Невероятная случайность любви (СИ) [Александр Родник] (fb2) читать онлайн

  Встреча и расставание

   Тайное вожделение, горевшее нестерпимым блеском в глазах упитанного кота, заставило мягкое солнце раннего бабьего лета стыдливо прикрыться завесой туч. Подернулся ясный день серенькой пеленой, а мужчина, идущий по тротуару, искоса глянув на сладострастника черной масти, переходящего ему дорогу, буркнул в усы - А ну тебя на фиг, - свернув в первый попавшийся переулок.

   Случайная встреча двух людей, столкнувшихся краешками зонтов, на узкой серой и мокрой улице. Он извинение кинул небрежно, спеша по делам, но голосом был остановлен, слегка удивленным, а как пригляделся, - Не может быть!

   - Ты? - глаз бирюзовых знакомый взгляд из-под цветастого купола, на котором капли дождя пляшут джигу унылого сентября.

   - Сколько лет, сколько зим... - не знаешь, что и сказать растерявшись.

  Из ослабевших враз рук выпало несколько розочек.

   - Ты помнишь?

  Так можно и задохнуться, как волнением стиснуло грудь.

   - Конечно.

   - Я влюбилась тогда в тебя.

   - Я тоже.

  Жизнь могла по другому сложиться. Он так ждал, что позвонит она...

   Это было давно, а сейчас, крепко взявшись за руки, побежали они в кафе, от дождя проливного спрятаться. Так когда-то они гуляли, сцепившись ладонями, словно пальцев переплетение им защиту давало, ограждая от мира их светлое чувство первой любви.

   Он воды заказал к кофе.

   - Ты помнишь?

  У нее привычка была кофе пить с холодной водой. Не сложно запомнить такое, особенно когда так много помнится и так долго ждешь.

   - Ты почему не звонила?

   - Я обиделась на тебя.

   - Почему? Ты же знала, - я очень спешил.

  Внезапным и срочным был перевод к новому месту работы. На решение личных вопросов был только час. На свидание от него осталась одна минута.

   - Ты ко мне прибежал без цветов.

   После он часто, в каждый свой отпуск, приезжал в этот большой город, расположенный от него за тысячи километров. По приезду покупал букет роз, а после долго бродил по улицам, ни на что не надеясь, но с верой в какую-то высшую справедливость. Ничего больше нельзя было сделать - о любимой он знал только имя. Не догадался спросить большего, так легкомысленна молодость.

   - Я спешил, много дел, все бегом, но я заскочил на рынок. Под осенним дождем только старушка одна была со скромным букетом поздних осенних цветов.

   - Ты купил мне цветы?

   - Было дело.

  Влагой грусти взгляд подернулся синих глаз.

   - Почему?

   - Как дорогу перебегал, так водой грязной, из-под колес машины брызнувшей, испачкались эти цветы. Я оставил их на скамейке в том самом скверике, где когда-то мы встретились, как я думал тогда навсегда.

   Закапали слезы на клетчатую скатерть столика.

   - Что я натворила? Я хотела признаться в тот день, что люблю, но ты прибежал и сунул мне в руку записку с номером телефона, сказав позвонить, а потом сел в подъехавшую машину и исчез навсегда.

   - Ты почему не звонила? Я так долго ждал.

   - Обиделась - она раскрыла сумочку и достала из нее скромный медальон, открыв его, нажав на защелку ноготком с розовым лаком, - ты нес мне тогда сентябринки?

   - Откуда ты знаешь?

   Как ты уехал, я в сквер тот пошла, где в первый раз мы встретились. Там на скамейке букет лежал. Кому-то ненужный, подумала я, а для меня ни одного цветочка. Я разозлилась и порвала твою записку. Она медальон развернула на столике - в нем цветок был высохший, - Та самая сентябринка - женщина потянулась к мужчине и нежно поцеловала его в щеку - спасибо тебе.

   - Я люблю тебя.

   - Я тебя тоже.

  Как дождавшись этого момента, из-под столика маленькая кошечка выскочила и мужчине на колени уверенно прыгнула. Беленькая и пушистая, только правое ушко черненькое. Устроилась поудобней и затарахтела нежную песенку.

  Имя ей Счастье, решили они, но событие это произойдет несколько позже, а сейчас расстаются с прошлым мужчина и женщина.

   Негаданное провидение, роковой знакомой прикинувшись, просочилось к Василию нежданной гостьей.

   - Я на секундочку.

   - Я столько, Раечка, яблочко мое наливное, не проживу. Чашечку кофе, а?- усмехнулся мужчина, открывая дверь, - как уважаешь, с голубой солью. Ему-то ее замашки не знать? Давненько юркнула незвано в его судьбу.

   - Не надо, я попрощаться зашла.

   - Вот те раз!

   - Достал ты несговорчивостью своей меня, миленок.

  Тень прошлого

   В денечки горячие страстью пылала. Чародейка узрела молодку, не смеющую другой переступить дорожку.

   - Погадаю, красоточка, суженного покажу, правду поведаю. Кудри русые, подобно овсу восковой спелости, с зарей летней целующимся, а зеницы изменчивые: серые, блеска стали буланой, а меняются по настроению до переливов изумруда драгоценного. Синие, меж ними, бирюзой чудесной. Копейки не возьму, малости не потребую.

   Научила ее гадалка, как обидчицу от ненаглядного отодвинуть. Удалось, но ему близкая воздыхательница безразлична.

   - Как-то я, дорогуша, соловьев курских знаменитых заслушался, в близком лесу распевающих. Солидной компанией слетелись, руладами хвастаться. Распелись так, что сойку, мирно спящую, разбудили. Та по пению не ахти, но пересмешница известная, выпендриваться принялась, артистов передразнивая. Соловушки животики надорвали от смеха и улетели. Очень старалась, трели глася, их заменить, но не задалось. Так и меж нами, милашка, - ненастоящее.

   Потихоньку снижался накал вожделения. Отношения все более дружеские напоминать стали.

   - Держи в подарок. На розовой узкой ладошке кошечка розовая в красный горошек фарфоровая. Мелкая киска лапкой приветственно машет. Была у него похожая, только крупней и грубей сделанная, из керамики. Копилка для мелочи в детстве.

  - Японская статуэтка, удачу приманивает.

  Скрипнули петли входной двери. Белоснежный котенок, с ушком левым, словно сажей вымазанным, скользнул в прихожую. Огляделся наглыми, с дерзким прищуром голубенькими зенками. Не ждали?

  Очень знакомый котик.

   Худой до изумления. Как не броситься скорей от голодной кончины страдальца избавить? Девушка к холодильнику за молоком, а мужчина миску шарить принялся в кухонном столе соответствующего размера. Котенок ее за ванную посчитал, вольготно разместившись четырьмя мохнатыми лапками и, шустро орудуя розовым язычком, взбил небольшую горку молочной пены. Похоже, что с эдакой вкуснятиной дикарю знаться не случалось.

   - Ты не лопнешь, кроха? Вот еще? Взор презрительный в направлении надоеды, а чашку эмалированную желтую категорически покидать отказался, но надо же его искупать. Геркулеса достойное деяние, но все-равно, благодарность глубокая гостю нечаянному что момент растянул, людей признав радение.

   Растопился в сердцах жгучий лед расставания, во влагу обратившись прозрачную чистой памяти. Даже кофе выпили по чашечке, как им обоим по вкусу, с голубой солью, пока обсыхал найденыш, в полотенце махровое завернутый. Вместе прозвище придумали: Васька, а попроще Авоська или Авось. Лежанку сообразили из байкового одеяла, но спать звереныш не намеревался, не привык сачковать по сытости.

  Как на выход девушка, так провожать ее резво кинулся. Тормознешь?

   - Не получается, малыш. Помни.

   - Уходи навсегда, отпусти меня на свободу.

   По-подлому разлучила его Раиса с возлюбленной. Острой занозой в сердце вонзилась, пеленая его старательно и заботливо мороком своей, давно ему опостылевшей, пустой и никчемной любви.

   - Ты не нужен мне, но не выпущу. Не в моей воле.

  Сквозь слезинку легкую напела зазноба горькая историю из давнего прошлого.

   На керосинке вонючей в горшке закопченном тягучее варево пузырями булькало. Возле него старица затрапезного вида в драном ватном халате, и платком бязевым, по свалявшимся космам повязанная, жесткий напев бормочет под крючковатый нос.

   Красотка, в платьице коротком, шелка пестрого, еле коленки прикрывающим, с испугом, прячущимся за презрительной усмешкой, полог отбросив и в темь вглядевшись, пакетик передала, из газеты сложенный, с несколькими волосками. Старуха их в тигель затолкала. Черепок каменный над пламенем коптилки подержала и растолкла пестиком в порошок обугленные нити. В котелок с отваром его всыпала, а после взболтала хорошенько в посуде деревянной ложкой, резьбой украшенной, и иглу, дар мудрых, умевшую в любой материал втыкаться без затруднений, намочила в жидкости, что в кровь ее окрасило.

