Между Раем и Адом (СИ) [Фелиция Шай] (fb2) читать онлайн

Начало

Здравствуй, дорогой путник. Присаживайся в уютное кресло, обитое бархатом, возьми травяного чая и, пожалуй, я начну рассказ. Меня зовут Кейт Кристал и я ирамитас — существо, что на половину ангел и на половину демон. Пусть это не смущает тебя, ведь это не просто кровь. Ирамитасы имеют три сущности, которыми они могут управлять и при случае поднимать наверх. Первая и самая главная — нейтральная. Это состояние между ангелом и демоном. Иначе говоря, здесь можно увидеть обычный характер, коей вы видите ежедневно. Думаю, если бы не иногда возникающая пара крыльев, нас можно было бы принять за обычных людей. Вторая сущность — ангельская. Когда мы принимаем на себя эту маску, то становимся мирными, спокойными. В нас загорается эта невероятная тяга к справедливости и даже, в некотором роде, требовательности и жестокости, как, в общем-то, и у всех ангелов. Да, характер у этих ребят как под копирку, так что и я не становлюсь исключением. Третья сущность — демоническая. Вызвав ее, мы становимся истинными демонами — злыми, беспощадными и жестокими. В венах буквально вскипает кровь, а в глазах загорается азарт и желание убивать! Можно сказать, что это моя самая любимая сторона. Думаю, так произошло, потому что каким-то образом во мне оказалось больше крови демона. С давних времен в нашей семье все были просто помешаны на чистоте крови и до одури препятствовали бракам с «тёмной кровью». Но внезапно появляюсь я. Так что, пожалуй, генетику никто не может отменить даже у нас.

Отец не особо одобряет мою тягу к тёмным силам, но что я могу поделать, когда определенную часть жизни мне, (да и не только), просто необходимо было прибывать именно в этом состоянии, ведь подобную силу надо учиться контролировать.

В самом малом возрасте у ирамитасов, возникают проблемы с этими тремя состояниями. Детская сила тяжело поддается контролю и обычно достаточно разрушительна. Потому, по достижению семидесяти лет, а это сразу после прорезания крыльев, нас отправляют обучаться на пятьсот лет в Рай и столько же в Ад. По идее, мы сами должны выбирать, куда сначала идти учиться, ведь именно в этом измерении нам дадут первое, так называемое, истинное имя и должность, которой мы будем верны всю оставшуюся жизнь.

С детства я невероятно мечтала пойти учиться в Ад. Столько читала про это измерение в тайне от отца. Несмотря на исключительно "ангельскую" семью, в нашей фамильной библиотеке хранится много книг про царство Люцифера, про самых знаменитых демонов, что там живут, про то, чем они занимаются и как контактируют со смертными. Забиваясь в небольшую ложбинку за гобеленом в самом дальнем углу, я создавала маленькую сферу света и проглатывала страницу за страницой ночами напролет.

Однако, похоже, права выбора я и не имела. За меня все решил отец. Как бы я не просила, как не умоляла его отправить меня в Ад и не ломать детские мечты, он был непреклонен. Даже мать не смогла его уговорить, хотя, стоит отдать ей должное, он частенько ее слушал. К сожалению, не в этот раз.

Собственно, первые пятьсот лет я потеряла в Раю. И, знаете, ничего кроме страданий и парочки неплохих друзей мне это не дало. А если совсем говорить правду, то это были самые худшие пятьсот лет в моей жизни. Столько издевательств в сторону моих крыльев и крови, сколько было в школе я вряд ли вообще когда-либо вновь услышу. Ну, или если кто-то рискнет, то обидчику уж точно не поздоровится. Но ведь я была тогда очень маленькой! Будто бы отец, а это, на минуточку, сам архангел Михаил, хотел именно этого — сломанного детства.

В общем, пережив эту половину тысячелетия, мне, наконец, дали ангельское имя Кальмия, и я стала ангелом завесы. Помогать с душами смертных (и не только), проводить их на Большой суд, отводить в Рай и Ад — все это является моей работой. Она не особо отличается от функций тех же жнецов, разве что я могу периодически ими командовать, но мне этого и не надо.

Пожалуй, теперь расскажу чуть больше про отца. Как и все ангелы, он на дух не переносит демонов, хотя и женился на ирамитасе. Порой я подозреваю откуда мне досталась моя «потрясающая» логика. Моя мать была обладательницей безупречно чистых крыльев, можно было даже сказать, что она оставалась чистокровным ирамитасом, ведь в крови была всего лишь одна полукровка с черными перьями. Опираясь на это, отец очень любил напоминать мне о том, что я единственная черная ворона в семье. Не представляете, как раздражало его постоянное: «В кого ты такая пошла?».

Пожалуй, стоит упомянуть одну очень существенную деталь. У ирамитасов доминирующую кровь определяют по крыльям. Белые крылья означают чистую, ангельскую кровь. Черные — доминирует грязная, темная кровь Ада.

Когда же мне надоело, что отец так часто упоминает это в наших разговорах, я перешла в наступление. В общем-то, я только и делала, что говорила, чтобы он подождал еще немного, ведь скоро я отправлюсь в Ад и не буду никому мешать, а в особенности ему. Почему-то в детстве это звучало гораздо более угрожающе, чем сейчас.

В один из таких моментов, когда я вновь завела свою песнь о подземном царстве и учебе там, Михаил сорвался и накричал на меня, что никогда в жизни не отпустит в царство «Небесного предателя». Знал бы Люцифер как пафосно его называли в Раю, думаю, сейчас бы у него был замок гораздо больше. Ведь он не просто владыка подземного царства или падший архангел, а еще и Небесный предатель.

Подслушав наш разговор, мать обратила внимание отца на то, что обучение в Аду мне безусловно нужно, ведь тогда я смогу полностью овладеть своей силой и восстановить внутри себя ту гармонию, что так необходима истинным ангелам. Не представляете насколько я была ей тогда благодарна, ведь не скажи она этого, меня бы наверняка заперли в этом небесном измерении, полном чистоты и невинности… Бр-р! Аж страшно стало.

Как и в любых семьях, у которых есть хотя бы два ребенка, а в нашей их было целых три, отец частенько любил сравнивать меня с сестрой-близняшкой Катрин. Идеальная, покорная. Как и положено, больше ангельской крови. А какие крылья! Чистые, белые, пушистые! Не дочь, а мечта. Да еще и по окончанию школы стала ангелом полномочий. Подлизавшись к отцу, она уговорила его оставить ее в Раю и не учиться в Аду, ведь иначе «ее хрупкая психика не выдержит того ужаса, что творят эти адские твари». В общем, это короткая история о том, как она стала на побегушках у архангелов, в то время как я развлекалась внизу. Как говорится — каждому свое.

Вопреки всем стереотипам о том, что сестры близнецы зачастую понимают и поддерживают друг друга, мы с ней ругались по любому поводу. Будь то банальная помощь отцу или взгляды на систему Рая и его историю. Будто бы в нашем доме никогда не произносилась фраза о том, что важно слушать мнение друг друга, а не перебивать и кричать так, будто тебе из крыльев по перышку выдирают!

Отец невероятно гордился Катрин и частенько ставил в пример нашей младшей сестричке Эмми. Говорил, чтобы стремилась к таким же высотам, как и она. А младшая только и делала, что слушала его. А я кто!? Так, тумбочка сбоку в нашей главной зале? Хэй, я как бы тоже люблю нашу мелкую рыжую красавицу и хочу, чтобы она с меня пример брала. Не самый лучший в глазах отца, но иметь критический взгляд на жизнь тоже стоило поучиться. Да и просто, чтобы была не только холодным и строгим ангелом, но и умела веселиться так, чтобы спустя сотни лет не жалеть об упущенном времени. Чтобы не переживала после о том, что у неё была целая вечность, а она абсолютно ничего так и не знала про Землю и Ад.

А мама… Хах, мама с этого лишь смеялась. Вы бы слышали ее чудный смех. Такой переливчатый, подобно весенней капели. Отец любил сравнивать его с первой арфой, что выступает на самых главных праздниках в Раю. Пожалуй, Эмми как раз была единственной, кто был бы так похож на маму. Её огненные волосы были до самого пояса а ярко-голубые глаза смотрели на этот мир только с любовью и нежностью. Не зря отец решил именно ее себе забрать в жены, ведь если не знать деталей, можно было подумать, что она самый настоящий ангел. Даже архангелы постоянно говорили о том, что Пенелопа — так звали мою маму — абсолютно не похожа на простых итрамитасов, будто бы в ее крови никогда и не было ничего демонического. Так вышло, что в нашей небольшой семье только она меня и понимала, ну и еще Эмми. Только маме я могла рассказывать обо всех своих бедах, несчастьях, переживаниях и мыслях, не боясь, что отец об этом узнает. Я была удивлена насколько это чистый человек и даже не понимала, что же именно она нашла в Михаиле. Они ведь абсолютно разные! Он — строгий, жесткий, излишне требовательный. Она же — полная противоположность.

Ссоры, ругань, натянутое перемирие — это, безусловно давило, но, на самом деле, я бы с радостью вернула то время, когда все шло относительно мирным чередом. Когда в нашей гостиной горел теплый камин, мы сидели с Эмми и учили ее языкам, мама напевала старинные песни небес, а отец занимался с Катрин, рассказывая ей последние новости Рая и готовя к будущей важной роли. В воздухе витал аромат травяного чая с лавандой, который так любили в нашей семье. Изобретательные смертные делали достаточно занимательные вещи. На самом деле за ними было интересно наблюдать, ведь они росли, строили целые города и возводили памятники, что до сих пор стоят и радуют глаз. Мы просто наблюдали, а время, не подвластное даже самому Богу, быстро пробегало, стирая весь этот уют в песок прошлого.

В один из дней отец быстро вошел в залу. Я с Эмми и мамой сидела на диванах в гостиной и читали книги. Глухой голос в приказном тоне сообщил всего лишь одну единственную фразу: «Пенелопа, пора». Сердце в груди пропустило удар. Показалось, будто всего на одно мгновение я стала смертной и именно сейчас мне перестало хватать воздуха. Мои чувства невозможно описать словами, я не понимала почему у отца такое серьезное лицо. Точнее… надеялась, что не понимала. Ведь промелькнувшие в голове мысли — лишь страшные догадки, что похожи на ужасный сон, от которого хотелось бы освободиться теплое утро.

Однако… Это не было просто тревогой.

Мать кивнула. Тяжелой рукой она отложила книгу и кивнула мне на Эмми, чтобы я увела ее наверх в комнату. Я оставила младшую там, а сама выглянула в коридор и осторожно прокралась к комнате родителей, все еще надеясь на лучший исход.

Миниатюрный силует матери стоял перед высоким платяным шкафом, украшенным золотой резьбой, а рука будто бы не желала дергать за ручку. Пенелопа хотела растянуть это мгновение — просто побыть в доме, все еще надеется, что отец пошутил и ничего не происходит, а я про себя уже молилась, чтобы из непроглядной темноты шкафа не показалось лезвие. Последующие действия будто происходили в замедленной съемке — мать медленно открывает шкаф, осторожно, будто пробуя темноту на предмет чего-то опасного, протягивает внутрь руку и после вынимает оттуда ножны, а из них — полуторный ангельский меч. «Война», — промелькнуло в моей голове. Сердце бешено заколотилось в груди. Все тело будто бы парализовало и я не могла сдвинуться с места. Война… Какое ужасное слово для целой семьи, в которой воевать обязаны все, кроме детей. Мы оставались сами на себя, одни.

Как отвратительно и глупо. Мы ведь не смертные. Мы не должны устраивать резню, иначе чем бы мы тогда от них отличались? Да, еще тогда я поняла, что существенного различия в наших поступках нет. Мы просто обладаем силой, знанием, вечной жизнью. Не больше. Горькая обида во мне кричала и терзала сердце. Боль…жгучая, режущая и пронзающая саму душу. Было такое чувство, будто саму ранили ангельским клинком в грудь и медленно вытягивали жизнь.

Последующие дни казались вечностью. Я играла с Эмми, периодически ровным взглядом провожала Катрин и еще парочку архангелов в доспехах и все молилась, чтобы родители вернулись целыми. Даже отца я была бы рада видеть, только пусть скажет, что все позади и мы вновь дружная семья. Что наши вечера снова продляться, что будет травяной чай, потрескивающий камин и завораживающие песни матери.

К сожалению, судьба решила иначе.

Я помню, как сидела дома с Эмми. Вроде, мы читали сказки и легенды, стараясь отвлечь себя от тревожных мыслей.

— И вот гора разверзлась, а оттуда показался ма-аленький сурок, который и пугал такого же маленького, как и он сам херувима, — улыбнулась я, следя пальцем за текстом и Эмми рядом рассмеялась.

Звенящий голосок прервал громкий хлопок открывающихся и ударяющихся о стену дверей. «Что-то не так», — сразу подумала я. Руки похолодели и задрожали. Я даже не уследила, что за мной, сорвавшейся с места, тут же побежала и Эмми. Если бы я знала, что произошло… Быстро сбежав пол лестнице вниз, я увидела, как отец вносит в дом на руках маму. Закрыть бы глаза и не видеть этого. Не знать, что произошло с мамой, верить, что вернется. Тогда незнание мне показалось лучшим вариантом, чем понимание произошедшего.

— Она ранена? — спросила я с надеждой в голосе. «О, Великие Силы, прошу, пусть она будет просто ранена», — молилась я про себя, не допуская, не давая себе думать о том, что это конец, что стены этого поместья более не услышат ее мелодичного голоса и звонкого смеха. Я не хотела терять столь дорогого человека. Однако по слезам Катрин все поняла. Сестра никогда не плакала прилюдно, ровным счетом, как и отец, но сейчас и на его лице были слезы. Ноги стали ватными, а голова тяжелой.

Смерть… Отец часто повторял, что она когда-нибудь придет за всеми, но почему именно за ней? За что?

Я не помнила как, но откуда-то во мне нашлись силы, чтобы подойти к ним. Отец положил мать на диван, после чего подошел ко мне. Кажется, он хотел спросить как я и прикосновение его руки вывело меня из оцепенения. Будто бы со рта сняли повязку и дали возможность говорить. Точнее кричать.

— Какого черта ты не защитил ее!? — накинулась я на Михаила со слезами на глазах. Для меня самой это было неожиданно, но гнев и печаль захлестнули меня с головой, абсолютно не давая подумать.

— Какого черта ты вообще отправил ее на эту проклятую войну!? — я буквально задыхалась от горя и слёз.

— Нет! Мамочка! Нет! — я и забыла, что рыжик побежала следом за мной. Забыла, что она тут.

Эмс подбежала к дивану и принялась плакать, как никогда в жизни. Она брала маму за руку и только и делала, что кричала:

— Мамочка, прошу! Проснись! Не спи, открой глаза, я по тебе скучала! Пож-жалуйста… П-проснись… Мамочка… — с каждым словом ее голос становился все тише и глуше от слез, что душили ее и не давали сказать и маленького слова. Кажется, я уже никогда не забуду этот крик и всхдипы. Я должна была ее успокоить, но вместо этого кинулась в гневе к отцу. Будто хотела защитить маму от него, но было поздно.

Непроизвольно, в каком-то состоянии аффекта, словно так и должно было быть, я со всей силы, наотмашь ударила его по щеке.

Пожалуй, это единственный поступок, за которое мне невероятно стыдно перед отцом. Почему-то мой разум не принимал в расчет то, что он ее любил. Тогда мною двигал один гнев. Змеем искусителем он шептал мне, что именно отец тогда пришел домой, отправляя мать на битву, он ей говорил, что пасть в битве за Рай — честь для настоящего ангела. А мама любила и потому верила.

Кажется, я хотела вновь ударить отца, но и замахнуться не успела, ибо почувствовала, как невидимая сила откидывает меня к стене и впечатывает так, что, будь я простым смертным, то тут же переломала бы все ребра. Моя сестра… Точно, она же шла рядом, так же печально смотрела на труп матери, но будто бы полностью поддерживала мысль, что она погибла не зря.

Катрин решила встать на защиту отца, показывая всю свою правильность. Её безумная любовь иногда переходила все границы, как, например, сейчас. Тогда она впервые так сильно ударила меня и назвала демоном. Называла тварью и шипела подобно змее. Это шипение порой переходило на крик, что заставлял чувствовать себя еще хуже. Более того, с каждым ее словом я чувствовала свою вину. Она кричала о том, как отец ее любил и всеми силами пытался защитить.

Я же эгоистично думала только о том, что больше нет моей поддержки, забывшись, что какой бы тварью моя близняшка не была, она не меньше любила мать. Я уже была готова признать свою ошибку и извиниться перед отцом, как решающие слова из длинной тирады Катрин меня вывели из себя

— Это был ее долг — защищать Рай. И погибла мать с честью, — прошипела Катрин, наклоняясь ко мне.

Она пыталась быть гордой, пыталась показать, что смерть матери — та самая потеря, которая «должна делать нас сильнее», именно так нам говорили в школе о павших солдатах, но я то видела. Я видела, как у нее по щекам катятся слезы. Они выдавали ее с потрохами и, если бы не все эти крики, не культ погибшего героя, быть может, я бы даже попыталась ее обнять. Это выглядело крайне странно — гордость на лице, а в слезах столько боли и отчаяния, сколько я ни разу не видела.

В горле стоял ком. Из-за злобы мои глаза изменили свой цвет на черный, скрывая под собой белок и радужку. Презрительно фыркнув, Катрин встала и отошла к отцу, обнимая его руку и кладя голову на плечо. А я так и лежала у стены — вся сжавшись и желая, чтобы это поскорее закончилось. Выбора не оставалось, кроме как ждать, пока они не отведут Эмми в свою комнату, а сами свалят подальше, дабы я спокойно смогла попрощаться с матерью. Наедине.

Прежде, чем попрощаться с мамой, я тихо зашла в комнату Эмми. Похоже, отец с Катрин наложили на нее заклятие, чтобы малышка уснула. На щеках еще блестели слезы, подушка рядом была мокрая, а я хотела прижать ее к себе, поближе к сердцу и пообещать, что никогда не дам ее в обиду. Что она не пойдет воевать, в случае атаки. Нет, не будет этого, только не с моим рыжиком. Осторожно коснувшись губами ее лба, я покинула комнату.

Отца с Катрин не было в поместье. Похоже, ушли к своим, наверное, оно и к лучшему.

На диване в главной зале по-прежнему лежала мать. Будто бы уснула, только протяни руку и она улыбнется, ведь ее разбудил лучик солнышка. Так она называла каждую из нас. Мы были большими, а Эмми — маленький, рассветный лучик, который совсем скоро станет таким же, как и остальные.

Осторожно я подошла поближе.

— Мама… — прошептала я, падая на колени и беря ее за руку, — мама… Это… несправедливо. Ему нельзя было отправлять тебя туда. Как же… как же я буду без тебя то теперь? Ты ведь… ты ведь единственная, кто меня поддерживал. Кто выслушивал меня. Прекращала наши глупые ссоры и перепалки. Ты ведь… Ты ведь была той, кто создавала такой уют… в нашем… доме, — говорить становилось все труднее. — А теперь? Теперь… мы остались одни? Без тебя? Как же… как же так? — к горлу вновь подступили слезы и я заплакала. Приложив лоб к тыльной стороне материнской ладони, я без устали рыдала и обещала отомстить. Отомстить тем, кто посылает на войну. Клялась, что однажды осмелюсь свергнуть самого Бога с его поста, дабы прекратить все это.

Мы находимся в Раю, так почему тут должны происходить хоть какие-то войны!? Почему мы должны оплакивать наших погибших? Чем мы тогда лучше тех же самых людей? Да ничем. Именно этот ответ тогда и пришел мне в голову. Мы такие же, как и люди. Просто отличаемся от них по своей силе.

Это было всего лишь начало. Поверь, дорогой путник, впереди тебя ждет много всего, ведь у меня накопилось огромное количество историй за полторы тысячи лет. Я тебя познакомлю со своими друзьями, ты увидишь и Рай, и Ад, и Землю тех времен. Просто закрой глаза и слушай истории, окутанные загадками, семейными тайнами, о добре и зле, о вражде и дружбе, о том… а в прочем, ты и сам все услышишь. Пожалуй, время рассказать все по порядку.

За предательство и смерть приходится платить. Часть 1

Кейт

С тех пор, как мама покинула нас прошло очень много времени. Боль утихла, кровоточащие раны затянулись, а острые крюки воспоминаний более не терзали душу. К сожалению, наша семья не восприняла эту потерю как знак к перемирию или налаживания отношений. Напротив. Конфликтов стало еще больше, напряжение росло с каждым днем, и никто не хотел никому уступать. Не было больше той мягкости, что сглаживала все колкие слова и фразы, некому было больше останавливать нашу ругань, смягчая её смехом. Отец с того момента стал гораздо грубее и холоднее. Я его не винила, ведь для всех нас это стало огромным ударом, а особенно для него — он любит мать больше своей жизни. Мне кажется, что если бы не райские принципы и положение в Совете архангелов, он бы смог что-то изменить в себе, хотя бы не посылал бы мать на ту самую проклятую войну.

Время летело. Отмучившись, я закончила школу в Раю и спустилась в Ад. Как я уже говорила ранее, мне дали имя и должность, из-за которой я должна была периодически появляться в Завесе. Но было одно условие, которое меня очень порадовало еще на первом году обучения в подземном царстве — я могла особо не переживать по поводу своих обязанностей (а если конкретнее, то просто забыть про них). Демоны это объясняли тем, что стоило основное время уделить концентрации на своей темной стороне, а уже потом разрываться и летать по измерениям.

Столетиями люди гадали над тем, как же на самом деле выглядит Ад. Огненная ли эта гиена, куда кидают грешников, а внизу их с вилами ждут черти, ледяное ли это озеро, куда попадают предатели. Версий много, а смертных авторов, которые оказались правы — единицы. Пожалуй, ближе всех к правде оказался именно Данте. Если смертный будет очень внимателен к его словам, то при определенных условиях сможет даже сориентироваться в нашем мире. Только вот есть одна вещь, из-за которой это невозможно — грешников, сразу после их попадания к нам, тут же не отправляют на круги, а самых отчаянных отдают Аластору — великому палачу.

В самом центре у нас располагается город Дит. Почему-то демоны посчитали забавным построить его похожим на средневековый Лондон после пожара 1666 года. Насколько мне известно, эту дату выбрали еще задолго до того, как построился этот город. Выйдя к северной границе можно попасть в так называемый Лес самоубийц, в центре которого расположены круги Ада. Спустившись по ним вниз можно увидеть ледяной озеро Коцит, в котором терзают себя души предателей. Отсюда ведет небольшая пещера-проход пройдя через которую, мы видим огромное поле с мертвыми деревьями и бесконечным пространством во все стороны, но прежде, чем заметить этот ландшафт перед нам предстанет замок самого Люцифера.

Некоторые демоны, которые не были приставлены к грешникам или кругам, могли спокойно выходить на Землю, покупать души людей и веселиться. Как-то раз в разговоре с одним знакомым я узнала, что некоторые от скуки решили, что у них просто «голубая» кровь, из-за которой они могут не работать, а только отдыхать. Принялись называть себя аристократами и вести себя подобно им. Этакие снобы подземного мира, которые за невероятные силы строят себе поместья и устраивают приглашенные вечера. От них можно было часто услышать, что у них чистейшая кровь, которая может позволить им победить чуть ли не самого Люцифера! Аристокрабы чертовы.

Стоит отметить, что температура воздуха здесь скачет неимоверно. То внезапно может ударить пронизывающе холодный ветер, то становится тяжело, жарко и душно. Конечно, мы не особо восприимчивы к температуре, но такие вещи мы можем ощущать, а иногда, когда у нас упадок сил, может доставлять некоторый дискомфорт.

Конечно, всего об этом измерении и не упомнить, но какие-то базовые вещи я попыталась озвучить. Что ж, перейду теперь к учебе.

Самые первые классы в Аду у нас были смешанные. Ирамитасов особо не хотели делить по цвету перьев, считая, что все мы все равно одинаковые, независимо от цвета крыльев и преобладающей крови. Вроде бы не первый у них поток, а столько сепсиса в жизни не видела. Хотя, были в этом и позитивные моменты. Было крайне забавно наблюдать, как те, у кого белые перышки, будучи невероятно смелыми в Раю, буквально дрожали от страха, при виде демонов.

И их можно было в какой-то мере понять. Наверху ведь их могли защитить, погладить по головке и сказать, какие они умницы. Здесь же все работало в прямо противоположную сторону. Нас не разделяли вначале по цвету крыльев, но, видимо, была у демонов некоторая подсознательная неприязнь к белокрылым ребятам.

Не буду расписывать этот долгий и нудный период, когда нас обучали только одной теории, не давая перейти в состояние демона. Преподаватель не шибко любил наш класс, так что, когда настало время отборов за первый десяток лет, мы смогли раскрыться и показать себя. Тёмная кровь дала о себе знать и нас принял в свои руки Сартия — князь нечистых снов.

Ежедневная скука превратилась в веселье и постоянную практику. Мне очень повезло, ведь в самом начале у нас создалась небольшая компания из восьми человек, с которыми мы общались после уроков, а разбивка как раз отделила нас восьмерых отдельным классом.

Вскоре мы стали выигрывать школьные соревнования, легко справляться с внезапными проверками и даже стали лучшими по школе. Конечно, Сартия говорил, что мы по-прежнему не достаем до уровня обычного демона, но иногда, когда у него было хорошее настроение, мог и похвалить. Конечно, как и другие преподаватели, он не любил парочку вещей: когда ученики недобросовестно выполняли задания, опаздывали и когда демоны, вопреки закону, установленному в Аду, убивали смертных. Если закон нарушался, то запускалась цепная реакция. Человек, которого убили не поговорил или не сделал чего-то, а это что-то влияла на будущее. В общем, такое домино могло длиться вплоть до нескольких десятков лет.

Всем ученикам об этом напоминали по нескольку раз на дню, пугая тем, что наказание за подобный проступок ужасен. Наш учитель и вовсе был не самым добрым на свете демоном. Если за обычные проступки на виновника сходил гнев Сартии и ученик впадал на неделю в кошмарный сон, который мучил его до такой степени, что после этого спать никто не хотел, то за нарушение закона отправляли к Аластору, чтобы тот избивал наши тела особым оружием, наносящее огромный вред и оставляющее за собой уродливые шрамы и никакая регенирация не залечила бы их.

К слову, сон, фактически, нам не нужен. Только изредка мы можем прилечь для того, чтобы восстановить силы или поддержать внутри энергию. Такими же свойствами обладала и еда. Иногда приемы пищи или отход ко сну становится в некотором роде привычкой, которая в будущем может нам немного мешать.

Собственно, начну свою цепь историй с одного адского дня. У одного парня из нашего класса был День Рождения с красивой круглой датой — шестьсот шестьдесят шесть лет. Признаться, это был очень приятный на вид юноша. Его райского имени я не запомнила, но вот земное легко — Рик. Он был высоким, поджарым, бледным, подобно только что выпавшему снегу. Волосы слегка завивались и отливали невероятным пепельным цветом. Было даже удивительно понимать, что в этом «белом пятне» больше черноты. Как и остальным девочкам в нашей компании он мне очень нравился, но показывать этого я не хотела. Первое правило, которое нам каждый день повторял Сартия — сохраняйте хладнокровие, ведь что, если не оно, поможет вам сохранять достоинство и гордый вид.

После учебы Рик позвал нашу компанию к себе, дабы отметить и немного выпить. У него в Аду был огромный дом, оставленный ему родителями. Огромный особняк, похожий на заброшенное здание снаружи и отдающий невероятным шиком внутри. Готика в интерьере делала этот мрачный закоулок подземного царства лучшим местом для проведения праздников.

Как только наш друг открыл дверь, мы с парой девчонок, не церемонясь, побежали искать погреб с демоническим алкоголем и вытаскивать его на поверхность. Кажется, Рика даже позабавила такая наглость с нашей стороны.

— Не пристало такой прекрасной вещи пылиться в подвале, — заметила я, выходя в гостиную и держа в руках сразу четыре бутылки дьявольского виски.

— Смотри, Кристал, от этой штуки тебя так быстро унесет, что не заметишь, как случайно попадешь в постель к нашему любимому преподавателю, — заметила моя подруга Кира, которая как раз-таки выходила следом за мной. В её руках я заметила пару бутылок вина. Неплохой выбор.

— Ребят, а у меня вот такой вот к вам гениальный вопрос… — добавила она, когда мы все вместе поставили алкоголь на стол. — Почему мы просто не телепортировали его сюда?

— Потому что это было бы слишком просто, — в унисон ответили мы с Риком и ухмыльнулись.

— Да, действительно… — закатила глаза Кира и упала в огромное кресло. — Кстати, я про виски серьезно.

— Ты меня так предостерегаешь, — усмехнулась я, — хочешь сказать, ты с ним уже просыпалась как-то? — задала я вопрос с легкой ухмылкой на губах и скрестила руки на груди.

— С кем? Ты про… Нет! Кейт! Как ты могла подумать о таком? Аргх! Гадость, — на лице Киры появилось такое выражение, будто бы она разом проглотила не просто несколько лимонов, а причем штук так семь-восемь. Ее передернуло, и она поспешила взять одну из бутылок, дабы не показывать всего своего негодования по поводу мысли о пробуждении рядом с Сартией.

Рассмеявшись, мы с остальными ребятами решили все-таки последовать ее примеру и начать опустошать бутылки. Не послушав Киру, я сразу же открыла виски и сделала один небольшой глоток. О, Великие Силы, мне показалось, будто по моему горлу прокатился живой огонь! Но это было чертовски приятно.

Сев на огромный пушистый ковер на полу, я распустила свои длинные русые волосы, что все это время были собраны в хвост, и начала прислушиваться к беседе ребят. В какой-то момент обычные шутки и глупые мысли стали казаться не такими уж и глупыми. Ну, знаете, так ведь всегда бывает, особенно, когда ты сидишь в приятной компании.

— Слушайте. А давайте выберемся на поверхность и поубиваем парочку людей? — предложил Рик. Я увидела в его руках такую же бутылку алкоголя, как и у меня, но только та оказалось опустошена почти до конца. Кажется, виски элегантно затмил разум и говорил устами друга.

— Погоди. Не хочешь же ты просто подходить к каждому встречному, уводить его в подворотню, а после убивать? Это, как минимум, глупо, — пожала плечами я, но мысль показалась мне достаточно заманчивой. В этот момент я уже думала, как выполнить задуманное Риком, а не о том, что нам потом всем здорово может прилететь.

— А может, мы поработаем сутенерами? — предложил один из наших друзей. Его звали Кристофер. Он вечно любил ввязываться в какие-то авантюры, так что не удивительно, что именно он предложил подобную мысль.

— То есть тебя абсолютно не пугает та мысль, что если нас заметят, а нас заметят, то отправят к Аластору, чтобы он медленно ощипывал нам крылья и сдирал с нас кожу лоскутами? — спросила Кира, отпивая вина. Судя по всему, она была самая трезвая. Ее голос звучал бы очень убедительно, если бы только все мы не были уже настолько навеселе, что подобные угрозы показались пустяком. Так что тут уже и меня потянуло на риск.

— Ой, да ладно тебе. Подумаешь, пару деньков помучают. Зато как будет здорово! — в глазах и у меня, и у остальных шестерых ребят загорелся огонек азарта и веселья.

— Кейт права. Тем более, в нас больше крови демонов, так что к нам никаких претензий! Мы действуем по своей природе, — заметил Крис.

— А потом нам говорят в Раю, что все мы одинаковые. Делайте, что хотите, но я с вами не пойду, — сделала еще глоток вина моя подруга и скрестила руки на груди.

— Ну и отлично, — отмахнулись остальные. На семеро человек у нас было трое парней и четыре девушки, готовые играть роль сутенеров и проституток соответственно. И почему эта идея нам показалась тогда настолько гениальной?

Момент того, как мы смогли хоть кого-то подцепить, выпал из памяти напрочь, зато я очень хорошо помнила, что было потом. Крики, кровь, мольбы о помощи — все это смешалось в один сплошной калейдоскоп этой ночи, полной боли смертных и нашего собственного веселья. Уже спустя много времени я думаю, что нам следовало бы прислушаться к Кире, поменьше пить и, если и творить беспредел, то только в поместье Рика, но не вымещать это все на обычных людях, простых смертных, которые так глупо попали под нашу руку.

Не так сложно подцепить на улицах средневекового города доверчивого смертного, сколько потом отмываться от позора. Конечно, тогда мы об этом абсолютно не задумывались.

Наутро я поняла, что лежу одна в кровати в поместье Рика, а это уже было неплохо, ибо Кира, все-таки, смогла напугать своей фразой о Сартии.

Встав с кровати, я прислушалась к своим чувствам. Голова не болит, саму не шатает. Хоть какой-то плюс от этого алкоголя и того, что ты не обыкновенный смертный. Хоть с него и дико выносит, но никаких последствий после нет. Глянув на время, я поняла, что мы, если сильно постараемся, даже не опоздаем на уроки.

— Ребят, просыпайтесь! — крикнула я на весь дом, после чего спустилась в гостиную и принялась ожидать другие «тела» с чашкой травяного чая в руках. Первыми пришли Крис с парочкой девушек — Амалией и Беллой, следом за ними вышла другая — Элизабет. Позже всех спустился Рик. Странно, а где же Кира? Скорее всего, как только мы ее тут оставили, она ушла к себе и сейчас мы все вместе встретимся.

— Темного утра, — сказал Рик, падая на диван и выхватывая из рук мою кружку чая.

— Хэй! — возмутилась я, но было до жути лень встать и возвращать ее себе обратно. — Ладно, пей честно отобранный у меня чай. А я буду помирать от жажды! Ужас. До Аластора еще не дошли, а меня уже пытают! — вздохнула я и драматично приложила тыльную сторону ладони ко лбу.

— Да ладно тебе, не перегибай. Кстати, ты Киру не видела? — спросил у меня друг, отпивая чай и возвращая кружку на родину — ко мне в руки. — С утра ее не могу найти.

— Да наверняка убежала к себе, — отмахнулась Элизабет, а после, поджав губы, кинула взгляд на нас, — как думаете, она могла пойти настучать? — спросила она, скрещивая руки на груди и облокачиваясь о стену.

Я вынырнула из глубокой задумчивости и подняла взгляд на Эл, затем перевела его на старинные настенные часы, что старательно отбивали каждую секунду, оповещая замок о течении времени и о том, что мы скоро можем уже начать опаздывать.

— Не знаю, но сейчас узнаем. Погнали на уроки, — кивнула я головой на дверь, ведущую на выход. Легким взмахом руки я привела себя в порядок, следом за мной подобное же действие сделали и мои друзья и мы отправились в путь.

В голове у меня все стоял вчерашний разговор с Кирой. На самом деле, она была достаточно хорошей девушкой — потрясающий ирамитас и неплохой друг. Мы с ней учились еще в одном классе в Раю, сидели за одной партой. Шутили вместе. Я ее даже называла своей сестрой. Если коротко — та самая дружба, о которой многие мечтают. Ни разу за прошедшие года мы с ней не ссорились и даже не повышали друг на друга голоса. Милые голубые глаза, аккуратные черты лица, короткие черные волосы… Чем-то она напоминала Эмми по характеру, разве что только была моей ровесницей, а ее крылья были черными. Но когда мы попали в Ад, я заметила за ней одну странность. После перехода сюда, ее огонь поугас. Будто бы она знала, что здесь произойдет что-то странное, неприятное и пугающее.

Я очень рассчитывала, что всё это — лишь временное смятение, ведь даже я за десять лет успела сдуться и заскучать настолько, что и азарт пропал, и глаза не горели. Потому времени обращения ждала с еще большим трепетом. И он наступил. Я видела, как Кира будто бы снова ожила, раскрылась и снова смеялась. Я уже подумала, что она пришла в себя. Нас перевели в один класс, и тут снова. Моя подруга начинала затухать. Будто бы ей не было места ни среди ангелов, ни среди демонов. Я пыталась с ней поговорить. Узнать в чем проблема и почему ей так плохо. К сожалению, она всегда уходила в сторону от разговора. Пыталась спросить что-то у меня и почти перестала искренне радоваться жизни. Глубоко внутри себя я искала вину, думала, что где-то ее не вовремя оставила одну или просто стала больше времени уделять остальным друзьям.

За своими мыслями я не заметила, как мы подошли к нашей школе. Классическое здание могло ничем не отличаться от смертного строения, разве что только, невероятных размеров. Во дворе играли мелкие ребята, гоняли мяч и просто летали наперегонки. Где-то под высохшим деревом сидела парочка и о чем-то мило ворковала, а школьники все сбегались к главному входу, который любезно принимал каждого.

Войдя в класс, я заметила лежащую на парте Киру. Она так обычно делала перед занятиями, чтобы выспаться или просто дождаться начала. Только вот сейчас это выглядело скорее как очень плохо знак. Я с опаской обернулась на друзей, надеясь, что хоть они понимают, что происходит. К сожалению, все пожали плечами и осторожно принялись рассаживаться по местам.

Сейчас я даже не переживала за себя. Не боялась, что нас отправят под суд к Аластору, лишь бы только с Кирой все было хорошо. Кстати, кабинет был абсолютно пуст. Ни намека на присутствие Сартии, который ведь наверняка заколдовал нашу подругу, но почему только ее, а не нас заодно? Неужели она все-таки донесла на нас, чтобы хоть как-то остановить?

Как только последний человек сел на свое место, дверь в класс с громким ударом захлопнулась, а перед партами из ярко-красного дыма показались две фигуры. Одна из них была знакома — наш преподаватель, а рядом кто? Высокий силуэт медленно прорисовывался и вот уже были видны резкие очертания лица, горящие кровавым цветом глаза, руки, сложенные в замок и ухмылка, от которой кровь стыла в жилах.

— Демон Аластор. — Представился он противным скрипучим голосом, больше похожий на истинно демонический. Неужели он решил нас так запугать? — Следующие пару недель вы проведете у меня в клетках.

Наверное, палач как раз один из тех самых демонов, которые за время пребывания в подземном царстве не утратил свою истинную жестокость и желание издеваться. ПО губам мужчины вновь скользнула ухмылка, будто бы ожидающая, что мы начнем трястись и умолять о прощении и пощаде. Он оглядел нас, буквально на пару секунд цепляясь взглядом за нас, после чего остановился на мне. Мучительные пять минут я смотрела на Аластора, после чего собрав всю смелость, я выдала единственный интересующий меня вопрос:

— А что с Кирой? — Именно она единственная осталась вчера в Аду и это каждый из нас хорошо помнил.

Аластор зло рассмеялся, будто я задала вопрос очевидно глупый, на который каждый ребенок знает ответ. Он цокнул языком, после чего, вальяжно откинувшись на позади стоящую парту, произес:

— Её ждет особый прием у меня. Девчонка предала вас. Выдала, чем вы занимались прошлой ночью.

— Мы — демоны — предаем, лжем, обманываем, совращаем исключительно людей. Но не друг друга. Не понимаю откуда появились стереотипы о том, что мы своих же, если что, насадим на копье и будем сдирать кожу. — Произнес Сартия, — Она кинула вас. Сдала нам на произвол судьбы. Точнее, видимо, делая вас остановить, она прибежала ко мне и попросила остановить вас от глупой ошибки. Но это предательство. Кинула раз, кинет и два. А знаете, что за это будет? Если у нас с Аластором будет плохое настроение, то мы казним ее, поскольку закон нам разрешает это сделать, — добавил демон.

Внутри у меня все похолодело. Справедливость и дружба. Где та тонкая грань, когда твой друг переступает черту, надеясь спасти тебя, а делает хуже всем.

Тонкий, еле слышимый голос внутри меня говорил, что Кира это заслужила. Она слишком рано решила сдаться, а слабым не место ни в Аду, ни в Раю. Быть может, во мне говорила месть за то, что она в последние месяцы так со мной не разговорчива? Что пыталась избегать и не контактировать ни со мной, ни с кем другим? Но я не могу ее вот так запросто потерять! Я чувствовала свою вину и на этом моя совесть не унималась.

Эти мысли роем противных ос жалили мое сознание, а демоны это и слышали. Я видела, как им нравится это замешательство. Они умели читать мысли без нашей воли.

Прикрыв глаза и сосчитав до десяти, я поняла, что все это время забывала поставить свои мысли на блок. Нас учили и повторяли, чтобы мы это делали чаще, чем даже надо. Не только на переговорах, не только во время опасной игры. Нельзя позволять остальным так явственно слышать вас. А тем более сейчас. Они и воспользовались моей минутной слабостью.

— Аластор, у тебя прям праздник. Будешь пытать дочку самого архангела. Думаю, в Раю Михаилу будет очень приятно узнать, что именно ты сделаешь с ней, — ухмыльнулся Сартия.

— Пройдемте, — прорычал Аластор уже нечеловеческим голосом. Его лицо вытянулось в острую морду, похожу на клюв, внутри которого виднелись ряды острых как бритва зубов.

Именно тогда я поняла, что надо будет терпеть. Я поклялась себе, что не издам ни единого звука боли. Не крикну и не заплачу. Я буду сильной. Ад для сильных. И если я выдержу пытки палача, то смогу уже вынести абсолютно все, что угодно. Начиная от душевной боли и заканчивая тяжелой физической.

Телепортировавшись с Аластором на его территорию, я почувствовала, как живые цепи обвили мое тело. Руки и ноги натянули таким образом, будто хотели меня лишить всех конечностей сразу. Но самое страшное, что я потеряла из виду палача. Передо мной лежали различные кинжалы, неизвестные мне жидкости в бутылочках и сердце противно замирало от осознания, что он все это проверит на мне. Внезапно, позади я услышала мерзкий, скрипучий, нечеловеческий голос Аластора.

— Ну что, начнем игру?

Я поклялась не орать, но ведь и Аластор знает правила своей игры…

За предательство и смерть приходится платить. Часть 2

Кейт

Я помню, как пообещала себе, что буду сильной. В конце концов мы сами заслужили это наказание и должны были достойно его принять. Боль, страх и отчаяние — вот что я чувствовала все это время, пока находилась в подвале. Испытав на себе все прелести огромного ассортимента орудий пыток Аластора, могу сказать одно — я определенно не знала, что крылья могут регенерировать с невероятной скоростью даже тогда, когда держатся на одной единственной косточке. А это были самые болезненный моменты, ведь я уже буквально чувствовала, что вот-вот лишусь крыла, а тело не желало этого и боролось до последнего, спасая мне жизнь, но не рассудок.

Последние две недели нестерпимой боли мук с тех пор навсегда отпечатались у меня в памяти, а злой, нечеловеческий смех демона преследовал меня еще многие годы в самых страшных кошмарах.

Возвращаясь в Рай, я чувствовала, как мои губы неприятно побаливали. В первые три дня я прокусывала их сразу же докрови, ведь палач и не собирался щадить. Он выкладывался на полную, делал все, чтобы сейчас, когда я стою на пороге дома, мое тело тряслось как осиновый лист на ветру, а я того и гляди упаду на колени, даже не дойдя до своей кровати.

Два этажа дома казались каким-то невероятным и абсолютно непреодолимым путем, ведь каждый шаг отдавался болью во всем теле, а руки предательски соскальзывали со стен, в попытках зацепиться хоть за маленький выступ или подсвечник.

Наконец я смогла добраться до своей кровати, в которую рухнула как поваленное ветром дерево и не смела шевелиться. Только спустя минут двадцать, когда меня периодически вырубало и я вновь приходила в себя, я смогла снять с себя окровавленную и подранную в лохмотья одежду и с тихим болезненным стоном укрыться мягким одеялом, что приятно ласкал кожу. Надо было сходить в душ, чтобы смыть с себя кровь, но сил на это уже не осталось.

Лёжа в кровати, я думала о том, что отец безусловно уже узнал о нашей выходке и о том, какое наказание последовало за ним. Школы обязаны были предупредить родителей о таком крупном инциденте. И не удивлюсь, если этим занимался сам Сартия. С каким же он упоением в голосе об этом говорил. Конечно, о таком я могла только догадываться, но черт возьми! Мы же, хоть и на половину, но демоны! В моей голове никак не хотел укладываться тот факт, что это не является оправданием нашим деяниям. Мы ведь все еще дети, так почему нельзя было просто так простить и сказать, что так делать не стоит? Да, предупреждали, да, были ознакомлены, но ведь на первый раз даже смертные друг друга прощают.

«Dura lex, sed lex» — «Закон суров, но он закон». Отец часто любил повторять эту фразу, когда мы с сестрами где-то оступались. Он даже младшую учил этому, что, на самом деле, было очень правильным делом.

Как это не печально, но мы были осведомлены о правилах и законах. Нам четко проговаривали наказания, что применимы к нам, и был жесткий закон, который карался пытками. Мы об этом знали, но нас заставил сделать это тот чертов адский вискарь! В голове возникали все новые и новые оправдания нашей «шалости».

С отцом я пока что не встретилась, да и как-то не очень-то и хотелось, ведь уже точно знала, что он будет смотреть на меня своим суровым взглядом. Наверняка будет думать при этом что-то вроде «Что же я в своей жизни такого сделал, что мне досталось такое отродье?». Прости, пап, но твоя дочь искренне хотела повеселиться и забыла об ответственности.

Я абсолютно потеряла счет времени, лёжа в таком состоянии и уходя глубоко в свои мысли. Они перескакивали с одной на другую. То я винила саму себя, что посмела вот так вот легко поддаться и нарушить закон Ада, то ненавидела Киру, что вот так вот просто, даже абсолютно не думая, сдала нас, хотя по-своему хотела остановить.

Где-то вдалеке на фоне я слышала шаги в гостиной, негромкие голоса, обсуждающие предстоящий день, даже смех. Но я знала одно — стоит мне появиться на пороге в столовую, они тут же исчезнут и повеет холодом. Так было всегда и вряд ли когда-либо изменится.

Ближе к ночи я поняла, что моё тело начало приходить в себя и я могу уйти в душ. К сожалению, я была настолько подавлена морально, что не смогла бы сотворить даже самую легкую магию. Наверное, это был один из огромных минусов ирамитасов — надо быть бесконечным оптимистом и никогда не падать духом, чтобы использовать свои силы. К сожалению, именно они и зависели от нашего морального состояния, которое имело свойство падать, когда это было так необходимо.

По коже потекла приятная прохлада. Вода смывала весь тот ужас, который произошел со мной за посденее время, вот бы еще можно было все это смыть из своих воспоминаний. Вскоре вода перестала окрашиваться в красный цвет, грязь с тела исчезла и я, надев шелковую белую сорочку на голое тело, спокойно легла обратно на свою кровать.

К тому времени бледный диск луны уже во всю освещал мою просторную комнату, будто сам хотел поинтересоваться, в порядке ли я.

Только я начала проваливаться в сон, как в мою комнату постучали. Я и понятия не имела, кто бы это мог быть, особенно в такое позднее время. Но это был такой осторожный стук, будто стоящий за дверью боялся меня разбудить.

— Кейт, можно? — глухо раздалось за дверью.

Эмми… Моё рыжее солнышко. Действительно, почему я сразу не подумала о ней? Кто бы еще мог прийти в такой час, дабы просто заглянуть и узнать, как я себя чувствую? Наверное, именно Эмми была единственным человеком в доме, с которым я хоть как-то чувствовала близкое родство и не ощущала себя чужой.

Я поспешно откинула с себя одеяло и, присев на кровати, произнесла хриплым голосом:

— Да, конечно, входи.

Дверь тихонько скрипнула, и в комнату проскользнула миниатюрная тень, освещаемая лунной дорожкой. Серебристый свет играл в локонах девочки, что она действительно сейчас казалась самым настоящим ангелом, который приходит во снах, обещая скрыть от всех бед. Её лицо озаряла своим светом полная луна, а в глазах была заметна невероятная тревога за меня.

— Ты как? — спросила Эмми, садясь рядом. — Сегодня утром отец очень грубо отзывался о тебе. Днём я хотела подойти к тебе, но Катрин запретила и не подпускала к твоей двери. Сейчас они все уже уснули. Прости, что не смогла подойти раньше, — извинилась девочка и опустила взгляд в пол.

Было видно, что рыжая действительно переживает за то, что не смогла подойти ко мне раньше. К сожалению, в нашей семье не слишком приветствуется поддержка в мою сторону. Да я и не удивилась бы, если отец только и надеялся на то, чтобы Аластор меня убил.

— Ничего страшного, рыжик. Не переживай. Я просто очень серьезно накосячила, и в Аду наказали. За дело, если честно. — Я взяла маленькие ручки сестры в свои и глянула в её голубые глаза. В них я видела такую чистоту и веру в добро, что в душе зародилась мысль о том, что я, всё-таки, не хочу, чтобы она брала с меня пример. Нельзя ей в Ад. Я очень не хотела, чтобы ей кто-то делал больно. И, причем, не только в физическом плане.

Минуту спустя я решила высказать свои мысли вслух:

— Никогда не бери с меня пример, если хочешь вырасти хорошим воином и ангелом.

— Катрин тоже так говорит, — задумчиво проговорила Эмс, отводя взгляд в сторону.

На пару минут мы замолчали. Думаю, в этот момент наши с сестрой мысли сходились, ведь впервые мы с Катрин сошлись мнениями.

Параллельно с этим в голове проскочила одна отвратительная вещь, которая наверняка через пол века окажется правдой. Живя рядом с Катрин и проводя с ней куда больше времени, малышка наверняка когда-то действительно станет, такой же, как и моя сестричка. Она поймет, что демоны — истинное зло, против которого надо бороться, отвернётся от меня и тоже станет ненавидеть. Конечно, будет великим чудом, если Эмми сохранит в себе эту бесконечную доброту к миру и станет таким ангелом, которых рисуют смертные. А ведь она так похожа на маму. Может так и выйдет, что характером она пойдет в нее?

Нависшее над нами молчание прервала Эмс. Она положила свою маленькую ручку мне на колено и произнесла:

— Знаешь, а я не хочу быть, как ты или Катрин. Я не хочу бороться только за Рай или только за Ад. Хочу быть между.

— Между Раем и Адом… — будто бы в трансе проговорила я, — это и есть сущность ирамитасов, как думаешь? — спросила с улыбкой.

А ведь я была согласна с Эмми. Я тоже не желала быть ни за Рай, ни за Ад. Конечно, подземное царство мне прельщало больше, но ведь и в Раю есть что-то хорошее. Что-то такое, чего никогда не будет в Аду. Там нет таких дивных садов, нет невероятных закатов или рассветов. Если отвлечься от всех своих мыслей и полететь на самые окраины, где начинаются бесконечные сады, то ты буквально чувствуешь, как на душе становится легче. Пропадают все печали, уходит гнев. Хочется жить, летать, мечтать.

— Да, наверное, ты права, — сказала Эмми. Малышка сладко зевнула. Кажется, она уже хотела встать с кровати, чтобы пойти к себе, но после решила спросить. Очень тихо, опустив глазки в пол. — Можно я сегодня посплю у тебя? Мне одной просто страшно.

На моих губах появилась улыбка. «Прошу, малышка, никогда не взрослей» — мысленно попросила я, а вслух ответила:

— Да, почему нет? Только с утра уйди пораньше, чтобы отец с сестрой не заподозрили, что эту ночь ты проводила в комнате самого страшного и злого существа в этом доме, — засмеялась я и взъерошила и без того лохматые волосы сестры.

Несмотря на спокойствие, что дарила мне Эмс, лежащая под боком, спала я, откровенно говоря, крайне плохо.

Во сне я пыталась убежать от Аластора, спрятаться, но ноги наливались свинцом, веки буквально слипались, и я не могла даже увидеть куда бегу. Каждый раз я наталкивалась на тупик, а хищный голос палача звучал все ближе и ближе, будто бы подкрадывался со спины, как бы быстро я не пыталась бежать.

К счастью, это все прервали яркие солнечные лучи, которые били в глаза.

Немного поворочившись, я, все же, открыла глаза и повернула голову вбок. Как и ожидалось, Эмми уже не было рядом. Скорее всего она убежала к себе рассветом, а может тогда, когда услышала первые шаги в коридоре.

Сев на кровати я прислушалась к своим ощущениям. Тело порядком перестало ныть, шрамов почти не осталось, разве что пару штук. Вызвав крылья я их осторожно осмотрела. Наверняка будет тяжеловато летать, но не до боли и рези в глазах.

Надев на себя школьную форму — черную блузку и черную приталенную юбку в пол, — я направилась в столовую.

Пока я шла по длинному коридору, что простирался от моей комнаты вправо, я всё думала о том, что же первым мне скажет отец. Конечно, ни в одном из вариантов я не ожидала чего-либо приятного или хорошего. Так-то мои ожидания заботы и ласки от него уже давным-давно канули в небытие. Пришло смирение и признание, что все это направленно больше на младшую сестру и на Катрин, но никак не на меня.

Поворот налево, лестница вниз. Спустившись по ступенькам, я свернула вновь налево, почти что за лестницу и, пройдя еще пару метров, оказалась в нашей столовой.

Светлая комната озарялась сотнями лучами солнца, проходящими сквозь витражи на окнах и рисуя на стенах причудливые интересные узоры. Если не задумываться об окружающем интерьере, то можно было даже решить, что кто-то решил позавтракать в самой церкви.

За столом, что находился по центру, уже сидели отец, Катрин и Эмми.

Близняшка, похоже, решила сделать вид, что меня тут и нет и продолжила пить из золотого кубка нектар.

Пройдя на своё место, которое было ровно напротив отца, я очень тихо сказала «доброе утро» и, опустив взгляд на еду в тарелке, принялась за нее. Как-то я даже удивлена, что до сих пор не обнаружила яда в своей еде.

Отец же очень долго и пристально глядел на меня, после чего зада вопрос:

— Тебя сегодня комары мучали? Ты кричала. И очень громко, — он потянулся за чайником и налил себе чая.

Подозрительно покосившись в его сторону, я убедилась, что он обращается именно ко мне, а не к моим сестрам. Интересно… Он спрашивал это так, будто интересуется этим каждый день и в этом нет и не было ничего необычного. Просто обычная отцовская забота.

Но вот я, не ожидавшая такого, чуть было не подавилась едой. Благо, кусок достаточно быстро проскочил, не заставляя меня долго кашлять.

— Да так, ничего особенного. А с чего это тебя интересует? — подозрительно спросила я, ведь привыкла, что в его речи, в абсолютно любой фразе, обращенной ко мне, есть подвох.

— Ты моя дочь. — Пожал он плечами и вновь глянул на меня, — думаю, это естественно что мне не всё равно, — произнёс отец, отчего что у меня, что у Катрин и даже Эмми округлилсь глаза.

«Даже так?» — подумала я. Но что это? Забота, ирония, сарказм? Михаил решил поиздеваться надо мной? Однако, взглянув на мужчину, можно было понять — он определенно не шутил и не издевался.

— Хах…вау, — только и сумела сказать по итогу я. — Ну, что ж. Да, пожалуй, пара кошмаров с участием Аластора и жутких огненных лабиринтов. Не самый лучший сон в моей жизни, — пожала я плечами и отвлеклась на чай.

В голове ответ звучал не так резко, как хотелось бы. Может, мне стоило быть помягче? Даже если он и решил, что тот самый «прекрасный» день, чтобы наладить отношения со мной настал, глубоко внутри меня затаилась та самая обида, которую искоренить будет очень и очень непросто.

Так что, быстро опрокинув в себя напиток, я встала из-за стола.

— Мне надо на занятия, — кинула я, идя на выход.

В голове все еще звучали слова отца, и у меня по-прежнему не укладывалось в голове — какая муха его решила укусить, что он вдруг так смягчился? Отцовская любовь проснулась? Что ж, в таком случае это крайне интересно и даже несколько подозрительно.

На заднем дворе нашего огромного особняка я прошла через портал в Ад, который тут же захлопнулся за мной, как только я попала в Дит. Он появлялся ровно за два часа до занятий и за пять минут до них мог сам закрыться, если бы я опоздала.

Глянув на время на одной из кроваво-красных городских башен, я довольно улыбнулась. До занятий оставалось еще полчаса. Вряд ли Сартия даст нам сегодня хоть немного прийти в себя. Сразу начнет гонять не только по теории, но и практике. Боевая подготовка для него была чуть ли не основной вещью, за которой он наблюдал даже строже, чем по простой теории и знаниям об истории Ада.

— Ставлю свои крылья, что мы сегодня будем отрабатывать воздушные бои, — раздался голос позади меня. Рик, как и обычно, подкрался крайне бесшумно, чем очень любил пугать нас. Клянусь, когда-нибудь ему прилетит от меня за такие фокусы. Тяжело вздохнув, я обернулась на парня.

— И тебе темного утра, — поздоровалась я с другом. — Ты как? — поинтересовалась с тревогой в голосе.

Я и не хотела скрывать того, что мне было абсолютно не все равно на то, что делал Аластор не только со мной, но и с моими друзьями. Присмотревшись, я заметила на лице юноши длинную рану, начинающуюся где-то с правой стороны от брови, проходящей поперек глаза и заканчивающийся чуть ниже щеки.

— Здорово он тебя… — негромко проговорила я, на пару секунд зависая и понимая, как мне повезло. — Шрам теперь останется?..

— Да нет, — отмахнулся Рик, непроизвольно проводя кончиками пальцев по ране, — через пару дней вылечу и буду как новенький. Ты сама-то как? По тебе и не скажешь, что тебя две недели пытали, — заявил он, достаточно хитро улыбаясь. Ох, эта его хитрая улыбка. По кому и не скажешь, что его пытали, так это по Рику. Даже после всех этих дней пыток он будто на курорте побывал, да еще и загорел.

— Ну, я бы тебе показала, не будь мы в людном месте, — игриво улыбнулась я, но после вмиг стала серьезнее. — На самом деле, на крыльях много следов осталось. Видимо, ему понравилось наблюдать за тем, как они непроизвольно вздрагивали под лезвиями его кинжалов. Надеюсь, с остальными тоже все в порядке…

— Да все нормально, не переживай. Была бы у демонов цель убить нас, они бы давно уже это сделали, — уверенно произнес Рик.

— Справедливо, — заметила я и чуть ускорила темп, дабы быстрее дойти до школы.

В чем-то он был прав. Демоны, хоть и любят растягивать удовольствие от убийства жертвы, не настолько жестоки, чтобы убивать учеников.

Как же я ошибалась.

Пройдя через, как казалось на первый взгляд, одиноко стоящий посреди пустоши дверной проем, мы с Риком оказались перед школой, куда тут же зашли.

Через пару минут мы уже были в классе, где, опревшись об учительский стол, стояли Сартия и Аластор. Приятно порадовало и то, что именно мы были последними, ведь остальные ребята уже сидели за партами и ожидали начала. Почти все. Кроме Киры.

Когда нас всех заперли в подвале у Аластора, ее наверняка увлекли вместе с нами. Незавидное наказание — сначала её терзали во сне а после пытали.

Однако я заметила, что мои руки дрожат. И вовсе не потому, что бояться еще одного приговора. Просто всё еще были свежи воспоминания о предупреждении Сартии, что Кире, вполне возможно, грозит смерть. Но ведь… это всё были их шутки? Обычный черный юмор?

— Что ж, коль все в сборе, позвольте сказать пару фраз перед тем, как Сартия начнет. Надеюсь, мелкие придурки, вы усвоили урок и больше без должного разрешения не будете убивать смертных. В качестве подтверждения серьезности и моих слов, и слов Сартии, с этого дня вас в классе станет на одного меньше. Догадываетесь, почему? — спросил демон и заглянул каждому из нас в глаза.

— Предательство… — еле слышно произнесла Элизабет, опуская взгляд в парту. Я буквально услышала в ее голосе оставшийся и закрепившийся страх перед демоном.

— Верно. — Клянусь, палач почти что промурлыкал это слово, — в Аду свои законы и принципы, но предательство не позволяется прощать никому. Киру, а если быть точнее, Анаиэль, казнят сегодня вечером, — спокойно произнес Аластор.

— Но… Как же ее родители? — решил вступиться за подругу, хоть и предавшую нас по своей глупости, Рик.

— Они полностью одобряют решение и передали ее жизнь в наши руки, — ответил Аластор, скрещивая руки на груди и облокачиваясь о стену. — Еще вопросы?

Во мне боролись несколько мыслей. Был тот самый отвратительный остаток злорадства над предателем, из-за которого мы две недели слышали крики и мольбы о помощи друг друга, с другой же — мы с Кирой были знакомы достаточно давно, она была мне лучшей подругой. Нет, этого нельзя было допустить.

— Но так нельзя! — возмутилась я, вскакивая с места и поражаясь своей собственной смелости, но отступать назад уже было поздно. Я с вызовом посмотрела в глаза демона и сжала руки в кулаки.

— С чего же это, Кристал? — спросил равнодушно Аластор. — Разве лично ты не хочешь, чтобы предатель был наказан?

— Она может получить наказание, но не настолько жестокое. Я имею в виду…

— Когда-то Бог предал Люцифера, выгнав его из Рая за то, что он просто не полюбил людей, так о какой же жестокости мы говорим, а, малышка? — спросил палач, медленно подходя ко мне и неотрывно сверля взглядом.

— Вы не спросили у нас, готовы ли мы простить ее и побороться за ее жизнь, — я уже чувствовала, как ноги готовы были подкоситься от дикого страха, но руками уперлась в парту.

Вполне возможно мой жест был больше похож на вызов, хотя демоны, в особенности Аластор, прекрасно чувствуют страх. Он сверкнул своими ярко-красными глазами, а на губах появилась жуткая ухмылка. Он отошел от меня и оглядел остальных. Обернувшись на ребят, я поняла, что все они также с вызовом смотрят на демона. Готовые вступиться и бороться, ведь мы сами могли бы разобраться и наказать по-своему подругу, но сейчас надо было во чтобы то ни стало вытащить ее из лап смерти.

— Ну! — раздался резкий мужской голос, — мисс Кристал резонно заметила, что ваше мнение не учли, хотя, оно самое важное. Вы готовы простить вашу подругу и побороться за ее жизнь? — задал свой вопрос Аластор и обвел своим острым, как сам клинок, взглядом остальных в классе.

На некоторое, мучительно долгое время наступила тишина. Друзья думали о том, что помимо первоклассного палача, перед ними стоял настоящий гений обмана и уловок. Он мог задумать абсолютно что угодно, так что, соглашаясь бороться за жизнь Киры, мы обрекали себя на дьявольскую русскую рулетку. Аластор мог придумать что угодно. Начиная от чего-то легкого и не столь смертельного, до опасного и мучительного.

— Да, — первым подал голос Крис и встал с места, — я готов.

— И я, — поднялась с места Амалия.

— Я тоже готова, — Белла с вызовом посмотрела в глаза демона.

— Готов, — произнес Джек, которому вся эта идея явно не нравилась, но оставить нас так просто не мог.

— Она — наша подруга, пусть и оступилась, — поднялся Рик.

— Соглашусь с Риком и Кейт, — последняя встала Элизабет.

И кому еще нужно подтверждение, что у нас, тех полукровок, в чьих жилах больше крови демона, нет понятия о доброте, чести и справедливости? Мы те, кем являемся. Готовые пойти до конца, мы буквально бросаем вызов хитрейшему демону. И ради чего? Ради того, чтобы хотя бы попытаться помочь нашей подруге, хоть немного увеличить её шансы на прощение и на то, чтобы доказать, что не стоит недооценивать ирамитасов, сражающихся за право на жизнь.

За предательство и смерть приходится платить. Часть 3

— Ну, хорошо. Коль вы все так хотите попытать вашу удачу, то сегодня вечером, перед самой казнью, мы сыграем в покер. Ставка — жизнь вашей милой подруги. Выигрывает кто-то один из вас — Анаиэль остается жить, выигрываю я — она погибает. Есть вопросы? — демон взглядом обвел всех нас и, не дав хоть кому-то что-то сказать, продолжил, — ну, коль вопросов нет, жду вас в шесть часов вечера у себя дома, удачи, — мужчина ухмыльнулся и исчез в черной дымке, что подобно песку рассыпалась по полу и исчезла.

В классе наступила гробовая тишина. Мы понимали, во что ввязались, но отступать уже было поздно, да и не хотели. Эта игра уже была делом принципа — доказать, что мы не просто мелкие школьники, которые только и способны, что натворить бед. Мы можем за них и отвечать.

В мыслях я все прокручивала ради кого иду на такой шаг и почему отважилась первой высказаться в защиту Киры. Я вспоминала, как она помогала мне в Раю; как сейчас помню тот день.

Тишина сада окутывала меня, ограждая от всего мира, будто бы пряча от тех, кто издевался надо мной. Я сидела в огромных кустах белых роз и плакала. Мальчишки — одноклассники решили, что это забавно — поиздеваться над цветом моих крыльев. Они вылили на них белую краску, отчего перья слиплись и теперь, с трудом, я их вычищала. Они неприятно болели, выдирались с остатками, а я всё никак не могла понять, почему же именно меня решили вот так унизить? Почему именно в этот момент все учителя будто бы закрыли глаза на их «мелкую» шалость? В тот момент я буквально ненавидела себя за то, что родилась вот такой вот черной вороной в нашей семье. Ненавидела и с этой ненавистью все больше и больше выдирала себе перья, всхлипывая от боли и обиды, что так терзали в этот момент. В какой-то момент захотелось просто исчезнуть из всех измерений, попасть в пустое и бесконечное «ничего» и остаться там так долго, насколько это было бы возможно.

Да, во мне больше крови демона, ну и что с этого? Разве я заслуживаю того, чтобы какие-то мальчишки решали облить меня краской? Это звучало так больно и нелепо. Кто дал им право вот так вот распоряжаться чьей-то судьбой? Они даже не ангелы хранители. Да им страшно хоть самого везучего смертного доверять! Посчитают, что смешно будет, если на него там камень упадет, или сам он оступиться и налетит на какие-нибудь иглы. Но зато ведь весело! Смешно!

Сидя в своем убежище, я надеялась, что меня никто не найдет. Не хотелось видеть абсолютно никого, кто мог бы сейчас навредить или посмеяться. Однако же я ошибалась, что нашла по-настоящему хорошее место. Похоже, Кира тоже любила посидеть в этом саду среди роз, так что найти меня по моим же тихим всхлипываниям ей не составило труда.

Осторожно раздвинув кусты, тогда еще незнакомая мне девочка произнесла:

— Ты как? Я видела, как на тебя краску вылили, а потом ты исчезла. Думала, что ты дома… Можно к тебе? — спросила осторожно она, будто бы боясь, что я вновь исчезну. Словно я была запуганным зверьком, который вот-вот убежит, так и не поверив в то, что протянутые руки хотят помочь, а не навредить еще больше.

Дождавшись, пока я кивну, она забралась ко мне и села рядом. Стало даже как-то неловко за все те разбросанные перья, что лежали сейчас на земле.

— Я Кира. А… ты, вроде, Кейт, правильно? У тебя отец Михаил, — спросила она и протянула мне руку для рукопожатия.

— Да, Кейт, — ответила я, вытерев одной рукой слезы и протянув другую Кире. — Просто… обидно. Их же теперь не уберешь, пока полностью не очистишь, — вздохнула я, продолжая безуспешно оттирать уже засохшую краску с крыльев. Слёзы перекрывали мне горло, вставая комом и не давая голосу быть хоть несколько ровным. Несколько раз я тяжело вздыхала, пытаясь начать реплику, но все время тяжесть в горле заставляла всхлипывать и продолжать ронять слезы на землю.

— М, давай я тебе помогу. Я очень часто умудряюсь пачкать себе перья, потому что лезу, куда не следует, — улыбнулась Кира. — Родители меня научили одному простому волшебству, чтобы отчищать себе перья. Доверишься? — спросила осторожно девушка, давая понять мне, что у меня есть выбор и осторожно протягивая ко мне руки ладонями вверх.

Доверять в те годы чужим я в принципе не очень любила. Частые издевки поспособствовали этому и я, в основном, ходила только одна. Но Кира была так добра ко мне. В её голосе не звучало и намека на язвительность или неискренность. Не было того скрытого притворства или искренней издевки. Всё было таким настоящим, будто бы уже тогда мы с ней стали хорошими подругами, способными прикрывать друг друга в самые горестные моменты.

С крыльями была беда полная, так что я ей разрешила помочь мне. Повернувшись спиной, я краем глаза наблюдала за новой знакомой. Забавно, только сейчас я понимаю, что каждый раз доверяя очередному новому знакомому, мы доверяем ему свои крылья. На свой страх и риск мы доверяем ему самое ценное, что имеем, показываем то, как любим летать и рассказываем, насколько больно разбиваться, едва поднялся в небо.

Кира сделала плавное движение руками в разные стороны, и меж ее ладоней будто бы повисла очень легкая прозрачная ткань, которую заметить было достаточно сложно. Я это увидела лишь по легкому исказившемуся пространству, напоминающим марево в летний жаркий день. Сделав осторожное движение вперед, она будто бы накинула ее на крылья. Было ощущение, словно по моим перьям течет прохладная вода, смывающая весь тот ужас, что произошел со мной в последние часы.

Спустя пару минут Кира произнесла:

— Ну всё. Можешь смотреть.

Осторожно повернув голову в сторону своих крыльев, я обомлела. Они были как новенькие, идеально чистые, без единой лишней капли краски. Единственное, в некоторых местах теперь образовались проплешины, но и они должны будут вскоре исчезнуть, ведь на их месте вскоре вырастут новенькие красивые перья.

— Ох… спасибо тебе огромное, — произнесла я и обняла девочку.

Так и прошло наше первое знакомство. Когда-то я помогала ей, когда-то она мне. Став лучшими подругами, мы не отходили друг от друга ни на шаг и всегда делали всё вместе. Школа перестала мне казаться таким отвратительным местом, как было раньше, а жизнь заиграла новыми красками. В классе я перестала обращать внимание на других ребят, пусть меня и пытались задеть колким словом или унизительным действием.

Из мыслей меня выдернул Сартия. Умел он в самые ненужные моменты начинать говорить, разрушая весь тот легкий покров воспоминаний, что уже успел тебя окутать.

— Так. То, что вы все ввязались в это заранее проигрышное дело, не значит, что вы не должны учиться. Выходим на улицу, сейчас будем отрабатывать воздушные бои.

Схема воздушных сражений в Аду отличалась от той, что нам показывали в Раю. На небе нас учили сражаться на мечах, здесь же мы используем только наши крылья ну и изредка мечи.

В Раю такому не обучали, так как считали, что это слишком жестокая схема ведения боя, да и в честном бою, а точнее, во время войны, это было бы самым подлым приемом, которым, насколько я знаю, не пользовались даже демоны. В чём заключалась суть — во время сражения стоило по определенному сложить крылья. При правильном размахе и расчете сил, можно было не то что разрубить оппонента напополам, но и был вполне реальный шанс прорубить целую скалу.

Также в этот стиль ведения боя входила одна хитрость — так называемое простреливание. Это означало, что мы могли с невероятной скоростью и мощью выпускать перья из крыльев, которые имели способность тут же восстанавливаться. Сами же они в полете превращались в огромные наконечники от стрел, после ранения которыми было бы крайне тяжело остановить кровь.

К счастью, Сартия был не настолько жесток, чтобы сталкивать нас друг с другом в серьезном поединке. Для каждого создавались импровизированные враги, которых и надо было убить. Считалось, что если получится одолеть хотя бы одного такого, то мы полностью освоили технику ведения воздушных боев. А так, лично меня, убили бы уже сотню-другую раз. Но я старалась, честно! Конечно, меткости, на мой взгляд, у меня было как у толстого тюленя, лежащего на краю льдины, но, периодически, куда-то да попадала. Например, один раз перо прилетело ровно в руку Сартии, случайно, разумеется. После этого я услышала потрясающее описание себя на древнем языке и что-то мне подсказывает, что оно было не самым цензурным.

В общем, замечая в себе все эти неровности и огрехи, которые могли другим бы стоит жизни, я старалась всё свободное время проводить в тренировках. Если не на крыльях, то, хотя бы, с мечом. Всё-таки нам так и не рассказали в каком случае нам может понадобиться подобное умение, если даже демоны к этому не прибегают.

По команде учителя, мы взлетели в воздух и зависли напротив своих врагов. После команды «бой» началось сражение. Я старалась сконцентрироваться на шустром солдате, который раз за разом увиливал от перьев и уклонялся буквально от каждого моего удара. Надеясь, что одна моя хитрость сработает, я сделала обманный маневр в сторону и только замахнулась для удара, как мою грудь пронзило перо. Пару секунд спустя и противник, и оружие, которое меня «убило», рассыпались и я решила сесть на скамью, дабы понаблюдать за остальными.

Однако, видимо, сегодня не только я витала где-то в облаках.

Рик, как обычно, был великолепен. Красота движений, ловкость в бою, точные попадания. Он явно был воином от природы, да таким, что никому и не снилось. Один раз он был уже близок к тому, чтобы победить воина Сартии, но допустил ошибку. Однако казалось, что он не сильно расстраивается. Мой друг явно был не здесь, а где-то в своих мыслях.

Да что тут скрывать, сейчас мы все думали о том, что играть в карты с демоном — не самая лучшая наша затея, да еще и на жизнь нашей подруги. Но мы сможем, так ведь? Сможем… Тем более, мы часто любили играть в покер по вечерам у кого-нибудь дома. Мы мухлевали, блефовали, делали что угодно, только чтобы выиграть, но от того это и становилось веселее. Игра превращалась уже в особый, интересный спорт. Внезапно меня переполнило такой уверенностью, что я точно поняла — мы отыграем Киру у Аластора.

— Чёрт! — раздался голос Криса, который камнем упал на землю, отчего послышался характерный удар тела о землю. — Я же почти одолел тебя!

После уроков я узнала у Сартии, где сейчас находиться Кира, ведь ее могли спокойно и в подвале каком-нибудь держать, и просто отпустить домой. Оказалось, что ее решили уже не добивать и отправили к себе. Получив разрешение навестить ее, я направилась прямиком к ней.

Несмело я постучалась в дверь дома подруги. Это было совсем небольшое здание, сделанное из тёмного дуба и с красивым передним двориком. Кажется, что я целую вечность уже сюда не приходила.

Однако, долго ждать не пришлось. С тихим скрипом дверь поддалась назад, а за ней стояла строгая высокая женщина с такими черными волосами, как и у Киры. Её мать.

Не сказав и слова, она отступила в сторону, давая мне пройти. Знала, что я хотела пообщаться с подругой, хотя наверняка сама этого и не одобряла.

Я поднялась по старой скрипучей лестнице на второй этаж и тихо постучалась. Тишина. Вполне возможно, стоило зайти самой. Нажав на ручку, замок тихо щелкнул, пропуская меня внутрь.

На Киру было жалко смотреть. Она лежала у себя на кровати. Осунувшееся лицо, красные от слезы глаза, тяжелое, сбивчивое дыхание, пустой взгляд в потолок. Будто уже была неживая.

— Ты как? — спросила я, осторожно подходя к подруге.

У неё была очень небольшая комната, в углу стояла кровать, рядом письменный стол, и вдоль стены пара шкафов: один был с книгами, другой — с одеждой.

— Ужасно… — прошептала полукровка, даже не поворачивая на меня голову, — сначала меня усыпили, потом я просыпаюсь от кошмаров, надеясь, что всё, наказание закончено, но нет. Меня отправляют на казнь! На казнь, Кейт! Я не хочу умирать! — подруга вскочила с кровати и крепко обняла меня.

Она плакала так горько, что у меня у самой сжалось сердце. Я хотела дать ей хоть какую-то надежду, но она сейчас не слушала. Не могла.

— Прости, прошу, прости меня Кейт, что сдала вас. Просто… я так надеялась вас остановить! Думала, что они помогут и просто так пугают по поводу пыток! Я не хотела, не хотела, правда, — её крики и голос. Так кричит человек, что потерял всякую надежду и пытается просто хоть как-нибудь почувствовать, что все еще жив, что не умрет. Но всегда есть надежда.

— Кира… послушай меня. Еще есть шанс всё исправить и спасти тебя. У нас есть план, и, поверь, он сработает. Мы с ребятами спасем тебя, — прошептала я на ухо Кире, поглаживая её по волосам и после заглянула в глаза. Я видела, как в них промелькнула случайная искра надежды. Подруга ненадолго перестала плакать и даже попыталась успокоиться.

— П-правда? Как? Вы меня точно спасете? — спросила она, крепко сжимая мои руки в своих. Она хваталась за мои слова как утопающий за спасательный круг. И снова мне стало страшно. Но ведь я пообещала, мы сможем, а значит, выбора не остается.

— Мы договорились с Аластором. Не спрашивай как. Просто знай, у тебя есть еще шанс выжить, — зашептала я подруге, не теряя контакт с ее яркими от слез глазами. Крепко обнявшись, Кира все же отпустила меня. Скоро должна была состояться игра со ставкой на жизнь.

Идя по улице в сторону дома демона, я пересеклась с ребятами, настрой которых, прямо скажем, не особо радовал. Подавленное, расстроенное, будто их самих ведут на казнь. Это напряженная тишина выводила из себя и, не выдержав, остановилась, глядя на друзей.

— Ну нет, ребят, с таким настроем мы Аластора не обыграем, — сказала я, обращаясь к ним. — Я, конечно, понимаю, что у нас шанс предельно мал. Что он живет гораздо дольше нас и обхитрил не одну сотню людей и существ. Но мы уже ввязались в это. Так давайте не будем опускать руки перед самым боем?! — С надеждой я глянула в их глаза, ну вдруг появиться хоть какой-то проблеск?

Спустя какое-то время пошло оживление. Сначала приободрился Рик, и на его губах промелькнула тень ухмылки, такой хитрой, как у лиса. Затем оживилась Элизабет, она приосанилась и сразу показалась мне похожей на ту, кто точно не привык проигрывать. Крис. После сегодняшнего падения он точно решил полететь выше, рискнуть всем. Постепенно такое же оживление появилось у Джека, Амалии и, наконец, у Беллы.

— Вперед, — кивнул Рик и первым пошел в сторону дома демона.

Небольшой ветхий домик в районе, не особенно населенный демонами, вот где жил Аластор. Палач предпочитал отдаление и подвалы. Пусть, внешне его обиталище и выглядит как то, что вот-вот развалится от самого легкого порыва ветра и от него останется разве что, только пыль, но это совсем не так. Под землей находились сотни ходов и потайных комнат, огромные подвалы с различными орудиями пыток и сами Великие силы вряд ли знают, что еще.

На стенах вместо краски или обоев — давно засохшая кровь, которую он вряд ли когда-то удосужится убрать. Казалось, будто сами муки, в каком они виде есть, поселились в этом месте и не подпускают никого в дом великого палача Ада — Аластора.

Ровно в шесть часов дверь с противным скрипом отворилась, приглашая нас внутрь. По одному мы проходили в открывшийся проход, не показывая никакого страха, а демон ведь любит его. Нельзя этому чувству даже близко к нам подкрасться, иначе оно, точно кракен, схватит нас своими щупальцами, сломает и утащит на дно, точно одинокий корабль в море. Как только последний человек зашел внутрь, дверь громко захлопнулась, а в другом конце комнаты открылся проход, который вел в подвал. Выходя из кромешной тьмы на свет факела, мы увидели крутую закрученную лестницу.

— Видимо, нам туда, — сказал Рик и пошел вниз. Обернувшись, белобрысый проверил, что все идут следом и двинулся дальше. Весь его дом был сделан из адского камня — темно-красная, грубая порода, с вкраплениями из костей и остальной мерзости. Именно он хранит в себе крики сотни мучеников и грешников, а потому абсолютно не пригоден для строительства нормальных домов. Помимо этого, здесь громко свистел ветер, перемешивая пронзительно холодные и обжигающе горячие потоки воздуха. Дышать было абсолютно нечем, этого не давали делать трупный смрад, запах болезней и смерти. Да и вряд ли можно было ожидать, что в доме Аластора будет приятно пахнуть лавандой, в уголке мерно потрескивать камин, а сам он будет сидеть в креслице с чашечкой чая под пледом и читать книгу под названием «1000 и 1 способ замучить человека до смерти».

К слову, можно упомянуть и о его земной внешности. Выглядел он не так уж и плохо, даже привлекательно. Глаза выбрал себе приятного цвета молочного шоколада, которые в свете огня доходили почти что до янтарного оттенка. Вкупе с этим постоянная усмешка на его губах создавала образ достаточно загадочный. Овальное лицо и острые скулы по контуру обрамляли черного цвета волосы, которые он, судя по всему, абсолютно никогда не расчесывал.

Мы спускались все ниже и ниже по лестнице. Наши шаги эхом отражались от стен, создавая ощущение какой-то бесконечной пустоты. Наконец, перед нами появился высокий арочный проход. Открыв запертую тяжелую дверь, в которую и упиралось подножие лестницы, мы увидели небольшое помещение, отделанное всё тем же адским камнем. По центру, за покерным столом, сидел Аластор и ухмылялся.

— Неплохо. Значит, всё же решили играть. Что ж, присаживайтесь, — мужчина указал на семь свободных стульев.

Всё, как и положено: фишки, карты, ломберный стол. Как только восемь игроков были готовы, мы начали игру. Розданы карты. Сердца стучат спокойно, не смея подпускать к себе страх. Покер — игра без эмоций, хотя палач пытался на них вывести. Он говорил с нами, рассказывал о других бедолагах, что застревали в его доме, говорил, говорил, говорил… Хотелось уже перестать отвечать, ведь это еще больше напрягало, но, вздохнув, я собралась с мыслями и выбросила еще одну карту.

Как нам казалось, мы видели, как Аластор мухлюет. От этого создавалась иллюзия того, что мы держим все под контролем.

Под конец игры, в ней остались только я и демон. Напряжение никак не спадало, но я пыталась отследить карты. Судя по тому, что я подсчитала, у меня на руках оказалась позиция сильнее, чем у него. Каре. Кажется, что победа уже была рядом, ровно как и освобождение Киры. Она спасена, моя подруга будет жить. Спасена, спасена, спасена. Уже сегодня мы будем отмечать нашу победу в особняке у Рика. Естественно, без алкоголя. Невозможно, чтобы у демона было что-то выше, что-то сильнее моих карт. На губах даже появился еле заметная ухмылка победы. Я приободрилась, собиралась уже сказать свою позицию и, видимо, не заметила легкого движения со стороны Аластора.

— Роял Флеш, Кристал, — сказал с ухмылкой мужчина, полностью выбивая меня из колеи.

Как?

Как?!

Так не должно было произойти! Черт, я не заметила то самое последнее его движение. Не остановила его. Получается, я… сейчас… убила… Киру? Ну, нет. Чушь же! Так не может быть. Мы так хорошо шли, и в последний ход я упустила такое…

— Ты поменял карты перед вскрытием, — сказала я абсолютно опустевшим голосом. Во время игры еще ладно, но менять их перед вскрытием? Это подло даже для демона! Он просто и не собирался нам отдавать живую Киру. Ему просто хотелось развлечься…

— А кто сказал, что мы играем честно? — еще более злобно ухмыльнулся Аластор, — казнь во дворе школы через десять минут, — произнес демон и исчез, оставляя меня и остальных в подвале.

Я застыла, держа карты и смотря на то место, где сидел он. Руки дрожали, а вскоре и вовсе онемели. Мои друзья также не могли сдвинуться с места. Ощущение полного опустошения, злости и дикого горя захлестнули меня с головой. Я подвела Киру, нарушила обещание. Но ведь почти что клялась, что она останется жить! Я почувствовала, как слёзы катятся по щекам.

Осторожно Крис вынул из моих рук карты и прошептал на ухо:

— Пойдем, Кейт. Нам надо быть там. Проводить Киру в последний путь.

Кивнув, я позволила парню вывести меня наружу. Подальше от этого дома. Там осталась наша надежда на спасение Киры. В голове в это время проносилось миллион воспоминаний, связанных с ней, а я рыдала. Бесшумно, без крика. Слёзы просто стекали по моим щекам, и, если бы не Крис, я бы давно упала на землю. Я чувствовала себя обычной марионеткой в руках кукловода. Пускай ведет, держит, но если остановится, я тут же упаду.

Вскоре мы подошли к нашей школе. Там к столбу уже была привязана Кира. Слёзы стекали по её щекам, а она отчаянно пыталась выбраться из пут, как пойманная в паутину бабочка. Её родители стояли справа от столба, вокруг которого огромным полукругом уже собрались остальные школьники, которые пришли поглазеть.

