Восхождение. Часть 1 (СИ) [Ald Grey] (fb2) читать онлайн

Восхождение. Часть 1

Глава 1. Синерин

Земли Саммерсетского архипелага никогда не были густо заселены, а к четвертому столетию Третьей Эры местное население значительно разбавили приезжие из других провинций Империи Тамриэль — как бы ни относились к этому местные. Тяжелые времена Имперского Симулякра заставили многих людей и меров с материка искать приют в самых дальних уголках мира — как можно дальше от господствующего в сердце земли безумия. Как результат, многие состоятельные альтмеры поспешили удалиться от переменчивого бушующего мира в уединенные поместья, выкупив по доле земли в собственное владение, и чем сильнее проблемы Империи затрагивали Саммерсет, тем больше становилось таких зажиточных отшельников.

Большинство из них выбирало место для своих резиденций весьма взыскательно. Иные же пользовались любым удачным случаем ухватиться за кусок дикой местности, еще не приписанный в собственность какому-нибудь аристократу. Синер, самый обычный землевладелец по сословному происхождению, был полноценным, но не особо выдающимся членом альтмерского сообщества, и так и не получил ничего, кроме отцовского наследства в виде небольшого аграрного хозяйства, несмотря на достижения в одной из кровопролитных войн со слоадами. Обращение к Военному Совету ничего не дало — казалось, получить разрешение на расширение владений было сложнее, чем захватить саму резиденцию Совета. Так, ветеран твердо решил наградить себя, подыскав новое прекрасное место самостоятельно.

Синер был уравновешенным и спокойным, не любил новизну и не приветствовал нововведения, при этом не обладал присущей большинству меров амбициозностью и, дожив до середины своего третьего столетия, предпочитал просто воспринимать мир таким, каким он был в прежние времена, довольствуясь малым. Ни политика, ни идеологические войны последних лет сильно не волновали его. Да и долг перед своей землей Синер считал честно выполненным, так что единственное, чего он теперь хотел — это покой и уединение.

Поиски подходящего места не были долгими — недалеко на юго-востоке от Лилландрила был небольшой, но живописный, а главное — свободный участок земли, бывший некогда резиденцией неизвестного мистика. То была великолепно сохранившаяся древняя башня с пристанями и террасой — приезжие сразу нарекли её «дворцом». Вокруг были цветущие сады, мощеные дорожки и даже защитная стена — это место более чем подходило под запросы Синера, и он незамедлительно, вместе с персоналом своего старого поместья, переехал туда. Постройка домов для рабочих и стражи не заняла много времени, сады были приведены в порядок за пару дней, а обустройством замка занялся сам помещик. Мистик, что жил здесь когда-то, либо был настолько аскетичным типом, что не держал при себе никаких предметов интерьера, либо был столь практичен, что забрал все с собой, уходя, а может быть, и воры поработали на славу — так или иначе, пустота в жилых помещениях радовала Синера, ибо тем проще ему было разместить свои собственные вещи, мебель и украшения, не утруждая себя тяжбами по утилизации старого мусора. Гобелены мастерской работы и легкие шторы до пола, каменные статуи и небольшие декоративные фонтаны, картины и чаши с благовониями — у помещика было все, чтобы его личный дворец блистал как снаружи, так и изнутри. Слуги не уставали осыпать похвалой великолепный вкус хозяина. Впрочем, он и сам знал, что имеет неплохие эстетические представления. Может быть, слишком вычурные… но это ли недостаток для альтмера?

Так был основан Синерин. И жизнь начала там свой размеренный ход. Отказавшись от сотрудничества со всеми возможными государственными организациями — даже от услуг священников и участия в торговых операциях — помещик обеспечил себе желанный покой и отдых от всего мира. И когда праздность существования начинала угнетать, ветеран брался не за оружие, а за создание произведений искусства… Ну, по крайней мере, он считал свое баловство искусством. Впрочем, со временем небольшие деревянные статуэтки стали даже неплохо получаться.

…

Счет пошел на годы. То были годы затишья после торжественного окончания событий Симулякра — затишья перед бурей новой организованной экспансии Империи на Саммерсет. Ветерана-не тревожили мысли о прошлом и будущем, и лишь одно было плохо — покой и отрешенность Синера закономерно сделали его одиноким. Многочисленные слуги и рабочие, которые ничем кроме поддержания порядка не занимались, обращались к своему господину лишь для получения редких указаний, да и не подобало землевладельцу водить дружбу с низшими сословиями. Из своих покоев, в высокой башне, увенчанной лазурным куполом, господин часами смотрел на зелень рощ, рельефные очертания скал, острые крыши Лилландрила, и тоска наполняла его сердце.

Исцеление пришло неожиданно. Тот день был одним из самых жарких дней Месяца Солнцеворота. С самого утра Синер не вылезал из купальни, над которой предварительно был натянут плотный навес. Молодая служанка возилась с цветами, вытирая пот со лба, и что-то ворчала себе под нос, ее помощницы-садовницы и вовсе спали, сморенные жарой. Внезапно на заднем дворе появился один из поместных стражей — бедняга был вынужден носить адамантиновую броню даже в такую погоду — и доложил господину, что некие путники желают говорить с ним. Синер удрученно вздохнул и покинул бассейн с прохладной водой, затем, набросив через плечо легкую накидку, направился к воротам Синерина.

У привратных постов его ждало любопытное зрелище — немолодая женщина отчитывала мальчика на вид лет тринадцати, не больше, на что тот издевательски кивал и хмурился.

— Господин Синер, наконец мы вас нашли!.. — воскликнула женщина. — Мое имя Ниэра. У меня к вам дело… и оно стоит перед вами.

Юнец вышел вперед и поднял по-кошачьи зеленые глаза на своего будущего хозяина. Синер в тот момент подумал, что видит самое милое лицо из всех, и самый очаровательный взгляд из возможных. Действительно, мальчик был прелестен — даже в еще детских чертах его угадывалось благородство и чистокровность, и характерная «эльфийская» красота, не всегда понятная людям, была присуща ему в полной мере. А ещё этот трепещущий огонёк любопытства, яркая искра жизни в глазах — вот что зацепило помещика. Искра жизни… именно этого и не хватало Синерину!

— Как тебя зовут?

— Аэнель, — голосок был тонким, но уверенным.

— Понимаете, почтенный, — начала объяснять женщина, — его родители погибли, когда он был совсем маленьким, и некоторое время он жил у меня… Не так давно кончилась Война Южных Рифов, вы ведь были там… и я тоже. Я хорошо запомнила ваше лицо и ваши подвиги. Так вышло, что я обязана вам жизнью, и поклялась честью предков, что отблагодарю вас, — Синер вопросительно посмотрел на гостью; та продолжила. — Я отдаю вам Аэнеля в качестве наложника.

Синер не знал, как реагировать. Дар был серьезным — слишком серьезным, чтобы легко принять его, как вещь. Но клятва перед предками — нерушима, и отказать — означало проявить дерзкое неуважение… К тому же мальчик был весьма привлекателен… И ответ был однозначным.

— Я принимаю дар и чту вашу клятву. Я даю обещание обращаться с ребенком подобающим образом.

Проводница удовлетворенно кивнула и, спешно попрощавшись по всем правилам, удалилась прочь по дороге к Лилландрилу — даже не осталась на обед.

Мальчик же стоял перед Синером, не выражая ни страха, ни обиды, ни сожаления. Не иначе как Ниэра заблаговременно подготовила приемыша к его особому, неоднозначному призванию. И в первом же разговоре с Аэнелем выяснилось, что так оно и было. И в тот же день Синер почувствовал, как тоска покидает его сердце.

Хозяин, на удачу мальчика, был не из любителей поразвлечься с малолетними, и, посудив, что мальчик еще мал для сексуальных забав, отдал его учителям, коих было при поместье хоть и не много, но вполне достаточно, чтобы дать приличное начальное образование и достойно воспитать ребенка. Каково же было их удивление, когда Аэнель прошёл все аналитические тесты с отметкой о переводе на вторую ступень обучения общим наукам и прикладному искусству. В своем ничтожно малом по эльфийским меркам возрасте он умел читать и писать на тамриэлике и альдмерисе, был знаком с базовыми моментами истории Нирна в целом, и родной земли в частности, умел плести полотна из золотых нитей и различал сотню видов искусства.

— Воспитательница Ниэра, — пояснил Аэнель без ложной скромности, — член Гильдии Магов. Но магии учить меня она отказалась. Для этого, сказала она, мне придется сначала повзрослеть. Поэтому она учила меня всему, что было в книгах из нашей библиотеки, и я был хорошим учеником.

Кроме этого, мальчик был неплохо развит физически, ибо, как выяснилось, с раннего детства посещал занятия по пластике, акробатике и трем видам национального танца. Синер смекнул, что прослышав о таком сокровище, многие помещики, лорды и содержатели их гаремов захотят купить, а то и украсть юного наложника. Так что господин на первое время запретил мальчику покидать пределы башни или вообще хоть как-то проявлять себя.

И он не проявлял, пока обстановка наконец тому не поспособствовала.

В одном из поместных домов обитала странная семья, состоящая из двух меров, таких же юных, как Аэнель — сироты Арианы и ее названного брата Лилати. Ариана потеряла родителей, когда ей было всего десять лет. Лилати, живущий в семье имперских ростовщиков, будучи единственным другом девочки, пообещал заботиться о ней и помогать во всем, что бы ни ожидало её в суровой жизни. К несчастью, воспитатели Лилати к тому моменту тайно покинули Саммерсет, никому не объясняя ни причин, ни целей отъезда. Ходили слухи, что их «попросили» уехать, или что они подло бежали, опасаясь очередной войны на береговой линии, забыв прихватить с собой приемного сынишку. Так или иначе, двое друзей были брошены на произвол судьбы, и когда война все же захлестнула их небольшую торговую деревню, парочка прибилась к каравану, что вез товары в старое поместье Синера. Одной дождливой зимней ночью стража поймала их при попытке проникнуть на склад и привела к господину, а тот сжалился и предложил им остаться. Несколько спокойных и даже счастливых лет провели они в окружении слуг и работников поместья, тогда как сам Синер практически всегда отсутствовал по старым своим военным делам. Местные учителя давали уроки, сады давали пищу, и все было в достатке. При этом ребята ничего не умели делать профессионально… Лилати, конечно, иногда выходил на охоту, но никогда это не заканчивалось благом. И после того, как стражам поместья пришлось спасать горе-добытчика от стаи разъяренных гарпий, Синер запретил ему покидать пределы своих владений, покуда тот не научится что-либо делать без неприятных последствий для себя и окружающих. Так, статичность и бездеятельность постепенно становились для подростков естественным укладом жизни.

Переезд в окрестности Лилландрила парочка восприняла без особого энтузиазма, но такова была воля господина. После того, как завершилось основное обустройство Синерина, двое друзей были замечены в том, что безрадостно слоняются по саду.

— Лилати, тебе следует чем-то заняться… — предлагал помещик.

— Ну-ну, — подшучивала Ариана. — И чем же он может заняться?.. Может, сдадим его в шиммеринский гарем?

В общем-то, Лилати был вполне подходящим для этого типом: стройный, с выразительными чертами лица, темными волосами до плеч и соблазнительными алыми губами. Однако сам юноша отнюдь не видел себя в таком качестве.

— Ты что несешь?!

— Ну, я же шучу!

Синер смотрел на парочку и умилялся.

— А может лучше тебя куда-нибудь сдадим?.. — злился мальчик.

— Нет, я не подойду, — Ариана махнула рукой почти обиженно.

Да, ее вздернутый носик, пухлые губки и светлые вьющиеся волосы скорее приглянулись бы недам.

— Ну хватит, — решительно заявил Синер. — У вас много талантов. Нужно лишь найти себя. Почему бы вам не начать со… строительства? Да-да. Все рабочие уже заняты укреплением стен, а вы ничем не занимаетесь и все еще живете в общем доме.

Подростки переглянулись.

— И правда, — улыбнулся Лилати. — Давайте вы дадите нам все необходимое, а мы сами построим себе дом.

Господин кивнул. И на следующий же день у друзей появилась работа.

— Почему так далеко? — недоумевала Ариана, пока Лилати расчищал место у самого края поместных садов.

— Там шумно. Все эти слуги. И патрули стражи. Ты хочешь слышать по ночам грохот доспехов? Или что-нибудь еще, доносящееся из соседних домов?

Девушка хихикнула.

— Ну, может ты и прав. Здесь нас никто не будет трогать.

— Именно.

Лилати осмотрел сваленные в кучу стройматериалы. Резные панели из пробочника, что в изобилии рос на северном побережье, были похожи на детали хитрого конструктора.

— Вот, видишь эти зазубрины? — юноша поучал сестру. — Это соединяется наверху, потом уже заливается смолой для крепости и покрывается крышей.

— Это не сдует ветром только потому, что нас защищают каменные стены поместья! Хижина какая-то, а не дом.

— Но это же лучше, чем общая комната.

Тут Ариана спорить не стала.

Лилати с важным видом делал замеры, прикидывал объем глины для покрытия пола. Однозначно, такое здание не могло похвастаться прочностью, но природные условия здесь нельзя было назвать суровыми, и все простолюдины в Синерине жили в подобных домах. Думая о тонкостях выполнения поставленной задачи, юноша понимал, насколько интересно все же заниматься делом.

— Знаешь, братец… — Ариана села на землю и задумалась. — А здесь все такие странные…

— Почему?..

— Мы живем вместе уже не один год, а я даже не знаю, как зовут, например, нашу цветочницу. Или кухарку. Как будто никто ни с кем не общается. И Синер вечно сидит у себя.

— Ну, это его право, — Лилати посмотрел на девушку с удивлением. — Некоторые отшельники вообще запрещают своим слугам говорить. А Синер очень милый… всегда нам улыбается…

— Да, иногда мне кажется, что это единственное, что он умеет.

Юноша вздохнул и сел рядом с сестрой.

— В последнее время я стал думать о том, о чем не думал никогда в жизни… Ты права, здесь так скучно, а иногда и вовсе… страшно. Будто это все сон. Я подумываю о том, чтобы затеять что-нибудь великое… какие-нибудь приключения…

— Да ладно… — Ариана криво ухмыльнулась. — Ты?.. Ты и великое?! Лилати, это несочетаемые понятия.

— Что? — парень возмущенно уставился на собеседницу. — Вот все так говорят! Но вы еще увидите, я стану известным, я стану… сильным! Я стану…

— Стань хоть кем-нибудь, Лилати, — Ариана грустно отвела взгляд. — А в неприятности, я тебя умоляю, лезть не надо.

— Ну… может судьба сама меня найдет.

Время было к полудню. Солнце светило слишком ярко, чтобы можно было продолжать работу, и начало строительства было отложено до вечера.

— Я пойду за глиной, — заявила Ариана и уперла руки в боки. — Я тоже хочу принимать участие!

— Конечно-конечно! Только спроси на складе сначала, может у них готовая есть?

Лилати подумал о том, что не разбирается в строительных материалах, и что лучше бы у них и вправду что-то было. Его сестра тут же побежала на склад, а Лилати было почему-то уже не до того… Тревожные мысли засели в голове, и настроение как-то испортилось.

Иногда эта статичность, к которой их приучали с детства, действительно вызывала ощущение нереальности. Стоя на развилке каменных троп, между садом и поместными домами, дитя Синерина впервые за пять лет так серьезно думал о том, что все это будто не настоящее, лишь мираж, видимость взаимодействия отдельных элементов, а не то гармоничное сочетание, которого добивался Синер. Все довольны, все счастливы, но, как и говорила Ариана, все врозь.

И вот, выйдя из оцепенения, Лилати посмотрел в сторону дворца и увидел того, кто, казалось, сумел одним видом своим опровергнуть все эти странные и жуткие выводы. По широкой, окруженной цветами террасе медленно шел, не глядя себе под ноги, совсем еще юный, светлокожий незнакомец в легких белых одеждах. Подобные тонкому шелку, его длинные волосы цвета густой закатной бронзы развивались на слабом ветерке, изящная жемчужная диадема, обрамлявшая их, блестела на солнце десятками маленьких звездочек. Создание это выглядело настолько ярким и волшебным… Оно просто не могло принадлежать тому бесцветному, бессмысленному миру, который строил Синер вокруг себя!

Кто-то постучал Лилати по плечу. Тот аж подпрыгнул от неожиданности. Пожилая бретонка-кухарка смотрела на него круглыми глазами.

— Ты в порядке, парень?..

— Да-да, в полном… Эээ… А вы случайно не знаете, кто это?.. — парень кивнул в сторону дворца.

Кухарка пригляделась и с улыбкой ответила:

— Знаю. Это Аэнель, наложник господина.

Лицо Лилати побелело, а потом напротив, разгорелось румянцем.

— И давно он здесь?.. Я его ни разу не видел.

— Господин не представлял его нам, хотя он тут уже не первую неделю… Это же Синерин — все делается в личном порядке.

— Спасибо…

— А я что хотела спросить — ты набрал яблок для «Полуденного пирога»?

— Нет! Мы заняты строительством дома! — Лилати возмущённо надул губы.

— О, понятно, — проворчала бретонка. — Это надолго… Ну, удачи, работнички.

Не дожидаясь реакции, кухарка вернулась к своим делам, а Лилати тут же сорвался с места и побежал к дворцу.

Аэнель с выражением смертной скуки на лице наблюдал, как большая синяя бабочка кружит над розовыми и голубыми цветами тимелиса, когда в кустах у широкой лестницы что-то зашуршало.

— Эй! Ты что там прячешься?

Этот вопрос буквально уничтожил все надежды Лилати стать шпионом.

— Ничего… — он вылез из зарослей и встал на первую ступеньку у входа. — Просто я тебя раньше не видел… А не заметить тебя сложно. Я Лилати.

— Аэнель, личный наложник господина.

— Ну и… Как тебе нравится тут?..

— Все хорошо, не считая, что Синер запретил мне выходить из его дворца, и все, чем я сейчас занимаюсь — это так называемое обучение у так называемых учителей! — Аэнель закончил тираду и театрально склонил голову набок.

Лилати подумал, что вблизи он еще прекраснее, даже в таком дурном настроении, и решил немедленно поделиться своими соображениями:

— Не представляешь, как я тебя понимаю!.. Ужасно скучно. Как-то нелепо все это… Представляешь, мы с названой сестрой Арианой живем с Синером уже лет десять, но еще никогда все не было так беспросветно…

— Ты милый, — Аэнель улыбнулся. — Надеюсь, что меня выпустят на свободу, и я смогу… — тут он осекся. — Я… я даже не знаю, чем буду заниматься тут. Но это, впрочем, и неважно. Хороший приют для сироты…

— Ты сирота?.. Я тоже, — Лилати грустно вздохнул. — Вернее, родители просто бросили меня. Как и Ариану. С раннего детства меня воспитывали имперцы.

— Сочувствую… Моих родителей убили, так говорят. Неизвестно кто, неизвестно за что… Я даже их не помню.

Наступила недолгая пауза.

— Давай встретимся на закате? — вдруг предложил Аэнель.

— Конечно!..

— За общим домом, хорошо? Надеюсь, Синер меня отпустит…

Лилати радостно закивал и проводил нового знакомого взглядом, когда тот, улыбнувшись на прощание, быстро направился внутрь массивного строения. Такая улыбка… О, чудо! Он само очарование!

— Ариана!.. — Лилати подлетел к сестре, просто сияя от радости. — Я познакомился с одним прекрасным мальчиком!

— Да?..

— Да! Его зовут Аэнель, он новенький здесь… Наложник господина, представь себе.

— Ого… — Ариана встала с кровати и подошла к узкому окну. — И как он, симпатичный? У Синера вроде вкус хороший…

— О…не представляешь, насколько.

Ариана явно не была в восторге от этой новости. Хотя сама не понимала, почему.

Вечером, за общим домом, состоялось уже настоящее знакомство Лилати и Аэнеля, которое тут же перешло в мелкое хулиганство с подбрасыванием птичьего корма в окна бретонской кухарки. Начиная со следующего дня ребята часто вместе шныряли вокруг башни, играли в прятки в саду, устраивали разнообразные розыгрыши и конкурсы (в которых Лилати вечно проигрывал, но злиться на Аэнеля не мог), рассказывали выдуманные истории после захода солнца — в общем, всячески развлекали друг друга и окружающих.

Лишь невинная дружба, и ничего более. И все были довольны, все были счастливы.

Когда, наконец успокоившись, Синер предоставил своему наложнику некоторую свободу, тот стал хвататься за всевозможные дела, впрочем, все та же сонная обстановка поместья не давала сосредоточиться на чем-либо серьезно. Пусть уже не каждый день, но они продолжали встречаться с Лилати, однако заняться чем-то стоящим у них по-прежнему не выходило и вместе.

Так, в забытьи, прошло еще несколько лет.

Глава 2. Подарок Ниэры

Традиционно все более или менее крупные аристократы альтмеров держали при себе небольшую армию, укомплектованную по собственному усмотрению. У Синера же в распоряжении было лишь двенадцать стражников и рабочий персонал, даже примерно не представлявший себе ведение военного дела. И помещик-ветеран отнюдь не собирался окружать себя напоминаниями о войне. Однако, тревожные известия о смерти Верховного Короля Алинора, Корериила, в одночасье изменили обстановку не только на западном берегу, но и на всём архипелаге. Заезжие торговцы приносили слухи о том, что смерть Верховного Короля не только не положила конец распрям, но усугубила конфликт между Лилландрилом, также лишившимся своего правителя, и столицей.

Нестабильность ситуации и атмосфера всеобщего беспокойства все же заставили Синера задуматься о собственной защите. Поразмыслив о возможных вариантах, помещик решил обратиться за услугами в Гильдию Защитников — объединение благородных наемников под начальством Ордена Тринимака, каждая отдельная группа которого обязалась служить своему господину до его смерти. Несмотря на то, что как никогда популярная в Третьей Эре Гильдия Бойцов практически полностью оттеснила исконную организацию из сферы её деятельности, такие конформисты, как Синер, по-прежнему предпочитали рыцарей-героев безродным чужеземным бойцам. Потерявшая своего нанимателя группа из тридцати шести воинов под руководством закаленной в боях за береговую линию Ауридона генералом Феранви Яростной перешла в служение Синера без лишних обсуждений. После скрепления договора и церемониальных клятв Защитники немедленно перебрались в район господского поместья.

Вопрос о размещении небольшого гарнизона был решен достаточно просто: совсем недалеко от стен Синерина находилось скромное по размеру и архитектурному стилю здание, бывшее еще во времена Тайбера Септима дорожным постом одной из армий национального сопротивления. Конечно, поначалу Феранви выражала недовольство по поводу отдаленности своей базы от дворца господина и настаивала на том, чтобы расположить её в пределах стен, но, получив решительный отказ, согласилась занять дорожный пост. Четыре этажа, место под тренировочные снаряды и небольшая площадка для построений — этого было вполне достаточно.

С самой первой встречи Синер заметил в Защитнице ту особую стать, по которой один опытный воин узнает другого. Честный взгляд, гордая осанка, постоянная готовность к борьбе… Феранви была уже отнюдь не юной девушкой, но выглядела значительно моложе Синера. Она была явно сильнее его физически и выше ростом, за спиной в ножнах у нее была широкая пятифутовая клеймора; шикарные огненно-рыжие волосы, забранные в густой высокий хвост, были еще одной отличительной чертой славной воительницы, и в целом, образ ее вполне соответствовал прозвищу. Народ с северных берегов знал, что во многом обязан своим временным спокойствием именно Феранви, и подобные слухи только укрепляли Синера в мысли, что он и его подданные отныне обеспечены надежной защитой. Когда-то, рассказывали Защитники, эта женщина служила в одном отряде с самим Риманом Фестхолдским, и именно он продвинул ее в ранге до рив-командующего в своей армии, ибо в боевом мастерстве она не уступала ни ему, ни кому-либо из его генералов. Да и вообще, говорили, похожи они, как брат с сестрой, но сама Феранви всякое родство с кинлордом отрицала, что не делало ее менее известной на Ауридоне, равно как и во всем северном регионе.

В первый же вечер после основания базы в тяжелые железные двери поста кто-то негромко постучал. Генеральша отвлеклась от инвентаризации оружия и подошла на стук.

— Генерал Феранви, к вашим услугам! — громогласно представилась она, открывая дверь.

На пороге стоял стройный юноша и смотрел на огромную по сравнению с ним женщину смущенным и несколько ошеломленным взглядом из-под длинных чёрных ресниц.

— Не хотел потревожить, однако считаю своим долгом поприветствовать Вас. Я Аэнель, личный наложник Синера, — он извлек из маленькой сумки белый шелковый сверток. — Это вам. Подарок в честь прибытия.

Феранви удивленно приподняла брови, затем улыбнулась в ответ на дружественную улыбку Аэнеля и пустила его внутрь.

— Наложник?.. А не маловат?

— Ну, я выгляжу младше своих лет. Так что, нет. К тому же, господин все равно не пользуется моими услугами… пока что. Я только обучаюсь.

— Хм… Ну и как? Нравится учиться?

— Ну, если честно, здешние воспитатели мало чему научили меня за эти шесть лет… Но все равно неплохо, — юнец выглядел вполне благополучно, и Феранви вновь убедилась в том, что не ошиблась в Синере. — Здесь очень… спокойно.

«Невыносимо скучно», — читалось на очаровательном лице.

— Ну-ка, что ты тут принес… — в ткани было завернуто золотое украшение для брони в виде тонкой цепи, на концах которой были декоративные металлические перья. — Как мило!

— Мы купили детали на ювелирной ярмарке, и я сам собрал их. Уверяю, второй такой вещи вы не найдете во всем Тамриэле!.. — Аэнель засмеялся.

— Ох, не сомневаюсь! Сделано не так уж плохо, между прочим… для любителя. Спасибо тебе. Эм… хочешь печенье?.. Правда его испек Тамил — он мой друг и верный соратник… но не лучший повар — так что не отвечаю за вкусовые качества.

— Я слышал, кто-то сказал про моё печенье? — раздался из прохода во внутренние помещения бодрый мужской голос.

К знакомству присоединился широкоплечий, но худощавый мер с темно-серыми, как сырой камень, волосами до плеч и ясными серо-синими глазами.

— Я Тамил, преданный боевой маг нашей доблестной генеральши и автор самого вкусного печенья на базе Синеринских Защитников, кто бы что ни говорил!

— Просто никто кроме тебя здесь не делает печенье, — Феранви изо всех сил старалась сохранить серьезное выражение лица. — Хватит паясничать.

— Да брось, это же не официальный визит, — боевой маг подмигнул Аэнелю, и тот весело ответил тем же.

До чего же приятно ему было видеть новые лица!

Всю ночь мальчик просидел в Гильдии Защитников за разговорами о кровавых битвах, боевых техниках разных народов Тамриэля, различных видах вооружения и тонкостях использования магии в масштабных сражениях. Тамил показал пару «фокусов», которые казались скромному наложнику непостижимым чудом. Феранви же успела похвастаться своей клейморой, которую ласково называла «родимой», и показать пару любимых приемов. Аэнель заинтересованно смотрел и слушал, понимая, что искусство войны — явно не для него, одновременно проникаясь к самой Защитнице глубокой симпатией. «Она — достойная женщина, — думал он. — Достойная дочь своего народа». Возможно, ее жестам не хватает изящества, манерам — утонченности, а мышлению — сложности, но она явно не была глупой или невоспитанной… просто ремесло воина закалило ее на особый лад. А Тамил… Между этими двумя определённо было что-то, не подчиненное субординации, выходящее за пределы военной службы.

Аэнель радовался…и предчувствовал что-то. Он подумал, что именно их он хотел бы называть настоящими друзьями, строгую рыжеволосую генеральшу и боевого мага с улыбкой плута. В них чувствовалось что-то такое, чего не было в Лилати. Пламя. Сила. Жизнь.

Наэле, «Пламенеющая искра». Так Феранви нарекла Аэнеля. Хотел бы он верить, что ему это подходит. Он таким маленьким и неуверенным чувствовал себя на фоне благородных альтмерских рыцарей и бывалых вояк, повидавших мир…

…

— Ариана, ты слышала об этой Гильдии Защитников, у которой теперь есть отделение в Синерине? — поинтересовался Лилати, медленно потягивая через трубочку персиковое вино.

— Да, знаю о них. Они подчиняются какому-то ордену в Алиноре, и чтят древние рыцарские традиции Саммерсета. Уважаемая Гильдия…

— Хм… как думаешь, они принимают рекрутов?

В ответ на вопрос Ариана как обычно издевательски рассмеялась.

— Ну что опять? — возмутился Лилати. — Думаешь, я неудачник?

— Ну… кхм, нет… Просто ты не рыцарь. Совсем.

— Почему это?

— Ты что, шутишь? Кто мы для них? Нищие, безродные… Крысы в трюме! Всё упирается в сословную принадлежность! К тому же… Да, ты ужасный неудачник.

Лилати сжал кулаки. Вот взять бы и доказать, что нет! Ну и пусть его отец был лишь вольным купцом, а ему даже наследства не досталось! Ну да, его воспитывали имперцы! И скорее всего, у него просто не было шансов в такой организации…

Однако, после получаса раздумий, Лилати все же решился покинуть стены поместья и направиться к посту Гильдии.

Феранви в это время отдавала приказы вечернему караулу. Что примечательно, она говорила со своими подчиненными на одном из альдмерских диалектов Второй Эры. Впрочем, Лилати не знал и современного — только тамриэлик, в самой что ни на есть общедоступной форме, которая не в почете была на Саммерсете, но активно использовалась простолюдинами и вольными сообществами, такими, как например, жители Синерина.

Лилати дождался, когда генеральша освободится, и со всей, какую в себе нашёл, решительностью приблизился к ней. Она возвышалась над ним, как гора.

— Уважаемая Феранви…

— Яростная. Это вместо имени рода. Продолжай.

— Я… Я хотел бы вступить в Гильдию Защитников.

— Что?.. — Феранви изогнула брови. — Хех. Ты нас ни с кем не перепутал? Может, с Гильдией Бойцов?

— Нет, я…

— И что ты умеешь? Судя по тебе, ты скорее акробат.

— Я охотник, мэм!

— Аури’Эля ради, не применяй ко мне этот имперский этикет.

— Простите, эм… керум.

— Хотя бы. Знаешь… Хм, забыла, как твое имя.

— Лилати, уважаемая Феранви.

— Не подлизывайся!

«Н-да, эта дама с характером…»

— Есть, сэр!

— Какой «сэр»?!.. Я тебя еще не приняла!

«Да даэдра ее побери!..»

— Так вот, Лилати. Учитывая локальную привязанность и скромность нашей небольшой группы, я могла бы принять тебя — теоретически. Но, несмотря на локальность, любое отделение Гильдии обязано соответствовать общим требованиями, которые достаточно высоки: жесткий распорядок, беспрекословная преданность главе группы, то есть мне, почитание свода правил, который я сейчас вручу тебе для прочтения, постоянная готовность к бою. Что так смотришь?.. Ты охотник, говоришь?

— Да…

Генеральша ухмыльнулась.

— А… Верно, ты тот самый охотник, что «поймал» стаю гарпий и притащил ее на хвосте в хозяйские владения.

— Это было только один раз! — возразил парнишка. — В остальное время мне везло!

Да, в остальное время он просто ничего не ловил.

— Ладно…посмотрим. Подожди здесь.

Феранви вбежала по ступеням в здание, а Лилати остался стоять, с ужасом оценивая свое будущее начальство. Через минуту генеральша вернулась с украшенным пергаментом в руке.

— Вот, держи. Учти, что я оказываю тебе честь, просто позволяя попробовать себя. Ознакомься с этим, затем приходи с решением.

Лилати кивнул.

— Доброго вечера.

Феранви резко развернулась и поспешила по своим делам.

Юный рекрут развернул пергамент — ну конечно же, текст на альдмерисе. Ему давно следовало обратиться к Синеру с просьбой предоставить ему соответствующих учителей. Со свитком в нервно сжатой руке Лилати вернулся домой. Ариана встречала его в дверях, и он тут же попытался придать своему лицу как можно более героический вид.

— Ну что? Ты ведь был там, в Гильдии?

— Да, — с гордостью отвечал Лилати. — Это будет нелегко, но мне дали шанс. Они действительно не принимают всех подряд, но меня Феранви примет, это точно, вот увидишь. Феранви — глава Защитников Синерина.

— Да, слышала о ней.

Лилати прошел в общую комнату и бросил пергамент в кучу вышитых подушек, наваленных на полу. Ариана растерянно развела руками.

— Зачем тебе это?.. Ты же не сможешь! Кодекс, устав, распорядок, философия! А если нужно будет драться? Ты бы мог по-настоящему убить кого-нибудь?

Он стоял молча, по-детски насупившись. Он и сам понимал, что ничего из этого, скорее всего, ему не под силу, но как же принцип!

Ариана отвернулась к окну и представила своего изнеженного инфантильного брата в качестве воина, и ей впервые было не смешно от этой картины. Почему-то девушке думалось о том, как она будет жить, если вдруг разразится война, и Лилати погибнет в бою, из-за этого глупого принципа — стать хоть кем-то. Она вообще не понимала, зачем это нужно. Ей же хватало его.

…

Синер был на удивление рад дружбе, завязавшейся между Аэнелем и Феранви, видимо, наконец осознав, что полная изоляция от мира, даже столь скудного, как его поместье, не пойдет мальчику на пользу. Да и «мальчик» уже был куда взрослее, чем в тот самый день, когда впервые предстал перед господином. Дети меров отстают в темпе физического развития от скорых, недолго живущих недов, но все дети так быстро растут в этом возрасте… Отныне Аэнель мог покидать пределы Синерина в сопровождении Защитницы, функцией которой было ограждение любимца от всевозможных неприятностей. Однако же, стремления господина часто не совпадали с желаниями и планами Аэнеля, и последний договаривался с Феранви о предоставлении ему самостоятельности. Как бы то ни было, не воспользоваться новоприобретенной, хоть ограниченной, но все же свободой, он не мог. Особенно далеко от поместья он предпочитал не отходить, трезво оценивая свои возможности и терпение бравой Защитницы.

Однажды и того и другого хватило, чтобы случилось нечто воистину необычное и неожиданное.

…

Нечасто Синер покидал свой маленький замок, однако в тот день его все же вынудили отправиться на прием к одному влиятельному художнику — отказать в таком приглашении он не имел права, разница в сословном положении была не в его пользу, и поместье осталось на попечении Гильдии Защитников.

Утреннее солнце разбудило Аэнеля нежным весенним теплом. Господина уже не было рядом; в коридорах башни слышался смех служанок, на винтовой лестнице привычно завывал ветер, а этажом ниже звенела посуда. Аэнель выглянул в окно, чтобы полюбоваться видом, блаженно потянулся, затем поспешил заняться утренними процедурами.

— Наэле! — позвала одна из служанок, когда тот уже возвращался в покои, одетый в тонкую тунику небесного цвета. — Завтракать будешь? У нас на завтрак фрукты.

— Нет, спасибо, не хочу.

— Сиродиильские яблоки!

— Нет, спасибо! — Аэнель шутливо изобразил возмущение. — Пусть сиродиильцы их и едят.

— Ну и даэдра с тобой! Мы сами все съедим.

— Приятного аппетита.

Девушка подошла к наложнику и поправила золотое украшение на традиционном витом пучке бронзовых волос.

— Спасибо.

— Куда собрался?

— А что?

— Да ничего, только Синер за порог — и ты уже сбегаешь!

— Не говори ерунды! — Аэнель махнул рукой. — Куда я сбегу… Если что, я гуляю в роще Нира Мора.

Ага, смекнула служанка, если предупреждает ее, значит, не собирается ставить Феранви в известность. И была права.

Онзахватил с собой свой любимый дорожный плащ, наделенный чарами невидимости — один из многочисленных подарков господина, призванных, по его мнению, обеспечить любимчику безопасность — и быстрым шагом удалился из дворца, затем оказался у главных ворот поместья, а через полчаса уже отдыхал на поляне Маэранви, в центре Нира Моры, в достаточном отдалении от стен Синерина.

Солнце в это время года бывает особенно ласково, и греться в его лучах — великое удовольствие. Аэнель скинул с себя тунику и остался в нижнем белье с расшитой набедренной повязкой до колен.

Погрузившись в густую траву, он хотел лишь забыться — не думать о том, кто он и где, о том, как пуста и бессмысленна жизнь, ожидающая его впереди, о том, что где-то все по-настоящему… Ему не давал покоя его…противоестественный покой. Он задремал, и ему грезились цветочные кущи, красота которых превосходила все знакомые сады, веселые лица, каждое из которых имело свое особое выражение, наделённое каким-то смыслом — лица, не похожие на те, что он видел каждый день… Ему виделись высокие шпили воздушных городов, похожих на сказочное описание Алинора из библиотечных книг, и волшебные создания с сияющими крыльями, парящие между шпилями, среди лиловых облаков… Ему хотелось вознестись за ними следом, взлететь и коснуться солнца, посмотреть на землю сверху вниз, окинуть ее взглядом… Мир был так огромен в его снах, не то, что наяву, в пределах господского поместья… Ах, когда же Великое Что-нибудь случится с ним в действительности? Даже во сне он молил богов, чтобы они ниспослали чудо, способное изменить привычный ход вещей, способное оживить эту бумажную декорацию! Все, что угодно, способное вырвать его из оцепенения и подтолкнуть к другому, великому будущему!..

Ветер переменился внезапно. Холодный порыв принёс запах грозы, хотя грома совершенно точно не было слышно. Аэнель проснулся, приподнялся на локтях и осмотрелся. Ему стало неуютно. Небо над поляной по-прежнему было ясным, и ничего не предвещало бури. Но всё же что-то было не так. Отчётливо ощущалось чужое присутствие. Аэнель невольно поежился, затем встал, накинул плащ и прислушался. Что-то двигалось в роще Нира Мора… Потрескивание тонких веток и шелест травы становились все громче. Самое время спешно покинуть Маэранви и поскорее сообщить о странных звуках Феранви. Но любопытство пересилило страх и доводы разума, и Аэнель двинулся в сторону рощи.

Навстречу ему, в вечном сумраке под переплетенными кронами медленно шла, сгибаясь всё сильнее, одинокая смутно знакомая фигура…

— Эй… Эй, кто там? — дрожа, спросил Аэнель, а в ответ услышал слабый, но узнаваемый голос, и сначала не поверил своим ушам. — Ниэра? Не может быть! Что ты здесь делаешь?

Позабыв обо всех мерах предосторожности, он побежал навстречу, и самое изумительное, пожалуй, то, что никакая зловредная магия, никакой обман не поджидали его на месте приемной матери и воспитательницы — это действительно была она, во плоти! И она умирала — это сразу понятно было по её измождённому лицу, и следам от разрушительных магических ударов на плечах, шее и левом виске. Поразительно, что она вообще выжила после такой атаки.

— Аэнель… Я так рада тебя видеть…

— Что случилось?! Зачем ты вернулась? На тебя напали? Кто это сделал? — он вцепился ей в плечи, но удержать не смог.

— Аэнель, я вернулась, чтобы передать тебе то, что должна была… Я не смогла… Я пыталась, но я ошиблась… — женщина осела на землю. Только сейчас Аэнель заметил, что в руках она сжимает какой-то предмет, завёрнутый в ткань.

— Ниэра, тебе нужна помощь, я должен позвать целителя!..

— Нет! Слушай! Они нашли меня — и теперь будут искать тебя!

— Кто?

— Те, кто хочет получить книгу… — она протянула свёрток Аэнелю, когда он присел над ней, в ужасе понимая, что ничем не может ей помочь. — Ты должен сделать то, что не удалось мне. Спрятать книгу… запечатать навеки… вернуть её туда, где ей надлежит…

— Что это за книга? Откуда она у тебя?

— Она твоя. Твои родители… оставили её тебе… А я пыталась… вернуть её обратно, найти святилище… но я не смогла… Ты должен… Они знают, где она… Спрячь её… никому не говори… Спасайся… Какая жалость, что мы не успели… поговорить…

— Ниэра!.. Объясни мне, пожалуйста! — выкрикнул Аэнель в надежде удержать сознание умирающей ещё хоть ненадолго в этом мире. — Что это за вещь? Какое святилище?.. Родители! Что ты знаешь о моих родителях?!..

Но огонь жизни в глазах Ниэры угас. Её лицо посерело, застыло как маска и утратило всякое выражение. Аэнель никогда ещё не видел смерть так близко. Его била дрожь, и слезы застилали взор. Если таков был ответ богов на мольбы о чём-то «необычном», то он совсем не так это себе представлял. Он столько лет не видел свою приемную мать, а теперь она вернулась в Синерин, чтобы умереть у него на руках?.. Как много она не успела ему рассказать? Сколько вопросов сразу закружилось в голове… И привычное чувство беспечности немедленно улетучилось. Всё изменилось в одночасье, Аэнель в одно мгновение вспомнил, что у него была жизнь — другая жизнь, до Синерина, и в ней было что-то, принадлежащее ему, личное, что-то, до чего он не дорос, пока стало поздно об этом думать. Всё ещё тёплая, но словно ненастоящая, кукольная, рука Ниэры лежала у него на колене, напоминая о реальности происходящего. Прошло ещё несколько минут, прежде чем он сумел оторвать взгляд от лица умершей, осторожно отодвинуться назад и встать. Протянуть руку, чтобы закрыть ей глаза, он так и не решился.

Предостережение… Оно определенно имело смысл. Неизвестные, настигшие Ниэру, могли всё ещё следовать за ней… Следовать за этой книгой. Аэнель вскинулся и убежал прочь, обратно на поляну Маэранви, где в ярком свете мог тщательно разглядеть зловещий подарок.

Он быстро сел в траву, разворачивая слои ткани дрожащими руками. Под ними действительно была книга, и, судя по её виду, она была не просто старой, а по-настоящему древней. Казалось, любое неловкое движение может её повредить. Плотная обложка была бесцветной и невзрачной. Сухие, истрепанные по краям страницы перелистывались с трудом. Язык же, на котором был написан текст, вероятно, представлял собой очень старую разновидность альдмериса, потому что даже знакомые слова слишком сложно было вычленить из общей вязи, больше напоминающей замысловатый узор, чем строки. Если хорошенько разобраться, наверняка книгу можно прочесть… Но сейчас на это не было времени. Нужно срочно звать Феранви!

…Что-то звонко затрещало в лесу. Кто бы ни был там, ондвигался куда быстрее Ниэры. Неужели, таинственные «они» уже здесь?.. Похолодевшими руками Аэнель закрыл древний фолиант, но не сумел ухватить его крепко, и выронил, не успев подняться. Что-то просвистело в воздухе, и боль пронзила плечо. Напуганный, юноша вскрикнул и обернулся, но никого не увидел. Нападающий скрылся в тенях Нира Моры. Аэнель нагнулся за книгой, в этот раз крепко прижал её к себе, и только после этого спохватился — у него в плече торчал дротик! Выдернув его как можно быстрее, он бросился бежать, не оборачиваясь, обнимая проклятый подарок. Но было уже поздно — ноги перестали слушаться, а перед глазами поплыли цветные пятна. Аэнель вспомнил про чары невидимости — не зря же Синер подарил ему этот плащ — но внезапно для самого себя не смог вспомнить, как ими пользоваться!.. Мысли путались, и ни на чём не получалось сконцентрироваться. Цветные пятна поглотили очертания поляны — осталось лишь бесконечное мутное марево вокруг, накатила непреодолимая слабость, а потом все погрузилось в темноту.

…

— Аэнель!.. Проснись!.. Эй! Проснись же!

Он открыл глаза. Перед ним, на фоне звездного неба было перепуганное лицо Арианы.

— Что с тобой случилось?.. Лилати, сюда! Я его нашла!

Послышался шорох травы. Старый приятель подлетел, чуть не столкнув сестру с ног, и воскликнул:

— Где ты был? Мы так волновались!..

— Я просто… гулял… — пробормотал Аэнель, с трудом выговаривая слова.

— Гулял? Целый день?! Посмотри на себя!

— А что?..

— На тебе лица нет!

— Есть… — неуверенно возразил Аэнель и пощупал себя за нос.

Плечо саднило. Голова трещала так, словно вместо воды он весь день пил данмерский флин.

— Нам пришлось наврать Феранви, что ты у нас, или она подняла бы тревогу. Ну, слава Джулианосу, ты цел… относительно, хотя бы, — Ариана встала в позу воспитательницы. — Завтра вернётся Синер. О чём ты думал, уходя на целый день, и…

— Почему ты лежишь тут? Тебе плохо? — перебил сестру Лилати.

— Э… — Аэнель задумался. Определённо, ему было нехорошо. Память о случившемся возвращалась быстро. Не мог же он просто рассказать, как есть!.. Может, придумать историю о том, как он встретил странствующего торговца, купил у него сиродиильского бренди и перебрал немного, пока господин отсутствует… Конечно, за это его накажут, но ему не придется пересказывать всему поместью, как его приемная мать умерла, чтобы отдать ему загадочную книгу, принадлежавшую его семье, которой он даже не знал…

— Книга! — вскочил Аэнель, и, столкнувшись с взглядами Лилати и Арианы, снова убедился, что делиться с ними тёмными секретами не стоит. Они всё ещё ожидали ответа.

— Книга? — лицо Арианы удлинилось. — Какая ещё книга? Ты и правда не в себе! Признавайся — пробовал лунный сахар?

— Где нашёл?!

— Лилати!

… Книги не было.

— Я пошутил!

— Я тебе сейчас пошучу!

Её не было! Её забрали! Он даже рассмотреть её толком не успел!..

— Ариана…

— Хм?

— Ты ничего не брала отсюда?

— Что-о?! Я что, по-твоему, вор?! — Ариана разъярилась не на шутку, залепила юноше пощечину и, оскорбленная, отвернулась.

— Прости, — простонал Аэнель. Лилати же бросился его обнимать.

— Нет, конечно, мы ничего не брали…

Конечно, это не они. Это те самые преследователи. Отравили его каким-то дурманом и забрали фолиант себе. Его фолиант! Его загадку!.. От обиды на глазах у Аэнеля выступили слёзы. И ради этого Ниэра отдала свою жизнь? Все ответы были просто бездарно утрачены вместе с ней… и книгой… Интересно, почему они не убили его? Может быть, они и её не собирались, может быть, им было все равно…

— Аэнель? — Лилати ткнул его в плечо. — Ты меня пугаешь… Что бы ты ни пробовал, больше этого не делай.

— Я ничего не пробовал. Я просто устал, — раздраженно буркнул Аэнель и поплелся по знакомой тропинке к Синерину.

— Да что с ним такое? — презрительно фыркнула Ариана.

— Ну, не злись, — растерянно проговорил Лилати.

— «Не злись»? Мы места себе не находили, мы с территории поместья бежали, мы чуть перед господином и Защитниками не подставились, а он?!

Лилати вздохнул. Что поделать? Аэнель не обязан был отчитываться перед ними. Ариана же не могла не злиться — в конце концов, она пришла сюда только из-за Лилати.

Глава 3. Молитва за двоих

Трое всадников, мчавших по объездной дороге на восток, съехали на обочину и спешились.

Высокая эльфийка, ожидавшая их чуть севернее рощи Нира Мора, поправила капюшон дорожной мантии и дала коллегам сигнал.

Хаджит с большим мешком за спиной и двое босмеров, мужчина и женщина, подошли к ней.

— Хех, отличный денёк выдался, — заключил босмер, оценив мешок хаджита. — Давайте-ка посчитаем нашу прибыль…

— Нет уж, — замурлыкал тот. — Это моя добыча, поэтому половину мне, половину вам на троих.

— Да, так и сделаем, — отмахнулась альтмерка и указала на уголок точащей из заплечной сумки книги. — Вот это я смогу продать куда дороже вашего барахла.

— А теперь рассказывай, — оскалила острые зубы босмерка с татуированным лицом. — Что за особые заказы ты там берешь, Лирхэн?

— Ба, что это у неё — книжка?

— И очень древняя «книжка», болван! — ухмыльнулась Лирхэн. — У коллекционеров такие вещи в немалой цене.

— И где же ты нашла покупателей? Почему не поделилась с нами контактами, а? — босмерка обнажила кинжалы. — Давай сюда свою книжку. Сдавать будем вместе.

— Ещё чего.

— А как же наша часть добычи, а?

— Боюсь, что книга на четверых не делится. Так что руки прочь, шваль.

— Чего?! Кинуть нас вздумала?! Я сказала, приведёшь нас к своим нанимателям, как миленькая, а не то вырву вместе с руками! — сталь блеснула в свете закатного солнца.

— Эй! — встрепенулся босмер. — В кустах что-то пошевелилось!

Лирхэн недобро улыбнулась.

— Ну, раз такой подозрительный — сходи, проверь. А мы тут пока с твоей подружкой перетрем.

Босмер вытащил меч из ножен и твердым шагом направился в ту сторону, откуда доносились странные шорохи, затем скрылся в кустах.

— Ба, что ж вы, друзья, такие нервные? — беззаботно пропел хаджит. — Я вот уверен, что…

Тут из кустов раздался вопль. Воры замерли, где стояли. Послышался треск ломаемых костей, жевание…

— Там… там… монстр!.. — перепугался хаджит.

Из кустов показалась окровавленная пасть даэдрота, а затем и его огромные лапы, мощный торс…

— Даэдра!..

Альтмерка улыбалась.

— Лирхэн!.. Ты… Ты?! Ах ты!

Босмерка рванула прочь, даэдрот бросился в погоню за ней.

— Ты убила Черноухого! — заверещал хаджит, глядя на Лирхэн.

— Нет, не я, — просто ответила она и развела руками.

Из-за кустов показались когтистые лапы кланфира и что-то похуже…

— Стоять, киса, — Лирхэн схватила вора за плечо и прочитала короткое заклятие. — Вау, получилось! Так-то лучше.

Парализованный, хаджит повалился на обочину. Когти даэдра настигли его через секунду. Ужасная смерть.

Лирхэн на всякий случай отошла от пирующих монстров подальше и помахала кому-то рукой. Из-за зеленой завесы показался высокий эльф в серо-красной мантии колдуна.

— Эффектно получилось, Нар.

— Да уж, — он потер руки. — Моего появления даже не потребовалось. И зачем я разоделся, как на парад дураков?

Лирхэн громко рассмеялась.

— Да по твоей жизни — это должен быть твой повседневный прикид!.. Ух, как я скучала по нашему сотрудничеству. Терпеть не могу этот сброд. А ведь поначалу были сговорчивыми.

— Говорят, нажива портит даже кошек, — Нар цинично ухмыльнулся.

— Особенно кошек, — Лирхэн ответила тем же.

— Совсем их не жалко?

— Жалко только, что лошади разбежались. А этих завтра же поймали бы имперские стражи, которым они задолжали больше, чем смогут когда-либо наворовать, неудачники. Так что мы проявили… милосердие.

— Зато тебе стража больше не грозит, милая.

— Не хами и ничего не обещай. И не называй меня «милой», — Лирхэн погрозила пальцем.

— Дай, что ли, книгу посмотреть?..

— Иди ты! Я собираюсь ее продать, а не подарить тебе!

— А вдруг в ней содержатся секретные ритуалы какого-нибудь страшного культа?..

— Тем более! Еще не хватало, чтобы ты их опробовал!

— Ну и ладно, — колдун устал паясничать и махнул рукой. — Такого барахла у меня предостаточно. Идем отдыхать. Потом продадим твою штуковину и уедем подальше отсюда.

Двое беззаботно шагали по редкому пролеску среди обветренных деревьев. Тёплый ветер покачивал желто-зеленые листья. На северо-западе, в скалистых заводях шумел океан.

— К тебе домой, в Фестхолд? Может, я добьюсь приватной аудиенции у данмерской королевы?.. Говорят, данмерские женщины — такие горячие штучки…

— Угу. А потом фестхолдский король устроит тебе не менее приватную аудиенцию.

— Хочешь сказать, он ревнивый? Не верю! — Лирхэн похабно рассмеялась.

— Еще какой!

— Брось. Говорят, Моргия — шлюха. Вся в мать.

— Ли! Какая грубость! Это грязные слухи, не более.

— Ну-ну, патриот и верноподданный фестхолдского двора? Не смеши меня, Ньянаратен. Говорят, она с половиной города перетрахалась. Небось ты и сам не промах, а?

— Ну и поганый же у тебя язык, воровка!

— О да. И фантазия что надо…

Лирхэн облизнула губы, подмигнула компаньону и гордо подняла голову.

— И вообще, я больше не воровка — я почти уже зажиточная гражданка Империи, живущая где-нибудь в районе Анвила в шикарном особняке. Как только Фестхолд покорю, конечно.

Нар шутливо похлопал женщину по плечу, затем указал на избушку, спрятанную в густых зарослях у Лилландрильских Предгорий.

— Вот и пришли.

— Стиль нордов.

— Да, умница моя. Этот домик когда-то построил один нордлинг-разведчик лет двадцать назад.

— И, дай догадаюсь, умер от жары?

— Нет, — весело отвечал Нар. — Его подвесили вон на том дереве!

Лирхэн гневно посмотрела на партнера, изображая недовольство.

— Отличная шутка! Ты ведь в курсе, что мы близковато к городу?

— Нас отделяют горы, Ли, о чем ты? Отсюда до города пять часов езды, если ты, конечно, не укротитель грифонов!

— Ладно, пошли. Я изрядно устала. От тебя в том числе.

Парочка вошла в дом, мужчина запер дверь и облегченно вздохнул.

— Ну вот, можно и отдохнуть.

Женщина разглядывала предметы на единственной в помещении полке: человеческий череп с чернильными пометками на лбу, два блестящих камня душ, книги не самого общественно-одобряемого содержания…

— Нар, ты ведь вовсе тут не живешь.

— Конечно, нет. Ты же знаешь, я живу в Сиродииле последние пять лет.

— Нет, я имею в виду, здесь слишком уж мало вещей.

Колдун нахмурился.

— Да, мне многого не хватает для полноценной работы.

Не желая углубляться в специфику упомянутой работы, Лирхэн отошла от полки и заняла кровать. Так, за праздными беседами парочка провела весь оставшийся день. Нужно было скоротать время. Вечером же Нар закрыл деревянные ставни, зажег масляную лампу на столе и принялся рассматривать книгу, которую Лирхэн принесла с собой.

— Где ты ее взяла, кстати?

— Украла у одного полуголого недоростка рядом с частным поместьем, Синерином, которое тут недалеко, за Нира Морой. Он, похоже, спёр книгу с моей изначальной цели…

— В смысле?

— В смысле с трупа! И даже убежать не удосужился. Ограбления проще и представить себе нельзя! Он был один, не вооружён, и сидел себе как лёгкая мишень на полянке. Он меня даже не заметил! Уж определенно, не он убил бабу, на которую мне указывали. Да и какая, в сущности, разница? Книга у меня!

— А если бы она была проклята?

— За дуру меня держишь? Я умею определять чары, — Лирхэн серьезно посмотрела на партнера.

— Не всякое проклятье можно так просто обнаружить.

— Ой, не надо пугать. Это охрененная удача! И как раз когда я шла на встречу с этими недоразумениями, вечный покой им, как мне повстречался один стрёмный мужик. Сказал, что он от нанимателя. Лицо его было закрыто, капюшон, темная роба, всё такое…

— Как некромант?..

— Похоже на то. Так вот, он будто следил за моим… прогрессом. Я обратилась к нему, чтобы сразу развеять подозрения, и он тут же назначил встречу для сделки на Центральном Перекрестке, завтра на закате.

— И ты согласилась? Ничего не показалось тебе подозрительным?

— Да наплевать! Знаешь, сколько денег…

— Знаешь, что могло быть в книге? Чем ты думала?

— Все это не будет иметь никакого значения! — Лирхэн раздраженно топнула ногой. — Что бы там ни было, с завтрашнего дня это будут уже не наши проблемы! А я стану богата!

— Не заводись. Дело твое. Но ничего хорошего эта вещь не принесет, я чую.

— Я не отдам ее тебе, Ньянаратен!

Он широко улыбнулся, и настроение у воровки тут же улучшилось.

— Вот же хитрый хмырь!

— Подумаем насчет Фестхолда, — сказал Нар. — Может быть я оставлю тебя в своем доме, а может, возьму с собой в Сиродиил. Как пожелаешь.

— Это кто ещё кого возьмёт, если сделка удастся! В общем, посмотрим. Я сама ещё не решила. Ух… — Лирхэн потянулась. — Всё, я спать. Мне завтра предстоит мчать чуть ли не до Эбон Стадмонта.

— Конечно, милая.

— Не используй это слово, засранец.

Нар затушил лампу и сел за стол. Ли разделась уже в темноте, чтобы не провоцировать партнера разрушить все ее мечты об отдыхе. Авантюристка была не из робких, но перед своим старым другом, подельником и любовником она испытывала явную слабость, и это доставляло ей удовольствие.

«Не хочу, чтобы он бросал меня одну, — думала Лирхэн, — впрочем, дом в Фестхолде — тоже неплохой вариант». Засыпала она уже под мирное посапывание, доносившееся со стороны стола.

…Ближе к полуночи в замочной скважине заскрипела отмычка. Без труда справившись с дверью, в дом вошли трое в бесформенной одежде. У того, кто стоял на входе, в руках был небольшой бочонок, двое других, пока тот ждал их, обыскивали помещение. Искомый предмет нашелся быстро. Грабитель, что был чуть ниже ростом, взял в руки древнюю книгу, неосмотрительно оставленную на стуле у кровати. Убедившись, что все сделано, тот, что остался в проеме двери, откупорил бочонок и опрокинул его на пол. По массивным доскам потекло масло.

И тут произошло непредвиденное. Будто по команде, оба жильца разом проснулись. Лирхэн вскочила с кровати и, выхватив из вороха одежды кинжал, бросилась в атаку. Нар немедленно использовал Ночной Глаз. «Так, в доме трое воров, а может и кого похуже… А это что за…»

— Ли! На полу масло!

Она почти успела среагировать. Пытаясь отпрянуть назад, она зацепилась за полку, но не устояла на ногах и боком повалилась на пол.

— Проклятье! Нар, где они!

Но он не мог ответить, ибо предусмотрительный противник уже окутал его безмолвием. Все же невозможность читать заклинания — это еще не поражение, даже для колдуна, и хотя Посох Мага — как говорят, скорее символ, нежели оружие, хороший удар по голове может нанести значительные повреждения. В темноте раздался грохот упавшего тела. Лирхэн тут же нащупала врага и замахнулась кинжалом, чтобы добить его. В это мгновение помещение осветил факел. Теперь было отчетливо видно лежащего на полу противника и еще двоих — того, что с факелом в руке, и того, что с книгой отходил к выходу. Лирхэн тут же бросилась к последнему с яростным воплем.

— Отдай!.. — она вцепилась в древний фолиант мертвой хваткой.

Нар распахнул окна и стал яростным стуком по ставне звать свою подругу, но та была слишком занята борьбой за свой драгоценный трофей… который, как и следовало ожидать, звонко хрустнул — переплет развалился, и книга порвалась надвое… Все последующее произошло почти одновременно: стоящий в дверях неприятель мрачно опустил голову, а затем разжал руку, держащую факел; масло вспыхнуло мгновенно, дверь захлопнулась, и щелкнул замок. Огонь настиг Лирхэн почти сразу же, масло на ее обнаженном теле вспыхнуло, раздался ужасный вопль. Нар сквозь пламя рванулся к кровати, чтобы сорвать с нее покрывало, но очнувшийся от жара неудачливый вор успел первым, и колдун, схватив несчастную партнершу, ринулся к окну. Лирхэн истошно вопила. Выскочив на улицу, Нар тут же уложил пострадавшую в траву, скинул с себя обожженную робу и накрыл ей Лирхэн, как мог. Поднялся ветер, ставни звонко захлопнулись. Начала заниматься крыша. Брошенный грабитель остался в огненном кошмаре.

— Ли! — Нар наконец обрел голос. — Ты меня слышишь?!

Она была жива. Но она не слышала его — боль заглушала все. Весь левый бок, почти половина лица и плечо были страшно обожжены; в здоровой руке была судорожно зажата сохранившаяся часть книги.

— Терпи, милая, терпи… — теперь Лирхэн не могла упрекнуть партнера за использование нелюбимого слова. — Мы немедленно найдем целителей!

Ей было все равно — хоть к целителям, хоть к предкам, лишь бы эта ужасная боль прекратилась. Нар аккуратно взял раненую на руки и прикинул маршрут своих поисков. В Лилландриле лучше не светиться, да и про пять часов он не соврал. Что она там говорила про частное поместье неподалёку?

Со стонущей женщиной на руках этот путь не показался таким уж коротким. Лишь спустя несколько изнурительных часов Нар увидел башню дорожного поста. Занимался рассвет, караульные как раз менялись сменами.

— Эй! Кто-нибудь, ответьте! Нам нужна помощь! — закричал Нар.

По широкой каменной лестнице тут же сбежала Феранви. Ее густые рыжие волосы были распущены и не причесаны — похоже, она наконец нашла время для сна.

— Что случилось?.. Ох, Мара с вами, она еще жива?.. — вид Лирхэн впечатлил даже бывалую генеральшу. — Вам очень повезло. Быстро в здание. Тамил! Арек! Срочно вызвать лекарей!

Сонные постовые немедленно подчинились приказу.

Трое лекарей прибыли в приемную Гильдии Защитников через пару минут и до самого утра были заняты спасением жизни Лирхэн.

…

Горячее солнце поднималось над разноцветными рощами и высокими горными хребтами. Поместье Синера не так давно начало просыпаться, а в Гильдии Защитников только теперь наконец воцарился покой.

Для Аэнеля вся ночь и начало следующего дня превратились в сплошной кошмар. Он засыпал, укутавшись в покрывало, надеясь избавиться наконец от тошнотворной усталости и тяжести во всём теле, но вместо крепкого сна пришли ярчайшие образы — фантасмагорические монстры окружали Ниэру, он сам — совсем маленький, одинокий, потерянный, прижался к воспитательнице, но она не реагировала на него; а потом — она мертва, её мёртвое тело в лунном свете, как деревянная кукла с приоткрытыми глазами, и её рука, лежащая на книге; потом — книги, множество книг, все как одна в невзрачной потрёпанной обложке, Аэнель тщетно пытался схватить хоть одну из них, но одна за другой они исчезали, беззвучно и бесследно; затем — Синер, держащий его за руку, как всегда добродушный, приветливый и молчаливый — он вёл его по винтовой лестнице башни, но Аэнель не двигался — он чувствовал себя парализованным, и лишь расписные колонны, стены и витражи менялись, как театральные декорации. Когда Аэнель проснулся, он действительно не мог пошевелиться и был ужасно этим напуган. К счастью, оцепенение быстро прошло, а вот ощущение кошмарного сна сохранялось ещё долго.

И ярким солнечным утром, сидя на террасе и глядя, как легкий ветерок играет вечно зелеными листьями садов, Аэнель в исступлении рыдал, будучи не в состоянии справиться с иррациональной болью и обидой за то, что случилось. Что именно случилось и когда, он сам уже не понимал — была ли эта обида лишь отзвуком вчерашних событий, или он просто взрослел, и вместе с возрастом приходило осознание, что в жизни его в принципе не случилось ничего хорошего? Он так сильно хотел поговорить с Ниэрой теперь, но перед глазами постоянно всплывала эта жуткая маска смерти… Он так хотел прикоснуться к наследию своих настоящих предков, но его книга теперь в чужих руках. Вся жизнь его — в чужих руках! А у него нет ничего…

Лилати бодрой походкой приблизился к террасе и помахал приятелю рукой. Аэнель отвернулся и ушел в холл замковой башни. Лилати ничего не оставалось кроме как пожать плечами и продолжать гадать, что за потрясение так резко изменило его жизнерадостного друга.

…

Нар сидел у постели Лирхэн. Она все ещё обессиленно стонала, но это были лишь отголоски боли. Лекари утверждали, что самое страшное осталось позади.

— Нар…

— О, ты жива! И даже разговариваешь…

— Не бросай меня, пожалуйста…

— Я же говорил, эта книга не принесет добра.

— Нар… — Лирхэн в отчаянии отвернулась, пряча изуродованное лицо.

— Эй… Нет, не плачь! Всё будет, как мы договаривались. Я заберу тебя с собой, как обещал, — он удручённо вздохнул. — Вряд ли ты кому-то еще теперь нужна…

…

К тому моменту, когда вернулся Синер, Аэнель успел успокоиться. Поговорить о случившемся с Феранви он так и не решился. В самом деле, зачем? Кто бы ни устроил нападение в роще, они получили что хотели… Не хватало генеральше теперь получить выговор за то, что не сопровождала любимого господского наложника во время прогулки — ведь вряд ли она будет что-то скрывать от Синера… Но самое главное было не это… Тело. Он никому не хотел показывать тело Ниэры. Не хотел слушать обсуждения и отвечать на одни и те же вопросы по десятку раз. Как будто это он её убил, а не банда неизвестных. И в то же время, не мог же он бросить её там лежать… Аэнель содрогался от одной мысли о том, чтобы вернуться, чтобы вновь прикоснуться к трупу… однако, он должен был как минимум предать его огню и спрятать кости в земле. Страшно и думать было о том, что Лилати и Ариана, когда искали пропащего наложника, могли наткнуться на мертвеца в роще… Какой бы они подняли шум!.. Аэнелю невероятно повезло, что его синеринские приятели не углублялись в чащу и не блистали внимательностью. Если промедлить сейчас, в Нира Мору заявится кто-нибудь более наблюдательный.

Синер не заметил ничего странного по прибытии. Не пришлось даже ссылаться на недомогание, чтобы избежать общения — господин весь день копошился в каких-то бумагах. Поэтому, через силу пообедав, Аэнель потратил полдня на бездумное плетение кос для вечерней причёски, а потом приступил к исполнению своего плана. Попасть на склад хозяйственного инвентаря, не вызвав подозрений, было куда проще, чем покинуть его с лопатой, рулоном ткани и бутылкой масла — наложник с лопатой в руках удивил бы даже самого недалёкого обитателя Синерина. Так что в этот раз чары плаща-невидимки были просто незаменимы. С трудом разминувшись с садовником на обратной дороге, Аэнель как можно скорее покинул внутреннюю территорию поместья и, оказавшись в нескольких метрах от стен, устремился к Нира Море так быстро, как только позволяла его ноша. Чары невидимости к этому моменту уже, разумеется, развеялись, и оставалось только надеяться, что никто не увидел его на опушке рощи.

Тело Ниэры лежало на том же месте, где и вчера — где же ему ещё быть? Аэнель, однако, беспокоился о том, что могло случиться за сутки — о том, что его все-таки обнаружат, или зверьё сбежится, чтобы полакомиться пока ещё свежим мясом, или что всё это и вовсе было лишь страшным сном на поляне под жарким солнцем. Последнее опровергалось уколом дротика, впрочем… «Дротик! — вдруг подумал Аэнель. — Надо бы поискать его!» Может быть, однажды, когда он решится поговорить с Феранви, она подскажет ему что-нибудь… Но на том месте, где он предположительно бросил дротик, ничего не было. Видимо, злоумышленники за собой прибрались…

В тени под раскидистыми кронами было тихо, неестественно спокойно… и очень страшно наедине с мертвецом и его…нет, их общей тайной. Сначала Аэнель хотел перенести тело куда-нибудь подальше от поляны Маэранви, но когда набросил на него ткань и попытался сдвинуть с места, понял, что эта задача ему не под силу, и начал копать яму для останков прямо под соседним деревом. Как бы он ни убеждал себя, что так будет лучше, его не покидало чувство, словно он совершает какое-то преступление.

…

Солнце клонилось к закату. Лилати сидел на ступенях дорожного поста, подперев голову ладонями, и думал о том, как в очередной раз признаваться Феранви в том, что провалил задание. Повышение ему еще долго не светило, никаких поблажек ему не делалось, хотя он был еще молод и неопытен… Эта генеральша, помешанная на своих рыцарских принципах (документ с которыми, кстати, Лилати так и не удосужился перевести и прочитать) будто специально давала ему самые унизительные и трудоемкие задания — в общем, бытность в Гильдии Защитников казалась кромешным кошмаром, как и предупреждала Ариана. Что Феранви прикажет выполнить вместо проваленного поручения, было страшно представить. Но он не должен был отступать — если он сдастся и сбежит, от клейма слабака и неудачника ему уже не избавиться.

Железная дверь захлопнулась за спиной Лилати, и резкий звук прервал его мрачные мысли. Мимо него пробежал взъерошенный незнакомый мужчина с неким свертком в руках и, не обращая внимания на грустного паренька, направился по восточной дороге, что вела к Эбон Стадмонту и дальше, на юг, к Алинору.

Нар спешил на встречу с таинственными покупателями, повинуясь не иначе как навязчивой идее — Лирхэн так хотела выручить эти деньги, что едва не лишилась жизни, хотя на самом деле она просто хотела свою жизнь наладить. На месте встречи, о котором говорила Лирхэн, Нар должен был оказаться лишь к следующему вечеру, если бы поехал на лошади. Но у колдуна были более эффективные, хоть и до крайности необычные, способы передвижения. Отойдя на достаточное расстояние от поста Защитников Синерина, он остановился, сложил ладони с замысловатую фигуру и провозгласил одну из своих формул вызова. Перед ним разверзлась небольшая брешь между мирами, и ярко-голубая вспышка ослепила его на мгновение.

— Благодарю, богиня, — прошептал Нар воодушевленно и поднял глаза на огромного крылатого сумрака, с достоинством ожидавшего команды. — Дара’Нарсу, будь добра доставить меня к Центральному перекрестку.

— Да будет так, — отвечал глубокий голос.

Существо пригнулось к земле, чтобы временный хозяин мог зацепиться за его спину, и как только тот сделал это, даэдрот оттолкнулся от земли и понес колдуна на перепончатых крыльях в юго-восточную сторону, на место встречи. Случайные свидетели полёта, если таковые были, могли лишь надеяться, что им это привиделось, и что крылатые сумраки не парят над Саммерсетом тихими ясными вечерами.

Не прошло и часа, как Нар уже стоял на земле, и голова у него изрядно кружилась.

— Благодарю, Дара’Нарсу, ты очень мила, — Нар улыбнулся, не теряя самообладания.

— Меня не волнует твое мнение, смертный. Отпускай меня.

Колдун кивнул, на прощание напомнив, что услуги даэдрической леди ему еще пригодятся. Он не показывал ни малейшего намека на неуверенность, это был не первый раз, когда он призывал личных слуг Азуры. Ему доставляло огромное удовольствие считать себя избранником богини Рассвета и Заката, и пользоваться преимуществами, которые это даёт. Времени на лишние размышления, однако, не было, и Нар быстро добрался до перекрестка.

Две дороги сходились в весьма живописном месте. «Центральным» этот перекресток был назван в стародавние времена группой первопоселенцев альдмери, еще не закончивших картографию острова. Название закрепилось и продолжало использоваться многими поколениями потомков, иногда в шутливой манере. В честь пересечения первых проложенных дорог здесь стоял монумент, изображающий мера, на руке которого сидел, будто готовясь к полету, сокол-разведчик.

Наслаждаться произведениями искусства, однако, пришлось не долго — не прошло и получаса, как из ниоткуда явились трое человек (или меров, но ростом пониже Нара) в темных робах с широкими капюшонами, как и описывала Лирхэн.

— Почему вы, а не женщина, принесли книгу? — тут же прозвучал вопрос.

Нар мрачно вздохнул.

— Произошел неприятный инцидент, в результате которого женщина пострадала. Пострадала, кстати, так же и книга, — ему было безразлично, как отреагируют покупатели, он говорил и действовал так, словно он хозяин положения. — Боюсь, осталась только половина, и то изрядно обгоревшая. Но мы рисковали собой, чтобы выполнить этот заказ, и заслуживаем компенсации.

Один из собеседников тут же протянул Нару увесистый мешок золота. Произошел обмен предметами.

— Не так уж «изрядно» она обгорела, — заключил покупатель на удивление удовлетворённым тоном. — Вы не знаете, где вторая часть книги?

— Сгорела, разве не очевидно? Все сгорело дотла, — Нар развел руками.

Он не стал вслух высказывать свои соображения насчет того, кто это устроил, чтобы не платить… Очень уж эти покупатели походили на тех разбойников, которые теперь задолжали колдуну укромную хижину в нордском стиле.

Трое синхронно отвернулись от собеседника и молча отправились по южной дороге.

