем залпом осушил его до дна.

Деймон с презрением и той же осторожностью, что внезапно очнулась внутри него вместе с нервозным гневом при виде абсолютно пустого и затихшего клуба, оглядел его, но уже через миг его синий, заинтересованный взгляд переметнулся на пару метров в сторону от Энзо, наткнувшись на ровную шеренгу высоких стройных тел красивых девкшек, которые, имея на себе либо очаровательное белье, либо топ и коротенькие шорты, с непередаваемым испугом на лице не могли скрыть слезы паники. Напряженный смерч тишины будто стоял рядом с работающими в клубе красотками, что уже не таращились в пол, потупив пропитанные страхом взгляды, а с искренней надеждой смотрели на Деймона, тоже не оставшегося без капли испуга и удивления. Он бегло пробежался чуть прищуренными глазами по их лицам, перепачканными черной потекшей тушью вследствие плача, и разглядел среди них столь знакомую искорку в мгновенно промелькнувшей улыбке Лекси. Она тоже была напугана, подавлена, и на ее щеках тоже виднелись мокрые дорожки от слез, однако было в ее взгляде то, что смог прочитать лишь не сдержавший ответную улыбку Сальваторе. «Скотина, спаси уже нас.» — так и кричали не теряющие своей уникальной жизненной силы глаза Бренсон, но их зрительный диалог прервал чарующий и тихий голос Энзо, который умело и быстро вывел брюнета из раздумий.

-Наверное, ты поражен, увидев всё это? Могу рассказать, если тебе интересно. — произнес Сент-Джонс, и Деймон изо всех сил пытался в этот момент, слушая надоедливую загадочность его издевающегося голоса, управлять своими эмоциями, но они мелькали холодным льдом в его синих, проявляющих бешенную неприязнь зрачках. Энзо и сам не удержался, вновь просмотрев прекрасных девушек, что из-за неловкости и незнания последующих действий жались друг к другу. Сальваторе же, чье внимание было трудно заполучить лишь до отвращения приевшимся видом полуобнаженного тела, заметил в тени, чуть подальше от них, крупный силуэт парня, явно пришедшего сюда в компании неперестающего удивлять своим сумасшедствием и непредсказуемостью Сент-Джонса.

— Ничего не хочу знать. Просто проваливай отсюда. — как можно спокойнее высказался Деймон, зная, что мирного настроя для переговоров в нем хватит максимум на пару минут. На его слова, хрипловатые и едва скрывающие всю свою злость, последовала очередная омерзительная для терпения брюнета усмешка, и высокий крепкий парень с каменным лицом сделал несколько шагов ближе к ним, позволяя Деймону очень четко разглядеть в стальной хватки его сильной руки пистолет.

— Я уйду. Но сразу после твоего выбора. Знаешь, мне нравится это местечко… — протяжно выговорил Энзо, театрально оглядевшись вокруг себя и задержав взгляд на пустующей барной стойке. — Много алкоголя, наркотиков и секса. Это своего рода олицетворение всей твоей жизни. И самое интересное, что в этом клубе тебя любят, уважают. А ведь такое происходит только в этом мелком гнилом заведении… Есть ли хоть кто-то, кто испытывает к тебе то же самое в реальном взрослом мире? Кто воспринимает тебя всерьез?

— Если ты собрался читать мне психологические лекции, то спешу тебя огорчить. Мне похрен. Это так не действует. — серьезно выпалил Сальваторе, на миг заставив Энзо замолчать и снова улыбнуться, с огромной душевной радостью раздражая стовшего перед ним с напряжением в каждой мыщце Деймона.

— Ты создал свой собственный мирок, где всем руководишь только ты. — продолжил Сент-Джонс, словно другим парнем не было сказано ни единого слова. Он проигнорировал его, и Сальваторе поступил аналогично, без предупреждений пройдя к бару и возвращаясь обратно на мрачный и безмолвный танцпол к толпе тихо плачущих девушек и Энзо уже с полным стаканом элитного виски. Брюнет демонстративно проявлял свое равнодушие, делая мелкие глотки остужающего его встревоженный ненавистью пыл алкоголя. — Ты стараешься быть лидиром, но так ли тебе это необходимо?

— Заканчивай со словесной прелюдией. Начинай ебать мои мозги. — грубо отозвался Деймон и, выпив всё содержимое стакана до дна, ослабил свою ладонь, позволяя ему упасть на пол, разлетаясь мелкими крошками стекла под ногами. Несколько притихших девушек зажмурились от неожиданности и режущего слух звука, но никто не обратил на них внимания.

— Мне говорили, что правда способна добираться до самой больной глубинки человека… — Энзо не скрыл свою улыбку и еле заметно послал кивок крепкому парню, что размеренным шагом подошел еще ближе и встал напротив переглянувшихся между собой девушек. — Сейчас многое зависит от тебя, Деймон. Выжить сможет лишь одна. Выбери. Только одной из всех этих красивых идиоток, сломавших себе жизнь, удастся остаться живой.

— Кажется, кто-то пересмотрел «Пилу». — язвительно бросил Деймон, и его губ коснулась коварная улыбка, адресованная лишь Энзо. Однако Сент-Джонс не нашел ничего позитивного во фразе брюнета, что с мучительными искрами сомнения и недоумевания смотрел на не менее взволнованных девушек. Сальваторе знал, какой удивительной честностью и влиятельностью обладает странный парень напротив, но также совершенно точно знал, что наравне со своей непредсказуемостью и внезапностью Энзо точно чего-то хочет от самого Деймона. И страдают другие. Энзо очередным кивком приказал крепкому незнакому для Сальваторе типу приступить к дальнейшему действию, и он, не меняя монотонного безразличия своего лица на какие-либо проявления эмоций, вытянул перед собой руку с пистолетом, приготовившись нажать на курок. Деймон, замешкавшись и абсолютно не понимая того, как ему следует поступить, вновь оглядел трясущихся от истерической паники и предчувствия чьей-то неминуемой смерти девушек, уделив особый взгляд в упор смотрящей на него с мольбой Лекси. Сент-Джонс снова усмехнулся, разнося этот ужасный звук главенства и возможности иметь власть над поступками и решениями Деймона по пустынному и почти неосвещаемому помещению клуба глухим эхо. Смятение. Сомнения. Страх. Сам Сальваторе подивился тому, что каким-то странным образом внутри него, казалось бы, равнодушного и стойкого, смогли смешаться в один ком нерешительности эти чувства. — Подожди. Я знаю, кто это будет.

— Ну? — выжидающе изогнув бровь и предвкушая с улыбкой победителя следующий миг, выпалил Сент-Джонс. Деймон, сделав глубокий вдох и никак не осознавая того безумства и безрассудства, что он делает, медленно приблизился к невысокой худой шатенке с чересчур выразительными чертами лица и острым носом. Он не совсем четко помнил при каких обстоятельствах эта девушка попала в этот клуб и так же не мог понять, почему подошел именно к ней, что инстинктивно выдала облегченную, поистине счастливую улыбку. Она с ярким блеском еще недавно рыдающих глаз с благодарностью взглянула на него, и Деймон, понимая, что сделал это не ради ее спасения, отвел тревожный голубой взгляд, чтобы не видеть такую обнадеживающую радость. Глянув на Энзо, не ожидающего подобный выбор, Деймон демонстративно провел ладонью по волнистым волосам во всю улыбающей стриптезерши и, отдернув руку, отступил на шаг назад.

— Она. Я выбираю ее. Никки. — серьезно произнес Деймон, боясь выдать уничтожающего и сжимающего все его внутренности страха, что заставлял сердце чаще биться в неконтролируемом ритме, который с болью отдавался в голове. Ухмылка. Смешок. Блеск коварно смотрящих насквозь него темных глаз.

— Славно. — это слово, скорее лишь еле различимый звук слился во что-то единое, резкое и слишком быстрое, чтобы запечатлить хоть какой-то его миг, с шумным выстрелом после того, как высокий человек слишком крепкого телосложения без раздумий принял голос Сент-Джонса как команду и прицелился в выбранную Деймоном девушку. Она упала замертво на виду у всех ошарашенных произошедшим глаз. Не было ни криков, ни визгов, ни плача. Ровным счетом ничего в той жуткой и плотной тишине. Худое, в почти ничего не закрывающем нижнем синим белье тело благодаря точному прицелу было убито метким выстрелом в сердце, и на гладкой бледной коже за пару секунд образовалась крупная лужица темно-бордовой крови, разрастаясь по полу подобно напряжению между всеми теми, кто не встретил смерть. Даже и раз не взглянув на сраженное пулей тело убитой, Сальваторе таращился исключительно на Энзо, который после одного лишь выстрела сразу переменился в лице, попрощавшись будто раз и навсегда со всей таинственностью и издевкой в себе. Тот, кто всего минуту назад разрезал тишину шумом оружия, беззвучно и по-прежнему бесчувственно развернулся и побрел к выходу, оставив всё молчание лишь на Сент-Джонса, переглядывающегося с Деймоном. — Молодец. — слишком твердо сказал Энзо, и брюнет уловил совсем новую, незнакомую ему ранее тональность этого голоса, решительного и будто… Гордящегося. — Можете идти.

— Какого черта? — когда девушки, чьи всхлипывания и тяжелые вздохи словно по шелчку смолкли, разбрелись прочь от танцпола, походя на стадо несобранных и перепуганных сигнальным звуком овец, спросил Деймон, прочно сковывая в цепи бунтарную и рвущуюся наружу ярость. Он краем глаза заметил, что Лекси, шок который был намного больше остальных, напоследок взглянула на него с небывалым уважением и благодарностью. Не той, какая несколько мгновений назад плескалась в туповатом лице Никки, а той, которая корила и любила одновременно. — Зачем ты это сделал?

— Это была проверка. — только и сообщил он. Сальваторе устало закатил глаза и цыкнул. — На яхте сложилась весьма… Забавная ситуация. Но…

— Забавная? — вспыльчиво переспросил Деймон, под давлением злобы сузив потемневшие прожигающей синевой глаза. — У тебя действительно не все дома, чувак.

— Я не договорил. — быстро осадил его Энзо. — Когда мы достигли нужного доверия, мы снова усомнились друг в друге. Это проверка была необходима сейчас. Ты глуп, избалован и слишком агрессивен. Но ты сообразителен и рискован. Это плюс. Я до последнего момента не знал, как ты поступишь. Твои переглядки с Лекси, нервозная ухмылка… По сути, ты должен был спасти ее. Но ты здраво оценил ситуацию, взвесив все обстоятельства. Ты догадался, что вместе со мной тут кроется подвох. Ты не разочаровал меня. Увидимся позже.

Его темный силуэт направился к выходу, не произнеся и слова больше, и, удаляясь от Деймона всё дальше и дальше, он словно соскребал со стен пустого клуба всю черноту и ужас, затягивая ее вслед за собой. Сальваторе, нахмурив брови и совершенно не понимая ничего, что мог бы иметь ввиду не перестающий его убеждать в своем психическом расстройстве парень, смотрел ему вслед. И только потом он посмотрел на возвышающуюся неподалеку от него барную стойку, где прям-таки кричала и привлекала к себе его рассеянное внимание темно-серая папка. На этот раз состоявшая куда больше, чем из одного листа. Взяв ее в руке и почуяв внушительный вес, Деймон хаотично перелистывал некоторые страницы, где мельтешили какие-то пометки, записи, бумаги и картинки. И чаще всех символов, слов и знаков мелькало среди кипельно-белых листов с черными строчками заставившее его довольно улыбнуться уголком губ слово — «O’hara Bank».

Лили, покончив с горячим, крепким чаем, что наполнил легким цветочным ароматом всю кухню, поднялась из-за стола, собираясь наперекор тревожущим ее сознание мыслям поддаться отдыху, оказавшись в своей хоть и дальней, забытой, но уютной комнате. Она сделала шаг на первую ступеньку изящной стеклянной лестницы и поспешно отошла назад, в молчании поникшего, мрачного дома различив тоненький звук тихого плача. Женщина, выбирая между волнительным сочувствием и страхом, устремила свой путь на услышанный звук, и ноги сами привели ее к ванной комнате, возле приоткрытой двери которой, опустившись на пол и прислонившись к ней, сидела Елена. Она обнялась с коленями, уткнув в них голову, словно пытаясь зажать внутри себя заставляющую ее тело содрогаться от слез внутреннюю боль. Она плакала, но прятала заплаканное, перепачканное тушью лицо. Отчаяние. Растерянность. Печаль. Всё это тяжелой пеленой поселилось в ванной комнате, где вместе с частыми, лихорадочными всхлипами ее истерики звучал слабый шорох тонкой струей льющейся из краны воды.

— Боже мой! Елена, что стряслось? — явно запаниковав перед видом этой совсем беззащитной, так сильно поддавшейся горечи девушки, воскликнула Лили, ворвавшись в ванну и сразу же опустившись на колени перед шатенкой. Она аккуратно коснулась ее плеча и пыталась осторожно приподнять ее голову, мягко требуя, чтобы та посмотрела ей в глаза. Гилберт, даже не стараясь сопротивляться рыданиям, взглянула на перепуганную таким поведением Елены женщину и рукой попробывала вытереть слезы, но взамен этого лишь оставила ярко-черный след на ладони. — Боже… Что стряслось?

— Это ужасно… — почти сорвавшимся голосом совсем неразборчиво проговорила шатенка, с помощью Лили пытаясь подняться на ноги и подойти к раковине, чтобы умыться и расстаться с придающим больше жалости ее грустному лицу видом. — Деймон… Он… Он не простит меня! Этого не должно было случится! Он этого не хотел… Мы не были готовы… Боже!

— Елена, объясни, что случилось! — настойчиво произнесла Лили, не понимая ничего из постоянно прерывающихся слов девушки.

— Две полоски… Черт! Черт! Черт! Этого не должно было быть… Я беременна. — Гилберт смогла остановить непрекращающийся плачь, какой исходил из самой груди, из кома паники в горле, лишь ледяной водой из-под крана, и смывшийся испорченный мякияж смог лишить ее того ужасающего вида неконтролируемой истерики. Но глаза по-прежнему были печальны, в них читалась неподдельная растерянность.

— Елена, прошу тебя, солнышко, успокойся… Всё хорошо… Слышишь? Всё будет хорошо… — успокаивающе сказала Лили, но внутри нее самой проснулось трепетное переживание. Она с искренностью приобняла наконец-то немного затихшую девушку, и с нежным пониманием в своих выпученных глазах посмотрела в ее лицо, заплаканное, уставшее, испуганное и до боли знакомое. В воспоминаниях всплыло точно такое же отчаяние, отразившееся когда-то в зеркале. — Всё хорошо… Вот так. Успокойся. Ничего, как ты сказала, ужасного здесь нет. Знаешь, я тоже была очень напугана, когда узнала. Слышишь? Это нормально. Я тоже боялась, тоже не знала какая на это будет реакция. Но всё было замечательно! Ты даже не представляешь, какая радость, когда в жизни появляется маленький малыш! Всё хорошо… Каждая женщина через такое проходит. С чего ты решила, что это ужасно? Боже… Всё будет отлично, уверяю.

— Лили… — тихо проговорила ее имя Елена, одним своим голосом остановив отвлекающую и пытающуюся угомонить ее внутренние тревоги тираду. — Думаете, мне нужно всё рассказать Деймону?

— Понимаешь… — немного оторопев, сказала она, выдерживая небольшую паузу, чтобы подобрать слова. — Я не буду заставлять тебя всё сразу выкладывать. И не буду делать этого сама. Ты с одного его взгляда поймешь, что он готов это услышать. Ты почувствуешь нужный момент. Ну же… Перестань плакать. — женщина снова приобняла Елену, но та,чувствуя как внутри вновь и вновь взрывается убивающее чувство, вызывающее нескончаемые слезы, заключила Лили в крепкое объятие, простояв с ней так, в полном молчании и нужном тепле, где-то пару минут.

— Вы соревнуетесь, кто лучше меня удивит? Что за херня? — раздался немного сиплый, возмущенный голос, выдернувший Елену из мыслей и вынудивший резко отпрянуть от Лили, которая без звука опустила глаза в пол и покинула ванную комнату. Деймон с непониманием проводил ее голубыми чуть прищуренными глазами и вопросительно уставился на Елену, чьи заплаканные карие глаза были до невыносимости наполнены грустью, и ее лицо, немного покрасневшее, выражало слишком сильные и непонятные для него эмоции. — Что случилось? Что тут произошло…

— Всё нормально… Просто был на удивление отвратительный день. — как можно четче объяснила Елена, в наигранном спокойствии своего голоса пытаясь не выдать рвущегося наружу отчаянного крика. И Деймон, только согласительно кивнув и нервно усмехнувшись, подошел к ней ближе, прижав ее хрупкое тело к себе и крепко-крепко обняв, после всего произошедшего нуждаясь в ее понимании, теплоте и радости, что все-таки смогла ее покинуть. Он обнимал ее со всей нежностью, какая могла бы быть в его черством и чересчур запутанным для разумов других людей сердцем, и безо всяких слов передавал Гилберт свою любовь. Безбашенную, капризную, болезненную, но любовь. Но Елена по-прежнему прятала за спиной показывающий две красные полоски тест, сжимая его в своей руке.

Комментарий к Глава 22

Что же, не пошла против ваших желаний… Ликуйте, Елена беременна. Но и не стоит рано радоваться 😈 Возможно, вам хочется добавить что-то еще? Это помогает с построением сюжета и его развязки. Очень-очень жду ваших отзывов)) 😊

P.s. Надеюсь глава вам понравилась, потому что писала ее, честно признаюсь, на эмоциях…

========== Глава 23 ==========

Проведя кончиками пальцев по каштановым, спадающим тонкими прядями на подушку волосам Елены, Деймон нежно, едва касаясь, поцеловал ее в висок и осторожно встал с кровати, стараясь не потревожить ее сон. Яркое утреннее солнце не могло прорваться сквозь темноту плотных штор их спальни, и во всей комнате чувствовалась легкая прохлада. Он с забавным любопытством наблюдал за ее чуть вздрагивающими ресницами, но встав в этот день намного раньше обычного, ему нужно было выполнить надоедливый тур по домам ничего не знающих о новом деле Сент-Джонса друзей, хотя ему непоборимо хотелось побыть еще рядом с ней, смотреть на ее крепкий, но явно тревожный сон, ловить ее легкий утонченный аромат. Поднявшись с кровати и накинув на себя черную рубашку, он обернулся, чтобы еще раз полюбоваться ее стройным телом, закутанным в темную шелковую простынь, и умиротворенное личико, мило улыбающееся во сне. На лице Деймона промелькнула едва заметная улыбка, которая раз и навсегда согрела бы сердце Елены, но, к сожалению, она ее так и не увидела, лишь удобнее устроившись на кровати. Однако стоило только Сальваторе отвернуться и тихими медленными шагами направиться к двери, как он услышал тихое дребезжание телефона шатенки на прикроватной тумбочке. Гилберт, словно ее с силой вытолкнули в бодрую реальность, резко открыла глаза и села на кровати, оглядываясь вокруг себя и пытаясь поправить тонкие бретельки светло-голубого топа пижамы. Она, с распахнутыми наперекор еще неотпускающей, окутавшей ее заспанное лицо дремоте карими глазами, посмотрела на в спешке отключившего будильник на ее телефоне Деймона и мило улыбнулась, поцеловав его в щеку, когда он сел на край кровати рядом и взял ее за руку.

— Зачем тебе будильник так рано? — с той же неподдельной заботой в ярко-голубых глазах смотря на нее, негромко спросил брюнет, с нежностью крепко сжав ее ладонь.

— У меня есть кое-какие дела. Не хотела долго спать… — ответила она еще немного сиплым, слабым после сна голосом, и глянула на часы, подметив, что Деймон тоже резко вслед за ней повернулся к ним.

— Знаешь, это странно, но с тобой утром я могу быть счастлив даже без секса ночью. — Деймон, нахально ухмыльнувшись, вновь покинул кровать и поплелся к висевшему на стене в золотисто-винтажной раме зеркалу, одну за другой застегивая мелкие пуговицы на своей рубашке. Он повернулся к Елене, но она с шутливым возмущением приподняла брови.

— Это был комплимент? Или укоризненное замечание из-за того, что у нас этой ночью не было секса? — вопросительно выпалила Гилберт, продолжая прожигать парня любопытным и игривым взглядом.

— Это было милое признание того, что я счастлив с тобой. Жаль, что ты не поняла. — ворчливо отозвался он. — Кстати, как ты? Вчера ты была не в лучшем состоянии… Может ты скрыла от меня пару бутылочек выпитого шампанского на яхте?

— Нет… Я почти не пила. — честно признавшись, твердо возразила Елена и сделала самое серьезное и ответственное лицо, чем вызвала у Сальваторе усмешку, который наблюдал за странным поведением девушки, пытающейся казаться весьма стойкой и позитивной. — Это всё морская болезнь. Даже Кэр не стала со мной спорить.

— Ну если даже Кэр… — сквозь появившийся из-за прежней воинственности и несобранности шатенки смех, повторил Деймон. — Тогда выход один. Не лезь к морю. Но вот что насчет земли? Может сходим сегодня куда-нибудь, когда я освобожусь?

— Я даже не знаю… Вчера вечером, когда ты был в душе, мне звонила мама… — немного замявшись, издалека начала говорить Гилберт, но парень быстро подловил ход ее мыслей и, недовольно хмыкнув, закатил глаза. — Она спрашивала меня о встречи… В общем, мои родители хотят навестить нас сегодня.

— Давай скажем правду. Твои родители хотят припылить сюда, наговорить много нелестных гадостей, а потом убраться отсюда ко всем чертям, потому что я так захочу в скором времени их прибывания. — Деймон с большим раздражением произнес это и, напоследок проведя по темным как смоль волосам рукой, отошел от зеркала, вновь приблизившись к Елене. Он с ответной радостно-умиленной ухмылкой посмотрел на счастливо улыбающуюся Гилберт и снова поцеловал ее слишком быстро и невинно в щеку. — Ладно. Делай, что хочешь, малышка. Они могут приехать, но если они снова сделают то, что мне очень-очень не понравится… Я не буду себя контролировать. Договорились? Увидимся. Люблю тебя.

Деймон, еще около десяти минут пометавшись по дому в поисках каких-то вещей и захватив из сейфа своей комнаты некоторые важные бумаги, в спешке отправился в усадьбу Майклсонов, чьё набухающее любопытство без терпения ожидало новостей про дело Сент-Джонса. Он ушел слишком быстро и торопливо, громко захлопнув дверь, и Елена умиленно улыбнулась его суетливо уходящему силуэту, замечая, как сильно Сальваторе чем-то окрылен и встревожен одновременно. Однако и сама Гилберт не могла похвастаться своим отличительным спокойствием, особенно теперь, когда все ее мысли и раздумья, будь они хорошими или плохими, сводились лишь к одному — ребенок. Конечно, эту ситуацию она могла разглядывать под правельным углом, с положительными эмоциями и трепетными волнениями, но и были причины для того, что действительно заставляло чувствовать неугомонное беспокойство. С одной стороны, иметь маленького, прекрасного малыша мечтает каждая девушка хоть раз в своей жизни, но боязнь быть отвергнутой, ненужной, не понятой была сильнее того типичного ожидания и радости. Елена совершенно не знала как ей быть дальше. Она понятия не имела о том, что ей следует делать, что нет, и главным ужасом в ее голове была мысль, нагло и беспощадно твердящая о правдивом нежелании Деймона создавать семью, чтобы увязнуть в серых буднях и отцовских заботах. Это был не тот человек, который мог бы отрезать все нити, связывающие его с обществом, и стать крепкой и безопасной стеной для своего ребенка и жены, отказавшись от собственных предпочтений и желаний. Нет. Только не Деймон Сальваторе. Разгульный, не знающий каких-либо правил и ограничений красавчик, живущий лишь на шуме веселых вечеринок и бесконечном внимании не всегда приличных дам. Но Елена изо всех сил гнала все подобные размышления прочь от себя, зная что в ближайшие часы дня никак не сможет что-то рассказать ему, и теперь ей самой необходимо было разобраться с этим.

Шатенка, не долго вылеживая в уютной кровати, быстро привела себя в порядок и спустилась вниз, на кухню, здраво понимая, что вечерний ужин с ее внезапно настигнувшей своим визитом семьей требует хороших, но главное вкусных блюд. Девушка с изучающим взглядом внимательных карих глаз просканировала продукты в холодильнике и, выбрав некоторые и отнеся их на стол для приготовления, едва избежала столкновения с зашедшей на кухню Лили.

— Осторожнее, Елена… — мягко проговорила женщина, помогая ей аккуратно вызволить из рук чуть ни рухнувшие на пол ингридиенты. Девушка с еле заметной улыбкой рассмотрела Лили и забавный синий халат на ней, который делал весь ее обычный и незатейливый вид слишком домашним, странным и абсолютно незнакомым. Гилберт еще никогда не удавалось видеть эту женщину, что и без того была почти чужой, в таком простом настрое, в котором не было месту ни чересчур добродушной вежливой улыбке, ни высоко поднятым волосам, ни скромному элегантному платью, что своим идеальным состоянием и серьезностью могло отпугнуть людей. Только не сейчас, не в этот миг, когда она совсем по-иному стояла в нескольких шагах от Елены и излучала невидимое, неизведанное тепло, которое медленно и плавно рассеявалось по всей просторной кухни, заполняя ее собой, своим настроем и необыкновенностью.

— Простите, просто я Вас совсем не заметила… — растерянно глядя перед собой, виновато сказала Гилберт, извиняясь за столкновение, которое едва ли они смогли избежать. Она нервозно начала перебирать тонкие веточки укропа на столе, пока Лили с улыбкой не отложила его в сторону, получая нелепый смешок шатенки.

— Всё нормально. — убедила ее женщина и, поймав тот слабый, хиленький огонек то ли сомнения, то ли боязни в темных зрачках, быстро вернула позитивный румянец на щеках и приложила максимум усилий, чтобы их разговор не прибежал к ужасно неудобному тупику. — Ты собралась что-то готовить?

— Да. Сегодня должен быть ужин с моими родителями, но… Я вовсе не знаю, что приготовить. — пропуская в собственном голосе печальные нотки неуверенности, Елена с задумчивостью в сосредоточенном взгляде прошлась по всей кухне и с тяжелым вздохом вновь уставилась на не менее озадаченную Лили.

— Обычно в подобных случаях заказывают пиццу… — обреченно выпалила она. — Но, видимо, это особенный случай.

— Однако в любом случае, когда за одним столом собираются мои родители и Деймон, весь ужин сводится к самому ужасному скандалу, поэтому мои переживания насчет еды напрасны. Увы, но это всегда так. — девушка с осторожностью достала из шкафа кухонного гарнитура посуду и, продолжая мысленно тонуть в своих раздумьях, что со злорадствующими сомнениями не покидали ее голову, устремила заинтересованные глаза на Лили, которая в этот миг после ее слов улыбнулась уголком рта. И в этой странной полу-улыбке промелькнула знакомая Елене искорка огненного жизнелюбия и самодовольства, какая проглядывала лишь на губах Деймона, чей приторный и столь необходимый вкус она мгновенно вспомнила.

— Он еще в детстве терпеть не мог семейный ужин. Не знаю почему, ведь он рос в довольно-таки аристократичной среде, но Деймон ненавидел все красивые и богатые сборы людей за столом. Ему это было неуютно. — пояснила Лили, и ее глаза с приторной нежностью воспоминаний затерялись в пустоте, смотря лишь перед собой.

— А всё, что Деймон считает неуютным, он это ненавидит… — с полным спокойствием сказала Елена, постепенно принимаясь за кухонную суету, которая сопровождалась бесполезным метанием Лили между шкафов и ненужными движениями возле стола. Тихо включив телевизор, едва распространяя его звук, девушка наконец-то остановилась на одном месте и с осознанием полной несобранности перевела дыхание, осмотревшись вокруг. Почувствовав легкое головокружение, она старалась ненадолго успокоить безумную вереницу мыслей, и Лили, встревоженно оглядев ее чуть побледневшее лицо, протянула стакан прохладной воды.

— Ты ему уже говорила? — боясь, что ее вопрос плохо повлияет на шатенку и ответ будет весьма смущенным, спросила женщина, с опасливой аккуратностью подбирая слова.

— Нет… Еще нет. — как можно увереннее и беззаботнее выпалила Гилберт, сама понимая, как предательски дрожит ее слабый голос и выдает всё внутреннее беспокойство, вынуждая Лили понимающе улыбаться. — Что насчет десерта? Может тирамису? Правда… Я не уверена, что идеально знаю этот рецепт, но Деймон его очень любит.

— Правда? — удивленно приподняв брови так, как не смогла бы сделать ни одна фальшивая эмоция, вопросительно произнесла Лили, с демонстрирующей легкий шок дымкой на выпученных глазах таращась на Елену. — Это весьма забавно. В детстве он тоже любил тирамису. Я иногда рассказывала ему, что постоянно хотела это есть, когда он еще не родился. Я и подумать не могла, что он до сих пор это помнит…

— Если быть честной, то я этого действительно не знала. Он ничего мне об этом не говорил. — пожав плечами, просто ответила девушка. Но внутри нее, где-то в самом укромном местечке ее души, заискрился маленький кусочек искренней радости и небывалого восторга. Она ощущала, как внутри нее медленно просыпается счастье, словно, тихо чихая, разбегается по ее коже. Елена изо всех сил пыталась сохранять невозмутимое выражение лица, однако исходившая от самого сердца довольная улыбка наперекор ее поддельному спокойствию лезла наружу и криво ложилась на ее немного сжатые губы. — А Вы останетесь на ужин?

— Извини, но нет… Я правда хотела бы, но не смогу. У меня слишком много дел на сегодняшний вечер. И к тому же… Вряд ли мне стоило бы встречаться за одним столом с твоими родителями. Это выглядело бы нелепо, согласись. Деймон не в самых замечательных отношениях с ними, и мое пресутствие, которое раздражает его самого, будет лишним. — вновь опустив глаза, отговорилась женщина.

— Мне жаль, что Вас не будет вечером. Я понимаю Деймона и пытаюсь всегда его поддерживать, потому что знаю, как ему трудно, но… Но он не испытывает к Вам ненависти. Обида. Не больше. — возразила Елена, продолжая делать сложный выбор между решением завести слишком душевный и близкий разговор и резкой сменой темы их диалога на глупое и совершенно бессмысленное обсуждение дальнейшего приготовления каких-либо блюд. И всё-таки выбрав вовсе не второе, шатенка с очередным шумным выдохом посмотрела на Лили, пытаясь вновь уловить в ее добром лице недостающую частичку Деймона, но в обоюдно устремленных на нее зрачках не было ничего, кроме ласковой мягкости и понимания. — В отличие от него у меня была мать. У меня было двое родителей, но поверьте, мне совсем не повезло. Да, я благодарна за то, что они есть у меня. Они подарили мне жизнь, обеспечили ее, воспитали меня, но… Но я никогда не чувствовала их близость. Отец постоянно занят, а мама… Мы никогда не готовили бы так на кухне, как сейчас, разговаривая и просто смеясь над всеми глупостями. Нет. Она всегда пыталась научить меня жить лишь так, как правильно. Я должна делать лишь то, как это посчитает нужным общество. И делать это так, как будет лучше другим. Она никогда не поддерживала меня, и постоянно ругала за то, что я думаю не о том. Мне совсем не с кем поговорить. В моей жизни был только один единственный человек, которому я могла доверять, и от которого я всегда могла бы получить поддержку. И это Деймон. Но сейчас… Я не хочу грузить его своими мелкими проблемами, когда у него появились свои. Серьёзные. Всю мою жизнь у меня даже не было ни одной лучшей подруги, потому что моя мама говорила, чтобы я не верила чужим людям, не подпускала их к себе. Все друзья Деймона… Они не поймут меня. И никогда не понимали. Мы слишком разные. И я чувствую себя особенно жалкой, когда вижу чьё-то понимание лишь в непутевой матери моего парня. Я не хочу Вас обидеть, но это так. И… В общем, это ужасно. Ужасно, когда рядом есть все и одновременно нет никого. Это трудно объяснить.

— Мне это объяснять и не нужно. — твердо проговорила Лили, и Елена сразу же повернулась к ней, отвлекаясь от усердной нарезки овощей, словно по воздуху уловив какую-то волну, колебание в словах женщины, голос которой прозвучал подобно печальной и пронизывающей сердце резким ударом мелодии. — Я знаю как это.

На какой-то еле уловимый ими двумя миг, который был словно темной болотной трясиной затянут в омут помрачневшей тишины, развевающей по воздуху накаляющие напряжение невидимые волны, Лили и Елена стояли без единого звука, всматриваясь в глаза друг друга. Понимание. Неудобство. Нервозность. Всё это ярким светом вспыхнуло внутри непоколебимо держащей улыбку на лице женщины, и она, явно намереваясь добавить что-то еще, слишком по-уникальному интимное и душевное, резко отвернулась в сторону окна, когда Гилберт сорвалась с места и устремилась к входной двери, что пропускала сквозь свое плотное стальное полотно настойчивый стук.

— Сейчас открою! — громко предупредила девушка, быстрыми шагами приближаясь к источнику звука, что нестерпимо просился внутрь. Она резко открыла дверь, пытаясь одновременно привести в порядок свой внешний вид, вновь пригладив непослушные каштановые волосы. Однако ей было достаточно лишь одного единственного взгляда на стоявшую у порога Кэтрин, чтобы появившаяся с вежливостью гостеприимная улыбка обратилась в недовольство на посерьезневшем лице. Елена с заметной робостью в глазах осмотрела ту лидирующую ухмылку Пирс, которая выражала ничто иное, как немыслимую дерзость ее стойкого злорадства, с каким будто сверху вниз она ответно таращилась на нее. Столько самодовольства, наглости, уверенности и гордости сияло в ее темных зрачках чуть сузившихся совсем по-кошачьи глаз, и полное спокойствие в ее осанчатом силуэте подобно какой-то полюбившейся людям статуе возвысилось перед Гилберт, гордо приподняв голову. Брезгливость, коварство и ненависть. Всё это разом могло промелькнуть в костре мелких демонов, горящим за этим фальшиво милым и красивым лицом. Кэтрин демонстративно без интереса, но с презрением заглянула в дом через плечо Елены, красиво отбросив назад несколько идеальных волнистых локонов своих темных волос, а потом вновь устремила внимание на застывшую перед ней девушку, которая словно не подвластно чужим глазам сжалась в маленький пугливый комочек, боясь даже шумного дыхания будто хищно поедающей ее глазами Пирс.

— Привет, дорогуша. — мягко и абсолютно спокойно произнесла Кэтрин, с фальшивой любезностью улыбаясь Елене в лицо, но обе эти девушки, сверля друг друга ненавистными взглядами, излучали лишь обоюдную неприязнь. Гилберт, чувствуя внутри опустошающую растерянность, закрыла собой дверной проем, когда Кэтрин уже намеревалась сделать шаг вперед.

— Деймона нет. Тебе нечего здесь делать. Убирайся. — сквозь зубы процедила Елена, всем своим разумом понимая, как наивно и несмело прозвучали ее слова, произнесенные тревожно дрожащим голосом, выдающим панику перед той идеальной особой, что с высока смотрела на всю ее детскую нелепость.

— Это очень радушно с твоей стороны, но нам нужно поговорить. Я пришла не к Деймону, а к тебе. — немного хрипло сказала Пирс и плечом прислонилась к дверному косяку, прекрасно осознавая, что девушка напротив с испугом и обидой на лице ни за что на свете не пропустит ее внутрь дома, продолжая испепелять еле собравшейся в карих зрачках жесткостью.

— Нам не о чем говорить. Проваливай, Кэтрин. — пытаясь не сдаваться перед лихорадочно скачущим в груди сердцем, твердо ответила Елена, произнося имя девушки с особым предвзятым тоном, однако на это кудрявая шатенка лишь тихо усмехнулась и отвела в сторону хитрый взгляд.

— Пойми. Я не собираюсь устраивать разборки. Ясно? Нам просто нужно поговорить. Это важно. По крайней мере, так считает Деймон. Если ты не хочешь обсуждать это со мной, значит тебе все равно придется делать это с ним. — настойчиво разъяснила она, протягивая Гилберт небольшую красную папку, которую сама Елена совсем не заметила до этого момента в ее руках и продолжила игнорировать попытки Кэтрин вручить ей какие-то хранящиеся под темной обложкой бумаги.

— Я не понимаю о чем ты. Мне плевать на тебя и на то, что ты испытываешь к Деймону. Просто уйди отсюда.

— Боже, ну почему мне приходится иметь дело с такой тупой дурой? — устало закатив глаза, взмолилась Пирс и недовольно хмыкнула. — Знаешь, я и мои отношения с Деймоном тебя никак не касаются. Просто возьми эту гребаную папку и жди, когда он сам тебе все объяснит!

— Нет. Это ты забери гребаную папку и проваливай как можно быстрее прочь от меня и этого дома. — злостно прошипела Елена, едва сдерживая набухающие внутри эмоции, что с каждым новым блеском в игриво прищуренных глазках Кэтрин желали взорваться и выйти наружу несдерживаемым потоком яростной истерики и возмущения.

— А ведь у малышки Гилберт голосок прорезался… Давно ли ты перестала рыдать из-за всякой херни? Или у тебя психические припадки только через определенный промежуток времени вспыхивают? — словно провоцируя ее своими издевками, негромко и грубо выпалила Кэтрин, и Елена, совсем не зная, что было бы разумнее ей ответить, вопреки устремленным на нее сверкающим, демоническим, насмехающимся блеском темным глазам сохраняя спокойствие. Шатенка, шумно задышав, разнося этот тихий звук по пустому молчаливому пространству коридора, плотно сжала губы, пытаясь побороть внутри себя возродившуюся бурю загоревшихся чувств, и решительно дернула за дверную ручку, собираясь захлопнуть дверь перед самым носом ухмыляющейся Пирс, но не успела она издать шумный захлопывающийся грохот, как Кэтрин носком черных ботильонов быстро предотвратила закрытие. — Ты не подходишь для такой жизни, Еленочка. От тебя сплошные проблемы. Деймон знает, что делает. И было бы разумно наконец-то просто тебя бросить. Хотя бы для того, чтобы было на одну проблему меньше.

— Убирайся. — только и ответила Елена, с едва тлеющим достоинством выдержав на себе пристальный, изучающий взгляд Кэтрин. Тишина. Она прожгла каждую клеточку кожи на невольно задрожавшем теле Гилберт, и напряжение с каждой мгновенно пролетевшей секундой наращивало свою опасную плотность между девушками. И только легкий, совсем беззаботный и на удивление невинный смешок Пирс вывел Елену из странного оцепенения, возвращая ее в реальность и тем же временем выгоняя из мира собственных злорадствующих мыслей, которые вынуждали проговаривать про себя услышанное снова и снова. Серьезный разговор. Проблемы. Не та жизнь. Бросить. Всё вместе смешалось в ее голове, и все догадки, неслышные другим слова подобно однородной массе растворялись друг в друге. Кэтрин медленно развернулась и покинула крыльцо уверенными широкими шагами, будто оставляя за собой громоздкие следы, которые огромными шипами проростали вокруг двери и стоявшей около нее Елены, навечно заключая ее в этом мрачном доме и отдавая на расправу нещадным страхам и мыслям. Но на кухне послышался звук шипящего масла и звон металлической кастрюли, и Гилберт медленно вспоминала о том, что возле плиты ее по-прежнему ждет то ли фальшиво, то ли правдиво добрая женщина с невероятно грустными и такими же неоправданно добрыми глазами. Женщина, которая подарила жизнь самому близкому и нужному Елене человеку. Деймон. Такие глубокие и загадочные синие глаза. Такая простая и жестокая боль в них. Девушка чувствовала новое головокружение и легкие признаки тошноты, заставившие ее снова изменится в лице, подпустив к нему печаль и задумчивость.

Время, видимо, торопилось в аэропорт, боясь опоздать и навсегда потерять важную поездку, ведь другого объяснения для столь скоротечного дня и не существовало. Яркое солнце скрылось за сумрачным полотном вечереющего неба незаметно для красивых и всё-таки тоскливых карих глаз Елены, что весь день провела в суете и с искренним смехом на кухне вместе с Лили. Запланированные блюда были готовы, в огромной столовой их с Деймоном дома зажегся яркий свет хрустальной люстры, откинувшей свою тень на изысканно темные стены, круглый стол был переполнен посудой, а двое родных людей уже наслаждались дорогим и неповтримым вкусом элитного красного вина, с любопытством и неким недоверием оглядывая яркими пятнами лежащую на белоснежной скатерти еду. Вокруг царил только присущей всему словно нахмурившемуся дому мрак и взаимное молчание, поселившее в столовой неприятное неудобство, пропускающее исключительно тихий звук соприкасновение стеклянных бокалов с поверхностью стола.

— Всеми обожаемый Сальватор даже не соизволил явиться на ужин? — с ярко проглядывающими нотками сарказма произнес Джон, и его голос звучал с небольшой хрипотцой после долгого безмолвия. Изобель, разборчиво вглядываясь в тарелку и как можно аккуратнее ковыряя вилкой поджаренный стейк мяса, вновь надменно улыбнулась, при этом не проявляя ни единой эмоции.

— У него сегодня очень важные дела. — не слишком информативно пояснила Елена и с сомнением посмотрела на яркую красную жидкость в бокале на длинной ножке, отдав предпочтение простой воде в стакане рядом.

— Эти дела снова в короткой юбке и на шпильках? — насупив брови, суровым тоном проговорил Джон, подразумевая под своей фразой совсем не вопрос, а очередную колкость, внимание на которую Елена всё же не обратила и продолжила сохранять тишину. — Знаешь, я терпел слишком много твоих выходок. Я до сих пор не понимаю, почему этот ублюдок сошел тебе с рук.

— Джон, дорогой, перестань. Не сейчас. — мягким голосом сказала Изобель, вмешавшись в возмущенное возражение мужа и, получив от него неодобрение в грозно сверкнувших зрачках, покорно смолкла и с упреком покосилась на Елену.

— Я бы мог дать ему второй шанс на этом ужине, но он даже не появился. Думаю, что это судьбаносный знак. — ворчливо продолжил он. — Этот идиот, наверное, специально испытывает моё терпение. Немыслимо. Не пришел на семейный ужин своей девушки! Я не собираюсь терпеть такую наглость.

— Но наглостью, видимо, ты считаешь то, что он не пришел на ужин именно с тобой, а не с Еленой. Кажется, этот парень просто задел твое самолюбие. — вновь высказалась Изобель, едва заметно усмехнувшись собственным словам, но в очередной раз смиренно замолчала, и только Елена не была намерена положительно относится к безостановочной тираде отца.

— Хватит! В любом случае, это исключительно мои дела и дела Деймона. Тебя не должно это волновать. И к тому же, ты не имеешь никакого права его осуждать. Уж точно не тебе это делать… — вскипев и дойдя до предела своего терпения, что выражалось в поддельном умиротворении ее опущенного взгляда, возмутилась Гилберт и забастовочно отодвинула от себя тарелку, заставляя ее с глухим шорохом проскользить по столу и остановиться лишь тогда, когда в ту же секунду ее замирания раздался щелчок замочной скважины открывающейся двери. Изобель, желая показать полное равнодушие к назревающей между отцом и дочерью ссоре, сделала новый глоток темного вина и с любопытством, в котором было замешено пренебрежение, оглядела столовую, что близко подпустила к себе оттенки сумрачного вечера, угнетая своей темнотой. На несколько минут, что Елена провела в скрытой раздражительности, а Джон в ярко виднеющейся, вокруг снова расплылась тишь, и только еле слышный звук приближающихся усталых шагов мог ее потревожить.

— Вау. Семейка Аддамс в сборе. — в его серо-голубых глазах, пропитанных веселым воодушевлением, промелькнул теплый огонек озорства, что был направлен исключительно на насупившуюся фигуру Джона, который одним выражением лица мог дать понять окружающим о свирепом комке злости внутри него. Гилберт с неприкрытой ненавистью и кривой ухмылке наблюдал за подходящим к столу, а точнее к стулу Елены, Деймоном и громко кашлянул, стараясь унять буйный поток ярости в его венах, желающий выплеснуться прямиком на насмехающуюся игривость и фальшивую радость брюнета. Парень же, будто не понимая причины быстрой смены бледного оттенка лица Джона на багряно-красный, мило улыбнулся шатенке, дразня этим мужчину, и оперся ладонями на спинку ее стула, беглым и любопытным взглядом соблазнительно прищуренных и пылающих страстностью своей синей красоты глаз изучая разнообразие блюд на столе.

— Ничего не хочешь сказать? Мог бы проявить уважение и извиниться за опоздание. — стальным голосом пробурчал Джон, без сил даже поднять глаза на счастливое лицо брюнета с самодовольной улыбкой. Он представлялся перед Гилбертом в подобии хитрого дьяволенка, в чьем издевающимся взгляде горели маленькие адские костры, которые подогревали гнев внутри мужчины.

— Уважение? Да что ты, Джон. Оно счезло при нашей же первой встречи. Человека более низкого я никогда в жизни не встречал. — не теряя позитивного и совершенно легкого настроя в голосе, просто отозвался Деймон и потянулся за небольшой долькой апельсина, при этом нежно коснувшись ладонью другой руки плеча девушки, вынудив ее невольно улыбнуться и разрешить мурашкам быстро пробежаться по ее коже.

— Тогда посмотри в зеркало. — грубо ответил Джон, не терпя наглого напора молодого парня. Его колкость не прошла мимо ушей Сальваторе, который тихо усмехнулся и дал повод для панического выражения лица Изобель, которая уже была в предвкушении не менее резкого ответа.

— Это верно. Ведь по-твоему я забрал твою дочь в свое секс-рабство. Однако и после этого во мне еще тлели надежды на то, что я могу звать тебя на «Вы», но… Ты считаешь Елену шлюхой. Поэтому не заслуживаешь даже «ты». — сначала приложив дольку апельсина к чуть приоткрытым губам, что притянуло своей привлекательностью внимание застывшей Елены и унесло в неприличное русло мыслей, а потом отправив ее в рот, сказал Деймон и вновь улыбнулся. Но в этот раз это была не насмешка, а открытая ненависть, предупреждающая о своей опасности самым обезоруживающим способом.

— Это невыносимо! Какой-то молокосос будет мне хамить? — вытаращившись на шатенку, которая переглянулась с брюнетом, громко воскликнул Джон. — Я этого не потерплю, Елена. Ты возаращаешься домой. Хочешь ты этого или нет. Это не первый раз, когда этот ублюдок так развязано себя ведет. Достаточно. Мне хватило этого цирка.

— И ты самая главная в нем обезьянка. — язвительно бросил Деймон, и его голубые глаза снова сузились, выдавая глубоким оттенком своих зрачков нестерпимую неприязнь. Сальваторе, отдалившись от Елены, захватил со стола никем нетронутую бутылку виски и, напоследок посмотрев на почти выпускающего пар через ноздри Джона, ленивой походкой поплелся к коридору.

— Я с тобой не договорил! — сурово выкрикнул Гилберт. Изобель, выронив из рук вилку и зажмурившись от неожиданности услышать столь внезапный и громкий рык мужа, с испугом глянула на Елену, но та лишь подперла голову рукой и устало смотрела в пустоту, не желая даже хоть как-то замечать вновь и вновь повторяющуюся цепь отвратительных событий скандала, что назревал и набирал обороты при каждой встречи Деймона и ее отца, неготового принимать чью-то победу, силу, дерзость. Он не мог принять того, что кто-то может быть ближе к его дочери, чем он сам. Того, что в мире есть кто-то продуманее, смелее и моложе, чем он. Того, что кто-то сможет без страха и стеснения бросить ему вызов, наплевав на все, что могло охарактеризовать его главенство. Но вместе с этим Елена видела точную копию такой амбициозности и в самом Деймоне, что наотрез отказывался сдвинуть с самого высокого пьедестала собственное эго, разрешив кому-то еще быть лучшим. И это были две ужасные и непоборимые бури. Деймон и Джон. И когда они оба, которые считали себя никем не победимыми, встречались друг с другом, война или разрушение целого мира было неминуемо.

— Дорогой, прошу тебя, прекрати это. — почти шепотом пролепетала Изобель, и тон ее слов больше походил на молитву, и истинная боязнь гредущего проглядывала в испуганном блеске ее быстро моргающих глаз.

— Ты не можешь вот так взять и уйти прочь, нахамив мне. Либо отвечай за свои слова, либо приноси извинения. Ты не можешь свалить. — остановив грозностью своего нервозно звучащего голоса Деймона, Джон опять наградил парня исходившей от всего его тела злостью. Но Сальваторе, решив, что довольно-таки хорошо подогрел нервы и терпение Гилберта своим спокойствием и довольством, вернул себе серьезное лицо и лишь на секунду задержал полупрозрачный голубой взгляд на разочарованно наблюдающей за происходящим Елене, и что-то щелкнуло. Он сразу же ощутил как что-то ссаднящее, больное и неприятное кольнуло внутри при виде этого встревоженного грустно личика, заставив разум вычеркнуть раздражающее самодовольство, ликование и насмешки. Стало больно и от чего-то совсем мерзко. Она незаметно для других тяжело вздохнула, но ему удалось уловить это нешумное, горькое дыхание, чтобы затушить в себе так резко проснувшееся пламя, заинтересованное в ярости.

— Не могу? Постойте-ка… Где я? Ах точно… У себя дома. Приятного вечера. — поясничая, произнес Деймон, но последняя фраза его прозвучала с такой выразительной обидой и презрением, что Елена сразу же отвела взгляд от задумчивой пропасти перед собой и проводила его удаляющийся идеально темный силуэт, нелишенный элегантной грациозности.

— Я буду требовать, чтобы в течение месяца ты вернулась домой. Хватит. Детский сад давно прошел. Ты начнешь перевозить свои вещи. — четко разьяснил Джон, и девушка с удивлением и недоумением заглянула в его разгневанное лицо. — Если ты, не дай Бог, снова заупрямишься… Я не собираюсь потакать твоим капризам. Ты не останешься с этим клоуном в черном. Принимай решение. Либо немедленно ты переезжаешь обратно к нам, своим родителям, либо в этот дом прибудет наряд спецслужбы и силой вернет тебя. И я обещаю, Елена, этого поганого черта заберут под арест.

— Но папа это ведь… — быстро затораторила шатенка, пораженно округлив карие глаза. Однако Джон резко перебил ее.

— Я всё сказал.

— Наверное, нам лучше уйти. Спасибо за ужин, дочь. — словно мысленно прочитав мысли жены прежде, чем услышав ее тихие и будто пытающиеся подействовать на него успокаивающим эффектом слова, мужчина уже резко вышел из-за стола, с устрашающим грохотом задвинув за собой стул. Он, даже не оборачиваясь к Елене и не говоря ни слова, поспешно направился к выходу, и в столовой кроме возвратившегося молчания остались лишь переглядывающиеся с испугом между собой мать и дочь. И зависшая вместе с неудобством ситуации тишина вскоре была прервана тактичным кашлем Изобель. Она медленно поднялась со стула и аккуратно поправила юбку, с упреком посмотрев на дочь. Осуждение за позор. Призыв к признанию вины. Этот взгляд, обозначающий всё это, Елена знала слишком хорошо еще с самого раннего детства, когда она была совсем беззащитной и смиренной. Сейчас ей, как и раньше, по желанию матери следовало бы потупить глаза в пол и виновато извиниться за случившийся не впервые скандал, но Гилберт без намека на сожаление в упор смотрела на мать и не понимала как такое возможно. Как возможно быть всю жизнь рядом, называться матерью, стараться наградить ее подобающим воспитанием, но вечно быть чужой. Ее мама прямо сейчас стояла перед ней и излучала такое недовольство и отсутствие гордости за свою же дочь, что Елена едва ли сдержала крик отчаяния. Даже Лили, какой бы ужасной матерью она ни была для Деймона, будучи никем для Елены, стала душевным и добрым человеком, которому можно доверять. И от этого становилось грустно. Грустно, но не больно. Ведь боль могла бы быть лишь от того, что в жизни Елены не было самого дорогого — Деймона. И в ее мыслях вновь безумной вереницей закружились слова Кэтрин. Неужели он что-то скрывает? Пытается скрыть? Или, быть может, готовит что-то чересчур серьезное и ужасное для нее. Что бы это ни было, шатенка не собиралась показывать остальным то, насколько испуганным и печальным была дымка на ее чуть ли не плачущих беспричинно глазах.

— Мама, подожди. — взяв уже делающие быстрые шаги прочь женщину за руку, проговорила Елена, пытаясь остановить ее. Изобель действительно замерла на месте, заслышав оклик и почувствовав тепло родной руки, но явно была не заинтересована причиной этого. — Подожди. Я хотела с тобой поговорить. Точнее, мне просто необходимо с тобой поговорить…

— Елена, красавица моя, это может отложиться на другой день? Знаешь, сегодня был просто ужасный вечер и твой отец будет жутко злиться, если я сейчас задержусь. — мягко произнесла она и ее рука медленно выскользнула из ладони Елены, выпутавшись из ее хватки. Девушка с новой порцией растерянности смотрела на Изобель.

— Но это действительно важно. Я сама узнала об этом совсем недавно… Но это важно. Ты должна знать. И мне нужна твоя помощь. Ты же можешь меня выслушать. Потому что я совсем не знаю, что мне нужно делать с этим… — упрашивая ее не только голосом, но и жалостью в глазах, попросила шатенка.

— Немного позже. Давай ты позвонишь завтра? Хорошо? Договорились. — женщина, еще раз поправив юбку, что выдавало ее нервозность и переживания, кинула короткую улыбку и ускорила шаг, покидая дом.

— Конечно. — только и ответила Гилберт, но сказала она это только умеревшей во всем доме тишине, какая зависла сразу же после звука закрывающейся двери. Девушка не хотела оставаться наедине со своими эмоциями, зная, что они убьют ее тем отвратительным осадком, оставшимся после продемонстрированного ее матерью равнодушия. Она не хотела верить в услышанное и в то, что Изобель отвергла ее, не выслушала, проигнорировала и оставила. Елена была не в силах справиться со всеми один за одним вспыхнувшими чувствами своего разбитого состояния, поэтому бежала от них, убегая вверх по лестнице в комнату Деймона.

— Ну ты и устроил… — на выдохе произнесла Елена, зайдя в темную просторную комнату, и, прислонившись к стене, посмотрела за тем, как Деймон отвлекается от ноутбуку, чтобы показать ей ответный счастливый взгляд, издавая усмешку. Брюнет отложил ноутбуку на соседнюю половину кровати и удобнее сел на ее краю, кивком позвав к себе ближе Гилберт. Сальваторе, приобняв без раздумий плюхнувшуюся рядом с ним Елену, потянулся к бутылке с алкоголем и сделал несколько крупных глотков, позже предложив виски шатенке, которая сразу же отрицательно качнула головой в знак отказа.

— Как же мне это надоело… Вот зачем я их позвала? — начиная корить саму себя, ворчливо проговорила девушка и, прижавшись к крепкому плечу Деймону, грустно улыбнулась. Он же, чувствуя ее незаменимое тепло, одним неожиданным рывком повалил их двоих назад, вынудив не только себя, но и Елену валяться на спине, распластавшись на черной постели, и бессмысленно смотреть в потолок. Ее волосы хаотично разлетелись по плечам, его губы разошлись в печальной и отчаянной ухмылке, но их двоих не заботило ничего из этого, ведь их увлеченные только собственными мыслями взгляды задумчиво смотрели вверх, не замечая ничего вокруг.

— Иногда мне кажется, что ты их приемная дочь. Мне не верится, что у таких тварей могла родиться такая классная малышка. — вытягивая их двоих из долгого оцепенения и возвращая из пугающего мира иллюзий и раздумий в реальность мрачной комнаты, хрипловато проговорил Деймон. Елена мгновенно различила в его тихом голосе бесспокойство и явную озабоченность. Грусть. Отчаяние, что разом переметнулось с его серо-голубых зрачков на ее карие. — Я не понимаю, почему всё так. Они твои родители, знаю, но они и правда не достойны ни капли уважения. И я уж промолчу про своих… Почему так? За что нам это досталось?

— Может, мы были чем-то ужасным в прошлой жизни? — даже не обдумывая своих слов, просто выкинула свое предположение Елена, на что брюнет ответил смешком.

— Серьезно веришь в это? — с удивившим девушку любопытством спросил Сальваторе и быстро глянул на шатенку, но и секунды его пронзительно синего прищура хватило, чтобы проявить всю странную, но неподдельную нежность. Елена промолчала, решив, что сама не знает правильного ответа на этот вопрос. — Понимаешь, это… Это так отстойно. Черт возьми, ну почему всё так? Разве родители не должны поддерживать своих детей, любить их? Хоть чуть-чуть… Сегодня звонил отец. Представляешь, он собирается купить дом в Калифорнии из-за того, что Викки нужно остаться в медецинском центре для реабилитации? Я сказал ему, что он нужен мне тут из-за всей этой хрени с Сент-Джонсом, но он ответил, что это просто моя ревность. Но даже если так? Даже если он понимает, что мне просто он нужен тут, так в чем проблема? Это отстойно.

— Просто у них тоже есть свои проблемы. Мы живем, выживаем, справляемся со всем этим, но им не легче. Им тоже сложно, у них своя игра. — вступилась Елена, но Деймон приподнял брови и недоверчиво покосился на нее.

— У них в отличие от нас есть дети. Они должны уделять нам внимание, потому что мы — их проблемы. Это логично. — парень, не отрывая пустынного взгляда с потолка, медленно приблизил свою руку к руке Елены и соединил их ладони когда наконец-то нащупал ее необходимое и близкое тепло. — Если бы существовала премия «Худшие родители года», то Сальваторе посоревновались бы с Гилбертами… И знаешь, с самого детства я не помню ничего хорошего. Всегда было что-то не так. Но зато, черт бы их побрал, они кое-чему меня научили.

— И чему же? Не заводить детей, чтобы не было проблем? — пытаясь улыбкой замаскировать появившуюся нервозность, что отбивала бешенные сердечные ритмы, сказала Елена.

— Нет… Наверное, нет. — понимая, что ее слова застигнули врасплох, Сальваторе проявил аналогичную защитную реакцию, обнажив белоснежные зубы и боязнь сложившейся между ними неловкости. — Просто… Если когда-нибудь,не знаю, когда… Но когда-то… Если вдруг у нас всё-таки с тобой что-то получится и мы переболеем всей этой херней, то… Я сделаю всё, чтобы у наших детей было все, чего не было у нас. Забота, понимание, любовь… Всё. Они ни в чем не будут нуждатся. Потому что я знаю каково это, и не хочу, чтобы у них была ужасная жизнь. Обеспечить одно, а вот любить совсем другое. У меня даже были идейки…

— Серьезно? — заинтересованно глядя на Деймона, спросила Елена и ближе пододвинулась к нему, к его идеальному чуть вздымающемуся от сбивчего дыхания телу. Она чувствовала, как плавно ее волнение перевоплощается в радость, которая умилялась столь задумчивому и счастливому блеску в голубых глазах Сальваторе.

— Да… — протяжно ответил он. — Просто когда-то ведь мне всё это надоест. Придется преодолевать ужасное желание стать отцом и мужем. Может через год, может через пять лет, а может и через десять. Не знаю. Но когда-то это точно случится… И первое, что я сделаю, то куплю милый домик для нас. Огромный милый домик на каком-нибудь острове. Где уже точно не будет никакого Энзо, ника…

— Никаких родителей, забот, проблем, дел и шлюх. — закончила сквозь смех за него шатенка.

— Ага… — согласно кивнув, Деймон вновь посмотрел на нее и крепче сжал ее ладонь. — Ты дождешься счастья, обещаю. Знаю, я самая мерзкая сволочь, скотина и кретин, но я смогу сотворить для тебя идеальное будущее.

— А как насчет детей, которые не будут ни в чем нуждаться? — колко поинтересовалась она.

— Ну… Их должно быть двое. Чтобы они могли занимать друг друга, пока мы отвлекаемся на кое-что охренительное… — понизив чуть осипший голос до шепота, произнес Деймон.

Елена с внутренним восторгом, который сам не верил в свое возрождение, смотрела на такого идеального парня рядом с ней и все мысли словно по щелчку обрели радостный розово-блестящий окрас. Ее мечты будто стихли после буйственного урагана и залегли на дно сознания, разрешая ей наконец-то избавиться от скрытости, тревоги и сомнений. Девушка чувствовала как стремительно строится крепкий, преодолевающий бездну мост между своей ложью и счастьем. Но глаза Деймона быстро затушили своё сияние, и мост, что вот-вот мог бы вынудить Елену сказать не способные обратить жизнь вспять слова, резко и совсем неожиданно оборвался. Его теплая ладонь покинула ее руку, когда он сел на кровати, инстинктивно приказав ей сделать то же самое и с недоумением уставиться на него.

— А вот теперь нужно завести серьезный разговор. Без бабочек, ванили и сахарных соплей. И это неизбежно. — монотонно и будто заученно, твердо отчеканил Деймон с потаенной болью в лазури глаз разглядывая пугливо таращившуюся на него Гилберт, которая в панике и непонимании ожидала даже худшее.

Комментарий к Глава 23

Вот и новая глава)) Еле заставила себя написать эту главу, так как приятные остаточки отдыха никак не хотят меня отпускать. Глава в этот раз не наполнена какими-то особенными событиями или резкими поворотами, но очень надеюсь, что она вам всё равно понравилась😊 Интересно, как вы думаете, какой разговор Деймон приготовил Елене? Что ее ждет? Очень хочу узнать варианты😏😈 Как всегда жду отзывов)))

========== Глава 24 ==========

— Эй, полегче! Что ты делаешь? Что происходит? Я ничего не понимаю… — выражая искреннее недоумение, сказала Елена, пока Деймон, с которым она слишком быстро очутилась в его темной и освещаемой лишь тусклым светом люстры комнате, лихорадочно перебирал на столе вещи, то с шумом отбрасывая их в сторону, то аккуратно перекладывая их на другое место. Шатенка с любопытством смотрела на его суетливо метавшуюся фигуру округлившимися глазами и с осторожностью поглаживала правую руку, что до сих пор оставляла на себе слабую боль и ощущение теплой и сильной ладони Деймона, который всего несколько минут назад грубо сжал ее запястье и быстро потянул за собой, вынуждая направляться по лестнице вверх. Он, словно находясь в панике, не расставался с волнением в своих серьезно сощуренных серо-голубых глазах и перебирал внушительную стопку каких-то бумаг, с недоверием покосившись на стоявший в углу комнаты железный сейф и сразу же отвернувшись, убедившись о точном исключении этого варианта.

— Черт. Где же это… — тихо выругался Сальваторе и с тяжелым вздохом отшатнулся от стола, растерянно глядя перед собой. Он беглыми синими зрачками окинул комнату и облегченно выдохнул лишь тогда, когда его внимание резко затормозило перед лежащей на его темной кровати красной папке. Елена, которая хоть и не знала, что так усердно и старательно разыскивает брюнет, сразу поняла необходимый объект, вызвавший у Деймона довольную ухмылку и особенный блеск интереса внутри по-прежнему нетаявшего льда его глаз. Но Гилберт вместо свойственного ей в последнее время их разговора непонимания ощутила сильный и невидимый удар в легкие, беспощадно лишавший ее воздуха. Не мигая таращась на папку в руках парня, который начал медленно перелистывать белоснежные страницы, Елена безнадежно пыталась отогнать от себя ужасные и коварные мысли, что с ноющей в груди болью подбирались крадучи к ее сознанию. Именно этот изысканный, вызывающий и определенно неразлучимый с черным оттенком цвет запечатлился перед ее карими и в этот миг наполненными и испугом, и грустью, и удивлением глазами, когда на пороге ее дома так нежданно и неуместно появилась Кэтрин. Девушка совершенно не знала, чего ей можно было ожидать, находясь в предверии самого отврательного и жестокого. Но Елена, не смотря на свою нелепую надежду на лучшее, уже точно и здраво понимала, что этот серьезный разговор не закончится кольцом на ее безымянном пальце. Не закончится улыбкой на ее лице, радостным восторгом в ответ на ожидание ребенка. Не закончится чем-то вообще и навсегда оставит в ее памяти нестираемый, неуничтожаемый след необыкновенной решительности в его сосредоточенном взгляде. Боль? Безысходность? Страх? Ей с трудом удавалось разгадать, что таится за идеальным, крепким темным силуэтом, внутри которого на самом деле буйственно прыгало сердце, еле сдерживая себя в грудной клетке.

— Что это? Что происходит? — спросила Елена, поняв, как внезапно ослабел ее мягкий голос. Она с заинтересованностью уставилась на папку, которую Деймон кинул на стол, решив ничего не говорить ему про встречу с Кэтрин, желая услышать все объяснения, каждое слово исключительно от него, напряженного и серьезного. Внутри вновь резко сжался комочек неприятной боли, и нестерпимо кольнуло сердце, что бешенно скакало от испуга.

— Серьезный разговор… — тихо и задумчиво проговорил брюнет, явно бормоча это только для себя, и поднял свои ярко-голубые изучающие глаза на девушку, будто наблюдая за ней и выясняя, стоит ли ей что-то говорить. Не впервые сделав шумный выдох, Деймон нервозно поправил чуть помятый воротник темной рубашки и кивком подозвал ближе к себе застывшую на одном месте Гилберт, что нерешительно сделала несколько шагов в его сторону и уже ощутила, что не может управлять подкосившимися от груза переживаний в ее голове ногах.

— Ты меня пугаешь. — едва слышно призналась шатенка, и Сальваторе так же бесшумно усмехнулся, давая ей понять, что всё не так плохо и в этой ситуации есть место для его улыбки, в которой все-таки таилось ноющее отчаяние и потаенный страх.

— Понимаешь… — неуверенно начал он, и его бархатистый ровный голос сорвался на шепот, от чего Елене стало еще хуже, ведь она полностью понимала как тяжело и трудно ему сейчас это говорить. Но, сделав небольшую паузу и большой вдох, Деймон окинул ее уникальным, любящим и придающим спокойствие взглядом. — Это, конечно, круто. Круто продумывать будущее, строить планы, думать о чем-то, создавать мечты, но… Но всегда есть большое «НО». Я не знал, стоит ли тебе об этом говорить, но понимаю, что сам себя не прощу, если не предупрежу тебя и всё скрою. И я не хочу терять шанс увидеть тебя…

— О чем ты говоришь! Боже, перестань… В смысле? Нет… Я не хочу ничего знать от тебя, когда ты говоришь в таком тоне. — истерично выпалила Елена, у которой каждая пролетевшая мимо нее секунда отбирала остатки терпения и подогревала нервы. Она с тревогой в немного намокших карих глазах посмотрела на не менее взволнованного Деймона, а потом быстро направила свой грустный взгляд в пол, стараясь не видеть это любимое лицо перед собой, которое своим хрипловатым голосом отдаляло ее, отталкивало и заставляло чувствовать внутри странное угрызнение совести.

— Посмотри на меня… — тихо произнес он, вплотную подойдя к девушке и аккуратно приподняв ее лицо за подбородок. Деймон смотрел исключительно в ее глаза, такие наивные и красивые, и не смог сдержать улыбки, какая мгновенно переметнулась на имеющие идеальный контур губы Елены. Он с необыкновенной нежностью смотрел на нее, и ей становилось от чего-то теплее, и только потом шатенка заметила опоясывающие ее сильные мужские руки, которые не собирались ее отпускать. — Просто послушай меня. Хорошо?

— Да… — робко ответила она, сама не веря в правдивость своего ответа и собственное желание услышать от него что-то серьезное в этот вечер. Что-то, что пугало ее вот уже весь день. Он же ближе притянул Елену к себе, прижимаясь к ее хрупкому стройному телу, и крепче сжал ее талию в своих ладонях.

— Так вот. — вновь произнес Сальваторе, но не так холодно как несколькими минутами ранее. — Мы можем бесконечно выстраивать идеальное будущее в мыслях, но нужно быть реалистами. Нужно знать, чего нам необходимо ждать от жизни, которая не всегда может быть долгой и счастливой. Знаешь, наши жизни как раз-таки неидеальны, и у нас могли бы быть шансы это изменить. Но каждая перемена требует рисков. Каждый человек на этой планете должен сначала решиться на риск, чтобы получить желаемое.

— Но при чем тут мы и риск? Ты предлагаешь нам прыгнуть с канатом с моста или подняться в небо на воздушном шаре? — с частичкой иронии в по-прежнему дрожащем голосе выпалила Елена, и Деймон улыбнулся уголком рта. Он осторожно и нежно провел касанием своих рук по спине девушки, и она, получая то необходимое исходившее от него тепло, прижалась к нему, положив голову на плечо и крепко вцепившись тонкими пальцами в его плечи. — Я ничего не боюсь с тобой.

— В этом и проблема. — монотонно сказал он, словно из его слов поспешно исчезли все эмоции. Парень держался из последних сил, и шатенка знала это. Она видела ту злокачественную горечь в синиве его глаз, слышала неадекватное биение его сердца, чувствовала на своей шее его горячее, обжигающее, прерывистое и нервозное дыхание. — Ты привыкла ко мне. Не знаешь жизни без меня точно так же, как и я сам. Мы вряд ли когда-нибудь сможем жить друга без друга, потому что сейчас не представляем того, как существовали раньше. Но риск. Он есть всегда. И опасность, и угрозы… Но к черту это. Риск. Нужно решиться на какой-то смелый шаг, чтобы узнать, будет хуже или лучше. Помнишь с чего у нас всё началось? Помнишь, как произошел наш первый поцелуй? Я так долго пытался не признавать своих чувств к тебе, старался не зацикливать на тебе внимания, отвлекаясь на других девушках. Мы типа считали друг друга друзьями, знакомыми. Я бежал от самого себя, но осознавал, что в этом беге ты все равно наступаешь мне на пятки. Ты постоянно была в моей голове, в мыслях, в фантазиях. И на какой-то миг я уже смирился, что сойду с ума. Ты же не подавала никаких признаков и всегда была спокойной, холодной, равнодушной и все же подавленной, потерянной. Я любил твое присутствие рядом со мной и боялся отпугнуть тебя своей тупой влюбленностью. Но однажды я рискнул. Помнишь? Ты вечером сидела на кухне и пила крепкий чай. Я пришел домой в полной усталости после делишек с друзьями и сел рядом. Ты сразу налила мне виски, сказав, что это меня расслабит и успокоит. Сказав, что это поможет. Но я ответил тебе, что моя помощь — только ты, и я притянул тебя к себе и поцеловал. Я тогда не знал влепишь ты мне пощечину или ответишь. Я рискнул, хоть не знал, чем это закончится. Было два варианта: плохо и хорошо. И сделав первый шаг, я изменил наши с тобой отношения.

— И к чему ты клонишь? — наблюдая за тем, как искрится в серо-голубых глазах напротив теплота и тревога, недоверчиво спросила Елена.

— К тому, что наша жизнь вновь может изменится. И я не уверен в том, в какую сторону. Либо мне повезет и тогда весь мир будет у твоих ног, Елена. Сделаю все, что смогу и дам тебе от жизни самое лучшее. Либо… — Сальваторе, чей голос очередной раз предательски подвел его, шумно выдохнул и отвел взгляд к потолку, словно собираясь с мыслями и готовясь наконец-то что-то озвучить. Что-то, что с необъяснимым трепетом ожидала Гилберт. — Ты, наверное, знаешь о новом деле Энзо. Мы пытались не говорить про него с тобой, однако это необходимо. Он мучает меня и моих друзей уже достаточно времени, чтобы вывести меня из себя. Он, наверное, даже кайфует от этого. Совсем недавно, так сказать… Прости, что скажу об этом. В общем, Эйприл была его девушкой, но Сент-Джонс действительно не знает о моей причастности.

— Я знаю. — только и произнесла Елена. Вместо ожидаемого шока от девушки, Деймон сам почувствовал неподдельное удивление, приподняв темные брови. — Мне уже давно рассказала Кэролайн, которая узнала об этом от Эла.

— Понятно… — протяжно проговорил Деймон, пораженно хмыкнув. — В общем, мотивы для преследования у него неизвестные. Но это так. Я долго того не признавал, но у него и правда слишком сильное влияние надо мной. Слишком много власти. И он не раз уже это подтвердил. Есть какое-то важное дело. Энзо готовит нападение на «O’hara Bank».

— Серьезно? Зачем? — с ярким испугом выпалила Елена, чувствуя новую волну прибывшего страха и волнения.

— Энзо знает всё обо мне и моем отце. Он знает, что мне удастся все качественно провернуть. Сент-Джонс давно готовил этот план, потому что этот банк имеет самый высокий уровень безопасности и сбережений одновременно. Ему нужна помощь. — констатировал он. — И снова риск. Либо я получу охуенную сумму бабла, и всё, что мы с тобою пожелаем, станет нашим. Либо будет провал. Грандиозный провал. Пусть это обойдется для меня каким-то сроком… Но ведь сразу всплывет всё остальное из моей интересной жизни. Тогда меня обратно можно и не ждать. Все будет или слишком хорошо, или слишком плохо. Да, можно было быть уверенным в победе, но отец отказался мне помогать из-за проблем с Викки. И я сам буду разгребать этот риск…

— Но для чего это делать?! Нам это не нужно, Деймон! Совсем! Поверь, мне хватает всего, что у нас есть! Не надо этого делать… — с криком пыталась отговорить и убедить его девушка, с паникой в карих глазах уставившись на грустную и умиленную улыбку на его идеальных губах.

— Дело не в деньгах. — пугая ее своим спокойствием, которое, скорее всего, было вызвано его крайней нервозностью и обреченностью, тихо и успокаивающе проговорил брюнет. Он с отчанием в льдисто-голубом взгляде наблюдал за часто моргающей девушкой, огонек радости которой стремительно угасал в темноте ее страхов и непонимания. — Дело в его влиянии. Я не могу отказаться. Все решено. Елена, пойми… У меня нет выбора.

— Почему? Плевать на его влияние. — стараясь проявить свою стойкость, заявила Елена и скрестила руки на груди, выказывая свое недовольство и возражение.

— Да потому что я не могу потерять тебя, идиотка! — вскипев, прорычал Деймон, и его хриплый голос полностью был лишен столь наигранного умиротворения, обнажая всю скрытую внутри ярость, переживания и боль. Брюнету словно сорвало крышу от напряженния и давления во всей этой мрачной комнате, в которой стояли лишь они вдвоем и смотрели друг другу в глаза в попытках отыскать хоть долю честной слабости. В ответ на его эмоциональный выкрик Елена с недоумением вытаращила глаза, боясь уже не разговора, а поведения парня. — Прости… Я не хотел повышать голос. Просто это уже надоедает и бесит… Я не могу отказаться. Не могу, потому что этот чертов ублюдок угрожал мне тобой. Ты — самое ценное и прекрасное в моей жизни, и что бы ни случилось со мной, я никогда не поставлю под угрозу твою жизнь. Даже если меня разорвут на части, я никогда не потяну тебя за собой. Я люблю тебя, Елена. И буду защищать до самого последнего вздоха. Я не позволю Сент-Джонсу сделать тебе больно или плохо, поэтому иду у него на поводу.

— Но Деймон… — совершенно не осознавая, что ей нужно сказать дальше, растерянно прошептала шатенка. Деймон взял ее лицо в свои ладони, смотря исключительно в ее почти потанувшие в накатившихся слезах глаза и медленно поднес свои губы к ее лбу, оставляя легкий, до невыносимости нежный поцелуй. Он вновь отступил на шаг назад от нее и крепко сжал ее ладони.

— Просто выслушай меня, Елена. — Деймон всего одной этой фразой магическим образом сумел вселить в девушке внушительную дозу доверия и уверенности, окидывая взглядом ярко-голубых и заботливо смотрящих на ее милое и печальное лицо глаз. — Я люблю тебя так, как не любил ни одного человека в своей жизни. Поверь… Поэтому я всегда буду выбирать тебя. Даже если это касается твоей и моей жизни. Ограбление «O’hara Bank» неизбежно. И я не знаю, чем это кончится. Но в любом случае, при любом раскладе я хочу, чтобы твоя жизнь всё равно была самой счастливой на свете. Я хочу, чтобы и без меня ты ни в чем не нуждалась, не зависела от своих странных родителей и не оставалась на дне. Понимаешь? Мне надо быть уверенным, что и без меня ты сможешь стать счастливой. Вот в чем и заключается этот серьезный разговор. Ты просто должна верить мне. И верить в меня. Увы, но через месяц будет необходимо думать, что я вижу тебя в последний раз. Я попрощаюсь с тобой, ведь не буду знать, вернусь или нет. Я просто не знаю… Я, видимо, и не заслужил удачу. Но даже оставляя тебя, я не брошу тебя наедине с проблемами. На этот случай есть это. Елена, умоляю тебя, перестань плакать! — возмущенно проворчал Деймон, когда на щеках девушки прозрачными дорожками появились слезы ее несдерживаемой и неконтролируемой боли от услышанных слов. Она не могла сдержать в этот миг собственные отвратительные эмоции, желая наконец-то выпустить внутреннюю горечь с отчаянным криком, но весь ее голос был скован истерикой. Девушка хватала ртом воздух, задыхаясь в своих же слезах, и была не способна остановить это. Остановить съедающую ее изнутри несносную боль. Она не могла его потерять. Он протянул ей красную папку, но Елена, найдя в себе хоть какие-то силы, откинула ее от себя и, понимая, что не сможет устоять на ногах, села на край кровати, закрывая ладонями заплаканное красное лицо. Ее всхлипы, истерическая, дрожь… Деймон с ноющим колючим ощущением в сердце видел ее плачь, и едва справлялся с рвавшейся наружу яростью, какая с бешенной скоростью закипала на диких градусах в его венах каждый раз, когда на ее красивом и уже родном лице появлялись слезы.

— Я не смогу, Деймон! Нет! Не делай этого! Деймон… Пожалуйста! Не надо… Я не смогу… Я не смогу! Не смогу! Не смогу… — поддаваясь издевающейся над ее сотрясающимся телом дрожи, громко выкрикивала Елена, лихорадочно вытирая руками щеки от потекшей черной туши. Деймон быстро оказался возле нее, рыдающей на краю кровати, и опустился на колени, заглядывая в ее мокрые и опухшие карие глаза и сжимая в своих руках ее ладонь.

— Елена… Прошу, перестань плакать. Елена… — тихо позвал он ее по имени, и только сейчас она разрешила своим истеричным визгам стихнуть и сконцентрировала свое по-прежнему рассеянное внимание на его идеально красивом лице. Приподнятые скулы, невероятно красивая форма носа, такие уникальные изящные темные брови, пронзительные голубые и чуть сощуренные глаза… В этот миг она пыталась видеть лишь то, как он неповторимо красив. Он был для нее красив всегда. Красив, когда с насмешкой и лидерством смотрел на окружающих. Красив, когда с заметным волнением пытался скрыть свои чувства. Красив, когда прибывал в полном гневе, способный разнести всё на своем пути. Красив, когда от усталости слипались веки, пропадали силы улыбнуться, и он просто бросал усмешку. Красив, когда на последних минутах их страсти он едва держался и крепче сжимал в объятиях ее тело, сопровождая тишину своим хрипловатым стоном, а на ровном лбу выступали мелкие капельки пота. Красив всегда и везде. И от этого шатенке стало вдвойне больнее. Она видела перед собой это лицо и знала, что когда-то не сможет смотреть на него с такой гордостью, любовью, нежностью, поддатливостью и безусловной покорностью этой сильной власти в его синих глазах.

— Я не смогу… — снова повторила Елена, еще тише, чем раньше, и Деймон медленным движением своей ладони вытер с ее лица остатки темных пятен туши, смешавшейся с соленой горечью слез. Брюнет с озабоченной тревогой смотрел на нее. Гилберт с озабоченной грустью смотрела на него.

