Вампир и девственница [Керрелин Спаркс] (fb2) читать онлайн

Керрелин Спаркс Вампир и девственница

Глава 1

Приближаясь к месту встречи в Центральном парке, Робби Маккей думал об убийстве.

Умиротворенное место не отвлекло его от жестоких мыслей. В неподвижном озере искрился лунный свет и отражался от алюминиевых корпусов перевернутых вдоль берега лодок.

Неподалеку стоял лодочный домик, пустой и тихий. Робби обратил на него внимание только потому, что искал признаки засады.

Он и его спутники остановились перед несколькими ступенями, которые спускались в темный овраг. Внизу был туннель, внутри которого сидел Недовольный. Ожидая своей смерти, если бы Робби мог настоять на своем.

Он начал спускаться по лестнице вместе с Золтаном и Финеасом. Ангус Маккей и его жена Эмма бросились через холм со скоростью вампира, чтобы проверить дальнюю сторону туннеля.

— Я же сказал… приходи один, — прошептал голос с русским акцентом из темного нутра туннеля.

Финеас остановился на лестничной площадке на полпути вниз, его рука сжала рукоять меча.

— Ты уже несколько месяцев пытаешься убить меня, Стэн. Конечно же я взял с собой парочку злых и опасных парней. Одно неверное движение, и они из тебя бефстроганов сделают.

Прожив почти триста лет исключительно на крови, Робби не был уверен, как выглядит бефстроганов, но ему доставляло мрачное удовольствие, когда его называли злым и опасным парнем.

К сожалению, сейчас он был скорее неуклюжим слабаком. С каждым шагом ему казалось, что он погружается в мокрый зыбучий песок. Вчера вечером с его ног и рук были сняты гипс и повязки, так что сегодня он заявил, что готов действовать. Это был блеф, который он мог провернуть только в том случае, если не свалится с лестницы Тем временем другой злой и опасный парень, Золтан Чаквар, со скоростью вампира промчался вниз по лестнице и встал у кирпичной стены справа от входа в туннель.

Ранее по телефону русский настоял на том, что приедет один, чтобы встретиться с Финеасом.

Робби и его товарищи-вампиры подозревали, что это ловушка, но вопрос был в том, где именно. Без сомнения, Недовольные знали, что в Центральный парк Финеаса сопроводит группа вампиров.

Возможно, Недовольные планировали атаковать в парке, или они надеялись, что вампиры оставят свою базу в Роматек Индастриз уязвимой и без охраны? В любом случае, вампиры знали, что у них нет другого выбора, кроме как разделиться и защитить Финеаса и Роматек.

Робби захотел пойти с группой в Центральный парк, полагая, что так он получит наилучший шанс убить Недовольного. Одного было бы недостаточно, но это стало бы хорошим началом.

Он добрался до нижней ступеньки лестницы и встал слева от входа.

— Эй, Стэн, — окликнул Финеас русского. — Ты платишь за аренду этого туннеля или как? — он перехватил меч и изобразил гангстерский голос. — Выйди и поздоровайся с моим маленьким другом.

Русский вампир, одетый в черные брюки-карго и черную толстовку, медленно вышел из туннеля.

Капюшон был надвинут на голову, оставляя лицо в тени, хотя ледяная синева его глаз блестела, когда он нервно оглядывался по сторонам. Он вздрогнул, когда Золтан выхватил свой меч, лезвие которого сверкнуло в лунном свете всего в нескольких дюймах от плеча русского.

Робби последовал его примеру, закинув руку над головой, чтобы вытащить клеймор из ножен за спиной. Когда его хватка ослабла, он ухватился за рукоять обеими руками, чтобы не уронить оружие и не проделать вмятину в своем толстом черепе.

Идиот. Надо было взять более легкий меч. Он опустил меч и положил острие на землю.

Русский поднял руки в знак капитуляции.

— Я пришел сюда не для того, чтобы сражаться. У меня нет никакого оружия.

— И он один, — Эмма вышла из туннеля и побежала вверх по лестнице, чтобы встать на площадке рядом с Финеасом. — В туннеле никого нет.

Ангус вышел из туннеля, возвращая свой клеймор в ножны на спине. Он похлопал русского по спине, а затем встал перед ним, чтобы снова его проверить. Он дернул капюшон с головы русского, а затем отступил назад и сердито посмотрел на него.

— Станислав Серпухов. Что ты задумал? Робби напрягся при виде взъерошенных белокурых волос русского. Он уже видел эти волосы раньше. Его только что зажившие пальцы судорожно сжали рукоять меча.

— Ты же был там. В пещере.

Станислав резко повернулся к нему, и его глаза расширились.

— Ты? — он попятился назад, споткнувшись на первой ступеньке лестницы. — Так ты жив? Воспоминания пронеслись в голове Робби.

Образы мучителей с их перекошенными, радостными лицами. Вонь его горящей плоти.

Хруст его ломающихся костей.

— Ты чертов ублюдок. Ты был там, — он поднял меч обеими руками.

— Робби, остановись! — приказал Ангус.

— Он был там! — Робби бросился к русскому, который поспешно поднялся по ступенькам на лестничную площадку.

— Я сказал, остановись, — Ангус положил одну руку на грудь Робби, а другую — на его руку, заставляя опустить меч.

Робби сердито посмотрел на своего прапрадеда, который выглядел всего на несколько лет старше его самого.

— Я хочу отомстить. Ты не можешь остановить меня.

Ангус сердито посмотрел на него в ответ.

— Я ожидаю, что ты выполнишь приказ.

Робби вырвался из рук Ангуса и посмотрел на русского.

— Теперь я знаю, кто ты и где тебя искать.

— Мне не нужны неприятности, — Станислав придвинулся ближе к Финеасу.

Молодой черный вампир недоверчиво посмотрел на него.

— Какого черта ты делаешь, парень? Думаешь, я буду тебя защищать? Ты пытался убить меня.

о — Я не хотел, — проворчал Стэн. — Иедрик сказал, что я должен убить тебя… или он убьет меня. Но теперь он мертв. Все, кто слышали этот приказ, мертвы. Так что теперь я не должен убивать тебя.

Финеас усмехнулся.

— Это очень по-спортивному с твоей стороны.

Стэн осторожно взглянул на Робби.

— Мне не нравилось то, что Казимир делал с тобой… — Но ты стоял и смотрел, — прорычал Робби.

— Ты помогал привязывать меня к стулу серебряными цепями. Тебе понравился запах моей горящей плоти? У Стэна дернулась челюсть.

— Нет. Но вот что я тебе скажу. Если они застанут меня здесь, разговаривающим с врагом, они сделают со мной такое, что твоя пытка будет выглядеть как… прогулка в парке. Вместо тридцати сребреников они отнимут у меня тридцать кусков плоти, и первым куском будет мой язык.

— Тогда позволь мне убить тебя сейчас и избавить от страданий! — Робби рванулся к лестнице, но наткнулся на протянутую руку Ангуса.

— Хватит, парень, — тихо прошипел Ангус. Он повернулся к русскому. — Ты думаешь предать своего хозяина? — Если ты имеешь в виду Казимира, то я никогда не встречал его, пока он не приехал сюда в Америку и не сказал, что он наш лидер. Я не убийца. И никогда им не был. Я был… крестьянином. Я остался с русскими вампирами, потому что я русский, и они помогли мне научиться жить здесь.

— И ты научился убивать смертных, — проворчал Робби.

— Я никогда не убивал, — настаивал Стэн. — Я питаюсь от смертных, это правда. Но я никогда не убиваю смертных.

Золтан фыркнул.

— Он хочет, чтобы мы в это поверили? Стэн напрягся.

— Кто бы говорил. Ты убил моего лучшего друга в битве на ВЦТ. Я потерял еще одного друга в Южной Дакоте. Вы ведете себя так, как будто вы… лучше морально, но, когда дело доходит до войны, вы убиваете больше всех.

Финеас с гримасой склонил голову набок.

— Тут он в чем-то прав. Мы надрали им задницы.

Ангус пожал плечами.

— Они просто чертовы изверги. Они заслуживают того, чтобы умереть.

— Значит, я могу убить его прямо сейчас? — пробормотал Робби.

Ангус не обратил на него внимания.

— У тебя есть две минуты, Стэн. Говори.

— И тогда я смогу убить его? — спросил Робби чуть громче.

Ангус бросил на него раздраженный взгляд.

— Я приехал в Америку семь лет назад, — начал Станислав. — Я и трое моих друзей вампиров из Москвы. Мы хотели… начать новую жизнь, без тирании и страха. Мы отправились в Ковен в Бруклине, чтобы выучить английский язык. Мы надеялись когда-нибудь получить работу и собственное жилье… — Американская мечта, — Финеас сделал вид, чтобы вытирает слезы. — Я растроган.

Стэн сердито посмотрел на него.

— Но все, что мы нашли — это еще большая тирания. Иван Петровский любил ловить смертных женщин для еды и секса. Если бы мы не выполняли приказы, он бы убил их. Он убил так много, и он издевался над вампиршами. Я был рад, когда Катя и Галина убили его.

— Значит, ты просто связался с плохой компанией, — Финеас закатил глаза. — Где же я это раньше слышал? — Мои друзья и я, мы ненавидели выполнять приказы тех, кого вы называете Недовольными, но мы знали, что, если попытаемся сбежать, они убьют нас. Я потерял в бою двух друзей. И прошлой ночью… — Стэн отвел взгляд, его глаза наполнились слезами. — Умер мой последний друг. Надя убила его, потому что он был блондином.

Финеас поморщился.

— Жесткий удар.

— Разве это не она ударила ножом Тони? — спросила Эмма Золтана, и он кивнул.

— Надя — сумасшедшая сука, — прорычал Стэн. — И Казимир поставил ее во главе Ковена.

— Дрянь. Так что же ты хочешь от нас? — Финеас указал на белокурые волосы Стэна. — Какой-нибудь цвет волос от Бьюти? Я не уверен, что ты этого стоишь.

— Я хочу получить убежище. Если вы сможете спрятать меня от Недовольных, я расскажу вам все, что знаю.

Вампиры замолчали, когда до них дошла просьба русского.

— Не доверяйте ему, — прошипел Робби. — Он ничего не сделал, пока они пытали меня.

— Робби дело говорит, — сказал Ангус, сурово глядя на русского. — Ты никогда не давал нам повода доверять тебе.

Стэн нервно огляделся по сторонам.

— Вы проверили местность? Все чисто? — Да, — ответила Эмма. — А что ты можешь рассказать нам? Ты знаешь, где скрывается Казимир? Стэн облизнул губы.

— Вы его очень сильно напугали. Он думал, что объединение Аполлона было тайным, но вы узнали о нем. И он думал, что его лагерь в Южной Дакоте был безопасным местом, но вы напали без предупреждения. Я не понимаю, как вы узнали о его лагере.

Робби фыркнул.

— Это приманка. Он по-прежнему работает на них. Позвольте мне убить его прямо сейчас.

— Нет! — Стэн поднял руки. — Пожалуйста. Я — о вижу, что происходит. Иван, Катя, Галина, Иедрик — все они мертвы. Вы убили более шестидесяти Недовольных в Южной Дакоте. Казимир проиграет. Он должен проиграть. Ведь он есть зло.

— Хорошая речь, — сказал Золтан. — Так, где же Казимир? — Он боится, что вы найдете его, если останется в Америке, поэтому он вернулся в Россию. Он очень зол, и он жаждет мести. Он обязательно вернется.

— И когда же? — спросил Ангус.

Стэн покачал головой.

— Этого я не знаю. Он потерял слишком много людей в Южной Дакоте. А потом он сам убил еще больше, потому что думает, что один из его людей предал его и сообщил вам о нашем местонахождении. Теперь он… параноик. Он никому не доверяет, и многие его последователи сбежали, чтобы спрятаться. Сейчас он в очень плохом состоянии, пока не найдет способ восстановить армию.

Робби наклонился к Ангусу.

— Мы должны идти вслед за ним и прикончить его, пока он слаб.

Ангус кивнул, а затем обратился к русскому.

— Мы очень ценим эту информацию. Конечно, сначала мы должны ее проверить… — Значит, вы возьмете меня с собой? — спросил Стэн.

— В конечном итоге, возможно, — Ангус скрестил руки на груди. — А пока я хочу, чтобы ты вернулся в Ковен в Бруклине и продолжал приносить нам информацию.

Стэн побледнел.

— Ты хочешь, чтобы я шпионил за вас, — он провел рукой по своим светлым волосам. — Ты знаешь, насколько это опасно? Если они узнают… — Мы вовсе не просим тебя умирать, — прервал его Ангус.

— Говори за себя, — пробормотал Робби.

— Если у тебя будет хоть малейший намек на опасность, — продолжил Ангус, — ты должен немедленно телепортироваться. Тогда звони нам, и мы отвезем тебя в безопасное место. Финеас даст тебе свой номер мобильного телефона. Запомни его. Что скажешь? Стэн сделал глубокий вдох.

— Хорошо. Я сделаю это.

— Хорошо, — Ангус повернулся к Финеасу. — Он будет докладывать тебе. Уведи его и составьте план.

— Есть, сэр, — Финеас взял Стэна под руку. — Ну, пойдем, — он телепортировался, забрав русского с собой.

Робби покачал головой.

— Я должен был убить его.

— Нет, — сказал Ангус. — Он гораздо более ценен в качестве шпиона.

— Мы не можем ему доверять, — возразил Робби. — Казимир мог послать его как двойного агента. Я должен был убить его.

— Робби, — Эмма, нахмурившись, спустилась по лестнице. — Все эти разговоры об убийстве — это на тебя не похоже. Я знаю, что они делали с тобой ужасные вещи, и это разбивает мне сердце, но… — Мне не нужна твоя жалость, — прорычал Робби. — И я нисколько не сожалею о том, что произошло. Это открыло мне глаза. Мы должны были убить всех Недовольных еще много лет назад.

Я предлагаю немедленно телепортироваться в Москву и выследить Казимира.

— Мы так и сделаем, — Ангус сделал знак Золтану. — Свяжись с Михаилом в Москве. Узнай, есть ли какие-нибудь новости о Казимире.

— Понял, — Золтан направился вверх по лестнице, вытаскивая сотовый телефон из кармана своей черной кожаной куртки.

— Если в Москве все еще темно, мы немедленно телепортируемся туда, — сказал Ангус жене. — Если нет, то мы отправимся в наш замок в Шотландии.

Эмма кивнула.

— Надеюсь, Станислав говорил правду.

— В России будет чертовски трудно найти Казимира, — проворчал Робби. — Это огромное место, и он знает его гораздо лучше нас. Я думаю, нам надо разделиться… — Робби, — перебил его Ангус. — Парень, ты никуда не пойдешь.

Он весь напрягся.

— Конечно, я пойду. Мои руки и ноги излечились… — Нет, — тихо сказал Ангус. — Я вижу, что тебе трудно, парень. Ты медлителен и слаб.

Вспышка гнева пронзила его насквозь.

— Черт возьми, Ангус. Я быстро поправлюсь, ты знаешь это. К тому времени, когда мы найдем Казимира, я буду готов… — Я же сказал, что ты никуда не пойдешь.

Робби с такой силой сжал рукоять меча, что его только что зажившие пальцы заныли.

— Ты не можешь так поступить со мной. Я имею право отомстить за себя.

— Это все, о чем ты думаешь, парень. Ты просто одержим.

— И слишком зол, — добавила Эмма.

— Конечно, я зол! — крикнул Робби. — Эти чертовы ублюдки пытали меня две ночи подряд.

— Ты должен побороть свой гнев, — мягко сказала Эмма.

Робби усмехнулся: — Поверь мне, мой гнев чудесным образом излечится, как только я убью этих ублюдков.

Ангус вздохнул.

— Парень, да ты совсем распоясался. Я приказываю тебе взять небольшой отпуск.

Робби сердито посмотрел на своего прапрапрадеда. Как генеральный директор Бюро безопасности и расследований Маккея, Ангус был его боссом. И его создателем. Ангус преобразил его, когда он лежал, умирая, на поле битвы при Каллодене, поэтому Робби чувствовал чрезвычайно тесную связь. Яростное чувство преданности помогло ему во время плена и пыток.

Он сумел вынести эту боль, не предавая свою семью и друзей.

Но у него также было много отложенных денег.

Ему не нужно было работать на Бюро, он мог сам искать Казимира.

— Я могу догадаться, о чем ты думаешь, парень, — тихо сказал Ангус. — Даже не думай об этом. В тебе слишком много гнева, чтобы здраво мыслить. И ты слишком слаб. Получается смертельная комбинация. Ты сам себя убьешь.

— Твоя уверенность во мне трогает.

— Робби, — Эмма коснулась его руки. — Мы действительно верим в тебя. Тебе просто нужно немного времени, чтобы прийти в себя. Это все, о чем мы просим.

Он мысленно застонал. Ему было неприятно признавать это, но они были правы. Может быть, недельный отпуск будет не такой уж плохой идеей.

Он сможет позаниматься, восстановить силы, а потом пойти за Казимиром и убить его.

— Хорошо. Я подумаю над этим.

— Отлично, — улыбнулась Эмма. — Я знаю для тебя идеальное место. Мастер Ковена Западного побережья приглашает тебя остановиться у них для отдыха в Палм-Спрингс.

Это роскошный курорт и спа только для вампиров.

Робби моргнул.

— Спа? — Да. У них есть самое современное оборудование. Джакузи, которое будет замечательно для твоих рук и ног. Полностью обученные физиотерапевты. Бассейн с подогревом олимпийского размера. Огромный тренажерный зал… — Они занимаются фехтованием и боевыми искусствами? — спросил Робби. Ему не помешало бы немного попрактиковаться с мечом.

— Ну, вообще-то они больше занимаются пилатесом и йогой, — когда Робби фыркнул, она подняла руку, чтобы остановить его возражения. — А теперь слушай. Это отличные упражнения для восстановления гибкости и равновесия. Как раз то, что тебе сейчас нужно.

— И ты думаешь, что я убью Казимира, удерживая позу йоги в течение тридцати секунд? Эмма нахмурилась.

— Ну вот, ты снова думаешь об убийстве. Эта навязчивая идея не приведет ни к чему хорошему, Робби. Тебе повезло остаться живым. Тебе нужно о снова научиться чувствовать запах роз. Йога поможет тебе расслабиться и найти свой центр.

— Не думаю, что я когда-нибудь терял его, — он коснулся своего плоского живота.

Если ты не хочешь заниматься йогой, хорошо, — отрезала Эмма. — Я просмотрела их брошюру, и у них есть много способов помочь тебе достичь внутреннего покоя. Там есть гидротермический массаж в тропическом гроте спокойствия или омолаживающее обертывание с ароматическими маслами. Когда ты в последний раз отшелушившаяся? Робби посмотрел на Ангуса.

— Она все еще говорит по-английски? Ангус фыркнул.

— Прояви уважение к старшим, парень.

— Ты шутишь? Я на несколько веков старше ее.

— Верно, — губы Эммы дрогнули. — Но, когда я вышла замуж за Ангуса, я стала твоей прапрабабушка.

— Сводная прапрабабушка, — поправил ее Робби, а затем приподнял бровь. — Вредная сводная прапрабабушка.

Она рассмеялась.

— Возможно, потому что я хочу, чтобы ты остался на отдыхе как минимум три месяца.

— Что? — Робби недоверчиво посмотрел на нее и Ангуса. — Ты не серьезно. Если я не буду упражняться со своим мечом три месяца, я не буду пригоден к службе.

— У них также есть отличный вампир психолог… — Нет! — перебил ее Робби. Теперь он понял, почему они навязали ему этот проклятый курорт.

— Я не пойду к психологу.

— Парень, — начал Ангус. — Ты страдаешь от посттравматического… — Я чертовски хорошо знаю, что мне пришлось пережить. Мне не нужно ныть об этом психотерапевту. Это пустая трата времени, — он ни за что не собирался говорить о том, что с ним случилось. С какой стати он стал бы описывать каждую болезненную, унизительную деталь? Это было бы пыткой снова и снова. Нет, гораздо лучше было просто оставить это неприятное испытание в прошлом. И убить этих ублюдков.

Эмма глубоко вздохнула.

— Если бы мы сделали это приказом… — Тогда я бы уволился, — снова перебил ее Робби. Он мог выследить Казимира самостоятельно.

Ангус сочувственно посмотрел на жену.

— Я знал, что он не согласится на твой роскошный спа-салон, но ты очень старалась, — он посмотрел на Робби. — Мы не хотим, чтобы ты уходил, парень. Мы просто хотим, чтобы ты поправился, как телом, так и умом.

— Я вовсе не сумасшедший, — прорычал Робби.

— Нет, но ты чертовски зол, и это делает тебя слишком неуравновешенным для работы. Ты рискуешь не только собственной жизнью, но жизнями тех, кто работает с тобой.

Дерьмо. Робби ударил острием меча по кирпичной дорожке. Ангус точно знал, как добиться своего. Он никогда не станет подвергать риску жизнь своих друзей.

— Возможно, я соглашусь на короткий отпуск.

Это все.

— Хорошо, — кивнул Ангус. — Ты можешь использовать наш замок в Шотландии, или Жан- Люк предложил свой дом в Париже.

— Уже проходил через это, — пробормотал Робби. Он десять лет возглавлял Службу безопасности Жан-Люка в Париже.

— Джек сказал, что ты можешь использовать его палаццо в Венеции, — продолжал Ангус.

— Неужели все хотят избавиться от меня? — буркнул Робби.

— Мы все хотим, чтобы тебе стало лучше, — настаивала Эмма. — Роман предложил свою виллу в Тоскане или его новую на Патмосе.

— Патмос? — он никогда раньше там не был.

— Это греческий островок, — пояснил Ангус.

— Очень прекрасный, как я слышал.

— Именно там святой Иоанн предвидел откровения и Конец Света, — добавила Эмма.

— Что ж, это утешает, — Робби пожал одним плечом. — Прекрасно. Без разницы. Я уеду на недельку-другую.

— На четыре месяца, — сказал Ангус.

Робби разинул рот.

— Что? В спа-салоне было всего три месяца.

— В спа-салоне был психотерапевт, — напомнила ему Ангус. — Мы полагаем, если ты будешь один, то тебе понадобится больше времени.

Конечно, ты можешь изменить свое мнение о терапии… — Нет. Черт возьми, нет.

— Тогда четыре месяца, — сказал Ангус. — Все расходы оплачиваются. Плюс твоя обычная зарплата. Ты не можешь бороться с этим, парень.

Эмма улыбнулась: — Увидимся на Рождество, тебе будете намного лучше.

Лучше, его заднице. Это был не отдых. Это было чертово изгнание. Заключен в тюрьму на острове, как Наполеон. Но Наполеон бежал со своего первого острова. Робби решил, что и он может сделать то же самое. Для вампира с телепортационными способностями это было бы легко. И никто никогда об этом не узнает.

Глава 2

Остров Патмос, три месяца спустя… Оливия Сотирис осторожно прикрыла заднюю дверь. Она предположила, что сейчас около половины второго ночи, но ее внутренние часы все еще ориентировались центральное стандартное время.

Ее паром прибыл в порт Скала во второй половине дня, и бабушка уже ждала ее там вместе с молодым таксистом, который к тому же оказался холостяком. После того как они быстро доехали до дома Сотирис в Грикосе, молодой грек уложил ее багаж в комнате для гостей, а затем отвез их в местную таверну.

Вся деревня собралась там, чтобы поглазеть на американскую внучку Хелен Сотирис. И, по словам Хелен, здесь присутствовали все завидные женихи острова.

Оливия несколько часов терпела ласковую брать на ломаном английском от старших деревенских жителей. Ее преступление: не навещала бабушку, свою бедную бабушку, целых шесть долгих лет. Не имело значения, что она видела ее каждое Рождество в Хьюстоне, где жила ее семья, а бабушка каждую зиму приезжала на несколько месяцев. Оливия все еще была виновата в том, что разбила сердце своей бедной старой овдовевшей бабушки.

В это время ее бабушка прыгала по танцполу с вереницей молодых людей, радостно крича: "Опа!" — и разбивая тарелки, так что Оливия решила, что это хоть от одного чувства вины она может отказаться. Она выпила больше вина, чем обычно, надеясь, что это поможет ей уснуть, но вот она здесь, два часа спустя, совершенно бодрая.

И снова она усомнилась в причине своего приезда. Ее начальник настаивал, чтобы она взяла отпуск, но часть ее утверждала, что бегство от проблемы никогда не решит ее. Ей следовало бы снова встретиться лицом к лицу с этим чудовищем.

Она должна была сказать ему, что игра окончена.

Больше никаких болезненных манипуляций. Но что, если бегство просто доказывает, что он все еще дергает за ниточки? С моря дул прохладный ветерок, поднимаясь по скалистому утесу во двор бабушкиного дома.

Оливия плотнее закуталась в белое одеяло, накинутое поверх ее зеленой хлопчатобумажной пижамы. Она больше не будет о нем думать. Он не сможет найти ее здесь.

Она вдохнула свежий, соленый воздух. Здесь было удивительно тихо, слышался только шум волн, разбивающихся о берег, и легкий ветерок, треплющий ветви тамарисков. Так спокойно. За исключением того, что ее ноги замерзли на кафельном полу.

Она медленно пересекла двор. Все было почти так же, как она помнила. Во время ее последнего визита, летом после окончания средней школы, отец построил беседку, которая занимала небольшой участок слева. Виноградные лозы уже выросли, их ветви извивались, как змеи, вокруг деревянной рамы. В темной тени беседки она едва различала знакомый деревянный стол и четыре стула.

Остальная часть огороженного двора была открыта небу. Светила Луна, отражаясь от побеленных стен бабушкиного дома и забора высотой по пояс, окружавшего внутренний дворик.

Три больших глиняных горшка, в каждом из которых стояло маленькое лимонное дерево, выстроились вдоль правой стены. У основания каждого дерева росли зеленые кустики петрушки и мяты. В дальнем углу у каменных ступеней, ведущих к пляжу, на страже стоял горшок с красной геранью.

Рядом с геранью она узнала телескоп, который отец подарил ей на Рождество в прошлом году.

Отличный подарок, подумала она, посмотрев на ночное небо. Так много звезд. Дома, в городе, они никогда не были такими яркими.

Она подошла к дальней стене забора, облокотилась на нее и посмотрела вниз, на пляж.

Луна блестела на темном море и отражалась от белого песка.

— Не можешь уснуть, дитя мое? Оливия резко обернулась.

— Бабушка, я не хотела тебя будить.

— Я очень чутко сплю… — глаза ее бабушка сузились. — Ты что, ходишь босиком? Прежде чем Оливия успела объяснить, что забыла взять с собой домашнюю обувь, бабушка поспешила обратно в дом, бормоча что-то о скорпионах. Через минуту она вновь появилась с какими-то ярко-красными тапочками.

Они подходят всем, единый размер, а это значит, что они слишком велики для меня, — она бросила их на пол рядом с Оливией. — Твой брат Николас подарил их мне на Рождество. О чем он только думал? Женщина моего возраста в красных сапогах? Оливия улыбнулась, закинув одеяло на стену забора, а затем прислонилась к нему, чтобы натянуть домашние туфли в форме сапожек. Ее брат, вероятно, думал то же самое, что и все в семье. Хелен Сотирис никогда не соответствовала своему возрасту, если только это не приносило ей желаемого. Волосы у нее хоть и были седые, но все равно длинные и густые. Прямо сейчас они свисали длинной косой через плечо. Она все еще была активна, ее глаза оставались острыми, а разум — еще более острым.

Хелен потуже затянула пояс на своем синем махровом халате.

— Скажи мне, что тебя беспокоит, дитя мое.

— Все в порядке. Просто смена часовых поясов и… — Оливия замолчала, почувствовав вспышку гнева, исходящую от бабушки. — Извини. Я привыкла говорить людям, что я в порядке, когда… это не так.

Хелен вздохнула.

— Я понимаю, но ты должна знать, что мне лучше не лгать.

Оливия кивнула, испытывая облегчение оттого, что гнев бабушки быстро прошел. Она знала все о странном даре своей бабушки, потому что была /''Ч единственной внучкой, унаследовавшей его. Они оба могли определить, когда человек лжет. И они могли чувствовать эмоции людей.

— Я знаю тебя всю твою жизнь, но я никогда не видела тебя такой… измотанной, — продолжала Хелен. — Ты была счастливой и оживленной, когда приехала, а потом разозлилась на меня во время вечеринки.

Оливия поморщилась.

— Извини.

Хелен махнула рукой.

— Неважно. Вот для чего нужна семья. Но тебя беспокоит еще кое-что. Что-то… темное. И скрытое.

Оливия мысленно застонала. Это действительно было скрыто. Она подавляла это уже несколько месяцев.

— Есть одна проблема, но я… я не хочу говорить об этом, — она сняла со стены одеяло и накинула его себе на плечи.

— Это пугает тебя, — прошептала Хелен.

Глаза Оливии наполнились слезами. Он пугал ее.

Бабушка обняла ее одной рукой и притянула к себе.

Не бойся, дитя мое. Сейчас ты в безопасности.

Она обняла свою бабушку и крепко зажмурилась, желая, чтобы слезы ушли. Бабушка всегда была той, на кого она полагалась, той, с кем она делилась своими секретами. Когда она была юной и пыталась приспособиться к своим эмпатическим способностям, это понимала только ее бабушка.

Хелен похлопала ее по спине.

— Кто пугает тебя? Это мужчина? Оливия кивнула.

— Этот ублюдок плохо обращался с тобой? Я могла бы послать за ним твоих братьев, чтобы они преподали ему урок.

Оливия рассмеялась. Ее тощие младшие братья вряд ли смогли бы запугать чихуахуа. Как обычно, ее бабушка прогнала слезы.

— Предоставь это мне. Я найду для тебя хорошего мужчину, — Хелен отступила назад и склонила голову. — Тебе понравился кто-нибудь из тех, что ты встретила сегодня вечером? Оливия застонала.

— Я вовсе не ищу себе мужа.

— Ну конечно же ищешь. Сколько тебе лет, двадцать четыре? В твоем возрасте у меня уже было трое детей.

Оливия поморщилась.

— У меня есть карьера. Степень магистра.

— И я горжусь тобой. Но нет ничего важнее семьи. Что ты думаешь о Спиро? — И кто же это был? — Тот самый, очень красивый. Он танцевал справа от меня.

Оливия мысленно вернулась назад, но не смогла вспомнить мужчину, который бы выделялся из толпы. Все они превратились в жирный сгусток тестостерона.

— Не могу припомнить.

— Он хороший мальчик. Каждую неделю ходит в церковь вместе с матерью. Очень красивое тело.

Отжимается каждое утро в нижнем белье. Не слишком волосатый.

Оливия склонила голову набок.

— Откуда ты это знаешь? Хелен махнула рукой в сторону телескопа.

Ахнув, Оливия заметила, что телескоп не направлен в небо. Она подбежала к нему и заглянула в окуляр. В поле зрения появилась побеленная стена с большим окном.

— Бабушка, зачем? Она пожала плечами.

— Я стара, но еще не умерла. Спиро — красивый молодой человек. И он хорошо заботится о своих козах. Ты должна пойти с ним куда-нибудь.

Оливия сморщила нос.

— Что я буду делать с козьим пастухом? — Делать маленьких детей? Оливия фыркнула.

— Я не могу выйти замуж. Я не могу даже встречаться с кем-либо. Это всегда плохо кончается. Я могу сказать, когда парни лгут, и, к сожалению, это происходит в большинстве случаев.

— Нам просто нужно найти тебе честного человека.

— Боюсь, что они пошли по пути динозавров, — Оливия направила телескоп в сторону от дома Спиро. — Как ты нашла дедушку? — Это не я, а мои родители устроили этот брак.

Оливия поморщилась.

— Сколько тебе было лет? — Шестнадцать. Я была с острова Кос, — Хелен указала на юг, где находился остров Кос. — Я встретила твоего дедушку здесь, на Патмосе, во время нашей помолвки. Я сразу же сказала Гектору, что он никогда не должен лгать мне, потому что я узнаю. И я сделаю его жизнь невыносимой.

Оливия моргнула.

— И это его не отпугнуло? — узнай, что она была человек-детектор-лжи, ее парень из средней школы наверняка убежал бы в горы.

— Гектор был удивлен, но потом сказал, что мы оба должны быть честными, потому что, если я совру, он тоже может сделать меня несчастной, — усмехнулась Хелен. — А потом он сказал, что я самая смелая и красивая женщина, которую он когда-либо встречал. И я знала, что он говорит правду.

— О, — у Оливии сжалось сердце. — Это очень мило.

— Через шесть месяцев после свадьбы он сказал мне, что любит меня, и это тоже было правдой, — глаза Хелен блестели от непролитых слез.

— И он никогда не лгал? — прошептала Оливия.

— Однажды. Когда твой отец был маленьким, он упал с дерева и сломал себе руку. Гектор сказал мне, чтобы я не волновалась, потому что он уверен, что с нашим мальчиком все будет в порядке. Но он лгал. Он был смертельно напуган. Так же, как и я.

— Это не такая уж большая ложь. Он пытался утешить тебя.

Хелен кивнула.

— Не всякая ложь плоха. Именно намерение — это плохо. Твой дед был хорошим человеком, да упокоит Господь его душу, — она перекрестилась по-православному, коснувшись сначала правого плеча.

Оливия тоже перекрестилась — машинальная реакция, которая укоренилась в ней с самого детства.

Хелен сморгнула слезы и расправила худые плечи.

— Я сделаю тебе чашку ромашкового чая. Это поможет тебе уснуть, — она поспешила обратно в дом.

Оливия оперлась локтями о стену забора и посмотрела на пляж внизу. Легкий ветерок разметал прядь волос по ее лицу, и она отбросила ее в сторону. Большая часть ее длинных волос была закреплена на затылке большим зажимом, но, как обычно, всегда было несколько непослушных прядей, которым удавалось вырваться.

Она глубоко вздохнула, наслаждаясь своим одиночеством. Бывали моменты, как, например, во время вечеринки этим вечером, когда постоянная бомбардировка всеми эмоциями становилась невыносимой. Ей казалось, что она тонет, ее собственные эмоции терялись в потоке тех, кто окружал ее, до такой степени, что она боялась полностью потерять себя. За долгие годы она научилась справляться с этим, но все же время от времени ей приходилось спасаться от сводящей с ума толпы.

То, что она была эмпатом, определенно помогало ей в работе. К сожалению, ее уникальные способности также заставили монстра стать одержимым ею. Не думай о нем. Здесь ты в безопасности.

Какое-то движение далеко слева привлекло ее внимание. Она повернулась к роще тамарисков, но увидела только, как они покачиваются на ветру.

Здесь нет ничего странного.

И тут она увидела его. Одинокая фигура появилась из-за темной тени деревьев. Он бежал трусцой по пляжу. Ночью? Он вышел на чистое песчаное пространство, где ярко светила Луна, и Оливия забыла, как дышать.

Его тело было прекрасным, и она подозревала, что лицо тоже, но на таком расстоянии это было трудно определить. Одетый в темные спортивные шорты и простую белую футболку, он быстро и легко двигался по пляжу. Его кожа казалась бледной, но это могло быть вызвано лунным светом.

Она глубоко вздохнула, когда он подошел ближе. Он был крупным мужчиной. Его футболка обтягивала удивительно широкие плечи, короткие рукава плотно облегали бицепсы.

Если бы только она могла разглядеть его лицо лучше. Ее взгляд скользнул к телескопу. А почему бы и нет? Она подбежала к нему, направила его в сторону мужчины и посмотрела в окуляр.

О да, он не разочаровал. Его взгляд казался острыми и умными. Глаза светлые, хотя она не могла определить цвет. Зеленые, как она надеялась, поскольку это был ее любимый цвет. У него был прямой, крепкий нос, широкий рот и сильная челюсть с сексуальным намеком на темные бакенбарды. На его лице застыло мрачное выражение, но это не делало его непривлекательным. Совсем наоборот. Это добавляло ему ауры мужской силы.

Он пробежал мимо дома, и она несколько секунд любовалась его резким профилем, а затем опустила окуляр на его тело. Его грудь расширялась с каждым глубоким вдохом, и она поймала себя на том, что подстраивается под его дыхание. Еще ниже она заметила его мускулистые бедра и икры. Его белые кроссовки стучали по песку, оставляя ровный след.

Он продолжал спускаться по пляжу к скале, известной как Петра, открывая ей великолепный вид на его зад.

— Опа, — пробормотала она, продолжая следить за ним через телескоп. Она повидала немало крепких мужчин во время своих тренировок в Бюро, но этот парень заставил их устыдиться. В то время как их мускулы казались напряженными и неуклюжими, этот парень выглядел совершенно естественно, изящно контролируя каждое движение.

Она все еще была сосредоточена на его заднице, когда заметила, что ноги больше не двигаются. Неужели он выдохся? Он вовсе не выглядел усталым. Его спортивные шорты медленно повернулись, открывая ей вид на его пах.

Она судорожно сглотнула.

Она подняла телескоп к его груди. О, Боже. Эта огромная грудь теперь была обращена в ее сторону.

Конечно, он не был… Она подняла окуляр к его лицу и ахнула.

Он смотрел прямо на нее! Она отскочила назад, поплотнее завернувшись в одеяло. Как он мог ее видеть? Во дворе было темно, и стены доходили ей до пояса. Но стены были побелены, и она была как в коконе в белом одеяло, а Луна и звезды были яркими. Может быть, он смог разглядеть на расстоянии. Неужели он не смог ее услышать? Она говорила почти шепотом.

Он шагнул в ее сторону, пристально глядя в глаза. О, Боже, он поймал ее, когда она пялилась на него в телескоп! Она прижала руку ко рту, чтобы не застонать вслух. По-видимому, даже самые тихие из звуков разносились по пляжу.

Он сделал еще один шаг к ней, и Луна осветила его волосы. Красные? На вечеринке она не встретила ни одного рыжеволосого мужчины. Кто был этот человек? — Оливия, — позвала Хелен через открытую дверь. — Твой чай уже заварился.

Она прошла на кухню и нетерпеливо ждала свою кружку чая.

— Там человек на пляже.

— Ты уверена? Почти в два часа ночи.

— Пойди и посмотри. Может быть, ты его знаешь, — Оливия вернулась во двор и выглянула из-за стены.

Но он уже ушел.

— Он… он был там, — Оливия указала на юг, в сторону Петра. Его нигде не было видно.

Хелен сочувственно посмотрела на нее.

— Ты очень устала и увидела тень. Пей свой чай, дитя, и ложись спать.

— Он был настоящим, — прошептала она. И самым красивым мужчиной, которого она когда-либо видела. Господи, пожалуйста, пусть он будет настоящим.

Черт побери, лучше бы она была настоящей.

Робби взбежал по каменным ступеням на виллу Романа. Он не хотел думать, что три месяца вынужденной скуки заставляют его видеть призрака. Прекрасного призрака, как ангела, одетого в белое, смотрящий на него с башни из слоновой кости.

Он обошел вокруг бассейна и джакузи, чтобы войти в дом. Это был старый дом, но полностью отремонтированный и оснащенный всеми современными удобствами. Карлос сидел в гостиной, развалившись на диване, смотрел и жевал попкорн.

Робби махнул ему рукой, когда проходил в кухню. Он достал из холодильника бутылку синтетической крови и мысленно проклял своего прапрадеда.

Ангус, должно быть, догадался, что он намеревался сбежать из этого вынужденного отпуска, потому что по странному стечению обстоятельств, этот дом вдруг стал любимым местом отдыха для каждого.

Роман Драганести и его семья посетили его в последнюю неделю августа и первую половину сентября в сопровождении своих телохранителей, Коннора и Говарда. Поскольку и Коннор, и Говард работали в Бюро безопасности и расследований Маккея, они докладывали все прямо Ангусу. И Робби не мог ускользнуть.

Затем Жан-Люк Эшарп и его семья остались на всю последнюю половину сентября в сопровождении своих телохранителей, которые также работали на Ангуса. Потом Джек и Лара заглянули к нему на несколько недель. Потом Иен и Тони, а теперь еще и Карлос. И, конечно же, все они работали на Бюро безопасности и расследований Маккея.

Тюремные надзиратели. Этот проклятый Ангус использовал своих подчиненных, как надзирателей, чтобы держать его на острове как в тюрьме. Он сунул бутылку в микроволновку и нажал кнопку.

— Что случилось? — Карлос вошел в кухню с пустой миской из-под попкорна.

— Ничего, — Робби прислонился к стойке и скрестил руки на груди.

— Что-то случилось. Я здесь уже две недели, и каждый вечер ты выходишь на пробежку. Потом ты возвращаешься, бросаешь на меня злобный взгляд и ворчишь, что я должен позвонить Ангусу и сказать ему, что ты в отличной форме и не сошел с ума.

Ты позвонишь Ангусу? — Нет. Они понятия не имеют, где прячется Казимир. А ты можешь остаться здесь и наслаждаться жизнью.

Робби вздохнул. Ангус мог бы добиться большего успеха в поисках Казимира, если бы не посылал сюда нянчиться своих лучших сотрудников.

— Что-то изменилось, — продолжал Карлос. — Сегодня вечером ты пришел без хмурого вида и ворчания. С чего бы такие перемены? Робби пожал одним плечом.

— Я пытаюсь убедить тебя, что я не сумасшедший. Если бы я продолжал делать, то же самое, когда оно не работает, разве это не было бы безумием? — Дело говоришь, — Карлос ополоснул миску и поставил ее в посудомоечную машину. — Итак, сегодня вечером ты пробуешь новую стратегию.

Робби достал из микроволновки бутылку с кровью и наполнил стакан.

— Сегодня ночью я видел ангела.

Глаза Карлоса расширились.

— И ты все еще пытаешься убедить меня, что ты не сумасшедший? Робби фыркнул.

— Не настоящего ангела. Если только они не привыкли наблюдать за миром смертных в телескопы.

— О, — усмехнулся Карлос. — Ты поймал красотку, подглядывавшую за тобой. Она была горячая? Она была богиня, прекрасная греческая богиня, но Робби не хотелось делиться этой новостью с бразильским оборотнем, который мог встречаться с людьми днем, в то время как сам был мертв для всего мира.

— Она была нормальная.

— Просто нормальная? Я думал, что она ангел.

Робби проигнорировал это замечание и сделал большой глоток из своего стакана с синтетической кровью.

— Ты говорил с ней? — спросил Карлос. — Взял ее номер? Робби нахмурился, глядя на свой полупустой стакан.

— Нет, — он услышал ее шепот на греческом языке, поэтому не был уверен, что она понимает по-английски. — Нет смысла в знакомстве. Мой тюремный срок закончится через три недели.

Карлос закатил глаза.

— Ты не в тюрьме, мучачо. Кроме того, за три недели многое может случиться.

Робби допил свой стакан. Он был не из тех мужчин, которые могут позволить себе легкую интрижку. Когда его влекло к женщине, в этом не было ничего случайного. И его определенно влекло к этой женщине.

В ту минуту, как он увидел ее, мир вокруг него остановился. Он совсем забыл, что находится в отпуске и скоро должен уехать. Он совсем забыл, что сейчас раннее утро и не самое подходящее время подходить к одинокой женщине. Он забыл, что был незнакомцем, одетым в потную спортивную одежду и, вероятно, напугавшим ее.

Черт, он даже забыл, что он вампир и не имеет права связываться со смертной. Его просто тянуло к ней.

А потом она внезапно исчезла. Он бежал всю дорогу домой, задаваясь вопросом, не померещилась ли она ему. В конце концов, он бегал по этому пляжу каждую ночь в течение последних трех месяцев. Если она живет в этом доме, то почему он не видел ее раньше? — Если ты увидишь ее снова, тебе следует поговорить с ней, — сказал Карлос, выходя из кухни. — Красивая женщина — это как раз та терапия, которая тебе нужна.

— Мне не нужна терапия, — проворчал Робби.

Ему просто нужно отомстить. Три месяца физических упражнений вернули ему прежнюю форму, и он был готов идти дальше. Готов покинуть этот проклятый остров и выследить Казимира.

Прекрасное лицо ангела всплыло в его сознании, стирая образ врага. Она должна быть настоящей. Простой иллюзия не могла бы так сильно повлиять на него. Он должен был увидеть ее снова. Даже если у него будет дюжина причин избегать ее, он все равно попытается увидеть ее снова.

Может быть, ему все-таки нужна терапия.

Было уже больше трех часов утра, когда Оливия наконец заснула. К несчастью, было воскресное утро, и бабушка разбудила ее на рассвете, чтобы они могли поехать в церковь.

Очевидно, если она не поедет, все в Грикосе будут говорить о ней плохие вещи.

Потом Оливию отправили работать на кухню, помогать бабушке готовить огромное количество еды, а потом-сюрприз! Две лучшие подругибабушки пришли на ужин со своими завидными сыновьями. Оливия была приветлива, но разочарована тем, что ни у одного из них не было рыжих волос. К счастью, их английский был так же ограничен, как и ее греческий, так что ей не пришлось много говорить. Ее мысли снова и снова возвращались к мужчине на пляже. Кто же он такой? Вернется ли он сегодня вечером? К девяти часам вечера смена часовых поясов и недосып настигли ее, и она, спотыкаясь, отправилась спать. Натянув одеяло до подбородка, она сказала себе, что только немного вздремнет.

Она будет во дворе в час ночи, ожидая, когда таинственный бегун пробежит мимо.

Она моргнула, просыпаясь, когда солнечный свет хлынул в ее окно.

— О, нет! Она села и посмотрела на прикроватные часы.

Восемь тридцать утра? Черт. Она проскользнула в красные тапки и, шаркая ногами, прошла на кухню.

— А вот и ты, соня, — ее бабушка помешивала что-то на плите. — Я уже была в пекарне. Свежий хлеб на столе рядом с банкой меда. Я принесу тебе чашку чая.

— Спасибо, — Оливия села и отрезала толстый ломтик хлеба. Потянувшись за банкой с медом, она заметила узкую вазу в центре стола с единственным бутоном красной розы. — Я и не знала, что ты выращиваешь розы.

— Я и не выращиваю. Ты же не можешь съесть их, — Хелен поставила чашку чая на стол и посмотрела на нее с блеском в глазах. — Я думаю, что у тебя есть тайный поклонник.

Оливия моргнула.

— У меня? — Как ты думаешь, кто он? Георгио или Димитрио? — Хелен говорила о мужчинах, которые приходили сюда накануне.

— Ну, не знаю, — Оливия тут же вспомнила о таинственном бегуне с рыжими волосами и острым взглядом. Может быть, это он? Она протянула руку, чтобы коснуться мягких красных лепестков.

— Ты не видела, кто предал ее? — Нет, — Хелен уперла руки в бока и нахмурилась, глядя на цветок. — С ней не было никакой записки. Я подметала двор рано утром и, подметая ступеньки, обнаружила ее на полпути к пляжу. Она лежала там, придавленная камнем.

Сердце Оливии бешено забилось.

— Значит, тот, кто ее оставил, пришел с пляжа, — она должна была быть от него.

Хелен ахнула.

— Ну конечно! Это от Спиро! Он живет совсем рядом с пляжем, — она сложила руки вместе и улыбнулась. — Мои прекрасные Спиро и Оливия вместе, прямо здесь, на Патмос. О, какие у тебя будут чудесные дети! — Подожди минуту. Я не совсем уверена, что она от Спиро. И я не хочу, чтобы ты надеялась на то, что я буду жить здесь. Я специализируюсь на преступниках, и я серьезно сомневаюсь, что на Патмосе их достаточно, чтобы держать меня в деле.

Хелен раздраженно уселась за стол.

— У нас есть преступники. В прошлом году был мальчик из хора, у которого украли велосипед.

Еще и прямо перед монастырем. Это было ужасно.

Оливия покачала головой, намазывая мед на хлеб.

— Не достаточно ужасно.

— Гм. Зачем тебе нужны преступники? Разве ты не можешь помогать нормальным сумасшедшим людям? На Патмосе их полно. В Камбосе есть пастух, который разговаривает со своими козами.

Оливия сделала глоток чая.

— В том, что люди разговаривают со своими животными, нет ничего необычного.

— Да, но в данном случае его козы разговаривают в ответ. А большой черный козел говорит по-турецки.

Оливия подавила смешок.

— Он самый худший вариант, который ты можешь предложить? Хелен задумчиво склонила голову набок.

— Ну, в Скале есть старый вдовец, которого застукали подглядывающим в окно Марии Стефанопулос. Его сын начал брать его на нудистский пляж в Плаки раз в неделю, так что теперь ему гораздо лучше.

Оливия кивнула.

— Боюсь, что синдром подглядывающего Тома заразителен. Я слышала, что в Грикосе есть вдова, которая использует телескоп, чтобы следить за соседом-пастухом.

Хелен усмехнулась.

— Я не подглядывающий Том! Я просто восхищаюсь Спиро. Он — настоящее произведение искусства. Как будто я иду в музей. И я никогда не видела его голым. Это было бы неправильно, особенно когда я хочу, чтобы он женился на моей внучке.

Оливия поморщилась и откусила кусочек хлеба. Возможно, ее бабушка была права. Не о Спиро, а о ее работе с преступниками. Ее жизнь могла бы быть совсем другой, если бы она вела себя осторожно и жила здесь.

Кого она обманывает? Она не протянет и двух месяцев, пока скука окончательно не сведет ее с ума. Она расцвела от волнения, которое сопровождало ее работу в ФБР. По крайней мере, так было до тех пор, пока работа не свела ее с одним конкретным преступником. Это чудовище, Отис Крамп. Ей не нужно было беспокоиться о том, что он пришлет розы. Этот больной извращенец предпочитал яблоки. Большие красные яблоки.

— Хм, — Хелен постучала пальцами по столу и сердито уставилась на розу. — Я не люблю секретов. Я хочу знать, кто этот поклонник.

Оливия вздохнула. Если бы мечты могли сбыться, ее тайным поклонником не был бы Спиро, Георгио или Димитрио. Это был бы тот самый таинственный мужчина, который бегает трусцой по пляжу посреди ночи. Мог ли он оставить розу? При этой мысли ее сердце бешено забилось. Так или иначе, но сегодня вечером она все узнает.

Глава 3

— Обычно ты не так одеваешься на пробежку, — прокомментировал Карлос, когда Робби прошелся по комнате.

Робби хмыкнул и направился на кухню. Он уже выпил одну бутылку крови, когда впервые проснулся, чтобы он не был очень голоден. Это была всего лишь предосторожность на случай, если он действительно встретится с греческой богиней.

Иногда старая добрая похоть вызывала в нем жажду крови, и он не хотел, чтобы его клыки выскакивали и пугали ее.

Он налил себе полстакана и разогрел его в микроволновке.

Карлос вошел в кухню.

— У тебя влажные волосы. Ты принимал душ перед пробежкой? Сегодня он не собирался бегать. Он не хотел приходить к ней домой весь в поту, тем более что пот вампиров обычно был немного розоватого цвета, как и их слезы. Он предположил, что это происходит от постоянной диеты крови.

— Я собираюсь прогуляться.

— Ах. Полуночная прогулка. Звучит замечательно, — Карлос посмотрел на него с ухмылкой. — Пожалуй, я присоединюсь к тебе.

— Нет.

— Я люблю гулять по пляжу.

Отвали.

Карлос рассмеялся.

— Я знаю, что ты надеешься увидеть ее.

— Я знаю, что ты знаешь, — Робби достал из микроволновки свой стакан крови и залпом выпил его.

— Я также знаю, что из сада пропала красная роза.

Робби приподнял бровь.

— Ты проводишь инвентаризацию всех цветов? Карлос усмехнулся.

— Я положил глаз на эту розу. Я собирался отдать его кому-нибудь, но ты меня опередил.

Робби на мгновение задумался, что же задумал Карлос, но воздержался от расспросов. Тони о утверждала, что он гей, но Иен не согласился.

Когда они были здесь, на острове, Робби слышал, как они десять минут спорили по этому поводу, а потом бросились в спальню, чтобы помириться. Он бегал два часа, а когда вернулся, они все еще мирились.

Он мысленно застонал. Его друзья-вампиры, Иен, Жан-Люк и Джек, были безумно счастливы со своими смертными женщинами, но он сомневался, что сможет, когда-либо испытать такое счастье. Во-первых, нужно было найти женщину, которая смогла бы полюбить существо ночи.

Затем вставал вопрос о доверии. Откуда ему знать, чем она занимается днем? Он не сможет вынести еще одного предательства от женщины, которую любит. А что, если он ей надоест, и она решит проткнуть его колом, пока он спит мертвым сном? И тут возникала последняя проблема, которая беспокоила его больше всего. Любовь к вампиру была смертным приговором. Он не понимал, как его друзья могут смириться с мыслью, что однажды им придется буквально убить своих жен, чтобы преобразить их. Что же это была за любовь? Так какого же черта он делает? Он поставил пустой стакан в раковину.

— Это была плохая идея.

— Чувак, только не трусь.

Он бросил на Карлоса раздраженный взгляд.

— Не страх заставляет меня задуматься. Она невинная смертная. Она заслуживает лучшего, чем я.

— Да, потому что ты отвратительный, пустивший слюни монстр, который разорвет ей глотку и бросит ее мертвое тело в море.

Робби напрягся.

— Ты хочешь, чтобы я разбил тебе нос? Я не причиню ей вред.

— Именно. Иди к ней, мучачо.

Робби взглянул на свою одежду. В конце концов он выбрал несколько поношенные джинсы, темно-зеленую футболку и темно-синюю толстовку с капюшоном, подбитую зелено-синим тартаном клана Маккей. Его волосы были завязаны кожаной лентой.

— Я не выгляжу слишком небрежным? — Ты отлично выглядишь. Иди за нее, тигр.

Робби фыркнул. Странные слова от вер- пантеры. Он быстро вышел из дома, прежде чем успел передумать. Вместо того, чтобы спускаться по каменным ступеням, он просто спрыгнул с края скалистого утеса и аккуратно приземлился на галечный пляж внизу. Даже в тусклом свете Луны в три четверти он разглядел скалу под названием Петра примерно в полумиле к северу. Он телепортировался туда, потом обошел ее и оказался на пляже в Грикосе.

И что он собирался сказать? Он сомневался, что она захочет услышать о его любимой теме — какие мечи лучше всего, подходят для разных ситуаций.

Тупица. Когда дело доходило до разговоров с женщинами, у него совершенно не было практики.

Оливия минут пятнадцать размышляла над тем, что надеть, хотя ее выбор был строго ограничен теми немногими вещами, которые она взяла с собой. В конце концов она выбрала джинсы и мягкий свитер. Затем она закрепила свои непослушные волосы на затылке заколкой.

Когда она поудобнее устроилась во дворе, бабушка уже крепко спала. Она зажгла три свечи на столе под виноградной беседкой. На стул она положила старую биту для крикета, которой бабушка выбила ковры.

Она надеялась, что бита ей не понадобится, но работа в Бюро научила ее, что внешность может быть обманчивой. При первой встрече с Отисом Крампом она была удивлена тем, насколько безобидным и обычным он выглядел. Под этой приятной внешностью скрывалось чудовище, которое изнасиловало, пытало и убило тринадцать женщин.

Она вытолкнула его из своих мыслей. Это было время, чтобы восстановиться и излечиться. Он был всего лишь заданием, не более того, и она с этим покончила. С ним покончено.

Она могла только молиться, что он покончил с ней.

Она вернулась в дом, чтобы приготовить себе чашку горячего чая. Выйдя из кухни, она прихватила розу и унесла ее с собой. Вернувшись во двор, она стала ждать. И ждать. Она допила чай и оставила чашку на столе.

Откинувшись к стене, она провела пальцами по бархатным лепесткам роз. Со стебля были убраны шипы, так что ее тайный поклонник, похоже, был очень внимателен. Она надеялась, что это был тот самый таинственный бегун. Но где же он? Может быть, она пришла слишком рано. А может быть, он покинул остров, и эта роза была его способом попрощаться. В конце концов, в последнюю неделю ноября заканчивался туристический сезон. А может быть, он ей просто померещился. После того, как поимеешь дело с конченым отбросом человечества в лице Отиса Крампа, ее подсознание может пытаться компенсировать это, создав образ красивого, благородного героя.

Она вздохнула. Столько лет занятий психологией оставили в ней склонность все анализировать. Ей просто необходимо расслабиться и почувствовать запах роз. Или одной розы, в частности. Она подняла ее к носу и улыбнулась.

Ее внимание привлекла фигура, приближающаяся с юга. Она посмотрела в телескоп, и ее сердце дрогнуло в груди. Это был он! Он был настоящим.

Он сегодня не бежал. Вместо этого он быстрым решительным шагом направился к ней. Он приветственно поднял руку, и ее сердце сделало еще один сальто. В телескоп она видела, что он смотрит прямо на нее. У него определенно было хорошее зрение.

Она подошла к стене и помахала рукой в ответ на его приветствие. Он тут же перешел на бег трусцой, и ее сердце колотилось все быстрее с каждым шагом, приближавшим его. Его глаза, казалось, ни на секунду не отрывались от ее. Он внимательно смотрел на нее, и от этого у нее загорелись щеки. Был ли он возбужден и привлечен? Или он уже жалел о своих действиях? Она открыла свои чувства, чтобы уловить его.

Ничего. За все свои двадцать четыре года она ни разу не встречала человека, которого не смогла бы прочитать. Она закрыла глаза и сосредоточилась, наморщив лоб.

Ничего.

Она открыла глаза, чтобы убедиться, что он настоящий. Да, он был почти перед ней. Но почему она его не чувствует? Она всегда знала, что чувствуют люди. Она всегда знала, когда они лгут.

Боже мой, это было ужасно. Откуда ей знать, с каким человеком она встречается? Как она могла доверять всему, что он скажет? Вспышка паники пронзила ее, и она подумала о том, чтобы убежать в дом.

Но тут она увидела его лицо. Он остановился на пляже прямо под ней и пристально смотрел на нее снизу-вверх, словно не зная, что и думать. Что ж, значит, их было двое.

Она встретилась с ним взглядом, и мгновенная волна желания захлестнула ее. Он чуть не застал ее врасплох, упавшей на колени. Вау. Она схватилась за край забора, чтобы не упасть. Обычно она так не реагирует.

На самом деле, она не была уверена, как обычно реагирует. Она всегда концентрировалась на чувствах других людей, чтобы знать, как с ними справиться.

Для нее это было впервые. Она была в компании другого человека, но наедине со своими собственными чувствами. И она никогда не думала, что ее чувства могут быть настолько… сильным.

Может быть, они просто казались такими, потому что были изолированы. Или потому, что эта ситуация была для нее в новинку.

А может быть, он и был тому причиной.

Она с трудом сглотнула. Ей придется быть очень осторожной. Она понятия не имела, что он сейчас чувствует. И можно ли ему доверять. Как же нормальные женщины выживают в таких условиях? Это было ужасно.

И невероятно волнующе.

Он поднял руку.

— Добрый вечер.

Его низкий голос донесся до нее вместе с легким дуновением ветерка, который щекотал ее шею. От волнения у нее закружилась голова.

— Ты говоришь по-английски, деваха? Она прикусила губу, чтобы не рассмеяться вслух. Его акцент был очаровательным.

— Ты шотландец? — Да. Ты же… американка? Она кивнула, все больше улыбаясь. Он улыбнулся в ответ, и в животе у нее зародилось волнующее чувство. Осторожно. Ты не знаешь, можно ли ему доверять.

— Я Роберт Александр Маккей, — он наклонил голову и наклонился вперед.

Он кланялся? Она подавила смешок и задалась вопросом, что же этот великолепный шотландец будет делать дальше.

Он выжидающе посмотрел на нее. Зеленые, отметила она с большим удовлетворением. Его глаза были зелеными, как она и надеялась. И хотя у него были густые темно-рыжие волосы, брови и бакенбарды казались более коричневыми.

— А ты? — спросил он.

— Да? Его губы изогнулись в полуулыбке.

— Прости за дерзкое предположение, но я думал, что у тебя есть имя, которым я мог бы называть тебя.

Она рассмеялась. В ее голове промелькнуло несколько предположений. Милая, любовь всей моей жизни, центр моей вселенной. Она была так увлечена им, что даже забыла представиться.

— Меня зовут Оливия. Оливия Сотирис.

— Ах. Тогда я ошибся насчет тебя.

— Что? — Я думал, что ты греческая богиня.

Она фыркнула. Какой льстец. И как жаль, что она не может сказать, лжет ли он. Она подняла розу.

— Ты оставил ее здесь? — Да.

— Где же? Его брови поднялись.

— Я оставил ее на ступеньках, придавив камнем. А почему ты спрашиваешь? Потому что ей нужно было знать, честный ли он человек. Ей нравился его низкий голос, но она была бы дурой, если бы влюбилась в мужчину только потому, что его голос был подобен музыке, а лицо и тело — прекрасной скульптуре. Она понюхала розу.

— Это очень мило. Спасибо.

— Не хочешь ли немного прогуляться со мной? Ее сердце ускоренно забилось.

— Я… я бы лучше осталась здесь. Ты можешь присоединиться ко мне, если хочешь.

Его взгляд скользнул по скалистому утесу, разделяющему их, затем губы дрогнули.

— Я поднимусь по лестнице.

— Будь осторожен. Лестница очень крутая. И темно, — ее сердце бешено забилось, когда он исчез в узком лестничном колодце. Он уже поднимался наверх! Она посмотрела в сторону задней двери. Ее бабушка была одна и спала. Что делать, если она пригласила сюда убийцу? Она оставила розу на столе и схватила крикетную биту. Не только ее работа в ФБР сделала ее подозрительной. Еще в детстве она научилась быть осторожной, когда обнаружила, как часто люди лгут.

Он добрался до верха лестницы и остановился, указывая на крикетную биту в ее руках.

— Планируешь ударить меня? Он оказался выше, чем она предполагала. И его плечи были шире. Она согнула руки вокруг биты.

— Обычно я не разговариваю с незнакомыми людьми. Должна предупредить тебя, что у меня черный пояс по тхэквондо.

Его челюсть дернулась.

— Я не причиню тебе вред, деваха.

— Я знаю. Я тебе не позволю.

Он внимательно посмотрел на нее, затем его губы расслабились с намеком на улыбку.

— Ты такая же храбрая, как и красивая. Это очень редкое сочетание.

Ее сердце на мгновение замерло. Храбрая и красивая. То же самое ее дед сказал бабушке в день, когда они встретились.

— Я не хочу показаться грубой, мистер Маккей.

В наши дни женщина должна быть осторожна.

— Да, ты совершенно права, — он медленно перевел взгляд с ее тела на ноги. Его губы приподнялись в полуулыбке, а взгляд вернулся к ее лицу.

Черт. Она не знала, стоит ударить его или раствориться в смущении. Часть ее была взволнована и польщена. Ее кожу покалывало, когда он рассматривал ее своими великолепными зелеными глазами. Но другая часть ее была нервной. Но другая ее часть нервничала. Она крепче сжала биту на случай, если он бросится на нее. Это было так тяжело — не уметь читать его эмоции. На секунду ей показалось, что его глаза потемнели, но он повернулся к телескопу и посмотрел в окуляр.

— Итак, Оливия, что привело тебя на Патмос? — Я в гостях у… родственников. Четыре дяди.

Они такие… огромные. Профессиональные борцы, — когда его губы дрогнули, она поняла, что он не купился на ее рассказ. — А что насчет тебя? — Отпуск. И восстановление сил. Я был… ранен, поэтому пытаюсь вернуться в форму.

Она взглянула на его мускулистое тело.

— Хочу сказать, тебе определенно удалось.

— Спасибо, что заметила.

Ее лицо вспыхнуло румянцем.

А как ты получил травму? Он замолчал, хмуро глядя на кафельный пол.

— Извини, — она прислонила биту к деревянной колонне виноградной беседки. — Тебе не обязательно об этом говорить… — Просто так получилось. Моя работа может быть опасной, когда он, а чем ты занимаешься? утешить его, заставить снова улыбнуться. — А я знаю! Ты тореадор.

Он с сомнением посмотрел на нее.

— Шотландский тореадор? — Да, с красной клетчатой накидкой. И маленькими блестками на твоем килте. Сводишь шотландских быков с ума.

Он усмехнулся.

— Нет.

Ее сердце сильнее забилось в груди. Было так приятно прогнать его хмурый взгляд. Она подошла к побеленному забору и встала рядом с ним.

— Тогда… ты укротитель львов? — когда он покачал головой, она продолжила: — Родео клоун? Заклинатель змей? — Нет, — он ухмыльнулся, а его зеленые глаза блеснули.

— Окей. Я думаю о морском котике.

— Я думаю, котики черные.

Она фыркнула.

— Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.

Ты мог бы быть членом особой мачо-элитной группировки, защищающей человечество от коварного зла во всех его проявлениях, включая тройной чизбургер с беконом.

— Я могу с уверенностью сказать, что никогда не боролся с чизбургером.

— Конечно, но разве ты не сражался со злом? Он напрягся и снова нахмурился, глядя на море.

Кожу на ее затылке покалывало.

— Ты просто какой-то солдат.

Его грудь расширилась, когда он глубоко вдохнул.

— Да.

— Совершенно секретно? — прошептала она.

— Ты борешься с террористами? Он помедлил, прежде чем ответить.

— Можно сказать и так.

Она кивнула. Его нежелание говорить на эту тему окончательно убедило ее в том, что он говорит правду.

— Так ты сейчас в отпуске? — Да, — он положил руки забор, а затем некоторое время стучал своими длинными пальцами по штукатурке, прежде чем продолжить.

— Мой босс настоял, чтобы я взял небольшой отпуск.

Она моргнула.

— Да ты шутишь! Именно поэтому и я здесь.

Мой босс тоже хотел, чтобы я взяла отпуск.

Он повернулся к ней и с любопытством посмотрел на нее.

— И почему же? Чем ты занимаешься? Она не хотела обсуждать свою работу с преступниками. Она была здесь, чтобы уйти от всего этого. И кроме того, ей нравилось заставлять этого великолепного мужчину улыбаться.

— Ты был прав с самого начала. Я — греческая богиня. Зевс сказал мне взять отгул на тысячелетие или два.

Он улыбнулся, а глаза блеснули.

— Я так и знал. Один взгляд в твои глаза, и я могу упасть к твоим ногам.

Ее щеки запылали. Обычно она так не флиртовала. Обычно она была слишком занята анализом человеческих чувств. Внезапно она осознала, что раньше всегда была наблюдателем, а не участником событий. Это было ново и страшно, но так весело.

Она вздернула подбородок.

— Пресмыкаться нельзя. Богини находят это очень раздражающим.

Он медленно улыбнулся.

— Если я упаду на колени, то найду себе занятие получше, чем пресмыкаться.

Ее лицо пылало от жара. Становилось слишком жарко, чтобы справиться.

— Я работаю на ФБР, — выпалила она.

Его брови взлетели вверх.

— В самом деле? — Да. Мы занимаемся одним и тем же делом, мистер Маккей. Ловим плохих парней.

Он склонил голову набок, изучая ее.

— Где именно? — Канзас-Сити. А ты? — Там, где я понадоблюсь. Так что, у тебя в самом деле черный пояс по тхэквондо? Неужели он сомневался в ней? Она поставила руку на бедро.

— Меня основательно обучили самообороне, мистер Маккей.

В уголке его рта появилась ямочка.

— Мои друзья зовут меня Робби.

Ее сердце бешено колотилось.

— Ты называешь меня другом? — Да, — он протянул руку и коснулся пряди ее волос, выбившейся из пучка на затылке. — Твои волосы вьются от природы? — Боюсь, что так. С ними невозможно справиться.

— Мне нравится, — он потянул прядь, пока она не натянулась, а затем отпустил ее, и она отскочила обратно и пришла в обычную форму. Он усмехнулся. — Мужчина может часами играть с твоими волосами, — он прикоснулся к ее виску.

Судорожно сглотнув, она отступила назад.

— Я… я должна проверить, как там мои дяди.

Хочешь что-нибудь выпить? Горячий чай? Он опустил руку.

— Нет, спасибо.

— Я сейчас вернусь, — она бросилась в дом и быстро поставила воду закипать на плите. Курица, упрекнула она себя. Она должна была позволить ему прикоснуться к ней, может быть, даже поцеловать. Но как она могла доверять ему? Ее так тянуло к нему, но, насколько она понимала, он просто искал небольшую интрижку, чтобы оживить свой отпуск.

Она никогда не была из тех, кто предается интрижкам. Повзрослев и научившись распознавать ложь, она стала избегать всего, что попахивало неискренностью. Кроме того, она пробудет на острове всего две недели. Достаточно ли этого времени, чтобы наладить честные, значимые отношения? Неужели она осмелится даже попробовать это с мужчиной, которого не может читать? Неизвестность может быть пугающей, но и очень волнующей.

Она заглянула через оконное стекло в задней двери. Он все еще был во дворе и развлекался, глядя в телескоп. Робби Маккей, солдат в отпуске.

Интересно, насколько серьезно он был ранен? Она налила себе чашку чая и отнесла ее обратно во двор. Когда он улыбнулся ей, ее сердце дрогнуло. Она очень быстро падает.

Она села за стол и жестом пригласила его присоединиться к ней.

— Ты уверен, что я не могу принести тебе что-нибудь выпить или поесть? — Я поел перед тем, как прийти, — он сел рядом с ней.

Ей понравилось, как его рыжие волосы блестели в свете свечей. Они казались довольно длинными для солдата, но были аккуратно завязаны сзади.

— Как долго ты пробудешь на Патмосе? — Еще около трех недель, — он на мгновение заколебался, а потом продолжил. — Я готов вернуться сейчас, но мой босс не согласен. Он думает, что я был травмирован или что-то в этом Посттравматический синдром, Оливия отпила немного горячего чая. — Это очень распространенное явление среди солдат.

Он пожал плечами.

— Слишком много шума из ничего. Я знаю, что жизнь несправедлива. Так что нет смысла ныть об этом.

Она бросила на него обеспокоенный взгляд.

— Иногда бывает полезнее выговориться.

Подавление может привести к серьезным побочным эффектам в будущем, и я имею в виду не только эмоциональные всплески. Это может повлиять на твое физическое здоровье.

Он бросил на нее раздраженный взгляд.

— Я в полном порядке. И ад замерзнет прежде, чем я поговорю с проклятым психологом.

Она быстро втянула в себя воздух. Ее чашка качнулась в руке, и она поставила ее на стол.

Что не так? Все было не так. Ее сердце резко опустилось.

Ей следовало бы знать, что это не продлится долго.

Его глаза подозрительно сузились. Он вскочил на ноги и пересек двор.

— Черт возьми, — прошептал он. Он снова повернулся к ней, с ужасом глядя на нее. — Так ты психолог? Она медленно кивнула.

— Думаю, просто замерз ад.

Для них обоих.

Глава 4

Робби зашагал через двор.

— Идиот. Черт возьми! Он посмотрел на Оливию, и его захлестнула смесь гнева и разочарования. Черт бы его побрал.

Как раз в тот момент, когда у него появилась надежда, все рухнуло. На несколько минут он действительно поверил, что его будущее может содержать нечто большее, чем месть и насилие, и это было приятно.

Он нашел женщину, которая была красива, умна и очаровательна. Она заставила его рассмеяться. Она открыла перед ним целый мир новых возможностей, и, к его удивлению, он хотел этого.

И что еще более удивительно, он ей понравился. Он определенно заинтересовался ею.

У нее были мягкие карие глаза, густые черные ресницы, маленький прямой нос, соблазнительный розовый рот, идеальный овал лица, обрамленный буйством черных кудрей, в которых ему хотелось зарыться.

В ней было намного больше, чем классическая красота. Она была храброй, остроумной и доброй.

Он не мог припомнить, чтобы когда-нибудь так много смеялся или улыбался. Впервые за много лет он почувствовал себя… благословенным.

Но вот сюрприз. Он не был благословлен. Он был проклят.

Он остановился у стены и уставился на темное море, его внутренности бурлили, как волны.

— Неужели ты думала, что я ничего не пойму? Можешь позвонить Ангусу и сказать ему, чтобы он отвалил.

— Я не знаю Ангуса.

Он резко повернулся и сердито посмотрел на нее.

— Конечно же, наешь. Он послал тебя сюда.

Она со скептическим видом поднялась на ноги.

— Единственный Ангус, которого я когда-либо видела, был коровой, и он никогда не говорил мне, куда идти.

Робби фыркнул.

— Либо Ангус, либо Эмма послали тебя сюда.

Ты, наверное, даже не гречанка. Тебя действительно зовут Оливия? — Да. И я никогда не утверждала, что я гречанка. Я американка, — она уперла руки в бока, свирепо глядя на него. — И я никогда не лгу.

— Уверена? Тогда не могла бы ты представить меня своим четырем дядюшкам, которые все оказались профессиональными борцами? — А вот и следовало бы. Ты заслуживаешь той взбучки, которую они тебе устроят.

Он приподнял бровь.

— Давай.

Она скрестила руки на груди, хмуро глядя на него.

— Хорошо. Это было небольшое приукрашивание, но только для самозащиты. А теперь, когда мы совершенно откровенны, я думаю, тебе лучше уйти.

Он весь напрягся. Она отвергает его? Почему она так расстроилась? Это его обманом заставили пойти к психотерапевту.

— Ангус не заплатит тебе, пока ты не проведешь свою чертову терапию.

— Я не знаю никакого Ангуса! — крикнула она, потом вздрогнула и посмотрела на дом. — Мы должны быть по-тише. Я не хочу разбудить… — Четырех дядюшек на стероидах? — прорычал он.

Она одарила его мягким взглядом.

— Хочешь верь, хочешь нет, но я не собираюсь быть твоим психотерапевтом. Очевидно, ты слишком упрям и параноиден, чтобы прислушиваться к голосу разума.

— Я вовсе не параноик! — он не был уверен, что он мог отрицать эту часть.

— Ты думаешь, что существует большой заговор, который привел меня на этот остров только для того, чтобы стать твоим психотерапевтом. Это паранойя, не говоря уже о полной эгоцентричности.

— Черт побери! Они послали тебя сюда, чтобы оскорбить меня? — Параноик, — пробормотала она себе под нос. — А кто такие "они"? Пришельцы из другой галактики? Говорящая корова Ангус, которая требует, чтобы мы ели больше курицы? — Не дразни меня, женщина. Ангус — мой дед.

— Женщина? Он сердито посмотрел на нее.

— Я заметил. Мужчина должен был бы быть сумасшедшим, чтобы не делать этого. А я вовсе не сумасшедший.

Она с сомнением посмотрела на него.

— Ты думаешь, что твоя собственная семья охотится за тобой.