— Кто вы такие?.. — крикнул Нар им в спину, но ответа не последовало.

Через минуту на фоне заката мелькнули три розовые вспышки телепортации. Немного постояв в раздумьях, Нар взвалил тяжелый мешок себе на спину и прочитал заклинание возврата.

…

Выкапывание ямы заняло целую вечность, по крайней мере, так казалось Аэнелю. Не столько физически, сколько морально он устал от этого процесса настолько, что терзания насчёт трупа, лежащего под покрывалом в паре метров отсюда, уступили место желанию просто поскорее с этим покончить. Как бы усердно он ни орудовал лопатой, могила не получалась достаточно глубокой, чтобы во время следующего же сезона дождей кости не вымыло на ближайшую тропинку. Юноша зажмурился и шумно выдохнул. Надо продолжать… Ещё один мах, и ещё один… Какой-то странный звук донёсся со стороны Маэранви, нарушив чувство полного уединения и шаткой безопасности. Аэнель опустил лопату и прислушался… но в этом не было смысла, потому как все быстро стало очевидно — в просвете между стволами деревьев он увидел знакомую широкоплечую фигуру с длинным высоким хвостом на голове и клейморой за спиной. Внутри всё похолодело.

— О нет…

Феранви молча подошла к Аэнелю и встала, склонив голову.

— Я всё объясню! — тонким голоском отозвался он в ответ на незаданный вопрос.

— Да уж, лучше тебе это сделать сейчас же, — Феранви скосила глаза на тело под покрывалом.

Других вариантов не осталось… План провалился. Теперь лучше всё рассказать, как есть… Они присели на траву с другой стороны от дерева, избранного в качестве надгробия для Ниэры. С непоколебимым спокойствием и терпением выслушав сбивчивый рассказ, Феранви кивнула, подошла к телу, отдернула покрывало, чтобы хорошенько рассмотреть смертельные отметины от магии разрушения и сделать какие-то свои выводы… ну и впервые увидеть, как выглядела женщина, подарившая Синерину Аэнеля.

Через пару минут Феранви вернулась и положила руку юноше на плечо.

— Ты боишься?

— Я не знаю… Может быть.

— Чего? Ты думаешь, что эти убийцы могут вернуться?

— Не думаю… Зачем им это делать? Они уже отняли у меня книгу…

Феранви нахмурилась и пристально посмотрела в глаза Аэнелю.

— И это очень хорошо.

— Ничего хорошего! Я так и не узнаю ничего! — он вскочил на ноги. — Потому я и хотел это скрыть! От тебя, от Синера, от всех! Потому что вы не поймёте! Я понятия не имел, что мне хоть что-то осталось в наследство от родителей, хоть что-то личное, моё! Ты просто не представляешь себе, как это!

Она посуровела еще больше.

— Всё указывает на то, что твое наследство — проклято. Иногда лучше лишиться чего-то, чем заиметь на свою голову большие проблемы. У твоей воспитательницы должны были быть веские причины, чтобы проделать путь сюда. И как по мне, там точно было какое-то проклятье, которое Ниэра хотела сбагрить на твою голову «по праву наследования», про которое, ну надо же! — внезапно вспомнила, видимо, когда у неё начались проблемы из-за этой книги. Прости, но я не вижу здесь никакого божественного провидения и никаких шансов на обретение утраченной связи с роднёй — только опасность, которой ты чудом избежал.

Аэнель растерянно смотрел по сторонам, осмысливая услышанное. Слова Феранви подействовали отрезвляюще.

— И ты хотел это скрыть… — негодовала Защитница, расхаживая вокруг. — Тебя могли убить прямо там, на поляне! — Феранви резко приблизилась и крепко обняла друга. — Я проверю каждую треклятую травинку, я часовых на поляне поставлю! Я тебя даже близко к лесу не отпущу одного!

— Я так и знал, — сдавленно отозвался тот, из смертельного захвата генеральих объятий, однако, не вырываясь. — Ну и не надо… У меня, знаешь ли, пропало желание здесь гулять…

— Вот и хорошо! Наэле… — она погладила его по заплетённым в косы волосам и заговорила совсем другим тоном. — У вас с Синером точно всё в порядке? Мне кажется, тебе здесь вовсе не нравится…

— С чего ты взяла… — протянул Аэнель.

— Ты ведь жалеешь, что не знал родителей, что, по каким бы то ни было причинам, они оставили тебя, лишив не только любви и заботы, но и прав выбирать свою судьбу…

— А ты бы не жалела?.. Нет, Синер тут ни при чём. Проблема во мне. Знаешь… в детстве меня всё это совершенно не беспокоило. Ниэра была хорошей воспитательницей. Я не считал чем-то плохим то призвание, которое было мне уготовано. Я не боялся, когда впервые входил в спальню Синера. Мне не казалось унизительным красиво одеваться и танцевать для господина, это достойное призвание — быть воплощением искусства. Великая честь для отщепенца… Спасение из ямы для отбросов общества.

— Отбросов? Не говори так. Ты сирота, но не хулкинд…

— И поэтому я любимчик Синера! И это все, чем я могу когда-либо быть. Наложником — или отбросом. Я не хочу быть отщепенцем, балансирующим на грани сточной канавы, и живущим как принц только по прихоти господина. В детстве я верил, что буду счастлив, просто потому что меня не выкинули на улицу. Теперь я так не могу.

— Ты уже такой взрослый, — Феранви задумчиво погладила Аэнеля по голове.

— И такой бессильный что-то изменить…

— Сейчас тебе не надо ничего менять. Послушай мой совет: главное, не будь как Лилати. Учись прилежно и осваивай максимум того, что тебе доступно. Благосклонность Синера — это огромное преимущество. Используй его правильно. И не пытайся никому ничего доказывать. Не иди на поводу эмоций, как взбалмошная девица. Начнёшь творить глупости сейчас — и это путь в один конец. Знаешь, когда-то я тоже не хотела следовать правилам, и чуть не вылетела из Ордена только потому, что желала творить лишь то, что сама считала правильным, здесь и сейчас. Терпение — то, что всегда давалось мне нелегко, и я знаю, что говорю. Теперь же я действительно делаю то, что считаю правильным, и мало кто смеет мне возразить. Путь к этому долог, но ты ещё слишком молод, чтобы начинать драматизировать!

Несмотря на внутренний протест, Аэнель слушал старшую подругу очень вдумчиво. Она оказалась куда более чуткой, чем он ожидал, и поразительно мудрой для воина с пятифутовой клейморой. И она была права, даэдра её побери!

— Спасибо, — Аэнель прислонился головой к плечу генеральши. — Ты мне правда очень помогла… А она… — он кивнул на мертвую Ниэру. — Как мы объясним…

— С этим я тоже тебе помогу, — Феранви взяла в руки лопату и встала в позу знаменосца на почетном посту. — Ты уверен, что у неё не было родственников или места в фамильном склепе?

— Уверен. Я правда не знаю, куда мы могли бы отправить тело.

— Ладно. Я думаю, вариантов у нас не много.

— Ты… ты ведь расскажешь господину?..

— С чего ты взял? — Феранви принялась бойкими взмахами лопаты выбрасывать землю из ямы.

Аэнель опешил.

— А как же клятва? Верность, рыцарство…

— А я разве переметнулась к врагу? — она обернулась и подмигнула. — А то, что у моих друзей есть некоторые проблемы… Ну и что? Я Защитница, а не доносчик.

Аэнеля охватило чувство радости и облегчения. Вот теперь он верил, что он действительно не один.

Надо сказать, что лопатой Феранви орудовала куда лучше него, и теперь подготовка полевого захоронения не заняла много времени. Затем Аэнель подал подруге бутылку с маслом.

— И чего ты хочешь этим добиться? — проворчала та. — Изуродовать труп до неузнаваемости?

Аэнель поморщился.

— Нет, я просто хотел его сжечь… — он обыскал свою маленькую сумочку и понял, что забыл огниво. «Не будь как Лилати», она сказала?

— Убери, это все равно бесполезно. И покрывало забери, — Феранви отставила в сторону бутыль, отдала холодное полотно Аэнелю, и без труда подняв безжизненное тело на руки, аккуратно опустила его в могилу. Аэнель стоял в стороне, наблюдая за действиями подруги с некоторым удивлением. То, что шокировало его до глубины души, для неё словно было чем-то обыденным… Не колеблясь ни секунды, она принялась бормотать какое-то длинное заклинание. А затем из её выставленных вперёд открытых ладоней полилось магическое пламя. Жар охватил яму целиком, яркий свет посреди сумрачного леса ослепил Аэнеля, и он благодарил богов за то, что не видел за жгучим заревом, как некогда живое существо постепенно обращается в прах.

— Вот это да…

— Что? — Феранви повернулась, когда закончила. Вид у неё был деловитый и очень серьезный.

— Ты и это умеешь…

— Да, есть несколько заклинаний, с которыми я вполне в состоянии справиться без своего боевого мага, — она мрачно усмехнулась. — Нужно же как-то спасать тела павших солдат от поругания, когда нет возможности устроить пышные похороны.

«Сколько же смертей она видела…» — Аэнель непроизвольно сжал покрывало в руках.

— Давай сюда, — мягко сказала Феранви. — И молись за её душу.

Он сделал, как она велела, и сложил руки в молитве. Бесцветное полотно покрыло обгоревшие кости. Пока земля с тихим шорохом слой за слоем заполняла могилу, а горький зловонный дым уносился прочь через просветы крон Нира Моры, Аэнель стоял с закрытыми глазами и между строфами священных слов вставлял паузы для размышлений… Он больше не торопился, больше не боялся, ему больше не хотелось плакать и негодовать — стало неожиданно легко на душе, ощущение скованности и безысходности прошло. Феранви примяла последний слой земли и поцеловала дерево, приютившее Ниэру у своих корней. Аэнель глубоко вдохнул и выдохнул. С этим привкусом горечи в воздухе приходило необъяснимое облегчение. Он подошёл к генеральше и обнял ее, насколько позволяла их разница в росте.

— Пойдем. Нет смысла здесь задерживаться. Дым мог привлечь внимание других Защитников.

— Да, — он взял с собой неоткрытую бутыль с маслом и пошёл в сторону поляны лёгкой воздушной походкой, лишь изредка оглядываясь назад.

«Наверное, это самое красивое дерево в роще…»

— О, ну наконец-то! — звонкий мужской голос нарушил умиротворенную тишину.

— Твой боевой маг, — натянуто улыбнулся Аэнель.

— Ничего страшного, — Феранви вышла вперёд. — Почему не на тренировке?

— Я сделал вынужденный перерыв. И я рад видеть, что всё в порядке! — воскликнул Тамил с блестящими честными глазами. — А то ты так внезапно сорвалась с места в рощу…

— Ещё в кусты за мной сходи, вдруг без тебя не справлюсь! — огрызнулась Феранви.

— Что ты, командир!

— Я пойду ещё погуляю, хорошо? — максимально обычным своим ласковым голоском пропел Аэнель.

— Конечно. Если что — используй плащ и немедленно возвращайся.

— Да, керум.

Тамил проводил удаляющегося юношу весёлым взглядом, затем бойко развернулся к Феранви и заявил:

— Помнишь, я обещал тебе не лгать?

— И?..

— Я всё видел!

Звон от генеральской пощёчины разнёсся на всю поляну.

— Ах ты наглец!..

— Почему-у? — взвыл Тамил, потирая скулу — рука у Феранви была тяжёлая. — Я же не обещал не подглядывать!

— И как тебе это удаётся… Я буду детектор магии носить с собой!..

— А мне кажется, я имею право знать.

— А мне кажется, тебя стоит высечь по всем правилам! Знаешь, что такое «Гнев Тринимака»?

— Твоя плётка, полагаю?

Лицо Феранви сравнялось цветом с волосами и сморщилось, как злокрысья морда.

— Ты будешь наказан, ясно?!

— За что? Тут же ничего не происходило!

…

— Лирхэн… Проснись…

Она с трудом открыла глаза и увидела уставшее, но довольное лицо Нара.

— Ну привет… А чего это ты улыбаешься?

— Сейчас поясню. Скажи сначала, как ты себя чувствуешь?

— Значительно лучше… Но все еще очень… препаршиво.

— Такие раны не пройдут за одну ночь, милая, будь тут хоть десяток лекарей.

— Опять называешь меня «милой»?!

— О, вижу, тебе воистину лучше.

— Циничная сволочь…

— А то ты меня не знаешь. Слушай новость: я продал твою книгу.

Лирхэн чуть не вскочила с постели.

— Как?!

— Да просто! Ты сама назвала мне место и время встречи. Я явился туда, и покупатели нашлись сами. Без лишних разговоров мы совершили сделку.

— Они купили этот… обгоревший кусок дерьма?!

— Да. И были очень довольны. Их не слишком волновало, что я пришёл вместо тебя. Их не слишком волновало, что от книги осталась половина. Их вообще ничего не волновало, и они определенно какие-то психи. Но ты права — это уже не важно. Я пересчитал золото, и там — глубоко вдохни… Там сорок семь тысяч септимов крупными. Ровно.

У Лирхэн аж слезы на глазах выступили.

— Ты же мой молодец!

— Я рад, что ты довольна.

— Нар, ты сделал это ради меня?..

— Да, — он пожал плечами. — И как только тебе станет достаточно хорошо, я отвезу тебя в Фестхолд, закончу свои дела тут, и мы вместе уедем в Сиродиил, как и собирались.

Лирхэн была счастлива. Даже еще болезненные, уродливые шрамы теперь ее не волновали — деньги, возлюбленный и долгожданный покой, что ждет их в Имперской Провинции, в это было тяжело поверить!

— И все-таки… Ты читал эту книгу?

— Нет, она написана на очень старом языке. Я ни слова не понял.

— Она была так нужна им, что они согласились купить лишь часть за полную сумму…

Нар серьезно посмотрел партнерше в глаза.

— Они определенно знали, что покупают. Но нам не стоит об этом больше беспокоиться. Лучше побыстрее заняться своими делами и свалить отсюда, не так ли?

Лирхэн кивнула.

…

Совершив обход поместных территорий, Феранви и Тамил почти вышли натропу обратно к дорожному посту, когда генеральша резко остановилась.

— Ни Синеру, ни Наэле — ни слова, ясно? Я не хочу, чтобы они беспокоились.

— Конечно.

— И если хоть кому-нибудь проболтаешься — я обижусь очень серьезно, ясно?

— Ясно.

— Я посчитаю это предательством, понятно?!

— Да успокойся ты, я всё понял! — Тамил взял Феранви за руку и тряхнул слегка. — Я люблю собирать информацию, а не распространять слухи. Я клянусь, что это останется между нами.

Феранви успокоилась.

— А сам ты что об этом думаешь?

— Думаю, нам стоит внимательно прислушиваться к новостям. В том числе из магического сообщества. Мне очень интересно, что это был за артефакт. И я уверен, что он ещё всплывёт в ближайшее время.

Феранви нахмурилась.

— Думаешь, это как-то связано с конфликтом западного побережья?

— Увидим… — Тамил мечтательно посмотрел в небо широко раскрытыми глазами.

У него всегда было именно такое лицо, когда он что-то замышлял.

— На базу, быстро, — скомандовала генеральша и зашагала вперёд, не оглядываясь. Она всегда так делала, когда не желала гадать, что же задумал Тамил.

Глава 4. Всё предельно просто

Время шло, Аэнель же никак не мог успокоиться. Каждый день он прогуливался по дороге, ведущей в Лилландрил, выспрашивая у каждого встречного курьера о «каких-нибудь загадочных происшествиях» в округе, но ничего не было слышно ни об охотниках за древними книгами, ни о какой-либо древней книге как таковой. На все вопросы относительно политики юноша получал лишь презрительное ворчание в ответ, мол, кто он такой, недоросль, чтобы лезть в дела Лилландрила. Его это злило, но он старательно следовал плану Феранви «не быть как Лилати», и через некоторое время решил свои вылазки прекратить — его поведение грозило создать ему репутацию странного малого, и не хватало ещё, чтобы это дошло до Синера. А если Синер начнет беспокоиться, то начнет ограничивать свободу.

Не было смысла и тревожить Феранви лишний раз — если бы она что-нибудь слышала, она наверняка бы рассказала.

Так продолжалось день за днем. Праздные разговоры со старым приятелем, прогулки по садам, игры и развлечения — все, как обычно. Но это больше не приносило никакого удовольствия. Эта игра в бесконечное детство становилась все абсурднее и глупее в глазах Аэнеля, в то время как остальные, казалось, были довольны и счастливы. У него теперь всё переворачивалось внутри каждый раз, когда он, засыпая, осознавал, что сегодня опять не случилось ничего.

Однако некоторые перемены все же обозначились вскоре — перемены в самом господине, точнее, в том, как тот смотрит на своего наложника. Что означает этот взгляд, Аэнель понял сразу — ему наконец предстоит в полной мере проявить себя в своем призвании. Что ж, он давно был готов.

В этот день он преднамеренно надел самое соблазнительное из своих одеяний, подрумянил скулы и губы и попросил служанок сделать ему шикарную прическу с пучком-завитком, которая так нравилась Синеру. Подойдя к зеркалу и осмотрев себя, Аэнель пришел к выводу, что слишком похож на женщину и с отстранённым любопытством подумал о том, как выглядела его мать.

До самого вечера двое играли в настольные игры, беседовали и обменивались многозначительными взглядами. Затем были нежные прикосновения, поглаживания, объятья, поцелуи… Свобода затаенной страсти, смятая постель, холодный лунный свет в открытое окно и тёплые мягкие руки на талии. Совершенная забота.

Быть наложником Синера — определенно не худшая участь.

Утром следующего дня Аэнель чувствовал себя прекрасно. Несмотря на свою специфическую образованность, он до последнего не мог себе представить, как же это будет на самом деле, и всегда старался относиться к сексу без лишней восторженности, как к чему-то естественному и неизбежному. Но все прошло и впрямь чудесно, и даже тех неприятных ощущений, о которых его предупреждали поначалу, он почти не заметил. Феранви же весь день выслушивала искренний и красочный рассказ о том, как Аэнель прекрасен в постели, и о том, как много его ласки значат для Синера, долгие годы скромно томившегося в одиночестве и ожидании. Феранви была единственной, с кем помещик позволял себе обсуждать настолько личные темы. Остальным он будто стеснялся признаться в очевидном. И никто в поместье и вправду не знал наверняка, что именно происходит в господских покоях, в высокой башне. Не считая, конечно, Тамила, который подслушивал все разговоры. И служанок, которые прятались за дверью спальни.

…

Узкая извилистая тропа между острыми сколами некогда монолитных горных пород вела двоих всадников к самой опасной и обрывистой части северного побережья. Множество природных катаклизмов и береговых сражений придали этой местности тот уникальный облик, который отпугивал большинство посетителей с первого взгляда. Ни один адекватный мореплаватель не решился бы приблизиться к берегу, изрезанному косами мелководья, усеянному зловещими нагромождениями из камней и кораллов, именно поэтому самые рисковые и матёрые пираты, контрабандисты и прочие морские нелегалы устроили здесь свою укромную бухту. Конечно, и их не обходили стороной несчастные случаи, а особенно случаи переоценки капитанских возможностей по большой пьяни. Лирхэн, сколько ни прибывала с этой стороны острова, всегда предпочитала заранее высадиться на каком-нибудь коралловом островке и доплыть до берега самостоятельно, нежели полагаться на очередного аса-лихача с лишним бортом на судне.

— Ну наконец-то!.. — выдохнула воровка, приструнив лошадь.

Нар оглядел дикую местность вокруг себя в недоумении.

— Тут же ничегошеньки нет, — предположить, что за следующим обрывом находится полноценная гавань с парой кораблей в доках, даже приключенец с самыми широкими взглядами не мог.

— Ха!.. Вот, смотри и учись! — белая лошадь Лирхэн встала на дыбы и наездница подстегнула ее в сторону единственного спуска под зловеще нависающим серым утесом.

— Стой! — окликнул партнершу Нар, и, прищурив глаза, вгляделся в горизонт — точнее попытался, ибо обзор полностью закрывал плотный сероватый туман. — Ничего не чуешь?

Лирхэн развернулась, повела лошадь к обрыву, но животное, яростно сопротивляясь, попятилось назад. Из пропасти, в которой должна была находиться Бухта Контрабандистов, не доносились привычные крики торгашей и ругань на всех языках Тамриэля, лишь жуткий завывающий ветер, плеск воды и позвякивание крепежных цепей.

— Рыбой пахнет, — Лирхэн скривила полуприкрытое накидкой лицо.

Любой высокий эльф из прибрежного района, тем более фестхолдец, сразу понял бы, что это значит, и Нар не был исключением.

Маормеры. Заостренные мачты с черными флагами морских эльфов едва проглядывались в тумане, призванном их нечестивым колдовством.

— Ну, твою мать… Недели в пути, третья украденная лошадь…

— Четвертая.

— Плевать! И все ради чего?!

— Эй, сухопутные выблядки! — раздался неестественно громкий хриплый голос из низины. — Вы часом не заблудились?

Парочка авантюристов быстро переглянулась, и помчала коней подальше от обрыва. Огромная волна ни с того, ни с сего ударила в скалу, и холодные брызги окатили то место, где они только что проехали. Лошади бесились и вместо обычного галопа неслись, подпрыгивая, и норовя сбросить наездников в любую минуту.

— Вот падлы! — выкрикнула Лирхэн, когда им чудом все же удалось отдалиться достаточно от берега.

Нар ласково погладил свою лошадь, потом сплюнул на землю и горестно покачал головой.

— Жизнь полна сюрпризов!

— И маормеров!

— Ну, было бы еще хуже, если бы они напали на корабль, уже вышедший из бухты… с нами на борту.

— Да ладно, умник?! А как мы теперь попадем в Фестхолд? Угон грифона не предлагать!

Нар почесал покрытый сероватой щетиной подбородок.

— До Клаудреста мы будем подниматься дольше, чем пешком идти по воде до Ауридона.

— Хороший план! Ты творишь свое заклинание и несешь меня на руках!

— Спасибо, мне одного раза хватило.

— Ублюдок!

— Я тоже тебя обожаю. Ну же… выкладывай, дорогая, я вижу, что у тебя есть запасной план.

Лирхэн приподняла верхнюю губу, обнажив белые мелкие зубы.

— Да… Да, скамп возьми, у меня есть план!.. Хотя нам придется вернуться немного на запад… а потом на север… Итак, мы едем в Карнвастен!

— Что, лезть в эту дыру? Нет!.. — Нар состроил трагическую гримасу. — Ли, ты же знаешь, как я ненавижу гроты… пещеры… и прочие земляные дыры!..

— Не будь ребенком! Там грот размером с главную площадь Алинора. Анклав морского подполья, куча старых надоедливых знакомых, гоблины, гниль, ягры и прочее дерьмо, но все лучше, чем светиться хоть в одном отделении Гильдии Магов, где каждый знает тебя по плакату «Найти и уничтожить»! Я права?

Нар нехотя кивнул. Да, в свое время он неслабо прокололся с оккультными практиками, включающими человеческие жертвоприношения. И той свободы, которую он мог себе позволить в Фестхолде, он никак не мог себе позволить в Клаудресте. Но одна мысль о протяженной системе темных, сырых, нависающих над головой пещер с подземными озерами, не отражающими неба, резкими поворотами и тупиками, кишащими мерзостью, вызывала у колдуна головокружение, тошноту и панический ужас. Как же он скучал по заросшему цветами, возвышающемуся среди ветвистых сиродиильских берез холму с величественной статуей Азуры, где он жил под открытым небом, встречая каждый рассвет в кругу верных последователей богини!.. Ну, или хотя бы по своей мансарде на втором этаже небольшого фестхолдского особняка, вовремя освободившегося от последних престарелых родственников.

— Карнвастен… — простонал Нар. — Я боялся, что ты это предложишь.

— Хватит ныть, поехали!

Авантюристам предстояла еще одна долгая дорога, однако, несмотря на все неудобства, полная надежд и лихой прыти. Каждые два часа Лирхэн проверяла и с любовью поглаживала свой тяжелый мешок с золотом — воплощение ее мечты, ее успеха, и что не менее важно, трогательной заботы Ньянаратена.

…

В Синерине все как всегда было настолько идеально, что иногда казалось, будто не было ничего вообще. Не о чем было говорить, нечего замечать. Аэнель ждал новостей, но их всё не было — неделю, две, месяц, и вот он уже обнаруживает себя в привычной колее… Защищённость и достаток. Безмятежность в изоляции. Мечты ветерана сбывались. Это отнимало волю к борьбе — бороться было не с кем и незачем. Последнее вызывало у Аэнеля сильнейший протест. Если он сдастся внутри себя и отдастся на волю судьбе, то завязнет в этом благоухающем болоте навеки. И когда Синера не станет, то он, как вещь, перейдёт в распоряжение наследника, которого выберет господин, и даже у слуг будет право выбирать себе новое место работы, а у него — не будет никакого выбора… Эта перспектива, сколь бы далёкой ни была, пугала его и омрачала каждый день, иному показавшийся бы раем.

Чтобы не начать делать глупости, как они с Феранви и договаривались, Аэнель старался занять себя с пользой и усердно учился всему, что ему могли предложить. Его энтузиазма учителя, однако, все так же не разделяли, и тогда он стал больше времени проводить с Защитниками, чтобы хоть немного изучить основы ведения боя, в том числе с помощью магии.

Надо сказать, что в чародействе дальше теории он так и не продвинулся. Почему-то он испытывал перед магией какой-то близкий к религиозному трепет, и не мог взять в толк, как можно вот так просто разбрасываться огненными шарами или с помощью силы разума вдруг стать полностью невидимым. В конце концов, он вынужден был признать, что его руки не предназначены для того, чтобы проводить потоки энергии, а разум — чтобы достигать концентрации достаточной для превращения эфемерного в реальное. «Не всем же быть магами», — сказала на это Феранви, но у неё-то самой таких проблем не было…

Однако были у Аэнеля и свои таланты — его быстроте, гибкости и ловкости иные Защитники могли бы позавидовать. На самом деле, будь они такими же ловкими, как он, гарнизону не понадобились бы целители. Он не только использовал все тренировочные снаряды Защитников не по назначению — но и само здание гильдии, поместные стены, деревья — любые крупные объекты он превращал в свои снаряды для тренировки акробатики. Когда он забрался на крышу гарнизонной башни, Феранви даже не стала его ругать. Но когда он спрыгнул оттуда, совершив переворот в воздухе, и по-кошачьи приземлился, не издав ни звука, сердце у генеральши ушло в пятки. Колени у него потом ещё неделю ныли, но он никому об этом, конечно, не сказал. Кроме того, юноша показывал чудеса уворота от тренировочных копий, а в беге на короткие дистанции однажды победил Тамила, после чего тот долго ещё театрально страдал от унижения и шутил об отставке по причине утраты собственного достоинства. Лилати наблюдал за этим с тихой завистью и восторгом. О таких успехах он не мог даже мечтать… Похоже, все, чем он мог довольствоваться — это оставаться мальчиком на побегушках у гвардии благородных рыцарей, слушать издёвки и изредка добиваться внимания Аэнеля, которого он, как ни старался, ничем не мог впечатлить, и который отдалялся от него все больше с каждым днем. Ариана же намеренно избегала общения с Аэнелем, и каждый вечер встречала любимого сводного брата у дорожного поста, чтобы вместе с ним поскорее пойти домой. Но даже она не воспринимала Лилати всерьёз, а он прятал обиду за ложной гордостью и вымышленными достижениями. Ариана лишь качала головой, и сколько бы она ни пыталась отговорить его от унизительных попыток добиться повышения и бросить гильдию, сделать этого так и не удалось.

Когда любимые приёмы были выучены до автоматизма, каждая книжка в поместье прочитана по нескольку раз, а новостей, как назло, становилось все меньше (хотя, казалось бы, куда уж меньше чем ничего?), дни вновь превратились в рутину. Аэнель боялся того, что уже научился сживаться с этим чувством. Чем меньше он мог изменить, чем меньше он мог влиять на свою жизнь, тем сильнее становились бесконтрольные эмоции. Из-за переменчивого настроения и привычки деловито вмешиваться в любые самые незначительные дела, его прозвали «алинорской невестой», и его это дико раздражало. Все окружающие считали его вечную занятость чем-то «забавным», бессмысленной блажью господского любимчика, и каждый норовил погладить по голове, как избалованное, но любимое дитя. Он уже почти молился о том, чтобы найти повод для конфликта, но никто не смел перейти грань, за которой их можно было бы в чём-то обвинить. Только Лилати здесь стремился к чему-то большему, но лишь на словах. Лилати стал самым большим разочарованием Аэнеля, но у него язык не поворачивался сказать это старому другу в лицо.

…

— Наэле стал слишком отстраненным, рассеянным… Как будто часть его не здесь, а витает где-то в облаках. И на тренировки стал ходить нерегулярно, — посетовал Заэль, один из боевых магов Синеринских Защитников.

— Возраст такой, — усмехнулся Тамил, ныне не просто помощник, а заместитель главы отделения Гильдии. — У него сейчас наверняка полна голова великих мыслей, переоценка ценностей… все такое.

— Не пристало приличному юноше ценности переоценивать, — Заэль скрестил руки на широкой груди.

— Ну, я же фигурально…

— Тем более, наложнику, — отозвалась капитан оперативной группы Нетиль, и затянулась длинной черной трубкой.

— Разговорчики! — как всегда, Феранви готова была в любой момент прервать приятное времяпрепровождение своим сотрясающим горы командирским гласом. — Хватит прохлаждаться, рыцари! Сейчас же идем на молитвенные чтения на второй этаж. Тианарен подготовил…

— Новую шоу-программу, — засмеялся в кулак Тамил. — «Лорхан, Тринимак и разнузданный жрец». Я б на такое глянул…

Заэль тихо кашлянул, а Нетиль не удержалась и захохотала в голос. Выражение лица Феранви было просто бесценно — настолько же, насколько внушителен был список дисциплинарных взысканий Тамила.

…

Аэнель и сам понимал, что его поведение вызывает беспокойство у Феранви и других Защитников. Лилати, должно быть, доставал их дурацкими вопросами каждый день… Но если перед кем наложник и должен был отчитываться, то только перед господином, а господина в его поведении ничего не беспокоило. Чем бы любимчик ни тешился, лишь бы не покидал дворец надолго и не лазил по защитным стенам без страховки. Насчёт последнего, Синер даже подумывал заказать у знакомого зачарователя замедляющее падение кольцо, но знакомый не спешил с ответом, а Аэнель, узнав о намерении Синера, заявил, что не будет пользоваться такой вещью, потому что это неспортивно. Когда Синер предложил наложнику обзавестись личными слугами, как у настоящего аристократа, он также тактично отказался, улыбаясь и отшучиваясь, как дама на светском приёме, на самом же деле эта идея поиграть в свободу, да еще и помыкать подчинёнными, вызывала у него такое отвращение, что хотелось плюнуть Синеру в лицо за такие подачки. «Это было бы ужасно несправедливо, — убеждал себя Аэнель. — Я должен держаться в рамках разумного, и не обижать того, кого каждый день обманываю своим счастливым видом».

Иногда Аэнель приходил к Феранви на чай, как к доброй тётушке, и как всегда, вместо того, чтобы жаловаться, расспрашивал о новостях за пределами Синерина, однако без прежнего азарта, по привычке, словно не надеясь уже на какие-либо обнадеживающие ответы. Прав был Тамил, говоря, что в этой стерильной колбе цветочек увядает. Но Феранви, всё прекрасно понимая, не имела права поддерживать безрассудные идеи и бунтарские настроения наложника. Нетиль и вовсе высказывалась в довольно резком ключе, мол, он просто избалован хорошей жизнью, его бы к другому господину, к такому, который на цепи его держать будет, и отпирать их только чтоб поставить в позу — вот тогда он быстро научился бы ценить то, что имеет. Тамил, разумеется, критиковал жестокие методы воспитания даже в теории и выступал против унижающих достоинство других меров традиций, какими бы древними они ни были. Аэнель же знал, что за его спиной каждый день ведутся разговоры о том, как ему жить, что ему делать и чего ему делать не стоит; компания дружелюбно настроенных старших не вызывала больше никакого доверия, поэтому он всё чаще предпочитал общаться с Феранви наедине, как это было когда-то давно, когда он еще стеснялся приближаться к кому-либо, кроме неё. Но и от неё он не ждал чудес. Напряжение росло. Волны неодолимой тревоги хлестали всё жестче, и претворяться становилось всё сложнее.

…

Праздничная алинорская повозка, запряженная четверкой великолепных лошадей, ехала мучительно медленно, а поездка обещала быть вечной — по крайней мере, так думал Алианоре Ирне, юный беглец из столицы, место которого под навесом среди множества сундучков и коробок было тесным, неудобным совершенно непригодным для отдыха. Да и как отдохнёшь, когда не покидает ощущение, что юстициары смотрят тебе в спину, и в любой момент в тебя вонзится стрела или прямо на дороге сработает магическая ловушка. Он вспоминал свой побег с содроганием — его загоняли, как зверя, не стесняясь в методах, не давая перевести дыхание. Сколько раз он уходил из-под носа у стражей порядка, но никогда ещё не видел преследования столь яростного, неустанного — казалось, его поджидали везде. Если бы не магический арсенал Вайнаха, он бы не сбежал.

— Алианоре, — позвал Вайнах, сидящий на козлах альтмер средних лет с волосами седыми не по возрасту и непробиваемо спокойными серыми глазами. — Ты так громко нервничаешь, что лошади от тебя становятся беспокойными. — Один из тягачей выразительно заржал, другой фыркнул. — Вот видишь?

— Иди ты. Я ничего не делаю и сижу молча.

— Это просто витает в воздухе. Успокойся. Вот провернем наше дельце, и ты свободен.

— Твоё дельце.

— Не нравится — можешь возвращаться в Алинор.

— Да пошёл ты!

— Эх. Я ему помогаю, а он…

Вайнах издевается над ним, думал Алианоре Ирне. Этот паршивый маг постоянно над ним издевается! Но впрочем, не велика цена за возможность так быстро сбежать из столицы. Даже предстоящее «дельце» — не так уж хлопотно, по сравнению с избавлением от штата алинорских юстициаров в полном составе. Проблема в том, что Юстикариум имеет действующие подразделения по всему острову, и Алианоре не мог перестать об этом думать. Единственный шанс оторваться от преследования после того, что он сделал, это, вероятно, отправиться на Ауридон, и кто как не Вайнах с его контактами в Фестхолде мог в этом помочь.

Ему можно было сказать спасибо уже за то, что он не прогнал Алианоре прочь, претворяясь, что в первый раз его видит. Разумный мер, заботящийся о своей безопасности, именно так бы и поступил.

В начале недели, вечером, когда Вайнах методично раскладывал свои товары по местам, Алианоре вбежал в его шатёр (седовласый маг приторговывал мистическими безделушками, и вообще имел множество различных специализаций…), вернее, залетел, как порыв бешеного ветра, чуть не сбив хозяина с ног, запыхавшийся, с разбитыми в кровь коленями, в одном наплечнике поверх запылённого кожаного костюма и с таким перепуганным лицом, будто в город вторглись Лорды Даэдра, притом все сразу. Не успел Вайнах задать вопрос, как получил исчерпывающий ответ:

— Я убил представителя Талмора, Главного Юстициара Сориндила.

И до самого выезда из города — очень скорого, на рассвете, — Алианоре прятался в одном из ящиков (благо, субтильная комплекция позволяла ему залезть туда целиком), обвешанный зачарованными браслетами, амулетами и прочими предметами, затрудняющими определение магии. А в это время законники и солдаты Талмора прочесывали город, дом за домом, магазины, трактиры, должно быть, они заглянули под каждый куст, и уже начали переворачивать камни, когда экипаж покинул сложную систему ворот столицы и выехал на большую дорогу к посёлку Ренресиль, также называемому Ривервотч.

Беглец боялся лишний раз вздохнуть, буквально. Сколько они ехали, он не знал, и как далеко уже находятся от Алинора, тоже. Когда он впервые выбрался из ящика, у него так сильно кружилась голова, что даже боль во всем теле отступила на какое-то время, а потом он отключился и проснулся около полудня. Вайнах что-то колдовал над ним, не слезая с повозки, оказалось, это были обычные заклинания Школы Восстановления, а, к сожалению, не какая-нибудь чудодейственная магия, снимающая проклятье талморских законников у тебя на хвосте.

— Какая удача, что ты влип как раз тогда, когда у меня было всё подготовлено к путешествию, — вдаваться в подробности происшествия Вайнах не собирался, зная, что ему все равно всё потом перескажут. — Я оказал тебе услугу, не так ли?

— Разумеется, я знал, что тут какой-то подтекст, — промямлил Алианоре. — Что я теперь тебе должен?

— Услуга за услугу. Ты будешь, как новенький к завтрашнему дню, а потом тебе выпадет бесценная возможность продемонстрировать свои воровские умения.

— Где?

— Королевская Сокровищница Лилландрила.

Алианоре поднялся. Вайнах вернулся к управлению четвёркой белоснежных красавцев.

— Но… ты правда считаешь, что я могу просто так взять и ограбить сокровищницу лилландрильского дворца? Без подготовки?

— Подготовку провели до тебя. Всё схвачено. Эх, подумать только, что бы я делал, если бы ты не объявился…

— Ты хочешь сделать свою работу моими руками, так?

— Хм… Выходит, что так. Только правильнее сказать — меньшую часть моей работы. Я курировал сбор информации, анализировал эту информацию и обо всём договаривался с нашей прелестной саботажницей из дворца. Затем я сумел воссоздать энергетическую защиту хранилища, и подобрал к ней ключ в кратчайшие сроки. Я также разработал магический щит от обнаружения ауры. Тебе нужно только следовать указаниям и выкрасть одну единственную вещь. После всего перечисленного — не самая сложная задача, хм?

— Что ж ты сам её не выполнишь-то, гений?

— Потому что кое-чего мои товарищи не учли — одно дело, разрабатывать ограбление, другое дело — пробираться через коридоры, полные стражи, обшаривать сейфы, сматываться до точки телепортации, когда опасность дышит тебе в спину… Нужно действовать быстро, без колебаний… Тут нужен гений несколько… иного плана. Если честно, после всего, что я сделал, последнее, что я ожидал — это что меня пошлют туда лично.

Алианоре злорадно ухмыльнулся:

— Да ты просто сдрейфил, так?

— Ну, знаешь ли! В какой-то мере. Подобные миссии — не мой стиль. Рисковать своей драгоценной задницей… Нет, я много усилий приложил, чтобы ни разу не подставиться, в какие бы авантюры мы не ввязывались. Я пытался объяснить, что это глупо, что я ни разу, эм, не грабил сокровищницы, понимаешь, но… мои дорогие наниматели сейчас испытывают острую нехватку агентов. А отказ… знаешь, мой отказ означал бы отказ от всех планов на артефакт.

— Какой ещё артефакт?

— Который ты должен будешь для меня достать. Честно говоря, хм, я как раз подумывал тебя нанять, но ты был слишком занят своими войнами в подполье. И видать, довоевался.

Алианоре раздражённо откинулся назад.

— Должен, значит…

— Должен, — Вайнах невозмутимо кивнул.

— Только потому, что ты меня спас. Но как?.. Как ты проехал через гексаду врат Маларантарна без проверки?

— Я же сказал — всё схвачено. Правильный наряд караула, правильные ответы на контрольные вопросы…

— Дай догадаюсь… — Алианоре ткнул мага в спину. — Твои наниматели — это… мятежники Каранора! — юноша хлопнул в ладоши.

— Пфф, вот уж неожиданность, не правда ли? — Вайнах не скрывал иронии.

— Ты у них на постоянной основе теперь работаешь что ли?

— На временной — до моего окончательного отбытия из Алинора. Это моя последняя миссия для Двора Каранора, ибо как по мне, все становится слишком рискованно. Мы с Танди собираемся в Фестхолд. И тебе, насколько я понимаю твое положение, следует отправиться туда же.

— М-да…

Алианоре задумался. Он не хотел оставлять тех немногих соратников из Алинорского Подполья, которые ещё не стали жертвами талморской чистки. Он вообще не хотел покидать Алинор, но какой у него теперь выбор? Следующей же жертвой новой чистки — а она последует — станет он! И при мысли об этом юный преступник готов был хоть на ограбление сокровищницы, хоть в лилландрильский бордель, лишь бы не в руки юстициаров. Это так унизительно — соглашаться на предложение трусливого мага и слушать, какой он гениальный, словно собственными руками своровать какое-то колечко — ниже его достоинства…

— Я подумаю, — буркнул Алианоре. — Но если хочешь знать, я считаю, что ты просто недостаточно хорош для такого задания, и сам понимаешь это.

— Эх… И это мне говорит самоуверенный и крайне неосмотрительный малолетний воришка-идеалист, влипший по кончики ушей?

— Заткнись уже. Я сказал, что я подумаю.

Экипаж какое-то время продолжал свое движение в молчании, под щебет птиц и шум ветра, разбивающегося о скалы. Путники лишь изредка перебрасывались колкими фразами, потом снова замолкали, потом Алианоре пытался поспать, но получилось лишь беспокойно вздремнуть и проснуться в ещё более раздраженном настроении.

Остановившись на очередной привал, Вайнах подождал пока компаньон вернётся из своей короткой прогулки по окрестностям, и встретил его с открытой бутылкой вина в руках и закономерным вопросом:

— Так каково твое решение?

— Положительное. Выкладывай: что я должен для тебя выкрасть и как?

Вайнах присел на камень и будничным тоном начал излагать:

— Цель поисков — Кольцо Воодушевления, артефакт, принадлежавший кинлорду Коридальфу, предыдущему правителю Лилландрила, и на данный момент пребывающий в дворцовой сокровищнице. Всё предельно просто. Мы приезжаем в город во время праздника, так что на улицах будет много разного народа. Я располагаю свой торговый фургон под дворцовыми ступенями и отвлекаю на себя внимание как простого населения, так и стражей Лилландрила. Секретарша хранилища, Сериральда — наш агент. Она будет следить за обстановкой в дворцовом комплексе, а ты — ждать её сигнала. Как только увидишь фейерверк необычного сиреневого цвета — бегом во дворец с восточного входа. План комплекса прилагается. Твоя задача — незаметно пробраться к единственной двери в хранилище и деактивировать систему защиты с помощью ключевого камня, который я тебе дам. Нужно действовать очень быстро. Учти, в хранилище магия не работает. Внутри ты найдёшь специальную полку для личных вещей. В шкатулке, запертой на ключ, ты найдешь кольцо с необычным зелёным топазом в золотой оправе. Ключ от шкатулки — в единственной комнатной клумбе внутри сокровищницы. Берёшь кольцо, выходишь из хранилища и тут же возвращаешься на пометку с помощью амулета, который я, как ты правильно понял, тебе, конечно же, тоже дам. Пометка — за городскими стенами. Я буду поджидать тебя на месте. Задержки — недопустимы. На всё это у тебя будет полчаса.

Вайнах закончил свою монотонную речь и пошёл к повозке, чтобы извлечь из запрятанного в горах похожих сундуков контейнера перечисленные вещи, свиток-план и набросок Кольца Воодушевления. Ключ-камень от сокровищницы выглядел как крупный голубой кристалл в металлической оправе удобной цепкой формы. Амулет возврата Алианоре тут же повесил себе на шею и спрятал под броню.

— Изучишь план по дороге. Вот тебе ещё дополнительное средство защиты, — маг передал юноше переливающийся браслет. — Сокрытие ауры, очень полезно.

— Хм. Ладно, а что потом? Когда я отдам тебе это кольцо?

— Отдашь кольцо, ключ-камень, мой браслет и амулет, если быть точным. А потом скроешься в тенях, как ты это умеешь, — Вайнах развёл руками. — Я буду продолжать играть свою роль эксцентричного торговца, а ранним утром отправлюсь домой и заберу тебя по дороге обратно. А от Эбон Стадмонта провожу в лагерь моих коллег-исследователей из Гильдии Магов. Попрошу телепортировать тебя прямиком в Фестхолд. Более безопасного варианта и придумать нельзя.

— Ты уверен, что твои коллеги всё ещё в этом лагере?

— Пфф, они уже который год исследуют подножья Этон Нира. Гора пока не сдвинулась с места, как и их исследования. И уверяю тебя — там нет ни единого юстициара по твою голову.

Алианоре сжал губы и про себя выругался.

— План я понял.

— Молодец.

— И почему мне кажется, что ты втягиваешь меня в очередную задницу?..

— Действительно, почему?

— Потому что Каранор себе на уме! Откуда мне знать, что это не подстава?

— Себе на уме? Напротив, у Каранора нет ни единой собственной мысли — сплошь «народные чаяния». И ему незачем подставлять меня, а мне — тебя. Поможешь мне завершить дело, отправишься в Фестхолд, я передам кольцо Каранору, потом встретимся с тобой в Фестхолде, и выпьем за успех.

Вайнах передал партнёру свою бутылку, дружески кивая. Тот взял её, хмыкнул, и, сделав очень большой глоток, поморщился и кивнул в ответ.

«Не нравится мне всё это, — думал он, — ой как не нравится».

Глава 5. Тимелис, кровь и темнота

Прошёл ещё день. Может два. В Синерине можно было не заметить, как сменилась эпоха. Очередной ничего не предвещающий вечер, очередной виток постыдного вранья Синеру и новая волна тяжелой тоски — вот и всё, что ожидало Аэнеля в один из последних ясных дней затянувшегося лета. И лучше уж провести его за чашкой травяного чая у Феранви в гостях, чем снова и снова наблюдать непонимание в глазах соседей-синеринцев в ответ на случайно озвученный странный вопрос.

Генеральша встретила поместного любимчика радушно, как всегда, и тут же усадила за стол. Аэнель сонным голосом поблагодарил за чай и некоторое время молчал, ковыряя вилкой печеные яблоки со специями.

— Ну как, всё ещё затишье?.. — спустя пять минут он таки не удержался от очередного вопроса.

— Можно сказать и так. Скажи честно, что ты ожидаешь услышать — что-нибудь насчёт той книги, да?

Аэнель вжал голову в плечи и промолчал. Эту тему они не поднимали довольно давно.

— Столько времени уже прошло… Если что-то где-то и слышно, то не у нас. И я всё ещё считаю, что это к лучшему. Не делай такую мину! И перестань уродовать яблоки! — он отдернул вилку от блюда и покрутил ей в воздухе, как дирижёрской палочкой. Феранви продолжила, — Вот что бы ты делал с этой книгой, будь она у тебя?

— Попытался бы разобраться, что имела в виду Ниэра.

— Как, если ты сам сказал, что не мог ничего прочесть?

— Я уверен, что если посидеть над текстом немного, то разобрать его можно! Я даже попросил Синера найти для меня учителя древнего языка эльнофей…

— Ха, каким образом? Повесив объявление на столбе? Нет, конечно, такие наверняка есть где-нибудь в Коллегии Сапиархов… Так и представляю, чтобы сапиарх со всей своей свитой приехал учить тебя в какое-то богами забытое поместье на отшибе!

— Ну, Синер примерно то же самое сказал, только помягче…

— Так на что ты надеешься?

Почти жёлтые в свете яркого настольного фонарика глаза Аэнеля вновь вспыхнули энтузиазмом.

— Даже если с учителем ничего не получится — я мог бы попытаться своими силами! Мне казалось, что я даже выхватил какие-то значения…

— А мне, когда я тебя слушала в лесу, казалось, что ты был совсем не состоянии здраво мыслить!

— Уверен, тебе и сейчас так кажется.

Феранви прикрыла лицо рукой.

— Как тебе ещё объяснить, что добра от твоих изысканий не будет?

— Я ценю твою заботу, но ты даже не знаешь, о чём говоришь.

— Как и ты.

— Вот только я знаю, что меня это касается. И не смогу забыть об этом никогда!

Феранви вздохнула — ох уж этот подростковый максимализм… У него это теперь лет до пятидесяти не пройдет.

— Ты уверена, что никто нас не подслушивал?

— Уверена, уж я-то знаю, где сейчас мои бойцы и чем они заняты.

— Хорошо. Я, пожалуй, пойду. Прости, что побеспокоил.

— Возьми яблоко.

— Не хочу.

— Я сказала, возьми яблоко!

— Ладно, — Аэнель наколол на вилку один из пряных мягких фруктов, Феранви удовлетворено кивнула и только после этого отпустила приятеля за дверь с вилкой в руках и очень растерянным видом.

Стоило двери захлопнуться, а мягким шагам удалиться, как на лестнице что-то зашевелилось.

— Я-то думал, что он забыл, — изумился Тамил.

— Я тебя прибью однажды! — рыкнула Феранви, обернувшись. — Действительно, как я могу быть уверена, где мои бойцы, если Тамила Теллинера я не выставила за дверь ещё до захода солнца охранять луны над поляной! Из-за тебя я соврала!

— Это был намёк на то, что ты даёшь мне бессмысленные задания, лишь бы от меня избавиться?

— Ещё один наряд вне очереди!

— У меня их в очереди уже три. А что? Мои обязанности заместителя отнимают у меня очень много времени!

— Я найду, как эффективнее наказать тебя, гаденыш. А что касается Наэле…

— Приглядывать за ним нужно.

— Нет, не нужно. Он уже слишком взрослый, чтобы покорно прислушиваться к авторитетам, и тем более, чтобы его водили за ручку.

— Он конкретно вбил себе что-то в голову…

— И я не буду это силой выбивать. Он всё поймёт, когда придет время. Сомневаюсь, что он способен совершить что-нибудь действительно опасное. А в остальном, пока он сам не убедится, что его чаяния — бестолковщина надуманная, ничего не изменится.

— А ты сама в этом уверена?

— В чём?

— Что это надуманно?

Феранви встала из-за стола и погрозила боевому магу жилистым кулаком.

— Ну, это просто… почва для размышлений… — Тамил развёл руками, затем кивнул на лестничный пролёт, погруженный в темноту. — Сегодня у нас без происшествий? Так может пойдём отдохнём?

— Только проверю постовых.

— Нельзя так много работать, Фер…

— Так, ты идёшь со мной!

Тамил горестно вздохнул и жестом ответил «Есть».

…

Яблоко показалось Аэнелю совершенно безвкусным, несмотря на то, что такое количество специй могло отпугнуть даже данмера. Свернув на полпути с дороги к поместным стенам, парнишка быстро преодолел пустырь, заросший травой, и приблизился к естественному саду камней, образующих какую-то причудливую фигуру. Здесь он, повинуясь некоему странному желанию, ещё в тот самый день закопал бутылку с горючим маслом, которую брал с собой на «похороны» Ниэры. Весь последний год он приходил сюда иногда, чтобы выкопать сосуд, покрутить его в руках, и так до сих пор и не вернул его на склад. Неподалёку журчал небольшой ручеёк, ночные бабочки кружили вокруг лунных бликов и ветер, совсем не ощутимый здесь, угрожающе громко шумел где-то вдалеке — наверное, над руинами Корграда. «Интересно, — вдруг подумалось Аэнелю, — можно ли с помощью этого масла развести костер в проливной дождь?» Может, как-нибудь он попробует. Почему-то выкапывать бутылку сейчас не возникло никакого желания. Посидев на камне несколько минут, Аэнель неспешно поплелся обратно в Синерин — а что ещё делать?

В последнее время его мучила противная, тягостная бессонница. Бывало, он всю ночь до рассвета лежал, тупо уставившись в потолок, а потом весь день страдал от головной боли. Несмотря на молодость и избыток сил, усталость всё же дала о себе знать, и, на всё махнув рукой, в этот вечер Аэнель удалился в покои раньше Синера, рухнул в постель и наконец-то провалился в глубокий сон.

Покой его, однако, длился недолго. Видения захлестнули сознание и выстроились в пугающе стройные и реалистичные картины.

Ему снился мертвец, держащий открытую книгу. Ветхие страницы переворачивались порывами незримого ветра — одна за другой, слишком быстро, чтобы он успел прочитать… А он мог это сделать! В этом сне он точно знал, что может и ДОЛЖЕН её прочитать! Всё опять ускользало, страница за страницей… утраченная жизнь, мечты об обретении себя настоящего… Он хотел закричать «Стой, останови это!», но не мог ни кричать, ни шевелиться, его тело, скованное изнутри застыло подобно статуе на террасе дворца Синера. Ужас бессилия нарастал тем больше, чем меньше страниц оставалось до конца. Заросли неестественно огромных цветов тимелиса колыхались в призрачном голубом сиянии, а на ступенях башни, прямо перед ним, стоял мертвец с книгой в руках… Это был Синер, не Ниэра.

Аэнель проснулся резко, но опять не смог сдвинуться с места — он не чувствовал рук и ног, он был заперт внутри этой хрупкой немой оболочки, и лишь сердце стучало в висках оглушительно громко. Как только оцепенение спало, он вскочил с кровати, убрал с глаз прилипшие к лицу волосы и рванулся к окну. Полумесяц Секунды бледным светом освещал кроны деревьев Нира Моры, дорожные камни и лилландрильские наблюдательные башни. Всё, как всегда…

Аэнель тяжело дышал и колени у него дрожали. Его словно разрывало на части. Но ему больше не хотелось плакать — ему хотелось драться, хотя раньше никакой агрессии он в себе не чувствовал. Он подбежал к огромному зеркалу и стал вглядываться в своё отражение, постепенно успокаиваясь и обретая контроль — растрепанный, с блестящим от пота лицом, плотно сжатыми побелевшими губами — таким он нравился себе гораздо больше — неидеальным, живым. Аэнель схватил со стула розовую утреннюю тунику и зачарованный плащ, оделся, затем вернулся к окну, распахнул прозрачные витражные ставни и перегнулся через узкий подоконник, оценивая свои шансы спуститься по отвесной стене. Синер спал в их общей постели у него за спиной. Синер всегда очень крепко спал.

…

— Вот, возьми, забери своё грёбаное кольцо, — выпалил Алианоре и спешно вложил предмет в ладонь своему партнеру, а затем поспешно передал поблекший голубой ключ-камень и браслет, зачарованием которого так гордился Вайнах.

— Зачем же так нервничать? Я знал, что ты справишься, — маг вгляделся сначала в украшение, оно полностью соответствовало описаниям и наброску, а затем в раскрасневшееся лицо юного грабителя. — Эм… Всё нормально прошло?

— Это было сложнее, чем я думал, но… Как видишь, нормально!..

Вайнах хмыкнул и удовлетворённо улыбнулся.

— Тогда продолжаем следовать плану. Завтра ранним утром я выдвигаюсь. Догоняй экипаж на окружной дороге, я специально не буду торопить коней. Предлагаю тебе сейчас же двинуться на восток и переждать ночь где-нибудь в лесу.

— С этим я как-нибудь сам разберусь. Не подведи меня!

Вайнах подмигнул и помахал партнёру рукой на прощание, но тот уже скрылся за живописной природной композицией из камней и деревьев, ловкий и быстрый, как антилопа.

Ох, и где была эта быстрота, когда надо было открыть эту каверзную шкатулку, выйти и использовать возврат! Алианоре впервые увидел дворцовую саботажницу Сериральду, когда она устремилась к нему в опустевшем лишь на минуту белокаменном коридоре и шепнула: «Бегом, у тебя пять минут, когда они придут, я не смогу долго заговаривать им зубы». Он кивнул и, не теряя времени, использовал ключевой камень на защитном барьере сокровищницы, после чего без труда открыл дверь и захлопнул ее за собой. Сколько же всего было внутри! Несметные богатства! Алианоре быстро нашёл маленький ключик с узором под пышными комнатными цветами в клумбе — что может быть проще, чем отпереть один единственный замок и выскочить вон. На это ему не потребуется и минуты! По крайней мере, он так думал. Какая чудесная возможность поживиться… Дополнительная компенсация за издёвки Вайнаха. Так что, потерев руки, первым делом Алианоре побросал в компактный рюкзак драгоценные камни из вазы, набор разукрашенных браслетов, подвеску с огромным бриллиантом и миниатюрную золотую реплику знаменитой Лилландрильской Фляги — должно быть, их тысячи в этом городе, в разных вариациях. И лишь потом вставил ключик в замочную скважину… но он не проворачивался. Алианоре охватила паника. Попытка за попыткой, из-за двери стали доноситься тревожные голоса, но то ли замок был не так прост, то ли просто был очень старым… Голос Сериральды твердил, что никого здесь нет и быть не может, убеждал стражников проверить ее ведомости прихода и ухода посетителей… а затем стало подозрительно тихо. Замок наконец-то поддался. И вот оно — кольцо! Перстень был действительно необычен, зеленый камень в нём переливался тёплым волшебным светом. Сунув предмет в подсумок, Алианоре рванулся к тяжёлой двери и распахнул её. Перед ним стояла, заслонив собой сокровищницу, Сериральда, с двух сторон от неё — почётные стражи, ещёчетверо меров, облачённых в накидки с гербом Братства Преследователей, рассредоточились в белокаменном коридоре, а в центре коридора стоял с перекрещенными руками их командир, блистающий знаками отличия на расписных эполетах. Кто-то еще — несколько пар ног — поднимались по лестнице с нижнего этажа. Алианоре срочно схватился за амулет и применил заклинание возврата. Уже где-то между этой точкой пространства и другой он понял — почётные стражи… Они должны были сразу понять, что защитный барьер пал. И сразу, по всей видимости, вызвали Ависен’эри, Лилландрильских Преследователей.

«Нормально ли всё прошло», спрашивал Вайнах? Нет, Дагон возьми, всё прошло совсем не нормально! Но разве мог Алианоре Ирне, герой-певец Алинорского Подполья, признаться какому-то авантюристу-перебежчику в том, как глупо он облажался? Ни за что! Вайнах выполнил свою часть плана, и остался вне подозрений. И кольцо тоже у него.

А что до героя… Теперь он враг номер один ещё и в Лилландриле. Его приметы с местными не перепутать. «Прекрасно, просто прекрасно! — думал он раздражённо. — Одной смертной казнью больше, одной меньше». Не так важно, что именно он выкрал из лилландрильской сокровищницы — важно то, что он сбежал из-под носа у Ависена, а злопамятность и беспощадность командира Преследователей была хорошо известна и в Алиноре.

…

Феранви откупорила бутыль. За столом с ней сидели все те же верные друзья — её бедовый заместитель Тамил, боевой маг Заэль и главный поместный целитель Тианарен. В здании Гильдии Защитников царил янтарный полумрак, пламя единственной горящей свечи тревожно колыхалось.

— Это что? — Тамил заинтересованно посмотрел на сосуд в руках начальницы.

— Керсеменский нектар. А ты думал, нордский эль?

— Нет, что ты…

— Ну-ну, — Феранви хмыкнула, отпила из бутылки и поставила её на стол. — Редкая вещь, должна заметить. Из Керсемена его везут сюда больше месяца, и не более десятка бутылей.

— А где это находится? — осведомился Заэль.

— На северо-западе от Даска, на самом юге острова, под горным хребтом бывших Санхолдских Велкинаров. Если честно, не была там ни разу.

— Я тоже. Там, говорят, очень жарко.

— Да, знойно и сыро, — подтвердил целитель. — От соли и солнца кожа шелушится.

— Уж не хуже, чем на Красной Горе Вварденфела! — похвалился географическими познаниями Тамил.

И только Феранви хотела прокомментировать сказанное, как к дверям кто-то подбежал. Раздался бешеный стук.

— Что-то случилось, — генеральша сделала верный вывод мгновенно.

— Там, на дороге в Лилландрил мальчик просит помощи!.. Имперский произвол! — из-за двери кричала девушка.

Феранви открыла.

— Имперский произвол? Что еще такое?!

— Я шла после ночной службы Маре, и тут услышала крик! Это около пригородного поста имперских легионеров, там… Мальчик рассказал мне…

— Я поняла, спасибо, мы немедленно отправляемся. Тамил, собирай ребят.

Тианарен непонимающе посмотрел на генеральшу.

— У них в Лилландриле есть свои стражи…

— Как ты можешь так говорить?.. Из-за таких, как ты, чужеземцы начинают распускать слухи о разобщенности меров! И слухи часто правдивые! — Феранви поправила клеймору за спиной и быстрым шагом пошла к дверям.

Молодой страж хотел было обратиться к начальнице, но Тианарен его остановил.

— Не лезь под руку. Наша Защитница всегда такая темпераментная. Особенно когда слышит слово «имперский», — мимо беседующих пробежали пятеро полностью экипированных воинов. — Там скорее всего очередная разборка с националистами. Но не сомневаюсь, Феранви всё сделает правильно.

Небольшой отряд покинул окрестности поместья и направился к Лилландрилу, благо расстояние до города было не таким уж большим для крепких, натренированных бойцов.

— Эй, сюда!.. — послышался детский голосок из леса.

По извилистой тропе навстречу Защитникам несся со всех ног маленький мальчик.

— Что произошло? — тут же подбежала к нему Феранви.

— Там!.. Там мой брат! — ребенок неистово махал рукой, указывая куда-то вглубь леса, на юго-восток, худенькое запястье было перепачкано кровью.

Генеральша по-матерински погладила мальчишку по голове.

— Ты ранен? Дай посмотрю… Порез не слишком серьезный. Но… кто это сделал?

— Имперцы! Я убежал от них, но мой брат остался там!

— Как тебя зовут?

— Ранмэ…

— Отлично. Держись, — Феранви посадила мальчика себе на плечи. — Воины, за мной!

Через несколько минут Защитники вышли из рощи на огни постовых факелов. Ребенка Феранви спустила на землю и наказала оставаться на расстоянии от места происшествия. Тот неуверенно кивнул, изо всех сил пытаясь не заплакать.

— Брат говорит, что война никогда не кончится, — прошептал он.

— Кончится, — заверила его генеральша. — Обязательно кончится.

Защитники окружили командиршу.

— Нам стоит подождать, или лучше войти вместе с тобой?

— Вы трое, проверьте окрестности. Тамил, побудь пока с Ранмэ.

Не успел заместитель возразить, как, сжав кулаки, Феранви твердым шагом направилась ко входу в помещение имперских служителей правопорядка.

Ярость в ней просто кипела. Но, когда, подойдя достаточно близко, она услышала женские рыдания и издевательский смех легионеров, терпение иссякло окончательно. Взревев, как дикий зверь, Феранви распахнула дверь. На полу в центре комнаты лежало лицом в луже крови распростертое тело молодого мера, на спине его ясно виднелись следы многочисленных ударов, а рядом с ним, даже не стараясь прикрыть полную наготу, сидела худощавая светловолосая девушка, рыдая, бессмысленно мыча и трясясь, как в лихорадке. Двое имперцев окровавленными руками пытались ее оттащить, но та будто приросла к своему месту. У стены же были свалены, как тряпичные мешки, еще три трупа — двоих эльфийских женщин и мужчины.

— О… Смотрите, ещё одна остроухая явилась, сейчас будет давить на жалость!.. — рассмеялся человек в темпларской броне, и теперь Феранви отчетливо различала среди запахов крови и пота еще и неслабый хмельной дух.

— Что произошло, мать твою?.. — этот вопрос был глупейшей формальностью, ибо никаким законом происходящее здесь не оправдывалось.

— Поздно пришла, эти уроды уже свое получили! У нас тут свершается правосудие… так что вон отсюда!

Обнаженная девушка, немного опомнившись, попыталась подползти к Феранви, но в следующий момент один из стражников с весьма некрасивым возгласом обрушил на спину беглянки удар тяжелого сапога.

— Ах ты сволочь!.. — взревела Защитница и, обнажив клеймору, бросилась одна против троих, напрочь забыв об ожидающих ее сигнала бойцах. Тому, кто бил девушку, удар клинка отсек голову сразу, второй же охранник успел атаковать Феранви по корпусу, однако недостаточно эффективно, и адамантиновая пластина не была пробита. Капитан звал подмогу. Из подсобного помещения вышли еще двое — имперец и орк. Тут Феранви вспомнила-таки о ребятах на улице.

— В атаку! — отрывисто выкрикнула она, и воины будто появились из стен.

Огненный шар сбил с ног капитана и, пока тот ощупывал свою опаленную голову, другой боевой маг настиг его товарища-охранника.

— Оставить капитана для допроса! — скомандовала Феранви, и тот был тут же скручен за руки.

Орк с тяжелой секирой уже сцепился с двумя альтмерскими бойцами и даже повалил одного из них на пол, но добить не успел — численное преимущество отряда Защитников давало о себе знать. Девушка-пленница тем временем с бессвязным бормотанием закрывала собой мертвое тело в центре комнаты. Орк оказался самым сложным противником, но Феранви со своей простой, но очень эффективной клейморой изобразила такой неожиданный пируэт, что орк и сам не успел понять, как умер.

Феранви осмотрелась — трупы. Двое имперских охранников на окровавленном полу и зеленокожий бугай, вернее две его части, плохо отделенные друг от друга.

— Рыцари?

Отряд выстроился в шеренгу.

— Мы в порядке, — отвечал один из боевых магов. — Один враг бежал, наш раненый уже излечен. Капитан поста захвачен.

— Один бежал?!

— Через задний ход, видимо…

— Охраняйте капитана!

Генеральша сорвалась с места и выскочила за дверь.

— Ранмэ!

Мальчик высунул голову из-за дерева.

— Ну, слава Тринимаку. Иди сюда.

Ранмэ подбежал к спасительнице.

— Ты в крови! — испугался он.

— Мы все в крови. Посиди около входа, если что-то увидишь или услышишь — кричи. Ясно? — ребенок кивнул. — Заэль, прочеши окрестности еще раз, один человек бежал.

— Есть.

Заэль принялся за выполнение приказа, а Ранмэ проводил генеральшу грустным взглядом. Она не оборачивалась. Слишком много гнева в ней было, чтобы выражать сочувствие сейчас.

…

В полуночной тишине послышался негромкий треск веток и тихое шипение. Юный акробат совершил свой рискованный спуск почти без ущерба — не считая последних трёх метров с приземлением в кусты садовых роз. Подол длинной туники продрался в нескольких местах, а руки и ноги были в мелких царапинах, но это сейчас Аэнеля не волновало.

Ему удалось миновать стражей, но он не находил себе места нигде в этих стенах — к дому Лилати и Арианы не хотелось даже приближаться, несмотря на то, что свет у них в окне горел. Он бросился бежать вдоль стены, прячась в садовых зарослях, пока не добрался до выложенной белым камнем тропы, огибающей сады и хозяйственные постройки. Самое время использовать чары. Растворившись в ночи, Аэнель прошёл между дремлющими стоя привратниками, а отойдя подальше от стен поместья, бросился бежать по дороге, огибающей Нира Мору и Маэранви, в сторону Лилландрила. Он точно знал, насколько хватит покрова невидимости и на какое расстояние он успеет отбежать.

Остановившись наконец, чтобы отдышаться, Аэнель поднял голову. Ясное ночное небо переливалось миллионами звезд. Яркие созвездия плыли по нему, каждое на своем месте. Под каким из них родился он, интересно? Он не знал ни числа, ни месяца своего рождения. Многие достопочтимые альтмеры, заботясь о судьбе своих чад, продумывали заранее всё, вплоть до расположения созвездий относительно друг друга. Планировали ли что-то для него?

Даже созвездия расстраивали его, насмехались над ним, и не хотелось больше думать ни о чем. В уставшей, мучительно болящей голове Аэнеля воцарилась тишина, заполненная лишь глухими ударами его собственного сердца. Он просто бесцельно слонялся по лесу, изучая каждый листочек, каждую веточку и каждую одинокую звезду в просвете между кронами. Сколько раз он уже бывал здесь, даже в ночной тьме он мог ориентироваться безошибочно… но тянуло его снова на север, туда, где растет дерево Ниэры. Обычно он сдерживался от посещения её могилы — боялся, что кто-нибудь за ним проследит, или что настроение испортится окончательно, но сегодня ему было всё равно, хуже, казалось, быть уже не может. Кто знает, может ему наоборот станет легче.

Воистину, это дерево было самым красивым в Нира Море. По пути Аэнель собрал немного цветов и ягод в качестве подношения — ему вдруг показалось, что это ужасно несправедливо, то, что в отличие от любой более-менее свежей усыпальницы, могилу Ниэры никто не посещает… Приблизившись к месту, он начал было молиться, но осекся, увидев, что-то светлое, выделяющееся на фоне ночной мглы — ствол дерева был оплетен венком из тимелиса, точно такого же, какой растёт в садах Синерина… точно такого же, что был в последнем сне. Аэнель сжался, ему внезапно стало холодно и очень страшно — он разом осознал, как глубок и черен лес вокруг, как зловеще шевелятся нависающие над ним кроны, и то, что он мог оказаться в этой мгле не один. Он отошёл на пару шагов назад, озираясь, и прижался спиной к ближайшему дереву, словно ища у него защиты. Затем мысленно приказал себе успокоиться и подумать — тимелис не растет в Нира Море, значит, кто-то пришёл сюда с венком специально, и скорее всего, это была Феранви, кто же ещё!.. Только она все знала, и ее почтение к умершим весьма велико, наверняка она не раз приходила сюда, пока он, следуя «её плану», отсиживался в Синерине. Но почему она не сказала ему? Не пригласила прогуляться вместе с ней? Может быть, просто не хотела тревожить его?.. «Следует с ней поговорить, завтра же», — решил Аэнель и, оттолкнувшись от ствола своего дерева-защитника, приблизился к могиле куда более уверенно. Он возложил цветы и грозди лесных ягод на землю, закрыл глаза и коротко помолился. Когда он встал, в роще словно стало светлее, хотя до рассвета ещё точно было далеко. Поднялся небольшой ветер, листья зашелестели, затем треснула ветка где-то дальше на севере. О нет, не мог лёгкий ветерок сломать её! Неужто здесь всё же кто-то есть? Что делать? Бежать, как обычно? А потом делать вид, что ничего не случилось? Он устал… видят боги, как он устал! Он поджал губы, сжал кулаки и вопреки всякому здравому смыслу двинулся к источнику звука, на ходу применяя чары плаща-невидимки.

«Надо же, — снова как-то отстраненно подумал Аэнель, — сколько ни броди здесь, а каждый раз обнаруживаешь что-то новое». Протяженность рощи на север либо всегда была гораздо больше, чем он думал, либо роща за эти годы каким-то образом разрослась. Шорох и треск снова отчётливо разнеслись в чаще, в которой теперь не было ничего, кроме звуков и темноты. Аэнель бросился с места в настоящую погоню за незримым возмутителем спокойствия, врезаясь в кустарники и производя не меньше, а то и больше шума, чем преследуемая цель — воистину, чтобы быть незаметным, одной только невидимости мало, зато хаос он создал изрядный. Шорохи смешались и в какой-то случайной точке внезапно встретились. Сначала Аэнель почувствовал, как всем телом врезался во что-то маленькое, плотное, теплое и живое. А затем чары невидимости разрушились…у обоих. Нецензурно бранясь и выхватывая из поясных ножен кинжалы, от синеринца отшатнулся юноша, по виду ещё миниатюрнее и ещё младше него. Большие светлые глаза, не моргая, следили из темноты за каждым движением Аэнеля.

— Не надо, не нападай на меня! — выкрикнул тот, выставив руки перед собой.

— Я?! Это кто ещё на кого напал!..

— Я не нападал, честно! Я безоружен!

— Если ты безоружный так себя ведёшь, то боюсь представить, что будет, если тебя вооружить! — незнакомец не опускал кинжалы и говорил громким высоким шёпотом. — Руки опусти, и не дергайся! Ты кто такой? Что ты здесь делаешь?

Аэнель замешкался. Кто он сейчас, беглый наложник, вылезший из башни через окно в утренней тунике без единого септима в кармане, да и вообще без карманов, без вещей и без хоть какого-то плана, бредущий куда глаза глядят? Честный ответ прозвучал бы настолько глупо, что озвучивать его не стоило.

— Я тут…гуляю, — выдохнул Аэнель беспомощно.

— Гуляешь? Ночью? Без оружия? Значит маг? Поклонник Ситиса, быть может?

— Да никакой я не…

— Кто ещё с тобой?

— Никого со мной нет! — Аэнель чуть ли не взвизгнул от отчаяния. — Я не маг! Я наложник!.. И ты находишься на территории независимого поместья, принадлежащего моему господину! Так что это я должен задавать вопросы!

— Тихо! Не повышай голос! Вот значит как?

— Да! И нет здесь никого, кроме нас. Хотя и тебя здесь быть не должно… Так… кто ты такой?..

