Человек, убивший прошлое [Руслан Рустамович Бирюшев] (fb2) читать постранично, страница - 3


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

острыми каблучками. Сложив руки на груди, долго рассматривала кривые и кособокие чёрные буквы. Наконец тихо произнесла, не оборачиваясь:

— Где этот профессор?

— Двадцать пятая каюта, через две двери отсюда, — ответил Сиги. — Никого из пассажиров не выпускали на берег.

Длинные заострённые уши эльфийки, выглядывающие из пышной золотой гривы, опустились, прижались к голове. Ничего больше не говоря, детектив быстро вышла в коридор. Полицейские поспешили за ней. Дойдя до двери с медным номерком «25», женщина постучала в неё согнутыми пальцами.

— Кто это? Полиция? — спросил настороженный голос из-за створки.

Вэлрия сделала шаг назад, упёрлась лопатками в стену коридора. Глубоко вдохнув, рванулась вперёд и врезалась в дверь плечом. Лейфу показалось, что сейчас сломается эльфийка — настолько изящной, хрупкой и воздушной она выглядела. Но створка поддалась — с хрустом вылетел из паза язычок замка, дверь распахнулась внутрь, ударив человека, за ней стоявшего. Детектив вихрем ворвалась в прихожую, где на полу, охая и держась за лицо, корчился пожилой полноватый мужчина.

— Попался, ублюдок! — женщина упёрлась коленом в живот лежащего, руками ухватила его за плечи. При этом узкая юбка детектива неприлично задралась. — Куда ты её спрятал?

— Я не понимаю, о чём вы! — залепетал хозяин каюты. — Как вы смеете… Ой!

Вэлрия резко наклонилась и укусила мужчину за ухо. Прорычала:

— Ты убил эльфа, кусок дерьма. Но что ещё хуже — ты убил сказителя. Ты убил часть нашего прошлого. Я хочу перегрызть тебе горло, круглоухий говнюк-однодневка, и до сих пор этого не сделала только из-за этих двух офицеров, что ждут в коридоре. Но если ты будешь молчать — они закроют дверь и уйдут покурить. Ты понял, однодневка?

— В… в… в спальне… спрятал среди своих бумаг! — залепетал учёный. — Большой чёрный тубус…

— Так-то лучше, — с поразительной скоростью успокоившись, совершенно ровным голосом сказала эльфийка. Она поднялась, отряхнула колени, подтянула перчатки. Кивнула полицейским:

— Дальше сами.

Вскоре профессор Эбенраре сошёл по трапу в наручниках, под конвоем пары патрульных. Инспектора и эльфийка наблюдали за этим с верхней палубы.

— Вы действительно так… не любите людей? — Лейф искоса глянул на женщину. Та вытащила из внутреннего кармана жакета металлический портсигар, достала оттуда простую сигарету, закурила от поднесённой Сиги зажигалки. Внезапно рассмеялась:

— Что вы, инспектор. Я люблю людей. Серьёзно, я всю жизнь провела среди вас, вы мне ближе, чем родичи-эльфы.

— А что тогда…

— Просто процитировала немного наших расистов тысячелетней давности. Про круглые уши и «однодневок» — это они придумали.

— Так вы играли. — Молодой полицейский выдохнул, испытывая нешуточное облегчение.

— Немного. Всё-таки этот ублюдок счёл, что какая-то картина стоит дороже, чем жизнь её хозяина. Он заслужил трёпку. И он действительно убил сказителя.

— Сказители важны для эльфов?

— Да. Они… что-то среднее между летописцами, скальдами и антикварами. Хранят прошлое нашего народа. А у нас кроме прошлого ничего и не осталось.

— Как ты поняла, что пора брать пирата за бороду? — Сиги спрятал зажигалку. — Что вообще за надпись там была?

— Попытка изобразить предсмертную записку. — Детектив облокотилась о фальшборт и пожала плечами. — Мол, устал от жизни, решил сжечь последнюю находку и покончить с собой. Вообще глупо звучит, но… ещё и написано было…

— С ошибками? — предположил Лейф.

— Идеально правильно. — Вэлрия мотнула головой, выпустила облачко табачного дыма. — Только с использованием оборотов из двух разных диалектов. Княжества эльфов — закрытые мирки, в каждом за века изоляции язык чуть-чуть, да поменялся. В надписи на стене «огонь» было написано на одном диалекте, а «смерть» — на другом. Носитель языка никогда бы так не написал. Лингвист тоже. А вот кто-то, знающий древний язык поверхностно… например, историк…

Патрульная машина с арестованным уже давно уехала, а они всё стояли возле трапа, глядя на порт, слушая гудки пароходов и крики чаек.

— А почему у вас глаза белые? — вдруг спросил Лейф, поняв, что ещё пару минут, и он не сумеет набраться смелости для этого вопроса.

— Потому что я очень старая. — Детектив глянула на инспектора с добродушной усмешкой. — Никогда не слышали, как стареют эльфы, юноша? Я не стану седой и сморщенной с возрастом, но вот глаза у меня выцветают понемногу. Седеют, если хотите. Когда совсем выцветут — я усну и не проснусь. Это — эльфийская старость…

— Сколько же вам…

— Вы говорите с женщиной, юноша. — Эльфийка легонько прищурилась, однако на губах её всё ещё играла мягкая улыбка. — Много. На той картине, которую украл профессор — помните, что было изображено?

— Да. — Лейф поёжился, вспомнив чёрные и красные разводы на холсте.

— А я это видела сама. Хотите послушать байки старой эльфийки? Про последнюю королеву-рыцаря