Записки охотника. Накануне. Отцы и дети [Иван Сергеевич Тургенев] (fb2) читать постранично, страница - 302

Базарова уяснится Вам и не будет производить на Вас впечатления апотеозы, чего не было в моих мыслях» (Письма, IV, 295). Письма Каткова к Тургеневу с замечаниями о романе неизвестны. Однако с полной уверенностью можно утверждать, что редакторское давление Каткова на писателя в смысле требования ослабить элементы привлекательности в образе Базарова было очень сильно и граничило с прямым нажимом. Тургенев пошел на некоторые уступки Каткову. Он сам признавался в этом письме к Герцену (16/28 апреля 1862 г.), отвечая на упреки в тенденциозном отношении к Базарову. «Катков, — писал он, — на первых порах ужаснулся и увидел в нем (Базарове.—Л. Б.) апофеозу «Современника» и вследствие этого уговорил меня выбросить немало смягчающих черт, в чем я раскаиваюсь» (там же, стр. 382).

Изменения, сделанные по настоянию Каткова, коснулись в основном глав, насыщенных непосредственными откликами на идейно-политическую «злобу дня». В письме от 30 октября/11 ноября 1861 г., соглашаясь с некоторыми замечаниями Каткова, Тургенев добавлял: «Кстати, спор между П. П. и Базаровым совсем переделан и сокращен» (там же, стр. 302). Речь идет о том месте десятой главы, где Базаров выражает уверенность в сочувствии народа его идеям. Тенденциозный отрывок, в котором Базаров назван «шутом гороховым», по всей вероятности, также обязан своим происхождением воздействию Каткова.

В своей доработке романа Тургенев учитывал далеко не все пожелания и требования редактора, отношения с которым отличались уже в это время трудно сдерживаемой неприязнью и даже брезгливостью. В некоторых случаях изменения и дополнения, вносившиеся Тургеневым в текст, противоречили по общей своей тенденции линии Каткова-редактора. Так, Тургенев пересмотрел текст всех бесед Базарова с Одинцовой на учено-философские темы; в результате иронические, а подчас и остро полемические выпады Одинцовой против Базарова, довольно многочисленные в рукописи до начала ее доработки, были сведены до минимума в окончательном тексте.

Большая группа поправок и изменений в «парижской рукописи» связана с последовательным стремлением Тургенева резче оттенить некоторые специфические свойства и особенности в характере Базарова. 16/28 апреля 1862 г. Тургенев писал Герцену о Базарове: «Штука была бы неважная представить его — идеалом; а сделать его волком и все-таки оправдать его — это было трудно…» (там же, стр. 383).

Роман «Отцы и дети» был напечатан в февральской книжке «Русского вестника» за 1862 г. и в том же году вышел отдельным изданием.

При подготовке отдельного издания романа многое, рисующее Базарова в невыгодном свете, было устранено Тургеневым, а многое другое, подчеркивающее подлинно типическое в образе разночинца-демократа, восстановлено или заново создано. Несмотря на это, некоторые тенденциозные изменения, дополнительно внесенные Тургеневым в текст «парижской рукописи» под влиянием редакторской цензуры Каткова, остались в романе навсегда. Крайне раздосадованный неблагоприятной реакцией на роман в журнале «Современник» (статья М. А. Антоновича «Асмодей нашего времени»), Тургенев не восстановил, например, важное рассуждение Базарова об уничтожении «всего старого» и не изъял вставку, в которой Базаров назван «шутом гороховым».

Отдельное издание «Отцов и детей» 1862 г. Тургенев посвятил Белинскому. Посвящение имело программный характер и полемический оттенок. Тургенев заявлял им о своей верности тому идейному движению, связанному с именем великого критика, которое в новых исторических условиях продолжали русские революционные демократы 60-х годов, не признавшие себя в образе Базарова и почти единодушно выступившие с острой критикой политической позиции писателя.

Впоследствии, в связи с непрекращающимися нападками на роман, Тургенев неоднократно выступал с развернутыми разъяснениями своего замысла, стремясь убедить читателей и критиков из демократического лагеря в непредвзятости своей идейно-эстетической позиции. В этом отношении наиболее существенны доводы писателя, изложенные в статье «По поводу «Отцов и детей» (1869), в которой впервые провозглашен знаменитый тезис: «точно и сильно воспроизвести истину, реальность жизни есть высочайшее счастие для литератора, даже если эта истина не совпадает с его собственными симпатиями» (Сочинения, XIV, 100). Вместе с тем, подчеркивая связь своего творчества с традициями Пушкина и Лермонтова, Тургенев настаивал на исторически закономерном развитии в «Отцах и детях» пушкинско-лермонтовского художественного метода, выразившегося в значительном усилении критического реализма. «Беда» состояла в том, — писал Тургенев, имея в виду чрезмерно суровое отношение ряда критиков к роману, — что воспроизведенный мною база-ровский тип не успел пройти чрез постепенные фазисы, через которые обыкновенно проходят литературные типы. На его долю не пришлось — как на долю Онегина или Печорина — эпохи идеализации, сочувственного превознесения.