— Я… беглец, — парнишка затравленно смотрел исподлобья своими необычайно огромными глазами. — И ничего тебе не расскажу, пока не буду уверен, что ты меня не сдашь.

Аэнель развёл руками.

— Сдать? Кому?.. Мы в Синерине сами по себе… Господин не обрадуется, если я приведу каких-нибудь стражников в этот лес.

— А что насчёт преступников в этом лесу?

— Так ты преступник?

— Я просто делал то, что считаю правильным, и спасал свою жизнь. На моём месте ты тоже был бы преступником…

Тут Аэнель заметил, что глаза незнакомца блестят от слёз.

— Может всё-таки поделишься своей историей?..

— Ты что, исповедник? Нет. Сочувствующий? Не надо, спасибо, один сочувствующий уже втянул меня в передрягу, из которой я… я не знаю…

Беглец опустил глаза, часто моргая, и тяжело дыша, замолчал, не договорив. Ясно было, что нервы у него на пределе, и Аэнель действительно проникся сочувствием. Он и сам не образец добропорядочности и адекватности сегодня. Если вдуматься, каковы были шансы пересечься с этим странным созданием, если бы не его собственное безумство с этим побегом?.. Преступления их могут быть разными, но в чём-то они все же были похожи.

— Тебе нужна помощь… — промолвил Аэнель мягко, тем ласковым тоном, который подкупал любого.

Беглец опустил наконец кинжалы и горько усмехнулся:

— Видимо, всё совсем хреново, если это так очевидно.

— Как тебя зовут?

Повисла полуминутная пауза. Лишь лёгкий шелест ветра в кронах нарушал тишину.

— Алианоре Ирне.

— Приятно познакомиться. Я Аэнель, наречённый Наэле, — синеринец протянул вперёд открытую руку.

И, убрав клинки в ножны, Алианоре вложил руку в ладонь своего странного нового знакомого. Не сказать, что у него появилась надежда, но на душе немного полегчало.

…

Белокурая худая девушка кричала и плакала навзрыд, вцепившись в прутья решетки.

Страж тюремной камеры резко подошёл и ударил стальной перчаткой по металлу. От оглушительного звона пленница вскрикнула еще громче.

— Да заткнешься ты или нет?! — раздался из дозорной комнаты грубый мужской голос. — Не выношу женский крик, Менгидир, заткни её ко всем даэдра!

Сериральда забилась в угол, когда стражник отпер клетку и с деланной ухмылкой на лице навис над ней.

— Я не буду, не буду кричать, обещаю! — взмолилась Сериральда, одергивая дорогое, но изрядно потрёпанное платье.

— Обещаешь? — прищурился стражник, поигрывая одноручной булавой, словно бокалом вина на благородном приёме. — А как насчёт дальнейшего сотрудничества?

— Я уже сказала вам всё, что знаю!.. Чего ещё вы от меня хотите?!..

— Она опять повысила голос!.. Менгидир, я тебя умоляю!

Удар булавой с размаха заткнет кого угодно. Тюремщика мало беспокоило, что от такого удара пленница может умереть — когда тебя умоляет сам Ависен, отказать невозможно.

Сериральда повалилась на холодный пол, держась за голову, кровь текла у неё между пальцами. В гулкой тишине теперь раздавались лишь тихие стоны и всхлипы, и скрип пера, которое Ависен держал в руке. Отчёт по допросу обвиняемой в соучастии при ограблении сокровищницы он писал скорее для себя самого, нежели для Верховного кинлорда Солтрина, который, тем не менее, очень ждал результатов.

Подождёт… Он будет ждать столько, сколько потребуется, и не будет задавать лишние вопросы, потому что только от эффективности работы Ависена и его Братства Преследователей зависит его честное имя, а возможно, и судьба Лилландрила.

…

Солтрин не мог уснуть, сколько бы ни убеждал себя в том, что от него ничего уже не зависит: все необходимые меры приняты, распоряжения отданы, и преступник скоро будет схвачен. Его предшественник Коридальф сейчас вскочил бы на коня и лично помчался бы следом за злоумышленником, по пути снося головы как виноватым, так и невиновным. Солтрин же был не таким — они для того и взошёл на престол — чтобы быть не таким, как Коридальф. Он должен быть образчиком терпимости и силы духа. Вид плачущей пленницы в застенках Ависена ослаблял его дух, поэтому правитель Лилландрила решил вернуться к себе в опочивальню и не участвовать в дальнейших допросах. Вид самого Ависена воздействовал и вовсе деморализующе, так что Солтрин очень надеялся, что никто не поднимется за ним ранним утром с просьбой любезно посодействовать расследованию.

…

В помещении имперского поста горел лишь один факел, но этого хватало, чтобы осветить лица Феранви и привязанного к стулу капитана.

— Ну и? Что все это значит? Что вы тут себе позволяете? — Феранви еще пыталась быть сдержанной.

Пленный помолчал немного, затем раздраженно выпалил:

— Какого скампа тебе от меня надо, дура длинноухая?! Хочешь тоже попасть в списки?

— Заткни пасть! — сдержанность испарилась полностью. — В каком имперском законе сказано, что вы можете творить такое?! Что вы сделали с этой девушкой?

Несчастную в ту минуту всеми силами пытались оторвать от тела возлюбленного, но она истерически выла и сопротивлялась, отказываясь принимать очевидное.

Капитан криво ухмыльнулся в ответ. Феранви продолжила:

— Изнасиловали, так? После того, как расправились с родней, или до?!

— О, ты хочешь подробностей?

— Это у вас такое правосудие?!

— А ты что, судья? Что-то не похоже!

— Слушай сюда, скотина, — Феранви нависла над столом угрожающе. — Таких как вы, я уже видела. Еще до твоего рождения мою собственную племянницу изнасиловали и убили твои доблестные собратья. Можешь себе представить, что я с ними сделала?

Пленный закатился издевательским смехом.

— Ты меня пугаешь? Или на жалость давишь? Вы, хреновы неженки, только и можете, что угрожать, когда противник связан! Ха!

— «Ха», — выразительно передразнила Феранви и развела руками, указывая на всю ту «красоту», в которую она и ее отряд превратили остальных участников битвы. — Может поспорим, что нет? Отвечай, за что вы убили этого юношу! И тех троих! И кто дал вам право надругаться…

Имперец набрался наглости перебить генеральшу:

— Да пошла ты! Я не обязан перед тобой отчитываться, желтомордая сучка! Да вас всех, если спрашиваешь меня, надо в колонии, да по борделям! Чтобы знали, где ваше место! Считаете, что вы главнее всех? Что вы умнее, важнее? Никто не позволит вам, противоимперским ублюдкам…

— Так вы тут комплексы свои вымещали что ли? Зависть мешает спокойно жить? Или власти мало? — Феранви угрожающе нависла над капитаном. — Да кому бы вы понадобились, если бы не ваша сраная «Империя»! Тамриэль! Ты знаешь, что такое «Тамриэль», скотина?! Моя бы воля, я бы вам всем языки поотрезала за то, что этим словом вы зовете свою кровавую бойню! Знаешь, где я видела твою [непереводимый альдмерский мат] Империю? За годы унижения, пока мы терпели и смотрели, как вы разворовываете то, что принадлежало еще нашим предкам, вы только становились наглее! Вы надеетесь своим варварством сломить мой народ, но всегда найдутся такие, как я, чтобы доказать обратное!

— Таким, как ты, надо было подчиниться сразу — может капитанский пост уже имела бы… если бы повезло…

— Запомни, тупая имперская скотина — мы никогда не подчинимся. Ни вам, ни другим. Ваши грязные лапы однажды будут отрублены.

— Феранви, — тихо обратился Тамил, уже минуты две как наблюдающий эту сцену. — Кончай идеологические разборки…

— Да уж, давно пора его прикончить.

— Нет, я не это…

— Давай, сучка! Сюда придёт подкрепление! — заорал капитан, но не успел закончить речь.

Феранви, не произнося ни звука, ударила его с разворота сапогом в лицо, и обидчик вместе со стулом покатился к стене. В этот момент распахнулась входная дверь. Человек шесть имперских легионеров вместе с городскими стражами Лилландрила вошли в кошмарный пост. Кто ругался, кто поминал Девятерых, высокий эльф — начальник стражи — молча осматривал последствия произвола. Феранви подошла к несчастной девушке и взяла ее за руку, Тамил сбросил с себя плащ и бросил начальнице, чтобы та могла прикрыть наготу пострадавшей. Ранмэ заглянул было в помещение, но тут же убежал обратно за дверь, всхлипывая. Худшие его опасения оправдались.

Феранви бросила взгляд на начальника лилландрильской стражи.

— Нарушитель схвачен, — она кивнула в сторону опрокинутого стула не без доли сожаления.

— Прекрасно.

— «Прекрасно»?! Где вы были?!

— С какой стати я должен перед вами отчитываться?

Феранви уже просто не находила слов — даже ругательных, коих в ее лексиконе было весьма немало.

— Кто вы вообще? — продолжал начальник стражи.

— Возможно, стоило сначала спросить это, де’нт!? Я Глава Гильдии Защитников Синерина, герой Ауридонской Морской Пехоты и почётный рыцарь Ордена Тринимака, генерал Феранви Яростная. Со мной шестеро моих воинов.

— Впечатляюще. И что вы тут забыли?

— Следи за языком, мальчик! Мы приняли просьбу о помощи!

— От кого?

— От девушки, которой эту просьбу передал Ранмэ.

— Да, мы его знаем. И его брата тоже, — откликнулся один из легионеров, глядя на тело под ногами. — Семейство Тимен обвиняется в заговоре против имперского представительства в Лилландриле.

— Включая ребенка? И женщину в том углу, и эту девушку, которую вон тот урод в драконьей броне оприходовал вместе со своими нетрезвыми дружками?

— У вас тут налицо превышение полномочий, — тактично заметил Тамил.

— Какое ужасное недоразумение… Разумеется, мы с этим разберемся.

— Недоразумение? Это вы, наверное, про себя?!

— Феранви, тише… — шепнул Тамил.

Она гневно отмахнулась.

— Виновные понесут наказание. Однако обвинения с рода Тимен не снимаются. Их имущество будет конфисковано, гражданские права…

— Что? Посмотрите на девушку! — та сидела у ног Феранви, кутаясь в синий плащ мага. — Вы ее на улицу хотите выставить? А ребенка?

— Мы признаем их права на реабилитацию в дальнейшем. Их действительно очень жаль.

— Да как же так…

— С вашими оппозиционерами приходится быть строгими, — перебил легионер. — Иначе вы просто не понимаете, — он повернулся к солдатам. — Уберите здесь все, — затем снова к Феранви. — Хотя, конечно, мы не поощряем произвол при исполнении. Также мы уважаем традиции высоких эльфов и позаботимся о том, чтобы состоялось достойное погребение.

Глава Лилландрильской стражи отвел глаза. Генеральша же смерила присутствующих взглядом, полным презрения и отвращения, смешанного с плохо контролируемой яростью, затем, приказав своим воинам следовать за ней, направилась к выходу.

— Ранмэ?

— Да…

— Не плачь, мы вас не бросим. Может быть, мой господин позволит вам остаться в поместье, он очень добрый, правда.

— Но я ничего не умею…

— Он ничего не требует.

— А Дамейлия?

— Это…

— …невеста моего брата.

— Возьмем ее с собой, конечно.

Феранви обняла ребенка, как родного, отряд боевых магов молча стоял поодаль. За их спинами, меж тонкими деревьями появлялись первые проблески солнца. Тамил взял на руки Ранмэ, а Дамейлия, кое-как прикрывшись плащом, из последних сил шла следом, не глядя перед собой. На большой дороге показался пассажирский экипаж, ведомый молодым извозчиком-сиродиильцем. Парнишка оживился, увидев потенциальных клиентов.

— Не угодно ли поехать…

— Нет! — рявкнула генеральша. — Прости, малец, но ваши имперские рожи я сегодня больше видеть не могу…

Извозчик растерянно кивнул, и экипаж спешно тронулся дальше.

— До Лилландрила мы доберемся пешком, а там отправимся с первым утренним транспортом, — объяснила своим Феранви. — Хотя рожи лилландрильской стражи я тоже видеть не хочу.

Вся эта траурная процессия добралась к острым арочным вратам из серого камня, когда солнце уже начало согревать дорожные камни. До первой повозки из города оставалось чуть менее часа. Наконец поддавшись усталости, Феранви села в придорожную траву, Тамил приютился рядом, Дамейлия и Ранмэ старались держаться ближе к спасителям, но присоединиться не решались.

…

Алианоре и Аэнель гуляли по Нира Море уже несколько часов, и усталость буквально подкашивала их обоих, Алианоре особенно. Он облокотился на ствол дерева и присел на траву прямо под ним. В каком-то смысле эту рощу можно было назвать огромным садом — слишком ухоженная, никаких старых листьев, минимум сломанных веток под ногами, и даже кустарники росли ровно там, где они были уместны в картине эксцентричной природной гармонии.

— Мы провели здесь полночи, и ни разу не встретили дикого зверя! Ни волка, ни вельвы в зарослях… — удивлялся Алианоре. — Я пару раз слышал какую-то мышь или вроде того, но как-то странно это…

Аэнель присел рядом с новым знакомым, тоже прислонившись к дереву.

— Здесь не водятся крупные хищники, и никогда не водились, сколько помню. Рощу наверняка защищает какая-то магия… Это место всегда было безопасным и тихим. Есть даже местная легенда, что Нира Мору взрастили во времена Первой Эры из одиннадцати саженцев Аниаморы, ныне называемого «Эбон Стадмонт». Иногда мне кажется, что это правда… — Аэнель сонно потер глаза и вгляделся в переливающийся кусочек синеющего звездного неба. — А в центре Нира Моры находится идеально круглая поляна, может, ты её уже видел. Она была названа в честь Великого Архитектора Природы Маэранви, которая и занималась выращиванием Нира Моры, — рассказ Аэнеля прервало мягкое прикосновение — голова Алианоре опустилась на его плечо. — Алианоре?..

Вместо ответа тот протестующе застонал и устроился поудобнее. Будить его сейчас было бы высшей мерой жестокости, посудил синеринец, и некоторое время молча сидел, неподвижно уставившись в предрассветный сумрак, боясь потревожить сладкий сон Алианоре, и сам не заметил, когда закрыл глаза и провалился в мягкое, обволакивающее ничто.

…

Сериральда лежала в дальнем углу камеры, обхватив колени окровавленными руками. Перед глазами у нее стоял сплошной чёрно-красный туман. Она больше не плакала — из последних сил она находила своё утешение, проклиная алинорских затейников, втянувших ее во все это. Её никогда ещё не сажали в тюрьму, никогда не избивали, не унижали и не угрожали публичным позором.

«Мы всё устроим!» — говорил Вайнах, чтоб ему даэдрот яйца откусил. «Это ничем тебе не грозит! Если все будет выполнено правильно…» «Если»! Но что она сделала не так? Составила график патрулей, украла и перепрятала ключ от шкатулки с артефактным кольцом, будь оно неладно, подала условный сигнал и отвлекала почетный караул, пока исполнитель проникал в сокровищницу… Она столько раз рисковала своей головой, и на что только не приходилось идти, чтобы реализовать этот план, и что же случилось потом? Ей должны были дать время на уход! Её не должны были схватить!.. Эти прохвосты, должно быть, всё неправильно рассчитали или сами наделали ошибок! О нет, она не жалела, что выложила практически всё, что знала об их участии в ограблении, ещё и изрядно приукрасив — у неё не было особого выбора и не было никакого желания защищать тех, кто не сумел выполнить свою часть плана и защитить её! Она надеялась вскоре увидеть Вайнаха и его мальчишку-исполнителя в соседних камерах. А Каранор… Каранор — это отдельная история… Ему наверняка плевать на неё. И наверняка, он никогда этого не стоил. Он не придёт за ней сюда. И всё же — как бы ей хотелось, чтоб пришел…

Глава 6. Последний праздничный экипаж

— Феранви… Как бы это сказать…

— Молча? — огрызнулась она на своего заместителя.

Тот не внял совету.

— Ты выглядела глупо, распинаясь перед этими свиньями. А выжившие наверняка будут рассказывать своим красочные байки о «нелояльности и национализме высоких эльфов».

— Мне плевать! Ладно, если честно, я не сдержалась.

— Да, — Тамил устало улыбнулся. — Вместо того, чтобы допросить капитана и разобраться в ситуации, ты завалила его противоимперскими лозунгами. Браво!

— Кто-то должен это говорить!.. Ты сам все видел! Вот и объясни мне, почему их «Империя» на практике не показывает ничего хорошего?

— Не обобщай… Они не все такие.

— Засунь себе сам знаешь куда свою терпимость, мальчик мой. Не у меня одной тенденция к обобщению. Видел этого недоделка из Лилландрила? Вот они, плоды терпимости. Я ни на минуту не верю, что эта тряпка способна кого-то наказать за «превышение полномочий»! «Имперское правительство», ты это слышал? Далеко же они вылезли из своего форта! А Лилландрил позволяет вытирать об себя ноги!

Тамил обратил взгляд на солнце, висящее в тумане, и отвлёкся от возмущенной тирады, которая всё продолжалась и продолжалась… «Неужели и пятьсот, и тысячу лет назад Магнус был таким же великим и безучастным, — думал Тамил, — и свет был таким же, как теперь, и будет таким же, когда никого не станет на смертной земле?..»

— И будь моя воля — я бы всех этих «уполномоченных» подняла на пики! А оставшихся отправила бы пинком под зад в Сиродиил через Абесинское море!

— Ты себя переоцениваешь, — вернувшись из философских размышлений, отвечал Тамил. — Лететь им максимум до Валенвуда.

— По-твоему это смешно?!

— К сожалению, нет, — вздохнул Тамил. — Ведь ты говоришь тоже самое, что и он.

— А я в отставку не уходила. Если наступит война, то я буду здесь, чтобы исправить это…как он сказал, «недоразумение».

— Не сомневаюсь, что в глубине души… на это ты и надеешься.

— А вот твоя терпимость может выйти тебе боком.

— Ну, давай ещё и меня объяви предателем!

— Да я скорее прикончу тебя, чем позволю себе даже мысль о подобном!

— Ну значит, ты так не думаешь, раз я ещё жив.

Тамил примирительно улыбнулся и положил ладонь Феранви на колено. В ответ она обняла его за плечи — длины её руки хватило бы, чтобы обнять если не двух Тамилов, то как минимум полтора.

Наконец из-под тяжелой арки показался большой торговый фургон с опущенным пологом, и вовсе не такой скромный, какие обычно отправляются на восток из Лилландрила — это была покрытая расшитыми тканями повозка из выбеленного алинорского дерева с двумя пассажирами и извозчиком, управляющим четверкой ленивых белоснежных тягачей. Вся эта красота плыла по дороге почти бесшумно, и лучи утреннего солнца играли в камнях, украшавших голову извозчика. От такого контраста с увиденным недавно у воинов перед глазами поплыл туман.

— Гляди-ка. Это перевозной ярмарочный шатер из Алинора. Сегодня что, какой-то праздник?

— У них что, внезапное перемирие?.. — одновременно с Тамилом удивился Заэль.

Феранви жестом скомандовала ребятам замолчать и окликнула извозчика:

— Эй альне, керум! Вы на восток идете?

— Смотря, насколько далеко вам надо на восток! — дружелюбно улыбаясь, отозвался средних лет мужчина с седыми волосами до плеч.

— В поместье Синерин.

— Покажете дорогу? А то на моих картах такого места нет.

— Конечно. Это недалеко. Мы заплатим за путь.

— Бросьте. С той скоростью, с которой идет экипаж, вы, наверное, больше времени потратите, нежели если б пошли пешком.

— Боюсь, мы слишком устали, чтобы идти своим ходом, — пояснила Феранви. — У нас тут некоторые проблемы…

Когда все попутчики, включая пострадавших Тименов, забрались в телегу, Вайнах изогнул бровь, но промолчал, поняв, что проблемы должно быть, действительно серьёзные. В его интересах было продолжать вести себя естественно и ни во что не встревать. Пассажиры своим весом значительно утяжелили ношу запряженной четверки и лошади потащились по дороге со скоростью побитых грязекрабов.

Рассчитавшись с извозчиком заранее, Феранви переключила внимание на Дамейлию с Ранмэ — несчастные почти спали, прижавшись друг к другу, — а затем на двух незнакомцев, сидящих за спиной караванщика. Один из них был молодым данмером, другой — очевидно, гражданином Лилландрила. Оба сидели молча, второй заметно нервничал, тогда как первый даже не обращал внимания на толпу воинов, едва ли отмытых от крови, и освобожденную девушку с ребенком.

— А вы откуда? Вы торговец? — обратился к данмеру Тамил, дабы отвести возможные подозрения и разрядить обстановку.

— Я Дарен Гильвейн, из Данмерской Общины в Новом Марбруке. Вольный наёмник. Закончил свою работу в Лилландриле и отправляюсь восвояси.

— О, интересно! А я Тамил, боевой маг из гильдии благородных Защитников.

— Ну-ну, — Дарен невозмутимо глянул на бывших пленников. — А они кто?

— Долгая и неприятная история… Мы освободили их из лап…

— …имперских маньяков! — гаркнула Феранви. — Этого достаточно!

Тамил тяжело вздохнул. Гильвейн же понимающе покачал головой.

— В отдаленных провинциях произвол легионеров особенно силен. Одна из причин, по которым я здесь…

— Из Морровинда сбежал от легионеров в самую про-имперскую часть Саммерсета? — скривился Заэль недружелюбно. — Должно быть, ты издеваешься, небарра.

Феранви зарычала:

— А давайте вы перестанете провоцировать меня! Можно хотя бы пять минут не упоминать сраных имперцев, по крайней мере, при них?! — она резко качнула головой в сторону Дамейлии и Ранмэ.

— С пострадавшими все будет в порядке… — мягко произнёс Тамил. — По крайней мере, мы сделаем всё, чтобы им помочь.

Гильвейн кивнул. Лилландрилец пристально смотрел на беседующих, от себя по-прежнему не добавляя ни слова.

Возникшую неловкую паузу решил прервать Заэль, обратившись к караванщику на чистом альдмерисе:

— Судя по размерам вашей повозки, вы привезли праздничные товары в Лилландрил…

— Да, что-то вроде того. Вас это удивляет? Сегодня же день Кочевой Коллегии, — Вайнах поднял палец вверх.

— Ах, день возвращения Сапиархов в Алинор…

— В более общем смысле, день сотрудничества между Алинором и Лилландрилом.

— И что же вы привезли? Нам тоже интересно!

— Всякое. Сувениры из Колледжа Сапиархов, ремесленные и алхимические товары, произведения искусства, фейерверки… Если хотите, можете взглянуть на то, что осталось. Это последний праздничный экипаж…

Эта фраза была сказана каким-то странным тоном. Феранви насторожилась.

— Определенно, последний, — внезапно отозвался лилландрилец, вскочил со своего места и приставил было к горлу извозчика кинжал, но тот вывернулся, и волна магического холода немедленно сбила нападавшего с телеги. Феранви высвободила клеймору, и, наказав солдатам охранять мирно спящую парочку пострадавших, спрыгнула на землю. В это время нападающий пытался подняться на ноги — впрочем, Феранви тут же ему помешала, прижав ногой к земле.

— Что здесь происходит?

— Не лезьте не в свое дело!.. — прохрипел тот в ответ.

Из-за каменистых нагромождений, поросших кустарником, по обе стороны дороги появились несколько вооруженных меров в накидках Ависен’эри, Братьев-Преследователей из Лилландрила.

— Уходим! — крикнул Тамил. — Уходим, Феранви! Оставь их!

Женщина отпустила пленника и, не поворачиваясь спиной, приблизилась к телеге. Гильдейцы растолкали Дамейлию и Ранмэ и, ничего не объясняя, спустили на землю.

— Идите в здание Гильдии! — приказала Феранви.

И отряд, окружив гражданских, стал медленно отходить по дороге к Синерину, Дарен Гильвейн прибился к их группе. Преследователи, судя по всему, не собирались их трогать. До дорожного поста Защитников оставалось не очень далеко.

Мало того, что этот экипаж был странным, так и «извозчик» оказался вовсе не прост.

— Вы нарушаете условия перемирия… — язвительным тоном проговорил он, отступая по мере того, как враги окружали его.

— Перемирия? Всё кончено, диверсант и шпион… Где твой сообщник? — прошипел один из Преследователей. — Лучше тебе рассказать нам всё сразу, чем потом, на допросе, в тюрьме…

— Для этого вам придется меня схватить.

Воины обступили алинорца, что оказалось крайне неосмотрительно с их стороны, — одно движение губ, взмах руки — и весь нападающий отряд был мгновенно ослеплён вспышкой магического света.

Понимая, что надолго это их не задержит, Вайнах спешно свернул на каменистую тропу прочь с дороги, перенёсся скачком телепортации в сторону рощи Нира Мора и тут же скрылся в ее тени, чтобы, не рискуя своей драгоценной жизнью больше ни секунды, переместиться с помощью заклинания далеко-далеко отсюда, в Алинорские Предместья, где его уже ждали заказчики и давние союзники из мятежного Двора Каранора, анти-правительственной коалиции центрального Саммерсета.

…

Защитники тем временем добрались до здания Гильдии. Солнце было уже достаточно высоко и волны тепла уже разливались по зеленым садам Синерина. Феранви позаботилась вызвать главного лекаря Тианарена лично сразу по прибытии. Защитники разместили пострадавших в своей крепости — там же, где однажды помогали авантюристке Лирхэн оправиться от ожогов. Дарену Гильвейну, который почему-то не спешил продолжать свое путешествие, выделили отдельный угол. Все воины, принимавшие участие в ночной операции, кроме Тамила и Феранви, поспешили отправиться отдыхать. Впрочем, боевой маг тоже собирался присоединиться к остальным.

— Иди поспи, — заботился он о начальнице. — Вид у тебя просто кошмарный.

— Нет, чуть позже. Ты видел, куда убежал этот «извозчик»? Боюсь, у нас в роще может что-то произойти. Надо срочно прочесать территорию.

— Ты слишком много работаешь.

— Все-таки ты прав, надо больше свалить на тебя.

— Нет, не в этом смысле…

— А меньшим объем моей работы стать не может! Ты же видишь, что творится! Кто знает, что еще случится, если они не могут сдержать конфликт в пределах города. Знаешь что, иди сам спать, Тамил. Выглядишь отвратительно.

— Комплименты взаимны, и это радует, — он улыбнулся и кокетливо ткнул начальницу локтем.

Феранви сняла тугую заколку с волос, и спутанные рыжие пряди упали ей на плечи. Она стала похожа на дикого саблезуба с растрепанной гривой и голодными злыми глазами.

— Уйди ты от меня…

Тамил понимающе кивнул, мол, ладно, шутки в сторону, и поднялся в спальни на второй этаж. Буквально на пару минут стало тихо и спокойно, и все это время Феранви стояла, не двигаясь, с закрытыми глазами и глубоко дышала. Ее медитацию прервал громкий стук в дверь. Чужой стук, незнакомый.

— Это Ависен’Эри, — раздалось из-за двери. — Мы можем поговорить?

«Ещё чего не хватало…»

— Зависит от того, что вам нужно! — ответила генеральша.

— Нужно ваше содействие!

Феранви подняла со стола оружие и подошла к двери.

— Заходите. Только без фокусов.

— Нам действительно нужно поговорить, — трое переступили порог крепости и прошли за стол вместе с Феранви. Та уставилась на мера в мантии посланника. На его эполетах были вышиты волчьи головы, смотрящие друг на друга, и держащие алхимические флаконы в зубах. Знак до нелепости странный, но узнаваемый по всему Саммерсету.

— Что вы хотели?

— Вы видели происшествие на дороге. Вы даже в нем участвовали, — начал тот. — Вы видели того мага, что выдавал себя за извозчика и торговца… Куда он бежал? Может ли быть, что он… остановился у вас?

— А с какой стати нам содействовать тайным службамЛилландрила? Вы на территории независимого поместья, и если кто-то «остановился» здесь в частном порядке, то он наш гость, а не…

— Он алинорский шпион и диверсант! Вор, преступник и нарушитель спокойствия! — громко перебил посланник. — И в случае отказа от сотрудничества мы вернёмся с личным разрешением Ависена на обыск вашего независимого поместья!

— Какие же вы наглецы! — Феранви угрожающе поднялась из-за стола. — Я генерал объединенной армии, и благородный рыцарь Тринимака, а не девочка с соседней фермы! Я стою на страже безопасности Синерина, и имею полное право выгнать вас прямо сейчас, потому что вы создаёте угрозу нашей безопасности! Так что — вон отсюда! — она грозно указала на дверь.

Посланник замер в нерешительности, но приказа уходить Преследователям не отдал.

— Я не хотел оскорбить вас, керувал. Позвольте объясниться.

— Не помешало бы!

— Сложившаяся ситуация заставляет нас требовать от всех участников столкновения содействия. Если вы не хотите подвергать опасности территорию, вверенную под вашу ответственность, то помочь нам — в ваших интересах.

— Я могу расценить это как угрозу!

— Если только угрозу от алинорского двора, в день перемирия посылающего в Лилландрил шпионов и воров, дабы подорвать авторитет кинлорда Солтрина.

— Говоря о независимости, я имею в виду, что не обязана помогать вам в идиотских междоусобицах.

— Даже если это касается нашей общей безопасности?

— Если я найду здесь шпиона из Алинора, я попрошу его на выход так же, как попросила вас.

— Конечно, если он не применит к вам чары Кольца.

Феранви прищурилась.

— Какого кольца?

— Что ж, думаю, мне и впрямь следует вам рассказать… Маг-шпион по имени Вайнах украл наш артефакт, Кольцо Воодушевления, для того, чтобы Алинор мог использовать его против нас. Торговый экипаж был лишь отвлекающим маневром.

— Притом не слишком хорошим.

— Достаточно хорошим, чтобы стража пребывала в уверенности, что обстановка в порядке.

— Сказала бы я о вашей страже…

— Но давайте вернёмся к вопросу о кольце…

— В чем его сила?

Собеседник снова застыл в молчании, как будто подбирая правильные слова.

— Градус моего доверия снижается с каждой секундой, — низким голосом проговорила Феранви и оперлась на стол обеими руками.

— Это кольцо, оно волшебным образом влияет на умы тех, кто находится рядом с его хозяином, как бы… мягко склоняя на сторону владельца артефакта. Не надо так смотреть на меня!..

— А как же мне, изволь, на тебя смотреть? Этот артефакт используется при дворе Лилландрила?

— Конечно, нет!.. О звёзды, стал бы я рассказывать об этом, будь оно так? Кинлорд Солтрин получил Кольцо Воодушевления от почившего своего предшественника, печально известного Коридальфа, и годами хранил артефакт под надёжной защитой, чтобы никто не мог его использовать!

— Представления о надёжности у вас примерно, как и о правосудии — так себе, — Феранви укоризненно покачала головой.

Посланник тщательно старался скрыть возмущение и гнев, но щеки его пылали огнём. Как можно спокойнее, он продолжил:

— Защита была надёжной — и ни один вор не обошёл бы её в один день, если бы она не была скомпрометирована. Ограбление было тщательно спланировано! Двор Алинора продолжает попытки развязать войну даже после гибели Короля Корериила и убийства Коридальфа, несмотря на все старания кинлорда Солтрина в примирении враждующих сторон…

— Вас послушать, так вы святые… Вместе с теми легионерами в Солтвесте, и имперским правительством в городе… — посланник хотел что-то вставить, но Феранви жестом приказала ему молчать. — Я не уверена в ваших намерениях. Я не доверяю вам. Но, так или иначе, вашего мага у меня нет. Я видела, что он бежал в Нира Мору, и разведчики уже прочесывают местность. Пока информации нет.

Посланник через силу кивнул. И ради такого ответа он терпел все эти насмешки?..

— Приятно было пообщаться.

— А мне нет, — Феранви не умела и не собиралась льстить. — Убедительно прошу вас перенести свои разборки подальше от нашего поместья, ибо мой долг — защищать господина, и я буду исполнять его в первую очередь.

— Да, конечно. Я понял, — посланник наклонил голову, прощаясь. — Мы будем возле алинорского экипажа до исхода дня. Если у вас будет информация, вы сможете нас найти. Будьте благословенны.

Трое из Ависен’эри развернулись к двери. Феранви проводила их к выходу, а когда дверь захлопнулась, прошептала в пустоту:

— Если я найду этого шпиона, я первой вытрясу из него, с каких это пор Алинорский Двор занимается воровством артефактов из чужих хранилищ.

— Ты им веришь? — раздался с лестницы вкрадчивый мужской голос.

Феранви не удивилась — она и не ожидала, что Тамил спит.

— Нет, не верю, это был сарказм. В этом просто нет смысла! Если тот маг и был шпионом, то я скорее поверю в то, что он добывал информацию об этом кольце. А получив подтверждение, правительство с лёгкостью и на законных основаниях прислало бы в Лилландрил делегацию Верховных Законников Юстикариума для конфискации опасного артефакта. И выдать существование этого кольца сейчас под маской добродетели — последний шанс Лилландрила представить ситуацию в выгодном им свете, так, будто Солтрин никогда не использовал кольцо для того, чтобы пудрить мозги своему народу, а жадные до власти алинорцы спят и видят, как бы это сделать…

— Это очень серьезные обвинения. И если ты права… Осознаёт ли Солтрин, что он делает?..

— Я вообще не понимаю, что они творят. Сдается мне, это Лилландрил ищет веский повод для начала новой войны. Но это же бред! Выступать против Алинора… Чего они добиваются? Положить на алтарь войны сотни своих ребят, и ради чего, ради глупых принципов? Трон Алинора в любом случае никогда не достанется никому из островных кинлордов. Никто не позволит Солтрину даже претендовать на него — Талмор и Совет Альдархов первыми встанут в защиту традиций церемониархии, и на том завоевание закончится.

— Зато он войдёт в историю, как самый дерзкий и бесстрашный идиот после своего дядюшки Коридалфа. Хотя лично у меня о нем совсем другое впечатление сложилось…

— Всё это очень тревожно, Тамил.

Боевой маг спустился на несколько ступенек ниже и опёрся о колонну.

— Мы ведь должны оставаться безучастными?

Феранви наморщила лоб.

— Синеру лучше было основать свое поместье в другом месте.

— На Солстхейме, например?..

…

Алианоре резко открыл глаза и рывком оторвался от земли, тут же приняв боевую стойку. Аэнеля это изрядно перепугало. Он мгновенно проснулся и, не совсем понимая, что происходит, вскочил следом и стал озираться по сторонам.

— Мать твою Мару вверх ногами!.. Мы что, уснули прямо здесь, посреди леса? — прохрипел Алианоре спросонья и задрал голову кверху.

Тенистые кроны Нира Моры закрывали ясное небо и медленно ползущее к зениту солнце. Луч яркого света пробился через листву, и скользнул по лицу алинорца. Только теперь Аэнель наконец смог разглядеть его внешность как следует: длинные волосы цвета белого золота были зачесаны к макушке от выбритых висков и заплетены в колосок по центру головы, в каждом ухе блестело по маленькой сережке-кольцу, на подбородке виднелась полустертая вертикальная полоса бледно-голубой краски, по цвету идеально совпадающая с цветом огромных широко открытых глаз. Несмотря на то, что причёска порядком порастрепалась, а на левой скуле зелёным пятном выделялся синяк, всё во внешности Алианоре кричало о том, что юный авантюрист предпочитает яркий стиль невзрачности.

— Сколько же сейчас времени?.. — опомнился Аэнель. — Синер меня наверняка уже хватился!

— Оу. Твой господин? Тебя накажут? — Алианоре закинул за плечи рюкзак, громыхнув его содержимым, и, не убирая кинжалов, собрался куда-то идти.

— Ну, если считать бесконечные причитания и неделю домашнего ареста за наказание, то да, накажет!

— Хотел бы я, чтоб мне такое светило. Хотя нет… домашний арест исключается.

— Ты куда? Нам нужно придумать какое-нибудь объяснение…

— Мне не нужно. У меня уже есть план действий. Так… — Алианоре остановился, пытаясь сориентироваться в лесу. — Проводи меня до дороги.

— А потом?

— А потом остаётся только надеяться, что я не проспал свой шанс сбежать отсюда!

— Ты собрался уехать?.. — Аэнель погрустнел.

— Разумеется, как же ещё!

… Неужели все чудеса, случающиеся в Нира Море, должны немедленно пропадать без следа, стоит только им появиться? Аэнеля вновь посетило обидное чувство, что всё в мире происходит не для него.

— А в чём заключается твой план?

— Это долгая история, скорее, идём!

Нехотя синеринец повёл своё ускользающее чудо на юг, огибая то место, где растёт дерево Ниэры, большим кругом, по краю поляны Маэранви, дальше, к дороге между Лилландрилом и Синерином.

Но все было не так просто. Внимание парочки привлёк обычно тихий и ничем не примечательный участок пути, ныне же подозрительно оживлённый. Издалека было понятно, что целая толпа народа окружает какой-то объект посреди дороги. Алианоре тревожно глянул на сопровождающего, тот помотал головой, давая понять, что сам ни малейшего понятия не имеет, что тут происходит. Алианоре прикоснулся к одной из своих сережек-колец и стал полностью невидимым, Аэнель последовал его примеру и применил чары плаща. Так ребята могли подобраться поближе, чтобы попытаться понять, в чем дело.

— Значит, мы его не найдем, — пробасил имперец.

— Да, — подтвердили лилландрильцы. — Нам удалось обнаружить остаточные следы применения магии телепортации. Одиночной. Очень похоже на стандартную формулу заклинания возврата.

— Позор! — донесся еще один голос. — Какой-то драный алинорский маг вокруг пальца вас обвел, как детей. Шестерых! Ависен совсем распустил свою гвардию!

— Поосторожнее со словами, де’нт. Леди может их услышать, и тогда тебе не поздоровится.

Сердце Алианоре бешено забилось. Не может быть ошибки — они говорят про Вайнаха! Его пытались схватить, но он бежал… Бежал в Алинор, к своим мятежникам! Пусть у него хоть тысячу раз не было выбора — он бросил сообщника одного, а стражники и агенты Ависен’эри — прямо здесь, в нескольких десятках метров!

— Одиночной телепортации, говорите? — прозвучал резкий женский голос, полный задорного азарта. — Значит сообщник, о котором говорила допрашиваемая, скрылся где-то в этих владениях.

— Или телепортировался раньше…

— Проверить всё! Ависен’эри! Держать ухо востро!

Алианоре попятился назад, всё ещё незримый и едва слышимый. Аэнелю пришлось отвлечься от подслушивания, чтобы окончательно не потерять из виду местонахождение своего компаньона.

— Я что-то чую… Какое-то движение! — раздалось с обочины дороги.

— Никого не видно!

— Это магия!

Каким-то чудом им удалось сбежать обратно в чащу до того, как чары рассеялись. Преследователи не обнаружили следов и вернулись на свои места. Беглецы же обогнули поляну целиком, остановившись на передышку уже с другой стороны Нира Моры.

— Это… это катастрофа! — схватился за голову Алианоре.

— Ты что-то знаешь об этом, ведь так? Это как-то связано с тобой? — Аэнель пытливо наклонился к нему.

— Может быть! — огрызнулся беглец, выкрикивая слова шёпотом, как он это умеет. — Я должен был встретиться кое с кем, на этой самой грёбаной дороге, этим самым грёбаным утром… С одним магом, если быть точным! И что я вижу? Его раскрыли! Но он, огрим тощий, сбежал, а это значит… что теперь Ависен’эри придут за мной, потому что Сериральда…о, нет!.. Мне надо сваливать… о боги, но куда?!

— Успокойся, подожди, ты уверен, что это именно то…

Тут Алианоре не сдержался:

— Есть только одна дорога из Лилландрила! И только один маг-алинорец, способный обдурить целый отряд Преследователей и сбежать! Ну, получишь ты теперь за свой ценный экипаж… имущество он, понимаешь ли, вернуть должен! Проклятье, мы могли сразу телепортироваться! У него-то пометка в Алиноре… а у меня — прямо за стенами Лилландрила! Вот сука!

— Он должен был забрать тебя с помощью телепортации, значит? В Алинор?

— Нет! С помощью обычной повозки с самыми медленными на свете лошадьми! И отнюдь не в Алинор… — Алианоре зажмурился так, словно ему в глаз попал лимонный сок. — Там за мной охотятся талморские юстициары…

— Что же ты такое натворил?.. — Аэнель слушал это, всё шире раскрывая глаза от удивления.

— Нахамил Сапиарху Благопристойной Вежливости, мать твою! Какая теперь разница? Мне конец!

— Да успокойся ты, сейчас мы…

Но тут раздался смутно знакомый голос с поляны Маэранви. Если Аэнель не ошибся, а он не ошибся, то это был голос капитана Нетиль, главы отряда оперативников из Гильдии Защитников Синерина.

— Прочесать запад! Группа два — вглубь леса. Две минуты до повторных сборов. Вперёд!

Алианоре испуганно вскинулся и обнажил кинжалы, Аэнель взволнованно заметался на месте.

— О нет, это и до нас дошло, — пролепетал синеринец.

— Ну всё, это за мной! Я живым не дамся.

На самом деле, было вполне вероятно, что это за ним, или за Вайнахом. Ведь если бы искали господского наложника, то в первых рядах защитников однозначно была бы Феранви. И точно не во главе оперативного отряда.

— Нет, подожди, убери оружие! — Аэнель схватил алинорца за запястье. — Это Защитники Синерина! И…

— И что?! Они меня прикроют? Они меня не сдадут?

— Тебя прикрою я! — Аэнель сжал пальцы ещё сильнее. — Я тебя не сдам! А они в лицо тебя не знают!

— Зато Ависен’эри знают…

— Защитники не работают на Лилландрил! Доверься мне, и я тебе помогу.

— Что, ты серьезно? После всего, что я сказал?..

— Скорее, бросай оружие и раздевайся!

— Что?! — Алианоре высвободил руку и изумленно попятился назад, поглядывая то на свои кинжалы, то на Аэнеля, недоверчиво. — Зачем?!

— Ты же не хочешь выглядеть, как беглый преступник? Скорее! Я не могу убегать от Защитников — это будет слишком подозрительно.

Синеринец перевёл дыхание и летящей походкой отправился к просвету между деревьями.

Странно, дерево Ниэры должно быть совсем в другой стороне, но дорога к поляне сильно напомнила ему ту самую…

Алианоре паниковал — времени на размышления не было. Либо он рискует и идёт за Аэнелем, либо прямо сейчас бросается в бессмысленные бега, обрекая себя на неизбежную смерть — если не сегодня, то завтра… Алианоре молниеносно вернул кинжалы в ножны, сорвал с себя пояс и бросил в кусты — как от сердца кусок оторвал! — затем расстегнул ремни кожаного нагрудника — на остальное ему точно не хватит времени — и швырнул его туда же, после чего, оставшись в серой шнурованной рубахе, пропитанной потом, поспешил за своим новым другом навстречу очередной безумной авантюре.

Глава 7. Маленькая ложь

Тианарен собирался просто немного подышать свежим воздухом и пособирать травы — погода была отличная, от стонов и причитаний, которых он наслушался за ночь, очень хотелось отдохнуть, да и от суматохи, связанной с лилландрильским двором, тоже. Путь его лежал в дикую местность, на скалистые холмы, с которых виднеется Морская Крепость — именно здесь лучше всего произрастает редкий полосатый василек, со свойствами которого он давно хотел поэкспериментировать.

Однако столпотворение народа вокруг пышного праздничного экипажа, брошенного посреди дороги вместе с впряженной в него четверкой опустивших головы лошадей, все же привлекло внимание целителя и заставило вернуться немного назад. Трое аристократов в расшитых одеждах, несколько меров, одетых в броню Лилландрила с волчьими нашивками, и около десятка чужеземных солдат что-то обсуждали, кто-то рылся в обозах, иные же что-то записывали на пергаментах с печатями. В Лилландриле не было как таковых юрисривов, обязанности государственных следователей там исполняли все те же Ависен’эри, ныне в сотрудничестве с имперскими ведомствами.

— Расходимся! — крикнул кто-то. — Хватит тут копаться.

Тианарен подобрался поближе, дабы расслышать, о чем говорят — в конце концов, это может быть полезно для Феранви.

— Расходимся, было сказано! Убрать все барахло на склады конфискованного имущества! Ни к чему лишний раз не прикасаться, сундуки не вскрывать! Лошадей в конюшни, и тоже описать!

Солдаты повиновались и принялись складировать содержимое повозки в небольшие кучи.

Тианарен отошел со своей позиции чуть назад и, немного подумав, начал читать заклинание. С третьей попытки ему удалось полностью слиться с окружающей средой. Любопытство таки взяло верх, и когда толпа разошлась, невидимый шпион проскользнул мимо занятых своим делом слуг, и осторожно пошел следом за двумя важно беседующими женщинами — альтмеркой и бретонкой. Судя по виду, обе они являлись знатными особами.

— Служа Лилландрилу мы теперь служим Империи, всё так, — поделилась первая не без иронии в голосе.

— В какой-то мере мы служили ей и раньше, — непонимающе отвечала другая. — Есть какие-то серьезные изменения?

— О да, вовремя ты переехала, дорогуша. Время серьезных реформ. Это всё соглашение почтенного Солтрина с Имперскими властями. Пару месяцев назад состоялась встреча с их военачальником, генералом Онтусом Квантиусом, кинлорд напрямую заключил с ним договор, который поможет нам одержать победу над тщеславным Алинором раз и навсегда!

— В чем же он заключается?..

— Лилландрил обязуется предоставить свободу торговли на своих владениях, обеспечить жильем всех приезжих граждан Империи и разместить новые гарнизоны Легиона в окрестностях. Постройка главного форта уже завершена. Легионеры ещё прибывают в город по морю, всё это займет некоторое время… В ответ же на нашу любезность, их войска обеспечат нам поддержку в войне, а представители политической власти обещают влияние на столицу.

— Это более чем серьезное соглашение, — изумилась бретонка. — То есть намечается настоящая война?

— Да, дорогуша. О да.

Альтмерка не спешила покидать место происшествия — вероятно, ждала возвращения разведчиков Братства Преследователей.

Тианарен почувствовал, как иссякает сила заклинания, и быстро отошел с дороги, скрывшись в зарослях кустарников. На повторное успешное применение «Хамелеона» он не рассчитывал, всё-таки его основная специализация — целительство… но он узнал достаточно, чтобы крепко задуматься. Всё-таки война… да ещё и при поддержке Империи… Неужели Лилландрил приведёт Империю прямо в столицу!

— Стоять! — вдруг оглушительно звонко выкрикнула альтмерская леди, и Тианарен замер. Ох, не хватало ему теперь своей неосторожностью добавить головной боли Феранви. Он решил выйти с поднятыми руками.

— Прошу прощения, я…

— Шпион, схватить его!

Солдаты резко развернули обратно по дороге и в считанные секунды окружили целителя.

— Что? Нет… Ну что вы… Я лекарь из Гильдии Защитников…

— Неужели? — женщина подошла поближе с жутковатой ухмылкой на угловатом лице, когда парочка легионеров крепко скрутила Тианарена за руки. — Хватило нам вашей «гильдии»… Я Леди Ланмилленар, супруга Ависена. И ты пойдешь со мной.

Бретонская подружка с любопытством ребёнка взирала на происходящее. Вот теперь Тианарен был всерьёз обеспокоен. Ибо он хорошо читал по лицам, а лицо перед ним источало абсолютную уверенность, вседозволенность и пресыщенность всевозможными отговорками. Спорить Тианарен не стал.

…

Защитникам предстояло решить, что делать с Дамейлией, Ранмэ и Дареном Гильвейном. Феранви решила не докладывать об их присутствии Синеру, пока вопрос о дальнейшей судьбе обвиняемых не решится на официальном уровне. Ранмэ постепенно приходил в себя, и во многом благодаря стараниям данмерского гостя — между ними сразу возникла взаимная симпатия.

Старший брат Ранмэ, его дядя и их родственники теперь покоились в Этериусе, дом был конфискован, права на проживание в пределах владений Лилландрила мальчик тоже был лишен…

— Если за ним никто из прочих родственников не обратится в ближайшее время, то дорога ему однозначно в Синерин, — вполголоса сказал Тамил. — Не на улице же его бросать.

— У меня есть другое предложение, — вкрадчиво проговорил Гильвейн. — Я хотел бы забрать сироту с собой, в Общину Данмери.

Заэль сразу встал в позу, полную решительного протеста.

— Убери свои руки от бедного мальчика, небарра.

— Думаю, решать это все-таки будет мальчик, — заметил Тамил.

— Пфф, что он может решать, пятилетка?

— Мне десять! — раздался писклявый голосок Ранмэ.

Заэль всплеснул руками, но парировать столь серьезный аргумент не стал.

Мальчонка подкрался к собранию и приютился на полу между Феранви и Дареном.

— Мы уже говорили с ним об этом, и мальчик уже все решил, — твердо заявил Гильвейн.

— Выбирая между данмерами и альтмерами-националистами… — Тамил почесал подбородок.

— Можешь не продолжать, — проворчал Заэль. — Давайте Тамилу лицо сажей перекрасим?..

— Благородные рыцари, откуда в вас силы на всю вашу придурь?.. — простонал один из участников ночной потасовки, которому за всё утро так и не дали спокойно подремать.

— Тихо! Я уже все сказала, — Феранви изогнула бровь. — Сначала мы ждем ответа от имперских «властей» в Лилландриле. Если они найдут его родственников — то он поедет к родственникам, и никаких разговоров. Но если никто не откликнется, то лучше пусть он едет в Данмерскую Общину, чем в имперский приют.

— Но почему не в Синерин?..

— Потому что я хочу остаться с Дареном… — Ранмэ встал и приобнял данмера за бедра.

Феранви кивнула в сторону парочки, и другого ответа не требовалось.

…

Когда Синер быстрым шагом приблизился к посту Защитников, не улыбаясь и внимательно озираясь по сторонам, Феранви сразу же поняла, что Аэнель куда-то пропал. Помещик объяснил, что не обнаружил наложника в своей постели, прождал его все утро и уже опросил всех стражей и персонал Синерина, но никто ничего не видел и не знал. Первым делом успокоив господина и заверив, что в лесу как раз проводится проверка, генеральша тут же осеклась и умолчала о том, что за ситуация эту проверку инициировала. Тамил только лег спать, значит, следовало срочно проинструктировать Заэля или Арека, чтобы не болтали лишнего ни об имперском произволе, ни об Ависен’эри, ибо спокойствие Синера — предмет их благородного контракта, а затем бросаться на поиски Аэнеля сломя голову, чтоб как можно скорее найти этого юного путешественника и наконец-то как следует высечь!

…

Нетиль славилась в рядах Гильдии Защитников, как зоркий страж и меткий стрелок. Пытаться скрыться от её взгляда было все равно что бегать с гончим псом наперегонки. Благо, прятаться в планы Аэнеля не входило, напротив, он открыто, как ни в чём ни бывало, пружинистой походкой вышел на поляну, помахивая Алианоре рукой. Тот опасливо следовал за ним, озираясь по сторонам. Из западной части рощи выбежали трое скаутов. Нетиль подбежала следом и чуть ли не набросилась на Аэнеля, на одном дыхании выпалив:

— Вот ты где! А ну быстро пошёл отчитался перед Феранви, что с тобой всё в порядке, а то она уже собралась тебя разыскивать! А потом к господину, немедленно, он места себе не находит! И ни шагу в сторону рощи больше, пока всё не уляжется, ясно?

— Подожди-подожди, что тут происходит? — как можно более правдоподобно изображая удивление, воскликнул наложник.

— Домой, живо! — оскалилась Нетиль, словно голодная тигрица. — У нас тут происшествие, в лесу может скрываться преступник, а ты шляешься неизвестно где, как обычно! Поберег бы нервы Феранви! А это кто с тобой? — Нетиль мотнула головой в сторону Алианоре.

— О, это мой друг! Я как раз собирался представить его Синеру. Я просто хотел показать ему Нира Мору… Клянусь, я не знал ни о каком происшествии!

— Так, всё, иди в поместье, нянчиться с тобой в мои обязанности не входит. Налиндель, сопроводи наложника господина к генералу. Остальные, отчёт!

Отчёта юноши уже не слышали, хотя ох как им было интересно… Разведчик Налиндель быстро увел их прочь по большой тропе, постоянно озираясь и пересекая все попытки с ним заговорить.

У дорожного поста Защитников было обманчиво тихо. Аэнель уже опасался, что Феранви ушла его искать, но нет, вот она, спустилась по ступеням на площадку, а за ней вышел Синер.

Аэнель толкнул Алианоре локтем и выразительно посмотрел в его голубые глаза. Тот кивнул и приосанился. В облике его не осталось и следа от прежней неуверенности и испуга.

— Ну слава Восьмерым! — Феранви звонко хлопнула себя руками по адамантиновым поножам. — Нашел время для прогулки!

Синер молча всплеснул руками и прижал их к груди.

Судя по недовольному виду Феранви, за неосведомлённость о местонахождении Аэнеля её уже отчитали. Что-то ещё, кроме недовольства, было на её суровом лице — усталость, какой её друг ни разу не видел раньше. Определенно, случилось что-то серьезное, что-то, с чем даже Феранви не могла легко справиться. Неужто лилландрильские проблемы ее так тронули?

В стороне от площадки для построений, у ограждения тренировочной зоны, Лилати был занят облагораживанием лужайки.

— Простите, что заставил вас волноваться! — Аэнель покорно поклонился, и Алианоре последовал его примеру.

Услышав голос Аэнеля, Лилати подбежал поближе, чтобы тоже поприветствовать его, но остановился в нерешительности, увидев незнакомца подле своего старого приятеля.

— Где ты был? — бледный как мел землевладелец, как всегда по-праздничному одетый, подошёл и обнял своего наложника. — Я проснулся и не обнаружил тебя рядом, стражи не видели, как ты ушел, я не знал, что и думать! Ох, что с тобой? Ты не ранен?

Аэнель пригладил торчащую вбок длинную челку, стряхнул листья с подола рваной туники и виновато улыбнулся.

— Нет, нет! Просто пара царапин и испорченная одежда… Я немного переборщил с демонстрацией акробатических трюков, — он смущённо приподнял подол туники, — и упал… с дерева. Так что я не ранен, лишь немного расстроен… неудачей.

— Я же столько раз просил тебя, будь осторожен! О, а кто этот мальчик? — Синер перестал гладить любимца по плечу, как котенка, и удивлённо уставился на алинорца. — У него такой измученный вид…

— Алианоре Ирне, керум, — он снова низко поклонился и скромно улыбнулся. — Вы, должно быть, Синер?

— Да, приятно познакомиться, юный друг.

— О, это честь для меня! Аэнель мне много хорошего о Вас рассказывал!

— Только правду, — кокетливо склонив голову, отозвался Аэнель. — Господин. Алианоре — мой давний знакомый. Мы познакомились однажды на ярмарке странствующих торговцев, где он помогал своей семье обслуживать покупателей. И несколько раз мы с удовольствием проводили время вместе, прогуливаясь по дорогам вокруг Синерина.

— Почему же мы об этом слышим в первый раз? — помещик вопросительно посмотрел на Феранви.

— Потому что Аэнель любит поиграть в самостоятельность, — буркнула та.

Лилати непонимающе смотрел и слушал — значит, у Аэнеля давно есть другой товарищ… Так может, поэтому он так охладел к нему, поэтому перестал проводить много времени вместе с ним?..

— Не подумайте, что я намеренно скрывал это! На самом деле я много раз приглашал Ирне посетить Синерин, но он, знаете… такой скромный…

Алианоре смущённо опустил глаза.

— Воистину, что делать простому торговцу в гостях у почтенного землевладельца?

— Отбросьте эти предрассудки, юноша! — Синер махнул рукой. Судя по обычному безмятежному выражению на его лице, возвращение дорогого наложника мгновенно привело помещика в доброе расположение духа. — Ты был бы почётным гостем. Приехал бы вместе с товарами, порадовал бы отшельника…

— Товары принадлежали моим родителям…

Воспользовавшись заминкой Алианоре, Аэнель подхватил:

— Но случилась беда. Теперь они мертвы, да будет вечным их покой в сонме предков. И Ирне остался круглым сиротой… Как и я когда-то…

Синер ахнул.

— Что случилось?

— Ремесло странствующих торговцев отнюдь не безопасно, — с неподдельной скорбью проговорил Алианоре, сложив руки на груди. — Нападение бандитов, керум. Я чудом избежал смерти. Лишился всего, вот, остались лишь мои скудные пожитки, — он поправил плотный рюкзак за спиной. — Теперь я скитаюсь по острову в поисках хоть какого-нибудь убежища… И сегодня я как никогда рад был встретиться с Аэнелем.

— Прими мои соболезнования, юноша. Как же вы встретились сегодня?

— Сегодня утром мне не спалось, господин, — виновато произнес Аэнель, накручивая на палец прядь переливающихся бронзой волос, хаотично разбросанных по плечам. — И я решил накинуть тунику и прогуляться… развеяться… По дороге к Эбон Стадмонту.

Алианоре несколько раз кивнул и добавил:

— Я как раз шёл со стоянки к повороту на западный полуостров…

— Ты проскользнул мимо стражей поместья, — резким тоном перебила рассказ Феранви. Она обращалась к Аэнелю. — С помощью зачарованного плаща?

— Нет, с помощью собственной ловкости и сноровки! — почти честно возразил он. Не хватало ещё, чтобы у него забрали плащ!

— Стало быть, я настаиваю, господин Синер, чтобы твои стражи были уволены, а их место заняли Защитники!

Хозяин поместья покачал головой.

— Ты же знаешь, Феранви. Это мой личный персонал, и он не может быть уволен. Лучше возьми на себя их переподготовку. Да, это было бы полезно, а то ребята и впрямь расслабились.

— Я организую это, — генеральша поклонилась, и кивнула Алианоре, чтобы продолжал говорить — она хорошо знала свои права и правила очерёдности в беседе.

Лилати прислонился к фонарному столбу, и наблюдал происходящее, не встревая.

— Так вот, — Алианоре уверенно выпрямил спину, в голове лихорадочно прикидывая, что же говорить дальше.

Тут из рощи показалась Нетиль с её ребятами.

— Господин Синер, генерал Феранви, — капитанша встала по стойке смирно и отдала честь. — Мы прочесали Нира Мору, но не нашли беглеца. Я думаю, он давно телепортировался подальше отсюда. Практически никаких следов он не оставил, кроме этого, — Нетиль передала генеральше поясную перевязь с двумя кинжалами и сложенный вдвое кожаный нагрудник. — Возможно, это принадлежало ему. Понятия не имею, зачем надо было бросать оружие перед побегом, кто знает… — капитанша мельком взглянула на Алианоре, и ему это сразу не понравилось.

— Отнеси это в приемную и жди меня. Мы тщательно осмотрим улику и решим, что с ней делать…

— Есть, — Нетиль жестом приказала отряду построиться и ждать до её возвращения.

«Нагрудник, — думал Алианоре. — Нельзя было его бросать!..» Такой размер, как у него, носить могут разве что дети, а много ли тут детей, разодетых под ассасинов? К тому же, набедренники и наручи, которые одеты на нем, сделаны из той же кожи… Алианоре почувствовал, как холодок пробегает у него по спине.

— Что произошло?.. — изумился Аэнель. — Непривычно суетно сегодня в нашем краю.

Судя по выражению лица Синера, его тоже интересовал ответ на этот вопрос.

— Потом узнаешь, — отрезала Феранви и деловито повернулась к помещику. — Я займусь изучением находки, если нет иных указаний, а затем оформлю для вас доклад о том, что случилось на дороге к западному побережью…

Помещик кивнул в легкой растерянности, затем повернулся к Аэнелю.

— Какая удача, что сегодня ты решил прогуляться на восток, а не на запад! Как ты сам понимаешь, я вынужден запретить все твои спонтанные путешествия, пока Феранви не урегулирует ситуацию…Я уверен, она справится. Что же собрался делать твой друг?..

— Я не знаю… — абсолютно честно ответил Алианоре, опустив голову. — Мне некуда идти…

— Господин, — Аэнель взял помещика за руку. — Можно он останется пожить в Синерине? Мне страшно отпускать его теперь… Как бы он ни стеснялся это признать, ему правда нужна помощь.

Алианоре обнял себя руками и поджал губы, демонстрируя обиду на свою нелегкую судьбу.

— Разумеется! — воскликнул Синер, и Алианоре резко поднял голову.

— Правда?.. И что я буду вам должен?

Землевладелец отмахнулся.

— У нас всё есть. Будешь делать, что умеешь — у нас все так живут. Здесь не постоялый двор, я никогда не взимал платы с путников, и тем более, никогда не отказывал неокрепшим, юным мерам, попавшим в беду. Сейчас неспокойные времена…а здесь ты найдёшь приют и тихую гавань.

— Я не знаю, как благодарить вас, керум!..

— Простого «спасибо» достаточно, — мужчина тепло улыбнулся. — Отрадно знать, что я как могу помогаю глубоко несчастной по моему мнению, брошенной молодежи выживать в эти сумасшедшие дни. Вещей у тебя, как видно, и впрямь не много, ты можешь расположиться в общем доме, там как раз две комнаты свободны. Выбирай любую.

Алианоре подумал, что если тут нет подвоха, то перед ним стоит безумец — ибо только безумцы бывают идеалистами и меценатами.

Аэнель сиял от радости — ему не пришлось никого уговаривать и повторять дурацкую историю дважды! Как хорошо, что Синер слеп и глух, и живёт в своём идеальном мире, где его очаровательный наложник никогда ему не врёт, а все проблемы решаются щелчком пальцев и доброй улыбкой.

Как неудобно, однако, что Феранви не такая. И это Алианоре приметил сразу. Ещё и эта капитанша Нетиль — явно ушлая штучка, таких бывалый подпольщик чует за милю. И у них в руках — его вещи!

Парнишка всеми силами старался не выдавать излишнего беспокойства, но, похоже, ему не слишком это удавалось. Когда Синер мягко подтолкнул его за плечо, он вздрогнул.

— Не надо так нервничать, друг мой! Если хочешь, я сам познакомлю тебя с моими скромными владениями…

— Не стоит, я думаю, мы справимся с этим, господин! — улыбнулся Аэнель. — А потом я присоединюсь к тебе за обедом. А после обеда мы могли бы провести немного времени наедине…

— Рад это слышать. В таком случае, не опаздывай. А ты, Алианоре Ирне, располагайся с комфортом.

Лилати грустным взглядом проводил парочку в сопровождении хозяина поместья. Когда-то и к нему Синер был так же добр, но теперь он уже не чувствовал такой огромной благодарности… Думая лишь о новом «старом друге» Аэнеля, Лилати приступил к выравниванию земли под посадки вокруг тренировочной зоны. Между сдерживанием привычной обиды и проклятиями в адрес Гильдии Защитников, Лилати боролся с самой настоящей ревностью, какой ни разу ещё не испытывал. Конечно, бывало, что он ревновал Аэнеля к Феранви, и даже к Синеру, но ещё никогда — к своему сверстнику. Это ощущалось совсем по-другому.

…

— А я тебе говорила, ты ему не нужен, — отрезала Ариана, когда Лилати не сдержался и излил ей свои чувства насчёт нового жителя Синерина, и как всегда, конечно же, пожалел об этом.

— Теперь понятно, почему. Этот Алианоре Ирне — красавчик и блондин. Так и знал, что ему нравятся блондины… Интересно, сколько они уже вместе…

— Хм, может, они даже любовники? — Ариана встала в учительскую позу. — А знаешь, что это означает? Если наложник находит себе любовника на стороне — то он не наложник, а простая шлюха! Таких обычно выставляют за дверь с позором!

— Не говори так! Ты ничего не знаешь! — Лилати вскочил со своего места.

— Я просто предполагаю… А будь у меня доказательства, я бы тут же рассказала Синеру, уж не сомневайся. Учитывая, как часто любимчик водит нашего наивного господина за нос, я ничему не удивлюсь! Давно пора бы проучить его.

— Не вздумай делать ему что-то плохое!

— За то, как он тебя расстраивает, будь моя воля, я давно оторвала бы ему голову… — то, с какими серьезными интонациями Ариана это произнесла, заставило Лилати поежиться.

Опять, опять он чувствует себя жалким, ни на что не годным слабаком, не способным хоть на какую-то конкуренцию с кем бы то ни было. Это чувство не давало жить, и стремление Арианы доказать, что он не нужен никому, кроме неё, делало ещё больнее.

…

Назвать владения Синера «скромными» у Алианоре язык не повернулся бы. Конечно, если сравнивать с Алинором… Но когда речь идёт о частном поместье, обычно представляется уютный двухэтажный домик с остроконечной крышей, садом с беседкой, приветливой хаджиткой у двери и ворчливым босмером-водоносом, а не высоченная башня замкового типа, с садами в треть Нира Моры размером, рядами пристроек и десятком прислужников самых разных народов и возрастов. Здесь купальня была не меньше того пруда, в котором Алианоре последний раз мылся, а фонтанов было ровно столько же, сколько на центральной площади столицы. Интересно, таков и был замысел?

— Говорят, Синер сам добился всего этого, сам очистил башню от мусора, сам обустроил поместье…

— Ага, конечно «сам» — руками многочисленных слуг.

— Наверное… Но когда я сюда прибыл, здесь всё уже было так, — Аэнель провёл пальцем по рельефному бордюру одного из фонтанов. — Вот Лилати и Ариана видели, как Синерин был основан.

— А они кто? Его родственники?

— У него нет родных. Может, поэтому он подбирает всех подряд, кто остался без дома и семьи… Когда-то он приютил Лилати и Ариану так же, как сейчас тебя. Я давно их знаю. Попозже я покажу тебе, где они живут. Кстати, а вот и твоё новое место обитания.

Парочка подошла к общему дому — продолговатое сооружение не могло похвастаться архитектурными изысками, но оказалось весьма уютным как снаружи, так и изнутри. И куда бы ни шёл наложник Синера, везде его встречали с таким радушием… Если бы его, Алианоре Ирне, собственные родители хоть раз так встречали…

Здесь все были рады новым знакомствам, и уже как минимум трижды пригласили гостя на ужин, пока он шёл по длинному коридору в свою комнату. Аэнель всем улыбался, и все улыбались ему в ответ, и довольно быстро Алианоре поймал себя на мысли, что его это раздражает. Когда дверь комнаты наконец захлопнулась и наступила тишина и уединение, Алианоре бросился к Аэнелю, и — в этот раз очень тихим — шёпотом зашелестел ему в ухо:

— Стой, не уходи, послушай. Мои вещи — у вашей командирши, ты сечёшь, что это значит? Они до сих пор ищут мага-извозчика, но улики у них — против меня!

— Да перестань! «Улики»? И что они разоблачают?

Аэнель попытался оттолкнуть беспокойного товарища от себя, но тот прижался к нему снова, не переставая шептать:

— Наш обман! Ты что, идиот, или прикидываешься?

— Радоваться надо, что хоть такой вариант сработал!

— Я не могу радоваться! Мне по-прежнему угрожает опасность!

— И что ты предлагаешь?..

— Надо как-то… изъять мои вещи.

— Украсть? — Аэнель удивлённо приподнял брови.

Алианоре отстранился наконец, и закатил глаза.

— Украсть, ясное дело, ты что как… а, наверное, ты и есть «в первый раз». Полагаю, я справлюсь с этим лучше тебя.

— Не вздумай! Поймают — и я не смогу тебя защитить! Лучше уж я, если придется… Меня они знают, меня везде пустят. Мы можем потом сказать, что тот маг проник в дорожный пост…

— «Тот маг»? — Алианоре вскинул голову, смеясь, и даже уже не старался шептать. — «Тот маг» умеет «проникать» на вражескую территорию только в торжественном экипаже под балдахином в сопровождении шутов и под грохот волшебных фейерверков!

— Ну, они же об этом не знают?..

— Нет… Так солгать не в состоянии даже я. К тому же если его исчезновение сумели обнаружить лилландрильцы, то какая гарантия, что ваши Защитники не обнаружат? У них же есть маги?.. Нет уж. Гораздо проще было бы устроить диверсию. Например, пожар.

«Пожаров никогда в Синерине не бывало… — подумал Аэнель. — Зато, помнится, однажды сюда принесли женщину, пострадавшую от пожара. Но что, если кто-то из Защитников может так пострадать…»

— Нет, я не могу подвергать опасности своих друзей.

— Опытных воинов, наверняка из огненной жопы Мехрунеса вылезавших без защитного крема? Нам надо всего-то сжечь комнату с уликами. Покореженный жженый нагрудник никому уже не будет интересен.

— Уничтожение улик — тоже будет подозрительно. Алианоре… Успокойся и хватит паниковать.

— Что? Я? Да я просто… Ладно, ты прав. Не будем рыпаться пока. Кстати, вы ведь где-то сжигаете мусор? Возьми… вот это, и уничтожь, — парнишка быстро отстегнул набедренники и наручи. — Столько денег хаджиту под хвост!..

Аэнель достал из комода хозяйственный мешок и запихнул туда экипировку Алианоре.

— Сделаю. Обсудим наши планы чуть позже.

— Если не станет слишком поздно…

— Меня Синер к обеду ждёт!..

Алианоре махнул рукой.

— Иди. Если спросят — я отдыхаю.

…

Солнце медленно двигалось к горизонту, на небо набежали облака, сумрачный свет проникал сквозь вытянутые окна дорожного поста, где после недолго отдыха было устроено новое деловое собрание. Еще никогда обстановка в Синеринской Гильдии не была такой напряженной.

Феранви задумчиво мерила шагами комнату.

— От твоих размышлений у меня кружка на столе трясётся, — Тамил ткнул пальцем в грубую оловянную ёмкость с чаем.

Феранви отмахнулась и продолжила ритмичные передвижения из одного угла в другой.

— Серьезно, командир, я думаю, что преступник был не один, — Нетиль склонилась над столом, на котором были разложены друг за другом два остро наточенных кинжала, идеально подогнанные под них ножны, пояс с креплениями и двухчастный нагрудник на ремнях — такие обычно носят лазутчики, предпочитающие лёгкость и удобство надёжной защите. — Вряд ли кто-то просто так бросил экипировку в лесу, а если она не подходит этому Вайнаху…

— А она определенно не подходит, — подтвердил Тамил с видом подлинного эксперта.

— Вообще-то это работа для юрисривов из Божественного Обвинения, — подал голос Заэль, сидящий на скамье поодаль от собрания и явно недовольный продолжением этой истории на дороге.

Нетиль сверкнула глазами в его сторону и прорычала:

— А может, сперва послушаешь меня?

Феранви резко встала как вкопанная и уперла руки в боки. На её лице не осталось и следа задумчивости, в глазах вновь вспыхнул привычный огонь плохо управляемой ярости, за которым, однако, чернела ледяная тревога.

— Отставить споры. Нетиль, изложи свои догадки.

— Ты ведь уже знаешь, что я скажу? — взгляд выразительных темно-янтарных глаз капитанши встретился с взглядом Феранви. — Ты ведь сама всёпоняла, по лицу вижу!

— Я не понял, — отозвался Тамил. — Я всё проспал.

— Рукояти этих кинжалов сделаны под очень маленькую ладонь, явно на заказ. Я бы сказала, что под женскую руку, но даже для меня они маловаты. Что уж говорить о нагруднике — он подростковый, ни у одного взрослого не бывает такой ширины груди. Даже Аэнелю он будет не по фигуре.

— Может, это экипировка на босмера? — предположил Тамил.

— Отлично, теперь у нас в лесу босмеры завелись? — всплеснул руками Заэль.

— Я бы тоже так подумала… если бы не видела того, кто носит остальные части комплекта. И ты тоже видела его, Феранви.

И без того суровое лицо генеральши теперь и вовсе затмила грозовая туча.

— Тот самый парнишка, которого притащил Наэле.

— Ты хочешь сказать, Аэнель привел в Синерин преступника? — изумился Тамил.

— Он сказал, что встретил его на юго-востоке… А потом привел в Нира Мору…

— Я же почему-то встретила их в непосредственной близости от места обнаружения этих вещей! Ну скажи, что наш дружок нам никогда не лгал!

Феранви промолчала — она не могла с чистой совестью такого сказать.

— Одно только наличие вещей не говорит о причастности — как его там, Алианоре? — к ограблению в Лилландриле. Может быть, это вообще что-то другое.