   Иголку на полнолуние в тут воткни, в ствол - усмехнулась, намотав на палец бурый завиток, вьющийся на трясущемся подбородке, на немое удивление, - начинай смело, а как проглотит плоть древа амулет заколдованный, то съесть возлюбленный должен черный тутовый плод из твоей ладони.

   Прислонилась красавица лбом к стволу могучему, разгоряченная грезами девичьими о любимом своем - Как прекрасен, милый, блеском жгучим зениц, цвета неба на рассвете дня ясного, сердечко мое поразивших неопытное, истомой влечения сладостной. Затрепетал лениво зелененькими майскими листьями тутовник, свежим ветерком балуясь, жаром солнечным обогретым. Нравится древнему мысли кружить молодкам и красотка, возбужденная ему приятна, которая, оглянувшись воровато, маленькую сумочку открыла. Достала коробок картонный, а из него иголку длинную и в кору ее вонзила.

   - Навсегда мой! - прошептала и поспешила навстречу подружкам, - развлечемся сегодня, девчата?

   - Я в кинотеатр, - пунцово покраснела по непонятное причине Ира,- мальчики наши вернулись.

   Норов бури

   Нахмурился слегка Василий, припомнив, как вернулся с друзьями из пустыни - Черти нас тогда водили.

  Тяжело им эта короткая экспедиция далась, а завязалось все со странной местности, которую они выбрали для своей стоянки.

   Песок здесь, на внешний вид обыкновенный, капризничал. Как почувствует поступь человеческую, так после ритмичного скрипа растревоженного дивана с разбитыми пружинами, покрикивал беспокойно, глубоким голосом - о...о... Беспокоился их начальник, мужчина, успевший выучить нрав знойных краев.

  - Бахши сказывают, что разное случается в древних владениях. Лучше бы убраться отсюда подобру-поздорову.

   Ничего особенного. Поначалу звуки эти забавляли молодых мужчин, трудящихся в пустыне, но приелись. Стоило перенести стоянку, но новоселье может сюрпризы преподнести, да и дел то им тут ерунда. Лень победила, но охладившись горячим чайком, сообразили от местных проказ дистанцироваться, свалив все на мифических соседей. Немножко шумные и безалаберные, в их разнообразных домашних треволнениях, но не страшно, лишь бы музыку не включали громко. Здесь и без джаза, при обильном наличии весьма ядовитых змей, скорпионов, фаланг и каракуртов, романтики по уши, но жарко с избытком.

   Пока полевой дневник заполнишь кривыми строчками, потом его закапаешь, что девица тургеневская французский интимный роман слезами залила, прежде чем распахнуть ставни и амаранта свистнуть пошататься, освобожденной от опостылевшего корсета рачительными ручками горничной, по аллеям при интимном свете луны.

   - Иди ко мне, маленький, кыс-кыс-кыс - послышался из-за накаленного брезента мурлыкающий бархатный баритон, дополненный в паузах полутонами активного бульканья жидкости, кипящей в котелке.

   - Совсем по жаре, Петрович, тронулся? - из-под навеса высунулась изрядно обросшая жесткой щетиной физиономия, увенчанная невообразимой рыжей шляпой из панамской соломки с бэндом ржавого тона по тулье.

   - Посмотри, - указал направление к недалекому бархану, вольготно развалившийся на старой, весьма потрепанной, циновке у примуса мужчина.

   - Только кота для полного блаженства и не хватало - мужчина аккуратно принял в руки цветастую пиалу.

   - Тише, а то разбудишь соседей ненароком,- шепотком, с шутливой опаской, запротестовал мужчина, названный Петровичем, а по-простому Иван, однокашник Василия со студенческой скамьи.

  Зверек, плутовскую мордочку с острыми ушками выставив из-за рога дюны, лениво посматривал на шефа их маленького коллектива, моцион, по привычке своей неизменной, словно за день не нагулялся, совершающего вокруг импровизированной кухни.

   - Чем вам животное не нравится? - внезапно жесткая тень легла на его, опаленное знойным солнцем лицо, но губы чуть улыбнулись, - как знать откуда он к нам пришел и что рассказать желает?

   Необъяснимая тоска начала потихоньку сковывать разум страшным предчувствием. Что в этот раз приготовил ты мне, зверушка, - он присмотрелся к зверю, развалившемуся беззаботно на раскаленном песке, припоминая весьма знакомое ему предчувствие близкой смерти.

  Встречался уже с таким, а как уйти удалось тогда от курносой, то досель в сомнении пребывал - причудилось?

   Кот серый мчится по белому песку и связку рыбы на шпагатике за собой тащит. Соль на рыбке мерцает снегом, режет льдистым холодом по глазам, сверкая под солнечными лучами, а кот уносится вдаль. Кот из далекого детства.

   Он замерзал, а тут потеплело и стало понятно, что смерть подошла вплотную. Так вышло. Машина застряла в глубоком снегу, накиданном внезапной метелью. Пришлось до близкой окраины города своими двумя топать.

   Метель разошлась со временем, мороз усилился. Попался он в ловушку зимы и уже смирился, что спать ему под снежным саваном, но здесь кот серый из снега выскочил.

  Сердце, почти застывшее, чуть из груди не прыгнуло, как потянуло в детство его, в котором серый кот бежал по песку со связкой в зубах ворованной рыбы.

   Он подбежал к мужчине, к ногам ласкаясь. Морду задрал усатую к небу, тучами закрытому снежными и мяукать начал, словно от кого-то чего-то требовал.

   С неба ясного опустилась к ним радуга. Кот по ней побежал серый, давно уже ушедший. На дуге разноцветной он котенком стал белоснежным. Сам пушистый такой и на шее его ленточка, - голубая с серебряным колокольчиком. Глазки синие у него, хлопают в удивлении, а с усов распушившихся капают сливки. Он мохнатыми лапками машет, как плывет в семицветной радуге и он очень торопится, очень спешит...

   Кот огромный белой масти соскочил на снег с радуги. Посмотрел он на Сергея пламенным взглядом. Тот почувствовал, что согрелся неведомым теплом и пошел за котом, а где лапы его касались земли, там тропинка стелилась между сугробами. Шел себе потихоньку загадочный кот, а человек за ним следовал.

   Оказалось, что совсем рядом теплится огоньком окошко в домике. Он дошел до него и упал в бессилии. Только что и сумел поскрести в стекло замерзшее окостеневшими пальцами.

  Отворилась дверь.

  Выжил.

   Может быть обойдется на этот раз? Мысли прервал резкий крик птицы - Котов барханных, ребята, я примечал, но чтобы чайки тут летали...

  Все дружно ввысь уставились, а птица, встревоженная вниманием, издав скрипучее кар-ррр, сбросила лишний груз.

   - Точно попала, - удовлетворенно констатировал Иван, рассматривая серовато-белую кляксу, расползшуюся на полях рыжей шляпы. Хохотали дружно, даже кот восхищение выразил, помахав пушистым хвостом меткой крачке.

   - Примета верная, Василий, что словишь фарт, если беда не нагрянет, - хмурым движением левой брови, недовольный чем-то, Сергей Николаевич остановил шутки - тушенка в резерве имеется?

   - Последнюю, на обед с макаронами слопали. На ужин только сухая картошка, чуток помидоров вяленых, да на завтрак щепотка чая и горсточка парварды вперемежку с изюмом.

   - Понятно, что кот с нами чай с бубликами распивать не надумает, но странно, что на люди вышел - шеф, всматривался в светило, спешившее поскорей смыться от жары за горизонтом, - поспать нынче не получится.

   - А чего бояться?

   - "Афганец", медом не покажется. Давайте в хижину нашу парусиновую заползайте, анекдоты травить, чтобы лихо не прозевать.

   Развалились под провисшим матерчатым пологом, тревожась слегка, естественно, но еще особо не доверяя предостережению старшего, подыскивая тему для длинного разговора. Надо бы поговорить, но что-то не идет беседа.

   В сумраке вой истошный послышался, а следом обрушился ураган. Оглушил Василия, свернувшегося в калачик под пыльной подстилкой, лицо отрезав от бушующей стихии маской из намотанной на него тряпки. Поначалу размышлять пытался, как-бы не заползла в его убежище приблудная дружелюбная эфа, но как-то обрывками пошли образы, а там и исчезли... покой.

   Он учуял, как загнанный зверь, дуновение курносой. Протянулась к стрелкам часов костлявая длань...

  Замерли часы надолго-надолго, а потом... тик...

  Тяжелым и натруженным было начало дыхания, но большими, жадными глотками. Потом он попытался подняться. Побарахтался, натужено покряхтывая, и вылез на солнышко.

   - Где вы там? Как?- вскрикнул было в смятении и расслабился. Рядом уверенно шевелились аккуратные холмики. Поскакал резвым пони на четвереньках, корешкам спеша подсобить, медведями, оголодавшими в зимней спячке, выбиравшимися из-под песка с недовольным ворчанием, покидая уютную берлогу.