— Послушай меня, прошу… — бархатистым, мягким голосом произнес он, и девушку мгновенно затянуло успокаивающим теплом, что прогнала с ее кожи взбунтовавшиеся мурашки. — Просто ты должна знать, что на этот случай у тебя все есть и будет. В той папке все-все важные документы. Там есть два официальных счета, которые я записал на тебя. Они честные, их никогда не заблокиуют и не прикроют. На каждом из них равная сумма. В общем целом — пять миллиардов долларов. Не удивляйся… Есть ячейка в государственном банке, которая тоже записана на тебя. Там три золотых слитка общим весом на три килограмма. Маловато, наверное, но это не всё. Там есть бумаги на дом. Дом куплен в Майами. Он тоже записан только на тебя и все бумаги на этот дом тоже в той папке. Есть дубликаты документов у Майклсонов, Рика и Логана. Они знают. Поэтому, послушай меня, ты никогда ни в чем не будешь нуждаться. Обещаю.

— Мне плевать, где ты достал эти деньги. Мне плевать, сколько времени ты это готовил и копил. Мне они не нужны! — чувствуя очередной подкат истерики выпали Гилберт, но в ее голове подобно медленно проясняющемуся небу появились первые кусочки здравого сознания, поэтому на этот раз она не предалась только-только заглушившимся рыданиям. Она лишь с новым недовольством и наигранной обидой в возмутившемся и посерьезневшем лице посмотрела на Деймона, у которого ее настрой вызвал поистине любящую и умиленную улыбку. Он ощущал распывающееся по нему тепло довольства, которое было вызвано ее искренними переживаниями и тревогами. Эмоциями. Он поднялся с пола, и Елена проводила его изучающими глазами. Взяв брошенную девушкой папку и кинув ее на стол, Сальваторе опять оказался рядом с Еленой, сев возле нее на кровати и озадаченно направив внимание, поглощаемое мыслями, на стену. И только потом его резко вытянуло из раздумий, потому что рука девушки нежным прикасновением скользнула по его плечу на спину, оставляя за собой невидимый теплый след.

— Я люблю тебя… — с досадой и неподдельной правдивостью произнес Деймон, даже не наградив решительное движение шатенки взглядом, поэтому Елена стала настойчивее и аккуратно повернула его к себе, чуть надавив на шею и забрав на себя его внимание.

— Но я люблю тебя больше. — едва успела сказать Гилберт до того, как Деймон неожиданно накрыл ее губы своими. Это было так внезапно, словно этот порыв парень не согласовал со своим разумом и лишь поддался влечению. Не раздумывая и секунду, она ответила на его требовательный и настойчивый поцелуй, который плавно превратился в губительно нежный, и уже не скрывала свою истосковавшуюся страсть к брюнету, пропуская его черные как смоль волосы сквозь пальцы и наслаждаясь ощущениями, которых на самом деле ей не хватало в течение всего прошедшего ужасного дня, чтобы отвлечься от отвратительных эмоций внутри нее. Деймон с жадностью касался ее губ, то покусывая их, то с наивной нежностью останавливая бешенный ритм и вдыхая кончающийся воздух. От сладости этих родных губ она полностью теряла контроль над собой и своим ослабевшим в стальных объятиях Сальваторе телом. Елене удавалось моментально забыть все, что произошло за несколько последних часов, и шатенка ловила приятный и терпкий аромат его одеколона, которым полностью была пропитана каждая клеточка его тела и черная рубашка, что поспешно полетела вниз, срываяемая тем временем, пока не прерывалось слияние губ. Деймон стал настойчиво гладить руками ее спину, приподнимая белую футболку, которую она надела для домашнего ужина с родителями, и дотрагивался до ее разгоряченной, воспаленной кожи, призывая мелкие мурашки по ее идеальному стройному телу. Он одним рывком уронил ее на кровать и навис сверху, вновь оказавшись сверху и проявляя свою соблазнительную власть, отвергать которую шатенка не хотела и только покорнее отдавалась его главенству над ней, разрешая делать с ее телом всё, что ему придет в безумную от страсти и желания в этот миг голову. Теряя вместе с парнем рассудок в поистине сумасшедших поцелуях, прекратиить которые был не в силах никто из них, Елена крепче сжала в кругу своих рук его сильную спину и обвила ноги вокруг его талии, чувствуя его нарастающее возбуждение, что проявлялось и в хриплом еле слышном стоне, срывающемся с его припухших губ. Углубив поцелуй, Деймон придал ему больше страсти и чувственности, одновременно ощущая то, как руки Елены оставляют сильные следы на его плечах. Брюнет медленно спускался с губ девушки к ключицам, оставляя влажную дорожку жарких поцелуев на шее, и девушка закидывала голову назад, поддаваясь его обжигающему кожу дыханию.

— Я хочу тебя… — осипшим голосом прошептал Деймон, и Гилберт, услышав эту предательскую хрипотцу, почувствовала приятное тепло и тяжесть внизу, сильнее прижимаясь к парню. Она настолько сильно нуждалась в его поцелуях, объятиях и ласках, что даже не могла выразить это в своих движениях, позволяя Деймону грубо сорвать с нее мешающуюся футболку. Она наслаждалась его горячим, шумным дыханием и чуть слышными стонами, когда издевательски проводила рукой по его возбуждению. Деймон быстро справился с остатками ее одежды и облизал пересохшие губы, жадно окинув ее взглядом и изучая каждый сантиметр содрогающегося уже не от истерики, а от нескрываемого желания тело. Когда он поднял потемневший от возбуждения взгляд к ее карим и чуть прикрывшимся глазам, Елена уже от этого почувствовала дикий жар внутри себя, зная, что хочет больше его прикасновений на себе. Он рукой гладил ее шею, то и дело проводя пальцами по губам. Елена совсем ничего не соображала из-за его нежных пыток, выгибаясь навстречу его откровенным ласкам. Уже через короткий миг, не имея терпения к дразнящим касаниям парня, шатенка потянулась к пряжке ремня на джинсах Деймона, с нетерпением и стараниям пытаясь с ним справиться, и своей сосредоточенностью вызывала у Сальваторе довольную и насмехающуюся улыбку. Откинув ее от себя обратно на кровать и чуть приподнявшись, брюнет самостоятельно дернул вниз молнию на ширинке, но с недоумением взглянул на встревоженно взвизгнувшую Елену под ним.

— Нет, Деймон! — обеспокоенно выпалила она и села на кровати, приглаживая свои волосы и потупив беглый взгляд. Она вновь пыталась унять докучающее головокружение, которое было вызвано вовсе не окрыляющей близостью брюнета.

— Что? — с явным удивлением к подобной реакции девушки непонимающе спросил Деймон, изящно изогнув брови. Он с соблазнительной улыбкой наблюдал за тем, как Елена, встав с кровати, накидывает на себя его черную рубашку и направляется к двери. Думая, что эта девушка затевает с ним странную игру, Сальваторе последовал за ней, но шатенка поспешно сбежала по ступенькам вниз и устремилась в ванную, пока он размеренными и ленивыми шагами пытался догнать ее, не понимая, что послужило причиной ее странного побега. Парень чуть прибавил скорости, но резко остановился, поменяв маршрут и стремительно проходя по коридору к входной двери, в которую кто-то неуверенно, но долго стучал.

— Привет, Деймон. Надеюсь, ужин окончен, и я вам не помешала? — как только распахнулась дверь, с любезностью своего мягкого тона произнесла Лили, преодолев порог дома и оказавшись в прихожей. Деймон кинул на нее оценивающий, недовольный взгляд и захлопнул за ней дверь, вместе с тем ловя в ее лице заметное неудобство и интерес. Только в этот миг до него дошло осознание, что он стоит в коридоре в одних только джинсах с расстегнутой ширинкой, поэтому Лили и отвела в сторону выпученные как всегда без причины глаза и пыталась скрыть румянец на щеках от неудобства сложившейся встречи.

— Ужин окончен, но ты помешала. — без воодушевления хрипло пробурчал Сальваторе и без каких-либо стеснений и извинений продолжил стоять в прихожей, пока его мать медленно стягивала с себя ботильоны и удивлялась тому, что еще несколько лет назад это был маленький голубоглазый мальчик с невероятно добрым сердцем, но сейчас, прислонившись к стене, в коридоре был только самоуверенный, нахальный, дерзкий парень с идеальным телом и лицом, с взъерошенными женской рукой угольно-черными волосами, с прищуром голубых затуманенных глаз. Это был уже не ее сын, и она это понимала. Слишком многое она упустила, чтобы считать его частичкой себя. Деймон уже стал самостоятельным, продуманным, решительным, и повлиять на него хоть как-то эта женщина не могла. Лили, определившись, что не будет смущать Деймона и заводить бессмысленные разговоры, наклонилась за своей сумкой, чтобы вместе с ней отправиться в ту дальнюю комнату на втором этаже, куда он ее и поселил. Но не входил в ее планы удивленный смешок, скорее нервозный и шокированный, что издал Деймон. Она непонимающе покинула первый этаж, однако парень ясно рассмотрел четкое сине-алое пятно на ее шеи, едва укладывая эту информацию у себя в голове. На шее его матери был яркий и заметный засос, но она только подняла на него свои добрые и непонимающие глаза и вскоре удалилась.

— Мда уж. — кинув это сам себе, тихо произнес Деймон, стараясь не отдать свой нормальный разум окутавшим его мыслям. Он приосанился и направился в ванную комнату, вспомнив, что там по-прежнему находиться его любимая девушка, которая несколько минут назад без объяснений подскачила с кровати и убежала прочь от него.

— Елена? — позвал ее Деймон, и голос его был слишком игривым и спокойным. Он несильно постучал в дверь и, не получив ответа, с осторожностью и медлительностью открыл ее сам, сразу встретившись со стоявшей перед ним шатенкой. Вид у нее был встревоженный, волосы забраны в пучок, но и при всём этом она натянуто улыбнулась.

— Просто мы забыли про это. — с некой стыдливостью, негромко сказала Гилберт и беззвучно посмеялась над двусмысленностью собственной фразы, вспомнив причину своей спешки в ванную. Ее вновь тошнило, а Деймон очередной раз ни о чем не догадывался. Шатенка протянула ему пачку презервативов, которую она быстро вытащила из шкафчика за секунду до его прихода.

— Ауч. — удивленно вскинув брови, выпалил Сальваторе и оглядел пачку, но потом быстро перевел льдисто-голубой взгляд на Елену. — У меня были.

— Тогда… Продолжим? — спросила она, хотя всё ее тело и мысли молили просто о том, чтобы оказаться в теплой постеле под уютным одеялом и провалиться в сон. После снова появившейся тошноты девушке просто хотелось свалиться на что-то мягкое и не думать об этом. И всё же каждая ее мысль крутилось исключительно вокруг ее тревог. Откажется ли Деймон от своих дел с Сент-Джонсом, зная, что под сердцем Елена хранит его ребенка? Гилберт мучал этот вопрос как и множество других. Но ответа не знал никто.

— Знаешь, наверное, ничего не выйдет… — ответил Сальваторе, и шатенка немного задумалась, на что он это сказал, совсем затерявшись в караване своих мыслей. — У меня было одно дело, на которое из-за тебя я хотел наплевать. Но пришла Лили, поэтому вряд ли ты закочешь заниматься сексом в ее присутствии. Пока. — он сделал шаг ей навстречу, оставив на щеке наивный, легкий поцелуй. И ушел. Опять ушел, оставляя ее с новым огромным грузом раздумий.

Комментарий к Глава 24

Новую главу вам опять пришлось ждать(( Не знаю, убедит ли вас такая отговорка, но я действительно в последнее время впадаю в депрессивное состояние. Эх…😔 На днях посмотрела уже, наверное, миллион видео Ниан и Делены, поэтому мысли перегружает только грусть и настольгия. Мне хочется плакать от того, что всё это было в прошлом. И это не вернуть… Но я не хочу тащить в состояние унылости и вас! Надеюсь, что глава вам всё равно понравилась, потому что я пыталась себя пересилить и дописать ее. Приоткрыла занавес на то, почему Деймон хотел серьезно поговорить с Еленой. Так сказать, он задумался о завещании😂 Очень жду ваших отзывов)))😉😊

========== Глава 25 ==========

Откуда-то раздался резкий, громкий, звенящий и режущий слух звук. Его отвратительный скрип раздался тысячью отголосков в голове брюнета, что крепче зажмурил глаза, стараясь избежать в очередной раз ослепляющий яркий свет. Пытаясь повернуться, спрятаться от сдавливающей голову боли, Деймон ощутил внезапную ноющую во всем теле усталость, что давала о себе знать напряжением в каждой мыщце. Не способный избавиться от охватившего его сознание разбитого состояния, Деймон, собрав все остатки не восстановившихся за пару часов сна сил, попытался раскрыть голубые глаза, ловя слишком светлые и сводящие с ума картинки. Пытаясь приподняться с кровати, что поддатливой мягкостью проваливалась под его телом, парень сразу же уронил голову на подушку, не имея возможности справиться с болью и бессилием. Головокружение словно пыталось выгрызать все его мысли и последние отрывки напрочь стирающихся воспоминаний, оставляя лишь ясное понимание того, что этим изнуряющим утром с ним издевательски игралось беспощадное похмелье. Тяжело вздохнув, он снова закрыл веки и инстинктивно потянул на себя светло-бежевый плед, закрывая им свое лицо. И только получив его уютное тепло, Деймон опять очнулся и скинул с себя остатки сна, вопреки затягивающей его головную боль и сознание дремоте. Разглядывая незамысловатые узоры на светлом и мягком пледе, Сальваторе столкнулся с совершенно незнакомой ему вещью, и спустя еще один краткий миг он узнал под собой вовсе не слишком узкую и низкую кровать, а небольшой кожаный диванчик.

— С добрым утром, идиот. — недовольно прошипела Кэтрин, и ее немного хриплый голос сильным дребезжащим эхом раздался внутри Деймона, вынуждая его нахмуриться и терпеть с новой силой накатившую головную боль. Он с непониманием оглядел ее расплывчатый стройный силуэт, пытаясь сфокусироваться хоть на какой-то части ее приближающегося тела, и ему удалось разглядеть коварство игривых, хитро сощуренных темных глазок лишь тогда, когда шатенка с идеальными локонами волос села на край дивана рядом.

— Какого черта? — оттолкнув от себя плед и поняв, что его темная рубашка могла быть где угодно, но не на его теле, демонстрирующем подкаченный красивый оголенный торс. Пирс едва слышно усмехнулась и вновь лишила его своего присутствия, оставляя парня с недоумением в удивленно поднятых бровях изучать незнакомую комнату и пытаться прийти в себя. Спустя несколько секунд она вернулась, протянув Деймону столь необходимый стакан чистой воды, которую он залпом влил в себя и устало прикрыл глаза, откинувшись на спину. — Твою ж мать, что я здесь делаю? Надеюсь, что у нас ничего не случилось этой ночью.

— Поверь, ты был в таком состоянии, что не мог доползти до этого дивана. Даже если бы ты хотел, чтобы что-то случилось, то это не случилось бы. — язвительно ответила Кэтрин, с тяжелым вздохом после своих слов. Она огляделась вокруг и быстро подметила в углу комнаты его смятую темную рубашку, медленно наклонившись к ней и перекинув ее прямиком к Деймону.

— Зато мне всё понравилось. Кэт, знаешь, ты прекрасна. — раздался глухой отголосок чьих-то слов, что вновь резанули по сознанию Сальваторе, вынудив его мучительно зажмуриться от шума и вместе с тем прокрутить это невыносимо знакомое, но неузнаваемое из-за постороннего скрежета внутри головы звучание, перекрываемое раздражающим ярким светом и довольной ухмылкой Пирс. Еще одна секунда, проскользнувшая по светлой комнате, одним своим чутким мгновением разрешила всякие вопросы парня, поддающегося собственным размышлениям и любопытству, от которого разрывался на части его интерес к незнакомцу, лениво спускающемуся по лаконичной простой лестнице из спальни шатенки вниз, сопровождая тяжелые шаги надменным и неоднозначным смешком. Удивление. Шок. И резко спыхнувшая новой обжигающей искрой боль в висках. Всё разом накинулось на Деймона, чьи изящные брови изогнулись под действием неожиданности и истинного удивления от увиденного силуэта, который благодаря расслабленной осанке и пружинистой, пободревшей походке преобразился в меру мускулистую фигуру Энзо. Похвастаться количеством одежды он не мог так же, как и сам едва улавливающий действительность реальности Деймон. Низко спустившиеся на бедра джинсы обнажали название фирмы его серых боксеров, но это совершенно не волновало Сент-Джонса, плюхнувшегося на небольшое кожаное кресло и наслаждающегося хищным, изучающим его томным взглядом Кэтрин, что тайком кидала их на него и легкий хаос темных волос, не концентрируя больше своего внимания на Деймоне, который был единственным человеком в той комнате, помнивший о неловкости, несуразности и нежданности ситуации.

— Вот сейчас я совсем охуел, если честно. — не сдерживая искреннюю грубость сорвавшейся с его губ фразы, выпалил брюнет, обведя шатенку и Энзо округлившимися ярко-голубыми глазами, чувствуя каждое движение ускоряющегося в его грудной клетке сердца, которое испытывало тот же ошеломляющий шок, пытаясь соотнести окружающие картинки с адекватностью произошедшего.

— Просто, мой прекрасный Деймон, в мире существуют люди, которые умеют меня ценить. — то ли слишком гордо, то ли чересчур обиженно отозвалась Кэтрин, надеясь яркостью своего громкого чуть сиплого голоса как-то зацепить Деймона, но он по-прежнему игнорировал скачки ее эмоций и реакций на его персону, продолжая озадаченно таращиться в потолок, развалившись на диване, зная, что не сможет противиться собственной усталости и с непостижимой силой одолевающему похмелью.

— Нет. Просто в мире существуют люди, которые трахают тебя, но в отличие от меня нагло врут и льстят. — так и не признающими ничего перед собой синеющими с подступающей темнотой зрачками обведя Энзо, Сальваторе с брезгливостью и насмешкой проследил за тем, как девушка, демонстративно виляя бедрами, прошагала к Сент-Джонсу и, соблазнительно вытянув загорелую стройную ногу, присела на подлокотник его кресла. — Так кто-нибудь скажет мне, что за херня тут происходит? Почему я вообще здесь.

— Ты какой-то нервный. Из-за Елены? — вернув чарующую загадочность своего тихого голоса, что пробивался сквозь его фальшивую, наигранную улыбку, проговорил Энзо, подмечая то, с каким презрением и даже опасением прожигает его своим льдистым, голубым взглядом Деймон, чье сознание и вправду находилось на грани паники и кончающегося терпения, которое подогревало нервозность и раздражение. В ответ на упомянутое Сент-Джонсом имя Сальваторе показал парню более серьезное лицо, со стальной уверенностью и злостью в четких скулах и изящно изогнутых бровях. — Ладно-ладно… Успокойся. В любом случае, вечер был прекрасен, и ты тогда этого не отрицал. В последнее время наша с тобой дружба пошатнулась, и я хотел убедить тебя в обратном. Мы встретились в твоем клубе, выпили. Там ты встретился с неотразимой Кэтрин, танцевал… Довольно-таки раскрепощенно. Но в момент, когда вы чуть ли не уединились в кабинке туалета, в твоем опьяненном сознании вспыхнул прекрасный образ милашки Елены и ты отвергнул всех нас. Снова потянулся к бутылки и передал идеальную женщину в лице мисс Пирс мне. Мы с ней уже планировали покинуть тебя и отправиться к ней домой, но ты увязался с нами. Уснул на диване, оставив нас с ней в объятиях страсти.

— Ну ты и придурок… — ворчливо выругался Деймон, с напряжением выслушав насмехающегося и приукрашивающего свой рассказ издевательски красноречивым голосом Энзо. Поняв колкость его слов и попытавшись проигнорировать столь ненавистную улыбку на его лице, Сальваторе переметнул взгляд на шатенку, которая полностью скопировала ехидно искревленные губы у Сент-Джонса, вынудив Деймона, не терпевшего всего в этой несносно светлой комнате, резко подняться с дивана, откинув от себя плед. Он одним движением руки прошелся по хаотично растрепанным угольно-черным волосам и придал им немного опрятности. — Как ты вообще это помнишь?

— Секрет прост. Научись вместо крепкого бурбона пить яблочный сок. Я заплатил Лекси, чтобы она ничего тебе не сказала. Забавно, не так ли? — ответил Энзо и вновь усмехнулся.

— Вот шкура продажная… — эмоционально выпалил Деймон и только через миг, обдумав произнесенное, еле заметно улыбнулся как и Сент-Джонс, поняв ироничную двузначность этой фразы. Сальваторе накинул на себя рубашку и обернулся к девушке, которая приманила его внимание своим голосом.

— Куда-то спешишь? — игриво пролепетала Пирс, наблюдая за тем, как брюнет торопливо застегивал на черной рубашке мелкие пуговицы и поправлял пряжку ремня на своих джинсах. Она сканировала его наблюдательным взглядом, и если бы темные зрачки ее сузившихся по-лисьи глазах имели такую способность, то прожгли бы на его идеальном крепком силуэте тоненькие огненные полосы, то спускающиеся к поясу, то поднимающиеся к словно горящим синим пламенем озадаченности и сытой страстности глазам.

— Да. Спешу поскорее спрятаться от ваших сентиментальных перепихов. — едва слышно пробурчал он, убедившись, что полностью потерявший зарядку телефон по-прежнему находиться в заднем кармане его джинсов, а потом, наградив сидящую почти в обнимку пару недовольным и разочарованным взглядом, собирался покинуть комнату, не зацикливаясь на убивающей усталости и боли в каждой мыщце, но внезапно остановился в полушаге от порога, вновь повернувшись к Энзо.

— А как же твоя мулаточка Эмили? — только в этот миг словив мысленноевоспоминание стеснительно улыбающейся в присутствии Сент-Джонса Бонни, умело играющей роль девушки-незнакомки, поддавшейся загадочности этого парня, спросил Деймон, на что получил реакцию только от Кэтрин, которая тихо хмыкнула, проявляя свое пренебрежение к чужому имени. Сальваторе продолжил пропускать ее звуки и дальше, в упор смотря исключительно на Энзо, что не рушил собственное молчание и не спешил отвечать. Он только и мог, что наигранно и неоднозначно улыбаться уголком рта, выдерживая тяжелый и пронизывающий своей холодностью голубой взгляд Деймона, и брюнет, не дождавшись от него и слова, поплелся к выходу из дома, напоследок оглянувшись и наткнувшись на развратный и глубокий поцелуй Сент-Джонса с Кэтрин. Выделив отвращение к увиденной сцене и негромко цыкнув, Сальваторе ушел прочь от одинаково сильно и нещадно сводящих его с ума людей, которые словно жаждили его неудач. Слишком издевательски. Деймон отбросил от себя все мысли, связанные с тем домом, Пирс и Энзо, и на бешенной скорости своего ревущего автомобиля умчался к той, что теперь целиком захватила его голову, заполняя воспоминаниями о себе каждую клеточку его тела, которое содрогалось от ужасного осознания того, что будет дальше. Его в очередной раз не оказалось дома, рядом с ней, ночью. Елена. Одно имя и одно единственное вечное страдание, которое он с необыкновенным счастьем считал смыслом своей жизнь. Он спешил к ней и был готов отдать всё лишь за то, чтобы ей хватило сил хоть в последний раз поверить ему. Поверить в то, что только этой ночью было правдой.

— Так… — на выдохе тихо сказала сама себе Елена, стоя на неуютном узком крыльце и переминаясь с ноги на ногу, в нерешительности подняв руку над кнопкой звонка. Она в неуверенности потянулась к двери, вызвав маленьким кулачком приглушенный стук и, собравшись с мыслями и набрав в легкие больше воздуха, продолжала ожидание, слушая едва уловимый шорох медленно приближающихся шагов. Мысленно воззвав к себе больше собранности и спокойствия, Гилберт нервно поправила прямые пряди каштановых волос и посмотрела на свои ноги, разглядывая запутанное переплетение шнурков на ее белых кедах.

— О… — удивленно выпустив этот звук вместе со скрипом открывшейся двери, которая на кривых петлях откатилась в сторону, Кай искренне подивился присутствию заметно нервничающей Елены на пороге своего дома. Он попытался притупить внутреннее волнение, что выдавалось радостным и одновременно смущенным блеском в округлившихся глазах. Паркер, что предстал перед девушкой в синей толстовке и вытянутых на коленках спортивных штанах, пылая от неудобства, попятился назад, чтобы пропустить шатенку внутрь, на что она ответила не менее нелепым как его поведение смешком. — Привет, Елена. Я не был готов тебя увидеть… Прости, у меня тут небольшой бардак. Как всегда, в общем.

— Ничего страшного. Всё… Всё нормально. — стараясь звучать как можно оживленнее, произнесла Елена и полностью убедилась в том, что ее голос был безнадежно встревоженным и дрожащим, поэтому волнение внутри нее вместе с сердечным ритмом забилось быстрее. Кай же, из-за собственного переживания не замечая ее тревог, нервно поправил рукава кофты и вместе с девушкой дошел до комнаты, где с непревычным для шатенки жужжанием работал компьютер. Он предложил ей место на маленьком, застеленном старым и выцветевшим пледом диване, устроившись рядом и подав ей тяжелый бокал с чаем. Елене было достаточно сделать всего лишь один глоток, чтобы ощутить тот знакомый еще с детства вкус, который нарастал с ее глуповатой и вызванной настальгией улыбкой. Слишком приторная сладость перебивала всю терпкость горячего чая, но девушка с действительной тягой отпила еще немного и только потом поставила бокал на низенький столик перед собой, подметив пристально смотрящий на нее взгляд парня. Эта зависшая неловкостью тишина вынудила их двоих расслышать свое биение сердец, которое не могло перенести столько неудобства за одну минуту, и Паркер оторвал от Елены внимательный и нежный взгляд словно вспыхнувших блеском воодушевления глаз и тихо кашлянул.

— Что-то случилось? — вдруг кинул свой вопрос в угнетающее молчание комнаты Кай, и лишь после его четких слов Гилберт перестала водить пальцем по краю бокала, рассматривая в нем темноту чая и пытаясь настроить свои мысли в нужную сторону, чтобы сформировать слова.

— Понимаешь, Кай… Ты — мой друг. Очень близкий друг, которому я всегда доверяла. — выдавая своё учащенное дыхание, с трудом выговорила Елена и подняла чем-то очень обеспокоенные карие глаза на парня, который с нерушимым вниманием изучал ее грустное лицо, вслушиваясь в каждое признесенное слово. — Когда мы с Деймоном только познакомились, то я сразу поняла, что у него много друзей и знакомых. Но серьезно поговорить я могла только с тобой, ведь знаю, что ты умеешь хранить секреты и уберегать их от сплетен. И… Сегодня… Просто…

— Елена, ты можешь мне всё рассказать. Не волнуйся. — тихо перебил ее Кай, усмехнувшись тому, как мило шатенка нервничает перед важным для нее предстоящим разговором. Она услышала его успокаивающий тон, уверяющий в адекватности ее желания поддержки, и внутри поселилось теплое, редкое чувство умиротворенности, от чего Гилберт удобнее села на диване и вновь взяла в руки кружку, грея ладони.

— Мне очень нужен твой совет. — пропустив аккуратные и осторожные подходы к необходимому обсуждению, сообщила Елена и на лице Кая появилось больше сосредоточенности, что полностью принадлежала девушке и ее еще нераскрытой проблеме. — Ты — мужчина. Ты должен меня понять и помочь мне. Знаешь, сейчас для Деймона наступил отвратительный период. Я имею ввиду то, что происходит в его жизни и мыслях. Он постоянно чем-то встревожен, и каждый будто наровит только всё усложнить. Ему приходится очень нелегко. Как и мне. При всём этом, ему совершенно ни к чему новые неприятности и заботы. Однако этого я изменить не смогу, даже если захочу. Ты очень хорошо знаешь Деймона, делаешь выводы по его поступкам и… чувствам, эмоциям. И мне нужно быть уверенной в том, что произойдет после того, как я расскажу ему что-то, тоже затруднив обстоятельства.

— Не тяни. Поверь, я готов уже всё услышать. — немного возмущенно поторопил ее Паркер и с нетерпеливым любопытством ожидал наконец-то дельной фразы.

— Ладно… — на выдохе прошептала себе под нос Гилберт, набираясь смелости, словно уже решив сделать первый и непоправимый шаг в пропасть, отогнав все сомнения и преграды. — Я беременна.

Елена выпалила это быстро, невнятно и слишком торопливо, будто сама боялась каждой буквы и явного осознания сказанного. Она смогла произнести это, но внутри до предела накалились натянутые нервы, вынудившие ее ощутить резкий раскат наэлектролизованного разряда, что мурашками прокатился по каждой клеточки ее чуть вздрагивающего тела. Она смогла произнести это. Так легко, спешно и понятно. И до того ясно прозвучал ее тараторивший голос, что Кай застыл на месте, не способный ни моргнуть, ни пошевелиться, и только где-то в глубине его темных, широко раскрывшихся глаз хватило сил разочарованным и шокированным искрам затанцевать на какой-то странной части его зрачка, которая едва удерживала слезы взаперти. Это было бы слишком глупо и нелепо, но там, далеко-далеко внутри, не вырываясь наружу, слезы стремительно обращались в ледяную кровь, обладающую способностью кислоты сжигать всё поподающееся по пути. И первым было сердце, что едва уловимо кольнуло ошарашивающей мысли болью. Отчаяние. Вот как назывались все чувства, эмоции и мысли, какие разом промелькнули в удивленном взгляде Паркера. Молодой парень продолжал смотреть на шатенку, но она всем собственным сознанием понимала, что он таращится в непроглядную пустоту перед собой, снова и снова повторяя последнее слово в голове и не переставая выпускать наружу истинное сожаление, оказавшееся унылым и поддельным пониманием на уголках его рта, растянувшегося в грустной нервозной улыбке.

— Поздравляю. — только и пробурчал он, резко изменив тон своего голоса, который глухим, недовольным звуком сорвался с его пересохших губ. Елену вновь одолела растерянность и странный испуг за его состояние, когда раздосадованные глаза парня начали лихорадочно метаться по сторонам, намереваясь избежать встречи с прекрасными карими глазами, излучавшими не больше внутренней пережитой боли в себе. Его голос, тихий и хмурый. Он сразу заставил девушку прочувствовать всё напряжение и злость в нем. Разогревшуюся, сдержанную злость, что была адресована вовсе не ей, милому и наивному созданию, а тому, кто одним своим именем вызывал у Паркера немало отвращения и… Зависти. Кай всегда видел всю печаль Гилберт, слушал все ее вызванные давлением ситуаций жалобы, видел потерявшие счет истерики и слышал пропавший, севший и охрипший от отчаянных криков голос. Он был рядом или на другом конце провода телефона, но мысленно всегда находился где-то в самом ноющем и чувствительном местечке ее души, принимая на себя хорошую долю таких же страданий. Деймон не был достоин этой девушки. Он не умел ценить то, как она уничтожает себя его же тьмой. Он не нуждался в ней, прожигая уверенно падающую ко дну жизнь. Так Паркер считал всегда и был настроен считать так и дальше, пока не услышал заставившие рухнуть громоздкими валунами вокруг мир слова Елены. Ребенок — это прекрасное существо лишь тогда, когда не является наследием дьявола. Но дьявол, жестокий, бездушный и яростный, в этот миг метался лишь внутри Кая, готового хоть вечность прятать его от обезоруживающей надежды в милом лице Гилберт.

— Мне просто нужна твоя помощь. — еле слышно прошептала шатенка, стараясь убедиться, что вновь сумела подцепить здравомыслящее внимание парня, но он лишь озадаченно смотрел пустынными глазами перед собой и по-прежнему молчал. — Никто об этом не знает, кроме… Кроме матери Деймона. И тебя. В общем, я хотела, чтобы знал ты и… И смог мне помочь. Я не знаю как всё рассказать ему. Просто не знаю. Как он отреагирует? Что мне делать, Кай?

— Вряд ли я могу тебе что-то советовать. — дрогнувшим голосом ответил он, изо всех сил пытаясь говорить как можно меньше, но даже при его скрытом смятении в его глазах виднелась тоскующая боль. Он не был готов услышать это, что полностью одолело колючим взрывом всё внутри него. И именно такого глубокого взгляда, такой нервозной улыбки и такой поникшей серьезности Елена больше всего боялась найти в Деймоне, который мог бы стать свидетелем ее признания.

— Ты — единственный, кому я доверяю и кто знает Деймона. Как бы поступил ты? Пойми, я больше, чем в растерянности и уже с ума схожу… Что сделал бы ты? — настойчиво продолжила Гилберт, говоря совершенно невинно, будто она не видела ни грамма боли в таком знакомом лице друга, в котором напрочь уничтожились все положительные эмоции, и только крохотный комочек оставшихся сил смог потратить на наигранную лживую улыбку, что была поддельно рада этой новости.

— Как бы поступил я? — переспросил Кай, явно загоревшись какой-то внезапно зародившейся мыслью и одновременно решив ее загасить своей очередной грустной улыбкой, которая с каждым разом становилась более чувственной и жалкой. — Я был бы на седьмом небе от счастья, узнав, что девушка, которую я очень люблю, сможет подарить мне маленькую жизнь. И это не только мило, это важно. Важно понимать, что эта любовь настолько сильная, и ты готов сделать ее вечной. Это серьезно. На его месте я бы отдал всю свою радость за эту новость. Но, увы, я всегда буду только на своем. Знаешь, скажу тебе сразу, что он не оценит. Ему плевать. Он — настоящая сволочь, потому что как бы ты ни старалась для него, он всё игнорирует и живет в свое удовольствие. Либо он очень глупо, либо гадок, но он никогда не станет рад тому, что ты ждешь от него ребенка. Он не умеет ценить. Но… Если ты хочешь ему всё рассказать, то хотя бы не делай крупную ошибку. Не скрывай долго. Ты сама отлично знаешь, как он ненавидит, когда кто-то тянет время или что-то недоговаривает. Деймон хоть и скотина, но скотина честная. Удачи, вперед… И если он, не дай Бог, что-то скажет против или… Или потребует аборт, то я тебе обещаю, что любыми путями он не останется в живых. Тебе говорили, что из нашей шальной компашки я — самый чистенький? Так вот знай, что после его гнилостных поступков это будет не так.

— Я уверена, что всё будет иначе. — не повышая голос от полушепота, произнесла Елена, всё ещё пораженная столь искренними словами Кая, что по-прежнему выдавал свою нервозность, и в его таких же удивленных глазах продолжали играть отблески проснувшейся ярости, когда он мысленно что-то предполагал насчет Сальваторе. Ему было больно говорить об этом, и девушка видела все бушующие острым комом внутри него эмоции насквозь, однако не показывала вида и решила затаить горечь за натянутой улыбкой. Когда же вновь по неубранной и захламленной холостятским бардаком комнате разлетелась тишина, вызванная их совместным молчанием, Паркер встал с дивана и направился к своему компьютеру, пряча отчаянный взгляд расстроенных глаз от шатенки и полностью игнорируя ее присутствие на диване. — Спасибо тебе за разговор. Мне было это нужно.

Она последовала его примеру и тоже поднялась на ноги, виновато опустив глаза в пол и поняв, что ее приход в этот дом к этому человеку был самым глупым и никчемным поступком. Елена не смогла получить ожидаемой поддержки, какую получала от Кая в частых телефонных разговорах или при редких встречах, и лишь наградила его всем понятной болью и досадой, поселив сомнения и тоску даже в себе. Ей не стоило приходить к нему и рассказывать то, что при очевидном неравнодушии Кая к ней нанесло ему слишком много обиды и сожаления, вынудив просто снова спрятаться в своем компьютерном мире цифр и странных систем, делая вид, что ничего не случилось и ничто не резануло ему сердце. Не сказав больше парню и слова, зная, что и второе, и третье, и каждое последующее он пропустит мимо себя и никак не отзовется, решив вовлечь себя в ранее брошенные дела, Гилберт уверенно направилась к выходу, осознавая, что с новым шагом весь ее решительный настрой остается позади, заставляя ноги подкашиватся от тяжести мыслей в голове, которая вновь начинала кружится и подзывать тошноту.

Вызвав себе такси, девушка провела в ожидании не больше минуты, и уже через миг на приличной скорости машина, проезжая пустынные дороги городка, плавно мчалась по знакомым улицам и переулкам, что привлекали своим солнечным сиянием и предчувствием лета задумчивые шоколадные глаза Елены. Маленькие и низкие светлые домики контрастно ютились перед громоздкими и устремленными в небо высотками, где на каждом этаже стеклянные стены и панарамные окна отражали в себе чистую голубизну небес и терялись среди облаков. Серьезные люди, чужие автомобили, громко смеющиеся подростки, неуклюжие дети, лающие от непонятного восторга псы на поводке, недовольно оглядывающиеся по сторонам дамы. Всё шло своим чередом, все жили своей жизнью и повсюду сновали кучи разумных существ. У всех были собственные проблемы и решения на них, мысли и вопросы, желания и неудачи. Елена озадаченно смотрела на мелькающие за стеклом лица и подмечала их эмоции. И ей было абсолютно неизвестно, почему при всем кипении жизни вокруг, чужих заботах, она постоянно оставалась где-то вдали, взаперти ото всех проблем в том темном доме. Деймон был для нее стеной, закрывающей от всего на свете, и девушка уже совсем не понимала, хорошо ли это или плохо. Он закрывал ее в собственным мраком от чужих глаз и мнений, но сам был слишком далек, оставляя ее в одиночестве.

— Мы приехали. — выведя шатенку из раздумий, басовито пробурчал водитель, остановившись у кованых ворот большого дома. Гилберт протянула ему купюру, расплатившись за проезд и вышла из машины, с тяжелым дыханием думая о том, что ее ожидает встреча с Деймоном, которого не было всю ночь. Елена боялась как огня того, что вновь вернулась огромная пропасть между ними, которая заставила брюнета отдалиться и провести всё это время в компании кого-то другого. Но как бы то ни было, девушка хотела разрешить это при встречи, которая уже была неминуема, когда она медленным движением отворила дверь.

— Привет. — полушепотом сказал Деймон, бесшумно выйдя в прихожую, пока Елена медленно стягивала с себя обувь. Она сразу обернулась на него, инстинктивно кинув холодный и безэмоциональный взгляд, увидев просветление заботливой мягкости в его серьезном лице. Парень прислонился плечом к стене и рукой прошелся по черным как смоль волосам, а потом снова поднял ярко-голубые, прожигающие своей нервозной строгостью глаза на шатенку, что по-прежнему молчала и прошла в гостинную, вынудив так же безмолвно пойти за ней. — Ты не хочешь со мной говорить?

— Всё в порядке. Не переживай, я не обижаюсь. — спокойно ответила шатенка, но Деймон лишь усмехнулся, выявив фальшивость ее слов и размеренного тона. Он сел на диван рядом с ней и взял с деревянного журнального столика бокал с янтарной жидкостью, еще до этого налив себе из рядом стоявшей бутылки бурбон. Елена внимательно следила за каждым его движением, невольно подмечая его плавность и изящество, но отогнала завораживающие и неправильные мысли и устремила недовольный взгляд на то, как лицо Сальваторе проявляло скрытую виноватую покорность и недосказанность.

— Я знаю, что это не так. — залпом осушив бокал с алкоголем, хрипло возразил брюнет и прищурил льдисто-голубые глаза. — Ты, конечно, мне не поверишь, но я действительно ни с кем… У меня были дела.

— Я верю. — сухо сказала Елена, сама пытаясь верить себе и в свою проявляющуюся уверенность, но сердце, несмотря на эти попытки, всё равно набирало ускоренные ритмы своих скачков. Деймон прожигал ее взглядом, страстным, твердым, властным, уверенным и… Нежным. Вместе со всеми чувствами, плескавшимися в синих зрачках, было сожаление и раскаяние. Гилберт уже видела всё это и знала, как затрепещет внутри жалость, поэтому поспешно зашагала к лестнице, остановленная крепкой хваткой парня. Сальваторе сжал в своей ладони ее запястье и притянул ближе к себе, однако шатенка даже не сопротивлялась и благодаря одну резкому рывку оказалась сильными руками Деймона вплотную прижатой к его телу.

— Я должен был встретиться с Энзо в клубе. Потом просто напился и уснул. Ничего не было. — утвердительно пояснил Деймон, не сводя вызывающий мурашки взгляд с девушки, которая непонимающе оглядела его в ответ и, отдернув руку, отступила на шаг назад от него.

— Хорошо. Я уже ответила тебе. Я верю. И мне действительно очень хочется тебе верить. Мы начали заново, и главным является именно доверие. На этот раз мы можем допустить, что всё было так, как ты мне объяснил, ведь я считаю, что ты стремишься исправиться. — Елена сказала это намного мягче, поэтому Сальваторе смог позволить себе расслабиться и облегченно выдохнуть, показав самодовольную и какую-то загадочную улыбку.

— Вот и отлично. Тогда собирайся. У меня есть для тебя небольшой сюрприз…

Комментарий к Глава 25

Что ж, очень надеюсь, что снова вернусь в ритм, и главы будут почаще. Честно, то эта глава кончилась совсем не так, как я планировала, но если я буду дописывать ее еще, то это займет много времени. Продолжение будет в следующей части, и оно будет содержать больше смысла. Очень жду ваших отзывов, потому что они помогут мне с вдохновением. Критика, обсуждения, собственное мнение. Не важно, главное пишите. 😊

========== Глава 26 ==========

— И куда же мы едем? — с любопытством спросила Елена и перевела изучающий пролетающие разноцветной полоской картинки за стеклом взгляд на Деймона, который внимательно следил за дорогой и одной рукой крепко сжимал руль, пока другая его ладонь лежала на колене шатенки. На резком повороте парень был вынужден отдернуть свою руку, чтобы лучше контролировать управление, но компенсировал отсутствие своего тепла на теле девушки обаятельной улыбкой, и по сверкающим странным чертовски довольным синим огоньком глаза Гилберт подметила его игривое ехидство. Уже долгое время, проведенное на быстрой скорости в дороге, она не унималась задавать брюнету вопросы и с интересом разгадывать то место, куда они направляются. Однако все догадки мгновенно исчезли, когда скорость заметно снизилась, и в окнах Елена смогла рассмотреть очертание леса, раскинувшегося по бокам ровной асфальтированной дороги. Исполинские стволы деревьев, чьи тонкие ветви недавно обзавелись свежими зеленеющими изумрудным блеском листвой, устремлялись ввысь неба, теряя свои верхушки среди яснеющего неба, разгоняющего со своего голубого полотна клочки светлых облаков. Даже внутри машины девушка смогла поймать легкий, совершенно чистый запах природы, какой завладел безлюдной трассой, которая вела прочь из города, напоследок оставляя в памяти прекраснейшие виды. Устав и от минувшего пути, и от раздумий, Елена прислонилась головой к стеклу, продолжая разглядывать напряженную и сосредоточенную фигуру парня на соседнем сидении, и чувствовала пригревающее тепло пробивающегося солнца, что дарило воздуху намного больше пользы и света, чем всего лишь неделю назад.

— Потерпи. Осталось еще немного. — не слишком информативно отозвался Сальваторе и снова улыбнулся, умиляясь такому детскому желанию девушки знать предстоящее раньше положенного времени. Черный дорогой автомобиль осторожно свернул с гладкой серой дороги в сторону, продолжая направление по кочковатой и неровной земле, пытаясь объехать выбоины и часто встречающиеся на пути деревья. На смену восторженному и назойливому любопытству шатенки пришла незначительная тревога, когда они с Деймоном оказались на неизвестной тропинке в глубине леса, но все ее напрасное волнение исчезло, когда через пару метров она заметила знакомые автомобили их друзей, которые тоже показались из-за темных пятен зелени и ветвей.

— Ну наконец-то! Я думала, что вы уже потерялись. — возмущенно и одновременно облегченно воскликнула Кэролайн, которая первой подоспела к вышедшей из машины Елене и крепко обняла ее, искренне радуясь приезду подруги. Форбс с заботливой улыбкой встретила девушку и за руку потянула к собравшейся чуть поодаль компании, но шатенка не спешила торопиться к ним, обернувшись к Деймону и вопросительно спросив его одобрение. Он же только усмехнулся и поравнял с двумя девушками шаг, направляясь к компании вместе с ними. Елена еще не знала, что именно таит эта встреча, поэтому с некоторой осторожностью относилась к происходящему, внезапно вспомнив о легком головокружении, которое вновь стало ее донимать. Деймон взял ее ладонь в свою, несильно, но крепко сжав, и Гилберт почувствовала значительную дозу прибывшей уверенности, ближе подойдя к парню и касаясь его плеча своим.

— Вы представляете? Эл вчера так напился, что сегодня даже не смог приехать. Хорошо, что меня Клаус подвез, а то вообще пришлось бы целый день сидеть дома и слушать нытье того, кто не успел похмелиться. Ужас просто… — поделившись с подругой накопившимися эмоциями, недовольно и раздраженно протараторила Кэролайн, лихорадочно поправляя светлые кудряшки волос и откидывая их назад. Услышав напоминание о рыжем Майклсоне, Деймон кинул тихую усмешку, очередной раз прокручивая в мыслях необычные отношения Кэр и Клауса в отсутствии Элайджи, но Елена наградила его злостным и осуждающим взглядом, призывая к приличному молчанию. Они медленно шли дальше, пока остальные, столпившись, были заняты у небольшого складного столика, сортируя напитки и наскоро делая овощную нарезку.

— Это пикник? — изогнув брови, поинтересовалась у притихшего Деймона Елена, продолжая делать аккуратные шаги по кривой тропинке, перешагивая через ветки и оставшиеся еще с осени и пережившие холод зимних сугробов сухие листья.

— Не совсем. — не расцепляя с девушкой пальцев, Деймон их соединенными ладонями указал куда-то за ряд ровно припаркованных машин, и, только лучше присмотревшись, Елена различила среди массивности леса четыре запрятавшихся в тени наклоненных деревьев четыре черных мотоцикла, чьи стальные корпуса были отполерованы до блеска и переливами указывали на свою дорогую стоимость и жажду настоящей скорости. Когда же Гилберт полностью смогла связать свои мысли в единую цепь и понять, что ей предстоит на сумасшедшей скорости ревущих и мощных велосипедов преодолеть часть леса, Кэролайн довольно заулыбалась, подмигнув Деймону и восторженно взвизгнув. Блондинка чуть ускорилась и подлетела к Клаусу, который еще минуту назад разговаривал с заметно поникшей и уже отошедшей к Логану и Энди Дженной. Форбс то ли о чем-то упрашивала парня, то ли что-то взволновано и оживленно возражала, но Елена уже не смотрела в их сторону и только остановилась на месте, встав напротив брюнета и заглянув в его ярко-голубые, горящие от нетерпения немного прищуренные глаза, что вместе с приподнятыми бровями означали недоумение насчет настроения шатенки и ее тревожного взгляда.

— Я не поеду, Деймон. — настойчиво и уверенно призналась девушка, и Сальваторе приобнял ее за талию, притягивая к себе и улыбаясь, засчитав ее твердый голос за очередной каприз, вызванный ее напряжением.

— Почему? Это всего лишь мотоциклы. Тем более ты поедешь со мной, поэтому всё будет в порядке. — уговаривая ее своим мягким бархатистым голосом, сказал Деймон и притянул девушку ближе к себе, пытаясь своей улыбкой и самым искренним блеском нежности в чистом взгляде убедить ее в безопасности и настоящей увлекательности. Елена тяжело вздохнула, отводя глаза от парня и вновь оборачиваясь в сторону идеальных и похожих друг на друга мотоциклов, оценивая их то ли с опаской, то ли с сожалением. Она на самом деле не видела в них ничего отвратительного, как и в веселой и даже романтичной поездке с Деймоном, в которой она сможет крепко обнять его за спину, вцепившись в дорогую кожу его черной куртки, и прижаться к нему настолько близко, что даже скоростной ветер не нашел бы возможности проскачить мимо их телами. Гилберт всем своим сознанием желала бы согласиться на поездку, но здоровая часть ее еще совсем юного и резвого рассудка снова напомнило ей о ее нелегком и скрытом положении. Головокружение уже стихло, однако не покидала девушку ставшая привычной тошнота, к которой утром прибавилась странная и ноющая боль в пояснице. Поэтому при всем стремлении и тяге к такому предложению, Елена была вынуждена отказаться, даже не имея права на выбор. Она не могла рисковать ребенком, начинавшим свою маленькую и хрупкую жизнь внутри нее в тайне от посторонних глаз и умов, поэтому резкая скорость была шатенке ни к чему. Травмоопасность. Быстрота. Неудобство. Головная боль. Перечислять можно было бы бесконесно, находя всё новые и новые веские причины, но Елена решила просто помолчать и потупить грустный взгляд вниз, изо всех сил стараясь не натыкаться на сияющее наверняка от ее недавнего прощения лицо Сальваторе, который упрямо верил в ее согласие. Девушка отрицательно закачала головой, уже не впервые за этот день уставившись на свою обувь, и Деймон недовольно цыкнул, театрально закатив глаза и надув губы.

— Нет… Я не поеду. Я не могу и… Просто… В общем, нет. Не поеду. — настаивая на своем утвердительном и безоговорочном ответе, еще раз повторила отказ Елена, и Деймон, выпустив ее из своих рук, шумно выдохнул, не зная как ему стоит поступить дальше, и осмотрелся вокруг, подмечая веселые и улыбающиеся лица друзей.

— Почему вот так всегда? Я стараюсь сделать что-то для нас, хоть как-то провести вместе время, но… У тебя вечно тысяча проблем и миллион отговорок для них! Что не так с этими мотоциклами-то? Мы же катались с тобой раньше… — вспыльчиво произнес Сальваторе, всё еще пытаясь держать себя в руках, не подпуская нарастающее раздражение и обиду. Елена, замявшись, не нашла каких-то нужных в этот миг слов, отдав всё под контроль их обоюдному молчанию, а Деймон отвернулся в сторону и кивнул Рику, который уже жестом подзывал его к компании. — Просто дай мне знать, когда у тебя сдохнут тараканы в голове. Они меня бесят, честно. — сказав это девушке, что по-прежнему боролась с кипевшими в голове мыслями и сожалением в карих грустных глазах, брюнет быстро оставил на ее щеке едва уловимый поцелуй, слишком холодный и торопливый, чтобы Елена смогла поймать его искренность. Лишь мелкое и незаметное касание его губ до ее кожи, чья каждая клеточка покрылась в этот миг мурашками, но не от разгоряченного тела парня вблизи, а от накатившей без спроса обиды к его равнодушному жесту внимания. Деймон направился к Аларику, который сразу подал ему стакан с бурбоном и по-дружески извлек торжественный звон от столкновения их бокалов, а к оставшейся стоять на том же месте Гилберт, что словно замерла от его слов и нахлынувшего бессилия, поспешно приблизилась Кэролайн и, потянув ее за локоть, с силой и улыбкой повела ее к что-то бурно и громко обсуждающим Энди и Ребекке.

— Не расстраивайся, Елена, я тоже не еду… Значит, побудем тут и наконец-то весело напьемся без каких-либо морских болезней! — задорно протараторила Форбс и на ее всегда светлом и словно солнечном лице вновь появилась радостная улыбка, которая пробилась наружу, несмотря на печальный тон ее голоса в первом предложении. Девушка, не расставаясь с счастливым хихиканьем в ответ на наигранно уставшее лицо Елены, приняла у Ребекки два фужера с мартини и один протянула шатенке, которая не торопилась брать алкоголь в руки. Чуть поморщившись, Елена брезгливо оттолкнула от себя стакан и скрестила руки на груди, то ли из-за нервозности, то ли из-за желания проявить стойкость выбранной позиции.

— Я не в настроении напиваться. Прости, Кэр, но я лучше буду при трезвой голове. — категорично решила шатенка, но Кэролайн с подозрением оглядела ее и ненадолго задумалась, переглянувшись с Ребеккой.

— Да что с тобой такое? Ты сама не своя в последнее время! — не вытерпев еще и того, что Гилберт пожала плечами под влиянием ее изучающего взгляда, всплеснув руками, взорвалась Форбс и повысила возмущенный тон. — Боже… Я тебя не узнаю.

— Проблемы с Деймоном настолько серьезные? — вмешалась Ребекка, уже медленно потягивая мартини и кидая частые и будто мимолетные взгляды на Аларика, проделывающего то же самое, находясь в компании мужчин. Блондинка кокетливо махнула ему рукой и снова обернулась к Елене, которая по-прежнему непонимающе и наивно смотрела на подруг.

— У нас нет проблем. — четко проговорила шатенка, но Ребекка, явно не поверив и слову, неудовлетворенно хмыкнула и медленно пошагала к парням, которые уже столпились возле мотоциклов. Кэролайн же лишь уставилась на железных коней и ожидала, когда они быстро разлетятся с места, а Елена с исключительной наблюдательностью следила за изящными движениями Деймона, который, никого больше не взяв к себе, одним движением запрыгнул на мотоцикл и приготовился к отъезду. Рядом с ним поравнялись остальные три пары. Энди крепко обвивала руками спину Логана, подобно маленькой обезьянке зацепившись за него, Ребекка с неким неудобством перед другими осторожно прикасалась ладонями к плечам Рика, а Дженна с неприсущем никому больше азартом в раскрытых глазах сидела первой, и за ней расположился Клаус, помогая с управлением и обнимая сзади. Поднялся хоровой рев приготавливающихся к старту мотоциклов, вызывая громкий шум и странное чувство тревоги у Елены, которая, в отличие от лучезарно улыбающейся Кэр, со скачущим в бешенном от волнения ритме сердцем следила за тем, как брюнет выжимает ручку мотоцикла до отказа и первым на сумасшедшей скорости срывается с места, увлекая за собой ровно шествующие позади пары, уносясь прочь с поля зрения смотрящих им вслед девушек.

Ледяной от скоростного ветра воздух бил Деймона по лицу, тревожа его до горла застегнутую кожаную куртку, но он лишь ухмыльнулся уголком рта и сильнее дал по газам, мчась еще быстрее и безбашеннее, скрываясь в дальней глубине лесной чащи, через которую проходила извилистая земляная тропинка. Молниеносной пулей остальные пролетели следом за ним, и ни один из них не обращал взор к пробуждающемумя после холодов весеннему лесу, видя перед собой лишь темную точку впереди, к которой они с ревом двигались сквозь коридор расплывчатых видов.

— Эй, подвинься, ленивец! — эмоционально прокричал Аларик, вынудив Деймон обернуться к ним и вновь усмехнуться, когда Зальцман и уже без стеснения прижавшаяся к нему Ребекка, прильнув к его спине всем своим телом, набрали больше скорости с грохотом промчались сбоку, вырываясь вперед первыми. Однако улыбка пропала с лица Сальваторе, когда Логан тоже нашел смелость обогнать его, поэтому Деймон без раздумий вызвал многа шума и превратился в сверкающую тень, которая стремительно и едва уловимо человеческому зрению устремилась вперед. Вскоре ему удалось догнать несущегося по лесу и заставляющего вздымать пыль Рика, а потом, не останавливаясь на достигнутом, Деймон вновь принял на себя лидирующую роль, обжегаясь настоящим безумием и уже ничего не видя перед собой. Слишком много самоуверенности, злости, самолюбия и жажды быть первым кипело в его забурлившей в напряженных венах крови, которая рассвирепела как и его безудержанное желание мчаться дальше, не разбирая перед собой ни дорогу, ни что-то еще. Но это совершенно не касалось его мыслей, которыми будто овладело странное эйфорийное состояние, прогоняя все проблемы и размышления прочь от его головы, и все они будто на ходу отлетали от его темного осанчатого силуэта, распадаясь по разные стороны. Теперь его ярко-голубые, чуть прищуренные и охваченные азартом глаза смотрели лишь на одну единственную цель — ехать вперед, полностью забывая себя и всех. Кривая дорога, неадекватная скорость, ударяющий в голову адреналин. И чей-то взволнованный, приближающийся голос, что смешивался с непрерывным гулом движущегося железа.

<tag> — Осторожно, Дей! Впереди! — вместе с новым и свистящим порывом ветра донеслось до Деймона, обдавая кожу жаром громкого и испуганного голоса. Но он смог лишь услышать эти слова, не обрабатывая их смысл и значимость.

Черты дороги и леса перед Деймоном стали смазаны скоростью и холодным равнодушием его шальных и немного помутневших глаз. Вспышка, грохот, молчание. И к удивлению брюнета всё это могло произойти в одну единственную секунду, успев озарить его непонятной дрожью и избавить его разум от всяких мыслей и тревог. Он не видел ничего, когда резко оборвалось движение и останавилась испорченная гонкой картинка перед зрачками, но поспешно остановившиеся возле него Энди и Логан запечатлили то, как новенький и еще сверкающий своим черным оттенком мотоцикл прямо и беспрепятственно влетел в стоящее впереди широкое дерево, чьей макушки не было видно, даже подняв взгляд к небу. Скрежет железа и глухой стук вытащили на лица двух наблюдающих неподдельную и одинаковую гримассу шока, но и чувство некого облегчения, когда распластавшееся на земле возле сплющенного и погнутого из-за внезапного удара со стволом мотоцикла тело издало негромкое кряхтение и один единственный скулящий стон. Они подоспели к нему, призвав Ребекку и Аларика поступить так же, заглушив свои средства передвижения. Такой же пример они дали Клаусу и Дженне, что неумело припарковалась рядом и изумленно вскрикнула, не ожидая разглядеть Деймона лежачим рядом с грудой уничтоженной стали.

— Чувак, да как ты вообще жив остался? — не отойдя от того напавшего с холодным потом ощущения, которое озарило его сознание шоком и вместе с тем испугом, выпалил Рик, подбежав к Сальваторе, что к всеобщему удивлению делал попытки встать и пытался смеяться, несмотря на пронзившую всё его тело боль, отобравшей все силы и подарившей легким в груди несносную тяжесть. Ребекка, не выдержав такой глупой фразы парня при подобном происшествии, с силой ударила его локтем в бок, дополняя это гневным прожигающим взглядом. Она вместе с Клаусом упала на коленки рядом с телом брюнета, что рукой дотянулся до плеча, где горело жгучее место ушиба с ссадиной, уходившей вдоль ключицы к шее. И теперь при помощи осторожно придерживающего его спину Клауса, Деймон смог медленно подняться, приняв сидячую позу и получив словно опаляющую током боль во всех мыщцах, что сразу стихла и оставила в ужасном состоянии только его счесанное плечо, которое оголилось от ворота кожаной куртки при его падении на землю.

— Надо позвонить Елене… И Кэр… — замешкавшись и явно растерявшись при сложившейся ситуации, додумалась Энди и выдала свою мысль свлух, с ошарашенными темно-болотными глазами изучая на идеальном лице Деймона следы случившегося. На лбу, под спадающими на лицо мелкими прядями его уголно-черных волос, виднелся темно-красный ушиб, из которого к самой щеке спускалась алая и густая струйка крови, оставляющая за собой на его коже ужасный и вызывающий жжение след. Еще тяжело дыша, брюнет коснулся скулы, на которую и упал, почуяв скоро отозвавшуюся неприятную боль, предвещающую внушительного размера и цвета синяк, и непроизвольно издал тихий рык, вызвав испуганный вопль оробевших девушек.

— Я уже позвонил. Пока вы тут метались из стороны в сторону как ненормальные. И сказал, чтобы аптечку из тачки захватили. — не маскируя упрек в своем тоне серьезно отозвался Фелл, и тоже приблизился к Деймону, оценивая весь физический ущерб, который он получил для своего тела. Логан перевел внимания на развалившийся мотоцикл, что до неужнаваемости разделился лишь на непонятные запчасти, и нервозно хмыкнул. — Но тебе действительно повезло…

— Знаю. — хрипло ответил Сальваторе, держась рукой за свое плечо и вновь, неконтролируя себя и свою горделивую храбрость, выпустил страдальческий звук.

Прошло не больше десяти минут, закинутых сочувственными вздохами и едва терпеливым шиканьем Деймона, и неподалеку приобрели узнаваемые черты две торопливо бегущие фигуры, которые уже через несколько секунд оказались возле парня с запечатанной аптечкой в руках, что уже высвободилась от упаковки блягодаря лихорадочным движениям трясущихся рук Кэролайн. Она откидывала от серьезного лица непослушные светлые кудряшки, вызволяя из маленького пластикового чемоданчика бинт, ножницы и обрабатывающие средства, пока Елена с искренне перепуганным видом и застывшей в карих глазах паникой кинулась к Сальваторе, сев на землю возле него. Выдавая свое неукротимое беспокойство в поджатых губах, девушка крепко обняла Деймона, увидев его совершенно здоровую улыбку, но от касания ее рук больного места брюнет поморщился и осторожно оттолкнул ее ладони.

— Боже… Как же ты… — тихо проговаривала Гилберт, с не перестающими округляться шире и шире глазами разглядывая его лицо, искозившееся от боли, какая настойчиво пульсировала в горячей и стекающей по скуле крови. Кэролайн, подготовив необходимую помощь, протянула шатенке смоченную спиртом вату, кинув смешок в ответ на растерянность милого лица подруги. Блондинка поддерживающе похлопала Елену по плечу и отступила на пару шагов назад, позволяя ей самостоятельно позаботиться о Деймоне.

— Черт… — еле слышно выругался Деймон, посмотрев на искалеченную кожу на плече, а потом резко перевел ярко-синий немного прищуренный взгляд на Елену, которая в неуверенности застыла перед ним и медленно приближала небольшой кусочек ваты к его лбу.

— Тише… Сейчас пройдет. — успокаивающе мелодичным, но слабым голосом сказала Гилберт, когда с осторожностью и грустной улыбкой на своих губах начала обрабатывать кровоточащую ранку на его лице, с ужасной тревогой на сердце вслушиваясь в отчетливый звук того, как возмущенно зашипел Деймон, изо всех сил пытаясь терпеть отвратительное жжение. Но несмотря на всю мужественность, которую брюнет старательно сохранял в течение прошедшего времени, с его губ все-таки сорвался осипший стон, когда девушка сильнее прижала вату к его потревоженной коже.

— Как же это мило… — переглянувшись с Дженной, что умиленно следила за Сальваторе и шатенкой, не задумываясь озвучила Кэролайн, из-за чего Деймон не поленился отвести нежный и слишком счастливый для его состояния взгляд с Гилберт и приковать его к на блондинке, наградив ее уничтожающей серьезностью льда его глаз. Елена аккуратно обработала его плечо, приобняв парня для его хотя бы маленького спокойствия, и когда он крепче прижал ее к себе и поцеловал в щеку, как можно дольше задерживая на ней свое горячее и прерывистое из-за боли дыхание, друзья разом отвернулись в другую сторону из-за нависшего над ними неудобства и хором рассмеялись, поразившись общей синхронности.

— Ладно, ребят, поехали. Справитесь? — обратившись к Деймону, спросил Клаус и мягким касанием своей руки подтолкнул Дженну за талию к своему мотоциклу. Логан и Энди уже успели занять свое место и, махнув напоследок рукой, умчались вперед, не дожидаясь ответа.

— Да, конечно. — без раздумий ответил брюнет, и Майклсон тоже неспешно вернулся к поездке, оставляя за собой лишь отголоски их с Дженной смеха.

— Уверен, что всё в порядке? — недоверчиво оглядывая его плечо, за которое так бережно держался Сальваторе, решил удостовериться Рик. Ребекка тоже обладала сильным напряжением, вызванным таким же встревоженным чувством, что и у Форбс. Эти девушки с искренностью в глазах смотрели на Деймона, что для достоверности кинул привычную ему самодовольную ухмылку. Аларик усмехнулся тоже, завидев прежние огоньки обыкновенного коварства и соблазнительности в ярко-голубых зрачках друга. — Хорошо. Верю.

— Елена, может вам помочь добраться до машины? — не унимая своих переживаний за шатенку, Кэролайн была готова помочь Гилберт, при этом совершенно просто и бессовестно посылая Деймону пренебрежительные косые взгляды, какими они с брюнетом обменивались при каждой встречи, выражая обоюдную неприязнь и неловкость. Вечные споры, пререкания… Она, ничего не умея поделать со своей ангельской невинностью, честностью и справедливостью касательно подруги, мысленно сжигала идеальный силуэт Сальваторе за всё,что знала об интересных ситуациях его жизни из слухов. Деймон же, ненавидя ее за столь ненужное вмешательство в их с Еленой отношения, также не мог принять ее присутствие возле Элайджи, который слишком часто по мнению брюнета попадался на уловки своей девушки и отбивался от по-настоящему мужской компании.

— Мы справимся. — жестко высказал Деймон. — Нам лучше поехать домой. Да, малышка? — он, полностью устав и от чужого пристально обращенного на него внимания и всего произошедшего, тяжело вздохнул и уткнулся носом в плечо Гилберт, что осторожно приобняла его за поясницу, пытаясь не задеть его полученные ушибы места на теле. Кэролайн, завидев милую сцену, всё-таки восприняла действия парня как призыв к ее уходу, поэтому блондинка демонстративно закатила голубые глазки, получив от Ребекки несдержавшийся смешок, и требовательно толкнула ладошками в спину держащего Бекс за руку Аларика.

— Я так испугалась, Деймон… Они сказали, что ты влетел в дерево, и меня будто кто-то очень нагло задушил. — спокойным и немного ворчливым голосом пожаловалась шатенка, придвинувшись ближе к брюнету, который по-прежнему прятался от всего окружающего, положив голову на ее плечо и обдавая ее шею горячим, восполяющим ее кожу частым дыханием, запоминя и так знакомый аромат ее каштановых волос.

— Всё хорошо. — намного оживленнее убедил ее он. Сальваторе накрыл ее ладонь своей, сразу же сжав ее и передав свое тепло, и Елена взглянула на его лицо с радостной улыбкой, но всякие искорки позитива плавно затушились в ней, когда она наткнулась на те голубые глаза, что еле заметно поддались чернеющей синеве, вызванной скрытым волнением и очень сосредоточенной задумчивостью. — Но кое-что не так… Точнее… В общем, когда я летел в дерево, я пытался затормозить, ведь мне что-то кричали со стороны. А когда я пытался это делать, то… — тут Деймон наигранно приподнял брови и цыкнул. — Тормоза уже были тю-тю.

— Но как такое могло случиться? — почувствовав, как новая волна удивления и тревоги окатила ее, парализуя каждую клеточку ее вздрогнувшего тела, оборвавшимся голосом спросила Елена. Сальваторе лишь отвел глаза и пожал плечами, движениями давая понять, что сам не знает всех причин и обладает только собственными догадками. — Кому это нужно? Ведь кто-то испортил тебе мотоцикл… Ты же… Ты бы в любом случае не смог бы остановиться.

— Под номерами было наклеено это. — твердо проговорил он, даже не взглянув на девушку, и протянул ей подмятый и поврежденный пылью листок, на котором Елена с трудом разобрала корявый и размашистый почерк, сообщающий лишь коротенькую, но сумевшую поразить Гилберт невидимым ударом в легкие фразу — «Счастливый папочка». Буквы, представ перед девушкой в виде понятной информации, мгновенно расплылись, превращаясь то ли в пелену ужаса на ее карих зрачках, то ли в нечто неминуемое, что Елена признавать никак не желала. Все ее страхи, хранившиеся внутри и нещадно терзавшие ее уже продолжительное время, резко взорвались, обдавая ледяной дрожью всё тело. Застыв и не имея возможности выйти из оцепенения, чтобы отвести нервный взгляд от листка, Елена продолжала безмолвно таращиться на слова, пока Деймон, предварительно с силой смяв записку, не засунул ее в карман своей черной кожаной куртки.

— Это… Я… — невнятно да и вообще едва ни теряя собственный голос, на выдохе проговорила Гилберт, ошарашенно переключив внимание на озабоченного своими не менее тревожными мыслями парня. Отвратительное чувство разоблачения. Опустошенности. Сама Елена не могла охарактеризовать весь ком ее нервозности в душе, испытывая лишь слишком ускоренное сердцебиение и ощущая, как предательски намокли от волнения ладони. Она словно всё это время беззаботно и рисковано ходила по краю пропасти, дно которой ей еще не удавалось изучить, трусливо намереваясь дернуть за кольцо парашюта и наконец-то прыгнуть вниз. Однако сейчас, когда это злосчастная записка, что будто своим смыслом и подчерком насмехалась над Еленой, коварно подкралась к ней из-за спины и неожиданно толкнула ее как раз с того края, лишая возможности подготовиться.

— Наверняка, всё это опять Энзо устроил. — сквозь сжатые от нарастающей злости зубы прорычал Деймон, и пылающие каким-то страшным, ледяным огнем глаза заставили девушку инстинктивно отшатнуться на полшага назад. — Он уже говорил, что Джузеппе интересует его больше, чем я. Сука… Я когда-нибудь убью эту чертову мразь! Наверное, захотел узнать как у моего отца дела в Калифорнии. Надо бы ему позвонить… — неожиданно для Елены с прежней присущей его пугающему и задумчивому синему прищуру яростью выпалил Сальваторе, и шатенка невольно выпустила вздох облегчения. Он не догадался. Он не понял. Это осознание самым трепетным и нежным успокоительным разлилось по венам притихшей Гилберт, однако пугала ее мысль о столь наивном, глупом и слепом разуме Деймона, что даже после явных намеков не смог ничего разобрать. Но пугало и даже омрачало ее лихорадочно бьющееся сердце именно то, что на этом мотоцикле должна была ехать сама Елена. В ее положении, с ее улыбкой. Кто-то, кем бы он ни был, совершенно точно знал, как радостно девушка мчалась бы на полной скорости, прицепившись к спине брюнета. И… И всё резко закончилось бы непредотвратимым столкновением, ключом которой была бы лишь та записка с двумя омерзительно выведенными словами. Кто-то безоговорочно знал о ее присутствии и о ее секрете.

— Ты уверен, что это связано с твоим отцом? — сквозь проглядывающее в ее тихом и осторожном тоне смятение вопросительно произнесла Елена, рассматривая странное и совсем болезненное выражение его бледного и встревоженного лица с идеальными чертами скул и той самой кровавой ранкой на лбу, что не прекращала кровоточить, оставляя на себе темно-бордовое пятно, которое контрастно смотрелось с его яркими, набравшими еще больше чистой лазури зрачками.

— Это всё Сент-Джонс, черт бы его побрал… — тяжело вздохнув, недовольно прохрипел Деймон. — Я знаю, на что он способен. И это, кажется, была угроза. Мне нужно слетать к отцу…

— Да, но… — замявшись, не зная зачем, начала Гилберт, прекрасно понимая, что не сможет продолжить говорить из-за предательски севшего от натянутых нервов голоса. Сальваторе, даже не попытавшись разгадать в ее нечестном взгляде и тень каких-то эмоций, с аккуратностью своих движений потянул девушку в свои крепкие руки, заключая в необходимое ему объятие.

— Не переживай… — тихо произнес он, губами проводя по ее щеке и за хрупкие плечи прижимая ее к своему телу. — Поехали домой.

Деймон, даже не обращая внимание на ноющую боль в плече, что резко обдавала его кожу, разливаясь по спине, поднялся на ноги, вытерев вновь выступившую кровь на лбу, и отряхнул с себя пыль и землю, что подпортила идеальную черноту его дорогих джинсов и кожанки при падении. Елена с настороженностью оглядела его и различила в тишине едва слышное сбивчевое дыхание, смешивающееся с хрипловатым полустоном, когда пронзительная боль давала о себе знать при ходьбе. Но, несмотря на это, брюнет помог подняться с земли и девушке, взяв за руку и в один шаг с ней устремляясь к стороне леса, где была припаркована его машина.

— Осторожнее! Елена, ты как маленькая… Достаточно того, что я уже ранен. — сквозь неподавляемый смешок взволновано сказал Деймон, когда девушка тихо вскрикнула, ударившись рукой об дверь их дома, резко рванув на себя ручку. Они добрались до дома достоточно быстро, хоть Гилберт пыталась остановить брюнета, напоминая о его ссадинах и боли, но Сальваторе безостановочно вел машину, и, только добравшись домой, он смог упасть на диван, ощущая как вновь усталость и странное покалывание в ушибах проводятся по всему его телу, лишая возможности даже пошевелиться от полного бессилия.

— Может, хочешь воды? Или поесть? — вопросительно произнесла Елена, следом за ним войдя в гостиную и остановившись у стены, карим взглядом сканируя общее состояние парня.

— Тихо. — приказательно выпалил он, вынудив шатенку удивиться этому и подготовить больше вопросов. Деймон медленно привстал с дивана на локтях, одновременно шипя от снова вспыхнувшей боли и прислушиваясь к негромкому женскому голосу за стеной, явно доносящийся откуда-то из коридора. — Тшш… — в очередной раз призвал Елену к идеальному молчанию Деймон, различая редкие отрывки каких-то фраз в чужом разговоре, но вместе с каким-то нежным тоном голоса приближаться начинали и шаги. До тех пор, пока в гостиной не показался свободно идущий и ничего не замечающий силуэт Лили, которая своей улыбкой излучала неподдельное сияние.

— Люблю тебя. — быстро кинула та в динамик телефона, нажав на сброс, и лишь потом ее глаза прошлись вокруг, подмечая сына и шатенку. Ее лицо словно по щелчку избавилось от радостного настроя, натыкаясь на удивляющиеся ее последним словам две пары глаз, и женщина, от неловкости тихо кашлянув, набралась больше серьезности и невозмутимости. — Извините. Я думала, что вы уже уехали.

— Не удивлюсь, если в следующий раз вернусь домой, а тут маман будет пить текилу с тремя неграми. Просто потому что она думала, будто я уехал! — вспыльчиво прорычал Деймон, сверкнув льдистым холодом в строгом ярко-голубом взгляде. Одним из тех, какой Елена прекрасно узнавала, как и ту неумную ярость, что нарастала в темнеющих зрачках и его напряженных венах. Она собиралась что-то возразить, предотвратив появившиеся недомолвки и неудобство между Лили и Деймоном, однако вместо нее это сделал настойчивый и неуемный стук в дверь, разбивающий неловкое и предвешающее что-то более, чем ужасное молчание.

— Я открою. — еле отведя глаза с Лили, что всем своим видом выражала спокойствие и невиновность перед Деймоном, который вновь поддался внутреннему гневу и какой-то части тайной ревности, сказала Елена и устремилась к не прекращающей издавать стук двери, размышляя о том, кто бы мог прийти к ним. А точнее, кто уже пришел, стоя на их крыльце и желая опять встретиться с хищным и всегда неоднозначно красивым голубым прищуром Сальваторе.

Комментарий к Глава 26

Новая глава! Ну пожалуйста, простите меня за такой график и долгое ожидание🙈🤗 Поверьте, очень трудно писать, когда нет вдохновения, но совсем некогда писать, когда оно есть😳 Надеюсь, что глава понравилась. Интересно знать, угадаете ли вы, кто пришел в дом к Деймону и Елене? Жду (точнее ОЧЕНЬ жду) ваших отзывов!

========== Глава 27 ==========

— Так. Стоп. Я ничего не понял. — едва не срываясь на повышенный тон из-за собственного раздражения, возмущенно проговорил Деймон, сидя на диване и медленно отпивая виски из бокала, напрасно надеясь, что хотя бы оно облегчит боль в его теле и успокоит его подкипающие со злостью мысли, домагаемые постоянными проблемами. Однако в этот раз Сальваторе не обошелся просто обычной для него проблемой и обзавелся настоящей трагедией, которая неуверенно с милой улыбкой переступила порог его дома, наплевав на неподдельное удивление Елены и на недовольный шок в его округлившихся синих глазах.

— Что не понятного? — еле справляясь с безостановочно проскальзывающими по щекам слезами, сквозь всхлипы в полголоса отозвалась Мэри-Луиза, сидя на том же диване, что и Деймон, но на значительно большом расстоянии. Блондинка уже в течение нескольких минут справлялась с грустью в своих голубых и намокших глазах, время от времени принимая от недоумевающей Елены стакан чистой воды и заинтересованный взгляд карих глаз, в которых вместе с сомнениями всё-таки было сострадание к чужому плачу и слабому голосу. — Я уже объясняла… — Мэрилу потупила виноватый и жалостливый взгляд под давлением строго и презрительно изучающих ее расстроенное лицо глаз Сальваторе, что был способен уничтожить любого блеском своей серьезности. — Вайлери смогла взять опеку надо мной. Мы… Мы сняли эту… Как ее… Комнату. И… Мы поссорились, а я ушла из дома. Я не знаю куда мне идти…

— Ответ простой, вали домой. — грубо ответил ей Деймон, вкладывая в стальной хрипловатый голос всю непоколебимость своей неприязни к ней, ее слезам, спутанным наверняка от недавней истерики волосам и бледно-голубым глазам, которые с еще тлеющей надеждой и осторожностью смотрели на Елену, совершенно непонимающую происходящего и пугающуюся так внезапно вспыхнувшей ярости брюнета, что поддавался нервозности и едва мог усидеть на месте, нервно крутя в руках стакан с алкоголем.

— Я не могу вернуться… Мы… Сильно поссорились… Я ведь перестала общаться со всеми кого знала. Я ведь послушала тебя! Я больше не пью, не принимаю наркотики… Я… Мои друзья уже не мои… В общем… — не способная собраться с мыслями и навести порядок слов в своих фразах, произнесла Мэрилу, пряча глаза ладонями и вытирая мокрые дорожки на щеках, покрасневших от пристального внимания Деймона, который слишком заметно выдавал свое недоверие к каждому ее слову и лишь изредка поглядывал на молчавшую Гилберт, своим виноватым молчанием пытаясь передать ей такое же непонимание к приходу девушки.

— Роуз? — вдруг вспомнив о существовании весьма извращенной подружки Мэри-Луизы, спросил Деймон, прервав дрожащий голос блондинки.

— Мы больше… Не вместе. Всё. Я решила покончить со всем этим, но… Она не захотела меняться. — с проступившей тоской ответила она, не стесняясь своего жалкого и потрепанного вида перед Сальваторе, который уже почувствовал, как его голубым глазам надоедает проверять на правдивость вид блондинки, и окончательно перевел взгляд на Елену, что как раз-таки неотрывно смотрела исключительно на Мэрилу. Деймон понял то, с каким искренним сочувствием шатенка разглядывает совсем недостойную ее внимание девчонку, но парень не знал того, была ли в карих глазах ненависть, которая должна была бы проснуться если не к нахально испортившей свое детство блондинке, то хотя бы к нему самому, пустившего ее в свой дом. В свою семью. Сознание Сальваторе резко вспомнило о существовании Лили, находящейся в своей дальней комнате этого дома, и мысли закружились мучительнее прежнего, совмещая все картинки встреч, людей и случившегося, что беспощадно терзало голову Деймона. — Я даже звонила Клаусу! Но он сказал… Сказал… Что я — твоя проблема, и он не собирается няньчиться со мной. Сказал, что… У тебя есть чувство вины, поэтому ты поможешь… Мне некуда…

— Идти. — закончил за нее парень, и Елена вздрогнула от громкости и жесткости его серьезного голоса. — Тебе надо идти.

— Но ведь… — хотела возразить Мэрилу, но сорвавшийся голос предательски подвел ее, вынудив вновь задыхаться от собственных слез и горечи внутренней обиды. Деймон, не вынося ни ее жалостливых страданий, от которых он только свирепел и едва удерживал свои напряженные нервы за голубым сиянием прищуренных глаз, ни затаившуюся в комнате тишину, что так старательно поддерживала Елена, не выдавая своих эмоций и лишь смотря на содрогающуюся от плача блондинку.

— Мы не можем ее выгнать. — вдруг произнесла Гилберт, чересчур монотонным и уверенным голосом, чтобы ее слова Деймон действительно мог посчитать шуткой. Шатенка одной своей фразой смогла резко и одновременно обратить на себя внимание Сальваторе и Мэри-Луизы, которая в отличие от недоумевающего лица парня излучала исключительно добрую благодарность, смешивающуюся с проблесками сожаления и стыдливости в поспешно опустившихся глазах.

— Что? Ты серьезно? Это невозможно, Елена! — подскачив с дивана, громко прокричал Деймон, чувствуя как ускоряется биение его сердца. Он округлившимися от злости глазами немигающе смотрел на шатенку, ожидая, что она облагоразумиться под напором его взгляда и шумного дыхания, но Елена лишь тяжело вздохнула, игнорируя его вспыльчивость, и снова посмотрела на Мэрилу с грустной улыбкой.

