За пределами лун [Дэвид Кук] (fb2) читать онлайн

Серия «Спеллджамминг»

Книга 1

Дэвид Кук

За пределами лун

Перевод с английского Белоголова А.Б.

Пролог

— Выбросьте за борт!

— Есть, выбросить за борт, Капитан! Слова помощника были почти поглощены пронзительным треском. Палуба летающего корабля содрогнулась, когда часть кормового бака разлетелась на куски дождем деревянных и железных осколков. Откуда-то снизу, с разрушительной траектории полета катапульты, донесся мучительный вой. Капитан и помощник, пошатнувшись от удара, схватились за поручни.

— Будь прокляты мои глаза! Лево на борт, рулевой,— прорычала капитан. — Вытащи нас из их огня, сейчас же! Мистер Яндарс, посмотрите на повреждения внизу!

— Есть, сэр, — одновременно ответили рулевой и помощник. Капитан едва обратила на это внимание, уверенная, что ее приказы выполняются. Она уже шагала на ют, ее длинный, красивый плащ развевался позади нее. Она обнаружила, что команда баллисты отчаянно сражается со своим оружием. Двое мужчин как раз делали последние повороты лебедки, которая отогнула назад мощный лук, в то время как третий устанавливал массивную стрелу на место.

— Прицельтесь хорошенько, ребята, — нараспев произнесла капитан, пытаясь успокоить расшатанные нервы артиллеристов. — Мы сейчас найдем момент. Они будут держаться левого борта, чтобы избежать нашего выстрела. Когда они это сделают, прицельтесь в иллюминатор. Если вы сможете попасть, вы должны причинить этим негодяям немало горя. Она успокаивающе положила руку на зарядное устройство и наблюдала через плечо стрелка, как тот поправляет регулировочные винты, прицеливаясь.

Наконец, удовлетворившись этим, артиллерист дернул шнур оружия, нажимая на спусковой крючок. Огромный лук баллисты выбросил свою ношу с фальшивым звоном, который повис в воздухе, когда стрела полетела в сторону врага. Поначалу стрела шла по прямой дуге, но лишь затем, чтобы отскочить от округлого корпуса вражеского корабля всего в нескольких ярдах от выпуклого куполообразного иллюминатора.

— Быстрее, ребята! Заряжай и стреляй снова! Капитан хлопнула заряжающего по спине, чтобы тот пошевелился. — Держи курс ровно, — крикнула она рулевому, — пока мы снова не выстрелим, а потом курс…

Свист приближающегося снаряда прервал слова капитана. Прежде чем кто-либо успел среагировать, еще один камень из катапульты ударил, пронзив корабль прямо за кормой, где стояла капитан. Палуба прогнулась под ее ногами, сорвав баллисту с креплений. Гигантский арбалет накренился, один конец металлического лука яростно пронзил заряжающего, пригвоздив корчащегося человека к палубе. Еще один артиллерист был отброшен к перилам. Декоративные стойки перил разлетелись вдребезги под тяжестью мужчины, и он с умоляющим криком нырнул в темноту. Капитан была отброшена к переборке, деревянные щепки окровавили ее руку и лицо. Она соскользнула на палубу, ошеломленная ударом.

Прежде чем капитан успела прийти в себя, ее мягко подхватили массивные руки юнги. Голова все еще кружилась, и капитан почувствовала, что ее несут в сторону бака. — Рядовой Гомджа к вашим услугам, капитан, — произнес юнга низким раскатистым голосом.

— Капитан, вы ранены? — в отчаянии спросил первый помощник, когда встретил их, поднимаясь снизу.

Капитан отмахнулась от вопроса помощника, не обращая внимания на помощь юнги. — Доложите о повреждениях внизу. Инстинктивно она знала, что информация будет плохой. Последние два выстрела противника были слишком меткими, чтобы «Пенумбра» легко отделалась.

— Капитан, мистер Тайрин докладывает, что привод руля треснул от последнего попадания. Волшебник пытается удержать его, но говорит, что нам придется сбавить скорость, если мы хотим, чтобы он не развалился. Первый помощник встревожено посмотрел на корму, где их преследователи спешили за ними.

— Черт возьми! — пробормотала капитан, вырываясь из рук юнги. — Ну, мы больше не можем убегать. Спустись вниз и скажи Тайрину, что я хочу выжать из корабля все, до последней капли скорости, и мне плевать на его руль. Мы двинемся к облакам и выберемся на землю.

— Но руль…

— Мистер Яндарс, это наш единственный шанс, так что делайте, что вам приказано! Если, конечно, вы не готовы доверить им свою судьбу. Капитан выразительно указала на темные силуэты за кормой: три громадных корабля медленно приближались к маленькому, искалеченному торговому судну. — До тех пор Тайрин должен держать сломанный руль. Если моя прокладка курса верна, то под нами будет планета Кринн. Там внизу есть довольно большой континент — Ансалон, так он называется на картах. Мы сделаем так, чтобы приземлиться на него. Как только мы спустимся, Тайрин сможет заняться ремонтом.

Яндарс испуганно оглянулся на преследователей, лицо его побледнело. — Да, капитан, — сказал он слабым голосом, — я прослежу, чтобы ваши приказы были выполнены.

— Очень хорошо, мистер. Рулевой, веди нас в облака, — приказала окровавленный капитан. Снасти слегка поскрипывали, когда «Пенумбра» ринулась вниз.

Глава 1

— Дракон!

Телдин Мур остановился на полпути, и мотыга, которую он держал в руках, едва не вылетела из его рук. Взволнованный крик Лиама, прозвучавший практически в ухе Телдина, был столь же ошеломляющим, как и само слово. — Да что ты, Лиам, клянусь богами, — рявкнул Телдин, вонзая мотыгу в землю. — Я прав! Высокий фермер обернулся, чтобы бросить ледяной взгляд голубых глаз на своего более низкого и пожилого соседа, но капелька пота, вызванная заходящим солнцем, скатилась по его лбу. Телдин моргнул, когда она упала на его ресницы, разрушая укоризненный взгляд, который он надеялся получить.

Они стояли в центре дынного поля, которое занимало один маленький уголок земли Телдина. Владения фермера простирались от его хижины до лесистой гряды, за которой находилась ферма Лиама. Телдин вглядывался в горизонт, пытаясь угадать, что же так взволновало его соседа. На западе желто-красный свет заходящего солнца пробивался сквозь тонкие облака, ослепляя его глаза. Моргая, Телдин проследил взглядом за тополями, росшими на краю поля. Над ручьем, где росли тополя, не было и следа дракона. Телдин почти полностью развернулся и посмотрел на северо-восток, где стояла его простая хижина. Колышущиеся ветви яблоневого сада за домом поднимались над самой крышей, но даже там Телдин не заметил ничего похожего на дракона. Куры во дворе тоже не выказывали никаких признаков тревоги. Вместо этого они лениво скребли землю перед своим курятником. Молодой фермер бросил последний взгляд на небольшую долину, окружавшую его землю. — Где же? — скептически спросил Телдин.

Лиам Шал в своей поношенной, плохо сидящей одежде, развевающейся, как на пугале, нервно покачивался и извинялся с гримасой смущения. Тощий старый фермер переминался с ноги на ногу, одной рукой показывая в небо, а другой рукой опираясь на свою мотыгу, прочно воткнутую в обработанную землю. Пожелтевшие листья тощих дынь царапали голые ноги Лиама. — Телдин, посмотри на небо! Это должен быть дракон, верно? Ты ведь видел их на войне, верно? Это ведь дракон, не так ли?

Телдин оперся об мотыгу, с сомнением вглядываясь в горизонт, куда указывал Лиам. Старик был хорошим фермером, но Телдин знал, что его сосед никогда не видел реального мира. Даже в сумерках прополка дынного поля была горячей работой, и фермер подумал, не придумал ли его сосед дракона в качестве предлога для перерыва. Не то чтобы его это действительно волновало, потому что его собственные напряженные мышцы, внезапно ставшие неподвижными после целого дня мотыги, мучительно болели. Напряженно расправив плечи, Телдин смахнул струйки пота с коротких светло-каштановых волос и, прикрыв глаза рукой, уставился в красноватое небо на западе. На этот раз он старался не смотреть на заходящее солнце, а больше смотрел на слабый образ Солинари — Серебряную Луну, которая пряталась за тонкими облаками.

Сначала смотреть было не на что. Телдин посмотрел на своего соседа. — Лиам, ты слишком долго был на солнце, — фыркнул он.

— Нет, посмотри на большой дуб на гребне, прямо под облаками! Лиам протянул свою руку под нос Телдину, указывая пальцем на далекую точку в небе.

