Ничто не вечно под луной: Между двумя мирами (СИ) [Kassandra Rouse] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
========== Пролог ==========
Я живу между двумя мирами
И ни в одном из них не живу.
Я смотрю на них большими глазами
И не знаю в какой из них попаду.
Abanin Artem — Между двумя мирами
Армин сглотнул, ощущая, как больно стягивает губы малярный скотч, заклеивающий рот, и тихонько заскулил. Крепко связанные за спинкой стула руки начало неприятно покалывать. С высокого потолка ангара на ресницы капнула грязная вода, Кирштайн часто заморгал. В огромном помещении было темно, свешивающиеся лампочки в конусообразных проржавевших люстрах либо не были включены, либо и вовсе давно перегорели, а тусклый солнечный свет поступал только из маленьких окошек под потолком, но даже в этом мраке Армин видел, насколько сильно искажено от ужаса бледное заплаканное лицо Лии, привязанной к другому стулу чуть поодаль от него. Молодой человек попытался освободить руки, но верёвка лишь больнее впилась в растёртую кожу.
Мужчина лет тридцати, с зачёсанными назад светлыми волосами, расположившийся напротив на металлических ящиках, методично выворачивал вещи из рюкзака Армина, безжалостно кидая художественные принадлежности на сырой бетонный пол.
— Ну, есть что? — донеслось из темноты.
— Неа, — ответил тот незримому оппоненту, — альбомы да карандаши. О, постой-ка. — Мужчина вытащил из внутреннего кармана «корочку» и открыл её.
— Чего там?
— Хех, студенческий, — радостно заулыбался светловолосый, показывая находку.
— Ну-ка, ну-ка, — молодая девушка с чёрными распущенными волосами, до сих пор стоявшая возле Лии, вприпрыжку подбежала к товарищу и взглянула на студенческий. — И правда. Армин Кирштайн, студент второго курса художественной академии имени Зордича.
— Армин?
Из темноты вышел долговязый короткостриженый мужчина в длинном чёрном плаще и выхватил из рук подельника студенческий. Взглянув на его лицо, Армин задрожал ещё больше. Множественные шрамы настолько сильно изуродовали его, что трудно было понять, как на самом деле выглядел этот человек.
— Ты знаешь этого паренька? — поинтересовалась девушка.
— Нет, но это имя… Не важно, — мужчина сжал в руке студенческий и придвинулся вплотную к Армину. — Что, Армин, любопытство сгубило кошку? — Мужчина оскалился, оголяя жёлтые кривые зубы. От него пахло табаком и чем-то кислым. Кирштайн зажмурился и застонал. — Ну-ну, не бойся, всё скоро закончится. — Он похлопал Армина по щеке и отошёл. — Кончайте с ними, — бросил он напоследок и направился в сторону выхода.
— Чур девка моя, — жеманно отозвалась черноволосая девушка и, вытащив из-под юбки нож, кошачьей походкой приблизилась к Лии. — Обещаю, больно будет совсем немного. — Она погладила Рейс по светлым волосам и приставила нож к шее.
Лия замычала, завертелась на месте и затравленно посмотрела на Армина. Кирштайн дёрнулся в сторону подруги, но смог продвинуться лишь на сантиметр.
— Эй-эй, — загоготал мужчина, вынимая из-за спины пистолет, — если тебе так не терпится, то будешь первым.
Он приставил дуло ко лбу Армина и взвёл курок. Армин отвёл взгляд и застыл на месте — печальное голубое море плескалось в глазах юноши, стоявшего у бандита за спиной. Он, он мог помочь, только этот человек мог сейчас их спасти. Кирштайн-младший умоляюще взглянул на паренька, но тот лишь отвёл взгляд и опустил голову. Армин понял, что это конец. Он умрёт сегодня, пятого мая, в возрасте девятнадцати лет. Мужчина поставил палец на спусковой крючок и зловеще улыбнулся.
— Прощай.
========== Глава 1 ==========
Когда Арлерт впервые оказался на Небесах, он был потрясён их простору и царившей здесь безмятежности. Факт того, что он умер, не сильно-то его удивил, он готовился к этому ещё при жизни и прекрасно помнил все свои тогдашние переживания. Как, кстати, и помнил своё детство. Возвращение памяти впечатлило его гораздо больше, чем собственная смерть. Армин наконец смог вспомнить лица своих родителей, вот что действительно довело его до слёз. Но, чем дольше Армин проживал свою вторую жизнь, тем больше он от неё уставал. На Небесах было слишком спокойно и очень, о-о-чень скучно. Время здесь не делилось на день и ночь, на будни и выходные, не было и времён года. Один бесконечный поток. Души не чувствовали физической усталости, им даже не были необходимы сон или еда, скорее это просто осталось привычкой от земной жизни. Армин порой удивлялся, как люди здесь не теряли рассудок от монотонных занятий типа постоял здесь, поспал в Райском саду, прокатился на лодке по реке, побегал по лужайке и прочее, и прочее. Он отчасти завидовал тем Душам, кто был призван на службу Господу, у всех этих охранников, сопровождающих и работников канцелярии хотя бы были дела, а иногда так много, что времени на скуку не оставалось. Но у всего есть две стороны, маленькое условие, из-за которого Армин не хотел быть служителем, — потеря личности. Другими словами, Души просто лишались всех воспоминаний о земной жизни. Вот так просто, сначала возвращали, а затем с лёгкостью их забирали. Единственное, чего бы Армин никогда не хотел потерять. Какими бы болезненными некоторые из них ни были, они — часть его, они делали его им.
И когда, отдыхая под Райской яблоней, к нему подошёл Помощник и попросил проследовать за ним к Архангелу Селафиилу, Армин приготовился к худшему. Но на его удивление и большей части его знакомых, ему не только оставили воспоминания о прежней жизни, но и сделали хранителем Армина Кирштайна, племянника дорого друга Эрена и сына Жана и Микасы. Он было подумал, что ослышался или, может, его подопечный просто был тёзкой, но нет, это действительно был тот самый Армин Кирштайн.
Арлерт лёгкой походкой пересёк выложенную белым камнем небольшую площадь и толкнул высокие арочные двери большого светлого здания с красивейшими витражами и искусно выполненными скульптурами святых и ангелов. Это место не официально называлось храмом Живых Душ или библиотекой судеб. Впервые Армин получил сюда доступ, став Небесным Хранителем. Тогда-то он и понял, что смерть невозможно избежать. Она настигнет именно в то время, что определено для человека с рождения и записано в книгу его судьбы. Библиотека насчитывала столько книг, сколько людей в данный момент жило на Земле. Как только человек рождался, книга судьбы, тесня другие, появлялась на определённой полке и в неё сразу же вносились записи о будущей жизни человека. Когда же хозяин умирал, книга моментально сгорала, а Душа отправлялась на суд, чтобы в дальнейшем определить её предназначение. Было три пути: Небеса, Ад или перерождение. Мало какая Душа удостаивалась перерождения, в основном это были младенцы, дети и те, кто всю жизнь посвятил служению Богу и жил исключительно по заповедям, но таких, на памяти Армина, было всего двое, и то прошли со скрипом.
Арлерт медленно ступал вдоль рядов длинных столов с лампами, за которыми Хранители и служители храма склонялись над книгами судеб в красивых кожаных переплётах с различными узорами, тщательно изучая их. За каждым Хранителем была закреплена своя книга, и было запрещено брать книгу судьбы чужого подопечного, но Армин был слишком любознательным в этом плане и чересчур беспокойным. Как-то раз, дождавшись момента, когда в библиотеке стало немноголюдно, он нашёл на полках книги своих близких друзей. Он узнал, как тяжело пришлось Эрену с Микасой, какие ужасные испытания им пришлось преодолеть в детстве и позже. Армин переворачивал исписанные каллиграфическим почерком листы и не мог сдержать слёз — они не заслужили этих страданий. Но книга Жана стала для него ещё большим потрясением. Его судьба обрывалась на сотой странице в возрасте тридцати восьми лет. Армин переворачивал пустые листы один за другим, но история закончилась гораздо раньше, чем книга. Арлерт не мог найти себе места, попытался поговорить с Хранителем Жана, но тот лишь разводил руками, мол, ничего не поделаешь. И когда перед ним предстал повзрослевший и потерянный от внезапного пугающего извести друг, Армин не смог сдержать слёз. Он помог Жану освоиться на Небесах точно так же, как до этого ему помогла Карла, мать Эрена, стал для него кем-то, вроде провожатого.
Жан привыкал долго даже по Небесным меркам. До сих пор память тянула его в мир живых, к жене и сыну, особенно к сыну. Жан любил их и никогда не переставал любить. В глазах Армина до сих пор отражалось счастливое лицо друга в тот момент, когда он сказал, что является Хранителем его сына. Арлерт пообещал Кирштайну, что непременно защитит мальчика и всеми силами будет оберегать его судьбу.
Армин улыбнулся воспоминаниям, проходя мимо большого витража, взглянул на разноцветную солнечную мозаику на полу и замедлил шаг. Всё-таки было что-то прекрасное в этом мире.
— Пришёл проверить своего мальчишку? — прозвучал рядышком скрипучий голос.
Армин остановился и посмотрел на чёрного пушистого кота, лениво развалившегося на широком подоконнике и жмурящегося под лучами тёплого солнца.
— Здравствуй, Сири, — улыбнулся Армин. — За ним глаз да глаз нужен, ты же знаешь.
Сири, матагот и верный спутник Святого Франциска, был единственным небожественным зверем, удостоившимся права пребывания на Небесах. Характер у него был, конечно, тот ещё. Армин удивлялся, как порой нахально и неуважительно этот чёрный комок шерсти вёл себя с Небесными служителями, но что более удивительно, так то, что никто ему не перечил, да и вообще старался не ввязываться с ним в споры и перепалки. Арлерт иногда тоже попадал под его горячую лапу, но именно Сири был тем, кто помог ему в его работе. Присмотреть за сыном его попросила Карла, и матагот не смог отказать доброй и милой женщине, хоть и покабенился перед этим для вида, а когда в семье Кирштайнов появился маленький Армин и Арлерт всеми силами пытался не завалить свою работу, Сири, не афишируя, стал приглядывать и за мальчиком, попутно давая новому Хранителю советы.
— Смотри не перетрудись, — бросил кот, помахивая хвостом.
— Постараюсь. А ты чего здесь? Почему не с Франциском?
Сири встал на лапы и потянулся, выгибая спину.
— Он занят в канцелярии. Хотел отдохнуть немного в саду, но твой опять горланит на весь Рай. Это, похоже, единственное место, где не слышно его воплей.
Армин сочувствующе улыбнулся и пожал плечами. «Твоим» Сири называл Жана, Армин не особо вдавался в подробности, почему матагот не звал его по имени или не добавлял «друг» после. Взаимоотношения между Кирштайном и Сири вообще были довольно напряжёнными. Чёрный кот ценил превыше всего тишину и спокойствие, что совмещать с вечно энергичным и довольно вспыльчивым Жаном было практически невозможно.
— Не будь слишком строг к нему, — попросил Армин, — придёт время, и он привыкнет. А до тех пор, помогай ему, хорошо?
Сири хмыкнул и ударил хвостом по подоконнику.
— Если он в ближайшее время не возьмёт себя в руки, я откушу ему язык.
— Я поговорю с ним.
— Да уж, будь добр.
Кот снова лёг и перевернулся на спину, подставляя солнцу пушистый живот. Армин попрощался с Сири и поднялся по винтовой лестнице. В отличии от первого этажа, на втором царил полумрак и было настолько тихо, что можно было услышать собственное дыхание. Именно здесь, на одном из дальних стеллажей, хранилась книга судьбы его первого подопечного Армина Кирштайна. Когда Жан ещё был жив, Арлерта поражало, насколько сын был похож на своего отца: его манера поведения, речь, та же доброта в сердце и чистый взгляд. Малыш Армин рос умным и отзывчивым ребёнком, Арлерт не мог сдержать улыбки, читая историю его тогда ещё светлой судьбы. Но, когда жизнь Жана оборвалась, книга Армина перестала источать тёплый золотой свет, чернила на пожелтевших листах потускнели и всё чаще и чаще на них появлялись большие кляксы. Тяжелее всего далось юному Хранителю наблюдать за тем, как страдает и печалится ребёнок, и молча вести его через тернии судьбы без возможности хоть немного пролить свет в этом мраке. Арлерт каждый день мысленно просил, чтобы эта чёрная полоса наконец закончилась, и вот, два года назад по человеческим меркам, его мольба наконец была услышана, и книга вновь засияла.
Армин провёл по плетёному золотому корешку толстой книги и, достав её с полки, начал медленно пролистывать. Кирштайна-младшего нельзя было назвать спокойным и рассудительным ребёнком. Он частенько влипал в неприятности, которые не были предопределены судьбой, и тогда Арлерту приходилось хорошенько попотеть, чтобы вернуть его на «правильный» путь. Хранитель перевернул лист и усмехнулся — чего стоит один его поход на заброшенный завод. Но, так или иначе, жизнь пока складывалась хорошо, малыш Армин, как ласково звал его Арлерт, проживал лучшую пору его студенческой жизни, и Арлерт действительно желал, чтобы она оставила в его сердце только приятные воспоминания.
Армин перевернул очередную исписанную страницу и замер. Он не мог понять, почему перед ним сейчас был совершенно пустой лист. Армин быстро пролистал книгу до конца, но в ней больше не было никаких записей, вся история заканчивалась на сорок третьей странице.
— Да что же это?
Он быстро прошёлся по последним строчкам и сжал книгу в руках. Это не ошибка, жизнь малыша Армина должна была закончиться совсем скоро.
***
Сири провёл шершавым языком по длинной шерсти и дёрнул усами. В последнее время Рай превратился из безмятежного и спокойного в какой-то проходной двор. Чем больше новых Душ приходило, тем меньше становилось места, где можно было спрятаться от посторонних и хорошенько вздремнуть. Кот вновь лизнул грудку и выплюнул небольшой клок шерсти.
— Ах, от стресса уже шерсть начала выпадать. Так совсем скоро облысею, — простонал он. — И почему люди такие шумные? Совсем не знают правил приличия.
Сири зевнул и положил голову на передние лапы. Ну, пока у него есть эта библиотека, ему не о чем волноваться. Кот закрыл глаза и стал медленно проваливаться в сон. Да, отличное местечко.
— Это не справедливо! — неожиданно заорали откуда-то со второго этажа.
Сири от испуга подпрыгнул и завертел головой, вздыбив шерсть и осматриваясь вокруг огромными глазами.
— Что случилось? — в порыве спросил он. — Кого убивают? Это вторжение?
Кот обернулся и увидел, как со второго этажа взволнованный и даже чем-то разозлённый по лестнице быстро сбегал Армин. Арлерт промчался вдоль столов с сидящими за ними удивлёнными Хранителями и, чуть не врезавшись в маленькую девушку, нёсшей стопку бумаг, вылетел из библиотеки. Сири пригладил шерсть и обвил лапы хвостом.
— Ой-ёй, — протянул он, щуря жёлтые глаза, — кажется, намечается что-то нехорошее.
***
— Сюда нельзя без разрешения!
Двое охранников в очередной раз преградили копьями путь Армину.
— Плевал я на него, пустите меня сейчас же!
Арлерт оскалился и отпихнул одного из охранников, освобождая себе дорогу. Воспользовавшись моментом, он быстро добежал до дверей и вломился в большую светлую залу.
— Архангел Селафиил! — закричал он, задрав голову и проходя в глубь. — Мне нужно поговорить с вами! Я милостиво прошу у вас аудиенции! Ар!..
— Попался. — Подоспевшие охранники мигом крепко схватили Армина с обеих сторон за руки и попытались выпроводить его из залы. — Если сейчас же отсюда не уберёшься, пойдёшь под арест.
— Да отпустите вы меня. — Арлерт всеми силами упирался босыми ногами в белый мраморный пол, пытаясь вырваться из рук надоедливых охранников. Ему необходимо было поговорить с Архангелом, на кону стояла жизнь его подопечного, сына его близкого друга.
— Что за шум? — эхом разнёсся низковатый голос.
За спиной заструился яркий и очень тёплый золотоватый свет. Мгновение, и взору предстал высокий молодой человек в белом одеянии, светлые длинные кудри которого были аккуратно уложены лентой на голове. Архангелы редко представали перед обычными Душами, все переговоры они вели через своих подчинённых — ангелов или таких же обычных человеческих Душ, но вопрос, с которым пришёл Армин, был слишком важен, чтобы решать его через третьих лиц.
— Просим прощения! — Охранники мигом встали по стойке смирно и поклонились. — Мы сейчас же выведем этого нахала отсюда.
Селафиил сложил руки на груди и, чуть склонив голову на бок, внимательно осмотрел Армина. Арлерт видел Архангелов всего пару раз и то краем глаза. Насколько он знал, они редко показывали свои крылья и иные признаки Небесного происхождения. Вот и сейчас Армин стоял напротив по виду такого же молодого человека, как и он, и только понимание того, какая огромная сила на самом деле скрывалась за этим миловидным лицом, заставляло Хранителя благоговейно преклоняться перед ним.
— Не стоит, — мягко сказал Селафиил. — Отпустите его.
Охранники переглянулись, освободили Армина, и тот сразу же преклонил колени.
— Оставьте нас.
Как только охранники вышли из залы и дверь за ними закрылась, сердце в груди Армина забилось с удвоенной силой. Арлерт, всё так же склоняя голову, нервно теребил край белой рубахи, ожидая, когда ему дадут слово. Он совершил проступок — без разрешения вломился в залу одного из главных помощников самого Господа. За одно только это его на долгий срок могли посадить под арест в священную тюрьму, лишить права быть Хранителем, или даже выслать из Рая. Но если он этого не сделает, то ему больше некого будет защищать.
— Встань, — позвал Селафиил. Армин неуверенно кивнул и встал на ноги. — Что привело тебя ко мне, сын мой?
— Милостивый Селафиил, я здесь по поводу моего подопечного, Армина Кирштайна, — неуверенно начал Арлерт. — Дело в том, что его судьба…
— Пути Господа неисповедимы, — перебил его Архангел, — ты же знаешь это. Лишь Всевышнему подвластно править судьбой.
— Я знаю, — Армин в порыве чувств сделал несколько шагов вперёд, но вовремя взял себя в руки, — но всё же. Ему всего девятнадцать, Армин только начал жить, почему же он должен умереть так рано? Это не честно, он же ещё совсем ребёнок.
Печальное голубое море колыхнулось в глазах юного Хранителя. Малыш Армин столько всего пережил, он только выбрался из трясины прошлого, сделав шаг на новую ступень лестницы, ведущей к счастливой жизни. Так за что к нему так неблагосклонны? Почему у него отнимают то, что сами же дали совсем недавно?
— Сын мой, не в наших силах изменить то, что записано в книге судьбы.
— Но я прошу вас, поговорите с Господом. Армин не сделал ничего плохого, чтобы заслужить это, — не отставал Арлерт.
— Смерть не расплата за совершённые деяния, — парировал Селафиил, — она настигает всех и каждого, это лишь часть цикла живых, тебе ли не знать этого.
— Так по какому тогда вообще принципу Господь решает, когда именно смерть должна прийти за человеком?! — разозлился Армин; в голубых глазах заблестели слёзы. — Или для небожителей люди лишь очередная игрушка?
Архангел нахмурился и сердито посмотрел на Хранителя. Армин тихо извинился и прикусил губу.
— Мы лишь исполняем волю Божью, сын мой, — вновь повторил Селафиил, повысив голос. — Сделай всё, чтобы сохранить судьбу своего подопечного такой, какой она записана в книге, а затем сопроводи его в последний путь, как и подобает Хранителю.
— Но, Архангел… — начал было Армин, но яркий свет вдруг ослепил его, и пришлось зажмуриться, а когда Армин вновь открыл глаза, зала уже была пуста.
Армин глубоко вздохнул и прислонился спиной к стене храма Архангелов. Он ушёл из залы Селафиила в расстроенных чувствах, так ничего и не добившись. Армин не особо верил, что лишь из-за одной его просьбы будут переделаны традиции Небес, но всё же надеялся на хоть малое понимания со стороны высших Ангелов. Именно сейчас Арлерт подумал о том, что должность Хранителя с сохранёнными воспоминаниями — это никакой не дар Божий, а очередное наказание. Быть может, если бы он не помнил, как тяжело ему было оставлять мир живых и своих близких, если бы он забыл человеческие эмоции, ему было бы проще. Чувства душили, терзали его, Армин вновь почувствовал себя беспомощным. Интересно, было ли его хранителю так же тяжело? Нет, скорее всего, нет.
— Эй, Армин! А я ищу тебя повсюду.
Арлерт обернулся и взглянул в карие глаза, в которых легонько колыхалась рожь. И как сказать ему? Как сказать отцу, что его родной и любимый сын вскоре и сам перейдёт в мир мёртвых?
— Привет, Жан, — тихо поздоровался Армин, отводя взгляд в сторону.
— Что-то случилось? — забеспокоился Кирштайн. — Выглядишь расстроенным.
Армин вновь посмотрел на друга. Нет, он не сможет признаться, не сможет сказать Жану, что ему придётся молча наблюдать, как умирает его сын.
— Нет, всё хорошо, — улыбнулся Армин и быстро перевёл тему: — Сири жаловался, что ты ему опять спать не даёшь.
— Пф, этому ворчливому комку шерсти вечно все мешают, — заворчал Жан. — Он слишком много о себе возомнил.
Армин засмеялся и незаметно вытер манжетой выступившие слёзы.
— Так зачем ты искал меня?
— А, ты свободен сейчас? Не хочешь составить мне компанию и выпить по кружечке вина? А то эта сопливая идиллия вокруг наводит на меня тоску.
— Конечно.
Армин вновь улыбнулся и пропустил Жана вперёд. Он поджал дрожащие губы и оттянул рукава рубашки. Впервые с тех пор, как он попал на Небеса, Армин почувствовал неподъёмный груз на своих плечах.
========== Глава 2 ==========
Армин зажал карандаш между верхней губой и носом и закачался на стуле. Пара только что закончилась, и студенты начали гурьбой выходить из аудитории, чтобы как можно быстрее занять очередь в столовой и урвать свой лакомый кусочек. Но Кирштайну-младшему есть не хотелось совсем, хорошо ещё, что следующее занятие будет проходить в этом же классе, так что весь обеденный перерыв можно было потратить на отдых. Прошло две пары, и эти три адски долгих часа Армин мог описать лишь одним словом — скука. Армин бы не сказал, что история культуры народов мира — такая уж неинтересная дисциплина, нет, проблема в том, как её преподавали. Трёхчасовое нудное зачитывание параграфов из учебника, которые они могли прочитать и самостоятельно, кого хочешь усыпит. Армин ещё в школе убедился, что не каждому дано стать учителем, вспомнить хотя бы уроки химии.
Армин повернул голову и прошёлся взглядом по толпе студентов, куривших во внутреннем дворике. Ему так и не удалось поступить в высшую художественную академию, ему не хватило всего двух баллов до проходного порога. Армин сильно переживал по этому поводу, ведь каких-то два дурацких балла лишили его шанса на осуществление мечты. Когда после результатов экзамена, тем же вечером, он звонил матери, ему пришлось приложить всю силу воли, чтобы не разрыдаться в трубку. Микаса поддерживала сына как могла, даже предложила ему вернуться домой, прийти в себя и попытаться на следующий год, но обида настолько сильно въелась в Армина, что со злости он на следующий же день подал документы в художественную академию имени Зордича, что находилась в нескольких станций метро от высшей. И он прошёл, прошёл с большим запасом и имел чуть ли не высший балл среди сдававших экзамен. Он боялся того, что, поскольку академия Зордича занимала лишь семьдесят четвёртое место в рейтинге лучших ВУЗов страны, по сравнению с пятым местом высшей академии, преподавать здесь будут из рук вон плохо. В общем-то, чего боялся, то и получил. Нет, конечно, были здесь и хорошие преподаватели, отлично разбирающиеся в своём предмете и умеющие грамотно донести информацию до учащихся, но в целом Армин бы оценил академию на троечку. Но проблема была не только в преподавателях и учебном плане.
Молодой человек уменьшил громкость в слуховом аппарате и кинул карандаш на парту. Учиться, будучи практически глухим на одно ухо, в академии оказалось гораздо сложнее, чем в школе. Лекции были в основном поточные, на несколько групп, и порой шумовой фон на них становился настолько сильным, что Армин переставал слышать лектора уже со второго ряда. Вот и получалось так, что даже если ты и хотел учиться, из-за «товарищей» тебе бы вряд ли это удалось. Однако кроме этого был и ещё один неприятный момент — отношение людей к тому, кто отличался от них. В школе мало кто знал о его проблеме со слухом, а если и знали, то не придавали этому особого значения, а в академии… В академии же чуть ли не каждый второй пытался ткнуть тебя носом в твою «особенность». Создавалось впечатление, что учащиеся здесь вообще никогда в жизни не видели людей с тугоухостью или даже не знали такого термина. Армин иногда чувствовал себя диковинным уродливым зверем, выступающим в цирке. Рядом зашуршали упаковкой, и Арлерт скосил взгляд в сторону. Хотя, был один человек, который относился к нему, как к обычному девятнадцатилетнему парню.
— Чего в столовую не пошла? — поинтересовался он у сидящий с ним за одной партой девушки.
— Я потратила почти все карманные за этот месяц, — пропыхтела она, пытаясь открыть пачку с сэндвичем. — Пытаюсь выжить, как могу.
— Опять спустила всё на комиксы?
— Ну почему же всё? — удивилась та; в ход пошли зубы. — Часть на игровые автоматы и на маркеры для скетчинга.
Анна Славкин на вид была сдержанной и рассудительной девушкой. Стройная, высокая, красива на личико, добра в душе. Именно тот тип девушек, на которых Армин западал с первого взгляда, но, как с ним обычно бывало, и в этот раз его ждал сюрприз. Анна оказалась весьма странной девушкой. Проще говоря, с прибабахом. Её одержимость комиксами просто потрясала воображение. Армин как-то приходил к ней домой для обсуждения общего проекта по учёбе и был в некоем шоке от того, сколько журналов с комиксами, фигурок и косплейных костюмов смогло уместиться в комнате три на четыре метра. В общем-то, это её пристрастие и побудило её начать заниматься рисованием и в дальнейшем поступить в художественную академию. С её слов, самой большой мечтой для неё было создать свою линейку комиксов и прославиться не хуже «Марвела» или «ДиСи». Кирштайн, конечно, поддерживал её в этом, но всё равно не понимал, почему она тогда пошла на ландшафтный дизайн.
— Анна, — позвал её Армин, наблюдая как та с усердием борется с упаковкой.
— Вообще, питаться два раза в день не так уж и напряжно, — продолжила девушка, явно начиная злиться.
— Анна.
— Да чтоб тебя! — выругалась Анна, ударяя упаковкой с сэндвичем об парту.
— Дай сюда, — Армин выхватил из рук девушки её обед и, с лёгкостью открыв пачку, передал обратно.
— О, спасибо. — Анна расчесала пальцами вставшую дыбом чёрную чёлку и сунула сэндвич в рот. — Я тут подумывала на «Комик Кон» сходить. Не хочешь составить мне компанию?
Армин откинулся на стуле и закрыл глаза.
— Что, нарядишься Чудо-женщиной и пойдёшь клянчить автограф у Тони Старка? — усмехнулся он.
— Если Старком будешь ты, то клянчить не придётся, — прочавкала Анна и затянулась через трубочку апельсиновым соком. — Вы, кстати, с ним похожи.
— В каком это месте, интересно?
— Ну, — Анна положила недоеденный сэндвич на парту и повернулась к Армину всем корпусом, внимательно осматривая его глубокими синими глазами, — ты высокий, крепкий, у тебя такие же красивые карие глаза, — Армин скрестил руки на груди, довольно хмыкнув, и криво улыбнулся, — и такая же самодовольная улыбочка, — шутливо закончила девушка. — Осталось только капитана Америка найти до полной комплекции.
«До полной комплекции тебе надо собрать ещё человек тридцать. И вообще, разве это не разные фэндомы? — подумал Армин и поднял веки — светловолосый юноша с морем в глазах навис прямо над ним. — А вот и капитан Америка».
И тут до Армина дошло. Кирштайн с испуга дёрнулся, ножки стула заскользили по полу, и молодой человек с грохотом рухнул вниз, хорошенько приложившись затылком о заднюю парту.
— Вот так и знала, что качаться на стуле вредно для кармы, — заметила Анна, с беспокойством глядя на схватившегося за голову молодого человека. — Ты живой там?
Армин тут же встал на ноги и замер, огромными испуганными глазами уставившись на юношу перед собой. Он надеялся, что это ужасное время галлюцинаций закончилось, два года этот образ не преследовал его, и Армин уже было успокоился и забыл всё как просто «тяжёлый подростковый период». Кирштайн-младший сглотнул — пора записаться к психиатру.
— Ты чего? — не понимала Анна. Девушка посмотрела в направлении, куда смотрел Армин, и снова глянула на друга: — Ты чего там увидал?
«Не видит?», — подумал Армин.
И тут светловолосый парень подошёл к девушке и помахал перед её лицом рукой, но та даже ухом не повела. Призрак, как назвал его Армин, улыбнулся и, кивнув на девушку, спокойно сказал:
— Хорошенькая.
«Ну всё, это клиника!», — в сердцах закричал Армин и начал быстро собирать вещи с парты.
— Да что случилось-то? — поражалась Анна.
— Д-да чего-то есть вдруг захотелось, — с запинкой проговорил Армин, косясь на улыбающегося призрака и сгребая тетради и письменные принадлежности в охапку. — Пойду в столовую сбегаю.
Армин закинул рюкзак на плечо и быстрым шагом, чуть ли не бегом, направился к выходу.
— А вещи-то зачем забрал? — крикнула ему вдогонку Анна, но Армина уже и след простыл.
Он быстрой походкой, чуть прихрамывая на правую ногу, двигался по коридору, нервно оглядываясь назад в поисках призрака и пытаясь удержать тетради с учебниками в руках. Армин протискивался через толпу студентов, иногда толкал их и наступал на ноги, стараясь как можно быстрее выйти из здания. На улице свежий воздух, там ему станет легче.
— Это всё из-за переутомления, — бубнил он себе под нос, — учёба, стресс, отсутствие нормального сна в общаге. — Армин нервно хохотнул и обернулся. — Его нет, не существует, мне просто померещилось, хаха.
— Но я здесь, — прозвучал рядом голос.
Армин посмотрел перед собой и нос к носу столкнулся с голубоглазым юношей.
— Чёрт побери! — закричал от неожиданности Кирштайн и, схватившись за шальное сердце, выронил учебные принадлежности из рук.
Десятки студентов, напуганные его неожиданным криком, мигом уставились на молодого человека. Армин сделал глубокие вдох-выдох, присел на корточки и трясущимися руками начал запихивать вещи в рюкзак.
— Нет, ты не существуешь, — засмеялся Армин. — Ты галлюцинация, ты только в моём воображении.
Кирштайн собрал письменные принадлежности, смотря в пол, встал на ноги и влетел в мужской туалет.
— Просто от голода и усталости опять разыгралось воображение.
Армин кинул рюкзак на пол, открыл кран на полную, забрызгав при этом всю раковину и джинсы, и стал интенсивно умываться холодной водой. Он ухватился за края умывальника и шумно вдохнул. Ничего, сейчас он успокоится, придёт в себя и всё закончится.
— Всё хорошо, — уверенно сказал себе Армин, посмотрел в зеркало и увидел в отражении чужое лицо. — Нет, не хорошо! — застонал он и резко обернулся, вжимаясь копчиком в раковину.
Кирштайн сделал страдальческое лицо и отошёл чуть в сторону, стараясь держаться от призрака на расстоянии. А того, по-видимому, вообще ничего не смущало. Призрак по-прежнему стоял напротив и, довольно улыбаясь, таращился на Армина.
— Что тебе надо? — по словам произнёс Кирштайн, сменяя страх на гнев. — Зачем ты преследуешь меня?
— Я? Преследую? — удивился оппонент. — Я не сталкер, чтобы преследовать тебя.
Нет, может быть, Армин бы и поверил ему, если бы не эта тупая улыбочка, которая всё не сходила с лица блондина.
— Окей, — с сомнением произнёс Кирштайн, — так всё-таки: кто ты?
— Ну хорошо, отвечу на твой вопрос. Я твой Хранитель.
Армин секунды три тупо пялился на призрака, пытаясь переварить сказанное.
— Хранитель? — усмехнулся он. — Типа Ангел-Хранитель? Ну там, Божественное начало и всё такое?
— Не Ангел, — поправил призрак, — просто Хранитель. И да, типа этого.
Армин скривил губы и внимательно осмотрел своего так называемого «Хранителя». Это всё больше стало походить на маразм.
— Не-е, — улыбнулся Кирштайн, — я понял, ты пранкер. Точно, как же я сразу не догадался. Кто заказчик?
— Чего? — не понял Хранитель.
— Ну, кто заплатил тебе за это?
— Эм, Бог, я полагаю, — пожал плечами тот.
— Это чё, кликуха такая? Хах, прикольно.
— Я не шучу, — прозвучал голос прямо из слухового аппарата, и Армин аж отпрыгнул в сторону от неожиданности.
— Ради Бога не делай так! — завопил Кирштайн. Он немного успокоился и скрестил руки на груди. — Ладно, допустим, я поверю тебе. — Армин скептически осмотрел Хранителя. — Не так я себе вас представлял. Я думал Хранители — это младенцы с маленькими крылышками и крошечными писюнами.
— Серьёзно? — Хранитель перенёс вес на одну ногу и приподнял бровь. — Хочешь проверить?
— Что? — Армин прямо глянул на ухмыляющееся лицо напротив. — Чт?.. Не-ет, не буду я смотреть на твой писюн!
И почему-то именно в этот момент в туалет должен был войти какой-то парень. Он остановился, с опаской глянул на Армина и, встряхнув короткими дредами, протянул:
— Что ж, спасибо, что предупредил.
Он ещё раз окинул Кирштайна взглядом и прошёл к писсуару. Армин чуть сквозь землю со стыда не провалился. Пока парень с дредами справлял нужду, он нервно жался в сторонке, мысленно прося, чтобы этот неловкий момент наконец прошёл. А вот Хранителю, похоже, всё было до фени.
«Ну, конечно, — зло подумал Армин, — его ж не видят».
Хранитель медленно подошёл к вошедшему парню и с интересом осмотрел его волосы.
— Странная причёска, — весело заключил он, — похожи на детские маленькие сосисочки. Мне дедушка их как-то готовил, вкус так себе, если честно.
Армин чуть по лицу себя не ударил. У этого Хранителя не было никакого чувства такта. А тем временем Хранитель уже обогнул парня с дредами и встал возле писсуара, поставив на него локоть и внимательно наблюдая за происходящим.
«Свали оттуда», — одними губами потребовал Армин,
Так неловко ему не было уже очень давно. У него даже закралась мысль, что Хранители специально пользуются своей невидимостью, чтобы вытворять всякие непотребные дела. Интересно, а вдруг кто-нибудь за ним так же следит в уборной? Одна только эта страшная и противная мысль заставила Кирштайна-младшего исходить мурашками.
— Нет, — вдруг заговорил призрак, потирая подбородок, — Хранителем ему точно не стать.
Армин внимательно посмотрел на высокого парня возле писсуара.
«Вот такой?», — мысленно спросил он, располагая указательный и большой пальцы руки где-то на семи сантиметрах друг от друга. Хранитель замотал головой и показал расстояние сантиметра в четыре. Армин прыснул в кулак, и парень с дредами тут же изучающе посмотрел на него через плечо. Кирштайн отошёл чуть в сторону, пытаясь не пересекаться с ним взглядом и не рассмеяться в голос. Армин смог спокойно выдохнуть, только когда пришедший молодой человек вымыл руки, не забыв одарить его при этом странным, пронизывающим взглядом, и, стряхнув с них капли, вышел из уборной. И они снова остались вдвоём. Только он и непонятное, немного прозрачное нечто в виде человека, которое называло себя Хранителем.
— Так, давай по порядку. — Армин решил подойти систематически. — Ты Хранитель, — в ответ кивнули, — типа как Ангел-Хранитель из Библии, только не ангел, и ты не моя галлюцинация, — снова кивок. Становилось весело. — Так, а звать как? Ну если вам там дают имена.
— Армин, — прозвучало в ответ.
— Да, я знаю своё имя, спасибо. Но как зовут тебя?
— Меня зовут Армин, — улыбнулся Хранитель. — Моё имя Армин Арлерт.
И Кирштайн завис. Он несколько секунд огромными глазами молча смотрел на улыбающегося парня напротив и просто не мог поверить в это. Нет, точно галлюцинация.
— Подожди-подожди, я правильно расслышал? Армин Арлерт, тот самый Арлерт? — не поверил он.
Хранитель призадумался и скрестил руки на груди.
— Ну, смотря что ты подразумеваешь под словами «тот самый».
— Да ладно, не придуривайся. Ты лучший друг моего дяди, Эрена Йегера? Тот самый, который умер двадцать лет назад и чей памятник я разб?.. — Армин вовремя себя остановил — не очень-то хотелось вспоминать тот ужасный поступок в присутствии хозяина памятника. — В смысле, ты правда он?
— Да, правда. И да, когда ты колошматил моё надгробие, я реально в гробу переворачивался. — Кирштайн испуганно посмотрел на Хранителя. Арлерт прыснул и махнул рукой: — Да ладно, я пошутил. Но это было неприятно.
Армин виновато потупил взгляд и пожал плечами.
— Извини, я вспылил.
Он немного помолчал, а потом с интересом посмотрел на Арлерта и медленно обошёл вокруг. Всё это действительно было странно. Армин ещё никогда не встречался с потусторонними духами, призраками и прочими непонятными штуками. Он и в детстве-то никогда не верил во всё это, считая лишь выдуманными сказочками, чтобы пугать непослушную ребятню, а тут на тебе, в сознательном возрасте встретиться с собственным Хранителем. Кирштайн остановился, задумчиво потёр подбородок и неожиданно ткнул Арлерт рукой в живот, и та прошла насквозь тела Хранителя.
— Вот это круто! — восторгу Кирштайна-младшего не было предела. Если б только Анна это увидела.
Он поднял взгляд и встретился с синим морем хмурых глаз Хранителя.
— Это было грубо, — недовольно отозвался Арлерт.