Склонив головы, взрослые будто бы сочувствовали своей дочери, но я слышала. Я слышала, о чем они думают. Они говорили меж собой, что это дикий позор на их головы! На всю их семью. Кем же надо быть, чтобы думать о таком, когда твою родную дочь собираются казнить?

— Кейт! — голос Киры вывел меня из состояния глубокой задумчивости, ступора и молчаливой истерики. Я тут же глянула на нее. Сколько боли… столько надежды, потерянной надежды в ее глазах, — прошу, спаси! Ты же сказала, что сможешь спасти меня! — кричала она, глядя на меня.

— Итак, дорогие мои друзья, — начал Аластор, явно довольный таким представлением, — я рад, что вы собрались здесь сегодня, дабы узреть, что бывает с предателями и что обмануть судьбу невозможно, — мужчина ухмыльнулся и зыркнул в сторону нас. В его руках был ангельский клинок, способный убить как ангела, так и демона. Единственный метал, который опасен для ирамитасов. Смертельно опасен.

— Сейчас, здесь, на этом месте, будет казнен ирамитас Кира Лоррейн Саттон. Её родственники отказались от того, чтобы держать её за руку в последние секунды её жизни, настолько позор предательства отвратителен.

Аластор обернулся и уже занес клинок над головой, как я резко крикнула:

— Стойте! — и тут же побежала к Кире.

Демон, на удивление, остановился.

— Семья отказалась, а я — нет, — я с вызовом смотрела в его глаза, ведь не могла вот так вот просто отпустить Киру. Надо было проститься. На моих плечах висит тяжесть всего того, что с ней произошло, по крайней мере, так я считаю и по сей день.

— Кейт? Ты обещала… —начала Кира, но я перебила ее.

— Прости, я не справилась. Я проиграла. Прошу, не бойся, это не будет больно, а потом я проведу тебя в Парадел. Помнишь ведь, я отвожу души… одна из тех, кто это делает, — на моих глазах застыли слезы, одной рукой я вытерла их, другой же крепко взяла Киру за руку.

— Не отпускай меня, Кейт, — произнесла еле слышно моя подруга.

— Не буду, — кивнула я и почувствовала, как она в последний раз сжимает мою руку, смотрит на меня и говорит:

— А я помню… помню нашу первую встречу. Не давай себя в обиду, хорошо? — улыбнулась она и я, без сил что-либо говорить, кивнула ей.

— Я люблю тебя, моя родная, — прошептала я.

Она смотрела мне в глаза, когда Аластор заносил кинжал, смотрела, когда он приближался к ее груди, она просто всё сильнее и сильнее сжимала мои пальцы, пока клинок не пронзил её сердце. Даже в последнее мгновение она не отвела взгляда. Рука расслабилась, глаза закатились, тело стало похоже на тряпичную куклу, а я, дав волю чувствам, приложила ее руку к своей щеке и еле слышно прошептала сквозь слёзы:

— Не дам, обещаю.

За предательство и смерть приходится платить. Эпилог

Рай и Ад. Созданные еще раньше самой Земли, некогда они были всего лишь местом, где обитают ангелы и демоны. Но появился человек. Человек, которого выгнали из сада и обрекли на муки на самой Земле. После он умер и пришла пора отправлять куда-то его бессмертную душу. Так, эти измерения стали встречать людей после их кончины.

Кому-то дается покой, кому-то — вечные муки. Сколько бы раз я не стояла на суде и не слышала обвинения, я так и не смогла разобраться в весе людских поступков. И каждый раз, когда, забирая души, мне задавали всего один вопрос, на который в моей голове никогда не было ответа: «Что дальше?».

Да, я не могла ответить на него, ведь если бы даже вы провели со мной хотя бы день, то напрочь бы потеряли ту нить, по которой идут Великие судьи. Кому-то даруется вечный покой, хотя на Земле он доставил людям уйму хлопот, другим же за одну крохотную провинность достается отдельное место в Аду. Всё, что я могла делать, так это успокаивать души и говорить, что всё будет хорошо. Раз за разом, раз за разом… Но что происходит, когда убиваешь, по сути, бессмертное существо? Есть еще два измерения, про которые люди не знают: Парадел и Инферналис.

Парадел — это Рай для нас, но он разделен на две части — ангельскую и демоническую. Почему так? Всё просто, ведь что для ангелов Рай, то для демонов Ад. Вряд ли демон после смерти смог бы находиться в месте, где вечный день, поют птицы и цветут всевозможные цветы. Ангел же вряд ли смог бы жить в шумном городе, в котором полно грехов. Но, обо всем по порядку.

Ангельский Парадел — это великолепное место, где отдыхаешь душой, где тебя ничего не тревожит. По слухам, души там живут в уютных деревянных домиках, которые, в свою очередь, находятся в красивых садах. Говорят, что они настолько огромные, что конца и края им нет. Птицы щебечут над головой, и ты понимаешь, что наконец-то тебе дарован истинный покой, который ты заслужил после долгих лет службы.

Демонический же абсолютно другой. Он является полной противоположностью ангельского, ведь это место представляет огромный греховный мегаполис. Он никогда не спит, ото всюду звучит дискотечная музыка, а на улицах устраивают постоянные гонки. Конечно, еще тогда, когда я была юна, я абсолютно не понимала, о чем говорят слухи, ведь люди до подобного прогресса смогли дойти только к двадцатому веку. Слово "тишина" тут позабыто очень давно. Души живут в гигантских высотных зданиях, в просторных квартирах, где всегда есть великолепный алкоголь, сигареты и еда. Говорят, что иногда тут даже появляются семь грехов. Для них доступ туда всегда свободен. Даже больше — их появлению рады на каждой улице, а когда кто-то показывают свою силу, то очередная вечерника становится еще живее.

Теперь же стоит упомянуть про то место, куда в жизни никому не захочется попадать. Порой мне кажется, что тот, кто создал эти измерения по особому решил наказать провинившихся существ, ведь это действительно хуже Ада.

Инферналис — это самое отвратительное место во всех измерениях. Дни тут тянутся так, словно кто-то специально останавливает время, чтобы пытка длилась еще дольше. Но что может быть дольше вечности? Со временем души теряют счет дням, злясь, гневаясь, ненавидя все вокруг и тем самым убивают себя прежних, становясь жестокими духами этого измерения.

Инферналис также делится на две части. Души ангелов тут изнуряют вечным беспокойством, паникой, страхом и тревогой. Причем эти панические атаки происходят абсолютно на пустом месте, а страх цепкой колючей проволокой обволакивает их, не давая выскользнуть из этой пытки. Здесь они заперты в четырех стенах, где нет ни окон, ни дверей. Сутками напролет в голове раз за разом возникают картины из их прошлой жизни — то плохое, что ни так часто совершали, оно угнетает, заставляет чувствовать вину и проклинать самих себя за то, что ангел — было для них всего лишь пустое слово.

Над демонами тоже достаточно интересно решили поиздеваться. Их души обречены на вечные муки во служение несуществующего Бога. Единственная их цель схожа со священнослужителями — читать тексты, молиться. Только вот их слова обречены в никуда. Пустышки, не больше. И прекратить они это не могут, ведь как только попадают на порог огромного монастыря, то их связывает мощнейшее заклятие, противиться которому невозможно. С каждым разом их молитвы все больше терзают им горло, доставляют невероятные боли, но замолчать они не смеют.

Распределение по этим измерениям проходит точно так же, как и у обычных смертных. Я привожу душу к огромным весам, которые стоят перед тремя существами — это первый ирамитас — Корин, ангел — Сидриил и демон Адрамалех. Каждый судит свою расу по своим правилам, но принцип всегда остается один. На одну чашу весов кладут все хорошие поступки, что существо совершило за свою жизнь, на другую — плохие. Какие действа перевешивают, туда вскоре и отправится душа. Иногда существуют спорные вопросы, которые решают на месте с существом. Они узнают его мотивы, причины, корень проблемы и уже после решают какой же поступок на самом деле — хороший или плохой.

Ирамитасов же судят все трое. Понятно, что решающее слово остается за Корином, но подобные процессы затягиваются на очень долгое время, ведь в ком-то из нас больше крови демона, а в ком-то ангела. Судьи начинают спорить меж собой, иногда ругаться и порой, мне кажется, душе уже все равно куда ее определят, пусть только уже отпустят.

Весь этот подробный процесс мне рассказывали тогда, когда назначали ангелом Завесы. Вроде бы всё идет по справедливости, но на мой взгляд нас судят гораздо строже, чем простых смертных. Дело в том, что у людей есть хотя бы шанс очиститься и вознестись на небеса. После суда их души попадают в Чистилище, где они проводят некоторое время, прежде чем их снова вызовут на суд и пересмотрят поступки и то, как человек раскаивался, находясь в Чистилище. У нас же этого шанса нет. Так скажем, без права на ошибку. Но есть и один небольшой плюс нашей расы. После решения Великого Суда, полукровка сам может выбрать в какой части приговоренного измерения ему проводить время до скончания веков.

Собственно, сейчас мне предстояло, наверное, самое сложное испытание в моей жизни — проводить душу подруги до суда, прождать там несколько часов и смириться с решением, каким бы оно ни было. Запереть все свои эмоции, стараться не показывать их перед судьями, ведь именно так и должны выглядеть «завесники». Вот так вот презрительно они нас называют.

Отпустив руку Киры, я тут же исчезла в ткань между мирами. Это место все называют по-разному — Завеса, Лимб. Но как не поверни, то цель у него одна — здесь души ждут, пока жнецы их подберут и отправят на Суд. Стоило тут хотя бы иногда появляться, ведь, по факту, выше меня стояла только сама Смерть, которая и руководила жнецами и, собственно, мной.

Однако сейчас все это было не важно, ведь передо мной стояла моя подруга. Бледная, чуть выше меня ростом, с короткими чёрными волосами и худощавым телосложением. Как в первую нашу встречу, будто бы абсолютно ничего не произошло. Я пыталась сдерживать слезы, что болезненно сжимали горло, ведь идти на с глазами на мокром месте был бы высшим позором. Это бы означало, что жнец, а в данном случае ангел Завесы, не способен скрывать эмоции и он слишком раним для своей работы.

На удивление, у самой Киры было очень спокойное выражение лица. Она мягко смотрела на меня, как тогда, когда нашла в саду у школы.

— Прошу, Кейт, не плачь. — Негромко произнесла она, — мне даже не было больно, честно. — Она положила руку ко мне на плечо и посмотрела в глаза. Да черт возьми! Как я могу не плакать, когда моя почти что сестра сейчас мертва и я сама ее прямо сейчас отведу на Суд?! Но надо держаться. Теперь уже ради Киры.

— Хорошо, не буду, — кивнула я, переводя дыхание и прогоняя это отвратительное давящее ощущение в горле. Мы исчезли из Завесы и в следующую секунду оказались в Суде.

Само по себе это место представляло огромное чёрно-белое стальное перо, парящее в пустоте. Но куда более захватывающе было то, что оказалось перед нами: гиганты — существа с огромными крыльями за спиной, восседают на тронах, а перед ними не менее огромные весы.

— Представься, — громогласно произнес Корин. Он повел своими черно-белыми крыльями и устремил свой взор на мою подругу.

— Кира Лоррейн Саттон, — ответила она. Голос даже не дрогнул, от чего мне стало как-то страшно. Будто бы она уже знает, куда ее отправят, а может, просто смирилась? Неужели такое выражение у каждой души, что попадает сюда? Я никогда, признаться, никогда не обращала внимания на лица покойников, стоящих перед судом. Было всегда как-то не до них, ведь я хотела просто поскорее исчезнуть к друзьям или же просто убежать домой, а не провожать души к суду и обратно. Забавно, что человеческий суд проходил тут же и смертные никогда не догадывались о том, кто же на самом деле Корин такой.

— Ирамитас, — констатировал факт судья. — Тебя казнили за предательство. Интересно, — без каких-либо эмоций сказал Корин и я заметила, как ухмыльнулся Адрамалех.

Похоже, несмотря на то, что крылья Киры были черными как сама ночь, он наверняка уже думал о том, как скажет, что она должна отправиться в Инферналис. В этот момент я глянула на подругу и поняла, что она тоже заметила ухмылку демона. Да черт возьми, она же раскаялась перед нами, и мы ее простили! Почему высшие существа считают, что лучше всех знают о нас и наших судьбах? Да, у меня у самой в голове записаны миллион людских имен и всех их я знаю наизусть, хотя в упор не понимаю, зачем мне нужна эта информация, но ведь я не пытаюсь только по одному их виду сказать, куда следует отправить душу.

— В тебе больше крови демона, правильно? — спросил ровным тоном Корин и моя подруга послушно кивнула.

  — Всё верно, — сказала она, вздохнув.

Долгие два часа раздавались споры и вопросы в сторону Киры, и она отвечала на них то со страхом, то с неуверенностью, то с тоской в голосе. Адрамалех то и дело, что пытался показать Киру со стороны, которая непросительна демонам. Его можно было понять, ведь Кира нарушила один из самых главных и строгих законов Ада, а потому, хотя бы из принципа, он горел желанием свергнуть ее вниз. Сидриил же, в свою очередь говорил о достоинствах и хороших поступках, что она успела показать за свою короткую жизнь. Корин расценивал все за и против. В то время, как суд говорил, на чаше весов появлялись маленькие черные и белые светящиеся сферы — поступки Киры. Корин решал спорные вопросы, и после них на чаше появлялась еще одна сфера.

Под конец их спора весы выровнялись, и теперь над ними зависла одна сфера, что переливалась черным и белым — последний поступок. Предательство во спасение. Глаза моей подруги уже сверкали от счастья, но проблема в лице последнего поступка все омрачила и Кира тут же виновато вздохнула, понимая, что не обойдут ее мучения.

— Предала своих друзей, умерла непростительно быстрой смертью. Ты же понимаешь, что тебе путь один? — ухмыльнулся Адрамалех и злобно оскалился. Сфера стала чернеть. Кира ничего не ответила, лишь виновно опустила взгляд. Что ж, по крайней мере, у нее будет выбор в какой именно Инферналис отправляться. Но я не могла позволить ей уйти туда.

— Прошу слова, — сказала я, делая шаг вперед и пытаясь не сломаться под натиском трех взглядов. На самом деле, подобный поступок считался крайней наглостью и невоспитанностью. Голос мой сразу стал слабее, но я продолжила, — я к этой ситуации имею непосредственное участие, поскольку предательство было совершенно в нашу сторону и…

— Молчи, завесник. Тебе суд слова не дал, — рыкнул Адрамалех, перебивая меня, однако Корин поднял руку, намекая на то, чтобы демон замолчал.

— Погоди. Пускай скажет. У неё есть на это право. Тем более, поступок был неоднозначным. Это было предательство во спасение, — спокойно сказал ангел. — Продолжай, Кристал.

— Спасибо, — я вздохнула и продолжила. — В общем. Кира допустила подобный проступок по собственной глупости и неосторожности. Она не хотела…

— Не хотела предавать вас? А что же она, по-твоему, сделала? — фыркнул Адрамалех, — или, хочешь сказать, её кто-то заставил это сделать? М? — вкрадчиво спросил он, наклоняясь ниже и смотря в мои глаза.

— Я имею в виду, что совершила она подобный проступок по неосторожности. Она желала защитить нас, пытаясь таким образом уберечь от серьезного проступка. Она надеялась, что наши учителя помогут ей остановить нас. — Я искренне смотрела в глаза Корина, после чего замолчала. В суде наступила гробовая тишина, прерываемая лишь тяжелыми вздохами моей подруги.

— В любом случае Кира была нами прощена, и я прошу учесть этот факт. Спасибо, — произнеся это, я сделала пару шагов назад, где и стояла раньше, склонив голову вниз.

Наверное, надеяться на то, что они примут мои слова в счет, было непростительной роскошью, но у меня была надежда. Она теплилась в самом дальнем уголке моего сердца и шептала, что суд все же учтет этот факт. И снова пара минут обсуждения. Сейчас судьба Киры висела буквально на тоненьком перышке решения трех судий: злобного Адрамалеха, спокойного, но справедливого Сидриила и рассудительного Корина. Наконец, они подняли головы, и заговорил Корин.

— С учетом сказанного в твою защиту и против, с учетом неоднозначности и истинности твоих побуждений, мы вынесли справедливое решение, — сфера по-прежнему искрилась, переливаясь черно-белым. — Кира Лоррейн Саттон. Последний твой поступок хоть и был необдуманным, нарушающим первые законы демонов и подвергший твоих друзей долгим мукам, они его простили. Это деяние было совершено с целью спасения семерых душ. А если были способны простить те, кому ты навредила по собственной неосторожности, простим и мы, — сфера сверкнула белым светом и упала к остальным. Весы слегка наклонились вправо.

— Ты уже искупила свой проступок своей казнью, так что смысла тебя отправлять в Инферналис мы, к сожалению, не нашли, — фыркнул Адрамалех, делая акцент на последней фразе.

«Он вообще хоть когда-нибудь бывает довольным?» подумала я, вспоминая, как этот демон постоянно, будто бы скрипя сердцем, отправляет людей в Парадел. И ведь даже после того, как решение примут, он все равно начинал говорить, что это всего лишь невероятное везение и искренняя доброта судий.

— Не груби, завесник. Когда-нибудь и ты сюда попадешь, — прошипел страж, на что я лишь хмыкнула. Подобное неуважение к стражам каралось, но поскольку моим отцом был Михаил, со мной суд особо не хотел разбираться. Пожалуй, хоть какой-то плюс от того, что я живу с архангелом. Я позволяла себе подобное неуважение, но сейчас, взирая на этот поступок с высоты моего возраста, понимаю, что тогда была просто невоспитанной девчонкой.

Перед тем, как уйти с Кирой, я обернулась на демона и кинула ему:

— Не попаду. Вот увидишь. Как минимум в ближайшие тысячи две лет точно, — и исчезла с подругой в яркой вспышке света.

***

— Дурная девчонка, — пробурчал Адрамалех, скрещивая руки на груди и удобнее устраиваясь в кресле. Кейт ему не нравилась за счет своего положения и того, что она частенько не принимала никакого участия в жизни Завесы. По правде говоря, Кристал редко когда появлялась в этом месте. Этакий протест системе, что сначала ее отправили в Рай и дали ангельское имя, а не демоническое.

— Попомните мои слова, не будет ей места ни в Аду, ни в Раю. С таким-то отношением к старшим по званию. — Его глаза на долю секунды вспыхнули якро-алым цветом и тут же потухли, показывая все свое негодование по отношению к этой девчонке.

— Не ворчи, демон. Она еще ребенок, ей еще многое предстоит узнать. Научится еще ответственности и, может даже, будет управлять нами, — засмеялся Корин. Он видел в Кейт что-то такое, чего не было в других подростках ее возраста. — Она не похожа на Михаила. Очень….

— Хамоватая? — подключился к разговору Сидриил, приподняв одну бровь и глядя на ирамитаса. — Знаешь, я редко когда согласен с Адрамалехом, но он прав — ее длинный язык не сослужит ей хорошую службу. Как и импульсивность. Вы, ирамитасы, слишком странные существа. Непостоянные, непонятные. Ни в Ад, ни в Рай. Всё равно, что дать ребенку смертного сферу силы. Не знаешь, как с ней справится и куда кинет. — Ангел недовольно повел плечами и скрестил руки в замок, показывая тем самым своего неодобрение точно так же как и демон.

— Попомните мои слова, братья. Эта девчонка станет либо спасением, либо погибелью Ада и Рая, — спокойно сказал Корин и более не проронил ни слова.

***

Мы стояли у врат в демонический Парадел. Должно быть, вы могли бы себе представить какие-то огромные черные врата, рядом с которым стоит стражник и я передаю ему души. Но нет. Выглядел вход не особо впечатляюще. Это был скорее вход в какой-нибудь подвальный клуб. Небольшая, обшарпанная железная дверь с граффити. На входе, как и положено, стоял охранник. В черной форме, со скрещенными на груди руками. И все бы ничего, если бы не одно но — этих созданий называли стражами — самые таинственные существа в наших измерениях. Неизвестно кто их создал, и не было понятно, как они говорят. Слышать их могли только души тех, кто собирался пройти во врата, а заточены они были в человеческую оболочку лишь потому, что истинный их вид настолько огромен и разрушителен, что тот, кто их увидит и услышит их истинный голос, ослепнет и потеряет слух. Так, по крайней мере, говорили.

Ну вот и настало время прощаться навсегда с Кирой. Я взяла ее за руки и, улыбнувшись, проговорила:

— Удачи… развлекись там по полной. Я слышала, что туда даже грехи забегают покутить с народом. — я усмехнулась, надеясь, что в ближайшие пару минут снова не заплачу, ведь вновь почувствовала, как приходится сдерживать ком в горле.

— Обязательно. Не переживай, Кэт. А ты себя в обиду не давай. Я серьезно. А то вырвусь отсюда, и не поймаешь потом. Буду твоей тенью-защитницей, — Кира как-то слишком самодовольно улыбнулась. Неплохое настроение для того, кто пару часов назад расстался с жизнью.

— Вот теперь точно не дам. Больно нужна мне такая тень. Ты ж еще не подпустишь ко мне потом не одного парня, — я покосилась на подругу и мы, обнявшись, рассмеялись.

Страж смотрел на нас ровным взглядом, дожидаясь, пока я передам ему Киру.

Откашлявшись, я взяла ту под локоть и, подойдя к «охраннику», проговорила:

— Кира Лорейн Саттон. Ирамитас.

Стражник кивнул и, приняв у меня подругу, скрылся с ней за дверью врат.

Еще немного постояв у закрытой двери, я исчезла и появилась в Аду у врат школы. Ученики уже давно занимались своими делами, однако при виде меня решили внезапно замолкнуть. Похоже, мой вид действительно оставлял желать лучшего, ведь не далее, как пару часов назад тут произошла казнь.

— Чего уставились? Сейчас и ваши души в Инферналис заберу, — сказала я достаточно грубо и быстрым шагом ушла в класс. Надо было найти ребят, а именно, хотя бы Рика. Как хорошо, что именно его среди этого мрака было достаточно просто найти. Зайдя в наш класс, я заметила, что там никого нет.

— Превосходно, — фыркнула себе под нос и, резко развернувшись, хотела уже уйти, но столкнулась как раз-таки со Стаффордом. Сделав шаг назад, я усмехнулась.

— Не представляешь. Как раз тебя и искала, — я скрестила руки на груди. Кажется, он не выглядел сильно уж расстроенным.

— Ага. У нас уже все давно закончилось, а я тут оставил свой кинжал, — произнес Рик, обходя меня и заглядывая под парты и на шкафы. — Сартия учил с одного раза перерезать врагам артерию так, чтобы они подольше мучились. Здорово, правда? — спросил у меня парень, на что я на него очень скептично глянула. — Хэй, ты чего?

Если честно, я держалась из последних сил, чтобы со всей дури не зарядить ему. Как вообще можно было так спокойно говорить!?

— Ну, как бы пару часов назад убили нашу подругу, а ты просто улыбаешься и говоришь так, будто прошло уже больше нескольких дней! — возмутилась я, очень быстро переходя на крик. Мои глаза тут же почернели от злости.

— Так… и прошло же дня три, — растерянно проговорил друг, доставая кинжал и подходя ко мне. — Ты как улетела на суд, так мы и… ну, стали ждать. — Рик выглядел очень потеряно и при виде злой меня его улыбка и все ехидство тут же погасло, будто его и не было.

— Чертовы часовые пояса, — прошипела я, не зная на кого больше злиться, на себя, что так редко заглядываю в Завесу или на Рика. — Сложно что ли было все согласовать!? На земле один год, в Аду другой, в Раю вообще третий а в Завесе три дня разницы. Бесит! — прорычала я, отходя от друг и резко ударяя кулаком об парту.

— Так, Кэт. Спокойно, спокойно, — поспешил Рик, понимая, что если меня сейчас не остановить, то всё будет очень плохо и неизвестно еще, отделается ли эта школа маленькой трещиной на парте.

Он положил руки мне на плечи и заглянул в глаза, — Сартия ничего на счет тебя не говорил, мы с ребятами только сегодня утром сами более менее пришли в себя. К слову, он же и дал указания, чтобы как только ты вернулась, мы сказали тебе отсидеться дома с денек, иначе, цитата: «Кристал вынесет мне все нервы и никакого толка от нее не будет». Короче говоря, один день форы у тебя есть, так что давай, иди, чёртик, к себе домой и отоспись, — сказал Рик, приобнимая меня за одно плечо и выводя на улицу.

Родственные узы. Часть 1

Вернувшись домой, я встретила там абсолютную пустоту. Полнейшая тишина на весь огромный особняк. Интересно, что произошло в Раю, пока меня тут не было? Я все еще не могла поверить. Три дня, которые пролетели подобно нескольким часам.

Пройдя по дому и убедившись, что здесь абсолютно пусто, я упала в кресло в главной гостиной и задумалась. Эмми, скорее всего, всё еще в школе. Катрин, видимо, на тренировках. На самом деле, несправедливо это и неправильно — лишать сестричку учебы в Аду только потому, что она не хочет. Контролировать свои силы в любом случае надо уметь, иначе в один момент сорвешься и пиши пропало. Никто не знает. Как среагирует эта бомба.

В любом случае, я не особо переживала по поводу полнейшей тишины. Скоро наверняка все вернутся, и вновь в доме начнут раздаваться голоса, смех, и он тут же затихнет, когда, либо отец, либо Катрин увидят меня. Хотя, что-то мне подсказывало, что как раз-таки после того завтрака что-то должно было измениться. Не может отец ни с того, ни с сего начать проявлять дружественные мотивы.

Тяжело вздохнув, я встала и отправилась по огромной прямой лестнице наверх, к своей комнате. Она располагалась в самом дальнем правом углу нашего особняка, так что частенько, чтобы спуститься на первый этаж, я телепортировалась, иначе пришлось бы слишком долго идти. Но один плюс тут все-таки был. Под моим окном виднелся красивый розовый сад, в который я иногда любила выбираться, особенно, когда становилось очень грустно.

Что примечательно — цветы здесь были все белые, исключая один единственный куст чёрных роз. Как мне когда-то рассказывала мама, у нашей семьи была традиция: каждый раз, когда у ребенка прорезались крылья, в честь него сажали небольшой кустик их цвета. Так что каждый раз, выглядывая в окно, мне становилось даже забавно от такой картины: белая простыня безупречно чистых роз и одно чернильное пятно где-то с краю. Каким образом так вышло, что я получилась с кровью демона, для меня оставалось загадкой. Неужели это так Судьба решила пошутить? Или я для чего-то нужна в этом мире? Все было настолько не ясно, что пожелала выключить свой мозг и откинуться на мягкий матрас.

Упав на любимую кровать, я прикрыла глаза, чтобы провалиться в объятия сна, ведь я безумно устала после всего пережитого мной. Однако шум хлопнувшей в гостиной двери не дал мне этого сделать.

«Вернулись», — ворчливо пронеслось в моей голове и, запустив небольшую молнию в сторону двери открытой двери, я закрыла ее на замок. В такие моменты радуешься, что родился не простым смертным, хотя Катрин любит повторять, что подобные шутки — пустая трата энергии.

— Думаешь, она тут? — донесся голос отца снизу.

— Знаю. Снова забыла калитку закрыть, — фыркнула ему в ответ Катрин, на что я усмехнулась. Не забываю я закрывать калитку, мне просто лень это делать — две абсолютно разные вещи.

— А зачем она тебе нужна? — спросила Кэт, явно не понимая, с каких это пор отец не делится своими секретами с любимой дочерью. В ответ же раздалась абсолютная тишина. Молчит. Интересно.

— Эмми, солнышко, сбегай за сестрой. Уверен, она в своей комнате, — сказал Михаил.

Пару минут, и по коридору раздались быстрые шаги мой сестры. Притихнув возле двери, она постучалась в комнату. Ленивым жестом руки и с помощью все той же молнии, я открыла дверь Эмми.

— Кэт. Тебя… там папа зовет, — сказала осторожно рыжая, делая пару шагов ко мне, будто боялась, что я сейчас на неё накричу. Неужели в её голосе был страх? Или она не хотела лишних проблем? Но ведь именно на неё я никогда не повышала голоса. Видимо, Катрин за три дня успела ей рассказать что-то такое, что так повлияло на Эмми. Прибить бы ее за такое.

Потянувшись на кровати, я села и растянуто-сонно произнесла:

— Иду, — и протянула руки к Эмс. Та поняла меня и, улыбнувшись, кинулась обнимать. Всё-таки все оказалось не так плохо, как я подумала на первый взгляд.

— Моё ж ты рыжее солнце, — улыбнулась я своему ангелу, крепко обнимая, а после начиная её щекотать.

В последнее время я очень редко играла с сестрой. К сожалению, это происходило из-за частой учебы и бурное погружение в неё. Стоит отметить, в Аду я училась гораздо лучше, чем на небесах.

— Ну Ке-е-ейт, — протянула Эмми, пытаясь вырваться из щекотки, хотя я очень крепко ее держала. Звонкий смех девочки раздавался по всему особняку, и от этого становилось так тепло и хорошо на душе, что я и забыла о своей усталости.

— Кейт! — крикнула вновь рыжая, пытаясь перехватить руки, — ну прекрати, — извивающийся «червяк» по-прежнему хохотал. Один минус ее смеха — что иногда он очень похож на плач. Вот бывает так, забудешься, уже начинаешь задыхаться, а все смеешься, а люди вокруг тебя думают, что ты из-за чего-то грустишь. Я уже хотела прекратить и отпустить малышку, как в комнату буквально ворвалась Катрин.

— Отпусти сестру, — приказала она достаточно грубым тоном. — Ты что, издевалась тут над ней? — прорычала Катрин, тут же беря Эмс за руку, резко одергивая ее на себя и пряча за себя.

— Кэт, мы просто… — попыталась вступиться за меня сестра, но бестия, стоящая напротив меня, остановила ее жестом руки.

— Тварь, как у тебя вообще рука поднимается обижать ее?! Она же маленькая! — Катрин хотела уже даже замахнулась на меня, но, встав, я ушла от подобия удара.

— Первое: по себе ирамитаса не судят. Второе: тебя смех, дорогая моя сестричка, не смутил? — спросила я с сарказмом в голосе. Ненавидела, когда эта гадюка начинала на меня наезжать без видимой на то причины.

— Это было больше похоже на плач, — фыркнула Катрин, — не оправдывайся, демон.

— Может надо просто больше проводить времени с сестрой и ты уже не перепутаешь плачь и смех? — спросила я, скрещивая руки на груди, а после раздраженно выдохнула. — Слушай, ты меня задолбала. Считаешь, что, называя меня демоном, ты оскорбляешь? Напротив, ты констатируешь факт. Всё равно, что я назвала бы тебя редкостной сволочью.

От моих слов у Катрин, похоже, перехватило дыхание и глаза близняшки округлились.

— Я? Сволочь? Это ты неблагодарная…

— А с каких это Великих Сил я должна тебя благодарить? За что, Катрин? — вкрадчиво поинтересовалась я.

— Проявила бы к отцу хоть какое-то уважение! Тебя попросили выйти, а ты начала тут над сестрой издеваться, — проворчала Кэт. Кажется, ее аргументы уже закончились, и она пыталась хоть как-то выйти сухой из воды.

— Вот к отцу когда-нибудь и проявлю. А ты уж точно этого пока не заслужила. Брысь из моей комнаты, — кивнула я ей на дверь. Благо, дважды повторять не пришлось.

Эмми, которая и так всё понимала без дополнительных слов, быстро убежала, видимо, в свою комнату, а я, немного подождав вышла в холл, где меня уже дожидался отец.

По правде говоря, идти к нему у меня желания было не больше, чем продолжать разговор с Катрин, но во мне вновь проснулся интерес. Михаил не мог просто так ласково заговорить со мной одним прекрасным утром и спрашивать о том, что же мне снилось. Ведь должен был оставаться хоть какой-то скрытый подтекст. Разве не так?

Просторный и светлый холл поприветствовал меня яркими лучами солнца, что лились из витражей на окнах.

У подножия лестницы стоял отец. Он смотрел на меня так пристально и внимательно, будто бы я что-то натворила. Хотя, в последнее время, даже выполнила свой прямой долг — отвела душу на суд. Вздохнув и решив принять неизбежное, я все же спустилась к нему.

— Ты хотел меня видеть? — поинтересовалась я ровным голосом.

Каждый раз, когда Михаил звал меня «просто поговорить», это означало, что в следующий час меня будут осуждать за любые мои действия, так что со временем я научилась не выдавать своих эмоций и стоять с ровным лицом, пока меня ругают.

Но не показывать — одно, а чувствовать — совсем другое. Честно сказать, мне было частенько завидно смотреть на то, как он общается с Катрин и Эмми. Старшую приводит в пример младшей, а меня считают просто тумбочкой, ненужной мебелью, о которую все спотыкаются, и всем мешает. Мне было больно наблюдать за тем, как они вместе смеются, а меня отторгают как какую-то опухоль просто потому, что у меня черные крылья. Может, я тоже когда-то хотела быть такой — папиной дочкой? Может когда-то я действительно хотела стать лучше, насколько это возможно?

Стать ангелом завесы — ответственное дело, на которое мне стало все равно, поняв, что отцу от этого ни жарко, ни холодно. И вот теперь я стою перед ним на очередной разговор. Я еще не знаю темы, но кажется, будто старый сценарий сейчас повторится. Как по заезженной пленке пойдет одна и та же песня. Ну демон я, ну не могу я себя контролировать. Это в моем характере! Да, я до смерти ненавижу Рай и всех чистокровных ангелов за их слишком правильные поступки. Ненавижу, что нас заставляют погибать «во имя высших целей!». Каких еще высших? Чтобы понять, кто в Раю прав, а кто — нет? Кто достоин тут жить, а кто — нет? Что дети лишаются матерей и отцов только потому, что их заставили защищать Рай?

В Аду все во сто раз проще…

— Хотел, — кивнул архангел и развернулся в сторону выхода. — Пойдем в сад, — пригласил он и открыл дверь.

Я послушно пошла следом, но напряглась — с чего бы ему вести воспитательные беседы в фамильном саду? Я не хотела, чтобы это место слышало нашу ругань. Только не там, где посажены черные розы рядом с белым кустом моей матери.

— Слушай, пап, если тебе Судьи что-то наговорили, то давай хоть не в фамильном саду выяснять отношения, — попросила я, беря его за руку и останавливая. Пожалуй, это была пока единственная причина, которую я придумала.

— Мне никто ничего не говорил. Я просто хочу тебе кое-что рассказать, — спокойно проговорил отец, опуская взгляд на мою руку, что схватила его.

Какое-то время я не отпускала, хотела глянуть — взбесится ли Михаил или продолжит ждать. И он ждал. Ждал, терпеливо, без нервов или злых мыслей. Так рыбаки ждут, пока на удочку клюнет рыба. В смятении, я разжала руку, и мы продолжили наш путь в сад.

Зайдя внутрь, мы пошли по тропинке мимо всех когда-либо посаженных здесь кустов. Какие-то совсем разрослись и уже уходили по летающей сетке вверх, дабы не мешать другим расти, какие-то только разрастались. А есть такие, как наши с сёстрами, которые пока просто красиво цвели рядом с матерью. Мы шли от самых старых цветов к нашим. Наконец, остановившись возле черных роз, мой отец спокойно, в пол голоса, спросил:

— Скажи, Кейт, пока мы сюда не шли, ты видела хоть один черный кустарник?

— Нет… — ответила осторожно я, действительно не понимая, к чему был затеян весь этот разговор.

— Твоя мать как-то мне рассказала историю этого сада, когда мы только с ней поженились. — Отец смотрел на сад, оглядывая его. — Когда-то давно, когда род Кристал только начал существовать, у первых носителей нашей фамилии появился ребенок. Прекрасный златокудрый мальчик. С чистыми, как само небо, голубыми глазами и приятной светлой кожей. Не было никаких сомнений, что в нем больше ангельской крови и потому момент прорезания крыльев ждали не с особой охотой, хотя в семье это был целый праздник. А зря. Судьба преподнесла родителям очень неприятный сюрприз. В нем оказалось больше крови демона. Крылья его были черные как смоль и слишком уж огромные для такого маленького существа.

Родители испугались и тогда пошли за советом к оракулу. Мол, неужели в этом есть какой-то страшный знак? Взяв мальчика за руки, Оракул глянул на него, посмотрел в голубые глаза и ужаснулся.

— Сожгите его на священном костре, иначе проклят он будет и умрет страшной смертью. Не сожжете, вечно будут прокляты дети, чьи крылья окажутся чернее ночи.

Естественно, они не смогли этого сделать. Как можно сжечь свое дитя, да еще и первенца? Оставили мальчишку. Время шло, он подрастал и набирался силы. Вроде бы все было хорошо, но в один вечер, когда предки пришли в особняк, они ужаснулись. От былой красоты не осталось и следа. Он изменился до неузнаваемости. Тёмный, холодный камень встретил их у порога. Но только они подняли головы и огляделись, пришли в еще больший ужас. Люстры, канделябры, различные украшения дома — все было сделано из человеческих костей. А наверху лестницы сидел мальчишка и ухмылялся.

— Это кости падших на войне смертных, — произнес он, — правда…красиво?

На вопрос зачем же он это сделал, мальчик ничего не ответил. Лишь жутко ухмылялся, да держал в руке серебристый кинжал, которым располосовал себе все тело.

Успокоив и вылечив мальчишку, они заперли его в подвале в качестве наказания. А в это время занялись очищением дома.

Но как только ни пытались поменять вновь особняк, какой бы магией не пользовались — все без толку. В итоге решились на то, чтобы просто замаскировать, создав иллюзию прежнего поместья. То, что ты сейчас каждый день видишь, где спишь и ешь — это всего лишь одно из обличий нашего дома.

Как только с особняком было покончено, они решили достать сына из подвала.

Вот только некого уже было там освобождать.

Сидя в подвале, он оторвал себе с корнем крылья, а после и вовсе задушился цепями. Но что самое страшное — когда тело нашли, он улыбался. Улыбался и смотрел в сторону выхода, — отец вздохнул и перевел взгляд на меня.

— Хоть ирамитасы и могущественнее простых смертных, никто не уйдет от злого рока Судьбы. Но, её можно задобрить и попытаться обмануть. С тех самых пор в семье Кристал были запрещены браки с демонами или с теми, в чьих жилах течет больше темной крови. Потому весь наш сад белый. Что уж скрывать… В день твоего посвящения мы не хотели сажать черные розы. Но начались проблемы. То угроза войны, то проблемы какие-то. Видя все это, мать уговорила все-таки меня, чтобы она вместе с тобой посадила черные розы. Как раз рядом ее кустарником. Пенелопа мне тогда сказала, что так она якобы будет тебя защищать. Удивительно, но, по случайности ли или так надо было, но это сработало. Все наладилось, и беды на время прекратились.

На пару минут повисла тишина. Гнетущая и тягучая. Я сама глубоко задумалась, не понимая, как именно на это реагировать. Выходит, что я проклята каким-то старым оракулом, который много лет тому назад предсказал всем чернокрылым горы несчастья и именно вот я такая везучая, что попала под проклятие?

Переведя взгляд со своих рук, которые все еще крепко сжимала в замке, я прервала молчание:

— Уж лучше бы ты меня отругал… — и посмотрела на куст черных роз.

— Не переживай, Кейт. Мать тебя в обиду никому не даст. Да и ты пока в порядке, в здравом рассудке. Да и, я ведь тоже рядом, — засмеялся отец и обнял меня.

Если бы я тогда знала, что ему от меня надо было и почему ко мне такое отношение, то в жизни бы не поверила в такой поворот событий. Но когда ты ощущаешь весь масштаб трагедии и понимаешь, насколько ты, чёрт возьми, влип, когда осознаешь, что судьба только и думает о том, как бы ударить тебя, да посильнее, начинаешь прислушиваться к старшим. Начинаешь доверять тому, кому в жизни бы и не доверил даже самого незначительного секрета.

— Мне мать снилась недавно, — произнес отец, — говорила, скоро придет твой час показать себя.

— Ну… маме то я точно могу верить… — усмехнулась я и обняла его в ответ.

Просидев еще немного в саду, я сказала ему, что хочу уйти домой, ведь я безумно устала за последние дни.

А если честно, то мне надо было переварить всю информацию, ведь узнав о древнем проклятии, у меня началась некая паника, но не только за себя, но и за окружающих меня людей. Я не могла допустить, чтобы с Эмми что-нибудь произошло, ведь пообещала всегда защищать ее, что бы ни случилось.

Пару шагов спустя, я начала винить себя в смерти матери, ведь посчитала, что виновата в ее гибели. Но ведь, во мне нет никакой вины? Я просто родилась.

В этом трансе я не заметила, как вернулась в свою комнату и предприняла еще одну попытку прилечь на кровать, чтобы хоть в этот раз меня никто не трогал и дал мне спокойно принять суть неизбежного.

Однако не сегодня.

От этих переживаний я даже не заметила, как в комнату кто-то постучался и тихо вошел. Похоже, Катрин решила, что мне не настолько плохо, чтобы я не могла в очередной раз с ней поругаться, так что своим появлением она меня явно отвлекла от режима самобичивания и перевела в состояние «тебе входить не разрешали».

— Что тебе отец сказал? — потребовала она тут же с порога.

Я ухмыльнулась. Видать, Михаил действительно решил ей не рассказывать историю нашего сада. Интересно, посчитал, что не надо ее нагружать или так решил показать свое доверие ко мне?

— Ну, — вздохнула я, лежа на кровати и смотря в потолок, — коль отец не сказал, значит, тебе не следует об этом знать, — я довольно улыбнулась и привстала на локтях. Было в этом моменте какое-то ощущение триумфа, — а и да, в мою комнату я тебе заходить не разрешала. — Взглядом я намекнула Катрин на дверь. Но, видимо, языка и жестов она не поняла и сделала только еще пару шагов ко мне.

— Ой, да ладно тебе, Кэт, мы же сестры. Ну, бывают у нас ссоры, но…

— «Бывают ссоры»? — скептично переспросила я, хмыкнув и сев на кровати, — это ты про те моменты, когда ты меня тварью называешь? Или тогда, когда решаешь просто с ничего докопаться? — спросила, усмехнувшись и приподняла одну бровь, склонив голову набок.

— Да брось. Ты же знаешь, могу вспылить и не подумать, — отмахнулась сестра и присела на край кровати. — Всякое ведь… бывает. Так? Да и ты же добрая. В состоянии простить сестру, — Катрин попыталась мило улыбнуться, а в глазах только и читался один вопрос: «неужели отец доверяет Кейт больше, чем мне?». Вот так я сразу и поверила ей, ага.

Выдохнув, я ответила:

— Не в состоянии. Спроси у папы, если хочешь знать, о чем он со мной беседовал. Я говорить не буду. Как бы, отец тебе и так все и всегда рассказывает. Думаю, один маленький секрет ты переживешь, — хмыкнула я, вставая с кровати и потягиваясь.

Отойдя к окну, я оперлась на него ладонями.

Ужас, даже один день не дадут спокойно отдохнуть. То про проклятие рассказывают, то выведать тайны пытаются. А Катрин тем временем замерла на месте. Наверняка переводит дух, чтобы не сорваться и снова не назвать тварью. На самом деле, как бы я к ней ни относилась, она относительно сдержанная. Хорошо, не относительная. Она очень сдержанная, просто любила на меня все выплескивать.

Пару минут висело безмолвие. Я все так же стояла и смотрела в окошко, а Катрин о чем-то думала. В конце концов эта напряженная тишина прервалась коротким вздохом, и рука сестры осторожно легла на мое плечо. Либо она приняла какое-то решение, либо это был вздох отчаяния, что ее очень упрямая сестра не может простить ее за все те годы оскорблений и унижений.

— Ну Кейт. Ну что ты вредничаешь? — спросила она, однако тут же убрала руку и встала рядом, глядя на сад. — Ладно. Можешь не говорить. Может, тогда полетаем? Как в детстве это бывало. Ну, еще когда мама была…

— Да, да, да. Не напоминай. Итак, настроение ни к черту, — отмахнулась я и глубоко задумалась.

Когда-нибудь все эти ссоры надо ведь прекращать. Когда-нибудь они должны сгладиться и превратиться в забытую тень прошлого. Как долго можно переругиваться друг с другом и ставить нашу маленькую сестру в очень неловкое положение, когда она любит обеих, а эти две говорят друг про друга гадости? По правде говоря, мне и самой надоели все эти разборки и испорченное после хорошего дня настроение. Почему-то тогда я не подумала, что так можно просто втереться в доверие, ведь не видела на то объективных причин. Я очень наивно полагала, что пересмотр точки зрения о тех людях, с которыми живу уже более шестисот лет, очень поможет и станет хорошим началом к новым отношениям. Не все же время мне злиться и ненавидеть свою семью. У них тоже есть чему поучиться.

Пока мои мысли были заняты важным решением, в комнате вновь повисла тишина. Казалось, что она вот-вот лопнет из-за случайного вздоха или шороха двери, трелью птицы за окном или еще чем, но нет.

Я глянула на деревопод окном и увидела парочку птенчиков, что как раз учились летать, перепрыгивая с ветки на ветку. Можно ведь не сразу доверять, а понемногу. Сначала обычные полеты, потом непринужденные разговоры, после — и что посекретнее. Но пока можно и глянуть на закат, а в Раю они были восхитительны. Красный шар света на горизонте осторожно касался той самой линии, где небо и земля соприкасались. Алый ореол медленно переходил в оранжевый, желтый, после мягко голубой и, наконец, синий. Отсвет от солнца окрашивал облака в нежно-розовый цвет, из-за чего они становились похожи на сахарную вату. А поскольку в Раю вечное лето, то и дневная жара спадала и дул приятный прохладный ветерок.

— Идем, — наконец, кивнула я Катрин, — только дай мне пару минут переодеться, — попросила я, и сестра, с улыбкой кивнув, выбежала из моей комнаты, закрыв за собой дверь. Хмыкнув, мои руки уже на автомате открыли шкаф с одеждой.

Минут десять, и мы с Катрин уже стояли на пороге нашего особняка.

— Полетели? — спросила сестра, вызывая крылья. Они были белые, большие и пушистые. Самый настоящий ангелочек. В свою очередь я вызвала свои — черные, как самая темная ночь.

Кивнув друг другу, мы одновременно взмыли в воздух и полетели в случайно выбранном направлении, не отставая друг от друга. Полеты всегда мне приносили какую-то свою особую радость. Когда тебя несут крылья, и ты отдаешься потокам воздуха, можно подумать. Подумать о многом, решить проблемы, что накопились за день.

Ветер трепал мои волосы, периодически полностью закрывая ими лицо. Резким кивком головы я откидывала их назад и продолжала лететь дальше. Прикрыв глаза, я наслаждалась этим моментом. Чувство, будто бы все действительно хорошо, что ничего и никого кроме тебя, ветра и безумной высоты нет. Есть только великолепие поднебесья. Есть только чарующий закат. Есть тот момент, когда ты остаешься один на один и понимаешь, что ради такого готов жить. Готов переносить все невзгоды и беды, все те ямы, что преподносит тебе жизнь. Настроение становилось настолько лучше, что я даже и забыла ссоры с Катрин и готова была простить ей абсолютно все. Пусть только дальше на нервы не действует.

Усмехнувшись своим мыслям я, наконец, открыла глаза. И очень во время, ибо дорогая сестра решила меня сбить крылом. Перевернувшись в воздухе, я возмутилась:

— Хэй! Что за детский сад!? — кое-как выровнявшись, я засмеялась и погналась за сестрой.

— Что? Никакого детского сада и в помине нет. Я просто пролетала. Это ветер, видимо, занес, — с ее стороны раздались смешки и, зависнув в воздухе, она глянула на меня.

— Ага. Ветер. Сейчас такого ветра дам! — крикнула я и погналась за Катрин, которая уже поняв, что это «война», со свистом улетела вперед.

Мы пролетали мимо домов и шокированных жителей, с громким смехом извиняясь, если кого-то вдруг задевали. Казалось, будто мы снова стали теми мелкими девчонками, что резвились каждый день в саду, обучаясь полетам. Взмыв над домами, я по-прежнему преследовала Катрин. Поравнявшись, мы улетели далеко за город, куда-то в Райские сады. Там, сделав мертвую петлю, мы мягко упали на траву и громко засмеялись. Наши голоса двумя колокольчиками разносились над верхушками деревьев и замолкали где-то вдалеке. Лежа, мы глядели в небо, что уже начинало стремительно покрываться звездами и понимали, что, хотя бы сегодня, в этот день, можем спокойно поговорить о пустяках. Не вдаваться в подробности личной жизни каждой, говорить поверхностно. Обсудить школьные будни или каких-то ангелов, демонов. Мы снова стали теми маленькими сестрами, что ссорились по пустякам и тут же мирились. Почему нельзя всегда так жить? Почему нельзя просто понимать друг друга не из-за цвета крыльев? Почему стоит поддаваться обществу и думать о том, что все демоны или ирамитасы с черными крыльями — одно зло?

— Слушай, Кейт, мы ведь с тобой сестры… — начала сестра, на что я усмехнулась и перебила ее.

— Ты это поняла, потому, что будто бы разговариваешь с собственным отражением? — спросила я. Ну не могла я не сострить. Слишком уж был велик соблазн. Да и Катрин, судя по всему, была не против. Даже усмехнулась и продолжила:

— Мы с тобой сестры и вот так вот ненавидеть друг друга нельзя. Я признаю свои ошибки и понимаю, что относилась к тебе крайне предвзято. Просто… Что на работе у папы, что в школе, нас, в ангельских классах, учили, что все, кто с черными крыльями — злые и жестокие. Сначала казалось все это таким бредом, но потом… Потом началось въедаться в подкорку и мое поведение по отношению к тебе… В общем, прости меня, Кэт.

Катрин посмотрела в мои глаза, приподнимаясь на локтях. Да, может быть она и правда.

Нам ведь в классах говорили примерно тоже самое, только про ангелов. Будто бы настраивали друг против друга. В конечном итоге я перестала обращать на это внимание, стараясь строить свою точку зрения, а Катрин, видимо, нет. Но ведь я видела такую ненависть по отношению и к себе, и к моим друзьям в ее глазах. Не значит ли это, что сейчас передо мной раскаялись? Если и так, то это самое лучшее и правдоподобное раскаяние, которое только могло бы быть.

Звезды уже ярко сияли над нашими головами, а вместо птиц затянули свои трели сверчки. Рядом с нами летали какие-то светящиеся насекомые и все было действительно так тихо и красиво, все так располагало к уютному и доверительному общению, что я сдалась.

— Да… я тебя понимаю, Катрин. Понимаю и прощаю. Тяжело со всей этой системой вот так вот просто остаться в здравом уме. Я же тоже умом чуть-чуть того… поехала, — усмехнулась я, не отводя взгляда от неба.

— Не понимаю. Я вроде считаю себя настолько здравомыслящей, рациональной, а все равно попала под эти стереотипы ангелов и демонов. Мы ведь, по сути, ничем не отличаемся. Я сейчас про ирамитасов. Просто где-то в нас проскочила другая кровь, вот тебе и крылья другого цвета. А что до характера. Знаешь, у папы на работе есть такие злые ангелы. Честно, я их даже несколько побаиваюсь. Слишком уж они…

— Зануды? — подсказала с усмешкой я.

— Нет. — Уверенно покачала головой сестра. — Прямолинейны. Они излишне жестоки по отношению к таким, как ты. Говорят, что вы просто паразиты. Сейчас я понимаю, насколько это звучит обидно и ужасно, — вздохнула Катрин, и мне послышались в ее голосе нотки печали.

— Хэй, не переживай. Мне то все равно. Я даже, считай, не работаю ангелом. Скорее, как еще один жнец. А они нейтральные ребята, — улыбнулась я.

— Жнецы, как по мне, очень жуткие. Молчат, только с вами, завесниками, общаются, — поежилась Катрин, будто бы ей вмиг стало очень холодно и вновь упала на землю.

— Ну… Попробуй забирать души несколько тысяч лет подряд. Вряд ли будешь в хорошем расположении духа. Им ведь приходится не только обычных людей забирать. Не только в Ад пересылать и не только одних стариков отправлять. Есть и хорошие люди, умершие слишком рано, есть и дети, которые погибли по неосторожности родителей, — пожала я плечами.

— Слушай. А действительно, почему так? Почему вы не можете просто не забирать хорошего человека и оставить его душу в теле? — спросила Катрин.

Печально вздохнув, я задумалась. Она ведь сама же все это прекрасно знает. Знает, что нарушится баланс и Судьба будет очень недовольна, что кто-то нарушил ее порядок и законы. А мы все-таки ей подчиняемся. Именно она распоряжается всеми «случайными» ситуациями. Но, кажется, Катрин хотела услышать что-то более красивое. Какую-нибудь легенду или просто сказку.

— Как-то мой наставник ответила мне на этот вопрос следующей фразой: «А ты попробуй, Кейт, поставь книги в ряд, чтобы они шли длинной цепочкой друг за другом, чтобы можно было пустить узор из этих книг по кругу, закрути так, чтобы в конечном итоге этот ряд к чему-то подошел. А теперь толкни самую первую книгу. Одна за другой они будут падать друг на друга, создавая неразрывную линию, построенный тобой узор. А сейчас убери пару книг. Что будет дальше? Верно, ничего. Нужная книга не упадет, узор не ляжет. Вот так и тут. Нельзя продлевать жизнь людям. Судьба сама отмерила им этот кусочек. Значит, ее книги стоят именно таким образом, чтобы этот узор шел уже без этого человека». На мгновение наступила тишина и Катрин, видимо что-то обдумав, робко спросила:

— Так же и с нашей мамой было? Она тоже играла какую-то роль во всем этом узоре?

— Думаю, да. Однако от этого легче не становится, — вздохнула я и поднялась с земли. — Идем домой. Думаю, отец с Эмми уже заждались нас, — сказала я, помогая встать сестре. Расправив крылья, мы неспешно полетели к дому, оставляя наш разговор там, в Райском саду.

Родственные узы. Часть 2

Катрин

Спокойным и ровным шагом я прошла в библиотеку. Кажется, я уже могла сюда приходить и хоть с закрытыми найти любую, из интересующих книг. Могла спокойно найтись в этом лабиринте, что сведет с ума любого, кто случайно набредет на него, не бывая ни разу. А я могла. Вот так просто. И в данный момент, я пришла сюда не для того, чтобы в очередной раз расслабиться за приятным чтением и пролистать одну страницу за другой. Я спешила к отцу, чтобы рассказать ему как все прошло.

Неспешно, слушая только стук каблуков по полу, я дошла до нужного места, где потайная дверь уже пропустила меня внутрь небольшой комнаты, стенами которой служили многочисленные ряды шкафов.

В кресле сидел отец.

Ровным взглядом он пробегался по страничкам какой-то книженции, что заинтересовала его в этот вечер. Лениво перелистывал страницы и попивал чай из сервизной кружки, расписанной золотом.

— Как полетали? — Спросил он ровным, почти скучающим тоном.

Такие вечера для нас были вполне обычны: мы с ним любили посидеть в семейной библиотеке в уютных бархатных креслах и обсуждать новости Рая.

Она выглядела, как огромный лабиринт, путь из которого мог найти только член нашей семьи, ибо везде были скрытые подсказки на случай, если заблудишься.

Теплый камин трещал поленьями, а огонь заботливо скользил по дереву, сжигая его и превращая в угольки. Под эту музыку легко думалось, а с отцом, который мог поговорить на абсолютно любые темы — тем более. Политика, образование, медицина — все, что показалось бы Кейт скучным и неинтересным. А зря. Как любил говорить отец — если ты не интересуешься политикой, то она будет интересоваться тобой. Что ж, сестричка, готова побыть пешкой в нашей игре?

Не то, чтобы я была зла на Михаила за его планы, но надвигалось одно не самое приятное событие, которое заставит забыть о моих собственных принципах и сражаться бок о бок с сестрой. Все твердили, что это необходимо, на мой же взгляд — было одним из проигрышных дел, ведь неизвестно, что взбредет в голову сестричке.

— Неплохо. Кажется, она поверила, — ответила я, беря в руки чашку теплого чая и вдыхая его аромат.

Как мне это нравится. Луговые травы давали безумный аромат, что кружил голову и расслаблял. У нас на кухне всегда стояли только лучшие сорта чая, которые можно было только пожелать. Этот — особенный — небесный, собирался в Райском саду, в котором растут все виды растений, что когда-либо существовали за историю человечества. Лаванда, ярче всего выделявшаяся из всего букета, напоминала о прошлом и заставляла воспринимать настоящее. Наверное, именно травяные чаи больше всего были у нас в почете, поскольку они давали какое-то особенное свое настроение и, что самое интересное, под каждый случай — свой. Лаванда — для переговоров, бергамот — для страстной беседы, ромашка — на случай трагедии.

В общем, сделав небольшой глоток, я закончила свою мысль, вкладывая в нее как можно больше презрения, ведь не видела в этом ничего странного:

— Счастливая дура. Надеюсь, ее быстро убьют.

— Не говори так о сестре, Катрин, — произнес отец, в общем, не проявляя никаких эмоций. Будто бы эту фразу надо было сказать ради приличия, а не ради того, чтобы усмирить мой пыл. — Да, она не заслуживает своего райского имени, но она не дура. Присмотрись лучше к ней внимательней. Поспрашивай что-нибудь. Обычные женские диалоги. Что вам сейчас интересно? — Скучающе спросил отец.

Он всегда говорил таким ровным, почти сонным тоном, будто ему все равно. На самом деле я его понимала. Проживи несколько миллиардов лет и не заскучай на этой земле. Эмоции папе были чужды. Во всяком случае, самое яркое, что я когда-либо смогла увидеть — гнев и ярость в борьбе. В остальное время он холоден, рассудителен и, может, даже печален. Быть может, когда-то он умел радоваться, смеяться. Искренне, как это делают обычные ангелы. Порой я думала о том, что душа отца умерла вместе с нашей мамой, ведь ее смерть его пошатнула настолько, что он не выходил из их общей комнаты на протяжении недели.

Однако его попытки нас сблизить ради дела, очень раздражали. Я не хотела никаким образом с ней общаться. Не хотела даже видеть ее лицо и мне каждый день претило, что мы похожи с ней как две капли воды!

— Ей интересны только убийства. Это наверняка. А, ну и пытки, — фыркнула я, делая еще один глоток чая.

— Неправда. — Возразил отец, — её подругу недавно убили. Поговори с ней об этом. Уверен, если ты сможешь втереться к ней в доверие, раскрывая самый потаенные ее секреты и страхи, то в скором времени вы сможете начать вместе тренировку, — ухмыльнулся Михаил.

Забавно. Из уст архангела фраза «втереться в доверие» играла несколько иными красками. Мы делали это не ради себя, а ради Рая. Смертные же это фразу перековеркали, наполняя с каждым разом ее все более темным смыслом. Они это делали в личных целях, никого не спасая. Конечно, я безумно любила смертных, но были и отдельные и, которых не хотелось и в жизни бы знать.

Скривившись, я вздохнула и спросила у отца, стараясь не показывать всей своей лютой неприязни:

— Это обязательно? Ну, я про ее участие в…плане?

Я несколько раз повторяла это и ему, и совету архангелов — все без толку. «Вы — сестры-близнецы и должны биться вместе». У меня не было достаточных аргументов против Совета, который так упорно настаивал на нашем с ней тандеме. Видимо, были у них какие-то свои секреты, которые пока что раскрывать было рано. И правда, мы ведь только один вечер друг с другом провели. Нельзя было еще говорить хоть о каких-то планах, касающихся надвигающейся беды.

— Ты же слышала Селафиила… — устало проговорил отец, откладывая в сторону книгу и потирая виски указательными пальцами — верный признак того, что я уже начала перегибать палку, но и сдаваться не спешила.

— Слышала, но…

— И Уриила тоже. Они в один голос говорят, что Отец повелел вам сражаться вместе. А, как ты знаешь, он общается с Судьбой и знает ее дальнейшие планы, — сказал отец, и я решила, все же, промолчать. Точнее, уступить ему, ведь оспаривать все равно было бы бесполезно.

Селафиил и Уриил говорили с Богом. Точнее, они могли получать от него советы и наставления, приказы и благословения на дела. Однако больше они ничего не говорили. Им строго-настрого запрещалось рассказывать подробности беседы с Богом. Только конкретные вопросы и ответы, не больше. Но если Селафиил пытался доносить как можно больше информации, при этом не нарушая правил, то Уриил мог просто сказать: «Так повелел Отец». Все. Раздражал этим до невозможности. Это меня с одной стороны и восхищало в архангелах, а с другой же невероятно бесило, ведь эти прекрасные существа делали абсолютно все, чтобы следовать законам и при этом в наглую умалчивать подробности, которые могли бы и помочь в дальнейшем!

— Есть вести со стороны? — Спросила я после некоторого молчания.

Не любила я эту тишину. Будто бы в ней повисают неразрешенные вопросы или тема, о которой обе стороны старательно умалчивают и пытаются отогнать даже одну мысль о некомфортном вопросе. Но эта самая тишина подсказывала как раз-таки собеседником то, что стоило бы продолжить общение, ведь от темы разговора они все равно не уйдут, а так тишина в один момент лопается, как порванная струна и кто-то не выдерживает и начинает говорить.

— Пока идут только сборы. — Неоднозначно ответил отец. — Они старательно шифруются и, якобы, не пускают к себе ангелов. Наш разведчик доложил, что их численность пока невелика и, возможно, бояться нечего, — продолжил он, а меня это только насторожило.

— Сколько конкретно? — Я напряглась.

Приблизительная информация меня не устраивала, ибо это значило, что от меня могут что-то скрывать. Неведение для меня было самым большим страхом, которого я боялась, как огня. Особенно в ключе надвигающейся беды. Вы ведь наверняка поняли уже это? В Раю назревала война, к которой мы готовились уже как полгода, но серьезные обороты все начало приобретать только недавно. Ангел, который смог проникнуть в ряды повстанцев доносил нам некоторую информацию. К сожалению, я не знала его имени, иначе бы каждый день молила Великие Силы, чтобы с ним все было хорошо.

— Около…

— Сколько. Конкретно, — отчеканила я. Вполне возможно, так не стоило себя вести, ведь в голосе явно слышалось неповиновение отцу. Он не хотел раскрывать информацию, а я не хотела оставаться в неведении.

— Около десятка тысяч и с каждым днём увеличивается в разы, — наконец, ответил он так спокойно, будто бы речь шла о сотне или двух.

От шока я вскочила с кресла, роняя на пол чашку. С глухим стуком она упала на белый ковер, и по полу растеклось бардовое пятно, напоминающее кровь, что алым цветком появляется на груди у воина. Сердце внутри бешено заколотилось. Это немало, это огромное войско, которое хочет противостоять системе, и оно только растет. А что, если Кейт переманят туда гораздо раньше, чем это сделаем мы?

— Десять… тысяч? — Прошептала я, чувствуя, как сердце пропускает удары, то замедляясь, то вновь ускоряясь и заставляя кружиться голову. — И только растет?..

Да, я воин, я была готова к битве, и я хотела защищать Рай, но когда дело дошло до реальной угрозы…мне стало страшно. Я вспомнила, как погибла мать на руках у отца и очень не хотела повторить ее участь. Точнее, это было бы честью — погибнуть, защищая родное место, но страшно. Все ведь боятся смерти, да? Я не хотела глупо отдать жизнь, боялась, что меня убьют еще вначале войны и я так и не увижу нашу победу.

— Пап, это не «невелика», это достаточная армия. Армия, которая готова биться до последней капли крови, — сказала я, отойдя от шока и взмахом кисти убирая пятно с ковра. — Ты то как генерал должен это знать.

— Сядь, Катрин. — Спокойно приказал мне отец, и я тут же послушала его. — Это немногочисленно. Поверь. Тебя пугает цифра солдат? Не переживай, нас в сотни раз больше. Тем более, когда теперь вы с Кейт будете сражаться вместе, это создаст мощнейший дуэт, — произнес он, глядя в мои глаза.

— Скажи. Почему нельзя всех заставить уверовать, как мы планируем это сделать с Кейт? — Спросила я, держа в руках уже пустую чашку и смотря в нее. От стенок по-прежнему веяло теплом и ароматом трав.

— А ты представь, сколько сил тогда потребуется Уриилу, чтобы заставить поверить такое количество ирамитасов? Он ослабнет, Кэт, и очень сильно. Если даже не погибнет от истощения, — сказал Михаил, меняя позу в кресле. Он поставил локти на колени и слегка подался ко мне, сцепив руки в замок.

Папа пытался меня успокоить, я это видела по его взгляду. Однако тяжело успокоить человека, который только и думает о том, что его могут убить. Что на него пойдет эта толпа. Но ведь… я буду не одна. Будет и остальная армия под руководством отца, а он — великий воин. И быть может трусость — самый великий мой грех, но я ни разу не была в сражениях! Да, в первой войне, в которой участвовала наша мать я помогала в штабе — сидела с Рафаилом и выполняла его указания.

На этой неоднозначной фразе, на которую я так и не нашлась, что же ответить, разговор с Михаилом закончился. Я не стала спрашивать подробности штаба, а отец не узнавал в деталях про полёты. Над нами так и повисла недосказанность.

Поднявшись с кресла, я кинула отцу фразу о спокойных снах и ушла прочь. Тяжелая дубовая дверь, ведущая в библиотеку, с легкостью поддалась мне, пропуская в гостиную. Конечно, можно было бы использовать и потайные ходы, с помощью которых получалось перемещаться по особняку вдвое быстрее, но сейчас как-то было не до них.

Моя комната находилось в противоположном крыле от комнаты Кейт. Так произошло после смерти матери. Я знала ту легенду, что отец рассказал сестричке: о черных крыльях, и не очень хотела быть следующей. Да, я верила в это проклятие и потому не хотела, что бы Эмми так много времени проводила с этим демоном. Не хотела рисковать нашим рыжим ангелом.

Мои шаги глухим эхом раздавались по коридору, а им вторило сердце. Неспешно, ровно. Успокоившись от мысли о численности врагов и даже немного смирившись с неизбежным, я остужала разум и пыталась думать рационально.

Дойдя до комнаты, я осторожно толкнула дверь. Моё убежище поприветствовало меня легким скрипом и прохладным ветерком от форточки, что по глупости и, видимо, спешки забыла закрыть. «Вот мотылек», — подумала я, закрывая окно. На улице уже вовсю царствовала ночь, укрывая звездным одеялом город. Неспешно я расстелила себе кровать, а перед тем, как провалилась в сон, думала только об одном: завтра нужно будет достать Рафаила и выведать у него все подробности, а то негоже, чтобы я и не знала всего, что в дальнейшем коснется не только моих крыльев, но и всей моей семьи.

Яркие лучи солнца, проникающие через окно и заскользившие по комнате, заставили на пару секунд спрятаться от них под одеялом. Не люблю я такое: когда с ночи забываю закрыть шторы, а утром меня будит яркий райский свет. Однако чем раньше ты встанешь, тем больше дел успеешь за день. С утра мы обычно с отцом уходим в Штаб и там проводим целый день, а сон и лень созданы для таких, как Кейт. Я искренне надеялась, что сегодня от архангелов новости будут получше, и мы все же найдем способ не приплетать к этой борьбе мою сестричку.

Приведя себя в порядок, я спустилась к отцу. Стоит отметить, что в Раю в то время одевались крайне строго — для девушек были придуманы белые, не вызывающие платья с длинными прозрачными рукавами и юбками в пол. Мужчины же одевались по классике — черные брюки, белая рубашка, черный пиджак. Больше всего мне нравится, что этот образ смертные перенесли сквозь века и даже в 21 веке считают красивым. Однако, сегодня в столовой сидели только я и отец. Эмми давно уже убежала на учебу, а Кейт дали отдых в один день. На мой взгляд, демоны слишком недобросовестно относятся к своей работе. Да и черт с ними.

Штаб. Величественное место, выглядящее, как огромный замок. Он был построен из светлого камня, что на солнце отливал ярчайшим светом, который вынести мог только глаз ангела. Сотни ступеней вели к огромной двери, а по бокам лестницы красовались статуи ангелов и архангелов. У подножия были изображены Гавриил и Рафаил, а у самого верха, у дверей, мой отец и Уриил. Воинственные, в доспехах. Я всегда мечтала, чтобы моя статуя тоже когда-нибудь тут стояла, чтобы я была в почете, и меня знал весь Рай как лучшего воина. Именно потому я каждый день тренировалась, узнавала структуру нашего измерения, работала в штабе чтобы достичь таких же высот, как остальные архангелы. Чтобы быть ничем не хуже их.

Распахнув двери, мы тут же попали в огромный зал. Потолок поддерживался огромными толстыми колоннами, что были украшены сотнями узоров. На полу не было ковров, только холодная мраморная плитка. У дальней стены зала стояло восемь высоких кресел, на которых обычно восседали архангелы. Но сегодня их тут не было, скорее всего, они находились в переговорной. По сути, у меня была одна задача — заниматься архивом душ и их книг судеб, где были расписаны все сценарии их жизни. Мне эта работа очень нравилась, однако, на сегодняшний день была цель куда интереснее: я желала найти Рафаила и узнать у него все, что скрыл вчера от меня отец. С этим архангелом я состояла в достаточно неплохих дружеско-деловых отношениях, так что выведать у него тайны не составит большого труда. По крайней мере, я на это очень надеялась.

Расставшись с отцом, я ушла в один из многочисленных коридоров, что вели из зала. Путанные, подобно огромному лабиринту они вели меня в нужном направлении. Рафаил был главным лекарем, так что и искать я его пошла именно в больничное крыло. Что составит труда, пройтись по лабиринтам Штаба и найти одного архангела среди сотни других?

Быстрым шагом я шла к своей цели, пока, погрузившись в мысли, не столкнулась с Рафаилом. В прямом смысле этого слова. Видимо, я слишком сильно разогналась, так что от резкого удара, чуть было не упала на пол, если бы не архангел. Он ловко перехватил мою руку, не давая упасть на пол.

— И куда ты так летишь, дочь Михаила? — Спокойно спросил Рафаил.

— Пока что пытаюсь не упасть, держась за твою сильную руку, — усмехнулась я и резко подтянулась вперед, вставая, наконец, на ноги. — А на самом деле мне нужен ты. Догадываешься зачем? — Моё выражение лица вновь приняло невозмутимость, и я, поправив платье, глянула на Рафаила снизу-вверх.

— Понятия не имею, зачем тебе понадобился архангел-лекарь. Кровью не истекаешь, в обморок, вроде бы, не падаешь, — и вновь этот ровный голос. Такой же, как и у отца. Хотя нет, отец говорил сухо, а в голосе Рафаила будто бы проскакивала какая-то мелодия, будто бы он говорил нараспев. — Однако, раз прекрасный воин налетел на меня, будто птица, вылетевшая из клетки, дело серьезное.

— Рафаил, сколько раз, я просила называть меня просто Катрин, — вздохнула я. Я его безумно любила, ведь этот ангел был способен на потрясающее спокойствие, которое имело восхитительную особенность передаваться другому человеку. Но вот весь этот излишний пафос иногда мог раздражать.

— Да. Дело серьезное, и я знаю, что только ты способен ответить… хотя бы на половину моих вопросов, — призналась я. — Так что пойдем в переговорную, и ты мне расскажешь. У тебя, я полагаю, дел нет?

— Разве что спасти тысячи душ смертных, помогая им и даруя знания в медицине, а также…

— Значит, нет, — вновь кивнула я, беря архангела за руку и оттаскивая в свою переговорную комнату.

На самом деле «переговорная» была слишком громким названием. Скорее, это была очень уютная комната с дубовым столом и парой стульев, в которой можно было обсуждать дела или проблемы, мерно попивая чай. Тут я почти что не появлялась, так как дел всегда хватало больше, чем надо и приходилось постоянно перемещаться по штабу.

— Итак. Мне нужно знать, что именно связывает нас с сестрой, что говорят твои братья о приближающейся угрозе, и почему мы не можем оставить ее за облаком? — Задала я сразу три вопроса, дабы Рафаил сориентировался в общей сути темы и хотя бы что-то начал мне рассказывать. Как я подумала, это оказалось сложнее, чем было по плану. Архангел оказался не сильно разговорчив.

— Ты сама понимаешь, пути Отца нашего неисповедимы, и я не смею отвечать тебе на вопросы, касающиеся приближающейся беды, — нараспев проговорил Рафаил, и я сдержано вздохнула. Ну да, это было бы слишком просто, если бы он смог выдать все, как на духу.

— Слушай, можешь хотя бы про эту сестринскую магию полностью рассказать? Я ведь даже не понимаю, почему надо уговаривать Кейт и сближаться с ней ради одной только битвы. Ладно, войны, — я глянула в его глаза, надеясь, что он смилуется надо мной и моим любопытством.

Лекарь вновь тяжело вздохну и глубоко задумался. Взгляда он не отвел, но отсутствующим тот точно стал. Будто бы смотрел сквозь меня и, по правде говоря, это всегда немного пугало в ангелах. Они никогда не отведут взгляда в пол, дабы уйти в себя, решая проблему. Нет. Они будут смотреть вдаль, будто бы видят будущее и только потом начнут говорить. Я искренне надеялась, что к их годам не стану такой же и не буду пугать молодое поколение. Понадобилось всего пару минут, чтобы Рафаил наконец-то принял решение и вновь заговорил:

— Давным-давно, когда ирамитасы только начинали свой путь в нашем мире, появились две сестры, похожие, как две капли воды. Отражение друг друга. Красота движений и элегантность в сражениях — они были лучшими в своем роде. Уста передавали друг другу шепотом, что они связаны самой яркой и светлой магией. Но шепот был звучен, подобно грому. Разлетелся этот слух и дошел до наших времен. Ни одна из сестер не уступала другой по силе и красоте. Как-то они решили, что не хотят жить друг без друга. Что их боль общая, одна на двоих.

Девушки придумали заклинание, что в случае смерти одной умрет и другая, ибо не хотели они жить по одиночке. Одной нанесут вред, вторая тут же получит рану. Магия эта была сильна, будто прочная нить самой Судьбы повязала их. В одной из битв сестры пали, но поклялись, что если когда-то в их роду появятся две, такие же, как они, похожие друг на друга, как два осколка зеркала, их магия будет защищать молодых воинов. Умирая, они коснулись осколков своих мечей и превратили их в два амулета. Вы с сестрой — и есть те самые, кого они будут оберегать и придадут небывалую силу.

Рафаил закончил свой рассказ. Поверженная в шок, я не сразу смогла заметить его легкое движение правой рукой. В воздухе ненадолго появилось золотистое облачко пыли, а когда его ладонь раскрылась, в руке у него лежали два кулона в виде осколков меча, закованные в янтарь.

Родственные узы. Часть 3

Катрин

— Погоди, откуда они у тебя? — Спросила я, глядя на Рафаила. Легенда о сестрах действительно взбудоражило воображение, но почему эти кулоны находились именно у этого архангела, если эти сестры вполне возможно принадлежали к нашему роду? Честно говоря, я так и не смогла разобраться с работой этой магии, ведь она оказалась очень древней и невероятно сложной.

— Сегодня твой отец передал их, и они лежали у меня в кабинете, — спокойно ответил Рафаил.

Ангел, кажется, даже захотел мне улыбнуться, но в последний момент что-то его остановило, и на лице осталась всё та же холодность и неприступность. Я осторожно протянула руки к кулонам, которые мне позволил взять архангел. Холодный янтарь приятно коснулся кожи, давая понять, что это все-таки и не легенда, это не выдумка для маленьких детишек, а все было взаправду. А если все так, то в них хранилась огромная сила и мощь. Даже страшно было представить, что именно сделали те сестры из легенды, чтобы заколдовать их.

Но по-прежнему оставался один неразрешенный вопрос — как я и Кейт сможем вместе биться? Она явно всё еще с подозрением относится ко мне и отцу, даже после вечерних полетов, что напомнили нам обеим детство. Отец верно сказал — она неглупая, она доверяет настолько осторожно, что кажется даже дикого зверя приручить гораздо проще, чем нее.

За всеми раздумьями и любованием невероятной красотой янтаря, я не заметила, как кулоны исчезли из моих рук и вернулись к Рафаилу.

— Хэй! — возмутилась я, хватая руками воздух, надеясь перехватить украшения.

— Время еще не пришло, дочь Михаила, — ровным голосом ответил мне ангел. — Если вы с сестрой не сможете найти общего языка до войны, то всё пойдет крахом. По отдельности вы, быть может, и неплохие воины, но только вместе сможете помочь нашей армии. С тех пор, как ирамитасы стали считать, что с ними несправедливо обходятся, в нашем измерении слишком много войн. — Рафаил вздохнул и, сделав шаг назад, обратил взор к потолку. — Скажи мне, ангел, где это видано, что бы в Раю были битвы?! — Возмутился Рафаил. Кажется, его это задело не на шутку, и он даже повысил голос. — Отец создавал нас как мирных существ, а что по итогу? Грыземся друг с другом за место под солнцем. Конечно, его основное наказание выполняем — мы следим за смертными, спасаем их души и любим всем сердцем, но на не остается любви друг на друга! — В сердцах крикнул он.

Ранее спокойный и тихий Рафаил сейчас не на шутку меня испугал. В его глазах буквально блестела вся боль и страх за Рай, ведь он невероятно любил это место. Это был его дом и даже ценой войны, даже переступая через себя, он хотел его защитить, но абсолютно не понимал — почему нельзя жить мирно и разбирать вопросы между расами также спокойно, как Совет принимает очередные законы или обдумывает проблемы?

Так что, заметив такую яркую смену настроения в его взгляде, я поспешила успокоить архангела.

— Тише, тише. Я поняла тебя. Не серчай на меня и мои глупые слова. Просто, понимаешь, Кейт не считает структуру Рая идеальной, и она будет раз за разом говорить о всех ее изъянах, напоминать о кочках и о том, что к некоторым из нас относятся, прямо скажем, несправедливо. Но она просто еще не может многого понять, веришь? — с надеждой в голосе спросила я, видя, насколько горят глаза моего собеседника.

— А ты не передо мной оправдывайся, — хмыкнул он, вновь возвращая себе самообладание и возможность здраво мыслить. Голос вновь стал ровным и вполне себе мирным. — Я должен буду вам вручить их только перед битвой. А что будет до этого — проблема ваша. Но ты ведь понимаешь, Отец не стал бы просто так настаивать именно на вашем дуете. Он верит в Вас, Катрин и видит, что ты справишься с этой задачей, какой бы сложной она не была, — он заглянул в мои глаза. Надеялся прочитать в них неуверенность или страх? К сожалению, я чувствовала только собственную беспомощность перед ним, отцом, а главное — перед сестрой, которая не упрямее меня.

— Понимаю, — вздохнула я и крепко задумалась. Мне не улыбалась мысль сотрудничать с демоном, но воле отца противиться я не могла, а других вариантов не было. — Слушай, а эта связь, она будет работать так же, как и у тех сестер? Или, если Кейт убьют, то у меня все же есть шанс остаться в живых? — Поинтересовалась я. В глазах ангела я увидела укор, от которого стушевалась. Корыстные мысли были под запретом, но я не могла удержаться от этого вопроса, ведь не хотела, чтобы Кейт после войны осталась жить с нами. Тем более, вдруг она бы прознала про истинные мотивы мятежников? И что тогда? Нет, о таком задумываться еще было рано.

Помолчав с полминуты, при этом глядя на меня с все тем же укором, Рафаил вздохнул и все же решил ответить.

— Не имею понятия, дочь Михаила. Об этом ничего не говорится. Да и, посмотри, приглядись к сестре, может все не так уж и плохо? Вы ведь в детстве, когда была жива мать, играли с друг другом, общались хорошо. Что заставило тебя изменить о ней свое мнение? — поинтересовался ангел. Он отошел в сторону и присел на свободное кресло, что стояло в углу.

Вздохнув, я задумалась. Размеренно я шагала по комнате, вспоминая прошлое, когда все было хорошо, когда я еще не называла Кейт мерзким демоном и пыталась даже защищать ее. Когда это была та самая история о сестрах-близнецах, которые любили друг друга всем сердцем, иногда ругаясь и через пару минут вновь начиная играть как ни в чем не бывало.

Пожалуй, это началось, когда мы только пошли в школу, мама еще была жива, и все было хорошо. Мне тогда нравился один мальчик из нашего класса, с которым я иногда сидела за одной партой. Вопреки всем правилам он, хоть и был чистым ангелом, состоял в нашей группе, с ирамитасами. Кажется, это было его собственное желание пойти учиться в наш итак уже смешанный класс.

Николай… Блондин со слегка вьющимися волосами до плеч, голубыми глазами и невероятно нежным голосом. Хотелось часами напролет слушать истории, который он так любил рассказывать мне после школы. Он говорил, что у них в семье такая традиция — каждый день собираться возле камина и читать старые райские легенды.

И о моей увлеченности, конечно же, знала Кейт.

Она любила периодически подшучивать надо мной, ведь «какие еще парни в нашем возрасте?» и «да зачем тебе он нужен такой весь пра-а-авильный?». Но я лишь смеялась и находила оправдания. Не хотелось портить отношения, ведь тогда мы безумно любили друг друга. Да и я понимала, что она всего лишь подтрунивала надо мной, ведь частенько спрашивала, как у меня с ним дела и когда уже я покажу его отцу. Конечно же, все это были обычные детские шутки.

Были времена, когда мы просто гуляли после школы в саду и разговаривали обо всем на свете. Делились переживаниями, могли постоять друг за друга горой. Но это все в прошлом, ведь именно тогда я в ней и разочаровалась.

Как-то раз мы с Николаем снова гуляли во дворе школы во время большой перемены, и о чем-то болтали. Мерно мы ходили вокруг школы, прошлись в наш сад, что как раз находился позади и там остановились.

Жаль только, я не знала, что Кейт со своими дружками решила подшутить над Николаем. План был прост: поиздеваться над ангелом, запустив на него адских мошек, которые тут же чувствуют их дух и облепляют полностью, противно ползая по телу и легко кусая, не нанося особо вреда. Выглядят они, кстати, как черная моль с белой точкой по центру на обоих крылышках и красными глазками.

В один момент откуда-то из-за деревьев появился целый рой этих противных существ, что тут накинулись на моего друга. Он отскочил от меня, резко махая руками и пытаясь разогнать надоедливых насекомых, но все было тщетно. Николай впал в неописуемую панику, что была видна по его глазам, он в сердцах кричал, прося меня помочь, но я даже не представляла, что делать!

Смех, что все это время был на фоне, ужасно раздражал, заставляя сжиматься сердце. То ли от ощущения предательства, то ли от злобы, то ли от всего вместе. Я не могла понять, как самый дорогой мне человек пошел на такие ужасные вещи, что буквально разбили мое сердце.

Заметив Кейт со своими дружками, я в шоке посмотрела в ее глаза. Заливистый смех… Весело им было. Знали бы они, чем обернется их «маленькая» шутка. Видимо, никто до этого момента не представлял себе, что на них может быть страшная аллергия, вызывающая паралич.

Оказалось, что у моего друга как раз-таки и была она, ведь спустя каких-то пару минут он потерял сознание, а насекомые, почувствовав, что Николай перестал сопротивляться, с радостью продолжили его уже чуть ли не поедать.

Первым очнулся мальчишка из компашки моей сестры и тут же подбежал, пытаясь отогнать насекомых магией. Далее подключились и другие ребята, они вместе со мной старались как-то унять мошек, отгоняя их от парня.

Подбежали и осознали свою ошибку все, кроме сестры.

Пять минут — и общими усилиями надоедливые насекомые были выжжены в пепел. А Кейт струсила. Даже не вышла из своего укрытия, чтобы узнать, как Николай и к чему привела их шалость. Она просто наблюдала, стараясь не показываться мне на глаза.

Пару дней он пролежал в лазарете. Я постоянно приходила к нему, узнавала как дела и как состояние здоровья, но этот момент здорово сыграл на нем. Николай стал невероятно дерганный и постоянно говорил, что он уже мертв и попал в Инферналис. Что все, что он видит — лишь галлюцинации и все не по-настоящему.