Телдин только ощутил густой соленый запах пота и грязи, исходящий от грязной кожи Лиама. Вместо этого он прищурился и попытался разглядеть кончик вытянутого пальца Лиама, но безуспешно. Затем его внимание привлекла искорка, висевшая над верхушкой большого дуба, про который сказал Лиам. Знакомое с детства дерево в конце поля возвышалось над большинством других деревьев. Телдин зажмурился, его глаза от яркого света превратились в морщинистые щелки, а затем он увидел серию ярких красно-золотых вспышек, которые, казалось, исходили от самых верхних ветвей дуба. Но прежде чем фермеры успели произнести еще хоть слово, пятно исчезло в тонких слоях светящегося облака.

— Огонь дракона, держу пари, точно такой же, как ты видел на войне, — выпалил Лиам, явно уверенный в своей правоте. Старший человек, тем не менее, с нетерпением посмотрел на Телдина для доказательства того, что он угадал. Хотя Лиам был вдвое старше Телдина, в нем кипел детский энтузиазм.

— Может быть, — осторожно согласился Телдин, не позволяя старшему товарищу повлиять на себя. Имея столь скудные доказательства, Телдин воздержался от суждений, подчеркнуто избегая ошибок своего покойного отца. Яростные взгляды Амдара были одной из причин, по которой Телдин сбежал, чтобы стать солдатом.

Те немногие драконы, которых Телдин видел в юности во время Войны Копий, всегда находились в покое и никогда не сражались. Правда, которую Телдин никогда не обсуждал с Лиамом, заключалась в том, что в годы своей военной службы молодой фермер был всего лишь погонщиком мулов. Пожилой фермер был рад знакомству с «героем войны», и Телдин просто не мог его разочаровать.

Дело в том, что он никогда не участвовал ни в чем, кроме нескольких мелких стычек, не говоря уже о том, чтобы видеть битву драконов, использующих свое устрашающее дыхание, чтобы сжигать людей дотла. Однако, идя за воинами, он видел результаты. В битве у башни Верховного Жреца Телдин хоронил людей — и тех, кто не был людьми, — поджаренных огнем драконов, уничтоженных молнией или изъеденных едкой слюной. Это было ужасное воспоминание, которое наполнило его ужасом, и он быстро выбросил его из головы, но не раньше, чем его шея инстинктивно напряглась и напрягла и без того негнущиеся мышцы еще больше.

Лиам, все еще переминавшийся с ноги на ногу, думал о драконах только, как о чем-то захватывающем. Седой сосед окончательно отчаялся, что увиденное им существо покажется вновь. Блестящее вечернее небо уже темнело. И Солинари с ее гладким серебряным диском, и Лунитари, другая кроваво-красная луна, были высоко в небе. На востоке, напротив заходящего солнца, едва виднелись звезды.

— Ну вот, он исчез, — уныло сказал Лиам, сплюнув на землю между дынными лозами. Телдин заморгал, пытаясь избавиться от слепящего солнца и пота в глазах.

Телдин подошел к своему соседу. — Все к лучшему, Лиам, — утешил он. — Драконы — это плохо. Взяв мотыгу, молодой фермер поднял ее, чтобы еще раз попытаться вырубить сорняки, которые густо росли среди дынных холмиков у его ног. Его плечи, едва отдохнувшие, болели так, что Телдин удивленно хмыкнул, и мотыга выпала из его рук. — О боги, на сегодня достаточно.

Телдин сухо похлопал своего друга по плечу. — На сегодня хватит, Лиам. Тебе пора домой. Я могу закончить поле завтра. Они работали весь день, и даже если они еще не все закончили, Телдин был доволен их успехами.

Лиам же стоял твердо. — Телдин, эти дыни надо прополоть, а ты уже неделю этого не замечаешь. Эти сорняки очень скоро задушат твои лозы. Если бы это было мое поле, я бы сейчас его мотыжил при свете факелов.

Телдин несколько мучительно пожал плечами, проигнорировав соседа, и зашагал к своей хижине. — Это же не твое поле, — крикнул он, дойдя до крыльца. — Здесь для меня более чем достаточно дынь. Кто еще будет их кушать? Телдин прислонил мотыгу к бревенчатой стене хижины и исчез внутри. Хижина была старой и маленькой, но ухоженной. Дед Телдина срубил лес еще тогда, когда впервые заявил свои права на землю. Он обработал бревна и вырезал стыки, чтобы соединить их вместе. Отец Телдина заменил соломенную крышу расколотой вручную дранкой и соорудил каменную трубу, которая торчала в центре крыши, заменив первоначальное дымоходное отверстие его отца. Вернувшись с войны, Телдин, радуясь возвращению, домой, пристроил крыльцо, которое опоясывало фасад, и побелил бревна, пока дом не стал похож на деревенские дома, встречающиеся в других частях Эствильда. Побелка придавала хижине уютный серый оттенок, который нравился Телдину. Дом, казалось, сливался со стволами нескольких деревьев вокруг него. Хотя он жил один с тех пор, как умер его отец, Телдин содержал дом в чистоте и хорошем состоянии. Это был его дом, и теперь он гордился им. Однажды он уже сбежал, но теперь остался в нем навсегда.

Когда Лиам не вышел с поля, где все еще упрямо размахивал мотыгой, Телдин вернулся на крыльцо, держа пару деревянных чашек. — Ты можешь остаться и мотыжить, если хочешь, но у меня есть прекрасный сыр и толстый бурдюк с вином, остывающий в ручье. Присоединяйтесь ко мне, чтобы искупаться и выпить!— закричал он. — Или ты слишком стар, чтобы помнить, как это делается? Телдин ухмыльнулся решительности своего соседа, пытающегося еще немного поработать в последних лучах заходящего солнца. Старый Лиам жил только заботами о фермерстве, но Телдин предпочитал баланс между работой и отдыхом.

И все же для старого фермера этого предложения оказалось достаточно. Неуклюжей походкой тощий Лиам пробирался через дынное поле к дому. Он последовал за Телдином через двор, ворча, в притворном раздражении, туда, где рядом с домом протекал ручей. Парочка уселась на камень и погрузила ноги в холодную воду. Не потрудившись снять рубашку, Телдин соскользнул в ручей, и вода заиграла на его измученных плечах. Лиам остался сидеть на камне и болтал ногами в воде.

— Спасибо тебе, Лиам, что помог с дынями. Я знаю, что ты занят своим делом и всем остальным, — сказал Телдин, садясь, — но я благодарен за помощь.

Старший товарищ с притворным отвращением отхлебнул немного воды. — Мы с твоим отцом много лет помогали друг другу, пока ты был солдатом. То, что он умер, еще не значит, что я остановлюсь.

Амдар был болезненной темой, и Телдин очень надеялся, что она больше не всплывет. Воспоминания о его суровом отце всплыли из глубин прошлого Телдина — мучительные годы сражений и критики, которые, в конце концов, заставили молодого деревенского парня бежать на войну. Были и другие воспоминания — о странном молчании, воцарившемся между ними, когда Телдин, наконец, вернулся домой. Ни один из них не говорил много о годах, проведенных в разлуке, оставляя каждого в покое. Даже сейчас Телдин хотел уважать это молчание.

Выбравшись из ручья, Телдин стукнул деревянными чашками. — Давай выпьем. Вода капала с мешка из козьей шкуры, когда он выудил его из ручья. Крепкое домашнее пурпурное вино плеснулось в деревянные чашки.

Двое мужчин, молча, сидели, наслаждаясь выпивкой, пока солнце полностью не село, оставив лишь слабый отблеск на горизонте. К этому добавлялся свет лун — близнецов. Отчего деревья, посевы, хижины — все это оставляло двойные тени, окрашенные в красный и серебристый цвета. Телдин был доволен, даже немного скучал.

Наконец Лиам поставил чашку на стол. — Мне пора домой, Телдин. Мои старые глаза слишком слабы, чтобы разглядеть путь в темноте. Лиам улыбнулся кривозубой улыбкой. Телдин фыркнул в ответ на шутку, прекрасно зная, что глаза Лиама вовсе не были такими уж плохими или старыми.

Вставая, Лиам слегка пошатнулся, вино, очевидно, сказалось на нем. Телдин заткнул бурдюк пробкой и встал, чтобы проводить друга. — Ты уверен, что справишься с этим дынным полем? — настаивал Лиам, протягивая руку.

Телдин взял друга за руку, и крепко пожал ее. — Все будет хорошо, Лиам, просто прекрасно. А теперь иди домой, пока Элоиза не начала волноваться. Ты обязательно позови меня, когда придет время заняться сенокосом.