— Да, может быть, у нас тут не одно, а два преступления!

— Или мы просто на парнишку наговариваем.

— Она права, Тамил, — низким голосом проговорила Феранви. — Этот комплект идеально подходит Алианоре Ирне, и он носил точно такой же работы поножи и браслеты, когда пришёл сюда.

— Почему бы нам не изъять эти предметы для сравнения, в таком случае, и не вызвать его на допрос? — капитанше не терпелось проверить свои догадки.

— Потому что. Как ты себе представляешь, чтобы стражи-Защитники пришли требовать вещи поместного гостя и допрашивали его после того, как Синер обещал ему безопасность? Мы не можем! У нас просто нет таких полномочий. И это не наша работа, — Феранви скрестила руки на груди и уверенно подняла голову. — Надо вызывать Божественное Обвинение.

Боевой маг Заэль согласно закивал. Нетиль же имела массу возражений, но Феранви пресекла их тут же. Тамил загадочно молчал, прикидывая варианты развития событий.

— Я напишу официальное донесение сразу же после того, как доложу о своих намерениях Синеру.

— Он не позволит! Он не пустит на порог никаких представителей официальной власти, — воскликнула Нетиль. — Ты же знаешь его маленькое королевство. Нам проще было бы тайно провести собственное расследование…

— Так нельзя! Мы поклялись ничего не утаивать от господина. Ты хочешь рискнуть своей честью?

— Но в чём проблема, если мы действуем в его интересах?

— В чём проблема?! — Феранви с размаху уперла в поверхность стола обе руки, и теперь чашка Тамила действительно подпрыгнула, — Проблема в том, что мы и так завязаем все больше в неуставных конфликтных отношениях со всем окружающим миром, от которого обещали Синера беречь! Я могу лично разбираться с Ависен’эри до тех пор, пока они не суют нос за наши поместные стены. Одного того, что они шляются по Нира Море, словно у себя дома, достаточно, чтобы обвинить нас в неисполнении обязательств. Но теперь мы пустили подозрительного субъекта на территорию самого поместья. Пустили, потому что сам Синер захотел его пустить. Потому что не имеем права оспаривать решение господина перед его гостями.

— Потому что его любимый Аэнель привел этого гостя, — вставила Нетиль. — А любой каприз, любая просьба Аэнеля — закон…

— Молчать, капитан! Все знают, что он ни за что не откажет Наэле, если тот попросит защитить своего друга. Но…

— Но если этот друг тащит за собой неприятности, которых нам и так хватает по горло, то мы должны предпринять что-то для защиты Синерина от подобных друзей!

— Я приказываю заткнуться и дать мне договорить! — генеральша ударила кулаками по столу. Тамил успел вовремя подхватить свою кружку. — Я устала лавировать между рифами лжи и благодетельности! Начав своё — незаконное — расследование, мы берём на себя ответственность не только обвинить господина в ошибке и подставить Наэле, как инициатора этой ошибки, но и определить судьбу этого подозрительного гостя, и минимальный шанс оправдаться у нас будет только в том случае, если мы всё сможем выяснить и понять верно, чего мы не сможем сделать со связанными руками, действуя у господина Синера за спиной. Теперь всем ясно, в чём проблема? Мы не имеем права принимать такие решения. Мы можем ошибаться, Наэле с Синером могут ошибаться. Любое вмешательство дискредитирует Гильдию и пошатнет отношения с господином. Только третья сторона, приняв ответственность на себя, может разобраться с этим так, чтобы мы, Защитники, не вышли из ситуации поддавшимися ребячеству идиотами, или тупицами, слишком инертными, чтобы кого-либо защитить.

Не успела Феранви перевести дух, как Нетиль встала из-за стола и выпалила ей в лицо:

— Не думала, что ты будешь бегать от ответственности!

Генеральша побагровела до кончиков ушей и, проговаривая каждое слово, прорычала:

— Иди, и перечитай устав. Столько раз, чтобы запомнить его наизусть.

— Я и так его помню!

— Перед вечерним обходом я жду тебя на площадке. Будь готова зачесть его мне целиком. С выражением. После этого мы разберемся, какая его часть тебе непонятна.

— Есть, — выдавила Нетиль озлобленно и удалилась через заднюю дверь, громко её за собой захлопнув.

— Заэль, упакуй и спрячь предметы до начала следствия.

Заэль кивнул и принялся исполнять приказ. Генеральша затянула потуже свою обычную причёску, расправила плечи и кивнула Тамилу.

— Пойду побеседую с господином.

— Может он всё-таки разрешит нам самим провести расследование, если ты его попросишь? — Тамил с надеждой поднял голову.

— Шансы, как у снега в Скайвотче, но я, разумеется, попробую.

С этими словами Феранви удалилась. Тамил продолжал задумчиво сидеть в своём кресле, прихлебывая остывший чай.

— Что же за напасть… То одно, то другое, — пробормотал Заэль.

— То ли ещё будет…

— Ох, не надо… Надеюсь, что Божественное Обвинение со всем по-быстрому разберётся, а мы будем продолжать нести вахту, как положено. Феранви права. Не понимаю, почему Нетиль так бесится.

— Ну… Иди и успокой её что ли, — Тамил томно подмигнул.

— Нет, пусть читает устав.

— Феранви скоро в гневе крепость крушить начнёт. Мне действительно не хотелось бы, чтобы кто-то продолжал испытывать её терпение…Ну, кто-то кроме меня. Мне можно.

— Скампов ты сын!

— Серьезно, ей тяжело даются… щекотливые ситуации. Усугублять не стоит.

— Я поговорю с Нетиль, чуть позже, — заверил Заэль.

Тамил благодарно улыбнулся.

Да, он как никто другой понимал, почему и насколько тяжело Феранви даются такие решения. Понимал, что Нетиль не стоило обвинять её в том, в чём она сама себя глубоко в душе обвиняет. Феранви делала над собой грандиозные усилия, чтобы не послать к даэдра устав и не помчаться верхом до Алинора, просить у Ордена Тринимака другого назначения — делать что угодно полезное, хоть маормеров громить на ауридонском побережье, лишь бы не сидеть на месте, пока Саммерсет стоит на грани очередной войны, в которой ей запрещено принимать хоть какое-то участие, запрещено даже сторону выбирать. Её клятва стала её цепями, и убеждение в благородности побуждений Гильдии не слишком помогало, когда речь заходила о реальных проблемах, тянущих и дёргающих за эти цепи во все стороны, в то время как Феранви обязана оставаться прикованной к Синеру. Признать, что эта клятва была ошибкой, ей ни за что не позволила бы честь и гордость. Тамилу же со стороны это было весьма очевидно… Как и то, что в этой истории нечто задевает очень тонкие струнки души Феранви… Он уже догадывался, к чему все идёт, но предпочитал решать проблемы по мере их поступления, а конфликты разрешать по мере их эскалации.

Глава 8. Волки пустошей

«Если не справлюсь я, кто-то выстоит за меня».

Алианоре пытался продумать несколько возможных планов действия, но все они казались ему один глупее другого. Он сомневался в том, что Аэнель сумеет придумать что-нибудь получше, но почему-то он нуждался в нём для совета, или скорее, поддержки. Новая обстановка, в которой он совершенно не разбирался, усталость и тяжёлый взгляд Нетиль — всё это не давало ему ощутить хоть какое-то отдохновение.

Проспав кое-как пару часов, Алианоре неохотно сполз с кровати и стал перебирать в рюкзаке награбленные побрякушки. Неужели вот это стоило того, чтобы рисковать и подставляться? Это его ошибка… Какой же он идиот… Нет, нельзя прибегать к очередным рискованным крайним мерам. Лучше действительно залечь на дно и, если у благородных защитников возникнут вопросы, просто всё отрицать и делать невинное лицо — иногда это его спасало. Аэнель ему в этом поможет — похоже, он прибегает к таким уловкам довольно часто…

Господский наложник где-то пропадал до самого вечера, зато вернулся с торжествующим видом.

— Эй, Алианоре! Прости, что оставил тебя одного надолго. Господин о тебе спрашивал, но я сказал, что ты спишь с дороги.

— Миленько, а я тут уже волноваться начал…

— А теперь слушай новости! — Аэнель уже неплохо освоил технику заговорщического шёпота. — Я разведал обстановку, и… всё чисто! Феранви убрала «улики» Нетиль в долгий ящик! Им сейчас не до того! Капитанши лучше избегать, конечно, во избежание лишних вопросов… но Феранви допрашивать тебя не будет, это точно.

Алианоре смотрел на товарища своими огромными глазами, не моргая.

— Ты уверен?..

— Да! Поверь мне, я её с детства знаю.

— Может… может ты и прав. Мне стоит прикинуться паинькой… насколько я могу, конечно — у меня это не всегда получается, — Алианоре почесал в голове.

Аэнель пожал плечами.

— Да у меня тоже.

После короткой паузы, они рассмеялись. Такой звонкий и весёлый смех Аэнель слышал впервые. И впервые ему кого-то вдруг так нестерпимо захотелось обнять.

…

Изоляция гостя в спальной комнате общего дома наконец завершилась, он вновь пришёл благодарить хозяина поместья за доброту, и оказалось, что его уже ждала благоухающая купальня, новая одежда, симпатичные плетёные сандалии и личный гребешок для волос. Однако мыться под открытым небом на глазах у любопытных служанок он постеснялся и предпочёл уединение в тесном закутке с общей ванной для поместного персонала.

Через час Алианоре вернулся уже совсем другим мером. Наконец-то приведя себя в порядок, расчесав спутанные бело-золотые волосы и распустив их свободно на плечи, он переоделся (мысленно критикуя грубый покрой жилетки и до нелепости широкие штаны) и присоединился к трапезе в одном из садов, в компании кухарки Адель (весьма неплохой кухарки! для бретона…) и ее соседей.

Аэнель тоже не заставил себя долго ждать, правда вместо того, чтобы есть, развлекал народ игрой на флейте и фокусами с «исчезающим блюдцем». Впервые за эту безумную неделю алинорский беглец почувствовал себя легко и спокойно.

…

— Ты где пропала? — с порога воскликнул Тамил, встречая дорогую командиршу с очередной чашкой чая в руке.

— А ты весь день тут восседаешь? У тебя дел, что ли, нет, заместитель?

— О, что ты, отнюдь! Я был с нашими гостями, спасёнными…

— И как они?

— Ранмэ и впрямь обожает общество сэры Гильвейна. Если честно, глядя на них, я надеюсь, что никакие родственники так и не объявятся. У Дарена истинно имеется педагогический талант!

— А что насчет Дамейлии?

Вот тут Тамил заметно погрустнел.

— Она недавно проснулась. От еды отказывается, ничего не говорит. Не нравится мне её состояние… Я бы предпочел, чтобы Тианарен её осмотрел, конечно, но вот в чём дело — его до сих пор нет.

— Я обещала ему время на сбор ингредиентов. Вечно он сам себе и травник, и жрец, ты же знаешь. Или… подожди, на что ты намекаешь? — Феранви насторожилась.

— Он ушёл больше десяти часов назад. Не слишком ли долго для сбора ингредиентов?

— Если он за ними не в Шиммерин пошёл, то слишком… Не хватало ещё, чтобы он во что-нибудь вляпался. Ну левая нога Малаката…

— Надо Нетиль с разведкой отправить.

— Она мне ещё устав не зачитывала.

— О, а музыкальное сопровождение будет? Если да, то я тоже приду послушать.

Феранви раздражённо махнула рукой на заместителя. Тот как ни в чём ни бывало продолжил:

— Ладно. Раз музыки не будет, мы с Заэлем отправимся на поиски, пока не стемнело. Так что насчёт твоего разговора? Что сказал Синер? Мы можем начинать расследование?

— Размечтался. Он сказал даже близко не приближаться к проблемам Лилландрила и Алинора, — Феранви выхватила из руки Тамила чашку, отхлебнула и поморщилась. — Это ожидаемо… А вот реакция на мои подозрения… была, если честно, удивительной. Мне казалось, что Синер купился на улыбку Аэнеля, как всегда.

— А на самом деле? — Тамил пригласил Феранви присесть за стол.

— Ну, представь себе: кто-то, пусть даже я, приходит к господину с предположением, что новый друг Аэнеля может быть замешан в неких преступлениях, и нуждается в проверке. Я ожидала бы от Синера чего угодно, но не подозрительности. Внезапно, он сам говорит, что не прочь это проверить, что собирался переговорить с наложником об этом Алианоре, лично… Но я его остановила.

— Почему?

— Потому что мы можем спугнуть мальчишку! Тем более, если Наэле с ним в сговоре…

— Не может быть! Представить себе не могу, чтобы вы с Синером сидели и обсуждали такие вещи!

— Ни слова Аэнелю, понятно?

— Ну как обычно!.. Моим вторым именем должно быть «Могила»!

— Я надеюсь, ты сейчас не издеваешься надо мной?.. — голос Феранви как будто бы немного дрожал.

— Я — нет. А ты?.. Серьезно: чтобы ты, и плела какие-то сети за спиной у нашего золотого мальчика… Тебе не кажется, что это мы, получается, в сговоре?

Феранви резко вскочила из-за стола и повысила голос.

— Наш золотой мальчик заврался, Тамил!.. Он играет в какие-то опасные игры, смысла которых не понимает, у нас за спиной, это не первый раз, но если раньше, когда всё было спокойно, я могла это спустить с рук, то сейчас… Я должна это остановить, срочно, пока мы не оказались в таком дерьме, из которого нам уже не выбраться. Он не оставляет мне выбора, кроме как вывести на чистую воду его предприятие. Пусть я испорчу отношения с другом, но он останется жив и здоров под защитой Синера, под нашей защитой!

— Эй, успокойся… Я давно не видел тебя такой нервной… Ты знаешь… у меня такое чувство, что ты…

— Не хочу знать!

— … что ты просто на грани того, чтоб самой присоединиться к его интригам, и позволить конфликту затянуть Синерин…

— Заткнись, Тамил!..

— …и поэтому всё делаешь наоборот.

Феранви не выдержала и, схватив боевого мага за грудки, приложила его спиной об стол, затем швырнула к стене и молниеносно прижала коленом в живот, занеся кулак для удара.

— Я тебя сто раз предупреждала, — прорычала она.

— Отпусти меня, Фер, мне немного больно…

Феранви оттолкнулась, и Тамил чуть не сполз по стене — удержался рукой за полку с письменными принадлежностями. Генеральша металась по комнате, как лев в клетке, попавшийся ей на пути стул был немедленно отправлен пинком в полет. Ярость немного схлынула, уступив место тревоге и печали на суровом лице. Генеральша повернулась к заместителю почти с виноватым видом.

— Я просто не хочу, чтобы было, как тогда…

— Когда мы познакомились, я помню, — прохрипел Тамил, с трудом разогнувшись.

— Я делаю всё, чтобы искупить вину перед Орденом, перед богами, погибшими братьями и собственной совестью.

— И ты всё ещё винишь себя за смерть того, кто сам лез на рожон без остановки…

— А я его поддерживала, вместо того, чтобы защитить.

— Синер не такой. Уж останавливаться он умеет…

— В тот раз всё тоже начиналось за спиной у господина. Он не собирался умирать. А я верила, что делаю правое дело, как обычно. И это я впустила войну на порог его дома. И всё потому что…

— Талайниан…

— Не произноси это имя! — Феранви опять метнулась к Тамилу со сжатыми кулаками, но тот подался навстречу и заключил её в объятья.

— Я бы с радостью, если бы ты его забыла…

— Для ревности сейчас точно не время! — она вцепилась руками Тамилу в плечи.

— Я нисколько не ревную. Я лишь беспокоюсь за тебя…

— Я не люблю вспоминать. А ты не любишь затыкаться, когда просят. Ты сам виноват. Но ничего. Скоро всё это кончится. Я по горло сыта лилландрильскими интрижками, и не совершу прошлой ошибки, — женщина на мгновение расслабилась, позволив Тамилу ласково погладить её по спине, как обычно, закованной в адамантин. — Отпусти меня, всё. Я должна написать донесение в ведомство Божественного Обвинения от лица генерала Ордена Тринимака.

— Да, да, да… — просопел Тамил, нехотя расцепив руки, и тут же схватившись за бок.

У генеральши что рука, что нога были тяжёлыми. Запомнить: всегда носить броню во время бесед с Феранви…

— Подай мне бумагу и перо, — донеслось из-за стола.

Заместитель покорно выполнил приказ.

— Видит Аури’Эль, Наэле вынудил меня. Я хочу преподать ему урок. Сегодня же всем Защитникам будет объявлено о предстоящем визите юрисривов. И приказано держать язык за зубами. Сюрприз будет не из приятных.

— Если они виноваты.

— Если нет, то все быстро вернётся на круги своя. А законники надолго отвлекут Ависен’эри от домогательств до Синерина.

— М-да, интересно, кто за кем бегать будет в результате…

— Не интересно.

Феранви отбросила забранные в хвост волосы за спину и погрузилась в дебри официальных формулировок. Тамил же отправился снаряжаться для обхода местности, стараясь не вспоминать ту неприятную историю о героизме и честности Феранви, в результате которой погиб их прежний наниматель… Её прежнего любовника, Талайниана, Тамил тоже предпочел бы больше не вспоминать.

…

Алианоре и Аэнель изучили всё, что можно было изучить в поместье — кроме главной замковой башни, разумеется, и остановились на отдых около полюбившегося им фонтана. Народ был занят своими вечерними делами, тропинки и аллеи опустели, Аэнель на минуту закрыл глаза, наслаждаясь тишиной и вечерней прохладой.

— Вот знаешь, смотрю я на всё это, и не понимаю — что тебе не нравится? — зазвенел голосок Алианоре. — Это же идиллия, обетованный Саммерсет из сказок для наивных деток, воплощенная мечта поэтов!.. Рай!

— Ну, ты сам всё сказал.

— И это тебе не нравится? Хочешь как я, лазать по уши в грязи, выживать, балансируя на грани, и постигать глубины новых и новых разочарований?

Аэнель усмехнулся:

— Ты сам говоришь, как поэт.

— Ну, разве только немного, — Алианоре кокетливо склонил голову. — Я поэт для самых обделённых… в том числе и литературным вкусом.

— Интересно, когда ты наконец расскажешь мне хоть что-нибудь о себе, кроме всех этих намёков и мистификаций?

— А тебе не нравятся мистерии? Мне кажется, нравятся… — Алианоре хитро улыбнулся, затем кивнул, указывая куда-то вперёд.

Одинокая нескладная фигура темноволосого юноши приближалась по садовой аллее к фонтану. Сегодня Лилати был на удивление опрятно одет, причёсан и представителен, насколько позволяла его естественная несуразность.

— Аэнель! — громким голосом поприветствовал он, поглядывая на его компаньона с нескрываемым раздражением. — Почему ты до сих пор не представил мне своего нового знакомого? Мы же с тобой, в конце концов, друзья! — последние слова каждой фразы парень выделил как особенно важные, чтобы все сразу поняли, насколько он обижен.

— А… он вовсе не новый знакомый, и я решил не делать из этого событие!

— Если не новый, то почему ты не познакомил нас раньше?

— Я… — изобразил смущение Алианоре.

— … очень стеснительный! — продолжил Аэнель. — Знакомься, Лилати, это Алианоре Ирне. Ещё один сирота в нашем приюте…

— Это уж точно. Великодушие господина просто не знает границ! — яд буквально пропитывал каждое слово Лилати.

Улыбка с лица Алианоре исчезла без следа так резко, что Лилати вздрогнул, и, почувствовав на себе холодный пронзительный взгляд, отступил на шаг назад. Но успокаиваться не собирался.

— С тобой хотела познакомиться моя сестра Ариана. И будет неплохо, если ты примешь её приглашение, пока не стемнело, а нас с Аэнелем оставишь наедине.

— Некультурно было бы отказывать, конечно, — мелодичный голос Алианоре зазвенел острыми льдинками. — Уверен, твоя сестра не менее приветлива, чем ты.

— Эй, — вмешался Аэнель. — А меня вы не забыли спросить? — им внезапно овладел гнев. — Стоите тут, и решаете за меня, с кем мне остаться наедине… Я тебе не вещь, Лилати! Я, может, против того, чтобы ты уходил, Ирне?

Соперники одновременно обернулись к Аэнелю.

— Правда, я предпочёл бы оставить вас… ненадолго, — спокойно проговорил Алианоре. — Вы же друзья. Не хочу становиться причиной ссоры. И обижать отказом девушку, которая меня пригласила…

С этими словами он, поклонившись, удалился прочь по тропе через сад, минуя широкую аллею — из экскурсии Аэнеля он хорошо помнил, где находится дом несдержанного юноши, с которым он только что познакомился.

«Вот значит как, — думал Алианоре, — значит, не такая уж идиллия… Так даже интереснее».

Аэнель упёр руки в боки, как это любит делать Феранви, и возмущённо уставился на старого друга.

— Как ты себя ведёшь? Что ты себе позволяешь?!

— А ты?! Сначала ты пропадаешь на месяц, один раз, второй, я тебя не тревожил, я не хотел мешать тебе заниматься своими делами… А потом ты приводишь в поместье какого-то самовлюблённого бродягу, и оказывается, что он твой друг?.. Вот, значит, где ты пропадал?! Вот с кем?!

Аэнель на мгновение опешил от такого напора эмоций. Да, этого он определенно не учёл…

— Лилати, я тебе не принадлежу. Да, мы друзья. Но я не твоё личное развлечение!

— Да! Только личное развлечение Синера, а ещё Феранви, а ещё несчастных сироток на дорогах!..

Что бы ни собирался сказать Лилати дальше, его речь была прервана звонкой пощёчиной. Воцарилось молчание, в котором слышалось только обиженное посапывание Лилати и частое дыхание Аэнеля.

— Извинись за свои слова, — нехарактерно низко и мужественно произнес Аэнель, взирая на обидчика сверху вниз.

— Извини! — тут же выпалил тот. — Я не хотел обижать тебя.

— Вот как ты ко мне относишься?.. Я ведь просто забава, я вещь — согласная, приятная взгляду… А кто ты такой, скажи мне, чтобы я развлекал тебя и только тебя? — Лилати никогда не слышал таких интонаций в знакомом голосе… Сильных, властных и озлобленных. Впрочем, они никогда по-настоящему и не ссорились…

— Я не имел в виду… Наэле…

— Это имя дала мне Феранви! И оно не означает бесплатное развлечение для скучающих сытых меров!

— Прости меня! — Лилати рухнул на колени. — Что мне сделать, чтобы…

— Чтобы я хотя бы принял твои притязания всерьёз? Перестань пытаться взять меня, как игрушку из комода! Сделай что-нибудь настоящее!

— Но я делал! Я всегда пытался доказать… что я достоин! Я ради тебя пошёл в Гильдию Защитников!..

— Ради меня!

— Ну… не только.

— О, свет звёзд, я что, тебя просил? Что бы ты ни пытался делать, ты делал это неправильно! А вместо этого всего, лучше бы ты просто научился уважать меня, как личность, как живое существо!

— Но я…

— Хватит! Уйди от меня!

— Нет! Ты очень важен для меня!

— Отстань!

— Он что, настолько лучше меня? Настолько, что ты готов отвергнуть нашу дружбу, наше детство, все мои старания?

— Да! — из чистого принципа заявил Аэнель, так уверенно, чтобы эта отвратительная перепалка как можно скорее прекратилась.

Лилати медленно поднялся с колен.

— Нет, я просто так не сдамся. Кое-чему меня Гильдия Защитников всё-таки научила. Каким бы я ни был, кем бы я ни был — у меня тоже есть честь.

Он развернулся и пошел куда-то явно не в сторону собственного дома.

Пожилая кухарка Адель неспешно приблизилась к фонтану и по-матерински охнула.

— Вы, эльфы, никогда не можете разбираться тихо.

Аэнель опустил на неё хмурый взгляд, но ничего не стал говорить в ответ. На душе у него было… паршиво, просто паршиво.

…

Ариана пустила Алианоре в дом с поклоном и пригласила сесть за низкий чайный столик с подушками по сторонам вместо стульев. Любезно разлив из кувшина по маленьким чашечкам какой-то темный тягучий напиток, хозяйка тут же предложила одну из чашек алинорцу. Тот понюхал, пригляделся и понял, что это концентрированный сок из лесных ягод. «Какое вино могло бы получиться!» — подумал он, но тут же вспомнил о хозяйке и почтительно поблагодарил.

— Давай сразу перейдем к делу, если ты не против, — сбросив льстивую улыбку, проговорила Ариана. — Ты уже повстречался с Лилати? -

— Да, есть такое… Он пришел как будто бы знакомиться, но на самом деле, похоже, он возненавидел меня с первого взгляда.

— Бывает и такое. А вот в Аэнеля он с первого взгляда влюбился, болван! И эта его влюбленность попортила мне уже немало нервов. И раз уж ты здесь… В таком качестве…

— Каком? — Алианоре развел руками. — Я просто гость…

— Не придуривайся, — Ариана поставила чашку на столик, так и не хлебнув. — Поверь, тебе не меньше моего захочется отвадить Лилати от господского любимчика, когда он ещё пару раз выкинет что-нибудь не менее, а то и более глупое. А наша «алинорская невеста» никогда открыто его не отвергнет… По мне так он просто играет чувствами моего брата.

— «Алинорская невеста»? Ха-ха, — Алианоре шутку оценил.

— Я серьёзно, — курносое личико Арианы и впрямь было серьезнее некуда.

— А что я могу сделать? Я вас всех здесь в первый раз вижу. Мне ваши любовные разборки…

— О Мара! Просто подыграй! Сделай вид, что у вас с Аэнелем всё решено, и помоги мне заставить Лилати… отчаяться, как бы жестоко это ни звучало.

— Это… действительно звучит жестоко.

— Лучше сейчас, чем потом. Я устала терпеть. Нам уже не по десять лет.

— Ты… реально сестра Лилати? Просто ты говоришь не совсем по-сестрински, если ты улавливаешь мой намек…

— Я его названная сестра. Мне плевать на твои намеки. Я просто хочу, чтобы он вернулся ко мне. Я… я тебе заплачу, идёт? Целых двести септимов! Это все, что у меня есть.

Алианоре в раздумье потирал большие пальцы друг о друга.

— Похоже, у вас тут все серьезно… Я посмотрю, что можно с этим сделать, — он подмигнул и поднял чашку с соком для тоста, словно бокал вина.

…

Тамил и Заэль вернулись около полуночи. Феранви не спала — она сидела на лавке в приемной и методично гладила лезвие родимой клейморы полировальной бумагой. Шаги своих подчинённых она узнала ещё до того, как они вошли в здание, поэтому встретила их с требовательно поднятой головой.

— Мы всю округу прочесали, но нигде не нашли его, — как всегда не по форме отрапортовал Тамил. — И я абсолютно уверен, что не было у Тианарена причин уходить так далеко от Синерина. Может, впишешь в свое донесение ещё и пункт о пропавших без вести Защитниках?

— Нет, вот это уже наше дело, — Феранви встала, выпрямилась и объявила. — Завтра утром устроим масштабную поисковую вылазку. Мы должны его найти, или найти хоть какие-то зацепки. А сейчас — отбой.

Рыцари переглянулись и разом отдали честь командирше. Феранви дождалась ночного курьера, стоя на посту у двери, отдала ему запечатанное письмо, с кучей угрожающе ценных указаний по доставке в придачу, и удалилась в спальни, выставив других караульных вместо себя.

Но утренняя вылазка также не дала результатов. Праздничной повозки из Алинора уже не было на месте происшествия, агентов Ависен’эри тоже. Единственное, что указывало на присутствие Тианарена поблизости, это несколько профессионально срезанных стеблей полосатого василька на взгорке, в сторону южного берега Лилландрильского полуострова. Но где же здесь можно пропасть!.. Открытая местность, отгороженная от проезжих дорог естественными аллеями редких лесов, Морская Крепость слишком далеко отсюда, порт Белого Дозора — тоже, да и прав был Тамил, говоря, что нечего гильдейскому целителю там делать. Защитники вернулись ещё более обеспокоенными, чем уходили, с головами полными самых мрачных предположений, но вслух свои версии никто не высказывал. На общем сборе было решено отправить капитана Нетиль с разведчиками круглосуточно патрулировать дикую местность, дабы не прекращать наблюдение. Нетиль настаивала на том, чтобы проверить давно покинутую твердыню Морской Крепости, какой бы абсурдной идея ни казалась. Заэль тут же вызвался присоединиться к ней, а Феранви не возражала. Что угодно, лишь бы напасть на нужный след…

Как будто мало было тех неприятностей, которые уже свалились на гильдию!.. Генеральша опасалась худшего — что в этом как-то замешан Лилландрил. Шутка Тамила про Солстхейм нравилась ей всё больше.

…

Менгидир скучающе постукивал пальцем по рукояти булавы — охранять камеру Сериральды, с тех пор как она притихла, стало слишком просто. Поэтому стражник невольно поглядывал на камеру по соседству, где теперь происходило самое интересное. Леди Ланмилленар в вышитом каркасном платье с длинным подолом прогуливалась по тёмному мрачному коридору Лилландрильской тюрьмы, как по парковой аллее в погожий денёк, вот только выражение её лица было отнюдь не беззаботным. Следом за ней увивалась какая-то приземистая, юркая тень, в которой Менгидир разглядел хорошо знакомого ему босмера Мелирота, верного пса жены Ависена, — точнее, «волчонка», как его ласково называла хозяйка…

— Ещё раз повторяю свой вопрос, — чеканя слова, произнесла женщина, не поворачивая головы к решеткам. — Где вы прячете преступника?

— Мы никого не прячем, повторяю ещё раз, — охрипшим голосом отозвался пленник.

Деятельная супруга Ависена допрашивала Тианарена на протяжении нескольких часов с небольшими перерывами и испробовала как физические, так и магические способы получения информации, но всё без толку. Мелирот по команде распахнул решётку и с наскока ударил пленника в лицо. Тот не издал ни звука, молча отвернулся и сплюнул кровь на пол.

— Я буду расчленять тебя медленно… — прошипел маленький лесной эльф, не иначе как весь целиком состоящий из ненависти и дикости. — Буду отрезать кусочек за кусочком и съедать у тебя на глазах, за каждый отрицательный ответ!

Леди слащаво улыбалась, наслаждаясь зрелищем.

— Да, мой волчонок… думаю, самое время начинать, ведь отрицательным ответом… сыт не будешь! — неизвестно, имела ли она в виду только босмера, или ещё и себя, фигурально. Но что у неё, что у Мелирота был по-настоящему голодный вид… Босмер оскалился — его темные зубы были искусственно заточены. Менгидир обеспокоенно переминался с ноги на ногу, несмело поглядывая в сторону леди Ланмилленар, её прислужника и её пленника.

— Кто здесь?… — простонала Сериральда, очнувшись наконец от полусна. — Эй… Вайнах, это ты? Чтоб тебе там пропасть…

— Тихо! Это не он, — шикнул Менгидир. — К сожалению. Зато его сообщника скоро найдут, и он ответит…

— Я же вам говорила… — растягивая звуки, произнесла девушка, припав к решетке.

Громыхнула дверца в соседнюю клетку, и прошелестел едва слышный смешок Ланмилленар.

Сиреральда продолжала свою тихую наизусть заученную речь:

— Никакой он не сообщник… а исполнитель!.. Мальчишка-наемник! Мелкий… бледный… с большими глазами… — бормотание её прервалось стонами из соседней камеры, быстро переходящими в ужасный крик, звуками нескольких четких рассекающих ударов, звериным рыком и резким звоном цепей.

— Мы это уже слышали! — Менгидир пригрозил кулаком Сериральде, изо всех сил стараясь не обращать внимания на ужасающий фон.

— Первый раз вижу… Имени не знаю…

— Стоп! — приказала леди-надзирательница, и её «волчонок» отскочил в сторону, сжимая заострёнными зубами окровавленный нож — высшего качества стальной нож, украшенный альтмерским орнаментом, а в руках держа… большой кусок кровоточащего альтмерского мяса.

— Не вздумай притворяться… Я знаю, что ты в сознании, — строгим тоном обратилась к пленнику Ланмилленар. — Наверняка, ты думал, что я просто пугаю, или приукрашиваю. Так вот — нет, — одичалый босмер приступил к своей трапезе незамедлительно, с упоением, игнорируя все окружающее.

Менгидир старался держаться прямо и не выдавать ни страха, ни нездорового интереса. Лучше было вообще не выражать ничего в присутствии леди Ланмилленар, дабы не привлечь к себе её внимание. На всякий случай.

Сериральда прислонилась к решётке лбом и вдруг снова начала плакать.

— Итак, Гильдия Защитников, защищающая преступника. И её руководство, которое хамит и нагло лжёт представителям власти в глаза…

— Никто…вам…не лгал, — с трудом, но таки выговорил Тианарен.

Боль мешала ему дышать, а дрожь во всем теле — хоть немного расслабиться. Он думал лишь о том, как выжить, или для начала хотя бы не потерять сознание, потому что иначе он уже не очнётся. Как он собирается сбегать отсюда без икроножной мышцы, он пока не думал — в конце концов неизвестно, что ещё этот дикий босмер отрежет себе на ужин за этот долгий вечер… или сейчас обед?..

— Ты же лекарь? Как ты оцениваешь свои шансы на выживание, если мы услышим ещё один… отрицательный ответ? — Ланмилленар буквально прочитала мысли Тианарена. Мелирот продолжал увлеченно жевать, но голод в его глазах не утихал… — Итак… Как ты понял, времени на правильный ответ у тебя осталось немного. Где вы, присягнувшие защитники независимого поместья Синерин, возомнившие себя мерилом справедливого права в регионе, где властвует Лилландрил, прячете грязного алинорского вора?!

Когда леди Ланмилленар повысила голос, Менгидир зажмурился, а Сериральда еще сильнее вжалась в прутья, рыдая — настолько громкий, режущий слух вой не каждая банши в проклятом склепе могла издать. Отраженный от голых каменных стен этот голос сам по себе был пыткой, или вполне мог бы использоваться как звуковая атака.

Тианарен уловил смысл вопроса только наполовину. «Бесполезно», — подумалось ему. Он зачарованно слушал лишенное смысла эхо в голове, его сознание уплывало.

Сериральда внезапно умолкла, а Менгидир вытянулся по стойке смирно. Отворилась дверь в тюремное подземелье, и в проходе на длинную хорошо освещенную винтовую лестницу показалась крупная чуть сгорбленная фигура, затем прозвучал низкий, сиплый мужской голос:

— Моя дорогая, обожаемая супруга, можно тебя на минутку?

Мелирот приоткрыл решётку, бесшумно прошмыгнул к ногам хозяйки и непонимающе уставился на того, кто посмел портить им долгожданное удовольствие. Леди чувственно вскинула голову.

— О, мой дражайший супруг! Я здесь несколько занята.

— Я заметил.

Ависен с важным видом прошёлся по коридору, заложив руки за спину, бесстрастно анализируя ту кровавую вакханалию, которую устроила его жена.

— Так, понятно… — пробурчал он. — Менгидир, наша саботажница сказала ещё что-нибудь интересное?

— Нет, сэр, она повторяет одно и то же по кругу. А этот пленный целитель… — стражник буквально прижался к Ависену всем телом и торопливо зашептал ему на ухо. — Я думаю, он не врёт, когда говорит, что они не прячут никакого вора. Ну, воистину, кто же будет в состоянии врать, когда тут это… отродье…

— Понял, понял, — Ависен мягко оттолкнул Менгидира от себя.

«Сейчас бы сотворить хоть простенькое заклинание восстановления, остановить кровь… вернуть ясность мысли… слышать, что они говорят», — на грани реальности и беспамятства думал Тианарен. Но даже если бы ему каким-то чудом хватило на это концентрации — требовалось еще время, чтобы восстановить запас магии, который полностью опустошил охранный посох привратника тюремного подземелья.

— У меня очень чуткий слух! — голос леди Ланмилленар вновь пронзительно зазвенел. Менгидир инстинктивно отпрянул к стене. — Я не верю ни единому его слову! Эта генеральша намеренно хотела нас унизить, пособничая этим мерзейшим алинорским агентам, и наверняка плетёт заговор против Лилландрила вместе со своими подчинёнными! Что если они и вовсе планируют захват нашей территории в пользу Синерина?! При поддержке своих алинорских союзников из Ордена Тринимака!.. О, ты только представь этот ряд высоко поднятых голов — несомненно благородных! — рыцарей-отщепенцев, предъявляющих права на нашу землю от имени Алинора! Я хочу видеть эти головы на шпилях дозорных башен!

— Тише, тише, — Ависен наморщил лоб. — Давай отойдём ненадолго — я как раз хотел обсудить с тобой…

— Ладно!.. — Ланмилленар расправила плечи и поправила кружевное декольте. — Волчонок мой, стой здесь и жди меня!

Босмер обиженно скривил окровавленный рот, затем блеснул глазами в сторону Менгидира, а тот ещё сильнее прижался к стене — ему что, придется остаться с этой тварью наедине?..

Сериральда выгнулась, насколько это возможно просунула своё острое личико между прутьями и вперила прямой полубезумный взгляд в тюремщика, словно вопрошая глазами «Ну как тебе, нравится?»

…

— Они ни во что нас не ставят! — пылко воскликнула Ланмилленар, как только Ависен прикрыл дверь в переговорный кабинет. — Любой, кто принадлежит Ордену Тринимака, только и видит нас всех безропотными вассалами Алинора!

— Любимая моя жена, позволь мне донести до тебя одну важную мысль, которая от тебя ускользает — есть законы, которые действуют для всех одинаково. Есть статьи Праксиса, касающиеся Воинского Кодекса… И есть процессуальные правила, которые соблюдаются — к сожалению для нас, конечно, — не только тщеславными алинорцами и их преданными вассалами… Зачем ты похитила члена рыцарской гвардии?

— Он шпионил за мной, как один из этих проклятых воров, и я поступила единственно правильным образом… Заодно не упустила своего шанса разузнать о бежавшем алинорце. Я уверена, они предоставили ему убежище!

— Но ты до сих пор не получила признания, так? А из того, что ты решила скормить пленника своей зверушке, я делаю вывод, что получить это признание ты уже отчаялась.

— Я дала ему последний шанс, но он упорствует… Надо отдать должное выдержке этих Защитников! И найти другого — того, кто выдрессирован похуже!

— Не вздумай! — на повышенных тонах голос Ависена всегда звучал истинно трагично в лучших драматургических традициях. — Неужто ты не понимаешь, что творишь? Одно дело — штаб-квартира под расписными колоннами столицы, другое — любая отдельно взятая группа или отряд Гильдии Защитников, подчиняющийся своему господину и, — Ависен сделал акцент, — общим правилам неприкосновенности воинства! Нет признания, значит, нет никаких доказательств, что мы захватили преступника. Следовательно, мы просто захватили в плен одного из рыцарей Ордена, и за это нас — о, нет — меня затаскают по судебным тяжбам — от этого упрямого осла Синера и генеральши со всем её послужным списком до каждого из её сослуживцев, включая короля Римана Фестхолдского! И хоть разрушь ты Алинор до основания — это не отменит законности их претензий к Ависен’эри…

— Фестхолду сложно будет начать против нас войну, — скривилась злорадно Ланмилленар.

Ависен нервно сжал кулаки.

— Мне, по-твоему, нужны эти проблемы?!

— Не смей срываться на меня! — от истерического вопля леди в кабинете задребезжали все три серебряных сервиза на настенных полках. — Как ты смеешь?! Обвинять меня в ошибке?! Это не моя ошибка! Он просто должен был расколоться! Может быть, он и вправду ничего не знает! Может быть, его отправили просто шпионить за мной! Я должна была проверить! Потому что я всё делаю для нашей победы — там, и так, как не способен ты!

Ависен схватился за виски, затем подскочил и помахал перед лицом супруги открытыми ладонями, заговаривая её, как змею, нежно и монотонно:

— Я прошу тебя, потише, дорогая… Ты же понимаешь, что для меня это не менее важно… но… Проблемы с Феранви плюс проблемы с законом… это слишком рискованно… Неужели нельзя было скормить этому недомерку какого-нибудь жулика или портовую проститутку? Как теперь я буду отвечать за твои методы перед выхолощенными аристократами, если это всплывёт? Ну я же просил тебя, умолял тебя советоваться со мной перед тем, как…ох, — острая головная боль не дала ему договорить.

Ависен опустился на стул, чуть не промахнувшись мимо сидения. Ланмилленар изящно развела руками.

— Когда от нашего милого пленника останутся одни кости, мы просто бросим их собакам!

— И это будет нисколько не подозрительно? Нет, дорогая, если он просто пропадёт, генеральша тут поднимет ужасный шум, и сколько же долгих месяцев я буду обречён водить её за нос, доказывая, что мы не имеем к исчезновению никакого отношения? О, нет, мне это не нужно.

— Ты же моё трусливое ничтожество… Почему мы вообще должны унижаться перед ними?! Почему бы нам просто не уничтожить их вместе с Синерином?!

— Тише, молю! Потому что… Солтрин другого мнения. А у меня есть идея получше…

— Хм?

— Мы избавимся от пленника. Но не здесь. Вывезем его в пустошь и скормим волкам — животные гораздо лучше справляются с сокрытием улик, чем люди и меры.

— Мой волчонок хорошо справится…

— Нет, пойми ты, это должно выглядеть… естественно. Труп должны найти!.. Когда найдут, опишут как несчастный случай. И пусть себе вволю борются с поголовьем диких зверей, а не с нами. Заодно избавимся от Сериральды.

— Почему бы просто не казнить отступницу?

— Потому что суда ещё не было, а она уже всё видела. Хватит рисковать. Сбросим её со скалы. Несчастные случаи — не редкость.

— Как это… некрасиво, — леди огорчённо отвернулась. — Ты ведь знаешь, что Мелирот ненавидит питаться отбросами. Боюсь, он будет так разочарован…

Ависен поджал сухие губы и презрительно процедил:

— Ты знаешь, что мне вообще твоя зверушка не нравится.

В ответ на это Ланмилленар лишь со смешком отмахнулась.

— Кстати, не стоит мне надолго оставлять его одного…

Глава Братства Преследователей проводил супругу мрачным измученным взглядом из-под густых бровей и остался наедине с планами организации предстоящей операции.Организовывать что-либо с такой головной болью было ужасно проблематично… Ависен предпочёл бы десяток допросов и разведмиссий одному разговору с женой.

…

Алианоре Ирне раньше всех занял ванную комнату, и игнорировал все призывы вылезти из-за шторки поскорее, несмотря на то, что толпа скандирующих с каждой минутой росла. Когда довольный, завёрнутый в покрывало с ног до головы он по-королевски прошествовал мимо десятка негодующих синеринцев, ему грозили пальцами, в шутку упрекали и дважды взяли обещание больше так не издеваться, но никто на самом деле не был зол на него — привыкшие к мелким шалостям молодежи рабочие вели себя так, словно Алианоре был здесь с ними всегда, а вовсе не второй день как пересёк территорию поместья. Он не уставал поражаться: люди, меры, упитанная хаджитка — все они прекрасно ладили; ни тени подозрения, ни намёка на недоверие, ни малейшего беспокойства — они словно вообще не знали никаких проблем в своей жизни и даже не представляли себе, как это — бояться, не доверять… Как в такой среде мог вырасти этот чудаковатый наложник Аэнель, или такой ревнивый малый, как Лилати? Вспомнив последнего, Алианоре хитро ухмыльнулся — его названная сестра, похоже, та ещё махинаторша, к тому же ревнивая не меньше, чем её брат… А почему бы и не устроить для них небольшое представление? Не ради денег — нужны эти двести септимов, когда в рюкзаке за тумбочкой пылится добыча из королевской сокровищницы… Чисто ради удовольствия. Главное, объяснить Аэнелю, что это всего лишь шалость, ибо всерьез флиртовать с чужим наложником в планы алинорского подпольщика не входило.

Алианоре ловко заплел свои волосы, на этот раз в два колоска, обнажив бритые виски — он был привычен сам наводить красоту, и руки у него даже не устали. Всё равно не удовлетворенный своим внешним видом, он выпросил у служанки с террасы накидку на денёк, и та не отказала, затем обернулся в ярко-малиновую ткань поверх рубахи так, чтобы плечи казались шире, и только после этого пошёл искать Аэнеля. Сегодня будет весёлый день…

…

Патрульно-поисковый отряд Защитников под руководством Нетиль и ее главного помощника Заэля ранним утром выдвинулся с базы по большому кругу южнее проезжей дороги, прочесывая каждый метр площади, каждый опасный или подозрительный участок рельефа. Маленькая армия продвигалась тихо, скользя между серыми глыбами, блестящими на солнце от утренней влаги, организованно обходя каждое одиноко стоящее дерево и обыскивая овраги, рассекающие глубокими морщинами холмистую долину тем чаще, чем ближе отряд подходил к береговой линии. Остановившись у холодного чистого ручья, Защитники набрали немного воды, чтобы не тратить запасы, кто-то умыл лицо, кото-то просто присел в тени раскидистого дерева, наслаждаясь короткой передышкой.

— Куда дальше? — осведомился Заэль, как всегда точный и верный распорядку. — Ближайшее поселение — Белый Дозор. От него можно рассредоточиться для исследования побережья. Но в таком случае до Морской Крепости мы доберемся только к глубокому вечеру.

Нетиль сосредоточенно мыла руки в нисходящем потоке и прикидывала варианты.

— Нас много. Мы разделимся на две группы — первая группа займётся Белым Дозором и южным берегом. Вторая — отправится прямиком к Морской Крепости. Я буду во второй. Все-таки крепость была моим основным планом.

— Почему ты так уверена, что мы там что-то найдем?

— Я не «уверена». Я просто предполагаю чуть более конкретно, чем остальные. Тианарен говорил о странных звуках, которые могли бы означать активность… Активность в старых развалинах — всегда плохой знак. Если что-то привлекло его внимание там в нынешней обстановке, он мог сглупить и пойти проверять в одиночку.

— Надеюсь, что ты ошибаешься, потому что о его интеллектуальных способностях я всегда был более высокого мнения… — Заэль намочил руку и протер лоб.

Быстро разделив отряд на равные группы по пятеро бойцов, капитан устремилась вперед, на запад, и Заэль последовал за ней. Второй группой командовал Арек, бывший ассистент Заэля, на которого в поле Нетиль могла положиться как на себя.

Холмы и овраги по мере продвижения на запад сменились относительно ровной и куда более зеленой местностью, которую почему-то часто называли «пустошью», хотя пушистые облака кустарников, островки естественных садов и несколько рукотворных укрытий от непогоды — высоких каменных теремков вытянутой формы, заполняли пространство и делали его приятным для глаза и даже уютным. Живописность, правда, не всегда означает безопасность.

Нетиль приметила движение вдали.

— Вижу волчью стаю. Приготовить огонь. Если приблизятся — атаковать по команде.

Рыцари без слов перестроились и продолжили движение по запланированному маршруту, не выпуская серо-желтую стаю хищников из поля зрения. При свете дня животные оказались не так смелы, как ночью, когда они, бывало, терроризировали проезжающих торговцев, курьеров и простых путников, нападая из придорожных зарослей. Нетиль жестом указала дальнейшее направление, хотя уже меньше чем через милю в этом просто не было смысла — величественное сооружение было видно издалека, его зубчатые стены, пусть и сохранившиеся частично, массивные башни и единственный оставшийся целым широкий мост вызывали трепет и восхищение у любого, кто наблюдал это место в то время, когда его целиком не покрывали туманы маормерских колдунов. Древнее название этой крепости, может быть, и было утрачено, но былое величие — нет.

Чтобы подобраться к руинам, не переломав ноги, предстояло миновать многочисленные опасности в виде резких прибрежных обрывов, вероятных обвалов, спуститься в небольшой коралловый лес, а затем снова подняться и оказаться наконец на дороге, выложенной камнем таким же древним, как и величественная твердыня. Наличие в отряде магов, чьи познания выходят за рамки Школы Разрушения, сильно упрощало эту задачу.

— Будь Тианарен с нами, мы бы уже наверняка слушали истории о том, как веками эта крепость защищала берега благословенного Саммерсета от нападений маормеров… — усмехнулась Нетиль с грустью в голосе.

— Так можно про любую крепость сказать, — хмыкнул Заэль.

— Но он вспомнил бы, от каких именно маормеров поименно и в какие именно годы какой Эры…

— Перестань говорить о нём, как о мёртвом, — резко перебил один из мечников.

Разведчик Налиндель, следующий как всегда рядом со своей командиршей, тактично кивнул ей, мол, и правда, не надо. Нетиль смутилась и чуть прикрыла темно-янтарные глаза — за все время, сколько Заэль её знал, он впервые видел такое выражение на её смуглом волевом лице, и не мог не отметить, как красива она была в этот неловкий момент.

— Может, обсудим что-нибудь другое? — Налиндель аккуратно перешагнул через узкую расселину — дальше таких расселин становилось больше, а края их становились всё опаснее. Страшно представить, сколько незадачливых исследователей попрощались здесь с жизнью по неосторожности…

— Да, давайте обсудим, что за игру затеял наш любимый Наэле!

— Нечего тут обсуждать, — отрезала Нетиль. — Нарывается он, и окружающих провоцирует, Боэтия знает на что и зачем. Скучно ему…

— Доиграется. Если уже Феранви довёл… А доводить Феранви — чревато…

— Хватит трепаться. Маги, готовьте применять левитацию. И про нас не забудьте, — Налиндель переглянулся с мечниками; Нетиль смотрела только вперед.

— Да, напомните нам, что мы — низшее звено в эволюции альтмеров, — усмехнулась капитан, не отводя глаз от берега и постепенно поворачивая голову в сторону сияющей громады Морской Крепости — вот она, такая близкая, и такая недостижимая!

Маги-рыцари выстроились в ряд для сотворения заклинания массовой левитации.

— Стоп… Смотрите! — Нетиль выбросила вперед выпрямленную руку, указывая на подходящие к крепости корабли. — Это не маормеры…

— Имперские суда! — изумился Заэль. — Как к себе домой идут!..

— Что им здесь надо? Смотрите! Там не просто корабли…

Встречая свои суда, новые — имперские — резиденты Морской Крепости выдали себя — темно-красные с черным драконьи знамена развернулись во всю длину и плохо различимые бледнокожие фигуры засуетились на стене. В шуме налетевшего ветра неслышно было, как скрипит опускная решетка центральных ворот, зато ее движение легко улавливалось невооруженным глазом. Если древний выщербленный мост еще казался безжизненным, то за вратами крепости, напротив, определенно царило некое оживление. Вывод был только один:

— Имперцы заняли наши руины?!

— Знаешь, что сказал бы Тамил? — скривился Заэль. — Что-нибудь вроде «может, они их наконец отремонтируют».

— Это совсем не смешно… — Нетиль процедила сквозь зубы.

— Примерно это я имею в виду, вспоминая Тамила.

— Феранви это не обрадует… Это всё проделки Лилландрила и их «Имперского Правительства», или как они там называют свой цирк уродов!..

Пока бойцы обсуждали новость, выводы только продолжали подтверждаться — на мост вывезли несколько габаритных тачек, видимо, чтобы разгружать корабли.

— У меня нет слов… Какая наглость! — Нетиль подняла сжатые кулаки к груди.

— Я уже вижу неплохую точку для атаки… — прищурившись, размышлял вслух Заэль.

— Зато ответ на твой вопрос получен, — Налиндель кивнул командирше. — Тианарен не полез бы в кишащую имперскими солдатами крепость. Он максимум осмотрел бы это безобразие с нашей точки и вернулся обратно с докладом.

— Если бы ему дали вернуться…

— Смысла осматривать коралловые низины я не вижу. Он слишком хороший маг, чтобы позволить себе такую глупую смерть, — Заэль протестующе перекрестил ладони перед собой.

— Осмотрим окрестности. И в процессе еще раз подумаем.

Отдалиться от берега было приятно — влажный ветер больше не дул в лицо, угроза обвала больше не щекотала нервы, а еще не приходилось лицезреть захватчиков на территории исторического памятника прошлых войн.

Нетиль сбилась с маршрута, и ее продуманный план дал трещину. Такого она не ожидала. Разрешения на взаимодействие с представителями Империи Феранви никому не давала, а проникать в Морскую Крепость тайно… Зачем? Ради призрачного шанса?.. Изучать каждый коралловый вырост и каждое углубление в расселинах ради не менее призрачного шанса?.. Шанса на что?..

— Да, я, скорее всего, ошиблась, — озлобленно прорычала капитан. — Мы просто тратим время. Возвращаемся в Белый Дозор. Посмотрим, что там.

— Зато мы получили ценную информацию о Морской Крепости, — возразил Налиндель.

— Да что в ней ценного? Если мы никак ее не используем?

Некоторое время отряд продвигался молча, и никого не было видно на зеленой пустоши, даже стая волков где-то скрылась. И вдруг грубый возглас раздался сзади:

— Эй, кто это там? Вы видите?

Нетиль развела руки в стороны ладонями вниз, и отряд мгновенно распластался в траве. Маги тут же зашептали заклинания, и покров невидимости быстро распространился на всех пятерых. Кто бы ни приближался с северо-запада, движение они не прекратили. И там явно был не один и не двое, а небольшая толпа.

— Я точно видел там группу людей, — утверждал грубый мужской голос.

— Вы, неды, всех называете людьми, — презрительно отвечал высокий эльфийский голос, скорее женский, чем мужской. — И вам мерещится всякая чушь.

Защитники медленно поднялись с земли и, осторожно переступая в высокой траве, принялись разглядывать странную процессию из троих имперцев в полном облачении, везущих к обрыву какую-то тележку, и троих меров в кожаных костюмах с нашивками Братства Преследователей.

— Так, — командовал высокий эльф-блондин, обладатель чрезмерно женственного голоса. — Девчонку бросаешь туда… Или лучше во-о-он туда, где кончается коралловый лес. Поднимай давай, и неси, что смотришь? Ты получаешь за это жалование!

Имперец, состроив мрачную мину, начал вытаскивать из тележки перевязанный мешок, который по форме подозрительно напоминал очертания тела.

— А целителя этого везем дальше в пустошь.

В груди Нетиль вспыхнул огонь. Заэль тут же приготовился. Если они что-то не так расслышали, или неправильно поняли, то это всем выйдет боком… но им было уже наплевать.

— Вперед! — проорала Нетиль, и Защитники обрушили безжалостную атаку на головы лилландрильцев, явившись буквально из ниоткуда.

Мгновенно завязалась битва. Имперец бросил мешок с телом и не успел обнажить меч, как ему по горлу скользнуло лезвие тонкого эльфийского клинка. «Тело» в мешке слабо пошевелилось… Заэль это приметил и немедленно встал между ним и остальной процессией. Налиндель молниеносно обогнул одного из Преследователей и насадил его на короткий меч, затем толкнул в траву и развернулся на девяносто градусов… где его встретил бастард имперского легионера. Нетиль поразила стрелой неприятеля, но её разведчик был уже мертв. Дико взревев, она развернула свой лук в сторону следующего врага — крепкого мера с алебардой, но он продемонстрировал неожиданную прыть и перекатом ушел от выстрела, скрывшись в траве. Капитан немедленно переключилась на другую цель, которую уже подпалил огненный шар Заэля.

— Убить их! Убить! Иначе Ависен убьет нас! — вскричал своим тонким голоском блондин, отскочив с помощью телепортации на приличное расстояние от схватки.

Нетиль нацелила на него стрелу. Заэль в это время расправился с последним из имперцев с помощью жестокого сочетания льда и пламени. Куда же делся этот подлец с алебардой? Ответ пришел немедленно — Заэль сумел обнаружить его за спиной Нетиль за секунду до того, как он обрушил свое оружие ей на голову. Огненная стрела отбросила лилландрильца назад, сделав его вновь видимым, и Нетиль обнажила кинжалы, с невероятной быстротой перебросив лук за спину.

— Убей главного! — рявкнула она, и Заэль приступил к исполнению.

Но волна пробирающего холода сбила с ног его, а также двоих рыцарей, бегущих к главарю.

— Главный тут — Ависен! — возопил он. — И перед ним вы за всё это ответите!

— Заткнись, ублюдок! — не оборачиваясь, заорала Нетиль, и всадила кинжал в бок противнику с алебардой.

Заэль был не на шутку зол, просто в отличие от Нетиль, не умел демонстрировать это так ярко. Она же иногда походила на Феранви. Глава отряда Преследователей окружил себя щитом очень быстро, и огненная стрела рассыпалась искрами, едва подпалив его белые ресницы. Один из Защитников-мечников успел пригнуться, увидев, что взмах руки лилландрильца направлен на него, а второй — не сумел распознать обманный маневр, и молния мгновенно оглушила его и свалила на землю. Заэль не бездействовал — он плел чары развоплощения вражеского щита. Нетиль в это время парировала удары алебарды скрещёнными кинжалами. Ее противник оказался весьма стойким, но атаки его постепенно теряли силу.

Тем временем «тело» в мешке начало отчаянно извиваться и вскоре оттуда показалась голова худощавой альтмерки. Волосы ее слиплись в сплошной грязный колтун из засохшей крови и пыли, но все же, скорее всего она была белокурой, как Дамейлия.

— Э-эй… — провыла Сериральда. — Я еще жива, где же ты, сукин сын, не вздумай умирать!..

— Твою мать… — Нетиль отвлеклась, и это было фатально.

Заэль как раз пробил мощный щит лилландрильца, а рыцарь с мечом нанес свой удар.

Алебардщик ударил Нетиль по ногам, она не удержала стойку и упала на колени.

Блондин пошатнулся и уже собирался телепортироваться, но ему не дали этого сделать.

Заэль обернулся и увидел, как лезвие алебарды опускается на прекрасную смуглую шею Нетиль, но не успел ничего предпринять. Силы одного удара не хватило, чтобы перерубить позвоночник — израненный лилландрилец сам не удержался на ногах и рухнул рядом, тяжело дыша, а затем очень быстро затих.

— Не можешь же ты меня бросить?!.. — стонала Сериральда. — Вылезай уже, я знаю, что ты та-а-м!…

Капитан не произнесла ни звука — ни стона, ни хрипа. Она беззвучно распласталась в траве, и когда, позабыв про мечника, сцепившегося с главарем, Заэль подбежал к ней, она уже не реагировала, и приоткрытые янтарные глаза её смотрели в пустоту.

— Мы… — «победили», хотел было сказать рыцарь, вернувшийся с волчьей нашивкой в руке, но увидел рядом с бездыханным телом алебардщика Нетиль, мёртвую. — Главарь… повержен.

Заэль, держа её на руках, едва заметно кивнул. По его лицу катились слезы.

— Э-эй… — Сериральда изогнулась, как одержимая. — Выпусти меня, пожалуйста…

— Да, — коротко ответил мечник, и принялся вытаскивать несчастную из мешка. Она извивалась, как змея, и постоянно бормотала что-то невнятное.

В это время оглушенный боец Гильдии Защитников наконец пришел в себя, и как можно скорее бросился к тележке, на которой неподвижно лежал ещё один мешок. Избавившись от веревок, он поддел кончиком клинка грубую ткань, затем прорезал отверстие, которого было достаточно, чтобы разорвать полотно. Полуприкрытое серым холстом, как погребальным саваном, на тележке лежало бледное изувеченное тело главного гильдейского целителя. Собрат-рыцарь в ужасе припал к нему, и вдруг, вскинув голову, прокричал:

— Ребята, мы нашли Тианарена! Он жив!..

Глава 9. Ничего нельзя обещать

Аэнель тренировался в выполнении гимнастических стоек на заднем дворе замка, рядом с купальней. Алианоре невольно засмотрелся — во время занятий, когда каждая напряжённая мышца скульптурно чётко выделялась на стройном теле, Аэнель казался отнюдь не такой уж тонкой тростиночкой. Явив наконец своё присутствие, Алианоре весело помахал рукой.

— Вот ты где! Времени зря не теряешь?

Аэнель выпрямился и неопределенно покачал головой.

— Обычная разминка. Рад тебя видеть! Я уж начал волноваться, не приснился ли ты мне…

— И часто тебе снятся кошмары?

— Ты уж точно не их часть…

— Надо же. А некоторые говорят, что я сущий кошмар наяву. Знаешь, у меня была парочка интересных идей, как нам провести этот день.

— Я с удовольствием выслушаю тебя… из купальни, — Аэнель совершил изящный пируэт, тут же оказавшись в просторном бассейне. — Присоединяйся!

— Нет уж, я уже причёску сделал, приоделся… Самое время провернуть одну маленькую шалость…

— Какую же?

Алианоре присел у воды и ехидно хмыкнул.

— На самом деле, идея не моя. Ариана подкинула мне её вчера, когда я был у неё в гостях. Давай проучим твоего ревнивого приятеля.

— Что? Каким образом?..

— Прикинемся, что мы пара. Ненадолго, просто для вида.

— Что?.. — растерянность Аэнеля моментально сменилась возмущением. — Ты хоть понимаешь, что говоришь? Устраивать такое? Прямо под окнами башни моего господина?!

— Да брось, твой господин в элементарные вещи не врубается, он не ничего не узнает!

Аэнель вылез из воды и навис над сидящим собеседником. Капли воды с распущенных длинных волос падали прямо на колени Алианоре и оставляли на его штанах темные точки.

— Ариана, значит? Ариана хочет меня использовать, чтобы манипулировать братом, а ты её слушаешь? И соглашаешься на риск подставить меня — и себя тоже, — перед тем, кто пустил тебя в свой дом, когда ты в этом нуждался? Я привёл тебя сюда, чтобы помочь, а ты!

— Эй, стой, я же вроде ничего за это не должен!

— Я не об этом! Ты сказал, что заляжешь на дно! Но не прошло и дня, как ты снова ищешь неприятности!

— Неприятности сами меня нашли! В лице твоего дружка Лилати, о котором ты, между прочим, меня не предупредил! — Алианоре тоже встал и выпрямился. Несмотря на то, что ростом он был ниже Аэнеля, это нисколько не мешало ему демонстрировать характер — у него давно был отработан навык смело и с вызовом смотреть на собеседника снизу вверх.

— Лилати? Да брось, какие неприятности? Он безобиден! А Ариана… вот кого бы я проучил! Предлагать такое!.. За кого она меня принимает?

— Я что, зря прихорашивался?

— Это не смешно!

Аэнель топнул ногой — он до сих пор был на нервах после всего, что они с Лилати наговорили друг другу, а теперь ещё и это…

— Я думал, ты любишь риск, — подначивал Алианоре. — Ну, давай хотя бы подшутим над этим наглецом, и посмотрим на его реакцию! Не могу я это так оставить, никто не имеет права так со мной разговаривать! Если ты мне не поможешь, я сам поставлю его на место!

— А я думал, что ты предпочтешь не привлекать к себе внимание.

— Не теперь!

Аэнель поднял тревожный взгляд на возвышающуюся над его головой башню, сейчас она казалась ему такой громадиной, что он сам не представлял себе, как мог спускаться по этой стене, не думая о страховке, не замечая высоты… Его охватило какое-то неумолимое дурное предчувствие, ощущение недоброй предрешённости.

— Ты чего? — легонько дёрнул его за плечо Алианоре.

— Ничего, — не отводя глаз от заслоняющей солнце пики, направленной в небо, тихим и низким голосом отвечал Аэнель. — Даже если Синер ничего и не увидит из своих покоев, это не повод издеваться над ним, и над Лилати.

Алианоре пробурчал что-то ругательное себе под нос, а потом чуть громче добавил с игривым смешком:

— Как будто я предлагаю тебе возлечь со мной прямо на террасе.

— «Возлечь», хмф, — Аэнель фыркнул и завернулся в полотенце с вышивкой. — Даже последний неуч догадался бы, что ты — преступник из Алинора.

— А?

— По твоим «врубается» и «возлечь».

Алианоре потеребил одну из своих кос и задумался о том, чтобы и впрямь пересмотреть свой стиль разговора — избавиться от «высокопарных словес» и добавить побольше ругательств и бандитского сленга.

…

Каранор всегда выполнял условия сделки в точности до буквы, до сотой доли процента. За легендарное Кольцо Воодушевления он рассчитался с Вайнахом в полном объеме, а вот за утрату шикарного экипажа, выданного для прикрытия, магу пришлось расплатиться в обратную, притом чуть ли ни не всеми заработанными деньгами. И это испортило ему настроение на следующие сутки. Вспоминая ту облаву на Лилландрильской дороге, Вайнах не мог не задаваться вопросом — как его раскрыли? Самым очевидным вариантом было предательство Сериральды… Но что заставило её выдать своего сообщника? Участие Каранора в этом деле и перспектива уехать к нему в Алинор должны были гарантировать её полную отдачу и преданность.

Ещё одним очевидным, но не менее странным вариантом было предательство Алианоре Ирне. Несмотря на то, что знакомы они были с Вайнахом не первый год, в отчаянном положении с мальчишки станется продать своего партнёра за предложение получше. Вот только было здесь одно существенное «но» — малолетний разбойник мнил себя героем свободного Алинора, его извращённый патриотизм в гексаду главных врат не лез и вызывал тревогу даже у Мятежного Двора. Представить себе, что символ отчаянной борьбы подполья за самостоятельность превратится в обеспеченного гражданина Лилландрила, погрязшего в дрязгах с Алинором и договорах с Империей, было сродни чаепитию с Шеогоратом.

Что ещё это может быть — двойная игра, внезапная прозорливость до примитивности прямолинейных Ависен’эри, какие-то непредвиденные обстоятельства? Можно было гадать до бесконечности. Вайнах предпочитал не принимать в качестве рабочей ни одну из равновероятных безумных гипотез и повременить с выводами до того момента, пока не появится новая, более точная информация. Главное, что ему удалось сбежать. В том, что Ирне сам найдёт способ добраться до Фестхолда, если захочет, маг нисколько не сомневался, как и в том, что там они обязательно встретятся однажды у общих знакомых. Сейчас же ему предстояло покинуть пестрый, вечно цветущий Неанлат, и добраться до чопорного Академического Квартала столицы, где его уже ждала старая подруга — она же бывшая коллега по Гильдии Магов и его идеальное алиби.

Расположившись в одиночестве на широком мягком сидении двухместной повозки, Вайнах молча взирал по сторонам. Воистину прав был автор путеводителя по архипелагу, называя Неанлат «анклавом артистичности и индивидуальности». Цветная улица не зря носила такое название — краски сменяли одна другую, каждый дом был разукрашен в собственный цвет, и ни один оттенок не повторялся. При всей своей необычности, это была единственная улица, которую всё же можно было назвать таковой в привычном людям и мерам понимании — два ряда двухэтажных домов, широкая дорога между ними и серые ручейки узких тропинок, растекающиеся в разные стороны от неё. Остальное пространство зелено-розовой долины вплоть до самого озера Абисселар, занимали частные владения алинорских аристократов, не ограниченные законами архитектурной композиции и соответствия статусным стандартам размещения жилья в пределах Алинора. Иными словами, кто во что горазд — у кого-то приземистый домик с хрустальными оранжереями, у кого-то высокая башня с вытянутой острой крышей, а у иного жильца был целый поместный двор с маленькой фермой, виноградниками и ремесленными мастерскими. Поглядывая на блестящие крыши вдали, Вайнах мог только предполагать, каким образом десяток зажиточных алинорцев уживается ограда к ограде, когда над ними не довлеет тяжелый свод общих правил.

Воистину, идеальное место для штаб-квартиры мятежников.

Повозка неторопливо покинула Цветную улицу и выехала на окружную дорогу. За горным хребтом, подпирающим пристроенную к нему массивную стену, на возвышении виднелись ступенчатые белокаменные башни столицы. С этого ракурса они казались продолжением гор, рукотворными пиками, соревнующимися друг с другом в стремлении достичь небес. Вайнах отвернулся и окинул взглядом незаселенную часть долины. Теплый ветер подул ему в лицо. А где-то в Фестхолде сейчас прохладно и уютно…

Саммерсет иногда называли «землями вечной весны», но в полной мере это определение относилось именно к Ауридону. Вайнах любил Ауридон гораздо больше, чем родной Алинор, и его успокаивала мысль, что скоро, очень скоро он окажется там, в знакомой и приветливой Гильдии Магов, со знакомыми и, может быть, не всегда приветливыми коллегами. Подальше от столичных интриг и опасностей, подальше от ослепительно яркого блеска роскоши и клинков талморской стражи. Вайнах не разделял надежд Каранора, и не верил, что один магический артефакт, каким бы он ни был мощным, сможет принести победу и признание Мятежному Двору. Он не хотел быть здесь, когда убежище накроют и выведут каждого мятежника по очереди на публичную казнь. Вайнах многое вложил в это предприятие, прежде чем разочаровался в его перспективах. Что касалось остальных — их вера в лидера и идеалы только возрастала, и никаких предупреждений они слушать не желали. Что получит Каранор, воспользовавшись Кольцом Воодушевления — из лучших побуждений, разумеется? Армию фанатиков? Не чающих души в командире, наспех вооруженных идеалистов, одетых в надежду как в броню? Вайнах не видел для них никаких шансов. И, несмотря на удачный исход для себя, он был заранее опечален грядущим поражением.

Мимо пронёсся одинокий всадник, да так стремительно, что извозчик притормозил повозку, потрясая кулаком.

— Вот развелись лихачи! По голове твоей проедут, лишь бы поскорее. И куда им так не терпится! Ох, молодежь…

Всадник скрылся вдали, а повозка мерно поползла к алинорским вратам, прохождение через которые грозило неизбежно занять всё оставшееся до заката время.

…

Славный город Фестхолд воспевался в балладах и одах, изображался на картинах известных художников, был гордостью и предметом споров не без причины. Фестхолд был не просто городом, и даже не просто легендой — но настоящим сборником легенд и историй об альтмерском наследии, великих артефактах, великих магах и правителях, героях и злодеях. Земли, где впервые нога предков-альдмери ступила на острова Саммерсет, первая столица не только Ауридона, но всего архипелага, начальная точка грандиозного путешествия Топала Кормчего, первооткрывателя, как считают местные, всего Тамриэля, место основания первого филиала Гильдии Магов — перечисление может продолжаться практически бесконечно, вклад Фестхолда в историю невозможно переоценить. Но в отличие от центрального Саммерсета, ревностно стерегущего своё наследие за десятком магических замков, Фестхолд не никогда не прятал свои заслуги и преступления от посторонних глаз — он жил ими, купался в них, прорастал сквозь них. И тот незыблемый особый отпечаток, который они оставляли на каждом новом поколении потомков, сделал не только Фестхолд, но весь Ауридон таким, какой он есть теперь — резковатым, громким, контрастным, самобытным.

Знаменитые Фестхолдские Верфи наконец приостановили свою неустанную работу, и многочисленные трудяги поднялись с побережья по окружной дороге мимо руин Замка Рилис, ныне усыпальницы королевского рода, на гребень горы, изрезанной реками, которые чудесными водопадами ниспадали в низины.

— На сколько теперь это затишье? — хрипловатый голос одного из рабочих выделился из равномерного шума житейских разговоров.

— Пока не понадобится ещё больше кораблей, ясное дело, — лениво отвечал его коллега. — Или не развалятся эти. Пока без особых потерь, понятно, но ты же знаешь, что на этом Риман не остановится. Слышал, что он говорил про Каллуис? «Если понадобится, мы сметем весь остров целиком!» В следующий раз, если в этот раз не сметёт, — рабочий издал короткий смешок, — он поведет туда целую армию. Сколько, как ты думаешь, понадобится кораблей?

— Новую бухту Фестхолду все равно брать негде!

— Прорубим в скалах! — весело выкрикнул кто-то из толпы. — Если уж кинлорду припрёт…

Работяги рассмеялись. Несмотря на дежурное ворчание, дело свое они любили, как и своего воинственного чудаковатого кинлорда.

Но веселые обсуждения внезапно прервались отчаянным криком из-под арки центральных ворот.

— Стой! Не делай этого! Вейа тебя убьёт, ты слышишь?!.. Стой же!..

Навстречу изумленным корабельщикам со всех ног несся коротко стриженый мер в дорожном костюме Гильдии Магов, с большой кожаной сумкой через плечо. За ним, задыхаясь, бежал пухлый румяный имперец средних лет. На разгоряченном лице его была досада — за прытким коллегой он, увы, никак не поспевал.

— Случилось что-то? — подошёл один из рабочих.

— Нет, нет… Что вы. Просто… внутренние дела Гильдии.