Душевное спокойствие к нему вернулось только десятки лет назад, когда в войне (в той самой, в которой мы потеряли мать), погибли и его родители. Вот так второе потрясение вернуло его в чувства. Но как это ужасно — он буквально пропустил сотни лет, не помня ни одной детали из прошлого. Последняя картина — он пытается отбиться от насекомых, другая — смерть родителей.

В тот день, сразу после того, как мы отправили Николая в лазарет, в особняке я накинулась на сестру:

— За что, Кейт?! Ты решила со свету его сжить со своими дружками?! — Кричала я, наступая на неё. Я была в неописуемой ярости, ведь боялась, что он не выкарабкается и погибнет, так и не увидев нового рассвета.

— Ну, как? Повеселилась?! Интересно смотреть, как кто-то корчится от боли?! — Крикнула я и толкнула ее.

От такого напора Кейт в некотором шоке посмотрела на меня, после чего зло фыркнула, переходя в нападение.

— Так, полегче, Кэт. Мы ведь просто хотели пошутить! Не знали же, что так обернется! — Принялась оправдываться Кейт. Взгляд ее похолодел, а руки сжались в кулаки. Похоже, я сильно ее разозлила.

— Да… о Великие Силы! Даже твои дружки выбежали помочь. А ты струсила. Мерзкий, отвратительный демон! — Выпалила я, глядя в глаза Кэт. Впервые в жизни я так сгоряча на неё накинулась. Заставила почувствовать свою вину, видеть в себе только плохое, показать, кто она есть на самом деле и где ей место.

В тот день наше общение и прекратилось. Вроде бы один случай, но перечеркнул абсолютно все.

Да, Кейт пыталась извиниться, сказать, что действительно испугалась. Но я не могла простить ей эту трусость и страх. Не в духе семьи Кристал трусить и пускать всё на самотек. Если уж что-то сделал, так будь добр исправить! Заставь себя, переступи, но пойми, что от этого, быть может, зависит чуть больше, чем наказание от учителей.

Последующие дни превратились в одну нескончаемую ленту. Картинка за картинкой они отражались в моей памяти лишь обрывочными фразами, резкими движениям, колкими взглядами.

Кейт пыталась просить у меня прощения, как нашкодивший котенок, но я была непреклонна. Слишком большой для меня оказался этот удар, он был равен предательству. Я это чувствовала так же, если бы она попыталась точно также пошутить надо мной.

— Катрин, ну, прости. Это ведь просто была шутка!

— Отстань, демон.

— Слушай, мы ведь не хотели…

— Отвали, тварь.

В конечном итоге мы в конец рассорились, а сестру вместе с ее дружками чуть ли не исключили из школы. Спасибо только отцу — он уладил дела и оставил её. А она и против бы не была, если бы отстранили от уроков. Сама говорила. Показывала, как ей противны ангелы. Умудрилась перессориться почти со всем классом и, в конечном итоге, стала совсем нелюдимой. И после чего? После всего лишь одной детской выходки, которая чуть ли не стоила жизни одному ангелу.

— Так что, Катрин? — Спросил Рафаил, выводя меня из задумчивости. Я даже пропустила тот момент, когда успела засмотреться в одну точку. — Почему вы стали злейшими врагами? — В голосе архангела я слышала явное непонимание, поскольку эту историю знали очень уж немногие.

— Да… случай в школе. — Отмахнулась я, не желая рассказывать истинных причин. Не потому, что не хотела выставлять ни себя, ни Кейт в дурном свете, а просто потому, что было слишком больно вспоминать все это заново. — Из-за парня, — только коротко ответила я и поскорее покинула комнату, чтобы найти отца, оставляя Рафаила в полной задумчивости в моей переговорной.

Быстрым шагом я шла по многочисленным коридорам, уже и забыв о цели. Я просто слышала стук своих каблуках о мраморный пол, я буквально летела вперед, только чтобы не останавливаться, ведь старые раны так легко дали о себе знать. Они снова начали кровоточить, снова показались из-под старых шрамов. Вновьударили в голову, заставляя не то ненавидеть себя, не то попытаться что-то поменять. Но какой толк? Я не хотела и даже не желала думать о том, чтобы попробовать простить сестру. Но ведь надо было и вместе работать? Вместе биться и при этом сделать так, чтобы она максимально долгое время не знала о надвигающейся войне.

Чтобы все это казалось так, будто я просто хочу с ней наладить отношения, наконец-то забыть эту многолетнюю битву и, наконец, поймать равновесие. Увидеть мир и покой.

Выйдя на крышу, я задумалась. Хотелось избежать того, что надвигалось, заставить саму себя поступить так же, как и когда-то Кейт: трусливо спрятаться за деревом, а потом сказать, что ребенок. Что просто испугалась и все же обошлось. Но у отца были на нас особые планы, и я не могла просто так их разрушить, не могла его подвести. Тем более, когда сама уже целый месяц сидела и помогала разрабатывать стратегии для наступлений, защиты и срочных отступлений. Когда видела всю серьезность и непоколебимую решительность в этих глазах, то понимала — назад пути нет.

Все должно было пройти гладко и слаженно, и на любой «внезапный» ход мы должны были предусмотреть и прописать тактику. Но ведь мы не можем смотреть в будущее, а Он не говорит о том, что может произойти на войне. Мы били вслепую, строили наши догадки на обычном «а что, если…» и было бы очень хорошо, если бы хоть что-то из этого нам потом помогло.

Ноги сами привели меня на самый верх. По крученным лестницам, освещаемым лишь редкими факелами и изредка оконными проемами можно было добраться до одной из башен, на которую можно было бы приземлиться, если не хочешь, как нормальный человек заходить с главного входа. Однако вид отсюда уж точно завораживал.

Райский город был как на ладони, такой маленький, но невероятно красивый. Хотелось даже верить, что здесь никогда и не было никакой войны, будто вечно здесь и ангелы, и ирамитасы жили в дружбе и согласии. Жаль только, что это было не так.

Отсюда, с крыши Небесного штаба, я смотрела вниз и думала о всех тех, кто пострадает от новой войны. Кто будет за, кто против. Кто решит трусливо сбежать, а кто остаться и помогать. А сколько смертей… И все из-за чего? Просто потому, что мы стали отдалять чернокрылых ирамитасов от ангелов. Но ведь и есть, за что. Каждый из них вредил Раю, они считали, что он устроен не идеально. Якобы все еще сохраняется предвзятое отношение.

В школах им показывают идеологию нашего измерения, дают понять, что надо расти воинами неба, защищать и верить. Уверенна, что в Аду говорили тоже самое, только с точности наоборот.

Может быть, это и звучало несколько жестко, но ведь таковы законы армии, чтобы, принимая свою ангельскую сущность, они понимали, что надо воевать за небо, за нашего Творца. Чернокрылые твердили о том, что если мы продолжим просто наблюдать за людьми, то вскоре они перестанут в нас верить. Но разве это разумно? Защищать их от каждого падения? Да, мы допускаем войны, насилие и страх народа, но, в конечном итоге, всех их рассудят, а сейчас они живут так, как повелел Бог.

Ведь по-прежнему есть ангелы хранители, по-прежнему они могут и их цель — это оберегать от падения, но при этом не вмешиваться в ход Судьбы, ведь она наметила нам тот самый план, которому мы и следуем. А что же до белокрылых ирамитасов?

Мы просто младшие ангелы, даже не ангелы, обычные полукровки, что мы можем сделать? Мы подчиняемся вышестоящим лицам.

Помню фразу, сказанную как-то Кейт: «А почему не у каждого человека есть ангел-хранитель?». Хоть вопрос и был достаточно умный, мне захотелось закатить глаза. Было желание ей ответить, мол, дорогая, он есть у каждого, просто люди настолько глупы и наивны, что полагают, что будут спасать их от каждого падения! Ну, и у нас вечная проблема с тем, что хранителям не нравится их человек. Одни говорят, что он излишне греховен, другие, что скорее, сама Судьба за ним придет, ведь он вечно подвергает себя риску. Забавно, что недовольство есть и на стороне ангелов, но они молчат, стараясь выполнять свои обязанности, а эти чернокрылые полукровки только и думают, что о себе. Думают, чтобы им было комфортно, а не другим. Они не считают себя частью небесного войска. Они раздроблены, они — гниль нашего общества, которая с каждым годом все больше и больше разрастается, вредя не только ангелам, но и всему Раю!

И вообще, говоря о смертных, если с ними что-то случается, то они сами в этом виноваты и заслуживают наказания.

Вздохнув, я повернула голову в другую сторону и на глаза мне попалось абсолютно другое здание, сделанное скорее в греческом стиле.

Я видела вдали Зал Советов — огромное строение с колоннами. Там проходили самые важные совещания. По данным нашего разведчика именно на него собирались напасть первым и разрушить. Почему именно его? Якобы покажут, что нет тут места переговорам, ведь говорить с нами бессмысленно, все равно скажем свое «нет».

Архангелы не хотят слушать чернокрылых. И лично я считаю это правильным решением. Какой смысл слушать тех, кто сам не хочет нас слышать? Они на каждое наше предложение предлагают перекроить все по-своему, вновь говорят о притеснении и так по кругу, пока мы не прекращаем с ними абсолютно все переговоры.

А мысли вихрем продолжали метаться в голове, перескакивая с одной проблемы на другую.

Хотелось бы мне когда-нибудь встретиться с самой Судьбой. Но не для того, чтобы узнать свое будущее, она этого не скажет, это и так понятно, но было бы интересно просто послушать ее. Какой у нее голос? Как говорит? Ведь наверняка, когда ты существуешь даже дольше Бога, ты становишься абсолютно другой. Если только для нас, ирамитасов, несколько лет кажутся парой недель, то как же время летит для нее? Хотелось узнать, почему она решила свести меня в одной битве с сестрой и заставить биться бок о бок. Но самый главный вопрос — зачем же в Раю войны? Я так во всем запуталась, а надо было еще как можно скорее разбираться с сестричкой.

И как много у нас еще времени, чтобы убедить Кейт встать на нашу сторону? И как ей сказать, что воевать она будет против своих же? Отец наверняка что-то придумает, я в этом уверена, но насколько хватит этой веры? Эти янтарные кулоны должны дать нам огромную силу, чтобы победить восстание. Чтобы стать тем оружием, против которых у чернокрылых не будет ни единого шанса. Однако, стоило уже возвращаться к своей работе.

Вызвав крылья, я спустилась вниз, к подножию лестницы. Надо было идти в архивы и разбирать их. Долгая и кропотливая работа, которая сейчас никак не приходилась к делу. Я не хотела сидеть в спокойствии, хотелось хоть что-то делать. Или, быть может, найти Иеремиила? Этот архангел был, наверное, самым спокойным среди братьев отца. Всегда слушал и мог помочь. Именно на него мы все надеемся, когда придет время биться. В атаку он не пойдет, ведь абсолютно не умеет сражаться. Он будет в это время общаться с нашим Творцом, чтобы он помогал нам. Точнее, будет пытаться уговорить его с помощью, ведь Бог никогда не вмешивался в ход войны, он всегда был на нейтральной территории, хотя и давал разрешения на действия. Но может хоть в этот раз что-то изменится?

Решительно я все же вновь вошла в штаб и пошла на поиски Иеремиила, чтобы попить с ним вкусного чая с медом да послушать сотни рассказов, которые я слышала уже миллионы раз.

Родственные узы. Часть 4

Михаил

Буду с вами абсолютно честным — на самом деле я не все рассказал Катрин. Не поймите меня неправильно, но на то были причины и очень серьезные. Моя девочка слишком сильно переживала, чтобы я говорил ей о настоящих планах врага.

Битва должна была начаться со дня на день, и значило это, что времени катастрофически не хватало. Мне казалось, будто бы в этой войне я не боюсь проиграть, не боюсь, что ирамитасы все-таки захватят власть в Раю. Мне было страшно за дочерей. Да, они прекрасные воины и, если все получится, будут биться бок о бок, но и это не защищает их от острого клинка противника. Напротив, зная о силе, что им передастся, я нервничал гораздо больше — ранят одну, тут же будет ранена и другая. По сути, они были и силой и в то же время слабостью друг друга.

Эмми я хотел оставить либо Селафиилом, либо с Иеремиилом, так как знал: они смогут защитить мою девочку, и она будет в полной безопасности. Я не хочу потерять их в новой битве. Была бы моя воля, ни за что бы не пустил старших воевать за Рай, но это был их долг перед родным измерением, который они должны были выполнить.

Я всё еще вспоминаю Пенелопу, ведь именно долг ее и погубил. Я видел, как её убили, видел ее медленно угасающий взгляд и слышал последние слова: «Не дай проклятию исполниться». Да, она говорила именно про проклятие чёрных крыльев. И я стал оберегать Кейт. Защищать ее всеми силами, надеялся, что ей станет ненавистна ее сущность демона, и она будет стараться быть, как Катрин. Одного не учел: за всеми райскими делами и тем, что дочерьми занималась только жена, я не видел их лютой ненависти друг к другу. А когда заметил, было поздно. Доверие подорвано, а из-за своей гордости я не хотел уже мириться с Кэт. Одно из самых отвратительных качеств она у меня и переняла — невероятной силы гордыню, что являлась одним из смертных грехов! Порой от такого осознания самому хотелось покинуть Рай, считая себя недостойным этого измерения и того звания, что присвоил тебе отец.

На самом деле, это страшно. Все время, всю жизнь я показывал ненависть, неприязнь к Кейт, а теперь боюсь потерять. Какой парадокс и ирония. Судьба не прощает ошибок, особенно, если они допущены по нашей же глупости. Как, например, с Кэт. Я понял, как она меня ненавидит только тогда, когда начал приглядываться к ним с Катрин. Я увидел в одной полную покорность и смирение, присущие только ангелам. В другой — полную противоположность. Буря эмоций, непокорство, вызов в глазах! Нельзя было это все оставлять на самотек, а я сделал, за что сейчас и расплачиваюсь.

Знаете, все свое существование я наблюдаю за смертными. Я видел, как они появились. Видел, какие ошибки и прорывы допускали, но никогда не смотрел на себя. Отец нас безумно любил, говорил, что мы — архангелы — лучшие и просил любить людей. Только Люцифер этого не желал. Я помню, как мы сгоняли и его, и его последователей с неба. Кто же знал, что вскоре появятся существа, что создадут тех, кого мы сейчас зовем ирамитасами? Кто захочет показать, что два измерения объединить возможно, только вот… Вместо этого создали гораздо больше проблем. Лишнее звено — так частенько шептались за спинами.

Дело в том, что полукровок тяжело принимают, и все зависит только от них самих. Как они подадут себя, как покажут и проявят. Считают ли они сами себя ирамитасами — точной смесью ангела и демона или же какую-то сущность отвергают? Вот так и произошло с Катрин и Кейт. Они ненавидели свои сущности. Эмми же ничего не говорила про это. Да, она знала, что наполовину ангел, наполовину демон. Что, в конечном итоге, побудет и в аду. Только мне казалось, что ей абсолютно все равно. Мне казалось, что именно она — чистый ирамитас, тот, кто всю жизнь будет принимать в себе эти две стороны и умело ими пользоваться, как и было задумано изначально.

Внезапно я услышал голос Рафаила. Мы с братьями периодически связывались через наше сознание, что тоненькой нитью связывало нас всех. Он звал меня в Зал Советов на последнее, как оказалось чуть позже, собрание перед войной. Вздохнув, я вышел из дома и полетел на нужное место.

Я не успел еще приземлиться, как заметил фигуру, отдаляющуюся от одной из колонн. Она быстро приближалась ко мне, пока я не узнал в ней нашего небесного лекаря.

— Ну наконец-то, Михаил, ты тут, — облегченно вздохнул Рафаил, встречая меня у самых ворот и пожимая руку.

Похоже, дело плохо, раз он был так сильно взволнован. Неужели Николай — наш разведчик — смог пробиться и рассказать про планы повстанцев? Брат не стал тратить время на объяснения и сразу же повел по лестнице внутрь. Взгляд у него был явно перепуганный и не самый здоровый. «Только бы не завтра», — промелькнула у меня одна единственная фраза, ведь иначе наш план с Кейт находился бы под огромной угрозой, если даже не полностью проваливался.

Пройдя в главный зал, я увидел всех братьев за огромным круглым столом и, как и ожидалось, Николая. Юноша стоял у окна и дожидался, чтобы ему вновь приказали рассказать всю ту информацию, что он передал Совету пару минут назад.

— Что произошло? — Привычным командным тоном спросил я, глядя, как все разом встали. Хлопок двери будто бы разом ввел меня в состояние, заставляющее напрячься и сосредоточиться над бедой, что уже дышала нам в спину. Порой я забывал, что являюсь главным среди братьев и именно мое слово в каждом совещании последнее, и конкретно от меня зависело то, что произойдет в следующее время. Не важно, будь то принятие закона, решение очередной небольшой проблемы или чего-то другого. Абсолютно каждое решение закреплялось моим словом.

— Завтра. Они собираются нападать завтра, — сказал в спешке Николай. — Сюда. На… Зал Советов. Так как это строение важно для нас, как для ангелов. А лидер чернокрылых — Минос — люто ненавидит нас. Красиво говорит, пишет громкие речи. Они ему только и делают, что в рот заглядывают. Оружия у них много, но наше сильнее. Армия состоит в основном из юнцов, которые еще не закончили обучение. Старших… маловато. Точной стратегии вроде бы нет, но я подозреваю, что они просто не рассказывают некоторых вещей основной армии. Я успел втереться в доверие, но, судя по всему, у Миноса свои секреты, которые он не собирается никому раскрывать, — пожал плечами Николай. — Да и, хоть ко мне и перестали относиться с подозрением, я многого не смог выяснить. К сожалению, это все, что у меня есть. — Он вздохнул, виновато опуская взгляд в пол, но тут же, будто бы это была всего лишь минутная слабость, поднял его на меня.

Я понимал, что ему итак пришлось непросто, чтобы его приняли в армию, чтобы поняли, что он «ненавидит всех ангелов, и самому тяжело жить с такой кровью», но недостаток информации злил и раздражал. Медлить было нельзя. Кто же знал, что именно это и будет происходить в ближайшее время? К сожалению, война — тот самый случай, когда важна абсолютно каждая деталь: время, место, оружие!

Сообразив, что только от меня сейчас и ждут слова, я, вздохнув, произнес:

— Значит, в срочном порядке готовим армию, предупреждаем, что надо будет ждать нападения. По предварительным данным их сколько?

— Более ста тысяч. Они собрали огромное количество воинов. Но опять же, повторюсь, не факт, что завтра нападут все. Наверняка, половину или, быть может, даже больше, они оставят на месте, так что мы легко сможем отбить атаку, — заверил Николай, а я задумался.

Какая же это была глупая и абсолютно бессмысленная война! Будто мы собирались биться с армией детей, которой сказали рано лечь спать! То, что ангелы отобрали место, где некогда жили чернокрылые ирамитасы, еще не значило, что надо наступать с войной! Ну, да, решили мы немного урезать должности, на которые могут поступать чернокрылые, но ведь у них все еще остается хотя бы малая работа! Вон, некоторые вообще ангелам-хранителям помогают. И то зря смертных жалеют. Судьба злится и говорит, что они слишком мягкие к ним. В конце концов можно было бы попробовать вновь сесть и начать вести переговоры, быть может, если они будут чуть поспокойнее, мы бы смогли пойти им на малые уступки. Видимо, им нужна была эта кровь.

Чернокрылые, в принципе, все время были чем-то недовольны. Насколько стало известно, они будут бороться за Священную кузню — решат разрушить ее и вернуть себе место ровно за Райским садом. Но оно свято, и никто не посмеет и кончиком пера к нему притронуться. Во что бы то ни стало я не дам чернокрылым захватить те земли.

Там производится наше оружие, там переплавляют небесный металл и делают из него клинки высочайшей твердости, которую может перерубить, разве что другой такой же клинок. Именно это стратегически важный объект, за который мы должны были бороться не на жизнь, а на смерть.

Завтра… Все произойдет завтра и до этого момента надо было уладить еще пару дел. Следовало как можно раньше рассказать Кейт про войну и ввести в курс дела. Если Катрин сработала, как надо, то она согласится пойти с нами защищать Зал Советов, а после и весь Рай вне зависимости от того, что ей уже дальше могут наплести ее друзья. Моя девочка будет за нас. За ангелов. И никто меня в этом не остановит. Мы сможем провести обряд, чтобы она напрочь забыла о своей борьбе, о том, что она не хочет бороться за какое-то измерение. Мы заставим ее пойти по нашей дороге.

Я настолько углубился в свои мысли, что не заметил вопроса, адресованного мне братьями.

— Михаил? — Осторожно окликнул меня Варахиил — мой советник и правая рука. Он достаточно часто спасал от неловких моментов, да и в спорных вопросах помогал выйти на нужный ответ. Был полной противоположностью — спокойный и не упрямый, мог выслушать и дать дельный совет.

Мигом скрыв переживания и тревогу, я посмотрел на остальных братьев, что обратили на меня свои взоры, словно сейчас я должен был дать последний приказ — идти в атаку.

— Что прикажешь делать? — Спросил Иеремиил. — Будем давать отпор или Николай попробует задержать их? — Кажется, за всю свою долгую жизнь Иеремиил так и не привык к тому, что жестокость есть даже в Раю, только тут ее называют жесткостью. Он был неплохим воином, но в его руках оружие лежало будто бы неестественно, словно не для этого создавал отец моего брата.

Вновь раздался тихий вздох. В этом огромном помещении зала голос то и дело, что отскакивал эхом от стен, давая ему больше мощи и какой-то таинственности. Особенно сейчас, когда я должен был тщательно обдумать план, раздать обязанности и начать подготовку к обороне Зала Советов.

Как бы я хотел, чтобы отец все-таки решил с нами всеми поговорить. Хоть мимолетный контакт, маленькая помощь в наших решениях, в которых мы окончательно запутались. Жаль только, что позволено вести с ним диалог лишь Селафиилу и Уриилу. И иногда Гавриилу.

Когда меня ставили на должность главы Совета архангелов, отец в последний раз вызвал меня на разговор. Сердце трепетало в груди, ведь я знал, что этот разговор будет окончательным, после чего он прервет общение с нами. Мол, мальчики уже выросли, и он может спокойно идти и наблюдать за своим творением.

— Михаил… Ты же понимаешь, что я теперь отойду на второй план? — Спросил тогда отец. — Я по-прежнему буду за вами наблюдать и следить, ведь вы — мои дети. Я буду вас оберегать от самых больших бед, но за все остальное вы должны ручаться сами. Среди братьев у вас должно быть полное доверие и уважение. Относитесь друг к другу так же, как относились ко мне.

— Отец, неужели ты… всё же оставляешь нас без единого твоего слова? — Спросил я, глядя на него взглядом, полным отчаянья и страха, ведь это значило, что я больше никогда не услышу его совета или слова поддержки. Казалось, будто мой мир разрушается, падает в огромную бездну, где не было опоры. Был один лишь страх перед огромной ответственностью.

— Со мной смогут говорить Селафиил, Уриил и Гавриил. Салафаил несет молитвы людям, я буду помогать ему наставлять их, чтобы правильно трактовали мои слова. Уриил будет просветителем. От одних только его речей людские сердца загорятся истинной верой и спокойствием. Они будут знать, что не одни и услышат мои речи. Гавриил — самый младший из вас и проводил со мной гораздо меньше времени, чем вы. Мне иногда придется ему помогать. Почему же с тобой я не буду держать слово? Ты — воин. У тебя есть власть, и последнее слово будет твоим. Как тебе будут доверять братья, так и ты должен будешь на них положиться. Я буду помогать тебе, но через их уста. И знай. Я не вправе выдавать планы Судьбы, но на это она дала разрешение, ведь от следующего знания будет зависеть будущее Рая. Вскоре появятся те, кто могут многим не нравится. Правильно распорядитесь с этим народом, чтобы не возникло войны, и не пролилась кровь ангелов на священные места.

Будьте внимательны к их просьбам, ведь вы их не всегда сможете понять, посмотрите, обдумайте, поговорите подольше, ибо я заклинаю — не заставляйте пепел падать с Райских небес.

На этом отец замолчал, а я и спросить ничего не смог. В горле встал ком. Абсолютно все вопросы вмиг забылись, заставляя думать над предостережением отца. Мысли роем пчел жалили, заставляя болезненно опустить взгляд. Не мог ничего сказать. Или не хотел? Я все еще жалею, что не смог попросить у него еще советов, лишь напоследок, когда уходил, произнес: «Я люблю тебя». Кажется, проблемы с отцами в семье Кристал — это наследственное.

А тем временем разговор продолжался уже без моего участия.

— Нельзя, чтобы Николай пытался их задержать, — твердо произнес Иегудиил, сверкнув глазами. — Он может легко раскрыться, и его там же убьют. Нам не нужны лишние жертвы. Представь, что будет, если они узнают, кто он на самом деле! Боюсь, что казнь — это будет самое приятное, что захотят с ним сделать чернокрылые.

— Полностью согласен с Иегудиилом, — согласился Рафаил. — Лишние жертвы — только нам хуже. В этой войне и так многие будут ранены или погибнут. Не стоит увеличивать это число, особенно тем, кто нам помог и предоставил информацию. Мы должны с уважением относится как к самому ангелу, так и к тому труду, что он проделал за эти месяцы.

Гавриил как обычно молчал. Брат смирно сидел между Уриилом и Селафиилом и, сцепив руки в замок, смотрел в стол, стараясь даже не поднимать взгляда на остальных. Он редко высказывал свое мнение при всем Совете, обычно подходил ко мне и говорил все, что думает. Связано ли это было с тем, что его голос почти никогда не учитывался, или же брату просто не хотелось высказываться при всех, но сейчас был важен каждый голос.

— А ты что думаешь, Гавриил? — Обратился я к нему с некоторой осторожностью в голосе.

Некоторое время он молчал. Было видно, что в нем боролось два чувства — желание высказать все, что думает, другая же приказывала молчать. Эта немая борьба продолжалась не больше минуты, поскольку он поднял голову и заговорил, обращаясь к нам.

— Я считаю, что задержка не даст нам большого преимущества. Мы, скорее, тут дольше сидим, чем готовимся к нападению. Надо подготовить западню. Коль есть информация, что чернокрылые нападут именно на Зал Советов, то почему бы сюда не перевести солдат? Скрытно, небольшим количеством, дабы никто ничего не заподозрил. Не удивлюсь, если у них также есть шпионы, которые поставляют им информацию из города. Стоит быть осторожнее. — Гавриил смотрел в мои глаза, стараясь не обращать внимания на лица братьев, которым, видимо, этот план не очень пришелся по душе. А он тяжело вздохнул — похоже, боялся, что говорит абсолютный бред. Но я так не считал. Мысль казалась очень разумной, если привести ее в красивый вид.

— Думаю, Гавриил прав, — кивнул я, вставая с кресла и смотря на братьев, — лучшее, что мы можем сейчас сделать — подготовиться настолько, насколько это вообще возможно. Так что Иегудилл, — он тут же встал, — иди и призови людей. Пока что из мирного населения не выдергивай. Призывай солдат. Их численности на первый раз хватит. Думаю, двух тысяч. Рафаил, — его взгляд тут же стал тверд, — подготовь лазареты, чтобы в случае непредвиденных обстоятельств мы смогли доставить туда раненых. Селафиил и Уриил — обратитесь к отцу. Может быть он что-нибудь сможет сказать. Остальные… готовьтесь, — приказал я и ушел прочь из зала, пока на меня не посыпались лишние вопросы, абсолютно не относящиеся к делу.

Надо было найти Катрин, чтобы рассказать ей про нападение и как можно скорее.

Выйдя из Зала Советов, я направился в Небесный штаб в библиотеку судеб, где обычно и сидела Кэт.

Это была огромная библиотека, заставленная толстенными книгами. Только вместо обычных произведений в них прописывались человеческие судьбы. Те, что уже давным-давно умерли, стояли огромными томами очень далеко, в глубине, а все альтернативные тоненькие книги их судьбы исчезли. Те, что еще жили — стояли чуть ближе ко входу и частенько менялись. На мой взгляд — это самое прекрасное сравнение к судьбам смертных, что я когда-либо видел в своей жизни.

Катрин любила тут сидеть и рассматривать их, попутно сверяясь с архивными записями, ведь ей была интересна человеческая судьба. Она восхищалась смертными и тем, как интересно было продумано это место. Моя девочка достаточно часто грустно вздыхала, что не ей достала роль ангела завесы, ведь тогда бы все эти имена она знала, а их судьбы и ближайшее будущее легко бы предугадывала. Но тогда бы Кэт спустилась на землю и оставила Рай, а мне этого не надо. Она нужна была мне рядом, чтобы в будущем стать одним из командиров райской армии. Я знал — она справиться с этим, сможет победить в себе страх перед войной и в конечном итоге стать тем, кем она всю жизнь мечтала — великим ангелом, пусть и с капелькой дьявольской крови.

— Катрин? — Осторожно позвал я ее.

Из недр библиотеки раздался отклик. Похоже, она снова зачиталась старыми томами давно умерших душ:

— Пап? Я здесь. Сейчас подойду.

Стук невысоких каблучков стремительно приближался ко мне, пока через пол минуты ко мне из-за ближайшего поворота не вышла моя дочурка.

— Прости, зачиталась, — немного виновато произнесла она, — они все поистине любопытны. Ты что-то хотел мне сказать? — Её любопытный и в то же время серьезный взгляд сразу выдал, что она знает, что пришел я не просто так. Да и… редко, когда я к ней заглядывал, чтобы спросить о том, как идут дела. В основном, по делу, как, в общем-то, и сейчас.

— Нам срочно надо идти домой, есть новости, — спокойно произнес я, стараясь не напугать её и не выдать, что дела очень плохи. Однако Катрин слишком умная. Уже по глазам увидел, что догадалась, ведь сразу же сжала кулаки и уверенно кивнула.

Дом. В воздухе раздался запах травяного чая, и теперь я мог спокойно пересказать дочери итоги нашего собрания и информацию, что донес до нас Николай. Я пытался говорить спокойно, как обычно, без лишних преувеличений и некоторых подробностей.

Некоторое время мы сидели в полнейшей тишине — очевидно, что Катрин пыталась сообразить, как реагировать на всю информацию и что на это сказать. Быть может, у нее появились вопросы или она хотела бы поделиться своими новостями по поводу Кейт. Может она сейчас впервые заплачет и наконец покажет мне, что в ней все-таки есть та слабая девушка, а не первоклассный воин? Однако, сделав пару глубоких вдохов, она заговорила.

— Все это… очень неожиданно и страшно, — голос был абсолютно спокойным и ровным, но взгляд она опустила в кружку с чаем. Прятала глаза и не хотела пока смотреть на меня. Видимо, в них все же поселился страх. — Что ж… я рассчитывала Кейт рассказать об этом, как можно позже, но, похоже, придется сделать это сегодня вечером. Эмми ты, я так понимаю, кому-нибудь из архангелов отдашь, чтобы она была в безопасности? — Она подняла на меня взгляд.

Её глаза буквально светились решимостью и уверенностью… подумал бы кто-то другой, если бы не знал Катрин. Она прекрасно умела скрывать страх перед боем, но я мог видеть абсолютно все и спрятать от меня это у нее не получилось.

Похоже, она поняла, что я смог увидеть её истинные эмоции, а потому тут же захотела оправдаться:

— Не переживай пап, я не боюсь. Завтра я буду готова биться бок о бок с вами и Кейт. Надо будет только ей рассказать правильную версию. Я, в общем-то, уже начинала это делать, она даже интересовалась подробностями. Не расскажем же мы ей, что в последнее время чернокрылых решили еще больше убрать с должностей, ибо они провоцируют со своей стороны недоверие, — фыркнула она и сделала глоток чая. — Я говорила о том, что они хотят повырезать всех ангелов, просто потому, что у них белые крылья и все в таком роде. Что-то более категоричное.

Хорошо, что Катрин это понимала и сама выдвигала сестре нужные посылы. Жаль только, что этого не может сделать Кейт. Она будет всеми правдами и нет доказывать, что чернокрылые ирамитасы такие же, как и остальные существа в Раю. Именно поэтому надо было сделать это очень осторожно, чтобы она не догадалась о настоящих мотивах и была готова вступить в драку. А там уже и райскую сущность наверх поднимет, так она точно станет одной из нас. Забудет про то, что ненавидит это измерение и все, что с ним связано. Свободу душат медленно и тихо. Пусть только пойдет к нам в руки, а там уже все остальное мы сами сделаем с архангелами.

Вскоре Кейт вернулась из Ада домой. Было крайне непривычно видеть, как она обнимает Катрин и, быстро выпивая немного нектара, обе улетают в Райский сад. А ведь действительно казались такими счастливыми, словно и не было никакого подвоха, будто спустя столько лет они решили прекратить свою вражду, стереть в пыль воспоминания и жить как раньше.

Только те времена уже не вернуть, а раздор посажен так глубоко, что этот корень и силой не вырвать.

Периодически поглядывая на время, я понял, что сестры несколько задерживаются. Неужели все провалилось и Кейт улетела в Ад? Или их кто-то перехватил по пути?

От сердца отлегло только тогда, когда массивная дверь открылась и я услышал, как чернокрылая говорит своей сестре:

— Раз дело принимает такой оборот, то я готова биться за Рай, чего бы мне этого ни стоило.

Адский Рай. Часть 1

Михаил

Я слышал с каким трепетом в голосе произнесла это Кейт. Дочь явно была готова к самому главному моменту, так что не стоило терять времени, оставляя ее в таком состоянии одну и допуская возможность, что она может подумать, что ей говорят информацию не до конца.

— Прекрасно. — Кивнул я, вставая с кресла и подходя к девочкам. — Тогда, девочки, нам надо пойти к архангелам, чтобы они кое-что вам с сестрой передали, — произнес я, глядя на дочерей и направляясь вместе с ними в Небесный штаб.

В таком виде они мне больше нравились — храбрые, во взгляде желание сражаться до последнего. Пусть только Кейт до самого конца не будет знать, что придется сражаться со своими же друзьями. С этими Крисом, Джеком, Риком, Амалией и кто у нее там еще? В последний раз, когда я связывался с Николаем, он мне докладывал о предателях, так что имена друзей своей же дочери я очень хорошо услышал. Главное, чтобы она считала, что это они хотят разрушить Рай — их дом, оставляя один лишь Ад. Кейт слишком не любила разделение на свет и тень, чтобы допускать таких проступков.

Сейчас нужно было действовать быстро, чтобы Кэт не успела опомниться и задать правильные вопросы, касающиеся войны. Кулоны уже были у меня, а Уриил пока что ждал, чтобы я привел дочерей. Да, передачей должен был, по идее, заниматься Рафаил, но я ему приказал готовить лазарет и все, что может понадобиться для лечения раненых. Нужно было затуманить разум и связать сестер магией, которая позволила бы им биться бок о бок и защищать друг друга от клинков. Всё пойдет по плану, по моему плану, который, пока что, работал идеально. Почему-то тогда я не допускал мысли о том, что есть вероятность, что кого-то захватят в плен, и тогда что-то может сломаться. Мой разум затуманила цель: убить тех, кто пытается разрушить то, что строилось многие века, что было вверено в наши руки и поручено защищать. Нет, чернокрылые к этому и пальцем не притронутся.

За своими мыслями я даже и не заметил разговора сестёр, так что, когда осознал, они уже завели тему о полетах и детстве, будто пытаясь отвлечься от грустных и тревожных мыслей, что терзали их разум. Пускай смеются, пускай пока наслаждаются приятной погодой, ведь скоро здесь станет жарко, и пепел забьется в легкие, не давая и шанса, чтобы вздохнуть.

Вскоре мы были на месте. Спрятав крылья, я уверенным шагом повел сестер в главный зал, где должен был состояться обряд, после которого разум Кейт точно перестанет бороться.

— Михаил… Кейт, Катрин, — кивнул Уриил, увидев меня и дочерей. Мы вышли в центр зала на Круг Чистоты, чтобы передать кулоны и совершить так называемый ритуал уверования.

— Кейт, подойди, пожалуйста, — мягко попросил Уриил, протягивая к ней руки и садясь на одно колено, чтобы она смотрела на него чуть сверху-вниз.

Брат был очень мягок по характеру, всегда смотрел на всех спокойным взглядом, показывая, что вера — это наша сила, которая дарована отцом, чтобы ее использовали верные люди и нужные руки. Чтобы показывали, что он с нами только тогда, когда подпустишь очень близко: к самому сердцу.

Подойдя к Уриилу, Кейт посмотрела на него с каким-то даже детским любопытством: изучала, хотя выглядел он как для ангела вполне обычно. Высокий, человеческий облик был достаточно взрослый, будто по смертным меркам ему лет сорок. Приятного русого оттенка вьющиеся волосы и серые глаза. Когда он улыбался, на щеках проступали ямочки, что не могло не располагать к себе. По крайней мере, это то, что замечал я.

В это время Кейт протянула руки в ответ, и брат слегка сжал их.

— Ты красивая и очень добрая. Я вижу это в тебе. Ты ведь сама понимаешь, что цвет крыльев не важен, так? В душе ты настоящий ангел, что готов защищать свой дом, родных, сестру, так ведь? У вас ведь маленькая сестричка, Эмми?

— Да… — Будто уже в трансе, ответила Кейт.

— И ты ведь не хочешь, чтобы ее кто-то обидел или, не дай Великие силы, убил? — Вкрадчиво спросил Уриил.

— Нет, конечно! — В голосе теперь я услышал возмущение и даже злость.

— Тише… Ты можешь помочь этому. Просто посмотри в мои глаза и ответь на один вопрос, — попросил брат, а по его рукам уже пошли золотые нити, что обвивали руки Кейт и доходили теперь до шеи, но она, похоже, этого не замечала. — Ты будешь сражаться за Рай, верить в него и делать все возможное, чтобы демоны и те, кто хотят его разрушить, получили по заслугам? — Глаза Уриила начали искриться золотом.

Прошлая долгая минута, похоже, мозг девушки отчаянно боролся с заклятием. Кейт абсолютно не шевелилась, привороженная Уриилом. Будто бы не хотела верить, сопротивлялась, но от таких сильных чар не уйдешь. Наконец, из уст дочери я услышал четкий ответ:

— Да.

В этот момент нити уже обвили ее лицо и сверкнули золотом в зрачках. Теперь она точно будет с нами, и ничто не должно ее заставить свернуть с праведного пути.

— Хорошо. Возвращайся к сестре, — кивнул Уриил, отпуская Кейт, и та послушно вернулась на место рядом с сестрой.

Меня же жестом подозвал к себе на разговор. Оказалось, что брату немного не нравится вся эта затея с кулонами, ибо хоть волшебство и призвано усилить девочек, в его основе лежит древняя темная магия, которую никто, кроме самого Оракула, не знает. А он находится в Чистилище, и найти его за такой короткий промежуток времени будет просто невозможно. Я же в свою очередь успокоил Уриила. Да, по-хорошему совет того, кто знает, был бы очень кстати, но он уже однажды накликал беду на нашу семью, так что во второй раз я бы не отважился к нему ходить.

Другой же вопрос, который беспокоил брата: что остальные архангелы не будут участвовать в процессе передачи кулонов. Якобы их сила помогла бы устранить некие неровности в магии, и тогда все действительно сработает как надо, ведь знаем о кулонах мы крайне мало — лишь из легенды да о том, что два куска янтаря появились внезапно именно в семье Кристал. Не больше. Мы даже не знаем точно, кровные ли сестры те две героини Кейт и Катрин. Однако я настоял на своем. Не узнаем сейчас, так выясним потом. Война не любит ждать.

— Хорошо… — Нехотя согласился Уриил и протянул один из кулонов мне, после чего обратился к девочкам. — Кейт, Катрин. Вы, наверняка, наслышаны о легенде про двух сестер, доблестно отдавших жизнь во имя Рая и погибших вместе. Они были настоящими воинами, и потому их подвиг пронесся сквозь века, давая надежду и силы всем тем, кто воевал после них. Сегодня, в преддверии беды, нависшей над нашим измерением, вы займете их место. Вы — две сильные и отважные девушки, способные сражаться за Рай до конца. Возьмите же эти кулоны и повторяйте за мной, — произнес брат, протягивая кулон Кейт, а я — Катрин. — Я, ваше имя, воин неба и кровь от моей крови, клянусь быть единой с ней. Защищать и верить, что гибель наша, если такова наступит, будет не напрасна, а победа, что наступит после, будет нашей главной наградой. Клянусь быть единой с сестрой, если ранят ее, тут же буду ранена и я, и пусть лишь одна Смерть заставит нас сложить оружие.

Кулоны ярко вспыхнули в их руках и, поднявшись в воздух, аккуратно опустились на шеи, повисая, как обычные, ничем не приметные украшения. Осталось лишь проверить, действительно ли работает заклятие связи.

Взяв небольшой кинжальчик со стола, пока сестры находились в, небольшом шоке, а может даже восхищении, я осторожно царапнул Катрин, и тут же рядом вскрикнула Кейт, пришедшая в себя.

— Неприятно как бы, — возмутилась она, глядя на меня и прикрывая рукой то же место, где была и рана Кэт.

Работает. Значит, пора в битву.

Вечером я привел девочек в оружейную. Это было огромное помещение в штабе с выставленными в ряд мечами, копьями и щитами. На стенах висели доспехи самых разных размеров. Особенность небесного оружия и сплава, из которого оно делается, заключалась в том, что изделия получались легкими и невероятно прочными, но оттого и сделать подобный доспех или оружие составляло огромного труда и настоящего мастерства.

Катрин уже как-то примеряла на себя такие доспехи, а я ей подсказывал что делать. Так что сейчас она справилась с ними без особого труда и помогала Кейт. На удивление, она была достаточно молчалива и податлива. Похоже, это остаточное действие после внушения Уриила, которое должно вскоре пройти, и она вернется.

Достаточно быстро надев свои доспехи, я убрал полуторный меч в ножны. Как только все было готово, нужно было уже лететь к Залу Советов, чтобы ожидать там нападения.

Сначала Зал Советов, а дальше что? Как жаль, что более полных сведений Николай нам не предоставил.

Там уже все было готово. Около пяти тысяч ангелов сидели, где смогли разместиться, и ждали атаки. Наверняка враг будет взбешён, обескуражен, а главное — невероятно зол, когда поймет, что его тут ожидают. Мы их перебьем. Перебьем всех до одного, а выживших — в плен и с небес долой. Это уже было обговорено заранее: всех чернокрылых после этой войны выгонят из Рая и ни за что не дадут им вернуться обратно. Кейт, коль она с нами и моя дочь, останется в Раю и будет жить рядом, так что все давно улажено и заранее оговорено с Советом архангелов.

Пока Катрин и Кейт ходили и общались с ангелами (я уже даже заметил, как подлетела к Николаю Катрин), я подошел к Иеремиилу и стал договариваться по поводу защиты Эмми.

— Ты смотри, она еще с прошлой войны очень боится. Тогда ведь была убита Пенелопа, так что сейчас ей будет тяжело, как никогда: остаться одной дома, да еще и без родных. Понимаешь же? — Спросил я, идя рядом с братом.

— Конечно, Михаил. Мне сейчас к ней отправляться? — Спросил он, похоже, на автомате сжимая в руках меч и показывая свою готовность защищать маленькую девочку.

— Полетели вместе. Я должен с ней попрощаться, сказать, что обязательно вернусь и… пообещать, что после этого в Раю будет спокойнее, — вздохнул я, глядя вперед.

— Ты сам-то в это веришь? Что в Раю будет спокойно? — Вкрадчиво спросил брат, слегка склоняя голову вбок и очень грустно улыбаясь.

Похоже, он действительно не верил в подобное. Ровным счетом, как и я. Спокойно это место только для упокоенных душ смертных, которые отдыхают в своем личном Раю, который был создан специально для них. У нас же происходит постоянное сумасшествие, которого с каждым десятилетием все больше и больше. Кажется, будто это никогда не закончится. Будет идти все дальше и дальше, пока внезапно небеса над нами не разверзнутся, и отец не вмешается в наши дела. Порой мне кажется, что это единственный вариант решения проблемы, чтобы хоть что-то пришло в норму. А пока этого не произошло, нужно отстаивать наши земли и надеяться, что враг примет поражение и свою достойную смерть.

— Нет, но разве это не единственное, что нам остается делать? Надеяться, — ответил я, выходя из Зала Советов и расправляя крылья.

Иеремиил ничего не ответил. Лишь по-доброму улыбнулся, кивнул и взлетел вместе со мной ввысь, направляясь к нашему дому.

— Папочка! — Прокричала Эмми, выбегая нам на встречу, когда я вместе с братом вошел в дом, и крепко обняла меня.

Ради такого действительно стоило вернуться. Чтобы слышать смех и голос моего ангелочка и видеть ее сверкающие голубые глаза, которые с такой добротой и теплом смотрят на этот мир. Дочка подняла на меня свой взгляд и с тоской спросила:

— Ты снова уходишь, да? Вместе с Кейт и Катрин? — поняла она и ее искорки в глазах тут же потухли.

Клянусь, если бы я не был настолько стар, и не привык за все это время скрывать свои эмоции, я бы расплакался. К черту войну, которая забрала у меня моих лучших воинов, и которая приказывает рисковать собой и братьями! Эмми смотрела в мои глаза и заставляла сжиматься сердце, уменьшая его до невероятного размера. Просто, чтобы не чувствовать боль. Чтобы забыть, не страдать, забыть напрочь о семье!

Но я не мог.

— Да, солнышко. — Тяжело ответил я, — но ты будешь не одна. С тобой будет Иеремиил. Он будет тебя защищать, что бы ни случилось, — садясь на одно колено перед ней, мой взгляд встретился с ее. — Не переживай. Ничего страшного не произойдет. Это совсем скоро закончится, и мы с твоими сестрами снова вернемся домой. Обещаю.

Эмми осторожно посмотрела на незнакомого ей до сих пор архангела. Я нечасто приглашал к себе домой братьев. Максимум, кого она могла когда-либо увидеть, так это Варахиила или Рафаила.

— Честно-честно? Ты же будешь смотреть, чтобы их не убили? — Будто бы попросила малышка, слегка сжимая ручки в кулачки.

Я вздохнул. Не мог обещать, ведь буду занят войной, но я и сам молился всем, кого только знаю, чтобы их не убили, ведь с сегодняшнего момента, они связаны. Однако во благо Эмми, во благо того, чтобы она меньше переживала, я ответил:

— Конечно, солнце. Конечно, обещаю. Их никто не тронет, вот увидишь. Я крепко обнял рыжее солнышко и прикрыл глаза. «Не переживай, родная, скоро увидимся». Встав с колена, я положил руку на плечо Иеремиила.

— Пойдем, на пару слов, — кивнул я наружу и вышел за дверь вместе с братом. — Если так произойдет, что ни я, никто из сестер не выживет, возьми над ней опеку. Возьми и воспитай как родную дочь. Вырасти воина, и пусть она будет счастлива. Обещай мне это.

— Обещаю, брат, — кивнул он и теперь обнял меня ненадолго, буквально на несколько мгновений. — Вы победите их, я в вас верю, — прошептал он мне на ухо и отстранил от себя.

Пару секунд мы смотрели друг на друга, как вдруг со стороны Зала Советов раздался оглушительный взрыв. А это значило только одно: нападение началось.

Катрин

Раздался громкий взрыв. Одна из стен разрушилась, завалив собой порядочное количество ангелов, которые стремительно пытались освободиться из-под камней. А отец, как не вовремя, кажется, был вообще на другом конце Рая.

Армия, пусть и была все время на стреме, оказалась сбита с толку, а я, Кейт и Николай поняли, что атака началась очень внезапно. И вновь взрыв. Еще один мощный поток энергии вырвался, сотрясая землю, и прилетел в аккурат по зданию, заставляя еще больше обломков камней падать на воинов.

— Бойцы, к оружию! Все наружу! Немедленно! — Крикнул Иегудиил, чеканя буквально каждую команду и, похоже, винивший себя за такое непростительное промедление. — Надо дать отпор, это приказ! — Приказал он, следя за тем, чтобы все вылетели наружу, принимая удар.

Николай убежал вперед, мы с Кейт — следом. Нам нужно было всего лишь принять наше ангельское обличье.

Мощная вспышка света и вот уже за нашими спинами огромные белые крылья. Снаружи мы оценили масштаб ситуации, которая, похоже, складывалась в нашу сторону, да и друзей сестрички не намечалось. Значит, все шло по плану. В воздухе уже началась резня. Ангелы бились с чернокрылыми не на жизнь, а на смерть, при этом то и дело звенела сталь и жесткая ругань. Видимо, противники не ожидали, что мы будем готовы к нападению. Кивнув Кейт на парочку ирамитасов, что, похоже, собирали силы для нового всплеска энергии, мы кинулись в бой, чтобы не дать им вновь совершить удар по Залу Советов.

Пусть большинство воинов противника и были нашими ровесниками, но сражались они превосходно. Лидер и их командиры неплохо натренировали юную армию, для борьбы с завсегдатаями боев, чьими лучшими друзьями являлись мечи.

На самом деле я впервые была в настоящем бою. Страх и тревога пытались одолеть меня, но я не могла дать им этого сделать, ведь понимала, что если сейчас пропущу хоть один удар, то это отразится и на Кейт.

Пусть она и сражалась как лев, но я видела, что ей что-то мешало. В ангельском состоянии ее крылья были белые и невероятно огромные, что являлось огромным минусом для тех, кто не привык биться в таком облике. Она хуже ориентировалась и видела противников лишь перед собой. Я-то уже привыкла к такому и знала тонкости сражения боя, а вот Кейт нет.

Как только один из воинов отвлек меня, и мой меч с легкостью прошел сквозь его тело, я почувствовала острую боль в крыльях — сестра ранена. Какой-то воин решил, что ударить со спины — очень достойный поступок, так что через пару секунд его душа уже отошла в Завесу.

— Осторожнее! — Крикнула я Кейт, замечая боковым зрением очередного противника и восходящим ударом сильно раня его в бок.

Пускай отдохнет на земле. Удивительно, но я чувствовала себя гораздо сильнее, чем раньше. Похоже, кулоны действительно работали и помогали нам сражаться. Теперь я защищала Кейт со спины, чтобы больше не допустить промашки.

Буквально на мгновение я оглянулась, как дела у остальных ангелов. Право, я восхищалась ими, ведь впервые увидела ангелов в сражении. Прекрасные отважные воины, от которых в груди замирало сердце. Теперь я — одна из них, теперь я также сражаюсь за Рай, и мой меч пронзает тела предателей.

Восходящий удар, удар справа, блок, выпад, и враг летит вниз. В один из моментов я поняла, что нас начали окружать. Плотным кольцом чернокрылые зажимали нас, оставляя все меньше пространства для защиты. Противников становилось больше, а другие ангелы не могли помочь — были заняты слишком сложным боем.

— Кейт, ты как? — Крикнула я сестре, отбиваясь от очередной атаки и еле успевая хоть как-то защищать ее со спины, что в это время делала и она.

— В порядке! Их слишком много, Катрин! — Крикнула Кэт. Я чувствовала в ее голосе азарт и отвагу, но в то же время в нем прозвенела и нотка паники. Конечно, первый раз в сражении и уже оказаться в кольце противников. — Я не рассчитывала, что погибну в первом же бою! — Крикнула с нервной усмешкой сестра, вновь замахиваясь мечом, а кольцо все сужалось.

Я уже была готова кричать и звать на помощь, но внезапно нас озарил яркий свет, заставляя крепко зажмуриться. Хорошо, что враг допустил ошибку: ирамитасы, принявшие демонический облик, слепли от священного блика. Но кто это сделал?

— Нужна помощь? — Раздалось над нами.

— Отец! — Крикнула я.

Минутная заминка дала шанс освободиться из кольца и отправить на землю еще парочку чернокрылых. Михаил тем временем легко расправлялся с нападающими, которые оказались сбиты с толку. Такая помощь нам очень была нужна. А спустя какое-то время раздался громкий вопль главнокомандующего чернокрылыми:

— Отступаем! Забирайте раненых! — ирамитасы в страхе бросились прочь, по пути забирая тела и раненых воинов и исчезая в черной дымке. Эту битву мы выиграли.

Глянув вниз, я попыталась осознать, потеряли ли мы бойцов. На счастье, только раненые. Они сидели у стен, прикрытые куполом, что создал Рафаил.

Переждав немного на крыше полуразрушенного здания, мы с Кейт решили спуститься вниз, чтобы глянуть, насколько большие потери понес противник, ведь забрали они далеко не все трупы.

— Ну… Похоже, повстанцы поняли, что эту битву проиграли, и потому быстро смылись, — хмыкнула сестра, которая уже приняла обычный облик, и за ее спиной появились привычные черные крылья.

— Да… предатели. — Последнее слово почти что выплюнула, — но это только первый бой, — задумчиво проговорила я. — Ты как? — тут же спросила следом.

Адреналин немного отпустил, и теперь мы могли чуть спокойнее порассуждать на тему произошедшего. Ранили не очень сильно, да и бешеная регенерация, которой одарили нас кулоны, помогла затянуть рану почти что тут же, но я не могла не поинтересоваться у сестры о ее самочувствии.

— Ну… — Немного нервно усмехнулась Кэт передергивая плечами, опуская взгляд и идя в сторону входа к Залу. — Это было… необычно. Когда мой меч пронзил кого-то из них, я почувствовала такой прилив сил. Понимала, что если я дам себя покалечить, то тут же будешь ранена и ты. Я просто защищала тебя. — Она глянула в мои глаза так искренне, что даже абсолютно не верилось — а сказала бы та, прежняя Кейт тоже самое?

И в этот момент я рассмеялась. Сестра, кажется, не поняла причину такого настроения, так что я поспешила ответить:

— Я… просто. Я-то же самое думала. Когда почувствовала ранение, поняла, что надо быть поближе к тебе. Отец вовремя пришел. Ему спасибо. Если бы не он…

— Давай не думать о том, что было бы если б он во время не пришел к нам на выручку, — поспешила перебить Кейт. — Не очень приятно погибнуть в первом же бою, причем, в таком незначительном, — хмыкнула она, и мы вошли в Зал.

Там воины разговаривали друг с другом, залечивали раны и просто приходили в себя после нападения. На удивление, где-то даже раздавался смех. Пожалуй, это самое приятное, что можно услышать сейчас.

Пока что мы встали у стены, ибо особо делать было нечего. Разве что наблюдать за этим приятным спокойствием после битвы и приподнятым настроением армии.

Однако не успели мы завести новый разговор, как ко мне подошел Николай. Я ведь и не знала, что он являлся нашим разведчиком. Как-то проскочило мимо меня.

— Катрин, можно тебя на минутку? — Спросил он, кивая на улицу и осторожно, не дожидаясь моего разрешения, увел меня за локоть.

Отчего-то вспомнились, как он точно так же забирал меня с последнего урока. Всплыли в памяти наши прогулки возле школы, детские шалости, приятные разговоры по вечерам. Мы были детьми, и все было так просто. А сейчас жизнь приняла слишком путанный оборот.

— Что-то не так? — Осторожно спросила я, глядя на него, но он лишь улыбнулся.

— Да нет. Просто хочу сказать… ты была великолепна сегодня. Так сражалась! Настоящий воин неба.

В ответ я рассмеялась и, кажется, слегка покраснела. Николай всегда был способен смутить меня парой фраз и заставить мой холод исчезнуть, а уверенность потеряться в других эмоциях.

— Серьезно? Я при атаке потеряла тебя, улетела с сестрой. Думала, вдруг ранят, а я не смогу помочь. Что ж, по крайней ты жив и цел. Это главное, — как-то сбивчиво ответила я, опустив взгляд.

— Да ничего бы со мной не произошло. Я же живучий как стадо мотылей! — Рассмеялся мой друг, но после ненадолго задумался. Николай, похоже, что-то обдумывал, собираясь задать вопрос, но сомневался.

Наконец, спустя мучительно долгое молчание, парень задал вопрос:

— Пока я был у чернокрылых…

— Так это ты разведчиком был?! — Воскликнула я, кажется, даже слишком громко и беспардонно перебивая его.

Подобная оговорка и случайно проскочившая информация грянули на меня как гром среди ясного неба. Вот тут я и узнала, кто нам доносил информацию и втайне рисковал своей шкурой только потому, что нужно было узнать, как можно больше планов врага. Чтобы сегодня мы не потеряли ни единого солдата и смотрели на то, как трусливо он убегает.

— Да, да. Тише, — почти зашептал Николай, показывая руками, чтобы я сбавила громкость. — Мимо меня, похоже, много информации проскочило. Зачем и почему тут твоя… сестра? — С некоторым пренебрежением кинул ангел.

Конечно, он все еще помнил ту детскую «шалость», из-за которой его в себя смогла привести только смерть родителей.

— Нужна. — Коротко ответила я, а после еле слышно пояснила, — для дела. Понимаешь, долго рассказывать. Но поверь мне, она нужна. Это, так скажем, наш козырь.

— А не боитесь, что она предаст? — Приподнял бровь мой друг, скрещивая руки на груди.

Великие силы, мне бы думать о том, что он не доверяет решению отца и совета, но почему-то именно в этот момент я обратила внимание на то, как он сейчас прекрасно выглядел. Свет луны играл с его волосами, что, казалось, будто лучи запутались в них, а ярко-голубые глаза отливали серебром. Похоже, мои мысли сейчас были очень далеки от дела и сути вопроса Николая. Однако, собравшись, я все-таки ответила ему:

— Нет. Уриил в этом помог. Внушил и провел обряд уверования. Ну, сам понимаешь. — Поспешно проговорила я, отводя взгляд куда-то мимо парня.

— А-а-а, — понимающие протянул ангел и усмехнулся. — Ну, теперь все ясно, — он даже коротко рассмеялся, положив руки на ножны и идя куда-то вперед. — А я всё думал, что же заставило её согласиться отбивать Рай у чернокрылых. Она ведь, по сути, себя и ангелом-то не считает. Даже не узнал Кейт, когда вы в воздух поднялись. Ангельское обличье многое меняет, как думаешь? — Спросил Николай, склоняя голову на бок и останавливаясь. Он заглянул в мои глаза, а на губах мелькнула улыбка.

— Да… наверное, — сбивчиво ответила я и опустила взгляд на свои ножны.

Однако прекрасную тишину и наше безмолвие прервали чьи-то шаги, а затем и очень знакомый голос.

— Катрин, вот где ты! Ты нам нужна, — к нам подошел Рафаил. — Тебя отец зовет. По какому поводу понятия не имею, мне просто приказ отдали, так что тебе лучше самой подойти.

За мной собрался и Николай, но Рафаил остановил его жестом руки, мол, только Катрин. Так что я пошла следом за архангелом. Пройдя мимо воинов, он отвел меня к отделенной от всех комнате, где уже собрался остальной Совет. Там я увидела и Кейт. Видимо, нам стоило послушать дальнейшие планы по защите и нападению.

— Николай нам говорил, что чернокрылые располагаются в так называемом «Воздушном кармане»: измерении, что рядом с Раем. Там искажается пространство и, чтобы попасть к ним, надо знать, куда направляешься, — продолжал говорить отец, будто бы не замечая моего появления.

— А мы не можем как-то их там запереть? — Предложил Иегудиил, глядя на отца, и тот тут же покачал головой.

— Это измерение что-то вроде трещины или раскола. Чем больше постараемся их там запереть, тем больше будет эта дыра и, возможно, что она как-то навредит Раю. Думаю, лучше дожидаться, — серьезно ответил Михаил.

— Да к черту ожидания! Надо действовать! — Ударил кулаком по столу Иегудиил. — Уриил! Что говорит отец? — Резко обратился архангел к своему брату.

— Молчит… — повел плечами он, — Судьба ему ничего не говорила, и сам он в растерянности. Впервые чернокрылые нашли себе слишком хорошее укрытие, — вздохнул Уриил.

Я видела, как печалится отец и насколько ему тяжело, но мы не могли ничего сделать. Оставалось снова ждать и надеяться, чтобы предатели показались на горизонте, и мы знали, куда ударят дальше.

Внезапно в холле раздались громкие крики и сильное оживление.

— Он сильно ранен! Они его оставили! — Донеслось до кабинета, и мы тут же вышли посмотреть, кого же там обнаружили.

В зал ввели вражеского солдата, который был очень сильно ранен.

— Чернокрылый! Что с ним делать? — Крикнул кто-то из ангелов.

— Убьем предателя! — Донеслось предложение.

— Может лучше скинуть с неба? — Перебил другой голос.

— Оставить его, — рыкнул отец, выходя к ангелам и разгоняя тех, кто решил посмотреть на пленника, который и так еле передвигался и держался на ногах.

Кажется, его даже волокли по полу, ибо он был почти неживой. Я успела увидеть, что это был юноша, совсем молодой, даже младше нас с Кейт. Лет под четыреста, если не меньше.

Ирамитаса тут же доставили в зал, где мы только что говорили. Его грубо бросили у стены ангелы и ушли, а Михаил резко начал нападать:

— Имя? — Прорычал он

— Басмир, — ответил еле слышно парень.

— Почему тебя оставили твои же?

— Они… не заметили. Я кричал, но… меня… не слышали. Прошу, не убивайте меня, — попросил чернокрылый, хотя, судя по ране, ему оставалось жить очень недолго. Так что и убивать смысла не было.

— Сколько вас и какой следующий шаг? — Продолжил допрос Михаил, но уже чуть мягче.

Кажется, отец ухватился за этого мальчишку как за возможность узнать про противника, как можно больше.

— Не скажу, — огрызнулся чернокрылый. Смена его тона заставила меня вздрогнуть, ведь только что этот ирамитас просил о пощаде.

— Тебе все равно осталось недолго жить, говори, — фыркнул Варахиил, размеренно подходя к пленнику и садясь на корточки рядом с ним.

Кейт в это время стояла в стороне, наблюдая за допросом со скрещенными на груди руками. Осторожно я подошла к ней, кладя руку на плечо и, кажется, тем самым заставляя вынырнуть из своих мыслей.

К сожалению, это война, и тут ничего не попишешь. Мы наблюдали за тем, как архангелы узнавали у парня все те тайны, что не смог выведать Николай. Как оказалось, (кто бы мог подумать?), ему очень многого не доверяли. Басмир морщился от боли, но все-таки говорил. Не хотел выдавать тайн, но приходилось, и с каждым словом я чувствовала, как он слабел. В конечном итоге, ирамитас зло ухмыльнулся и прошептал:

— Вы не сможете нас одолеть. С каждым днем наша сила растет. Сложите оружие и отдайте нам наши Земли, иначе Минос нападет на обычных людей, и мы не пощадим никого. Город будет сожжен дотла.

Проговорив последнюю фразу, он испустил дух и разжал руку, что доселе держал в кулаке. В ней была крохотная записка, в которой были точь-в-точь написаны его последние слова и фраза: «Вы считаете себя ангелами, но на самом деле не видите, что гораздо хуже демонов».

Адский Рай. Часть 2

Кейт

— Они его специально оставили… — Проговорил в смешанном полушепоте Варахиил, глядя на записку и переводя взгляд на отца. — Такая самоотверженность заслуживает уважения. — Хмыкнул он, вновь кидая взгляд на труп оставленного чернокрылого.

Казалось, он был не просто потерян, но, впечатлен. Впечатлен тем, что ирамитасы способны на такое. А быть может этот мальчишка уже сам понимал, что не жилец и попросил однополчан передать с ним хоть какую-то записку или послание, которое могло бы хоть как-то встревожить нашу армию?

— Это не больше, чем обыкновенная глупость, — фыркнул Иегудиил, резко забирая у брата письмо и перечитывая. Он явно был недоволен подобным развитием событий и считал, что подобная жертвенность — лишь детская шалость, на которую способны, разве что, глупцы.

Я успела заглянуть к нему за плечо и увидеть на письме красивый вензель с буквой М.

— Минос… крылья б его не несли! — ругнулся он, сминая в руках несчастный клочок бумаги и упираясь руками в стол. — Что дальше делать будем? — Спросил архангел, глядя на отца, а после, как бы невзначай переводя взгляд на нас.

Мы-то поняли намек. Он не хотел обсуждать дальнейшие планы при нас. Все-таки справедливо, ведь мы были, хоть и опасным оружием, но по-прежнему не больше, чем обычные солдаты.

— Кейт… Катрин, пойдите, посмотрите, как там остальные. Нам нужно посовещаться, — задумчиво проговорил Михаил, даже не глядя на нас, и мы с сестрой послушно ушли в холл.

Из того, что я успела прочитать, я не поняла пару моментов: что за земли и неужели они действительно собираются нападать на мирное население? Однако озвучивать свои мысли я не отважилась, зачем? Совет знает лучше, чем мы, да и они руководят армией, а значит, сейчас будет вступать в действие план по защите населения. Отец наверняка ведь что-то придумает? Не хотелось с ними спорить, да и если ангелы осознают всю проблему, то наверняка что-то придумают, а про земли наверняка наврали чернокрылые.

Стоит отметить, что в тот момент, находясь под действием этой треклятой магии уверования, я абсолютно не осознавала себя. Точнее, спокойно видела, действовала, но ощущение можно было сравнить с тем, будто бы во мне подавили волю. Будто бы все так, как должно быть, а мой мозг и не сопротивлялся. Наверное, примерно так ощущается смертными их одержимость ровно до того момента, пока кто-то не решится позвать священника и не вытащить наружу еще одного жильца в теле.

Как сейчас вспомню, так в дрожь бросает. Я абсолютно не понимала — как так было можно со мной поступить? Но я отошла от темы, ведь вы, мои слушатели, все узнаете из дальнейшего рассказа.

В общем, мы с Катрин подошли к Рафаилу, чтобы узнать, нужна ли нам ему помощь с больными или с устройством лазарета. В конце концов шататься без дела не хотелось, так что можно было и немного побеспокоить лекаря.

На наши расспросы Рафаил ответил, что, скорее всего, зал немного починят, после чего сделают из него нормальный лазарет и вторую точку для хранилища оружия. А помощь пока не нужна — всем уже стало гораздо лучше после вчерашнего и неприятных сюрпризов не оказалось.

Я действительно одобряла план, чтобы сделать из Зала лазарет и хранилище, ведь всегда надо было иметь запасной вариант, тогда это место будут лучше всех охранять и вряд ли ирамитасы захотят напасть сюда во второй раз. Было странно наблюдать, как спокойный архангел параллельно с нашей беседой отдавал приказы другим, чтобы помочь ангелам и в то же время мягко интересовался по поводу самочувствия остальных.

— Вы, кстати, как, дочери Михаила? — Спросил он в своей старой манере.

Катрин демонстративно закатила глаза. Похоже, он понял свою ошибку, поскольку позволил себе улыбнуться и исправиться:

— Ладно, ладно. Я просто видел, как вас ранили в бою, а после начали зажимать. Если бы мне не нужно было оберегать раненных, то сразу же полетел бы к вам. К счастью, меня опередил брат, — улыбнулся лекарь.

А он ведь действительно за нас переживал. Я это видела в его взгляде и голосе. Наверное, именно Рафаил один из самых приятных архангелов в Совете. Сколько себя помню, он всегда был достаточно приятным, с ним можно было поговорить обо всем на свете, да и просто посидеть, прогуливая уроки в школе.

От его улыбки даже стало приятнее и как-то теплее на душе. Будто бы тревога пропала, а на ее место встало спокойствие. После сегодняшней атаки хотелось бы верить, что все будет проходить так же легко, но тяжелейшие выборы еще нам предстояли. Еще не раз сомнения будут драть наши сердца, а беспомощность цепкой хваткой забирать в свои объятия.

Судя по всему, Рафаил и сам справлялся, так что мы с сестрой нашли место, где можно прилечь, и вырубились.

Во сне я видела наш дом. Его медленно окутывали черные розы, и создавалось ощущение, что там более никто не живет. Я подошла к нему и с трудом открыла входную дверь. С противным скрипом, нехотя она поддалась, впуская внутрь лучи света и тут же с громким хлопком запирая в доме.

Внутри меня ждали мать, отец с Катрин и Эмми. Все смотрели на меня, не отводя взгляда, отчего становилось несколько жутко. Это тягучее молчание будто тучами сгущалось надо мной, заставляя всю сжиматься и подрагивать, словно от холода.

— Ты пришла, моя девочка. — Прервала томительную тишину мама, делая короткий шаг вперед. — Я знала, что ты будешь драться за Рай, как самый настоящий ангел. Но, скажи, действительно ли ты этого хочешь? — Спросила мама, глядя на меня и протягивая руки. От чего-то ее голос мне показался печальным и даже тревожным.

Ее очень грубо перебил отец:

— Конечно же, хочет! Это ведь ее долг: защищать свой дом. Они очень хорошо поладили с Катрин. Вместе чернокрылых убивают, помогают мне. Вскоре мы их всех истребим, а наша семья останется жить в Раю. Как и должна, ведь мы боремся не только за наш дом, но и за счастье. — Отчеканил он, глядя на мать, а после переводя на меня взгляд своих ярко-голубых глаз.

Эмми стояла некоторое время очень тихо, словно не хотела, чтобы ее заметили. Однако после тоже заговорила:

— Кейт, помнишь, ты как-то сказала, что сущность ирамитасов — быть между? Так разве это твоя война и твой путь? — Спросила она.

В душе раздавались сомнения. Я ведь… Я ведь сама решила пойти драться за Рай, ибо, как мне рассказала в саду Катрин, чернокрылые хотят забрать его, истребить абсолютно всех ангелов и оставить только тех, чьи крылья темного цвета. Но ведь так нельзя! Нельзя делить на черное и белое. Если будешь бросаться из крайности в крайность, то так и до безумия недалеко. А из этого следовало, что нужно остановить чернокрылых. Но с другой стороны у меня было такое ощущение, что какой-то момент из памяти вырвался, но вот какой, я точно не могла вспомнить. Словно кто-то намеренно стер этот промежуток, будто я пытаюсь прочитать книгу, но буквы то и дело, что плывут перед глазами. Как же это было невероятно странно.

Я захотела подойти чуть поближе, чтобы обнять маму, заглянуть в ее глаза и почувствовать, что она рядом. Понять, что я не одна в этом мире и в этом хаосе войны меня поддерживает хотя бы одна родственная душа! Но мне стало тяжело двигаться.

Попытавшись сделать один единственный шаг, я почувствовала, что мои ноги оказались обвиты колючими черными кустами роз, которые не давали мне сдвинуться с места. Попытавшись крикнуть, я лишь прохрипела что-то невнятное, подавившись собственным голосом. А розы все продолжали меня обвивать, заключая в колючую ловушку и с силой сжимать.

— Помогите! — Прохрипела я, пытаясь выбраться, но лишь натыкалась на кусты и еще больше резалась.

Сквозь сон я почувствовала чью-то руку, что с силой трясла меня, вдергивая из сна. Катрин. Что ж, она вовремя, ведь мне очень не хотелось бы знать, что было дальше по сценарию той ужасной пытки, что окутала меня этой ночью.

— Кейт, Кейт! Проснись! — Казалось, будто бы произошло что-то ужасное. Голос сестры был невероятно встревожен, но на деле все оказалось гораздо спокойнее.

Просто в том месте, где легли этой ночью, у самой моей головы лежало оружие. А первый бой настолько смог истощить нашу силу и энергию, что, похоже уже было абсолютно все равно, где спать, а главное — рядом с чем.

В общем, во сне я очень неудачно двинула рукой и порезалась о клинок. Как я вообще от такого не проснулась, не понятно до сих пор. Зато уж точно ясно, откуда такие точные и острые ощущения из сна. В полудреме я слабо осознавала, что делает Катрин. Она залечивала мою рану. Похоже, что своей неаккуратностью, я смогла разбудить и ее тоже. Уж точно не самое приятное утро для нас двоих.

— Прости, что разбудила. — Виновато вздохнула я, прогоняя остатки сна, — мне кошмар приснился, — попыталась оправдаться, но Кэт меня перебила.

— Не переживай. Все в порядке. Всякое бывает. — Отмахнулась она и продолжила, — со мной связался Варахиил. Они разослали разведчиков на поиски Воздушного кармана. Как оказалось, одна из его особенностей в том, что он каждый раз имеет новое месторасположение. И чтобы понять, где он появится в следующий раз, отец приказал патрулировать территории.

Под все эти слова я даже не заметила, как рана от клинка исчезла. Я снова себя отлично чувствовала, ну, насколько это было возможно, после такого «прекрасного» сна. Сев на полу и облокотившись о стену, я продолжила слушать сестру, споткнувшись на забытом ранее месте.

— Воздушный карман — это?.. — Сонно попросила напомнить я, ведь абсолютно забыла ночную беседу архангелов в импровизированном кабинете для переговоров.

— Место, где прячутся чернокрылые, — любезно напомнила Катрин и перевела тему. — А, и вот еще что. Коль пока мы ожидаем, — она ненадолго замялась, — непонятно чего, и у нас есть много свободного времени, Варахиил решил немного помочь нам, так скажем, работе в дуэте. Вместе с этим он пообещал, что покажет тебе, как летать с такими огромными крыльями в твоем ангельском состоянии.

— О… Это здорово. Вчера действительно жутко мешало, что у меня было полностью перекрыто боковое зрение, — оживившись, усмехнулась я, вспоминая бой, который заставил понять, насколько я плохой воин, несмотря на то, как меня обучали. Пожалуй, справиться с огромными крыльями было моей, если не основной, то хотя бы первостепенной задачей.

Вскоре после такого неожиданного, но явно эффективного пробуждения, мы с сестрой вышли наружу. Там уже стоял Варахиил. Наш будущий наставник разминал тело, а после, не заметив нас, взмыл в воздух и начал нарезать круги. Похоже, он думал, что Катрин меня поднимет чуть позже или я проснусь не так рано.

Ну, если архангел не увидел нас, то я сделаю так, чтобы заметил. Вызвав крылья, я резво взмыла в воздух и принялась догонять Варахиила. Но летал он уж точно быстрее меня. Кажется, только на пятом кругу в мою сонную голову дошло, что надо бы поступить поумнее. В следующий же миг я просто сменила направление и полетела в его сторону, по итогу, чуть не сбив.

— Великие силы! — Воскликнул архангел, — Кейт! Нельзя так пугать солдат! — Возмутился мужчина, спускаясь вместе со мной вниз и глядя на Катрин. — Твоя сестра, видимо, действительно любит лезть в огонь, — поделился он, однако после по-доброму усмехнулся. — Я так понимаю, вы пришли на тренировку? — С азартом спросил Варахиил, скрещивая руки на груди. Сейчас он был похож на очень доброго тренера, к которому пришли практиковаться очередные ребятишки, абсолютно не умеющие пока что абсолютно ничего.

В мыслях даже промелькнула мысль, почему же я раньше не обращала внимание на архангелов? Ранее они казались мне скучными, грубыми, помешанными на одной только войне, так почему же сейчас все стало так интересно? В Варахииле я не увидела абсолютно никакой опасности или даже намека на угрозу. Он казался абсолютно дружелюбным и очень приятным. Ни в какое сравнение с холодным характером отца.

Громкий и четкий ответ Катрин вывел меня из задумчивости, заставляя выпрямиться по струнке.

— Так точно!

— Тогда принимайте свой ангельский облик и в воздух! — Бодро кивнул Варахиил и сам взмыл ввысь. Казалось, для него это всего лишь игра, а не серьезная тренировка.

Вызвав своего ангела, я с непривычки пошатнулась назад. Эти крылья оказались несколько тяжелее, чем мои обычные, так что и управляться с ними было непросто даже после вчерашнего боя. Они перевешивали, заставляли накреняться в разны стороны, сбивали и просто не давали нормально летать.

Естественно, Катрин превосходно летала, ведь у нее было больше времени и тренировок, я же чувствовала себя курицей, которой только что по ошибке выдали крылья. Неловкие перелеты, кувырки и петли в воздухе. «О, Великие Силы, да как я, вообще, вчера выжила?» — Подумала я, в очередной раз чуть ли не падая и не задевая крылом землю.

Было крайне тяжело сориентироваться в пространстве, так что приходилось очень часто спускаться, из-за чего Варахиил напоминал подняться выше. Мне было банально страшно подняться чуть выше, ведь я боялась камнем упасть на землю, да еще и при этом повредить себе крыло.

Однако, после нескольких часов полета я уже спокойно ориентировалась в воздухе, и мы перешли к боевой части.

Поначалу я пыталась разбираться с основными приемами и движениями, только уже с ориентацией на крылья. Сейчас все выглядело по-другому, словно я вспоминала как сражаться после длительного перерыва. Удар, удар, еще один, блок, нападение. Все это было в моей голове, но в ангельском обличие выглядело совсем по-другому, не так как запомнило тело.

Однако спустя часы попыток и удачных спаррингов, Варахиил начал показывать нам с сестрой, как сражаться в дуэте, чтобы и не мешать друг другу и при этом максимально эффективно атаковать.

За время тренировки я поняла, что сражаться вдвоем — все равно, как разучивать парный танец. Ваши движения должны быть слажены и точны. Чтобы один партнер не мешал другому и при этом был невероятно близко. Не думала, что бой может быть помимо того, что грубым, еще и красивым. Что в нем может присутствовать элегантность.

Варахиил нам рассказывал такие вещи, о которых я бы в жизни и не догадалась. Конечно, он ведь ровесник отца, а за такое время многому можно было уже научиться. Да и стать первоклассным воином тоже. Пожалуй, такого учителя в Раю я бы уж точно слушала. Наверное, они часто тренировались с братьями, чтобы в случае войны точно так же быть единым механизмом.

Оказалось, что мы так увлеклись тренировками, что не заметили, как солнце село за горизонт, уступая место приятному сумраку.

Спокойствие и тишина ночи пока что были для нас обычными вещами. Тогда я еще и подумать не могла, что вскоре такие полеты и развлечения станут предметом роскоши.

Вечером я гуляла возле штаба, как теперь назвали Зал Советов, и думала о малышке Эмми. Что она сейчас делает и насколько сильно переживает? Общается ли с Иеремиилом или он пугает ее одним только своим присутствием?

К сожалению, мы не могли отлучиться даже домой, ведь в любой момент ожидали удара. Хотя, архангелы и выглядели спокойными, мне казалось, что они до ужаса напряжены и просто скрывают это, чтобы не сеять панику среди остальной армии. Паника — слишком заразная болезнь. Она передается одним только взглядом, жестом и заразись ею один, тут же начнется общая пандемия, способная погладить абсолютно каждого, кто встретиться ей на пути.

Забывшись в себе, я думала и о том, чем могут сейчас заниматься архангелы.

Скорее всего, решался вопрос по поводу той самой записки, что держал в руках оставленный ирамитас. Его не просто так оставили, как сказал Варахиил. Значило ли это реальную угрозу о нападении на мирное население, если ангелы отдадут земли? Но только что это за земли?

Сегодня в перерыве между тренировками, я попыталась заговорить об этом с Катрин. Нехотя, она пыталась объяснить мне проблему, но как только на окликнул архангел, легко перевела тему. Хотя, у меня складывалось стойкое чувство, будто бы Кэт не знала, что ответить. На мгновение в голове проскользнула совершенно другая мысль, заставившая стряхнуть ее. Может она просто этого не хотела? Да нет. Конечно же, не знала! Она не собиралась мне лгать, мы ведь с ней сестры, да и теперь заодно. Просто Катрин никогда не любила выглядеть глупой, сколько ей не говорили, что не знать всего на свете — нормально.

Внезапно меня окликнули, и я обернулась на звук. Наш дневной учитель решил, что мне одной скучно, посему он решил составить мне компанию.

— Не против, если я с тобой прогуляюсь? Все-таки с собеседником думается легче, как считаешь? — Спросил Варахиил и глянул на меня. Вот так просто. Никакого высокомерия, презрения. И ведь я верила, что так было всегда.

— Пожалуй, Вы правы, — согласилась я, не замечая, как почему-то обратилась к нему на «Вы»

— О, прошу, Кейт. Давай на «ты». Я не настолько стар, — рассмеялся архангел, и я неловко улыбнулась. — Иегудиил с Михаилом сейчас думают по поводу того, что делать с той запиской, которую нашли у мертвого ирамитаса. Сейчас перед ними сложный вопрос, который они собираются решить вдвоем, а после оповестить всех о своем решении. Точнее, конечно же, они не отдадут ни город, не земли, но…

— А разве Вы… ты не помощник отца? — Случайно перебила его я. — Правая рука, все такое? — подозрительно склоняя голову набок.

— Я? Безусловно. Но подобные вопросы он решает с Иегудиилом. Холод и разум. Я же привык думать временами сердцем, так что к таким вопросам имею, наверное, в лучшем случае, третье отношение, — пожал плечами мой собеседник и глянул на небо. — Я, наверное, кроме Гавриила, единственный, кто все еще надеется, что отец что-то скажет или свяжется с нами, — вздохнул он.

— Разве Он не часто выходит на связь? Вроде же говорят, что постоянно дает разрешение или просто помогает вам?

— Ну… Так говорят. — Архангел горько усмехнулся, — говорить с ним позволено только троим братьям, а после Его ухода, мне кажется, что… не знаю. Некоторых вещей отец бы не одобрил, но братья говорят иначе. Передают его слова, а мне кажется, он замолчал. Слишком уж часто стал в последнее время с нами «общаться», — с грустью произнес Варахаиил, и мне даже стало его как-то жаль.

Я не могла его поддержать, ведь абсолютно не знала, что именно творится у архангелов, как они общаются с Богом и что говорят меж собой. Так что просто похлопала мужчину по плечу и, остановившись, произнесла:

— Ну, слушай, я бы сказала, что если это делают и твои братья, то очень умело, так ведь?

— Вполне возможно… — С сомнением согласился он и продолжил идти. — Дело в том, Кейт, что некоторые дела действительно стоит решать именно Ему, а братья очень стали гордиться тем, когда поняли, что дела Рая и Земли в их руках. Но, что есть, то есть. Варахиил помотал головой, будто бы отгоняя от себя дурные мысли о них. Скорее всего, он считал, что не смеет плохо думать о братьях.

После недолгого молчания архангел вновь подал голос:

— Лучше скажи, у тебя есть какие-то вопросы? Может я смогу тебе на них ответить?

Это мне как раз-таки и было нужно.

— Да! — Тут же ухватилась за шанс я и, кажется, сказала это слишком эмоционально, ибо моя реакция заставила улыбнуться моего собеседника. Вот черт. — Да… — поправилась я, повторив это уже чуть тише. — В общем… Что за земли просят отдать ирамитасы? Это за них они сражаются? — Во мне горело дикое желание как можно скорее, получить ответ на свой вопрос, который мучил меня уже целые сутки.

— Ну, как тебе сказать. — Неоднозначно пожал плечами он. — Отчасти. Они ненавидят ангелов и хотели бы истребить нас, но да, их основная цель — земля, на которой стоит Священная кузня. Дело в том, что некогда чернокрылые жили на этих землях, но сами решили отдать их ангелам, чтобы жить вместе с ними в Раю. Хотя преследовали очень корыстные цели: они не умели пользоваться тем металлом, что дает нам кузня, и решили за наш, так скажем, счет жить. Они планировали, что ангелы и белокрылые ирамитасы будут им помогать, но они, в свою очередь предложили работу чернокрылым, на что они озлобились, и Совету архангелов пришлось немного ужесточить к ним свои требования. Похоже, сейчас они решили, что тогда допустили глупость, и теперь войной пытаются отнять у нас Кузню. Но ты представь, что это значит для Рая: потерять те земли?

— Остаться без оружия… — Догадалась я, вздыхая.

— Именно, — кивнул Варахиил. — Потому мы их будем защищать до последней капли крови. Чего бы нам это ни стоило, — закончил Варахиил и перевел взгляд на Зал Советов.

За разговором я и не заметила, как мы подошли к главному входу, где я и попрощалась с моим вечерним собеседником, пожелала спокойной ночи и отправилась в дальний угол, где общались Николай и Катрин. Кажется, он уже стал меня чуть меньше ненавидеть и в каком-то роде принял тот факт, что придется со мной хотя бы сотрудничать.

По залу разносились наши голоса и смех; мы вспоминали прошлое и сегодняшний день. Оказалось, что Николай наблюдал за нашей тренировкой и моими неуклюжими попытками. Я уже хотела была ему в шутку дать подзатыльник, но тот увернулся и спрятался за Кэт. «А он, вроде, и не такой уж зануда», подумала я. К сожалению, продолжалось это ровно до тех пор, пока Рафаил, пусть и с улыбкой на лице, не приказал уже либо замолчать, либо идти спать, чтобы не мешать остальным. Второй вариант нам понравился больше, что мы, собственно, и сделали.