— Я так и сделаю,— пообещал Лиам. В последний раз, смахнув пот со лба, он повернулся и направился через поля к своей ферме. Обратный путь будет долгим. Усадьба Телдина была отрезана от других ферм в этом районе лесистым хребтом на западе. Большинство других фермеров жили в маленьких деревушках вдоль дороги из Каламана, которая проходила через главную долину примерно в двух лигах отсюда. В боковых долинах располагалось лишь несколько небольших усадеб, таких как усадьба Телдина. Отцу Телдина это нравилось, и Телдина это тоже вполне устраивало. Телдин, как и все Муры, никогда не отличался особой общительностью. Одиночество не беспокоило его, потому что он никогда не думал об этом. Когда Телдин чувствовал потребность в компании, он навещал Лиама или других фермеров в долине Даргаард, особенно тех, у кого были хорошенькие юные дочери.

Когда Лиам скрылся в лесу, Телдин вздохнул, готовый, наконец-то, сдаться. У него уже начинало сводить шею. Надо было еще кое-что сделать по хозяйству, и прежде всего, подоить козу. Медленно и напряженно он вернулся в дом за ведром.

Когда Телдин вышел за дверь, его внимание привлекла маленькая искорка света. Она оставила огненную полосу, похожую на падающую звезду, хотя тот факт, что она вспыхнула в небе ниже облаков, остался незамеченным Телдином. Затем искорка повернулась, внезапно направившись в его сторону.

Телдин понял, что звезды так не мечутся, и его любопытство внезапно возросло. Искра продолжала двигаться, слегка покачиваясь то в одну, то в другую сторону, как головастик в ручье, и все это время, держась, почти прямой линии по направлению к нему. Чем больше он смотрел, тем больше и быстрее становился свет. Телдину показалось, что он почти слышит шипение, будто капля воды упала на раскаленную сковородку.

Воображаемый звук становился громче, теперь больше похожий на звук раскаленного камня, брошенного в горшок, а затем снова менялся, когда под шипящим хлопком раздавался более глубокий грохот. Слабое эхо донеслось до Телдина с холмов его маленькой долины. Искра превратилась в пылающий уголь, окруженный огненным нимбом, почти размером с блестящую, полную луну Солинари.

Телдин стоял и смотрел, ожидая, когда эта штука снова изменит курс. Она не вняла его желаниям и вместо этого устремилась вниз, распадаясь на большую темную фигуру, похожую на сужающийся овал, очерченный сверкающими точками и языками пламени.

Телдин внезапно осознал, что она несется прямо туда, где он стоял, ошеломленный, с ведром в руке. Фермер прищурился на то, что неслось с неба, теперь уже достаточно яркое, чтобы резать глаза. Огромный торчащий клюв и выпученные горящие глаза ясно указывали на то, что это какой-то злобный зверь. Исполинские крылья, вздымаясь с огнем, вспыхивали по бокам и тянули за собой потоки огненных искр. Воздух над безмолвной фермой наполнился ревом, похожим на скрежещущий зубами вопль разъяренного демона.

— Кровь Паладина! — выругался Телдин, когда его изумление прошло, и он увидел надвигающуюся гибель. Инстинктивно он вскинул руку, чтобы защититься. Ведро упало, и другой рукой он нащупал мотыгу — в лучшем случае — плохое оружие. Пылающий зверь все еще несся с неба, и он неумолимо приближался.

Инстинкт самосохранения, наконец, преодолел инерцию, и Телдин бросился в сторону, прыгая и спотыкаясь, чтобы уклониться от атаки существа. Спрыгнув с крыльца с мотыгой в руке, Телдин споткнулся о корень, ударился о землю, упал вперед и покатился по грязному двору. Коза, ожидавшая, когда ее подоят, испуганно блеяла, а Телдин, перепачканный грязью, и тяжело дыша, вскочил на ноги. Он обернулся, чтобы посмотреть, преследует ли его по-прежнему огненный зверь.

Все его мысли были разбиты трескучим визгом, когда чудовищное темное подбрюшье заскрежетало по полю. Зверь врезался в землю, нисколько не замедляясь в момент приземления. Огромная туша пропахала дыни, разбрасывая грязь, как плуг, прорезающий борозду. Лозы и фруктовые деревья были вырваны с корнем. Под его стремительным приземлением земля содрогнулась, будто по ней ударил молот самого Реоркса.

Ударная волна обрушила на Телдина град камней и пыли. Земля вздымалась под его ногами, бросив его вниз головой. Фермер рухнул спиной вниз на берегу ручья, затем его швырнуло на грудь, и он растянулся головой вниз на противоположном берегу. Из его живота вырвались кишечные газы. Мотыга срикошетила из захвата его руки, и рука онемела там, где она ударилась о камень. Задыхаясь, Телдин набрал в легкие чуть ли не половину полного вдоха грязи и воды и еще сильнее задохнулся. Заставив себя приподняться на локтях, он смог лишь слабо поднять лицо, задыхаясь и отплевываясь от грязи.

В поле наверху тварь из бездны отскочила от места своего первоначального удара, пока снова почти не оказалась в воздухе. Дынные лозы свисали с расщепленного подбрюшья, корни растений отчаянно цеплялись за землю, словно пытаясь вплести в свои объятия атакующего зверя. Широкий клюв существа срезал стройные деревья перед домом, сокрушая стволы в скрежещущем вое, который закончился треском взрывов. Когда одно из пылающих крыльев пролетело над головой Телдина, вниз посыпалась дуга искр, и горячие угли опалили его спину сквозь мокрую рубашку. Другие угли с шипением погасли в мутном ручье.

С того места, где он лежал, Телдину показалось, что эта тварь, зверь или что-то еще, может снова подняться в воздух. Тяжеловесная туша нависла над гонтовой крышей фермерского дома, пытаясь разорвать оковы гравитации.

Иллюзия была разрушена волнистой серией взрывов, будто гигантские камни ударили друг о друга, откуда-то из глубины существа. Огромная изогнутая фигура задрожала. Раздался еще один грохот, и половина тела распахнулась в фонтане пламени, разбрасывая осколки по двору фермы. В тот краткий миг, когда пламя осветило небо, Телдин увидел огромный корабль, какое-то крылатое океанское судно, обшивка которого была раздроблена и разбит. И оно парило, как ему показалось, в воздухе над его домом. В ту же секунду обжигающий язык пламени метнулся к нему, обдав лицо горячим жаром. Зазубренные деревянные щепки пронзили берег вокруг Телдина, а сверху снова посыпались горящие угли.

Помня о возможном ранении, Телдин вжался обратно в ручей, теплая грязь сжималась вокруг его груди, вода бежала по спине. Сверху донесся скрежещущий рев, когда корабль накренился вниз, сокрушая крышу его дома. Каменная труба, построенная его отцом, рухнула, когда старые стропила сдались без боя. Только крепкие бревенчатые стены дедушки устояли, на мгновение, выдержав давящую на них огромную тяжесть. С того места, где он лежал, Телдин услышал стон дерева, сопровождаемый треском, как это бывает, когда деревья иногда замерзают в самые суровые зимы. После серии громовых раскатов наступила относительная тишина, нарушаемая лишь случайными падениями обломков.

Дрожа, и потрясенный этим неожиданным нападением, Телдин выглянул из-за берега, и его голубые глаза быстро стали жесткими, когда он увидел разрушение своего дома. Корабль, если это был корабль, наконец, остановился, сокрушив всю западную стену дома. Каменно-известковый дымоход рухнул на курятник, провалив хлипкую крышу. Побеленные бревна торчали под ужасными углами, а крыльцо, которое он построил, было погребено под обломками. Телдин едва расслышал крики кур, теперь уже где-то далеко в темноте. Сквозь зияющие дыры в корпусе, словно маяки, установленные для освещения жуткой сцены, пробивались языки пламени.

Наконец, Телдин осторожно выбрался из воды, готовый броситься наутек, как кролик, который иногда прячется на краю поля. Грязь стекала по его исцарапанному и обожженному телу, но фермер был слишком поглощен пылающей сценой, чтобы заметить это. Он осторожно ступил на берег и начал медленно кружить вокруг горящего поврежденного судна.

Внезапно послышался громкий скрежет дерева, за которым последовал единственный громовой треск — это раскололся киль судна. Телдин отпрыгнул назад, когда разбитая конструкция накренилась, затем раскололась надвое, задняя половина осела, слегка наклонившись на распростертых крыльях. Передняя часть с длинным выступающим лонжероном оторвалась и упала на остатки курятника, разбив его вдребезги. Ошеломленные куры, шатаясь, выбрались из-под обломков и побрели по усыпанному щебнем двору. Похожий на нож, нос судна качнулся и упал, опрокинувшись от обломков дома, а верхние палубы накренились в сторону Телдина. Короткая мачта торчала перед ним, как сбившееся с пути копье дракона, раскачиваясь вверх-вниз, с оборванным вымпелом на конце. Несколько оставшихся кур разбежались, тревожно кудахтая. Когда судно, наконец, остановились, Телдин пошагал вперед, зажав мотыгу обеими руками. Он едва мог заставить себя двигаться, он был так напряжен и готов бежать, но потребность узнать больше, гнала его вперед.