— А…

Толпа зашушукалась и вмешиваться передумала. Детимус Кавиари остался печально стоять в одиночестве посреди дороги, и стоял бы так, наверное, долго, если бы его не окликнула коллега из-за спины:

— Идём. Бесполезно.

— Конечно, бесполезно. Он уже сбежал. Может… всё-таки стражу вдогонку, а?.. Лучше пусть его посадят под арест, чем Вейасанде узнает, что он задумал…

— Нет, ни в коем случае!.. — женщина потащила имперца под руку за собой обратно в город. — Ты же сам понимаешь, что одно неосторожное действие, и мы всё испортим. К тому же, никакая стража не полезет в Силастрию. Я ведь правильно понимаю?

— Ох, да…

— Отлично. А теперь ты объяснишь мне всё по порядку.

Детимус поник.

— Да что тут объяснять… Ориен обнаружил мощный источник магии и считает, что марвурианцы проводили свой последний ритуал в Силастрии. Он сцапал инструменты, чтобы собрать остаточную информацию после их магических манипуляций с «Вел Кинмати»…

— Информацию? — магесса прищурила зелёные глаза.

— Он хочет воссоздать примерный слепок силы, к которой уже получили доступ марвурианцы. Это очень гиблое дело…

— Не то слово!

— Индестайре, прошу! Не говори Вейасанде. Мы должны сами придумать что-нибудь… Остановить его как-то… Если ему каким-то лихом удастся вызвать хотя бы эхо бесконтрольной магии из книги…

— Я туда не полезу!

— Я…Ох, как бы я ни хотел этого, но я тоже, — Детимус сконфуженно потеребил свою бородку. — Надо… нанять кого-нибудь. Послать за ним. Срочно.

— Кого? Искателей приключений?

— Почему нет… Хотя лучше бы это был кто-нибудь, поднимающий в магии. Всё, что я знаю о Силастрии, свидетельствует о ловушках магической природы, присутствующих внутри… Ориен был к этому готов, и надеюсь, он не ошибётся…

Двое миновали массивные каменные арки одну за другой, и вышли на оживленный центральный проспект. Народу была тьма, и никто не обращал внимания на магов, продолжающих беседу на ходу.

— Детимус, скажи, зачем ему эхо силы? — склонилась Индестайре. — Он что, сам поддался искушению? Сам хочет заполучить сокрытые знания?

— Тссс! Нет, что ты! — Детимус замотал головой. — Ты же знаешь, как сильно Ориен хочет остановить это безумие! Он хочет знать как можно больше о том, что марвурианцы скрывают от остальных членов Гильдии. Возможно, он зашел слишком далеко в своем стремлении помешать им!..

— Тогда стоило начать с книги, а караулить Силастрию надо было раньше.

Детимус сбавил шаг и прислонился к коллеге плечом вплотную, затем, не глядя ей в лицо, прошептал:

— Если марвурианцы с таким рвением творят свои ритуалы, то остаётся только предполагать, что они близки к некой разгадке… Или что-то идет не так.

— И то и другое выйдет нам боком, — сурово констатировала Индестайре.

— Мы всё исправим, — решительно заявил Детимус и сжал пухлые кулачки.

…

День выдался вовсе не таким жарким, как с самого утра пророчила кухарка Адель. Садовник помогал ей носить из колодца воду на кухню и подшучивал, что ворчит старая бретонка не хуже эльфийской женщины. Яркий свет Магнуса сегодня согревал мягко, и не успевали каменные тропинки накалиться, как очередное пушистое облако закрывало солнце. Переливчатые блики на листве садовых деревьев сменялись сизой тенью. Прогулявшись по садам до любимого фонтана, Аэнель и Алианоре остановились, чтобы приглядеться к обстановке. Всё было обыденно благополучно.

— Сейчас бы вырваться в рощу погулять, — Аэнель вздохнул. — Единственное место в округе, где всегда интересно. Но туда сейчас запрещено…

— А я хочу дождаться Лилати, — не унимался Алианоре.

— Я же сказал, нет! Я не буду тебе подыгрывать!

— А я сам придумаю, как проучить его! Да не напрягайся ты так, я ж по-доброму, в лёгкую…

— Просто игнорируй его. Он… не всегда такой грубый, правда. Честно сказать, он вообще никогда таким не был…

— Вот и не стоило начинать! Поверь моему опыту, если сразу не поставить себя в новом обществе чётко, конкретно, то потом об тебя будут ноги вытирать.

Аэнель насмешливо покачал головой.

— Ты как будто в бандитском логове или в пиратской бухте… Никто не будет здесь…

— А много ты видел пиратских бухт, а? Тебе даже сравнивать не с чем, умник!.. Ты может и выше меня на голову, и старше на пару календарных лет, но ты ничего не знаешь о жизни! — Алианоре почти прижался щекой к щеке синеринца и выразительно прошептал. — Это везде так работает. Любое общество таково.

Изумлённое и наивное лицо Аэнеля раскраснелось, и в желто-зелёных глазах вновь заплясал огонёк неутомимой тяги к приключениям.

Но от фантазий о том, как выглядели пиратские бухты, в которых бывал Алианоре, его отвлек вид до боли знакомой нескладной фигуры, приближающейся к ним. Аэнель отшатнулся и поднял руку в знак приветствия.

— Уверен, я не помешал, — на ходу проговорил Лилати, глядя исподлобья.

— О, нет, прошу, — Аэнель подскочил к нему и, бурно жестикулируя, затараторил. — Только не надо, как вчера! Не устраивай сцен! Это чести тебе не делает, и вообще, ты наделал неправильных выводов и, ни в чем не разобравшись, начинаешь… Слушай, по поводу вчерашнего. Я тоже виноват. Мне жаль, правда жаль, что я был с тобой так резок, я не хочу, чтобы ты думал, будто…

Лилати молча кивнул, но по глазам его было понятно, что он эту пылкую речь даже не слушал.

— Алианоре Ирне, — громко произнес он, гордо подняв голову. — Возмутитель спокойствия и мой соперник.

— Ой, да ладно тебе… — тот отмахнулся небрежно.

— Я вызываю тебя на дуэль!

Рука Лилати переместилась на рукоять какого-то продолговатого предмета, спрятанного в чехле для большого садового секатора.

О да, Лилати не терял времени, пока Ариана в их собственном доме подговаривала новенького на очередное издевательство над ним. Защитники были немного удивлены его желанием заняться тренировками на ночь глядя, но слишком много забот у них было и без этого. Инструктор прочитал короткую заученную речь по технике безопасности и правилам использования тренировочных манекенов, затем предоставил новичка самому себе. Никто не заметил, когда он ушёл, и что было спрятано у него на спине под рубахой. Не приметила ничего и Ариана, пораньше отошедшая ко сну.

Со вчерашнего вечера Лилати чувствовал себя очень, очень уверенно.

Аэнель всплеснул руками.

— Ты что это задумал? Я против!

Алианоре же невозмутимо улыбнулся.

— У тебя, может, даже дуэльная рапира имеется? Или просто садовая лопатка?.. В любом случае, ты не выполнил как минимум два требования для проведения благородной дуэли…

— А я и не благороден, — прошипел Лилати и вытащил из чехла оружие.

Это был отнюдь не садовый инструмент, и не дуэльная рапира, а настоящий боевой клинок из первоклассной эльфийской стали.

— Ну нет… — посерьёзнел Алианоре. — Парниша, я не собираюсь с тобой драться…

Аэнель побледнел.

— Лилати, убери меч. Ты что, с ума сошел?..

— Я не буду с тобой драться, — повторил Алианоре. — У меня и оружия-то нет. И это к лучшему, потому что будь у меня оружие, я бы тебя убил. А я не хочу никого убивать.

Садовник как раз возвращался с обеда в свою зелёную обитель, и тут увидел эту примечательную картину. На его возглас сбежались несколько служанок и парнишка из стойл. Но впереди всех бежала Ариана.

— Лилати! Придурок! Ты опять за своё! Немедленно верни оружие туда, где ты его взял! Ты что, хочешь, чтобы нас выгнали?

— За что? — выкрикнул дуэлянт. — За то, что я защищаю свою честь? Своё право отстаивать то, что мне дорого? Претендовать на что-то большее, чем ваши тычки и оскорбления?

Аэнель встал между Лилати и Алианоре и развёл руки в стороны. А юный алинорец недобро прищурил голубые глаза и указал на Ариану, обращаясь по-прежнему к Лилати.

— Ты винишь во всём меня, нисколько меня не зная. А вот твоя любимая сестра тем временем у тебя за спиной подговаривает меня разрушить вашу дружбу с Аэнелем!

— Что ты несёшь? Каким образом? — кончик эльфийского клинка всё ещё был наставлен на Аэнеля, загораживающего собой Алианоре. Ариана протестующе заверещала, но алинорец перекричал её:

— Она просила меня прикинуться его парой, хотя никакая мы не пара, скамп тебя дери! Мы вместе гуляли и…искали приключения, да, но ничего больше между нами никогда не было, ясно тебе?!

— Зачем, сестра? — растерялся Лилати, не обращая внимания на стражников, окружающих его.

Ариана вся дрожала от ярости и унижения.

— Я не…

— Просто чтобы заставить тебя разувериться в нём и остаться с ней одной! — ответил за неё Алианоре, всё таким же громким, высоким голосом. — Чем нападать на меня, лучше разберись со своей сестричкой!

— Довольно! Хватит! — воскликнул Аэнель, обернувшись на алинорца. — Ты сам чуть не повёлся! Вы оба хороши! Похоже, Феранви и Синер действительно единственные, кто здесь заботится обо мне!

Когда стражи поместья забрали меч из рук Лилати и увели его с собой, он не сопротивлялся. Ариана вся пылала.

— Ты… ты подлец, ты обманщик!

— Пошла прочь! — не сдержался Аэнель.

Девушка топнула ногой.

— Да будьте вы прокляты, оба!.. — и пошла быстрым шагом прочь.

— Может, надо донести Синеру? — озабоченно перешептывались служанки. — Если он сам это из башни не слышал…

— Стражники донесут, если надо, — отрезал Аэнель, и девицы замолкли.

— Никак я не могу обойтись без проблем, да, — Алианоре почесал между косичками. — Эй, ну…

— Я тоже молодец. Нам следовало найти его ещё вчера, и всё обсудить спокойно. А я… разозлился сверх меры.

— Хватит искать виноватых, пошли выпьем вина.

Аэнель нахмурился. Как просто у этого алинорца всё решается!

…

Феранви нетерпеливо мерила шагами площадку для построений в ожидании каких-либо известий от поискового отряда. В соответствии с планом операции при достижении хоть сколько-то значимых успехов или получении важной информации один из разведчиков должен был перенестись на базу, чтобы доложить генеральше. Но уже миновал полдень, и солнце начало свой путь к горизонту, а до сих пор никто не появлялся. Феранви не без оснований опасалась, что никаких результатов они так и не добьются, и такой исход тревожил её куда больше, чем любой — даже самый печальный — другой.

Дарен Гильвейн собирал в дорогу припасы, а маленький Ранмэ крутился вокруг него суетливо — ему не терпелось уехать подальше от злополучного Лилландрила, где всю его семью повязали и без суда казнили имперцы. Гильвейн дважды подходил к генеральше с позвякивающим монетами мешочком и настойчиво просил принять оплату за помощь с дорогой и крышу над головой, но Феранви сначала просто отмахнулась и напомнила, что тут не корчма, а во второй раз грубо предложила «засунуть свое золото поглубже в свою данмерскую задницу или лучше потратить на ребенка, который остался без единой сменной рубахи». Гильвейн хмыкнул и больше с этим вопросом не лез. Зато Ранмэ постоянно приставал с расспросами, когда им предоставят лошадь, долго ли ехать до Общины Данмери, и убьёт ли Феранви всех имперцев. Генеральша лишь тяжко вздыхала — очень хотелось ответить «да», но слишком давно она вышла из возраста детских фантазий.

Тамил обучал двоих молодых присягнувших тонкостям ремесла боевого мага: на что обращать внимание при выборе комплекта полевой экипировки, каковы правила сотворения заклинаний при строевом бое, а также как утащить с кухни лишнюю порцию десерта, чтобы Феранви не заметила. Двое переглядывались и с упоением слушали — Тамил всегда был хорошим оратором, поэтому тяготы обучения молодёжи постоянно ложились на его плечи.

Вдруг за спиной Тамила и прямо перед лицом Феранви возникла яркая вспышка. Наконец-то, новости! Но это были не просто новости — на площадке возникли трое меров, только одного из которых Защитники признали сразу, а к двоим другим пришлось приглядеться. Рядом с боевым магом Заэлем тревожно металась на месте незнакомая альтмерская девушка, то и дело дергая за руку едва пребывающего в сознании, одетого в запятнанную кровью тюремнуюробу Тианарена, которого Заэль буквально держал на себе.

— Тамил, живо! — выкрикнула Феранви.

Он тут же бросил своих новобранцев и побежал в здание звать лекарей. Генеральша немедленно принялась помогать Заэлю, а постовой по имени Немлан пытался успокоить Сериральду, которая тут же начала кричать, чтобы её не бросали одну — обращалась она к Тианарену, игнорируя присутствие всех остальных.

— Отряд прибудет через пару часов, — мрачно сообщил Заэль. — Нужно подготовить место для павших.

Феранви вонзила похолодевший взгляд в бесцветное лицо боевого мага и без слов спросила: «сколько».

Он уточнил:

— Двое.

Тианарена сразу передали целителям, трое из которых по иронии были его учениками. Феранви осмотрела Сериральду и попросила Тамила отвести её пока на четвёртый этаж, где было меньше всего народа, но достаточно стражи для присмотра за несчастной.

— Мы отбили их у Ависен’эри, — сурово глядя перед собой, доложил Заэль. — И я с нетерпением жду рассказа от Тиа, когда он очнётся. Я хочу знать, кого именно и за что мы будем убивать в следующий раз.

Феранви сжала зубы до скрипа.

…

Вытянувшись во весь рост, Ависен лежал на кровати в своей роскошной, но ужасно запущенной спальне. Он был уже не молодым, но отнюдь не дряблым, его обнаженный мускулистый торс покрывали витиеватые черные татуировки, пересеченные несколькими крупными рубцами, шнуровка на льняных штанах была распущена. На стуле рядом, за резным столиком, белесым от пыли, сидел Менгидир, преданный страж тюрьмы Лилландрильских Преследователей, одетый в форменную одежду дворцового служащего, и поправлял высокий ворот камзола, который никогда не умел застегивать, как полагается. Ависен одеваться явно не торопился. Менгидир обернулся на него, завязывая темно-рыжие волосы в хвост и опасливым, как обычно, тоном заговорил:

— Всё-таки… Что будет, если план сорвётся? Чем это может вам грозить? Отставкой? Тюрьмой?

— Отставкой, тюрьмой, — забубнил Ависен монотонно, — дуэльными вызовами, требованиями компенсационных выплат, с большой вероятностью, смертью, и стопроцентным позором.

Менгидира всего трясло внутри от того, как спокойно Глава Братства Преследователей говорит о таких вещах, как о неизбежных, с выражением лица человека, готового шагнуть в открытое окно. Простой тюремный страж, даже будучи любовником Ависена, не имел права на бурные проявления эмоций и излишний интерес, и он это знал… Но какого труда ему стоило оставаться на месте, едва заметно дрожа всем телом, как сильно хотелось броситься к постели, схватить Ависена за руку и прижать её к своей груди! Не сегодня, так завтра разразится скандал, если хоть что-то всплывёт на поверхность — а ведь факт пленения гильдейского рыцаря могли подтвердить все, кто были в тот день на дороге у экипажа… Менгидира не отпускала тревога, страх, что однажды они расстанутся, как обычно, и не встретятся больше никогда. Ависен же чувствовал, как волчья пасть смыкает зубы на его горле… Волчья пасть, накрашенная яркой помадой леди Ланмилленар. Он привстал на кровати и потер шею. Менгидир чуть подался к нему. Ависен повернул уставшее лицо и тихо сказал:

— Если ты хочешь что-то попросить, то проси. Мы не в том возрасте и положении, чтобы стесняться.

Менгидир снова дёрнул ворот камзола — до чего же неудобная одежда! — и неуверенно проговорил:

— Единственное, чего бы я хотел, это чтобы уважаемая леди Ланмилленар больше никогда не оказалась там в мою смену… Если бы я знал, я бы поменялся с Лэйраном.

— Не поменялся бы, — строго ответил Ависен. — Потому что Сериральду я доверил тебе.

— Конечно! Да, точно… но теперь, когда её нет…

— Предсказать поведение моей прелестной супруги невозможно, — глава Преследователей обречённо прикрыл веки и встал. — Так что обещать я тебе ничего не могу.

Для Менгидира это прозвучало не слишком приятно, даже как-то пугающе. Ависен нехотя надел шёлковую рубашку, подтянул штаны, растрепал, вместо того чтобы пригладить, серо-соломенные короткие волосы, жесткие как волчья шерсть, и принялся застеливать постель покрывалом — как есть, измятую, не первой свежести, вместе со съехавшей вбок небольшой парчовой подушкой, набитой чем-то, что пахло как прошлогоднее сено в конюшне. Менгидир бесшумно поднялся из-за стола и молча поплёлся к двери. Ависен отвлёкся от своего занятия лишь на секунду, чтобы коротко ему кивнуть на прощание и проводить очень многозначительным взглядом.

Менгидир вышел, закрыв за собой дверь, и зашагал вперёд по пустому коридору, освещенному тусклыми настенными светильниками. Вдруг с винтовой лестницы ему навстречу плавно, словно лебедь по воде, выплыла, колыхая воздух пышными юбками, леди Ланмилленар. Менгидир непроизвольно вздрогнул и уставился прямо на неё. Взгляд, с которым он встретился, был острым, как нож Мелирота. Во рту у тюремщика пересохло. Внутреннее понимание, что бежать отсюда надо, не оглядываясь, мимолётно посещало Менгидира и ранее, но сейчас оно переросло в сильнейшее желание сделать это немедленно.

…

Отрывистый стук в дверь заставил Феранви вздрогнуть. Видимо, вернулись остальные члены отряда. Однако нет — из-за металлической преграды донёсся смутно знакомый мужской голос:

— Это стража! У нас тут… возникла ситуация…

Генеральша разочарованно отворила двери. Взгляд ее упёрся в Лилати, которого держали двое поместных стражей. Один из них протянул Феранви короткий меч в кожаном чехле, предназначенном для секатора садовых крон. По одному только узору на рукояти, женщина сразу поняла, что это за оружие и откуда оно взялось.

— Как он у вас оказался?

— Этот юноша собирался использовать его для дуэли.

Феранви широко раскрытыми глазами смотрела на Лилати, как всегда жалкого и бессильного в руках крепких стражей, и бедняга вжал голову в плечи, с ужасом представляя себе гнев рыжеволосой бестии.

— Не вовремя, — с необычной холодностью сказала Феранви. — Откуда у тебя меч, Лилати? Правду. Говори правду, иначе я тебя высеку прямо здесь.

— Я взял из арсенала… чтобы…

— Новичок украл из арсенала рыцарской гильдии? Понятно. Лилати, я изгоняю тебя из Гильдии Защитников без права на восстановление. У тебя был только один шанс, и вот как ты распорядился им. Верни мне пергамент с уставом сегодня же. Уведите его прочь, у меня масса других проблем.

Стражники коротко поклонились и потащили слабо сопротивляющегося парнишку прочь от дорожного поста, обратно в Синерин. Туда, где в самодельной хижине его ждёт ненавистная сестра, а по садам свободно гуляет ненавистный гость, вместе с ненавистным старым другом.

…

Нежаркое фестхолдское солнце золотыми лучами расцвечивало крыши, статуи, мосты, но некоторые достопримечательности столицы Ауридона были надежно спрятаны от яркого света и излишнего внимания. В полуподвальном помещении «Злокрысьей норы» толпился типичный для этой забегаловки сброд: изгои, воры, низкосортные наёмники в поисках работы и любители развеяться подальше от вездесущих осуждающих взоров высоких эльфов.

Поджарая босмерка в лёгком кожаном костюме тряхнула головой, и её пушистые длинные волосы разметались по плечам.

— Фух! Ну и денёк! — воскликнула она звонким голоском. — Давай, Пария, налей мне чего покрепче!

Стоящий за стойкой молодой альтмер с черной повязкой на глазу и высоким промасленным ирокезом подмигнул единственным глазом и открыл шкаф.

— Пиво? Бренди? Суджамма? Коловианский бурбон? Насколько удачный был день?

— День был что надо, Пария! Бренди!

— Три бренди! — донёсся жизнерадостный мужской голос из-за столика у стены.

— За твой счёт! — добавил грубоватый женский.

Босмерка обернулась и радостно взвизгнула:

— Нар! Ли! Вот это встреча! Три бренди, Пария! Так уж и быть, я угощаю!

На стойку плюхнулся, приятно звякнув, мешочек золотых монет. Бармен кивнул и всучил девушке в руки три небольшие изящные бутылочки. Лесная эльфийка пододвинула к столику третий стул и торжественно водрузила все три бутылки между четырьмя пустыми флягами из-под пива.

— Тавиэль! И давно ты в Фестхолде ошиваешься?

— Не очень. По работе приехала. А вы-то почему ещё здесь? Кто-то грозился уехать в Анвил, или куда там, в Имперскую Провинцию… Что, не сложилось у тебя с твоим «выгодным предложением»? И кто тебя так отделал?

Лирхэн подняла руку и скрючила пальцы так, словно пытается схватить кого-то за горло.

— Не всё сразу, дорогушенька моя, это долгая паршивая история.

— Рассказывай! У нас весь вечер впереди!

Ньянаратен откупорил свою бутылку, и подруги последовали его примеру. Столкнув сосуды в воздухе, компания провозгласила тост за встречу и охотно приложилась к питью.

— Итак, вы передумали ехать в Сиродиил? — Тавиэль положила на стол оба локтя и подперла ладонями смазливое круглое личико.

— Не совсем так, — с загадочным выражением проговорил Нар.

— Совсем нет! — рявкнула Лирхэн. — Нам не на что ехать в Сиродиил!

— Значит, всё-таки твоя сделка обломилась.

— Ни хрена! Всё прошло… почти гладко.

— Угу, «почти», — Нар указал пальцем на шрамы, темно-розовыми стяжками покрывающие левую щеку партнёрши. Та нецензурно огрызнулась.

— Ты что, похитила артефакт из-под носа у разъяренного мага-пироманта что ли? — Тавиэль не унималась.

— Нет. Хотя… да. Это был какой-то артефакт. В общем, дело было так. Как я тебе и рассказывала, инфо по заказу я получила через третьи руки. Сразу подумала — дело мутное какое-то. Но когда увидела сумму… За доставку какой-то древней книжки заказчик обещал почти пятьдесят тысяч золотых!

Тавиэль присвистнула.

— Ты не ослышалась! Вот почему я сказала, что это дело особенное. И взялась поскорее, пока кто-нибудь другой не урвал. Разумеется, банде я об этом не сказала.

— И мне тоже, — укоризненно заметил Нар.

— Как там, кстати, твоя прошлая банда?

— Никак! — злорадно усмехнулась Лирхэн. — Мы избавились от них, как и планировали.

— Круто. Тогда кто ж тебя отделал?

— А ты слушай дальше! Какая-то баба собиралась спрятать книгу в частном поместье Синерин, это недалеко от Лилландрила, где мы с бандой ворочали. Я выслеживала её до укрытия в пещере, но только хотела накрыть, как там какая-то херня случилась — голоса, треск, грохот, магия. Засада, может… Я не лезла. В пещере, когда все стихло, никого уже не было. И я пошла на перехват, в рощу. Вот сука, густая и путанная как Эбон, мать его, Стадмонт! Когда я вышла на след, эта баба уже мёртвая лежала. Какой-то маг её грохнул, молнией по башке. И книги при ней не было. Ну всё, уж думала, плакали мои денежки. Тут вижу, на поляну из рощи пацан какой-то тощий сваливает! Я за ним. Благо он на книгу отвлёкся и даже меня не спалил. Ну, я его вырубила и забрала то, что мне нужно.

— Ничего себе, — пробормотала Тавиэль и глотнула ещё бренди.

— Это ещё что! Потом мы с бандой встретились на месте засады…

— Подстроенной покорным слугой Азуры и верным компаньоном, — Нар указал на себя, — за половину добычи старых приятелей. Брать там нечего было особо, зато развлеклись на славу!

— Ага, даэдра твоих развлекали.

— Потом решили переночевать у меня в убежище, — Нар немного помрачнел. — Я сразу понял, что добра не жди от такого заказа.

— Смотри, какой проницательный! — Ли хлопнула ладонью по столу.

— Проницательный! Да недостаточно. Ночью к нам вломились воры.

— Воры воруют у воров — фу, какая падаль! — возмутилась Тавиэль. — Кто, ведь не наши?

— Нет, точно не из вашей Гильдии. Это были культисты какие-то в робах с капюшонами. Мы поздновато спохватились… Они подожгли мой дом, и Лирхэн чуть не убили.

— Так вот откуда…

— Да.

— Но книгу-то я им не отдала! — воровка скривила лицо в усмешке, её шрамы от этого натягивались и выглядели ещё страшней, но её это, похоже, ничуть не смущало. — Хотя там от книги осталась половина, и та обгоревшая. Но те засранцы сбежали, поняв, что облажались. Ты знаешь, Нар, всё-таки это не те же самые, которые…

— Которым я продал книгу, пока ты была без сознания? Возможно, возможно… Но кто тогда?

— Кому-то ещё она нужна была. Но маскарад этот к чему?

— А я откуда знаю? — Нар развёл руками.

— Так значит, всё же продали? — на милом босмерском личике всё больше выражалось непонимание. — А деньги куда дели?

— Деньги они реально выплатили, я сам удивился, но потом… Взбрело же в голову этой авантюристке повести нас в Карнвастен!

— У тебя не было идей получше, насколько я помню! — возразила Лирхэн.

— Но Карнвастен!.. Будь проклята эта дыра!

— Бухту контрабандистов захватили маормеры, — пояснила Ли. — Траханные рыбьи дети!.. Чтоб им их змеи грёбаные жопы пооткусывали!

— Ли!

— Что?! Там, между прочим, мои кореша были в бухте!

— Вот дела… — изумрудные глазки Тавиэль лишь немного помутнели, а бутылка неожиданно оказалась пуста. — О… Пария! Ещё бренди!

Бармен достал из шкафа сразу три бутылочки, и через несколько секунд аргонианка в национальной одежде с открытым животом и плечами, поблескивая переливающейся чешуёй, поднесла напитки к столу. Тавиэль, не задумываясь, вручила официантке ещё один мешочек звонких монет.

— Доехали мы до Карнвастена, значит…

Нар поморщился, трагически изогнув брови, и надолго присосался к своей бутылке.

— И началось… За вход сотню, за проход — тысячу, за выход — пять тысяч! — изуродованное лицо Лирхэн исказилось от гнева. — За лодку — ещё пять тысяч! Потом боцман этот, сука, «хотите с комфортом — делитесь, а иначе — в трюм с крысами». Хотя это мне следовало доплачивать за то, что я терпела бесконечное нытье и тащила вот этого колдуна через пещеры к гроту, как капризного ребёнка!

— Не то, чтобы… — наконец оторвался от бренди Нар, и вид у него был ещё несчастнее.

— Именно «то»! Ты забыл, как я тебя за обе руки волокла за собой, пока ты ногами упирался, и чуть не надорвалась, а ведь я — хрупкая женщина, твою мать! Кошмар какой-то! Даэдрический призыватель, тёмный маг — и боится пещер!.. Я больше никогда на такое не подпишусь!

— Вот и отлично, дорогая! Рад это слышать! Потому что — я тоже!

— Уфф!..

— То есть вы что, просадили все деньги в Карнвастене? — Тавиэль вскинула голову изумлённо.

— Не все. Но когда мы приехали в Фестхолд, нам надо было ещё на что-то жить!..

— Не работу же искать, в самом деле.

— И в этом долбаном городе всё так дорого! — Лирхэн чуть не вскочила из-за стола. — Откуда же я знала, что сумма, которая у нас в Лилландриле была целым состоянием, здесь уходит за пару недель!.. Я думала, на Ауридоне всё дешевле!

— Ну ты даёшь! — Тавиэль залилась смехом. — Фестхолд — это тебе не захолустье какое-то. Надо было сразу к нам обращаться.

— Обратилась бы, будь ты тут. С вашим этим Девирием, или как там его зовут — связным, короче — я не нашла общий язык.

— Да, одиночке тут ловить нечего. Но я всё улажу. И заказы потекут рекой!

— Всё вы, что ли, подгребли? — Лирхэн приподняла одну бровь.

— А то. Хотя Тени всё ещё захаживают. Вон, потасовка была недавно у резиденции Виннеле, перья во все стороны летели, но наши петушки позадиристей будут, — босмерка поставила нетвердой рукой вторую бутылку и чуть не уронила на пол обе.

Нар скосил нетрезвый взгляд на партнёршу и со всей серьёзностью спросил:

— А как же твой принцип — работать только на себя?

— А я не вступаю в Гильдию Воров! Мне просто Тавиэль подгонит что-нибудь, да, деточка?

Деточка почесала пушистую шевелюру.

— Есть у меня одна мыслишка, ага… Ко мне сегодня подошёл один учёный увалень, из Гильдии Магов. Слёзно просил найти какого-то его друга в руинах Силастрии, срочно, обещал хорошо заплатить. Я сразу спросила, а почему он в не Гильдию Бойцов обратился? Задание-то по их части! Но он наотрез отказался — видать, не хочет светиться… Что-то темнят они там. Я сказала, что подумаю над предложением. И вот думала как раз, кому такое дело сбагрить… А тут вы появились! Может, возьмётесь?

Нар и Лирхэн переглянулись.

— Сколько платит? Что за друг? Что за руины?

— Это вы сами с ним перетрёте. Зовут Детимус Кавиари. Сказал, будет ждать ответа в парке Колларт у реки.

— Ого-го… — у Лирхэн аж взгляд прояснился. — Нар, погнали!

— Вот прямо сейчас? Я ещё свой бренди не допил!

— Бери с собой! Уйдёт же рыбка!

Тавиэль ухмылялась, очень довольная собой.

— С вас причитается!

— Двадцать пять процентов!

— Тридцать!

Ли махнула рукой.

— Ладно. В счёт будущего сотрудничества, ясно?

— Угу. Что-то я проголодалась… — босмерка плюнула в ладони и растерла. — Пария! Есть что-нибудь мясное?

— Только конина! — отозвался одноглазый. — Зато свежая!

— Пойдёт! Два стейка! И пиво! — Тавиэль проводила друзей взмахом руки. — Удачи, ребята! Встретимся тут же!

Те бодро помахали в ответ и отправились на поиски новых приключений.

Следом за ними троица неприметных посетителей в самом тёмном углу «Норы» оживилась, поднялась из-за стола и молча вышла из забегаловки.

Все трое — определенно альтмеры, женщина и двое мужчин — были одеты как простые путешественники и носили капюшоны с фигурной кожаной оторочкой по моде центрально-островного севера. Женщина огляделась и скользнула в тень между двумя соседними домами. Мужчины последовали за ней.

— Это они… Офыбки точно быть не мовэт! Та фамая парофька, — полушепотом проговорила эльфийка. У неё был серьёзный дефект речи, из-за чего все слова, в которых были свистящие и шипящие согласные буквы, выходили нечёткими.

— Да, мы заметили, — отозвался один из парней моложавым, но глубоким баритоном.

— Вот это ффстреча будет у руин Филастрии фегодня…

— Самодеятельность не поощряется, конечно, но…

— Но мне плевать, что фкавэт Нолаффар! Это было фамое отвратительное дело за фсю мою карьеру. Они обфтавили нас! Невиллен погиб! Вы фто, хотите повволить им уйти? Нет, я давно вдала этого момента. Вы фо мной?

— Да, — ответили двое в один голос.

…

Солнце мерно клонилось к закату.

Тела павших Защитников доставили на той самой тележке, которую использовали Ависен’эри для перевозки связанных пленников. Арек со вторым отрядом вернулся из Белого Дозора практически одновременно с печальной процессией.

То, что Нетиль среди павших, генеральша поняла по лицу Заэля, как только он сообщил первые известия. Но увидеть Налинделя мёртвым она не ожидала. Разведчик никогда не лез на рожон, и не участвовал в битвах на передовой… видимо, то был крайний случай. Защитники были подавлены. За годы патрульной службы, зачистки холмов от редких хищников и стояния на посту не случалось ни одного серьёзного инцидента. Они отвыкли от боёв, отвыкли от потерь. Из стычки в имперской сторожке они вышли однозначными победителями. А теперь только неунывающий Келантос, мечник, обнаруживший Тианарена, не переставал напоминать, что бой выигран, и никто из павших не отдал жизнь зря. Тамил кивал и подбадривал сослуживцев, а Феранви, устав выносить их траурный вид, приказала немедленно построиться и, как полагается рыцарям, благословить своих братьев на пути в Этериус и отдать им честь, а затем взяла двоих добровольцев, и вместе с ними отправилась готовить к ритуальному сожжению тела. Тамил написал письмо для родственников Нетиль, оставив место для подписи генерала и участников битвы. У Налинделя родни не осталось ещё в прошлом столетии, поэтому достаточно было свитка с почестями, перечислением заслуг, пожеланиями покоя и единения с предками. Потом этот пергамент будет помещен в урну с его прахом. Занимаясь вполне рутинными для войны делами, Тамил не мог не думать о чёрной тоске в глазах Заэля, о том, что сейчас не война, и о том, что главная проблема Феранви отнюдь не в скорби по собратьям, а в ненависти к Лилландрилу и невидимых цепях клятвы Синеру. Генеральша держалась стойко, как всегда, но в бурлящий котёл её негодования сегодня упала ещё одна капля. Рассказ Тианарена и выживших членов разведотряда должен был многое прояснить. И Тамил опасался, что любая следующая капля может переполнить и перевернуть котёл.

…

Ночь ещё не успела наступить, а Вайнах уже стоял на полукруглых ступенях Академического Квартала. Маг рассчитывал встретиться со своей подругой ближе к полуночи, и был приятно удивлен тем, как быстро и просто получилось миновать главные врата Алинора, если слово «просто» вообще применимо к шести ступеням физической и магической проверки. На самом деле, его не слишком активно и досматривали. Интересно, это заслуга Каранора, или… Вайнах остановился на секунду и оглянулся по сторонам — ничего подозрительного… Ступени вели вниз, сужаясь, но сама площадь между монолитными каменными домами была абсолютно ровной. Острые крыши трехэтажных зданий одинаковой высоты и формы образовывали визуальное подобие замковой стены. Расположенные ровно в одну линию балконы с идентичными орнаментами различались только густотой декоративной поросли на колоннах. Вайнах про себя подумал, что этот недочёт просто ещё не попался на глаза инспекторам, и в скором времени будет неизбежно исправлен. Более абсурдного места в Алиноре сложно было найти — по крайней мере, по мнению Вайнаха. Он предполагал, что это какой-то эксперимент по унификации архитектурного стиля и надеялся, что подобное никогда не затронет самобытность остальных районов столицы.

Из первых двух домов едва доносились невнятные голоса и какой-то стук, третий дом был молчалив и пуст, а вот в четвертом ярко горел свет, выделяя его из лиловых сумерек, и вселяя в душу приятное чувство жизни, которое при виде Академического Квартала уже успело Вайнаха покинуть.

Он выдохнул с улыбкой и распахнул незапертые арочные двери.

— Танди! А вот и я!

— Вайнах! — хрипловатый высокий голос отозвался эхом под высокими потолками. — Наконец-то!..

— Наконец-то? Вообще-то я пришёл быстрее, чем рассчитывал!

— Но намного позже, чем хотелось мне!

Из гостевой комнаты отдыха выбежала, громко топая, невысокая для альтмерки загорелая брюнетка с распущенной буйной гривой густых вьющихся волос. Первой Вайнах увидел не Танди, а её макияж: темно-коричневая помада слегка размазалась на растянутых в улыбке губах, щеки были нарумянены докрасна и горели, как у лихорадочного больного, а густо подведенные чёрным большие карие глаза казались ещё больше, особенно если прибавить выражение искренней детской радости.

В комнате отдыха звякнула ложка. Танди была не одна. Вайнах инстинктивно напряг плечи — неприятный холодок пробежал у него между лопатками.

Танди бодро подхватила приятеля под руку и потащила за собой. Теперь он учуял от подружки ещё и неслабый алкогольный душок.

— У тебя компания? — с подозрением поинтересовался Вайнах. — Мы так не договаривались…

— Ну, знаешь! Когда у тебя такие гости, отказать невозможно!

Длинный полированный стол был заставлен лёгкими послеобеденными лакомствами, фруктами и винными бокалами. А в креслах с комфортом расположились двое меров в униформе Божественного Обвинения, и напротив них — ещё трое в золотой броне юстициаров.

Вайнах застыл в проходе.

— Не удивляйся! — поспешила пояснить Танди. — Господа зашли со стандартной проверкой — а у меня тут что проверять? У меня всё хорошо! Ну, и они изъявили желание остаться.

— Правда что ли? — Вайнах попытался улыбнуться гостям, но получилась нелепая гримаса, смешная и страшная одновременно.

— Да! Ну, и мы тут обсуждали всякие разные вещи — от Лилландрила до новинок в магазине Нувинелии… Что ты встал-то? Садись!..

— Приветствую, Вайнах Алинорский, присаживайся, — любезно указал на свободное место белокурый юрисрив с ровно остриженными до плеч волосами и такой же ровной челкой до рыжих бровей. — Пройти в отделение мы еще успеем… Почему бы сначала не выпить за знакомство? Я Милеран, Разоблачитель на ответственной службе Божественного Обвинения. Это моя помощница, юрисрив Инестьерминве, — суровая женщина, гораздо старше по возрасту, чем её начальник, строго кивнула. — А это наша…

— Группа поддержки, вестимо, — на выдохе простонал Вайнах, не сдержавшись.

Его услышали, но его это уже не волновало, ибо терять было нечего. Любая попытка побега будет автоматически сочтена доказательством его вины, в чем бы его ни обвиняли, хотя вариантов было не так уж много. Танди непонимающе захлопала ресницами. А представители Юстикариума насмешливо переглянулись.

— Да, что-то вроде того, — проскрипела Инестьерминве — голос у неё воистину был пренеприятный. — Я всегда говорила, что мы прекрасно справляемся без них.

Трое бейлифов синхронно пожали плечами. Один из них сказал:

— Мы обеспечиваем безопасность проведения операции.

— По твоей поимке, Вайнах Алинорский, — Милеран обнажил в улыбке белоснежные ровные зубы.

— Я уж понял.

— А я нет! — Танди отодвинула Вайнаха локтем и ударила кулаком по столу. — По какой такой поимке? Зачем? Почему вы мне ничего не сказали?

Юстициары снова переглянулись.

— Насколько нам известно, — заскрипела помощница Разоблачителя, понижая интонацию в конце каждого слова, как будто оно единственное в предложении, — Тандавиери Маран Кайме Ан-Настиаре не является кровной родственницей или супругой Вайнаха Хеймварна Алинорского, или лицом, уполномоченным представлять интересы обвиняемого… Посему, любая информация относительно следствия защищена проколом секретности номер… — Милеран, судя по его лицу, уже засыпал от этого монотонного скрежета, и один из бейлифов толкнул его, протянувшись через стол. Инестьерминве продолжала зачитывать процессуальные правила, глядя уставшими глазами в пустоту.

Вайнах заметался на месте — это его идеальный шанс сбежать… Может быть, стоит все же воспользоваться им… Юстициары не слишком сосредоточены… К тому же Танди отвлекает их внимание… Окна не заперты… Ближайший вход в тоннели — севернее и чуть восточнее рукотворного канала Алтифайр, разбивающего город на три большие части. Каранор не откажет в убежище. Танди должна быть в безопасности — они явно ни в чем ее не подозревают…и правильно делают. Танди наивна, как летнее неанлатское дитя — он никогда не ставил её в известность о своих контактах с Мятежным Двором… Даже если телепаты захотят её допросить — они останутся ни с чем и вынуждены будут её отпустить… Эти и прочие, менее отчетливые мысли, пронеслись в одно мгновение в голове мага-авантюриста, и он принял решение.

Рывок! Толчок! — но вместо того, чтобы прыгнуть, беглец просто встал перед распахнутым окном, глядя в насыщенные сиреневые сумерки изумленно. С улицы залетел приятный свежий ветерок с запахом листвы и далекие отзвуки вечерней беседы между соседями по кварталу.

Вайнах ненавидел сковывающие чары. Любые сковывающие чары. И не только чары — любые способы ограничения свободы. Любое бессильное ожидание неизбежного.

Спустя несколько десятков бесконечных секунд заклятье парализации наконец-то спало. Ноги подогнулись, но Вайнах все же устоял на месте, затем осторожно повернулся к столу. Все мысли занимал только один вопрос — как?! Приглядевшись, маг увидел угасающие волны энергии, пульсирующие на кончике пальца Инестьерминве. Пальца! Она один пальцем, не произнося ни слова, превратила его в живой камень за долю секунды!.. Если будучи пьяными и сонными они способны на такое, то что они могут сотворить на свежую голову?! И как только Алианоре удалось удрать…

— Вернись к столу, — вполголоса прохрипела женщина, как бы ненароком кивнув на сидение, все еще пустующее радом с Милераном. — Не оскорбляй хозяйку.

Танди стояла во главе собрания, ни сколько не ощущая себя хозяйкой положения.

— Почему? Что за бред тут творится? — пропищала она.

Вайнах, проходя мимо, похлопал подружку по плечу, отодвинул стул, развалился в кресле, вытянув ноги под столом и чуть ли не положив их на бейлифа, сидящего напротив, потом наколол на костяную иглу несколько маленьких желтых слив без косточек.

— Может, все-таки вина? — заботливо напомнил Милеран.

— Пожалуй, да, — Вайнах протянул Разоблачителю бокал.

Их взгляды встретились. Впереди их ожидала «чудесная» ночь в застенках талморской тюрьмы. Инестьерминве выпила свой бокал, не дожидаясь тоста. Бейлифы перешептывались, не спуская глаз с обвиняемого.

Танди же стояла, не шевелясь, её губы дрожали, а по щекам текли слёзы детской обиды.

Глава 10. Никогда больше

Оставить Сериральду наедине с незнакомыми рыцарями было очень плохой идеей. Её истерику пытались прекратить общими усилиями шестеро меров, но девушка кричала всё громче и умоляла вернуть её «друга», который «не мог её бросить». В конце концов, красавица Айвин, почётно именуемая Леди Булавы, предложила отвести несчастную вниз, к остальным — в конце концов, Сериральда тоже свидетель, и может быть, если она расскажет что-нибудь о случившемся, ей станет легче.

Тианарен пришёл в себя быстрее, чем рассчитывали его коллеги-лекари и стал активно помогать делать их общую работу. Все вопросы он попросил оставить до отчёта, которого, как он верно предположил, братья и сестры по оружию ждали с нетерпением. Опираясь на посох и подволакивая ногу, главный целитель вышел в приёмную, сгорбленный и мертвенно бледный, поклонился собравшимся и улыбнулся, насколько позволяла это сделать глубокая и уродливая рваная рана на щеке. Синяки и гематомы на лице почти сошли, но старый друг все равно был сам не похож на себя.

Стоило ему опуститься на лавку и устроиться поудобнее, как по лестнице вниз сбежала Сериральда, причитая и спотыкаясь о подол собственного грязного платья. Она тут же уселась рядом с Тианареном, вцепилась в его руку и прислонилась к нему плечом. Целитель жестом дал товарищам знать, что не возражает, мол, пусть сидит, и без предисловий начал свой отчёт.

Он рассказал обо всём кратко, ёмко, воздерживаясь от эмоций: о том, как глупо угодил в плен, о том, с каким рвением работают Ависен’эри и как отчаянно Преследователи цепляются за любую информацию об исчезновении Кольца; о нескольких часах пыток и избиений и жёстком контроле над магией, не позволявшем ему сбежать; о бесчинствах леди Ланмилленар и её ручного зверя, Мелирота, а также о том, что всё это было её идеей, делиться которой с Ависеном она не собиралась в принципе.

— Она просто… напрочь безумная сука, — вставила Феранви, то краснея, то бледнея от гнева. — Она что, не отдавала себе отчёт в том, что Защитники и Орден Тринимака не оставят такое безнаказанным? Или она ставит себя и своих прихвостней-эри выше воинского сословия?!

— Она считает Орден одним из алинорских ведомств, а всех нас, соответственно — врагами Лилландрила. Её представления об иерархии…

— … глубоко ошибочны! — прогремела громом Феранви.

Тианарен кивнул и прервался, чтобы отпить ещё воды из бутылки, которую держал при себе. Его раненая щека покраснела от долгого разговора, а губы пересохли. Сериральда всё время молчала и, опустив голову, прижималась к целителю.

Тамил без слов указал на неё и вопросительно посмотрел на Тианарена.

— Я сам не знаю, что с ней делать, — пожал свободным плечом тот. — Она… сильно не в себе. Может, она путает меня с кем-то другим. Ей нужен покой и лечение… Возможно, мы сумеем от неё чего-то вразумительного добиться, но позже. Она пробыла там дольше меня, и знает об ограблении.

— Я всё уже сказала… — не поднимая головы, грустно пробормотала Сериральда.

Тианарен приобнял её аккуратно, чтобы успокоить, и это сработало.

Феранви не находила слов, да и не считала необходимым что-либо ещё комментировать. Комментариями делу не поможешь — она уже прокручивала в голове планы грядущей мести.

Мечник Келантос, однако, шокированный деталями рассказа, не удержался от вопроса:

— А этот босмер… как его там… Где она нашла его?

— В Валенвуде, — брезгливо бросил Заэль, у него буквально на лице было написано «Все они одинаковы».

Но Тианарен покачал головой отрицательно.

— Здесь она нашла его, здесь. В Лилландриле. До того, как привести его в мою камеру, она долго им запугивала, и из того, что она наговорила, я понял, что он не всегда был таким. Это её… «особое воспитание». Похоже, она долго держала его в подвале, морила голодом и сводила с ума, пристращая к плоти меров. Думаю, у неё всегда было много врагов…

— Отвратительно! — воскликнула Айвин Леди Булавы.

— Я бы ему посочувствовал… если бы не обстоятельства, — резюмировал Тианарен.

— И это служба безопасности Лилландрила?! — Айвин не унималась.

Теперь ей предстояло заменить Нетиль на посту капитана, и к своим новым обязанностям она подходила весьма ответственно. — Мы должны призвать их к ответу!

— Тихо! — рявкнула Феранви. — Я без тебя знаю, что мы должны сделать!

— Но это ещё не всё, — глядя исподлобья произнёс Заэль. — Разведка докладывает: Морская Крепость занята имперскими ублюдками. Предполагаю, что твердыня отдана под форт. Снабжение производится по морю, обустройство крепости в самом разгаре.

Феранви сдвинула брови.

— У Солтрина, должно быть, вообще головы на плечах нет…

— Напротив, как раз есть, — вкрадчиво проговорил Тианарен. — Он прекрасно понимает, что без сторонней поддержки ему с Алинором не справиться. Пока Ависен’эри занимаются наведением «порядка» изнутри, кинлорд планирует подавить столицу с помощью внешнего влияния.

Тамил крутил в руках серебряное ожерелье, которое вытащил из-под брони, и размышлял вслух:

— А он, помнится, провозглашал себя противоположностью импульсивному и бездарному политику Коридальфу, который постоянно провоцировал конфликты. Видимо, противоположность его в том, что одними конфликтами он не удовлетворится, ему нужна масштабная война.

— Противоположность в том, что он позволяет как Империи, так и Ависену вертеть собой, как куклой на палке!

— Но как бы то ни было, про войну Тамил абсолютно прав, — голос Тианарена становился всё тише и слабее. — Хотя я бы не удивился, узнав, что именно Империя её начала. Нашли в Лилландриле лазейку, которую давно искали… Покорить Алинор было бы величайшим достижением…

— Ну, это уж слишком! Не бывать такому! — пылко выкрикнул Арек, до сих пор молчавший молодой мер с темно-золотистым растрепанным гребнем ирокеза на бритой голове и неопрятной короткой бородкой. — Никто никогда не покорял Алинор!

— Со времён Тайбера Септима, — презрительно прошипела Феранви.

— Однако, Нумидиумы в Империи вроде как перевелись, — Тамил всё рассуждал, не поднимая глаз на собравшихся со своего ожерелья. — Поэтому кровопролитие затянется, пока обе стороны не будут иссушены полностью…

— Не представляю себе, чтобы правительство Алинора допустило хоть мысль о переговорах с Империей, — отрезал Арек. — Скорее поверю, что настанет всеобщая мобилизация, и тогда…

— Тогда… — лицо Тамила стало совсем загадочным. — Талмор будет собирать объединенную армию в Алиноре, и Орден Тринимака призовёт всё своё рыцарское воинство пополнить её состав… Покруче, чем тогда, с маормерским вторжением, будет… Все понимают, что это означает?

— Не тупее тебя, — вполголоса отозвалась Феранви.

Воодушевление в её глазах было столь же ожидаемым, сколь и пугающим. Наступила минутная тишина.

— В таком случае… — её прервал Тианарен. — Раз отчёт можно считать законченным, то разрешите доложить: я очень рад вас всех видеть, — целитель измученно улыбнулся, и остальные заулыбались в ответ. — Очень надеюсь, что списывать меня никто не собирается. Пусть в поле от меня теперь мало толку, но в отставку мне рановато.

— Никакой отставки! — Феранви рассекла рукой воздух. — Нам всегда нужен хороший лекарь на стационарном посту.

Тианарен удовлетворенно кивнул и добавил:

— Вот ещё что — Ланмилленар упоминала имперского генерала Онтуса Квантиуса. Это с ним у Солтрина договор о сотрудничестве.

— Этот?.. — прыснул Тамил.

Феранви закрыла лицо латной перчаткой. Айвин подскочила к заместителю командирши.

— Это же тот, который…

— «В сиянии величия твоего пресветлого всенепременно меркнет жалкий образ мой…»

— Тамил, зачем ты это помнишь?!

— Как такое забыть? У него словарь альдмериса был, наверное, времён Первой Эры…

— Ребята, перестаньте! — генеральша сама едва сдерживала смех. — Он теперь генерал!.. У меня определённо неудачная полоса в жизни…

Разрядка обстановки всем пошла на пользу. Даже Сериральда наконец подняла растрепанную голову и с интересом слушала обсуждение давнего неудавшегося ухажёра Феранви.

…

По-юношески стройный, молодой высокий эльф в серо-голубой мантии, шитой явно на заказ и идеально облегающей по фигуре, выделялся из толпы не только изящной походкой, но и гербовыми знаками отличия на своём одеянии.

Это был не кто иной, как Элистар, Боевой Маг Верховного Кинлорда Римана Карудила Первого, чаще называемого «королём Риманом Фестхолдским» на имперский манер. И пребывал боевой маг в очень плохом настроении. Ещё бы — не успел Риман вернуться из «карательной экспедиции» в Скайвотч, как немедленно отправился в очередной поход против пиратов, конечно же, не взяв Элистара с собой, и опять оставив его наедине со своей обожаемой данмерской королевой Моргией, а также всей сворой голодных псов, которые тут же сорвались с цепи, как это всегда происходит, стоит Риману покинуть Фестхолд. Хорошо хоть, Элистару не приходится защищать её от недовольных придворных, заговорщиков и мятежников — дочь знаменитой Барензии сама могла перегрызть глотку кому угодно. В силу сложившихся обстоятельств Элистар был даже рад, что у Гильдии Магов, его любимой вотчины и второго дома после дворца — наступило очередное обострение проблем с архимагом, его последователями и связями с непросвещенной общественностью. Последнее всегда доставляло больше всего неприятностей, но Элистар готов был ввязаться в любой конфликт — лишь бы подальше от дворца и подальше от Чёрной Королевы.

Яркая бронза заката обагрила идеально гладкие стены высоких домов, заострённые купола крыш и королевские парки. Огненные блики на реке Дисето окрасили воду в цвет лавы, и Элистар невольно залюбовался этим живописным и зловещим зрелищем.

Трое отделились от шумной компании горожан, отдыхающих между цветущими колоннами Колларта, и миновали ряды симметричных алых деревьев.

— Нет, я настаиваю! — имперец дёрнул компаньона-альтмера за рукав изумрудно-зелёного жакета. — Я должен пойти с вами! Если хотите, я буду оставаться у входа, дожидаясь вас. Клянусь, я не доставлю никаких проблем!

— Ну ладно, ладно… — женщина со шрамом в половину лица отбросила назад присобранные в косу волосы. — Только пошевеливайся — ты вроде говорил, тебе прям срочно надо.

— Конечно, конечно! Через полчаса я буду у ворот!

Детимус Кавиари поспешно раскланялся и засеменил по северному мосту к Площади Кудесников, как вдруг его тактично окликнул Элистар:

— Приветствую, волшебник.

— О, добрый вечер, керум! — имперец снова склонился, в этот раз для приветствия. — Вы направляетесь в Гильдию?

— Да. Нам по пути, полагаю?

— Да, да! — Детимус опережал королевского боевого мага на шаг, лишь из уважения стараясь не убегать слишком далеко вперёд, хотя ему, очевидно, нелегко это давалось.

— Ты куда-то торопишься? — голос Элистара был мягким, но с лёгкой ноткой недовольства.

— Да, если честно. Меня ждут… друзья для вечерней загородной прогулки. Так полезно иногда развеяться, отдохнуть от городской суеты.

— Конечно, не сомневаюсь, — сам Элистар уже и забыл, когда последний раз покидал Фестхолд — не то, что Риман, который вообще перестал появляться дома! Искра раздражения вспыхнула в ясных серо-голубых глазах.

— А…Вы к нам с проверкой? — голос Детимуса едва заметно дрогнул. — Давненько Вас не видели в отделении.

— Не совсем с проверкой… но с парой вопросов.

— Какая жалость, я пропущу что-то важное?

— Я предпочёл бы, — Элистар сам немного прибавил шаг, — чтобы все члены нашего отделения Гильдии присутствовали на собрании. Но не буду настаивать… Не отменять же личные планы ради внепланового визита…

— Так Вы никого не предупреждали о своём визите?

— Конечно, нет. В конце концов, я такой же маг, как и все остальные. Просто некоторые заботы по долгу службы касаются меня значительно больше, чем рядового члена Гильдии.

Детимус замешкался.

— Ну… Я надеюсь, собрание пройдёт успешно. Вейасанде должен быть на месте…

— А Архимагиус Марвур?

Детимус замешкался ещё сильнее, и Элистар приподнял тонкие светлые брови в ожидании ответа.

— Архимага сейчас нет, к сожалению… Он отбыл в резиденцию Виннеле, занимается каким-то важным исследованием…

— Какая жалость, он-то мне и нужен…

Имперец приблизился к собеседнику настолько, насколько позволял этикет, и вкрадчиво спросил:

— Это насчёт марвурианцев, да? Прошу Вас, может быть, Вы сможете что-то с этим сделать…

— Я постараюсь, — лаконично ответил Элистар. — Возможно, придётся ставить вопрос ребром.

— Вы же не можете закрыть Гильдию! — Детимус прижал руки к сердцу.

— Нет, ни в коем случае! — Элистар был не иначе как оскорблен таким предположением. — Я имею в виду вопрос об официальном запрете их деятельности и смещении Марвура с поста Архимагиуса.

— Мы боимся реакции его последователей… Все очень беспокоятся.

— Только без паники. Сначала я проведу собственное… расследование, хотя мне и не нравится это слово. Возможно, нам удастся прийти к дружескому соглашению с архимагом. В любом случае, я, как и вы, заинтересован в том, чтобы Гильдия оставалась неприкосновенной и не понесла серьезного ущерба.

— Благодарю вас, керувал.

Элистар тихо усмехнулся — здесь, на Ауридоне, непривычно было слышать алинорские формы обращения, тем более забавно это звучало из уст имперца.

В процессе разговора маги и не заметили, как оказались на Площади Кудесников. От прочих больших и малых площадей это место отличалось довольно сильно. Пять вытянутых зданий в тени раскидистых деревьев образовывали полукруг, на четырех из них красовались цветные вывески, каждая изкоторых так или иначе ссылалась на разные магические ремесла, а напротив центрального строения, увенчанного колоннами в древнеэльфийском стиле, возвышалась статуя, изображающая мера с гордо поднятой головой, толстым фолиантом в одной руке и традиционным Посохом Мага в другой. Длинные мраморные волосы развивались у изваяния за спиной, а заострённые наплечники сверкали серебром — зачарованным, вне всякого сомнения. Это произведение скульптурного искусства увековечило фигуру самого Вануса Галериона, основателя Гильдии Магов и первого её отделения, перед которым теперь и стояли верные последователи его идей. Элистар никогда не проходил мимо чудесной статуи, не остановившись, чтобы глянуть на неё с благоговением. Момент умиротворённого созерцания, однако, был тут же немилостиво прерван.

Двери с грохотом распахнулись, из проема выбежала худощавая высокая альтмерка и с разбега налетела прямо на Элистара.

— Ой, извините!..

— Нет-нет, все в…

Договорить он не успел — в его сторону полетел алхимический аппарат. Благо, пролетел мимо. Детимус стоял в стороне, схватившись за голову — хотя угроза удара кальцинатором миновала и его.

— Мы просим прощения! — выдавил из себя имперец. — Это наш новый алхимик, Ирес.

— Заметно, — съязвил Элистар. — И, видимо, не самый хороший!

— О, нет, что вы! Это мой друг-призыватель буянит! — алхимик исполнила почти бальный реверанс и честно уставилась на гостя из дворца. Её мелкие черты лица и узкие раскосые глаза выдавали санхолдское происхождение.

— Ирес!.. — раздался приглушенный голос из окна второго этажа. — Немедленно прекратите драку!

— А почему я-то сразу?! — прямо с улицы проорала санхолдка.

— Полагаю, я могу… попробовать войти? — Элистар склонил голову.

— Конечно-конечно! Идемте.

Не без опаски за свои головы, коллеги поднялись по широким ступеням в здание, прикрыв тяжёлые двери. Помещение было хорошо освещено, но в нем было почти пусто.

— Всё! — заявила Ирес единственному меру, стоящему за алхимическим столиком. — На этом наш научный спор предлагаю считать оконченным.

Тот издевательски кивнул и сделал вид, что занят очень важным делом.

— Ничего не меняется, — с иронией отметил Элистар. — Рад видеть, что мои коллеги всё так же полны энергии.

Детимус с облегчением кивнул и поспешил скрыться в жилых помещениях, за прочной дубовой дверью.

По лестнице со второго этажа сбежала миниатюрная бретонка с кипой бумаг под мышкой. Поправив на каштановых волосах плетёный ободок, она посмотрела куда-то наверх, лишь потом опустила глаза в пространство холла.

— О, приветствую, Мастер-волшебник!

— Здравствуй, Валери. Я слышал, архимагиус Марвур в отъезде?

— Ах, да. Он занят очень важной научной работой. Он оставил Вейасанде ответственным за ведение рутинных дел Гильдии.

— Могу я увидеть его, в таком случае?

— Полагаю, что да… — Валери Перрье рыскала глазами по холлу.

Ирес отгоняла призывателя от столика со своей хрупкой аппаратурой, под которым невозмутимо вылизывала шерсть упитанная чёрная кошка. Детимус, переодетый в невзрачный дорожный костюм, приоткрыл дверь в жилые покои и крадучись шмыгнул к главному входу, стараясь не привлекать к себе внимание. Со второго этажа не доносилось ни звука. Валери мрачно выдохнула:

— Понятно… — затем добавила чуть громче. — Подождите, я схожу его позову.

Своды подвального помещения походили на арочные залы древней крипты. В общем-то, это и была крипта, но ухоженная ничуть не хуже, чем здание на поверхности, да и не древняя при ближайшем рассмотрении. Здесь покоились великие магистры прошлых поколений, наряду с прочими представителями Гильдии, посвятившими свою жизнь работе в стенах организации. Здесь же находились некоторые особые помещения, удалённые от погребальных ниш и монументов, а главное — от основных рабочих комнат наверху.

Магический барьер перекрывал проход, ведущий к двери в одно из таких особых помещений. А за дверью равномерно освещал уютно обставленную жилую комнату голубой зачарованный кристалл на столике.

В комнате были двое меров. Женская фигура стояла в тени и пересчитывала какие-то предметы, разложенные на полках, набивая две вместительные сумки, и то и дело оборачиваясь. За спиной девушки полкомнаты занимал письменный стол, вплотную стоящий к кровати.

На столе в подсвечнике тончайшей работы горела свеча, тёплым оранжевым пятном выделяя сам стол, книжную полку над ним и сидящего в резном кресле худощавого мужчину весьма эксцентричной наружности. Кожа у него была болезненно бледной даже в этом освещении, три выбритых пробора разделяли угольно чёрные волосы, каждая прядь была заплетена в тугую косу и поднята наверх к макушке в сложный узел, сплетённый вышитой лентой; узорное шрамирование на лбу было далеко не вчерашним, но выделялось рельефно и чётко; узкие глаза льдисто-голубого цвета, характерного для алинорцев, при этом типично санхолдской формы, как у Ирес, в контраст с общим измождённым видом буквально светились жизненной энергией, к тому же чёрная подводка придавала им выразительности, как и чёрная помада — плотно сжатым маленьким губам.

Вейасанде пристально наблюдал за юркой тенью, дожидаясь, когда она наконец закончит с упаковкой камней душ, волшебных свитков, зачарованных цепочек и пахучих мешочков с травами.

— Ладно, — девушка дополнила список в своём карманном блокноте еще одним пунктом и, приложив карандаш к губам, вышла на свет свечи. Она была одета в закрытый кожаный костюм с глубоким капюшоном, на котором белели нарисованные крылья. — Пока хватит этого. Но всё-таки…

— Не надейся, что я буду разворовывать Гильдию, пока Марвур отсутствует. Достаточно его подачек, дэй. Я и так делаю всё, чтобы он не лишил нас снабжения, — низкий, глубокий голос Вейасанде был бодрым и полным сил, что опять же не сочеталось с его мрачным обликом.

— Ты молодец, Вейа Нарту, — в тени капюшона блеснула ослепительная улыбка. — Но, если получится, достань ещё свитков полёта. И с десяток свитков прыжка. И…

— Нирхил! Остановись! Или сама объясняй Марвуру, куда вы их деваете!

— Я же сказала, «если получится»…

— Нет уж, ты меня не заставишь! Дэй, что ещё за шум в коридорах?

Через лабиринты стен, сквозь запертую дверь звуки проникали плохо, но всё же друзьям удалось смутно расслышать приглушённый крик:

— Вейа! Вейа! Отзовись немедленно!

Он энергично обернулся.

— Хм… да. Похоже, непредвиденные обстоятельства.

Нирхил сверкнула медовыми глазами из-под капюшона и послала магу воздушный поцелуй.

— Ладно, мне пора!

— Оставайся тут, пока я не уйду, — наказал Вейасанде. — Не вздумай позабыть про барьер, или ещё что-нибудь — например, реактивировать руну!..

— Бывает, бывает… — без намека на извинения кивнула Нирхил.

— «Бывает, что слоады всплывают», дэй!

Вейасанде развернулся к двери, прочёл короткую формулу, и неестественная тишина поглотила звук отпираемого замка, затем звук открывающейся двери и чуть заметное дребезжание угасающего барьера, когда средних размеров камень душ был извлечен из выемки, предназначенной для питания магического устройства. А вне зоны тишины вновь послышался голос Валери Перрье, притом куда более отчётливо. Она звала из-за поворота в крипту.

— Эй, малютка…

— Ах! Зачем из-за угла-то выскакивать?.. Я тут уже минут пять блуждаю! Опять запутывающие заклятия? Надо это запретить! Я пожалуюсь архимагу, ясно?!

Вейасанде был настолько высоким, что даже несмотря на обычную сутулость, ему приходилось опускать голову, чтобы общаться с Валери. Она же чуть ли не подпрыгивала на месте, чтобы донести свою мысль до собеседника.

— Тебя ожидает Королевский Боевой Маг Элистар! Срочно иди в холл!

— Слушаюсь, слушаюсь… А не то эта маленькая недская выскочка с явной примесью босмерской крови в прошлом поколении покусает меня за… то, до чего дотянется.

Валери вся покраснела от злости. Вейасанде же деловито направился через крипту к выходу на поверхность, не дожидаясь коллеги за спиной.

В холле за резным круглым столиком сидели, попивая душистый чай, сам Элистар, алхимик Ирес, призыватель Нелдормо, тот самый, с которым у санхолдки был «научный спор», и присоединившаяся к ним совсем недавно Тахира, редгардка средних лет. Четверо увлечённо обсуждали принципы взаимодействия алхимических элементов в составе, повышающем магический потенциал, и больше всех была увлечена, конечно же, Ирес, ведь ей наконец-то выпала возможность продемонстрировать свои алхимические познания перед кем-то, кто их ценит. Элистар выглядел и впрямь заинтересованным.

— Нет-нет, я абсолютно уверена, что последовательность включения в реакцию двух последних компонентов очень важна — именно их взаимодействие определяет длительность эффекта! После того, как реакция уже произошла, вы уже не сможете повлиять на время воздействия, поэтому…

— Эй, смотрите, кто пришёл! — призыватель привстал и помахал рукой в лиловой перчатке.

Ирес обиженно фыркнула.

— Перебивать неприлично, вообще-то.

Элистар сделал примирительный жест.

Следом за Вейасанде в холле появилась Валери Перрье с записной книжкой в левой руке и пером в правой, словно воин с мечом и щитом.

— Приветствую, чем могу быть полезен, Марвур ушёл и оставил меня за главного, так что всеми вопросами занимаюсь я, — проговорил Вейасанде на одном дыхании, не меняя делового тона. — Так что давай пройдем в кабинет и обсудим то, что тебя интересует, а Валери принесёт нам чай.

— Что?! — взвизгнула та.

— Но я надеюсь на продолжение дискуссии! — Ирес взметнула указательный палец вверх.

— Коллеги, позвольте нам…

— Осторожно, Элистар! — Нелдормо принял позу трагического актёра. — Избавиться от её общества будет не просто!

— Да ты сам же первый лезешь в чужую научную область, а потом обижаешься!

— Кхм! — крякнула Валери как можно громче.

— Коллеги! — Элистару пришлось повысить голос, чтобы наконец вставить слово. — Прошу минуту тишины, — гильдейцы разом утихомирились. — Нет, я намереваюсь провести общее собрание. Поэтому, Вейа, будь так любезен, как заместитель архимага, собери всех наших дорогих друзей в зале для призывания.

— Эм… Хорошо! Уверен, что явка будет процентов восемьдесят, не меньше. При виде тебя наши маги буквально с ума сходят от любопытства.

Элистар с горестным вздохом поднёс руку к лицу. Если такое творится сейчас, что же будет на общем собрании…

Дождавшись тишины в подземелье, Нирхил без труда взгромоздила на спину две сумки и грациозно покинула комнату, потом с помощью специального заклинания преодолела барьер, который восстановился через пару минут после того, как Вейасанде вернул камень душ в нишу. Свернув по коридору в тупик, девушка прикоснулась пальцем к неприметному участку стены, и шершавая поверхность вспыхнула руной телепортации. Нирхил исчезла, и появилась уже на другой стороне непроницаемой кладки — на ступенях действительно древнего сооружения, уходящего глубоко внутрь горы, держащей на себе славный Фестхолд, далеко под город, в туннели, соединяющие канализацию и то, что осталось от старых оборонительных крепостей, когда-то стоявших на страже столицы Ауридона. Именно здесь Вейасанде с союзниками из подполья — и не только магического подполья — много лет назад основал свою базу для всякого рода нелегальной деятельности: контрабанды, сокрытия изгнанников, мятежных собраний и встреч с представителями преступного мира — в общем, всего, чего народ никак не ожидает от высокорангового члена Гильдии Магов, и того, от чего он ни за что не отказался бы, каких успехов в Гильдии бы ни достиг. Здесь волшебника знали под именем Вейа Нарту. Именно здесь он проложил себе путь в новые, неизведанные глубины жестокого и блистательного, многоликого и неисправимого альтмерского общества.

Физически, выход отсюда был только один, зато укромно утопленная в провал между отвесными скалами тропа вела сразу ко всем трём гаваням Фестхолда. Оживленных мест в руинах было очень мало, да и те шикарным обустройством не блистали. Дела здесь велись тихо, и те немногие присутствующие, чьи тени прятались по углам, переговаривались загадочным, почти мистическим шёпотом, как будто боялись потревожить души древних защитников города. Несколько скупщиков и менял стояли за прилавками, освещенными тусклыми факелами, ряд ночлежных помещений, которые комнатами-то не назовёшь, тянулся во тьму пыльных лабиринтов древности, да пещеры, отведенные под склады — вот и всё, что представляло собой подполье Вейа Нарту. Обычное убежище преступников, не больше — скучное, запущенное и скудное по сравнению с настоящими подземными городами подпольной прослойки Алинора, где каждый воришка — личность с большой буквы, где никто не стыдится высунуть голову из спальника, где каждый несёт своё бремя изгоя с гордостью, пусть даже это гордость за свою боль.

Именно туда, в обитель драматических мечтаний и историй о сломанных жизнях, в Алинорское Подполье, вёл единственный активный портал, дверь к которому Нирхил отперла специальным ключом. Если и была какая-то особая стратегическая ценность в преступном убежище Вейасанде, то заключалась она именно в этом портале. Дубликатами ключа обладали лишь избранные союзники подпольщиков. Нирхил могла их по пальцам перечесть, по крайней мере тех, кого знала — она была абсолютно уверена, что Вейа держит в заначке дополнительные ключи для своих личных приятелей в Фестхолде, на всякий случай. И с готовностью ожидала, что однажды через это темное и мрачное местечко в Алинор польётся настоящий поток фестхолдцев. Подполье не возражало против пополнения, но Вейасанде держался за свое место очень настойчиво, чуть ли ни маниакально.

Нирхил заперла древнюю дверь и шагнула в портал. Её ожидала веселая ночка — не то, что её фестхолдского друга, с его вечной повинностью в Гильдии…

…

Закатное солнце почти померкло за горизонтом, сумерки сгустились, и звёзды ярко горели на синем безлунном небе. Башня Синера растворялась в мареве полумрака, а в здании дорожного поста горели блеклые огни свечей — фонари были затушены, суета прекратилась, основные приготовления завершились.

Тела Налинделя и Нетиль были омыты, переодеты в праздничную одежду. Капитан Нетиль так ни разу и не надела при жизни свой небесно-голубой костюм с юбкой, хотя ей он прекрасно сидел по её фигуре, а цвет его идеально сочетался с её смуглой кожей… Разведчик Налиндель был в оранжевом с красным, и Тамил с грустной усмешкой заметил, что ему не идёт.

В условиях дорожного поста не нашлось постаментов для сожжения по всем правилам, поэтому алтарём служила выровненная земля. Каждое тело было обложено тремя рядами камней, собранных всем гарнизоном под холмами в южной долине. Поверхность земли была целиком выстелена священными благовониями, и дурманящий аромат разносился по всему двору, привлекая танцующих в воздухе маленьких никсадов.

Над головами погибших стояла, по-солдатски выпрямив спину, Феранви, а Тамил, преклонив колено, склонился у их ног.

Заэль зачарованно смотрел в одну точку — в точку, где длинная челка Нетиль касалась ложа из священных трав. Айвин Леди Булавы украдкой смахивала слезы, Арек косился то на Заэля, то на Феранви, и ему явно не терпелось поскорее покончить с ритуалом. Ступая медленно, опираясь на деревянные костыли, на заднем дворе показался Тианарен, а за ним следом, боязливо выглянув из-за двери, появилась Сериральда, смущённо поправляя всё то же грязное платье.

В это время по единственной дороге от поместья в сторону дорожного поста шли, постоянно останавливаясь и о чём-то споря, двое молодых меров.

— И всё-таки, я бы туда не ходил, — упирался Алианоре, нервно озираясь. — Это плохая идея!

— Хватит прятаться, — убеждал его Аэнель. — В это время Феранви обычно отдыхает после смены караула. Нам стоит познакомиться с ней в правильный момент, а не как тогда.