— Ты можешь остаться… Знаю, как ужасно потерять всех и быть в одиночестве. — спокойно проговорила девушка и искоса глянула на ошарашенного ее решением Деймона, награждая упреком карих глаз.

— Да ты с ума сошла, Елена! Боже… Нахер она тут нужна? Вспомни хотя бы о том, что я с ней спал. Мой дом не приют для малолетних шлюх! Это безумие… Боже… — закатив глаза, хриплым голосом взмолился он и нервно поправил черные как смоль волосы, совершенно не понимая, что происходит вокруг. Сальваторе добавил новую дозу виски в свой стакан и сделал большой глоток, ощущая как терпкость алкоголя обжегает его горло и медленно разливается по венам, успокаивая нервы. — Нет. Опомнись, Елена.

— Опомниться необходимо тебе, Деймон. — всё так же тихо возразила Гилберт, борясь с подступившими после его слов сомнениями. — Эта девочка не виновата, что ты бабник. И к тому же…

— Я еще и бабник? Серьезно? Вот видишь, из-за нее у нас уже ссоры, Елена! — перебив ее, вновь начал свою уговаривающую тираду Деймон, с каждым новым прикриком наступая на шаг ближе к девушке и уничтожая бущующим синим пламенем хищного взгляда.

— Заткнись! — лишившись терпения к его начинающемуся скандалу, раздраженно рявкнула Гилберт, и ее слово магическим образом призвало Деймона в один миг замолчать, поражаясь такой неожиданной резкости шатенки. — Мне абсолютно плевать на то, что и как ты с ней делал! В первую очередь я знаю Мэри-Луизу, как сестру Вайлери и хорошую подругу Ребекки. Поэтому я не позволю себе бросить ее в сложной ситуации, прогнав с порога. На такое способен, увы, ты, но уж точно не я. Она останется. И это мое решение, которое ты должен уважать! Она потеряла слишком много близких людей, выбрав свой правильный путь. Но главное, что она потеряла свою семью. Дядя, мать, отец… Их у нее просто нет. И в какой-то степени в этом есть и твоя вина. Осталась только сестра, с который и так напряженные отношения. Так дай ей время, чтобы она пришла в себя в нашем доме и наконец-то решила свои проблемы! — на эмоциях выговорилась Елена и стихла только тогда, когда была не способна сказать и слово из-за сбивчего дыхания, из-за чего тяжело вздымалась ее грудь. Шатенка сделала глубокий вдох и, выхватив у Деймона стакан с янтарной жидкостью, отпила маленький глоток, который заставил ее поморщиться и вернуть напиток парню, чье бледное лицо по-прежнему не расставалось с удивлением и недовольством. — Ты достал меня…

— Знаешь, не нужно всех сравнивать с собой. — как можно тише прошептал брюнет, чтобы Мэрилу не смогла слышать его хрипловатого голоса, но девушка четко расслышала каждое слово и отвернулась в сторону, избегая неловкости. Одной лишь фразой Деймон сумел задеть Елену, которая на какую-то секунду возненавидела даже ярко-голубой демонический огонек его смотрящих исключительно на нее глаз, которые любила всегда и только в них находила свое спасение. Однако сейчас, в этой затянувшейся тишине, шатенка почувствовала как больно ошпарили ее его издевательски прозвучавшие слова, и уже не смогла удержать того, как взорвалось внутри нее всякое спокойствие. Деймон нахально ухмыльнулся, поняв, что у девушки закончились все доводы и силы говорить, но сразу же ощутил жгучую боль на щеке возле челюсти, когда Елена влипила ему сильную пощечину. Оцепенев от случившегося, парень ошарашенно смотрел на стоявшую напротив него Гилберт, храбро решившуюся на это приносящую незначительную физическую, но глубокую душевную боль. Увидев это, Мэрилу внезапно перестала чувствовать безостановочные слезы и поежилась, заметив невиданное ранее изумление брюнета, что пугало до дрожи. С минуту Деймон и Елена просто пялились друг на друга без единого слова, но когда суровый и недовольный взгляд шатенки стал еще строже, и, словно оно было застывшим прежде, дыхание парня стало выравниваться. Его удивленное лицо будто озарила яркая вспышка, к которой он вовсе не был готов, однако, быстро поморгав и опомнившись, Сальваторе вновь оглядел девушку, обиженно сложившую руки на груди.

— Ты идиот, Деймон! — сгоряча выпалила кариеглазая девушка, ясно осознавая, что ударила брюнета, но уже смутно понимая, почему она так быстро лишилась терпения. — Тебе плевать на людей! И самое отвратительное, что на меня тоже! — Не останавливаясь ругаться, воскликнула она, но парень в своем стиле закатил глаза и цыкнул, но потом проявил реакцию, которую Елена при происходящем никак не могла ожидать. Деймон резко подобрал девушку на руки и даже не давал возможности спуститься на пол, потому что крепко держал в кругу объятий. Он улыбался, смотря как она смешно злиться и вырывается, но это совсем не доставляло ему обид, а лишь забавляло и заставляло нахально улыбаться, доказывая заносчивость своего характера ребятческой веселостью. — Отпусти меня!

— Отпустить? Да никогда! — полностью игнорируя попытки девушки выкрутиться и вызволить себя из его крепкой хватки, изогнув изящную бровь, проговорил Сальваторе, выражая этими словами дразнящую упрямость, а потом еще выше над полом приподнял Гилберт, не замечая того, как тихо хихикнула Мэрилу, безмолвно наблюдающая за их странной перепалкой.

— Ты дерзкий, самовлюбленный, эгоистичный и упрямый псих! — Выругалась Елена. Парень лишь усмехнулся.

— Если тебе просто нужно было выговориться, то ты давно могла бы это сделать. Но хотя бы не при свидетелях… -он только сейчас опустил шатенку на ноги, с прежней наглостью легонько шлепнув ее по пятой точке, вызвав очередной взгляд негодования. Деймон устало уставился на нее, пока девушка сверлила его обиженным взглядом, а потом, снизив пар внезапной ярости, чмокнула брюнета в щеку, которая до этого испытала удар ее руки.

— Ты, наверное, болеешь биполяркой… С чего такая резкая смена настроения, истеричка? — когда Елена и правда немного успокилась, перестав кричать на него, раздраженная его же поведением, язвительно произнес парень.

— Кто бы говорил… — ответила она.

— Извините, что так получилось, но… Спасибо. — робко проговорила ссутулившаяся в углу дивана Мэри-Луиза, короткой улыбкой выражая искреннюю признательность и приковав к себе внимание одновременно обернувшихся к ней Деймона и Елены.

— Спасибо за… Что? Ты тут не останешься. — уверенно повторил брюнет, не меняя выбранное намерение и подлавливая изумление Гилберт.

— Но… — начала шатенка, и Деймон быстро перебил ее, строгим прищуром предупреждая остановить свои возмущения, чтобы избежать куда более сильной ссоры.

— Я сказал, она не останется. — выразительно выговаривая каждое слово, хрипло и строго сообщил Деймон, уничтожая холодностью ледяного взгляда уже Мэрилу, которая вновь решилась обойтись молчанием, смотря в пол.

— Наверное, это не мое дело, но Елена права. Нельзя быть таким бездушным. — раздался осторожный тон женского голоса из-за спины Деймона, и он, округлив глаза и поразившись столь смелой наглости этого права выбора, повернулся к Лили, которая уже вместе со всеми стояла в гостиной и с неким уважением к незнакомке во взгляде рассматривала Мэрилу.

— Что ты сейчас сказала? Точнее… Ты вообще что-то сказала? — с ужасающей дерзостью в бархатистом голосе, который воодушевился и чуть затих одновременно, произнес Деймон, подходя к женщине и не сводя с нее уничтожающего, злостного взгляда потемневших глаз, предвещающих, что в этот раз ярость внутри него пробудилась окончательно бодро, проявляясь в ненависти к выпучившей глаза от неожиданности его поведения матери. Лицо Лили заметно побледнело, когда брюнет начал приближаться почти вплотную, глядя на нее словно на мелкого и беспомощного щенка сверху вниз, сжав зубы. Мэри-Луиза, наблюдая уже серьезную злость Сальваторе, невольно вжалась спиной в диван, переглянувшись с Еленой, что на шаг подступила к Деймону, собираясь немного усмирить его и взять за руку, которую парень резко отдернул, совершенно забыв о недавно мучающей его плечо боли.

— Де… Деймон… Мне просто ее жаль… — заикаясь, вымолвила Лили, делая попытки попятиться назад от напора собственного сына, чей грозный взгляд из-под нахмурившихся темных бровей выглядел намного опаснее волчьего оскала, жаждящего кровавого вкуса добычи. — Ты же… Ты же не ударишь меня…

— Я и не собирался. — сквозь зубы прорычал он в ответ, мигом отпрянув от нее и позволяя Лили вдохнуть нехватающего воздуха и испуганно поморгать глазами. — И самое жалкое в этом доме — ты. Это… — Деймон, оглядев комнату, не смог подавить нервный и тревожный смешок, после него внезапно замолчав и посерьезнев. — Это херня какая-то…

— Послушай… — мягко произнесла Елена, когда Лили медленными шагами отошла в сторону и прильнула спиной к стене. Но Сальваторе не прореагировал на ее успокаивающий голос, продолжая улыбать той самой показывающей его истеричное и полностью отчаянное состояние улыбкой.

— Отлично… — протяжно выпалил он. — А знаете, я предлагаю выпить. За всех нас, кто теперь так дружно живет в нашем большом доме. — говорил он, и этот размеренный, чарующий голос был знакомым для Елены, которая видела как постепенно загорается на его ухмыляющемся и красивом лице искра, готовая вспыхнуть и эпично взорвать все накапливающиеся эмоции. Деймон добавил в свой стакан еще виски, наполнив его до краев, а потом в торжественном жесте поднял его вперед, обводя сверкающими синими глазами каждого человека в гостиной.

— Не устраивай концерт… — Гилберт мысленно молилась, чтобы нахлынувший на брюнета шторм злости миновал хотя бы однажды, именно в этот ужасный момент, однако это были лишь ее несбытычные мечты, оставленные без внимания Деймона.

— Это же так круто… Быть не одиноким. Столько близких и родных мне людей. — не прекращал он поясничать и с поддельной доброй искренностью говорить эти слова. — Я предлагаю тост. За тебя, моя любимая мама. Которая бросила меня в десятилетнем возрасте, решив, что трахаться с левыми мужиками круче, чем быть уважаемый матерью для единственного сына, что очень долго верил в нее и ее возвращение. Верил? Получил. За тебя, прекрасная Мэрилу… Ебанутая малолетка, которая в силу своего извращенного мозга стала наркоманской проституткой, удачно попавшей и под меня. За нашего хер пойми где пропадающего кота, которого притащил всеми обожаемый мальчик с широкой улыбкой. Кай. И за него выпьем… За тебя, Елена. За девушку, которую я люблю, но она усиленно пытается издеваться надо мной, весьма оригинально мучая мой мозг. Но… Самое главное, что мы выпьем за меня, самого тупого и доверчивого кретина, который уже давно потерялся среди мерзких тварей и ублюдков! — последнее сказанное им слово слетело с его губ уже криком громкого, потерявшего рамки наигранного спокойствия тоном. Деймон, став объектом заинтересованных и перепуганных глаз Лили, Елены и Мэри-Луизы, залпом осушил стакан с горьким терпким виски и сразу же бросил в стену, превратив его в фонтан из стеклянных брызгов, сопровожденный звонким, характерным битому стеклу звуком. Всё напряжение в его темном силуэте, осанчатой широкой спине, серьезность его идеального лица с четкими скулами и горящими лазурью глазами мигом ушли невидимой волной выбрашенного гнева вместе с осколками прочь, и теперь, оглядев страх во всех лицах, кроме тяжело вздохнувшей Елены, Деймон уже без единого слова уверенно направился к выходу, не оглядываясь на застывшую у стены мать, которая что-то пробормотала ему вслед. Он стремительно несся к двери, зная, что не выдержит и секунду в этом доме без очередного кипения крови в венах, пробуждающей его истинное отношения к тем людям. Людям, которым плевать на его чувства. И только Елена мелкими шагами опасливо двинулась за ним, придерживая рукой живот, внутри которого чувствовала неприятную и только сейчас вспыхнувшую тянущую боль, но парень быстро захлопнул за собой дверь, оставив шатенку стоять в прихожей и глупо смотреть перед собой в пустоту, пока ее не застелила пелена надвинувшихся слез.

Прежде чем взбежать на крыльцо небольшого домика, Деймон оставил Феррари на обочине ближайшей дороги, преодолев слишком пасмурный и грузящий путь из-за вереницы бесполезных, но убивающих всё хорошее в настроении мыслей. Отдернув вниз кожаную куртку, брюнет уверенно пнул ногой в железное полотно двери, вызвав глухой дребезжащий звук и шорох лениво приближающихся шагов спустя несколько секунд. Тяжелая и прочная входная дверь раскрылась также резко и быстро, как черный автомобиль Деймона еще пару минут назад домчал его до дома Кэтрин, с игривой ухмылкой появившейся на пороге перед ним. Поймав взгляд Сальваторе, направленный вовнутрь дома, чьи светлые стены виднелись тонкой полоской через щель между дверью и стеной, девушка вышла наружу, на небольшую веранду, плотно закрыв за собой дверь и размеренной, спокойной походкой подошла к парню, подобно хищной лисице сузив темные глазки, обойдя Деймона и привалившись к наружней стене дома. Он, наблюдая за плавными движениями Пирс, не успел заметить, как в ее тонких пальцах оказалась тлеющая сигарета, чей бледный дым покидал губы Кэтрин и с легким ароматом вишни опадаал на брюнета, своей утонченной мягкостью и смелой терпкостью заставляя Сальваторе расслабиться и унять бурные смеси эмоций, что какое-то мгновение назад неуемно рвались наружу. Голубоглазый парень осмотрелся вокруг себя, без особого интереса замечая подвешанные горшки с цветами и старые деревянные качели, и остановил удивленный, но самодовольный, хитрый взгляд на хрупком и аккуратном силуэте Пирс, которая только что покинула свое жилье, не предложив войти, и приблизилась к Деймону в золотистом шелковом халатике, совсем домашнем, но от того не менее соблазнительном. Брюнет беглым взглядом прошелся по ней и не сдержал довольную ухмылку, когда Кэтрин весьма неоднозначно провела кончиком языка по фильтру сигаретки, прежде чем сжала его губами. Ее темные локоны волос были разбросаны по плечам, а стройные ножки казались еще длиннее из-за короткого халата, пояс которого подчеркивал шикарную талию девушки, так упрямо и беззаботно смотрящей в упор на Сальваторе. Однако какой бы прекрасной и безупречной она сейчас не выглядела, ехидный взгляд лисьих глаз со стрелками возвращал Деймону напоминание о том, как коварно и нелепо Пирс надеялась запленить его собой, своими движениями и чересчур надоедливой привязанностью, которая и сейчас проявлялась в ней и сразу же вызывала у него насмехающуюся улыбку и огонь безбашенной веселости в почти прозрачных глазах.

— Даже не пригласишь к себе? Это что-то новенькое… — с фальшивым удивлением и обидой язвительно выпалил Деймон.

— Поверь, существует множество причин тебя не пускать. — Пирс недовольно засмеялась, вглядываясь брюнету прямо в глаза, и он усмехнулся с ней в один и тот же момент. Они короткое время пересматривались коварными и почти ненавидящими взглядами, пытаясь зацепить друг друга блеском сарказма в глазах, а потом брюнет, не спуская голубых и неземных глаз с темных зрачков Кэтрин, слишком беспрепятственно забрал у девушки сигарету и сделал сильную затяжку, выпустив большое облачко светлого дыма в ее лицо и обдавая этим горячим дыханием с едва различимым ароматом вишни и терпким запахом спирта ее шею. Деймон, демонстративно таращась на Кэтрин, словно ожидая ее хотя бы возмущающейся реакции, продолжал докуривать ее сигарету, но она равнодушно принялась за вторую, достав из кармана своего халата целую пачку.

— Немного обидно, когда тебя не ждут. — сказал он, а Кэтрин, изогнув бровь будто в удивлении, решила погасить любопытство и пристально посмотреть на небольшую ранку на его лбу.

— Мне еще нужно назвать тебя шлюхой и прогнать отсюда. И мы будем квиты. — Без присущей обычно ее голосу наглости и хрипоты произнесла девушка, придав выражению своего лица обманчивую милоту и невинность, заставив оторвать пристальный взгляд от нее. — Да и зачем тебе всё это, когда есть твоя золотая Елена? У тебя был шанс потрахаться со мной в клубе, но ты, иронично сказано, этот шанс проебал. Ой, мне же пора… — грубо прошипела она, и ее умение поясничать подтолкнуло девушку посмотреть на руку, чтобы уточнить время на воображаемых часах, и Деймон выдал подобие улыбки, которая была чересчур нервной и угрожающей. Кэтрин сделала уверенный рывок в сторону, двинувшись к двери и намереваясь оставить брюнета, вернувшись в дом, но Сальваторе успел схватить ее за локоть, до боли сжимая ее кожу, и притянул ее ближе к себе, не разрешая уйти.

— У тебя ведь там кто-то есть. Я видел мужскую обувь. Очередной клиент? — язвительно произнес парень, усилив хватку и этим вынудив Пирс тихо взвизгнуть. Однако она не делала и единой попытки вырваться, словно даже одно его касание было для нее ценностью подобно золоту.

— Серьезно? Это ревность? Черт, знала бы и сделала бы это раньше… Когда еще было интересно. — сквозь соблазнительную лучезарную улыбку проговорила Кэтрин, наблюдая за тем, как темнеет синева его прищура и подавляя любопытство, которое нестерпимо жаждило знать объяснение всем его ссадинам, ушибам и ранкам, что инстинктивно вызвали по ее телу мелкие мурашки.

— Энзо? — совершенно серьезно спросил Деймон, немного сбавив тон хрипловатого голоса из-за неудобства выговаривать уже ненавистное ему имя, но Кэтрин по-прежнему сохраняла веселое и саркастичное настроение, и ее по-кошачьи сузившиеся глазки заиграли странным довольством и игривостью.

— Он хотя бы не придурок и не козел, как ты. И знаешь, трахаешься в последнее время ты тоже не очень. Наверное совесть и вина перед Еленой тебе стояк перекрывают. — со злостью выпалила девушка, мысленно ухмыляясь неправдивости своих слов, но ее веселило притихшее молчание парня, явно предвешающее что-то необычное. Однако Сальваторе не зацикливал свое драгоценное внимание на задевших его словах. Вместо какого-нибудь колкого ответа он просто изящно повел бровью, выражая скрытое недовольство.

— Наверное, именно поэтому ты всеми способами пытаешься зацепить или обидеть меня, а не просто проводила и сказала что-то из разряда «спасибо, пока, ты был крут». Я слишком хорошо знаю тебя, и также знаю, что ты всеми силами пытаешься меня забыть и стереть мое участие из своей жизни, потому что уверена, что тебе ничего не светит. Ну что ж? Вот он я, нападай. Или скучно, когда всё уже доступно? — спокойно, но не менее жестоко выговорил Деймон. Кэтрин решила отвернуться от него, скрывая легко читающиеся на ее лице эмоции, но брюнет свободной рукой с не меньшей силой взял ее за подбородок и вновь повернул к себе, прожигая горящим перекипающей злостью и похотью прищуром. Теперь девушка потеряла свое равнодушие и начала вырываться, убирая от себя его руки, но все ее попытки были бесполезны, поэтому Кэтрин беспомощно сдалась его главенству и смотрела в голубые глаза, словно так она могла разбудить в них хоть что-то человеческое и отзывчивое.

— Тебе надо понять, что ты — идиот. Нет, честно… Раз ты так любишь свою Елену, тогда не шляйся по всем бабам из своего окружения. — вновь заговорила она с храбрым вызывом таращась на Деймона и не признавая поражения в его крепко держащих ее тело около себя руках. — Ну вот что будет, если сейчас мы переспим? Ты ведь не останешься утром, как всегда… Будешь сгорать от вины, ненавидеть себя за произошедшее и проклинать меня, но всё равно побежишь обратно к малышке Гилберт, унижаясь и опускаясь перед ней чуть ли не на колени, умоляя простить. Разве не так? Молчишь. А молчишь, потому что я права. Я тебе не нужна, а Энзо… Он действительно классный парень. Мы поразвлекаемся вместе, а потом он, в отличие о тебя, смело заявит, что уходит. И не будет постоянно бегать ко мне, чтобы выпустить пар, когда его игнорит другая девка…

— Ну да… Только осторожнее, не влюбись. А то будешь глупо бегать за ним, как и за мной. — Сальваторе, напоследок наградив ее целым комом эмоций в ярких зрачках, резко выпустил Кэтрин, чуть оттолкнув ее от себя, отчего она немного пошатнулась и кинула на него косой взгляд исподлобья, оставшись огорченной из-за грубости его движений.

— Это уже точно не твое дело. Проваливай. И знаешь, дам один совет. — она сделала короткую паузы, тихо кашлянув, и продолжила говорить, интригующе и даже упрекающе. — Ты — наглый собственник, который думает, что всё и все принадлежат только ему. Что весь мир крутится исключительно вокруг тебя. Но собственнику уже пора бы разобраться в себе. — эти слова она почти прорычала, а затем, даже не удостоив брюнета взглядом, развернулась и поплелась обратно в дом, оставив Деймона на уютном крыльце лишь наблюдать за стройными очертаниями Кэтрин, поспешно скрывающейся за дверью.

Она ушла, оставив за собой осадок тяжелых и сказанных в порыве обиды слов, и Деймон ощутил, как что-то совсем невидимое, неожиданное со всей силы ударило ему в живот, от чего стало не хватать воздуха, а сердце наровило выскачить в ускоряющемся ритме своих скачков. То ли отчаяние, то ли разочарование в этот миг одиночества на крыльце перед домом Пирс искозили побледневшее лицо брюнета. Потоптавшись на месте еще пару минут, он развернулся и направился к оставленной у дороги машине, на ходу осознавая, как убивающим ядом в голове расплываются мысли, заставляющие его в одно и то же время ненавидеть не только всех вокруг и встречных ему людей, погрузившихся только в свои заботы, но и себя. Сальваторе здраво принял тот угнетающий факт, что ему не следовало вновь приезжать к ней, прося близости, уже когда-то оттолкнув, и совершенно ясно понимал, насколько честно Кэтрин могла так поступить с ним, захлопнув дверь перед самым носом. Да и сама идея забыться, затеряться где-то и от кого-то стала для Деймона не больше, чем сотворенный сгоряча срыв, лишенный обдуманной причины. Он целенаправленно шел к автомобилю, но казалось, что чужие взгляды, их внимание было направленно только на него, уничтожая, изучая, прожигая. И стоило ему только повернуться к какому-нибудь встречному, в ответ ловил лишь искреннее равнодушие, что подталкивало его к новой мысли — зарождение сумасшествия. И сам того он не понимал, как вместо неправильно расшифрованного им чувства, внутри разрасталось и озаряло вспышкой горечи истинное чувство стыда и совести, накаляя его сознание. Деймон сел за руль, но понятия не имел, по какому пути ему нужно ехать, и куда это приведет, поэтому, задумчиво оглядевшись по сторонам и тяжело вздохнув, он решительно собрался вернуться домой, наплевав на крупное скопления омерзительных и противных ему существ, будто пытающихся разрушить и то, что у него осталось. И не только у него, но и у тлеющей души, знающей, что не найдет чьего-то понимания или приюта нигде, кроме объятий Елены. Ведь в этот раз не Кэтрин была отвергнута пронзающими до внезапной боли словами, а он сам…

Вернувшись домой, Деймон уже не обладал столь разгорячившимся поведением, которое слишком раздраженно выдавало его недовольство, и его разум хоть немного, но проветрился от лишних мыслей, разрешив парню ненадолго отвлечься от терзающих переживания и успокоить сумасшедшее биение сердца. Но, несмотря на то что брюнет избавился от лишней агрессии благодаря небольшой и всё-таки облагоразумевшей его сознание поездки, Елена наверняка не могла забыть яростный холодный взгляд его глаз, поэтому Сальваторе пытался как можно тише проникнуть в дом, осторожно прикрыв за собой дверь и оставив кожаную куртку в прихожей.

— Елена? — еле слышно позвал он, заходя в гостиную, где горел яркий свет, отражаясь на мрачных стенах. Его голос немного дрогнул, теряясь за мягкостью виноватого тона.

— Блудный сын вернулся… — укоризненно проворчала Лили, и, только заслышав ее, Деймон разглядел ее стройный силуэт рядом с сидящей на диване шатенкой. Она с какой-то нежностью держала Елену за руку, с трепетом успокаивая обнявшую колени девушку и что-то безостановочно шепча ей.

— Кто бы говорил… Мать года. — монотонно ответил Сальваторе и, презрительно зыркнув на Лили, мысленно приказал ей отдалиться от Елены и позволить ему самому сесть возле нее, взяв ее ладонь в свою. Однако Гилберт, не обрывая начатую молчаливую забастовку, ярко проявляла свою обиду на хмуром лице и резко отвернулась от парня, лихорадочно поправляя длинные каштановые волосы свободной рукой. — А где блондиночка?

— Я предложила Мэри-Луизе соседнюю со мной гостевую комнату. — скоро отозвалась Лили и все еще поддерживающе смотрела на шатенку, уголком губ улыбаясь ее милой и совсем детской реакции на попытки Деймона начать с ней контакт.

— Та, которая с полосатыми стенами? — уточнил он, с толикой недоверчивости в голосе. Лили не сразу сообразила, что сказать на это, обрабатывая в мыслях всю важность этого факта, и неуверенно дала положительный ответ, качнув головой. — Быстро пересели ее оттуда. У нее нет права там не только жить, но и находиться. — его фраза прозвучала строго и ввела женщину в некое недоумение, и только Гилберт позволила себе немного оттаять и едва заметно улыбнуться, понимая, почему так категоричен Деймон. Брюнет переглянулся с ней и, поймав добрый блеск карих глаз, немного расслабился и смягчился. — Просто… Мы с Еленой в далеком будущем планировали сделать там детскую комнату. Поэтому она должна переехать.

— Хорошо. Скажу, чтобы выбрала другую. — Лили, напоследок ласково посмотрев на шатенку, медленно покинула гостиную, и звук ее частых, но мелких шагов доносился со стеклянной лестницы, оповещая о ее уходе.

— Легче? Выбежал из дома как сумасшедший, мотался где-то целый час, а теперь вернулся с невинным личиком… — без особого воодушевления начала Гилберт, и Деймон театрально закатил глаза, догадавшись о скрытой в ее словах колкости, упрекающей его в недавнем скандале.

— Прям-таки с невинным? — издевательски переспросил Сальваторе и чуть прищурил глаза, быстро облизнув нижнюю губу и наградив Елену каким-то пытающим, хищным взглядом.

— Ага. — просто согласилась она.

— Тогда ты просто обязана меня простить за то, что я погорячился.

— С чего бы это? — игриво и немного коварно произнесла она, и в глазах Деймона читались те безумные искры ликования и неуемной страсти, которыеподметили внутреннюю дрожь Елены. После ее слов брюнет немного придвинулся ближе к ней, оказываясь рядом вплотную, и, прижавшись к ее телу своим, выпустил на ее шею волну обжигающего горячего дыхания, которое мгновенно вызвало волну мурашек по воспаляющейся с каждым новым легким касаниям его руки до ее спины коже девушки. Он оказался в опасной близости от нее, а потом, оставив на шее мгновенный, но теплый поцелуй немного влажных губ, уткнулся носом в ее щеку, добавляя больше смущения и стыдливости в ком ее эмоций.

— Ты уверена, что не хочешь прощать? — хрипловатым шепотом произнес он в самое ухо Гилберт, которая уже тысячу раз вздрогнула из-за исходящего от парня невыносимо приятного тепла. Елена несомненно страшилась в этот момент собственное неопределенной реакции, не зная накинется ли она на его губы в ближайшую минуту или же снова ударит, оттолкнув от себя его манящее тепло. Но вскоре Деймон первым внезапно отшатнулся назад, вернув двоим прежнюю дистанцию, которая теперь точно не могла бы сократиться. Шатенка, едва слышно тяжело вздохнув, огляделась по сторонам, но Деймон до сих пор таращился на нее и довольно улыбался, наслаждаясь тем, как она мучается, нуждаясь в его касаниях.

— Тебе хватило фантазии только на примирительный секс?

— Ну… У меня в этом плане очень богатая фантазия. — неоднозначно и протяжно произнес он, и Елена смирила его пристыжающим взгляд, не сдерживая и своей улыбки. — К тому же, это не идет тебе на руку, ведь… — он не успел договарить, потому что Елена к его удивлению взяла его руку и поднесла к своим губам, очень медленно проводя языком по его пальцу, касаясь воспаленной кожи. Деймон нервно сглотнул, поразившись странному и неожиданному движению девушки, и Гилберт торжествующе улыбнулась, видя, как темнеют его глаза и понимая, что она так легко способна его завести. — Ты нарываешься?

— Нет. — не отпуская его руку, спокойно отозвалась она. — Просто соглашаюсь на перемирие…

Им понадобилось всего пару минут, чтобы в спешке взобраться по лестнце на второй этаж, не расцепляя руки, и зайти в просторную темную спальню, где беспрепятственно гулял освежающий ветерок прохлады из приоткрытого зашторенного окна. Деймон с интересом смотрел на нее, ожидая хоть каких-то следующих действийя, когда она остановилась посреди комнаты, выпустив его руку. Но он продолжал молчать, словно терпеливо ожидая правил ее игры, что затянулась в тиши уже закрытой изнутри темной комнаты с идеально застеленной кроватью. Гилберт, вновь оглядевшись вокруг и пытаясь привыкнуть к пустоте и мраку ставшей почти чужой и незнакомой спальни, и, порадовав этим выжидающего нужного момента брюнета, наконец-то подцепила край своей футболки и бросила ее на пол, выжидательно смотря на Деймона, что тихо усмехнулся и, не думая и секунды, последовал ее примеру, избавляясь от своей черной майки. Он немного сощурился, когда Елена поджала губы и шагнула вперед, заставляя парня невольно отступить, а его сердце забиться намного чаще и выдать свое довольное перевозбуждения хриплым полустоном после того, как шатенка с неистовым желанием и подогретой во всем теле страстью накинулась на его губы, одновременно стягивая свои джинсы и продолжая наступать на брюнета. Вокруг было слишком тихо, поэтому по комнате четко разносиля каждый сорвавшийся стон или хриплое рычание в предверии такого необходимого слияния их тел, которые уже начинали ныть и пылать от нетерпения. Выдергивая ремень из его темных джинсов, кое-как справившись с его проблемной пряжкой, Елена потянулась к ширинке, медленно и дразняще дергая вниз молнию и не разрывая их дикий, совсем потерявший контроль своей пылкости и глубины поцелуй. Сальваторе продолжал пятиться назад, пока не уперся ногами в край кровати, пристально глядя в такие родные, искренние и полыхающие нескрытым желанием карие глаза своими игривыми, затуманенными похотью голубыми зрачками. Он смотрел на нее, остановившись около кровати и на миг прервав начинающий опалять их губы поцелуй, ясно осознавая, что шоколад ее радостных глаз в этот момент взорвется.

Однако Елена, не выдерживая показавшуюся ей вечностью паузу, сделала еще один решающий шаг, врезавшись в Деймона, прильнув к его оголенному торсу всем своим наэлектролизованным телом, и вновь соединила их припухщие от покусываний губы, медленно проводя языком по его губам, а потом нахально и игриво проникая в рот. И эта накаливающаяся опасная близость сорвала все грани самоконтроля Деймона, который распрощался с нежностью и полетевшим в бездну терпением, обхватив ладонями ее бедра и сжав ее кожу до приятной боли, что наверняка оставляла следы серо-синями пятнами. И от этой грубой, безудержной настойчивости и дерзкой властности, Елена несильно толкнула парня вперед, вместе с ним резко падая на кровать, что неожиданно для них издала громкий скрип, оповещая о своей неготовности к такому роду занятий, переполненных вульгарностью, четкостью и быстротой несдержанности. Но Сальваторе только усмехнулся этому звуку, понимая, что этой мебели придется терпеть, и в скором времени ее будет необходимо заменить. Но когда девушка отбросила в сторону свой лифчик и, наклонившись, начала водить губами по его телу, откинув волосы на одно плечо, брюнет полностью отрекся от каких-либо мыслей, концентрируясь лишь на идеальном моменте их общего времени, стирая всё вокруг и даже темные стены спальни, которая начинала слышать новый хриплый полустон Деймона от того, что Елена касалась каждой клеточки исцарапанного лица, скользя по ссаднящей шее, груди и ушибленному плечу, вместе с болью принося необъяснимый кайф, отдающийся пульсацию внизу. Словно почувствовав все его ощущения, Гилберт плавно спустилась к его животу, оставляя длинную дорожку влажных поцелуев с заводящим еще больше характерным звуком, и, стянув его боксеры, более чем многозначительно усмехнулась на уровне его бедер, проведя языком по всей длине и вытянув из сжавшего зубы брюнета долгожданный громкий стон, который выражал его довольство. Закрыв глаза, понимая, что не продержится долго, видя ее милое и улыбающееся лицо внизу, Деймон непроизвольно прорычал что-то невнятное, когда она сжала его одной рукой, а другой повела вверх по его груди, призывая неряшливое стадо дрожащих мурашек. И Сальваторе, не имея больше сил сдерживать свою жажду и нужду ее истинного тепла, резко подхватил ее локти, переворачивая ее стройное тело, над которым с присущей ему властностностью он навис, вжимая в матрас, и нарочно больно кусал ее губы, заставляя шипеть и метаться под ним, извиваясь от такого же сильного как его укусы желания.

— Кажется, ты сомневалась в моей фантазии… — совсем севшим голосом прошептал он, и Елена едва ли не сошла с ума от услышанного, чувствуя как внизу живота разливается знакомый жар. Проведя руками вдоль ее тела, Деймон подцепил последнюю деталь ее кипельно-белого белья и, дернув ее с приглушенным треском, кинул ненужный клочок кружева куда-то в сторону, пристально глядя в сверкающие глаза Елены и замечая, что на ее немного раскрасневшемся лице выступили первые капельки пота. Подтянув ее ближе к себе и, не разрывая зрительный контакт, он с коварной улыбкой подходившей Чеширскому коту провел рукой по ее груди, продолжая ладонью скользить ниже, пока не достиг ее промежности, от чего Гилберт заметно напряглась и глубоко вздохнула, когда он медленно, с блеском издевки в хищно смотрящих на ее оголенное тело глазах погрузил в нее сразу два пальцы, одновременно наклонившись и зубами оставив незначительный след на ее шеи. Ему было достаточно сделать всего один размеренный толчок, и ее ноги приподнялись, сгибаясь в коленях, и Елена уже судорожно сжимала пальцами простынь, откинув голову и заставляя Деймона ухмыляться. Языком проводя по воспаленной коже ее живота и плеч подобно ей самой несколькими мгновениями ранее, он с глухим стоном, обжигая дыханием тело шатенки, поднялся к ее губам и намеренно долго целовал, совершенно ничего не делая со своей рукой, коснувшейся ее плоти.

— Деймон… — едва сумела произнести вместе с шумным выдохом Гилберт, кусая губы и стараясь хотя бы немного открыть глаза, и Сальваторе с ликующими огоньками в синих зрачках принял слетевшее с ее приоткрытых губ собственное имя.

— Что? — вскинув темную бровь, совершенно наивно хриплым голосом спросил он, сжав свободной рукой ее ягодицы, намереваясь оставить еще немного синяков на память.

— Дейм… — вновь попыталась проговорить шатенка, но ее слово оборвалось, затерявшись в сбивчевом дыхании и мучительном тепле между ног.

— Да? Чего-то хочешь? — невозмутимо поинтересовался брюнет, и она, кое-как набравшись сил для расслабленного тела, приподняла голову и недовольно оглядела почти смеющегося парня.

— Ты издеваешься? — сипло и слабо сказала она, вновь уронив голову на кровать.

— Я? Да никогда… — фальшиво обижаясь, отговорился Деймон и резко дернул пальцами, вынудив девушку вскрикнуть и взбрыкнуть бедрами. — Тише, тише, малышка…

— Боже… Да как ты это делаешь, дьявол голубоглазый! — сквозь улыбку и свои уже потерявшие счет стоны проговорила Гилберт, мечась и елозя ногами, стараясь вдохнуть больше воздуха, пока Деймон уверенно играл с ее чувствительным местом, осыпая жарким и частым дыханием внутреннюю сторону ее бедер. — Это уже не фантазия, а… это… черт!

— А что? — самодовольно ухмыляясь, не унимался парень, слушая то, как растворяются крики шатенки в накатившей на нее волне усталости и блаженства. Он решился сделать новое резкое движение, вернув ее улетевшие в наверняка розовую блестящую страну радости с радугой в реальность, и она снова дернулась, охнув.

— Деймон… — снова позвала она его и закусила от удовольсивия губу.

— Знаю. Слышал. — колко отозвался он, и Елена в ответ на это каснулась его поврежденного плеча, заставив Сальваторе зашипеть от неожиданной боли.

— Деймон… — немного громче простонала девушка, сдавлено вскрикивая и вцепившись ногтями в его плечи, от чего брюнет недовольно прикрикнул, зажмурившись. И, открыв мутные глаза, он уже абсолютно забыл про какую-либо пощаду, прочувствовав жжение в каждой полученной утром ссадине.

— Кто-то перешел за рамки… — криво ухмыльнулся он, и Елена, закатив глаза, быстро поцеловала его, проведя руками по его бедрам и прижимая парня ближе к себе. Обхватив руками ее лицо, Деймон немного качнулся вперед, лишь на секунду касаясь девушки и позволяя ей почувствовать себя. — Хочешь меня?

— Уже не смешно… — прохрипела в ответ она, тряся головой и старясь выровнить дыхание. — Мне ведь твое разрешение не нужно, Деймон. Я могу сама тебя взять.

— Так не интересно. — очень медленно выдохнул Сальваторе, проведя языком по ее губам и специально долго входя в нее на всю длину, следя за тем, как меняется выражение ее лица от недовольно-оскорбленного до полуобморочного всего-то за несколько секунд. Елена скрестила ноги за его спиной, откинув голову и не прекращая ближе притягивать его, обнимая широкую и немного вспотевшую спину.

— Постарайся не сорвать голос. — угрожающе прошептал он, предостерегая шатенку и наконец-то полностью заполнив ее собой, захватив стройное, содрогающееся тело в свое объятие.

— Ты невыносим… — Елена, начиная подпускать к себе мысли, собиралась сказать что-то еще, но смогла издать лишь искренне громкий и визглявый крик, когда Деймон надавил на ее бедра, охнув одновременно с ней. Потом, глубоко вдохнув, он начал ускорять темп, двигаясь в ней и заставляя шатенку грубостью бешенного ритма шипеть, рычать, раздирать его спину, исполосовав до крови короткими ноготками. Гилберт подалась ему навстречу, цепляясь руками за подушки и простыни, давясь криком, а он исследовал губами ее шею и грудь, чувствуя, как по их телам течет пот. Волосы мятые от постоянных зарываний в них, тела мокрые от жара, и Деймон даже не до конца понимал, как все это случилось, ведь еще несколько минут назад он с отчаянием в потускневшем серьезном взгляде стоял напротив закрытой двери дома Пирс, а сейчас с улыбкой победителя наслаждается довольными криками и несносными, вскружившими его голову стонами той девушки, которую он любит, и был готов это делать до самого последнего вздоха. Но их вздохи все повторялись и повторялись, не собираясь униматься. И каждый раз, когда в голове Деймона возникала идея немного затормозить или сбавить пылкость их темпа, Елена немного смешно и мило кусала его за подбородок, и он снова прижимался к ней, разбиваясь и плавясь всякий раз, когда Гилберт звала его по имени.

— Черт возьми, Елена, мне больно! — взвыв, когда она нарочно сильно царапнула ногтями его плечи, тревожа и без того ноющие ранки, прохрипел Сальваторе, пытаясь перехватить ее ладони, но попытки были безнадежны и она крепко цеплялась за него.

— Деймон… Ты… знаешь, ты просто… Черт! — морщясь от ее крика и заткнув ее рот поцелуем, Деймон уже осознал, что не отказался бы от маленькой передышки, и это настойчиво просила его спина, не выдерживая очередной дозы насилия.

— Вообще-то, я просто человек… — кинув тихую усмешку, заглушившуюся его рычащим стоном, он убирал с лица мешающуюся мокрую челку, но шатенка схватилась за его ладони, сплетя с ним пальцы.

— Да… да… Черт! — ругаясь в унисон с ней, Деймон сжал зубами кожу на ее плече, ощущая как быстро уставшее тело пронзает дрожь, и, выдыхая, почувствовал, как дрожит прижавшаяся у его груди Елена, трясясь всем телом. Прикрыв на мгновение глаза, он прижал ее к себе, обхватив ее и закрепив в объятии, и, поцеловав ее в макушку, натянул на себя и девушку объемное темное одеяло, которое было слишком скомканым и измученным, как каштановые спутанные волосы Гилберт, разлетевшиеся по подушке.

— Деймон… — проошептала она и, приподнявшись на локте, потерлась носом о его нос, с глупой улыбкой понимая, что дышит в унисон с ним.

— Что? Малышка… — с удивительной нежностью в немного сонном после пришедшей эйфории их общей разрядки голубом взгляде отозвался он, и Елена, услышав хрипотцу его довольного голоса, внезапно забыла все слова, которые хотела произнести, не отдаляясь от его еще горячего мускулистого тела.

— Люблю… — зарывшись носом в его шею и, вдыхая воздух, досконально изучая аромат сладковатого одеколона с примесью терпкого запаха виски, призналась она, размякнув в его сильных руках.

— После того, как Лили сказала это кому-то по телефону, фраза преобрела некое неудобство. — с сарказмом возразил он, всё еще тяжело дыша и усмехаясь.

— Тебе больно? — вдруг спросила она, немигающе уставившись на царапину на его лбу и нежным, плавным касанием провела ладонью рядом.

— Немного. — непонимающе ответил он и улыбнулся, когда Гилберт потянулась губами к этой ранке, накрывая ее ими и оставляя незначительный, но исцеляющий поцелуй.

— Так лучше? — игриво сказала она, рукой спускаясь по его шеи к больному плечу, от чего он еле слышно шикнул, но быстро расслабился, когда вновь получил залечивающий поцелуй.

— Черт… Кэт, тебе придется терпеть меня еще раз… — с тихим стоном выпалил он, когда Елена медленно изучала губами его тело, спускаясь ниже, но шатенка резко остановилась и подняла на него удивленный взгляд ошарашенных глаз. Даже обида не успела подступить к его шоколадному оттенку, вынуждая только дивиться услышанному, и Деймон даже не осекся, продолжая выжидающе смотреть на нее в ответ.

— Что ты сейчас сказал? — спокойным и осторожным голосом, сама не веря в его слова, спросила девушка и чуть отпрянула от парня, возмущенно изогнув брови.

— Что придется всё повторить… — Деймон попытался избавить таращившуюся на него шатенку от напряжения, чмокнув в ключицу, но она поспешила его оттолкнуть от себя и сесть на кровать, пораженно вздохнув.

— То есть… Ты даже не понял, как это произошло? — переспросила она, разглядывая нахмурившееся и серьезное выражения лица парня.

— Да что случилось-то? О чем ты? — раздраженно и уже немного вспыльчиво прикрикнул он.

— Ты только что назвал меня Кэт. — сквозь зубы процедила девушка и услышала, как шепотом чертыхнулся Сальваторе и откинулся на подушку, закрывая лицо руками. — Прости, но меня родители Еленой назвали.

— Послушай… Просто… Черт! Елена! — громко проговорил он, подбирая слова для оправдания его весьма неудачливой ситуации, когда Гилберт подскачила с кровати, пробегая глазами по полу в поисках своей одежды. Она наскоро натянула джинсы, вытащив их из-под кровати, и подняла с пола свою футболку, за край которой зацепился немного сползший Деймон, обращая на себя ее внимание.

— Неужели вспомнил мое имя? — колко проговорила она, когда брюнет снова позвал ее, призывая прекратить лихорадочные сборы и остановиться хотя бы на минуту. Он четко видел в ее карих глазах нарастающую обиду и грусть, однако, несмотря на это, она всё-таки застыла перед ним и, театрально закатив глаза, приготовилась выслушивать его отговорки.

— Просто выслушай… — надеясь, что сейчас она не сделает сильный рывок, отобрав майку, и не убежит прочь из спальни, быстро протараторил он, приподнимаясь с кровати. — У меня в голове творится постоянная чушь какая-то! У меня слишком много мыслей… Я сам не понимаю, что говорю!

— Меня твои мысли и волнуют. С чего бы тебе, занимаясь сексом со мной, вспоминать про Пирс? — истерично выкрикнула она, наконец-то дернув футболку из его рук и накинув ее на себя, расправляя каштановые волосы. — Просто отвали от меня… Видеть тебя не хочу.

— Елена… — устало взвыв от отчаяния, Деймон тяжело вздохнул и совершенно серьезно принял свою невезучесть и глупость, вспылив и ударив кулаком со всей силы по пустующей подушке. Он слышал глухой отдаляющийся топот ее спускающихся по лестнице шагов, и уже осознал, что в этот раз знак судьбы, существовал ли он или нет, очень настойчиво рекомендовал Деймону провести вечер вдали от всех, кто только подогревал мысли и без того бурлившую кровь.

— Деймон? Я уже начала скучать… — радостно взвизгнув, Лекси кинулась к зашедшему в клуб Деймону и, запрыгнув на него и обвив ногами, крепко обняла. В темном помещении, освещаемом лишь тусклыми огоньками и подсветкой барной стойки было несвойственно пустынно и тихо из-за отсутствия ритмичных басов шумной музыки и людского гула. Во всем клубе не было никого, кроме перебирающего бутылки бармэна, одной уборщицы, устало водившей шваброй по танцполу, и нескольких стриптизерш, которые весело смеялись, переговариваясь, и переодевались в микрошорты прямо у пилонов возле красных диванчиков. — Мы всё готовим к вечернему открытию. Ты обычно не приходешь днем, пока не началась вечеринка. — с потаенным любопытством произнесла Брэнсон, наконец-то выпустив из стальных объятий брюнета и вместе с ним направляясь к одному из диванов, куда с молниеносной скоростью и решительной сообразительностью паренек из бара притащил кальян, пожав руку Деймону.

— Хочу забытья и поныть. Мы можем открыться раньше? — с прежним хозяйским и наблюдающим взглядом осмотревшись вокруг, сказал Сальваторе, и Лекси кинула тихий смешок, поймав скрытую за напышенной самоуверенностью в его голубых глазах истинную печаль и растерянность. Она быстро перебралась к нему на колени, руками обхватив за шею и подав ему принесенный бармэном стакан виски, и Деймон без каких-либо возражений крепко придерживал ее полуоголенное тело ладонями, плавно гладя длинные светлые волосы, падающие и на его плечи.

— Вряд ли. — оценив окружающую обстановку, какую она видела каждый раз в дневное время, и, подметив неготовность помещения к новой порции ночного безумия, Лекси отрицательно качнула головой, но Сальваторе даже ничего не ответил, продолжая смотреть перед собой в пустоту, что-то задумчиво прокручивая в мыслях. — Мне кажется, что тусовка тебе сейчас не очень-то поможет… Знаешь, тебе нужен человек, которому ты сможешь довериться и всё рассказать. Хватит играть в бесчувственную стену, тебе уже пора когда-нибудь выговорится.

— У меня такой человек есть. — без раздумий ответил он и с тяжелым вздохом уронил голову на спинку дивана, обнажая шею, по которой легкими, но царапающими касаниями своих длинных ногтей прошлась блондинка. — Это такая симпатичная девчонка с каштановыми волосами и слишком часто раздражающим меня характером. Елена. Но всегда что-то не так…

— А ты уверен, что она честна с тобой? — вдруг задала вопрос Лекси, и брюнет прищуренным взглядом выразил свое недовольство к ее странному подозрению. — Ведь что-то может быть не так только в двух случаях… Если между двумя людьми существует недосказанность, или они не подходят друг другу.

— Когда ты стала психологом? — с язвительностью проговорил он, не принимая слова Брэнсон всерьез.

— Всегда хотела им стать. — просто и беззаботно ответила она, пожав плечами, и потянулась к его стакану, сделав несколько мелких глотков алкоголя. — Интересовалась этой темой с детства, но…

— Но рождается совет. Не планируйте, дети, будущее раньше времени… — с ехидной ухмылкой выдал свой сарказм Деймон, но Лекси сохраняла серьезность, не заценив его шутку.

— Меня всё устраивает. У меня есть веселая работа, много денег…

— Ну подумаешь пару минусов… Нужно ебаться со странными чувками и почти всегда терпеть унижение. А так всё в норме. — не унимался он, и теперь блондинка не смогла сдержать улыбку, по-дружески толкнув его локтем в живот. — Кстати… — приняв озарение, пришедшей идеи, загадочно произнес Деймон и полез в карман кожаной куртки, вынудив Лекси слезть с него и неохотно переползти на диван. — Вот.

— Что? — воодушевленная интересом, спросила Лекси, и Сальваторе протянул ей золотой колечко со сверкнувшим яркой искоркой большим бриллиантом, своим сиянием копируя блеск шокированных глаз девушки. — Но это ведь явно не для меня…

— Уже для тебя. — отдавая кольцо блондинке, что повертела его у себя в руке и надела на палец, внутренне почувствовав восторг от того, что оно пришлось ей по размеру. — Раньше хотел подарить его Елене, а она подумала, что это предложение. Я был не готов, и она обиделась на меня, даже не приняв кольцо. Оно осталось в машине, а сейчас ехал к тебе и решил, что лучше отдать тебе. Можешь оставить себе или просто сдать в ломбард. За него дадут немало…

— Не решился надеть ей на безымянный? — не переставая разглядывать с радостной улыбкой ладонь, украшенную большим дорогим камнем, проговорила Лекси.

— В том и проблема, что я хотел на средний…

— Не объясняй, я уже поняла, что ты хотел послать ее на средний, не надев на безымянный. — заставив Деймона против его воли усмехнуться, Брэнсон решила отойти за новой порции крепкого алкоголя, который парень залпом опустошил из своего стакана. Блондинка направилась к барной стойке, соблазнительно и уже инстинктивно виляя бедрами, оставив Деймона наедине и своим отсутствием словно подтолкнув его к телефону, на котором брюнет уже набирал знакомый и давно заученный номер Аларика.

— Что-то случилось? — заплетающимся пьяным голосом ответил на звонок Рик, и Деймон только в этот миг вспомнил, что его друзья за исключением помирающего от похмелья Элайджи до сих пор прибывают на лесном пикнике с мотоциклами.

— Сделай одолжение, братишка. Закажи билет на утренний рейс до Калифорнии. — озвучил свою просьбу Сальваторе, глазами провожая приближающуюся к нему Лекси с двумя бутылками бурбона в руках.

— А сам никак? — недовольно пробурчал тот в динамике.

— Я собираюсь забыться в баре. Мне не до билетов. Но они нужны завтра… — не успел брюнет договорить, как его перебил немного обиженный голос Зальцмана.

— Ты мог бы позвать меня.

— Не мог. Ты под каблуком. — издевательски произнес Деймон, и плюхнувшаяся на диван Брэнсон усмехнулась, расслышав обрывки его колких фраз.

— Ладно. Закажу. Только услуга за услугу… Скажи Лекси, чтобы подготовила порошочек.

— Я хотел забываться не до такой степени…

— Я уже выезжаю. — настойчиво отозвался Рик.

— Хорошо. «Tide» тебя ждет. — с ухмылкой съязвил Деймон прежде, чем в динамике телефона послышались гудки.

Комментарий к Глава 27

Удивительно, новую главу я написала не только быстро, но и намного больше предыдущей. Надеюсь, она вам понравится, потому что ее сюжет я заранее выстраивала в голове)) Нуждаюсь в ваших отзывах))) жду🤗

========== Глава 28 ==========

Кафе на центральной улице города не уставало принимать шумных и радостно улыбающихся посетителей, спешащих за невероятно ароматным кофе. За каждым круглым столиком находилось не меньше двух человек, чей позитив и возвышающееся от сладости десертов, украшенных ягодами, настроение отражало всю солнечность и светлость заведения, по которому сновали мило улыбающиеся официантки, принимая заказы и весьма мастерски раздавая их, держа поднос одной рукой. Всюду было много чужих голосов, смеха, взглядов и просто улыбок, ради которых сами уголки губ невольно ползли наверх. Дети, нелепо поедающие цветное мороженное, еще неготовые к серьезному шагу парочки, громко болтающие между собой друзья — все они наполняли своей необъяснимой чем-либо радостью выходного дня кафе. Кэролайн и Елена уютно расположились за маленьким столиком у окна, заказав себе латте, и спустя минуту после принесенного кофе блондинка мучала себя сомнениями, не зная выбрать ли ей привлекающее внимание аппетитное пирожное или капкейк, или всё-таки следовало бы воздержаться, заранее задумавшись о красоте фигуры. Гилберт с дружеской насмешкой смотрела за тем, как Кэролайн мысленно взвешивает все «за» и «против», и Форбс, решившись на отчаянный поступок, не удержалась от вида малинового кекса и нетерпеливо облизнула губы, ожидая его перед собой на столике.

— Перестань ухмыляться, Елена! Для тебя же лучше… Если я съем что-нибудь вкусненькое, то допрос будет не такой жесткий и строгий. — немного упрекнув Елену, проговорила девушка и поправила светлые кудряшки, осматриваясь по сторонам и останавливаясь бледно-голубыми глазами на двух маленьких девочках, умиленно наблюдая за тем, как они о чем-то воодушевленно спорят.

— Что еще за допрос? — непонимающе изогнув бровь, спросила шатенка и сделал глоток своего латте, улавливая ехидную улыбку подруги.

— Неа. Не выйдет. Не строй из себя дурочку, у меня на это нюх! — недовольно воскликнула Кэролайн, подозревающим взглядом просканировав немного занервничавшую Елену. — Почему ты не отвечала на мои звонки?

— Телефон разрядился… — просто ответила шатенка.

— Он все два дня был разряжен? — с частичкой обиды в удивленном лице, переспросила Форбс, на что Елена лишь согласительно кивнула и, словно это было вполне реалистичной отговоркой, продолжила пить кофе, наслаждаясь его насыщенным вкусом. — Я поражаюсь! Когда у тебя появилось столько тайн от меня? Я, конечно, не была дочерью друзей твоих родителей, не училась с тобой в одной школе или университете, но, Елена, мы знаем друг друга уже пять лет. Я всегда думала, что это большой срок, чтобы считать наше общение поистине крепким… Почему ты мне не доверяешь?

— Чтобы тебя не обижать, скажу, что ты — моя первая подруга. У меня все друзья появились только с приходом Деймона в мою жизнь, ведь родители всегда огораживали меня от посторонних людей и не разрешали заводить очень близких знакомых… — считая, что у нее получиться увести их зашедший в неудобный тупик разговор в другое русло, с долей настольгии в задумчивом карем взгляде начала говорить Елена, но Кэролайн, тактично и всё же возмущенно кашлянув, поспешно ее перебила.

— Это, конечно, душещипательная история, которую я слышала много раз, но… Не заговаривай мне зубы. Я всё прекрасно помню и буду пытать тебя, пока не узнаю, почему ты отреклась от окружающего мира, когда уехал Деймон! — настойчиво выговорила Форбс, из-за чьего напора Елена не смогла сдержать смешок. — Кажется, он сегодня вечером возвращается? Отлично. Вот с него и спрошу, почему Елена Гилберт к чертям собачьим выкинула свою личность, на два дня закрывшись в доме с двумя сучками. Ну… И кабелем тоже, я немного забыла про котика.

— Кэр… — вопреки рвущемуся в ответ на переживания девушки веселью, как можно серьезнее произнесла Елена, пытаясь призвать подругу к другой теме, которая не застала бы ее врасплох. Однако блондинка уже не собиралась сдаваться и выжидающе таращилась на Гилберт, ожидая правдивых ответов. — Ну… Просто в тот вечер, когда мы взяли к себе Мэри-Луизу, Деймон сильно вспылил, мы поссорились… Его не было ночью дома, а утром я увидела смс от него, где он сказал, что на два дня улетает в Калифорнию к отцу, и я не должна мешать ему проводить время с семьей. Как-то так… Всё было описано немного мягче, но смысл тот же.

— Хорошо. Точнее, это не хорошо, но… Почему ты и со мной не общалась? Я пока что не просила тебя «не мешать проводить время с семьей». — последнюю фразу она сказала с особой наигранностью, пародируя слова Сальваторе так, как серьезно и хрипло это сказал бы он сам, и Елена почувствовала новую дозу поселившегося внутри позитива, который уверенно поддерживал ее настрой в это утро, не собираясь отпускать в ближайшие часы. — Как ты хоть с ума не сошла, будучи запертой в четырех стенах с этими дьяволицами?

— Не говори так… — протяжно возразила Елена, а Форбс только состроила недоверчивую гримасу и недовольно помотала головой, доказывая свое пренебрежение к любой защитной реакции шатенки. — Лили хорошая женщина, правда. Может, она и совершила ужасную ошибку в прошлом, но сейчас она помогает мне, дает советы, волнуется за меня. Ее действительно заботят мои проблемы, тревоги, чувства. Она не равнодушная сволочь, как я считала раньше. А Мэрилу… Она нормальная девчонка, просто постоянно попадает под плохое чужое влияние и начинает ломать себе жизнь. Она и Деймон… Мне сложно поверить, что между ними могло что-то быть. Она такая хрупкая, спокойная… Еще совсем мала. Уверена, это было ее ошибкой, тем более тогда она употребляла наркотики. Я легко могу с ними ужиться, а они не доставляют хлопот. У меня будто наконец-то появилась настоящая семья, которой я нужна. Мать и сестра. Моя родная мать не общалась со мной с того дня, как они с папой пришли на неудачный ужин к нам в гости. И у меня такое ощущение, будто я была нужна им лишь ради оправдания их надежд и грязных сделок. Я примерно себя вела, не общалась с друзьями, хорошо училась, во всем слушалась родителей и поддерживала их решения. Я жила только так, как было нужно им, а не мне. А когда появился Деймон, то стало как-то свободнее… У меня началась другая жизнь, где я что-то могла возразить, сделать, не спросив чужого мнения. И сейчас у меня есть те люди, что живут в нашем доме, и я ценю их.

— Конечно… Была умненькой и хорошой девочкой, потом встретила Сальватора, потеряла всякий контроль и вляпалась в огромное дерьмо. Уж прости, что так прямолинейно. — брезгливо фыркнув, честно выразилась Кэролайн, и Елена стихла, понимая, что все ее доводы будут бесполезными для четко сформировавшегося мнения подруги. — Но меня тревожат другие твои слова, которые доказывают, что ты сумасшедшая. Мать и сетра. Ты серьезно? Наверняка они что-то тебе подсыпали. Хотела бы я посмотреть в глаза таким родственничкам… Сальватор, конечно, та еще скотина, но даже он такого не заслужил. Мать, которая бросила сына восемнадцать лет назад, и сестра, которая спала с ним. Отличная семья для тебя…

— Деймон сказал так же… — немного поникнув, тихо проговорила Елена, и Кэролайн тяжело вздохнула, вовсе не обрадовавшись прибытию загрузивших голову шатенки мыслей, забравших у Елены последнюю улыбку, мигом обратившуюся в плотно сжатые губы.

— Ну хоть что-то умное он сказал раз в жизни. — тоже потеряв всякий интерес к кофе и пробивающемуся сквозь легкие занавески весеннему солнцу, проворчала Кэролайн и задумчиво посмотрела на подругу. — А я вот собиралась тебе кое-что рассказать…

— И что же? — мало заинтересованно пожав плечами, спросила Елена, и блондинка щелкнула пальцами перед ее лицом, заметив, что всё внимание шатенки унеслось куда-то в бездонную пропасть ее мысленных размышлений, вынудивших карие глаза уставиться на кофе, не видя ни единой картинки за тревожной пеленой пустоты. — Ау, Елена! — прикрикнула Кэролайн, из-за чего Гилберт резко вздрогнула от неожиданности ее громкого голоса, и несколько неподалеку сидевших от них людей обернулись на крик, немного оскарбленно ожидая извинений шумных девушек, но Форбс проигнорировала прикованные к ней любопытные взгляды и продолжила допытывать свою молчаливую в этот день подругу.

— Прости… Что-то я задумалась. — виновато потупив глаза, произнесла Елена, подивившись собственному поведению, которое было подвластно нервной рассеянности и сбивчевой концентрации.

— Возможно, ты будешь меня осуждать… Точнее, ты будешь меня осуждать, но… — замявшись, Кэролайн едва могла собрать свои слова, но, набрав в легкие больше воздуха, ей хватило сил выпалить всё на одном дыхании. — Я переспала с Клаусом.

— Что? — округлив глаза от удивления, невольно вскрикнула Елена, приковав к себе возмущение посетителей очередной раз. Шатенка едва смогла удержаться, чтобы не выкрикнуть что-нибудь еще в порыве шока от услышанного, но сумела нормализовать температуру нагревающихся неожиданной вестью эмоции, пока Кэролайн, не зная любой реакции подруги, испуганно зажмурила глаза и с настороженностью открыла их, оглядываясь по сторонам. — Но… Опять?

— Знаю, это безумие… Такое не должно было произойти, и… — тихо пролепетала блондинка, лихорадочно моргая глазами и хлопая ресницами. Она подперла голову руками и, словно в голове ведя сделку со своей совестью, всё-таки проиграла и счастливо заулыбалась, заставив Елену театрально закатить глаза. — Конечно, это было неправильно, но не могу сказать, что это было отстойно. Нет, круто. Даже очень. И я бы повторила… Так. В общем, сама не понимаю как это случилось…

— Но ведь как-то случилось…

— Меня удивляет, что ты до сих пор не налетела на меня с моральными нравоучениями. — вновь наградив сидящую напротив девушку сканирующим взглядом с подозрением, сказала Форбс, однако частичка ее разума, отвечающая за логичное построение цепочки сложившихся обстоятельств помогла ей додуматься, что жизнь Гилберт не являлась примерной, чтобы она могла делиться дельными советами с подругой. Хмыкнув, что адрессовалось лишь своему внутреннему голосу, Кэролайн сделала очередной глоток кофе, успокоив свой вскипевший пыл, озабоченный исключительно воспоминаниями о прошлом вечере. — У нас, в доме Майклсонов, был ужин, на который ты, Еленочка, даже не пришла! — упрекающе выделила она ее имя. — Ну… Мы сначала нормально сидели, а потом Дженне позвонила ее старшая сестра, которая живет в соседнем городе, и сообщила, что ее дочери плохо от переутомления и нужна срочная дорогая процедура. Дженна, конечно, сразу метнулась выручать племянницу, но не доверилась Клаусу, потому что он был довольно-таки пьян, и уехала с Элайджей. Он после того знатного похмелья вообще пить отказывается… А потом… Все разошлись, Ребекка ушла к Рику, и мы остались одни. Я убиралась на кухне, он решил помочь. Ну и… Понеслось и поехало.

— Боже, Кэр… У тебя ведь скоро свадьба. Что скажешь Элу? А Дженне? — озвучив вереницу закрутившихся в голове вопросов, Елена сочувственно посмотрела на блондинку, но та не расставалась с лучезарной улыбкой, будто не слышала ни единого слова подруги и не отвлекалась от собственных раздумий, вызывающих ясный блеск в ее глазах.

— Вообщем, не знаю, что теперь будет… Но точно знаю, что время всё разрешит. Уверена, Клаус сам не захочет особо распространяться. — с заметно погрустневшей улыбкой сказала она, и Гилберт оставалось только поразиться ее беззаботности, легкости и невозмутимости, что помогало ей избавиться от всех переживаний насчет произошедшего. И тут, когда Кэролайн с довольным лицом вспоминала прошлый вечер с человеком, являющимся самым близким для ее парня и подруги, Елена увидела четкую границу, отделяющую ее от всех них. Необыкновенно большая масса различий, которые говорили о столь странном поведении тех, кто в погоне за статусом, деньгам и сумасшедшей жизнью могли прожечь честность и любовь. Шатенка поморщилась, пытаясь прогнать от себя совсем ненужные мысли, и приняла прожужжавшее в телефоне сообщение, через которое Лили волнительно просила ее о какой-то добровольной помощи с уборкой. Елена быстро прочитала текст, согласившись вернуться домой, и допила остатки уже остывшего латте, с грустной улыбкой глянув на Форбс.

— Ладно. Извини, но мне нужно идти. — взяв в руки сумку и поднявшись с диванчика, Елена убрала в карман телефон, улыбаясь в ответ на недовольно и грустное разочарование Форбс, которая наигранно надула губы. Однако этот знакомый жест был слишком обычен для девушки и не смог ее остановить, и Кэролайн, зная, что не убедит ее посидеть вместе еще несколько минут, уткнулась в экран своего телефона, со скукой на лице пролистывая новости социальных сетей.

В аэропорту сгущался душный воздух, который тесно пролазил между спешащими фигурам людей, сбивающихся в толпы и сопровождающих свое шествие вереницами крупных чемоданов. На электронном табло, сменяя друг друга, постоянно проявлялись яркими цифрам номера рейсов, извещающих пункты их нахождения. Нагретый воздух пропускал сквозь себя теплый солнечный свет назойливых лучей, прогревающих переполненный зал ожидания, что шумел гулом чужих голосов или шуршанием чьих-то быстрых шагов. За панарамным окном с отдаленным грохотом приземлялись кажущиеся белыми точками, оставляющие воздушный след, самолеты, медленно выпускающие шосси и пулей пролетающие по идеально прочерченной линии. Уже спустя некоторое время прибытия парней в здание аэропорта помещение оглушил хрипловатый звук, объявляющей приземление самолета из Калифорнии, чей рейс уже был задержан на несколько часов, успев прибыть вместо обещенных восьми утра к полудню.

— Ну где уже этот кретин? Даже долететь нормально не может… — ворчливо пробубнил Аларик, выдавая свою нервозность бесполезным хождением из стороны в сторону, постоянно поглядывая на часы и ненадолго задерживая взгляд, изучая и подтверждая их правильность. Он наконец-то перестал мельтишить перед друзьями и сел на одно из простых кресел, переглянувшись с усмехнувшимся Логаном, с насмешкой наблюдающим за его занудливой тревогой.

— Черт, Рик, может уже заткнешься? — не менее взволнованно проводя время в длительном ожидании посадки отслеживаемого рейса, прорычал Клаус и откинулся на спинку сидения, глазами пробегая по снующей повсюду толпе в надежде найти темноволосую голову, наверняка показывающую незаменимую коварную ухмылку.

— Да успокойтесь вы уже оба! — раздраженно заговорил Фелл, намереваясь возмущенно высказать что-то еще, но остановил свой басовитый голос секундным непониманием, когда Майклсон и Рик подскачили со своих мест и в спешке направились к новоприбывшей толпе, где разные лица сияли улыбками, несмотря на тяжелые, тянувшиеся за ними чемоданы.

— Я уже не надеялся, что вы будете ждать. — не удержался от инстинктивной улыбки, радующейся возвращению домой, язвительно проговорил Деймон, когда к нему приблизились друзья, поочередно пожав руки, которые всё равно не смогли бы передать всю воодушевленность их сияющих глаз, разглядывающих брюнета, чей ярко-голубой взгляд хотя бы в этот момент был лишен присущего ранее напряжения и грусти.

— Лично меня заставили сюда прийти. — поясничая, издевательски кинул Логан, а потом заговорчески подмигнул Сальваторе, от чего они с громким, по-мужски басовито-глубоким смехом направились к выходу из аэропорта, ведущему на парковку.

— Ну и как слетал? — поинтересовался Клаус. Он расположился за рулем своей черной Ауди и по-привычке перекинул через плечо ремень безопасности, в зеркало заднего вида подглядев за Логаном и Риком, которые уже что-то обсуждали без участия Деймона, с вновь вспыхнувшей тоской смотревшего на экран телефона, убеждаясь в отсутствии пропущенных или входящих звонков. — Она так и не позвонила?

— Слетал нормально, а бизнес класс вообще поражает. Было такое ощущение, что стюардесска была готова изнасиловать меня прямо в салоне. — усмехнувшись, ответил Деймон, убрав телефон обратно в карман кожаной куртки и проигнорировав вопрос Клауса, словно ни одного слова касательно Елены не было произнесено в машине, ожидающей своей очереди на выезде с территории аэропорта.

— Ну это очевидно… Ты всегда какими-нибудь своими феромонами набрызгаешься, а потом все девицы к твоей ширинке лезут. Заканчивай с этим, братишка… — не удерживаясь от своей колкости, снова вставил слово Логан, слишком быстро отвлекаяясь от рассуждений Аларика.

— Какой ты у нас остроязыкий… — поясничая, наигранно закатил глаза Сальваторе и проявил мужчине свое фальшивое восхищение, заставившее Логана недовольно хмыкнуть, а Клаус и Зальцман, словно заразившись друг от друга, зашлись вылетевшим из них смехом, вынудив Деймона непонимающе вскинуть брови и только потом додумать понятое друзьями не так значение произнесенной фразы. — А еще говорят, что я пошляк…

— А ты, Клаус, что ржешь-то? Ты у нас тоже такой… Остроязыкий… Черт подери! — задыхаясь от перешедшего грань смеха, обратившегося в истеричное икание, хрипло выпалил Рик, обратив на себя любопытный взгляд повернувшегося на задние сидения автомобиля из-за подголовника Деймона.

— Я что-то пропустил за эти два дня?

— Блин, ребят, ну кто вас за языкитяну… Сука. Черт. Вы могли бы заткнуться? — пытаясь найти силы, чтобы выслушать новую прошедшую по парням волну громкого смеха, недовольно произнес Клаус, и только брюнет немигающе таращился на него, не понимая бурной реакции друзей и требуя необходимых объяснений. — Да ты же опять издеваться надо мной несколько лет будешь… Хотя, может это из-за тебя и повторилось!

— Он с Кэр шпильки в вилки. Тот еще мачо. Что брату скажешь-то? — едва остановив безудержанное хихиканье, отбирающее весь воздух, опередил Клауса Аларик, весьма стойко выдерживая его поистине ненавидящий, словно невидимой бензопилой разрезающий его тело на мелкие части взгляд рыжего Майклсона, который с какой-то ответственностью проследил за напавшим на Деймона удивлением, ожидая всевозможные издевки, однако брюнет лишь выдал шок от нежданности подобного случая и не оставил даже одного едкого комментария.

— Ты это шутишь?! Или серьезно? Но… Ахринеть… — выпучив серо-голубые глаза, Сальваторе проявил искренние эмоции, которые пробили его тело странной электрической силой, вызванной шоком и нагло лезущей наружу улыбкой.

— Да, серьезно. — нахмурившись, Клаус явно был не в восторге от выбранной в путь темы и сильнее сжал в руках руль, зараняя осознавая, что это не поможет ему выпустить всю злость и волнение, которое буйной смесью боролось внутри. — Не знаю, что теперь… Она вообще утром сбежала и мы не успели поговорить. Просто… В последнее время я начал понимать, что она всё-таки мне нравится. Конечно, с Дженной мы много лет знакомы, и она для меня уже родной человек, но иногда я начинаю задумываться о будущем. И ничего не вижу. У нее не может быть детей, а брать кого-то из детдома она категорически отказывается. И при таких-то обстоятельствах нас должно спасать хотя бы влечение, банальная страсть… Но и этого нет. И вместе с этим жалко Эла. Придется ему всё рассказать, а я боюсь, что свадьбу он решит отменить. В этот раз не простит, уверен. Черт! Ну вот что теперь делать?! С ней непонятки, с ним теперь тоже… И я походу втюрился конкретно. Прям… Смачно.

— Бинго! Я всегда это знал. — в голубом прищуре ликующих глаз Деймона ярче разгорелись довольные темные огоньки, и на его губах появилась в шутку злорадствующая ухмылка, дополненная самоуверенностью во всем его осанчатом силуэте.

— Что делать? Да ты уже много чего наделал… — монотонно вымолвил Аларик. Машина резко остановилась на светофоре, вынудив всех парней синхронно поддаться вперед и невольно глянуть на забитую другим транспортом дорогу. — Ну, а Кэролайн шл…

— Заткнись. — чувствуя как разом в его теле напряглись все мышцы, вместе с гневным взглядом ярких как изумруд зрачков прошипел Клаус и резко ударил по газам, заставляя машину ускоренно мчаться вперед, обгоняя рядом ехавшие автомобили, которые неугомонно сигналили им вслед, даже не подозревая, что оставались проигнорированными и провожаемыми лишь равнодушием.

— Кстати, мне не совсем домой. То есть, домой, но не туда. Короче, к дому моего отца. — заранее предупредив о смене маршрута, произнес Сальваторе, после чьих слов Клаус недоверчиво изучил рядом сидящего брюнета и с покорностьюс вернул не на том повороте, который повел бы их к привычной дороге, устремляющейся к темному особняку с ожидающими внутри Лили, Мэрилу и Еленой, вспомнив о которой, Деймон вновь потянулся за телефоном, но внезапно оторвал себя от желания удостоверитьчя о неизменной пустоте в журнале вызовов. Никто из его друзей так и не решился задать хоть один вопрос касательно необьяснимого рвения приехать не к тому дому, однако внутри каждого ютилось стервозное любопытство, едва скрываемое зависшим молчанием. Слишком много проблем на одну машину, что на безумной скорости, так нравившейся Сальваторе, неслась мимо пустеющих в середине дня за пределами центра города дорог. Майклсон постоянно нервозно закусывал губу, едва ли не вырывая руль от панели автомобиля, сбрасывая на него собственные эмоции в виде приложенной силы. Аларик безнадежно и глупо старался уловить картинку за стеклом, которое скоростью размывало ее в цветное пятно, и лишь иногда кидал редкую незначительную фразу Логану, полностью погрузившемуся в переписку с Энди. И лишь Деймон, не занятый ничем, кроме досконального изучения своих мыслей, размышлял об ответе на немой вопрос, застывший в глове у всех находившихся поблизости. Зачем ехать в дом, принадлежащий Джузеппе, где Деймон не оставался дольше, чем на пару-тройку часов только ради отца? Возможно, для того, чтобы избежать встречи с теми, кто был объектом для его разгоравшейся внутри ярости, совершенно неконтролируемой и дикой. Возможно, лишь для того, чтобы очутиться в месте, где еще витает призрачное присутствие отца, его оставленный в кабинете бокал с недопитым кофе, брошенная где-нибудь на кровати помятая рубашка, еще невыветревшаяся от стойкого и ранее ненавистного парню одеколона. Может, ему просто необходимо было заглушить скуку, какая увеличилась при личной встрече с Джузеппе, и теперь Деймон нуждался хоть в одной вещи, способной напомнить человека, так легко покинувшего сына ради кого-то любимого. И в этом случае, любимым, для которого был совершен быстрый переезд, являлся вовсе не сын. Но возможно, за все эти два дня, проведенных в мучительных терзаниях совести, раздумиях и долгой разлуке с привычными для него людьми, он наконец-то понял, что сбежать от самого себя невозможно, ведь каждый раз замечаешь, как эта тень, темная, ненужная и надоедливая, постоянно наступает на пятки, напрашиваясь, чтобы ее приняли. И вот теперь, быть может, Деймону хватило гордости ступить на порог этого дома и продержаться достаточно долго, чтобы не выбежать на улицу оттуда, где его начинали душить ужасные воспоминания, будь они плохими или хорошими. Его детство, юношество… Вся жизнь, интересная и опасная, никчемная и веселая. Сломанная. Вся эта жизнь, убивающая своей честностью, частичками хранилась в самих стенах этого огромного дома. Он помнил, его-серо голубые глаза помнили, как в последний раз за его матерью с заплаканным лицом закрылась дверь. Как впервые она же открылась для улыбчивой Викки. И то, как всегда она была стеной для него самого, не отпуская из себя, делая заложником памяти. Будучи на тысячи миль вдали, на несколько шагов, внутри… Это было совершенно неважно, когда мыслями он постоянно находился там, отвлекаясь только на собственную вспыльчивость и мимолетную радость от улыбки Елены, которая моментально гасилась ее же слезами. И машина остановилась. Прямо у высоченного забора колеса дорогого автомобиля Майклсона, по-прежнему прокручивающего в голове свою нелепую и отвратительную, даже непростительную оплошность, наконец-то затихли и перестали крутиться, будто безмолвно требуя, когда Сальваторе с защитной самодовольной улыбкой выйдет наружу.

— Уверен? — вдруг окликнул его голос из приоткрытого окна автомобиля, и Деймон обернулся на не менее озабоченного наступившими проблемами Клауса. Брюнет, выдернутый из собственного сознания, непонимающе посмотрел на друга, и тот принял необходимость уточнения. — Уверен, что хочешь остаться тут?

— Поверь, тут лучше, чем там. — сквозь натянутую улыбку отозвался Деймон, на что в ответ получил не менее огорченную и уставшую усмешку, которая продолжала раздражающим эхом крутиться в голове парня, даже когда Ауди плавно отчалила от забора, разгоняясь на ходу и теряясь за ближним поворотом.

Пройдя мимо охраны, предъявив им расписку от отца, Сальваторе беспрепятственно прошел к крыльцу дома, переминаясь с ноги на ногу и подыскивая ключ. В один щелчок дверь откатилась внутрь, через небольшую щель пропуская в пустующую темноту наглухо зашторенного стальными жалюзями дома желтую полоску солнечного света, в которую сразу же ступил брюнет и ударил ладонью по выключателю, раздав по коридору, ведущему к гигантской гостиной, яркий свет. Но, сделав всего один шаг в сторону, парень снова остановился, вопреки всем удерживающим его сомнениям, вытащив телефон и набрав номер Елены, отсчитывая жуткие, затянувшиеся гудки, пока с нелепо появившейся улыбкой не расслышал в динамике до накатившей боли знакомый и нужный голос, который как и его не был готов к такому скорому и заставшему врасплох звонку.

— Алло? — слабым, немного дрожащим голосом робко произнесла первой Елена, и Деймон не знал, что мог бы ответить, замерев, вслушиваясь в звучание, которое не слышал двое суток. — Алло? — повторила Елена, получая в ответ только тишину, и уже решилась отключиться, но хрипловатый голос Деймона удержал ее на линии.

— Привет. — он почувствовал, как всполыхнули внутри ранее притихшие эмоции, и теперь по венам разлилось ощущение странной неловкости, и на какой-то миг ушедший в никуда разговор вынудил их с минуту обоюдно помолчать. — Как ты?

— Я дома. Ты уже приехал? — словно сквозь собственную обиду пробубнила она, и Деймон уловил этот холодный тон. На это он лишь произнес невнятное, какое-то мычащее согласие и усмехнулся. — Тогда где ты?

— Если говорить правду, то в заднице. Нет, не в прямом смысле, ты не подумай чего… — с вызывающим у шатенки смешок остережением протараторил он и вновь прекратил говорить, будто оценивая всю значимость и необходимость уже необратимого диалога. — Но я… Наверное, я не справлюсь тут один. Приедешь?

— А надо? — вопросом на вопрос ответила Гилберт и ее голос заметно приобрел игривость, ощущающуюся даже по телефону.

— Бери такси и приезжай ко мне. Елена, я лю… — Сальваторе не успел договорить, как звонок был сброшен девушкой, и от нее было только одно единственное известие через миг — смс с вопросом об адрессе. Быстро объяснив, что он находится в доме отца, Деймон вновь вернулся к звонку, но теперь по другую сторону соединенной связи находился скрипучий, прокуренный, но молодой мальчишеский голос. — Да, Брайан, всё еще в силе. Давай. Гони ее к дому Джузеппе. — только и выпалил приказным тоном брюнет, не дожидаясь чужого ответа. И теперь, решив, что с напряженными телефонными разговорами было покончено, поплелся в гостиную, сразу прыгнув на большой и мягкий диван, чья изящная спинка была украшена позолотом, и потянулся к минибару, когда его вновь отвлекла тихая, вибрирующая мелодия средства связи, принуждающая принять незнакомый номер.