Медленно продвигаясь вперед, раскачиваясь из стороны в сторону, Телдин изучал обломки корабля. Основной корпус и большая часть корабля, казалось, были сделаны из дерева, но из задней секции киля торчали четыре расширяющихся плавника, определенно не из дерева. Ребристые, как плавники форели, странные паруса были сильно искорежены крушением, порваны в нескольких местах, когда судно врезалось в деревья. Кусочки мясистой перепонки, от которой остались только оборванные и обожженные полоски, когда-то соединялись с ребрами этих крыльев. Похожий плавник поднимался из середины палубы, его изогнутая форма запуталась в сломанных ветвях над головой. Сзади, в темноте, тянулось что-то похожее на яркий рыбий хвост.

Телдин никогда не видел ничего подобного ни на одном корабле Каламана. Он моргнул, гадая, не помутил ли взрыв его рассудок. Странные крылья в сочетании с блестящими иллюминаторами на носу делали судно похожим на живое существо. Этому способствовали прыгающие тени огня, которые придавали разбитому корпусу вид пульсирующей жизни, будто это были последние вздохи корабля.

— Клянусь Темной Королевой Бездны! — тихо пробормотал Телдин себе под нос, выпустив самое сильное заклинание, которое он когда-либо использовал. Фермер нырнул под мачту носовой секции, когда с палубы донесся скребущий звук. Обернувшись, Телдин увидел, как темная, обмякшая фигура скользнула по наклонной передней палубе, с глухим стуком прорвалась сквозь перила и упала за сломанную стену дома. — Человек! — выпалил Телдин.

Он замер на месте, не зная, что делать. Если на борту и были какие-то существа, понял, наконец, Телдин, то только богам было известно, кем или чем они могли быть. Часть его внезапно захотела убежать, убежать от этого чудовища, но другая часть, его любопытство и его порядочность, подтолкнули его вперед. Медленными шагами Телдин, наконец, двинулся вперед, к разбитой бревенчатой стене. Держа мотыгу наготове, как топор, фермер высунул голову.

Другая сторона стены была тускло, освещена пляшущим пламенем, пробивавшимся сквозь разбитый иллюминатор на носу, но там определенно было тело, скрюченное на куче обломков гонта и стропил. Телдин не мог сказать, было ли это тело мужским или женским, так как было слишком темно, чтобы разглядеть его. Взяв горящую головню, Телдин поднял этот грубый факел, чтобы рассмотреть тело поближе. Тело существа было легким и тонким, как у эльфа. Однако тело было сильным и мускулистым, и уж точно не таким, как у тех немногих эльфов, которых он когда-либо встречал. Лицо было обращено к земле, но черные спутанные волосы влажно блестели. — «Наверное, кровь», — подумал он. Кто бы это ни был, он не был человеком, в этом он был почти уверен.

Телдин ткнул в тело рукояткой мотыги. Ничего не двигалось. Он ткнул еще раз. По-прежнему никакого движения. Удовлетворенный, Телдин перелез через остатки бревенчатой стены, отбросил в сторону несколько досок и стропил и опустился на колени рядом с телом. Не обращая внимания на то, что он поцарапал голень о зазубренный кусок каминной трубы, Телдин, затаив дыхание, перевернул тело, но это ему удалось лишь с трудом, так как руки и ноги были закутаны в длинный пурпурный плащ. Одна рука была согнута под странным углом, очевидно, сломана. Рубашка была темной от пятен крови.

Как он и предполагал, незваный гость явно не был человеком. Кости были слишком легкими и длинными, пальцы — слишком тонкими. К своему смущенному удивлению, Телдин, расстегивая рубашку, обнаружил, что незнакомец — женщина. Ее грудь не оставляла в этом никаких сомнений. Почти треугольное лицо было вытянуто, но сохраняло привлекательный вид. Все в этом лице было тонким — узкие губы, резко очерченный нос, заостренные овалы вместо глаз. Полосы темного грима тянулись над и под глазами и были вытянуты в завитки по внешним углам. Она была экзотически красива, смутно мужественна, и, даже не двигаясь, казалась наделенной большей грацией, чем любой мужчина.

Липкая теплая влага просочилась сквозь пальцы Телдина, когда он поднял ее голову. Темная кровь запеклась в ее волосах из глубокой раны на черепе и потекла по руке Телдина, когда он попытался уложить тело. Плащ, свернутый и спутанный, снова мешал, и Телдин долго и безуспешно пытался отомкнуть серебряную застежку на ее шее. Когда он делал это, накрашенные веки слабо приоткрылись, и в темных глазах под ними все еще горела искра жизни.

— Неоги бли зам ноу инссон…— прошептала женщина-существо, ее свистящий голос становился все тише с каждым словом, и затем губы только шевелились, не говоря ни слова. Глаза потускнели, веки почти сомкнулись. Что бы она ни сказала, это явно потребовало от нее больших усилий.

— Что? — настаивал Телдин, удивленный тем, что незнакомка все еще жива. Он был так поражен, что чуть не уронил ее голову, которую держал на своих руках. Наконец, он придвинулся ближе, почти прижавшись лицом к ее лицу. — Кто вы такая?

— Эл зам неоги,— неуверенно повторила незнакомка. Ее тонкие губы едва шевелились, когда она шептала каждое слово.

— Что? Я не понимаю, — ответил Телдин с чрезмерной медлительностью, будто это могло заставить понять его. Он снова стал возиться с застежкой плаща, пытаясь открыть ее.

Здоровой рукой женщина-существо слабо попыталась оттолкнуть руки Телдина. — Тон! Тон! — она зашипела на него. Телдин отпустил застежку и разочарованно покачал головой. Пламя за иллюминатором осветило его лицо, и она, казалось, все поняла. Медленно подняв руку, она коснулась пальцами его губ. Они слегка отдавали пеплом и солью, смешанными с более сладким привкусом крови. Ее собственные губы зашевелились, беззвучно произнося слова. Закончив, она опустила руку.

— Теперь мы можем поговорить, — неожиданно прошептала она так, что Телдину каким-то образом стал понятен ее голос. Он был более музыкальным, чем все, что он когда-либо слышал. — Да?

— Да, — быстро ответил Телдин, застигнутый врасплох этим внезапным превращением. — Что… кто вы?

— Я думаю, что я умираю, — продолжила женщина-существо, игнорируя вопрос человека. — Вся моя команда мертва?

Телдин, который после катастрофы не видел ни одной живой души, кивнул.

Инопланетянка закрыла свои глаза. — Тогда я готова умереть.

— Кто вы такая? Что случилось? Откуда вы взялись? — потребовал Телдин. Способность общаться вызвала у фермера целый поток вопросов. Он позволил им выплеснуться наружу, пытаясь получить все ответы, пока не стало слишком поздно. Когда ее глаза потускнели, Телдин похлопал ее по щекам, надеясь, что она не потеряет сознание.

— Это сделали… неоги,— слабым голосом ответила она. Она едва открыла глаза. Краска быстро сошла с ее и без того бледных щек, а глаза потускнели. — Они хотят… — она резко замолчала, внезапно открыв глаза. — Вы должны взять это. Возьмите это! — женщина-существо сказала с еще большей силой, чем прежде. Своей здоровой рукой она потянулись к застежке своего плаща. То, что он не мог открыть, она легко сделала. — Возьмите плащ. Держите его подальше от неоги. Инопланетянка притянула руку Телдина к ткани. — Отдайте его создателям.

— Кто это? Что? — спросил Телдин. Все это не имело никакого смысла, и он не получал никаких ответов. Он легко стряхнул ее хватку. — Но почему? Что такое неоги? — он практически кричал.

— Оденьте его. Сейчас же, — настаивала незнакомка. Одной рукой она попыталась накинуть плащ ему на шею, морщась от боли, чтобы освободиться от пурпурной ткани.

— Что вы делаете? Телдин был скорее озадачен, чем напуган ее решимостью.

— Возьмите его, — потребовала она еще настойчивее.

— Почему… нет, объясните, почему, — сказал Телдин, отказывая ей, поскольку его благоразумная натура утверждала себя.

— Возьмите плащ! — женщина-существо сказала еще более свирепо, чем прежде. Она оскалила зубы с какой-то дикой яростью, но огонь в ее глазах стал еще слабее.

Это усилие убивало ее, с ужасом осознал Телдин. — Остановитесь. Я возьму его, — заверил он ее. Взяв серебряные цепочки, Телдин накинул плащ на плечи, хотя и не стал застегивать застежку. Пурпур ярко сверкал в пляшущем свете огня. — Он у меня. Так что же здесь происходит?