Адский Рай. Часть 3

Михаил

Наши солдаты дежурили всю ночь, чтобы, не дай Великие силы, не пропустить новую атаку.

Мы не собирались отдавать земли кузницы, об этом даже и речи идти не могло! Так что сейчас я стоял на посту с Варахиилом и еще парочкой ангелов. Ночь выдалась хорошая, а с точки, на которой был расположен Зал Советов, открывался прекрасный вид на город. Во всех этих домах сейчас мирно спали ангелы и ирамитасы, успокоенные тем, что их покой защищают воины неба — мы. На каждой улице были расставлены ангелы, которые в случае внезапной атаки дали бы нам знак.

Я предельно пристально смотрел на горизонт, чтобы не проглядеть начало нападения. Это было, наверное, самое отвратительное, что можно было придумать: ожидание и неимение никаких представлений, где именно сейчас логово противников и что они собираются делать. Мы банально не могли даже напасть на них и приказать сдаться в плен. Какой позор и разочарование. Николай проникал к ним только с помощью посредника, который считал, что это именно он работает на них, поставляя информацию из нашего штаба. Но мы-то знали, что он играл по нашим правилам.

Вздохнув, я перевел взгляд на небо. Наступила глубокая ночь, так что все отдыхали. Где-то там вдалеке особняк Кристал, где ждет меня Эмми, где верным стражем ее охраняет Иеремиил, не зная страха. Пожалуй, я уже даже сам готовился идти сдавать пост, ведь все было по-настоящему спокойно, как вдруг меня позвал Варахиил.

— Михаил… смотри!

Один за одним на улицах начали падать ангелы, и растекаться лужи крови, а на открытом и незащищенном теперь месте, подобно спичкам вспыхивали дома.

— О нет… — Кажется, мое тело действовало быстрее, чем я соображал. — Подъем, воины! Враг поджигает город! Немедленно встали! — Кричал я, проходя быстрым шагом мимо ангелов и тревожа их сон.

Иегудиил, сразу же сообразив, стал помогать мне. Черт, черт, черт! Они на шаг впереди! Снова! Они все делали так, что мы не успевали их отследить.

— Воины, встать снаружи в колонны по десять! — Рыкнул Иегудиил, когда большая часть уже вылетела наружу.

Тех воинов, что дежурили на улице, Варахиил уже построил. Нам нужно было дать одну лишь команду и скопом двинуться на врага. Похоже, в этот раз разрыв появился в спрятанной от наших глаз точке в городе, и они очень тихо смогли по одному перерезать патрулирующих.

Некоторое время спустя армия была уже перед нами, в первой линии со всеми стояли Кейт и Катрин. Я понимал тогда, что сейчас, в этой битве, не смогу следить за ними, что возможно вижу их в последний раз, ведь над городом уже начинало собираться черное облако из крыльев ирамитасов. «О, Великие силы, пусть только их не убьют», — взмолился я перед тем, как дать команду:

— В атаку!

И воины полетели к городу. Один отряд помогал мирному населению и эвакуировал их в штаб, куда, как минимум, днем не могли добраться чернокрылые, ведь небесный свет, отраженный от него, слепил их демонический облик.

Счет шел не на часы, а на секунды. Жар обдавал лицо и крылья, заставляя чувствовать себя в Аду.

Вместе с Иегудиилом мы кинулись в разные части города, ибо нападение уже перекинулось на его добрую половину. Крики мирного населения терзали душу, а все, что я мог делать — защищать их. Проливать кровь повстанцев, слышать звук клинков и видеть, как мои собственные воины падают замертво. Силы не были равны, их оказалось слишком много. Чернокрылые слишком отважно бросались в бой, действуя, как самоубийцы.

На время, чтобы перевести дух, я скрылся за стеной одного из зданий, предварительно проверив, что никто не нападет со спины. Черт, я слишком давно не был в сражениях. Мысли кардинально путались. Так. Вдох-выдох. На секунду крики и стоны людей притихли, оставляя меня наедине. Я — генерал и не собираюсь трусливо прятаться тут. Мои воины сражаются за Рай, за то, чтобы больше здесь такого не произошло, чтобы с неба на нас светило яркое солнце и пепел не забивался в легкие. Открыв глаза, моя рука крепче сжала меч и крылья подняли меня в воздух.

Сейчас было тяжело понять, на чьей стороне перевес, но, все-таки, как ни прискорбно, белых крыльев было меньше. Где же среди всей этой своры их вожак? Коль молодые стремятся идти за ним, то он должен быть рядом, но при этом защищен от остальных. Похоже, Минос очень хорошо затаился, ведь взглядом я не нашел ни одного чернокрылого, кто хоть как-то бы походил на генерала. Я бы и дальше продолжил искать, параллельно отбивая атаку, если бы взглядом не зацепился за мальчишку на самой крыше горящего дома. Точнее, на чердаке, из окна которого он выглядывал. В глазах читался страх и просьба о помощи.

Черт, мои крылья оказались слишком огромными, чтобы вот так подлететь к дому. Я их просто-напросто мог подпалить. А это значило, что остался только один выход: убрать их, рискнуть собой и кинуться внутрь.

Уворачиваясь от ударов клинков, я ворвался в здание. Повсюду был огонь, среди которого виднелись тела: похоже, родителей. Крылья их обгорели, и понять их цвет оказалось бы уже невозможной задачей.

— Прошу, помогите! — Раздалось сверху. Когда я поднялся, на меня смотрели детские глаза, полные страха и паники. Мальчишка, похоже, пытался вызвать крылья, но этого не получалось. Наверняка, ирамитас или, быть может, еще даже не прорезались. Он выглядел слишком маленьким.

— Ты — ангел?

— Да! Да! Мне страшно, прошу, помогите! — Крикнул он, а по щекам текли слезы. Взяв юнца на руки, я вынес его из горящего дома, а после передал одному из эвакуировавших мирное население воинов.

Баталия продолжалась до самого рассвета, послечего чернокрылых как будто и не стало — попрятались. Да и мы понимали, что нужно оставаться в городе. Потушить пожар смогли только к полудню, когда бои стихли. В панике я пытался найти Катрин и Кейт, но, похоже, они так же, как и остальные воины, засели в полуразрушенных домах и стали ждать. Нам нужно было подкрепление, которое уже созывал Иегудиил.

Я же полетел в сторону штаба, дабы перекинуться парой слов с Селафиилом. Да, раненых и погибших от огня было более, чем достаточно. Кто-то лежал в Зале Советов, кто-то — в Небесном штабе. Отвратительно, что обычных ангелов может убить только такой огонь. Огонь войны. Он подпаливает нам крылья, начиная их пожирать, после чего перекидывается на тело и медленно его убивает, доставляя огромные муки.

Найдя Селафиила, который как раз давал поручения Гавриилу, я увел его на разговор.

— Всех спасли? — негромко поинтересовался я.

— Как ты и приказал. — Кивнул в ответ брат.

— Ангелы и белокрылые? — еще тише задал вопрос.

— Здесь, на месте. Оказываем посильную помощь и отпаиваем нектаром.

— Чернокрылые?

— Абсолютно все остались.

— Превосходно, — кивнул я, скрещивая руки на груди.

У меня были строгие принципы по поводу этой войны, и я бы ни за что не дал выжить хотя бы одному чернокрылому, что остался в городе. Даже мирному. Они — зараза наших измерений.

Я перебросился еще парой слов с братом и полетел к остальной армии, что скрылись по убежищам. Мы были готовы к дальнему бою: заметить противника, ударить святой волной и затаиться дальше. Ирамитасы здорово умели прятаться, так что взрывы раздавались достаточно редко. И то на два выстрела приходился лишь один верный.

Впервые за все время существования Рая небо затянулось тучами. Солнце зашло, а сверху падал серый пепел. Я вместе с парой ангелов медленно шел по улицам города и искал выживших. В воздухе пахло смертью и отчаянием. Чернокрылые были на два, а то и три шага впереди нас. Но мы держались, отважно держа оборону.

— Какие приказания, генерал? — Спросил один из ангелов, глядя на меня. Мы в это время уже дошли до одного из зданий, в которое тихо проникли, дабы проверить наличие живых людей, а после засели, ибо вновь услышали взрывы.

Было видно, что ангелам сидеть тут невыносимо, но, к сожалению, я не мог так рисковать, а исправить положение нельзя. Судя по всему, чернокрылые не начинали атаку еще потому, чтобы к ним успело подойти подкрепление точно так же, как и к нам. По крайней мере я так предполагал.

— Ждать, — вздохнул я, глядя на улицу через окно полуразрушенного дома. Выдвинуться можно будет только спустя некоторое время.

Сердце было не на месте. Я не знал, где Катрин и Кейт, не знал, что будет происходить дальше, и это невероятно раздражало. Внезапно воздух прорезал чей-то крик.

— Михаил! Выходи, белокрылая задница! — Голос был мужским и явно очень наглым.

— Генерал, мы…

— Ждать, — приказал я, вставая, и незаметно выглянул в окно.

— Михаил! Мне не нужны твои приспешники. Рафаил, Гавриил, кто там еще из вашей своры будет тебя защищать? Поговорить надо! — Крикнул вновь незнакомец.

Покрепче сжав рукоять меча, я вышел на улицу. Передо мной предстал высокий юноша с темными длинными волосами и черными, как смоль, крыльями. Взгляд его был невероятно высокомерен, насмешлив. Будто перед ним стоял не больше, чем какой-то омерзительный червь.

— Рад увидеть знаменитого генерала великой небесной армии в добром здравии, — усмехнулся он. — А, забыл представиться. Я — Минос Картер. Пусть демоническое имя тебя не волнует. Глава повстанцев. Мое предупреждение от нашего солдата, ты, видимо, не услышал, так что я пришел тебе лично все прояснить. Посмотри, что ты наделал своим решением, — он обвел взглядом полуразрушенный город. — Вторая половина ведь еще цела, но никогда не поздно и ее спалить. Как думаешь? — Ухмыльнулся юноша, хрустя пальцами и делая шаг вперед. Под ногами Миноса что-то неприятно хрустнуло, и он лениво отпустил взгляд на землю. Это оказался череп.

— Какая жалость, — фыркнул предводитель и ногой сильнее только надавил на кость, раздалбливая ее. — Твоих же рук дело, Михаил, — он смотрел в мои глаза, видимо, заставляя почувствовать вину.

— Моих? Вы напали на беззащитных, большей трусости и придумать нельзя, — спокойно ответил я, хотя рука все сильнее сжимала рукоять меча.

— Трусости? А кто это допустил? Отдали бы земли, и не было бы ничего. Мои люди перебьют твоих одним за другим только, чтобы показать, что ты ничтожен, как и твоя армия. Как и твои дорогие дочери, которыми ты прикрываешься, — засмеялся Минос. — Отдай нам земли, на которых жили наши предки! Отдай их, и никто более не пострадает! — Прошипел он.

— Никогда! — Ответил я и вынул меч из ножен.

И вновь с двух сторон раздались крики: «В атаку!»

Следующие секунды мне показались целой вечностью. Видимо, спрятанные от наших глаз лучники, были готовы в любой момент нанести удар.

Великие силы! Да они игрались с нами, как кошки с мышками!

Воины подожгли стрелы, а их град до сих пор стоял перед глазами. Будто в замедленном действии, я уже был готов попрощаться со своими крыльями, как надо мной возник купол. Ярко-голубой, он поглощал удары и растворял в себе стрелы.

— Один, один, папочка, — подмигнула мне Кейт.

— Быстрее только! Долго мы не удержим его! — Крикнула Катрин.

Девчонки, похоже, тоже на время нашего короткого разговора с Миносом затаились и ждали, его нападения.

Казалось, что бой будет бесконечным. Мы не хотели отдавать город, а чернокрылым нужно было через него пробраться, видимо, в Райский сад и там уже до кузницы.

День за днем, ночь сменялась другой, а потерь было достаточно, чтобы возненавидеть себя как генерала райской армии. В лазарете ангелы-врачи еле справлялись с потоком пострадавших, а с телами павших уже не было сил прощаться. Видя, что мы ослабеваем, противник на седьмой месяц битвы отступил, а Минос прокричал:

— Мы отступим, но лишь ненадолго! Попрощайтесь достойно с вашими павшими, сожгите их тела, но предупреждение остается: мы продолжим нападение, если вы не отдадите нам земли! Не будьте глупцами!

Как по команде, чернокрылые огромным облаком взмыли в небо и исчезли за горизонтом, скрываясь в разрыве.

Мы проигрывали, и даже мощное оружие, которым стали на это время Кейт и Катрин, не помогало. Да, они сражались и бились до последнего, но и они ослабевали. Война заставляла их переживать, волноваться и нервничать, а такая нагрузка на психику ослабевала ирамитасов, и с каждым днем их вера все уменьшалась, как и сила. Да, как я видел, девочки смогли стать товарищами с достаточно большим количеством ангелов, которые и им иногда поднимали настроение, и они. Но все же смех стал редкостью, а пепел, летящий с неба, — обычным явлением. Руки уже не переставали пахнуть гарью, а кровь, что на них, устала уже отмываться, оставляя яркий отпечаток, как, в общем, и любая война.

Вечером, когда я смог, наконец, отдохнуть, уйдя в свой кабинет, который так и оставили нетронутым в штабе, я упал без сил и откинул голову на стеллаж с книгами. Столько потерь за эти полгода, столько трудностей — и вот, такое позорное поражение. Каждая улица защищались нашими воинами до последней капли крови. Чернокрылые сражались за их правду, а наши за нее умирали.

Катрин

Конечно, папа немного обогнал события, рассказав вам, что осада длилась семь месяцев. Однако я хотела бы обратить внимание на события, что происходили во время нее.

Семь месяцев подряд, помимо Кейт, бок о бок с нами бился и Николай. Я впервые видела его, как настоящего воина, и, право, он был великолепен. Он не раз спасал нам жизнь, помогал и поддерживал. Казалось, он был лучиком света в этой беспросветной тьме. Он заставлял нас улыбаться, когда мы сидели в засаде, смеялся над нашими шутками и просто поддерживал. Возможно, он действительно понимал, насколько это было необходимо.

В одной из ситуаций, когда вышло так, что нас буквально зажала парочка чернокрылых, он, намереваясь резко открыть дверь из дома, совершенно случайно оглушил одного из них.

— Хм, ну, я как бы планировал с ним разобраться несколько другими средствами, но и так сойдет, — задумчиво проговорил Николай и добил врага.

Ночью под звуки мечей и стали, когда мы уже были без сил, а Кейт спала, он сидел рядом со мной и тихо шептал на ухо:

— Не переживай. Скоро все это закончится, и здесь снова наступит тишина. Мы победим, обещаю…

— Мне страшно, Николай, — отвечала я ему, закрывая лицо руками.

Никогда не думала, что на войне так страшно. Жутко, когда перед твоими глазами падают замертво ангелы, еще пару секунд назад сражавшиеся за Рай, а теперь лежащие на земле подобно бездушным куклам.

— Я понимаю, понимаю, — шептал он еще тише, осторожно убирая мои руки с лица и утыкаясь головой мне в плечо. — Все будет хорошо, — слегка сжимая мои руки говорил Николай, а я чувствовала, как он сам переживает. — Мне самому страшно. Я ведь помню, как погибли мои родители. Помню, как я их хоронил с друзьями и их товарищами. Я тебя хорошо понимаю, Кэт. Но нам нужно быть сильными, слышишь?

А после мы молчали. Несколько минут, иногда часов, пока не засыпали не под звуки сверчков, а под песнь металла, и просыпались не с пением птиц, а лишь под взрывы и крики воинов.

Но в тот бой нам пришлось разделиться.

Мы с Кейт были в самом центре города, где шли ожесточенные бои, а Николай понадобился на окраине. Со временем я поняла, что почему-то у меня больше нет азарта в глазах, равно, как и у Кейт. Нашей первой целью уже было не защитить Рай, а элементарно выжить. Выжить и при этом заставить, как можно больше чернокрылых погибнуть в схватке, чтобы именно они ослабли и, наконец, сдались ангелам.

Так получилось, что одним сильным взрывом, когда ирамитасы хотели разрушить огромный дом, рядом с которым мы сражались, меня и Кейт ударной волной откинуло на обломки камней. Я буквально почувствовала яркий и до ужаса болезненный хруст в позвоночнике, ощутила сломанные крылья и густую кровь, стекающую по ним.

Добивать нас не стали, похоже, подумали, что мы и так уже мертвы. Какое-то время спустя, показавшееся мне целой вечностью, я почувствовала, как чьи-то сильные руки осторожно подхватили меня, после чего, наконец, потеряла сознание. И была этому рада, ибо сломанные кости доставляли невероятную боль, особенно в крыльях.

Пришла в себя я уже в лазарете, а рядом сидел Николай. Кажется, он о чем-то задумался, а мои легкие шевеления, похоже, вывели его из транса.

— Катрин! — Произнес он, вставая и пересаживаясь ко мне на кровать. — Катрин… ты как? — Он осторожно взял меня за руку и глянул в глаза.

Похоже, врачи магией убрали мне крылья, ибо я спокойно лежала на спине и чувствовала лишь легкий дискомфорт во всем теле.

— В порядке… — Ответила я. — Сколько…

— Подожди, я позову Рафаила, — Николай тут же вскочил с места и побежал на поиски лекаря.

Я осторожно повертела головой, чтобы понять, где мы находимся и где, кстати говоря, Кейт. Сестра лежала справа от меня и спокойно спала. Ну, и хорошо, главное, чтобы она действительно просто спала, а не была все еще в бессознательном состоянии, как я пару минут назад. Судя по колоннам и камню, которым был отделан зал, мы находились в Небесном штабе. Николай… интересно, он давно тут сидит? И где отец? Размышления прервали шаги моего друга, который вел за собой Рафаила.

— Ты очнулась, дочь Михаила… — С облегчением произнес лекарь, держа в руках маленький бутылек с переливающейся жидкостью. — Вот, выпей это. Кейт пару минут назад пришла в себя, вам сейчас нужно снова погрузиться в сон, но через час и ты, и твоя сестра проснетесь, — произнес архангел, откупоривая пробку и протягивая мне лекарство.

Ех… Я слегка поморщилась, ибо по запаху казалось, будто бы все зловоние Ада переместилось в одну только стеклянную баночку.

— Понимаю, — кивнул Рафаил, — но нужно выпить.

— Погоди. Как долго мы тут пролежали? — Спросила я, глядя на архангела.

— Николай с Уриилом принесли вас сюда где-то пару дней назад…

— Пару дней? А что с войной? Где отец? — Вопросы градом посыпались на лекаря из моих уст.

— Не переживай. Все в порядке. Михаил ведет воинов в бой, а силы… сложно сказать, — ответил за него Николай, осторожно кладя мне руки на плечи и делая так, чтобы я откинулась спиной на подушку. — Прошу, Кэт, выпей, а потом мы расскажем вам с сестрой абсолютно все, — попросил меня друг.

Мне пришлось его послушать, ибо сама понимала, что так будет лучше для меня же. Пусть лекарство и было гадкое, но вырубило от него достаточно быстро. Я даже не успела заметить, как провалилась в сон. Беспокойный сон. Все это время я вновь и вновь видела, как умирает отец, Николай, остальные архангелы. Видела, как убивают Кейт, а вместе с ней и на моей груди расплывается красное пятно, и я падаю замертво с безумной высоты. И все это, будто бы одним огромным циклом повторялось несколько раз, сводя с ума.

Когда я была младше, и мать была все еще жива, отец меня отправлял работать в штабе, так что всего этого ужаса войны я не видела и не знала. Я себе этого представить не могла и сейчас понимала, что лучше бы и не видела. Но ведь… на первом месте — защита Рая, а уже потом наши страхи. Так ведь?

Проснувшись, я осознала, что Кейт уже тоже не спит. Она негромко о чем-то переговаривалась с Николаем, так что я решила подать признаки жизни.

— А со мной секретиками поделитесь? — Хитро спросила я, поворачиваясь на бок и подпирая рукой голову.

— А вот нет. Просыпаться надо было раньше, — усмехнулась Кейт, игриво скрещивая руки на груди.

— Наконец-то ты проснулась, — облегченно выдохнул Николай и встал с кровати сестры, пересаживаясь ко мне.

— Ну, вот. Все меня бросают, никому я не нужна, — трагично закатила глаза к небу Кейт, прикладывая тыльную сторону ладони ко лбу и падая на подушку, после чего мы с другом рассмеялись.

— Не переживайте девочки, меня на всех хватит, — хитро подмигнул ангел. — Так, я чего-то не поняла, — возмутилась я опять же с улыбкой.

— Вижу, вы уже проснулись? — К нам подошел Рафаил. Похоже при взгляде на нас его настроение также немного поднялось, и он сел на стул между нашими с сестрой постелями. — Ну… что я могу сказать. За последние дни мы особо не понесли потерей. Чернокрылые по-прежнему присылают все новых людей, в общем-то, как и мы. Михаил цел и здоров. Ужасно перепугался, когда вас сюда принесли. Говорил вчера, что сегодня вечером к вам заглянет, — поделился Рафаил, после чего покинул нас.

Мы еще немного поболтали с Николаем, после чего он произнес: "Ну, отдыхайте", — и, еле заметно прикоснувшись к моей руке, ушел прочь из лазарета.

Кейт тут же хитро сверкнула глазами, глядя на меня.

— Нет. Я знаю, что у тебя на уме, — сразу стала защищаться я.

— Ты о чем? О том, как вы мило мурлыкаете с Николаем? — спросила она.

Великие силы, да у нее так глаза сияли, будто бы он только что тут меня поцеловал! — Ничего мы не мурлыкаем. Просто общаемся. Да и какие тут мурлыканья… В такое-то время, — вздохнула я.

Я не хотела признавать очевидные факты. Но отношения во время войны? Нет, это слишком рискованно и… глупо. Все-таки моя рациональность не позволила бы мне пойти на такой шаг.

— Ой, ну, и отрицай дальше, что ты ему нравишься, — фыркнула Кейт, но ее не хватило надолго, и спустя пару минут она вновь стала нападать. — Да ладно тебе. Ты разве не видишь, как он на тебя смотрит? Да он буквально не отрывает взгляда. И еще эти прикосновения. А как в городе вы себя вели?

— Ке-е-ейт, — протянула я, кажется, чувствуя, как краснеют мои щеки. — Отстань! И вообще, ты ведь спала уже, когда мы говорили на ночь, — парировала я.

— А! Так все-таки говорили? — Победно воскликнула она.

Вот зараза. Не слышала она ничего, а просто блефовала. По сути, я сама себя сейчас выдала.

— Говорили… — Сквозь зубы проговорила я. — Все. Я спать хочу. Отстань, — фыркнула и повернулась на бок, а за спиной тем временем смогла услышать ехидный смех своей сестрички. Тоже мне, сводница нашлась.

Хоть такие моменты и раздражали, но их наличие периодически поднимало настроение, ведь заставляло чувствовать что-то помимо страха и боли. Я уже несколько раз задумывалась о том, насколько мы с Кейт подружились за это время, стали настоящими сестрами, а не врагами по дому. Все было так легко и непринужденно в общении, что и не скажешь, что мы когда-то ненавидели друг друга. Фактически, Уриил всего лишь ведь заставил ее поверить в Рай, но как здорово она изменилась. Стала приятнее и доброжелательнее. Перестала спорить и начала принимать все на веру. Пожалуй, если бы сестричка действительно была такой, то этих ссор уж точно не происходило бы.

Все семь месяцев осады мы держались втроем. Я, Кейт и Николай. Он более не отходил от меня нас ни на шаг, а по ночам обещал, что не позволит больше, чтобы меня кто-то тронул. Что больше не ранят. Один раз он даже подставился под удар и пролежал в лазарете около недели. Зато прикрыл меня, а заодно и Кейт.

Так что, когда внезапно, посреди боя, все чернокрылые стали отступать, я даже не сразу поняла, в чем дело. Только потом услышала громогласный голос Миноса, что так «благородно» решил поступить. Оставить сожженный город, погибших жителей и просто улететь, дабы мы смогли проститься с павшими. Отвратительное благородство и ощущение того, будто бы нас буквально растоптали.

Ближе к ночи я ходила по коридорам, пока не наткнулась на Уриила и Селафиила. Они о чем-то разговаривали вполголоса, а, заметив меня, вовсе затихли и обернулись.

— Катрин… ты как? — Устало спросил Селафиил, глядя в мою сторону.

— В порядке… относительно, — вздохнула я, поежившись и обнимая себя за плечи, но тут же выпрямляясь, так как нечасто при архангелах показывала свою слабость.

— Не переживай. Мы сейчас все подавлены, но все еще впереди. Победа еще будет за нами, — попытался подбодрить меня архангел.

— Кстати, как амулеты? Не давали еще сбоя? — Спросил Уриил.

Будто бы его тревожило именно это: что кулоны поведут себя как-то не так. Я не вслушивалась в их с отцом диалог, когда нам их вручали, но по выражению лица казалось, что он как раз-таки был против или не совсем за.

— Да нет. Все в порядке на самом деле. Они помогают, только… — Я ненадолго замолчала.

— Только что? — Мягко спросил Селафиил.

— Только мы буквально с Кейт разбиты. Победа уже не кажется такой явной, а чернокрылых с каждым днем будто бы все больше и больше. — С печалью в голосе проговорила я.

— Не переживай, Катрин. Все еще не так плохо, — усмехнулся Уриил. — Поверь мне. Вам просто тяжело из-за того, что это в первый раз. После станет попроще. Конечно, мы надеемся, что больше войн не будет, но, если что — вы уже будете стреляными ангелами, — улыбнулся архангел и похлопал меня по плечу.

— А… Он что-нибудь говорит? Вы же говорите с ним, быть может, хоть слово, хоть знак? — С надеждой в голосе спросила я.

Да, похоже, в такой ситуации эмоции действительно тяжело сдерживать. Это и архангелы-то пока перестали делать, быть может, и мне хватит притворяться, что все нормально?

Братья ненадолго замолчали, после чего первым заговорил Селафиил:

— Ну, Он говорит, что надо быть смелыми и ждать. Что все это скоро закончится, и наши страдания оправдаются. Мы, как небесное войско, делаем все, что в наших силах, и ему это нравится. Он нами гордится.

— Гордится… — я тяжестью, будто мне на грудь положили огромный камень выдохнула я. — Его сыновья и дочери умирают. Он за это горд? — Спросила печально и с некоторой злостью я, но тут же, осознав свою ошибку, приложила руки к губам. Нельзя было так говорить!

— Они погибают за Рай. За то, что будет потом, за будущее тех, кто будет после нас. Оно в наших руках. И наша задача защитить наши земли. На все воля Отца, — раздраженно вздохнул Уриил. — Лучше пойди, найди Михаила. Мы его не видели с самого вечера. Быть может, он в своем кабинете. Глянь, — предположил архангел.

Похоже, им нужно было пообщаться наедине. Так что я поспешно направилась к кабинету отца. Осторожно приблизившись к нему, я хотела постучать, но что-то меня остановило, и я лишь осторожно приоткрыла дверь. На полу возле книжных полок сидел мой отец. Сейчас на нем не было доспехов, не было при нем и меча. Он сидел в своей обычной одежде, подобно простому смертному и… неужели? Клянусь, в последний раз, когда я видела подобное, умерла мать. По щекам Михаила текли слезы, а сам он смотрел, будто бы куда-то вдаль, и тихо шептал, что ненавидит себя.

— Пап?.. — Осторожно и негромко произнесла я, закрывая за собой дверь и подходя к нему.

Кажется, мой голос его немного напугал, и Михаил постарался сделать вид, что все в порядке.

— Ты как? — Спросила я, садясь рядом с ним и осторожно беря за руку.

— В порядке… в порядке, ангел мой, — сдавленно проговорил архангел, сжимая мою ладонь.

— Тебе тяжело, да? Из-за того, что произошло сегодня, — предположила я.

— Да. Это ведь… моя вина, что их так много погибло, что сейчас нас стало еще меньше и при всем при этом… Я даю команды, и именно за мной идет армия. На верную смерть. А сегодня! С таким… позором покинули сражение, — последнюю фразу он буквально выплюнул и закрыл глаза. — Позор… какой позор для генерала, что его пожалел враг, — прошептал он и глянул своими небесными глазами на меня.

Я бы и хотела ему что-то ответить, да не могла. К сожалению, я понимала его, так что просто обняла и прикрыла на пару мгновений глаза. «Я рядом, я с тобой, отец». Он не хотел, чтобы бойцы видели, как он подавлен. Ведь, если заметят, что генерал потерял надежду, то и вся армия тут же утратит ее.

Адский Рай. Часть 4

На следующий день мы с Катрин разделились. С самого утра сестра ушла куда-то с отцом и архангелами, а я осталась с Николаем. В чем же было дело? А в том, что хоть он и вырос из маленького мальчика в статного и красивого ангела, хоть мы все теперь далеко не райские школьники, но его правильность и стеснительность никуда не делась. Скорее даже увеличилась. Он хотел предложить сестричке встречаться или хотя бы просто заговорить об его отношении к ней, но, о, Великие Силы! Он даже при мне краснел, когда говорил о Кэт.

Очень долго мы с ним пытались выйти на тему его чувств к сестре. Задавая наводящие вопросы, я прям видела, как он не то, что краснеет, я прям-таки сгорает не то со стыда, не то от смущения, что ангел может испытывать нежные чувства по отношению к другому ангелу. Детский сад…

Мы находились в одной из гостевых комнат штаб, где обычно Совет общался друг с другом, распивая чай и наслаждаясь мягкими креслами. Я стояла над душой у Николая, а ангел, как поникший цветок, сидел за столом и тяжело вздыхал по своей нелегкой судьбе неудавшегося романтика.

— Да жеванный мотылек! — Возмутилась я. — Николай, такими темпами ты вообще ничего не сможешь сделать! Не то, что завести тему об отношениях, но и просто попросить прогуляться! — Сказала я, упирая руки в боки и наблюдая за тем, как мой собеседник вновь заливается краской. — Слушай, ты убиваешь повстанцев, защищаешь Рай и не можешь признаться в симпатии одному единственному ангелу?

— Одному очень красивому ангелу! — поправил меня парень, всего на секунду поднимая взгляд и вновь опуская его в стол. — И да, не могу. Защищать Рай в сотню раз проще, — вздохнул Николай, упирая теперь подбородок в ладони. — Легче Миноса заставить сдаться, чем рассказать Катрин о том, что я о ней думаю, — трагично вздохнул ангел, и я закатила глаза. Какие ж они нежные, я не могу!

Нашли, блин, время для эмоций и чувств. Для признаний в любви и прогулок под луной во время дождя из пепла. Лично мне казалось, будто бы это я излишне эмоциональна, что именно мне суждено так сильно волноваться и уставать от боев. Что у меня, быть может, даже ум тронется от такого, но никак не у чистокровного ангела. Мне казалось, именно я слишком часто общаюсь с архангелами, в особенности, с Варахиилом, отвлекая их. Конечно, они против особо не были, но представленная передо мной картина дала кое-что понять. Похоже, сестричка меня обогнала по всем фронтам, и теперь ничего не оставалось делать, как помогать недоРомео признаться в симпатии к его, хоть и прекрасной, недоДжульетте.

По итоге мы имели целое утро с Николаем проведенное разговоре о том, что не стоит ничего бояться, что в девушках нет ничего страшного и, вообще, потом будешь жалеть не потому, что попытался и провалил, а потому, что даже и перышком не пошевелил. Вроде бы он и слушал меня, но было такое ощущение, что увидь он Катрин, сразу же все забудет. Хотя, по сути, сейчас то он и видел перед собой чистейшую копию моей сестры, только с несколько иным характером. В итоге, мы с ним сошлись на том, что вечером он пригласит Катрин на ночную прогулку и постарается объясниться ей.

Только сейчас я понимаю, как же тогда легко прятала свои настоящие эмоции. Я помогала сестре и новому другу, при этом не понимая, что сама ужасно подавлена. Что мне самой нужна была помощь, что оставаясь наедине с собой, я часто путалась в лабиринтах сознания и памяти. Но ведь им нужна была моя помощь! А отказать в такой маленькой просьбе у меня рука не поднималась. Видимо, именно из-за этого я тогда и не могла нормально сконцентрироваться на тренировках со сражениями и попробовать сотворить хоть небольшой шар светлой энергии, из-за чего вызывала недоумение у Варахиила на наших тренировках. Мысли путались от того, что я держала все себе, не выпуская наружу.

Как бы то ни было, вечером я заметила, как моя сестричка, насколько это возможно, прихорашивается. Она сидела перед осколком зеркала и расчесывала волосы, при этом очень довольно напевая какую-то песенку.

— Идешь гулять с Николаем? — Хитро улыбнулась я, сидя и делая вид, что читаю какую-то книжку, хотя на самом деле уже битый час наблюдала за Кэт.

— Обычная прогулка, ничего такого, — пожала плечами Катрин, а улыбка на моем лице стала еще шире и хитрее.

— Ну, да, конечно. Вы ведь просто гуляете и просто друзья, — пожала я плечами, уклоняясь от чуть не прилетевшей в меня достаточно тяжелой расчески.

Интересно, если бы она по мне попала, то, по сути, и себя бы ударила. Хм, какого это: ударить кого-то, по сути, вредя самому же себе?

— Ты в курсе, что если бы попала, то сделала бы это зеркально себе? — поинтересовалась я, откладывая в сторону книгу и садясь на кровати.

В ответ в меня кинули еще каким-то предметом, который вновь пролетел мимо и с недовольным звоном упал теперь на пол.

В любом случае, через пару минут сестричка убежала и мне не оставалось ничего делать, как дожидаться эту миледи с ее свидания.

Казалось, что её не было более двух, а то и трех, часов. Зато, как только вернулась, была вся невероятно довольная. Светилась счастьем, словно ей только что предложили пост архангела, а в придачу к этому еще и передали во владения земли Рая.

Попытавшись допытаться до Катрин, как все прошло, мне в ответ мне прилетело невнятное: «Николай невероятен». Кажется, любовь действительно ослепила мою сестру, которая была…

— Кейт! Хватит. Почему нельзя просто рассказывать?

— А ты чего возмущаешься, сестричка? Я ведь просто рассказываю свою часть. То, что было у вас…

— Ке-ейт… заткнись и пропусти этот момент.

— Да ладно! Слушателю же интересно, что там вы делали и насколько довольная ты вернулась… Ей! Не кидайся подушками, и так гостиную скоро снова кто-нибудь да разворотит.

— Рассказывай уже…

Прошу прощения, мой дорогой друг, что пришлось видеть эту картину. Катрин очень не любит, когда ее выставляют потерянной и милой девушкой, способной потерять голову от одного только мальчика. Хотя, быть может дело в другом… В общем, продолжим.

Мы не знали, как много времени у нас в запасе, сколько враг отведет на то, чтобы мы пришли в себя. Как долго будет действовать это «благородство». Минос заставил нас почувствовать себя слабыми, ничтожными, зависимыми. Но мы никак не ожидали того, что произойдет под ночь следующего же дня.

— Генерал! На лазарет напали! — ворвался в штаб солдат и тут же рухнул на пол, — раненых убили, они безжалостно жгут Зал Советов! — Из последних сил прокричал ангел, что в крови прилетел в штаб.

Все замелькало перед глазами слишком быстро. Лекари забрали раненного, Иегудиил с отцом собирали воинов и вскоре мы отправились защищать тех, кого еще можно было спасти. Они так подло напали на лазарет, на склад оружия, а главное — второй раз. Зачем нужна была эта игра в благородство? Ответ и сам пришел ко мне только сейчас: чтобы расслабить и вновь заставить нервничать от любого шороха. Чтобы в самом конце добить армию.

У Зала началась настоящая мясорубка. Ангелы и чернокрылые то и дело замертво падали наземь. Раздавались взрывы и проклятия. В кучу смешались черный и белый цвет, вскоре превращаясь в бордово-красный оттенок. Казалось, что они сражаются только для того, чтобы забрать на тот свет как можно больше солдат, отдавая при этом и свои жизни. Что за ужас?

Я бы и дальше то и дело, что защищалась, но в момент баталии в одном из солдат я признала… Джека? Стоп, что?! Этого не может быть! Почему он тут? Почему на их стороне?

Я буквально на секунду прервалась, голова начала кружиться, а одному из чернокрылых хватило всего лишь одного действия, чтобы вырубить меня окончательно. Но почему не убить? Последнее, что смогла запомнила, — это то, как отважно сражался Джек, а после глянул в мою сторону. В блеске его зеленых глаз я заметила замешательство, видимо, как и в моих.

Очнулась я уже на какой-то койке, за решеткой. На руках были наручники, что сдерживали мои силы и не давали телепортироваться. Все тело ныло от боли и слабости. Хотелось лежать так, как минимум, пару часов, но осознание того, что я далеко даже не в райском лагере, заставило меня осмотреться.

Холодная клеть, каменный пол, где-то вдалеке я слышала незнакомые и чужие мне голоса.

— Где я? — Прошептала я, пытаясь встать с кровати и сориентироваться в пространстве.

На шее не было янтарного кулона, что значило, что связь с сестрой разорвана и потеряна, а голова по-прежнему раскалывалась. Однако боль была необычная. Она словно открывала тяжелую дверь, за которой показывались забытые воспоминания, но и они ускользали от меня быстро, как песок сквозь пальцы.

Осторожно подойдя к решетке, я взялась за нее, пытаясь оглядеться. Холодный металл обжог руку, но было все равно. Оказалось, что меня кинули какой-то подвал, по-видимому темницу. Однако, что было странно — остальные камеры пустовали. Похоже, охота велась либо на меня, либо на Катрин. Но ее тут не оказалось.

Через пару минут в подземелье спустился один из солдат. За спиной огромные черные крылья, темные русые волосы и ярко-зеленые глаза.

— Джек! — Крикнула я, глядя на друга и хватаясь и припадая прутья клетки.

Тот тут же подошел ко мне. Такой печальный и потерянный, словно очень сильно разочаровался моем поступке.

— Очнулась. — Вздохнул Моррисон, — тебе сейчас предстоит встреча с Миносом. Мы искали тебя до нападения… В самом начале, но твой канал был, будто перекрыт. Почему ты решила сражаться за ангелов? Впрочем… не важно. Надеюсь, тебя не казнят, — Джек вновь тяжело вздохнул. — Ты предала чернокрылых…

— Нет! Погоди, послушай, это неправда! — Забилась я, как бабочка в банке, — я… они ведь…

Я хотела оправдаться, но мысли невероятно путались. Джек лишь кинул мне сказав о том, что я должна подождать, и ушел, а через минут двадцать вернулся, уводя меня по коридорам в длинную мрачную залу.

Она не была похожа на Зал Советов. Здесь все было сделано из холодного темного камня, а вдалеке, за огромным П-образным столом сидел Минос и еще несколько ирамитасов. Все они смотрели на меня. По правую руку от предводителя сидел Рик, а по левую — Амалия. Они холодно смотрели на меня, как на обычную пленницу, а в глазах сияло: предатель. Джек подвел меня буквально в центр, так что теперь со всех сторон я была окружена несколькими тяжелыми и осуждающими.

Но я абсолютно не понимала, что происходит, пока Минос не заговорил.

— Итак. Катерина Кристал. Кальмия, правильно понимаю? — Равнодушно спросил он. — Ты — единственный чернокрылый воин среди этого ангельского сброда. А, простите, была. Была воином. Как же так получилось? — Ухмыльнулся предводитель и откинулся в кресле, будто желая услышать оправдания или дерзость с моей стороны, но этого не было. У меня было ощущение растерянности и непонимания. Казалось, что это неправильно: то, что я стою как виновница на этой стороне, хотя и воевала ведь против них, ненавидела. Но ведь они хотели перерезать весь Рай! Мне так сказали, и мне в это искренне верилось.

— Я… — Попыталась оправдать я, но меня тут же прервала Амалия.

— Это был риторический вопрос, — хмыкнула она холодно.

— Верно. А теперь серьезно, — мужчина поднял руку и в ней, на серебряной цепочке, повис тот самый янтарный кулон. Похоже, его сняли с меня, как только взяли в плен. — Что это за вещь такая? Что за история и как он тебе достался? Свора Михаила помогла? — Спросил с ухмылкой Минос, будто бы это у него их украли. — И да, тебе лучше бы говорить, если не хочешь, чтобы мы тебя убили, — усмехнулся он, и в руках Джека сверкнул ангельский клинок. Так точно и холодно, будто перед ним стоял не друг, а какой-то самый обычный, неизвестный ангел.

Сердце замерло, а самое противное было то, что я абсолютно не понимала, что происходит! Может быть, если я стану говорить, то что-то вспомню? Одно действие зацепиться за другое, и оно вернет мне память.

— Отец и Уриил вручили их мне и Катрин, — коротко ответила я, а в голове прокручивалось что-то такое, что я могла забыть.

Черт, тогда ведь еще что-то произошло! Меня еще Уриил подозвал к себе, а потом… Черт, голова… она буквально раскалывалась. Словно кто-то нарочно прям в уши мне звенел огромными колоколами, заставляя от бессилия прикрывать глаза.

— Значит, вручили. Славная тогда была битва, когда те две сестры погибли. Хотелось бы, чтобы так и с вами произошло, но только мне теперь действительно интересно: почему же чернокрылый ирамитас стал сражаться за ангелов?

Пару минут я думала, ведь в голове была одна лишь мысль: та, что рассказала мне Катрин в Райском саду.

— Вы же хотели уничтожить весь Рай! Хотели оставить в живых только чернокрылых, но так нельзя! — С жаром, насколько возможно, воскликнула я, делая небольшой шаг вперед.

В ответ на мои слова Минос только рассмеялся. Кажется, его позабавил мой ответ. Что происходит? По глазам друзей я поняла, что, похоже, они тоже в полном замешательстве, но только не из-за действий предводителя. Из-за меня.

— Ты когда-нибудь слышала легенду о Священной кузне? — Вкрадчиво спросил ирамитас, чуть подаваясь вперед ко мне, на что мне оставалось только покачать головой.

Я просто знала о том, что это место является главной точкой, где делали оружие, кое-что вкратце мне рассказывал Варахиил, но полной легенды я не слышала.

— Нет… разве что отрывки…

— Ну, тогда послушай. Быть может, тогда ты поймешь, насколько ошиблась, — хмыкнул юноша и неспешно начал рассказ. — Некогда, когда раса ирамитасов только зародилась чернокрылые, дабы не разводить лишних войн с ангелами и белокрылыми, заключили договор о передаче части Райских земель им. Главы трех народов — ангелов, белокрылых и чернокрылых ирамитасов — решили, что есть неплохие в аккурат за Райским садом. Таким образом, земли были бы ограждены, и никто никому не стал бы мешать. На том и порешили. Чернокрылые ирамитасы спокойно жили у себя, но лишь до тех пор, пока не обнаружили в почве необыкновенную руду. Сплав ее позволял делать крепчайшее оружие, с помощью которого молодое поколение обучали защите Рая.

Прознав об огромных запасах так называемой «ангельской» руды, ангелы захотели построить на наших землях свою кузницу. Так что был вновь созван совет «трех народов».

Правители основной части Рая обещали, что чернокрылые на их землях будут чувствовать себя превосходно — наравне со всеми. Жилье, учеба, работа — все им будет дано. Что? Цвет крыльев? Пустяк. Не станут их пугаться и сторониться, они это обещают. Заключив новый договор о передаче земель, ирамитасы покинули свой дом, переехав в основную часть Рая.

На месте залежей ангельской руды была возведена огромная кузня. Туда направили лучших мастеров, что делали совершенное оружие. Никто не остался в обиде, но лишь до одного времени. Как мы все понимаем, ангелы начали немного наглеть.

Через несколько сотен лет, когда смысл в главах трех народов перестал существовать, к власти пришел Совет Архангелов. Восемь братьев, во главе со старшим — Михаилом — взялись за Рай.

В один из дней Уриил задал вопрос своим братьям: «А почему демонам-полукровкам так много позволяется? Рай ведь был создан для ангелов!» Эта фраза подобно клинку врезалась в умы остальных архангелов. А ведь действительно. Не из-за них ли в последнее время так много тревог? Так много проблем? На днях в городе были беспорядки. Да, начали все это дело ангелы, но тяжесть последствий лежит на чернокрылых! Они как раз ожидают сейчас решение суда. Но ведь последнее слово было за Михаилом — старшим из них. И он попросил Селафиила и Уриила спросить у отца разрешение на прилюдную казнь преступников.

Удивительно, но не смотря на всю жестокость поступка, Бог дал им разрешение, ведь это вершение справедливости. Это будет уроком покорности.

Как раз после прилюдной казни терпение полукровок лопнуло, и началась война. Не находишь, случайно, совпадений? — Усмехнулся Минос, но после продолжил. — В ней полегло много ангелов и ирамитасов. Рай плакал кровью, кричал стонами сотней воинов и, когда на это, наконец, обратил внимание сам Бог, когда заставил своих сыновей и дочерей сложить оружие, прогремел и повелел вернуть чернокрылым ирамитасам, если и не их дом, то хотя бы отношение, что им пообещали сотни лет назад.

Война завершилась, город восстановили, ссоры забылась, и только одинокая Священная кузня работала, как и прежде.

На этом Минос завершил свой рассказ, и в зале повисла тяжелая тишина. Сейчас я судорожно понимала, что меня обманывали. Обманывали с самого начала и до конца.

— Мы просто боремся за свои земли, желая на них уйти. — Объяснил мне Минос, как неразумному ребенку, — мы хотели показать, что это наша привилегия. Что у нас их отняли обманом! А теперь они в Раю стали вновь теснить ирамитасов, — прошипел с горящими от ненависти глазами он. — Если ты будешь с нами, то тебя никто не тронет. Тебе дадут лучший меч, залечат раны и тут же принесут нектар. Примкни к нам, дочь Михаила — моего самого злейшего врага, покажи, что тебе не безразлична наша судьба, — произнес предводитель, глядя на меня и протягивая в мою сторону руку.

В этот момент в голове раздался ужасный пищащий звук, и от боли и шума в ушах я потеряла сознание.

***

Михаил в панике, как загнанный в клетку зверь расхаживал по комнате, в которой был собран Совет архангелов. На лице мужчины отражалась злость и ненависть абсолютно ко всему живому, а главное: он ждал вестей с полей. Кейт пропала, а с минуты на минуту должны были принести результаты поиска.

— Михаил… она жива. Катрин же… она ведь сейчас с остальными, — осторожно произнес Гавриил, глядя на брата и пытаясь его успокоить.

— Но это не значит, что она не может быть где-то под завалами или… — Селафиила, ответившего на слова младшего, прервали.

— Замолчи! — В гневе сверкнул глазами старший брат, — не хочу слышать то, что ты можешь даже предположить, — рыкнул он и вновь заметался по комнате.

Наступила гнетущая тишина, которую, наконец, прервал звук открывающейся и ударяющейся о стену двери. Мужчина замер на месте и обратил взгляд на вошедшего солдата.

— Говори, — приказал он.

— Генерал, мы прочесали все поле боя и… — он буквально на пару секунд замялся, понимая, что не хочет доносить печальных вестей, — не нашли ее. Ни под завалами, ни еще где-то. Солдаты говорят, что, кажется, видели, как ее забирал какой-то чернокрылый, но помешать ему не удалось, — под конец голос стал совсем тихим.

Тяжело доносить такие сообщения, особенно до генерала, а особенно про его дочь.

— Иди! — Помолчав пару секунд, рыкнул Михаил и резко ударил в стену. — Зараза!

Но и беда не приходит одна. У архангелов резко кольнуло сердце так, что все они приложили руку к груди, и с их уст слетело только одно имя:

— Иеремиил…

***

Адский Рай. Часть 5

Михаил

Только почувствовав боль в сердце, я уже понял, что дело плохо. Архангелы связаны братскими узами, с помощью которых мы можем не только общаться, но и узнавать о проблемах друг друга, а если конкретнее — о том, что кто-то из нас умирает. Не хотелось в это верить, но вместе со мной в такой же растерянности находились и остальные братья.

— Уриил, Иегудиил, останетесь тут. Остальные за мной, — приказал я, быстро расправляя крылья и летя в особняк Кристал.

Наверное, в это время я молился абсолютно всем, просил саму Судьбу, чтобы все было не так, и братская связь всего лишь оказалась в это время слишком чувствительной. Пусть его просто сильно ранили, сломали крыло, что-угодно! Спикировав к дому и увидев разрушенный вход, я понял, что тут побывали чернокрылые. Черт! Я ведь хотел оградить Иеремиила. Надеялся, что его никак не затронут события.

— Иеремиил! — Крикнул Гавриил, врываясь внутрь и взглядом ища брата.

Тревога буквально витала в воздухе, заставляя нас нервничать.

Я, Селафиил и Рафаил побежали на второй этаж в крыло, где жила Эмми. «Пусть только с ней все будет в порядке», — думал я, забегая в ее комнату. Пусто. На полу — следы крови, а в углу — Иеремиил. Гораздо хуже, чем я мог бы себе представить.

— Мих…а… ил… — Прохрипел брат, протягивая в мою сторону руку. — Братья… вы… пришли…

— Все сюда! — Крикнул, выбежав на порог, Рафаил. — Он тут!

— Я… старался защищать ее, но… их было… слишком много, — шептал архангел, уже закрыв глаза и держа меня за руку.

Она была холодна, как лед, а значило это только одно: он умирал, и спасти его мы не в силах.

Рафаил подошел ближе к брату, осторожно прикоснулся к его ране рукой и печально покачал головой:

— Я могу только облегчить боль, но он все равно умрет. Ранили ангельским клинком, — прошептал лекарь ииспустил слабое сияние, направленное на рану Иеремиила.

Слегка скорчившись от боли, он после облегченно выдохнул. Похоже, подействовало. Пусть хоть последние секунды его жизни не будут наполнены болью.

— Тише, тише… что… что с Эмми? — Спросил тихо я.

Оставалось лишь узнать, что стряслось здесь в то время, пока нас отвлекли нападением на Зал. Возможно, именно для этого на него и напали. Они бились так, будто им были безразличны госпиталь и хранилище оружия. Они унесли с поля боя Кейт в то время, как Иеремиил… он просто попался под руку, из-за чего его слишком сильно ранили.

В этот момент в комнату прибежали и остальные братья, которые сели рядом. Гавриил в растерянности смотрел на архангела, будто бы не верил своим глазам. Не верил, что архангелы могут умирать.

— Они… забрали ее. Не знаю, они не хотели ее убивать. Лишь забрали и все. Я… не смог ее защитить, прости меня… простите все, что я подвел вас… — Шептал брат, вновь открывая глаза и глядя на нас.

По его щекам текли слезы раскаяния, но за что ему извиняться? Я хотел, как лучше, а получилась еще одна трагедия.

— Все в порядке, Иеремиил, все в порядке. Мы рядом, спокойно… — Прошептал Варахиил, кладя руку на плечо брата.

— Я… подвел вас. Особенно тебя, Михаил… — Прошептал он.

— Прошу, не говори так. Нет. Уверен, ты сделал все, что смог, — я покачал головой, показывая, что не держу обиды.

Потерять в один день сразу троих дорогих мне людей. Невыносимо. Из последних сил Иеремиил по-прежнему говорил, будто бы хотел высказать все, что не смог во время жизни.

— Я люблю вас, братья. Вы всегда были лучшими, кого я знал… Мне будет вас… не хватать. Прощайте, — он испустил последний вдох.

Взгляд замер на окнах, где сияли ночные звезды. Такие красивые и яркие. Иеремиил отправился к ним навсегда. Где-то там, с далеких звезд Парадела, он будет смотреть на нас, смеяться с нами, и мы будем слышать его, он навсегда останется в наших сердцах.

По нашим щекам текли слезы. Находясь в тихом шоке, я, будто бы на автомате, потянулся и легким движением закрыл глаза брату. Где Эмми? Что с ней сделали? Где моя малышка? Почему они так подло поступили, решив отнять у меня самое дорогое? Эти вопросы путали, заставляли мучиться и гоняли по замкнутому кругу. Я чувствовал полное опустошение и ненависть к себе, что каждый день у меня забирают все больше и больше, а чернокрылые с каждым разом все ближе к победе и к тому, чтобы окончательно подчинить себе ангелов.

Мы не знали, где похоронить Иеремиила. Не могли просто так положить его в братскую могилу с остальными павшими воинами. Хоть в этой войне мы и показывали, что рядом с народом, мы не могли поступить так. Иеремиил — наша семья. Я знал, что отец не спустится к нам, не защитит своих сыновей, ведь оставил нас. Он просто передает свои послания, может. Хоть в этот раз скажет что-то больше, чем «Я горжусь тем, что вы сражаетесь за меня»?

Немного посовещавшись с братьями, мы решили, что могила будет в самых дальних краях Райского сада. Пусть его душа покоиться в Параделе, пусть его тело отдыхает. Он многое сделал, был прекрасным воином. Он до последнего защищал мою дочь, и я это навсегда запомнил.

Похороны были на следующую ночь. На удивление, она выдалась достаточно прохладная и молчаливая. Не было слышно трелей птиц, не было видно полетов светлячков. Звуки войны на время притихли, погружая Рай в полнейшую, давящую тишину. Может быть, отец все-таки решил нас наконец защитить и погрузил наш мир под купол? Чтобы никто не вторгся к нам, пока не простимся с братом?

Мы шли по небольшой тропинке к яме в Райском саду, в которую вскоре опустится гроб с братом. Поникшие головы, в сердцах тревога и печаль. Мы столько не успели сказать Иеремиилу. Нам столько лет, а все равно откладывали эмоции на потом.

— Покойся с миром, брат наш, — прошептал я первые строки ангельской похоронной песни.

— Твое тело найдет в этом месте мир и покой, — отголоском последовал Варахиил.

— Воином правым и смелым был ты, — тихо пропел Гавриил.

— Вовек не забудем подвиг мы твой, — ответил Иегудиил.

— Мы знаем, слышишь и видишь ты нас, — тихо продолжил Рафаил.

— Просим прощения, что слов было сказано мало, — произнес дрогнувшим голосом Селафиил.

— Что фраз мимолетных обидных сказали, — подхватил Уриил.

— Но знаем, что ты по-прежнему с нами,

Пусть и невидим,

Ты у нас за спинами.

Последние три строчки были пропеты хором. Встав по разные стороны от ямы, мы вместе направили нашу силу и, подняв его в воздух, осторожно опустили в землю. Вновь повисла тишина. Мы были раздавлены, не в силах произнести что-либо, но, в итоге, по саду раздался тихий хор архангелов.

— Покойся с миром, славный архангел Иеремиил, — яма заполнилась землей, погребая под собой брата, которого унесла война.

Еще одна смерть.

Еще одна потеря.

Еще одна рана на сердце.

По нашим щекам катились слезы. Я не мог поверить в то, что тогда, когда я в спешке покинул порог дома, — это был последний наш разговор с братом. Если бы я тогда об этом знал… Великие силы, если бы знал! Я бы никогда не оставил его там… Забрал бы с собой Эмми, но ведь думал, что это самое безопасное место в Раю, до которого невозможно буквально долететь! Но только, видимо, не через Воздушный карман.

Встав в круг с братьями и положив руки друг к другу на плечи, мы склонили головы к земле. На нее периодически капали слезы, напоминая нам о том, что эмоции и страх есть в каждом из нас, пусть мы и ежедневно пытаемся показать обратное. Мы такие же живые.

Отец как-то сказал, что заставил земных мужчин не плакать и не показывать свои эмоции, подобно нам. Чтобы женщины думали, что им все равно, что они сильные, прям, как мы. Но это не так. Да, мы высшие существа и повидали уже немало на этом свете, но это не ограждает нас от того, что заставляет проявлять чувства. Пусть и таким страшным методом. Пусть хотя бы в кругу семьи, но мы открыты и можем хотя бы на пару часов показать всю ту боль, что скопилась в наших душах.

— Мне будет тебя не хватать, — прошептал Гавриил.

— Нам… всем, — добавил Варахиил, прикрывая глаза.

Шли мы обратно в полнейшей тишине. Вот так нас и стало семеро. Семеро архангелов, как сегодня привыкли говорить люди.

Уже в Небесном штабе, половина из нас легла спать, остальная — пошла в дозор. А наутро я вновь услышал этот отвратительный голос Миноса. После вчерашнего это было сущим невежеством вот так вот появляться, раздирая своим омерзительным существованием утро.

— До-оброе утро, ангелочки. Вставайте, просыпайтесь! — Смех его и остальных чернокрылых выводил из себя, но пока я не приказал атаковать, никто этого не посмел бы сделать.

А жаль. Я сейчас всадил бы пару стрел ему в горло и проткнул длинный язык. Встав с пола, я взмахом руки перевоплотился в доспехи и вышел к главарю повстанцев. На его лице все так же застыла ухмылка, будто бы он уже выиграл эту войну.

— Что тебе надо, Минос? Смерти ищешь? — Спросил я, сверкнув глазами, медленными шагами подходя к ирамитасу.

— О, а вот и Михаил. Как спалось? — Спокойно произнес он, ухмыляясь и слегка сощурив глаза. — Полагаю, бедного Иеремиила вы похоронили со всеми почестями? — Спросил чернокрылый, слегка склонив голову на бок.

— Что. Тебе. Надо? — Отчеканил я, пытаясь вернуть себе хладнокровный вид.

— Все то же, что я и просил раньше. Смерть за смертью, а ты и твои братья все такие же упрямые. Слушай, тебе не надоело еще? Ну, вот так вот очень глупо терять людей? Ладно. Неважно. Ты ведь все равно мне не ответишь. А жаль, — притворно вздохнул Минос и скрестил руки на груди. — Отдай земли кузни. У меня твоя девчонка.

Мои глаза в этот момент, похоже, сверкнули тревогой и злобой, ибо это очень понравилось чернокрылому, и он ухмыльнулся.

— Где она? Что ты с ней сделал? Клянусь, если ты что-то с ней сделал… — Я сделал шаг вперед, глядя на своего врага.

Его солдаты тут же подняли мечи, но он жестом руки успокоил их.

— Не переживайте, — перебил меня Минос, видно, обращаясь к своим людям, — он ничего нам сейчас не сделает. Ему нужна информация. Верно, Михаил? Эмми жива. Немного напугана, но это пройдет. Она в порядке, но это пока что, — главарь повстанцев выдержал паузу, заставляя ненавидеть свою скользкую личность еще больше. — Сдайся, подпиши акт о передаче земель, и мы отпустим девчонку живой и невредимой. Никто больше не умрет, и ты спасешь одну маленькую жизнь, которой еще учиться и учиться… но точно не у своего папочки, — фыркнул чернокрылый. — Так как? Что тебе стоит отдать земли кузни?

Казалось, он был уверен, что я отступлюсь. Я задумался. Отдавать земли кузницы было стратегически ошибочным действием, ведь тогда вся армия останется бы без оружия. Зная Миноса, он воспользуется этим правом и подомнет под себя весь Рай. Тогда здесь наступят по-настоящему темные времена. Он не станет щадить ангелов, ведь ненавидит их всем сердцем и душой, а отец не станет помогать только по той причине, что мы сами это допустили. Что для меня душа собственной дочери взамен на миллионы души ангелов? Но ведь тогда Иеремиил погиб зря? Нет. Не зря. Он погиб, исполняя свой долг. Не спорю, что и стал я генералом райской армии непросто, что за этим стоят сотни сложных поступков и один из отвратительнейших в моей жизни. Так разве стоит одна жизнь против миллиона других?

— Мне все равно. Земли я не отдам.

— Тебе действительно все равно, что будет с твоей собственной дочерью? — Похоже, Минос действительно был в шоке. — Генерал райской армии отдаст свою дочь на растерзание чужаков?

— Я сопоставляю жизнь одного ангела против миллиона и судьбы целого измерения. И если она погибнет от твоих лап или от лап твоих палачей, я буду знать, что своей смертью она спасла Рай, — отчеканил я.

— Ну, как знаешь. За ошибки отцов придется расплачиваться их детям, так ведь? — Спросил Минос и исчез в черной дымке, оставляя меня наедине с грызущей совестью и полной уверенностью в том, что я прав.

Через пару часов армия чернокрылых перебазировалась в город. Мы оказались слишком слабы, чтобы противостоять им, наши войска не смогли отразить этот натиск, и ангелы уступили город. Мы решили подождать. Пусть наши солдаты залечат свои раны, мы восстановимся, пусть пока противник думает, что он победил. Пусть пьют и веселятся, ведь в Райский сад уже было направлено два полка под командованием Иегудиила. Последние из наших лучших солдат, что уж точно не погибнут. Они убьют одного чернокрылого за другим, пока наша армия не подоспеет. Главное, чтобы в саду не началось жары. Пока что чернокрылые будут грабить и разрушать город. Пускай радуются, но до поры до времени. Они сами себя уничтожат, и наша ловушка захлопнется. Пусть только поверят, что у них все схвачено, и мы нанесем ответный удар. Это будет месть за всех: за Эмми, за Кейт, за Иеремиила и тысячи погибших солдат. Память о павших и пропавших без вести жива, и она даст нам силы двигаться дальше.

Кейт

— Она была под сильным заклятием архангела… скоро должна очнуться, — проговорил незнакомый голос.

Сквозь пелену сознания, я смутно припоминалось последнее, что происходило со мной. Голова по-прежнему слегка побаливала, но не настолько остро, как было за пару секунд до падения в тьму.

— То есть, хочешь сказать, она не осознавала, что делает? — Кажется, это был голос Джека.

Его присутствие меня даже порадовало, ведь помощь друзей была, как нельзя, кстати, однако пока что я не спешила делать вид, что пришла в себя, и подслушивала разговор.

— Почти. Ее воля была подавлена. Она слепо шла в бой, не видя всей картины, так что частично да. Она не осознавала, что делает.

— И скоро она очнется? — Теперь это был голос Криса.

Ну, да, где Джек, там и Крис. Как же без этой извечной парочки? Было бы очень удивительно, если бы один из них пропадал в другом месте.

— Скоро, Крис. Скоро. Архангелы умеют внушать, а особенно такие сильные, как Уриил или Селафиил. Я бы, грубо говоря, назвала их… — девушка ненадолго задумалась, — манипуляторами. Но ладно. Они верят в свое, мы — в свое. Может, они считали, что это правильно? — некоторое сомнение в голосе выдало то, что ей тяжело принять одну сторону.

— Мне кажется, Лора, ты просто слишком добрая, — рядом раздался голос Элизабет, и она тихо рассмеялась.

— Потому я и лекарь, а не воин, как вы, ребята, — засмеялась Лора и я, наконец, решила открыть глаза.

Первым мое пробуждение обнаружил Джек и усмехнулся.

— О, а вот и наша соня проснулась. Ты как? — Спросил он, глядя на меня.

Голова по-прежнему побаливала, но я постепенно вспоминала, что происходило. Последние семь месяцев, бои, оборона и атака на чернокрылых. Я сражалась вслепую.

От обиды я чуть было не взвыла и вновь не захотела провалиться в сон. Даже нет, не провалиться, хотелось разрыдаться от такой боли и несправедливости. От того, что мне не дали выбрать сторону или даже просто остаться в нейтралитете, не ввязываясь во всю эту вакханалию. Я бы могла просто с Эмми посидеть!

— Лучше бы не вспоминала, — проныла я, обнимая руками подушку и зарываясь лицом в нее. — Меня жестоко… очень жестоко обманули! Как так?! Я ведь… ох, ребят мне так жаль… — от стыда и обиды я даже не хотела убирать подушку от лица, однако после, положив ее под себя, глянула на ребят.

Я вздохнула, пытаясь сесть, но Лора уложила меня обратно:

— Нет, нет. Тебе лучше пока лежать. Сейчас принесу лекарство. — И убежала прочь, не дав хоть как-то оспорить свое решение.

— Ты не виновата, — вздохнул Крис. — В общем-то, ты, считай, не понимала, что происходило.

— На тебя наложили заклятие… как его?.. — Начала Элизабет, но запнулась на слове.

Джек ей подсказал:

— Уверования.

— Да, вот. Уверования. Твоя воля была подавлена, и ты, по сути, не понимала, что происходит, — оповестила Эл, при этом держа меня за руку. — Мы не злимся, честно.

По правде говоря, мне сейчас хотелось бы посидеть одной и разобраться в том, что происходит, но только оставалась одна проблема: единственными, кто хоть что-то понимал в происходящем, являлись мои друзья. В голове была масса вопросов, заставлявшая меня тихо возмущаться от того, что снова все вокруг меня все знают, а я, как всегда, в неведении. Эта война с самого начала меня обезоружила незнанием и добила фальшивой верой. Тяжело вздохнув и помолчав с полсекунды, я решила задать вопрос:

— А где Минос?

Почему-то это было единственное, что я хотела узнать именно сейчас, ведь понимала, что тогда не сказала своего решения, а он, наверняка, захочет услышать от меня ответ сразу же, как ему донесут, что я очнулась.

— Он, Рик и Амалия в переговорной. Вместе с офицерами разрабатывают план на дальнейшую войну. Пока ты спала многое произошло. — Задумчиво проговорил Джек. Их лидер умело играл с ангелами, то нападая на них, то исчезая. Только последние полгода и стали хоть чем-то действительно масштабным.

— Стоп, а сколько я, вообще, была без сознания?

— По правде говоря, недолго: дня два. Думаю, это в связи с тем, что барьер в голове рухнул, и твоя психика понемногу восстанавливалась, — задумчиво проговорил Крис.

— В общем, — продолжил за него Джек, — наши оккупировали город и теперь на подходе к Райскому саду. Но там, вроде как, держат оборону ангелы, и чернокрылые не хотят лишний раз тратить свои силы, чтобы с ними сталкиваться, так что пока затишье, — произнес мой друг.

Кажется, его одолевали какие-то другие эмоции, нежели радость или гордость за то, что армия продвигается вперед. Как минимум, не как у ангелов. Там все радовались любому продвижению и малой победе, а тут каждый был сосредоточен на процессе, а не на итоге. К нам подошла Лора и дала мне какое-то лекарство, от которого, как она сказала, мне станет лучше, и я даже смогу ходить. Вот спасибо. Обнадежили. Друзья все так же сидели рядом со мной, рассказывая про то, что происходило на их стороне и что это за измерение такое — Воздушный карман.

Каждый час новый ирамитас меняет местоположение выхода так, чтобы его не засекли. При желании этот выход можно дробить, дабы нападать с разных сторон, но тогда он становится гораздо меньше. А так, по сути, вокруг Темного дворца — пустота. Как то пространство, где располагается главный Суд. Дворец и его прилегающая территория достаточно огромны. Здесь нет дня и ночи, так что часы оберегают, как зеницу ока. Порядок тут жесткий, но все его соблюдают, понимая, что иначе войну не выиграть. В общем, кроме огромного замка, летающего в пустоте, — ничего удивительного. Вот совсем.

Через пару часов к нам пришел Рик и коротко сообщил, что Минос ждет меня у себя в переговорной. Мои вещи, как сообщила Лора, были в стирке, так что вместо них мне предложили форму темного солдата — так называл Минос своих подчиненных. Абсолютно никакого пафоса. Что ж, если чернокрылые и проиграют эту войну, то наверняка, это будет выглядеть очень красиво.

На самом деле форма была потрясающей. Черные удобные брюки с серебристой бляшкой, такого же цвета футболка с вышитой на спине фразой на латыни: «Mortem effugere nemo potest» — «Смерти никто не избежит» и такая же черная куртка с этой же фразой на том же месте. Я немного покрасовалась перед зеркалом, так как хотела убедиться, что со мной все не так плохо, как мне кажется физически.

— Неплохо. Думаю, когда-нибудь, смертные оценят подобное, — усмехнулась я, глядя на себя в зеркало и собирая волосы в высокий хвост.

— Может быть, только до этого момента пройдет много времени, — усмехнулся Джек, что ожидал меня за ширмой, за которой я переодевалась.

— Если тебе интересно мое мнение, то тебе она идет гораздо больше, чем та ангельская… чушь, — сказал Крис, сидя на стуле и поставив подбородок на его спинку. Джек не дал мне что-либо ответить, лишь усмехнулся и, взяв меня за руку, произнес:

— Все, пойдем. Не стоит заставлять его ждать, — и повел по коридорам. Глядя на Джека, я спросила:

— Кстати, а где Белла?

— Она с оружейниками помогает с планом новых клинков и бомб. Наша сила — отличная вещь, мощная энергия, но что будет, если ее поместить в какое-то место, а после заставить высвободиться? — Ухмыльнулся друг и, подойдя к огромной двери, постучался.

Нам открыли двое стражников.

— Генерал, Катерина Кристал к вашим услугам, — произнес Джек, твердым шагом проходя со мной к столу, за котором сидели ирамитасы.

Ввели меня в тот же зал, в котором я была в первый раз, только сейчас уже хоть что-то прояснилось, и смотрела я на это помещение несколько… иначе. Как минимум, без желания потерять сознание в любой момент, только чтобы не чувствовать адской боли.

— Ладно. Можешь идти, Моррисон, — кивнул Минос, вставая из-за стола и подходя теперь ко мне.

Вблизи он казался не таким жутким, как виделось мне дня два так назад. Быть может, потому что я не думала о том, что меня в любой момент могут убить? На тех же местах сидели Амалия и Рик, с которыми мне так и не довелось пока поговорить.

Джек, послушав Миноса, кивнул и ушел прочь, шепнув мне напоследок: «Удачи». Да, она мне сейчас понадобится. Я даже не знаю, как с ним общаться, как держаться и что говорить!

— Мне рассказали, что с тобой произошло, Кристал. Жестокая шутка ангелов над психикой ирамитаса. Несправедливо, не правда ли? — Вкрадчиво поинтересовался генерал и сверкнул своими ярко-зелеными глазами.

В них будто бы отражалась вся ненависть, что он испытывает к ангелам и которую передает своим подчиненным. Пусть только какой-нибудь белокрылый сунется — в миг казнят или решат помучить: отрезать крылья.

— Я крайне не одобряю таких действий со стороны своего… отца, — всего лишь на миг замялась я, понимая, насколько мне отвратительно и неприятно признавать его своим родственником. Будто бы в миг этот архангел стал для меня тем же, кем является для Миноса — злейшим врагом и пустым местом. — Это подло с их стороны.

— Да… пожалуй, ты абсолютно права, — ухмыльнулся ирамитас, обойдя меня и после встав в паре шагов от меня. Сейчас я вспомнила Сартию — он так же смотрел на нас, когда хотел выпытать какую шалость на этот раз мы сотворили. — Думаю, твой выбор уже очевиден, но я хочу услышать твое чёткое да или… нет, — усмехнулся Минос, как бы показывая, что отрицательного ответа он не примет. Да и мне бы не хотелось его разочаровывать. — Согласна ли ты, Катерина Кристал, вступить в армию чернокрылых ирамитасов и сражаться до последнего? Я клянусь говорить своим воинам правду и ничего, кроме нее, пообещай то же самое и ты мне в ответ.

— Клянусь говорить только правду и ничего, кроме нее. Клянусь защищать чернокрылых ирамитасов до последней капли крови, и я согласна примкнуть к армии, — четко сказала я, сверкая глазами, которые, как мне говорили, при свете ярких лучей отдавали янтарем.

— Вот и прекрасно. Амалия, проводи Кейт к вам в комнату. Насколько я помню, там как раз место для одного солдата осталось, — кивнул на меня Минос. — Меч и броню тебе выдадут позже.

Амалия тут же встала с места и направилась ко мне.

— Идем, Кристал. Покажу тебе наши покои, — ухмыльнулась она, явно поддевая меня.

Вновь передо мной многочисленные коридоры, которые невероятно путали. Будто бы прочитав мои мысли, Амалия произнесла:

— Скоро привыкнешь. Я привыкла на третью неделю, наверное, — хмыкнула девушка, твердым маршем продолжая идти вперед, словно даже в полной тьме не перепутала бы ни поворота, ни двери.

— Амалия, ты… стала другой, — задумчиво проговорила я, осторожно поглядывая на подругу, и та резко остановилась.

Я даже испугалась от такой внезапной смены эмоций и настроения.

— Слушай, Кристал. В этой войне я потеряла родителей. Их убил как раз-таки на моих глазах твой папаша, за которым ты так преданно шла. Да, мы в общей компании… были. Но я что-то слабо верю в твое «чудесное» исцеление или архангельскую муть. Для меня ты — теперь враг и, черт возьми, держись от меня подальше, хорошо? Белла, Эл и остальные, быть может, считают радостью, что ты вернулась, я же нет. В конце концов, это война, а на войне мне тихо и спокойно. Так что, прошу, не нарушай мое спокойствие, если не хочешь, чтобы моя случайная стрела проткнула тебе глотку. Хорошо? — Она язвительно улыбнулась и вновь направилась вперед гораздо быстрее.

Я даже еле поспевала за ней. Н-да. Вот так и встречают старых друзей. Я даже защититься не успела или слово вставить.

Амалия провела меня в огромную комнату, где стояло семь кроватей. Собственно, обычная комната в обычном замке чернокрылых и привела меня сюда подруга, желающая мне смерти. Класс. Может тогда вообще нет смысла спать по ночам?

***

— Что будем делать с рыжей, генерал? — Поинтересовался Рик, когда девушки покинули помещение.

— С кем? А… С сестрой Кристал? Мне все равно, но сделайте так, чтобы Кейт не знала о ее существовании. Мне нужен солдат с трезвой головой, а не с мыслями, как бы спасти родную сестру, — фыркнул юноша.

— Но… Она ведь может случайно забрести в подземелья и тогда найти ее? — Предположил Рик и осторожно подошел к Миносу.

Тот резко сделал шаг к парню и сверкнул глазами:

— Сделайте все, чтобы она не знала о ней. Если надо убить — убейте. Мне абсолютно все равно, — его голос буквально перешел на рык.

Рик кивнул.

— Сделаем все, что в наших силах, — вздохнул он и ушел из зала.

***

Одиноко сидя в комнате, я умирала от скуки. Не хотелось выходить из помещения, понимая, что где-то там бродит злая Амалия и только и делает, что жаждет моей смерти. Не самое приятное ощущение, знаете ли.

Не раз я уже задумывалась о том, где моя сестра и что с ней творится, однако и сделать пока ничего не могла. Ладно, как только мы одержим победу, я тут же ей помогу, ведь рыжик уж точно ни в чем не виноват.

Мою цепочку размышлений прервал резкий удар об дверь, ее падения, а после и самих двух тел, что, кажется, за что-то сражались.

— Придурок! Отдай, я тебе сказал!

— Да ты все время тестируешь их первым! Дай мне хоть раз это сделать!

— Я? Да это ты всегда отбираешь у меня эту возможность.

— Мальчики! Это не игрушка! Быстро отдали мне бомбу!

Поясню, что произошло. Неизвестные и барахтающиеся на полу… кхм, двери тела — Джек и Крис. Судя по всему, Крис отнял у Беллы экспериментальную модель, а за ним погнался Джек. Ну, ничего удивительного. В проеме стояла подруга с испуганным взглядом и явной тревогой, что эта штука может в любой момент взорваться ко всем чертям!

— Ой, Кейт, привет, — выглянул из-под друга Джек, что крепко держал бомбу.

— Ага… может, ты вернешь… эту штуку Белле? Не хочу как-то я взорваться в первый же день на новой стороне, — растерянно сказала я, в этот момент отошедшая почти что в самый дальний угол комнаты. — А Крис, может, слезет с Джека? — Попросила я осторожно.

О, Великие Силы. Столько благодарности во взгляде я еще никогда не видела. У Беллы, я имею в виду. Как только снаряд попал к ней в руки, она осторожно положила его в сторону и отвесила подзатыльники обоим парнями, которые в этот момент уже встали с пола.

— Дверь почините, — кинула она парням и, забрав оружие, исчезла за углом.

На некоторое время в комнате наступило молчание, после чего звук прорвал дичайший и невероятно заразительный смех парней, который через пару секунд передался и мне. Черт, как давно я уже так не смеялась? Просто радостно, чувствуя себя живой. Кажется, уже лет сто.

— Что это было? — Спросила я, глядя на Джека с Крисом и подходя к ним.

— Ну… как тебе сказать, — замялся Моррисон.

— Я скажу, что! — Возмутился Крис. — Кое-кто слишком много о себе думает, считая, что только ему можно кидаться снарядами! А мне, как бы, тоже интересно! — Кажется, сейчас мой друг был похож на обиженного ребенка, которому не дали игрушку.

— На поле боя еще пошвыряешь. Как раз-таки у нас ты, обычно занимаешься подрывом, пока я в крови купаюсь, — фыркнул Джек. — Тебя, кстати, кажется, Амалия звала. А, простите, командир Амалия. — Нарочито утрировано и вежливо проговорил мой друг.

— Врешь, — скрестил руки на груди Крис, но, похоже, насторожился.

— А ты пойди и сам все узнаешь. Не на меня же будут потом орать, — пожал плечами Джек и глянул на меня.

В его глазах сверкнули нотки вранья, но, кажется, заметила это только я, потому что Блэк решил тут же ретироваться, оставляя нас с Джеком наедине.

— Ты же блефовал? — Спросила с улыбкой я, подходя к двери и взмахом руки ставя ее на место.

— Конечно же, — самодовольно улыбнулся Джек и упал к себе на кровать. — Надо же было как-то его сплавить, — хохотнул мой друг.

На это я лишь закатила глаза и села к себе на кровать, как раз рядом с Моррисоном.

— И зачем же?

— Ну, для начала, — он вновь встал и теперь пересел ко мне на кровать. Уймется он, вообще, хоть на секунду?! — Я хотел попросить у тебя извинения, что назвал предательницей. — Вмиг Джек стал серьезнее, от мальчишеского веселья не осталось и следа. — Слишком уж большой для меня… да и для всех нас травмой оказалось то, что ты была на стороне врага.

— Да уж… Амалия уж точно меня теперь ненавидит, — поежилась я, вспоминая наш недавний с ней разговор. — Она мне не верит…

— Да, мы знаем. Она и нас пыталась убедить, что ты — лишь шпион. Не верит не единому слову ни Лоры, ни тебе. Ничего… Думаю, через какое-то время все наладится, — попытался подбодрить меня Джек.

— Спасибо, — хмыкнула я, опуская взгляд в пол. — На самом деле это — меньшая моя забота. Я переживаю, скорее, за Эмми. Она там одна, и неизвестно, что с ней будет…

— А, так она у нас! — Внезапно сообщил мне Моррисон.

Позади открылась дверь, и Рик четко без промедлений сообщил фразу, кажется, даже не замечая, что я в комнате.

— Джек, про мелкую Кристал не… говорим… — Его взгляд упал на меня, а мой ядовитый взгляд уперся в него, будто бабочку, прикалывая к стене. — Ты уже знаешь, да?

Адский Рай. Часть 6

Кейт

Казалось, что мой взгляд был готов прожечь пламенную дыру в Рике и ему следовало бы бежать, но не тут-то было. Метнувшись к нему и оказавшись рядом буквально за считанные секунды, я прижала к стене парня, который отчаянно пытался вырваться из моей хватки и только и делал, что повторял: «Спокойно, Кристал! Спокойно, дай мне все объяснить». Ага, ну, пускай объяснит, почему не сказал в ту же секунду, как я сюда попала, о том, что они держат мою сестру. И где же держат? Пусть только посмеют сказать, что в подземелье.

От гнева мои глаза тут же стали полностью черного цвета, что явно не предвещало абсолютно ничего хорошего. На миг даже Джек замер, не смея вмешиваться, ибо понимал: лезть себе же выйдет дороже.

— Кейт, может, ты… — Все же попытался что-то высказать мой друг.

— Не лезь, — рыкнула я и еще сильнее прижала Рика за горло к стене.

Тот уже бросил отчаянные попытки оправдаться в то время, как я, поумерив свой пыл, резко убрала руку. Скрестив руки на груди, я требовательно посмотрела на него.

— Где. Моя. Сестра? — Вычленяя каждое слово, спросила я, наконец, отпуская «виновника» и отходя чуть дальше, поглядывая то на Джека, то на Рика.

Парни между собой, похоже, переговаривались взглядами. Первым не выдержал Моррисон и уже требовательным тоном обратился к другу.

— Ну, давай, ты же не передал по связи, что этого делать нельзя. Оправдывайся, — он махнул рукой и отошел к окну, запустив большие пальцы рук в карманы.

— Слушай, Кейт. Я… хотел тебе рассказать, но Минос…

— Врешь. Говори прямо, — рыкнула я.

Когда дело заходило до Эмми, мне хватало смелости и наглости общаться в таком тоне. И неважно, кто передо мной стоит.

— Так. Слушай. Вот в таком тоне при других только не говори. Ты все-таки тут недавно и большинство солдат уже возмущается, что тебе позволяют слишком многое. Все-таки не все понимают, что такое эта ваша магия архангелов и как она работает… Короче, Минос приказал не говорить тебе про Эмми, чтобы ты не думала о ней. Чтобы у тебя была поставленная цель, и ты со всеми остальными к ней шла, а мелкая тебя станет отвлекать… Он нам сказал делать с ней, что хотим, но в этой среде команду отдаю я, и естественно, она останется жить.

— Посмел бы ты ее убить, — недовольно фыркнула я, перебивая Рика.

— Не посмел бы. Естественно. Так вот, сейчас мы ждем лишь завершения войны, после чего отпустим твою сестру. К сожалению, ей придется побыть за решеткой, пока все не закончится. — Вздохнул мой друг.

Я вдруг поняла, что Эмми охранял один из архангелов. Сердце пропустило пару ударов. И нет, не потому, что я подумала о его несчастной судьбе, а о том, что они сделали это при рыжей.

— Я надеюсь, у вас хватило ума нейтрализовать охрану не при маленьком ребенке? — Спросила я, и ненадолго в комнате наступила тишина. — Только посмей сказать, что они это сделали при Эмми.

Я сделала пару шагов к Стаффорду, и за моей спиной раздался голос Джека.

— Кейт, давай ты успокоишься? Это война, в конце концов. И кто тут ребенок, кто нет — всем все равно. У двух сторон есть цель. Есть генералы, и генералам абсолютно все равно, как будут выполняться их приказы. Точнее, как будет достигнута поставленная ими цель. Эмми мелкая? Им все равно. Что случилось с Иеремиилом или кто там ее защищал? — Он глянул на Рика, и тот отмахнулся, мол, неважно. — В общем, мы не знаем, что случилось с тем архангелом. Минос это держит в секрете, как и многие свои тайны и передвижения. О некоторых мы узнаем за час или два до действия. Поверь, нам самим это не особо нравится, но мы не можем ничего с этим поделать, понимаешь? — Спросил Джек, глядя на меня с надеждой, что я пойму его слова.

Да я, в общем-то, и понимала. Считайте, испытала на собственной шкуре это абсолютное равнодушие к тому, как выполняются приказы. Приказ есть приказ, а цель есть цель. Делайте, как хотите… Я абсолютно затерялась во всем этом. Рациональность била по морали, а та в свою очередь не позволяла действовать так, как надо. Сложно воспринимать подобное. Обессилено я села на кровать и, опустив голову, ненадолго ушла в себя. Я думала о том, как поговорить с Эмми, как сделать так, чтобы ей не было страшно, да и просто защитить ее. Это было слишком сложно сделать, особенно в моем положении. Со слов Рика верили тут мне только мои друзья, и то теперь не все. Амалия наверняка легко переманит к себе Беллу, и на моей стороне останутся только пацаны да Элизабет.

— Хорошо, — сказала я, разрывая нависшую над нами тишину и поднимая взгляд на Рика. — Скажи, я могу хотя бы пересечься с Эмми? Перекинуться парой слов, сказать, что все в порядке и я рядом?

— Сложно, но, думаю, я смогу что-то устроить, — задумчиво проговорил Рик. — В подземелья тебе нельзя спускаться одной. Там ловушки на каждом шагу, которые мы же сами и помогали устанавливать. Тебе следует идти с кем-то из наших.

— И главное, чтобы Амалия не знала, — подал голос Джек.

— Верно. Я посмотрю, кто сегодня на охране подземелий и попытаюсь их ненадолго куда-то отправить. Ну, или на всю ночь. В худшем случае у вас будет буквально час, — произнес Рик, глядя уже только на друга.