— Извини. — Армин убрал руку и смущённо прошёлся ладонью по шее. — До сих пор в голове не укладывается: лучший друг моего дяди — мой Хранитель. Теперь понятно, почему дядя сказал мне доверять тебе. — Он упёрся руками и, подпрыгнув, сел на подоконник. — Дядя скучает по тебе, до сих пор не смирился с тем, что ты умер. Знаешь, — усмехнулся Армин, — он не поминает тебя второго, а празднует твой день рождения третьего, тогда же и едет к тебе на могилу. Для него ты всё ещё жив.
Армин вздохнул и посмотрел на своего Хранителя. Море в его глазах печалилось, для Арлерта эти воспоминания были тяжелы, Эрен был дорог ему. Эрен и сейчас дорог ему.
— И ты очень похож на своего дядю, — отозвался Хранитель, — и очень похож на отца.
— Отца? Ты знаешь моего папу? — Арлерт кивнул, и Армин резко спрыгнул с подоконника. — Значит, ты можешь отвести меня к нему? Ну, то есть я смогу поговорить с ним, как и с тобой?
Надежда с огромной радостью смешались в груди. Он почти каждую ночь представлял, как вновь говорит с отцом, как обнимает его, ощущает тепло его крепкого тела и слышит мерный стук его сердца. Он почти каждое утро просыпался со слезами на глазах, пытаясь сохранить в памяти лёгкую дымку сна, в котором их семья была вместе, в котором он мог быть рядом с отцом. И пусть это будет лишь его образ, пусть он не сможет дотронуться до него, но Армин жаждал всем сердцем ещё хоть раз взглянуть в добрые карие глаза и услышать любимый нежный голос.
— Нет, ты не сможешь сделать этого. — Слова резанули больнее самого острого ножа. Хуже всего, когда тебе дают надежду, а потом безжалостно забирают её. — Люди не могут видеть небожителей.
— Но я же вижу тебя, — возразил Армин.
— Ты видишь меня лишь потому, что я твой Хранитель, и потому, что ты…
Арлерт замолчал и отвёл взгляд, он явно что-то скрывал.
— Потому что я что?
— Ну, ты не похож на других людей, — закончил Арлерт. — Таких, как ты и Эрен, на Небесах называют «аномалиями».
Армин много слышал обзывательств в свой адрес: глухомань, неудачник, тугодум, бестолочь и прочее, но аномалия — это что-то новенькое.
— Мы что, для вас то же самое, что для нас пришельцы? — Арлерт неоднозначно пожал плечами. — Здорово. Просто супер, — безрадостно развёл руками Кирштайн. — И ты сказал такие же, как я и Эрен. Дядя тоже может видеть своего Хранителя?
— Нет. У Эрена его вообще нет. Он один из немногих, кто сам себе хозяин, и поверь, это доставляет много хлопот наверху. Ты же можешь видеть то, что обычному человеку неподвластно, и я — тому живое доказательство.
— Живое, — усмехнулся Армин.
— Не придирайся к словам, — осадил его Хранитель.
У Армина в голове всё перепуталось. Слишком много новой информации навалилось на него сразу, не привык он к такому. Хранители, небожители, теперь ещё оказывается, что он «не такой, как все».
— Кстати, раз я «аномалия», то у меня есть какие-нибудь супер силы? Типа телекинеза? — Армин выбросил руку вперёд, пытаясь силой мысли поднять в воздух кусок мыла.
— Нет.
— Или, может, я могу летать? — Армин подпрыгнул.
— Нет.
— Управляю огнём? Водой?
— Нет, — повторил Арлерт, начиная сердиться.
— Останавливаю время? Говорю с животными? Читаю мысли?
— Нет, нет и нет.
— Рентгеновское зрение?
— Рентгеновское зрение? — удивился Хранитель.
— Ну да, иногда этополезно. Особенно на уроках физкультуры с девчонками, — ехидно улыбнулся Кирштайн.
— Нет. И что бы ты больше ни спросил, ответом будет «нет». У тебя нет никаких супер способностей, Армин.
Армин расстроенно вздохнул и присел обратно на подоконник.
— Раз ты Хранитель, то твоя обязанность оберегать меня, ведь так?
— Что-то типа того.
— Что-то типа того, — хмыкнул Кирштайн-младший. — Ну, спасибо тебе тогда, что уберёг меня, когда я упал в репейник в детстве, когда на меня напал рой пчёл на пасеке, — съязвил он, — спасибо, что спас меня от бродячей кошки, расцарапавшей мне руку. О да, за мою глухоту тебе тоже спасибо. — Армин внимательно посмотрел на спокойного Арлерта. — Хреновый из тебя какой-то Хранитель, уж извини. Я ведь на заводе чуть не помер, а ты просто сидел и смотрел.
— Я предупреждал тебя, — сердито напомнил Арлерт, его явно задели слова Армина. — Если бы ты послушался, этого бы не произошло. Ты не представляешь, каких трудов мне стоило вернуть тебя на «истинный путь».
— Откуда я мог знать, что вечная слежка за мной из-за заборов — это твоё предупреждение об опасности?! — вспылил Армин. — Это больше походило на преследование маньяка-извращенца. Нельзя было просто сказать: «Не ходи на этот страшный завод, иначе свалишься в яму и сдохнешь там»?
— Ты много не знаешь об этом мире, Армин, — спокойно ответил Хранитель. — Есть то, что мы не вправе изменить, на что ни одному Хранителю нельзя повлиять.
— И что же это? — фыркнул студент.
Арлерт прямо посмотрел на Армина, но вопрос оставил без ответа.
— Я итак сказал тебе слишком много. Впредь будь начеку, хорошо?
— И что это должно значить? — спросил Армин, но когда он поднял голову, в туалете уже никого не было. — Спасибо за информацию, дорогой Хранитель! Она крайне полезна! — съязвил он.
Он развёл руками и хлопнул себя по бёдрам. Эта встреча оставила гораздо больше вопросов, чем ответов.
========== Глава 3 ==========
Арлерт сорвал травинку и перекрутил её между пальцами. Совсем не так он представлял себе встречу со своим подопечным. Он должен был предупредить Армина о скорой смерти, поговорить с ним нормально, а в итоге сам вспылил и так ничего не рассказал. Хотя, он бы всё равно не смог ничего сделать. Арлерт не был зол, когда его судьба оборвалась за не сколько часов до своего двадцатитрёхлетия, он смог простить это Небесам, но малыш Армин был совсем другим делом. Его судьба была тяжела с самого детства и практически не давала ему передышки. Какой вообще тогда был смысл в такой жизни?
— Я не знаю, что мне делать, Карла, — Армин погладил Сири, пристроившегося у него на коленях. — На сердце не спокойно, чувство такое, будто рёбра вот-вот сломаются.
— Ты слишком много думаешь, дорогой, — отозвалась Карла, пристроившаяся рядом с ним под райской яблоней. — Какой смысл переживать о том, что мы не можем изменить?
— Вот именно, — согласился Сири, блаженно жмурясь, — Карла дело говорит.
Армин прислонился затылком к стволу и взглянул в безмятежное голубое небо. Слова не помогали, кто бы ни говорил ему «смирись», Армин не мог. Это не давало покоя, слёзы стояли в его глазах, но он не мог заплакать. То ли его внутренний стержень не давал, то ли он уже был не способен плакать. Но, возможно, если бы он дал волю чувствам, стало бы гораздо легче.
— Неужели вам не жаль своего внука?
Карла медленно моргнула и перевела взгляд с юноши на небо.
— Конечно жаль, Армин, и будь у меня хоть какая-то возможность, я бы обязательно его спасла. Но есть то…
— На что мы не можем повлиять, — тут же закончил за неё Армин. — Я знаю, я слышал это уже множество раз, но это не правильно. Я… — он резко выдохнул и замотал головой, — я хочу исправить этот закостенелый режим.
— Ты бы поосторожней со словами, — заскрипел Сири, причмокивая, — если кто-нибудь тебя услышит, проблем не оберёшься.
— Конечно, — согласился юный Хранитель и почесал в благодарность кота за ухом.
— Ох, блаженство, — замурчал матагот. Он приоткрыл глаз и посмотрел вдаль. — К тому же, Армин, у тебя есть и другая проблема.
Сири указал лапой на приближающегося человека. Да, Армин боялся этого, он знал, что когда-нибудь придёт время, что так или иначе об этом станет известно. И по сути, он просто откладывал неизбежное. Мнимая свобода.
— Отличная сегодня погода, — заметил пришедший, потягиваясь, — впрочем, как и в любой другой день.
— Здравствуй, Жан, — поздоровалась Карла.
Жан внимательно оглядел собравшихся, особенно притихшего Армина.
— Я не помешал? — поинтересовался он.
— Нет-нет, присаживайся к нам, — Карла похлопала по земле, приглашая зятя составить им компанию.
Жан улыбнулся и плюхнулся на зелёную траву.
— Только не смей кричать, — сразу же предупредил матагот, — иначе я расцарапаю тебе лицо. Я только достиг высшей степени нирваны.
Жан нахмурился и, скривив рожицу, чуть придвинулся к Армину.
— Эй, дружище, — шёпотом позвал он, — если ты ему случайно свернёшь шею, я не буду ругаться.
— Я всё слышу, — отозвался Сири, дёрнув усами.
Армин и Карла тихонько засмеялись, их всегда забавляли отношения этих двоих.
— Рада, что твой дух не упал, после всего этого. Ты молодец, Жан.
Кирштайн вздёрнул бровь и удивлённо глянул на женщину.
— После чего этого? Что-то случилось?
— Как что? — вопросила Карла и обернулась к Хранителю: — Армин, дорогой, ты не рассказал ему?
Не рассказал, и очень надеялся, что ему не придётся рассказывать, но, похоже, этого было не избежать.
— Не рассказал о чём? — спросил Жан. Армин сжал губы в узкую полоску и отвёл взгляд. — Армин?
— Про твоего сына, — помог Сири.
Армин сердито посмотрел на кота, но тот и ухом не повёл. Жан всегда остро реагировал, когда речь вдруг заходила о его сыне. Бывало время, когда он по несколько раз на дню спрашивал о нём и теребил бедного Хранителя. Помнится, когда с малышом Армином случались неприятности, Жан буквально ходил за Арлертом по пятам, не давая тому и минуты отдыха. Сейчас же будет буря пострашнее.
Армин немного помолчал, собираясь с духом, и ответил:
— Это насчёт судьбы Армина. Дело в том, что… — он вновь замолчал, но грозный и взволнованный взгляд Жана заставил говорить дальше: — Скоро Армин предстанет перед Небесным Судом.
Арлерт видел друга насквозь, видел, как его внутренний мир начал, точно песочный замок, рассыпаться по крупицам. Семья для Жана дороже всего.
— Не-ет, — протянул Кирштайн, — ты же этого не допустишь, верно? Ты же поможешь ему, да? Знаю, придётся немного попотеть, потому что сынишка тот ещё сорванец, но ты же справишься и не позволишь ему умереть?
— Хранителям нельзя вмешиваться в судьбу, — пояснил Армин.
— Тогда какой вообще в вас смысл?! Что, будешь просто стоять и смотреть, как умирает мой сын?!
— Чтобы спасти его, мне придётся пойти против воли Небес.
— Ну так пойди!
Жан выкрикнул это так громко, что Сири подпрыгнул от неожиданности и вздыбил шерсть.
— Мальчики, не ругайтесь, — попыталась примирить их Карла.
Армин понимал причину злости друга, понимал, как больно ему было услышать такое. Понимал, потому что сам чувствовал то же самое. И оттого ему было ещё тяжелее сказать:
— Прости, Жан.
Злость ушла с лица Кирштайна, уступив своё место бесконечной скорби.
— Я думал, мы друзья. — Жан покачал головой и, не сказав больше ни слова, пошёл прочь.
— Жан! — прокричал, вскакивая на ноги, ему вслед Армин, но тот не удостоил его ответом.
***
Жан облокотился на перила моста и устремил свой взгляд на гладь реки, где стая из разноцветных рыбок кружилась в медленном танце. Охвативший его гнев потихоньку отступал, оставляя после кровавые раны. В груди было так тяжело, будто сердце стало каменным. И лучше бы это было так; чувства душили, причиняли боль. И что ему теперь делать? Что теперь будет с семьёй? Микаса так страдала, когда погиб он, а что с ней будет после смерти сына? Она не сможет этого пережить. А Армин? Он же совсем ребёнок, ему жить да жить ещё. Не правильно это, чтобы дети раньше родителей умирали. Жан хотел, чтобы его близкие радовались каждому дню, не унывали. Жан готов пойти на всё, ради того, чтобы его жена и сын прожили долгую и счастливую жизнь. Он доверил другу самое драгоценное, а в итоге получил от него нож в спину. Белая большая рыбка с золотым пятном на спинке вильнула хвостовым плавником, вызывая на поверхности рябь, отражение Жана заколыхалось, расплылось, а когда вода успокоилась, рядышком появилось отражение Карлы.
— Вы нашли меня, — печально улыбнулся Жан.
Женщина положила ладонь на его предплечье и перевела взгляд на его отражение.
— Ты всегда приходишь сюда, когда тебе грустно. Я понимаю, что ты чувствуешь, Жан, но так нельзя.
— Нельзя, — повторил он, — в этом мире ничего нельзя. Я здесь будто на каком-то спектакле. Божественная постановка, чтоб её. Они играют с человеческими жизнями как хотят, будто с куклами. А Армин добровольно следует сценарию в их театре смерти.
— Ты думаешь для него это так просто? У него сердце на части разрывается. Ты считаешь, если бы он мог спасти моего драгоценного внука, он бы не воспользовался этой возможностью?
— Но ему же сохранили воспоминания о земной жизни, — возразил Жан. — Разве это не говорит о том, что он особенный Хранитель?
— Да, он отличается от других, но это не даёт ему права нарушать Небесный закон, ты это знаешь. — Карла повернула зятя к себе и взяла его лицо в ладони. — Не вини его, Жан, ему сейчас так же больно и тяжело, как и тебе.
Жан взглянул в прекрасный закат Карлы и уткнулся лбов в её плечо. Карла была права, он, в общем-то, и до её слов прекрасно это понимал. Он разозлился на друга ни за что, повысил на него голос, наверняка Армину было неприятно слышать это, на него итак слишком много всего навалилось. Карла погладила зятя по голове и легонько обняла.
— И как мне теперь быть? — спросил Жан, выпрямляясь.
— Для начала извинись перед Армином. Нехорошо вот так друзьям ссориться.
Когда они вдвоём вернулись к яблоне, то увидели там только вылизывающего себя Сири.
— А где Армин? — поинтересовалась у него Карла.
Матагот сел ровно и переступил с лапы на лапу.
— Он отправился на землю, — сообщил Сири и широко раскрыл глаза. — Время пришло.
Карла взяла Жана за руку и крепко сжала его ладонь — это было тяжёлым испытанием и для неё. Жан прикусил нижнюю губу и посмотрел на выход из Райского сада. Если бы он мог спуститься вниз, он бы непременно провёл последние минуты сына рядом с ним, но у него не было возможности покинуть Небеса, так что ему оставалось только ждать прибытие новой Души.
========== Глава 4 ==========
— Анна вызывает Армина, приём, — девушка пощёлкала пальцами перед лицом задумавшегося друга, призывая его обратить на неё внимание. — Тук-тук, есть кто дома?
Армин машинально кивнул, но взгляда от парты не оторвал. Он так и не понял, что вчера произошло. К нему опять наведался призрак из прошлого, а как оказалась, он его Хранитель и не просто Хранитель, а покойный лучший друг дяди. Когда Армин пытался ночью всё это осмыслить, то у него чуть мозг не расплавился. Он лупил глаза в потолок до четырёх утра, пытаясь осмыслить сказанные Арлертом слова, пока сон не сморил его, а проснулся через три часа по будильнику с больными красными глазами и гудящей головой. Вся эта Небесная белиберда оказалась слишком сложной для него. Он даже попытался позвать Хранителя, нашёптывая ночью, словно заклинание, его имя, пока не проснулся сосед по комнате и «ласково» не попросил заткнуться.
— Эй, Анна, а ты веришь в призраков? — отрешённо проговорил он.
— Нет, но я верю в единорогов.
Армин моргнул и медленно обернулся к одногруппнице, состроив снисходительную мину. Хотя, в общем-то, удивляться было нечему.
— А ты веришь в призраков? — уточнила она. — Просто ты вчера такое учудил, как будто и правда что-то потустороннее увидел. Ты чего не вернулся? Мне скучно на паре было.
— А ты не пробовала учиться? — На это Анна лишь сделала вид, будто её тошнит. — Такими темпами экзамены ты не сдашь.
— Хватит вести себя как мой старший брат, мне и одного хватает по горло. Так куда ты пропал?
Ну вот, а он было подумал, что ему удалось сменить тему. Армин не был уверен, что подруге стоило об этом знать, вряд ли бы она поверила ему, а может, и вовсе посчитала бы ненормальным. Не очень-то хотелось терять единственного друга в академии. Ну, хотя, он-то принял её загоны. Армин взглянул в блестящие интересом глаза Анны. У неё был такой вид, будто ей сейчас откроют все тайны мира. Нет, тогда она точно от него не отстанет, пока не выведает всю подноготную про этого загадочного Хранителя.
— Да съел вчера в столовке что-то не то, живот прихватило, — промямлил в итоге он.
— Вот, ещё одно доказательство того, что академия пытается убить своих студентов.
— Ещё одно?
— Ну да, — пожала плечами Анна. — Куча домашки, зачёты, сессии, групповые проекты — всё это орудие пыток в руках верхушки власти, делающих себе идеальных роботов, готовых работать за гроши и не жаловаться.
— Это из какого-то комикса? — не понял Армин.
Девушка ехидно улыбнулась и воровато поозиралась по сторонам.
— Нравится? Моя новая идея. Я даже сделала пару набросков.
Анна порылась у себя в рюкзаке и, выудив оттуда альбом, показала ему несколько рисунков начатого комикса. Подруга рисовала отлично. Хоть и была такой же самоучкой, в отличие от него, у неё был врождённый талант, но вот с фантазией у Анны было не очень хорошо. Армин внимательно осмотрел каждую деталь непонятных монстров, нападающих на людей и тащащих их своими длинными щупальцами в огромные клыкастые пасти на фоне главного здания академии. Юноша остановился взглядом на одном из них, нарисованном в уголке листа, — а может, наоборот, чересчур обильная фантазия.
— Это что, летающая коала?
— Вообще-то, наш препод по проектированию, но ты был близок. Как думаешь, у меня есть шанс стать известной?
— Ну, в жанре фантастики тебе равных нет, — усмехнулся Армин.
В кармане джинсов зазвонил телефон, Армин достал его и взглянул на экран. Давно же она ему не звонила, месяца два уже, наверно.
— Хм, Лия? Твоя девушка?
Армин даже и не заметил, как Анна оказалась прямо возле него.
— Н-нет, — заикаясь от смущения, проговорил он. — Школьная подруга.
Он, в принципе, говорил правду. С тех пор, как они приехали в столицу и сдали вступительные экзамены в институты, их отношения пошли на спад. Стали встречаться реже, созванивались раз в неделю и то с перерывами. Лия не давала ему повода перейти на новую ступень, а Армин слишком боялся делать первый шаг, да и к тому же не был полностью уверен, что их симпатия взаимна. Лия рассталась с Заком сразу после школы и, насколько Армин знал, новые отношения не начинала, если, конечно, Рейс была честна с ним. Это давало ему огромный шанс, но воспользоваться им Армин не спешил. Юноша ответил на вызов.
— Привет.
— «Здравствуй, Армин», — раздался из динамика жизнерадостный голос Лии. — «Я не помешала? Можешь говорить?».
Армин взглянул на Анну, с диким интересом вслушивавшуюся в каждое слово.
— Да, могу.
— «Отлично. Слушай, ты свободен завтра?».
Армин икнул от неожиданности; Славкин заметно напряглась.
— Да, а что?
— «Нам в институте задали подготовить небольшой фильм по собственному сценарию. Сценарий-то есть, оператор тоже, а актёров найти не можем — все отказываются. Вот и хотела тебя попросить окунуться в мир кино ненадолго. Не поможешь мне?».
— Ну-у…
Как-то эта идея ему вообще не по душе оказалось. Он из-за своей стеснительности даже фото сделать не мог, а тут на камеру играть.
— «Пожалуйста», — заныла Лия в трубку. — «Ты моя последняя надежда».
Лии не было рядом с Армином, но её щенячий взгляд, казалось, отпечатался на его сетчатке. Если бы он сейчас отказался, то этот образ преследовал бы его до конца жизни. Нет, хватит с него блондинов.
— Хорошо, — сдался он, — я согласен.
— «Спасибо! Ты лучший!», — завизжала Лия. — «Жду тебя завтра в городском парке в десять утра. И да, если есть знакомая девушка, которая не против сняться в кино, зови и её тоже, женские роли нам также нужны. Всё, пока. Не опаздывай!».
Лия буквально протарахтела это и, не дав Армину вставить и слова, сбросила вызов. Армин уныло вздохнул и убрал телефон в карман. На что он подписался? Сам же себе могилу вырыл. Надо было отказаться.
— И что она хотела? — будто невзначай поинтересовалась Анна, нервно сдирая заусенцы с пальцев.
— Предлагала сняться в кино.
— И ты согласился.
Армин пожал плечами и отвёл взгляд в сторону. Какой из него актёр, да он же так перенервничает, что все слова нафиг позабывает. Вот если бы с ним был кто-то… Он резко вскинул голову и взял Анну за руки.
— Мы согласились.
— Чего?
— Лии нужна девушка на женскую роль. Ей будешь ты. — Армин широко улыбнулся и просящими глазами уставился на подругу. — Твой косплейный опыт будет только в плюс.
— Эй-эй, помедленнее на поворотах. Я, может, и косплеер, но не актриса. — Анна посмотрела в огромные глаза друга и замялась. Армин от своего не отступит. — Ну-у бли-и-ин, — простонала девушка. — Хорошо, только ради тебя.
Кирштайн радостно закричал и сгрёб Анну в охапку, крепко обнимая её. Девушка выдохнула и обняла Армина в ответ.
***
Лия взглянула на часы и скрестила руки на груди. Армин опаздывал.
— А он точно придёт? — поинтересовался у неё молодой человек, возившийся с камерой.
— Придёт, — уверенно ответила Лия.
Армин обещал, а он всегда выполнял свои обещания. Да и прошло всего пятнадцать минут от назначенного времени, не так уж и много. И стоило ей только подумать, как со стороны её позвали и в поле зрения появился друг. Лия обрадовалась и сразу же нахмурилась — с ним пришла девушка. В общем-то, она сама попросила его найти добровольца на женскую роль и, по-хорошему, Лия должна быть удовлетворена, но почему-то на душе стало гадко.
— Извини, что задержались, Анна станцию перепутала, — проговорил Армин, подходя к Рейс и указывая на черноволосую девушку за спиной.
— Хэй, — обиделась та и шутливо пихнула Армина в бок, — ты сам неправильно назвал её, вот и проехала. Анна — это я, его одногруппница, — улыбнулась девушка, кладя предплечье на плечо Армина.
Лия скептически осмотрела её с ног до головы.
— Да я уже поняла, — бросила та. — Лия, а это Брай, — кивнула она на сдержанного парня в очках, — то есть Брайан, наш оператор.
Брайан тряхнул головой и с полной непроницаемость на лице вяло пожал Армину руку.
— Так что от нас требуется? — поинтересовался Армин.
— Сыграть небольшую сценку. Концепт — возлюбленные. Здесь ваши слова, — Лия вручила по пачке листов Анне и Армину. — У вас час на то, чтобы всё запомнить.
— Час? — удивился Кирштайн. — Не думаешь, что этого будет мало.
Брайан цикнул и скрестил руки на груди.
— Боишься лажануть? Если не уверен в своих силах, можешь сразу проваливать и не тратить моё время.
Армин нахмурился и недобро глянул на Брайана.
— Брай, — осадила его Лия. Молодой человек закатил глаза и отошёл. — Ты справишься, Армин, я в тебе не сомневаюсь.
Молодой человек залился краской и неуверенно кивнул.
Пока Анна с Армином заучивали свой текст и репетировали, Лия неподалёку ещё раз проверяла сценарий, внося небольшие корректировки, и украдкой посматривала на парочку. И почему Армин решил выбрать в помощницы именно эту девушку? Анна негромко засмеялась и убрала за спину длинные прямые волосы — в носу блеснул голубой камушек пирсинга. Неужели ему нравятся такие? Да, она была красива, стройна, высокая, не под стать Лии, идеальная кожа, большая грудь…
«И чем эта бабёнка лучше меня? — зло подумала Рейс. — Хм, показушница».
— А поинтереснее никого не могла найти? — вывел её из размышлений голос Брайана.
— Ты сам знаешь, что он — единственный, кто согласился. Вместо того, чтобы высказывать своё «фи» сейчас, мог бы и помочь с поисками на роль.
— Делать мне больше нечего.
— Вот и закройся. Не забывай, что это наш совместный проект, и отвечать за него мы будем вместе.
Брайан хмыкнул и уселся рядом с Лией на скамейку.
— А он что, глухой? — кивнул он на Армина.
— Частичная потеря слуха из-за отита в детстве. — Анна опять засмеялась и повисла на Армине; Лия сжала папку со сценарием в руках. — Это не помешает.
— Ну да, — брезгливо бросил Брайан, — инвалиды в фильмах — обычное дело.
— Он не инвалид, — жёстко возразила Лия и, встав с места, направилась к ребятам.
А те двое уже во всю репетировали и, похоже, без проблем вжились с предоставленные им роли.
— Вы готовы? — спросила у них Лия.
— Всегда готов! — весело отозвалась Анна и подмигнула Армину. — Неплохой, кстати, сценарий. Мне понравилось.
— Спасибо, — поблагодарила Лия, не вкладывая в благодарность никаких эмоций.
— Но ты не думаешь, что сцена с поцелуем слишком откровенна, — замялся Армин, немного смущаясь.
— А мне нравится, — улыбнулась Анна. — Как же играть возлюбленных без поцелуя?
Лия метнула в неё неприязненный взгляд и обратилась к другу:
— Какие-то трудности с этим? Ты же уже целовался. Думаю, проблем с этим не должно быть.
Анна ехидно улыбнулась и придвинулась вплотную к Кирштайну.
— А вот с этого момента поподробнее. С кем это ты там целовался?
— Ну, я… — замялся Армин, явно смущённый происходящим.
— Со мной, — гордо ответила Лия, прямо смотря сверху-вниз на одногруппницу Армина.
Анна притихла и отодвинулась от молодого человека, девушка напряглась, и весь её задор сразу испарился.
— Ты же сказал, что она твоя подруга, разве нет?
Армин стушевался и отвёл взгляд в сторону. И почему-то от этого молчания Лии стало не по себе. В груди жгло, будто она перца вдохнула. И чего она так отреагировала? Ведь Армин сказал правду.
— Друзья, — подтвердила Лия, а в горле будто ком встал. — Тот поцелуй был для пробы, он ничего не значил.
Воздуха не хватало, а сердце билось, как сумасшедшее. Отвратительное чувство. Армин вскинул голову и посмотрел прямо в глаза Лии, и чем дольше он держал этот взгляд, тем труднее было дышать.
— Вот как, — прервала молчание Анна, — тогда проблем быть не должно.
— Д-да, — подтвердил юноша и отвёл взгляд.
— Ну долго вы там ещё? — в нетерпении крикнул Брайан. — Быстрее начнём, быстрее закончим. У меня ещё куча дел сегодня.
— Да, начинаем, — крикнула ему Лия и обратилась к Армину: — Ты не мог бы на время съёмок снять слуховой аппарат?
— Снять его? Но…
— Ну уж дудки, — возразила Анна. — Бесит это.
— Прости? — не поняла Рейс.
— Вот то, что во всех фильмах и сериалах герои все из себя такие здоровые красавчики. Хоть бы где показали правду жизни, а то можно подумать, что ты будешь счастлив, только если с тобой всё в порядке. Или ты настолько пренебрежительно относишься к людям с проблемами со здоровьем?
Лия осклабилась и грозно уставилась на Анну.
— Ну знаешь…
— Всё в порядке, Анна, — встрял Армин, разряжая обстановку, — я не против.
Армин снял с уха слуховой аппарат и выключил его.
— Не волнуйся, я сохраню его для тебя. — Армин кивнул, передал приборчик Лии, и та бережно положила его в карман кардигана. — Приступим.
Лии пришлось признать, что какое никакое, но актёрское мастерство у Анны было. Она держалась перед камерой уверенно и естественно, будто её вообще не было, что не скажешь об Армине. Он частенько запинался, забывал слова, чем очень сильно раздражал всем недовольного Брайана. Съёмку пришлось останавливать пять раз, и это не считая двух, когда психовал сам Брайан. С горем пополам им удалось снять основную сцену и перейти к моменту с поцелуем. Армин занервничал ещё больше. Лия вспомнила его двухлетней давности, того, что сидел с ней в старом пикапе, когда на улице бушевала буря, того Армина, которого она сама целовала в душном автомобиле. Лия дотронулась до нижней губы кончиками пальцев и уставилась на Кирштайна, тянущегося лицом к Анне. И на душе так противно стало, что чуть ли не до тошноты. Руки задрожали, и даже, казалось, дышать стало больно. И вот, когда губы Армина и Анны почти соприкоснулись, Лия громко прокричала:
— Стоп! Снято!
Ребята вздрогнули и тут же отпрянули друг от друга, немного смутившись.
— Что за дела, Рейс?! — возмутился Брайан. — Осталась пара сцен. Какого чёрта ты останавливаешь съёмку?
— Я устала, закончим на сегодня, — бросила она, исподлобья косясь на улыбающихся «актёров».
— Надеюсь, ты понимаешь, что осталась неделя до сдачи проекта, — не унимался Брайан. — Ты же не хочешь завалить его?
— Я в курсе, Брай, — прошипела Лия. — Не стоит мне об этом постоянно напоминать.
Брайан раздражённо вздохнул.
— У вас всё в порядке? — осторожно поинтересовался подошедший Армин.
— Да, — улыбнулась ему Лия. — Вы хорошо потрудились, продолжим в следующий раз. Надеюсь, ты не против.
— Армин! — крикнула Анна, и юноша, извинившись, побрёл к ней.
Лия проводила его взглядом и обратилась к Брайану, убирающему камеру:
— Одолжи мне её на выходные, хочу ещё раз посмотреть отснятый материал.
Молодой человек в нерешительности покосился на девушку и нехотя отдал ей камеру.
— Только не разбей.
Лия цыкнула и убрала видеокамеру в рюкзак. Брайан попрощался с Лией и, бросив последний взгляд на ребят, ушёл.
— Хэй, может, прогуляемся немного, раз уж выбрались? — беседовала тем временем Анна с Армином.
— Армин, — позвала Лия, подходя к ним и в упор не замечая Анну, — не составишь мне компанию? Хочу поговорить с тобой.
Молодой человек нервно переводил взгляд с девушки на девушку.
— Извини, Анна, — наконец сказал он, — прогуляемся в следующий раз, хорошо?
Анна бросила недобрый взгляд на Рейс и надулась.
— Хорошо, тогда встретимся в академии.
Девушка попрощалась с ребятами и направилась к выходу, бросив на Лию ещё один недовольный взгляд, когда проходила мимо неё.
Они быстро шли по субботнему проспекту столицы. Лия понимала, что это мало похоже на прогулку, скорее, на бесцельное бродяжничество. Она, в общем-то, никуда и не собиралась после съёмок, а тем более так открыто звать с собой Армина, просто, когда она увидела их с Анной вместе, слова сами собой слетели с губ. Лия шла так быстро, что Армин даже не поспевал за ней, и, когда парень в очередной раз немного задержался, чтобы встряхнуть ноющей ногой, Рейс взяла себя в руки и, постаравшись снять внутреннее напряжение, замедлила шаг.
— Нога так и не прошла? — сдержанно спросила Лия.
— Да нет, всё в порядке. Ноет иногда от перенапряжения, но волноваться не о чем, — Армин поправил рюкзак и улыбнулся.
Лия смутилась и отвернулась. И когда только его улыбка стала на неё так влиять? Воздух в округе будто закончился, так и задохнуться недолго. Девушка снова кинула быстрый взгляд на друга и сжала кулаки — ведь два года назад эта улыбка навсегда могла исчезнуть. Исчезнуть из-за неё.
— Извини, — тихо выдохнула она.
— А? Ты что-то сказала? — не расслышал Армин.
— Нет.
Они проходили мимо торгового центра, когда Кирштайн вдруг остановился.
— А, Лия, не могла бы ты немного подождать, мне надо в туалет.
— Конечно, — махнула та рукой и присела на край цветника, — я буду на улице.
Армин поспешно поблагодарил подругу и скрылся в здании. Лия достала из сумки маленькую видео камеру и включила её. Ей хотелось отвлечься от назойливых мыслей об Армине, об их непонятных даже ей самой отношениях. Она не могла вспомнить, в какой момент они так сильно отдалились друг от друга. Вроде бы, только вчера они могли с час спокойно болтать по телефону о том, о сём, смеяться вместе и гулять по шумным улицам столицы, а сегодня они друг другу словно чужие. Лия запустила сделанную сегодня видеозапись и жадно уставилась на Армина. Да, он и правда был жутко смущён, ему пришлось приложить массу усилий, чтобы сыграть хоть одну сцену. Лия хихикнула, когда в видеозаписи Армин нелепо оговорился. Но вот на экране видеокамеры возникло лицо Анны, и улыбка с лица Рейс сразу ушла. У Лии не было причин злиться на эту девушку, она не сделал ей ничего плохого, но стоило ей только увидеть Анну рядом с Армином, как внутри у Рейс всё сжималось и становилось так тошно и мерзко, что хоть на стенку лезь. Эта Анна играла очень хорошо, слишком хорошо для той, кто никогда не был актёром в постановках. Анна взглянула на Армина влюблёнными глазами и придвинулась к молодому человеку, кокетливо проведя ладонью по волосам; Рейс сжала челюсти. Вот только играла ли? Лия остановила запись, нажала на кнопку удаления и после надписи «Вы точно хотите удалить видеозапись?» незамедлительно выбрала «ОК». А следом за этой записью, той же участи удостоилась следующая, и так после нескольких кликов видеокамера была полностью очищена от сегодняшних съёмок. На сердце стало чуточку легче.
***
Армин вымыл руки и поправил причёску. Ему нужен был перерыв, находиться рядом с Лией было чертовски некомфортно. Он был очень рад тому, что подруга пригласила его погулять, Армин надеялся, что это даст ему новый шанс восстановить отношения, но всё шло как-то с натягом и тухло. Он понимал, что по большей части виноват во всём сам, потому что за свои почти двадцать лет так и не смог научиться разговаривать с людьми. Армин тяжело вздохнул и поднял с пола рюкзак, который опять зачем-то взял с собой. Интересно, а хотела ли Лия вообще быть ближе к нему? Может быть, это именно тот уровень отношений, которые она и желала установить?
— Надо было, что ли, у Анны совета спросить, — зашептал Армин и взглянул в отражении зеркала на задний план — в уборной было ещё три человека. — Три, да?
Когда он вернулся к Лии, та с сосредоточенным лицом интенсивно нажимала на кнопки видеокамеры и даже не сразу заметила его возращения. И что-то было в ней совершенно новое тогда, чего он никогда не видел в ней раньше. У Лии крайне редко был такой вид, её мало что интересовало в жизни, всё чаще Армин видел её отчуждённой, равнодушной, будто этот мир был скучен ей. Но вот девушка в очередной раз тыкнула пальцем по кнопке видеокамеры, и её губы расплылись в еле заметной удовлетворённой улыбке.
— Чем занимаешься?
Услышав его, Рейс быстро закрыла видеомонитор и сунула камеру в сумку.
— Да так, смотрела отснятый материал.
— А мне не покажешь?
— Да он сырой ещё, — нервно хихикнула она и встала на ноги, — покажу, как всё будет готово. Ну что, облегчил душу?
Без подколов обойтись не могло.
— Ага, спасибо за беспокойство.
— Так о чём ты хотела поговорить?
— Я? — растерялась Лия и, замешкавшись, добавила: — А, да так, поинтересоваться, как у тебя учёба продвигается.
Армин боялся этого вопроса. Разговоры об учёбе всегда начинались неохотно и вяло, а затем непременно перерастали в бесконечный поток нытья и слёз. Жертвами этого уже стали мама, дядя с тётушкой и даже Анна. Армин прекрасно понимал, что если он сейчас откроет рот, то Лия станет ещё одной, но неосознанное желание пожаловаться человеку и высказаться было гораздо сильнее разума.
— Если честно, то просто ужасно, — начал Армин.
— Что случилось?
Всё, понеслась!
— Ты же в курсе, что я так и не смог поступить туда, куда хотел? Я думал, что это не имеет особого значения, если попаду на ту же специальность, но проблема была вовсе не в учебном учреждении. Я… — Армин замолчал на секунду, подбирая правильные слова и продолжил: — Получив возможность заниматься тем, что мне нравится, и при этом делаясь из обычного хобби в профессию, источник официального заработка, я думал, что смогу получить от жизни большее, думал, что наконец получу своё призвание, но…
Кирштайн замолчал. Не надо было ему начинать этот разговор, он не только Лию загрузил, но ещё и себе настроение испортил. Да и зачем зря сотрясать воздух? Он может жаловаться сколько хочет, всё равно ничего не изменится.
Они вдвоём свернули с главной улицы и побрели по тихому, безлюдному переулку, всё больше и больше углубляясь в промзону.
— Тебе больше не нравится этим заниматься? — помогла Лия.
— Можно и так сказать, — согласился Армин. — Это превратилось в какую-то рутину. Рисование более не доставляет мне того удовольствия, что было раньше. До академии я сам был себе хозяин в этом плане, я мог рисовать то, что мне нравилось, а сейчас… Такое чувство, что мне насильно суют в руки карандаши с кистями и с ножом у горла заставляют выводить на холсте одно и то же десятки раз на неделе. Извини, что снова жалуюсь и вываливаю на тебя свои проблемы.
— Ничего, — улыбнулась девушка, — я рада, что ты поделился своими переживаниями. Мне сложно понять, какие чувства ты сейчас испытываешь, поскольку в плане учёбы я добилась, чего хотела, мне действительно она нравится. Поэтому извини меня, что не могу тебя поддержать как следует.
Армин остановился и огромными, полными удивления и благодарности глазами уставился на Лию. Это был первый раз, когда он услышал от подруги что-то настолько проникновенное. Он даже подумал, что, возможно, перед ним сейчас и не Лия вовсе стоит. Сердце забилось часто-часто, и вдруг стало так душно и жарко, будто они разом очутились в безжизненной пустыне.