— Кто это? Эй? — будто сказав это в пустоту, Деймон ничего не получил взамен, уже почти посчитав это чьей-то банальной шуткой, однако через пару секунд голос Сент-Джонса, явно разозлившегося, чарующе поверг его в шок и недоумение одновременно.

— Эх, Деймон… Как же не красиво постоянно лгать. — Сальваторе немного нахмурил брови, готовясь вслушиваться в каждое слово, расшифровывая его бесящую загадочность, но в динамике раздался лишь бьющий слух, оглушительный женский крик, молящий о помощи.

Комментарий к Глава 28

Думаю, новая глава должна понравиться фанатам Кларолайн)) Ну и небольшая интрига в конце😈 Как думаете, кто мог бы кричать, когда позвонил Энзо? Очень жду ваших отзывов, ведь вы, наверное, убедились, как благоприятно они влияют на скорый выход продолжения🤗😏

========== Глава 29 ==========

— Ну? Что-то известно? — нервно сжимая в руке ворот кожаной куртки, спросил Деймон, когда из реанимации в спешке вышел высокий доктор и с сожалением на тронутом морщинами лице глянул на парня.

— Увы. Мне очень жаль, мистер Сальваторе. Мы сделали всё, что было возможно, но произошло внутреннее кровоизлияние, и она умерла. Мои соболезнования. — тихо сказал он, словно это было возможно сделать в пустом, длинном, ужасно-белом коридоре, где каждый шорох с нарастающей громкостью отчетливым эхом разлетался повсюду. Врач, поправив свои очки и показав уже заученную, сочувствующую и грустную улыбку, которая должна была выражать поддержку, не теряя и минуты направился в другое отделение больницы, вынуждая Деймона в пустых, побледневших голубых глазах, где виднелись лишь проблески растерянности и ужаса, провожать его нелепо идущую фигуру вдаль. Сальваторе кое-как добрался до стоящих недалеко стульев и сам не заметил, как уже сидел на одном из них, обхватив голову руками и тяжело дыша. Пульс ускорялся. Злость закипала. Раздражающий белый свет давил на глаза. Он сам ясно слышал стук собственного сердца, которое достигло бешенного пика своего биения, и Деймон, не сумев больше контролировать дрожащие внутри эмоции, резко подскачил на ноги, со всей силой откинув от себя стул.

— Черт! Черт! Черт! — лихорадочно прокричал он, проводя рукой по взлохмаченным угольно-черным волосам, и оглядываясь по сторонам, не находя ни одной живой души рядом и вслушиваясь в звенящую тишину, убивающую своим спокойствием. И в его леденящем кожу взгляде зародился истинный шок и испуг за то, что ситуация, которую он так старался держать под котнролем, рухнула в один миг, унеся с собой невиновную жизнь. Растерянность брюнета действительно поддавала ему значительную дозу нервозности и тревоги, оставляя одного наедине с мыслями и совестью в душном и сводящем с ума своей идеальной чистотой и белоснежностью коридоре. Деймон и понятия не имел, что сейчас в нем самопроизвольно были активированы все самые жестокие и беспощадные силы, вызванные страхом и необратимостью произошедшего, которые уже беспощадно начинали завладевать его разумом. Ярость и настоящая тревога стучала в брюнете вместе с дико колотившимся сердцем, и, собрав всю силу в единый ком гнева и безысходности, Сальваторе ринулся на находившуюся напротив него стену, ударив по ней кулаком. Небывалая боль охватила ладонь парня, но, не обращая внимания, брюнет подобно загоревшемуся желанием сумасшедшому повторно кинулся на стену, выбивая ее всем телом, и влетел в нее с такой силой, что сам отлетел в сторону, ударившись о противоположную стену спиной и, выдохнув с шумным вздохом остатки выплеснувшейся злости, схватился за голову, медленно опускаясь на пол.

— Это всё из-за меня… Твою же мать! — хрипло выкрикнув это в пустоту, отвечая своему внутреннему и терзающему голосу, Деймон оглядел свою руку, на разбитых костяшках которой проступали алые капли теплой крови, которые он быстро вытер об рукав темной рубашки. Он вновь поднялся на ноги, чувствуя, как снова его разум затягивается раздумьями, и с новой прибывшей яростью кинулся на стену, выпуская пар кулаками, по которым уже безостановочно текла кровь, что словно напоминала Деймону о том, что настоящую чужую кровь со своих рук смыть ему не удастся. Его отчаяный взгляд был подавлен растерянностью, но горел обезумевшей злостью, и только быстро влетевший первым в двойные двери Аларик смог его остановить. Шатен кое-как вывел из накатившей горячки Деймона, стоя между ним и белой, оставившей на себе красные разводы стеной, но разъяренный и свирепый взгляд Сальваторе действительно пробудил в Зальцмане небольшую искру страха от такой агрессивности брюнета.

— Хватит! Успокойся уже! — разглядев все ужасные и полученные за последние минуты синяки на теле друга, на чьем лице по-прежнему оставались ссадины на лбу от недавней аварии на мотоцикле, выкрикнул Аларик, когда Деймон уже собирался отшвырнуть шатена в сторону и продолжить начатое.

— Отвали! Она умерла! Из-за меня… Черт… Это не первый человек, который погиб из-за меня! Энзо убил ее… Гребанный Сент-Джонс! — рявкнул Деймон, запыхавшись от усталости и боли. Он стиснул зубы и напряг свои мыщцы, но Рик среагировал быстрее и откинул готовившегося к нападению брюнета в сторону.

— Но ты ей уже не поможешь! Успокойся, пока тебя самого в психушку не определили. — пробубнил Зальцман, пока брюнет с негромким шипением вытирал разбитые руки об джинсы. От боли, пришедшей из-за ударов, Деймон кое-как пришел в себя, сняв некоторую часть злости со своих мыслей и обратив пылающие смятением голубые глаза на друга, чувствуя как внутри заселяется абсолютное опустошение, выдергивая из него все силы.

— Какого черта тут произошло? Эй! — оторопело оглядев парней, эмоционально выпалил Клаус, зайдя в тот же коридор и ускорив шаг, заметив перепачканного своей же кровью Сальваторе и испуганного Аларика, делающего попытки успокоить брюнета и предлагая ему сесть на стул, протягивая бутылку с водой, которая была опустошена Деймоном до дна.

— Энзо… Этот сукин сын… — немного успокоившись, но еще не расставаясь с озлобленностью, прорычал брюнет в ответ на вопрос Клауса. — Он убил Бонни. Сказал в телефон о чем-то… Что я лгу. Наверное, он узнал про ее слежку и грохнул. Тварь… У нее сестра мелкая осталась, которая меня тоже знала. Как я ей в глаза посмотрю? Ее родителям сейчас врачи позвонили… Твою же мать! Ну почему! Он ее из-за меня убил, и даже наплевал, что девка… Урод…

— Раз так поступил, значит узнала что-то важное. Жаль, конечно… Но знать бы, что это. — с осторожной задумчивостью спокойно проговорил Аларик и переглянулся с Клаусом, который сложил руки на груди и изучающе смотрел на Деймона, безостановочно ненавидящего себя за то, что позволил себе втянуть Беннет в ту омерзительную игру, жестокие правила которые были установлены лишь для фамилии Сальваторе и никого другого, кто вынужден был страдать в попытках помощи. Откинувшись на спинку стула с тяжелым вздохом, Деймон опрокинул голову, прислоняясь к стене и таращась в такой же кипельно-белый как и всё в больнице потолок, постоянно прокручивая в голове последние слова Сент-Джонса, прежде чем послышался ужасаюший визг. Он вновь громко вспыхнул в его память, заставляя невольно вздрогнуть.

— Мы пойдем переговорим с доктором и семьей Беннет. Может, нужно дать денег, оплатить похороны. Или еще что-то. А ты тут… Остынь, в общем. — с жалостью разглядывая парня, тихо вымолвил Майклсон и кивком позвал за собой Рика, вместе удаляясь от Деймона и его адресованного самому себе шепота.

Ему казалось, что прошла целая вечность в загробной тиши этого светлого коридора. Он глупо пялился в одну точку, почти ослепнув от яркости бесцветной лампы, и позволял мыслям и выстраивающимся догадкам смело издеваться над ним, пока его внимание пыталось сконцентрироваться хоть на каком-то звуке, способном вытащить его из безумия начавшегося головокружения, но везде царило безмолвие. Прошла минута, две… Деймон потерял им счет, просто ожидая возвращения друзей, и вопреки своему нежеланию вновь увидел отвратительную картину, нахально выползшую перед его прозрачно-голубыми глазами. Ревность, помятая кровать, терпкая вонь спирта, полумрак номера в отеле, измученное тело Эйприл, Елена… Он был зол. И был под кайфом. Все обрывки его едва зарытой самоуверенностью памяти снова взлетели и закружились в голове, только сейчас ярко напоминая ему и о недавнем звонке Гилберт, которую он планировал ждать в доме своего отца.

— Ты в порядке? — когда Сальваторе наконец-то отвлекся от раздражающегося прислушивания к тишине, по безлюдному коридору раздался стук высоких каблуков, синхронно совпадающих с шагами приближающейся к парню шатенки, которая, не получив и слова от брюнета в качестве ответа, села на близко стоящий к нему стул и поправила идеальные локоны волнистых волос, даже не смотря на игнорирующего ее присутствие парня. — Ладно. Не хочешь, не говори со мной. Знаю, у тебя сейчас свидание с совестью.

— У меня нет средств содержать совесть. — съязвил он, продолжая смотреть в потолок, не двигаясь и только шевеля губами. Выслушив его, Кэтрин многозначно усмехнулась.

— Я не хотела сюда ехать, но пришлось подвезти Рика. Они волнуются. А я нет. Хотя… Если было бы иначе, тебе всё равно. Поэтому, нет. Мне не жаль тебя, мне не хочется проявлять к тебе сострадание. Это относится лишь к Бонни, которую я толком и не знала, но уж точно не к тебе. — словно разговаривая с каменной стеной и не получая никакой реакции на свой немного сиплый голос, произнесла Пирс, пытаясь не поддаться чему-то затлеющему внутри и не повернуться к брюнету. И ей это победно удалось, потому что она, не наградив Деймона и взглядом, который по-прежнему был слишком хитрым и надменным, девушка потянулась к своей сумке, достав оттуда бумажный лист и молчаливо протянув его Сальваторе. Только в этот миг, взяв его, парень смог перевести синий, потерянный взгляд на что-то кроме белого, выбешивающего своей безграничностью цвета на такой же светлый лист, где аккуратным тонким подчерком были выведены слова, указывающие какую-то улицу и номер дома.

— Что это? — бесчувственно спросил Деймон, не имея интереса к полученным данным.

— Только попробуй кому-нибудь сказать, что инфу тебе слила я, и тебе конец. Я не хочу быть следующей после Беннет. — уверенно проговорила Кэтрин и всё же переглянулась с Деймоном, который прищурил наконец-то заинтересованные странной интригой глаза, и вновь прошелся по листку, подмечая слова и мысленно сканируя их, чтобы запомнить. — Адрес Сент-Джонса. Никто не знал, где он живет, верно? Не знаю, живет он там или нет, но свидания назначает.

— Воу… — негромко откликнулся он, явно оживившись от услышанного и, вернув себе здравый разум, освобожденный от излишний эмоциональности, с благодарностью и потаенной соблазнительностью взглянул на Кэтрин, которая довольно и ликующе улыбнулась. — Ты лучшая.

— Не зарекайся. — чаруще произнесла она и, поднявшись со стула, такими же медленными и шумными от стука каблуков шагами ушла прочь, покидая больницу и еще долго цепляя на себе хищный и явно чем-то окрыленный взгляд ухмыльнувшегося Деймона, продолжающего вытерать набегающую на ладони кровь об одежду.

Время медленно близилось к вечеру, постепенно сгущая сумраки, что темным осадком падали с неба на землю, окутывая тенью темнеющие ветви деревьев. На серой дороге теперь мелькали огоньки автомобильных фар, поочередно ослепляя друг друга, и полоска уходящего красно-оранжевого солнца неспешно, но неминуемо утопала за горизонтом, своим убыванием приближая черную машину, погруженную в молчание, к большому дому Сальваторе, где в длинных окнах гостиной горел яркий, и всегда на странность торжественный свет люстры, из-за чего Деймон догадался о приезде Елены. Выйдя около забора и напоследок благодарно кивнув не менее загруженному мыслями Клаусу, Сальваторе в прежней тиши побрел вовнутрь дома, второй раз за день приветственно помахав рукой охранникам и справляясь с входной дверью. Только оказавшись в коридоре, где уже стояла пара белых кед девушки, Деймон задался вопросом о том, как беспрепятственно ей удалось пройти вовнутрь, и сразу же его рассеянное сознание озарило понимание, что он сам оставил охране распоряжение пропустить Гилберт в дом, предварительно открыв ей входную дверь. Всюду было так же тихо и спокойно, и о присутствии еще одного человека в здании помимо обуви предупреждало освещение самой крупной комнаты на первом этаже, пройдя в которую, Деймон приметил сидящий к нему спиной на диване стройный силуэт шатенки, что сразу обернулась на звук его шагов и поспешно встала на ноги. Елена медленно прошествовала по дорогому ковру к печально улыбнувшемуся мимолетной улыбкой Деймону и остановилась примерно в метре от него, скрестив руки на груди, демонстративно показывая свое обиженное пренебрежение и недоверие, и опустила карие глаза в пол, не желая смотреть на бледное и чем-то обеспокоенное лицо брюнета, который так и не решался что-то сказать, просто разглядывая стоявшую перед ним и ожидающую его первого шага девушку.

— Я до последнего момента верила, что это какой-то сюрприз. Что спустя еще минуточку моего терпения ты выйдешь откуда-нибудь из-за дивана и всё объяснишь. Но… Я ошиблась. Как всегда. — без намека на улыбку серьезно проговорила Елена, показывая свою непоколебимую уверенность, какой не хватало уже самому Деймону, прищуревшему голубые глаза и нервно закусившему губу.

— Мой уход был внеплановым. Но что-то в роде сюрприза действительно есть. — надеясь, что его голос прозвучит твердо, отозвался Сальваторе, но эта фраза пропустила его скрытую и терзающую слабость в виноватом тоне.

— Я могла бы уйти и не ждать. Так было бы правильнее. — по-прежнему холодно выговорила она, не меняя строгость выражения лица, и с целью изучения его чувств в этот миг она посмотрела на темную фигуру перед собой с безупречным видом и пронзающим голубым взглядом, и вскоре вновь перевела карие глаза, ощущая, как торопиться покинуть ее непоколебимая уверенность в присутствии этого брюнета, способного одной своей невольно показавшейся нервной ухмылкой отвлечь ее от мыслей и свести с ума. В самом воздухе поселилось несносное напряжение, какое вместе с пропастью, мешающей им сделать шаг друг к другу, находилось между парнем и шатенкой.

— И почему не ушла? — Деймон снова потер ушибленные места с засохшей на них кровью на руках, и Елена сразу обратила свое внимание к его движению, мысленно вопрошая его о случившемся и не говоря и слова, не собираясь отвечать на его слова. — Бонни умерла. Та, которая всегда помогала моим дурацким планам.

— Мне жаль. — резко осеклась Елена, узнав о случившемся и немного смягчив свой суровый тон, перестав хмурить брови. — Это…

— Энзо. Он убил ее. — поняв ее по одному лишь грустному взгляду, опередил Гилберт брюнет и заранее ответил на даже непрозвучавший вопрос. — Он виноват.

— Ты всегда винишь кого-то другого. — вдруг проговорила она, и Деймон, если это было возможным в обездвиженном состоянии посреди комнаты, на многовение замер, с недоумением вытаращившись на Елену, изогнув бровь.

— По-твоему, я должен винить себя?

— Ты всегда винишь других. — снова повторила она, и ее голос прозвучал громче и решительнее. — Ты никогда не принимаешь собственную вину в чем-либо, и я говорю вовсе не про смерть Бонни. Ты можешь сколько угодно отрицать свои проблемы, но они никуда не исчезнут. И поверь, у тебя их довольно-таки много.

— Ты издеваешься? Решила окончательно вынести мне мозг за этот отстойный день? Спасибо. Но вот слишком много претендентов на такую роль, где нужно испытывать мои нервы! — вспыльчиво прорычал он и, наконец-то сдвинувшись с места, направился к минибару возле дивана, выбирая себе бутылку качественного бурбона и наливая янтарную жидкость в стеклянный стакан. Он сделал один большой глоток и вновь уставился на Елену, которая, недовольно фыркнув, продолжила стоять посередине гостиной и смотреть куда-то в сторону, словно даже не вынося близкого присутствия Деймона рядом с собой.

— Ты просто ужасен…

— Да неужели? — поддельно удивившись, выкрикнул Сальваторе, и шатенка разочарованно замотала головой.

— Я думала, что хотя бы сейчас, когда были и скандалы, истерики, и слезы, и дикий секс, то мы сможем нормально всё обсудить. Но… Ты даже не допустил мысль о том, как мне тяжело переносить это. Ты постоянно сбегаешь, уходишь, прячешься. Я уже не понимаю, что происходит! — Елена, шумно выдохнув, взялась за голову, осознавая, как невовремя ею в очередной раз завладело головокружение. — Деймон, ты мне нужен. И сейчас, как никогда раньше… Я просто хочу, чтобы ты принял все проблемы. Мы решим их, только не топи себя в большем болоте.

— Тебе ли рассуждать о болоте, Елена! — возмущенно кинул он, и отпил еще немного алкоголя, ощущая приятное тепло, заполняющее его организм пьянящей терпкостью. — У тебя самый низкий уровень тревоги… Просто давай закончим этот разговор, пока всё не стало хуже!

— Ладно. — будто желая сказать что-еще, но решив вовремя промолчать и только облизнуть губы в знак еще неушедшей нервозности и неловкости, согласительно произнесла Елена. — Ты говорил про сюрприз. Ну же. Удивляй.

Оттолкнувшись от стены, к которой ранее он устало прислонился, потягивая виски, Деймон медленно пошел к ней. На один миг Гилберт позволила себе задержать свой взгляд на его лице, и только сейчас девушка заметила, как яркость люстры освещала его напряженные скулы, внимательный хищный взгляд, будто загнавший ее, свою жертву, в ловушку глаз и плотно сжатые губы. Одного только взгляда на него Елене хватило, чтобы понять, что если она решится отступить назад хоть на один единственный шаг, то этот вечер гостиная потерпит разрушение в хаосе вспыльчивой злости перебегающего крайнюю черту терпения Сальваторе. Он подошел слишком близко, не пряча настоящий отчаянный блеск его ярко-голубых глаз, и шатенка в этой предельно опасной близости слышала его сбивчивое шумное дыхание, которое словно выпускало огненный пар на ее кожу из-за закипевшей внутри крови по венам. Приподнявшись на носочки и устремив взгляд на его манящие губы, искривленные в ехидной усмешке, Елена попыталась вспомнить все самые счастливые моменты, проведенные с ним, постаралась окунуться в них с головой и не думать больше ни о чем, кроме той сумасшедшей, всепоглощающей любви, заполнявшей ее тогда до краев. Всего лишь миллиметр… И она, закрыв глаза и полностью отказавшись от всего вокруг, поцеловала его губы, не слишком спешащие ответить ей взаимностью. Он будто специально держал ее в напряжении, проверяя на способность не отскачить от него, вновь вернув мысли о реальности. И на этот раз, когда Гилберт терпела его равнодушие, безнадежно касаясь его застывших губ, злость просыпалась уже в ней, тянувшейся к нему и страстно целующей, обнимая за плечи и притягивая ближе к себе. Однако Деймон всё это время пытался игнорировать ее и в самый последний момент, когда шатенка была готова отпрянуть от него, наверняка с сырыми от накатившихся от обиды слез глазами, он резко притянул ее к себе, не давая совершить хоть одно движение. Теперь им становилось чересчур жарко, и каждая клеточка их тел, вспыхнув подобно яркой искре, начинала гореть от желания. Елена чувствовала его сильные руки на своей талии, жадно прижимающие ее тело к его. Они едва не задыхались, забыв о том, с чего все началось, и только в эту секунду, которая полностью снесла Деймону крышу, девушка выпуталась из его рук и, будто обдав его приносящей нестерпимую боль ледяной водой, прервала поцелуй, наблюдая за тем, как он с нервной ухмылкой отворачивается в сторону, пытаясь не замечать то, что Елена умело смогла отомстить ему неприятным осадком.

— Пойдем. — только и пробурчал Сальваторе, не слишком понятно и громко, и, поправив черную рубашку, едва заметно кивнул Гилберт, чтобы она следовала за ним. Он направился к изящной стеклянной двери, выводящей на просторную террасу с заброшенным садом и большим гаражом. Шатенка сначала с недоверием оглядела его, прибывая в сомнениях касательно его странного пути, но послушно пошла вместе с ним, не задавая всё равно не получивших бы от серьезного брюнета ответов ненужных вопросов.

— Может я и косячил, но… Надеюсь, хотя бы это немного сгладит ситуацию. Отстойную ситуацию. — слишком хрипло проговорил он, когда они вышли на улицу, где их сразу обдало вечерней прохладой легкого ветра, беззаботно гуляющего по темнеющим высоким деревьям, склоняющимися над широкой асфальтированной территорией с огромной, но низкой кирпичной постройкой гаража. Елена незаметно порадовалась тому, что ее задумка задеть Деймона сработала, ведь он уже совсем был подвластен ей, поддавшись вызвавшей предательскую хрипотцу в его голосе возбуждению прежде, чем она резко оборвала их долгий поцелуй.

— И? — на миг затаив дыхание и всё-таки с коварно издевающимся над ней любопытством ожидая чего-то, что подготовил Деймон, спросила Елена, пытаясь не выдавать свою заинтересованность через серьезный голос.

Вместо каких-либо слов, брюнет, тихо кашлянув, властно и совсем не робко взял ее за руку и, крепко сжимая ее в своей ладони, потащил за собой к гаражу, грубо потянув девушку против воли. Он остановил свой быстрый шаг лишь тогда, когда вместе с наградившей его гневным и недовольным взглядом Еленой достиг автоматически начавших подниматься ворот гаража, не заставивших шатенку взволновано ждать продолжения, уже приоткрыв бросающуюся в глаза оранжевую окраску сверкнувшего отполированного автомобиля, медленно появившегося полностью внутри гаража, подсвечеваемого тусклым светом фонаря. Машина с идеальными изгибами корпуса, изысканно показывающая то, насколько она дорогая и статусная, прямо перед Еленой коварно улыбалась своими выключенными фарами.

— Ну? Посмотришь ее? — вдруг проговорил Деймон, совершенно не понимая реакцию рядом стоявшей Елены, которая лишь заглядывала вовнутрь гаража и молчаливо не меняла невозмутимое, равнодушное выражение лица. Брюнет с нервозностью беглых голубых немного прищуренных глаз проследил за девушкой, ожидая от нее хоть слово, и опустил голову, потупив взгляд в пол.

— И что от меня ты ожидал? Наверняка у тебя в голове был какой-то план и ты представлял, как я себя поведу. Что я должна была сделать? Завизжать от радости, кинуться к тебе на шею, признаться в любви в тысячный раз и всё простить? — монотонно выговорилась она, смотря только на спортивный и всё-таки красивый автомобиль, не подавая ни радости, ни каких-либо других эмоций.

— Примерно. — на выдохе прошептал он и понял, что всё будет явно наоборот, как сказала сама шатенка. Еще с минуту она просто постояла на одном месте, не издавая и звука, лишь вслушиваясь в прерывистое дыхание Деймона, который тоже не осмелился что-либо сделать и оглядывался по сторонам, будто боясь столкнуться взглядом с Гилберт.

— Мне это не нужно. — вновь заговорила Елена, разворачиваясь от гоража и остановившись в шаге, задерживая обиженные карие глаза на парне. — Я не меркантильная сучка, которую нужно завалить деньгами и ценными подарками, чтобы всё было хорошо. Мне нужен только ты, Деймон. Знаю, ты пытался порадовать меня, но… Не после всего, что ты сделал.

— Боже… Елена! — чувствуя, как взорвалось его смиренное понимание к ней, вспыльчиво прикрикнул он, не в силах сдерживать свое раздражение к ее поведению. — Ты мне столько раз прощала все чертовы измены и ужаснейшие поступки, а сейчас заупрямилась из-за какого-то гребанного имени!

— Я прощала тебя, потому что осознавала, что твоему дурацкому характеру это было нужно после всяких потрясений. А сейчас… Я сказала, что люблю тебя, а ты вспомнил какую-то паршивую шлюшку. Вот в чем разница. — намного спокойнее него самого разъяснила Елена и, даже не оглянувшись на оторопевшего от ее выдержанных, стальных слов брюнета, вернулась в дом, намереваясь забрать свою обувь и вызвать такси, чтобы уехать прочь от надоедливых ссор и слишком глубоких, волнующих синих глаз, которые с грустью провожали ее уходящий силуэт.

— Видимо, действительно не судьба. — самому себе тихо и расстроенно пробурчал Деймон, только на миг вытащив из кармана кожаной куртки маленькую бархатную коробочку, секретно хранящую внутри себя не менее дорогое чем автомобиль кольцо, в этот раз имеющее слишком большую значимость. Однако Сальваторе вновь убрал ее в карман и тяжело вздохнул, свободно и уже обессиленно отдавая свой разум жестоким мыслям.

Комментарий к Глава 29

Наверное, глава не способна обрадовать или умилять… Но она нужна. Нужна и обида Елены, и отчаяние Деймона. Интересно, нервничали ли вы, когда в начале говорилось о чьей-то смерти, но не упоминалось имя?😏😈

Очень жду ваших отзывов!!! Не заставляйте меня снова уходить в творческий кризис😊😉😁

========== Глава 30 ==========

Утро прибыло вместе с пасмурными облаками, неспешно перевоплощающимися в темнеющие вдалеке тучи, что с каждым новым порывом усиливающегося ветра приближались и предупреждали о неизбежном дожде, который серостью накапливался в небесах, готовясь к началу своего падения мелкими каплями на асфальт. Однако на кухне было светло от теплого освещения, которое распространялось подобно ароматному запаху еды, изготавливаемой несуетливым Деймоном, успевающим следить и за плитой, и за кофемашиной.

— Ммм… Что делаешь? — медленно и еще немного сонно спускаясь по стеклянной лестнице, спросила Лили, заметив темный и чем-то воодушевленный силуэт парня, который рыскал по верхним шкафчикам кухонного гарнитура в поисках подходящих чашек. Женщина на ходу завязывала тонкий пояс длинного халата, приближаясь к сыну и делая попытки пробраться к кувшину с водой.

— Вау. — безэмоционально проговорил Деймон, даже не повернувшись на голос Лили. — А ты ведь ослепла. Боюсь представить, как выглядит тот, кому ты пылко признавалась в любви по телефону.

— Извини, но это действительно не твое дело. — оскарбившись, но не подавая вида, что колкость его холодно произнесенной фразы смогла ее задеть, отозвалась Лили.

— Конечно. Ты всего лишь живешь в моем доме и просто моя мать. — не переставая поясничать, Сальваторе только сейчас повернулся к ней и показал наигранно добрую улыбку, подтвердив ее неправдоподобность собственным недовольством, шумно кинув ложку в мойку.

— Раньше ты так не стремился признавать мое материнство. — Лили немного отошла в сторону, чтобы не мешать резко замолчавшему и расхотевшему вести с ней разговор брюнету готовить завтрак, и на кухню вышел звук новых быстрых шагов, оповещающих о спуске спешащей в школу Мэри-Луизе, присутствие которой Деймон старательно игнорировал. Ее светлые и подкрученные плойкой локоны были подобраны синим клетчатым как и ее короткая юбка ободком, но девушка по привычке продолжала откидывать волосы назад, чтобы они не падали на лицо. Она пулей пронеслась через всю кухню, подхватив со столика лежащее в большой вазочке зеленое яблоко, и только хрипловатый возмущенный голос Сальваторе смог ее остановить и вынудить обернуться на него с невинной, но одновременно ехидной улыбкой, которая могла виновато извиняться и признаваться в ненависти одним и тем же ангельским сиянием.

— Эй! — окликнул он ее, вытаращив голубые глаза и забросив готовку.

— Что? — непонимающе уточнила Мэрилу и потерла яблоко об край белой блузки, собираясь надкусить его, но Деймон продолжал удивленно на нее смотреть и проявлять в лазуре зрачков сощурившихся глаз легкое негодование, из-за чего Лили насмехающе ухмыльнулась и поплелась к холодильнику.

— Не наглей. Тебе предоставили жилье, а не полный пансионат с трехразовым питанием. — кивком указывая ей, чтобы она положила фрукт на место, и немигающе смотря в упор на ее нахально горящие протестом глаза, сквозь зубы проговорил Деймон.

— Эти яблоки покупал не ты, а Елена. Она, в отличие от кое-кого, не жадина. — мягко возразила Мэри-Луиза, совсем мило поморгав голубыми глазами и сделала медленный шаг в сторону Деймона, который невольно попятился назад, впечатавшись поясницей в столешницу, и поджал губы, ярким оттенком синевы голубых глаз предупреждающе смотря на девушку, что непозволительно близко прильнула к его телу, перейдя на шепот. — Она любит делиться… — неоднозначно произнесла блондинка, вновь улыбнувшись. Девушка в одно движение отпрянула от парня и почти бегом устремилась к выходу, вспомнив о своем опоздании и исправлении жизни, где необходимо посещать школу и пытаться вживить в себя маску хорошей девочки, ничего не знающей про сносящие голову наркотики, бесконечное количество алкоголя и весьма странные знакомства, одно из которых было общение с Деймоном, годящимся ей если не в отцы, то в непутевые, нагрешившие в малолетстве отцы. Девушка шумно захлопнула дверь, вынудив Лили обернуться на звук, а Сальваторе с громким выдохом отошел от стола, в который его загнала пугающая и соблазняющая требовательность Мэрилу, и продолжил возиться с едва поддающейся его умениям едой, пока в коридоре снова не послышалось чье-то присутствие уже не покинувшего дом человека, а кого-то пришедшего в него.

Уже через миг Елена преодолела прихожую и устремилась на грохот посуды на кухне, поправляя несильно растрепанные ветром волосы, и встретилась с изучающим и приветливым взглядом Лили, мило улыбнувшись в ответ и сразу посерьезнев, увидев перед собой Деймона, прибывающем в недоумении. Он всё утро был глупо убежден, что она до сих пор спит, запрятавшись в своей комнате, и так же базнадежно надеялся, что сможет порадовать ее приготовленным завтраком, ввалившись без стука к ней и разбудив легким, виноватым поцелуем. Однако шатенка, чьи шоколадные глаза с настороженностью оглядывались вокруг, стояла перед ним, пришедшая после прогулки, и единственное, что смог сделать Деймон в этот момент — лишь натянуто улыбнуться.

— Привет. — решив чем-то разбавить ненужную и нелепую улыбку, тихо произнес Деймон, задержав на Елене взгляд и получив в ответ лишь равнодушный кивок.

— У тебя что-то горит. — вдруг сказала Гилберт, поняв, что до этого приятный аромат начал преобретать примесь какого-то горелого запаха, заставившего ее поморщить нос и заглянуть за плечо стоявшего перед ней брюнета, стараясь рассмотреть, что происходит со сковородкой на плите.

— Возможно. — чарующе прошептал он бархатистым голосом, чуть подавшись к ее лицу и одним глубоким вздохом обдав ее щеку горячим, опаляющим дыханием, не в силах сдержать свою усмешку.

— Я про еду, идиот! — шатенка несильно оттолкнула его от себя и тихо вскрикнула.

— Черт! — выругался он. Наконец-то Деймон понял, что девушка имеет ввиду и быстро кинулся к плите, растерянно глядя перед собой и не зная, что ему следует делать. Он с мольбой и непониманием глянул на Елену, и она, недовольно цыкнув, нехотя двинулась к нему на помощь, выключая газ и награждая взглядом, переполненным упреком. — Ну прости! Видишь ли, я опять облажался! — не вытерпев ее упрямое недовольство, как-то агрессивно выпалил Деймон и с раздражением посмотрел на шатенку, сложив руки на груди и прислонившись спиной к шкафу.

— Не за сгоревший омлет нужно извиняться… — надеясь, что Сальваторе не услышит ее едва различимый ворчливый голос, Елена восстонавливала порядок на кухне, справляясь с испорченной едой, пригоревшей к сковородке. Однако Деймон, находясь в полной тишине, которую поддерживала и молчавшая Лили, четкораспознал каждое ее слово и, тоже подойдя к мойке, отобрал у шатенки посуду и сам принялся мыть ее, вынудив Гилберт вытереть руки и отойти в сторону.

— Я не за это и извинялся. — так же тихо отозвался Деймон. Он резко выключил кран с невыносимо горячей водой, которая начала обжигать его ладони, и с грустью в потухших голубых глазах повернулся к Елене, которая без слов протянула ему полотенце. — Где ты была?

— Решила немного прогуляться. Это помогает, когда… — девушка быстро осеклась, не успев договорить способное уничтожить ее слово «тошнит», но быстро одумалась и сделала паузу. — В общем, просто помогает.

— Знаешь… Раз так получилось, может поговорим сегодня? — надеясь на проблеск мягкости в ее ледяном равнодушии, в котором не было места ни улыбке, ни блеску в карих, словно закаменевших глазах, пытающихся не встречаться в доставучим взглядом Деймона, который с трясущейся от страха надеждой внутри стоял рядом с шатенкой, с которой его соединяло только полотенце, чей край по-прежнему оставался в ее ладонях.

— Я должна увидеться с Кэр и Ребеккой. Мы договорились. — Елена, когда всё-таки зрительный контакт был неизбежен, разглядела тот демонически пылающий синий огонек в его прищуре и отшагнула в сторону от него, с помощью кофемашины добывая себе терпкий напиток, заполняющий своим приторным ароматом всю кухню.

— Раньше тебя не интересовали посиделки со сплетнями в маленьких кафешках… — с долей досады от ее отказа и каким-то презрением подметил он, плотно сжав губы и невольно сжимая руки в кулаки, еще контролируя собственные эмоции, нагло рвущиеся наружу через его дрогнувший голос.

— Тебе можно ходить ко всем существующим в этом мире обладательницам женского пола, а я не могу встретиться с подругами?

— Да кто ты такая? И что ты сделала с моей Еленой? — повысив тон и вскинув брови, обиженно выпалил он, но девушка лишь пожала плечами и, забрав чашку с черным кофе, удалилась в свою комнату, мысленно улыбаясь самой себе, повернувшейся спиной к Сальваторе, который удивленно пялился на нее и не мог преодолеть свое оцепенение, чтобы сказать ей что-нибудь еще.

— Кэтрин? Ты будешь вино или виски? — хрипло спросил Энзо, думая перекричать громко раздающуюся из колонок музыку. Он держал в руках две стеклянные бутылки с алкоголем, изучая этикетки каждой из них и ожидая ответа из кухни, из которой, чуть пританцовывая в одном лишь черном кружевном белье, вышла шатенка, вынося два стеклянных бокала и опуская их на журнальный столик, что был заброшен хаотично разлетевшимися из пепельницы окурками, к которым отправилась еще одна сигарета, последней долгой затяжкой докуренная Сент-Джонсом.

— Вино. — не сводя томных, словно с каждой секундой сильнее темнеющих глаз с Энзо, который в открыто таращился на нее поедающим, голодным взглядом, закусив губу и мысленно скользя по каждому изгибу ее почти оголенного тела, Кэтрин ближе подошла к парню, вплотную вжавшись в него, и провела ладонями по его спине, лишенной валяющейся около дивана футболки. Он издал приглушенной стон на выдохе и притянул девушку в свои объятия, коварно улыбаясь ее сверкающим обаятельной страстью глазам и нежно поглаживая ее волнистые темные волосы, зарываясь в них пальцами.

— Ты очень красива. — вдруг сказал он, из-за чего Кэтрин усмехнулась и с большей хитростью взгляда уставилась на рассматривающего ее шею с яркими пятнами засосов и легких царапин Энзо, каждой клеточкой своей кожи ощущая его тепло и мелкую дрожь, пришедшую вместе с накатившим возбуждением.

— Но это всего лишь сладкая лесть. — ответила шатенка, медленно приблизившись к его губам и оставив легкий, незначительный поцелуй, сквозь который Сент-Джонс вновь улыбнулся, совсем уже знакомой для нее улыбкой, горящей сразу смесью нескольких эмоций, хотя бы одну из которых прочесть было невозможно.

— Всё настолько плохо, что ты отчаялась? Неужели не веришь, что кому-то может понравиться вся эта красота? — чарующим голосом произнес парень, словно бархатом укрывая ее воспаляющуюся от каждого его слова кожу, спуская руки с ее талии на бедра и касаясь своими губами ее плеча.

— Красота может и понравиться, а вот характер нет… — Пирс, не уступая Энзо в соблазнительности, осторожно сделала шаг вперед, вынуждая его с довольной ухмылкой пятиться назад и в какой-то момент, уперевшись в диван, упасть на него, не выпуская из рук запрыгнувшую на него сверху шатенку, которая, извиваясь и ритмично двигаясь на нем, впилась в его губы, не разрешая выпустить и звук, углубляя поцелуй при каждом невольно сорвавшемся стоне или хриплом рычании. Он резко опрокинул ее на спину, пока она до боли сжимала в ладонях его поясницу, и навис над девушкой, подминай ее под себя и безостановочно изучая каждый миллиметр ее шеи языком.

— Энзо… — прошептала его имя Кэтрин, выгнув спину навстречу касаниям Сент-Джонса, и с нетерпением потянулась к ширинке его голубых джинсов, однако ее лицо мгновенно избавилось от блаженной улыбки и показывало абсолютное удивление, ведь брюнет резко сменил свой романтичный настрой на пугающую непредсказуемость, вдавив ее в диван, держа за шею и контролируемо придушивая, заставляя ее с паникой в глазах безнадежно отталкивать его крепкое тело от себя.

— А вот теперь тебе нужно меня выслушать. — твердо проговорил он, сильнее навалившись на нее и ухмыльнувшись. Прокряхтев что-то невнятное и схватившись за сильную руку парня, которая сдавливала ее горло, Кэтрин попробывала вырваться, но все ее попытки были бесполезны, когда Энзо лишь усилил хватку. — Твое внимание теперь у меня. Ты должна помочь мне, Кэтрин. Я доверяю тебе, а значит, у тебя нет выбора и ты всё сделаешь. Это касается Деймона.

— Отвали! — вскрикнула Пирс, решительно собрав свои силы против физической влиятельности брюнета, и одним рывком приподнялась с дивана, откинув Энзо в сторону и потирая шею, которую жгло ощущение недавнего удушия. — Что ты творишь?

— Я… Я не ожидал, что ты… — замявшись и взявшись за ушибленную спину при падении на пол, проговорил Сент-Джонс, опешив от такой реакции Кэтрин, сумевшей постоять за себя и ловко выпутаться из его стальной хватки.

— Я занималась боями. И, если придется, могу размазать тебя по этой цветной стеночке. Отвечай, что это сейчас было? — с наездом выпалила она, соскачив с дивана и накинув на себя объемный красный свитер, до этого валявшийся на светлом кожаном кресле, и с опаской следила за поднимающимся с пола Энзо, который с удивлением и неприкрытым восхищением ответно смотрел на нее.

— Своего рода шантаж. — тихо и размеренно проговорил он, несмотря на то, что еще мгновение назад находился на полу в полной растерянности. — Не знал, на что ты способна.

— Говори, что тебе от меня нужно, и проваливай. Быстро. — прошипела Пирс. Девушка с открытой ненавистью сжигала его глазами и, подцепив с пола его футболку, кинула ее в него, вызвав нахальную улыбку на его губах.

— Ладно. Но пойми, дело серьезное.

— Я такие серьезные дела еще в детском саду решала. Что. Тебе. Надо. А? — она не теряла своей настойчивости и выражающейся в громкости ее уверенного голоса стойкой озлобленности, которая помогала держать Энзо на приличной дистанции. Кэтрин всем своим словно ощетинившимся видом давала ему понять то, насколько опасно было бы приближаться к ней, однако внутри, где-то в левой части грудной клетки, бешенно колотилось испуганное девчачье сердце, что вопреки стали ее характера и ответного напора билось от неизбежного потаенного страха, никак не проявляющегося снаружи.

— Ты должна помочь мне. И, как я уже говорил, это касается Деймона. Наверное, ты понимаешь, что при таких обстоятельствах тебе необходимо покинуть его сторону? — пытаясь быть рассудительным и спокойным, когда она, с диким взглядом сузившихся глаз, едва ли не находилась в животной боевой стойке, готовая кинуться на него и истерзать до полусмертия из-за одной только тональности, которой он произнес имя Сальваторе, выплескивая подсознательное пренебрежение к нему.

— Убирайся. — только и ответила она, кивком указав на дверь. Энзо впал в недолгое оцепенение, с усмешкой и недоумением разглядывая перед собой шатенку. Однако она не собиралась менять свое мнение и лишь повторно указала ему на дверь, нетерпеливо выжидая его ухода и начиная ненавидеть эту надменную, насмехающуюся улыбка, которая почти никогда не покидала лица парня, что неохотно сделал несколько мелких и до жути медленных шагов в сторону двери, но резко остановился, будто издеваясь над девушкой и заставляя ее пульс учащаться неровными скачками.

— У тебя есть время. Подумай. Мне будет очень жаль, если придется от тебя избавляться. — прошипел напоследок он, еще с неугасаемой надеждой в сверкающих чем-то угрожающе опасным глазах ожидая ее ответ.

— Плевать. Я не предам Деймона. И точка. Проваливай. — сквозь зубы процедила она, еле пересилив свое нежелание разговаривать с Сент-Джонсом, и он, немного дольше обычного задержав на ней задумчивый взгляд, ничего больше не произнося, послушно покинул ее дом, оставляя за собой лишь нестирающийся, неприятный осадок, который беспощадно накинулся на оставшуюся в одиночестве Кэтрин, добивая ее нервным и содрогающим тело испугом. Но весь день, пасмурный и окончательно испорченный, не спешил так же, как Энзо, и долго переваливал за полдень, не переставая тащить за собой тяжелые, набухающие темнотой тучи.

Деймон, заменив завтрак добытым из холодильника йогуртом, сразу же скрылся в своей комнате, расслабившись на большой темной кровати с какой-то взятой из домашней библиотеки книжкой и бутылкой виски, из которой с каждым часом убывало немного алкоголя, каким парень отчаянно пытался скрасить скучное одиночество, подгоняя длинный ленивый день, толкающий в приоткрытое окно запах сырости, предвещая назревающую в небе грозу. В комнате становилось прохладнее, и новое дуновение, пролетевшее из-под занавески, холодком и мурашками пробегало по коже брюнета, мысленно радующемуся пустоте дома, временные и нежеланные жители которого разбрелись по своим вроде бы важным делам, и лишь мысль о Елене, резко сменившей свое поведение, не давала ему покоя, вынуждая тянуться за бокалом с янтарной жидкостью, чтобы сделать успокаивающий и опаляющий горло глоток. Тишина. Она заполняла каждый уголок безлюдного дома, и как бы Деймон ни старался бы прислушаться к какому-либо воображаемому шороху или другому, более утонченному звуку, в комнате раздавалось только приглушенное тиканье настенных часов, которые с ужасающей точностью и ритмом отсчитывали проходящую минуту, слишком долго переливающуюся в час. Словно делая ленивые, раздражающие шаги, время двигалось к едва подступающему вечеру, чьи мрачные сумерки уходящего солнца были незаметны в тени серого дня. Снова тиканье. Снова тишь. Деймона угнетало затянувшееся безмолвие, которое с каждым пробежавшим мгновением сильнее цеплялось за его голову, против воли втискивая туда болезненные и докучающие мысли, заставлющие нервно царапать ногтем край книги и постоянно в нерешительноси поглядывать на телефон, мучая себя сомнениями. Звонить… Не звонить… Будто две стороны его личности, иногда наглой, а в иной раз переживающей, эти два решения крутились в его сознание, и чтобы отогнать их вместе с надоедливо выплывающим перед глазами силуэтом Елены, плотно затесавшейся в его воспоминания, Сальваторе поднялся с кровати, стараясь перетерпеть резкое головокружение, окатившее его после резкого подъема на ноги, и с неохотностью в уставшем теле поплелся на кухню, легко каснувшись ссадины на лбу, которая мимолетным жжением напомнила о себе.

Но мысли по-прежнему издевательски заставляли его думать о ней. Да и каждый человек наверняка знает, каким жестоким может быть разум, если на помощь его безумию приходят тишина, мрак и полное отчаяние, протекающее вместе с тянущимся подобно черепахе временем. Говорят, что нужна лишь одна секунда на шаг и намного больше на то, чтобы собраться с мыслями. Говорят, что любовь может быть только одна, а шансов миллион. Так говорят. Так говорят другие. Возможно, кто-то, от чистого сердца веря каждому, слепо следует чужим советам, но иногда они бывают правы. Со стороны абсолютно всем кажется, что мир вокруг них лишь пестрое безумие, но сами, не понимая своего сумасшедствия, уже совершили бесчетное количество ошибок. Хоть шансов на искупление миллион. Возможно, это всего лишь отговорка, чтобы обманывать самого себя и вновь давать себе надежду на то, что лучшее будет впереди. Безнадежные мечты, что жизнь можно повернуть в самую позитивную сторону, однако, совершая это, сами себя губят в лужице сентиментальной жалости к себе. И весь мир рушится в безмолвную пыль от осознания одной, но такой больной вещи. Одиночество. Возможно, вокруг кружится весь мир, падкий на деньги и социальный статус, но ты одинок. Возможно, есть куча людей, вьющихся всегда рядом, но ты одинок. Возможно, существует человек, который снова и снова вникает в твое горе, выслушивая твои слова, молящие о помощи, но ты одинок. Одинок, как каждый в этой скудной вселенной, награждающей лишь болью и раздумьями о лучшем прошлом. Вокруг могут быть миллиарды знакомых и родных людей, но в настоящей беде никто и никогда не сможет взобраться в чьи-то мысли и постараться понять без единого слова. И остается только отчаянный вопль, собственный голос, который в молчаливом, но до безобразия царапающем горло крике застывает в груди.

Именно этот крик застрял внутри него. Крик, который не способен вырваться наружу, но подобно звенящей пули прорывающий тишину в сыром воздухе. Парень явно начинал теряться в пустоте и безмолвии своего дома. Чуть приоткрытые от нехватки воздуха губы, сбивчивое дыхание. Черные как смоль волосы были помяты от подушки, да и весь его вид, усталый и печальный, не содержал ни одного яркого оттенка, как и пасмурное небо, виднеющееся через кухонное окно. Лишь пылающие демоническим огнем грусти и ярости к себе глаза. В них отражалась лишь пустота его взгляда, направленного только в невидимую пропасть, в которую он падал сам. Двадцать восемь лет. Двадцать восемь чертовых лет, которые заставили его вспомнить о приближающемся дне рождения. Всё это время собственной жизни он старался овладеть всем и сразу, не признавая поражений. Он наплевал на все уродливые преграды, что подкидывали немало дров в топку его жизни. Но всё-таки оставалось то, что было хрупким и неподвластным ему. А точнее, та, которую он боялся потерять, и только сейчас словил себя на мысли, что, возможно, уже потерял когда-то. Потерял еще тогда, когда она с округлившимися от шока глазами зашла в номер отеля, забыв тот самый веселый и поистине влюбленный взгляд, припасенный специально для Деймона. Он однажды просто увидел перед собой не девушку, плачущую в парке и нуждающуюся хоть в чьей-то помощи, а беззаботную девчонку, так сильно влюбленную в каждое его движение, улыбку, голос. Так нелепо выдающую свою ревность. Она была такой. Она была его.

Но теперь Демон только смотрел на фотографию, стоявшую на дальнем комоде в столовой, и в голове опять всплывали картинки воспоминаний, которые, не щадя ощущающего свой ненормальный такт сердца брюнета, вгрызались в сознание, возвращая прекрасный силуэт той девушки. Он помнил все. Помнил каждый изгиб ее стройного тела, каждый блик ее шоколадных глаз, каждый отблеск ее длинных каштановых волос, каждый тон ее алых губ. Он видел лишь отрывки их прошлой жизни, которая выглядывала из рамки, что он держал в своих руках, и показывала ему свою насмешку, но Деймон знал, что это были отрывки его счастья. Искреннего счастья. Их первая случайная встреча в парке, когда она в слезах бежала от своего дома, разочаровавших ее в один миг родителей, от самой себя и весь вечер она провела с этим брюнетом, разглядев в нем необычайного героя и спасителя. Их немного нелепый взаимный взгляд, который появился в их влюбленных глазах, когда лучи яркого солнца разбудили их двоих в первое совместное утро, проведенное не только в одном доме, но и постели. Их огромная спальня, откуда они могли не выходить сутками и при этом чувствовать себя самыми счастливыми людьми на планете. Эта комната служила им всем. Там они ели, ругались, спали, обнимались, целовались, спорили, разговаривали, обижались, мирились. Это был их собственный маленький рай, который мог отгородить их от всех бед и проблем, приходящих с внешнего мира. Но в один момент этот рай куда-то исчез, разделившись на две далекие друг от друга комнаты. Исчезло осознание неподдельной радости. Исчезло всё, но куда это могло так быстро уйти? Все попытки начать заново… Все новые глупые ошибки… Елены не было дома с самого утра, а он даже не решился позвонить ей. Его самого не было двух дней, а она ни разу не захотела услышать его голос вопреки всему. Стоило ли вообще пытаться что-то восстановить.

Деймон, находясь на кухне и понимая, что очень поспешно сходит с ума, проигнорировал наличие кофемашины и опустил в большую чашку с кипятком вторую ложку растворимого кофе, и в нос ударил терпкий и до мозга костей знакомый аромат. Когда-то именно этот запах самого дешевого, но ранее любимого кофе Елены доносился дуновением ветерка из приоткрытого окна до его сонного сознания, и, успев раскрыть глаза, он видел лучезарно улыбающуюся девушку, которая несла ему этот напиток. Так бы он мог описать счастье. Всего-то простое утро с банальным завтраком и девушкой, с которой он прожил вместе в одном доме некоторое время, но всё это стало лишь воспоминанием, которое терзало его и заставляло всё ставить в сравнение с настоящим. И сейчас это было не больше, чем приятный мираж, что оставлял омерзительный осадок на душе. Еще больше этого кофейного аромата, и Деймон уже полностью погрузился в свои перегруженные печалью и тусклой задумчивостью мысли, а ложка, что еще была в его ослабленной руке, мгновенно выскользнула из пальцев и упала на пол. Громкий дребезжащий звук упавшего металла прорезал разум брюнета и он тут же вернулся в реальный мир. В мир, где он был один в доме и ожидал хоть чего-то, что вытянуло бы его из подкатывающей депрессивности. И с ухода Гилберт прошло, наверное, несколько часов, но вряд ли парень вел счет этим бесконечно долгим и муторным минутам с дождливой грустью за окном. Деймон поставил чашку с кофе на подоконник приоткрытого окна, всматриваясь вдаль за стекло, и сходил в свою комнату за почти кончающейся пачкой сигарет, которую пару недель назад забросил в ящик своего шкафа, перетерпев и тогда переломный момент нервозности. Он вытянул одну сигарету и поднес ее к губам. Он делал затяг дольше и сильнее, напрасно надеясь, что мучительные мысли сожгутся так же, как фильтр сигаретки, что уже обжигал кожу его пальцев. Сальваторе привалился здоровым плечом к оконной раме и выпускал облака дыма один за другим, едва успевая делать новый затяг. Слишком унылый день с кофе, которое осталось недопитым стоять на подоконнике с окурками.

— Отстань… Нет! Я уже сказала… Отвали… И? Нет… — прерывающимися и нечеткими отголосками донесся чей-то женский крик, приходящей до слуха Деймона из окна, и он, пытаясь приглядеться, заметил на территории своего дома, у самого забора, столпившуюся кучку людей, безостановочно что-то бубнившую и метавшуюся из стороны в сторону, не переставая махать руками.

Парень не сразу понял, что происходит вдали, и только потом по светлым волосам узнал худощавую фигурку Мэрилу, которая с яростью что-то шипела трем странным парням, идущим вслед за ней, и один из них даже пытался схватить девушку за запястье, но она быстро применила удар коленом ему под живот, заставив его согнуться и громко заматериться. Деймон усмехнулся ее сноровке и сообразительности, но, опомнившись и накинув на себя на ходу кожаную куртку, вылетел на улицу, с серьезным лицом приближаясь к расшумевшейся толпе.

— Какого черта? Кто это? — громко сказал он, приблизившись к воротам и сразу переманив на себя внимание трех совсем молодых парней, которые с запрятанным испугом и напряжением с вызовом смотрели на Деймона, пытаясь проявить свою храбрость в сжатых кулаках. Мэри-Луиза, услышав недовольный голос брюнета, тихо подошедшего к ним, виновато потупила взгляд и попятилась в его сторону. Она нервно поправляла выбившиеся из-под ободка кудряшки и с мольбой смотрела на Сальваторе, что настойчиво ждал разъяснений от стоявших напротив типов и усмехнулся, когда один из них, сняв с себя капюшон от темной толстовки, сделал шаг навстречу и с напыщенной храбростью плюнул перед собой, не сводя глаз с вмиг посерьезневшего бледного лица Деймона, едва контролирующего проснувшуюся ярость, ссылаясь на глупость малолетних соперников на территории его же дома.

— А ты сам-то кто? Оставь ее и проваливай, пока тебя не убрали. Или прикрываешь зад этой мелкой лживой шлюшки? — грубо прорычал незнакомец, подойдя к Деймону поближе и не понимая причину его предупреждающей улыбки. Мэрилу спряталась за спину брюнета, который с брезгливостью и пренебрежением смотрел на трех парней, один из который едва ли не был готов бежать прочь, перемахнув через забор.

— Во-первых, я тот, с кем тебе лучше не связываться. Во-вторых, играть в плевки будешь на своем участке, выпендриваясь перед мамашей. Ну а в-третьих… — совершенно спокойно ответил Деймон и, безобидно пожав плечами, неожиданно с размаху ударил нагло приближающегося парня в нос, от чего тот отскачил назад и сразу же взялся за больное место с удивлением и злостью разглядывая собственную кровь, которая осталась на руке. Еще не прийдя в себя, парень ошарашенно смотрел на еле сдерживающего смех от наигранной дерзости странной компании Деймона, а двое позади с настороженностью оглянулись назад, медленно отступая и подсознательно сдаваясь.

— Блин… Мы не хотели. Прости, чувак, не знали… — затараторил тот, что чуть ли не трясся только завидев Сальваторе на горизонте, однако парень, успевший получить удар в уже распухший нос, толкнул его локтем в бок, приказывая замолчать, и с неоднозначной ненавистью кинул долгий взгляд на Мэрилу.

— Если сейчас же, школота малолетняя, вы не свалите отсюда, то каждый получит по роже, а потом уйдет отсюда за ручку с охраной. То же самое, что с девчонкой гулять, только ебете не вы, а те серьезные мужики вас. Поняли? — Деймон, поджав губы и не собираясь разговаривать с ними о чем-либо еще, настойчиво указал им на ворота и не двинулся с места, пока трое парней, демонстративно повернувшись спиной и приосанившись, не ушли за забор, провожаемые испуганными глазами притихшей блонлинки, которую Сальваторе за локоть оттащил от себя, вынудив отцепиться от него, и поставил перед собой, одним только уничтожающим взглядом ледяных глаз требуя объяснений от вздрогнувшей девушки, которая нервно сглотнула и отвернулась в сторону, не находя слов.

— А вот теперь расскажи, почему это быдло пришло сюда с тобой? Какого хрена ты водишь своих наркоманских дружков ко мне домой? Мне не нужны проблемы. Я не хочу что бы из-за такой дуры как ты они устроили здесь поджег или придумали что-то еще! — раздраженно выпалил Деймон, повысив голос для большей важности нравоучительного разговора, но Мэрилу приняла защитную реакцию и отпрянула от парня, с недовольством скосив на него глаза. Еще несколько секунд они пробыли в молчании, а Сальваторе продолжал ждать от нее ответов, однако блондинка, гордо и оскарбленно подняв голову, направилась к крыльцу, зайдя в дом и не желая ничего обсуждать с парнем, вскоре метнувшимся следом и из последних сил контролирующим собственный гнев, вызванный нахальной уверенностью Мэри-Луизы.

— Я не собираюсь оправдываться, ладно? Не в моих планах было приводить их сюда! — скандально всё-таки отозвалась блондинка, не выдерживая на себе тяжелый взгляд Деймона, и с недовольством сбросила с себя рюкзак в коридоре, направившись на кухню и с истеричным настроем налив себе воды.

— Тогда убирайся вместе со своими проблемами подальше от меня и Елены. Тебе тут не место, и я не хочу терпеть твой переходный возраст. Можешь еще и кота с собой прихватить. — жестким стальным голосом требовательно произнес он, не терпя проявление ее характера, которое выражалось в резких движениях и крике.

— Да не я их привела! Просто… просто… — она запнулась, не решаясь произнести истинную причину, и Деймон заинтересованно начал слушать ее, изящно изогнув брови. — Просто я… Я им задолжала. Но всё отдам.

— Отлично! Ты же сказала, что аморальная дверка в прошлую жизнь закрыта? — язвительно возразил он, понимая, что сам доводит Мэрилу до большей паники, и она, не вытерпев эту тему, раздраженно взревела, проявляя свою озлобленность к пытающему ее Сальваторе. Больше они не сказали ни слова, потому что девушка метнулась к Деймону, даже не дав ему возможности удивится происходящему. Как только вся дистанция разрушилась между ними, Мэрилу крепко обняла брюнета, обхватив его руками. Их лица сразу же сблизились, и брюнету не хватило времени осознать происходящее, когда она его поцеловала, безответно сжимая его губы своими. Все их действия до поцелуя были резкими и чересчур быстрыми, ведь они даже не успели их заметить, однако оказались в кругу рук друг у друга. Его кожаная куртка, будучи неотъемлемой частью его гардероба, была совершенно другой под ее ладонями, которые скользили по его плечам и поспешно скинули с него эту вещь, пробираясь под воротник черной рубашки. Деймон до последнего не мог поверить в происходящее, и казалось, словно это всего лишь сон, но реальность их действий доказывало присутствие ее губ около его.

— Что ты творишь?! — вскипев, прорычал он, с силой оттолкнув от себя Мэри-Луизу, вынудив разорвать нелепый поцелуй и отшатнуться назад, невольно наступив на валяющуюся на полу куртку. — Ты с ума сошла? Проваливай отсюда.

— Да заткнись ты… — только и прошептала блондинка прежде, чем вновь сделала шаг ему навстречу и впилась в губы, не обращая внимания на то, что Деймон упорно сопротивлялся, не открывая рот и пытаясь убрать с себя ее руки, но девушка оказалась требовательнее и потянулась к пряжке его ремня, скидывая его на пол с шумным лязгом. И этот металлический звук смог перебить лишь грохот чего-то упавшего. Чего-то, что Елена до этой минуты с улыбкой на лице несла на руках, мысленно уговаривая себя на второй шанс вернуть себе позитивный настрой и вытерпеть примирение с Деймоном. Однако маленький тортик вылетел у нее из рук, упав и помявшись, свалившись перед ее ногами, и все до этого адекватные мысли резко стерлись из головы, разрешая смотреть исключительно на быстро отпрянувшую блондинку с растрепанными волосами и парня, который с отчаянной растерянностью пялился на нее в ответ, совершенно не зная, что сказать.

— Елена… Это не… Я… — его севший голос резко исчез, срываясь на хриплый неразборчивый шепот, и только глаза, переполненные прозрачной голубизной страха показывали сколько сожаления, отчаяния и испуга было в них. Мэри-Луиза пыталась спрятать побагровевшее лицо, отвернувшись к окну, а Деймон, нервозно расправляя помятый воротник своей рубашки, медленно двинулся к шатенке, которая застыла в метре от него, словно ее тело полностью парализовало на месте, не давая способности шевельнутся или что-то сказать. — Елена… — вновь повторил он слабым голосом, выпучив глаза и неровно задышав, увидев как дрожит перед ним девушка, не реагируя ни на одно его слова. И что-то внутри, на миг остановившееся, кольнуло внутри девушки, заставляя резко и шумно выдохнуть, будто она тонула под водой без попытки выплыть, и ее легкие, лишаясь кислорода, безостановочно заполняла вода, вынуждая Гилберт громко и тяжело дышать и смотреть на что-то говорившего брюнета, не разбирая слов. Елена не слышала и звука, и только посторонний звон ударял ей в голову, позволяя видеть перед собой только распывающийся силуэт парня, проглядывающий сквозь застелавшую ее опустевшие зрачки пелену нахлынувших слез. Какой-то посторонний глухой шум и только усиленный стук ее сердце, который вернул ее из обморочного состояния, и девушка ощутила, как к ней подступила тошнота, но уже вызванная не прежними причинами, а тем, что ее будто встряхнули и всё внутри разорвалось на части, кружа ее голову.

— Я заберу вещи… позже. — только и смогла вымолвить она, слабым, еле слышным голосом, и метнулась к выходу, убегая наружу и поддаваясь рыданиям, которые искозили ее лицо горькими, жгучими слезами, стекающими по ее лицу и размазывающими черную тушь по щекам подобно ядовитым глубоким порезам. Она убегала прочь от того дома, просто пытаясь не оглядываться и не закричать, но боль внутри сжимала ее и раздавливала, заставляя плакать в голос и теряться где-то среди рухнувшего с неба ливня, в котором терялись и ее прозрачные слезинки. Всё это время, весь день он копился в тучах, терпеливых и громоздких, и сейчас сплошной стеной обрушился на землю, заливая собой все дороги и дома, по крышам которых теперь раздавался грохот ударяющихся дождинок. Елена шла и этот ледяной дождь не был ей заметен, и только сырой холод покрыл ее кожу и промокшую до нитки одежду. Она шла, бежала, заплеталась в ногах, но не останавливалась, зная, что тогда точно упадет и не найдет сил подняться, до конца задушив себя истерикой. Ливень медленно начинал стихать, а боль внутри нее лишь нарастала и беспощадно ссаднила сердце. Ни мыслей, ни воспоминаний. Ровным счетом ничего, что могло бы занять ее голову, внутри которой было лишь опустошение и растерянность. Девушка не знала куда идет и зачем, но ноги вели ее куда-то, лишь бы не видеть перед собой тех голубых ярких глаз напротив. Они смотрели с таким сожалением. И это было последнее, что ей удалось разглядеть в последний раз, прежде чем ее сознание вновь очнулось от шока, и Елена, обняв себя и до боли сжимая ладонями свои плечи, содрогалась от холода и смотрела вдаль, где не было ни одного человека и только темнота, полностью накрывшая ее глаза. Но даже сквозь эту тьму, всепоглощающую и властную, шатенка слышала чей-то далекий, заботливый голос. Знакомый, взволнованный. Но и этот голос не помог ей прийти в себя.

Комментарий к Глава 30

Что ж. Только накатит вдохновение - привет, мое любимое нечто, которое будет мне мешать🙈

Очень торопилась написать эту главу, чтобы не растерять активность своих читателей, потому что почти выпала из жизни на два дня. Заболела(((🤒

Глава получилась грустная, много депрессивности, но этому способствовала погода и мое настроение… Надеюсь, вам понравилось. Елена наконец-то решилась уйти, поэтому можно радоваться тому, что Деймон будет проучен. 😏 В конце опять есть небольшая интрига - Елена кого-то услышала.

Очень жду ваших отзывов)) Хочу знать, что читатели еще здесь, и мне нужно продолжать🤗😉👀

========== Глава 31 ==========

Утро было холодным. Дождь не унимался с вечера, то затихая, то вновь усиливаясь, и все дороги окончательно почернели от сырости грязных луж. По мутному стеклу окна медленно сползали маленькие капельки воды, сквозь которые виднелся бледный туман и серое небо, заполнившее всю маленькую уютную комнату молчаливым пасмурным покоем, накрывшим все светло-зеленые стены знакомой, но странной комнаты. Елена абсолютно точно помнила, что не должна была там оказаться. Из-за легких светлых занавесок проникал белый, лишенный солнечных оттенков пустой и тусклый свет, позволяющий девушке едва открывшимися заспанными и опухшими после слез глазами разглядеть небольшую кровать, на которой она обессиленно лежала, зажав в руках подушку, высокий деревянный комод в углу и маленькую, непонятную картину напротив закрытой двери. Немного привыкнув к яркости и быстро поморгав сквозь боль, сковавшую ее лицо вследствие длительных рыданий, Елена огляделась вокруг, приняв свое одиночество, и нашла немного сил в себе, чтобы приподняться с кровати, приглаживая облипившие лицо каштановые, запутанные волосы. Устало потянувшись и тяжело вздохнув, она сделала первый шаг, каснувшись холодного пола и мгновенно осознав, что на ее ногах нет обуви. И начинало казаться, словно туман плыл не за окном, окружая безлюдные улицы, а опускался на комнату, вынуждая девушку теряться среди него, напрягая память и не находя в мыслях ничего, кроме вспышек недавней истерики и ярко-голубых удивленных глаз. Она вновь ощутила на себе омерзительный и пронзающий каждую клеточку тела холод, с которым мокрая одежда тогда прилипала к коже, когда шатенка брела куда-то вперед, не разбирая дороги и надеясь только на ведущие ее в неизвестность ноги. Эти обрывки произошедшего в ее голове натолкнули Гилберт присмотреться к своей одежде, не найдя на себе ничего, что безнадежно замерзло и намокло под безостановочным ливнем. Голова по-прежнему кружилась, как и прошлым вечером, когда перед карими глазами любая картинка превращалась в неразборчивую карусель красок, и в животе вновь поселилась легкая, но волнующая боль, вынудившая девушку аккуратно положить на него свою теплую ладонь и с настороженностью пройти к двери, медленно дернув ручку и переступив порог совсем непослушными, ватными ногами. Тихо. Всюду снова зависало молчание, и Елене начинало казаться, что она застряла в собственном кошмаре, беззвучном и пугающем, и теперь бредет куда-то, где не было ни звука, ни людей. Ничего. Как и в ее сознании, не успокаивающим попытки высвободиться из омута нагрянувших мыслей. Босиком идя по скромному, узкому коридору, девушка вышла в более узнаваемую комнатку и, немного прищурившись, чтобы сфокусировать свое зрение, подметила чей-то неподвижный силуэт возле окна. Спина в синей толстовке. Почему-то Елена, глядя на этого парня, на его домашнюю одежду, сразу почувствовала подсознательное ощущение уюта и тепла, и только позже она поняла причину, почему ей был так комфортно всё утреннее время. Мешковатые серые штаны, свободная белая футболка и довольно-таки широкая, свисающая с ее стройной фигуры мягкая на ощупь кофта с капюшоном.

— Елена? Ты уже проснулась? — взволновано, но негромко произнес голос откуда-то издалека, долго доходя до несобранной и смотрящей на свои руки шатенки, которая подняла глаза к четкому силуэту перед собой и разглядела улыбку. Она не была насмехающейся, довольной или соблазнительной. Нет. Лишь доброта, искренность и какая-то не до конца понятная нежность.

— Я… — только и промямлила Елена, внезапно замолчав, когда в глаза резко ударил свет от окна и принимающие всё более четкие очертания предметы комнаты. Старенький диванчик, укрытый пледом, письменный стол, выключенный компьютер. — Кай… — шепотом произнесла девушка, будто убеждая саму себя, а не говоря это вслух. Он вновь улыбнулся и каснулся ее ладони, вынудив Гилберт опустить глаза на его руку, накрывшую ее, и еще с минуту обдумать его движение.

— Ты в порядке? Выспалась? — слишком тихо и спокойно поинтересовался он, будто боясь нарушить молчание обезцвеченного утра своим голосом, и Елена ненадолго застыла, не зная что ответить, и сквозь собственную усталость во всем слабом теле смогла ему кивнуть, вынуждая Паркера гадать — согласие это или отказ. — Может быть, ты хочешь поесть?

— Нет, спасибо… — ответила девушка, осознавая, что головная боль медленно начала покидать ее, оставляя способность говорить, однако внутри, где громко и ритмично стучало сердце, находилось словно пронзающая иглами опустошенность, которая напоминала о себе редкими кусочками всплывающих в ее мыслях воспоминаний. Деймон, Мэри-Луиза, дождь… Всё цветным пятном смешалось в голове, и Гилберт попыталась отвлечься от своих раздумий, переведя взгляд на комнату и в очередной раз оглядев ее. — А как… Как я сюда пришла?

— Наверное, ты была в таком состоянии, что даже ничего не замечала… — с сочувствием и ярко выраженной в его тоне досадой сказал он, с грустью честных глаз разглядывая перед собой безэмоциональное лицо Елены, что даже после всех слез под маской уныния не теряло своего прекрасия для него. — Ты вчера пришла ко мне. Вся продрогшая. Ты замерзла и промокла под дождем. Я лишь успел открыть дверь, а ты упала в обморок. Тогда я занес тебя домой, а потом помог переодеться, когда ты немного пришла в себя. Что случилось, Елена? Что произошло?

Тем временем утро жестоко обошлось не только с шатенкой, чье размытое сознание едва могло помочь ей что-то вспомнить. Деймон проснулся от точно такой же уничтожающей головной боли, вызывающей странный несуществующий звон, резко и мучительно раздающийся, работая в компании с грузящим мраком, который сохранялся в темной спальни брюнета благодаря наглухо закрытым шторам. Проснувшись и с трудом открыв глаза, тихо кашлянув, Сальваторе разглядел у себя в руке пустую бутылку из-под рома, с которой заснул от потянувшего в дремоту опьянения ночью, обессиленно упав на кровать.

— Черт… — едва ли не беззвучно выругался он, почувствовав отвратительные признаки своего беспощадного похмелья. Он медленно сполз с кровати, обнаружив на себе лишь наличие черных джинсов, поэтому нашел в шкафу свежую темно-синюю рубашку и, шумно вздохнув, натянул ее на себя, с пренебрежительным взглядом рассматривая свое помятое и заспанное отражение в зеркале.

Деймон, оставив пустую бутылку на кровати рядом с тремя аналогичными, лениво поплелся вниз по лестнице, медленными шагами приближаясь к кухне, откуда доносился грохот посуды и шум льющейся воды, что вновь навеяло на голову парня тяжесть и боль, вынуждая сразу направиться к кувшину с водой, выпивая из него половину залпом. Он, от недоумения нахмурив брови, уставился на стоящую у плиты Лили, которая что-то напевала себе под нос и с доброй улыбкой повернулась к нему, одновременно поднимая крышку серебристой низкой кастрюли.

— Что будешь на завтрак? — с интересом спросила она, продолжая суетиться по кухне и перебирать тарелки в шкафу, из-за скрежета которых Деймон недовольно поморщился, и Лили остановила свои дела, выключив воду в кране.

— Ну… Вода уже во мне, и это не помогает. Значит, на завтрак у меня встреча с Джеком Дэниэлсом. — хрипло пробубнил он и вновь принялся пить воду, вызвав у Лили ласковую усмешку, с которой она протянула ему чашку с горячим бульоном.

— Думаю, это поможет. Тебе нужно что-то теплое. — настойчиво проговорила она, убеждая брюнета принять блюдо. Он еще с минуту недоверчиво оглядел ее и, всё-таки промолчав, прошел к столу, с шумным выдохом и полустоном сев на стул, ощутив ноющую боль во всем расслабленном и непослушном теле.

— Как Елена? Она еще спит? — вдруг произнес он с неким неудобством, опустив глаза и наблюдая за устремляющимся вверх паром, покидающим белую тарелку.

— Но… — оробев, невнятно начала Лили, вздрогнув от неожиданности, когда Деймон резко отодвинул от себя тарелку и перевел льдистый, озабоченный серьезностью взгляд голубых прищуренных глаз на мать.

— Она не дома? — стальным голосом прорычал Сальваторе, понимая, что в каждой частичке его разума поспешно просыпается тревога, показывающая себя в нервно и тяжело вздымающейся от сбивчивого дыхания груди. — Отвечай! Она не дома?

— Нет… Что-то случилось? Мэри-Луизы тоже нет… — испуганно пролепетала женщина, быстро заморгав и без того выпученными и непонимающими реакции парня глазами. Услышав это, Деймон встал из-за стола и с громким грохотом откинул от себя стул, обхватив руками голову и продолжая глубоко дышать, чувствуя лихорадочно ускоряющееся биение сердца.

— Черт побери… Идиот! — ворчливо выпалил он, нервно передвигаясь из стороны в сторону, мигом побледнев и взбесившись. Лили на несколько шагов отступила от не впревые поддавшегося собственной агрессии брюнета, и продолжала со страхом, бьющемся внутри нее, изучать напряженную фигуру Деймона, что с большим старанием пытался утихомирить пробуждающуюся ярость. — Мэрилу выгнал я. Вчера вечером. Ей тут действительно не место.

— Значит… Елена обиделась на тебя из-за этого? Почему-то же ее не было дома… — с аккуратностью в каждом слове произнесла она, и Деймон с задумчивостью глянул на нее, прорабатывая ее фразу в голове и нервно улыбаясь.

— Поверь, не из-за этого. — сухо отозвался он и уверенно пошел обратно в свою комнату, преодолевая лестницу всего-то за несколько шагов, провожаемый сочувственным взглядом Лили.

Хлопнув дверью, Деймон, прибывая в напряжении и взволнованной нервозности, метнулась к тумбочке за телефоном и сразу упал на кровать, будучи неспособным стоять на подкосившихся ногах, что ныли от усталости и боли как и голова. Он лихорадочно набирал номер Елены, в ответ слушая только раздражающие длинные гудки, не предвещающие ничего хорошого. Парень безостановочно пытался дозвонться ей, и сам потерял этим попыткам счет, но у него действительно оставалось терпение безнадежно надеятся, что он сможет услышать ее голос этим утром. Но ответа по-прежнему не было. Гудки. Снова гудки. Так продолжалось, пока чужой, поддельный голос автоответчика не оповестил Деймона, что аппарат вызываемого абонента выключен или находиться вне зоны действия сети, после чего парень с переливающимся в синих зрачках бешенством откинул телефон на соседнюю сторону кровати, вскоре словив новую идею. В голове, одолеваемой ужасающими догадками, вертелось куча мыслей, и Сальваторе надеялся поспешно их разогнать. Первым делом он решил связаться с Элайджей, в доме которого была Кэролайн, что могла послужить Елене помощью в тот вечер. Но он тоже проигнорировал друга, вынудив звонить самой блондинке и выслушивать десятиминутное возмущение по поводу его эгоистичности, кретинизма и отвратительного отношения к Гилберт. Но и этот разговор, переполненный эмоциональными криками девушки, которая тоже не знала о местонахождении подруги, не способствовали поискам Елены. Дальше последовал Клаус, который тоже признался в своем незнании и быстро отключился, ссылаясь на занятость, потом выбор пал на Логана, что сквозь посторонний шум говорил больше слов рядом смеявшейся Энди, чем Деймону. Так же безуспешно в какой-либоинформации ему отказал уже напившийся Рик, что-то недовольно процедившая и разбуженная его звонком Ребекка. Оставалось всё меньше и меньше вариантов, однако сразу Сальваторе исключил из списка ее родителей, зная, что она ни за что бы не отправилась к отцу, который встретил бы ее с торжествующей улыбкой и победным огнем в глазах, больше никогда не выпустив бы собственную дочь в мир, где она имеет свободу. Право голоса, собственное мнение, разрешение на то, что она действительно хочет. Нет, Елена бы не вернулась домой, и Деймон прекрасно это понимал. Но совершенно точно осознавал он тот факт, что шатенка могла направиться только к тому, кто всегда ждал ее с поистине доброй и, как казалось Сальваторе, идиотской улыбкой.

— Только не это… — недовольно простонав, самому себе пробубнил брюнет и, теперь точно отказавшись от сотовой связи, которая не принесла успеха, взял с комода у зеркала ключи от машины и молниеносно направился вниз, застегивая на себе кое-как в спешке надетую кожаную куртку.

— Значит, теперь ты решила уйти? -до сих пор не веря в услышанное, с опаской уточнил Кай, подавая девушке, вновь утирающей слезы под глазами, горячий зеленый чай. Они вместе сидели на кухне, нарушая приятную, уютную и беззаботную тишь своими негромкими спокойными голосами.

— Да… Думаю, да. — Елена сделала глоток напитка и решительно настроилась избавиться от самопроизвольного плача, аккуратно собрав волосы в пучок и проведя салфеткой по щекам. От разливающегося по ее телу тепла вкусного и ароматного чая шатенка еле заметно вздрогнула и лучше закуталась в объемную кофту, только иногда мимолетно поглядывая на неотрывающего от нее глаз Паркера, который грустно улыбался и больше ничего не говорил. — Ты прости, что я так пришла к тебе… Мне больше некуда было уйти. К родителям я бы точно в таком состоянии не пошла, а остальные… Они либо заняты, либо на стороне Деймона. Я так не хочу. Если я ушла от него, значит и от его мира, окружения. Но мне некуда… Я вчера грозилась забрать вещи, поэтому нужно найти подходящее жилье. Я могу снять квартиру, денег хватит. Поможешь?

— Уже помог. — по-доброму усмехнувшись, Кай снова взял ее ладонь в руки и крепко сжал, вызывая у Елены легкий смех в ответ на его очередную улыбку. — Ты можешь остаться здесь.

— Нет… Не могу. Я не хочу быть твоей обузой. — отрицательно замотав головой, резко отказалась она, но парень не терял настойчивости и с серьезностью посмотрел на нее, вынуждая ее выслушать его.

— Мне не сложно. Я буду только рад, если смогу тебе помочь, честно. Тебе не нужно платить. — убеждал ее Кай. — И к тому же, ты не должна быть одна сейчас… Ведь ты… Ты ждешь ребенка, и тебе нужен кто-то, кто присмотрит за тобой.

— Да… — на выдохе согласилась она, и опустила глаза, под давлением мыслей упрекая себя за то, что так глупо ставила маленькую зарождающуюся жизнь под угрозу, эгоистично нервничая и терзая себя переживаниями. — Хорошо. Но это ненадолго, обещаю.

— Елена! — упрекнув, громким тоном отдернул ее парень и наигранно сдвинул брови, уже через миг в унисон с Гилберт оглушая тесную кухню смехом. Он пододвинулся ближе к ней и наперекор ее стеснительности и смущению за неожиданный приход крепко обнял ее плечи, прижимая к себе и позволяя девушке расслабленно тяжело вздохнуть, наконец-то ни о чем не думая. Именно в этих объятиях, дружеских, простых и настолько теплых, Гилберт нуждалась всё это время, которое этими руками вмиг согрелось от всякого холода дождя и растерянности. — Всё будет хорошо…

— Я тоже… Верю в это. По крайней мере, пытаюсь это сделать. — сквозь наигранную улыбку проговорила она, и Кай медленно выпустил ее из своих рук, с непонятной Елене жалостью смотря на нее, такую хрупкую и грустную. Они еще несколько мгновений нелепо смотрели друг на друга прежде, чем их взаимный взгляд, долгий и понимающий, прервал дребезжащий звук звонка в дверь, который мелодичной трелью раздался по квартире и вынудил Паркера с недовольством покинуть кухню и увлечь за собой удивившуюся чьему-то приходу Гилберт.

Преодолев очень мелкий и узкий коридор, завешанный какими-то странными плакатами людей с неимоверно серьезными лицами, Кай и устало тянущаяся за ним Елена оказались в прихожей. Дверь резко распахнулась, так же быстро, как успело нахмуриться неприветливое лицо Паркера, сразу же встретевшееся с не менее яростным и побледневшим Деймоном напротив, который внезапным электрическим разрядом уничтожающего прищура ярко-голубых глаз окинул парня, а потом посмотрел на Елену, потерявшую какую-либо ясность сознания, увидев этот идеальный силуэт брюнета на пороге. На улице по-прежнему шел сильный дождь, стуча по козырьку отнюдь не просторного крыльца, и с темных волос Сальваторе стекали на лоб мелкие капли воды, которые не придавали ему жалостливый вид, а лишь подчеркивали искреннюю злость его окаменевшего от закипающего гнева лица, и весь его вид, серьезный и решительный, сумел напугать Елену, по чьему телу пробежала волна мурашек вместе с холодной дрожью. Его желваки заходили на скулах от едва сдерживаемых эмоций, когда он в упор смотрел на недвигающегося Кая, собой закрывающего шатенку.