   - С ветерком вздремнули.

   Вылезли потихоньку, отряхнулись, приглядывая искоса, за основательной длины, злобно настроенной гюрзой, ползущей, извиваясь, на утреннюю охоту.

   - Никто зубную щетку не брал? - справился, отряхнувшись и отплевываясь Сергей.

   - Кот, наверное, спер, с зубной пастой.

   - Выпить бы, - высказался Иван, - водички минеральной с кубиками льда в большом стакане.

   Шеф уже прощупывал тросточкой окрестности, и, как уловил металлический стук, к раскопкам канистры приступил. Долго пили и жадно, не жалея, что проливают. Запас порядочный, но что интересно - привычно отвратительно-солоноватая на вкус и теплая вода была холодной и очень вкусной.

   - Мне мерещится, что ледяную хлещем и с ароматом леса хвойного?

   - Чудно...

   Отдышались чуток, а после продолжили пить, исключительно для удовольствия.

   - Мне с крем-содой, пожалуйста двойной.

   - На чудо гляньте. По урагану примчалась?

   На трость бабочка красновато-оранжевого оттенка, уселась, помахивая крыльями, с темными пятнышками на них.

   - Через раскаленные пустыни бабочки летят в поисках судьбы.

   - Все-то вам, бездельникам, тешится, марш за палаткой.

   - Может ну ее?

   - Казенным имуществом разбрасываться?

   - Мы не рабы!

   - Это вы главбуху втюхивайте.

   Хорошо, что выручать их пограничники на "газике" подкатили. Заботливые хлопцы, не забыли еды в термосах захватить.

   - Целы, геологи?

  Аппетит зверский нагуляли пережитым друзья, но как за ложки хвататься - Ты как, Сергей, о буре догадался? Накрыл бы он нас во сне...

   - Кот предупредил.

  Долг благодарности

   Не догадывались друзья, что за битвой их с бурей внимательно гадалка приглядывала, издалека прибывшая в недалекий городок. Пророчица в кибитке, из драных ковров устроенной, размышляла в полусне-полудреме, пребывая на Земле последние часы. Жизнь пролетела в странствиях таинственных, местности посещала странные, с дивными существами общалась. Научилась в жребии людские взглядывать, сроки прозрев и расстояния, но при условии, что не во власти ее в них вмешиваться. Мысль тревожная беспокоит старицу, стезю мешая земную закончить спокойно. Нищенкой, голодом заморенной, с тяжкой болезнью в груди, чадо любимое, на крыльце оставила жилища благородного дона, уповая на милосердие, и, с кончиной скорой согласившаяся, убежала. Выжила, но очутилась вдали от отчизны. Не сразу выведала, что вырос младенец ее полноправным сыном хозяина, а после загадала благодетеля отблагодарить.

   У господина дочь росла, девчушка со светлыми кудрями и голубыми глазками. Жили и не тужили, но рознь... война... В неразберихе, под бомбежками, не усмотрели и пропала дочь.

  Разыскивал ее отец. На смертном ложе он волю объявил свою, что сын обязан семейный кров оберегать, а как объявится сестра, ее владелицей признать.

   - Летисия должна вернуться домой - шепнула в темь кибитки старуха, а ключ этой тайны среди геологов, которые, погрузившись по-скорому в машину, уже к обеду вернулись на базу.

   Первым делом, имущество сдав на склад, в баньке попарились, а после Сергей к себе, чем-то расстроенный удалился. Он не первый год в этом маленьком и пыльном городке околачивался и местным себя потихоньку начинал считать, по непонятной причине отказываясь переводиться в более прохладные края.

  Друзья в общежитии остались, где мылом душистым отмытые, и в простыни, сероватые, но чистые, завернувшись, прикинули дальнейшие планы.

   - Я в синема сговорился сходить. Картинки посмотреть желаю на большой и белой простыне.

   Когда и с кем Иван сошелся, не выпадая из общих трудов, по приезду тема мудреная, но молодость умеет с временем играться и пространством. Было бы желание.

   - Как расстараться успел?

   - Любопытной Варваре...

   - Что за фильм то?

   - Новый привезли "Белое солнце пустыни" называется. Что-то приключенческое, из старых времен.

   - Ух, - буркнул Василий, задремывая, - сколько можно приключения эти в пустыне переживать?

  - "Лакомку" - можно позволить себе побаловаться мороженным в такой прекрасный летний денек, - Василий застонал от наслаждения, во сне впиваясь зубами в ледяную сладкую свежесть. Увлекло его сновидение в прогулку по улицам большого красивого города, неторопливо шагая по которым он, словно в игре, приближался к месту совсем ненужного ему свидания. Улыбнулась ему девушка невзначай.

   - Где встретимся?

   - В тенистой аллее, у зоосада.

  Так просто все происходит и так наивно в спешащей убежать юности.

   Танцует на лесной опушке девушка в платьице оранжевом, словно парит в танце над яркой травкой. Ноги стройные и легкие едва земли касаются меж поздними подснежниками сон-травы, разлегшимися в летней зелени пушистыми котятами. Разгорячилась, разомлела под солнцем теплым от танца быстрого и от влечения, нахлынувшего невзначай.

  Шальная юность.

  Вскружила голову. На все готова...

  Позвать ее и приласкать? Она согласна, лишь руку протянуть и взять...

   - Ты кофе будешь? - совсем простой вопрос, остановивший па.

   - И это все, что ты мне можешь предложить?

   Обидел девушку отказом. Не взял, что предлагала взять, предпочитая сохранить прекрасную и легкую влюбленность.

   - Давай останемся друзьями.

  Не заметил, как дошел до входной аллеи, в приятных воспоминаниях.

   - Зачем? - сам себе задал потихоньку вопрос.

  Совсем ненужное свидание назначил. Завтра ему уезжать, далеко и, наверное, навсегда из этого города. Может быть решил так с молодостью своей попрощаться? О чем другом уже и не мечтал. Повстречаться с любовью? В наш расчетливый век? Такая, право, глупость.

   - Подождем - посмотрим.

   Не с первой он встречается в этом месте. Здесь так удобно. Налево пойти, то на гиппопотамов, неуклюже резвящихся в бассейне наткнешься. Лирическую дурь в голове в совокупности с романтикой отбивают напрочь. Чуть дальше загончик для звериной ребятни. Детская площадка называется. Дети в восторге, но, если девушка стопы туда направит, крепко за руку тебя прихватив...

   Он направо предпочитал. Там сад, очень приятный, во всех отношениях. Ворон из клетки, рассевшись на деревянном чурбане, провожает парочки в темные аллеи. Лавочки под сенью древесных крон изумительно удобные. Приятно отдохнуть уставшему путнику.

   Пока жесткая скамейка совсем не радует, а девушку ждать и ждать. Разве что стайке пенсионеров увлеченно в шахматы сражающихся через дорожку сеанс одновременной игры предложить?

   - По минуте на ход. Проигравшие отлучаются от лавочки до завтрашнего дня.

   Только разыгрались, как девушка объявилась. На сорок минут раньше. Серьезное дело, даже в жар его кинуло от такой неожиданности. Старички дружно загалдели, что девушка не считается, а старость уважать надо. Они уже в азарт вошли и дежурные бутерброды приговаривать начали под чай из китайских термосов. Самый мудрый зрителя за подкреплением на дом послал.

   Помощь не задержалась и явилась в виде молодого человека с серьезной небритостью на благодушном лице, одетого в растянутый свитер, джинсы и с авоськой в руке, полной сандвичей с колбасой, завернутых в отличную кальку. Эдакий слегка запоздавший во времени физико-лирик. Он сразу проблему понял и принялся развлекать разговором девушку. Очень удачно все получилось. Все при делах и своем интересе.

   Танцует на полянке сада девушка в платьице оранжевом, словно парит в танце над яркой травкой. Ноги стройные и легкие едва земли касаются меж поздними подснежниками сон-травы, сиреневыми искрами светящимися в летней зелени. Разгорячилась, разомлела под солнцем теплым от танца быстрого и от предчувствия большой любви.

  Шальная молодость.

  Он прозрел этот танец, увидел его в мелькании шахматных фигур; ритм поймал беспокойных па и аромат цветов, напомнивший ему далекое.

  Девушка вышла из-за кустарников живой изгороди, а он пошел ей навстречу, - Василий.

   - Я Нина.

  Так они познакомились.

   Быть может в нахлынувших грезах он ощутил веяние неизбежного, спутать готового замыслы его и надежды, в неясных и непонятных целях, а к добру или худу... ? Откуда знать человеку, какие силы решили вмешаться в его судьбу?

   Пророчица, тем временем, выглядела ей необходимое и окрикнула зазывчиво проходящую мимо нее девушку - Погадаю, красоточка, суженного покажу, правду поведаю. Кудри русые, подобно овсу восковой спелости, с зарей летней целующимся, а зеницы изменчивые: серые, блеска стали буланой, а меняются по настроению до переливов изумруда драгоценного. Синие, меж ними, бирюзой чудесной. Копейки не возьму, малости не потребую.