— Что такое? — осторожно поинтересовалась девушка у зависшего парня.
— Ты даже не представляешь, как сильно ты меня поддержала, — выдохнул тот, еле сдерживая слёзы.
— Боже, ты что, плачешь?
— Да просто пыль в глаза попала, — Армин быстро утёр глаза рукавом, не обращая внимание на насмешливый взгляд подруги.
Неожиданно где-то за спиной, за дырявым сетчатым забором, раздался громкой шум, будто покатилась по асфальту металлическая бочка, воздух сотрясли громкие грубые голоса и испуганный визг. Студенты тут же обернулись на звук и замерли.
— Нет, я прошу вас, не надо! — послышался дрожащий мужской голос.
Армин напрягся, предчувствие чего-то нехорошего заскреблось в груди.
— Что там происходит? — тихо поинтересовался он.
— Пойдём глянем, — в предвкушении улыбнулась Лия и сразу же полезла в отверстие в заборе.
— Тебя предупреждали, разве нет?! — рявкнул кто-то другой, и Армин встрепенулся.
— Лия, — шёпотом позвал подругу Кирштайн, — не лезь туда, глупая. Давай уйдём.
— Да брось ты, — бодро отозвалась та, уже стоя за забором, — мы только глянем одним глазком и уйдём. Иди сюда.
Армин нервно потоптался на месте, покрутил головой и, тяжело вздохнув, последовал за подругой. Он аккуратно, стараясь не шуметь, пролез через забор и подошёл к Рейс, уже притаившейся за углом кирпичного здания. Первым Армин увидел мужчину, сидящего на пыльном асфальте, и, с искажённым от ужаса лицом, пятившегося назад, под натиском высокого, облачённого во всё чёрное человека. У Армина затряслись поджилки; он не видел его лица, но буквально всем нутром чувствовал исходящую от него опасность.
— Чёртова правительственная шавка! — гаркнул человек в чёрном, и одарил его отменным пинком под рёбра.
Мужчина заскулил и рухнул на землю, сжавшись в комок.
— Так и знала, что этим чиновникам нельзя верить, — прозвучал мелодичный женский голос.
Армин высунулся чуть больше и обвёл территорию взглядом — возле стены пристроились ещё двое — невысокая худощавая девушка с чёрными, как смоль, прямыми волосами и крепкий паренёк, которому на вид было около тридцати — тридцати пяти лет.
— Я не виноват, — поспешно отнекивался мужичок, — меня подставили. Копы и меня за горло схватили. У меня и в мыслях не было сдавать вас. Но посудите сами: мне же это тоже не выгодно. Я же тоже долю имею с этого.
— О чём они говорят? — тихо спросил Армин, не сводя взгляд с людей.
— Поняла только две вещи, — так же тихо и даже как-то радостно отозвалась Лия, — здесь замешана власть и это что-то незаконное.
— Тогда не следует ли нам обратиться в полицию? Что скаже?.. — Армин взглянул на Лию и чуть не подавился — та уже вытащила камеру и начала снимать. — Ты что творишь?! — заругался он. — Выключи её сейчас же.
— Нам же нужны доказательства, — парировала Рейс. — Как думаешь, поверят ли полицейские словам двух студентов?
— Да нам вообще не следует здесь быть.
— Тише! Смотри.
Армин замолчал и вновь уставился на компанию.
— Больше ты ничего с этого не будешь иметь, — процедил человек в чёрном и придвинулся вплотную к мужчине под ногами. — Передавай «привет» своим предкам.
— Нет, стой!..
Последнее, что успел прокричать бедолага, перед тем, как прозвучал глухой свистящий хлопок и тело, дёрнувшееся в секундной конвульсии, распласталось на земле и замерло. В ушах зазвенело, тело пробрало мелкой дрожью, капля пота стекла за шиворот. Армин неотрывно смотрел на пистолет с глушителем в чужой руке, чувствуя, как лёгкие, скованные страхом, сжимаются всё сильнее и сильнее, вызывая в груди ноющую боль. Лия издала вскрик, который тут же резко оборвался, запертый ладонь у рта.
— Убили, — не своим, охрипшим и испуганным голосом медленно изрёк Армин, всё так же, не мигая, смотря уже куда-то впереди себя. — Они убили его.
— Эй, там кто-то есть!
Чужой окрик отрезвил не хуже ледяного душа. Армин встрепенулся и зацепился взглядом за лица двух людей, мужчины и девушки, смотрящих в его сторону. Кирштайн уже видел их, помнил их из прошлого — точно так же на него смотрели ещё пару лет назад, когда он «нарушал» закон, оставляя на улицах граффити. Так смотрели на него люди, которые хотели поймать его и наказать по всей строгости закона. Только сейчас Армин понимал, что никакого «закона» не будет, его не приведут в полицейский участок, дядя не приедет за ним на стареньком пикапе и не заберёт домой, наградив хорошим подзатыльником. Всё, что ему достанется, — это быстрая пуля, без колебания выпущенная в его трясущееся от животного страха тело. Инстинкт, выработанная за многие годы привычка, сработал практически моментально.
Бежать! Бежать как можно дальше, не оглядываясь, задействуя каждый мускул, каждую клеточку тела. Бежать, как будто от этого зависела твоя жизнь. Бежать, потому что от этого зависела твоя жизнь.
— Беги! — крикнул Армин Лии и из-за шума крови в ушах не услышал собственного голоса.
Он рывком поднял на ноги оцепеневшую подругу и толкнул к выходу, приводя в чувство. Он бежал, словно в пьяном бреду: не понимая куда, на нетвёрдых ногах, не видя ничего вокруг себя. В дымке, словно из тумана, возникла спина Лии, пробирающейся сквозь цепкий металл забора, пара мгновений, и девушка оказалась на другой стороне.
— Стоять, мелочь! — очередной вопль позади.
Ещё пару метров, Армин приподнял сетку и юркнул под неё. Оказавшись наполовину на дороге, он дёрнулся вперёд, но по инерции его вдруг отбросило назад. Кирштайн повернул голову и понял, что попался — сетка Рабица вцепилась в его рюкзак, не собираясь отпускать мальчишку из своего захвата.
— Ну что ты, Армин! — в истерике кричала Лия, по щекам которой уже начали течь слёзы. — Вылезай оттуда!
— Не-не могу, я застрял.
Рейс схватила друга за руку и потянула на себя, но всё было тщетно.
— Не уйдёте.
Казалось, этот мерзкий, шипящий и пропитанный желчью голос прозвучал над самым ухом. Лия всхлипнула и отступила назад, затравленно смотря за спину Армина.
— Беги! — так громко, как только мог, прокричал Кирштайн. — Скорее!
И в то же мгновение его ногу обхватили чужие крепкие руки и потащили назад. Его как будто заглатывал заживо огромный монстр, сантиметр за сантиметром становилось двигаться всё труднее и труднее. Спину придавило что-то тяжёлое, и острые камни закололи грудь. Армин поднял голову и умоляюще взглянул в ставшие практически чёрными из-за расширенных зрачков глаза Рейс.
— Прости, — пискнула Лия и, резко развернувшись, помчалась прочь.
Черноволосая девушка, точно резвая кошка, перепрыгнула через забор и моментально преградила Лии путь к отступлению. Рейс развернулась в обратную сторону и сделала всего пару шагов, как преступница схватила её за предплечье и вернула руку, вдавливая хрупкое тело Лии в асфальт. Рейс вскрикнула, и чужая рука мгновенно закрыла ей рот.
— Нет! Не трогайте! — Армин рванулся вперёд, но оппонент был намного тяжелее его.
— Тише, ты слишком шумишь, — прошептали на ухо.
Тяжёлый и мощный удар пришёлся по затылку. Армин крякнул, дёрнулся и опрокинул гудящую голову на землю. Звуки вокруг потихоньку стихли, и мир погрузился в беспросветный мрак.
========== Глава 5 ==========
Он попробовал успокоить дыхание, но воздух вновь и вновь входил рывком в его раздутые ноздри, отчего начала кружиться голова. Малярный скотч плотно стягивал губы, не давая ни единому слову вырваться из рта мальчишки. Армин был напуган настолько, что ни одной здравой и рассудительной мысли не удавалось пробиться сквозь мощный поток завладевшего каждой клеткой его тела страха. Такие же мощные по силе чувства Кирштайн испытывал за всю свою жизнь всего дважды: когда чуть не погиб на заброшенном заводе и когда увидел бледно-синеватое тело отца в морге на опознании. Похоже, Армин понял главную вещь в этой странной и такой жестокой жизни — в этом мире нет ничего сильнее страха смерти.
На ресницы капнула вода, Армин поморгал, покрутил крепко связанными за спинкой стула кистями и обвёл взглядом пространство вокруг. Это был какой-то мрачный огромный ангар, с небольшими грязными окнами по периметру, заставленный многочисленными железными контейнерами и погрузочным оборудованием. Откуда-то снаружи послышался протяжный низкий гудок и надрывные крики чаек. Армин моментально обернулся на звук и посмотрел на полоски оранжевого света, пробивающегося сквозь щели выхода.
«Мы в порту», — тотчас щёлкнула в его голове мысль.
Отлично, он наконец начал успокаиваться и шевелить мозгами. Если их не убили сразу, то ещё есть шанс спастись. С противоположного бока послышались стоны, Кирштайн вздрогнул и медленно обернулся к всхлипывающей Лии, привязанной к другому стулу. От слёз её некогда аккуратный макияж потёк, красные глаза опухли и теперь она уже не была похожа на прекрасную и идеальную нимфу из сказок. Она стала обычным, перепуганным до смерти ребёнком, отчаянно хотевшей жить. И лишь одного взгляда на подругу сейчас хватило, чтобы поднявшаяся волна паники вновь с головой погрузила его в вязкий омут отчаяния, потушив вспыхнувшие маленькие огонёчки спокойствия. Для них больше нет никакой надежды. Армин наблюдал за тем, как молодой человек, схвативший его в промзоне и расположившийся на железных ящиках в нескольких метрах от него, методично вытряхивает из его рюкзака тетради, альбом с карандашами и прочие вещи, безжалостно кидая их на пол; потёртый смартфон Кирштайна и блестящий новизной мобильный телефон Лии с сумкой, аккуратно были сложены рядом с бёдрами мужчины. Армин вновь попытался покрутить растёртыми запястьями. Если бы у него только получилось освободить руки… То что тогда? Он сбежит? Даст отпор? Армин зажмурился, чувствуя, как по щеке начала скатываться слеза; да он и пискнуть не успеет, как получит пулю в спину. Это безнадёжно, всё это безнадёжно.
— Ну, есть что? — раздался голос из темноты.
— Неа, — ответил светловолосый незримому оппоненту, — альбомы да карандаши. О, постой-ка. — Мужчина вытащил из внутреннего кармана «корочку» и открыл её.
— Чего там?
— Хех, студенческий, — радостно заулыбался тот, показывая находку.
— Порко, дай глянуть, — девушка, до сих пор стоявшая возле Лии, вприпрыжку подбежала к товарищу и взглянула на студенческий. — И правда. Армин Кирштайн, студент второго курса художественной академии имени Зордича.
«Теперь они знают моё имя, — испугался Кирштай ещё больше, но тут же смирился: — Хах, зато они смогут написать его на моей могиле. — Чайки завопили ещё больше — видимо, вернулось какое-нибудь рыболовное судно. — Если, конечно, могила не будет на дне залива».
— Армин? — прервал чужой голос его мысли.
Из темноты вышел тот самый мужчина в длинном чёрном плаще и выхватил из рук подельника студенческий. Взглянув на его лицо, Армин задрожал ещё больше. Множественные шрамы настолько сильно изуродовали его, что трудно было понять, как на самом деле выглядел этот человек. Армин даже боялся предположить, что могло произойти с этим человеком, чтобы оно принесло такие последствия.
— Ты знаешь этого паренька? — поинтересовалась девушка.
— Нет, но это имя… Не важно, — мужчина сжал в руке студенческий и придвинулся вплотную к Армину. — Что, Армин, любопытство сгубило кошку? — Мужчина оскалился, оголяя жёлтые кривые зубы. От него пахло табаком и чем-то кислым. Кирштайн зажмурился и застонал. — Ну-ну, не бойся, всё скоро закончится. — Он похлопал Армина по щеке и отошёл. — Кончайте с ними, — бросил он напоследок и вышел из ангара.
— Чур девка моя, — жеманно отозвалась черноволосая девушка и, вытащив из-под юбки нож, кошачьей походкой приблизилась к Лии. — Обещаю, больно будет совсем немного. — Она погладила Рейс по светлым волосам и приставила нож к шее.
Лия замычала, завертелась на месте и затравленно посмотрела на Армина. Кирштайн дёрнулся в сторону подруги, но смог продвинуться лишь на сантиметр.
— Эй-эй, — загоготал Порко, как назвала его девушка, вынимая из-за спины пистолет, — если тебе так не терпится, то будешь первым.
Он приставил дуло ко лбу Армина и взвёл курок. Армин отвёл взгляд и застыл на месте — печальное голубое море плескалось в глазах юноши, стоявшего у бандита за спиной. В памяти мигом возникли слова Хранителя: «Я предупреждал тебя», «Будь начеку».
«Об этом ты говорил?!», — мысленно вопросил Кирштайн, не сводя глаз с Хранителя.
Армин и ненавидел его сейчас, и в то же время был безумно рад видеть. Два чувства, любовь и ненависть, смешались вместе, будто кофе с молоком. Он, он мог помочь, только этот человек мог сейчас спасти их с Лией. Обязанностью Арлерта было защищать его. Несомненно, Хранитель пришёл, чтобы помочь, иначе зачем ему вообще здесь появляться? Кирштайн-младший умоляюще взглянул на паренька, но тот лишь отвёл взгляд и опустил голову. Внутри что-то сломалась — громко, с мерзким треском, что-то, из-за чего в груди стало невыносимо больно. Очередная слеза капнула на штанину. Армин понял, что это конец. Он умрёт сегодня, пятого мая, в возрасте девятнадцати лет.
Порко поставил палец на спусковой крючок и зловеще улыбнулся. Армин сглотнул и зажмурился. И когда его короткая жизнь стремительно пронеслась перед его глазами, на ухо зашептал знакомый голос:
— Как только твои руки освободятся, бери девушку и убегайте отсюда.
Армин дёрнулся и открыл глаза. Ему это послышалось?
— Прощай, — выдохнул мужчина, и, когда его палец начал медленно нажимать на спусковой крючок, контейнеры вокруг вдруг задрожали. — Это ещё что за хрень?
Порко опустил пистолет и отошёл на полшага.
— Землетрясение? — предположила его соучастница.
— У тебя в голове землетрясение, Пик, — сплюнул мужчина и оскалился. — Хрен с ним, вали этих мелких.
Порко вновь наставил пистолет на Армина. Студент сжался и громко замычал, как вдруг случилось что-то совсем необычное. Здоровенные контейнеры, весившие несколько тонн, начали ходить ходуном, будто они превратились в лёгкие спичечные коробки. Конусообразные люстры закачались, старое, проржавевшее крепление одной из низ не выдержало, и люстра стремительно упала вниз — лапочка в ней разбилась, разнесся эхом звон стекла по всему ангару.
— И это тоже всё только у меня в голове? — вопросила Пик, отходя от Лии.
— Просто давай уже сделаем свою работу и свалим отсюда! — с нотками паники в голосе прокричал мужчина.
И как только он вновь поднял руку с пистолетом, створки ближнего контейнера рывком распахнулись, из него вылетела коробка и врезалась точно в руку Порко, выбивая из неё пистолет. Мужчина зашипел и хватился за ушибленное предплечье.
— Что за срань?! — взревел он.
— Порко! — крикнула Пик, предупреждая товарища, и в то же мгновение очередная коробка прилетела в мужчину, сшибая того с ног.
Порко крякнул и отлетел в сторону на пару метров, прямиком в ноги к перепуганной девушке.
— Это что же, кара такая? Я не согла… А-а-а!
Пик крикнула ровно в тот момент, когда стекло в нескольких небольших окошках треснуло и дождём посыпалось вниз. Армин вертел голову из стороны в сторону, иногда чуть пригибаясь, когда над ним стремительно что-то пролетало. Не так он представлял себе своё спасение. Неужели это всё делал Арлерт? И стоило студенту только подумать о своё Хранителе, как верёвка освободила руки и в голове прозвучало тихое «Сейчас». Армин мигом встал со стула, содрал скотч с губ и метнулся к подруге.
— Не дёргайся, сейчас освобожу.
Быстро дыша, Лия на несколько секунд замерла, и этого вполне хватило, чтобы Кирштайн смог развязать уже заметно ослабевшую верёвку на её тонких запястьях. Освободившись, девушка тут же отлепила скотч с лица и вцепилась в Армина, ища с его стороны защиты.
— Бежим.
Армин взял Лию за руку и помчался к выходу, молясь, чтобы похитители потеряли бдительность в этой суматохе и не кинулись за ними. Он обернулся всего раз, и в этом быстром взгляде среди царившего хаоса, Армин смог различишь спрятавшуюся за столбом Пик, отбивающегося на полу от всевозможных коробок, банок и тряпок Порко и лицо Хранителя с еле заметной улыбкой на губах и бездонным печальным морем в глазах.
— Подожди, — прерывисто позвал Армин и прислонился плечом к стене дома, приподняв ноющую тупой болью ногу и стараясь не наступать на неё.
— Не останавливайся, нам надо бежать, иначе они снова схватят нас.
Лия всё ещё была жутко напугана, она постоянно озиралась по сторона, вздрагивала от каждого шума и в любом прохожем видела опасность.
— Я знаю, знаю! Но я не могу больше, нога болит, дай мне немного отдохнуть!
Страх сыграл с ними злую шутку. Студенты были взвинчены, напряжены, всё тело перешло в режим самосохранения, и в это время забываешь о таких понятиях, как «уважение», «сострадание», «добродушие». Разуму становится наплевать на окружение, он целиком и полностью сосредотачивается на одной единственной мысли — спастись самому.
— Ты так и остался никчёмным. Из-за тебя нас могут убить.
— Из-за меня?! — Армин чуть воздухом не подавился. — Я тебя предупреждал, чтобы ты не лезла туда, но нет, тебе ведь всюду надо свой нос сунуть.
— Если бы ты не затормозил, нас бы не поймали, — парировала Лия. — И вообще, что это за ерунда там была? Ты ведь тоже это видел, ну, летающие ящики с банками и прочее? Мне же это не показалось?
Не показалось, сам это видел и даже знал того, кто всё это устроил, только вот объяснить это будет не возможно. Лия не поверит, она была самым ярким представителем реалистов и всегда опиралась на факты и доказательства, а как можно доказать то, что можешь увидеть только ты?
— Не знаю, — соврал Армин, — я не знаю, что это было, но это и не важно, главное, что нам удалось сбежать. А теперь…
— А теперь что?! — грубо прервала его девушка. — Что нам прикажешь делать, гений? Они знают нас в лицо, знают твоё имя и где ты учишься. Мы видели то, что не предназначалось для чужих глаз, нас не оставят так просто. — Лия обхватила себя руками и сползла по стене вниз. — Они выследят нас и прикончат, нам конец!
Армин и сам трясся, словно заяц пред волком, а истерика Лии только ещё больше играла на его нервах, мешая трезво думать. От Рейс сейчас было мало толку, она могла быть бойкой и вздорной в обычное время, но стоило только подвергнуть её жизнь опасности, как эта девчонка превращалась в ноющую, ни на что не способную малолетку. Первым делом им надо было спрятаться. Армин осмотрелся вокруг и попытался хоть приблизительно определить их местонахождения. В общежитие ему теперь путь заказан. Ключи от корпоративной квартиры матери он ещё отдал, когда приезжал к дяде на свадьбу. Молодой человек зацепился взглядом за знакомое здание торгового центра — в двух станциях метро отсюда начинался частный сектор. Пешком путь займёт около часа, — в карих глазах отразились блики оранжевого заходящего солнца, — если они поторопятся, то успеют затемно, главное, чтобы она оказалась дома.
— Вставай, надо идти, — Армин взял Лию за запястье и, подняв её на ноги, потащил за собой.
— Куда? — заныла та. — Куда ты меня тащишь? Отпусти, больно.
Девушка попыталась выдернуть руку, но Армин только сильнее сжал её.
— Просто помолчи и иди за мной! — не выдержал он. — Есть место, где мы можем спрятаться.
— Правда? Где?
Армин проигнорировал вопрос, продолжая молча следовать в выбранном направлении. Лия цикнула и послушно пошла за другом.
Возле небольшого двухэтажного дома с каменной лестницей и цветниками, полными благоухающих гиацинтов, они оказались, когда солнце лишь маленьким краешком выглядывало из-за горизонта, создавая иллюзию горящих окон. Армин быстро взлетел по лестнице, позабыв о больной ноге, и несколько раз постучал в дверь. Буквально через несколько секунд она отворилась, и на пороге показалась черноволосая девушка, с изумлением смотрящая на гостей.
— Армин? Не ожидала тебя вновь увидеть, — улыбнулась она и взглянула за спину юноши, и в то же мгновение улыбка её стала кислее лимона, — да ещё и не одного.
— Прости за беспокойство, Анна, — извинился Кирштайн, нервно озираясь по сторонам, — но нам нужна твоя помощь. Ты позволишь?
— Конечно, — Анна отступила, пропуская гостей.
Армин решительно вошёл в дом, силой затаскивая упирающуюся Лию, и только когда дверь за ребятами закрылась, он смог облегчённо вздохнуть. Они разулись и проследовали за Славкин в гостиную. Армин был здесь всего пару раз, но почему-то не мог отделаться от чувства чего-то родного и успокаивающего. Вещей здесь было немного, не беря в расчёт заваленную комнату Анны, отчего даже маленькая гостиная казалась просторной. Они с Лией присели на диван напротив Анны, которая всеми силами старалась не обращать внимание на Рейс.
— Так в чём вопрос? — осторожно поинтересовалась хозяйка дома.
Армин бросил быстрый взгляд на Лию и сцепил пальцы в замок.
— Это прозвучит дико, но не могла бы ты разрешить пожить у тебя какое-то время.
Анна широко раскрыла глаза и уставилась на одногруппника, как, в общем-то, и вытаращилась на него Лия.
— Пожить вам вдвоём? — уточнила девушка погодя пару мгновений.
Кирштайн неуверенно кивнул.
— Знаю, это странно, я пойму, если ты откажешь, но сейчас мы правда очень нуждаемся в твоей помощи. Я умоляю тебя, Анна, мне больше не к кому обратиться.
Анна переводила взгляд с Армина на Лию и обратно, обдумывая просьбу, и каждый шаг стрелки настенных часов бил набатом в голове юноши. Если Славкин откажет, они пропали.
— Да я-то не против, — бросила она наконец, задержавшись чуть дольше взглядом на Лии, — брат всё равно сейчас в командировке, так что дня три-четыре спокойно можете перекантоваться.
У Армина гора с плеч упала; если за ними не следили, то тут они будут в безопасности. Если за ними не следили…
— Что-то пить захотелось, — прервала неловкое молчание Анна и встала с кресла. — Пойду глотну водички. Вам принести?
— Да, будь добра, — вежливо попросил Кирштайн.
— Обойдусь, — немного грубо отозвалась Рейс.
Анна скривила губы и вышла из комнаты. И как только её спина скрылась за дверью, Лия тут же вскочила с дивана и зашагала к выходу.
— Эй, ты куда?
— Вернусь в общагу.
— Стой, подожди, тебе нельзя выходить, это слишком опасно, — зашептал Армин, преграждая подруге путь и косясь на кухню.
— Я не собираюсь здесь оставаться. Они не знают, кто я и где живу или учусь. В общежитии я буду в большей безопасности, чем в этом доме. Благо мой студенческий ещё при мне. — Лия с язвительной улыбкой достала из кармана джинсов студенческий и, показав его Армину, сунула обратно. — Надеюсь, с тобой всё будет хорошо, счастливо оставаться.
Лия обогнула вставшего на дороге друга, обулась и вышла из дома, демонстративно хлопнув дверью. Армин схватился за голову и затоптался на месте. Ну почему она всегда такая безрассудная и упрямая? Он должен был вернуть Лию, но у него так тряслись поджилки от страха, что от одной лишь мысли о выходе на улицу, голова шла кругом.
— Так она всё же решила уйти. — В дверях гостиной стояла Анна, держа в руке высокий стакан воды. — Что ж, её право. — Армин принял из её рук стакан, парой больших глотков выпил содержимое и, поблагодарив, вернул обратно. — Так ты расскажешь мне, что произошло? В последнее время ты сам не свой: какой-то нервный, озираешься по сторонам, сбегаешь с пар, ничего не сказав. У тебя всё хорошо?
«Нет, не хорошо!», — хотелось ему крикнуть, но вовремя удержал язык за зубами.
Он не знал, как объяснить подруге, что он просто хотел жить, как обычный студент, а вместо этого ему приходится, как крысе, прятаться по углам, чтобы его не убили. Не знал, как сказать, что он видит чуточку больше, чем обычный, нормальный человек, так, чтобы его не посчитали сумасшедшим. Армин очень хотел открыться подруге, но не видел способа сделать это так, чтобы она не перестала с ним общаться. Он отвёл взгляд и опустил голову.
— Да, извини, что не могу рассказать тебе больше.
Анна взволновано посмотрела на друга, но больше ни о чём спрашивать не стала. И вот, когда Армин начал понемногу успокаиваться, в дверь неожиданно настойчиво постучали. Молодой человек вздрогнул и затравленно посмотрел на силуэт, видневшийся в мутном стекле входной двери. Славкин сделала шаг вперёд, но тут же была остановлена крепкой хваткой за плечи.
— Нет, пожалуйста, не открывай, — взмолился Армин.
— Успокойся, я всего лишь заказала пиццу. Пожалуйста, дай мне пройти.
В дверь снова постучали, воспользовавшись замешательством одногруппника, Анна высвободилась из его рук и подошла к двери. Армин моментально спрятался в другой комнате, затаив дыхание и не смея даже пикнуть. Но то действительно оказался всего лишь разносчик пиццы. И когда Анна вернулась в комнату с большой коробкой в руках, в её взгляде, обращённом на вылезающего из-за спинки кресла Армина, не было насмешки, только тревога за друга и огромное желание помочь.
Она отвела его на второй этаж в комнату брата, дала некоторые его вещи для смены, которые на удивление оказались Армину впору, и пригласила к ужину, как только тот будет готов. Армин же первым делом завесил тяжёлыми шторами окна и умылся холодной водой. Он долго не решался спуститься вниз, сидя в тёмной комнате на кровати поджав под себя ноги и безуспешно пытаясь отогнать пугающие мысли. Но когда желудок жалобно застонал в третий раз, молодой человек тяжело вздохнул и, стараясь сильно не топать, спустился вниз.
— Уж подумала, ты уснул, — хихикнула Анна, сидящая за столом перед нетронутой мясной пиццей.
— Почему не ешь? — пропустил колкость мимо ушей Армин.
— Ждала тебя.
Кирштайн взглянул в лучистые глаза Славкин и слегка покраснел — он уже очень давно не слышал этих слов. На сердце стало тепло, и тревога почти полностью покинула его. Армин прошлёпал босиком по прохладному кафелю и уселся за стол.
— Откуда у тебя этот шрам?
Армин взглянул на правую щиколотку, которую, точно червь, опоясывал уродливый шрам.
— Несчастный случай два года назад. Оказался не в том месте, не в то время.
Кирштайн говорил задумчиво, не сводя томного взгляда с покалеченной когда-то ноги. Так если подумать, он постоянно оказывался не в том месте, не в то время. Быть может, и жил совсем не там где надо и не в той эпохе.
— Болит? — учтиво поинтересовалась Анна, внимательно глядя на друга.
— Если перенапрячь, немного ноет. Бегать тяжело, оттого и освобождение на физкультуре.
— М-м-м, вот как. А я-то думала, ты просто филонишь.
— Не знал, что ты такого обо мне мнения.
Армин исподлобья взглянул на улыбающуюся подругу и тихонько с ней рассмеялся.
— Давай есть, а то я сейчас слюнями захлебнусь.
Армин мог часами думать о своей жизни, о её правильности или неправильности. Он не знал, что будет дальше и боялся даже представить. Он вновь попал в передрягу, подвергнув свою жизнь опасности, правильно его дядя называл — «неугомонный». Но что он мог поделать, если неприятности сами так и липли к нему? Может, всё из-за того, что он был «аномалией»?
«Хм, тогда Лия ещё бо́льшая аномалия», — усмехнулся Армин, откусывая кусок пиццы; тревога вновь пустила свои корни. — «Надеюсь, она будет в порядке».
— А! У тебя на штаны всё падает!
Кирштайн мгновенно вынырнул из размышлений и поспешил под звонкий хохот Анны поймать ртом сползающий с теста слой сыра с мясом.
Армин не знал, где он должен был быть, но он был рад находиться сейчас здесь.
***
— Тупоголовые болваны! — Мощный удар прилетел Порко в челюсть, сбивая того с ног. — Как можно было упустить двух малявок?!
— Да здесь чертовщина какая-то творилась, босс, — подал было голос Порко и тут же получил новый пинок под рёбра.
— В мозгах у вас чертовщина. И что вы устроили? Испортили товара на несколько сот тысяч!
Мужчина со шрамами на лице взревел и яростно пнул подвернувшуюся под ногу порванную коробку, которая от удара отлетела на несколько метров и, сделав в воздухе пару кульбитов, шмякнулась на бетонный пол, заполнив ангар приглушённым звоном.
— Но здесь и правда было что-то сверхъестественное, — пришла на помощь Пик. — Вещи летали по ангару, как бумажные самолётики. И в Порко бам-бум-шмяк.
Мужчина оскалил зубы, обратив на неё гневный взгляд налитых кровью глаз, и та сразу же притихла, послушно склонив голову и прячась за Порко. А у того аж затряслись поджилки. Босс часто злился и бывало даже срывался на них с Пик, но никогда это не происходило по вине пары детишек. В принципе, он вообще не видел особой проблемы в том, что та парочка сбежала. Все доказательства убийства остались у них и были незамедлительно уничтожены, к тому же они теперь знают имя мальчишки, вряд ли бы он сделал что-то глупое, как пойти к копам и рассказать о них. Если жизнь ему дорога, он будет сидеть, поджав хвост. Да и девчонка тоже. Да, несколько коробок с товаром были безвозвратно испорчены, но — чёрт возьми! — это вообще не их вина, тут реально полтергейст орудовал, ну или супергерои из комиксов действительно существуют.
«Было бы круто», — усмехнулся Порко и тут же сжался под убийственным взглядом серых глаз босса.
— Пробей мне этого мальчишку, — приказал тот, кидая Порко студенческий Армина. — Семья, где живёт, с кем общается, в плоть до того, какие трусы носит. У тебя полчаса.
— Но…
— За работу! — гаркнул мужчина и, сплюнув, ушёл прочь.
Порко тяжко вздохнул и завертел в руке студенческим — да тут работы на несколько часов.
Ему пришлось неслабо попотеть, чтобы отыскать нужную информацию — полицейская база данных была отлично зашифрована, но Порко всё же удалось найти небольшую лазейку в шифровальном коде.
— Докладывай, — приказал вернувшийся ровно через полчаса босс.
— Мне удалось взломать сервера и найти этого парнишку, — довольный собой сообщил Порко.
— Ты умница, — похвалила Пик напарника, обнимая его сзади за шею.
— Сейчас стошнит.
Мужчина в чёрном скривил рот в омерзении и придвинулся ближе к монитору компьютера.
— Армин Кирштайн, девятнадцать лет, — начал Порко, отлепляя от себя Пик. — Родился второго ноября в городе Мария, округ Шиганшина. Не женат, детей нет. Мать — Микаса Аккерман, работает в частной адвокатской конторе «Ханнес и Ко», отец — Жан Кирштайн, работал нейрохирургом, убит шесть лет назад. А-ам, учится в художественной академии имени Зордича на втором курсе по специальности «Ландшафтный дизайн». Дизайнер, блин, — хохотнул Порко. — Какую-то пидорскую профессию он выбрал.
— А, по-моему, здорово, — вставила Пик.
— Это всё? — прервал их рассуждения босс.
— Та-а-к, — Порко покрутил колёсиком мыши, всматриваясь в абзацы текста, на наличие нужной информации. — Вот, есть дядя, зовут Эрен Йегер.
— Что?! — мужчина резко придвинулся к монитору, отпихивая Порко в сторону.
— Ты его знаешь? — поинтересовался Порко.
Но вместо ответа получил истеричный хохот, громом разнёсшийся по всему подсобному помещению, в котором они организовали своё небольшое убежище. Порко и Пик тревожно переглянулись. Похоже, у босса напрочь снесло крышу.
— Эрен Йегер, — блаженно произнёс тот, кривя рот в страшной довольной ухмылке. — Наконец-то, наконец-то ты заплатишь за всё. — Мужчина провёл ладонями по изуродованному лицу и облизал сухие тонкие губы. — Я заставлю тебя поплатиться за ту боль, что ты мне причинил. Ты ответишь мне за это лицо.
— Эм, босс? — аккуратно позвал Порко.
— Телефон мальчишки у тебя?
— Да, — Порко достал из кармана мобильник Армина и передал мужчине.
Тот пару мгновений хищными глазами смотрел на телефон, затем облизал его экран и скривил рот в безумной улыбке, выставляя жёлтые от табака зубы.
— Пора позвонить старому другу.
========== Глава 6 ==========
Эрен припарковал пикап возле двухэтажного здания, в котором располагалась адвокатская контора, и поставил его на «ручник». Май наконец-то порадовал тёплыми деньками. После отрицательной температуры в конце марта Эрен уже и не надеялся, что весна вообще придёт в их город. Он широко зевнул и убавил громкость радио. Отпуск протекал как-то вяло. После того, как Эрен увидел вытянутое лицо начальства, узнавшего, что они с Браус поженились, он предполагал, что отношение к новоиспечённым молодожёнам на рабочем месте заметно изменится, но явной подлянки не ожидал. Сакс был хорошим мужчиной, и Йегер очень надеялся на благосклонность директора, но и его влияние других, к сожалению, не обошло стороной. Эрен не знал, кто конкретно поджучивал его — Липшиц или кто из совета директоров, — но их с Сашей теперь старались держать на расстоянии, будто если они вдруг хоть кончиками пальцев коснутся друг друга, произойдёт колоссальный взрыв, который сотрёт с лица Земли не только их компанию, но и всю Марию с её пригородом. И не удивительно, что им отказались одобрить отпуск в одно время. Саша всегда была доброй, слишком доброй для него, как считал Эрен, поэтому пустила мужа на заслуженный отдых вперёд себя.
Вообще-то, у Эрена были на него планы: например, съездить с женой на море, понежиться на тёплом белом песочке Райского острова или, может, даже отправиться в турпоход в горы, но теперь ему приходится довольствоваться только диваном, горячей ванной и походами в ближайший продуктовый за хлебом и молоком. Не имея особых интересов и хобби, Эрен промаялся целую неделю в скуке, и единственным его развлечением стали звонки близким. Умница Саша сразу просекла фишку и выключила звук, ведя с мужем исключительно переписку; Микаса была настолько занята, что личным телефоном почти не пользовалась, поэтому перезванивала брату сама, когда появлялась хоть минутка свободного времени; бедняге Армину досталось больше всего. Эрен звонил племяннику каждый день, в одно и то же время, предугадав, когда у того точно заканчиваются занятия. Армин героически выдерживал все расспросы дяди об учёбе, о погоде и, особенно, о личной жизни, но и у него нервы оказались не железными.
Чтобы хоть как-то выползать из квартиры на свежий воздух, Эрен предложил Саше забирать её с работы, но та категорически отказалась. «Не будем ворошить улей» — ответила она на предложение мужа. Эрен разочаровано вздохнул, но перечить не стал. У него же была ещё старшая сестрёнка. Микаса согласилась практически сразу, и Йегер был очень рад, до поры до времени. Рабочий график Аккерман не поддавался никакой систематике: Микаса могла как уйти домой после обеда, так и задержаться до девяти-десяти вечера или, как сегодня, работать по выходным, и подстраиваться под эти приливы и отливы оказалось той ещё задачкой. Иногда Эрену приходилось ждать в автомобиле около часа, а то и больше, если у сестры появлялось внезапное срочное дело. Но всё же это оказалось лучше, чем просто целый день проводить возле «зомбоящика», как когда-то назвала телевизор Микаса.
Эрен положил подбородок на ладонь и взглянул в окно пассажирской дверцы.
— Вспомнишь лучик, вот и солнце, — выдохнул он, наблюдая, как Микаса быстрой походкой направляется к пикапу.
Эрена не особо удивило, что она опять говорила с кем-то по зажатому между ухом и плечом телефону, пытаясь удержать при этом стопку папок в руках. Он уже давно подозревал, что Микаса работает даже по ночам, лёжа в кровати, или принимая вечером ванну с пеной.
«Нет, про пену это я загнул», — поправился Йегер и, потянувшись через салон, открыл сестре дверь.
— Не беспокойтесь, мистер Костнер, я это так не оставлю, — говорила Микаса, залезая автомобиль. Она уложила папки на колени и потянулась, чтобы закрыть дверь, но документы потеряли равновесие и повалились на пол. Аккерман негромко выругалась и хлопнула дверцей. — Нет-нет, это я не вам. Да, я продолжу это дело, вам не о чём волноваться. Созвонимся позднее, всего доброго.
Микаса сбросила вызов и тяжело вздохнула.
— Снова дело Костнера? — поинтересовался Эрен, поднимая папки и передавая их сестре. — Я думал, его закрыли.
— Обвинительный приговор невиновного человека — это не закрытие дела; идём на второй круг. Чёртовы продажные судьи!
Микасу не часто можно было видеть такой взвинченной и раздражённой. Её отличительной чертой всегда считалось хладнокровие, она редко когда давала волю своим чувствам, но после смерти мужа, она сильно изменилась. С одной стороны, Эрен был рад тому, что сестра перестала держать всё в себе, но с другой — он стал всерьёз волноваться за её психическое здоровье, слишком уж близко к сердцу она всё воспринимала.
— А ты не думала отказаться? Деньги имеют бóльшую власть, чем закон.
Микаса пару томительных секунд смотрела на брата, затем положила голову на подголовник и прикрыла глаза.
— Тебе ли об этом говорить? Что, если бы и Ханнес тогда отказался? Такие, как Костнер, могут надеяться только на нас.