Идиот. Он говорил, как параноик. Но было слишком большим совпадением, что Ангус и Эмма хотели, чтобы он пошел к психологу, а потом один из них волшебным образом появился.

— Ты клянешься, что Ангус не отправлял тебя сюда? — Клянусь. Я же сказал тебе, что работаю на ФБР. Я специализируюсь на криминальной психологии, так что ты не представляешь для меня интереса, — она кинула ему кислый взгляд. — Если только ты не преступник.

Он приподнял бровь, глядя на нее.

— Тебя прислал Шон Уилан? — Его я тоже не знаю.

— Он работает на ЦРУ.

— Значит, ЦРУ тоже следит за тобой? Он стиснул зубы.

— Я не параноик! — Может быть, тебе стоит проверить лимонные деревья, — прошептала она, указывая в их сторону. — Их могут прослушивать.

— Женщина… — он замолчал, когда ее карие глаза вспыхнули. Господь Всемогущий, она была прекрасна. — Может быть, мне стоит раздеть тебя, чтобы проверить, нет ли прослушки.

Ее щеки порозовели еще сильнее.

— Может быть, тебе лучше уйти? Он с трудом сглотнул. Какого черта он делает? — Я… я прошу прощения. Я не стану тебя раздевать.

Сегодня вечером.

Она отказалась смотреть на него и жестом указала на лестницу.

Он поплелся к ней. Ну и дурак же он был.

Обвинил ее в том, что она работает на Ангуса, оскорблял ее.

Перед ним маячила лестница, темная и зловещая. Он заколебался, внезапно почувствовав, что лестница спускается прямо в преисподнюю.

Сможет ли он вернуться к жизни, наполненной только яростью и жаждой мести? Без смеха. Без флирта. Без Оливии.

Его сердце сжалось от тяжелого чувства потери.

— Мне действительно очень жаль, деваха. Я вовсе не хотел тебя оскорбить.

Он взглянул на нее и заметил слезы в ее глазах.

— Не грусти так. Это моя вина, что так плохо реагирую твою работу. Я уверен, что ты очень хороший психолог. Я просто не хочу говорить о некоторых… вещах. Я не вижу смысла вскрывать старые раны.

Она вздохнула.

— Я все понимаю. Но это… ничего не меняет.

Ты можешь идти.

Она выглядела такой подавленной, и он понятия не имел почему. Ему не нравилось видеть ее такой.

— Почему ты такая печальная? Она потерла лоб, как будто у нее болела голова.

— У меня никогда ничего не получается. Они все уходят.

— Кто — они? — Мужчины. Свидания. Я начинаю надеяться, а потом они узнают правду обо мне и убегают так быстро, как только могут.

Он с любопытством посмотрел на ее. Он думал, что это у него есть темная тайна. Он глубоко вдохнул ее запах. Не оборотень. Восхитительно сладко, как только может быть сладок смертный.

Кровь типа А отрицательная.

— Ты очень умная и красивая. Я не могу себе представить, почему какой-то мужчина бросил тебя.

— Это очень мило с твоей стороны, но… — она сделала глубокий вдох и со свистом выдохнула. — Я эмпат. Я могу чувствовать эмоции людей. Я даже вижу их в цвете, если эмоции действительно сильны.

Он поморщился.

— Ты знаешь, что я чувствую? — он весь вечер боролся с сильнейшим приступом похоти.

— Потом все становится еще хуже, — продолжала она. — Я могу определить, когда люди лгут, как человеческий детектор лжи. Это очень удобно в моей работе, но это яма для личных отношений. В ту минуту, когда парень лжет мне, я говорю ему, чтобы он убирался.

Точно так же, как она поступила с ним. Робби вспоминал их разговор. Возможно, он несколько раз уклонялся от ответа, но на самом деле рассказал ей о себе больше, чем намеревался изначально. С ней было так легко разговаривать.

— Я не врал тебе, деваха.

Она закусила губу и нахмурилась.

— Поскольку я не лжец, ты, наверное, хочешь, чтобы я ушел, потому что считаешь меня сумасшедшим? Я не сумасшедший. Твои навыки обнаружения лжи должны подсказать тебе, что я говорю правду.

Она переступила с ноги на ногу.

— Я не думаю, что ты сумасшедший.

Очевидно, у тебя есть какой-то багаж, с которым у тебя проблемы, но он есть у всех нас.

— Тогда… все должно быть в порядке.

Она недоверчиво посмотрела на него.

— Разве мой дар не беспокоит тебя? Обычно парни уходят сразу после того, как я им скажу.

Некоторые уже были бы на полпути к другому острову.

Он пожал одним плечом.

— Это необычная способность, я признаю это, но я… я не в том положении, чтобы бросать камни за то, что ты другая.

Она все еще выглядела ошеломленной.

— Ты не возражаешь против этого? — Да. Я хотел бы увидеть тебя снова.

— Я… я не могу. Прости.

Это было больнее, чем он ожидал. Черт возьми, почему она отвергает его? Она не знала, что он — нежить. Она не считала его сумасшедшим. Он был честен, поэтому она не могла поймать его на лжи.

Но если он будет продолжать встречаться с ней, не придется ли ему в какой-то момент солгать? И тогда она все узнает.

Если только… смутное подозрение закралось в его мысли.

— А что я сейчас чувствую? Ее глаза широко раскрылись.

— Я бы сказала, что ты… раздражен.

Даже близко нет. Его сердце разрывалось от мысли, что он никогда больше ее не увидит. Он шагнул к ней.

— Ты ведь не чувствуешь меня, да? Ее лицо побледнело.

— Я бы предпочла не говорить о этом… — Раз уж ты так ценишь честность, то должна сказать мне правду.

Она с гримасой отвернулась.

— Хорошо. Я вообще тебя не чувствую. И я не знаю почему. Такого со мной еще никогда не случалось.

Очевидно, она никогда раньше не встречалась с нежитью.

— Ты не можешь сказать, вру я или нет? — Не могу, — ее плечи поникли. — Это ужасно. Я никогда не чувствовала себя такой… слепой.

— Деваха, все не так уж плохо. Мы с тобой в одной лодке. Я тоже не могу сказать, лжешь ли ты.

Она фыркнула.

— Ты узнал, что четыре дядюшки — это ложь.

Он снова улыбнулся.

— Я не держу на тебя зла. Я думал, что это было понятно и… очаровательно.

Ее рот приоткрылся, и это прозвучало для него как приглашение. Господи Всемогущий, как же ему хотелось поцеловать ее! Он сделал еще один шаг к ней.

Она отступила назад, и ее щеки приобрели прелестный розовый оттенок.

— Мне очень жаль, но я не могу связаться с кем-то, кого не могу читать.

Вспышка гнева пронзила его. Он принял ее, хотя она и была терапевтом. Почему, черт возьми, она не хочет принять его? — Деваха, мы отлично проводили время, шутили и смеялись. Тебе не нужны особые способности, чтобы понять, как мы были счастливы.

В ее глазах блеснули слезы.

— Я тоже наслаждалась этим. Но у меня не может быть отношений с кем-то, кому я не могу доверять.

Из всех претензий, которые она выставила против него, это была самой ужасной.

— Ты… ты думаешь, мне нельзя доверять?! — его голос поднялся до крика.

Ее глаза расширились. Она подошла ближе к виноградной беседке.

— Черт побери! — он отошел в сторону, стараясь сдержать свой гнев, но было очевидно, что он зол. Она схватила крикетную биту.

— Деваха, я не причиню тебе вреда, — черт бы его побрал. Сначала он оскорбил ее, а теперь еще и напугал. Ничто не может помочь. Ему придется все объяснить. В противном случае она никогда не поймет. — Я не хочу тебе этого говорить, но… однажды ночью я сражался с врагом. И меня взяли в плен.

Она быстро вдохнула.

Он отвел взгляд, стыдясь признаться, что был жертвой.

— Им нужна была информация о моих товарищах. Когда я отказался говорить, они… пытали меня. Две ночи.

Бита, которую она держала в руках, с грохотом упала на кафельный пол.

Он повернулся к ней.

— Я им ничего не сказал. Я никогда не предам своих друзей. Они жгли меня, резали, ломали пальцы, ломали ноги…

Она прикрыла рот дрожащей рукой, но из нее вырвался сдавленный всхлип.

Он шагнул к ней.

— Я не предал своих друзей. Я молился о смерти, чтобы не предать их.

— Мне так жаль, — выдохнула она.

— Мне не нужна твоя жалость, деваха.

— Но мне очень жаль.

— Черт возьми, я не хочу тебе ничего говорить, — он отошел в сторону. — Теперь ты будешь смотреть на меня, как на бедного слабака, который был настолько глуп, что попал в плен… — Нет, — она шагнула к нему. — Не смей винить себя. Это была не твоя вина.

Он застонал. А вот и терапия.

— Оливия, я сказал тебе это только для того, чтобы ты поняла, как высоко я ценю верность. Я скорее умру, чем предам своих друзей и семью.

Тебе было бы трудно найти такого же надежного человека, как я.

Ее рот дернулся.

— Или же скромного.

Он снова улыбнулся.

— Ну вот, видишь. Ты читаешь меня достаточно хорошо, так что я не думаю, что тебе нужны твои особые способности.

Она убрала кудрявую прядь за ухо.

— Может быть. Я не знаю. Это так… странно.

— Ты можешь мне доверять, деваха. Могу я увидеть тебя завтра вечером? Ее глаза встретились с его испытующим взглядом. Вожделение, с которым он боролся весь вечер, вернулось в полную силу. Он засунул кулаки в карманы толстовки, чтобы не схватить ее.

Господи Всемогущий, он хотел поцелуем прогнать все ее сомнения.

Его взгляд упал на ее розовый рот. Так что мягкий и сладкий. Все вокруг медленно стало окрашиваться в розовый цвет, что могло означать только то, что его глаза стали красными. Верный признак того, что он отчаянно хочет ее. Она облизнула губы, и он закрыл глаза, молясь о том, чтобы взять себя в руки.

— Хорошо, — прошептала она.

Слава Богу. Он открыл глаза и обнаружил, что ее взгляд скользит по его телу. Она хотела его. Ему не нужны были никакие эмпатические способности, чтобы почувствовать исходящий от нее жар. Он слышал, как колотится ее сердце.

Может быть, ему все-таки удастся украсть поцелуй.

Он шагнул к ней, опустив взгляд к ее ногам, чтобы его красные горящие глаза не испугали ее.

— Увидимся завтра, — она повернулась и бросилась в дом.

Он сделал глубокий вдох, чтобы успокоить бушующую жажду.

— Оливия, — прошептал он просто потому, что ему нравилось это слышать. Ему нравилось, как ее имя слетало с его языка. Она была так прекрасна.

Уникальна. Стоит бороться за каждый шаг пути.

Его глаза медленно пришли в норму, и он направился к лестнице с нарастающим чувством победы. Она пыталась отвергнуть его, но он не сдавался и вышел победителем. В конце концов, судьба была на его стороне.

К тому времени, как он добрался до берега, Робби уже улыбался. Он увидит ее снова. Снова флирт. Снова смех.

Жизнь была хороша. Он нашел Оливию.

— Я думала, ты никогда не встанешь, — Хелен Сотирис нахмурилась, когда ее внучка пришла в кухню незадолго до одиннадцати часов утра. — Ты все еще плохо спишь? — Нет, боюсь, что нет, — зевнула Оливия. Она провела большую часть ночи, ворочаясь с боку на бок, снова и снова прокручивая в голове свою встречу с Робби Маккеем. И после того, как она воссоздала эту сцену дюжину раз, она начала фантазировать об альтернативных концовках. А что, если бы она позволила ему поцеловать себя? Она налила чашку горячего чая, пока бабушка сидела за столом и мелко резала лук.

Хелен закинула лук в миску, наполненную мясным фаршем.

— Ты все еще беспокоишься о том плохом человеке? Ты никогда не рассказывала мне о нем.

— Это не он, — это было положительной стороной в знакомстве с Робби Маккеем. Он полностью отвлек ее от мыслей об Отисе Крампе.

Оливия посмотрела на содержимое миски. — Это что, гамбургер? — Немного говядины, немного баранины.

Немного табуле, — Хелен очистила несколько зубчиков чеснока. — Разве ты не узнаешь начинку для долмадес? Оливия села напротив своей бабушки и отпила чай. Она могла бы солгать, но ее бабушка все равно узнает.

— Думаю, нет.

Хелен бросила на нее встревоженный взгляд.

— Ты ведь помнишь, как делать долмадес? — Не совсем, — прошло уже много лет с тех пор, как она в последний раз пробовала набивать виноградные листья. Ее попытки были всегда оказывались неаккуратными и однобокими.

Бабушка неодобрительно прищелкнула языком, нарезая чеснок.

— Как же ты станешь правильной женой, если не умеешь готовить? А что ты там с собой делала? — Я училась в колледже. Получила степень магистра. Пошла в Куантико для обучения.

Гоняюсь за плохими парнями, — она искоса взглянула на бабушку. — Ну, знаешь, обычные девчачьи штучки.

Губы Хелен дрогнули.

— Чтобы угнаться за тобой, нужен особенный муж.

Мысли Оливии тут же вернулись к Робби Маккею. Он определенно был особенным. Она пыталась отпугнуть его, но он не хотел сдаваться.

Хелен закинула измельченный чеснок в миску.

— Мне нужна свежая петрушка, — она схватила ножницы и направилась через заднюю дверь во внутренний дворик.

Оливия сделала глоток чая и заметила, что бутон красной розы раскрылся. Когда Робби ушел, она поставила ее обратно в вазу на кухонном столе.

Ее сладкий аромат соперничал с запахом лука и чеснока, которые готовила бабушка.

Она гадала, как долго продержится эта роза. И как долго могут длиться отношения с Робби. Через две недели она поедет с бабушкой в Хьюстон на рождественские каникулы. А потом она вернется на свою работу в Канзас-Сити. Казалось весьма сомнительным, что она снова увидит Робби, когда покинет Патмос.

Она вздохнула. Почему это должно ее беспокоить? В любом случае их отношения были обречены. Она никогда не сможет быть с мужчиной, которого не может читать. Она никогда не узнает, был ли он абсолютно правдив.

И все же кое в какие факты она могла поверить.

Во-первых, он был чрезвычайно красив. Во-вторых, ее безнадежно влекло к нему. Она была совершенно уверена, что его рассказ был правдой.

Он был солдатом, которого взяли в плен и пытали две ночи. От этих слов у нее по спине пробежала дрожь.

Мог ли он выдумать эту историю, чтобы завоевать ее симпатию? Да. Но его нежелание говорить ей об этом казалось вполне реальным. И боль в его глазах казалась настоящей. Очень жаль, что в доме бабушки не было компьютера или Интернета, чтобы она могла проверить его.

Она была готова поверить ему. Она хотела верить ему. Если он действительнопережил пытки, это многое объясняло: его нежелание признавать, что он был травмирован. Его склонность к подозрительности и паранойя.

Не удивительно, что его семья хотела, чтобы он пошел к терапевту. И неудивительно, что ему это не понравилось. Кто же захочет вновь пережить такое потрясение? Без сомнения, такому большому и сильному парню, как Робби, было унизительно признавать, что он стал жертвой и совершенно беспомощен.

Судорожно сглотнув, Оливия поняла, что его физические раны, возможно, и зажили, но рана на его гордости все еще оставалась незажившей. Она сильно задела его гордость, когда намекнула, что ему нельзя доверять.

Хелен вернулась на кухню с букетом петрушки, зажатым в руке.

— На ужин у нас будут долмадес, спа-накопита, баранина и салат. Мне понадобится твоя помощь, — она сполоснула петрушку в кухонной раковине.

Оливия поморщилась. У нее было плохое предчувствие по этому поводу.

— Тебе не кажется, что будет слишком много еды только для нас двоих.

Хелен села напротив нее и нарезала петрушку.

— Я пригласила Спиро на ужин. Долмадес — его любимое блюдо.

Оливия застонала.

— Он говорит по-английски? — Несколько слов, — Хелен добавила мелко нарезанную петрушку в миску. — Я вижу, что ты злишься на меня, но не волнуйся. Язык любви не нуждается в словах.

Оливия фыркнула и сделала глоток чая.

Хелен сунула руки в миску, чтобы смешать все ингредиенты.

— Мы будем заняты еще несколько часов.

Почему бы тебе не рассказать мне о плохом человеке, который так тебя беспокоит? Оливия вздохнула.

— Он не может побеспокоить меня здесь, — она надеялась. — Он сейчас в тюрьме.

— В тюрьме? Что же он сделал? — Он изнасиловал и убил тринадцать женщин.

Хелен издала звук отвращения.

Не понимаю, как ты можешь иметь дело с такими ужасными людьми.

Отис Крамп был больше, чем ужасный. Оливия опросила многих преступников, но никогда не чувствовала себя так, словно столкнулась лицом к лицу с воплощением зла, пока не встретила Отиса.

— Я предпочла бы не говорить о нем, — она не хотела, чтобы ее бабушка узнала все эти ужасные подробности.

Хелен покачала головой, цокая языком, пока готовила виноградные листья.

— Хорошо. А теперь смотри, чтобы знать, как это сделать, — она положила ложку фарша на виноградный лист, сложила его у черенка, затем по бокам и свернула в трубочку.

Оливии хотелось выбросить из головы все мысли об Отисе, поэтому она взяла розу из вазы и поднесла ее к носу. Запах заполнил ее голову, напомнив о Робби.

— Ты не наблюдаешь, — упрекнула ее Хелен.

Ее глаза сузились. — Твои эмоции вдруг изменилось в лучшую сторону.

Оливия улыбнулась, поглаживая бархатные лепестки роз.

— Вчера вечером я встретила парня, который оставил ее.

— Твой тайный поклонник? Кто он? — Его зовут Роберт Александр Маккей. Робби для краткости.

Хелен выглядела смущенной.

— Он совсем не похож на грека.

— Он шотландец, — когда бабушка бросила на нее непонимающий взгляд, она уточнила. — Знаешь, Шотландия? Клетчатые килты и волынки? Хелен поджала губы.

— Он с острова? — Да.

Хм. Тогда он не может быть слишком плохим, — она свернула еще один виноградный лист. — Он приходил сюда? Почему я не встретилась с ним? — Это было после полуночи. Ты спала.

— Почему так поздно? Он что, какой-то контрабандист? — Нет. Он бегает по ночам. Я видела его в первую же ночь, когда приехала сюда. И он увидел меня. Издалека. Мы не разговаривали. А на следующую ночь он оставил эту розу.

— Хм, — нахмурилась Хелен, набивая очередной виноградный лист. — И вы разговаривали с ним вчера вечером? — Да. Во дворе.

— Он ведь не пытался выкинуть какую-нибудь глупость, правда? — Нет. Он казался… очень милым, — Оливия вернула розу в вазу. — Он сказал мне, что я храбрая и прекрасная, так же, как дедушка сказал тебе.

— Это хорошо, — Хелен склонила голову. — Теперь я чувствую беспокойство и страх. Что не так? Оливия отнесла свою чашку в раковину и сполоснула ее. Она знала, что ее эмоции кидает из одной крайности в другую. В одну минуту она купалась в теплом сиянии своего влечения к Робби, а в другую — отступала в холодном страхе.

— Я рассказала ему о моих способностях.

— Как же он отреагировал? — Он… кажется, с этим все в порядке.

— Кажется? Не могла бы ты рассказать, что он чувствовал? — Нет, я не могу, — Оливия решительно подошла к столу. — А с тобой такое когда-нибудь случалось? Ты когда-нибудь встречала кого-то, кого не могла прочитать? Хелен медленно покачала головой.

— Нет. Никогда.

По спине Оливии пробежал холодок.

— Тебе это не кажется очень странным? — Пожалуй, да. Из-за этого… ты боишься его? Застонав, Оливия села и положила локти на стол.

— Да, немного. Я подумала, что, если расскажу ему, что умею распознавать ложь, он тут же убежит. Но он этого не сделал.

— Ты нарочно пыталась его отпугнуть? — Да.

Хелен посмотрела на нее, прищурившись.

— Дитя мое, в твоих словах нет никакого смысла. Разве не ты говорила мне, что тебе трудно встречаться, потому что ты всегда знаешь, когда мужчина лжет? Да.

Значит, ты не хочешь встречаться с мужчинами, которых умеешь читать, а теперь не хочешь встречаться с мужчиной, которого не можешь читать. У тебя есть два варианта, и ты отвергаешь их оба.

Оливия поморщилась. Ей было неприятно признавать это, но бабушка была права.

— Я и не думала, что у меня когда-нибудь будет выбор. Робби застал меня врасплох. Я просто эмоционально отреагировала.

— Со страхом.

— Да, со страхом. Это было чертовски страшно! — Следите за своим языком, юная леди.

Оливия застонала и потерла лоб.

— Мне нужно проанализировать ситуацию и выделить все плюсы и минусы, чтобы я могла прийти к логическому… — Дитя мое, — прервала ее Хелен. — Иногда тебе не нужно думать.

— Я всегда все продумываю. Я потратила годы, оттачивая свою способность анализировать любую ситуацию… — Он тебе нравится? — спросила Хелен.

— Да, но… — Ты находишь его привлекательным? — Да, но… — Тогда все решено, — Хелен махнула рукой в знак отказа. — Никаких "но" здесь нет.

— Конечно же есть! Я не знаю, можно ли ему доверять. Я не знаю, что он чувствует.

Хелен пожала плечами и начала сворачивать еще один виноградный лист.

— Он пришел к тебе, потому что хотел познакомиться. Это значит, что он был увлечен тобой. Он попросил еще об одной встрече? — Да. Сегодня вечером.

Значит, его все еще влечет к тебе. Это же не операция на головном мозге, понимаешь.

Оливия упала на спинку стула. Нужно ли снова анализировать? — Я не узнаю, лжет ли он мне.

Хелен разложила готовые виноградные листья на дне горшка.

— Я очень любила твоего дедушку, а он любил меня. Но бывали дни, плохие дни, когда я чувствовала от него больше гнева или обиды, чем любви, и это причиняло мне ужасную боль.

— Мне очень жаль. Я не знала.

Хелен вздохнула.

— Я никогда не говорю об этом, потому что на протяжении многих лет он всегда оставался верен мне. Он всегда находил способ продолжать любить меня. Но это было трудно. Были моменты, когда я жалела, чтобы могу понять, что он чувствует. Так что я хочу сказать, что это может оказаться для тебя благословением.

Оливия с трудом сглотнула.

— Ну, не знаю. Я все еще думаю, что это страшно.

— Конечно, это так, — Хелен вернулась к набивке виноградных листьев. — Все ценное — страшно.

— Считаешь, что я должна продолжать встречаться с ним? Хелен фыркнула.

— Я считаю, что ты должна помочь мне с готовкой. Я все еще надеюсь на Спиро. А моя подруга Алексия — она надеется, что ты влюбишься в ее сына Георгио.

Оливия улыбнулась и потянулась за виноградным листом. Ей было все равно, насколько красивы греческие мужчины. Они не могли сравниться с Робби Маккеем.

Робби сказал, что она храбрая и прекрасная.

Она мало что могла поделать со своей внешностью, но она могла работать над тем, чтобы быть храброй. Сегодня вечером она увидит его снова. И если он попытается поцеловать ее, она не струсит.

Глава 5

Вскоре после захода солнца Робби встретился с Карлосом в саду на вилле Романа для еженедельного спарринга. Босые, с обнаженной грудью, одетые в белые штаны для занятий боевыми искусствами, они кланялись друг другу на прямоугольной лужайке. Их освещала почти полная луна, отбрасывая тень Карлоса на зеленую траву, но не Робби.

В дальнем конце сада ряд белых каменных колонн сверкал в лунном свете, в то время как они встали в стойку. Воздух наполнился ароматом роз и гардений, и Робби быстро взглянул на клумбы, раздумывая, какой ему выбрать букет для Оливии.

Его внимание снова переключилось на Карлоса, когда вер-пантера начал раскачиваться взад и вперед. Робби научился не недооценивать его.

— Я мог бы легко сбить тебя, если бы сдвинулся, — хвастался бразилец, танцуя по периметру сада.

— Я легко мог бы побить тебя во сне. Если бы я мог спал.

— Жаль, что ты не можешь видеть во сне своего ангела, — сказал Карлос, и его янтарные глаза блеснули. — Я знаю, как ее зовут.

Робби нахмурился и повернулся, чтобы держать Карлоса в поле зрения. Он не помнил, чтобы упоминал Оливию по имени. После встречи с ней накануне вечером он вернулся на виллу, чтобы узнать о ней больше на компьютере Романа.

Она работала в ФБР в качестве профессионального психолога-консультанта и располагалась в Канзас- Сити. Она получила степень магистра в Техасском университете. Ей было двадцать четыре года, и она была старшей из троих детей. Ее семья жила в Хьюстоне, штат Техас, где ее отец работал геологом в нефтяной компании.

Как только солнце приблизилось к горизонту, Робби закончил, собрав всю информацию в один отчет. Он нажал на кнопку "Печать" и, спотыкаясь, побрел в свою спальню, чтобы уснуть смертельным сном.

Теперь же он прищурился.

— Ты просмотрел мои личные бумаги.

— А что, по-твоему, я должен делать весь день, пока ты прикидываешься мертвым? — Карлос сделал вид, что нападает, а затем отпрыгнул назад, ухмыляясь. — Ты же знаешь, я тоже хороший следователь. Так что по доброте душевной я решил тебе помочь.

— Черт возьми, нет. Не лезь в мои дела.

Карлос с безразличным видом пожал плечами.

— Ладно. Полагаю, ты не хочешь слушать то, что я сегодня узнал.

Сволочь. Робби обдумывал, как заставить Карлоса говорить, когда коварная пантера внезапно бросилась вперед.

Он увернулся как раз вовремя.

Карлос хихикнул, отступая назад.

— О, мучачо. Это было уже близко.

— Говори.

— Да, сэр. Сегодня была прекрасная погода.

— Об Оливии, чертов кот! Карлос рассмеялся.

— Ну, если ты настаиваешь, — он низко пригнулся, обходя Робби кругом. — Около полудня я отправился за покупками, и все в Грикосе говорили о красивой американке, которая приехала навестить свою старую овдовевшую бабушку.

Итак, четверо здоровенных дядюшек на самом деле оказались одной хрупкой старушкой. Робби повернулся, чтобы не отстать от Карлоса.

— Продолжай.

— Бабушку зовут Хелен Сотирис, и, судя по всему, она обладает какими-то странными эмпатическими способностями. Ходят слухи, что у Оливии такой же дар.

Робби пожал одним плечом.

— Я уже знаю об этом.

— О, — Карлос лукаво посмотрел на него. — Тогда, я полагаю, ты также знаешь, что бабушка ищет хорошего греческого мальчика, чтобы женить на Оливии.

Робби напрягся. Мысль о том, Оливия выйдет замуж за другого мужчину была… неправильной.

Более чем неправильной. Это приводило его в бешенство. Слишком поздно он понял, что Карлос сделал свой ход, и он отпрыгнул в сторону. Удар, который должен был попасть в его грудь, пришелся на руку.

Мерзавец. Это было больно, но Робби никогда бы в этом не признался. Он заслужил эту боль за то, что позволил Карлосу отвлечь себя.

— Одно очко в мою пользу, — объявил Карлос.

— Да, хотя тебе пришлось прибегнуть к хитрости и лжи.

— Я говорю правду, мучачо. Если пойдешь в таверну в Грикосе, то увидишь, что они делают ставки на то, какой парень завоюет сердце Оливии.

Пока что главными претендентами являются Георгио, Димитрио и Спиро.

Робби судорожно сглотнул. Он соревнуется с тремя мужчинами? Мужчинами, которые могли видеть Оливию днем, которые могли ухаживать за ней, пока он бесполезно лежал в смертельном сне.

Волна собственничества захлестнула его. Черт возьми, он хотел ее для себя. Но что он мог предложить ей? Мог ли он с чистой совестью ухаживать за Оливией, зная, что в конечном итоге это может обернуться для нее смертным приговором? Карлос резко развернулся и с разворота ударил Робби ногой в грудь. С вампирской скоростью он схватил Карлоса за ногу и швырнул через воздух.

Карлос приземлился на задницу.

— Хм.

Робби приподнял бровь.

— Я думал, кошки всегда приземляются на лапы.

Карлос фыркнул, затем перекатился на спину и прыгнул вперед, приняв стоячее положение.

— Одно очко в твою пользу, большой Рыжий.

— Что ты знаешь об этих трех мужчинах? — Робби двинулся вперед, заставляя вер-пантеру отступить в сторону бассейна.

Карлос усмехнулся.

— Насколько сильно ты хочешь это знать? — Достаточно, чтобы оторвать тебе руки, если ты продолжишь играть со мной в кошки-мышки.

— Ты не можешь винить меня за то, что я веду себя как кошка, — Карлос сделал обманный выпад вправо, а затем танцующим движением ушел влево.

— Я слышал, бабушка отдает предпочтение Спиро.

Он — козий пастух.

— Козий пастух? — Очень симпатичный козий пастух. Я его уже видел.

Робби не мог себе представить, что Оливия будет довольствоваться тем, что проведет остаток своих дней на острове с козьим пастухом. Несмотря на то, что он был нежитью, он мог показать ей весь мир. Он мог бы помочь ей с работой в ФБР.

Благодаря научному прорыву Романа, он мог даже стать отцом. Конечно же, он больше подходил ей, чем пастух коз.

Но козий пастух мог быть с ней в течение дня.

А может, и нет. Разве он не должен быть со своими козами? Чем больше Робби размышлял об этом, тем больше был уверен, что у него есть шанс побороться.

— Я и ее видел, — Карлос прокрался к Робби.

Он резко повернулся.

— Ты видел Оливию? — О, да. Теперь я понимаю, почему ты к ней неравнодушен, — Карлос издавал шипящие звуки, вытирая руки о бедра.

Руки Робби сжались в кулаки.

— Я видел, как они с бабушкой выходили из мясной лавки. Чувак, ну и буфера! Зарычав, Робби рванулся вперед со скоростью вампира и схватил Карлоса за шею.

— Каре ягненка, — пропищал Карлос. — Именно это они и купили.

Робби ослабил свою хватку.

— Лучше бы у тебя было девять жизней, паршивый кот, потому что я не позволю тебе оскорблять… Оливию.

С ужасом он осознал, что был чертовски близок к тому, чтобы сказать "мою женщину”. Каким-то образом всего за несколько ночей он стал одержим ею. Но ему все же удалось оставаться реалистом.

Он так много о ней не знал. А что, если ей нельзя доверять? Сотрудник ФБР может быть более склонен убить вампира, чем встречаться с ним. Он не хотел влюбляться только для того, чтобы его сердце было разбито предательством.

Карлос поднял бровь.

— Сколько жизней у тебя, мучачо? Робби почувствовал легкий укол в живот и, взглянув вниз, обнаружил нож, направленный ему в живот.

— Ты принес с собой оружие? Это жульничество.

— Ты думаешь, что Недовольный будет сражаться честно? — ухмыльнулся Карлос. — Я выиграл.

— Нет, — Робби слегка сжал горло верпантеры. — Я мог бы оторвать тебе голову. Я победил.

— Я бы первый ударил тебя ножом, — Карлос слегка подтолкнул его. — Я выиграл.

С вампирской скоростью Робби схватил нож и отбросил его в сторону. Прежде чем Карлос успел возразить, Робби поднял его и бросил в бассейн.

Дерьмо, — зарычал Карлос.

— Я выиграл, — Робби с улыбкой схватил упавший нож и принялся кружить по саду, срезая цветы.

— Могучий воин собирает цветы, — Карлос вылез из бассейна, с его белых штанов капало. — Ты такой жалкий, — он подошел к Робби и энергично потряс головой, отчего вода слетела с его длинных черных волос и окатила Робби. — Держи.

Робби продолжал улыбаться. Он в любом случае собирался принять душ перед свиданием с Оливией.

Ты его видела? — спросила Хелен, наливая себе чай. — Он пришел? — Еще нет, — Оливия закрыла за собой заднюю дверь. Она только что осмотрела пляж, но Робби нигде не было видно.

Хелен зевнула.

— Уже больше одиннадцати. Почему он приходит в такие поздние часы? — Не знаю, — Оливия испытывала смешанные чувства по поводу настойчивого желания бабушки встретиться с Робби. Без сомнения, она намеревалась допросить его. — Знаешь, тебе вовсе не обязательно дожидаться его.

— Конечно же, нужно. Я должна убедиться, что этот молодой человек — порядочный мужчина, — Хелен со стуком поставила свою кружку на кухонный стол. — Он должен ухаживать за тобой в надлежащее время.

— Он вовсе не ухаживает за мной.

Хелен фыркнула.

А должен. Если он не видит, какой ты ценный подарок, тогда… — ее глаза расширились.

— Это что, он? Оливия резко повернулась и посмотрела в окно задней двери. Во дворе спиной к ним стоял какой-то человек. Лунный свет отражался от его рыжих волос. Робби. Ее сердце бешено заколотилось. Это так волнующе… и сбивает с толку. Она только что проверила пляж, и он был пуст. Как же он добрался сюда так быстро? Хелен поспешила к кухонному окну и выглянула наружу — Святой Кириос, он большой человек.

Выглядит очень сильным.

Хелен голову, стараясь наклонила — Нет, не могу, — она лукаво улыбнулась внучке. — Я никогда раньше не встречала человека, наделенного тайной. Как это волнующе! Оливия вздохнула и выглянула в окно. Он был очень волнующим. И таким великолепным. Но все равно немного страшно.

— Мне нравятся его волосы, — прошептала Хелен. — Они напоминают мне огненный закат над морем.

— Да, — прошептала Оливия в ответ. — Он самый красивый мужчина, которого я когда-либо встречала.

Внезапно он повернулся к ним.

Хелен ахнула.

— Я так не думаю, ее щеки запылали.

— Не стой здесь просто так, — Хелен пригладила свои седые волосы, собранные в пучок у основания шеи. — Пригласи его войти.

Она открыла дверь.

— Привет, Робби.

— Оливия, — он медленно улыбнулся.

Она улыбнулась в ответ, совершенно загипнотизированная его зелеными глазами, которые так пристально смотрели на нее.

— Впусти его, — прошипела Хелен, вернув Оливию к реальности.

— Пожалуйста, входи, — Оливия отступила назад. — Следи за головой.

Робби слегка наклонился, чтобы не удариться о старую, выкрашенную в синий цвет дверную раму.

— Это тебе, — войдя в кухню, он протянул ей букет роз и гардений.

— Спасибо, — когда она поняла, что цветы не закреплены, то схватилась за них обеими руками, чтобы ни один цветок не упал. Ее пальцы коснулись его руки, и по ее рукам побежали мурашки возбуждения.

Это был первый раз, когда она прикоснулась к нему. Ее щеки пылали жаром, и она взглянула на него, внезапно охваченная чувством неловкой застенчивости.

— Ты такая красивая, — прошептал он.

Ее сердце растаяло, и она прижала букет к груди. И снова его взгляд завладел ее глазами. По ее рукам и ногам пробежали мурашки. О, Боже, она хотела этого мужчину. Она действительно влюбилась в мужчину, которого не могла почувствовать.

Хелен тихо прочистила горло.

— О, — Оливия отступила назад. — Это моя бабушка, Хелен Сотирис.

— Миссис Сотирис, это честь познакомиться с вами, — Робби поклонился ей. — Я Роберт Александр Маккей.

— Пожалуйста, присаживайтесь, — Хелен указала на кухонный стол и стулья. — Хотите что-нибудь выпить? Немного вина? Горячего чая? Робби сел за стол.

— Немного… чая было бы неплохо.

— Отлично, — Хелен взяла кружку с полки буфета. — Так почему же вы приходите в такие поздние часы, мистер Маккей? Оливия взглянула на него, ставя цветы в старую банку из-под маринованных огурцов. Она надеялась, что он не возражает против допроса.

Он улыбнулся ей.

— Я занят в течение дня, охраняю виллу на другой стороне Петра.

— Я думала, что ты солдат, — Оливия поставила банку с цветами на стол.

— Так и есть, но сейчас я работаю в частной компании. Бюро безопасности и расследований Маккея.

— Маккея? — Оливия села рядом с ним. — Это семейный бизнес? — Да. Он принадлежит моему дедушке. Бюро базируется в Лондоне и Эдинбурге, но у нас есть клиенты по всему миру.

— А твой дедушка женат? — спросила Хелен, ставя перед ним кружку с чаем.

— Бабушка, — шикнула Оливия.

Она пожала плечами.

— Я одинокая женщина. А если дедушка выглядит так же, как он… — она бросила на Робби оценивающий взгляд.

Губы Робби дрогнули.

— Боюсь, мой дед недавно женился во второй раз.

— Гм. Что ж, это его потеря, — Хелен натянула рукавицы и начала вынимать сковородку из духовки. — Вы не женаты, мистер Маккей? — Пожалуйста, зовите меня Робби, — он искоса бросил веселый взгляд на Оливию. — Определенно холостяк.

— Тебя ждет особое угощение, — Хелен поставила тарелку с остатками еды. — Моя внучка превосходно готовит.

Оливия покачала головой и сморщила нос.

Брови Робби вопросительно поднялись.

— Она готовила весь день, — Хелен поставила тарелку на стол. — Попробуй. Тебе понравится.

Робби с сомнением посмотрел на долмадес, а Хелен вернулась к столу, чтобы положить еще одну тарелку.

— Что это такое? — прошептал он Оливии.

— Фаршированные виноградные листья, — прошептала она в ответ, затем указала на грязный, кривобокий лист. — Этот единственный сделала я.

Он улыбнулся и взял ее в руки.

А что внутри? Мясной фарш, лук, пшеница и специи, объяснила Оливия.

— Наверное, это звучит странно.

— Нет.

Моя мать обычно набивала овечий желудок мясным фаршем и овсом, чтобы приготовить хаггис.

— Фу, — Оливия скорчила гримасу и понизила голос. — Ты можешь не есть его, если не хочешь.

— Все это приготовила моя внучка, — похвасталась Хелен, накладывая рис на тарелку. — Один из ее поклонников приходил на ужин. Спиро.

Рука Робби дернулась и сжалась так сильно, что виноградный лист сплющился, а начинка выскочила наружу. Она отскочила от банки из-под огурцов и шлепнулась на стол.

— Сожалею, — он уронил искореженный виноградный лист на тарелку.

Оливия подавила смешок. Да он ревновал! — Вот, — она схватила салфетку и потянулась к его руке, чтобы вытереть беспорядок.

— Спасибо, — его пальцы переплелись с ее пальцами.

Ее сердце бешено забилось, и она посмотрела ему в глаза. Самая большая ошибка. Всякий раз, когда она смотрела ему в глаза, ей казалось, что она тонет. И на самом деле наслаждается этим.

— Ну, что ты думаешь? — Хелен поставила на стол еще одну тарелку, на этот раз с бараниной, рисом и спа-накопитой. — Выглядит очень аппетитно, правда? Он не сводил глаз с Оливии.

Да. Не могу дождаться, чтобы попробовать на вкус, — он продолжил держать ее за руку.

Большим пальцем он погладил костяшки ее пальцев.

Ее кожу покалывало, по рукам побежали мурашки.

— Ты не найдешь никого, кто готовит лучше, чем Оливия, — объявила Хелен. — Она использует много свежего чеснока.

Его взгляд переместился на тарелки с едой.

— Чеснок? — Да, — Хелен гордо улыбнулась. — Попробуй. Тебе очень понравится.

— Я… вообще-то я поел прямо перед выходом, — Робби бросил на нее извиняющийся взгляд. — Но все выглядит и пахнет так чудесно, так что я думаю, вы не будете возражать, если я возьму все это с собой домой, чтобы съесть позже? Хелен поджала губы.

— Предполагаю, я могу завернуть с собой.

— Было бы здорово, — Робби улыбнулся ей. — Спасибо.

— Хм, — Хелен склонила голову, изучая его.

— Почему ты заинтересовался моей внучкой? Он крепче сжал ее руку.

— Я никогда раньше не встречал никого, похожего на Оливию, — он посмотрел на нее и улыбнулся. — Она красивая, смелая и умная. Я чувствую себя с ней… как дома, но в то же время совершенно потерянным.

Оливия растаяла внутри. Этот мужчина был ей практически незнаком, но, похоже, ей было все равно. Глубокое чувство тоски развернулись внутри нее. Ей хотелось прикоснуться к нему. Ей хотелось, чтобы он прикоснулся к ней. Она хотела, чтобы он любил ее.

Должно быть, она сходит с ума. Раньше она всегда была такой рассудительной. Всегда тщательно анализировала всю имеющуюся информацию и варианты, прежде чем предпринимать какие-либо действия. А теперь ей просто хотелось броситься на этого парня.

— Почему бы вам двоим не прогуляться? — предложила Хелен. — Луна сегодня очень красивая.

— Это отличная идея, — он встал, отпустив руку Оливии. — Пойдешь со мной, деваха? — Да, — она схватила свой свитер, натянула его через голову, затем закрепила заколку, которая удерживала ее волосы на затылке.

— Не хулиганить, — предупредила Хелен. — Я буду наблюдать с помощью телескопа.

Глава 6

Это был один из тех самых моментов, подумал Робби, прогуливаясь с Оливией по пляжу. Один из тех редких и прекрасных моментов, которые он будет помнить даже через сто лет. Если он проживет так долго. Через несколько недель он покинет этот остров и снова будет бороться с Недовольными. Он страстно желал этого уже несколько недель, но впервые за много месяцев был счастлив оказаться именно там, где находился.

Почти полная Луна сияла над морем, взрываясь искрами на темных волнах. Луна отбрасывала тень Оливии, поэтому он подошел поближе к линии тамарисков, которые перекрывали их тени своими и, как он надеялся, скрывали тот факт, что его тени вовсе нет.

Воздух был свежим и прохладным, а легкий ветерок ласкал его лицо ароматами соли и Оливии.

Он глубоко вдохнул, наслаждаясь ее ароматом.

Первая отрицательная, смешанная с запахом мыла с ароматом роз. Запах шерсти от ее толстого вязаного свитера. Легкий лимонный запах исходил от ее рук. И от его руки тоже, после того как он раздавил один из ее фаршированных виноградных листьев.

Был неловкий момент, когда бабушка Оливии хотела, чтобы он съел настоящую пищу, но он полагает, что он избежал этого, не выглядя слишком подозрительным. В целом, он полностью наслаждался откровенными попытками сватовства дерзкой бабушки. И ему нравилось наблюдать тесную связь между этими двумя женщинами.

Даже сейчас, оглянувшись, он увидел, что миссис Сотирис наблюдает за ними в телескоп.

Ветерок мучил Оливию, бросая ей на лицо кудрявую прядь волос. Она рассказывала ему о своем детстве и о семейных поездках сюда каждое лето, но прядь волос все равно лезла ей в рот. Она зацепила ее за ухо, но следующий порыв ветра снова сорвал ее.

— Позволь мне, — он заправил ее за ухо, а затем позволил своим пальцам задержаться там, очерчивая форму ее ушка. — Тебе повезло, что у тебя есть такая близкая, любящая семья, — без сомнения, они будут против того, чтобы она связалась с вампиром.

— А что насчет твоей семьи? — она слегка наклонила голову, когда его пальцы коснулись ее шеи.

Он положил кончики пальцев на ее сонную артерию. Она пульсировала в подушечках его пальцев, вызывая эротическое ощущение, которое заставило его десны покалывать, а пах напрячься.

Он убрал пальцы и отступил назад. Контролируй себя. Ему не потребовалось много времени, чтобы вызвать приступ вожделения к Оливии, и он не мог рисковать горящими красными глазами.

— Моя семья умерла, за исключением моего деда.

— Мне очень жаль. Должно быть… тебе одиноко.

Его грудь сжалась от внезапного осознания.

Ему было очень одиноко. И хотя у него были хорошие друзья, есть вещи, которые мужчина не обсуждает с другими мужчинами.

Например, потребность чувствовать себя любимым. Другой парень рассмеялся бы и назвал это слабостью. Черт возьми, он тоже считал это слабостью. Он гордился своей самодостаточностью. Он так долго играл роль гордого, сильного воина, что это стало всем, что он знал.

А потом он почувствовал себя совершенно беспомощным и униженным, пока Недовольные мучили его. Его самодостаточность была всего лишь иллюзией. Его гордость только прикрывала глубокое, зияющее внутри одиночество.

Он взглянул на Оливию. Она с любопытством наблюдала за ним, но даже не пыталась консультировать его. Тем не менее, это происходило. Он видел вещи, которые никогда прежде не замечал. Теплое, нежное чувство поднялось в его груди, умеряя жесткое вожделение, охватившее его ранее. Господь Всемогущий, он действительно заботился об этой женщине.

Он с трудом сглотнул. Как он решился на это? Когда же он расскажет ей правду о себе? — Я слышал, идет жесткая конкуренция среди тех, кто пытается завоевать твое сердце.

Жесткая? Плохой выбор слов. Он старался не смотреть вниз.

Она небрежно махнула рукой.

— Это дело рук моей бабушки. На самом деле меня не интересует ни один из здешних мужчин.

— Значит, у меня есть шанс? Ее глаза широко раскрылись от удивления.

— А ты… соревнуешься? — Да. А ты… заинтересована? Ее щеки порозовели.

— Возможно. Но ты должен понять, что я упорно трудилась, чтобы добиться своего. Я не откажусь от своей карьеры.

— Я бы и сам этого не хотел, — он продолжил свой путь, сцепив руки за спиной, чтобы не коснуться ее, когда она шла рядом с ним. — Чем ты занимаешься в ФБР? — В основном это допросы и анализ уголовных дел. Когда я работала над своей магистерской диссертацией, я беседовала с группой заключенных в тюрьме Хантсвилл в Техасе. Я убедила парня в камере смертников признаться в некоторых нераскрытых убийствах, и это было освещено во всех местных газетах. Когда ФБР предложило мне работу, я ухватилась за нее. Я всегда хотела использовать свой дар для чего-то важного.

— Тогда ты не должна останавливаться.

Она криво улыбнулась.

— Скажи это моим родителям. Они хотят, чтобы я предоставляла небольшую частную практику в миленьком пригороде и встречалась только с правильным видом психически неуравновешенных людей.

Он улыбнулся.

— А есть правильный вид? — Не насильники, или, вернее, люди, которые вредят только себе. С расстройством пищевого поведения или… — она многозначительно посмотрела на него. — Славные парни, страдающие от посттравматического синдрома.

Его улыбка быстро исчезла.

— Я не страдаю.

Робби, тебя пытали. От этого не так легко оправиться.

— Я в полном порядке.

— Как давно это случилось? Он пожал плечами.

— Прошедшим летом.

Она остановилась с небольшим придыханием.

— Прошло так мало времени. Ты сказал, что они… ломали тебе кости? Он пошевелил пальцами.

— Все зажило, — его взгляд скользнул по ее телу. — И готово к действию.

— Не относись к этому так легкомысленно. Ты едва успел излечиться физически. А морально… — Оливия, — прервал он ее, но тут же смягчил тон. — Милая, я не хочу это обсуждать. Нам всем приходилось иметь дело с плохими вещами. Я уверен, что ты видела некоторые очень неприятные вещи на своей работе.

Она вздрогнула, потом опустила глаза и зарылась носком спортивной туфли в песок.

— Иногда трудно представить себе, какие ужасные вещи человек может причинить своему ближнему. Но я думаю, ты знаешь об этом не понаслышке.

— Да.

Она повернула голову и уставилась в пространство. Она нахмурилась, и в ее глазах появилось затравленное выражение.

Он коснулся ее плеча, но она была так далеко, что, казалось, не замечала его.

— С тобой все в порядке, деваха? — Я думаю, да, — прошептала она. — Он не сможет найти меня здесь.

— Кто "он"? Она вздрогнула и виновато посмотрела на Робби.

Никто. Я бы предпочла не говорить об этом.

— Ах, — он вспомнил ее слова прошлой ночью.

— Я недавно слышал от одного эксперта, что подавление может привести к серьезным побочным эффектам. Это может даже повлиять на твое физическое здоровье.

Ее глаза предупреждающе сузились.

Его губы дрогнули.

— Возможно, тебе следует обратиться к психотерапевту.

Она легонько стукнула его по руке.

— О, — он потер свою руки. — Я был травмирован.

Она усмехнулась.

— Вот что я тебе скажу. Я проведу терапию для нас обоих.

— Я бы предпочел, чтобы ты ударил меня еще раз.

Она игриво толкнула его в бок.

— Больно не будет. Всего лишь несколько вопросов, и ты не должен отвечать вслух.

— Тогда ты не узнать, ответил ли я.

— Ты и не должен отвечать. Просто подумай об этом, — она скрестила руки на груди. — Когда я брала интервью у преступников для моей диссертации, я придумала список вопросов, чтобы выяснить мотивы их действий.

— Ты хочешь допросить меня как преступника? Она выглядела раздраженной.

— Позволь мне закончить. Я обнаружила, что в среднем у преступников не хватает терпения ответить на длинный список вопросов, особенно если в них нет ничего для них интересного.

Поэтому я ограничилась тремя вопросами. Только тремя.

— Дай угадаю, — он подошел ближе. — Какой твой любимый цвет? Она с улыбкой покачала головой.

— Зеленый. Как твои глаза.

Его сердце расширилось.

— Мне тоже нравятся твои глаза.

Она покраснела.

— Я знаю, что ты делаешь. Ты пытаешься отвлечь меня.

— Придется постараться сильнее, — он прикоснулся к ее щеке.

Она сделала шаг назад.

— Вопрос номер один: чего ты хочешь больше всего на свете? Это было легко. Месть.

— Следующий вопрос? Ее брови поднялись.

— Уже? — Да. Я знаю, чего хочу.

Она склонила голову, изучая его.

— Должно быть, это очень важно для тебя.

— Да. Как ты ответила на этот вопрос? На ее губах заиграла легкая улыбка.

— Если ты молчишь, то и я тоже.

— Дерзкая девочка, — пробормотал он.

Ее улыбка стала еще шире.

— Вопрос номер два: что пугает тебя больше всего на свете? Неспособность отомстить.

— Готово.

— Это было быстро.

— Да, — он должен отомстить ублюдкам, которые его пытали. Они заплатят за каждый удар, каждый ожог, каждую сломанную кость.

— Хорошо, — продолжила она. — Последний вопрос относится к первому вопросу о том, чего ты хочешь больше всего на свете. Если тебе удастся это воплотить, это сделает тебя лучше? Он напрягся, быстро втянув в себя воздух. Черт возьми! Он повернулся и уставился на море. Он не хотел даже думать об этом. Он знал, что его планы — это не око за око. Они не убили его, но он твердо намеревался убить их. И более того — он намеревался получить от этого удовольствие.

Сделает ли это его лучше? Он на мгновение закрыл глаза. Это уже не имеет значения. Они заслуживали смерти. Они были злом, и мир был бы лучше без них.

Он сжал руки в кулаки. Он жаждал мести. Это придавало ему цель. Это помогло ему восстановиться физически. С каждым шагом, который он пробегал, с каждым весом, который он поднимал, он представлял себе, как будет мстить.

Убьет Казимира. Убьет всех Недовольных, пытавших его, видевших его боль и унижение. Они все должны были умереть.

— Робби? — она коснулась его руки.

тобой все в порядке? С Он повернулся, чтобы посмотреть на нее, изучить, запоминать каждый прекрасный дюйм ее лица. Как она могла проникнуть так глубоко внутрь него? Она заставляла его видеть то, что он не хотел видеть. Она заставила его хотеть быть достойным ее.

— Оливия.

— Да? Он слышал, как колотится ее сердце, как учащенно бьется пульс, и ему до боли захотелось прикоснуться к ней.

— Как ты можешь быть такой молодой и такой мудрой? — Я не чувствую себя мудрой, — ее лицо вспыхнуло. — Я… я с трудом могу думать.

Он положил пальцы ей на шею и почувствовал — Мне не следовало этого делать.

— Ты имеешь в виду… прикасаться ко мне? — у нее перехватило дыхание. — Все в порядке.

— Деваха, — он обхватил ладонью основание ее шеи. — Я ведь только начал, — он крепко прижал ее к своей груди, наклоняясь, чтобы завладеть ее ртом.

Она застыла от удивления, и он остановился в нескольких дюймах от ее губ. Ее учащенное дыхание окутало его кожу, заставляя отчаянно желать попробовать ее на вкус.

— Оливия, — прошептал он. Он был так чертовски близко.

Он чувствовал, как в ту же минуту она сдалась.

Ее тело таяло в его объятиях. Ее глаза затрепетали и закрылись. Он прижался губами к ее губам, наслаждаясь их мягкой полнотой.

Он обнял ее одной рукой, притягивая ближе.

Даже сквозь толстую шерстяную ткань свитера он чувствовал ее грудь, округлую и упругую. Он наклонил свои рот, углубляя поцелуи, уговаривая ее приоткрыть губы.

Со сладким женственным стоном ее губы приоткрылись, и он стал дразнить маленькое отверстие своим языком. Она тяжело дышала, словно пытаясь отдышаться, ее грудь упиралась в его грудь. С каждым толчком его пах напрягался все больше, и страсть грозила лишить его последних остатков самообладания.

— Робби, — прошептала она. Она обвила руками его шею и потерлась щекой о его усатый подбородок.

Он снова поцеловал ее в губы, и на этот раз она ответила ему тем же поцелуем, осознав безысходность своего желания. Его сердце воспарило. Он вторгся в ее рот, пробуя ее на вкус своим языком. Она погладила его язык, а потом пососала его.

Его пах затвердел и болезненно прижался к джинсам. Он скользнул рукой вниз по ее спине к восхитительному изгибу на пояснице, а затем по ее сладкой округлой попке. Он обхватил ее рукой и крепко прижал к своей эрекции.

Она задохнулась у его губ, прерывая поцелуй.

— Оливия, — в его видении ее лицо из розового превратилось в темно-красное. Он прижал ее лицо к своей груди, чтобы скрыть красный блеск своих глаз.

Она прижалась к нему, дыша неглубоко и быстро. Он вынул странное приспособление из ее волос, и длинные вьющиеся пряди свободно упали.

Он схватил горсть и зарылся в них лицом. Они были такими мягкими, такими шелковистыми на его коже. Он заставил себя восстановить контроль, но проиграв битву, когда представил, какие густые, черные и шелковистые волосы будут у нее между ног.

Терпение. Ему нужно ухаживать за ней медленно и осторожно. Сроки имеют важное значение, или он может потерять ее.

Вдалеке он услышал лязгающий звук. Он обернулся и увидел бабушку Оливии, которая стояла у телескопа и стучала большой металлической ложкой по кастрюле.

— Что это? — Оливия посмотрела в сторону дома и поморщилась. — О, Боже, мне очень жаль.

Я совсем забыла, что она наблюдает.

Робби отступил назад, отпустив Оливию, и звон прекратился.

— По-видимому, первый раунд закончен.

Оливия повернулась к нему с застенчивой улыбкой, которая тут же сменилась хмурым выражением лица.

— С тобой все в порядке? Твои глаза кажутся немного красными.

Внутренне поморщившись, он отвернулся.

— Кажется, в них попало немного песка, — он ненавидел лгать, поэтому быстро сменил тему. — Хочешь, чтобы я проводил тебя домой? Она взглянула на бабушку и покачала головой.

— Для одного вечера ты уже достаточно натерпелся. И тебе следует поспешить домой, чтобы промыть глаза.

Ветер разметал ее волосы по лицу, и она откинула их назад.

— Вот, — он протянул ей приспособление, которое вынул из ее волос, и поморщился, когда она открыла коготь. — Черт побери, ты только посмотри на зубы этой штуки. Он не пробивает дырки в твоей голове? Рассмеявшись, она закрутила волосы на затылке.

— Нет.

Он придвинулся ближе, чтобы посмотреть, как она прикрепляет коготь.

Она искоса бросила на него веселый взгляд.

— Ты беспокоишься о моей безопасности? Он улыбнулся.

— Я не позволю ни одному волоску упасть с твоей головы. Могу ли я увидеть тебя завтра вечером? Ее щеки порозовели.

— Да.

— Хорошо, — он легонько поцеловал ее в лоб.

— Я подожду здесь, чтобы убедиться, что ты благополучно вернулась домой.

— Спокойной ночи, — она зашагала обратно по пляжу.

Он наблюдал за ее грациозной походкой, собранными на затылке волосами и тонкой изящной шеей. Его взгляд опустился на ее округлые бедра, которые покачивались при каждом шаге. Он согнул руки, вспоминая ощущение ее ягодиц. Слава Богу, кости в его пальцах зажили нормально. Бывали времена, когда мужчине требовались ловкие пальцы.

Оливия проснулась утром среды с мыслями о Робби. Она уютно устроилась под одеялом, закрыла глаза и вспомнила каждую восхитительную деталь самого жаркого поцелуя, которому когда-либо предавалась. Сначала он притянул ее к себе, как человек, потерявший контроль, а потом навис над ее ртом, как человек, пытающийся восстановить контроль. Его борьба возбуждала ее, заставляя желать столкнуть его за край пропасти.

Ей не нужно было читать его эмоции. Его желание и страсть были ясны в каждом движении его губ и в каждом прикосновении его рук. Он показал себя смелым и требовательным, когда крепко прижал ее к своей эрекции. Шокирующе, но так волнующе.

Она улыбнулась про себя. В Робби также было что-то милое. Что-то заслуживающее доверия, что заставляло ее чувствовать себя в безопасности, хотя ее навыки обнаружения лжи не работали на него.

Ей уже начинало нравиться, что она не может читать его эмоции. Впервые в своей жизни она смогла поцеловать мужчину, чувствуя только собственные эмоции. Вместо обычного потока похоти, изливающегося из парня, заглушающего ее желания его потребностями, она чувствовала только себя. Внезапно все это оказалось связано и с ней. Каждая дрожь, каждое покалывание, каждый стук колотящегося сердца — все это исходило от нее. Ей это нравилось. Она хотела больше.

Она хотела Робби.

Вздохнув, она села. Она не могла назвать это любовью. Она знала этого человека всего несколько дней. Она ведь не могла так быстро влюбиться, правда? "А почему бы и нет?” — упрекнул ее внутренний голос. Робби Маккей был великолепным, сексуальным, обаятельным мужчиной. И он хочет тебя. Она должна быть сделана из камня, чтобы не реагировать на это.

Но что, если она просто реагирует на его желание? А может быть, она была очарована им, потому что не могла читать его мысли. Со стоном она направилась в ванную. Она снова анализировала.

Она надеялась, что бабушка больше не сердится на нее. Вчера вечером, когда она поднялась по лестнице во двор, Хелен строго посмотрела на нее.

— Порядочные люди уже должны быть в постели, — фыркнула она. А потом она побрела в дом, в свою спальню.

Оливия отважилась выйти на кухню. Ее бабушка сидела за столом, жуя хлеб, оливки и сыр фета. Вокруг него витала аура беспокойства и тревоги, но Оливия не могла уловить в ней ни капли гнева.

— Садись и ешь, дитя мое. Я сделаю тебе чашку чая.

— Спасибо, — Оливия отрезала кусок хлеба и потянулась к банке с медом.

— Сегодня рано утром я пошла в пекарню и спросила, не знает ли кто-нибудь о доме, принадлежащем иностранцу на другой стороне Петры.

Оливия нахмурилась, намазывая мед на хлеб.

— Ты что, проверяешь Робби? — Конечно, — Хелен поставила перед ней чашку чая. — А тебе не кажется, что ты должна знатьчто-то о мужчине, которого целуешь? — Я много о нем знаю.

— Ты знаешь его адрес? Оливия откусила кусок хлеба, чтобы не отвечать на его вопрос.

— Я воспринимаю это как "нет", — Хелен села напротив нее.

— Я знаю о нем очень важные вещи.

— Например, сколько денег у него на счету в банке?? — ее бабушка отправила в рот кусочек сыра.

Оливия фыркнула.

— Он на службе. И он милый, внимательный человек.

— Он ощупывал тебя, как… как кальмар с присосками, прицепившимися к твоему заду.

Оливия засмеялась, а Хелен негодующе фыркнула.

— Я не шучу, юная леди. Ты едва знаешь человека, но ты была… я надеюсь, что у тебя нет привычки вести себя подобным образом.

— Я так не делаю, поверь мне. Я… я не знаю, как это случилось. Я никогда прежде так не увлекалась.

Взгляд Хелен смягчился. Очевидно, она знала, что внучка говорит правду.

— Ты влюблена в него? Оливия сделала глубокий вдох и медленно выдохнула.

— Я не знаю. Я чувствую, что привязалась к нему, но, как у психолога, у меня есть серьезные сомнения, что человек действительно может так быстро влюбиться.

Хелен махнула рукой.

— Это же не наука. Это любовь.

— Здесь определенно замешана наука, — возразила Оливия. — Химия, гормоны, феромоны… — И как же реагирую твои гормоны? Оливия сморщила носик.

— Просто зашкаливают.

— А как насчет химии? — Крайне взрывоопасно. Мы могли бы обеспечить электричеством половину Соединенных Штатов.

Хелен понимающе кивнула.

— Ты просто влюбляешься.

— Это слишком быстро.

— Тогда притормози.

— Через две недели мы уезжаем в Хьюстон, — Оливия отпила горячий чай.

— Еще много времени. Кроме того, он тоже может приехать в Хьюстон. Ему придется это сделать, если он собирается просить разрешения жениться на тебе.

Оливия выплюнула чай на стол.

— А кто говорит о женитьбе? — она схватила салфетку, чтобы вытереть беспорядок.

Глаза ее бабушки сузились.

— Но ты же не собираешься жить в плотском грехе? — Я только встретила этого мужчину.

— Похоже, вчера вечером вы с ним хорошо познакомились.

Оливия откусила еще один кусочек хлеба.

— Я… сильно увлеклась им. Но я до сих пор не могу читать его эмоции, поэтому не знаю, как он относится ко мне.

— Дитя мое, он терзал тебя, как медведь. Мы можем смело предположить, что его влечет к тебе.

— Но это не значит, что он хочет жениться на мне.

— Если он хочет забраться на медовое дерево, ему придется.

Оливия с улыбкой покачала головой.

— Ты говоришь о нем как о медвежонке Пухе.

— Хм. Я надеюсь, что он поумнее его, — Хелен жестом показала в сторону холодильника. — Он забыл свою тарелку с едой.

— Я отдам ему сегодня вечером.

— Мы отнести ее к нему прямо сейчас, — Хелен встала и начала убирать от стола. — Я узнала в пекарне, в каком доме он остановился.

— Что еще ты узнала? Хелен убрала сыр и оливки в холодильник.

— Дом принадлежит богатой американской семье Драганести, и у них много друзей, которые приходят и уходят. Никто особо не видел твоего Робби, но все они знают человека по имени Карлос, который тоже живет там. Теперь иди и оденься, и мы сможем пойти.

Через полчаса Оливия уже была одета в джинсы и свой самый красивый кашемировый свитер и стучала в дверь элегантной виллы. По бокам грубой старинной деревянной двери стояли горшки с переливающейся геранью. Дом был ослепительно ярким в лучах утреннего солнца. Черепичная крыша выглядела новой, как и мощеная камнем подъездная дорожка.

Хелен настояла на том, чтобы пойти в качестве компаньонки. На ней было одно из ее лучших черных платьев, а в руках она сжимала холщовую 1 сумку, наполненную едой, завернутой в фольгу.

Дверь приоткрылась, и из нее выглянул молодой мужчина. Он сверкнул улыбкой, как будто он узнал их, затем открыл дверь шире и прислонился своим длинным, стройным телом к дверному косяку.

— Доброе утро, — Оливия подозревала, что это Карлос. — Мы здесь, чтобы увидеть Робби Маккея.

Он кивнул.

— Вы, должно быть, Оливия и Хелен Сотирис.

Оливия уловила легкий акцент.

— Да, это мы. Робби рассказал тебе о нас? Его ухмылка стала шире, обнажив очень белые зубы.

— Мешпа, каждый на острове знает о вас.

Мешпа. Не совсем по-испански, но близко к тому.

— Вы… португалец? — Бразилец. Из Рио, — он подмигнул ей. — Если ты когда-нибудь захочешь заняться самбо, я к твоим услугам.

— Ах. Я буду иметь это в виду.

Он принюхался и перевел взгляд на сумку Хелен.

— Это что, ягненок? Пахнет очень вкусно.

— Очень вкусно, — подтвердила Хелен. — Моя внучка превосходно готовит.

— Как раз вовремя. Я умираю с голоду, — мужчина отступил назад и жестом предложил им войти. — Пожалуйста, входите.

— Спасибо, — Оливия вошла в узкое фойе в сопровождении бабушки. Она заметила на стене большую икону апостола Иоанна, покровителя Патмоса. — Вы на отдыхе, мистер…? — Пантерра. Но зовите меня просто Карлос. И нет, — он провел их в большую гостиную. — Я здесь работаю, как Робби.

Оливия оглядела пустую комнату.

— Где же Робби? — Он сейчас недоступен. Он… должен был поехать по делам в Хорос.

Это была ложь. Оливия напряглась и посмотрела на бабушку. Судя по выражению лица бабушки, она тоже это заметила.

— А когда он должен вернуться? — Этим вечером. Где-то после захода солнца.

Это было правдой. Оливия гадала, что же такого делал Робби, что заняло у него целый день.

Гостиная была оформлен со вкусом, но не была заполнена дорогими произведениями искусства или чем-то еще, что требовало бы дополнительной безопасности.

— Вы работаете в той же компании, что и Робби? Бюро безопасности и расследований Маккея? — Да. Следите за нами, Оливия? — он оглянулся, его янтарные глаза блеснули.

— Я просто надеялась увидеть Робби.

— Поверь мне. Ему будет очень жаль, что он пропустил твой визит, — Карлос проводил их в просторную кухню, отделанную в голубых и желтых тонах.

Хелен поставила сумку на кухонный стол и принялась вынимать из нее завернутые в фольгу пакеты.

— Все это должно храниться в холодильнике, а когда будете готовы съесть, вы должны хорошенько разогреть мясо в духовке.

— Да, мэм, — Карлос опустил голову, и его длинные черные волосы упали вперед, закрывая лицо. — Мы будем точно следовать вашим инструкциям.

— Хм, — Хелен наклонилась поближе к внучке и пробормотала: — Я никогда не видела столько охранников, нуждающихся в приличной стрижке.

Оливия поморщилась, но Карлос только усмехнулся и заправил свои черные волосы до плеч за уши. В каждой мочке уха поблескивал золотой гвоздик.

Он взял пакеты с едой и начал складывать их в холодильник.

— Хочешь, чтобы я передал Робби какое-нибудь сообщение? — Не совсем, — Оливия схватила пустую сумку. — Я вернусь сегодня вечером.

— Хорошо, — Карлос улыбнулся и закрыл дверцу холодильника.

Оливия чувствовала, что он очень развеселился, но было и еще кое-что. Азарт.

Предвкушение. А в основе всего этого — намек на обман.

Они с бабушкой ушли и направились обратно домой. Пока они шли, Хелен вела себя необычно тихо, и Оливия почувствовала исходящую от нее ауру беспокойства.

— Ты устала, бабушка? Я могу вызвать такси.

Она покачала головой.

— Я хожу так каждый день. Мне это полезно, — она снова замолчала, хмуро глядя на дорогу.

— Жаль, что мы упустили Робби, — пробормотала Оливия. — Тебе не кажется странным, что в этом доме два охранника? Я не видела ничего, что нуждалось бы в защите.

— Карлос солгал о Робби, — сказала Хелен.

— Я знаю.

Что такого делал Робби, раз это нужно было держать в секрете? — В этом Карлосе есть что-то странное, — прошептала Хелен. — Но я не могу понять, что именно.

— Я вернусь сегодня вечером и получу ответы на некоторые вопросы.

Хелен бросила на нее встревоженный взгляд.

— Ты уверена, что это безопасно? Оливия похлопала ее по спине.

— Я хорошо обучена самообороне. Я смогу позаботиться о себе.

В тот же вечер, после захода солнца, Оливия прогуливалась по пляжу Грикос, направляясь к дому Робби. В небе висела полная луна, отражаясь искрами на море. Дул холодный ветер, и она была рада, что надела куртку поверх свитера. Она обошла Петра — или Калликацу, как называли ее местные жители — и увидела дом, в котором побывала этим утром. С задней стороны дома она могла видеть обширный сад и каменные колонны.

Она оглядела скалистый утес в поисках ступенек, ведущих к дому.

Внезапное движение привлекло ее внимание — черное пятно, которое, казалось, слетело с обрыва и с мягким стуком приземлилось на песок.

Ее сердце дрогнуло. Она моргнула, чтобы убедиться, что глаза не обманывают ее. Кошка.

Гигантская черная кошка.

Ягуар? На Патмосе? Он оскалил зубы и зарычал на нее.

Холодок пробежал по ее телу, покалывая кожу.

Она может умереть. Она не могла убежать от ягуара. У нее не было оружия, и она сомневалась, что ее боевые навыки смогут спасти ее от этих ужасных когтей и сверкающих белых зубов.

Гигантская кошка смотрела на нее своими золотистыми глазами, а затем, медленно и грациозно подняв большую лапу, сделала тихий, смертоносный шаг в ее сторону.

Она могла думать только о том, что ей лучше не вести себя как добыча. Она сердито посмотрела на кошку, а потом закричала так громко, как только могла. Кошка зарычала и сделала еще один шаг по направлению к ней.

У нее не было шансов отступить и не быть пойманной. Она не могла взобраться на утес быстрее кошки. Она определенно не хотела приближаться к ней. Оставалось только море.

Холодное и коварное, с сильным подводным течением, вызванным полной луной.

Она могла только надеяться, что ягуар не любит холодную воду.

Глава 7

Робби только вышел из душа, когда услышал крик. Женский крик. Он бросил полотенце, надел боксеры и вошел в гостиную.

— Карлос, ты что-то слышал? Оборотень исчез.

Робби вышел во внутренний дворик. Холодный ветер ударил его по голой коже и хлестал мокрыми волосами по лицо. Он откинул волосы и заметил пар, поднимающийся из джакузи. Должно быть, Карлос включил его, но где же он сам? Робби подошел к краю обрыва и посмотрел вниз.

Черт побери. Он нашел Карлоса. И Оливию.

Должно быть, что-то сломалось в голове верпантеры, потому что по какой-то безумной причине он напал на Оливию. Он шел вдоль кромки воды, огромный зверь с блестящей черной шерстью и парой длинных клыков, по сравнению с которыми клыки Робби выглядели просто жалкими.

Карлос намеренно толкал ее в холодное море.

Черт бы его побрал! Робби слышал, как стучат ее зубы.

— Оливия! — крикнул он ей. — Оставайся у берега! Я сейчас буду, — он бросился к лестнице.

Было очень заманчиво спрыгнуть с обрыва или телепортироваться вниз, но он не хотел еще больше тревожить ее. Он не думал, что Карлос действительно причинит ей боль. Нет, если этот ублюдок хочет пережить эту ночь.

— Робби, нет! — закричала Оливия. — Не смей сюда спускаться! Она пыталась защитить его? Его прекрасная, милая Оливия была такой храброй.

— Я сейчас приду! — Просто позвони в полицию, — крикнула она.

— Пожалуйста! Я не хочу, чтобы ты пострадал, — она двинулась к берегу, но Карлос бросился к ней, шлепая передними лапами по воде. Она отшатнулась назад, теперь уже по пояс в холодный прибой.

Робби остановился у подножия лестницы, внезапно осознав, что происходит. Оливия была ему верна. Он мог ей доверять. После всех этих лет он наконец нашел достойную доверия женщину.

Он не мог позволить ей уйти. Он зашагал по пляжу.

— Робби, нет, — ее голос дрогнул от волнения, и он увидел слезы на ее лице. — Уходи, пока он тебя не увидел.

Господь Всемогущий, он мог бы любить эту женщину вечно. Он шагнул ближе, и Карлос резко обернулся, зашипев на него.

Робби включил вампирский контроль разума, сосредоточив все свои ментальные силы на верпантере. Он врезался в незыблемую преграду.

Мерзавец. Оборотень обладал хорошей защитой. В обычной ситуации это было бы хорошо, так как это означает, что Карлос будет невосприимчив к любому контролю со стороны Недовольных. Но сейчас это не помогало ситуации.

— Ты чокнутый кот, — прошептал Робби. — Какого черта ты тут делаешь? Вер-пантера зарычал, показывая свои сверкающий белые острые зубы.

"Напади на меня, большой Рыжий. Сделай так, чтобы все выглядело в твою пользу." Робби напрягся. Он и не подозревал, что Карлос способен к телепатическому общению, находясь в кошачьей форме.

"Что ты здесь делаешь?” ”Жду, когда ты меня прогонишь. Да ладно тебе, чувак. Спасите прекрасную деву. Будь героем." Он что, в сводники записался? Робби сжал руки в кулаки.

"Ты чертов ублюдок. Ты напугал ее до смерти." Карлос зарычал.

"Вот какую благодарность я получаю.

Послушай, если ты правильно разыграешь свои карты, тебе повезет. Горячая ванна готова." — Убирайся отсюда к чертовой матери! — Робби бросился к нему.

"О, хорошие актерские способности." Карлос отступил. "Ты смотри, действительно разозлился." — Я в бешенстве! — Робби подобрал с берега камень.

"Мегёа. Нет нужды впадать в ярость.” Карлос рысцой побежал по пляжу.

Робби швырнул камень. Карлос взвизгнул, когда он ударил его по задней лапе.

"Ты просто дубина! Посмотрим, помогу ли я когда-нибудь снова!" "Мне не нужна твоя помощь, чертов паршивый кот!" Робби бросился в воду за Оливией. Сильная волна ударила ее сзади, и она потеряла равновесие.

На несколько ужасных секунд он увидел, как она уходит под воду.

— Оливия! — он добрался до нее как раз в тот момент, когда она, кашляя, вынырнула на поверхность. Он подхватил ее на руки и помчался обратно к берегу. Ее одежда промокла насквозь. С ее волос капала вода. И ее тело сильно тряслось.

Будь ты проклят, Карлос. Он посмотрел, как вер-пантера карабкается вверх по утесу. "Куда ты, черт возьми, собрался?" "Не твое дело." Вер-пантера остановилась на вершине утеса и посмотрела на них сверху вниз. "Я вернусь к рассвету. Удачи, большой Рыжий.

Правда ли, что хороший вампир может продержаться всю ночь напролет?" "Отвали." Робби услышал странный пыхтящий звук, похожий на кошачий смешок, а затем вер-пантера умчался прочь.