Женщина испустила хриплый вздох. — Больше нет вопросов. Я мертва. Ее рука безвольно опустилась, и свет окончательно погас в ее глазах.

— Что? Сейчас вы не можете так просто умереть! — выпалил Телдин, хотя и знал, что это бесполезно. Он видел достаточно мертвых, чтобы понять, что для нее уже слишком поздно. Он сидел среди обломков своего дома с мертвой женщиной на руках и чувствовал себя оскорбленным, использованным и озадаченным. — «Она же не имеет права умирать у меня на руках», — кипятился он. Он взял плащ только для того, чтобы сохранить ей жизнь. — Что, во имя богов, происходит? — спросил он вслух, ни к кому не обращаясь. Он приподнял край плаща, ища мистические символы или что-нибудь еще. Он не видел ничего, кроме темно-фиолетовой ткани. — Зачем убивать себя, чтобы отдать его мне? Он не может стоить многого. Телдин посмотрел на женщину сверху вниз, словно ожидая ответа. — А кто такие неоги? Клянусь бездной, кто вы? Он помолчал, словно ожидая услышать ее ответ.

— Встань, убийца, чтобы я мог убить тебя! — прогремел голос позади него.

Глава 2

Как испуганная лиса, Телдин вскочил на ноги и развернулся с мотыгой в руке, плащ развевался у него через руку. Фермер подавил яростный крик, потому что на противоположной стороне стены стояла массивная фигура, наполовину скрытая путаницей рангоутов и палубных досок. Пылающие обломки гротескно освещали звериное существо — такое непохожее ни на одно из виденных Телдином — и оно, шатаясь, взирало на него от руины.

Оно стояло жестко и прямо, как закаленный рыцарь, хотя в нем было добрых семь футов роста и почти половина ширины в плечах. Густые тени отмечали его тяжелые челюсти, большой сагиттальный гребень и глубокие впадины ноздрей. У существа было лицо, как у гиппопотама, но череп был более плоским, с дерзкими маленькими ушами на макушке. В свете пожара трудно было что-либо разглядеть, но Телдину показалось, что кожа существа выглядела синевато-серой. Его ноги были похожи на стволы деревьев, а грудь была такой же большой, как старая бочка с водой, которая стояла рядом с домом.

На существе были брюки и обтягивающая блуза, украшенная лентами; теперь весь наряд был изрядно порван. Широкий оранжевый пояс был обернут вокруг его толстой талии, и на нем была закреплена коллекция разномастных ножей и потертый кортик. Пока Телдин тупо смотрел на него, существо спотыкнулось о камни, не сводя с человека своих маленьких темных глаз. Оно держало одну руку напряженно вытянутой, и все время указывало прямо на фермера. В этом тяжелом синем кулаке была зажата странная изогнутая палка из металла и дерева, нацеленная в голову Телдина.

— Убийца и вор, прежде чем ты умрешь, знай, что твой убийца — рядовой Херфан Гомджа, Красного Класса, Первого Ранга, Первого Взвода Благородных Гиффов, — нараспев произнесло существо. — Когда твоя душа доберется туда, куда она отправится, помни мое имя!

— Нет, подожди! — крикнул Телдин в отчаянной попытке объяснить. — Я никого не убивал.

— Слишком поздно, землянин! — рявкнуло в ответ большое серо-голубое существо. Его толстый палец надавил на маленький рычажок на нижней стороне палки. Парализованный, скорее изумлением, чем страхом, Телдин застыл на месте. Обжигающий ветер с пылающих обломков поднял дождь золы и пепла и закружил его вокруг них. Плащ развевался на ветру. Палка испустила мощную вспышку и рев, ослепив Телдина, но разрушив чары, которые удерживали его на месте. Ослепленный и оглушенный, он замахнулся мотыгой, промахнулся, поскользнулся на расшатанном камне, врезался в кучу деревянных обломков, и растянулся на земле. Тяжело дыша и моргая, фермер с трудом поднялся на ноги, ожидая, что большая тварь нанесет удар, но ничего не произошло.

Яростно моргая, Телдин прочистил глаза, хотя яркое пятно от вспышки все еще висело в центре его зрения. Стоял странный, едкий запах, который заглушал даже дым от пожара. Обернувшись, он увидел, как в ночном воздухе рассеивается железисто-голубое облако. Под этим странным дымом Телдин заметил большого синего гиганта, распростертого на земле всего в нескольких футах от него. Рука существа, та, что держала странное устройство, была черной от сажи. Порезы и ожоги покрывали его руку и шею, а на суровом лбу уже начал проступать распухший синяк. — Рядовой Гомджа, да? — презрительно сказал фермер, вспомнив имя этого существа. Когда ответа не последовало, Телдин перекинул плащ через плечо и заковылял туда, где лежал солдат. Рядом лежала странная, угрожающая палка, ее металлическая трубка теперь была согнута и скручена до очевидной бесполезности.

Осторожно отбросив ногой экзотическое устройство, Телдин проверил мотыгой, в сознании ли зверь. Убедившись, что это не так, он тщательно обыскал остатки своего некогда красивого, побеленного дома, чтобы найти хороший, длинный кусок очень, очень прочной веревки.

Поиски были недолгими, и вскоре Телдин с силой затянул последний узел. Измученный фермер опустил глаза на свою работу. Большой гифф, если его так называли, был связан крепче, чем свинья в базарный день, его запястья и лодыжки были крепко связаны. Телдину очень хотелось крепко привязать эту тварь по рукам и ногам, но в развалинах его дома было не так уж много веревок. Все это заняло больше времени, чем он ожидал, но, по крайней мере, смертоносное существо было надежно ограничено в движении.

Пока Телдин работал, пламя рухнувшего корабля подобралось слишком близко. Поскольку его противник все еще был жив, фермер взял на себя труд оттащить неподвижную тушу существа подальше от горящих обломков. Кем бы, или чем бы это ни было, оно не было легким, быстро понял Телдин. Серо-голубое существо должно было весить, по меньшей мере, столько же, сколько крупная свинья, может быть, четыреста фунтов или больше. Только наполовину перекатывая, наполовину волоча существо, Телдин добрался до укрытия среди сломанных деревьев у ручья.

Тяжело вздохнув, Телдин плюхнулся на грудь своего огромного пленника и оглянулся на обломки, пытаясь решить, что делать дальше. Огонь на корабле все еще ярко пылал и медленно распространялся, так как на борту руины было достаточно пищи для огненных языков. Любопытство подтолкнуло его вперед, чтобы исследовать причудливый небесный корабль. — Нет, — сказал себе Телдин, стряхивая с себя это желание. — Это слишком опасно. Тем не менее, чувство приличия Телдина требовало, чтобы он попытался убрать тело мертвой женщины подальше от огня. По крайней мере, он вполне мог это сделать.

Быстро осмотрев своего пленника, Телдин приблизился к горящему кораблю, но тут, же почувствовал, как волна жара отбросила его назад. Он бессознательно снял плащ с руки и застегнул застежку на шее. Когда серебряные челюсти захлопнулись, фермер внезапно понял, что именно он надел. На мгновение ему показалось, что сейчас вспыхнет странная и таинственная магия. Когда ничего не произошло, Телдин бросился вперед, туда, где лежала мертвая инопланетянка. Оттащив ее тело в безопасное место, он вернулся к развалинам корабля.

Обломки теперь ярко горели, освещая разрытое поле и даже деревья за ним. Пламени было достаточно, чтобы обеспечить четкое представление о разрушениях. Во время долгой осады Каламана Телдин повидал немало океанских судов, которые были единственным путем выживания для связи с внешним миром. Хотя теперь судно было разломлено пополам, разбитая громада, лежавшая поперек его дома, выглядела точно так же. Носовая часть лежала на боку среди обломков трубы и крыши хижины. Корма, поддерживаемая под килем путаницей бревен и деревьев, накренилась вперед, создавая впечатление, что корма проделала неровную выемку в дынном поле Телдина. Именно в этой половине бушевали самые свирепые пожары.

Глядя на гиффа и женщину, Телдин понял, что экипаж должен быть больше, чем эти двое. Он помнил, что на океанских кораблях экипажи состояли из десяти и более человек. Телдин неохотно натянул потуже мокрый плащ и направился обратно к потрескивающим руинам. Хотя это было опасно, возможно, даже безрассудно, Телдин знал, что должен искать других выживших, а это означало еще раз бросить вызов огню.

Он продолжал свой обход судна. Хотя обшивка корпуса была расколота или подпружинена по всей длине до кормы, никакого безопасного отверстия не было видно. Несколько щелей, через которые, как полагалТелдин, он мог протиснуться, показывали адское пламя, бушующее внутри. Этого было более чем достаточно, чтобы пресечь любые попытки проникнуть туда по этим маршрутам.