— Да, я понимаю. Думаю, если мы с Кейт уйдем куда-то посреди ночи, даже у Амалии будет меньше вопросов, чем если бы Кристал пошла одна, — хмыкнул Моррисон, и я от этого даже слегка улыбнулась.

Ну, как никак, но звучит как какой-то план.

Поговорив еще с пару минут, мальчики разбрелись по своим делам, оставив меня одну. Похоже, обучением «новобранца» решили заняться завтра, так что делать особо было нечего.

Лежа на кровати, я думала о том, что же теперь творится на стороне ангелов? Их мощное оружие забрали, связь разорвали, и Катрин уже не такая сильная, как раньше. Сейчас, вспоминая про то, что было на стороне ангелов, я понимаю, что когда стала «удобной» для них, то сразу наладилось все общение. И с Николаем, и с отцом, и даже с Катрин. Вроде бы все стало даже лучше, но в душе оказался провал. Пустота, которая заставила меня все больше сомневаться во всем, что происходит со мной. Где гарантия того, что и на этой стороне меня не используют? Не наложили заклятие или еще чего похуже… Но ведь рядом друзья, а им я могу довериться.

Вечер подкрался незаметно, как и ночь. Вместе с остальными мы поговорили на сон грядущий, поделились новостями и вновь подурачились. Белла пригрозила мальчишкам, что в следующий раз будет давать подзатыльники больнее, а те в свою очередь одновременно потерли ушибленное ею сегодня место со фразой: «Не стоит…» В общем, ничего нового. Мирную обстановку нарушила Амалия, которая командным тоном рявкнула отбой и вырубила в комнате свет. Ясно… Сама же она, кажется, куда-то исчезла, но мне подумалось, что это из-за того, что ей нужно было сделать какой-нибудь внеплановый обход.

Я уже проваливалась в сладкую полудрему, когда меня толкнул Джек и кивнул в сторону выхода. Не подумайте, я абсолютно не забыла про сестру, просто день выдался настолько насыщенным, что меня под его конец буквально вырубало.

— Идем, — одними губами произнес мой друг и за руку вывел из комнаты, аккуратно закрывая дверь.

В коридоре свет был слегка приглушен, что позволяло спокойно пройтись и ни на что не налететь. Стражников особо не наблюдалось, похоже, они действительно стояли только у основных постов. Хотя нет. Внезапно Джек дернул меня за руку, прячась за углом в ложбинке, похоже, для какой-то статуи или вазы, и дожидаясь, пока мимо нас пройдет охрана. Как только ирамитас в строгой классической форме прошествовал мимо, мы двинулись дальше. Почему-то это было невероятно забавно. Мы, подобно детям, мелким школьникам, прятались от старших по углам. Я даже чуть не рассмеялась, но вовремя вспомнила, что вести себя положено очень и очень тихо.

Так, преодолев еще пару коридоров, мы оказались почти у цели, как впереди услышали разговоры. Минос с кем-то что-то обсуждал, а Джек не нашел ничего лучше, как спрятаться в ближайшей кладовке, которая, кстати говоря, оказалась невероятно тесной!

— Джек, если захотел ко мне прижаться, сказал бы раньше, — пошутила я, с игровой ухмылкой глядя на друга в полутьме, которую освещал разве что тоненький лучик света, проскальзывающий из-под двери.

— Заметь, Кристал, не я это сказал, — усмехаясь, ответил он и тут же насторожился.

Он приложил палец к моим губам, жестом показывая замолчать. Голоса приближались, как и шаги, которые, как не вовремя, остановились ровно напротив нашей двери.

— Хорошо. Тогда Кристал будет с твоими товарищами. Даже, если это подвох от ангелов, она не сможет физически изнутри нас перерезать, слишком много на нее одну, — фыркнул Минос.

— Это разумно, мой генерал.

Да ладно. Голос Амалии я ни с кем не перепутаю. Понятно, почему ее кровать пустовала, когда мы выходили. Похоже, не мы одни с Джеком выбрались на ночную прогулку.

— Прекрасно. Раз мы пришли к компромиссу, лучше тебе идти спать. Темных снов, — пожелал ей Минос.

— Темных, генерал, — кивнула Амалия и пошла прочь.

Судя по всему, глава повстанцев еще недолго простоял в коридоре, после чего пошел в ту же сторону, что и наша подруга.

— Ты думаешь о том же, о чем и я? — Спросил с ухмылкой Джек, все еще так усердно жавшийся ко мне и, кажется, уже начинающий душить.

— О том, что не одни мы тут бродим, нарушая комендантский час? — Спросила хрипло я, слегка приподнимая бровь.

— Да ты серьезно? Ты слышала, как она говорила «мой генерал»? — Уже почти с усмешкой спросил Джек. — Если это не восхищение и желание понравиться ему, то я не знаю, что еще… — Туманно закончил он.

— Ты серьезно? Стоп. Ты думаешь…

— У них было свидание.

— Да хоть тайное совещание, — от такой детской глупости и догадки я даже помотала головой. Невероятно! Сейчас бы и думать о таком. — Идем, мне нужно до Эмс добраться, — уже отмахнулась я от Джека.

Тот, высвободив меня, наконец, повел к сестре.

На стреме стоял Рик, который дал нам информацию о том, что стражники на эту ночь были отправлены отдыхать. «Самое глупое, что я сделал. Завтра весь день буду спать», — проворчал мой друг. У нас было пару часов, чтобы поговорить с моим рыжим солнышком, но сильно наглеть я не собиралась.

— Так, осторожно. Ступай туда же, куда и я, — предупредил тихо Моррисон. — Они систему эту включают только на ночь и во время повышенной боевой готовности, так что лучше лишний раз нам не нарываться, — предупредил мой друг, и я пошла за ним. След в след, шаг в шаг. Дойдя до нужной клетки, я буквально припала к холодному металлу.

— Эмми! Солнце, проснись! — Попыталась я разбудить сестру, но все было тщетно. Кажется, она крепко уснула.

— Есть ключи? — Обернулась я на Джека.

— А как же, — ухмыльнулся он, протягивая мне нужный, и я тут же открыла дверь. С тихим и недовольным скрипом она поддалась, впуская меня внутрь.

— Кейт?.. — Кажется, мой ангел все-таки проснулась, услышав и увидев меня. — Как ты… что… почему я здесь? — Спросила девочка, глядя на меня.

Казалось, что мое сердце сейчас не выдержит. Сонная и невероятно печальная, она не напоминала себя прежнюю — ту, кто смеялась и поддерживала меня. С которой можно было бы обсудить все на свете! Будто бы тот огонек потух в ее глазах, оставляя лишь маленький догорающий уголёк.

— Не переживай, я с тобой, — прошептала я, обнимая Эмми и прижимая малышку к себе.

Бедняга, что ей пришлось натерпеться за эти сутки? Как с ней обращались, что делали?

— Они… они… — Тихо всхлипнула сестра, и по ее щекам потекли слезы. — Убили… И… Иеремиила… он просто меня защищал! За что, Кейт, за что? — Тихо шептала она, крепко прижимаясь ко мне и все больше и больше рыдая.

А ответить я и сама не могла — не знала. За что и почему? Зачем так поступили?

— Они… хотели шантажировать Михаила, — осторожно вмешался Джек, подходя и садясь на корточки перед нами. — Надеялись, что хоть к дочери проявит сострадание и таким образом отдаст земли Кузни, но нет. Он снова показал себя со стороны истинного придурка, — вздохнул мой друг.

— Погоди. В каком это смысле: снова? — Спросила я, но он покачал головой, мол, не при Эмми.

Напряжение еще больше росло, буквально с каждой секундой оно становилось гуще, и скоро эту тишину и тревогу можно будет пощупать!

— В любом случае, Эмми, послушай меня, — прошептала я на ухо рыжей, — будь сильной, слышишь? Эти ирамитасы тебе зла не сделают, это место — самое безопасное во всем замке. Я буду периодически к тебе приходить, просто знай, я рядом.

Я поцеловала сестру в щеку.

— Х-хорошо. Мне страшно, Кейт. Папа… Он нас бросил, да? — Спросила она, и я тяжело вздохнула.

Да, малышка, он нас бросил, да, решил, что город и люди важнее собственной дочери, но разве я могла сказать такое ей? Сказать такое сестре, которая видела, как убили ее защитника, которая сидела здесь, как перепуганный котенок, и абсолютно ничего не понимала. Но разве я не должна говорить только правду?

— Да, Эмми. Он нас оставил. Но я уверена, что… когда это закончится, он снова тебя заберет. Думаю, у него были какие-то причины, — я попыталась чуть смягчить ответ, чтобы это сильно не добивало малышку.

Я просидела так с ней еще где-то с полчаса, после чего Джек стал показывать на руку. Действительно. Время. Пожалуй, стоило заканчивать и осторожно прощаться с сестрой, но ведь всего лишь ненадолго. Скоро мы снова с ней увидимся. Быть может, это будет даже чуть позитивнее, чем сейчас.

По своему обыкновению, я уложила Эмми спать, а когда убедилась, что она крепко отдалась в объятия грез, вместе с другом ушла прочь.

— Что это значит? — Тихо спросила я, идя с ним по коридору в сторону спальни. — Ну, я про отца…

Какое-то время ирамитас молчал, будто бы оттягивал момент неизбежного, но я-то точно понимала: что-то не так. В конечном итоге он тяжело вздохнул и произнес:

— Слушай, нам это рассказывал Минос, и пока что он не давал усомниться в своих словах. В общем, он как-то рассказывал Амалии, а потом она это передала нам, что он участвовал еще в той войне, когда вы потеряли мать. Тогда Михаил был обычным солдатом.

Как-то… Ваша мать высказала на совете архангелов мнение, что в чем-то тут они не правы, и надо бы пересмотреть действия в сторону чернокрылых. Они покивали головами, спросили Михаила, что он думает. Не знаю, как там они пришли к выводу или это был указ от их отца, но суть такая: убьет жену, станет генералом, — на этом Джек прервался, будто давая мне переварить информацию.

— Что? Да… нет же. Он же… любил мать, — прошептала я, словно бы для себя.

— Да, может быть. Только… Он подстроил ее убийство. По факту, она умерла, как бы защищая его. На самом же деле Минос гнался за отцом, тот увидел Пенелопу, и в момент… когда наш… главнокомандующий делал выпад, он прикрылся вашей матерью. Лезвие прошло сквозь ее грудь. Ну, и… она мертва, а он стал генералом, — закончил историю Джек и опустил взгляд в пол.

Пару минут мы шли в тишине. Уже возле двери спальни он посмотрел на меня:

— Слушай, я правда не знаю, как все было на самом деле. Убил он ее сам или Минос приукрашивает, но суть в том… что Михаил поступил по-свински. Опять же, я не ручаюсь, что так было на самом деле. Лучше… при возможности тебе самой спросить у него. А теперь лучше лечь спать, — Джек открыл дверь в комнату и лег на кровать.

Я же, наверное, почти всю ночь пролежала со слезами на глазах и мыслью, что мой отец так легко обменял жизнь любимой на положение в совете.

Ночью я не спала. Тяжело было понимать, что твой отец, который некогда принес на руках умирающую мать — сам же ее и убил. А как красиво сыграл! «Погибла за Рай. С достоинством! Это высшая награда для ангела!» — Как красиво заливал… аж противно. Я помню свои слезы, помню то подавленное состояние и ненависть к отцу. Даже не представляла, насколько была права в том, что именно он виновен в ее смерти. Может, когда-нибудь я смогу рассказать Эмми о том, что на самом деле произошло с матерью, что именно отец виновен в ее гибели, но уж точно не сейчас. Уж точно не во время войны, когда она и без того переживает.

Волнения и переживания — это все настолько выматывало, что я даже не представляла, как завтра буду тренироваться со всеми и как вступлю в бой. Мои силы буквально истощались с каждой новостью, я была готова опустить руки и сдаться, но одна мысль, зародившаяся этой ночью, давала мне силы до конца войны: отомстить за мать, свергнуть Совет архангелов и показать, насколько отец не прав, что решил пойти по головам.

Я уже почти уснула, однако в дверь со стуком ворвался кто-то из стражников, включая свет и громко оглашая подъем. Черт… У ангелов хоть такого не было. Понятно, почему, несмотря на то, что в основном, тут много молодых, здесь такая дисциплина. Ровно к нужному времени мы пришли в огромную столовую, где на столах нас уже ждал нектар. В центре комнаты стоял стол, куда сели приближенные и советники Миноса, да и, собственно, он сам тоже. Только вот остальные не приступали к тому, чтобы поделиться утренними новостями под мирное принятие напитка. Дай Великие силы, если все говорили вполголоса. Интересно, как же их так Минос запугал, что его беспрекословно все слушаются? Для меня это осталось загадкой, которую я не очень-то и хотела разгадывать. Я даже сказала, что не хотела бы сделать того, что мне открыло правду на эту идеальную дисциплину.

— Итак, — Минос встал из-за стола, и все шепотки, какие еще раздавались, замолкли тут же. Ни единого слова, ни вздоха, будто бы столовая разом опустела, и генерал обращался к пустоте. — Сегодня распорядок дня остается неизменным. Тренировки, обед, свободное время, тренировки, ужин и после него вновь свободное время вплоть до отбоя. Солдаты с иным расписанием получат его после завтрака от своих командиров. Рад вам сообщить, что наш враг все в том же напряжении, что и ранее. Смерть их брата подкосила архангелов! — Крикнул он, и остальные с азартом и даже криком подхватили радостную волну, что задавал Минос. — Но не стоит радоваться раньше времени. Уже завтра мы нападаем на Райский сад, займем там место и, скорее всего, покинем Карман. К нам они не посмеют прикоснуться, а мы насладимся силой, что принесет нам это место. На этом вести закончены, — и Минос спокойно сел на свое место под бурные аплодисменты своих солдат. Неплохо толкает речь, и сказать нечего. Невольно начинаешь его слушать, а та энергетика, которая передается от него остальным, буквально заражает своей силой. Чувствуешь, что война уже заранее выиграна, и даже мысли о поражении нет.

— Неплохо… — Сказала я, оборачиваясь на наш стол и смотря на ребят, и Джек с Крисом довольно ухмыльнулись.

— Молодым нужно то, что может дать нам Минос: веру в легкую победу. Мы сражаемся за наши земли. Считай, тоже за Рай, только за его маленький кусочек, — хмыкнул друг, делая глоток из золотого кубка.

— Ну, по сути, после победы Рай станет нашим, и тут уже ангелам придется потесниться. Минос станет королем Рая, несмотря на Бога. Он даже своих сыновей не спасает, о чем тут речь, — фыркнул Крис.

— Ну, по факту, Совет Архангелов общается с ним, и он дает им советы, — начала Элизабет.

— Так-то да, — перебил он, — только вот что-то своих сыновей он не спешит спасать.

— Знаешь, будь моим сыном кто-то из них, я бы тоже не спешил это делать, — хохотнул Джек, и по нашему столу побежало хихиканье.

— Смеемся? — К нам подошел Рик и уперся руками в столешницу.

— О, темного утра, — кивнула я другу.

— Темного, темного, Кристал, — он усмехнулся, — сегодня ты тренируешься с нами. Особо это от тренировок Сартии не отличается, разве что враги настоящие, и уровень не такой сложный, как у его проекций. Я бы даже сказал, раз в десять легче.

— Ну хоть какое-то облегчение, — усмехнулась я.

— Спорим, ты все свои навыки уже растеряла с этими ангелочками? — Решил поиздеваться Джек и сверкнул глазами.

Ох, знала я этот блеск в его глазах! Ничего хорошего он не предвещал, но разве я могла пойти против этого спора?

— Что? Да ты издеваешься. Дай мне только волю и…

— Ты в своем "демоне" уже сто лет не была. Проверим сегодня? Ты свалишься после первых же атак, — самодовольно скрестил руки на груди мой друг.

— Джек, то, что тебя когда-то похвалил Минос за хорошую атаку, еще не значит, что ты лучший боец во всей чернокрылой армии, — ехидно улыбнулась Элизабет.

— Он не просто похвалил! — Возмутился Моррисон.

Его, не без смеха, прервал Рик:

— Вот сегодня и покажешь свои умения перед Кейт.

— Главное, как павлин, крылья не распускай, — подколол Крис, за что получил легкий тык под ребра от Джека. — Хэй. Я же пошутил!

Теперь наш стол уже вместе с Риком залился смехом, и наш белобрысый друг скрылся в толпе, кинув нам напоследок: «Удачи». Со смешками, мы все-таки продолжили завтрак и уже к нужному времени были у себя в комнате.

В шкафах рядом с нашими кроватями находились доспехи и оружие для боя. Они были чуть тяжелее тех, что давали в ангельской армии, но, по ощущениям, гораздо крепче. Мне было жутко интересно, что же за металл был использован для них, но пока не спрашивала. В любом случае, я понимала, что из него же сделан и меч, находящийся в ножнах, который был прислонен в аккурат к внутренней стороне шкафа. В общем, достав все нужное, я надела на себя доспехи и вынула оружие из ножен. Черт, как же прекрасен был этот меч. Полуторник с идеальным балансом и потрясающим эфесом, на котором были выгравированы слова о победе и нашей цели. Похоже, я действительно залюбовалась им, прежде чем вернуть обратно в ножны.

— Красиво? — Спросила Белла. — Это темный металл. Не такой хороший, как ангельский, но тоже неплохо справляется. Убивает ангелов из-за заговора, который лежит на нем. Так что все справедливо. Раз в три дня заговор повторяют, чтобы мечи, да и остальное оружие, не теряли свою силу.

— А ты не пойдёшь с нами? — Спросила я, понимая, что она, кажется, и не собиралась на тренировку.

— Нет. Я нужна в лаборатории, чтобы делать оружие и помогать армии с остальными ребятами. Конечно, думаю, после захвата Райского сада что-то изменится, но пока, — Белла усмехнулась, — я нужна тут.

В комнату заглянул Джек, который вместе с остальными уже ждал меня в холле:

— Кристал, ты собираешься идти или мне тебя стоит выманивать фразами, что ты струсила? — Он самодовольно скрестил руки на груди, параллельно звеня латами.

Какой же Джек был самоуверенный. Порой так и хотелось настучать по башке за подобное. Естественно, только по-дружески и сугубо в шутку. Казалось, что Джек строит из себя всемогущего, того, кому ничто не страшно. Да он даже пару раз так говорил, ну и как ему не верить? С его смехом и юмором, с которым он шел по жизни, действительно было легко и хотелось верить, что все действительно так. Что все просто, и нет никакой проблемы.

В этой войне, насколько я поняла, по ту сторону оказались его родители, точнее, мать, но рано утром, заметив, что я не сплю, он поделился со мной, что еле успел скрыть родителей в аду: уговорить их остаться там, чтобы не задела война. Другим повезло чуть меньше: их семьи оказались либо разделены, либо на противоположной стороне. Кто-то, конечно, сражался за чернокрылых, но среди моих друзей так повезло только Амалии. Хотя, наверное, тяжело сказать, что ей повезло.

— Ага, сейчас. Кто еще струсил тут? — Закатив глаза, бросила я другу и вышла к друзьям.

Пожалуй, тренировки и вправду были такие же, как и с Сартией. Даже с таким же задором и азартом. В состоянии демона мне было гораздо проще летать и сражаться, ведь, что ни говори, и крылья были чуть меньше, и я привыкла больше именно к этому состоянию, нежели к ангельскому. Единственное, я надеялась, что ангелы не додумаются во время боя использовать священный свет, чтобы нас ослепить, а после и спалить. Хотя, Центральный штаб находился достаточно далеко от Райского сада, так что воспользоваться подобной уловкой было бы несколько проблематично.

Это казалось таким странным и необычным: вскоре мы должны были выступать, и я уже была бы на другой стороне. Черт, когда это все закончится, я просто упаду на кровать и не буду двигаться ближайшие дней так тридцать. Просто желая отдохнуть, просто надеясь на то, что мне дадут покой, а потом… Будь что будет. Я желала скорее вернуться с войны и решить все семейные проблемы: как минимум, отдать Эмми обратно в семью, чтобы о ней заботилась, (как бы я сама не была против такого исхода), Катрин, ибо я вряд ли смогу вырастить из нее ангела. Однако все это казалось настолько далеко и нереально, что даже думать о спокойствии было чем-то невероятным.

Всю тренировку Джек старался тренироваться со мной, хвастался своими навыками, да и просто вел себя, как павлин (за что неоднократно получал нагоняй от командира нашей группы). Это было достаточно забавно и отвлекало от мрачных мыслей, показывая, что все на самом деле может быть и хорошо. Нужно только подождать и поверить в то, что все наладится.

Вечером мы с ребятами сидели на ужине и переговаривались друг с другом. Периодически мы вкидывали слова о том, что уже завтра мы нападаем на ангелов и, в идеале, выгоняем их с земель Райского сада, а после и перейдем на Кузню. По идее, там случится последняя битва, за которую мы и будем уже бороться до последнего. Вроде планы идеальные, но вот как это произойдет на практике — уже другой вопрос.

Когда все легли спать, Джек тихо толкнул меня и повел наружу. Снова мы рисковали быть пойманными, но, по счастью и, видимо, дикому везенью, нас никто не схватил, и мы выбрались в сад. В нём росли невероятные цветы, мне даже казалось, что некоторых я в жизни-то и никогда не видела, а тут.

Один куст диковинных растений меня все же заинтересовал чуть больше, чем остальные: он мерцал и переливался приятным оранжевым цветом.

— Светозары, — негромко произнес Джек, до этого момента все еще молчавший и дававший мне время, чтобы я осмотрелась. — Говорят, такие растут только в ангельском Параделе, но, как видишь, мы можем насладиться ими и тут, — улыбнулся мой друг и присел на ближайшую скамейку.

Я присела рядом с ним и посмотрела наверх — в пустоту. Ощущение пространства здесь действительно терялось и порой даже казалось, что этот замок летит в пустоте. А может быть, падает?

— Красивые. Ты чего это решил на ночь глядя погулять? — Спросила с легкой улыбкой я, глянув на Джека.

Тот ненадолго задумался и пожал плечами.

— Да так. Завтра снова в бой, после которого мы покинем это измерение. Здесь останутся только лекари да те, кто остается на охране. Мало ли, к каким методам прибегнут белокрылые. А нам это место еще понадобится, на всякий случай.

— Откуда ты это знаешь? — Поинтересовалась я, склоняя голову на бок и пристально глядя в глаза друга.

— Интуиция, да и… Минос — не дурак. Не будет оставлять такое место без присмотра. В конечном итоге, часть наших все равно сейчас в городе и не дают ангелам пробраться в него снова, думаю, некоторым из них… да и нам понадобится место, где можно было бы укрыться хотя бы на время, — хмыкнул Джек, и я задумалась, глядя на Светозары. Яркий цветок. Внезапно один из них полыхнул пламенем и сгорел, а на его месте остался лишь маленький уголек. Забавно. Почему-то мне в голову пришло сравнение с нами — чернокрылыми. Горим ярко, но так, чтобы осветить как можно больше места, чтобы показать, чего мы стоим, но и сгораем также быстро, не успев ничего попробовать. Именно это война и делает с нами.

— Слушай, — Моррисон внезапно достал из кармана маленький кулон в виде черного меча. — Я… думал тебе его подарить, ну, на День Рождения. Только сейчас понимаю, что… вдруг не доживем и раньше окажемся в Параделе, — усмехнулся он. — В общем, я сам его сделал. Ну, хорошо, мне немного помогла Белла сделать на нем надпись. Не старайся ее сейчас разглядеть, она загорится ровно в твой день и будет гореть двадцать четыре часа, — Джек осторожно подался ко мне и надел его на шею. — Мне кажется, гораздо лучше, чем тот кусок янтаря, — улыбнулся парень и глянул на часы на своей руке, которые он схватил, выходя из комнаты. — Ладно. Пойдем. Подъем будет очень ранний, и лучше бы нам быть собранными к тому моменту, ты же не хочешь глотать пыль от моих перьев, а, Кристал? — Хитро произнес парень и уже встал на ноги. — Как жаль, что ты не можешь сейчас за мной погнаться, чтобы доказать обратное.

Буквально тут же его след простыл. Эта сволочь всегда умела бегать так тихо, что даже Сартия его хвалил за такую безупречность. Я же, глянув вновь на кулон и переведя взгляд на Светозары, закатила глаза и побежала следом за Джеком, безусловно, притормозив у входа, чтобы меня не заметила ночная стража.

Адский Рай. Часть 7

Катрин

— Катрин! Будь внимательнее! В тебя только что чуть не прилетел кинжал! — Возмутился Николай, с которым я вела сейчас бой.

Мой друг яростно атаковал, а я была не в себе. Кейт исчезла, Эмми похители и теперь мой кулон не работал. Видимо, его сняли с нее и разрушили заклятие. А если разрушили одно, то где гарантия того, что не убрали и другое? Где гарантия того, что с нее не сняли чары уверования? Я наотмашь ударила вновь брошенный кинжал и приземлилась на землю. Бездействие буквально коробило. Вот они, буквально рукой подать! Этих чернокрылых, пока не поздно, можно хоть сейчас убить! Но нет, отец и остальные архангелы в один голос твердят, что стоит ждать и глупо бросаться на них в таком положении. "Они же прям сейчас вызовут подкрепление!" — Возмутился тогда отец. Ну, против упрямого архангела мне нечего противопоставить.

Так что сейчас я тренировалась с Николаем. Удар, удар, выпад, блок, защита сверху, снизу, кувырок в воздухе, снова удар. Это уже казалось одним бесконечным делом, которое затянулось на многие часы. Вновь зазевавшись, я не заметила, как Николай с силой полоснул меня по крылу, и я стала падать на землю.

— Вот черт! Катрин! — Крикнул ангел, ринувшись за мной к земле.

Но я уже успела перевернуться и кое-как безболезненно спланировать на траву.

— Спасибо тебе, дорогой друг, — проворчала я, лежа на земле, как подбитая птица, и чувствуя острую боль в крыле. — Так вот ты меня любишь, — драматично хмыкнула я.

— Хэй, Катрин. Я ведь… слушай, я не хотел тебе причинять боль, — вздохнул Николай.

— Все в порядке. Лучше… с крылом помоги. — Я кивнула головой в сторону больного крыла и тут же вздрогнула. — Осторожнее… — Поморщилась я от боли, когда Николай принялся осторожно залечивать рану.

— Прости, прости, — он осторожно коснулся другой рукой моей руки, после чего слегка сжал ее. — Вот и все… Как ты? — Спросил ангел, глядя на меня.

Я села на колени и слегка повела крыльями. Вроде болеть перестало, так что я кивнула ему.

— В порядке.

— Прости меня, я… — снова попытался оправдаться ангел.

— Нет, нет. Что ты. Это ты прости. Я… совсем уже сбилась с толку. Мы снова держим оборону, находясь в вечном напряжении, надеемся, что наши старания не пройдут зря, а в итоге… в итоге все рушится, нас разбивают, и мы надеемся на реванш. Но разве так можно жить? В извечном страхе, вечно переживая. Почему им нельзя просто взять и разбить этих чернокрылых?! — В сердцах воскликнула я, утыкаясь в плечо Николая.

Он молчал. Молчал и тихо поглаживал мои волосы. Я почувствовала, как он коротко коснулся губами моей макушки, а после прошептал на ухо:

— Все будет хорошо, Катрин. Уверен, у них есть план и, как бы он не действовал, мы выиграем эту войну. Рай будет нашим, и мы сможем вернуться в прежний мир.

— А как же Эмми?.. Ее похитили, и отец… возможно, ее уже и в живых-то нет.

— Уверен, Эмми жива. Они ведь считают себя истинными праведниками. Что им до какой-то маленькой девочки? Ее спасут, вот увидишь, Катрин. Не переживай, — продолжал шептать мне на ухо Николай, после чего, откинув мои волосы назад, коротко поцеловал в шею.

От такого даже мурашки пошли по телу, и мне хотелось бы забыться в этом моменте. Чтобы время вот так остановилось, чтобы мы просто сидели рядом, слышали стук сердец друг друга, и никто бы нам не помешал. Ни война, ни лишние ангелы.

— Мне страшно… — я, наконец, признала это.

Признала, насколько мне страшно и не хочется умирать. Приняла тот факт, что, хоть ирамитасы и бессмертные существа, но нас легко может убить один-единственный клинок. Один точный удар. Сейчас я начинала понимать, насколько нужно любить это место, этих людей и город, чтобы не бояться смерти, как отец и его остальные братья. А мне до этого только расти.

Николай осторожно коснулся кончиками пальцев моего подбородка и слегка приподнял его, смотря в мои глаза.

— Я с тобой, — шепнул он мне и нежно поцеловал.

Вкус черешни и нектара… он мне запомнился на всю жизнь. На душе наступило внезапное спокойствие, даже едва проступившие слезы высохли, оставляя место лишь счастливым и теплым эмоциям, которые заставляли идти дальше. Сердце трепетало от радости, заставляя уже улыбаться и вовлекая ангела в более уверенный поцелуй, что кружил голову нам обоим.

Конечно, все было бы слишком хорошо, если бы нас никто не потревожил. На заднем фоне было услышано характерное покашливание, что заставило нас отпрянуть друг от друга.

— Хм, молодые люди, я думал, что вы тут тренировкой занимаетесь, — перед нами стоял Варахиил, заставляя мои щеки предательски вспыхнуть от стыда и опустить взгляд в землю.

— Мы, мы… — запинаясь, попыталась оправдаться я.

— Мы тренировались, — взял на себя ответственность объясниться Николай, — но потом…

— Да ладно. Чего уж там? Не красней, Катрин. Все мы были такими же молодыми. Тебя там отец звал. Но я так понимаю, ему сказать, что ты подойдешь попозже? — Хитро сверкнул глазами ангел, и я тут же вскочила с земли.

— Сейчас буду, — кивнула я и, обернувшись на Николая, который слишком уж довольно ухмылялся, убежала прочь.

Надо ж было так попасться! Так глупо и… ужас! Мне казалось, будто бы я действительно изнутри сгорала от того, что Варахиил появился, ну, вот так не вовремя! А в голове и на губах все еще был вкус черешни с нектаром… так. Отставить глупые мысли. Меня, вообще-то, генерал вызвал!

А как он нежно коснулся моих волос. Да, сегодня я точно была в облаках. Хотя, куда еще выше? А эти глаза…

В своей задумчивости я врезалась в Рафаила и чуть было не упала, если бы лекарь меня не схватил за руку, держа в паре сантиметров от пола.

— Где-то я это уже видел, а, дочь Михаила? — Спросил с ухмылкой Рафаил и поставил меня на ноги. — Куда спешишь? К отцу?

— Да. Он меня вызвал. Я, пожалуй, пойду, — учтиво кивнула я и удалилась прочь, пока снова не вспыхнула, как огненный цветок в ясный день.

Постучавшись, я приоткрыла дверь в кабинет.

— Ты меня звал? — Спросила я у отца, проходя внутрь и закрывая за собой дверь.

— Да. Хотел тебе рассказать о дальнейших планах, если, конечно, тебе интересно, — произнес отец, переводя взгляд на меня.

Кажется, у него созрел действительно отличный план, ибо от былой грусти и тоски во взгляде уже почти ничего не осталось. Я кивнула и присела на стул напротив.

— Дело в том, что мы не зря не наступаем, — продолжил он. — Пускай враг думает, что победил и дальше развлекается в нашем городе.

— Но ведь они его полностью разграбят! — Воскликнула я.

— Мы не просто так его отдали, и ты должна это понимать. Они считают, что победа уже у них. В Райском саду мы их зажмем с двух сторон, и капкан захлопнется.

— Но ведь у нас нет места со стороны города? — Предположила я, и, конечно же, отец покачал головой.

— Сама все увидишь, — кивнул Михаил, и мне оставалось лишь развести руками, мол, как скажешь. — Ты мне лучше скажи другое. Чего это ты все последнее время в облаках летаешь? Неужто девочка выросла? — Спросил отец, и на его губах появилась хитрая отцовская улыбка. Такая появляется у родителей, когда они знают секрет своих детей, но надеются, что они сами все расскажут.

— Не знаю, о чем ты говоришь, — покачала головой я, отводя глаза в сторону.

— Это Николай, да? — Спросил отец, тепло глядя на меня, а вот мое желание провалиться сквозь пол только возросло. — Ты же понимаешь, насколько это глупо? — тон внезапно стал холоднее.

— Да… — Вздохнула я. — Это глупо и нерационально, — как заведенная, повторила я. Ну, кто же знал, что все выйдет именно так? Что Николай сделает подобное, признается в чувствах, заставит ощущать что-то, помимо страха! Впервые, кажется, я веду себя, как Кейт: эмоционально, оглядываясь не только на разум, но и на чувства.

Покачав головой, я вздохнула. Кинув отцу: «Спокойной ночи», я стремительно вышла из его кабинета обратно к Николаю. Где-то часа два мы расхаживали по саду, разговаривая обо всем на свете, как вдруг в голове раздался голос отца: «Всем солдатам приготовиться к бою. Райский сад атакован». Только не это.

Мы с остальными ангелами построились в колонны и выдвинулись вперед. Как оказалось, там происходило то еще мясо. Сестру среди чернокрылых я не заметила. Я лишь ринулась в эту баталию с мечом наперевес.

Райский сад давал небывалую силу, моментально вылечивал легкие раны, и потому этот бой затянулся. Затянулся на часы… Хотелось закрыть глаза и очутиться в прекрасном мире, где нет воин и сражений, где все так легко и просто, но нет… К сожалению, так не произошло.

И тут… когда с начала боя прошло буквально пару часов, на глаза мне попалась Кейт. Право, она стала… другой. В глазах полыхал праведный гнев, рядом с ней были ее дружки, защищавшие ей спину и периодически ухмыляющиеся. Чертовы чернокрылые! Они не смели забирать и расколдовывать мою сестру! Мы только сделали ее нормальной, только она поняла, что мы — защитники и действуем правильно, как эти бестии заставили ее все вспомнить. Наверняка, ведь заставили! Я не хотела убивать, только поговорить. Тут я заметила, что она чуть было не ранила Николая, так что, когда ее черный меч сверкнул в свете луны и попытался обрушиться на ангела, я защитила его, подставив собственное оружие.

— О, сестричка. Рада встрече. Ты ничего не хочешь мне сказать? — Прошипела моя сестра, отводя меч назад и вновь замахиваясь для удара в голову, который я отразила и парировала ударом в ноги.

Звон металла тонул во всей вакханалии, но я четко слышала ее язвительный голос.

— Например? Что ты внезапно вновь стала прежней? — Спросила я, обрушая удар в область плеча. Только чтобы сбить, только чтобы с ней поговорить. Может, убедить! Может быть, забрать к себе! На нашу сторону! Пусть ее, если и казнят, то у нас. На стороне ангелов.

— Что вы мне нагло врали! Заставили забыться и принимать весь ваш бред на веру! Заставили примкнуть и буквально биться с собственными друзьями, которые сделали для меня намного больше, чем ты и отец вместе взятые! — Уже буквально истеричным тоном крикнула Кейт и обрушила на меня удар сбоку, открывая правое плечо.

Мне оставалось всего лишь взлететь чуть повыше, чтобы резким взмахом ударить ее в крыло и сбить наземь.

— Кейт! — Крикнул один из ее дружков.

Кажется, его звали Джек. Он молниеносно ринулся на землю. Я — за ним.

Как только мои ноги коснулись травы, я стала подходить к сестре, но мальчишка на меня зло рыкнул, хищно показывая зубы.

— Прочь отсюда, если не хочешь сдохнуть, как последняя тварь, — прошипел он, наставляя на меня острие своего меча и вставая в полный рост.

— Уйди, если не хочешь получить лезвием по крыльям, — ровным тоном проговорила я.

— Ни за что, — прошипел Джек, делая еще шаг на меня и нанося целую серию ударов, от которой я и успевала, что только защищаться.

Право, он был потрясающим воином, но его не учили архангелы, так что и я не стала отступать.

***

— Командир, ангелы держатся, но наши сильнее. Сзади они не смогли подобраться — воины, держащие город, их тут же убили. Но еще немного, и к ним придет подкрепление, — проговорила Амалия, глядя на Миноса.

Они сейчас наблюдали за полем боя из Кармана как раз для того, чтобы оценивать ситуацию в битве.

— Тогда оттесним их к Кузне. Так мы их отрежем от их центра и заставим сгруппироваться у наковален без провианта и лекарей. Посмотрим, сколько они выдержат так, — ухмыльнулся Минос.

— Но как? Сейчас наши силы, по сути, равны, — непонимающе заявила Амалия Выражение лица Миноса осталось все таким же: спокойным с самодовольной ухмылкой на лице. У него был план и, похоже, довольно отличный.

— Найди на поле боя пару ребят, которые выглядят максимально в боевом настроении. Создадим черное облако энергии, — сказал он.

— Стоп. Что? Но, генерал, они ведь тогда ослабнут так, что не смогут продолжать бой!

— Но зато ангелочки только так попадают и поползут в сторону Кузни. Быстро шурши крыльями, — приказал мужчина и кивнул в сторону выхода.

***

— Вы отняли у меня сестру! — Кричала я, все еще сражаясь с Джеком, к которому подобрался еще один дружок.

Двое на одного! Как честно!

— Вы сами у себя отняли шанс ее спасти. Одной только ложью, — крикнул Крис и сделал резкий выпад в мою сторону.

Кажется, сталь пронзила живот. Последнее, что я запомнила, так это черную, непролазную тьму, что принялась накрывать Райский сад и мысль: «Больно ли умирают ангелы?».

В полном бреду, в полнейшей тьме мы шли куда-то по залам. Группа иногда останавливалась, чтобы проверить их на наличие пленных. Сейчас они ненадолго отстали, кажется, чтобы проверить очередную комнату, а мы ушли дальше.

Николай пошел вперед, видимо, чтобы одному проверить. Почувствовало мое сердце, что что-то не так, но остановить его я не успела.

— Николай, нет!

Взрывы оглушили меня, отбрасывая мощной ударной волной назад. Перед глазами так и стоял образ юноши, сгорающего заживо… моего возлюбленного. Он стоял, глядя в мои глаза, и буквально напоследок говорил, что любит меня…

— Ну все, все. Давай, просыпайся! Наконец-то… Рафаил, ты бы еще дольше летел, — ворчал Николай, обращаясь, судя по всему, к архангелу.

— Они преградили все подступы и заблокировали воздушное перемещение. Мы не могли телепортироваться, — холодно ответил лекарь.

В животе по-прежнему чувствовалось жжение, невероятно давящее и очень неприятное. Воспоминания постепенно прояснялись, открывая мне все новые картины произошедшего. Сестра, двое мальчишек, клинок…

— Что… что произошло? — Наконец прохрипела я, с трудом открывая глаза и глядя на Николая.

Судя по тусклому свету, мы были в Кузне, причем, на самом ее дне. Так вот, какой у них был план: отрезать часть армии от остальных, чтобы мы не смогли ни лечиться, ни сражаться. Умно… даже слишком. Отдаленно слышался звук наковален и гомон остальных ангелов. Похоже, все приходили в себя в то время, как чернокрылые уже праздновали свою победу. Что им осталось? Только добить нас. Вот так они и вели всю войну: не подпуская к себе, держали нас в страхе и после точно, подобно змее, наносили удары. Что за издевательство? Но, главное, что мой сон. Черт, я так испугалась. Но ангел сейчас сидел рядом, глядя на меня с тревогой и любовью во взгляде. Всего лишь сон. Это был всего лишь дрянной сон.

— Кто… кто меня так? — Спросила я, обращаясь к ангелу.

— Какой-то чернокрылый. Со спины подкрался да ударил. Похоже, промахнулся буквально на пару миллиметров. Белобрысый какой-то. Я его… только ранил. Мы еще успели всех своих перетащить после этого облака тьмы. Здорово нас побило. — Николай поежился и на секунду отвел взгляд.

— Они хотели нас не столько ослабить, сколько оттеснить сюда, — в комнату вошел отец и, вздохнув, посмотрел на Рафаила. — Как она?

— Поправится. Конечно, пару дней ей нужно отлежаться, но, думаю, придет в норму, — кивнул лекарь, вставая и делая шаг навстречу отцу.

Пару дней?! Да ни за что! Лучше убейте! Я не могу хотя бы один день лежать тут, зная, что всем им грозит опасность! Но… черт, как же болела рана. Действительно, вставать абсолютно не хотелось, но лежать на месте? Извольте.

Подойдя ко мне, отец вздохнул.

— Пару дней? Да, это плохо, — сев рядом, он осторожно провел рукой по моим волосам, и я даже слегка улыбнулась. — Ну, как себя чувствуешь, ангелочек?

— Средней паршивости, если можно это так назвать, — ответила я отцу, осторожно протягивая к нему свою руку и слегка сжимая ее.

Он только хохотнул и опустил взгляд в пол. Ну, а что? По-другому охарактеризовать свое состояние абсолютно никак не получалось. После недолго молчания я задала один лишь вопрос:

— Сегодня?

— Не думаю. На такое облако нужно много силы. Если и сегодня, то глубокой ночью, но пока их цель — изнурить нас. Так что, пока есть последняя надежда, что они допустят ошибку, и мы все-таки сможем захлопнуть капкан. Иегудиил остался по ту сторону, так что, думаю, он знает, что делать. Во всяком случае, он очень хороший воин и тактик — поймет, что к чему, — вздохнул отец и встал. — Ладно. Отдыхай. Тебе нужен покой. По крайней мере, сейчас. Идем, Рафаил, ты мне нужен наверху, — кивнул отец в сторону выхода, и теперь нас вновь оставили одних.

Повисла неловкая пауза. Хотелось и спрятаться от нее, и заполнить чем-то, только вот не получалось. Сон все еще заставлял вздрагивать от страха, а я переживала, что он сбудется. Не могла я вот так вот потерять Николая. Я только обрела какое-то счастье, только заставила себя признать это чувство. Нет. Не потеряю. Да и, тем более, что может такого произойти? То место из сна… Я его даже нигде не видела, так что и вероятность, что мы туда попадем, была достаточно низкой.

— Как думаешь, скоро закончится эта война? — Спросил, наконец, Николай, обращаясь ко мне.

Я пожала плечами.

— Не знаю… Решится ли всё в следующем бою? Осталась только Кузня. Они оттеснили нас к ней, а значит, последняя надежда только на то, что мы сможем хотя бы тут выстоять и заставить их сложить оружие.

— Может быть. Жаль только, что ты не сможешь теперь биться. Хотя, от части, это и хорошо. Не придется переживать за тебя, — улыбнулся Николай и потрепал мои волосы.

— Ага, зато я буду за тебя переживать! Неплохо так придумал, — хмыкнула я, скрещивая руки на груди и сверкая зелеными глазами.

— Да за меня-то что? Я ведь неубиваемый! — Довольно сказал ангел, на что я закатила глаза.

Кейт

— Спасибо, ребят, — вздохнула я, поведя крыльями и чувствуя, как они уже даже почти не болят. — Еще бы немного…

— Да не, она бы тебя не убила, — покачал головой Джек, глядя на небо, на котором уже зажигались первые звезды. — Черт, а я уже и забыл, как тут бывает красиво, — улыбнулся мой друг и даже от наслаждения прикрыл глаза.

— Не убила бы? Да ты видел, как она меня по крылу полоснула, — фыркнула я, скрещивая руки на груди.

— Мне кажется, она хотела тебя просто забрать с собой, чтобы тебя казнили у ангелов, — фыркнул Рик. — Как тебе такое милосердие?

Дружок сестрички довольно хорошо его задел, так что сейчас он сидел с перевязанной рукой.

Минос и все остальные солдаты как раз сейчас подтянулись из Кармана в сад и праздновали победу. Но что-то мне подсказывало, что делать этого не стоило. Я видела, как вдалеке Амалия под звуки струн, ритмичных хлопков и каких-то инструментов танцевала с Миносом и вместе с остальными периодически смеялась. Наша компашка же отдалилась от всей этой «пирушки» под ближайшее дерево, откуда и наблюдать можно было, и поговорить о своем так, чтобы никто не подслушал и не помешал.

Оставалась буквально одна битва, которая заставит ангелов навсегда забыть о том, что именно они правители Рая. Главное, чтобы Минос не пересек границы дозволенного и не превратил Рай во второй Ад, только наверху.

Словно прочитав мои мысли, Джек тут же сказал:

— Не переживай. Он, хоть и выглядит, как диктатор, но не станет нарушать баланс вселенной и превращать это место в царство Люцифера.

Казалось, будто бы мой друг абсолютно не переживает по этому поводу. Ну, да, они-то Миноса знают гораздо лучше, чем я. Быть может, я действительно зря нервничаю? Однако я невероятно устала за день, так что даже не заметила, как уснула на коленях Джека, подобно маленькому котенку.

И вновь нас разбудили на рассвете. После вчерашнего празднования солдаты, на удивление, были в состоянии мыслить и даже спокойно общались. Просто все это происходило чуть бодрее, чем там, в Кармане. Обычный утренний приказ, распорядок дня и оповещение о состоянии врагов.

Конечно, о планах нападения уже не говорилось, ведь здесь уже могли подслушать белокрылые. Оставалось ждать Рика, который уже через несколько минут подошел к нашему столу. Просто удивительно, как мои друзья чувствовали моменты, когда они действительно нужны рядом. Итак, со слов нашего белого пятнышка нападение на кузню рассчитано на глубокую ночь. Поскольку ангелы станут охранять территорию крайне тщательно, была мысль перерезать их по очереди, но этот вариант отпал: тут же заметят тела. Тогда решили поступить радикальнее: закидать бомбами. Их уже протестировали и должны были подогнать нам ближе к вечеру. А пока — тренировки, лечение ран и отдых.

Как и было обговорено раньше, ближе к ночи нам доставили оружие. Да… этого точно должно было хватить, чтобы свалить ангелов. Мне уже стало все равно, кто из них там погибнет. В живых должна была остаться либо Катрин, либо отец. Хотя на первое место я все же ставила именно его смерть. Он не заслуживал прощения за такие подлости, которые были совершены со мной, Эмми, а, главное, матерью.

Поздно ночью мы вышли из сада к Кузне. Минос не собирался оставлять хоть кого-то в саду: все ирамитасы должны были принять участие в бою. Ну, полетели.

Первыми полетели подрывники. «Удачи, Крис», — подумала я, глядя на то, как удаляются ребята, становясь маленькими точками на горизонте, а после и вовсе исчезая. Мы пока шли пешком по саду, ожидая сигнала. А вот и он… Спустя пару минут где-то вдалеке раздались взрывы, и мы разом взмыли в воздух, как можно быстрее долетая до Кузни. Как я и представляла, это было огромное здание, которое внутри уходило кратером вниз, обнажая кузни, плавильни и склады, где, судя по всему, хранили оружие. И вот сейчас весь этот муравейник всполошился, начиная собирать своих воинов и давать ответ по нам.

Во всей этой баталии я взглядом искала отца. А вот и он! Рядом с ним даже других архангелов не было. Ну, конечно, как генерал он наблюдал и периодически приходил кому-то на помощь. Только Михаил собрался куда-то полететь, как я преградила ему путь.

— Не так быстро, Михаил, — прорычала я, начиная тут же атаковать его серией ударов.

— Кейт! Солнце! Я уже соскучился по тебе! — Притворно крикнул архангел, пока только защищаясь. — Послушай, я знаю, что они с тобой сделали! Просто не поддавайся их влиянию! — Будто бы в отчаянии, крикнул отец.

— Соскучился? Так же, как и по матери? — Рыкнула я, нанося восходящий удар и пытаясь уколоть отца.

Он увернулся и парировал ударом в голову, от которого я тут же защитилась. А в глазах уже был виден гнев. Праведный, тот самый, когда лжеца внезапно изобличают и показывают всю его гнилую натуру.

— А ты не промах. Такая же, как и Пенелопа, — прошипел архангел, нанося по мне удары со всей силы и желая, похоже, прям на месте убить. — Она пыталась заставить нас поверить в то, что чернокрылые — лишь жертвы обстоятельств. Однако отец так не думал. Он сказал, что надо убрать предателя — ту, кто нарушил правило, за которое Люцифера согнали в Ад! Я так и поступил, а теперь то же самое сделаю и с тобой! — Крикнул Михаил, сбивая меня и заставляя падать в кратер.

Налету я всё-таки смогла перевернуться и продолжила бой уже внизу, где, кстати говоря, и происходили основные действия.

— Меня ты точно не убьешь! Сам отправишься следом за матерью! — Крикнула я, вкладывая в удар всю силу и пронзая бок Михаила.

Было бы чудом, если бы у него регенерация внезапно ослабилась, однако его и доспехи защитили, и сам он был потрясающим воином.

— Может, и не убью, но посмотри наверх, — ухмыльнулся архангел, сам обращая взгляд к небу и в последний раз ставя перед собой блок.

Не может быть. Нас никто не защищал с тыла! Минос поступил слишком опрометчиво, полагая, что ангелы не смогут захлопнуть ловушку, в которой мы и оказались. На их стороне было как численное, так и силовое превосходство. Прогромыхал голос Миноса:

— Мы сдаемся! Воины, сложите… оружие, — он буквально сквозь зубы отдавал приказ.

Послышался грохот мечей, и я, глядя на отца, бросила ему под ноги свой полуторник.

Катрин

Пока чернокрылых вели на казнь, которая будет проходить обрядом падения с небес, я напросилась с Николаем в Карман. Его месторасположение, наконец, рассекретили и туда можно было легко попасть. Я, Николай и еще с десяток солдат ангелов вошли в замок. Где-то тут должна быть крошка Эмми.

— Думаешь… она жива? — Спросила я у Николая с надеждой в голосе.

— Думаю, да, — коротко ответил он.

Мы все принялись обыскивать замок на предмет других чернокрылых. Кто попадался на глаза, тут же оказывался скручен и приставлен под стражу. Да, местечко это было очень неплохое. Понятно, почему они так не хотели его покидать. О, а вот и входы в подвалы.

— Подожди. Я пойду вперед. Мало ли что там… может быть, — произнес Николай, оборачиваясь ко мне и коротко целуя в губы.

Вкус черешни и нектара. Как жаль, что я тогда не сообразила, что видела ту же самую сцену уже во сне. Этот зал, этот спуск вниз. Я крайне запоздало крикнула:

— Нет! Николай, стой!

Раздался взрыв. Огонь поглотил ангела, сжигая его и оставляя меня в ступоре на пару минут. Нет… по моим щекам потекли слезы, заставляя задыхаться и, теперь громко проорать на весь зал:

— Не-ет! Прошу, нет, это сон… Чертов сон!

На мои крики прибежали остальные солдаты. Заметив уже потухающий огонь и догорающее тело, они склонили головы.

— Ловушки, — произнес кто-то из ангелов, несмело подходя к Николаю, точнее к тому, что осталось от него. Его прах забрали с собой.

Дальше все было, как во сне. Взрыв чудом не задел сестру, что оказалась там. Ее вместе со мной и остальными вывели из Кармана. Предателей кинули к остальным, а я все еще помнила тот взгляд, что смотрел на меня с тоской и искренней любовью.

Кейт

Нас выстроили в ряд. В наручниках и кандалах. Двинуться не могли — защита, наложенная на них, не дала бы освободиться. Отец несколько раз пытался уговорить меня остаться в Раю с ним. Хотя я сама абсолютно не знала, для чего он это делал. Видимо, так ему было бы удобнее следить за мной? Странные у него понятия о любви.

Селафиил принялся зачитывать нам обвинение перед тем, как нас скинут с неба прямиком в Ад. Я знала, что наши крылья в этот момент загорятся, что будет мучительно больно. Похоже, Джек заметил мой страх и осторожно взял за руку, шепнув на ухо:

— Все будет хорошо. В конечном итоге, мы вскоре будем рядом.

Вскоре… Наши крылья сгорят и мы не сможем еще очень долгое время телепортироваться друг к другу, а с таким количеством, нас раскидает только так по Аду. Что ж. Полетели?

Конец обвинения, объявление приговора, и я даже не успела заметить момент, когда рука Джека выскользнула из моей, а я полетела вниз, чувствуя живой огонь, пожирающий мои крылья.

Dum spiro spero* Часть 1

Кейт

— Свалилась беда на мою голову… — Пробурчал какой-то слишком знакомый голос.

Черт, голова, крылья… все так болело. Не было сил даже глаза открыть.

— И что ты с ней сделаешь? — Второй голос… похоже, это был диалог двух мужчин.

— Да… Черт с ней, пускай пока живет. Все равно ты хотел передать кураторство над ней мне. Только скажи, Сартия, почему именно я?

— Так только ты справишься с ее скверным характером, — фыркнул голос моего учителя.

— Ага. Тебе напомнить, что я ее подругу убил? Да девчонка меня ненавидит.

— Теперь она обязана тебе жизнью, так что вы, считай, квиты, — хмыкнул демон.

— Квиты… слабо сказано. Я помню наше падение и боль от сгоревших крыльев. Не дай Великие силы, это вновь почувствовать, — вздохнул, похоже, Аластор. — Много их попадало? Я так понял, мне дико повезло, что прям на мой порог упала Кристал?

— Да. Остальные где-то на окраинах. Есть варианты, как спасти их крылья?

— Есть. Только давай чуть позже поговорим. Она уже с неделю лежит, не подает признаков жизни. Только периодически орет от боли и бредит, — фыркнул палач. — Думаю, скоро должна очнуться.

Раздался скрип стула, и кто-то, сделав всего пару шагов, остановился.

— Оставлю, пожалуй, тебя с твоей новой воспитанницей. Не думал, что у великого палача Ада есть сердце, — хмыкнул Сартия, на что ему в ответ раздалось скептичное и неразборчивое бурчание и шаги скрылись где-то в коридорах.

Я задумалась всего на секунду, как в голове вновь вспыхнули воспоминания о падении, выскользнувшей руке Джека и… О, черт, кулон! Резко распахнув глаза, я принялась шарить рукой на груди только, чтобы найти кулон. Вероятно, движение задело больные ожогами крылья, и я тут же заорала.

— Крылья! Как больно… — Я закрыла глаза, сжимая руку в кулак и утыкаясь в подушку.

— Очнулась? Даже раньше, чем я предполагал, —усмехнулся Аластор, а мне было не до смеха.

— Кулон. Кулон на шее. Он был у меня. Где… Черт, мои крылья…

— Да тут. Снял с тебя, чтобы не давил. Успокойся, Кристал, и не ори, — с малой долей сочувствия в голосе проговорил палач и встал со своего стула. — Свержение Совета прошло неудачно, как я погляжу? — Тут уже заиграли даже издевательски нотки. Ничего другого я от него и не ожидала.

— Если Вам хотелось поиздеваться над падшей, могли бы и не спасать, — прошипела от боли я, сжимая в руках простыню и не отваживаясь взглянуть на крылья.

— Поиздеваться? Не думаю. Мне этого хватает со смертными. А ты, Кристал, упала мне прям под порог, — усмехнулся Аластор. Он присел на край кровати и тут я почувствовала прохладу на обнаженной коже крыльев, но вместе с ней и дикую боль и жжение.

Вновь раздался глухой рык, сдерживаемый лишь подушкой.

— Терпи, терпи. Неприятно, но это позволит тебе хотя бы перья восстановить на крыльях, — сказал палач, пока мои приглушенные постанывания, периодически переходящие на крик, отвлекали меня.

Когда всё закончилось и демон встал с постели, чтобы убрать лекарство в сторону, я все же отважилась обернуться. Увиденное, мягко говоря, шокировало: обнаженная кожа на крыльях, местами огромные пятна от ожогов, лопнувшие волдыри и кое-где пытающиеся завязаться перья.

— Нет… — Дрожащим голосом проговорила я и тихо заплакала.

Для меня был потерян весь мир. Мои крылья… Мои прекрасные крылья, которые сгорели при падении. Зачем, зачем я вообще втянулась во всю эту войну? Что мы доказали ангелам? Что нас вот так можно легко выпнуть с небес? Черт… а как же тогда долго восстанавливался Люцифер-то после падения? Наверняка ведь Бог достаточно сильно его наказал. Хотя тяжело назвать то, что Люцифер стал владыкой Ада, наказанием. Скорее, очень хорошее поощрение и доверие новых земель.

— В общем, лежи пока тут. Крылья должны достаточно быстро теперь восстановиться. Хотя я бы на твоем месте беспокоился о другой проблеме, — фыркнул Аластор, облокачиваясь о стену и глядя на меня.

— И о чем же? — Сквозь слезы проговорила я, поднимая взгляд на палача.

— Потом расскажу. Поспи лучше, — кивнул он и ушел, даже не обернувшись. Тело одолевала дикая слабость и сонливость. Хотелось уснуть и забыться в темноте, но я не могла. Ох, как я надеялась, что Катрин и отец хоть как-то получат по заслугам за все. За моих друзей, а обман, за мои крылья. Хотя сейчас мои мысли, скорее, походили на мысли обиженной девочки, но всё же.

Слегка приподнявшись на локтях, я посмотрела на прикроватный столик и дрожащей рукой взяла с него кулон, подаренный Джеком. «Думал подарить на День Рождения, но… вдруг не доживем». Воспоминания, подобно приятной мелодии, прокрутились в памяти, а на сердце стало отчего-то теплее. «Надеюсь, мы еще увидимся», — подумала я, касаясь губами кулона. Было ужасно интересно глянуть, что же написал там мой друг, но нужно было ждать своего дня. В мыслях проносились воспоминания о последних месяцах, которые вряд ли когда-нибудь сотрутся.

Со временем я так и заснула, сжимая в руках кулон, и с мыслями, что когда-нибудь снова увижу друзей.

На следующий день Аластор пришел ко мне в комнату с лекарством, которое, судя по запаху, он сделал из трупов, что лежали у него в подвале еще с начала времен. Заметив мой брезгливый взгляд, он фыркнул:

— Пей, давай. Не неженка, в конце концов.

Набравшись смелости и все еще подозрительно глядя на мутно-серую жидкость, я осушила кубок в три больших глотка и почувствовала, как меня чуть ли не вывернуло наружу.

— Что за гадость? — Откашливаясь и морщась, спросила я.

— Лекарство. Скажи спасибо, что мы через это уже проходили, иначе бы сейчас ставил на тебе эксперименты, — кивнул демон на мои крылья, лишний раз напоминая, что я сейчас, скорее, похожа на ощипанную курицу, нежели на ирамитаса.

— Как долго… ждать, пока перья отрастут? — Спросила я, пытаясь отойти от той штуки, что мне подсунул Аластор. На языке по-прежнему ощущался горьковато-сладкий привкус и хотелось все это выдавить обратно наружу.

— С месяц. Быть может, дольше, быть может меньше. Зависит от твоей регенирации. Ожоги должны полностью сойти прежде, чем там появятся перья. Так что, Кристал, будешь учиться ходить пешком, — хмыкнул палач.

— Кстати, а сколько я…

— Неделю, полторы. Не спорю, выглядело это очень даже красиво. Даже я бы сказал, эффектно. Жаль только, что Совет архангелов не посчитал ваш бунт хорошим вариантом и решил лишь столкнуть с небес. Проверенный метод.

Ага. С таким раскладом я точно должна буду учиться ходить. Точнее, вспоминать, как это делается. А полеты… Даже думать не хотелось, как я буду это делать. Снова полеты птенца? Снова все эти прыжки и парения? Как увижу Михаила — заряжу ему так, что он до отца своего долетит.

— Мало приятного? Согласен, — отозвался Аластор на мою немую печаль. Он вновь встал и подошел к шкафу, из которого достал уже знакомую мне мазь. Звучало так абсурдно, но сейчас бы свои крылья доверять первому убийце в Аду. Который, на минуточку, подобрал меня и выходил. Не такой уж он и жестокий. Хотя бы по отношению ко мне.

— Понимаю, Кристал, что ты меня ненавидишь, но тебе придется тут жить. Выпнуть наружу не могу, поскольку слишком уважаю Сартию, да и будет одна… новость, которая вряд ли тебе понравится.

— Что? Вы внезапно станете моим личным учителем? — Скептично усмехнулась я, делая вид, будто бы все лишь угадала.

— Пожалуй, ты слишком много знаешь. Подслушала? В таком случае у тебя потрясающая выдержка, чтобы не прокомментировать это решение сразу же. — усмехнулся Аластор.

— Я свое мнение потом Сартии скажу и направлю его в нужную сторону с его распоряжениями, — пробурчала я и внезапно почувствовала, как демон очень больно хватанул за ожог. — Ай-ай-ай! Опустите! Я же пошутила!

— Шутить будешь со своими друзьями, Кристал, а со мной такое не смей говорить. Я тебе жизнь спас, — прошипел сзади нечеловеческий голос демона, после чего он отпустил меня и вновь продолжил наносить лекарство по всей поверхности крыльев как ни в чем не бывало.

Ну, почему именно Аластор? Не могла я упасть под порог хоть к кому-то более-менее знакомому? Почему именно этот демон? Несправедливо все это. Хотя, признаюсь, в Аду было поприятнее, чем в Раю. Тут хоть обстановка не напрягала. В этом измерении я хотя бы примерно представляла, от чего могу умереть, и кто меня может прибить. За опоздание, как минимум. Ох… столько проблем, а я ведь так хотела просто упасть на кровать после всего этого и забыть, как страшный сон. Смертные любят повторять фразу: «На том свете отоспимся», а что вот делать таким, как я?

— Прошу прощения, — с трудом выдавила я из себя слова и тихо выдохнула.

— Сегодня еще лежи, а завтра будешь мне помогать. Ничего особенного: приковываешь грешников к стенам, оглашаешь приговор, записываешь и переходишь к другим. Почти что твоя работа завесника. И да, коль ты у нас сейчас телепортироваться не можешь, будешь очень быстро вспоминать, как ходить и как это делать в темпе. — Пожалуй, он уже даже почти рассмеялся.

Ну, да. Вот теперь я узнаю это жестокое существо, которое так легко смогло убить мою подругу просто по своей прихоти и принципу. Я глянула на время: было достаточно рано, так что я вновь провалилась в сон, после чего очнулась уже в обед, когда Аластор принес мне нектар и лекарство, после чего сделал то же самое вечером.

Пару раз я пыталась связаться хоть с кем-то из наших. Ничего. Тишина и глушь, которая прерывалась, наверное, только моими мыслями. Вот же гадство. Но что остается делать в четырех стенах с обгорелыми крыльями и страхом, что ты так навсегда и останешься нелетающей курицей? Остается только одно: верить в то, что у тебя хватит сил пережить все это. Коль завтра мне придется очень быстро расхаживать по подземельям Аластора, нужно вспомнить, как ходить хотя бы по комнате.

Следующие часа два я делала маленькие шаги по стене, периодически падая от собственной слабости, но тут же поднимаясь и пробуя снова. Шаг за шагом, шаг за шагом. Просто постепенно, чтобы дать себе время привыкнуть. Хорошо, что я пролежала всего неделю, а не больше.

Ближе к утру я даже могла выйти из комнаты и тихо пройтись по лестницам дома. Работа Аластора, как оказалось, с одной стороны была действительно интересна, а с другой…

— Зачем все эти записи и зачитывания наказаний? — Спросила я, пересекаясь с Аластором, наверное, после сотого грешника.

— Для Люцифера. Просит всегда полный отчет тех, кто не попал на круг, а кого стражники решили отправить ко мне, — пожал плечами мужчина. — Шевелись, Кристал, еще и года не прошло! — Засмеялся демон, конечно же, в шутку. Он ведь правда шутил? За время, проведенное у Аластора (а это, на минуточку, чуть больше месяца), я поняла пару вещей: опаздывать на занятие — себе дороже, он интересный собеседник, а еще у него в подвале потрясающий алкоголь.

Когда перья на моих крыльях наконец отрасли, а я стала себя чувствовать, как нельзя, лучше, то пришло время вспомнить полеты.

Для этого Аластор привел меня на самую высокую точку в Аду.

— В общем, Кристал. Вот тебе площадка. Либо ты вспоминаешь, как летать на ней, либо я тебя толкаю отсюда вниз, и уже там пытаешься хотя бы парить.

— Да вы издеваетесь, — возмутилась я, сверкая глазами и глядя в сторону обрыва. Высота не меньше ста километров, это уж точно. — Парить?! Да это же пик самоубийц!

— Вот и станешь в ином случае первым ирамитасом-самоубийцей. Давай, вспоминай, как летать, иначе я тебя скину отсюда, — кивнул он в сторону обрыва, и я, расправив крылья, попыталась хотя бы взлететь.

Однако тело не слушалось, и я тут же элегантно проскользила лицом по земле.

— Чудесно, — пробурчала я и сделала еще одну попытку. Снова неудачную. Еще одна, еще и еще. Черт возьми, да! Наконец-то я смогла нормально взлететь. Прокружившись в воздухе, улыбнулась и приземлилась на землю.

— Молодец. А теперь подойди к краю, — буквально приказал Аластор и пошел рядом со мной.

Ой, не к добру все это. Глянув вниз, я перепугалась и сделала шаг назад. Перед глазами снова было падение, которое спустя месяц не особо выветрилось из головы и заставило, похоже, бояться вот таких вот мест. Мужчина резко схватил за руку.

— Стоять. Лети. Я следом, — кивнул он на обрыв. — Точнее, пари. Если сделаешь это идеально, без единого взмаха, то сможешь ровно приземлиться на другом краю от озера душ.

Так мы еще и над этим озером полетим?! Будучи мелкими, демоны пугали нас, когда мы подходили к нему, мол, если упадешь, тебя тут же затянут души, и ты уже ни за что оттуда не выберешься.

— Нет. Нет, нет, нет, — покачала я головой.

— Кристал, не действуй мне на нервы, — проскрежетал демон.

Его голос вновь стал противным, жутким, он у него всегда таким становился, когда Аластор сильно злился.

— Но если я промахнусь, то упаду в озеро!

— Полетишь, значит. Сделаешь все идеально, расскажу кое-что, что касается тебя и твоих дружков.

Я даже подумать не успела, как почувствовала толчок в спину. Крылья сами на автомате раскрылись, и я принялась парить. Черт, ощущение было такое, словно я стала смертным, которого только что сбросили со скалы. Вот только я не падала, я летела. А ненадолго обернувшись, заметила, как летит Аластор. В отличии от нас, у него были черные кожаные перепончатые крылья, которые с громким свистом разрезали воздух. Он смотрел перед собой, абсолютно не замечая ничего, будто ушел куда-то далеко в себя. Зато, сейчас я поняла, что страх как-то ушел, и я уже вижу берег. Еще немного — и мои ноги коснулись земли.

— Неплохо, Кристал, для той, кто забыл абсолютно все про полеты, — похвалил меня палач. — Теперь идем к дому, есть кое-какая информация для тебя, — вздохнул мужчина и пошел вместе со мной к своему дому. — Поскольку ты теперь вполне в состоянии ходить и летать, то я мог бы спокойно вышвырнуть тебя на улицу. Однако есть мысль получше. Как-то, когда Люцифер еще распределял между нами обязанности и, так скажем, земли, он подарил мне небольшой двухэтажный домик вместо моей, как он выразился, «лачуги». Я там пожил с денек, понял, что особо удовольствия мне это не доставляет, и остался тут. Так что сегодня найду печатку, с помощью которой сможешь открыть дом и переселишься туда. Конечно, там прибрать надо, но это дело пары часов, — отмахнулся мужчина, когда мы уже, наконец, зашли в его дом.

Спустившись в огромную залу, я увидела там всех друзей и Сартию.

— А вот и вы. Пожалуй, начнём наш разговор, — вздохнул демон и кивнул мне в сторону дивана.

Джек… Мне даже было неважно, что тут и Амалия (как неожиданно) сидит, и Крис, да и просто все остальные. Однако, облегченно выдохнув и несмотря на других, я побежала к парню и крепко его обняла. Черт, как же я соскучилась.

— У-у, Джек, смотри только, не покрасней, — усмехнулся Кристофер, к которому я подлетела следом.

— Все это очень трогательно, но лучше бы вам присесть, — сказал Сартия и сверкнул глазами.

Ясно, понятно. Села.

Я упала на свободное место рядом с Беллой и посмотрела на демонов. Не нравился мне этот взгляд. В нём было что-то такое, что заставляло сжаться. И так понятно, что мы влипли по самое не могу, так зачем же еще добавлять масла в огонь?

— Итак, — начал Аластор, обведя нас пристальным взглядом. Тянул драматичную паузу, видимо. — Почему я попросил Сартию собрать именно… вас? Вы — его достаточно уважаемые ученики и достаточно талантливые юные полукровки. Если бы всё было идеально, то, вполне возможно, сейчас бы все вместе тренировались на полях грешников. К сожалению, вашим задницам грозит опасность. Пострашнее разбитого сердца или сгоревших крыльев. Дело в том, что после падения некоторых из нас спас сам Люцифер. Он дал нам чины и распределил обязанности, но с вами дело обстоит несколько иначе. Поскольку вы — полукровки, вы уже от рождения как бы падшие ангелы, так что второе падение делает уже вашу ангельскую сторону демонической. Кровь становится черной, и вы, в теории, становитесь простыми демонами. Однако все не так просто. Падшие ирамитасы становятся гораздо хуже, чем обычными демонами. Вы становитесь, так называемыми, бесами. Эти существа, как паразиты Ада и Земли — они просто существуют, им просто нужно жить. Они не думают и не могут нормально говорить и рассуждать. Собственно, это ждет каждого из вас, если вы в ближайший месяц не очистите свои крылья. Как это сделать? Найдите семь смертных грехов и освободите одного смертного от свершения какого-либо греха. Все достаточно просто, а вас как раз семеро.

— Погодите, а как же остальные полукровки? Как же Минос? — Осторожно, но с некоторым напором подала голос с места Амалия, но после притихла.

Похоже, его судьба действительно волновала нашу подругу, иначе я не могу объяснить такое страстное рвение помочь бывшему предводителю повстанцев.

— Минос — не глупый мальчишка. Он прекрасно знает про это правило, и его судьба в его руках. Найдет, как очистить крылышки добрым делом, — фыркнул Сартия, что стоял, облокотившись на ручку одного из кресел в комнате. — А Грехи, кстати, вы в Аду сейчас не найдете. Они решили по Земле прогуляться. Им каждое столетие выделяется всего один месяц, чтобы натворить дел. Вам крайне повезло, что нам с Аластором удалось с ними хоть как-то связаться. Они лично мне должны после кое-какого дела. Сейчас мы выдадим вам их печатки, когда будете выполнять задания — покажете, и вам укажут на смертного, — сказал наш учитель и подошел к небольшому ящичку.

Оттуда он достал небольшую шкатулку, украшенную семью различными камнями и поставил на небольшой стеклянный столик в центре комнаты.

Аластор же достал из кармана ключ. Подойдя к столу, он взял шкатулку в руки и открыл ее. Та с каким-то страшным воем распахнулаь и тут же притихла. На мгновение в комнате повисла тишина, пока ее не прервал палач.

— Моррисон, — спокойно и холодно произнес тот, и Джек тут же поднялся с места и подошел к демону, — тебе достается Похоть. Скверная женщина, будь с ней осторожней, — посоветовал Аластор.

Он протянул юноше кольцо с символом Похоти. Мой друг кивнул и ушел на место.

— Дей, — взгляд Аластора теперь упал на Амалию, которая робко подошла к нему, — для тебя — Гнев. Держу в курсе, он не очень любит, когда с ним спорят.

Девушка кивнула и, приняв кольцо, ушла к себе на место.

Аластор раздал остальным кольца, которые распределились следующим образом: мне досталась Гордость, Элизабет — Уныние, Крису — Чревоугодие, Белле — Алчность, а Рику — Зависть. По поводу каждого Греха он высказался по-своему, и чего-то мне очень не хотелось встречаться с Гордостью — сделает же из принципа и не даст мне задание. Ох… не было у меня желания превращаться в беса, особенно, когда мы только встретились друг с другом.

— Кстати говоря, телепортироваться вам нельзя, так как всех падших сейчас отслеживают ангелы. Как минимум, в ближайшее время вам запрещено покидать Ад, но мы поможем. Будете на земле, как простые смертные, передвигаться так же, как и они. Деньги мы вам дадим, только сильно ими не сорите, чтобы местные бандиты вас не обокрали, — хмыкнул Аластор. — Вы же не маленькие дети, верно? — Скептично спросил демон и отошел к другому ящику, из которого достал семь мешочков, полных денег. — Каждому из вас подойдет и… Сартия, сделаешь одолжение? — Спросил демон, а того и, похоже, просить не нужно было.

Мужчина ухмыльнулся и щелкнул пальцами. Вокруг нас тут же появилось облако черного дыма, окружившее нас. Что произошло, мы узнали только по итогу — одеты стали, как обычные путники. Ну как, обычные. При нас было оружие, прикрепленное к ножнам сбоку.

— Скажете, что вы — обычный торговцы, если кто спросит. Ну, а так — легенда в ваших руках. Главное, не попадитесь городской страже или каким-нибудь излишне верующим — на костре сожгут, а вытаскивать оттуда мы вас не собираемся, — покачал головой Аластор. — По поводу грехов. Мы знаем только города, где они появились, кто конкретно — понятия не имеем. Итак, это Лондон, Мюнхен, Берлин, Прага, Москва, Верона и Венеция. Они решили не мелочиться и разлетелись по всему свету. Пожалуй, это будет самое тяжелое ваше путешествие. Успеете за месяц — сможете остаться ирамитасами. Нет — так все ваше существование обратится в бессмысленность, и вы уже никогда не станете прежними. Сейчас на земле первый день нового года. Успеете за триста шестьдесят пять дней — будем рады снова видеть вас в Аду. А теперь, пожалуй, проводим вас на Землю.

*Пока дышу, надеюсь

Dum spiro spero. Часть 2

Кейт

С этими словами Аластор вместе с Сартией одновременно хлопнули в ладоши. Нас окутал черный вихрь, и уже через пару секунд мы оказались на поверхности. Зима. Все было покрыто снегом, а мы оказались в каком-то поле. Недалеко был расположен огромный город, обнесенный кирпичными стенами. Высокие куполообразные шпили тянулись вверх, а на конце виднелись кресты. С одной из сторон, похоже, к главному входу тянулась вереница из простых смертных. Это были купцы и простые путники, что приехали сюда торговать различными товарами. На самом деле, мы все впервые спустились сюда и знали об этом лишь по книжкам да рассказам наших учителей. Я не считаю те разы, когда спускалась на землю для того, чтобы собрать души людей, ведь не была среди них. Не знала, о чем они говорят. Да и тот раз, когда мы спускались, чтобы поубивать смертных… Мы были не в самом трезвом состоянии, насколько вы помните.

В общем, неспешно и закутавшись поудобнее в свою одежду, мы пошли в сторону входа. За нашими спинами были огромные, непонятно чем набитые, торбы. Мы решили, что узнаем это чуть позже, когда остановимся в каком-нибудь месте и снимем комнату. Проход в город встречал нас невероятными размерами открытыми воротами, у которых стояли стражники и что-то проверяли у смертных. Пожалуй, нам бы и следовало об этом задуматься, только вот мы решили, что сможем просто пройти мимо этих дозорных. И очень даже зря.

Веселый гомон людей становился все сильнее и сильнее, даже были слышны отдельные слова на их наречии. Даже забавно как-то было слышать, как они говорят. Стоит сказать, что их русский язык мы учили в райской школе, но вот практики ни у кого из нас не было. Мы, по большей части, были по теме енохианского и латыни. Жаль только, что второй язык смертными был позабыт. Чтобы вам было легче читать, и я не вспоминала эти витиеватые выражения, я буду говорить понятно, в том стиле рассказа, который был изначально.

— Добрый вечер, добрые путники, зачем путь держите в наш славный город? — Спросил один из стражников.

Он был достаточно статен, в красном обмундировании с золотыми застежками, а рядом с ним стояло длинное ружье и чуть подлиннее топор. Или что-то, очень похожее на топор. Взгляд не выглядел сильно суровым, но мне показалось, что если мы сделаем хоть одно лишнее движение, этот топор будет на нас наставлен. Так что, ответить вызвался Рик.

— А мы — купцы, мил человек, — по-доброму произнес мой друг.

Тогда стражник, посмотрев на него с пару секунд, спросил:

— А можно, пожалуйста, посмотреть ваши бумаги?

Бумаги? Что? Какие? Я глянула на ребят. Действительно, мы, выглядели очень молодо и, похоже, все, что хоть как-то могло убедить этого стражника помимо бумаг — наши огромные торбы за плечами.

— Да, конечно, — Амалия достала из-под теплой куртки (кажется, ее называли на Руси душегреем) бумагу и кивнула нам, мол, чтобы мы тоже посмотрели под одежды. И правда, внутри оказалась свернутая грамота. Ладно, нужно будет почаще выбираться на землю, чтобы хоть знать, что здесь происходит.

Стражник внимательно осмотрел наши бумаги, подозрительно косился на нас, однако, всё же, пропустил в застенье города.

— Покорнейше благодарим, — кивнул Рик, и мы пошли следом за ним.

Изнутри все казалось достаточно приятным и красивым. Даже уютным. Приятные деревянные домики, высокие церкви (м-м-м, привет, папочка). А когда мы вышли на торговую площадь, настроение и вовсе стало гораздо лучше.

Здесь, на этом достаточно большом пространстве, отовсюду кричали торговцы. И кто чем вел торг. Различные поделки из дерева, музыкальные инструменты, шелка, ткани! Да что угодно! Откуда-то даже донеслось приятные запахи еды. Смех смертных заставлял и нас самих почувствовать себя живыми, только вот наш доблестный друг не дал нам на это долго глазеть. Он кивнул в сторону одного из прилавков. Постояв там с пару минут, вернулся с небольшой деревянной подделкой в виде мишки и отдал ее Белле.

— Держите, красавица. Собственно, ребят, сейчас идем в ближайший постоялый двор, там оседаем и начинаем расспрашивать местных о том, что происходит у них тут. Какие странности или особенности. Нужно выловить один из грехов. Как думаете, кто это будет?

— Да без понятия, — пожала плечами я, — давайте уже дойдем до двора, да там и обговорим все.

В принципе, все были не против, и мы двинулись в нужное место. По пути мимо нас пронеслось порядочное количество экипажей и одиноких людей на конях. Что ж, Аластор говорил деньгами не сорить, но как заметку я оставила для себя, что если нужно будет передвигаться не по рекам или морю, снимем для себя такой вот экипаж… Почему бы и нет?

В двухэтажный деревянный домик мы вошли всем скопом. Ух, вот же тут народу было, и все по-разному одеты. Красота одежд, абсолютно разный говор, голоса, периодически переходящие то на смех, то на серьезные разговоры. Что уж тут говорить, теперь я понимала, почему ангелы заставляли любить людей. Они по-настоящему были великолепны. Однако, наш негласный командир прервал это удовольствие наблюдения и посадил нас за длинный стол с белой скатертью, вышитой красным узором, а сам пошел общаться с хозяином. Рик подошел к достаточно полному мужчине, что стоял за длинным столом, и о чем-то принялся вести беседу. Во всяком случае после этого на стол легло пару монет, которым хозяин, кажется, очень удивился, однако, разглядев поближе, принял и кивнул нашему другу. Вернувшись, Рик поведал обстановку:

— В общем, комнаты я снял всего две. В одной будет четверо, в другой — трое.

— Я так понимаю, мальчики — отдельно, девочки — отдельно? — Хитро спросила Элизабет, заставляя меня усмехнуться.

— Моя дорогая, как ты угадала? — Засмеялся юноша, однако продолжил. — Сейчас нам принесут их местного алкоголя. Кажется, он назвал это мёдом.

— Мёдом? Серьезно? Какая-то низкая крепость у смертных, раз они пчелиный мёд принимают за алкоголь, — хмыкнул Крис и положил локти на стол.

— Да погоди ты. Увидишь, попробуешь, может, все не так плохо, — улыбнулся Джек и подбадривающе толкнул его плечом.

— Так, а что с грехами? — Спросила негромко Амалия.

Похоже, она больше всех себя тут чувствовала неуютно. Это было видно еще с самого начала, когда мы сидели в Аду в гостиной Аластора, она подняла взгляд всего лишь один раз: когда спрашивала по поводу Миноса. Что ж, если получится, нужно бы у нее спросить, что у них-то там стряслось.

— С ними все интереснее… Хозяин сказал, что по городу ходят всякие прокаженные да говорят, что Москва скоро сгорит. Не знаю, с чего так решили, но это не просто так. Думаю, нам стоит просто поспрашивать еще у людей по поводу всяких… передряг в этом месте… — Вздохнул Рик.

Вскоре нам принесли мёд. И не только его. На стол поставили красную икру, различные сладости, а в придачу к этому еще и отвар из трав. Кто ж знал, что чая тут еще нет. Даже захотелось спросить, но этот вопрос решила придержать до лучшего момента. Однако все было так красиво, что даже отсутствие чая не удручало. Мед и отвар очень даже пришлись нам по вкусу. Конечно, судя по всему, Рик неплохо потратился на это, но, думаю, теперь мы будем поэкономнее. Во всяком случае, нужно же было хоть немного узнать землю. Похоже, наш друг явно чуть лучше учил историю, чем все мы, и уж точно не в общих чертах, как это обычно делают школьники: только, чтобы сдать предмет преподавателю на отлично.

— А ты уверен, что мы так точно не привлечем внимания? — Спросил с усмешкой Джек, делая глоток меда и довольно улыбаясь. — Хорошая вещь…

— Не переживай, Моррисон, мы тут как купцы, так что это в пределах приличия, — усмехнулась Амалия, однако на фамилии друга почти произнесла ее шепотом.

— Ну, ладно, — нехотя отозвался Джек, пожимая плечами.

Слово за слово, мы так и не заметили, как наступил вечер, и нужно было уже идти по своим комнатам. Пожалуй, это было лучшее время, ведь теперь мы могли хотя бы посмотреть, что именно нам в торбы закинул демон.

Поднявшись по скрипучей деревянной лестнице на второй этаж, мы нашли свои комнаты и свалили ношу на пол. Усевшись у парней, мы открыли одну из сумок и стали просматривать содержимое. Одежда разных городов, несколько бумаг и грамот, которая подтверждает, что мы — торговцы. Ага… Для каждой страны — своя легенда. Мы только сейчас соизволили глянуть наши имена на этом месте. Меня звали теперь не Кейт, а Красимира. Непривычно, но так даже интересней. Джек был Добровладом, а имя Криса я выговорить смогла только с третьей попытки — Маломоживый. Надеюсь, когда мы поедем на запад, мы хоть собственные имена сможем без запинки выговаривать. Так, что еще там было? Ну, да, пару тканей, мехов, каких-то специй. Похоже, Аластор позаботился, чтобы в случае чего, мы смогли бы действительно прикинуться торговцами.

Поболтав еще где-то с час, мы решили разойтись по своим комнатам. Пожалуй, тут Амалию и прорвало. Видимо, она не хотела плакать при парнях, не в ее стиле при них показывать свою слабость и беспомощность. Белла тут же к ней подошла, садясь на кровать, обнимая и пытаясь успокоить.

— Хэй, ты чего? — Спросила негромко она, когда мы все также непонятливо смотрели на подругу.

— Мне… мне так… жаль. Жаль, что я так себя вела с вами. Зазналась за время войны, — всхлипывая, ответила Амалия и закрыла лицо ладонями. — Что… Кейт назвала предательницей, что от вас так отдалилась, а теперь? Теперь я чувствую себя последней… тварью…

— Так, ну хватит, Амалия. Ты не виновата в том, что у тебя были прямые обязанности, заставляющие тебя находиться всё время с Миносом и держаться крайне строго. У тебя был авторитет. А по поводу меня, так у тебя были все основания, разве не так? — Спросила осторожно я, и Амалия покачала головой.

— Нет. Если бы… если бы я… — Концовку я расслышала очень плохо, так что тут уже пришлось включиться и Элизабет.

— Всё в порядке. Не ты одна не доверяла Кейт. Там пол армии шепталось, что ее лучше было бы сжечь на костре, без обид, — обернулась ко мне подруга. — Ты была командиром и если бы ты ей доверяла, то не обошлось бы без потери авторитета, — достаточно справедливо заметила Эл, и я в подтверждение ее слов кивнула.