— Она не идиотка, и её следопыты — тоже, — Алианоре по-детски нахмурился. — А я так и не придумал достойную отмазку.

Аэнель опять посмеялся над чудной манерой речи алинорца.

— Не нужно никаких отмазок. Ты просто ничего не знаешь, и всё. А совпадения бывают разные. Чем более открытым и уверенным ты будешь выглядеть, тем меньше будет подозрений. Подожди… Что это?

Аэнель метнулся на несколько метров вперёд с прытью горной лани. Алианоре бегом побежал за ним. Столпотворение у здания Гильдии сложно было не заметить, а вот парочку гуляющих, похоже, никто не замечал.

Аэнель с любопытством вгляделся в толпу и насчитал больше тридцати меров, всех в боевом облачении, но стоящих смирно, сложив руки, словно в молитве.

— Там, похоже, все сразу собрались. И на праздник это не похоже.

Алианоре пригляделся, чтобы увидеть между головами знакомые лица — Феранви или Нетиль, но чуть выше всех остальных, на ступенях у заднего входа, выделялась из толпы совсем другая фигура… Она буквально врезалась в сознание, и Алианоре не устоял от соблазна подойти поближе. Его не заметили. Он сконцентрировал внимание, подался вперёд… и внезапно попятился назад, словно увидел восставшего из могилы родственника, пришедшего по его душу. Сериральда… Такая, какой её сделала тюрьма. Точно в том же нелепом розовом платье с оборками… вернее в том, что от него осталось. Воистину, совпадения бывают разные…

— Всё в порядке? — удивился Аэнель. — Эй, ты чего?..

— Нет… — шёпотом пропищал Алианоре. — Нет-нет-нет! — и побежал, не оглядываясь, назад, к вратам Синерина.

Аэнель хотел было броситься следом, но слишком уж сборище на заднем дворе его заинтересовало. А с беспокойным другом он потом поговорит.

Перебравшись через невысокую ограду, Аэнель услышал слова какой-то мрачной литургии, и остановился, чтобы прислушаться, после чего был сразу замечен часовыми, но вместо того, чтобы выпроводить нежданного гостя, они подвели его ближе, приговаривая «Тише, стой там и не отвлекай». Он пробрался между рыцарями, застывшими, как статуи, и наконец увидел причину общего собрания.

— В небесном свете вечном, в океане Этериуса, да встретят души павших своих предков. И да обретут покой они, навеки, с честью, — нараспев закончил речь Тианарен.

В гулкой тишине разнеслась и резко затихла стремительная волна шума, когда рыцари одновременно приложили кулаки к груди и поклонились. Аэнель узнал обоих мертвецов и успел попрощаться с ними мысленно, как умел. А затем Феранви воздела руки к небу, прочла заклинание и обрушила поток огня на низкое ложе с усопшими. Аэнель хорошо помнил, как она делала это в прошлый раз. Ослепительно яркое пламя поглотило тела, ряды собравшихся потеснились назад. Запах горящей плоти и благоухание ароматных трав смешались в воздухе, Аэнеля обдало душным жаром, и он отошёл следом за остальными, но Феранви успела обратить на него внимание. Сизый с чёрным дым поднимался к небу. Сериральда, так и не сойдя со ступеней, смотрела вверх, прижимаясь к двери.

Заклинание воспламенения пришлось повторить дважды. Тамил, окружённый защитой от пламени, внимательно следил за состоянием останков, и когда нужный момент наступил, выпрямился, грациозно изогнул спину и поднял руки, чтобы затушить тлеющее пожарище клубящимся облаком мороза.

«Огонь и лёд, — подумал Аэнель, поглядывая на разгоряченное лицо Феранви, расцвеченное отблесками голубого сияния. — Это им подходит». Охлаждённый прах и кости собирали они же.

Прежде чем рыцарская братия, выстроившись по двое, прошествовала в здание, Сериральда выхватила Тианарена из толпы и опять прицепилась к нему обеими руками.

Аэнель дождался, когда Феранви освободится и выйдет из комнаты для умывания. Тамил покорно ждал своей очереди, теребя в руках обгоревший камешек с места церемонии.

— Не задавай слишком много вопросов, — мягко сказал он, склонив голову. — Думаю, ты уже понял, что день сегодня был насыщенный.

Аэнель растерянно кивнул и последовал за генеральшей в приемную.

— Что с ними случилось? — с порога начал он.

— Битва. Это, знаешь ли, случается — воины иногда погибают.

— Битва? Но с кем?

— Лучше пойди и скажи Синеру, что всё в порядке — он наверняка встревожился, увидев дым.

— И что я ему скажу? Что вы тут прощаетесь с умершими, а в целом всё хорошо?

Феранви хрипло выдохнула.

— Да, так и скажи. Захочет, сам придёт спросить.

— А ему ты тоже не скажешь, с кем вы сражаетесь?

Генеральша промолчала. Она не знала, что ей сказать — что она вообще вправе рассказать Синеру из последних новостей…

Подольше пообщаться им не позволили дела, и Аэнель ушёл, чтобы не раздражать Феранви ещё больше. В последнее время она стала жёстче, чем когда-либо, и словно вся покрылась острыми шипами. Она не доверяла ему свои проблемы, но впрочем, едва ли это его удивляло — представить, что доблестная воительница начнёт жаловаться, было бы просто глупо. Она права — нужно успокоить Синера.

Но затушить пламя собственного любопытства Аэнелю теперь будет непросто.

Порядок на заднем дворе был наведен незамедлительно. Со своего этажа спустился, чтобы предложить помощь, Дарен Гильвейн, но воины отказались, и данмер ушёл, чтобы забрать два рюкзака собранных в дорогу припасов и позвать приемыша.

— Вы уезжаете в ночь? — удивился Немлан. — Не проще ли утром?

— Я всё равно не хочу спать! — героически пискнул Ранмэ и схватился за рюкзаки, как будто их у него отнимают.

— Да, нам всё равно. А вам два раза в конюшню не ходить, — Гильвейн пожал плечами и кивнул на всадника с тяжёлым коробом на седле.

То был гонец, несущий печальные известия семье Нетиль, её личные вещи и прах.

Путь к центру острова предстоял дальний. Ранмэ весь светился от нетерпения, только печалился, что не сумел попрощаться с Дамейлией, которая сейчас отдыхала.

Айвин и Немлан закончили снаряжать лошадей.

— А как там вообще, в Данмерской Общине? — полюбопытствовал Немлан.

— Приезжай как-нибудь, и увидишь. Я замолвлю о вас словечко нашему… рив-куратору, — тёмный эльф ухмыльнулся.

Оставшиеся в приемной рыцари постепенно расходились.

Заэль о чём-то попросил и Феранви и отошёл к стене, задумчиво глядя себе под ноги.

— Они отправляются. А ты что, не поедешь на погребение? — подбежал к нему Арек.

— Нет. Я что, её родственник?

— Ты её сослуживец, ты всё равно имеешь право!

— Она ничего не рассказывала о своей семье. Я их не знаю, я там чужой.

— Ты по каким-то личным причинам не хочешь ехать, да?..

— Оставь меня в покое. Пожалуйста.

Заэль оттолкнулся от стены и твердым шагом направился к лестнице. Арек слегка прикусил губу и пригладил свой ирокез.

— Это пройдет, — как можно более безучастно проговорила Феранви из-за стола. — Однажды это случается со всеми.

Тамил уставился на неё с возражением.

— Нет, не со всеми!

— Со всеми, так или иначе, — мрачно повторила Феранви.

Тамил не сдержал эмоций и хлопнул её по руке, за что в ответ получил такой мощный толчок в плечо, что, неожиданно для себя самого, упал со стула. Арек невольно заулыбался.

Заэль поднялся сначала на второй этаж, потом на третий, и в лестничном пролете пересекся с Дамейлией — она наконец-то показалась из своего тёмного угла и теперь молча бродила по зданию, как привидение. Почему-то Заэлю вдруг очень захотелось её остановить, и он протянул руку, чтобы мягко задержать её за плечо, но она извернулась и испуганно сбежала по лестнице вниз, и он не стал её преследовать.

Сериральда, как и следовало ожидать, осталась на первом этаже вместе с Тианареном. Он не возражал — лишь бы она не помешала ему сегодня хорошенько, крепко поспать.

…

Её высочество, юная принцесса Алинора Римайлия нетерпеливо прохаживалась туда-обратно по пейзажу прекрасного родного города, вытканного на большом напольном полотне. Остановившись на башне дворца, она развернулась к двери. Резким движением она сняла с головы тяжелую металлическую заколку, и длинные роскошные волосы жемчужной волной упали на грудь и запутались в складках пелиатры — шёлковой накидки, одетой поверх лазурного кафтана. Дверь тихо приоткрылась. Слуга, поклонившись, шагнул в сторону, и в покои вошёл, размахивая руками вдоль тела и напряжённо опустив голову, молодой мужчина с яркими золотыми волосами до плеч и в расшитом тонкими завитками костюме чёрного цвета.

— Что это ещё за гневное послание, сестра моя? — принц Селонтарион Аэлуна выхватил заткнутый за пояс свёрток, развернул его и громко зачитал. — «Если ты считаешь себя вправе принимать решения, не посоветовавшись со мной, то я в свою очередь имею полное право потребовать немедленных объяснений…»

Высокая дверь в королевские покои затворилась не сразу, но никто не обратил на это никакого внимания.

— Ты хоть понимаешь, что ты сделал, Селон? — воскликнула Римайлия, ударив ладонью по ажурному столику с набором нетронутых столовых приборов. Бокалы звякнули друг о друга. — Ты отказался от трона в пользу Талмора!

Несмотря на напряжённость, принц Селонтарион не был зол или встревожен — он откровенно наслаждался вызовом, который сестра ему бросала уже не в первый раз.

— Дорогая Рима, Талмору не уместиться на троне при всём желании.

Принцесса не оценила шутки.

— Прекрасно. А что теперь прикажешь делать мне?

— Приказывать тебе я не рискнул бы, даже будь я королём…

— Приказывать нам скоро будет Талмор!

— И я не советую тебе противиться.

— Нет, я не откажусь от своих притязаний.

— Тогда вперёд в Лабиринт Сапиархов, сестра.

— А вы здесь пока наведете свои порядки… На это ты и рассчитывал, так? Избавиться от меня на десять лет, наиграться в правителя Алинора, а что потом? Твоя манера действия мне не понятна, Селон. Иными словами, ты ведёшь себя, как идиот.

— Я веду себя, как дальновидный правитель, который очень любит свои игры, сестра. И очень хорошо знает правила.

— Нельзя быть правителем, когда тебе плевать на потребности народа. А ты их не знаешь и не хочешь знать.

Принц склонил голову и прикрыл синие глаза, густо подведенные чёрной краской.

— Напротив, я знаю больше, чем тебе в принципе может быть доступно. Народу не нужен очередной неопытный монарх. И, уж тем более, не нужна самоуверенная твердолобая комформистка, обремененная принципами, утратившими свою практическую эффективность больше тысячи лет назад.

— Куда лучше, чем прихвостень Талмора, лишённый вообще каких-либо принципов, — Римайлия уперла руки в бедра. Её густые жемчужные волосы до пояса взметнулись и тяжелой волной упали на локти.

— Ах, да — к тому же, оппозиционерка собственного правительства. Это ускользает от твоего понимания, но всё, что я делаю, я делаю в интересах народа — просто я в состоянии заглянуть чуть дальше в будущее. Ты хочешь раздать бедным хлеб — я хочу дать им пашню.

— Ты пляшешь под военные ритмы Талмора. Не будет пашен на выжженной земле, — Римайлия перекрестила руки на пышной груди и отвернулась.

— О, сестра моя, ты, как обычно, преувеличиваешь. И, что гораздо хуже, совершенно в нас не веришь.

Она сделала несколько шагов к большому камину, едва тлеющему за счёт оставшейся в нём магии огня, и мрачно проговорила:

— Я верю, Селон. Верю, что вы продолжите дело Корериила во всем чудовищном его величии, забыв о том, что наша земля страдает — от войны, от таких, как вы, не меньше чем от Лилландрила, от преступности и хаоса, которые отец оставил нам в наследство…

— О нет, это ты забыла — о том, что только мы здесь и занимаемся наведением порядка!

— Вашими методами?

— А у тебя есть другие? — Селонтарион склонился к плечу Римайлии и приобнял её за талию. — Ты можешь взмахнуть волшебным жезлом, и искоренить беззаконие? Развеять недовольство воздушным поцелуем? Своим светлым ликом вернуть трущобам первозданное величие? Нет. Не существует других методов, Рима.

Она побледнела, напряглась и оттолкнула брата от себя.

— Ты должен был обсуждать это со мной до того, как официально поставил Талмор во главе Алинора… и всего Саммерсета. Я не давала своего согласия. Я собираюсь документально опротестовать это решение и передать свой протест Сапиархам. Они не имеют права его не поддержать. А вы не имеете права нас проигнорировать. Ни одно ваше действие не будет законным без моей подписи.

Селонтарион вымученно вздохнул.

— Ты не переиграешь меня, сестра. Тебе лучше передумать, иначе однажды ты неизбежно закончишь свои дни в канаве подполья как апракс.

— Не надейся, что я дам вам повод.

Небесно-синие, как у брата, глаза Римайлии сузились, и тёмная морщина залегла на лбу. Селонтарион подошёл к столику и налил вина себе в бокал.

— Поставь на место, — холодно отрезала принцесса. — И оставь меня одну.

— С чего бы это? Это мой дом так же, как и твой.

Римайлия продолжала смотреть, как угасают угли в камине, её губы дрожали, а кулаки непроизвольно сжались. Иногда она хотела его убить. Но это всегда быстро проходило. И он это знал. За это его хотелось убить ещё сильнее.

Резко развернувшись, Римайлия царственно прошествовала к столику и, налив вина во второй бокал, подняла его перед собой. Селонтарион лучезарно улыбался.

— За победу? — предложил он.

— За победу.

Бокалы звонко столкнулись.

…

В это время под темными сводами древних подземелий звенело оружие, стучали молоты, и разносилось многоголосое эхо. Самый разнообразный народ трудился на благо Двора Каранора, перекладывая и пересчитывая вооружение в больших контейнерах.

— Многовато на «всякий случай», — прищурив один глаз, проскрипел старик-альтмер по прозвищу Архивариус.

Босмер, едва достающий ему до бороды, причмокнул и указал пальцем в длинный разветвленный коридор.

— Нормально. У скольких из беженцев есть своё оружие? У единиц, правильно. А защищёнными себя хотят чувствовать все.

— Да я и не возражаю. Я просто ведомости веду… — старик с детским любопытством покрутил в руке пиратский кортик.

— Не порежься! — весело окликнула его Нирхил, теперь без капюшона, с длинной развевающейся косой, одетая по последней моде алинорского подполья.

— О, красотка! — босмер подбежал и пожал ее татуированную руку. — Несёшь новости, да? И как? Как там в большом городе?

— Как всегда — чуть хуже, чем вчера! — воскликнула она бодро и устремилась пружинистым шагом дальше по коридору. — Каранор сейчас очень занят?

— Как всегда! — засмеялся босмер. — Чуть больше, чем вчера!

Нирхил рассмеялась в ответ и быстро скрылась в полумраке. Столько в ней было энергии, что воздух дрожал, и на мгновение стало светлее вокруг. Босмер вернулся к коллеге и прикрикнул:

— Рот закрой! И хватит пялиться! Ха, при виде нашей Нир даже к древнему Архивариусу возвращается молодость?

Морщинистое лицо старика зарделось румянцем.

Посеревшие, выщербленные камни подземных сводов повидали несчетные века одиночества, прежде чем десятки живых тел и душ населили Норнкаран, вернули ему славу — пусть и в своих узких кругах, сделали его своим домом, укрытием и дворцом.

Нирхил проскользнула мимо нескольких боковых коридоров шириной в половину центрального. В каждом горели факелы и прогуливались стражи по двое, а из залов за их спинами доносились обрывки разговоров, звон посуды, грохот передвигаемых ящиков и предметов мебели. Навстречу девушке двигался ещё один из местных обитателей, в руке у него была связка писем. Но гостью из алинорского подполья интересовали массивные двери, из которых он вышел — покрытые полустертым рисунком каменные врата в самое сердце Норнкарана. Нирхил остановилась, чтобы вытереть ноги — для этого лежал специальный коврик перед входом.

Атмосфера главного зала была полностью противоположной аскетичному быту обжитых руин — воздух здесь был пропитан ароматами эфирных масел, мрачную серость старого камня закрывали бесчисленные гобелены и золотые с белым знамёна Алинора; под высокими куполообразными сводами парили в воздухе разноцветные волшебные шары, освещая пространство причудливым сочетанием теплого и холодного света. Пол был застелен коврами разного размера и с изображением разнообразных узоров, пейзажей и сюжетов. Весь нижний ярус походил на безумную, пёструю картинную галерею или дворец хаджитского торгового барона. Отделенные тонкими ширмами вдоль стен стояли крепкие столы, но ломились они не от яств и питья, а от стопок бумаг, алхимического оборудования, сундучков с переливающимися камнями душ, рунических табличек и прочих полезных вещей. Здесь можно было найти рабочую станцию для представителя любой профессии — даже ткацкий станок и дубильная растяжка не простаивали без дела в углу. За каждым столом кто-то да работал — иногда по двое и даже по трое, но огромное помещение все равно выглядело полупустым. Широкие каменные лестницы вели на второй ярус, который плохо просматривался за балюстрадами, но и там явно было не менее двух десятков «придворных» Каранора. Все были заняты своими делами и не обращали внимания на собратьев внизу. Нирхил громко свистнула, и кто-то сверху помахал ей, а прямо перед ней возник откуда ни возьмись смуглый высокий эльф в вычурной бирюзовой мантии, с высокой причёской и серебряным кольцом в носу.

— Прошу прощения, я просто решил, что появиться самому будет милосерднее… Ведь еще одна секунда, и ты бы врезалась в старого иллюзиониста. Так… внезапно, — голос у мага был басовитый и глубокий, и сразу выделялся на фоне общего гвалта, а вот «старым» иллюзиониста никак нельзя было назвать.

— У тебя шуточки такие, Илмерель? Я тебя от входа видела.

— Не-а. По лицу вижу, что нет.

Нирхил играючи толкнула мужчину в плечо.

— Я, кстати, была в Фестхолде.

— О, и как? Пока еще не прикрыли это увеселительное заведение?

— Ты про Гильдию Магов? Нет, стоит, где была, и работает в штатном режиме. Надеюсь, так и дальше будет. Я принесла еще один подарок от Вейа Нарту. Уже сдала в приемную.

— Ты прелесть.

— Ещё бы, — Нир подмигнула.

— Как Вейа?

— Передавал тебе привет! Кхм, нет, вообще-то шучу, ничего он не передавал. Но я уверена, он имел это в виду. На самом деле, нервный он какой-то — матерится через слово, ворчит, жалуется на жизнь…

— Ты описала обычного Вейасанде, как мне кажется…

— Он даже не спросил по поводу Алианоре. Устал, наверное, спрашивать… — впервые за разговор улыбка сползла с лица подпольщицы, а брови трагически изогнулись. — Если бы Алия был в Фестхолде, Вейа бы сказал об этом, не сомневаюсь. А если его в Фестхолде нет…

— То он может быть в бегах где угодно. Не грусти, Нир, — подбодрил подругу Илмерель.

— Знаешь, что наши говорят? Что это дурной знак. Мы словно лишились чего-то важного… Своего талисмана. Алия нужен Подполью, почти как Каранор — Мятежному Двору. Конечно, не совсем так… Мы можем и не нуждаться в лидере, но в символе… В символах наша сила.

Илмерель мягко взял подругу за запястье и проникновенно проговорил бархатистым басом:

— Хорошая песня не умирает со смертью барда. Хороший символ становится ещё лучше, будучи поднятым на копья.

— А ну прекрати! — Нирхил отпрянула. — Я не верю, что Алия погиб, так что рано ещё говорить о таких вещах.

— Просто на всякий случай… Если произойдёт беда — её вы тоже можете использовать по полной.

Нирхил перекинула косу на грудь и нежно погладила плетение пальцами, помолчала с минуту, и мрачно кивнула.

— Я знаю.

Дальше её путь лежал по одной из лестниц наверх — необходимо было обсудить один жизненно важный вопрос с Каранором лично. Ни Илмерель, ни кто-то ещё из любопытных «придворных» не посмели следовать за единственной и неповторимой союзницей из Алинорского Подполья, бесстрашной, вездесущей и такой небезразличной.

— Я надеюсь, что у неё всё получится, — бойко заявил босмер-снабженец, хлопнув по спине иллюзиониста.

— Я тоже, — отозвался Илмерель. — В нашей версии светлого будущего Подполье и Мятежники вместе поднимают флаг Алинора над руинами Талморского Бастиона. Да, брат?

— Да, брат!

Товарищи звонко столкнули ладони.

Жаль только, что Каранор не разделял их веры в единство столичных изгоев. По крайней мере, пока не разделял. Но они не теряли надежды.

…

Ясная безлунная ночь всё гуще окрашивала редкий пролесок за стенами Фестхолда в мистические синие тона. Указанная Детимусом информация о местонахождении цели оказалась как минимум не совсем точной — руины Силастрии были определенно не «здесь, за городской чертой», а дальше, у самого побережья. Компания из мага и пары авантюристов свернула на север от Замка Рилис, и обогнула острые зубцы непроходимого рельефа, а наниматель всё продолжал твердить, что им надо пройти «ещё чуть дальше».

— И как бы мы искали это место, если бы не взяли тебя с собой, а? — возмущалась Лирхэн. — Вас что там, в Гильдии Магов, картографии не учат?

— Ну, это, конечно, не наш предмет исследования… А я не силен в описаниях…

— Может у тебя и с ориентированием на местности не очень? Куда ты нас ведёшь, а?

— Да нормально всё, Ли. Мы идём правильно, — заверил Нар.

Воровка хмуро повернулась к нему.

— Ты, сукин сын, знал, куда нам надо, всё время пока мы плутали между этими кончеными глыбами, да?

— Конечно, знал, — он растянул губы в ухмылке. — Просто хотел посмотреть на Замок Рилис. Неужели ты думала, что я не исследовал здесь каждый камень и куст, пока имел счастье обитать в Фестхолде?

— Так вы отсюда, — промямлил Детимус. — Я-то сам ни разу не был в Силастрии… Только наслышан.

— А ты? — Лирхэн обратилась к Нару.

— Лет пятьдесят назад.

— И что там?

— Руины! Более определенно спустя пятьдесят лет сказать нельзя. Придём, увидим, что ты дергаешься?

— Опасаюсь, как бы этот хмырь нас не кинул!

— Нет, нет, я клянусь, всё именно так, как я сказал!

— Не нервничайте, — Нар указал на север, отсюда его палец показывал лишь на бескрайнее тёмное Абесинское море. — Сейчас по скалам вниз спускаться будем — вот тогда и понервничаем!

— Смешно ему, гавнюк! А давай я скажу, что боюсь высоты, и ты меня понесешь на своём колдунском горбе, а я буду пинать тебя ногами!

— Ли, я тебя не пинал! И сколько можно напоминать?

Высоты воровка не боялась, но спуск вниз действительно предстоял сложный. Правду говорят, что на севере Ауридона горы громоздятся на горы, но всё же это зрелище ни в какое сравнение не шло с массивными хребтами центрального острова, рассекающими землю и на севере, и на юге. Всё побережье было исковеркано маормерской магией и природными бедствиями, привычных коралловых изваяний у подножья скал не было, зато сами скалы принимали не менее причудливые формы, вымываемые столетиями приливов. Природа создала здесь настоящий парк фантастических скульптур.

— И как мы туда спустимся? — Лирхэн взглянула вниз.

— Это не проблема, если вы позволите, — скромно отозвался Детимус. — Я таки волшебник.

— Верная мысль, — отметил Нар.

— Ну только попробуй сотворить какое-нибудь дерьмо, — недоверчиво отвечала Лирхэн.

Характер у неё всегда был не сахар, но про себя Нар уже не в первый раз заметил, что его любимая авантюристка стала особенно раздражительной и даже злой после Карнвастена. Проблема, конечно, была не в нём, а в бездарно потраченной сумме денег, баснословной по обывательским меркам. Время шло, положение дел не улучшалось, а озлобленность Лирхэн на весь белый свет не уменьшалась. Нужно что-то большее, чем этот заказ на тысячу золотых, чтобы улучшить настроение дамы, думал Нар, что-то действительно грандиозное… и выгодное. И что-нибудь кроме продажи родительского дома в Фестхолде — лишившись его, они рискуют лишиться последнего островка хоть какой-то стабильности и попросту остаться на улице. Всё же как мер, уже поживший в Сиродииле, Нар понимал, что обосноваться в Имперской Провинции не настолько просто, как кажется его партнёрше. Если бы не её принципиальная самостоятельность, она уже сделала бы себе карьеру в Гильдии Воров. Может быть, тогда и колдун-отщепенец ей не был бы нужен…

От размышлений колдуна отвлекло бормотание Детимуса — заклинание замедления падения, сразу определил Нар, хотя имперец явно знает формулу гораздо лучше, чем он. Детимус повторил заклятие три раза, затем, довольный собой, указал на обрыв.

— Пожалуйста!

— После вас, — издевательски ощерилась Лирхэн и неуклюже поклонилась, подражая аристократическим особам. Сразу стало понятно, что этикету эта «леди» не обучалась никогда.

— Хорошо, — Детимус был уверен в себе. Приблизившись к обрыву, он шагнул вперёд, и медленно, как пёрышко, стал опускаться к каменному лесу из неправильной формы столбов. Нар взял подругу за руку и вместе они последовали за своим заказчиком, любуясь видами, и — в случае Лирхэн — отборно матерясь.

…

Синерин ни о чём не ведал, и размеренная вечерняя жизнь плавно текла в нём, увлекая всех своим неспешным течением. Всех, кроме Лилати.

Он бродил непонятно где, пока совсем не стемнело. Синер не вызвал его на воспитательную беседу, Аэнель не нашёл его, чтобы ещё раз поговорить… Всем было на него наплевать. Даже стражники поглядывали как-то лениво и без интереса.

Завязав растрепанные волосы в хвост, поправив на себе одежду — лучшую из той, что у него была, но второй день подряд ношенную и измятую, — Лилати направился к своему дому с дрожащими от злости и обиды руками. Он не знал, как и что теперь будет говорить сестре, не хотел представлять, как она будет объясняться перед ним — он вообще видеть её не хотел, впервые за всю их одну на двоих жизнь. Впервые он не чувствовал благодарности к ней за всю любовь, которую она дарила, за её привязанность — Ариана больше не была естественной частью его существования, и казалась ему присосавшимся паразитом, требующим всё больше и больше, требующей ответа за каждое действие, требующей принадлежать ей целиком.

«Интересно, — вдруг с грустью подумалось Лилати, — может, я такой же паразит для Аэнеля? Может, поэтому его отстраненность так меня бесит?»

Этот голод, это нежелание отпускать донора от себя, это стремление заполнить свою пустую никчемную душу… Если так, то онвполне понимал сестру. И вполне понимал Аэнеля. И сам он был виноват перед сестрой не больше, чем Аэнель перед ним. Теперь он чувствовал скорее правым, чем виноватым.

Дверь в хижину беззвучно отворилась. Первым, что увидел Лилати, был ужасный беспорядок — комод с одеждой, ящики с инструментами, даже постельное бельё и кухонная утварь — всё было разбросано по помещению, словно неуклюжий грабитель перевернул весь дом вверх дном. Ариана копалась в последнем нетронутом шкафу, но, почувствовав присутствие, обернулась и гневно взвизгнула:

— Надеюсь, ты так долго пропадал, потому что тебе было стыдно идти домой!

Лилати зажмурился. Он её ненавидел. Её присутствие было одним ужасным напоминанием обо всех его неудачах, её голос всегда эхом звенел у него в голове, когда она вновь и вновь отчитывала его за глупость, но теперь…

— Мне стыдно?! — он сделал несколько шагов вперед. — Это тебе должно быть стыдно!

— Ты ничего не понимаешь. Ты пытаешься разрушить нашу жизнь по глупости, а я пытаюсь её спасти!

— Спасти? Ты просто хочешь получить меня, как игрушку, в полное распоряжение! — Лилати сам не заметил, что говорит сейчас почти как Аэнель. — Чтобы унижать меня, умиляться моей ничтожности и радоваться тому, что никому я, жалкий, кроме тебя не нужен! Ты хочешь, чтобы я был жалким — для тебя!

Ариана сжала в руках стопку кухонных салфеток и перестала разбрасывать предметы.

— А каким ещё ты можешь быть? — она сморщила свой вздёрнутый носик. — Посмотри на себя! Ты бы видел себя с этим мечом, странно, что ты вообще взял его с правильной стороны! И ради того, чтобы ещё раз выставить себя идиотом, ты рискнул всем, что у нас есть!

У Лилати закружилась голова. Он опёрся рукой на комод, столкнув с него на пол маленький ремонтный молоток и упершись пальцами в кожаную оплётку столярного топорика. Почему-то это мимолётное прикосновение показалось ему таким приятным и волнующим…

— Не трогай там ничего! — отреагировала на звук удара Ариана. — Лучше помоги мне всё переложить! И чем активнее ты будешь помогать, тем скорее я поверю, что больше никакой дряни ты не запрятал в доме!

— Ты про оружие? — хриплым голосом проговорил Лилати. — Я все время держал его при себе.

— А ещё ты обещал держать слово! Обещал, что не сделаешь ничего глупого! Я тебе не верю, хватит с меня. Обыскать бы тебя ещё…

— Я ничего здесь не прятал.

— Уж Феранви точно задаст тебе трепку, какую не могу я!

— Хуже уже не будет. Она изгнала меня из Гильдии.

Ариана бросила переставлять ковши и чашки, выпрямилась и торжествующе расправила плечи.

— Ну неужели? Наконец-то!..

— Ты рада? Ты ведь этого ждала, да? Ты ведь этого и хотела?!

Ему не стоило сообщать известие, которое уже завтра облетело бы Синерин, если он не хотел видеть вполне ожидаемой реакции. Но он это сделал, и было уже поздно — ненависть и обида переполнили Лилати, и, схватив в бешенстве топорик, он сам не заметил, как сделал два шага вперед и одним ударом раскроил сестре голову. Она осела в кучу утвари, прерывисто дыша, и недолго ещё постанывала, а потом вздрогнула, завалилась на бок и затихла. Столярный топорик, застрявший в черепе, глухо стукнул о глиняный пол. Лилати бездумно наблюдал, как красное пятно расползается на зелёном ковре, поглощает светлые кудри Арианы, и, не двигаясь с места, выдохнул в пространство:

— Ты больше никогда не будешь насмехаться надо мной.

Глава 11. Настоящий фестхолдский план

Синер нежно поглаживал пальцем рельефное крыло деревянного ястреба — большие округлые перья были гладкими и почти тёплыми на ощупь. Рядом с фигуркой птицы красовался гарцующий конь, и на его мускулистых ногах и спине, покрытых первоклассным ювелирным лаком, играли блики отраженного в настольном зеркале света лампы. Помещик сидел, отвернувшись от окон, за своим рабочим столом, но никак не решался продолжить свой новый проект — фигурку сидящего в задумчивости мальчика, положившего голову на колени. Синер не знал, как придать этой позе непринуждённости, сделать так, чтобы мальчик не выглядел грустным.

Аэнель тихонько постучался и отворил дверь. Плечо господина выглядывало из-за бежевой ширмы, отделяющей маленькую творческую мастерскую от остального пространства покоев, и Аэнель было подумал, что ничего сообщать не придется, ведь вряд ли Синер что-то заметил снаружи, однако, не обнаружив на полу древесной стружки, он сразу понял, что помещик не занят работой.

— Не хотел тебя отвлекать, — извиняющимся тоном произнес Аэнель, заправляя за ухо прядь волос.

— Ты не отвлек, — Синер вышел из-за ширмы и улыбнулся. Его улыбка была какой-то печальной — быть может, он уже что-то знает? — Время уже позднее и нам пора готовиться ко сну, если ты закончил свои дела.

Аэнель неуверенно кивнул и украдкой бросил взгляд на приоткрытое окно.

— Кстати, как там мои Защитники? — продолжил Синер. — Надеюсь, у них всё уже под контролем?

— Ты про этот огонь и дым?.. — Аэнель чуть не подпрыгнул на месте. — Это не то, что можно подумать! Ничего не… То есть, да, всё под контролем…

— Не волнуйся ты так — я могу отличить погребальный костер от пожара.

— А…хорошо, — как-то отнюдь не хорошо это прозвучало. — Не спрашивай, я сам не понимаю, что происходит на границах владения. Какие бы там ни были проблемы, я уверен, что Феранви с ними справится. Но было бы неплохо, если бы ты поговорил с ней завтра… Мне показалось, она намекала на это.

— Да, определенно стоит так и поступить, — Синер взял со столика дубовый гребень и причесал свои и без того идеально уложенные волосы до плеч, затем подошёл к окну, прикрыл его и вгляделся сквозь витраж в простор каменистой долины, украшенной островками рощ и арочных святилищ. Далеко в синей дали, подпирая искрящееся звёздами небо, темнел край ступенчатого склона Этон Нир, самой высокой горы Саммерсета.

— Ну тогда мне пора посетить купальню и присоединиться к тебе… — Аэнель взмахнул рукой, чтобы привлечь к себе внимание, затем кокетливо склонил голову. — Холодает. Перед сном… постель лучше согреть.

Господин повернулся с улыбкой — куда более однозначной, чем предыдущая, — и кивнул:

— Да, холодает. Поспеши — вода уже совсем остыла.

Аэнель выскользнул за дверь неслышно и сбежал по винтовой лестнице на террасу меньше чем за минуту.

— Не носись так — кто подумает, случилось чего! — окликнула его служанка.

Он отмахнулся и быстрым лёгким шагом устремился вовсе не на замковый двор с купальней, а к общему дому. Длинное одноэтажное здание с покатой малиновой крышей пестрело горящими в окнах лампами. Слуга, одетый как на светском приеме, менял свечи в настенных канделябрах коридора. Аэнель улыбнулся в знак приветствия, слуга ответил тем же, больше в коридоре никого не было. Из комнат доносились голоса, кто-то смеялся, какая-то женщина вслух читала воззвание к Аури-Элю, а двое малышей — новое подрастающее поколение синеринцев — громко спорили, кому достанется красная подушка. Только из комнаты Алианоре не доносилось ни звука. Туда-то Аэнель и постучал.

Тишина. Неужели его нет на месте? Куда же он сбежал?

— Я спать пытаюсь, — наконец донеслось из-за двери.

Аэнель с облегчением выдохнул и прильнул к замочной скважине.

— Пусти.

— Зачем?

— Вопрос надо задать.

— Я все равно не отвечу.

— И долго ты будешь молчать?

— Как можно дольше! Уйди уже!

— Уйду! Но завтра ты от меня не отвертишься!

Слуга приблизился на расстояние нескольких метров, и продолжать этот диалог через дверь было уже рискованно, да и бессмысленно.

Аэнель оттолкнулся и, как ни в чём не бывало, направился обратно.

— Спать пора, юноша, хватит баловаться! — по-отцовски прикрикнул старый мер, и Аэнель молча поджал губы — ему ведь уже не пятнадцать, сколько же десятилетий им потребуется, чтобы это понять?

Алианоре же такой странный… Неужели он думает, что от него просто так отстанут? Мальчик-загадка… Аэнеля называли чудиком и за меньшее. Что скрывает этот плут? На что Аэнель подписался, впустив его в поместье? Только теперь он вдруг задумался — что если разгадка этой тайны окажется и в самом деле страшной? Что если Алианоре действительно скрывает нечто ужасное? Но вдруг все тревоги отступили в одно мгновение, стоило прислушаться к собственному сердцу. Огнём вспыхнуло в груди странное чувство, в сознании промелькнула яркая вспышка, и внезапное ощущение лёгкости словно вознесло Аэнеля в воздух — эта ясность, это никогда прежде не посещавшее его чувство абсолютной реальности происходящего выражалось одной простой истиной: кем бы таинственный алинорец ни был, какое бы преступление ни совершил — Аэнель будет защищать его хоть от всего мира, если потребуется. Он будет оставаться на его стороне, даже если Алианоре никогда не поверит в это до конца. Он этого хотел. Быть с ним. По-настоящему.

…

Танди была не из робких, и, по мнению некоторых, не из умных. Хотя ума ей определенно хватило, чтобы понять, насколько у Вайнаха большие проблемы, но спокойствия и рассудительности, чтобы не вмешиваться — нет. Смиряться она не умела, и не могла ни минуты усидеть дома после того, что там произошло.

Хитрые лисы, эти законники! Если бы они хотя бы намекнули, кого ждут и зачем, она бы что-нибудь придумала — возможно, Вайнаху бы это не понравилось, но она не стала бы сидеть сложа руки и сделала бы что угодно, чтобы помешать… Остановившись на этой мысли, Танди хмуро почесала в голове — при обычных обстоятельствах она ни за что не стала бы мешать представителям закона исполнять свои обязанности — она, в конце концов, всегда была девушкой приличной, и верила в божественность порядков благословенного Алинора… Но то были очень необычные обстоятельства. Правда, она не знала, какие именно. Ведь этот подлец Вайнах не сказал, что вляпался в очередную передрягу! А он знал — по лицу было видно, что знал — почему, за что и с чего это вдруг юстициары пришли по его голову. После стольких лет знакомства, после всех неурядиц и споров, которые всегда заканчивались миром и дружбой, у него снова какие-то секреты от неё?.. «Ну, погоди, — думала Танди, — я до тебя доберусь, я тебе устрою, я с тобой ещё так проговорю по душам, что пожалеешь о свободе! Ух, если ты опять связался с этой бандой гнусных подпольщиков…»

Полночи Танди в гневе петляла по городу, преодолевая большие столичные расстояния от квартала до квартала, останавливаясь на передышку в каком-нибудь сквере, ворча вслух и ругаясь на старом наречии, пока не добралась до цели своего путешествия. Судебные Палаты Алинора имели звездчатую форму и примыкали к горному хребту Ниеториделль двумя из пяти своих корпусов, соединённых паутиной бесчисленных мостов и висячих коридоров с башнями, которые в свою очередь возвышались над зданием на высоту примерно в половину горы. Нагромождение конструкций было практически неприступным, и уж точно исключало незаметное проникновение — от охранной магии буквально светился изнутри каждый камень башенной кладки. Впрочем, Танди и не собиралась никуда незаметно проникать. Она решительно встала посреди пустого проспекта шириной с целый жилой район, гордо выпрямила спину, и проорала:

— Я хочу поговорить с Главным Юстициаром! Кто приказал схватить моего друга?! Куда вы его дели?! — голос у неё был сильным и очень громким, под стать характеру — зря же её называли «алинорской бестией». — Эй, не надо делать вид, что вы меня не слышали! Я имею право во всём разобраться! А ну-ка пустите меня!

На одной из башен, которые стояли ближе к городу, возникли несколько стражей — Танди готова была поклясться, что они там были и раньше, просто невидимые. Удовлетворенная реакцией, она подалась ближе. Вежливый женский голос, который отвечал ей, раздавался прямо от ворот, запечатанных гигантской магической руной, поэтому казалось, что с ней говорили сами ворота.

— Юстикариум уважает права каждого гражданина, но не стоит злоупотреблять своим положением, керум, если не хотите, чтобы вам инкриминировали нарушение общественного порядка и поместили в коррекционную комнату для шестнадцатичасовой воспитательной беседы. Спасибо за сознательность, и доброй ночи.

— Что?! — возопила Танди. — Я ничего не нарушала! Я просто хочу понять, за что моего друга посадили в тюрьму!

— Громкость Вашего голоса превысила допустимую для этого времени суток норму громкости в Судебном районе на восемь процентов.

— Восемь? Как-то мало…

— Вы получаете выговор и считаетесь предупрежденной. Юстициары оповещены о вашем присутствии.

— А что сразу угрожать-то? Хотя стой, погоди! Можно мне хотя бы юстициара сюда?

— С какой целью?

— Поговорить! Я о чём вам толкую уже пять минут?!

— Второй выговор, и последний.

Из башни вышли двое в золочёной броне и быстрым шагом приблизились к нарушительнице спокойствия, правда, она не замечала их до последнего и продолжала пререкаться с голосом дежурной по воротам.

— Эй, так нечестно! Как я могу не кричать, если тут не к кому обратиться внизу?!

— Кхм! — обратил на себя внимание один из юстициаров, чуть ли не лбом уткнувшись в скандалистку.

— О, так-то лучше!

— Иди отсюда, Танди. Что это ещё за театр одного актера?

— Как это «иди отсюда»? Ты как разговариваешь с алинорской аристократкой?!

Стражи порядка вымученно вздохнули.

— Прояви сознательность, и перестань нарываться на неприятности.

— Так я и проявляю! Именно поэтому я здесь! Потому что сознательно не могу допустить, чтобы моего лучшего друга держали в тюрьме непонятно за что!

— Какого ещё друга?

— Вайнаха!

— Кого же ещё, — отозвался второй юстициар.

— Это наверняка какая-то ошибка! Мы просто собирались встретиться, чтобы…

— Танди, иди домой. Просидев на очередной бессмысленной беседе до завтрашнего вечера, сводя инструкторов с ума, ты никак не поможешь ни себе, ни своему другу.

— Но я должна знать хотя бы, за что?! Убивать мне его или сочувствовать?

— Мы ничего не знаем, — честно отвечал второй юстициар. — И не узнаем. И никто ничего тебе не скажет. Это дело слишком скользкое и тёмное, и полномочия на его обсуждение есть только у Главного Юстициара по Делам Угрожающих Благополучию Общества Несовершеннолетних Граждан. А она ни при каких условиях не выйдет беседовать с тобой у дверей…

— По делам кого? А Вайнах-то причём?.. — Танди выпучила большие карие глаза. — Он совершеннолетний небось ещё с прошлой эры!

— Просто. Иди. Домой.

Терпению этой парочки из Юстикариума позавидовала бы сама Мара. Стражи порядка развернулись и в ногу прошествовали к башне.

Танди хотела окликнуть их снова, но растерялась, не зная, что ещё сказать.

— Ну! Я! Нельзя же просто отправить меня домой!.. Я же, в конце концов, тоже совершеннолетняя… уже вторую декаду как!

Она обиженно топнула ногой, потом второй ногой, и, судя по неудовлетворению на выразительном лице, жалела, что не может топнуть двумя ногами одновременно. То есть, будучи бывшей волшебницей Гильдии Магов, она могла бы сделать это с помощью левитации, но тут были как минимум два «но»: первое, не факт, что сотворение заклинаний на площади перед дозорными сооружениями Юстикариума не вызовет срабатывания защитных систем, второе — Танди была экспертом в Школе Разрушения, но Изменение — так просто ей не давалось… В последний раз, попытавшись подняться на десять футов в воздух, она подняла себя к потолку вместе с ковровой дорожкой. Хотя из Гильдии её изгнали не за это…

Увы, поделать было нечего, и она поплелась по площади мимо грандиозной колоннады, мимо вечно бодрствующих стражников в бело-золотой броне, и неприметных теней, снующих за их спинами. Сначала Танди захотелось сесть и разрыдаться, да как-нибудь по-прилюднее, чтобы все видели, как жизнь несправедлива. Потом её разозлил один из стражников, указавший ей дорогу к развлекательным пассажам в Эприасе, центре общественной жизни Алинора — как будто она не прожила тут всю жизнь, и сама не знает, куда ей идти! К тому же, не хотелось ей в Эприас.

Хоть к подпольщикам обращайся!.. Танди ударила себя по голове за одну мысль об этом. Ещё чего! Связываться с преступниками, обращаться за помощью к тем, из-за кого наверняка и посадили Вайнаха… Они не помогут ему сбежать — только сделают хуже. И тут юную бестию осенило: сбежать из Алинора… Точно! Есть только один вариант — обратиться к Вейасанде в Фестхолд!.. Когда-то они уже вели дела вместе… То есть Вайнах вел с ним дела, а она — делала успехи в изучении магических искусств, пока её не изгнали. Вместе с Вайнахом подпольщик из Фестхолда создавал специальное средство сообщения между Ауридоном и столицей Саммерсета — другого такого не найти на островах!.. Танди присела на высокий бордюр рядом с парком садовых скульптур и начала усиленно думать… Должен же быть способ эффективно, срочно доставить сообщение… Способ, достойный истинного мага…

…

Витражная створка скрипнула, и по стене побежали мелькающие полосы всех цветов радуги.

Аэнель подошёл к окну и увидел: острые скаты лилландрильских крыш были окрашены жарким пламенем в алый и желтый, а чёрная, как смоляное море, Нира Мора отделяла зарево от серого Нигде господской башни. В окне напротив виднелся синий, как глубокое море, с белыми сугробами и голубыми ледяными наростами, горный хребет. Он закручивался спиралью бесконечно вверх, в заоблачную высь Этон Нира. Со склонов веяло морозом, и мутный туман застилал пустоши, лежащие между царством холода и одинокой комнатой в Нигде.

От необъяснимого ужаса Аэнель зажмурил глаза, но не перестал видеть радужных безжизненных стен. Они были повсюду — не только снаружи, но и внутри. Не было ничего, кроме этих стен между завесой огня и дымкой холода.

— Пожалуйста… Не уходи… — прошептал Аэнель, сжимаясь в холодной пустой постели. — Не оставляй меня одного…

— Хотел бы я знать, кого ты зовёшь… — мягко, как и всегда, проговорил Синер, и реальность зажглась перед глазами Аэнеля, как если бы свеча в темной пещере наконец осветила путь.

Постель не была холодна и пуста. Здесь было тепло, и створки окон были заперты наглухо. Дождь шепотливо шуршал мельчайшими каплями, а в помещении приятно пахло расплавленным воском свечей. Обычно Синер не просыпался, сколько бы его любимчик ни бродил беспокойно по ночам.

Аэнель прижался к господскому плечу.

Алианоре Ирне спит где-то в общем доме, один. И его это вполне устраивает.

Так стоит ли оно того?

Стоит ли вообще пытаться?

Неизвестность и непредсказуемость объединяла их в самый ненадёжный на свете союз.

Синер ласково провёл по спине Аэнеля и устроился поудобнее, словно его это нисколько не беспокоило.

…

В непроглядной тьме ночи вход в руины Силастрии казался обращённым в бескрайнюю необитаемую пустоту — чёрные воды Абесинского моря подступали прямо к ступеням. Только одна окружная тропа поднималась отсюда наверх между острыми зубцами не сточенных водой скал, и очень хорошо, что по ней путешественники спускаться не рискнули — без специальных навыков сорваться вниз было проще простого. Лирхэн принялась возиться с факелом, но наниматель из Гильдии Магов опередил её, сотворив в воздухе источник света. Тяжёлые каменные створки дверей были зеленоватыми книзу, и Нар предположил, что подземелье может оказаться затопленным.

— Возможно? Ты же здесь был.

— Уровень воды постоянно меняется. Не помню, чтобы лестница уходила в море.

— Кстати, а почему ты не боишься руин? Они же под землёй. Они тоже покрыты плесенью, кишат насекомыми и прочей нечистью.

— Это не то, — отмахнулся Нар. — Подземные здания меня не смущают, так же как и наземные. Тот трактир на пути к бухте, знаешь ли, тоже кишел насекомыми! А уж нечистью всякой… Ух!

— Точно, — хохотнула Лирхэн, потом повернулась к Детимусу. — Ну что, просто зайдём и позовём твоего приятеля?

— Я не знаю, что ещё обитает там, так что не стал бы этого делать, — тот покачал головой.

— Как и договаривались, ты ждёшь около входа.

— Да… Можно я подожду с той стороны двери?

— Только не путайся под ногами! И не вздумай сдохнуть, пока не заплатил!

Лирхэн оттащила одну из створок на себя и скомандовала магу осветить пространство, но Нар отметил, что нужды в том не будет, как и в новой паре обуви по возвращении — лестница вела наверх, и из прохода брезжил тёплый свет.

— Ого, уютнее, чем у тебя дома. И насекомых значительно меньше.

— Ну знаешь, дорогая, если я сделаю ремонт, то мне может и расхотеться ехать в Сиродиил!

Лирхэн приложила палец к губам. С верхнего уровня доносился смутно различимый голос… ребёнка?

Авантюристы прокрались чуть повыше, и тут напротив Лирхэн вспыхнуло голубое мерцание. Матерясь, она увернулась от облака стремительно распространяющегося мороза, но теперь ступенька под ногой её заиндевела, и, матерясь ещё громче, она отпрыгнула от выросших прямо из пола ледяных шипов. Не успела Лирхэн перевести дыхание, как новая напасть чуть не настигла её — очертания рун прорисовались на стенах друг напротив друга, и луч пронзительного холода слегка чиркнул по руке и ноге. Нар стоял на месте, не шевелясь, и с замиранием сердца наблюдал это представление, затем, когда всё затихло, поинтересовался:

— Надеюсь, ты все ловушки разрядила?

— А ты, я смотрю, полон сочувствия, сукин сын!

— А чему сочувствовать? Ты цела! Реакция у тебя что надо. Лучше я поаплодирую твоим успехам!

— Я придушу тебя, Ньянаратен…

Он символически хлопнул в ладоши и осторожно последовал за подругой. Второй полосы препятствий им не встретилось, а детский голосок смолк.

— А если это призраки? Может, призовешь парочку даэдротов, на всякий случай?

— Посмотрим…

Верхний уровень Силастрии гудел от благословенных кристаллов — именно они освещали помещение тёплым светом, очень похожим на солнечный. Боковые двери в ритуальные залы были наглухо закрыты, фрагменты статуй, изображающих, предположительно, четверых из восьми богов, когда-то служили прекрасным украшением храма, теперь же являлись лишь напоминанием о том, что это всё-таки руины.

— Первое наблюдение, — произнёс Нар, — едва ли это призраки навели здесь такой порядок. Второе — четыре статуи — это довольно странно. Зная традиции альтмерских священных мест, я предположил бы, что где-то есть пятая.

И долго искать не пришлось — пятый ритуальный зал был открыт, и сквозь щель между двустворчатыми дверями проникало холодное белое сияние.

— Твоя очередь идти первым, — ухмыльнулась Лирхэн.

Нар создал щит, чтобы уберечь себя от возможного магического урона, и приоткрыл двери — медленно и плавно.

Но защиты не потребовалось. Что бы тут ни произошло, это случилось ещё до прибытия друзей из Фестхолда. Освещенная холодным белым светом жилая комната с высоким потолком была частично разгромлена — комод у кровати лежал на боку, два стула были перевёрнуты, гобелен с зелёными кущами Эбон Стадмонта был прожжен огненным шаром. На стене рядом чернела ещё одна отметина от огня. Противоположную двери сторону комнаты, однако, нельзя было разглядеть за величественной статуей Аури’Эля, изображённого как благородной наружности мер в развевающемся плаще, с раскинувшей крылья птицей на плече.

— Как банально, — хмыкнул Нар. — Ну почему здесь так мало даэдрических святилищ? Ли, может уедем в Морровинд… — закончить фразу должной вопросительной интонацией он не смог.

Опустив глаза до самого низа статуи, колдун остолбенел. На него смотрели широко распахнутые глаза — один лазурно-синего, другой ярко-бирюзового цвета.

— Ли?..

Не успела воровка откликнуться, как её отвлёк Детимус.

— Я… не удержался!

— Эй, вали обратно! Мы как договаривались?!

— Не похоже, чтобы тут была опасность… Ну, кроме тех ловушек… Но они без труда обнаруживаются специальным заклинанием! Не могу я просто сидеть на месте, господа! Позвольте мне пойти с вами дальше!..

Пока двое спорили, Нар разглядывал девушку с разноцветными глазами, сидящую у ног верховного божества альтмеров, и пытался прикинуть, к какому виду сверхъестественных существ относится незнакомка, потому что определить её возраст и расовую принадлежность ему не удалось. Девушка была миниатюрной на вид, но не худощавой, кожа её была румяной и смуглой с золотым отливом, а волосы — нежно-лиловые с серебристым блеском — крупными волнами ниспадали по плечам и занавесом прикрывали… лежащего на боку мужчину в походном костюме Гильдии Магов.

— Ли, — ещё раз настороженно позвал Нар, и, оттолкнув его в сторону, Лирхэн ворвалась в светлую комнату, чтобы наконец увидеть то же, что и он. Молодой мер, лежащий на коленях странной девушки, хрипло застонал и приподнял одну руку, задев лиловые волосы.

— Тише, прошу вас. Ему нужен отдых… — взмолилась незнакомка на чистом альдмерисе, и авантюристы сразу поняли, что это её неестественно высокий голосок они приняли сначала за голос ребёнка, а потом за признаки присутствия привидений.

— Это еще что за..? — Лирхэн оттащила Нара на шаг назад.

— Я Мафредель. Я тут живу… То есть жила, учитывая, что теперь обстоятельства поменялись… я думаю…

Между плечами у парочки высоких эльфов протолкался любопытный беспокойный имперец, но его поразила вовсе не Мафредель, а тот, чей покой она так заботливо защищала.

— Ориен!.. Мы его нашли! О, боги! — Детимус бросился вперёд. — Дорогой, ты жив?!

— Эй, парень, а если тут ловушки?..

Но предостережения Нара волновали Детимуса не больше, чем внешность Мафредель. Девушка продолжала сидеть в той же позе, лишь немного развела руки и выпрямила спину. Детимус склонился над дражайшей целью своих поисков, бегло осмотрел товарища и грозно уставился на Мафредель.

— Что ты с ним сделала?!

— Она с-спасла м-меня… — застревая на каждом слове, пробормотал Ориен.

Не сдержав эмоций, Детимус крепко обнял его за шею. Ориен положил ему руку на спину, и попытался встать. Симпатичное личико Мафредель озарила улыбка.

— Что тут, матерь Рассвета храни нас, случилось? — Нар обошел вокруг статуи, пока Детимус демонстрировал свои пусть и не первоклассные, но неплохие навыки в школе Восстановления.

— Цель найдена. Деньги сразу по возвращении в Фестхолд, — с корыстным блеском в глазах напомнила Лирхэн.

— Да, да, конечно! — Детимус помог другу присесть рядом, и Мафредель наконец-то смогла сдвинуться с места.

Ориен определенно пострадал от атаки другого мага — на щеке и кончике уха постепенно разглаживались следы от свежих ожогов, тонкие губы были синюшно-бледными, а костюм был порван в нескольких местах, что свидетельствовало о довольно жестком падении, и, возможно, не одном.

— Простите, керум, — пролепетал имперец обескураженно, обращаясь к Мафредель. — Если Вы и впрямь помогли ему… Ох… Ориен, я же говорил, я говорил, что хорошо это не кончится!.. Ты разгневал каких-нибудь духов?

Раненый покачал головой.

— Или тебе удалось воссоздать формулу… и… что-то вышло из-под контроля?

Снова отрицательный ответ.

— Но ведь что-то пошло не так, да? Здесь кто-то был?..

— Индестайре… — Ориен поднял растрепанную голову и страдальчески посмотрел приятелю в глаза. — Индестайре п-предала нас. Она п-пришла, чтобы… — на следующем слове маг застрял так сильно, что, даже зажмурившись, с усилием, не смог произнести его.

Мафредель вызвалась помочь:

— Я видела всё, что произошло. Пришла женщина из народа альтмери, в одеянии точно такого же оттенка, что и надетые на вас эполеты, но в темно-сером плаще поверх. Ориен назвал её этим именем — Индестайре — и попросил не нападать. Он попросил её поделиться опытом во благо вашего объединения магов… Но она пришла, чтобы убить его. Она сама так сказала, — переливающийся, как музыка соловьиных трелей, голосок так быстро выдавал информацию на древнем языке, что Детимусу пришлось изрядно напрячь ум, чтобы ничего не упустить. Ни единого слова на тамриэлике Мафредель не использовала, несмотря на то, что к ней обращались на всеобщем языке Империи, и она его прекрасно понимала. — Ещё она сказала, что волшебники из Первого Города не должны вмешиваться в дела Марвура. Что они испортят всё, чего он добился, что его успех неповторим, и что она никому не позволит украсть секреты книги.

— Значит, Индестайре… — Детимус схватился за голову и обернулся к другу. — Я же сам ей выдал, куда ты отправишься! Я чуть тебя не убил!..

— С-спокойствие, — ответил Ориен, напряженно улыбаясь. — Н-ни ты, ни я не зн-нали про п-предательст-тво Индестайре. А мое заклинание её т-так п-приложило…

— Да, она телепортировалась, когда Ориен лишил её сил заклинанием, — подтвердила Мафредель. — И теперь она знает, что я здесь… Значит, и марвурианцы знают… И маги Первого Города — тоже… — её это явно опечалило. — Теперь я должна вернуться к Вейа. Проводите меня в Первый Город, пожалуйста.

Нар и Лирхэн до поры до времени молча взирали на происходящее, затем Нар не сдержался от комментария:

— У меня тут возникло несколько вопросов. Первый — эта леди не использует тамриэльский язык принципиально? Второй — этот маг всегда так заикается или это, так сказать, последствия разборки? Третий — если всегда, то как он вообще читает заклинания? И четвертый — о какой, собственно, книге идёт речь?

— О, помедленней… У нас тоже масса вопросов… — Детимус потеребил свою бородку. — А тыкать другим в их недостатки — это… нетактично, керум.

— Ха, — гаркнула Лирхэн. — Гляди-ка, «керум». Хочешь, Нар, я буду так обращаться к тебе в постели?

— За дополнительную плату? Почём за раз?

Воровка похабно рассмеялась. Мафредель же поспешила собрать свои пожитки, а Детимус помог Ориену подняться на ноги — стоял пострадавший не очень крепко, но всё же был в состоянии идти.

— Выберемся наружу, и тогда я создам специальный телепортационный купол, — пояснил имперец. — Я-то думал, мы просто воспользуемся возвратом, а потом рассчитаемся с вами, господа наемники… Но теперь с нами еще Мафредель… И придется прибегать к более сложному методу.

— Это повод рассчитаться с нами прямо сейчас. Но бьюсь об заклад, денег ты с собой не взял…

— Конечно, нет!

Мафредель бросила свои попытки выковырять из перевернутого комода длинный голубой плащ, бросила его наполовину торчащим из сломанного ящика и вернулась к компании с небольшой холщовой сумкой.

— Вейа будет очень зол, — Мафредель растерянно покачала головой.

— Д-да он п-просто п-п-прикончит меня! — воскликнул Ориен.

— Нет. Мы больше не будем скрываться от него. Давно пора объединять усилия. И, дорогой, прошу тебя, не делай так больше, не сбегай один, какие гениальные идеи ни пришли бы в твою голову…

Ориен прижал к себе Детимуса и что-то прошептал ему на ухо. Мафредель снова заулыбалась.

Добраться до выхода не составило особого труда. Ловушки, хоть и были, по словам здешней обитательницы, перезаряжаемыми, но еще набрать заряда не успели. Нар и Лирхэн всю дорогу переглядывались, словно задавая друг другу всё больше немых вопросов с каждым шагом. Определенно, мыслили они в одном направлении, и поведение их привлекло внимание гильдейцев, но дальнейшие обсуждения решено было отложить до более удачного момента.

И он настал бы весьма скоро, если бы не случилось ещё одно нежданное происшествие.

Ночь была всё так же темна и безмолвна, море оставалось спокойным, и даже ветер не шумел в проливе к фестхолдской гавани. Но стоило только группе компаньонов отойти от Силастрии к тропе, чтобы поудобнее утроиться для массовой телепортации, как покою пришёл конец.

— Фмотрите-ка, кто у наф тут, — громкий женский голос резанул по ушам, и компания обернулась.

На свет факела Лирхэн из темноты вышли трое меров в одинаковой броне, и сначала у Нара в голове пронеслись неприятные ассоциации с Тёмным Братством, но Лирхэн безошибочно узнала символ Саммерсетских Теней в отсвечивающих золотом четырехконечных звездах на груди у каждого из троицы.

— Эй, борзые! У нас тут численный перевес! — Лирхэн оскалилась.

Мафредель сразу дернула за руки Детимуса и Ориена.

— Твори заклинание! — пискнула она. — Телепортируй нас, скорее!

— Но… не бросать же наших помощников…

— Вместе с ними! Пока враги не подошли близко!

Но времени на долгие распевы уже не было.

— Внаеф, кто вдефь фамый борвый, фучка? — бандитка с дефектом речи определенно робостью не отличалась. — Вы двое!.. Мы не вабыли вам той хивыны блив Лилландрила. Не вабыли вам Невиллена. Не вабыли и книги, бев которой нам прифлось уйти. Это гребанное дело вагубило не только вывнь нафего коллеги, но и о-офень плохо фказалось на нас ффсех!

— Хижины, она сказала? — Нар пригляделся к фигурам. — Моей что ли хижины? Ну ничего себе, так это вы…

— Саммерсеткие Тени… Ну надо же! В балахонах сраных культистов? Не в состоянии обокрасть дом так, чтобы не вызвать переполоха? Вы бухие что ли были?! — Лирхэн из себя вон выходила. — И что вообще за сраная важность в этой книжке?!

— Вы сами погубили своего коллегу, — Нар взмахнул рукой. — Сами испортили книгу. И чуть не убили нас. Какие к нам теперь претензии?

— Трепыхались больно много, — подал голос один из напарников шепелявой.

— А ещё… К чему нам свидетели провальной миссии? — добавил второй, точно таким же обходительным баритоном, как у первого.

— Как же долго вы убираете свидетелей… — усмехнулся Нар, поднимая вторую руку. — За это время уж новое поколение вырасти успеет…

— Довольно. Вы поплатитефь ва то, фто вывыли… и явилифь фюда!

В одно мгновение фигуры у подножья горной тропы заметались в свете факела, который Лирхэн воткнула в землю между камнями. Нар провозгласил формулу вызова, и прямиком из Забвения вырвались двое крылатых сумраков, а троицу нападающих скрыло облако мрака, и они, словно тени, слились с темнотой. Детимус Кавиари создал небольшой магический шарик, и белая звездочка зажглась над сборищем, постепенно развеивая тёмный покров. Ориен хотел броситься на помощь, но без поддержки Детимуса не смог устоять на ногах и с досадливым стоном опустился на одно колено, упёршись руками в каменистую почву. Мафредель подбежала к нему и начала что-то сбивчиво объяснять. В это время крылатые даэдра выхватили из поредевшего сумрака главаря нападающих, но остановить двоих её парней не успели — один из них застал врасплох колдуна и нанёс два быстрых удара кинжалами. Нар пожалел, что не взял с собой старый Посох Мага — огреть бы как следует наглеца и сбить с ног, но без оружия на ближней дистанции колдун был почти беспомощен. Лирхэн успела обнажить свой короткий клинок и полоснуть второго нападающего по руке, когда он направил на неё своё оружие. Нар переместился к подруге скачком.

— Нужна помощь?

— Не особо!

— А мне вот нужна!

Бандитка, которую даэдра не подпускали к своему хозяину, оказалась столь же дерзкой и проворной в бою, как и на словах — одной из прислужниц Нара она быстро помогла развоплотиться, вторую же заставила застыть на месте в плену переплетённых лоз теней. Нар окружил себя аурой защитного пламени, неестественно красный свет которого угрожающе вспыхивал сильнее, стоило врагам приблизиться. Детимус же не терял времени, и, пользуясь тем, что на него никто не обращает внимания, создал магический щит вокруг Лирхэн.

— Эй! — сразу же проорала та раздражённо. — Я ничего за этой хернёй не вижу!

А вот Нар видел, что в руках у женщины-главаря не обычное оружие — чёрный дымок окутывал лезвия ножей из даэдрического металла. Призвать оружие — как он сразу-то не догадался!..

— Хватит! — издалека скомандовал Ориен. — С-сюда!

Он стоял вместе с Мафредель в незамкнутом светящемся круге со сложной рунической надписью внутри, в которой Кавиари сразу узнал глиф переноса живых объектов с очерченной площади.

— Ну уж нет! — разозлилась Лирхэн. — Сначала прикончим этих ублюдков!

Но её боевой порыв был прерван внезапно раздавшимся между скалами знакомым голосом — бойким голосом босмерки Тавиэль:

— Я так и знала! Вам что, тут сахаром посыпано, вы лезете как одуревшие хаджиты, на нашу территорию? Крыс проще вытравить, чем вас!

Троица ловко сгруппировалась чуть в стороне от тропы и сделала это зря — на них были направлены наконечники как минимум четырех стрел. Ещё трое громил из Гильдии Воров крутились рядом с Тавиэль. Вот теперь был настоящий численный перевес…

— Это не твоя территория, небарра. В фледуюфий рав мы будем по-другому говорить с вафэй Гильдией, — прорычала шепелявая бандитка. — А ф вами, — она указала на парочку старых знакомцев, — мы вообфе не будем равговаривать.

И в следующую секунду все трое как по команде растворились в черном тумане.

— Тавиэль! Спасибо, конечно, но мы и так справлялись!

— А я не ради тебя пришла, сладкая! Надо было поставить этих выскочек на место.

Детимус потянул Нара за рукав.

— Быстрее, в руну телепортации! И кстати, ты ранен…

— Да я заметил, — прокряхтел он. — Но дорогу в веселой компании осилить смогу.

Мафредель помахала рукой. А Детимус настаивал:

— Нет, вы должны пойти с нами! Неужто вы не понимаете? Мы все говорим об одной и той же книге — эти бандиты из местных, вы, Мафредель, я… Из-за той же самой книги Ориен чуть не расстался с жизнью, а Индестайре предала Гильдию!

— Мы развязались с этим делом несколько лет назад, пошёл в Забвение! — огрызнулась Лирхэн.

— И тебе совсем не интересно? — неожиданно согласился на предложение Нар. — К тому же у них есть целители, — колдун указал на кровоточащий бок.

Лирхэн выругалась и жестом распрощалась с Тавиэль. Ориен дождался, когда все встанут в круг и дочертил символ, заговаривая его чуть слышно. Заклинания он читал без единой запинки. Розовая вспышка озарила нависающие над тропой скалы и угасла.

…

Лилати сидел над на полу посреди разбросанных предметов и тряпья, ошеломлённый. Оборачиваясь на бездыханную Ариану с топориком в голове, он бросался в слёзы, и только отворачиваясь, постепенно успокаивался. Чтобы примириться с фактом лежащего рядом с ним мертвого тела, ему потребовалось не меньше часа. А затем пришло понимание, что с телом надо что-то делать — нельзя же просто оставить как есть, ведь утром кто-нибудь может зайти… Лилати встал и, недолго думая, начал отодвигать ногами сундучки, посуду, ремонтные инструменты — всё, что успело оказаться на ковре, — пока на нём не осталось только тело названной сестры. Последняя свеча в доме прогорела и погасла, и большое кровавое пятно в призрачном сером свете из маленького окна казалось чёрным. Боясь наступить на него, Лилати обошёл его кругом, как проклятое место, споткнулся о низкий чайный столик и чуть не угодил в кучу утвари у ног сестры. Затем нагнулся и, взявшись за края запятнанного ковра, начал заворачивать тело в него — оно было податливым и буквально распрямилось само, а ширины полотна как раз хватило, чтобы скрыть его целиком, и только рукоять топорика нелепо торчала из тугого рулона. Юноша хотел было подвязать свой ужасный свёрток, но подходящей верёвки нигде не нашёл, и поволок его к двери, как было.

Ноша оказалась неподъемно тяжёлой, но выбора не было — от неё надо избавиться. Оставив рулон у двери, Лилати на полусогнутых выбрался из дома, чтобы осмотреться — где-то за садовыми деревьями мелькали факелы стражников, совершающих свой ленивый ночной обход, у террасы господского замка горели фонари, но в этой, самой отдалённой от широких аллей, части Синерина никого не было. Вернувшись к двери, Лилати обхватил свой груз обеими руками и потащил его с места преступления, кряхтя и постоянно останавливаясь. Как вытащить его за стены Синерина — он не имел ни малейшего представления. Может, привратники отойдут, чтобы подремать в стороне от арки, а может быть, стоило придумать что-нибудь, чтобы их отвлечь, но в мутной голове не было ни единой оформленной мысли. Каждый метр пути давался с трудом.

Садовые деревья шелестели, ветер становился холоднее, птица вспорхнула с ветки, запоздавшая к вечернему сну. Где-то далеко звякнул засов, и Лилати вздрогнул. Каждый звук, каждое дуновение этого проклятого ветра заставляло его вздрагивать. Тяжёлая поступь стражников грохотала, как набат. Ну почему они ходят там, что высматривают? Это же Синерин, здесь всегда всё в порядке! Почему за все годы спокойствия Синер так и не отозвал их, ведь не случилось ни единой драки, и даже ни единой кражи! Никогда раньше Лилати не задумывался о том, что ночью за стенами дома так много народу. Где-то щёлкнула ветка, у колодца кто-то громыхнул ведром. Лилати вцепился в свой свёрток ещё сильнее, хотя больше всего хотелось взвыть волком, всё бросить и убежать. Но нельзя. Нужно было продолжать двигаться, и Лилати терпел усталость, боль в руках и спине — и превозмогал свой страх так, как никогда раньше не умел.

Наконец он добрался до склада — целая вечность прошла, а ведь казалось бы, это совсем рядом. Лучше бы протащить свой груз за зданием, вдоль стен, лишь бы патрульные не решили прогуляться именно там. Освободив негнущиеся руки ненадолго, Лилати прислонился к резному косяку задней двери — даже у склада были украшенные узорами входы. Закрыв глаза, глубоко вдохнув и выдохнув, он немного расслабился, и спустя минуту понял, какую ошибку совершил. Отчётливый звук приближающихся шагов застал его врасплох — поместный стражник был прямо за углом! Что бы ему ни понадобилось за складом, он направлялся прямиком к Лилати. Парень в панике схватил запылившийся, перекошенный рулон с трупом, и оттащил так близко к двери заднего входа, что едва сумел открыть её. То, с какой ловкостью и быстротой он оказался внутри темного заставленного помещения вместе со своей тяжеленной ношей, заставило бы позавидовать даже Аэнеля. Не слыша больше ни шагов, ни шума, ничего, кроме барабанной дроби собственного сердца, Лилати прикрыл за собой дверь и заметался в поисках укрытия. Среди бочек с солёной рыбой, и десятком ящиков со свежими овощами на полу поблескивала засовами квадратная дверца люка. Трясущимися руками Лилати отодвинул засовы, и, не оглядываясь, спустился по приставной лестнице до середины, после чего подтащил труп к отверстию в полу и продолжалподтягивать на себя, пока не грохнулся вместе с ним на холодный пол. В погребе было непроглядно темно, и настолько тихо, что слышно было, как пауки перебирают лапками по углам. Что хранилось здесь в больших крепких ящиках и дощатых коробках, Лилати не знал, и ему было это неинтересно — единственное, что его интересовало, это свободное место между продолговатыми контейнерами у стены. Лилати смахнул пот со лба, и, ни минуты не мешкая, перетащил рулон, изрядно размотавшийся, с торчащими из него конечностями, в обнаруженное укромное место. На этом всё — руки опустились. Дальше идти некуда, больше он её никуда не понесёт. Дело было сделано. Убийца вылез из погреба и закрыл дверцу люка на засовы. А стражник преспокойно прошёл себе мимо склада, дальше вдоль сада, не сворачивая к стене, не видя следов волочения, и не зная, что дом Лилати и Арианы сейчас пустует.

…

Элистар ждал долго… Так долго, что успел целиком прочесть три книги из библиотеки и потерять ход времени — в холле Гильдии не было окон, потому боевой маг не знал, что уже опустилась глубокая ночь, и улицы Фестхолда окрасились пятнами от голубых, розовых и оранжевых фонарей. Зато стало очень комфортно и тихо — Элистар наслаждался этими мгновениями творческого уединения в окружении книжных полок, рабочих станций для волшебных искусств, переливающихся кристаллов и парящих в воздухе зачарованных свитков. Один из последних он как раз собирался изучить поподробнее — очень уж необычной ему показалась замена последней руны в глифе, — но тут Вейасанде во всей своей красе явился в холл с радостным известием:

— Я нашёл всех, кого можно было. Явка получилась…ну, почти такой, как я предрекал… чуть меньше.

Элистар горестно вздохнул — и расстроен он был отнюдь не отсутствием пары коллег на собрании, а самим фактом собрания, ради которого пришёл, и о котором уже блаженно позабыл.