Ближе к корме путь преграждала арка причудливого плавника, который тянулся от киля корабля. Телдин разглядел, что это была странная субстанция, почти плоть. Запах жареного мяса, поднимавшийся от обугленных перепонок этого плавника, был тошнотворно тяжелым.

Обойдя ужасный выступ, Телдин перелез через ствол вырванного с корнем дерева и подошел к корме. Он стоял на остатках дынного поля, незрелые плоды, превратившиеся в зеленую мякоть, давились под его ногами. Как и предполагал Телдин, на корме имелся эркер, обозначающий каюту. Это было то же самое, что и на кораблях Каламана, и Телдин предположил, что корабли должны быть почти аналогичными, независимо от их портов приписки.

Борт кормы наклонился вниз, так что разбитые окна каюты оказались в пределах досягаемости. Хотя дым валил из каждого окна, в них не было никаких признаков адского пламени, которое пожирало другие части корабля. Телдин вцепился пальцами в подоконник, затем подтянулся и заглянул через край. Жара и дым были заметно сильнее даже на таком небольшом расстоянии от земли.

Фермер осмотрел каюту сквозь дым слезящимися глазами. Единственным источником света был свет пожара снаружи, потому что пламя еще не проникло так далеко на корму. Прямо перед ним стоял узкий стол, опрокинутый набок. У морского сундука, упавшего во время крушения, была сломана одна ножка. Несколько других сундуков были отброшены с такой силой, что треснули тонкие деревянные панели на стенах каюты. По всему полу были разбросаны карты и журналы, погнутые циркули и приборы, которые Телдин не мог распознать. Они могли быть ценными или полезными, но, цепляясь за подоконник, он не мог до них дотянуться.

Как ни странно, в центре комнаты стояло огромное кресло, громоздкое и невзрачное на вид. Фермер не мог понять, как оно уцелело, пока не заметил, что тяжелые ноги были привинчены к палубе, и это вызвало у него любопытство. Сиденье было обращено к носу, не обращая внимания на вид из кормовых окон, и вряд ли Телдин выбрал бы такое положение.

Свет по краям двери каюты возвестил о приближении огня. Почти сразу же после тусклого освещения пламя лизнуло щели в косяке и защекотало потолок каюты. Новый огонь осветил темные углы комнаты. В одном из них лежала какая-то фигура, наполовину скрытая грудой бумаг и всякого хлама.

— С вами все в порядке? Вы можете двигаться? — закричал Телдин, с энтузиазмом, ошибочно приняв тело за живое. Расширяющийся свет быстро изменил его надежды. Война Копий дала фермеру более чем достаточно примеров лика смерти, и это было просто еще одно. Труп принадлежал старику, явно человеку. Его рябое лицо было вялым, но пальцы напряженно указывали на трупное окоченение. Рот был открыт, мертвенно-синий язык свешивался набок, а затуманенные глаза смотрели в потолок. На трупе был длинный, грязный, белый халат из тонкого материала, похожий на летнюю ночную рубашку. На ногах у него были красные бархатные туфельки, украшенные стеклянными бусинами. Маленький мешочек на поясе распахнулся, открыв маленькие пучки перьев, порошков, маленьких камней, призм, сухих листьев и кусочков кости. — «Колдун», — предположил Телдин, — «вероятно, один из Ордена Белых Одежд, тех, чьей луной была серебристая Солинари».

Какое-то мгновение, цепляясь за подоконник, Телдин раздумывал, не залезть ли внутрь и не вытащить ли оттуда труп. Колдун заслуживал достойного погребения. Однако трескучий рев огня быстро разубедил его. Фермер увидел, как по потолку вздымается плотный столб пламени. Огненные языки пробежали по оконным рамам. Горящие капли смолы пузырились и сочились из дерева, падая на пол. Когда растущий огонь втянул воздух в помещение, начала подниматься пыль с дынного поля. Волна жара обрушилась на Телдина, и деревянные дверные створки распахнулись. Дым и огонь клубились в дверном проеме.

— Кровь Паладина! — выругался Телдин. Он отбросил все мысли о спасении трупа и опустился на землю. Его движение не заставило себя ждать, потому что через разбитые окна вырвался столб пламени и заиграл на корме корабля.

Телдин поднялся и, покончив с тем немногим, что осталось от его обследования, вернулся в свой временный лагерь. По пути он обнаружил еще несколько трупов: мужчины, очевидно, моряки, все были мертвы. Эти мертвецы не были в опасности от огня, и Телдин поспешил назад, чтобы проверить своего пленника.

Гифф, или кем бы он ни был, был все еще связан и, по-видимому, без сознания, но медленно шевелился. Ожоги и порезы на его лице и руках не казались слишком серьезными. На его виске была большая шишка, пурпурно-зеленая на фоне синей кожи. Телдин догадался, что синяк был нанесен осколком взорвавшегося устройства, которое и сбило существо на землю.

— Клянусь всеми богами, Телдин Мур! Ты жив, парень? — эхом отозвался голос Лиама, едва перекрывая рев пламени.

Телдин с трудом поднялся на ноги, с удивлением услышав дружелюбный голос, хотя бы любой голос. — Лиам! Сюда! — крикнул он сквозь сложенные ладони. — Лиам! Я у ручья!

— Телдин,— крикнул в ответ Лиам, — с тобой все в порядке? Что же, во имя богов, произошло? Тощий фермер выскочил из темноты, остановившись, чтобы перелезть через поваленный лес. Тяжело дыша, он добрался до маленького лагеря Телдина. — Господи, да ты весь в грязи! — воскликнул Лиам между вдохами. Во мраке деревьев старик даже не заметил гиффа, связанного по рукам и ногам, и мертвую женщину, лежащую на земле.

— Слава богам, что ты жив! — Лиам продолжал тараторить, с благодарностью схватив Телдина за плечи. — Я был уверен, что ты сгорел дотла. Небо по эту сторону хребта так ярко освещено. Когда я увидел это… вот почему я пришел. С тобой все в порядке, парень?

— Я в порядке, в порядке, — ответил Телдин, едва не рассмеявшись. Беспокойство Лиама было трогательным, почти комичным после событий этой ночи. — О, как я рад тебя видеть, Лиам! — воскликнул Телдин, хватая своего соседа за жилистые руки.

Лиам обнял Телдина за плечи, словно боялся, что молодой фермер испарится, а потом смахнул слезу счастья. — Что, во имя всей Бездны Темной Королевы, произошло… — Лиам резко остановился, уставившись в землю… — здесь? — наконец-то, пискнул он. — И что же это такое, клянусь самой Королевой? — пробормотал Лиам, указывая на связанного пленника Телдина.

Телдин сглотнул, во рту пересохло. — По-моему, это гифф. По крайней мере, он так сказал, — хрипло ответил он.

— Гифф? Ошеломленный Лиам обдумывал это имя, с готовностью принимая ответ Телдина. — Но… но что случилось с твоей фермой, друг?

Телдин не ответил. Вместо этого он посмотрел через плечо Лиама на пылающие руины, которые когда-то были его хижиной. Постепенно он понял, что все это исчезло — хижина, которую построил его дед и каменная труба его отца. И даже крыльцо, которое он построил своими собственными руками.

— Что здесь происходит, Телдин? Это сделали дракониды? — спросил Лиам более мягким голосом, увидев пустой взгляд своего молодого друга.

Телдин фыркнул в ответ на это предположение, так как Лиам был наивно неправ. Он покачал головой. — Я действительно не знаю, но…

*

К тому времени, как Телдин закончил свой рассказ, солнце уже поднялось над восточным горизонтом. Лиам сидел в грязи, скрестив ноги, и внимательно слушал. Когда Телдин дошел до описания нападения гиффа, Лиам переместился туда, где он мог одним глазом следить за пленником. Тело Телдина обмякло, когда он закончил, и он шумно выпил предложенную Лиамом воду.

— Это целая история, Тел. Если бы я этого не видел, то назвал бы тебя самым отъявленным лжецом во всей долине — клянусь Бездной, во всем Каламане. Летающие корабли, монстры и мертвые волшебники! Я не думаю, что такие корабли предназначены для полетов, — искренне предположил Лиам.

— Ты знаешь, были целые летающие цитадели драконьих армий, — заметил Телдин. — Ты никогда их не видел, но это были большие каменные глыбы с замками на них. Они тоже не должны были летать, но я видел, как одна из них делала это в битве при Каламане.

— Но такие вещи никогда не приземлялись на твою ферму! — запротестовал Лиам. — Это неестественно.