— Она верно говорит. Не будь ты…

— Меня Минос после падения бросил, — уже почти что проскулила от горя Амалия. Вот черт, тут еще и разбитое сердце в придачу. — Он сказал, что я не достойна его и, пускай сама выкарабкиваюсь со своими обожженными крыльями. Сказал, что если бы лучше командовала, то нас бы тут не было, и Рай был бы нашим, — проревела подруга, и сейчас я почему-то захотела очень сильно ударить этого придурка. — Меня после падения спас неизвестный демон… Я даже его имени не помню, но Минос… что с ним? Цел ли он…

— Стоп, стоп, стоп, подруга, — остановила я поток мыслей Амалии. — Ты серьезно переживаешь за него? Даже после того, как он обвинил тебя во всех своих ошибках? Это ведь он собрал всю армию и бросил на амбразуру! — В сердцах воскликнула я, абсолютно забывая, где мы находимся, и в мою сторону тут же полетели шипения, полные укора, мол, услышат же сейчас. И я стала говорить чуть тише. — Кто тут и виноват, так это он. Не ты.

— Но, может, он это просто в сердцах сказал? Нам всем нелегко пришлось… — Начала было оправдывать его наша подруга.

Пожалуй, самое верное решение сейчас как раз высказала Белла:

— Слушай. Я, конечно, понимаю, что тебе очень больно, что эта война отняла у тебя абсолютно все, но, послушай, у тебя есть мы. И, думаю, нам стоит поспать. Перемещение и подавление сил достаточно изматывает нас всех. Так что давайте уже все ляжем. В конце концов, мы в таком замечательном городе, а завтра, наверняка, снова на рыночную площадь отправимся, надо же с местными поговорить, — она подмигнула нам.

Амалия, хоть и с трудом, согласилась и тоже легла в кровать.

На самом деле лично меня беспокоил всего один вопрос, который мучал полночи. Если к нам сейчас поднесут крест или выплеснут святую воду, обожжет ли это нашу кожу? По факту, крылья наши не очищены, а это значило, что мы по-прежнему падшие, а падшие равняются демонам… Во всяком случае, в душе теплилась надежда, что нам не предстоит это проверить на собственной шкуре.

Проснувшись рано утром от лучей солнца и позавтракав, мы разделились. Парни остались при дворе, чтобы пообщаться с посетителями, а девушки отправились на рыночную площадь. Сегодня была особенно хорошая погода. Снег блестел на ярком солнце, на небе — ни облачка. Мы были не особо восприимчивыми к температуре воздуха, но мне безумно понравился тот легкий морозец, что стоял с самого утра. Он, что ли, добавлял некую атмосферу происходящему.

Как и вчера, люди на площади без умолку трещали, договариваясь о ценах, общаясь и смеясь. Кто-то даже ругался, и это создавало особый уют того времени. В какой-то степени я даже скучаю по тому, как по мостовой, цокая копытами, проходили лошади, люди смотрели друг другу в глаза, а не закрывались в автомобилях и не пытались поделиться абсолютно всем в соцсетях. Великие силы, как же все-таки были счастливы эти люди.

Несмотря на все проблемы, несмотря н какие-то недостатки той жизни. Всё-таки какое же было время…

Подойдя к одной из лавок, я и Белла стали рассматривать лежащие перед нашими глазами вещи. Как это и бывает, очень болтливый торговец нахваливал свой товар и рассказывал, что только у него можно встретить такие прекрасные платки.

— Девица, а посмотрите этот! Как раз к вашим прекрасным очам! — Улыбнулся достаточно приятного вида молодой человек и показал мне белый платок с изумрудной вышивкой.

Кажется, он до сих пор где-то у меня лежит.

— Нет слов, действительно, потрясающе, — улыбнулась я, приглядываясь к изделию. Белла же стала интересоваться по поводу другого платка, как вдруг осторожно ввернула в разговор нужную нам тему.

— На самом деле так быстро все меняется! Мы тут совсем недавно, только вчера пришли на корабле.

— Да вы что? И откуда такие прекрасные девицы в нашем изумительном городе? — Полюбопытствовал юноша.

— Из Звенигорода, — откликнулась я, вспоминая, что вроде такой город в это время как раз рядом существовал. — Что у вас тут интересного происходит? — Продолжила я, заинтересованно рассматривая платки.

— Ой, девицы, я тут сам где-то неделю торгую, но могу сказать, что что-то странное творится. Давеча вон, молодую красавицу, наверное, чуть старше вас примерно на пару годков, выдавали замуж. Коса до пояса, щеки румяные, а свадьбу какую сыграли, все тут только об этом и молвили. Только вот помимо красоты дивной, говаривали, что на свадьбе славная драка завязалась. Нет, я не спорю, это, конечно, понятно, повздорит кто-нибудь из родни, да еще и под крепкой настойкой, так завяжется махание кулаками! А тут… — Торговец тут же перешел на шепот, что пришлось к нему даже чуть наклониться, чтобы понять, что он там собирается сказать. — Тут даже чуть в могилу самих молодых не свели! Представляете? — Спросил он.

А вот и наш грех. Ну, может, еще и не факт, что это он.

— Невероятно, — покачала головой я и, осторожно отложив изделие с изумрудной вышивкой, достала из маленького мешочка на поясе пару монет, сколько и попросил молодой человек. — Держите. Уж очень красивый платок, — улыбнулась я, беря мягкую ткань в руки и видя, как на лице торговца улыбка сменяет то потерянное выражение, с которым он нам рассказывал историю о свадьбе.

— Думаешь, это он? — Спросила Белла у меня, как только мы отошли и принялись прогуливаться по площади.

— Не знаю. Надо будет еще достать Элизабет и Амалию, посмотрим, что они скажут по этому поводу, — задумчиво проговорила я, осторожно вешая платок на шею и идя с подругой в сторону еще какой-то лавки, но в этот раз уже, чтобы просто поглазеть на красоту и мастерство резчика по дереву.

Вечером мы собрались с ребятами в комнате, дабы обсудить найденную информацию. Мы с Беллой вкратце пересказали рассказ торговца с площади.

— Хорошая свадьба… ничего не скажешь, — вздохнул Крис. — Мы тут тоже пообщались. Судя по всему, наш грех любит погулять. Драки происходят исключительно на праздниках. Причем, неважно, какие именно: День Рождения, поминки, свадьбы да просто обычные посиделки. Все заканчивается очень жестокой дракой.

— Да, у нас тоже самое. Говорят, недавно у них был какой-то большой праздник и были народные гуляния. Так безобидные игры заканчивались тем, что кто-то себе что-то ломал, потому что другие впадали в праведную ярость.

— Ну, Амалия… — Рик посмотрел на нашу подругу, которая еще больше стушевалась. Видимо, после вчерашнего она еще не отошла, а тот факт, что она первой справляется с Гневом, ее еще больше добил.

— Да, понимаю. Это Гнев. Только вот как мы его узнаем-то среди всей этой толпы? — Спросила она, поднимая взгляд на нас.

А вот этого Аластор нам не сказал. Грехи были предупреждены о нас и знали, что мы должны будем показать им кольца, но только вот вряд ли они сами удосужатся показаться нам.

— Великие силы… Понятия не имею. Может, что-то сказать? — Предложила Элизабет.

— Ага. Что-то вроде: «Хэй, Гнев. Мы знаем, что ты тут. Надо кое-какие дела обсудить», — хмыкнул Джек, а на мой взгляд это показалось пока что единственным вариантом.

— Может, понаблюдать за толпой? В конечном итоге, вряд ли наши силы настолько подавлены, что мы не сможем в толпе смертных почувствовать такое существо, тем более, очень древнее и могущественное, — предложила я.

У нас и выбора-то особо не было, так что и выбирать не приходилось. В принципе, идея была принята остальными, и мы с чистой совестью отправились на боковую. Однако, Амалия вся была на нервах. Похоже, понимала, что в некотором роде Аластор распределял эти грехи не просто так. Он делал это осознано, чтобы мы действительно побороли внутри себя эту сущность и стали относиться к ней, если не полностью отвергая, то хотя бы чуть иначе. Чтобы эмоция контролировалась нами, подчиняясь и не идя наперекор. Пожалуй, с такими мыслями я и провалилась в темноту, а очнулась, когда яркое солнце уже светило в окно, абсолютно не давая спать.

— Тёмного утра, — довольно улыбнулась Элизабет.

— Ты чего такая довольная? — Спросила я подругу, потягиваясь в кровати.

— А я узнала, что, оказывается, у хозяина двора сегодня сын родился и будет большой праздник. Как раз вечером, — улыбнулась Эл.

Пожалуй, новость и вправду была очень хорошей, что заставило меня улыбнуться и встать на ноги. Это значило, что, может быть, уже завтра наша компания отправится в другой город, чтобы кому-то из нас очистили крылья, а следовательно — будем на шаг ближе к возвращению в наше измерение. За завтраком мы еще раз обсудили план поимки Гнева, после чего Джек нерешительно произнес:

— Да… не самый лучший, конечно, праздник сегодня будет, если это все чуть ли не смертями заканчивается.

Он сделал глоток мёда и посмотрел в стол.

— Ну, может, он решит мне сразу задание дать, и я смогу разнять драку? — Предположила Амалия, однако было видно, что она сама в этом сомневается и, причем, очень сильно.

Надежда оставалась, только вот была она настолько маленькой, что даже мысль о празднике одновременно и радовала, и нагнетала обстановку еще сильнее.

— Будем надеяться, что Гневу действительно все равно на смертных, и он даст тебе шанс попробовать все исправить именно сегодня вечером, — Крис положил свою руку на руку Амалии и ободряюще ее сжал.

Следом легла и моя рука, и рука Джека, да и остальных ребят тоже.

Ближе к вечеру ко двору стали собираться гости. Пожалуй, помимо обычных постояльцев, здесь были и другие люди: друзья и хорошие знакомые хозяина этого места. Его поздравляли, говорили пожелания от всего сердца и просто веселились.

Истинные человеческие радости до сих пор не могут сравниться ни с любой другой эмоцией. Этот блеск в глазах, эта искренняя улыбка просто потому, что в твоей жизни случилось что-то хорошее. А как приятен он, когда смертный радуется таким вещам, как простому дождю в жаркий летний день, или когда выходит ночью просто подышать и погулять. После этого путешествия я стала за ними гораздо чаще наблюдать и, поверьте, самые красивые глаза у тех, кто просто радуется жизни.

— Вот он, — шепнула мне Амалия, кивая на высокого статного мужчину с резкими чертами лица.

Было в нем что-то очень неприятное, что заставило присматриваться. И вправду, все мы увидели в нем ту самую сущность, которую нужно было словить.

— Иди ты к нему. У тебя его печатка, — я осторожно похлопала подругу по плечу, показывая, чтобы та всё-таки отважилась подойти к мужчине.

Пару минут — и он уже идет к нашему столу.

— Не думал, что Аластор действительно пришлет вас всех сюда, — хмыкнул Гнев. Ох, в его голосе было столько злости, что мне даже хотелось спросить: что мы сейчас-то ему сделали? Но нет, у него просто была такая манера речи: говорить с другими так, словно они тебе успели всего за пару секунд наговорить зла на пять жизней вперед.

— Значит, вы сюда пришли крылышки очищать? — Ухмыльнулся Гнев, склоняя голову на бок и глядя на всех нас. — И под мою опеку попала как раз-таки вот эта юная особа. Превосходно. Тогда ты можешь попробовать остановить тот погром, что собираюсь устроить я, — хитро улыбнулся грех. — Я надеялся, что сегодня-то я точно доведу смертных до их истинного предназначения: встречи со жнецом, но, если у тебя все получится, ты сможешь хотя бы уйти из поля риска стать бесом. Начнем веселье? — Гнев даже не посмотрел в сторону празднующих.

Он просто щелкнул пальцами, и какой-то мужчина начал злиться на одного из гостей этого места.

Обычная ругань со временем переросла в гам и крики, после чего начался мордобой, и Амалия не придумала ничего лучше, чем просто выбежать к ним.

— Хватит, перестаньте!

— Уйди прочь, девка, а то зашибут! — Крикнул кто-то, отдергивая Амалию в сторону. Бедная Амалия пыталась кричать, отдернуть или усмирить, но итогом всего этого стал лишь удар в глаз и огромное количество матерных слов сверху. Ну, а никто не говорил, что будет просто. А самое обидное, мы не могли ей помочь. Она должна была сама справиться с Гневом, который сидел рядом с нами и наблюдал за всем этим, как за очень хорошим представлением.

Наконец, несмотря на все приличия или какие-то нормы, которые и так уже в данную секунду позабылись, а бедный хозяин двора спрятался в какую-то комнату, Амалия встала на стол и очень громко начала говорить.

— Послушайте! Скажите, какого черта вы устроили это? — Крикнула та, и люди притихли хотя бы потому, что им стало интересно. — Почему же вы, аки аспиды последние, портите благородному хозяину настроение? Вы были приглашены сюда, как гости, как постояльцы двора, а устраиваете Бог весть что! — Кажется, на слове «Бог» Амалия чуть ли не запнулась. — Разве так мы живем? Разве так празднуем великое чудо, что даровала нам природа: рождение новой жизни? — Спросила девушка.

Кажется, даже Гнев был в приятном удивлении от такой небольшой тирады.

На пару минут возникла тишина, после которой люди стали соглашаться с Амалией, а под конец и вовсе посмеялись и подали ей руку, чтобы та не стояла на столе. Она смогла. Поборола гнев в этих людях и внутри себя. Похоже, завтра нас ждет отправка в другой город?

Как только наша подруга подошла к нам, Гнев что-то очень недовольно пробурчал и сделал жест рукой, будто собирался сбрызнуть с пальцев воду.

— Очистила ты свои крылья. Моя ошибка: не дал им побольше разогреться да выпить, — фыркнул Грех. — Собирайте вещи, и чтобы к полудню завтрашнего дня я вас здесь уже не видел, — прошипел он и скрылся за дверью входа в постоялый двор.

Dum spiro spero. Часть 3

Кейт

Что ж, Гнев очень был не рад нас видеть и старался сделать всё возможное, чтобы мы покинули город как можно раньше, а если точнее, то ровно на следующий день. Итак, у нас оставалось теперь всего двадцать семь дней, чтобы найти шесть смертныхгрехов и посетить столько же городов. Честно говоря, мне было несколько тревожно на душе, ведь как можно успеть преодолеть весь этот путь за такое короткое время?

На следующее утро мы поинтересовались у хозяина двора, где можно достать повозку с лошадьми? На каждого брать коней было бы не выгодно, так что мы все-таки решили опробовать подобный метод, который практиковался смертными. Нам сразу же подсказали конюха, к которому мы и обратились за помощью, так что через пару часов уже поехали в сторону Праги.

— Ребят, а что за колокола? — Поинтересовалась внезапно Элизабет, оборачиваясь назад.

Вот черт.

Дружно обернувшись назад, мы увидели черный столб дыма, что шел от города. Подумать только, походу Гневу действительно очень не понравилось наше присутствие, и он решил подпалить город. Как замечательно… Конечно, мы были в полном шоке, но сидящий на козлах Рик со всей дури сиганул по животным, и резвая четверка понеслась по дороге вперед.

Снег под колесами так и скрипел, солнце слепило, а позади горела Москва. Я бы и была рада сказать: «Ну, это ведь грех, что с него взять-то?», — но почему-то мне стало невероятно жаль тех добрых людей, что еще недавно пили и отмечали свои праздники. Что так ярко торговали на площади, перекрикивая друг друга.

— Скажите, у вас тоже сейчас очень неприятный осадок от происходящего за нашими спинами? — Первым подал голос Крис после того, как колокола и далекие крики граждан остались позади. — Вот лично мне что-то стало очень противно на душе…

— И не говори… — Подтвердила Амалия. — Мы, когда того бедолагу убивали, ведь просто поразвлечься хотели, а тут целый город горит из-за Гнева.

Она опустила взгляд в пол и задумалась.

— Кажется, я знаю, почему нас измерения не понимают, — тихо подала голос я. — Мы хоть и демоны — любим покутить, развлечься, но со временем становимся умнее и начинаем…

— Ценить смертных, — договорил за меня Джек. — И оттого мы, как никто другие, так близки к ним. По характеру, эмоциям… Чёрт, почему, чтобы понять это, нам понадобилось пасть с небес и провести пока что четыре дня среди людей? — Усмехнулся Джек, и я, пожав плечами, положила голову к нему на плечо.

Земля, Рай, Ад… Смертные, ангелы, демоны, ирамитасы… Хотела бы я быть просто человеком. Я бы радовалась каждому дню, училась и не знала бы войн небесных. Учитель, который помогал мне в познании Завесы, частенько говорила, что все приходят в этот мир для чего-то, и всем нужно выполнить свой долг. И неважно абсолютно, кто ты такой и какая у тебя раса. Да пусть даже самый маленький черт, когда-нибудь ты исполнишь что-то, что запустит свою цепь, своё домино событий, которое к чему-то приведет.

Судя по карте, которую нам успешно дал Аластор, ехать нужно было довольно долго, не меньше трех дней. Это при условии, что лошади у нас не бессмертные, и им нужны остановки на то, чтобы поесть и просто отдохнуть. Кстати говоря, они ведь тоже спали, так что путь предстоял нелегким.

— Как думаете, мы успеем всё это объехать за месяц? — Недоверчиво спросил Крис, глядя на карту, после чего поднимая взгляд на меня и остальных девчонок. А, ну еще и на Джека, что прикорнул.

— Должны, — неуверенно откликнулась Белла. — Считай, дня три мы будем ехать до Праги, потом где-то половину суток до Берлина, сделаем крюк, так как потом едем в Мюнхен, но ничего страшного, думаю. Там относительно недалеко, потом…

— А если убрать все пояснения? — Перебила Амалия.

— Две недели чистого пути с остановками, чтобы лошади не померли, — спокойно ответила Белла, и мы замолчали в глубокой задумчивости.

Казалось, что у нас просто не осталось тем для разговора, но все было чуть сложнее, чем выглядело на первый взгляд. Лично меня одолевали мысли, что я больше никогда не увижу Эмми, что произойдет с нами, если мы не успеем до конца месяца, а если успеем? Черт, просто переосмыслю те шестьсот с лишним лет и дам себе другие установки на жизнь. Это только начало путешествия, а ощущение такое, будто мы прошли уже гораздо больше.

На ночь мы остановились в какой-то деревушке, чтобы дать лошадям отдых, сон и еду с водой. Сами же сидели и пили. Все проходило достаточно спокойно вплоть до момента, пока один из достаточно пьяных постояльцев не решил до нас докопаться, а точнее до Элизабет. От него буквально разило спиртом, и обычному человеку хотелось бы отсесть подальше.

— Девица, а Вы случайно не хотите провести со мной ночь? — Произнес мужчина. А он не оборзел? Перед ним сидит еще целая компания, и он так нагло подкатывает к нашей подруге?

— Мил человек, мне кажется, вы немного спутали нашу подругу с кем-то еще, — осторожно начал Рик, глядя исподлобья на смертного.

— А? Она твоя? Может, тогда отдашь на одну ночь? Я тебе заплачу, — предложил мужчина, и мы все уже сидели в тихом шоке.

Похоже, будто диалог шел не о девушке, а о какой-то вещи. Даже стало несколько противно. Кулаки начали чесатьс, я и я еле сдерживалась, чтобы не врезать ему, а вот вставший Крис уже не сдержался.

— Заплати себе за лекаря, — произнес он и с силой ударил пьяного.

В таверне наступила тишина, после чего мужчина встал с пола и набросился на нашего друга. Что там говорил Аластор? Не привлекать внимания? Кажется, это дело было несколько провалено. Ибо Крис, не рассчитав силы, вновь замахнулся и так ударил бедолагу, что тот отлетел в противоположный конец дома и вконец вырубился.

Подошедшие к нему постояльцы диагностировали, что он без сознания и выволокли на улицу, дабы холод привел в чувства. Ладно… Как мы все видим, не следует задевать случайных девушек в трактирах, мало ли кто сможет встать на их защиту, а среди нас — это крепкие парни, которым даже их внеземная сила особо не была нужна, чтобы отправить смертного в отключку.

— Да я и сама бы справилась, — тихо проворчала Элизабет, делая глоток алкоголя и смотря в пол.

Не справилась, сама ведь знала, ибо не привыкла к конфликтам, если только ее не вынуждают пойти на них.

— Да я так, просто объяснил ему дорогу, по которой надо идти от нашего стола, — пожал плечами Крис, отряхивая руки и, как ни в чем не бывало, садясь обратно на место.

Ох, если бы мы только знали, кто это был. Чуть позже, к ночи, когда люди уже все разбрелись спать, и осталась только наша компания, внутрь вошел тот самый мужчина. Глянув на нас, он сверкнул ярко-красными глазами. Демон. Понятно.

— Наконец-то, эти смертные разбрелись, — прошептал он, в наглую беря из моих рук стакан и делая большой глоток мёда. — Это ты зря так со мной, Кристофер, я ведь по-хорошему попросил, — ухмыльнулся незнакомец и вновь сверкнул красными глазами.

— Кто ты? — Спросила Амалия, глядя на демона пристальным взглядом, будто пытаясь узнать его.

— А это неважно. Зовите просто Доносчик. — ухмыльнулся мужчина. — Мне тут на земле одно дельце поручили, но мне так лень его делать. Не хотите ли помочь? — Спросил он с хитрой ухмылкой.

— Прости, друг, у нас своих дел по горло, — отрезал Джек. — Сам со своими проблемами водись.

— О, ну, тогда я просто расскажу ангелам, что семь падших ирамитасов решили сбежать из Ада и очистить свои крылья, — ухмыльнулся Доносчик и вновь потянул руку к моему бокалу, который я тут же отдернула от него.

— А ты, вообще, кто такой? Ангел? Демон? Ирамитас? — Спросил уже раздраженно Рик, крепко сжимая в руках бокал, чем еще больше развеселил нашего случайного гостя. Тот во весь голос засмеялся. Честно говоря, подобный смех не настраивал на самый приятный лад. Властный, высокомерный, надменный. Похоже, у нас особо не было выбора.

— Нефилим, — отрезал незнакомец.

— Но, твои глаза… — Начала было я.

— Сын Сатаны. А Сатана кто в прошлом? Правильно, лучший друг Люцифера, падший ангел. Но некоторые ангелы неплохо платят мне, чтобы я сдавал демонов и ирамитасов. А что мне еще делать? Мать при родах погибла, отец на меня как-то внимания не обращает. Он один раз показался, сказал мне, кто я, и исчез. Вот и выкручиваюсь, как могу. Найдите мне парочку демонов, и за вами не будут охотиться ангелы, — мило улыбнулся нефилим и склонил голову набок.

Что-то было в его взгляде такого… презрительного. Самодовольная улыбка, не сходившая с его лица так и напрашивалась на то, чтобы ее стерли с него, да как можно скорее. Пусть только этот придурок даст повод. Хотя мы были не в том положении, чтобы распоряжаться подобными действиями.

— Ты хочешь, чтобы мы предали остальных только для того, чтобы спасти свои шкуры? — Приподняв бровь, спросил Рик.

Очевидно ему, как и всем нам, эта идея очень не нравилась, а потому мы дружно смотрели то на него, то на Доносчика.

— Почему же вы сразу используете это пафосное слово «предали»? Я бы сказал: просто сдайте мне трех демонов и мы в расчете, — пожал плечами нефилим.

— А справляться с ними ты сам будешь? — Скептично спросила я, скрещивая руки на груди и уже оставляя попытки допить свою порцию мёда.

Даже стало противно прикасаться к кружке после того, как ее парочку раз забрал к себе этот придурок. Понятно, почему Сатана даже и не интересовался своим сыночком. Я тоже хотела бы забыть о таком подлом и отвратительном существе, который нарушает все законы Ада.

— Кристал, если ты хочешь сдать мне грехи, за которыми вы так любезно гоняетесь, напомню: они — не демоны. Они — куда более высокая материя, чем обычные сошки, которые бродят по Аду и мозолят остальным глаза, — он слегка поменял позу, расслабленно откидываясь на стену и скрещивая руки на груди. — Мне нужны демоны или сбежавшие из ада ирамитасы. Только и всего. Думаю, для вас это будет несложно, а я тогда не стану говорить белым крылышкам, что вы тут делаете и где находитесь.

— А где гарантия того, что ты нас не обманешь? — Спросил Джек. — Ты явно непохож на того, кто держит свое обещание. Слишком уж ты похож на скользкую и противную…

— Червя, — брезгливо бросила Белла.

— Я хотел сказать: «змею», но это тоже подходит, — кивнул мой друг и обратил взгляд на парня, который, к слову, закатил глаза так, будто имел дело с пятилетними детьми.

— А у вас выбора нет. Откажетесь — окажетесь в Аду без возможности восстановить свои чудесные крылышки. Согласитесь — я буду благосклонен к вам и дам возможность завершить начатое дело. Ну как?

Я уже сказала, что ему хотелось врезать? Так вот, тогда желание было не таким сильным, как после этих слов. В первом случае мы теряем возможность очистить крылья, во втором — подвергаем себя риску быть наказанными по закону подземного царства.

— И сколько времени ты нам дашь? — Вздохнул Рик, понимая, что у нас явно нет других вариантов.

Сейчас перед этим нефилимом мы слабы, а он просто зажал нас в угол.

— М-м-м… дайте-ка подумать, — он специально гнал картину для того, чтобы мы сидели в напряжении, надеясь на как можно больший срок. Наконец, это недоразумение выдало свой ответ. — До конца месяца. Надеюсь, этого времени вам хватит? — Спросил нефилим так, будто делал нам очень большое одолжение.

— Хватит, — кивнул Рик, слегка привставая с места. — А теперь, прошу, исчезни с наших глаз, а то скоро не выдержу и уже начищу тебе твою прекрасную мордашку, — добавил он и кивнул в сторону выхода. Доносчик вновь закатил глаза. Допив из моей кружки остатки, он встал и вышел прочь со двора, и мы остались наедине с нашими мыслями.

Холодный ветер, что на секунду ворвался в помещение, прогулялся по углам таверны и оказался заперт тут же закрытой дверью. Тепло от камина принялось согревать нас, а мы в который раз за день почувствовали неприятное опустошение в груди.

Первым нарушить это спокойствие решилась я.

— И что делать будем? Найти трех демонов, которые спокойно разгуливают по Земле да еще и потом их как-то сдать? Да нереально, — покачала головой я, вздыхая и кладя голову на стол.

— Пойдемте… поговорим об этом в комнатах, — кивнул в сторону лестницы Джек и, взяв меня за руку, потянул к комнатам.

Все желание и хоть малое хорошее настроение после хорошо выполненной работы оказалось испорчено одним мелким гадким нефилимом, который буквально заставил ненавидеть себя всего за каких-то пару минут. Слушайте, да у него определенно был талант. Увижу Сатану, спрошу, зачем он вообще решил оставлять в живых этого мерзавца. Хотя думаю ему будет абсолютно все равно, ведь мы вряд ли когда-либо пересечемся.

Запершись в небольшой, но достаточно уютной комнате, мы принялись искать решение наших проблем. Было выдвинуто предположение забыть об этом придурке, но, к сожалению, все не так просто. Уж слишком он показался назойлив, да и вряд ли от такого существа очень просто избавиться, а проблемы с ангелами нам не нужны были, как минимум, в ближайший месяц.

— Слушайте, а если мы очистим крылья, найдем троих демонов уже на нашей конечной точке, а уже потом, когда он решит до нас докопаться, мы ему дадим бой? — Предложила Амалия, сидя на полу у стены и прислонившись к ней головой.

— Может сработать. Вот только проблема в том, что он сильнее нас раза так в два… — Задумался Крис.

— Ну, так и нас не трое, — подметил Джек. — Семеро на одного — не очень честно, согласен, но нарушать главное правило Ада я не намерен. Хватило… того, что произошло до войны, — нервно проговорил он и даже поежился, будто бы стало как-то слишком прохладно.

Никому не хотелось повторять поступка Киры, но и сейчас мы были в замешательстве. Сдавать своих или сдаться самим. Дать отпор или принять неизбежное? Что ж, чего мы точно не хотели делать, так это нарушать законы Ада.

— Я так понимаю, других вариантов у нас нет? — Спросил Рик.

Он уже лежал на кровати и смотрел в потолок.

— Похоже на то. Его ведь, если обманешь… — Начала было я.

За меня продолжил Крис:

— Ангелы взлохматят перья и начнут кудахтать на всю округу. Мол, выбрались из Ада? Держите второе падение или, вообще, смерть. — фыркнул он и скрестил руки на груди.

— Ладно… До Лондона еще есть время подумать. Давайте сейчас просто расслабимся и попытаемся отдохнуть, — предложила я, и идея была дружно поддержана остальными. Оставшуюся ночь мы довольно приятно общались, задевали старые темы и иногда подкалывали друг друга. Джек периодически «случайно» задевал то мою руку, то плечо, то, вообще, на талию положил ее, якобы ему так удобнее. Ну-ну. Элизабет тут же бросила на меня хитрый взгляд, а я сделала вид, что и не заметила этого. Не хватало еще, чтобы оставшийся путь нас тут негласно называли парочкой.

Чуть за окном рассвело, мы запрягли лошадей в повозку и помчали навстречу новому городу: Берлину.

Как и сказала Белла, через пару дней мы уже были там. Чуть не доезжая до самих ворот, мы переоделись уже в местную одежду. Платья все-таки отличались от русских, и если честно, пока первые варианты мне нравились куда больше.

Стандартная процедура помогла нам пройти в город. Он оказался построен несколько по-другому, чем Москва. Здесь ощущался абсолютно другой уют. Свой. Дома, архитектура, люди на улицах. Казалось, что теперь мы в какой-то красивой сказке, где принцессу скоро похитит дракон. Конечно, это мне вспоминается именно сейчас и, смотря на нынешний прогресс, невероятно рада, что смогла застать ту эпоху. Однако, если бы у меня была возможность, я, пожалуй, сделала бы все, чтобы еще раз прогуляться по тем улицам. Опять же, не романтизируя тот век, скажу, что там было много, так скажем, не самых приятных факторов, но и на них при желании можно закрывать глаза, особенно, когда ты — не простой смертный и приехал сюда только для того, чтобы найти грех и очистить крылья.

Тут нам искать ближайшую таверну не пришлось: одна из таких сразу же бросилась нам в глаза. На табличке сбоку было написано название, которое я с легкостью смогла прочесть: «Беззубый медведь». Что ж, неплохое название для подобного места. Я кивнула ребятам внутрь. Так получилось, что с их языком у меня было все отлично, ибо как-то на досуге, во время каникул, я успела зарыться в нашей библиотеке и найти самоучитель по немецкому.

Подойдя к, судя по всему, пьяному хозяину бара, я стала расспрашивать у него про комнаты, заказала еду и алкоголь для наших. А заодно спросила, как обстоят тут дела вечером и, как и в прошлый раз, взяла две комнаты для нашей компании. К сожалению, больше, чем на троих, комнат не оказалось. А чтобы слишком не сорить деньгами, похоже, кому-то придется либо не спать, либо спать в обнимку с кем-то.

— Ну, что ж, — подытожила я, садясь к ребятам и поправляя одну из торб, что так и норовила сейчас упасть. — Поскольку сейчас только начало дня, здесь не так уж и людно, ближе к вечеру становится веселее. По поводу комнат: две сняла, но они на шестерых, кому-то придется лечь в одну постель.

— Слышь, Джек, это твой шанс, — прошептал Крис на ухо русоволосому и ухмыльнулся.

— Кхм, ребят, я как бы вас слышу, — сказала я, слегка приподнимая одну бровь и замечая, как ребята обменялись тычками под ребра. Детский сад, Великие Силы. — Предлагаю сейчас же покидать все наши вещи в комнаты, после чего разбрестись и поспрашивать у местного населения, что да как.

Ответ себя не заставил долго ждать, и первым тут же высказался Рик. Ну, кто бы сомневался?

— Да, вполне логичное решение при условии, что оно уже нам так помогло в первом городе. Поспрашиваем, что да как, узнаем о странностях, — сказал он и оглядел остальных.

— Только без меня. Я их язык абсолютно пропустила в школе. — покачала головой Белла. Её попыталась успокоить Элизабет и попросить пойти с ней, но подруга наотрез отказалась и вызвалась посидеть в комнате, тем более, что нужно же за вещами проследить. Кроме Беллы никто не высказал своё «против», так что вскоре, после приятного раннего обеда, вся наша компания разбрелась по новым, незнакомым доселе, улицам.

Почему-то в этом городе люди мне показались несколько живее, что ли? Здесь не было того приятного добродушия, которое остался в Москве. Здесь на торговой улице присутствовало какое-то невероятное оживление, будто что-то приключилось, даже расспрашивать становилось гораздо интереснее, ведь этот настрой заражал так, что ты чуть ли не забывал о своей настоящей цели.

Удивительно, но почти все, как один, говорили, что в городе все замечательно, и не происходит ничего странного. Вот и поверить бы им, только не получалось. Не просто ведь так Аластор нас сюда послал. И вот когда надежда узнать хоть что-то необычное, хоть где-то разглядеть толику странности начинала пропадать, одна приятного вида дама, что стояла со мной в очереди к одной из лавок с дивными украшениями, произнесла:

— Да всё у нас прекрасно! Как же иначе, когда еда каждый день отменная?! И в каждой таверне! Нынче зима хорошая, скот не помирает, наоборот, плодится и как-то умудряется откармливать себя. По крайней мере, так говорят фермеры. А какого дивного поросенка готовят в «Беззубом медведе»! Невероятно, такой сочный, нежный, к нему еще соленья идут, а пиво… Ой, дорогая, поскорее бы вечер, сейчас дома себе что-нибудь приготовлю поесть, а потом и туда заскочу на поросенка, — засмеялась дама.

Это меня и насторожило. Да, она была достаточно пышных форм, но что-то в ее словах зацепило да и саму заставило проголодаться. Какой-то бред… Еще немного погуляв по рядам, я всё-таки ушла обратно в таверну, где, зайдя к Белле, принялась негромко рассказывать про найденную информацию.

— Ну, ты ведь знаешь смертных, они любят поговорить о таком, — пожала она плечами. — Хотя не могу не заметить, что такая тирада достаточно… необычна. Подождем остальных, узнаем у них, что да как. Может, тебе действительно одной попалась такая приятная женщина, — улыбнулась Белла.

Пожав плечами, я решила лечь на кровать и дождаться остальных, которые, к слову, вернулись спустя пару часов, ближе к пяти вечера.

— Ну? — Спросила я, вставая с кровати и глядя на ребят.

— Да ничего. Считай, зря время потратили. Парочка полных дам и мужчин поговорили с нами о прекрасных ужинах и о том, как тут готовят в разных местах. Хотя, признаюсь, я с удовольствием попробовал бы все то, о чем они рассказывали, — довольно под конец произнес Крис.

Джек рассмеялся:

— Да если бы не постоянные тренировки и сам факт того, что ты ирамитас, сам бы скоро стал как эти люди. Ты ж ешь, не прекращая.

— А вот и неправда! — Возмутился Блэк, скрещивая руки на груди.

Ну все, это надолго. Если эти двое начали нападать друг на друга даже в таком шуточном диалоге, считайте, что наступил конец, и можем дальше смотреть на этот потрясающий дуэт двух идиотов.

В один момент я решила их приостановить и спросила у Криса:

— Погоди-ка, погоди… Крис, у тебя какой грех?

— Обжорство, — без промедлений ответил он.

Джек не упустил момента, чтобы не подколоть друга:

— Видишь! Тебе даже Аластор дал его! Ты точно неисправимый…

— Да подождите! — Возмутился Рик. — Кристал хочет сказать, что как раз-таки он, быть может, и засел тут! Они ведь только и делают, что говорят, как у них хорошо, делая чуть ли не самый большой акцент на эту их местную кухню!

Ребята ненадолго притихли и Амалия, сидевшая рядом с Беллой, произнесла:

— Ну, он хоть не убивает людей…

— Только смертные легко могут погибнуть от лишнего веса, — заметила Элизабет и посмотрела на пол. — Слушайте, они говорили, что скот начал ни с того, ни с сего набирать вес. Может же быть так, что он и на скот распространяется? — Предположила она и глянула на остальных.

— Вполне возможно, — кивнул Рик, задумчиво прикусывая нижнюю губу и опуская взгляд в пол. — Давайте не будем принимать поспешных выводов и посмотрим на сегодняшний вечер. Коль у них тут такие хорошие пирушки, можно будет понаблюдать за остальными и глянуть, как они себя ведут. В противном случае будем искать Обжорство на фермах. Ох, займет у нас это, конечно, порядочное количество времени, но…

— Не переживай. У нас месяц есть, разберемся, — попробовала его успокоить Белла.

— Да что уж там: месяц? Пока переезды, пока найдем всю эту бестию. Ладно. Вечером глянем, если будет что-то такое, что подтвердит нашу догадку, немедленно поедем на их фермы, — согласился Рик и встал с кровати.

Все мы считали промедление непростительной для нас роскошью, только изменить ход событий было невозможно. Точно так же, как когда проходила война на стороне ангелов, у них не было другого выбора, как ожидать. Так же и мы сейчас. Нужно ждать вечера, максимум, что можем узнать: ближайшие фермы, с которых и поставляют мясо до таверн.

Разгульные вечера и хорошая еда не были, судя по всему, тут чем-то необычным. Ведь на земле то тут, то там лежали осколки глиняных бокалов, судя по всему, от напитков. Как успела поведать мне парочка людей, здесь у них так принято, что ли? После хорошего и веселого ужина они тут же вдребезги разбивали посуду, а хозяева таверн и не были против. Как по мне, жуткое расточительство, но кто мы такие, чтобы осуждать других людей по их традициям и привычкам? Уж лучше веселая и разгульная пьянка, чем скучный вечер в компании своих проблем и тревог.

Dum spiro spero. Часть 4

Кейт

Ближе к вечеру в таверну начал подходить народ. Мы поняли это по громким и задорным голосам снизу, которые крайне отчетливо доносились до наших комнат. Совсем скоро должно было начаться веселье, которое наша компания ни в коем случае не могла пропустить.

Спустившись на первый этаж, мы заняли столик у окна и принялись наблюдать за смертными. Если грех обжорства тут и поселился, то видно это было только в случае, если достаточно долго разглядывать смертных. На некоторых слишком обтягивающе сидели их вещи, будто человек очень быстро набрал вес и не успел пока что заказать себе у швеи новую одежду. Кто-то просто выглядел так, словно он круглыми сутками напролет ест и даже не думает о том, чтобы перестать. И все эти разговоры… только о еде. О фирменном баране в месте под названием «Мох» или какого прекрасного ягненка подают в таверне как раз в нескольких кварталах от этого места. Честно, будь я обычной смертной, мне тут же захотелось бы сесть на диету и не прикасаться ни к чему жирному, как минимум, в ближайшие месяца два так точно!

— Меня сейчас стошнит… — Поделилась своими мыслями я, и Джек только кивнул мне в ответ.

Крис пожал плечами:

— Ну, не знаю. Вы чувствуете этот аромат?

Я просто закатила глаза. Глянем, что будет ближе к ночи.

За тот период, пока мы сидели и общались больше для виду, люди стали заказывать себе еду в невероятно огромных порциях, а после все это жадно поедать. Страшно было смотреть, но появлялось ощущение, будто все эти смертные голодали на протяжении долгих месяцев и только сейчас дорвались до еды. Жир буквально стекал по их рукам, измазывал им лицо, капал на стол, этими же руками они тянулись к кружкам и делали невероятно огромные глотки алкоголя. Я сама лично увидела, как столик напротив нас заказал невероятных размеров поросенка, и всего два человека смогли управиться с ним за каких-то двадцать минут! Нет, они абсолютно не выглядели бедно или устало. Не казалось, что все эти люди только что приехали в этот город после дальней дороги. Великие Силы, да я даже видела, как та самая женщина, которая еще днем на площади рассказывала мне про местные фирменные блюда, за обе щеки уплетала какое-то мясо. Вариантов быть не могло и даже не рассматривалось: очевидно тут поработало Обжорство, которое нам стоило словить и побыстрее, пока весь этот город не лопнул от такого количества съеденного.

— Мне кажется, тут уже все согласятся, что это задание Криса, — сказала Элизабет, наклоняясь к нам и буквально выводя из ступора.

— Ты права. Завтра же узнаем про ферму и едем туда. В конце концов, быть может, Обжорство понравится Крису, и он решит просто так ему крылья очистить? — Спросил с сомнением Рик.

Если бы все было так просто. Хотелось в это верить. Но вряд ли грехи будут давать задачи на пять минут, тем более, если Гнев решил достаточно просто отделаться от Амалии, то наверняка дальше будет только сложнее.

— Говорят, толстяки добрые ребята, — пожала плечами Белла и слегка улыбнулась.

— Думаешь, у него есть лишний вес? — Поинтересовалась Амалия, и отчего-то нам стало даже очень смешно от такого.

Подумать только, обсуждали то, как может выглядеть грех и будет ли он с лишним весом. Мы тихо рассмеялись, после чего я кивнула ребятам на лестницу наверх, чтобы поговорить в комнате без лишних звуков. Хотя веселая музыка и яркие разговоры нас и тут доставали, но, как минимум, их было несколько поменьше, и они не настолько отвлекали.

— Предлагаю переночевать, а наутро узнать, откуда поставляют мясо именно в эту таверну, — предложил Рик, зевая и растягиваясь уже на кровати, подобно довольному коту.

— Согласен, — кивнул Крис, и нестройный хор наших голосов тоже подтвердил свое согласие на эти действия. — Кстати, а кто будет сегодня спать с нами? — Спросил он, глядя на девчонок.

Справедливо было спрашивать именно нас, ведь численно мы превосходили их.

— А давайте потянем жребий? У кого короткая — тот с нами, — предложил Джек.

Рик, похоже, не удержавшись от острого слова, решил задеть Моррисона:

— Ну что ж ты так к себе критично относишься?

Комнату прорвал дружный смех, и где-то в отголосках послышалось тихое и крайне недовольное ворчание.

Я по-быстрому нашла на столе спички и разломала одну из них так, чтобы она была короче остальных. С закрытыми глазами девочки вытягивали жребий, пока в моих руках не осталась одна спичка. На счет три мы все открыли глаза и…

— Ну, ребят, похоже я сегодня ночую у вас, — усмехнулась я, оборачиваясь на парней.

На самом деле я не была особо против такого расклада, ибо чего мне стесняться? Они — мои друзья, и один раз лечь в кровать и просто переждать ночь рядом с кем-то из них — самая меньшая вещь, которую мы умудрялись проделывать за годы нашей большой и крепкой дружбы.

Постепенно девочки ушли в другую комнату, а я осталась с пацанами. И всё-таки слишком мне нравилось общество мальчишек. С ними всегда можно было затронуть интересные темы, непристойно шутить или же просто смеяться, как не в себя, при этом уже и забывая, собственно, причину нашего веселья.

— Ну что, Кристал, ляжешь сегодня с Джеком? — Сверкнул глазами Крис и скрестил руки на груди.

— А почему, собственно, и нет? — Пожала плечами я, снимая обувь и прыгая на кровать, пока на нее не успел улечься Моррисон. — Только чур, я у стенки, — усмехнулась я, поднимая указательный палец и азартно сверкая глазами.

Джек лишь закатил глаза и следующее, что сделал — так это просто лег сверху на меня. Подумать только! Я, кажется, чуть ли дух не испустила из-за этого тела, что так нахально упало.

— Джек! Ну, и туша! Слезь с меня! — Сдавленно проговорила я, пока остальные пацаны решили, что представшая перед ними картина достаточно забавная.

— Ну а что? — Отозвались сверху. — Я тоже у стенки хочу, а единственный вариант — лечь друг на друга, а поскольку ты решила добровольно первой лечь на эту прекрасную кровать, то я падаю сверху на тебя. Как мне кажется, достаточно справедливо.

Джек усмехнулся и в следующую же секунду был уронен на пол. Громкий грохот сотряс стены, и из соседней комнаты донесся голос Элизабет.

— У вас там все хорошо? — Спросила она.

— Д-да… П-просто… Джек с К-Кейт не поделили… кровать! — Задыхаясь от смеха произнес Рик и упал лицом в подушку, чтобы хоть как-то сдержать неимоверный хохот. Настроение передалось вскоре и мне, и даже дурачащемуся на полу Джеку, и мы вновь стали смеяться.

Все улеглось ближе к полуночи, когда шум и гам внизу постепенно стали стихать, музыка вообще пропала, а за окном начался небольшой снегопад. Я лежала лицом к стене и думала о том, что совсем скоро мы найдем уже и второй грех. А там третий, четвертый и уже глазом не успеем моргнуть, как расправимся со всеми ними и будем довольные и счастливые летать в Аду, выполнять поручения Сартии и просто отдыхать. А нет, погодите… Наш класс ведь теперь разбили. По возвращению в подземное царство мы будем переданы в руки отдельных демонов, которые станут помогать нам развивать наши способности и умения. А значит, я вернусь к Аластору.

С одной стороны, эта мысль не особо удручала. За то время, пока я провела у него, он мне показался достаточно приятным демоном. Да, не без своих загонов и не без моей неприязни к тому, что он так хладнокровно убил мою подругу, но разве это не закон? Каким бы он ни был, ему обязаны следовать все. В конце концов, палач смог вылечить меня и привести в чувства, по новой научил летать и показал то, чем он занимается днями напролет. Конечно, у меня были иллюзии, что он мучает грешников когда захочет, а не по какому-то расписанию, но это были его прямые обязанности: со всеми отчетами, временным промежутком и прочим. Обязанности, которые, как я видела, ему иногда становилось очень лень выполнять.

Как-то я задалась интересным вопросом: почему же в Аду грешников мучают, если их, по идее, здесь должны встречать с распростертыми объятиями? А вот какой парадокс рассказал мне тогда палач. Мы как раз сидели за очередной партией в карты и попивали лучший адский виски. Невольно закравшаяся мысль тут же сорвалась с моих губ, и демон, ухмыльнувшись, сказал мне, что это единственное предписание, которое они выполняют перед Богом. Скрипя сердце и абсолютно не имея никакого желания, они вынуждены это делать, иначе демоны сами погибнут, и исчезнет в мире Ад. Тогда Земля пропадет без уравновешивающих сил зла, и все полетит к чертям.

Вроде бы и неплохая ситуация со стороны Ада, ведь если все будет разрушено, то это будет замечательно, и останутся только разве что Инферналис да Парадел, но никому особо умирать не хотелось. В конце концов, смертные по-своему интересны, и у демонов было это непреодолимое желание и совращать их, и просто пользоваться теми благами и дурными вещами, что придумывали эти забавные зверьки.

Мы все зависели друг от друга. Рай — от Земли и Ада, Земля — от Рая и Ада, Ад — от Земли и Рая. Все они — звенья одной цепочки. Пусть только один компонент выпадет — другой уже не сможет существовать без остальных. Все придет в негодность, и миллиарды лет пойдут коту под хвост. Наверное, именно эта сила и не давала Аду и Раю в конец рассориться и поубивать друг друга.

— Кристал, спишь? — Шепнул мне под ухо Джек, абсолютно выводя из транса. Притворяться спящей не хотелось, так что я таким же шепотом ответила:

— Нет, не сплю. А ты чего не дрыхнешь?

Прижатый ко мне юноша несколько поворочался, видимо, удобнее устраиваясь на постели, после чего, кряхтя, ответил:

— Да… не спится. Пойдем внизу посидим?

Предложение показалось довольно интересным, так что я согласилась. Встав с постели, я потянулась, после чего по-быстрому привела свои непослушные русые волосы в порядок и вышла вместе с Джеком в нижний зал.

Здесь уже все давно убрали, не осталось ни следа от разгульного вечера. Все стояло на своих местах, полы и столы блестели настолько, насколько это было вообще возможно, так что я на секунду даже засомневалась: а взаправду ли сегодня мы наблюдали столь пышный вечер в таверне? Однако, тихий присвист моего друга дал понять, что все было на самом деле. Не сговариваясь, мы подошли к одному из столиков в углу и присели там.

На некоторое время повисло молчание, после чего я первая не выдержала и, упершись руками в стол и слегка подавшись к Джеку, негромко спросила:

— Как думаешь, мы вправду успеем?

Этот вопрос волновал многих из нас. Если на один грех мы собирались тратить не меньше трех дней, после чего должны были тут же срываться с места, то успевали мы по задачам явно впритык. На одно только пребывание в городах — двадцать один день, а там еще дней девять на переезд.

— А у нас другого выхода нет, — пожал он плечами и слегка начал постукивать пальцами по столу.

Его извечная привычка выдавала крайнее волнение, хоть и было понятно, что показывать этого Джек не хотел.

Сколько всего скрытого могут рассказать одни лишь наши движения? Подобно тайному языку, тело выдает наши мысли с потрохами, показывает, что нам хорошо или же некомфортно, оно говорит нам о том, что собеседник на грани срыва или истерики. Мы многого не хотим показывать и говорить, а все почему? Потому что когда-то приучили, потому что когда-то показали, что не стоит показывать абсолютно всего, о чем мы думаем.

Сейчас мой собеседник опустил взгляд и глубоко вздохнул, будто вспоминал о тяжелом прошлом. Будто именно оно тонкой красной нитью до сих пор ему напоминает о проблемах, которые он когда-то не решил, и они по-прежнему кровоточат.

— Думаю, мы успеем совсем впритык, когда уже кто-то из нас начнет превращаться в беса или совсем будет тяжело соображать, — сказал Джек и глянул на мою шею.

На ней висел его кулон, подаренный еще перед битвой. Тот самый меч из темного металла, который должен был засиять в День моего Рождения.

— Ты его носишь с того самого дня? — Спросил мой друг, и это даже заставило улыбнуться.

— Да. Он… очень красивый, — с теплотой отозвалась я и на автомате потянулась к кулону, слегка прижимая к своей груди. — И не хочу пропустить момент, когда увижу, что же там написано, — мурлыкнула я и хитро сверкнула глазами. — Не скажешь? Например, сейчас?

— Не скажу, — откинувшись назад проговорил Моррисон и скрестил руки на груди. — Не переживай, ты еще увидишь, — сказал он и подмигнул мне.

Пожалуй, этот разговор, хоть и был коротким, но сумел поднять мне настроение. Так что, встав из-за стола, я кинула парню, что ухожу спать и, подмигнув, скрылась на втором этаже.

Утром мы по-быстрому позавтракали. Нужно было спросить у трактирщика, где именно он берет мясо или кто ему его поставляет.

Собственно, выяснять долго и не пришлось, брал он мясо с рынка, а там торговец говорил, что заказывает самых лучших поросят и ягнят у одного достаточно тучного фермера где-то на окраинах города. В подробности он не вдавался, только сказал, что торговец как-то обронил фразу о том, что на словах о Господе он морщится.

А вот и наша цель.

Уточнив адрес на рынке, мы с друзьями отправились туда на повозке. Было крайне неудобно проезжать по некоторым улочкам, зато, выехав на окраину, кони смогли достаточно быстро доставить нас до огромной фермы.

Множество ангаров было построено по кругу, создавая огромное кольцо, а невысокий забор заполнял пространство между ними. В центре стоял двухэтажный приятный с виду домик с красной черепицей и даже красивым фруктовым садом вокруг. Сама ферма располагалась на приятном зеленом лугу, что было очень странно для зимы, на котором царило полное раздолье для скота: вкусная и сочная трава, тенечек, где полежать, и неподалеку пруд, у которого сейчас маленький пастушок пас стадо овец. Рядом лежала огромная собака и ждала, пока ей дадут хоть какие-то указания. Приятное место, если не думать о том, что хозяин всей этой красоты — грех, заставляющий людей есть, как не в себя.

Наша повозка небыстро подъехала к воротам на ферму. Рик крикнул, слегка привстав с кОзел, и оглянулся:

— Добрый день! Есть кто?

Ответа не последовало и тогда он повторил свой вопрос. Снова тишина. Только я хотела уже прокричать вместе с другом, но нам открыли дверь.

За ней стоял невысокий мужчина лет под пятьдесят с короткой стрижкой и достаточно полный. Я бы даже сказала, что его тело стремилось к идеальной фигуре: шару. Может быть, возле него даже создалось собственное притяжение и атмосфера? И это — грех? Тот самый? Не, ну, я ничего не говорю. Хороших… существ должно быть много и, быть может, он даже просто так очистит Крису крылья?

— Добрый вечер, мил человек, — произнесла я, спрыгивая на землю и подходя к мужчине.

— Катерина Кристал! Красавица, душечка, умница! Как много я слышал о тебе! Да о вас о всех! — Он добродушно улыбнулся и крепко меня обнял.

У меня аж дыхание сперло от таких крепких объятий. Клянусь, я никогда в жизни не погружалась в человека в самом, что ни на есть, буквальном смысле слова!

— О, а это Рик? — Он подошел к парню и протянул тому руку.

Мой друг тут же слез на землю и пожал руку Чревоугодию.

— Да, да… Мы… к Вам по делу, — попытался собраться Рик, но его тут же перебили.

— Конечно, конечно! Аластор предупреждал меня о вас! Проезжайте, проезжайте, мои родные! — Позвал нас внутрь грех, по щелчку пальцев открывая двери и пропуская повозку внутрь.

Сев обратно, мы друг с другом переглянулись. Как-то вел он себя странно и необычно. Не так, как Гнев. Пожалуй, я даже растерялась, но, в таком случае, наши шансы на победу увеличивались. И мы, точнее Крис, могли обойтись малой кровью.

— Аластор мне про вас говорил, да, да! О всех вас! И о такой вольной девушке, как ты, Кейт, и о таком красавце Джеке, и о моем любимчике: Кристофере! — Он даже слегка взвизгнул, как маленький поросенок от удовольствия.

Если бы не испытываемое нами напряжение, то мы бы точно уже давным-давно рассмеялись.

Чревоугодие провел нас в дом, где уже стоял накрытый всеми различными яствами стол и пригласил нашу компанию к нему.

Наверное, я никогда не видела столько еды за всю свою жизнь в одном месте. Тут и печеная картошка, и жареные в карамели яблоки, и красивый жирный гусь в клюквенном соку. А какой алкоголь! По запаху — лучшие вина и настойки. Посуде тоже нужно бы уделить отдельное внимание, ведь она была ни дать, ни взять из чистейшего хрусталя! Даже есть было бы с нее очень жалко и страшно. Не дай Великие Силы, разобьется или просто треснет!

Однако, Чревоугодие, похоже, не особо переживал по этому поводу. Я заметила, как к столу подошло пару слуг (что было крайне необычно для «простого» фермера) и предложило нам первые блюда, поскольку их пока не ставили на стол, чтобы не остыли.

— Ну, рассказывайте. Как доехали, что интересного было? Какой, кстати, я по счету? — Поинтересовался грех, после чего щелкнул пальцами.

Нам тут же налили в бокалы красного вина, и, как по волшебству, возникли тарелки с очень вкусными супами. Наваристая похлебка с мясом без единого кусочка жира и самыми свежими овощами давала невероятный запах, из-за которого ее тут же захотелось проглотить да еще и добавки попросить!

— Второй. В Москве встретили Гнев, — ответила Элизабет.

От слов о брате Чревоугодие несколько скривился, будто бы только что съел целый лимон без сахара.

— Фи, — фыркнув, он зачерпнул бульон и продолжил говорить с набитым ртом. — Ненавиву его. Отватительный тип. Я как-то пытався с ним новмально пообщаться, — наконец, он проглотил. — Но его что-то снова взбесило, и он послал меня на все четыре стороны! Представляете? Сказал, что я слишком добрый для смертного греха! Ну и что, что я люблю поесть? Зато я очень добрый. Конечно, люди от обжорства под конец месяца начнут умирать, но я ведь и не к ним такой! Тем более, они сами виноваты, что не могут себя контролировать. Я всего лишь дал им то, что так необходимо зимой. А, точно. Я забыл сказать. Эту ферму видите только вы да заколдованный поставщик. Он видит тут домик, припорошенный снегом, а не прекрасную летнюю картину. Все мои слуги — бесы да мелкие демоны. О, а собаку-пастуха видели? Это мне Сатана отдал одного своего. Сказал, что Люцифер ему все равно Цербера любимого не хочет отдавать, а этот почему-то бракованный — оказался слишком уж миролюбив. Вот и сплавил мне. Зато скот верно охраняет. Жаль, что скоро придется покинуть Землю, уж слишком я к ней привязался, — с печалью в голосе проговорил мужчина и зачерпнул еще одну ложку супа. На этот раз он не стал говорить с набитым ртом. — Я вот Похоть люблю. Всегда такая нежная, ластится, стервозной, конечно, бывает, но ничего. Она всегда ко мне приходит на обед или ужин, ну, конечно, когда мы в аду. И пообщается, а какой у нее голос сладкий, как мурлычет! — После таких слов мы уже не смогли сдерживать своих улыбок.

Похоже, Аластор немного решил нам сгустить краски, чтобы мы не настраивались на слишком легкую работу, а по приезде уже узнаем все, что нужно, и как на самом деле обстоят дела.

Закончив с трапезой, мы все-таки решили вернуться к тому делу, с которого и начинался весь этот сыр-бор, ведь время поджимает, и нам нужно было поскорее выдвинуться в следующий город, а Крису — очистить крылья.

— Слушай, все это, конечно, очень здорово — отменная еда, потрясающая выпивка, — начал Блэк. — Но нам бы поскорее с делом разобраться, спешить надо…

— Конечно! Конечно, мой дорогой. Так… Ну, обжорство у населения ты не сможешь предотвратить, но предлагаю такое решение: сможешь быстрее менясъесть двух целых ягнят и запить все это двумя литрами пива, то я очищаю тебе крылья, — предложил такой вариант Чревоугодие, и мы глянули на друга.

Подавленные силы сказались на наших возможностях, и сейчас даже для такого обжоры, как Кристофер, было бы крайне тяжело провернуть подобный трюк. Но, конечно же, вариантов так-то не оставалось, и он согласился.

Через пару часов нам вынесли огромные тарелки с двумя целыми ягнятами и двумя литрами пива. Клянусь, такое лично я в жизни бы не осилила. Даже без подавленных сил. Устала бы, как минимум, есть. Давай, Крис, держись.

Битва началась, и мы принялись за ней наблюдать. На первом ягненке Блэк держался еще очень даже неплохо. Ел с одной скоростью, буквально слегка отставая от греха, но не настолько, чтобы об этом беспокоиться. Сок от мяса так и стекал по рукам и капал на стол, создавая не самую приятную картину происходящего. Пару раз хотелось даже отвернуться, но я перебарывала это желание, оставаясь на своем месте и поддерживая Криса вместе со всеми.

Где-то за час они управились с целым ягненком и на подходе был еще один такой же, даже чуть пожирнее. Я заметила, что в какой-то момент Чревоугодие и вовсе забыл про второй бокал пива, в котором его оставалось на самом донышке. И видимо, именно из-за этих перерывов на питье Крис стал обгонять грех, хотя было видно, что ему уже дается это достаточно туго. Похоже, он хотел алкоголь выпить в самом конце: залпом и быстро. Пошел уже конец второго часа, и Крис принялся за первый литровый бокал с пивом, после чего взялся за второй, но не успел. Буквально на последних секундах Чревоугодие заглотнул последний кусочек с мясом и выкрикнул, что он закончил. Наш друг же допил последние глотки пива и с тяжестью выдохнул.

— Прости, дорогой, но ты проиграл. Может, в следующий раз пове… — Начал было грех, но тут его перебила Белла.

— Прошу меня простить, но у вас во второй кружке еще остался где-то сантиметр пива, — она подошла к столу и осторожно указала мужчине на недопитый алкоголь.

Поначалу, кажется, он даже хотел возразить, затем на лице показалось недовольство, а потом и вовсе печаль от поражения. Палитра этих эмоций успела проскочить буквально за считанные секунды, пока его взгляд был направлен на злосчастные остатки незамеченного им пива. Как так-то? Ну, как мы видим, даже такие высшие существа могут ошибаться и просто забывать обо всем за погоней к победе.

— Черт тебя подери, а ты права! — Сказал мужчина и рассмеялся.

Еще одна эмоция появилась на его лице буквально в одно мгновение, и это оказалось даже несколько забавно.

— Ладно, ты победил, — отмахнулся Чревоугодие и трижды хлопнул в свои пухлые ладоши. — Очищен. Можете выдвигаться дальше, — улыбнулся грех.

Да, не то, что Гнев, который сказал нам больше не возвращаться, а после и вовсе поджег всю Москву.

— Если вдруг что, жду вас в гости в Аду, — сказал он нам на прощание, пока помогал нашей повозке выехать за ворота.

По-доброму распрощавшись с ним, мы обратили внимание на Криса, который разлегся на дне и не подавал буквально никаких признаков жизни в ближайшие пару часов. Мы уже успели даже отъехать на очень приличное расстояние от Берлина в сторону Мюнхена, когда он, чуть придя в себя, выдал одну, но очень ёмкую фразу:

— Никогда в жизни я больше не буду так объедаться. Я понял намек Аластора.

Он выдохнул и вновь прикрыл глаза. Казалось, он сейчас действительно помрет, и нам ничего не останется, как сожалеть о зря потраченном времени. Конечно, мы знали, что он просто придуривается (ну, процентов на пятьдесят).

— Что, Крис, второй ягненок явно был лишним? — Решила подстегнуть его я.

— Или второй литр пива? — Поинтересовалась следом Белла, и мы обе рассмеялись.

— Идите к черту, — послал нас Крис, показывая крайне неприличный жест. После чего он повернулся на бок и, глубоко вздохнув, очень ярко и громко икнул. Да, над горем своих же друзей нельзя было смеяться, но зато мы только что увидели наглядный пример того, что бывает с теми, кто так много ест. Он, кстати, после этого случая еще месяца три не мог спокойно смотреть на еду и воротил нос абсолютно от всего мяса и пива. Второе, кстати, до сих пор ненавидит.

На пути уже был новый город: Мюнхен, до которого нам оставалось чуть меньше суток. По нашим расчетам на утро следующего дня мы могли уже спокойно быть там и не волноваться. Единственная наша интрига оставалась в том, кто же все-таки следом попадет под рок судьбы и будет выполнять эти совершенно странные и непонятные задания. Из второго приключения мы уяснили одну вещь: грехи — абсолютно разные создания, хоть и одни и те же существа. Так что и мысли по поводу этих заданий превращались в русскую рулетку, заставлявшие нас переживать: выстрелит али нет.

Конечно, случай с Крисом тяжеловато было назвать простым. На пути еще пять грехов и пять пар крыльев. Руки начинали трястись уже при одной только мысли, что вот следующий город уж точно будет моим. Я очень не хотела встречать Гордость, ведь вряд ли мы смогли бы с ней найти общий язык. Уперлись бы рогами и так до последнего срока, пока все мы не стали бы бесами. И все только по моей вине. Проглотить свою собственную гордость, как мне казалось, я никогда не смогла бы, ведь для меня это означало предать себя и свои принципы. Смогла бы я через них перешагнуть уже не ради своего удовлетворения и самоутверждения, а ради друзей — тех, кто прикрывали мне спину, помогали на войне и чьи руки я держала во время падения?

Dum spiro spero. Часть 5

Кейт

На следующий день мы были уже в Мюнхене. По своему виду и атмосфере он невероятно напоминал Берлин — уютные улочки, красивые дома. Только вот почему-то в воздухе не было того ощущения вечной радости и балагана. Будто бы праздники и шумные гулянки внезапно отменили, а на улицы и вовсе запретили выходить.

— Ребят, а мы точно в Мюнхене? Просто город как-то больше похож на огромное кладбище, — с сомнением проговорила я, оглядываясь в поисках хоть одного человека, дабы нам подсказали дорогу к ближайшей таверне.

— Кладбище? Да если бы не те сонные стражники, я бы, скорее, сказала, что он заброшен, — фыркнула Элизабет, точно так же оглядываясь по сторонам и пытаясь понять, куда же пропали все люди.

На наше счастье, узкая улочка вывела нас к небольшой таверне, рядом с которой мы оставили нашу повозку. Тишина по-прежнему преследовала нас, а название места, в которое мы собирались войти, будто насмехалось: «Шумный карась». Как рыба могла быть шумной, оставалось загадкой, но, пожалуй, это была наша наименьшая проблема.

Внутри место представляло из себя обычное просторное помещение. За парой столиков по углам сидело от одного до трех людей, и все они с крайне тоскливыми выражениями лица наблюдали за тем, как пива в их кружках с каждым глотком становится все меньше и меньше. Когда же оно заканчивалось, горожанин пару минут смотрел в пустоту, вставал с места и подходил к трактирщице, дабы та налила им еще порцию.

Невысказанная догадка повисла над нами в воздухе, но озвучить мы ее не отважились. Так что, пока ребята присели за ближайший столик, я подошла к невысокой худощавой женщине лет пятидесяти и заказала у нее еды на нас всех плюс спросила про комнаты.

— У вас столько денег… Вот бы и нам так же. Дела, знаете, идут хуже некуда, — вздохнула она, пока я отсчитывала нужную сумму. — Вы вот, девушка, такая красивая, наверняка, уже и муж есть, и детки, а моя вот никак не может найти себе никого… Конечно, она не такая миленькая, как Вы, — вновь вздохнула хозяйка двора и, тщательно проверив монеты, кивнула мне. — Сейчас принесем ваш заказ.

Ели мы в абсолютной тишине. Еда не то, чтобы была не совсем приятная на вкус, скорее, она просто оказалась безвкусной. Никаких специй или трав, даже элементарно не чувствовалась соль, если она, вообще, там присутствовала. Алкоголь тоже оказался отвратительным, после которого хотелось промыть рот с мылом, однако мы выбрали альтернативу и заказали уже обычный лимонад. Он хоть был не таким отвратительным на вкус.

Отдав один ключ Рику, мы поднялись на второй этаж. Только за последним человеком захлопнулись дверь, как мы хором выдохнули одно единственное слово:

— Уныние.

— А кто ж еще? Мне аж самой стало невероятно грустно, — поежилась Элизабет, садясь на кровать, из-под которой тут же разбежалась в разные стороны целая толпа тараканов. — А-а-а! — Завизжала подруга, вскакивая с места, а вместе с ней и Белла с Амалией.

— Фу, фу, фу! Гадость какая! — Возмутилась последняя. — Я тут спать не буду! Лучше уж в повозке на улице, чем с этими тварями! — Возмутилась Амалия и отошла к Белле. Та взяла ее за руки, будто вместе они смогли бы победить полчище противных насекомых.

— Давайте не паниковать, — выдохнул Рик, ненадолго прикрывая глаза.

По нему было буквально видно, что его единственной мыслью было слово: «Девушки». Словно пытаясь оправдать этот визг со стороны ирамитасов, что боролись против ангелов и испугались каких-то комнатных букашек.

— Попробуй тут не паниковать. Они ведь такие мерзкие, — буквально проныла Элизабет и даже захныкала. — Ненавижу тараканов… Давайте поскорее найдем Уныние и уберемся отсюда! — Попросила она, глядя в глаза Рика.

— А чего ты меня то просишь? Грех-то твой, — напомнил девушке наш друг, и Бет в отчаянии глянула на меня.

— Ну, так-то Рик прав. Только вот один вопрос, — начала я, решив не повторять ошибок Эл, и села просто на пол рядом с окном. — Как мы выманим его?

— Можно попробовать поспрашивать местных, — пожала плечами Амалия, — только вот смысл в том, что вряд ли они нам что-то такого расскажут.

— А у нас и выбора нет. — Пожала плечами я.

Бет осталась вместе с Беллой и Амалией в комнате. Похоже, наша подруга была на грани истерики, так что мы с парнями решили оставить их и опросить местных. Ну, а если конкретнее — спуститься в таверну и поговорить.

В основном, это были пустые жалобы. Отчасти, пустые. Мы были в паре с Джеком, так что стабильно раз в десять минут какой-нибудь бедолага говорил, что у него проблемы с дочерьми или сыновьями, с личной жизнью, и просто о том, что не всем сейчас удается хорошо выйти замуж. Ох, от этого нытья у меня уже голова чуть кругом не пошла, как вдруг один из мужчин решил рассказать, что раз в два дня к ним откуда-то с окраин приезжает мужчина на вороном коне, остается в одной таверне в самом центре города и выслушивает этих бедолаг. Якобы он им подсказывает, что делать, только вот он все время обещает хорошее и слушать его так приятно, только вот почему-то дела не идут никак. То корова помрет, то собака уснет, и дом ограбят. Аж жить не хочется после такого.

— Но вы все равно слушаете этого господина? — Спросила осторожно я, сцепляя руки в замок и пристально глядя на нашего собеседника.

Смертный лет тридцати пяти, но по голосу все шестьдесят, не меньше.

— А как же его не слушать? Он ведь все на свете знает и о всем расскажет, вот и выслушивает наши проблемы. За денежку, конечно, но слушает. Слушает весь город, а потом уезжает на два дня к себе в дом. Рассказывает, что живет где-то недалеко, в маленькой деревушке, но, если вам надо, то можете подождать. Он как раз сегодня вечером собирается приезжать, — кажется, на этом вся энергия мужчины закончилась. Он сделал огромный глоток пива и вновь впал в уныние.

— Ну, давай гадать, как он заставит Элизабет выполнять задания? — Спросила я у Джека, когда мы вместе вышли на улицу, дабы подышать свежим воздухом.

— Заговорит ей зубы, вот те слово. Вгонит в депрессию, а потом она будет пытаться из нее сама выпутаться, — фыркнул мой друг.

Отчасти его догадка звучала, как нельзя правдиво, ведь примерно аналогично поступил и Чревоугодие: заставил обожраться Криса, избавляя его от собственного греха. Жаль только, что мы вряд ли нашли бы снова такого же милого толстяка, который помог бы нам и поддержал.

Как-то даже захотелось после возвращения в Ад вернуться к Чревоугодию и пообщаться с ним. Может быть, он даже снова накроет стол, и мы все вместе отужинаем? Пока было время, мы с Джеком ушли к реке, что протекала тут неподалеку.

Ледяные покровы еще не полностью взяли ее в свое владение, так что кое-где было видно воду, что стремительно бежала по течению, огибая камни и какие-то маленькие островки, что внезапно возникли посредине. Такие маленькие прогулки помогали как-то устаканить в себе пережитое и подумать обо всем на свете.

— Ты, кстати, в курсе, что мы будем потом с наставниками работать? — Спросил Джек, присаживаясь на валун и помогая мне сесть рядом. — Мне даже уже назвали демона. Ну, пока я валялся с больными крыльями, — усмехнулся он и, взяв маленький камушек, кинул его в реку.

— Да? И кто же это, если не секрет? — Спросила с улыбкой я, ведь тоже знала своего демона.

— Морок. Не знаю кто это. Вроде какой-то демон засухи. Не самый крупный, но достаточно приятный. По крайней мере, за те два дня, которые я с ним провел, он меня всего лишь трижды назвал идиотом, недурно, как тебе? — Джек улыбнулся, а я и вовсе коротко посмеялась.

— Да, действительно, это прогресс. Демоны могут ругаться и более витиеватыми выражениями, как ты сам помнишь, — улыбнулась я.

— Ага, например, Сартия. Когда я сломал меч об камень, он загнул такую тираду, что мне потребовалось пару дней, чтобы отойти от неё.

— Ой, да ладно. Он просто послал тебя на поле грешников, — улыбнулась я, тыкая Джека под ребра и после получая ответный тычок. К слову, я очень боюсь щекоток, так что подобное действие заставило меня прогнуться настолько, что если бы не Моррисон, то я, наверняка, упала бы на землю. Однако, юноша сам меня подхватил и вернул обратно на валун.

— Так. Не падать, — сопроводил он свое действие словами, после чего оттряхнул мое платье. — А ты у кого будешь заниматься?

— Аластор, — коротко ответила я, поправляя складки. — Он меня спас после падения. По крайней мере, очнулась я именно в его доме. Он был рядом, вместе с Сартией. Говорили о том, что я свалилась на его голову, — хохотнула я, поднимая взгляд на воду.

— Да… не повезло тебе конечно, — поежился, будто бы от холода, мой друг. — Не думаешь попросить Сартию сменить тебе наставника? Да, безусловно, Аластор — очень сильный демон и явно сможет тебя многому научить, но ведь тот случай с Кирой…

— Я… не держу на него зла, — отрезала я.

Признать, что я не виню убийцу собственной подруги — все равно, что сказать, что он определенно сделал правильное дело. Однако, в Аду было такое правило, и с ним ничего не поделаешь.

— Он следовал закону и… это его прямые обязанности, — будто бы через силу, сказала я и опустила взгляд в землю.

Помолчав с пару минут, мой взгляд вновь упал на реку. Мерное течение. Такое же, как жизнь смертных. Вроде ты только зародился у истоков, но потом стремительный поток уносит дальше. Вот ты уже протекаешь через леса, видишь дивных животных, что пьют из тебя воду, помогаешь им. Жизнь — это река, а ты в ней — вода. Ты помогаешь всему живому, кого встречаешь на пути. Мелкие деревенские ребятишки могут кидать в тебя камни, чтобы развлечься, а ты их проглатываешь и прячешь где-то внутри себя. На пути встречаются преграды. Какие-то легко можешь перепрыгнуть, хлестко ударив по ним, что-то необходимо много времени обтачивать, чтобы пройти дальше, а что-то нужно просто обойти. И самое забавное, что ты можешь идти дальше. Впадая в озеро, море или океан, ты не умираешь, нет. Ты, как и остальные, становишься частью чего-то одного, чего-то целого, и только вместе вы знаете, насколько важны для этого мира, как капля в море, как впадающая в него же река…

Однако, обратив взгляд на Джека, решила закончить свою мысль:

— Аластор может быть заботливым. Да, это звучит странно, но так оно и есть. Он заботился о моих крыльях, помогал восстановиться. Своеобразно, конечно же, но без этого никак. Напомнил, как летать. Пожалуй, за это время я его даже начала немного уважать. И я точно верю, что этот демон сможет помочь мне и научить тому, что не смог сделать Сартия, — на одном дыхании проговорила я.

— Слушай, я ведь не имею в виду, что он плохой. Мне просто как бы… Ну… страшно за тебя, — произнес Джек.

Кажется, мои щеки решили предательски вспыхнуть румянцем, но попыталась отшутиться.

— Джек Моррисон, неужели это забота? — Хитро спросила я.

— Просто переживаю, — фыркнул мой друг, скрещивая руки на груди, а после, встав с валуна, подал мне руку. — Ладно, идем уже к ребятам. Скоро вечер, и надо еще обсудить детали с остальными.

Я послушно приняла его руку и пошла рядом с ним, в шаг ступая по снегу и пару раз чуть не поскальзываясь на льду. Благо, Джек тут же подхватывал и помогал мне встать на ноги. Проклятый лед. Кажется, я поняла, почему замок Люцифера возле озера Коцит, а не в центре. Желание пройтись по окрестностям замка явно упадет после первого же удара об лед.

Ближе к вечеру мы собрались с ребятами у таверны, дабы пойти следом за всеми. В то самое место, где принимает «великий человек», что готов выслушать все проблемы и подсказать да рассказать, как поступать. Как странно, что сами горожане абсолютно не обращали внимание на то, что он делает только хуже и вгоняет в тоску и уныние. Будто гипнотизировал. Сейчас посмотрим, что же там за целитель такой.

Направившись дружной компанией в центр, мы еще издалека заметили огромную очередь, что простиралась на целых две улицы. Неужели им всем было так охота мерзнуть, чтобы получить новую порцию тоски?

Поговорив с одним из мужчин, что стоял последним, мы узнали, что он пытается попасть к нашему греху уже как две недели, но все никак не получается, мол, сегодня вот точно должно повезти, ведь очередь-то он занял! Похоже, нам придется ждать отъезда Уныния, чтобы поговорить с ним. Черт, еще больше времени, которого у нас и так не хватает! Конечно, мы попытались простоять в этой огромной змее и стояли так до самого утра, а потом и до вечера, посменно отходя в нашу таверну, чтобы погреться и просто отдохнуть. Нужно будет в Аду подать идею по поводу длинной очереди, точно уж испытание не для слабых нервов.

К сожалению, (кто бы мог подумать?), мы так и не попали к Унынию. Потому, как только он выдвинулся за город, мы тут же сели в повозку и метнулись следом за ним.

На полпути он заметил преследование и остановился, мы поступили так же. — Ну, что вам от меня надо? — Проныл мужчина.

Был он ну уж очень худым, невысоким и на вид казалось, будто он — самый грустный в мире человек, у которого еще и последнюю лошадь отобрали.

Однако, разглядев нас поближе, внезапно изменился. Приосанился и даже слегка ухмыльнулся. Но в голосе были все те же ноющие нотки.

— А… это вы? Чего вам надо? Крылья очистить? — Вздохнул он и глянул на Элизабет, которая все это время пыталась спрятаться за нашими спинами. — Подойди-ка сюда, красавица, — Уныние поманил ее к себе указательным пальцем, после чего взял за руку и рассмотрел кольцо с выгравированным сигилом на нем. — Всё верно… Ладно, чего тебе… Задание выдать, да?

Он пару минут подумал, походил взад и вперед, после чего, сделав глубокий вдох, начал говорить.

Ох, какой же у Уныния противный голос! Тягучий, как горячая карамель, до невозможности грустный и такой усталый, будто он живет уже гораздо больше всех своих братьев, вместе взятых. Наверное, так говорит человек, повидавший абсолютно все на свете и вконец разочаровавшийся в себе и во всем белом свете. Ну, а в случае греха — абсолютно во всем существе этого мира.

— Значит, так. Я их почти довожу до самоубийства. Говорю, что их скот в любом случае не переживет эту зиму. Рассказываю, что их уродливая дочурка никогда не найдет суженного, а их ленивый сыночек — какую-нибудь девчушку, которая согласится пойти с ним под венец. Они мне верят и все больше и больше рассказывают. Говорят про то, как у них муж-козел с соседкой на сеновале любил летом покувыркаться, говорят о том, как жена не следит за домом и прочее, прочее, прочее… Так вот. Я хотел бы, чтобы ты сейчас под моим видом поехала в эту деревню и ровно сутки напролет, то есть двадцать четыре часа выслушивала их беды и помогала им. Сможешь хотя бы половине людей помочь и напомнить, что у них тут было весело, я уеду отсюда и не вернусь.

Уныние щелкнул пальцами, и Элизабет окутал странный сероватый дым, пахнущий чем-то противно сладковатым, смешанным с запахом тухлой рыбы и серы. Отвратительное сочетание, если честно. Однако после, он, как и это зловоние, исчезли, и перед нами предстала… наша подруга. Никаких изменений в ее облике мы не заметили, и на наших лицах появилось явное недоумение.

Кажется, эта эмоция очень понравилась Унынию, и он впервые выдавил на своем лице что-то наподобие улыбки. Уголки очень неестественно, будто кто-то дернул его за ниточки на лице, поднялись вверх, и из груди донеслось очень странное «хе».

— Не переживайте. Это мы видим ее так, как она есть на самом деле. Смертные увидят меня в самом, что ни на есть, обычном облике. Запомни главное: я останавливаюсь в тринадцатой комнате таверны «Синий крот». Твоя задача: продержаться двадцать четыре часа. После я приеду и гляну на результаты. Удачи.

Грех ухмыльнулся и, оседлав лошадь, быстро помчался вдаль.

— Потрясающе! — Возмутилась Элизабет, глядя на нас. — Одно задание прекраснее другого! Попробуй за сутки переубедить весь город в том, что жизнь прекрасна, что никто у них не помрет, что их дети спокойно выйдут замуж и нарожают им внуков! Это же невозможно! — Воскликнула подруга и ударилась в слезы. — Ребят, езжайте дальше без меня. Я не смогу это сделать. Я абсолютно не умею разговаривать с людьми! Меня как-то пытались поставить на ангела-хранителя, так я во сне расстроенному человеку явилась, попыталась утешить, а он решил, что это знак, и на следующий же день повесился! — Эл села на обочину и, спрятав лицо в ладони, разрыдалась.

Да… Понятно, почему ей дали Уныние. Победить такой грех, как и остальные, невероятно трудно. Суть в том, что он просто не дает возможности взять себя в руки и переступить через него. Печаль цепкими крюками держит тебя, не давая поверить в свои силы, что и случилось сейчас с Элизабет. Но ведь мы-то рядом.

Первой подошла к ней я и, приобняв за плечо, произнесла:

— Хэй, солнце! Всё будет хорошо, мы ведь тут, с тобой. Мы все это время будем рядом, в соседних комнатах. Ты все сможешь. В этих людях бесконечно много энергии, чтобы жить, им надо просто напомнить об этом! Просто показать, насколько всё хорошо! И скот будет, и еда, и деньги! А ты — ты точно сможешь показать им это.

— Да! Бет, ты ведь здорово успокаиваешь, — присоединился ко мне Рик, садясь перед подругой на корточки и беря ее за руки, тем самым открывая лицо и смотря в глаза. — Помнишь, как ты мне помогла, когда я завалил экзамен в Раю? Меня еще тогда розгами отхлестали, а ты успокаивала, — улыбнулся блондин, и я в знак подтверждения кивнула.

— Точно. Или когда мы с Беллой поссорились, а ты нас мирила и говорила, что, по сути, конфликт был пустяковый? — Спросила Амалия, кладя руку на плечо Эл.

Ей было тяжело, но постепенно в глазах появлялась надежда. Так утопающий верит, что еще не все потеряно и хватается за спасательный круг. Так загорается огонек надежды у смертных, когда на Великом суде им говорят, что они отправляются в Рай. И он поселился в глазах Элизабет.

Поспешно наша подруга вытерла слезы, прекратила плакать и выпрямилась.

— Действительно. Что мне до каких-то обычных проблем смертных? Мы все-таки, как никак, войну вместе прошли. Хуже ведь уже не будет, — она нервно усмехнулась и улыбнулась.

Пусть ее глаза и блестели от слез, зато мы точно знали, что сейчас в ее сердце горит огонь уверенности в том, что она справится с этим дурацким заданием, которое ей дал Уныние.

Мы вместе сели в повозку, и резвые кони помчались вперед, как раз в сторону деревни, от которой только что отъехал грех.

У деревни мы остановились, и дальше наша подруга пошла сама. Завидев Эл, люди тут же к ней начали подбегать с проблемами, но она их останавливала знаком руки и спокойно держала путь в сторону таверны, где сняла тринадцатую комнату и засела там. Очередь долго ждать не пришлось. Люди вновь выстроились длинной лентой, а мы, поселившись в четырнадцатой, стали подслушивать через стенку, как у нее идут там дела. Голос ровный и четкий, словно абсолютно ничего не боится, показывает, что все знает и уверена. Она даже приводила какие-то несуществующие истории в подтверждение своих слов, но делала это явно напряженно.

Только бы не провалилась… Мы дико переживали за нашу подругу, будто сами очищали сейчас себе крылья. Словно именно от нас зависела ее судьба. Однако спустя пару-тройку людей она втянулась. В комнате начали раздаваться бодрые голоса и даже иногда смех. Она не знала, как это делается правильно, что надо говорить, а что нет. Элизабет говорила от души, показывая себя настоящую и возвращая в смертных уверенность в завтрашнем дне.

В какой-то момент настала тишина, и мы даже подумали, что народ закончился, но нет. Мы выглянули из-за двери. Смертные все той же дружной змеей стояли за дверью, но только не двигались. Будто марионетки, которым обрезали нитки, они замерли на месте, пока кукловод отошел. Кто-то остановил время.

Тут же мы ворвались в комнату Элизабет и увидели там Гавриила.

Попадос. Я замерла, увидев архангела, что прямо сейчас стоял перед бледной Элизабет, которая буквально застыла на месте. Единственное, что сейчас ее отличало от этих статуй — неровное дыхание и пристальный взгляд на архангела.

— Добрый вечер, Кейт, — кивнул мне младший и подошел чуть ближе.

На нём был строгий костюм: черный пиджак, белая рубашка и черные брюки. Сравнить можно разве что с современным офисным работником.

— Д-добрый, — подавилась я словами, неотрывно глядя на юношу.

Взгляд зеленых глаз сейчас казался угрожающе-опасным. Создавалось ощущение, что лишнее движение может его спровоцировать, и он тут же позовет на помощь братьев-архангелов.

— С ч-чем… пожаловал?

— Да вот… Хотел разобраться и посмотреть, что тут грехи делают, а наткнулся на вас. Забавно… Твой отец места себе не находит, ты знаешь об этом? — Спросил Гавриил. Он издевается? Нет, по старой памяти знаю, что именно этот архангел определенно не будет издеваться и гнать комедию.