   После, замысел свой исполнив, слабо рукой махнула вслед девушке, уносящей бесполезный талисман и в мысли свои погрузилась в размышлении. Ей не секрет, где потерянная девочка находится, и почему не тянет ее в родные края, ей ведомо, что срок настал, определяющий грядущее. Сегодня объяснятся любящие и уедут, а брат с сестрой в таком раскладе во веки всех веков не встретятся; влюбленным надо помешать.

   Надежда на разлучницу и на никчемную иглу.

   - Не лезь не в свое дело, тварь! - громовой голос пронзил, словно молнией ее естество, но тут же она услышала легкое, как журчание ручейка - не беспокойся, о нем побеспокоятся.

  Старушка упала навзничь в беспамятстве на грязные доски пола своего убогого жилища.

   К подружкам Раиса присоединилась, собравшимся возле скамеечки под кроной могучей шелковицы.

   - Под кара-буран попали. Гостья к ним прилетела, так красиво - через пустыни раскаленные бабочки летят в поисках судьбы. ... - тараторила Иринка.

   - Да уймись балаболка - замахала шутливо Нина, - поподробней все расскажи, поспокойней.

   - Живы все и здоровы. В парикмахерскую тороплюсь а потом в кинотеатр.

   - Может и мы в кино сходим? - прыснула смешком Рая.

   - Да мне что-то не хочется - насупилась Нина. Не тянуло ее никуда, она любимого ожидала.

   Предположить не в состоянии была, что о бок стоит противница, а та страсть пряча к Василию, грязную игру не по правилам затеяла.

   - Голова разболелась что-то, - томно прикрыла глаза, подкрашенными тушью длинными ресницами, Рая, пряча горевший в них кошачий азарт охотницы, готовившейся атаковать жертву, - а Иринка мне шепнула, что хлопцы в кино намылились. Весело ей с ними.

   - Не нагулялись, - делано рассмеялась девушка, смиряя тревожно застучавшее сердце, - может перепутал что-то, может не так его расслышала? Обещал же прийти.

   - Значит есть с кем смотреть.

   - Прогуляюсь...

   - Туфельки новые одень, - усмехнулась про себя Рая. Понимала, куда товарка ее гулять идти собралась, а на шпильках тропка долгая до кинотеатра.

   Подошла к подружке и косу ей расплела.

   - Сейчас так не модно. Ступай, - подтолкнула кулачком, распустив тугие пряди, на спине Нины покрывалом драгоценным золотым, легшие.

   Обостренным наговорами гадалки, инстинкты ее пробудившим, чутьем уловила девушка тонкое напряжение. В ветвях шелковицы стихии шальные прячутся, говорят легенды. Нельзя молодице под кроной ее с распущенными локонами расслабляться. Завлекут, закрутят, обманут...

   Чуть отошла девушка, как возлюбленный ее заявился. Оторопел, молодку усмотрев его поджидавшую. Красавица и так, повседневно, прелести умела преподнести девичьи платьицами откровенными, но в наступившую эпоху популярности мини, голыми ляжками особенно уже не удивишь, так сегодня расстаралась, тщательно все продумав заранее, нарядом новеньким, благо родичи в состоянии были дочку импортом стильным обеспечивать. В шортики короткие легонькие нарядилась и розовую шелковую, почти прозрачную майку на тоненьких бретельках.

   Наслаждалась модница смущением мужчины, полными устами, уже окрасившимися в фиолетовое, из ладошки, горстью сложенной, ягоды черные, выхватывая - Угощайся.

   - Кислая.

   - Зато я сладкая. Хочешь попробовать? - встала девушка страстная со скамейки, а ягоды, как случайно, в просвет промеж телом и одеждой, упали. Пятна чернильные тут-же расплылись по вискозе.

   Растерялась она, как искусно изобразила, - Ой, испортится кофточка! Спасай, - по лицу его пальчиками, липкими погладила, вымазав его соком. Василий от растерянности кинулся на выручку ...

  Зря....

  Не приметил, а девушка выглядела в переулке соперницу

   - Хай! - ручкой тонкой, вверх вздернутой.

   - Классно развлекаетесь, - взыграло ретивое.

   - Это не то...

  Озорно приятельница разбитная смеялась,- Вовсе не то...

   Нет хуже, чем смешным выглядеть. Им бы успокоиться, поплакаться, помириться, но...

  Все получилось, как и задумано было. Вася, в крайнем смятении чувств, озадаченным скрылся, а Нина, с рассветом появившись, собрала быстро вещички и на поезд ближайший двинулась, только и оставив на тумбочке коротенькую записку - "Всем спасибо, друзья и подруги. Чао". Ищи ветра в поле.

   Дождалась старуха, как разбежались влюбленные и вдаль всмотрелась: на девочку голубоглазую, из страны теплой в холодную на морском корабле приплывшую. Вышла замуж здесь, как выросла. Муж на фронт отправился, а жена, тяжело больная, от разрухи бежала с ребенком его, ослабевшая от голода. До деревни дошла неизвестной и свалилась в избе крестьянки. Престарелая баба рассудила, что ей не жить и отнесла ребенка в военный госпиталь. Под одеяло бумажку вложила со словом, у бреда подслушанном, кривыми большими буквами написанным.

   Выжила... Зов родины ей томит душу, но нет пути домой, не отыскав сыночка.

   - Счастья, вам... прошептала пророчица, не доверяя темноте, ее окружающей, - с телеги спрыгнула и повела осликов под узды за окраину. Распрягла там их и отпустила на волю. Сомкнулась с тьмой и исчезла. Из мрака к звездам, белокрылая пташка взлетела.

   До утра Ивана высматривал в общежитии Василий, а на заре доехало, что оказался без лады он и без товарища. Осталась работа, на которой тупо вкалывал, тянул бессмысленно время, дожидаясь отпуска, после которого не придется общаться с предателем. Им контракт предложили поработать за рубежом. Иван и Олег отбывали на днях.

   Иллюзорный брак

   - Ты свидетелем на свадьбе будешь?

   - В конец осатанел?

  - Соглашайся, а то обижусь, - заскочила Иринка.

  - Так ты с Ирой амуры в тайне крутил?

   - Да, чай не кино, на показ выставляться - смутился Иван.

   - Теперь небось за кордон?

   - Ирине сейчас не с руки путешествия. Пусть отдохнет немного, а там разберемся.

   - В Крым я после свадьбы, в Ялту, а после к отцу с матерью. Может на пару рванем? Как, Вань, не возражаешь?

   - Ох, Иринка. Жизнь мужчина доверяет другу.

   - В Ленинград я, Ира. Дела - очень хотелось ему поинтересоваться о Нине, но не стал отвлекать девушку от свадебных хлопот.

   - Может вдвоем все-таки? Все веселей.

   - Дела есть срочные и неотложные.

  Ничего не смог выяснить о любимой девушке. Только и осталась на память картина со старым тутовником и лавочкой под ним, Ниной ему подаренная. Не думал он, что все так сложится. Так беспечна молодость.

   Вроде не мудрено любимую разыскивать, но в стремительные времена вопрос. Крутится мир и вертится. Симпатиями порой на ходу увлекаться приходится. На одном конце родины в знойном климате влюбляются, на противоположном, очень холодном, знакомятся, разъезжаясь в разные углы. Где-нибудь по биссектрисе свадьбу играют и снимаются в ателье, что мудро. С фотографией не запутаешься, любил кого, любишь или только намереваешься, а то парочку годиков спустя, встреч приятных и прощаний имена потихонечку стираются из памяти. Очень неудобно, как телеграмму с клятвами в верности отправляешь.

   Сложнее имен в современности только адреса. Они так часто меняются, что без знания места работы не обойтись. Своей естественно, но и прочих не помешает. На работе отдел кадров имеется. Удобнее записной книжки. Там все известно, а поэтому Василий до первого поцелуя выяснил, как только влюбился, что девушка его трудится в экспедиции от серьезной организации в городе на реке Неве.

   В Ленинграде все гладко началось, несмотря на ненастную погоду, прохладную по июлю и грозящую дождиком с неба. Проблем не предвиделось, не загадка в известном учебном заведении на нужную кафедру выйти. Помогла Рая. Было столкнулись в темном коридорчике.

   Засиял лик девушки счастьем - Уже и не надеялась. Какими судьбами?

   - Ты не в курсе, где Нина? Полусумрак подвел его. Всего-то долю секунды в облаках витала Рая, но предательский прищур злобой наполненных карих очей, с огоньком в них разгорающимся подлости, испугал бы его и насторожил, но не уловил.

   - Решим. Я отпрошусь по-быстрому и провожу.

   В кабинет ворвалась девушка, вытащила из выдвижного ящика тетрадный листок. Вскоре они ехали в троллейбусе.

   - Празднично как у вас.