Эрен потупил взгляд. Микаса несомненно была права, но как она могла воевать в одиночку с целой прогнившей системой правосудия, где деньги ставились выше нравственности и правды?
— Я просто беспокоюсь за тебя. Но ты уверена, что Костнер действительно не виновен?
— У него железное алиби, да этого бы только слепец не заметил, — ответила Микаса и спустя секунду добавила: — Ну и ослеплённые деньгами судьи. Ты же знаешь, я не оправдываю преступников. Не после того, что случилось c Жаном.
Она уставилась прямо перед собой и сжала пальцами корешок мягкой папки. Прошло шесть лет со смерти Жана, а казалось, Микаса так и не смогла принять этого. Она пыталась найти своё спасение в работе, но после того, как Армин чуть не погиб два года назад, она поняла, что выбрала совсем не то направление. Благо, их отношения с сыном наладились, да и Армин повзрослел, но Эрен всё равно беспокоился, что за это время они могли упустить что-то, что в дальнейшем сыграет с ними злую шутку. Всё же их семья действительно лишилась связующего звена.
— Знаю, — улыбнулся Эрен, — именно поэтому я удивляюсь, как вы ещё не обанкротились.
— О, на все остальные случаи у меня есть Энни. Когда дело касается денег, она с лёгкостью может отбросить не только свою гордость, но и человечность.
— Я, если честно, ожидал, что после смерти Ханнеса она сменит место работы.
— Вот это как раз прямое подтверждение того, о чём я сейчас говорила. Ладно, забудем об этом. Ты с Армином не связывался сегодня, а то звоню, а он недоступен?
— Звонил каждый день, но позавчера он разозлился и вежливо дал понять, что присмотр «взрослого» дяди за ним больше не требуется, — развёл руками Эрен. — Я сделал что-то не то?
Микаса вздёрнула бровь, усмехнулась, но вопрос оставила без ответа.
— Мне сегодня мама приснилась, — добавил Эрен после недолго молчания. — Странный сон, не помню, что именно в нём было, но… она будто пыталась меня о чём-то предупредить.
Микаса положила свою ладонь на его и придвинулась чуть ближе.
— Иногда сны — это просто сны, всего лишь наша память о тех, кого больше нет рядом. Не стоит теребить старые раны.
Эрен взглянул на сестру и слабо улыбнулся.
— Да, ты права.
Хоть Микаса и говорила так, в её глазах он видел ту же бесконечную тоску, что хранилась в его сердце уже более тридцати лет.
Тут на приборной панели зазвонил телефон Эрена, и оба сразу посмотрели на него.
— Ну я же знаю, что он без меня никуда, — довольный Йегер взял мобильный и показал экран с высвечивающейся надписью «Племянник». Он сдвинул слайдер вправо для ответа и приложил телефон к уху. — Так ты всё-таки соскучился по мне?
— «О-о-о, ещё как».
От голоса из динамика, сочившегося неприкрытым возбуждением и жаждой крови, по телу прошёл озноб. Эрен тут же напрягся.
— Кто это? — спросил он и краем глаза заметил, как всполошилась Микаса. Она резко выпрямилась и всем корпусом обратилась к брату.
— «Ты что же, уже не узнаешь старого друга, Зеленоглазка?».
Капля пота скатилась за шиворот. Эта кличка, эта чёртова мерзкая кличка была у него только в одном месте. Воспоминания, которые он старательно пытался стереть из своей памяти, которые причиняли острую надоедливую боль, словно кровавая мозоль на пятке, вновь застелили разум. Эрен бежал от них двадцать лет, двадцать мучительных долгих лет, и вот один телефонный звонок вновь вернул его в прошлое, туда, куда он не хотел возвращаться больше никогда. Эрен надеялся, верил, что этот человек канул в небытие, как и то, что случилось дождливым вечером июльского четверга. Убеждение в том, что мёртвые не возвращаются к жизни, сильно пошатнулось. Эрен сжал ладонь в кулак и гортанно процедил:
— Бертольд.
— Эрен, кто это? Что происходит? — сразу накинулась Микаса.
Йегер взял её за руку и жестом попросил успокоиться. Заливистый смех из динамика резанул по ушам.
— «Ты не забыл меня, какая честь».
— Что тебе надо, Бертольд? Откуда у тебя телефон Армина? Что ты сделал с племянником?
Грудь Эрена сильно вздымалась и опадала, гнев потёк по его жилам.
— «Пока ничего, но это только пока. Я же не такой, как ты».
— Чтоб тебя, Бертольд! — взревел Эрен. Микаса дёрнулась и задрожала. — Если хоть один волос упадёт с его головы!..
— «И что ты мне сделаешь? — перебил Бертольд. — Снова подставишь меня? Отправишь гнить в карцере? Нет, мы это уже проходили. Теперь мой ход, Эрен. Заткнись и слушай сюда. — Весёлость и игривость из голоса Бертольда ушли, уступив место ненависти. — Если хочешь, чтобы твой племянник остался цел, приезжай в столицу и жди дальнейших указаний. И запомни, обратишься за помощью к копам — получишь своего драгоценного Армина по кусочкам. Надеюсь, ты всё усвоил. Армин… Фу, до чего же мерзкое имя».
И прежде чем Эрен успел вставить хоть слово, Бертольд сбросил вызов. Все нервы Йегера натянулись до предела. Он боялся этого больше всего. Боялся, что его прошлые ошибки могут сильно сказаться на будущем, страшился, что неправильный выбор повлечёт за собой цепную реакцию, которую уже нельзя будет обратить. Самым большим страхом в его жизни было то, что из-за его действий пострадают дорогие ему люди, и сейчас этот страх стал реальностью. Если бы двадцать лет назад он поступил иначе. Если бы тогда можно было поступить иначе.
— Кто этот Бертольд, Эрен? Что с моим сыном?
Эрен посмотрел на перепуганную сестру и сжал челюсти. Что он должен был сейчас сказать? Как ему теперь смотреть ей в глаза? Микаса была сильной и хладнокровной, но не когда дело касалось семьи. Он взял её лицо в ладони и спокойно ответил:
— Для начала успокойся. Армин в порядке. Бертольду нужен я, он не тронет его.
— Может, расскажешь мне уже?
Похоже, настало время рассказать всё, что он скрывал два десятка лет, то, что приходило к нему ночью в кошмарах. Правильно, всё тайное рано или поздно становится явным.
— Расскажу, но для начала вернёмся домой.
Эрен пристегнулся и снял автомобиль с «ручника».
Ещё не знавшая ни о чём Саша встретила их с улыбкой и пригласила за стол к ужину, но взглянув на их мрачные лица, улыбка тут же сошла с её губ. Ей никогда не надо было говорить «всё плохо», чтобы она поняла, что случилось действительно что-то плохое. Они расположились в гостиной, и, когда Эрен убедился, что его готовы выслушать, он начал свой рассказ. Он снова поведал о своём прошлом, о том, с чем ему пришлось столкнуться за месяц, проведённый в тюрьме. Саша узнала о криминальном прошлом мужа от Армина спустя несколько месяцев после смерти Жана. Эрену тяжело было ответить «Да», на прозвучавший от любимой вопрос «Это правда?». Он боялся, что она в испуге убежит и никогда больше не захочет с ним видеться. Эрен боялся потерять ещё одного любимого человека и вновь остаться одному. Но Саша, вопреки его ожиданиям, не ушла, не осудила, не стала ненавидеть, а наоборот поддержала и дала понять, что чтобы ни случилось, она никогда не оставит его. И вот сейчас, смотря в глаза сестры и жены и рассказывая о том, что его руки были запачканы кровью не единожды, он пытался сохранить внешнее спокойствие и одновременно с этим подавлял внутреннюю тревогу и почти через каждое слово мысленно говорил: «Простите меня», «Я виноват», «Я не достоин вас». Эрен называл практически стёртые из памяти имена и на каждом покрывался мурашками.
— Я думал, что Бертольд мёртв, — подытожил он. — Я надеялся, что он мёртв. Это всё моя вина и только моя.
— «Титаны», — отрешённо проговорила Микаса, сжимая в дрожащих ладонях салфетку, когда Саша хотела что-то сказать. — Мы вели это дело, Энни была их адвокатом. Если бы только я знала, я бы попросила Ханнеса отказаться, я бы… — Микаса судорожно вдохнула и не закончила.
Саша тут же вскочила с места, убежала на кухню и вернулась через несколько секунд со стаканов воды, отдав его золовке. Микаса сделала несколько глотков и прикрыла лицо ладонью.
— Прости, твой брат — убийца, — тихо извинился Эрен.
— Тебе не за что извиняться, — отозвалась Микаса, всё так же пряча лицо, — ситуация с Армином ничем не отличается от моей. Ты лишь защищал его так же, как и меня.
— Но в итоге, так и не смог защитить.
Саша нежно взяла мужа за руку и погладила по спине.
— Но что нам теперь делать? — поинтересовалась она.
— Нам ничего, это касается только меня и Бертольда.
— Нет, Эрен, — решительно заявила Микаса — похоже, ей удалось взять себя в руки, — Армин — мой сын.
— И мой племянник, — добавила Саша.
— Так что это наше дело.
— Похоже, ты не понимаешь всю опасность. Я не могу позволить вам так рисковать собой.
— Дорогой, — позвала Саша мужа, — кто мы по-твоему? Ты действительно думаешь, что какой-то отморозок сможет напугать нас?
— Он не просто отморозок, Саша! Бертольд…
Раздавшийся звонок в дверь не дал Эрену договорить. Йегер плюнул и, пригрозив женщинам, пошёл открывать. А на пороге стояла Хистория — бледная, нервная, с беспокойными глазами.
«Не лучшее время», — подумал Эрен, здороваясь и пропуская гостью в дом.
— Извини за беспокойство, — начала Хистория, проходя в гостиную, быстро поздоровалась с остальными и продолжила: — Но я снова из-за Лии. — Эрен тяжело вздохнул, и Хистория заговорила быстрее. — Знаю, я опять со своими семейными проблемами, но кроме тебя никто не сможет помочь. Я несколько раз пыталась дозвониться до неё, но её номер недоступен, да и предчувствие какое-то нехорошее, на сердце не спокойно. Номера её новых друзей не знаю, но она до сих пор общается с Армином. Ты не мог бы позвонить ему, вдруг, он знает, что с ней?
Саша с Микасой быстро переглянулись.
— Эрен, ты не думаешь, что они могли быть?.. — забеспокоилась Саша.
Эрен охнул и присел на диван. Ну конечно, эта парочка всегда влипала в неприятности вместе. Если Хистория вдруг не смогла дозвониться до дочери, то велика вероятность, что и Лия находится в лапах у Бертольда.
— Они могли что? — запаниковала Хистория.
— Так, а теперь присядь, успокойся и выслушай внимательно. — Саша усадила Хисторию в кресло и присела рядом на подлокотник.
И Эрену вновь пришлось рассказать историю: более короткую версию, безподробностей, но всё с тем же концом. И в итоге у него дома появилась ещё одна обеспокоенная мать.
— Бертольд не мог знать изначально, что Армин — мой племянник. Возможно, Армин как-то пересёкся с ним или… Не знаю.
— Неугомонная девица, — резко высказалась Хистория, — она меня в могилу так сведёт.
— Не факт, что твоя дочь тоже в руках у этого Бертольда, — заметила Микаса, — так что не думаю, что тебе стоит сейчас здесь изнывать.
— Ох, ну прости, Микаса, — ощетинилась Хистория, — что так волнуюсь за своего ребёнка. Не всем же быть таким спокойным, как тебе.
Аккерман бросила на Рейс тяжёлый взгляд, но промолчала.
— Ну же, девочки, — попыталась примирить их Саша, — не будем ссориться.
— Саша права, — согласил Эрен, вставая, — сейчас главное найти детей. Я закажу билет и завтра же отправлюсь в Шину. А вы…
— А мы последуем за тобой, — закончила Микаса, — и отказов я не принимаю.
— Согласна, — поддакнула Саша.
— Я еду с вами, — заключила Хистория.
Эрен обвёл женщин взглядом и понял, что этот раунд он проиграл, в одиночку ему с ними не справиться.
Ночь была неспокойной: ему опять снились кошмары прошлого, и даже снотворное помогло всего на пару часов. Когда в очередной раз вставал с кровати, чтобы выпить воды, разбудил Сашу. Она приготовила ему некрепкий кофе и рассказала, как в детстве ездила с отцом на рыбалку на озеро. Слушая её тихую и мелодичную речь, распивая горячий кофе, Эрен смог расслабиться и уже через полчаса уснул в объятиях любимой жены.
Билеты на самолёт смогли взять только на вечерний рейс. С Хисторией они встретились в аэропорту, в зале ожиданий. Все были напряжены и глубоко зарыты в своих тревожных мыслях, и только Саша всеми силами пыталась разрядить эту гнетущую обстановку.
Самолёт приземлился в аэропорту столицы ровно в двадцать один час тридцать минут. Когда они прошли регистрацию и, поймав такси, добрались вчетвером до корпоративной квартиры Микасы, стрелки часов показывали двенадцатый час. Все были настолько измотаны дорогой и переживанием, что дружно согласились сразу лечь спать даже не поужинав. А вот тут и столкнулись с первой проблемой. Квартира была маленькой, однокомнатной и в наличии имела только шкаф, пару стульев с тумбой и довольно старенький диван, на котором поместиться смогло бы разве что два с половиной человека. Они вчетвером несколько секунд молча смотрели на него, каждый осознавая, в какой неловкой ситуации оказались.
— Что ж, — прервал молчание Эрен, — вы втроём спите на диване, а я уж как-нибудь на полу пристроюсь.
— Я не буду спать с ней на одном диване, — хором отозвались Микаса и Хистория, метая в друг друга молнии.
— Вы с Сашей можете устроиться на нём, а я уж как-нибудь устроюсь на полу, — вежливо, изо всех сил стараясь не грубить, предложила Микаса Хистории.
— Ой, ну что ты. Я не могу заставлять хозяйку дома спать на полу. Ты ложись на диване, а я посплю одну ночку на полу, — тем же тоном ответила Рейс.
Эрен пугливо переводил взгляд с женщины на женщину, ожидая страшной бури. Микаса и Хистория встречались редко, но каждый раз, когда они оказывались рядом друг с другом воздух вокруг становился настолько наэлектризованным, что у Эрена волосы на руках дыбом вставали.
— Мы все втроём будем спать на диване, девочки, — громко сказала Саша, вставая между ними. — Ты, Хистория, с одного края, ты, Микаса, с другого, а я пристроюсь между вами. Ладушки? — В ответ она получила тишину. — Ладушки? — повторила Саша, и от проскользившего в её голосе злобного рыка Эрен аж вздрогнул.
— Ладно, — наконец бросила Хистория.
— Ладно, — так же нехотя согласилась Микаса.
Саша взглянула на растерянного Эрена и, улыбнувшись, подмигнула.
«Спасибо», — одними губами поблагодарил тот и полез в шкаф за спальными принадлежностями.
Их ждала долгая и тяжёлая ночь перед ещё более долгим и тяжёлым днём.
========== Глава 7 ==========
Армин ступил на белокаменную площадь и тут же присел на колено — пребывание в мире живых итак изматывало, а сегодня ему и вовсе пришлось потратить почти все свои силы. Похоже, он совершил самый глупый поступок за всю свою Небесную жизнь. Он понимал, что по головке его за это не погладят; он нарушил главный запрет Небес, тем самым внеся хаос в отлаженную систему. Всё в мире взаимосвязано, если одна из шестерёнок нарушает свою работу — ломается весь механизм. Армин в полной мере осознавал, к чему может привести его непослушание, но он действительно не сожалел о сделанном выборе.
Арлерт встал на ноги и спокойно взглянул на нескольких окруживших его человек с копьями, облачённых в военную форму, — информация доходила до верховных слишком быстро, а он-то надеялся хоть немного передохнуть. Души расступились, и вперёд вышел черноволосый молодой человек, форма которого отличалась только цветом короткой туники под кожаным панцирем и наручами с эмблемой главнокомандующего. Каждый раз, когда Армин смотрел на это спокойное лицо с веснушками, на ставшие совершенно мёртвыми, как и у всех, кого лишили памяти о земной жизни, карие глаза, сердце в груди больно сжималось. В самый первый раз на Небесах Армин увидел его уже таким — военным командиром, подчиняющимся самому Архангелу Уриилу, статным, правильным, лишённым всяких чувств. Того, кого знал Арлерт, уже не было в этом теле, осталась лишь пустая оболочка, беспрекословно подчиняющаяся приказам.
Армин слабо улыбнулся и спокойно поздоровался:
— Здравствуй, Марко.
— Следуй за мной, — холодно ответил Марко и направился в сторону высокого здания с колоннами, подпирающими треугольную крышу, и статуей ангела, державшего в одной руке меч, а в другой — весы.
Армин вздохнул и пошёл следом в окружении военных. Он ещё никогда не был в здании суда и не особо представлял себе судебный процесс, но вряд ли он походил на земной — с адвокатом и прокурором или с присяжными. Что-то подсказывало ему, что там будет только он, судья и куча охранников, стороживших его так, будто он мог уничтожить Небеса. Он ступал босыми ногами по холодному каменному полу в полной тишине, и только стук собственного сердца глухо звучал в ушах. Их небольшая процессия остановилась возле высоких тяжёлых дверей.
— Ты злишься на меня, Марко? — тихо поинтересовался Армин у Ботта. — Прости меня, если бы я был сильнее, то смог бы защитить тебя.
— Я уже говорил тебе, Армин, — всё тем же холодным тоном ответил Марко, — я не знаю, о чём ты говоришь. Я всегда жил на Небесах.
Арлерт печально посмотрел на друга и слабо кивнул — похоже, забранные воспоминания, уже нельзя было вернуть.
— Конечно, обознался, наверное.
— Заходи.
Марко открыл двойную дверь и пригласил Армина в большую белую залу, заполненную ярким золотым светом, струящимся с высокого потолка. На трёх мраморных кафедрах сидели три Архангела приближённых к Богу, и каждый был Армину знаком. В центре, со скорбью на лице расположился Селафиил, именно он отвечал за прибывшие Души и назначал Хранителей. По правую руку от него, склонив голову на бок и аккуратно разглаживая помявшееся платье, находился Иеремиил, заправлявший Небесной тюрьмой. А вот последнего Армин боялся больше всего. За этим почти детским лицом, обрамлённым светлыми кудрями, украшенными на голове диадемой, скрывался ужасный монстр. Уриил, главнокомандующий Небесной армией и следящий за порядком на Небесах, не прощал никого, кто осмеливался ослушаться его приказа или нарушить Небесный Закон. Армина толкнули на пол и задержали копьями так, что согнувшись пополам почти к самому полу, он более не мог разогнуться — лопатки больно свело, и он издал тихий стон. Армин уже давно не чувствовал физической боли и смог отвыкнуть от неё, и из-за того сейчас она казалась ещё более невыносимой.
— Хранитель Армин! — раздался громкий голос Селафиила. — Ты понимаешь, почему находишься сейчас здесь, сын мой?
— Да, Архангел. Я совершил проступок и нарушил одно из правил Небесного Закона.
— Хм, приятно знать, что ты осознаёшь свою вину, — надменно проговорил Уриил, и Армин вздрогнул.
Нет, Уриил не будет благосклонен к нему. Ему остаётся надеяться только на Селафиила и Иеремиила. Быть может, ему удастся заполучить их расположение.
— Так что сподвигло тебя совершить данный проступок?
Армин поднял голову и взглянул исподлобья на Селафиила.
— Мы говорили с вами ранее об этом. Я лишь хотел, чтобы мой подопечный прожил долгую и счастливую жизнь.
— Он хотел! — громко хмыкнул Уриил. — Твоя задача — следить за судьбой подопечного, а не потакать своим «хотелкам». С чего ты взял, что можешь делать всё, что заблагорассудится?!
— Брат, — позвал его Селафиил и попросил успокоиться.
Уриил говорил правильно, у него не было прав поступать как ему вздумается, но он делал это не для своего удовольствия. Что плохого в том, чтобы позволить своему подопечному жить?
— Я признаю, я нарушил закон, — смиренно признал Армин. — Но позвольте мне задать вопрос: разве главная задача Хранителя не оберегать своего подопечного? Ведь Хранители потому так и зовутся, разве не так?
Все трое Архангелов тут же уставились на Арлерта.
— Похоже, твой эксперимент не удался, Селафиил, — хмыкнул Иеремиил и закинул ногу на ногу.
Селафиил печально склонил голову и закрыл глаза.
— Я действительно думал, что если Хранителю оставить воспоминания, то опыт его прошлой жизни поможет ему в его работе, а оказалось, что человеческие чувства только помешали и принесли лишь одни проблемы.
Армин широко раскрыл глаза и замер.
«Нет, — в испуге подумал он, — что угодно, только не лишайте меня воспоминаний».
— Что скажете, Братья?
— Виновен, — властно ответил Уриил.
Армин разинул рот и часто задышал.
— Виновен, — вторил Иеремиил.
Голова стала тяжёлой, тело ломило от напряжения и сковывающих его копий. Капля пота стекла по виску и упала на пол. Он не мог потерять их, он не хотел терять последнюю ниточку, связывающую его с семьёй.
— За сим я признаю Хранителя Армина виновным в нарушении Небесного Закона… — властно начал Селафиил.
— Нет, прошу вас! — взмолился Армин.
— …и назначаю ему наказание в виде Очищения!
Лёгкие в груди сжались, море в глазах Армина заштормило и, казалось, вот-вот выплеснется наружу. Хранитель попытался вырваться, но двое военных крепко клонили его к полу.
— Я прошу вас, Архангел, сжальтесь!
Рядом возникла фигура в белом одеянии, и Армин сразу обернулся к ней — маленький ангел, сцепив в молитвенном жесте руки на груди, смотрел на него напуганными чистыми глазами. Будь он человеком, ему было бы сейчас лет десять-двенадцать не более.
— Пожалуйста, — тихо простонал Армин, чувствуя, как глаза начали застилать слёзы.
Ангел попятился и вопрошающе обернулся к Селафиилу. Тот пару мгновений жалостливо смотрел на Армина и медленно кивнул. Армин дёрнулся, заскулил, вот маленькая ручка коснулась его волос, и голову пронзила резкая боль. Хранитель закричал и до хруста позвонков выгнул спину. Всё тело горело огнём, острая боль просочилась в каждую клеточку, голова раскалывалась так, будто череп крошили в тисках. Армин раскрыл глаза и заплакал. Множество разных картинок проносились перед глазами, кусочки дорогих воспоминаний рассыпались на мелкие песчинки. Звук морского прибоя заласкал уши, где-то совсем рядом закричала чайка и знакомый голос нежно шепнул: «Море».
— Нет, — выдохнул Армин, смотря заплаканными глазами наверх, где в ярком золотом свете растворился ещё один осколок воспоминаний.
***
Жан сорвал очередную травинку и тут же отшвырнул её в сторону. Он был слишком напряжён с тех пор, как Армин покинул Небеса, и за всё время так и не смог расслабиться и избавить себя от навязчивых мыслей. Ему очень хотелось ещё раз увидеть сына, но ещё больше он жаждал увидеть, как тот повзрослеет, найдёт дело по душе, женится, состарится в окружении любящей семьи и отойдёт в мир иной, прожив долгую и счастливую жизнь без сожалений. Жан очень хотел, чтобы у Армина было то, что не смог получить в своё время он.
— Дорогой, — ты так из Райского сада сделаешь пустыню, — шутливо заметила Карла, когда его пальцы вновь сжали молодую траву.
— Армин задерживается. Процесс сопровождения на Небеса всегда был таким долгим?
— Всему своё время, — успокоила Карла. — Не волнуйся, они скоро будут здесь.
— Даже не знаю, радоваться мне этому или нет.
Жан глубоко вдохнул и медленно выдохнул; остаётся только надеяться, что сын, в отличии от него, сможет привыкнуть к этой скучной идиллии.
— Эй! — Жан и Карла дружно обернулись на голос и обнаружили бегущего к ним со всех лап Сири. — Беда! У нас беда!
Всё тело Жана напряглось ещё больше. Если Сири настолько обеспокоен — значит стряслось что-то поистине ужасное. Матагот наконец добежал до них и рухнул на траву.
— Боже, — задыхаясь, прохрипел он, — староват я уже для таких марафонов.
— Что случилось, Сири? — недоумевала Карла.
— Армин, нашего бедного Армина арестовали.
Карла ахнула и прикрыла рот ладонью.
— Арлерта? — не понял Жан. — За что?
— За то, что сына твоего спас, дубина, — поругал кот, наконец успокоив дыхание.
— Что? Армин жив? — Огромная радость накрыла Жана с головой. Армин выполнил его эгоистичную просьбу. — Стой. — Но радость быстро ушла. — А где сейчас Арлерт?
— В здании суда. Над ним идёт процесс, его могут приговорить к Очищению.
— Да как же так? — причитала Карла. — Разве можно?
— Это всё моя вина, — сокрушался Жан. — Если бы я не попросил его спасти сына, если бы я не заставил его пойти против Закона. — Карла взяла зятя за руку и несильно сжала его плечо. — Я должен помочь ему.
— И что ты намерен делать? — поинтересовался Сири.
— Пойду в здание суда и вмешаюсь в процесс. Объясню им всё и помогу Армину.
Матагот хмыкнул и лукаво посмотрел на него снизу-вверх.
— А я уж думал, ты только ныть можешь.
— Отведи меня к нему, Сири.
— Следуй за мной.
Чёрный кот вскочил на лапы и, прижав уши к голове, помчался в том же направлении, откуда прибежал. Жан тут же кинулся за ним.
— Будьте осторожны! — крикнула им вслед Карла.
Кирштайн быстро бежал по бесконечным белым коридорам, заполняя его звонким эхом своих шагов. Он боялся опоздать, боялся больше никогда не увидеть Армина, потому что то, что оставалось от Души после Очищения, было не более чем просто куклой, используемой верховными для своих нужд. Как-то раз Жан столкнулся с Марко, одним из военачальников Небесной армией, и если бы тот не моргал, то Жан и вправду подумал, что перед ним стоит манекен, даже глаза были как у него — пустые, мутные, совершенно мёртвые. Только от Армина, который знал Марко при жизни, Кирштайн узнал, что когда-то тот был самым добрым и радостным человеком, которого Арлерт когда-либо знал, что при жизни с губ этого молодого парня с россыпью веснушек на лице практически никогда не сходила улыбка. Жан не хотел, чтобы и Армин лишился своей улыбки.
— Сюда! — крикнул Сири, остановившись и указывая лапой на высокую двойную дверь. — Он здесь. — И только кот сказал это, как по ту сторону раздался душераздирающий крик. — Поспеши!
Жан толкнул двери, влетел в за́лу и, на секунду ослеплённый ярким светом, во всё горло закричал:
— Остановитесь!
Трое Архангелов тут же обернулись к нему, маленький ангел испуганно посмотрел на ворвавшегося человека и убрал руку от Армина, отойдя от него на пару шагов, — Арлерт издал хриплый стон и уронил голову. Жан и сам замер, нервно бросая взгляд то на недвижимого друга, то на рассерженных Архангелов.
«И что теперь?! — мысленно закричал он, пытаясь унять дрожь. — Молодец, Жан, гениальный план».
— Кто таков? — рявкнул Архангел со светлыми кудрями и почти детским лицом. — Почему нарушаешь судебный процесс?!
Жан, в отличии от Армина, был простой Душой, и доступ к верхам ему был закрыт, потому не особо разбирался в царившей здесь иерархии, званиях и прочем, да и всех Архангелов-то не знал. Знал только Селафиила, и то увидел его случайно, когда от безделья по невнимательности забрёл на территорию храма Архангелов. Ох и досталось ему тогда. Поэтому Жан очень обрадовался, когда увидел в зале знакомое лицо. Кирштайн тут же приблизился к ним, пал на колени и согнулся в поклоне.
— Моё имя Жан, — благоговейно начал он, не смея поднять головы. — Я друг Хранителя Армина и смел явиться в священное место, чтобы просить за него у почтенных Архангелов.
— Ха, просить за этого отступника? — вопросил всё тот же светловолосы Архангел.
— Он не отступник, — резко возразил Жан и тут же замолк, сжавшись всем телом — сейчас главное не наломать дров.
— Но он нарушил Закон и сам признал свою вину, — парировал Селафиил.
— Но он делал это не по своей воле.
— Жан, — тихо и хрипло простонал Армин.
Кирштайн тут же обернулся к другу. Хорошо, Армин помнит его имя, значит частичка его «я» ещё сохранилась в нём, ещё не всё потеряно.
— Это я заставил его, — признался Жан и прямо посмотрел в глаза Селафиилу. — Подопечный Армина — мой сын, именно поэтому я заставил Хранителя нарушить Закон. Если кого и следует наказывать, то только меня. Я готов принять за него суровое наказание. Если кто и заслужил Очищение, то только я.
Жан сглотнул и сжал в кулаки дрожащие ладони. Сказать-то он сказал, только он не был уверен, что действительно готов был пройти через Очищение, ведь память и пережитые эмоции — это всё, что остаётся у Души на Небесах. На какое-то время в зале стало тихо. Все собравшиеся устремили свой взор на троих Архангелов, обдумывающих сказанное.
— Что скажешь, Брат Уриил? — обратился Селафиил к тому самому Архангелу с детским лицом.
— Тут не о чём говорить, — грубо ответил Уриил. — Этот Хранитель преступник, доказано, что он нарушил запрет, а я не прощаю неповиновения. Пусть понесёт заслуженное наказание, как и положено.
Сердце в груди Жана пропустило удар. Просто непрошибаемый тип. Для кого он тут распинался всё это время и голову склонял?
Селафиил кивнул и обратился к другому Архангелу:
— А что скажешь ты, Иеремиил?
Молодой человек, вальяжно рассевшийся на кафедре, искоса взглянул на Жана и по-лисьи улыбнулся. Кирштайну стало дурно от этой улыбки. Она не была полна злобы и призрения, но в то же время от неё становилось страшно, потому что добра и сострадания в ней то же не наблюдалось. Иремиил встал с места, в два шага оказался возле сидящего на коленях Жана и склонился к нему так, что их лица оказались на одном уровне. Его серые глаза отличались от глаз Очищенных, но и на глаза смертных они не были похожи. Они были чисты, как вода в горном ручье, но в то же время создавалось впечатление, что в них есть что-то, что нельзя было увидеть просто так. Что-то незримое, что вселяло страх в каждого, кто в них посмотрит.
— Так ты говоришь, что готов понести наказание вместо этого Хранителя?
У Жана закружилась голова, и сразу же сбилось дыхание, лёгкие будто заледенели, и чем дольше он смотрел в глаза напротив, тем сильнее ему не хватало воздуха. Кирштайн попытался сглотнуть, но ком тут же застрял в горле, вызывая тупую боль. Жан открыл рот, но вместо слов из него вырвался непонятный хрип.
— Не расслышал, — сообщил Иеремиил, ещё больше давя на него своей аурой.
— Д-д, — начал Жан и, собрав всю свою силу и мужество, чётко произнёс: — Да.
— Вот как? — улыбнулся Иеремиил и выпрямился. И как только их зрительный контакт оборвался, Жан снова смог нормально дышать. — Что ж, раз тут такое дело, думаю, что сможем обойтись несколькими летами тюрьмы, чтобы этот Хранитель более не поддавался грязным речам. Последнее слово за тобой, Селафиил.
— Тут не о чём думать, — вставил своё слово Уириил, и Жан еле сдержался, чтобы не дать этому крылатому говнюку отменную оплеуху.
Селафиил тем временем с ответом не спешил, и каждая секунда тишины всё сильнее и сильнее играла на нервах Жана. Он бросал быстрые взгляды то на задумчивое лицо Архангела, то на так и не двинувшегося ни разу Армина. Лишь одно слово Селафиила отделяло Арлерта от того, останется он собой или навсегда перестанет существовать. И когда Кирштайн уже хотел заорать от этого давящего молчания, Селафиил подал голос:
— Вся эта ситуация очень расстраивает меня, я действительно возлагал на тебя большие надежды, Хранитель Армин. — Архангел вздохнул и сложил руки в молитвенном жесте. — Я принимаю предложение Иеремиила. Я поручаю его тебе, Брат, — обратился он к Иеремиилу. — Хранитель Армин, я отменяю твоё предыдущее наказание и дарую тебе новое: отныне ты лишаешься титула Хранителя и отправляешься отбывать срок в Небесной тюрьме до тех пор, пока твой разум не очистится от скверных мыслей и ты не придёшь к равновесию.
Уриил цыкнул и подпёр подбородок кулаком; весь его вид так и говорил, что он более чем недоволен таким исходом. Двое военных подняли Армина и, следуя за Иеремиилом, повели его к выходу. И от взгляда на друга сердце Жана бешено заколотилось: Армин ступал неуверенно, оступаясь, и непременно бы упал при первом же шаге, если бы его не держали, белоснежная рубашка посерела и пропиталась потом. Жан не видел его лица из-за длинных волос и поникшей головы, но вряд ли тот сейчас улыбался. Да и сам Жан не знал, что он сейчас чувствовал — с одной стороны, он был рад, что Архангелы смиловистились и отменили Очищение, с другой — Армина ждала тюрьма, да и не известно ещё, что будет с ним самим.
— Сын мой, Жан. — Голос Селафиила прозвучал так неожиданно, что Кирштайн вздрогнул и тут же склонился к земле. — Меня огорчают твои неправедные речи, ты позволил своему другу сбиться с правильного пути.
«Да, это было безрассудно», — мысленно согласился Жан.
— Но, — продолжил Архангел, — ты осознал свою ошибку и даже взял на себя ответственность. Именно поэтому в этот раз я прощаю тебя, но только в этот раз. Ещё один промах, и наказание будет суровым. Ты внемнил, сын мой?
— Да, милостивый Селафиил, — покорно ответил Жан.
— Рад это слышать.
Селафиил и Уриил встали со своих мест и, оправив туники, направились к выходу. Когда Уриил проходил мимо Жана, их взгляды встретились, и Кирштайн увидел в нём столько презрения к нему, что будь оно каплей воды, им можно было бы затопить весь Рай.
— У тебя десять минут, — напомнил охранник и вышел за дверь.
Жан проводил его взглядом и, собравшись с духом, подошёл к деревянной решётке камеры. Армин сидел на полу, вытянув ноги вперёд и подперев спиной каменную стену, его голова была наклонена вперёд, и поэтому Жан не мог видеть его лица. В груди больно кольнуло — Армин прошёл, хоть и частично, процесс Очищения, Жан никогда не видел, как это происходило, но, судя по внешнему виду друга, это явно было не приятно.
— Эй, Армин, — Кирштайн присел на пол и ухватился за решётку, — это я, Жан, ты помнишь меня?
Армин не ответил ему и даже не пошевелился, и когда Жан хотел ещё раз позвать его, тот заговорил — тихо, с придыханием, почти мёртвым голосом.
— Они забрали его у меня, — Армин сглотнул и поднял голову. — Море, что показал мне Эрен, я забыл его.
Жан широко раскрыл глаза и с силой сжал прутья решётки — он всё-таки не успел. В пустых глазах напротив больше не было шумного морского прибоя, лазурная вода более не плескалась в них. В них не осталось жизни, и даже ярко-голубой цвет радужки стал каким-то грязно-серым.
— В них ведь больше нет моря, я прав? — с надеждой спросил Армин. Жан закусил нижнюю губу и отвёл взгляд. — Ясно.
Жану хотелось кричать от раздирающего его сожаления. Если бы он тогда не настаивал, если бы он только принял смерть сына, Армин бы не оказался в таком положении, он бы не страдал сейчас из-за него.
— Прости меня, если бы я…
— Самое дорогое воспоминание отражается в наших глазах, — прервал его Арлерт. — Меня вот всегда интересовало, почему у тебя в глазах колосится рожь.
Жан прислонился к решётке спиной и задрал голову.
— Это случилось, когда мне было пять, — начал мечтательно он. — Мы тогда летом поехали с родителями на озеро и остановились на трассе возле ржаных полей, чтобы немного передохнуть. Колосья были настолько высокими, что, даже подняв руку, я не мог достать до их верхушек. Я бегал между рядов и представлял, что плаваю в огромном озере и сражаюсь с сухопутными акулами.
— С сухопутными акулами? — усмехнулся Армин.
— Ну да, большие такие, зубастые, с массивными лапами вместо плавников. Я так увлёкся, что в итоге заблудился и не смог найти дорогу к автомобилю. Я ревел десять минут, стоя в поле среди огромных колосьев ржи, пока меня не нашёл отец.
— Это больше похоже не на дорогое воспоминание, а на детскую психологическую травму.
Они засмеялись, и на сердце стало немного легче; всё-таки смех Армина действительно был заразительным.
— Мне вот интересно, как всё-таки устроена жизнь человека? Неужели она действительно «от» и «до» прописана в книге Судьбы и мы просто живём по уже написанному сценарию?
— Ну-у, — промычал Армин, — в книге указаны только ключевые моменты, которые должны произойти с человеком.
— Хм, ну вот допустим, — Жан повернулся лицом к другу и скрестил ноги по-турецки. — Человек обычно завтракал чёрным кофе и бутербродом, а тут решил выпить кофе с молоком, а оно оказалось прокисшим, из-за чего скрутило живот и пришлось всё утро просидеть в туалете. Из-за этого человек опоздал на собеседование и его не взяли на высокооплачиваемую работу.
— Думаю, если ему суждено было не попасть на эту работу, то он итак не попал бы. Ты лишь описал один из вариантов, почему это произошло. Он с тем же успехом мог просто опоздать на автобус, заблудиться или завалить собеседование.
— А как же другие люди? — не унимался Жан. — Ведь все друг с другом как-то контактируют и, так или иначе, влияют друг на друга. Встреча с другими тоже прописана в книге?
Армин призадумался и ответил не сразу:
— Не в явном виде. В книге Судьбы не пишется, что ты встретишься с тем-то человеком. Там просто описывается ситуация, которая произойдёт с тобой. Как, например, создание семьи: там не указано, что ты женишься или выйдешь замуж именно за этого конкретного человека. Хотя, я не отрицаю, что люди могут быть связаны невидимыми нитями. Хранителю доступна только книга его подопечного, Богу же — книги всех людей, и только ему известны все правила игры. Быть может, именно поэтому изменение судьбы человека — такое серьёзное преступление.
— Вот как, — Жан опустил голову и замолчал, осмысливая сказанное. Во всём этом был какой-то смысл, но… — А как же «аномалии»?