— Ну, как не находит. Он очень бесится из-за того, что не может тебя нигде найти. Вас очень неплохо замаскировали, и это лишь случайность, что мне так повезло найти тебя в этом месте. Вы, я так понимаю, крылья очищаете? — Спросил младший, садясь на ближайшую кровать.

Здесь тараканов не было. Только облачко пыли взметнулось в воздух и тут же рассеялось.

— Очищаем. — Кивнул Рик, пытаясь говорить, как можно спокойнее. — Вы хотите забрать с собой Кейт? — Осторожно поинтересовался он. — Было бы неплохо. Всё-таки там и сестры ждут…

— Одна, — вставила я свои пять копеек, ибо точно знала, что Катрин была только рада моему отсутствию из ее жизни.

— Неважно. Тебе могут просто так очистить крылья! — Сказал Гавриил. — Тебе необязательно… шататься по всем этим… тавернам и искать себе проблем, — фыркнул он.

— Спасибо, но мне это больше по душе. Тем более, что я падшая, а им вход в Рай воспрещен, — я скрестила руки на груди, больше показывая то, что меня просто так не возьмешь.

Да и действительно, как бы Гавриил протащил меня наверх с моими черными крыльями?

— Ну, вообще-то, это не совсем так. Падшие могут спокойно подниматься в Рай. Проблема в том, что их тут же заметят другие ангелы, — пожал плечами Гавриил. — Так что… прости, Кейт, но я вынужден тебя забрать с собой…

Он подошел ко мне, но меня перекрыл Джек. Он смотрел с невероятным вызовом на младшего архангела, который наконец смог бы почувствовать свое превосходство и великолепие перед остальными братьями. Он почувствовал бы себя важным. А я что? Черт возьми, я сделала еще пару шагов к двери, только чтобы меня не забрали.

— Джек, прошу, отойди. Я все равно заберу ее с собой, — спокойно попросил Гавриил, глядя на друга, но рядом с ним встал и Рик, а затем и Крис, и остальные девчонки. Мы были абсолютно слабы против одного-единственного архангела, но даже в таком состоянии они были готовы побороться за меня, порвать и попытаться удержать рядом.

— Нет. Ты не заберешь ее. Она будет с нами.

— Она получит свое наказание в Раю. До конца месяца ее продержат, после очистят крылья и казнят, как подобает достойному ангелу, — Гавриил был непреклонен.

— Но ведь я не ангел! Я полукровка, черт тебя дери, Гавриил! Ты ведь самый адекватный среди них, ну, что тебе стоит отпустить меня? Просто забыть про существование! — Уже взмолилась я, выходя вперед и глядя в глаза архангела. Как же я надеялась, что в них мелькнет хоть капля сострадания, хоть огонек милосердия по отношению к той, что просто хочет наконец остаться в стороне, очистить крылья и со спокойной душой тренироваться в Аду!

— Пожалуйста, — уже тихо добавила я. — Я ведь знаю, ты лучше, чем твои братья. Ты не высокомерный, лицемерный и не жестокий. Ты всего лишь пытаешься выполнять их правила, но в тебе ведь есть этот детский огонек, то стремление в будущее и попытка не доверять правилам, — я говорила это с надеждой в голосе, будто извиняясь, что буквально минуту назад повысила на него голос.

Настала тишина. Тягучая, будто время теперь остановили для всех нас. Я видела, как Гавриил мечется в сомнениях, чтобы вот-вот да отпустить меня и остальных, чтобы рассказать братьям, что здесь просто поселился очередной грех, который уберется из этого поселения спустя месяц. Он смотрел в мои глаза и думал, как поступить. По ангельской чести отдав своим братьям, а в первую очередь, отцу и казнить в конце или оставить с друзьями, чтобы просто забыть.

Так или иначе, он не успел принять решение. Только вздохнув для какой-то фразы, я услышала голос Иегудиила позади меня:

— А вот и наш пропавший предатель.

Мир передо мной почернел, а очнулась я уже в своей спальне в Раю.

Dum spiro spero. Часть 6

Джек

Буквально с минуту мы стояли в ступоре, глядя на пустое место, где только что была Кейт и два архангела. Я видел, как Гавриил уже хотел сдаться и отпустить нас. Он ведь так смотрел на нее, как никто другой из ангелов. Спокойно и без крайней ненависти. Но появившийся Иегудиил всё испортил. Видимо, младший слишком долго по мнению Рая застрял на одном месте.

— Молодые люди, пожалуйста, покиньте комнату и встаньте в очередь! — Возмутился один из горожан, глядя в нашу сторону со скрещенными на груди руками.

— Д-да. Просим прощения. Мы уже уходим, — поспешно сказал я и, похлопав Рика по плечу, кивнул в сторону выхода.

В комнате мы вновь стали прислушиваться к стенке, ведь за ней сейчас была Элизабет, которая не меньше нашего переживала не только за себя, а теперь еще и за Кейт. Архангелы явно решили поступить не по-человечески. Мы и так уже падшие! Почему именно Кейт должны были отловить и казнить «как подобает»? Что это, вообще, за формулировка такая? Только потому, что она — дочь Михаила? Чтобы свести старые счеты? Очень неправильно и крайне странно, не думаете? Ангелы никогда особо не отличались логикой и справедливостью, сколько бы ни хвастали этим. Кейт была для них предателем, ведь с середины войны переметнулась к нам, а они и в покое не хотели ее оставить.

Тишина нагнетала, не давала сосредоточиться на чем-то одном. Мысли то и дело блуждали от одной к другой. Перескакивали от ненависти к Раю к бедной подруге, которую, наверняка, там сейчас держат и пытаются убедить, что в самом конце месяца она погибнет как настоящий предатель, а не грязный демон. Моя Кейт, моя бедная Кейт. Я с трудом себя ловил на мысли, что именно такая формулировка всё чаще и чаще проскакивает в моей голове. На самом деле чувствовал себя настоящим придурком, что не смог защитить и уберечь её от Рая.

Сутки никак не хотели заканчиваться. Один час казался целой вечностью, второй крайне неохотно перетекал в третий и так далее. Наверное, для меня эта материя никогда не тянулась так долго. Но вот, двадцать четыре часа подошли к концу, и мы зашли к Эл.

Её состояние оставляло желать лучшего. Глаза усталые, под ними пролегли круги. Казалось, что наша подруга сама пережила несколько трагедий и болезней разом. Но что мы услышали на улице буквально через пару минут? Где-то вдалеке раздался смех. Девичий смех, подобно весенним колокольчикам, разливался в воздухе, давая новую надежду на счастливый рассвет. На то, что еще разобьются на улицах этого города кружки, польется рекой лучшее пиво и забудут горожане про горе.

— Всё? — Осторожно спросила Бет, безжизненно глядя на нас.

Захотелось её тут же обнять, но мы не успели сделать и лишнего движения. Уныние появилось в комнате ровно за спиной у Элизабет.

С брезгливо поджатыми губами он смотрел на нашу подругу. Глаза же его блестели так, будто он вот-вот расплачется. Наконец, сделав глубокий вдох, грех произнес:

— Ладно. Считается. Ты справилась с заданием, — Уныние сжал руки в кулаки, после чего резко раскрыл и чуть ли не сорвался на слезы. — Очищена. А теперь проваливайте и оставьте меня одного!

Уныние захныкал и исчез в сероватой дымке, оставив после себя маленькую мокрую лужицу.

— Я это сделала… Сделала… — Прошептала Элизабет, будто не верила самой себе.

Словно думала, что это все мираж, который вот-вот развеется, и останется лишь пустота.

Выдохнув с облегчением, мы все обняли нашу подругу. Еще одно испытание оказалось позади. Осталось всего четыре греха, а это могло означать только одно — мы на шаг ближе к победе и концу всего этого ада. Мы все улыбались, щекотали ее, но после я решил разбавить наше облегчение одним вопросом:

— Это все, конечно, замечательно, но нам нужна помощь. И очень срочно!

— Да… Нам срочно нужна Кейт. Точнее, помощь того, кто смог бы ее вытащить из Рая… — Вздохнул Рик, отходя от Бет. — Есть мысли?

Он оглянулся на нас.

— Прага, — коротко произнесла Белла. — Туда съезжаются все алхимики, ведьмы и колдуны. Думаю, мы сможем найти стоящего. Нам всего-то, что… Надо выйти на связь с Аластором и попросить его о помощи?

— А потом послушать, как он пошлет нас на латыни, — хмыкнул я, скрещивая руки на груди, — но я согласен с Беллой. Тем более, что мы как раз следующим городом хотели поехать именно туда.

Я пожал плечами и оглянулся на остальных. Остальные, похоже, были полностью согласны с этим планом. Не тратя времени, мы отправились в путь.

Времени мы особо не замечали, но заметили, что лошади принялись уставать, а посему сделали небольшой перерыв. Девчонки и Крис остались у повозки, а мы с Риком отошли к реке. Рядом послышались голоса.

— Путники? — Негромко спросил я у друга, который отошел вместе со мной.

Рик тоже внимательно прислушивался к отголоскам разговоров. Говорили они о какой-то награде, о том, что за голову некого господина им дадут столько золота, сколько они в жизни не видали, а по пути можно еще и других ограбить.

Я сделал небольшой шаг вперед и ветка подо мной предательски хрустнула. Общающиеся бандиты в миг притихли и все четверо направились в нашу сторону.

— Черт, — мы вместе с Риком мигом стали отходить к повозке.

И что нам делать? Силы подавлены, а эти ребята вооружены острыми кинжалами и мечами! У нас в запасе, разве что, тряпки и крепкая голова Криса, которой тоже вряд ли понравится остро заточенный кинжал.

— Палки! — Крикнул внезапно Рик.

Остальные уже поняли, что делать. Девчонки принялись искать что-то в наших баулах, а подключившийся к нам Крис тут же нашел у ручья три крепкие длинные палки. Да, не самое лучшее оружие, но против смертных куда ни шло.

— Руби их! — Отдал приказ один из бандитов, и они побежали к нам с обнаженным оружием наперевес.

Это были небольшие одноручные мечи, какими мы частенько пользовались в своих тренировках в Аду. Хватило бы выбить у кого-нибудь из них один такой, чтобы устрашить других. Сейчас-то мы вполне себе имеем право даже убить этих смертных, так как были наравне. И кстати говоря, мы даже слабее.

— Джек! Меч! — Крикнула Амалия, кидая в мою сторону оружие.

Оно ярко сверкнуло острием в свете полуденного солнца, а я успел подумать только одно: «Вот идиоты, абсолютно забыли про то, что спрятали их в эти бездонные сумки за ненадобностью».

В воздухе я ловко поймал полуторный меч. Он тут же направился лезвием в сторону нападавших. Кажется, они такого уж точно не ожидали, даже сделали неловкий шаг назад. А вот я принялся наступать.

— Потанцуем? — На моих губах появился азартная ухмылка, какая обычно бывает на тренировках.

Позади я услышал, как Крис с Риком поймали мечи и теперь у нас завязался нешуточный бой.

По правде говоря, я думал, что смертных будет одолеть чуть проще, ведь они не такие, как ангелы или демоны. Но зато понял одно: хоть у нас и не было сейчас нашей силы, мы искусно управлялись с мечами. Блок, восходящий и нисходящий удары, серия. Я даже умудрился пару раз сделать красивые финты, за что услышал упрекающий голос Рика:

— Выпендриваться перед Кейт будешь! А сейчас уймись и дерись нормально!

Ой, да нормально бьюсь. Я же не виноват, что невероятный мастер и потрясающе сражаюсь. Ну и пусть, что с обычной бандой, зато как красиво! Прошло пару минут, и лезвие, наконец, пронзило грудную клетку моего противника. Тот выронил из рук меч и, пошатнувшись, упал наземь. Снег тут же окрасился бордовым цветом, пропитываясь чужой кровью. Но времени на обычную болтовню не было. Оставалось еще трое. А, нет. Простите. Двое. Одного из бандитов только что пронзил меч Рика, и тот упал куда-то вбок. Ну, пусть там и отдохнет.

Третий, четвертый. Все. Теперь на земле лежало четверо бандитов, а их души уже забирали завесники. Мастерски прокрутив вокруг руки меч, я вытер лезвие о снег и обернулся на девчонок.

— Молодцы! Классно поработали, — усмехнулся я, убирая клинок в ножны и забираясь в повозку, чтобы сложить оружие обратно.

— Еще бы чуть-чуть… — Вытер лоб Рик, повторяя мое действие и садясь теперь на козлы. — Девчонки, может кто-нибудь из вас сможет управлять повозкой?

Друг посмотрел на остальных буквально молящим взглядом.

— Больно ты перетрудился. Жирок, небось, наел без тренировок и битв? — Скептично хмыкнула Амалия, скрещивая руки на груди.

— Ничего я не наедал! — Возмутился Рик и, как бы в подтверждение своих слов, приподнял рубашку.

Показавшийся из-под нее стальной пресс, если и сразил девчонок наповал, то они уж это точно не сказали. Лишь убедили Амалию извиниться и слегка покраснеть.

— Ну, ладно, ладно. Крис, пойдем. Будешь рядом со мной сидеть, и это не просьба, — сказала девушка.

Кажется, Блэк точно не хотел ей возражать, поскольку тут же послушал приказ и сел рядом с ней.

— Инстинкт самосохранения сработал, — шепнул мне на ухо Рик, и мы одновременно хохотнули.

На следующий день перед нами уже показались ворота Праги. Раннее утро было в этот раз какое-то слишком мрачное. Кажется, собирался пойти снег.

Этот город несколько отличался от Мюнхена и Берлина. Минимум, по одной причине: местных жителей, будто бы заклинило на красной черепице, и все крыши были вымощены именно ею. Создавался достаточно приятную и красивую картину, поддерживаемый кое-где каменными строениями и добавляющий городу свой собственный и неповторимый вид. Как бы сказала Кейт: он был волшебно красивым и невероятно уютным. Мне же каменные стены казались холодными, ведь сейчас у нас имелось две цели: поймать еще один грех и найти ведьму или мага, который сможет вызвать Аластора. У меня не было мыслей, как именно он может нам помочь, но рассказать в любом случае стоило. Может, у него мозги чуть получше сработают или он из Ада сможет как-нибудь повлиять на освобождение Кейт.

Добравшись до таверны «У Чёртового козла», мы решили сесть и обдумать план действий. Пожалуй, тут кухня была пока что лучшей из всех тех, что мы успели перепробовать на нашем пути. Вепрево колено в меду оказалось особо вкусным и даже захотелось попросить еще. Единственный, кто с нами был не согласен, так это Крис. Он сидел себе в уголке, пожевывал салатик из зелени да попивал легкий лимонад. Похоже, Чревоугодие оставил на нем сильный отпечаток.

— Тебя морковкой, быть может, подкормить? — Спросил с ухмылкой я.

В ответ мне показали крайне неприличный жест. Какие мы нежные.

— Есть мысли как нам найти колдуна или ведьму? — Спросил Рик, глядя на нас.

— Уже, — ответила Белла, улыбаясь и с трудом отрываясь от мяса. — Спросила у хозяина. Сказал, что есть тут одна такая — лучшая ведьма в округе. Берет, правда, дорого, но она того стоит. Кстати, этот гад попытался обмануть меня на деньги. Как-то странно посчитал, что сумма вышла в сотню раз дороже, чем на самом деле, но да ладно. Нам сейчас надо найти ведьму и попросить вызвать Аластора. Спорим, что ей никто не давал раньше такого сильного заказа? — Ухмыльнулась подруга, запивая обед пивом и ставя бокал обратно на стол.

— Да… Тогда складываем наши сумки по комнатам и уходим к ведьме, — решительно произнес Рик. — Она хоть далеко живет, эта мадам?

Оказалось, что очень далеко. И высоко. К ней домой пришлось подниматься по невероятно крутым ступенькам в гору. Да еще и проехать чуть ли не всю Прагу, чтобы добраться до основания подъема. Склон абсолютно не прибавил ни уверенности, ни желания идти вверх, и лишь только мысль о Кейт помогала превозмогать этот трудный отрезок пути. Сотню раз, пока мы ехали сюда, я пытался с ней связаться. Установить контакт оказалось абсолютно провальным делом. Я даже молиться пытался, ведь знал ее ангельское имя — бесполезно. Наверняка, ее блокировали ангелы или еще какая-нибудь муть, связанная с тем, что мы — падшие и, по логике вещей, сейчас обычные демоны. А разве демонам можно молиться? Все эти нюансы буквально убивали всю логику до основания.

Наконец, добравшись по склону до домика ведьмы, я постучал в дверь. Сердце бешено колотилось, хотелось упасть на траву и отдышаться, но тратить драгоценное время на перерыв мы не могли. А по ту сторону пока что была тишина.

Я вновь сделал три уже более настойчивых стука, и изнутри донесся приятный женский голос:

— Кто там?

— Путники. Нам крайне необходима ваша помощь. Вы же ведьма? — Спросил Рик, видя, что я абсолютно не в состоянии говорить из-за отдышки.

— Ведьма. Только услуги мои будут стоить очень дорого.

Хитрыйголосок будто бы издевался над нами, но следом решила ответить Амалия:

— Деньги у нас есть. Особенно на вас они уж точно найдутся.

Женщина по ту сторону двери, похоже, немного задумалась. Не испугал ли случайно ее грубый голос нашей подруги? Однако, видимо, нет. Ведь спустя минуту дверь открылась нам навстречу.

На пороге предстала приятная красавица лет под тридцать с длинными черными косами ниже пояса и яркими зелеными глазами. Аккуратные черты лица абсолютно никак не выдавали в ней ту, кто мог общаться с духами или подстроить любую пакость, пусть только заплатят.

— Ну, проходите, — промурлыкала с улыбкой она, делая небольшой шажочек в помещение и пропуская нас. — Шестеро… Какая приятная цифра. Вы, должно быть, пришли ко мне с очень необычной просьбой. Я это чувствую…

Ведьма задумалась, садясь к себе в кресло, и рукой пригласила нас на свободные места.

— Вы абсолютно правы. Дело в том, что просьба у нас действительно необычная, но мы готовы заплатить за нее столько, сколько попросите, — осторожно произнес я.

Ведьма слегка подалась ко мне, будто бы желала, как можно четче услышать наше желание. Набравшись смелости, я продолжил:

— Нам нужно вызвать демона. А если точнее — Аластора.

Женщина явно не на шутку перепугалась и сразу схватилась за какой-то амулет на шее, испуганно бегая взглядом по нашим лицам в надежде, что мы шутим.

— Чур меня! Дорогие мои, вы серьезно? Почему именно он? Вам надо кого-то убить? Или замучить до смерти? Так я вам яд могу отпустить! — Колдунья буквально молилась, чтобы мы оставили эту затею.

— Поймите, мы не сможем сейчас вам все рассказать. Будет слишком долго. Вы поймете половину нашей проблемы из нашего с ним разговора. Просто призовите демона, — попросила Элизабет, честно глядя в глаза единственного человека, что мог бы нас связать с подземным миром.

— Сотня монет, не меньше, — все еще с сомнением сказала ведьма, и мы ударили по рукам.

Целый час она ходила по дому, искала нужные предметы и зеркала. Страх в глазах смертной был полностью понятен: ей еще хотелось бы жить да радоваться этому миру. А если разгневаешь главного палача Ада, то вряд ли сможешь прожить хорошо или же просто быть уверенной, что загробная жизнь не пойдет коту под хвост.

Наконец, ведьма занялась к ритуалом. Когда зазвучал призыв Аластора на латыни, я пару раз сдерживался, чтобы не рассмеяться: насколько ж пафосные эти речи. Тоже мне: «Великий палач ада» и «твоя рабыня хотела бы увидеть твой лик». Глаза только так закатывались. Но вот возникла яркая вспышка, и в большом зеркале в рост мы увидели демона в его истинном облике.

— Кто меня разбудил?.. — Прошипел он, похоже, пока не замечая нас.

— Это мы, — произнес Крис, показываясь перед зеркалом.

В глазах Аластора возникло явное недоумение по поводу происходящего, и он поспешил сменить облик на более человеческий, чтобы не пугать простую смертную, совершенно случайно втянутую в эту историю.

— Только не говорите, что у вас что-то стряслось такого, что вам нужна именно моя помощь, — палач скрестил руки на груди.

В этот момент мы все дружно поняли, что лучше нам в Ад, вообще, не возвращаться в ближайшие лет так тысячу.

— Ну… слушайте… Мы… В общем. Мы встретили архангела, — выпалил я, и брови Аластора скептично взметнулись вверх. — Гавриила и… этого, как его там?..

— Иегудиила, — нехотя подсказал Рик. — Они нас перехватили у Уныния, в Мюнхене. И не только нас…

— Хотите сказать, вы потеряли Кейт? — Спросил демон. — Поскольку только её я тут и не вижу.

Кажется, его спокойствие было настолько напускное, что он даже невольно принялся принимать демонический облик.

— Нет! Не потеряли! У нас ее… — попытался оправдаться я перед палачом.

— Вы не смогли скрыться в человеческом, мать вашу, виде?! — Прорычал демон.

Зеркало тут же треснуло, а в доме началось маленькое землетрясение.

— Аластор! Пожалуйста! Мы вызвали Вас, чтобы Вы нам помогли! — Взмолилась Белла, держась за шатающийся стол, с которого уже попадали различные баночки и всякие ведьмовские принадлежности. — У Вас сейчас гораздо больше возможностей, чем у нас!

Тряска понемногу унялась, а трещины на зеркале даже слегка отступили, делая его таким, будто бы ничего и не было. Палач по ту сторону тяжело дышал. Глаза его горели алым светом, но вид был вполне человеческий, значит, мы его не настолько сильно взбесили.

— Вам повезло, что эта ведьма хорошо ставит ловушки! Иначе я бы сейчас вам такое устроил, гаденыши! — Прорычал Аластор.

Мы, переглянувшись друг с другом, мысленно решили добавить девушке еще сотку монет за старания.

— Есть у меня… один. Ангелочек. Он сначала в Аду был, потом мы сдружились, и я это недорозумение в Чистилище закинул. Там он вроде как наткнулся на кого-то из ангелов, и ему приделали крылышки. С тех пор он мне должен, — проворчал демон, — спросите у миледи адский камень. Буду вам по мере возможности сообщать, что происходит. Все, валите с глаз моих, — прошипел демон и глянул на ведьму, будто впервые ее заметил в этом доме. — Миледи, я могу идти?

— Д-да. Возвращайтесь обратно в Ад, — кивнула женщина, трясущимися руками собираясь взять какие-то травы для изгнания демона.

Однако, не став дожидаться подобного, Аластор кинул:

— Покорнейше благодарю.

Он удалился в алой дымке, оставляя за собой лишь целое зеркало и маленький бардак в доме.

На пару минут в комнате повисла напряженная тишина. Я осторожно поднял с пола какую-то склянку и поставил ее на тумбочку. Та с недовольным лязгом, будто бы это была последняя капля, пошла трещиной по боку и разбилась у меня в руке, выпуская содержимое наружу.

— С нас двести монет, — произнес я, и остальные в хор мне поддакнули.

Оказалось, что адский камень — это очень небольшой камушек, который ведьмы носят как амулет, чтобы шептаться друг с другом или с потусторонними силами. Подобное практикуется только у очень сильных колдуний, которые умеют привязывать к себе демонов. Удивительно только, что такой камушек был у этой красавицы. Похоже, она только собиралась вызвать к себе помощника, но после нашего милого разговора с Аластором передумала и просто так отдала нам амулет.

Спустившись с холма обратно в город, мы, не сговариваясь, разбрелись по улочкам, чтобы увидеть или услышать что-то, что могло бы принадлежать одному из грехов.

Немного поплутав, мы с Риком вышли на центральную площадь к огромным часам. Там как раз проходила ярмарка. Отовсюду пахло потрясающей едой, чувствовался аромат мяса, а с разных углов продавали разные безделушки. В центре выступали акробаты со своими номерами, которые вызывали яркий восторг и восхищение у публики. Немного засмотревшись представлением, мы заметили то, что искали. Одна влиятельная по своему виду особа, заглядевшись на артистов, уронила открытый кошель с деньгами, которые при ударе о землю звонко покатились по мостовой. Вместо помощи началась невероятная потасовка. Люди буквально драли друг другу глотки за какие-то гроши, а мешочек артистов и вовсе в общей куче решили вконец разворовать.

Пожалуй, мы были в некотором шоке от такого. Даже не могли ничего поделать, ведь сил у нас не было, а эта толпа явно посильнее нас. Так что мы просто отошли.

Решив немного отвлечься, мы подошли к ближайшей лавке с едой, где хотели взять для себя что-нибудь на обед или просто перекусить. Однако настроение было испорчено в край, когда торговец попытался нас обмануть. И не на каких-то две-три монетки, а на целых пятьдесят крон! Простите, конечно, но подобного нахальства даже среди демонов нет. Они хоть берут то, что им положено по праву. Да еще и когда я спокойно указал милой с виду женщине, что она неправа, меня полили сверху донизу грязью и, вообще: «Можно было бы и отдать пару монеток бедной даме, невоспитанный хам!»

— Какая противная женщина, — прошептал тихо я, отходя с другом от ее лавки и неспешно идя в сторону нашей таверны.

— Я сказал бы, страшно алчная, — ухмыльнулся Рик, отламывая небольшой кусок от выпечки.

Это были их традиционные трубочки из теста — трдельники, — посыпанные сахаром и корицей. Признаться, я до сих пор периодически наведываюсь в Прагу только для того, чтобы вновь попробовать их и ощутить этот непередаваемый вкус. Особенно они потрясающие, когда горячие, только с печи, где их старательно прожаривают с каждой стороны.

— Думаешь, Алчность? — Поинтересовался я.

— Ну, а кто ж еще? Ты видел, как люди накинулись на эти несчастные монетки и как обокрали артистов? Мне аж жалко их стало, — фыркнул мой друг, после чего вздохнул. — Она, она. Кто ж еще?..

— Знаешь, у меня даже есть предположение, где Алчность может нас поджидать, — заметил я, откусывая еще трдельника.

Естественно, пока своей догадки я Рику не высказал, но в голове держал лишь одно место. Куда люди могли сносить все свои сбережения? Кто им помогал в трудные минуты и после напоминал о себе еще долгими ночами? Банк. Наверняка, Алчность там и засела. Это ведь непаханое поле для ее новых идей.

— Ну, слушайте. Либо тут народ шибко ушлый, либо это Алчность, — с порога выдала Амалия как-то очень невесело. — Нас сегодня трижды чуть не обокрали и дважды чуть не обманули на большую сумму. Честно, вот было ни капельки не смешно.

Подруга зябко обняла себя за локти, будто подул достаточно прохладный ветер, заставляя ее съежиться.

— Да тут и так было уже сразу понятно… — Вздохнула Элизабет, лежа на кровати и смотря в потолок. — Мне вот только интересно, что будет, если мы найдем грех Кейт раньше, чем она выберется из Рая?.. — Задумчиво проговорила девушка. — Как думаете?

— Будем надеяться, что все не так строго, и они и без своих сигилов согласятся нам очистить крылья, — задумчиво проговорил Крис. — Всё-таки они же с Аластором разговаривали, он описывал нашу ситуацию. Должны понять, — пожал он плечами.

А я в ответ только прыснул:

— Ага. Госпожа Гордость, не могли бы вы войти в наше положение и дать возможность пройти это испытание кому-нибудь из нас? Да она пошлет тебя на все шесть измерений!

— Давайте пока не будем забегать наперед, — попросил Рик, успокаивая нас и заставляя думать о нынешнем моменте, а не о «если бы». — Джек, у тебя была мысль, где бы могла поселиться Алчность. Выкладывай.

Пять пар заинтересованных глаз обратились в мою сторону. Ну, простите, тут уж я не мог не подержать театральную паузу. В итоге, когда эти взгляды начали становиться уже злее, и Амалия выдала свое злое: «Не выпендривайся, Моррисон», я заговорил.

— В общем, поскольку это Алчность, то вполне очевидное место, где она могла бы поселиться, так это банк. В нем крутятся деньги, в нем люди показывают свою собственную алчность. Чем не отличное место для того, чтобы искушать их?

Общий тяжелый вздох подсказал мне, что все так и думали, только вот высказаться не решились. Но все же моя догадка была единственной нашей версией, так что мы немедленно выдвинулись в нужное нам место.

Обиталище Алчности представляло из себя небольшое двухэтажное здание с каменной кладкой и такой же красной крышей, как и остальные в этом городе, а табличка на фасаде гордо гласила: «Банк Зденека». Не теряя ни секунды, мы отворили тяжелую дубовую дверь и прошли внутрь.

За деревянными столами, расположенными вдоль по коридору, сидели люди с пергаментом и перьями, что-то увлеченно записывая. Единственными звуками здесь были наши шаги, скрип перьев да периодическое позвякивание чернильниц, в которые макали пишущие принадлежности.

Неспешным шагом мы шли вдоль по небольшому залу, ища взглядом хоть одну девушку, хоть мало-мальски похожую на Алчность, но все не то. Я уже подумал, что все-таки ошибся, и она решила найти себе другое место, как время остановилось, и к нам с второго этажа спустилась невероятная красавица. Брюнетка с шикарными длинными волосами в очках и одежде, абсолютно не похожей на одежду смертных. Похоже, она особо не задумывалась над внешним видом и наложила на себя заклятие, позволяющее местным видеть ее в том свете, в котором хочет она. Практично.

— Добрый вечер, мои дорогие, — улыбнулась она, подходя к нам и обнимая каждого по очереди. — Долго же мне пришлось вас ждать. Я бы даже сказала: слишком долго. Время — деньги, ребят. Вы знаете это? А, ну, да, конечно же, знаете.

Алчность рассмеялась и взмахом руки попросила проследовать за ней.

На втором этаже мы увидели просторную комнату с книжными стеллажами и большим письменным столом в центре. На нем кучками лежали мешочки с монетками, различные подписные грамоты и печати.

— Я так понимаю, это был раньше кабинет господина Зденека? — Поинтересовался Крис, и Алчность ему кивнула.

— Ага. Только вот какой казус: он во сне подавился мелочью. Хотел спрятать от воров во рту, но удушился, — она тихо рассмеялась. — Кто бы мог подумать, что смертные такие хрупкие? Ну, ладно. Белла, красавица моя, каждый раз восхищаюсь тобой.

Алчность подняла свой взгляд из-под очков на нашу подругу и поманила к себе.

— Но ведь я не алчная… — Произнесла осторожно наша подруга, явно не понимая подвоха, но делая пару несмелых шагов к ней навстречу.

— Ну, конечно. Ты просто расчетливая и практичная. И пытаешься из всего извлечь выгоду. Не переживай, девушки и должны быть такими. Иначе как же они найдут себе хорошего мужа? — Засмеялась Алчность и взяла ее за руки. — В общем, какое у меня для тебя задание, красавица моя. Тебе надо будет отсеять бронзовые кроны от золотых, — она указала на небольшую горку монет в углу. — А, еще некоторые из них загрязнились, так что присматривайся к ним получше. Потом подпиши тут пару документов, — она указала на огромную стопку пергамента на углу стола. — Одобрение кредита этим бедным жителям и… пожалуй, все. Тебе двух часов же хватит? — Спросила грех, но даже не дала ответить. — Вот и чудесно! А я побежала!

Хихикнув, она скрылась за мощной дверью, оставляя нашу подругу наедине с горой мелочи и неподписанными бумагами.

— Она издевается! Я это и к утру не закончу! — В шоке произнесла Белла. Конечно, долго она не возмущалась, ведь понимала, что время уже пошло и каждая секунда на счету. — Ладно… пойду работать… Хотя до сих пор не могу понять, с чего именно мне досталась эта… стерва.

Девушка села на пол, тут же принимаясь за дело. Стоит отметить, что делала наша подруга это с поразительной быстротой и точностью. А монетки не просто лежали на полу. Она их собирала в аккуратные пирамидки, которых с каждой минутой становилось все больше и больше. Под конец первого часа Белла стала понемногу ныть:

— У меня уже мозоли от этой мелочи на руках! И такова цена моих крыльев?

— Такова цена твоей свободы, — сказала Амалия, сидя рядом с подругой и наблюдая за ее манипуляциями. — Не переживай. Ты уже почти закончила…

— Ага, осталось только подписать гору бумаги, — фыркнула Белла, действительно в скором времени заканчивая с перебором железок и принимаясь за «писательскую» работу.

Время текло крайне незаметно. Снизу доносились голоса людей, что периодически приходили сюда по своим делам. Кто-то спрашивал хозяина, но ему ровным тоном отвечали, что хозяин «уехал по срочным делам, а его помощница отошла в город». Неплохая отмазка, чтобы сюда больше никто не зашел.

По истечении двух часов Белла подписала последнюю бумажку. И как раз вовремя. В комнату открылась дверь, и вошла Алчность.

— Ну-ка, посмотрим, что ты у нас тут сделала… — Она подошла к монеткам и с одного взгляда оценила работу. — Недурно, недурно. А по бумагам… и тут молодец. Спасибо за помощь, а то эти придурки всем бы отделом делали это неделю. Ну, по идее, тут работы было и так на неделю, но ты справилась и заслужила свои крылья.

Алчность достала из кармана монетку и подбросила ее в воздух, а я все думал о том, как сдержать себя в руках и не вмазать этой красавице по ее милому личику.

Dum spiro spero. Часть 7

Джек

До Венеции мы доехали вполне спокойно, без происшествий, хотя и крайне долго. И даже за все это время Аластор так и не связался с нами, что заставляло еще больше нервничать не только меня, но и остальных. Самое обидное, что мы не могли сами его вызвать, ведь кулон работал только в одну сторону — в нашу.

К сожалению, только подъехав к городу на воде, мы узнали, что он не позволял передвигаться на такой большой повозке по своим маленьким улочкам. Так что мы отцепили от коней, нагрузили их своими сумками и неспешно пошли дальше. Слава Великим Силам, что верховой езде нас учили, что в Раю, что в Аду.

Найдя ближайшую таверну, мы оставили наших лошадей рядом и уже по привычке заселились в нее. Всё это время я держал в руках адский камень, надеясь, что вот-вот объявится Аластор и расскажет все, что успел за это время найти. Хоть какую-то информацию или толику помощи. Я пропускал разговоры друзей, за которыми они обсуждали план действий, уже отточенный за две недели. Подмена имен, документы, различные наряды. Как это кружило голову. Всё шло по одному замкнутому кругу, которому не было видно конца.

Но стало заметно одно — с каждым днем мы все больше и больше влюблялись в смертных, в их образ жизни, характеры. Мне казалось, что по итогу никто не захочет покидать Землю. Однако, мы все-таки уже хотели отдохнуть в Аду. Случай с Кейт показал, что ангелам, по большей части, все равно, что мы смогли появиться на Земле и спокойно разгуливать по ней. Либо им было важно найти в первую очередь своего предателя, а уже потом искать остальных. Трезвое решение, только вот мы его не очень одобряли.

Я сильнее сжал в руках амулет, глядя на полную тарелку с едой передо мной. И что же сейчас происходило в моей душе? Я переживал за подругу и всего-то, мы с ней всю жизнь рядом, а сейчас ее вот так вот просто украли. Украли именно в тот момент, когда мы были безоружны, без сил, без того, чтобы хоть как-то противостоять двум архангелам. От этого чувствовалась собственная беспомощность, а мысли становились все мрачней.

— Хэй, Джек, ты слышишь нас? — Меня осторожно тронула за плечо Элизабет, выводя из состояния потери.

— Д-да. Что? План тот же? — Спросил я без особого участия, ибо был сконцентрирован на том, чтобы в любую секунду ответить Аластору.

— Да, только надо, чтобы кто-то посидел с кулоном в комнате, чтобы мы не пропустили… — Договорить Рик не успел, ибо я тут же его перебил.

— Я останусь. Идите… Идите без меня. Если найдете мой грех, то скажите, — я натянуто улыбнулся, надеясь, что от меня поскорее отстанут.

— Слушай, может я с тобой останусь? А то ты больно бледный в последние два дня, — предложил Крис, кладя мне руку на плечо и заглядывая мне в глаза.

Как я мог отказаться от помощи друга? Уж больно легко он мог мне помочь, особенно в такие моменты.

На том и порешили.

Как загнанный в клетку зверь, я расхаживал по комнате и пытался обратиться к камню самыми разными способами только, чтобы Аластор наконец-то заговорил с нами. А Крис пытался отвлекать. Шутками, историями, рассказами. Как бы я хотел поддаться его настроению, но в голове возникала одна за другой догадки, что же могли сделать с Кейт. Не убили бы — это точно, ведь сказали, что сделают это потом. Очистят ей, видите ли, крылья, покажут, что значит пасть за Рай, даже будучи предателем и падшей! Только вдумайтесь в эти слова. Они не собирались ее казнить, пока время не будет иссякать, и она не перестанет узнавать себя, а в самую последнюю секунду, когда крылья очистятся, а разум прояснится, услышит, как меч свистит над головой, и ее душа улетает в Парадел.

— Нет ангелов хуже, чем те, что с корыстными мыслями совершают поступки ради веры, — прошептал я, кажется абсолютно не попадая в монолог Криса.

В этот момент камень в моих руках загорелся красным светом, и оттуда послышался голос Аластора.

— Кто там из вас есть? — Спросил демон.

Кажется, его голос был не самым радостным, но я и не помнил, когда бы сам палач в последний раз веселился.

— Это я. Тут мы. Джек и Крис, — сбивчиво произнес я, пытаясь донести до демона мысль, что, как минимум, двое его слушают.

— Прекрасно. А кого поумнее рядом нет? Амалии там или Рика? Вы ж забудете все… — он тяжело вздохнул, — ладно, слушайте. Есть пару новостей, и все они не самые лучшие. Разве что кроме той, что ваша подружка все еще жива.

Я не мог сдержать вздох облегчения, ведь в подсознании боялся, что ее всё-таки решат казнить сразу же. Похоже, мою эмоцию услышал Аластор и невесело хмыкнул.

— Рано радуешься, Моррисон. В общем, по порядку. Я смог связаться с ангелом. Его, кстати, зовут Рухиэль. В общем, этот крылатый рассказывает, что Рай сейчас на ушах стоит. Кейт демонстративно вывели на главную площадь перед Небесным штабом, после чего приковали к столбу и вызвали крылья. Цитата, которую мне повторил Ру: «В напоминание о том, что предателей даже Ад не может изменить и исправить, о том, что темные создания так и останутся ими, а чернокрылые — лишь ошибка наших миров, мы подрежем ей крылья!» Насколько я понял, ей прям под корень подрезали перья. Ощипывать, слава Великим Силам не стали, но и мы теперь понимаем, что она не может улететь, значит, наш план усложняется. Потом её держали еще целый день на площади, и проходящие мимо могли делать с ней что-угодно. На самом деле, даже я не настолько жесток. Да что там я? Не помню, чтобы когда-нибудь так делали демоны! Я имею в виду, что у нас, если и прилюдные казни, то мы сразу рубим, а не измываемся при всех, — пояснил Аластор и вздохнул. Кажется, его голос впервые приобрел оттенок тоски и печали за кого-то.

На некоторое время наступило молчание. После чего он продолжил:

— Проблема в том, что ее даже не у них дома держат. Кейт в Облачной темнице, которая считается самой крепкой во всех измерениях. Она до зубов напичкана охраной, и пробраться туда почти невозможно. Кейт можно будет выпустить только тогда, когда ее поведут на казнь, либо как-то убедить их сделать это раньше. Но вроде он говорит, что у него там есть свои люди в этой тюрьме. Может, и получится. Буду держать вас в курсе событий. Есть еще вопросы?

Казалось, я потерял дар речи. Хотелось кричать, ненавидеть весь мир, просто самому полететь наверх только, чтобы спасти Кейт, но мы не могли. Её нужно было доставить на Землю к ее испытанию. Как мы надеялись, что оно будет в Лондоне, а не где-то в Вероне или даже тут. Но мои мысли занимали вещи потяжелее, чем переживания о том, что ей нужно выполнить задание.

Ангелы. Они кичатся своим благородством и состраданием к смертным, заставляют их молиться Богу и остерегаться грехов, а сами не лучше. Они ненавидят предателей, это понятно, но ведь, наверняка, и половина из них точно не слышала всей истории Кейт. По сути, у нее просто не было выбора, а сейчас я слышал о том, что ей подрезали крылья. Самое подлое, что можно только сделать с любым существом на этом свете — обрубить все пути к полету. Не дать ему чувствовать свободу, показать, что ключи от нее потеряны и все, что остается — сидеть в клети и ждать своего смертного часа.

— Нет, вопросов нет. Держите нас в курсе, если появится еще какая-то информация, мы все очень нервничаем, — ответил за меня Крис.

Камень, зашипев так, будто на раскаленные угли попала горячая вода, перестал светиться, оставляя нас в полной тишине.

— Чертовы ангелы, — добавил мой друг и положил руку ко мне на плечо. — Ты как?

— Отвратительно, — честно ответил я, откладывая амулет на стол и роняя лицо на руки, которыми зарылся в волосы.

Я просто не мог поверить в то, насколько могут быть мерзкими эти создания. Как они вообще, могли додуматься до таких мер!? А самое главное — разъяренные ангелы ведь, наверняка, могли сделать с Кристал что-то непоправимое за то время, пока она вот так простояла посреди площади у столба с подрезанными крыльями и не имея абсолютно никакой возможности хотя бы защитить себя.

Я понял, что мои руки дрожат от гнева и, абсолютно ничего не говоря Крису, пошел прочь. От таверны, вдаль, вдоль каналов. После я перешел на бег, пока не оказался в каком-то небольшом саду. Там я упал под дерево и со всей злости и силы ударил кулаком об землю. Снег будто осколками разлетелся из-под них, вновь опадая на землю и морозя руки. Черт! Как же я их всех ненавидел, чертовы ангелы, низкие существа, которым всего лишь повезло родиться с белыми крылышками! Эти создания даже не имели понятия о том, что значит сострадание или обычная жалость! Зачем же в нашем мире все так неоднозначно? Почему мы должны вот так вот мучиться? За что? Я закрыл глаза и почувствовал, как по моим щекам текут слезы. Горячие и соленые капли попадали в рот, а желание убивать возрастало с каждым разом.

— Сын мой, что произошло и почему ты сидишь под деревом? — Спросил подошедший ко мне священник.

Ну, да, я и забыл, что наши силы подавлены. И, видимо, мы спокойно могли находиться на священной земле. Я обернулся. За мной находился величественный собор, к которому то и дело, что подходили люди. Они искали здесь ответы. Как иронично, неужели сама Судьба привела меня сюда, чтобы я почувствовал еще большую беспомощность, чем до этого?

Вздохнув, я глянул на обратившегося ко мне мужчину. Обычный священник в черной длиной сутане, на которой в свете солнца блестел крест, а в руках была Библия. На вид не больше тридцати пяти. Рукой я попытался быстро смахнуть слезы и, переведя дыхание, негромко произнес:

— Ангелы. Они… не слышат моих молитв.

Мне казалось, что мой голос больше похож на предсмертный хрип умирающего, ведь было полное ощущение, что я погибаю. Что силы кончаются, а желание сброситься со скалы возрастает с каждым днем.

— Разве есть им есть до меня… обычного парня… дело? Наверняка… своих проблем хватает, — я криво ухмыльнулся. Мне буквально претило говорить о том, что я априори знал гораздо больше какого-то смертного. В мыслях был всего один вопрос — что он может ответить мне на это?

— Почему ты так уверен? Каждое испытание, что дается нам Господом — очередной этап на пути к счастью. Судьба распоряжается так, чтобы мы выполняли эти задания, а Господь наблюдает. Ангелы же защищают, — спокойно сказал священник, после чего подал мне руку. — Однако, не стоит сидеть на снегу, простудишься.

Я не хотел, да и не мог сейчас спорить с ним, так что встал и отряхнулся. Кажется, что мой опрометчивый поступок был не самым умным. Ведь выбежал даже без верхней одежды, из-за чего начинал со временем подмерзать.

— Пройдем в храм. Там тепло, и я напою тебя горячим отваром, после чего ты можешь мне рассказать свою историю, — предложил смертный.

Прикрыв глаза, чтобы не заплакать, я согласился с ним.

Оказалось, что это был собор Сан-Марко, в который спустя тысячу лет будут приходить люди и восхищаться. А тот сад, в котором меня нашел священник, кстати, не сохранился до нашего времени.

Внутри было невероятно красиво. Витражи пропускали свет, что причудливыми солнечными зайчиками отражался на поверхности скамей. Буквально на мгновение я замер, оглядываясь и ища картины архангелов. А вот и они, под самым куполом, все семь братьев, во главе — Михаил. Даже не хотелось ничего говорить, ведь смертные действительно представляли их героями небес, воинами и просто теми существами, которые могли их защитить в любой момент. Быть может, смертных — да, но не других существ.

Священник пошел куда-то по лестнице наверх, я последовал за ним. Винтовая лестница уводила нас все дальше от основной залы, после чего на пути стали встречаться только факела да изредка начертания икон, которые я особо и не понимал. Пару раз мелькнули знакомые лица, но я их слишком быстро пропустил мимо глаз. Сейчас все мое внимание оставалось сконцентрировано на смертном.

Казалось, что его действительно абсолютно ничего не тревожит. Не то, что меня. Но почему-то внезапный гнев отступил, я просто думал о том, как бы рассказать теперь священнику о своей проблеме, ведь не скажу же я ему, что у меня действительно проблемы с ангелами, да и со всем Раем…

А тем временем мы зашли уже в небольшую келью. Это была маленькая комната, уставленная иконами, но при этом они не сильно бросались в глаза. Где-то стояли толстые свечи, а в окна лился холодный зимний свет, который игрался с позолотой на священных изображениях.

Священник указал на место, где можно присесть, и я послушно упал в мягкое кресло. Совсем скоро он принес мне чашку с горячим отваром, от которого вверх поднимался потрясающий аромат. Кажется, это смешивались ромашка и лаванда. Что еще там было, я так и не понял, но аромат был просто потрясающим.

— Итак, — начал мужчина, глядя в мои глаза, и я понял, что все-таки придется рассказать хотя бы тот вариант, который придумал пару минут назад. — Почему же ты считаешь, что ангелы не слышат твоих молитв?

Этот смертный говорил с такой искренностью, что хотелось действительно рассказать абсолютно все начистоту, но было две проблемы. Первое — я не смог бы подтвердить своих слов, а второе — очень не хотел бы разочаровывать этого приятного на вид мужчину и заставлять его сомневаться в своей вере. Они ведь не виноваты, что ангелы такие козлы.

— Отец, дело в том, что моя подруга, она из очень набожной и религиозной семьи, но, понимаете, ее семья буквально болеет религией. Я сказал бы, даже через чур. И как-то должен был состояться праздник у ее друзей, куда ее хотели пригласить, но не смогли ни дописаться, ни достучаться. А потом мы узнали, что родители просто рассказали ей ситуацию абсолютно с другой точки зрения, и она возненавидела нас. Через неделю мы ее отловили и решили узнать, в чем же дело. Услышав версию ее родителей, мы пришли в тихий ужас, ведь никогда такого не имели в виду. А она, поняв, что ее обманули во имя веры, стала проводить время только с нами. В общем, недавно родители забрали мою подругу. И, насколько я понял, теперь ее каждый день по нескольку часов бьют розгами. Но бьют чуть ли не до потери сознания! Понимаете, падре, я всю жизнь верил в ангельскую справедливость и что Господь не будет такого допускать, но разве так правильно? Не является ли это одним из самых страшных грехов: гневом? — Спросил я, делая глоток отвара, и обратил свой взгляд на священника.

От спокойствия в его глазах не осталось и следа. Он, будто бы и злился, но своими действиями абсолютно никак этого не показывал. Будто я сказал что-то, что оскорбляет его веру, но все ведь было на самом деле гораздо хуже. Это и делали ангелы. Существа правосудия и милосердия.

— Понимаешь, сын мой, мы никогда не узнаем, что творится в голове у таких людей. Я понимаю твою боль и вижу, как ты хочешь помочь своей подруге. Но, к сожалению, это не в наших силах. Порой в семьях происходят такие конфликты, что сам Бог не сможет их решить. А ангелы и подавно. Ангелы хотят защитить людей, но не могут вмешиваться в их истории, — объяснил мужчина, а я вздохнул.

— А как думаете… У ангелов бывают такие ссоры? Ну, в теории… — Спросил я.

Было действительно интересно, что же на это ответит священник, ведь фраза была более, чем похожа на обычный вопрос глупого мальчишки, что только пытается разобраться с верой.

На это падре лишь улыбнулся. Не зло и не так, будто ему смешно с моей глупости. Нет. Скорее, очень по-отцовски. Когда родитель собирается объяснить ребенку самую простую истину на свете, но делает это с очень загадочным видом.

— Не знаю. Такого вопроса мне еще никто не задавал. Все обычно пекутся о своих душах и правильно делают, но если тебе интересно, то мне кажется, везде есть место конфликтам. Может быть, самым незначительным. В конце концов, Бог повелел им любить людей, — пожал плечами падре. — Тебе есть еще, о чем высказаться?

Священник внимательно посмотрел в мои глаза.

Он так искренне со мной говорил, что я не мог ему дальше рассказывать о своих проблемах. Не хотелось говорить ложь, тем более, что меня уже, наверняка, потеряли друзья.

— Нет, пожалуй, больше ничего…

Я в задумчивости просидел еще минут десять, пока не допил уже порядком остывший напиток. Вздохнув, я осторожно отставил пустую кружку на стол и произнес:

— Спасибо вам огромное. Мне действительно стало легче. Надеюсь, у вас в жизни все будет хорошо.

Священник на прощание кивнул мне и провел до выхода из храма, откуда я уже нашел дорогу до нашей таверны.

Подойдя к двери, я уже было протянул руку к ручке, чтобы открыть ее, но жаркий спор за ней меня остановил. Казалось, что ребята чего-то не могли поделить. Не сказал бы, что мы, вообще, в нашей компании не ссорились, но подобное возникало крайне редко и только по самым сильным поводам.

Я решил легонько толкнуть дверь, дабы понять, в чем дело и почему чуть ли не вся округа слышит их ругань.

— Да ты и так этот амулет носишь постоянно! — Возмутился Крис, глядя на Рика.

— Да потому что я единственный из всех вас, кто хоть как-то мозгами думает! — Парировал белобрысый, прижимая к груди амулет, через который с нами еще недавно связывался Аластор. — Потому что ты, идиот, не смог запомнить того, что сказал Аластор!

— И кстати, почему это именно вам с Моррисоном он рассказал новости, а не дождался, пока мы все окажемся рядом? — Белла зло сверкнула глазами, скрещивая руки на груди,

Казалось, еще немного — и она сама набросится на бедолагу Криса. Но тут ее взгляд упал на меня. И если честно, мне хотелось бы, как можно скорее смыться оттуда, ведь он не предвещал абсолютно ничего хорошего.

— О, а вот и Джек! Надеюсь, хоть ты запомнил, что именно сказал Аластор? — Спросила она, подходя ко мне и выжидающе глядя в глаза.

Честное слово, я думал, что она — маленькая и хрупкая девушка, но ровно до этого момента, ведь сейчас, даже при своем росте, она смотрела на меня свысока и это пугало. Я же глянул на Криса.

— На тебя напали, потому что ты забыл слова Аластора? — Поинтересовался я, а Блэк отмахнулся, мол, потом расскажет.

Тяжело вздохнув, я собрался с мыслями и принялся пересказывать то, что с час назад нам говорил Аластор. От спокойствия, что поселилось в душе после разговора со священником, не осталось и следа. Я вновь стал переживать за нее. А после повтора о том, что ей подрезали крылья, мне стало еще хуже, будто у самого за спиной стояли ангелы с кинжалами, а на землю медленно опадали черные перья.

— Как только будет еще информация, он сообщит. Пока на этом все, — сказал я, надеясь, что мне не придется еще что-либо повторять.

В полнейшей тишине я услышал негромкое и неуверенное:

— Как бы я хотел вот так вот запоминать и рассказывать.

Кажется, это был Крис, который тут же сжался под гневными взглядами остальных. Что-то тут было не так.

— Ладно. По сегодняшним поискам у нас все глухо. Люди ведут себя вполне обычно, нигде никаких странных происшествий. Я бы даже сказал, слишком тихо, — вздохнул Рик.

— Ага, ты-то весь день в таверне провел, в тепле, — пробурчала Амалия.

Завидует, что ли?

— Я расспрашивал людей на предмет странностей, так что я тут тоже не прохлаждался, — отрезал он, и Амалия притихла.

Да что они все как с цепи сорвались сегодня? Ну, Рик-то понятно, он защищает себя и свою позицию в компании, а с остальными что?

— У нас тоже все по нулям, — вздохнули Элизабет с Беллой.

— А ты где пропадал-то, кстати? — спросила Белла у меня.

Не хотелось, в общем-то, говорить, так что я просто пожал плечами.

— После того, как Аластор нам сообщил основную информацию, я тоже пошел искать зацепки. Собственно, не особо много нашел, а если говорить точнее, то ничего. В этом городе все слишком спокойно по сравнению с предыдущими нашими точками. Даже не за что зацепиться, — вздохнул я, подходя к окну и упираясь в подоконник.

Нужно было думать о том, что происходит вокруг, а наш коллектив сегодня был не в самой лучшей форме: все срывались друг на друге. Говорили о том, как кто-то делает что-то лучше него, и самому мне уже пару раз хотелось сказать подобное, но рациональная мысль меня останавливала. Причем, раз за разом.

Вздохнув, я вышел из комнаты под предлогом тишины и желания побыть наедине с собой. Но не знал, что за мной как раз последовал и Рик.

Мы с ним шли по улицам Венеции вдоль каналов и молчали. Будто в этом молчании повис вопрос, который мы не хотели задавать. Будто что-то знали, но не могли высказать вслух. Присев рядом с каналом на скамейку, я глянул на друга.

— Если ты знаешь, что с ними, можешь попробовать предположить. Вполне возможно, что мы думаем одинаково, — предложил я.

— Ну, слушай. Я сказал бы еще там, но ведь это странно. Грех ведь поселяется в городе и действует на горожан, а не на нас! Ну, это нелогично, мы должны наоборот предотвращать его, а уже потом двигаться дальше. А тут… Не может же это быть Завистью? И почему тогда он не действует на тебя? — Спросил Рик.

Я задумался. Вполне возможно, у меня было небольшое предположение по этому поводу.

— Ты точно сегодня ходил расспрашивать народ? — Поинтересовался Рик.

— Ладно… Тебе могу рассказать, коль мы оба остались в адеквате, — произнес я и, вздохнув, пересказал ему сегодняшний свой путь. — Понимаешь, мне было настолько плохо, что я согласился с ним пойти. Рассказывал так интересно и красиво, а пока мы шли к его келье он шептал какие-то слова, и так на душе становилось… легко. Я понимаю, почему люди хотят верить. Ведь пока у них есть такие священники, ты непроизвольно и сам хочешь идти в религию. Они очень мудрые и приятные. Мне кажется, именно потому, что я был в соборе, мне не тронула Зависть. Ей ведь туда просто не проникнуть, а потом, видимо, просто решила меня оставить в покое, решив, что четверо завистливых друзей сделают свое дело. Она нас так только очень хорошо остановила. А между тем, нам еще в Верону и в Лондон надо будет попасть, — сказал я, глядя на текущую в реке воду.

— Вот оно что… Ну, да, тогда все становится на свои места, — понимающе кивнул Рик и глянул на свои руки. — И как нам справляться с ней? Точнее, как найти-то эту Зависть? Ведь там мы хоть примерно представляли, как искать грех, а тут… Может, попробовать помирить их друг с другом, и тогда она сама появится? — Предложил Рик.

— Звучит более, чем разумно. На самом деле, там, в комнате, я тоже чуть не впал в этот завистливый транс, — усмехнулся я и похлопал друга по плечу. — Не переживай, все будет хорошо. Тем более, совсем скоро мы сможем найти остальные грехи, а Аластор поможет нам с Кейт. В идеале, конечно же.

Я прикрыл глаза, понимая насколько все идеализирую, но мне и нечего было делать, ведь только это давало шанс, чтобы вконец не обезумить от горя.

— Она же тебе нравится? Кейт, — пояснил Рик и глянул куда-то вдаль. — Ты на неё смотришь каждый раз так, будто в последний раз в жизни… — Усмехнулся мой друг.

Он поднял с земли камень и бросил его в реку.

— Не знаю, — честно ответил я, — понимаешь, мы слишком много знакомы, чтобы я мог сказать что-то однозначное. Она мне уже, как очень близкая подруга, если даже не сестра. Признаюсь, пару раз, может быть, я и думал о таком, но сейчас единственная мысль — поскорее закончить эти круги ада и вернуться в наш Ад, чтобы обучаться с кураторами, — сказал я, вздыхая. — Хочу уже спокойно закончить эти пятьсот лет и улететь прочь, хоть на Землю, хоть в Чистилище, но у меня все еще остается желание хотя бы на десяток лет уйти в какое-нибудь измерение и там остаться, — усмехнулся я.

Так мы и просидели на берегу, пока солнце не скрылось за горизонтом, и мы не решили идти в таверну, чтобы успокаивать друзей.

У нас оставалось чуть больше двух недель, чтобы решить все наши проблемы. Вроде бы мы даже успевали по дням завершить наше очищение. Если наши расчеты были верны, то в пути нам осталось находиться не больше четырех дней. Благо, что Верона находилась как раз рядом с Венецией, и на лошадях до нее около четырех часов неспешной езды. Быть может, если получится завершить все раньше, то мы сможем связаться с Аластором, чтобы он снял с нас чары, и мы смогли бы помочь в освобождении Кейт?

Однако в этом плане было уж слишком много «если». Мы все время надеялись, а после войны нужно было бы и усвоить, что надеяться бесполезно. Нужно просто самому все делать. Самому работать, самому искать, копать, стирать в кровь пальцы, карабкаясь к собственной вершине и ради чего? Чтобы оправдать свои собственные надежды, которыми ты пытаешься подпитываться, растягивая это удовольствие, как бедолага в пустыне растягивает последние глотки воды.

Стоит ли говорить, что мирить завистливых друзей было заранее проигрышным делом? Мало того, что весь следующий день мы с Риком пытались их привести в чувства, и крайне безрезультатно, так еще больше их рассорили. Крис меня послал очень далеко, сказав, что я, вообще его предал, а девчонки, уйдя в свою комнату, расселись по кроватям и ушли глубоко в сюжеты первых попавшихся книг. Ну, хоть не навредят друг другу.

В итоге, день прошел в пустую. Вечером, сидя за столом только вдвоем, потому что ребята наотрез отказались выходить с нами куда-либо, мы решили сделать по-другому. Нужно было спросить их, где именно они вчера были. С кем общались, на какие темы. Наверняка, было какое-то место, где обитала Зависть. Просто не показывалась простым смертным. От мыслей голова буквально шла кругом, но мы с Риком пошли в комнату девочек.

Те очень долго не хотели с нами говорить, но с помощью ораторского мастерства Стаффорда мы всё-таки проникли внутрь и начали вести беседу с девчонками. Попросили рассказать, где были и что видели. Белла с Элизабет ходили вдвоем, но и у тех было все вполне обыденно и скучно. Ни их пара, ни Рик, ни Амалия не находились все в каком-то конкретном месте. Это еще больше сбивало с толку.

— Ну, что ж, у нас с тобой ровно ноль мыслей и ноль идей. Предлагаю сделать вывод: Зависть невозможно поймать, — выдохнул я, падая на кровать.

Крис уже спал. Да и вряд ли бы вмешался в наш разговор.

— Слушай, а может, дело вовсе не в месте и не в людях? — До Рика будто бы что-то начало доходить, но точно уж не до меня. — Скажи-ка, ты ведь сказал, что в комнате чуть ли не впал в этот завистливый транс. Что ты думал перед этим? — Спросил мой друг. — Думал, чувствовал — неважно. Что именно?

— Я увидел в твоих руках амулет, и мне стало завидно, что всем в нашей команде распоряжаешься ты, — задумчиво проговорил я, и тут я понемногу начал догадываться. — Стоп, ты хочешь сказать, что…

— Зависть, как паразит! Она цепляется к эмоциям! — Воскликнул Рик. — Ты был после церкви, тебе морально было легче, и ты не думал о том, чтобы кому-тозавидовать. Ты был обращен на свои эмоции и чувства, а не на кого-то другого. Ко мне же не прицепилась, потому что я должен сам догадаться до этого! — Воскликнул мой друг.

— Но… почему тогда тебе дали этот грех? — Спросил я у друга, но он и ответить не успел.

Между нашими кроватями появился сгусток черной материи, который обратился в черную воду, которая медленно поползла к подоконнику, формируя уже на нем женскую фигуру в черном длинном обтягивающем платье.

— А ты умный мальчик, Рик, — промурлыкала зависть, стуча длинными черными когтями по деревянной стене, а другой рукой отбрасывая мешающиеся черные волосы назад. — Однако тебе достаточно долго пришлось думать над моей загадкой. Твоих друзей я пока не отпущу. Тебе надо покаяться, — сказала она, выжидающе скрещивая руки на груди, и кинула взгляд на мирно спящего Криса.

— Покаяться? Но… в чем? — Непонимающе глянул на грех мой друг и даже встал с кровати.

— В своем грехе, милый. Ты же видишь, как я убиваю твоих друзей, делаю из них неспособных думать существ, буквально ослепленных мною. Вспомни момент, когда из-за твоей зависти кто-то пострадал, — произнесла девушка. — Времени у тебя, если хочешь, до рассвета. Потом я уйду, и ты не очистишь свои крылышки.

Зависть усмехнулась.

Буквально с минуту Рик думал над ее вопросом. И с каждой секундой, с которой он осознавал свою ошибку, его глаза становились все печальнее и злее. Он знал, о чем она говорит, но не мог поверить, что придется признаваться в этом.

— Он сам виноват. Попался под горячую руку, — пробурчал мой друг, а Зависть лишь усмехнулась.

— Если ты просто расскажешь свою историю, не осознав ошибки, я не смогу даровать тебе прощение, — она глянула на свои когти и, будто бы специально, принялась стучать в такт секундам на настенных часах.

Стук-стук-стук…

Этот момент казался самой настоящей вечностью, ведь я абсолютно не понимал, что именно скрывает от нас Рик и чего он не хочет выдавать. Видимо, секрет был настолько ужасен, что даже этот стук вывел его не в первые пять минут.

— А тем временем до рассвета буквально час, малыш, — улыбнулась Зависть, теперь скрещивая руки на груди. — Неужели ты не…

— Ладно! — Вскричал блондин, поднимая руки так, будто попросил Грех остановиться, — ладно. Я расскажу и покаюсь. Меня… это гложет до сих пор. Джек, я тебе расскажу, потому что она-то, наверняка, знает, но пойми меня, я был мелким и не понимал, что делаю, — сказал он, после чего вновь вздохнул. — Когда мы учились еще в Раю, в моем классе был мальчишка. Я учился в смешанном: с ангелами вместе… Так вот, все его слушали, любили, даже лидером называли. Он был таким, каким смертные видят ангелов: справедливость и строгость даже с юного возраста светились в его взгляде, а поступки являлись настолько правильными, что даже учителя поражались такому. Предвещали ему славу, место в Совете рядом с архангелами. Меня же недолюбливали. Я был не то, чтобы изгоем, но и популярным нельзя назвать. Средне. Как-то раз в классе проводили мероприятие на тему райского оружия, а я в нем разбирался и очень хорошо. Наверное, это был один из немногих предметов, по которому у меня были одни только отличные оценки. В общем, для этого мероприятия нужен был доброволец, который смог бы участвовать в спарринге с Варахиилом. Мне безумно этого хотелось. От класса вышли два добровольца: я и наш ангел. Естественно, примером мог быть только один ученик. Ну, и… общим голосованием класса выбрали не меня. Я был тогда так зол, так завидовал ему, что именно он должен будет участвовать в этом бою. Мне буквально крышу снесло! Тогда я дождался конца уроков и, когда стемнело… напал на ангела. Я ему порезал крылья, раны были не то, чтобы самые серьезные, но и легкими с трудом назвать можно. В общем, летать он не мог. Так что на мероприятии от класса участвовал именно я. Тогда у меня был триумф. Совесть даже не грызла, но после я увидел другое: на меня в классе не начали обращать больше внимания, я не встал где-то у верхушки. Я еще больше потерялся среди толпы. Ребята начали ходить к нему в гости, спрашивать, как у него самочувствие. Тогда я понял, что поступил плохо, но еще хуже стало тогда, когда после выписки он сказал, что больше не сможет летать. Видимо, я задел у него какую-то важную часть на крыльях, которая так до конца и не смогла восстановиться. И да! Я каюсь, черт возьми, что был таким уродом! — Крикнул он, вскакивая с кровати и глядя на девушку, что с удовольствием слушала эту историю. — Я был ослеплен завистью! Думал, что если устраню его, то так будет лучше! Но нет! Ничего лучше не стало! Мне стало только тяжелей, и сейчас я полностью раскаиваюсь и говорю, что абсолютно не желал никому зла!

На последнем предложении Рик с яростью ударил кулаком о стену и с горящими глазами посмотрел на Зависть, которой, видимо, его слова были, как коту сметана. Она упивалась ими, видя, как ему самому было плохо от этих воспоминаний.

— Смертные говорят, что очищение проходит через боль, и сейчас ты на собственном примере доказал это. Дай руку, — попросила она, протягивая свою ладонь к моему другу.

Тот послушно сделал то, что она сказала, и вскоре ее длинные когти оцарапали его предплечье, оставляя неглубокие раны.

— На память тебе о том, как бывает губительна и больна зависть, — пояснила она и вновь превратилась в черную жидкость, что выплеснулась в окно.

На следующее утро все уже были в состоянии ехать дальше, а я все видел, как в глазах Рика поселилась печаль от своей же ошибки, о которой ему напоминало четыре пореза от когтей на предплечье.

Dum spiro spero. Часть 8

Джек

— Это тебе. Ну, вдруг не доживем…

Я протягиваю кулон Кейт, которая берет его и улыбается. А она ведь так и не узнает, что там написано.

Ее хрупкое тело лежало у меня на руках. Мы не успели совсем немного. Не спасли ее, не смогли помочь, ее казнили там, в Раю. Занесли клинок и пронзили сердце. Точно так же, как когда-то убили Киру.

Кейт… Кейт… Кейт…

Этот отвратительный сон уже который раз меня преледовал. Похоже, я ни на секунду не переставал думать о том, что же делают ангелы с моей подругой. Вдруг они ее уже пытают, а может, обдирают перья? Хорошо хоть, что от этого кошмара меня разбудил знакомый голос.

— Хэй, просыпайся, — это был Крис.

Я подумал, что уснул всего на пару минут, но когда очнулся, мы были уже в Вероне.

Город окутывала ночь, а горожане даже и не собирались расходиться по домам. Молодые люди то и дело, что гуляли по улицам, смеялись и просто радовались жизни.

Забавно, ведь не только парочки, что мило мурлыкали на скамейках, оставались до глубокой ночи. Здесь же бегала и другая молодежь, будто бы в этом городе не было никого, хоть сколько-нибудь старше тридцати лет. Пусть зима, пусть легкий холод щипал кожу, но тут было невероятно романтично. Даже странно.

Внезапно в голове появилось легкое чувство эйфории, будто кто-то опоил вином, заставляя забыть о проблемах и так гулять до самого рассвета.

Похоже, то же самое почувствовали и девчонки, ведь начали заглядываться на проходящих мимо парней и махать им ручками.

Единственно здравый ум по-прежнему оставался у Рика. Похоже, он еще после Венеции не отошел, и настроение у него явно было не самым лучшим. Нужно потом спросить, как он. Однако, справедливости ради, он все-таки дал нам спешиться возле таверны и пройтись с девчонками по улицам незнакомого, но такого увлекающего за собой города.

На мгновение я даже и думать забыл про наше задание. Точнее, было невероятное желание это сделать. В такой трудный период, когда трудности принялись наваливаться одна за другой, хотелось обычной свободы. Просто смеяться, бегать по улицам и слышать, как с окон тебе кричат быть тише. Так забавно и странно, словно мы по-настоящему стали смертными.

Почувствовав тяжесть на спине, я недоуменно обернулся — это ко мне запрыгнула Элизабет. Громко смеясь и обнимая, она каталась на мне в то время, как рядом шла Амалия, а Белла с радостью запрыгнула таким же образом на Криса. Как хорошо, как приятно. Где-то на темной улочке целовалась пара, где-то вдали виднелись просто идущие за руку люди, а мы летели навстречу ветру, будто снова обрели покой.

Однако нужно было возвращаться. Наверняка Рик уже ненавидел нас, но почему-то так хотелось уже отдохнуть, упасть на землю, почувствовать, что все позади. Но у нас по-прежнему оставалось два греха. Гордость и Похоть. И что-то мне подсказывало, что я уже даже знаю, кто поселился именно тут. Нет, это не из-за чувства эйфории, не потому, что казалось, что этот город волшебный, просто было видно, что Похоть выбрала бы именно Верону в качестве своей цели.

Спустив Элизабет с Беллой на землю, мы с ребятами отправились к таверне, у которой и оставили повозку.

Как оказалось, это была не таверна. Точнее, такое понятие тут попросту почему-то пропало, ведь только мы зашли на порог, как в глаза ударил красный бархат и полуобнаженные женские тела.

Ага. Мы наткнулись на публичный дом.

В принципе, насколько мы узнали, в этом заведении было возможно снять хотя бы одну комнату, но, найдя Рика, мы в шоке глянули на него.

— Слушай, я думал это мы решили повеселиться, а ты тут решил нас завести в публичный дом? — Поинтересовался Крис у нашего друга, который в этом время сидел за небольшим столиком и тихо офигевал от жизни.

— У них все трактиры просто закрылись! — Воскликнул Рик. — Понимаете? В этом городе просто нет нормального заведения! Разве что в церковь податься, чтобы там попросить ночлега, — он вздохнул.

Похоже, голые девушки напрягали блондина, и он встал из-за стола.

— Пойдемте. Я снял небольшую комнату. Если штабелями уложимся на полу, то всем будет место поспать, — Рик передернул плечами и поторопился наверх.

Мы — сразу же за ним.

Как только дверь в комнату хлопнула, я не удержался, чтобы не поддеть его:

— Слушай, ты так поспешно убрался оттуда. Неужели тебе не нравятся женские тела?

Я ухмыльнулся, садясь на пол, и скрестил руки на груди.

— Слушай, ну, я хоть не за каждой юбкой бегаю, в отличие от некоторых, — он поджал губы.

Крис похлопал меня по плечу:

— Ну, вообще-то, в точку.

Мой тяжелый вздох от поражения, кажется, произвел еще больший фурор, и комната взорвалась смехом. Да что тут смешного? За свою жизнь я особо и не цеплял девушек. Ну, разве что иногда, ровно до того момента, пока не начал больше времени проводить с нашей компанией, но и даже тогда у нас ходили все эти шутки в мой адрес. Вот что значит авторитет — прийти в одну компанию и только своим видом показать, что все юбки в ближайшие сто метров — твои.

На самом деле не смешно, особенно сейчас, когда в душе вновь поднимался ураган эмоций, что грозился снести абсолютно все на своем пути.

— Слушай, а тебе не объяснили, почему внезапно все таверны прикрылись или переквалифицировались… в это? — Спросила Белла, глядя на Рика.

Ответить он не успел, ведь амулет на его шее вновь зашипел. Аластор вызывал нас, дабы рассказать последние новости из Рая. Ну, я и так начал переживать, так почему бы демону сейчас вконец не убить настроение? Но, может, всё не так плохо? Может они смогли пробиться до Кейт, и вскоре она будет у нас?

— Аластор? Мы вас все слушаем, — ответил Рик, держа на ладонях камень и склоняясь к нему. — Есть вести?

— Есть. И они не самые хорошие. Когда мы вам с Сартией дали месяц, то имели в виду, что из-за подавленных сил вы очень хорошо замедлите обращение в беса. По факту все зависит от использования сил и ваших собственных нервов. Вы ведь, ирамитасы, — нежные цветочки, чуть в депрессию или хандру какую провалитесь, так даже встать не сможете, потому что физически сил не будет, — фыркнул Аластор.

Спасибо дорогой демон, что напомнил нам про нашу огромную слабость. Однако с каждым его словом мне становилось все страшнее. Что он хотел этим сказать? К чему подводил? Я сжал руки в кулаки, надеясь, что во второй раз не разнесу уже комнату или не убегу, куда подальше.

— В общем, — продолжил палач, — тот ангел смог попросить одного стражника понаблюдать за Кейт. Как она там, что происходит. Говорит, что ей можно дать максимум неделю, если не меньше. Мысли уже начинают путаться, говорит тяжело, забывает прошлые недели. Есть еще одна новость. Она же хорошая, она же плохая. Через защиту темницы может прорваться демон, но его, естественно, заметят. Проблема в том, что нужен чуть ли не равный по силам самому Люциферу, чтобы смог без вреда себе и Кейт пройти через охрану. А это старшие демоны: Бафомет, Сатана, Вельзевул. Но…они слишком занятые, и я на их фоне всего лишь мелкая сошка, — вздохнул Аластор.

Кажется, ему действительно было тяжело признавать этот факт. Будто хотел помочь, но не было сил.

— Мы с Сартией попробуем кого-нибудь найти, но не обещаем. Рухиэль говорит, что поищет другой план отступления. Но нужно торопиться, ведь саму Кейт надо будет еще к греху привести. Как у вас там дела, кстати, идут?

— Мы в Вероне, потом поедем в Лондон. Предпоследняя точка, и тут, скорее всего, обитает Похоть, — произнесла Амалия, что все это время держала руки в замке и периодически била ими по коленям.

— Хорошо. Тогда в Лондоне постарайтесь найти Гордость, чтобы мы Кейт уже подвели к ней. Она — дама своенравная, но вряд ли будет сильно упрямиться. Может быть, если получится достать кого-то из старших демонов, то он сможет дать Кристал буквально пятнадцать минут прежде, чем она полностью обратится в беса, — сказал Аластор. — На этом все. Удачи, надеюсь, она все же будет с вами.

Камень зашипел и красный свет потух, оставляя нас наедине со своими мыслями. Почему именно Кейт была уготовлена такая судьба? Не кому-то из нас, а именно ей?

— Надо срочно искать Похоть, — сказал Крис, сверкая глазами и вставая с пола, на котором он доселе сидел.

Такая серьезность в его глазах приятно удивляла, но и одновременно пугала. Это значило, что дела действительно идут хуже некуда, коль даже Блэк настроен так решительно.

— Да, но как мы ее найдем? — Спросила Элизабет. — Здесь, наверняка, десятки этих публичных домов, как мы сможем найти тот самый? Тем более, если она еще не спрячется от наших глаз.

— Они предупреждены… — Начала Белла.

— Но это определенно не дает нам гарантию на то, что они будут нам показываться! Еще ни один грех не встретил нас в городе, не подошел и не сказал, что это он тут всем заправляет! — Возмутился я, глядя на девушку. Сорвался. Но я был на пределе. Аластор никак не успокоил, только еще больше заставил нервничать и наблюдать собственную беспомощность. А это уже начинало буквально выводить из себя.

— Так. Если мы сейчас тут все распсихуемся, то не найдем Похоть. Только себе хуже сделаем, — напомнила Амалия. — Надо успокоиться и просто подумать. Как мы видим, спрашивать народ бесполезно, они тут все очертя голову влюблены, и тревожит их только две потребности.

Она подошла к подоконнику и присела на него.

И вновь наступила гробовая тишина. Её бы прервать, но вот только нечем было. Голоса затихли, а мы принялись перебирать всевозможные догадки по поводу Похоти.

— Ну, слушайте, — первый голос, что прорвал тишину, принадлежал Белле, — есть пара вариантов. Это ведь грех. Сама Похоть, она не будет в этом всем стоять на заднем плане. Можно попробовать поискать самую дорогую девушку либо самую успешную мадам в городе. Грехи ведь все это время, ну, кроме Зависти, играли ключевую роль в событии. Гнев разгуливал по праздникам, Обжорство поставлял лучшую еду в таверны, Уныние был тем самым господином, который пытался выслушать каждого, Алчность — глава единственного крупного банка в Праге. Справедливо, если и здесь наша красавица не будет стоять в стороне, — логически завершила мысль Белла.

— Справедливо, — со вздохом сказал я, — только вот не будут ли они все говорить о том, что именно у них лучшие девушки и именно они — самое лучшее заведение? — Предположил я.

— Надо попробовать. У нас нет времени и других вариантов. Если не получится с этим планом, то будем придумывать новый, — сказал Крис. — Погнали. У нас и так очень мало времени. Только вот расспрашивать должны пойти максимум двое, а не вся компания, — резонно заметил друг. — Как минимум, это должен быть Джек. Я лучше останусь тут с девчонками, чтобы в случае чего принять сигнал от Аластора и послушать дальнейшие его указания. Идите с Риком.

Крис встал и, обняв меня, шепнул на ухо:

— Найдите эту шлюху, как можно быстрее.

Кивнув, мы умчались на первый этаж. Нам было все равно, что уже глубокая ночь, да и красавицы эти работали-то в темное время суток. Хоть какой-то плюс от этого греха.

Внизу ошивались молодые люди. Они все толпились у девушек, которые извивались, подобно кобрам, показывая свои прекрасные тела. Где-то в углу стояла мадам, наблюдавшая за своими девочками. Это была достаточно высокая и статная женщина под сорок лет со строгим взглядом. Сразу было видно, что если кто-то посмеет обидеть ее красавиц, то сразу же полетит взашей на улицу, а еще лучше — под стражу. В общем, не хотелось ругаться, это уж точно.

Подойдя к ней, я достаточно спокойно начал беседу. Спрашивал о цене, какие услуги могут предоставить эти девушки и какая самая красивая в этом месте. Мадам же спокойно отвечала, говорила о своих подопечных с теплом и очень хорошо отзывалась так же о каждой из них. Чуть погодя я решился задать тот самый вопрос, ради которого и затевался весь этот диалог.

— Скажите, а есть ли в городе самая дорогая и самая красивая девочка? Такая, чтобы прям дух захватывало? — Начал я, ведь подумал, что Похоть может и обратиться юной прелестницей, соблазнительницей.

Мадам ненадолго задумалась. Кажется, она понимала, о ком мы спрашиваем, но вот думала о том, стоит ли, вообще, нам говорить про ту прелестницу.

— Если что, денег у нас много, а особенно на такие развлечения, — ухмыльнулся Рик, с готовностью скрещивая руки на груди и глядя в глаза мадам.

— Есть одна такая. Она переходит из одного борделя в другой, задерживаясь там всего на пару ночей. Приносит ему славу, а потом исчезает. Если я не ошибаюсь, сейчас она в «Ночной искре» неподалеку отсюда. Если пойдете прям сейчас, успеете до того, как она покинет это место, — сказала женщина.

— Сейчас, как выйдете, сверните направо, дойдите до ближайшего перекрестка и поверните налево. Пройдите мимо трех поворотов и на четвертом вновь сверните налево. По правой стороне будет красивая резная вывеска с названием. Вам туда.

Точно Похоть.

Поблагодарив женщину, мы кивнули друг другу и вышли из дома любви в том направлении, которое она указала. Вроде бы план был идеален, а его исполнение — невероятно простым. Только вот меня одно пугало: что именно мне приготовит Похоть и что мне придется сделать, чтобы очистить свои крылья. Люди тут, хоть и помешаны на сексе, но ведь никто никого не убивает из-за любви. Никто не показывает это все на улице, даже никаких летальных последствий за исключением того, что абсолютно все таверны стали борделями. Но это была не самая большая проблема. На нашем пути встречались вещи и посерьезнее, чем недолюбленные жители.

Пока мы шли до нужной двери, я решил кое о чем поинтересоваться у Рика.

— Ты как? — Этот вопрос крутился у меня с самой Венеции, ведь тогда мы увидели, насколько жестоко Зависть может поступить с человеком.

Она заставила его рассказать свой самый большой грех, свой проступок, в котором ему следовало раскаяться. Он сделал это, но на мой взгляд в нем все еще оставалась пустота от осознания собственной жестокости.

— В норме, — отмахнулся друг, на автомате поправляя длинный рукав рубашки чуть ниже, чтобы не были заметны царапины греха. — Честно, я… почти пришел в себя. Просто она расковыряла самое больное, что таилось у меня очень глубоко в душе.

Рик вздохнул, обнимая себя за плечи.

— Я не виню тебя. В детстве мы все можем быть очень жестоки, а главное — ослеплены грехами. Не только Гневом или Завистью. Чем-угодно. Говорят, что дети — это самые невинные существа. Этакие ангелочки во плоти. Нифига. Они жестокие и гораздо более жестокие, чем взрослые. Они не понимают еще, что именно творят, не знают, как могут разрушить одну-единственную жизнь простым поступком. И поверь, мы все через это прошли, — сказал я, кладя руку на плечо другу.

— Спасибо, Джек, — невесело улыбнулся он.

Я хотел что-то добавить, но мы свернули на нужную улицу и уже там заметили действительно искусно вырезанную вывеску с названием нужного места.

Толкнув толстую дубовую дверь, мы оказались в удивительном месте. Не было ощущения попадания в какое-то дешевое заведение. На стенах висели невероятные картины, повсюду стояла роскошная мебель, расстелены ковры. А девушки, как на подбор. Я не был фанатом подобных заведений, но если бы кто-нибудь когда-то попытался меня затащить в подобное место, то уж точно резко бы поменял к этому свое отношение.

Однако никто не затаскивал, и мнение у меня осталось то же. А цель прежняя: найти ту самую красавицу-девушку, про которую нам рассказала мадам.

Оглядев всех, мы с Риком так особо и не поняли, о какой же именно девушке идет речь, так что решили подойти к хозяйке этого приюта любви. Та сразу нам поведала про некую Кармелиту, что своей красотой поражает каждого, кто взглянет на нее, но и сама по себе она не была дешевой девочкой. Цена, названная мадам, и правда заставляла задуматься: а нужно ли это вообще? Так что, вздохнув, мы всё-таки взяли ее на ночь.

Нас подвели к одной из ночных бабочек. В общем, не соврали. Она и впрямь была хороша собой. Буквально осиновая талия, большие яркие глаза, пухлые губы, стройные ноги. Голубое обтягивающее платье идеально подчеркивало то, что нужно подчеркнуть и выделить. Да, такой красотой можно было завлечь и не только смертных.

При виде нас девушка как-то загадочно ухмыльнулась и бросила взгляд на мое кольцо с сигилом. Похоже, мы угадали, и это была Похоть.

— Мадам, надеюсь, вы не взяли с этих юношей плату? — Промурлыкала девушка, кладя руки на плечо женщины и заглядывая ей в глаза. — Я готова пожертвовать одну ночь им абсолютно бесплатно…

Глаза хозяйки нужно было видеть. Взявшая с нас плату вперед, она вряд ли рассчитывала на то, что сама девушка откажется принимать награду за свою работу. Немного замешкавшись, она перекинулась парой слов с красавицей, после чего отдала нам деньги, а сама Кармелита повела нас наверх, в комнаты.

— Неужели вы наконец до меня доехали? — Промурлыкала Похоть, запирая за собой дверь и кладя изящную ладонь ко мне на грудь.

Девушка медленно принялась оттеснять меня к кровати. Перехватив ее руку, я осторожно произнес:

— Да, и, насколько помнишь, мне нужно задание, которое поможет очистить крылья, — улыбнулся я, останавливаясь уже у самой кровати и надеясь, что она меня на нее не повалит.

В конце концов, кто знает, что в головах у этих грехов.

— Помню, помню. Только, чтобы дать тебе задание, мне надо, чтобы твой друг… Рик ведь? Я правильно помню? Ушел хотя бы за стенку, — улыбнулась она.

А этого жука долго и не требовалось просить. Он с легкостью кивнул и в сию же минуту испарился в другой комнате. Тоже мне, друг еще называется.

— Вот мое задание. Сможешь продержаться со мной всю ночь — крылья твои, — промурлыкала Похоть, проводя своими тоненькими пальчиками по моей груди.

Ох, ну, не хотел я, чтобы все вот так вот обернулось!