   - Двадцать четвертое - моряки праздник празднуют. К параду готовятся. Доехали, подожди у входа. Я пропуск оформлю. Чуть не бегом добралась девушка до этажа, а там, хмыкнула удовлетворенно, заметив, что в щель между дверным полотном и коробкой, кто-то несколько цветков и поздравительных открыток засунул.

   Так мужчина и стоял, вчитываясь в строчки, знакомым почерком написанные, - "Всем спасибо, друзья и подруги. Чао". Стиль открыток, с кольцами сдвоенными и голубками целующимися, не требовал разъяснений.

   - Так давай ко мне, - увлекла Рая за собой мужчину по коридору, не забыв клочок бумаги между делом от двери оторвать.

   - Где у вас здесь междугородний?

   - До завтра не потерпит?

   - Завтра выходной, милая. Никого не найти.

  Хорошо, что быстро соединили.

   - Сергей Николаевич, выручай. В загранку успеваю?

   - Я так и думал. Подожди.. Если до понедельника...

   - Я вылетаю.

   Прошли три следующих года, в безмолвной пустыне. Лямку тянул и начал учиться, чтобы заполнить чем-то неведомым и недостижимым пустоту и бесцельность. Бытие дерзнуть понять, в смыслах ее и помыслах, а только радость, что рядом друг настоящий. Ирина сына, альфу с омегой Вани, растила у родителей. Ему бы только о них и потолковать, а Василий за учебники.

   - Слишком грамотным станешь. Где жену такую умную тебе возьмешь?

   - Была бы шея... - отшучивался.

   - Ты, что, кстати, дальше планируешь?

   - Сам-то как?

   - Я на трешку собираюсь остаться. На квартиру кооперативную коплю.

   - Я в Москву, в аспирантуру.

   - И приглядеть некому за сиротинкой в столице.

   - В отпуск куда целишься?

   - В Крым. Сначала к родичам, а там с семьей к морю. -

   - На хвост подсадишь?

   - Обижаешь.

   - Вот и договорились. Ты к семье едешь, а я позже к вам подъеду и на машине в Крым дернем.

   - На машине?

   - Я на чеки автомобиль покупаю. Надо их сплавить. Вместе в Крыму и обкатаем.

   Как девчонка несмышленая, прыгала вокруг новенького "жигуленка" насыщенно-красного тона, и кричала весело со смехом Иринка, - Как же я соскучилась. Мужчины за калитку вышли солидно и неторопливо, но разыгрались, как дети, увлекшись осмотром взрослой игрушки, а хозяйка гостя угощать с дороги наладилась. С порога подметил в фотографии на комоде - Нина.

  - Это где же вы, красавицы, успели, Ирина Павловна?

   Присмотрелась к фотографии женщина и посерьезнела, - Эх, Вася, такую девушку прошляпил.

   - Вы виделись?

   - Не поверишь как получилось. Яже в Ялту поехала после свадьбы. Гулять пошла по утру по набережной, а надо мной чайка облегчилась.

   - Ой-ой-ой.

   - Ничего страшного, я в косынке была, но так увлеченно принялась мысли о гадливой птице трепать об ее перья, а она в перила металлические вцепилась и смотрит, как я дура, а она умная, а я и есть дура. Ямку в асфальте недосмотрела. Что упала, то мелочи, а вот, что ремешок на босоножке порвался... Проблема. Смотрю, а у причала "Комета" до Севастополя. Я и рванула.

   - В Севастополь то зачем?

   - Севастополь на особом обеспечении. Там с Ниной и столкнулись.

   - Как она?

   - Как про нас с Иваном расспросила, то смеялась, а затем на улицу потянула, а там народу... море. Все такие красивые. День Военно-Морского Флота отмечали.

   - Ты, Ира, не путаешь?

   - Дата на фотографии - 24 июля...

   - Да как же так?

  Похоже на чью-то злую шутку.

   - В Севастополь, получается, уехала?

   - В Крым, - спохватилась хозяйка и, выскочив на крыльцо, прикрикнула, - Ваня, давай в дом. Дело есть.

   Никчемно прокатились. Была такая, но уехала, а в экспедициях состав переменчивый. Ни фамилии, ни отчества, ни зацепки. Оборвалась ниточка... Сложно обнаружить в огромной стране любимую.

   Иван напрасно волновался, что в столице некому о Василии побеспокоиться. Только обжился, как Рая заявилась - Удивлен?

   - Сергей сказал?

   - Что в прихожей болтать? Мог бы и чаем угостить.

   - Только зеленый.

   - Тогда кофе.

   - С солью? Помню, такой тебе в кайф. У меня голубая есть.

   Так, в Москве к нему пришла Рая, а теперь она уходила.

   Морок

   - Освобожусь! - так шептал он, лицом прислонившись к оконному стеклу. Холодит и девушку видно на остановке. Котенок вблизи пристроился, на подоконнике. На остановке стояла девушка. Яркая и праздничная, луной серебристой озаренная, полнолунием улицу освещавшей.

   Хорошо бы дождик сейчас. Проливной ливень, чтобы крупные капли дождя на оконном стекле появились. Скроют слезы, ведь мужчины не плачут. Здесь котенок взглянул с изумлением - в чем проблема, старик? Дождик вовсе не сливки, пузырем молочным чихнул заморыш. Грянул гром, дождь весенний пошел, очищающий все, а девушка скрылась за зонтиком.

   Прогуляться? Ась забастовал в одиночестве оставаться. Впериться он в мир решил глазами сытыми. Закутили - накупили на прогулке сарделек на ужин. Как мяска кусочек дома зверек попробовал, так в тарелке сразу ночевать наладился. Она так вкусно пахнет едой. От хозяина охранял, ему не препятствовавшему.

   Тот надеялся, что время вылечит. Смутная тревога терзала его, ожидание скорой беды и... он должен вспомнить. Только память способна открыть дверь в грядущее, дорогу указать к желаемому.

   Разве что путешествовать сорваться? Оборвать нити, сердце дергающие, пересечением дальних дорог. Благо, что подоспели каникулы, да и лето теплом радовало. Васька не возражал, мир любил посмотреть глазами сытыми. Гладким стал, отъевшись. Так и решили до центра ближайшего областного доехать, а там с асфальта долой и далее на авось. Вмиг собрались и по дорогам проселочным так умудрились заехать, что края раскинулись, где и электрики с линиями не хаживали.

   Селеньице малое. Потянуло за столом настоящим поужинать, оторвавшись от природы на вечер. Дом приглядел небольшой и пошел на ночлег договариваться. Двери настежь, как тогда было принято. Ась его обогнал. На пороге в дом чихнул громко, а хозяйка сразу к нему кинулась. Так обрадовалась.

   На мужчину и не глянула. Сразу кота гладить и чесать за ушком, даже слегка обидно, но как миску каши гречневой навернул с молоком и приступили к чаепитию из запасов его чая индийского под сухарики сдобные, так пояснила, что в деревне кошки не водятся.

  Странно, но как-бы и без беды. Тетушка аж рукой махнула. Дождь им в деревне нужен. Позарез нужен, а то картошка расти отказывается. Без кота не обойтись. Примета верная.

  Сразу Авось второе блюдце сметаны затребовал. Очень сообразительный, а Василий, не въехав в местный предрассудок, соснуть отправился. С женщиной условился, что проснется затемно, и ему только кружку нагреть горячей воды на утренний кофе.

   Заспался под косохлест, застучавший по оконному стеклу, как только звезды зажглись над деревней. Васька и старушка торжествовали. Верным предвестие оказалось. Как теперь выбираться? Не то что "жигуленок", тут и трактор не каждый раскисший чернозем одолеет.

  Вся надежда, что по лету обсыхает все быстро, да и задержаться можно дня на четыре.

  Так столоваться и ночевать с бабулькой и уладил до полнолуния.

  Это она так рассчитала, привыкла без телевизора по луне ориентироваться.

   Он рыбалку решил организовать. Речка есть, но бабка постояльца предупредила, что к излучине ходить не надо. Нехорошее место. Только раззадорила гостя. Про дорогу к речке выпытал и потопал с утра приключения искать. Авось лапки бить отказался.

  Не пошел и не надо, ему и одному не скучно, только жарко, а кругом степь. Глыба гранитная, из-под которой родничок выбивается, повстречалась. Далее тропинка и закончилась.

  Источник маленький, но хрустальной вода свежести. Он напился вволю, хотел умыться, но гадюка в струю скользнула.

   Передумал, начал тропинку высматривать. Пригляделся внимательно - узенькая строчка стелется полоски зеленой травы. Он по ней и двинулся.

  Жарко и полынь горьким запахом жажду вызвала. Возвращаться подумывал, но шикарную бабенку встретил. Ладная, в сарафанчике желтеньком, рисунком подсолнухов зрелых разрисованном. Зноем пышет дальней страны. Напиться попросил, а она заманила.

   Домик ладный, вода из колодца горьковато-соленая на вкус и отдаленно напоминает что-то, а всякую доводилось пить, а от самоварчика, хозяйкой горячей предложенного, грех воротить рыло, только в сон его кинуло внезапно. До кровати добрался с мягкой периной, на ходу засыпая, и уснул. Странное приснилось, наваждение.