Армин вскинул голову и замер. Разговор об «аномалиях» всегда был для него болезненным, и Жан не сразу понял, что ему не стоило затрагивать эту тему. Только увидев, как лицо друга вновь помрачнело, он заметил, что спросил лишнего.
— А что «аномалии»? — повторил Арлерт. — Они действительно доставляют много проблем, потому что могут влиять на других людей и менять их судьбы. Поэтому Хранители тщательно стараются оберегать от них своих подопечных, а если всё же «аномалия» плотно вошла в жизнь человека, то хотя бы свести к минимуму их влияние. Я тому пример. — Армин посмотрел на свои ладони и сжал их в кулаки. — Эрен имел большое влияние в моей жизни, но даже так я всё равно умер. В конечном итоге, если б я не встретил Эрена, моя жизнь всё равно закончилась бы в назначенный день, в назначенный час, только встретил бы смерть не в палате больницы, окружённый любящими людьми, а в тесной холодной камере, в одиночестве, полным сожалений.
Жан не знал, что ответить. Он мог извиняться тысячу раз, да только извинения уже не помогут. Его жизнь всегда была достаточно насыщенной и счастливой: у него была любящая семья и хорошая работа, он редко задумывался о том, чтобы что-то изменить. Но сейчас, глядя на Армина и слушая его, он начал понемногу понимать, как это ужасно потерять ту крупицу счастья, что появилась в руках за долгие годы скитания в бесконечном тёмном лабиринте. В отличие от него, Армин никогда не жаловался и не ныл из-за своей кончины. Жан действительно думал, что Армин принял это с лёгким сердцем, и даже не подозревал, какую боль на самом деле он скрывал глубоко внутри себя. И теперь, лишившись даже воспоминаний о тех счастливых днях жизни, его защита треснула и обнажила израненную душу.
В комнате вновь появился охранник и сообщил, что время подошло к концу. Жан встал на ноги и последний раз взглянул на друга.
— Чуть позже я навещу тебя ещё раз.
— Хорошо, — улыбнулся Армин, — я никуда не уйду.
Жан горько усмехнулся и покачал головой; раз Армин шутит — значит его дух ещё не сломлен.
— До встречи.
— Увидимся.
Жан слегка улыбнулся и вышел из комнаты.
Скоро всё должно наладиться.
========== Глава 8 ==========
Саша не ездила в детстве в лагеря и школьные поездки. Их семья жила на небольшой ферме в пригороде Розы, вела своё домашнее хозяйство, насчитывающее с десяток голов коров и несколько коз, и почти всё свободное время Браус помогала родителям. Когда ей было двенадцать, её мать скоропостижно скончалась, упав с взбрыкнувшей из-за змеи лошади, и большая часть обязанностей по дому легла на её хрупкие плечи. Окончив местную школу, она добилась разрешения у отца и уехала в Марию, чтобы поступить в Политехнический университет. Она оканчивала третий год, когда отец сильно заболел и более не мог заниматься хозяйством в одиночку. Тогда они продали ферму за хорошие деньги, Саша купила на них квартиру в Марии и забрала к себе отца. Чтобы содержать обоих, ей пришлось бросить учёбу и устроиться на рецепшн в довольно известную тогда фирму брендовой одежды «RR-Corporation», где в дальнейшем и познакомилась с симпатичным молодым курьером Эреном Йегером.
В своё время Саше очень не хватало того счастливого детства, что было у других. Она плохо сходилась с девочками, потому что не могла обсуждать с ними недоступную ей модную одежду, новые дорогие куклы, брендовую косметику и прочую ерунду, которой, по словам одноклассниц, должна была обладать каждая уважающая себя девчонка. Ей было гораздо проще находиться в компании мальчишек, где манеры и приличия уходили на второй план, а главной задачей на день становилось как следует повеселиться и побить свой рекорд, кидая «блинчики» на реке. Особенно просто ей было рядом с Конни Спрингером, соседским мальчишкой. Но после того, как он переехал с родителями в Розу в старших классах, связь с ним прервалась и они более не виделись.
Саша потянулась, выгибая спину, и открыла глаза. Её всегда интересовало, на что похожи ночёвки с подругами. Браус повернула голову вправо, где лицом к ней укутанная по самый нос в одеяло спала Микаса, затем повернула влево, где, отвернувшись спиной и сильно выставив ягодицы назад, почти не накрытая мерно дышала Хистория, посмотрела в потолок и легко улыбнулась. Саша не знала, что такое девичники, да и Микасу с Хисторией подругами было сложно назвать, но она была рада тому, что сейчас они были рядом с ней. Стоило Браус только проснуться, как тревожные мысли снова заполонили голову. Она волновалась за Армина, как за родного сына, и сколько бы ни старалась успокоить себя и убедить, что с ребёнком — она до сих пор считала его ребёнком — всё будет хорошо, успокоение к ней не приходило. Саша видела, в каком напряжении находятся её близкие, и старалась помочь хотя бы им, но в то же время прекрасно понимала, что глупыми шутками и неинтересными историями никого не сможет вытащить из этого омута, особенно себя.
Саша аккуратно вылезла из-под общего одеяла, и переползла на край дивана, спустила ноги и только встала на что-то мягкое, как под ногами кто-то громко ойкнул. Браус тут же присела на диван и взглянула вниз, где на полу тихо постанывал Эрен.
— Ух, дорогой, прости, совсем забыла, что ты на полу.
— Да ничего, я и без селезёнки проживу, — ответил Эрен, всеми силами стараясь улыбнуться сквозь боль.
Саша осторожно переступила через мужа и присела около него. Эрен выглядел уставшим, вряд ли ему хватило семи часов на восстановление сил, да и не было гарантии, что он действительно всё это время спал. Она знала, что он тревожился об Армине не меньше неё и Микасы, но это была не просто тревога — одного лишь взгляда на него было достаточно для понимания, что он весь пропитан виной. Саша делала всё, чтобы Эрену стало легче, но человек не перестанет тут же сокрушаться и не избавится в мгновение ока от гнетущего чувства, просто сказав ему «Ты не виноват». Саша боялась за него, боялась того, что, чтобы исправить свою мнимую ошибку, он вновь кинется в омут с головой. Так было с Арлертом, и если бы не Микаса с Жаном, Браус могла бы никогда не найти своё счастье.
— Как спалось? — Эрен убрал прядку волос Саши за ухо и нежно погладил её по щеке.
— Думаю, лучше, чем тебе.
Эрен опустил руку и отвернулся.
— Неужели так плохо выгляжу?
— Успокой своё сердце. Твоё самобичевание не поможет Армину, Эрен. Мы отыщем его и непременно спасём, обещаю.
— Конечно. Извини, что заставил волноваться.
Саша взглянула в лучистые глаза мужа и, наклонившись, трепетно поцеловала его в губы. Она старалась передать через поцелуй всю свою силу, всю свою уверенность, которой сама же зарядилась от своих слов, и вместе с тем высосать из Эрена его душевную боль и страдания прошлых лет. Всю, до последней капли.
— Вы не могли бы найти для этого более уединённое местечко? — послышался со стороны недовольный голос.
Саша резко отпрянула от Эрена и, прикрыв губы пальцами, взглянула на хмурые лица растрёпанных Микасы и Хистории. Личным отношениям придётся уйти на второй план на неопределённое время.
Они быстро позавтракали в ближайшем кафе и первым же делом направились в общежитие Армина. Лишь по счастливой случайности им удалось столкнуться с одним из его знакомых, который и сказал неутешительное «С субботы не появлялся». Ситуация с Лией была ещё более плачевной: Лию в общежитии, похоже, и вовсе не знали, а когда они добрались до её университета, то незамедлительно были выставлены вон из-за поскандалившей с охраной Хистории.
Телефоны детей были по-прежнему выключены, и им четверым не оставалось ничего более, как обратиться в полицию. Эрен не выпускал мобильный из рук ни на минуту, и каждый раз, когда тот издавал блямкающий звук, уведомляющий о поступлении нового сообщения, непременно оказывающегося спамом, он вздрагивал и моментально читал его.
В главном управлении полиции не обошлось без очередной перепалки уже с участием Микасы из-за того, что «здесь никто не хочет выполнять свои обязанности и всем наплевать на обычных граждан». Когда же Эрену всё-таки удалось успокоить разбушевавшуюся сестру, к которой, как ни странно, с большой охотой подключилась и Хистория, их отвели к одному из сотрудников в общий зал, где такие же несчастные пытались найти помощи или отстоять свои права у ещё с десяток скучающих полицейских. И им снова пришлось повторять свою проблему.
— Да я понял вас, — закатывая глаза, отозвался полицейский, второй, или уже даже третий, подбородок которого гордо нависал на не по размеру узкий ворот форменной рубашки. — Вот образец, ручка с листом, пишите заявление о пропаже. Найдём мы вашего Алана.
— Армина, — поправила еле сдерживающаяся Саша.
— Да без разницы.
— Вы, по-моему, немного не догоняете, — Микаса уже готова была рвать и метать. — Мой сын не просто пропал, его взял в заложники один из опаснейших преступников из бывшей группировки «Титаны». Слышали о такой?
— Это какая-то футбольная команда? — хмыкнул полицейский, с хлюпом отпивая немного кофе из забрызганной им же чашки.
— Я ему сейчас в рожу дам, — процедила Микаса.
— Готова добавить с ноги, — поддакнула Хистория.
— А я подержу, чтоб не рыпался, — лучезарно улыбнулась Саша.
— Эй, дамочки, полегче, — возмутился полицейский, — а то сейчас на статью нарвётесь.
— Действительно, Саша, не надо, — успокоил Эрен.
— Вот-вот, слушайтесь мужчину, женщины!
— Ты этого жиртреста не удержишь, — продолжил Эрен и захрустел костяшками. — Лучше я подержу, а ты с локтя давай.
В комнате сразу стало шумно: кто-то из посетителей, услышав перепалку, встал на сторону граждан, целиком и полностью поддерживая их, некоторые полицейские тоже не остались равнодушными и поспешили на помощь к своему коллеге. И, возможно, всё это действительно закончилось бы дракой, если бы один из сотрудников участка не позвал старшего по званию.
— Капитан! Прошу, разберитесь с этим балаганом!
— Я наставник, а не чёртова нянька! — донёсся рассерженный голос откуда-то из глубины, и у Эрена отчего-то кожа мурашками покрылась. — Вы что, совсем беспомощные?!
Из соседнего кабинета вышел худощавый мужчина, седые волосы которого были аккуратно зачёсаны назад. Он бросил хмурый взгляд на Эрена с компанией и замер. Теперь-то Эрен понял, от чего был тот озноб. Йегер скривил рот в подобии улыбки и помахал рукой давнему знакомому:
— Здравствуйте, капитан.
Леви развёл руками и, заглушая все остальные голоса, раздражённо прокричал:
— Да вы, мать вашу, издеваетесь, что ли?!
Леви выпроводил из кабинета разбушевавшегося подчинённого и уселся на стул, внимательно глядя на четверых расположившихся напротив него людей. Эрен помнил этот взгляд ещё с тюрьмы. С виду он как бы говорил «Как я устал от всего этого дерьма», а на деле означал «Ты виновник всего этого дерьма». Эрен очень не любил этот взгляд, потому что как-то так сложилось, что он всегда был направлен только на него.
— А вы?.. — хотел было он задать капитану вопрос, но на него тут же прозвучал ответ.
— Управление только открыли, я здесь в качестве наставника для новых сотрудников на пару месяцев.
— М-м-м, не ожидал вас здесь уви…
— Аналогично. Мы можем отбросить формальности и перейти к делу? Что вас, — он указал на собравшихся ручкой, — привело сюда? — И только Эрен открыл рот, как Леви тут же продолжил: — Дай угадаю — Армин. Что ваш оболтус натворил на этот раз?
Саша с Эреном быстро переглянулись, Микаса резко вдохнула и сжала кулаки.
— Не он, — поправил Йегер, — Бертольд.
Леви вздёрнул бровь и выпрямился на стуле. Вряд ли он забыл этого человека.
— Ты имеешь в виду Фубара из Центральной тюрьмы Розы?
Эрен кивнул.
— В субботу вечером он позвонил мне с мобильного племянника и угрожал ему расправой, если я не встречусь с ним.
Леви закрыл глаза и сцепил на столе руки в замок.
— Так и знал, что он себя ещё проявит.
— Почему он жив?
Аккерман взглянул на Йегера исподлобья и хмыкнул.
— А почему он должен быть мёртв?
Эрен заиграл желваками и собрал всю силу воли, чтобы не сорваться. Этот вопрос из уст капитана звучал просто смешно.
— Взять хотя бы нас с Армином. После того, что вы вытворяли с заключёнными в карцере, я действительно удивлён, что Бертольд остался жив, раз уж он даже не вернулся.
Леви вновь расслабился и откинулся на спинку стула. По его виду не было заметно, что он хоть как-то раскаивается в том, что творил в карцере, да и вообще чувствует хоть малую вину за содеянное.
— А ты думал, за твои деяния тебя по головке погладят? — Эрен напрягся — он не особо-то хотел вновь затрагивать эту тему, особенно при жене с сестрой. Он хотел навеки похоронить её в тот дождливый июльский четверг и никогда больше не поднимать. — Может, у нас и не было прямых доказательств, но со своей стороны ты поступил необдуманно, решив повесить всю вину на Бертольда, и, надеюсь, теперь ты понимаешь почему. Фубара перевели в столичную тюрьму строго режима и заключили в одиночку. Он вышел год назад, но, похоже, и его жизнь ничему не научила. А что касается Армина… — Леви закинул ногу на ногу и защёлкал автоматической ручкой. — Йегер, хорошо ли ты знал своего друга?
Аккерман прямо посмотрел Эрену в глаза, и ему стало не по себе от этого взгляда. Это был взгляд человека, который ждал правдивого ответа, но сам уже знал его. Леви проверял его и будто бы ждал, когда тот ошибётся.
— Я знал его лучше, чем кто-либо, — уверенно ответил Эрен, но сразу же понял, что капитан получил то, чего хотел.
— Да? Тогда ты, должно быть, в курсе того, что в карцере твой друг умолял о смерти.
Эрен резко вдохнул да так и замер. В курсе ли он? Да Эрен даже никогда не задумывался об этом, о том, что жизнерадостный Армин мог помышлять о таком. Ведь он любил жизнь. Одно из самыхярких воспоминаний, одно из тех, которые никогда не покинут его, всплыло из глубин разума. Любил? Эрену нечего было сказать, он просто не моргая смотрел на капитана и ждал, когда этот разговор сам собой сведётся на нет.
— Я позволил ему жить, Эрен, — продолжал Леви. — Нет, не так, я позволил тебе показать ему, что такое жизнь. Сможешь ли ты сказать, что справился с этой задачей?
У Эрена задрожали руки. Этот вопрос стал для него острой иглой в сердце. Ещё бы несколько минут назад он бы с лёгкостью сказал «Да», но сейчас…
— Я, — неуверенно, дрожащим голосом начал Йегер.
— Прекратите это, — вступилась Хистория. Эрен тут же перевёл на неё взгляд. — Прошлое не вернуть, мистер Аккерман, что сделано, то сделано, от ответа Эрена ничего не изменится. Не стоит ли нам вернуться к нашей настоящей проблеме? Дети в опасности, если вы не забыли.
Леви скосил на неё взгляд и криво улыбнулся.
— Действительно, что-то мы отвлеклись. Йегер, мы поставим твой телефон на прослушку и будем наготове. Есть у меня предположение, что мы с тобой гоняемся сейчас за одним и тем же.
— За одним и тем же? — переспросила Саша.
— Орудует тут банда наркодилеров, которые через поддельные статуэтки старинных эпох распространяют кокс и экстази. Та ещё заноза в заднице. И Эрен, я знаю, как тебе сейчас приходится, именно поэтому я попрошу тебя лишь об одном: держи себя в руках и думай головой, прежде чем действовать. Как показывает практика, твоя самодеятельность до добра не доводит.
Эрен лишь молча кивнул и сильнее сжал ладонь Саши.
***
Сири пересёк зелёную лужайку и неслышно ступил в храм. Он быстро перебирал лапами по каменному уличному коридору, то проскакивая через греющее полоски яркого солнца, то ныряя в прохладу отбрасываемой балюстрадой тень. Небеса потеряли своё спокойствие. Слухи разлетались здесь настолько быстро, что, казалось, только скажи «А», как на другом конце Рая сразу же кто-нибудь передаст это «А» другому, до безобразия исказив его произношение. А при условии, что Рай в принципе не имел ни конца, ни края, это было действительно страшно.
Слух о том, что один из Хранителей посмел нарушить Небесный Закон, тут же долетел до всех ушей, не слышал разве что только глухой, и то до него информация, похоже, добралась в письменном виде. Сири частенько слышал, как Души шушукались между собой. Кто-то Армину благоволил и принимал его сторону, а кто-то осуждал такими словами, которых и Дьявол-то, наверно, не знал. И таких, к сожалению, было большинство — тут каждый дорожил своим положением, и мало кто хотел заиметь врага в лице высшего Архангела. Сири поначалу пытался поставить этих невеж на место и кусал их за щиколотки исподтишка, но все щиколотки в Раю не перекусаешь, потому довольно скоро бросил это дело и лишь прижимал уши к голове, чтобы не слышать всю эту мерзоту и чужих уст.
Сири вздохнул и, остановившись на секунду, встряхнул шерстью. Он никогда раньше не придавал такое большое значение Душам. Для него всегда был важен только Святой Франциск, потому что он был тем, кто спас его от вечных скитаний в одиночестве и дал ему заботу. Если вспомнить, то Карла, молодая женщина с красивейшим закатом в глазах, была первой, кого Сири удостоил своим вниманием. Он и сам не понял, чем уж эта особа так подкупила его: своей улыбкой или же тёплой аурой, что давала успокоение. А затем в его жизнь постепенно вошли её беспокойный сын Эрен, который хорошенько сумел потрепать ему нервы, но чья забота согрела его сердце; лучезарный Хранитель Армин, немного неумелый и слишком правильный для этого мира, но звонкий смех которого мог развеять любую тоску; и наконец маленькая семья Кирштайнов — крикливый отец Жан, сердце которого было полно доброты и любви к ближним, и его трудный сынок Армин, кому предстояло пережить ещё множество трудностей на своём жизненном пути, но кто никогда не пасовал перед ними. Матагот любил все их по-своему, и каждый занимал частичку его сердца, и он правда не хотел лишаться ни одного из них. Он не хотел терять ни одного из членов своей семьи.
— Семьи? — фыркнул Сири и замотал головой. — Что-то я забылся, кто вообще захочет иметь такую семейку? Ужас, ужас, не дай Боже, не дай Боже…
Пора бы выкинуть из головы все эти сентиментальные глупые мысли и найти уже Франциска. Он пообещал поиграть с ним сегодня и как назло опять куда-то пропал. Сири свернул за угол и тут же попятился назад.
— Селафиил совсем рассудок потерял, — донёсся до его ушей голос. Матагот прильнул к полу и тихонько выглянул из-за угла, взглянув на величественную фигуру Уриила, говорившего с Марко. — Он слишком сильно разбаловал своих подопечных. Да ещё и Иеремиил принял его сторону, предатель.
— И что вы намерены делать? — поинтересовался у Архангела Марко.
Уриил приложил палец к подбородку, задумавшись, а спустя пару секунд улыбнулся широкой хищной улыбкой.
— Я заставлю их уважать себя: и этого Хранителя, и его наглого дружка. Они поймут, что Закон здесь я. Насколько я помню, подопечный этого Хранителя, сын его друга, должен был познать смерть, но его спасли. Небеса ведь ещё не вернули его судьбу к истоку, так? — Марко кивнул. — Что ж, тогда мы избавим их от лишних забот.
— Что вы имеете в виду?
— Сам Хранитель исправит свою ошибку. Он, как и было задумано, пройдёт Очищение и лично сопроводит своего подопечного на Небесный Суд.
Сири ахнул и скрылся за угол.
— Да что же это за безобразие? — тихо причитал он. — Вот же самовлюблённый паршивец!
— Но Хранитель сейчас находится под юрисдикцией Архангела Иеремиила, — напомнил Марко.
— Не беспокойся, Иеремиил не пойдёт против меня в открытую, ему придётся подчиниться мне. Займись подготовкой, я лично проведу Очищение этого нечестивого.
— Как прикажете, господин.
Сири резко вскочил на лапы и помчался прочь. Маленькое сердечко, наполненное тревогой, шустро-шустро стучало в его груди. Матагот и раньше думал, что будет с малышом Армином, после того, как его судьба изменилась, и он очень надеялся, что его оставят в покое, но, похоже, он позволил себе мечтать о слишком многом.
Его маленькой семье опять грозила опасность. Эта мысль заставила Сири перестать метаться, остановиться и парой глубоких вдохов-выдохов успокоить разум. Что ж, кажется, настало время сплотиться и дать настоящий отпор.
***
Жан громко зевнул и упёрся локтями в бортики каменного полукруглого мостика. Жизнь на Небесах продолжала идти своим чередом: солнце по-прежнему ярко светило, трава не переставала зеленеть, а рыбки в реке делали очередной круг почёта. На первый взгляд могло показаться, что никаких происшествий и не было, да только косые взгляды в его сторону и шепоток за спиной говорили Жану, что изменилось как раз-таки очень многое, правда только для него и Армина. Теперь каждый знал Жана в лицо как одно из тех, кто посмел внести смуту в Райскую жизнь. Кирштайн не особо переживал за себя, его мало волновало мнение окружающих, но Арлерт был другим делом. Теперь не только каждый второй клеймил его преступником, его лишили права быть Хранителем, посадили в тюрьму и, что самое ужасное, лишили самой дорогой части его воспоминаний.
— И дёрнул же меня чёрт за ногу.
Золотая рыбка резко вильнула хвостом, вызывая на воде мелкую рябь. Не меньше Арлерта его волновал сын. Другу удалось спасти его и изменить судьбу, но до сих пор не было гарантии, что Небеса не оставят попытки вернуть всё в своё русло. И Жан не был уверен, что после этого он всё же сможет принять смерть сына, ведь столько было отдано за то, чтобы он жил.
— Жан!
Кирштайн вскинул голову и посмотрел на Сири, бегущего по выложенной в реке каменной дорожке. Он лихо перепрыгивал с камня на камень, лишь едва касаясь лапами поверхности.
— Жан! У нас беда!
Жан выпрямился и напрягся — час от часу не легче. Когда матагот практически добрался до стоящего на мосту Кирштайна и ему оставалось всего пару прыжков, лапа вдруг скользнула на влажном камне, и он с шумом плюхнулся в воду, распугав всех рыбок.
— Да что ж за день-то такой? — отплёвывался Сири, быстро перебирая в воде лапами.
Жан присел, просунул руку через колонны мостика и, подхватив доплывшего до него кота, вытащил из воды.
— Что опять стряслось? — поинтересовался он, держа мокрого Сири под мышками перед собой.
— Похоже, Уриил решил объявить нам войну.
— Уриил? Тот кудрявый надменный Архангел, управляющей Небесной армией? — уточнил Жан.
— Ага, и он собирается провести Очищение Армина.
— Что? Но ведь Селафиил отменил наказание.
— Похоже, у Уриила своё мнение на этот счёт, — проскрипел Сири. — Он был крайне возмущён тем, что Селафиил и Иеремиил встали на вашу строну и не поступили так, как он хотел.
— Самовлюблённый петух, — прошипел Жан.
— И вот ещё что — он серьёзно настроен на то, чтобы Армин, будучи Очищенным, исполнил судьбу твоего сына.
Жан широко раскрыл глаза и ослабил хватку, выронив кота. Сири от неожиданности охнул и шмякнулся о мостик.
— Ай-яй, мои бедные косточки, — застонал он.
— Да чтоб этого гада, — оскалился Жан. — Да я все перья повыдираю этому…
— Эй-эй, — позвал Сири, — потише, здесь уши и глаза на каждом углу, следи за тем, что говоришь.
— Да как я могу молчать, после того, что услышал?! Моя семья опять в опасности.
— Поэтому я и здесь, — подмигнул Сири.
Жан взглянул на его хитрую морду и поозирался вокруг.
— Ты что-то придумал?
Матагот кивнул.
— Только это будет опасно. Будешь ли ты готов пожертвовать собой в случае чего?
Жан прикрыл глаза, глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Жизнь в Раю всегда была для него чересчур спокойной и приторной, и уж слишком ему это спокойствие приелось.
— Ради семьи и друзей хоть в Ад, хоть смерть, — уверенно ответил он.
Сири хмыкнул и лукаво прищурился.
— Отличный ответ, дружище.
***
Армин выпрямил ноги перед собой и, завалившись на бок, лёг на пол. Ему не впервой «посчастливилось» оказаться в тюрьме, но эта сильно отличалась от земной. На первый взгляд обычная одиночка два на полтора метра, но здесь не было абсолютно ничего, пустая комната с голыми стенами. Он как-то интересовался, как же вообще «воспитывают» заключённых при условии, что Душам не требуется ни пища, ни сон, даже в туалет не ходят, и нашёл ответ. Сначала было лёгкое покалывание в кончиках пальцев, затем небольшое недомогание в виде головокружения, а закончилось всё сильной ломотой в теле и отсутствием сил даже на то, чтобы сжать ладонь в кулак. Это место высасывало из Души энергию. Теперь Армин стал понимать, почему все в Раю так трепетно соблюдали Закон — никто не хотел становиться тряпичной куклой, способной лишь дышать.
— И долго ты будешь ещё противиться? — Армин с трудом открыл глаза и взглянул на охранника, что сторожил его. — Признай, что был неправ, и поклянись Господу, что отныне будешь смиренным, тебя сразу же отпустят.
— Я не был неправ, — хрипло парировал Армин и попытался перевернуться на спину, но смог лишь слегка дёрнуть плечом. — Я лишь поступал так, как велело мне сердце.
— Сердце, — плюнул охранник и отвернулся. — Упрямый болван.
Армин нахмурился, но более доказывать ничего не стал, с Очищенными разговаривать было бесполезно, они не смогут его понять. Он вновь закрыл глаза и попытался вернуться в прошлое. Армин вырисовывал пред глазами образы семьи, друзей, представлял, как перекатываются по песчаному берегу белые барашки морских волн. Но всё это было ненастоящим, серым, смазанным, от этих образов веяло фальшью. Арлерт прикусил губу и попытался придать картине красок, но они не ложились на холст — тут же тускнели, стекали вниз грязной жижей. Армин не мог вспомнить; слёзы выступили в уголках глаза. То, что забирают Небеса, уже невозможно вернуть.
Где-то в подсознании мяукнул кот. Арлерт вновь открыл глаза и уставился в стену напротив; ну вот, уже слуховые галлюцинации появились. До ушей вновь донеслось тихое мяуканье. Армин прислушался и посмотрел сквозь решётку.
— Эй, ты что здесь делаешь? — прозвучал сюсюкающий голос охранника. — Хороший котик.
Армин тяжело приподнялся на локтях и только сел, как охранника повело в сторону и он, гремя тяжёлой военной формой, повалился на пол.
— Что за?.. — не понял Хранитель. Из-за тела вышел белый кот и уселся напротив решётки, пристально смотря на Армина жёлтыми глазами. — Кот?
— Чего удивляешься? — вдруг заговорило животное скрипучим знакомым голосом. — Говорящих котов никогда не видел?
— Сири?!
Матагот встряхнул шерстью, и она тут же приобрела угольно-чёрный цвет.
— Давно не виделись.
— Ты почему здесь? — У Армина происходящее в голове не укладывалось.
— Эй, всё чисто! — повысил голос Сири, смотря в сторону выхода. — Заходи быстрее.
И тут же дверь в комнату отворилась и в неё ввалился Жан.
— Отлично сработано, — улыбнулся он, смотря на охранника на полу. — С ним точно ничего не случится?
— Это всего лишь кошачий дурман. Проспится и будет как новенький, — беззаботно ответил Сири.
Жан тем временем стянул с пояса спящего охранника ключи и, не сразу подобрав нужный, отворил решётку.
— Ты как? — поинтересовался он у Армина, с беспокойством осматривая друга. — Они пытали тебя?
Арлерт покачал головой.
— Это камера, она высасывает энергию Души. Покину тюрьму и станет лучше.
— Тогда мы уходим сейчас же, — решительно заявил Кирштайн, пытаясь поднять друга на ноги.
Армин слабо отпихнул Жана и ощетинился.
— Жить надоело? Убирайтесь отсюда, живо! Если вас поймают, одним выговором не отделаетесь. Рано или поздно меня отпустят, так что просто наберитесь терпения.
— Выслушай внимательно, — спокойно начал Сири, усаживаясь рядом с Армином. — Уриил на вас с Жаном зуб точит. Я слышал его разговор с Марко. Он хочет провести твоё Очищение, чтобы ты собственными руками исполнил судьбу малыша Армина. Ему очень не понравилось то, как повёл себя Селафиил по отношению к вам, и сделает всё возможное, чтобы последнее слово было за ним.
Армин охнул и уставился в пол. Разве может Архангел быть настолько неблагосклонен к Душам и живым людям? «Очищение» — это слово вызывало озноб в теле; Небеса уже лиши части его воспоминаний, у него итак осталось крохотная частичка, связывающая с прошлым. Однажды Арлерт уже забыл его, и не хотел испытать это чувство беспомощности вновь. А малыш Армин? Разве он мог собственными руками лишить его жизни? Но с другой стороны — Армин зажмурился, — если сейчас он вновь пойдёт против Небес, то подвергнет опасности не только себя, но и друзей. Дилемма пожирала его изнутри, будь его воля, он бы отказался от выбора вообще, но он не мог оставить чаши весов пустыми.
— Армин, — Жан легко коснулся его плеча и взглянул в глаза, — я понимаю твоё сомнение, но я не могу позволить какому-то самодовольному крылатому засранцу решать жить кому-то или умереть и забирать то, что ему не принадлежит.
Армин встрепенулся и напряг мышцы; он, наконец, выбрал чашу.
— Ты прав, — твёрдо отозвался он. — Покажем им, что действительно значит быть Хранителем.
— Отличный настрой, приятель, — обрадовался Сири и вскочил на лапы. — А теперь пора выбираться наружу.
Теория Армина оказалась верна — как только им удалось выйти из здания тюрьмы, он тут же почувствовал себя лучше, а через пару минут усталость и боль и вовсе ушли из его тела.
— Спасибо за помощь, Сири, — быстро говорил Арлерт, осматриваясь по сторонам. — Выполни мою просьбу: найди Карлу и попроси её…
— Не беспокойся, — прервал его матагот, — она уже сделала свой ход, теперь всё зависит от твоего друга.
— Спасибо, — улыбнулся Армин и обратился к Жану: — Спрячься пока где-нибудь и не привлекай к себе внимания. Я обещаю, что сделаю всё возможное, чтобы защитить твоего сына.
— Я иду с тобой, — Кирштайн был настроен решительно. — Я больше не собираюсь сваливать всё на тебя.
— Нет! Это слишком опасно, в случае чего я не смогу помочь тебе. Оставайся на Небесах.
— Армин, какой из меня отец тогда, если я собственного ребёнка спасти не могу.
Армин посмотрел в его улыбающиеся глаза и сдался, Жан уже всё для себя решил и ему не удастся его переубедить.
— Только не делай глупостей, — предупредил он друга.
— Не переживай об этом.
Но почему-то слова Жана Армина не убедили.
Они распрощались с Сири возле здания тюрьмы и бегом помчались к Райским вратам, соединяющим мир живых и мир мёртвых. После того, как Армина лишили статуса Хранителя, он более не мог пересекать границу напрямую, поэтому единственным способом попасть на другую сторону оставались Райские врата, но у них было одно условие, и это очень сильно волновало Арлерта.
Стараясь держаться в тени, они вдвоём быстро обошли здание Суда, пересекли площадь перед храмом Душ и прошли сквозь Райский сад. Склизкое и противное чувство тревоги не покидало Армина всё это время — было слишком тихо и просто. На Небесах глаза и уши были везде, но до сих пор их никто даже не попытался остановить. Они вышли на пустую белокаменную дорогу, ведущую прямиком к вратам, и сердце в груди Армина забилось ещё чаще.
— Как-то тихо здесь, — вслух озвучил Жан его собственные мысли. — Врата разве не охраняются?
— Должны, но…
Протяжный и громкий вой горна разрезал тишину Небес. Армин закрыл уши и оглянулся назад — около десятка вооружённых всадников неистово подгоняли лошадей, всё ближе и ближе подбираясь к ним.
— Это что, конница? — воскликнул Жан. — Они послали за нами конную армию?!
Армин всегда подозревал, что Уриил любил помпезность, но не до такой же степени. Они и сообразить ничего не успели, как один из всадников натянул тетиву лука, и стрела с приглушённым визгом пролетела где-то совсем рядом с ними.
— Сейчас же уходим! — крикнул Армин и со всех ног бросился к Райским вратам.
Военный горн вновь разнёс по Раю свою мелодию. За спиной раздался крик, и очередная стрела пролетела рядом с Армином. Арлерт обернулся и резко остановился.
— Жан!
Жан лежал на земле, шипя от боли и зажимая кровоточащую рану на боку.
— А они настроены серьёзно, — простонал он и попытался встать.
Армин взглянул на конницу, которую, уже снова натягивая тетиву, возглавлял Марко, и подхватил Жана под руку.
— Осталось совсем немного, потерпи.
Уже вдвоём они почти вприпрыжку преодолели оставшиеся несколько метров и остановились возле высоких распахнутых настежь золотых врат. Армин бросил опасливый взгляд на приближающихся военных и сглотнул.
— Учти, если мы выйдем за врата, то уже никогда не сможем вернуться в Рай, — предупредил Армин.
Жан хохотнул и указал большим пальцем за спину.
— Не очень-то и хотелось.
Армин кивнул и вместе с Жаном парой неуверенных шагов пересёк врата. И как только они прошли их, земля на несколько мгновений ушла из-под ног, Армин почувствовал, что падает, яркий свет на секунду ослепил, и тут же он приземлился на что-то жёсткое — боль моментально разлилась по телу. Повернувшись на бок, Арлерт упёрся руками в пол, встал на ноги и осмотрелся. Судя по интерьеру и царившему в комнате горько-кислому запаху лекарств, это было какое-то медицинское помещение. Юноша подошёл к окну с белыми, почти прозрачными занавесками и выглянул наружу — на большой детской площадке, громко галдя, играла толпа ребятишек под пристальным присмотром двоих взрослых.
— Детский сад? — тихо предположил Армин.
Жан за его спиной запыхтел, Армин тут же отвлёкся от созерцания пейзажа, подлетел к другу и помог ему усесться на стол.
— Такое себе приземление, — заворчал Кирштайн, морщась от боли.
— Прости, я не эксперт в этом.
Армин задрал его порванную окровавленную рубашку и с беспокойством осмотрел длинный порез на боку.
— Ничего страшного, — успокоил Жан, — рана поверхностная.
— Что мне сделать?
Жан осмотрелся по сторонам.
— Смочи ватку водой или антисептиком, если найдёшь, протри ей рану и наклей послеоперационный пластырь или что-нибудь вроде него.
Армин действовал быстро: порывшись в шкафчиках, нашёл упаковку пластырей, смочил кусок ваты в пахучей жидкости и отёр ей рану.
— Извини, что втянул тебя в это, — виновато проговорил он, кидая окровавленную ватку на стол. — Надо было оставить тебя на Небесах.
— Вообще-то, — хмыкнул Жан, — это мои слова. Если бы я не заставил тебя изменить судьбу сына и просто принял его смерть, ты бы не потерял своих воспоминаний. — Армин замер и опустил голову. — Я знаю, насколько дороги они тебе были. Прости.
Чем больше Армин думал об этом, тем больше и больше горечь утраты заполняла его сердце. Он потерял драгоценное прошлое, что сделало его счастливым, и, скорее всего, лишился будущего, но у него всё ещё оставалось настоящее, которое он обязан был спасти.
— Тебе не за что извиняться, — улыбнулся Армин и посмотрел пустыми глазами на Жана. — Я спас Армина, потому что сам этого захотел, даже если бы ты не попросил, я лишь слушал голос своего сердца.
— У тебя крылья за спиной ещё не растут, случайно? — пошутил Жан.
Армин усмехнулся и наклеил пластырь на рану.
— Что нам делать дальше? — спросил Жан, слезая со стола.
— Небеса не оставят это так просто, они вновь попытаются свершить судьбу Армина. Мы внесли огромные искажения в их отлаженную систему, и они приложат все силы, чтобы её восстановить. Да и нас в покое не оставят.
— Но Уриил планировал сделать это через тебя. Теперь, когда мы покинули Рай, у него не получится исполнить задуманное.
Армин выглянул в окно и задумался. Жан, конечно, говорил правильно, но вряд ли Архангел, являющийся главнокомандующим Небесной армии, настолько глуп, чтобы не предусмотреть подобное. Один из мальчиков, играющих на площадке, выдернул из рук другого игрушку и стукнул ею тому по голове, отчего обиженный малыш громко заплакал — один из взрослых тут же подбежал к нему и начал успокаивать. Все люди влияют друг на друга, но даже так, каждый следует своей судьбе, на неё нельзя повлиять извне, только если…
— Аномалия, — выдохнул Армин.
— Что аномалия? — не понял Жан.
— Тогда в порту я спас не только Армина, с ним была девушка. Но когда меня арестовали и направили на суд, Селафиил ни словом не обмолвился о её Судьбе. Скорее всего, нет, я уверен, что та девушка — «аномалия». — Армин говорил так быстро, что у него перехватило дыхание. — Ни один небожитель не может повлиять на Судьбу смертного, это прямое нарушение кодекса Хранителей и Небесного Закона, на такое не пойдёт даже сам Уриил. Но «аномалии» — совсем другое дело, на них Закон не распространяется.
— К чему ты клонишь?
— К тому, — Армин сделал глубокий вдох и продолжил, — что Уриил попробует повлиять на судьбу Армина через «аномалию», а в ближайшем окружении Армина из «аномалий» только Эрен и та девушка.
Жан прислонился спиной к стене и скрестил руки на груди.
— Час от часу не легче, — выдохнул он. — И как нам бороться с тем, на что даже не можем воздействовать.
— Пойдём ва-банк, — бодро отозвался Армин. — Побьём их козыря своим.
— Под козырем ты имеешь в виду?..
— Эрена. Карла может проникать в его сны и говорить с ним. Со слов Сири, она уже предупредила Эрена о приближающейся опасности. Будем надеяться, что он понял и уже сделал свой ход.
— А если нет? — засомневался Жан.