— А… может… что-то другое? — Попробовал увильнуть я.

Вы не подумайте, она действительно была очень, очень привлекательна. Вот только мне моя собственная совесть не позволила бы, тем более, что последние дни мои мысли только и делала, что занимала абсолютно другая девушка. И уж точно не Похоть.

В этот момент она почему-то рассмеялась. Её легкий смех разнесся по всей комнате, а я, который в упор не мог понять, к чему это она смеется и что нашла тут смешного, немного потупил взгляд.

— Глупыш! Ты подумал, что я хочу с тобой заняться любовью? Для этого у меня есть смертные! Нет, с тобой я хочу поиграть чуть по-другому. Если ты сможешь поддержать со мной диалог, то я с радостью очищу тебе крылья!

Тогда я еще выдохнул с облегчением, но даже и не подозревал, что гораздо проще было бы с ней переспать, чем пытаться поддержать тот самый бред, а главное, отвечать на то, что она мне говорила всю оставшуюся ночь.

— Ну, смотри. Как думаешь, что общего между ботинком и карандашом? — Спросила она, удобнее устраиваясь на кровати и поправляя свое платьице.

— Без понятия, — покачал головой я.

Поджав губки, Похоть ответила:

— Ну как же! Они следы оставляют.

Девушка хитро подмигнула мне.

— А, я так понимаю, те самые следы, что на снегу не видны?

Понятно, в какую игру меня утянули. Слышал я такую легенду, и она мне, если честно, не очень нравилась.

— Не видны! А знаешь, почему не видны? Потому что ночь их не видит, и город не видит, — кажется, она обрадовалась тому, что я все-таки понял ее правила.

— Но неужели город слеп? — В ответ спросил я.

— Может быть, да только вот глаза Вероны все видят и все расскажут, — теперь Похоть по-птичьи склонила голову на бок.

— И кому же они будут это рассказывать? — Парировал я.

— А другому городу, который глух, — просто ответила девушка.

— Та как же он тогда их услышит? — Взыграл во мне интерес.

— А ему расскажет немой след от ботинка, который был оставлен карандашом.

Вот тут, похоже, и начался бред.

— А разве немые следы говорят?

— О, еще как говорят, попробуй спросить у глухого города, что ему рассказывали глаза Вероны, которые видели сквозь абсолютно темную ночь!

— Но неужели темная ночь дает даже городу что-то увидеть?

— Дает, еще как. А еще она ему дает яркую луну, которая освещает след того самого немого ботинка от карандаша, который рассказывал глухому городу о том, какие тут темные ночи. О, а еще. Представляешь, вчера заказала у портного платье, а сегодня он говорит, что у него руки не дошли его сшить!

— Куда не дошли?

— Ой, да все тебе повторять! До того самого города, где ночи слепы, а глаза видят все сквозь свет Луны, что освещает ботинок немого карандаша, который рассказывает глухому городу о том, что Верона все видит!

Я уж точно не думаю, что вы хотите слушать абсолютно весь наш диалог с Похотью, но одно скажу вам точно. Мозг она мне точно весь полюбила. Столько абсурда я в жизни никогда не слышал, и если опираться хотя бы на ту легенду, которую мне когда-то рассказывали, то там хотя бы было немного логики. Тут же — определенный набор слов, который я пытался запомнить и проговорить, чтобы хоть как-то поддержать беседу с этой дамой.

Вот скажите, было ли у вас когда-нибудь такое желание, чтобы после долгой ночи не думать абсолютно ни над чем? Так вот, это мое состояние под утро. А она только и упивалась этим.

— Спасибо, что выслушал меня! Никто не может понять всю болтовню, а ты понял, это так замечательно! — Девушка наклонилась ко мне и коротко поцеловала в шею. — Твои крылья чисты. Отправляйтесь дальше, — промурлыкала она.

На выходе из комнаты меня ждал Рик, у которого глаза были так же, как и у меня: круглые, словно только что сделанная монета.

— Не думал, что можно так извратиться с заданием, — выдохнул он, идя по улице.

— Ну, слушай, чисто теоретически, она мне мозги очень неплохо так…

— Да-да, я понял, — остановил меня Рик. — У нас остался последний город, ведь так? — Спросил он, кажется, даже не веря в свои слова. — И все закончится?

Все закончится… Как эти слова были приятны и сладки. Хотелось кричать от радости, петь от счастья и бегать по улицам города смертных. Всё было бы хорошо, сердце наполнилось бы счастьем, если бы не одно «но»: похищенная Кейт. Если бы мы не рисковали возвращать ей разум. Если бы не было риска того, что всего за пятнадцать минут может оборваться ее жизнь, я бы так не переживал.

— Закончится, — эхом отозвался я, неспешно идя по улицам города и глядя куда-то в небо. — Думаешь, все действительно будет хорошо? — Спросил я, ежась от холода и легкого ветра, что подул откуда-то с севера.

— Будет. С Кейт мы что-нибудь обязательно решим. Она не останется в той тюрьме и не потеряет себя. Ангелы ее не казнят. Аластор ведь все равно, как никак, главный палач Ада! Его же все знают, так что не дрейфь. Прорвемся.

Рик говорил с такой невероятной уверенностью и силой, что ему хотелось верить. Хотелось забыть про все «но» и «если». Хотелось идти вперед, зная, что абсолютно все уже готово, что дело закрыто и остался последний грех, к которому мы со спокойной душой преподнесем Кейт, она завершит дело, и мы отправимся в Ад.

Но ведь всегда все идет не по плану. Это закон жизни, черт возьми! Если ты что-то идеально продумал, поставил конечную точку и наметил безошибочный, как тебе самому кажется, путь, то что-то пойдет не так. Выйдешь из дома позже, приедешь раньше, пересечешься не с теми людьми. Но и из этого тогда выходит что-то интересное, новое, заставляющее, быть может, даже задуматься — а действительно ли «не по плану»?

— Надеюсь, ты прав, — вздохнул я и пошел вперед.

Впереди оставался, наверное, самый длинный путь. Мы планировали сначала доехать до Амстердама, после чего пересесть на корабль и на нем уже дойти до Лондона. А в это же время нужно было думать еще и о том, что мы пока не выполнили задание Доносчика. И вот подсказывала мне интуиция, что с ним нам ругаться уж очень не стоит.

Dum spiro spero. Часть 9

Джек

В воскресенье утром на корабле мы уже прибыли в Лондон. Три долгих дня наша компания добирались сначала по суше, после чего погрузили все на судно и еще сутки добирались на нем в порт.

За это время мы все уже находились в раздумьях о предстоящей поимке Гордыни. Грех она, как нас предупредил еще в самом начале Аластор, своенравная, да и кто бы удивился? Было бы удивительно, будь она покладистая и мирная. А так все совпадает. Одно печалило: мы не представляли себе, как найдем в таком огромном городе одну девушку, которая будет так похожа на всех остальных смертных? Да, темная энергия по-прежнему оставалась, но и чувствовалась не на самом большом расстоянии. Дай Великие Силы, если там было пару метров.

В этот раз все будет совсем по-другому. Лондон — невероятно огромный город, и наша старая схема не сработает. Слишком много событий случается в нем, чтобы вечно спешащие куда-нибудь люди были вовлечены в чьи-либо проблемы. Несколько раз мы пытались придумать план, но какой-то один фактор заставлял откладывать его в сторону, как бесполезный черновик. Всегда было «но». То люди не заметят, то вряд ли смогут ответить, то просто не успеем. А тем временем сроки уже поджимали, и мы никак не могли придумать идеальное решение проблемы.

— Будь, что будет, — уже под конец отмахнулся я, видя, как вдали виднеется Лондон.

Да, современный город поражает своей красотой, но тогда у него тоже была своя особенная стать. Не было машин и высотных зданий, не строили тогда люди еще в высоту, надеясь запихать в один дом, как можно больше людей, словно в огромный муравейник. Все было… по-другому.

Уставшие, мы вышли на берег. С корабля сгрузили наших лошадей, мы посчитали, что повозку тащить с собой будет бессмысленно. Так что, нагрузив их сумками, мы уже собирались поскакать к центру, как к нам вышел незнакомец.

То, что это был демон, не оставалось никаких сомнений. То, что это был сильный демон, мы узнали, когда он к нам приблизился. Он ехал на чёрном вороном коне, одетый с иголочки, как истинный аристократ, во внешности не было ни единого огреха. Ярко-голубые глаза и острые скулы подчеркивали его важность и серьезность. Но кто же это был?

Спешившись, он подошел к нам ближе.

— Добрый день. С прибытием в Лондон. Насколько я понял, Джек, Крис, Рик, Амалия, Белла и Элизабет? — Спросил он, быстро пробегая по нам взглядом и пожимая поочередно руки.

— Да, это мы. А Вы кто? — Поинтересовался я, перебирая абсолютно любые варианты демонов, которые только могли бы нам повстречаться на пути.

Незнакомец загадочно ухмыльнулся, но так и не ответил.

— Пройдемте со мной. Покажу вам город, и есть у меня к вам одно маленькое дело, — сказал демон и, оседлав коня, стал ожидать нас.

Ну, особо ничего и не оставалось, как поехать следом за ним. В конце концов, один сильный демон мог гораздо больше, чем мы вшестером, а нам такая помощь не помешала бы.

А тем временем Лондон встречал нас громкими улицами, приветливыми, но куда-то бегущими людьми, запахом выпечки из ближайших магазинчиков, а главное — Темзой. Огромная река, протекающая в городе, потрясала своим видом и красотой. Она, как огромная змея, обвивала улицы, скрывалась где-то вдалеке, а через нее были переброшены мосты, по которым и можно было преодолеть этого монстра. Воды бились о каменные ограждения, создавая ощущение, будто река что-то хочет нашептать или рассказать свою историю, а чайки над головой… А чайки везде были. И тут не исключение.

Эти крикливые создания летали только, чтобы поискать, чего стащить у проходящих внизу горожан. Но почему-то тут они очень хорошо вписывались в обстановку и даже не надоедали своими криками. Пожалуй, это и была одна из особенностей Лондона: тут все подходило друг к другу так, будто невидимый художник уже вписал все детали в свою картину и только продолжает с каждым днем ее совершенствовать.

А тем временем загадочный незнакомец привел нас к огромному дому.

— Располагайтесь. Это мой дом. Можете пробыть тут, пока не уладите все свои дела. Я решил совсем ненадолго засесть в этом городе да и понял, что свои проблемы смогу нейтрализовать только сам. — На это он как-то тяжело вздохнул. — Но с одной уж мне точно нужны именно вы. За домом конюшня. Там можете оставить своих лошадей, а после я жду вас в главной гостиной, — спокойно произнес мужчина и ушел внутрь дома. Своего жеребца он оставил у порога, которого мы взяли с собой.

— Ну, давайте. Ваши версии. Кто это? — Негромко спросил Крис, спешиваясь и подводя своего коня к стойлу.

— Да без понятия. Граф может какой-нибудь? — Пожала плечами Элизабет, поглаживая по морде белую кобылу и поглядывая на остальных.

— Ага. Или просто крупный демон. Как думаете, он сможет, если что, помочь нам? — Спросил Рик, уже выходя наружу и облокачиваясь плечом о проем конюшни.

— Без понятия. Пойдемте уже, он там заждался наверняка, — сказала Амалия.

В общем, подойдя ко входу, я осторожно приоткрыл дверь особняка. Что ж, его красота не знала границ. На мгновение мне даже показалось, что мы вновь оказались в Аду, ведь подобный стиль в интерьере был очень близок к нашему измерению и достаточно далек от смертного.

— Присаживайтесь. Виски, чай? — С порога предложил хозяин дома, стоя у барного шкафа, в котором рядком стояло несколько бутылок хорошего алкоголя.

— Это у вас так в Лондоне принято встречать гостей? — Усмехнулся Рик, садясь в огромное кресло, обитое бордовым бархатом, расшитое золотыми нитками и узорами.

— Я думаю, что лучше всего чай, — вежливо ответил я на вопрос демона и сел уже вместе с остальными на диван.

Что по поводу виски, то вряд ли в ближайшие лет сто я к нему притронусь. Всё-таки шрамы от плети Аластора заживали крайне долго, а повторять подобный опыт не хотелось.

Кивнув, мужчина ушел на кухню и спустя всего пятнадцать минут принес поднос с семью чашками чая, от которых поднимался ароматный дым. Кажется, это был запах бергамота, гвоздики и корицы. Интересное сочетание, необычное и почему-то так напоминающее Ад. От самого же демона доносился стойкий запах одеколона, смешанный с пеплом. Бывало такое, что в подземном царстве вместо раскаленных дождей с неба сыпался пепел. Иногда это означало, что на Земле где-то идет война. Значит, он уж точно руководит легионами демонов. Неужели рыцарь Ада?

Поднос с тихим звяканьем ударился о поверхность стола, после чего мы смогли разобрать кружки и начать беседу с демоном.

— Теперь, пожалуй, я могу вам представиться, — произнес он, сделав глоток и сверкнув ярко-красными глазами. — Сатана.

Кто-кто? Простите?

Кажется, от такой новости Элизабет совершенно случайно пролила на себя немного чая, отчего тут же отдернула от себя чашку и, убрав ее, стала дуть на обожженное место. Мы абсолютно не ожидали, что в погоне хоть за какой-то малой помощью, сможем найти такого сильного демона, чуть ли не второго правителя Ада. После Люцифера, естественно.

— Сатана? Ох, простите, мы не… — Начал оправдываться Рик, отставляя в сторону чай и кладя руку на грудь, как было принято здороваться с высшими демонами в Аду, но этот жест явно не порадовал нашего собеседника.

— Ох, прошу, извольте убрать эти формальности. Они мне претят, — фыркнул демон, скривившись и буквально всем своим видом показывая, насколько ему не нравятся подобные действия. — Я потому и ушел на землю. Здесь хоть нет этого «Ваша Греховность», «Великий Сатана». Самое уважительное, что мне могут сказать смертные, так это: «Прошу прощения, сэр». И ведь не знают же, с кем только что столкнулись, иначе бы удар хватил, — он хохотнул, делая глоток чая и кивая нам на наши кружки. — А вы пейте, пейте. Это из Ада как раз. С моих плантаций. Не зря же я у Люцифера просил пару десятков душ, — улыбнулся мужчина.

Я с трудом подавил в себе желание улыбнуться. Наверное, эти души должны быть благодарны, что их отправили всего лишь на плантации к высшему демону. Но с другой стороны, насколько странно и абсурдно. Души в Аду — всего лишь единица, которой можно хвастать перед Раем, чтобы показать, насколько они неправы в смертных. С другой же стороны адские существа смогли приспособить их к тому, чтобы они помогали им в делах и при этом не просто так сидели на кругах Ада или в подвале Аластора.

— Хорошо. Тогда, скажите, пожалуйста, чем мы Вам можем помочь? — Поинтересовался я у Сатаны, с трудом успокаивая дрожь в руках и беря в руки чай.

В школе нас слишком хорошо запугали правителями и высшими демонами, чтобы мы при встрече с ними вели себя так, словно ничего и не происходит. А в конце-то концов, нам нужно было договориться с ним об услуге.

— А, да. Вы ведь все знакомы с моим туповатым сыном Гарлоком? — Спросил мужчина и, увидев на наших лицах явное недопонимание, вздохнул. — Ну, да. Ничего, кроме пафоса, он у меня не перенял. Его называют еще также Доносчиком. Мол, связи у него, что в Раю, что в Аду. Я не особо следил за его воспитанием, так что пропустил тот момент, когда его уже можно было убить за связи с ангелами. Конечно, он — не демон, а потому по закону я не смею этого делать, — с сожалением вздохнул Сатана и нервно отпил еще немного чая.

Рик кивнул.

— Да, знакомы. Он нам… встречался, — с сомнением произнес он, ведь думал, стоило ли рассказывать этому демону про задание, которое он дал им.

— Скажите, только честно, он вам давал какое-либо задание, поручение, может быть? — Поинтересовался Сатана.

Ну, а тут уже было не отвертеться. Мы замялись, ведь действительно не знали, как он среагирует на это и поступит в дальнейшем. По факту, мы не сделали абсолютно ничего такого, что могло бы перечить законам Ада, ведь думали о том, как бы обмануть самого Гарлока и при этом не попасться ангелам.

— Понятно. Он сказал вам поискать демонов, да? — мужчина вздохнул и закатил глаза. — Мальчишка, видимо, думал, что абсолютно любые демоны, которые обитают на земле, подойдут. Дело в том, что когда вы падали, то открылся разрыв между измерениями, через который и проскочила парочка моих солдат. Видимо, их не устраивало то, что мы не идем с войной на Рай, когда у вас там была своя. Вот и улизнули. Естественно, я знал, что не стоило давать такое поручение этому малолетнему идиоту, но была надежда, что он сделает это все же чуть быстрее, чем я, — вздохнул Сатана. — В общем, что требуется от вас: найдите мне Гарлока. Он должен ведь скоро показаться, чтобы напомнить вам про задание. Что с ним будет, дело десятое. Другой вопрос, что бы вы хотели взамен?

Ненадолго задумавшись, первым ответил Крис. Похоже, он абсолютно не думал о страхе и скрытой опасности, он просто решил воспользоваться случаем, который так ловко подкинула нам Судьба.

— Нам нужно найти последний грех и спасти нашу подругу, — выпалил он, глядя на Сатану.

— А поподробнее? — Спросил демон, отставляя на стол пустую чашку с чаем и чуть наклоняясь вперед.

— Нам нужно найти в Лондоне последний грех — Гордыню. Остальные уже найдены и осталась только она. Но проблема в том, что нашу подругу — Кейт — схватили ангелы и сейчас держат в Облачной темнице. Они хотят ее казнить за предательство, хотя первые ей, еще вначале войны, насыпали песок в глаза, слепо заставляя выполнять все их требования, — сказал Крис.

Ненадолго в гостиной повисла неловкая тишина. Кажется, демон обдумывал все «за» и «против», пытаясь представить, как именно можно вытащить девушку, ведь такая задача без подготовки и должного алгоритма действий казалась не просто провальной, а даже не имеющей право на жизнь.

Рассказанный нам Аластором план мог бы заинтересовать демона, но что-то мне подсказывало, что он посчитает это недостойным всего лишь одной поимки его сына.

Молчание казалось бесконечно долгим, ведь сам Сатана на момент буквально прикрыл глаза, после чего ухмыльнулся.

— Нагло. Это очень наглая просьба, ведь я всего лишь прошу у вас поймать какого-то нефилима, а вы, ни больше ни меньше, хотите, чтобы я проник в Рай и, как понимаю, вытащил оттуда девчонку? При условии, что как только там появлюсь, обо мне узнает каждый ангел, — он ухмыльнулся. — Мне это нравится. Тем более, мне слишком уж надоел этот мальчишка, — на лице промелькнула всего лишь тень одобрения, но и этого нам хватило, чтобы понять, что нам все-таки сегодня крайне повезло встретить его и добиться расположения.

Мы тихо выдохнули, после чего рассказали весь план по тому, как нужно будет забрать Кейт и перенести сюда, после чего настолько, насколько это возможно, привести в чувства.

Все это время Сатана слушал достаточно спокойно, кивая и задавая какие-то наводящие вопросы. Как оказалось, с Горыдней он уже давным-давно встретился и знал, где она сейчас обитает. Она невидимой тенью ходила следом за парами и семьями, заставляя их ругаться и ссориться. Наблюдала за тем, как торговец не может уступить бедной женщине всего пару монет на хлеб, смотрела за тем, как рушатся чужие судьбы. Просто это было весело, просто ей этонравилось.

— Хорошо. Тогда мы попробуем походить по городу, может наткнемся на Гарлока. Если встретим, то куда его стоит заманить? — Спросила Белла.

— Давайте к порту. Там вода несколько сбивает мою энергию, и нефилим уж точно не почует, — ответил Сатана, немного подумав. — Только ближе к ночи, чтобы людей было поменьше, — попросил демон, и мы кивнули.

Вот так вот просто. Без трудностей, без проблем и преград мы смогли договориться с одним из сильнейших демонов в Аду, который окажет нам невероятную услугу взамен на поимку его же сына. Интересно, что он собирается с ним сделать потом? В конечном итоге Сатана сказал, что не сможет его убить, ведь он даже не демон и по закону остается неприкосновенным ровно, как и самый обычный человек. Хотя, убить — не значит, что нельзя долго пытать, а зная демонов и их уловки, могу сказать только одно: лучше бы он пытался жить обычной жизнью и не вести игру на двое ворот.

Во всяком случае, выйдя из дома Сатаны, мы пошли в сторону центра города, чтобы прогуляться. Так-то особо ничего делать не оставалось, ведь нужно было привлечь внимание Доносчика собой. Смекнув, что надо бы сделать вид, что мы обсуждаем задание, мы принялись негромко говорить о демонах.

Демоны — это такая тема, на которую можно без преувеличения говорить вечно. Ведь мало того, что до сих пор в Аду есть парочка таких, которые, вообще, непонятно, как оказались в подземном царстве, так еще и столько слухов пускалось, что просто невероятно. Я до сих пор удивлен, как в нашем измерении все еще не было газет, ведь демоны сами по себе жуткие сплетники и очень любят перемыть кому-нибудь косточки за глаза.

Но обсуждали мы, скорее, дело, порученное нам Гарлоком, которое он с таким нетерпением, наверняка, от нас ждал. Ждал, пока мы вернем всех сбежавших солдат Сатаны в то время, как сами заманивали его в ловушку. Интересно, ожидал ли он от нас такого?

Зайдя в очередной переулок, мы увидели перед нами Доносчика. Сейчас он уже не выглядел, как старый пьяница, сейчас это был юноша с вороватым взглядом. Интересно, умели ли нефилимы менять тела или это он вот так вот просто сумел изменить свой внешний вид, отмывшись, надев более приличную одежду и расчесав волосы?

— О, а вот и мои работнички, — противно осклабился Гарлок, скрещивая руки на груди и медленно подходя к нам.

Какой важный, прям как гусь перед тем, как ему шею свернут и подадут на стол с яблоками и брусничным соусом.

— Как у вас продвигается работа? — Спросил он.

Ужас, если бы не рука Беллы, что сейчас сжимала меня под локоть, я бы попытался ему врезать, ведь мало того, что он попытался свою работу спихнуть на нас, так еще и вел себя так, будто мы действительно от него зависели.

Ну, это он так думал.

— Все хорошо. Мы отыскали парочку демонов, только нам нужна будет твоя помощь, чтобы загнать их в Ад, — спокойно начал Рик. — Понимаешь, наши силы-то подавлены, а ты спокойно их можешь перенаправить вниз. Давай так, мы их сегодня вечером приведем в порт, ты их заберешь, и мы пойдем искать дальше. Хорошо? — Спросил он, спокойно глядя на нефилима, будто договаривался с ним о передачи какой-то ненужной вещи.

Немного подумав, Доносчик кивнул.

— Ну, хорошо. Надеюсь, что это не какой-нибудь ваш розыгрыш, иначе мне придется позвать парочку ангелов, — ухмыльнулся он, слегка поднимая подбородок.

«Ну, и хвастун», — подумал я, предусмотрительно поставив свои мысли на блок от этого существа. Мало ли, что он умел еще делать, кроме как идеально шантажировать людей, которые не знали о нем полной истории.

— Тогда сегодня в двенадцать часов в порту. Договорились, — кивнул нам юноша и очень быстрым шагом ушел прочь.

— Слушайте, мне кажется, это будет даже слишком просто, — сказал Рик, оборачиваясь к нам, когда Доносчик скрылся из виду.

Мы рассказали о нашей договоренности Сатане, после чего принялись ождать ночи.

В темноте город начинал приобретать свои особенные краски. Он говорил абсолютно по-другому, уже не кричал, зазывая к себе, а тихо шептал, убаюкивал, просил идти спать. Но фонари, в которых горел огонь, так и звали остаться подольше, их яркий свет тянулся, чтобы забрать в свои объятия и провести под ним как можно больше времени.

Тихий стук шестерых пар обуви по мостовой медленно приближался к порту. Идя к месту встречи, мы даже не перекинулись и словом. Боялись, что все сорвется? Может быть, но оттого становилось только более напряженно. Мы верили, что Сатана сможет вовремя появиться, а нефилим никуда не исчезнет, но чем ближе становился момент, чем ближе мы подходили к порту, тем больше возникало сомнений.

А вдруг не появится? Вдруг решит не приходить? Вдруг слукавит, и пока рядом с нами не окажутся те самые вымышленные демоны, он не подойдет?

Сердце с каждой секундой колотилось все сильнее в груди, заставляя дико нервничать и считать минуты до встречи с Доносчиком.

Встав под большим фонарем, мы принялись ждать. Вроде до времени встречи и оставалось то всего от силы минуты три, но нервы так и шалили. Тишину прерывали только волны с залива да случайные вздохи или смена позы, отчего камни под ногами создавали негромкий шорох. Казалось, будто все это начинало сливаться в один шум, когда на горизонте появилась невысокая фигура.

Она медленно приближалась к нам, постепенно принимая очертания. Походка вальяжная, свободная. Будто бы ее владелец уже точно знает, что наживка не соскочит с приманки и именно он хозяин положения. Он руководит, как минимум, шестью жизнями в данный момент, и он распоряжается: жить им или сдать небесному войску на растерзание и казнь. Жаль только, что так не будет.

Доносчик засунул руки в карманы брюк, останавливаясь перед нами. Он установил опору на правой ноге, а левой, поставив на пятку, немного покрутил в стороны.

— Ну? Где мои демоны? — Спросил нефилим таким тоном, что снова захотелось двинуть.

Его демоны? Серьезно? Нет, это не войско предателей твоего отца, из-под чьего командования они решили сбежать. А ведь знали, что найдут, знали, что отыщут и все равно поступили, как последние трусы. Сбежали, как крысы с корабля, прыгая в воду и пытаясь сделать вид, что их нет в этом мире. Слишком глупая ошибка — сбегать от своего военачальника. Он ведь вас не то, что среди миллиона смертных увидит и почует, он вслепую найдет каждого, а после прилюдно, своими же руками, казнит. А ты, самоуверенный идиот, вот так просто называешь их своими? Хотя его можно было бы и поблагодарить за такое нахальство. Не будь он настолько наглым, ни за что на свете у нас не было бы такой поддержки от Сатаны.

— Они прибудут с минуты на минуту, — сказал Рик, выходя к нашему старому знакомому. — Мы договорились с ними встретиться тут в полночь, так что не переживай. Они считают, что мы хотим им передать важную информацию, касающуюся их побега, ведь именно это ты умолчал? — Хмыкнул он, скрещивая руки на груди и буквально просверливая своим взглядом мальчишку.

Вот за это мне и нравился Стаффорд. Как бы страшно ни было, какая бы ни была атмосфера, он всегда, всегда держался стойко, как и подобает лидеру.

— Что? Ты что за бред такой несешь? — Хмыкнул Гарлок, однако руки из карманов вытащил и теперь скрестил на груди.

Он пытался делать уверенный вид, хотя было видно: занервничал. Пытался защититься вот таким вот простым вопросом-нападением, хотя еще даже не понял, насколько влип.

— Твой отец — Сатана — дал тебе задание: отловить парочку сбежавших воинов, что исчезли из Ада во время нашего падения. Они проскользнули в эдакую трещину меж мирами и решили, что их не поймают. Но ведь у тебя якобы были связи, что в Раю, что в Аду, что на Земле. Вот чтобы лишний раз нервы себе не трепать, он решил поручить тебе, самому Доносчику, это дело. Ведь ты мог бы все это сделать в несколько раз быстрее него, и ему бы не пришлось марать свои руки? — Подхватила Амалия и слегка приподняла подбородок, глядя в глаза нефилима.

Тот явно растерялся. Похоже, такие обвинения и настолько детальное описание его задачи несколько выбили парня из колеи, заставляя мигом потерять всю свою напускную уверенность и пафос. Он выдохнул, стараясь не показывать того, что мы его здорово напугали, а потому вновь встал в защитную позу и принялся нападать.

— Ну, и что? Да, мне дали поручение, а я перенаправил его вам. Вы ведь придурки, которые и ищут себе эти задания, чтобы крылышки отчистить, а я вам только помог с этим. Да вы даже сейчас не сможете за себя постоять!

Кажется, Амалия уже хотела ринуться ударить его, но Рик ее остановил. Рано, пока рано. Мы ведь ждем Сатану. Наверняка, он уже тут, только вот интересно другое: чего ждет он и почему до сих пор не выходит из тени?

— Что, кулачки чешутся, малышка? — Усмехнулся Гарлок, вплотную подходя к ней и смотря сверху-вниз.

Малышка? Он это сейчас серьезно? Неужели у этого существа вообще отсутствует инстинкт самосохранения, и он только и думает, что о своей абсолютной безнаказанности? Таких вот личностей нигде не любят, ни в каком измерении им нет места, ведь нахальная самоуверенность притягивает к себе кулаки и огромные проблемы в лице парочки разъяренных ирамитасов. Нужно будет попросить у Сатаны, чтобы, как только мы сможем вернуться в Ад, он дал нам шанс поиздеваться над ним. Лично мне хватит просто возможности начистить его самодовольную рожу.

— Да и Сатана сам по себе ничего не представляет. Он — настоящий придурок, не может с собственным полком разобраться! Какой же он высший демон, если от него только и делают, что сбегают эти существа? Не иначе, как полнейший кретин! — Рассмеялся парень, отходя от нас и снова разворачиваясь к нашей компании.

А вот это он зря.

Очень зря.

Позади него медленно начинала вырастать тень. Она бы и походила на обычного прохожего, если бы не два ярко горящих во тьме уголька, что с ненавистью сейчас смотрели на собственного сына. Интересно, он специально ждал именно этого момента? Пока сам нефилим не решит оступиться, назвав его самыми последними словами? Что-то мне подсказывало, что так оно и было, ведь договорились мы на двенадцать, и он мог бы спокойно уже схватить мальчишку и утащить в Ад, но все-таки выжидал какого-то момента, чтобы, видимо, что-то для себя прояснить.

А тем временем он все приближался к Гарлоку со спины так неслышно, что его собственный голос заглушал шаги подходящего демона.

Наконец, когтистая рука поднялась и очень аккуратно, перебирая пальцами, легла на плечо к юноше. Тот замер. Замер, как пойманная в ладонях птица, что уже и не пытается вырваться, как зверь, который понимает, что его конец близок. Его зрачки расширились, показывая весь тот ужас, что скопился в нем сейчас. Это прикосновение буквально смыло все остатки его невероятной уверенности и бахвальства, что только что мы могли наблюдать. Он стал обычным мальчишкой, который только-только узнал, что родной отец его будет пороть розгами. Только вот вряд ли у Сатаны будет что-нибудь настолько простое, как эти тоненькие веточки, смоченные в соленой воде.

Мужчина наклонился к уху сына и проскрежетал своим нечеловеческим, скрипучим и хриплым, подобно рычанию зверя, низким голосом:

— Как ты меня назвал?

Dum spiro spero. Часть 10

Джек

Ну, Гарлока за его длинный язык никто не тянул. Похоже, он действительно слишком разболтался, абсолютно забыв о прекрасной поговорке, что и у стен есть уши. В данном случае — когти.

— Можешь повторить, я не расслышал? — Вкрадчиво попросил демон, уже до крови впиваясь в плечо парня.

Тот побледнел и, кажется, даже забыл, как дышать. Все его тело начало трястись, как осиновый лист, который вот-вот сорвет ветер и уронит в реку. В данной ситуации роль ветра играл Сатана, и нефилиму очень повезло бы, если бы его решили просто кинуть в воду. Конечно же, он этого делать не собирался.

— От-тец. Я… Это не то, о чем ты подумал, — принялся оправдываться Гарлок.

Теперь-то он не такой смелый, каким был перед нами. Почему-то вся его храбрость тут же исчезла, стоило Сатане всего-то положить на его плечо руку и переспросить, что же он такого говорил буквально минуту назад.

И ведь молчит же. Пытается что-то блеять, говорить, но ничего умного и не выходит. И почему? Потому что знает, что все его связи — лишь временные вещи, да и среди этих знакомых вряд ли есть кто-то, кто был бы хоть наполовину так же влиятелен, как и его отец.

Забавно, но именно самые важные и мощные связи с Адом он умудрился вот так вот всего за несколько минут настолько сломать, что вряд ли теперь когда-либо их восстановит. Если только сам сможет восстановиться после гнева, что обрушит на него Сатана.

— Ребят, идите в особняк, отдохните. Вы это заслужили, — поднял свой горящий алый взгляд Сатана. — А с этим мальчишкой мне надо очень серьезно поговорить. Так скажем, провести воспитательную работу. Он что-то давненько не был дома.

Мужчина исчез вместе с парнем в черной дымке, что появилась всего на мгновение, а когда опала, ни демона, ни его сына уже не было и в помине.

Забавное стечение обстоятельств: ты считаешь, что загнал свою жертву в ловушку, хотя на самом деле поймали тебя. И до последнего ты не осознаешь, в чем же весь казус, разве что только в том случае, когда сама Смерть чуть ли не зажимает тебя в тиски, требуя оплаты за невероятное везенье.

Гарлок считал, что ему удастся всю жизнь избегать злого рока Судьбы, надеялся на то, что сможет вот так вот просто улизнуть от Сатаны, а может, и не только от него. Думаю, в этом мире еще были существа, которые желали ему смерти. Интересно, будут ли они рады, если узнают, что Доносчик попался. Сколько секретов он в себе хранит, скольких он выдал просто потому, что так захотел? Ответы на эти вопросы мы не знали, в головах была всего лишь одна мысль: поскорее вызволить Кейт из Облачной темницы и завершить уже весь этот ужас.

Мы многое вынесли из этого путешествия, решили самые странные и невероятные задачи, очистили свои души. Я даже и не знал, что пробыв всего пару недель среди смертных, можно понять их. Можно увидеть, как они веселятся, что чувствуют, как живут. Я никогда, признаться, не видел настолько красивых закатов и рассветов, как на Земле. Да, в Раю они имели свое превосходство, но это не могло сравниться с земным великолепием.

Все эти краски отливали в небе невероятными оттенками, словно кто-то использовал небо как палитру для своего творения. Наверное, это и называют переосмыслением. Я не знал, что думают остальные, не видел, как они смотрят на города, в которых мы бывали и мимо которых проезжали, но я слышал, как тихо восхищались девочки, пока мы ехали в повозке. Как они почти по-детски улыбались, когда видели очередного зверька. Невероятно, нам столько лет, а мы все сохранили в себе возможность удивляться чему-то новому.

Казалось бы, мы знаем гораздо больше людей, мы можем объяснить то, до чего они смогут дойти только спустя сотни, а может, тысячи лет, но разве это не интересно? Мы наблюдаем за тем, как они сами разгадывают то, что подарил им Создатель, мы видим, как они, создавая новое, рушат старое, и все это идет по огромному бесконечному кругу. Жизнь за жизнью, изобретение за изобретением, смерть за смертью. Вот так просто и незамысловато, а ведь это целые поколения, целые истории…

Спустя какое-то время мы добрели до особняка Сатаны. Каждый нашел себе место, где можно упасть. Так мы и уснули, абсолютно забывшись в волшебных снах.

Я снова видел тот кошмар, снова видел погибающую на моих руках Кейт, только в этот раз все казалось еще реалистичнее, чем прежде. Ведь теперь во сне я видел и Сатану. Архангелы смогли его скрутить, а Кристал отловили и казнили на наших же глазах. Боль. Отчаяние. Страх. Наверное, именно из-за этих ощущений я и проснулся, а может, еще потому, что из соседней комнаты очень громко верещала Элизабет.

Абсолютно ничего не соображая, мы побежали к нашей подруге, чтобы посмотреть, в чем же дело. Резко распахнув дверь, мы увидели, как она, замерев на месте, смотрит на нас.

— Уб-берите ее от меня, — попросила она.

Вкруг тела подруги обвился огромный питон. Пока он ее, конечно, не сжимал, но и рисковать подходить мы не решались. Интересных, однако, питомцев держит у себя Сатана.

— Что делать будем? — Тихо спросил Крис, глядя на то, как Эл сейчас, наверняка, уже потеряет сознание от страха.

Ведь змее, судя по всему, она очень приглянулась, и она продолжила обвивать ее по рукам и ногам, периодически высовывая язык и все ближе приближаясь мордочкой к лицу подруги.

— Аспид! Вот ты где, — в комнату быстрым шагом прошел Сатана.

Он ловко взял питона на руки и повесил к себе на шею.

Рептилия лениво развернулась, глянула на хозяина и теперь принялась ползать по его рукам.

— Клянусь, эта змея совершенно непослушна. Постоянно выбирается из террариума и того и гляди, что гостей придушит. Он просто не очень любит незнакомцев, — произнес мужчина, а трясущаяся от страха Эл отползла в самый дальний угол кровати, подальше от скользкого существа.

— Замечательная зверушка, — прокомментировала девушка.

Вздохнув, он усмехнулся и обернулся на нас:

— Ладно. Давайте уже покончим с этим. Какой там у вас план? — Спросил демон, присаживаясь на кровать.

Бет, кажется, захотела уже слиться со стеной и стать единой с ней. Единственное отличие — она стала сейчас все больше напоминать призрака, ведь кожа побледнела настолько, что теперь спокойно сошла бы за труп.

А Сатане было все равно. Он сидел на кровати и спокойно поглаживал змейку, дожидаясь, пока мы все-таки соизволим ему рассказать наш план. Точнее, план Аластора, который, как назло, не выходил на связь уже больше пяти суток.

И стоило только об этом подумать, как амулет снова зашипел, и оттуда донесся голос демона:

— Привет. Есть кто на связи?

— Аластор! Так это ты пытаешься помочь им спасти бедняжку Кристал из Рая? — Усмехнувшись, спросил Сатана как-то слишком даже притворным голосом.

Неужели догадывался, кто может курировать и помогать нам? Хотя это было бы вполне логично, ведь коль он знал нас, то примерно представлял, что контактировать все мы можем только с двумя демонами: Сартией и самим Аластором. Так что появлению палача он не удивился.

— Сатана? — Удивленно спросил Аластор, — Ваша Греховность, позвольте…

В ответ раздался достаточно протяжный вздох, полный негодования и усталости. Кажется, ему действительно надоело, что даже когда он в мире смертных, Ад его преследует и заставляет ощущать себя слишком важной частью механизма, которым он, по сути, и является.

— Аластор, давай ближе к делу. Я так понимаю, весь план в твоих руках. Рассказывай, какова моя роль в этом всем? — Спросил демон, поглаживая змею и, судя по глазам, уже начиная раздражаться от медлительности палача.

— Да. В общем, мы договорились с одни стражником в темнице, что ночью в его смену он сможет открыть клетку Кейт, но ее надо будет убедить выйти, ибо она уже ничего не соображает. Она может попробовать отбиваться и очень сильно испугаться. Так как ее силы сейчас непредсказуемы, а настроение скачет, подобно стае саранчи, то стоит быть осторожнее. Кейт может поднять тревогу и взбаламутить абсолютно всю охрану. Ваша задача провести ее целой до портала в Ад, где мы ее перенаправим в Лондон. Надеюсь, вы уже там нашли Гордость?

— Гордыню, — поправил Сатана, усмехаясь. — Хотя она по-разному себя называет. Неважно. Я смогу ее перенаправить сразу к ней. Думаю, мне не составит труда позвать ее к себе. Обычно она тут же откликается, — задумался демон и опустил взгляд в пол. — Во всяком случае найти ее — наша самая маленькая проблема. Другая — пройти мимо охраны, дойти до клетки с Кристал, забрать ее и добежать до портала. Я ведь правильно понимаю, что ее нельзя телепортировать, потому что от этого станет только хуже? — Поинтересовался мужчина.

— Вы абсолютно правы, — подтвердил Аластор, — потому мы и используем портал. Единственное перемещение — из Ада на Землю, чтобы она выполнила задание Гордыни. Ей уже совсем плохо, но надо дождаться вечера. Под вечером я имею в виду через три часа. В это время у Рухиэля начинается смена, и он сможет провести Вас через охрану.

— А нам-то что делать? — Не выдержал я, ведь понимал, что не смогу сидеть на месте, пока демоны спасают нашу подругу.

Руки чесались сделать хоть что-то, что помогло бы спасти Кейт, чтобы увидеть ее живой, целой и невредимой.

— Не мешать, — в тон друг другу произнесли Сатана и Аластор.

— Простите, ребят. Я верю, что вы могли бы нам помочь, но тут нужен всего лишь один сильный демон, который сможет очень быстро схватить вашу подружку и пройти весь намеченный путь. Наверное, единственное, что вы можете попробовать сделать, — задобрить Гордыню, — с сожалением произнес палач.

Кажется, я еще никогда не слышал от него такого тона. Будто бы он действительно сожалел, что оставляет нас без дела в стороне, когда мы весь путь прошли вместе! Когда именно мы были рядом с ней, и мы упустили ее из рук…

Каждый раз всплывал тот самый миг, когда Иегудиил схватил Кейт, когда я видел глаза Гавриила, который собирался отпустить нас. Я вспоминал, как хотел держать ее во время падения, но рывок был настолько сильный, что буквально тут же потерял. В бездну засасывает быстро, в одиночество — стремительно. Именно пустоту внутри себя я и ощутил, когда в один миг пропала она. И с какого ж черта это происходит? Все подряд. Война, крылья, похищение. Все вертится водоворотом и утаскивает на самое дно.

— Кстати говоря, Аластор прав. Кейт понадобится немало усилий, чтобы преодолеть ее. Дело не только в ее личной гордыни, которая сидит где-то в душе. Дело в том, что человек попадает под ее влияние и даже, если он в жизни не грешил таким, то она искусит. Заставит горделиво отвернуться и не просить прощения у того, кому сам же сделал больно. В данном случае Кристал нужно будет от вас немногое, чтобы Гордыня не стала сильно тянуть и как можно проще сдалась ей или не влияла на нее в принципе. Иными словами, постарайтесь сделать так, чтобы Кейт не попала под ее влияние, — произнес Сатана и встал с кровати.

Камень зашипел, видимо, оповещая, что разговор подошел к концу и все решено. Демоны-то решили, а нам оставили вроде и самую ненужную, но в то же время и самую тяжелую часть: задобрить грех. Они несколько раз упомянули, что она слишком упрямая, что с ней сложно договориться и под ее влияние легко попасть. А не попадем ли мы сами, когда будем ждать Кейт? По факту, мы по-прежнему оставались людьми, и на нас, как показала практика с Завистью, грехи очень легко могут действовать, если захотят.

Смотря на часы, периодически поглядывая друг на друга и очень натянуто общаясь, мы дожидались вечера. Разговор не шел ни в какое русло, ведь все-таки надеялись, что сможем поможем в освобождении нашей подруги, а в итоге, сидим тут ровно на этих креслах и диванах, нервно попиваем чай и чувствуем свою полную бесполезность. Превосходно! А, ну и еще где-то ползает Аспид Сатаны, которого он так и не убрал в террариум, и эта рептилия спокойно себе гуляла по дому, чем очень напрягала Элизабет.

Ну, что ж, подождем Кейт. Всего через пару минут перед нами появилась Гордость, с которой мы начали вести светскую беседу о последних новостях Лондона.

Кейт

Очнувшись в своей спальне, я увидела стоящих рядом со мной архангелов. Уриил, Иегудиил и отец. Они все смотрели на меня с дикой ненавистью и неприязнью в то время, как Варахиил схватил за руку и рывком поднял на ноги. Рот мне заткнули кляпом, видимо, чтобы не орала, ведь после этого меня почти что под конвоем провели на главную улицу города.

Зачем? Что они хотят со мной сделать?

В панике я оглядывалась по сторонам, надеясь, что найдется хоть кто-то разумный, кто решит сказать архангелам об их неправоте и что поступают они уж точно жестоко. Как оказалось, я еще и не знала, что значит с их стороны жестокость.

Меня приковали к огромному столбу, стянули одежду, оставляя только в рубашке и насильно вызвали крылья. Та боль, что я ощутила не сравнима ни с чем. Казалось, будто чья-то рука медленно выдирает мне позвоночник, вставляя в нее какое-то неприятное инородное тело. Тогда я впервые подавилась своим криком. Почему-то две недели в подвале Аластора в тот момент тут же забылись, видимо, перекрываемые новой болью. Необычной.

А ведь, когда я была маленькой, это не так ощущалось. Когда маленький ирамитас впервые вызывает свои крылья, это отдается болью лишь в первые пару секунд. После тело начинает тут же регенерировать и залечивает тебя, не оставляя и шансов новой боли. Она утихает и сменяется спокойствием.

Когда мои крылья полностью расправились и тут же опали на землю, в голову что-то очень больно стрельнуло, будто кто-то переключил невидимый рубильник, заставляющий работать остальные чувства. Тогда я и не подозревала, что это означало, что мне оставался не месяц, как сказал Аластор.

Первое издевательство совершил Уриил.

С торжественным лицом он говорил об измене Раю и что такой «нечисти» не положено летать в поднебесье. С этими словами он несколько раз провел по моим перьям мечом, обрубая их под корень и оставляя лишь на самой коже. Но взлететь бы я уже не смогла.

Боль. Острая, режущая, горожане делали со мной, что хотели: обливали горящим святым маслом, били острейшими розгами, рвали мне перья на крыльях! А все с какими криками? Предатель! Предатель Рая!

Предатель… Как красиво можно играться этим словом, абсолютно не зная подробностей действий человека. Оно въедается ярлыком тебе под кожу, тебя раз за разом называют предателем, и ты сам уже начинаешь верить в это! Какая-то мимолетная мысль все еще пытается тебе шепнуть: «Нет, не предатель», — но ты ее уже не слышишь. Твой собственный крик, подавленный кляпом во рту, начинает душить, вызывает рвотные рефлексы, ты не можешь вдохнуть полной грудью воздуха, а от вида собственной же крови уже воротит, и ты пытаешься смириться с этим. Смириться с клеймом предателя.

Дальше хуже. Чем быстрее наступал вечер, и ангелы уже расходились, тем скорее я забывала все то, что они делали со мной. Забывала их голоса и крики, забывала их действия и уже даже не узнавала некоторых ран, что мне оставили буквально пару минут назад. И зачем же это? Что это такое? Почему эти раны именно тут?

Ненадолго я вырубилась, падая в болезненный сон от того, что буквально каждое движение доставляло мне немало мук. В тот момент, когда мое тело уже собралось отдавать дух Завесе, над моей головой раздался чей-то голос. Он был такой приятный и мягкий, заботливый. Чья-то рука убрала из моего рта кляп, откладывая его в сторону. Нежные пальцы задели мои волосы, будто желая прижать к себе, обнять, но вот только не получалось. Я была прикована к столбу и находилась в полуобморочном состоянии.

— Я — Рухиэль. Друг Аластора, — прошептал мне ангел.

Наклонившись, он достал из сумки небольшую флягу и дал отпить немного нектара. Рухиэль воровато оглядывался, видимо, боясь, что его сейчас кто-то заметит.

— Пей… да, вот так. Прошу, держись. Они пытаются придумать план, стараются все делать, как можно скорее. Просто держись. Понимаю, сейчас тебе с каждым днем будет становиться все хуже, ведь блок с силы упал. Твоё обращение в беса будет гораздо стремительнее, но слушай. Слушай меня. Все, что тебе надо — пытайся каждый день повторять имена. Своё, сестры, друзей. Тебе надо бороться с этим, как можно дольше. Надо оставаться в сознании, — он вновь дал мне еще небольшой глоток напитка, который вроде и помогал вылечивать раны, но я с трудом видела его лицо.

Которое, к сожалению, так и не запомнила.

А Рухиэль говорил. Говорил, как там ребята на Земле, что у них происходит. Все так четко и отлажено, будто его специально подослали, чтобы помучить меня, как можно подольше, чтобы показать мне, что я не достойна жизни рядом с ними! Но он говорил.

В своем монологе он вновь упомянул имя Аластора, что заставило меня приободриться и попытаться начать соображать. Я хотела что-то спросить, но вопрос вылетел из моей головы, даже не слетев с языка. Всего лишь открыла рот, но промолчала. Забыла. Наверное, самое страшное для меня в этом обращении было то, что я стала забывать не сразу, а постепенно. Будто кто-то очень медленно стирал мою жизнь из головы, стараясь растянуть это удовольствие на как можно более долгий срок.

Вдалеке раздались чьи-то шаги. Рухиэль не стал мне обратно засовывать в рот кляп, за что ему огромное спасибо.

Четкие солдатские чеканные шаги приближались к столбу, пока не оказались за моей спиной.

— Вставай, предатель. Тебя отведут в темницу, а когда совсем потеряешь рассудок, казнят, — сказал незнакомый мне голос.

Меня отстегнули от столба, резко подняли на ноги и куда-то повели.

Я не запомнила, сколько мы шли. Я была босиком, а потому пару раз чуть ли не поскользнулась и не подвернула ногу, кажется, на собственной же крови. Однако солдаты держали меня очень крепко. Настолько, что даже руки от такого заболели. Хотелось вырваться, закричать, но не могла этого сделать. Физически, разумеется. После дня побоища мое тело было ослаблено, и они этим очень хорошо воспользовались.

В темницу меня кинули чуть ли не с размаха, ибо я с силой ударилась плечом о стену, а также услышала хруст собственного крыла. Как больно… Помня совет Рухиэля, чтобы не терять сознание, я стала перечислять те грехи, которые вручил каждому из нас Аластор.

Я — Гордыня, Джек — Похоть, Элизабет — Уныние, Крис — Чревоугодие… Я шептала их имена раз за разом. Повторяла круги Ада, старалась вспомнить моменты с мамой, её имя, голос, лицо — абсолютно все из прошлого, чтобы не потерять настоящее.

Я страдала. Каждый день все больше и больше теряла себя. Теряла свои воспоминания и эмоции. Я не помнила, что такое грусть, радость, печаль. Для меня слилось абсолютно все в одну единую массу. И имя ей было Боль.

Она страшным зверем поглощала меня изнутри, съедая очень медленно. Начинала с рук — они опускались, и я уже не могла да и, кажется, не хотела высвободиться. Продолжала телом — оно становилось слабее, и я уже не могла сдвинуться с места. Даже крылья не пыталась убрать.

Будто пойманная в клетку птица, которой переломали и подрезали крылья, я лежала на полу камеры, тяжело дыша и теряясь в пространстве. Но самое страшное было тогда, когда она дошла до головы, а затем и сердца.

Я стала забывать. Друзей, родителей, сестер. Первыми попрощались голоса. Я забыла их интонации, как говорили и как шутили. Не помнила вконец, как попала в Рай и почему у меня сломаны крылья. Все смешалось в одну серую массу. Но каждый день я прокручивала имя матери, ее лицо, смех. Я старалась не потерять самое дорогое, что у меня было.

Как-то в камере мои пальцы совершенно случайно коснулись кулона, что подарил мне Джек и попыталась вспомнить, откуда он, почему при мне? Всего на мгновение у меня все прояснилось. Я вспомнила смех и добрые глаза, ночь в саду перед битвой и его руки, что надевали на меня этот маленький меч. Но это всего мгновение. В следующий же миг — белый лист.

Как оказалось, память — это не самое страшное, что могло отнять у меня превращение в беса. Меня стали преследовать страшные галлюцинации, заставляющие вредить самой же себе. Люди за решеткой казались угрозой, а мимолетные тени — убийцами. Так что в тот момент, когда с тихим скрипом поддалась клетка, я рванула на выход, надеясь выбраться из этого хаоса, только чтобы меня никто не тронул.

Конечно же, я не смогла и шагу сама ступить снаружи. Чьи-то сильные руки перехватили меня, не давая и возможности рыпаться дальше.

— Убери ее крылья! Вам будет мешать! — Услышала я сквозь пелену бреда.

— Они поломаны, я не могу, ангел, — ответил ему рычащий голос, который тут же поволок меня наружу.

А я отбивалась, пыталась биться, применить силу, которая импульсами да выходила из-под рук. Казалось, моему похитителю было абсолютно все равно. Он был занят чем-то другим.

Рядом с нами раздавались крики и звуки драки, а меня все тащили, тащили куда-то вперед. Кажется, буквально на пару минут меня вырубило или это был провал в памяти? Во всяком случае, меня толкнули в портал, где я уже и очнулась.

Мигом вернулись все воспоминания, и я полностью стала осознавать происходящее. Крылья моментально регенерировали и смогли исчезнуть.

Передо мной стоял Аластор.

— Аластор! — Крикнула я, подходя к нему.

Но он резко мне ответил:

— Нет времени. Тебя перенаправят в Лондон к Гордости. У тебя будет буквально пятнадцать минут на то, чтобы решить проблемы и очистить крылья. Прошу, Кристал, хоть сейчас попытайся проглотить свой длинный язык! — Произнес мой наставник, и нас выкинуло в огромный особняк.

На диванах сидели друзья. У них был очень вымотанный вид, будто они не спали всю ночь, но только при виде меня тут же оживились.

— Вот она! — Крикнул Джек какой-то девушке, что спокойно сидела на кресле, закинув одну ногу на другую.

Невысокая, с длинными русыми волосами и вроде бы невинным взглядом, но весь ее вид… Это была Гордыня. Поджатые губки говорили о каком-то презрении ко мне, которое она и выплеснула, стоило только подойти ко мне.

— Ну давай. Проси, — ухмыльнулась она.

В этот момент радужка ее глаз сверкнула необычным светом, а во мне взыграла моя собственная гордость.

— Просить? Очисти мне крылья и все. В чем проблема-то? — Спросила я, скрещивая руки на груди и фыркая.

Просить. Может, еще умолять на коленях?

— Я хочу, чтобы ты попросила очистить свои крылья у меня. Ну, как полагается. Там, дорогая Гордость или Гордыня, как понравится. О, нет. Еще лучше: госпожа, — почти что промурлыкала девушка, притворно любезно глядя на меня и ядовито улыбаясь.

Тут во мне вскипела уже злость.

— Слушай. Меня только что вытащили из Рая, у меня, твою мать, подрезаны крылья, я, черт тебя подери, натерпелась столько, что ты даже и представить себе не можешь! Какая еще нахрен госпожа?! — Возмутилась я.

Уже не то, чтобы слова Аластора забылись, но почему-то ради принципа язык не поворачивался вот так вот уступить этой девушке. На минуточку, только сейчас я понимаю, что спорила с очень могущественным существом, которое могло бы и в любой момент улететь, только бы ей дали возможность. Но она ждала.

— О, какая же ты бедняжка, — скептично проговорила Гордыня, склоняя голову набок. — Не представляешь, какое совпадение, но у меня тоже сорвалась важная встреча! И знаешь, из-за кого? Из-за одной упрямой девчонки, которая теперь должна еще и извиниться передо мной за сквернословие. Так что? Будешь просить прощения или нет? — Спросила с ухмылкой она, буквально делая еще полшага ко мне и поднимая подбородок чуть повыше.

— Не буду я просить у тебя прощения! — Воскликнула я, отворачиваясь от Гордости и тут мои глаза встретились с глазами Джека.

В них буквально кипел страх и непонимание, почему же так медлю, ведь, по сути, у меня было самое просто задание из всех!

— У тебя мало времени! — Буквально одними губами произнес он.

А я все стояла. Стояла, пока старые ощущения вновь не начали подкативать ко мне. Кажется, именно это меня испугало и заставило сказать следующие слова.

Я резко развернулась и посмотрела на Гордыню, проглатывая собственную гордость.

— Ладно! Хорошо! Прости, пожалуйста, что наехала на тебя. Я не хотела. И… — Следующее мне далось с трудом. — Госпожа Гордость, пожалуйста, очистите мне крылья.

Я посмотрела в ее самодовольные глаза. Она, усмехнувшись, подошла ко мне и резко схватила за горло. Продлилось все буквально секунду, но на шее, как я узнала позже, остались ее следы.

— Очищена. А теперь я побежала, — она послала нам всем воздушный поцелуй и исчезла в облаке, что внезапно появилось вокруг нее и уже после рассеялось.

— Конец? — Спросила я, оглядываясь назад и чувствуя, как все действительно отступает.

— Конец… — Прошептал Рик, глядя на меня и остальных и рассмеялся.

От облегчения я тоже подхватила его эмоцию, резко накидываясь на остальных и обнимая. Мы все стояли и обнимались, смеясь и понимая, что наконец-то все позади. Наконец-то можно продолжить обучение в Аду и спокойно подойти к завершению. Все. Я поклялась себе, что следующие несколько сотен лет не выберусь из подземного царства — это точно. Я сосредоточусь на учебе и заставлю себя стать лучшей не только в группе, но и в школе, чтобы под самый конец, когда Люцифер вновь решит устроить Адский бал, меня на него пригласили.

Адский бал

Кейт

Что же такого интересного в Адском балу? Это не простой шабаш или ежегодное празднование Самайна. Нет.

Адский бал — самое пышное и красивое мероприятие, которое только может быть в Аду. На него приглашают высших демонов, особых гостей, иногда даже души смертных, которые особенно отличились на Земле. Великим ли открытием, ужасным ли поступком, что буквально перевернул ход истории, но таких было совсем немного, если не сказать, что единицы, ведь отбирал их сам Люцифер.

Как вы уже поняли, попасть на него невероятно трудно. Нужно быть либо знакомым правителя Ада, либо просто высшим демоном, либо отличиться в своих заслугах и достоинствах и иметь нужные знакомства. Уметь заводить связи в Аду — полезное дело, которому меня мастерски обучил Аластор за годы своего кураторства.

По правде сказать, он оказался очень хорошим и интересным наставником. Он смог рассказать мне столько, сколько бы я сама в жизни не осилила, показал мне жизнь с абсолютно другой стороны. Я его даже стала уважать. И нет, это не был авторитет, заработанный страхом или постоянными кнутами. Он показал себя как очень мудрый демон, который смог усмирить мой невероятно упрямый характер. Хотя после той встречи с Гордыней я надолго запрятала свою гордость куда подальше, ведь понимала, что именно она чуть ли не стоила мне жизни.

Те годы, что пролетели после наших приключений, прошли незаметно в упорном труде. Конечно, я не стремилась к наградам и похвалам, мне было важно подтвердить для себя, что я смогу стать лучшей, что смогу выполнить все трудности, что преподнесет жизнь в Аду.

В общем, по окончанию учебы, меня могли бы даже приставить к рыцарям Ада. Аластор упорно пытался толкнуть мою неуверенную тушку на испытания, чтобы я показала, что не только демоны могут быть ими. Точнее, была примерно такая цитата: «Слушай, все эти демоны страшно высокомерны и очень уж меня бесят. Среди новых нет ни одного нормального рыцаря. А, у тебя нет выбора, ведь если ты не пойдешь туда, то будешь у меня души пересчитывать целый год». Кажется, последняя фраза меня и уговорила, поскольку более нудного дела, чем учет душ я в жизни не встречала!

Конечно же, на испытаниях я старалась, как могла, пыталась пробиться в десятку, затем в пятерку лучших, и это оказалось невероятно тяжело. Пожалуй, уже было дело принципа дойти до конца и стать первой, встать в один ряд с высшими демонами! Однако более опытный соперник смог одержать победу. Я тогда очень долго расстраивалась, и весь вечер Аластор отпаивал меня чаем с адским вином.

Кажется, в тот момент я его уж точно стала уважать не как куратора, но как хорошего друга, который мог бы прийти на выручку и, если что, успокоить и поддержать.

По крайней мере, как раз в тот вечер, Аластор сам сказал, что меня уже заметили, ведь я была единственным ирамитасом, который смог сунуться в это пламя да еще и дойти до пятерки лучших.

По своей натуре я тогда пропустила все мимо ушей.

По правде говоря, я так увлеклась всеми этими соревнованиями и испытаниями, что абсолютно потеряла связь с друзьями. Про кулон Джека я тоже не вспоминала. В общем, отдалилась настолько, насколько было возможно. Да кажется, они и сами распались по своим новым компаниям. А как мы горели вначале и как потухли в конце. Стало даже немного больно и тоскливо от такого.

Если бы не бал.

Раз в тысячу лет это мероприятие охватывает Ад, и все демоны с трепетом ждут приглашения на него.

Это был самый обычный выходной, когда я лежала у себя в доме и не делала от слова ничего. На Землю выходила крайне редко. Хоть там все и поменялось за это время, как-то не хотелось идти одной, да и особо уже не тянуло.

Внезапно раздался стук в дверь. Необычно, если учитывать то, что я особо и не помню, когда ко мне в последний раз приходил хоть кто-то помимо палача да изредка Сартии. Порой он напоминал о себе, как мне казалось, из вежливости, ведь так сильно, как с тем же Аластором, мы и не общались.

Встав с кровати, я лениво подошла к двери и открыла ее. Джек? Удивительно. Мы, кажется, и думать уже забыли друг про друга. Я снова увидела эти русые волосы, этот насмешливый взгляд зеленых глаз. Сколько всего изменилось с тех времен.

Даже сердце будто затрепетало от счастья, вспомнился его кулон и то, что я так часто забывала посмотреть на него в свой День рождения. Будто бы не хотела вспоминать то время, что мы провели вместе.

— Джек, — выдохнула я, сделав шаг к нему и крепко обняв.

Тот как-то то ли слишком натянуто, то ли наоборот неуверенно приобнял меня, ненадолго задерживаясь в объятиях.

— Привет, красотка. Надо поговорить, — сказал он.

Только сейчас я поняла, как он выглядит. Старые и потертые джинсы ушли в прошлое, футболки с какими-то изображениями также перестали волновать. Он был в красивом бардовом костюме с чистой белой рубашкой и в лакированных черных туфлях.

«И с чего это он так?» — Подумалось мне, и я решила, что чуть позже поинтересуюсь у Джека всей этой переменой в стиле.

Пройдя в гостиную, мы сели на диван. Черт, да он сам стал похож на какого-нибудь адского аристократа, которые так часто выпендривались из-за «чистоты» своей крови.

— Что случилось? — Спросила я, глядя на друга и пытаясь понять, с какими же новостями он ко мне пришел.

Лениво потянувшись, он глянул на свои наручные часы.

— У меня есть некоторые сведения, что всех нас пригласили на Адский бал. Приглашения будут вечером, но есть один минус — Крис остался в пролете. Надо с этим что-то делать, — сказал парень, глядя на меня и склоняя голову набок.

Погодите. Что?! Серьезно?! Меня приглашают на тот самый Адский бал, на который я так сильно хотела попасть? Черт, да это ведь вдвойне прекрасно, поскольку мы наконец-то смогли бы собраться всей нашей компанией! Я бы снова увидела Амалию, Беллу, Рика… черт, да всех их! Как странно, но в душе вновь загорелся азарт.

— Погоди, погоди. А откуда такие слухи? — Спросила я, пытаясь угомонитьту буйную радость, что вспыхнула во мне буквально за пару мгновений.

— Мой наставник. Помнишь же, я про него тебе говорил? Морок. Так вот, он относится к определенной группе в Аду. Знаешь, этакая элита, — ухмыльнулся Джек, поправляя золотые часы.

А мне казалось, что такой светлый мальчишка даже не подвержен таким вещам. Как оказалось, ошиблась.

— В общем, у них есть связи при дворе Люцифера. Так вот, один из них сегодня рассказывал, кто именно попадет на бал. К сожалению, Криса в списке приглашенных не оказалось. По правде говоря, мы и не особо рассчитывали на это. Он предпочел уйти на Землю. Не знаю, чем там занимается, но ясно одно: как только я ему рассказал, он был очень опечален. Надо бы попробовать его протащить на бал, — усмехнулся мой друг, скрещивая руки на груди, а в глазах я все-таки увидела ту искру азарта, которую так долго ждала.

Может, еще не все потеряно?

— Ну, тогда надо собрать всех наших. Беллу, Амалию, Элизабет, Рика и самого Криса. Все-таки его будем протаскивать, — засмеялась я, с готовностью вставая с места. — Ты не знаешь, они все еще по своим домам живут или уже отдельно? — Спросила несколько виновато я.

Кажется, Джек заметил резкую смену настроения в моем лице и поведении и поднялся ко мне. Его рука легла на плечо, и он, взяв меня за подбородок, посмотрел в глаза.

— Не переживай. Мы все понимаем, почему ты в последнюю тысячу лет не общалась с нами. Мы понимаем, что тебе все это снесло крышу, и ты хотела стать лучшей в Аду. Главное, не оставить остальных в беде. А сейчас у нас главное — это Крис. Так ведь, красотка? — Спросил он с легкой ухмылкой и тут же отпустил меня.

Что это, вообще, за трюки такие? Когда он смог настолько измениться, что мне становится рядом с ним, прямо сказать, некомфортно?

— Да… Да. Тогда, пойдем. Вместе пробежимся по их домам, — кивнула я, неловко отходя от друга и открывая дверь.

Черт, он смог буквально за пару секунд смутить меня. Что-то, вообще, не припоминаю в милом романтике такую черту. Властность? Откуда она, вообще, появилась? Или это так его друзья аристокрабы на него повлияли? Во всяком случае, сейчас голову занимала несколько другая вещь.

Наверное, будет тяжело протащить Криса незаметно через охрану. Ведь стоило помнить, что это самый важный праздник в тысячелетии, и охраны тоже поставят уйму. И не абы какой. Наверное, именно это Аластор и имел в виду, когда говорил о связях и о том, что они всегда могут пригодиться в подземном царстве.

Но я совсем не припоминала, чтобы у меня в друзьях водились высшие демоны или хотя бы те, у кого бы были настолько сильные связи. Может, у других ребят будут идеи, которые смогли бы нам помочь? Честно, я ставила на умную голову Рика, ведь он всегда мог придумать что-нибудь интересное, что помогло бы в решении даже самой сложной задачи. Например, как эта: пробраться незамеченным на Адский бал да еще и так, чтобы там провести весь оставшийся вечер!

Как оказалось, Крис присоединился к неким охотникам на нечисть, которая промышляла в районах Лондона. Что ж, кажется, такого поворота событий от него не ожидал абсолютно никто. Он пользовался своими силами, чтобы спасать смертных, да и то крайне редко. В основном, свои любимые мечи он променял на огнестрельное оружие, а смертные, которые знали, кто он на самом деле, относились с большим уважением.

— Чего это тебя потянуло-то смертных защищать? — Поинтересовалась Амалия, которая шла под руку с Риком.

— Ну, знаешь. Я как-то недавно вспоминал наши похождения за грехами и понял, что ведь на Земле еще куча всякой нечисти, что получилась абсолютно внезапно! — Усмехнулся Крис.

— Это ты про ту неведомую дичь с телом бобра и клювом утки? — Приподнял бровь Джек.

— Или про то, как ты пытался вывести лошадь, а в итоге, у тебя появилось что-то пятнистое и с длинной шеей? — Хохотнув, спросила Белла.

А вы как думали? Думаете, жирафы, утконосы и другие звери появились просто так? В основном, это либо ошибки Ада, либо Рая. Но в конечном итоге, результат один: эта красота появляется на Земле и создает свою популяцию.

— Спасибо хоть на том, что для насекомых и растений нам выделили отдельный материк, — усмехнулась я, ведь вспоминала и свои жуткие эксперименты над животными.

— Ага, скажите только мне пожалуйста, кто там теперь жить захочет? С пауками, которые жрут опоссумов и их постоянным обертыванием деревьев в паутины! — Шуточно возмутился Рик.

— Ну, ты что. Мечта арахнофоба же! — Засмеялся Джек, поправляя рукава пиджака, и мы все рассмеялись.

Вот так легко, так непринужденно все это было, что показалось, будто и не существовало всей этой трещины во времени. Словно мы только недавно вернулись с задания и расслаблялись в прогулках по Аду.

— Идемте, кстати, ко мне. У нас с Джеком есть кое-какие новости для всех вас, а в особенности для Криса, — сказала я, напоминая остальным, что мы не просто так их позвали с собой, собирая в одном месте.

Основным предлогом была фраза: «Есть одна новость», и эта новость не планировалась раскрываться ровно до момента, пока мы не пришли ко мне домой.

По всем правилам гостеприимства я быстренько достала виски и налила понемногу в бокалы гостей, после чего приземлилась в любимое кресло. Я взглянула на Джека, чтобы дать ему отмашку к разговору об Адском балу.

— В общем, — начал он, вздохнув и сделав небольшой глоток алкоголя. — Мне стало недавно известно, что совсем скоро, а если конкретнее, сегодня к вечеру, нам всем пришлют приглашения на бал, что устраивает наш владыка подземелий: Люцифер, — Джек улыбнулся.

— Серьезно? — Воскликнула Белла.

— На Адский бал? — Вздохнула Амалия.

— Не может быть, — покачал головой Рик, хотя глаза также заблестели от восторга.

Джек же некоторое время наслаждался произведенным фурором, после чего оборвал атмосферу одной единственной фразой:

— Всех. Кроме Кристофера.

— Ну, вот я совсем не удивлен, — фыркнул друг, обиженно отпивая алкоголя. — Удачи вам повеселиться, что уж там, — вздохнул он. Похоже, он уже успел позабыть про то, что ему ранее говорил Моррисон, который, тем временем, продолжал свою речь.

— Именно поэтому мы все вместе тут и собрались, — наконец, договорил он. — Нам надо как-нибудь провести Криса в замок. Сразу говорю, приглашение подделать нельзя: на нем будет стоять сигил Люцифера, который он же сам и ставит. А охрана это заметит.

— Надо искать кого-то, кто смог бы нам помочь его провести, — задумчиво проговорила Белла.

— Может, через окно? — Предложила Элизабет, глядя на нас.

— А где гарантия, что охрана не будет по всему замку Люцифера ходить, чтобы гости не уходили в ненужные комнаты? — Спросила я, делая маленький глоток алкоголя и в задумчивости слегка прикусывая нижнюю губу.

— Слушайте, а помните Сатана нам как-то помогал, — внезапно вспомнил Рик.

Ох, как такое забудешь?

Когда я узнала, кто именно меня спасал из Облачной темницы, мое сердце чуть ли не хватил удар, ведь я пыталась навредить своему же спасителю, который, к тому же, еще и был одним из высших демонов.

— Думаете, ему есть дело до нас? — Спросил Крис, искренне заинтересованный в том, каким образом он попадет на бал.

— Ну, он как-то спасал Кейт… — Расплывчато проговорил Джек, и Белла тут же помотала головой.

— Это была услуга за услугу. Я бы не рискнула к нему сейчас подбираться. Разве что какими-нибудь окольными путями, — вздохнула она. — У кого-нибудь есть мысли, как подобраться к Сатане, чтобы он нам помог с пропуском?

Естественно, вновь повисла тишина. Мы могли бы попросить Аластора как демона, которого наверняка пригласят на бал, но больше было возможностей именно у Сатаны: он хорошо общался с Люцифером и наверняка бы смог помочь нам в одном маленьком пригласительном. Но только какую услугу ему нужно оказать?

— Может, все-таки со стражниками договоримся? — Спросил Крис. — Чтобы кто-то нас пропустил хотя бы через какой-нибудь черный…

— О! — Крикнула я, слегка напугав ребят. — Идея! Души смертных приходят со жнецами, которые проводят их на бал, и они идут как сопровождающие. Так вот. Предлагаю сделать так. Спасибо все-таки папочке, что я стою сразу после Смерти по старшинству в Завесе. А у них в пригласительных пишется имя души плюс «завесник», то есть этим завесником может быть хоть кто угодно, кто носит нашу печатку. Крис, как тебе предложение всего на один день стать жнецом? — Хитро спросила я.

— А нас не заметят? — Подозрительно спросил он.

— Да не должны. Конечно, мне потом может от Смерти прилететь, но я беру всю вину на себя, — сказала я. — В конце концов, ему так-то по большей части все равно, — пожала плечами. — В любом случае, эти пригласительные сначала попадут в руки мне, а уже потом к душам, — хитро улыбнулась я.

В общем, эта идея и была принята в виду своей относительной простоты воплощения в жизнь.

Как и сказал Джек, этим же вечером нам в почтовые ящики кинули пригласительные на бал. И черт возьми, он должен был состояться в мой День Рождения! Ну, хоть так Судьба извинилась за все то, что произошло со мной в школьное время. Я на неё даже уже почти не злилась. Разве что, совсем капельку.

Вместе с пригласительными мне закинули и пять других для жнецов, чтобы я их привязала к душам. Не теряя времени, я перелетела в Завесу. Там была одна призрачная комната, где мне время от времени требовалось заполнять имена новых жнецов. Вот и сейчас я должна была очень незаметно вписать имя Криса и взять для него кольцо.

Однако в кабинете меня ждал любопытный сюрприз. Смерть что-то искал по моим же собственным ящикам. А ведь правда, с недавнего времени у меня появилась привычка: перепрятывать кольца завесников, чтобы, в случае чего, никто их не нашел. Но чтобы сам Смерть делал подобное?!

Он тихо шептал себе под нос что-то про чертовы символы и знаки, которые непонятно куда запрятаны.

— Я Вас не отвлекаю? — Учтиво поинтересовалась я, скрещивая руки на груди и приподнимая бровь. — Может, помочь с чем-нибудь? — На моих губах мелькнула ухмылка.

С ним частенько приходилось пересекаться по работе, даже получалось спокойно общаться, но обычно по моему кабинету никто не шатался.

Я спокойно подошла к бумаге, где только что свежими чернилами было выведено одно единственное имя: Кома.

— Кристал? А ты почему здесь? — Спросил у меня мужчина, сверкнув глазами, будто бы это я вломилась в его дом.

— То же самое хочу спросить и у Вас. Мне пришли пригласительные, к которым надо привязать жнецов, и я так понимаю, вы хотели бы кое-что попросить?

Вот она, власть!

Власть над кем-то, кто банально не может сейчас ничего объяснить, ведь подобное каралось очень строго. Конечно, не так сильно, как предательство, но это сошло бы за конфликт измерений, ведь, по факту, я представитель Рая в Завесе. Хоть где-то это пригодилось.

— Кристал, какая же ты бываешь… заносчивая, — фыркнул Смерть, с сильным хлопком закрывая дверцы шкафа, и уставился на меня. — Да. Я хочу дать пройти на бал своему сыну. Его не взяли, хотя он сделал очень много полезного, как для меня, так и для остальной нашей Завесы. Ты могла бы сама подписать этот документ? — Спросил он, глядя на меня, будто выдавливал эту просьбу.

Я усмехнулась и, подойдя к письменному столу, произнесла:

— Подпишу. Только мне надо провести друга на мероприятие. Услуга за услугу? Я привожу его в качестве жнеца вместе с Комой, и Вы спокойно подтверждаете, что он стоит в наших рядах.

Кажется, от такой наглости в обычное время он был бы в шоке, но не сейчас.

Мужчина недовольно скрестил руки на груди и пробурчал:

— Хорошо. Пиши. Только покажи мне, где эти кольца!

Всадник апокалипсиса, а ведет себя, как маленькая девочка. Честное слово, кто-нибудь у нас в Аду, может, хоть немного следовать своим же собственным канонам и быть хоть немного похож на тех, кого представляют смертные? Нет, я не спорю, перед людьми-то мы все показывались гордыми и злыми существами, которые способны при любой неверной фразе утащить в Ад, а здесь? Вот так вот, наедине? Забавно да и только.

Вздохнув, я красиво вывела имя Криса на бумаге, после чего встала и легким движением руки вытащила пару колец из ящика. Одно из них я протянула Смерти.

— Держите. Приятно иметь с вами дело, — промурлыкала я. — А теперь мне надо распределить остальных жнецов по их душам, — сказала я, доставая еще кое-какой пергамент и ища в нем нужные имена.

Никогда бы не подумала, что мне настолько повезет с обстоятельствами. По крайней мере, для Криса мы максимально упростим задачу: я просто покажу ему, где стоит душа, и он пойдет вместе с ней по кругам до замка Люцифера. Если, конечно, его раньше не перехватит Смерть, чтобы они уже всем скопом пошли на праздник. Главное, чтобы он не облажался, а то и мне, и всаднику будет вынесен огромнейший выговор за подобные действия.

Вечером перед балом я собиралась у себя дома. Красивое черное платье легко спускалось в пол, поблескивая на свету серебряными звездами. Оно не было сильно пышным, но при танце юбка бы очень красиво развевалась. Темный макияж, прическа: искусно собранные волосы. Кажется, что абсолютно ничего не могло нам помешать, ведь Кристофера мы пристроили, компанией идем, со Смертью договорились, ну, не прелесть ли? Одно печалило — я впервые осознала, что свои полторы тысячи лет встречаю одна. Почему-то такая грусть накатила, что я вновь чуть ли не забыла про кулон Джека. Точно!

Маленький черный меч… Я нарыла его в закромах своей тумбочки. А от него лился свет. Такой золотистый, от самих букв.

«Я всегда буду рядом». Вот та фраза, которая была искусно выгравирована на кулоне и что заставила меня разрыдаться. Я вспомнила абсолютно все, что было в школе, вспомнила, как отдалялась от них и теперь закономерно встречаю праздник од…

Раздался стук.

Наверное, ребята пришли звать меня на бал, чтобы вместе до него полететь. Ладно, что-нибудь придумаю.

Быстро проверив в зеркало, что ничего не потекло, я надела кулон на шею и убежала вниз встречать ребят.

Только ручка двери повернулась, как меня огорошили громким и радостным криком:

— С Днём Рождения! — Стоящие на пороге ирамитасы тут же принялись меня обнимать и поздравлять с круглой датой.

Черт, они вспомнили… Даже после всего, что я сделала, они вспомнили!

— Прости, красотка. Крис сейчас со Смертью забирает души с кругов, так что он поздравит тебя чуть позже, — засмеялся Джек, глядя на меня.

Ну, он как всегда безупречен. Костюм, волосы.

— Так, быстро ставим подарки и летим на бал! А то не успеем к самому началу, — приказал с улыбкой Рик.

Ребята, завалившись огромной толпой, поставили достаточно большие пакеты и коробки в гостиную.

Мне оставалось только обуться и вот, я уже готова.

Какой же красивый был замок Люцифера. Мощный, он тянулся своими темными колоннами ввысь, создавая впечатление неприступной крепости. Перед ним располагались красивые тропинки, огороженные невысокой живой изгородью, вдоль которых и тянулся ряд гостей. Где-то чуть поодаль от внешней стены, ближе к центру, виднелась шестиугольная башня, от которой отделялась вверх, подобно деталям телескопа, еще одна башенка, только уже. Перед главным входом стоял ряд стражников, что проверяли пригласительные. Собственно, встав в колонну, которая, к слову, шла достаточно быстро, мы принялись ожидать нашей очереди и, наконец, попадания внутрь.

Пройдя по многочисленным коридорам, мы наткнулись на бальную залу. Не передать словами, насколько здесь было великолепно. С потолка свисали черные канделябры, в которых ярким пламенем горели свечи, освещая огромный зал. На стенах висели невероятные гобелены, на которых были изображены демоны и сцены их побед, в углу, на отдельном помосте играл оркестр.

Все гости в удивительной красоты нарядах кружились по залу, то распадаясь, то вновь собираясь в пары, и это выглядело невероятно. А кто дирижер? Чуть приглядевшись, я увидела никого иного, как самого Иоганна Себастьяна Баха! Невероятно. Какая волшебная музыка, какая ночь, какие гости. Среди них я даже заметила и грехи, которые веселились вместе со всеми.

Не успев разглядеть хоть каких-нибудь из знакомых, я почувствовала, как кто-то схватил меня за руку и утянул танцевать. Естественно, это был Джек.

Он уверенно вел меня по залу вслед за остальными парами, умело прокручивая и заставляя подчиняться каждому его движению. Я буквально тонула в этой стихии, когда внезапно мой кавалер на одном из движений не прижал меня к себе за талию и не шепнул на ухо:

— Значит, ты все-таки прочитала надпись на кулоне… — Он ухмыльнулся, обжигая меня своим горячим дыханием. — А я ведь думал о тебе, но боялся прийти. Ожидал, что прогонишь.

Прогоню? Да если бы он оказался под порогом моего дома, я его не то, что с распростертыми объятиями встретила бы, но и с радостью пригласила бы за стол. Что за бред? Однако я не успела ничего ему ответить, ведь пары распались, и меня перебросило к следующему кавалеру.

Люциферу.

Это был высокий мужчина. По человеческим меркам можно было бы сказать, что ему лет двадцать семь. Право сказать, я даже и не думала, что он мог следовать земной моде, ведь в носу красовалось небольшое серебристое кольцо. Непослушные черные волосы были особенно аккуратно уложены, но все-таки лишние пряди выбивались из этого идеального образа. Легкая щетина, острые скулы. А что выглядывало из-под рубашки? С первого взгляда можно даже и не поверить, но это оказались татуировки, что у него переходили и затрагивали абсолютно всю шею.

— Добрый вечер, рад видеть такую юную особу у себя на балу, — бархатным голосом произнес он, глядя в мои глаза.

Было ощущение, что я вот-вот подкошусь не то от восторга, не то от ощущения потрясающего везения всего за последние несколько дней!

— Наслышан о вас. Кейт, верно? — Спросил спокойно Люцифер, как король, когда общается со своим народом.

— Да, все верно, владыка, — кивнула я, и на его губах проскользнула довольная ухмылка.

— Надеюсь, вам понравится вечер, — кивнул он и перебросил меня к другому партнеру.

Среди тысячи гостей мне только что удалось перекинуться парой слов именно с самим владыкой Ада! Голову снесло окончательно, и до конца танца я не могла думать ни о чем другом, как о словах Джека и о том, что мне посчастливилось встать в пару с самим Люцифером.

Приглядываясь к гостям, на глаза попадалось больше знакомых лиц, которые мне встречались либо о которых была наслышана. Среди них где-то вдалеке я заметила и Смерть с Комой, которые мирно разговаривали. Кажется, все прошло хорошо. Так что, когда всадник обратил на меня внимание, он учтиво кивнул, на что я склонила свою голову в ответ.

— Великолепное мероприятие, не правда ли? — Ко мне подошла некая особа.

Сказать, что я смотрела на нее снизу-вверх… Ну, что ж, это была бы чистая правда.

В обтягивающем платье она держала в руках бокал шампанского и смотрела с некоторым презрением на демонов. В голосе сквозила насмешка и огромная доля иронии. Видимо, она была не в восторге от того, что происходит в этом месте. Так зачем же тогда пришла?

— Да, потрясающее… — С сомнением сказала я, глядя на незнакомку.

Её волосы были выкрашены на одну половину в красный, а другую в черный. Несколько необычно, но в Аду встречалось все куда хуже.

— Отвратительно, — фыркнула тут же она. — Черт возьми, это наш дом, так какого ж хрена все эти существа тут забыли? Отец явно со скалы упал на свою прекрасную голову, — она залпом допила шампанское и глянула на меня. — А тебя-то хоть, как зовут?

На пару секунд я впала в ступор, ведь только что мне не послышалось, или эта девушка — дочь Люцифера?

— Э… Кейт. Кейт Кристал, — представилась, наконец, я.

— Эшли Эберт, — кивнула незнакомка. — Наслышана о твоем рвении стать рыцарем Ада. Похвально. По крайней мере, отец оценил, да и я тоже. Ты еще с кем-то из своих по свету каталась, чтобы после падения бесом не стать, верно? — Спросила Эшли и усмехнулась.

— Да… жизнь, пожалуй, у меня была достаточно… веселой, — хохотнула я, опуская взгляд, на что моя новая знакомая лишь тряхнула волосами и рассмеялась.

— Если думаешь, что тебе до этого было весело, то ты никогда не была в Особняке.

Оглавление

Начало

За предательство и смерть приходится платить. Часть 1

За предательство и смерть приходится платить. Часть 2

За предательство и смерть приходится платить. Часть 3

За предательство и смерть приходится платить. Эпилог

Родственные узы. Часть 1

Родственные узы. Часть 2

Родственные узы. Часть 3

Родственные узы. Часть 4

Адский Рай. Часть 1

Адский Рай. Часть 2

Адский Рай. Часть 3

Адский Рай. Часть 4

Адский Рай. Часть 5

Адский Рай. Часть 6

Адский Рай. Часть 7

Dum spiro spero* Часть 1

Dum spiro spero. Часть 2

Dum spiro spero. Часть 3

Dum spiro spero. Часть 4

Dum spiro spero. Часть 5

Dum spiro spero. Часть 6

Dum spiro spero. Часть 7

Dum spiro spero. Часть 8

Dum spiro spero. Часть 9

Dum spiro spero. Часть 10

Адский бал