Оливия обвила его шею дрожащей холодной рукой.

— Как я-ягуар п-п-попал сюда? — Давай согреем тебя, — он направился к лестнице.

Это был самый быстрый способ доставить ее в горячую ванну. И самый верный способ вызвать некоторые нежелательные вопросы.

Прости меня.

Он крепко прижал ее к своей груди и вторгся в ее сознание волной вампирского контроля над разумом. Обычно смертный почувствовал бы волну холодного воздуха, когда вампир завладел его разумом, но в случае Оливии она уже итак замерзла.

"Спи", скомандовал он.

Она обмякла, и он телепортировал их во внутренний дворик.

Медленно просыпаясь, Оливия чувствовала восхитительное тепло и уют. Кто-то гладил ее по щеке и убирал волосы со лба. Мягкие пальцы.

Глубокий, сексуальный голос.

— Просыпайся, милая.

Робби. Это заставило ее улыбнуться. Она открыла глаза и увидела его красивое лицо, окутанное туманом. К несчастью, в голове у нее был такой же туман. Она была по шею в горячей бурлящей воде? — Где я? — Ты в джакузи на вилле, где я живу. Тебе нужно было как можно скорее согреться.

Ее сонный мозг лихорадочно искал объяснение, но потом она вспомнила и резко села.

— Там был ягуар! На Патмосе! Как же он попал сюда? Я… ну… — Я думала, что мне конец, — она прижала руку к груди и ахнула, почувствовав обнаженную кожу. Боже правый, на ней были только лифчик и трусики. — А куда делась моя одежда? — Вон там, — он кивнул головой, и она заметила кучу мокрой одежды на каменном полу рядом с шезлонгом.

— Не помню, чтобы я ее снимала, — и что, черт возьми, она делала у него на коленях? Она наклонилась к другой стороне горячей ванны и сердито посмотрела на него. — Что ты со мной сделал? Его челюсть дернулась.

— Я снял с тебя мокрую одежду.

— Разве я давала тебе разрешение? — Нет, ты была без сознания. И синела. Я пытался спасти тебя.

Жар охватил ее щеки. Она не привыкла, чтобы мужчины видели ее без одежды. И вот она здесь, в своем скучном белом хлопчатобумажном лифчике и трусах. Черт, если бы только она надела свои черные кружевные трусики.

Она внутренне поморщилась. Она была близка к тому, чтобы быть растерзанной ягуаром, и все, о чем она могла думать, это степень сексуальности ее нижнего белья? Должно быть, она в шоке. Или страдает от переохлаждения. Или тумана в голове, будучи в бессознательном состоянии. Она потерла лоб. Она снова анализировала.

— Извини. Ты поступил правильно.

Уголок его рта приподнялся.

— Это была тяжелая работа, но кто-то должен был ее выполнить. Я мог бы сказать, что смотрел без вожделения или не пускал слюни, но это было бы ложью.

Ее румянец стал еще ярче.

— Ну, спасибо за твою честность. И твою храбрость. Я не могу поверить, что ты прогнал этого огромного ягуара. Ты был просто невероятен.

Он пожал плечом.

— Я не позволил бы ему навредить тебе.

Ее взгляд упал на его широкие плечи, а затем его обнаженную грудь. Он побежал на пляж в нижнем белье, чтобы спасти ее.

— Ты спас меня.

— Ты пыталась остановить меня, — прошептал он.

Она посмотрела ему в глаза, и сердце ее затрепетало в груди.

— Ну, не было никакого смысла в том, чтобы нас обоих растерзали до смерти.

— Ты хотела защитить меня.

Выражение его глаз было таким напряженным, что у нее по всему телу побежали мурашки. Теперь она чувствовала себя слишком одетой.

Его глаза потемнели.

— Ты была готова в одиночку столкнуться с опасностью, чтобы защитить меня.

Она заерзала на литом сиденье. Ей не следовало покидать его колени. Она могла бы прикоснуться к нему прямо сейчас. Он мог бы прикоснуться к ней.

— Я… я полагаю, ты позвонили в полицию и рассказал о ягуаре? Он помедлил с ответом.

Она резко села.

— Так ты не звонил? — Ты была без сознания. Я не мог отпустить тебя.

Она встала.

— Мы должны позвонить. Немедленно.

— Я… — его взгляд переместился вниз.

Она посмотрела вниз. Мокрый хлопчатобумажный лифчик прилип к ней, как вторая кожа, ясно показывая соски, которые теперь реагировали на холодный воздух. Она нырнула в воду по самый подбородок.

— Ты не мог бы позвонить, пожалуйста? В его глазах блеснул красный огонек, и он потер их.

— Я сейчас вернусь, — он вышел из джакузи, вода капала с его тела и черных боксерских трусов.

Она смотрела, когда он шел к дому. С его глазами было что-то странное. Кажется, они легко раздражаются. Ее взгляд блуждал по его широким плечам и сильной спине, затем остановился на его заднице. Мокрый черный хлопок приклеился к его ягодицам, ясно показывая работу мышц при каждом шаге.

Она облизала губы.

— Не мог бы ты принести мне стакан воды? Открывая дверь, он оглянулся через плечо.

— Да. Минутку.

Она переместилась в ванне так, чтобы видеть его через большое окно. Он стоял к ней спиной, разговаривая по телефону. Он оставил заднюю дверь открытой, так что она могла слышать большую часть его разговора.

— Кто-нибудь говорят по-английски? — спросил он, связавшись с полицией. — Хорошо.

Мне нужно сообщить о… происшествии. Это немного странно, и вам, возможно, будет трудно в это поверить… да, я говорю по-английски.

Оливия хихикнула. Затем Робби слегка повернулся, и у нее отвисла челюсть. Бог ты мой.

Передняя часть его боксеров выступала.

— На пляже в Петры был ягуар. Я-гу-ар, — медленно повторил он. — Нет, не машина. Кошка.

Черная пантера. Нет, это была не большая домашняя кошка. Это была пантера.

Робби провел рукой по своим длинным волосам, сам того не зная показав Оливии превосходный профиль своего пресса. Она судорожно сглотнула. Из-за плоского живота выпуклость в его трусах казалась еще больше.

— Нет, я не под кайфом, — прорычал Робби. — И я могу отличить чертового козла от пантеры. Эй? Алло? — он повесил трубку и пропал из ее поля зрения.

Поморщившись, Оливия снова уселась в джакузи. Полиция решила, что это розыгрыш.

Разве можно их винить? Как же мог ягуар попасть на греческий остров? И где он сейчас? Она нервно огляделась по сторонам. Она видела, как кошка взбиралась на скалистый утес неподалеку отсюда. А что, если джакузи — его любимое место для водопоя? Она похожа на лакомый кусочек, плавающий в самой середине. Ей нужно срочно уйти.

Робби разогрел в микроволновке бутылку синтетической крови. Прежде чем вернуться к Оливии, ему нужно немного успокоить свою жажду. Он улыбнулся про себя и налил ей стакан ледяной воды. Карлос был прав. Если он правильно разыграет свои карты, ему может повезти. Черт возьми, он был счастлив с тех пор, как встретил Оливию. Она была лучшим, что случилось с ним с тех пор, как… он попытался вспомнить. Господи Всемогущий, с тех пор как он преобразился в 1746 году.

Он должен быть осторожен, чтобы не потерять ее. Или не отпугнуть ее. Он взглянул на свой увеличившийся пах и поморщился. Он выглядел так, словно разыграл старую волынку.

Зазвенела микроволновка, и он выпил половину бутылки теплой синтетической крови. Хорошо еще, что полиция в Скале не поверила его рассказу о пантере. Он определенно не хотел, чтобы они бродили по острову с винтовками, разыскивая Карлоса.

Возможно, он был слишком строг к оборотню.

Сегодня полнолуние, так что Карлосу, возможно, пришлось бы измениться. И все же он не должен был пугать Оливию только для того, чтобы помочь Робби устроить горячее свидание. Он вспомнил, как хорошо ей было в его объятиях, как она умудрялась выглядеть одновременно сексуальной и невинной в своем белом лифчике и трусиках. И она ждала его в горячей ванне. Его пах напрягся от одной только мысли о ней, такой горячей и влажной.

Мудак. Он не мог вернуться к ней в таком виде.

Он схватил стакан с ледяной водой и вылил половину на себя.

— Ох! Черт возьми! — С тобой все в порядке? Он резко обернулся и увидел Оливию, стоящую в дверях кухни. Он замер на несколько секунд, оглядывая ее. Она прижимала мокрую одежду к груди, эффективно скрывая те части тела, которые он действительно хотел видеть. И все же ему нравилось видеть ее обнаженные руки и красивые длинные ноги. Его пристальный взгляд поднялся к ее лицу, и он понял, что она тоже изучает его.

Ее глаза расширились при виде его паха.

Вода капала с его мокрых боксеров, капли падали ему на ноги. Мудак. Должно быть, он выглядел так, будто только что обмочился. Кровь, которую он недавно выпил, бросилась ему в лицо, вызвав редкий румянец.

Это всего лишь вода, ты же знаешь, — он поморщился. От смущения его акцент только усилился. Он поднял стакан, чтобы она увидела, что он наполовину полон. — Я взял твою воду со льдом, чтобы… свести к минимуму растущее беспокойство.

Она издала странный сдавленный звук, подозрительно похожий на сдавленное хихиканье.

Покраснев, она сосредоточилась на стойке позади него.

— Я подумала, что в доме мне будет безопаснее, потому что где-то там может быть ягуар.

— Я все понимаю, — вот тебе и секс с ней в горячей ванне. — Тебе еще нужна вода? Я могу снова налить для тебя.

— Ничего страшного, — она посмотрела на бутылку, которую он держал в другой руке. — Я выпью то же, что и ты.

— Нет! Тебе… тебе не понравится, — он быстро вылил остатки синтетической крови в раковину. — Оно безвкусное.

Она с любопытством наблюдала за ним.

— Это ведь вино, верно? — Ты хочешь вина? Я могу налить тебе бокал.

— Это было бы замечательно, спасибо.

Он поставил стакан с водой на стойку и достал из верхнего шкафа бокал для вина. Затем он нашел в холодильнике бутылку Мерло, которую открыл Карлос, когда съел остатки еды, оставленные Оливией и ее бабушкой. Он наполнил бокал и протянул его ей.

— Спасибо, — она переложила одежду в одну руку, чтобы взять бокал с вином. Мокрые джинсы выскользнули из ее рук и упали на ноги. — Ой.

— Я подниму, — он наклонился, чтобы поднять ее джинсы, но тут заметил, как близко подошел к ее голым ногам. Он очень медленно выпрямился, наслаждаясь открывшимся видом. К тому времени, как его глаза добрались до ее лица, ее щеки снова порозовели.

Она прочистила горло.

— Мне нужно снять с себя мокрую одежду.

— Это было бы чудесно. Ты хочешь сделать это сейчас? — Мне нужно полотенце, чтобы вытереться.

— Конечно, — он схватил чистое кухонное полотенце и протянул ей.

Она с сомнением посмотрела на него.

— Оно мало что скроет.

— Меня это устраивает, — он бросил его обратно на стойку. — Принесу тебе банное полотенце.

— Ты не мог бы найти мне что-нибудь из одежды? — Да, — может быть, носовой платок.

— А в доме есть сушилка? Мне нужно ополоснуть свою одежду и высушить ее.

— Да, прямо здесь, — он указал на дверь рядом с холодильником.

— Отлично. Спасибо, — она направилась в подсобку.

Он подождал, пока она пройдет мимо, чтобы увидеть ее сзади. Ее мокрые трусики прилипли к ягодицам, втиснулись в ложбинку и прижались к каждой округлой половинке. Господь Всемогущий, он хотел прикоснуться к ней. Поцеловать ее.

Заставить ее трепетать и закричать.

Она откашлялась.

Он поднял голову.

— Да? Она остановилась в подсобке и сердито посмотрела на него.

— Мне нужны джинсы.

— Конечно, — он подошел к двери и бросил ее мокрые джинсы в раковину рядом со стиральной машиной. — Я вернусь с одеждой и полотенцем.

— Спасибо, — она закрыла дверь, когда он ушел.

Он бросился в спальню, чтобы переодеться. Он взглянул на свою кровать и улыбнулся. Ночь только начиналась, и, как сказал Карлос, хороший вампир может продержаться всю ночь напролет.

Робби только вышел из душа, когда услышал крик. Женский крик. Он бросил полотенце, надел боксеры и вошел в гостиную.

— Карлос, ты что-то слышал? Оборотень исчез.

Робби вышел во внутренний дворик. Холодный ветер ударил его по голой коже и хлестал мокрыми волосами по лицо. Он откинул волосы и заметил пар, поднимающийся из джакузи. Должно быть, Карлос включил его, но где же он сам? Робби подошел к краю обрыва и посмотрел вниз.

Черт побери. Он нашел Карлоса. И Оливию.

Должно быть, что-то сломалось в голове верпантеры, потому что по какой-то безумной причине он напал на Оливию. Он шел вдоль кромки воды, огромный зверь с блестящей черной шерстью и парой длинных клыков, по сравнению с которыми клыки Робби выглядели просто жалкими.

Карлос намеренно толкал ее в холодное море.

Черт бы его побрал! Робби слышал, как стучат ее зубы.

— Оливия! — крикнул он ей. — Оставайся у берега! Я сейчас буду, — он бросился к лестнице.

Было очень заманчиво спрыгнуть с обрыва или телепортироваться вниз, но он не хотел еще больше тревожить ее. Он не думал, что Карлос действительно причинит ей боль. Нет, если этот ублюдок хочет пережить эту ночь.

— Робби, нет! — закричала Оливия. — Не смей сюда спускаться! Она пыталась защитить его? Его прекрасная, милая Оливия была такой храброй.

— Я сейчас приду! — Просто позвони в полицию, — крикнула она.

— Пожалуйста! Я не хочу, чтобы ты пострадал, — она двинулась к берегу, но Карлос бросился к ней, шлепая передними лапами по воде. Она отшатнулась назад, теперь уже по пояс в холодный прибой.

Робби остановился у подножия лестницы, внезапно осознав, что происходит. Оливия была ему верна. Он мог ей доверять. После всех этих лет он наконец нашел достойную доверия женщину.

Он не мог позволить ей уйти. Он зашагал по пляжу.

— Робби, нет, — ее голос дрогнул от волнения, и он увидел слезы на ее лице. — Уходи, пока он тебя не увидел.

Господь Всемогущий, он мог бы любить эту женщину вечно. Он шагнул ближе, и Карлос резко обернулся, зашипев на него.

Робби включил вампирский контроль разума, сосредоточив все свои ментальные силы на верпантере. Он врезался в незыблемую преграду.

Мерзавец. Оборотень обладал хорошей защитой. В обычной ситуации это было бы хорошо, так как это означает, что Карлос будет невосприимчив к любому контролю со стороны Недовольных. Но сейчас это не помогало ситуации.

— Ты чокнутый кот, — прошептал Робби. — Какого черта ты тут делаешь? Вер-пантера зарычал, показывая свои сверкающий белые острые зубы.

"Напади на меня, большой Рыжий. Сделай так, чтобы все выглядело в твою пользу." Робби напрягся. Он и не подозревал, что Карлос способен к телепатическому общению, находясь в кошачьей форме.

"Что ты здесь делаешь?” ”Жду, когда ты меня прогонишь. Да ладно тебе, чувак. Спасите прекрасную деву. Будь героем." Он что, в сводники записался? Робби сжал руки в кулаки.

"Ты чертов ублюдок. Ты напугал ее до смерти." Карлос зарычал.

"Вот какую благодарность я получаю.

Послушай, если ты правильно разыграешь свои карты, тебе повезет. Горячая ванна готова." — Убирайся отсюда к чертовой матери! — Робби бросился к нему.

"О, хорошие актерские способности." Карлос отступил. "Ты смотри, действительно разозлился." — Я в бешенстве! — Робби подобрал с берега камень.

"Мегёа. Нет нужды впадать в ярость.” Карлос рысцой побежал по пляжу.

Робби швырнул камень. Карлос взвизгнул, когда он ударил его по задней лапе.

"Ты просто дубина! Посмотрим, помогу ли я когда-нибудь снова!" "Мне не нужна твоя помощь, чертов паршивый кот!" Робби бросился в воду за Оливией. Сильная волна ударила ее сзади, и она потеряла равновесие.

На несколько ужасных секунд он увидел, как она уходит под воду.

— Оливия! — он добрался до нее как раз в тот момент, когда она, кашляя, вынырнула на поверхность. Он подхватил ее на руки и помчался обратно к берегу. Ее одежда промокла насквозь. С ее волос капала вода. И ее тело сильно тряслось.

Будь ты проклят, Карлос. Он посмотрел, как вер-пантера карабкается вверх по утесу. "Куда ты, черт возьми, собрался?" "Не твое дело." Вер-пантера остановилась на вершине утеса и посмотрела на них сверху вниз. "Я вернусь к рассвету. Удачи, большой Рыжий.

Правда ли, что хороший вампир может продержаться всю ночь напролет?" "Отвали." Робби услышал странный пыхтящий звук, похожий на кошачий смешок, а затем вер-пантера умчался прочь.

Оливия обвила его шею дрожащей холодной рукой.

— Как я-ягуар п-п-попал сюда? — Давай согреем тебя, — он направился к лестнице.

Это был самый быстрый способ доставить ее в горячую ванну. И самый верный способ вызвать некоторые нежелательные вопросы.

Прости меня.

Он крепко прижал ее к своей груди и вторгся в ее сознание волной вампирского контроля над разумом. Обычно смертный почувствовал бы волну холодного воздуха, когда вампир завладел его разумом, но в случае Оливии она уже итак замерзла.

"Спи", скомандовал он.

Она обмякла, и он телепортировал их во внутренний дворик.

Медленно просыпаясь, Оливия чувствовала восхитительное тепло и уют. Кто-то гладил ее по щеке и убирал волосы со лба. Мягкие пальцы.

Глубокий, сексуальный голос.

— Просыпайся, милая.

Робби. Это заставило ее улыбнуться. Она открыла глаза и увидела его красивое лицо, окутанное туманом. К несчастью, в голове у нее был такой же туман. Она была по шею в горячей бурлящей воде? — Где я? — Ты в джакузи на вилле, где я живу. Тебе нужно было как можно скорее согреться.

Ее сонный мозг лихорадочно искал объяснение, но потом она вспомнила и резко села.

— Там был ягуар! На Патмосе! Как же он попал сюда? Я… ну… — Я думала, что мне конец, — она прижала руку к груди и ахнула, почувствовав обнаженную кожу. Боже правый, на ней были только лифчик и трусики. — А куда делась моя одежда? — Вон там, — он кивнул головой, и она заметила кучу мокрой одежды на каменном полу рядом с шезлонгом.

— Не помню, чтобы я ее снимала, — и что, черт возьми, она делала у него на коленях? Она наклонилась к другой стороне горячей ванны и сердито посмотрела на него. — Что ты со мной сделал? Его челюсть дернулась.

— Я снял с тебя мокрую одежду.

— Разве я давала тебе разрешение? — Нет, ты была без сознания. И синела. Я пытался спасти тебя.

Жар охватил ее щеки. Она не привыкла, чтобы мужчины видели ее без одежды. И вот она здесь, в своем скучном белом хлопчатобумажном лифчике и трусах. Черт, если бы только она надела свои черные кружевные трусики.

Она внутренне поморщилась. Она была близка к тому, чтобы быть растерзанной ягуаром, и все, о чем она могла думать, это степень сексуальности ее нижнего белья? Должно быть, она в шоке. Или страдает от переохлаждения. Или тумана в голове, будучи в бессознательном состоянии. Она потерла лоб. Она снова анализировала.

— Извини. Ты поступил правильно.

Уголок его рта приподнялся.

— Это была тяжелая работа, но кто-то должен был ее выполнить. Я мог бы сказать, что смотрел без вожделения или не пускал слюни, но это было бы ложью.

Ее румянец стал еще ярче.

— Ну, спасибо за твою честность. И твою храбрость. Я не могу поверить, что ты прогнал этого огромного ягуара. Ты был просто невероятен.

Он пожал плечом.

— Я не позволил бы ему навредить тебе.

Ее взгляд упал на его широкие плечи, а затем его обнаженную грудь. Он побежал на пляж в нижнем белье, чтобы спасти ее.

— Ты спас меня.

— Ты пыталась остановить меня, — прошептал он.

Она посмотрела ему в глаза, и сердце ее затрепетало в груди.

— Ну, не было никакого смысла в том, чтобы нас обоих растерзали до смерти.

— Ты хотела защитить меня.

Выражение его глаз было таким напряженным, что у нее по всему телу побежали мурашки. Теперь она чувствовала себя слишком одетой.

Его глаза потемнели.

— Ты была готова в одиночку столкнуться с опасностью, чтобы защитить меня.

Она заерзала на литом сиденье. Ей не следовало покидать его колени. Она могла бы прикоснуться к нему прямо сейчас. Он мог бы прикоснуться к ней.

— Я… я полагаю, ты позвонили в полицию и рассказал о ягуаре? Он помедлил с ответом.

Она резко села.

— Так ты не звонил? — Ты была без сознания. Я не мог отпустить тебя.

Она встала.

— Мы должны позвонить. Немедленно.

— Я… — его взгляд переместился вниз.

Она посмотрела вниз. Мокрый хлопчатобумажный лифчик прилип к ней, как вторая кожа, ясно показывая соски, которые теперь реагировали на холодный воздух. Она нырнула в воду по самый подбородок.

— Ты не мог бы позвонить, пожалуйста? В его глазах блеснул красный огонек, и он потер их.

— Я сейчас вернусь, — он вышел из джакузи, вода капала с его тела и черных боксерских трусов.

Она смотрела, когда он шел к дому. С его глазами было что-то странное. Кажется, они легко раздражаются. Ее взгляд блуждал по его широким плечам и сильной спине, затем остановился на его заднице. Мокрый черный хлопок приклеился к его ягодицам, ясно показывая работу мышц при каждом шаге.

Она облизала губы.

— Не мог бы ты принести мне стакан воды? Открывая дверь, он оглянулся через плечо.

— Да. Минутку.

Она переместилась в ванне так, чтобы видеть его через большое окно. Он стоял к ней спиной, разговаривая по телефону. Он оставил заднюю дверь открытой, так что она могла слышать большую часть его разговора.

— Кто-нибудь говорят по-английски? — спросил он, связавшись с полицией. — Хорошо.

Мне нужно сообщить о… происшествии. Это немного странно, и вам, возможно, будет трудно в это поверить… да, я говорю по-английски.

Оливия хихикнула. Затем Робби слегка повернулся, и у нее отвисла челюсть. Бог ты мой.

Передняя часть его боксеров выступала.

— На пляже в Петры был ягуар. Я-гу-ар, — медленно повторил он. — Нет, не машина. Кошка.

Черная пантера. Нет, это была не большая домашняя кошка. Это была пантера.

Робби провел рукой по своим длинным волосам, сам того не зная показав Оливии превосходный профиль своего пресса. Она судорожно сглотнула. Из-за плоского живота выпуклость в его трусах казалась еще больше.

— Нет, я не под кайфом, — прорычал Робби. — И я могу отличить чертового козла от пантеры. Эй? Алло? — он повесил трубку и пропал из ее поля зрения.

Поморщившись, Оливия снова уселась в джакузи. Полиция решила, что это розыгрыш.

Разве можно их винить? Как же мог ягуар попасть на греческий остров? И где он сейчас? Она нервно огляделась по сторонам. Она видела, как кошка взбиралась на скалистый утес неподалеку отсюда. А что, если джакузи — его любимое место для водопоя? Она похожа на лакомый кусочек, плавающий в самой середине. Ей нужно срочно уйти.

Робби разогрел в микроволновке бутылку синтетической крови. Прежде чем вернуться к Оливии, ему нужно немного успокоить свою жажду. Он улыбнулся про себя и налил ей стакан ледяной воды. Карлос был прав. Если он правильно разыграет свои карты, ему может повезти. Черт возьми, он был счастлив с тех пор, как встретил Оливию. Она была лучшим, что случилось с ним с тех пор, как… он попытался вспомнить. Господи Всемогущий, с тех пор как он преобразился в 1746 году.

Он должен быть осторожен, чтобы не потерять ее. Или не отпугнуть ее. Он взглянул на свой увеличившийся пах и поморщился. Он выглядел так, словно разыграл старую волынку.

Зазвенела микроволновка, и он выпил половину бутылки теплой синтетической крови. Хорошо еще, что полиция в Скале не поверила его рассказу о пантере. Он определенно не хотел, чтобы они бродили по острову с винтовками, разыскивая Карлоса.

Возможно, он был слишком строг к оборотню.

Сегодня полнолуние, так что Карлосу, возможно, пришлось бы измениться. И все же он не должен был пугать Оливию только для того, чтобы помочь Робби устроить горячее свидание. Он вспомнил, как хорошо ей было в его объятиях, как она умудрялась выглядеть одновременно сексуальной и невинной в своем белом лифчике и трусиках. И она ждала его в горячей ванне. Его пах напрягся от одной только мысли о ней, такой горячей и влажной.

Мудак. Он не мог вернуться к ней в таком виде.

Он схватил стакан с ледяной водой и вылил половину на себя.

— Ох! Черт возьми! — С тобой все в порядке? Он резко обернулся и увидел Оливию, стоящую в дверях кухни. Он замер на несколько секунд, оглядывая ее. Она прижимала мокрую одежду к груди, эффективно скрывая те части тела, которые он действительно хотел видеть. И все же ему нравилось видеть ее обнаженные руки и красивые длинные ноги. Его пристальный взгляд поднялся к ее лицу, и он понял, что она тоже изучает его.

Ее глаза расширились при виде его паха.

Вода капала с его мокрых боксеров, капли падали ему на ноги. Мудак. Должно быть, он выглядел так, будто только что обмочился. Кровь, которую он недавно выпил, бросилась ему в лицо, вызвав редкий румянец.

Это всего лишь вода, ты же знаешь, — он поморщился. От смущения его акцент только усилился. Он поднял стакан, чтобы она увидела, что он наполовину полон. — Я взял твою воду со льдом, чтобы… свести к минимуму растущее беспокойство.

Она издала странный сдавленный звук, подозрительно похожий на сдавленное хихиканье.

Покраснев, она сосредоточилась на стойке позади него.

— Я подумала, что в доме мне будет безопаснее, потому что где-то там может быть ягуар.

— Я все понимаю, — вот тебе и секс с ней в горячей ванне. — Тебе еще нужна вода? Я могу снова налить для тебя.

— Ничего страшного, — она посмотрела на бутылку, которую он держал в другой руке. — Я выпью то же, что и ты.

— Нет! Тебе… тебе не понравится, — он быстро вылил остатки синтетической крови в раковину. — Оно безвкусное.

Она с любопытством наблюдала за ним.

— Это ведь вино, верно? — Ты хочешь вина? Я могу налить тебе бокал.

— Это было бы замечательно, спасибо.

Он поставил стакан с водой на стойку и достал из верхнего шкафа бокал для вина. Затем он нашел в холодильнике бутылку Мерло, которую открыл Карлос, когда съел остатки еды, оставленные Оливией и ее бабушкой. Он наполнил бокал и протянул его ей.

— Спасибо, — она переложила одежду в одну руку, чтобы взять бокал с вином. Мокрые джинсы выскользнули из ее рук и упали на ноги. — Ой.

— Я подниму, — он наклонился, чтобы поднять ее джинсы, но тут заметил, как близко подошел к ее голым ногам. Он очень медленно выпрямился, наслаждаясь открывшимся видом. К тому времени, как его глаза добрались до ее лица, ее щеки снова порозовели.

Она прочистила горло.

— Мне нужно снять с себя мокрую одежду.

— Это было бы чудесно. Ты хочешь сделать это сейчас? — Мне нужно полотенце, чтобы вытереться.

— Конечно, — он схватил чистое кухонное полотенце и протянул ей.

Она с сомнением посмотрела на него.

— Оно мало что скроет.

— Меня это устраивает, — он бросил его обратно на стойку. — Принесу тебе банное полотенце.

— Ты не мог бы найти мне что-нибудь из одежды? — Да, — может быть, носовой платок.

— А в доме есть сушилка? Мне нужно ополоснуть свою одежду и высушить ее.

— Да, прямо здесь, — он указал на дверь рядом с холодильником.

— Отлично. Спасибо, — она направилась в подсобку.

Он подождал, пока она пройдет мимо, чтобы увидеть ее сзади. Ее мокрые трусики прилипли к ягодицам, втиснулись в ложбинку и прижались к каждой округлой половинке. Господь Всемогущий, он хотел прикоснуться к ней. Поцеловать ее.

Заставить ее трепетать и закричать.

Она откашлялась.

Он поднял голову.

— Да? Она остановилась в подсобке и сердито посмотрела на него.

— Мне нужны джинсы.

— Конечно, — он подошел к двери и бросил ее мокрые джинсы в раковину рядом со стиральной машиной. — Я вернусь с одеждой и полотенцем.

— Спасибо, — она закрыла дверь, когда он ушел.

Он бросился в спальню, чтобы переодеться. Он взглянул на свою кровать и улыбнулся. Ночь только начиналась, и, как сказал Карлос, хороший вампир может продержаться всю ночь напролет.

Глава 8

Оливия с облегчением обнаружила на сушилке стопку чистых пляжных полотенец. Она ополоснула свой свитер в раковине и положила его на стойку поверх пляжного полотенца. Ополоснув остальную одежду, она бросила ее в сушилку. Она посмотрела на закрытую дверь. Оставалось надеяться, что Робби сперва постучит. Она быстро стянула с себя мокрые трусики, сполоснула их и закинула в сушилку.

Раздался стук в дверь.

— Минутку, — она схватила пляжное полотенце и обернула его вокруг себя. — Можно.

Дверь приоткрылась, и Робби заглянул внутрь.

— О, ты нашла полотенце.

— Прости, что разочаровала тебя.

Он усмехнулся.

— Деваха, ты никогда не сможешь разочаровать меня, — он положил на стойку рядом с ее свитером банное полотенце, и кое-что из одежды. Он все еще был босиком и с обнаженной грудью, но сменил мокрые боксеры на белые штаны для занятий боевыми искусствами. — Выходи, когда будешь готова, — он закрыл за собой дверь.

Готова к чему? Она схватила со стойки бокал с вином и сделала большой глоток. Расслабься. Тебе не нужно делать ничего, чего бы ты не хотела. Но в этом-то и заключалась проблема. Когда дело касалось Робби, она ловила себя на том, чтохочет всю эту чертовщину. А ведь она знала его всего несколько дней.

Она включила сушилку, затем осмотрела одежду, которую он ей дал. Она определенно была женской, поэтому Оливия предположила, что они должны принадлежать жене владельца виллы. Это была летняя пижама: голубой топ и хлопковые шортики, синие с белыми пушистыми облаками.

Шортики пришлись впору, хотя они казались немного мешковатыми вокруг ног. Топ плотно прилегал, оставляя немного места для воображения. Поморщившись, она обернула банное полотенце вокруг своих плеч, как шаль. Как только ее одежда высохнет, она переоденется и поспешит домой. А может, и нет? Она не осмелится идти домой, когда где-то там может бродить ягуар.

Может быть, у Робби есть машина. А может быть, ей придется провести с ним ночь.

Она фыркнула. Ее бабушка никогда бы не поверила оправданию в виде ягуара.

Чтобы успокоиться, она сделала еще один глоток вина и вышла из подсобки. Свет в кухне был выключен, но из гостиной просачивалось достаточно света, чтобы она смогла найти дорогу.

Она подошла к арочному входу в гостиную и остановилась.

В камине пылал огонь. На ковре перед камином были разложены запасные подушки и одеяло с дивана. Она с трудом сглотнула. Намерения Робби были совершенно ясны. Он намеревался соблазнить ее.

Он задул спичку, которой только что зажег свечу на кофейном столике.

— Хочешь еще вина? — Все нормально, не нужно, — у меня большие неприятности. Она присела на край дивана и поставила свой бокал на кофейный столик.

— Тебе достаточно тепло? Единственная одежда, которую я смог найти, была летней, которую оставила Шанна.

— Кто такая Шанна? — Шанна Драганести. Она владелица дома, вместе со своим мужем. Точнее, нескольких домов, — он сел на середину дивана и повернулся к ней боком.

Она отметила его мускулистое тело, и что волосы на его груди были скорее каштановыми, чем рыжими. Он собрал свои влажные каштановые волосы в хвост.

— А где же твой дом? — В Шотландии, в нескольких милях к югу от Инвернесса. У меня есть около двадцати акров земли рядом с землей моего деда. У меня есть собственный дом, но он всегда ждет, что я останусь в его замке.

Она моргнула.

— Настоящий замок? — Да. На мой вкус, там немного сыровато. Мой дом уютнее, но я редко там бываю. Обычно я на задании.

— А что за задания? Он положил локоть на спинку дивана.

— Охрана и расследования.

Она кивнула. Несмотря на то, что ее навыки с Робби не работали, она верила, что он был честен.

Физические признаки были верны. Он сидел лицом к ней, держал зрительный контакт и выглядел вполне… комфортно. Более того, она подозревала, что он хочет, чтобы она ему доверяла. Он с самого начала утверждал, что ему можно доверять. Он перенес пытки, не предав своих коллег. Так почему бы ей не доверять ему? Он столкнулся с огромным ягуаром, чтобы спасти ее.

— Ты работал на компанию своего деда прошлым летом, когда попал в плен? — спросила она. — Что это было за задание? Он потер подбородок.

— Иногда Бюро безопасности и расследований Маккея ввязывается в деликатные вопросы безопасности.

Она откинулась на спину.

— Ты имеешь в виду национальную безопасность? Вот откуда ты знаешь людей из ЦРУ? Он кивнул.

— Мы пытались найти группу внутренних террористов.

— Где же? Почему я никогда не слышала об этом? Он пожал одним плечом.

— Это же секрет.

Она глубоко вздохнула.

— И именно эти террористы пытали тебя.

— Да, но я бы предпочел не говорить об этом.

С этим покончено.

— В самом деле? — она повернулась к нему лицом, положив согнутую ногу перед собой на диван. — Можешь ли ты честно сказать, что никогда не думаешь об этом? Он сжал челюсти.

— Я думаю об этом каждый день.

— Когда ты ответил на мой первый вопрос о том, чего ты хочешь больше всего на свете, каков был твой ответ? Его взгляд опустился к ее ноге.

— Ты хочешь поквитаться, Робби? Было бы вполне понятно, если бы ты этого хотел.

Он наклонился вперед и осторожно потянул ее за большой палец ноги.

— Если я скажу тебе, тебе тоже придется раскрыть мне свои ответы.

Она закусила губу.

— Хорошо. По рукам.

Он обхватил рукой ее лодыжку и крепко сжал.

Его зеленые глаза встретились с ее глазами, мерцая от волнения.

— Я хочу отомстить. Больше всего я боюсь, что никогда не отомщу, и нет, это не сделает меня лучше.

Она с трудом сглотнула.

— Значит, ты все еще намерен это сделать? Он медленно кивнул.

— Думаешь, это делает меня плохим человеком? — он провел пальцами вверх по ее голени.

Она смотрела, как его рука медленно приближается к ее колену. О, он определенно может быть плохим. И ей это понравится.

— Думаю, это значит, что ты человек. И ты пострадал больше, чем просто физически.

— Это было унизительно, — прошептал он, поглаживая нежную складку на ее колене.

Ей было трудно сосредоточиться.

— Есть такое знаменитое высказывание Элеоноры Рузвельт. Я… я не могу вспомнить дословно, но это что-то вроде, никто не может заставить тебя чувствовать себя неполноценным без твоего согласия.

Он откинулся назад и убрал руку с ее ноги.

— Мне оно нравится. Спасибо.

— Пожалуйста.

Он искоса бросил на нее любопытный взгляд.

— Для того, кто не хочет быть моим психотерапевтом, ты отлично справляешься.

Она усмехнулась. Это был самый лучший комплимент, который она когда-либо получала.

— Хорошо, что я не твой психотерапевт. Иначе было бы совершенно неэтично связываться с тобой.

Улыбаясь, он коснулся ее волос.

— Так ты хочешь быть со мной связанной? Ее лицо вспыхнуло.

— Я думаю, что уже.

Его улыбка стала еще шире, и он накрутил один из ее локонов на палец.

— Теперь твоя очередь. Чего ты хочешь больше всего на свете? — Долгую, счастливую жизнь. Хотя я не совсем понимаю, что это может повлечь за собой.

— Долгую жизнь, — пробормотал он и отпустил ее волосы. — А чего же ты больше всего боишься? Это была та часть, о которой она не хотела говорить. Она повернулась лицом к камину.

— Яблоки.

— Фрукт? — Да, — она подтянула к себе ноги, обхватив колени руками. — Он посылает мне яблоки.

Большие красные яблоки в коробке. Сначала он послал их ко мне в кабинет. Потом он отправил их ко мне домой. Я переехала в другую квартиру, но он нашел меня.

— Кто он? Она вздрогнула.

— Отис Крамп. Я даже переехала в безопасное место, но яблоки все равно пришли.

Робби придвинулся к ней поближе.

— Он, должно быть, следит за тобой.

— Он не может. Он находится в федеральной тюрьме Ливенворт. В одиночной камере.

— Он заказывает доставку яблок из тюрьмы? — Нет никаких записей или доказательств этого.

— Тогда как ты можешь быть уверена, что это он их посылает? Она на мгновение закрыла глаза. Не заставляй меня это объяснить. Это слишком ужасно.

— Поверь мне, это он.

Робби коснулся ее плеча.

— Я верю тебе. У него наверняка есть сообщник.

Она потерла лоб.

— Я так и думала, но мой начальник считает, что я… слишком близко принимаю к сердцу. Вот почему он отослал меня, чтобы я могла успокоиться. Трезво смотреть в будущее.

— Ты немного громогласно выражала свое мнение? — Больше, чем "немного". Мне сказали, что у меня паранойя.

Робби улыбнулся.

— О, у нас так много общего.

Она фыркнула.

— Спасибо.

— Я все еще думаю, что у твоего заключенного есть сообщник.

— Я согласна, но не знаю, кто это возможно. Он уже два года сидит в одиночке. Они следят за всей его почтой. Я спрашивала его об этом, но теперь трудно сказать, когда он лжет. Во все, что он говорит, он вкладывает ровно столько правды и полуправды, что я уже не могу сказать, что есть что. Он… ему нравится играть со мной.

— Он знает о твоем даре? — Он понял это после того, как я впервые поймала его на лжи. Он… он находит меня занимательной.

— Мудак, — пробормотал Робби и поднялся на ноги. Он подошел к камину, потом обернулся. — Не смей больше его видеть.

— Если мне прикажут… — Какое преступление он совершил? — перебил ее Робби.

— Он изнасиловал и убил по меньшей мере тринадцать женщин.

Робби поморщился.

— Он просто чертов монстр. Почему ты вообще его видишь? — Он был осужден за три убийства, но мы подозревали, что он совершил и другие убийства в нескольких штатах. Это была моя работа — заставить его, признаться. Он так долго сидел в одиночке, что с нетерпением ждал наших встреч.

Он постоянно намекал, что расскажет мне больше, если я продолжу встречаться с ним.

— Он манипулировал тобой.

Оливия вздохнула.

— Я знаю. Мы все это знали, но мой начальник хотел, чтобы я подыграла ему. Отис очень гордится тем, что он сделал, — она покачала головой, жалея, что не может прогнать эти образы. — Мы знали, что рано или поздно он захочет этим похвастаться.

Робби сел рядом с ней на диване.

— И что же случилось? Она сосредоточилась на огне в камине.

— Он обещал мне все рассказать, если только я принесу яблоко на нашу следующую встречу.

Большое красное яблоко и нож для чистки овощей.

Он наблюдал за мной из-за стекла, пока я его чистила. А он… Как она могла признаться, что это чудовище кончило в ее присутствии? Или что он описал ей в мельчайших подробностях, как он пытал девочек, используя нож для чистки овощей точно так же, как и она.

Она закрыла лицо руками, но ужасные образы все еще преследовали ее. Слезы жгли ей глаза.

— Вот откуда я знаю, что это он посылает яблоки. Он хочет, чтобы я вернулась к нему. Он… он просто одержим мной.

— Оливия, — Робби посадил ее к себе на колени и крепко обнял. — Милая, ты теперь в безопасности. Я никому не позволю причинить тебе вред.

Она уткнулась лицом ему в плечо и дала волю слезам. Она так долго сдерживала их, всегда стараясь быть сильной на работе. Она плакала из-за девушек, которые умерли. Она плакала из-за того извращения, которое ей пришлось пережить. Она плакала о тех пытках, которые пережил Робби.

Он продолжал бормотать что-то нежное, поглаживая руками ее спину.

Она положила голову ему на грудь, прислушиваясь к ровному биению его сердца.

— Я получила признание, как и должна была, но чувствовала себя такой грязной.

Он взял ее за плечи.

— Милая, ты просто ангел. Ты не была запятнана злом этого человека.

Она улыбнулась и коснулась щеки Робби. Его бакенбарды были колючими и сексуальными, но над бакенбардами кожа была по-детски нежной. Он был самым милым мужчиной, которого она когда-либо встречала, и, да поможет ей Бог, она хотела его с таким отчаянием, что сердце ее сжималось, и она едва могла это вынести.

— Я думаю, нам следует изменить эту твою цитату. Никто не может заставить тебя чувствовать себя грязной без твоего согласия.

К ее глазам снова подступили слезы.

— Спасибо.

Он улыбнулся.

— Мы хорошо подходим друг другу, — он вытер пальцами ее влажные щеки. — Хватит слез печали, — он поцеловал ее в щеку. — Мы должны быть счастливы.

Она провела рукой по его виску и волосам.

— Ты делаешь меня счастливой.

— Деваха, ты наполняешь каждую мечту в моей голове и каждое желание в моем сердце. Я начинаю влюбляться в тебя.

Она потеряла дар речи. Она была растеряна.

Она открыла рот, чтобы заговорить, но просто уставилась на него.

Он поцеловал ее в губы и откинулся на спинку дивана.

— Робби, — ее сердце распахнулось, и она поняла, что это он. Тот самый, которого она ждала всю свою жизнь. Она обняла его за шеи и крепко сжала. — Я хочу быть с тобой всегда.

— Мы можем сделать это, — он поднялся на ноги, все еще держа ее в объятиях, и обошел журнальный столик. Он опустился на колени на ковер перед камином, аккуратно уложив ее на одеяло и подушки.

Она притянула его к себе для поцелуя, и он завладел ее ртом с такой жадностью, что она затрепетала. Он растянулся на полу, лежа наполовину на ней. Она провела руками по его спине и выгнулась навстречу. Она никогда еще не чувствовала такого отчаяния. Или такой смелости.

Тихий голосок в ее голове напомнил ей, что она знала Робби всего несколько дней. Все это происходило слишком быстро. Она знала его недостаточно хорошо.

Но она знала, что это был именно он. Разве не это имеет значение? Ей нужно прекратить анализировать и наслаждаться. Она обвила руками его шею и поцеловала в ответ. Он застонал и перекатился на спину, притягивая ее на себя. Она осыпала поцелуями его щеки и сомкнутые веки.

Его руки скользнули под ее майку. Внезапно он перевернул ее на живот и стянул топ через голову.

Она ахнула, но, прежде чем успела отреагировать, он толкнул ее на спину.

— Робби, — она изо всех сил пыталась отдышаться, мучительно сознавая, что каждый вдох заставляет вздыматься ее обнаженную грудь.

И он смотрел, опустив глаза.

— Ты такая красивая, — он положил руку на ее грудную клетку, а затем медленно двинулся вверх, обхватывая нижнюю часть груди.

Ее соски затвердели, и она закрыла глаза, внезапно почувствовав себя застенчивой и смущенной. Она вздрогнула, когда Робби уткнулся носом в ее шею и прикусил ухо.

— Твои соски стали темнее, — прошептал он.

— Они были прекрасного розового оттенка, но теперь покраснели. Как думаешь, они стали более чувствительными? Она вздрогнула, ее глаза распахнулись, когда он ущипнул ее за затвердевший кончик.

— О, я был прав.

Она смотрела, как он опустил голову и обвел языком ее сосок. Свободной рукой он обхватил ее другую грудь и подразнил сосок большим пальцем.

Она застонала. Она никогда не чувствовала ничего такого раньше.

Он втянул ее сосок в рот.

Она дернулась в ответ. О, так еще лучше. Она никогда не чувствовала ничего столь чудесного. Ее пальцы впились ему в спину. Она поджала пальцы ног.

Он делал что-то невероятное своим языком. И это заставляло ее извиваться. Заставляло ее намокнуть.

Он отпустил ее сосок, и она уставилась на него, потрясенная тем, что он может быть таким красным и раздутым. Он перешел к другой ее груди и крепко сжал сосок. Все эти зудящие, возбуждающие ощущения начались снова. Они покалывали ее кожу и посылали волны жара прямо в ее лоно.

Со стонами она извилась и сжимала бедра вместе.

Его рука скользнула по ее пижамным шортам.

Ее сердце дрогнуло. Да. Она приподняла бедра как раз в тот момент, когда его рука обхватила ее.

Она задохнулась. Она опустила бедра на пол и затаила дыхание. Она никогда не заходила так далеко. Единственный раз, когда она подошла ближе, она поймала парня на лжи и остановила его.

Но теперь всем, что она могла чувствовать, были ее собственные ощущения, и Робби делал все так хорошо. Он нежно пососал ее грудь и начал прижимать руку к ее сердцевине, массируя ее круговыми движениями. Ее нервозность растаяла, и она снова смогла дышать. Ее дыхание соответствовало движению его руки. Ей казалось, что все ее тело было синхронно с его рукой.

Она застонала и покачала бедрами в такт его руке. Это было определенно самое невероятное, что она когда-либо чувствовала. Все ее тело покалывало и напрягалось.

Он отпустил ее грудь и подул на нее. Она вздрогнула. И вдруг медленных, томных движений оказалось недостаточно. Ее пальцы впились ему в спину.

Робби.

— Да, любовь моя, — он просунул пальцы под мешковатый подол пижамных шорт и погладил ее влажные волосы.

Она всхлипнула. Что-то сильное и удивительное росло внутри нее.

Он обхватил пальцами ее пижамные шорты и стянул их вниз к ногам.

Она никогда раньше не была полностью обнаженной с мужчиной, но вместо того, чтобы чувствовать себя неловко, она была в отчаянии.

— Робби, пожалуйста.

Он, казалось, понял, что она близка к вершине.

Он скользнул пальцем в ее влажное лоно и прижал большой палец к клитору.

Она вскрикнула, когда оргазм пронзил ее. Она сжала ноги вместе, тогда как спазмы сжимали его палец.

Она прижала руку к груди, и ее дыхание медленно вернулось в норму. Она заметила, что его глаза снова покраснели. Странно, но, возможно, это было просто отражение от огня. Он самодовольно улыбался.

Она усмехнулась. У него были все основания гордиться собой.

— Ты был просто невероятен. Я никогда еще не чувствовала себя так чудесно.

Его губы дрогнули.

— Ты уверена? — Да? Он переместился между ее ног и поцеловал в живот.

— Ты действительно уверена? Ее рот приоткрылся, когда он покрыл поцелуями ее живот, ее лобок, а затем между ее ног.

Она вздрогнула от ощущения его языка, дразнящего ее клитор. Боже правый, он был прав.

Это было еще более чудесно.

Она позволила своим ногам широко раскрыться, чтобы он мог лизать и сосать все, что хотел. Она извивалась, пока напряжение скручивалось внутри нее.

— О, Робби.

Он вставил в нее палец, покачивая им и прищелкивая языком. Второй оргазм обрушился на нее, закричав, и она сжала его между своих бедер.

— Боже мой, Робби, — она с трудом перевела дыхание.

Он ослабил завязки на поясе.

— Оливия, я умираю от желания оказаться внутри тебя.

Она с трудом сглотнула. Должна ли она рассказать ему сейчас о своей девственности или позволить ему узнать об этом позже? — Я хочу, чтобы ты знала, насколько серьезно я к этому отношусь. Как только я возьму тебя, мне уже не захочется тебя терять. Никогда.

Она села и коснулась его щеки.

— Меня бы здесь не было, если бы я не любила тебя.

— О, Оливия, — он обхватил ее лицо руками.

— Я так долго ждал тебя.

В парадную дверь громко постучали.

Глава 9

Робби застонал. Черт возьми, только не сейчас.

— Просто не обращай внимания.

Оливия посмотрела в сторону фойе.

— Может быть, это другой парень, который здесь живет? — прошептала она. — Карлос? — Нет. Он бы не стал стучать.

— О, верно. У него, вероятно, свой ключ, — она порылась в подушках и нашла свою пижаму.

— Милая, мы еще не закончили, — лучше бы они еще не закончили. Его эрекция достигла болезненных размеров.

По всему дому разнесся громкий стук, когда неизвестный посетитель постучал в дверь.

Оливия рывком задрала пижамные шорты до пояса.

— Кто бы это мог быть… — Полиция! Она ахнула.

— О, нет! — она натянула майку.

— Вот черт, — пробормотал Робби.

— Что они делают здесь? — прошептала она.

— Это, должно быть, из-за ягуара.

— Я думала, что они не поверили тебе.

Робби встал и поморщился, увидев выпуклость на брюках. Ну и способ поприветствовать местную полицию.

— Я позабочусь об этом. Подожди здесь, — он направился через комнату.

— Они могут захотеть проверить территорию.

А если они будут смотреть в окна… это может быть плохо.

Он обернулся и увидел, как она швыряет подушки обратно на диван. Острая боль пронзила его живот.

— Ты не должна стесняться, — или стыдиться.

Он не мог вынести этого снова.

— Мне нужно одеться, — она ринулась в сторону кухни. — Если они увидят меня в таком виде, весь остров узнает об этом, и моя бабушка будет в ужасе.

Будешь ли ты в ужасе? Он хотел спросить, но она уже убежала на кухню. Он услышал, как захлопнулась дверь в подсобку, а затем снова раздался стук в парадную дверь.

— Мудак, — он поплелся в прихожую, затем приоткрыл входную дверь и выглянул наружу, убедившись, что его распухший пах скрыт за дверным косяком.

— Полиция, — сказал дородный мужчина средних лет с сильным акцентом и хриплым голосом заядлого курильщика. К его униформе цвета хаки был приколот значок. — Вы звонили насчет пантеры? — Да. Вы нашли ее? — он надеялся, что с Карлосом все в порядке.

— Мы подумали, что ты пьян, и не искали ее. А потом нам звонит Спиро. Его козы вели себя шумно, поэтому он вышел на улицу. Там сидела большая кошка и пугала коз. Он попытался застрелить пантеру, но та убежала.

Итак, Карлос хотел на ужин козленка. Робби направил на полицейского волну психического вампирского контроля.

"Здесь нет никакой пантеры. Спиро ошибся.

Так же, как и я. Мы слишком много выпили. Если вы увидите что-нибудь похожее на пантеру, то не будете стрелять в нее. Вы не станете пытаться причинить ей вред. Вы меня понимаете?" Полицейский кивнул с пустым, остекленевшим взглядом.

— Я все понимаю.

"Ты уйдешь и никогда не вернешься сюда." — Спасибо, что заглянули, — добавил Робби вслух.

Офицер выглядел смущенным, когда контроль над разумом исчез.

— О. Хорошо, — он сделал шаг назад. — Тогда я пойду.

— Спокойной ночи, офицер, — Робби закрыл дверь. Полицейский будет подсознательно выполнять его приказы, так что, надеюсь, Карлос будет в безопасности.

Робби вернулся в гостиную и бросил взгляд на ковер, где всего несколько минут назад довел Оливию до оргазма. Дважды. Она была такой страстной и отзывчивой, такой милой и любящей.

Сегодняшний вечер должен был бы подтвердить их совместное будущее, но в его сердце поселилось маленькое сомнение. Что, если она не сможет справиться с правдой о том, что он вампир? А что, если она сочтет его уродливым или постыдным? Нет, он отбросил эту мысль. Оливия была совсем не похожа на его жену. Она никогда не предаст его. Его жена всегда ставила на первое место собственные интересы, но Оливия была совсем другой. Она хотела столкнуться с пантерой в одиночку, а не подвергать его опасности.

— Ты избавился от полиции? — прошептала она из темноты кухни.

— Да, они ушли, — он вошел в комнату и с ужасом заметил, что она уже оделась.

Она старалась не смотреть на него.

— Я… я оставила свитер. Он еще мокрый. А мои туфли все еще стоят во внутреннем дворике.

Уверена, что они тоже мокрые.

— Все в порядке. Мы можем подождать. Никто не знает, что ты здесь.

— Моя бабушка знает. И если я не вернусь в ближайшее время, она прикажет полиции вернуться сюда, — теперь она смотрела на него грустными глазами. — Прости. Я знаю, что ты… ожидал большего.

— Милая, — он прикоснулся к ее щеке. — Ты намного превосходишь все, что я когда-либо ожидал. Я никогда не думал, что такая красивая и храбрая деваха может заботиться обо мне.

— Робби, — ее глаза наполнились слезами. — Я не понимаю, как это могло случиться. Как я могу так быстро влюбиться? Нет необходимости ставить это под сомнение.

— Но именно этим я и занимаюсь. Я анализирую чувства и ситуации. Когда люди так быстро влюбляются, как можно надеяться, что это продлится долго, когда времена станут… — она замолчала, когда он приложил пальцы к ее губам.

— Ты веришь в любовь? Она кивнула.

— Ты веришь в верность и преданность? — Да, — она взяла его за руку и улыбнулась. — И я верю, что добро победит зло. Я верю в семью и дружбу, доброту и уважение. Только не проси меня верить в единорогов и Зубную Фею.

Он усмехнулся.

— Нет. Но я прошу тебя поверить в меня.

— И я так хочу. Я действительно хочу.

— Тогда сделай это, — он поцеловал ее в лоб.

Я желаю, чтобы ты осталась со мной.

Навсегда.

— Сейчас мне нужно идти, — она положила руку ему на грудь. — Но я могу вернуться завтра вечером.

— Завтра? — Да, — она провела рукой по волосам на его груди и по соску. — Ты можешь подождать до завтра? — Я мог бы ждать тебя целую вечность, — он мысленно дал себе затрещину. — Но я не хочу ждать так долго. Сейчас я готов к встрече с тобой.

Она посмотрела вниз и поморщилась.

— Я заметила. А если я еще раз плесну на тебя ледяной водой, это поможет? — Жестокая девчонка, — проворчал он и улыбнулся, услышав ее хихиканье.

— Ты можешь подвезти меня домой? Я не хочу гулять там с пантерой.

— Да, конечно, — Робби взял ключи от машины и свое удостоверение личности. Вечер прошел не совсем так, как он надеялся, но в целом он не мог жаловаться. Он доставил Оливии огромное удовольствие. Он почувствовал, как она рассыпалась в его объятиях.

Он признался ей в любви, и она отдала ему свое сердце. Возможно, она еще не вполне осознает это.

Она немного сопротивлялась, но отрицать это было невозможно. Она просто влюбилась в него.

Завтра вечером он полностью предъявит на нее свои права. И тогда их уже ничто не разлучит.

В четверг Оливия проснулась почти в полдень.

Большую часть ночи она ворочалась с боку на бок, разрываясь между тревогой и восторгом. Восторг, потому что она влюбилась в самого милого, самого великолепного, самого героического мужчину, которого когда-либо встречала. Тревога, потому что она знала его меньше недели. И она всерьез подумывала о том, чтобы потерять свою девственность с ним сегодня вечером.

Впервые в ее жизни слово "безумно влюбленная" обрело смысл. Всепоглощающий порыв страсти и желания заставлял ее совершать безумные поступки. Но это было так здорово. То, что он сделал с ней своими руками, своим ртом — это было невероятно. И она не нуждалась в своих эмпатических способностях рядом с ним. Она чувствовала его любовь в каждом прикосновении, каждом взгляде, каждом слове, которое он говорил ей.

Она оделась и побрела на кухню.

— Доброе утро, бабуля.

— Утро? — фыркнула Хелен, бросая в салат оливки и сыр фета. — Пора обедать, дитя мое.

— Прости, — Оливия проверила чайник на плите. Вода внутри все еще была горячей. — Я плохо спала.

— Никто не будет спать спокойно, пока не поймают этого мерзкого ягуара, — проворчала Хелен. — Поэтому хорошо, что ты пропустила завтрак. Я не решилась пойти в булочную за свежим хлебом.

— Какие последние новости? — Оливия достала кружку из верхнего шкафа. Она рассказала бабушке о пантере после того, как Робби отвез ее домой, накануне вечером. Конечно, она старалась не показать Хелен, как близко подошла к тому, чтобы подвергнуться нападению дикого зверя.

— Алексия позвонила этим утром. Она слышала, что неподалеку от Хороса убили козу.

Пастух сказал, что это сделал огромный черный кот, похожий на пантеру, но полиция утверждает, что никакой пантеры нет. За весь день его никто не видел.

Оливия кивнула и сделала себе чашку чая.

— Может быть, у нее ночной образ жизни.

— Я не думаю, что тебе стоит выходить сегодня вечером.

— Со мной все будет в порядке. Робби сказал, что заедет за мной.

Хелен испустила огромный вздох.

— Я возлагала на Спиро такие большие надежды. Но этот Робби, похоже, хороший мальчик. Сегодня утром он прислал тебе хорошую коробку фруктов.

У Оливии перехватило дыхание. Ее рука задрожала, и она поставила кружку на стойку.

— Фрукты? — она повернулась лицом к бабушке. — Что это за фрукты? — Яблоки. Рядом с… дитя мое, что случилось? — Хелен поспешила к ней.

Оливия отшатнулась назад, к стойке. Нет, нет, это не мог быть он.

— Что случилось? — Хелен коснулась ее плеча.

— Тебя окружает темная аура… ужаса.

— Где? — прошептала она. — Где эти яблоки? — На столе у холодильника.

Оливия заставила себя шаг за шагом обойти кухонный стол и подойти к холодильнику. В ушах у нее стоял оглушительный шум, громко стучало сердце. Бабушка стояла рядом с ней и все еще что-то говорила, но ее голос казался невнятным и далеким.

Она заметила ее. Знакомая коричневая коробка с зеленым логотипом. Он всегда посылал шесть яблок. Красные, удобно расположенные в зеленой траве. Внутри будет записка. Напечатанная.

Предыдущие сообщения мелькали у нее в голове.

Дорогая Оливия, я никогда не отпущу тебя.

Дорогая Оливия, ты моя навеки. Дорогая Оливия, ты единственная достойна меня.

Ее рука дрожала, когда она открывала крышку.

Шесть красных яблок. Зеленая трава. Она отступила назад, когда рыдание сорвалось с ее губ.

Почему он продолжает это делать? Неужели он намерен терроризировать ее всю оставшуюся жизнь? — Тише, дитя мое, — Хелен похлопала ее по спине.

— Как он нашел меня здесь? Этот ублюдок сидит в одиночке. Черт бы его побрал! — Оливия схватила записку и вскрыла ее. Слова были аккуратно набраны.

Дорогая Оливия, я всегда найду тебя.

— Черт возьми! — она скомкала записку в кулаке и бросила ее.

— Успокойся, — сказала Хелен успокаивающим голосом. — Все не может быть так плохо.

— Все очень плохо. Он знает, что я здесь. Это должно было быть моим безопасным местом.

Моим святилищем, — ее глаза наполнились слезами. — Я должна была быть в безопасности с тобой! — Ш-ш, дитя. С нами все будет в порядке.

— С серийным убийцей, посылающим нам подарки, и пантерой за дверью? — Оливия прошлась по комнате. — Мне нужно уехать. Нам нужно уехать. Я не оставлю тебя здесь в одну.

— Мы уедем. Через одиннадцать дней.

— Мы уезжаем сегодня, — объявила Оливия.

Когда ее бабушка начала возражать, она подняла руку. — Ты не понимаешь, насколько это серьезно.

За всем этим стоит Отис Крамп, но так как он находится в одиночке, ему должен кто-то помогать.

— Друг, может быть, но это не значит, что мы должны в страхе убегать.

— Я не уверена, что это просто друг, — объяснила Оливия. — Отис намекнул, что у него мог быть сообщник в этих убийствах, но я так и не смогла узнать его имени. Если этот сообщник существует, то он знает, где мы находимся. Здесь для тебя небезопасно. Я буду чувствовать себя спокойнее, если ты будешь с папой в Хьюстоне.

Хелен вздохнула.

— Хорошо. Я поеду с тобой, но главным образом потому, что мне не нравится видеть тебя такой расстроенной.

— Отлично. Я займусь организацией поездки.

А ты начинай собираться.

— Давай я сначала позвоню Алексии. Она может помочь нам подготовить дом. Ты начнешь приносить стол и стулья со двора.

Через три часа мебель была накрыта простынями, синие ставни на окнах плотно закрыты, а еда, включая яблоки, была отдана Алексии. Такси забрало Оливию, ее бабушку и их багаж и доставило их в порт.

Когда они сели на паром, сердце Оливии сжалось при мысли о том, что ей придется расстаться с Робби. Она оставила ему записку через Алексию. Она надеялась, что он поймет ее.

Оливия стояла на палубе, холодный ветер хлестал ее по лицу, а остров Патмос становился все меньше и меньше. Слезы текли по ее щекам. Черт бы побрал этого Отиса. Чудовище осквернило ее святилище. Он подверг ее бабушку опасности. И он заставил ее бросить мужчину своей мечты. Она могла только надеяться, что когда-нибудь снова увидит Робби Маккея.

— О, хорошо. Ты все еще жив, — сказал Робби, пересекая гостиную и направляясь на кухню. На рассвете Карлос еще не вернулся, так что Робби провалился в свой смертельный сон, не зная, пережил ли вер-пантера свою ночную вылазку.

Солнце зашло, и Робби только что проснулся и хотел позавтракать. Он прошел на кухню и схватил бутылку из холодильника. Первая отрицательная напомнила ему о Оливии. После завтрака ему нужно было принять душ и переодеться. Он должен был заехать за ней домой к бабушке в девять.

Он услышал шаги за спиной и оглянулся, запихивая бутылку в микроволновку. Карлос шаркающей походкой вошел в комнату с хмурым выражением лица.

— Боюсь, у меня плохие новости, братан, — он прислонился к столу и скрестил руки на своей черной футболке.

Робби достал из шкафа стакан.

— Дай угадаю. У тебя болит живот от того, что ты съел целую козу.

— Нет. Я успел откусить всего несколько кусочков, прежде чем пастух начал стрелять в меня. Я никогда в жизни не видел такого преданного сборища пастухов. На этом острове чертовски трудно раздобыть еду.

— Как печально, — Робби вылил бутылку теплой крови из стакана. — Напомни мне поплакать из-за тебя позже.

— Прибереги свои слезы для себя, большой Рыжий. Час назад я пошел в таверну поесть и послушать последние сплетни о таинственной пантере, — усмехнулся Карлос. — Полиция говорит, что я не существую, но Спиро говорит всем, что я существую. И никто не может понять, откуда я, черт возьми, взялся.

выпил свои стакан крови.

— Очень смешно. Но сегодня были две большие темы для сплетен. Пантера, которая таинственно исчезла, и твоя подруга, которая таинственно сбежала.

Робби сделал последний глоток крови.

— О чем ты? — Жена хозяина таверны, Алексия, мне все рассказала. Она помогла Оливии и Хелен закрыть дом на зиму. Она лучшая подруга Хелен, поэтому всегда присматривает за домом, поливает растения и так далее.

— Подожди, — Робби поставил свой стакан на стол. — Ты хочешь сказать, что Оливия уехала с острова? — Немного медленно соображаешь, братан. Да, она уехала. И ее бабушка тоже.

— Она не могла уехать. Я должен был заехать за ней в девять.

— Дом закрыт. Я прошел мимо него по дороге домой, чтобы убедиться в этом.

Робби смотрел на Карлоса, потеряв дар речи.

Это удар. Она уехала? С чего бы ей уезжать? Не слишком ли быстро все происходило? Мудак. Она жаловалась, что все происходит слишком быстро.

Ему следовало бы действовать помедленнее.

— Почему она уехала? Карлос пожал плечами.

— Может быть, ты паршиво целуешься.

— Может быть, ты хочешь два фингала подстать своему черному сердцу.

Карлос улыбнулся.

— Легче, большой Рыжий. Я задал Алексии тот же вопрос. Она сказала, что что-то действительно очень сильно испугало Оливию. Мужчина.

Робби с трудом сглотнул. Неужели он ее испугал? Прошлой ночью она не казалась такой испуганной.

— Алексия была расстроена их отъездом, — продолжил Карлос. — Она хотела, чтобы Оливия осталась и вышла замуж за ее сына Георгио.

— Что-нибудь еще? — проскрежетал Робби.

Теперь, когда он отошел шока, он начал злиться.

Оливии не следовало убегать. Она призналась, что влюбилась. Ты не убегаешь от человека, которого любишь. Нет, если ты верная и заслуживающая доверия.

— Я спросил Алексию, не знает ли она, куда они направляются, — сказал Карлос. — Бабушка всегда ездит в Хьюстон, чтобы провести там рождественские каникулы с сыном. Так что они, скорее всего, направляются в Хьюстон.

Робби кивнул и вышел из комнаты. Черт побери, у него даже не было номера мобильного телефона Оливии. Он не ожидал, что она убежит.

Он вошел в спальню и быстро переоделся в джинсы, футболку и толстовку. Затем он вышел через заднюю дверь во внутренний дворик.

— Подожди меня! — закричал Карлос.

Робби не стал ждать. Он спрыгнул с обрыва и с глухим стуком приземлился на песок внизу. Он направился к Петре, испытывая искушение разорвать гигантскую скалу голыми руками.

— Подожди! Робби оглянулся, услышав глухой удар. Карлос спрыгнул с обрыва, держа в руке куртку.

— Мне не нужна компания.

Карлос подошел к нему, надевая черную кожаную куртку.

— Куда ты собрался? — Бегать, — Робби бросился бежать со всех ног.

Карлос побежал рядом с ним.

Мы идем к ней домой? Робби не обращал на него внимания и продолжал бежать. Может быть, он пойдет к ней домой. Это лучше, чем сидеть дома в полном одиночестве. Одиночество. Его темп замедлился до ходьбы.

— Мне очень жаль, что все так обернулось, мучачо.

Робби хмыкнул. Он указал на Луну, которая все еще была довольно полной.

— Почему бы тебе не преобразиться и не уйти? Козел шведский стол уже ждет тебя.

— Вообще-то я собирался сегодня ночью преобразиться, чтобы снова терроризировать коз Спиро, — ухмыльнулся Карлос. — Просто пытаюсь расстроить твоих конкурентов, братан. Но раз твоя птичка улетела из курятника, нет никакого смысла перекидываться.

Робби стиснул зубы. Как она могла бросить его? В этом не было никакого смысла. И то, что сказал Карлос, тоже не имело смысла.

— Ты собирался перекинуться, но передумал? — Именно это я и сказал. Ты сегодня немного медленно соображаешь, братан.

— У тебя есть контроль над своим обращением? Карлос замешкался.

— ^Да.

— Значит, ты как Альфа-волк? Ты можешь обращаться без полной луны? Карлос поморщился.

— Пожалуйста. Не сравнивай меня с этими слюнявыми собаками. Кошки — это от природы высшие существа.

Робби фыркнул.

— Вы оба оборотни.

— Наши культуры совершенно разные. Волки сбиваются в стаи и следуют командам своего вожака, как хорошо обученные маленькие щенки.

Пантера никому не подчиняется.

— Я думаю, Фил не согласился бы с твоей оценкой оборотней. Он ушел из своей стаи.

— Фил нормальный, — ухмыльнулся Карлос.

— Для собаки.

Фил нашел свою настоящую любовь, вспомнил Робби. Многие из его друзей недавно нашли себе пару. Он думал, что нашел свою.

Он прошел мимо того места, где Оливия задала ему три вопроса.

Чего ты хочешь больше всего на свете? Не колеблясь, он ответил "месть".

Что пугает тебя больше всего на свете? Робби резко остановился. Потерять Оливию.

Острая боль пронзила его сердце. Как он мог потерять ее? Каким-то образом всего за несколько ночей она полностью перевернула его мысли и чувства. Чего он хотел больше всего на свете? Оливию. Он все еще хотел отомстить, но это уже не было движущей силой его жизни.

Он хотел Оливию. Сегодня, когда зашло солнце и его сердце снова ожило, перекачивая кровь в мозг, его первой мыслью была Оливия. На рассвете, когда его сердцебиение затихало, а мысли растворялись в пустоте, последним образом в его сознании была Оливия.

Имея своей целью месть, он жил, чтобы ненавидеть. Теперь он хотел любви. Больше всего на свете он хотел любви.

И да, это сделает его лучше.

У него заныло сердце. Он не мог ее потерять.

Она была частью его сердца и души.

— Не сдавайся, братан, — прошептал Карлос.

— Я говорю себе это каждый день. Никогда не сдавайся.

Робби кивнул.

— Так сколько нам еще? — пробормотал Карлос.

Робби указал на дом Сотирис вдалеке.

— Это он.

— Наперегонки! — Карлос помчался сломя голову.

Робби сосредоточился на внутреннем дворе и телепортировался туда.

— Позёр! — крикнул Карлос с пляжа.

Робби оглядел двор. Телескоп, стол и стулья исчезли, вероятно, их унесли в дом. Он внимательно осмотрел дом. Голубые ставни заколочены. Задняя дверь была заперта, а оконное стекло закрыто еще одной ставней.

Позади него послышались шаги, когда Карлос трусцой поднялся по лестнице во двор.

Карлос остановился у одного из лимонных деревьев и отломил веточку мяты, которая росла вокруг основания.

— Это место заперто, братан, — он жевал мяту.

— Я собираюсь телепортироваться внутрь.

— Ты уверен, что это разумно? Ты можешь оказаться частью дивана.

Робби положил руку на дверь и сосредоточился на том, чтобы войти внутрь. Он материализовался за дверью, отпер ее и открыл.

— Заходи.

— Что мы ищем? — Я не уверен. Что-то не так.

Карлос повернулся и оглядел кухню.

— Все не так. Столешницы нуждаются в замене. Эта печь очень древняя. В дверце холодильника нет дозатора воды. Это место нуждается в серьезном ремонте.

— Иди проверь остальную часть дома, — прорычал Робби. Когда его надоедливый спутник направился в гостиную, Робби осмотрел кухню. На его взгляд, все было в порядке. Но потом, он вырос в однокомнатной каменной хижине с соломенной крышей.

Холодильник был пуст, кладовка тоже. Вся посуда была вымыта и убрана. Цветы, которые он подарил Оливии, лежали в мусорном ведре. Не очень хороший знак.

Он отважился войти в гостиную. Внутри было темно, все окна закрыты ставнями. Тем не менее, его превосходное зрение позволяло ему видеть маленькую комнату. Вся мебель была покрыта простынями.

— Есть! — Карлос вошел в гостиную из коридора. — Я нашел кое-что жизненно важное в спальне Оливии.

Что? Ухмыльнувшись, Карлос крутил на кончиках пальцев голубые хлопковые трусики.

— Маленький сувенир для тебя, братан.

Робби выхватил у него нижнее белье.

— Это совсем не то, что я ищу.

— О, — рот Карлоса дернулся. — В таком случае я положу их обратно.

— Бесишь, — Робби сунул белье в карман джинсов и вернулся на кухню. Что-то белое привлекло его внимание. Скомканная бумага под кухонным столом.

Он наклонился, чтобы выудить ее оттуда.

— И что же ты нашел? — спросил Карлос.

— Не знаю, — Робби разгладил бумагу. Это была карточка с напечатанным на ней сообщением.

Дорогая Оливия, я всегда найду тебя.

— Вот оно, — прошептал Робби. — Вот это ее и напугало.

— Записка? — Карлос наклонился поближе, чтобы прочесть ее. — А кто послал ее? — Сукин сын, который преследует ее из тюрьмы, — Робби сунул записку в карман толстовки. В глубине души он был рад, что Оливию напугал не он. Но другая часть все еще злилась.

Злилась на то, что Отис Крамп терроризирует ее. И злилась, что Оливия сбежала. Она должна была остаться и позволить ему помочь ей. Она должна была довериться ему, чтобы он защитил ее. — А та женщина в таверне не упоминала о каких-нибудь яблоках? — Нет. Но она упомянула, что взяла немного еды отсюда.

— Мне нужно поговорить с ней.

— Не проблема, — Карлос направился к задней двери. — Я отведу тебя.

Они заперли дом и через десять минут вошли в таверну в Грикосе. Робби был удивлен, когда местные жители встретили Карлоса, как местного.

— Это Алексия, — Карлос поцеловал седовласую женщину в каждую морщинистую щеку. — Если бы она не была все еще влюблена в своего мужа, я бы ее украл.

Алексия рассмеялась и хлопнула Карлоса по плечу.

— Ах ты, глупый мальчик. Ты просто пришел сюда за мусакой.

Карлос сделал вид, что пристыдился.

— А что я могу сказать? Ты самый лучший повар на острове.

Алексия улыбнулась.

— А кто же твой друг? Робби склонил голову.

— Очень приятно с вами познакомиться. Меня зовут Робби Маккей.

Ее улыбка исчезла, а в глазах мелькнула настороженность.

— Что бы вы, ребята, хотели выпить? — Я хотел бы задать вам несколько вопросов, если вы не против, — сказал Робби. — Насчет Оливии Сотирис.

Алексия вздернула подбородок.

— Оливия идеально подходит моему сыну, Георгио. Жаль, что ей пришлось так быстро уехать.

— Она оставила вам яблоки? — спросил Робби.

— Да. Коробку очень хороших яблок.

Робби кивнул. Все было именно так, как он думал.

— А она упоминала обо мне? Настороженное выражение снова промелькнуло на лице Алексии.

— С чего бы это ей? Робби сосредоточил вампирский контроль разума на старухе. Она отшатнулась назад, ее лицо стало пустым.

Карлос схватил ее за руку, чтобы поддержать.

— Что ты делаешь, братан? — Получаю ответы.

"Оливия что-нибудь говорила обо мне перед отъездом?” — телепатически спросил Робби.

— Да, — женщина вытащила из кармана маленький конверт. — Она оставила записку для вас.

— Спасибо, — Робби сунул конверт в карман пиджака, а затем освободил Алексию от своего контроля над разумом.

Женщина смущенно покачала головой.

— Что… о, я собиралась принести вам напитки.

— Мне пиво, — Карлос проверил свои карманы. — Ой, забыл свой бумажник. Похоже, ты платишь, братан.