— Придётся объяснить ему что да как лично, — улыбнулся Армин. Жан вздёрнул бровь, по его виду было понятно, что он всё ещё сомневается, что это поможет. — Но сначала найдём Армина, и предупредим его об опасности.
— Ты можешь связаться с ним?
— Я перестал быть его Хранителем, но наша остаточная связь ещё сохранилась. Думаю, если сосредоточусь, то смогу его почувствовать.
Армин закрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов. Расслабиться, освободить разум, почувствовать мир вокруг и стать с ним единым целым. Множество тонких, будто паутина, нитей, источающих яркий свет, появилось перед глазами. Сосредоточиться на одной, самой главной. Постепенно нитей становилось всё меньше и меньше, и вот знакомая аура наконец сплелась с его душой.
— Нашёл, — выдохнул Армин и открыл глаза.
Пришёл их черёд сделать ход в этой игре.
========== Глава 9 ==========
Испуг, паника, невроз, бессонница — одно за другим, снова и снова, замкнутый круг. Пришедший в субботу вечером покой покинул Армина, стоило ему только после ужина с Анной вернуться в комнату на второй этаж. Армин не чувствовал себя в безопасности, даже в запертом доме с занавешенными окнами. Он делал уже пятнадцатый круг в большой прихожей, сам не зная для чего. В таком хаосе прошло уже два дня, Анны в воскресенье не было практически весь день, а сегодня ушла с утра на учёбу, поэтому он был почти всегда один. Славкин, конечно, уговаривала его пойти в академию вместе, но одна мысль о том, чтобы выйти на улицу, вызывала у Армина паническую атаку. Даже не сразу заметив, что он так и не забрал у Лии свой слуховой аппарат, у него не нашлось смелости выйти из дома и добраться до общежития Рейс, чтобы забрать его. Анна пыталась расспросить его о случившемся, ведь действительно беспокоилась за друга, но Кирштайн шёл в отказ и давился лживым «всё хорошо». Чем меньше людей знает, тем безопасней было и для него, и для них.
Одиночество окутывало своими сетями всё сильнее и сильнее. Ему жутко захотелось объятий, чтобы кто-нибудь крепко обнял его и успокоил своими теплом и лаской. Кто-то родной и любимый. Образ матери возник перед глазами, даже на секунду показалось, что Армин смог услышать её сладковатый цветочно-фруктовый запах; запах, которым пахла только она. И вот в копилку испытываемых чувств добавилось ещё одно — тоска. Армин не видел родных с Рождественских каникул, с тётей разговаривал раз в неделю, по выходным, а голос матери и вовсе уже начинал забывать. Микаса работала слишком много, чтобы у неё оставались силы на разговор с ним. Он это прекрасно понимал и старался не навязываться. Из семьи он последний раз разговаривал с дядей, и было это буквально несколько дней назад, но, вспомнив их беседы, Армину стало стыдно за себя и до жути обидно. Эрен звонил ему каждый день и порой затрагивал темы, которые ему совсем не хотелось обсуждать, и понятно, что в конечном итоге Армин разозлился и запретил дяде названивать ему. И Эрен перестал звонить — «его» мелодия не звучала из динамиков мобильного ни в четверг, ни в пятницу и не прозвучит уже никогда.
Что имеем — не храним, потерявши — плачем.
Армин так ничему и не научился. Скорее всего, больше он никогда не увидит свою семью, и ведь даже попрощаться с ними не сможет. Кирштайн замотал головой. Что за ужасные мысли лезут ему в голову?
— Всё будет хорошо, — тихо заверил он себя, но эти слова, вопреки ожиданиям, не прибавили ему уверенности, а только ещё больше заставили беспокоиться.
— Рад, что ты цел, — неожиданно прозвучал голос за спиной.
Армин в испуге резко обернулся и попятился назад. Всё-таки в каком-то смысле он был не один, но вряд ли этот человек, если существо перед ним сейчас можно было назвать человеком, сможет избавить его от страха. Нет. Оно только нагоняло жути. Всегда, когда этот парень появлялся рядом, с ним происходило что-то нехорошее: случай на стадионе в школе, заброшенный завод, — Армин сглотнул, — сцена в порту. Он приносил несчастье. Он влёк за собой смерть. Он был Хранителем мёртвых. В последний раз он спас его, но только лишь за тем, чтобы его игра не закончилась.
— Убирайся, — просипел Армин, и сердце его мощно забилось. — Оставь меня в покое.
— Армин, — позвал Арлерт и сделал шаг навстречу; Кирштайн машинально сделал шаг назад, — выслушай внимательно: ты в опасности.
— Это из-за тебя я в опасности! Стоит тебе только появиться, как я сразу оказываюсь на грани жизни и смерти.
Дыхание Кирштайна-младшего участилось, из-за чего немного закружилась голова. Он дрожал всем телом, в груди возникло давящее чувство. Чем сильнее и чаще он вдыхал, тем больше ему казалось, что он задыхается. Больше Армин не чувствовал от Арлерта добра, его аура стала холодной, мрачной, даже море из его глаз исчезло, осталась только пугающая пустота. Он, наконец, показал своё истинное лицо.
— Никакой ты не Хранитель, — прохрипел Армин, — ты и есть сама Смерть. Только у Смерти могут быть такие мёртвые глаза.
И Армин понять не мог, почему Арлерт стал смотреть на него так — ни злобы, ни удовлетворения, ни обиды в серых глазах, — а огромная печаль.
— Пусть так, — проговорил Хранитель сдавленным голосом, — но знай: тогда, в порту, ты должен был умереть, такова была твоя судьба. Но я изменил её и спас тебя, именно поэтому Небеса не остановятся ни перед чем, чтобы забрать тебя…
— Должен? — прошипел студент. В ушах зазвенело, в глазах помутилось. Казалось, ещё немного, и он упадёт замертво прямо здесь. Слёзы ни с того, ни с сего полились из глаз. — Как смеешь говорить ты, что кто-то должен умереть? Как смеешь ты решать, кому жить, а кому умереть?! — Гнев клокотал в его глотке. Будь на то возможность, Армин убил бы этого наглеца и второй, и третий раз. — Мой отец… По-твоему, папа тоже должен был умереть?
Он согнулся и заревел. Было больно, было страшно. Воспоминания об отце растеребили его старые шрамы, которые почти шесть лет приносили ему тупую, ноющую боль. Он думал, что смирился, что принял это и отпустил, но разговор с Хранителем лишний раз доказал, что он никогда не сможет этого принять, что горечь утраты будет чувствоваться на языке всю оставшуюся жизнь. Он не просто потерял отца, он потерял частицу себя, будто кто-то без анестезии разорвал ему грудную клетку и вырвал кусок сердца, а потом, как ни в чём не бывало, парой грубых стежков зашил уродливую огромную рану, даже не остановив кровотечение.
— Нет, — тихо отозвался Арлерт.
Армин выпрямился и, утерев слёзы, посмотрел на Хранителя. Неужели их мысли совпадают? Или он ослышался? — Я не могу этого сделать, — продолжил Арлерт, но смотря куда-то в сторону, будто общаясь с кем-то незримым. — По-твоему, это так просто?
— Ты не один? Кто там?
Арлерт испуганно посмотрел на Армина и отвёл взгляд в сторону. Вдруг, его рубашка приподнялась на груди, и его повело в сторону, будто кто-то резко дёрнул его на себя.
— Да говорю ж тебе, — уже рассержено повторил Хранитель. Он сильно нахмурился, помолчал немного, видимо, слушая собеседника, и, вывернувшись, громко крикнул: — Жан!
Тело оцепенело. Армин резко вдохнул, и в горле сразу запершило. Остановившиеся слёзы вновь потекли из глаз.
— Жан? — сдавленно переспросил Армин. — Жан Кирштайн? С тобой сейчас мой, — он сглотнул и с придыханием закончил, — отец?
Ноги ослабли, казалось, ещё чуть-чуть, и сила окончательно уйдёт из них. Арлерт молчал, нервно топчась на месте и стараясь не пересекаться с подопечным взглядом. Но Хранителю и не надо было ничего говорить, его поведение выдавало его с потрохами — отец действительно стоял прямо перед ним.
— Хочу поговорить, — почти беззвучно прошептал Армин и сразу же пришёл в себя, повысив голос и сделав шаг к Хранителю. — Я хочу поговорить с отцом! Позволь мне увидеть его! Позволь ещё хоть раз услышать его голос!
Арлерт шарахнулся от такого сильного натиска и испуганно посмотрел в сторону, где предположительно стоял Жан. Армину просто жизненно необходимо было встретиться с отцом, вновь почувствовать его прикосновения, увидеть его улыбку, услышать мелодичный голос. Он должен был сказать ему всё, что было не высказано, и попросить прощения. Он должен был избавиться от всего, что терзало его эти мучительные пять с лишним лет.
— Пожалуйста, Армин, — Кирштайн-младший шмыгнул носом и заплаканными глазами уставился на Хранителя, — не лишай меня отца снова.
— Мне жаль, — ответил Арлерт после недолгой паузы, — но это не то, что можно просто сделать. — И тут же он вскрикнул и, нагнувшись в бок, схватился за ухо. — Ау-ау! Ну хорошо-хорошо, пусти! — Хранитель отошёл на шаг в сторону и, потирая ухо, злобно глянул в сторону незримого Жана. — Достали, что отец, что сын.
Арлерт выглядел более чем недовольным, отчего-то он очень не хотел сводить отца и сына вместе, хоть у него и была на то возможность. Но Армину было глубоко на это наплевать, у него была возможность вновь встретиться с Жаном, и более он не собирался её упускать. Хранитель пару секунд томно смотрел на подопечного, затем тяжело вздохнул и провёл ладонью сзади по шее.
— Я выполню твою просьбу, — наконец сказал он, и его лицо перекосило так, будто его заставляли делать что-то аморальное, — но учти, увидеть отца ты не сможешь, но если сосредоточишься, сможешь услышать его. — Армин интенсивно закивал — ничего, пусть только голос, ему достаточно уже и этого. — Дай мне свою руку. Жан, ты тоже.
— Руку? Разве я могу дотронуться до тебя?
Помнится, два года назад он уже пытался взять его за руку, но тогда Армин ощутил лишь воздух, это и не удивительно в случае… призрака. Кирштайн-младший прищурился и недоверчиво посмотрел на Хранителя. Или Арлерт соврал ему тогда и нарочно не помог?
— Теперь можешь, — подтвердил тот.
— Теперь? Что с тобой произошло? У тебя глаза другие, в них ведь раньше было море, а сейчас…
— Ты хочешь поговорить с отцом или нет? — раздражённо спросил Арлерт, но тут же тихо извинился.
Армин дёрнулся от резкого выпада со стороны Хранителя и нервно кивнул — похоже, он затронул какую-то неприятную тему. Он собрался с духом и протянул руку Хранителю. На удивление, он действительно смог взять её, но эти ощущения отличались от реального физического контакта. Армин чувствовал, как что-то обволокло его ладонь со всех сторон, будто он окунул руку в тёплую воду. Эти прикосновения давали успокоение. Армин вспомнил, как раньше, когда он был расстроен чем-то или злился, к нему на колени ложился Лютик и начинал громко мурчать. Тогда юноша гладил мягкую рыжую шерсть, и становилось сразу легче.
— Закрой глаза, — попросил Хранитель. Армин послушно зажмурился. — А теперь отбрось посторонние мысли и сконцентрируйся на своих ощущениях, на том, что окружает тебя.
«Легко сказать, — хмыкнул Армин. — Будь ты на моём месте, вряд ли бы так просто избавился от мыслей о приближающейся смерти».
«Я знаю, каково это, — прозвучал в голове голос Арлерта, и Армин весь мурашками покрылся — не очень-то здорово, когда посторонние читают твои мысли, — но сейчас, ты должен быть сильнее их».
«Знаю, только не лезь больше мне в голову, это вторжение в частную жизнь. Пожалуйста».
Арлерт хмыкнул, но больше ничего не сказал. Армин сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. Он не особо понимал, что значит сконцентрироваться на своих ощущениях.
— Чем я вообще занимаюсь? — тихо пробубнил он.
— Скажи кому — не поверит, не правда ли?
Армин вздрогнул и инстинктивно сжал руку Арлерта. Он и сам сейчас с трудом верил в происходящее, всё это действительно было похоже на сон. Столько лет Армин не слышал уже этот голос: бодрый, ласковый, с низким тембром. Голос, который всегда хранился в его сердце. Голос, который он боялся забыть.
— Па, — почти беззвучно, чуть гнусаво из-за заложенного после слёз носа позвал Армин.
Он боялся говорить громко, будто мог спугнуть дивную птицу, которую можно было увидеть только раз в несколько сот лет. Даже собственное дыхание и стук взволнованного сердца казались чрезмерно громкими.
— Па, это правда ты?
— Да, сын.
Как же Армину не хватало этого доброго «сын». Жан редко звал его по имении, всё чаще из уст его звучало «сын» или «сынок». Многие из тех, кто знал об этом, и даже дядя считали это странным, но для Армина такое обращение чувствовалось гораздо роднее, чем сухое «Армин». Да и сам он звал его ласково «папа» или «па», но на публике звучало неизменное «отец». Армин очень гордился Жаном, гордился тем, что этот замечательный человек был именно его отцом. Но после того, как Жана не стало, это слово утратило своего первоначального величия, потому что Жан остался настолько же значим только для семьи.
— Я так рад. Мне, нам с мамой не хватает тебя, она до сих пор оплакивает твою смерть.
Армин очень хотел открыть глаза и увидеть отца, но боялся даже пошевелиться. Горячие слёзы снова потекли по щекам. Последнее сохранившееся чувство, связанное с отцом, — могильный холод на губах после поцелуя в бледный лоб, который обжигал до сих пор. Армин жаждал согреться в объятиях Жана, он готов был на всё, даже отдать на растерзание Дьяволу душу, ради нескольких секунд объятий с отцом, только бы вновь почувствовать тепло его крепкого тела.
— Мне тоже не хватает вас. Ни дня не проходит без мыслей о моих драгоценных жене и сыне. — Щеке стало тепло, будто само солнце грело её своими лучами. Армин коснулся её, но пальцы почувствовали только собственную кожу. — Ты так сильно вырос, прям красавец на выданье. Мамины гены, я не был настолько хорош.
Армин усмехнулся и вытер нос тыльной стороной ладони.
— Жан, у нас мало времени, — встрял Арлерт.
— Почему? — забеспокоился Кирштайн-младший.
— Послушай меня, сын, — серьёзно начал Жан, и Армин заволновался ещё сильнее. Он крепче сжал руку Хранителя — нет, больше он не отпустит. — Армин тебе никогда не врал, он всегда заботился о тебе и защищал. Ты должен слушаться его.
— Почему тогда он ведёт себя так? Почему он не может сказать мне всё прямо?
— Закон, будь он неладен, — хмыкнул Жан.
— Закон? Что ещё за Закон?
— Жан, — вновь позвал Хранитель, намекая, чтобы тот поторопился.
— Небесный Закон, из-за которого ты теперь находишься в большой опасности, — речь отца ускорилась. — Будь начеку и остерегайся девушки, с которой ты был в порту.
— Девушки? Ты про Лию? — У Армина голова пошла кругом. Он потерял ныть разговора.
— Они нашли нас, — вдруг раздался напуганный голос Арлерта.
— Что? Кто нашёл? Что происходит?
— Надо уходить!
— Армин, запомни, — Жан спешил, нервничал. Сердце в груди Кирштайна-младшего сжалось. Он чувствовал, что совсем скоро он вновь потеряет то, что так долго искал. — Дядя тебе непременно поможет и защитит, и я тоже всегда буду рядом с тобой и твоей мамой.
— Нет, нет, пап, пожалуйста, не уходи. Только не снова.
— Доверяй своей семье, она всегда будет любить и оберегать тебя.
— Пап, останься, прошу.
— Жан! — завопил Арлерт.
И тут же правую лопатку пронзила острая боль, Армин вскрикнул и отпустил руку Хранителя. Тепло моментально сменилось холодом, а день — ночью. Армин снова потерял.
***
Людей вокруг было слишком много, казалось, что даже воздуха из-за них стало не хватать. Лия любила институт, любила учиться, но сегодня его огромное здание казалось просто крохотным, а количество студентов на один квадратный метр превышало все мыслимые нормы. Голова с утра раскалывалась, а одна мысль о еде вызывала рвотные позывы.
После того, как в субботу поздно вечером она благополучно добралась до общежития, под расспросы соседок по комнате немного отдышавшись, Лия обошла всех знакомых и тех, кто знал её имя, в здании и попросила их говорить какое-то время, что они незнакомы, если кто будет спрашивать, кто бы это ни был. Молчание особо любопытных и даже комендантши ей пришлось купить за небольшую сумму. Воскресенье Лия провела в комнате и вообще старалась ни с кем не говорить и не выходить наружу. Но идти в понедельник на занятия, так или иначе, пришлось. Рейс старалась забыть и превратить всё в обычный кошмар, но этот кошмар преследовал её даже наяву. Она пыталась храбриться и делала вид, что абсолютно спокойна, но даже так, сесть на любимое место возле окна она не решилась.
Лия нервничала, оттого злилась, вот и срывалась на каждого, а когда поняла, что натворила, даже лучшая институтская подруга уже делала вид, что не замечала её. Лии уже было знакомо чувство одиночества, но тогда, в старших классах, была одинока её душа, теперь же она поняла термин «абсолютного» одиночества. Ей хотелось поговорить с кем-нибудь, поговорить по душам, попросить совета и помощи, а не просто высказаться в пустоту. Единственной, кто смог бы защитить, была мама, но теперь у Лии не было возможности связаться с ней, она за долгие годы даже не выучила её номер телефона. Рейс действительно боялась, что она уже могла более и не увидеться с матерью.
Лия вышла из аудитории и остановилась около колонны в холле, подперев её боком. Сердце никак не хотело замедлять свой ритм, беспокойство давило,заставляло желудок скручиваться в тугой болезненный комок. Она итак почти не спала эти две ночи, а если всё продолжится в том же духе, то и вовсе рассудок можно потерять. На плечо легла чья-то рука — Лия резко обернулась и шарахнулась в сторону.
— Я настолько страшный? — стоявший напротив неё Брайан подтянул лямку рюкзака на плече.
Рейс медленно выдохнула и глубоко вдохнула, подняв взгляд к потолку, чтобы ненароком не заплакать.
— Чего тебе, Брай? — раздражённо спросила Лия, желая, чтобы он поскорее отвалил от неё.
На самом деле, Лия хорошо относилась к Брайану. Хоть он порой и был весьма заносчив, было в нём что-то такое, что влекло её к нему. Она и сама не могла понять что: Брайан не был особо красив, да и харизмой не отличался, Рейс вообще очень редко видела, как тот улыбается или смеётся, да хоть какое-нибудь оживление на его лице. Было это в основном, когда молодой человек доставал камеру и начинал снимать. В общем-то, и познакомилась она с ним, когда тот возился с видеокамерой. Да, пожалуй, именно в такие моменты, Брайан и становился кем-то совершенно новым, кем-то, кто и привлёк внимание Рейс.
— Камеру верни. Пожалуйста.
— Нет её у меня, потеряла.
Брайан разинул рот и вытаращился на девушку. Ну не говорить же ей, что его камеру забрали бандиты, и теперь она, скорее всего, уже разбита вдребезги.
— Эта видеокамера обошлась мне в двадцать штук. Как?! Как ты умудрилась её потерять?!
Брайан был в бешенстве, но Лию это сейчас не особо волновало — не её вина в том, что случилось, да и если бы Брайан знал правду, ещё бы пожалел её. Рейс лишь пожала плечами и отвернулась.
— С тех пор, как ты встретилась с этим инвалидом, ты стала сама не своя.
Звонкий звук пощёчины разлетелся по холлу, мужские очки отлетели в сторону и покатились по полу.
— Я же сказала тебе не называть его так! — Лия сжала горящую огнём ладонь в кулак и грозно уставилась на молодого человека.
Брайан хмыкнул, постоял немного, а затем сделал шаг в сторону, молча поднял очки и, проверив их целостность, снова надел.
— Вижу, из-за любви и ревности ты последние мозги растеряла. — Молодой человек кинул тяжёлый взгляд на Рейс и побрёл прочь: — Будешь должна мне двадцатку.
Слёзы потекли из голубых глаз. Лия больше не могла быть сильной, не могла притворяться, что всё хорошо. Она сунула руку в карман кофты и вытащила слуховой аппарат — во всём этом ужасе и суматохе она так и не отдала его Армину. Несколько слезинок упало на маленький приборчик, Рейс сжала его в ладони и, сев на корточки и уткнув нос в колени, захныкала. Невыносимо сильно захотелось увидеть Армина, услышать его голос, почувствовать кожей прикосновения его тонких пальцев, взглянуть в его добрые карие глаза. Лия шмыгнула носом и утёрла слёзы — она хотя бы должна была отдать ему слуховой аппарат.
***
— Армин, — заласкал уши женский голос. — Ты должен проснуться, дорогой мой мальчик.
Размытый образ темноволосой женщины появился в лёгкой дымке тумана. Армин не видел её лица, но чувствовал, что она знакома ему. От неё веяло чем-то родным, до боли знакомым и близким.
— Тебе нельзя здесь находиться, — вновь заговорила женщина. На мгновение Армин отчётливо увидел карие глаза, в которых ярко сиял красивейший закат. — Проснись!
— Я сплю? — Армин посмотрел на свои руки. Зрение затуманилось, на секунду в глазах потемнело. — Где я? — Но почему-то телу было легко и уютно. Что бы ни говорила эта женщина, Армину совсем не хотелось терять этого комфорта, он будто плыл в невесомости. — Я не хочу отсюда уходить, здесь так хорошо.
— Но ты должен. — Не отставала женщина. — Это место не для тебя.
— Армин! — Эхом разнёсся в пустоте громкий голос. Кирштайн повернул голову и медленно моргнул. — Армин!
Армин резко открыл глаза — обеспокоенная Анна с заплаканными глазами смотрела прямо на него. Кирштайн-младший хрипло задышал и сел на полу.
— Боже, я так испугалась, — Анна кинулась к нему на шею и уткнулась носом в его плечо. — Что случилось? Тебе плохо?
Армин всё ещё не мог прийти в себя. Эта женщина… Это правда был всего лишь сон или?.. Он дотронулся до правого плеча. Боль. Армин широко раскрыл глаза — боль из лопатки ушла. Отец! Армин быстро осмотрелся вокруг и вскочил на ноги.
— Нет, — дрожащим голосом произнёс он. В прихожей было пусто. Армин завертелся на месте — кроме них с Анной больше никого не было. — Он ушёл, опять.
— Кто ушёл? — не поняла Славкин. — Что произошло?
— Армин! — закричал Кирштайн, не обращая внимания на расспросы девушки. Он не мог вот так просто снова потерять отца. — Отец! Верни мне отца, Армин! Не забирай его у меня снова. Только не снова…
Слёзы опять застелили глаза. Всё нутро разрывалось на части, пустота, как шесть лет назад, заново начала разъедать сердце. Он был полностью разбит. Армин понимал, что это был первый и единственный шанс вновь встретиться с отцом, а он так и не сказал ему слов, что так долго терзали ему душу. Он так и не сказал ему слов благодарности за то, что он был его отцом. Что Жан приходится ему отцом.
— Он больше не вернётся, — просипел Армин, глядя прямо в глаза Анне, — папа снова покинул меня и больше никогда ко мне не вернётся.
Анна сжала губы в узкую полоску и взяла лицо Армина в свои ладони, большим пальцем провела по кончикам его ресниц, смахивая слезу, приподнялась на носочках и тихо выдохнула:
— Сожалею, Армин, но клянусь, я всегда буду рядом.
Женские губы мягко легли на мужские. Было немного влажно, тепло и приятно. Армин хотел этого. Этот поцелуй излечивал, уносил тоску и печаль, исцелял глубокие раны так, что не оставалось даже шрамов. Но всё же это были не те губы, не те глаза, хоть и такого же прекрасного голубого цвета, это были не те прикосновения, хоть и такие же нежные и ласковые. Армин взглянул в сторону входной двери и тут же отпрянул от Анны. Вот, вот те самые глаза, что иногда снились ему, те самые губы, вкус которых он снова хотел ощутить, те самые руки, прикосновения которых давали истинное наслаждение. Стоящая в дверях Лия сделала полшага назад и, сжав грубы, отвела взгляд от только что целовавшейся пары.
— И-извини, — заикаясь, пролепетала она, — дверь была открыта, вот я и… Я не вовремя, прости.
Лия приложила тыльную сторону ладони к губам и, развернувшись, выбежала из дома.
— Лия! — прокричал Армин, протягивая к ней руку.
Он кинулся за Рейс, но был остановлен за запястье Анной.
— Оставь её, — тихо прошептала та, пряча глаза за чёлкой. — Не ходи.
Но он не мог оставить.
— Прости, — так же тихо ответил ей Армин, — но я не хочу потерять и её.
Он аккуратно высвободил запястье из ослабевшей хватки девушки, быстро обулся и покинул дом, оставив Анну молча глотать слёзы.
***
Лия бежала по узкой дорожке вдоль частных домов, сбавляя темп в тот момент, когда пейзаж размывался из-за стоявших в глазах слёз. В груди опять всё горело огнём, а дышать было так больно, что она боялась задохнуться. Лия забежала за угол высокого кирпичного забора и прислонилась к нему спиной. А сердце всё никак не сбавляло темпа, всё никак не хотело успокаиваться. Раненное беспощадным чувством «любовь», оно истекало кровью, заставляя Лию кричать от невыносимых мучений. Она больше не хотела этого, не хотела мучиться от этой боли, не хотела видеть её Армина с другой. Рейс сглотнула и прикусила нижнюю губу, — но он никогда не был её. Она лишь тешила себя иллюзиями, что всегда сможет удержать его рядом с собой. Лия была слишком самоуверенной, раз решила, что ей даже не нужно прикладывать усилий для этого. Она не верила, что есть кто-то сильнее её, кто сможет забрать Армина к себе. Но встреча с Анной, заставила Рейс засомневаться в своих возможностях, и сейчас она собственными глазами увидела, что она не всемогущая и есть та, кто гораздо умнее её.
— Лия! — отдалённо прозвучал крик Армина. — Вернись, Лия!
Рейс всхлипнула и зажала рот ладонями. Она не могла показаться ему сейчас в таком виде, ей было бы стыдно предстать перед ним слабой и жалкой. Раз натянув маску безразличия к нему, она уже не могла предстать перед ним в истинном свете. Ей было стыдно признаться, что столько времени она лгала не только себе, но и ему.
— Лия! — голос Армина стал громче. — Где же ты?! Я должен тебе признаться! Я…
Визг тормозов прервал его речь. Рейс напряглась и вжалась спиной в забор. Крик Армина заглушил пение птиц и тут же резко прервался. Лия опустила руки и метнулась к краю забора, выглядывая на проезжую часть. Сердце ухнуло вниз ровно в тот момент, когда в мужчине, заталкивающего сопротивляющегося Армина в чёрный тонированный седан, она узнала Порко. Мужчина закрыл заднюю дверцу, сел на переднее сидение, и автомобиль резко тронулся с места, покидая частный сектор.
Лия сползла по стенке вниз и задрожала всем телом. Она снова подвергла Армина опасности. Она своими собственными руками вновь всё уничтожила. Лия взглянула на свои ладони, сжала их в кулаки и мысленно заставила себя успокоиться и прекратить реветь.
Но, быть может, ей ещё удастся всё исправить.
========== Глава 10 ==========
Капли крови беззвучно падали на пыльную дорогу, образуя извилистую дорожку. Старый ворон с протяжным карканьем вспорхнул с ветки высокого сухого дерева — чёрное перо мягко опустилось на землю. Редкие прохожие не обращали никакого внимания на мужчину, ведущего под руку товарища, из спины которого, чуть выше лопатки, торчала Небесная стрела. Босая нога запнулась о камень, и светловолосый юноша пал на колени, тихо издав болезненный стон.
— Продержись ещё немного, Армин. Как только найдём укромное место, я тут же займусь раной.
Взгляд голубых глаз встретился с взволнованным взглядом карих.
— Не беспокойся, Жан, я буду в порядке. Сейчас главное не дать Небесной армии и Уриилу совершить задуманное.
Но покрытое испариной лицо друга не могло не беспокоить Жана. Рана была болезненной, несомненно, но беглый осмотр показал, что стрела не задела плечевое нервное сплетение, да и кость не повреждена. Если стрела была отравлена, то у них огромные проблемы. Руки начали подрагивать. Жан впервые задумался о том, что их противник гораздо сильнее и, возможно, они не смогут одолеть его.
— Так или иначе, нам необходимо избавиться от преследования.
Кирштайн не мог не заметить, как надломился его собственный голос. Он был слишком самоуверен, и эта самоуверенность сыграла с ним злую шутку.
— Кажется, есть одно место, где мы может спрятаться на время.
Жан проследил за недвижимым взглядом друга и обернулся к большому заброшенному дому, обвитому иссохшими лозами винограда. Аура этого дома давила, это место более не принадлежало миру живых. Смрад загробья давно испортил воздух вокруг него.
— Это…
— Клетка Люцифера, — пояснил Армин.
— Что это?
— По-другому, тюрьма, созданная самим Люцифером. В ней запираются те, кто нарушал законы Ада. Обычно такие Души просто изгоняются из него, но если Хозяин Ада чувствует угрозу со стороны правонарушителя, то сооружает ему личную тюрьму в мире живых, накладывая барьер. Он не позволяет Душе выбраться наружу, но и из вне попасть в неё никто не может: ни небожитель, ни житель Ада, только сам Люцифер может входить и выходить когда пожелает.
Жан нервно сглотнул и осмотрел дом. Он боялся представить, что за Душа там могла быть заточена, раз сам Дьявол страшился её.
— Но раз на дом наложен барьер, как мы сможем попасть внутрь? — поинтересовался он.
— Пройдя через Райские Врата, мы перестали быть небожителями. Сейчас мы обычные заблудшие Души, так что, думаю, проблем быть не должно.
«Ну да, — невесело подумал Кирштайн, — не считая неведомого монстра, заточённого в клетке».
Ощущение чужого присутствия заставило тело покрыться мурашками, Жан оглянулся через плечо и поставил Армина на ноги.
— Полагаю, времени на размышления у нас больше нет.
Дом внутри оказался просто огромным, оттого его мрачные стены, скрипучие полы и покрытые паутиной углы высоких потолков ещё больше походили на описание домов из старых готических фильмов-ужасов. Они прошли тёмную прихожую и ступили в гостиный зал, освещённый лучами дневного солнца, тяжело пробивающимися сквозь большие, покрытые грязью и толстым слоем пыли, деревянные окна. Жан усадил Армина под одним из них, прислонив здоровым плечом к стене. При жизни Жану часто приходилось работать в условиях огромного стресса, и всегда ему удавалось целиком и полностью держать свои действия под контролем. Но сейчас он чувствовал, что не справляется с давлением, всё было против него. Кирштайн зашёл за спину Арлерта и, аккуратно разорвав окровавленную рубашку, осмотрел рану.
«Плохо дело», — сразу же пришла к нему мысль.
Будь у него инструменты, он бы без особого труда смог вытащить стрелу, но имея лишь свои давно бездействовавшие руки и скупой свет из потрескавшегося окна, Жану придётся нелегко.
— Будет больно, — предупредил он друга.
Армин только молча слабо кивнул. Жан упёрся коленом в его спину, одной рукой обхватил поперёк плеч, а другой сжал стержень максимально близко к телу. Древко криво ходило в его руке, двигаясь в ритме с тяжёлым дыханием Армина. У Жана была только одна попытка. Стрелу надо было вытащить быстро и с первого раза, иначе был риск причинить ещё больший вред. Руки дрожали. Жан выругался про себя и смахнул пот с ресниц — он слишком сильно нервничал.
— У тебя получится, — подбодрил его Армин, видимо почувствовав сомнения друга. Он повернул голову в его сторону и еле заметно улыбнулся. — Просто не думай ни о чём и доверься своим ощущениям, они подскажут тебе правильное направление.
Жан прикрыл глаза и хмыкнул, Армин всегда приходил на помощь в нужное время.
— Спасибо, — поблагодарил Кирштайн и сосредоточился на деле — уверенность отогнала панику.
Хватило всего пары секунд на то, чтобы твёрдая рука, чуть повернув стрелу в сторону, рывком дёрнула её на себя, извлекая из разгорячённого тела. Армин вскрикнул и обмяк в руках друга. Жан понюхал наконечник, но, к своему счастью, учуял только запах металла и чужой свежей крови — яда на нём не было. Отбросив стрелу в сторону, Кирштайн оторвал от своей рубахи рукав и крепко перевязал им кровоточащую рану.
И только Жан немного расслабился, хотел уже выдохнуть, как на них свалилась новая напасть.
— Так-так-так, похоже, у меня дома завелись крысы.
От этого низкого, гортанного голоса по телу прошёл озноб. Жан сглотнул и медленно повернул голову вправо. Кирштайн, конечно, проявлял фантазию в плане того, что в клетке Люцефера могло быть заточено некоторое существо, уже не похожее на человека, но то действительно был обычный человек. Точнее, он выглядел так, но аура, исходящая от него, была не человеческой. Жан чувствовал его силу, мощь, что таилась в этом мускулистом теле, облачённом в чёрные одежды. Незнакомец вышел из тени коридора и поднял с пола окровавленную стрелу.
— Да к тому же ещё и раненные, — хмыкнул он.
Армин хрипло вдохнул, посмотрел на незнакомца и напрягся.
— Райнер, — с придыханием сказал он.
— Вы знакомы? — поинтересовался Жан.
— К сожалению.
Райнер замер, всмотрелся в лицо Армина и хищно улыбнулся. Он напряг мускулы и стрела с лёгкостью, будто она была хворостинкой, переломилась надвое.
— Кого я вижу! — радостно загоготал он, подходя к ним. — Неужели это наша Златовласка? Не пощадила тебя жизнь, умер молодым, какая жалость.
Армин цыкнул и нахмурился.
— А ты не изменился, Райнер, даже после смерти всё такой же засранец.
Райнер осклабился, грубо отпихнул Жана и, вцепившись в горло Арлерта, поднял его над полом. Армин закряхтел и сжал пальцами его руку.
— Отвали от него, урод. — Жан кинулся вперёд, чтоб защитить друга, но Армин жестом остановил его.
— Посиди-ка в сторонке, дядь, — бросил ему Райнер, и приблизил лицо Армина к своему. — А ты стал дерзким, мальчишка. Может, напомнить тебе твоё место?
— Зря стараешься. — Армин прямо посмотрел в глаза обидчику. — Я не боюсь тебя.
— Неужели? — Райнер надавил на раненное плечо, из-за чего Армин издал хриплый вскрик. Жан заскрежетал зубами, но остался на месте. — По-прежнему думаешь, что можешь спрятаться за чью-нибудь спину? — Райнер бросил быстрый взгляд на рассерженного Жана. — Тяжело ли на том свете без Эрена, а?
Жан еле сдерживался, и когда он уже хотел как следует приложить Райнеру по его квадратной роже, Армин неожиданно дал отпор.
— Уж намного легче, чем тебе, запертому здесь одному, — с ехидной улыбкой съязвил он.
Жан даже прыснул от того, как перекосило лицо Райнера.
— Ты, мелкий… — Райнер сильнее сжал горло Арлерта, но вдруг остановился и оглянулся через плечо. — Чёрт, до отвращения людно сегодня.
Он бросил Армина на Жана и вышел из комнаты.
***
Райнер распахнул входные двери и вальяжно вышел на подъездную дорожку. За его почти пятнадцатилетнее пребывание в этой клетке этот день поистине был полон сюрпризов.
— Уж не конная ли это армия самого Рая? — насмешливо вопросил он, осматривая с десяток экипированных всадников, расположившихся за пределами территории дома. — Чем могу быть полезен столь важным Душам?
Вперёд, гордо восседая на белоснежном жеребце и держа в руках лук, вышел молодой человек с россыпью веснушек на лице, и Райнер чуть не поперхнулся от смеха. Нет, сегодня действительно был лучший день из всех в загробной жизни.
— Хах, Марко? Серьёзно? У вас там что, нехватка кадров на Небесах, раз командующим армии ставят грешника-зека? Вот умора.
Марко нахмурился, но на выпад не ответил.
— Ты укрываешь двух беглых отступников, нарушивших Закон, — спокойно начал он, — отдай их нам, они принадлежат Небесам.
Райнер прищурился и взглянул в глаза Марко — абсолютно пустые и мёртвые.
— Они стёрли твои воспоминания, — хмыкнул он и скрестил руки на груди. — Небеса крайне жестоки, не правда ли?
— Скажу ещё раз, — всё так же не обращая внимания на его слова, но сильнее сжимая упряжь, повторил Марко, — передай нам беглых преступников.
— А если откажусь?
— Мерзавец!
Один из солдат живо натянул тетиву лука и выпустил стрелу. Она со свистом преодолела несколько метров, и когда оставалось совсем немного до того, как она бы поразила Райнера, стрела вдруг отлетела в сторону и упала в высокую траву — стенка барьера заходила мелкой рябью.
— Не стрелять! — тут же скомандовал Марко; солдат цыкнул и опустил лук.
— Как видите, это моя территория, и правила здесь устанавливаю я. — Райнер оскалился и уставился на военных убийственным взглядом. — Проваливайте.
Марко, на лице которого не дрогнула ни одна мышца, выдержал этот взгляд и скомандовал своим подчинённым отступить.
— Мы ещё встретимся, — бросил он напоследок и повёл коня прочь.
— Жду с нетерпением, дружище! — весело крикнул ему вдогонку Райнер и облизал расплывшиеся в ехидной улыбке губы.
***
— Ты как? — Кирштайн с беспокойством осмотрел рану, которая начала кровоточить ещё больше. — Да чтоб этому Райнеру…
— Оставь его, он того не стоит. Сейчас нам надо найти Эрена и попробовать рассказать ему о… угх, — Армин попытался встать, но ноги подвели хозяина, и он рухнул вниз, но на удачу был пойман Жаном и вновь аккуратно усажен на пол.
— Да какой уж тут, на ногах не стоишь, да и нас уже поджидают снаружи, — Жан опасливо посмотрел в окно. — Неприятно это признавать, но это место сейчас самое безопасное. И почему всё обернулось этим?
— Потому что ты болван, — ответил ему знакомый сердитый голос.
Жан с Армином переглянулись и дружно уставились на быстро перебирающего лапами Сири, который неистово сверлил Жана грозным взглядом.
— Зачем ты пришёл, старый кот, Армин же просил тебя оставаться на Небесах?