   Виделось, что две бабочки закружились, словно в сказку его ведя по тропинке, между кустов махровой сирени, к рощице молодых дубков. На ветке дуба устроившись, ранняя кукушка закуковала. Первую услышал кукующую, подумал, это к удаче, - Сколько мне там осталось, птичка?

   Верочка, почтальон, спугнула кукушку. Спрямила дорогу по аллее. - Хорошо, что я вас увидела. Дома не застала, а вам телеграмма. Подала красочный поздравительный бланк с короткой ленточкой слов, - "жду явке". Ни подписи, ни отправителя, но разумеется, это звоночек из прошлого, из близкой юности

   Приятно предаться воспоминаниям, но что-то разволновало его. Возможно ветер весенний, шумящий в листве, возможно крик, раздавшийся с неба, навеяли мелодию зловещую издалека. Очень памятная музыка, вслушался в наигрыш, и заторопился домой, Верочке кратко и сухо кинув, - Занят.

   - Ладно, - не огорчилась спешке его девушка, весьма расположенная с одиноким и симпатичным мужчиной поговорить, - погода стоит чудесная.

   - Славный денек, - согласился, - но как бы грозы не было. Странное возбуждение охватило его, на явку ему скататься загорелось.

   Так "пятачок" прозвали возле гаража отца Сергея на окраине города, а с Серегой этим ровнехонько десять лет, как познакомились. "Ява" его заглохла и не заводилась, а новый приятель, подъехав, помог. Пошептал, что-то двигателю, тот и завелся.

  Кто же меня торопит?

  Мотоцикл вывел, старенький, но хорошо ухоженный.

  Целый год когда-то стипендию откладывал, а вторую половину на дорогую покупку батя добавил, не зажимался, по мере возможностей. Он без матери рос, а спросил только раз, - Мама где?

   - Вышло так, война,- родитель ответил, вот и не спрашивал, да и без надобности.

  Было, на чем ехать на явку. Там у них классная компания сложилась.

  Костик, Петя, Павлик и Серега.

  Ну-ка, постой, постой...

   Там же парень околачивался. Худой, а кудри, что смоль с локоном единственным белым. Он на мопеде прикатывал. Странный агрегат, на вид развалюха, но бывало всю группу обходил играючи, а фары его дорогу так освещали, что в их огне ехали, не стремясь скорость увеличить, чтобы выскочить из него, как боялись невесть чего.

  Гитара цвета тьмы была у него с тиснение золотом вокруг розетки. Он мелодию только одну зловещую наигрывал.

  Такая тоска.

  Все сразу просили его заткнуться, что и исполнялось беспрекословно.

  Не расстраивался, а улыбался, слегка виновато.

  У него же фотография есть, на которой все они расписались, как расставались.

  Как же его звали?

  Он с нарастающей тревогой ринулся в дом и лихорадочно стал перебирать старые фотографии, хранившиеся в жестяной коробке от дореволюционного монпансье.

  Вот она.

  Фотография выпала из его рук. На ней все наперсники, только его нет.

   На переднем плане, вместо него, девушка с гитарой блеска антрацитного и с прядкой молочной по смоляным локонам.

  В блузке она на фотографии, из черно-белой в цветную превратившейся, ярко-алого цвета и юбка у нее шелка черного. Монстр под ней, из мориона изваянный, не поймешь зверь или робот, а она, цепляя струны ноготками вороненой стали, напев гробовой наигрывает и в глазах у нее мгла.

   У гаража паренек худенький краской, агатом блестящей, железяку докрашивал узкой кисточкой.

   - Приглашала?

  Достал парнишка пятак из карманчика комбинезона промасленного.

   - Решку выберешь или орла, счастливчик?

   - Решка.

  Закрутилась монетка в воздухе и орлом упала.

   - Ты проиграл.

  Темнота.

  Две бабочки кружатся в танце. Желтая, золотом отдающая и белая. Разгорается сиреневое сияние, а бабочки к небу летят бледно-аметистовому.

  Он на площади, очень знакомой. На часах здания туфа розового цифры времени, а чуть ниже дата - выдохнул судорожно - не сегодня и не сейчас. В уголке площади в свете бледном видит, - женщина.

  В платье стареньком, в рубище, босая и лицо ее укрыто седыми прядями. Плачет и поет песню колыбельную грустную.

  Он прислушался и узнал голос.

   - Мама?

   Закружились в танце неистовом бабочки -желтая, отливом в золото, а вторая белая. Светом площадь наполнилась. Изменилась вмиг женщина, - молодая девушка в платье вечернем шелка лазоревого и в туфлях цвета зрелой вишни, на высоких шпильках, с волосами кудрявыми цвета шафрана, с розой алой в них, руки тянет к нему и смеется.

   - Мама!

   В Небо синее от земли бабочки дорожку указывают, узорами ее оплетая из серебра и золота. По тропинке этой и пошла к Небу девушка.

   - Не лезь не в свои дела, тварь! - громовой голос пронзил, словно молнией его естество, но тут же услышал он легкое, как журчание ручейка - не беспокойся, смелей.

  Раскололось Небо.

  Щель раскрылась в нем, сияющая вечностью, и оттуда иная девушка выехала. Монстр под ней, полу-зверь, полу-машина, а одета она в блузку алую и юбку черную, а в руках у нее цепь стальная с лезвиями изогнутыми между звеньями.

  Ждет.

   Он все понял и побежал к дорожке этой, чтобы маму закрыть от удара стальной цепью.

  Раскололась Земля.

  Трещина площадь пересекла, из нее пламя к небу. Он, огонь презирая, прыгнул сквозь... - Я люблю тебя мама!

  Небо вспыхнуло.

   Он очнулся. Окошко озаряла луна. Он на грязных тряпках лежал, на топчане из досок, а в ногах у него строгим охранником кот расселся.

   - Аська? Ты откуда?

  Прыгнул кот и физиономию облизал. Схватил за рукав рубашки зубами и потянул с лежанки его, а как встал, то к открытой двери побежал из мрачной маленькой комнатки. Василий и сам рад убраться. Так рванул во двор, что чудом не полетел кувырком, как прогнившие доски крыльца провалились.

   - Давай-ка, родной, выводи, пока не сгинули мы здесь.

   Тот побрел потихоньку по высокой траве, заметный в дорожке лунного света. Пришлось довериться, понятия не имел Василий, как к людям вернуться.

  К кринице вышли, отдышались, воды попили. Дальше было легко, по тропинке.

  Только жутко.

  Потихоньку версии перебирал. Может быть задремал у родника? Разморило, голову напекло, вот и все страхи.

  Очень правдоподобно.

  Главное, что не страшно.

   Развеселился, как к деревне подошли. У калитки домика старица на пеньке сидит. В изумрудную душегрейку, позументом под серебро отделанную, завернулась и клюку в руке держит тяжелую, дымчатым железом окованную. Поджидает кого-то?

   - Смерть в глазах твоих, странник.

   - Заблудился я ненароком.

   - Третьи сутки, как пропал.

   - Я же только утром ушел.

  В небо указала старуха, а там, между тучами луна полная огромная, цвета меди красной. Аккурат полнолуние.

   - Как же так?

   - Счастье носишь, что с проклятой поляны живым выбрался.

   В темную игру нечисть сыграла, но легкость к нему пришла, как маму прозрел, словно на свет заново народился. Без долгих объяснений вещи собрал и, до свидания.

  Все исполнится в срок

   Дома, не успел он ванну принять, как Рая примчалась разволнованная с новостями - Я на аэровокзале копию твою встретила!

   - Не был, не причастен, Аська свидетель.

  На Ленинград зарегистрировалась, а тут, вижу, вылитый ты на посадку к автобусам направляется. Подскочила, а с ним дама средних лет.

  Он внезапно разволновался, - Это же... !

   - Вот-вот, мой милый. Ты как-то обмолвился, помню, что сирота...

   - Папа скончался, когда я в институте учился, а как документы его разбирал, то выяснил, что я приемный.

   - Знаешь, а женщина голубоглазая и шевелюра у нее рыжая, как у Нины. Я даже вспомнила, как слышала однажды, что мужчины порой в женщин влюбляются, на мать их похожих,

   - Я должен ее увидеть. Рейс догадалась запомнить?

   - Не такая уж я и дура, записала даже. Жаль, что никакой информации.

   - Есть кое-что. Отец сохранил бумажный обрывок с надписью Летисия.

  - Так чего мы думаем? Рванули. Я же теперь поняла, кого столько лет любила.

   - Не путайся под ногами.

   Так, в прекрасный летний денек, оказался мужчина в небольшом, но бурно растущим, по причине ударных строек, городе.

  На постой устроившись в частном секторе, он в редакцию сходил, с прессой насчет помощи поговорить, но кто местные газеты читает?