— Хорошо, — Робби сунул руку в карман джинсов и нашарил несколько монет. Когда он вытаскивал руку, нижнее белье Оливии выскользнуло и упало на пол.

Алексия ахнула.

Карлос хмыкнул, а затем задумчиво посмотрел на Алексию.

— Его никуда невозможно брать с собой.

Она фыркнула.

— Оливии будет гораздо лучше с моим Георгио.

Робби засунул белье обратно в карман и вручил монетыстарухе.

— А теперь я пойду, — он вышел на улицу и вскрыл конверт.

Дорогой Робби, мне очень жаль, что пришлось уехать так внезапно. 1ы можешь связаться со мной в офисе ФБР в Канзас-Сити. Я буду скучать по тебе и всегда буду помнить тебя. Надеюсь увидеть тебя снова.

С любовью, Оливия Она все еще любила его. Его сердце наполнилось облегчением. Я тоже люблю тебя, милая. Ты увидишь меня снова.

Глава 10

Неделю спустя… Оливия вышла из лифта на втором этаже отделения ФБР в Канзас-Сити и направилась к своему рабочему месту. Она прошла мимо пустых столов. Большинство спецагентов отсутствовали, выполняя задания. Остались несколько человек, занимаясь бумажной работой. Они подняли глаза и улыбнулись.

Она помахала рукой и пошла дальше, прежде чем кто-нибудь успел ее остановить. Большинство из них ненавидели бумажную работу и были бы рады сделать перерыв, но она была не в настроении болтать.

«Как прошел твой отпуск?» — спросили бы они.

Испорчен серийным убийцей. Она могла только надеяться, что ее отношения с Робби не испортились. Ей было гораздо больнее, чем она ожидала, расставшись с ним. У нее постоянно болело сердце, как будто она потеряла своего лучшего друга, и мучил страх, что она никогда больше его не увидит.

Семейное воссоединение в Хьюстоне прошло не очень хорошо, поэтому она уехала пораньше.

Родители были расстроены из-за нее, утверждая, что она привела в их жизнь сумасшедшего убийцу.

Она уверяла их, что Отис Крамп надежно спрятан за решеткой, но вряд ли могла опровергнуть тот факт, что он успешно преследовал ее.

Родители хотели, чтобы она уволилась, но разве она могла? Она любила эту работу. И она упорно трудилась, чтобы ее приняли в качестве сотрудника. Поначалу она страдала комплексом неполноценности, окруженная всеми этими специальными агентами. Она не соответствовала требованиям, чтобы быть "специальным", так как пришла сразу после колледжа и не имела необходимого опыта работы. Официально она числилась в профессиональном штате криминальным психологом. ФБР не собиралось раскрывать, что наняло ее из-за ее скрытых паранормальных способностей.

Она добралась до своего рабочего места, сунула сумочку в нижний ящик и выглянула за стену кабинки посмотреть, не сидит ли Джей Эл за своим столом. Нет, его нет. Она была бы не прочь поговорить с ним. На работе он был ее лучшим другом. В отличие от большинства здешних специальных агентов, которые раньше работали юристами или бухгалтерами, Джей Эл Вонга наняли за его лингвистические способности. Они оба чувствовали себя белыми воронами, поэтому быстро сблизились.

Она улыбнулась табличке, висевшей рядом с монитором. Джей Эл с гордостью подарил ее на двадцать четвертый день рождения. С его любовью к инициалам, он придумал надпись на табличку: ОЛИВИА СОТИРИС, ФБР, ЧДЛ, КСД. Он перевел для всех две последние аббревиатуры.

Человеческий детектор лжи, консультант странного дерьма.

После этого все в здании решили, что вполне допустимо расспрашивать ее о любом странном дерьме, которое всплывет на их заданиях. Наконец-то она стала одной из них.

Черт возьми, она не хотела уходить.

— Оливия! Жасмин Эрнандес бросилась к ней.

— А ты что здесь делаешь? — Ну и дела, теперь я чувствую себя желанной гостьей, — Оливия криво улыбнулась.

Жасмин махнула рукой.

— Я просто имела в виду, что ты должна вернуться только после Рождества.

Оливия пожала плечами и нарочито неопределенно ответила: — Всякое случается.

Жасмин была удивительно компетентным офис-менеджером, но, к сожалению, она была не менее талантлива и в том, чтобы совать нос в личную жизнь каждого.

— Разве ты не должна быть в Греции? — спросила Жасмин.

— Да.

Когда Жасмин открыла рот, чтобы узнать больше, Оливия быстро добавила: — Мне нужно поговорить с Баркером. Он здесь? — она взглянула на застекленный угловой кабинет своего начальника Патрика О’Ши Баркера.

Дверь и жалюзи на окнах были закрыты, но внутри горел свет.

— Он сейчас на совещании, — Жасмин пождала губы. — Со спецагентом Харрисоном.

Оливия кивнула. Она почувствовала короткий всплеск гнева от Жасмин, несомненно, вызванный Харрисоном, который мог быть властным и грубым. Эмоции Жасмин обычно были спокойными и веселыми, и Оливия всегда чувствовала, что ее назойливость вызвана не злобой, а любопытством и искренним желанием помочь. Харрисон же, напротив, получал удовольствие от того, что был придурком.

— Зачем тебе нужен Баркер? — спросила Жасмин. — Что-то случилось? — Просто мне нужно кое-что обсудить с ним.

Например, как Отис Крамп нашел ее на Патмосе? Это преследование должно было прекратиться. Было плохо, когда он был сосредоточен только на ней, но Оливия беспокоилась, что он расширил поле деятельности, включив в нее ее семью, особенно бабушку, которая большую часть года жила одна. Отис был заперт, но что, если у него есть сообщник, который может причинить вред ее близким? Она почувствовала от Жасмин волну гнева.

— Ты ведь не думаешь о переводе, правда? У нас и так не хватает женщин в этом отделе. Ты не можешь уйти.

— Я не хочу уходить, — Оливия не сводила глаз с двери Баркера, гадая, как долго продлится его встреча.

Жасмин ахнула от внезапной мысли.

— Я знаю, что поднимет тебе настроение! Сегодня утром тебе пришла посылка.

Оливия напряглась.

— Только не яблоки.

— Нет, конечно, нет, — Жасмин замахала руками, а затем драматически понизила голос. — Мы не принимаем никаких посылок и писем от сама-знаешь-кого.

— Он все еще посылает сюда почту? — спросила Оливия.

Жасмин отрицательно покачала головой.

— Нет, уже несколько месяцев. Он сдался, когда все было возвращено.

— Ты не помнишь, какой он использовал обратный адрес? — Оливия всегда это проверяла.

В последние несколько раз, когда она получала яблоки, обратный адрес был почтовым ящиком, который оказался поддельным.

Жасмин нахмурилась.

— Я думаю, это был адрес в Ливенворте. Но это было несколько месяцев назад, — волна любопытства окатила ее. — Ты все еще получаешь от него что-то? Оливия не хотела дальше это обсуждать.

— Ты сказала, что для меня есть посылка? — О, верно. Сейчас принесу, — Жасмин поспешила прочь, ее туфли на низком каблуке стучали по деревянному полу.

Оливия включила компьютер, чтобы проверить электронную почту. В сотый раз она выругала себя за то, что не оставила свой адрес электронной почты в записке Робби. Или номер мобильного телефона. Теперь остров казался таким далеким.

Воспоминания о времени, проведенном с Робби, казались ей волшебными. Не совсем реальными.

Она подозревала, что какая-то ее часть не хотела облегчать ему задачу. Она сомневалась, что два человека могут влюбиться друг в друга меньше чем за неделю, так что, возможно, теперь ей нужны были доказательства. Она хотела знать, приложит ли он усилия, чтобы найти ее и связаться с ней.

Она подняла глаза, когда дверь кабинета Баркера открылась и ее начальник вышел вместе с Харрисоном. При росте шесть футов шесть дюймов Баркера было легко заметить. Он что-то пробормотал и хлопнул спецагента по плечу.

Харрисон рассмеялся и направился к своему рабочему месту.

Оливия вскочила на ноги и подошла к своему начальнику.

— Прошу прощения, Баркер. У тебя найдется минутка? — Сотирис, я не знал, что ты вернулась, — карие глаза Баркера сузились. — А ты уже должна вернуться? — Только после Рождества, но есть кое-что важное, что я хотела обсудить с тобой лично.

— Хорошо, — он жестом пригласил ее войти в свой кабинет. — Садись.

Она присела на краешек черного кожаного кресла и вцепилась в подлокотники.

Баркер медленно подошел к своему столу, изучая ее.

— Я отослал тебя отдохнуть, но ты по-прежнему выглядишь напряженной.

— Я… — она вздернула подбородок. — Я хочу еще раз взглянуть на документы Отиса Крампа.

Баркер на мгновение устало прикрыл глаза.

— Оливия, мы уже обсуждали это. Его судили и осудили за три убийства, и он отбывает три пожизненных срока. Благодаря тебе, он признался в еще десяти убийствах, но на данный момент — это пустая трата денег налогоплательщиков — его преследование. Он никуда не денется. Никогда.

— Я думаю, что у него мог быть сообщник.

— Только не в убийствах. Наша судебно-медицинская бригада тщательно изучила все улики. Он работал один.

— Он несколько раз намекал мне… — Он просто играл с тобой, — Баркер положил руки на стол и наклонился вперед. — Этот человек отчаянно хочет держать тебя на поводке. Он сказал бы тебе, что маленькие зеленые человечки помогли ему, если это заставит тебя приходить к нему. Дело закрыто, и, честно говоря, я беспокоюсь о твоей одержимости им.

— Я бы оставила все это, если бы этот ублюдок перестал меня преследовать! — Оливия быстро вздохнула, чтобы успокоиться.

Баркер выпрямился.

— Ты все еще получаешь яблоки? — Да, — она вскочила на ноги и подошла к окну. — Он послал их в дом моей бабушки на Патмосе. Моей бабушки! Мне пришлось срочно отвезти ее в дом моего отца в Хьюстоне, чтобы убедиться, что она будет в безопасности.

Баркер поморщился.

— Я понимаю, почему ты расстроена.

Оливия снова подошла к креслу.

— Кто-то же должен ему помогать. Кто-то отправляет его яблоки по почте.

Баркер скрестил длинные худые руки поверх серого пиджака в тонкую полоску. Он нахмурился, и его длинное худое лицо стало еще длиннее.

— Я согласен, что сейчас у него есть сообщник.

— Это может быть кто-то из его близких, — предположила Оливия. — Если мы возобновим расследование, то сможем опросить всех его друзей и родственников.

— Или это может быть фанатка. У серийных убийц всегда есть несколько таких, — Баркер потер подбородок. — А твоя семья понимает, как важно хранить все это в тайне? Мы не хотим, чтобы СМИ превращали это в новую моду. Не успеешь оглянуться, как каждый заключенный в стране будет преследовать своего любимого блюстителя закона.

— А Отису бы очень понравилась реклама, — проворчала Оливия. — Не волнуйся. Моя семья считает, что это уже достаточно ужасно. Они не собираются делать все еще хуже.

Баркер хмуро смотрел на свой стол, глубоко задумавшись, пока она расхаживала по кабинету.

— Я хочу вернуться домой на несколько дней к Рождеству, — пробормотала она. — И сказать своей семье, что мы нашли сообщника и что все кончено.

Баркер кивнул.

— Этот человек сумел выследить тебя на отдаленном греческом острове. Этому может быть другое объяснение.

— Какое, например? — Не сообщник, а наемный сотрудник.

Возможно, Крампу удалось нанять частного детектива, — Баркер снова склонился над своим столом. — Подумай, Оливия. Ты видела на этом острове кого-нибудь, кто мог бы быть частным детективом? Она резко остановилась. Бюро безопасности и исследований Маккея. Комната закружилась вокруг нее, и она схватилась за спинку кресла. Нет.

Этого просто не может быть. Но на острове не было ни одного другого частного детектива.

— Скорее всего, это был человек, который посещал остров и старался не высовываться, — продолжил Баркер.

По ее телу пробежала дрожь. Нет, только не Робби. Кто угодно, только не Робби. Карлос? Но они работали на одну и ту же компанию. Вероятно, они выполняли одно и то же задание. Она прижала кулак ко рту. Что, если этим заданием была она? — Эй, с тобой все в порядке? — Баркер обошел свой стол.

— Мне… мне нужно идти.

— Но мы не… — Мне нужно идти! — она рывком распахнула дверь и выскочила наружу. Все головы повернулись в ее сторону. Нет, она не могла даже думать об этом. Это было слишком ужасно. Она не могла развалиться здесь, у всех на глазах.

Она бросилась в коридор, ведущий в женский туалет. Нет, только не Робби. Он не мог так поступить со мной. Она распахнула двери туалета.

Пусто. Она мельком взглянула на себя в зеркало.

Это бледное, испуганное лицо принадлежало ей.

Неужели ее обманули? Неужели она влюбилась в своего врага? Всхлипнув, она побежала назад и заперла дверь туалета. Долгий пронзительный крик вырвался из ее души, и она закрыла рот рукой. Она не могла позволить, чтобы кто-нибудь услышал.

Ее колени подогнулись, и она скользнула вниз по двери, плюхаясь на линолеумный пол. О, Боже, она должна была догадаться. Возможно, какая-то ее часть всегда знала об этом. Он не мог так быстро влюбиться в нее.

По ее лицу текли слезы. Какой же полной дурой она была! Впервые в своей жизни она не могла распознать ложь, и она попалась на такой ужасный обман.

Нет! Она покачала головой. Ей все еще хотелось верить. Она хотела, чтобы любовь была настоящей.

— Робби, — воскликнула она. Она не хотела потерять его, не хотела потерять мечту, волшебство, великолепие его любви. Она уронила голову на колени и заплакала.

О, Боже, в последний раз, когда она так плакала, она была в объятиях Робби. Он обнимал ее и успокаивал. А потом он занялся с ней любовью.

Приступ тошноты скрутил ее внутренности, и она глубоко вздохнула, чтобы взять себя в руки.

Она была на работе, черт возьми. Ей нужно было взять себя в руки. Она может развалиться позже, когда останется одна в своей квартире.

Она доковыляла до раковины и плеснула себе в лицо холодной водой. Она наклонилась над раковиной, не желая даже смотреть на себя. Она не хотела видеть живое доказательство того, как сильно разбито ее сердце.

— Оливия? — тихо спросила Жасмин.

тобой все в порядке? С Она глубоко вздохнула.

— Я в порядке, — она взглянула в зеркало и поморщилась. Глаза у нее покраснели и опухли, а нос стал розовым и мокрым.

— Хочешь поговорить? — спросила Жасмин.

Нет. Оливия поплелась к двери и отперла ее.

Жасмин проскользнула внутрь, прижимая к груди большой коричневый сверток. Она взглянула на Оливию и ахнула.

— Я плохо себя чувствую, — Оливия выдернула из автомата салфетку и высморкалась.

— Проблемы с мужчиной? — прошептала Жасмин. — Не волнуйся. Я никому ничего не скажу. Я скажу, что ты подцепила заразу в отпуске.

Такое случается сплошь и рядом.

— Спасибо.

— В наше время так трудно найти хорошего мужчину. Уж я-то знаю. Я везде его искала.

Слезы Оливии грозили снова хлынуть потоком.

— Мне пора домой.

— Конечно, — Жасмин похлопала ее по спине.

— У тебя еще есть несколько дней отпуска, так что оставайся дома и успокойся.

Оливия взглянула на зеркало и поморщилась.

— Мне нужно будет пройти через офис, чтобы забрать сумочку.

— Я принесу. Подожди здесь, — Жасмин направилась было к двери, но вдруг остановилась.

— О, я совсем забыла. Вот твой пакет, — она протянула его и ушла.

Сердце Оливии дрогнуло, когда она прочитала обратный адрес. Это была посылка из Грикоса. Ее пальцы дрожали, когда она разорвала липкий лоскут на огромном пузырчатом конверте. Внутри она заметила кремовую пряжу. Ее свитер. Она оставила его в доме Робби.

Она бросила пакет на туалетный столик между двумя раковинами и отступила назад.

Воспоминания о той ночи заполнили ее мысли. Она лежала рядом с ним обнаженная. Она позволила ему прикасаться к себе и целовать ее повсюду. Она чувствовала к нему столько любви и желания, что была готова расстаться с девственностью.

Она согнулась пополам, когда ее сердце болезненно сжалось в груди. Как она могла так быстро влюбиться в совершенно незнакомого человека? Ей следовало бы довериться своим первым инстинктам и держаться подальше от мужчины, которого она не могла прочитать.

Жасмин вернулась в туалет.

— Боже мой, с тобой все в порядке? — она кинула сумку Оливии на пол и бросилась к ней.

Оливия глубоко вздохнула и указала на пакет.

— Внутри свитер. Хочешь взять себе? — они с Жасмин были похожи ростом.

— Уверена? — Жасмин вытащила свитер из пакета. — Он очень милый.

— Возьми его. Пожалуйста.

Жасмин нахмурилась.

— Так это от него? У него хороший вкус.

— Это был мой. Я больше не хочу его видеть.

— Ну, хорошо, — Жасмин заглянула внутрь пакета. — Здесь есть что-то еще. Записка, — она вытащила маленький конверт. — На нем написано твое имя.

Оливия с трудом сглотнула. Она взяла конверт, и ее рука задрожала, когда она увидела смелый мужской почерк. Робби. Волна любви поднялась в ней, все еще безнадежно и отчаянно цепляясь за мечту, которая теперь казалась фальшивой. Прежде чем она успела ослабеть, она разорвала конверт пополам, бросила обрывки в унитаз и спустила воду.

— Вау, — глаза Жасмин расширились. — Так плохо, да? Ее глаза наполнились горячими слезами.

— Очень плохо. Хуже, чем когда-либо.

Жасмин сморщила нос.

— Ты заслуживаешь лучшего, чем он.

Оливия вздохнула. Часть ее все еще верила, что нет никого лучше Робби. Ни один мужчина не смог бы так тронуть ее сердце, как Робби.

Неудивительно, что это так чертовски больно.

Глава 11

Две недели спустя… Робби помедлил у открытой двери. Он боялся этого вечера, но все ожидали, что он будет здесь.

Никто никогда не пропускал Рождественский бал в Роматек Индастриз. Перегородки восьми больших конференц-залов отведены назад, создавая один огромный бальный зал. Вампиры из группы "Высокое Напряжение” стояли на сцене и играли вальс. Обычно он наслаждался лирической музыкой, но сегодня это был просто шум.

В этом году Шанна Драганести превзошла саму себя. Вместо обычной пятнадцатифутовой рождественской елки их было четыре, по одной в каждом углу бального зала. Гигантские ледяные скульптуры в форме оленей украшали фуршетные столы. Судя по их рогам, они были на месте уже несколько часов.

Обычно вечеринка начиналась в четыре часа дня, с тоннами еды для смертных и смертным, оркестром для ничего не подозревающих человеческих служащих, которые работали в Роматек в течение дня. К половине седьмого последние из них уходили, и в бальном зале происходила едва заметная перемена.

Со всех фуршетных столов, кроме одного, убиралась еда для смертных. Приносили огромные ведра со льдом, в каждом из которых стояли бутылки с вампирской кухней Фьюжн. Роман Драганести использовал свой гениальный ум, смешав синтетическую кровь с пивом, виски, шоколадом и шампанским, в результате чего появились Блеер, Блиски, Шокоблад и БабблиБлад.

Для тех, кто переборщил, был БладЛайт, синтетическая кровь с низким уровнем холестерина и сахара в крови.

Робби наблюдал за счастливо кружащимися на танцполе парочками и решил крепко напиться Блиски. Это был лучший способ пережить эту ночь.

Черт возьми, это был единственный способ.

Подойдя к столу с Блиски, он увидел Говарда Барра, одетого как Санта-Клаус и сидящего на троне. У Говарда на коленях лежал ребенок, маленькая девочка с вьющимися черными волосами. Должно быть, это София, младшая дочка Драганести. Ее старший брат Константин был одет как эльф, и он скакал вокруг трона, пытаясь заставить звенеть колокольчики на его остроносых ботинках. Шанна сделала правильный выбор, поручив Говарду присматривать за ее детьми. Вермедведь был бы свирепым, если бы кто-нибудь угрожал его подопечным.

К Константину подбежали две маленькие девочки. Робби узнал в них Бетани, падчерицу Жан-Люка, и Люси, падчерицу Мэгги. Это могло означать только то, что Жан-Люк и его жена Хизер были здесь вместе с Мэгги и ее мужем Пирсом О'Каллаханом.

Робби мысленно застонал. Как раз то, что ему нужно, — вечер в окружении счастливых супружеских пар. Он вытащил бутылку Блиски из ведра со льдом. На столе стояли стаканы, но он не обратил на них внимания. Он отвинтил крышку и сунул бутылку в микроволновку.

Почему она не позвонила? Оливия уже должна была получить посылку. Он дважды проверил информацию об отслеживании посылки, поэтому знал, что ее джемпер прибыл в офис ФБР в Канзас- Сити. Он написал ей записку, в которой говорилось, как сильно он скучает по ней и хочет увидеть ее снова. Он написал свой номер мобильного телефона, чтобы она могла позвонить ему.

Она так и не позвонила. Как он мог это истолковать, кроме того, что она не чувствовала о того же, что и он? Он вернулся в Нью-Йорк две ночи назад, когда его тюремный срок закончился.

Если Ангус и Эмма ожидали, что он вернется веселым и полным энергии, то их ждало большое разочарование.

Во всяком случае, он чувствовал себя еще хуже.

По крайней мере раньше, когда он был охвачен гневом, у него была цель. Жажда мести мотивировала его и наполняла страстью. Теперь он ощущал себя пустой оболочкой, спокойно перенося каждую ночь, выполняя свои обязанности и стараясь не проверять свой мобильный телефон каждые пять минут на предмет пропущенных звонков.

Он открыл микроволновку и обжег пальцы о горячую бутылку.

— Дерьмо, — он оставил ее слишком надолго.

Позади него послышались смешки, и он обернулся, увидев, что Константин, Бетани и Люси наблюдают за ним.

Бетани чопорно вздернула подбородок.

— Ты сказал нехорошее слово.

— Да, — Робби склонил голову. — Мои извинения.

— На тебе килт, — объявил Константин.

— Ты очень наблюдательный, — Робби проглотил горячий Блиски. Он болезненно обжег горло, и ему это понравилось.

— Продолжай, — прошептал Константин Бетани, подталкивая ее локтем. — Попробуй.

— Фу! — Бетани скорчила гримасу и побежала обратно к Говарду, сопровождаемая хихикающей Люси.

— Тино, — Робби приподнял бровь. — Что ты задумал, парень? Константин принял ангельский вид, который легко сотворить с его светлыми кудрями и большими голубыми глазами.

— Мне просто интересно, нравится ли тебе дядя Ангус. Я слышал, что он вообще не носит нижнее белье. Поэтому я подначивал Бетани заглянуть под твой килт.

Робби сделал еще один глоток из своей бутылки.

— Во-первых, ты не должен пугать молодых девушек. Ты можешь остаться старым и одиноким, — как я. Он глотнул еще Блиски. — А во-вторых, тебе не следует все время думать о мужских интимных местах.

У Тино отвисла челюсть.

— Я… я не делаю этого. Я просто дразнил Бетани. Правда.

Робби кивнул.

— Ты хороший парень. И теперь я знаю, что подарить тебе на Рождество.

Тино ухмыльнулся и подпрыгнул, отчего его ботинки зазвенели.

— Что же? Что ты мне подаришь? — Килт.

Выражение ужаса промелькнуло на лице мальчика, прежде чем он взял контроль над своими хорошими манерами. Он попытался неуверенно улыбнуться.

— Спасибо, Робби, — он убежал, позвякивая башмаками. — Мама, мама! — он метался по комнате в поисках своей матери.

Робби сделал последний глоток Блиски.

Успокаивающее тепло разлилось по его груди и загорелось в мозгу. Он сунул новую бутылку в микроволновку как раз в тот момент, когда Тино нашел свою мать. Обладая превосходным слухом, Робби уловил суть разговора.

— Тино, что случилось? — Шанна склонилась над сыном.

— Если Робби подарит мне килт, мне придется его надеть? Шанна усмехнулась.

— Я думаю, ты будешь восхитительно выглядеть в килте.

— Ах! — Тино поспешил обратно к Говарду, чтобы рассказать ему ужасную новость.

Робби вздохнул, вынимая бутылку из микроволновки. Он определенно внес свою лепту в распространение Рождественского веселья. Он отсалютовал мокрой скульптуре оленя и сделал большой глоток.

— Это правда, Робби? — спросил женский голос у него за спиной.

Он резко обернулся и на мгновение увидел двойняшек. Две Шанны Драганести в одинаковых красных платьях.

— О, Шанна. Прекрасная вечеринка, как всегда, — он поклонился и посмотрел, как ее четыре ноги превращаются в две.

— Я услышала тревожные новости, — сказала она, к счастью, одним голосом. — Надеюсь, мне удастся переубедить тебя.

Он выпрямился, и комната закружилась вокруг него.

— Я не куплю мальчику килт, если это беспокоит его.

— Я не об этом, — Шанна махнула рукой. — Я слышал, что ты вычеркнул свое имя из списка "Тайный Санта”. Ты не собираешься доставлять подарки в этот сочельник? — В этом году я не чувствую себя таким уж праздничным.

— Именно поэтому ты и должен это сделать, — настаивала она. — От этого тебе станет лучше.

Он застонал. Почему каждая женщина хочет исправить его? Поправка, каждая женщина, кроме той, которую он хотел. Он выпил еще Блиски.

Шанна уперла руки в бока.

— Выпивка не решит твои проблемы.

— Да, но тогда мне будет наплевать на них, — он перевернул бутылку и прикончил ее.

— Робби, пожалуйста, тебе нужно обратиться к терапевту. Мы с Эммой обсуждали это вчера вечером, и ты совершенно прав… — Никакого другого терапевта. Последний чуть не убил меня.

Глаза Шанны расширились.

— Ты ходил к терапевту? Когда же? И где? — На Патмосе. Но она убежала, — он вытащил третью бутылку из ведра со льдом.

— Она? — Да.

Шанна ахнула.

— Тогда это правда.

Он напрягся.

— Я вовсе не сумасшедший. И никогда им не был.

— Нет, я имею в виду, что Карлос был прав. Он сказал нам, что ты влюблен, но мы не думали, что ты кого-то встретил… — Этот чертов Карлос, — пробормотал Робби.

— Я велел ему держать рот на замке.

— Ну и кто же она такая? — спросила Шанна.

— Греческая богиня, — он театрально взмахнул бутылкой. — Знать ее — значит поклоняться ей. Любить ее — значит до скончания веков сочинять горестные стихи.

Губы Шанны дрогнули.

— Это звучит очень многообещающе.

— Нет, — он прижал бутылку к груди. — Я ей совершенно не интересен.

— О, Боже, — пробормотала Шанна.

— О, черт возьми, — поправил он ее.

Она поморщилась.

— Постарайся не ходить к столу. Это может напугать детей.

— Как пожелаете, мадам, — он открутил крышку бутылки и выпил холодный Блиски.

— О, смотри, — лицо Шанны просветлело. — Приехали Дарси и Остин. Ты слышал их хорошие новости? — Нет, но у меня есть ужасное предчувствие, что услышу… — Ты знаешь, что все яйца Дарси погибли, когда она была вампиром? — Я не был лично знаком с ее яйцами.

Шанна фыркнула.

— Она позаимствовала несколько яйцеклеток у своей сестры, и Роман использовал сперму Остина, чтобы оплодотворить их. И это сработало! Они беременны! Робби бросил затуманенный взгляд на Остина.

— Он не выглядит очень уж беременным.

Когда Шанна хлопнула его по плечу, он отшатнулся в сторону.

Она неодобрительно покачала головой.

— По крайней мере, ты знаешь о Жан-Люке и Хизер, не так ли? — Нет. Меня отправили на далекий остров на четыре месяца. Я считаю, что именно так смертные поступают со их нежеланными рождественскими фруктовыми пирогами.

— Мы все приходили навестить тебя, — запротестовала Шанна. — В любом случае, когда Жан-Люк и Хизер вернулись из Патмоса, они сказали Роману, что хотят иметь детей. Итак, он проделал свой маленький магический трюк, и он сработал! — Ох, это хорошо, — Робби был искренне рад за Жан-Люка. Роман нашел способ использовать живую человеческую сперму, но при этом стирал ДНК донора и заменял ее на вампирскую.

Благодаря процедуре Романа, ребенок Жан-Люка действительно будет его. Точно так же, как Константин и София действительно были детьми Романа. Но они были не совсем людьми.

Может быть, это и к лучшему, что Оливия не позвонила. Он сомневался, что она захочет выйти замуж за вампира и родить ему детей полу-вампиров.

— Ну, знаешь, что? — возбужденный голос Шанны прервал его размышления. — У них будут близнецы! Разве это не восхитительно! Робби кивнул.

— Да. Я едва сдерживаю себя.

Она искоса взглянула на него.

— Ты должна постараться порадоваться за своих друзей.

— Так и есть. Я рад, что все, кроме меня, счастливы в браке и размножаются, как чертовы кролики.

— Здесь не все женаты. Леди Памела и Кора Ли сидят вон там, за столиком с Шокобладом.

Наверное, им бы очень хотелось, чтобы кто-нибудь пригласил их на танец.

— Нет уж, спасибо, — они не были Оливией.

— А как насчет знаменитых моделей, Симоны и Инги? — Шанна махнула рукой в сторону стола с БладЛайт. — Ты ведь знаком с ними еще с тех времен, когда жил в Париже? — Да. В этом и проблема. Я их знаю. Если бы тщеславие и мелочность были добродетелями, их бы назвали святыми.

Шанна усмехнулась, оглядывая комнату.

— Тебе нужно играть сваху, — сказал ей Робби.

— Со мной все будет в порядке.

— Ты уверен? — она с сомнением посмотрела на него.

— Да. Ступай. Наслаждайся вечеринкой.

Шанна похлопала его по плечу.

— Счастливого Рождества, Робби, — она направилась к своим детям.

Судя по тому, что слышал Робби, Константин слушал лекцию Ангуса о пользе ношения килта, а Роман слушал с веселым выражением лица. Шанна отвела Эмму в сторону и зашептала ей на ухо.

Дерьмо. Может быть, Блиски все-таки не такая уж и хорошая идея. Он слишком сильно развязал ему язык. Теперь все будут знать о его печальной личной жизни.

Он повернулся и посмотрел на танцпол.

Оркестр играл медленную мелодию, а парочки покачивались, обнимая друг друга. Черт возьми! Неужели эта ночь никогда не кончится? Он сделал большой глоток Блиски.

— Робби, мой мальчик, — Ангус подошел к нему и хлопнул по спине.

Он споткнулся и ухватился за край стола. Он посмотрел налево и увидел, что Эмма хмуро смотрит на него. Он посмотрел направо и увидел, что и Ангус хмуро смотрит на него. Он снова посмотрел налево, но комната закружилась, и он расставил ноги по-шире, чтобы не раскачиваться.

Эмма нахмурилась еще сильнее.

Он тяжело вздохнул.

— Ох, чем же я обязан удовольствию вашего веселого общества? Эмма выдернула бутылку Блиски из его руки.

— Шанна сказала мне, что ты напиваешься.

— Она ошибается, — сказал Робби. — Я и так уже пьян. Я чувствую приятное наслаждение прямо здесь, — он попытался постучать пальцем по виску, но промахнулся и попал себе в нос. — Я сегодня не на дежурстве, поэтому тебе не о чем волноваться.

Хмурый взгляд Ангуса смягчился.

— Я вовсе не сержусь на тебя. Я беспокоюсь за тебя.

Эмма коснулась его плеча.

Тебе нужно поговорить об этом? Нет.

— А как ее зовут? — настаивала Эмма.

— Какие последние новости о Казимире? — спросил Робби, пытаясь сменить тему разговора.

Ангус проглотил наживку.

— У нас есть зацепка, что он скрывается в Болгарии. Золтан и Михаил проверяют ее.

— А почему это так долго тянется? — спросил Робби. — Казимир и его последователи любят убивать после кормежки. Вы должны были выследить их, идя по следу мертвых тел.

— Да, обычно это срабатывало, — согласился Ангус. — Но, судя по всему, сейчас он прячется один. Он никому не доверяет. И мы считаем, что он сократил количество убийств, чтобы оставаться скрытым.

— Должно быть, это тяжело для ублюдка, — пробормотал Робби.

— Сейчас мы больше беспокоимся о тебе, парень, — сказал Ангус.

— Мы можем что-нибудь сделать? — спросила Эмма.

— Ты можешь вернуть мне бутылку, — Робби потянулся к ней.

Эмма бросила ее на стол.

— Как ее зовут? — Оливия, — Робби схватил бутылку. Он начал пить, но тут же поставил бутылку на стол. Острых ощущений не было, а боль все еще оставалась. — Со мной все будет в порядке. Идите, танцуйте, веселитесь.

— Мы будем в Нью-Йорке до Рождества, если вдруг понадобимся, — сказал Ангус.

Эмма похлопала его по плечу.

— Счастливого Рождества, Робби. Пусть все твои мечты сбудутся.

— Счастливого Рождества, — он смотрел, как они уходят на танцпол.

Пусть все твои мечты сбудутся. Его мечта — чтобы Оливия позвонила на его телефон. Нет, чтобы Оливия лежала в его постели. С таким же успехом он мог бы мечтать о большем. Ее волосы будут распущены, а черные локоны рассыплются веером по его подушке. Ее руки потянутся к нему, ноги обхватят его, и он погрузится внутрь… — Что смешного, братан? Робби вернулся в реальность.

— Смешного? — он сердито посмотрел на Финеаса.

— Да, ты стоял с широкой улыбкой на лице, — Финеас вытащил из ведерка бутылку Блиски. — Стоп, не говори мне. Ты думал о женщине.

Робби застонал.

— Неужели это так очевидно? — Только для меня, братан. Я сверхчувствителен ко всем вопросам, связанным с любовью и прекрасным полом, — Финеас сунул бутылку в микроволновку. — И Карлос мимоходом упомянул, что ты влюблен в горячую красотку.

— Этот проклятый кот.

— Остынь, братан. Это твоя счастливая ночь.

Доктор Любовь находится в доме и к вашим услугам. Не стесняйтесь воспользоваться моим опытом, задавая все своим романтические вопросы мне.

Робби фыркнул, а потом подумал: а почему бы и нет? — Она не звонит.

— Ты просил ее позвонить тебе? — когда Робби кивнул, Финеас продолжил: — Сколько раз? — Один раз. Я написал ей записку.

Финеас усмехнулся.

— Один раз? Чувак, ты едва начал. После того, как ты спросишь примерно двадцать раз, можешь начать беспокоиться.

— Двадцать раз? Это не будет немного похоже на преследование? Финеас пожал плечами.

— Возьми мою ситуацию. Я безумно влюблен в Латою Лафайет. Я знаю, что она для меня единственная.

— Но разве не она пыталась отравить тебя острым соусом? — Небольшой лежачий полицейский на дороге к любви, брат, — Финеас достал бутылку из микроволновки. — Не ожидай, что настоящая любовь будет легкой. Потом она сказала, что ей очень жаль и что она не хотела, чтобы это было так больно. Так что, как видишь, ей действительно не все равно.

— Значит, теперь она встречается с тобой? — спросил Робби.

— Ну, нет. Неожиданно она вернулась в Новый Орлеан.

— Это звучит как «нет».

— Чувак, это звучит как вызов. Только слабаки сдаются, — Финеас проглотил немного Блиски. — Итак, угадай, куда я поеду на Рождество? — В Новый Орлеан? — Ты все правильно понял. Я собираюсь сделать сюрприз Латое, — Финеас сделал еще один глоток Блиски. — Чертовски горячо. Все будет хорошо! Робби сомневался, что Латоя когда-нибудь примет Финеаса. И все же доктор Любовь высказал вполне обоснованную мысль. Настоящая любовь стоила того, чтобы за нее бороться.

Одной записки было недостаточно. Робби отправил посылку в Канзас-Сити, но Оливия все еще могла быть в Хьюстоне.

— Она могла и не получить эту записку.

— Правильно. Она могла отправиться в Тимбукту, — Финеас поднял свою бутылку Блиски.

— Видишь это, братан. Ты должен сказать, что бутылка наполовину полна. Ты должен верить, что надежда есть.

Робби кивнул. Ему нужно было доверять Оливии, верить, что она справится ради него.

— Ты совершенно прав. Я напишу ей еще раз.

Я люблю ее. Я никогда не сдамся.

— Так держать! — Финеас усмехнулся. — И все это за один день работы доктора Любовь.

Глава 12

Оливия была рада, когда сезон отпусков закончился. Дополнительный стресс, кажется, становится поворотным моментом для многих людей. Она и ее коллеги по Бюро были безостановочно заняты убийствами и похищениями, обычно совершаемыми так называемыми близкими людьми. По крайней мере, ее близкие больше не сердились на нее. Она провела Рождество с ними в Хьюстоне, но яблок так и не присылали.

Было очень холодное утро вторника конца января, когда все наконец-то перешло от бешеного темпа к обычному сумасшедшему. Она повесила пальто и шарф на спинку стула, затем открыла нижний ящик стола и бросила туда сумочку.

Письма все еще были там, постоянное напоминание о боли и смятении, которые она испытывала по отношению к Робби.

Он посылал ей письма каждую неделю, и она не знала, что с этим делать. Она села за свой стол и положила перед собой три конверта. Все они имели один и тот же обратный адрес в углу, место под названием "Роматек Индастриз” в Уайт-Плейс, о штат Нью-Йорк. Стоит ли ей писать ответ? И что же сказать? Оставь меня в покое. Не оставляй меня одну.

Она провела пальцами по своему имени, написанному его рукой. Она все еще ужасно скучала по нему. Боль от его предательства все еще была слишком сильна, когда она получила второе письмо. Она выбросила его в мусорное ведро.

Когда пришло третье письмо, это заставило ее задуматься. Будет ли виновный продолжать писать? Может быть. Отис был чертовски виноват, и ему нравилось общаться с ней. Какая-то часть ее души, глубоко внутри, восставала против мысли, что Робби когда-нибудь станет таким же, как Отис.

Робби был благороден и храбр. Он рисковал своей жизнью, чтобы спасти ее от пантеры.

Но она боялась доверять своим инстинктам.

Слепая вера может убить девушку. Все жертвы Отиса верили в него до того, как узнали, что он убийца-садист.

Она оставила третье письмо в нижнем ящике, не открывая его. С тех пор прошло еще две недели, и пришло еще два письма. Трусиха, упрекнула она себя. Почему бы тебе не открыть их? Потому что они могут быть полны лжи. Они могут быть полны эмоциональных просьб, которые разрывали бы ей сердце. Она бросила письма обратно в ящик и закрыла его. Если бы она открыла их, она открыла бы себе возможность снова страдать. Она должна была держать свои эмоции подальше от этого, потому что там, где дело касалось Робби, она терпела эмоциональный крах.

Ее сердце болело за него, но логический ум предупреждал ее быть осторожной. Она знала его меньше недели и не могла прочитать его чувства или оценить его искренность. Она просто не могла доверять ему или ее чувствам к нему. А ее склонность к чрезмерному анализу всего происходящего сводила ее с ума. Что ей было нужно, так это холодные твердые факты. Факты, которым она могла доверять.

Три недели назад, после того как пришло третье письмо и ее сомнения вырвались наружу, она начала расследование в отношении Робби Маккея.

Веб-сайт компании "Бюро безопасности и расследований Маккея" был на удивление пуст, не содержал ничего, кроме адреса в Лондоне и Эдинбурге и контактной кнопки для получения информации по электронной почте. Она не написала по электронной почте, потому что не хотела предупреждать компанию о том, что она шпионит.

В офисе царила такая суматоха, что она каждый день приходила на час раньше, чтобы успеть провести расследование. Три недели расследований, и у нее все еще ничего не было на него. Были сотни Робертов Маккеев, разбросанных по всей планете.

Она начала с трех Робертов Александров Маккеев, которых нашла в Шотландии. Один из них был 64-летний врач в Абердине, другой — 35-летний рыбак на острове Малл, а последний — восьмилетним учащийся в Глазго. Тупик.

Она вспомнила, что он упоминал о владении недвижимостью в Шотландии, но ее поиски и там зашли в очередной один тупик.

Более короткое имя Роберт Маккей дало намного более длинный список имен, но ни один из них не был исчерпывающим. Она расширила поиск до всех Британских островов, но все еще безуспешно. Она обнаружила интересную статью о детективе по имени Роберт Маккей, который поймал известного серийного убийцу в Лондоне, но это произошло в 1921 году. Еще один тупик.

Она подумала, что, возможно, нашла упоминание о дедушке Робби. В конце Второй Мировой Войны некий Ангус Александр Маккей был награжден медалью: За доблесть и рыцарское звание. Еще один тупик.

Она включила компьютер и просмотрела записи в своем блокноте. Робертов Маккеев было много в Австралии и Новой Зеландии, несколько — в Южной Америке и Южной Африке, а еще больше — в Канаде. Поскольку обратный адрес на о конвертах был указан в Нью-Йорке, она теперь изучала возможные варианты в Америке.

— Как продвигается Великая Охота на Робби? Она подняла глаза и увидела Джей Эл Вонга, опершегося локтями о стену ее кабинки. Несколько недель назад она сказала ему, что подозревает парня, с которым познакомилась на Патмосе, в сговоре с Отисом. С тех пор Джей Эл был в курсе ее исследований, называя их Великой Охотой на Робби.

Она вздохнула.

— Сто двадцать четыре позади и около трёх триллионов впереди.

— Могло быть и хуже, — пробормотал Джей Эл свою любимую фразу. — Его могли назвать Джоном Смитом.

Она застонала от разочарования.

— Я занимаюсь этим уже три недели. Я никогда не видела, чтобы кого-то так трудно было выследить.

— Очень жаль, что у твоего парня нет более отличительного имени, что-то вроде… Уиллоби Галлсплат.

Оливия фыркнула.

— Вчера я нашла 27-летнего Роберта Александра Маккея в Кентукки. Бывший солдат, награжден орденом "Пурпурное сердце”.

— Звучит неплохо.

— Да, похоже, он отличный парень. Он — звездный игрок местной баскетбольной команды на инвалидных колясках.

— Ой. Я полагаю, у твоего Робби были ноги? — Да.

И замечательная грудь. Широкие плечи.

Красивое лицо. Мягкие каштановые волосы.

Прекрасные зеленые глаза.

— А у него был полностью функционирующий мозг? Она раздраженно взглянула на Джей Эл.

— Да.

— Я просто говорю, что нужно быть полным идиотом, чтобы позволить кому-то вроде тебя уйти.

— Ну, это очень мило с твоей стороны, но я начинаю беспокоиться обо всех тупиках, в которые я постоянно попадаю. Это ненормально.

Она нахмурилась, глядя в свои записи. А что, если он солгал насчет своего имени? А что, если он солгал обо всем? — Да, это очень странно, — Джей Эл забарабанил пальцами по перегородке. — Имея в своем распоряжении всю имеющуюся у нас информацию, ты должна была выследить его.

Человек, должно быть, сознательно работал над тем, чтобы нигде не засветиться.

Она с трудом сглотнула. Что же это за человек, у которого нет прошлого? В наше время было практически невозможно стереть все следы самого себя.

— Ты думаешь, он занимается тайными операциями? — Может быть. Или, может быть, он сказал тебе фальшивое имя, — Джей Эл поднял руку. — Беру свои слова обратно. Ты бы поймала его, если бы он солгал.

Она поморщилась.

— В этом-то и проблема. Я не смогла его прочитать. Моя бабушка тоже не смогла этого сделать, и раньше такого никогда не случалось.

— Никогда? Дерьмо. Он мог солгать о многом.

Может быть, он специально обучен обману.

В груди у нее все сжалось.

— Значит, ты думаешь, что это он помогает Отису изводить меня? Джей Эл печально посмотрел на нее.

— Я думаю, нам нужно докопаться до сути этого дела. Я не могу чувствовать эмоции, как ты, но даже я могу сказать, что это причиняет тебе много боли.

Она прерывисто вздохнула.

— Мне нужно знать правду.

Ей нужно было знать, был ли Робби искренен.

Он сказал, что влюбился в нее. Он так сладко занимался с ней любовью. Это должно было быть по-настоящему. Это было слишком ужасно, чтобы думать иначе.

— Ты хочешь, чтобы он был невиновен, не так ли? — прошептал Джей Эл.

Она кивнула. Слезы навернулись ей на глаза, и она сморгнула их.

— Ладно, предположим, что он невиновен.

Если он не посылал яблоки… — Значит, это сделал кто-то другой, — закончила Оливия его фразу.

— А кто знал, что ты собираешься на Патмос? — спросил Джей Эл.

— Моя семья. Ты.

Он изобразил шокированный вид.

— Я невиновен, клянусь. Я всю свою жизнь был хорошим мальчиком.

Она усмехнулась.

— Я вижу небольшой обман.

— Дерьмо. Я знал, что не должен был грабитьэтот банк.

Она усмехнулась. Джей Эл, да благословит его Господь, всегда умел подбодрить ее.

— И мне не следовало бить Микки Мауса по яйцам в Диснейленде.

Она откинулась на спинку кресла.

— Теперь ты говоришь правду.

— Черт, ты в порядке.

— Почему ты ударил Микки? Джей Эл пожал плечами.

— Мне тогда было всего три года. Представь себе ужас встречи с улыбающимся грызуном, который больше тебя. Кроме того, я думал, что он хотел мое мороженое.

Она засмеялась.

— Кто еще знал, куда ты направляешься? — спросил Джей Эл.

— Несколько человек отсюда, — ее улыбка исчезла, и она обменялась с ним встревоженным взглядом.

Джей Эл оглянулся через плечо и понизил голос.

— А что тебе сказал Баркер? — Он согласился, что у Отиса может быть сообщник, но он приказал мне держаться подальше от него. Он велел Харрисону заняться этим делом, — она поднялась на ноги. — Я посмотрю, закончил ли он.

Они подошли к рабочему месту Харрисона. Во многих отношениях Фрэнк Харрисон выглядел совершенно нормальным: средний рост, средний вес, каштановые волосы, карие глаза. Оливия, как правило, соглашалась с оценкой Джей Эл.

Харрисон вел себя как придурок, чтобы выделиться из толпы.

Есть минутка, Харрисон? — спросила она.

Он бросил раздраженный взгляд в ее сторону, а затем вернулся к изучению своего монитора.

— Я очень занят. На случай, если ты не знала, дело Морхауса все еще открыто.

Оливия кивнула. Тайсон Морхаус был почтовым работником, подозреваемым в растрате.

Он утверждал, что ничего не знает о пропавших деньгах, но Оливия допрашивала его накануне и знала, что это не так.

— Он лжет, — сказала она. — Это было в моем отчете.

Харрисон фыркнул.

— Как будто мы нуждались в твоем участии.

Мы уже поняли, что парень виновен. Сондерс следит за ним, пока я отслеживаю все его банковские счета, — он взглянул на Оливию. — Почему бы тебе не сэкономить нам немного времени и не использовать свои странные способности, чтобы найти пропавшие деньги? — Я не экстрасенс, Харрисон.

— О. Очень плохо, — он вернулся к изучению монитора. — Я думал, что все паранормальное дерьмо одинаково.

Оливия почувствовала, что Джей Эл вот-вот закипит от гнева, поэтому бросила на него предостерегающий взгляд.

Он стиснул зубы.

— Послушай, Харрисон, мы тут подумали, не проверил ли ты ситуацию с Отисом Крампом.

— Еще одна пустая трата моего времени, — пробормотал Харрисон, делая какие-то пометки. — В прошлую пятницу я ездил в Ливенворт и разговаривал с начальником тюрьмы. Он попросил охранника проверить регистрационную книгу.

Единственные посетители Крампа за последние восемь месяцев — это я и ты, Сотирис.

— А его почта? — спросила она.

— Все проверено, входящее и выходящее.

Ничего о яблоках, — Харрисон взглянул на нее, и она почувствовала его растущее раздражение. — Это не он. Кто-то еще издевается над тобой.

Она нахмурилась. Яблоки имели бы значение только для Отиса. Или кто-то еще, кто знал все подробности его дела. Может быть, поклонник? Какой-то больной человек, который изучал Отиса и хотел изводить врагов преступника из извращенного чувства верности? — Мне нужен список всех, кто с ним общался.

Вспышка гнева вырвалась от Харрисона, и он свирепо посмотрел на нее.

— Забудь об этом, Сотирис. С этим делом покончено.

— Не покончено, пока Отис продолжает посылать мне яблоки.

— Значит, ты просто получаешь немного фруктов, — проворчал Харрисон. — Ну и что? Если ты не можешь терпеть жару, убирайся из этой гребаной кухни.

— Эй, — запротестовал Джей Эл. — Не смей так с ней разговаривать.

— Это не твое дело, Джеил, — ответил Харрисон, используя свое прозвище для Джей Эл.

— Остановитесь, вы двое, — Оливия подняла руки. Она ответила Харрисону со свирепым взглядом. — Я не буду закрывать дело, потому что ты не очень хорошо поработал. Поскольку ты не хочешь беспокоиться, я сделаю это сама.

Харрисон издал звук отвращения.

— Ты чертовски одержима этим парнем. Вы двое стоите друг друга.

Джей Эл пробормотал что-то довольно неприятное по-китайски, но Оливия остановила его легким покачиванием головы. Она сосредоточилась на Харрисоне.

— Сколько раз ты видел Крампа? Харрисон снова повернулся к монитору.

— Всего несколько раз. Я ненавижу видеть этого засранца.

— Когда ты видел его в последний раз? — Я не помню.

Она напряглась.

— А теперь уходи и позволь мне вернуться к работе, — процедил Харрисон сквозь стиснутые зубы.

Оливия открыла рот, но Джей Эл схватил ее за руку и потащил прочь.

— Ну же, Сотирис, ты же слышала этого человека, — громко сказал Джей Эл и потащил ее через комнату. — Пусть работает.

— Я еще не закончила, — прошептала она. — Он… — Тс, — Джей Эл бросил на нее предостерегающий взгляд и прошептал в ответ: — Открываем конус молчания.

— У нас нет конуса молчания.

— Мы будем импровизировать, — он оглядел открытую рабочую зону. — Иди в кабинет Жасмин.

Сегодня она ушла. Встретимся через пять минут.

— Прекрасно, — Оливия направилась направо, а Джей Эл свернул налево, в сторону коридора.

Она проскользнула в кабинет Жасмин и включила свет. К ее кабинету была пристроена кладовка, так что она всегда могла заявить, что берет скрепки или скобы, если кто-нибудь спросит, что она тут делает.

Она прошлась по кабинету, ее сердце бешено колотилось, когда тяжесть ее новых подозрений достигла цели. Зачем Харрисону лгать о встрече с Отисом? Что же он скрывает? Это казалось слишком неправдоподобным, слишком ужасным представлять себе спецагента, помогающего преступнику изводить ее. Но ошибиться было невозможно. Харрисон солгал. И он пытался убедить ее, что не Отис был виноват в том, что посылал ей яблоки. Она знала, что это неправда.

Она продолжала мерить шагами комнату, ее мысли становились все более тревожными. Она заметила свитер, который отдала Жасмин, аккуратно сложенный на полке. Слава Богу, Жасмин никому не рассказала о ее истерике в туалете. Ей стало интересно, где сейчас офис менеджер, и она остановилась у своего стола, чтобы свериться с календарем. На приеме у врача.

Дверь открылась, и Джей Эл вошел внутрь с пакетом чипсов из торгового автомата в коридоре.

Он запер дверь на ключ.

— Ладно, давай поговорим.

— Харрисон лгал, — прошептала она.

— Я знаю. Всякий раз, когда ты слышишь ложь, ты становишься напряженной и колючей.

Она напряглась, он открыл чипсы, и Да, именно так, комната наполнилась запахом сырного начо. — Значит, мы думаем об одном и том же? Это Харрисон посылает тебе яблоки? Она поморщилась.

— Это ужасное обвинение. Мы не можем считать его виновным только потому, что он нам не нравится.

— Ладно, эмоции в сторону, давайте посмотрим на факты, — Джей Эл вынул чипсы из пакета. — Он солгал тебе. Он знал, где ты отдыхаешь. У него была возможность — это контакт с Отисом. И у него есть мотивация, — он сунул чипсы в рот.

— Какая мотивация? Я знаю, что не нравлюсь ему… Она покачала головой и прошлась по комнате.

— Отис уже был осужден еще до того, как познакомился со мной. Я не думаю, что выставление меня сумасшедшей поможет ему получить апелляцию.

Джей Эл вгрызся в очередной чипс.

— А что поможет его апелляции? — Он должен казаться невиновным, — она остановилась на полушаге. — Он мог бы поклясться, что убийство совершил сообщник.

Джей Эл поморщился.

— И ты настаивала на том, что у него есть сообщник.

— Да, из-за яблок. Но если он сможет убедить всех, что во время убийств был сообщник… — Оливия застонала. — Он играет со мной. Этот ублюдок использует меня.

— Похоже, что так, — Джей Эл сунул в рот еще одну чипсинку. — Нам нужно быть очень осторожными.

— Нам нужны доказательства, — Оливия прижала руку к животу. Сама мысль о том, что федеральный агент может вступить в союз с серийным убийцей, вызывала тошноту.

— Я проверю Харрисона, — предложил Джей Эл. — Не волнуйся. Я буду осторожен.

Оливия кивнула.

— Я усилю свое расследование в отношении Робби, — она свяжется с Бюро безопасности и расследований Маккея. Если Робби Маккей тайно посылал яблоки, она раскроет это. Она докажет его невиновность.

И тогда она сможет свободно любить его.

Глава 13

— Я не знаю, почему ты должен доставить меня, — проворчал Константин.

Робби тоже не знал. Обычно Роман перемещал сына, но сегодня он почему-то был недоступен. И Коннор тоже. Шанна вызвала Робби в приемную своего стоматологического кабинета в Роматек и сообщила, что Тино нужна помощь, чтобы добраться до школы. Затем она поспешила в смотровую, оставив его наедине с Тино.

Должно быть, это какой-то заговор. Робби улыбнулся про себя, представив себе, как Оливия называет его параноиком.

Константин выпятил свою маленькую грудь.

— Я и сам могу телепортироваться.

— До школы достаточно далеко, — Робби не был уверен в ее точном местоположении, так как это была строго охраняемая тайна, но он знал, что место должно быть в нескольких сотнях миль от Роматек. — Было бы опасно, если бы ты потерялся по дороге.

Нижняя губа Тино выпятилась вперед.

— Я хочу, чтобы все перестали обращаться со мной как с ребенком. София — ребенок. Мне уже почти три года.

— О. Это чудо, что ты еще не порезался, когда брился, — Робби открыл свой мобильный телефон и набрал номер, который дала ему Шанна.

— Академия Драконьего гнезда, — ответил женский голос.

Он звучал смутно знакомым, но он отбросил эту мысль, поскольку никогда раньше не бывал в школе.

— Минуточку, — он прикрыл трубку рукой и вопросительно посмотрел на Тино. — Драконье Гнездо? Это то самое место? Тино кивнул.

— Мама назвала его так, потому что наша фамилия Драганести, — он опустил голову и пнул ногой ножку стула. — Но там же нет никаких драконов.

— Какая жалость, — Робби открыл телефон. — Не могли бы вы еще немного поболтать? Мне нужен ваш голос, чтобы знать, куда телепортироваться.

— Конечно. Вы приведете с собой учащегося? — Да. Константина, — Робби подхватил мальчика на руки. — Продолжайте говорить.

Он использовал голос женщины как маяк, чтобы убедиться, что придет в нужное место. После этого местоположение школы будет запечатлено в его психической памяти, и он больше не будет нуждаться в маяке.

— Хорошо, — сказала женщина. — Я учитель Константина. Я знаю, что он может казаться немного маленьким и более подходить для детского сада, но он очень хорошо справляется. У меня всего три ученика в классе, поэтому они получают много индивидуального внимания.

Робби материализовался в классной комнате с двумя низкими круглыми столами, окруженными маленькими стульями. За одним из столов сидела маленькая девочка с длинными черными волосами и раскрашивала картинку с изображением шара, под которым было написано слово "мяч". Быстро принюхавшись, Робби понял, что она оборотень.

Или она станет ею, как только достигнет половой зрелость. Он решил, что она одна из сирот Карлоса из Бразилии. Вер-пантера.

Тино вывернулся из его объятий и подбежал к столу, присаживаясь.

— Привет, Коко.

Маленькая девочка улыбнулась ему.

— Привет, Тино.

Робби закрыл мобильник и бросил его в свой спорран.

— Спасибо, что доставили Тино, — симпатичная молодая женщина с рыжеватыми волосами подошла к нему с застенчивой улыбкой.

Дерьмо. Его теория заговора оказалась верной.

Шанна играла роль свахи. Его глаза сузились. Он уже встречал эту женщину раньше. Он снова задумался.

— Волк-Ридж? Ее улыбка стала еще шире.

— Ты помнишь! Я Сара. Сара Андерсон, — она протянула ему руку.

— Робби Маккей, — он пожал ей руку. — Как поживаете? В последний раз, когда он встречал эту женщину, он использовал вампирский контроль разума, чтобы помочь ей вернуть некоторые болезненные воспоминания. Она была одной из заключенных девушек в лагере Аполлона, и он помог Джеку и Ларе спасти их.

— Я в порядке, — она медленно кивнула головой. — Я люблю свою работу. И я очень люблю своих детей.

— Вот и хорошо, — Робби переступил с ноги на ногу. Очевидно, Шанна думала, что он поладил с этой смертной девушкой.

— Я буду так счастлива, когда вы, ребята, наконец победите Казимира, — добавила Сара.

— Да, это будет хороший день, — Робби знал, что у этой девушки есть все основания ненавидеть Казимира. Этот ублюдок использовал вампирский контроль разума, чтобы подчинить ее и изнасиловать.

Сара подошла ближе и понизила голос.

— Шанна рассказала мне, что он сделал с тобой. Мне очень жаль.

Он кивнул. Должно быть, Шанна подумала, что его привлечет Сара, потому что они оба пострадали от рук Казимира. У них действительно было что-то общее, но это казалось ужасно печальной основой для отношений. И эта пытка больше не была тем, о чем он хотел бы вспоминать. Оливия показала ему, что это еще не все. Она вернула в его жизнь радость и смех.

— Привет, Сара! Все в порядке? — в класс вбежал молодой человек. По встревоженному выражению его лица Робби догадался, что у молодой женщины уже есть серьезный поклонник.

— О, привет, Тедди, — Сара ободряюще улыбнулась ему. — Все в порядке. Это Робби Маккей. Он привел Тино в школу.

— Я мог бы и сам прийти, — проворчал Тино.

— Я Тедди Брокман, — молодой человек пожал Робби руку. — Директор Академии Драконьего гнезда.

— Тедди меня очень поддерживает, — объяснила Сара. — Он приходит каждый вечер, чтобы убедиться, что у меня есть все необходимое.

Робби кивнул.

— Я уверен, что так и есть, — он многозначительно посмотрел на молодого смертного мужчину. — Желаю тебе удачи.

Тедди перевел взгляд на Сару, потом снова на Робби.

— Спасибо.

Дрогнула какая-то фигура, а затем материализовалась. Это был Жан-Люк Эшарп, державший в руках свою падчерицу Бетани. Он поставил ее на пол, и она вприпрыжку побежала к столу, чтобы поприветствовать своих одноклассников.

— Мне нужно сейчас начинать, — объявила Сара. Она с улыбкой взглянула на Робби. — Было приятно снова тебя увидеть.

— Увидимся позже, ребята, — Тедди помахал рукой Робби и Жан-Люку и выбежал за дверь.

Жан-Люк приветствовал Робби, хлопнув его по плечу.

— Мопат останься ненадолго. Через тридцать минут у меня урок фехтования. Можешь помочь мне разогреться.

— Очень хорошо, — Робби сопроводил француза в коридор. — Мне бы не помешало немного попрактиковаться.

Робби был телохранителем Жан-Люка в течение многих лет, сначала в Париже, а затем в Техасе. Несколько лет назад он помог Жан-Люку победить его заклятого врага, Луи. С тех пор работа стала слишком рутинной и скучной на вкус Робби, поэтому он попросил о переводе.

Жан-Люк был искусным фехтовальщиком и обычно мог сам о себе позаботиться, поэтому телохранителем. Дугал потерял правую руку в битве в Новом Орлеане.

— Как там Дугал? — спросил Робби.

— У него все хорошо. Он учится фехтовать левой рукой.

Жан-Люк подвел Робби к широкой лестнице с богато украшенными резьбой деревянными балясинами.

Насколько мог судить Робби, школа располагалась в старом особняке. Деревянные ступени скрипели у них под ногами.

— Я слышал, что у вас с Хизер будут близнецы.

Жан-Люк рассмеялся.

— Это просто невероятный, нет? Я, отец? Робби пожал одним плечом.

— Думаю, ты станешь отличным отцом. Ты определенно очень хорошо ладишь с Бетани.

лестничную площадку, Жан-Люк остановился. — Так, когда же свадьба Джека? — В апреле, — Робби поморщился. — Я шафер.

Глаза Жан-Люка весело блеснули.

— Похоже, ты не очень-то этому радуешься.

Робби подавил стон.

— Просто мне кажется, что все вокруг собираются пожениться.

Все, кроме меня.

Жан-Люк кивнул и направился вниз по лестнице.

— Ходят слухи, что ты страдаешь от любви.

— Дерьмо. Люди должны заниматься своими делами.

Жан-Люк улыбнулся.

— Мы не люди, топать. Мы же одна семья.

Они добрались до нижней ступеньки лестницы.

Первый этаж, предположил Робби. Фойе было величественным, с черно-белым мраморным полом, выложенным в шахматном порядке.

Огромная кованая люстра свисала с потолка тремя этажами выше. Парадный вход состоял из двух массивных резных деревянных дверей с готической аркой.

— Это очень необычно, — пробормотал Робби.

— Ош, — Жан-Люк указал на холл справа. — Спортивный зал находится снаружи. Это был старый каретный сарай.

Они направились вниз по коридору. Открылась дверь, и оттуда вышли две женщины. Пурпурные волосы первой женщины мгновенно сделали ее узнаваемой. Ванда Барковски.

Увидев вторую женщину, Робби резко остановился. Леденящий ужас пронзил его кожу.

Он потянулся через плечо за своим клеймором, но забыл взять его с собой.

Она остановилась, широко раскрыв глаза.

— Робби, — прошептала она. — С тобой все в порядке? Не благодаря тебе. В нем вспыхнул гнев.

— Какого черта она здесь делает? Женщина вздрогнула.

Ванда напряглась.

— Как ты можешь так разговаривать с моей сестрой? Робби сжал кулаки. Он никогда раньше не бил женщин, даже свою жену, когда она предала его, но Марта Барковски заслужила это.

— Что она здесь делает? — Мы здесь живем, — отрезала Ванда. — Я учитель рисования, а Марта работает секретарем у Тедди.

— Ангус, должно быть, сошел с ума! — закричал Робби. Он нащупал в своем спорране сотовый телефон.

Жан-Люк коснулся его руки.

— Это серьезное нарушение правил безопасности, — прорычал Робби. — Этой женщине нельзя доверять.

— Я больше не Недовольная! — крикнула Марта с сильным акцентом. Ее глаза блестели от слез.

— Ты расстраиваешь ее, — Ванда сердито посмотрела на Робби.

Он сердито посмотрел на нее в ответ.

— Она когда-нибудь рассказывала тебе, как она помогала им пытать меня? — Пожалуйста! — по лицу Марты катились слезы. — Мне очень жаль, Робби. Я не хотела этого делать.

— Ты улыбалась! — крикнул Робби, поднимая кулак. Его рука дрожала, когда он пытался взять себя в руки.

— Ей промыли мозги и издевались над ней, — объяснила Ванда. — Она такая же жертва, как и ты.

Жан-Люк оттащил Робби назад.

— Вы двое, уходите.

Ванда и Марта бросились к лестнице, Ванда обняла рукой плачущую сестру.

Робби свирепо уставился на них, все еще сжимая кулаки и с шипением выдыхая воздух сквозь стиснутые зубы.

— Ты, наверное, отодвинул Марту на несколько месяцев в ее выздоровлении, — пробормотал Жан-Люк.

— Ты думаешь, меня это волнует? Эта женщина — Недовольная. Ей нельзя доверять.

Жан-Люк вздохнул.

— Она пытается начать все сначала и вести хорошую жизнь.

— Она этого не заслуживает, — проворчал Робби.

— Каждый человек заслуживает второго шанса.

Робби повернулся и зашагал по коридору. Он уже несколько месяцев пытался забыть подробности своих мучений, но встреча с Мартой вернула его к действительности. Казимир оставил ее наедине с ним, чтобы дотронуться до него и вызвать физическое возбуждение, просто чтобы сделать издевательства Казимира более болезненными. Более унизительными.

— Она не должна быть здесь. Только не с детьми. Ей нельзя доверять.

— Робби, — Жан-Люк схватил его за плечо, чтобы остановить. — Я знаю, что ты пострадал. Но ты должен дать ей шанс.

— Нет, — прошипел он. — Она предаст нас.

— Не все женщины похожи на твою жену, — прошептал Жан-Люк.

Робби напрягся. За те годы, что он работал телохранителем Жан-Люка, они стали хорошими друзьями. Робби много рассказывал о своем прошлом. О своей жене.

Он попытался вернуться к ней после Каллодена, но Мэвис в ужасе отвергла его. Он жил неподалеку, днем прятался в пещере, а ночью работал на ферме. Он не знал, что она делала днем, пока не стало слишком поздно. Она связалась с врагом, взяла себе в любовники английского солдата, одного из тех самых англичан, которые убили его и его друзей на поле боя.

Робби был вынужден уйти, когда англичанин поклялся найти его днем и убить. Все эти годы он старался поддерживать контакт с дочерью. Она выросла, с ней обращались как со служанкой, пока в пятнадцать лет она не сбежала, чтобы выйти замуж за местного парня. Потом они сели на корабль в Америку, и он так и не узнал, что с ней случилось.

Робби сделал глубокий вдох и медленно выдохнул.

— Трудно доверять женщинам. Они могут разорвать твоей сердце на части.

— Я понимаю, — Жан-Люк открыл дверь в конце коридора, и внутрь ворвался ледяной ветер.

Двор снаружи был погружен в темноту, а по периметру лежал снег. — Пришли. Ты можешь избавиться от своего гнева с помощью меча.

Робби вышел на кирпичную мостовую, и ледяной воздух обжег ему лицо. Его дыхание испарилось, когда он выдохнул. Он последовал за Жан-Люком в сторону спортзала. Он больше не чувствовал злости. Он просто чувствовал себя усталым и измученным. И таким одиноким.

Оливия, почему ты мне не звонишь? Если бы женщина могла быть преданной и верной, то это была бы она. Он хотел, чтобы это была она.

Зазвонил сотовый телефон в его спорране, и он резко остановился. Неужели это она? Он сунул руку в спорран, схватил телефон и открыл его.

— Алло? — Робби, я звоню из Лондона, — оживленно заговорила Эмма Маккей. — Тут произошло нечто такое, о чем, как мне кажется, тебе следует знать.

— У тебя есть информация о Казимире? — спросил Робби.

— Нет, на сайт Бюро пришло электронное письмо. Кто-то из ФБР запрашивает у нас информацию о тебе.

В груди у него все сжалось.

— Кто же это? — Оно было подписано "О. Сотирис”.

Его сердце дрогнуло.

— Это Оливия.

— Та женщина, которую ты встретил на Патмосе? — спросила Эмма.

— Да, — ухмыльнулся Робби. Если она ищет информацию, то вовсе не отказалась от него.

— Мне выслать ей какую-нибудь информацию? — спросила Эмма. — Я могу составить хорошую характеристику о тебе.

— Я позабочусь об этом. Перешли мне запрос в Роматек.

Эмма усмехнулась.

— Отлично. Удачи.

Она повесила трубку.

Робби захлопнул телефон, продолжая ухмыляться.

— Дай угадаю, — Жан-Люк улыбнулся. — Тебе нужно немедленно вернуться в Роматек.

— Да, ты прав.

Жан-Люк хлопнул его по плечу.

— Заполучи ее, топать.

Глава 14

Робби сидел за письменным столом в офисе Службы безопасности компании Роматек, хмуро глядя на свое досье на экране компьютера. Какую информацию он должен отправить Оливии? Он мог бы рассказать кое-что из своей недавней деятельности, но большая часть его личного дела была недоступна.

Родился: 21 октября 1719 года. Шотландия.

Умер: 16 апреля 1746. Каллоден, Шотландия.

Трансформация: проведено Ангусом Маккеем.

Не было никакого способа обойти это. Ему придется отправить Оливии письмо с ложью.

Финеас Маккини развалился в кресле, наблюдая за настенными мониторами службы безопасности.

— Мне скучно, — он положил ноги на другой стул. — По крайней мере, у меня есть чем заняться сегодня ночью. Через двадцать минут я должен встретиться со Стэном-стукачом. Хочешь пойти со мной? — Нет, я занят, — Робби начал печатать свой ответ Оливии, используя общий адрес электронной почты "Бюро безопасности и расследований Маккея”.

— Ты что, шутишь? — спросил Финеас. — Я думал, ты ненавидишь Стэна. Ты можешь угрожать ему телесными повреждениями и наблюдать, как он трясется от страха. Будет весело, братан.

Робби пожал плечом.

— Я действительно хочу убить Казимира. Стэн более полезен в качестве информатора, — он поднял глаза. — Ты что-нибудь узнал от него? — Нет. Русские в Бруклине ни черта не знают.

Мы со Стэном обычно выпиваем по нескольку бутылок Блеер, пока он ворчит о том, какая сумасшедшая их предводительница Надя, — Финеас зевнул. — Он неплохой парень, как только с ним познакомишься.

Дверь открылась, и Коннор вошел внутрь.

— Ну, как дела? — Скучно, — пробормотал Финеас. — Казимиру нужно взять себя в руки, чтобы мы снова могли надрать ему задницу.

Коннор приподнял бровь.

— Когда в последний раз ты занимался фехтованием? Если ты хочешь надрать задницу, тебе нужно оставаться в форме.

— Хочешь размяться, шотландец? — Финеас выпрямился. — Я готов. Назови время и место своего унизительного поражения.

Губы Коннора дрогнули.

— Три часа ночи, сад за домом, клейморы.

Разумеется, тренировочные. Я не хочу причинять тебе непоправимый вред.

Финеас усмехнулся.

— Сам виноват, чувак. Я тренировался с Джеком.

Коннор пожал плечами.

— Я могу победить Джека с одной рукой, связанной за спиной.

— Ха! — усмехнулся Финеас. — Я слышал, Джек отрезал твой маленький хвостик своей рапирой.

Коннор усмехнулся и повернулся к Робби.

— А как насчет тебя? Хочешь сразиться с победителем? А это, конечно же, буду я.

Финеас фыркнул.

— Я занят, — Робби нахмурился, глядя на монитор.

— Он ухаживает за горячей цыпочкой, — громко прошептал Финеас.

— Отвали, — пробормотал Робби.

Глаза Коннора сузились.

— Ты это серьезно? Ты ведь не связался со смертной, не так ли? — Это не твое дело, — Робби напечатал еще несколько слов, потом передумал и удалил их.

— Это наше дело, если ты намерен раскрыть ей наши секреты, — проворчал Коннор.

Робби взглянул на него.

— Может быть, тебе и нравится перспектива оставаться одному на протяжении всего своего жалкого существования, но я бы хотел найти кого-нибудь, с кем можно разделить свою жизнь.

Коннор застонал.

— Еще один безнадежный романтик. И для твоего сведения, я не считаю себя жалким.

Финеас фыркнул.

— Поднимите руки кто считает, что Коннор жалкий старый врун? — он помахал рукой в воздухе и многозначительно посмотрел на Робби.

Робби улыбнулся и поднял руку.

Коннор закатил глаза.

— Я мог бы оскорбить вас обоих сейчас, но я просто подожду, пока вы не будете прижаты к Земле, моля о пощаде.

— Посмотрим, кто будет просить пощады, братан, — сказал Финеас.

Робби забарабанил пальцами по столу. Он не знал, на какой возраст следует претендовать.

— Что скажете, на сколько лет я выгляжу? — Я бы сказал… на тридцать три, — Финеас поморщился, когда Робби скорчил гримасу. — Я имел в виду тридцать. Ни днем больше тридцати.

— Сколько тебе было лет, когда Ангус изменил тебя? — спросил Коннор.

— Мне было двадцать семь, — Робби бросил на Финеаса раздраженный взгляд. — Тогда жизнь была куда тяжелее. Все старели быстрее.

— Просто поставь цифры, братан. Как она вообще узнает правду? Робби мысленно застонал. Рано или поздно ему придется сказать ей правду.

— Я скажу, что мне двадцать девять.

Звучало лучше тридцати, и он выглядел ненамного старше Оливии.

Финеас поднялся на ноги и потянулся.

— Ну что ж, мне надо взять пару стаканчиков Блеера и встретиться со Стэном.

— Я пойду с тобой, — предложил Коннор.

Два вампира вышли из кабинета. Тишина, наконец-то. Робби принялся за работу, дописывая свое сообщение Оливии.

Оливия приехала на работу на час раньше, чтобы продолжить свое внерабочее расследование.

Она все еще рылась в Интернете в поисках упоминаний о Роберте Александре Маккее. За день до этого она отправила электронное письмо в "Бюро безопасности и расследований Маккея”.

Весь день она проверяла электронную почту, с нетерпением ожидая ответа. Ничего.

Она позвонила начальнику тюрьмы в Ливенворте, и он согласился прислать ей список всех, кто имел контакт с Отисом Крампом. Факс пришел во второй половине дня, и они с Джей Эл изучили список. Единственными людьми, которые посещали Отиса, были Харрисон, и она сама.

Многие люди присылали ему письма: его мать, брат и несколько поклонниц. Мать жила за сотню миль отсюда, в Миссури. Джей Эл предложил поехать с ней на следующих выходных, чтобы опросить эту женщину. Все, что нужно было сделать Оливии, — это спросить леди, посылает ли она ей яблоки. Она сразу поймет, говорит ли мать правду.

Оливия загрузила свою электронную почту, пока прятала сумочку в ящик стола. У нее перехватило дыхание, когда она увидела ответ от "Бюро безопасности и расследований Маккея”. Она щелкнула по нему.