— Затем, что без меня вы ни на что не способны, — фыркнул в ответ Жану Сири и, тяжело вздохнув и указав лапой на болтающуюся на шее маленькую баночку, спокойно добавил: — Карла просила передать это — лекарство из целебных трав Райского сада, оно поможет. Балбес Армин, зачем пошёл у него на поводу, знал же, что всё этим закончится? Вот и мучайся теперь.
Армин поджал побелевшие губы и виновато потупил взор.
— О чём вы говорите? — не понял Кирштайн.
— А ты ничего не чувствуешь? — с укором обратился к нему матагот. — Слабость там или напряжение в мышцах?
И только когда Сири сделал на этом акцент, Жан почувствовал, что находиться в мире живых было действительно не так комфортно, как в Раю. На Небесах он никогда не чувствовал усталости или боли, сейчас же в теле была такая тяжесть, будто только недавно пробежал десятикилометровый марафон.
— Мир мёртвых и мир живых не должны переплетаться, — спокойно продолжал тем временем Сири. — Покинув Небеса, вы лишились их божественной защиты, из-за чего ваша жизненная энергия начала истрачиваться, а поскольку нет источника быстрого восполнения, то и восстановление Души происходит в десятки раз медленнее. — Матагот вздыбил шерсть и кинулся на Жана. — А этот дурень, — указал он лапой на Армина, — позволив поговорить тебе с живым, вообще истратил свою духовную силу практически до нуля, из-за этого не только выглядит хуже слизняка, так ещё и от ранения восстановиться теперь не способен!
Жан дотронулся до пореза на боку, оставленный стрелой, и взглянул на притихшего друга. Теперь ясно, почему Армин тогда так яро сопротивлялся. Жан и правда знал о мире мёртвых слишком мало. Ну, в общем-то, каких-то шесть лет назад, он даже не подозревал, что такой вообще существует. Кирштайн не был верующим, оттого и разговоры о загробной жизни, Боге и реинкарнации были ему интересны ровно настолько же, сколько и разговоры о смысле бытия и всего сущего. Армин был куда ближе к этому, но Жану казалось, что по какой-то причине Арлерт старался отгородить друга от мира мёртвых и не позволял ему глубоко засесть в нём, хоть тот уже навсегда стал его частью.
При жизни они не были сильно близки, да и знакомы были совсем не долго — смерть не дала им узнать друг друга достаточно хорошо. Жан мало знал об Армине: сам он о себе практически ничего не рассказывал, то ли из-за потери памяти, то ли просто был достаточно молчалив и скромен, а Жан редко влезал в личную жизнь человека, только если сведения не касались личных данных пациента. На Небесах им дали шанс начать их знакомство по новой, но тайна Армина Арлерта так и не была до конца раскрыта. Армин остался тем же малым с большим сердцем и доброй улыбкой, каким помнил Жан, готовым помочь любому, кто в этом нуждается. Но было в Армине то, что Жан частенько замечал, но никогда об этом не говорил — постоянный оттенок печали, присутствующий в лазурном море его глаз. Оттенок, теперь ставший их основным цветом. Причина непроходящей печали друга — вот та загадка, которую Жан так и не смог разгадать.
— Уж слишком много грызунов у меня развелось, — недовольно протянул вернувшийся Райнер и подпёр боком стенку арочного проёма.
— Это кто тут крыса, ты, пёс плешивый! — взорвался Сири и зашипел.
— Крысы — они и на Небесах крысы, — скучающе повторил Райнер.
— Я тебе покажу, как обзываться!
Жан только моргнуть успел, как маленький чёрный кот разом увеличился, став размером с крупного тигра. Сири обнажил длинные белые клыки и выпустил огромные острые когти. Кирштайн сглотнул и попятился назад — он даже не подозревал, что матагот способен на такое, но про себя отметил, что в следующий раз дважды подумает, когда решит затеять очередную перепалку с «маленьким» котиком.
— Ой как страшно, — подразнил Сири Райнер.
Матагот громко зарычал и напружинил лапы. И когда он уже готов был кинуться на обидчика, его остановил слабый голос Армина:
— Угомонись, Сири. Я разделяю твои чувства, но Райнер спас нас от преследования армией.
Жан встрепенулся — Небесная аура и впрямь исчезла. Сири хмыкнул, воротив нос, и вернулся к своему нормально облику.
— Чего остолбенел?! — рявкнул он на Жана. — Используй уже мазь.
Жан мигом пришёл в себя, снял с шеи Сири баночку с лекарством и аккуратно обработал мазью припухшую рану Армина. По настоянию друга, остаток использовал для своего пореза. После этого Сири убедительно попросил их больше не делать глупых поступков, пожелал им удачи, напоследок ещё раз «тявкнул» на молча наблюдавшего за ними Райнера и поспешил обратно на Небеса, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания и присмотреть за Карлой.
Жан уже не первый час не покидал своего места под окном, иногда проверяя уснувшего Армина. Не спешил двигаться с места и Райнер, притаившийся в тени на лестнице прямо напротив Жана. С того момента, как ушёл Сири, он не сказал ни слова, лишь время от времени, когда их с Жаном взгляды пересекались и они начинали условные «гляделки», он усмехался и губы его расплывались в ехидной полуулыбке. По их с Армином разговору Кирштайн понял, что когда-то, наверняка в тюрьме, эти трое, Райнер, Армин и Эрен, были знакомы, причём отношения были явно не дружескими. Тема «тюрьмы» в их семье была негласно закрытой, поэтому Жан не знал наверняка, что могло послужить ненавистью Райнера к этим двоим, но глядя в узкие глаза напротив, Кирштайн начинал осознавать, почему Эрен тогда так отчаянно пытался вытащить Армина на свободу.
— Не делай такое лицо, оно к тебе не к лицу.
Жан повернул голову к улыбающемуся Армину.
— Проснулся? Как себя чувствуешь?
Армин села прямо и расправил плечи.
— Гораздо лучше, уже практически не болит.
Жан зашёл ему за спину и присвистнул от удивления — от раны осталась лишь небольшое красное пятнышко.
— Удивительно, рана практически полностью затянулась.
— Правда? — Армин повернул голову, пытаясь рассмотреть свою спину. — А твоя?
Кирштайн поднял рубашку — порез превратился бледную тонкую линию.
— Эх, будь у меня такая мазь при жизни, — мечтательно вздохнул Жан.
— Так рад, что с вами всё хорошо, — речь вышедшего к ним Райнера так и сочилась ядом.
Армин встал на ноги и бросил на него грозный взгляд.
— Полагаю, я должен сказать тебе «спасибо».
— Было бы очень лестно с твоей стороны, но я сделал это не ради вас.
— Хм, и почему же тогда? — встрял Жан.
— Почему? — призадумался Райнер и пожал плечами. — Просто не люблю, когда мне указывают. Смотрю, Армин, ты так и остался всё той же Златовлаской, нарушающей закон.
Армин хмыкнул и развёл руками.
— Да и ты недалеко ушёл.
Райнер пару секунд молча смотрел в глаза Арлерту, а затем неожиданно так громко рассмеялся, что, казалось, задрожали стены.
— Острый язычок, мне нравится.
Жан аж мурашками от отвращения покрылся.
— Идём, — позвал его Армин, — мы потеряли здесь слишком много времени.
— О, уже уходите? — проголосил им вслед Райнер. — И куда ж вы так спешите?
— Не твоего ума дело! — не оборачиваясь, отозвался Армин и вместе с Жаном покинул «клетку».
Райнер вышел на крыльцо и потянулся, жмурясь под лучами вечернего солнца. Он достал из кармана наконечник стрелы и расположил его между большим и указательным пальцем.
— Глупый мальчишка, — протянул Райнер, осматривая окровавленный кусок металла, — ты ведь уже шёл по этому пути. И куда в итоге он тебя привёл?
Армин и Жан быстро прошли несколько улиц, прежде чем остановились и дали себе передохнуть. Небесная конница не преследовала их, и это позволило им обоим немного перевести дух. Неизвестно, сколько пройдёт времени до того, как Уриил сделает очередной шаг для достижения своей цели, поэтому им следовало поторопиться и обогнать его.
— Ты говорил, что нашей козырной картой станет Эрен, — Жан прислонился спиной к дереву и скрестил руки на груди. — Допустим, Карла смогла с ним поговорить во сне, но поймёт ли он, что Армин действительно в опасности, а всё это не просто сон.
— Уже понял, — уверенно ответил Арлерт. — Эрен в городе, я чувствую его.
Жан сглотнул, но слюна попала «не в то горло», из-за чего он судорожно закашлялся.
— Чувствуешь? — просипел Кирштайн. — Ты можешь узнать, где находится человек?
Армин не переставал его удивлять.
— Не всех, всего нескольких, с которыми был тесно связан при жизни. Мы должны с ним поговорить.
— Сможешь отвести нас к нему?
Армин сосредоточенно посмотрел на друга и несколько раз кивнул. Он закрыл глаза и сделал пару глубоких вдохов. Жан смиренно стал ждать. Он в душе не представлял, как устанавливалась связь между Душой и живым человеком. Когда он говорил с сыном, ничего необычного не происходило, это выглядело, будто обычное общение живых людей. От воспоминаний о сыне, у Жана засосало под ложечкой. Армин так и не смирился со смертью отца, Жан очень хотел, чтобы сын пережил этот момент и начал двигаться дальше, отбросив свою печаль. Он думал, что разговор с ним, поможет Армину в этом, но в конечном итоге он просто дал ему ложную надежду на то, что их семья ещё сможет стать прежней.
— Они вместе, — нахмурился Армин.
— Кто?
— Эрен и Армин находятся рядом друг с другом. Кто-то ещё… он… Связь!
Армин резко открыл глаза и, схватившись за рубашку на груди, часто и хрипло задышал.
— Армин, что произошло?
Арлерт перевёл на Жана испуганный взгляд и с придыхание ответил:
— Я, я потерял с ним связь.
***
Эрен, погружённый в свои мысли, не спеша шёл по вечерней улице столицы. Идущие навстречу люди без особого интереса бросали на него мимолётный взгляд и продолжали свой путь. Некоторые, как правило женщины, задерживались на его хмуром лице чуть дольше, но, так или иначе, их встреча на этом заканчивалась. Никто не хотел узнать его ближе, и никто не интересовал Эрена. Сразу же после разговора с Леви и всех необходимых приготовлений они вчетвером вернулись на квартиру и долгое время пребывали в тишине, даже Саша, в сложных ситуациях никогда не терявшая своего оптимизма, была мрачнее тучи. После нескольких минут бесполезного сидения на одном месте Эрен встал со стула и сообщил, что идёт за продуктами на ужин. Женщины, только взглянув на него, лишь молча кивнули, и никто не стал предлагать своей компании, видимо, поняв его настроение.
Йегер никак не мог забыть слова капитана, сказанные об Армине. Выходит, Эрен действительно не знал всей правды о своём друге. Он так бахвалился, бил себя в грудь, заявляя, что знает Армина как самого себя, а оказывается, его познания относительно чужого мира составляли всего лишь жалкую каплю в море неизведанности. Эрен грубо ошибся двадцать лет назад, неправильно трактовав тот «штиль». Он не означал спокойствие, за ним скрывалось не смирение. Это было прикрытием для протеста. Протеста против самой жизни.
Эрен нервно искусывал свои губы в кровь, размышляя о произошедшем в прошлом, когда его мысли прервал голос из подъехавшего к нему чёрного тонированного седана:
— Эрен Йегер, я полагаю?
Эрен остановился и повернулся к светловолосому молодому человеку, голова которого торчала в открытом окне автомобиля.
— Да, а вы?..
Взгляд скользнул вниз, к чёрному дулу пистолета, направленному прямого на него. Эрен сжал кулаки и выкинул из головы посторонние мысли. Кажется, одной проблемой стало меньше — жертва сама нашла охотника.
— Садись в машину.
Эрен быстро оглянулся по сторонам и залез на заднее сидение седана, двери которого тут же были заблокированы.
— Трогай, — скомандовал мужчина водителю, и автомобиль сорвался с места, унося Эрена на встречу с его давним «приятелем».
Комментарий к Глава 10
Кто-нибудь заберите у меня клавиатуру (－‸ლ)
========== Глава 11 ==========
Звонок раздался неожиданно, прервав тяжёлое молчание и ядовитые мысли. Судя по лицу, Хистория даже не сразу поняла, что звонит её телефон. Она растеряно завертелась на месте в поисках мобильного, пока лёгкая приглушённая музыка разносилась по комнате.
— Там, под одеялом, — помогла Саша.
Хистория откинула одеяло и, схватив телефон, дрожащими пальцами ответила на входящий.
— Д-да, это Рейс.
Микаса с Сашей застыли в нервном напряжении. Хистория молча слушала собеседника, интенсивно кивая, будто на том конце её могли увидеть, а потом громко воскликнула:
— Лия?!
Саша вздрогнула от неожиданности, но по лицу Хистории не смогла понять, напугана она или же наоборот обрадована.
— Да-да, моя дочь. Хорошо, я скоро буду. Да, спасибо!
Хистория сбросила вызов, и Саша с Микасой тут же накинулись на неё с расспросами:
— Кто звонил? Это полиция?
— Они нашли Лию? Она в порядке?
— А про Армина ничего не говорили?
Рейс подождала, пока они вдвоём успокоятся и медленно произнесла:
— Звонили из полиции. Сказали, что к ним в участок обратилась Лия Рейс, она сейчас ждёт у них. — По бледным щекам Хистории потекли слёзы и, согнувшись, она закрыла лицо руками. — Она жива, — сдавленным голосом проговорила Хистория, — моя дочь жива.
Саша улыбнулась и крепко обняла Рейс, поглаживая по спине. Хоть одна радостная новость за весь день.
— А Армин? — не переставала волноваться Микаса. — Про Армина они что-нибудь сказали?
Хистория выпрямилась, утирая слёзы, и покачала головой.
— Прости.
За считанное мгновение Микаса из молодой бойкой женщины превратилась в сухонькую, сгорбленную старушку, будто разом из неё высосали всю жизнь. Она ничего не сказала, не стала плакать, просто мёртвыми глазами смотрела на свои колени и с силой впивалась в них обгрызенными ногтями. Саша видела её отчаянную борьбу с самой собой, с чувствами, что душили и раздирали её изнутри. Микаса желала остаться сильной, хотела сохранить присущее ей хладнокровие, но в попытке удержать от разрушения свой внутренний стержень, запирая бушующие волны чувств в узком сосуде души, она, сама того не подозревая, лишь сильнее покрывала его трещинами. Саша видела, как ломаются люди, и не хотела лицезреть это вновь. Браус взяла ладони Аккерман в свои и решительно посмотрела в её тёмные, словно графитовое грозовое небо, глаза.
— Мы найдём Армина, Микаса, — уверенно заявила она. — Найдём целым и невредимым. Обязательно.
Микаса поджала губы и в глазах её появились слёзы.
— Я сейчас же поеду в участок.
Хистория пулей вылетела из комнаты и начала собираться. Саша, взяв за руку Микасу, кинулась за ней.
— Мы тоже поедем. Может, Лия что-нибудь знает о племяннике.
— Но Эрен ещё не вернулся. — Хистория нацепила туфли и накинула на плечи жакет.
— Я позвоню ему. — Микаса набрала номер брата. Они прождали в тишине около минуты. — Не отвечает.
Саша обвела взглядом прихожую и, чуть подвинув Рейс, достала из ящика листок для записей с карандашом.
— Оставим ему записку, дверь тогда закрывать не будем. — Браус размашистым почерком быстро написала мужу записку и оставила её под рамой зеркала. — Всё, идём.
Благодаря напористости Хистории они без особого труда смогли выловить из потока машин такси и спустя тридцать пять минут добраться до полицейского участка. Как и утром, помещение было заполнено людским гомоном, перезвоном телефонов и снующими туда-сюда сотрудниками. Хистория быстро шагала к кабинету капитана Аккермана, звонко стуча каблуками туфель по кафелю. Саша, не выпуская из рук напряжённую Микасу, семенила следом. Неожиданно Рейс крикнула и перешла на бег, и не прошло и пары секунд, как она рухнула на колени и крепко обняла сидящую на стуле в глубине кабинета молодую девушку, уткнувшись лицом в её живот. Сашу всегда поражало сходство Хистории и её дочери друг с другом. Браус видела Лию всего несколько раз, последний так и вовсе около двух лет назад, но казалось, чем старше Лия становилась, тем больше в ней появлялось черт матери. Даже сейчас, смотря на её побелевшее шокированное лицо, Саша не могла избавиться от мысли, что перед ней сидит молодая Хистория. А был бы мой ребёнок настолько сильно похожим на меня, подумалось тогда Саше, и от этих мыслей на душе стало ещё тоскливее.
— Ты же меня так с ума сведёшь! — причитала Хистория. — Да что ж ты делаешь? Что ж на месте-то не сидится?
— Мам? — всё ещё не отошедшая от шока Лия с отрешённым лицом медленно положила ладонь на голову матери. — Ты почему здесь?
— Да где ж мне ещё быть? — Хистория подняла голову и сердито глянула на дочь. — Столько раз тебе звонила, а ты всё не доступна. Ноги сбила в поисках тебя, дурочка. А как услышала новость об Армине, уж подумала: «Всё, потеряла дочь».
— Армине? — тихо переспросила та и наконец пришла в себя. Она резко вскинула голову и большими голубыми глазами уставилась на Микасу. — Тётушка… — Лия захныкала, и по её щекам полились слёзы. — Простите меня, тётушка. Это я, это я во всём виновата. Из-за меня Армин, — она не договорила, расплакавшись ещё сильнее.
— Всё хорошо, — Микаса положила руку на её плечо. — Ты ни в чём не виновата. Армин… С Армином непременно всё будет хорошо.
Микаса смотрела на Лию, говорила с ней, но в то же время Саша видела в её глазах только тяжёлую борьбу с самой собой где-то глубоко внутри. Борьбу, в которой Микаса безнадёжно проигрывала.
— Вы, наконец, здесь, — в комнату вошёл Леви, окинул собравшихся хмурым взглядом и обратился к Микасе: — Где твой братец?
— Ушёл по делам. Мы не стали его дожидаться, оставили записку.
Капитан почесал шею и присел на край стола.
— Ладно, чёрт с ним. Ну, рассказывай, что у вас там стряслось, детишки.
Все в ожидании посмотрели на занервничавшую Лию.
— Армин помогал мне с научным проектом в парке, — дрожащим голосом начала она, смотря на свои колени. — Когда закончили, решили вместе прогуляться и случайно зашли в промзону, а там… — Лия задрожала.
— Флок, дай ей воды, — приказал Леви стоявшему рядом подчинённому.
Молодой рыжий парнишка шустро налил в стакан воды из графина и дал девушке выпить.
— Трое людей напали на какого-то мужчину, — продолжила Рейс немного успокоившись, — по разговорам тот, вроде бы, даже знал их. Они что-то не поделили и высокий человек в чёрном за-застрелил его. Прямо у нас на глазах.
— Высокий человек в чёрном? — не поняла Хистория.
— Скорее всего, Бертольд, — задумчиво протянул Леви. — Убитый был чиновником, входил в министерство здравоохранения. Этим делом занимается департамент, поэтому всех подробностей не знаю. Не удивлён, что Бертольд на правительство зуб точит.
— Вы знаете его? — поинтересовалась Лия.
— Что произошло дальше? — проигнорировал вопрос капитан.
— Нас поймали и отвезли в какое-то место.
— Что за место?
Лия покачала головой.
— Я особо ничего не запомнила. Разве что оно было большим, тёмным и пахло сыростью и рыбой. А, и гул, протяжный и низкий.
Взрослые переглянулись между собой.
— Порт?! — разом воскликнули Саша и Флок.
— Похоже на то. — Капитан потёр подбородок и подошёл к карте города, прикреплённой к магнитной доске. — Ты сказала, их было трое. Описать сможешь?
— Двоих. Одна из них худая девушка невысокого роста с чёрными волосами. К ней обращались Пик. Второй — мужчина лет тридцати или старше. У него, — Лия прикрыла глаза, — светлые волосы, зачёсанные назад, среднего роста, широкоплечий. И имя… М-м-м, аниме ещё такое было, про свинью, летающую на самолёте.
Женщины отвели недоумённые взгляды, Леви наклонил голову и исподлобья глянул на собравшихся.
— Порко Россо! — весело улыбнулся Флок.
— Точно! — воскликнула Лия. — Порко, именно так его и звали.
— Классная анимеха, — продолжал полицейский, — смотрел её года три назад.
— Флок, — осадил капитан подчинённого, — завались.
— Но как тебе удалось сбежать? — осторожно поинтересовалась Саша.
— Мы сбежали вместе. Я испугалась, в голове всё смешалось. Помню, как Армин развязал мне руки и поволок наружу. Я просто следовала за ним, даже вокруг ничего не видела. Перед глазами туман полный.
— Где сейчас мой сын?
Голос Микасы дрожал. Она старалась держать себя в руках, но было видно, что беспокойство скоро возьмёт верх над её разумом. Лия сжалась на стуле и виновато понурила голову.
— Мы с ним поссорились, а когда я пришла извиниться, увидела, как Порко заталкивал Армина в машину. Я, я не знаю, куда он его увёз.Я правда… — по щекам девушки вновь потекли слёзы, и Хистория поспешила успокоить дочь.
Не говоря ни слова, Саша приобняла ослабевшую Микасу за плечо и успокаивающе погладила по руке.
— На какой улице это случилось? — похоже, Леви был сейчас единственным, кто сохранял хладнокровие.
— Кажется, на девятой, точно не помню. Это было в секторе частных домов.
— Ясно. Форстер, — обратился капитан к Флоку, — запроси записи с камер видеонаблюдения в районе частного сектора, может, удастся отследить их перемещение, а я соберу группу. Надо действовать быстро. — Флок кивнул и пулей вылетел из кабинета. — Останьтесь пока здесь, — обратился Леви к Хистории.
— Я бы хотела вернуться домой, — возразила та. — Лия итак пережила ужас.
— Это не безопасно.
— Я настаиваю.
Аккерман выдержал решительный взгляд голубых глаз Хистории и махнул рукой.
— Ладно, только вас отвезут на патрульной машине. И возражений я не принимаю. А вы двое…
— Мы идём с вами! — перебила его Микаса.
Леви раздражённо выдохнул и скрестил руки на груди.
— Вы от Йегера дуростью, что ли, заразились? Сидите здесь смирно и не высовывайтесь.
— Там мой сын! — громко и чётко сказала Микаса.
— И мой племянник, — тихо добавила Саша.
— Я не собираюсь просиживать здесь штаны, пока мой ребёнок в опасности.
Леви заиграл желваками. Он несколько секунд испытующе осматривал приосанившуюся Микасу, а затем усмехнулся.
— От вашей семейки одни проблемы, — слегка улыбнулся капитан. — Чтоб никакого самовольства.
***
— Не отвечай.
Эрен бросил быстрый взгляд в зеркало заднего вида и сцепил руки в замок. Прошло секунд тридцать, и мобильный телефон смолк. Они ехали молча, за рулём, изредка бросая на него заинтересованный и в какой-то степени даже насмешливый взгляд чёрных глаз, сидела молодая девушка. Порко, как звали мужчину, расположившегося на сидении рядом с ней, тихо мычал какую-то песню себе под нос, игнорируя любые вопросы, задаваемые Эреном.
— Не знаю, что у вас там произошло с боссом, — подал голос Порко, — но он прям спит и видит, как пляшет на твоей могиле. Ты что, тоже из бывших заключённых? — Он повернулся к Йегеру и осмотрел его с ног до головы; Эрен промолчал. — А по виду и не скажешь. Из белоручек, что ли? — Эрен грозно посмотрел в чужие глаза напротив. — Или же нет? Ну, в любом случае, меня ваши разборки не касаются, — отмахнулся Порко, усаживаясь обратно в кресло. — Но не думай, что так просто сможешь уйти от Бертольда, он не привык проигрывать.
«Один раз он уже проиграл», — хотел возразить Йегер, но вовремя прикусил язык.
Эрен боялся, и ему не стыдно было в этом признаться. Он вдруг отчётливо вспомнил свою молодость, время, когда он был гордым, амбициозным и бесстрашным. Время, когда он был глупцом, пытавшимся всеми силами скрыть свою неуверенность и слабость за маской юношеского максимализма. Эрен, как и многие люди, разочаровавшиеся в наступившей реальности, хотел вернуть те дни, года, чтобы исправить совершённые ошибки. Но почему-то люди всегда забывали одну истину: никогда не известно заранее, как наши действия повлияют на будущее. Вот и Эрен думал, что, поступи он иначе, всё обязательно стало бы лучше. Шанс — пятьдесят на пятьдесят. Но о другой половине всегда почему-то забывается. Он совершенно не представлял, что ждало его впереди, оттого и не мог спрогнозировать дальнейших действий. Поставить точку в этой истории, разрешить все давние споры и получить то, что им всем причитается. Эрен закрыл глаза и впился ногтями в кожу ладоней. Им… Это слово не должно было относиться к Армину. Этот ребёнок с детства был заложником ошибок взрослых, никто не причинял ему больше вреда и боли, чем они. Родные и близкие, те, кто хотел защитить от других, но делал его беззащитным перед ними.
Автомобиль остановился, дверь распахнулась, и Эрен ступил на шершавый гравий. При каждом тяжёлом шаге маленькие камушки начинали шуршать под его ботинками. Он шёл прямо за Порко, чуть ли не кожей ощущая, как тычет в его спину дулом пистолета идущая за ним девушка. Сейчас у Эрена была лишь одна задача — спасти племянника. Любой ценой, даже если ему придётся пожертвовать ради Армина собственной жизнью.
«Почему ты так безответственно относишься к своей жизни?» — голубые глаза с лёгким укором быстро посмотрели на него.
Руки вновь почувствовали грубость ткани тюремных простыней, тело налилось старой болью.
«Не понимаю, о чём ты», — Эрен отвернулся к стене, спасаясь от чужого взгляда, он заставлял чувствовать себя виноватым.
«Жизнь даётся человеку лишь единожды. Нельзя же вот так просто разбрасываться ей, — не отставал Арлерт. — Ну как ты не поймёшь».
Эрен усмехнулся. Так иронично и глупо было слышать это от него. Он хотел было поставить это в укор ему, но отчего-то промолчал и только тихо, с обидой маленького ребёнка ответил:
«Даже если моя жизнь спасёт дорогого мне человека?».
Раны от побоев засаднили под шрамами, сердце наполнилось давно утраченной чужой теплотой, смешавшись со свежим холодом страха.
Армин заговорил не сразу; не потому, что не знал ответа — ответы у него находились моментально, — просто он подбирал слова, которыми его можно будет сказать именно Эрену, слова, которые он сможет понять.
«Разве это стоит их горьких слёз утраты?» — Колючий холод прошёлся по телу Эрена мелкой дрожью после этих слов. — «Ты правда думаешь, что те, кто любит тебя, скажут «спасибо» за твою смерть?».
«Я… — Эрен сильнее натянул на себя пододеяльник. — Не знаю».
«Если бы ты погиб, — слова Армина прозвучали сдавленно и тихо, будто он и вовсе не хотел, чтобы их кто-нибудь услышал, — я бы возненавидел себя ещё больше».
Эрен сел на кровати и посмотрел в наполненные морем чужие глаза.
«Извини, Армин. Я сморозил глупость».
Гравий под ногами сменился твёрдым бетоном.
— Спасибо, Армин. Я не дам этой глупости случиться вновь.
Эрен решительно вошёл в тёмный просторный ангар. Сегодня никому не надо будет жертвовать жизнью. Сегодня ничья кровь не окрасит землю.
— Босс, мы привели его! — прокричал Порко, и слова его мигом разнеслись эхом.
Какое-то время в помещении было тихо, только с улицы доносился шум рабочих кранов и гул машинных моторов. Стук каблуков по бетонному полу мерно влился в окружающие звуки. Тень потолочного перекрытия быстро пробежалась по лицу приближающегося человека, и вот Бертольд показался перед ним. Эрен не видел его двадцать лет, он практически даже не помнил, как тот выглядел, но был абсолютно точно уверен, что этих огромных уродливых шрамов, которые буквально располосовали всё его лицо, у Фубара не было. Йегер напрягся ещё больше, когда, ведя за собой за шкирку, Бертольд грубо толкнул на пол связанного Армина. Мальчишка всхлипнул и затравленно посмотрел на дядю.
— Сколько лет, сколько зим! — воскликнул Бертольд. — Давно не виделись, Эрен! — Он окинул Йегера взглядом и присвистнул: — Окреп, похорошел, даже семьёй обзавёлся. Хорошо на воле, не правда ли? — Фубар хмыкнул, криво улыбнувшись, и лицо мигом превратилось в злобный оскал. — А я вот многого натерпелся. — Он провёл по уродливому лицу ладонью. — А всё из-за тебя.
Эрен не шевелился, просто молча смотрел прямым взглядом на Бертольда — слабость перед такими людьми нельзя показывать. Бертольд цыкнул и присел на корточки возле Армина, грубо схватив за волосы.
— Ну же, малыш, поздоровайся с дядей.
Фубар содрал изоленту с губ Армина и придвинулся вплотную к его лицу.
— Дядя, — жалобно простонал племянник.
— Всё хорошо, Армин, — мягко успокоил его Эрен. — Ничего не бойся.
— Всё хорошо, Армин, ничего не бойся, — тут же съязвил Бертольд. — Сейчас стошнит. Мне тут интересно было, а что же случилось с прежним хозяином этого имени? Златовласка Армин, где он сейчас? — Фубар выдержал гневный взгляд Йегера и рассмеялся в голос. — Ха-ха, вижу-вижу, он кх?.. — он сделал вид, что умер, и вновь громко рассмеялся. — Как жаль, как жаль, эх. Нет. Но не волнуйся, Эрен, очень скоро ты встретишься со своим дорогим другом. Сколько же слёз прольёт по тебе твоя семья? А, Армин, будешь скучать по дядюшке?
Бертольд взял Кирштайна за подбородок и покрутил его голову. Армин зажмурился и дёрнул головой, когда чужие пальцы крепко сжали челюсть.
— А кто будет плакать по тебе, Бертольд? — поинтересовался в ответ Эрен.
— Что? — Фубар напрягся, нахмурился.
— Кто будет лить по тебе слёзы, когда ты умрёшь? Твои шестёрки? — Йегер кивнул на парочку, стоявшую в стороне. — Или, может быть, крысы в этом сыром, пропахнувшим плесенью доке? — Эрен усмехнулся и покачал головой. — Никто, Бертольд. Ты умрёшь точно так же, как и жил: в одиночестве, холоде, глупо и бессмысленно.
— Только такого болвана, как ты, могут волновать подобные вещи, — живо возразил Бертольд, но по дрогнувшему голосу и выражению его лица, Эрен понял, что слова подействовали. Не столь велик страх перед самой смертью, как страх перед одиночеством, холодом окутывающий, когда забирают на ту сторону.
— Раз так, то почему бы нам не решить всё здесь и сейчас? Один на один; без гнусных и трусливых уловок. Честно, по-мужски.
Эрен понимал, что с Бертольдом он так просто не справится. Он находился сейчас на территории врага, совсем не в выгодном положении. Чтобы получить хоть какой-то шанс, нужно было завладеть мячом, задать свои условия. Бертольд громко рассмеялся и вышел вперёд.
— По-честному, Эрен? С каких пор ты решил поступать по совести, а? До того, как ты «честно» обошёлся со мной, или после?!
Бертольд кипел от злости. Серые глаза на изуродованном лице налились кровью, крупные жилы выступили на его мускулистой шее. Эрен молчал и всеми силами пытался преодолеть желание ступить назад. Он бросил взгляд на перепуганного Армина и глубоко задышал. Нет, отступать нельзя. Эрен поставил пятку на пол и сжал руки в кулаки. Лицо человека напротив на глазах покрылось густой чёрной шерстью, нос вытянулся, зубы превратились в острые клыки, уши заострились. Бетонный пол стал мягкой землёй, а железные колонны — высокими соснами. Нужно было отбросить все посторонние мысли и моральные принципы. Когда речь заходит о выживании в дикой природе, когда твоим противником становится хищный зверь, чьим единственным желанием является только убить, лишние чувства притупляются, остаётся только инстинкт самосохранения и обязанность выжить во что бы то ни стало.
— Что ж, я дам тебе ещё один шанс, — вновь заговорил Бертольд. Он скинул с себя плащ, оставаясь в чёрной, облегающей его мускулистое подтянутое тело водолазке, и захрустел костяшками пальцев рук, облачённых в кожаные перчатки. — Покажи, насколько сильным ты стал. Заставь моё тело дрожать от возбуждения!
Эрен бросил на землю пиджак и прямо посмотрел в глаза чёрного волка — победи вожака, и сам станешь им. Даже по одному взгляду было понятно, что Бертольд был намного сильнее его. Дракой в лоб ничего не решить — Эрен проиграет практически мгновенно. Оставалось только уклоняться, вымотать врага, а затем решить всё одним точным ударом, только так можно было одержать победу в этой животной схватке. Волк оскалился и бросился в перёд. Удар в челюсть — блок предплечьем, в солнечное сплетение — остановка ладонью, подсечка — прыжок в сторону и кувырок. Скорость Бертольда была впечатляющей, Эрен едва ли успевал реагировать. Десять секунд, двадцать, минута. Дыхание сбилось, мышцы налились усталостью и болью. А волк всё сильнее скалил жёлтые клыки.
«Такими темпами, — уворачиваясь от очередного удара, думал Йегер, — я вымотаюсь быстрее, чем он».
Голова пошла кругом, Эрен сделал шаг назад, но оступился на чём-то и потерял равновесие.
«Чёрт!».
— Дядя! — крикнул Армин.
Мощный удар пришёлся слева по челюсти. В ушах зазвенело, тело повело, и Эрен рухнул на пол. Он потерял своё преимущество и мигом оказался в проигрышном положении. Эрен упёрся ладонями в пол и попытался быстро встать, но Бертольд среагировал быстрее и тут же одарил его пинком под рёбра, заставляя Эрена вновь повалиться на пол.
— Что, Эрен, уже сдаёшься? — Фубар сложил руки в замок и приложил Йегера по спине — наблюдавшие за всем со стороны прихвостни Бертольда одобрительно загалдели.
Боль была настолько сильной, будто кости, ломаясь, разрывали его внутренности.
Эрен приоткрыл один глаз и посмотрел в напуганное лицо племянника. Нет, он не должен был сдаваться. Бертольд поднял ногу, Эрен повернулся на бок, перехватил чужую ступню, и сбил соперника с ног. Не теряя ни секунды, Йегер насел на него сверху и стал наносить один удар за другим. Бертольд быстро пришёл в себя, перехватил кулак Эрена и улыбнулся, оголяя окровавленные зубы.
— Слабо, Эрен.
Бертольд скинул его с себя и прижал к полу лицом, с силой надавливая локтём на позвоночник. Эрен вскрикнул от жгучей боли в спине.
— Не трогай дядю! — Армин, встав на ноги, разбежался и навалился на Бертольда, скидывая его с дяди.
— Не мешайся, щенок! — взревел тот и отшвырнул мальчишку в сторону.
Эрен воспользовался замешательством, тут же подставил Бертольду подножку, прижал к полу, заломив руку за спину, и схватил за волосы.
— Не смей прикасаться к моему племяннику! — Эрен поднял голову Фубара и со всей силы, что осталась в уставшем теле, приложил об бетонный пол.
Бертольд крякнул и затих.
Эрен, хрипло дыша, расслабился и прикрыл глаза — наконец-то всё закончилось. Он встал на ноги, сплюнул кровь и, пошатываясь, подошёл к Армину.
— Босс! — закричали Порко с девушкой и кинулись к оглушённому Бертольду.
— Ты в порядке? — поинтересовался Эрен, развязывая Армину руки; тот интенсивно закивал.
Как только руки племянника были освобождены, он сразу кинулся дяде на шею и вжался в него, ища защиты.
— Ну, успокойся, всё закончилось, — Эрен погладил его по голове и поцеловал в макушку. — Поднимайся. — Он поставил племянника на ноги и улыбнулся. — Пошли домой.
— Ага.
Громкий хлопок зазвенел в ушах, Армин дёрнулся, испуганно посмотрел в глаза дяди, его ноги подогнулись, Эрен тут же подхватил племянника и плавно опустил на землю — Порко с пистолетом в вытянутой руке скривил губы в нервной ухмылке. Эрен положил ладонь на спину Армина, и та моментально окрасилась кровью. Мальчишка судорожно вдыхал воздух, крепко хватаясь за футболку Эрена и полными страха глазами смотря в потолок.
— Больно, — простонал он, и карие глаза застелили слёзы.
— Всё хорошо, Армин, — попытался успокоить его Эрен, надавливая на пулевое ранение, чтобы остановить кровь. — Смотри на меня, хорошо? Смотри мне в глаза.
Армин перевёл взгляд на дядю; слёзы медленно потекли по вискам.
— Я умру, да?
Три слова, сказанные хриплым голосом, передали весь его страх.
— Нет, что ты, конечно не умрёшь.
Эрен говорил шёпотом, стараясь задать голосу ровный тон, чтобы не пугать племянника ещё больше, но дрожащие руки и часто вздымающаяся грудь выдавали его опасения с потрохами. Армин всё понимал. Эрен прижал племянника к себе и поцеловал в макушку; кровь упорно не хотела останавливаться.
— Мне страшно, дядя, я… не хочу умирать.
Эрен зажмурился и поджал губы. Именно в этот момент он вспомнил слова Арлерта, сказанные им в больнице. Прошло двадцать лет, а он никак не мог их забыть: «Умирать не страшно. Страшно осознавать это и понимать, что ты ничего не можешь с этим поделать».
— Ш-ш-ш, ничего не бойся, я с тобой.
Эрен тихонько покачивался взад-вперёд, поглаживая племянника по голове, убаюкивая своим голосом. Это был уже пятый раз, когда Эрен терял близкого человека, но первый, когда он умирал у него на руках. Буквально кожей он чувствовал, как жизнь уходит из тела Армина, как с очередным тяжёлым вдохом, он становился всё слабее.
Вокруг вдруг стало очень шумно, множество людских голосов вторглись в тишину ангара. Кажется, это была полиция. Звук свистка резанул по ушам, брань и громкие хлопки слились в одну мелодию. Эрен не замечал происходящего, только краем глаза улавливал быстрые движения да в пол-уха слышал обрывки фраз, как-то «арестованы», «скорая» и «лежать». Для него сейчас не существовало ничего и никого, кроме неподвижного пола и умирающего в его руках Армина, его дорогого и любимого племянника Армина, которого он поклялся во что бы то ни стало защитить.