   Десяток тетрадей школьных в клеточку приобрел и приступил к работе. До рассвета обходил улицы, естественно асфальтированные и освещенные. На всех автобусных остановках, попадающимся по пути, на столбах фонарных объявления прикреплял, красным фломастером написанные: "Потерял счастье. Очи, что аквамарины чистые, а кудри сияют благородным золотом. Жду с 18.00 в сквере", а ниже приписал "Leticia". Как закончил работу, так на рынок прокатился, а оттуда домой, где отдыхать в кровать завалился.

   К часу назначенному возле скамейки две кастрюли поставил большие, у хозяина и соседки его одолженные, полные розами пунцовыми, купленные им, можно сказать, оптом, на рынке.

  Ждать недолго пришлось. Он неплох был собой на внешность. Пяти минут не минуло, как первая, кареглазая и блондинистая от пергидроля, поинтересовалась - Это вы за счастьем?

  После дружно двинулись. Все со взглядами, синеву отдающими, и прическами от светло-русых до темно-каштановых, розу в дар получали и воздушный шарик.

  Потянулись девчата, заполнили аллею.

   На заре запел город. Сначала робко. Симпатюля с хвостиком рыжим, книгу листая, вспомнив розу вечернюю, улыбнулась, и к счастью, в сердце порхнувшее нежно, прислушалась, засмеявшись, - Летисия. В окно открытое упорхнуло имя и понеслось над домами и стройками вкруг. К обеду Летисия, счастье, звучало везде и повсюду, вдруг радость явившаяся из ниоткуда.

   Вечером синеглазки с волосами шафрановыми, цветы свои получали и шарики. Иные задерживались, может в расчете, не ее ли дожидаются? Он улыбался им широко, - Простите.

  До тьмы густой раздавал розы, любуясь улыбками и ухмыляясь довольно, - хорошо, что успел спозаранку. К обеду цена в пять раз подскочила. Почуяли торговки конъюнктуру. Пришлось ромашками простыми довольствоваться на следующее утро, да это было теперь уже и не важно.

  Вот это любовь, шептались девушки между собой; романтика, вздыхали мечтательно жены. Ошалевшего лета, шальная любовь.

   Он узрел поверх головок девушек, его обступивших, - сеньору с волосами, золотыми нитями струящимися, а в них амариллис алый, и очами, сияющими, моря оттенка глубокого, с бриллиантами слез в них благодарности. В платье атласном синем и туфлях темно-вишневых на шпильках, стройная и высокая, дама стояла, и молчание ее говорило, - Услышала песню о счастье я и пришла. Я Летисия.

  Он узнал. Уронил ромашку и побежал, - Мама!

   - Я верила... кровинка моя.

  Аромат мандаринов из неведомых стран наполнил воздух.

   Сменился тон мелодии любви, льющейся из магнитофона. Молодки в сквере уже наладились легонечко трястись в пришедшем модном танце "шейк", переговариваясь о новом стиле "унисекс".

  Так Василий вернулся в свою семью.

   Через несколько дней он вошел в читальный зал одного из столичных институтов. Девушка за столом, заслышав уверенную поступь твердых шагов по ковровой дорожке, мельком на него взглянула и оторопела. Недоверчиво, сняв очки, посмотрела на своего соседа, один в один похожего на вошедшего, а тот уже встал и пошел навстречу пришельцу.

   - Братишка.

   - Встретимся вечером, Влад, у меня.

   - Я с девушкой.

   - Да не вопрос.

  В наступающих сумерках собралась небольшая компания у Василия. К нему Сергей заехал в гости, планируя через недельку уехать по своим потайным делам, и, само собой Раечка подскочила, торопясь познакомиться с приглянувшейся ей парнем. На пассию его фурией взглянула, а та, в квартире осматриваясь, подошла к висящей на стене картине.

   - Я такую, с деревом и скамейкой уже встречала.

   - Где? - ахнул Василий.

   - В Ялте, в прошлом году. Мы с ней еще в Симферополе познакомились, а потом вместе комнату снимали. Археолог она и художница одновременно. Я еще удивлялась, что возле моря устроится и пустыню пишет. Одна из картин точь-в-точь такая была.

   - Это Нина - зарыдала Рая, - через тысячи километров раскаленной пустыни летят бабочки в поисках счастья.

   - Эти слова она тогда и сказала... Так это вас она ждет? - девушка недоверчиво посмотрела на Василия.

   - Где она?

   - Она сказала, что живет...

  Раздался звон разбитого стекла. Сергей выронил из разжавшейся руки бокал - Тот самый город.

  Он в каждый свой отпуск ездил туда в несбыточной надежде повстречаться с любимой.

   - Что о ней знаешь?

   - Ничего. Постойте, у меня картина ее есть, подарок.

   - Поехали.

   На картине, названной "Я надеюсь. Я жду", был написан древний тутовник и скамеечка под его кроной, а вокруг раскинулась раскаленная пустыня. Вдалеке стояла маленькая палатка, а рядом с ней бархан, на котором разлегся кот, смелым взглядом зеленых глаз встречающий, несущийся на него ураган. В круговерти песчаной крылья раскинула бабочка желтая. Под названием картины полная подпись автора.

   - Заждалась - горько улыбнулся друзьям Василий - простите, я уезжаю, только домой за Асем заскочу и к Нине.

   - Я с тобой - это Сергей - неделей раньше, неделей позже... - как раз в день расставания подъедем.

   Возле белой шелковицы, совсем еще молоденькой, на скамейку присела вечером девушка и, косу расплетая волос, отливающих золотом, в дорогу к дому вгляделась. Застучало радостно ее сердечко, как необычное заметила - из поворота кот белоснежный и пушистый показался, на мир смотрящий глазами добрыми очень опасного хищника, походкой вальяжной вышагивающий, как сто лет на улице этой прожил и всему здесь хозяин.

   За котом странник шествовал одинокий. В спортивных штанах, до колена подвернутых и в рубашке линялой, когда-то в клеточку, а на голове у него шляпа пристроилась из соломки панамской, рыжая до изумления. За спиной на палочке пара кед разбитых болтается.

   - Извини, Вася, угостить тебя нечем. Не плодоносит еще шелковица белая.

   - Я с собой захватил, Нина, - протянул он ей горсть ягод тутовника.

   - Черная ягода, а сладкая.

  Тишина обняла их счастьем и спрятала их любовь от мира.

  Яркой искрой мелькнула в небе тень белокрылая, вдаль летящая, от людской суеты подальше.

  Затянулось небо тучами, дождь пошел моросящий.

   Случайная встреча двух людей, столкнувшихся краешками зонтов, на узкой серой и мокрой улице. Сергей извинение кинул небрежно, но голосом был остановлен, слегка удивленным, а как пригляделся, - Не может быть!

   - Ты? - глаз бирюзовых знакомый взгляд из-под цветастого купола, на котором капли дождя пляшут джигу унылого сентября.

  Побежали в кафе, прятаться от дождя.

  Он воды заказал к кофе.

   - Ты помнишь?

   - Я на минутку к приятелю тогда заскочил по делу, а у него гулянка. Пыль столбом. Из разряда, где на десять девчонок я и Генка. Вот тут я тебя и приметил.

   - Так уж и сразу.

   - Времена тогда такие стояли, когда многие мужчины в руках мягонькое подержать желали. Компания вполне солидная, помню, подобралась, очень приятная в близком общении. Только ноги мне оттоптали девчата разгоряченные в нескончаемых "белых танцах". Я, что тогда, что теперь с танцами этими так и не освоился.

   - Это я заметила.

   - Все так весело шло, а в глазах у девушек разгоралось нечто шальное. Явно хочется им чего-то, но по опыту знаю, не хлеба. Раззадорились красавицы танцами. Лишь одна сидела на стульчике скромно. Худенькая такая и хрупкая, а глаза большие.

   - Что-то я там такой не видела.

   - Оно и понятно.

   - Ничего ты не понял. Я же сразу влюбилась в тебя.

   - Я тоже.

   Он подошел к ней и развлечь попытался рассказами о маленьком мальчике и его котенке. Она, затаив дыхание слушала, потихоньку к нему прижимаясь. По-английски, не попрощавшись договорились с веселья смыться они тихонько, но разве можно спрятаться от завистливых глаз? Никому не мешали, но дамы вслед фыркнули.

   Я в ответ отшутился, - Мы сами с усами. Вот не надо мне было усы вспоминать. Сразу здесь кошка из-за угла объявилась.

   - Худая такая, как велосипед, в ногах запуталась и явно отставать не собиралась

   - А ты расстроилась.

   - Тогда худые были не в моде.

   - Ты так расплакалась.

   - А ты утешать кинулся.

   Попробуй сообрази, когда губы девичьи рядышком, а в ногах кошка плутает. Трется зараза о брюки и мурлычет песню кошачью свою про пожрать. Склонился он к ушку девушки нежному и сказку ласковую начал.