"Уважаемая О. Сотирис, спасибо, что связались с нами. Бюро безопасности и расследований Маккея — это ведущая следственная фирма и поставщик услуг по обеспечению безопасности избранных клиентов по всему миру. Основанная в 1927 году, ее штаб-квартиры расположены в Лондоне и Эдинбурге.

Роберт Александр Маккей — один из наших самых ценных сотрудников. Он специалист по огнестрельному оружию, боевым искусствам и фехтованию. Не так давно он занимал пост главы службы безопасности Жан-Люка Эшарпа и в настоящее время обеспечивает безопасность компании Роматек Индастриз в Уайт-Плейс, Нью-Йорк. Возраст: 29 лет. Рост: 1,88 м. Вес: 100 кг.

Нам было бы трудно найти кого-то столь же заслуживающего доверия сотрудника, как Роберт Маккей.” Оливия откинулась на спинку кресла и снова прочитала последнюю строчку. Она казалась почти идентичной тому, что сказал ей на Патмосе Робби.

Она проверила адрес электронной почты: т&@таскау8&1.сот.

Она еще раз перечитала все сообщение. По отношению к Робби это был положительный отзыв, но она не могла отделаться от ощущения, что последнюю строчку он написал сам. На самом деле, он мог бы написать всю эту чертову историю.

Эта организация принадлежала его деду. Он мог бы передать ее просьбу прямо Робби. Она стиснула зубы. Проклятье. Теперь она чувствовала себя полной дурой. Неужели он действительно думает, что она не поймет этого? Она нажала «Ответить» и набрала сообщение.

С мрачной улыбкой она нажала "Отправить".

Получи, Робби.

Весь день она проверяла, нет ли ответа. Ничего.

К тому времени, как она ушла с работы в тот вечер, она уже начала сомневаться в своем первоначальном выводе. Если бы за всем этим стоял Робби, он бы уже отреагировал.

Робби проснулся в тот же вечер в своей маленькой комнатке в подвале Роматек. Целое крыло подвала здания было недавно переоборудовано в комнаты для нежити. Он быстро оделся, схватил бутылку синтетической кровью из своего мини-холодильника и помчался в офис безопасности Маккея. Пока его электронная почта загружалась, он отпил из бутылки.

Он улыбнулся, когда появилось сообщение от О. Сотирис. Он нажал на него, и его улыбка исчезла.

"Мы с сожалением сообщаем Вам, что, возможно, зря потратили Ваше время. Тот Роберт Маккей, которого мы ищем, не совсем соответствует Вашему описанию. Мы полагаем, что он старше и гораздо крупнее того, о котором Вы упомянули." — Что? — он не выглядел старше двадцати девяти. И уж точно он не был толстым. Он нажал кнопку ответа.

"Роберт Маккей находится в отличной физической форме!" Он нажал «Отправить» и поморщился. А что, если Оливия догадалась, что он отправил первое сообщение? Она могла бы устроить ловушку, а он, как последний дурак, прыгнул прямо в нее.

Он допил свою бутылку, глядя на экран.

Наверное, она ушла с работы. Ему придется ждать ее ответа до завтрашнего вечера.

— Черт бы его побрал, — иногда быть вампиром чертовски неприятно.

На следующий вечер он помчался наверх проверить свою электронную почту. Конечно же, она ответила тем утром.

"Мы в ФБР готовы признать, что Роберт Маккей находится в отличной физической форме.

Однако мы испытываем некоторые серьезные опасения относительно его умственных способностей. Возможно, он не самая яркая лампочка в упаковке." — Что? — Робби грохнул бутылкой с синтетической кровью о стол. Он нажал кнопку ответа.

"Я достаточно умен, чтобы понять, когда ты играешь со мной, дерзкая девчонка!" Он ударил по кнопке "Отправить".

Получи, Оливия.

***

На следующий вечер он бросился к компьютеру. Она ответила на его последнее сообщение с нового электронного адреса, который был похож на личный. Это был хороший знак. Это был вечер пятницы, так что, возможно, она собиралась переписываться с ним из своего дома.

Может быть, ему не придется так долго ждать ее ответа.

Он открыл ее ответ.

"И я достаточно умна, чтобы знать, когда меня дурят! Признайся, что это был, Робби. Эта девчонка слишком дерзкая для тебя." Он фыркнул. Она с самого начала знала, что это он. Улыбка тронула его губы. Какая же она умная девушка! Хорошо, что она перешла со своего делового адреса в личный. Его улыбка стала еще шире. Их переписка должна была стать очень личной.

В своей крошечной квартирке в Канзас-Сити Оливия в пижаме развалилась на диванчике. На кофейном столике перед ней стояла наполовину съеденная тарелка супа, рядом лежали открытая пачка соленых пирожных, ее заметки и ноутбук.

Телевизор был включен, настроенный на новостной канал, громкость которого была уменьшена до мягкого гула.

Три письма от Робби лежали на подушке рядом с ней. Она принесла их домой, чтобы открыть наедине. Она разложила письма и отругала себя за то, что так долго не могла их открыть. Внутри не было ничего зловещего. Робби написал, что скучает по ней, и дал ей свой номер телефона.

Просто и, по существу. Никакой цветочно-фиолетовой прозы с претензиями на вечную любовь. Никаких угрожающих замечаний, указывающих на союз с Отисом.

Все ее инстинкты говорили ей, что Робби невиновен и ему можно доверять. И все же она чувствовала бы себя намного лучше, если бы смогла найти настоящего человека, который помогал Отису.

Будем надеяться, что она сделает это завтра.

Она положила компьютер на колени и щелкнула по картам. Затем она проверила в своих записях адрес матери Отиса.

Показался городок в Миссури, и она быстро сделала несколько заметок. Джей Эл предложил ей сесть за руль, и он заберет ее утром. Его автомобиль был оснащен навигационной системой ОР8, а также всеми другими современными устройствами, известными человечеству, так что поездка должна была пройти гладко. Благодаря своим навыкам обнаружения лжи она сразу поймет, говорит ли мать правду.

Оливия щелкнула по своей электронной почте, и ее сердце застучало, когда она увидела новое сообщение от "Бюро безопасности и расследований Маккея”. Она посмотрела на часы. Почему Робби писал только по ночам? Она посмеялась, когда он назвал ее дерзкой девчонкой. Это звучало так старомодно, но, может быть, это была нормальная речь для шотландца. С бешено бьющимся сердцем она открыла его последнее сообщение.

"Да, это Робби. Я познал тебя, девчонка, и ты была не слишком дерзкой. Я думаю, что ты была совершенна." Она ахнула. Это… это… Она нажала «Ответить», набрала «Свинья!» и нажала "Отправить". Как он смеет шутить об их самом интимном моменте? Ее щеки пылали жаром.

Нахлынули воспоминания о том, как Робби целовал ее всю и дарил ей самые сильные оргазмы в ее жизни. Слава Богу, она не вела этот разговор со своего официального адреса ФБР.

На экране появилось новое сообщение. Так быстро. Ее сердце бешено колотилось. Она схватила свой стакан с ледяной водой с кофейного столика и сделала несколько глотков. Затем она открыла сообщение.

"Добрый вечер, дорогая. Я скучал по тебе." — О, Робби, — теперь он заставляет ее сердце таять. Она послала ответное сообщение.

”Я тоже по тебе скучала.” Через несколько секунд появилось новое сообщение.

"Можно мне твой номер телефона?” Ее мысли лихорадочно метались. Готова ли она снова увлечься им? Она еще не нашла виновного, который помогал Отису, поэтому не могла поклясться со стопроцентной уверенностью, что Робби невиновен. И это было так странно, что она не могла найти никаких следов его присутствия в Интернете.

Да и что она вообще о нем знает? Именно он прислал информацию из "Бюро безопасности и расследований Маккея". Он мог написать ей всякую ложь, и она не могла определить правду.

Но как она могла узнать его получше, если отказывалась разговаривать с ним? Дрожащими пальцами она набрала номер своего мобильного телефона и нажала «Отправить».

Она вздрогнула, когда зазвонил телефон. Не будь глупой, упрекнула она себя. А ты как думала, что он сделает с номером? Она отложила ноутбук и направилась к сумочке, которую оставила на консоли у входной двери. Телефон зазвонил снова. Она достала его из внутреннего кармана и открыла.

— Алло? — Ох, как приятно снова услышать твой голос.

Она прикусила губу, чтобы не застонать вслух.

голоса представляли собой смертельную комбинацию. Ее колени действительно дрожали, когда она направилась обратно к дивану.

— Оливия? Ты здесь? Она рухнула на любимое кресло.

Да. Я здесь.

ее сердце наполнилось страстным желанием. Да поможет ей бог, она все еще любила этого человека.

Глава 15

Робби прикрыл телефон рукой и сердито посмотрел на Финеаса.

— Ступай.

Прежде чем набрать номер телефона Оливии, Робби велел молодому вампиру проверить территорию, но Финеас слонялся у дверей офиса, — Тебе может понадобиться помощь Доктора Любовь, — Финеас указал на себя. — Я могу подобрать правильные слова для романтики и очарования твоей горячей малышки.

— У меня они есть, — прошептал Робби. — Иди.

— Скажи ей, что она очень горячая. И фигуристая.

— Отвали! — Извини? — спросила Оливия в телефоне.

— Это не тебе, — сказал ей Робби и состроил Финеасу гримасу, когда молодой вампир, смеясь, вышел из кабинета. — Мои извинения. Мне нужно было избавиться от кое-кого в офисе, чтобы мы могли немного уединиться.

— Ты сейчас на работе? — спросила она.

— Да. Я работаю по ночам.

— Так вот почему ты пишешь только по ночам? — Да.

— И ты работаешь в Роматек Индастриз, где производят синтетическую кровь? — Я работаю на компанию Бюро безопасности и расследований Маккея. Сейчас мое задание — Роматек.

Он нахмурился. Это был не веселый, кокетливый разговор, на который он надеялся.

Почему она допрашивает его? — Я читала, что прошлым летом были совершены атаки на два филиала Роматек. Видимо, виноваты были внутренние террористы? — Да. Оливия, ты получила свой джемпер и письма, которые я тебе послал? — Ты… ты имеешь в виду свитер? — Да.

Она помедлила, прежде чем пробормотать: — Да, я получила. Спасибо.

Что-то было не так. Вместо обычного веселого дружелюбия она казалась немного подозрительной и настороженной.

— Ты покинула Патмос без предупреждения. Я беспокоился за тебя.

— Мне нужно было как можно скорее отвезти бабушку в дом отца. Я беспокоилась о ее безопасности.

— Из-за этих яблок? Она резко втянула воздух.

— Как ты узнал об этом? Я не упоминала о них в записке, которую оставила тебе.

— Просто расследование. Ты рассказала мне про ублюдка, который преследует тебя. Я спросил женщину в таверне, почему вы уехали так внезапно, и она сказала, что что-то тебя испугало.

Я спросил ее, получала ли ты яблоки, и она ответила утвердительно.

— Жаль, что ты не осталась, Оливия. Я специалист по безопасности и расследованиям. Я мог бы помочь тебе.

— Я… я привыкла сама заботиться о себе. И мне нужно было вернуться суда, где я могла бы все проверить.

Он стиснул зубы. Неужели ей никогда не приходило в голову, что он захочет ей помочь? Неужели она не понимает, как глубоко он любит ее? — Так ты уже выяснила, кто послал яблоки? — Нет. Но я надеюсь на успех в эти выходные.

Мы с Джей Эл едем в Миссури, чтобы опросить мать Отиса Крампа.

Робби крепче сжал телефонную трубку.

— А что за Джей Эл? — Джей Эл Вонг. Спецагент из нашего офиса.

Он помогает мне разобраться в этом.

Он? — Да. Он хороший друг. О… — она замолчала.

— Ты что… ревнуешь? — Нет, — Робби поморщился. — Да, черт возьми. Это я должен тебе помогать, — ему хотелось телепортироваться прямо к ней, но это только добавило бы проблем в данный момент. — Я думал, ты понимаешь, как сильно я забочусь о тебе.

— Я… я хочу в это поверить.

Она ему не поверила? Черт, это больно. Он схватил ручку и блокнот.

— Я помогу тебе, Оливия. Расскажи мне все, что можешь, об этом Отисе.

— Я… не волнуйся об этом. Я уже обо всем позаботилась.

— Тебе не нужна моя помощь? — Я… ценю твое предложение, но я позабочусь об этом.

Он заскрежетал зубами. Почему она отвергает его? Она не возражала принять помощь от Джей Эл.

— Что случилось, Оливия? Почему ты не можешь мне доверять? — Я так хочу. Я действительно хочу. Но это трудно, когда я не могу читать тебя, и мне кажется глупым продолжать слепо верить.

Он поднялся на ноги. Нет ничего, что он ненавидел бы больше, чем то, что его считали недостойным доверия.

— Ты была счастлива на Патмосе. Ты доверяла мне. Что изменилось? Она помедлила, потом раздраженно застонала.

— Яблоки пришли. Тот, кто их отправил, знал, где я нахожусь.

Он бросил ручку на стол.

— Отлично. Кто же знал, что ты на острове? — Моя семья, несколько человек в офисе.

— Если твоя семья так же верна и заботлива, как твоя бабушка, ты можешь смело исключить их.

В твоем офисе есть кто-нибудь подозрительный? — Есть кое-кто, кто солгал мне. Джей Эл проверяет его.

Снова Джей Эл. Робби мысленно застонал.

— А как насчет этого Джей Эл? Вонг, да? Может это он? — О, нет. Он всегда был честен со мной. Я легко читаю его мысли.

И она не могла прочесть его мысли, потому что он был нежитью. Робби с трудом сдерживал растущее раздражение.

— Так ты собираешься проверить мать Отиса? Как она могла узнать, что ты на Патмосе? Оливия вздохнула.

— Ну, не знаю. Теперь я хватаюсь за соломинку.

— Должно же быть другое объяснение, — когда она не ответила, он понял, что она что-то скрывает от него. — Расскажи мне.

— Я не могу, это расстроит тебя. Меня это ужасно расстроило.

— Расскажи мне! Она застонала.

— Мой начальник подумал, что Отис, возможно, нанял детектива, чтобы следить за мной.

— С твоей подготовкой, я думаю, ты бы заметила, что кто-то следит за тобой.

— Может быть, — прошептала она. — Если только он не был так хорош в том, чтобы прятаться на виду, что полностью одурачил меня.

От дрожащего звука ее голоса у Робби по спине пробежал холодок. Неужели она встретила на Патмосе кого-то, кто мог бы ее обмануть? Он отшатнулся, словно его внезапно ударили в грудь. Черт возьми! — Ты думала, что это я? — Робби, подумай об этом, — быстро сказала она. — Ты же профессионал. Мы знали друг друга меньше недели… — Мы обнажили наши души друг перед другом! Как ты могла… — он мысленно закричал.

Его сердце сжалось в груди.

Она думала, что он предал ее? Он? Он никогда в жизни никого не предавал. Он бросил трубку на стол и сжал кулаки.

— Твою мать! — он ударил кулаком по стене позади себя.

Тяжело дыша, он хмуро посмотрел на зияющую дыру в гипсокартоне. Обычно он не терял самообладания, но, черт возьми, как она могла его заподозрить? Неужели так будет всегда? Неужели ни одна женщина никогда не поверит в него? Или останется верной ему? — Черт возьми! — он схватил салфетку с полки, где дневные охранникидержали кофеварку, и прижал ее к порезанному и окровавленному суставу.

— Робби? Робби, ты здесь? — спросила Оливия в телефоне.

Он застонал. Без сомнения, другие работники Бюро заметят эту дыру. Им будет весело мучить его.

— Робби! Он упал в кресло и взял трубку.

— Я здесь.

— С тобой все в порядке? — ее голос дрожал, и он подумал, не плачет ли она. — Я услышала ужасный грохот.

— Я… обновлял интерьер, — он посмотрел на дыру. — Я думаю, что это называется художественной нишей.

— Я слышала, как ты ругался. С тобой все в порядке? — Нет. Я чертовски зол. Я не могу поверить, что ты подозревала меня. Я никогда не причиню бы тебе вреда.

— Я боялась, что это расстроит тебя. Вот почему я не хотела тебе говорить. Я знаю, как это больно. Это чуть не убило меня, когда я впервые подумала об этом.

Он бросил окровавленную салфетку в мусорное ведро.

— Почему ты вообще об этом подумала? — Мой начальник спросил меня, не встречала ли я на Патмосе кого-нибудь, кто мог бы быть частным детективом. Это имело смысл… — Нет! Оливия, я никогда не предам тебя. Ты должна знать, как я ненавижу предательство.

Она фыркнула.

— Я не хотела в это верить. Я плакала и плакала. Мое сердце разрывалось на части.

— Если это было так больно, то почему же ты об этом думала? Что же я такого сделал, что ты усомнилась во мне? — Это не ты. Это я. Я была в ужасе, потому что не могла тебя прочитать. Мне никогда раньше не приходилось полагаться исключительно на инстинкт, и я боялась, что не смогу ему доверять. И мне просто было трудно поверить, что кто-то вроде тебя действительно может влюбиться в меня меньше чем за неделю.

— Ты что, шутишь? Я не могу понять, почему каждый мужчина в мире не влюблен тебя. Ты красивая, умная, смелая… ты — все, о чем я когда-либо мечтал.

Она издала странный приглушенный звук, похожий на сдавленное рыдание.

— О, Робби.

— Оливия, — ему потребовалось все его самообладание, чтобы не телепортироваться к ней и не заключить ее в свои объятия. Он услышал вдалеке какой-то звук. Она высморкалась.

— Вот почему я не отвечала на твои письма. Я… я выбросила первые два. Видеть их было слишком больно.

— И поэтому ты не звонила, — он глубоко вдохнул и выдохнул. — Что ты сейчас чувствуешь? — Я тебе верю, — ее голос дрожал от волнения.

— Я слышала твою реакцию. Это было похоже на боль, через которую прошла я. Робби, мне очень жаль.

— Все в порядке, милая. Все будет хорошо, — до следующей катастрофы. Рано или поздно ему придется рассказать ей правду о себе.

Не сейчас. Их отношения были слишком молодыми и хрупкими. Сначала им пришлось пережить внезапную разлуку, а теперь — кризис сомнений и подозрений. На этом этапе он не хотел больше испытывать их отношения. Ему нужно время. Время доказать, насколько ему можно доверять и как сильно он ее любит.

Их роман случился так быстро, что Оливия не успела узнать его достаточно хорошо. Несмотря на искушение телепортироваться прямо к ней и сбить ее с ног, он знал, что должен действовать медленно.

Ей нужно время, чтобы узнать его получше и довериться ему. Физическое влечение было сильным, но его недостаточно. Он не мог раскрыть свою тайну, пока она не проникнется к нему полным доверием.

— Я не хочу потерять тебя, Робби, — прошептала она. — Я никогда и ни к кому не испытывала таких чувств.

— Ты не потеряешь меня, милая, — он взял ручку и бумагу. — А теперь расскажи мне все, что знаешь об Отисе, чтобы я мог помочь тебе.

В течение следующих тридцати минут он делал заметки и задавал вопросы. Она пообещала позвонить на следующий вечер и сообщить ему, как все прошло.

Она зевнула.

— Я лучше пойду спать. Джей Эл заедет за мной пораньше.

Робби стиснул зубы и сделал себе пометку проверить и Джей Эл Вонга.

— Хорошо. Будь осторожна, милая.

— И ты тоже. Спасибо тебе за понимание, — она сделала паузу. — Жаль, что я не могу прикоснуться к тебе.

Он закрыл глаза.

— Жаль, что я не могу поцеловать тебя.

Она вздохнула.

— Я позвоню тебе завтра. Спокойной ночи.

Она повесила трубку.

Робби положил телефон на рычаг. Он был так близок к тому, чтобы потерять ее. Как она воспримет известие о том, что он вампир? Он уронил голову на руки. Она могла бы обвинить его во лжи. И она была бы права. Он намеренно скрывал правду, ухаживая за ней. Если он скажет ей сейчас, то потеряет ее. Если он подождет, он все равно может ее потерять.

Возможно, она не сможет простить ему его обман.

Он застонал. Осудит, если ты это сделаешь, осудит, если ты этого не сделаешь.

Робби почувствовал облегчение, когда Оливия позвонила ему в субботу вечером, как и обещала.

Она сообщила, что мать Отиса прошла проверку на детекторе лжи. Миссис Крамп ничего не знала о яблоках, но была рада познакомиться с Оливией.

Отис сказал ей, что они с Оливией любят друг друга и им суждено быть вместе всегда.

— Ты сказала ей правду? — спросил Робби.

— Я пыталась, но не думаю, что это сработало.

Она убеждена, что Отис невиновен и что однажды его освободят. Она в стадии серьезного отрицания.

— Ну, возможно, это единственный способ, которым она может справиться, — предположил Робби. — Кто же захочет признать, что вырастил психически больного серийного убийцу? — Именно, — пробормотала Оливия. — Так или иначе, когда с матерью не удалось, мы решили поговорить с братом. Он живет в Индианаполисе.

— Вы поехали туда? — Да. Мы виделись с ним около часа назад. Он был так полон ярости, что его аура была ярко-красной с черным оттенком. Он был зол на нас, зол на свою мать, зол на весь мир. После этого я позвонил в местную полицию и предупредил их, чтобы они не спускали с него глаз. Этот парень вот-вот взорвется, и я думаю, что он способен быть чрезвычайно жестоким.

Робби поморщился. Это очень плохо. Если брат обвиняет Оливию в том, что Отис был заключен в тюрьму, она могла быть в опасности.

— Он что-нибудь знал о яблоках? — Абсолютно мимо. Он ничего не знал, и это была правда. Какими бы грубыми ни были его эмоции, он очень легко читаем.

— Ты все еще в Индианаполисе? — Ага. Было уже поздно, и мы остановились в гостинице. Завтра мы поедем обратно.

Он стиснул зубы.

— Вы в гостиничном номере? Она рассмеялась.

— Раздельные комнаты. Итак, ты добился каких-либо успехов в своей работе? — У меня есть несколько идей. Во-первых, мы должны предположить, что все в твоем офисе знали, что ты была на Патмосе. Те немногие, кто знал, могли бы поговорить с другими. Итак, тебе нужно проверить всех, от своего босса до офисных работников и до ночного сторожа.

— Хорошо.

— Я собираюсь проверить адвоката Отиса, — продолжил Робби. — Возможно, он много лет назад получил инструкции от Отиса. И нам нужно выяснить, есть ли у Отиса способ общения с внешним миром, о котором тюрьма не знает.

Может ли он быть экстрасенсом? — Думаешь, он общается телепатически? — Я думаю, мы должны рассмотреть все возможные варианты, какими бы странными они ни были, — Робби поговорил с ней еще минут десять, затем повесил трубку, когда она захотела принять душ и лечь спать.

Он решил, что, поскольку она явно была далеко от дома, сейчас самое подходящее время, чтобы посетить ее квартиру. Он позвонил на ее домашний телефон и, когда включился автоответчик, использовал его голос в качестве маяка. Через несколько секунд он материализовался в ее темной квартире. Его глаза быстро привыкли, осматривая маленькую гостиную. В ней было зеленое кресло, журнальный столик и телевизор с небольшой консолью. Столик на двоих был втиснут в крошечную столовую, рядом с кухней.

Прежде чем включить свет, он убедился, что все жалюзи и шторы закрыты. Затем он достал детектор "жучков", который спрятал в своем спорране. Он сомневался, что Отису или его предполагаемому сообщнику удалось установить прослушку в квартире Оливии, но хотел убедиться наверняка.

Он проверил гостиную и кухню, затем отважился войти в ее спальню. Он не мог смотреть на огромную кровать, не представляя себе Оливию, лежащую обнаженной на прохладных голубых простынях. Теперь, когда он телепортировался в ее квартиру, это место было запечатлено в его психической памяти. Было бы ужасно заманчиво заглядывать по ночам, чтобы присоединиться к ней в постели. К сожалению, его появление в квартире, вероятно, сделает ее более испуганной, чем романтически настроенной.

Ее спальня, ванная комната и шкаф — все было проверено. Никаких "жучков". Он выключил свет и выглянул в окно. Он находился на втором этаже, откуда открывался вид на благоустроенную территорию и парковку.

Он заметил темную, затененную область, где виднелись заросли кустов, и телепортировался туда. Теперь, когда он вернется в следующий раз, у него будет возможность телепортироваться за пределы ее квартиры.

Он достал свой сотовый телефон из споррана и набрал рабочий номер Оливии. Он материализовался в здании ФБР в Канзас-Сити.

Прежде чем ночные охранники успели заметить его, он телепортировался обратно в Роматек.

Теперь он чувствовал себя гораздо лучше, имея в своей психической памяти все три места. Если Оливия будет нуждаться в нем, он сможет быть там через несколько секунд. Он начал свое расследование только вчера вечером, но узнал достаточно, чтобы волноваться.

Отис Крамп был болен и опасен, по-настоящему злой человек. И хотя Крамп был, очевидно, заключен на всю жизнь, Робби знал, что зло никогда нельзя недооценивать.

Глава 16

Пока шел февраль, Робби поддерживал контакт с Оливией по телефону или электронной почте. Она рассказала ему все о своей работе. Они были заняты расследованием аферы с усыновлением, из-за которой она работала сверхурочно. Затем, в марте, серия похищений и убийств, связанных с наркотиками, захватила все ее время.

Ее расследование в отношении Отиса пришлось отложить, но она утверждала, что это неважно, поскольку она не получала яблок с ноября. Ее начальник настаивал, чтобы Отис прекратит издеваться над ней, если она будет игнорировать его. Похоже, это могло сработать.

Она призналась, что иногда ее работа оставляла ее совершенно измотанной и утомленной. Она была переполнена болезненными эмоциями жертв и их семей. Она также чувствовала напряжение и злое разочарование своих коллег. Поскольку она ничего не чувствовала от Робби, разговаривать с ним было все равно что отдыхать. Она с нетерпением ждала его в конце каждого дня.

К середине февраля они оба установили веб камеры на свои ноутбуки, чтобы видеть друг друга во время разговора. Робби знал, что она напряжена из-за работы, поэтому делал все возможное, чтобы подбодрить ее. Он рассказывал ей о своих друзьях: как Джек устроил шумный мальчишник, а потом приехала полиция, чтобы закрыть его, и теперь он женится на хорошенькой полицейской. Как Финеас влюбился в девушку, которая подлила острый соус в его напиток. Увидеть Оливию и услышать ее смех было главным событием вечера Робби. Конечно, он опустил тот досадный факт, что некоторые из его друзей были нежитью.

Несколько раз их поздние ночные разговоры становились сексуальными и кокетливыми, но Робби старался свести это к минимуму. Он всегда брал свой ноутбук и веб-камеру в соседний конференц-зал, так как в офисе Роматек не было личной жизни. И все же ребятам нравилось врываться в комнату, чтобы подразнить его. Он не мог позволить себе слишком возбуждаться, иначе ему пришлось бы всю ночь делать свою работу с заметной шишкой на брюках.

Но даже в этом случае было трудно не возбудиться. Оливия была так чертовски красива.

Не раз она внимательно всматривалась в монитор и спрашивала, не покраснели ли у него глаза.

— Это камера, — говорил он ей. — На фотографиях мои глаза всегда выглядят красными, — к счастью, она приняла это оправдание.

"Это еще одна веская причина, — подумал он, — какое-то время держать их отношения на расстоянии." Если бы он пошел навестить ее, его глаза загорелись бы красным уже через три минуты.

Он убедился, что Джей Эл Вонг заслуживает доверия, и не нашел ничего плохого в адвокате Отиса. Когда он упомянул, что будет шафером на свадьбе Джека и Лары в апреле, Оливия настояла на том, чтобы он обо всем рассказал.

— А как выглядит свадебное платье? — спросила она.

Робби задумался. Лара показала ему фотографию.

— Оно… белое.

Оливия фыркнула.

— Это действительно описательно. Оно ярко-белое или кремовое? Длина до пола? Есть ли разрез? Оно расшито бисером или кружевом? Она наденет фату? Робби нахмурился, пытаясь вспомнить картину.

— Оно белое, — когда Оливия застонала, он добавил: — Я пришлю тебе фотографию по электронной почте.

В конце концов он отправил по электронной почте все, что интересовало Оливию, даже меню, которое смертные будут есть на приеме. Поскольку она была так увлечена предстоящей свадьбой, у него возникло сильное искушение пригласить ее, но он отказался от этой идеи. Как он мог объяснить БабблиБлад — синтетическую кровь, смешанную с шампанским — которую он и его друзья будут пить на приеме? Без сомнения, ей также захочется осмотреть достопримечательности, и она будет удивляться, почему он совершенно недоступен в дневное время.

Ему нужно было как можно скорее сказать ей правду, но он решил, что это нужно сделать наедине. Свадьба — не самое подходящее место для того, чтобы сообщать эту новость.

***

Свадьба состоялась в середине апреля в часовне Роматек. Пока Робби слушал, как пара произносит свои клятвы, его мысли постоянно возвращались к Оливии. Могла бы она выйти замуж за вампира? Это означало нечто большее, чем просто принять его как нежить. Если она хочет остаться с ним на века, ей тоже придется стать вампиром.

Конференц-залы переоборудованы, создавая большой банкетный зал для приема гостей. Невеста и другие смертные наслаждались изысканной едой, в то время как вампиры праздновали с БабблиБлад.

"Высокое напряжение” заиграли вальс, и Джек проводил Лару на танцпол, оставив Робби наедине с Латоей за свадебным столом. Латоя прилетела в город двумя днями раньше, чтобы стать подружкой невесты Лары.

Когда вальс закончился, другие пары присоединились к Джеку и Ларе на танцполе.

Латоя внезапно вскочила на ноги и схватила Робби за руку.

— Ну же, потанцуй со мной.

— Как пожелаешь, — он встал и тут заметил Финеаса, спешащего к их столу.

— Латоя, ты потанцуешь со мной? — спросил он.

— Сожалею. Робби уже пригласил меня, — Латоя потянула Робби за руку. — Пойдем.

Он бросил на Финеаса извиняющийся взгляд и повел Латою на танцпол. Это был медленный танец, который облегчал разговор.

— Ты не можешь избегать его весь вечер.

Латоя нахмурилась и легонько положила руки на плечи Робби.

— Почему он не сдается? — Он без ума от тебя.

Она посмотрела в ту сторону, где стоял Финеас, наблюдая за ней с выражением влюбленности на лице.

— Точно сумасшедший. Я не смогла отпугнуть парня. Я практически убила его острым соусом. Он приехал ко мне в Новый Орлеан, и я пригрозил пристрелить его задницу. Почему-то ему это показалось романтичным.

Робби пожал плечом.

— Он верит в любовь. У него большое сердце.

— У него мертвое сердце. Мертвое, как кровососущий комар, попавший в электро-мухобойку.

Робби поморщился.

— Сейчас он жив.

— И что же это за странное дерьмо? Я имею в виду, что ночью ты жив, а днем мертв? Черт, реши уже. Либо быть живым, либо быть мертвым. Как ты можешь быть и тем, и другим? Это просто неправильно.

— Значит, ты все еще расстроена тем, что мы вампиры? Она тяжело вздохнула.

— Я обещала держать рот на замке, если ты об этом беспокоишься. Я не хочу, чтобы кто-то из вас, жутких парней, стирал мою память, тогда мои воспоминания о Ларе тоже будут стерты.

— Ей повезло, что у нее есть такой верный друг, как ты.

Латоя посмотрела на невесту, которая сияла от радости, покачиваясь в такт музыке на руках Джека.

— Я хочу, чтобы она была счастлива. Наверное, так оно и есть, но я не понимаю, как это может продолжаться.

— Никогда не бывает никаких гарантий.

Робби вспомнил свой собственный неудачный брак. Его жена Мэвис отвергла его за то, что он был нежитью. Только потому, что Шанна, Хизер, Тони и Лара были способны любить мужчин-вампиров, не означало, что все женщины могли это делать.

Сможет ли Оливия справиться с этим? о моей матери уже третий муж, — проворчала Латоя. — У нее никогда не было брака, который длился бы более пяти лет. И вы, вампиры, думаете, что можете оставаться в браке веками? Вы не в своих полумертвых умах.

Робби улыбнулся.

— Может быть и так.

Латоя закусила нижнюю губу.

— Хотя я должна признать, что перспектива остаться здесь на несколько столетий, довольно привлекательна. А оставаться вечно молодым — это совсем неплохо.

— Да, в этом есть свои преимущества, — может быть, она все-таки научится принимать их. — Мы не так уж плохи, когда ты узнаешь нас поближе.

Когда прошлым летом меня взяли в плен, многие вампиры в этой комнате рисковали своими жизнями, чтобы спасти меня.

Она кивнула.

— Да, Лара рассказала мне об этом.

— Финеас был одним из них. Он знает нас всего несколько лет, но постоянно демонстрирует, насколько он предан, храбр и достоин доверия.

Латоя усмехнулась.

— Он был наркоторговцем. Я его проверила, знаешь ли. Есть ордер на его арест.

— С тех пор он проделал долгий путь.

— Это не означает, что он не должен заплатить за свое преступление.

— Он действительно заплатил, — настаивал Робби. — Своей жизнью. Он заслуживает второго шанса.

Латоя раздраженно фыркнула.

— Я не уверена, что смогу быть настолько снисходительной.

Робби взглянул на Марту Барковски, которая сидела за столом с Вандой и Филом.

— Я тоже не думал, что смогу быть снисходительным. Но иногда просто нет смысла продлевать страдания другого.

С легким потрясением Робби осознал, что он меняется. Время, проведенное с Оливией, исцеляло его сердце и успокаивало раны. Он все еще хотел убить Казимира, но он больше не был главным приоритетом в его мыслях. И когда речь заходила о вампирах вроде Марты или Станислава, он теперь понимал, что они тоже были жертвами.

Можно мне вмешаться? — Финеас похлопал его по плечу.

Робби отпустил Латою и отступил назад.

— Это зависит от желания дамы.

Финеас протянул руку Латое.

— Сладкая, ты потанцуешь со мной? Она настороженно посмотрела на него.

— Думаю, я могла бы закончить этот танец с тобой.

— Прекрасно! — с улыбкой Финеас обнял ее.

Музыка закончилась.

— Ой. Танец закончился, — Латоя отступила назад.

— Нет, это не так, — Финеас подтянул ее.

— Да, это так! — она наступила ему на ногу шпилькой.

Взвизгнув, Финеас отпустил ее.

— Пока, паразит, — она зашагала прочь, перебросив свои длинные локоны через плечо.

Финеас попытался надавить на больную ногу и поморщился.

— Ай.

— Извини, что так вышло, — пробормотал Робби.

Финеас искоса взглянул на него.

— Да, это больно, но по крайней мере я не превратился в плаксу и не пробил дыру в стене.

— Я ее починил, — проворчал Робби. Он очень много потрудился над этой дырой.

Финеас снова повернулся к Латое, которая заказывала выпивку в баре. Он медленно улыбнулся.

— Это происходит, братан. Она попадает под мои чары.

— Как ты можешь так говорить? Она снова на тебя напала.

— Да, но на этот раз она не угрожала убить меня, — Финеас пригладил рукой свои короткие черные волосы. — О да, детка, перед доктором Любовь трудно устоять.

***

Был конец апреля, когда темп на работе наконец замедлился. Оливия провела все утро, заканчивая бумажную работу.

— Готов к обеду? — она позвала через перегородку Джей Эл.

— Почти, — ответил он. — Дай мне пять минут.

Это была прекрасная возможность проверить ее личную электронную почту. Она улыбнулась, когда на экране появилось сообщение от Робби.

"Доброе утро, дорогая. После нашего телефонного разговора вчера вечером я получил сообщение от Джека и Лары из Венеции. Они прислали несколько фотографий со свадьбы. Я прикрепил их для тебя.” Оливия пролистала фотографии, радуясь, что наконец-то нашла лица тех, о ком слышала последние два месяца. Ее сердце сжалось, когда она увидела фотографию, на которой был Робби. Он выглядел сногсшибательно в своем официальном черном пиджаке, белой рубашке и черном галстуке, которые соответствовал его черно-белому клетчатому килту. В его зеленых глазах блестел огонек, и он широко улыбался. Она могла бы таращиться на него часами, но там была еще куча фотографий, которые нужно было увидеть. Она пролистала еще несколько фото.

— Привет, Лив. Вот отчет, который нужен тебе, — Жасмин положила папку на стол Оливии и взглянула на монитор. — Это что, свадебные фотографии? Я люблю свадебные фотографии! — Позволь показать тебе невесту, — Оливия щелкнула на фотографию Лары.

— Окей, — Джей Эл оперся локтями о перегородку. — Я уже готов к обеду.

— Ух ты, какая красавица, — прошептала Жасмин.

— Согласна, — сказала Оливия. — Ты можешь поверить, что она была нью-йоркским полицейским? — Алло? — Джей Эл помахал им рукой. — Обед? Жасмин не обратила на него внимания.

— Я не знала, что ты ходила на свадьбу. Ты дружишь с невестой? — Я никуда не ходила, — ответила Оливия. — Я просто дружу с шафером.

— Просто дружишь? — усмехнулся Джей Эл.

Теперь ты только о нем и говоришь. Я не могу съесть свой обед, не получив последние Робби новости.

Оливия скорчила ему гримасу. Он тоже смеялся над этими историями.

— Кто такой Робби? — спросила Жасмин.

— Он был свидетелем на свадьбе. Вот, я тебе покажу, — Оливия нажала на групповое фото.

Жасмин фыркнула.

— А кто этот здоровяк в юбке? И что это такое? Кошелек? Оливия напряглась.

— Это Робби.

— Он носит юбку? Я должен это увидеть, — Джей Эл взглянул поверх головы Жасмин на монитор и хихикнул.

Оливия посмотрела на него.

— Робби — шотландец. Вот почему он носит килт и спорран.

— Где ты встретила шотландца? — спросила Жасмин.

— Послушайте, ребята, — прервал их Джей Эл.

— Я умираю с голоду. Если ты хочешь продолжать пускать слюни на эти фотографии, я принесу обед сюда.

Оливия улыбнулась.

— Это было бы здорово. Я буду сэндвич с индейкой.

— Я тоже, — сказала Жасмин.

Джей Эл ушел, бормоча что-то о женском увлечении свадьбами, на которых бедолаг заковывают в кандалы на всю жизнь.

— Ну так что? — спросила Жасмин. — Где ты познакомилась с этим красивым шотландцем? — На Патмосе в ноябре прошлого года.

— Шотландец на греческом острове? — Жасмин засмеялась, но тут же посерьезнела. — Боже, Лив, это ведь не из-за него ты плакала, правда? Щеки Оливии вспыхнули от смущения.

— Это было просто недоразумение. Теперь у нас все в порядке.

— Вы встречаетесь с ним? — Вроде как. Мы разговариваем и переписываемся каждый день. Мне бы очень хотелось повидаться с ним, но у меня закончились дни отпуска.

Жасмин медленно покачала головой.

— Я и понятия не имела, что у тебя кто-то есть.

Насколько это серьезно? Оливия закусила губу. Жасмин могла иногда раздражать своим постоянным любопытством к личным делам каждого, но Оливия умирала от желания поделиться с кем-нибудь своими новостями.

— Вчера вечером Робби сказал мне, что в июне у него отпуск, и он может приехать погостить. Он сказал, что ему нужно обсудить со мной что-то очень важное, и он должен сделать это лично.

Жасмин ахнула.

— Думаешь, он собирается сделать тебе предложение? Оливия усмехнулась. Она была так взволнована, что почти не спала прошлой ночью.

— Это звучит именно так, тебе не кажется? Я имею в виду, что он не проделал бы весь этот путь, чтобы расстаться со мной, не так ли? Вокруг Жасмин закружилась аура тревоги.

— Ты серьезно думаешь об этом? Ты ведь не можешь знать его так хорошо.

— У нас было много долгих разговоров. Я могу сказать ему все, что угодно, и он поймет. Он заставляет меня смеяться. Я заставляю его смеяться.

— Девочка, он довел тебя до слез в прошлом декабре. Тебе было очень больно. Может быть, тебе стоит еще раз подумать об этом. Или хотя бы притормози.

Оливия пожала плечами. Меньше всего ей хотелось услышать что-то плохое о Робби. Он был самым милым, самым нежным мужчиной, которого она когда-либо встречала.

— Давай, я покажу тебе остальные фотографии, — она щелкала их, и ее глаза неизменно находили Робби всякий раз, когда он появлялся на фотографии.

Неужели он действительно собирается сделать ей предложение? Она не могла представить себе ничего более важного, о чем он должен был бы ей сказать.

Однако ей нужно было сказать ему кое-что важное. Она и раньше собиралась ему сказать, но подходящего момента так и не наступило.

” — Как прошел день? — спросил бы он по веб камере.

— Отлично. Мы арестовали похитителя, и, между прочим, я девственница.” Это было бы слишком странно.

Но, конечно, не имело значения, знал ли Робби о ее секрете. С какой стати кто-то станет возражать против этого? Две недели спустя, в субботу днем, Оливия вернулась домой после выполнения поручений.

Она бросила свою сумку и ключи на подставку у входной двери, а затем отнесла сумку с продуктами на кухню.

Проходя мимо кухонного уголка, она заметила что-то на обеденном столе. Коричневая картонная коробка. Эмблема сверху была безошибочно узнаваема.

Яблоки.

Ее сердце подскочило к горлу. Коробка была в ее доме. Только не на крыльце, оставленная посыльным. В ее доме.

Она поставила свою сумку с продуктами на пол и тихонько прошла в спальню. Все ее чувства были напряжены до предела. Возможно, она не одна в квартире. Ее сердце подскочило к горлу. Коробка была в ее доме. Только не на крыльце, оставленном посыльным. В ее доме.

Она поставила сумку с продуктами на пол и тихонько прошла в свою спальню. Все ее чувства были напряжены до предела. Возможно, она не одна в этой квартире. Она хорошо владела боевыми искусствами, но с пистолетом в руке чувствовала бы себя гораздо спокойнее. Она подошла к прикроватному столику и достала из верхнего ящика пистолет.

Быстрым взглядом она убедилась, что пистолет заряжен. Она щелкнула предохранителем, затем быстро проверила ванную и туалет. Она более тщательно осмотрела свою спальню, заглянув под кровать и за занавески. Затем она проверила гостиную и кухню. Пусто. Коробка на столе не щелкала, как бомба, но она не собиралась рисковать, открывая ее.

Она внимательно осмотрела входную дверь.

Никаких следов взлома. Она позвонила управляющему квартирой и спросила, пускал ли он кого-нибудь в ее квартиру. Нет.

У кого-то есть ключ. Ее сердце громко стучало в ушах.

Она позвонила Джей Эл.

— Коробка в моей квартире. Этот ублюдок побывал в моем доме! — Успокойся, — сказал он ей. — Я сейчас приеду.

Она повесила трубку. Успокойся? Кто-то мог войти в ее квартиру по собственному желанию. Она не была в безопасности в своем собственном доме.

Черт бы побрал этого Отиса. Как долго она должна была терпеть его дурацкую игру? Ее начальник, Баркер, велел ей оставить его в покое и держаться подальше от Ливенворта. Как только Отис поймет, что она не будет играть в его игру, он оставит ее в покое. Но это не сработало. Отис не собирался сдаваться.

Ее так и подмывало пойти и сказать ему раз и навсегда, чтобы он отвалил. Конечно, именно этого он и хотел. Он хотел, чтобы она навестила его. Он хотел сохранить связь между ними.

Она застонала от разочарования. Должен же быть какой-то способ остановить это. Она была готова рвать на себе волосы. Вместо этого она позвонила Робби. Поскольку он работал по ночам, его телефон был выключен в течение дня, пока он спал, но она все же могла оставить сообщение.

— Робби, еще одна коробка яблок. Я вышла, чтобы выполнить кое-какие поручения, а когда я вернулась, они были в моей квартире! Стояли на кухонном столе. Сообщник хочет, чтобы я знала, что он может войти в мой дом, когда ему заблагорассудится. И знаешь, что? На этот раз я никуда не убегу. С меня хватит! Я остаюсь здесь, и, если этот ублюдок осмелится вернуться, я… Бип. Отведенное время для сообщения истекло.

Она резко захлопнула телефон. Просто высказав свои мысли вслух, она почувствовала себя сильнее. Она не собиралась больше это терпеть.

В дверь постучали, и она тут же схватилась за пистолет. Возьми себя в руки. Плохому парню не нужно стучать. У него либо есть ключ, либо он знает, как открыть замок.

— Оливия! — закричал Джей Эл через дверь.

— Ты там? — Да, — она открыла дверь.

Он проскользнул внутрь и быстро огляделся.

— Ты что, собираешься меня пристрелить? — Нет, — она положила пистолет на подставку.

— Извини.

— Не надо извиняться. Я тоже вооружен.

Она закрыла дверь и застонала.

— Почему я вообще беспокоюсь? Этот ублюдок может войти, когда захочет.

— Сегодня мы поставим новый замок, — Джей Эл подошел к кухонному столу. — Вот она.

Печально известная коробка из-под яблок. Без почтовых марок или адреса доставки. Ты проверила остальную часть квартиры? — Да, все остальное в норме.

— Загляни в свой шкаф или комод. Может быть, он взял с собой сувенир.

Оливия содрогнулась от этой мысли.

— Хорошо.

В ее шкафу все выглядело нормально. Она порылась в своих ящиках и заметила, что одной вещи не хватает — красных кружевных трусиков.

Черт, теперь она действительно почувствовала себя оскверненной.

— Этот подонок стащил… — она застыла на пороге спальни. Джей Эл стояла на расстоянии вытянутой руки от картонной коробки, открывая ее лопаточкой из кухни.

— Не подходи, — предупредил он ее.

Значит, он нарочно заставил ее выйти из комнаты, пока сам открывал коробку. Это был героический поступок с его стороны, но не самый умный, если он действительно подозревал, что коробка взорвется, если ее открыть.

В этих яблоках никогда не было ничего опасного, — заверила она его. И все же она затаила дыхание, когда он открыл коробку. Ничего.

Он вытащил яблоко и положил его на стол, а оно скатилось с края и приземлилось на пол.

— Ты когда-нибудь проверяла яблоки на наркотики? — В первый раз — да. Они были нормальными, — она смотрела, как второе и третье яблоко упало на пол. — Они предназначены только для того, чтобы угрожать моему душевному спокойствию.

Это психологическая игра.

— Да, — Джей Эл лопаточкой вытряхнул из коробки оставшиеся яблоки. — Но преступное поведение может со временем обостриться, когда подонки нуждаются в большем возбуждении.

— До сих пор он не проявлял желания причинить мне боль, — Оливия подошла к кухонному столу. — Он просто хочет манипулировать мной и поддерживать связь между нами.

— Потому что вам двоим суждено быть вместе навсегда, — Джей Эл повторил то, что сказал Отис своей матери. — Если он когда-нибудь поймет, что ты не согласна с этим планом, он тут же накинется на тебя.

— Я знаю.

С помощью лопаточки Джей Эл порылся в зеленой пластиковой траве, на которой лежали яблоки.

— Вроде бы все в порядке, но мы все равно должны отнести это в судмедэкспертизу и посмотреть, смогут ли они снять с него отпечатки пальцев. Этот мерзавец явно хотел напугать тебя, положив коробку в твою квартиру, но, возможно, это было большой ошибкой с его стороны — доставить ее самому.

— Думаю, он наблюдал за квартирой. Он знал, когда я ушла.

— Хорошая мысль, — Джей Эл постучал лопаточкой по столешнице и задумался. — Посмотрим, вернется ли он.

Оливия и Джей Эл демонстративно вышли из квартиры, заперли входную дверь и уехали на его машине. Затем, проехав несколько кварталов, Оливия вышла из машины, а Джей Эл направился в ближайший хозяйственный магазин, чтобы купить новый замок.

Она побежала назад и спряталась за мусорным баком, чтобы наблюдать за квартирой. Никто не приближался. Она вздохнула. Вполне возможно, что работа сообщника сделана, и он ушел.

Джей Эл вернулся и установил новый замок, пока она наконец убирала продукты, которые купила раньше. Надев латексные перчатки, она положила яблоки обратно в коробку и завернула ее в мусорный мешок. Они отвезли его в отдел криминалистики, а на обратном пути купили пиццу. Даже с новым замком Джей Эл отказывалась оставлять Оливию одну.

Они сидели на диванчике, ели пиццу и обсуждали возможные варианты. Когда солнце зашло, Оливия наконец определилась с планом действий, но Джей Эл не одобрил его, потому что для встречи с Отисом требовалось съездить в Ливенворт. Наконец он смягчился, когда она согласилась взять его с собой.

— Ты же понимаешь, что делаешь именно то, чего он от тебя хочет, — предупредил ее Джей Эл, запихивая в рот последний кусок пиццы. — Он посылает эти проклятые яблоки, чтобы заманить тебя.

— Я не могу угрожать ему, не видя его, — сказала Оливия. Она вздрогнула, когда раздался стук в дверь.

— Ждешь кого-нибудь? — Джей Эл направился к двери, одновременно расстегивая наплечную кобуру с пистолетом.

— Нет, — Оливия схватила салфетку, чтобы стереть с пальцев жир от пиццы, и бросилась к подставке, где оставила свое оружие.

Джей Эл посмотрел в дверной глазок.

— Ну и ну, будь я проклят.

— Что? Кто там? — она представила человека с пятьюдесятью коробками яблок. Или, может быть, разъяренного брата Отиса с дробовиком. Она направила свое оружие на дверь.

Джей Эл искоса взглянул на нее.

— Разве так можно обращаться со своим парнем? Она моргнула.

— Моим кем? Он ухмыльнулся.

— Робби Маккей стоит у тебя на крыльце.

Глава 17

Сразу же после того, как он услышал сообщение, оставленное Оливией на своем телефоне, Робби договорился с Финеасом и Коннором, чтобы они подменили его в Роматек.

Затем он телепортировался на тенистую, заросшую кустарником площадку рядом с парковкой. Теперь, стоя на крыльце ее квартиры на втором этаже, он слышал, как она разговаривает с мужчиной внутри.

Его сердце забилось быстрее при звуке ее голоса.

Дверь открылась, и высокий американец азиатского происхождения встретил его настороженным взглядом.

— Ты, должно быть, Робби.

Робби пожал ему руку.

— Ты, должно быть, Джей Эл.

— Робби! — Оливия улыбнулась ему.

— Оливия, — он вошел в квартиру и заключил ее в объятия. Его сердце наполнилось радостью, когда она обняла его за шею и крепко прижала к себе.

Он обнял ее, зарылся лицом в ее волосы, вдыхая ее сладкий аромат. Она чувствовала себя так хорошо в его объятиях. В его жизни. Каким же дураком он был в последние месяцы, ухаживая за ней издалека. Теперь, когда она снова была в его объятиях, он никогда не хотел отпускать ее.

— Ого! Это что, меч у тебя на спине? — спросил Джей Эл.

Робби поднял лицо от локонов Оливии.

— Да. Я принес его для защиты.

Оливия откинулась назад в его объятиях.

— Полагаю, ты получил сообщение, которое я оставила? Ты, должно были, поймал ближайший свободный рейс.

Робби знал, что она решит, будто он именно прилетел.

— Я приехал так быстро, как только смог. Как все? — Ты путешествуешь с мечом? — спросил Джей Эл, все еще разглядывая ножны на спине Робби. — Что это за меч такой? — Клеймор, — Робби снял ножны со своих плеч. Он был одет в черную футболку и черные джинсы, чтобы быть менее заметным при телепортации. Он протянул ножны Джей Эл. — Хочешь посмотреть? — Ого! Он тяжелый, — Джей Эл обнажил меч.

— Отлично! Он очень массивный! — С тобой все в порядке? — Робби снова повернулся к Оливии и коснулся ее лица. — Я беспокоился за тебя.

— Я в полном порядке. Джей Эл поменял замок, — она махнула рукой в сторону входной двери. — Теперь я буду здесь в безопасности.

Робби покачал головой.

— Есть способы обойти запертую дверь. Где же яблоки? — он обвел взглядом комнату. Кухонный стол был пуст, а на кофейном столике лежала открытая пустая коробка из-под пиццы.

— Мы отнесли коробку судмедэкспертам, — Оливия вздрогнула, когда Джей Эл взмахнул мечом в воздухе. — Осторожнее с этим! Ты чуть не разрезал потолочный вентилятор.

— Это так потрясающе! — Джей Эл сделал выпад в сторону воображаемого противника. — У меня дома есть китайский меч и катана, но они и близко не такие большие, как этот.

— Ты умеешь фехтовать? — спросил Робби.

— Конечно, — Джей Эл провел рукой по плоской поверхности лезвия. — Я брал уроки фехтования в колледже, но в Бюро на них нет особого спроса.

Оливия фыркнула.

— У них всего-то есть странное представление, что оружие может быть более эффективным.

Джей Эл закатил глаза.

— Такой меч — настоящее произведение искусства, — он вложил меч в ножны и положил их на стол.

— Я буду рад когда-нибудь с тобой сразиться, — сказал Робби. — Я мог бы одолжить тебе клеймор.

— Тогда на связи, — Джей Эл предложил Робби присоединиться к нему за столом. — Чувак, если ты обидишь Оливию, это будет больше, чем просто спарринг.

Она фыркнула.

— Я все слышу. Мне не нужны большие защитники, которые любят играть в Конанаварвара.

Робби улыбнулся ей.

— Даже если так, у тебя их двое, — он положил руку на плечо Джей Эл. — Я ценю все, что ты делаешь для Оливии. Ты верный друг.

Джей Эл покраснел.

— Ну, я имел в виду то, что сказал. Ты причинишь ей боль, и я приду за тобой.

Она застонала.

— Я сама могу позаботиться о себе.

— Я никогда бы не хотел причинить ей боль, — тихо признался Робби, глядя на нее. — Я люблю ее.

Она резко втянула воздух, и глаза ее затуманились.

О, Робби, — прошептала она.

— Окей, — Джей Эл схватил куртку с кухонного стула. — Могу сказать, когда трое — это целая толпа.

Оливия бросилась обнимать его.

— Огромное спасибо за все. Не знаю, что бы я без тебя делала.

— Если я понадоблюсь, звони, — прошептал он. Он бросил взгляд на Робби. — Я не собирался оставлять ее одну сегодня ночью.

— Я остаюсь, — объявил Робби. — Но мне нужно уехать незадолго до рассвета.

— Тебе обязательно возвращаться в Нью-Йорк? — спросила Оливия.

Он кивнул.

— Меня ждут.

Она бы предположила, что он летит ранним утренним рейсом. Он ненавидел вводить ее в заблуждение, но не думал, что сейчас подходящее время раскрывать свою тайну. Сегодня она уже достаточно пережила стрессов и потрясений.

— Лив, я навещу тебя завтра утром, — Джей Эл выудил ключи из кармана пиджака и направился к двери. — Рад познакомиться, Робби.

Оливия еще раз обняла Джей Эл, прежде чем он ушел, и заперла дверь. Она повернулась лицом к Робби.

— Что ж? Наконец-то одни. Его пальцы сжались от внезапного желания схватить ее. Ее взгляд блуждал по нему, и он слышал, как учащается ее сердцебиение. Квартира вдруг показалась им меньше и теплее, как будто на них опустилось горячее, влажное облако желания. Его собственное сердцебиение участилось, хотя он и старался сохранять спокойствие. Он не хотел, чтобы его глаза начали светиться.

Думай о чем-то другом, о чем-то не сексуальном.

— Я и забыл, какая ты красивая.

Нет, это не помогло.

Она улыбнулась.

— Я тоже так подумала, когда увидела тебя на тех свадебных фотографиях, — ее щеки вспыхнули. — Ты выглядел очень красивым в своем килте.

Она приобрела розоватый оттенок, и он думал, что это вовсе не из-за ее румянца. Он посмотрел вниз и потер глаза.

— Ты устал после перелета? Не могу поверить, что ты проделал весь этот путь. Это так мило, — она бросилась к журнальному столу и сложила пустую коробку от пиццы. — Извини за беспорядок.

— Все в порядке.

Она поспешила на кухню с коробкой в руках.

— Могу я предложить тебе что-нибудь поесть или выпить? — Я в порядке. Спасибо.

Она вышла из кухни с двумя стаканами ледяной воды.

— От пиццы мне так хочется пить, — она поставила стаканы на подставки на кофейном столике. — Ты уверен, что не голоден? У меня есть чипсы, мороженое и… — Нет, спасибо. Но если ты хочешь есть, пожалуйста, продолжай.

— Я наелась, — она сжала руки вместе. — Я просто… нервничаю. Мы так давно не были вместе в одной комнате.

— Мне не следовало так долго отсутствовать.

— Все в порядке, — она присела на зеленый диванчик. — Мне очень нравились наши беседы. Я чувствую, что узнала тебя намного лучше, и это важно. Если бы мы встретились лично, то, возможно, не так много… говорили.

Нет, он бы занимался с ней любовью.

— Это правда.

Ее щеки расцвели еще более ярким румянцем.

— Я забыла, насколько сильна эта… химия.

Химия? — Это подходящее слово, если я хочу бросить тебя на кровать и сорвать одежду? Она резко втянула воздух.

— Пожалуй, да.

Он сел рядом с ней.

— Ты помнишь нашу последнюю ночь вместе? — Да! — она вскочила на ноги и подошла к двери, чтобы проверить замок. — Очень мило с твоей стороны было прийти сегодня вечером.

— Я не почувствовал себя очень мило, когда услышал твое сообщение. Ты была так расстроена.

— Коробка была в моем доме. Я чувствовала себя оскверненной. И этот подонок взял на память мои трусы. Ты можешь в это поверить? К сожалению, он мог. У него все еще было ее нижнее белье, припрятанное под подушкой в Роматек.

— Ублюдок, — пробормотал он. — Хочешь, я поговорю с Отисом вместо тебя? Я мог бы убедить его оставить тебя в покое.

— Как же? Вампирским контролем разума.

— Я могу быть очень убедительным.

Хотя эта миссия потребует большого планирования, поскольку ему придется стереть записи с камер наблюдения и воспоминания охранников.

— Я ценю это, но у меня есть свой собственный план, — она прошлась по комнате. — Я собираюсь встретиться с ним в понедельник.

Робби поморщился.

— Я не уверен, что это хорошая идея. Я изучил этого человека, и он очень опасен. Я могу забрать тебя отсюда, если хочешь, и спрятать там, где он никогда тебя не найдет.

— Я не убегу. Я уже делала это раньше, когда мой начальник настоял на этом, но это не сработало. И я не собираюсь провести остаток своей жизни в бегах. Я встречаюсь с ним в понедельник. Решение уже принято.

— И как же ты собираешься заставить его прекратить мучить тебя? Она объяснила свой план, продолжая расхаживать по комнате.

— Не волнуйся. Джей Эл едет со мной.

Робби нахмурился.

— Я рад, что у тебя такой верный друг, но мне досадно, что он здесь ради тебя, а я — нет.

— Сейчас ты здесь, — она снова присела рядом с ним. — И это очень много значит для меня, — она коснулась его щеки.

Он взял ее руку и поцеловал подушку каждого пальца.

— Ты изменила меня, Оливия. Последние несколько месяцев я видел людей, которые помогали и поддерживали человека, пытавшего меня. Раньше я бы хотел их убить.

— А сейчас? Он поцеловал ее ладонь.

— Сейчас я понимаю, что они тоже были жертвами. Я хочу получить второй шанс в своей жизни, и я знаю, что неправильно отказыватьдругим в этом же шансе.

— А какой ты хочешь видеть свою вторую жизнь? Он улыбнулся.

— Терапевт до мозга костей. Я хочу, чтобы она была полна радости и смеха, — он провел рукой по щеке. — Я хочу, чтобы она была с тобой.

— Да, — она закрыла глаза, когда он наклонился ближе. Он слегка прижался губами к ее губам.

— Да, — снова прошептала она.

Ее глаза широко распахнулись, когда он подхватил ее и посадил к себе на колени. Он подвинулся к центру дивана.

— Что ты… тебе же не очень удобно, — она извивалась в попытке встать, но он крепко держал ее, пока ее извивающийся зад вызывал восхитительную агонию в его паху.

Он застонал.

— Я так и знала. Я слишком тяжелая… Он прервал ее поцелуем. На этот раз не нежный поцелуй, а глубокий, требовательный. На секунду она напряглась, а потом растаяла, обмякнув в его объятиях.

Он вторгся в ее рот, исследуя и пробуя на вкус.

Он впервые попробовал пиццу. Гораздо более острая и ароматная, чем постоянная диета из крови, которую он потреблял с 1746 года.

Она разорвала поцелуй, судорожно глотнула воздух и снова поцеловала его. Видимо, тихая фаза прошла. Теперь она была более агрессивной, запустив пальцы в его волосы, чтобы притянуть его ближе. Она вторглась в его рот и погладила языком.

Ее смелость заставила его пах увеличиться, а сердце забиться с внезапной настойчивостью.

Он слишком долго ждал этого момента. Он просунул руки под ее футболку. Ее кожа была теплой и гладкой, а спина выгнулась дугой, когда он прижался к сладкому изгибу ее позвоночника.

Он нашел ремешок ее лифчика и расстегнул его.

Она продолжала целовать его, когда он просунул руки под ее свободный лифчик. Нижние изгибы ее грудей были такими мягкими и полными.

Когда он обхватил ладонью одну из ее грудей и сжал ее, она ахнула, прерывая поцелуй. Ее дыхание мягко гладило его щеку, когда он вырисовал круги вокруг ее соска. Кончик затвердел, и он потер его между пальцами.

Она застонала, запрокинув голову. Ее шея была обнажена, сонная артерия пульсировала. Он уткнулся лицом в ее шею, вдыхая запах ее крови.

Слава Богу, он выпил две бутылки синтетической крови, прежде чем прийти сюда. Он мог устоять перед искушением жажды, но запах ее крови и пульсация вен усиливали его сексуальный голод.

Он провел языком по ее сонной артерии, зная, что его слюна усилит ее чувствительность. Она вздрогнула.

Пожалуйста, — выдохнула она.

— Я доставлю тебе удовольствие, — прошептал он ей на ухо и пощекотал его языком. — Всю ночь напролет.

— Да, — она потянулась к краю футболки.

— Позволь мне помочь, — он н стянул футболку через ее голову и бросил на кофейный столик.

Она сняла лифчик и бросила его на пол.

Он остановился на мгновение, чтобы взглянуть на ее грудь. Соски его затвердели и потемнели прямо на глазах.

— Господь Всемогущий, — прошептал он. — Ты такая красивая.

В ее глазах блеснули слезы.

— Робби, я влюбилась в тебя.

— Оливия, — он коротко поцеловал ее. — Милая, я тоже тебя люблю.

— Ты займешься со мной любовью? — Я на это рассчитываю, — он провел большим пальцем по ее затвердевшему соску.

Она резко втянула воздух.

— Это так приятно. Я не могу думать, когда ты… — она застонала, когда он взял ее сосок в рот.

— Робби, — у нее перехватило дыхание. — Мы… мы должны поговорить прежде, чем… — она вздрогнула, когда он щелкнул языком.

Он посасывал его и безжалостно дразнил. Он не хотел разговаривать, черт возьми. Он знал, что должен был сказать ей, что он вампир, прежде чем заняться с ней любовью, но если бы он сказал ей, то никакой любви не было бы.

Он отпустил ее сосок и мрачно улыбнулся раздутому покрасневшему кончику.

— Робби, подожди минутку, — она ахнула, когда он взял в рот ее второй сосок. — Я… я должна сказать, что принимаю таблетки. Я начала принимать их в Куантико, когда все физические упражнения испортили мне месячные, и я хотела, чтобы они были регулярными.

— Хм, — он продолжал посасывать грудь.

— Я просто подумала, что тебе следует знать, что у меня есть примерно двухпроцентный шанс забеременеть.

Больше похоже на нулевой из-за его мертвой спермы.

— Я понимаю, — он подул на ее влажный сосок.

Она вздрогнула.

— Но я хочу когда-нибудь иметь детей.

— Я тоже, — он расстегнул верхнюю пуговицу ее синих джинсов.

— Подожди. Я должна знать, есть ли у тебя какие-нибудь заболевания.

Он помедлил, держа руку на молнии.

— Заболевания? — Передающиеся половым путем. Я не могу продолжать, пока не узнаю, что ты… здоров.

— Я более чем здоров, — за исключением части, касающейся смерти в течение дня.

Она закусила губу.

— На всякий случай нам лучше воспользоваться презервативом.

Она думала, что у него сифилис? Он весь напрягся от негодования.

— Я не спал с проститутками.

— ЗППП можно получить практически в любом месте. Чтобы быть абсолютно в безопасности, лучше всего требовать медицинское заключения до начала выполнения определенных видов деятельности.

Он моргнул. С каких это пор занятие любовью превратилось в деловую сделку? — Я могу отправить тебе отчет по электронной почте завтра.

— О. Окей, — она нахмурилась. — Думаю, я могу доверять тебе.

— Спасибо. Очень мило с твоей стороны. И пока мы полностью разрушаем романтическое настроение, откуда мне знать, здорова ли ты? Ты хранишь свой медицинский отчет в своем прикроватном столике, чтобы ты могла вытащить его в соответствующее время? — Нет, конечно же, нет.

Он приподнял бровь.

— Думаю, мне придется тебе довериться.

— Ты можешь это сделать. Я… я никогда ничего не делала, чтобы получить венерическое заболевание.

Он пожал одним плечом.

— И я тоже.

Она ахнула.

— Так ты девственник? Он усмехнулся.

Разве я похож на неопытного щенка? Ее щеки покраснели.

— Нет.

Он улыбнулся и поцеловал ее в нос.

— А теперь мы можем продолжить? Я умираю, как глубоко хочу погрузиться в тебя и почувствовать, как ты содрогаешься… — Я девственница, — выпалила она.

Он моргнул. Он не мог расслышать это правильно.

— Ты… что? — Я девственница.

— Нет. Ты сидишь полуголая у меня на коленях. Ты была обнажена и кричала от оргазмов на Патмосе.

— У меня есть некоторый опыт, да. В основном с тобой, — она соскользнула с его колен и села на диванчик рядом с ним. — Но у меня никогда не было полового акта.

— Ты никогда… что не так с современными мужчинами? — он поморщился от промаха. Он тоже должен был быть современным. — Они, должно быть, ослепли! Они должны были выстроиться в очередь у твоей двери.

— Прекрасная мысль, — пробормотала она. — Я могу попросить их взять номер телефона.

— Я просто имел в виду, что они, должно быть, невероятно глупы, если не видят, какое ты сокровище. Как такое могло случиться? Она бросила на него раздраженный взгляд.

— Я окончила магистратуру в двадцати три года, так что была очень занята. А еще есть человеческий детектор лжи. Несколько парней пытались затащить меня в постель, но в ту же минуту, как они лгали мне, я показал им на дверь.

Она девственница. Робби встал и прошелся по комнате. Он никогда не подозревал об этом.

Оливия реагировала на его любовные ласки на Патмосе с такой свободной непринужденностью.

Его жена была девственницей в их первую брачную ночь, и она вела себя застенчиво и боязливо, отказываясь полностью раздеться.

Ему нравилась смелость Оливии. Она так реагировала на каждое его прикосновение, извивалась и кричала.

Господи Всемогущий, как он мог лишить ее девственности? Она была так молода, так жива, а ему было почти триста лет. Половину времени он был мертв, черт возьми. Ни одна женщина не должна терять девственность с кровососом.

Ему придется сказать ей правду, что он вампир, потому что, как только он займется с ней любовью, он не захочет ее бросать. Никогда. Она заслужила знать правду, прежде чем навечно окажется в объятиях одного мужчины. Он поморщился. Как он мог дожить до этого? — Отлично, — пробормотала она. Она схватила свою футболку с кофейного столика и натянула через голову. — Я и не предполагала, что для тебя это будет проблемой.

— Оливия… — И подумать только, я действительно надеялась, что ты будешь польщен, — она поднялась на ноги, ее лицо побледнело. — Я не могу в это поверить.

— Я… я не уверен, что я должен принять такую честь.

— Честь? — усмехнулась она. — Да, я чувствую настоящую "честь", потому что ты отвергаешь меня за то, что я слишком невинна.

— Я не хочу тебя отвергать.

— Но ты же не хочешь, чтобы тебя беспокоила моя надоедливая девственность! — она направилась к входной двери, ее грудь подпрыгивала под футболкой. — Пусть это тебя не беспокоит, ладно? Я просто сбегаю в местный бар и избавлюсь от нее. В конце концов, ребята будут выстраиваться в очередь за ней, верно? Он поморщился.

— Это вовсе не смешно.

— А кто тут смеется? Я говорю совершенно серьезно, — она вернулась к кофейному столику и взяла стакан воды. — Я просто постараюсь привлечь их внимание, — она вылила воду себе на грудь, и мокрая футболка прилипла к ее груди и набухшим соскам. — Теперь я готова. Если повезет, я смогу получить услугу бесплатно.

Его руки скривились в кулаки.

— Ты не можешь это сделать.

— Наблюдай за мной, — она вернулась к входной двери, чтобы забрать свою сумочку и ключи. — Я вернусь минут через пятнадцать или около того, без девственной плевы.

Он бросился к двери, вырвал у нее из рук сумочку и швырнул ее на пол.

— Черт возьми, женщина. Неужели ты думаешь, что я позволю кому-то другому прикоснуться к тебе? Она толкнула его в грудь.

— Уходи отсюда! Я ненавижу тебя за то, что ты считаешь мою девственность проблемой.

Он схватил ее запястья и прижал к двери. Когда она начала извивалась, он прижался к ней всем телом, позволяя ей почувствовать его эрекцию.

— Ты любишь меня, милая, и не волнуйся. Твоя девственность не станет проблемой надолго.

Глава 18

Я не собираюсь ложиться с тобой в постель.

Я зла на тебя.

— Ты справишься.

Она потянула запястья, но он еще крепче сжал их. Когда он попытался поцеловать ее, она повернула голову так, что его губы коснулись ее подбородка.

Но это не остановило его. Он покусывал дорожку вдоль ее шеи, дразня ее своим языком. Ее кожу покалывало. Ей потребовалась вся ее сила воли, чтобы не застонать вслух.

— Ты умоляла меня раньше, — прошептал он ей на ухо. — Ты говорила: «Пожалуйста, займись со мной любовью», — он провел языком по контуру ее уха.

Ее колени чуть не подогнулись.

— Это было до того, как я поняла, какой большой… сознании хорошее оскорбление, но было трудно думать, когда он уткнулся носом в ее шею.

— Да. Большой, — он потерся о нее своей эрекцией.

Она боролась с желанием отодвинуться назад, обхватить его ногами и прижать к своей сердцевине. Она страдала от пустоты, как будто готова была закричать, если он не заполнит ее целиком.

Но, черт возьми, она все еще злилась на него.

Она не собиралась умолять.

— Может быть, ты не хотел лишать меня девственности, потому что не справишься с этой задачей.

Он оторвал голову от ее шеи.

— Ты что, теперь пытаешься меня оскорбить? Она ухмыльнулась.

— Ты справишься.

— Расстегни мне молнию на брюках и посмотри, смогу ли я это сделать, — он отпустил ее запястья.

Теперь, когда она была свободна, она попыталась отодвинуться от него, но он схватил ее за плечи и прижал к двери.

— Вперед, деваха. Попробуй.

Ее щеки горели от жара.

— Отлично. Посмотрим, из чего ты сделан, — чистый титановый сплав, скорее всего. Черт бы его побрал! Она возилась с пуговицей на поясе его джинсов.

— Должна напомнить тебе, что я хорошо обучена боевым искусствам, — она рывком расстегнула молнию. — Мои руки — смертельное оружие.

Он усмехнулся.

И я должен напомнить тебе, что все, что ты делаешь со мной, я сделаю и с тобой.

— Черт. А вот и мой план насчет кухонного ножа.

Он гортанно зарычал, и это вызвало дрожь в ее животе. Когда она подняла руку, чтобы найти пояс его трусов, то случайно задела огромный выступ.

Он закрыл глаза и застонал.

Она засунула палец за пояс его черных хлопковых трусов, плотно прилегающих к бедру.

— Я не могу найти его. Он, должно быть, ужасно мал.

Он фыркнул и положил ее руку на середину выступа. Ее палец наткнулся на твердую каменную колонну из… чистого титанового сплава.

У нее перехватило дыхание. Он настолько набух, что чуть не вывалился наружу. Он сдернул с себя нижнее белье, и его член ударился о ее руку.

Она судорожно сглотнула. Он определенно был поднятым. И большим. Слишком большим.

Господи, это настоящий таран. Она поморщилась.

— Это будет больно.

Его рот дернулся.

— Ты справишься.

— О, правда? — она обхватила его рукой и крепко сжала.

— Полегче с этим, — он попытался вырвать ее руку, но она крепко держала его. Это резкое движение заставило его ахнуть. — Господи Всемогущий, женщина, ты хочешь, чтобы я опозорился? — Ты справишься.

Он изогнул бровь, глядя на нее, и она ахнула, отпуская его.

— У тебя красные глаза! Он пробормотал проклятие.

— Это медицинское состояние, — он подхватил ее на руки и направился в спальню.

Она нахмурилась, изучая его.

— Я никогда не слышала о таком медицинском состоянии.

— Не волнуйся.

— Не волнуйся? — Расслабься, — он поморщился, входя в ее спальню. — Дерьмо.

— Что? У тебя глаза болят? — Нет. У меня штаны сваливаются.

Она рассмеялась.

Он остановился возле кровати и улыбнулся ей.

— Значит ли это, что ты больше не сердишься на меня? Она лукаво посмотрела на него.

— Мое окончательное решение будет основано исключительно на результатах работы.

Он фыркнул.

Ты же девственница. Как ты отличишь хорошую работу от плохой? — Если ты закончишь через пять минут, а затем перевернешься на бок и захрапишь, я очень рассержусь.

Его глаза блеснули.

— Ты справишься.

Она ткнула его кулаком в плечо.

Он усмехнулся и бросил ее на кровать. Она приподнялась на локтях, открыв рот, чтобы пожаловаться, когда заметила, что его брюки действительно упали до лодыжек, а его эрекция была все еще… прямой.

Ее челюсть отвисла еще больше, когда Робби стянул через голову свою черную футболку, демонстрируя стройный пресс и широкую мускулистую грудь. Вьющиеся каштановые волосы сузились в тонкую линию, которая заканчивалась густой шапкой вокруг… тарана.