Телдин скорбно оглядел остатки своей хижины. Огонь, наконец, начал гаснуть из-за отсутствия топлива. Его дом превратился в разбитую дымящуюся скорлупу. Основная часть больших бревен не раскололась от удара, а обуглилась до черноты. Крыша и все остальное исчезли. Большая часть обшивки корабля сгорела или отвалилась, оставив ребра, похожие на черные кости, торчащие из земли. Несколько кусков палубы ненадежно цеплялись за основание, давая некоторое представление о первоначальной форме корабля.

— Неважно, летают они или нет. А этот летал, — грустно прокомментировал Телдин.

— Что ты теперь будешь делать, Телдин? — спросил Лиам, проследив за взглядом Телдина. — Если хочешь, народ долины может собраться и помочь тебе.

Урожай дыни был уничтожен, дом разрушен, куры и гуси потеряны. Даже коза исчезла. Телдин постарался не выдать своего поражения. — Не знаю, Лиам. Я просто не знаю. Может быть, мне не суждено стать фермером. Может быть, это знак богов. Телдин потер свои коротко остриженные волосы, смахивая новый слой грязи и пепла. — Черт побери, Лиам, все шло так хорошо! — взорвался он. — Урожай был хороший. Здесь было спокойно. Я подумал, что, может быть, в кои-то веки моя жизнь могла бы стать счастливой… после войны… — и голос Телдина оборвался в приступе отчаяния и гнева.

Лиам неловко положил руку на плечо молодого человека. — Послушай, мы просто распространим слух. У тебя же здесь есть друзья. Парни из Станиша, Харнвейлеры и даже Лур Дал придут на помощь. Все вернется на круги своя очень быстро. Я тоже восстанавливался после пожаров. Телдин тупо кивнул, предоставив Лиаму самому строить планы.

За спиной старого фермера медленно зашевелилась серо-голубая туша гиффа. Он издал глубокий рокочущий стон, перекатился на бок и попытался встать. Существо плюхнулось обратно на землю, внезапно осознав, что его связали. Телдин не был уверен, но по звукам, которые издавало существо, он догадался, что это был мужчина.

Лиам отпрянул от существа при первых же его движениях. — И что ты будешь с ним делать? — прошептал он Телдину, кивнув в сторону гиффа.

Вместо ответа Телдин встал с преувеличенной осторожностью, медленно двигая затекшими мышцами. Взяв мачете, конфискованное с пояса существа, Телдин встал над гиффом и направил острие клинка ему в грудь. Человек был не в настроении для проявления деликатностей. Гифф уставился на него маленькими, глубоко посаженными глазками. — Кто ты такой и почему пытался убить меня? — спросил Телдин, пытаясь вспомнить, как офицеры допрашивали пленных во время войны.

— Рядовой Гомджа, Красный Класс, Первый Ранг, Красный Взвод, — продекламировал гифф. Телдин был слегка озадачен вспышкой гиффа. Существо говорило на прекрасном общем языке, хотя и с сильным акцентом. Телдин ожидал, что гифф будет использовать какую-нибудь иностранную тарабарщину, как это сделала женщина прошлой ночью. Но, в конце концов, разве она не использовала заклинание, чтобы общаться с ним?

— Хорошо, Гомджа, — ответил фермер после восстановления своего душевного равновесия. — Я хочу знать, почему ты напал на меня и откуда, во имя всех богов, вы пришли! — голос Телдина становился все громче и выше, пока не превратился почти в истерический крик. Он прижал лезвие к коже гиффа, чтобы подчеркнуть свою точку зрения.

Гифф колебался с ответом, пока Телдин не подтолкнул его к ответу еще сильнее. — Вы убили и ограбили моего капитана. Мой долг и честь — защищать ее. Поэтому…

— Что, я убил твоего капитана? — недоверчиво спросил Телдин. — И ограбил ее?

— На вас ее плащ, — ответил гифф, будто это было единственным доказательством.

— Она сама отдала его мне! — голос Телдина снова стал истеричным. Не теряя бдительности, Телдин указал на тело женщины, которую он вытащил из-под обломков. — Это и есть ваш капитан?

Гифф кивнул.

Телдин шагнул вперед и посмотрел гиффу прямо в глаза. — Ну, Рядовой Гомджа, тупоголовый болван, — сердито сообщил он пленнику, — тебе бы лучше знать, что твой капитан умирала, когда я нашел ее. Она отдала мне плащ и велела держать его подальше от неоги. Телдин не добавил, что понятия не имеет, кто такие неоги.

Пока он слушал, Гомджа, не дрогнув, встретил свирепый взгляд фермера. Когда речь закончилась, гифф посмотрел на тело своего капитана, потом снова на Телдина. Он молчал, словно обдумывая слова фермера и свое собственное положение. — Вы — военный человек? — наконец, спросил он.

Телдин в очередной раз опешил от слов гиффа. — Нет, я фермер. Ваш корабль разрушил мою ферму.

— Но вы ведь служили в армии, — настаивал Гомджа.

Телдин был поражен проницательностью гиффа. — Я, да, служил, вроде того, — осторожно ответил Телдин. Фермер не мог понять, к чему клонит это существо.

— Каково было ваше звание? — настаивал гифф.

Несколько смущенный, и несколько раздраженный расспросами гиффа, Телдин коротко ответил: — Я был погонщиком мулов, если ты это имеешь в виду.

Лиам из-за дерева не смог сдержать удивленного фырканья. — Погонщик мулов! Я должен был догадаться, Телдин Мур! Телдин пристально посмотрел на старика, желая, чтобы тот замолчал. Старый фермер, вероятно, теперь будет преследовать его годами за обман, подумал Телдин, на мгновение, забыв о гиффе.

Щеки гиффа дернулись, а челюсть сжалась, когда он обдумывал звание. — Погонщик мулов, — медленно произнес он одними губами, обдумывая слова, которые были ему явно незнакомы. Его маленькие глазки снова встретились с глазами Телдина, стараясь смотреть пристально, но, не достигая этого эффекта. — Я совершил ошибку, — признал Гомджа, и голос его был полон гордости. — Это было мое нарушение дисциплины — напасть на вас. Я даю клятву, что больше не нападу на вас. Теперь вы можете спокойно освободить меня.

— Не делай этого, Телдин,— крикнул Лиам из-за дерева. — Он, наверное, незаконнорожденное отродье драконида! Старый фермер подбежал и схватил один из ножей гиффа, лежащих кучей, затем быстро вернулся в укрытие ствола дерева.

Телдин задумался. Он изучал лицо гиффа. Гифф сидел неподвижно, высоко подняв массивную голову и многозначительно глядя на обломки корабля. Потрепанные остатки его мундира довершали нелепый вид. В каком-то смысле гифф напоминал Телдину некоторых упрямых сержантов, которых он встречал или видел на войне.

— Не доверяй ему, Телдин! — снова крикнул Лиам.

Молодой фермер не обратил внимания на уговоры соседа. Каким бы комичным ни выглядел гифф, что-то в его глазах говорило о чести. Челюсть гиффа была решительно сжата, а во взгляде не было ни тени подозрения или предательства. — Ну, я не могу вечно держать тебя связанным, — наконец согласился Телдин. — Я отпущу тебя, но это не значит, что я тебе доверяю. Вытяни руки вперед. И Телдин разрезал веревки с помощью мачете. Когда лопнула последняя нить, Телдин крепче сжал оружие и бессознательно приготовился к предательству. Когда гифф не двинулся с места, Телдин начал резать веревки вокруг лодыжек Гомджи.

Наконец освободившись, Гомджа неуклюже поднялся и навис на добрый фут над Телдином. Руки и ноги гиффа онемели от веревок, поэтому он стоял, потирая запястья и притопывая ногами. Каждая огромная нога с глухим стуком ударялась о землю. Все трое — Лиам за деревом, Телдин с мачете и высокий гифф — уставились друг на друга. — Я хотел бы получить разрешение на поиски мертвых, — наконец, сказал гифф.

Телдин почти ожидал, что гифф добавит «сэр» к своей просьбе, учитывая тон гиффа. Посмотрев на тело капитана, он одобрительно кивнул. — Лиам, — позвал он, вытаскивая своего соседа из-за дерева, — ночью я нашел несколько трупов на краю поля. Проведи туда солдата Гомджу, чтобы он мог похоронить их. С этими словами Телдин передал мачете тощему старику.

— Разве ты не пойдешь со мной? — проворчал Лиам. Его глаза испуганно метнулись к гиффу, который стоически ждал разрешения начать.

— У меня есть свои дела, — устало ответил Телдин. — А я обыщу свой дом. Они его покойники, так что пусть он их и хоронит.

— Хорошо, Телдин,— сказал Лиам, нервно сглотнув, — как скажешь. А теперь пошевеливайся, ты, гифф. Лиам неуклюже взмахнул мачете, пытаясь напугать бесстрастного гиффа. Существо бросило на Лиама презрительный взгляд, но, в конце концов, подчинилось приказу.