   - В старые времена в селе, что стояло меж гор высоких, ледниками украшенных, в маленьком домике девушка проживала, станом тонкая и гибкая, а за то и прозвали ее жители местные Тростинкой. Посмеивались над ней. Там крепкий народ проживал. Коренастая стать преобладала и женщины в цене были сильные, обликом пышные и дородные с волосами русыми, в цвет овса созревающего и глазами, как агат черными с поволокой, с широкими бедрами и ногами крепкими, а девушки в селении том все такие и были. Мода такая была.

   - Ох уж, эта мода.

   - Девушка наша, Тростинка, в понятие красоты не вписывалась, да еще и сиротка, - погибли в горах родители при обрушении овринга, вот безбоязненно и гулял по улицам шепоток, что не обошлось ее рождение без джинов ледников светоносных. Очи синие ее мерцали загадочно, словно воды озера родникового, а все сорок кос ее самородным золотом светились, словно солнце над вершинами горными. Бедно жизнь ее протекала, а замуж не приглашали. Совсем замарашкой ходила, но раз ей кошка в горах повстречалась - худая, драная о колючки кустарников и очень голодная.

  Здесь кошка, в ногах влюбленных совсем уже заблудившаяся так заурчала громко, что стало понятно, - целоваться спокойно им она не позволит.

   Пришлось через дорогу в гастроном бежать круглосуточный, а в магазине шаром покати. Даже консервов не было. Только яйца вареные, пиво и хлеб. Пива много, но до 19.00.

  Неизвестно кого продавщица пожалела больше - мужчину и девушку, с жалким и растерянным видом у прилавка стоящих, или кошку на улице, страдальчески на нее смотрящую сквозь витринное стекло, но дрогнуло ее неприступное сердце. Прогулялась она в темный коридорчик, прячущийся за ее широкой спиной, а результатом такого моциона стало появление на весах двух солидных кружков варенной колбасы, завернутых во вчерашнюю газету.

   - А как она на тебя посмотрела!

   - Это когда я ее попросил колбасу на кусочки порезать?

   - Кошка на улице заорала, что не надо. Ей и так хорошо будет.

   - Не надо, так не надо. Совсем не моя задача людей веры в разумность мира лишать.

   Расплатился он быстренько и на выход, а там кошка голодная ждет его не дождется.

   - Котята мои с голода умирают - заплакал горный зверь, - ранена я была камнем при обвале, вот молоко и пропало, а без еды котятам смерть верная. Накорми их, Тростинка, а я тебя отблагодарю.

   - Все один в один.

   - Девушка, понятное дело, домой побежала, а там козу подоила и детенышей молоком напоила. Те лакали его, лакали, чуть не лопнули. Маме-кошке тоже досталось для подкрепления сил. Отъелось семейство, очухалось от голодухи, и в скором времени, на подножный корм перешло, а девушке песни хвалебные по ночам пели. Теперь она еще и не высыпалась.

   - Кошки, они такие.

   - Существа благодарные, только помощи ждать не стоит. По-всякому случается, а здесь, как подросли слегка котята, то в селение прибыли, да не одни. Сопровождали они рыжего огромного кота.

   - Еще один нахлебник.

   - Все местные так перепугались, а кот с котятами все подворья обошли и кот всем жителям в глаза смотрел пристально, как сказать желал что-то, но он только задумчиво мурлыкал.

   - Обедать наверное к бедной девушке подались?

   - Все дома обошли, только к Тростинке не заглянули, а она за водой отправилась. Дальше удивительное началось, - все смотрят на девушку, идущую улицей, и восхищаются, - какая фигура! Какая стать! Все любуются волосами ее шафрановыми и глазами ярко-синими, а она несет на плече глиняный кувшин с водой. Юноши в очередь выстроились, сосуд помочь ей донести. Было передрались друг с другом. Все перевернулось вдруг с ног на голову. Вчерашняя бесприданница первой невестой на выданье стала.

   - Ничего себе!

   - Вот так и Тростинка подумала, а кошка ей вечером объяснила, что царь котов горных, в благодарность за котят спасенных, кота-колдуна послал в селение. Он все перевернуть умеет. Заклинание стильное знает.

   - Что называется свезло.

   - В тот же вечер все богатые женихи аврал объявили: жеребцов чистили, халаты и седла в срочный ремонт сдали, а дорогие иноземные ковры лично палками выбивали. Всем захотелось первую красавицу в жены заполучить, но как понесли они по утру дары свои к дому Тростинки, то пыль клубами по улице...

   - Выколачивай теперь ковры по новой.

   - Всадник примчался на белоснежном скакуне. Прекрасный князь из дальней страны. Высокий и стройный с руками сильными воина, а волосы его золотой гривой на ветру развеваются и глаза сияют блеском серым, что сталь благородная дамасская, а вглядеться в них не успеешь, то синими становятся, словно небо весеннее.

   - Весь в тебя - рассмеялась девушка.

   - Разодет в шелка драгоценные и парчу, золотом шитую, прикрытые плащом багряным, бесценным пурпуром крашеным, а рядом со скакуном его белоснежным дивный зверь бежал цвета снега, изукрашенный темными пятнами. Все застыли в страхе, и Тростинка тоже у крылечка дома.

   - Не сложилась свадебка.

   - Это ирбис, - пояснил всадник, - зверь свирепый и хищный. В той стране, где отец мой правит, люди его почитают. Он должен исполнить пророчество, мудрецами нашими данное, что женой моей станет та, которой снежный барс поклонится и у ног ее с котятами играть будет.

   - Представляю.

   - На площадь селения кошка выбежала серая, а за ней следовали ее котята. Подтолкнула малышей киса лапой, и они побежали к девушке, а за ними зверь свирепый последовал. Он к Тростинке приблизился и замурлыкал ласково, а потом поклонился ей и у ног ее лег, а котята его за усы потянули в разные стороны. Разыгрались.

   - Пророчество исполнилось.

   - Принц предложение сделал девушке руки и сердца. Она подумала, подумала и согласилась. Не пропадать же красивому пророчеству. Свадьбу отыграли, а потом ускакали вместе к морю, в свадебное путешествие.

   - Хочу! - это девушка закричала в тишине ночного города. Здесь даже кошка морду от колбасы подняла. В окнах свет загораться начал.

   - Чего?

   - Кота. Рыжего кота-колдуна. Чтобы мир он весь обошел и всем в глаза заглядывал пристально. По моему велению, хотению и желанию.

  Сергей за голову схватился.

   Не стоит кота вспоминать, как колбаса под ногами. Вырулил из-за угла бродяга рыжий самого пошлого вида. Сразу к кошке. Они такое устроили...

   Девушки на вечеринке плясать закончили и в окнах зависли. Смеху было, а худышка есть потребовала. Мужчина второй раз в магазин не пошел, мужества не хватило. Только кофе и скромные бутерброды в домашних условиях смог предложить ей в это позднее время, но для девушки этого оказалось достаточно.

   - Я люблю тебя.

   - Я тебя тоже.

   - Так и пошли мы темной аллеей, а кошка у магазина осталась. Кот, как ему и положено, в подворотню нырнул, унося с собой шепоток девичий. Я пытался слова рассмотреть в темноте ночной, но ты за руку меня потянула, и только успел я крикнуть рыжему слово волшебное - Брыссссь!

  Как дождавшись этого момента, из-под столика маленькая кошечка выскочила и мужчине на колени уверенно прыгнула. Беленькая и пушистая, только правое ушко черненькое. Устроилась поудобней и затарахтела нежную песенку.

  Они назвали ее - Счастье.

  А с усов его капают сливки

   Женщина доехала на автобусе до городской окраины, а дальше пешком пошла узкими улочками. Ни на что не надеялась. Нет давно того дома, думала, и остановилась у знакомого ей с детства крылечка.

   Позвонила, слегка смущаясь. Вышел владелец и, оглядев незнакомку глазами острыми карими, мягким жестом почтительным попросил ее, уже желавшую его спросить, помолчать немного. Распахнул дверь настежь, - Я так рад, сестренка! - расцеловал ее в обе щеки.

   Так вернулась домой Летисия.

   Вскоре пригласила детей погостить. Худо-бедно они проблемы с выездом уладили и про Ваську не забыли. Отвезли его на время отъезда к Сергею. Очень серьезному зверю кошечка Счастье понравилась. От такой дружбы порой котята случаются.

   На удивление только один котенок у них получился. Пушистый и белоснежный, с голубенькими глазками. Не долго думая, его к Ивану пристроили. Сынишка подросший давно такого требовал.

   Котенок в доме мигом освоился, как на свет появился здесь. Полакал деликатно сливки, ему предложенные и мальчонку на улицу потянул. Тот подумал, что это игра такая, но как в садике они оказались, то очень по-взрослому на него глянул котенок.

  Внезапно он, где-то внутри головы, услышал мужской голос - Ты единственный на Земле, кто меня может услышать и кого я могу понять. Много сил помешать пыталось нашей встрече, но предначертанное исполнилось...

   P.S. Все персонажи и события в произведении вымышленны, любые совпадения с реальными людьми и событиями чистая случайность.