— Если ты откроешь рот чуть шире, я смогу вставить его внутрь, — ее челюсть резко закрылась, и он поморщился. — Ай.

Она опустила глаза, смущенная своей реакцией. Он начал снимать ботинки. Хорошая идея. Она сняла туфли и бросила их на пол.

Ее взгляд упал на его икру, и она ахнула. К ноге у него был привязан нож. Он отбросил джинсы и нижнее белье в сторону, так что теперь стоял у кровати совершенно голый, если не считать ножа.

— Ты, конечно, хорошо экипирован.

— Спасибо. Я уже давно хочу тебя.

Ее взгляд скользнул к его эрекции.

— Я не имела в виду… хотя это скорее… — она замолчала, когда он вытащил нож из ножен. — Что ты… — она ахнула, когда он указал ножом на ее горло.

— Не волнуйся, — он порезал горло ее футболки, а затем бросил нож на пол. Он сжал в кулаках порезанные края ее футболки и разорвал ее пополам.

У нее отвисла челюсть.

— Что ты… Он толкнул ее обратно на кровать.

— Я же сказал, что хочу бросить тебя на кровать и сорвать с тебя одежду. Кажется, ты называла это химией.

Она посмотрела вниз на свою разорванную футболку.

— Мне нравилась эта футболка.

— Переживешь, — с блеском в красных глазах он сдернул с ее ног джинсы и трусики себе и бросил их на пол.

Он растянулся на кровати рядом с ней, и она отодвинулась в центр, чтобы освободить ему больше места. Ее сердце бешено стучало в ушах.

Вот оно и все. Может быть, ей стоит забраться под одеяло. Она чувствовала себя такой беззащитной, лежа здесь в одной лишь разорванной футболке.

Может быть, ей стоит пойти в ванную и привести себя в порядок. Может быть, ей стоит побрить быстро ноги. Может быть, ей стоит выключить свет в гостиной. Он просачивался в спальню, делая ее видимой.

Возможно, она снова слишком много анализировала. Она взглянула на Робби. Он лежал, опираясь на одну руку, и смотрел на нее.

— Что-то не так? Он улыбнулся.

— Мне все кажется правильным.

Ее сердце забилось сильнее в груди. И это было правильно. Мужчина, которого она любила, собирался заняться с ней любовью.

— Мне так повезло, что я нашла тебя.

— Это мне повезло. Я заблудился, пока ты не нашла меня.

Она дотронулась до его лица. Он побрился, и его щеки были гладкими.

— Я люблю тебя, Робби Маккей.

Он поцеловал ее в лоб.

— Я буду любить тебя вечно.

На ее глазах выступили слезы. Она ему поверила. Даже без своих навыков обнаружения лжи, она верила ему.

Когда его губы встретились с ее губами, она приоткрыла их для него. Она обвила руками его шею и погрузилась в медленный, томный мир сладостных ощущений. Ей нравилось нежное движение его губ, мягкое поглаживание его языка и то, как его пальцы ласкали ее лицо и шею. Она провела руками по его спине, наслаждаясь ощущением его кожи и пульсацией мышц.

Поцелуй продолжался не спеша, пока она не почувствовала себя удивительно расслабленной. Ее страхи растаяли. Она знала, что он сделает это медленно и спокойно. Он был таким джентльменом.

Он поцелуями проложил дорожку к ее шее. Она вздрогнула, когда он пощекотал ее языком.

Внезапно она стала остро ощущать свои интимные места. Чем больше он щекотал ее шею, тем сильнее она дрожала.

Она ахнула, когда его язык скользнул вверх по ее шее. Боже правый, она почувствовала восхитительную пульсацию во влагалище.

— Робби? Он снова лизнул ее, и она вздрогнула. Ее пальцы впились ему в спину. Ее бедра сжались вместе.

Внезапно ей больше не нужен был джентльмен.

— Робби? Он издал низкий рычащий гортанный звук, от которого дрожь пробежала по ее рукам, покалывая кожу мурашками. Без всякого предупреждения он накрыл ладонью между ее ног. Она ахнула. Он прижался к ней, снова лизнув ее шею.

Она вскрикнула.

Он снова надавил.

— Ты уже такая влажная.

Она всхлипнула. Она не понимала, как ему удалось так быстро довести ее до отчаяния.

Он спустился к ее ногам.

— Разведи ноги.

Она позволила своим коленям немного раздвинуться, а затем ахнула, когда он широко раздвинул ее ноги.

— Что ты…? — она прикусила губу.

Она никогда еще не была так беззащитна. Он действительно сидел между ее ног, изучая ее.

Как бы она ни была смущена, но все равно чувствовала себя странно возбужденной. Ее кожа зудела, отчаянно желая, чтобы он прикоснулся к ней.

— Ты вся блестишь, — прошептал он. — Ты похожа на розовую розу, покрытую росой.

Она чувствовала, как все больше влаги просачивается из ее сердцевины.

— Робби, если ты не прикоснешься ко мне, я закричу.

Он улыбнулся.

— Ты все равно будешь кричать.

— Я справлюсь, — она вздрогнула, когда его пальцы прошлись по влажным складкам.

Он медленно ввел в нее палец.

— Ты очень тугая. Я постараюсь немного расслабить тебя.

— О, о, мой… — она сжала одеяло в кулаках.

Она никогда не сможет продержаться долго. Это было чертовски хорошо.

Он просунул внутрь два пальца и подвигал ими.

— С тебя уже капает. Она становишься все более красной и набухшей. Я чувствую твой запах, и мне хочется попробовать тебя на вкус.

— Так сделай это! Я здесь умираю. Я… — она застонала, когда он ущипнул ее клитор.

Он погладил внутренние стенки ее влагалища, одновременно лаская очень чувствительный бугорок. Напряжение внутри нее обострилось, готовое вот-вот лопнуть. Внезапно его пальцы стали двигаться невероятно быстро, и она вышла из-под контроля. Все ее тело содрогнулось. Она закричала. Ее лоно сжало его пальцы мощными спазмами, которые заставили ее содрогнуться всем телом.

Несколько мгновений спустя, когда она все еще пыталась отдышаться, она поняла, что он изменил свое положение. Теперь он нависал над ней. Он приподнялся на локтях.

— Все в порядке? Она кивнула, все еще задыхаясь. Его глаза были краснее, чем когда-либо, и действительно светились. Это было неправильно, но она не могла заставить себя думать об этом.

— Обхвати меня своими ногами.

Она так и сделала. Она вздрогнула, почувствовав, как его толстый ствол толкает ее.

— Я постараюсь сделать это как можно безболезненнее, — он уткнулся носом ей в шею.

Когда он поцеловал ее и пощекотал языком, она почувствовала покалывание в своей сердцевине.

— И как ты это делаешь? — прошептала она.

Даже будучи неопытной, она знала, что это не может быть нормально.

Он ничего не ответил, только покусывал ее шею. Это заставляло ее пульсировать и болеть без него. Он толкнулся в нее, крепко растягивая, пока не наткнулся на ее девственную плеву. Она почувствовала укол дискомфорта, затем он снова лизнул ее, и дрожь удовольствия пробежала по ее сердцевине.

— Готова? — он оторвал голову от ее шеи.

Капельки пота выступили у него на лбу, и он поморщился, словно от сильной боли.

— Ты в порядке? — спросила она.

— Тяжело… контролировать, — процедил он сквозь стиснутые зубы. Он схватил одну из ее декоративных подушек и прижал ее к ее шее.

— Что… А! — она напряглась от боли, когда он порвал ее барьер.

Он тоже закричал и уткнулся головой в подушку у ее шеи.

Она замерла. Он был внутри нее. Она больше не была девственницей. Боль отступила, оставив ее с приятным ощущением того, что ее набили по самые жабры. Она хихикнула.

Он хмыкнул, и она снова захихикала. Семя радости вспыхнуло в ее груди, а на глаза навернулись слезы. Она была так рада, что дождалась его, что именно Робби был внутри нее.

Она похлопала его по спине.

— Спасибо. Я всегда буду помнить это. Это было просто прекрасно.

— Ты куда-то собиралась? — пробормотал он в подушку.

— Нет. Я здесь живу.

— Хорошо, — он поднял голову с подушки. Его лицо казалось бледным и напряженным. — Потому что мы только начали.

— Неужели? — она сделала глубокий вдох, когда он вытащил свою эрекцию.

— Так и есть, — он снова вошел в нее. — Я ведь не делаю тебе больно, правда? — Нет, это… — она застонала, когда он потерся о ее клитор.

— Ты такая красивая, такой тугая, — он отстранился и снова вошел в нее. — И теперь ты моя.

— Да, — она обняла его и поцеловала во все лицо. Он ускорил темп, и снова она почувствовала восхитительное волнение, которое вело ее все выше и выше к критической точке. Она подняла бедра навстречу ему, желая, чтобы он вошел в нее все глубже и глубже.

Он снова встал на колени и приподнял ее бедра, встречаясь с ними. Она задохнулась от силы его толчков. Напряжение внутри нее разлетелось вдребезги, и она закричала. Он прижался к ней всем телом, а затем с хриплым криком рухнул на кровать рядом с ней.

Она прижала руку к груди, когда ее дыхание и сердцебиение наконец замедлились.

— О, Боже, это было так хорошо.

Он простонал.

Она повернулась на бок, чтобы посмотреть ему в лицо.

— С тобой все в порядке? Он снова застонал.

— Ты ведь не собираешься перевернуться на другой бок и захрапеть, не так ли? Он открыл глаза.

— Я не храплю.

Она улыбнулась.

— Твои глаза выглядят намного лучше.

Покраснение прошло.

Он фыркнул.

— Это ненадолго.

— Это повторяющаяся проблема? — Когда я с тобой, да.

Она нахмурилась. Она была причиной проблемы с его глазами? Она знала, что глаза могут покраснеть и стать раздраженными, но не так, как у него.

— У тебя что, аллергия на меня? — Я влюблен в тебя, — он сел. — С тобой все в порядке, милая? Ты больно? Она пошевелила ногами.

— Немного. Пожалуй, я приму горячую ванну.

Не хочешь ли присоединиться ко мне? — Может быть, позже, — он вылез из постели и надел одежду. — Я собираюсь проверить территорию по периметру, чтобы убедиться, что охраняю тебя должным образом, — он поцеловал ее в лоб и улыбнулся. — Только не уходи. У нас еще второй раунд.

Второй раунд? Она поморщилась от боли, когда села.

— Я не уверена, что смогу вынести еще что-нибудь.

Он усмехнулся и вышел из комнаты.

— Ты справишься.

Она фыркнула.

— Если ты собираешься на улицу, возьми с собой мои ключи.

— Я закрою тебя. И я скоро вернусь.

— Хорошо, — она услышала, как открылась и закрылась входная дверь и как повернулся ключ в замке.

Она взглянула на мокрое пятно на своем одеяле. На нем была кровь. Доказательство того, что ее девственность исчезла. Ее взгляд упал на декоративную подушку, которую Робби прижал к ее шее.

Как странно. Она взяла его в руки. В синем атласном материале было два прокола.

Она бросила ее обратно на кровать. Ей не следовало стирать ее на прошлой неделе. Дешевый материал разваливался на части.

Она прошла в ванную и включила воду. Она ничему не позволит испортить самую великолепную ночь в своей жизни. Никаких мыслей о яблоках, красных глазах или испорченных подушках. Она только что была в постели с замечательным любовником. Робби Маккей любил ее.

В жизни не было ничего лучше, чем сейчас.

Глава 19

В жизни не было ничего хуже, чем сейчас.

Робби бросился вниз по лестнице и через парковку к разросшемуся кустарнику, где он спрятал маленькую сумку со льдом. Он вытащил изо льда бутылку синтетической крови и открутил крышку.

Он выпил две бутылки перед тем, как прийти в квартиру Оливии, чтобы не быть голодным, но он не рассчитывал провести так много времени со ртом у нее на шее, а ее пульсирующая сонная артерия была всего в нескольких миллиметрах от его клыков.

Он выпил немного крови из бутылки. Слава богу, он взял с собой небольшой запас. Он не ожидал, что она окажется девственницей. Много лет назад, когда ему приходилось питаться, чтобы выжить, он научился облегчать боль от укуса и делать весь сеанс приятным для донора. Он использовал ту же технику сегодня вечером, чтобы уменьшить боль Оливии и усилить ее удовольствие, но цена была высока.

Он чуть не умер, борясь с непреодолимым желанием укусить ее. И борьба на этом не закончилась. Ему нужно было убедиться, что секс тоже был хорош.

Он прошелся по периметру стоянки, высматривая что-нибудь подозрительное.

Припаркованные машины были пусты. Допивая кровь из бутылки, он внимательно осмотрел жилой дом. Если бы смертный прятался в тени, он мог бы услышать биение сердца. Ничего.

Он подошел к мусорному контейнеру и выбросил свою пустую бутылку. В сумке со льдом лежала еще одна бутылка. Она может понадобиться до конца ночи.

Он провел рукой по волосам, откидывая назад пряди, выбившиеся во время занятий любовью.

Девственница. Этого он никак не ожидал. И он ее взял.

Он не должен был этого делать. Теперь ему будет гораздо труднее рассказать ей правду о себе.

Ни одна женщина не захочет услышать, что она потеряла девственность с ночным существом.

Без сомнения, она надеялась на нормальную жизнь. Она хотела бы вести нормальный образ жизни в течение дня с нормальным мужем и родить нормальных детей. Он никогда не сможет дать ей этого. Ему следовало быть честным с ней, прежде чем затащить в постель.

Но, черт возьми, какой же выбор она ему предоставила? Ему пришлось остановить ее, чтобы она не бросилась на первого встречного. И он сделал все, чтобы причинить ей как можно меньше боли и как можно больше удовольствия.

Перестань лгать самому себе. Он сам хотел это сделать. Он хотел Оливию с той самой первой ночи, когда увидел ее на Патмосе. Он мог притвориться, что сожалеет о своем бесчестном поведении, но на самом деле он делал именно то, что хотел. Он любил ее и собирался бороться за нее.

Он поднялся по ступенькам к ее квартире.

Второй раунд вот-вот начнется.

Звонок телефона выдернул Оливию из глубокого сна. Она перевернулась на другой бок и поморщилась. Мышцы, о существовании которых она даже не подозревала, болели. Она заморгала от солнечного света, просачивающегося сквозь закрытые жалюзи. Радио часы на ее тумбочке показывали 10:16. Боже мой, она так долго спала.

Но потом, она и заснула поздно. Воспоминания о секс-марафоне пронеслись у нее в голове. Она взглянула на подушку рядом с собой. Робби нет.

Она смутно помнила, как в какой-то момент он поцеловал ее на прощание.

Телефон снова зазвонил, и она нащупала трубку.

— Алло? — Оливия, — сказал Джей Эл. — Слава Богу.

Я пытался дозвониться тебе на мобильный, но ты не отвечала.

Я ничего не слышала. Думаю, он в гостиной.

— Я разбудил тебя? — Ну… да. Но мне нужно было уже вставать, — она попыталась сесть, и простыня сползла ей на талию. Блин, она все еще голая. Она смутно помнила, что надевала сексуальную ночную рубашку около 2:00 ночи. Робби полюбовался на нее, но тут же снял для того, что он называл третьим раундом.

— Ты в порядке? — спросил Джей Эл.

— Да, я в порядке, — такой термин подходил для… основательно оттраханная? — Я буду примерно через час, — Джей Эл повесил трубку.

Она выбралась из постели и, спотыкаясь, побрела в ванную. Она поморщилась, увидев свое отражение в зеркале. Волосы у нее были растрепаны, подводка размазана, а что это за красные штуки у нее на шее? Она присмотрелась внимательнее. Боже милостивый, это были огромные засосы. У нее был полный набор. Это очень неловко. Ей придется надеть шарф.

Она усмехнулась. Робби, несомненно, с большим энтузиазмом взялся за роль ее любовника.

Она долго принимала душ, и ее мысли вернулись ко второму раунду. Она только что закончила принимать душ, когда Робби вернулся с проверки периметра. Он сорвал с нее полотенце и бросил ее на кровать. Он целовал ее мокрое и скользкое тело со всех сторон, переворачивая ее, чтобы покусать за попку, а затем откидывая обратно, чтобы он мог нырнуть между ее ног и доставить удовольствие своим языком.

Одного оргазма было недостаточно. Он подвинул ее к краю кровати, где стоял, и приподнял ее бедра, чтобы погрузиться в нее. Она не думала, что сможет снова достичь оргазма, но он доказал ей обратное. Несколько раз.

"Какой ненасытный мужчина”, подумала она с усмешкой. Она вылезла из душа и натянула чистые джинсы и футболку. Она взглянула на запачканные одеяло и простынь. Похоже, сегодня она будет стирать белье.

Она вошла в гостиную и заметила, что там все было разложено. Ее сумочка и ключи вернулись на подставку. Ее ноутбук и блокнот лежали стопкой на журнальном столике. Рядом с ними лежала сложенная записка на желтой юридической бумаге, на которой было написано ее имя.

Она села на диванчик и развернула записку.

"Доброе утро, Оливия. Мне очень жаль, что пришлось уйти от тебя так рано. Ты была так прекрасна во сне, что мне не хотелось тебя будить.

Я знаю, у тебя возникнут вопросы. Нам нужно поговорить. Пожалуйста, помни, что бы ни случилось, я люблю тебя. Я всегда буду любить тебя. Я хочу провести с тобой всю свою жизнь.

Роберт Маккей с улыбкой она откинулась на спинку дивана.

Он любил ее. Он хотел провести с ней всю свою жизнь. Это прекрасно, потому что она чувствовала то же самое.

Она снова прочитала записку, и ее улыбка исчезла. На этот раз слова "нам нужно поговорить” привлекли ее внимание. Да и о чем тут было говорить? ” Я знаю, у тебя будут вопросы.” Ее руки дрожали, когда она складывала записку. Проклятье. Она не хотела даже думать об этом. Отрицание было намного лучше. Прошлая ночь была великолепна. Идеальна.

Но было уже следующее утро. Она не могла больше этого отрицать. Каждый раз, когда они занимались любовью, его глаза горели красным огнем. Он сказал, медицинское состояние. Но ничего подобного не бывает.

На ее глазах выступили слезы. Он ей солгал.

Зная, как сильно она ненавидит ложь, он все равно солгал. Что же он скрывает? А потом были его любовные ласки. Конечно, она была ужасно неопытна, но все равно подозревала, что в этом было что-то необычное.

"Необычно фантастическое”, фыркнув, подумала она. Она была бы сумасшедшей, если бы жаловаться на это.

Но она могла пожаловаться на голубую атласную подушку, в которой теперь были две дырки.

Она положила записку обратно на журнальный столик. Ее сердце дрогнуло от внезапной мысли.

Она вынула листок бумаги из своего блокнота, и там было полно заметок о Великой охоте на Робби.

Она схватила блокнот с документами и принялась листать его. Он, должно быть, видел, как усердно она работала, чтобы найти информацию о нем. Он знал, что она абсолютно ничего не нашла.

”Я знаю, у тебя будут вопросы.” Черт. Она бросила блокнот и направилась на кухню. Ей нужна была чашка крепкого чая. Она остановилась у входа в кухню. Вся одежда и полотенца из спальни аккуратно сложены перед барабаном стиральной машины. Раковина была пуста. Она проверила посудомоечную машину и обнаружила внутри бокалы с прошлой ночи. Даже мусор и коробка из-под пиццы были вынесены.

Неужели Робби совсем не спал? Должно быть, он проделал все это, пока она спала.

Мужчина, который добровольно убирался? Ну и что с того, что у нее есть несколько вопросов? Мужчина на вес золота. И он любил ее. Она любила его. В чем бы ни заключалась проблема, они ее решат. Конечно, они ведь решили проблему девственности с удовлетворительными результатами.

Она включила стиральную машину, пока вода грелась на плите. Ее чай уже закипал, когда она услышала стук в дверь.

— Оливия, это я! — завопил Джей Эл.

Она посмотрела в глазок, чтобы убедиться в этом, и замерла. Дверь была заперта. Должно быть, Робби запер ее, когда уходил. Она взглянула на подставку, где лежал ее новый ключ, прикрепленный к брелоку. Это было… странно.

Она открыла дверь.

Джей Эл с улыбкой вошел внутрь.

— Я принес завтрак, — он показал ей белый бумажный пакет, полный пончиков.

— Замок, который ты вставил — он был оснащен двумя ключами, верно? — спросила Оливия.

— Да, — он подошел к кухонному столу и положил пакет сверху.

— А где второй ключ? Он робко взглянул на нее.

— Я оставил его у себя. Просто на тот случай, если мне когда-нибудь понадобится попасть сюда.

На случай, если на нее нападет или выведет из строя приятель Отиса Крампа. Отлично. Она нахмурилась, глядя на брелок на подставке. Как Робби удалось закрыть дверь без ключа? ”Я знаю, у тебя будут вопросы.” Вечером Оливия включила свой ноутбук и веб камеру в обычное время для ежедневного разговора с Робби.

Он появился на экране и улыбнулся.

— Как дела, милая? Она улыбнулась в ответ и дотронулась до монитора.

— Как бы мне хотелось, чтобы ты был здесь.

Спасибо, что убрался. Ты, должно быть, совсем не спал.

Он пожал плечом.

— Я привык работать всю ночь, — его улыбка стала еще шире. — Хотя прошлая ночь определенно доставила мне больше удовольствия, чем работы.

Ее щеки запылали.

— Ты, должно быть, очень устал, когда о вернулся в Нью-Йорк.

— Да, — его рот скривился в усмешке. — Я спал, как убитый.

— Ты сегодня опять будешь охранять Роматек? Он кивнул.

— Ночью опасность здесь еще больше.

Террористы, которые нападают на Роматек, всегда нападают в темноте.

— А что они имеют против Роматек? — спросила она. — Синтетическая кровь должна спасать тысячи жизней.

— Да, это так, но эти… люди не одобряют клонирование крови, — он бросил взгляд в сторону. — Проваливай, Финеас. Мне больше не нужны никакие советы.

Оливия услышала чей-то смех на заднем плане.

Робби повернулся к ней с раздраженным видом.

— Извини за это. Ребята сегодня устроили мне настоящий ад.

Оливия вздохнула. Ей было знакомо это чувство. Джей Эл притворился, что его тошнит, когда она несла свои простыни на кухню, чтобы засунуть их в стиральную машину.

— А разве Финеас не тот, кто называет себя «Доктор Любовь»? — Да. Он хочет одолжить мне книгу для образовательных целей. В ней показываются тридцать разных позиций, отображаемых на фотографиях.

Она засмеялась.

— Я думаю, что прошлой ночью мы испробовали половину из них.

Он усмехнулся.

— Боюсь, что вторая половина потребует, чтобы мы оба были акробатами.

— Ауч. Так какой же совет дает тебе доктор Любовь? Улыбка Робби исчезла.

— Я должен убедиться, что ты знаешь, как сильно я тебя люблю.

Она прикоснулась к экрану.

— У тебя все хорошо получается.

Его лоб нахмурился.

— И я должен рассказать тебе… все.

Она глубоко вздохнула.

— Ты был прав в своей записке. У меня действительно есть вопросы.

Он кивнул, но ничего не сказал.

Она с трудом сглотнула.

— Неужели ты мне лгал? Он поморщился.

— Я всегда стараюсь быть честным. Я знаю, что это важно для тебя. Хотя иногда… — он поерзал на стуле. — Иногда я не могу ничего объяснить.

— Например, красные светящиеся глаза.

На его лице промелькнуло болезненное выражение.

— Я объясню. Но мне нужно сделать это лично.

— Почему не прошлой ночью? — Я… — он провел рукой по волосам. — Я думал, ты уже достаточно натерпелась за один день.

Она откинулась на спинку дивана. Рассказать ей правду о себе было бы травматично? — И потом я… я стал немного целеустремленным, — продолжил он. — Я хотел удостовериться, что тебе понравится потеря девственности.

— Да, — она криво улыбнулась ему. — Ты удостоверился в этом примерно десять раз.

Он пожал плечами.

— Я немного увлекся. Ты будешь свободна в следующие выходные? — Да, — это были первые выходные июня. — Ты вернешься? Он кивнул.

— Нам нужно поговорить.

Мурашки пробежали по ее рукам.

— Как ты сегодня вышел из квартиры и запер дверь? Он отвернулся, нахмурившись.

— Я все объясню в следующие выходные.

— А разве нет простого объяснения? Например, ты взял мой ключ в ночной хозяйственный магазин и сделал копию, пока я спала? — Это было бы очень простое объяснение, — он поморщился. — Но это была бы ложь.

— Боже, — она упала на подушки дивана.

— Оливия, ты все еще собираешься завтра встретиться с Отисом Крампом? — Да, — она подалась вперед, чтобы вернуться в камеру.

— Есть какие-нибудь новости от криминалистов относительно коробки? Она покачала головой.

— Только не в воскресенье. Возможно, завтра мы получим кое-какие результаты.

— Дай мне знать, что произойдет. Я с удовольствием сам с ним разберусь, но это потребует некоторого планирования.

Какое планирование? — Завтра вечером я сообщу тебе об этом.

Он кивнул.

— И увидимся в пятницу вечером, чтобы мы могли поговорить, — он бросил на нее изучающий взгляд. — Помни, что я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, — почему он выглядел таким встревоженным? — Ты сможешь провести здесь все выходные? — Возможно. Это… решится.

— Решится кем? — спросила она.

Он прикоснулся к экрану.

— Тобой.

Она открыла рот, собираясь спросить, что он имел в виду, но экран погас.

Он ушел.

Глава 20

— Мы здесь, чтобы увидеть Отиса Крампа, — Оливия показала свой значок ФБР охраннику в Ливенворте. — Начальник тюрьмы дал на это разрешение.

Охранник изучил ее значок, затем значок Джей Эл.

— Пожалуйста, входите, — он положил на стойку лист для записи.

Оливия вошла в кабинет, отметив, что регистрационный лист был только для этого понедельника.

— В прошлый раз, когда я была здесь, я расписывалась в книге.

Охранник кивнул.

— Изменение в процедуре. Мы добавим эту страницу в книгу сегодня вечером. К нам приходят самые разные посетители — жены, подруги, — это защищает частную жизнь заключенных, если их посетители не знают, кто еще приходит к ним.

— Понимаю, — он говорил правду. Оливия передала планшет Джей Эл.

Охранник отступил назад и закричал в соседнюю комнату: — Эй, Джо, тебе нужно привести Крампа в комнату для посещения. Агенты ФБР хотят его видеть.

— Снова Харрисон? — закричал в ответ Джо.

Оливия обменялась взглядом с Джей Эл. Он сказал ей, что его расследование закончилось месяц назад.

— Нет, — ответил охранник. Он посмотрел на регистрационный лист: — Джей Эл Вонг и Оливия Сотирис.

Второй охранник, Джо, выглянул из соседней комнаты. Несмотря на то, что его лицо оставалось непроницаемым, Оливия почувствовала, как дрожь тревоги пронзила его насквозь.

— А что, есть какие-то проблемы? — спросила она.

— Нет, — быстро ответил Джо. — Я подготовлю Крампа, — он проскользнул обратно в соседнюю комнату, и они услышали стук захлопнувшейся металлической двери.

— Это займет несколько минут, — сказал охранник.

— Мы понимаем, — Джей Эл потащил Оливию через зал ожидания. — Ты вся напряглась, — прошептал он.

— Другой охранник солгал, — прошептала она в ответ. — И он всерьез переживает из-за того, что мы здесь.

— Оливия его растущее чувствовала — Да. Я приходил сюда месяц назад и попросил показать видеозаписи всех его интервью с Крампом. На последнем он сказал, что сделает с Крампом, если он не оставит тебя в покое.

— И все? — когда Джей Эл кивнул, она продолжила: — Тогда почему Харрисон солгал о том, что не виделся с ним? Джей Эл пожал плечами.

— Его угрозы были не совсем этичным поведением для специального агента. И я не думаю, что он хочет, чтобы ты знала, что он заступился за тебя.

Оливия вздохнула.

— А почему этот охранник расстроился из-за того, что мы здесь? Я уже бывала здесь раньше, так что это не так уж странно.

— Но это было давно, — Джей Л. потер подбородок, пока обдумывал. — Возможно, я совершил ошибку, попросив посмотреть только видео с Харрисонами. Мне следовало попросить видео и с тобой.

— Со мной? Поверь мне, ты не захочешь их видеть.

Джей Эл вернулся к стойке.

— Мне нужно посмотреть все видеозаписи допросов мисс Сотирис и Отиса Крампа.

— Минутку, — охранник достал из-под стойки книгу регистрации и положил ее на стол. Он пролистал несколько страниц в конце папки с тремя кольцами и покачал головой. — Мисс Сотирис отказалась от записи своего последнего допроса.

— Что? — Оливия подошла к стойке. Она всегда записывала свои допросы, и все же она могла сказать, что охранник говорил правду. — А когда должна была быть сделана запись? — В прошлый понедельник.

У нее перехватило дыхание.

— Дай мне посмотреть, — она перевернула папку и обнаружила свое имя на странице регистрации в прошлый понедельник. Подпись была похожа на ее собственную. — Это была не я.

Удивление и замешательство охранника были искренними.

— Мы всегда проверяем документы перед тем, как кто-нибудь зарегистрируется.

— Вы работали в приемной, когда эта женщина регистрировалась? — спросил Джей Эл.

Охранник нахмурился и внимательно изучил регистрационный лист.

Это было после одиннадцати. Я был на обеденном перерыве. Скорее всего, этобыл Джо.

Сердце Оливии забилось быстрее.

— Нам нужно поговорить с ним.

Охранник кивнул и нажал кнопку рации.

— Нам нужен Джо Китчнер в приемной.

— Посмотри на это, — Джей Эл пролистал еще несколько страниц в журнале регистрации. Четыре недели назад некто, называющий себя Оливией Сотирис, зарегистрировался здесь. Он продолжал переворачивать страницы. Каждые четыре недели Оливия якобы навещала Крампа.

— Проверь ноябрь, — сказала она.

Джей Эл нашел запись от восемнадцатого ноября.

— Тебя даже не было в стране. Харрисон должен был увидеть это. Этот идиот потратил больше времени на угрозы Отису, чем на собственно расследование.

Оливия указала на камеру наблюдения в углу.

— Тот, кто выдает себя за меня, должен был попасть на камеры, когда посещал его.

Охранник застонал.

— Потребуется время, чтобы найти нужную пленку.

— У нас впереди целый день, — пробормотал Джей Эл.

Рация охранника издала щелкающий звук.

— Крамп готов, — объявил голос. — Он в камере № 3.

— Это ты, Чип? — спросил охранник по рации.

— А где Джо? — Не знаю, — ответил Чип. — Он велел мне и Бобу привести Крампа, а сам ушел. Вам нужно, чтобы я сопровождал посетителя? — Я знаю дорогу, — сказала Оливия.

Джей Эл с трудом оторвал взгляд от регистрационной книги.

— Хочешь, чтобы я пошел с тобой? — Со мной все будет в порядке, — сказала она.

— А ты узнай, кто выдавал себя за меня.

— Мне кажется, я уже знаю, — он поморщился.

— Надеюсь, я ошибаюсь.

Оливия тоже надеялась, что ошибается. Без сомнения, они подозревали одного и того же человека. В офисе была только одна женщина, имевшая доступ к ее удостоверению личности и подписи.

Она подошла к двери для посетителей и подождала, пока ее впустят, затем прошла по простому коридору, ее шаги эхом отдавались на блестящем линолеуме пола. Она остановилась у двери с надписью: «Камера № 3» и глубоко вздохнула.

Отис Крамп был мастером обнаруживать слабость и использовать ее для собственного болезненного удовольствия. Ей нужно было сохранять спокойствие и держать себя в руках.

Если все пойдет хорошо, она больше никогда не увидит этого ублюдка.

Он стоял в маленькой комнате с простыми стенами со всех четырех сторон и укрепленной стеной из плексигласа, отделяющей его половину комнаты от ее. За спиной у него была металлическая дверь, а рядом — простой металлический стул, привинченный к полу.

Охранники включили видеокассету и согласились подождать снаружи. Они могли наблюдать за происходящим на мониторе в коридоре.

Оливия всегда находила его черты слишком нежными. Без сомнения, именно его мягкий взгляд побуждал жертв доверять ему. Каштановые волосы, карие глаза, средний рост, хорошее тело.

Но в нем не было ничего поразительного. Ничего откровенно мужского и запоминающегося.

Он восполнил это своей личностью.

Он улыбнулся, когда она вошла в разделенную комнату, и она чувствовала, что он искренне рад ее видеть.

— Проходи, Оливия. Садись, — он развалился на металлическом стуле. — Я уже давно жду тебя.

Предсказуемо. Он начал с командования в попытке установить свое господство. — Вошла внутрь остановилась около и металлического стула в своей половине комнаты.

— У меня есть несколько вопросов… — А у меня есть все ответы, — перебил он ее с ухмылкой.

— Я рассчитываю на твое полное сотрудничество.

— Правда? — он провел рукой вверх и вниз по бедру. — А что ты можешь мне дать, чтобы это стоило того? — Я могу пообещать, что ты останешься в живых.

Он усмехнулся.

— О, угроза. Мне это нравится. С сильными женщинами гораздо веселее. Они сопротивляются и борются до последнего вздоха. Это делает окончательную победу гораздо более привлекательной, — он поднял руку. — Не волнуйся, дорогая. Я бы никогда не сделал тебе больно. Нам суждено быть вместе.

Она могла бы указать на то, что он отбывал три пожизненных срока подряд, но он, похоже, никогда не поймет это.

— Раз уж ты так любишь меня, я жду, что ты честно ответишь на мои вопросы.

— И я ожидаю кое-что взамен. В знак твоей любви ко мне, — он опустил руку на промежность.

— Мне нужно твое фото размером восемь на десять дюймов, чтобы я мог на него мастурбировать.

— Ты зря теряешь мое время, — она направилась обратно к двери.

— Подожди, — он вскочил и последовал за ней по свою сторону стекла. — Не уходи, Оливия. Я так давно тебя не видел.

Она остановилась у двери, чувствуя его отчаяние. Его эмоциональная привязанность к ней всегда вызывала у нее тошноту.

— Ты готов ответить на мои вопросы? Он медленно улыбнулся.

— Ты хорошо научился играть в эту игру. Я ведь хороший учитель, правда? Он был таким самовлюбленным человеком.

Даже когда она взяла ситуацию под свой контроль, он считал это своей заслугой. Она неторопливо вернулась в центр комнаты, заставляя его следовать за ней.

Он пошел.

— Тебе понравилось отдыхать на Патмосе? — Я задаю вопросы, — она положила руки на спинку металлического стула. — Кто твой сообщник? Кто посылает яблоки? Он развалился в кресле.

— Разве тебе не нравятся яблоки? Тебе было так весело чистить их для меня. Ты можешь снять кожу с яблока, превратив ее одну длинную спираль, — он повертел палец в воздухе. — Мне пришлось пройти через несколько женщин, прежде чем я овладел этой техникой.

Она старалась не выказывать никаких эмоций, но чувствовала, что он возбужден.

— Кто твой сообщник? Он улыбнулся.

— Услуга за услугу, Клариса.

— Это не кино.

— Но должно быть, — он встал и пошел к стеклу. — Кто, по-твоему, должен играть меня? Может быть, Брэд Питт? — Кто твой сообщник? Он прижал ладони к стеклу.

— Никто. Она ничего не значит для меня. Она просто способ следить за тобой. Ты единственная, кого я люблю.

— Кто она? Он отошел от стекла.

— Я ответил. Теперь услуга за услугу. Теперь моя очередь задать вопрос.

Его взгляд скользнул по ней и задержался на ее льняных штанах.

— Когда ты пришла ко мне в первый раз, на тебе была узкая черная юбка и у тебя было видно ноги. Ты сидела на этом стуле, скрестив ноги, и я думал, что попал в рай. Я бы сказал тебе все, что угодно, лишь бы ты продолжала приходить сюда в этих обтягивающих маленьких юбочках.

Тошнотворное чувство в животе росло. Она с самого начала чувствовала, что он хочет ее, и использовала это, чтобы завлечь его в доверительные отношения. Когда он предложил ей рассказать все, если она просто очистит для него яблоко, она согласилась. И он признался, что мучил и убил еще десять женщин.

Отис оперся руками о стеклянную стену и наклонился к ней.

— Я чуть не умер, когда ты перестала носить юбки. Ты же знаешь, как я люблю твои ноги.

Она начала носить брюки, когда он сказал ей, что он любил делать с ногами своих жертв.

— Когда ты чистила это яблоко для меня, — продолжал он, — я понял, что это ты. Никто не понимает меня так, как ты. Ты можешь сказать, когда я лгу или капризничаю, но ты все время возвращаешься ко мне. Признай это, Оливия. Ты находишь меня очаровательным. Когда ты трахаешься с другими мужчинами, ты думаешь обо мне.

Она с трудом сглотнула подступившую к горлу желчь.

— Ты не задал ни одного вопроса.

Он усмехнулся.

— Ладно. Скажи мне, ты чистила яблоки, которые я тебе послал? Ты засовывала нож прямо под кожу и слышала этот тихий хлопок, когда лезвие прорывается? Ты снимала ножом верхний слой и… — Нет. Я выбросила яблоки, — она шагнула к стеклу. — Моя очередь. Имя твоего сообщника.

— Боюсь, тебе придется перефразировать это в вопрос.

— Кто твой сообщник? Он пожал плечами.

— Дорогая, ты уже все знаешь. И теперь, если бы ты просто признала, что мы принадлежим друг другу, мне не пришлось бы пользоваться услугами бедных глупых шлюх, которые хотят помочь мне в трудную минуту.

— Игра окончена, Отис. Ты никем не будешь манипулировать. Я добьюсь, чтобы окружной прокурор в Техасе предъявил тебе обвинение в убийствах, которые ты там совершил.

— Сделай это, дорогая. Я бы с удовольствием съездил в Техас. Я могу воспользоваться возможностью сбежать, чтобы мы могли быть вместе.

— Там тебя осудят, и я приду к тебе повидаться.

Он усмехнулся.

— Вот это моя девочка.

— Я буду свидетелем, когда тебе сделают укол.

Его улыбка исчезла.

— Смертная казнь, Отис. Как тебе нравятся эти яблоки? Его лицо окаменело от холодного взгляда.

— Пока ты стоишь здесь и сыплешь пустыми угрозами, мои сообщники уходят.

— Мы их достанем, — она решительно направилась к двери. Как обычно, ей захотелось сразу же пойти в душ.

— Оливия! — окликнул ее Отис.

Когда она оглянулась, он вытащил что-то из нагрудного кармана своей униформы. Оно было красным и кружевным. Ее пропавшие трусики.

Он потер их о щеку.

— До новых встреч, дорогая.

У нее свело живот, и она быстро вышла из комнаты. Она поспешила обратно в приемную.

Джей Эл стоял за стойкой вместе с охранником.

— Она у нас в руках, Оливия, — он повернул монитор так, чтобы она могла видеть.

Женщина оказалась примерно такого же роста и веса, что и Оливия. На ней были темные солнцезащитные очки, а темные волосы прикрывала бейсболка. Охранником был Джо. Она показала ему удостоверение личности и расписалась.

Жасмин. У Оливии упало сердце. Она надеялась, что это была не она, но это имело слишком большой смысл.

— Она сделала копию моего удостоверения личности.

Джей Эл кивнул.

— И она знает, где ты прячешь свою сумочку.

Вероятно, она сделала восковой отпечаток твоего ключа от дома. Это занимает всего несколько секунд.

Оливия прижала руку к животу. Ей и без того было плохо от дел с Отисом, но, когда она узнала, что Жасмин предала их дружбу, она почувствовала физическую боль.

— Ты позвонил Баркеру? — Да. Они объявили ее в розыск.

— Ее не было в офисе? — спросила Оливия и тут же поняла, что произошло. — Джо, должно быть, предупредил ее.

— Похоже на то. Он тоже исчез, — Джей Эл обогнул край стойки. — Как прошла твоя встреча с Отисом? — Он не стал разглашать ее имя, но признался, что использовал ее, — Оливия поморщилась. — Как Жасмин могла так поступить? Неужели она не понимает, какое он чудовище? — Ты никогда не чувствовала никакого обмана с ее стороны? — спросил Джей Эл.

— Нет! Она никогда не лгала. Она всегда была любопытной, но, насколько я могла судить, ее дружба была настоящей.

— Она знала о твоем даре, поэтому я думаю, что она всегда была осторожна с тобой.

Оливия застонала. Как она могла не понять? Предполагалось, что обнаружение обмана было ее специальностью.

Джей Эл проводил ее до двери. Он оглянулся на охранника.

— Сегодня можете ожидать спецагентов, которые возьмут показания у всех охранников. А пока, если услышите что-нибудь о Джо, позвоните по номеру, указанному на карточке, которую я вам дал.

— Будет сделано, — охранник выглядел обеспокоенным, наблюдая, как они уходят.

Джей Эл повел ее через парковку к своей машине.

— С тобой все в порядке? Ты очень бледная.

— Я доверяла ей, — прошептала Оливия. Ее мысли вернулись к Робби и его красным сияющим глазам. Если Жасмин обманула ее, то и Робби вполне мог ее обмануть. — Меня тошнит.

— Я отвезу тебя домой, — предложил Джей Эл.

— Нет. Я хочу продолжать работать.

Если она на целый день останется дома одна, у нее будет слишком много времени думать.

Слишком много времени, чтобы строить ужасные подозрения насчет секретов, которые скрывал Робби. Неужели она ошиблась, влюбившись в него? В тот вечер, как и большинство вечеров, Робби установил свой ноутбук и веб-камеру в конференц-зале напротив офиса Службы безопасности. Как только на экране появилось лицо Оливии, он сразу понял, что что-то не так. В ее глазах была печаль, а на лице застыло усталое выражение.

— Милая, что случилось? Она рассказала ему о своей поездке в Ливенворт и о том, как Джей Эл обнаружил, что их офис-менеджер Жасмин Эрнандес выдавала себя за нее, чтобы навестить Отиса Крампа. В обмане ей помог охранник тюрьмы.

— Их уже арестовали? — спросил Робби.

Оливия отрицательно покачала головой.

— Мы ищем их, но они оба исчезли.

— По крайней мере теперь ты знаешь, кто посылал яблоки, — сказал Робби. — Тебе должно быть легче.

На ее лице появилось страдальческое выражение.

— Я думала, что Жасмин — моя подруга. Я доверяла ей. Я присоединилась к ФБР из-за того, что могу использовать свои навыки детектора лжи для поимки плохих парней, а она была здесь, прямо у меня под носом, и я никогда не видела лжи.

Робби наклонился вперед.

— Ты не должна сомневаться в себе. Ты всегда считала, что у него есть сообщник, и была совершенно права. И разве ты не использовала свои способности, чтобы заставить Крампа признаться в новых убийствах? В ее глазах блеснули слезы.

— Мне следовало бы догадаться. Я должен был почувствовать, что она меня обманывает.

— Ты не можешь винить себя. Сейчас это нормально — чувствовать себя разбитой. Тот, кто тебе дорог, предал тебя.

Она бросила на него настороженный взгляд.

— Ты все еще приедешь сюда в пятницу? — Да. Я буду чуть раньше девяти.

Она моргнула, словно стараясь не заплакать.

— Лучше бы мы никогда не покидали Патмос.

Там было так… волшебно.

— Когда-нибудь мы туда вернемся. Только ты и я, — если бы она смогла принять его как вампира.

Она на мгновение закрыла глаза.

— Будь честен со мной. Неужели ты обманывал меня? Он резко вдохнул. Притворяться нормальным мужчиной было обманом.

— Оливия… — Забудь об этом, — она подняла руку, останавливая его, а затем с кривой усмешкой покачала головой. — Если ты лгал мне, то почему признаешься в этом сейчас? Я даже слышать об этом не хочу. Одного предательства в день более чем достаточно.

Неужели она снова сомневается в нем? Черт возьми! Но разве он мог винить ее за это? Он уже признал, что есть вещи, о которых он ей не говорил.

— Оливия, послушай меня. Когда я говорю, что люблю тебя, это правда. Когда я говорю, что думаю о тебе каждую минуту после пробуждения, это правда. Когда я говорю, что ты изменила мою жизнь, что раньше мое сердце было наполнено местью, а теперь оно наполнено любовью, это чертова правда.

По ее щеке скатилась слеза.

— Я так сильно тебя люблю, Робби. Твое предательство просто убьет меня.

Он с трудом сглотнул. Он мог только молиться, чтобы она не истолкует сокрытие правды как акт предательства.

— Эй, Робби! — Финеас ворвался в конференц- зал.

— Сейчас не лучшее время, — сказал ему Робби.

— Да, не лучшее, — ответил Финеас. — Мы только что объявили боевую готовность.

Робби напрягся и снова повернулся к монитору.

— Оливия, мне нужно идти. Я поговорю с тобой завтра.

Она нахмурилась.

— Что случилось? — Я дам тебе знать позже. Я люблю тебя, милая, — он отключился и поднялся на ноги. — Что случилось? Финеас пересек зал и направился в кабинет охраны.

— Ангус и Эмма только что телепортировались сюда. Я получил срочное сообщение от Станислава около пяти минут назад. Казимир и его маленькая группа веселых кровососов уже в пути.

— Ты знаешь, куда они направляются? — спросил Робби, входя в офис Службы безопасности. Там были Ангус, Эмма и Коннор.

Ангус бросил на него встревоженный взгляд.

— По словам Станислава, они где-то в Северной Америке.

— Мы здесь, чтобы увидеть Отиса Крампа, — Оливия показала свой значок ФБР охраннику в Ливенворте. — Начальник тюрьмы дал на это разрешение.

Охранник изучил ее значок, затем значок Джей Эл.

— Пожалуйста, входите, — он положил на стойку лист для записи.

Оливия вошла в кабинет, отметив, что регистрационный лист был только для этого понедельника.

— В прошлый раз, когда я была здесь, я расписывалась в книге.

Охранник кивнул.

— Изменение в процедуре. Мы добавим эту страницу в книгу сегодня вечером. К нам приходят самые разные посетители — жены, подруги, — это защищает частную жизнь заключенных, если их посетители не знают, кто еще приходит к ним.

— Понимаю, — он говорил правду. Оливия передала планшет Джей Эл.

Охранник отступил назад и закричал в соседнюю комнату: — Эй, Джо, тебе нужно привести Крампа в комнату для посещения. Агенты ФБР хотят его видеть.

— Снова Харрисон? — закричал в ответ Джо.

Оливия обменялась взглядом с Джей Эл. Он сказал ей, что его расследование закончилось месяц назад.

— Нет, — ответил охранник. Он посмотрел на регистрационный лист: — Джей Эл Вонг и Оливия Сотирис.

Второй охранник, Джо, выглянул из соседней комнаты. Несмотря на то, что его лицо оставалось непроницаемым, Оливия почувствовала, как дрожь тревоги пронзила его насквозь.

— А что, есть какие-то проблемы? — спросила она.

— Нет, — быстро ответил Джо. — Я подготовлю Крампа, — он проскользнул обратно в соседнюю комнату, и они услышали стук захлопнувшейся металлической двери.

— Это займет несколько минут, — сказал охранник.

— Мы понимаем, — Джей Эл потащил Оливию через зал ожидания. — Ты вся напряглась, — прошептал он.

— Другой охранник солгал, — прошептала она в ответ. — И он всерьез переживает из-за того, что мы здесь.

— Оливия его растущее чувствовала — Да. Я приходил сюда месяц назад и попросил показать видеозаписи всех его интервью с Крампом. На последнем он сказал, что сделает с Крампом, если он не оставит тебя в покое.

— И все? — когда Джей Эл кивнул, она продолжила: — Тогда почему Харрисон солгал о том, что не виделся с ним? Джей Эл пожал плечами.

— Его угрозы были не совсем этичным поведением для специального агента. И я не думаю, что он хочет, чтобы ты знала, что он заступился за тебя.

Оливия вздохнула.

— А почему этот охранник расстроился из-за того, что мы здесь? Я уже бывала здесь раньше, так что это не так уж странно.

— Но это было давно, — Джей Л. потер подбородок, пока обдумывал. — Возможно, я совершил ошибку, попросив посмотреть только видео с Харрисонами. Мне следовало попросить видео и с тобой.

— Со мной? Поверь мне, ты не захочешь их видеть.

Джей Эл вернулся к стойке.

— Мне нужно посмотреть все видеозаписи допросов мисс Сотирис и Отиса Крампа.

— Минутку, — охранник достал из-под стойки книгу регистрации и положил ее на стол. Он пролистал несколько страниц в конце папки с тремя кольцами и покачал головой. — Мисс Сотирис отказалась от записи своего последнего допроса.

— Что? — Оливия подошла к стойке. Она всегда записывала свои допросы, и все же она могла сказать, что охранник говорил правду. — А когда должна была быть сделана запись? — В прошлый понедельник.

У нее перехватило дыхание.

— Дай мне посмотреть, — она перевернула папку и обнаружила свое имя на странице регистрации в прошлый понедельник. Подпись была похожа на ее собственную. — Это была не я.

Удивление и замешательство охранника были искренними.

— Мы всегда проверяем документы перед тем, как кто-нибудь зарегистрируется.

— Вы работали в приемной, когда эта женщина регистрировалась? — спросил Джей Эл.

Охранник нахмурился и внимательно изучил регистрационный лист.

Это было после одиннадцати. Я был на обеденном перерыве. Скорее всего, это был Джо.

Сердце Оливии забилось быстрее.

— Нам нужно поговорить с ним.

Охранник кивнул и нажал кнопку рации.

— Нам нужен Джо Китчнер в приемной.

— Посмотри на это, — Джей Эл пролистал еще несколько страниц в журнале регистрации. Четыре недели назад некто, называющий себя Оливией Сотирис, зарегистрировался здесь. Он продолжал переворачивать страницы. Каждые четыре недели Оливия якобы навещала Крампа.

— Проверь ноябрь, — сказала она.

Джей Эл нашел запись от восемнадцатого ноября.

— Тебя даже не было в стране. Харрисон должен был увидеть это. Этот идиот потратил больше времени на угрозы Отису, чем на собственно расследование.

Оливия указала на камеру наблюдения в углу.

— Тот, кто выдает себя за меня, должен был попасть на камеры, когда посещал его.

Охранник застонал.

— Потребуется время, чтобы найти нужную пленку.

— У нас впереди целый день, — пробормотал Джей Эл.

Рация охранника издала щелкающий звук.

— Крамп готов, — объявил голос. — Он в камере № 3.

— Это ты, Чип? — спросил охранник по рации.

— А где Джо? — Не знаю, — ответил Чип. — Он велел мне и Бобу привести Крампа, а сам ушел. Вам нужно, чтобы я сопровождал посетителя? — Я знаю дорогу, — сказала Оливия.

Джей Эл с трудом оторвал взгляд от регистрационной книги.

— Хочешь, чтобы я пошел с тобой? — Со мной все будет в порядке, — сказала она.

— А ты узнай, кто выдавал себя за меня.

— Мне кажется, я уже знаю, — он поморщился.

— Надеюсь, я ошибаюсь.

Оливия тоже надеялась, что ошибается. Без сомнения, они подозревали одного и того же человека. В офисе была только одна женщина, имевшая доступ к ее удостоверению личности и подписи.

Она подошла к двери для посетителей и подождала, пока ее впустят, затем прошла по простому коридору, ее шаги эхом отдавались на блестящем линолеуме пола. Она остановилась у двери с надписью: «Камера № 3» и глубоко вздохнула.

Отис Крамп был мастером обнаруживать слабость и использовать ее для собственного болезненного удовольствия. Ей нужно было сохранять спокойствие и держать себя в руках.

Если все пойдет хорошо, она больше никогда не увидит этого ублюдка.

Он стоял в маленькой комнате с простыми стенами со всех четырех сторон и укрепленной стеной из плексигласа, отделяющей его половину комнаты от ее. За спиной у него была металлическая дверь, а рядом — простой металлический стул, привинченный к полу.

Охранники включили видеокассету и согласились подождать снаружи. Они могли наблюдать за происходящим на мониторе в коридоре.

Оливия всегда находила его черты слишком нежными. Без сомнения, именно его мягкий взгляд побуждал жертв доверять ему. Каштановые волосы, карие глаза, средний рост, хорошее тело.

Но в нем не было ничего поразительного. Ничего откровенно мужского и запоминающегося.

Он восполнил это своей личностью.

Он улыбнулся, когда она вошла в разделенную комнату, и она чувствовала, что он искренне рад ее видеть.

— Проходи, Оливия. Садись, — он развалился на металлическом стуле. — Я уже давно жду тебя.

Предсказуемо. Он начал с командования в попытке установить свое господство. — Вошла внутрь остановилась около и металлического стула в своей половине комнаты.

— У меня есть несколько вопросов… — А у меня есть все ответы, — перебил он ее с ухмылкой.

— Я рассчитываю на твое полное сотрудничество.

— Правда? — он провел рукой вверх и вниз по бедру. — А что ты можешь мне дать, чтобы это стоило того? — Я могу пообещать, что ты останешься в живых.

Он усмехнулся.

— О, угроза. Мне это нравится. С сильными женщинами гораздо веселее. Они сопротивляются и борются до последнего вздоха. Это делает окончательную победу гораздо более привлекательной, — он поднял руку. — Не волнуйся, дорогая. Я бы никогда не сделал тебе больно. Нам суждено быть вместе.

Она могла бы указать на то, что он отбывал три пожизненных срока подряд, но он, похоже, никогда не поймет это.

— Раз уж ты так любишь меня, я жду, что ты честно ответишь на мои вопросы.

— И я ожидаю кое-что взамен. В знак твоей любви ко мне, — он опустил руку на промежность.

— Мне нужно твое фото размером восемь на десять дюймов, чтобы я мог на него мастурбировать.

— Ты зря теряешь мое время, — она направилась обратно к двери.

— Подожди, — он вскочил и последовал за ней по свою сторону стекла. — Не уходи, Оливия. Я так давно тебя не видел.

Она остановилась у двери, чувствуя его отчаяние. Его эмоциональная привязанность к ней всегда вызывала у нее тошноту.

— Ты готов ответить на мои вопросы? Он медленно улыбнулся.

— Ты хорошо научился играть в эту игру. Я ведь хороший учитель, правда? Он был таким самовлюбленным человеком.

Даже когда она взяла ситуацию под свой контроль, он считал это своей заслугой. Она неторопливо вернулась в центр комнаты, заставляя его следовать за ней.

Он пошел.

— Тебе понравилось отдыхать на Патмосе? — Я задаю вопросы, — она положила руки на спинку металлического стула. — Кто твой сообщник? Кто посылает яблоки? Он развалился в кресле.

— Разве тебе не нравятся яблоки? Тебе было так весело чистить их для меня. Ты можешь снять кожу с яблока, превратив ее одну длинную спираль, — он повертел палец в воздухе. — Мне пришлось пройти через несколько женщин, прежде чем я овладел этой техникой.

Она старалась не выказывать никаких эмоций, но чувствовала, что он возбужден.

— Кто твой сообщник? Он улыбнулся.

— Услуга за услугу, Клариса.

— Это не кино.

— Но должно быть, — он встал и пошел к стеклу. — Кто, по-твоему, должен играть меня? Может быть, Брэд Питт? — Кто твой сообщник? Он прижал ладони к стеклу.

— Никто. Она ничего не значит для меня. Она просто способ следить за тобой. Ты единственная, кого я люблю.

— Кто она? Он отошел от стекла.

— Я ответил. Теперь услуга за услугу. Теперь моя очередь задать вопрос.

Его взгляд скользнул по ней и задержался на ее льняных штанах.

— Когда ты пришла ко мне в первый раз, на тебе была узкая черная юбка и у тебя было видно ноги. Ты сидела на этом стуле, скрестив ноги, и я думал, что попал в рай. Я бы сказал тебе все, что угодно, лишь бы ты продолжала приходить сюда в этих обтягивающих маленьких юбочках.

Тошнотворное чувство в животе росло. Она с самого начала чувствовала, что он хочет ее, и использовала это, чтобы завлечь его в доверительные отношения. Когда он предложил ей рассказать все, если она просто очистит для него яблоко, она согласилась. И он признался, что мучил и убил еще десять женщин.

Отис оперся руками о стеклянную стену и наклонился к ней.

— Я чуть не умер, когда ты перестала носить юбки. Ты же знаешь, как я люблю твои ноги.

Она начала носить брюки, когда он сказал ей, что он любил делать с ногами своих жертв.

— Когда ты чистила это яблоко для меня, — продолжал он, — я понял, что это ты. Никто не понимает меня так, как ты. Ты можешь сказать, когда я лгу или капризничаю, но ты все время возвращаешься ко мне. Признай это, Оливия. Ты находишь меня очаровательным. Когда ты трахаешься с другими мужчинами, ты думаешь обо мне.

Она с трудом сглотнула подступившую к горлу желчь.

— Ты не задал ни одного вопроса.

Он усмехнулся.

— Ладно. Скажи мне, ты чистила яблоки, которые я тебе послал? Ты засовывала нож прямо под кожу и слышала этот тихий хлопок, когда лезвие прорывается? Ты снимала ножом верхний слой и… — Нет. Я выбросила яблоки, — она шагнула к стеклу. — Моя очередь. Имя твоего сообщника.

— Боюсь, тебе придется перефразировать это в вопрос.

— Кто твой сообщник? Он пожал плечами.

— Дорогая, ты уже все знаешь. И теперь, если бы ты просто признала, что мы принадлежим друг другу, мне не пришлось бы пользоваться услугами бедных глупых шлюх, которые хотят помочь мне в трудную минуту.

— Игра окончена, Отис. Ты никем не будешь манипулировать. Я добьюсь, чтобы окружной прокурор в Техасе предъявил тебе обвинение в убийствах, которые ты там совершил.

— Сделай это, дорогая. Я бы с удовольствием съездил в Техас. Я могу воспользоваться возможностью сбежать, чтобы мы могли быть вместе.

— Там тебя осудят, и я приду к тебе повидаться.

Он усмехнулся.

— Вот это моя девочка.

— Я буду свидетелем, когда тебе сделают укол.

Его улыбка исчезла.

— Смертная казнь, Отис. Как тебе нравятся эти яблоки? Его лицо окаменело от холодного взгляда.

— Пока ты стоишь здесь и сыплешь пустыми угрозами, мои сообщники уходят.

— Мы их достанем, — она решительно направилась к двери. Как обычно, ей захотелось сразу же пойти в душ.

— Оливия! — окликнул ее Отис.

Когда она оглянулась, он вытащил что-то из нагрудного кармана своей униформы. Оно было красным и кружевным. Ее пропавшие трусики.

Он потер их о щеку.

— До новых встреч, дорогая.

У нее свело живот, и она быстро вышла из комнаты. Она поспешила обратно в приемную.

Джей Эл стоял за стойкой вместе с охранником.

— Она у нас в руках, Оливия, — он повернул монитор так, чтобы она могла видеть.

Женщина оказалась примерно такого же роста и веса, что и Оливия. На ней были темные солнцезащитные очки, а темные волосы прикрывала бейсболка. Охранником был Джо. Она показала ему удостоверение личности и расписалась.

Жасмин. У Оливии упало сердце. Она надеялась, что это была не она, но это имело слишком большой смысл.

— Она сделала копию моего удостоверения личности.

Джей Эл кивнул.

— И она знает, где ты прячешь свою сумочку.

Вероятно, она сделала восковой отпечаток твоего ключа от дома. Это занимает всего несколько секунд.

Оливия прижала руку к животу. Ей и без того было плохо от дел с Отисом, но, когда она узнала, что Жасмин предала их дружбу, она почувствовала физическую боль.

— Ты позвонил Баркеру? — Да. Они объявили ее в розыск.

— Ее не было в офисе? — спросила Оливия и тут же поняла, что произошло. — Джо, должно быть, предупредил ее.

— Похоже на то. Он тоже исчез, — Джей Эл обогнул край стойки. — Как прошла твоя встреча с Отисом? — Он не стал разглашать ее имя, но признался, что использовал ее, — Оливия поморщилась. — Как Жасмин могла так поступить? Неужели она не понимает, какое он чудовище? — Ты никогда не чувствовала никакого обмана с ее стороны? — спросил Джей Эл.

— Нет! Она никогда не лгала. Она всегда была любопытной, но, насколько я могла судить, ее дружба была настоящей.

— Она знала о твоем даре, поэтому я думаю, что она всегда была осторожна с тобой.

Оливия застонала. Как она могла не понять? Предполагалось, что обнаружение обмана было ее специальностью.

Джей Эл проводил ее до двери. Он оглянулся на охранника.

— Сегодня можете ожидать спецагентов, которые возьмут показания у всех охранников. А пока, если услышите что-нибудь о Джо, позвоните по номеру, указанному на карточке, которую я вам дал.

— Будет сделано, — охранник выглядел обеспокоенным, наблюдая, как они уходят.

Джей Эл повел ее через парковку к своей машине.

— С тобой все в порядке? Ты очень бледная.

— Я доверяла ей, — прошептала Оливия. Ее мысли вернулись к Робби и его красным сияющим глазам. Если Жасмин обманула ее, то и Робби вполне мог ее обмануть. — Меня тошнит.

— Я отвезу тебя домой, — предложил Джей Эл.

— Нет. Я хочу продолжать работать.

Если она на целый день останется дома одна, у нее будет слишком много времени думать.

Слишком много времени, чтобы строить ужасные подозрения насчет секретов, которые скрывал Робби. Неужели она ошиблась, влюбившись в него? В тот вечер, как и большинство вечеров, Робби установил свой ноутбук и веб-камеру в конференц-зале напротив офиса Службы безопасности. Как только на экране появилось лицо Оливии, он сразу понял, что что-то не так. В ее глазах была печаль, а на лице застыло усталое выражение.

— Милая, что случилось? Она рассказала ему о своей поездке в Ливенворт и о том, как Джей Эл обнаружил, что их офис-менеджер Жасмин Эрнандес выдавала себя за нее, чтобы навестить Отиса Крампа. В обмане ей помог охранник тюрьмы.

— Их уже арестовали? — спросил Робби.

Оливия отрицательно покачала головой.

— Мы ищем их, но они оба исчезли.

— По крайней мере теперь ты знаешь, кто посылал яблоки, — сказал Робби. — Тебе должно быть легче.

На ее лице появилось страдальческое выражение.

— Я думала, что Жасмин — моя подруга. Я доверяла ей. Я присоединилась к ФБР из-за того, что могу использовать свои навыки детектора лжи для поимки плохих парней, а она была здесь, прямо у меня под носом, и я никогда не видела лжи.

Робби наклонился вперед.

— Ты не должна сомневаться в себе. Ты всегда считала, что у него есть сообщник, и была совершенно права. И разве ты не использовала свои способности, чтобы заставить Крампа признаться в новых убийствах? В ее глазах блеснули слезы.

— Мне следовало бы догадаться. Я должен был почувствовать, что она меня обманывает.

— Ты не можешь винить себя. Сейчас это нормально — чувствовать себя разбитой. Тот, кто тебе дорог, предал тебя.

Она бросила на него настороженный взгляд.

— Ты все еще приедешь сюда в пятницу? — Да. Я буду чуть раньше девяти.

Она моргнула, словно стараясь не заплакать.

— Лучше бы мы никогда не покидали Патмос.

Там было так… волшебно.

— Когда-нибудь мы туда вернемся. Только ты и я, — если бы она смогла принять его как вампира.

Она на мгновение закрыла глаза.

— Будь честен со мной. Неужели ты обманывал меня? Он резко вдохнул. Притворяться нормальным мужчиной было обманом.

— Оливия… — Забудь об этом, — она подняла руку, останавливая его, а затем с кривой усмешкой покачала головой. — Если ты лгал мне, то почему признаешься в этом сейчас? Я даже слышать об этом не хочу. Одного предательства в день более чем достаточно.

Неужели она снова сомневается в нем? Черт возьми! Но разве он мог винить ее за это? Он уже признал, что есть вещи, о которых он ей не говорил.

— Оливия, послушай меня. Когда я говорю, что люблю тебя, это правда. Когда я говорю, что думаю о тебе каждую минуту после пробуждения, это правда. Когда я говорю, что ты изменила мою жизнь, что раньше мое сердце было наполнено местью, а теперь оно наполнено любовью, это чертова правда.

По ее щеке скатилась слеза.

— Я так сильно тебя люблю, Робби. Твое предательство просто убьет меня.

Он с трудом сглотнул. Он мог только молиться, чтобы она не истолкует сокрытие правды как акт предательства.

— Эй, Робби! — Финеас ворвался в конференц- зал.

— Сейчас не лучшее время, — сказал ему Робби.

— Да, не лучшее, — ответил Финеас. — Мы только что объявили боевую готовность.

Робби напрягся и снова повернулся к монитору.

— Оливия, мне нужно идти. Я поговорю с тобой завтра.

Она нахмурилась.

— Что случилось? — Я дам тебе знать позже. Я люблю тебя, милая, — он отключился и поднялся на ноги. — Что случилось? Финеас пересек зал и направился в кабинет охраны.

— Ангус и Эмма только что телепортировались сюда. Я получил срочное сообщение от Станислава около пяти минут назад. Казимир и его маленькая группа веселых кровососов уже в пути.

— Ты знаешь, куда они направляются? — спросил Робби, входя в офис Службы безопасности. Там были Ангус, Эмма и Коннор.

Ангус бросил на него встревоженный взгляд.

— По словам Станислава, они где-то в Северной Америке.

Глава 21

Через несколько минут офис Службы безопасности в Роматек был переполнен сотрудниками Бюро. Оборотни и смертные были телепортированы вампирами.

— Мы должны найти Казимира и его последователей как можно быстрее, — сказал им Ангус.

— Это будет не так уж трудно, когда они начнут оставлять за собой след из мертвых тел, — проворчал Коннор.

Эмма поморщилась.

— Надеюсь, мы найдем их прежде, чем погибнут невинные люди.

Нахмурившись, Коннор скрестил руки на груди.

— Если они здесь, значит, убийства уже начались.

— Нам нужно проверить все места, куда Казимир телепортировался прежде, — сказал Робби. — Одно из этих мест — его точка телепортации.

— Я согласен, — кивнул Ангус. — Мы знаем, что ему нравилось бывать в объединении Аполлона в Мэне, — он повернулся к Джеку. — Ты хорошо знаком с этим местом. Телепортируйся туда.

Возьми Лару, Золтана, Михаила, Остина и Дарси.

— Да, сэр, — Джек повел свою группу в оружейную комнату в задней части офиса, чтобы они могли выбрать оружие. Он исчез, забрав с собой Лару.

Через несколько секунд раздался телефонный звонок. Коннор нажал на кнопку громкой связи.

— Мы здесь, — сказала Лара. — Кажется, здесь тихо… — она продолжала говорить, а Золтан и Михаил сосредоточились на ее голосе. Они телепортировались, забрав с собой смертных Остина и Дарси.

— Казимир также может телепортироваться в дом Ковена Нового Орлеана, — сказал Ангус. — Их надо предупредить.

— Я пойду, — предложил Финеас.

Робби фыркнул. Он знал, почему Финеас так рвался в Новый Орлеан.

— Иди, — сказал Ангус. — Позвони нам, если тебе понадобится помощь. И оставайся на связи со Станиславом, вдруг он что-нибудь услышит.

Финеас захватил из арсенала какое-то оружие и телепортировался.

— Иен и Тони, — Ангус внимательно посмотрел на их. — Я хочу, чтобы вы отвезли Шанну и детей в Академию Дракона. Оставайтесь в школе. Охраняйте всех детей.

Челюсть Йена раздраженно дернулась.

— Если начнется сражение, тебе лучше позвонить мне.

— Обязательно, — заверил его Ангус. — Нам понадобится каждый доступный воин. На самом деле, нам могут понадобиться молодые ребята Фила, — он повернулся к Альфа-оборотню. — Как проходит обучение? — Два самых старших мальчика достигли статуса Альфы, — ответил Фил. Он жил в Академии Дракона вместе с Вандой. Пока она преподавала рисование, он тренировал молодых оборотней, которых нашел в Вайоминге. — Они готовы сражаться.

— Хорошо, — Ангус взглянул на Дугала, который телепортировался сюда из Техаса. — Я оставляю вас с Говардом здесь за главных. Роматек может стать главной целью, если Казимир решит что-то взорвать.

Дугал кивнул.

— Мы в деле.

— Остается только Южная Дакота, — сказал Робби.

Прошлым летом Казимир телепортировался туда с небольшой группой Недовольных. Он привел туда Робби, чтобы пытать его.

— Мы с Эммой сейчас отправляемся туда, — ответил Ангус. — Коннор и Карлос, вы с нами, — он задумчиво посмотрел на Робби. — И ты тоже можешь пойти, если хочешь.

— Да, — сердце Робби забилось быстрее, когда он вошел в оружейную. После стольких месяцев ожидания, он сможет отомстить.

Через десять минут Робби и его спутники материализовались в палаточном лагере к югу от горы Рашмор. Именно здесь вампиры застали врасплох группу Недовольных. Многие Недовольные умерли. Другие бежали.

Шон Уилан из команды ЦРУ помогал с уборкой. Недовольные напали на невинных туристов, держа их в плену и питаясь ими, пока те не погибали. Уилан опубликовал в прессе статью, в которой обвинил в гибели людей вымышленную неонацистскую группу фанатиков.

Этот лагерь — проклятое место для смертных, думал Робби, обыскивая вместе со своими товарищами маленькие деревянные хижины.

Внутри никого не было, но оставленная одежда и туалетные принадлежности указывали на то, что ими пользовались.

— Это плохой знак, — пробормотал Робби, когда они направились к главному домику.

Карлос внезапно остановился с выражением отвращения на лице.

— Я чувствую запах смерти.

Они бросились в домик, держа оружие наготове. Слишком поздно. Восемь тел лежали на полу, полностью обескровленные, с перерезанным горлом, чтобы скрыть колотые раны.

— О, нет, — Эмма прижала ладонь ко рту.

Коннор опустился на колени, осматривая тело мужчины.

— Он умер совсем недавно.

— Казимир все еще может быть где-то поблизости, — сказала Эмма.

Ангус уже достал свой сотовый телефон и набрал номер.

— Джек, ты и твоя группа нужны нам здесь.

Робби позвонил Финеасу в Новый Орлеан. За несколько минут их число увеличилось более чем вдвое.

— Рассредоточьтесь, — приказал Ангус. — Если вы найдете их, затаитесь и позвоните нам. Мы будем сражаться с ними вместе.

Робби на вампирской скорости помчался к пещере. Какая была бы поэтическая справедливость, если бы он мог убить Казимира в том же месте, где этот ублюдок пытал его. Он остановился у входа, доставая фонарик, который положил в свой спорран. Даже с его превосходным ночным зрением, он должен использовать дополнительное освещение в пещере.

Эмма и Ангус подбежали к нему и остановились.

— У нас было предчувствие, что ты придешь прямо сюда, — сказала Эмма.

Ангус нахмурился.

— Не бери его на себя.

Робби дернул плечом.

— Я еще не нашел его.

Ангус достал фонарик из своего споррана и включил его.

— Иди первым.

Они двинулись вниз по главное шахте. На каменном полу лежали потушенные факелы, сделанные из тростника. Когда тропинка разделилась надвое, Робби пошел налево, а Ангус и Эмма — направо.

Пещеры казались пустыми. Не было зажженных факелов. Никаких голосов, бормочущих и отдающихся эхом в отдалении.

Робби направился прямиком в маленькую пещеру, где его держали в плену Недовольные.

Круг света от его фонарика двигался вдоль каменных стен. Запах крови все еще витал в воздухе. Луч света упал на стул. Деревянная рама была шаткой и покосившейся от его яростных попыток освободиться. Серебряные цепи свисали со спинки стула, рассыпаясь по каменному полу.

Эти цепи удерживали его на стуле, обжигая плоть и не давая возможности телепортироваться. Кровь — его кровь — окрасила пол в темно-бордовый цвет.

Темные воспоминания вспыхнули в его голове.

Вся боль, все унижение и отчаяние вернулись назад, как будто это случилось только вчера вечером. Луч фонарика дернулся, когда его рука задрожала от ярости.

— Я так и думал, что ты будешь здесь, — тихо сказал кто-то позади него.

Он резко обернулся и увидел Коннора у узкого входа.

— В пещере пусто, — объявил Коннор. — И в палаточном лагере тоже. Казимир и его приспешники перешли на другую кормушку.

— Я убью его, — прошептал Робби. — Если вы его найдете, я должен буду пронзить мечом его черное сердце.

— Ты нуждаешься в мести. Я это прекрасно понимаю, — глаза Коннора стали печальными, взгляд потускнел. — Будь осторожен, парень.

Месть может заставить человека совершать ужасные вещи. Тебе не станет лучше, если ты потеряешь свою душу в этом процессе.

— Я не собираюсь… — Робби замолчал, когда Коннор вышел из комнаты. Он оглянулся на шаткий деревянный стул. — Я обязательно отомщу.

Оливия уже собиралась уходить с работы в четверг вечером, когда Баркер открыл дверь своего кабинета и крикнул: — Харрисон, Вонг, Сотирис — в мой офис сейчас же! Она обменялась вопросительным взглядом с Джей Эл, когда они поспешили в кабинет своего начальника.

— Что случилось? — спросил Харрисон.

— Только что пришли новости от окружного шерифа в Небраске. Некоторые люди жаловались, что никто в соседнем фермерском селе не отвечает на их звонки, поэтому они пошли проверить их, — Баркер вздохнул и покачал головой. — Там все мертвы.

Оливия ахнула.

— Сколько людей? — Кажется, около десяти, — ответил Баркер. — Поблизости нет аэропорта, поэтому мы поедем.

Скорее всего, мы уедем на несколько дней, так что собирайте все, что вам нужно, а потом отправимся в путь.

— У меня в машине есть собранная сумка, — сказал Харрисон.

— И у меня тут естьодна, — сказал Баркер. — Встретимся на парковке через пять минут. Ты можешь сесть за руль.

— Понял, — Харрисон выбежал из офиса.

Оливия поморщилась. Она не держала наготове аварийную сумку, так как никогда не отправлялась на такие полевые задания вместе со спецагентами.

— Мне придется заскочить к себе домой, чтобы взять кое-какие вещи.

— Я отвезу тебя, — предложил Джей Эл. — Тогда мы поедем вместе. У меня в багажнике есть сумка.

— Вот куда мы направляемся, — Баркер протянул Джей Эл лист бумаги с какой-то информацией. — Оливия, я уверен, что ты задаешься вопросом, почему я хочу, чтобы ты занялась этим делом. Дело в том, что здесь происходит нечто странное. Все люди мертвы, но нет никаких признаков борьбы.