— Ты… Что… что ты здесь делаешь? — пытаясь держаться, как можно увереннее спросила Елена, выглядывая из-за плеча Кая, который еще придерживал дверь рукой и не пропускал Деймона в дом.

— Это очень тупой воспрос. — ледяные голубые глаза смотрели в упор на Гилберт, и этот обжигающий синевой огонь заставил шатенку где-то в ногах почувствовать появление странного ощущения, из-за которого сердцем завоевывал страх и дрожь, и тело будто

пыталось взлететь, но его упорно притягивало обратно к земле. — Я войду?

— Да… — неуверенно отходя в сторону и сдерживая глаза от слез, сильно рвущихся наружу и сотрясающих ее внутри, Елена намеревалась пустить его вовнутрь и ждала такого же решения от Кая. Гилберт уже ступила в сторону коридора, ожидая, что парни пойдут следом за ней, однако ей пришлось резко обернуться на приглушенный звук и застать ровно тот момент, когда кулак Кая быстро прилетел шагнувшему за порог Деймону в челюсть, от чего брюнет отшатнулся и намеревался нанести ответный удар. — Деймон! — вскрикнула Елена от неожиданности их драки и бросилась к ним, сама не зная, сможет ли остановить их и разнять. Девушка встала между ними, не давая ни одному из двух парней хоть как-то каснуться друогого, и она почувствовала, что чья-то крепкая, чуть прохладная ладонь легла ей на талию, несильно притянув к себе. Хватило только одного поворота к Деймону, чтобы осознать, чья рука дотронулась до нее с какой-то надеждой и блеском в голубых глазах, но Елена отдернула его руку и приняла то, что слезы моментально начали застилать ее глаза, вынудив ее поддаться накатившей истерике и в бешенстве влететь в свою комнату, где она словно в отключке провела всю ночь. Она с разбегу упала на кровать, закрывая глаза руками и пряча лицо в подушках. Ей уже начинало казаться, что слезы катились по ее щекам целую вечность, а соленый, приторный вкус вжился в ее припухшие, обветренные губы.

— Пусти! — хрипло прикрикнул Сальваторе, сделав рывок вперед и задев плечом Паркера. Деймон смотрел в пустой коридор, по которому несколько секунд назад пронеслась Елена, не сумевшая после столького времени сдерживать нахлынувшие эмоции от парня. — Пусти, идиот! Я нужен ей. Я не хочу, чтобы она натворила глупостей.

— Она уже сделала огромную ошибку, когда выбрала тебя, сволочь! — в ответ громким тоном возразил Кай и с силой отткинул от себя настойчивого Деймона, вынудив его отпрянуть за порог, с возмущением и увеличившейся злостью испепеляя взглядом серьезно и непоколебимо настроенного Паркера. — Проваливай.

— Просто скажи ей, что я заеду за ней вечером. Нам надо поговорить. Просто скажи. — не накидываясь на Кая вновь, только и прорычал Деймон, поняв, что тот не пропустит его ни при каких обстоятельствах и нападениях. Как бы жестоко Сальваторе бы ни обошелся с ним, парень не пропустит. Только не к Елене, которая уже обессиленно билась в истерике в той маленькой комнатке, сжимая руками подушку. — Я не сдамся, понятно?

— Мне плевать. Я не подпущу тебя к ней и на метр. Ты ей испортил жизнь, а теперь думаешь, что приедешь с милой улыбочкой, и всё будет отлично? Проваливай. Убирайся отсюда. Мне даже разговаривать с тобой противно. — сквозь сжатые зубы произнес Паркер, собираясь захлопнуть дверь, но Деймон успел подставить ногу, чтобы предотвратить это.

— Я не портил ей жизнь.

— Уходи. — с нервозной усмешкой, адресованой столь уверенной фразе брюнета, напоследок пробубнил Кай. И дверь закрылась перед Деймоном. Громко и поспешно. Перед глазами, наполненными лишь растерянностью и ненавистью к себе, была прочная серая стена дома, отдаляющая Деймона от Елены. Крепкий, закрытый камень. Но и видя перед собой ее, парень абсолютно точно знал, что даже пройдя сквозь эту стену, ему не удастся перешагнуть бездонную, черную пропасть, разинувшую свою убивающую пасть между ним и шатенкой. Ни одного пути к ней. Была надежда. Маленькая, едва тлеющая надежда находилась в Деймоне, но исключительно до того момента, пока он, проведя несколько часов рядом с выслушивающим его вспыльчивые крики Алариком, не вернулся домой. В дом, который за один миг, разрешивший Сальваторе осознать произошедшее, перестал быть домом. Надежда разрушалась вдребезги, но шок парня наоборот слишком быстро собрался подобно пазлу и застрял в его голове. Он отвлекся… Уехал к другу, прибывая в горячке собственного бешенства… Он вернулся в тот огромный и уже привычно мрачный дом, и его взгляд сразу зациклился на брошенной на тумбочке в прихожей связке ключей с тем самым брелком. Пустая комната, пустой шкаф. Ни единой вещи, которая могла бы напомнить о присутствии Елены, забравшей с собой намного больше, чем просто одежду. В самом воздухе, тесном и душном, была пустота, но главное опустошение было внутри. Оно сжимало, било, уничтожало. Пусто, холодно и отвратительно словно в пустыне, которая убивает одиночеством и безумием. В тот вечер, проведенный в осознании ее ухода, Деймон расстался с собственным контролем. Она ушла. Окончательно. Самый мерзкий и жалкий в его жизни вечер. Шесть пачек выкуренных сигарет, четыре литра выпитого виски и пять разбитых в безудержной психованности стакана. Колючее чувство боли осело в его разуме, вонзая кинжалы страданий. Все это время для него было лишь затянутым периодом непонимания. Пропитанный аморальностью вечер самообмана. Он старался не думать о ней, о произошедшем, о будущем. Старался отвлечь себя от всего, касающегося этой девушки, умело ответно вонзившей ему самый острый нож в спину. Но всё было безуспешно…

Комментарий к Глава 31

Новая глава)) Тяжело всё-таки писать о грустном, но я пытаюсь пересилить себя… Глава такая же переходная. Она подтвердила окончательную стадию их разрыва😔 Но дальше будет информативнее😏

Нужна ваша поддержка, читатели))) Очень жду ваших отзывов🤗

========== Глава 32 ==========

Наверное, время имеет скрытую от посторонних умов способность, которое помогает молниеносно пронестись незаметно для других и оставить лишь четкое воспоминание, неспособное быть залеченным весьма глупым мифом. Ровно неделя. Семь точных и томительно, изнурительно долгих суток, которые пронесли за собой кучи минут. Все эти дни, лишенные весеннего солнца, лил сильный дождь, который пропитывал воздух своей мрачной сыростью, и само небо будто закрылось от других, натянув на себя бледный серый платок, сквозь который падали холодные слезы, стекающие по темному асфальту с шорохом проезжающих по лужам машин. Черная Феррари же мчалась настолько быстро, игнорируя знаки, светофоры и сигнальные звонки чужих автомобилей, что шум потревоженной дождевой воды в неровностях темной дороги оставался далеко позади, окатывая собой возмущающихся людей, успевших лишь зажмуриться перед тем, как промокнуть по вине Деймона, едва держащегося за руль и с трудом концентрирующего свое внимание на лобовом стекле, инстинктивно поворачивая в сторону. Мутное, загруженное сознание, испорченное бесконтрольным количеством алкоголя. Прошла неделя после того, как он, вернувшись домой, не обнаружил Елены, и именно столько дней он пробыл в собственной комнате, отрекаясь от телефона и чужих людей, заливая в себя алкоголь и нервно выкуривая сотни сигарет, оставляющих свой терпкий, горький смрад в каждой вещи его спальни. В темноте, одиночестве и тишине он медленно, но верно сходил с ума, то опьяняя себя, то проваливаясь в сон, не разбирая ни мыслей, ни реальности. Непроглядная пустота забвения, когда он бежал от самого себя и прятался в бутылках. И, может быть, это могло бы помочь ему, но парень совершенно точно знал, что наступит день, когда голова протрезвеет и вновь прояснится, и тогда вся боль навалится разом, уничтожая и нещадно угнетая его. Но в этот миг, без использования тормозов напрямик направляясь к высоткам в центральной части города, Сальваторе не заботило ничего — ни прошлое, ни настоящее, ни будущее. Ровным счетом ничего, что могло бы вообще появиться внутри него.

Свернув к многоэтажному стеклянному зданию, Деймон резко остановился у крыльца, вынудив машину оставить на асфальте черные длинные полосы проскользивших шин. Он, немного пошатываясь, выбрался на улицу, совсем не замечая еще моросивший дождь, и только поправил свои темные очки, скрывающие до безумия пьяные голубые глаза, бегло стреляющие по сторонам. Так же неровно и шатко он прошел вовнутрь, настойчиво протянув охраннику на входе внушительную пачку купюр, сумевших подкупить крупную фигуру и довести Деймона до быстро прибывшего лифта, где он ладонью надавил на кнопку, долго пытаясь выбрать необходимый этаж. Короткий, но громкий звоночек оповестил холл о начале движения кабины лифта, что сразу же резко подалась вперед, заставив брюнета привалиться плечом к стенке, будучи неспособным стойко и спокойно простоять на месте на непослушных, заплетающихся от обессилия ногах. Пару мгновений — и Деймон с топотом идеально начищенных ботинок вывалился из лифта на нужном этаже, поправив черную кожаную куртку, под которой скрывалась обтягивающая белая футболка, классически сочетающаяся с синими джинсами. Он, приосанившись и натянув фальшивую самодовольную улыбку, довольно-таки уверенной походкой прошел по пустому коридору, почти дойдя до нужной двери кабинета, но незнакомый женский голос, явно встревоженный, окликнул его и остановил.

— Извините, Вы что-то хотели, мистер… — официально и вежливо проговорила светловолосая худенькая девушка за невысокой стойкой, и Деймон неохотно повернулся к ней, оценивающе окинув ее запрятанным за темными очками взглядом с ног до головы, и, продолжая улыбаться, медленно приблизился к ней, вынудив открыто рассматривающую его особу закусить губу.

— Сальваторе. Можно просто Деймон. — хрипловатым и тихим голосом чаруще подсказал он, и прошелся рукой по черным как смоль хаотично взлохмаченным волосам, соблазнительно улыбнувшись блондинке и оперевшись о стойку. Она же, прибывая в растерянности и нелепой стеснительности перед парнем, залипла на его привлекательном силуэте, опомнившись лишь тогда, когда в нос ударил сильный запах спирта, который перебивал даже сладковатый аромат его одеколона, каким была пропитана растегнутая куртка.

— Вы хотели увидеться с мистером Честером? — протараторила девушка, пытаясь отвлечься от ухмыляющегося и таращившегося на нее брюнета, который застиг ее врасплох своим вниманием и дерзкой сексуальностью. Блондинка из-под ресниц подняла на Деймона глаза в ожидании ответа, но парень не торопился говорить и снял с себя очки, показав ей пронзительно голубой прищур, добивший ее окончательно и напустивший на нее очередную волну приятного жара, который проявлялся в легком румянце на ее лице.

— Не знаю насчет мистера, но… Я бы с радостью повидался с Ричардом. — не меняя тональности своих слов, что подобно бархату пробегали по коже взволновавшейся девушки, и пальцами провел по стойке, сразу же переманив ими неотрывный и голодный взгляд девушки. — Ну?

— Но… Мистер Честер сейчас на важном совещании. — возразила она, и Деймон, показав наигранное сожаление, тяжело вздохнул, и его шумное дыхание вместе с едва слышным, но вызывающим мурашки стоном сорвалось с его приоткрытых манящих губ. — Но, думаю, для Вас у него найдется время. Проходите.

— Спасибо, зайка. — ликующе усмехнувшись, менее страстно, чем он и гипнотизировал глупенькую секретаршу, поблагодарил парень и напоследок подмигнул ей, покинув стойку и отправившись в кабинет. Ему понадобилось всего-то пару минут флирта, который невольно был заложен в его идеальном теле, красивом лице и до возмущения притягательном, харизматичном поведении и соблазняющем голосе, и вот он уже безпрепятственно прошел туда, куда его под заученным предлогом могли бы не пропустить, вызвав более крепкую и выносливую охрану, не посмотревшую бы на деньги.

Постучав в дверь ради формальности, Сальваторе зашёл в просторной кабинет с раскинувшимся во всю стену панорамным окном, своим внезапным приходом удивив сидевшего за письменным столом из дорогого красного дерева взрослого мужчину, повернувшегося на звук открывшейся двери и тихо кашлянувшего перед предстоящим разговором. Мистер Честер, расправив галстук и оторвавшись от крупной стопки бумаг перед ним, перевел внимание на ввалившегося в его кабинет Деймона, что своей нахальной улыбкой и заплетающимися ногами выдавал свое сильное опьянение, из-за чего Ричард заметно посерьезнел, не проявив довольство состоянию брюнета, и сдвинул брови, разглядывая высокий силуэт парня. Но и сам Деймон не удержался от того, чтобы остановить полупрозрачный шальной взгляд на полноватом мужчине за столом, за спиной которого виднелось несколько черно-белых лаконичных и глубокомысленных картин. Ричард ничуть не изменился за несколько месяцев после того, как Деймон видел его в душевной компаниии своего отца, который еще не погружался в заботы о будущем ребенке и не утопал в досадных и грузящих обстоятельствах из-за травмы Викки. У мужчины были всё те же короткостриженные и тронутые дымчатой сединой волосы, зелёные глаза, что ранее прятались под круглыми очками, а теперь были прикрыты чуть видными линзами, и всегда сжатые в тонкую линию губы.

— Привет, дядюшка Рич. — с ухмылкой бесцеремонно выпалил Деймон и прошагал к недовольно хмыкнувшему мужчине, презрительно оглядевшего его помятый от длительного запоя вид. Не расставаясь с уже присущим ему за это время развязным и наглым поведением, Сальваторе одним скачком уселся на край письменного стола, схватив со стола первую попавшуюся вещицу и улыбнувшись, поймав гневный взгляд тщательно скрывающего свои истинные эмоции Честера. Парень повертел в руках взятую статуэтку в форме глобуса и уставился на мужчину, явно не желавшего данную встречу.

— Что тебе нужно, Деймон? — выхватив у него вещицу, с подозрением спросил Ричард.

— И я рад встречи. — с сатанической ухмылкой сказал брюнет, разочарованно закатив глаза и спрыгнув со стола, плюхнувшись в кожаное кресло с высокой спинкой, почти расстаяв в нем, расслабившись и удобно развалившись.

— Не могу сказать того же. Знаешь, не очень приятно видеть сына лучшего друга в пьяном угаре. — сквозь зубы процедил Ричард и вновь опустил глаза к бумагам, поняв довольно-таки глупые и несерьезные намерения парня.

— Но ты бы мог просто соврать. Собственно, так я и поступил. — съязвил Деймон, закинув ногу на ногу и продолжая испытывать терпение мужчины напротив своим чересчур позитивным голосом.

— Очень остроумно. Но мне не до шуток. У меня много работы. — сухо отозвался Честер и взял ручку, которая подвела его невовремя закончавшимися чернилами, заставив его вспыльчиво чиркнуть стержнем на ненужном листе.

— Какая скучная рутина. — мрачно произнес Деймон, цыкнув.

— Тебе бы тоже не помешала нормальная работа. Прости за прямолинейность, но ты позоришь имя отца. Напиваешься, ведешь себя неподобающим образом… А ведь когда-то ты был замечательным и красивым мальчиком. Мог бы стать хорошим парнем… — окончив свою фразу лишь разочарованным вздохом, Ричард больше не мог подобрать слов для разговора с ухмыляющимся брюнетом, и его напряженное спокойствие уже было на грани.

— Меня, конечно, пугает твоя заинтересованность в красивых мальчиках, но я тут по другому делу. — не удержавшись от очередной колкости, произнес Деймон, и Ричард пренебрежительно фыркнул, продолжая заполнять какие-то документы, уже не уделяя парню особого внимания. — Это серьезно. Нужны твои связи.

— Рабочие или половые? — посчитав это возможностью дать отпор саркастичным высказываниям Деймона, неуклюже пробурчал Честер, но парень, изогнув бровь, с неприязнью и непониманием его оглядел, вынудив мужчину почувствовать смущение и, кашлянув, вновь опустить взгляд вниз.

— Шутки на уровне первоклассников. — подметил Сальваторе, и продолжил свою мысль, загоревшись которой, он заинтересованно прищурил серо-голубые затуманенные глаза, неумеющие адекватно фокусироваться на чем-то, что мгновенно расплывалось под действием ударивших в голову напитков. — Я знаю. Ты не прекратил поставки.

— Прекратил. — резко и громко перебил его Ричард, мгновенно уставившись на него встревоженным и ошарашенным взглядом. Его словно внезапно обдали ледяной водой, вынудив вздрогнуть и настороженно посмотреть на Деймона.

— А я знаю, что не прекратил. — издевательски равнодушным голосом утвердительно проговорил брюнет, подсознательно наслаждаясь поселившимся внутри Ричарда испугом. — Уверен. И уверен в том, что не делишься с моим отцом, продолжая творить свои незаконные делишки. Перевозишь героин, продаешь кокаин, добываешь ЛСД, прячешь это в гараже.

— Решил напугать меня стишком? — деловито и строго процедил Ричард, откинув от себя все посторонние дела и исподлобья уставившись на Деймона, победно усмехнувшегося, заполучив его внимание.

— Нет. Решил предложить взаимовыгодную сделку. — мысленно порадовавшись появившемуся на лице мужчины любопытству, уточнил Сальваторе. — В моем клубе любят толкать твой продукт. Но мне нужен от тебя высший сорт. Лучшее качество в запасе этак на месяц. Это расслабляет, помогает… Улетал иногда в веселые ночки с друзьями. Фен, например. Хорошая, дешевая и легкодоступная одноразовая штучка. Но мне сейчас надо что-то более серьезное. Чтобы вставило и заставило забыть. Любые бабки. Ну?

— К чему ты клонишь? — снова нахмурившись, спросил Ричард, пугаясь каждого слова Деймона, чей пьяный и тихий голос смог не только заинтересовать, но и напугать.

— Подсади на что-нибудь действующее. — ограничившись только требовательным тоном, произнес парень, в этот раз не употребив ни улыбку, ни смешок, подтверждая весомость его намерений. — Плевать на цену. Можешь ее утроить. Только дай что-то качественное, чтобы не сдох сразу.

— Ты пьян и говоришь всякий бред. Не знаю, что у тебя случилось, но советую поехать домой и проспаться. — твердо ответил ему Ричард, даже не собираясь выслушивать его до конца. — Я не буду пичкать тебя наркотой. В клуб ради бизнеса — пожалуйста. Но лично тебе я никогда не продам. Меня Джузеппе четвертует! Ты — идиот, Деймон? Всё. Разговор окончен. Вали отсюда.

— Да я сгною все твои чертовы поставки! — угрожающе прорычал брюнет, подскачив с кресла и озлобленно смотря на мужчину.

— Разговор окончен. — решительно заключил Честер и выжидающе поднял на парня глаза, требуя покинуть его кабинет, что Деймон и сделал, перед уходом неоднозначно усмехнувшись и с трудом усмирив вскипевшую в протравленной алкоголем крови ярость. Брюнет поспешно вылетел из кабинета Честера, что проводил его задумчивым и сочувствующим взглядом, и с грохотом захлопнул за собой дверь, вновь встретив мило улыбающуюся девушку застойкой.

— Мудак седовласый… — тихо выругался он.

— Мистер Сальваторе, всё в порядке? — заботливо задала она вопрос, ожидая от парня прежней мягкости и страстности, но Деймон только вскинул брови и с пренебрежением задержал на ней недовольный взгляд.

— Просто отвали от меня, идиотка. — грубо прорычал он и без баланса собственного тела, спотыкающегося из-за головокружения, ушел обратно к лифту.

Вновь оказавшись на улице и безэмоционально пройдя мимо радостно улыбнувшегося ему в этот раз охранника, Деймон зажмурил и открыл глаза, пытаясь адаптироваться к бледному дневному свету, режущему зрение своей яркостью. Возле его черной машины виднелся чей-то крепкий, высокий силуэт, быстро среагировавший и двинувший навстречу брюнету, с сожалением смотря на его неуклюже запинающееся на ходу тело, расслабленное опьянением.

— Что ты здесь делаешь? — невоодушевленный встречей с подоспевшим к нему Клаусу, который, придерживая друга за локоть, довел его до Феррари, ворчливо пробурчал Сальваторе и, не намереваясь выслушивать ответ, хотел сесть внутрь машины, но Майклсон вовремя заслонил ее за собой, из-за чего Деймон умученно вздохнул и оперся рукой о копот.

— Я ехал по Харпер-стрит, когда какой-то чертов идиот чуть ли ни врезался мне в бочину. Присмотрелся. А это ты. Какого хрена ты лезишь за руль в таком состоянии? Я мог понять тебя раньше, ты неделю не выходил на связь и бухал как свинья, вроде сложно, ок… Но сейчас тебе пора включить мозги и перестать заниматься всякой ебаниной, которая ну никак тебе не поможет. Либо живи нормально дальше, либо обратись в человека и поговори с ней! — испугавшись за друга, вспыльчиво прокричал Клаус, в упор смотря на прищурившегося Деймона, и в изумрудных глазах проявился огонек истинного сострадания и тревоги за него.

— Мне плевать. На всё и на всех. Сдохну — круто, если нет, то продолжу всё, что делаю сейчас. — проворчал парень, легко оттолкнув Клауса в сторону и не имея сил, поэтому тот не двинулся с места.

— Да что с тобой?! Ты совсем спятил? — взбесившись от его слов, прорычал рыжеволосый Майклсон и вновь обвел Деймона взглядом. Подавленный, сломленный, грустный и вместе с тем злой. Самая реактивная смесь его эмоций, способная полностью атаковать нормальное сознание брюнета. — Тебе как-нибудь напоминал о себе Энзо?

— Да. — будучи нерасположенным к длительным разговорам, произнес Деймон и сделал новое усилие пробраться к автомобилю, но Клаус выжидающим взглядом остановил его, требуя более раскрытого ответа. — Звонил пару раз и спрашивал, готов ли я через месяц пожертвовать собой ради его успешного штурма «O’hara Bank».

— И?

— Готов. — четко проговорил Деймон, пока Клаус с непониманием смотрел на него, не узнавая перед собой человека, который так легко и свободно возненавидел свою жизнь. — Мне даже не надо стараться для того, чтобы потом вернуться. Плевать.

— Но… Вы с Еленой не вместе. Он больше не может шантажировать тебя. — возразил Майклсон.

— Может. Он знает, что я… Я люблю ее. — понизив голос, хрипловато проговорил Деймон и, переглянувшись с грустно улыбнувшимся Клаусом, смог беспрепятственно пробраться к машине.

— Тогда не делай глупости. — только и добавил Майклсон, прежде чем автомобиль совершенно обезумевшего Сальваторе на полной скорости кинулся вперед. Клаус печальным взглядом проводил быстро теряющуюся за поворотом знакомую элегантно черную машину, и дрстал из кармана джинсов телефон, в прежнем смятении мучаясь между выбором стоит ли ему звонить Кэролайн или же нет. Целая неделя, перенасыщенная по-детски неловким поведением между ними, когда они избегали друг друга и не вымолвили и слова. Он мучался. Не знал, что следовало бы делать рядом с нетерепением готовившимся к свадьбе братом и поддерживающе счастливой женой.

— Да, конечно. Но Деймон не сможет приехать со мной, у него есть важные дела с Майклсонами. — умело отговориваясь, ответила Елена на предложение матери навестить их в ближайшие выходные. Девушка сидела на одинокой лавке в почти безлюдном парке, уютнее укутываясь в свой шерстяной кардиган, и с интересом осматривалась по сторонам, изредка добрым взглядом натыкаясь то на улыбчивых детей, спешащих быстрее родителей, то на медленно идущих стариков, завороженно разглядывающих возрождающуюся после долгих зимних холодов красоту природы, какая проявлялась в обновленной зеленой листве деревьев, пробивающейся травке и ярких пятнах различных цветов на аккуратных клумбах.

— Ладно. Тогда ждем вас на следующей недели, дочка. Пока, мне нужно срочно идти. — быстро протараторила в динамике Изабель, и вскоре вместо ее идеально выстроенной речи раздались гудки, вынудившие Елену убрать телефон, и тяжело вздохнуть, осознав либо неминуемую правду, либо несносную встречу. Она не могла даже мысль к себе подпустить о том, чтобы вновь увидеться с ним, услышать его голос, поддаться игривому, совершенно уникальному прищуру его голубых глаза. Не могла. И оставался лишь ужасный, но единственный выход, который требовал от шатенки исключительной правды о случившемся и ее терпение, которое шумно вдребезги разбилось в тот день.

Девушка поднялась с лавки, забрав с собой маленькую черную сумочку, и по пустынной асфальтированной тропинке поплелась к выходу из парка, по упоминанию времени поняв, что нужно поторопиться в кафе на встречу с Кэролайн. Прошла неделя после того, как она в слезах на инстинктивном уровне добрела до Паркера, так заботливо приютившего ее в своем доме. С каждым новом днем становилось легче дышать, щеки постепенно забывали соленое покалывание, в голове могли появляться хоть какие-то нормальные мысли, и на ее лице вновь появилась улыбка. Где-то внутри, тайно и мучительно, пряталось бессмертное чувство обиды и отчаяния, которое терпкой болью напоминало о себе в терзающих ее сознание ночных кошмарах, снами возвращая в прошлое и заставляя увидеться с ним. С Деймоном, отпустить которого она так и не могла. Пытаясь на чем-то сконцентрироваться, Елена уже начинала радоваться обновившейся жизни, но мысли предательски снова и снова сводились лишь к одному и учащали ритм сердца, напоминающее девушке о том, по кому оно еще бьется. Кай же решился поддержать позицию Гилберт касательно программы «Жизнь без Сальваторе», но по большей степени он отрекся от этого брюнета, боясь сорваться и нанести еще один удар. И еще один. И еще. Кай действительно боялся оправданными ударами уничтожить Деймона, поэтому старательно избегал его и разговоры о нем, помогая только Майклсонам и Феллу, что не бросали надежды примирить друзей. И теперь, после всех семи тяжелых дней, у Елены оставалось всего-то одна ниточка с прошлой жизнью, где остались многие люди и события. Эта была веселая блондинка с лучезарной улыбкой, которая ранее имела напряженные отношения с Деймоном и ни за что на свете не отпустила бы от себя Елену, что была единственной ее подругой, способной выслушать ее до конца и не закатить глаза, устав от бесконечных слов. И самой шатенке казалось, что только эта улыбчивая и понимающая дружба не давала ей сдаться.

Елена медленно шла по улице, наслаждаясь свежестью прохладного воздуха и пересекая аллею, ведущую к дороге, на обочине которой столпились люди, ожидая зеленый свет светофора. Поравнявшись с остальными, девушка перешла на другую сторону, уже на горизонте различая вывеску нужного ей кафе, однако она резко остановилась, не продолжая свой путь, когда услышала громкий и настойчивый сигнальный гудок черного и дорогого автомобиля, наполированного до блеска, чьи затемненные окна не позволяли видеть сидящего там человека, оставляя интригу. Гилберт с тревожной осторожностью оглядела машину и быстро перевела карий взгляд на выходящего мужчину, невольно попятившись назад и только потом узнав знакомое строгое лицо, чем-то взволнованое и озабоченное.

— Елена, мне нужно поговорить с тобой. Я знаю, что у тебя неподалеку должна быть встреча. — отчеканил Джузеппе, виновато опустив взгляд и своим молчанием требуя шатенку сесть вместе с ним в машину. Елена была удивлена, зная, что отец Деймона еще проводит время в Калифорнии, но мужчина с идеальными как у сына чертами лица стоял напротив нее и требовал чего-то серьезного.

— Извините, но я и Деймон больше не… — она не успела договорить, как Джузеппе, тихо кашлянув, перебил ее.

— Я знаю. Поэтому необходимо поговорить. — упрашивал он, ожидая от Елены правильного решения, и она, в нерешительности переминаясь с ноги на ноги, уточнила время и оглянулась на кафе, наконец-то приняв незначительность своего опоздания и согласившись на разговор с мистером Сальваторе.

Джузеппе галантно подал девушке руку, помогая сесть в машину, и, последовав за ней, жестом приказал водителю двигаться вперед, в полной нерушимой тишине проезжая знакомые улицы. Елена тоже не проронила ни единого слова и только смотрела в окно, замечая как медленно тянуться виды за стеклом. Прошло около десяти минут, и они остановились у дорогого ресторана элитного района высоченных многоэтажек, в том же молчании зайдя внутрь и сев за маленьким столиком на двоих. Официант быстро среагировал на их появление и сразу же подал меню, от которого Елена скромно отказалась, но Джузеппе не принял ее вежливость и попросил принести ей те же блюда, что выбрал он, не забыв упомянуть бутылочку изысканного красного вина.

— Видимо, разговор будет долгим и трудным. — колко проговорила девушка и резко смолкла, обдумывая, что ее фраза была лишней. Однако мужчина, ослабив галстук, по-доброму улыбнулся и удобнее устроился на стуле.

— Думаю, так оно и есть. — как показалось шатенке, огорченно сказал Джузеппе на выдохе и поднял на Елену пронзительно голубые, не перестающие напоминать Деймона глаза, в лазури которых блистело много надежды и горечи, что тяготила его и заставляла улыбку быть грустной.

— Что же произошло? — посмотрев по сторонам и вспомнив, что она бывала в этом заведении несколько раз в присутствии брюнета и в ином случае Кэролайн, не побоялась выведать причину их встречи Гилберт и с любопытством уставилась в ответ на мужчину, который поджал губы, с мгновение поразмышляв о чем-то, и, прочистив горло, подготовился к ответам.

— Я получил весьма неприятные вести. — пытаясь, чтобы его слова звучали мягче и не так сурово, как его жесткий голос, произнес Джузеппе. После этого он сделал долгую паузу, пока официант шустро поставил перед ним тарелки с карпачо и разлил вино по бокалам. После его ухода, мужчина сделал глоток напитка, проследив изучающим взглядом за Еленой, которая не притронулась к еде. — Понимаешь, очень неприятно слышать от Майклсона, то есть Клауса, что мой сын всю неделю не выходит из дома и топит свое разумное сознание в бесчетном количестве алкоголя. Деймон ушел в запой, если говорить проще, и когда я узнал причину его ужасного поведения, то был удивлен больше, Елена. От него это ожидаемо. Разгульный образ жизни, постоянные развлечения… Но меня напугало то, что он даже не посещал свой клуб, а только сидел у себя дома и пил в одиночку.

— Если он не пришел в клуб, значит клуб пришел к нему. — вновь язвительно отозвалась Гилберт, и Джузеппе понял нежелание девушки разговаривать о том, что наверняка наносило горечь ее воспоминаниям и наигранной уверенности.

— Возможно. Но с ним была Лили, и она подтвердила отсутствие праздника в доме. Ни единого человека, ни единого звука, кроме разбитых бутылок и сигаретной вони.

— Он снова курит? — удивленно переспросила она, и Джузеппе кивнул головой.

— Да. Увы. — Джузеппе сделал еще один глоток вина и продолжил. — Ему действительно сложно. Я знаю. И самое отвратительное, что на личном опыте. Очень больно, когда уходит человек, но еще больнее, когда он уходит именно по твоей вине. И что-то мне подсказывает, что виновен он сам. Я его понимаю, но в то же время понять не могу. Звучит странно. Но это так. Меня расстроил твой уход, и повлиять я не могу. Но кажется, что между вами остались недомолвки, и многое осталось нерешенным. Просто увидься с ним. Я прошу тебя. Как отец. Я переживаю за него, ведь Деймон может натворить слишком много глупостей. Неосознанно. Прошу тебя, Елена.

— Ему, может быть, плохо, но мне хуже. — вмиг посерьезнев, вымолвила девушка. — Просто скажите ему, что это случилось из-за его упрямости. Он говорил, что его не изменить. Но нет. Он просто не хочет меняться.

— Елена… — тихо позвал ее по имени Джузеппе и тяжело вздохнул, чуть ближе придвинувшись к столу и понизив тональность своего голоса. — Деймон не знает, что я приехал. Я только прибыл сюда, осознав значимость слов Клауса, как мне позвонил мой друг. Он сообщил мне, что этот оболтус просил у него большую дозу сильных наркотиков. Он хочет начать принимать сильнодействующие психотропные, чтобы справиться с тем, что случилось. Всё серьёзно. Я просто умоляю тебя, поговорите. Я не хочу, чтобы мой сын сдох от передозы, сколовшись из-за несчастной любви.

— И как Вы себе это представляете? — изогнув бровь, Елена непонимающе посмотрела на мужчину.

— Да, я знаю, это будет глупо. Но через два дня у Деймона день рождения.

— Я помню. — прошипела Елена, отвернувшись и понимая, как разогревает ее обиду одно только имя брюнета.

— Так вот. — размеренно вымолвил он, пытаясь тихим голосом успокоить занервничавшую девушку. — Его друзья хотят устроить праздник в их клубе. Я созванивался с Клаусом. Деймон согласился, значит они будут там. И ты тоже прийдешь. Но я как раз-таки не смогу приехать, и поэтому мой сын не должен знать, что я приезжал сегодня. Он обидится, если узнает, что я не смог задержаться на один день. Тебе нужно ему кое-что передать. Поверь, это будет лучшим подарком. Договорились?

— И что же это? — Елена с нетерпением хотела разузнать, что Джузеппе хотел предложить, а мужчина загадочно и довольно улыбнулся, мысленно радуясь тому, что шатенка не будет пренебрегать его планом.

Комментарий к Глава 32

Эх… В последнее время замоталась, готовясь к началу учебного года. Надеюсь, что вы, читатели, еще здесь))) Хочу видеть вашу активность. Очень жду отзывов🤗 Уже есть догадки, что придумал отец Деймона???

========== Глава 33 ==========

Музыка. Шум голосов. Звон бокалов. Плавно двигающиеся тела в толпе на танцполе. Все звуки разом утраивались в голове, кружа сознание Деймона, вальяжно развалившегося на диванчике в отгороженной зоне, где собрались его друзья, и по-хозяйски с довольным видом смотревшего по сторонам, наслаждаясь весельем и безумием каждого, кто сжигал свое здравомыслие в нарушаемой редкими и быстрыми вспышками огоньков в темноте помещения, уничтожая весь алкоголь в баре. Каждый за столом что-то говорил, тянул другого танцевать, но всё словно в безмолвии замерло перед голубыми, совсем пустыми глазами брюнета, внутри которого лишь грохотали, отражаясь, ритмичные басы усиливающейся музыки, и он тянулся за следующей сигаретой, чередуя затяжку с большим глотком напрочь сжигающего горло выдержанного дорогого виски, что в подарочном значении оказался у Деймона благодаря Аларику. Толпа громко кричала его имя, проскальзывающее среди каждого, но Сальваторе только смотрел перед собой, ничего не разбирая, и слушал бешенный ритм собственного сердца, которое фильтровало его ядовитую и пропитанную уже въевшимся спиртом кровь. Друзья неугомонно твердили тосты, поднимали бокалы, и остальные, кто знал его хорошо и не очень, свистели и галдели в ответ, разрывая тишину постоянными воплями и дикими танцами.

— Ты в порядке? — наклонившись к его уху, громко прокричала сидевшая рядом с Деймоном Кэтрин, стараясь перебить посторонние звуки, но парень, ничего не ответив и убив ее ожидание касательно его настроения, самодовольно улыбнулся, прищурив льдисто-синие, сверкающие сумасшедшими чертенятами в их лазури глаза, и закусил губу, рассеянно разглядывая перед собой чересчур соблазнительно закинувшую ногу на ногу шатенку.

Несколько пар глаз собравшихся за одним столом людей устремились на него, слишком равнодушного и надменного, наблюдающего за синхронно обвивающими шест стриптизершами в до беспредела откровенных шортах и топах, но Деймон проигнорировал и это, поднявшись с дивана и направившись в самую гущу двигающейся толпы, с восхищением и звуками открывающихся бутылок шампанского встречая приближающегося брюнета, чье одиночество мгновенно разбавило общество сразу нескольких девушек, потянувших его к себе танцевать. Громкая музыка, потные тела, мигающий свет. Шагнув ближе к красивым незнакомкам, Сальваторе совершенно отчаянно поддался их действиям, позволяя гладить его широкую спину, закрытую черной тканью футболки, зарываться в темных как смоль волосах и просто близко прислоняться к нему, своей разгоряченной кожей надеясь привлечь его внимание, подпорченное головокружением его опьянения, которое заставило зажечься его синие зрачки огоньками дьявольского и голодного интереса. Вскоре Деймон, окруженный компанией визжащих и липнувших к нему девиц, оказался в центре всеобщего шума, двигаясь вместе с ними в унисон непонятной музыке, даже не пытаясь зацепить на чем-то взгляд, затуманенным разумом пропадая где-то, где полностью отключался мозг, отдавая всё управление одному лишь телу, жаждящему только неугомонных танцев, зарывающих его в самую глубь всего клуба, ревущего вечеринкой этого вечера на несколько районов. Мужчина аккуратно накрыл талию какой-то вертящейся рядом в непозволительной близости девушки своими руками и слегка притянул к себе. Он почувствовал ее дрожь, когда прикоснулся к ней, но это нисколько не заботило его, инстинктивно руками грубо и сильно скользя по ее телу, пока парень вновь не решил отпрянуть и продолжить заводить толпу, чокаясь своей бутылкой вискис подходящими к нему гостями и выпивая долгие глотки алкоголя.

— А сейчас будет роскошный подарок на какие-то двадцать девять лет для всеми любимого Деймона Сальваторе от Логана! Встречаем поздравление апплодисментами! — прозвучал после оглушительно мерзкого скрежета в микрофоне задорный голос едва держащегося на ногах ведущего, и он вновь оставил микрофон на стойке, когда ритмичная музыка резко сменилась, став спокойнее и мелодичнее. Все вновь закричали, добавляя к этому хлопки и радостные, пьяные комментарии, а прожектор направился на полуоголенных танцовшиц, которые медленно покинули свои пилоны, позволяя Лекси, облаченной в черное кожаное белье, своим нелепым развратом вызвавшем у Деймона усмешку, грациозно и с ослепительной улыбкой появиться перед заинтригованной публикой. Она, качнув головой и заставив длинные светлые волосы упасть на ее плечи, медленно подошла к шесту, а затем резко обвила его двумя ногами и закружилась, держась одной рукой за прохладный металл. Из зала послышался одобрительный гул, на сцену полетели купюры. Перестав крутиться, Бренсон нарочито медленно спускалась за каждой купюрой и соблазнительно приседала, вынуждая каждую особь мужского пола, кроме смеющегося от нелепости увиденного Деймона, пялилиться без зазора на ее гибкое подтянутое тело, изящно двигающееся в бледном свете прожекторов под приятную музыку. Подняв последнюю купюру и заправив ее за лямку черного лифчика, Лекси резко нагнулась вперед, так же дерзко выпрямившись и заставив собственные едва ли не сияющие в этом мраке волосы взметнуться вверх, опадая на оголенные плечи. Музыка подходила к концу, постепенно стихая, и блондинка, выполнив еще несколько трюков на пилоне, открыто демонстрируя свое идеальное тело, быстро преодолела расстояние от края сцены с шестами до стоящего напротив Деймона, ухмыляющегося и допивающего почти пустую бутылку с бурбоном. Она схватила его за черную футболку и притянула к себе, и Сальваторе выронил мгновенно разбившуюся бутылку из рук, чертыхнувшись и отступив от осколков. Однако стойко решив проигнорировать случившееся, парень, в чьем синем взгляде игралось пламя истинного безумия и отчаяния, завидев Лекси перед самым лицом, улыбнулся, жадно осматрев танцовщицу и, сделав высокий шаг, оказался рядом с ней на сцене для сногшибательного стриптиза, получая радостные и поддерживающие крики толпы.

— Что он вытворяет? — удивленно уставившись на Деймона, который вплотную подошел к Лекси, синхронно с ней пританцовывая под громкую клубную музыку, воскликнула Кэролайн, наблюдая за происходящим, сидя на диванчике рядом с Элайджей и остальной компанией, но в ответ на ее явно нетребующий ответа вопрос Майклсон лишь пожал плечами, не сводя взгляда со стриптизерши, над чем-то смеющейся вместе с улыбающимся Сальваторе. Форбс недовольно цыкнула, и обвела взглядом танцпол, где люди едва ли ни душили друг друга, лишь бы пробраться к сцене и заполучить один короткий миг внимания брюнета, то и дело выхватывающего какую-нибудь симпатичную девушку из кучи к себе, обхватывая ладонями ее талию, делая несколько ритмичных кругов под басы и возвращая ее обратно, оставив на щеке мимолетный, оставляющий запах его пьяного дыхания поцелуй.

Он такой. Настоящий, безумный и непытающийся быть лучше для других Деймон Сальваторе. Ему не нужно прикидываться крутым в своей черной кожаной куртке, что идеально сидит на нем всё время, ведь стальной и леденящий взгляд голубого прищура с изящно изогнутыми бровями скажет о нем больше, чем следует, даже если бы он напялил на себя пляжные шорты и желтую майку. Костюм получился бы нелепым, но ничего не изменило бы его раскрепощенного самолюбия, выражающегося и в осанчатой широкой спине, и в плавной как у дикой пантеры походке. Ему не нужно прикидываться смелым, садясь за руль нетрезвым, потому что его абсолютно не заботило то, что случится с другими и в самом первом случае с ним. Ему было ровным счетом наплевать на всё, и ничто не заставило бы его изображать из себя подобие того, кем он и является, привлекая всех вокруг, но и одновременно отталкивая самых близких. Интересный, необычный и рисковый, совсем не пугающийся чего-то сумасшедшего, и людям вокруг всегда было любопытно только понаблюдать за ним, за тем, что получиться после его поступков, а потом они успевали вовремя исчезнуть, хорошенько посмеясь над его еще юношеской глупостью и лишив последнего. Но даже Деймон, каким бы он ни был с набором собственных качеств, боялся быть нежным. Боялся быть просто уязвимым, улыбаясь даже тому, что могло его убить, лишь бы не выдать предательский страх. В этот день, перенасыщенный общением и веселым безумием, ему стукнуло двадцать девять. Самый странный возраст, когда человек становится слишком старым, чтобы быть молодым, но при этом остается слишком молодым, чтобы быть старым. Уже поздно ходить на ночные вечеринки с малолетними психами, уничтожающими свою жизнь в аморальности, и еще рано анализировать Шекспира перед камином, в перерывах отвлекаясь на кроссворд. И, словно стараясь не замечать мучительно сложную грань своих лет, Сальваторе просто забывал себя, не думая ни о чем. Извивающаяся перед ним Лекси в самом громко ревущем клубе города, в котором каждая живая душа нвпивается за его здоровье и визжит, когда он сам составляет им компанию своим весьма статусным, но неадекватным присутствием. Наверное, именно то, что было нужно ему в этот день, такой же ничтожный и душевно одинокий, как и вся неделя, что была умело убита им в море алкоголя и потеряна в табачном дыме его нервозности. Его пальцы, которыми он сейчас крепко сжимал ладони Бренсон, были в ожогах от сгоревших фильтров, опаливших кожу, но не было в этот миг для парня боли сильнее, чем жестокое напоминание о той, что исчезла из его жизни, но не из головы. Он танцует, улыбается, причем фальшиво, и никто не видит его отчаяния, из-за которого он перестал ценить удары собственного сердца, иногда озабоченно желая его остановки. Справедливой и спасающей. Деймон ничего не делал, чтобы выстраивать свою хорошую репутацию, переживая за то, чтобы кого-нибудь не разочаровать, но и абсолютно наплевав на свое поведения, он мог быть сияющим кусочком бесценного золота среди всех присутствующих, чьи тела мельком обливали огоньки светомузыки. Ему надоело доказывать, что у него добрая и глубокая душа, и в какой-то день ему пришло осознание, что быть злюкой и верхоглядом гораздо проще, демонстрируя лишь свою поглощающую всё его сознание тьму и буйный, а то и грубоватый нрав. Поэтому даже в этот вечер, когда он сходил с ума в жарких движениях на танцполе, вытирая пот со лба и не забывая о дополнительной порции напитков, и показывал довольную, сытую жизнью ухмылку, не было ни одного желающего его утешить, и каждый только наслаждался этой безрассудной тенью его истерзанной души.

Однако момент, когда переставлять ноги стало сложной операцией, всё-таки наступил, и Деймон, пошатываясь, спустился со сцены, вновь поддавшись чужим касаниям или случайным столкновениям. Он с подозрением и усмешкой посмотрел на блондинку, которая презрительно прореагировала на его внезапно нахлынувшую усталость, и, неожиданно схватив ее за руку, доказывая обратный вид своего жалкого состояния, помчался в самую середину темного и переполненного танцпола. Но его друзья, ошибочно ранее предположившие, что брюнет проведет вечер в их спокойной и дружеской компании, наблюдали за его быстрыми сменами девушек в танцах. Кэролайн с недовольством смотрела на танцпол, и Ребекка поддержала ее скромной грустной улыбкой, вместе с ней выбрав себе коктейли. Клаус с тяжелым вздохом, подпер руками голову, злобным, будто бычьим, взглядом уничтожая Деймона, который с веселым смехом и искрами в синих, едва ли ни горящих во тьме клуба глазах скакал среди толпы. Какая-то брюнетка, постоянно поправляя свои темные волосы до плеч, крутила бедрами в объятиях Сальваторе, который, прищурившись, испепелял брюнетку наполненным соблазна и обаяния взглядом. Она смеялась, улыбалась и закрутилась, держась за его руку, а потом вновь оказалась возле парня, и, соединив руки, они выделавали круги по всей площадке, плотнее прижимаясь друг к другу. Музыка стала ускоряться как и темп их плавных движений, сближающих двух до ужаса пьяных людей. Деймон танцевал вокруг брюнетки, которую придерживал за талию, а она тем временем держалась рукой за уже растрепанные волосы и извивалась как змея под мелодичные басы, но спустя минуту Сальваторе уже отпустил из круга своих рук эту девушку, продолжающую двигаться около его спины, и награждал привлекательным взглядом другую, которая плавно водила туловищем перед ним. Он взял ее руки в свои ладони, и они уже одновременно вместе поворачивали корпусами, удаляя дистанцию. Выглядело это весьма нелепо, ведь эта кудрявая блондинка была чуть выше Деймона, который и так имел очень хороший рост для молодого парня. Он поочередно придерживал двух девушек, когда они вертели перед ним бедрами и плечами, прилипая к его телу и цепляясь ногтями за его спину, получая в ответ обжигающий их шеи смешок. Еще несколько минут — и его настроений резко перешло за все черты, вынудив Сальваторе, не отпуская из своих рук девушек, приобнимая их за талии, направиться к бару и одним только многозначительным кивком призвать бармэна к понятному действию. На стойке быстро оказался запретный плод для ускорения прихода веселости и полной отключки от грузящей реальности, и Деймон, сначала разрешив двум спутницам втянуть в себя белый и дорогой порошок кокаина, хотел проделать то же самое, но резко обернулся, почувствовав что-то. Не боль, не горечь, не страх. Что-то просто резко обожгло его, когда кто-то уверенно каснулся его плеча, поворачивая к себе и заставляя брюнета искренне удивиться, вскинув брови. Он ошарашенно смотрел на нее, идеальную, прежнюю, словно лживо явившуюся перед ним, и несколько раз моргнул, зная про злорадство выпитого алкоголя и шальное действие вроде бы выветрившихся с прошлого вечера легких наркотиков. Она не исчезала, продолжая смотреть на него испуганными, излучающими к ниму лишь жалость карими глазами. И только сейчас до ненормальных и беспорядочных мыслей Деймона дошло осознание происходящего. Один миг пролетел подобно вечности, из-за которой застыли чужие людские фигуры, резко стихла музыка и незнакомые неразборчивые голоса. Ничего вокруг. Лишь темнота и этот до ноющего покалывания в ускорившем свое биение сердце боли взгляд. Но Елена смогла резко вывести его из ступора, оттащив за локоть в сторону от липнувших к нему незнакомок, не теряющих свою надежду на его драгоценное внимание. Серо-голубой взгляд просто напросто не мог поверить тому, что рассмотрел. Они вдвоем, незаметно для шокированного Деймона, быстро миновали проход между танцполом и сценой с вновь обвившими собой пилоны танцовщицами, и оказались в просторном помещении туалета, отдаляющем их от людей и музыки.

— Что ты творишь?! — истерично и злостно воскликнула шатенка, испепеляя не менее яростными, чем тон обеспокоенного и испуганного голоса, глазами Деймона, который плохо понимал ее внезапный наезд. Он стоял напротив и, недоумевая, всматривался в девушку, пытаясь наконец-то поверить в правдивость этого стройного силуэта перед собой. Он стиснул зубы, чтобы сдержать свою злость к своим мыслям, и прошелся изучающим взглядом по Гилберт, на которой было хоть и простое, но от того не менее красивое светлое платье до колен, оголяющее плечи, на которых лежали идеально накрученные локоны каштановых волос.

— А разве что-то произошло? — спокойнее, чем Елена произнес парень, а потом сверкнул леденящими голубыми глазами в знак доказательства своей невиновности в чем-либо. Он как темная пантера изогнул прямую спину и приподнял изящные брови, едва приходя в себя и щурясь из-за ослепляюще яркого света, отражающегося в зеркалах.

— Не делай вид, что всё хорошо! — не расставаясь с подкатившей обидой, выпалила она. Она тяжело дышала, почти не справляясь с собственными эмоциями, и брюнет усмехнулся довольно-таки мило взволновавшейся Елене. Он сделал лишь один шаг ближе к ней, убедившись, что она не пошевелилась и не отпрянула, даже почуяв, как от него потянуло едким запахом спиртного, возможно виски, смешанного с его терпким одеколоном. Сильный и немного неприятный из-за стойкости аромат заставил ее чуть зажмурится, но не отступить, в то же время выдерживая долгий и по-прежнему растерянный взгляд Сальваторе.

— А какая тебе разница? Я делаю то, что хочу и когда хочу. Мы даже ни кем не приходимся друг другу, а ты собираешься читать мне свои правила и моральные устои? Елена, хватит. Всю вечность мир не будет вертеться только перед тобой… -осознавая назревающий скандал, прорычал Деймон, смотря на шатенку с уже раскрытыми и потемневшими от пришедшей злости глазами. Его слова снова ошпарили ее кипятком, вынуждая невольно вздрогнуть и сделать шумный выдох. Парень, не вытерпев тяжести собственного обессиленного тела, прислонился к холодной стене, откинув голову.

— Давно ли ты считаешь себя миром? — пытаясь съязвить, рявкнула Гилберт, пожалев об этом после увиденной появившейся на симпатичном лице парня ненависти.

— Так ты хотела, чтобы я постоянно был только около тебя? Я — эгоист, и всегда им был! Причем, тебя теперь это вообще не касается. Тебя не волновало мое существование всю неделю, что же теперь? Пришла испортить праздник? Удивила, спасибо. Можешь проваливать. Все те, кто здесь находится, сегодня же ночью могут оказаться в моей постели, но я их не трогаю лишь из-за тебя! Проваливай. И из головы тоже. Я даже не знаю реальна ты здесь или нет! Для меня тут никто не дорог и даже ты будешь внушать мне доверие пока я тебя люблю! Но я всегда буду делать то, что пожелаю нужным… — последнее предложение он произнес с большей загадочностью, которая явно не понравилась Елене. Брюнет вновь показал хитрую ухмылку, а потом резко набросился на нее, впившись в ее губы. Он сделал это очень неожиданно, но слишком точно, ведь всего за пару шагов он оказался прижатым к ней вплотную, и парень быстро накрыл ее рот. Деймон грубо сжал в руках ее плечи, не позволяя ей отскачить назад и наперекор ее бесполезным попыткам выскачить получая столь нужный за всё это время поцелуй — глубокий, жадный, отчаянный. Он до боли сжимал ее кожу, и Гилберт покорно сносила отвратительно терпкий вкус алкоголя, которым был пропитан весь брюнет. В последний раз собираясь оттолкнуть его от себя, Елена с испугом что-то промычала, но Сальваторе только настойчивыми шагами вынудил ее попятиться назад и прижаться к стене. Он, одной рукой удерживая ее, другой ладонью скользил по ее телу, неразрывая слияния их губ. В его голове игралось что-то до невозможности дьявольское, и Деймон был не в силах остановиться даже тогда, когда почувствовал на ее губах соленый привкус слез, медленно скатывающихся по ее щекам вместе с протестующими криками, заглушаемые диким и насильным поцелуем. Скорее всего эти прозрачные и горькие слезинки были вызваны не отвратительной болью в шее, когда он прижимал ее рукой, а мерзкой болью в сердце, которое постоянно разбивалось словами и выбранными действиями брюнета. Это ножами пронзало хрупкое доверие и сильную любовь кареглазой шатенки к Сальваторе, но он вдобавок к словам растоптал всё хорошее своей железной хваткой крепких рук, которые запрещали Елене вырваться и остановить его. Она уже почти сдалась, но Деймон наконец-то выпустил ее, вытирая перепачканные бледно-розовой помадой губы. — Продолжай меня ненавидеть…

— Деймон! — выкрикнула во весь сорванный голос сквозь слезы Гилберт, а потом со всей силы ударила его кулаком в живот, но он даже не зажмурился и не пошевелился, хоть удар и пришелся тяжелым. Простояв еще немного, прожигая ее горящими пламенем эмоций, поистине сумасшедшими голубыми зрачками, парень почему-то усмехнулся, а потом с самодовольной улыбкой поплелся к выходу, даже не обернувшись и не посмотрев на девушку, которая вжималась в стену и задыхалась от собственного плача, и только эти слезы немного тушили тот ужасный пожар обиды, бушевавший в душе. Она всхлипывала и вздрагивала от горечи, провожая темную удаляющуюся фигуру ненавидящим и одновременно любящим взглядом. Это был Деймон, и это был то чудовище, которое приносило ей только боль. Этим происшествием он вновь ее обидел и вновь заставил полюбить, ведь именно его слабая душа, скрывающаяся за стеной ярости и злости, смогла стать незаменимой для девушки когда-то. Она поспешно отошла от стены и ринулась вслед за Деймоном, выбегая обратно в шумиху безбашенной вечеринки. Ее глаза разбежались по сторонам в поисках того, кого невозможно найти в непроходимом скоплении гостей, совсем неконтролирующих своих действий, и Елена безмолвно кричала от безысходности, не находя Деймона среди других тел. Но он не уходил. Его темный, высокий силуэт стоял в проходе, и парень, прислонившись плечом к дверному косяку, нервозно чиркал подводившей его зажигалкой, намереваясь прикурить сигарету, что была зажата в его зубах, когда Елена аккуратными шагами приблизилась к нему, напрасно надеясь остановить свои слезы и унять вновь вспыхнувшую боль в животе, что в очередной раз напомнило ей — Деймон был для нее всем. Крепкой стеной, другом, любовью всей жизни, героем, идиотом и даже отцом ее будущего ребенка. Шатенка тихо подкралась к нему со спины, и он с равнодушием продолжал стоять, не замечая ее очевидного присутствия, но его подбешенные нервы всё-таки сдались, и парень со злостью кинул зажигалку куда-то в сторону, бросив сигарету к ногам и наступив на нее.

— Тебе не нужно было приходить сегодня. Не нужно… — тихо пробормотал он, всё ещё не повернувшись к Гилберт. Музыка била свои басы, голоса безостановочно раздавались повсюду, но Елена отчетливо слышала каждое слово брюнета, находясь с ним поодаль от самой пучины происходящего.

— Я знаю. — ответила девушка и медленно опустила свою ладонь на его спину, от чего он невольно вздрогнул и закусил губу, решив промолчать и лишь устремить серо-голубой взгляд вперед, занимая мысли тягостными воспоминаниями, которые атаковали его разум вместе с теплым касанием ее руки. — Всё произошло слишком…

— Быстро? — вдруг перебил ее Сальваторе и нашел в себе сил развернуться к ней и заглянуть в карие, намокшие от слез глаза, что с наивной печалью смотрели на него и… Боялись. Елена едва ли ни дрожала, стоя перед с трудом сдерживающего свою ярость Деймоном, и пыталась вызвать в нем хоть что-то спокойное, чтобы унять свою же тревогу.

— Наверное, да. — тише произнесла девушка, а Деймон потупил глаза в пол, потратив остатки своей смелости перед Гилберт на один шаг вперед, чтобы быть ближе к ней. Она неровно дышала. Вряд ли отошла от того, что он грубо и неожиданно прижал ее к стене туалета, вынудив зарыдать от переизбытка его властного напора. Парень почувствовал неприятное, почти забытое за последнюю неделю чувство стыда, и поджал губы, страшась сказать что-то. — Всё случилось так, потому что должно было. Всё правильно, Деймон. Так надо…

— Да ничего не надо, Елена! Я сдохну без тебя… — обиженно и возмущенно возразил парень, и шатенка усмехнулась, сразу же заменив мгновенную улыбку на грусть в блеске ее глаз. — Неделя… Черт возьми! Я неделю пытался жить без тебя, но смог только напиться и вырубиться. Я не хочу этого… А ты? Что было с тобой? Ты просто ушла, перестала мне отвечать, а потом… Потом просто заявилась ко мней на бухой шабаш по поводу дня рождения и говоришь, что всё было правильно! Что происходит, Елена?..

— Просто я узнала, что с тобой сейчас твориться. — проговорила она и резко перевела взгляд на его руку, которую Деймон протянул к ее темному волнистому локону возле лица и провел по волосам, с сожалением и горечью в голубых глазах смотря на нее. — Я не верила сначала, но ты… Наркотики могут навредить, Деймон.

— Я этого и хочу. Умереть с весельем. Думаю, это то, в чем я нуждаюсь на данный момент. — с присущей его хрипловатому тону сарказмом отозвался он.

— Это ведь серьезно… — закатив глаза и поражаясь его способности высмеивать даже случившееся, недовольно проворчала Гилберт. — Я пришла сюда, потому что должна была кое-что передать. Я не хотела идти, поверь… Понимала, что будет… Трудно. Но я тут. И я просто собираюсь отдать то, что меня попросили.

— Возможно, действительно не время для шуток, но я очень надеюсь, что это — твоя любовь. — усмехнувшись, маловоодушевленно сказал Деймон.

— Я сама не знаю, но вот. — девушка открыла свой клатч и поспешно достала оттуда маленькую картонную коробочку, протянув ее Деймону, который непонимающе ее оглядел и всё-таки принял подарок. — Это просил передать твой отец.

— Ладно… — на выдохе произнес парень и, вновь пошатнувшись и оперевшись о стену спиной, открыл коробочку, сначала задумчиво нахмурившись, а потом переведя льдистый прищуренный взгляд на Елену и кинув нервный смешок. Шатенка стояла перед ним, разгадывая значимость его реакции, в которой не было ни восторга, ни радости, а лишь боль, что большей дозой поселилась в синеве его глаз. Гилберт, чуть приблизившись к брюнету, заглянула в коробочку, чтобы разглядеть причину внезапной сломленности Деймона, который закусил губу и поднял взгляд на девушку. Кольцо. Сверкающий от одних только лучей светомузыки маленький золотой обруч с крохотным темно-алым камешком, что в своем насыщенном цвете хранил бессчетное количество эмоций, резко переметнувшихся на серьезное лицо Сальваторе.

— Что это? — с осторожностью негромко спросила она, не вынося их тишины, перебиваемой живой атмосферой клуба. Брюнет хмыкнул, что-то долго обдумывая, но затем высвободил кольцо из коробочки и повертел в руке.

— Отец, видимо, решил бить по больному? — колко выпалил Деймон, и Елена в недоумении пожала плечами. — Он дал его однажды Лили в качестве символа вечной любви. А когда она ушла, то забрал его обратно, говоря, чтобы она вернула его любовь. Оно не сильно дорогое, не ценное, не модное. Просто слишком много значит… И, наверное, отец хотел, чтобы и ты вернула его мне. Звучит сопливо, но мне больно.

— Ты не дарил его мне, чтобы я могла возвращать. — четко проговорила Елена, проявляя недовольство к его застигнувшей врасплох фразе. — Я не имею к этому подарку никакого отношения, поэтому…

— Я люблю тебя. — неожиданно перебил ее Деймон, и эти три слова хриплым, тихим, но почему-то различимым шепотом дошли до Елены, которая вздрогнула и мельком глянула на парня, перестав таращиться на совершенно незнакомое кольцо в его руке.

— Не начинай…

— Я говорю правду. — Сальваторе сделал еще один шаг в сторону Елены, вынуждая ее посмотреть ему в глаза с небывалой жалостью и печалью в карих зрачках. — Да, может быть, наше расставание было к лучшему… Но я не хотел этого. Тогда случилась ошибка, серьезно. Я не хотел, чтобы я и Мэрилу… В общем, всё случилось глупо и неправильно. Я больше чем уверен, что тебе живется легче без меня, и ты наконец-то можешь нормально жить, но… Я не могу. Пойми. Просто один день, Елена! Мне сегодня двадцать девять, а я полный неудачник, у которого нет той, кто его любит и танцует с ним медляк на клубной вписке. Но я хочу даже и не этого… Мне просто нужно побыть с тобой. Хотя бы в этот вечер. Прошу.

— А как же Кэтрин? Когда я пришла сюда, то сразу встретилась с ней и она, будучи чересчур обозленной, выбежала отсюда, как ненормальная. — сказала Елена и в ожидании отговорок уставилась на Деймона, но тот лишь улыбнулся, не так грустно как несколькими минутами ранее.

— Мне плевать на Кэтрин и всех остальных. Мне нужна ты. Ну… Еще пьяные поцелуи, про которые кто-то из нас забудет, когда начнется похмелье. Ведь не зря говорят, что алкоголь — провокатор любви. — уговаривающе протараторил Деймон и сверкнул загоревшимися чем-то поистине обрадовавшимися голубыми глазами, в которых уже плотно засела надежда, какую Гилберт теперь никак не могла растоптать.

Комментарий к Глава 33

Можно сказать, что это только первая часть главы, и самое интересное будет в следующей части. Я могла бы написать главу побольше, но это заняло бы больше времени, а вы, мои любимые читатели😘, и так долго ждали)) Надеюсь, смогу в скором времени выпустить проду. А сейчас очень жду от вас поддержки в комментариях) Очень-очень жду отзывов🤗😁

========== Глава 34 ==========

Воздуха едва хватало для дыхания, между телами разгорался нестерпимый жар, но это совсем не мешало Елене, вслушиваясь в посторонний шум грохочущей музыки, сидеть на коленях Деймона и сжимать во вспотевших ладошках ворот его футболки. Они без покинувших их друзей, ушедших парами на танцпол, сидели на диване за столиком и, наплевав на все собственные мысли и чужое присутствие, целовались подобно двум безумным, не выпуская друг друга из объятий. И только Деймон, чтобы перевести дух, отвлекался на пару минут от сладких губ улыбающейся шатенки и пробирался к кальяну, выпуская большую пелену кружащегося дыма с мятным привкусом, который окутывал их и впивался в немного растрепанные волосы Елены, по чьим бедрам и груди беспорядочно скользили руки брюнета. Он нахально задирал и без того короткое платье, гладил ее нежную кожу, осыпая плечи мелкими поцелуями и дотошно изучая каждую ее эмоцию на лице, в блеске карих глаз, зная, что уже на следующее утро лишится ее присутствия, вновь ощутив безжалостную боль опустощения. И лишь в этот миг, держа ее стройный силуэт на своих руках и чувствуя, как вздрагивает ее прильнувшее тело, Деймон мог наслаждаться ее теплом и улыбкой, разрешенной для него исключительно на один вечер. Елена же, вступив в сделку со своей безумной и вечно исчезающей гордостью, поддалась несносной тоске и распрощалась со всеми предубеждениями, уже не припоминая, как и почему она оказались в темном клубе рядом с Сальваторе, не собирающемся выпускать ее из своих сильных рук. Единственное, что оставалось в голове девушки — смутное, заполненное новым дуновением приторного, ароматного дыма воспоминание о том, как она и Деймон подобно сумасшедшим целовались посреди танцпола, до боли сжимая в крепких и жадных объятиях друг друга, еще никогда не испытывая столь сильное притяжение и насмехающуюся над ними нужду в этих касаниях. Гилберт начинала привыкать к вспыхнувшему вновь головокружению, зародившемуся благодаря знакомому запаху парня, по шеи которого она водила рукой и нежно касалась губами. Но она понимала, что его губы были намного мягче, приятнее и слаще всех губ в мире, и никто не смог бы заменить его. Пленительный запах, ярко-голубые затуманенные страстью и непонятной нежностью глаза. Такие счастливые в этот момент. Руки слишком нежные, движения уверенные и требовательные, и Елена совершенно потеряла контроль над собой, всецело отдаваясь ему. Деймон, закрыв глаза и надеясь навсегда запомнить каждую минуту этой ночи, целовал ее обнаженные плечи, спускаясь ниже, к груди, и шатенка сходила с ума от наслаждения, когда его губы снова и снова касались ее воспаленной кожи. Она неуверенно извивалась, прижимаясь к нему ближе и впиваясь в губы с непоборимым желанием, и Деймон блаженно что-то стонал, давая понять, что каждое ее прикасновение и легкое покачивание порализует его и воспаляет с новой силой.

— Как же я хочу, чтобы так было всегда… — он с трудом смог оторваться от ее тела и посмотреть на Елену сумасшедшими, совершенно одурманенными глазами. — Я… Я идиот, малышка… — заплетающимся языком, и сложно понимая от опьянения, волнения или от бессчетного количества поцелуев, хрипло прошептал он в самое ухо девушки и вновь издал подобие приглушенного рычания, когда шатенка опять накинулась на его губы, не давая возможности произнести хоть что-то еще.

— Уже неважно. — тяжело дыша и ненадолго отпрянув от парня, ответила Елена, не прекращая держать его напряженную спину в своих руках. Он слабо и наигранно улыбнулся, облизнув уставшие губы и спустив свои ладони на ее талию. Всего-то миг их короткой передышки, и Деймон, не выдерживая длительной нехватки ее внимания, пока Елена рассеянным и несконцентрированным хоть на чем-то взглядом осмотрелась вокруг, бережно взял ее за подбородк и повернул к себе, потребовав очередной поцелуй. Он и не думал, что такое возможно. Не знал, что можно абсолютно забыть, где ты и что с тобой происходит. Все, что он видел среди мелькающих лучей света во мраке помещения или хотел видеть — только она. Елена. Она же, не видела ничего и лишь чувствовала его поцелуи, руки, нагло и совершенно бесстыдно скользящие по ее разгоряченному телу, его дыхание, перемешивающиеся вместе с ее вздохами, которые она обессиленно выпускала на его шею.

— Прости… Прости меня… — лихорадочно бормотал Сальваторе, теряясь в пьяных, перепутанных мыслях, кружащихся безбашенной скоростной каруселью в его голове. Елена же была не в силах больше держать в себе эмоции, внезапное и жестокое наваждение и бурю чувств, выгибая спину и сильнее прижимаясь к Деймону.

— Я не могу… Просто замолчи. — сквозь поцелуй прошипела Гилберт, и брюнет, продолжая скользить руками по ее потному от напряжения телу, быстро опрокинул ее на диван, подминая под себя и навесая сверху.

— Деймон… — забыв, как нужно дышать, попыталась проговорить Елена, но что-то слабое внутри нее смиренно поддалось мускулистым рукам парня, которым удалось перехватить ее руки и прижать к дивану, накрывая ее тело своим. Он вновь целовал ее, не давая возможности выпалить и слово. Гилберт уже полностью привыкла к ощущаемому на губах вкусу виски, которое терпким запахом завладело Сальваторе, и даже это безумно нравилось ей в этот неадекватный миг, застывший лишь в настоящем времени и не имеющий никакого значения для их будущего.

— А знаешь… Мне больше нечего терять. — невнятно проговорил брюнет, неохотно выпуская губы Елены и разрешая ей удобнее сесть, немного отстранившись от него. Она, поправив перепутанные и беспорядочно разлетевшиеся по плечам каштановые волосы, с непониманием уставилась на парня, который залпом осущил стоявший на столе бокал с алкоголем и кинул равнодушный беглый взгляд ярко-голубых довольных глаз на танцующую толпу, сразу же подметив Майклсонов в объятиях своих девушек, Логана, Ребекку и Энди, что-то задумчиво обсуждающих в стороне, и усмехнулся, найдя Аларика рядом с танцующей Лекси. Деймон, убедившись, что в этот вечер, где каждый перешел черту и дозволительную меру напитков, никому нет до него дела, снова вернул свое внимание заинтригованной Елене, которая отдернула свое откровенно открывающее ноги платье.

— Ну? — чувствуя прилив некого смущения, выдающего себя легким румянцем на щеках, перебивая гул музыки и чужих голосов, переспросила Гилберт, пока Деймон с тоской и присущей его лазурному прищуру озабоченностью разглядывал ее.

— Ты сказала, что я еще не дарил тебе кольцо, чтобы ты могла возвращать его… — бархатистым голосом начал брюнет, Елена не смогла сдержать смех, вызванный его нелепым поведением. Из-за чересур сильного опьянения у него сел хрипловатый голос, взгляд был слишком загадочный и расслабленный, и весь его силуэт медленно покачивался, не выдерживая всеобщего давления. Яркий свет, громкий шум, множество глаз. Однако Деймон сделал попытку приосаниться и тихо кашлянул, натянув на лицо подобие серьезности и немного нахмурив изящные брови, от чего девушка продолжала улыбаться и театрально закатила глаза, не зная, чего можно было ожидать от парня напротив. — Елена… Я мог бы сдохнуть, но всё-таки не сделаю этого, пока не спрошу кое-что. Ты станешь моей женой, малышка? У меня даже кольцо есть, но… Оно осталось дома, а я идиот, поэтому мне простительно.

— Боже… Деймон, перестань. — призывая его замолчать, цыкнув проговорила Елена, не воспринимая его пьяный лепет, но чувствуя то, как предательски запрыгало в груди тревожное сердце, пробившее сквозь себя каждое хрипловатое слово брюнета, который медленно подался вперед и каснулся губами щеки Гилберт, что, поморщившись, попыталась осторожно оттолкнуть его от себя и встать с дивана. Сальваторе, поняв, что она захотела уйти, успел схватить ее за руку и вновь притянуть к себе, вынудив ее тяжело вздохнуть и посмотреть на него. Слишком грустного и жалкого. Его серо-голубые, неадекватные и чересчур рассеянные глаза, почти прозрачные, с болью в своем бледном цвете смотрели на нее и будто безмолвно молили о чем-то.

— Всё стало слишком плохо. Энзо требует от меня сотрудничества, отец забил на мое существование, друзья волнуются только за свои дела… Хотя бы ты останься… — проворчал он, нервозно проведя рукой по угольно-черным волосам, а Елена изо всех сил старалась не поддаваться его слабому, жалостливому голосу, и всё-таки решилась быстро выйти из-за стола, захватив свой клатч. Она сделала лишь пару шагов в сторону, намереваясь покинуть клуб и мысленно покарать себя за то, что вообще смогла прийти, но Деймон отчаянно последовал за ней, не имея возможности держаться на подкашивающихся ногах. Он, пошатываясь, ринулся за шатенкой, и сразу же споткнулся, наверняка упав, если бы Елена не успела вовремя обернуться и подхватить его, подставляя свое плечо и терпеливо выдерживая вес его расслабленного и крепкого тела на себе.

— Кажется, тебе уже пора домой… — обеспокоенно проговорила Гилберт, придерживая парня и помогая ему устоять на месте. Она с волнением осмотрелась вокруг, глазами ища хоть кого-то из его друзей, которые помогли бы ей справиться с потерявшим контроль над собой из-за выпитого алкоголя брюнетом, однако в сумасшедшей и движущейся в такт мелодиям толпе ей не удавалось различить чей-то знакомый силуэт. — Что же мне с тобой делать-то?..

— Не надо… Я… Я сам. — неразборчиво возразил Сальваторе, убеждая девушку в хорошем состоянии своего разума и тела и делая несколько нелепых шагов, однако он резко осознал, что ему с трудом удается балансирование, поэтому опять зацепился за Елену, нервно поджавшую губы и лихорадочно набирающую номер Клауса, заранее зная, что было бы бесполезно звать на помощь не менее пьяного Аларика или Элайджу и Логана, занятых исключительно своими спутницами.

— Ладно. Сейчас вызову такси и отправлю тебя домой. — сказала она, сдавшись и вновь взглянув на близко находившегося и прислонившегося к ее плечу парня, что сбивчево обжигал ее кожу проспиртованным дыханием, и Елена лишь в этот миг заметила, что от его одежды несет сигаретным запахом, сильным и каким-то пряным.

Шатенке пришлось приложить множество усилий, чтобы сквозь все препятствия клуба в виде прохожих не менее пьяных людей и углов, которые сшибал плечами едва идущий Деймон, довести парня к выходу. Шум музыки постепенно слабел, и наконец-то, миновав несколько ступенек просторного крыльца, Елена вышла на улицу, держа подруку что-то непонятно бормочущего Сальваторе и оглядываясь по сторонам, с опаской относясь ко всем гостям безумного, но веселого заведения. Снаружи было значительно свежее и прохладнее, не так душно и до невыносимости шумно, как среди бешенной толпы, какая мелкими кучками выпадала на улицу. Кто-то, еще оставаясь при себе и имея нормы приличия, выходили, наматываясь, покурить или же отдышаться, подавляя тошноту от передозы выпитых и при этом смешанных напитков.

— Черт… — тихо возмутилась девушка, не разрешая Деймону отступить от нее в попытках проявить свою фальшивую самостоятельность, и кинула взгляд с подозрением на несколько нетрезвых людей вблизи, которые терялись в вонючем дыме сигарет и синхронно смеялись глубоким, хриплым голосом. Брюнет тоже среагировал на их присутствие, одновременно подмечая сокрытую боязнь в потускневших карих глазах Гилберт, и озадаченно посмотрел на незнакомцев, собираясь что-то им сказать, быстро поморгав. Однако Елена успела остановить Деймона и поспешно увести его в сторону подъехавшего серебристого автомобиля такси, до которого она лихорадочно старалась дозвониться, переживая за состояние абсолютно неконтролируемого и обессиленного парня.

— Здравствуйте… — довольно-таки умело открыв дверку одной рукой, другой придерживая спину чересчур расслабленного Деймона, Елена вежливо поприветствовала седого, старого водителя, который заметил пьяного брюнета и недовольно поморщился, промолчав и вцепившись в руль. — Вы можете довести его домой? Сейчас скажу адрес…

— Нет. — отрицательно и уверенно отрезал он, сжав губы. Его морщинистое лицо выражало небывалую неприязнь к опьяненному Деймону, что уже начинало вызывать смех у самого Сальваторе, однако девушка не видела в том ничего позитивного и лишь набрала в легкие больше воздуха, обводя глазами повисшего на ее руке брюнета.

— Пожалуйста… Он в порядке, уверяю… — умоляюще пролепетала шатенка, но старик нахмурился еще серьезнее и вновь помотал головой.

— Либо Вы его сопровождаете, либо я его не повезу. Я не собираюсь следить за ним всю дорогу, а потом требовать у пустоты компенсацию, когда он испачкает всю мою машину. — строго пробурчал водитель. Его дрожащий, размеренный голос начинал выводить Елену из себя, но она сдержала подступающее раздражение в безысходной ситуации и прикрыла глаза, на миг абстрагируясь от окружающего мира и собираясь с мыслями.

— Ладно. Поехали. — сквозь зубы отозвалась Гилберт, не находя другого решения, и, затолкав еще и протестующего Деймона в машину, села следом.

В салоне было невыносимо душно, и весь воздух был пропитан терпким запахом одеколона водителя, который постоянно кривился и поглядывал назад, когда слышались невнятные стоны мающегося на сидении Деймона или тихая ругань Елены, старающейся усмирить парня и заставить замолчать. Автомобиль долго тянулся по дороге, и когда алкоголь наконец-то смарил Сальваторе на сон, вынуждая брюнета уютно утроиться на плече шатенки, Гилберт смогла спокойно отдохнуть в пути, разглядывая тусклый свет фонарей и встречающихся светофоров, что едва были различимы в сгущающейся темноте улиц, покрытых мраком ночи. Было безлюдно. Прошло, наверное, около получаса, когда такси пробралось к дому Деймона, большому и темному, и Елена с внутренней радостью покинула машину и раздражающего старика, помогая брюнету удержаться на предательски ватных ногах и добраться до крыльца.

— Ел… Упс. — не успев договорить ее имя, виновато выпалил парень, споткнувшись и не упав лишь благодаря поручню, за который он быстро зацепился.

— Почему там горит свет? — кивком указав на длинное окно кухни на первом этаже, поинтересовалась Елена, нахмурив брови и сосредоточенно справляясь с неподдающимся замком на двери, предварительно забрав ключи из рук Деймона. Парень в ответ на ее вопрос только пожал плечами и вскинул брови, сам не зная причины. Он коротко улыбнулся и попытался что-то просвистеть, когда Гилберт открыла тяжелую входную дверь, отворившуюся с омерзительным скрипом.

— Останешься? — пробубнил он, ввалившись в дом и, расслабившись и почуяв пронзающую его тело боль в каждой мышце, прислонился к стене, в упор льдисто-голубыми, изучающими, но всё-таки слишком пьяными глазами смотря на девушку, остановившуюся на пороге в нерешительности. Она обвела грустным карим взглядом коридор и, глубоко вздохнув, уверенно шагнула вовнутрь, запирая за собой дверь и аккуратно кладя ключи на тумбочку. Деймон тихо усмехнулся, отступив от холодный стены и вновь покачнувшись, а Елена просто закатила глаза, поражаясь столь сильному самолюбию и коварству на бледном лице парня. Он очередной раз был готов свалиться, поэтому Гилберт, проявив простое сострадание, позволила ему опереться на ее плечо, и вместе они прошли в гостиную, прекрасно осознавая, что Деймон был не в состоянии преодолевать стеклянную лестницу на верхний этаж, где находилась спальня. Медленно, не торопясь, она провела его через коридор в просторную, темную комнату, лишенную какого-либо освещения, подводя Сальваторе, совсем обессиленного, прямиком к дивану, куда он бессознательно упал и обнялся с подушкой, неспособный бороться с закрывающимися от усталости веками. Его безоговорочно тянуло в сон, и шатенка помогла ему удобнее лечь на диване, перетаскивая его ноги с пола на мебель и расстегивая верхние пуговицы его рубашки. Сонный, уставший и беспомощный Деймон. Редкий случай, когда этого парня можно было видеть таким слабым и безобидным. Его заметно потрепала прошедшая неделя, вместе с выпитым алкоголем и выкуренными сигаретами, и Елена очень хорошо это видела. Растрепанные, черные волосы, закрытые глаза, на которых иногда вздрагивали длинные ресницы, его тяжелое дыхание, крепкое, но не имеющее сил даже на одно единственное движение тело, такое красивое. Запах спирта и табака был в каждой его клеточке. Деймон спал, достаточно крепко чтобы заметить, как Елена, не сумев пересилить себя, осторожно каснулась ладонью его руки. Тепло. Внутри нее лихорадочно затрепетало сердце, отдавая свой ритм в ее висках, но девушку не страшило это, и она лишь сжала его руку в своей.