— Знаешь, я говорил с папой. — Эрен перевёл взгляд на его белое лицо с мутными глазами, которые уже почти ничего не видели. — Он там, наверху. Папа сказал, что любит меня, — сухие и бледные губы Армина расплылись в еле заметной улыбке. — Он всё это время наблюдал и поддерживал меня. Папа правда всё ещё жив.
Племянник закашлялся, дыхание стало хриплым, с присвистом — в лёгких скопилась кровь.
— Не говори, побереги силы. — Эрен дрожащим пальцем провёл по его щеке, смахивая слёзы.
— А ещё, — тихо продолжал Армин, будто совсем и не слышал своего дядю, — я видел твоего друга, Армина. — Эрен замер и настороженно посмотрел в неподвижное лицо племянника. — Ты был прав, у него действительно море в глазах. — Армин прикрыл веки и на выдохе добавил: — Самое красивое.
Тело в руках Йегера замерло — последняя частичка жизни покинула его с этими словами. До ушей, разрывая какофонию звуков, донёсся басовитый злобный смех.
— Да! — прокричал очнувшийся Бертольд. — Именно это лицо я хотел увидеть! Как тебе, Йегер? Ты прочувствовал эту боль? Боль, что вгрызается в твоё тело и ломает кости!
— Закрой рот, Фубар, — пригрозил ему кто-то. Кажется, это был капитан Леви; Эрен уже не мог различить голоса.
Эрен просто неподвижно сидел на полу с мёртвым племянником на руках и слепым взглядом, практически не моргая смотрел куда-то перед собой. Реальность покинула сознание, мир будто превратился в сетку из острых осколков действительности. Он не смог сохранить. Сердце сжалось и замерло — он вновь потерял члена своей семьи. Один за другим они постепенно уходили от него, оставляя его в удушающей темноте. Проклятье смерти опять развеяло вокруг него ядовитый дым.
В это же мгновение, в нескольких метрах от Эрена, незримые человеческому глазу появились Армин и Жан — Хранитель и отец, которым пришлось лицезреть, как умирает родная кровь.
— Мы опоздали, — тихо шепнул Арлерт, чувствуя, как с каждой буквой этих двух слов внутри что-то ломается.
Он так старался защитить малыша Армина, разрушить устоявшуюся систему Небесного Закона, а в итоге потерпел поражение. Не хватило всего каких-то нескольких минут. Время решает всё. Сказанные им же самим слова вновь подтвердили свою правоту — даже если кажется, что времени предостаточно, ты всё равно можешь опоздать.
— Нет, — Жан опустился на пол и закрыл лицо руками.
Арлерт скорбно посмотрел на друга. Это следовало ожидать, Жан, как бы он ни уверял, никогда бы не смог по-настоящему принять смерть сына. Смерть неизбежна, но, так или иначе, практически никто в мире не способен принять её с лёгким сердцем. Армин посмотрел на свои ладони — даже он. Стук каблуков слился с окружающими звуками, почти безмолвный крик, Микаса резко упала на колени и застыла в исступлении — и даже с виду сильные и собранные люди робеют перед ней. Саша тут же оказалась возле неё и прижала к своей груди — она тоже потеряла частичку себя.
— Микаса, — с придыханием позвал Жан, — прости меня. Прости меня, я не смог спасти нашего сына. Если бы я только был сильнее, если бы я только…
Жан не смог договорить, целиком и полностью растворившись в скорби. И в этом эпицентре горя смеялся лишь один человек. Арлерт долго всматривался в его изуродованное лицо, но так и не смог понять, знает он его или нет. Быть может, в его потерянных воспоминаниях они были знакомы, близки или наоборот, ненавистны друг другу — Армин уже никогда этого не узнает. Он прикрыл на несколько секунд глаза, чтобы очистить разум от нахлынувших чувств, и, плавно открыв их, ясным взором посмотрел на Эрена, друга, научившего его жить. Жизнь, что дал ему Эрен, мир, что показал ему Эрен, благодарность, что хранилась в его сердце. Он так и не сказал ему при жизни заветное «спасибо», но сейчас был шанс, отдать ему долг.
— Всё хорошо, Жан. — Слова Армина звучали тепло. — Не позволяй сердцу сгореть в печали. Твоя просьба будет исполнена.
— Что ты?.. — Жан поднял на него заплаканное лицо. — Уже ничего не исправить.
Армин прищурил глаза и легко улыбнулся. Эта улыбка всегда была ярче солнечного света и согревала не хуже его лучей, но сейчас лёгкая тень укрыла её, отчего лучи стали холодными, будто снег.
— Я же Хранитель, а Хранитель обязан оберегать своего подопечного.
Армин склонил голову чуть набок и направился в сторону Эрена.
— Нет, — Жан замотал головой и потянулся вперёд. — Не надо.
Жан чувствовал, что друг уйдёт, что сейчас он увидит его хрупкую спину последний раз, что улыбка больше не коснётся этих губ, но даже так, дрожащая рука останавливается на полпути, зацепив лишь воздух. Жан ослаб, поддался желанию, поставил на кон всё, даже то, что не принадлежало ему. Арлерт присел возле тела подопечного, слегка мазнув взглядом по растерянному лицу друга. Чтобы спасти, чтобы отблагодарить, он отдаст всё, что у него есть: его мечты, его воспоминания, жизнь и душу. Он коснулся щеки Армина и мягко, еле заметно улыбнулся.
— Я оставляю всё тебе, Армин. Моя жизнь отныне твоя.
И в это же мгновение ладонь засияла тёплым золотистым светом. Эрен распрямил спину и поднял голову. Армин знал, что глубокий взгляд зелёных глаз, направленный прямо на него, не видел его, но, быть может, Эрен чувствовал его присутствие. Пусть хотя бы так, Армин был рад даже этому.
Неприятное ощущение прошлось холодом по всему телу.
— Армин! — закричал Жан.
— Спа… — острая боль прервала слова.
Армин раскрыл глаза и посмотрел вниз, где из высоко вздымающейся груди торчал окровавленный наконечник стрелы. Арлерт закашлялся и завалился на бок — холод бетонного пола обжог висок.
— Нет! — Двое военных заломили руки Жана за спину и прижали того к полу. — Нет, Армин!
Марко опустил лук, неслышно встал возле Кирштайна и посмотрел на него сверху-вниз холодным взглядом мёртвых глаз.
— Зачем вы это сделали?! — сокрушался Жан. — Он не был виноват! В том не было его вины.
— Смерть ждёт каждого, кто осмелится нарушить Закон, — вновь заладил Марко, но дальнейшие изречения Жана решил пропускать мимо ушей.
Стрела Небесного Лука выжигала изнутри. Армин прерывисто вдыхал, но воздух не проходил в лёгкие, зрение начинало затуманиваться. Яркие золотые частички, точно лепестки красивейших цветов, стали медленно отслаиваться с кожи и уноситься вверх, растворяясь где-то высоко-высоко. Армин чувствовал приближающийся конец.
— Так не должно всё остаться, — тихо прошептал он. Арлерт с трудом вытянул руку и кончиками пальцев коснулся лица Армина. — Всё, что у меня осталось. Возьми это, Армин.
Хранитель прикрыл глаза и сделал последний вдох. И в то же мгновение его тело превратилось в множество золотистых лепестков. Они быстрым вихрем закружились возле малыша Армина и в одночасье растворились в воздухе, лишь окровавленная стрела осталась лежать на полу, но и она вскоре развеялась пеплом.
Эрен вновь склонился над племянником. Странное чувство не покидало его сердце. Оно не было неприятным или скользким, как страх и тревога, наоборот, оно несло с собой спокойствие и лёгкое тепло — так когда-то приходило к нему смирение. И Эрен удивился, насколько быстро оно пришло. Раньше на это уходили месяцы, а то и годы, а сейчас… Стало тошно от самого себя. Эрен почти до крови закусил нижнюю губу. Пора было уходить; это токсичное и грязное место было совсем не для Армина. Эрен собирался уже встать на ноги, как Армин резко вдохнул и медленно поднял веки. Его карие глаза смотрели прямо в зелень глаз Эрена — неподвижно, по-доброму, так, как до этого смотрел на него только один человек. Эрен не моргая смотрел в лицо племянника и видел в нём совершенно другого человека, того, кого он потерял много лет назад.
— Армин, — почти неслышно прошептал Эрен.
Племянник улыбнулся давно забытой улыбкой, невесомо провёл ладонью по щеке дяди и вновь закрыл глаза, погружаясь в глубокий тяжёлый сон.
Жан и окружившие его Души застыли в напряжении.
— Получилось, — отрешённо прошептал Кирштайн, и губы его растянулись в широкой нервной улыбке. — У него получилось!
Жан громко рассмеялся сквозь слёзы.
— И что нам теперь делать? — в недоумении поинтересовался один из военных у Марко.
Тот в свою очередь несколько секунд молчал, всё больше и больше хмуря брови, а затем отдал приказ:
— Возвращаемся на Небеса. Этот смертный больше не принадлежит ни к одному из миров. Больше мы не властны над ним.
Марко развернулся и, сделав пару шагов, растворился в воздухе. Так один за другим Души молча покинули мир живых, лишь Жан, ведомый под руки двумя военными, последний раз позвал Армина.
========== Глава 12 ==========
Здесь было спокойно и очень тепло. Мелодией звучала тишина, и даже собственное дыхание не тревожило слух. Воздух был абсолютно неподвижен. Голубое небо с воздушными, словно вата, белоснежными облаками отражалось в кристально чистой воде, точно в зеркале. Здесь не было ничего, только безграничное небо, вода и он.
— Я умер? — тихо спросил Армин, но слова не тронули сердце.
Ему не было страшно или грустно, душа оставалась спокойной и непоколебимой.
— Нет, — почти так же неслышно ответили ему за спиной.
— Почему?
Армин был уверен, что жизнь покинула его тело. Он ещё помнил ту боль, тот молчаливый взгляд дяди, смотрящего на него в последний раз.
— Тебя спасли.
— Кто?
— Любовь.
Яркое небо отразилось в карих глазах.
— Но разве любовь может спасти?
Ведь именно она и погубила его отца.
— Иногда, — печально ответили ему.
Иногда. Стало быть, отцу тогда просто не повезло. Армин моргнул, разом возвращая себе все чувства, и обернулся к Хранителю.
— Что это за место? — Армин с интересом осмотрелся вокруг.
— Граница, — пояснил Арлерт. Он бесшумно ступал по водной глади босыми ногами, и при каждом шаге от его ступней по воде расходились круги. — Место между миром живых и миром мёртвых. Сюда попадают люди, находящиеся в коме или переживающие клиническую смерть.
У Армина от этих слов озноб по телу прошёл.
— Так, — протянул он, — и что же из этого со мной произошло?
Хоть Хранитель и сказал ему, что он, вроде как, ещё не склеил ласты, но думать о том, что это может случиться с минуты на минуту, было не очень-то уж и приятно.
— Ты в коме, — будничным тоном ответил Арлерт. — Твоё тело слишком слабо, чтобы удерживать в нём душу. — Он глянул на напуганного подопечного и усмехнулся. — Не переживай, пока я нахожусь рядом, ты будешь в порядке. Я что-то типа якоря между твоими телом и душой.
Армин тут же сократил расстояние между ними и вцепился в его руку.
— Что? — ответил он на удивлённый взгляд голубых глаз. — Просто решил покрепче схватиться за свой «якорь». Никогда не знаешь, когда тебя может унести в открытый океан.
Арлерт прыснул и рассмеялся.
— Ты меня поражаешь.
— Смеёшься надо мной, да? — обиделся Кирштайн-младший. — Я всё-таки первый раз оказываюсь между жизнью и смертью.
— Вообще-то, второй, — поправил Хранитель.
Армин почесал затылок.
— А, ну да, точно. В любом случае я ничего не помню с прошлого раза. Кстати! — страшная мысль вдруг посетила его. — Ты же сказал, что я должен умереть. Точно, твои слова, а сейчас вдруг спасаешь меня. А не скрываешь ли ты от меня чего?
Армин недоверчиво глянул на Хранителя и отошёл от него на пару шагов. Арлерт несколько секунд в молчании прямо смотрел на него, а затем театрально вскинул руки и схватился за голову.
— О, нет! Ты раскусил меня! — сокрушался он. — Больше нет возможности скрывать правду. Знаешь, дело в том, что на самом деле я, — он искоса глянул на подопечного и лукаво улыбнулся, — твоя шизофрения.
Арлерт вновь рассмеялся. Армин хмыкнул и закатил глаза.
— Да-да, очень смешно. Но всё же?
— Я не должен рассказывать об этом, но теперь, — Хранитель посмотрел на свои руки, — это уже не имеет значения. При рождении человек получает так называемую книгу Судьбы. В ней Создателем «от» и «до» прописывается его жизнь: от рождения до самой смерти.
— Под «Создателем» ты понимаешь Бога? — перебил его Армин. Арлерт кивнул. — Он реально существует?!
— У меня было точно такое же лицо, когда я узнал об этом, — усмехнулся Арлерт и продолжил: — Именно Создатель записывает в ней ключевые моменты и определяет время смерти. Хранители, такие Души, как я, нужны для того, чтобы оберегать эту Судьбу, то есть следить, чтобы она не менялась.
— Но ты поменял.
— В точку! В тот самый момент, когда спас тебя в порту.
— Зачем ты пошёл на это? Из-за папы, да?
— Не буду врать, Жан тот ещё приставала. Но я сделал это не ради него. — Арлерт развернулся к нему спиной и взглянул на небо. — Я завидовал ему, — продолжил он после секундного молчания, и голос его приобрёл оттенок лёгкой печали. — У него была любящая семья, приносящая радость работа и поддержка людей. У Жана было то, чего меня лишили, даже не дав попробовать. Когда я смотрел на вас, мне было тепло и спокойно, я будто бы становился частью вашей семьи. Я понимал, что лишь прибывал в иллюзиях того, чему уже никогда не быть, но даже этого я не хотел терять. Не хотел терять семью, которая, однако, никогда и не была моей.
— Но это не так, — возразил Армин; Арлерт вновь обернулся к нему. — Для дяди ты был всем. Ты правда был ему очень дорог, ты действительно стал для него семьёй. И для меня, — он чуть покраснел и опустил голову вниз, пряча глаза от Хранителя, — ты стал частью м-меня. Спасибо тебе за всё и… извини за то, что наговорил тебе тогда. Ты не Смерть, и глаза у тебя совсем не мёртвые. Они, — Армин поднял голову и улыбнулся, — очень красивые.
Армин видел много слёз: слёзы утраты, печали, злости, обиды. Они были мужскими и женскими, детскими и взрослыми. Но ещё никогда Армин не видел слёзы благодарности, чистые, словно утренняя роса, и искренние. Слёзы того, кто уже не принадлежал их миру, но был крепко связан с ним нерушимыми узами.
— Почему ты плачешь?
Арлерт растеряно провёл пальцами по щеке.
— Действительно, — тихо ответил он, — почему же? — Хранитель вытер слёзы и улыбнулся тёплой улыбкой. — Спасибо, эти слова действительно очень важны для меня.
Сейчас Армин не чувствовал той прежней враждебности и холода от него. Ему казалось, что Арлерт стал самым живым человеком среди тех, кого он знал. Быть может, если бы в мире было побольше таких людей, как дядин друг, он бы изменился в лучшую сторону. Армин опустил взгляд. Видимо, правду говорят, что лучшие уходят из жизни первыми.
— Похоже, моё время закончилось, — прервал его мысли тихий голос Хранителя.
Армин не мог представить, что когда-нибудь он собственными глазами увидит, как исчезают люди. Это пугало и завораживало одновременно. Тело Арлерта потихоньку растворялось в воздухе, бледнея, словно таявшая тонкая пластина льда, и рассыпаясь блестящей золотой пылью.
— Подожди, — позвал Армин. — Что значит закончилось? Куда ты уходишь? Возвращаешься на Небеса?
— Нет, там мне больше нет места.
— Почему? И что будет со мной?
Армин боялся. Он знал этот страх: склизкий, холодный, удушающий. Страх одиночества. Армин боялся вновь остаться одному. Арлерт неслышно оказался возле него, взял лицо Армина в свои ладони и приложил свой лоб к его.
— Ничего не бойся, — спокойно сказал Хранитель, и Армину захотелось довериться этому голосу. — Пока ты жив, я всегда буду с тобой.
— Постой, не ост…
— Море, что показал мне Эрен, — мечтательно перебил его Хранитель, — хотел бы я ещё раз увидеть его.
И как только последние слова были сказаны, душа Хранителя переливающимся облаком поднялась в воздух и растворилась в небе, лишь одна маленькая частичка проникла в сердце Армина, согревая его своим теплом.
***
— Мистер Йегер, мистер Йегер.
Эрен поднял отяжелевшие веки и устало взглянул на медсестру. Он даже не заметил, как уснул, всё в том же положении — на стуле перед больничной кроватью.
— Вам стоит поехать домой и отдохнуть, — настаивала девушка. — Не беспокойтесь, за ним приглянут.
— Я в порядке, — возразил он, сам не веря своим словам. — Позвольте мне остаться на ночь.
Медсестра сочувствующе глянула на помятого Эрена и вздохнула.
— Я принесу вам кофе.
Он поблагодарил девушку и проводил её взглядом до выхода. Эрен встал с места и заходил по палате с приглушённым светом, разминая ноющие затёкшие мышцы. Он уже давно потерял счёт времени: неделя, две, а может, и вовсе прошло всего пару дней? Тогда в порту время для него остановилось точно так же, как и для мёртвого племянника на его руках, а сейчас снова начало свой ход, изменив чёткую линейную траекторию на витиеватый и запутанный зигзаг. Эрен не мог ошибиться, сердце Армина действительно перестало биться, но потом… Эрен вновь уселся на стул и осторожно взял бледную руку племянника, подключённого к всевозможным аппаратам жизнеобеспечения. Он не мог по-научному объяснить, что тогда произошло, оставалось лишь списать всё на удачу или так нелюбимое Эреном «чудо». Но, что бы это ни было, это действительно спасло Армина. И пусть его тело не реагировало на прикосновения, пусть он не чувствовал ничего сквозь глубокий сон, но Эрен верил, что пройдёт время и Армин обязательно очнётся, ведь не даром ему дали второй шанс. Он приложил руку племянника ко лбу и закрыл больные и покрасневшие от усталости глаза. В комнате было тихо, только размеренно пикал тонометр, да шипели мехи аппарата искусственной вентиляции лёгких. Эрен старался держаться ради сильной раннее Микасы, которая теперь могла успокоиться и заснуть, только приняв две таблетки снотворного, ради жизнерадостной когда-то Саши, слёзы которой отныне не высыхали. Эрен старался держаться ради себя, чтобы вновь не прийти к тому состоянию абсолютной безвыходности, в которое он попал двадцать лет назад. Сейчас рядом с ним не было того, кто смог бы протянуть ему руку помощи и вытащить из этого вязкого чёрного мазута. Он сам должен был стать этой рукой, этим спасательным кругом, который не позволит утонуть своим близким. Но Эрен чувствовал, что не справляется, что в руке не хватает силы, а в круге — воздуха.
— Прошу, Армин, дай мне сил справиться с этим, — тихо выдохнул он.
Эрен терял связь с реальностью, всё сильнее и сильнее чёрная мгла сна затягивала его в бездонную пропасть, оттого, когда рука племянника слегка дёрнулась, Эрен даже не обратил на это внимание, но вот чужая холодная ладонь вновь несильно сжала его пальцы, и Йегер резко открыл глаза.
— Армин? — Эрен поднялся со стула и наклонился к нему.
Племянник резко выдернул руку и заметался на постели — вставленная в трахею трубка не давала ему свободно вдохнуть. Пульс мгновенно участился. Эрен тотчас пришёл в себя, выбежал из палаты в коридор и закричал:
— Сестра! Сестра, скорее, нужна ваша помощь!
Он ещё мог держаться на плаву.
***
Анна наклонила голову чуть вбок и лукаво глянула на друга. О, Армин знал этот взгляд, после него всегда звучало что-то безумное.
— Знаю, — довольно изрекла она.
— Нет, — тут же парировал он, хватит с него этого.
— Внебрачный сын Старка и Роджерса!
— Анна, пожалуйста, хватит! — простонал Армин. Каждый раз, когда подруга уходила в свои странные фантазии, он непременно становился их частью. Это жутко пугало, особенно если учесть, что Славкин не выглядела как человек, способный шутить. — Это не канон — раз, такого вообще не может быть — два.
— Э! — обиделась девушка. — Ты со своим каноном в мой фанон не лезь — раз, для шипперов нет ничего невозможного — два. — Она откинула назад волосы и положила руку на спинку стула. — Но всё же, как такое вообще возможно? Не слышала, чтобы глаза человека меняли свой цвет после комы.
Анна с интересом взглянула в глаза Армина, цвет которых по мере приближения к зрачку переходил из карего в ярко-голубой.
— Врачи тоже руками разводят. По анализам никаких отклонений нет.
Армин и сам не понимал, что творилось вокруг. Он помнил, как его взяли в плен какие-то странные люди и привели в порт, а потом раз, и он приходит в себя на больничной койке и узнаёт, что провалялся в коме три недели. Ещё пару недель ему понадобилось на то, чтобы у него появилось хоть какая-то трезвость и ясность ума и он спокойно и чётко мог озвучить все свои проблемы и потребности. Речи о том, чтобы встать на ноги, пока не шло, но Армин уже был рад тому, что хотя бы мог сам переворачиваться в кровати и садиться, пусть это и вызывало такую сильную боль в груди и спине, что в глазах темнело. Итак, он чуть не умер, шёл второй месяц его пребывания в столичной больнице, а его глаза каким-то мистическим образом изменили свой цвет, — пожалуй, это вся информация, которой он обладал. А, ну не считая принесённой Анной «радостной» новости о том, что ему дали академический отпуск по состоянию здоровья и ему придётся остаться на втором курсе ещё на год. Ему даже поговорить о случившемся особо не с кем было: дядя часто пропадал в полицейском участке, мама каждый раз ударялась в слёзы, стоило ей только начать с ним разговор, поэтому Армин вообще запретил ей приходить, пока она не приведёт свою нервную систему в порядок, а тётушка либо находилась с Микасой, боясь оставить её одну, либо, когда навещала племянника, мигом сводила все разговоры о случившемся на нет. Может, они хотели уберечь его от тяжёлых воспоминаний, может, и самим вспоминать об этом было тяжело, что наиболее вероятно, но Армин так и не узнал причину, по которой оказался в такой ситуации. Сначала это, конечно, очень напрягало, потому что, вообще-то говоря, он имел полное право об этом знать, но потихоньку принял тот факт, что так и останется в неведении. Конечно, у него ещё оставалась маленькая зацепка в лице Лии, но Рейс так ни разу и не навестила его. По рассказам дяди, её мать на какое-то время вообще запрещала ей выходить из гостиницы, в которой они обосновались. А потом, когда Лии удалось уверить мать, что она будет в порядке, и отправила её обратно в Марию, она вернулась на учёбу и опять растворилась в бесконечном потоке серых будней. Армин мог понять, Лия сама натерпелась порядком, но толику обиды на девушку всё же затаил.
— Вот ты тут шутишь, — с обидой и лёгким укором начала Анна, — а я вообще-то волновалась за тебя.
— За меня или за Старка? — хохотнул Армин.
— Я в тебя сейчас молот запущу! — Славкин схватила с тумбочки брелок в виде молота Тора, подаренный ему ей же, и замахнулась на друга.
Армин засмеялся, но тут же закашлялся и застонал от грудной боли.
— Так тебе и надо, — пробубнила девушка, дуя щёки и кладя брелок обратно на тумбочку. — Не делай так больше, — тихо продолжила она, и из её голоса ушла вся весёлость, — я испугалась, думала, что потеряла единственного друга и…
Она замолчала, так и не договорив. Армин помнил тот вечер; освещённую оранжевым солнечным светом комнату чужого дома, сапфировые с золотыми крапинками глаза Анны и её мягкие губы сладко-ванильного из-за бальзама вкуса. Анна была дорога ему и занимала особенное место в его сердце, но всё же был кое-кто, кого он хотел увидеть сейчас гораздо больше, тот, о ком он думал уже несколько лет.
— Жаль, что ты пропустил Комик Кон.
— Было интересно?
— Без тебя совсем нет, — Лия опустила голову и отвернулась.
— Но с Железным человеком хоть встретилась-то?
— Да ну тебя, — усмехнулась Анна и попыталась незаметно вытереть выступившие на глазах слёзы.
— В следующий раз обязательно схожу с тобой.
— Обещаешь? — Анна просящими глазами уставилась на друга и протянула ему мизинец.
— Обещаю, — Армин улыбнулся и схватился за её мизинец своим.
— Вижу, я опять не вовремя, — виноватый нежный голос, донёсшийся со стороны входа в палату, заставил сердце биться чаще.
Анна убрала руку и обернулась к вошедшей Лии, но встретившись с ней взглядом, тут же отвернулась и нервно убрала прядь чёрных волос за ухо. В палате воцарилось неловкое молчание. Армин так хотел увидеть Лию, а когда та наконец пришла, не смог сказать даже «привет», только бросал на неё быстрые взгляды и мысленно просил, чтобы кто-нибудь помог ему с этой тупиковой ситуацией.
—Я зайду позже, — наконец заговорила Рейс и направилась к выходу.
Армин открыл рот и потянулся к ней, но так и не смог остановить её, не смог, как и тогда, сказать единственное и нужное «останься». Анна бросила на друга печальный взгляд и, поджав дрожащие губы, резко вскочила с места.
— Да мне уже пора бежать, — громко заявила она надломленным голосом и попыталась улыбнуться. — Надо ещё брату ужин приготовить, так что проходи. — Анна схватила Лию за руку и что-то прошептала ей на ухо. — Ну, я пойду, оставляю балбеса на тебя.
— Эй! — крикнул Армин.
— Навещу тебя позже, хорошо? Пока-пока.
Анна даже слова Армину не дала вставить, помахала ему рукой и выскочила из палаты, тихонько прикрыв за собой дверь.
— Пока, — тихо попрощался с ней Кирштайн.
И вот в палате их снова стало двое. Лия потопталась немного возле двери, затем неслышно прошла в комнату и села на стул.
— Давно не виделись, — начала она.
— Ага.
— Как себя чувствуешь?
— Ну, по крайней мере чувствую, — пошутил Армин, но шутка оказалась явно неудачной.
Лия нервно улыбнулась и затеребила подол короткого летнего платья. Армин видел её в платье всего пару раз и то, когда они ещё учились в школе, всё больше она ходила в джинсах, но это не уменьшало её привлекательности. Армину вообще казалось, что с каждым днём она становилось всё красивее и красивее, оно и не мудрено, было в кого, оттого казалась, что он вообще ей не соответствует, но всё же очень надеялся, что когда-нибудь она обратит на него внимание. Но не сейчас, точно нет, Армин даже не помнил, когда последний раз душ принимал, он даже боялся представить, как ужасно сейчас выглядит. Рядом с Анной это как-то особо не беспокоило его, а вот с Лией…
Рейс бросила на него косой взгляд и замерла. Армин знал, что будет дальше.
— Что у тебя с глазами? Линзы?
Бинго!
— Знаешь, ты пятая, кто задаёт мне этот вопрос. Нет, не линзы, и я не знаю, что с ними, но для здоровья не опасно.
Армин очень устал от этих разговоров.
— Хорошо. Так они стали ещё красивее. — Она помолчала, обвела комнату взглядом и кивнула на брелок: — Прикольный.
— Анна подарила.
И сразу после этого Кирштайн понял, что сболтнул лишнего, — упоминать Анну в присутствии Лии было верх глупости.
— М, — промычала Рейс, — понятно. Странная девушка.
«Да и ты не менее странная», — промелькнуло в мыслях у юноши.
— Я же тебе тоже принесла, — спохватилась Лия и полезла в сумочку. — Держи, надо было отдать тебе его ещё тогда.
Девушка передала ему платок, в который был бережно завёрнут слуховой аппарат, тот самый, который он отдал ей в парке месяцем раннее.
— Спасибо, — поблагодарил Армин и нацепил приборчик на ухо — он снова услышал окружающий мир. — А то-то я думаю, что-то не так со мной. Оказывается, я просто не слышал.
Лия дёрнула губами в подобии улыбки.
— У меня прям дежавю какое-то, — нервно усмехнулась она и, помолчав немного, неожиданно серьёзно заявила: — Армин, я пришла извиниться. За то, что не приходила к тебе раньше и даже не позвонила, за то, что вечно доставляла тебе проблемы и ввязывала во всякие опасные затеи. Мне действительно очень жаль. Прости, если сможешь.
Удивлённый юношеский взгляд вновь встретился со смущённым девичьим. Армин даже не знал, что ответить на такое заявление. У него, конечно, были мысли о том, что будь Лия более спокойным человеком, проблем бы в его жизни заметно поубавилось, но он никогда не винил её. Влюблённое сердце не могло.
— Мне не за что прощать тебя, Лия. Ты не сделала ничего такого, чтобы извиняться передо мной. То было лишь стечение обстоятельств и уродство людской души. — Рейс удивлённо приподняла бровь. — Мне так дядя сказал, — пожал плечами Армин. — Прости, я не очень умею утешать людей.
— Утешать? — воскликнула та. — Кого это ты тут собрался утешать? Не меня ли?
Рейс в шутку залупила по грудной клетке Армина тыльной стороной ладони, но явно недооценила своих физических возможностей. Кирштайну показалось, что по нему кувалдой ударили. Он застонал и сжался на постели, схватившись за больное место.
— Чёрт, Армин, прости, — заметалась девушка и подсела к другу на кровать, склонившись над ним. — Очень больно? Я позову врача.
— Стой, всё нормально, — захрабрился Армин, отлично понимая, что всё нифига не нормально. — Уже почти прошло.
Он повернул голову и почти нос к носу столкнулся с Лией. Только сейчас он почувствовал лёгкий цветочный аромат её духов и увидел мерцающий блеск на чуть разомкнутых губах. Их дыхание синхронизировалось, глаза неотрывно смотрели друг на друга. Лия потянулась к нему и невесомо, почти не касаясь, поцеловала.
— Я люблю тебя, Лия Рейс, — выдохнул Армин ей в губы, когда та слегка отстранилась.
Лия нежно улыбнулась и, коснувшись тёплой ладонью его щеки, вновь поцеловала.
Я люблю тебя, Армин Кирштайн.
========== Эпилог ==========
Сири вытянулся во весь рост на коленях у Карлы, растягивая мышцы, и повернулся на спину, подставляя мохнатое чёрное пузо под ласки нежных женских рук. Жизнь на Небесах вновь вошла в своё привычное спокойное русло. Много воды утекло с тех пор и многое им всем пришлось пережить. К счастью, весть о том, что на Небесах появился мятежник, так и не дошла до Архангела Михаила, об этом, что не удивительно, позаботился сам Уриил. Его положение сыграло ему на руку: он не только смог избавиться от проблем, но и выйти сухим из воды. Разговоры об этом ещё долго ходили по всему Раю, но военные не позволяли им выходить дальше обычных Душ.
В Райском саду было тихо и мирно, Карла легко гладила по мягкой шерсти кота, напевая умиротворяющую мелодию, а птицы в зелёной кроне яблони, под которой они расположились, каждая на свой лад радостно подхватывали женский голос. Когда-то Сири очень не хватало этого спокойствия, он готов был расстаться с одной из своих жизней, лишь бы хоть на несколько минут вздремнуть в тишине и тепле, но сейчас оно несло в себе серый оттенок печали. Рай стал каким-то пустым без тех, кто так сильно раздражал и в то же время был очень дорог ему.
— Здравствуйте, Карла! — раздался рядом звонкий голос.
Сири перевернулся на бок и встал на лапы, отряхнув густую шерсть. Он облизал лапу и посмотрел жёлтыми внимательными глазами на подошедшего к ним Жана.
— Здравствуй, Жан, — улыбнулась Карла. — Ты сегодня на удивление бодрый.
Жан смущённо провёл ладонью по шее и наклонил голову чуть вперёд.
— Сегодня мой первый день в качестве Хранителя, и совсем скоро я отправляюсь в мир живых, чтобы поприветствовать своего подопечного. Вот хотел вам сказать об этом.
— Ох, Жан! — воскликнула Карла. — Это просто замечательно. Я рада за тебя.
Жан неумело улыбнулся и поблагодарил женщину. Сири прищурился и тихонько вздохнул. После того, как Уриил устранили Арлерта, Жана без ведома Селафиила отправили в заключение. Прознав об этом, и Сири, и Карла пытались помочь другу. Карла сама лично просила аудиенцию у Арханглов, матагот же подключил к делу святого Франциска, но сколько бы они ни бились, как бы сильно ни просили за Жана, их никто не слышал, будто весь Рай настроился против них. В конечном итоге, Уриил добился своего.
— Я вас отвлекаю? — виновато спросил Кирштайн.
— Ох, нет, что ты. Я просто наблюдала за своей семьёй.
— М-м-м, семьёй. — Жан проследил «мёртвыми» глазами за взглядом женщины.
Больше рожь не колосилась в его глазах. Уриил насильно провёл Очищение Жана, тем самым скрыв все следы преступления, которое тем или иным способом могли подпортить его репутацию. Сири предполагал такой исход, но всё же, его маленькое сердечко не было готово к нему. Когда только матагот увидел «нового» Жана и взглянул в его пустые глаза, он сразу понял, что потерял его, потерял так же, как и Арлерта. Однако, вопреки его ожиданиям, Жан улыбнулся в ответ, улыбнулся, как живой, как не улыбался ни один Очищенный прежде. Сири не знал почему, но частичка его «я» каким-то образом осталась в теле Кирштайна. Связь, что была у него с ним и с Карлой, сохранилась. Именно они стали его проводниками в новом мире. Мире, который он сейчас считал своим единственным домом.
— Для смертных семья действительно является чем-то важным, — задумчиво протянул Жан. — Нам, рождённым на Небесах, нелегко понять вас, Карла.
— Ничего, Жан. Уверена, что опыт Хранителя поможет тебе в этом.
— Может быть.
К ним неслышно подошла Душа и сообщила Жану, что ему пора отправляться в мир живых. Жан попрощался с друзьями и направился к выходу из Райского сада.
— Надеюсь, он не повторит судьбу Армина, — проскрипел Сири, когда знакомая спина скрылась с глаз.
— Сделаем всё возможное с нашей стороны, чтобы Жан больше не познал боль от потери.
Сири зевнул и вновь улёгся на коленях Карлы. Лёгкий ветер задул в пышной кроне яблони. Спелое красное яблоко качнулось на плодоножке и упало в высокую зелёную траву.
***
Эрен уже и не помнил, когда последний раз был на море. Кажется, с тех пор прошло уже сотни лет, а может, это и вовсе было не с ним. Йегер взглянул на переливающуюся бесконечную гладь солёной воды и прищурился, спасая глаза от ярких серебристо-оранжевых бликов. Нет, море, похожее на это, он уже видел.
Эрен размял шею, развернулся возле самой кромки вспененной воды и направился к каменному парапету.
— Апчхи! — Армин шмыгнул носом и вытер его испачканной в краске ладонью.
— Будь здоров. Говорил тебе тёплую кофту надеть, — заругал племянника Эрен, вставая возле него. — Обратно на больничную койку захотелось?
— Да не холодно мне, — возразил Армин, покрываясь мурашками под натиском прохладного августовского ветра.
Эрен скептически поднял бровь, но спорить не стал. И полмесяца не прошло, как Армина выписали из больницы и отправили на все четыре стороны. Ему пришлось пройти долгий восстановительный процесс, но даже сейчас он всё ещё не был до конца здоров. Порой у него возникали грудные боли и боли в спине, иногда становилось трудно дышать, но, к счастью, случалось это крайне редко и проходило довольно быстро. Они ещё долго таскались с ним по врачам, выслушивая его нытьё, но доктора, на их всеобщее благо, все как один утверждали, что неприятные ощущения связаны больше с психологической проблемой, нежели с физической. Армин часто докапывался до них всех, пытаясь выведать правду о случившемся в порту, но Эрен, да и Микаса с Сашей полностью поддержали идею молчания. Вспоминать об этом не хотелось никому. Йегер пытался сбежать от кровавых сцен, но они ещё долго нагоняли его в беспокойном сне, превращаясь в вязкие кошмары. Время решает всё. Эрен всё ещё верил в слова, сказанные ему когда-то в душный августовский вечер. Неважно, сколько времени пройдёт, он готов был ждать.
— Эй, мальчишки, а вот и мы! — Саша и Микаса, неся в руках каждая по два бумажных стакана с согревающими напитками, быстро спустились по лестнице и подошли к ним. — Не окоченели тут ещё? — улыбнулась Саша и передала племяннику один из стаканов. Микаса отдала напиток брату.
Хоть на улице и стояло лето, погода была совсем не летней. Температура едва ли доходила до семнадцати градусов тепла, а здесь, у моря. было ещё холоднее. Армин и Эрен одновременно сделали глоток.
— Кажется, это твоё, — покривились они, передавая друг другу стакан с чужим напитком.
Армин терпеть не мог горький кофе, а Эрен не любил сладкий чай.
— Ой, извините, — тихо попросила прощение Микаса и понюхала свой стакан — её, ванильный латте.
— С каких пор ты стал таким сладкоежкой? — полюбопытствовал Эрен.
Помнится, Армин, конечно, любил сладкое, но не до фанатизма.
— Не знаю, — пожал плечами племянник, — кажется, после больницы.
Эрен внимательно посмотрел в его разноцветные глаза.
— Смотри, сахарный диабет себе не заработай.
— Да-а, — протянул он, отставил в сторону стакан и вновь ухватился за кисть.
— Красиво, — выдохнула прижавшаяся к мужу Саша, смотря на холст, на котором вырисовывалось закатное море.
— Как думаешь, Армину понравится? — с ноткой волнения спросил Армин у Эрена.
— Конечно, — улыбнулся дядя. — Думаю, ему очень понравится.
Армин согласно кивнул и сделал на холсте очередной мазок масляной краской. Высоко в небе, подхваченные под крылья озорным ветром закричали серо-белые чайки. Армин поднял взгляд, и в его позолоченных светом заходящего солнца глазах на секунду волнами разошлось лазурное море.
Последние комментарии
39 минут 2 секунд назад
2 часов 28 минут назад
8 часов 14 минут назад
8 часов 19 минут назад
8 часов 23 минут назад
8 часов 23 минут назад