— Странно, — пробормотал Джей Эл.

— Ты можешь проверить это, — Баркер искоса взглянул на Оливию. — И когда дело доходит до странного дерьма, ты эксперт.

Она мрачно улыбнулась.

— Спасибо.

Сорок пять минут спустя она бросила сумку с вещами в багажник машины Джей Эл. Она положила другую сумку, в которой лежали ее ноутбук и веб-камера, на заднее сиденье. Веб камера просто выдала желаемое за действительное, подумала она. Скорее всего, она пропустит обычную девятичасовую встречу с Робби. Так же, как и он пропустил последние две ночи.

— Поехали, — Джей Эл забрался на водительское сиденье.

Она села на пассажирское сиденье и пристегнулась, когда Джей Эл тронулся.

Последние две ночи Робби коротко звонил по телефону. Он говорил торопливо и признался, что на работе происходит что-то срочное, но не стал объяснять, что именно. Он признался, что, возможно, все-таки не сможет приехать к ней в пятницу вечером.

Теперь, похоже, они были в одной лодке.

— Как ты думаешь, мы вернемся к завтрашней ночи? Джей Эл покачал головой, выезжая на автостраду.

— Я в этом сомневаюсь.

Она вздохнула и позвонила Робби на мобильный. Как обычно, он не поднял трубку, поэтому она оставила сообщение.

— Робби, меня отправили за город на задание.

Не похоже, что я вернусь домой завтра вечером.

Позвони мне, и мы что-нибудь придумаем. Люблю тебя. Пока.

Она повесила трубку.

Джей Эл взглянул на нее.

— У тебя было запланировано большое свидание? — Да, — она сунула мобильный телефон в карман своей сумочки. — Он собирался сказать мне что-то важное.

— О себе? — Наверное, — она положила кобуру с пистолетом в сумочку. Ей было неудобно носить ее в машине. Она была рада, что сегодня надела один из своих удобных брючных костюмов. Льняные брюки и куртка были темно-синими, а футболка — белой с маленькими красными звездочками, что придавало ей патриотический вид. В своей квартире она сменила темно-синие туфли-лодочки на пару черных найковских кроссовок.

— Значит, у Робби есть глубокая, темная тайна, — Джей Эл пронесся мимо машины на автостраде.

— Как интересно.

Она усмехнулась.

— А почему ты думаешь, что она глубокая и темная? Робби — очень милый парень.

— У него на спине чертов клеймор, Лив, и у него телосложение как у бульдозера.

— Спасибо.

Джей Эл пожал плечами.

— Может быть и хуже. Он мог скрывать что-то плохое, как будто он, например, клептоман.

— Я так не думаю.

— Нимфоман? Она фыркнула. Хотя Джей Эл, возможно, и прав, если у Робби вошло в привычку всегда проводить три раунда.

— Я понял! Он сбежал из психиатрической палаты.

Она покачала головой.

— Из зоопарка? Она ткнула Джей Эл кулаком в плечо.

— Эй, осторожнее. Я за рулем.

— Ты превышаешь скорость.

— Нам предстоит долгий путь, — Джей Эл проехал мимо другой машины. — Я хочу добраться туда, пока еще светло.

— Какие последние новости о пропавшем охраннике и Жасмин? — спросила Оливия.

— Нет никаких новостей. Они хорошо поработали, чтобы исчезнуть, — Джей Эл взглянул на нее. — Ты узнала что-нибудь полезное? — Нет, — она провела последние два дня, беседуя с другими охранниками в Ливенворте. Все они утверждали, что понятия не имели, что Джо помогал кому-то пробираться к Отису Крампу. И все они были честны.

Она зевнула. Последние несколько ночей она плохо спала. Она все еще была расстроена из-за предательства Жасмин и все еще беспокоилась о Робби.

— Тебе нужно немного поспать? — спросил Джей Эл.

Она снова зевнула.

— Разве ты не хочешь, чтобы я смотрела за дорогой? — У меня есть удобный ОР8. Отдыхай. У меня такое чувство, что сегодня вечером мы будем очень поздно.

Она сняла заколку с волос, чтобы откинуться на подголовник, и закрыла глаза.

Некоторое время спустя Джей Эл потряс ее за плечо.

— Эй, какой хочешь гамбургер, рыбный или куриный? Такой выбор.

Она моргнула, просыпаясь, и поняла, что они находятся на проезжей части небольшого ресторана быстрого питания.

— Э, куриный, — она взглянула на электронные часы — 19:38. — Мы в Небраске? — Ага. Мы больше не в Канзасе, Тотошка, — Джей Эл опустил стекло машины и сделал заказ. Он потянулся за бумажником.

— Сейчас, — Оливия порылась в сумочке и передала Джей Эл 20-долларовую купюру. — Сколько еще ехать? — Мы будем там примерно через тридцать минут, — Джей Эл заплатил за еду, передал Оливии бумажные пакеты, а затем поставил напитки в подставки для стаканов. — Я проехал мимо Харрисона и Баркера на шоссе минут пятнадцать назад, поэтому решил, что у нас есть немного свободного времени.

Они выехали с автостоянки и через несколько минут покинули город. Вдоль дороги тянулись кукурузные поля. Оливия прикинула, что растения были примерно пяти-шести футов высотой. Она доела свой бургер с курицей, а вид из окна ничуть не изменился. Она похватала немного картошки у Джей Эл и попила из своего стакана. Кукурузные поля тянулись все дальше и дальше.

— Много кукурузы, — пробормотала она.

— Да, — Джей Эл выпил немного газировки. — Меня уже начало клонить в сон. Мне нужно было немного кофеина.

Вскоре после восьми они прибыли в маленький городок, где Баркер забронировал несколько номеров. Оливия и Джей Эл зарегистрировались в мотеле как раз в тот момент, когда подъехали Харрисон и Баркер.

Оливия пошла в ванную и плеснула себе в лицо холодной водой. Через пять минут они уже направлялись на ферму, где были обнаружены трупы. Баркер позвонил шерифу и попросил, чтобы он встретил их там.

Они свернули на грунтовую дорогу, которая разделяла два больших кукурузных поля. Оливия заметила, что Солнце приближается к горизонту. В конечном итоге они проведут часть своего расследования с фонарями.

— А вот и машина шерифа, — указала Оливия, когда Джей Эл пронесся мимо нее.

Он свернул на подъездную дорожку, ведущую к старому деревенскому дому, и они вышли из машины. Оливия пристегнула кобуру к поясу и сунула фонарик под ремень. Она собрала волосы на затылке и закрепила их заколкой.

Когда они шли к шерифу, она заметила четыре фермерских дома, по два с каждой стороны дороги.

Чуть дальше по дороге она заметила два красных амбара. Каждый дом был двухэтажным и выкрашен в белый цвет. У каждого дома было широкое переднее крыльцо. Их единственной отличительной чертой был цвет ставен. У одного были черные ставни, у другого — темно-зеленые, а у двух других — синие и темно-бордовые. Во дворе каждого дома росло большое тенистое дерево.

Вокруг фермерских домов и амбаров на многие мили простирались зеленые кукурузные поля.

Солнце висело над горизонтом, окрашивая небо в розовые и золотистые тона.

Харрисон припарковался за машиной шерифа, а Баркер уже обсуждал это дело с местным полицейским. Джей Эл и Оливия представились.

— Я же говорю вам, что это очень странно, — сказал шериф. — Я ничего не могу понять. Это были добрые, богобоязненные люди. Кому понадобилось убивать их всех? — Давайте посмотрим, — сказал Баркер.

— Идем, — шериф подвел их в ближайшему дому, справа тому, у которого были синие ставни.

Когда Оливия проходила мимо, легкий ветерок трепал кукурузное поле. Когда она услышала шорох, то поняла, насколько здесь тихо. Никакого шума сельскохозяйственной техники. Никаких матерей, зовущих семью домой на ужин. Никаких звуков телевизора, проникающих сквозь открытые окна.

Войдя в дом, шериф показал им трупы. В гостиной на деревянном полу лежали мужчина и женщина. Их горла были перерезаны, но под ними не было лужи крови.

Оливия с трудом сглотнула. Она не привыкла работать на месте настоящего преступления.

Обычно она оставалась в офисе, где допрашивала подозреваемых, чтобы узнать, лгут ли они.

— Должно быть, они истекли кровью где-то в другом месте, — сказал Харрисон. — А потом убийца перенес их сюда.

Джей Эл расхаживал вокруг тел.

— Нет никаких признаков того, что их перемещали. Никаких следов крови. Никаких следов от обуви. И я уверен, что убийца был не один.

Оливия прижала руку к животу. Ей не стоило есть бургер с курицей.

Баркер наклонился, чтобы посмотреть тело поближе.

— Никаких ран от борьбы. Они не сопротивлялись.

Она отвернулась от этого ужасного зрелища и заметила игрушки в пластиковом ящике у телевизора. Боже.

Здесь есть еще тела? — Нет, это все, — ответил шериф. — Хотите осмотреть другие дома? Выйдя на улицу, они решили разделиться, так как солнце быстро садилось. Шериф и Харрисон перешли дорогу. Баркер, Джей Эл и Оливия направились ко второму дому на правой стороне дороги.

Как и в первом доме, они нашли мертвую пару, лежащую на полу с перерезанным горлом, но без признаков крови. На кухне они нашли пожилую женщину, та же история.

Они поднялись наверх, чтобы проверить спальни.

— Подойдите и посмотрите, — позвала Оливия из спальни.

— Еще одно тело? — спросил Баркер, когда они с Джей Эл вошли в комнату.

— Нет, — она указала на пол, где были разбросаны игрушки. — В первом доме тоже были игрушки.

— Черт, — Джей Эл поморщился. — Где же дети? — Не знаю, — она отодвинула занавески Присцилла и выглянула в окно. Последние лучи заходящего солнца осветили небольшой задний дворик со старыми ржавыми качелями. За ним, насколько хватало глаз, тянулись кукурузные поля.

— Я не чувствую никаких эмоций, кроме наших собственных и ребят через дорогу.

— Возможно, дети сбежали, — предложил Джей Эл. — Если бы убийцы пришли в мой дом, я бы убежал и спрятался на кукурузном поле.

Оливия вздрогнула. Убийцы вполне могли похитить детей.

— Посмотрю, смогу ли я найти кого-нибудь из них, — Баркер схватил с пола брошенную детскую футболку. — Вы двое оставайтесь здесь, — он вышел из комнаты и спустился вниз по лестнице.

Оливия и Джей Эл обменялись вопросительными взглядами. Они услышали, как хлопнула дверь.

— Вот он, — Оливия указала в окно. Баркер, прижимая футболку к лицу, шагал по кукурузному полю. — Что он там делает? Он может заблудиться в кукурузе. Она похожа как океан.

— Странно, — пробормотал Джей Эл.

Оливия наблюдала, как исчез Баркер и погасли последние лучи солнечного света. Дом окутала тьма. Она потянулась за фонариком, но тут на заднем дворе вспыхнул яркий свет.

— Отлично, — с облегчением посмотрел Джей Эл. — У них есть автоматическое наружное освещение. Если Баркер заблудится, он может просто пойти на свет.

Она кивнула.

— Давай посмотрим, как там Харрисон.

Они прошли в спальню в передней части дома и выглянули в окно. Наружное освещение мерцало перед каждым фермерским домом, но каждый дом разделяла темная пропасть.

— Жутковато выглядит, — прошептал Джей Эл.

Оливия вздрогнула. Она даже не хотела думать о том ужасе, который пережили эти бедные люди перед смертью. А что, если убийцы все еще были поблизости? Они могли прятаться в поле или в амбарах.

— Однажды ты сказал мне, что, если наши жизни когда-нибудь будут в опасности, ты скажешь мне, что означают твои инициалы.

— Нам ничего не грозит.

— Ты что, шутишь? Где-то здесь серийный убийца. Может быть, даже несколько убийц.

— Я думаю, они ушли, — сказал Джей Эл. — Они сделали это и двинулись дальше.

Она вздохнула.

— Надеюсь, с детьми все в порядке.

— Смотри, — Джей Эл показал на два фонаря, выходящих из дома через дорогу. — Это, должен быть, Харрисон и шериф.

— Так и есть, — их эмоции были настолько сильны, что Оливия чувствовала их на расстоянии.

Шериф был опустошен, потому что оплакивал людей, которых знал раньше. Харрисон был взбешен.

Двое мужчин вернулись на дорогу, освещая себе путь фонариками.

— Давай встретимся с ними, — Джей Эл направился к двери спальни.

— Подожди, — вдалеке она увидела еще два огонька. — Здесь есть кто-то еще.

— Что? — Джей Эл вернулся к окну и выглянул наружу.

Два огонька приближались, проходя мимо первого фермерского дома, и благодаря наружному освещению Оливия смогла разглядеть силуэты двух мужчин.

Она ахнула.

— Какого черта? — прошептал Джей Эл.

Двое мужчин были одеты в килты. Они остановились посреди дороги. Харрисон и шериф направились к ним, но тут же остановились.

— Они что, разговаривают? — спросил Джей Эл.

— Я так не думаю. Я не вижу, чтобы их рты двигались, — Оливия вдруг поняла, что больше не чувствует никаких эмоций ни от Харрисона, ни от Шерифа. Они стали совершенно пустыми. И она ничего не чувствовала от мужчин в килтах.

Шериф прошел мимо мужчин в килтах, сел в свою машину и уехал. А затем и Харрисон тоже уехал. Джей Эл недоуменно фыркнул.

— Какого черта? Мужчины в килтах повернулись к ним. Оливия и Джей Эл быстро прижались к стене по обе стороны окна. Луч света ударил в окно, когда один из незнакомцев направил на них фонарик.

Оливия затаила дыхание. Ее сердце бешено колотилось. Кто эти люди? Она вспомнила фотографию Робби в килте, которую видела раньше. Здесь не могло быть никакой связи. Он был о в Нью-Йорке. Но, с другой стороны, она не могла читать его. Он был пуст, как и те два мужчины в килтах на дороге.

Джей Эл открыл мобильный телефон и набрал номер. Он подождал, а затем прошептал: — Харрисон, включи свой телефон, черт возьми. И почему ты так быстро уехала? Возвращайся сюда сейчас же, — он повесил трубку и сунул телефон в карман пиджака.

— Харрисон выключил свой телефон? — спросила Оливия. Зачем он это сделал? Почему он их бросил? Она отважилась выглянуть в окно.

Мужчины в килтах шли по дороге, направляясь в их сторону.

Джей Эл вытащил свое оружие.

— Не волнуйся, Лив, все будет хорошо. Я знаю это.

Она с трудом сглотнула. Джей Эл только что солгал.

Глава 22

— Двое против двоих, — прошептал Джей Эл.

— Давай выясним, кто эти парни, — он тихо пошел вниз по лестнице.

На лестнице было темно, но они не решались включить фонарики. Они прокрались в гостиную в передней части дома и выглянули в окно.

Джей Эл указал на нее пальцем, а затем поднес палец к губам.

Ее не нужно предупреждать, чтобы она молчала. Двое мужчин в килтах уже были на переднем дворе. Она хорошо видела их в свете уличного фонаря, и ни один из них не был Робби. У мужчины в красно-зеленом клетчатом килте волосы были более яркого оттенка. Мужчина в сине-зеленом килте был похож на Робби, с такими же темно-каштановыми волосами.

Джей Эл дотронулся до своей спины, затем до правой икры, показывая ей, что у обоих мужчин на ножи.

Плохой знак, когда двум телам в соседней комнате перерезали горло.

Ей очень хотелось, чтобы Баркер вернулся. Она чувствовала бы себя увереннее, если бы их было трое против двоих.

Мужчины в килтах вынули сотовые телефоны из своих спорранов и позвонили. Внезапно на переднем дворе материализовался мужчина.

Оливия закрыла рот рукой, заглушая вздох. Она моргнула, не веря своим глазам. Затем появился еще один мужчина. И еще один.

Она изо всех сил старалась дышать. Появлялось все больше людей, и все они были вооружены мечами и пистолетами. Ей показалось, что она заметила женщину и еще нескольких мужчин в килтах.

Джей Эл схватил ее за руку и указал головой на заднюю дверь. Она тихо прошла вместе с ним через гостиную в кухню. Ее сердце бешено стучало в ушах. Они выскользнули через заднюю дверь как раз в тот момент, когда услышали, как скрипнула входная дверь.

Они побежали к кукурузному полю. И тут же ее окутало море зелени. Стало так темно, что она едва могла разглядеть фигуру Джей Эл. Она врезалась в него, когда он внезапно остановился. Он схватил ее за предплечья и опустил на корточки рядом с собой. Она слышала его учащенное дыхание и чувствовала его тревогу.

— Эти парни материализовались, как будто это был научно-фантастический фильм, — прошептал он. — Кто они такие — инопланетяне? — Я не думаю, что инопланетяне носят килты.

— Ты права. И они были бы вооружены лазерами вместо мечей.

Она покачала головой.

Не могу поверить, что мы обсуждаем это.

— Кто бы они ни были, они серьезно превосходят нас численностью.

— И у них есть мечи, ножи и пистолеты, — пробормотала она.

— Могло быть и хуже. У них могли быть пулеметы и базуки.

— Спасибо. Я чувствую себя намного лучше.

— Извини, — он вдруг замолчал.

Она оглянулась на дом. Она могла видеть только верхний этаж, но в окнах мерцал свет. Что они там делали? Может быть, они что-то искали? Она открыла свои чувства, чтобы почувствовать их эмоции. Ничего. Они были совершенно пустыми. Как Робби.

— Меня зовут Джин, — прошептал Джей Эл.

Она поморщилась. Значит ли это, что он боится, что они не выберутся отсюда? — Какое милое имя.

— Нет, если ребята в школе будут продолжать называть тебя Дженнифер.

— Ой. Прости.

— Эл означает «Лонг».

— Джин Лонг… Вонг, — она улыбнулась. — Звучит очень мужественно.

Он фыркнул.

— Теперь ты знаешь, почему я называю себя Джей Эл, но могло быть и хуже. Они назвали моего брата Эл Ха — Ло Хун Вонг.

Она прикрыла рот рукой, чтобы не рассмеяться.

Его зубы блеснули белизной в темноте, когда он ухмыльнулся.

— Я только что придумал эту часть. У меня нет никакого брата. Но ты, вероятно, уже заметила это.

Да. И еще она поняла, что он пытается ее подбодрить.

— Итак, вот наш план, — сказал Джей Эл. — Мы пройдем через кукурузу и подойдем как можно ближе к машине. Мы быстро забираемся в нее, поедем в город и найдем шерифа и Харрисона. И вызовем подкрепление.

Она кивнула.

— А как же Баркер? — Мы найдем его. Пошли.

Они двигались как можно тише через кукурузу.

Они были уже за первым домом, когда Джей Эл резко остановился и протянул руку, чтобы остановить ее. Он прижал палец к губам, предупреждая ее, чтобы она не шумела, и она осталась совершенно неподвижной. И тут она услышала его. Шорох в кукурузе.

Они были не одни.

Она повернулась, ища источник шума. Она заметила раскачивающиеся растения. Кто бы это ни был, он двигался прямо к ним.

Джей Эл поднял пистолет.

Перед ними зашуршала кукуруза, а потом из нее выбежала собака.

Колени Оливии чуть не подогнулись от облегчения.

Джей Эл убрал оружие в кобуру.

— Хороший мальчик, — прошептал он.

Это была огромная собака. Ирландский волкодав с длинными-длинными ногами и длинной худой мордой. Он присел на корточки и с любопытством оглядел их.

Она медленно подняла руку, чтобы он мог понюхать ее, а затем погладила его по голове.

— Какой большой мальчик.

Пес, казалось, ухмыльнулся.

Она улыбнулась. С ней она чувствовала себя в большей безопасности.

— Пошли, — Джей Эл прокладывал путь через кукурузу, а Оливия и волкодав следовали за ним.

Они обогнули фермерский дом и углубились в поле, которое тянулось до самой грунтовой дороги.

Они остановились, когда увидели машину на подъездной дорожке примерно в тридцати ярдах от них.

— Ты жди здесь, — Джей Эл вручил Оливии ключи от машины. — Я найду Баркера. Если мы не вернемся через пятнадцать минут, уходи.

— Я не уйду без тебя.

— Лив, мы в меньшинстве. Ты можешь вернуть шерифа и Харрисона и предупредить патрульных штата. Хорошо? Она неохотно кивнула.

— Хорошо.

Джей Эл помчался прочь, а ирландский волкодав трусил рядом с ним. Она была рада, что он был не один.

Она села между двумя рядами кукурузы и нажала кнопку на своих часах, чтобы засечь время.

Это будут долгие и одинокие пятнадцать минут.

Она сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоить бешено колотящееся сердце. Она подумала, не позвонить ли Харрисону на сотовый, но ничего хорошего из этого не вышло бы, даже если бы он выключил свой телефон. Почему он ушел, поговорив с мужчинами в килтах? Неужели они велели ему выключить телефон? Она подумала, не позвонить ли Робби, но он был о далеко, в Нью-Йорке. Ему понадобятся часы, чтобы добраться сюда.

Через несколько минут она подползла поближе к краю кукурузного поля. Она заметила парней, которые материализовались раньше. Они разделились на небольшие группы и, казалось, что-то искали. Большинство из них было далеко от амбаров. Когда один из них обнаружил вдалеке темный амбар, они собрались вокруг него и вошли внутрь.

Поскольку большинство из них находились в амбаре, казалось, что сейчас самое подходящее время броситься к машине. Она взглянула на часы.

Прошло уже четырнадцать минут. И все же ей не хотелось уезжать без Джей Эл и Баркера. С другой стороны, она будет более полезна им, если привезет подкрепление.

Она мысленно застонала. Она снова анализировала.

Вдалеке взревел автомобильный двигатель.

Кто-то быстро приближался. Может быть, Харрисон или шериф возвращаются? Она поспешила ближе по кукурузному ряду, пока не оказалась рядом с дорогой. К дому подъехал черный седан и остановился. Он был похож на правительственную машину. Из нее вышли три человека — мужчина средних лет, молодой человек и молодая женщина. Мужчины были напряжены и бурлили адреналином. Женщина казалась расстроенной и испуганной.

Мужчина средних лет рявкнул несколько приказов.

— Гаррет, проверь дома слева. Я проверю те, что справа. Алисса, оглядись вокруг.

Гаррет включил фонарик и посветил вокруг.

— Я нигде не вижу Коннора.

— Он здесь, — прорычал старик. — И он не одни.

Алисса вздрогнула.

— Я не понимаю, почему мы должны привлекать их.

— Они лучше убивают Недовольных, чем мы, — проворчал старик. — Если увидишь кого-нибудь из них, держись подальше. И держите свою психическую оборону. Особенно ты, Алисса. Они предпочитают целиться в молодых женщин.

— Я знаю, — сказала она тихо.

Оливии стало жаль эту молодую женщину. Она была явно напугана. Молодой человек, Гаррет, был взволнован и побежал к домам слева. Старик направился к домам справа. Он упомянул Недовольных. Это банда? Неужели именно они совершили эти убийства? И что за психическая оборона? Алисса стояла рядом с машиной, покачивая фонариком взад-вперед.

— Отлично, — пробормотала она. — Ты просто останешься здесь, совсем одна, с кучей убийц- Недовольных поблизости.

Оливия хотела знать, кто эти люди, поэтому она вышла из кукурузного поля и медленно направилась к женщине.

— Алисса? Женщина взвизгнула и выронила свой фонарик.

— Извини, — Оливия подняла руки, чтобы женщина увидела, что они пусты. — Я не хотела тебя напугать.

Алисса вытащила пистолет.

— Откуда ты узнала мое имя? Ты одна из них? Ты читаешь мои мысли? Оливия подняла руки выше.

— Я слышала ваш разговор с двумя другими мужчинами, и они использовали твое имя. Я работаю в ФБР. Хочешь взглянуть на мой значок? — Ты из ФБР? Ты ведь не одна из них? — А кто они? — Оливия предположила, что она имеет в виду тех мужчин, которые телепортировались сюда. — Они — Недовольные? — Алисса? — мужчина средних лет прибежал обратно. — Я слышал, как ты кричала, — он заметил Оливию и выхватил оружие. — Кто ты такая, черт возьми? Она тихо выругалась. Ей следовало остаться в кукурузе.

— Я Оливия Сотирис, ФБР. А вы кто такие? — ЦРУ, — он подошел ближе. — Покажи мне свой значок.

Она послушалась и прищурилась, когда он направил луч фонарика ей в лицо.

— Мисс Сотирис, что вы здесь делаете? И что же он думает? Что она на пикнике? — Я расследую серию убийств. Могу я взглянуть на ваш значок? — У меня нет времени возиться с этим, — он убрал свое оружие в кобуру. — Мы берем на себя это расследование, мисс Сотирис. Вы можете идти.

Его поведение серьезно раздражало ее.

— Это дело ФБР. Местный шериф обратился к нам за помощью.

— Мне все равно, — прорычал человек из ЦРУ.

— Убирайся отсюда к чертовой матери.

— Я не подчиняюсь вашим приказам, мистер…? — Уилан, — он подошел ближе к ней. — И ты сделаешь то, что я скажу. Мы — специальная президентская оперативная группа, назначенная для этой миссии, так что у вас здесь нет никакой юрисдикции.

Она вздернула подбородок.

— Я предлагаю вам еще раз обдумать ситуацию. Вам бы не помешала наша помощь. Вас всего трое, а их около дюжины… и я не знаю, кто они такие.

Алисса резко вдохнула.

— Ты видела их? — Если ты имеешь в виду тех парней, которые волшебным образом материализовались вон там, на переднем дворе, то да. Они хорошо вооружены ружьями и мечами.

— А они тебя видели? — спросил человек из ЦРУ.

Он сказал, что его зовут Уилан. Почему-то это показалось очень знакомым.

— Нет, — ответила Оливия. — Кто они такие? Они совершили убийства? Уилан фыркнул.

— Нет. Они охотятся на убийц. Но не совершайте ошибку, думая, что они невиновны.

Сделай себе одолжение и убирайся отсюда, пока они тебя не увидели.

— Я могу помочь… — Забудьте об этом, мисс Сотирис. У тебя нет никакой защиты от них. Они могут завладеть твоим разумом и заставить тебя делать все, что им заблагорассудится.

Она судорожно сглотнула. Неужели именно это случилось с Харрисоном и Шерифом? — Они опасны, — прошептала Алисса. — Из-за них мы потеряли двух членов нашей команды.

Оливия поморщилась. Неудивительно, что эта женщина так боялась.

— Я сожалею о вашей потере.

— О, их не убили, — сказала Алисса. — Они просто… исчезли.

По спине Оливии пробежала дрожь.

— Возьми себя в руки, Алисса, — прорычал Уилан. — И вы, мисс Сотирис, и так уже потратили достаточно моего времени.

Оливия отступила на шаг, когда волна жара ударила ей в лоб. Ее разум затуманился, а затем обострился от внезапного желания уйти.

— Я должна уйти, — она побрела по дороге к подъездной дорожке.

Что же она делает? Она оглянулась и увидела, что Уилан и Алисса следуют за ней.

Продолжай. Уезжай.

Она покачала головой. Это не было ее решение.

Иди к своей машине и уезжай. Сейчас.

Она свернула на подъездную дорожку. Черт возьми, да что с ней такое? Она продолжала идти к машине Джей Эл. Она посмотрела в сторону кукурузного поля, желая, чтобы они с Баркером вышли оттуда. Она посмотрела в другую сторону и заметила таинственных мужчин, которые материализовались раньше. Они выходили из амбаров. Они направлялись в ее сторону.

Она повернула к кукурузному полю, чтобы они ее не заметили.

Нет. Иди к машине. Уезжай.

Ее шаги повернули назад к машине. Черт возьми! Что она делает? Она чувствовала себя незащищенной.

Она вытащила из кармана ключи Джей Эл и нажала кнопку разблокировки. В машине вспыхнули фары. Она поморщилась. Теперь эти парни наверняка ее увидят.

Поторопись. Уезжай.

Она подошла к дверце со стороны водителя.

— Оливия?! — закричал кто-то.

Она застыла на месте. Робби? Она обернулась и увидела мужчину, отделившегося от материализовавшейся группы. Он рванулся к ней, проходя через освещенный второй дом.

— Робби, — прошептала она. Это был он. Он был одет в килт, который свистел вокруг его колен, когда он бежал к ней.

— Мисс Сотирис, уходите сейчас же! — завопил Уилан.

Она увидела мужчину из ЦРУ и Алиссу, идущих по подъездной дорожке. Именно Уилан заставил ее идти. Каким-то образом он проецировал команды в ее голову.

Горячая волна обожгла ей лоб, и она вздрогнула.

Садись в машину и уезжай.

Она потянулась к дверной ручке.

Оливия! — позвал Робби.

Она остановилась, и вдруг он оказался рядом.

— Оливия, — он коснулся ее руки. — Что ты здесь делаешь? — Я должна уйти.

Он пристально посмотрел на нее.

— С тобой все в порядке? Она покачала головой.

— Я должна уйти.

— Отойди от нее, Маккей! — завопил Уилан.

Робби свирепо посмотрел на мужчину из ЦРУ.

— Отпусти ее. Ты не имеешь права контролировать ее.

Уилан фыркнул.

— Уж лучше я, чем ты. Ты знаешь эту женщину? — Да. Отпустите ее сейчас же, или я сделаю это.

— Отлично, — проворчал Уилан. — Но ты оставишь ее в покое.

— Я не причиню ей вреда, — сказал Робби сквозь стиснутые зубы.

— Верно, — прорычал Уилан. — Точно так же, как никто не причинил вреда Шанне или Эмме.

Горячий ветер пронесся в голове Оливии, и она покачнулась. Ее ключи упали на землю.

Робби схватил ее за руки, не давая упасть.

— С тобой все в порядке? — Робби, — она обняла его за шею. — Слава Богу, что ты здесь, — она сердито взглянула на мужчину из ЦРУ. — Он пытался контролировать меня.

— Ты идиотка! — крикнул Уилан. — Я пытался защитить тебя.

Робби крепко обнял ее.

— Все в порядке, милая.

Дерьмо, — пробормотал Уилан. — Еще одна.

— Кажется, он действительно заботится о ней, — сказала Алисса.

Уилан подозрительно посмотрел на нее.

— Возвращайся в машину и жди нас.

Когда Алисса ушла, Уилан скрестил руки на груди и хмуро посмотрел на Робби.

— Почему вы, ублюдки, не можете выбрать себе подобных? Робби погладил Оливии по спине.

— Продолжай заниматься своими делами, Уилан, и оставь нас в покое.

Уилан. Теперь Оливия вспомнила, где она слышала это имя. Робби упомянул об этом на Патмосе. По мере того, как ее разум продолжал проясняться от контроля Уилана, она поняла, что Робби был одним из тех парней, которые волшебным образом появились.

Она отступила назад, высвобождаясь из его объятий.

— Что происходит, Робби? Что ты здесь делаешь? — Отлично, — проворчал Уилан. — Теперь она начинает думать. Немного поздно.

Робби раздраженно взглянул на мужчину из ЦРУ и снова повернулся к Оливии.

— Ты же знаешь, что я работаю в агентстве, специализирующемся на расследованиях. Мы с ЦРУ работаем над этим делом.

Уилан фыркнул.

— Это вычищенная версия.

Робби сердито посмотрел на него.

Ты позвонил Коннору час назад насчет этого места. Ты же сам хотел, чтобы сначала мы пришли сюда.

Я думал, что здесь все еще могут быть Недовольные, — сказал Уилан. — Они здесь? Робби покачал головой.

— Они уже ушли.

— Кто такие Недовольные? — спросила Оливия. — И как ты волшебным образом появился на переднем дворе? Робби напрягся.

Уилан усмехнулся.

— Да, попробуй объяснить это своей подруге.

У Робби дрогнула челюсть.

— Недовольные — это те самые террористы, о которых я тебе рассказывал.

— Те, что пытали тебя? — спросила она.

— Да. Мы считаем, что они убили этих людей.

— Перестань подчищать истину, — прорычал Уилан. — Они высосали из этих людей всю кровь до последней капли, а потом перерезали им глотки, чтобы скрыть следы укусов.

Оливия отступила назад и врезалась в машину.

— Следы от укусов? — Вы нашли кровь вокруг жертв? — спросил Уилан.

Она отрицательно покачала головой.

— Уилан, достаточно, — Робби сердито посмотрел на него. — Мне нужно поговорить с ней наедине.

— Ты ей еще ничего не сказал? — Уилан усмехнулся. — Как обычно. Вы, ублюдки, никогда не говорите о себе правду.

Оливия с трудом сглотнула. Насколько ей не нравился Уилан, она боялась, что он говорит правду. Робби материализовался прямо из воздуха.

И потом были и другие вещи, такие как красные горящие глаза и выход из ее квартиры, не отпирая дверь. Она вдруг поняла, что он мог просто исчезнуть.

— Кто… кто ты такой? Робби печально посмотрел на нее.

— Я как раз собирался рассказать тебе. Завтра вечером.

— Вампиры! — выпалил Уилан.

Робби поморщился.

Оливия моргнула.

— Что? — Вампиры, — повторил Уилан.

Зеленые глаза Робби сверкнули, когда он впился взглядом в Уилана.

— Ради Бога, мужик, уйди и дай мне самому разобраться с этим.

По спине Оливии пробежал холодок.

— Вампиров вообще не существует.

— Подумай об этом, мисс Сотирис, — сказал Уилан. — Жертвы были обескровлены до того, как им перерезали горло. Ими манипулировали с помощью вампирского контроля сознания. Вот почему на них нет следов борьбы. Они никогда не сопротивлялись, потому что были полностью под контролем.

Вампирский контроль сознания? Она не хотела верить в существование вампиров, но описание места преступления, данное Уиланом, было слишком точным. Зачем кому-то красть человеческую кровь? Если только они не нуждались в ней, чтобы выжить.

— Откуда ты знаешь, как выглядит место преступления? Ты не заходил в дом.

Уилан пожал плечами.

— Я уже видел это раньше. Они всегда один и тот же подчерк.

Она посмотрела на Робби. Он ничего этого не отрицал. Он просто смотрел на нее с озабоченным выражением лица — Это правда? Вампиры на самом деле существуют? Он кивнул.

— Некоторые из них злые, но некоторые — хорошие.

Она потерла лоб. Это было безумие. С таким же успехом она могла бы верить в лепреконов и фей.

Вампиры. Кровопийцы. Они перерезали горло жертвам, чтобы скрыть следы укусов. Это означало клыки. Дрожь пробежала по ее телу. Вампирский контроль разума.

Она вздрогнула и посмотрела на Уилана.

— Ты контролировал мой разум, — она придвинулась ближе к Робби, и он обнял ее за плечи.

Уилан закатил глаза.

— Да брось. Я не вампир. Это я рассказал тебе о них.

— Оставь нас, — прошептал Робби. — Позвольте мне сказать ей.

Уилан фыркнул.

— Ты просто будешь контролировать ее и заставишь ее остаться с тобой, как Роман поступил с моей дочерью.

Холодок пробежал по телу Оливии, когда воспоминания вспыхнули в ее голове. Красные светящиеся глаза, следы проколов в подушке. Днем Робби никогда не отвечал ни на телефонные звонки, ни на электронные письма. Она никогда не видела его днем. Никогда не видела, чтобы он ел или пил. И никогда не могла читать его эмоции.

Она отскочила назад и уставилась на него.

— Нет, — прошептала она. — Нет.

— Оливия, я могу все объяснить.

— А ты можешь это отрицать? Ты можешь мне сказать, что ты не… — она даже не смогла произнести это вслух.

Он шагнул к ней.

— Ты же знаешь, что я люблю тебя.

Она отступила еще дальше и покачала головой.

Он не отрицал этого. Она не могла в это поверить.

Он не отрицал этого.

— Тебе нечего бояться, — тихо сказал он. — Мы можем поговорить об этом.

Странный звук вырвался у нее изо рта, нечто среднее между недоверием и отчаянием. Это было тем самым важным, о чем он хотел ей сказать.

Она посмотрела в сторону. Мужчины, материализовавшиеся ранее, собрались вместе у дороги. Они держались на расстоянии и делали вид, что не смотрят, но бросали тревожные взгляды на нее и Робби и хмуро смотрели на Уилана.

Вампиры. Все они были вампирами. Убийцы были вампирами. И Робби тоже.

— Нет! — она повернулась и побежала через кукурузное поле. Зеленые листья бились об нее.

Она отталкивала их и продолжала бежать.

Вампиры? Нет. Это было просто смешно. Это было безумно.

Это имело смысл. Это все объясняло.

Она помчалась через поле за домами. Ей нужны были Джей Эл и Баркер. Ей нужны были настоящие люди.

— Оливия? — Джей Эл вышел на кукурузный ряд, по которому она бежала. — Что случилось? — Джей Эл! — она бросилась к нему.

Баркер присоединился к нему.

— О, слава богу. Вы оба в порядке, — она бросилась в объятия Джей Эл и крепко обняла его.

— Мы возвращались к тебе, — сказал Джей Эл.

— Ты в порядке? — Нет, — она отступила назад, все еще тяжело дыша после бега. И шока. — Ты, не поверишь. Это… просто невероятно.

— Ты поняла это? — спросил Джей Эл.

— Да, — она приложила руку к груди.

— Ого, — пробормотал Джей Эл. — Я понятия не имел, пока Баркер не привел меня обратно к своей одежде.

— Что? — Так ты не знаешь? — Джей Эл посмотрел на их начальника. — Может, тебе стоит ей сказать? — Что? — повторила Оливия.

Баркер вздохнул.

— Я — оборотень.

— Что?! — Я был ирландским волкодавом. Я обернулся, чтобы попытаться выследить детей, но я не смог найти их запах.

Она пристально посмотрела на него.

— Нет.

— Да, — ответил Баркер.

Она сделала шаг назад.

— Нет, — у ее парня были клыки, а ее босс — собака? Ее мир перевернулся с ног на голову. Куда же подевались все нормальные люди? Она вздрогнула. Нормальные люди — это мертвецы в фермерских домах.

Она подозрительно взглянула на Джей Эл.

— А ты кто? Ты тоже превращаешься в животное? — Хотелось бы. Я думаю, что стал бы драконом. Это было бы здорово.

— Нет, — она отступила еще на шаг. — Это не круто, — она услышала свистящие звуки позади себя.

— Оливия? — позвал Робби.

Она резко обернулась. Боже милостивый, нет! Он шел за ней по пятам.

— Это что, Робби? — спросил Джей Эл. — А что он здесь делает? — Вампир, — прошептала она. — Они все вампиры.

Вот так дела, — пробормотал Баркер.

"Сказала собака”, подумала она. Зеленые кукурузные растения закружились вокруг нее, и она увидела танцующие звездочки.

— Оливия, — Робби пробрался через несколько растений в их ряд.

Она отшатнулась назад, и Баркер поймал ее.

Она отпрянула от него, и Робби попытался удержать ее. Боже, нет. Она застряла между вампиром и человеком-собакой. Кукурузное поле закачалось, и все вокруг почернело.

Глава 23

Робби подхватил Оливию на руки. Его пронзила волна вины. Он должен был сказать ей правду еще несколько недель назад. Но было ли хоть когда-нибудь подходящее время, чтобы сказать кому-то, что ты кровосос? Бедняжка в ужасе убежала и теперь лежала в глубоком обмороке.

— Подожди минутку, — Джей Эл подозрительно посмотрел на него. — Почему она говорила о вампирах? — Она только что встретила одного из них, — Робби уловил запах высокого мужчины рядом с Джей Эл. — Ты оборотень? Мужчина напрягся.

— Ты знаешь об оборотнях? — Да. Ты волк? — Волкодав. Я Патрик О’Ши Баркер. ФБР.

— О. Вы — начальник Оливии. Она упоминала о тебе раньше. Благоприятным образом, конечно. Я — Робби Маккей из Бюро безопасности и расследований Маккея. У нас есть несколько оборотней на службе.

Джей Эл поднял руки. — Перемотка. Я не думаю, что мы достаточно осветили вампирскую тему. Ты что, черт возьми, хочешь сказать, что вампиры реальны? — Стоп! Да, — Робби крепко прижал Оливию к себе и зашагал вдоль кукурузного ряда, направляясь к фермерским домам.

— А куда ты с ней идешь? — Джей Эл следовал вплотную позади.

Робби вздохнул. Вероятно, она не захочет видеть его, когда проснется.

— У тебя есть безопасное место, чтобы забрать ее? — У нас есть номера в мотеле в городе, — сказал Баркер.

— Ты не один из тех ребят, которые материализовались здесь? — спросил Джей Эл. — Как, черт возьми, ты это сделал? Робби поморщился. Они и не подозревали, что у них есть зрители. Он зашагал по утоптанной тропинке между двумя фермерскими домами.

— А машина на подъездной дорожке принадлежит кому-то из вас? — Она моя, — сказал Джей Эл. — Харрисон и шериф уехали.

— Что? — Баркер недоверчиво посмотрел на Джей Эл. — Харрисон уехал? Почему он это сделал? — Понятия не имею, — Джей Эл сердито взглянул на Робби. — Они встретили ребят в килтах, и следующее, что мы знаем, это то, что они уезжают.

Робби мысленно вздохнул. Это были Коннор и Ангус. Они прибыли сюда первыми. Они позвонили в местный офис шерифа и телепортировались туда. Затем, используя вампирский контроль разума, они убедили оператора вызвать автомобильное радио шерифа.

Они стерли воспоминания и телепортировались в машину шерифа, используя радио как маяк.

Твоим спутникам приказали уйти, — признался Робби.

— Но зачем Харрисону сделать то, что ему велели сделать какие-то незнакомцы? — спросил Баркер. — Я его босс, и он не подчиняется даже мне в половине случаев.

— Вампирский контроль разума, — Робби заметил своих коллег, собравшихся у дороги. Их число уменьшилось. Некоторые, должно быть, телепортировались.

Баркер махнул рукой в их сторону.

— Эти парни — вот там — вампиры? — Да, но не волнуйся. Они не причинят вам вреда.

— Стоп, — Джей Эл резко остановился. — Значит, ты тоже вампир? Робби мысленно застонал.

— Да.

Оливия пошевелилась в его объятиях, и он поспешил к машине.

Баркер не отставал от него.

— Ты кусаешь людей? — Нет. Я пью синтетическую кровь.

— И вы материализовался здесь? — спросил Джей Эл.

— Мы телепортировались.

— Какие еще у тебя есть силы? — спросил Баркер.

— Сила и скорость, сверх слух и зрение, долгая жизнь, левитация, контроль сознания.

— Круто, — прошептал Джей Эл.

— Нет, — Робби остановился около машины.

— Это не круто, когда все это используется во зло.

Недовольные использовали контроль разума, чтобы сделать этих смертных беспомощными. Они умирали в ужасе, не в силах защитить себя.

— Кто такие эти Недовольные? — спросил Баркер.

Робби пустился в быстрые объяснения о Недовольных, вампирах и группе слежения ЦРУ.

Он остановился, когда Оливия застонала.

— Скорее, открой дверь. Ключи лежат на земле.

Джей Эл взял ключи, а Баркер тем временем открыл заднюю дверь. Робби положил Оливию на заднее сиденье.

— Итак, в основном вы — хорошие вампиры, а Недовольные — злые? — спросил Баркер.

— Да, — Робби закрыл заднюю дверь.

— А в чем прикол с этими юбками? — спросил Джей Эл. — Я думал, вы, ребята, больше любите накидки.

Робби бросил на него раздраженный взгляд и тут же заметил, что Оливия просыпается.

— Мне нужно, чтобы вы держали это в секрете.

Необходимо, чтобы мир смертных ничего не знал.

Джей Эл фыркнул.

— Как будто кто-то в это поверит, — он сел на водительское сиденье.

— Вы можете нам доверять, — Баркер обошел машину, с другой стороны. — Я тоже не хочу, чтобы мой секрет выплыл наружу, — он уложил свое длинное тело на переднее пассажирское сиденье.

Джей Эл завел двигатель, и Робби отступил назад. Оливия села на заднем сиденье и ошеломленно огляделась. Она заметила его, и ее глаза расширились от ужаса.

Его сердце сжалось в груди.

Машина поехала вниз по подъездной дорожке.

Когда машина свернула на дорогу, Оливия выглянула в окно и посмотрела на него.

Он поднял руку. Неужели это было прощание? Согласится ли она когда-нибудь снова увидеть его? Ей придется. Он не может отпустить ее без боя.

Машина умчалась прочь, и он остался смотреть на облако пыли.

— С тобой все в порядке, парень? — Ангус подошел к нему.

Он с трудом сглотнул.

— Возможно, я потерял ее.

— Она придет в себя, — Ангус похлопал его по спине. — Дай ей немного времени.

— Что япропустил? — Робби сменил тему разговора. Было слишком больно вспоминать выражение ужаса на лице Оливии. И он знал, что пропустил часть совещания, пока гнался за ней.

— Казимир явно движется на юг, но мы не знаем его конечного пункта назначения. Финеас телепортировался в Новый Орлеан, чтобы предупредить их, если Казимир направляется туда.

Дугал отправился в дом Жан-Люка в Техасе, чтобы предупредить его.

Робби кивнул.

— Мэгги и Пирс тоже живут в Техасе. Мы должны предупредить их. И мы должны усилить охрану Роматек в Техасе.

Казимир взорвал его прошлым летом, но производство возобновилось.

— Мы собираемся провести остаток ночи, проверяя все подвалы в окрестностях, — Ангус вздохнул. — Скорее всего, это пустая трата времени. Они уже могут быть далеко отсюда.

Робби бросил взгляд на фермерские дома.

— А люди, которые погибли? Уилан позаботится об прикрытии все этой истории? — Да, — усмехнулся Ангус. — Он угрожает арестовать тебя за нападение.

— Пусть попробует, ублюдок, — после того, как Оливия убежала на кукурузное поле, Робби подошел к ухмыляющемуся Уилану и ударил его кулаком по лицу. Его друзья зааплодировали.

— Он получит свое возмездие, — сказал Ангус.

— В один прекрасный день он узнает, что его внуки наполовину вампиры.

Робби улыбнулся. Он не понимал, как Роман мог выдержать Шона Уилана в качестве тестя. Его улыбка исчезла. Если Оливия когда-нибудь согласится выйти за него замуж, у него тоже могут появиться злые родственники.

Оливия приняла душ, но он не смыл шок. Она приняла две таблетки аспирина, но это не избавило ее от боли. Она развалилась на кровати в номере мотеля в своей пижаме, глядя в потолок. Телевизор был включен, громкость убавлена. Старый знакомый силком помог ей поверить, что мир все еще был нормальным. Даже если это было не так.

Вампиры. Это слово снова и снова повторялось у нее в голове. Вампиры были реальны. И Робби был одним из них.

Она вспомнила, как много внимания он уделял ее шее, когда они занимались любовью. Два огромных красных засоса под каждым ухом. Но он не прокусил кожу. Вместо этого он укусил ее декоративную подушку. Она вздрогнула, вспомнив двойные проколы. У Робби были клыки.

Днем он никогда не был доступен. Робби был мертв. Или нежив. Все это было довольно запутанно.

Она поймала его, когда он пил что-то на вилле на Патмосе. Она думала, что это был бокал вина, но теперь она знала лучше. Должно быть, это была кровь.

Она застонала. Она больше не хотела думать о вампирах. Она схватила пульт, чтобы включить кино канал на телевизоре. Сегодняшняя полнометражка была… фильмом о вампирах.

Отлично. Она переключила на НВО. Показывали сериал про вампиров. Она переключилась на исторический канал. Документальный фильм об истории… вампиров.

— Проклятье! — она выключила телевизор и растянулась на кровати. Это был настоящий заговор.

Раздался стук в дверь, и она резко села.

Пожалуйста, только не Робби. Она еще не могла с этим справиться.

— Лив, это я! — завопил Джей Эл. — У меня есть пицца! Как будто она действительно хотела есть после вечера с мертвецами и шокирующими откровениями. Но она не хотела оставаться одна.

— Минутку, — она поправила длинные фланелевые пижамные штаны и мешковатую толстовку и решила, что она достаточно прилично одета. Она открыла дверь.

— Ну, как дела? — Джей Эл вошел внутрь, держа в руках коробку из-под пиццы и пластиковый пакет с едой. Он поставил все это на стол у окна. — Ну же, давай веселиться.

Она закрыла дверь и заперла ее на ключ.

— В честь чего веселье? Он сунул руку в пакет, достал диетическую колу и протянул ей.

— Мы все еще живы. Это уже кое-что.

Она отвинтила крышку.

— Да уж.

— Да. Могло быть и хуже, — он открыл колу и сделал несколько глотков. — Мы могли погибнуть.

— Или стать нежитью, — пробормотала она и села на один из двух стульев, стоявших по обе стороны стола.

— И знаешь, что? — Джей Эл открыл коробку с пиццей. — Харрисон уехал обратно в Канзас-Сити, поэтому нам не нужно делиться с ним едой. Разве это не счастье? — Что он делает в Канзас-Сити? Джей Эл выбрал кусок пиццы и сел на другой стул, чтобы поесть.

— Баркер позвонил ему домой, а он даже не помнит, как приехал сюда. Он ничего не знает об этом задании. Разве это не странно? Оливия выпила из своей бутылки.

— Как это случилось? — Вампиры атаковали его каким-то контролем сознания, — Джей Эл откусил большой кусок пиццы.

Она нахмурилась, вспомнив, как ей было неприятно, когда Уилан контролировал ее разум.

— А что насчет мужчины из ЦРУ? Он пытался контролировать мой разум и заставлял меня уйти.

Джей Эл кивнул с набитым ртом.

— Ребята из ЦРУ являются членами команды "Осиновый кол”. Робби рассказал нам о них. У них есть психическая сила, поэтому они могут сопротивляться вампирскому контролю.

— Когда Робби тебе это сказал? — Пока мы шли к машине, — Джей Эл откусил еще кусочек. — В то время ты была без сознания.

Робби нес тебя на руках.

Она поморщилась. Она не могла поверить, что вот так упала в обморок. Она никогда не падала в обморок. Но она обычно не проводила вечера в окружении мертвых тел, да к тому же узнавая, что ее парень — вампир, а ее босс — собака.

Она сделала еще глоток.

— Где Баркер? — Он в своей комнате. Он думал, что ты еще не готова встретиться с ним.

Она вздохнула.

— Это так странно. Я и понятия не имела. Я имею в виду, что его имя — главный ключ к разгадке, но людей могут звать Вуд, не имея в виду, что они могут превращаться в дерево.

— Да, — Джей Эл запихнул в рот еще один кусок пиццы. — Но это кое-что объясняет.

— Например? Его особую любовь к пожарным гидрантам? Джей Эл засмеялся.

— Нет. Я имею в виду, он никогда не сомневался в твоих способностях. Когда другие ребята в офисе думали, что ты сумасшедшая или обманщица, он верил в тебя. На самом деле, это он перевел тебя.

— Правда? Я этого не знала.

Джей Эл кивнул.

— Он уже знал, что все это странное дерьмо — реально.

Она вытащила из пиццы оливку и сунула ее в рот.

— Ты поверил мне с самого начала.

— Ну, конечно, но я действительно умный парень.

Она улыбнулась.

— Да.

Ее сотовый телефон зазвонил, и она вздрогнула. Это Робби? Она посмотрела на телефон. Она оставила его на тумбочке между двумя двуспальными кроватями.

Джей Эл поднялся на ноги.

— Хочешь, чтобы я ответил? — Не совсем, — телефон снова зазвонил.

— А что, если это Робби? — Джей Эл подошел к телефону.

— Я не хочу с ним разговаривать.

— Потому что он вампир? — Да.

— Да ладно тебе, Лив. Никто не идеален.

— Я не жду совершенства. Я просто думаю, что сердцебиения было бы достаточно, — телефон снова зазвонил.

Джей Эл нахмурился, глядя на нее.

— Знаешь могло быть хуже. Он мог бы быть похож на… зомби, который ест твои мозги.

Она поморщилась.

— Это не помогает.

Джей Эл открыл ее телефон.

— Алло? Привет, Робби, — он многозначительно посмотрел на Оливию. — Ну что, как поживаешь? Ты что, на улице людей кусаешь? Последовала пауза, затем Джей Эл накрыл телефон рукой.

— Он говорит, что он пьет синтетическую кровь из бутылки, которую делают в Роматек.

Роматек. Она фыркнула. Это было излюбленным местом для вампиров.

— Хорошо, — сказал Джей Эл в трубку и посмотрел на нее. — Он говорит, что хочет поговорить с тобой.

Она покачала головой.

— Я не хочу с ним разговаривать. Еще нет.

Может быть, через несколько дней. Или недель.

Джей Эл вздохнул.

— Извини, чувак. Она еще не готова говорить с тобой.

Внезапно в комнате появился Робби.

Она справится.

Оливия подпрыгнула и пролила диетическую колу на свою толстовку.

— Черт! — Ого! — Джей Эл резко захлопнул телефон.

— Чувак, ну и способы у тебя появляться.

Оливия поставила бутылку на стол.

— Я не готова. Полагаю, ты можешь уйти тем же путем, что и пришел? Робби нахмурился, глядя на нее.

— Нам нужно поговорить.

Джей Эл положила телефон обратно на прикроватный столик.

— Пожалуй, мне лучше оставить вас вдвоем.

— Нет! — Оливия вскочила на ноги. — Не оставляй меня.

Робби напрягся.

— Неужели ты думаешь, что я причиню тебе вред, девочка? Неужели ты забыла, как сильно я тебя люблю? — Я все помню, — она скрестила руки на влажной толстовке. — Я также помню, что говорила с тобой на протяжении нескольких месяцев, и ты никогда не говорил мне правду о себе.

— Я собирался сказать тебе завтра вечером.

— Немного поздновато, тебе не кажется? Ты должен был сказать мне, прежде чем тащить меня в постель! Он шагнул к ней.

— Я колебался, помнишь? Ты думала, что это потому, что я не хочу тебя, но это я знал, что ты заслужила в первую очередь правду. Но ты же не стала ждать! Ты заставила меня сделать это.

Она фыркнула.

— Я заставила тебя заняться сексом со мной? — Я серьезно ухожу отсюда, — Джей Эл схватил коробку с пиццей. — Ты ведь не возражаешь, если я возьму это? Баркер хотел несколько кусочков, и я предполагаю, что тебе это не понравится.

— Ты забрать, — пробормотал Робби.

Джей Эл взглянул на Оливию.

— Если я понадоблюсь тебе, звони.

— Отлично, — она плюхнулась на стул и хмуро уставилась на потертый ковер.

Дверь захлопнулась, и она осталась наедине с Робби. Гнев кипел глубоко внутри нее, вместе с болью.

Он сел на кровать напротив нее.

— Я понимаю, что ты в шоке.

— Я думаю, что прошла стадию шока и отрицания.

— Это хорошо.

Она сердито посмотрела на него.

— И я быстро перехожу в стадию по истине королевской ярости.

Он поморщился.

— И как долго это будет продолжаться? — До тех пор, пока я этого хочу, — она встала и прошлась по комнате. — Ты должен был сказать мне. Ты же знаешь, как я ценю честность. Ты должен был быть честен со мной с самого начала.

Он повернулся и сел лицом к ней.

— Будь честна с самим собой, Оливия. Если бы я сразу сказал тебе правду, ты бы отказалась снова видеться меня.

— Мы разговаривали несколько месяцев, и ты мне ничего не сказал. Ты нарочно обманул меня.

— Я просто влюбился в тебя. Это не было обманом.

Она не хотела говорить о любви. На Патмосе все произошло так быстро, словно это было волшебство. Она думала, что влюбилась в идеального мужчину, но теперь поняла, что даже не знает его.

— Кто… кто ты на самом деле? Ты мертв или жив, или что-то среднее между этим? — Я жив прямо сейчас. Мое сердце качает кровь. Мой разум думает о том, как ты прекрасна.

Мои глаза краснеют, что ты не носишь лифчик.

Она скрестила руки на груди и поморщилась от ощущения своей влажной, липкой толстовки.

— А днем, когда ты никогда не звонишь или не пишешь по электронной почте, ты спишь или находишься без сознания? — Я мертв.

Она с сомнением посмотрела на него.

— Серьезно… мертв? — Да, — он медленно кивнул. — Это главный недостаток моего состояния.

— Еще бы! — Когда я не отвечаю на твои сообщения в течение дня, это не потому, что я груб или пренебрегаю тобой.

— Правильно. Ты не эмоционально недоступен. Ты просто мертв, — она потерла лоб.

— И это должно меня успокоить? Он нахмурился.

— Это не так уж плохо — быть вампиром. У нас есть некоторые привилегии. Долгая жизнь… — Сколько тебе лет? — перебила она.

— Я родился в 1719 году.

Ее колени подогнулись, и она села на другую кровать. Ему было почти триста лет. Он не стареет.

А она стареет. Это было ужасно.

— Какие еще… привилегии? — У меня есть превосходная сила и скорость.

Повышенная чувствительность. Я могу левитировать, телепортироваться или использовать контроль над разумом.

Она напряглась, когда ее гнев снова вспыхнул.

— Некоторые из твоих друзей использовали контроль разума, чтобы заставить Харрисона и шерифа уйти.

— Да.

— Харрисон проехал весь путь домой, и он не помнит, чтобы когда-нибудь приезжал сюда.

Робби кивнул.

— Мы можем стереть воспоминания, если нам нужно.

Ее гнев закипел до предела.

— Значит, вы манипулируете нами, простыми смертными, всякий раз, когда вам хочется? Его челюсть сдвинулась.

— Мы не делаем этого, если у нас нет на, то веской причины.

Например, убедить женщину быстро влюбиться? Она вскочила на ноги, свирепо глядя на него.

— Ты когда-нибудь использовал контроль сознания на мне? Его губы сжались в тонкую линию.

— Да.

Она закричала от ярости.

— Ах ты сволочь! Он встал.

— Позволь мне объяснить.

— Нет! Я знала, что слишком быстро в тебя влюбилась. Ты… ты заставлял меня… — Нет! Я контролировал тебя только один раз.

Ты была в море и замерзла до смерти. Я велел тебе спать, чтобы ты не видела, как я телепортирую тебя во внутренний дворик… — Ты телепортировал меня? — Да. Поэтому я смог положить тебя в джакузи. Я пытался спасти тебя.

И она была так благодарна, так впечатлена, так готова полностью влюбиться. Но что, если бы он манипулировал всем этим? — Это ты все устроил? Ты знал о пантере? — Я не знал, что Карлос собирался напугать тебя.

— Карлос? Робби поморщился.

— Карлос Пантерра. Он оборотень.

Она отшатнулась назад.

— Карлос был той самой…? — Пантерой, да.

— Он что, кот? — а ее босс был собакой. Она покачала головой. Может быть, ее сосед — золотая рыбка? — Он испугал меня до смерти. Зачем? — Он играл роль свахи. Он думал, что если я спасу тебя… — Что же? — ее гнев снова взорвался. — Мне никогда не грозила никакая опасность? Я думала, ты спасешь мне жизнь. Ты обманул меня! — Я действительно спас тебя. Ты замерзла до смерти.

Она отошла в сторону, сжав кулаки. Неужели все совсем не так, как она думала? Она резко повернулась к нему лицом.

— А что-нибудь из этого было настоящим? Можешь ли ты поклясться, что никогда не манипулировали моими мыслями и чувствами? — Никогда. Я бы не хотел, чтобы твоя любовь была фальшивой. Твои чувства были только твоими. И они всегда были настоящими.

На ее глазах выступили слезы.

— Что ты знаешь о моих чувствах? Я прошла через ад и обратно из-за своих чувств к тебе! В его глазах мелькнула боль.

Я тоже. Я люблю тебя, Оливия. Я всегда любил тебя.

Она прикрыла рот рукой, чтобы не разрыдаться. Черт бы его побрал! Она пошла прочь, направляясь к туалетному столику. Она увидела себя в зеркале, ее глаза блестели от слез, а рот искривился от боли.

Она резко остановилась. Робби там не было.

Она развернулась. Он был здесь. Она снова посмотрела в зеркало. У него не было никакого отражения. Он не был настоящим человеком.

Она согнулась пополам, когда боль пронзила ее живот. Она влюбилась в иллюзию. У нее никогда не будет настоящей жизни с Робби. Все ее мечты о будущем с ним исчезли.

— Оливия, милая, — он взял ее за плечи.

— Нет, — она отстранилась, слезы текли по ее лицу. — Я хотела, чтобы все было по-настоящему.

Я хотела любить тебя вечно.

— Ты можешь. Милая, мы с этим справимся.

Она рухнула на кровать и закрыла лицо.

Кровать сдвинулась, когда он сел рядом с ней.

— С нами все будет хорошо, Оливия.

Она фыркнула.

— Я больше не сержусь.

— Значит, ты меня приняла? Она покачала головой.

— Нет. Я… в трауре. Я потеряла то будущее, в котором, я думала, мы будем вместе.

Он тяжело вздохнул.

— Если бы я мог быть для тебя нормальным мужчиной, я бы так и сделал.

Она села и натянула липкую толстовку.

— Я не могу спать в этом. И я не взяла с собой сменную.

— Не проблема, — он исчез.

Она вздрогнула.

— Черт, — она оглядела комнату. Он действительно исчез.

И она действительно любила вампира. Как это вообще могло получиться? Через несколько минут он снова появился с чем-то зажатым в руке.

— Ты ходил в мою квартиру? — Да. Я принес тебе кое-что из одежды, — он протянул ей пакет.

Это была ночная рубашка, которую он быстро снял в ту ночь, когда лишил ее девственности. Ее глаза наполнились слезами. Что же ей теперь делать? Было слишком больно просто отвергать его. Ей нужно было узнать о нем побольше.

Она глубоко вздохнула.

— Расскажи мне все.

Он рассказал ей о своей работе, о том, как он и его друзья сражаются с злобными Недовольными.

Вампир по имени Казимир был их лидером, и именно он пытал Робби.

— Казимир убил людей на ферме? — спросила она.

— Да. Он и его приспешники.

— А сколько у него… приспешников? — Мы полагаем, что всего лишь горстка. Ему нужно восстановить свою армию. Он либо найдет еще больше вампиров, либо сделает их сам.

Она поморщилась.

— А почему он не превратил людей на ферме в вампиров? — Наверное, они были хорошими людьми.

Хорошие люди превращаются в хороших вампиров.

— Как… ты? Робби кивнул.

— Смерть не меняет природу человека.

Она на мгновение задумалась, а затем резко вдохнула.

— Дети! О боже, после всего, что случилось, я совсем забыла.

— Какие еще дети? — В этих фермерских домах были дети, и они исчезли.

Робби побледнел.

— Черт побери! Должно быть, их забрал Казимир.

— Зачем? Зачем ему понадобилось похищать невинных детей? — Они легче и с ними легче телепортироваться.

Они — легкий источник пищи.

Оливия в ужасе ахнула.

— Они что, легкая закуска? Робби встал.

— Мне надо идти.

Она тоже поднялась на ноги.

— Ты сможешь их найти? Мы сделаем все возможное, — он коснулся ее щеки.

Она отступила назад.

— Не надо. Пожалуйста. За одну ночь на меня обрушилось столько всего. Я не уверена, что справлюсь с этим.

Он искоса взглянул на нее.

— Ты справишься.

— Как ты можешь быть так уверен? — ее сердце было таким тяжелым, таким отягощенным болью.

— Потому что ты любишь меня.

Он исчез.

Глава 24

На следующий вечер Оливия занялась уборкой своей квартиры и стиркой. Она даже приготовила мусаку. Все, что угодно, лишь бы не зацикливаться на том факте, что это был вечер пятницы, вечер, когда она думала, что Робби собирается сделать ей предложение.

Теперь она знала. Он планировал сказать ей, что он вампир.

Ей надоело об этом слышать. В то утро, возвращаясь в Канзас-Сити, Джей Эл и Баркер бесконечно говорили о вампирах. Джей Л. считал, что их способности удивительны. Баркер был благодарен судьбе за то, что есть хорошие люди, способные бороться с плохими. Они потратили добрых тридцать минут, размышляя о том, что же теперь будут делать Недовольные, а потом еще тридцать минут гадали, как ЦРУ скроет случившееся.

К тому времени, как они добрались до офиса, Оливия уже готова была закричать. По крайней мере, вторая половина дня была потрачена на нечто другое. Они с Джей Эл беседовали с родственниками Жасмин. Одна из сестер Жасмин призналась, что видела ее два дня назад. Она утверждала, что не знает, где прячется Жасмин, но одолжила свою дебетовую карточку сестре.

После дополнительного расследования они узнали, что дебетовая карта использовалась в банкомате в канзасском Канзас-Сити. Они прочесали весь район, но так и не нашли ее.

Оливия была измотана к тому времени, когда добралась домой в тот вечер, но она все продолжала чем-то заниматься. Если бы она остановилась на мгновение, ее мысли вернулись бы к Робби, и боль вернулась бы обратно.

Как у нее могут быть отношения с вампиром? Он никогда не сможет разделить с ней день. Или ужин. Он никогда не состарится. И что это будет значить для нее? Она будет продолжать стареть, пока не потеряет его? Неужели у нее никогда не будет детей? Неужели ее заманят в темный мир, и она станет одной из них? Она поморщилась. Любовь должна приносить человеку радость и жизнь, а не тьму и смерть.

Она смотрела новости, пока ела свой ужин из салата и мусаки. Ее вилка замерла на полпути ко рту, когда она узнала сцену на экране телевизора.

Вертолет пролетал над фермерскими домами в Небраске. Репортер утверждал, что десять человек умерли от нового смертельного штамма гриппа.

Общественность предупредили, чтобы она держалась подальше от этого места. Считалось, что это тот же самый штамм гриппа, который недавно стал причиной смертей восьми человек в Южной Дакоте.

Оливия отложила вилку. Недовольные оставляли за собой след из трупов в центре страны.

Она молилась, чтобы дети выжили.

Когда солнце зашло, она закрыла все жалюзи и задумалась, где же Робби. Может быть, он пробудился из мертвых? Неужели он проведет всю ночь в поисках Казимира и Недовольных? Она мыла посуду, когда зазвонил ее сотовый телефон. Она быстро вытерла руки. В глубине души она надеялась, что это Робби. Часть ее боялась, что так оно и будет.

— Алло? — Лив, включи новости, — сказал Джей Эл. — Поторопись.

Она подошла к телевизору.

— Если ты про Небраску, то я уже… — она ахнула.

На экране появилось изображение федеральной тюрьмы Ливенворт. Заголовок гласил: ПОБЕГ ВОСЬМИ ЗАКЛЮЧЕННЫХ.

— Ты видишь это? — спросил Джей Эл.

— Да, — она прибавила громкость.

Ведущий новостей сообщил о странном происшествии в Ливенворте. Восемь худших заключенных просто исчезли из своих тюремных камер. Охранники понятия не имели, как это произошло.

— Ты думаешь о том же, о чем и я? — спросил Джей Эл. — Что, если это была телепортация? Оливия опустилась на диванчик.

— Ты имеешь в виду, что Недовольные телепортировались и забрали их, — она на мгновение закрыла глаза. Робби сказал, что Казимиру нужно восстановить свою армию. И если он не сможет найти злых вампиров, то сделает их сам. Что может быть лучше места для поиска злых людей, чем федеральная тюрьма? Ведущий новостей продолжил свое репортаж.

— Новая информация. Теперь мы можем установить личности восьми сбежавших заключенных. Если вы увидите кого-нибудь из этих людей, немедленно сообщите властям. Не приближайтесь к ним. Они чрезвычайно опасны.

Он произносил имена, пока на экране мелькали тюремные фотографии.

— И последний заключенный — Отис Крамп.

Ее сердце упало.

— Вот дерьмо! — закричал Джей Эл. — Оливия, немедленно убирайся из квартиры. Иди прямо на работу. Я буду ждать тебя там.

Она застыла, глядя на фотографию Отиса на экране телевизора. Он был свободен. Не только свободен, но, если Казимир освободил его, он может скоро стать вампиром. Заявление Отиса о том, что им суждено быть вместе навсегда, приобрело новый зловещий смысл.

Он обязательно придет за ней. И если ему это удастся, она станет либо трупом… либо нежитью.

— Лив! — закричал Джей Эл по телефону. — Ты там? Она резко вышла из своего ошеломленного транса.

— Я здесь. Я уже ухожу. Скоро увидимся.

Она побежала в спальню, чтобы надеть носки и спортивную обувь. Затем она надела кобуру и пистолет поверх своих синих джинсов. Ее сердце бешено колотилось. Возможно, Отис уже едет к ней домой. Если он был жив, он мог бы сесть за руль.

Если он уже вампир, то может телепортироваться прямо в ее гостиную.

Она накинула куртку и сунула в карман еще одну обойму патронов. Как быстро можно стать вампиром? Она и понятия не имела. Могут ли ее пули убить вампира? Она надеялась, что ей не придется это выяснять.

Она бросилась в свою гостиную как раз в тот момент, когда внезапно появилась какая-то фигура.

она прижала руку к О, Боже, Робби! груди. — Ты напугал меня до смерти.

— Ты в смертельной опасности.

— Да, я знаю, — она поспешила пройти мимо него к подставке у входной двери. — Возможно, Отис Крамп уже едет сюда.

— Я пришел, чтобы забрать тебя в безопасное место.

— Нет уж, спасибо, — она взяла свою сумочку и ключи.

Робби подошел к ней.

— Ты должна позволить мне защитить тебя.

— Я так не думаю, — она открыла дверь и шагнула на крыльцо.

— Что ты делаешь? — его глаза расширились от шока. — Ты не можешь уйти сама по себе.

— Смотри, — она захлопнула дверь у него удивление приятно.

Когда она направилась к своей машине, ее шаг немного замедлился, когда он появился на стоянке.

Сегодня на нем не было килта. Его черные брюки- карго и черная футболка обтягивали мускулистое тело. Кожаные ремни на груди, вероятно, означали, что у него на спине клеймор. Он хмурился.

Черт возьми, он был очень хорош собой. И как бы сильно ее не раздражали его мужские замашки, она должна была признать, что в нем была грубая мужественность, которая заставляла ее плавиться.

Она заставила себя отвести взгляд и направилась к своей машине.

Он последовал за ней.

— Возможно, ты не понимаешь всей серьезности ситуации. Мы точно знаем, что Казимир и его приспешники помогли заключенным сбежать.

— Я уже поняла это, — она нажала на брелок, разблокировав свою машину.

— Тогда ты должна знать, что Недовольные могут прямо сейчас превращать заключенных в вампиров, включая того ублюдка, который одержим тобой.

— Я все понимаю, — она потянулась к дверной ручке.

Он прислонился к дверце машины, блокируя ее.

— Я могу отвести тебя в безопасное место, где до тебя не доберется ни один вампир.

— Включая тебя? Его челюсть дернулась.

— У тебя нет причин бояться меня. Я никогда не причиню тебе вреда.

— Скажи это моему разбитому сердцу, — пробормотала она.

Его глаза сверкнули ярко-зеленым.

— У тебя нет причин страдать. Мы могли бы быть вместе. Тебе нужно только принять меня таким, какой я есть.

— Я не могу сделать это прямо сейчас.

Пожалуйста, отойди, чтобы я могла уехать.

— Дерьмо, — пробормотал он и отступил назад. — Черт возьми, женщина. Если ты любишь меня, ты останешься верна мне. Ты никогда не ударишь мне в спину предательством.

Она поморщилась. Он обвиняет ее в предательстве? Да как он посмел? — Если бы ты любил меня, то был бы честен со мной! Его лицо побледнело, а в глазах мелькнула боль. Ее сердце сжалось в груди. Черт побери, она и не подозревала, что ему так же больно, как и ей.

Обычно она точно знала, что чувствуют другие люди.

Дрожащей рукой она открыла дверцу машины.

— Куда ты собралась? — спросил Робби, когда она забралась внутрь.

— На работу, — она захлопнула дверь и включила двигатель.

Она стала сдавать задом с места парковки, а затем ударила по тормозам, когда Робби внезапно материализовался на пассажирском сиденье.

— Господи, да перестань ты меня пугать! Что ты здесь делаешь? Он снял ножны со спины.

— Я должен защитить тебя.

— Мне не нужна твоя защита.

— Никто не сможет защитить тебя от вампира лучше, чем другой вампир, — он откинулся на спинку сиденья и пристегнул ремень безопасности.

— Куда именно мы едем? — Здание ФБР, и я тебя не приглашала.

— О, я могу телепортировать тебя туда за секунду. Это сэкономит тебе время и бензин.

Она проигнорировала его и нажала на педаль газа. В это время ночи движение было слабым, так что она могла прокатиться с ветерком.

— Уилан и его команда находятся в Ливенворте, — сказал Робби, когда она проезжала мимо другой машины. — И Ангус с Коннором тоже там. Если есть какие-то зацепки, они их найдут.

Она ускорилась, чтобы проехать на желтый свет.

— Самое безопасное место для тебя — серебряная комната в Роматек, — продолжил Робби. — Она полностью выложена серебром, так что ни один вампир не сможет телепортироваться внутрь или наружу.

— Ты не можешь телепортироваться через серебро? — как только вопрос слетел с ее губ, она мысленно дала себе оплеуху. Она намеревалась полностью игнорировать его. Ее раздражало, что он считает, будто ее нужно спасать. Она не была глупой слабачкой. Она могла спасти себя сама.

— Именно так они смогли держать меня в плену прошлым летом, — объяснил Робби. — Они связали меня серебряными цепями. Мы не можем телепортироваться через него. А если оно коснется нашей голой кожи, то обожжет плоть.

Она поморщилась. Бедный Робби. И он не смог спасти себя сам. Черт. Его страх, что она может нуждаться в спасении, не был оскорблением. Он просто был реалистом.

— Я могу телепортировать тебя в Роматек через секунду, — продолжил он. — Там ты будешь в безопасности.

— Я никуда не убегу. И не спрячусь, — она раздраженно посмотрела на него. — И я не позволю тебе принимать за меня решения.

Он скрестил руки на груди и нахмурился.

— Я пытаюсь сохранить тебе жизнь.

Она фыркнула.

— Ты уверен? Разве ты не собираешься изменить меня? Он немного помолчал, потом повернулся к ней.

— Ты хочешь сказать, что намерена остаться со мной? Она поморщилась.

— Это был гипотетический вопрос. Я еще не приняла никаких решений.

— О, ну, становиться вампиром — это тоже твое решение. Я надеюсь, что сначала у нас будут дети, а для этого тебе нужно быть смертной.