— А вот и спасительница всего маленького и ничтожного мира Деймона Сальваторе. — съязвил чей-то насмехающийся и презрительный одновременно голос, заставивший Гилберт вздрогнуть от неожиданности и отступить чуть поодаль, выпуская его руку. Она повернулась на звук и наткнулась на ненавидящий и слишком ярко горящий взгляд темных сузившихся глаз Кэтрин, которая, не теряя своей грациозности, откинула локоны волнистых волос с плеч и криво усмехнулась, приближаясь к Елене. Пирс, держа в руках большую и тяжелую чашку с чаем, с брезгливостью косо взглянула на вырубившегося брюнета, и с не меньшей пренебрежительностью просканировала девушку, которая в недоумении стояла посреди комнаты, совершенно не зная, что сказать.

— Что ты здесь делаешь? — вопросительно и робко проговорила Гилберт, сглотнув и почувствовав, как от одного расплывшегося эхом по гостиной смешка Кэтрин по ее коже прошелся легкий холодок. Горло сдавливало от нехватки воздуха, и в целом было отвратительное чувство, вынуждающееся поднимать голову чуть выше, чтобы наступающие слезы не смогли скатиться по щекам.

— Видишь ли, я тут живу. Совчерашнего вечера. Хочешь ты это признавать или нет, но Деймон уже свободен. Поэтому он больше не твой, Елена. — с особенным тоном, выражающим неприязнь, произнесла ее имя Кэтрин и снова глянула на Сальваторе. Гилберт быстро заморгала, из последних сил борясь с собственной обидой и внутенней горечью, из-за которой опять появлялась ноющая боль в животе, а Пирс лишь выжидающе требовала ее ухода.

— Хотя бы присмотри за ним. — только и смогла вымолвить Елена, тихим и слабым голосом. Кэтрин недовольно фыркнула и отвернулась, сделав небольшой глоток горячего чая.

— Уж как-нибудь разберусь, поверь. — грубо отозвалась она. — Его больше ничего не держит, а у меня на него большие планы. Поэтому лучше проваливай.

— Планы… — повторила следом за ней Елена, будто пробуя на вкус так отвратительно и эгоистично прозвучавшее слово. Шатенка разочарованно хмыкнула, смотря на Деймона с необычайно больно кольнувшей тоской внутри сквозь застилившую ее глаза пелену мутных слез. — Удачи. — сквозь зубы процедила Гилберт, зная, что всего миг — и она не сможет сдержать уничтожающий, сдавливающий ее плачь. Шатенка кинулась в сторону выхода, намереваясь уйти прочь и от этого мрачного дома, и от усмехающейся ее поведению Кэтрин, и Деймона, оставшего невинно ютиться на диване, сжимая в руках диванную подушку. Гилберт быстро выбежала на крыльцо, ощущая на себе прожигающий взгляд медленно плетущейся за ней Кэтрин, и, отказавшись от мысли продолжать свой уверенный путь, резко остановилась, повернувшись к Пирс и утерев рукой проступившие дорожки слез на щеках.

— Знаешь что?! — истерично прокричала Елена, не сумев сдержать свои рыдания и сорвавшийся голос. — Скажи ему… Просто скажи это… Я беременна. От него. Понятно?! Скажи! — громко воскликнула она. Слезы. Их соленый привкус оставался на панически хватающих воздух губах. Елена не знала, смогла бы она убежать от самой себя, когда щеки вспыхнули раздражающим огнем, а сердце внезапно сжалось, заставляя девушку дрожать и ощущать, как вся боль проходит через нее. Кэтрин с недоумением изогнула бровь, от удивления не имея возможности хоть что-то произнести, однако в момент, когда всё начинало проясняться в ее голове, Гилберт уже поспешила прочь от порога. Пирс проводила ее шокированными глазами, которые вскоре заиграли дьявольски озабоченным пламенем, так ярко отразившим все эмоции ее ухмылки.

Комментарий к Глава 34

Вот и продолжение)) График, конечно, меня очень сильно подводит… Но я надеюсь на вашу активность!❤🤗

Жду ваших отзывов💞😉😊

========== Глава 35 ==========

Комментарий к Глава 35

Глава, увы, не особо большая. Но она есть))) Надеюсь, в конце вы немного порадуетесь😊

Очень жду отзывы))) будьте активнее❤🤗

Солнечные лучи прорезали воздух своим ярким теплом, наполняя маленькую и уютную комнатку особо приятным настроением, наполненным весенними красками и свежестью из приоткрытого окна. Тихое дребезжание компьютера, в манитор которого сосредоточенно и озадаченно таращился Кай, легкой трелью раздавалось по гостиной, и только спокойные шаги Елены нарушали всё молчаливое спокойствие дня.

— Держи. Я решила, что кофе тебе не помешает. — с милой улыбкой она поставила на стол перед ним чашку с насыщенным ароматом, и парень с недоумением и виноватым взглядом отвлекся на ее голос. С минуту обдумав, что его выцепнули из какого-то важного дела, Паркер показал ответную благодарную улыбку и сделал глоток, возвращаясь к компьютеру.

— Прости, не успел заметить, когда ты проснулась. Клаус скинул какую-то программу взлома, мне надо разобраться… Прости. Я совсем забылся! — встревоженно отговорился он, и шатенка усмехнулась его взволнованному тону, каснувшись его плеча и одним только карим, добрым взглядом убедив в том, что всё действительно хорошо и он перед ней совсем не виноват.

— Это не страшно. Ты не обязан караулить мой сон, готовить завтраки и далее. Ты и так хороший друг, Кай. Я не перестану говорить «спасибо» только за то, что ты позволил мне остаться. Поверь, ты уже сделал многое. — Елена сказала это, и ее слова были способны вынудить парня немного засмущаться, поджав губы и согласительно кивнув. Он вновь уставился в экран, разбираясь с числами и совершенно непонятными девушке кодами, поэтому Гилберт поспешила оставить его наедине с делами и поплелась в свою комнатку. Но, не успев ступить и шага, шатенка поменяла свой маршрут и уверенно направилась к двери, услышав настойчивый стук.

— Ну здравствуй. — не особо воодушевленно проговорила Кэтрин, представ перед удивившейся Еленой на пороге, и наигранно улыбнулась. Глубокий темно-синий цвет ее подчеркнувшего идеальную фигурку плаща сразу приковал внимание Гилберт, которая позже разглядела в руках девушки два бумажных стаканчика. Елена прислонилась к дверному проему, тяжело вздохнув и получив от Кэтрин изучающий серьезный взгляд, и сама посмотрела на нее, всеми своими мыслями желая отогнать эту шатенку подальше от себя. — Может прогуляемся и поговорим? Я взяла нам кофе.

— Надеюсь, ты не добавила туда яд? — колко отозвалась Елена, исподлобья взглянув на Пирс, которая замаскировала оскарбление за скромной и фальшивой улыбкой, темными зрачками выражая истинную неприязнь и презрение.

— Ой, совсем забыла! Отвернись на минуточку, я как раз добавлю. — не уступая Елене в язвительности, Кэтрин невинно поморгала и приподняла брови, вынудив шатенку закатить глаза и потянуться за висящей в прихожей джинсовкой, которую она в спешке накинула на свои плечи и вышла на порог, получая от Пирс кофе и довольную усмешку.

— Спасибо, не стоит добавлять. Мне твоего яда хватает. — Гилберт произнесла это сквозь зубы, и наградила девушку наполненным опасением и ненавистью взглядом, прикрыв за собой дверь и быстро спустившись с крыльца, ожидая медленно вышагивающую Кэтрин, каблуки ботильонов которой оставляли глухой звук на асфальте.

— Мне показалось, или ты намекнула, что я змея? — Кэтрин поравняла шаг с Еленой, и они вместе двинулись вперед по ровной серой дорожке, оглядываясь по сторонам и поглощая горячий кофе.

— Не я это сказала. — ответила Гилберт, заранее зная, что ей придется вытерпеть долгие пререкания и невыносимое присутствие Пирс, которая в очередной раз коварно улыбнулась и блестнула многозначительными искорками немного сузившихся от странной хитрости ее намерений глаз.

Деймон, на ходу застегивая черную рубашку, быстрыми шагами спустился с лестницы и вышел на кухню, сразу же став объектом для удивленных глаз Лили, которая медлительно мучала кофемашину. Парень, наконец-то справившись со всеми пуговицами, прошелся ладонью по угольно-черным волосам и продолжил игнорировать женщину, пробираясь к стакану с водой.

— Неужели ты трезв? — с аккуратностью в тихом тоне спросила Лили, с любопытством рассматривая перед собой Деймона, чей льдисто-голубой взгляд был задумчиво направлен на пустоту, вынуждая женщину подивиться его спокойствию и адекватности. — Ты целую неделю не выходил из своей комнаты, а сейчас…

— Может я вышел из комнаты, чтобы доехать до моста и прыгнуть с него? — издевательски съязвил он, сохраняя серьезность бледного лица. Сальваторе, вытерпев то, как его мать очередной раз вскинула брови, прошагал мимо нее в прихожую и напялил на себя кожаную куртку, поправляя ее воротник перед зеркалом. Измученный, тусклый взгляд. Помятое, послепохмельное лицо. Растрепанные волосы, уставшее тело. Его отражение без обмана говорило ему правду о его отвратительном состоянии, которое не мог замаскировать стойкий аромат одеколона и свежая одежда, от которой всё равно несло невыветриваемым запахом табака. Однако самому Деймону действительно было плевать и на внешний вид, и на безумную вереницу мыслей в его едва спасшейся от длительного опьянения голове. Вновь и вновь что-то пыталось дотянуться до его отсчитывающие уравновешенные толчки сердца, но парень умело прогонял от себя прочь всякие раздумия и тревоги, концентрируясь лишь на равнодушной картинке прямо перед ним.

— Утром я опять видела ту девушку. Кажется, Кэтрин… Она, видимо, здесь надолго? — донесся до него по-прежнему осторожный, но заинтригованный голос Лили с кухни, но вскоре ее худощавый силуэт показался в коридоре. Она, в своем длинном зеленом халате, прислонилась к косяку, выжидающе оглядывая Деймона, но он словно не замечал ее присутствие и даже раз не обернулся на звук ее тихих слов.

— Как там было?.. Извини, но это не твое дело. — хрипло пробурчал он, припоминая недавно сказанные ею слова, и неоднозначно ухмыльнулся уголком рта, на миг посмотрев на замявшуюся Лили, вновь повернувшись к своему двойнику в зеркале и тяжело вздохнув.

— Просто… Я думала, может быть, ты смог справиться с расставанием, и эта милая девушка…

— Заткнись. — поспешно остановил ее Деймон, не дав договорить, и прожег долгим и недоверчивым взглядом, выражающим подсознательную ненависть. Лили не знала, что ей стоило сказать, чтобы предотвратить нависшее между ними непонимание, но не успела и подумать о чем-то, как брюнет взял с тумбочки ключи и покинул дом, громко хлопнув дверью.

Деймону хватило времени лишь добраться до его машины, чтобы понять как всё-таки ныли мышцы в его теле после всех танцев прошлого вечера, а неуемная головная боль невовремя напоминала об ужасном количестве уничтоженного им алкоголя. И только осознание того, что тот вечер был его личным, праздничным и совсем неосуждаемым, еще теплилось внутри парня, который неохотно вырулил с территории своего дома и на удивительно медленной скорости направился вперед по ровной дороге, сонно зевнув и крепко схватившись за руль, пытаясь отвлечь себя этой концентрацией на пути от подавляющей его настроение усталости и скуки. Время тянулось омерзительно долго, и Деймон изо всех сил старался контролировать свою сонливость и неспешно ехал к столь знакомому заброшенному месту, прутчатый забор которого снова ему откроет светловолосый незнакомец, помогающий Энзо устроить встречу. Еще около часа спокойствия в безмолвной тиши едва движущейся Феррари, и Сальваторе смог разглядеть очертания кирпичного, полуразрушенного строения и груду металлического мусора, составленного из различного железного хлама. Выбравшись из машины, Деймон поежился от неприятного холода, пробежавшегося по нему с легким весенним ветром, но эта утренняя свежесть лишь немного взбодрила парня, который уже беспрепятственно миновал дорожку до забора и безэмоционально прошел мимо высокого парня, пропустившего его к темному силуэту рядом.

Сент-Джонс, заслышав приближающиеся шаги по земли, резко повернулся к идущему в его сторону Деймону и показал уже характерную ему загадочную улыбку, что вновь вызвала раздражение у Сальваторе. Оба они переглянулись с фальшивыми улыбками, и Энзо задержал на брюнете взгляд чуть дольше, рассматривая его выдающий сломленность и грусть вид.

— Я уже боялся, что ты не придешь. — будучи чем-то окрыленным, парень сверкнул темными зрачками и произнес свою фразу со странным тоном, вынудившего Деймона недовольно закатить глаза и поразиться такому количеству скрытой загадочности в одной простой фразе. Сальваторе решил промолчать, поэтому спустя всего лишь мгновение, пока Деймон устало окидывал местность серо-голубым взглядом, Энзо продолжил говорить. — Знаю, мы далеки от доверия, но… Сегодня я не хочу говорить только о нашей сделке. Выпьем?

— Есть идея получше. — хмыкнув, отозвался брюнет. И Сент-Джонс заинтересованно немного наклонил голову набок, проявляя свой интерес к каким-то чересчур холодным словам Деймона. — Любишь колеса? Может, порошок?

— В виде исключения. — ухмыльнувшись, согласительно произнес Энзо, и оба парня понимающе переглянулись, двинувшись в сторону машины в полном молчании.

Елена и Кэтрин без единого слова преододели небольшое расстояние от крыльца дома Паркера до маленького сквера напротив, где было безлюдно, но завораживающе красиво. Девушки, допивая горячий кофе с надеждой избежать неминуемый и всё-таки тяжелый разговор, медленным шагом вышли на узкую тропинку, петляющую между высокими стволами старых дубов, свежая зелень ветвей которых пробивала сквозь себя тонкие и теплые полосы солнца, золотистым светом озаряющего безоблачное небо. Елена не могла успокоить свою тревогу, что билась в один такт бешенно скачущего сердца, но лицо Кэтрин выражало абсолютное спокойствие и присущую ее темному взгляду надменность, посылающую Гилберт нескрываемую неприязнь.

— И зачем мы встретились? — первой подала голос Елена, когда вместе с Пирс она села на ближайщую деревянную скамейку. Вокруг совсем никого не было, и эта пустынность вынуждала шатенку опасливо относиться ко всему происходящему, а в особенности к неразгаданной хитрости и уверенности по-кошачьи сузившихся глаз Кэтрин.

— После того, что я услышала от тебя, я подметила необходимость этого разговора. — не слишком информативно и многословно разъяснила причину Пирс и внимательно посмотрела на Елену, которая попыталась выдержать прикованный к себе взгляд, однако не выдержала мысленную брезгливость к ней рядом сидящей девушки и сдалась, поспешно отвернувшись в сторону частых деревьев. — Ты наверняка думаешь, что я попытаюсь тебя психологически уничтожить, но ты ошибаешься. Я просто собираюсь обсудить кое-что.

— И, если я не ошибаюсь хотя бы в этом, то разговор касается Деймона, верно? — едва пересилив себя, чтобы произнести его имя вслух, неуверенно и тихо, спросила Елена и Кэтрин положительно кивнула ей и закусила губу, проявляя собственную неловкость в происходящем диалоге.

— И его тоже. — отозвалась Пирс. — Твоя беременность. Это — правда? Я поняла, что у тебя была истерика, и всё же… Я не могу не думать об этом. Ты действительно ждешь ребенка от него?

— Неужели ты еще ничего не рассказала ему… — в голосе Гилберт четко различалось осуждение и язвительность, из-за чего Кэтрин неодобрительно хмыкнула. — Да. Правда. И поверь, мне не было выгоды это придумывать. Он еще ничего не знает?

— Не знает. Не бойся. — коротко бросила шатенка, своим строгим тоном уверив Елену в неподдельности своих слов. — Я провела с ним не больше двух дней. До этого он просто находился в пьяной депрессии. Не думай, что мы уже пара. Я уверена, что для Деймона это точно ничего не значит.

— Зачем ты это говоришь?! — вскипев, выпалила Елена, не желая больше слышать ни единого ее слова, вынуждающего голову вновь закружится, теряя всякий здравый разум среди беспощадных мыслей, однако сама Кэтрин была чересчур невозмутима, четким голосом сводя с ума шатенку.

— Я не такая тварь, как ты думаешь! — рявкнула Пирс, закинув ногу на ногу и взяв в легкие больше воздуха, почуяв подступающее раздражение, вызванное долгим присутствие вблизи Елены. — Я была рада знать, что он наконец-то потерял своего ангелочка-Гилберт, но ребенок… Это серьезно. Я не могу так поступать. Да. Да, черт возьми. Я люблю Деймона, но не смогу даже каснуться его, зная, что где-то растет его ребенок и тихо ненавидит меня, потому что его папочку увели! Ясно? Деймон должен знать. И пусть сам выбирает, что ему нужно.

— Между нами уже всё кончено. Он…

— Невыносим? Неизменим? Ужасен? Эгоистичен? — перебила ее Кэтрин, и девушка почувствовала предательскую дрожь. — Это Деймон, Елена! Он таким был и будет всегда. И хочешь ты этого или нет, но ты обязана сказать ему про беременность. Если он откажется от тебя, тогда всё будет хорошо. Я смогу его принять. Но сейчас… Это подло. Даже для меня. Я не могу его обманывать.

— Либо ты что-то задумала, либо я тебя совсем не знаю. — прошептала Елена и отвлеклась на внезапный звонок телефона. Она встала с лавки и немного отдалилась от просверлившей ее задумчивым и внимательным взглядом Кэтрин, отвечая взволнованному и быстрому голосу Кэролайн в динамике.

— Так. Где же Лекси? — усевшись на красный диванчик, разочарованно произнес Энзо, когда к нему подошла незнакомая девушка и поставила на столик бутылку дорогого виски. Деймон благодарно кивнул ей, одетой в микрошорты и короткий топ, и одним лишь льдисто-голубым, прищуренным и хищным взглядом приказал ей вернуться к пилону, возле которого уже извивались две соблазнительно двигающиеся танцовшицы.

— Наверное, с кем-то из клиентов. — пробубнил в ответ Сальваторе.

— Ладно. Ты хотел повеселиться? Видимо, подсел на наркоту? — неоднозначно улыбнувшись, поинтересовался Сент-Джонс, но Деймон ничего не ответил и откинулся на спинку дивана, тяжело вздохнув и рукой поманив к себе другую, не менее привлекательную и почти оголенную блондинку, стоявшую возле барной стойки. Она, предупреждая о своем приближении громким стуком высоченных каблуков, подошла к парням и мило улыбнулась голубоглазому брюнету, который безмолвно просто подмигнул ей, и она достала из кармашка безнравственно коротеньких джинсовых шортиков маленький пакетик с белым порошком, что мгновенно вызвал у Энзо одобрительную ухмылку и подозрительный блеск темных зрачков. Девушка оставила пакетик на столике перед Деймоном и, еще с пару секунд поулыбавшись, провела ладонью по плечу напряженного Сальваторе. И всё-таки, резко развернувшись, она удалилась прочь, позволяя громкой музыке заменить ее присутствие.

— Запасов мало. Поэтому незлоупотребляй. — хрипло проговорил Деймон, и Энзо после его слов не смог сдержать искренний смех, который подобно вспышке проявился на его губах улыбкой.

— А ты не думаешь, что лучше обзавестись семьей? — без упрека и осуждения сказал Сент-Джонс. Деймон, чьи мысли вспыльчиво отнеслись к услышанной фразе, устало цыкнул, неодобрительно взглянув на Энзо. — Мне кажется, что в твоем-то возрасте пора подумать о жене, детях… Как ты вообще относишься к детям? Елена наверняка обдумывала то, как вы будете нянчить малышей. Верно?

— Да вы сговорились все что ли?! — прикрикнул парень, повысив тон своего возмущенного голоса и потянулся к алкоголю, едва вытерпив долгий, прикованный к его бледному лицу взгляд Сент-Джонса. — Елена то, Елена это… Хватит. Отвалите уже от меня!

— Ну-ну… Чего завелся? Я просто спросил. Дети ведь это прекрасно… Разве нет? — не унимался Энзо, и тот в очередной раз прожег его ненавистным и взбешенным взглядом своих обдающих холодом синего льда глаз. Они оба в абсолютном молчании приступили к виски, что своим изысканным янтарным оттенком наполнил их стеклянные бокалы. Однако, когда музыка на миг прервалась и переменилась, стихая и становясь мелодичнее, Энзо оторвался от спиртного и поднял взгляд на сцену, на которую под динамичную мелодию неожиданно вышла Лекси, одетая весьма скромно в сравнении с другими стриптизершами — на ней было не откровенное белье, а кожаная юбка и черный лифчик, поверх которого была завязана мужская рубашка.

— Весьма интригующе. Эта красотка офигенная, да? — хмыкнув, обратился к Деймону парень, поднимая взгляд выше и замечая, что на лице девушки черная маска, не дающая разглядеть её лицо полностью, а Сальваторе только равнодушно пожал плечами и отвернулся, не завороженный присутствие Бренсон, в одночасье овладевшей всем мужским вниманием клуба на себе. Стриптизерша тем временем обвела мужчин презрительным взглядом, словно это она пришла посмотреть на них, а не наоборот. Заметив Деймона, снова огорченного и безэмоционального, она озорно подмигнула ему и начала свой танец, понимая, что ни один ее жест не дошел до брюнета, медленно опустошающего бутылку элитного алкоголя.

Девушка двигалась быстро, резко, она буквально сорвала с себя рубашку, отбрасывая её в сторону. Мужчины одобрительно загудели, а блондинка уже подошла к гладкому шесту, игриво проводя по нему языком. Сент-Джонс нервно сглотнул, эти действия начинали его заводить, как и тот факт, что в этой танцовщице есть что-то чересчур цепляющее. Он, не отрываясь, смотрел на то, как девушка, медленно покачивая бедрами, откинула назад свои длинные золотистые волосы, что светлым водопадом упали на ее спину. Лекси соблазнительно нагнулась около шеста подобно грациозной кошке, демонстрируя свои длинные ноги. Резко развернувшись лицом к благодарным зрителям, стриптизерша, медленно и томительно сползла по шесту на пол, призывно раздвигая ноги. Музыка продолжала грохотать, и танцовщица поднялась, в очередной раз ухмыльнувшись, и расстегнула молнию на своей юбке, намереваясь избавиться от нее, когда парни восторженно зашумели, подходя ближе. Энзо довольно оскалился и судорожно вздохнул, когда Лекси поспешно распрощалась со своим лифчиком, кинув его куда-то в сторону.

— Осторожнее. А то слюна потечет… — саркастично выпалил Деймон, наблюдая забавную реакцию парня, который немигающе любовался тем, как блондинка, держась за пилон, прогибалась в спине. Энзо хищно облизался и немного приподнялся со своего места, и теперь Деймон не удержался, чтобы не выпустить смешок и прикрыл глаза руками после того, как издевательски посмотрел на Сент-Джонса. Но из минутного приступа смеха его вытащил надоедливый звонок телефона, который позволил Деймону разглядеть на экране фотографию Клауса и поспешно ответить на вызов. Голос Майклсона шквалом невнятных слов осыпался на Сальваторе, который шокированно округлил глаза, услышав из всего множества звуков главную фразу. — Что? Всмысле ты разводишься с Дженной?!

========== Глава 36 ==========

В общем шуме всех голосов, встревоженных и громких, столовая в доме Майклсонов теряла свои светлые оттенки, поддаваясь серой тусклости задумчивых лиц. После минутной тирады невыносимого мата, Элайджа резко подскачил со стула с резной спинкой и унесся прочь на верхний этаж, намереваясь до последней вещицы собрать свою одежду в чемодан и покинуть дом, который в этот миг терпел на себе эмоциональные крики и грустную сырость слез Кэролайн, лихорадочно поправляющей белокурые кудряшки своих взлахмаченных в истерике волос. Она вытирала перепачканые черными полосами туши щеки, кричала мужчине что-то вслед совсем сорвавшимся голосом, одновременно пытаясь вырвать свою руку из теплой ладони Клауса, что со страдальчески-сочувствующим взглядом поникших изумрудных глаз смотрел на нее и останавливал от решительного шага к лестнице. Тяжелые и быстрые шаги Элайджи растворились в гулком эхо чьих-то голосов, и теперь Форбс окончательно отказалась от мысли примирения, отдавшись своим рыданиям и позволив Клаусу, по-прежнему досадному, обнять ее содрогающиеся плечи. Аларик, отворачиваясь от них и громко вздыхая, пристрастился к рому, опустошая уже третий бокал со спиртным подряд, и Ребекка, смирив его укоризненным взглядом, подошла к окну, не в силах терпеть слезы и хриплые, слабо произнесенные восклицания Кэролайн, чей смысел не был понятен никому из присутствующих. Рыжий Майклсон держал ее, пытался успокоить, но девушка продолжала визжать и вырываться из его рук, вынудив Деймона замяться от неловкости сцены, которую он наблюдал льдисто-голубыми прищуренными глазами. Брюнет закусил губу и подпер голову рукам, кинув короткий взгляд на рядом сидевшего Логана, выслушивающего какой-то долгий и уже никому неинтересный монолог Энди. Шум, крики, всхлипы. Всё это смешивалось в непонятный ком печали и жалости, которая невидимой пылью разлетелась по дому.

— Нужно всё нормально обсудить! Кэр, перестань ныть… — едва ли не взвыв от отчаяния, проговорил Клаус и крепче сжал ее, прислоняя девушку, маленькую и хрупкую к себе, инстинктивно обещая скрыть ее от чужих взглядов и всех проблем. Блондинка что-то неясно пробормотала ему в ответ, и он резко замолчал, уткнувшись носом в ее светлые волосы и вдыхая их аромат, пропитанный болью и грустью.

— Попробуй предложить спокойный разговор Дженне! — язвительно огрызнулась Ребекка, скрестив руки на груди и просканировав брата злостным взглядом. Он в ответ лишь неодобрительно цыкнул и молчаливо призвал поддержку у Сальваторе, который сам забылся в собственных мыслях, смотря в пустоту перед собой и немного ссутулившись.

— Давайте просто сядем и поговорим. — внезапно пробасил Фелл, и все, мгновенно замолчав и прислушившись к его спокойному голосу, решили так и поступить. Кэролайн, пересилив себя и свою дрожь, что вместе со слезами обдавала ее холодом, прошла к столу и села рядом с Деймоном, который наконец-то отвлекся от своих раздумий и вернулся в реальность, обведя друзей глазами и внутренне испугавшись выражений всех лиц, что казались чужими. Бледные, печальные, настороженные, озлобленные, отчаянные. Словно мертвые. Клаус, отсчитывая ощущаемые каждой клеточкой тела ритмы дико скачущего сердца, поджал губы и присоединился к алкоголю, как и Аларик, с неудобством и безэмоциональностью вертящий стеклянный пустой бокал в руке, изредка обращая внимание на нахмурившуюся Ребекку. Она, без слов выдавая свое презрение к сложившейся ситуации, прожигала упреком в ее округленных глазах Майклсона, а Энди и Логан заговорчески перешептывались.

— Дженна пару часов назад уехала в другой город, обратно к сестре. Мы решили подать на развод, и я сказал ей, что уже не люблю. — первым начал Клаус, набрав в легкие больше воздуха и тихо кашлянув. Когда он произнес это, Кэролайн подняла на него свои покрасневшие и намокшие от слез глаза, которые преобрели прозрачный, хрустально-голубой оттенок, но Ребекка быстро прервала их взаимные переглядки и разочарованно хмыкнула.

— А мы… — попыталась хоть что-то выговорить Форбс, всхлипнув и шмыгнув носом. — Свадьбы не будет… Эл тоже хочет уехать…

— Так! Успокойся! Хватит плакать. — стараясь воодушивить нависшую темной тяжестью над ними атмосферу, уверенно вымолвила Энди, и Логан согласительно кивнул. — Всё решится!

— Послушай, может оставим их? — чуть наклонившись к недовольной и едва сдерживающей свою ярость Ребекке, еле слышно прошептал Зальцман, сделав еще один глоток рома, но позже понял, что поступил ошибочно и отпрянул от блондинки, когда та с изумлением посмотрела на него.

— Ты нормальный? Из-за этой стервы мои братья стали заклятыми врагами, а ты предлагаешь наплевать на это? Знаешь что, Аларик?! Иди к черту! — рявкнула во весь тон своего возмущенного голоса девушка, переманив на себя всеобщее недоумение. Ребекка вышла из-за стола и направилась к лестнице, намереваясь поговорить уже с Элайджей, на чье благоразумие она рассчитывала с большей надеждой. Она скрылась за углом, направляясь к своему брату, и к Кэролайн подошел новый приступ плача, вынудивший ее задыхаться в собственных слезах.

— Вообще-то, — начала говорить Энди, уже с раздражением рассматривая безостановочно плачущую блондинку, которую наперекор всем отказам и крикам приобнял Клаус, почуявший странное стучание в висках. Девушка не успела что-либо высказать, и во всей суете прорезался четкий звук звонка в дверь, вырвавший Деймон из его отвлекающих мыслей, а Аларика призвавший оторваться от бутылки и оглядеться по сторонам. Энди с неловкостью и неким любопытством разбила поселившееся в других взглядах несобранность и поднялась со стула, медленно шагая в коридор и поправляя короткие и непослушные темные локоны.

— Привет. — неясно и тихо промолвила Елена, когда Стар поспешно открыла дверь, подивившись приходу шатенки и заинтригованно изогнув брови. Гилберт, решив ничего больше не объяснять и не получив ответа от Энди, уверенно перешагнула порог и быстро направилась в столовую. Елена влетела в комнату, где вновь зародился гомон назревающей ссоры, и шатенка сразу же приблизилась к Кэролайн, которая едва смогла натянуто улыбнуться и утереть мокрые дорожки на бледных щеках. — Я приехала, как только смогла… — прошептала ей Елена и крепко обняла блондинку, чье вздрагивающее тело обессиленно прижалось к ней, ища защиту и моля о спасательном понимании. Форбс вцепилась в плечи подруги, только сейчас позволяя себе через крепко сжатые ладони выпустить всю вспыхнувшую внутри боль, которая наравне с совестью тревожила ее, засоряя голову отвратительными мыслями о чужом презрении.

— Елена! Елена… — только и смогла произнести ее имя Кэролайн, зажмурив глаза и тихо всхлипнув, и Гилберт осторожно и сочувствующе погладила ее по спине, с колючим ощущением принимая на себя ее грусть. Видеть слезы подруги ей было тяжело, однако по-настоящему нестерпимо плохо Елене стало именно тогда, когда ее тусклые карие глаза скользнули по столовой и нечаянно столкнулись с ярко-голубым, чересчур глубоким и чувственным прищуром ледяных зрачков. Словно получив сильный удар в грудь, который сдавил ее легкие, Елена осознала, что ей стало с трудом удаваться дышать. Она задержала взгляд на Деймоне, что вскоре ухмыльнулся, наигранно проявляя на губах искру самодовольства, и подобно обнимающей ее Кэролайн закрыла глаза и уронила голову ей на плечо, отказываясь воспринимать весь окружающий мир.

Несколько минут Елена и блондинка простояли в долгом, неподвижном объятии, теплом и необходимым им двоим, а остальные заметно притихли, наблюдая за происходящим и с опаской ожидая, когда же наконец-то кончится чья-нибудь грань терпения. Молчаливый и неотрывно изучающий прищуром синих глаз девушку Деймон и игнорирующая его присутствие Елена. Аларик с осторожностью мелкими глотками уничтожал ром, наблюдая за тем, как Сальваторе, похожий на бомбу замедленного действия, хмурит брови и сжимает кулаки, именно в них удерживая неуемную бурю закипевших внутри эмоций. Энди и Логан переглянулись, понимая друг друга без всяких слов, и выжидательно повернулись к Клаусу, который лишь закатил глаза и тяжело вздохнул.

— Всё будет хорошо. — шепотом сказала Елена Кэролайн, отчего она согласительно закивала головой и позволила шатенке немного отстраниться, расцепляя объятие. Немного успокоившись, Форбс усмирила свои слезы и виновато опустила глаза, прислушиваясь к сумасшедшему такту биения сердца, надеявшегося выпрыгнуть из тесной грудной клетки и избавиться от одолевших его тревог.

— А где… — не находя среди друзей Элайджу, тихим и спокойным тоном слабого голоса поинтересовалась Гилберт и приняла решение вовремя замолчать, когда Кэролайн поджала губы и закрыла лицо ладонями, чтобы не видеть никого вокруг себя.

— Он решил уехать. — коротко и жестко, но всё-таки ответил Клаус. — Ребекка пытается его отговорить, но вряд ли у нее получится. Я уверен, что он не откажется от этой идеи. И я считаю это разумным.

— Ты считаешь разумным то, что твой брат свалит отсюда и забудет про твое существование из-за девушки? — усмехнувшись, удивленно и упрекающе выпалил Аларик и осекся, получив уничтожающий и долгий взгляд изумрудных, словно горящих ядовитой зеленью зрачков Майклсона.

— Я считаю разумным быть с тем, кого люблю. — возразил он, и Зальцман осушил залпом стакан алкоголя до дна.

— Присоединяюсь к высказыванию. — язвительно произнес Деймон, впервые заговорив при Елене, что обернулась на его хрипловатый голос, до этого момента старательно избегая его серьезного лица. Гилберт мысленно заставляла себя вовремя отвернуться, снова уделить себя полностью только подруги, однако девушка, словно оцепенев, в упор смотрела на Деймона, который не отводил от нее своего хищного прищура. Не прерывая зрительного контакта, завлекающего Елену в странный плен безумия и слабости, Сальваторе покинул место за столом и ленивой, выбешивающе медленной походкой прошел к стойке с дорогими алкогольными напитками. Елена не могла не заметить все его плавные и размеренные, точно продуманные движения, когда он наполнил стеклянный бокал янтарной жидкостью виски.

— Наверное, нам пора. — вмешалась в разговор парней Энди, и задержала понимающий взгляд на шумно выдохнувшей Елене. Стар кивком поманила за собой немного затормозившего Логана, который вскоре с нервозной улыбкой подскачил с места и следом за своей девушкой прошел в выходу. Они вдвоем, что-то начав обсуждать в коридоре, оповестили о своем окончательном уходе громким стуком захлопнувшейся двери, что раздался в густой тиши столовой, принимающей на себя нарастающее напряжение между Клаусом, Кэролайн, Еленой и Деймоном, долго пьющем виски и изучающим шатенку неоднозначным прищуром.

— Кэр, прошу тебя больше не плакать. Всё решится. — вновь затараторила Гилберт, с надеждой на спокойствие подруги приобнимая ее за плечи. — А тебе, Клаус, лучше поговорить с братом самому. Ребекка не выдержит вашей вражды…

— Уже поздно. — стальным голосом возразил Сальваторе и три пары глаз — ярко-изумрудные, бледно голубые и шоколадно-карие — резко поднялись на его темный силуэт, прошествующий обратно к столу. — Все успели возненавидеть друг друга именно тогда, когда мне требуется помощь всех «верных» друзей. Ладно Дженна свалила… Пускай. Я ее даже понимаю, сам бы уехал ко всем чертям отсюда. Но вот, что интересно: из-за милашки Форбс пересрались два моих друга, которых возненавидела их же сестра за эту глупую ссору, и впоследствии недовольств Ребекки Рик на грани пьяной депрессии. Отлично! Ну что, Елена? Всё будет хорошо? Хм… Очень надеюсь.

— Но ты забыл заметить, что это совсем не твое дело, Деймон. — прорычал Клаус и наградил брюнета сверкающей зеленью своих расширенных от переизбытка внутреннего волнения зрачков.

— Неужели? — наигранно удивился Сальваторе, вскинув брови и округлив серо-голубые глаза. Он с фальшивым сожалением, за которым скрывалось подступающее раздражение, посмотрел на Кэролайн, и блондинка под напором его укоризненного внимания ближе прижалась к Елене.

— Наверное, мне тоже лучше уйти… — раздраженно сказала Гилберт, поджав губы и кинув на брюнета ответный взгляд.

— А я подвезу. — внезапно откликнулся он и самодовольно улыбнулся. Снова затлевшая в помещении тишина вынудила Кэролайн вопросительно посмотреть на Елену. Однако блондинка сразу перевела испуганный взгляд покрасневших глаз на Клауса, который накрыла ее ладонь своей. Тепло его руки молниеносно приятной вспышкой прошло по ее телу, вызывая предательские мурашки.

— Не нужно, спасибо. — сухо ответила Елена, не приняв его на странность любезное предложение и громко огласив свой отказ, но Деймон, словно не услышав ни единого слова взволнованной и заметно нервничающей шатенки, попятившейся в сторону коридора, тихо усмехнулся и сделал шаг к ней навстречу.

— Я подвезу. — утвердительнее произнес Сальваторе, и в его хриплом бархатистом голосе было отчетливо различимо скрытое бешенство, проявляющееся в лазури сияющих демоническими искрами глаз. Кэролайн с неуверенностью переглянулась с подругой, но Майклсон вновь отвлек ее, крепче сжав руку и одним только взглядом, теплым и будто выводящим из всякой печали, убедил блондинку в спокойствии.

— Ладно. — огорченно буркнула Елена, сдавшись и в очередной раз тяжело вздохнув. Она обвела ухмыльнувшегося Деймона сердитым взглядом и, напоследок подмигнув натянуто улыбнувшейся Форбс, вместе с ним вышла в коридор, отвернувшись и замолчав.

— Ну и как? — заметно посерьезнев, проговорил Сальваторе, как только они покинули дом и оказались на просторном крыльце.

— Что «как»? — непонимающе изогнув бровь, уточнила шатенка, но Деймон лишь недоверчиво фыркнул и двинулся к своей машине, вынуждая Елену пойти вслед за ним, пытаясь утихомирить свои разыгравшиеся нервы прежде, чем он успел что-то ответить.

— Как тебе живется с Каем? — сев в автомобиль и подождав, пока Гилберт пристегнет ремень безопасности на переднем пассажирском сидении, он ударил по газам.

— Весьма неплохо. — огрызнувшись, выпалила она, и Деймон показал фальшивую улыбку, поясничая и наигранно поражаясь услышанному. — Намного лучше, чем в пустом мрачном доме.

— Да, но с мрачным домом был бонус в виде сексуального брюнета. А сейчас максимум сопливый задрот. — колко сказал он. На ближайшем светофоре Феррари резко остановилась на месте, а Елена от внезапного толчка немного подалась вперед, едва ли не ударившись лбом о панель, однако Деймон вовремя оградил ее от удара своей рукой. Его ладонь оказалась у нее на животе, предотвращая инстинктивный рывок при остановке, и, почуяв тепло его руки, слишком проворно разливающееся по всему ее телу мелкими зарядами электричества, Гилберт подняла на парня свои карие, испуганные и одновременно осуждающие глаза.

— Убери. — четко выговорила она, продолжая сверлить брюнета взглядом. Издав еле слышный нервный смешок, Сальваторе хоть и неохотно, но послушно уничтожил собственное касание, вернув руку на руль и сжав его до побелевших костяшек, которые вместе с осанчатой спиной выдавали его истинное напряжение.

— Значит, всё настолько плохо? — прорычал Деймон, вновь начав движение и уже не отвлекаясь от дороги, чтобы не наткнуться на непривычно ненавистный и холодный взгляд Елены, что тоже отвернулась к окну, разглядывая размывающиеся на ходу пейзажи за стеклом. — Неужели этот мелкий лучше?

— Неужели это — ревность?

— Да, черт возьми! — грубо выкрикнул Деймон и со всей силы ударил кулаком по рулю, отчего Елена зажмурилась и вздрогнула от неожиданной реакции брюнета на ее слова. Он на миг посмотрел на девушку и прожег ее льдистой синевой своих расширенных от бешенства зрачков. — Это как-то глупо. Знаю. Но ты… На моем день рождении я и ты… Будто всё было как прежде.

— Это был всего лишь один вечер. — закачав головой и шумно вздохнув, возразила Гилберт и устало подперла голову рукой.

— Один вечер… — повторил за ней брюнет, с недовольством и пренебрежением произнося последнее слово. — А я хочу, чтобы так было каждый вечер, Елена! Давай просто забудем обо всякой фигне, которая произошла?

— Я не поменяю свое мнение. Можешь не стараться, у тебя не получится переубедить меня в том, что ты не козел.

— Я — козел?!

— Ты — козел.

— Я не козел.

— Козел.

— Я люблю тебя. — прервав их громкий, перешедший на повышенные тона спор, выпалил Деймон, но Елена лишь цыкнула и замолчала, не желая вообще что-либо ему говорить. Она молчаливо таращилась в окно, рассматривая появившиеся неподалеку очертания небольшого дома Паркера, куда на быстрой скорости ехала машина, и сам Деймон посчитал мудрым решением поддержание зависшей тишины до тех пор, пока автомобиль не остановился у самого крыльца. В доме совсем не было света, что подтверждали темные окна, отражающие на себе смеркающееся небо. Скрежет резко затормозивших шин оповестил девушку об остановке, и она поспешила выйти наружу, направляясь к дому, однако и Сальваторе вылетел вдогонку за ней.

— Подожди. Ты не можешь просто так уйти. — проговорил брюнет, схватив Гилберт за руку и требовательно развернув ее к себе, заставляя девушку почувствовать неприятную боль на запястье. Она ощущала, как учащалось биение ее сердца, но изо всех сил старалась скрыть свое волнение от пронзительных серо-голубых глаз Деймона. — Мне нужно поговорить с тобой.

— Перестань. — застигнутая врасплох его надоедливой настойчивостью, прошипела Елена и дернула руку, желая вырвать ее из крепкой хватки парня, но тот лишь приблизился на шаг и обдал ее своим горячим, пробежавшим дрожащими мурашками по ее коже дыханием. — Хватит. К тому же… Я улетаю через три дня. У меня уже заказаны билеты на самолет до Нью-Джерси. Мне нужно время, чтобы прийти в себя, а там еще живет моя тетя… Я уеду, Деймон. Поэтому дам тебе дельный совет — не зацикливайся на мне и найди кого-то менее трудного.

— Как же ты меня достала… — театрально закатив глаза, шепотом взмолился Сальваторе и, подловив молниеносно появившееся возмущение на грустном лице Елены, сделал рывок в сторону девушки и, обхватив ее шею своими ладонями, наперекор ее удивлению оставил на губах нежный поцелуй. Невинные касания губ всего-то за секунду превратились в необходимое им двоим тепло, не позволяющее разъединить стальные и жадные объятия, в которых они сдавливали друг друга, забывая о нуждаемости в кислороде. Деймон углубил свой поцелуй, крепче сжав в своих руках поддающееся тело Елены, но он отпрянул от нее, когда чужой голос окликнул шатенку по имени.

— Отойди от нее, ублюдок! — яростно прорычал Кай, который быстро оказался возле них, успев выбраться с заднего сидения только что подъехавшего такси, моргнувшего в наступающем вечере своими яркими фарами, ослепившими Елену, когда она с неохотностью и удивлением отскачила от Деймона, заслышав собственное имя. — Не смей ее трогать!

— Всё нормально. Кай, слышишь? Всё в порядке. — затараторила шатенка, но Паркер, игнорируя ее обеспокоенный голос, приближался к усмехнувшемуся Деймону, что с наглостью выжидал реакцию молодого парня. Кай уже замахнулся кулаком, продумывая удар, но резко остановился, когда тишину между ними разрезал не только тревожный лепет Гилберт, но и дребезжащий звонок телефона Сальваторе, из-за чего брюнет отступил на пару шагов в сторону и издевательски подмигнул что-то пробубнившему Паркеру.

— Нам надо увидеться. Сейчас. — слабо прозвучал в динамике голос Кэтрин, и Деймон, не ожидавший ее звонка, разочарованно хмыкнул, обведя скептическим взглядом обнявшую Кая Елену, и без единого слово направился к своей машине, слыша позади себя лишь хлопок входной двери.

Комментарий к Глава 36

Что ж… С трудом, но дописала эту главу)) Совсем не хватает времени, но я не забываю про фанфик и пытаюсь радовать вас новыми частями😊 Поэтому и вы не забывайте оставлять отзывы)))

Это важно. Они мне нужны. Люблю вас😊😉❤

========== Глава 37 ==========

Начинающийся дождь мелкой дробью колотил по подоконникам и разрастающимся лужам на асфальте, который постепеннотемнел и сырел, поднимая вверх столбы уникального аромата воздуха, пропитанного свежестью. Легкий ветер усиливал порывы, и появившийся туман, плавно белой пеленой опускающийся на город, затруднял Деймону дорогу, вынуждая включить фары дальнего видения и постоянно щурить глаза, чтобы разглядеть перед собой в сумраке путь и редкие темные силуэты людей, спещащих куда-то и укрывающихся под зонтами. Капли, в своей прозрачности отражая десятки других огоньков движущихся автомобилий, медленно сползали по лобовому стеклу, намереваясь своей мозайкой отвлечь брюнета от дороги, однако он, снизив скорость, аккуратно свернул к изящным кованым воротам и смог миновать скользкий путь до крыльца. Припарковавшись и выключив тихую, почти неразличимую музыку, Деймон вышел на улицу и в несколько широких шагов добрался до дома, вламываясь в него всё-таки неубереженным с дождя. На черной кожаной куртке остались заметные следы воды, и темные как смоль волосы падали на лоб, оставляя на нем мелкие холодные капли. Вздрогнув от холода, Сальваторе снял с себя мокрую куртку, бросил ее на тумбочку с лязгом металлических молний на ней и прошел в гостиную, где слабо горел свет невысокого торшера, что на стену отбрасывал чью-то стройную тень.

— Ты снова здесь? Зачем ты хотела встретиться? — тихо и на удивление спокойно проговорил Деймон, пройдя в комнату, наполненную неярким, но комфортным освещением, и с подозрением оглядел стоящую около окна Кэтрин, которая не сразу обернулась на его голос. Она, в облегающем бордовом платье, рассеяно смотрела перед собой, задумчиво и нервно накручивая на палец локон темных волнистых волос. Тишина. Она окутывала их двоих и роняла в незнакомую им неизвестность, что сжимала легкие, лишая воздуха, и ускоряла такт скачущего от страха сердца. Девушка, неуверенно переминаясь с ноги на ногу, снова зашторила окно, каким оно было на протяжении всего времени, и приблизилась к Деймону, что не сдвинулся с места и ничем не заменил серьезность своего бледного лица.

— В последнее время произошло многое. Чересчур… — чарающим голосом отозвалась она, прежде чем, с минуту помолчав, провела рукой по оставившей на себе несколько дождинок шеи равнодушно смотревшего на нее брюнета. Деймон продолжал внимательно изучать ее, подлавливать каждое ее движение и то, с какой грациозностью и точностью она их делала, однако парень не хотел произносить и слова. Кэтрин же, поняв, что Сальваторе не отреагирует на ее касание, отступила на пару шагов назад и медленно стянула с себя легкий черный кардиган, какой был накинут поверх ее короткого платья. Деймон проследил за тем, как вещь хаотично упала на спинку дивана, и вновь вернул свой любопытный синий взгляд на девушку, которая усмехнулась и снова подступила к брюнету. — Тебе ведь это нравится…

— Что именно? — непонимающе и негромко проговорил он, нахмурив брови и закусив губу, когда Кэтрин провокационно обнажила свои плечи, откинув темные кудри на спину. Ее кожа, загорелая и гладкая, казалось бархатистой и манящей даже при неярком свете торшера, стоявшего позади большого дивана. Пирс, издевательски улыбнувшись, что совсем не согласовывалось с ее милым и абсолютно невинным карим взглядом, провела ладонью по ключице и спустила ее на талию, подмечая, что Деймон проскользил прищуренными глазами по ней, повторяя это движение.

— Нравится… — уже шепотом повторила шатенка и вплотную подошла к Сальваторе, который тихо кашлянул и отвернулся от нее, понимая, как разгоряченная кровь атакует его вены, с колючим ощущением разливаясь по напряженному телу. Воздуха становилось гораздо меньше, и сама девушка понимала это, но это подговорило ее лишь ближе прильнуть к Деймону.

— Я не понимаю о чем ты. — распознав, как предательски начал хрипнуть голос, невнятно прорычал Деймон и почувствовал на своей спине теплые ладони Кэтрин, требовательно спускающиеся на его поясницу и нахально задирающие футболку.

— Ты любишь играть по моим правилам. — пояснила девушка, коварно улыбаясь и наблюдая, как невольно расслабляются все мышцы парня и разгорается довольный огонек в его глазах. — Но иногда я играю слишком жестоко. — добавила она шепотом, который прошелся приятной горячей дрожью по коже Деймона, который шумно выдохнул и отвел взгляд. Он осторожно перехватил руки Пирс и попытался, не причиняя боль, убрать их с себя, однако девушка сама отступила от него, предварительно сильно царапнув его спину своими ногтями и вынудив брюнета шикнуть от внезапного ощущения.

— Сегодня я играть не хочу. Заведи себе для этого детей. — ухмыльнувшись, обиженно съязвил он и попытался развернуться, чтобы покинуть комнату и избавить себя от присутствия неадекватной и слишком непредсказуемой девушки. Он сделал всего-то одно движение в сторону, как Кэтрин крепкой хваткой схватила его за воротник футболки и притянула к себе, прикусив его за подбородок. Деймон, вскинув брови, нервозно засмеялся, оглушая этим хрипловатым звучанием сумрачную и молчаливую комнату, и шатенка подняла на него радостные и загадочные глаза, которые снова сузились как у хитрой кошки.

— Поверь, ты даже глупее ребенка. — мучительно четко и нежно пролепетала она. — Ты не видишь ничего, кроме своего отражения в зеркале и быстро меняющейся девчонки в объятиях, которая крутит перед тобой пятой точкой. Но это исправимо…

— Я не хочу слушать тебя. У меня нет на это времени. — возмущенно произнес он и оттолкнул Пирс от себя, из-за чего она недовольно поморщилась и поправила свои и без того идеальные темные волосы. — Скажи, что тебе нужно и убирайся. — жестче добавил Сальваторе.

— А ты хочешь знать? — в очередной раз пробуждая в парне раздражение и бешенство, мягко спросила девушка. Деймон обвел ее льдисто-голубыми, переполненными сытой злостью взглядом и сжал кулаки, сохраняя в них беспокойный поток бурных эмоций, рвущихся наружу. — Не хочешь… А если я скажу? А точнее… Если не скажу? Хм… — неразборчиво и запутанно продолжила говорить Кэтрин, и Деймон устало цикнул, отчего шатенка восторженно заулыбалась и еще раз опробывала свою попытку каснуться парня, который поспешно отодвинул от себя ее руки и сделал уверенный шаг назад.

— Прости, Кэт, но я не в настроении тебя сегодня трахать. Я не в отчаянии, не в радости. Мне просто безразлично. Я хочу вернуться к Елене и поговорить с ней. И времени, черт подери, мало… — сквозь зубы процедил Деймон, скрестив руки на груди и уперевшись серьезным взглядом в наигранно растроенную Кэтрин. — Что ты от меня хочешь?

— Твоего правильного решения. — просто ответила она. — Я же говорила про игры… Твоя бедная Елена так страдает, а ты нагло пытаешься забыться. Это вроде несправедливо… Ну что? Хочешь знать правила?

— Я бы мог подумать, что ты пьяна, но уже знаю, что ты сумасшедшая идиотка. Я не понимаю всего бреда, который ты мне пытаешься доказать, но… Причем тут ты и Елена? Хватит. Всё. Катись отсюда. — настойчиво и хрипло сказал он, выражая свое пренебрежение к ее улыбке, но Кэтрин даже не шевельнулась и продолжала улыбаться.

— Ладно. Скажу проще. — девушка спрятала улыбку и заметно изменила тон голоса. — В последнее время меня кое-что тревожит. Во мне еще есть немного совести, к твоему удивлению, поэтому я не могу быть стервозной сукой.

— Не можешь быть, потому что ты уже стервозная сука.

— Очень смешно. — изобразив фальшивый и недовольный смех, огрызнулась шатенка. — Мне не плевать на тебя, Деймон. Даже очень не плевать. Поэтому я не хочу делать тебе плохо и принуждать к вечному самообвинению.

— Что за хуйню ты говоришь? — вспыльчиво пробурчал Сальваторе, не выдерживая на себе долгий и затянувшийся взгляд темных, чересчур доверчивых и все же скрытных глаз Кэтрин.

— Просто помолчи… — тихо проговорила она и едва слышно шикнула, приложив палец к губам парня и одновременно потянувшись к молнии своего платья, не отрывая внимания от недоумевающего Деймона, который молчиливо следил за ее непонятными действиями среди комнатной тишины. — Сейчас мы играем лишь по моим правилам… — так же чарующе добавила Пирс, медленно и томительно щелкая замком на своем платье, которое мгновенно полетело вниз, вынуждая шатенку остаться перед Деймоном в одном только белье, кружевном и черном. Ее идеальное тело, чье очертание красивыми изгибами проявлялось при тусклом освещении гостиной, скрывалось за небольшими, но изысканными клочками ткани ее нижнего белья, которое поддалось сканирующему взгляду парня, что озадаченно и слегка шокированно, но открыто и нагло рассматривал ее фигуру, ожидая наконец-то следующих слов Кэтрин. Девушка не двигалась с места, стоя перед брюнетом и издевательски цепляя на себе его пронзительный взгляд, чересчур затуманенный, чтобы быть решительным и здравым. Кэтрин заметила, как Деймон нервно сглотнул и попытался набрать в легкие больше воздуха, и от этого на ее губах невольно появилась самодовольная улыбка.

— Что происходит? — возмущенно, но хриплым, гулким голосом, совсем севшим, промолвил Сальваторе, обезумев от случившегося и попытавшись отвернуться, чтобы не наткнуться на хитрость сузившихся глаз девушки.

— Есть что-то… Что-то, что останавливает меня от одного поступка. Я не могу забрать тебя, когда ты, оказывается, уже кое-кому принадлежишь. Но ты меня не понимаешь… И вряд ли поймешь. Просто сделай выбор. — требовательно и четко ответила она. — Я пройду в душ. Останусь совсем без одежды. Как ты любишь… И досчитаю до пяти. Если успеешь присоединиться, значит, ты умеешь жить дальше. А если нет… Впрочем, я уверена, что это будет «нет».

— Какого черта… — скептически оглядев ее, почти обнаженную и как всегда идеальную, ворчливо произнес Деймон. Девушка же, тихо хмыкнув, медленно направилась в сторону, словно невидимой нитью потянув за собой голову Сальваторе, который проводил ее хищным, но взволнованным голубым взглядом, чьи яркие искры приказывали парню бежать за Кэтрин следом, каснуться ее кожи и затушить весь огонь, что начинал раздражающим больным теплом покрывать его тело. Однако была на его зрачках бледная дымка боли и сомнений, проникающих в самое сердце.

Шатенка без стеснений и отсутствующей стыдливости в одном лишь белье прошла через пустынный первый этаж, медленно, мучительно долго проходя в просторную ванную комнату, с предательской, пододвинувшейся к ее сознанию тревожной неуверенностью оглядываясь назад, где не было темного осанчатого силуэта оставшегося в гостиной парня. Нервы, натягиваясь с каждым ее аккуратным шагом, игрались вместе с ее пульсирующей по венам кровью, которая вынуждала девушку то чувствовать холод внутреннего и коварного страха, то ужасное и нестерпимое тепло, что приходило вместе с легким румянцем переживания на ее лице. Она совершенно не понимала того, что делала в этот миг, поставив странные условия и просто ожидая от Деймона того, что было невозможно.

Зайдя в ванну и просто прикрыв дверь, не касаясь маленькой задвижки, Кэтрин почувствовала под ногами холодный гладкий кафель и поежилась от мимолетного холода, атаковавшего мурашками ее кожу. Она повернулась к стене, не желая даже смотреть в зеркало, и закрыла глаза. Она зажмурилась, отчетливо отказываясь что-либо видеть перед собой, и только внимательно вслушивалась в пугающую тишину, среди которой нельзя было различить шаги Деймона. Мысленно начиная отсчет, Пирс осознанно понимала то, что сердце намного быстрее и чаще отбивает ритм. Один. Вокруг было по-прежнему спокойное молчание, и слышался лишь топот надоедливых рассуждений, подбегающих к голове девушки. Два. Ничего не изменилось. В легкие почти не поступало воздуха, становилось труднее дышать, и что-то до безумия больное и тревожное впивалось в ее сердце. Три. Оперевшись о стену, каждой клеточкой тела Кэтрин почувствовала тысячи маленький иголок, которые пронзили ее неприятным холодом белой и идеально ровной стены. Четыре. Этот миг пробежал намного быстрее прежних, и еле подмечаемым шепотом шатенка выговорила следующую цифру… Пять. Слишком резко и внезапно она почувствовала на своем плече чье-то сбивчивое горячие дыхание, что обжигало ее шею и абсолютно всё тело, вздрогнувшее в панике. Сама Кэтрин смогла только шумно выдохнуть, понимая, что позади нее кто-то стоял, сверлил ее льдистым взглядом и молчал. Молчал, мучительно топя ее в собственных страхах и мыслях, что не давали девушке возможность наконец-то обернуться. Однако она сделала это, встретившись своим удивленным и в какой-то степени благодарным взглядом с ярко-голубыми, чуть прищуренным глазами Сальваторе, властно взявшего ее за руку и развернувшего к себе.

— Ты… — не веря ни себе, ни ему, едва выговорила Кэтрин, нервозно поправляя волосы и пытаясь унять бешенно трясущееся внутри волнение.

— Я люблю Елену. — хрипло и жестко сказал он, мгновенно выпустив ее ладонь из своей. Кэтрин показалось, что никогда в жизни она не слышала настолько твердую сталь в его грубом голосе, в котором совсем не было эмоций. Для нее. В его словах могла найтись боль для него самого, радость для Гилберт, и совершенно ничего для шокированно смотрящей на парня перед собой Пирс. Наверное, не сразу смысл его слов добрался до нее, проникая в кровь и разливаясь по всем венам чем-то уничтожающе черным и больным. Деймон видел, как быстро лицо усмехнувшейся шатенки потеряло всякие краски, побледнев будто перед обмороком, и каждый огонек ее темных глаз, что резко заискрились при виде него, потух и погас, увядая вместе с уверенностью в ее осанке.

— Поздравляю. — почти исчезнувшим, потерявшимся где-то в глубокой истерике голосом произнесла в ответ Кэтрин, весьма умело скрывая взрывающиеся внутри нее фонтаном соленые и горькие слезы. Она не выдавала своего отчаяния, какое ломало ее и лишало возможности сдвинуться с места, но на равнодушном лице она сохраняла наигранную надменность и фальшивое спокойствие, не позволяя хотя бы одной слезинке скатиться по ее щекам.

Энзо, неспешно пройдя через холл пронизанного ярким и цветным освещением здания, что-то шепотом прошипел сопровождающему его парню, который ловко среагировал и поймал куртку Сент-Джонса, направившись в совершенно другую сторону. Казино встретило брюнета гулким шумом и сотнями огней, слепящими глаза. Всюду раздавались чьи-то голоса, надменный смех и ненавязчивая спокойная музыка, под умеренный такт которой слышались характерные играм звуки. Энзо прошел по залам, бегло глядя по сторонам в поисках нужного ему силуэта и одновременно пытаясь выбрать с чего начать. Американская рулетка, блэкджек, кости, слот-машина… Глаза непокорно и инстинктивно разбегались от этого изобилия автоматов и количества всех игроков, самозабвенно погрузившихся в азарт. Десятки людей во всевозможных одеждах, богатые, бедные, счастливые, понурые — все они сливались в одно пятно, не давая сосредоточиться ни на чем конкретно. Они играли, перешептывались, кидали друг на друга неоднозначные взгляды, бессловно то благодарили за компанию, то прожигали тихой ненавистью. Некоторые мужчины в дорогих костюмах подтверждали свою солидность, распивая бренди, делая немыслимые ставки и с наглой улыбкой присматривая за своими девушками, на чьих точеных телах как на армии манекенов красовались сотни разных фасонов платьев самых дорогих дизайнеров. Однако находились и те, кто бесконтрольно прожигали остатки своих ничтожных накоплений, потеряв свой человеческий вид в море выпитого алкоголя, сыгравшего над ними злую шутку и превратившего их в особь некрасивую и омерзительную. Покер с разнообразием цветных карт, разные виды рулеток, дребезжащие слот-машины. Всё это странным и необъяснимым образом вселяло в каждого неподавляемое чувство окрыленности и веру в удачу, которая редко могла уделить кому-либо свою поддержку.

Кивнув нескольким прохожим и обзаведясь стаканом с элитным виски, Сент-Джонс ленивой походкой прошел к длинному столу с несколькими взрослыми мужчинами, призвавшими вокруг себя столбы вонючего дыма дорогих кубинских сигар, которые они изредка выпускали изо рта, чтобы залить в себя небольшой глоток спиртного. Среди них, нахмурившихся и серьезных, Энзо быстро нашел ссутулившегося и пьяного Аларика, с тоской и отчаянием смотрящего в свои карты, опрометчиво выбрав покер. Едва ли держась на стуле и постоянно покачиваясь, Зальцман прищуривался и бестолково таращился на мелкую масть, понимая, что все поставленные им деньги уже печально машут ему на прощание.

— Привет, дружище. — с издевательской ухмылкой на губах, воодушевленно проговорил Энзо, оперевшись на спинку стула Рика и мгновенно поймав все безэмоциональные взгляды игроков, один из которых поперхнулся дымом, когда Сент-Джонс нагло сдвинул фишки с края стола и уселся на него, употребляя свой алкоголь и крутя бокал в руках.

— Я, видимо, упустил момент, когда стал твоим другом. — заплетающимся языком недовольно пробурчал Аларик и косо посмотрел на Энзо, который бесцеремонно заглянул в его карты и разочарованно хмыкнул, вызвав восторженную улыбку незнакомца, что решился утроить свою ставку.

— Я не заслужил такой грубости, верно? — выпалил Энзо, на что Зальцман лишь хрипло рассмеялся, выражая всю свою подавленость, и залил новую порцию горячительного. — И что же привело тебя сюда? Такой расстроенный, злой, сломленный… Ты же проиграешь. Но вопрос — зачем? Что же случилось, бедняга?

— Какое тебе дело?! — сквозь зубы процедил Рик и обратил внимание на то, как предупреждающе кашлянул широкплечий и крепкий мужчина с редкой сединой на висках, что вскоре успокоил свою раздражительность, получив полный дружелюбия и спокойствия темный взгляд Сент-Джонса.

— Я нашел тебя здесь. А значит, мне это было нужно. Поэтому отвечай. — беззаботно дернув плечами, пояснил Энзо, и Аларик тревожно усмехнулся.

— Конечно… Всемогущий и таинственный Сент-Джонсон. Как я мог забыть?

— Сент-Джонс. — вмиг посерьезнев, поправил его брюнет, но Зальцман не заметил этого и только икнул.

— Только, как мне кажется, тебе нужен не я. Ищи Сальватора. Я тебе помочь не смогу, маниакальный кретин. — ворчливо отозвался он, однако Энзо отрицательно качнул головой и слез со стола, пододвинув к себе свободный стул и оказавшись рядом с Алариком.

— Ты, дружище, меня не понимаешь… — задумчиво начал брюнет. — Мне интересен Деймон, но еще больше меня волнует его окружение. Слабости, эмоции… Так что же случилось?

— Да пошло оно всё! — разозлившись, вспыльчиво рявкнул Рик и откинул от себя низкосортные карты, вытащив из кармана внушительную пачку купюр и бросив ее на стол. Отвернувшись и всецело посвятив себя улыбающемуся Энзо, мужчина слышал радостный гул оставшихся игроков и залпом опустошил свой бокал с алкоголем. — Одни проблемы от этого гребаного Сальватора! Знаешь?.. Пусть он катится к черту! Он разосрался с Еленой, подначил Клауса… И эта Кэр молодец… Вертит Майклсонами, как захочет, а эти тупицы ведутся. А Ребекка из-за них бесится. Мы расстались! И всё, абсолютно всё сводится к этому придурку Сальваторе! Чтоб его…

— Ну-ну, не психуй. — не в силах сдержать смешок, то ли довольный, то ли злорадствующий, мягко проговорил Энзо, но Аларик в ответ на его слова цыкнул и вновь потянулся к дорогостоющему виски, устало и пьяно шатаясь на месте. — Значит, у Деймона всё хреново… Что ж. Мне нужно…

— Тебе нужно поговорить со мной. — перебила его внезапно появившаяся за спиной Кэтрин, чей твердый голос заставил его сразу же обернуться, разглядев перед собой серьезно настроенную девушку. От нее несло невидимой уверенностью и волелюбием, что проявлялось в ее решительной грации и сверкающем темном взгляде, сузившемся как у кошки. Заинтригованно моргнув, Энзо, вежливо махнул всем игрокам, которые уже забыли про его присутствие и полностью погрузились в азарт покера, поднялся с места и прошел вместе с девушкой чуть поодаль. Он обвел ее манящую его голодный и заинтересованный взгляд фигуру в красивом облегающем платье, но позже перевел глаза на ее лицо, слишком бледное и хмурое.

— В твоем эгоистично-стервозном аду появились проблемки? — с насмешкой спросил Сент-Джонс, на что получил коварную ухмылку шатенки. Парень видел, как всё ее тело едва ли не трясется от злости и ярости, какая наэлектролизованным комом находилась внутри нее, вынуждая показывать этот надменный и коварный взгляд.

— Проблемы будут у тебя, если я позволю этому аду проявиться не только в моих мыслях. — грубо и чересчур быстро произнесла она, но Энзо только больше распалила ее эмоциональность и тревожность.

— Ух, как всё запутано… — продолжая издеваться, тихо проговорил он. Кэтрин недовольно хмыкнула и осмотрелась по сторонам, с презрением наблюдая за другими людьми и возвращая свое внимание на Энзо с той же брезгливостью и холодностью.

— Ты хочешь уничтожить Деймона. Я тоже. — выпалила она и поджала губы, на остатках вскипевшего терпения пытаясь контролировать свой взбунтовавшийся гнев.

— Да неужели? Я всегда знал, что ты умная девочка. — с прежней колкостью отозвался брюнет, скрестив руки на груди и просканировав глазами девушку с ног до головы, из-за чего Пирс устало закатила глаза и забрала у проходящего мимо официанта фужер с шампанским, залпом опустошив его. — Кстати, как узнала, что я здесь?

— Не только у тебя есть мозги, мистер «Я слежу за всем этим гребаным миром». — язвительно сказала шатенка и потянулась к Сент-Джонсу, нахально достав из кармана его темно-синей рубашки маленький GPS-датчик и мило улыбнувшись ему, не скрывая фальшивость и внутреннее бешенство. — Думал, я просто так буду с тобой обжиматься?

— Думала, Сальваторе просто так называл тебя шлюхой? — не имея сил спрятать свою довольную и неуместно радостную улыбку, прошипел Энзо, выводя девушку из себя сильнее прежнего, и Кэтрин, уже не сдержав всё раздражение внутри себя, пнула его под коленку. Парень почувствовал неприятную боль, немного зажмурился, но наперекор злорадствующим ожиданиям приосанившейся шатенки он только засмеялся и подмигнул ей. — Ладно. Это похвально.

— Я на твоей стороне. Но не из-за тебя. Не путай это. — четко разъяснила она. — Я не собираюсь идти у тебя на поводу. Единственное, что мне нужно — поставить на место эту голубоглазую дрянь.

— Эй, полегче, малышка… — поражаясь столь разгорячившемуся пылу шатенки, успокаивающе пролепетал Энзо и восторженно оглядел ее, нервозную и напряженную. — Хуже женщины может быть только обиженная женщина… Послушай, у меня идейка. Думаю, нужно отпраздновать твое благоразумное решение. Подожди меня несколько минут здесь, и поедем в какое-нибудь более веселое место. Хорошо?

— Если не найду за это время кого-то поинтереснее. — съязвила Кэтрин, показав короткую и многозначительную улыбку. Сент-Джонс, согласительно кивнув ей и проводив взглядом до ближайшего фуршетного столика, целенаправленно двинулся в другой зал, нетерпеливо косясь на часы и выискивая среди топлы кого-то, кто должен был появиться с минуты на минуту. Миновав несколько групп включенных в коварный азарт игроков казино, брюнет вышел в прохладный холл, возле одной из многих колонн которого смог найти нужную ему персону, чье лицо с трудом можно было разглядеть в тени надвинутого на лоб капюшона темной толстовки с вытянутыми рукавами. Весь вид незнакомца, жмущегося к стене и еще дрожащего от уличного холода, был жалким. На его дешевой одежде остались следы безостановочно льющего снаружи дождя, а грохот грома доносился даже сквозь стены, вместе с опаляющими воздух вспышками молний, рассекающими небо и пролазеющими в помещение через окна.

— Эй! — негромко прикрикнул Энзо и присвистнул, пытаясь привлечь внимание парня, который топтался на месте и нервно поправлял рукава своей кофты. На его оклик повернулось несколько молчиливых мужчин, но Сент-Джонс даже не удостоил их виноватым или каким-либо вообще взглядом, двинувшись прямиком к нужному объекту. — Оглох?

— Не люблю привлекать внимание. — с подозрением таращась на оборачивающихся людей, едва различимо просипел парень, сразу же опустив глаза в пол, скрывая от посторонних свое лицо и кусая губы.

— Ладно. Черт с тобой… — ворчливо отозвался Энзо. — Принес?

— Да. — невнятно буркнул он и, достав наконец-то руки из карманов, протянул брюнету маленькую флешку, одновременно озираясь по сторонам и пугливо сутулясь. — Здесь всё про вылет Гилберт. Время, номер рейса, направление. Обещай, что девушка не пострадает. Она не виновата.

— Меня удивляет твоё благородство… — с долей иронии в собственной фразе произнес Энзо и с проблеском радости в темных зрачках принял устройство, быстро спрятав его в карман. — Хочешь затусить?

Комментарий к Глава 37

Давно я не радовала вас новой главой))

Здесь не обошлось без Кэтрин, которая приняла на себя роль “Королева драмы”😏

Что ж, должна сказать, что за последние несколько дней я пережила слишком много эмоций и событий, которые были не очень приятными. НО! Я всё-таки осилила эту часть🙈🤗

Пожалуйста, оставляйте отзывы!!! Мне это важно, мои любимые читатели❤😔😉

========== Глава 38 ==========

Утро после дождливой и нагоняющей сырую прохладу ночи было таким же серым, пасмурным и тусклым. Небо подобно однотонному светлому полотну без единого клочка голубизны куполом накрывало улицы, пропитанные лужами и редкими поломанными ветвями, что разлохматились впоследствии сильного ветра, вместе с грозой пугающего каждого своим шумом. В большом доме Гилбертов суетилась прислуга, подготавливая столовую к позднему, но собранному и правильному завтраку, пока на крупной, просторной территории вокруг здания несколько садовников пытались избавиться от завалов мусора и веток, застилавших асфальт и газон после урагана. Джона, отца Елены, не было еще с того времени, как наступил рассвет, и он с чувством ответственности и серьезностью полностью отдал себя неотложным и важным делам, оставив Изабель хлопотать над итогами мелких природных бедствий, вызванных ужасной погодой.

— Да, конечно. Думаю, Вы можете подъехать после полудня. — чересчур официально и вежливо закидывала кого-то любезностями миссис Гилберт по телефону, нервозно вышагивая по просторному и освещаемому хрустальной двухъярусной люстрой коридору, а Елена, устало ожидая хотя бы одной свободной минуты матери, стояла возле окна и смотрела на застывший в промозглой тоске город. Пышная роскошь каждой детали ее родного дома, невероятно широкого и заставленного, никогда не вызывала восторга в шоколадных глазах Елены, и лишь напротив раздражала своей яркостью и хваставством, вынуждая отводить глаза куда угодно, чтобы не натыкаться на позолоченные багеты ценных картин или изысканную мебель с резными элементами дерева, где повсюду красовалась фамильная гравировка их семьи. Изабель словно и вовсе забыла про присутствие родной дочери, которая уже в течение часа терпела длительные чужие разговоры и равнодушие. Одна из служанок предлагала шатенке чай, но Елена решилась на отказ, просто погрузившись в мысли и стараясь таким способом отключиться от томительно долгого времени, которое ее мать тратила на выяснения каких-то неимоверно жизненноважных вопросов.

— Мам, послушай… — тихо начала девушка, по секундному затишью поняв, что Изабель закончила свой разговор. Однако не успела Елена вымолвить что-то еще, как ее мать быстро удалилась в другую комнату в сопровождении Милли, которая отвечала за уборку гостевой спальни. Они обе ушли, вынудив шатенку лишь тяжело вздохнуть и вновь повернуться к стеклу, зная, насколько сильно сжалось ее сердце, оповещая о внутренней боли, растекающейся по всему сознанию. Елена, не переставая безмолвно терпеть обиду, невольно каснулась ладонью еще совсем невыдающего своего положения живота и медленно провела по нему рукой, улыбаясь и уже заранее утверждая самой себе, что никогда не повторит ошибок своей матери. Вокруг девушки были сразу все и не было никого. Родители, еще несколько лет назад готовые отдать свою дочь замуж за крупную и спасительную сумму денег, никогда не были для девушки тем, кем должны были быть. Друзья, так хорошо относящиеся к ней раньше, приняли уважаемое всеми решение остаться с Деймоном, и лишь Кэролайн заботила жизнь той, кому могла выговориться. Но стоило в жизни Форбс появится проблемам, Елена не получала и звонка после того, как побыла на пикантном, своеобразном вечере у Майклсонов, когда всех окружала ссора. Однако саму Гилберт атаковал серо-голубой взгляд. Он словно въелся в ее память, нещадно появляясь в ее мыслях, но не было рядом и его. В жизни шатенке не осталось самого главного и ценного — Деймона. И что же оставалось ей еще? Уехать прочь из этого уже ненавистного города и посвятить себя лишь своему ребенку, отдавая ему и заботу, и время, и любовь.

— Мисс Гилберт, к Вам гость. — звонким и уважительным тоном произнесла одна из служанок, незаметно подошедшая к Елене и аккуратно каснувшаяся ее плеча, выдергивая из раздумий. Шатенка, застигнутая врасплох, сначала оторопела, а потом смогла только кивнуть и посмотреть в сторону, откуда доносился глухой звук чьих-то долгих, размеренных шагов.

— Привет, любимая. — с усмешкой произнес хрипловатый голос, который заставил Елену мгновенно повернуться и застыть, будучи неспособной даже что-то сказать в ответ. Медлительно вышагивая по коридору прямиком из прихожей, с интересом и неким презрением оглядывая дом и изящные светлые стены, Деймон показал столь знакомую ей ухмылку. Взгляд. Всё тот же синий, пронзающий до глубины души взгляд, направленный теперь исключительно на нее и выжидающий того необходимого момента, когда вежливая служанка поспешно оставила их наедине.

— Что? Почему? То есть… Что ты здесь делаешь? — растерявшись, невнятно пролепетала шатенка и инстинктивно сделала шаг назад, когда парень приблизился к ней и заметно посерьезнел, не переставая рассматривать всё вокруг себя и неожиданно резко возвращать внимание на Елену, которая нервозно быстро моргала глазами и пыталась выровнить дыхание, что сбилось вместе с тактом ускорившего свое биение сердца. Внезапно стало нечем дышать, и девушке оставалось лишь с жалостью к самой себе надеяться, что ее волнение и вспыхнувшая обида в грустных карих глазах не выдавали всё отчаяние.

— Я предложил миссис Гилберт помощь. Вчера вечером дерево упало на вашем участке и придавило машину Джона, а я сказал Изабель, что могу познакомить ее с хорошей страховой компанией и адвокатом. Чейз уже разговаривает с ней. — без особого интереса объяснил Деймон, пожав плечами и вновь улыбнувшись, а Елена с нетерпением отнеслась к его наигранно обеспокоенному голосу и шумно выдохнула.

— Хватит! — остановив его хрипловатый голос, возмущенно воскликнула Елена и отвернулась, чтобы не видеть ни его самодовольное лицо, ни его чересчур завораживающих глаз. Каждая клеточка ее тела постепенно накаливалась и подобно магниту жаждила прикаснуться к нему, вновь почувствовать его незаменимое тепло… Но это было невозможно. Как бы сильно шатенка не хотела приблизиться к нему, прижаться и обнять, чтобы выплеснуть всю боль и тоску, она не могла. Точно так же, как и сам Сальваторе всеми силами и мыслями отговаривал себя от того, чтобы сделать последний шаг навстречу к девушке и преодолеть остатки их ничтожной дистанции.

— Деймон, ты уже здесь? Замечательно. — внезапно разрезал затянувшуюся тишь фальшиво добрый голос Изабель, которая неожиданно для пары вернулась в комнату, из-за чего Елена резко отскачила назад и подняла голову вверх, разглядывая потолок и тяжело дыша. Однако женщина даже не обратила на них внимание, вычитывая какие-то бумаги, что она держала в руках, а Деймон продолжал сверлить изучающим, уже испытывающим синим взглядом шатенку перед собой. — Джона нет дома, но, думаю, это к лучшему. — добавила Изабель и мельком обвела глазами Сальваторе, который негромко кашлянул и отступил от Елены, мило и нагло одновременно улыбнувшись. Миссис Гилберт поспешно ушла, отвлеченная чьими-то окликами в другой комнате, и поддалась прежней, заставляющей ее забыть даже о присутствии собственной дочери суете. Девушка устало закатила глаза и поправила каштановые волосы, но парень подметил ее нервозность и загадочно хмыкнул, заставив Гилберт перестать делать какие-либо движения и лишь смотреть на него.

— Они ведь ничего не знают, верно? — почти шепотом сказал он, и этот вопрос показался девушке чересчур угрожающим и странным, отчего она нахмурила брови и скрестила руки на груди.

— Еще нет. Но я именно сейчас собиралась всё рассказать! — четко и с явным неодобрением в повышенном тоне произнесла Елена, прежде чем Деймон властно схватил ее за руку, останавливая от шага в сторону, и притянул к себе, не разрывая зрительного контакта.

— Перестань. Я хочу знать правду. — твердо произнес он, пугая девушку холодом своих немного прищуренных голубых глаз. На какой-то миг Елена почувствовала укол страха внутри себя, который промелькнул едва заметным огоньком в ее карих зрачках, бегло метнувшихся в другую сторону от лица близко стоявшего парня. Деймон медленно и неохотно отпустил Елену, позволяя ей отпрянуть назад и с опаской оглядеть его.

— Какую правду? — настороженно пробормотала Гилберт и поджала губы, мысленно отсчитывая неадекватное количество скачков ее сердца.

— Серьезно?! — вспыльчиво прорычал он и с недовольством посмотрел на невовремя вошедшую прислугу и одним лишь взглядом вынудил ее убраться прочь. — Мы знаем, что я хочу слышать. Ты ведь еще любишь меня.

— О Боже… Не начинай. — Елена, с облегчением вздохнув, снова невольно каснулась живота, но быстро убрала руку, развернувшись и запустив руки в волосы, совсем не имея возможности успокоиться и выровнить дыхание.

— Елена… — тихо позвал брюнет, намереваясь вновь каснуться девушки, но та резко двинулась в другую комнату, намереваясь в скором времени найти свою мать и избавить себя от общества Сальваторе, который разочарованно усмехнулся и с трудом пересилил свою зарождающуюся внутри ярость, чтобы пойти вслед за шатенкой.

— Вот так… — интонацию хрипловатого голоса Энзо Кэтрин вполне могла считать одобрительной, начиная чувствовать себя немного увереннее, но лишь до тех пор, пока он не отпустил её руки и не отошел в сторону, разрешая ей полностью обладать своей самостоятельностью. И она снова начала испытывать странную боязнь пистолета в своих руках. Ей было гораздо спокойнее, когда Сент-Джонс, изредка усмехаясь и вместе с тем обдавая ее шею своим дыханием, стоял у неё за спиной, лично контролируя то, как она держит оружие, и то, как она держится сама. Сейчас же все его наставления и заметки относительно их занятия мгновенно вылетели из головы, поэтому Пирс смогла только коварно улыбнуться и поправить идеальные темные локоны своих волос, а парень, разочаровавшись в потерянном времени, досадливо вздохнул.