— Детимус предупреждал о загородной прогулке, — припомнил Элистар по пути в зал для призывания.

— Значит, Ориен с ним, — заключил Вейасанде. — Загородная прогулка, дэй… Посреди ночи… Надеюсь, не романтическое свидание у Замка Рилис. Призраков такое очень раздражает.

Элистар улыбнулся немного виновато.

— Так у них… роман? Извиняюсь за не профессиональный вопрос.

— Ха. Бери больше. Они провели обряд Мары месяц назад. Хорошо, что им детей не рожать, а то отвечал бы я ещё на гневные письма от Сапиархов на тему распущенности нравов в Гильдии Магов и «диверсионной деятельности в отношении альтмерского генофонда».

— Приходилось уже? — Элистар склонил голову.

— Читать и не такое приходилось, дэй. Но если на всё отвечать, работать будет некогда!

Двери зала распахнулись, и вошедших поприветствовало не меньше полутора десятка магов и учёных разных рангов, возрастов и народностей. Все они расселись кучным полукругом в два ряда, оставив Элистару пространство ритуального круга, в котором, обычно держат скованных даэдра. Элистар хмыкнул. Стоять посреди платформы было бы излишне торжественно и неуместно пафосно, посудил он, и сел на край, как учитель перед студентами в книгах про Псиджиков. Вейасанде обошёл сборище и пристроился прямо под сине-серым полотном с вытканным на нём серебристым глазом. Помимо Детимуса и Ориена отсутствовала также наставница мистика, Индестайре.

— Итак, я очень рад видеть вас, дорогие коллеги, на внеплановом официальном собрании Гильдии Магов Фестхолда, если не ошибаюсь, седьмом в этом году…

— Восьмом — я всё записываю, — строго перебила Элистара Валери Перрье.

— А я всё помню! — встрял Нелдормо.

— Ты последовательность ингредиентов в зелье повышения магии запомнить не можешь! — воскликнула Ирес. — А ещё туда же…

«Ну началось», — подумал Элистар.

— Прошу внимания! — он поднял руку вверх, чинно сохраняя спокойствие. Вейасанде нервно потёр шрамированный лоб. — И давайте сразу перейдем к сути вопроса. В отсутствие нашего без сомнения любимого кинлорда Римана… — кто-то из магов-учеников ударил себя кулаком в грудь, выпятил челюсть вперед, став похожим на орка, и весь задний ряд гильдейцев захрюкал и зафыркал, давясь от смеха. Вейасанде тут же отвесил подзатыльник шутнику. Выражение лица Элистара ожесточилось, но он терпеливо продолжил:

— Я несу ответственность за порядок и безопасность в городе, как королевский боевой маг и глава совета. В любой другой ситуации я бы незамедлительно поручил разобраться с проблемой рыцарю-капитану городской стражи. Но боюсь, что проблема напрямую связана с представителями Гильдии Магов, а именно, с почтенным Архимагиусом Марвуром и группой его последователей.

— Сектой! — грубо поправила оратора редгардка Тахира. — Сектой марвурианцев! Безобразники и наглецы, из-за которых ваш капитан стражи обвинил нас в беспорядках в резиденции Виннеле, хотя мы к этой резиденции отношения не имеем!

— Согласен! — выпалил Нелдормо. — Органы охраны правопорядка нас не различают, и из-за этой марвурианской ереси мы все попадём под статью.

— Спокойствие! Я здесь как раз, чтобы этого не допустить, — Элистар чуть привстал. — Прежде чем обратиться к вам на собрании, я в достаточной мере составил представление о так называемой марвурианской ереси. Новая философия нашего архимага вызывает серьезные беспокойства и у стражи, и в храме Аури’Эля, ибо не только отрицает власть мирскую над магами и требует выделения магов в отдельное сословие, но и не признает восемь богов высшими предками, отдавая предпочтение неким «этериям». Кому-нибудь из вас известен источник, откуда пошли эти верования?

Валери Перрье поднялась со своего места.

— Насколько я знаю, Марвур почерпнул информацию из древней книги времён конца аурбического формирования.

— Невозможно! — возразил кто-то со второго ряда.

— Очень даже возможно. Он сам говорил о многолетних исследованиях этой книги, и даже как-то раз упоминал название…

— Неужели ты его не записала? — усмехнулся Нелдормо.

— «Вел Кинмати Айадабала», — произнес Вейасанде настолько низким и мрачным голосом, что несколько учеников невольно охнули испуганно, а затем продолжил своим обычным тоном, напористым и энергичным. — Я думаю, что книга сейчас у него и продолжает сводить его с ума. Марвур уверовал, что некие духи, этерии, древние как сам мир — наши истинные «лучшие предки», и мы можем достигнуть равенства с ними, как по силе, так и в правах, ведь являемся их прямыми наследниками, а не призрачно связанными узами с эт’ада деградировавшими кусками плоти.

— Что вполне соответствует представлениям альтмеров об их божественной природе, — не без доли презрения сказала Валери.

— Ты не поняла, — Вейасанде скрестил руки на груди. — Он не имеет в виду, что «мы все потомки эт’ада» и прочая чушь, которой нас учат с пелёнок, дэй, и которая теряет свою значимость в силу очевидной неактуальности в смертной жизни. Для того, чтобы унизить эфема, вроде тебя, достаточно и этого факта. Но ему это неинтересно. Он намерен в прямом смысле слить воедино духовное наследие современных «аэ меретис» с силой первозданных этериев и принципами мироздания, которые они хранят в себе, с помощью магии Эры Рассвета, доступ к которой открывается по мере изучения «Вел Кинмати».

Услышав про магию Эры Рассвета в зале оживились и затрепетали все. Со всех сторон доносились возбужденные возгласы.

— Это невозможно!

— Магия Рассвета не может работать в Аурбисе, каким мы его знаем!

— Это конец света!

— Это просто не сработает!..

— А если сработает?

— Тихо! — рявкнул Вейасанде. — Уже сработало. Но не так, как думает Марвур.

Элистар внимательно слушал, молча делая важные выводы, к которым непременно вернётся, когда собрание будет окончено…

— И ты молчал? — Нелдормо драматично развел руками.

— Я не стал бы поднимать этот вопрос, если бы не уважаемый Элистар, потому что от того, что вы хором поорете о конце света, никому легче не станет!

— Это критически опасная ситуация… — задумчиво произнес королевский боевой маг. — Гораздо хуже, чем незаконные магические эксперименты, вспышка беспорядков около резиденции Виннеле и еретические верования отдельной группы населения. Мы недооценили угрозу. Господа, мы обязаны что-то предпринять, чтобы остановить марвурианцев и их эксперименты с неизученными заклинаниями. В первую очередь, необходимо изъять книгу и спрятать её в хранилище.

— Многие пытались, включая меня, — отрезал Вейасанде. — Забудь про это.

— Возможно, ты выбирал не те методы.

— Не исключено, но после прошлого сезона охоты на «Вел Кинмати» защита вокруг этой вещи стала просто непробиваемой. Последняя стычка в Виннеле — тому пример.

Собрание оживилось с новой силой, и громче всех кричала Валери:

— Так это ты стоял за беспорядками?! Не марвурианцы?! Люди чуть не погибли! Ты привлёк внимание стражи и Марвура! Ты всё испортил!

Наконец сквозь гомон пробился дрожащий голос Ирес:

— Успокойся ты уже, нельзя же быть такой пессимисткой! Нам нужен более хитрый метод пробраться в убежище архимага…

— Ага! Если книга все ещё там! А на его месте я бы её уже перепрятала! Ничего хорошего мы не добьёмся, пока делом руководит Вейасанде!

— Я протестую!

— Я тоже!

Элистар потер виски — головная боль усиливалась, а на ум не приходило ничего лучше, чем погрузить в зону безмолвия весь зал. Но вместо этого он ловко вскочил на платформу для вызова даэдра и магически усилил свой собственный голос. И теперь он зазвучал отнюдь не так ласково и нежно, как обычно.

— Утихомирьтесь все! Вы что, на базарной площади?! Разве это достойное поведение для членов магического сообщества? Я понимаю, как чувствовал себя Галерион перед тем, как сказал, что Гильдия — не лучше своры собак! Ничего хорошего мы определённо не добьёмся, пока не научимся вести себя разумно и действовать сообща!.. — Элистара посетило мощнейшее чувство дежавю — он не мог сосчитать, сколько раз он говорил подобное Риману при дворе. Боевой маг опечалился, внезапно ощутив прилив тоски по пропащему кинлорду.

В зале, тем не менее, стало тише. Валери молча надула губы, Нелдормо продолжал стряхивать с себя чрезмерно впечатлительную ученицу-босмерку, Ирес сдержанно похлопала в ладоши.

— Вот, спасибо за луч света в этом царстве Шеогората.

— Точнее и не скажешь, — прошипел Элистар.

Вейасанде хотел было лично обратиться к нему с просьбой поскорее перейти к концу «важного собрания», но тут случилось что-то, чего уж точно не ожидал никто. Синеватый полумрак за спиной Элистара вдруг озарила ярко-розовая вспышка, за доли секунды принявшая форму низкорослой альтмерской девушки с растрёпанными завитками волос, торчащими в разные стороны, и стоящей в решительной боевой позе. Элистар отпрянул к самому краю платформы, чуть не оступившись.

— Так… — искажённый резонансом энергий голос сразу показался собравшимся смутно знакомым. — Что, ещё раз читать что ли?! Да я до утра буду его перечитывать! Ой! У меня получилось?!..

— Танди?.. — Вейасанде с удивлением узнал в нечёткой проекции старую знакомую из столицы.

— Это она!

— Алинорская бестия! — подхватили согильдейцы, а Элистар молча пытался припомнить, не её ли в последний раз изгнали за применение неформатного заклинания, которое превратило в груды тлеющих обломков всё убранство второго этажа.

— Получилось! О-о-о да, я великий мистик!.. Кхе-хе. Вейасанде, это ты?

— А что, дэй, можно перепутать?

— Я уже поняла, что это ты… Ой! Это ещё что?! — проекция зарябила и заколыхалась, как поверхность воды, по которой ударили палкой. — Пошёл вон! Э-э… я не тебе, Вейасанде!

— Ещё бы ты мне.

— Слушай меня! — громогласную проекцию приготовились слушать все до единого гильдейцы, навострившие уши, независимо от длины, и притихшие, несмотря на кипящие в сердцах страсти. Танди, однако, обращалась к одному лишь Вейасанде, никого больше не замечая. — У нас большие неприятности! Вайнах угодил в тюрьму Юстикариума, его допрашивает какая-то юстициарша по делам Несовершеннолетних Угроз Обществу, или как-то так, а я не знаю, причём здесь Вайнах и как его вытаскивать! Ты обязан нам помочь! Немедленно! Сейчас!

— И знакомые всё имена… — перешептывались коллеги.

— Танди, притормози! — Вейа выступил чуть ближе к платформе. — Где вы, а где я? Где Алинор, а где Фестхолд?

— Дурачка из себя не строй! — голос алинорской бестии всё больше походил на лай, облеченный в слова, притом так резко лаять на альдмерисе, с его-то музыкальным строем, надо было еще умудриться. — У тебя там портал прямо в подземье Алинора и обратно! И не заставляй меня напоминать, что за тобой должок!

Маги медленно повернули головы в сторону Вейасанде. Градус изумления возрастал…

— Уже напомнила…

— Вот-вот! Кто помогал тебе обустраивать твой подвал? Кто помогал тебе создавать этот портал?! Пришло время использовать его… во спасение!

— Так вот чем вы там занимались, за спиной у Марвура, вместо того, чтобы помогать Гильдии развиваться? — не сдержалась Валери.

— Портал в Алинор? — восторженно воскликнула Ирес. — Вейа, покажи!..

— Настал момент истины! — изобразил глашатая призыватель Нелдормо. — Свет пролился на тёмные тайны!

Элистар просто развёл руками, приоткрыв рот. Собрание получилось куда интереснее, чем он ожидал, и знать бы теперь, что с этим делать… Танди всё не умолкала:

— Помоги ему сбежать из Алинора!

— Как?!

— Я не знаю, как! Мне наплевать!.. Не надо было связываться с криминалом! — по звенящему голосу проекции можно было предположить, что девушка готова разрыдаться. — Хочешь, чтобы я сказала «пожалуйста»?.. А вот не дождешься! Если Вайнаха там замучают до смерти или казнят, это будет твоя вина!..

Изображение начало колебаться сильнее, чем в первый раз, слова больше не достигали цели сообщения, и очень быстро Танди развеялась в воздухе без следа.

Взгляды согильдейцев вонзились в Вейасанде, как вражеские пики.

— Криминал, она сказала? — уточнила Валери Перрье. — Элистар, ты слышал это? Мы должны немедленно найти этот портал, и выяснить, для каких тёмных целей он используется. И Марвур должен об этом узнать, и отстранить этого заядлого…

— Марвур — сектант похуже любого преступника! — уперев кулаки в бедра, заявила редгардка.

— Я согласен с Тахирой!

— А я — с Валери!

— А я не объявлял открытого голосования! — рявкнул Элистар. То ли заклинание громкоговорения всё ещё действовало, то ли терпение иссякло окончательно. — Я приму во внимание всё сказанное, но слова одной лишь проекции бывшего члена Гильдии не являются истиной в последней инстанции и доказательством виновности Вейасанде! — он шумно перевёл дыхание и понизил голос. — А теперь, коллеги, настоятельно прошу вас вернуться к обсуждению первоначального вопроса. Нам нужен план. Я не стану доносить о книге ни военному совету, ни городской страже. Мы сами должны разобраться с этой проблемой, быстро и компетентно.

— Согласна, — кивнула Ирес.

И только Элистар открыл рот, чтобы вынести на рассмотрение хоть одну конструктивную идею, как новая волна магии окатила весь первый этаж и угасла, а на месте её появления — в холле — наперебой затараторили голоса — слишком далеко, чтобы разобрать хоть слово, но слишком громко, чтобы их не услышали в зале для призывания. Вейасанде растолкал толпу и устремился к источнику звука, но Элистар окликом его остановил.

— Они идут сюда, я вижу, их двое. Ещё трое — не двигаются, остались позади.

— Что происходит? — зашелестел шёпот. — Дадут нам поговорить или нет?

— Это что, нападение?!

— Без паники!

Двери зала отворились словно от сильного порыва ветра — это был телекинетический толчок. Вейа стоял впереди всех, окружённый защитным барьером, и готовый разить врагов молнией. Но перед его взором предстала хорошо знакомая парочка — Детимус Кавиари, взъерошенный, взмыленный и с печальными глазами навыкате, и Ориен, еле плетущийся у него за спиной, изможденный, в запыленном драном костюме и с порванной сумкой в дрожащих руках. Маги разом запричитали, завидев коллег в столь плачевном состоянии, и начали обсыпать вопросами.

— Индестайре! — Детимус ответил сразу на все. — Она предала нас ради марвурианской ереси! Она пыталась убить Ориена!

— А я… — печально добавил Ориен, осев на пол. — Я п-пытался сам остановить Марвура… Разгад-дать загадку особ-бых заклинаний марвурианцев… Я думал, что н-нашёл их с-след в Силастрии! Но я ошибся…

— Силастрии?.. — ледяные глаза Вейасанде сверкнули металлическим блеском.

— Силастрии, да. Я думал, что с п-помощью к-книжных формул м-марвурианцы черпали силу из древних руин, но н-нашёл я вовсе не…

— Молчи… — пробасил на ухо Ориену внезапно склонившийся над ним Вейа, и Ориен повиновался.

— Так надо. Потом объясню, я обещаю. Не рассказывай про неё.

— О чем вы там переговариваетесь? — возмутилась вездесущая Валери.

Но Ориен уже понял, про кого он не должен рассказывать, и со всей серьезностью кивнул. Вейасанде умчался вон из зала так быстро, что в этот раз никто и окликнуть его не успел.

В холле же растерянно переглядывались двое авантюристов, а между ними неподвижно застыла Мафредель. Когда из бокового прохода вынесся Вейасанде, она с улыбкой бросилась его обнимать и поглаживать по разгорячённому раскрасневшемуся лицу, на котором не осталось и следа замогильной бледности.

— Ты, — маг пытался разговаривать, но Мафредель то и дело закрывала ему рот ладонью, как бы ненарочно. — Ты зачем здесь? Мафре!.. Это…да перестань ты, дэй!…Это безумие!

— Возможно… Но точно не моё, — она убрала руки от его лица и погладила по волосам, насколько дотянулась. — Мне надо спрятаться в другом месте… В Силастрии больше не безопасно. Меня обнаружил представитель Общества Магов, Ориен… Он не хотел мне зла, но случайно привёл в мою обитель…

— Индестайре, марвурианку в наших рядах.

— Да, — Мафредель припала к груди старого друга. — Вейа, они готовы убивать своих бывших коллег, лишь не позволить им добраться до «Вел Кинмати»… Они предали всё, о чем мы говорили раньше. Я боюсь, что они не остановятся уже никогда. Вейа, что нам делать?..

— Успокоиться — как минимум. И это проблематично!.. А тебе… Дэй, лично тебе — надо сваливать отсюда, срочно.

— В каком смысле? Я не покину Первый Город без тебя!

— Да нет же! С прохода сваливать. Прячься!

Маг резко толкнул Мафредель в сторону узенькой дверцы, ведущей через подсобный склад в подвал.

— А вы что встали? — прикрикнул он на бандитскую парочку.

— Мы просто стоим и тихо охуеваем. А что? Нельзя? Мы, между прочим, спасали задницы вашим магам.

— Гражданин имперец должен нам денег, — просипел Нар. — А ещё я не отказался бы от врачебной помощи.

— За мной.

Лирхэн протестующе помотала головой, но Нар, нездорово бледный, с ужасными сине-зелёными кругами под глазами, без слов кивнул в спину Вейасанде.

— Эй, ты чего?.. — Лирхэн поддержала партнёра за руку, когда он чуть не покатился со ступеней, ведущих в крипту.

— Он отправлен, — отвечал Вейасанде, не оборачиваясь. — Вам придется пока побыть у меня. Детимус расплатится за вас.

— Ты здесь, типа, самый главный?

— На всё ближайшее время — да.

Дальше по коридорам крипты и до самых потаенных уголков гильдейского подвала Нара пришлось тащить, потому что ноги отказались его слушаться, и верх с низом он различал с трудом. Лирхэн перестала язвить и докапываться до каждой мелочи. Она готова была посидеть в незнакомом подземелье денёк-другой, если арсенал противоядий ренегата-гильдейца поможет спасти её любимому колдуну жизнь.

В зале для призывания тем временем суетилась алхимик Ирес и другие соболезнующие товарищи, способные оказать помощь.

— Я ошибся. Нет т-там ничего к-кроме ловушки.

Детмиус ласково гладил супруга по плечу, а тот смущенно держал его за свободную руку. Элистар не выдержал ожидания, и, миновав сцену трогательной заботы коллег друг о друге, вылетел из зала и столкнулся с Вейасанде в коридоре.

— Хм, я как раз шёл тебя искать.

— Нам надо будет поговорить лично. Но потом. Заканчивай своё собрание. Не раззадоривай никого. Сам видишь, что вместе мы скорее разрушим до основания Фестхолд, чем безумный план марвурианцев.

— Да уж… Ох, дорогие коллеги…

Парочку уже встречали вопросительными взглядами, и Элистар развел руки в стороны.

— Господа, в силу вновь открывшихся обстоятельств мы вынуждены поторопиться с принятием решения.

— Решения насчет чего?

— Да, и что насчет портала в Алинор?

— Я опять же считаю неразумным привлекать стражу и сам проведу досмотр подвальных помещений! — Элистар сделал настолько благородное выражение лица, что и без того восторженная каждым его жестом и словом санхолдка Ирес и вовсе обмякла, повиснув на бедняге Детимусе. — А теперь, изложите ваши предложения — как нам добиться от Марвура сотрудничества или иным путём изъять магический артефакт из рук марвурианской секты?

Вейасанде зашипел на Элистара, напоминая своей просьбе.

— Пусть наш заместитель архимага расскажет больше о сути книги, возможностях описанных в ней заклинаний и об этих… этериях, — проворчала Валери. — Мы должны знать, чего нам ожидать. И я подчеркиваю — мы ни в коем случае не должны навредить Марвуру!..

— По возможности, ни в коем случае, — неожиданно для всех, с этим высказыванием Вейасанде согласился целиком и полностью. А вот первую часть проигнорировал… — Нанимать лазутчиков, штурмовать особняк наемными силами, проникать с помощью магии иллюзий — всё это я уже пробовал. Всё привело к результатам один хуже другого. Этого делать нельзя.

— Думаю, нам нужен агент, — хитро прищурив глаза, предложил Элистар, не дожидаясь других предложений. — Кто-то, кто проникнет в особняк под видом союзника марвурианцев.

— Может, кому-нибудь из нас прикинуться, что мы…как бы хотим присоединиться? — дополнила Ирес.

— Интересно, почему бы просто не отправить туда Вейасанде с поднятыми руками, если он больше всех знает, дольше всех работал с архимагом и наиболее самодовольный, сумасбродный, жадный до власти маг из всех нас? — грозно выступила вперёд Валери.

— Потому что если бы он пускал меня внутрь, дэй, то я давно бы уже разорвал этот порочный круг, так, что вы о нём даже не узнали бы!

— Возможно, — Элистар поспешил прервать очередную ссору, — вопрос прозвучит провокационно, но есть ли среди вас кто-нибудь кроме Индестайре… проявлявший интерес к философии Марвура ранее? Кто-нибудь на примете у марвурианцев?

Толпа снова возбуждённо загалдела, возгласы отрицания и споры вновь оглушили Элистара.

— Так! Всё. Собрание окончено на сегодня.

— Как?! Мы же ничего не решили!..

— А кто пойдёт в резиденцию?!

— Никто пока не идёт в резиденцию! — раскатился громом по залу глубокий и мощный голос.

Вейасанде загородил собой Элистара, но тихий и тактичный голосок королевского мага всё равно прозвучал повелительно из-за сутулого плеча:

— Я даю вам три дня. Три дня на то, чтобы обсудить всё между собой в той манере, которая угодна и привычна вам. Я тем временем улажу проблемы, которые всплыли у нас тут сегодня… А потом, если решение не будет предоставлено, мы соберемся здесь же, чтобы составить совместный план, но уже в привычной мне — разумной и цивилизованной манере.

Собрание разочарованно вздохнуло. Элистар хотел было напомнить, что он не циркач, развлекать их до утра на арене круга для призыва даэдра, но, как обычно, цивилизованно смолчал.

Перед тем, как по-настоящему покинуть Гильдию, Элистар свернул в крипту, где ожидаемо встретил Вейасанде через пять минут.

— Ты хотел поговорить лично.

— Я сказал «потом».

— Кое-что я хочу уяснить прямо сейчас, — настаивал Элистар. — Насчёт убежища преступников… Это должно оставаться на уровне бредовых выдумок. Выглядело это и впрямь глупее некуда.

— Да уж, что может быть абсурднее, чем Танди, вещающая о Вайнахе в Юстикариуме и моих «тёмных тайнах» прямо из Алинора, прямо посреди общего собрания! Дэй, она ни разу не сделала ничего по-нормальному и к месту.

— Избавься от любых доказательств наличия тайного прохода — ты понимаешь, о чём я. А потом — можешь использовать портал так, как Танди угодно. Я не стану возражать против помощи нашим друзьям-магам… даже оступившимся.

— Разумеется. И сколько я буду тебе должен?

— Ты должен решить проблему марвурианцев.

— Лучше бы деньгами…

— Но меня ты допускать ближе не намерен… Я так понимаю, что это что-то личное для тебя?

Вейасанде помрачнел. Элистар, не дождавшись ответа, продолжил:

— Ты знаешь гораздо больше всех остальных. И могу я поинтересоваться, насколько больше? — тактичность его иногда граничила с любезностью дознавателя — такая же опасная и бессмысленная в приложении к ситуации.

Вейасанде издал протяжный страдальческий вой. Элистар вновь начал раздражаться — его миловидное лицо выдавало эмоции быстрее, чем он успевал сменить тон разговора.

— Допрашивать я тебя не буду, но за эти три дня я сам могу многое выяснить, подумай ещё раз.

— Эта история началась задолго до того, как стала достоянием магической общественности.

— Как и все подобные истории.

Вейасанде подошёл к постаменту с высеченной табличкой и согнулся над ним, угнетенный противоречиями и проблемами, подавленный тяжестью тайны и угрозой её раскрытия.

— Я не тот, кто имеет право пересказывать такие истории. Или вы все — не те слушатели, которым я должен её пересказать. Извини… — Вейа с опаской скосил почти белые глаза на собеседника, и словно бы на кого-то ещё — за его спиной. — Марвур не просто съехавший с ума старый архимаг… Скажем так, были… другие, кто эту историю начал. Те, кому он был не просто коллегой — он был их другом… А для меня он был как отец. Иначе и быть не могло — я был его учеником. Поэтому… да, это личное.

— И ты тоже был среди тех, кто начал исследовать книгу?

— Нет… Я продолжил. Всё вовсе не так просто, дэй. Нет, я не стану говорить с тобой о тех, кому и без нас хреново, — жёстко отрезал Вейа.

— Разве мы можем сделать хуже? — Элистар приподнял тонкие брови.

— Сдаётся мне, что… да, можем. Я прошу тебя, дай мне время. Отвлеки королевский двор и прочих энтузиастов Римана. Мы всё уладим до его возвращения.

— Я очень… очень надеюсь на это, Вейа Нарту.

Глава 12. Очень большая ошибка

У нас было всё. Если бы только мы знали —

Ночь была очень долгой. Феранви, Тамил и Арек сидели в приемной и курили один ароматный кальян на троих.

— Все спят, — сказал Арек, чуть наклонив вперёд голову. — Это намёк.

— Так иди, — буркнула Феранви. — Кто тебе мешает?

— Не спится…

— Тогда к чему намёки? Если б нам спалось, нас бы тут не было.

— Иди утешь Заэля — сомневаюсь, что он уснул, — выдохнув плотную струю дыма в потолок, предложил Тамил.

— Сомневаюсь, что ему нужен такой друг, как я, — Арек пригладил бороду. — Может, в бою он мне и доверяет, но теперь, когда Нетиль не стало… Столько странных мыслей всплывает. Помните, как я… пытался её подсидеть на посту капитана?

— Это давно было, — фыркнул Тамил.

— Да, все вы были те ещё выскочки… — Феранви необычно тепло улыбнулась и втянула дым.

Арек смутился — да, они сживались друг с другом долго и сложно, у всех был разный боевой и жизненный опыт… Каждый оказался в Гильдии по собственной причине, и каждый искал в ней что-то для себя. Каждого Гильдия изменила, и многих сделала такими, какие они есть сейчас.

— А что мы просто так сидим — давайте достанем вина, повспоминаем прошлое! — Тамил артистично вскинул вверх не занятую мундштуком руку.

— Я за!

— Без меня.

— Феранви!..

— Нет, спасибо, я не хочу. Ни к чему хорошему это не приводит.

Она поднялась из-за стола и ровным широким шагом взошла по лестнице на второй этаж.

— Да что с ней такое… — развел руками Арек. — Последний раз она была такой нервной тогда, когда в Лилландриле…

— Вот именно, — Тамил перегнулся через стол и ткнул пальцем приятелю в лоб. — Именно это. Так что лучше не провоцируй. Хм, у меня такое чувство, что я каждому уже по разу это сказал, если не больше.

— А сам провоцируешь!

— А мне можно.

Арек не успел ответить. Феранви спустилась обратно на первый этаж в легком прогулочном костюме, с любимой клейморой за спиной и кожаным мешком в руке.

— Ты куда?

— К реке. Хочу побыть одна, — она, не оборачиваясь, прошла мимо согильдейцев и вышла, захлопнув железные двери.

— Можешь докурить, — минутой позже заявил Тамил.

— Как великодушно, — посмеялся Арек. — Может, мне и вина достать?

— Доставай, я разрешаю.

— Угу, и в одиночестве сидеть вспоминать прошлое?

— Хм… Нет, на мой скромный экспертный взгляд, ты ещё не дошёл до нужной психической кондиции.

Арек неопределённо промычал что-то в ответ, а Тамил, не торопясь, поднялся наверх переодеться.

Выследить командиршу не составило труда. Через каких-то полчаса Тамил уже сидел, затаившись, за кустарниками, на берегу мирной заводи, образованной местной небольшой рекой, и подглядывал за тем, как Феранви сбрасывает одежду прямо на песчаный берег и разоружается перед купанием. Звёзды разгорелись ярче, заметно похолодало, и ветер подул с Этон Нира. Но Тамил о холоде не думал.

Стройное мускулистое тело Феранви светлым пятном выделялось на фоне ночной мглы. Расправив широкие плечи, воительница грациозно и плавно опустилась в прозрачные воды озера.

Несмотря на то, что в глазах окружающих Феранви была в первую очередь генералом, суровым и жёстким, Тамил всегда видел в ней женщину и терпеливо ждал, когда она сама сможет позволить себе немного женственности. Такое случалось нечасто, но как прекрасна она была в такие моменты!

Лишь когда, проведя в воде минут десять, Феранви вышла на берег и обернулась в простыню, как в тунику, Тамил показался из своего убежища.

— Следил за мной, гаденыш? — проговорила Феранви спокойно, не отвлекаясь от выжимания своей длинной косы.

— Я же дал тебе побыть одной. Как можно не наблюдать — ты до безумия красива!

— Твой любимый тип женщин — с пятифутовыми клейморами.

— Одна любимая женщина. С одной клейморой.

Феранви ухмыльнулась, а Тамил недвусмысленно погладил её бёдра, затем прильнул к её шее и зашептал:

— Неделя была очень напряжённая… Очень! И я не могу возвращаться на пост, пока не…

— Эй, заместитель… — Феранви игриво прихватила его за волосы. — Ты не забыл о запрете?

— Я всё помню! Срок моего наказания сегодня как раз истекает.

— Ах ты плут.

— Напротив — я сама честность! И надеюсь получить поощрение за стойко перенесенные…

Не успел Тамил договорить, как Феранви повалила его на сырой песок.

Часа через два парочка возвратилась с прогулки. Часовые коротко отдали честь, переглянувшись украдкой. Волосы генеральши всё ещё были влажными, а лицо её заместителя светилось от радости.

В приемной никого не было. Арек добросовестно почистил и убрал кальян, но в помещении всё ещё терпко пахло курительной смесью. Из комнаты Тианарена доносились тихие усталые всхлипы Сериральды. Феранви хотела было зайти, но Тамил её остановил. На втором этаже все спали, а на третьем слышались мерные шаги по коридору — сначала в одну сторону, потом в другую… Не иначе как Заэль патрулировал этаж в одиночестве. Генеральша решила зачесть это за ночную смену и дать боевому магу днём отдохнуть. А сама, рухнув в постель, вскоре провалилась в сон на остаток ночи вместе с Тамилом, приютившимся под боком.

…

Сериральде снились алинорские знамёна — золотые, с белой птицей, расправившей крылья в полёте. Ткань развевалась на ветру, превращаясь в волосы молодой и прекрасной дамы — румяной, скуластой, слегка худощавой, но скорее утончённой. Дама закрыла глаза и из-под длинных ресниц покатилась по щеке слеза.

— Нет! — сновидица в ярости набросилась на красавицу с кулаками. — Нет-нет, перестань! Слишком неидеальная! Слишком слабая! Слабая! Ты никогда не сможешь ему понравиться! Никогда! Никогда!

Но дама не перестала — напротив, она лишь сильнее разрыдалась, закрыв лицо ладонями, и согнулась, позабыв о гордой осанке. Сновидица почувствовала, как происходит настоящая катастрофа — неостановимая, неотвратимая — в ней самой. Она страдала от незримых, но очень болезненных ударов, и не могла прекратить это. Не могла заставить молодую леди замолчать и успокоиться. Она свернулась у ног огромной армии прекрасных как на подбор солдат в ослепительно блестящей броне; они смотрели прямо перед собой, готовые в любой момент раздавить несчастную своими начищенными сапогами. Она ничто на их пути. Она будет сметена и даже не замечена. Но она не сдвинется с места, даже когда её начнут топтать. Она никуда не уйдет, и никогда не успокоится.

Сериральда проснулась от того, что один из солдат положил ей руку на плечо. Или это был кто-то другой?.. Девушка вздрогнула и увидела перед собой сонное изувеченное лицо Тианарена.

— Очнись, тебе снится кошмар, — мягко сказал целитель.

Она спала в его постели, поэтому он, конечно же, не мог этого не заметить.

— Позволь мне дотянуться до воды, — он указал на бутыль из-под зелья, стоящую на тумбочке.

Сериральда опустила глаза, увидела, что сжимает его руку, затем вновь подняла голову, встретилась с Тианареном глазами и зарыдала в голос. Он был так не похож на Каранора! Так невыносимо, так преступно не похож!..

Он осторожно погладил девушку по голове и с трудом, но всё-таки дотянулся до бутылки.

— Хочешь?..

Сериральда проигнорировала предложение. Тианарен вздохнул и сам приложился к горлышку. Вода слегка отдавала соком гиацинта. Голова у целителя кружилась, но сна больше не было ни в одном глазу.

…

Танди свалилась в кровать как была, в уличной одежде и обуви. Создание магической проекции отняло у неё все силы, как душевные, так и физические. Она не помнила, как добралась до дома, в свой ли дом зашла на рассвете и думать больше не хотела ни о Вайнахе в Юстикариуме, ни о Вейасанде в Фестхолде — только о сладком и долгом сне.

…

Солнце быстро выплыло из рассветной дымки и располосило улицы длинными серыми тенями.

Менгидир слонялся по городу без дела — за пределами замка у него не было ничего, мир вокруг казался ему таким же пустым и бессмысленным, как он сам. Извилистые улочки Лилландрила то устремлялись вверх, то шли под уклоном вниз. Каждый узкий проулок выводил к широкому проспекту или площади. Высокие здания с заострёнными крышами закрывали поднимающееся солнце; деревья, одиноко растущие тут и там, были тонкими и искривлёнными, их голубые и зелёные кроны ловили каждый лучик света, который проникал через нагромождения причудливой архитектуры. Менгидир укутался в свою синюю накидку с жёлтой тесьмой — под цвет знамени с изображением Лилландрильской Фляги, которое к месту и не к месту встречалось повсюду в городе. Мимо пронесся мальчишка лет десяти, за ним, виляя хвостом, пробежал пятнистый щенок. Группа студентов из местной академии жарко спорила на научные темы, стоя под балконом трактира, в который Менгидир как раз собирался заглянуть. Вдруг один из студентов бросил в его сторону очень странный взгляд… и сразу расхотелось заходить внутрь. Что им надо? Чем он им не угодил? Ему не хотелось гадать, что всё это значит, и почему вдруг стало так тревожно на душе. Он устремился вверх по проулку на просвет площади.

— Сегодня Морская Крепость, а завтра — Лилландрил! — голосил в самодельный рупор какой-то оратор на баррикаде из портовых ящиков. Народ постепенно стекался к нему из соседних домов. — Какого будущего хочет для нас кинлорд? Превратить наш древний великий город в имперский форт?!

Менгидир осторожно прошёл вдоль здания Гильдии Бойцов, и, не оборачиваясь, свернул в другой проулок.

— Пустить врагов Аури’Эля в наши дома? — продолжало доноситься с площади. — Позволить убийцам, ворам и насильникам «охранять наш покой»? Неужели вы не видите? Засилье мероненавистников захватывает Саммерсет! Империя людей топчет ногами кости наших предков, и завтра пройдется по трупам наших современников!

Менгидир не слушал дальше. Мимо него, громыхая доспехами, пробежал наряд городской стражи. Скоро оратор замолчит. «Завтра мы увидимся в подземелье замка», — подумал тюремщик.

Узкая улочка, вся заросшая синим плющом, вела ниже, петляя всё сильнее. В тёмных углах копошились крысы, а прямо посреди дороги сидел одинокий нищий босмер с драной шапкой в руке. Менгидир старался не смотреть на попрошайку, но готов был поклясться, что завидев его, лесной эльф кому-то помахал…

Тюремщик ускорил шаг. Его преследовала собственная тень и шорохи в кустах. С некоторым облегчением он вышел на широкую аллею с прекрасным видом на море. Суетливый переполненный чужеземцами порт внизу разорялся на разные голоса, звенели колокольчики, возвещая о прибытии новых торговых судов. Два больших корабля обходили порт к югу. Сама аллея тоже не была пуста — уличный бард пел классическую морскую балладу «О жемчужном ларце», небольшой птичий рынок лаял, чирикал и мяукал, заглушая балладу своей какофонией, а услужливая хаджитка в длинном красном платье показывала заинтересованным покупателям свой ассортимент живого товара. Менгидира пугали животные — слишком непредсказуемые, слишком шумные и ненавидящие своих хозяев, как и любые невольники. Молодой пёс почуял его страх и рванулся вперёд, раскатисто рыча, насколько позволила клетка. Менгидир отшатнулся в сторону, толкнул случайного прохожего, извинился и поспешил убраться отсюда подальше. Хаджитка быстро усмирила собаку, но спокойнее не стало.

Сейчас бы пройти через пристань, слившись с толпой, и удалиться к рыбацким причалам, где всегда тихо и живописно… Но двое крепких парней загородили спуск на открытые лестничные пролёты.

Менгидир встал, как вкопанный, глядя то на одного, то на другого. У одного в руках была увесистая булава, у второго палка с металлическим набалдашником.

— Мне… нужно вниз, — пробормотал тюремщик. — Я заплачу, если надо… Сколько?

Тот, что с палкой, отрицательно покачал головой — медленно, выразительно… Что-то не так. Это не портовые хулиганы. Пёс опять озлобленно залаял за спиной. Колокольчик на лодке звякнул оглушительно громко. Менгидир сорвался с места и бегом помчался в тень очередной подворотни — словно весь мир гнал его прочь, подгонял в спину тревожными выкриками, звоном и лаем. С балкона выглянула какая-то девушка. Деформированные тени метались в просветах между жилыми домами. Добежав до зелёного парка, беглец остановился и обернулся. В переулке никого не было.

И тут на плечо легла тяжёлая ладонь.

— Пройдём-ка с нами, — сказал низкий голос из-за спины.

У Менгидира перехватило дыхание. Что-то острое уперлось в бок.

— Приказ Ависен’эри, — злорадно добавил второй голос.

Тюремщик зажмурил глаза, полные ужаса и слёз.

…

Раздался стук латной перчатки о тумбочку. Феранви резко открыла глаза и увидела над собой одного из постовых.

— Генерал, — тихо сказал он. — Ты нужна нам внизу.

Феранви так крепко спала, что, ей казалось, ещё секунду назад она прикрыла веки, потом промелькнуло мгновение темноты, и вот она уже выспалась и чувствует себя полной сил. Не больше минуты ей потребовалось, чтобы облачиться в полный комплект любимых доспехов (никто не понимал, как она делает это с такой скоростью…), и вот она уже встречала на пороге вернувшихся с ночного патруля ребят под командованием Айвин Леди Булавы.

— Что такое? Докладывай!

— Дамейлия, кинхард. Она мертва.

— Проклятье! Нам не стоило выпускать её на улицу одну!

Айвин покачала головой, поблескивая влажными глазами.

— Сомневаюсь, что мы уберегли бы её от себя самой. Мы обнаружили её на отмели под скалами.

Осмотр тела дал однозначные результаты — никаких следов насилия, смерть от падения с большой высоты.

Тело Дамейлии было перенесено на задний двор без лишнего шума. Печальная новость облетела пробудившихся ото сна Защитников, и, хотя невеста заговорщика Тимена не удостоилась свитка почестей и пышной церемонии, как павшие рыцари, сожжение было совершено по всем правилам.

Тианарен печально вздохнул:

— Чувствую себя жрецом Аркея.

— А в остальном? — сухо осведомилась Феранви.

— В остальном неплохо себя чувствую, спасибо, — он улыбнулся. — Магия творит чудеса, как ей мирозданием и положено.

Обсуждать случившееся не было ни смысла, ни времени — юрисривы Божественного Обвинения могли прибыть в любую минуту. Прах Дамейлии был помещён в урну (коих было в запасе не так уж много) и оставлен на четвёртом этаже, в тёмном углу вытянутого выставочного зала, недалеко от урны с надписью «Налиндель, Разведчик».

А потом начался дождь. Когда успели набежать облака, никто не заметил.

Феранви, конечно же, распорядилась привести в порядок свою маленькую крепость, и хотя Защитники недоумевали, куда уж лучше, генеральша каждый раз находила, к чему придраться, и всё переделывала сама. Слишком уж её заботит репутация Гильдии Синерина в глазах законников, думал Тамил, наверняка потому, что сама она чувствует себя недостаточно успешной, недостаточно уверенной. Заместитель подбадривал любимую командиршу, как мог, а она злилась и отвешивала затрещины за любую малейшую провинность или неудачную шутку — как обычно. Подготовка к встрече с юрисривами оживила помрачневшую гвардию, суета мигом помогла отбросить лишние мысли. Всем, кроме Заэля. Он встал позже всех — когда генеральная, во всех смыслах, уборка добралась до третьего этажа. Известия о смерти Дамейлии всколыхнули в душе Заэля очередную бурю — которую он, разумеется, скрыл глубоко внутри, но слёзы на глазах скрыть не смог. Так вот почему ему хотелось задержать Дамейлию в тот момент, на лестнице, но уже поздно — какое это имеет значение теперь… Какое ему вообще дело до незнакомой девушки… Заэль отмахнулся от собственных мыслей и как можно скорее включился в работу, хоть и неразделял бодрого настроя окружающих и большинства соратников избегал.

— Хватит ходить с кислой рожей! — не вынесла Феранви.

— Это его обычное выражение лица, — вступился Тамил.

Феранви пригрозила заместителю жестом и продолжила:

— Иди и донеси до стражей поместья моё приглашение на обучающий курс в Гильдии Защитников.

— Абсолютно бесплатный, не забудь сказать.

— Тамил!

— Понял, — кивнул Заэль, и тоже пригрозил Тамилу.

Тот развёл руками, мол, разве я не прав? А в глубине души радовался, что приятель наконец-то реагирует, как прежде.

Айвин подошла к Феранви с поклоном.

— Фух, задание выполнено! Мы даже стены отмыли до блеска!

— Хорошо. Молодцы.

— А если они приедут через неделю?

— Законники — не лилландрильская стража. Они никогда не задерживаются.

— Я тоже надеюсь, что нам не придется это повторять, — шепнул Тамил, подмигивая сорантнице.

Айвин изобразила умирающую, а Тамил — строго надзирателя.

Феранви же провожала взглядом Заэля, игнорируя ужимки товарищей, и думая о чем-то своём — о чём-то очень серьезном, важном, чем она не готова была поделиться со своей братией.

…

Утро было уже не раннее, а дождь все не прекращался. Аэнель глядел в фиолетово-серое небо и думал, проснулся ли Алианоре. Слуги уже натягивали навес над купальней, по мнению Аэнеля, зря — он любил купаться под дождем. Может, стоит сходить к реке, не дожидаясь этого алинорского лежебоки? Удивительно, как поздно он встает, и как подолгу при этом он собирается по утрам, даже девчонки столько не прихорашиваются. Синер погладил Аэнеля по плечу, отвлекая от мыслей, и протянул цветок голубого тимелиса, мокрый от дождя..

— Может быть, просто останемся в башне сегодня? Погода совсем не для прогулок.

Аэнель не мог отвести взгляд от мелких капель на лепестках. Сезон голубых цветов заканчивается. Скоро поместные сады окрасятся в лиловый, а на террасе расцветёт зимний розовый тимелис.

— Ты в порядке, мой мальчик? — Синер удивлённо поднял брови. — Почему ты молчишь?

Он не знал, что ответить. Сейчас он действительно ощущал себя мальчиком, как десять лет назад, с одной только разницей — теперь он знал, что здесь не останется. Он хотел быть вместе с Алианоре, а здесь, под присмотром Синера, это просто невозможно. Там, за пределами владений господина, он никто. Он даже не слуга. И нет никого, кто вступился бы за него там. Глупо было бы уходить, очень глупо… И жестоко. Но Синер должен понять… Он не станет заставлять его связывать свою жизнь с ним насильно, он не такой… А Феранви… Она должна была знать, к чему всё идёт. И всё же, так жалко было бы расстаться с ней, с Тамилом… Аэнеля всегда так любили тут, но продолжать жить с сердцем не на месте он не мог. Он уже слишком взрослый мальчик, и настала пора решать…

— Что тебя так тревожит? — Синер взял его за руку, и он почувствовал слезы на щеках. — Что случилось? Ты что-то скрываешь от меня, я знаю…

— Многое…

— Расскажи.

— Не могу, — Аэнель закрыл глаза. — Не могу, потому что скрываю слишком давно.

— Тем более!..

— Дай мне время, ещё немного, прошу. Я должен обдумать всё. Потом я отвечу на твой вопрос.

Синер приобнял юношу за плечи, смахнул слезу с его лица и мягко кивнул. Предположения помещика подтверждались, пусть и косвенно, пусть недосказано, но что-то действительно было не так. Синер надеялся на ответ. Этот ответ был ему нужнее звёзд. Если он что-то сделал не так, то он должен был знать. Если Аэнель обманывал его в чём-либо, он должен был знать, почему. Он ушёл в свой дворец, оставив любимчика наедине с мыслями, и с цветком голубого тимелиса в руках — одним из последних в этом году. Аэнель оторвал лепесток и бросил на мокрый камень. Чья-то узкая нога с мокром кожаном сандалии встала в лужу рядом с тем местом, куда упал лепесток. Аэнель поднял глаза. Алианоре!

— А я всё ждал, когда же вы договорите, голубки! Эй, ты что, плачешь? Что это с тобой?

— Иди сюда, поговорить нужно. Срочно, — Аэнель вскочил с террасы, схватил приятеля за предплечье и потащил куда-то в сад.

— А ну полегче! Я могу воспринять это как нападение, и тогда…

— Тише, просто идём со мной.

Алианоре нехотя кивнул. Аэнель привёл его в самую густую часть небольших зарослей и указал на траву под деревом, затем первым сел. Алинорец приютился рядом. Не то чтобы это было очень комфортное место для общения — сырая трава сразу промочила штаны, а с листьев на голову не переставая капала вода.

— Ну и странный же ты всё-таки, — Алианоре поежился.

— Я? Мне показалось, это ты вчера убежал без объяснения причин, бормоча себе что-то под нос!

— Так ты об этом поговорить хотел?

— Вообще-то нет, — Аэнель отвёл глаза.

— М-да, говорю же, ты странный. Что тогда стряслось?

— Я собираюсь уйти отсюда. Далеко. Насовсем.

— Что? — Алианоре широко раскрыл свои огромные глаза и непонимающе моргнул. — Ты что, привел меня сюда затем, чтобы свалить через три дня?! Оставить меня одного с бравыми Защитниками, которые мне и так не доверяют, и у которых теперь…

— Что?

— Неважно!

— Ирне!

— Сериральда! — выпалил наконец Алианоре, и, тут же зажав рот рукой, заговорил своим фирменным шёпотом. — Она свидетель моего преступления в Лилландриле. Она была сообщницей Вайнаха, ну, и моей, получается. Но можно ли ей доверять, я не знаю… Ависен’эри схватили её из-за меня… И если она у Защитников, то они, должно быть, завязли в этом по уши… И эта капитанша, которая нас поймала, всё теперь разузнает, если захочет… Как ты там говорил, её звали?

— Нетиль, — грустно ответил Аэнель. — Она мертва. Это её и другого разведчика вчера сжигали во дворе, когда ты убежал.

Алианоре почесал за ухом.

— Всё равно — я тут без тебя не останусь! Пока весь этот балаган с Ависен’эри не кончится, мне нельзя крутиться в окрестностях. Твое слово хоть что-то значит, ты здесь свой, а я без тебя снова стану обычным беглецом, врубаешься? Мишенью! На кой хрен мне такое убежище?!

— Тогда сбежим вместе!

Алианоре не сразу нашёл слова, чтобы выразить негодование.

— Ты с ума сошел? Зачем? Зачем было рисковать, приводя меня сюда, а потом…потом предлагать вернуться к тому же, что было, и разделить мою поганую участь?! Ты что, считаешь, что жизнь беглеца — романтична? Я бы много тебе сказал про такую романтику…

— Но не скажешь, разумеется! И ты сам видишь, что здесь не безопасно! Когда я приводил тебя сюда, я так не думал!

— Я сомневаюсь, что ты вообще думал! А я повелся, а! Сознавайся — ты просто изменил своё мнение. Или на тебя надавили. Короче, вступиться за меня было не такой уж хорошей идеей, да?

— Нет, как раз наоборот!..

— Тогда зачем ты всё усложняешь?! — Алианоре вскочил на ноги и положил руки Аэнелю на плечи. — Послушай, да, здесь не безопасно, нигде не безопасно, жизнь — дерьмовая штука. Давай просто пересидим эту заварушку с Лилландрилом, ты продолжишь подыгрывать мне, подтверждая мою легенду, а я буду паинькой. А потом будешь строить планы на будущее, лады?

Аэнель опустил голову, поразглядывал немного стебли примятой травы, думая о том, как глупо смотрятся его метания и как опасно и безрассудно звучит его идея. Внутри себя он находил неизмеримое удовольствие от этого безрассудства — как же давно, как пламенно ему хотелось совершить что-нибудь по-настоящему дикое, но всякий раз он вспоминал слова Феранви, и всякий раз останавливался. Но Алианоре должен был всё изменить… Он не просто так встретился на пути, и не может исчезнуть, не оставив следа. Он уже изменил слишком много. Аэнель закрыл глаза, и капля дождя набухла и упала с пышных ресниц.

«Думай, Наэле, думай…»

— Компромисс между свободой и хаосом… — зачарованным шёпотом произнёс он. — Между выходом за рамки и тотальным разрушением. Между желанием и уговором. Я должен найти этот компромисс… И оставить эту золотую клетку тем, кто её так любит. Я не хочу становиться врагом ни Синеру, ни Феранви, и не буду сбегать, как преступник. Я всё объясню, перед тем как уйти.

— Э-э-э, — Алианоре склонил голову набок. — Тебе правда нужен собеседник, чтобы разговаривать, или ты справишься без меня?

Аэнель поднял лицо, светящееся от воодушевления.

— Нужен, это ведь касается тебя! Ты прав, мы должны немного подождать. Как я и планировал изначально…

— У тебя с планированием какие-то проблемы — твой план меняется каждые десять минут.

— Прости, что заставляю тебя нервничать вместо того, чтоб подарить немного покоя. Но я хочу, чтобы ты знал — я не буду подставлять тебя. И ссориться с Синером я не хочу, — Аэнель задумчиво накрутил кончик вымокших длинных волос на палец. — Скажи, хотел бы ты и в самом деле остаться здесь жить?

Алианоре встал в героическую позу и поднял голову горделиво.

— Если бы я хотел выращивать свой маленький садик, то несомненно. У вас тут, конечно, райский пансионат, но меня ждут иные свершения.

— И чем же ты собираешься заняться, когда пересидишь бурю?

В ответ Алианоре лишь приложил к губам палец и зашипел, как змея. Аэнель покачал головой и хитро улыбнулся.

— Ты не можешь прятаться от меня вечно.

— Тсс! Кто-то идёт.

Аэнель обернулся, выглянув из-за дерева и никого не увидел, но этого момента хватило, чтобы с залихватской прытью, смеясь, подлый алинорец сбежал через сад, сшибая с листвы целые ливни из крупных капель.

Только выбравшись на аллею, Аэнель понял, что дождь уже прекратился, а между фиолетовыми тучами появились яркие просветы синевы. Он так и не сказал самого главного — что намерен отправиться вместе с Алианоре, куда бы тот ни собирался.

…

Темнота. Эта темнота не сулила ничего хорошего. Ни единого факела, ни единого стражника… Никто не входил в темницы Ависен’эри с того самого момента, как защёлкнулась металлическая западня. Такой знакомый и привычный звук… Но так непривычно темно… Менгидир сидел в этой камере уже несколько часов, он был один на этаже. Он хорошо знал тюремные правила — и это было очень, очень неправильно.

Из дырки в полу воняло нечистотами, и доносились звуки копошения мелких насекомых. Прохладный сквозняк приносил в затхлое помещение немного свежего воздуха, но ни капли облегчения. Если пленника оставляют на допрос, то не запирают входную дверь. Если же пленника не хотят допрашивать…

Менгидир чуть пошевелил кистями рук, застывшими в тугих браслетах, скрежет короткой цепи, соединяющей их, резал по сердцу. Оторваться от стены, чтобы привстать, никак не получалось. Он чувствовал себя абсолютно бессильным, беспомощным, немой ужас сковал его не хуже цепей. Он мог бы попробовать докричаться до стражей этажом выше, но ничего, кроме тихого кряхтения и тяжёлых вздохов за эти несколько часов Менгидир не издал.

Скрипучая дверь отворилась как раз в тот момент, когда он этого совсем не ждал. Он вздрогнул, звякнув цепями, и широко раскрыл глаза. Держа перед собой коридорный факел, в тюрьму вошла, шелестя слоями праздничного наряда, леди Ланмилленар. Помещение мгновенно заполнилось резким запахом приторных духов. Даже в неверном мерцающем свете Менгидир различил на заострённом лице блаженную торжествующую улыбку, а за юбками, как всегда в тени своей госпожи — «волчонка» Мелирота, сидящего в позе наизготовку.

Менгидира словно окатило ледяной водой.

— Ну, как тебе по ту сторону решётки? — пропела леди Ланмилленар.

Менгидир внезапно обрёл голос — дрожащий, высокий — он сам его не узнавал.

— Не надо, пожалуйста, отпустите меня! Я выплачу компенсацию, я…

— Ты ничего уже не сделаешь, — страстно прошептала Ланмилленар, склоняясь к решетке и отпирая замок. — Когда я говорю, что всё прощаю своему любимому супругу, я имею в виду только его.

Дверца клетки плавно отъехала в сторону, открывая дорогу безумно ухмыляющемуся босмеру. Он медленно надвигался на полусогнутых, кончики его заострённых коричневых зубов поблескивали в свете пламени.

— Нет, нет! Пожалуйста! Уберите его! — Менгидир вжался в стену, изо всех сил стараясь закрыться, но цепи не позволяли ему свести руки; звон и скрежет почти перекрывал его пронзительный срывающийся голос. — Не надо! Прошу! Казните, изгоните меня, всё, что хотите — только уберите ЕГО!..

Ланмилленар небрежно махнула рукой.

— Конечно же, нет. Каждый раз одно и то же. О, да — не льсти себе, что ты первый такой.

Мелирот обнажил свой любимый нож.

— Умоляю!.. Не надо! Нет!..

«Волчонок» согнулся ещё ниже к полу, подбираясь всё ближе. Огромная сгорбленная тень маленького поджарого босмера поглотила пленника целиком. Менгидир извивался, рвался из цепей, безнадежно молил о пощаде и звал на помощь, а Мелирот забивал свою добычу до тех пор, пока она не перестала трепыхаться и повторять одно и то же. Ведь чем меньше добыча дёргается, тем проще её освежевать. Жуткие крики возобновились и усилились вскоре, но никто из стражей с верхнего этажа не осмеливался даже приблизиться к двери в тюрьму Ависен’эри.

Глава 13. Бессильные мира сего

В зале Лилландрильского Военного Совета, основанного кинлордом Коридальфом ещё до начала Имперского Симулякра, собрались представители знати и высшие армейские чины. Присутствовали здесь и кинлорд Солтрин, и рив-командующий Талайниан, и леди Ланмилленар со своей свитой. Имперский писец с важным видом сидел за канцелярским столом и описывал ход собрания, а рядом расположился сиродиилец лет сорока пяти с гладко выбритым волевым подбородком и маленькими чёрными глазами. Одетый в генеральскую броню Имперского Темплара и плащ, он красным пятном выделялся на фоне желтого, синего и бледно-розового цветов, превалирующих в зале. Четверо крепких парней, носящих эполеты с волчьими головами, стояли во всеоружии у дверей, блокируя доступ извне. Глава Братства Преследователей застыл безмолвной тенью неподалёку, и, подпирая плечом колонну, внимательно следил за происходящим.

— Насколько далеко вы готовы зайти, рив-командир Талайниан, чтобы не позволить правительству Алинора устанавливать свои порядки на островах? — спросил Онтус Квантиус.

Мер, к которому он обращался, был без сомнения, самым статным и приметным в зале — он выглядел молодо, но внушительно, начищенная до блеска броня сидела на нём как влитая, а в безупречности осанки с ним не мог соревноваться ни имперский генерал, ни сам кинлорд Солтрин. К слову, последний беспокойно блуждал глазами по собранию, нетерпеливо дожидаясь, пока все наконец выскажутся.

— Что я слышу, недоверие? Сомнения? — подался вперёд Талайниан.

— Сомнения в необходимости завоевательной кампании, если желаете, да. Как бы то ни было, в мои полномочия входит поддержание порядка, обеспечение исполнения Имперского Закона на территории Саммерсета, настолько, насколько это возможно без притеснения исконных традиций вашего народа, а также проведение миротворческих миссий в случае возникновения конфликтов. То, что я вижу…

— И есть часть вашей миротворческой миссии, разве нет? — ехидным голоском встряла Ланмилленар.

— Это самая масштабная гражданская война, которую мне довелось здесь видеть. План захвата столицы и уничтожения правящего двора Алинора не может быть утвержден мной единолично. Для этого, возможно, пришлось бы созывать Совет Старейшин, как в таких случаях и…

— Нам плевать на вашу имперскую бюрократию! — вновь перебила генерала леди Ланмилленар. — И на решение вашего Совета! Нам известно гораздо больше, чем ваш Совет может представить! Алинор полон выскочек с захватническими планами, дети самодура Корериила — ростки тирании, проросшие из дурного семени, должны быть выкорчеваны с нашей земли! Талмор не гнушается никакими методами укрепления своей власти! Мы же стоим на страже истинного закона! И мы используем любые методы, чтобы остановить истинных захватчиков — с вами или без вас.

Солтрин взмахнул рукой, подняв три выпрямленных пальца в воздух. Леди неохотно умолкла, продолжив выражать бушующие эмоции постукиванием пальца по навершию своего скипетра.

— Генерал Квантиус, — произнёс кинлорд вкрадчивым и осторожным тоном. — Наше соглашение…

— Я его помню, — отрезал Онтус.

— Кхм, я прошу проявлять уважение… За спинами первого ряда собравшихся разнеслись шепотки придворной свиты и громкое поддакивание Ланмилленар. Перебивать кинлорда — каков наглец! Солтрин с достоинством — всем, которое у него было — продолжал говорить, почти не повысив голос:

— По условиям нашего договора мы предоставили вам полную свободу передвижения по нашим территориям, вложили массу усилий в постройку Форта Солтвест, отдали Морскую Крепость на нужды предстоящей кампании, открыли торговые пути, обеспечили жильём приезжих…

— Кхм! — громко и выразительно кашлянула леди Ланмилленар, обращая всё внимание на себя. — И вы, дорогой Онтус, не хотите — я бы даже сказала, не желаете! — знать с какими трудностями сталкиваются Ависен’эри каждый день, чтобы десятки эфемов не отправились обратно домой в закрытых коробках, а на улицах не вспыхнули массовые беспорядки! Мы сделали для вас гораздо больше, чем вы вообще в состоянии осознать!

Лилландрильские Преследователи гордо подняли головы и выгнули спины — как есть гончие псы после удачной охоты. Ависен же исподлобья взирал бесцветными глазами то на Солтрина, вцепившегося пальцами в подлокотники, то на супругу, в позе оратора стоящую в окружении знатных дам, все как одна ниже её на голову.

— Очень мало чести в том, что мы делаем, защищая имперских… граждан от своих собственных справедливо возмущенных собратьев, — Ависен отозвался глухим голосом, первый раз за час собрания. То, с каким едким сарказмом он произносил слово «честь» сравнимо было с тем, как генерал Феранви Яростная произносит «Тамриэль». — Но я напоминаю, это вынужденная мера. И я не хочу, чтобы генерал Квантиус забывал об ответственности за экспансию, даже если называет её «мирным сотрудничеством». Решение Верховного Кинлорда неоспоримо, разумеется… Но я надеюсь, что впредь иметь дело с последствиями этого «сотрудничества» придётся алинорцам, а не нам. Вы ведь это предусмотрели, кинлорд Солтрин… Не так ли?

— Я не вполне понимаю, к чему вы клоните, сэр, — Онтус слегка качнул головой, так и не дождавшись ответа лилландрильского правителя спустя минуту тяжёлой тишины.

— Я к тому клоню, керум, что ваши легионы прибыли сюда в первую очередь, чтобы воевать… Так займитесь противником, — правильно расставленные акценты заставляли вслушиваться в каждое слово Ависена, улавливать смыслы и задумываться над ответом. — И избавьте город от своего присутствия, чтобы мы могли заняться наведением порядка. Рив-командующий?

Талайниан резко развёл руки в стороны и сделал несколько шагов к Онтусу.

— О чём мы вообще ведём разговор? Почему у вас вообще возникают какие-то сомнения? Нужно обоснование для начальства? Оно у вас есть! Алинорцы похитили Кольцо Воодушевления! Это плевок в лицо каждому из нас! Это объявление войны! И это угроза — прямая угроза свободе воли и благополучию людей и меров!

— Именно, — Онтус вышел в центр зала и примирительно закивал. — Возможно, вы не так поняли меня, господа. Речь не идёт об отказе от военной операции. Я уважаю договор с его высочеством, — имперец развернулся и коротко поклонился Солтрину. — И ваш вклад в поддержание порядка, — он повернулся к Ависену. — Я лишь хочу, чтобы вы уяснили позицию Имперского Легиона в этой войне, — взгляд тёмных глаз человека вновь остановился на суровом татуированном лице Талайниана. — Мы выдвигаемся вместе, я подчёркиваю, вместе, а не в составе лилландрильской армии, с целью проведения миротворческой миссии, как уже было верно замечено. Моя цель здесь — прекращение конфликта, урегулирование ситуации. Вопросом подчинения Алинора имперскому законодательству, положением Талмора, проблемами с многолетней неуплатой пошлин и сокрытием магических артефактов — пусть занимается Император при поддержке Совета Старейшин. Мои легионы не несут ответственности за государственные решения, и я тоже. Ваши планы относительно преемников Алинорского Короля, правительства, вопросы внутреннего влияния — всё это на вашей совести.

— Я рад, что мы пришли к взаимопониманию, — поспешил резюмировать Солтрин, пока леди Ланмилленар не вставила какой-нибудь длинный провокационный комментарий. — Рив-командующий, готовы ли войска к наступлению?

— Так точно, Верховный Кинлорд. Надеюсь, генерал Квантиус не заставит долго себя ждать.

— Мои легионы в полной готовности.

— Прекрасно, — Солтрин сделал взмах рукой. — Перо, пергамент! — слуги засуетились. — Подготовьте всё к немедленному отбытию гонца. Алинор получит известия из Лилландрила, как и полагается.

— С вашего позволения, — Онтус раскланялся и вместе со своим секретарём покинул помещение под бдительными взорами расступившихся Преследователей.

Леди Ланмилленар проводила гостей широкой улыбкой, а её свита в ту же минуту начала возбуждённо шуметь, вздыхать и охать. Талайниан позволил себе улыбнуться, только когда шаги имперских союзников стихли в коридоре. Солтрин был занят составлением послания Алинорскому Двору. Ависен, всё так же стоящий в тени колонны в окружении своей братии, повернулся к одному из Преследователей и раздражённо проговорил:

— Он ценит «наш вклад». Ты слышал? «Вклад». Так теперь называется мой список в тридцать восемь проблемных вопросов, не стоявших до их появления. Всё, что они обязались исполнять по условиям договора, они считают «относительной нормой», и ничего исполнять не собираются. В результате, стража не справляется с мятежными горожанами, имперский произвол ставит власть нашего закона под сомнение, мои братья рискуют собой в стычках с вчерашними соседями. Со всем этим, не считая десятка штатных расследований, должен разбираться я, а имперцы снисходительно «ценят наш вклад». Уёбки. Они не в состоянии понять, чем «дозволение» отличается от «вседозволенности».

— Сомневаюсь, что многие из них вернутся обратно, — злорадно отвечал один из Преследователей. — Если план Талайниана сработает…

— То, возможно, Талайниан найдёт и покарает алинорских воров. В то время как я буду разгребать проблемы в городе, вместо того, чтобы преследовать государственных преступников. Ещё одно пятно на моей репутации.

— Твоя репутация…

— На ней нет чистого места, я знаю.

— Я не это хотел сказать…

— А я — это.

— Ну… Хорошо что хотя бы твоя жена относится к нашему делу со всем почтением! И кстати, она…

— Иди и собери отчёты от постовых, — Ависену внезапно нестерпимо захотелось прервать этот разговор.

— Хм… Есть.

Преследователь кивнул братьям на дверь, и в зале стало ещё на четыре взбудораженных мера меньше. Ависен же остался ещё на минуту, которую провел, уставившись на фрагмент растительного орнамента, украшающий стену за спиной у Солтрина. Талайниан, прямой и неподвижный, как ближайшая колонна, ожидал разрешения поставить подпись на пергаменте. Ланмилленар звонко засмеялась и указала в сторону супруга своим декоративным скипетром. Ависен поспешил ретироваться — его подпись на решении об объявлении войны всё равно не требовалась, а настроение у милейшей супруги сегодня было чересчур приподнятое…

Стоило Ависену отдалиться по коридору к лестнице, как навстречу ему вылетел, чуть не ткнувшись в начальство лбом, ещё один представитель братства.

— А, день добрый. Вы там уже закончили? Прекрасно.

— Что такое?

— Утренние отчёты, — длинноволосый бледный мужчина очень суетился, и выглядел загнанным, хотя подъем по нескольким лестничным виткам едва ли заставил его запыхаться — скорее, дело было в количестве отчётов. Он вытащил пачку бумаг из-под плаща и сунул её Ависену. — И ещё. Стража схватила очередного возмутителя спокойствия, всё как с предыдущим, но по некоторым данным они оба могут быть участниками заговора Тименов, так что его отписали нам.

— Хорошо, допрос не помешает, — Ависен прижал пачку отчётов к груди. — Хотя предполагаю, у них просто свободные камеры кончились. Как будто у меня они бесконечные. Бросить в соседнюю одиночку. Менгидира поставить ответственным.

— Невозможно. Он на смену сегодня не выходил.

— Как не выходил?

У Ависена неприятно похолодел затылок. Он точно знал, когда у Менгидира рабочая смена, и что работу преданный страж никогда не прогуливал.

— Вот так, пришлось Лэйрана вызвать. Видимо, какие-то проблемы возникли.

— Так… Выясни, что за проблемы.

— Это официальное поручение?

— Да, — Ависен начал раздражаться. — Бери своего напарника. Найти Менгидира и предоставить мне объяснения. Немедленно. Даю время до конца дня.

— Будет сделано.

Преследователь отдал честь — не распространенным армейским жестом прикладывания руки к груди, а специальным, принятым у эри способом — плоской ладонью рассекая воздух полукругом от себя. Ависен ответил движением попроще и проводил глазами расторопного подчинённого. В уставшем взгляде вспыхнуло пламя тревоги.

Леди Ланмилленар неслышно подплыла к рив-командующему Талайниану, он издалека уловил боковым зрением её цветочно-розовое с золотом платье, и обернулся с поклоном до того, как она обратилась:

— Можно тебя на минутку, керувал?

Он молча отошёл к письменному столу и опёрся на него сжатым кулаком. Локоны пышной чёлки цвета древесной коры упали на загорелое лицо, украшенное синим узором военной татуировки. Подведенные голубой краской широко расставленные глаза были бесстрастны и холодны в контраст с подчеркнуто яркой внешней атрибутикой. Ланмилленар этот взгляд совсем не понравился. Она изогнула бровь и ответила на молчание с упрёком:

— Я тебя отвлекла от бездействия в ожидании? Может, мне стоит принести извинения?

— Никак нет, — Талайниан ничуть не изменился в лице. — Я внимательно слушаю, леди.

— Слушай… И возможно, тебе понравится то, что ты услышишь. Не спеши отрицать моё предложение, просто попробуй подхватить мысль… — Ланмилленар подвинулась чуть ближе и перешла к сути. — Недалеко от Лилландрила есть поместье, бывшая башня тёмного волшебника, теперь она называется Синерин — в честь своего нового владельца. Этот рассадник преступности под видом добрых соседей помог алинорским лазутчикам скрыться от Ависен’эри! И защищают его представители хорошо известного тебе Ордена Тринимака, наёмные рыцари из так называемой гильдии.

Вот теперь в выражении глаз Талайниана что-то неуловимо изменилось, но лишь на какую-то секунду, затем бесстрастная маска вновь легла на лицо. Ланмилленар продолжала:

— Насколько нам известно, там около трёх десятков солдат, и конечно же, они не представляют угрозы Лилландрилу в прямом противостоянии… Куда сильнее нам угрожает факт их преданности Алинору! Понимаешь ли ты, рив-командующий, что это означает? Что мы пригрели врага под боком и позволяем ему спокойно существовать! Это недопустимо!

— Конечно, Орден Тринимака подчиняется Рыцаря-прародителю в Алиноре… — Талайниан сложил руки на груди и поднял подбородок. — Но это не значит, что Гильдия Защитников, о которой, как я понял, идёт речь, принимает хоть какое-то участие в делах Ордена. Они обязаны следовать исключительно целям своего нанимателя, они могут вообще не поддерживать связи со столицей годами…

— А могут и поддерживать! Что за детский лепет! Я требую отнестись серьезно к моим словам. Быть может, тебе что-то скажет имя Феранви Яростной…

Губы Талайниана сжались в белую линию, а густо накрашенные брови надвинулись на глаза. Ланмилленар ликовала — примерно такой реакции она и ожидала.

— Теперь тебе понятно, чем именно я так обеспокоена? Более про-алинорски настроенной персоны среди так называемых свободных рыцарей представить просто невозможно. Мало того, что она врёт нашим посланникам в глаза, выказывая исключительное презрение к власти Лилландрила в регионе, ни во что не ставит Ависен’эри, так ещё и содействует распространению столичной тирании!.. Именно она и её жалкая гвардия ответственны за наш провал в преследовании Вайнаха и его сообщников!

— От меня-то что требуется? — выдавил из себя Талайниан.

Ланмилленар чуть повернулась в пол-оборота и задержала взгляд на заострённой сережке, которую он носил все время, сколько его знали при лилландрильском дворе. Тень от длинных завитых ресниц превращала прикрытые глаза Ланмилленар в мрачные провалы с мерцающими в глубине хищными огоньками. Талайниан нахмурился ещё сильнее.

— Учитывая, что тебе и твоей армии теперь суждено перехватить нашу цель в Алиноре, и всё по вине противозаконных действий твоей бывшей сослуживицы… Ты мог бы сделать самую малость для Ависен’эри — отправить часть своей армии в карательное наступление! И снести к Дагону ничтожную базу Защитников вместе с Синерином! Продемонстрировать дух братского сотрудничества, готовность решительно отвечать на дерзость, и тактическую проницательность… А также… — Ланмилленар взмахнула ресницами, чуть повернувшись к оставшимся в зале фрейлинам и аристократам, которые очень внимательно слушали разговор. — Также это прекрасная возможность ещё раз подтвердить свою преданность Лилландрилу. Просто исключительная возможность… Ты ведь не хотел бы, чтобы кто-нибудь, например, Ависен’эри, ставили под вопрос твердость твоих убеждений… Хм?

Талайниан смотрел на собеседницу немигающими глазами. Сейчас бы заняться подсчётом, сколько раз она успела оскорбить его за один разговор, но все его мысли теперь занимало участие в деле Феранви, и то, насколько богатая почва для манипуляций, оказывается, есть у жены Ависена.

— Нет, это исключено, — наконец выпалил Талайниан. — Определённо, нет. У нас другие приоритеты. У нас нет лишних ресурсов. Это война, и наша армия готова отправляться в Алинор, не могу же я просто отделить от неё часть и отправить сражаться на другой фронт! Вот это было бы воистину тактически недальновидно. И к тому же, с такими вопросами сначала полагается обращаться к Верховному Кинлорду, я же буду следовать тем интересам, которые он посчитает важнейшими для своего королевства.