Она бросила на него недоверчивый взгляд.

— А разве для этого не нужно быть смертным? Он быстро объяснил процедуру, которую придумал Роман Драганести, чтобы мужчины- вампиры могли иметь детей.

Оливия вела машину в ошеломленном молчании. Она могла бы иметь детей от Робби. Он хотел иметь от нее детей. Он описал детей Романа в основном как смертных. Днем они не спали и ели настоящую пищу. Они просто обладали несколькими особыми способностями.

Но это ее не беспокоило. Она сама выросла с особой способностью и всегда знала, что ее дети могут унаследовать ее. И все же она молчала, пока они не добрались до здания ФБР.

Когда они вошли внутрь, она предупредила его: — Они не пустят тебя сюда с этим гигантским мечом.

— Это мы еще посмотрим, — он снял со спины клеймор и бросил его на стол охранника.

— Какого черта? — охранник подозрительно посмотрел на него, но затем его лицо внезапно прояснилось. — Пройдите через металлоискатель, сэр. Я передам вам ваш зонтик на другой стороне.

— Спасибо, — Робби бросил на нее самодовольный взгляд.

Она сердито посмотрела на него в ответ, а затем протянула свое оружие охраннику. Она прошла через металлоискатель, и он вернул ей пистолет.

Когда она убрала его обратно в кобуру, Робби неторопливо пошел через металлоискатель. Он запищал.

Охранник спокойно выключил сирену и вернул меч Робби.

— Хорошего вечера.

— Спасибо, — Робби закинул клеймор за спину.

— Я думала, что ты используешь контроль над разумом только тогда, когда у тебя есть действительно веская причина, — прошептала она.

— У меня она есть. Я от тебя никуда не уйду, — он направился к лифту. — Ты ведь на втором этаже, да? Она нажала кнопку "вверх".

— А ты откуда знаешь? — Я уже был здесь раньше, — двери лифта открылись, и он жестом предложил ей войти первой.

Она нажала кнопку второго этажа.

— Что ты принес с собой, что металлоискатель запищал? Он пожал плечом.

— Это может быть кинжал, привязанный к моей ноге, или складной нож в кармане брюк. Или серебряная цепочка в другом кармане.

— А тебе не будет больно, если ты вынешь цепочку? — У меня есть пара перчаток в другом кармане.

Если у меня будет шанс схватить Казимира, я не позволю ему телепортироваться и смогу убить.

— Ты все еще хочешь отомстить.

— Да.

Она вздохнула.

— Почему бы тебе не отправиться на поиски Казимира? Разве ты не предпочел бы сделать это, чем нянчиться со мной? Здесь я в безопасности.

Его глаза горели от волнения.

— Я не оставлю тебя.

Неужели он отложил свою месть, чтобы защитить ее? Он действительно любит тебя. Она посмотрела на него, и горькая тоска наполнила ее сердце. О, Боже, она все еще любила его. Она всегда любила его.

В его глазах сверкнул красный отблеск.

— Почему это происходит? — прошептала она.

— Почему у тебя краснеют глаза? Двери лифта со свистом распахнулись, и он отвернулся, на мгновение закрыв глаза.

Она вышла и заметила, что его глаза снова стали нормальными, когда он последовал за ней.

В офисе кипела бурная деятельность. Были вызваны все доступные спецагенты.

Джей Эл бросился к ней улыбкой облегчения на лице.

— Слава богу, что ты здесь, — он пожал руку Робби. — Спасибо, что присматриваешь за ней.

Пойдем, Баркер захочет тебя видеть, — он привел их в кабинет начальника.

Оливию раздражало, что и Джей Эл, и Баркер были в восторге от того, что Робби удостоил их своим присутствием. Они задавали кучу вопросов, а Робби объяснил, что команды вампиров и ЦРУ оказались в Ливенворте. Недовольные не потрудились стереть видео с камер наблюдения, поэтому они без сомнения знали, что Казимир и его приспешники несут ответственность за побег из тюрьмы.

Ангус и Коннор допрашивали охранников.

Иногда, с помощью вампирского контроля сознания, вампир мог помочь смертному восстановить утраченные воспоминания. Они надеялись найти что-нибудь полезное.

— Если Казимир превратит заключенных в вампиров, сколько времени это займет? — спросил Баркер.

— В первую ночь они будут в коме, — ответил Робби. — На следующую ночь они проснутся как вампиры.

— Неизвестно, когда они это сделают, — сказала Оливия. — Они могут провести эту первую ночь в поисках хорошего укрытия.

— Есть идеи, где они могут быть? — спросил Джей Эл.

— Если бы мы знали, мы бы уже напали, — криво усмехнулся Робби. — С помощью телепортации они могут быть где угодно. Нам лучше всего проверить всех смертных, которых заключенные знают и которым доверяют.

Вампирам нужно темное место, чтобы прятаться в течение дня, и они предпочитают держать поблизости несколько смертных, чтобы защитить их.

Баркер жестом указал на большую комнату рядом с его кабинетом, где спецагенты работали над делами.

— Я назначил по два человека к каждому из беглых заключенных. Они проверяют все контакты и координируют свои действия с местной полицией.

— Отис может попросить Жасмин помочь им, — сказала Оливия. — Или пропавшего охранника, Джо Китчнера.

— Я слежу за дебетовой картой, которой она пользовалась, — сказал Джей Эл. — Если она потратит деньги, я об этом узнаю.

— В какой-то момент Отис придет за Оливией, — Баркер внимательно посмотрел на нее. — Не возражаешь, если мы с Джей Эл переночуем в твоей квартире? Она покачала головой.

— А что делать мне? — Оставайся в безопасности, — Баркер упаковал свой ноутбук. — Оставайся с мистером Маккеем.

— Так и будет, — сказал Робби.

Она нахмурилась, когда Баркер и Джей Эл покинули кабинет.

— Я не собираюсь сидеть здесь и ничего не делать.

Робби бросил взгляд на диван в глубине кабинета Баркера.

— Я мог бы придумать, как скоро провести время.

Она фыркнула.

— Я собираюсь поработать, — она пошла на свое рабочее место, и Робби последовал за ней.

Другие спецагенты настороженно посмотрели на него, когда он проходил мимо.

Он схватил стул Джей Эл, вкатил его в ее кабинку и сел рядом с ней. Поначалу ей было неудобно сидеть с ним так близко, но по мере того, как они просматривали ее записи о Жасмин и Джо, она все больше привыкала к нему. Он был вдумчив и внимателен.

В какой-то момент он откинул назад один из ее локонов и заправил его ей за ухо. Она напряглась, но он только улыбнулся и сказал, что это заслоняет ему обзор стола.

Джей Эл позвонил и сообщил, что в ее квартире ничего не происходит. Они нашли кастрюлю мусаки в холодильнике и прикончили ее.

После часа тупиковых вопросов, касающихся Жасмин, Оливия и Робби переключили свое внимание на Джо. По словам некоторых соседей, живших рядом с братом Джо, его видели там несколько раз. Брата соседи не очень любили, так как он любил устраивать шумные вечеринки, которые тянулись всю ночь.

— Он мог бы закатить вечеринку по случаю "выхода из тюрьмы”, — сказал Робби, и он позвонил по номеру. Раздались шесть гудков, потом включился автоответчик.

— Мы могли бы поехать туда, — предложила Оливия.

— Телепортация быстрее.

Она скептически посмотрела на него.

— Я никогда не овладею этим навыком.

— У меня есть все необходимые тебе навыки, — уголок его рта приподнялся. — Я могу перенести тебя в другой мир.

Ее щеки запылали.

— Я возьму машину.

— Да брось, попробуй.

В последний раз, когда он бросил ей вызов, все закончилось ночью восхитительного секса.

Он наклонился ближе.

— Мы не можем сделать это там, где могут заметить люди. Нам нужно уединиться.

Ее лицо вспыхнуло еще жарче. Черт бы его побрал! Он снова соблазняет ее.

— Кабинет Баркера.

— Хорошо, — он схватил листок бумаги с номером телефона брата и повел ее обратно в кабинет Баркера. Он набрал номер на своем мобильном телефоне.

— Хорошо, звоним, — он жестом предложил ей подойти ближе.

Она медленно приблизилась к нему.

Он обнял ее за плечи и притянул к себе. Она задохнулась от ощущения его твердого тела рядом с собой. Ее сердце бешено колотилось.

Он наклонил голову и коснулся кончиком носа ее виска.

— Обними меня руками.

— А это обязательно делать? — Ты же не хочешь заблудиться по дороге? Она обвила руками его шею.

— Ты уверен, что это безопасно? Его губы дрогнули.

— Это безопаснее, чем твое вождение.

— Что? Я… — она замолчала, заметив красный блеск в его глазах. — Почему у тебя все время краснеют глаза? — Это… — он посмотрел на свой сотовый телефон. — Автоответчик включился. Держись крепче.

Она так и сделала, а потом все потемнело.

Робби понял, что что-то не так, как только материализовался в темной комнате. Он чувствовал запах крови. Одной рукой он держал Оливию, а другой набирал номер Ангуса на своем мобильном телефоне.

— Ангус, — прошептал он, зная, что прадед его услышит. К сожалению, если бы здесь был Казимир, он тоже мог бы это услышать. — Нужно подкрепление, сейчас же. Поспеши, — он передал телефон Оливии. — Продолжай говорить.

— Что? — прошептала она. — Что происходит? Я ничего не вижу.

— Не двигайся с места.

Робби вытащил меч. Его глаза быстро приспособились к темноте.

Они стояли в небольшом холле. Сквозь полуопущенные жалюзи на окнах гостиной ровно столько, чтобы он смог увидеть тела на полу гостиной. Он медленно подошел к лампе, стоявшей на столике рядом с диваном.

— Алло? Ангус? — Оливия говорила в трубку.

— Робби, там никого нет.

— Я здесь, — ответил Ангус рядом с ней.

Она ахнула.

— Я тоже здесь, — добавил Коннор.

Робби услышал металлический скрежет обнажаемых мечей. Он включил лампу.

Оливия снова ахнула.

Робби насчитал по меньшей мере двенадцать трупов.

— Черт возьми, — пробормотал Ангус. — Давай проверим дом и территорию, — они с Коннором умчались на скорости вампира.

Глаза Оливии округлились.

— Это было быстро, — она вытащила свой пистолет. — Как думаешь, Недовольные все еще здесь? — Я в этом сомневаюсь. Иначе они уже напали бы на нас, — Робби указал на мертвые тела. — Мы были правы. Тут была вечеринка, чтобы отпраздновать побег из тюрьмы.

Она поморщилась.

— Мое представление о вечеринке было не таким.

Он забрал у нее свой телефон и нажал на кнопку следующего контакта.

— Уилан, это Маккей. Мы нашли еще мертвые тел, — он продиктовал адрес и повесил трубку.

Он заметил, что Оливия слегка позеленела.

— Если хочешь, я могу телепортировать тебя обратно в офис.

Она расправила плечи.

— Со мной все будет в порядке.

Он отважился войти в гостиную, чтобы получше рассмотреть жертв.

— Это явно работа как вампиров, так и смертных. Некоторые из убитых были осушены.

Им перерезали горло, чтобы скрыть следы укусов, но крови уже не осталось.

Он указал на мужчину.

— Этот был убит вампиром.

— Это Джо Китчнер, — прошептала Оливия.

— Другие были убиты смертными — беглыми заключенными, без сомнения, — он указал на светловолосую женщину с ножом, все еще торчащим из ее груди. — Так много пролитой крови. Вампир никогда бы не стал так растрачивать кровь.

Оливия прикрыла рот рукой и отвернулась.

Робби не мог уловить ни малейшего сердцебиения. Все двенадцать жертв погибли. Он покачал головой. Ему было почти триста лет, но он все еще не мог понять, как человек мог сделать такое. Это не были люди. Это были монстры.

Он заметил женщину в короткой юбке с многочисленными колотыми ранами по всему животу. Ее ноги превратились в кровавое месиво.

— Тот, кто убил ее, одержим ножами.

Оливия взглянула на тело и смертельно побледнела.

— Это дело рук Отиса. Он любит хранить сувениры.

Робби подошел к ней.

— Я не позволю ему приблизиться к тебе.

Ее глаза блестели от слез.

— Я ненавижу этих ублюдков.

— Мы их достанем.

— Они были отвратительны, когда были смертными, но, когда я думаю о том, что они станут вампирами и приобретут сверх способности… — она содрогнулась.

Он притянул ее к себе, и, к его облегчению, она не отстранилась. Он крепче обнял ее.

— Они ушли, — объявил Ангус, возвращаясь в комнату.

— Да, — Коннор последовал за ним. — Вероятно, они где-то спрятались, чтобы трансформировать заключенных.

Ангус с любопытством посмотрел на Оливию.

— Значит, это ты покорила сердце Робби.

— Это Оливия Сотирис, — сказал Робби, все еще держа ее в объятиях.

Ангус хлопнул его по спине.

— Она настоящая красавица, парень.

— Она слышит тебя, — пробормотал Робби.

— Так вы дедушка Робби? — спросила она.

— Вообще-то, пра-пра-дедушка. Я очень горжусь Робби. Он прекрасный молодой человек.

— Мне не нужна рекламная кампания, — проворчал Робби.

— Да, все это очень романтично, — сказал Коннор с кривой усмешкой. — Особенно с мертвыми телами в комнате. Вы предупредили Шона Уилана? — Да, — ответил Робби. — Он уже в пути.

Коннор нахмурился, глядя на трупы.

— Еще больше жертв из-за смертельного вируса Уилана. Этот идиот думает, что он умный, но он вызовет панику среди смертных.

— Если вы двое останетесь здесь, — сказал Робби, — Я верну Оливию.

— Оставайся на связи, — Ангус похлопал его по спине. — И хорошо поработали, вы оба.

Робби обнял Оливию и телепортировался обратно в кабинет Баркера. Она споткнулась, и он поддержал ее.

— Все в порядке? Ты выглядишь смертельно бледной. Может, еды? — Боже, нет. Кто же после этого будет есть? — она упала в кресло и позвонила Баркеру, рассказав ему последние новости. Затем она положила трубку и закрыла глаза.

Робби вытащил из-за спины свой клеймор и положил его на стол Баркера.

— Ты сильно устала.

— Это были тяжелые несколько дней. Я плохо спала.

— Иди и ложись на диван. Я присмотрю за тобой. Ты будешь в полной безопасности.

— С вампиром? — она улыбнулась. — Может быть, я просто дал глазам отдохнуть немного, — она поплелась к дивану.

Робби приглушил свет. Через несколько минут она уже спала. Он сидел за столом Баркера и наблюдал за ней. Он был совершенно уверен, что она все еще любит его. Если бы он только смог защитить ее, она бы в конце концов приняла его.

Внезапная мысль заставила его напрячься от тревоги. Если на следующий день Отис все еще будет смертным, он может прийти за ней. Он мог бы сначала захватить ее в плен, чтобы на следующую ночь они вместе преобразились.

А днем Робби будет мертв. Он не сможетзащитить ее. Хотя может быть и сможет.

Оливия медленно проснулась от глубокого сна и потянулась на большой удобной кровати.

Кровати? Молния тревоги пронзила ее насквозь. Она села и оглядела тускло освещенную комнату. Свет шел из соседней комнаты, ванной.

Она заметила на столе свою кобуру и куртку. Она все еще была одета, если не считать туфель.

выдохнула она с облегчением, увидев его лежащим на другой стороне огромной кровати. — А где мы? Куда ты меня забрал? Робби, Он просто лежал со спокойным выражением на лице. На нем были клетчатые пижамные штаны и белая футболка. Поскольку он переоделся, она предположила, что это может быть его спальня, где бы она ни находилась.

— Робби? — она похлопала его по плечу. Нет ответа. — Ну же, Робби, просыпайся, — она слегка подтолкнула его локтем.

Его грудь не двигалась. Он даже не дышал.

— Боже мой! — она выкарабкалась из постели.

Она спала с мертвецом.

— Мисс Сотирис? — произнес гулкий голос, и она подпрыгнула.

— Что? — она повернулась, огляделась по сторонам, а затем заметила камеру наблюдения в — Мисс Сотирис, не беспокойтесь. Это Говард Барр. Робби попросил нас присмотреть за тобой.

Она заметила у двери выключатель и подбежала, чтобы включить его. Комната была довольно типичной спальней. Комод, мягкое кресло, стол с лампой, большая кровать с мертвым телом. Она поморщилась. Бедный Робби. По крайней мере, свет, который она включила, не потревожит его.

— Мисс Сотирис, я отправлю Карлоса за вами, — объявил Говард Барр.

Она поняла, что его голос доносится из домофона у двери. Она нажала кнопку разговора.

— А где именно я нахожусь? — Подвал Роматек Индастриз, — ответил Говард.

У нее перехватило дыхание.

— Значит, я в Нью-Йорке? — Уайт-Плейс.

Она посмотрела на часы. Было почти одиннадцать. Она вспомнила, что уснула в кабинете Баркера около трех часов ночи. Должно быть, Робби телепортировал ее, пока она спала.

Она не знала, сердиться ей или благодарить.

Если Отис все еще жив и ищет ее, то никогда не найдет ее здесь. Но Робби не должен был делать это без ее разрешения. Сегодня она должна была быть на работе.

В дверь постучали, и она открыла ее.

— Мешпа, — Карлос усмехнулся ей. — Я так рада снова видеть тебя.

— Привет, Карлос, — она шагнула в коридор, а затем ударила его о стену. — Я знаю, что это ты преследовал меня в море. Никогда больше не пытайся запугать меня.

Его янтарные глаза сверкнули.

— Кажется, кошка сбежала из мешка.

Она фыркнула и отпустила его.

Он повел ее наверх в офис безопасности Маккей и представил ее Говарду Барру.

— Вот где Робби работает по ночам? — спросила она. Она посмотрела на стену мониторов и заметила камеру в комнате Робби.

— Обычно мы не следим за его сном, — сказал Говард со своего кресла за столом.

— Это точно, — согласился Карлос. — Он же ничего не собирается делать.

— Он попросил нас не выключать камеру, чтобы мы знали, когда ты проснешься, — Говард пододвинул к ней коробку с пончиками. — Ты, должно быть, проголодалась.

Она пожевала пончики, а потом позвонила Баркеру.

Он ничуть не удивился. Робби оставил ему на столе записку, в которой сообщал, где она будет находиться.

— Я попрошу его телепортировать меня обратно, как только он проснется, — сказала она своему начальнику.

Остаток дня она провела, осматривая Роматек и слоняясь по офису службы безопасности. Она встретила Шанну Драганести и ее детей во время ужина, и они пригласили ее поесть с ними в кафе Роматек. Они были прекрасной семьей, но она с болью сознавала, что отца с ними нет. Сейчас он был мертв, как и Робби.

Через час позвонил Джей Эл.

— Хорошие новости! Вчера вечером Жасмин воспользовалась своей дебетовой картой около пол четвертого ночи. Она сняла два помещения на складе с климат-контролем.

Оливия поделилась этой новостью с Говардом и Карлосом.

— Похоже, это хорошее место, чтобы прятать вампиров днем, — сказал Карлос. — Они все надежно заперты и там нет окон.

— Мы с Баркером собираемся их проверить, — сказал ей Джей Эл.

— Будьте осторожны, — Оливия мысленно застонала. Ей следовало бы быть с ними, но она застряла в Роматек, пока Робби не проснется. — Почему бы вам не взять с собой Харрисона и Сондерса? — Мы думали об этом, — сказал Джей Эл. — Но если мы найдем вампиров, то проткнем их колом, а ведь мы не хотим, чтобы кто-нибудь из офиса видел это. Не волнуйся, Лив, здесь еще светло. Вампиры будут мертвы.

— Хорошо, — она думала, что с ними все будет в порядке, пока светло. Солнце уже приближалось к горизонту в Уайт-Плейс, но в Канзас-Сити оно все еще будет.

Она сразу же поняла, когда солнце село. На мониторе она увидела, как дернулось тело Робби, а затем его грудь расширилась от глубокого вдоха.

— Мне нужно пойти к нему.

— Дай ему несколько минут, — сказал Говард.

— Вампиры всегда очень голодны, как только просыпаются.

Они думали, что он может укусить ее? Она наблюдала на мониторе, как Робби сел и посмотрел на то место, где она спала. Затем он поднялся с кровати и поспешил к маленькому холодильнику.

Он достал бутылку крови и поставил ее в микроволновку.

— Сколько бутылок им нужно каждую ночь? — спросила Оливия.

— Они могут обойтись как минимум двумя, — сказал Говард. — Но они предпочитают больше.

— А иногда они пьют ради удовольствия, — добавил Карлос. — Я видел, как много они пьют Блиски и Блеера.

Говард усмехнулся, увидев смущенный взгляд Оливии.

— Это синтетическая кровь, смешанная с виски или пивом.

— О, — она наблюдала, как Робби проглотил всю бутылку. Затем он взял одежду и пошел в ванную. — Сейчас я пойду к нему в комнату.

— Я покажу тебе дорогу, — Карлос проводил ее вниз. — Здесь, в подвале, около десяти спален.

Ты же не захочешь рисковать и зайти не в ту.

Коннор, Ангус и Эмма тоже остановились здесь прошлой ночью.

Это удивило Оливию.

— Разве не было бы более разумным оставаться там, где происходит действие? — Ты имеешь в виду в Канзас-Сити? — Карлос пожал плечами. — Телепортация занимает всего несколько секунд, поэтому расстояние не имеет значения. Кроме того, они имеют стратегическое преимущество, оставаясь здесь. Они уже проснулись. Они будут накормлены, вооружены и готовы уйти еще до того, как плохие парни даже проснутся.

Карлос открыл дверь и заглянул внутрь.

— Вот и пришли, — подмигнул он ей. — Повеселись.

— Мы просто поговорим.

Карлос усмехнулся и пошел прочь.

Оливия проскользнула внутрь и заперла дверь.

Она слышала, как в ванной работает душ.

Она сидела в кресле, когда Робби вышел из ванной. Его волосы были влажными и развязанными. На нем были джинсы, расстегнутые на талии, и он вытирал влажную грудь полотенцем.

Глава 25

 Все воспоминания о той ночи, когда она потеряла девственность, вернулись к ней. Он намного превзошел любого воображаемого любовника, которого она когда-либо себе представляла. Он был одновременно нежным и сильным, дающим и требующим.

Увидев ее, он замер.

— Добрый вечер.

— Добрый вечер, — прошептала она.

— Ты хорошо спала? — он уронил полотенце и медленно застегнул джинсы. Его глаза мерцали красноватым оттенком.

— А почему у тебя покраснели глаза? Он взглянул на камеру наблюдения и сделал резкое движение. Огонек погас. Он присел на край кровати.

— Глаза вампира светятся красным, когда он хочет заняться любовью.

У нее отвисла челюсть.

Ты что, издеваешься надо мной? Твои глаза всегда становятся красными.

Его губы изогнулись.

— Правда.

Ее лицо покраснело.

— Значит, все эти разговоры о веб-камере, или песке в твоих глазах, или отражении от камина — все это ложь? Он поморщился.

— Оливия, я никогда не хотел врать. Я просто не знал, как объяснить, не спугнув тебя. Чем ближе я подходил к тебе, тем больше понимал, что должен сказать тебе правду, но тем больше я влюблялся в тебя и не мог смириться с потерей.

Она медленно кивнула.

— Для меня это очень важное решение. Я не могу принять его так легкомысленно.

— Я понимаю.

Она с минуту изучала свои руки, лежащие на коленях, не зная, что сказать дальше. Когда она взглянула на него, он наблюдал за ней с красным блеском в глазах. Ее сердцебиение участилось. Он хотел заняться с ней любовью.

Он был соблазнительным, очень соблазнительным.

Зазвонил ее сотовый. Ее спас звонок. Она встала, чтобы достать его из кармана джинсов.

— Алло? — Оливия, — торопливо произнес Баркер. — Ты слышала что-нибудь от Джей Эл? — Нет. Я думала, что он с тобой, — она жестом пригласила Робби подойти и послушать.

— Черт, — пробормотал Баркер. — Должно быть, он вернулся.

— Что случилось? — спросила Оливия.

— Мы пошли на склад, чтобы проверить два помещения, которые арендовала Жасмин. Мы услышали плач в одном из них, поэтому открыли его и нашли детей.

— О, слава Богу! — воскликнула Оливия. — Они в порядке? — Они очень слабы. Мы вызвали скорую помощь и отвезли их в больницу. Их всего одиннадцать. В комнате, где я допрашивал их, было шестеро. Вампиры контролировали их сознание, поэтому они почти ничего не помнят.

— Может быть, это и к лучшему, — сердце Оливии болело за детей. Им придется узнать, что их родители умерли.

— Джей Эл должен был опросить других детей, — продолжал Баркер. — Я пошел посмотреть, как он там, но его уже не было. Он оставил детей с медсестрой. Я пытался дозвониться до него, но он не отвечает на звонки.

— Должно быть, он вернулся, чтобы проверить другое помещение, — сказала Оливия. — У вас все еще светло? — Да, но солнце уже садится. Я поеду обратно на склад, — Баркер вздохнул. — Сейчас час пик.

Может потребоваться время, чтобы добраться.

— Дай нам знать, когда приедешь, — Оливия повесила трубку и посмотрела на Робби. — Надеюсь, Джей Эл не наделал глупостей.

— Наверное, он хотел заколоть парочку вампиров. Они не доставят ему никаких хлопот, когда будут мертвы, — Робби натянул футболку. — Но ему лучше не приближаться к ним, когда они проснутся, — он надел носки и ботинки.

Оливия застегнула кобуру и надела куртку.

Через пять минут она снова была в офисе Службы безопасности. На этот раз там были Робби, Все может быть, сказал Робби.

Казимир и его последователи могут быть в другом помещении.

— И беглые заключенные тоже, — добавила Оливия.

— Если мы доберемся туда прямо на закате, мы сможем застать их врасплох, — сказал Коннор.

Они строили планы. Говард должен был остаться, чтобы обеспечить безопасность Роматек.

Робби загрузил в мобильный телефон Оливии контактные номера еще пяти вампиров, чтобы она могла вызвать подкрепление, если понадобится.

Они вооружились. Робби сунул в карман куртки несколько деревянных кольев и пихнул за пояс длинный кинжал.

Они позвонили Баркеру по громкой связи, чтобы все вампиры могли использовать его голос — Я только съезжаю с автострады, — сказал Баркер. — Черт. Солнце вот-вот сядет.

— Дайте нам знать, когда прибудете на объект, — сказал Ангус.

Все ждали, напряженные от волнения.

— Уже стемнело, — сообщил Баркер. — Я примерно в миле отсюда.

Оливия молилась, чтобы с Джей Эл все было в порядке. Минуты, казалось, тянулись как часы.

— Окей! Я заезжаю на стоянку, — сказал Баркер. — Я вижу машину Джей Эл.

Оливия вцепилась в Робби, и все вокруг потемнело. Они прибыли на темную парковку.

Коннор пришел с Карлосом. Ангус и Эмма прибыли вместе. Баркер вышел из машины и присоединился к ним.

— Идем, — Ангус бросился вперед.

Оливия бежала с двумя оборотнями, пытаясь не отставать от вампиров. Внутри здания она услышала крики ужаса. Вампиры выхватили свои мечи и направились на шум.

Она услышала лязг мечей в отдалении. Битва уже началась. Она подошла к складу с пистолетом наготове. Это было огромное помещение, в котором было слишком много движения и беспорядка, чтобы она могла четко прицелиться.

Она узнала лица беглых заключенных. Некоторые из них шипели длинными клыками, неуклюже орудуя мечами. Вампиры быстро расправились с ними, вонзая меч в самое сердце. Они превратились в пыль.

Несколько сбежавших заключенных закричали, когда их ударили мечом. Они упали на пол, корчась от боли. Она заметила на них следы укусов. Их оставили смертными, чтобы обеспечить едой вампиров.

— Оливия, помоги! Она заметила Жасмин, стоявшую в дальнем конце помещения. Бедная женщина выглядела испуганной. Из проколов на ее шее сочилась кровь.

— Держись! — Оливия вытащила кинжал и тихонько вошла в комнату.

Вампир попытался схватить ее, и она ударила его своим кинжалом. Он зашипел и сделал выпад, а потом превратился в пыль, когда Робби ударил его мечом в сердце.

Она бросилась к Жасмин, но вампир схватил женщину сзади и телепортировался.

— Оливия, дорогая.

Она обернулась и увидела идущего к ней Отиса.

Он улыбнулся, и его острые клыки были испачканы кровью.

— Нет! — Робби потянул Оливию за собой.

— Ну, здравствуй, Робби, — вампир с черными глазами встал рядом с Отисом. — Так приятно снова тебя видеть.

— Казимир, — Робби указал на него своим мечом. — Тебе пора умереть.

— Если ты пойдешь за мной, мои новый друг нападет на эту женщину, — сказал Казимир.

— Это та, о которой я тебе рассказывал, — прошептал Отис Казимиру. — Она будет моей навечно.

Робби перевел меч на Отиса.

— Ты никогда ее не получишь.

— Получит, дорогой друг, — Казимир схватил Отиса за руку. — Но не сегодня, — он исчез, забрав с собой Отиса.

Робби рванулся вперед, но было уже слишком поздно.

— Проклятие. Черт возьми! Оливия огляделась. На цементном полу лежали груды пыли и извивающиеся тела раненых смертных. Остальные вампиры все еще сражались, но Недовольные начали телепортироваться. Она заметила Баркера и Карлоса в дальнем углу и направилась к ним.

Ее сердце дрогнуло, когда она поняла, что они нашли Джей Эл. Он лежал без сознания на земле, связанный веревками. Карлос разрезал их ножом.

Она упала на колени рядом с Джей Эл и схватила его за запястье, чтобы проверить пульс.

Обычно она проверяла пульс на шее, но шея Джей Эл была покрыта следами укусов и запачкана кровью. Еще больше крови запеклось у него на виске, куда он получил удар по голове.

— Наверное, он подумал, что здесь есть только вампиры, — прошептал Баркер. — Он думал, что будет безопасно, пока солнце не сядет.

— Должно быть, смертные напали на него, — добавил Карлос. — Они связали его, чтобы вампиры могли питаться им, когда проснутся.

— Он все еще жив, — воскликнула Оливия. — Вызовите скорую.

Робби опустился на колени рядом с ней.

— Мне очень жаль.

Она вздрогнула.

— Он еще не умер! Коннор присел на корточки по другую сторону от Джей Эл.

— В нем почти не осталось крови. Он не дотянет до больницы.

— Мы должны что-то сделать, — руки Оливии дрожали, когда она взяла вялую руку Джей Эл.

Горячие слезы жгли ей глаза. — Мы не можем просто позволить ему умереть.

— Мы могли бы трансформировать его, — предложил Ангус, подходя ближе.

— Нет, — Робби отрицательно покачал головой. — Мы не можем навязать ему такие изменения без его разрешения.

— Он будет не против, — настаивала Оливия.

— Он думает, что твоя сила прекрасна, — она схватила Робби за руку, и слезы потекли по ее лицу.

— Пожалуйста. Ты должен помочь ему.

Лицо Робби побледнело.

— Я… я никогда не делал этого раньше.

— Если ты не сделаешь этого, я сделаю сам, — сказал Ангус. — Нам нужны все хорошие люди, которых мы можем найти.

— Тебе лучше поторопиться, — сказал Коннор.

— Мы быстро теряем его.

Оливия сжала руку Робби.

— Пожалуйста. Спаси его.

В его глазах блеснули непролитые слезы.

— Ладно.

Глава 26

Робби боялся, что потеряет Оливию навсегда.

Он не мог гарантировать, что Джей Эл переживет трансформацию. Иногда человеческие тела отвергали это изменение, и, если бы это случилось сейчас, он был бы ответственен за убийство ее друга.

И независимо от исхода, разве Оливия не почувствует отвращения от того ужасного поступка, который он собирался совершить? — Дайте ему немного места, — Коннор отогнал всех назад.

— Тебе лучше выйти, — сказал Робби Оливии.

— Ты не хочешь это видеть.

Она покачала головой, и по ее щеке скатилась слеза.

— Я никуда не уйду.

Робби очень хотелось возразить, но на это не было времени. Он склонился над ее другом, закрыл глаза и глубоко вдохнул запах крови. Первобытное желание всегда присутствовало, обычно хорошо контролируемое, но на этот раз он поддался жажде крови. Его десны покалывало. С шипящим звуком его клыки выскочили наружу.

Он даже не заметил, как ахнула Оливия. Он вонзил зубы в шею Джей Эл. Он высосал из тела Джей Эл остатки крови, а затем, вместо того чтобы остановиться, позволил своей вампирской слюне просочиться в рану.

Ангус уже описывал ему этот процесс, но Робби никогда не приходилось им пользоваться.

Ему оставалось только надеяться, что он все делает правильно. Если бы это было так, Джей Эл бросил бы вызов смерти и впал бы в вампирскую кому.

— Ты сделал это, парень, — Ангус тронул его за плечо. — Он в коме.

Робби с облегчением вздохнул. Он взглянул на Оливию, и ее глаза испуганно расширились.

Дерьмо. Его клыки все еще торчали наружу. Он вызывал у нее отвращение. Он вытер кровь со рта и сосредоточился на том, чтобы заставить свои клыки втянуться.

— Что теперь будет? — спросила она.

— Он либо выйдет из комы, либо умрет, — резко сказал ей Ангус и посмотрел на Робби. — Дай ему несколько минут, чтобы приспособиться, прежде чем ты продолжишь.

В комнате стало тихо, если не считать стонов нескольких раненых беглецов.

— Нужно вызвать скорую, — сказал Баркер.

— Нет, — ответил Ангус. — Мы должны позволить Уилану разобраться с этим.

— Нам лучше стереть их воспоминания, прежде чем они вернутся в тюрьму, — сказал Коннор.

Баркер пнул кучу пыли.

— Некоторые из этих мертвых вампиров были сбежавшими заключенными. Почему они не телепортировались, как Недовольные? — Они были недавно обращены, — объяснила Эмма. — Они еще не научились телепортироваться. Я сомневаюсь, что они поняли, что у них вообще есть сила.

Робби глубоко вздохнул. Пора переходить к следующему шагу. Он вынул кинжал из ножен на своей икре.

— Что ты делаешь? — спросила Оливия.

— Я должен его покормить, — глаза Робби наполнились слезами. — Если он отвергнет мою кровь, то умрет. Я убью его.

Она коснулась руки Робби.

— Что бы ни случилось, это не будет твоя вина.

Ты сделал все, что мог.

Он криво улыбнулся ей.

— Все еще пробуешь свою терапию на мне? — он порезал предплечье и глубоко вздохнул. Из раны сочилась кровь. Он прижал кровь ко рту Джей Эл.

Ничего не произошло. Капли крови стекали по щеке Джей Эл.

— Ну же, парень, — Робби провел раненой рукой по носу Джей Эл, чтобы убедиться, что тот уловил запах.

Ноздри Джей Эл раздулись.

— Вот так, — Робби поднес руку ко рту Джей Эл. Капли крови упали на сомкнутые губы. — Пей, парень.

Оливия наклонилась ближе, на ее щеках блестели слезы.

— Джей Эл, пожалуйста. Если ты меня слышишь, то должен пить.

Еще больше капель упало на рот Джей Эл, окрашивая его бледные губы в красный цвет. Его рот открылся.

— Вот, — Робби прижал рану ко рту Джей Эл.

По телу Джей Эл пробежала дрожь. Он вдруг схватил Робби за руку и начал сосать.

— Сработало, — Робби сморгнул от слез. Он не потерял Джей Эл.

***

Оливия присела на край кровати, где отдыхал Джей Эл. Робби телепортировал ее обратно в Роматек, в то время как Ангус перенес Джей Эл.

Они поместили его в одну из спален в подвале.

Она смыла кровь с шеи Джей Эл. К ее изумлению, раны действительно заживали. Робби объяснил, что тело вампира может исцелиться во время смертельного сна.

Затем Робби и Ангус телепортировались обратно в Канзас-Сити, чтобы поохотиться за Казимиром и убедиться, что Уилан убрал беспорядок на складе.

Оставшись наедине с Джей Эл, Оливия вспомнила, как тяжело дался Робби процесс трансформации. Он испытывал как физическую, так и эмоциональную боль. Его глаза блестели от слез. Придется ли ему когда-нибудь проделать то же самое с ней? Она проскользнула в соседнюю комнату Робби, чтобы принять душ. Затем она порылась в комоде, ища какую-нибудь одежду, которая не свалится с нее. В итоге она взяла фланелевые штаны с завязками, которые можно было затянуть потуже.

В довершение всего она надела футболку, доходившую ей до бедер.

Она вернулась в комнату Джей Эл, чтобы составить ему компанию. Он все еще был в коме, поэтому не знал о ее присутствии, но ей нужно было быть там.

Через час в комнату вошел Робби.

— Я принес тебе одежду из твоей квартиры, — его губы дрогнули в улыбке, когда он увидел, что она потянула за мешковатую Извини, футболку. — Я сама себе помогла.

— На тебе они смотрятся лучше, чем на мне, — он подошел к маленькому холодильнику и достал бутылку с кровью. — Завтра вечером на закате тебе нужно быть здесь со стаканом теплой крови, приготовленной для Джей Эл.

Робби поставил бутылку в микроволновку.

— На самом деле, тебе лучше приготовить несколько стаканов. Он проснется с ужасным голодом, и у него может возникнуть искушение укусить тебя.

Оливия поморщилась. Бедный Джей Эл, когда он проснется, его ждет настоящий шок.

— Я проснусь по соседству, — Робби вынул бутылку из микроволновки. — И сразу же приду.

Она кивнула.

— Спасибо, что спас его.

— Ему может не понравиться быть нежитью.

— Это лучше, чем умереть, — она присела на кровать рядом с Джей Эл.

Робби сделал большой глоток.

— Существует процесс превращения вампиров обратно в смертных, но это очень опасно.

— Ты… ты можешь снова стать смертным? — Нет, — он устроился в кресле. — Для этого требуется образец твоей крови и оригинальная ДНК с тех времен, когда ты был человеком, — он указал на окровавленную одежду Джей Эл. — У нас есть это для Джей Эл, но для нас, старожилов, это невозможно.

— О, — она попыталась скрыть свое разочарование.

Он задумчиво посмотрел на нее.

— Боюсь, что ты застряла со мной таким, какой я есть.

Она глубоко вздохнула. Вот к чему все это сводилось. Сможет ли она принять его таким, каков он есть? Сможет ли она принять последствия своего принятия, когда это будет означать, что она тоже когда-нибудь станет вампиром? — Как это случилось с тобой? — спросила она.

Робби сделал еще один глоток из своей бутылки.

— Я был солдатом в 1746 году. Мы с Дугалом отправились сражаться за Красавчика принца Чарли и конец английской тирании. Мы лежали, умирая, на поле Каллодена, когда зашло солнце. Я был награни смерти. Я думал, что мне это только кажется, когда чей-то голос спросил меня, хочу ли я продолжать жить, чтобы бороться со злом.

— И ты сказал «да».

— Да, — Робер выпил еще немного. — Этот вопрос задал Ангус. Тогда я еще не понимал, на что соглашался. Я просто знал, что не хочу умирать.

— Ну конечно же, нет, — прошептала Оливия.

— Ангус изменил меня, а Коннор — Дугала, — Робби допил свою бутылку крови и поставил ее на стол.

Она нахмурилась. Робби вел себя как настоящий мачо, полностью скрывая боль и страх, которые он, должно быть, испытал.

— Наверное, тогда тебе приходилось кусать людей? — Да, но я был очень осторожен, чтобы никому не навредить. Я пытался вернуться на свою ферму, но мог заниматься ею только по ночам. И моя жена… — Твоя кто? — Оливия напряглась.

Его губы сжались в тонкую линию.

— У меня были жена и дочь. Их отталкивало мое новое состояние. Мэвис научила мою маленькую девочку убегать от меня, боясь, что я ее укушу.

— Мне очень жаль, — Оливии не нужны эмпатические способности, чтобы понять, что это причинило Робби много боли.

— Потом я узнал, что днем, когда я прятался в пещере в своем смертельном сне, Мэвис объявила меня мертвым и взяла себе нового мужа. Гребаного английский солдат.

Оливия поморщилась.

— Вот почему ты так ценишь верность, не так ли? Робби приподнял бровь.

— Ты снова становишься моим терапевтом? — Я просто пытаюсь понять тебя, — теперь она понимала, почему он так ненавидит предательство.

Он взглянул на свою окровавленную футболку.

— Мне нужно помыться. Я скоро вернусь, — он решительно вышел из комнаты.

Она снова вспомнила его историю. Он не хотел быть вампиром. Он хотел остаться в живых. И он использовал свою долгую жизнь, чтобы бороться со злом. Нельзя было отрицать тот факт, что Робби Маккей был хорошим, благородным мужчиной.

И она любила его.

Она не могла позволить себе ранить его отказом. Она не могла позволить ему снова почувствовать себя преданным.

Она медленно поднялась на ноги. Она собирается принять его. И любить его, чего бы это ни стоило.

Она проскользнула в его спальню и заперла дверь. Она слышала, как в ванной работает душ.

Она взглянула на камеру наблюдения, чтобы убедиться, что она все еще выключена.

Она тихонько вошла в ванную. Он намыливался в душевой кабинке, повернувшись к ней спиной. Ручейки мыльной воды извивались по его сильной спине и тугим ягодицам.

Она вздохнула.

Он повернулся, и его глаза расширились. Он распахнул дверь.

— Ты пришла посмотреть, или тебе что-то нужно? С улыбкой она стянула через голову его мешковатую футболку и бросила ее на пол.

— Мне действительно кое-что нужно, — она потянула за шнурок, удерживающий его фланелевые брюки. — Ты мне нужен.

Он вернулся под душ и выключил воду. Он посмотрел на нее, и его глаза блеснули красноватым огнем.

— Оливия, я не могу играть в эту игру. Если я возьму тебя, то никогда не отпущу.

— Хорошо, — она спустила фланелевые штаны до бедер и позволила им упасть. — Потому что я не отпущу тебя.

Он выскочил из душа и сбил ее с ног.

Она засмеялась.

— Ты весь мокрый.

— Ты тоже будешь мокрой, — он бросил ее на кровать и опустился рядом с ней. — Знаешь ли ты, как сильно я люблю тебя? — он поцеловал ее лоб, щеки.

— Примерно так же, как я люблю тебя, — она провела руками по его длинным влажным волосам.

С рычанием он завладел ее ртом. Она открыла рот и приветствовала его язык, поглаживая его своим собственным. Она вторглась в его рот и проверила остроту его клыков на своем языке.

Он отстранился.

— Осторожнее с ними.

Она улыбнулась.

— Я не собираюсь жить в страхе перед тобой.

И тебе не нужно постоянно пробивать дырки в моих подушках.

Его глаза широко раскрылись.

— Ты хочешь сказать, что не возражаешь против того, чтобы немного покусать тебя здесь и там? Она рассмеялась.

— Это зависит от того, где именно.

— О, да, — он прикоснулся руками к груди. — Определённо есть места, которые я бы никогда не хотел проколоть, — он провел пальцем по ее соску.

Она вздрогнула, и ее соски затвердели.

— Ох, только посмотрите на это? Разве есть в мире более прекрасное зрелище? — он наклонился и взял сосок в рот.

Движения его языка послали мурашки по ее рукам и ногам. Тепло растеклось между ее бедер, и ее сердцевина чувствовала пустоту и боль от желания.

— Робби, — она впилась пальцами ему в спину.

— Ты торопишь меня, деваха? — он прошелся поцелуями вниз, к ее животу.

— Да, да, — она обхватила его ногой.

Он скользнул рукой между ее ног.

— Знаешь ли ты, что происходит, когда ты торопишь вампира? — Я… нет, — она закрыла глаза, наслаждаясь медленным и нежным движениями его пальцев.

— Все может закончиться тем, что я буду двигаться со скоростью вампира, — внезапно его пальцы стали тереть ее так же быстро, как вибратор.

Она взвизгнула.

— О, Боже мой! Это… это… Она потеряла контроль и взорвалась от оргазма.

— О, мой… — она прижала руку к груди, пытаясь отдышаться.

Его губы приподнялся вверх.

— Так, может быть, нам стоит немного притормозить? — его рука вернулась к своему неторопливому ходу.

— Ах ты негодяй, — выдохнула она. — Ты хорошо справляешься на любой скорости.

Усмехнувшись, он спрятал голову между ее ног и продолжил свое томное исследование языком.

Она стонала и извивалась вместе с ним. На этот раз оргазм настиг ее без предупреждения. Он был внезапным, глубоким и мощным, пульсирующим сквозь нее волнами, которые тянулись все дальше и дальше.

Она была настолько чувствительна, что, когда он погрузился в нее, она кончила снова. И она хотела большего. Она никак не могла насытиться Робби. Она обхватила его ногами и встречала каждый сильный толчок. Темп нарастал, становясь неистовым и бешеным.

Он лизнул ее шею, и это вызвало спазмы удовольствия. Вскрикнув, он кончил вместе с ней.

Она почувствовала легкий толчок в шею, когда ее лоно ритмично сжалось вокруг Робби.

Когда ее дыхание и сердцебиение пришли в норму, она поняла, что произошло.

— Ты укусил меня? — Совсем немного, — он лизнул рану, и она вздрогнула. — Я не мог удержаться, чтобы не пометить тебя. Теперь ты моя.

Она крепко обняла его.

— Я всегда буду твоей.

Глава 27

На следующий день в сумерках Оливия нервно расхаживала рядом с кроватью Джей Эл. Карлос ждал у подножия кровати, готовый наброситься, на случай если ему понадобится удержать Джей Эл от укуса. На прикроватном столике уже стояли три стакана теплой крови. Эмма посоветовала ей держать под рукой несколько соломинок.

Оливия провела половину ночи, занимаясь любовью с Робби, прежде чем наконец уснула. Она проснулась около полудня. Ее больше не пугало, что он лежит рядом и не дышит. Она приняла душ и надела чистую одежду, которую он принес из ее квартиры.

Карлос взглянул на часы.

— С минуты на минуту.

— Тебе нравится работать на Бюро безопасности и расследований Маккея? — спросила она.

— Да, — Карлос улыбнулся. — Ты думаешь о том, чтобы устроиться на работу? — Возможно.

— Ангус — хороший босс. Он очень помог мне и поддержал меня в решении моей… особой проблемы.

— Клубки шерсти? Карлос фыркнул.

— Хотелось бы, чтобы все было так просто.

Мой вид — вымирающий. Деревня, где я вырос, была разрушена, и большинство вер-пантер были убиты.

— Мне очень жаль. Это ужасно.

— Я совершил несколько вылазок, чтобы найти других представителей моего вида. Ангус не только дает мне свободное время, но и финансирует мои поездки.

— Где… — она замолчала, когда тело Джей Эл дернулось.

Его грудь расширилась, когда он сделал большой глоток воздуха. Он открыл глаза.

Она склонилась над ним.

— Джей Эл? Он резко повернул голову в ее сторону. В его карих глазах появился странный новый янтарный блеск.

— Что… где… а-а! — он свернулся калачиком, схватившись за живот.

— Это боль из-за голода, — прошептал Карлос.

Оливия хотела объяснить ситуацию, прежде чем пихнуть ему стакан крови.

— Джей Эл, на тебя напали вампиры. Они чуть не убили тебя. Единственный способ спасти тебя был… Он закричал и прикрыл рот. Он застонал от боли.

Она поморщилась.

— Мне очень жаль. Мы должны были изменить тебя, Джей Эл. Это был единственный способ спасти тебя.

— Изменить меня? — прошептал он. Он вскрикнул, когда клыки вонзились в его десны. Он коснулся клыков пальцами, и его глаза расширились. — Я…? Ты вампир, чувак, — сказал Карлос.

Глаза Оливии наполнились слезами. Бедный Джей Эл выглядел таким потрясенным. Раньше она всегда точно знала, что он чувствует, но теперь он был пуст. Как будто она навсегда потеряла часть его самого в обмен на то, что он выжил.

— Прости, Джей Эл. Ты умирал, был близок к смерти. Это казалось единственным способом спасти тебя.

Он посмотрел на свою руку, которая коснулась его новых клыков. Пальцы были испачканы кровью из разорванных десен. Его ноздри раздулись.

— Я так проголодался, — он перевел взгляд на Оливию, и янтарный блеск в его глазах усилился.

— Вот, — она поднесла к его губам стакан теплой крови. Он звякнул о его клыки, и она вложила в него соломинку. — Пей.

Он сделал нерешительный глоток, затем схватил стакан и выпил все до дна.

— Все еще голоден.

Она передала ему второй стакан, и он прикончил и его. Его клыки втянулись, а на щеках снова появился румянец.

— У меня есть еще один стакан, если тебе нужно, — она указала на тумбочку.

Он взглянул на него ошеломленным взглядом.

— Это так странно. На самом деле это очень вкусно, — его взгляд скользнул по комнате. — Все стало более четким и ясным. А где я? — Роматек Индастриз, — ответил Карлос. — Производитель синтетической крови или, в твоем случае, местный продовольственный магазин.

Джей Эл выглядел смущенным.

— Разве я тебя знаю? — Я Карлос Пантерра, дневной охранник в Бюро безопасности и расследований Маккея. И я — вер-пантера.

— Вау, — Джей Эл посмотрел на Оливию. — А это не какой-нибудь странный сон? Я действительно вампир? — Боюсь, что так, — она сжала его руку. — Я умоляла Робби сделать это. Но если ты действительно несчастен, я слышала, что есть способ изменить это и сделать тебя снова смертным.

— Я подумаю об этом, но я думаю, что с этим все будет в порядке.

Она облегченно вздохнула.

— Я боялась, что ты возненавидишь меня.

— Нет, — Джей Эл покачал головой, нахмурившись. — Это была моя вина. Мне не следовало возвращаться.

— А что случилось? — она присела на кровать рядом с ним. — Ты помнишь? — Я был в больнице, когда позвонила Жасмин.

Она сказала, что попала в ловушку внутри склада, заперта с кучей вампиров, и, если я не спасу ее, они проснутся на закате и убьют ее. Поэтому я поспешил обратно, чтобы забрать ее. Я думал, что это будет безопасно, потому что было еще светло, и все вампиры были бы мертвы.

Он провел рукой по своим густым черным волосам.

— Это была ловушка. С ней были заперты несколько беглых заключенных. Я предполагаю, что Недовольные сохранили им жизнь, чтобы питаться. Они напали на меня и избили. Я думаю, они надеялись спастись, предложив мне в качестве обеда.

— Наверное, это было ужасно, — тихо сказала Оливия.

Он кивнул.

— Я думал, что мне конец, — он вдруг улыбнулся. — Но эй, могло быть и хуже.

Она улыбнулась в ответ.

— Ты мог стать зомби? — В точку. Так, когда же я смогу надрать задницу какому-нибудь недовольному? Карлос усмехнулся.

— Полегче, братан. Сначала тебе нужно немного потренироваться, научиться использовать свои новые способности.

— Суперспособности! — усмехнулся Джей Эл.

— Класс.

Робби был в офисе службы безопасности в Роматек, обсуждая план действий, когда увидел Оливию на мониторе. Она приближалась к офису вместе с Карлосом и Джей Эл. Ранее он проверил новообращенного вампира и с облегчением обнаружил, что они с Оливией в хорошем настроении.

Робби открыл дверь, впуская их, а затем представил Джей Эл остальным.

— Если ты захочешь работать в Бюро безопасности и расследований Маккея, мы будем рады, что ты присоединишься к нам, — сказал Ангус.

Джей Эл пожал ему руку.

— Это было бы здорово. Спасибо.

— Все в порядке, — прошептала Оливия Робби.

— Он доволен переменами.

— Ничего себе, про это я уже слышал, — сказал Джей Эл, пересекая комнату. Он изучал оружие в оружейной. — У вас, ребята, потрясающие мечи.

— Мы решили телепортироваться обратно в Канзас-Сити, — объявил Робби. — Мы полагаем, что Казимир все еще будет поблизости, главным образом потому, что его новый приятель Отис будет там искать Оливию.

Оливия нахмурилась.

— Полагаю, вам придется использовать меня как приманку, чтобы выманить его оттуда.

— Нет, — быстро ответил Робби. — Я предпочел бы другой вариант, — он взял ее руку.

— Но сейчас мы отправляемся в офис Баркера в ФБР.

— Я пойду с вами, — настаивал Джей Эл. — Я еще не умею телепортироваться, но зато умею фехтовать.

Они вооружились. Робби позаботился о том, чтобы у Оливии помимо пистолета был еще и кинжал.

Он надел перчатки, чтобы зарядить ее пистолет серебряными пулями.

— Они не убьют вампира, как ты понимаешь, но это будет чертовски больно и замедлит их продвижение.

Спасибо, — она сунула пистолет в кобуру.

Он сунул серебряную цепочку в один из карманов своих черных штанов. Несколько месяцев назад он узнал, что он может телепортироваться с цепью, пока она не касается его голой кожи или не обернута вокруг него.

— Это может случиться сегодня ночью. Если я сумею накинуть эту цепь на Казимира, он не сможет убежать.

— И ты, наконец, получишь ту месть, о которой так долго мечтал, — Оливия коснулась его лица. — Будь осторожен, я не вынесу, если потеряю тебя.

Он поцеловал ее в лоб.

— Деваха, ты застряла со мной надолго, очень надолго.

Она позвонила своему начальнику по громкой связи. Робби телепортировал ее в офис Баркера, а Коннор перенес Джей Эл. Ангус и Эмма прибыли с Карлосом.

Увидев Джей Эл, Баркер ухмыльнулся и хлопнул его по спине.

— Ты хорошо выглядишь.

— Спасибо, — Джей Эл заглянул в главный офис. — Все разошлись по домам.

— Да, — Баркер провел их всех в большую приемную. — Они думают, что все беглые заключенные пойманы. Конечно, Отис все еще на свободе. Есть идеи, как найти его? — Возможно, Жасмин снова воспользуется своей картой, — Джей Эл направился в свою рабочую зону. — Сейчас проверю.

— Я тебе помогу, — Оливия последовала за ним.

— Знаете, сколько вампиров против нас? — спросил Баркер.

Робби вздохнул. Кроме Казимира и Отиса, еще троим Недовольным удалось телепортироваться.

— Мы полагаем, что их всего пятеро, но Казимир мог бы телепортировать сюда больше своих последователей.

У них было пять вампиров, включая Джей Эл, плюс два оборотня и Оливия.

— Мы могли бы вызвать подкрепление, — предложила Эмма. — Джек, Иен, Дугал и Жан-Люк будут рады помочь.

— Давай сделаем это, — сказал ей Ангус, и она достала свой мобильный телефон, чтобы позвонить.

Робби взглянул на Оливию. Она была на своем рабочем месте, включила компьютер.

— Я не позволю использовать Оливию в качестве приманки. Возможно, Отис научился телепортироваться. Если он доберется до нее, никто не знает, куда он может ее забрать. Мы никогда ее не найдем.

Появились Джек и остальные. Робби представил их Баркеру, и Ангус ввел их в курс дела.

— Робби! — позвала Оливия из-за своего стола.

— Я только что получила электронное письмо от Жасмин.

Он бросился к ней, а за ним и все остальные.

— Было отправлено через БаскБеггу, — объяснила Оливия. — Она написала: «Помоги мне, Оливия. Они убьют меня. Я пишу смс, чтобы они не услышали. Приходи на старый склад на пирсе 6 у реки».

— Это ловушка, — проворчал Коннор.

— Да. Отис будет ждать тебя там, — сказал Робби Оливии. — Мы не можем тебя отпустить.

Она нахмурилась.

— Я вовсе не беспомощна, ты же знаешь.

— Ты не ровня вампиру, — возразил Робби. — Они не разрешают Жасмин звонить, потому что не хотят, чтобы мы использовали ее голос для телепортации.

— Я нашел офис на пирсе 6, — сказал Джей Эл, набирая текст на клавиатуре. — Мы можем позвонить по телефону и телепортироваться туда.

Ангус похлопал его по спине.

— Парень, ты отлично впишешься в компанию Бюро безопасности и расследований Маккея.

Джей Эл улыбнулся.

— Просто позвольте мне прокатиться с одним из вас.

Оливия вздохнула.

— И что же мне делать? — Я останусь здесь с тобой, — сказал Баркер.

— Очень хорошо, — Робби отступил назад и вытащил меч. — Позвони по громкой связи, Джей Эл.

Все вампиры обнажили свои мечи и ждали, когда зазвонит маяк для телепортации.

— Будь осторожен, — сказала Оливия Робби.

Он улыбнулся.

— Не волнуйся. Я наконец-то отомщу.

— Канзас-Сити Экспорт, — раздался в трубке женский голос. — Чем я могу вам помочь? Робби и его восемь спутников телепортировались, приземлившись в небольшом кабинете с визжащей женщиной. Ангус быстро стер ее воспоминания, и все они выскочили из офисного здания. Они направились к старому складу.

Ангус молча разделил их на три группы по три человека, затем они проскользнули внутрь. Ангус повел свою группу направо, Джек свернул налево вместе со своей группой, а Робби повел Коннора и Джей Эл по широкому проходу в центре.

Тусклые огни сияли над головой, пылинки плясали в слабом золотистом сиянии. Воздух был затхлый и спертый. Робби миновал ряды сложенных друг на друга деревянных ящиков и коробок и вышел на открытую площадку в центре склада.

В дальнем конце открытой площадки, рядом с двойной стопкой ящиков, сидела связанная Жасмин. Определенно ловушка. Она не могла послать сообщение Оливии со связанными руками за спиной.

Справа послышался звон мечей, затем еще один — слева. Группы Ангуса и Джека подверглись нападению.

Робби медленно вышел на открытое пространство вместе с Коннором и Джей Эл.

Жасмин заметила их.

— Помогите! Они убьют меня! — Именно это ты и сказала в прошлый раз! — закричал Джей Эл.

— Мне очень жаль, — простонала она. — Заключенные сказали, что убьют меня, если я не найду кого-то другого, кем можно покормить вампиров.

— Значит, ты выбрала меня? — Джей Эл сердито посмотрел на нее.

— Ну пожалуйста! — воскликнула Жасмин. — Мне так страшно. Я не знала, что Отис станет вампиром! — Не подходи к ней, парень, — сказал Коннор.

— Не волнуйся, — проворчал Джей Эл. — Я никогда больше не буду ей доверять.

Отчаянный взгляд Жасмин исчез, и она холодно посмотрела на них.

— А где Оливия? Я обещала ему Оливию.

— Он никогда ее не получит, — сказал Робби.

Жасмин вздернула подбородок.

— Меня это устраивает. Она никогда не полюбит Отиса, как я. Я могу сделать его счастливым… — Ах ты, тупая сучка! — Отис выскочил из-за ящиков и наотмашь ударил Жасмин по лицу. — Ты снова подвела меня.

— Отис, — воскликнула она. — Я сделаю для тебя все, что угодно.

Джей Эл бросился к Отису, но тот телепортировался прочь как раз в тот момент, когда Джей Эл поднял свой меч.

— Черт возьми! Жасмин засмеялась.

— Ты никогда его не поймаешь. Он слишком умен для тебя.

Коннор побежал за ящики, проверить, не прячется ли там другой вампир.

Джей Эл недоверчиво посмотрел на Жасмин.

— В чем дело? Как ты можешь помогать такому чудовищу? — Я нужна Отису. Он сказал, что я отличаюсь от других. Он сказал, что я особенная. Он ненавидит других женщин, но любит меня.

Джей Эл усмехнулся.

— Он любит Оливию.

— Нет! — Жасмин стала бороться со своими веревками. — Он сказал, что я буду с ним всегда.

Все, что мне нужно было сделать, это помочь ему свести Оливию с ума.

— Это ты сошла с ума! — завопил Джей Эл.

— Достаточно, — Робби поднял руку. Лязг мечей в отдалениипрекратился. Он повернулся, осматривая склад, затем сосредоточился на Жасмин. — Казимир здесь? Она сердито посмотрела на него.

— А почему я должна тебе что-то говорить? Отис ненавидит тебя. Я сказала ему, что Оливия встречается с тобой, и тогда он заставил меня положить яблоки в ее квартиру, чтобы наказать ее.

Я единственная, кто действительно любит его.

Когда он это поймет, то превратит меня в вампира.

Не Оливию. И тогда мы будем вместе навсегда.

— Он просто использует тебя, Жасмин, — пробормотал Джей Эл.

Из-за ящиков появился Коннор.

— Да-да.

— Он любит меня! — закричала Жасмин. — Отис любит меня.

— Достаточно, женщина! — Коннор проник в ее голову, и она без сознания упала на стул.

— Ух ты, — прошептал Джей Эл. — Мне нужно научиться этому.

Коннор пожал плечами.

— Это не сделает тебя популярным среди дам.

Остальные вампиры выбежали на открытую площадку.

— Мы убили двоих, — сообщил Ангус.

— Мы убили одного, — сказал Джек.

— Браво, — раздался голос сверху. Казимир сошел со стропил высоко над головой и поплыл вниз, приземлившись на крышу ящиков. В правой руке он держал меч. Его длинный плащ не скрывал того факта, что левая рука была согнута под неестественным углом. Его левая рука была затянута в перчатку и прижата к груди.

— Вам понадобилось всего девять человек, чтобы убить троих моих людей. Как это смело с твоей стороны.

Робби сунул руку в перчатке в карман и ухватился за серебряную цепочку. Он телепортировался на самый верх ящиков и вытащил цепь.

Казимир указал на него своим мечом.

— Ты думаешь, что сможешь отомстить? Я смеюсь над тобой, Маккей. Я нашел новый способ мучить тебя, и эта рана будет очень глубокой.

Видишь ли, прошлой ночью Отис украл мобильный телефон азиата, пока я кормился им.

Джей Эл ощупал свои карманы.

— Он прав. Телефон исчез.

Казимир усмехнулся.

— Интересно, ответит ли прекрасная Оливия на телефонный звонок своего друга? Если так, то Отис уже телепортировался туда.

У Робби кровь застыла в жилах.

— Что ты будешь делать, Робби? — ухмыльнулся Казимир. — Ты можешь совершить слабую попытку убить меня, а можешь поспешить к своей женщине и обнаружить, что ты слишком опоздал, спасая ее.

Оливия расхаживала по кабинету Баркера, разрываясь от гнева и беспокойства. Она беспокоилась о Робби и Джей Эл, но также злилась, что они не позволили ей пойти с ними.

— Расслабься, — сказал Баркер из-за своего стола. — С ними все будет в порядке.

— Джей Эл еще не привык быть вампиром. Он не должен был сражаться так рано, — у нее зазвонил сотовый, и она проверила номер звонившего. — О, боже, это Джей Эл.

Она резко открыла телефон.

— Алло? — она бросила на Баркера встревоженный взгляд. — Джей Эл? Ты там? — Я уже здесь, дорогая.

Она ахнула резко обернулась. Отис появился в кабинете, держа телефон Джей Эл.

— Как тебе не стыдно, дорогая, — у Отиса был обиженный вид. — Ты должна была прийти на склад. Но к счастью для меня, у меня был другой способ найти тебя.

Она уронила телефон и выхватила оружие.

Баркер вскочил на ноги и прицелился из пистолета.

Отис швырнул телефон на пол и шагнул к ней.

— Теперь, наконец, мы можем быть вместе.

Баркер выстрелил в него, но Отис исчез.

Оливия резко обернулась, ища его взглядом.

Она услышала, как задохнулся Баркер. Его лицо исказилось от боли, и он рухнул на пол. Отис стоял на его месте с окровавленным ножом в руке.

— Они оставили тебя плохо защищенной, не так ли? — он сунул нож за пояс.

Вспышка ярости охватила Оливию. Она выстрелила из пистолета. И промахнулась.

Отис на вампирской скорости отошел в сторону, его тело размытым пятном пронеслось по комнате. Он выбил пистолет из ее руки. Она отскочила назад и выхватила кинжал.

Отис улыбнулся.

Ты тоже любишь ножи? Я знал, что мы идеально подходим друг другу.

Она рванулась вперед, ударив его ножом в грудь, но он снова исчез. Внезапно он оказался позади нее, прижимая ее к своей груди и вырывая кинжал из ее руки.

Она толкнула его локтем в ребра и наступила на ногу. Когда его хватка ослабла, она вырвалась и побежала за своим кинжалом, валявшимся на полу.

Он схватил ее сзади и швырнул на ковер.

Прежде чем она успела перевести дыхание, он перевернул ее на спину. Она замахнулась кулаком ему в лицо, но он схватил ее за запястья и прижал к земле.

— Наконец-то, — он тяжело дышал. — Я сделаю тебя своей навсегда, — он откинул голову назад, и его клыки выскочили наружу.

Она коленом ударила его яйца. Он зашипел и приподнял ее только для того, чтобы швырнуть обратно на пол.

Боль пронзила ее череп. Ее зрение прояснилось как раз вовремя, чтобы увидеть, как он приближается к ее шее. Она сопротивлялась, но он был чертовски силен.

Он вздрогнул и отстранился.

— Что? — он с ужасом посмотрел на нее. — Тебя уже пометили. Ты позволила кому-то еще укусить себя? — Я никогда не буду твоей. Никогда, — прошипела она.

— Ах ты сука! — он вытащил из-за пояса нож.

Внезапно на шее Отиса появилась серебряная цепочка, и он вскрикнул от боли. Нож выпал из его руки.

Робби дернул цепочку сильнее, и кожа Отиса зашипела. Он стащил с нее Отиса. Он замахал руками, пытаясь дотянуться до Робби сзади.

— Его нож, — прорычал Робби. Он рывком поднял Отиса на ноги, продолжая сжимать его шею серебряной цепью.

Она заметила нож Отиса на полу рядом с собой, схватила его и вскочила на ноги.

— Это за всех женщин, которых ты пытал и убил! — она вонзила нож ему в грудь.

Он превратился в пыль.

Она уронила нож на пол. Робби бросил цепочку и притянул ее к себе.

Она крепко обняла его. И все же ее начало трясти.

— Все кончено, милая, — он обнял ее. — Он больше никогда не будет угрожать тебе.

— Неужели все кончено? Ты убил Казимира? — Нет. Я оставил его, чтобы спасти тебя, — Робби поцеловал ее в макушку. — Я не вынесу, если потеряю тебя.

За столом раздался стон.

— О, черт возьми, Баркер! — Оливия обошла стол и нашла его на полу. Из его раны сочилась кровь.

Он моргнул, глядя на нее снизу-вверх.

— С тобой все в порядке? — Да, — она нашла телефон на его столе. — Я вызову скорую.

Робби остановил ее.

— Возможно, тебе это и не понадобится.

Баркер, ты исцелишься, если перекинешься? — Думаю, да. Но я потерял много крови, — он поморщился. — Прости, Оливия. От меня было мало толку. Я потерял сознание.

Она сжала его руку.

— Не извиняйся.

В комнате появилось еще больше вампиров.

Джей Эл побежал к Оливии и Баркеру.

— Вы в порядке, ребята? — Отис ударил Баркера ножом в спину, — сказала Оливия.

Коннор шагнул вперед.

— Я могу телепортировать его к вампирскому доктору в Хьюстоне. Мы позаботимся о том, чтобы он исцелился.

— О, спасибо, — сказала Оливия.

Коннор подхватил Баркера и исчез.

Оливия обняла Джей Эл.

— Я беспокоилась за тебя. Вы нашли Жасмин? — О, да, — он скорчил гримасу. — Эта женщина сумасшедшая. Мы вызвали полицию, чтобы забрать ее.

— Что случилось с Казимиром? — спросил Робби.

Ангус вздохнул.

— Этот ублюдок телепортировался сразу после тебя, — он указал на груду пыли на полу. — Насколько я понимаю, это был Отис? — Да. Оливия убила его, — Робби улыбнулся ей.

— Мы сделали это вместе, — она шагнула в его объятия.

Он крепко обнял ее.

— Из нас получилась вселяющая страх пара.

Ангус усмехнулся и подтолкнул локтем жену.

— Я думаю, что скоро у нас в семье появятся маленькие дети.

Эмма усмехнулась.

— О, я очень на это надеюсь.

Робби усмехнулся.

— Вы не возражаете, если мы сначала поженимся? Оливия коснулась его щеки.

— Ты что, делаешь мне предложение? — Нет, не здесь, — он поцеловал ее в лоб.

Но я знаю идеальное место.

Эпилог Патмос, одну неделю спустя… Оливия сидела за кухонным столом в доме своей бабушки, нервно ожидая ее реакции. Хелен Сотирис ошеломленно смотрела в пространство.

Не каждый день можно услышать, что твоя внучка влюблена в вампира.

Хелен была в восторге, когда в начале июня неожиданно появилась Оливия. Она была еще больше рада тому, что Оливия уходит из ФБР. Но эта последняя новость так потрясла Хелен, что Оливия почувствовала, как ее бабушка на несколько минут растерялась.

— Ты уверена? — спросила Хелен. — У некоторых людей очень острые зубы.

— Я уверена. Я знаю, что это шокирует, но это правда.

Хелен вздохнула.

— Я чувствую, что ты говоришь правду, — ее эмоции приняли темный цвет, с недоверие и подозрение закружились вокруг нее. — Он ведь не делает тебе больно, правда? — Нет, он милый и нежный мужчина.

— Как это может быть? Разве он не какой-то демон? — Нет. Робби умирал на поле боя, когда его дед изменил его. Он был хорошим, благородным человеком, и он до сих пор такой. Его смерть не могла изменить того, кем он является.

Хелен поджала губы.

Я думала, что вампиры — это зло.

— Некоторые из них такие. Злой человек превращается в злого вампира. На самом деле, я полагаю, что они становятся еще более злыми. Вся эта лишняя сила ударяет им в голову.

— Он ведь не поклоняется дьяволу, правда? Оливия фыркнула.

— Нет. Он был воспитан в католической семье.

И он говорит, что хочет стать греко-православным.

— О, — аура подозрительности Хелен рассеялась. — Это хорошая новость.

— И мы все еще можем иметь детей.

— Что? — Хелен вспыхнула от радости. — Почему же ты сразу этого не сказала? Конечно, мы будем рады видеть твоего молодого человека в нашей семье.

Оливия облегченно вздохнула.

— Спасибо. То, что ты его приняла, будет очень много значить для Робби.

Хелен махнула рукой.

— Я всегда знала, что он именно тот мужчина, который тебе нужен.

— Я думала, что ты возлагаешь большие надежды на Спиро.

Хелен пожала плечами.

— Спиро побежал в прошлом месяце жениться, — она поморщилась. — На Димитрио.

Оливия рассмеялась.

— Я собираюсь встретиться с Робби на пляже после захода солнца. Я могу привести его сюда, если хочешь.

— Конечно! — Хелен поспешила к холодильнику. — А что бы он хотел съесть? — Он не ест, бабушка. Каждую ночь он выпивает синтетическую кровь из бутылки.

— Ты хочешь сказать, что тебе не придется готовить для него? — Хелен с улыбкой захлопнула дверцу холодильника. — Это идеально для тебя, дитя мое. Боюсь, ты никогда не была хорошим поваром.

Оливия обняла свою бабушку.

— Большое тебе спасибо за понимание. Я знала, что должна рассказать тебе правду о Робби.

— Конечно, — Хелен погрозила ей пальцем. — Я узнаю, если ты когда-нибудь солжешь мне.

— Мы должны держать это в секрете. Я знаю, что ты любишь сплетничать… — Я не сплетничаю, — фыркнула Хелен. — И я умею хранить секрет. А теперь иди к своему молодому человеку. И скажи ему, что я ожидаю, что вы поженитесь здесь, в моей церкви.

— Да, мэм, — Оливия покинула кухню и пересекла внутренний двор. Воспоминания мелькнули в ее голове. Здесь она впервые поговорила с Робби, здесь впервые начала влюбляться в него.

Она поспешила вниз по лестнице, а затем направилась по пляжу к Петре. Солнце стояло низко над горизонтом, окрашивая небо в розовые и золотые тона, а море вспыхивало золотыми искорками.

Впереди показалась вилла Драганести. Робби оставил сообщение на ее телефоне, что он прибудет незадолго до рассвета. Она весь день ждала, когда он проснется от своего смертельного сна. Она осталась на берегу и смотрела, как солнце исчезает за горизонтом. Это был прекрасный конец дня и прекрасное начало ее новой жизни.

— А ты точно не греческая богиня? — крикнул ей Робби.

Она повернулась и улыбнулась ему. Он стоял на скале, как обычно великолепный.

— Я не возражаю, чтобы мне поклонялись.

Он спрыгнул со скалы и аккуратно приземлился рядом с ней.

— Я скучал по тебе, — он откинул назад локон, который ветерок трепал по ее щеке.

— Прошло всего два дня с тех пор, как мы виделись в последний раз, — она обняла его за шею и поцеловала. — Я рассказала бабушке правду о тебе.

Он поморщился.

— И как она это восприняла? — Насколько я могу судить, будь ты хоть пришельцем из другой галактики, это не будет иметь значения, если у нас могут быть дети.

Он усмехнулся.

— Мне нравится твоя бабушка, — он сделал шаг назад. — Помнишь, ты задала мне три вопроса? — Да.

— Спроси их еще раз, — он взял ее руки в свои.

— Спроси их еще раз, и я отвечу.

Она улыбнулась.

— Чего же ты хочешь больше всего на свете? Он сжал ее руки.

— Я хочу тебя.

Ее сердце наполнилось радостью.

— А чего ты боишься больше всего на свете? — Потерять тебя.

— И если ты получишь то, что хочешь больше всего на свете, это сделает тебя лучше? — Да, так и будет, — он опустился на одно колено. — Ты выйдешь за меня замуж, Оливия? — Да! — она упала на колени и обняла его. — Да.

Он крепко прижал ее к себе.

— Я люблю тебя, Оливия.

Слезы наполнили ее глаза.

— Я тоже тебя люблю.

— Я посмотрела твою фамилию в словаре, и она означает спасение. Вот что ты сделала со мной, деваха. Ты спасла меня от жизни, наполненной ненавистью и местью. Теперь я свободен.

Она положила руки ему на лицо и пристально посмотрела в его блестящие зеленые глаза.

— Мы свободны вместе.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Робби только вышел из душа, когда услышал крик. Женский крик. Он бросил полотенце, надел боксеры и вошел в гостиную.

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

— Мы здесь, чтобы увидеть Отиса Крампа, — Оливия показала свой значок ФБР охраннику в Ливенворте. — Начальник тюрьмы дал на это разрешение.

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27