Wo alle Strassen enden (СИ) [add violence] (fb2) читать постранично, страница - 5
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
— Не знаю, кто, — отозвался скафандр.
— Что было под саркофагом? — нахмурился Готтфрид.
— Уран.
— Много? — Готтфрид едва не подпрыгнул.
— Да что ты привязался? — отмахнулся скафандр. — Понятия не имею. Сейчас скелеты взвесят — разберемся.
Готтфрид потер лоб. Если это и правда уран, то, похоже, Штайнбреннер не врал. Он огляделся. Вокруг царил полумрак, визоры ограничивали обзор, но он кое-что заприметил.
— Алоиз… — тихо позвал Готтфрид.
— Чего тебе?
— Смотри.
Он указал на неприметный лаз среди развалин. Небольшая расщелина, вовсе не факт, что там даже был проход вниз.
— Это уж слишком, — запротестовал Алоиз. — Давай дождемся, пока разберут.
— Да ладно тебе! — горячо возразил Готтфрид. Азарт распалял его. — Ну пойдем! Поможешь мне, чего тебе стоит?
— Что, костюмчик не по размеру? — поддел друга Алоиз, но на сей раз, вопреки обыкновению, Готтфрид не повелся.
— Пошли посмотрим!
В расщелине и правда оказался проход вниз.
— Нюх у тебя на такое дерьмо, — ворчал Алоиз, помогая Готтфриду спуститься. — Тебе было мало,как тебя еще в детстве, до Обнуления, завалило в развалинах после бомбежки? Твоя мать тогда всех на уши поставила! Три дня тебя искали!
Готтфрид не реагировал. Он что-то отчаянно искал — он и сам не знал, что.
Они осматривали подобие комнаты, случайно уцелевшее после взрыва. Алоиз то и дело косился на потолок, не собирается ли тот обвалиться.
— Смотри! — почти прокричал шепотом Готтфрид. — Тут какие-то бумаги!
Алоиз высветил бледным световым кругом загаженный пол. И правда — россыпью лежали пожелтевшие от времени листы. То исчерченные линиями, то исписанные убористым почерком. Готтфрид неловко принялся подбирать их, пару раз даже растянулся под беззлобный смех друга.
— Ну-ка, посвети! — распорядился он, выпрямляясь и отдышавшись. — Сюда, болван!
Они оба замерли. На одном из листов расплывшимися чернилами была нарисована примитивная схема контактного взрывателя. На еще одном — сплошь формулы. На третьем — еще какая-то схема, в темноте было не рассмотреть. Готтфрид перевернул лист. В нижнем углу мелким почерком были выведены имя и фамилия. Фридрих Веберн.
— Фюрер меня раздери! — зашептал Алоиз. — Это же… Твой отец!
У Готтфрида закружилась голова. Он представил себе, что Штайнбреннер спускается сюда же, выдирает из его рук листы, а потом торжествующе смеется, мерзко смеется. Если докажут, что бомба такого строения и правда упала на Германию в Год Обнуления, то ему конец. Его с матерью оставили в живых только потому, что потом благодаря таким же бомбам в необитаемую пустыню превратили целых два материка: Африку и Австралию. И часть Евразии в придачу. И потому, что маленький Готтфрид был очень умен. Но докажи теперь партийцы, что это его отец спровоцировал Великую Катастрофу…
— Меня расстреляют… Алоиз, меня расстреляют… — пробормотал Готтфрид. — А перед этим заставят сожрать этот чертов уран… Или запихают мне его в зад… Алоиз…
— Давай сюда! — Алоиз выдрал заветные листы у Готтфрида и принялся расстегивать костюм.
— Ты что творишь, идиот! — Готтфрид вышел из себя. — Тут рядом уран…
— Срать, — отрезал Алоиз. — Мы пережили Великую Катастрофу. Вряд ли мне навредят эти несколько секунд. И несколько листов.
Готтфрид хотел было возразить, но к тому моменту, когда он еще раз посмотрел на друга, тот был вновь плотно упакован.
— Давай, херр разведчик, — усмехнулся Алоиз. — Может, мы найдет тут что-то еще?
Они не успели обшарить каждый уголок, как Готтфрид издал негромкий, но выразительный победный клич.
— Смотри! Тут спуск!
— Ты — псих, — покачал головой Алоиз.
Внизу оказался добротный подвал. Казалось, его не тронуло ничто — даже колба керосиновой лампы, стоявшей на монументальном деревянном письменном столе, была цела.
— Ого-го! — присвистнул Алоиз. — Ты посмотри-ка!
Со стены на них строго взирал намалеванный масляными красками на холсте фюрер. Под фюрером висел Имперский штандарт, только цвета слегка поблекли.
— Да сюда можно на экскурсии ходить! — изумился Алоиз.
Готтфрид уже вовсю шарил по комнате. Несколько пыльных консервных банок — целых! — датированных 1943 годом. Пакет с кофе — удивительно, должно быть, он пах, этот кофе! В нижнем ящике стола несколько очков: у одних сломана дужка, у других треснуто стекло. Костыли в углу. Белый халат на спинке кресла… Готтфрид обшарил все, оставив на закуску верхний ящик письменного стола — тот пока не
Последние комментарии
10 часов 15 минут назад
16 часов 38 минут назад
16 часов 46 минут назад
17 часов 14 минут назад
17 часов 18 минут назад
17 часов 18 минут назад