— Прицеливайся лучше. Пытайся не моргать, когда стреляешь. — немного смягчив голос, прошептал Энзо, поддерживающе проведя рукой по напряженным плечам. Кэтрин, долго и презрительно вглядываясь в мишень в десятке метров от себя, наконец-то решилась на выстрел и в последний момент, с усилием нажав на курок, невольно зажмурилась. Среди тишины, слишком жуткой и пустынной, раздался характерный выстрелу звук, который рассек воздух и наполнил всё вокруг каким-то настораживающим предчувствием. И стоя здесь, приосанившись и улыбнувшись, Кэтрин наслаждалась происходящим. Ей нравился звук выстрела. Он — как приговор, пусть и вынесенный всего лишь картонке. Однако девушку не оставляла мысль, что именно такая быстрая пуля способна на многое. Как и она сама…

Спустя несколько секунд шатенка услышала уже не первый и чересчур знакомый вздох Энзо и открыла глаза, с раздражением осознавая, что мишень осталась неизменной, слишком идеальной и нетронутой.

— Этот чертов пистолет не может нормально попасть в цель! — расстроенно прошипела она, взвыв от нетерпения и очередного промаха. Энзо снова подошел к ней со спины и пораженно приподнял брови, с улыбкой удивляясь ее отговоркам. Его ладони аккуратно поправили положение её рук и останавились на запястьях, ненавязчиво, но достаточно крепко сжимая их. Пирс, доверившись ему, чувствовала спиной тепло его тела и, с самодовольством по-хитрому сузив глаза, изящно прогнулась и вплотную прижалась к нему бедрами.

— Попробуй еще раз. — тихо повторил Сент-Джонс ей на ухо, и после его слов Кэтрин сделала глубокий вдох, пытаясь верить в свои возможности. Холод металла в руках на удивление контрастно с теплом его ладоней обжигал руки, и она с куда большим удовольствием уделила бы своё внимание нервно кашленувшему от хрипотцы парню, нежели монотонному и не приносящему успех занятию. Следующий ее выстрел был гораздо лучше уже хотя бы потому, что у девушки хватило мужества не зажмурить глаза. Поэтому, ликуя и выражая свой восторг на счастливом лице, она первой смогла разглядеть появившуюся дыру в мишени.

— Нормально. — сухо отозвался он, оценив результаты девушки. — Теперь сама. — грубее добавил он и поспешно отступил назад. Его руки резко исчезли с ее запястий, и мгновенное чувство неуверенности, которое ранее было неведомо Кэтрин, обратилось в почти паническую просьбу, которая сорвалась с губ прежде, чем шатенка успела её обдумать.

— Не отходи! — громко выпалила она, и Энзо не смог сдержать смех, завидев ее испуг. И лишь немного позже Пирс поняла, как глупо прозвучал ее голос и, подняв голову чуть выше и заметно успокоившись, сменила тон на более спокойный. — Ты еще не научил.

— Ладно… — сквозь улыбку произнес Энзо и вновь вплотную подошел к шатенке. Его руки переместились на её талию, ближе и плотнее прижимая к себе тело девушки.

— Подожди. — резко и громко проговорила Кэтрин, неожиданно развернувшись и заинтриговав непонимающе оглядевшего ее Сент-Джонса. Он обвел ее своими темными зрачками, наблюдая за каждым идеальным изгибом ее тела, которое было в опасной близости, но был вынужден снова вернуть свое внимание ее красивому лицу, когда Пирс опять заговорила после недолгой паузы. — Зачем мне это нужно?

— Интересный вопрос. — хмукнув, ответил брюнет, и девушке оставалось лишь гадать, были ли эти слова сарказмом или же серьезным рассуждением. — Знаешь… Учиться стрелять, значит, что учиться быть метким и видеть цель. И не всегда нужна меткость именно в стрельбе. Иногда нужно угадывать чужую меткость, чтобы увернуться от пули.

— Думаешь, мне придется уворачиваться от пули? — с подозрением в спокойном голосе вымолвила Кэтрин и недоверчиво посмотрела на него.

— Я в этом уверен. — безэмоционально отозвался он. Энзо, не говоря больше ни слова, аккуратно отобрал у девушки пистолет, вытянув его из ее слабой хватки, и слишком быстро, неожиданно направил свой выстрел в мишень. Не выжидая и мгновения, парень нажал на курок, абсолютно точно и эффектно попав прямиком в середину мишени. Идеально. Это было первой мыслью, какая возникла в голове зажмурившейся от шума Кэтрин, когда пуля прилетела точно по курсу. — Видишь. Без пауз, без особого прицела. Всё на инстинктивном уровне.

— Неужели. — с заметной издевкой в голосе, саркастично выпалил Деймон, посмотрев на стеклянную полку и взяв с нее фотогрфию в изящной золотистой рамке. Он с улыбкой разглядел на изображении маленькую радостную девочку с каштановыми, разлетевшимися в прыжке волосам, но Елена, недовольно скосив на парня глаза, поспешно вырвала из его рук фото и вернула на место. — Ты была счастливой. Еще не такая злюка, как сейчас.

— Я не злюка. — с нежеланием разговаривать с Деймоном, сквозь зубы проговорила девушка, так глупо поверившая, что сможет спрятаться от надоедливого брюнета в просторной гостинной с высоким белоснежным потолком и излишеством картин на бледных стенах. — Просто я не хочу говорить с тобой.

— А я не хочу, чтобы ты уезжала! — парировал он, повысив тон. Его твердый голос слишком решительно прозвучал в этот миг, и Елена от внезапной резкости и хриплости вздрогнула, с сожалением в карих глазах уставившись на Деймона, и, когда он уже собрался сделать бесповоротный шаг вперед, их окликнула вошедшая в гостиную Изабель, которая положила на маленький стеклянный столик несколько папок с какими-то бумагами и с интересом оглядела дочь.

— Уезжать? Мне это послышалось? — удивленно изогнув бровь, совсем как Елена, спросила женщина и шатенка заметно расстерялась, однако Сальваторе исправил неловкую паузу своей блистательной улыбкой и приобнял девушку рядом с собой за талию, вопреки ее нежеланию и уничтожающему взгляду.

— Да. Возможно, Вы поддержите меня. Елена собралась навестить свою подругу из другого штата как раз в тот момент, когда я буду находиться в очередной командировке. Значит, я не смогу ее сопровождать. Я предельно точно против этого. — с наигранно любезной и серьезной тональностью, какую Гилберт распознала с первых слов, проговорил Деймон и с печальным, умоляющим видом посмотрел на девушку, которая, по-прежнему не зная, как ей поступить, пожала плечами и попыталась мило улыбнуться матери. Однако это была лишь попытка, и ее лицо не выразило ничего кроме безысходности и сокрытой в шоколадных зрачках грусти.

— Понятно. Но… Думаю, Елена может съездить. Она весьма самостоятельная. — явно потеряв окрыленную тягу к разговору быстро протараторила Изабель и снова вернулась к разбору своих бумаг, мельком глянув на усмехнувшегося Деймона. — Знаете, я совсем закружилась с этими страховыми компаниями. Поможете разобраться? В кабинете Джона должно быть что-то связанное с документами на дом и обеспечение его безопасности. Елена, поищите.

— Но… — только исмогла прошептать Гилберт прежде, чем женщина снова покинула комнату, даже не дав шатенки возможность что-то сказать. Елена устало закатила глаза и с нарастающим раздражением глянула на Деймона, который, загадочно подмигнув ей, кивком позвал с собой в сторону кабинета Гилберта.

Комментарий к Глава 38

Эх… Признаться честно, изначально у меня был четкий план сюжета главы, но, когда я наконец-то нашла время для написания, всё напрочь забылось🙈😹 Глава не совсем информативная, так как она является первой частью полноценной главы. Продолжение всех этих событий будет в следующей части.

Однако и сейчас можно кое-что подметить. Энзо учит Кэт стрелять, а точнее защищаться. Это что-то да значит😏 Елена и Деймон случайно встречаются в доме Гилбертов, но интересным будет именно то, что они смогут найти в кабинете. Это так… для размышления😏😈

Всем огромное спасибо за ожидание❤ Уверяю, я действительно стараюсь успевать)))

========== Глава 39 ==========

— Серьезно? Здесь еще нужно что-то найти? — с усмешкой выпалил Деймон, оценив холодно-голубым взглядом кабинет, в который он ленивой походкой вошел вслед за Еленой, устало закатившей глаза и двинувшейся к массивному деревянному столу, разбирая названия лежащих на нем папок. — Здесь пыльно… И чересчур богато. — с пренебрежением рассматривая дорогостоющие картины на изящных стенах и прочие детали выделяющегося интерьера, добавил брюнет и заострил внимание на деревянной крупной мебели, на каждой из которых виднелась фамильная гравировка Джона. Просторный, но заставленный вещами, сейфами и бумагами кабинет был освещен двумя невысокими, но так же пышно выглядящими торшерами, находившимися в разных углах помещения, поэтому оставался приятный полумрак, сохраняемый наглухо задернутыми шторами на длинных окнах.

— Ты можешь хотя бы на секунду заткнуться? — почувствовав подступающее раздражение от каждого его необдуманного и не несущего важного значения слова, ворчливо прошипела Гилберт, продолжая листать какие-то документы, где на каждом белом листе находилась подпись ее отца.

— Не могу. Ты вдохновляешь меня на разговор. — с сарказмом ответил он и прищурил пронзительно-голубые, завораживающие своей прозрачной лазурью глаза, приблизившись к шатенке и забрав из ее рук одну папку, поняв, что эти листки не имеют никакого отношения к бумагам касательно дома. — Мне не нравится, что ты так себя ведешь. Делаешь вид, будто мы с тобой даже не знакомы. Наверное, это трудно.

— Да. — просто отозвалась девушка и сделала пару шагов к другой стороне стола, удаляясь от Сальваторе, который не сдержал усмешку и с шумом откинул прочь стопку документов. Елена даже не подняла на него глаз, продолжая наигранно изображать свою сосредоточенность и безразличие, однако ее сердце сбивалось с привычного такта от одного лишь осознания, что Деймон находится всего-то в двух метрах от нее. Шатенка слышала его аналогично нарушившееся дыхание, невольно застывала и бросалась в дрожь от знакомой хрипотцы в его словах, ощущала его аромат, ставший настолько родным, будто он всегда держался на этих черных вещах. Елена лихорадочно дрожащими руками перекладывала вещи на столе, опустив карие глаза, и эта суета поглощала всё ее внимание и адекватность, что вызывало у парня умиляющуюся улыбку.

— Что да? — словно его забавляла смущенная и нетерпеливая реакция шатенки на его присутствие, с издевкой вновь задал вопрос Деймон, с фальшивой наивностью вскинув брови и уставившись куда-то в сторону, подделывая свою незаинтересованность.

— Тяжело. Правда тяжело. — шумно вздохнув, произнесла она, и вся кровь внутри нее, слишком теплая и буйная, резко ударила прямиком в сердце, заставляя нервничать сильнее. — Но лучше считать тебя никем, чем помнить о твоей значимости и страдать.

— Страдать? Ты сама придумала это для себя. Я пытался извиниться, но ты вбила себе что-то дурацкое в голову и с гордостью кинула меня! Не я виноват в этом, Елена. Не я психанул, не я ушел, не я начал всю эту драму, которая нас разделила… — переполненный резко вспыхнувшими эмоциями, возмущенно возразил Деймон, чей голос стал заметно громче и настойчивее.

— Но не я спала с Мэрилу! — вскипев от надоевшего напряжения и испытывающих слов Сальваторе, вспыльчиво выкрикнула шатенка и быстро затихла, от нервозности запустив руку в волосы и сделав глубокий вдох. — И со всеми остальными тоже. — спокойнее добавила она. — Просто пойми… Можно терпеть долго, очень долго, но наступает момент, когда это уже крайняя точка любого терпения. Даже самого стойкого. Я не смогла больше… Сдалась? Да. Но я устала постоянно бороться за тебя, за нас, за твою верность. Я хотела, чтобы о наших отношениях мы заботились вместе, но у тебя всё снова пошло через одно место. Просто… Я… Я не знаю, Деймон. Не знаю, что мне делать дальше. Всё плохо и я…

— Ты не должна быть одна. — значительно мягче произнес он и грустно улыбнулся, самостоятельно понимая, что на его лице не может быть радости, когда в льдистом прищуре открыто ликует боль и сожаление, какое Гилберт совсем не замечала, пытаясь не смотреть на брюнета. Деймон наконец-то перестал трогать бумаги, в чей смысл даже не пробывал вникать, и, нервно поджав губы, вновь подошел к едва ли не плачущей Елене, которая уже не отпрянула от него, а лишь смотрела в пустоту перед собой и поддавалась охватившей ее дрожи. — Послушай, я оступился. Не один раз. Но это не значит, что я не люблю тебя. Елена… — тише позвал ее по имени парень и с аккуратностью, боясь ее рывка или испуга, взял ее ладонь в свою руку, медленно сжав и заглянув прямо в ее глаза, в которых совсем не было доверия, и лишь отчаянная растерянность шоколадных зрачков испуганно смотрела на него. — Я и сам не могу без тебя. Я хочу только того, чтобы вся эта глупость закончилась. Тебе не нужно уезжать, мне — забываться аморальным образом.

— Нет. — наотрез сказала она, и ее голос прозвучал жестко и холодно, чего от себя не ожидала сама шатенка. Она отдернула руку, вынудив Сальваторе оскарбленно и недовольно напрячься, из-за чего у него заиграли желваки и потемнели синие зрачки глаз. В кабинет, сумрачный и спокойный, мгновенно влетела неловкая тишина, в момент которой брюнет старался успокоить свою внутреннюю вспыльчивую ярость от зашедшего в тупик диалога, а Елена быстро моргала глазами и поправляла каштановые прямые волосы, спадающие по ее немного ссутулившимся плечам.

— Я ведь сдохну так. Меня прет во все тяжкие, когда я одинок. А сейчас я, увы, одинок… — почти шепотом проговорил он, когда прошло несколько минут их обоюдного и бездельного молчания. Гилберт обратила на него свой взгляд, задумчивый и тусклый, но не увидела ничего кроме темного силуэта брюнета, который сдерживал себя от выплеска безбашенных эмоций, рвавших его на части. Однако как бы сильно они ни впивались в его кожу, ни жгли вены, парень старательно скрывал всю боль и просто смотрел вперед, с силой сжимая кулаки.

— Перестань. Ничего уже не изменить. — сухо проговорила Елена, пытаясь не выдавать собственных чувств, которые напряженным комом кружились внутри нее, и вновь начала рыться в нескончаемых папках на столе, пока Деймон, дерзко продемонстрировав свою настойчивость, внезапно не перехватил ее руку и одним движением подтащил девушку вплотную к себе. Не дав ей и секунды времени, чтобы осознать произошедшее, он требовательным поцелуем впился в ее губы, которые не поддавались его порыву, но и не старались избежать приближения. Всего лишь затянутый миг несерьезного касания губ, и Сальваторе медленно отступил от нее, давая возможность сделать вдох и осознать произошедшее, но стоило ему лишь увидеть странный проблеск надежды в ее грустных карих глазах, чуть приоткрытые губы и полную расстерянность на лице, как брюнет подступил к ней вплотную и снова поцеловал, на этот раз однозначно не получая ответа. Елена отчаянно пыталась вывернуться из его рук, тихим стоном молила его об отступлении, однако он лишь крепче сжал ее запястья, окончательно потеряв разум из-за сладости ее губ. Изо всех сил кусая его губы, Гилберт категорично и стойко отказывалась принимать Деймона и его настойчивые объятия, и он, зашипев от внезапной боли, замер на минуту, разглядывая перед собой испуганную шатенку, и с глухим рычанием снова набросился на нее, крепче сжимая пальцы и все сильнее сдавливая ее плечи. Он против ее воли, будто не видя ничего перед собой и не чувствуя ее безнадежных стараний оттолкнуть его крепкое тело, продолжал прижимать ее к себе, и именно сейчас Елена ощутила яркое чувство страха. Она действительно боялась. Боялась его и того, что он мог сделать с ней, потеряв всякий контроль своей свирепости и желания. Но, несмотря на его грубую настойчивость, девушка наперекор своему здравому сознанию сама понимала непреодолимое влечение к идеальному образу мужчины, который сам сжимал ее в своих ладонях и покрывал ее шею прерывистыми влажными поцелуями, настолько горячими и безумными, что вмиг становились губительными. Его напор, ее крики. Власть, которую он проявлял в своих движениях, полная и безоговорочная беззащитность Елены перед ним, его физическая сила, против которой она, уж точно, никогда ничего не смогла бы сделать. И Гилберт уже начинала принимать мысль о том, что парень подобно неуправляемому психопату получил волю в своих действиях, когда от одного лишь поцелуя ему сдуло последние остатки крыши. Кружится голова, темнеет в глазах, но вместе с тем до невыносимости хочется больше его тепла, запаха, губ. Это было безумием, но Елена, на подсознательном уровне поддаваясь Деймону, перестала сопротивляться и только цеплялась в его широкую спину, извиваясь от неугомонного тепла во всем теле. Ее пробирала дрожь, начинало трясти. От него. От всего. От вен, так явно выражающихся сейчас у него на руках, которые держали ее мертвой и почему-то одновременно нежной хваткой, начисто лишая возможности шевелиться. От желваков, которые начинали ходить у него на шее и на лице, отчетливо подтверждая его злость и печаль. И от его по-настоящему дикого возбуждения.

— Деймон… — слабым шепотом произнесла Елена, на долю секунду высвободившись от губ парня, однако он, не замечая ее слов, резко одним рывком скинул все вещи с огромного письменного стола и с силой толкнул на него девушку. Не дав ей даже вскрикнуть от неожиданности, он приблизился к ней, сидящей уже на столе, и вновь впился в ее губы, нахально скользя руками по ее бедрам. Елена, не имея сил сдерживать несносный ком эмоций, издала еле слышный стон, и Деймон ненадолго отстранился от нее, бешено смотря в ее глаза. Столько ярости, силы, сумасшествия и власти в одном человеке, который, едва скрывая рвущуюся наружу силу и направляя ее в страсть, заставлял шатенку задыхаться от одного лишь серо-голубого, дьявольски пронзительного взгляда, где боролись тысячи эмоций.

— Послушай… — Деймон, повторив долгий и глубокий поцелуй, неожиданно для Елены ненадолго оторвался от нее, смотря полными огня прищуренными глазами на девушку с издевательской ухмылкой. — Я ведь люблю тебя. — тихо сказал Сальваторе и вновь поцеловал ее, с каждой секундой все сильнее прижимаясь к девушке и опрокинув ее на спину. Уже лежа на столе, Елена смогла осознать нелепость всей ситуации, в которой они устроили бардак в кабинете ее отца, однако Деймон не подпустил в голову ни одной подобной мысли, скользя руками по телу шатенке и нагло задирая ее одежду. Девушка ничего не могла соображать, чувствуя его рядом с собой, и то, что он делал с ней, она не могла называть поцелуями, потому что гораздо больше они походили на укусы, если не на попытки растерзать в клочья ее послушное и разгорченное тело. С легкостью стянув с него уже расстегнутую черную рубашку, девушка потянулась к ремню на его темных джинсах, безуспешно пытаясь справиться с ним, и, не вынося мучительных касаний, брюнет убрал ее руки, после чего звякнула пряжка его ремня вместе со звуком расстегивающейся молнии. Какое-то резкое действие, и он плотнее прижался к Елене, не оставляя ей ничего, кроме себя и своего отравляющего разум запаха, и Гилберт не могла оторвать взгляд от его идеального обнаженного тела, на котором был напряжен каждый мускул.

— Хочешь? — Деймон подался к ней вперед и коротко поцеловал в губы, отчего ее пробило мурашками.

— Хочу. — еле дыша, с особым трудом отозвалась она, сжав в своих руках его плечи и притянув ближе, но он не сдвинулся с места, продолжая сверлить ее долгим и испытывающим взглядом.

— Любишь? — немного громче выпалил он, и Гилберт не осталось ничего, как тяжело вздохнуть, и самой накрыть его рот очередным поцелуем. Жадно впиваясь в губы друг друга, они не расцепляли стальных объятий, которых постоянно было мало. Сознание лишь на секунду вернулось к Елене, когда Деймон сдавленно прорычал что-то неразборчивое, и она отчетливо ощущала, что ее ногти нещадно впивались ему в спину. Осознание глупости ее предательской покорности. Отсчитывая скачки собственного сердца, шатенке хотелось выть от сумасшедшей вереницы ненормальных мыслей, но это получались лишь стоны. Отчаянные, пронзительные стоны, которые разрывали изнутри, не помещаясь в теле и вырываясь наружу. Она не чувствовала ног, не понимала, открыты ли глаза, и все, что Елена помнила или хотела помнить: вкус его губ и жар его тела. Деймон. Человек, который ворвался в жизнь и безжалостно разрушил ее. Тот, из-за кого весь ее мир отчаянно полетел к чертям. Именно он безжалостно владел ее телом, практически полностью скованное им же самим, кусал за губы, сильно дергал за волосы и грубо двигался в ней. От той прежней нежности, которая была в нем ранее, и вроде бы ласковых прикосновений не осталось и следа, заменяясь лишь животной похотью и головокружительной грубостью. Едва слышные стоны, скрытые от посторонних за дверью, давно сбившееся дыхание, сумасшедший темп взаимных движений. Все это длилось словно вечность, то ослабляя, то напрягая каждого из них. Деймон резко двинулся вперед, вынудив Елену вскрикнуть от внезапности и быстро накрывшего ее наслаждения, и она опять до кровавых царапин цеплялась за его плечи и спину. Затуманенные льдисто-голубые зрачки становились еще темнее и довольнее, тем же времнем будучи совсем неземными и сумасшедшими. Деймон сдавленно прорычал что-то еще, опаляя своим шумным и горячим дыханием шею шатенки, и, сделав несколько последних толчков, которые довели девушку до крайней точки, обессиленно и расслабленно уронил голову на ее плечо, чувствуя как всё его уставшее тело в один момент пронзает миллион электрических разрядов, разбегающихся по вскипевшим венам.

— Деймон… — с ее губ вместе с легким выдохом слетело его имя, чересчур мягкое и нежное, и Елена аккуратно провела рукой по его измученной и исцарапанной спине, немного липкой от выступившего после долгих движений пота. Это касание словно придало ему новых сил, поэтому Сальваторе поборол нахлынувшую сонливость и охватившую его расслабившееся тело лень, смог выпустить из своих ладоней девушку и преобразить свой потрепанный, взлохмоченный внешний вид, застегнув ремень на джинсах и накинув рубашку. Он пригладил черные как смоль волосы и беглым взглядом обвел кабинет, заваленный упавшими со стола бумагами.

— Кажется, здесь небольшой беспорядок. — с усмешкой негромко проговорил он, и в его голосе еще слышалась особая хрипота, которая приятным волнением пробежалась по коже девушки, улыбнувшейся в ответ на его слова и рассмотревший сотворенный ими хаос в комнате.

— Надеюсь, нас никто не услышал, потому что я… — с упреком и истинной тревогой сказала Елена, но резко замолчала, когда Деймон, нервозно поджав губы, кивнул на угол потолка и отвел взгляд в сторону, пытаясь привыкнуть к смешному испугу на лице шатенки, которая начала лихорадочно поправлять каштановые волосы и свою одежду. — Черт! Черт!

— Да успокойся ты! — пытаясь справиться со своим неуместным смехом, уверенно перебил ее брюнет и сам уставился на небольшую, но явно качественную камеру кабинета Джона, мысленно продумывая случившееся. — Какого хрена твой отец установил тут камеру?

— Сказал человек, у которого весь дом засыпан камерами и жучками. — язвительно пробурчала Гилберт и с недовольством покосилась на Деймона, застегивающего свою рубашку и на миг отвлекающего Елену своим внешним видом, слишком небрежным и привлекательным. Однако она поспешно отогнала ненужные мысли прочь и снова посмотрела на камеру, изредка оборачиваясь по сторонам, где всюду валялись все документы и прочие вещи со стола.

— Но, в отличие от этой ситуации, в моем доме подобные записи удаляются. — возразил Деймон и поднял с пола небольшую стопку листов, кинув ее на стол перед Еленой, которая зажмурила глаза от неожиданного шума упавших рядом с ней бумаг. — Подожди… Ты же можешь попросить охрану удалить запись за этот день?

— Да… Наверное. Если они не попросят согласие владельца дома. — оценив идею парня, немного спокойнее вымолвила девушка.

— Только сначала скинь мне дубликат, я не против домашнего порно. — сверкнув чертиками в ярко-голубых глазах с очередной издевкой отозвался Деймон.

— Придурок! — прошипела Елена. Она, не вынося и раздражающей, и сводящей с ума одновременно улыбки Сальваторе, схватила первую попавшуюся ей подруку папку и запустила ее в Деймона, который весьма эффектно поймал ее и вновь засмеялся, резко смолкнув лишь тогда, когда мельком заметил на первом листе заинтересовавшие его слова.

— «O’hara bank»? — с яркой долей удивления переспросил Деймон, начав внимательнее вчитываться в бумаги, засыпанные подписями и печатями. — Серьезно? Ты, конечно, истеричка, но довольно-таки полезная.

— Что? — возмущенно прикрикнула Елена, но брюнет быстро успокоил ее своим долгим, льдистым и неоднозначным взглядом, который странным образом сумел ее успокоить, и девушка подошла ближе к нему, тоже вглядываясь в документы.

— Если верить всему этому, то Гилберт держит у себя часть этого банка. Ты говорила, что у него просто вклады… — задумчиво произнес он, перелистывая папку и в спешке подмечая факты. — У него хорошие проценты… Что за фигня?

— Я не знала…

— Энзо хочет, чтобы я обокрал твоего отца? Серьезно?! — с непониманием проворчал Сальваторе и переглянулся с Еленой, еще немного запыхавшейся и неотошедшей от столь неадекватной и обескураживающей близости их тел. В ее карих глазах читалось аналогичное сомнение, которое было единственным, что связывало их в этот миг, перегруженный внутренними переживаниями и бешенным ритмом сердец.

Комментарий к Глава 39

Наконец-то дописала эту главу… Однако не могу сказать, что Деймон и Елена помирились. Просто нужно читать дальше и постепенно понимать, что же там происходит😏🙈

P.s. буду очень рада, если поддержите отзывами)))

========== Глава 40 ==========

Тихое бормотание слишком знакомых голосов доносилось из пустынного коридора, где находились лишь Изабель и Деймон, с фальшивой как и у нее любезностью объясняющий что-то касательно страховки и передающий ей найденные Еленой документы на дом. Вникая в суть его хрипловатых и размеренных слов, миссис Гилберт одновременно успевала поглядывать на суетливую прислугу, продолжающую заботиться о последствиях прошедшей недавно грозы. Однако женщина совсем не заметила то, как бесшумно и встревоженно Елена прошла мимо, направляясь на цокольный этаж огромного дома Гилбертов в поисках отделения охраны, заведующей всеми камерами, в том числе и той, что была установлена в кабинете ее отца. Еще рыская по документам, она и Деймон, вместе прибывая в панике и неловкости, решили отвлечься от случившегося инцидента и обсудить это позже. Сальваторе принял на себя обязанности решения дел вместе с Изабель, когда же сама Елена должна была уладить проблемы с получившейся записью, которая сохранила личный момент этой пары, в чьей крови то резко возрастала обоюдная ненависть, то неуправляемое влечение, терзающее их мысли и тело. Идя по коридору и нервозно поправляя волосы, Елена обернулась на озабоченную множеством неулаженных дел мать, мимолетно скользя по темному силуэту парня, и внезапно влетела в какого-то впереди идущего человека. Столкнувшись с кем-то, девушка едва удержалась на ногах, начиная лихорадочно извиняться за свою невнимательность, но светловолосый незнакомец проигнорировал все ее слова и прошел мимо. Тяжело вздохнув и попытавшись быть собранее, Гилберт двинулась дальше, понимая, что ее рассеяность и постоянное волнение могут навредить другим, а высокий парень направился к Изабель, сразу же переключившей свою улыбку с Деймона на него.

— Где Джон? — без особой приветливости и мягкости в твердом голосе спросил парень, оценивший подозрительным взглядом Сальваторе и требовательно попросивший немедленного ответа от женщины одним лишь серьезным взглядом.

— Он уехал рано утром и… — начала объясняться она, но ее поспешно перебил Деймон, в серо-голубых зрачках которого проявилось направленное на блондина недоверие.

— Ты, кажется, Мэтт? — сказал Деймон, на что парень только кивнул головой и вновь обратился к Изабель, вопросительно уставившейся на брюнета. — Садовник, верно?

— Что-то произошло? — вмешалась в безответный допрос парня Изабель, а Деймон лишь пожал плечами и задержал долгий взгляд на блондине, который по-прежнему ничего не говорил.

— Где-то я тебя видел… — на полтона тише произнес брюнет, но Мэтт, словно посчитав его за сумасшедшего, немного нахмурился и ушел прочь, напоследок что-то неразборчиво кинув женщине, с непониманием смотревшей на стихшего Деймона, который мгновенно погрузился в мысли и начал перебирать мельчайшие воспоминания, неугомонно пытаясь понять встретившуюся личность незнакомца.

Тем временем Елена, медлительно приблизившись к нужной стальной двери на нижнем этаже дома родителей, мысленно отсчитывала безумные скачки своего быстро стучащего от волнения сердца. К щекам внезапно прильнул предательский румянец от одной лишь мысли, почему ей следует удалить запись. Наконец-то набравшись смелости, Гилберт аккуратно прстучала в дверь, издавая гулкий и недолгий звук.

— Мисс Гилберт? Что-то случилось? — твердо спросил высокий и чересчур серьезно настроенный мужчина, с противным скрипом распахнувший дверь и с подозрением оглядевший шатенку. Девушка, чувствуя свою встревоженность и неудобство каждой клеточкой вздрогнувшего тела от пристального и хмурого взгляда находившегося напротив человека, отрицательно качнула головой. Рассеянно и неловко она замялась на месте, не зная, какие слова ей следует подобрать.

— Понимаете, я… — с постоянными паузами начала она, но мужчина в темной одежде лишь усмехнулся и открыл дверь шире, мелькнувшим взглядом разрешая Елене зайти вовнутрь комнаты.

— Заходите. — вежливо сказал он, хоть его голос и был грубым и довольно-таки недоброжелательным. Гилберт уверенно ступила через порог, с любопытством смотря на широкие экраны, имеющие связь с установленными камерами. Множество техники и немного приглушенный свет с дребезжанием компьютера только заставляли Елену нервничать сильнее прежнего, однако она сделала глубокий вдох и приготовилась озвучить свою просьбу. Массивная дверь снова захлопнулась, с тем же лязгом и шорохом, скрывая аккуратный силуэт Елены в том помещении наедине с охранником и сжигающим ее покрасневшие щеки стыдом.

— Почему Мэтт вызвал такой интерес? — вдруг подала голос Изабель, сделав глоток чая и вновь поставив чашку на стол. Деймон, задумчиво задержав на ней взгляд синих глаз, многозначительно хмыкнул и промолчал, ничего не ответив. Они, разобравшись с рутинной работой касательно бумаг и страховки, организовали спонтанное чаепитие перед предстоящим завтраком, который слуги подготавливали в большой столовой. Сальваторе даже не посмотрел на свою чашку и только без интереса наблюдал за матерью Елены, потонув в собственных мыслях. Что-то сильно тревожило его и вынуждало вереницу бестолковых, но неуемных раздумий кружится в голове, пробуждая заметную нервозность, какая проявлялась во всем напряженным теле парня. Те черты блондина запоминающейся вспышкой пытались найти хоть одно идентичное лицо во воспоминаниях Деймона, который забавно вздрогнул от неожиданности, когда в кухню тихими шагами вошла Елена. Миссис Гилберт тоже резко обернулась на дочь и быстро заморгала глазами, окрыленно встав с места и дернувшись на удивление заботливо наливать чай, но шатенка отрицательно качнула головой и, грустно улыбнувшись, прошла к брюнету и села возле него за маленький круглый столик.

— Спасибо, не нужно. — с еще немного тлевшей обидой в голосе после долгого невнимания Изабель к ней отказалась Елена, и чуть ближе пододвинулась к Сальваторе, что с любопытством смотрел ей в глаза и ожидал необходимого ответа. — Всё удалено, не переживай. — еле слышным шепотом добавила она, и брюнет с облегчением вздохнул, наконец-то приступив к уже остывшему чаю.

— Но из головы-то это не сотрешь… — язвительно и так же тихо проговорил ей Деймон, собираясь сказать что-то еще не менее колкое, но Изабель уже вернулась за стол и села напротив них, пренебрежительно и надменно улыбаясь и оглядывая парня. Он, скрывая возрастающую озлобленность к напряжению между ним и женщиной, лишь ответно улыбнулся, издевательски и весьма соблазнительно, а потом вновь повернулся к Елене, которая с какой-то мутной печалью в карих глазах смотрела вдаль.

— Черт! — резко воскликнул Сальваторе и взгляд его, пронзительно-голубой, быстро загоревшийся вспыхнувшей в его сознании идеей, метнулся с Елены на Изабель, которая с непониманием округлила глаза и с упреком отнеслась к его выкрику. Нахмурив брови и еще с миг помолчав, разбирая обрывки памяти, Деймон воодушевленно поднялся из-за стола и нервозно замельтешил по комнате, привлекая испуганный взгляд Гилберт и сомнение, проявившееся в плотно сжатых губах ее матери. — Как же я сразу не вспомнил, твою ж мать…

— Деймон. — твердым голосом позвала его шатенка, взывая пренебречь ругательствами, но он, словно ничего не замечая вокруг, лишь разочарованно хмыкнул и закусил губу.

— Мэтт… Мэтт… Сукин сын! — неразборчиво пробубнил брюнет, а его темный приосанившийся силуэт продолжал передвигаться по кухни с изящной размеренностью. — У вас давно работает этот, черт его подери, садовник?

— Кто? Что? О чем ты, Деймон? — недоумевающе протараторила Изабель, с подступающим страхом как и у молчаливой Елены наблюдая за эмоциональным выплеском о чем-то додумавшегося парня. — Я не особо знаю, что ты говоришь.

— Мэтт, ваш садовник. Давно он тут отирается? — грубо спросил Сальваторе, и по одному тону становилось ясным то, как по его вмиг вскипевшим венам растекается ярость и тревога.

— Не совсем… А что, собственно, случилось? Причем тут этот парень? — не унимая своего любопытства, проговорила женщина, внимательно глядя на Деймона, который, наплевав на присутствие миссис Гилберт и едва ли не уничтожающий взгляд Елены, прошел к минибару и выискал полную бутылку элитного виски. Быстро сняв крышку, он выпил несколько крупных глотков алкоголя на глазах у шокированных столь резкой реакцией дам и шумно поставил бутылку на ближайший стол.

— Эта низкосортная тварь по имени Энзо запустила крысу и в твой дом, Елена. Этот придурок Мэтт был на той заброшке, а потом каким-то магическим образом перевоплотился в садовника Гилбертов! Твою ж… — брюнет, инстинктивно сжав от злости кулаки, хотел дополнить фразу неприличными словами, но быстро осекся и тихо кашлянул, прожигая глазами заинтересованную и вместе с тем совсем не вникшую в суть услышанного Изабель. — Я не знаю, как это может быть связано с Джоном, но Энзо что-то от него хочет. И от моего отца. Этот банк… Садовник… Ну что за х… Извините, фигня.

— Подожди… Что? Это как-то связано с папой? — вскинув брови от удивления и кое-как проанализировав все произнесенные парнем факты, сказала Елена. Теперь и она почувствовала волнение, что подгоняло темп биения ее сердца.

— Бинго! Поздравляю, ты не глухая. — саркастично прошипел он и быстро замолчал, поймав очередное появившееся пренебрежения на чересчур серьезном лице миссис Гилберт. — Надо срочно съездить к Клаусу и Рику. Может, они как-нибудь в этом разберутся.

— Не думаю, что у них сейчас есть на это время. — монотонно произнесла Елена, отчего парень изогнул темную бровь и проявил некое удивление к полученному утверждению. — У них хватает своих проблем. Лично я просто позвоню папе.

— Да что вообще тут происходит? — опять вмешалась в разговор женщина, и Деймона начинало забавлять ее незнание.

— Ничего, всё нормально. — быстро ответила Елена и, последовав примеру парня, вышла из-за столика, напоследок смирив мать спокойным взглядом. Она, требовательно взяв Сальваторе за локоть, поспешно направилась к коридору, уводя его за собой подальше от чужих глаз. Мимо бесшумно пробежала худенькая служанка, в дрожащих тонких руках держа хрустальную и наверняка безумно дорогую вазу, и как только она подобно порхающему маленькому птенцу скрылась за углом просторного коридора, Елена позволила себе тяжело вздохнуть и с открытой обидой посмотреть на Деймона, что аналогично, без каких-либо наигранных добрых чувств, издевательски улыбался и ждал от нее первого шага. Нервно кусая губы и совсем не зная, с чего начать их уединенный разговор, шатенка постоянно поправляла спадающие на плечи волосы. Деймон же подошел ближе и поднес руки к её лицу. Его глаза, такие темные, что она не могла отличить радужку от зрачка, пристально смотрели в ее. Словно электрический разряд пронзил ее, когда Деймон прикоснулся к ее лицу.

Девушка потянулась и взяла его холодные руки в свои и наперекор всей дрожи в теле перехватила и убрала прочь от себя.

— Не надо, прошу… — на выдохе промолвила она и, пытаясь загасить проснувшийся внутри трепет вмиг накалившихся чувств, отвела глаза в сторону, чтобы не видеть перед собой ни грустно ухмыльнувшегося парня, ни его до безумства красивых голубых зрачков, ни отчаяния в их ярком блеске.

— Могу сказать тебе то же самое насчет твоего глупого и никому ненужного отъезда. — парировал Деймон, успев сказать свою колкость прежде, чем Елена на пару шагов назад отступила от него и театрально закатила глаза.

— Хватит. Я уже всё решила. — громче и четче произнесла девушка. Гилберт мельком глянула на брюнета и заметила его легкое удивление, вызванное ее жестким голосом и чересчур неизменным настроем. Она была на грани своих шальных эмоций, которые в последнее время играли с ней злую шутку, и легкая тошнота снова напомнила о себе. — Знаешь… Если тебе это важно знать, то… Перед тем как уехать, я хочу кое-что рассказать, ведь ты имеешь право это узнать от меня. Вечером… Да, вечером можешь подъехать к дому Кая, и я тебе всё скажу.

— Меня это, конечно, интригует, но и пугает тоже. О чем ты, Елена?! — вскинув брови от недопонимания, что было маленькой местью коварной судьбы, воскликнул Деймон. Девушка же только пожала плечами и медленно, однако целенаправленно двинулась по коридору в прихожую, наверняка идя к выходу. Но этот долгий, безостановочный взгляд Сальваторе вынудил ее резко остановиться и обернуться, отчего внезапно одолела головная боль, ставшая ее верной спутницей на протяжении уже многих дней. Елена, осторожно облокотившись о стену, повернулась к парню.

— Я хотела рассказать об этом сначала матери, но и ей нет до этого дела. — напоследок бросила она и уже гораздо быстрее покинула коридор и задумавшегося Деймона, которого отвлек по-прежнему любезный и добрый голос выражавшей канонное гостеприимство Изабель.

— А что всё-таки произошло? Джон в опасности? — волнение слишком открыто проявлялось в ее осторожном тоне, но сама женщина изо всех сил старалась быть спокойной и абсолютно равнодушной даже к собственной заинтересованности, чем сразу же напомнила Деймону Елену, что со странной загадочностью своей уже покинула дом Гилбертов, за собой сжигая остатки нежности и доверия к парню, которые подобно грязному и заплутавшему следу тянулись за ней.

— Да все мы в опасности. — раздраженно, неоднозначно и сухо бросил Сальваторе, а потом, наплевав на какой-то неразборчивый лепет темноволосой женщины, сам вышел прочь из этого дома, слишком большого, чтобы считать его родным, и слишком тесным, чтобы считать родными находящихся в нем людей. Каждая стена, вещь — всё пробуждало в нем мгновенную ярость.

— Я люблю тебя… Наверное, стоило сказать это после нашего первого… — Клаус, сам наслаждаясь внезапно появившейся приятной хрипотцой собственного голоса, не смог договорить свою фразу целиком, потому что Кэролайн, крепче прижав его к себе, накрыла его губы своими, превращая их мимолетный поцелуй в долгий и более страстный. В огромной, но заставленной излишне яркой мебелью гостинной одной из крупных частей усадьбы Майклсонов, звучала тихая, едва различимая мелодичная музыка, которая своей легкостью охватывала весь теплый воздух, который становился еще уютней с каждым крепким объятием этой пары. Клаус, счастливо и даже нелепо улыбаясь, не выпускал блондинку из плена своих рук, сидя на мягком диване, и Кэролайн награждала его лучезарным сиянием своих глаз. Но стоило только мужчине вновь поцеловать ее, как Форбс, медленно отстранившись, немного погрустнела и спрятала свое лицо от Майклсона, уткнувшись в его плечо.

— Мне жаль… Очень жаль. — тихо пробурчала она, плотнее прижавшись к Клаусу и без раздумий заранее зная, что он всё равно ее защитит и никогда не выпустит из своего стального объятия. Его запах, чуть вздрогнувшее от ее коротких и негромких слов тело… Девушке кружило голову от одного лишь присутствия этого парня близ нее, и лишь рядом с ним блондинка чувствовала искреннюю уверенность, какая пошатнулась от всплывшей предательской злодейкой мысли.

— О чем ты? — как можно умиротвореннее попытался узнать Клаус и без какой-либо грубости аккуратно приподнял лицо девушки за подбородок, пристально, с настоящей нежностью смотря в ее голубые, действительно опечаленные глаза.

— Ты знаешь. — ответила Кэролайн и крепче обняла его за шею, однако Майклсон не смог скрыть свою неловкость и аналогичное сожаление в немного сдвинутых бровях.

— Это рано или поздно случилось бы. — сказал он. — С Дженной у нас не могло быть будущего, и она это понимала. А Элайджа… Думаю, он поймет. Перебесится, вернется.

— Я открою. — быстро среагировав на звонок в дверь, Кэролайн охотно сползла с дивана и метнулась в сторону прихожей, а Клаус с умилением проводил ее затуманенным лишь нахлынувшими мыслями взглядом и тяжело вздохнул, откинувшись на спинку дивана.

— Привет. — как-то безэмоционально и гулко произнес Деймон пройдя в комнату, где был Клаус, а вслед за ними мелкими шагами зашла и Форбс, сразу же плюхнувшаяся на диван возле рыжего Майклсона.

— Привет. Чего не предупредил? — также сухо заговорил в ответ Клаус, притянув девушку ближе к себе и приобняв ее. Деймон с неким неудобством своего присутствия рядом с людьми, видеть в обнимку которых было уже нелепо, медленно прошагал к мягкому креслу и сел в него, закинув ногу на ногу и приняв от Клауса предложенный виски.

— Не думал, что ты… Не один. — чуть прищурив глаза, не без загадочности в своем бархатистом тоне проговорил Деймон, издевательски подмигнув Кэролайн, которая возмущенно хмыкнула и отвернулась от брюнета, полностью утонув в объятии Клауса, который упрекающе кивнул Сальваторе и сразу же загасил это улыбкой. — Слушай, а где Рик? Я до него никак не могу дозвониться.

— Конечно, до него сейчас никто дозвониться не может, как и до Ребекки достучаться. — констатировал Клаус, и брюнет, всё ещё не войдя в курс дела, приподнял изящные брови. — Они расстались. И вместе с этим объявили байкот окружающему миру. Мне кажется, что они даже превзошли Логана и Энди. Эти двое свалили в Сиэтл этим утром.

— Мда уж. — ворчливо отозвался брюнет и собирался сказать что-то еще, задержав долгий взгляд на печальной и едва ли ни плачущей блондинке, но его сосредоточенность и встревоженность перебил пиликующий звук телефона, который Деймон молниеносно достал из кармана и нахмурился, разглядев неизвестный номер на экране.

— Помоги! Деймон! Помоги! — резко и слишком громко в динамике раздался женский крик, внезапно услышав который, парень зажмурился. Однако позже он от испуга и накатившегося на инстинктивном уровне гнева округлил потемневшие от внутреннего страха глаза, различив сорвавшийся на истеричный и осипший вопль голос Елены, чьи слова было трудно разобрать среди всхлипов. — Деймон! Не верь м…

— Елена, постой! Что? — он нервозно заморгал и подскачил на ноги, ошарашенно глядя по сторонам. Всё его тело сковало напряжение, и каждую клеточку телу словно пробило электрическим током, после которого ледяной холод, пробежав по коже, добрался до его глаз, слишком яростных в этот миг. Так выглядел его истинный испуг, что был страшнее самой смерти.

Комментарий к Глава 40

Сначала хочу сказать огромнейшее СПАСИБО всем читателям за ооочень длительное ожидание! Действительно, я благодарна вам, что вы продолжали ждать новую главу, интересовались… В общем, вам было не наплевать))) Это важно❤

Да, я едва ли не на месяц исчезла из писательской жизни на фикбуке, но новая часть уже тут😊 Скажу так - месяц выдался тяжелый, загруженный. Времени совсем не было, а вот важных дел наоборот огромное количество🙈

Возвращаться в режим, честно признаюсь, трудновато. Писала эту главу всю неделю. Как будто вообще забыла как/что/зачем писать😹 И только появилось немного свободного времени, то вместе с этим пришли проблемы с вдохновением. У меня вдохновение либо есть, либо его нет, либо оно танцует румбу на книжных полках…

В общем, новая глава готова, и я надеюсь, что вас она заинтриговала и понравилась. Ах да…

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В НАЧАЛО КОНЦА😈😈😈🔥🔥🔥

========== Глава 41 ==========

— Эй, что ты творишь? — визгляво возмутилась Кэролайн, нахмурив от непонимания и раздражения брови, когда Деймон с острой яростью в своих резких движениях схватил с небольшого столика в гостиной Майклсонов первую попавшуюся вазу и бросил ее в стену, вызвав брызг мелких хрустальных осколков, мгновенно осевших на пол. Деймон заметно переменился в настроении, и даже Клаусу, который с волнением притянул к себе Кэролай подальше от вмиг рассвирепевшего брюнета, удалось разглядеть во всегда тайном и надменном, леденящем кожу взгляде голубых глаз Сальваторе истинный шок и испуг, который горячим напряжением разливался по его вздрогнувшему телу. Серьезное лицо стало намного бледнее, позволяя почти демоническим, полыхающим неестественным огнем гнева и озабоченности голубым зрачкам выделяться своей лазурной яркостью. В каждой клеточке тела столь взволнованного одним лишь телефонным звонком Деймона чувствовалась невыносимая боль, какая мгновенно пробуждала кровь в его венах, и она начинала кипеть. Клаус насторожился, разглядев его туманный, абсолютно сумасшедший взгляд, смотрящий только в пустую и зримую ему одному точку, что доказывало масштабность зародившейся внутри парня ярости, грудь которого тяжело вздымалась от сбивчевого и частого дыхания. Он походил на взбесившегося зверя, слишком опасного и дикого, который, приготовившись к прыжку, сосредоточился на своих неадекватных мыслях, что в этот безумный, будто застывший миг вынуждали лицо Деймона исказиться от буйственной смеси тревоги, рассеянности и злости. Сальваторе и понятия не имел, что в нем самопроизвольно были активированы все самые жестокие и беспощадные силы, как только он смог услышать пронзительный, действительно отчаянно перепуганный крик Елены. Его Елены. Каждая допущенная мысль о нарушении ее безопасности всё больше и больше распаляла Деймона. Ярость и настоящая тревога стучали в брюнете вместе с дико колотившимся сердцем, не давая возможности здраво мыслить и попытаться разобраться в произошедшем.

— Что случилось? Эй… Кто это был? — с аккуратностью спросил Майклсон, и легким движением руки подтолкнул Кэролайн в сторону лестницы, одним только нежным зеленым взглядом говоря о том, что ей будет лучше находиться подальше от беспричинно разозлившегося Деймона. Блондинка, округлив от страха глаза и понимая, чего стоит ждать от внезапно рассвирепевшего парня, поспешно скрылась на втором этаже, когда же Клаус пытался добиться ответа от брюнета, игнорировавшего любые звуки и лишь сжимающего кулаки, пытаясь контролировать неимоверную злость. — Деймон… Твою ж мать, Деймон, что произошло?!

— Елена в опасности. Я не знаю, где она, не знаю, что с ней, но она в опасности… Черт… Черт… Черт… — хрипло прорычал Деймон, изо всех сил стараясь не сорваться на крик, и в каждом слове его отчетливо слышалось волнение, унять которое уже было невозможно. Клаус с задумчивостью оглядел парня и, переведя дыхание, протянул ему виски, одновременно пытаясь проанализировать услышанное. Сохраняя самообладание и с сожалением смотря на то, как Сальваторе залпом осушил бокал и отправил его вслед за вазой в стену, мужчина нервозно кашлянул и жестом приказал Деймону сесть и успокоиться, однако весь вид брюнета выдавал гневную, чересчур опасную тревогу. Обхватив голову руками, парень тяжело вздохнул, но после вновь подскачил и замельтешил по комнате.

— Так. Перестань. Надо действовать разумно. — размеренно и как можно спокойнее проговорил Клаус, тоже потянувшись к алкоголю. — Здесь нельзя проявлять эмоции, успокойся. С какого номера звонили? Уверен, что это не розыгрыш?

— Какой нахрен розыгрыш? —злостно выпалил Деймон и прищурил льдисто-голубые глаза, но Клаус пропустил эту вспышку ярости и продолжил рыться в разумных предположениях своего сознания. — Я не знаю, чей это номер, черт возьми! Откуда мне знать? Я уверен, что это связано с этим сукиным сыном Энзо…

— Энзо… — протяжно повторил Клаус и неоднозначно хмыкнул, потянувшись к мобильнику и начав набирать номер Аларика, зная, что не с может справиться с Сальваторе и ситуацией в одиночку одновременно. Несколько коротких гудков и никакого ответа. Зальцман не спешил отвечать на звонок, и нервы Деймона сильнее прежнего натягивались подобно тонким струнам, вынуждая нервно дергать ногой и закусить губу. — Ладно. Надо пробить номер, и узнать геолокацию. Я свяжусь с Каем. Хорошо?

— Нет, не хорошо, Ник. Совсем не хорошо! Ты понимаешь, что ей угрожает опасность? Черт! — находясь на грани собственного терпения, громко выкрикнул Деймон, но Клаус продолжал поражать друга своей рациональностью и не сказал ничего более эмоционального в ответ. — Этот долбанный Паркер не станет мне помогать.

— Тебе не станет, а Елене — да. Боже… Просто прими тот факт, что не помочь Елене он просто не сможет! — грубым тоном возразил Майклсон, осознавая, что нарастающая с каждой минутой ярость Деймона начинает раздражать его самого. — Я звоню Каю, а ты попробуй дозвониться до Рика. Он нужен. Логан и Эл сейчас нам не сотрудники, от них толку мало. Звони давай!

— Что стряслось-то? — едва слышным голоском вдруг спросила Кэролайн, медленно выглянув из-за угла и мелкими шажками пройдя в комнату. Клаус устало закатил глаза, узнав в этой девушки типичную Форбс, которая ни за что на свете не спряталась бы в комнате, не узнав всех подробностей. Вот и сейчас любопытство взяло над ней вверх, вынудив подслушивать и ждать подходящего момента, чтобы снова показаться в комнате.

— Скажи Бекс, чтобы она тоже попробывала связаться с Риком. Какие-то проблемы у Елены. — ожидая, когда Кай наконец-то ответит ему, монотонно сообщил Клаус, дав определенные указания, и девушка согласительно кивнула головой, только потом ошеломленно округлив глаза и быстро заморгав.

— Что?! Елена в беде? — уточнила она, и Майклсон лишь подтверждающе что-то неразборчиво промычал, быстро переключив свое внимание на принявшего звонок Паркера, удаляясь в другой, более тихий угол просторной гостиной.

— Сука… Он не берет трубку! — вспыльчиво пробурчал Деймон и отбросил прочь свой телефон. Он тяжело вздохнул и перевел пугающий синий взгляд на Кэролайн, которая лишь грустно улыбнулась, пытаясь поддержать, и двинулась в сторону лестницы, намереваясь убедить Ребекку позвонить Аларику.

Сумрочная темнота вынуждала напрягать зрение, затхлый воздух с примесью неприятного запаха сырости и пыли витал по всему полуразрушенному зданию, напоминающему то ли гараж, то ли старый, обветшалый склад. Всюду, куда сквозь раскрошившиеся кирпичные стены проникал тусклый дневной свет, виднелись грязные, испорченные шины, неопознанной форсы железки и давно забытые мешки. Однако Энзо, не расстающегося со своей обыденной глуповатой ухмылкой, совершенно не напрягал окружающий хаос, и каждый встречающийся на пути хлам он спокойно обходил стороной, игнорируя напольную грязь и плесень. Тишь. Она, пожалуй, была самой жуткой среди всего темного, заброшенного бардака, и только слабый и беспомощный, едва ли не молящий стон Елены разрезал пространство, заставляя несколько парней, идущих позади Сент-Джонса, издевательски ухмыльнуться.

— Зазря девчонка кричит… Может… — подал басовитый хрип один из весьма недобродушных типов, и неоднозначно переглянулся с другим напарником, который поддержал его неозвученную мысль заинтересованно приподнятыми бровями. Они, пройдя мимо нескольких крупных и высоких обломков каких-то стальных сооружений, сели на небольшой и потрепанный временем диван, устремив взгляд на девушку, чей рот был крепко закрыт широкой полоской скотча, который вбирал в себя каждый ее молящий крик о помощи.

— Заткнись. Она не для этого. — резко прервал его Энзо и, удобно устроившись на подлокотнике разодранного дивана, тоже взглянул на Гилберт, слишком жалкую и слабую в этот миг. Ее каштановые волосы, спутавшись, некрасивыми прядями падали на лицо, прилипая к щекам, перепачканным потекшей с солью бесполезных слез тушью, и всё тело, прочными веревками грубо привязанное к самобитному деревянному стулу, содрогалось от ужаса и страха, который застыл в ее безнадежно отчаявшихся карих глазах. Сердце трепетало с неистывым ритмом, охватывая каждый миллиметр ее тела усталостью и неподдельным испугом. И разочарованием. Сент-Джонс, которого ей удавалось видеть несколько раз, не представлялся ей больше кем-то загадочным, и всё его ехидство и злость открыто проявились на его лице, не прекращающем показывать довольную, поистине счастливую улыбку. В нем уже не оставалось прежней натянутой любезности или хотя бы ее жалких попыток, и оттого Елене становилось лишь хуже. Над ней шутило сознание, поддаваясь головной боли, и внезапно подступившая тошнота не могла сравниться с тем, как сильно ее пробивала дрожь настоящего страха. Странные, вынуждающие ужаснуться парни не сводили с нее нахальных взглядов, подобно стае воронов собравшись на едва ли не разваливающемся диване, что было сложно назвать мебелью. И вместе со спокойствием внутри нее плавно угасала надежда. Надежда на спасение. Гилберт не знала причин, не знала поводов и всех своих ошибок, за которые судьба могла бы так жестоко закинуть ее в подобную ситуацию, и зловещее молчание сдавливало слух. В ушах звенело. В глазах темнело. Постепенно здравый разум покидал ее, и Елена с трудом верила, что еще сможет не терять своего сознания под напором отвратительной смеси запахов, излишка чужих, совершенно незнакомых взглядов и боли. Боли воспоминаний и непотушимой нужды в Деймоне. Он был далек от нее. В тот момент, когда, возможно, даже одна лишь секунда ее жизнь была на счету.

— Да что с нее взять? Она никому не нужна. — этот голос хриплым звучанием вместе с собственным эхом раздался по полуразрушенному зданию, пробегаясь по каждой мрачной пылинке, и Елена, изо всех сил стараясь держаться в нормальном состоянии, раскрыла глаза, но непонятная, пугающая волна усталости и слабости накрывала ее, закрывая веки. И только сквозь отдаленный, никому неслышный гул шатенка различала монотонный переклик чуждых ей голосов, грубых и басовитых.

— Он всех нас уничтожит, если планы нарушатся. А Сальваторе… Он и так прибежит, даже без особых угроз для нашей милашки Гилберт. — неторопливо произнес Энзо, и поднялся на ноги, медленно приближаясь к Елене. Он, улыбнувшись и вызвав смешки среди остальных парней, одним касанием руки отбросил спутавшиеся, взлохмоченные волосы девушки назад, открывая ее заплаканное, побледневшее лицо. И эта наглость, с которой Сент-Джонс дотронулся ладонью до ее щеки, электрическим разрядом взбодрила Елену, которая резко дернулась и попыталась отвернуться, чтобы избавиться от руки Энзо, однако тот лишь крепко схватил ее за подбородок, до боли сжав его, и приподнял ее лицо.

— С характером. — азартно констатировал один из сидящих чуть поодаль парней и тоже встал с дивана, следуя примеру Сент-Джонса, направившись в сторону девушки, однако Энзо смирил его суровым взглядом и молчаливо приказал ему вернуться на место, а спустя минуту и сам отошел ко всей компании, оставив Гилберт в покое, о котором на самом деле она могла лишь мечтать. Но непокорная тревога овладевала не только Еленой…

— Думаешь, что… — переменаясь с ноги на ногу, опустив вниз холодно-льдистый взгляд голубых глаз, неуверенно начал говорить Деймон, нервозно закусив губу.

— Поможет. — утвердительно закончил за него Клаус. Они вдвоем стояли на крыльце небольшого дома Паркера, настойчиво колотя костяшками пальцев в дверь, которая не спешила отворяться перед ними. Ветер наращивал порывы, и стоять у входа становилось прохладнее и неприятнее, но Сальваторе совсем не волновали погодные условия и постепенно усиливающиеся падения мелких дождинок начинающегося ливня. Брюнет продолжал беспрерывно стучать в дверь, надеясь, что хотя бы пробуждающаяся злоба к Каю сменит все надоедливые и волнительные мысли в голове касательно Елены. И пугало Деймона то, что из всей помощи, которую он мог бы призвать, был лишь Клаус, старающийся профессионально сохранить рассудительность. До Аларика хоть и удалось дозвониться спустя долгих полчаса, но его заплетающийся от опьянения язык уверенно перечеркнул все возлагающиеся на Зальцмана надежды.

— Твою ж мать… — почти шепотом выругался Деймон, сдавшись и прислонившись лбом к холодному полотну двери. Тяжело вздохнув, он взглянул на Клауса, который стойко контролировал свое терпение и уже торопливо начинал набирать номер Паркера на экране телефона. Несколько коротких гудков сменились раздражающим голосом автоответчика, заслышав который, Майклсон сразу же убрал мобильник в карман своей куртки и с размаху ударил по двери носком ботинка. Сальваторе на миг усмехнулся, поняв, что даже его друг подошел к опасной грани своей собранности, но позже брюнет сосредоточился лишь на своей ярости и волнении. Кивнув Клаусу, что заинтересовался в загоревшейсе идеии парня, Деймон отошел от двери на несколько шагов и, не скрыв непредвещающую ничего хорошого ухмылку, достал из внутреннего кармана кожанки пистолет и направил его на замочную скважину. Громкий, внезапный выстрел пришел прямиком в цель, и дверь с тихим шорохом отскачила в сторону, легко открывшись и дав парням возможность пройти внутрь.

— Кай? — громко и решительно выкрикнул Клаус, двинувшись в глубь дома. Они с Деймоном разделились на две стороны, и когда Майклсон только переступил порог мелкой гостиной, Деймон добрался до комнаты Паркера, где прерывисто шумел компьютер, и раздавались частые звуки мелких ударов пальцев по клавиатуре.

— Сучёныш глухой. — сквозь зубы прошипел Деймон, оглядев пустынную, неуютную комнату и подошел к Паркеру сзади, мысленно наслаждаясь его предстоящей реакции. Кай, немного ссутулившись, сидел за компьютером, отрекаясь от внешнего мира с помощью наушников. Сальваторе, незаметно подкравшись к нему, неожиданно стянул с парня наушники и в голос засмеялся от того, как он подскачил со стула и чуть ли не свалился на пол, округлив от внезапности случившегося глаза и негромко, но чересчур забавно вскрикнув.

— Что ты творишь? Ты что тут делаешь? Эй! — выпалил он, еще приходя в себя. Нахмурив брови, Кай с презрением оглядел вольяжно привалившегося к стене Деймона и тут же перевел удивленный взгляд на появившегося в комнате Клауса. — И ты тут? Как вы сюда попали?

— Значит, слушай сюда. — хрипло пробурчал Деймон, угрожающе прищурив глаза и дернувшись в сторону Паркера. Брюнет взял парня за ворот объемной синей толстовки и мгновенно припечатал к стене, на долю секунды лишая воздуха и до боли сжимая его горло. Начиная что-то шипеть, Кай делал напрасные попытки вырваться, но Деймон лишь усилил хватку. В его голубых, жестоко оледеневших злостью и переживаниями глазах заметно проявилось буйство всех эмоций. — Мне плевать, как ты относишься ко мне. Я не хочу знать, что у вас было с Еленой. Но. Ты сейчас обязан мне помочь, потому что это касается безопасности Елены, понятно?

— Ну… Полегче, Дей. — сквозь невольный смешок проговорил Клаус и осторожным рывком оттолкнул Сальваторе от Кая, который сразу же обессиленно рухнул на пол и начал жадно хватать ртом воздух, слишком ясно чувствуя как меняется его давление и начинается головокружение. — Деймона можно понять. Поможешь?

— У меня есть выбор? — покосившись на неунемающего свой гнев Сальваторе, недовольно пробурчал парень и вернулся к компьютеру, на ходу поправляя кофту. Деймон же и сам не переставал посылать на него уничтожающие взгляды, когда же Клаус безэмоционально осмотрелся вокруг и сел рядом с Паркером напротив экрана компьютера, где висела какая-то игра.

— В общем, есть проблемы. Возможно, это связано с Энзо. — четко сказал Клаус, начав разговор, Деймон же, прищурившись и скрестив руки, стоял у стены и всем своим напряженным видом давал Каю знать о том, что у него нет возможности отказаться от предоставления необходимых услуг касательно поиска Гилберт. — Деймону позвонили с неизвестного номера. Говорила только Елена. Нужно вычислить, откуда был сделан звонок, пробить этот адрес и, если придется, взломать систему охраны.

— Взломать систему охраны… — вслед за Майклсоном повтоил Кай. — Конечно. Это же так просто, дело пяти минут. Обращайтесь. — язвительно пробубнил Паркер, и Деймон сделал решительный шаг вперед, оттолкнувшись от стены, что вынудило парня замолчать и сконцентрировать внимание на поставленной задаче.

— Может быть, позвоним Логану? Думаю, это важнее, чем развлекательный досуг в виде спонтанных путешествий. — задумчиво произнес Деймон, но Клаус лишь отрицательно качнул головой.

— Всё равно не успеет. Даже если подорвется возвращаться сюда, то это займет много времени. — хоть пессимистично, но логично разъяснил мужчина, на что Сальваторе устало цыкнул и поджал губы, пытаясь придумать еще хоть что-то. Однако в голову предательски лезли одни только воспоминания. Елена. Тихо кашлянув, Сальваторе попытался стереть ее всплывший образ из подсознания, но эта попытка в очередной раз стала тщетной. — Кэр сейчас попробует успокоить Бекс. Они тоже подумают, что делать. Если всё окажется серьезным, то подключим других.

— Даже отец как назло в Калифорнии. Черт… — едва сдерживая в голосе заметные проявления его внутренней истерики, выругался Деймон.

— Мда уж. Вы друг друга стоите. — ворчливо кинул Кай, не отрывая глаз от монитора, но Клаус и Деймон, непонимаще переглянувшись, требовали дальнейших слов от Паркера, уставившись уже на него. — Сестра брата хороша, верно?

— Ну конечно! Мы же в одной комнате с нравственным, благочистивым и гордым человеком Штатов. — закатив глаза, злостно отозвался Сальваторе, и Клаус, нахмурившись, тоже не сдержал своего явного недовольства по поводу услышанной фразы. — Только вот сам недалеко ушел, мелкий. Понравилось быть жилеткой для Елены?

— Ничего не было, если ты об этом. — твердо возразил Кай, а Деймон, не сумев сдержать громкий нервный смех, пораженно вскинул брови и приосанился.

— То есть, ты еще на что-то рассчитывал? Серьезно? Да она бы никогда тебя дальше френдзоны не пропустила, идиот. — насмехающе прорычал Деймон, и теперь, когда в комнате разрастался накал обоюдной неприязни, даже Клаус не одергивал брюнета. Майклсон с неодобрением таращился на Паркера, упомянувшего неоднозначные намеки в сторону его отношений с Кэролайн.

— Просто отвали от меня, Сальватор. Мне тоже есть дело до ее жизни. — невоодушевленно произнес Кай и вновь повернулся к экрану, быстро набирая код какой-то программы. И уже спустя пару десятков минут, проведенных в жуткой, звенящей тиши, парень самодовольно заулыбался, с помощью легкой догадки потока своих мыслей вычислив необходимый адрес, доступный по недавно дозвонившемуся до Деймона номеру. Теперь трое парней задумчиво вчитывались в полученный адрес, пока Сальваторе первым не ринулся к выходу, уверенно и решительно направляясь к своей машине.

Комментарий к Глава 41

Хотела слить главу еще вчера, но сайт меня, увы, подвел. Были какие-то технические проблемы. Но новая часть уже здесь🎉 Хочется узнать ваши догадки насчет финала. Пишите отзывы, интересно почитать ход ваших мыслей😏💞

========== Глава 42 ==========

Смех звонко раздавался по гостиной, заполняя своей легкой радостной волной каждый миллиметр комнаты, потонувшей в ярко-алых лучах уходящего за горизонт солнца. Приятный мягкий свет проникал в дом, озаряя его вестью о приближающемся вечере, который накрывал город едва уловимой сумрачной дымкой. Елена же, не замечая ничего вокруг, продолжала смеяться и быстро спускаться по лестнице подобно безумной маленькой девчонке, беззаботно мечущейся по дому под задорный звук собственного хохота. Радость заполняла ее сияющие карие глаза, которые украдкой смотрели лишь на приближающийся темный силуэт Деймона, такого же веселого и совсем забывшего о каких-либо проблемах. Озираясь, девушка убыстряла свой шаг и с разбегу запрыгнула на диван в гостиной, перевернув случайно маленький журнальный столик, который своим падением затруднил путь брюнету, который, не расставаясь с азартом в ярко-голубых глазах, не расставался с загадочной ухмылкой.

— Ты же знаешь, я догоню тебя. — с шуточной угрозой хрипловато проговорил он и следом за Гилберт забрался на диван, успев схватить шатенку за локоть. Она вновь завизжала и громче рассмеялась, когда Деймон пустил в ход запрещенный маневр — щекотку, вынудившую Елену покорно сдаться парню. Миг словно застыл среди всего шума их слившегося в единую прерывистую мелодию смеха, когда Деймон несильно подтолкнул Елену и повалил ее на диван, не прекращая пытку.

— Перестань! Мне уже не хватает воздуха! Я боюсь щекотки! — отчаянно вопила она, напрасно пытаясь скинуть с себя нависнувшего над ней парня, улыбающегося еще веселее прежнего. — Деймон!

— Я предупреждал… — добавив в тон голоса немного серьезности проговорил он и, заметив обиженный взгляд девушки, снисходительно отпустил ее из своей хватки, позволив вновь сбежать от него в другую сторону комнаты, оставляя за собой на диване бардак из перевернутых подушек.

— Но теперь ты точно меня не поймаешь! — дразняще выпалила Елена, откинув каштановые волосы от лица и поправив свою футболку. Она с вызовом в горящем взгляде уставилась на Деймона, но тот лишь устало попросил жестом тайм-аут и плюхнулся на диван, пытаясь восстановить дыхание.

— Хватит, Елена… Я уже умучился тебя догонять. — протяжно возмутился брюнет, чуть запыхавшись, и постучал несколько раз по дивану рядом с собой, призывая девушку сесть. Она, еще с минуту просверлив его прищуренным и наполненным подозрением взглядом, неспешно приблизилась к дивану и осторожно села рядом. И лишь убедившись в безопасности пребывания около парня и поняв, что щекотка ей больше не угрожает, Елена позволила Деймону заключить ее в крепкие объятия.

— Я думала, что ты меня сейчас обманешь. — произнесла она, положив голову на плечо парня и сильнее прижавшись к нему всем телом. И Сальваторе, умиленно улыбаясь тому, как ближе и уютнее рядом с ним устраивается шатенка, уткнулся носом в ее волосы, запоминая и без того въевшийся в его сознание аромат.

— Я никогда тебя не обману. Поверь, с кем угодно ты будешь обманута, но не со мной. Ты в безопасности. Потому что я люблю тебя. И потому, что ты любишь меня. — он сильнее сжал ее хрупкое тело в своих ладонях и издал ели слышный смешок. — Я люблю тебя, Елена. Елена… Елена… Елена! Елена…

«Елена…» — всего лишь ее имя, которое девушке приходилось слышать миллиарды раз, но сейчас это короткое, привычное звучание было омерзительным, ужасным и до тошноты громким. Это слово без остановки прожигало ее кожу мурашками и холодной дрожью, насильно вытаскивая девушку из ее же мыслей и воспоминаний, нахально завладевших ее чувствами. Гилберт не помнила, когда именно потеряла счет времени и всякие силы, упав в обморок, но короткий миг еще когда-то счастливой жини яркой картинкой был для нее вечностью. Невольно нахлынувшие слезы мучительно жгли щеки. Елена едва смогла открыть глаза, долго приходя в себя и пытаясь сфокусировать зрение, но размытая темная фигура, упрямо зовущая ее по имени, не сразу предстала перед ней четким изображением Сент-Джонса, который нервозно мучал стальную зажигалку, вызывая раздражающие щелчки один за другим. Маленький огонек красного пламени прерывисто мелькал перед заплаканными глазами шатенки, то появляясь, то пропадая мгновенной вспышкой.

— Дайте ей воды. Не хватало нам, чтобы она сдохла от обезвоживания. — тихо пробурчал Энзо, кивнув двум стоявшим чуть поодаль парням. — Ну! — громче прикрикнул он, и один из незнакомцев без промедлений двинулся в сторону, исчезая за каким-то корявым сооружением из порванных резиновых шин.

— З… за… зачем? За… зачем всё… это? — слабым, еле слышным голосом вымолвила Елена, чувствуя как боль и усталость пронзают все ее мыщцы, растекаясь по телу неприятной волной страха и холода. В ответ она получила лишь ужасную, невыносимо дурацкую усмешку Энзо, чуть наклонившегося к ней и схватившего своей рукой прядь ее спутавшихся темных волос. Гилберт всеми мыслями желала оттолкнуть его, выбраться из его пусть несильной, но омерзительной хватки, однако у нее не было ни единой возможности. Лишь вервка, крепко связывающая ее ноги и руки…

— Зачем? — вскинув брови, издевательски переспросил Сент-Джонс. — Ну… Елена, не переживай. С тобой ничего не случится, нам нужен только Деймон. Но ты ведь не о себе сейчас переживаешь? — неоднозначно ухмыльнувшись, пробурчал он, выпрямившись и отойдя на пару шагов назад. — Ведь так? Маленький Сальваторёнок?

— Откуда… ты знаешь… — по-прежнему слабым шепотом проговорила девушка, прикрыв тяжелые веки и пытаясь не обращать внимание на ужасный запах сырости в помещении.

— Я знаю всё. — вновь усмехнувшись ответил Энзо, и к девушке приблизился другой парень со стеклянным стаканом воды. Он поднес его к губам шатенки, однако она демонстративно отвернулась и отказалась от предложенного питья.

— Капризная… — упрекающе пробурчал незнакомец и, раздраженный выходкой Гилберт, отшвырнул наполненный водой стакан в сторону, вынудив его разбиться и выпустить жидкость на пыльную поверхность грязного пола. Крупный парень вновь встал позади Сент-Джонса, который не сводил глаз с Елены, наблюдая за каждым малейшим ее движением, пока вблизи не раздались чьи-то размеренные медленные шаги.

— Ну здравствуй, Босс. — весьма услужливым тоном пролепетал Энзо и приветливо, но не без уважения, кивнул подошедшему.

Уже заметно вечерело, однако дождь безостановочно продолжал пропитывать воздух надоедливой сыростью. Мокрый и потемневший асфальт тонул под слоем крупных луж, по которым шумели колеса быстро несущейся машины. Ревущий на скорости автомобиль, не собираясь сбавлять темп, уверенно держал курс в нужном направлении, пока крепко вцепившийся в руль Клаус сверялся с навигатором и переглядывался с сидящими на заднем сидении Деймоном и Каем, что не ленились прожигать друг друга время от времени ненавистными взглядами и ядовитыми колкостями. Сумраки, спускающиеся на землю вместе с бледным туманом, усложняли путь и скрывали в своей дымке кривую загородную дорогу, ведущую в необходимый пункт нахождения Елены, поисками которыми они были озабочены уже пару часов утомительной езды.

— Мы правильно едем? — тихо кашлянув, уточнил Майклсон, свернув на неровную грунтовую дорогу, теряющую свое продолжение в глубине незнакомой лесопасадки.

— Да. — коротко ответил Кай, смотря в окно и с равнодушием разглядывая высокие, мрачные очертания хмурого по вине дождя леса. — Сворачивай в сторону сросшихся дубов, там тропинка лучше.

— Ладно. — сквозь тяжелый вздох сказал Клаус, мысленно жалея машину, которая терпела нескончаемое множество дорожных мук. Мужчина послушно направил автомобиль к хорошо виднеющимся деревьям, когда же его внимание прервал нервозный смешок Деймона.

— Подожди-ка… Тропинка там лучше, да? — сквозь то ли насмешку, то ли презрение, проявляющееся в нахальной ухмылке, спросил Сальваторе.

— Ну да… — тихо подтвердил Кай, немного нахмурившись и не поняв реакцию Деймона, который неожиданно для парня резко схватил его за шиворот толстовки и с размаху врезал кулаком в нос. На лице Паркера сразу появились алые пятна крови вместе с ослепляющей болью во мгновенно распухшем носу. Возмущенно шикнув, парень взялся за больное место, пытаясь рукавом стереть кровь, и с ненавистью в потемневших глазах уставился на не менее озлобленного Деймона, готового к следующему удару, который последовал спустя минуту и пришелся Паркеру в ребра.

— Какого черта? — ворчливо выпалил Клаус, услышав то, как громко выругался Кай. Майклсон мельком взглянул в зеркало заднего вида и заметил скорчившегося от дикой боли в теле Кая, что вынудило мужчину резко затормозить и обернуться к Деймону. Сальваторе, в котором ярость лишь разрасталась и набирала обороты, вновь кинулся на Кая, покрывая его нещадными ударами и пинками, и теперь сам Паркер, стараясь защититься, отразил атаку брюнета, с трудом восстанавливая дыхание.

— Я убью тебя, мелкая гадина! — сквозь зубы прорычал Деймон, явно одерживая победу в их импровизированной драке. Кай лишь пытался отбиваться, причем безуспешно, и наконец-то понял, что выход у него оставался всего-то один. Едва дотянувшись до двери, Паркер поспешил выскачить из машины на улицу, отбежав на несколько шагов к деревьям и согнувшись от ноющей под ребрами боли.

— Ты вообще нормальный? — устало цыкнув, недовольно возмутился Клаус, закончив наблюдать за странной картиной на заднем сидении, которая демонстрировала пылкую агрессию Деймона.

— Тот же вопрос могу задать тебе. Ты от своей блондиночки тупостью заразился что ли? — всё еще злясь и едва ли не дрожа от бущующего в венах гнева, произнес Сальваторе, устремив взгляд прищуренных голубых глаз на отдалившегося от машины Паркера.

— Хорошо что ты не заразился чем-нибудь похуже от своих блондиночек и брюнеточек с шатенками. — с сарказмом ответил Клаус и тоже глянул на Кая, который ясно осознавал бесполезность своего бегства в глуши частого леса. — Что произошло?

— Этот малолетний тварёныш сдал Елену. Твою же мать! — повысив тон, выругался Деймон и со всей силы ударил кулаком о подголовник пассажирского переднего сидения. — С какого хера ему знать дорогу туда, где она сейчас находится? Этот паршивый урод нас предал, понимаешь? Его убить мало… Из-за него сука… Из-за него ее похитили! Мразь… Он работает на Энзо. Не иначе. Он всё знал. И наверняка знает, что будет дальше…

— Ну это нам только наруку. — немногословно прошептал Майклсон, не раскрыв на вмиг побелевшем лице ни единой эмоции. Теперь злость, скрытая и коварная, распирала и его, разжигая изнутри уверенную готовность к любым неадекватным действиям по отношению к Паркеру.

Клаус, обведя Деймона задумчивым взглядом горящих подобно изумруду глаз, тоже покинул автомобиль и целеустремленно двинулся к Каю, который со смешной пугливостью прижался к стволу высокого дерева, заметив приближающегося следом за Клаусом Сальваторе. Однако страх парня к брюнету был неуместен в этот неожиданный момент, когда большую опасность представлял собой Майклсон, резко доставший из кармана своей буро-коричневой кожаной куртки пистолет и направивший его на Паркера. Лицо рыжеволосого мужчины при этом выражало абсолютную холодность, когда же Деймон излучал неподдельную ярость вперемешку с издевкой, тронувшей его улыбку. Двое парней преодолели ничтожные метры, разделяющие их с Паркером, не замечая под подошвой обуви липкой сырой земли.

— Эй, парни… — настороженно вымолвил Кай, подняв перед с собой руки в знак полного подчинения. Сальваторе лишь нервно усмехнулся, а Клаус, остановившись в нескольких шагах перед Паркером, точно в голову направил дуло пистолета и легко приложил палец на курок, едва ли не нажимая на него.

— От тебя я этого точно не ожидал. — стальным голосом отчеканил Майклсон и кивнул Деймону. Брюнет, без слов поняв намек друга, с внезапностью своих действий ударил Паркера кулаком в живот, отчего тот вновь согнулся от боли и проскулил что-то невнятное. — Ты знаешь, что я могу подстрелить. Предатели всегда должны подыхать. Поэтому в твоих же интересах привести хотя бы один аргумент твоих паршивых умыслов.

— Я… Парни, правда… Я не хотел этого делать, у меня не было другого выхода. — чувствуя, как учащается сердцебиение, быстро протараторил Кай, и его выпученные от испуга глаза выдавали внутренний неподдельный страх. — Клаус, спокойно. С ней всё будет в порядке.

— Чертов предатель… — с явным недовольством прорычал Деймон и снова накинулся на него, нанося сильные и неконтролируемые удары один за другим, пока Клаус, которому наскучило смотреть на корчавшегося от боли Кая, не оттащил брюнета в сторону. Паркер едва мог дышать, жадно хватая ртом воздух. Сальваторе удалось подпортить его лицо, оставив множество крови на его скулах, носу и губе, но сам парень не спешил вытирать темно-красные пятна на коже.

— Я… Правда… С… С ней ничего не случится… Они всё о ней знают, поэтому уберегут. — тяжело дыша, обессиленно проговорил Кай, и нарастающему с каждой секундой гневу Деймона не было предела. Каждое слово, движение молодого парня разжигали у Сальваторе неистовую бурю эмоций, которые наливались темнотой неадекватных помыслов.

— Да что они, мать твою ж, могут о ней знать! — нервозно выкрикнул Деймон и наградил Паркера еще одним пинком. Парень, уже будто не воспринимая боль сквозь все предыдущие ощущения, устало опустился на сырую землю возле высокого дерева и пытался сфокусировать зрение, потерявшее резкость после одного из ударов в голову.

— Хотя бы то, что о ней не знаешь ты… — тихо и колко ответил Кай, через боль выдавив насмехающуюся улыбку, и это вызвало очередную очевидную вспышку ярости Сальваторе, который вновь ударил парня. Клаус же лишь смотрел на них со стороны, с потаенной свирепостью изумрудных глаз глядя на Паркера.