— Вот как… О, я обязательно обращусь. Я просто хотела довести до сведения рив-командующего важнейшие данные внешней разведки, — леди слащаво улыбнулась. — И я рада, что была услышана.

Кинлорд Солтрин же делал вид, что ничего не слышит, хотя речь Ланмилленар раздавалась даже за дверью. Он наконец-то дописал послание и окликнул Талайниана. Тот нехотя оставил леди наедине с чувством собственной непревзойденности и склонился над документом. В послании было три строки, всё остальное место на листе занимало полное имя кинлорда, имена его предков и перечисление его титулов. Выводя свою подпись буква за буквой, Талайниан постоянно посматривал на Солтрина, пытаясь уловить его отношение к услышанному, но всё тщетно — глаза кинлорда не выражали ничего… абсолютно ничего.

…

Птичьи трели сменились звоном разбитой посуды и досадливым мурлыканьем хаджитки, которая очень любила тот зеленый кувшин с темно-красной полосой орнамента. Серьезнее этого инцидента в Синерине ничего не случилось за весь день. Серая пасмурность постоянно сменялась волнами яркого света, капли дождя высыхали на крыше беседки быстрее, чем успевали падать вниз.

Алианоре находил очередной повод сбежать от разговора и увернуться от прикосновения теплой руки Аэнеля быстрее, чем тот успевал подобраться ещё хоть немного ближе и узнать хоть немного больше.

С формулировками для Синера по-прежнему было негусто — объясняться господину в своих чувствах к Алианоре не очень-то хотелось, а больше ни о чём мысли в голову упорно не шли. Лучше было просто сказать, что всё уже нормально. Как обычно. Всё равно с побегом было решено повременить.

Лилати весь день бродил по пустому дому, ставшему чужим. Вернувшись ещё на рассвете, завесив окно и прибрав тот бардак, который Ариана навела накануне вечером, он был полностью предоставлен самому себе и своему осознанию: он убийца, и он полностью свободен от неё — от её упрёков, её контроля, её любви. И от недоступных его пониманию правил Гильдии Защитников он тоже был свободен. Найденный в куче прочего барахла украшенный пергамент больше ничего не значил. Лилати забыл, куда положил его в процессе уборки, и не хотел вспоминать. Абсолютная свобода и уединение. Покой и абсолютная пустота.

К вечеру его охватила внезапная тревога. Страх, что тело на складе найдут, царапал рёбра изнутри, холодным обручем сковывал горло, и не давал ни поесть, ни поспать. Лилати метался, как зверь в клетке, то порываясь пойти и проверить, как там дела, то забиваясь в угол и съеживаясь на своей кровати.

К полуночи тревога уступила место усталости, и беспокойное сознание погрузилось в сон.

…

Новый день обрушился шквалом суетного шума — слухи об объявлении войны облетели лилландрильский дворец и постепенно распространялись за его пределами. У Братства Преследователей забот с самого утра хватало.

— Господин Ависен, нам срочно надо поговорить. Очень срочно, Зарксом клянусь…

Взъерошенный докладчик чуть ли не хватался за полы серо-синего плаща командира. Ависену это сразу не понравилось — как и всё, что он видел и слышал в последнее время, так что удивлен он не был. Не удивился он и когда собрат со скорбным видом доложил о подтверждении провала операции по избавлению от пленных.

— Мы всё осмотрели. Никто не выжил, никто! Пленников, конечно же, не нашли. Мы не знаем наверняка, куда их забрали, но скорее всего, в то же самое поместье, будь оно неладно.

Ависен сдвинул густые брови к переносице. Докладчик продолжал:

— Леди Ланмилленар уже сообщили. Она была в ярости. Кричала, что была права, и продолжает твердить про необходимость захвата дорожного пути, тёмной рощи и башни, про объявление Синерина вне закона… — Ависен молча слушал, чуть склонив голову, а брат-преследователь говорил всё сбивчивее. — Притом, чем быстрее, тем лучше. Но как? Какими средствами? Не нашими же? Мы не армия! Я сразу говорю — я не пойду, и не буду ничего штурмом брать, в моей должностной инструкции такого нет, в клятве тоже ничего такого не припоминаю. Быть может, нам стоит ещё раз навестить эту поместную гильдию, побеседовать с ними начистоту… Ну, я имею в виду, настолько, насколько нам это выгодно, конечно! Или припугнуть их, чтобы…

— Замолкни, — прервал Ависен, и тот послушно замолк. — Не надо больше ничего предпринимать. Мы уже достаточно натворили. Пусть они выдадут себя — свою степень осведомлённости, свои намерения, по возможности, как можно больше о своём видении ситуации. Следить и прислушиваться, но на территорию не лезть, ясно?

Преследователь кивнул.

— Но что, если они ничего не выдадут, если просто залягут на своей территории? Что тогда?

— Тогда ничего. Мы уже откровенно облажались в этом деле. Со всеми последствиями я буду разбираться в личном порядке с представителями Защитников, которые, несомненно, нагрянут в Лилландрил очень скоро. А пока следует вспомнить о том, что ситуация в городе бесконечно далека от совершенства. И наша задача — пресечь рост преступности и распространение мятежных настроений. Концентрироваться надо на внутренней безопасности. Напомни об этом всем, кто до сих пор носится с осколками старой разбитой урны. Надеюсь, мне не придется собрание устраивать, чтобы рассказывать вам очевидные вещи.

Преследователь отвернул лицо, задумчиво потирая шею.

— Столько проблем из-за одного рыцаря, — ворчливо пробормотал он. — Минус трое наших, и никакого отмщения!.. Хотелось бы нам иметь хоть четверть того терпения, которым обладаешь ты.

Ависен взглянул сурово, и глаза его сверкнули по-волчьи желтоватым отсветом. Преследователь в одно мгновение пересмотрел свою позицию — это не терпение, это что-то совсем другое, что-то, чего он не понимал и предпочел бы не понимать никогда.

Ависен же продолжал сверлить своим жутким взглядом собеседника и думать о том, о чём вовсе не хотелось думать. «Столько проблем из-за одного рыцаря»?.. Из-за Ланмилленар! Столько проблем из-за неё, не из-за рыцарей, и не из-за ограбления, и вообще — все проблемы мира меркнут по сравнению с ней! И это ясно всем, всем до единого соратникам, от глупых запуганных волчат до матёрых зверей, готовых растерзать зарвавшийся молодняк и за меньшее. Но никто не тронет Ланмилленар, никто даже за глаза упрекать её не решится. Никто не произносит очевидной правды. Молчит и сам Ависен. Как сильно ни хотелось бы кричать. Стоит только протесту подняться против леди-волчицы, стоит брату оскалиться на брата — и стае конец. Он не должен этого допустить, любой ценой.

— Доступ к отчёту о допросе мятежника для рядовых эри будет открыт через день.

— Почему так поздно?

— Потому что данные нуждаются в перепроверке.

— Значит, там что-то интересное выяснилось, так-так… — Преследователь потёр ладони.

— Да уж, скучать не придется, — Ависен деловито покрутил в руке серый карандаш на цепочке — он носил его под браслетом для удобства, вместе с маленьким блокнотом, когда приходилось помногу записывать на ходу. — Стой, куда пошёл. Ещё один вопрос: как продвигаются поиски тюремщика?

— Безрезультатно. Может он сбежал? Понимаешь, не выдержал обстановки…

Ависен надул губы, словно подобное предположение звучало для него оскорбительно. На самом деле, он бы не удивился… Но верить в это не хотелось.

— Мастер Выслеживания ещё советовал каналы мятежников проверить. Может, пока данные перепроверять будете…

— Одно слово нелепее другого.

— Но мы весь город прочесали. Просто так никто не исчезает.

— Это значит, что кто-то не договаривает.

Ажурная коридорная дверь отворилась с щелчком, и Ависен вздрогнул — как он не заметил, что к двери кто-то подошёл?! Надо больше спать, видимо — переутомление плохо сказывается на профессиональных качествах. Ещё более странным было то, что он упустил из внимания не просто чьё-то присутствие, а присутствие самой Ланмилленар — не почувствовал её едких духов, не услышал шелеста плаща по полу — настолько он был поглощён мыслями о том, где сейчас Менгидир.

— Воистину, до чего таинственное дело, — защебетала леди, обмахиваясь большим розовым веером и распространяя волны очередного нестерпимо сладкого аромата. — Никто не может просто взять и исчезнуть, тут наш брат абсолютно прав.

— Тебе что-то известно? — встрепенулся Ависен.

— Возможно…

— Возвращайся к работе, — он толкнул подчинённого, тот отошёл, ладонью рассёк воздух, отдавая честь, и немедленно скрылся из виду.

Ланмилленар лёгким прогулочным шагом направилась к выходу на балкон. Отсюда открывался чудесный пасторальный вид на лазурный сад, плотной стеной окружающий почти каждое строение в дворцовом комплексе. С моря дул холодный горьковатый бриз, и приносил некоторое облегчение, развеивая ауру удушливого парфюма.

Ланмилленар сложила веер, поправила дамскую сумку на поясе, облокотилась на высокое ограждение и вперила пронзительный взгляд в супруга. Под балконом сновали слуги — спешили обслужить компанию советников Солтрина, празднующих грядущую победу над Алинором. Леди наслаждалась пребыванием в обществе даже на некотором отдалении от такового. Откинув голову, она ласковым голоском пропела, так и не дождавшись вопроса:

— Что ж, дорогой муж. Значит, ты ищешь своего любовничка? Какая наивность…

У Ависена похолодели руки. Он сразу понял, о чём будет этот разговор, но всё его существо вопило: «Нет, нет, ты ошибаешься», хотя какая тут может быть ошибка…

— А я предупреждала тебя в прошлый раз… И в позапрошлый раз тоже. Ты совсем не ценишь своих мальчиков, если раз за разом даёшь мне повод жестоко убить их, — голос Ланмилленар понизился и вместо обычной музыкальной плавности, речь разделилась на острые, как осколки стекла, и тяжёлые, как камни, слова. — Хочешь знать, как он умер? Твой рыжеволосый паренёк, трепетный и ничтожный, как кролик в клетке со змеёй? Это было прекрасно. Истинное наслаждение. Особенно для Мелирота. Я давно обещала разрешить ему кусать от освежеванного живого тела — да вечно ситуация требовала каких-то иных методов. Никакой магии, никаких ядов — только нож и острые зубки. О, сколько было крика поначалу… А мольбы… О, как он умолял пощадить его! И звал на помощь… тебя, дорогой мой, тебя, единственного. Сорвал глотку до крови, и все равно повторял твоё имя… Шёпотом. Под звук разрываемой плоти. Как романтично! Должно быть, он верил, что ты придёшь… Как глупо, не правда ли?

Слова доносились до Ависена глухо, словно через плотную завесу, но неотвратимо отчетливо. Из садового лабиринта раздался заливистый смех. Ланмилленар вновь раскрыла свой веер и изящно обмахнулась. Её щеки горели от наслаждения, и наслаждалась она реакцией супруга, который стоял столбом, всё больше белея на глазах, всё сильнее напоминая грубую известняковую статую, только грудь у него вздымалась так, словно воздуха отчаянно не хватало. Бесцветные глаза помутнели и смотрели на Ланмилленар бездумно, бессмысленно, как на пустое место.

— Ах, может, ты мне не веришь? Я предусмотрела и такой вариант, — она вдохновенно распахнула сумку и вытащила оттуда плоскую подарочную коробку, в каких обычно преподносят небольшие предметы гардероба. — Сначала я хотела вернуть тебе самую… важную часть твоего любовника, но подумала, что подарок быстро утратит приглядность, поэтому…

Ависен открыл контейнер и увидел подвязанные лентой медно-коричневые волосы, растрёпанные и ссохшиеся у корней на окровавленном куске кожи. У линии обреза скальп уже начал портиться. Поспешно закрыв коробку, Ависен бросил её на пол рядом с собой.

— А чего ты ожидал?! — резко взвизгнула Ланмилленар, заставив супруга невольно дернуться. — Что я буду это терпеть? Никогда! Приведешь ещё одного — и история повторится! Я твоя жена! Ты должен любить меня! А ты смеешь оскорблять меня своими изменами! Да с кем… С какой-то чернью! А ведь я никогда даже не помышляла о том, чтобы привести кого-то чужого в свою постель!

— Он был не чужим. Он был лучше остальных, — внезапно сорвалось с языка Ависена — он сам не знал, зачем это сказал.

— Да неужели? И в какой же позе?

— Ты совершилабольшую ошибку, — утробно прорычал Ависен, и выражение глаз его стремительно изменилось на яростное, глубоко ненавидящее — так только близкий человек может возненавидеть близкого.

— О, неужели ты мне угрожаешь? — Ланмилленар игриво затрепетала веером перед лицом.

— Очень большую ошибку, — повторил Ависен ещё более зловещим тоном.

Ланмилленар оттолкнулась от ограждения и припала к супругу грудью, но он оттолкнул её так сильно, что она выронила веер и чуть не оступилась о свой плащ. Азарт её от этого разгорелся лишь сильнее.

— О да, это мне нравится, эта страсть, эта ярость! Я хочу снова видеть тебя таким же страстным, безудержным, как когда-то! Это больше чем стоило того!..

Он не ответил, лишь продолжил сверлить её тяжёлым уничтожающим взглядом.

Ланмилленар присела, чтобы поднять веер, изящно раскланялась, не переставая улыбаться, и перед тем, как покинуть балкон, бросила на прощание:

— Не забывай, кто я такая. Не забывай, что мы друг друга стоим… Мы идеально подходим друг другу. До встречи, мой любимый неудачливый глупый муж.

Шумная компания в саду завела песню, которую часто поют при дворе Лилландрила как местные, так и заезжие барды — о древнем побережье, где зачарованную флягу обронили боги, а охотничий пёс в зубах принёс волшебный сосуд ничего не подозревающим мерам, устроившим привал.

Ависен опустошенно опустился на колени перед приоткрытой коробкой, сел рядом, опустил руку под крышку и накрутил на палец мягкую холодную прядь волос Менгидира. Ощущение было таким приятным и абсолютно, невыносимо чудовищным.

…

Феранви места себе не находила — ожидание никогда не было её сильной стороной. Арек метал дротики в пробковую мишень на стене, которую повесили совсем недавно.

Тамил стоял у него за спиной и приговаривал:

— Точнее. Ещё точнее! Ну что ты, не можешь попасть прямо в яблочко хоть раз?

— Попробуй попади, когда ты постоянно под руку говоришь!

— Постарайся! Юрисривы очень внимательны, знаешь ли — по отверстиям в мишени они должны видеть, как мастерски метают дротики благородные рыцари!

— Отстань, Тамил! — Арек рассмеялся и опустил руки. — Это даже не боевые дротики!

Феранви громко вздохнула и подошла к боевым магам.

— Достали. Дайте мне!

— О, сейчас генерал покажет мастер-класс!

— Давай, Фер! Только стену на вылет не пробей.

Она прицелилась, размахнулась… и промазала мимо мишени. Небоевой дротик воткнулся в рамку старой выцветшей картины с невнятным пейзажем.

Один из боевых магов хрюкнул в кулак, пытаясь сдержать смех. Феранви даже гадать не стала, кто именно.

— Да ну к Молагу!

Тяжёлая дверь медленно отворилась, и в приёмную зашёл Заэль, как всегда причесанный по стандартам морской пехоты, с выпрямленной спиной и суровым лицом.

— Генерал Феранви, я привёл шестерых стражников из Синерина. Они изъявили желание учиться у нас.

— Ну наконец-то, хоть что-то. Тамил, на тебе порядок в здании. Арек, бери себе пару и в караул. Глаз с лилландрильской дороги не спускать.

— Бери Заэля, не прогадаешь, — Тамил подмигнул.

— У нас тут не рынок наложниц! За дело, быстро! — Феранви поправила клеймору и, чеканя шаг, вышла.

Заэль покраснел.

— У тебя ужасное чувство юмора, — скривился Тамил.

— Я в курсе.

— Ну, в караул-то идём? — несмело обратился Арек.

— Идём, — Заэль кивнул на выход. — Совсем сбились с распорядка. Караул на добровольной основе!..

Когда двое ушли, Тамил выдернул дротик из лакированной рамы, покрутил его между пальцами и метнул в мишень. Игла вонзилась чётко в красную точку посередине. Про распорядок Заэль верно отметил, думал Тамил про себя, присаживаясь за столик для письма. Следует набросать новый график постовой службы и патрулирования рощи. Во всех парных нарядах эта парочка теперь будет фигурировать вместе, твёрдо решил Тамил, удовлетворённо ухмыляясь самому себе.

…

Королевские покои в алинорском дворце имели две гостиные, соединённые коваными чёрными арками — и раньше принцесса Римайлия предпочитала свободно перемещаться между ними, не опасаясь наткнуться на своего брата и не вспоминая о том, что в иные времена его присутствие не вызывало у неё такого спектра негативных эмоций. Теперь же она сидела на шёлковых покрывалах, не совершая ни единого лишнего движения, наблюдая и анализируя. Новой информации от разведки не поступало, поэтому принцесса анализировала своё собственное состояние: достаточно уверена в себе, в обстановке сориентирована, но, как ни стыдно признаваться, растеряна из-за ограниченности в средствах и возможностях на эту обстановку влиять. Она попросту не знала, что ей делать — с каждым днём влияние Селонтариона на Двор Алинора усиливалось, подкреплённое влиянием Талмора, а влияние Талмора на город возрастало, подкреплённое поддержкой её брата. С каждым днём становилось всё меньше тех, к кому принцесса могла обратиться за советом, оставалось всё меньше доверия, всё меньше безопасности. Любое неловкое движение, неосторожное действие могли быть использованы для её устранения. И всё же, до тех пор, пока брат не подсылает убийц к её постели, остаётся надежда, что он одумается… По крайней мере, Римайлия хотела в это верить.

От потока сбивчивых мыслей её отвлекли возбужденные голоса и громкий звук свистка, похожий на птичий крик. Весь этот шум навалился так внезапно, что принцесса вскочила с места, стащив за собой серебристое шёлковое покрывало.

— Госпожа! — согнувшись пополам в поклоне, возник перед ней слуга. — Принц Селонтарион созывает срочное собрание.

— Настолько срочное? Хорошо, передайте, что я иду.

Римайлия была довольна, что продемонстрировала свою снисходительность, но слуга нисколько не подыграл.

— Боюсь, что это касается всех нас.

Не говоря больше ни слова, Римайлия отбросила упавшее покрывало ногой и устремилась из гостиной на лестницы — десятки переплетённых между собой лестниц с прозрачными кружевами перил — затем в коридоры, в которых эхо собственных шагов всегда настигало идущего, как бы он ни торопился; затем через распахнутые двери по нефам колоссального Монастерия в один из бесчисленных боковых поворотов, в узкий проход, ведущий в отдельную башню… Некоторые шутили, что Лабиринты Сапиархов придуманы для того, чтобы подготовить монарха к жизни во дворце. Чтобы ориентироваться так хорошо, как Римайлия, действительно требовались годы специальной тренировки. Высокие эльфы Алинора очень гордились тем, что эта задача считалась невыполнимой для эфемов — представителей младших короткоживущих рас.

Римайлия точно знала, что собрание проводится в Военном Лектории — самом излюбленном месте Селонтариона во всём дворце. Избранные юстициары охраняли вход под своды нижнего уровня башни, откуда уже доносился звучный голос принца. Похоже, Римайлия пришла последней. Разумеется, она могла бы серьезно сократить путь, воспользовавшись системой стационарных порталов… Могла бы, но не сейчас, когда собственный дом может обернуться смертельной ловушкой в любой момент.

— Именно так, первое, что я собираюсь сделать — это разослать глашатаев во все концы Благословенного Острова. Известия должны облететь каждый город, каждую деревню, каждую крепость — как можно скорее, — возвещал принц, стоя на лекторском возвышении. За его спиной в ровный ряд выстроились меры в черно-золотых одеяниях с капюшонами. — В городе же будет проведен срочный инструктаж. С любыми вопросами жители столицы смогут обратиться к одному из тридцати девяти ответственных за свои сектора сотрудников по обеспечению безопасности, или их ассистентам, — Селонтарион наконец обратил взор на Римайлию. — А вот и моя любимая сестра!

Собравшиеся в Лектории синхронно поклонились — в том числе и талморцы, безмолвно стоящие тенями за спиной оратора.

— Что случилось?

Молодое прекрасное лицо Селонтариона озарила дежурная лучезарная улыбка. Римайлия невольно поморщилась. Сердце её на секунду замерло.

— Случилось то, к чему мы давно готовились, сестра. Лилландрил придумал очередной безумный повод, чтобы обвинить нас в преступлении против их богами забытого городишки.

— Преступлении?..

— Лилландрил обвиняет Двор Алинора в хищении Кольца Воодушевления, принадлежавшего покойному кинлорду-самодуру Коридальфу, и открыто объявляет войну.

— И тебя это радует?!

— Конечно! Разумеется, очень радует! Наконец мы сможем встретиться с ними на нашей территории. На наших условиях. И с итогом в виде нашей окончательной победы!

Несколько меров торжественно вскинули руки, включая Верховного Юстициара. Большинство напряжённо обдумывало предстоящие события.

— Если принц Селонтарион считает, что это будет легко, то он, к большому несчастью, заблуждается, — негромко, но отчётливо произнёс Высший Альдарх, и собрание обернулось на него разом. — Я уже вижу порицание и упрёк моему недоверию в глазах молодого поколения. Юный принц делает ставку на перспективы, в которые искренне верит. Я же говорю, что нет ничего ненадежнее веры в будущее.

Ответ юного принца не заставил себя долго ждать, и дерзость его поразила всех, независимо от занимаемой позиции:

— В таком случае если представители старого поколения желают упорно цепляться за прошлое, закрывая глаза на наше будущее — они могут встать и уйти. Прямо сейчас. Желательно, очень, очень далеко.

Волна беспокойства всколыхнулась среди собравшихся, но глядя на то, как быстро успокаиваются советники, как просто все смиряются с наглостью Селонтариона, Римайлия не смогла молчать.

— Как ты смеешь, Селон?! Кто ты такой, чтобы упрекать Высшего Альдарха? Уверена, что он хотел поделиться мудростью, которую ты безрассудно рубишь на корню!

Селонтарион отбросил с лица чёлку, открыв выделенные чёрным большие глаза, и пробежался взглядом по каждому из присутствующих, затем остановился на сестре.

— Кто я? Я принц Алинора. А этот достопочтимый мер? Он реликт, стоящий на пути возвращения Алинору полноправного могущества. Но не стоит беспокоиться — он немедленно покинет собрание, ибо весьма сожалеет о сказанном. Подумать только — альдарх, отрицающий веру! Сейчас, в столь тяжёлые времена, когда вера — в будущее, в победу — это первое, что поддерживает и объединяет нас. Это определённо какое-то чудовищное недоразумение, о котором нам стоит немедленно позабыть.

— Думаю, юный принц прав, — старый священник встал со своей лавки, распрямил скрипучие плечи и бросил прощальный взгляд на Селонтариона. — Не в моем праве — указывать вам, и не моя задача — стоять у вас на пути. Я вернусь к тому, что умею делать лучше всего.

— Молиться молча и не высовываться из Монастерии, — принц властно указал на дверь.

Римайлия рванулась к лекторскому возвышению, внутри у неё кипела гремучая смесь праведного гнева и стыда за поведение брата. Добежав до невысокой лестницы она, однако, встала как вкопанная, уткнувшись в пристальные взгляды из-под чёрных капюшонов, как в стену.

— Это… просто немыслимо! Я не стану смотреть на то, как вы попираете традиции, как огульно вы распоряжаетесь властью, данной нам правом наследования!

Селонтарион повернулся вполоборота, демонстрируя презрение, затем принял царственную позу и, глядя сверху вниз, терпеливо дождался продолжения речи. И продолжение последовало:

— Я, принцесса Римайлия Аэлуна Нимдэйвен Аэ-Кериран Хиделия Илнарана, открыто заявляю о своем несогласии с политикой принца Селонтариона и его талморского совета, и официально объявляю о создании оппозиции при Дворе Алинора! Желающие присоединиться ко мне в моём стремлении оградить Благословенный Остров от тлетворного влияния Талмора во главе с моим тщеславным братом, могут высказаться прямо сейчас!

— Кхм, сестра… Мы тут говорим о начале войны, а не о создании новых политических партий.

— А я не стану дожидаться, пока ты изволишь собрать следующий совет! Сапиархи тоже не будут дожидаться — уверена, они читают моё прошение уже сейчас. А что до войны — она нужна тебе для воплощения твоих планов! Мы все — лишь инструменты для тебя! Неужто вы не понимаете? — Римайлия воздела руки над головами собратьев. — Он хочет сыграть на ваших чувствах! Убедить вас в том, что бездушная машина правительства может править Алинором от его лица! Это неправильно! Такого не было и не должно быть никогда!

— Я понимаю твоё желание убедить господ в том, ты лучшая кандидатура для трона, но ты выбрала неправильное время для агитации, — вкрадчивый голос Селонтариона раздался за спиной Римайлии, совсем рядом, буквально у плеча. Она продолжала стоять, воздев руки, и ждать, ждать хоть какого-то отклика, хоть одного утвердительного жеста — хоть какой-то поддержки. Но прошла минута, и собрание не шелохнулось. В отчаянии принцесса попыталась выхватить в рядах аристократов Великого Альдарха, но он уже неслышно покинул помещение, она даже не заметила, когда.

— Если ваши высочества позволят, — нарушил тишину вежливый голос одного из талморцев, — мы должны перейти к решению более насущных практических задач.

Римайлия сжала дрожащие губы.

— Проще было отправиться в Лабиринты, — шепнул Селонтарион ей на ухо. — Намного проще.

…

Сериральда никак не могла адаптироваться и устраивала очередное представление всякий раз, когда её пытались отнять от Тианарена — даже мыться отказалась без него. Тамил предложил «так и оставить» — её состояние могло само по себе служить доказательством жестокости Ависен’эри. Феранви, однако, тут же осадила заместителя, жёстко напомнив, что в её цели не входит натравливать Юстикариум на Лилландрил. «А жаль», — не менее жёстко отвечал Тамил. Он всё ещё надеялся скинуть эту проблему на кого угодно с плеч генеральши. В конце концов, пришлось-таки позвать Тианарена, чтобы он сопроводил лилландрильскую гостью в комнату для умывания. Он заботливо терпел, и, казалось, уже привык к странностям Сериральды, как к чему-то неизбежному.

— Хоть нужду она в состоянии справить без него, на том спасибо, — ворчала Феранви. — Я дам ей еще неделю на реабилитацию, а потом мы серьезно поговорим с ней о своре ависеновских шавок.

— Не факт, что представители Божественного Обвинения войдут в ее положение и дадут ей эту неделю… — Заэль мрачно поглядывал в сторону.

Генеральша внезапно ополчилась на него.

— Чтобы я больше не слышала об этом! Мы будем говорить только в личном порядке! Я никому не позволю допрашивать её по поводу плена у Ависен’эри, ты меня понял?

— Феранви… Ты сама их сюда вызвала, а теперь будешь прятать главного свидетеля? — вступился Тамил.

— Я никого не собираюсь «прятать»! Я вызывала их по другому делу, ясно?

— А ты уверена, что это другое дело? Что это не будет сокрытием свидетельских показаний, отказом в предоставлении полной информации?

— Вы, оба! И третий ваш умник! — Феранви стукнула по столу.

— А? Я вроде как молчал и не умничал, — возразил Арек.

— Вы все, трое, несете ответственность за неприкосновенность лилландрильской девчонки! Защищайте ее от любых посягательств и контактов с гостями, вплоть до самого отъезда законников! Это приказ!

Тамил с Заэлем изумленно переглянулись, Арек утвердительно ответствовал жестом за троих.

…

Тианарен пересыпал какой-то алхимический порошок из мешочка для просушки трав в маленькую шкатулку. Таких шкатулочек в выдвижном ящике было около двадцати, на каждой был приклеен аккуратный ярлычок. Дверь в тесную лабораторию скрипнула и полумрак озарила светлая фигура Сериральды. В облике бывшей пленницы не было ничего от прежнего кошмара: распущенные волосы струились по плечам, и только теперь Тианарен заметил, что они имеют очень изысканный розовый оттенок; вместо грязного разорванного платья Сериральда теперь носила одну из выходных мантий Айвин, и даже лицо её приобрело более осмысленное выражение, хотя взгляд по-прежнему был странным, застывшим и направленным куда-то в неведомое.

— Тебе идёт белое, — прокомментировал Тианарен, не скрывая удивления. — Молодец, так и правда гораздо лучше. Размер подошёл идеально.

Айвин эта мантия была слегка великовата. Целитель не стал пересказывать, какого труда ему стоило уговорить Айвин отдать кому-то в пользование что-то из своего обожаемого гардероба. Сериральда боязливо улыбнулась и чуть присела в благодарственном реверансе. Тианарен хмыкнул, заметив, что девушка боса.

— Да, я подберу тебе какую-нибудь обувь, если твоя тебе не нравится, — он вернулся к своим ингредиентам. — Только закончу, подожди немного.

Ревизия предшествовала переносу лаборатории на первый этаж — преодоление лестниц стало для Тианарена большой проблемой. Он уже пожалел, что не попросил никого поучаствовать в своём маленьком переезде. Рядом с ним была только его лилландрильская подопечная.

— Хм… Не поможешь мне? Вместе мы справимся быстрее, — Сериральда изумленно уставилась на выдвинутый ящик. — Да, именно. Возьми часть содержимого и переложи в коробку… Столько, сколько тебя не затруднит унести.

Она на удивление охотно принялась помогать своему единственному другу, и, глядя на них, собратья-рыцари передумали вмешиваться — парочка сработалась прекрасно. Сериральда выглядела счастливой. Что на самом деле было у неё в голове, для всех оставалось загадкой.

…

— Это ты… Ты виноват во всём, не так ли? — Римайлия оглушительно хлопнула дверью и вжалась в неё спиной.

Принц Селонтарион оторвался от чтения толстенного трактата по распределению магических потоков между охранными башнями и вопросительно вскинул брови.

— Ты понимаешь, о чём я, Селон… — прошипела Римайлия, приближаясь. Только сейчас она заметила на ложе в тени балдахина обнаженную наложницу. — Вон!

Наложница вскочила с постели и поспешно облачилась в лёгкое платье.

— Тише, тише, сестрица, кто тебе разрешил так обращаться с моей девочкой? Милейна, покинь нас ненадолго, — принц учтиво кивнул, и Милейна выбежала прочь, шлепая босыми ногами по мраморному полу.

— Это ты… — продолжала Римайлия зловеще. Глаза её светились фанатичным блеском, а лицо покрылось красными пятнами. — Ты спровоцировал Лилландрил начать войну! Ты нас всех подставил! Ты нанял своих агентов, чтобы украсть Кольцо Воодушевления! Ты и сейчас прячешь его где-то у себя, не так ли?

— Что за нелепость? — Селонтарион откинулся в кресле и приложил пальцы к щеке. — Будь это правдой, ты бы уже превозносила меня, а не позорила свою семью и не скандалила на каждом собрании, словно брошенная любовница, одурманенная собственным ядом!

Римайлия поколебалась. Действительно, подумала она, если бы он выкрал кольцо для себя, то ни в каких советах уже не было бы и нужды. Если легенды об артефакте были правдивы, он наверняка уже заставил бы всех без исключения ползать перед собой на коленях.

— Даже если его у тебя нет, ты сам распустил эти слухи, чтобы спровоцировать Солтрина начать войну первым!

— Дорогая моя! — Селонтарион сжал руки сестры в своих, но она тут же вывернулась из хватки. — Уверяю тебя, это всё плоды богатого воображения лилландрильцев, мне не пришлось ничего додумывать за них.

— Не верю, что ты к этому не причастен…

— Позволь намекнуть грубее, раз ты не понимаешь иначе, — из речи Селонтариона исчезла всякая безмятежность и мягкость, и теперь он заговорил, как строгий отец, готовый наказать шаловливое дитя по всей строгости. — «Двор Алинора» — очень обширное поле для игры смыслов. Первые лица двора — это мы. И положа руку на сердце, если уж кому из нас и нужно Кольцо Воодушевления, то определённо не мне. Что такое? Ах, смотрите, какое удивлённое лицо! — Селонтарион состроил комичную гримасу, передразнивая сестру.

— Да как ты смеешь даже предполагать такое?! — Римайлия оттолкнулась от столика, за которым сидел ее брат, сдвинув столик к нему. — Я никогда не ввязалась бы в столь грязную авантюру, никогда стала бы нарушать перемирия, подвергать безопасность и репутацию королевства угрозе!

— Разумеется, я-то не сомневаюсь в незамутненности и благородстве твоей души… Но иные члены Совета Мудрых могут усмотреть логику в таком предположении… как и Сапиархи, на поддержку которых ты так надеешься. Поэтому… выбрось из головы эти пустые обвинения, пока они не обернулись против тебя.

Римайлия не могла поверить. «Против неё»… Всё против неё!

— Кстати, — как ни в чём ни бывало продолжал Селонтарион, — много ли соратников присоединилось к «оппозиции принцессы Римайлии»? По моим данным, ни одного… но вдруг мои данные ошибочны?

Никакой ошибки не было, и они оба знали об этом. Чёрная обида едкой смолой текла по венам Римайлии, пульсировала в висках и застилала взор.

— Эх… Рима… Оставим это. Ты сама не своя от этих переживаний. И мне больно на тебя смотреть, — Селонтарион взял книгу со столика и отложил на соседнее кресло. — Лучше позови Милейну обратно, и давай развлечемся вместе…

— Ты ещё успеешь развлечься на талморском ложе с моим неостывшим трупом!..

— Если бы я хотел твоей смерти…

— Какое милостивое одолжение! Мой собственный брат до сих пор не убил меня, только потому что не видит во мне опасного соперника!

— О, что ты — только из глубоких чувств…

— У тебя нет никаких чувств! — Римайлия перешла на крик, звонкий, отчаянный. — Ты — бесчувственный, порочный, беспринципный предатель!.. — её голос сорвался. — С меня хватит!..

Она выгнула спину и с размаха толкнула ногой столик для чтения — Селонтарион едва успел выскочить из кресла и отойти на шаг, когда столик опрокинулся и с грохотом повалил кресло. Соседнее кресло перевернулось от следующего удара и упало на бок, затем настал черед настольной вазы, стойки для одежды, золотой ширмы…

— Хватит! Довольно! — вопила Римайлия, громя всё вокруг себя. — Ты уничтожил всё, что нас связывало!

— А ты решила уничтожить мою комнату? — Селонтарион увернулся от книги. — Если тебе это поможет, конечно… — мимо пролетела ещё одна книга, на полке их было много. — В чём я сомневаюсь…

— Замолчи! Не хочу тебя слышать! Не хочу тебя видеть! — Римайлия перестала разбрасывать красочные тома и остановилась у двери, отбросив свои шикарные косы за спину. — Ничего из этого больше видеть не хочу!

Задыхаясь от ярости, она выбежала в коридор, хлопнув дверью так, что зазвенел витраж напротив, и понеслась вперёд, не думая, не глядя по сторонам, хотя слуги уже позвали стражей на шум. Римайлия спустилась на этаж ниже, оттолкнув от себя встревоженную фрейлину, затем ещё ниже… И ни один предмет декора не избежал её разрушительного внимания. Единственное, чего хотела принцесса сейчас, это найти выход. Хоть какой-нибудь. Она покинула дворец через боковую гостиную, оставив за спиной недоумевающих придворных, их ассистентов и охранников, а также разбитые стекла, растоптанные цветы на полу, сорванные гобелены, разбросанные статуэтки и всё, до чего дотянулась.

Селонтарион изящно присел и поднял с пола первый том «Легенды первооткрывателей Этериуса».

— Да, дорогая Рима… Тебе очень повезло, что это всё, на что ты способна… — выражение пронзительно синих глаз его было печальным, почти трагическим.

— Так ведь не может продолжаться вечно? — важно спросила Милейна, кутаясь в шаль. — Ты уверен, что не стоит изолировать её от двора?

— Пока меня успокаивает, что она самоустранилась.

— Это ненадежно. Она, скорее всего, вернётся.

— Скорее всего, она вернётся уставшей и сломленной. И возможно, тогда я смогу примирить её с ситуацией.

— Ты рискуешь, Селонтарион.

— Кто не рискует, тот не вкушает амброзии, тамейнен. Позови слуг, пожалуйста, пусть приберутся. И сообщи Талмору о военном совете. Приятно будет провести его, пока моя сестра переживает свою трагедию в другом месте.

Милейна с поклоном удалилась, а Селонтарион мрачно опустился на незаправленное ложе. «Куда она сбежала? — думал он. — Лишь бы ей хватило благоразумия не влезть в неприятности на улице». Какими бы ни были их отношения, как многое не разделяло бы их сейчас — она всё ещё его сестра. И он твёрдо решил идти до конца, заставить её принять его сторону, не подвергая её пыткам, тюрьме и гонениям. И уж определённо, он не хотел ей смерти. Лишь бы она не сыскала её по глупости сама.

Глава 14. Побег

Всё только начинается. Я хочу проснуться от кошмара, созданного нами…

Принцесса Римайлия Аэлуна сидела в тени искусственного канала Алтифайр, точнее, той его части, что отделяла торговый район от Плазы Мастеров, и смотрела, как кровь яркими каплями падает в прозрачную воду с её руки. Когда и обо что она порезалась, принцесса не заметила, и сейчас ей было даже не любопытно. Она чувствовала опустошение, бессмысленность, конечность существования не только её самой на этой земле, но и всей королевской линии… и всей вверенной ей во власть земли. Королевская кровь… Римайлия глядела, как алые капли растворяются в воде, и не видела в них никакой особой силы, ничего, что помогло бы ей справиться с крахом всего, что у неё когда-то было.

— Эй, леди, можно вас побеспокоить? — вдруг прозвенел юный девичий голос с мостовой.

Не дожидаясь ответа, молодая альтмерка спрыгнула к принцессе, блеснув серебристой косой. — Думаю, даже нужно.

Римайлия удивлённо уставилась на незнакомку — волосы до пояса, руки и шея сплошь покрыты плотным узором татуировок, облегающий жакет и брюки из серого с золотом материала, украшенные белыми алинорскими птицами… Либо артистка, — сразу сделала свои выводы Римайлия, — либо чудачка-приезжая, либо…

— Вам сейчас просто необходимы друзья, керувал, — незнакомка покачала головой удручённо.

— И я вот так вдруг, по божественному наитию, просто встречу их на улице? — Римайлия скривила лицо в горькой усмешке.

— Не совсем… Я Нирхил, и я могу проводить вас к друзьям…

Римайлия недоверчиво вгляделась в честное лицо напудренной, разукрашенной, но все равно такой невинной девчонки… Она была, как ребенок, чиста и нелепа, но притом куда более красива и женственна, чем Римайлия, по крайней мере, так показалось самой принцессе Алинора.

Нирхил вспорхнула на помост, взбежала по лестнице, и Римайлия видела, как кто-то бросил ей комок плотно скрученной ткани, который она тут же вручила новоиспеченной компаньонке, стоило ей подняться на мостовую следом.

— Оденься, — попросила Нирхил, отбросив дежурную вежливость. — Через минуту здесь будут твои соглядатаи. Если не сделаешь этого, план провалится. Я-то сбегу, а вот ты… Не уверена, что смогу помочь тебе тогда.

Римайлия развернула ткань, это оказался просторный плащ с рукавами и капюшоном, что-то вроде мантии разрезанной посередине.

— А если оно отравлено?

— Нет, уверяю — только зачаровано. Эти чары скроют тебя от преследователей. Скорее, времени нет!

Римайлия решила рискнуть. Натягивая плотные рукава (они были ей тесноваты), принцесса беспокойно следила за обстановкой вокруг, и только теперь она поняла — ни стражников, ни юстициаров — ни единого представителя охраны порядка на набережной не было. Пока… Римайлия поторопилась надеть капюшон, и не успела она запахнуться, чтобы скрыть свои пышные распущенные волосы (ох, как они мешали ей сейчас!), как Нирхил дернула её за собой в подворотню, а жизнь постепенно возвращалась на тихую набережную за спиной — зашумели шаги, заиграла свирель, а затем топот всадника, как барабан, задал тревожный ритм.

— Приказом королевского двора Альне Алиноор! — магически усиленный голос волной пронёсся по улице. — Всем гражданам явиться на обязательный инструктаж по правилам поведения на площадь Торнал. Немедленно! Враг у порога! Всем гражданам явиться на обязательный инструктаж!

Послание повторилось три раза, свирель смолкла, а оживление усилилось. Но две беглянки спешили в другую сторону — туда, где блестящие белокаменные лестницы плавно переходят в древние ступени со следами недавнего ремонта, но все равно отличные от новейших надстроек.

— Я думала, этот плащ сделает меня невидимой, — на ходу недоумевала Римайлия.

— Он и делает. Только не от простых глаз, а от магического взора. Думаешь, опасны те, кто шпионит за тобой? Поверь — куда опаснее те, кто знает, где шпионить за тобой.

Они свернули налево, затем петляющей изнанкой улиц спустились ниже, ещё ниже, туда, где камень становился всё серее, а шум города — всё тише. Здесь пахло сыростью и лежалой пылью — исполинские дома отбрасывали вечную тень со всех сторон узкого прохода между ними, и солнце попадало сюда лишь в полдень. Это были не трущобы, не позабытые проулки — это было отсутствие улиц, о таких местах не ходило даже самых туманных слухов, никому из алинорцев в голову бы не пришло, что здесь вообще можно пройти. И к удивлению Римайлии, её проводница указала не на люк, не на потайной проход в стене, а на спуск в глубокую расщелину прямо под открытым небом. В полумраке одной горящей в руке Нирхил свечи им пришлось идти по старым, старше, чем крепостные арки предгорий, ступенькам, слишком маленьким для комфортной прогулки и покрытым опасными трещинами.

— Ты из подполья? — тихо спросила Римайлия, не отрывая взгляда от пути перед собой. Её голос отдавался эхом где-то глубоко внизу.

— Я посредница между мирами, — улыбчиво отвечала Нирхил. — Эти миры не всегда ладят между собой, но всё же понимают друг друга. Они как одна большая семья для меня. И однажды они поймут, что не могут друг без друга. Я пытаюсь им в этом помочь.

— О чём ты говоришь?..

— Не торопись, ты всё узнаешь, если захочешь.

Спуск кончился внезапно — последняя ступенька отсутствовала, и Римайлия едва не подвернула ногу. Полы одеяния мешались и шуршали — или это шуршали крысы вдоль стен? В непроглядной темноте не видно было ровным счётом ничего, воздух был холодный, и вместе с тем, душный.

— Не стоит здесь задерживаться, — предупредила Нирхил. — Не отставай.

— Ты что, не собираешься зажечь факел, или создать источник света?

— Нет. Иногда следует оставаться во тьме, — с этими словами девушка затушила догорающую свечу.

Римайлия занервничала, но твёрдая рука проводницы нежно обняла её запястье и потянула вперёд.

Свет стал пробиваться чуть дальше, и глазам, уже привыкшим к темноте, открылись массивные своды древнего сооружения.

— Где мы? — восторженно воскликнула Римайлия.

— Добро пожаловать в Норнкаран, первую горную крепость Алинора, ныне единую с горой, которую она защищала. Конечно, сюда есть вход и поприличнее, — Нирхил засмеялась. — Но он находится далеко от города. Очень далеко…

— Насколько же велика эта крепость?..

— Просто огромна!

— Подумать только, я слышала о ней в легендах… Стены Норнкарана обрушились внутрь в результате ужасного землетрясения, и было это тысячелетия назад!

— Ну, так написано в книгах. На деле же не так просто обрушить целую крепость даже изнутри, когда её стены держат нерушимые горы.

Стены, однако, не были вытесаны в горной породе, они возвышались между её пластами. Такой величественной пещеры Римайлия не видела никогда в жизни. Наверняка, в незапамятные времена это был самый просторный и хорошо укреплённый рукотворный проход.

— Куда ведёт этот зал?

Нирхил просто махнула за собой рукой.

И Римайлия больше не задавала вопросов, она устремилась вслед за проводницей в сеть разветвленных коридоров, очерченных призрачным белесым свечением.

Когда-то здесь было множество ловушек, судя по крепежам и отверстиям в стенах, но сейчас все они были демонтированы. Свет из магических кристаллов распространялся равномерно, и даже затхлый воздух казался свежее. Несколько запертых дверей не были для Нирхил проблемой — она легко отворила их с помощью комбинации нажатий на гравированные пластины по бокам и одного лёгкого толчка. Этой красавице вообще всё давалось неправдоподобно легко — Римайлия, всё ещё расстроенная ссорой с братом и общим положением дел, легко поддавалась дурным эмоциям и мыслям, но стоило ей только лишь глянуть на Нирхил, как она невольно засматривалась, а тревоги и обиды уступали место восхищению, любопытству и зависти — исключительно, белой. И когда Нирхил открыла последнюю дверь, Римайлия поймала себя на мысли, что не может вспомнить, каким путём они сюда пришли.

Эта часть подгорной крепости была похожа на те, которые уже миновала парочка, разве что структурой коридоров, параллельно друг другу расходящихся в разные стороны. Всё остальное едва ли напоминало древние руины — ни холода, ни тишины, ни призрачного полумрака — маленький подземный город предстал перед Римайлией, полный жизни и простых забот. Общие спальни, мастерские, тренировочные комнаты и тёплые закопченные кухни — везде сновал народ, и все были заняты делом. Прогретый воздух пах свежесваренной мясной похлебкой, железом и дублёной кожей.

Принцесса поверить не могла своим глазам — конечно, шли они с проводницей долго, настолько, что счёт времени потерялся, но всё же эта база не могла находиться слишком уж далеко от Алинора. И никто во дворце не знает, что у них под боком — такое…

— Это и есть Алинорское Подполье? — прошептала принцесса, утратив голос.

Нирхил же рассмеялась в ответ.

— Нет, что ты. Подполье в городских подземельях. А это…

Проходящие мимо патрульные поклонились, не останавливаясь, и Римайлия не поняла, приветствуют ли её, или её компаньонку, но на всякий случай вежливо ответила тем же. Здесь были не только представители её народа, но и шустрые поджарые лесные эльфы, и даже, как ей показалось, пара данмеров, но ни одного неда — совпадение это, или таковы правила, Римайлия не знала.

— Это мир друзей, — продолжала Нирхил, — с которым я хочу объединить как подземный, так и подлунный мир блистательного Алинора.

Наконец-то центральный коридор повернул под прямым углом, и вскоре под любопытными взглядами обитателей, девушки добрались до высоких, как сами своды, дверей в главный зал Норнкарана.

От пестроты знамён, картин, напольных ковров и подвесных драпировок, напоминающих о дворцовой опочивальне, у Римайлии зарябило в глазах. Окружающая обстановка казалась ей гротескной карикатурой на всё, что она видела во дворце, определить истинное, сколько-то конкретное назначение зала она не могла.

— Ого-го! — весело протянул босмер, встречая гостей. — Господа-придворные! Нирхил вернулась! У неё получилось!

На втором этаже засуетились плохо различимые силуэты, а в зале раздавались изумлённые, восторженные возгласы.

Римайлия не двигалась с места, ей всё больше казалось, что это какой-то красочный сон. Но если нет, и её действительно здесь ждали, то зачем?

Нирхил повернула к ней сияющее от радости лицо и торжественно объявила:

— Отбрось тревоги и печали! Добро пожаловать к Мятежному Двору! Тебя хотел видеть сам Каранор, и ты под его защитой.

«Защитой,» — откликнулось в голове Римайлии мягким эхом. Она и не осознавала до этого момента, как нуждалась в этом, ведь она была так беззащитна в собственном доме, в окружении стражей и бесчисленных систем безопасности… Беззащитна перед своим братом, перед амбициями всепоглощающего Талмора… перед системой, которая была ей чужда.

Красавица Нирхил плавным взмахом руки указала вверх и влево, и Римайлия подняла глаза. По одной из широких лестниц, покрытых бледно-желтыми ковровыми дорожками, спускался, неслышно ступая, лидер, вдохновитель и владыка Норнкарана. Совсем не таким принцесса представляла себе Каранора по рассказам офицеров и советников… Она ожидала увидеть сурового, грубоватого мятежника, закалённого ожесточенного борьбой, эдакого порочного рыцаря-злодея, непременно с какой-нибудь печатью уродства, не позволяющей ему показаться на поверхности. Но тот, кого она увидела, не был ни порочным, ни уродливым. Напротив, это был самый прекрасный мер из всех, каких ей доводилось лицезреть — статный, утонченный в каждом жесте, одетый по-королевски, но глядящий с теплотой и пониманием; чем ближе он подходил, тем сильнее у Римайлии перехватывало дыхание. Позабыв о приличиях, она разглядывала каждую прядь его волос цвета выбеленного солнцем песка, мелкие волны распущенных прядей напоминали рябь на воде от лёгкого ветерка, искрящиеся и переливающиеся в причудливом свете магических светильников. Римайлия должна была представиться, как подобает, или хотя бы поприветствовать хозяина зала, но не могла вымолвить ни слова, зачарованная взмахами его ресниц. Было что-то большее, чем красота, в этом облике — сияние, которое он излучал, внушало доверие, вселяло в сердце надежду, которой так не хватало Римайлии.

— Добро пожаловать, — заговорил Каранор мягким голосом, который звучал подобно музыке. — Это большая честь для нас всех.

Он поклонился. Римайлия встрепенулась.

— Нет, это для меня… То есть, да! Конечно! Рада познакомиться с тобой… Я несколько обескуражена… Все эти слухи… о короле мятежников…

— Ну, разумеется… Ты, должно быть, ожидала увидеть здесь монстра, угрозу общественным устоям, разрушителя всего святого… самого Мехрунеса Дагона, не меньше, — Каранор тепло улыбнулся. — Уверяю, это не так. Пойдём, я расскажу тебе правду, которую ты хочешь знать.

Римайлия готова была слушать о чём угодно. Она не испытывала ничего более приятного, чем его общество, с тех самых пор, как брат начал меняться не в лучшую сторону, с тех пор, как она осталась совсем одна.

Все, кто имели честь засвидетельствовать явление Каранора и его диалог с уважаемой гостьей, стояли, обомлевшие, преисполненные возвышенного чувства, и провожали парочку с сердечным ликованием. И только поведение Нирхил нисколько не изменилось.

— Хоть спасибо сказал бы для начала, — съязвила она. — Ну ничего, сочтемся.

— Поразительный эффект, — заключил до этого скромно молчавший в стороне Илмерель. — Я буквально почувствовал, что готов согласиться со всем, что он скажет.

— Я тоже, я тоже! — поддакивал босмер за дубильным станком.

— А я чуть не влюбилась! — смахнула слезу альтмерка за стойкой с алхимическими зельями. — Ну её к даэротам, эту вашу лилландрильскую магию!..

— А лицо принцессы вы видели?

— Да всё, считай, леди у нас в кармане.

— У Каранора, ты хотел сказать…

— Да, ему вечно достаются самые красивые женщины.

Собравшиеся покосились на Нирхил.

— Один раз не считается, — она лукаво прищурила медовые глаза.

— Эй, Архивариус, — обернулся босмер к старику, будто приросшему к сидению за письменным столом. — Ты там записал всё, что надо?

Седой Архивариус, красный, как помидор, продолжал затуманенным взором смотреть на лестницу, улыбаясь блаженно.

— М-да… — босмер хлопнул себя по лбу. — Нет уж, я не хочу читать его записки.

Каранор проводил гостью в свои личные покои. Никакого отдельного кабинета у него не было, поэтому изрядную часть пространства занимал заваленный картами, схемами, записками и книгами стол. Спальное место было отгорожено ширмой, какими обычно пользуются в аристократических домах Алинора — высокой, желто-белой, с классическим рисунком в виде крыльев. В покоях сладко пахло благовониями, яркий свет от фонаря, размером с уличный, ударил по глазам, но Римайлия быстро привыкла. В этом освещении волнистые волосы Каранора блестели ещё привлекательнее.

— Присядь, — он указал на хозяйское кресло, а сам в ожидании остановился посреди комнаты. Когда гостья села, он продолжил. — Позволь изложить тебе всё, как есть, без долгих предисловий и лишних эпитетов. Обо мне говорят разное. Одни утверждают, будто я угрожаю принятому порядку вещей, будто я хочу захватить королевскую власть в Алиноре и подчинить себе Саммерсет. Иные говорят, что я стремлюсь к полной анархии и мечтаю ввергнуть столицу в хаос безвластия. Ни то, ни другое — не правда. Я стремлюсь возвратить тот законный порядок, который был залогом нашего процветания до восхождения на трон твоего отца, Корериила, как печально бы не было мне об этом говорить.

— Я знаю, что он был чудовищем. Мой брат — такое же чудовище. Хотя нет… Хуже.

— Я не могу позволить тебе, жемчужине королевского двора, последней надежде Алинора, сгинуть в этой тьме. Я позвал за тобой, чтобы просить твоего содействия в моей борьбе — борьбе за процветание народа, за уважение к предкам и Праксису, за мудрость веков и лёгкость повседневной жизни — без войны, без лжи, без страха, — Римайлия не сдержала слёз — он говорил о том, что вдохновляло её прожить ещё один новый день, он повторял мысли, с которыми она ложилась и вставала. — Я хочу вернуть времена благоденствия, предшествовавшие правлению Корериила. Но нет, я не узурпатор. Мне не нужен трон. Только законная наследница трона может вести свой народ к свету — законная наследница с чистым сердцем и ясным умом. Ты, законная Королева Алинора.

Каранор сделал шаг и упал на одно колено, прижав обе руки к груди и затаив дыхание. Римайлия же всё плакала и плакала, не переставая.

— Ты поможешь мне изменить наше будущее? — с придыханием произнесла она.

— Мы поможем друг другу спасти Алинор, если ты не отринешь моей просьбы.

— Я принимаю… Принимаю твое предложение… — Римайлия провела рукой по волосам Каранора. — Встань с колен. Я ещё не королева. Я хочу быть на равных хоть с кем-то, кто мне приятен.

Он встал. Она же обхватила его шею и страстно поцеловала. Путь за ширму до кровати был недлинным. Особенно когда терять нечего, а любви и тепла хочется настолько, что не страшно потерять себя. Общая цель, общее ложе… Принцесса Римайлия не могла отвергнуть Каранора. Она не хотела отрываться от него больше никогда.

…

Когда распоряжения отрядам были розданы, результаты допроса антиимперских граждан переданы Солтрину, а леди Ланмилленар скрылась в салоне для благородных особ вместе со своей свитой, Глава Лилландрильских Преследователей покинул тёмный душный кабинет и поднялся в арсенал тюремной стражи, чтобы забрать оттуда один единственный предмет… Одну конкретную вещь, оставленную в именной ячейке для хранения экипировки.

Рукоять была удобной и почему-то тёплой на ощупь. Вес подбирался явно под другую руку, но держать оружие было приятно. Ависен всегда был неплох в обращении с булавами, но особенно хорош он будет сбулавой Менгидира. Почему-то он точно это знал.

…

Феранви отжималась от пола, коротко ритмично выдыхая, не останавливаясь на передышку между десятками. Взгляд её был устремлен вперёд, и подходы она не считала — мысли были заняты совсем другим.

— Не надо этого делать, — ответил ей вчера Тамил, когда она в лоб сказала ему, что собирается посетить Ависена лично. Больше ничего Тамил не добавил. Что это была за внезапная лаконичность? Выражение недовольства? Иносказательное предостережение? Или может, долгожданное благоразумие и нежелание вступать в очередной бестолковый спор? Тогда поддержал бы лучше, раз прекрасно понимает, что ничего другого им не остаётся. Привлекать к ситуации в Лилландриле вышестоящих из Ордена Тринимака Феранви не станет — и не последней причиной тому было нежелание, чтобы хотя бы часть старой неприятной истории с Талайнианом всплыла на поверхность. А стоит лишь пошевелить груду камней, и она посыплется. Нет, Феранви хорошо всё обдумала. Без сомнения, её ожидала «чудесная» беседа с предводителем и основателем Братства Преследователей. Осталось только дождаться прибытия юрисривов.

Закончив занятия и ополоснувшись из ведра, генеральша явилась в приёмную дорожного поста как есть, в мокрой майке без рукавов и коротких обтягивающих штанах, зато уже с клейморой в ножнах на ремне, как же иначе.

Тамил выводил пером крупные буквы на плакате для объявлений, но завидев дорогую командиршу, отвлёкся и сделал кляксу.

— Что я должен сделать, чтобы ты ходила так до конца дня?

— Пасть закрой и хватит пороть чушь. Тебе опять заняться нечем?

— Я хотел график патрулей у входа вывесить. Но если у тебя есть предложения получше…

— Бросай эти прописи и сходи в Синерин.

— Зачем?

— Сейчас же! Этот паршивец Лилати до сих пор не вернул мне пергамент, который я давала ему со своего стола. Сходи и забери его, пока законники не прибыли.

— Хех, я начинаю думать, что ты переоценила их расторопность…

— Заканчивай думать и вперёд, выполнять приказ!

Тамил на прощание напомнил, что боевой маг по долгу службы не может «закончить думать» — хотя бы ради сотворения боевых заклинаний, затем скрылся за порогом, не закрыв за собой дверь. Феранви наградила заместителя парой нелестных эпитетов в спину и села дописывать объявление о новом распорядке дежурств, который и так уже вступил в силу.

Дорогу к Синерину патрулировали стражи поместья в сопровождении Защитников-инструкторов. Тамил высказал своё одобрение и радостно пошёл дальше, через арки ворот, вдоль садов по аллее, приветствуя каждого синеринца, который встречался на пути. Аэнель с приятелем как раз выбрались из общего дома на прогулку.

— Смотри-ка, это Тамил.

— Не маши, — одернул Алианоре. — Я не в настроении общаться.

С настроением у него всё было в порядке, но настороженность перед рыцарской братией ещё не развеялась полностью. Аэнель пожал плечами и присмотрелся. Вытянутые башенки на стенах стояли, как всегда, в ряд. Солнечные блики создавали рисунок из пляшущих искр на соседних домах… Острое, ледяное чувство какой-то неправильности охватило юношу внезапно и совершенно беспричинно. Что-то было не так, но что, он, разумеется, не мог объяснить.

— Тебе опять что-то мерещится? — поинтересовался Алианоре.

Ветер налетел, расшугав стаю ворон, и ломаные тени пронеслись над беседкой и фонтанами. Последние лепестки облетели с цветков тимелиса на тропу, ведущую к террасе Синера. Аэнель сжал руку Алианоре в своей ладони так крепко, что тот с тревогой в больших глазах повернулся к товарищу и заметил, как вздрагивают густые чёрные ресницы и как меняется выражение глаз.

— Всё, пожалуй, в порядке, — эту бессмысленную фразу Аэнель повторял столько раз в своей короткой жизни, что слова потеряли для него какой-либо смысл.

— Угу, — иронично кивнул Алианоре. — Правда, иногда ты меня пугаешь.

Тамил успел заметить Аэнеля и помахать ему, но долг звал неумолимо, и вот уже виднелся поворот на тропу к хижине Арианы и Лилати. Столпотворение народа около склада продовольствия, однако, отвлекло Тамила от цели визита.

— Обычно такого оживления тут не бывает, чего это творится тут? — задал вопрос в воздух пожилой фонарщик.

— Может там завелся кто?

— Говорят, что запах странный…

— Завелся, да сдох под досками…

Тамил не удержался от проявления любопытства. Чтобы местные что-то живо обсуждали всей толпой — уже невиданное событие для Синерина, как можно пройти мимо!

Феранви только-только успела привести себя в подобающий вид — не успела лишь завязать в хвост тщательно расчесанные огненно-рыжие волосы, как Арек и Айвин торжественно открыли дверь, хором возвещая о приезде законников.

Генеральша вышла гостям навстречу. На ступенях стояли, ожидая приветствия, трое — двое мужчин и женщина, одетые в прекрасно выделанную до мельчайшей детали, до блеска отполированную броню, какую дозволено носить лишь сотрудникам Божественного Обвинения. Несмотря на униформенность изысканного стиля, каждый юрисрив был подчёркнуто индивидуален: женщина с худощавым лицом и длинными присобранными у висков светлыми волосами носила облегченную версию доспехов, с окрашенными в цвет морской волны кожаными вставками; мужчина с броским макияжем и забранным на затылке витым пучком почти белого цвета был облачён в ярчайшее юстициарское золото, и длинные серёжки в ушах идеально попадали в тон брони. На третьем же госте Феранви непроизвольно задержала взгляд до неприличия долго, потому что он был невероятно похож на Аэнеля — такие же насыщенно-бронзовые волосы, но чуть темнее, такой же одухотворенный взгляд, обрамлённый выразительными густыми ресницами, только чуть зеленее глаза… Генеральша даже про себя подумала, уж нет ли у синеринского наложника потерянных родственников в Юстикариуме… Экипировка последнего законника отличалась отсутствием наплечников, удлиненными полами и плащом, сиреневым как грозовая туча.

Получасовых любезностей и представлений не последовало.

— Нейатинн, — представился первым тот, от кого Феранви с трудом оторвала взгляд. — Видящий Сокрытое.

— Разоблачительница Аилдерэлден, к вашим услугам, — кивнула женщина.

— Лориарель, — любезно поклонился третий. — Инспектор и ответственный протоколист, — его мяукающие интонации и обходительно женственный голосок никак не сочетались с режущими слух громоздкими словами.

— Мы начнём с осмотра местности, — Аилдерэлден двумя пальцами указала себе за спину.

— Конечно, — отвечала Феранви.

— Я же приглашу подозреваемого пройти сюда, чтобы поговорить с ним в Вашем присутствии, леди-рыцарь, — промурлыкал инспектор. — Мне пригодилось бы сопровождение на территорию поместья…

Генеральша не медля приказала Заэлю присоединиться к юрисриву. Двое других законников же быстро отправились к Нира Море.

— Вот так сразу? — изумилась Айвин. — Пришли и давай обыскивать местность?

— Думаю, они наизусть выучили моё описание тревожных событий в роще. Хотя да, я ожидала, что мы ознакомим инспектора с уликами оттуда, прежде чем предъявить их Ирне. Но пусть так. Ведите себя смирно и не мешайте им делать свою работу.

— Да нет… Не могло же мясо испортиться — оно вяленое! И я всегда проверяю качество — вон, помощника моего спросите…

— Всякое бывает!

Парочка работяг как раз открывала дверцу в подвал, когда Тамил зашёл на склад с таким серьезным выражением лица, что синеринцам стало неуютно. В отличие от них, он ещё у дверей с лёгкостью различил едва слышимый характерный запах разложения. А когда вскрыли подпол, никаких сомнений не осталось вовсе. Плохо провяленное мясо так пахнуть не могло — так мог пахнуть только относительно свежий труп.

Роща была туманной и влажноватая листва источала природный аромат свежести и прохлады. Нейатинн всматривался в лесные кущи не обычным взором, а сквозь призму мистических способностей, и глаза его горели изнутри мутным бело-голубым свечением. Аилдерэлден занималась исследованием местности более тривиальными методами. Но ничего так сильно не привлекло внимание юрисривов — ни эхо телепортации Вайнаха, ни множественные следы применения чар сокрытия и обнаружения — как сильный источник потусторонней энергии под деревом, отмеченным кольцами полуистлевших венков из растений.

— Айди? Постой за моей спиной и понаблюдай.

— Что здесь?

— Не что, а кто… Некто магически одарённый был похоронен здесь не очень давно… И сейчас мы узнаем, кто именно.

Нейатинн опустился на одно колено, сиреневый плащ расстелился по сырой траве, упав прямо под ноги Разоблачительнице. Вытянув руки вперёд, Нейатинн на одном дыхании произнес воззвание, которое знал лучше, чем алинорский гимн. И в полумраке Нира Моры возгорелось синее пламя, ледяное как сама смерть. В пламени парила немолодая простоволосая эльфийка в мантии, и призрачный голос, похожий на плач, заглушил все привычные звуки рощи.

— Аэнель? — Ниэра протянула руку с согнутыми пальцами к заклинателю. — Ты так далеко от меня… Сколько времени минуло… Разве ты не забрал с собой книгу? Почему я всё ещё чувствую эту угрозу? Почему не могу уснуть навеки? Аэнель, не прикасайся к этой силе! Прошу, исполни то, что обещала я! Верни книгу в Кейманс, отдай её гневному этерию. Там где твой отец и твоя мать не справились… Где не смогла и я… Ты должен!

— Нейа? — Аилдерэлден обеспокоенно потрогала коллегу за плечо, и словно прикоснулась к камню, накрытому плащом. Руки призывателя подрагивали, сведённые судорогой, распахнутые глаза, обращенные на лучистую фигуру, не мигали. Айди выкрикнула слова прерывания ритуала, и Нейатинн согнулся, быстро вдыхая и выдыхая, упираясь ладонями в траву.

— Спасибо, — он чуть повернул голову. — Надо же. Как много… силы… у этого призрака! Слишком много… стремления для мертвеца, покойного годами на одном месте. Ты слышала то, что она сказала?

— Да, — Айди помогла товарищу встать. — Крайне любопытно…

— Кейманс… Ни о чём тебе не говорит?

— Ты что, шутишь? Это же цель многолетних поисков Сориндила! Он ведь так и не передал это дело Сапиарху Малоизученных Исторических Памятников, сколько его ни просили… Совпадение?

— Как интересно…

— И кто такой Аэнель?

— Здесь много чего надо прояснить…

Айди кивнула. Она знала, что Нейатинн теперь доволен, как сытый мамонт, только ещё добавки определённо попросит. Он любил в ходе расследования узнавать что-нибудь такое, что выходило за пределы ожидаемого. Сама же Айди предпочитала работу проводить по плану и не отклоняться. Но теперь уж будь что будет. Когда вообще всё шло по плану?..

…

Отсыревший, покрытый тёмными пятнами рулон вынесли на улицу и развернули. Труп внутри был позеленевший и одутловатый, совсем не похожий на девушку при жизни. Как ни пытались стражники под чутким руководством Тамила спрятать его подальше у стены за складом, зевак всё равно собралось довольно много, и ужасная находка стала всеобщей сенсацией.

— О боги! — Аэнель прикрыл рот рукой от ужаса. — Ариана!

— И точно… Мать твою блудницу, как её приложили…

— Ариана мертва! — кричали слуги и обыватели.

— Убита, какой кошмар!

— Убийство! Убийство в Синерине!

Пожилая бретонская кухарка хваталась за сердце. Перепуганный хозяин владений наконец лично выбежал из башни. Он поверить не мог своим глазам… Кто из его любимых подопечных мог зарубить молодую девчонку топором, да бросить тело на складе гнить?..

— Где же её брат? — воскликнул садовник. — Его что-то не видно было после того случая…

— Лилати… — ужаснулся Аэнель. — Как он там? Где он вообще?..

Тамил, осененный каким-то страшным просветлением, вдруг бросился бегом вдоль стен на самую окраину поместной территории — туда, где Ариана и Лилати жили в своей маленькой хижине. Аэнель и Алианоре поплелись прочь из толпы вопящих соседей, но до центральной аллеи не дошли.

Инспектор Лориарель ступал по земле, как по подиуму — не иначе как это было его привычной манерой передвижения. Серый и невзрачный на его фоне, Заэль размеренно прошёл под внутреннюю входную арку, указывая на различные, одинаково не стоящие внимания юрисрива объекты, а тот с любопытством ребёнка разглядывал даже самые обыденные вещи и тщательно записывал наблюдения в свой золоченый планшетный блокнот.

Аэнель безуспешно искал глазами Тамила, но Алианоре уже услышал поступь рока… Даже спиной он чувствовал присутствие посланцев Юстикариума, и знал, что увидит, ещё до того, как обернулся…

Тамил постучался в дверь хижины.

— Лилати! Лилати, ты дома?

Парень вскочил и отбежал подальше от входа.

— Лилати! Открой! Я хотел бы поговорить о твоей сестре…

Лилати сделал пару быстрых шагов к полке с кухонной утварью.

Сестра… Её нашли. Они всё знают. Теперь всё кончено.

Стук в дверь стал настойчивее.

Нет, он никого не хотел видеть. Никого не хотел слушать. Ничего не собирался объяснять.

— Да, это я её убил! — громко ответил Лилати, схватил столовый нож с полки и уверенно занёс перед собой.

Тамил с плеча выломал хлипкую дверь.

— Ты что творишь?!

Лилати почти успел нанести удар. Тамил вырвал оружие из его рук и потащил извивающегося, визжащего, как девчонка, бедолагу на выход — и лучше сразу к посту Защитников…

— Н-наэле… — промямлил Алианоре. — Они здесь!

Аэнель обернулся. По глазам резанул солнечный блик от золотых узорчатых наплечников Лориареля.

— Что же делать! Мамочки!

— Я не дамся! Нет! — Алианоре схватил с земли первое, что увидел — садовую лопату, брошенную работниками во время всеобщей суматохи, и поднял её в воздух как оружие.

С боковой тропы донесся истерический вопль Лилати.

Лориарель оторвался от записей и уперся взглядом в голубоглазого алинорского блондина, которого до сих пор ищут всем Юстикариумом…

— Ах, вот ты где, — мило заметил инспектор.

Аэнель обернулся на Тамила, который тащил неудавшегося самоубийцу мимо террасы Синера.

Сам Синер вышел вперед из собрания добрых перепуганных соседей.

— Лилати!

— Это он, государственный преступник, — законник указал на Алианоре.

— Понял, — отвечал Заэль, готовый содействовать при задержании.

Видела бы Нетиль, насколько она была права…

— Лилати!

Он едва расслышал голос Аэнеля сквозь звон в собственной голове.

— Бежим! Бежим! Немедленно!..

Тамил замешкался.

— Куда? Прекратите свои… — что именно, он не договорил, потому что Лилати с неожиданной быстротой вырвался из хватки и перекатился у него между ногами, а потом изо всех сил ударил его подхваченным с земли камнем по шее.

Этого мига хватило, чтобы добежать до Аэнеля. Не станет же Тамил атаковать поместного любимчика? И он не стал.

Троица бросилась к воротам. Лориарель готовил в руках темно-синий шар сковывающего заклинания. Магия собиралась, уплотнялась и переплеталась, готовая превратиться в клетку для юного преступника… Но удар лопаты по рукам разрушил сложное плетение, а бросок камня, хоть и угодил в наплечники, удачно отвлек юрисрива. Заэль поднял обе руки, и вихрь пробирающего холода, снеся пару кустарников на своем пути, прокатился под ногами отчаянных беглецов. Лилати поскользнулся на втором же шаге, но Аэнель в прыжке подхватил его и проворно вытащил из зоны обледенения. Лориарель запустил в воздух сигнальную световую вспышку. Заэль прорычал что-то ругательное, затем шепнул упрощенную формулу телепортации, скачком переместился к замыкающему троицу Алианоре. Одна удачная подсечка всё решила бы — но мелкий алинорец был быстрым и юрким, как мышь! Заэль чуть согнулся, а рассекающий взмах лопаты помог ему разогнуться быстрее, чем он рассчитывал.

Аэнель обернулся в последний раз. Господин Синер растерянно глядел на него, и только на него.

— Прости!.. — закричал он. — Прости меня!..

Арочные ворота остались за спиной.

— Я хотел, чтобы всё случилось по-другому…

Алианоре прикоснулся к одной из своих любимых сережек и растворился в воздухе. Аэнель воодушевился идеей, и прижав к себе Лилати как можно ближе, постарался накрыть зачарованным плащом их обоих.

Насколько хватит невидимости, куда бежать, и что делать — они не знали.

— Феранви нас порешит, — рыкнул Заэль, прикладывая бумажную салфетку к рассеченному подбородку. — И правильно сделает.

Тамил молча наблюдал за Синером. А Синер — как исчезает след любимого наложника в цветистой долине за каменной аркой.

Оглавление

Глава 1. Синерин

Глава 2. Подарок Ниэры

Глава 3. Молитва за двоих

Глава 4. Всё предельно просто

Глава 5. Тимелис, кровь и темнота

Глава 6. Последний праздничный экипаж

Глава 7. Маленькая ложь

Глава 8. Волки пустошей

Глава 9. Ничего нельзя обещать

Глава 10. Никогда больше

Глава 11. Настоящий фестхолдский план

Глава 12. Очень большая ошибка

Глава 13. Бессильные мира сего

Глава 14. Побег