— Мы доверяли тебе. Я думал, ты не навредишь Елене хотя бы потому, что влюблен в нее. — размеренно сказал Майклсон, по-прежнему сжимая в руке оружие, и Деймон с раздражением поджал губы, изо всех сил стараясь унять свою вскипевшую до предела злость. — Где она сейчас? Зачем она им? И кому вообще она нужна?

— Энзо. — крехтя, отозвался Кай. Он пару раз кашлянул, подготавливаясь к какому-то рассказу. — Он и его люди похитили ее. Они давно ее выслеживали и вышли на меня. Сначала они попросили просто следить за ней, когда Елена переехала ко мне… А потом… Да… Еще я рассказал им про ее рейс. Пришлось им сообщить, что она хочет улететь. Просто докладывал о ее состоянии и… У меня не было выбора, они угрожали!

— Зачем она нужна Энзо? — стальным и непоколебимым голосом задал следующий вопрос Клаус, пока Деймон боролся с восприятием полученной информации.

— Она им и не нужна. Всего лишь приманка для этого… — он кивком указал на Деймона, что в напряжении стоял рядом с Клаусом и прожигал Паркера ответной ненавистью, плескающейся в льдисто-голубых прищуренных глазах.

— Я и так мог бы к ним прийти. — четко произнес Сальваторе.

— Всё было бы слишком просто. — с досадой усмехнувшись, себе под нос пробурчал Кай. — Помнишь «O’hara bank»?

— Причем здесь это? — недовольно возразил Деймон, но спустя миг согласительно кивнул.

— Значит забудь. — кратко выпалил Кай и приложил все силы на то, чтобы кое-как подняться на ноги и отряхнуть одежду.

— В каком это смысле? Ты что-то знаешь? — вновь повысив тон и уровень неподдельной нервозности, спросил Сальваторе, и Клаус присоединился к его недоумению.

— Просто один важный фактор, знаешь ли, в корень поменял планы того, кто всё это задумал. Ты в конкретной ловушке, придурок. Сам себя начал путать… Жаль, что они потеряли столько стараний, лучше бы сразу прибили тебя. — вкладывая в каждое произнесенное слово лошадиную дозу неприязни, прошипел Паркер, не прекращая сверлить Деймона своим долгим взглядом. — Твой единственный план на данный момент — не потянуть за собой тех, кто дорог.

— Говори, что знаешь. Ты тут не соплячек клеишь, поэтому не надо загадки свои болтать! — разъяренно воскликнул Майклсон, подходя к пределу слишком шаткого терпения. — Что происходит?

— Сами узнаете. Вам Энзо расскажет. А может и кое-кто другой. Но я буду только рад, если Сальватора наконец-то пришибут. — вновь закашлявшись, произнес Кай. — Это наверняка карма за все те слезы Елены… И мне даже плевать, если вы меня застрелите.

— Стреляй. — не сводя с молодого и избитого парня ожесточенный голубой взгляд, уверенно рявкнул Деймон, подавая указание Клаусу, но тот не спешил с действиями.

— Иди в машину. Покажешь дорогу. — тихо и монотонно произнес Клаус, не сводя внимательного горящего зеленым пламенем взгляда с Паркера, который, тяжело вздохнув, прошествовал к автомобилю.

Комментарий к Глава 42

Фухх… Что ж, вот и новая глава. Ее все ждали очень, очень, ОЧЕНЬ ДОЛГО. Был слишком сложный период времени, но я смогла справиться. Глава не особо развернутая, но до концовки осталось совсем немножко. Есть и другие идеи, но пока буду озадачена только данной историей. Сама надеюсь, что следующая часть не заставит себя долго ждать)🙈🙈🙈

========== Глава 43 ==========

Комментарий к Глава 43

Вы не поверите, но это мой камбэк🤣🙈 Прошло уже примерно 3 месяца, и мне безумнооооо стыдно за то, что я не выпустила ни одной главы до сих пор. Испортила все дело🤷‍♀️ Советую перечитать историю, потому что лично я бы забыла, что происходило ранее😹 За такое время уже и финал не будет, наверное, интересен, ибо от персонажей вы точно отвязались;((

Однако новая глава тут, желаю хорошего прочтения)😊 Буду очень благодарна отзывам, они смотивируют на проду

Ну что, старички мои, вы еще тут?)😹👩🏻‍🦳💞

Снег не давал возможности видеть что-либо перед глазам. Безнадежно бледная пелена пустоты. Яркость каждого изгиба идеально ровных сугробов слепила, едва ли не заставляла сходить с ума. Елена смотрела на этот снег, изредка улавливала мелкую рябь новых, мягко падающих снежинок, и терялась в собственных мыслях. Воспоминания, раздумья, чей-то голос. Ее внимание было погруженно лишь в какую-то прозрачную бездну сознания ровно до тех пор, пока теплая ладонь не каснулась ее руки. По коже пробежала легкая дрожь, приятная и тревожная одновременно, но и это касание не вывело ее из мыслей, своей быстрой вереницей унося в прошлое. Деймон, замечая волнение и печаль шатенки, обездвиженно застывшей посреди улицы и завороженно смотрящей на снег, сделал шаг ближе к Гилберт и осторожно заключил ее в свои объятия, не получая на это никаких возражений.

— Еще переживаешь? — тихо, почти шепотом спросил он, и мягкая, какая-то душевная по своему звучанию хрипота его голоса медленно отвлекла Елену, вынудив девушку заглянуть в ярко-голубые глаза Сальваторе.

— Да… — с тяжелым вздохом ответила она, после чего он лишь крепче прижал ее к себе, оставив на щеке легкий, слишком незначительный, но нежный поцелуй. Поцелуй, способный окатить ее волной мгновенного спокойствия. Эти руки… Сильные руки, обнимающие ее хрупкие плечи, в этот момент были самым родным уютом Елены. Вся боль и озабоченность поспешно улетучивались, наполняя шатенку лишь долгожданным умиротворением. — Я не знаю, что мне теперь делать… Не знаю… Я и отец… Мы должны помириться, но я не могу. Понимаешь? Я не могу простить такое. Это просто невозможно. Выдать меня замуж по сделке… Я не могу в это поверить до сих пор, Деймон! Я не могу! Мне плохо, слишком плохо.

— Всё будет хорошо, Елена. Ты сбежала от неадекватных родителей, увернулась от сделки и нашла меня. Поверь, всё даже больше, чем хорошо. — усмехнувшись, произнес он, продолжая стоять сзади и крепко обнимать, иногда начиная целовать ее шею, откинув тонкий серый шарф и обдавая своим горячим дыханием. — Знаешь… Одна секунда может изменить всю твою жизнь. Координально. Только представь, семь миллиардов человек. Кто-то сейчас просыпается, а кто-то ложится спать. Кто-то только что решился поцеловать любовь всей своей жизни впервые, а кто-то сделал это в последний раз. Кто-то сейчас сидит возле больничной койки в слезах, а кто-то плачет от счастья. Возможно, прямо сейчас умер тот, о ком никогда никто не вспомнит. А, может, родился мальчик, который заставит огромные стадионы петь вместе с ним. Кого-то бросили в этот миг совсем одного, и вот ему действительно плохо. Кто-то стоит на краю крыши. Смотрит вниз, и каждая секунда решающая. Кто-то встречает рассвет со своей будущей женой, даже не подозревая об этом. Какая-нибудь девчонка уходит от парня с дрожью в коленях, которого будет любить всю жизнь. Кто-то уезжает далеко, неохотно оставляя близких, а кто-то уже вернулся, но еще не знает, что его предали. Кто-то пьет за любовь или из-за любви. Каждая жизнь состоит из моментов. И все эти моменты важны, Елена. И сейчас ты тратишь свое время на то, чтобы глупо винить себя… Нужно жить настоящим и не жалеть ни о чем, понятно? Я люблю тебя… Со мной тебя никогда не обидят. Я хоть умру за тебя, но ты будешь улыбаться. Обещаю, Елена…

Белая вспышка. Резкий толчок. И снова темнота… Девушка резко открыла глаза и осознала, что вновь потеряла сознание и всякую связь с реальным миром. Видение, накрывшее ее на какое-то время, еще саднило ее мысли. Так хорошо и прекрасно… Но вся эта странная картинка, которую ей удалось узреть, была лишь ее иллюзией, собственной фантазией. Словно через этот темный силуэт брюнета, его голос и блеск голубых глаз внутренний голос пытался наконец-то докричаться до Елены. Нельзя сдаваться. Ради будущего малыша, ради своей жизни, ради Деймона… Гилберт сделала глубокий вдох и попыталась сфокусировать зрение, чтобы рассмотреть перед собой размытые очертания какой-то комнаты. Теперь, спустя некоторое время ее отключки, шатенка находилась в ином месте, но таком же незнакомом и пугающем. Тусклый свет лампы оседал на обшарпанных серых стенах, которые вчетвером окружали привязанную к стулу шатенку, потерявшую силы сопротивляться и делать бесполезные рывки. Пыльный пол под ногами был обсыпан кривыми кусочками штукатурки, а в углу безобразной кучей валялись разодранные мешки, камни и неузнаваемые стальные обломки каких-то деталей. Елена повертела головой, оглядываясь по сторонам, но все тело ныло от боли и усталости, находясь в одном положении долгое время. Щеки жгло от слез, глаза привередливо реагировали на свет. Никого рядом не было, но девушка могла различать среди тишины и пустоты чьи-то неразборчивые голоса. Кто-то говорил, смеялся, хихикал. Понять слова было слишком трудно, как бы Гилберт ни пыталась напрячь слух. Все чужие разговоры, редкие шумные шаги раздавались из-под деревянной, ветхой двери, которая скрывала девушку в этом отвратительном помещении. Казалось, что нет никаких шансов на спасение. Словно навсегда эти противные, холодные серые стены заключили Елену в свои удушающие объятия.

— Здесь подозрительно пусто. — монотонно пробормотал Деймон выйдя из машины на улицу, бросив оценивающий взгляд вокруг себя. Клаус поровнялся с ним, крепко держа за локоть усмехнувшегося Паркера, который полными гнева глазами смотрел на Сальваторе. Захламленный участок земли и странные постройки заброшенной местности настораживали парней, однако они не выделяли много времени на промедление и, переглянувшись друг с другом, устремились к самому крупному кирпичному зданию, насильно волоча за собой сопротивляющегося Кая.

— Эй, постойте! Зачем мне туда идти? Я показал вам дорогу, и на этом всё! Отвалите от меня. Они не тронут Елену, ясно? Им нужен только Деймон! — шумно начал возмущаться Паркер, однако мгновенно смолк, когда окончательно вышедший из себя Клаус вновь пригрозил ему пистолетом.

Приблизившись к пугающей незнакомой постройке, парни замедлили шаг, оглядываясь по сторонам и пытаясь подметить хоть один силуэт поблизости. Пустота была повсюду, зрение не подводило. Кирпичное здание, одна стена которого была почти разрушенной, представляло собой продолговатый прямоугольник с часто виднеющимися дырами, проломанными по бокам. Деймон, последовав примеру Клауса, тоже вооружился, будучи готовым в любую секунду направить пистолет точно в цель. Тишина. Она начинала действовать на нервы, нагнетая больше опасения. Осторожными, мелкими шагами двое мужчин и вынужденный следовать за ними Кай приблизились к той самой полуобрушенной стене и, с презрением подметив пыль и засохшую грязь, перешагнули мелкий кривой порог, таким образом войдя вовнутрь странного здания.

— Они как крысы. Попрятались по углам. — сквозь зубы раздраженно прорычал Сальваторе и кинул прожигающий взгляд на Паркера, который нервно поджал губы и кивнул куда-то в сторону, где находилась круглая арка, ведущая к темному, пыльному коридору. — Что это вообще за место?

— Не знаю. Вроде бы раньше тут была школа. Но, видимо, очень давно. — не без волнения объяснил парень, на что Клаус и Деймон ничего не ответили и только в очередной раз обвели взглядом помещение, словно отовсюду на них были направлены смертоносные стрелы. Двинувшись к арке, на которую указал Кай, парни разглядели хорошо сохранившуюся прочную лестницу, и только на поржавевших перилах облезла светло-зеленая краска. Они, держа в руках пистолеты и внимательно смотря по сторонам, прошли в темный неосвещенный коридор, в котором воняло сыростью и пылью. Быстро миновав его, парни оказались в просторной, серо-бетонной комнате, в которую через пробитое, но не застекленное окно проникал бледный свет.

— Ну здравствуй, Сальватор. — показав характерную ему насмехающую улыбку, произнес Энзо, прислонившийся плечом к стене и пожирающий довольным взглядом вошедших. Деймон, едва сдерживая внутреннюю ярость, различил близ Сент-Джонса еще шесть крупных фигур, лица которых прежде он никогда не видел. — Как поживаешь?

— Когда прикончу тебя, станет еще лучше. — огрызнулся брюнет, и Энзо, вскинув брови, оттолкнулся от стены и медленными шагами начал расхаживать по заброшенному помещению. Его напарники, похожие на нежививые статуи, продолжалиобездвиженно стоять на своем месте.

— Зачем так грубо? — с фальшивой любезностью сказал Энзо, но Сальваторе, чье терпение было на самой грани, совершенно не хотел вести их общение в позитивное и спокойное русло. Сжав кулаки, брюнет сделал уверенный шаг вперед, собираясь кинуться на раздражающего Сент-Джонса, однако Клаус сумел вовремя его остановить и одним лишь суровом изумрудным взглядом отградить от нелепых поступков.

— Где Елена? — с устрашающей сталью в голосе, жестко спросил Деймон, гневно взирая на сохранявшего затянувшееся молчание Энзо. Он ничего не отвечал, будто наслаждался закипающим внутри Сальваторе гневом. — Я тебя спрашиваю, чертов ублюдок! Где, мать твою ж, моя Елена?! Отвечай, сука! — не выдерживая столько отрицательных эмоций, выкрикнул Деймон, от чего Паркер невольно вздрогнул и отступил на пару шагов подальше от парня, однако остановился, когда на него неоднозначно глянул Майклсон.

— Ну, Деймон… Ничего плохого не случилось. Пока что. — поразительно спокойно проговорил Сент-Джонс, уже не улыбаясь и зная, что такая выходка окончательно снесет крышу Сальваторе. — Елена… Хочешь ее увидеть?

— Это очевидно. — злостно выпалил брюнет, а Клаус мысленно похвалил его выдержку, одновременно рассматривая недвигающихся людей Сент-Джонса, что замерли у стены.

— Черта-с два, Сальватор. — прошипел Энзо. — Здесь не ты решаешь.

— Твоя очередная тупая проверка? — впервые за все время заговорил Клаус, и Сент-Джонс сразу вперил в него оценивающий взгляд. Какой-то миг брюнет ему ничего не отвечал, но потом, глянув на чуть ли не трясущегося от припадка ярости Деймона, решил продолжить.

— Нет. Я и так потратил чересчур много времени на эти глупости. Надо было действовать сразу. Но мне даже понравилось, что ты, Сальватор, понервничал и помотался. Я люблю, когда жертва мучается. Так сказать, вкушает все прелести своего наказания… И все же я бы хотел, чтобы ты сдох сразу. — недовольно пояснил Энзо, все еще прогуливаясь от стены до стены подобно маятнику. Кай, про существование которого словно разом забыли, согласительно кивнул Сент-Джонсу, одобряя его слова, но на молодого парня вновь никто не обратил внимание.

— Мне плевать. Мне просто необходимо найти Елену. Где она? — хоть с ярко выраженной в хриплом голосе злостью и неприязнью, как можно адекватнее произнес Деймон, и Энзо, остановив восхищенный взгляд на сохранявшим холоднокровие Клаусе, хмыкнул.

— Найти Елену… — еле слышно повторил он слова парня, и озадаченно что-то промычал. — На твоем месте я бы не спешил начать всю эту игру. Приступишь к поискам — приблизишься к финалу.

— Хватит говорить загадками. Ты не на моем месте. — процедил Сальваторе.

— К счастью, это именно так. — Энзо усмехнулся и, прождав всего-то пару секунд, кивнул на другой коридор, который находился позади стоявших ровным строем незнакомцев. — Елена там. Прямо по коридору наткнешься на хлипенькую дверцу. В той коморке твоя Елена.

— И что? Все так просто? — смутившись, промолвил Деймон и направил прищуренный ярко-голубый взгляд на Энзо.

— Ты сообразительный. Это мне в тебе и нравится. Даже жаль, что погибнет такой талант… — с некой издевкой пробурчал парень и пожал плечами. — Это был бы не я, если бы ты смог легко выбраться из этого дерьма.

— Мне надоело слушать твой бред. В чем подвох? Скорее скажи, что тебе нужно от меня, и решим это сразу. Говори. — требовательно сказал Деймон. Он чувствовал, как по венам вместе с кровью помимо злости разливается сильная тревога, вынуждающая брюнета с волнением в серьезном взгляде иногда посматривать на Клауса, тяжело вздохнувшему в ответ на еще одну улыбку Энзо. Улыбку истинного маньяка. Неуравновешенного психопата, от которого можно было ожидать чего угодно.

— Что же… Мне даже интересно, насколько крепка твоя любовь к малышке Гилберт. — Энзо скрестил руки на груди и устремил взгляд на пробитое окно в стене. — Предлагаю тебе замену. Жизнь за жизнь. Выбирай то, что нужно тебе больше.

— С удовольствием прибью тебя взамен на Елену. — съязвил Деймон, но Сент-Джонс показал наигранную грусть на своем лице.

— Видишь ли… Не прибьешь. — уверенно проговорил он. Его слова прозвучали для Сальваторе как вызов, и брюнет продемонстрировал коварную ухмылку, но Энзо разрушил его смелость и кивнул в сторону обездвиженных парней. — Эти хорошие, крепкие, красивые ребята не позволят тебе этого сделать.

— Тогда, черт тебя побери, скажи наконец-то, что мне нужно сделать ради Елены. — с нетерпением, он топтался на месте и ощущал невероятное желание кого-нибудь или что-нибудь ударить, лишь бы выпустить пар.

— Хорошо. — с новой дозой радости и удовлетворения произнес Энзо. — Убей препятствие и пройдешь к Елене. Все просто. Как в видео-играх. Вперед.

— Серьезно? У тебя совсем крыша поехала? — сквозь истеричный смешок провопил Деймон. — И кого же убить, чертов ублюдок?

— Ее. — одним лишь словом твердо ответил Сент-Джонс. Его голос, спокойный и раздражающий, завис в моментально воцарившейся вокруг тишине. Шок? Испуг? Непонимание? Деймон не мог разобраться в ужасном коме резко вспыхнувших чувств. Он колебался прежде чем что-то сказать или сделать. Замерев на месте, он приковал словно заморозившийся, холодный взгляд синих глаз к появившемуся перед ним силуэту. Эта стройная фигура показалась после того, как один из незнакомых парней выпихнул ее, со связанными руками, в центр продолговатого помещения.

— Какого черта… — только и смог шепотом проворчать Деймон, сделав глубокий вздох. Он посмотрел на Энзо и, поняв всю серьезность его настроя, громко, хрипло и нервозно выкрикнул что-то неразборчивое на всю комнату.

— Шлюх надо убивать. — легко и непринужденно подметил Сент-Джонс, решив проследить за реакцией Клауса. Тот лишь сглотнул и округлил потемневшие от шока глаза. Девушка, стоявшая перед Сальваторе, без возмущения покорно молчала, и лишь ее глаза, заплаканные и безмолвно молящие о спасении, смотрели на парня в упор. Боль и сожаление. Эти мокрые, с потекшей тушью глаза. Деймон знал их слишком долго, чтобы распознать столько ужаса и жалости к самой себе в их карем цвете.

— Прошу… Не надо… Умоляю… — тихо, будто каждое слово прожигало ее горло, произнесла Кэтрин и новая жгучая слеза быстро скатилась по ее щеке, оставляя темный след. На ее руках остались царапины и полосы от крепко связанной веревки, в спутанных волосах виднелась облетевшая штукатурка, какая была и на ее помятой, грязной одежде, словно шатенку роняли на пол.

— Черт! Черт! Черт! — выругался Деймон, не выдерживая всего, что свалилось на него за один этот день. — Сука… Какая же ты тварь, гребаный Сент-Джонс! Ты хочешь, чтобы я ее убил?! Зачем? Зачем всё это?!

— Можешь не убивать. Твое дело. — Энзо повел бровью и с искренним пренебрежением, откровенной брезгливостью посмотрел на Кэтрин, которая дрожала от паники. — Если бы она была до конца предана тебе, я бы не устроил такие условия. Но она попросту бесполезная шлюшка, готовая продать кого угодно ради собственной выгоды. Во благо себе. Она решила идти против тебя, Сальватор.

— Это так? — с недоумением вытаращившись на Пирс, которую до сих пор пробивала дрожь, спросил Деймон, ужаснувшись той ярости, что проявилась в его же голосе. Нерешительный кивок. Тихий всхлип. Четкий звук выстрела. Бездыханное тело сразу упало на пол, подобно тому же мусору и хламу, что валялся по углам. Красное пятно крови на ее груди разрасталось с каждой секундой. Деймон, чья рука крепко сжимала пистолет, с застывштм в льдисто-голубых, ошалевших глазах шоком смотрел на мертвое и по-прежнему красивое тело девушки, которая распласталась на полу.

— Боже… — едва слышно взмолился Клаус, и на лице его застыл ужас. Вся его прежняя уверенность исчезла, оставив место лишь для страха и непонимания. Сдвинув брови, рыжий мужчин не мог совершить и движения. Зеленые, грустные глаза наполнились слезами, так и оставшимися плотной сырой пеленой на глазах. — Что же ты натворил…

— Заткнись! — рявкнул Деймон, и этот вопль вырвался с такой громкостью, что его голос уже на последнем слоге осип. Отбросив от себя оружие, Сальваторе сжал кулаки, не имея возможности поверить в случившееся. Все его мыщцы сковала ноющая боль, которая отбирала силы, и сердце бешенно ускоряло ритм. — Елена… Моя Елена… Где Елена… Где она… — подобно сумасшедшему тихо, сорвавшимся голосом бормотал он и обхватил голову руками, пытаясь отвернуться от трупа девушки под ногами.

— Собаке собачья смерть. — с каким-то ликованием в темным зрачках, выговорил Энзо и плюнул рядом с неживым телом. Он обратил внимание на парней: Деймон всё еще был в шоке от произошедшего, Клаус с сожалением и удивлением смотрел на Пирс, Кай забился в угол, с ужасом что-то шепча себе под нос.

— Где Елена. — твердо повторил брюнет. Строго, уверенно. Словно в один миг он переборол все нахлынувшие эмоции и эгоистично отключил их. Убрал всю свою жалость. Выгнал прочь. Энзо, восхищенно улыбнувшись, кивнул на коридор, и несколько высоких широкоплечих парней разошлись, пропуская парня к дальней комнатушке. Напоследок испепелив ненавистным сощуренным взглядом Сент-Джонса, Деймон быстро направился в нужную сторону, а Клаус с молниеносной реакцией двинулся следом, однако незнакомцы снова заслонили собой дорогу, не пропуская мужчину.

— Что за хрень? Я пойду с ним. — обратился Клаус к Энзо, но тот отрицательно качнул головой.

— Нет. Это его война.

========== Глава 44 ==========

Миновав мелкий и узкий коридор, который обшарпанными темными стенами дышал сыростью и прелью, Деймон наконец-то добрался до ветхой запертой какой-то слабой щеколдой двери. В его голове, что раскалывалась от волнения и переизбытка эмоций, вертелись странные мысли. Неприятие всего произошедшего еще прочно держалось за его сознание. Брюнет совершенно не заметил, как пролетело время с момента того тревожного звонка, оповестившего его о том, что Елена в опасности. Его Елена. Сальваторе впервые почувствовал настолько сильный укол совести и безысходности. Он как-то смог ее потерять. Весьма глупым образом он невольно исключил из своей жизни эту девушку, за которую был готов отдать жизнь. Деймон едва ли мог смириться с мыслью, что всегда терпеливая и понимающая Елена однажды покинула его дом и больше не вернулась. Но теперь парень четко понимал, что есть риск не просто потерять ее присутствие, но и ее драгоценную жизнь. Напряжение охватывало его тело, мыщцы ныли и болели, но он разъяренно мчался к той двери, ударившись плечом об стену и с размахом ударив по бетону кулаком, не имея сил сдержать свой гнев, распалящий все ужасные чувства внутри него. На костяшках сжатого кулака проступили мелкие капельки крови, но Деймон не обратил на это никакого внимания и лишь двинулся к двери, которая была в досягаемой близости. Он ощупал хлипкое тонкое полотно, нервным беглом взглядом осматривая щеколду, и вскрыл дверь, один раз навалившись на нее. Теперь освящаемая тусклым светом, тесная и вонючая коморка предстала перед его растерянными льдисто-голубыми глазами.

— Елена! — инстинктивно выкрикнул он, и этот хриплый вопль был настолько громким, что эхом ударился об облезлые стены мелкой комнатушки. Деймон рванулся вовнутрь, рассмотрев стройный силуэт привязанной к стулу шатенки, что еле смогла поднять голову и взглянуть на своего спасителя. В ней будто бы вовсе не осталось сил. Понурая, обездвиженная, она сидела там, в полумраке, и из-под опушенных ресниц смотрела на Сальваторе, слишком злого и слишком шокированного, чтобы вновь пошевелиться. Он заметил, как Гилберт с истинной радостью и благодарностью смотрела на него, но не могла показать улыбку. Однако карие, прикрытые от слабости глаза сияли неподдельным счастьем. Не все было потеряно для нее, и где-то в глубине души Елена надеялась увидеть перед собой этого упрямого и целеустремленного брюнета.

— Деймон… Над… Надо уходить. — почти беззвучно пробормотала она и поняла, что вот-вот снова провалиться в странный сон, потеряв сознание. Наверняка они чем-то накачали ее, чтобы избежать истошных визгов и резких движений, пробуждавшихся вместе с инстинктом самосохранения. Гилберт была в этом уверена. — Они… Нельзя было верить м… — обессиленно прошептала девушка, и каждое слово давалось ей с огромным трудом. Тяжело вздознув, она сдалась. Шатенка закрыла глаза и расслабленно откинулась на спинку стула.

— Нет… нет, нет… Елена, посмотри на меня! Эй… — взволнованно пролепетал Деймон, моментально подбежав к стулу и встав на колени перед упавшей в обморок девушкой. Он лихорадочно нашел пульс на ее запястье, убедившись, что его безумные опасения были напрасны, и осторожными касаниями попробывал разбудить Гилберт. — Черт! Елена… Эй… Кому нельзя было верить? М… Кто же… Мейсону? Мэтту? Матери? Мистеру какому-нибудь… Черт побери! Елена, очнись… Майклсону? Что я несу, придурок. М… м… Стоп. Кай, Макалай… Или моей, моему… сука! Да я не знаю, Елена… Очнись! — безостановочно говорил парень, продолжая аккуратно тряэсти Гилберт за плечи и хвататься за края веревок, пытаясь их развязать и выпутать шатенку из плена. Непослушные, дрожащие пальцы не могли добраться до основания узла, и Сальваторе прибывал в дикой панике.

— Она не проснется в ближайшие два часа. Примерно. — твердо и будто даже ликующе прозвучали эти слова позади Деймона. Жесткий, уверенный и стальной голос, до невыносимости знакомый. Застыв от удивления, Деймон не сразу смог обернуться на вход в коморку и рассмотреть появившуюся на пороге персону. Нет, парень ошибался. Это было не удивление, а настоящий шок.

— Вселенная издевается надо мной. — монотонно высказался Сальваторе, поднявшись на ноги и повернувшись к пришедшему мужчине. Оставалось думать только об одном: либо глаза обманывали его сейчас, либо сердце раньше. Коварная довольная улыбка, восторгающая всем случившимся, растянулась на лице напротив Деймона. Эта крупная, такая раздражающая фигура вошла в комнатушку, и следом пришел какой-то темноволосый, бледный незнакомец.

— Забери девчонку. Уведи ее отсюда. — твердо распорядился Джон Гилберт, и его повелительный тон был для незнакомого парня совершенно привычным и обыденным. Проведя изучающий взгляд по комнатке и стулу с бессознательной дочерью, Джон усмехнулся и, не разжимая крепкую хватку, с которой держал в руке ружье, кивком поблагодарил незнакомца. Бледный, словно неживой парень вместе со стулом подхватил Елену и понес к выходу, когда же Сальваторе, пораженный увиденным, не имел возможности ни что-то сказать, ни сдвинуться с места.

— Эй! Куда ты ее понес! Вернись, сукин сын! Отдай мне Елену! Черт возьми! — наконец-то выйдя из оцепенения и вскипев от неистовой злости, выпалил брюнет, сразу же ринувшись в сторону удаляющейся Елены, но дверка перед ним резко захлопнулась и большая, сильная ладонь Джона толкнула Деймона, отшвырнув к стене напротив. Даже не ожидав подобного, Сальваторе сбился с ног и упал на пыльный, грязный пол, подняв переполненный ненавистью холодный взгляд на Гилберта, который в очередной раз восторженно и победоносно хмыкнул.

— Вот и пришло время во всем разобраться, мелкий гаденыш. — с устрашающей злобной улыбкой прошипел Джон и, с призрением наблюдая, как Сальваторе встает с пола и отряхивается, брезгливо сморщился. Деймон, ощущая огненный ком назревшей ярости, с поразительным бесстрашием и уверенностью кинулся на Джона, собираясь со всей силы вмазать ему по наглому, омерзительному лицу, но тот выставил перед собой ружье, которое уперлось в грудь брюнета. — Что ты сейчас можешь, мелкий Сальватор? У тебя нет ни оружия, ни Елены, ни вытаскивающего тебя из дерьма дорогого папочки. Что ты можешь, если у тебя нет ничего и никого?

— Тогда стреляй! — хрипло рявкнул парень, и если бы взглядом можно было бы испепелить, от Гилберта осталась бы лишь горстка пепла. Столько злости, шока и истинного бешенства за считанные секунды собралось внутри Деймона, который неподвижно стоял перед ненавистным отцом Елены и чувствовал, как в него упирается готовое в любой момент выстрелить ружье. — Стреляй, сволочь!

— Нет. — Протяжно отозвался Гилберт и, убрав ранее поставленный прицел, с пылавшим в зрачках пренебрежением оглядел напрягшегося, похожего на подготовившуюся к смертоносоному прыжку пантеру Деймона. Его черные, взлохмаченные волосы словно предупреждали о стадии дикости и бешенства, в которой находился разгневанный парень. Кожаная куртка еще была немного пыльной после падения по вине Гилберта, что стоял и радостно, как ребенок, ухмылялся. — Убить тебя сразу слишком просто. Нужно хотя бы недолго посмотреть на твои муки.

— Я вообще охреневаю от того, что тут происходит, черт возьми! Какого хера вообще? Что за цирк?! Нахер тебе все это надо? — запыхавшись от собственной распиравшей его злости прорычал Сальваторе.

— Ууу… Тебе объяснить? — снова мерзко заулыбавшись, сказал Джон.

— Уж попробуй. Ибо я охуеваю от того, что ты выкрал свою же дочь, а теперь собираешься грохнуть меня! Все эти слежки, испытания, гребанный «O’hara bank», долбанутый Энзо… Ради чего все это? Что за бред… — чувствуя, как по-сумасшедшему грызутся в его голове несостыковывающиеся мысли, выговорился Деймон и, прислонившись к стене, зажмурил глаза, понимая, что теряет всякий контроль и связь с адекватной действительностью.

— Да, тебя можно понять. — спокойно промолвил Джон Гилберт, тихо кашлянув, и Сальваторе непонимающе изогнул брови, ввергая себя в больший шок от происходящего. — Пожалуй, можно начать с простого. — добавил он. Мужчина пинком толкнул дверь коморки и что-то еле различимо пробубнил, при этом крепко держа ружье наготове. После этого в комнатушку, мелкую, противную, с запахом сырости и гнили, ленивой походкой вошел Энзо с такой же лидирующей и ехидной улыбкой, что и у Джона. Сент-Джонс в отличие от Гилберта держал в руке пистолет.

— Ты сообразительный, но наивный. — сквозь бесячую улыбку бросил Энзо и, будто наслаждаясь безвыходным положением и жалким видом загнанного в угол в прямом и переносном смысле Деймона, спрятал оружие в карман куртки, скрестив руки на груди. — Неужели за все эти годы я бы не нашел похотливую мразь, которая под наркотой разделалась с моей девчонкой? — с особой, пропитанной болью и гневом интонацией произнес Сент-Джонс и прищурил глаза, когда же Джон приблизился к тяжело вздохнувшему Деймону и пнул его под коленку, от чего тот, пытаясь скрыть стон и зажмурившись, согнулся возле стены, но даже не попытался что-либо сделать против двух мужчин, зная бесполезность этого.

— Значит, отряд мстителей собрался… — язвительно откликнулся Сальваторе, хмыкнув и уже оправившись от на мгновение накатившей на него вспышки боли в ноге. — Но какого хрена ты тут делаешь, чертов Гилберт?!

— Понимаешь, узнал печальную историю этого парня и осознал, что он станет отличным напарником. Но инициатор, собственно, я. Не вечно же мне терпеть твои выходки, придурок. — Джон Гилберт плюнул себе под ноги и глянул на Энзо, который в упор смотрел на Деймона. И по одному этому взгляду было видно, насколько сильны были свои счеты Сент-Джонса. — Я бы мог тебя простить, но… Ты спутался с моей дочерью и все окончательно испортил. Для себя.

— То есть, дело даже не в Елене? — проявив уже больше интереса к загадочным фразам Гилберта, спросил Сальваторе, не убирая с голубых глаз пелену злости и недовольства.

— А ты, видимо, смерти не боишься… Даже бежать не пытался. — подметил Джон, и его как всегда округлившиеся и покрасневшие от злости глаза заиграли новым блеском.

— Не боюсь. — неохотно отозвался брюнет. — Если знать за что, можно и сдохнуть. Только я хочу быть уверенным, что Елена в порядке и в безопасности.

— За это можешь не волноваться. Без тебя-то ей точно лучше, щенок. — грубо пробасил Гилберт, отчего у Сальваторе снова появилось непреодолимое желание ударить его, но он сдержался, до побелевших костяшек сжимая кулаки и закусывая губу. — Но тебе точно будет херово, Сальватор. Обещаю. Скажи спасибо папочке, в большей степени он виновен, знаешь ли… А ты еще и так сильно на него похож! Удивительно просто. Я мог бы размазать Джузеппе, но зачем, если можно бить по самому больному? По сынишке. Такому жалкому и отвратительному. Был наслышен, что у твоего старого мудака должен был появиться еще один недоносок, но тут уже судьба сыграла мне наруку. Даже не пришлось мараться… — хмыкнув и задумавшись, Гилберт сделал небольшую паузу, чтобы подметить как разрасталась ярость на бледном, серьезном лице Деймона. — Но моя месть по старым поводам переросла в настоящую войну, знаешь ли. Прямо в тот момент, когда ты спутался с моей дочерью. Эх… Тебе даже не понять как сильно я тебе ненавижу, гаденыш…

— Представляю. Потому что я ненавижу тебя в десятки раз больше. — сипло прорычал Деймон, что вызвало нервную улыбку у Энзо, которого тоже доводила эта стычка. Впервые Сальваторе смог раскрыть какую-то искреннюю эмоцию Сент-Джонса, ранее такого загадочного и закрытого от всего мира. Но образ коварной и всемогущей стены рушился от каждого слова Гилберта.

— Мейсона помнишь? Он был хорошим шпионом… Но Паркер его даже привзошел. С таким-то умом… А ты очень тупой, Деймон. — с определенным презрением выделив его имя, продолжил говорить Джон. — Ты что-то начинал говорить про банк. Ах да… Банк, частью которого я владею. — пробубнил пожилой мужчина и разразился странным смехом, что напряг даже Сент-Джонса, но он не показал вида.

— План с банком мне уж очень понравился. Но увы… — подхватил слава Джона Энзо и наигранно показал на лице разочарование и досаду. — Ограбление было бы схваченным, ты ведь понимаешь. Тебя бы сто процентов поймали, Сальватор, как бы ты ни старался. А вместе с этим вскрылись бы все твои грешки… Лет на двадцать бы хватило, а потом ты бы вряд ли вышел. И ведь не отвертелся бы. А самое главное, что Джон помогал мне.

— Это было выгодно. — подтвердил тот, крепче сжав ружье. — Мне досталась бы страховка, я бы отомстил Джузеппе и навсегда изолировал тебя от Елены. Всё до нельзя идеально. Но к черту планы. Ты натворил необратимое, потрепав нервы моей дочери… Ты сдохнешь как самая последняя мразь, Сальватор. И ты это заслужил.

— Может и так. — глухо пробурчал Деймон и нервозно усмехнулся, едва ли свыкаясь с полученной от Джона информацией. Сердце бешенно колотилось, в голове ничего не укладывалось, но из последних сил брюнет пытался держаться за логическую цепочку. — Но что тебе мой отец-то сделал? Нахрена… Нафиг продумывать наполеоновские планы ради каких-то старых споров? Нахер надо?! Черт возьми…

— Хочешь знать, чем любимый папочка провинился? — теперь взгляд Джона стал намного строже и даже Энзо, до этого уверенно прожигавший ненавистью Деймона, отошел от Гилберта на пару шагов дальше и достал пистолет, словно тот от забирал у него часть тщательно скрытого страха. — Я скажу, Сальватор. Мне не сложно. Хотя… Ты и сам, наверное, помнишь. Твоя мать настоящая шлюха. Истинная шкура. И ты сейчас тоже не будешь возражать. Но и ты подонок, щенок… Всё сразу донес своему отцу. Спасибо. Серьезно. Спасибо, что благодаря тебе я лишился почти всего, что ранее у меня было. Спасибо, что из-за твоей чертовой честности я потерял всякий нормальный статус. И это дело рук Джузеппе. Я ненавижу его. Ненавижу тебя. И эту старую суку Лили, на которую повелся и потерял абсолютно всё. Она свалила и даже тебя, нахлебника малолетнего, бросила. А что остальные? Сам знаешь, что хреново стало. Твой папаша страдал и меня разорял, ты в подушечку плакал. Вот ирония судьбы же: опять ты начал возле моего дома крутится, дочь мою трахнул и к себе подселил. Но ты получишь должное, Сальватор. Получишь. И за себя, и за отца отбиваться будешь… А Лили и сейчас ко мне подлечь успела. Одно удивительно: тебя сдавать она наотрез отказалась. Я хотел ее грохнуть, признаюсь. Но вот рука не поднялась. Какое-то прям чувство не позволило. Знакомо же, Деймон, будь ты проклят… Ну? Вспомнил, наверное? — последнюю фразу Джон не просто прокричал, а проревел так, что показалось, будто стены ветхой и вонючей комнатушки заходили ходуном. Энзо поежился от громкости грозного голоса Гилберта, а Деймон непоколебимо стоял перед ним и нервно улыбался. До него дошло. Спустя долгое время всех свалившихся на него обстоятельств. Парень впервые соединил всё воедино и понял, какой же подставой была вся его жизнь. — Но я добрый. Дам тебе возможность сказать что-нибудь напоследок. — проговорил с прежней сталью Джон и, словно забыв про присутствие внимательно рассматривающего его Сент-Джонса, в ярких порывах своего гнева направил ружье прямиком в сердце Деймона, который, даже не покачнувшись, ухмыльнулся и уставился синим взглядом в ликующие темные зрачки Гилберта.

— Милый, не надо… — саркастично произнес Сальваторе, точно и четко повторив сказанную много лет назад матерью фразу, когда сам брюнет находился под дулом пистолетом. Легкое дежавю. Невероятный гнев Гилберта, безысходность Деймона и прицел. Последние слова брюнета пронеслись по коморке, и следом застыла тишина. Но быстрый, гулкий звук выстрела прорезал ее, пронесясь по всему зданию к самому сознанию тихо плачущей в другой комнате Елены, для которой вместе с этим звуком выстрела рухнул весь мир. Она осознала это.

Комментарий к Глава 44

Глава маленькая, но раскрывающая все карты. Никакой загадки больше нет. Вскрылся главный инициатор, понятны мотивы Энзо, известен тайный любовник Лили. Прозвучали главные в этом фанфике слова, что и являлись названием. Если читали пролог (он был обязателен), то всё стало понятно. Элементарность сюжета была в самом начале😹🤷‍♀️ Но, предупреждаю, это не последняя глава😏

Очень жду ваши комментарии, хочу знать, что кто-то еще читает мой фанфик)🙈

========== Глава 45 ==========

Свистящий, громкий звук выстрела сотряс воздух. Все полуразрушенное здание ощутило случившееся, перекидывая дребезжание эхом со стены на стену. Елена, чье сознание медленно начинало проясняться, отчетливо расслышала это и, почувствовав ужасную боль в груди, еле слышно взвизгнула. Всхлипывая, она слышала собственное ускоренное сердцебиение, в боку начинало колоть. Вся ее тревога, нервозность выдавала себе через лихорадочную дрожь и мокрые полосы на щеках. Горькие, прожигающие глаза слезы вмещали в себя невероятно много соли и отчаяния.

— Нет… Деймон… — едва различимо в тишине прошептала она, часто моргая и кусая губу, принимая жгучий ком внутри себя. Ей хотелось кричать, но голос предательски исчез, и шатенка могла лишь открывать рот подобно немой рыбе и безостановочно плакать, за пеленой слез не различая расплывающиеся очертания обрушенной стены в другом, более светлом помещении. Вокруг было пусто. Ни единой души. Ей казалось, будто ее бросили здесь, оставив навсегда задыхаться от рыданий и погибать от одиночества. Тошнота вновь напомнила о себе, и Елене следовало бы вспомнить о своем положении и отбросить волнения, но ей было все равно. Теперь не хотелось жить. Ее мысли безумной вереницей закрутились в голове, то яркой вспышкой возвращая воспоминания из прошлого, то нахально подбрасывая нереальные видения. Легкие сдавливало, воздуха не хватало, мир окончательно разрушался. Теперь, в этот ужасный день в заброшенной местности обшарпанного здания, свершилось то, чего Гилберт боялась с самого начала, с самой первой встречи с Деймоном. Приговор, который подобно тлевшим уголькам с каждым днем разжигался ярче, был исполнен. Выстрел ясно это подтвердил. Пустота вокруг, пустота внутри. Девушка не помнила, как оказалась в этом новом, но анологично уродливом и плохо пахнувшем месте. Последним она видела лишь голубые, любящие и взволнованные глаза Деймона, пришедшего к ней, вбежавшего в ту крохотную вонючую коморку и готового убить за нее любого. Но смерть, жестокая и мстительная, предназначалась ему самому. Гилберт никак не могла ужиться с осознанием, что ее похищение спланировал отец, вынуждая в отвратительных условиях сидеть привязанной к стулу и дожидаться прихода брюнета. Эти голубые глаза… Елена видела его бледное испуганное лицо, его ярость в напряженном теле, его любовь и подсознательную преданность в глазах. Нет, когда она видела его знакомый, самый прекрасный прищур в последний раз, он не был особенным. Ведь этот взгляд, исполненный чувствами к ней, хорошими или тревожными, всегда смотрели на нее с восторгом и заботой. И теперь всё это пало в бездну. Холодную, мучительную пропасть, наполнявшуюся безостановочными слезами. Но, как бы сильно шатенка ни хотела отключиться от суровой реальности, она не могла не заметить, что на ее теле не было ни единой веревки, и сидела она одна на пыльном, дощетчатом полу. На полу одна из неровных досок начала двигаться и равномерно трястись, предвещая чьи-то шаги. Кто-то приближался к ней, быстро и стремительно, но Елену уже ничего не пугало и не интересовало. Кто бы ни был, теперь ей плевать. Среди этого темного строения наедине со своим страхом, Гилберт сидела, вжавшись в стену и игнорировала окружающий ее мир. Кто-то, шагавший к ней, был совсем близко и что-то бормотал, но слышать его голос девушка не могла и не хотела, словно кто-то оглушил ее и резким движением руки вырвал сердце, лишая всякой возможности существовать дальше.

— Эй, Елена… — только сейчас, как будто внезапно вынырнув из воды, расслышала приглушенный голос шатенка и вскрикнула, тяжело задышав. Кто-то подхватил ее на руки и повернул к себе. И только встретившись с голубым, измученным внутренней болью взглядом, Елена смогла эмоционально завопить и уткнуться заплаканным лицом в плечо парня, с силой сжимая в руках ворот его кожаной куртки. — Всё хорошо, слышишь? Не плачь. Надо убираться отсюда…

— Мне страшно… Деймон, я так боялась… Я… Я думала, они тебя убили. Деймон… — сбивчиво бормотала она, заплакав сильнее прежнего. Он, с отчаянной болью пропуская через себя каждое ее слово, крепче прижимал к себе ее стройное тело, держа на руках и двигаясь к выходу по темному, захламленному коридору.

Пока они приближались к крупной дыре в стене, через которую Сальваторе ранее сюда и пришел, Елена вдруг почувствовала жуткую, острую боль в районе живота и негромко застонала, чуть приподнявшись и вздрогнув, лежа в кругу несущих ее сильных рук Деймона, что испуганно и недоумевающе глянул на нее, но она покачала головой и убедила его в спокойствии. Бледность и безжизненность ее уставшего лица пугала брюнета, отчего его голубые глаза занова наполнялись яростью и походили на бушевавший в агонии эмоционального шторма океан. Ее легкое, расслабленное тело, прикрытые веки и неровное дыхание сводили Деймона с ума, ярко доказывая, что случившееся с ними было вполне действительно. Наконец-то достигнув выхода и шагнув на улицу, Сальваторе поддался прохладе весеннего свежего ветра, хлестнувшего его по лицу. Еще крепче прежнего держа девушку в своих руках, словно неся раненного бескрылого ангела, он поспешно направился через территорию к оставленной неподалеку машине, покидая омерзительное, словно проклятое место. Немного пройдя по грязи и повернув за угол строения, Деймон аккуратно опустил Елену на ноги, осматриваясь по сторонам и подмечая, что за ними никто не идет.

— Подожди немного… — шикнув от жжения в плече, мягко сказал он стоявшей рядом с ним Гилберт, которая все еще перепуганными карими глазами таращилась на парня и пыталась ладонями вытереть слезы. Сальваторе, осторожно отвернув край куртки, быстро осмотрел свое пораненное и кровоточащее плечо. Рана была неглубокой, но крайне неприятной и болезненной, из-за чего брюнет что-то неразборчиво прошипел и цыкнул, однако подловив более шокированное лицо Елены, он поспешно поправил куртку и собирался вновь подхватить ее на руки, но девушка запротивилась и отскачила назад.

— Тебя ранили… Как? Почему? Что там случилось? То есть… Как это произошло, и что вообще было? — еще трясясь от пережитого, протараторила Гилберт, закидав парня вопросами, но тот только театрально закатил глаза и, игнорируя ее возмущения, заключил ее в объятие.

— Ничего страшного… Все в порядке, Елена… — ровным тоном ответил он, пытаясь успокоить девушку, но та еще избегала касания с его пораненным плечом. — Это просто мелкая рана, ничего страшного. От ножа…

— Что там было, когда я вырубилась? — всхлипывая, спросила Елена, подняв на него свои заплаканные, но чистые и любящие глаза. Деймон пытался отклониться от ответа, не переставая поглаживать ее по спине и целовать в висок, чувствуя необходимое им двоим тепло, но сдался под натиском непонимающего взгляда.

— Твой отец… Он… — с трудом мог выговорить Деймон, нервно сглотнув. — В общем… Он хотел меня убить, но Энзо выстрелил в него первым.

— Боже… — взвизгнув, отозвалась девушка, и ее глаза стали еще круглее от ужаса и шока. Добавив новую порцию разочарования, досады и боли в копилку бушевавших в ней эмоций и тревог, шатенка едва заметно погрустнела от этой новости, ведь еще хуже ее состояние быть просто не могло. — Как ужасно, боже… Ну почему… Как же…

— Тише, Елена… Всё будет хорошо, слышишь? — обхватив ее лицо ладонями, тихо и хрипловато прошептал Деймон, стерев с ее лица очередную быстро скатившуюся слезинку. Однако этого для утешения Гилберт было мало, и парень поцеловал ее, крепко обнимая и пытаясь отвлечь от всего произошедшего. Поцеловав ее страстно, порывисто, выплескивая все набранные эмоции, Сальваторе медленно отстранился, все еще обнимая девушку. — Но Энзо… Его тоже больше нет. Я попытался бежать, когда он разделался с Джоном, но не получилось. Он позвал остальных. Человек десять. Может… пятнадцать. — рассказал он, пожав плечами и немного задумавшись. — Среди них был и Клаус. Он успел выстрелить в Сент-Джонса, а какой-то мудак из толпы кинулся на меня с ножом. Попал только в плечо. Кажется, они созвали этих придурков просто для количества, ведь при них не было нормального оружия. Только ножи и травматы. У Энзо и твоего отца, видимо, был четкий план, но Джон хотел испортить последовательность и сразу меня прикончить. Это не устроило Энзо, который хотел отомстить мне за Эйприл. Мы с Клаусом ели отбились от той толпы баранов.

— А где же Клаус? — с опаской поинтересовалась Елена и уже затаила дыхание.

— Он сказал мне, чтобы я бежал за тобой, а сам еще остался разбираться с теми кретинами. Он должен вот-вот прийти к машине. Идем. — доходчиво объяснил Деймон и, проведя ладонью по каштановым спутавшимся волосам девушки, сделал попытку снова взять ее на руки, но та не поддалась и отпрянула.

— Не надо быть героем, Деймон. Для меня ты всегда им был, а сейчас я могу идти сама. Я ведь в порядке, а твое плечо… — проговорила Гилберт и ненадолго замялась, не зная, что сказать еще. Мысли скопились в ее голове, путая здравое сознание, но она предельно точно знала, что уже нельзя было медлить с признанием. Когда Сальваторе взял ее за руку и хотел сделать шаг в сторону виднеющейся на горизонте машины, то Елена остановила его, приложив ладонь к его целому плечу. — Подожди, Деймон…

— Что такое? — с трепетом произнес он, снова встревоженно глянув на шатенку, но та выдавила подобие улыбки и, настраиваясь на важную речь, набрала в легкие больше воздуха.

— Я… Я очень долго тянула время, Дей. Сейчас поняла, что это было даже рисковано. Ты ведь до сих пор не знаешь, и меня мучает совесть. — на мгновение она стыдливо отвела взгляд и отсчитала несколько нервных скачков своего сердца. — Возможно, ты не будешь этому рад, но… Я ведь люблю тебя, а ты меня… В общем…

— Ну говори уже, Елена… Нам надо идти. — нетерпеливо выпалил брюнет и поддерживающе улыбнулся уголком рта, давая понять, что готов принять от нее любую новость.

— Когда все это закончится… Мы вернемся домой не вдвоем, а втроем. — сгорая от неловкости и боясь его реакции, высказалась Елена, но Деймон лишь не понимающе выгнул изящную бровь. — Я имею ввиду, что… У нас будет малыш.

— Да ладно?! — со смешным подвизгом выкрикнул Сальваторе и вытаращил на нее льдисто-голубые удивленные глаза. Вскинув брови, он что-то пробурчал, не зная, что и сказать, однако неожиданная новость его поразила. — И… Э… А… Боже, Елена, чего ты смотришь на меня так жалобно? Я же рад, черт возьми… Я, конечно, в шоке, но… Это же круто блин! Елена… — чуть погодя и обработав сведения, громко воскликнул Деймон, что успокоило девушку и она искренне улыбнулась, радуясь забавной и веселящей ее реакции брюнета. Он вновь с невероятной силой сжал ее в объятиях и опять поцеловал, едва ли убирая с лица предательски появившуюся улыбку, отражение которой проявилось и на губах шатенки.

— Я не знала, как ты примешь это… И… Боялась даже. — усмехнувшись и потерев опухшие от слез глаза, проговорила Елена, пока Сальваторе все еще держал ее в кругу своих рук и улыбался, соблазнительно и так по-настоящему, что девушке становилось немного неловко видеть этого стойкого и нахального парня с беззаботной и дурацкой радостью.

— Может быть, из меня получится плохой отец… Я в этом даже уверен, но… Я сделаю все, чтобы мы были счастливы, слышишь? Я люблю тебя. Боже, что же за день сегодня… — уже истерически засмеявшись сказал Деймон. Гилберт прильнула к нему всем телом, прижимаясь своей щекой к его. И только шум нового, более жуткого выстрела на миг вынудил шатенку подскачить и обмякнуть в ладонях Сальваторе, пока рана на боку наполнялась кровью и пропитывала бордовым цветом одежду. Посмотрев на парня с застывшей в карих глазах паникой и ужасом, Елена обессиленно начала падать, не сумев удержаться на ногах, когда же Деймон, быстро подхватив ее, растерянно оглядывался по сторонам и с отчаяным рыком подхватил на руки раненную девушку, взвывшую от боли.

— Мне больно… Как же ребенок… Деймон… — просипела сквозь снова накатившиеся слезы Гилберт, зажав рукой полученное ранение. Сальваторе, с ожесточенным видом оскалившись и побледнев, заметил за углом строения темный силуэт стрелявшего и мстительно выпустил в него три пули. Убедившись, что незнакомая фигура упала, Деймон, превозмогая собственную боль в плече, быстро подхватил Елену и поплелся к автомобилю. Озираясь, и удобнее располагая на руках стонавшую от невыносимой боли шатенку, парень упрямо двигался к машине, расстояние до которой заметно сокращалось. Плечо жгло, голова кружилась под весом эмоций и воспоминаний о случившемся, однако Деймон изо всех сил пытался сосредоточиться только на Елене и необходимости как можно скорее добраться до больницы.

— Осторожнее… Черт! Черт! — не выдерживая, ошалело прокричал он, и его синий безумный взгляд с испугом и отчаянием смотрел на девушку. Открыв дверь автомобиля, парень аккуратно, чтобы не потревожить рану на теле Елены, посадил ее на пассажирское сидение. Он приказал ей и дальше крепко держать раненное место и постоянно выравнивать дыхание, а сам метнулся за руль и на сумасшедшей скорости поехал в сторону города. Словно в ужасном сне прошло несколько следующих часов. Машина после долгой и утомительной дороги припарковалась у больничного комплекса. Елена должна быть спасена. Как и их малыш. Деймон в ужасе и спешке пытался сохранить жизнь двум отныне самым важным людям его жизни…

Комментарий к Глава 45

Сегодня моего вдохновения хоть отбавляй😹 Решила выложить еще одну главу, напряженную и тяжелую. Я оооочень жду ваши отзывы😊🙃

Дальше будет либо одна последняя глава, либо одна глава + эпилог🤷‍♀️

========== Глава 46 ==========

Солнечные лучи настырно пробивались сквозь легкие светлые занавески в больничную палату. Благодаря приоткрытому окну в помещении было свежо и прохладно, ветер завевал порывы весеннего, приятного воздуха. Елена отчетливо слышала надоедливый писк аппарата, который отсчитывал ее равномерное сердцебиение. Только очнувшись, девушка с трудом открыла глаза и попыталась привыкнуть к яркому свету вокруг. Белый потолок, нежно-бежевые стены — все казалось идеально чистым и внушало спокойствие. Шатенка еще чувствовала сонливость, однако ноющая боль в теле и головокружение ее оставили. Елена осторожно приподнялась на постели, стараясь не потревожить подключенные к ней провода и капельницу, и умиленно улыбнулась, рассмотрев напротив больничной койки спящего Деймона. В ожидании пробуждения Гилберт он уснул, сидя на маленьком кресле и держа в руках телефон. Однако стоило Елене засмеяться при виде мило дремлющего брюнета, как Сальваторе резко открыл глаза и сразу же подскачил на ноги, приблизившись к девушке. Его заспанное лицо было бледным и еще по-прежнему взволнованным, но большая часть напряжения сошла, когда Гилберт, немного подумав и задумчиво оглядевшись вокруг, взяла его за руку.

— Я совсем ничего не помню… — вздохнув, слабым голосом произнесла она и взглянула на грустно улыбнувшегося Деймона, чей голубой взгляд выдавал облегчение и характерную только особым моментам нежность.

— Я такое обычно говорю, когда меня мучает похмелье. — ухмыльнувшись, саркастично выпалил он, и Елена показала подобие упрекающей улыбки. — Тебя вводили в искуственную кому, потом сделали сложную операцию. Но всё обошлось. Стреляли из травмата, поэтому нет серьезных повреждений. Ребенок тоже в порядке. — уже посерьезнев, рассказал парень, и Елена задумчиво посмотрела в потолок, недолго помолчав и закусив губу.

— Такое ощущение, будто я просто видела ночной кошмар… Никак не могу поверить. — монотонно проговорила девушка. Деймон, все еще одолеваемый тревогой и нервозностью после произошедшего, хмыкнул и подошел к окну, пытаясь отвлечься от собственных мыслей.

— Знаешь, — скрестив руки и обведялежащую на кровати шатенку изучающим взглядом, вновь вымолвил Деймон. — Мне нужно встретиться с Клаусом. Узнать, как там всё. Пока ты спала, я съездил с ним домой, чтобы переодеться. Но у нас не было времени поговорить. Я скоро приеду к тебе опять, хорошо?

— Да… Конечно. — согласительно кивнув, ответила Гилберт и снова прикрыла глаза, собираясь еще немного отдохнуть и поспать. Она довольно улыбнулась, когда парень оставил на ее щеке легкий поцелуй, а потом вышел из палаты, позволив заплаканной Кэролайн сменить его. Елена с удивлением встретила переживавшую подругу и с усталым вздохом подготовилась к потоку слов блондинки.

Деймон ленивой походкой прошелся по просторному крыльцу больницы, закурив и выпустив облако табачного дыма, который, улетая вверх, словно забирал часть его тревоги и успокаивал нервы. Не расставаясь с сигаретой, Сальваторе льдистым взглядом встретил приближающуюся машину друга и дождался, пока Майклсон вышел на улицу.

— Как она? — чуть нахмурившись, поинтересовался Клаус и принял предложенную брюнетом сигарету. Его изумрудно-зеленые глаза с печалью оглядели высокое и бледное здание больницы.

— Она провела в коме двадцать часов. Как думаешь, брат, всё прекрасно? — раздраженно и язвительно выпалил Деймон, нервно поправив черные как смоль волосы, тронутые ветром. — Но все в порядке. Относительно.

— Да уж… — протяжно пробормотал рыжий мужчина и, поднявшись на крыльцо, прислонился к стальным перилам возле Сальваторе, откуда мог разглядеть небольшой зеленый сквер перед больничным комплексом. — Сам как?

— Охуительно. — огрызнулся парень, и Клаус пренебрежительно хмыкнул.

— С классным настроением, наверное, ты Елену разбудил. — Майклсон задержал внимание на озадаченном ярком взгляде брюнета и решил снисходительно отнестись к поведению Деймона, чью озлобленность можно было понять. — Самому хреново от осознания случившегося. В частности из-за того, что всё подстроил Гилберт… Как такое возможно?

— Мне тоже это интересно. — издав нервный смешок, отозвался Сальваторе. — Кто бы знал, что он способен на такое. Можно признать нашу победу, кстати говоря. Ведь я мог бы засесть в тюрягу, а так еще не всё плохо кончилось. — подметил брюнет и заговорчески переглянулся с Клаусом, который улыбнулся и принял от друга вторую сигарету.

— Ты разве не смог его узнать? Ну… Когда впервые увидел Джона, ты не вспомнил про урода, хотевшего тебя пристрелить в детстве? — все еще упрямо собирая события по кусочкам, задал вопрос Майклсон, отчего Деймон едва заметно вздрогнул.

— В этом-то и дело, что не вспомнил. Они даже не похожи. Тот был толстяком с бородой, а этот… — на выдохе произнес Деймон и пнул ногой перила, решив не копить в себе закипающую вновь ярость. — Я разговаривал с Изабель. Не сказать, что она в шоке и депрессии из-за произошедшего, но была удивлена. Она не знала, что творит ее муженек. Зато от Изабель я узнал кое-что интересное, и это многое объясняет. Джон за это время изменился, потому что после того случая его побили хорошенько, да так, что пришлось делать операцию на лицо и всё зашивать. А после операции его вынудили сидеть на диете. Вуаля — новый человек. — пожав плечами сообщил Деймон, и его тело пробил электрический разряд гнева при одном лишь упоминании отца Елены.

— Значит, преобразился внезапно… — словно разговаривая с собой, тихо пробубнил Клаус и почесал затылок. — Ну… А как девчонка это переживет?

— Елена не общалась с отцом уже долгое время, не могла простить его сделку насчет брака… И всё-таки мне кажется, когда пройдет действие транквилизаторов, у нее начнется истерика. Просто буду рядом, а потом решим, что делать.

— А когда решите, вам будет не до этого. — испытывающе смотря на Деймона, с издевкой произнес Клаус и неоднозначно хихикнул. — Теперь будешь папочкой Сальваторе не только для своих шлюшек.

— Придурок. — засмеявшись, выругался брюнет и все же снова почувствовал странный прилив воодушевления и необъяснимой радости, какая проявлялась блеском в голубых глазах. — Я еще не хотел становиться отцом, но когда Елена сказала о беременности, то… Ну, не знаю… Как будто это в порядке вещей. Я обрадовался и контролировать это чувство даже не мог. Просто… Вроде так и должно быть. Но мне страшно быть отцом, черт побери. Какой из меня отец?

— Хреновый. — сквозь неуемный смех, отозвался Майклсон. — Справишься, ничего страшного. Кстати, Энди и Логан через неделю смогут вернуться из Сиэтла. Я рассказал им все, и поражаюсь их пофигизму. Мне бы так…

— Я уже привык, ничего нового. — Деймон, почувствовав, что догорающий фильтр начал обжигать пальцы, выкинул сигарету.

— А вот Кэтрин… Это было жестоко. — как можно осторожнее упомянул Клаус и чуть сощурился, ожидая от Сальваторе любую реакцию, однако тот оставался поразительно спокойным, и только помрачневший взгляд смотрел на землю. Было бы лучше не говорить о ней, но Майклсона мучало много вопросов и мыслей, которые затушить он никак не мог.

— Ей все равно оставалось недолго. — безэмоционально буркнул Деймон. Клаус вопросительно уставился на него, и брюнет, тяжело вздохнув, продолжил говорить. — Стрелять надо было лучше, тупица. Ты Энзо не добил. И он по доброте сердечной растрогался, целую прощальную речь толкнул перед тем, как я в него еще раз выстрелил. Кэтрин… сдавала анализы, которые подтвердили, что она что-то подцепила от кого-то. Ей прогнозировали не много времени.

— Серьезно? Твою же мать… Жизнь не перестает меня шокировать. — с неподдельными эмоциями выпалил рыжий мужчина и вдруг перевел ошарашенный взгляд на Деймон. — Но… Ты же с ней спал, черт тебя подери, идиот…

— Да спокойнее ты! Я не забываю про методы контрацепции, если что. И спали мы, собственно, давно. — отогнав опасения друга, проворчал Сальваторе и сжал рукой перила. — Но вся эта херь меня, конечно, выбесила изрядно… И пофигизму Логану уступает только похуизм Изабель. Она уже планирует свалить куда-нибудь на острова, наплевав, что ее беременная дочь в тяжелом состоянии лежит в больничке. Прям-таки мать года.

— Лучше на островах, чем в тюрьме. — усмехнувшись, с намеком на Паркера высказался Клаус и кивнул в сторону автомобиля. — Мне кажется, тебя надо съездить домой. Попробуй выспаться, успокоиться. Кэр пока побудет с Еленой, а потом мы с Ребеккой заедем. А когда Рик выйдет из надуманной депрессии и запоя, тоже подтянется. Не волнуйся за нее.

— Все равно буду ведь. Черт… Она вообще ни в чем не виновата! — вспыльчиво воскликнул Деймон. Он ощутил новую вспышку агрессии и понял, что стоило бы прислушаться к совету Клауса. — Ладно… Поехали.

Спустя несколько минут молчаливой и спокойной поездки автомобиль аккуратно припарковался у высоких кованых ворот дома Сальваторе. Солнечный день нагрел воздух, Деймон, выбравшись из машины, снял куртку и закинул ее на плечо. Напоследок брюнет взглянул на Клауса, оставшегося за рулем, и благодарно кивнул ему за помощь.

— Звони, если что. — немногословно бросил Майклсон и двинулся в путь, оставляя Деймона одного у ворот. Мелкая точка автомобиля быстро исчезла за горизонтом, а парень долго смотрел ей вслед и не решался войти в дом, словно боялся запереться там наедине со своими жуткими мыслями и отчаянием. Его все же грызла совесть. Мучала странная боль и сожаление. Голубые глаза смотрели в пустоту перед собой, уставившись в зримую только этому брюнету точку, а в голове бешенно игрались картинки пережитых событий и вновь раздавались отвратительные голоса.

— Да пошло оно всё… — еле слышно проворчал Деймон и, сделав глубокий вдох, прошел к крыльцу.

Войдя в темный, окутанный сумраками дом, брюнет кинул ключи на тумбочку и почувствовал, как резко на него упала волна безжалостных эмоций. Только сейчас, будучи в полном одиночестве большого тусклого дома, Деймон позволил себе признать собственную слабость. Он слишком долго был сильным, терпел все и переживал лишь за единственный лучик его жизни, гаснувший от его же влияния. По его вине Елена получила столько страданий… Однако страшнее совести в этот миг для Деймона было отчаяние, что колотило его изнутри и вынуждало трястись от злости. Миновав просторный темный как и все вокруг коридор, Сальваторе вспомнил о хаосе в каждой комнате, которые были испорчены и переворочены после решительного шага Елены. Беспорядок был всюду, и Деймон усмехнулся этому ироничному олицетворению его внутреннего состояния. Не было сил больше держаться. Схватив первую попавшуюся и еще почему-то уцелевшую вазу, брюнет резким движением бросил ее в стену, наблюдая как тонкое стекло мелкими крошками опадает на пол и заполняет комнату омерзительным звоном. Было пусто и до безумия тихо. Впервые Деймон осознал по-настоящему адовые муки трудной минуты жизни, когда никто и ничто не могло затушить весь ком его эмоций, заставляющих голос в безмолвном, но до безобразия царапающем горло крике застыть в груди. Ранее терзавшие его воспоминания словно в одну секунду улетучились, и теперь один единственный день ломал его, уничтожал своей глупостью и насыщенностью. Его болезненно белое лицо с совершенными чертами и играющимися от ярости желваками погрузилось в мрачную печаль, проявляющуюся в лихорадочном сбивчивом дыхании. Содрогающееся от шока и горя крепкое тело, желающее что-либо разрушить или разбить, не могло этого сделать из-за прежних вспышек гнева, после которых все в комнатах было разнесено в клочья. И Деймон, кусая до крови губу, медленно сполз по стене и сел на пол, закрывая лицо руками и что-то непонятно рыча. Слишком много для него.

Слишком тяжело. Вся надменность, властность и остроумие внезапно исчезли, и теперь у стены гостиной сгорбилась не фигура всемогущего Сальваторе, а маленького и разочарованного мальчика, который не мог вынести подобного. Без сил, без уверенности и упрямства. Одинокий, всеми брошенный ребенок, разбитый судьбой. В этом парне больше не было ни одного яркого оттенка. Лишь пылающие демоническим огнем грусти и отчаяния ярко-голубые глаза. Его трясло. Деймон будто пытался скрыться от самого себя в этой мрачной комнате, под давлением черных стен, но ему не удавалось этого сделать, и мысли продолжали беспощадно вгрызаться в сознание. Слеза. Скупая мужская слеза пробежала полосой по его щеке, первая за столько лет. Она была единственной, но настолько горькой и пылающей, что и ее было достаточно. Деймон Сальваторе сломлен. Вряд ли такое кто-то мог себе представить. Но в то же время, поддаваясь своим предательски ничтожным эмоциям, брюнет не волновался за свою слабость. Этого никто не увидит. Как и тогда, много лет назад, когда боль разрывала его на части и постепенно убивала в нем адекватную человечность. Бутылка виски. Куча окурков. Его самая преданная и верная компания.

Так прошло пару часов. Пожалуй, одни из самых отвратительных часов его жизни. И вот, слегка опьяненный и пропитанный терпким запахом сигарет, Деймон поправлял воротник черной рубашки у входа в свой клуб, переступив порог которого, окунулся в море мельтешивших огней и негромкой расплывающейся по пустынному помещению музыки.

— Рада видеть. — едва ли не пропела обрадованная Лекси, когда рассмотрела вошедшую в еще закрытый и сонный клуб фигуру парня, хищно улыбнувшегося и пробежавшегося взглядом по пустым пилонам и диванчикам.

— Безлюдно… — обойдя танцпол и приблизившись к дивану, где сидела улыбающаяся и готовившаямя к ночной смене Лекси, подметил брюнет. Девушка в коротких джинсовых шортах и свободной футболке, отбросив расческу, поспешно бросилась к Сальваторе и намеревалась встретить его крепким объятием, а, быть может, долгим и беззаботным поцелуем, но Деймон отшатнулся от нее и усмехнулся.

— Не стоит. — чуть прищурившись, сказал он, и Бренсон удивленно оглядела его, словно видела перед собой какую-то известную личность или же весьма опасное существо.

— Это вообще ты? — издевательски возмутилась блондинка и нахмурилась, что вызвало смех у Деймона, которому шустрый бармен уже поднес бутылку элитного алкоголя.

— Нет. Порнозвезда мирового масштаба. Отвали, Лекс. — устало буркнул в ответ парень и плюхнулся на диван, и стриптизерша, все еще недоумевая, решила сесть напротив, подозревая, что Сальваторе был не в духе. — Мне просто надо выпустить пар. Поговорить с кем-то, напиться, расслабиться…

— И в то же время ты меня как чумы избегаешь. — немного обиженно прошипела Лекси. Деймон пожал плечами и сделал глоток янтарной жидкости.

— Предположим, расслабиться в другом смысле. Наверное, моему сексуальному альтрэго нужно на пенсию. — с долей сарказма произнес он, но Бренсон не совсем понимала его слова и лишь изогнула бровь.

— У тебя все так плохо? — с настороженностью попыталась выведать девушка, и парень, даже не задумываясь, кивнул ей.

— Да. Но это в прошлом. — словно отмахнувшись от темы своего состояния, выговорил Деймон, вертя в руке бокал. — Пора начинать новую жизнь. Или что-то типо того… А сейчас мне некуда податься и некому пожаловаться. А еще у меня будет ребенок. — пожав плечами и показав секундну улыбку, сообщил Сальваторе и откинулся на спинку дивана, расслабившись и закрыв глаза.

— Воу… Поздравляю. Наверное. А кто же мать? — столкнувшись с нежданной новостью со скрытой издевкой изрекла Лекси, но брюнет проигнорировал ее намек на его распутство.

— Елена. И знаешь… Я счастлив. Понятия не имею, как привыкнуть к этой новости, но она меня даже радует. — все еще не открывая глаз, неохотно отозвался он, и блондинка улыбнулась, даже не подделывая свою радость за него.

— Это же Елена. Конечно же, ты рад. Тогда точно поздравляю. Как назовешь? Может… Лекси? В честь меня еще никого не называли. — она с надеждой в глазах взглянула на парня и восторженно просияла.

— Нет уж… Прости, но я не назову свою дочь в честь проститутки. Без обид. — усмехнувшись, отказался от этой идеи Деймон. Бренсон же разочарованно вздохнула, но не дулась в ответ на услышанное. — И, может быть, у меня будет сын. Хотя… Вообще без разницы.

— Это круто, но… Ты ее действительно так любишь, что готов отказаться от всего, чем раньше жил? Девушки, алкоголь, всякие запретные штуки… — будто с подозрением проговорила блондинка. — Ты настолько сильно ее любишь?

— Да. — не медля и мгновения, сразу же ответил брюнет, на что Лекси засмеялась и умиленно посмотрела на Деймона. Этот парень и правда был счастлив, несмотря на усталый, измученный вид, который соответствовал его странному поведению.

— Вот и закончились золотые годы Сальваторе. Что ж, я буду скучать…

Комментарий к Глава 46

Ждууу отзывы🙃

Впереди только эпилог)

========== Эпилог ==========

Открыв дверь, Деймон внес в дом несколько сумок с вещами и поставил их у тумбочки, сразу же вернувшись к порогу. Он придерживал Елену, заходившую следом за ним, но она возмущенно выкрутилась из его полуобъятия, отказавшись от помощи.

— Отстань, я же могу ходить. — немного обиженно произнесла шатенка, устав от излишней опеки взволнованного парня. Он же театрально закатил глаза и захлопнул за Еленой дверь, помогая ей снять легкий плащ.

— Вот и наслаждайся этим моментом. Потому что, когда ты полностью придешь в себя, ходить ты не сможешь. Я уж об этом позабочусь. — ехидно ухмыльнувшись, съязвил Деймон и провел Гилберт до дивана в гостиной, на который она быстро завалилась и довольно заулыбалась.

— И все-таки я скучала по этому дому… — мечтательно промолвила Елена и, бросив на парня нахальный взгляд, закинула ноги на журнальный столик, зная, что брюнет ничего не сможет возразить.

— А по мне ты не скучала? Все-таки неделю валялась в больничке, а я в коридоре как Хатико ждал. Эти сволочи даже не пропускали меня. — ворчливо высказался он. Деймон наигранно нахмурился и плюхнулся на диван возле Елены, которая сразу же подсела ближе к нему и обняла, положив голову на его плечо. Спокойствие и уют. То, чего девушка давно хотела и наконец-то получила, вернувшись в тихий, пустой и уже родной дом.

— Конечно же, по тебе я скучала в первую очередь. — мягко и как-то умиротворенно проговорила шатенка, и Деймон крепче прижал ее к себе, оставляя быстрые, но частые поцелуи на ее лбу.

— Кстати… — чуть замявшись, начал Сальваторе, и Елена подняла на него свои карие, довольные глаза. — Прости меня.

— За что… — почувствовав, как волна мурашек окатила ее тело после этих жестко, но искренне сказанных слов, отозвалась Гилберт.

— Серьезно. Прости. Все это произошло из-за меня, поэтому я виноват. И раньше… Вел себя как козел, знаешь же.

— Тебя можно было понять, после… — понимающе возразила Елена, но не успела договорить, как хрипловатый голос Сальваторе перебил ее.

— Да нельзя меня понять! Как мудак трепал тебе нервы, вот и всё. Поэтому прости за это. Я попробую исправится, честно. Я не хочу тебя потерять… — немного понизив голос, почти шепотом выговорил брюнет и поцеловал девушку, которая сразу обвила его шею руками и медленно переместилась на его колени, оказавшись сверху.

— Подожди-ка… — прервав поцелуй, проговорил Деймон и показал соблазнительную, игривую улыбку. В его льдисто-голубых глазах заплясали подозрительные огоньки ликования и коварства, что начинало слегка пугать недоумевающую Елену. Шатенка с непониманием таращилась на ухмыляющегося, походившего на довольного домашнего кота Деймона, но вдруг Гилберт радостно взвизгнула и вновь впилась в губы парня, когда разглядела перед собой маленькую бархотную коробочку с золотым, сверкающим колечком внутри.

— Готова терпеть меня и дальше? — изогнув изящную бровь, с издевкой выпалил Сальваторе, на что девушка согласительно закивала головой и, завизжав от внезапной вспышки немыслимой радости и едва ли не оглушив Деймона, позволила ему надеть кольцо на ее палец. Но следующей эмоцией Гилберт стало удивленние от того, что в комнату с веселыми воплями вбежали друзья, накинувшиеся на парочку с объятиями. Кэролайн теперь уже вряд ли можно было отцепить от Елены, и блондинка с неподдельным интересом рассматривала кольцо, Ребекка же присоединилась к ним, не расцепляя объятий с Алариком. Логан и Энди, бесконечно извиняющиеся за свое отсутствие начали затяжной рассказ о своей поездке, и только Клаус, с каким-то особым пониманием переглянувшись с Деймоном, выказывал другу шуточное сострадание. Все было хорошо. Пожалуй, впервые в их жизни. Комната едва ли не горела от переизбытка искрящихся положительных эмоций и настоящих улыбок на лицах. Словно невидимые нити скрепляли каждого присутствующего друг с другом, и от этого становилось как-то тепло и спокойно. Ни боли, ни печали, ни слез. Только совместная радость и вера в лучшее. Еще несколько минут — и в гостиной громко играла музыка, по бокалам разливалось бурливщее шампанское.

— На этом сюрпризы не заканчиваются. — неоднозначно, с тоном абсолютной загадочности проговорил Деймон Клаусу, который осушил очередной стакан с алкоголем и выжидающе посмотрел на брюнета.

— Ты меня пугаешь. — в ответ пробурчал Майклсон. Сальваторе же лишь усмехнулся и кивнул ему в сторону кухни, и вдвоем они покинули гостиную, опущенную в омут счастливого праздника. По мере удаления от людной комнаты, голоса и музыка начинали затихать, а потом и вовсе смолкли, когда друзья достигли темной кухни, в которой был заметен чей-то высокий силуэт.

— Ну привет. — монотонно пробубнил голос, и рыжеволосый мужчина вздрогнул, узнав в фигуре напротив Элайджу. Ни единого намека на ненависть и ярость. Это действительно поразило Клауса, который обернулся на походившего на коварного чертика Сальваторе.

— Ты… — только и вымолвил мужчина, неспособный что-либо сказать своему брату, приход которого никак не ожидал.

— Мир, любовь и дружба. — саркастично пояснил Деймон, поняв, что встреча начала тонуть в неловкости и недомолвках. — Эл больше не дуется, я поговорил с ним. После пережитого та ситуация кажется смешной.

— Дам тебе еще один шанс, братишка. — впервые за весь скомканный разговор, улыбнулся Элайджа и, словно моментально отбросив все предрассудки и ненужные воспоминания, заключил Клауса в братское, сильное обьятие. И Деймон, поняв, что в какой-то степени уже почистил карму и стал подобием миротворца, решил оставить их и вернуться в гостиную, но его отвлек настойчивый звонок в двери, к которой он и направился. Преодолев шумную комнату и коридор, брюнет оказался в прихожей и с осторожностью отворил дверь, даже не предполагая, кто мог бы прийти.

— Примешь гостей? — с нехарактерным ему задором произнес Джузеппе, представ перед парнем в паре с Лили. Женщина виновато тупила глаза в пол и ничего не говорила.

— Я бы мог удивиться сейчас, но не после всего. Заходите уж. — недовольно пробубнил Деймон и ленивым кивком разрешил им войти. Лили еще раз за эту неделю извинилась и прошла в гостиную, когда же взрослый мужчина задержал сына у входа.

— Мне жаль, что я ничем не помог тебе тогда. — Старший Сальваторе хотел добавить что-то еще, но Деймон цыкнул и одним лишь взглядом остановил предстоящую тираду отца. — Зато… Ты теперь действительно повзрослел. Сам со всем справляешься, внуков мне подарить решил. Я горжусь тобой. Серьезно.

— Какие сопливые фильмы ты смотрел, чтобы так заванилить свою речь? — не сдержавшись от смеха, сьязвил брюнет, и Джузеппе тяжело вздохнул, словно хотел забрать произнесенные слова обратно.

— В общем, просто… Ты молодец. Этого будет достаточно. И кстати… Я и Лили… — смутившись, мужчина ненадолго сделал паузу. — Понимаешь… Нужно было прислушаться к тебе раньше. Викки я был совсем не нужен. С моей помощью она хотела устроить себе насыщенную жизнь, но сейчас, сидя в инвалидном кресле, она решила проводить время с по-настоящему любимым человеком. А я таким не являюсь. Может и досадно, но… Я смог простить Лили. Странно, но… Мы теперь вроде как…

— Воссоединение века. — усмехнувшись, Деймон вместе с отцом двинулся в комнату, все еще обдумывая последние события. Столько времени и нервов. Но каждая минута, каждый час приближал его к поистине счастливым моментам с Еленой. Его Еленой. И эта любовь, потерпевшая и горе, и радость, казалась им вечной.