Когда Лиам и гифф ушли на поиски тел, Телдин направился через разбитый двор к хижине. Внутренности дома были не совсем разрушены. Самый дальний от рухнувшего корабля угол, казалось, избежал сильного пожара. Пошарив среди обломков, Телдин нашел несколько своих вещей, не уничтоженных пламенем. Под упавшим камнем нашелся маленький золотой медальон, который когда-то принадлежал его деду. Кое-какая одежда, пара тяжелых сапог и кошелек с несколькими стальными монетами сумели спастись от огня. Теперь у Телдина, по крайней мере, была одежда. В другом месте он нашел немного соли, немного размягченного сыра и поджаренный хлеб. Можно было спасти еще несколько вещей.

Телдин посмотрел на медальон, поблескивающий в его руке. Когда он был маленьким, ему очень хотелось заполучить этот медальон, вспомнил он. А дедушка часто дразнил его этим медальоном. Дрожа от боли и горечи, Телдин закрыл глаза, чтобы остановить подступившие слезы. Однажды он сбежал из своей жизни, думая, что спасается, чтобы стать героем. Оказалось, что только для того, чтобы провести три года на войне, выполняя отвратительную работу и узнавая правду о грязном мире. Ему потребовалось еще три года, чтобы успокоиться и понять, что семейная ферма — это то, чего он хочет. Теперь все, что было в его жизни, исчезло.

Наконец, проглотив горечь, Телдин отправился посмотреть, как Лиам справляется с пленником. Он нашел их возле кормы брошенного корабля, гифф стоял в неглубокой траншее, выкапывая ее доской. Лиам сидел на сундуке, держа наготове мачете. Рядом на земле лежали три тела. Телдин поразился силе Гомджи, догадавшись, что гифф легко поднял все тела сразу. С каждым скребком доски гифф поднимал огромное количество грязи. Телдин присел на корточки рядом с Лиамом и воспользовался случаем, чтобы задать гиффу несколько вопросов.

— Откуда вы взялись?

— Из пустоты, — коротко ответил Гомджа, вгоняя доску в грязь.

— Скорее, из Бездны,— прошипел Лиам со своего насеста.

— Тише, Лиам, — мягко предостерег его Телдин. — Из пустоты? — перепросил Телдин у Гомджи, и показал на небо.

— Вроде того, — буркнул Гомджа. — Оттуда, где есть звезды. При этом гифф не прекратил свою работу.

Телдин понял, что гифф лжет. Только боги жили среди звезд. Созвездия Паладина, Такхизис и другие ярко сияли каждую ночь. — Если вы со звезд, то, что вы здесь делаете?

Гифф на мгновение перестал разгребать землю. — Корабль был поврежден в бою. Капитан Хемар пыталась провести нас для безопасной посадки, но повреждения корабля были слишком велики. Мы потеряли управление и промахнулись мимо цели.

— Что это за цель? Вы собирались посадить эту штуку?

Гифф кивнул. — К северу отсюда есть большой водоем. «Пенумбра» могла приземлиться именно там.

— Все это безумие, — предупредил Лиам. — Здесь нет никаких озер. Говорю тебе, Телдин, этот тип лжет.

— К северу отсюда, да? Будучи солдатом, Телдин повидал на своем веку гораздо больше, чем его друг.

— Лиам, я думаю, он имеет в виду залив Вингаард.

— Но это, же совсем рядом с Каламаном! Это же добрая дюжина лиг отсюда, — возразил Лиам.

— А где же еще, Лиам? Как ты и говорил, здесь нет никаких озер. Кроме того, он действительно упал с неба, — заметил Телдин. — Это не значит, что другие вещи для него были невозможны. Гифф проигнорировал друзей и вернулся к своей работе. Непонимающий Лиам оставил этот спор.

— Ты сказал, что корабль был поврежден в бою. Я хочу знать, с кем вы дрались и почему, — потребовал Телдин самым властным тоном, на который был способен. Добывание фактов отвлекало его мысли от других вещей.

Гомджа долго соображал, скребя дощечкой землю и размышляя. — Мы сражались с кораблем неоги. Они хотели пойти на абордаж и взять в плен нашу команду.

— Опять неоги! — тихо сказал Телдин, вспомнив предупреждение умирающего капитана, когда она накинула на него свой плащ: «Вы должны хранить это в секрете от неоги». — Так что же такое неоги?

Гомджа удивленно посмотрел на него, пошевелив ушами. — Неоги — опустошители миров, — ответил он, словно объясняя факты, которые должен знать каждый ребенок. — Они не ищут торговли, а только порабощают и пожирают всех, кто попадается им на пути. Они — враги всего живого в пустоте. Даже иллитиды с ними очень осторожны.

— Иллитиды? — начал Телдин. — О, не обращай внимания. Каждый вопрос, казалось, вел к чему-то большему. Неоги, иллитиды, все это становилось слишком запутанным. Телдин хотел продолжить разговор о неоги, поскольку капитан, по крайней мере, упоминала о них. — Эти неоги, они придут сюда?

Вопрос явно выходил за рамки оценки гиффа. — Если ваш мир богат жизнью, я полагаю, что они могут когда-нибудь появиться.

Телдин покачал своей головой. — Нет, я имею в виду сейчас. Могут ли неоги прийти вслед за вашим кораблем?

Гомджа все еще выглядел озадаченным. — За «Пенумброй»? Я так не думаю. «Пенумбра» была всего лишь небольшим торговым судном. Они наверняка думают, что оно уничтожено. Кроме того, я не думаю, что их корабль сможет здесь приземлиться.

— «Тогда зачем капитан предупредила меня», — подумав, недоумевал Телдин. В этом не было никакого смысла. Но со вчерашнего вечера ничто в его жизни не имело смысла. Еще более сбитый с толку, чем вначале, Телдин прекратил расспросы. Ему нужно было время, чтобы разобраться в том немногом, что он узнал до сих пор, а затем, возможно, он мог бы попробовать снова.

Лиам громко пнул сундук, на котором сидел. — Смотри, что я нашел, Телдин. Должно быть, в нем куча драгоценностей и золота, а может быть, и стали! Я нашел и кое-что еще. Лиам с готовностью выложил свои открытия. Несколько горшков, ножей, два меча и горсть наконечников для копий — вот и все сокровища Лиама. Телдин оглядел все это и пожал плечами. Разочарованный, старый фермер собрал в кучку те немногие полезные вещи, которые ему удалось найти.

— Ну, держу пари, что здесь спрятаны сокровища капитана, — воскликнул Лиам, с глухим стуком хлопнув по сундуку. — Но я не могу его открыть. Помоги мне с этой штукой, Телдин.

— Нет, пока нет. Телдин был встревожен стремлением Лиама разграбить корабль. Пожилой фермер явно считал, что они имеют право на трофеи. — Мы положим сундук вместе с другими вещами. Мы можем сделать это позже. Я устал, Лиам. Это была долгая и трудная ночь.

— Ну, если ты хочешь подождать, я тоже могу. Я просто подумал, что это поможет тебе встать на ноги, — объяснил Лиам. — Но если ты устал, почему бы тебе не пойти ко мне на ферму, Телдин? Элоиза была бы рада узнать, что ты в безопасности, и мы можем приготовить тебе еду и постель.

Предложение было заманчивым, но Телдин просто не хотел уходить. Ему казалось неправильным покидать свою ферму. Он неохотно покачал головой. — Ты добрый и великодушный, Лиам, но я не могу оставить Рядового Гомджу. Телдин кивнул в сторону гиффа, все еще копающего могилу. — А что сказала бы Элоиза?

Лиам улыбнулся этой мысли. — Да, она много бы чего сказала, это уж точно. Ты уверен, что сейчас не пойдешь?

— Спасибо, Лиам, но нет. Я хочу остаться здесь. Иди домой и возвращайся завтра, — настаивал Телдин. — Мы можем открыть сундук завтра.

Лиам пососал свои губы, и, наконец, понял, что Телдин был прав. Если уж парень захотел остаться, Лиам не станет его заставлять. Встав, он отряхнул грязные брюки и посмотрел на небо. Солнце клонилось к полудню. — Будь, по-твоему. Береги себя, Телдин. Лиам собрался уходить, но остановился и жестом пригласил Телдина присоединиться к нему. — А как насчет этой большой синей штуки? — прошептал Лиам, осторожно указывая на гиффа.

— Не волнуйся, Лиам. Однажды я его связал. Я могу сделать это снова, — заверил молодой фермер.

Лиам тревожно вздохнул, но пожал плечами в знак покорности судьбе. Попрощавшись, он пересек поле и скрылся в лесу.

Телдин вернулся к могиле и помог Рядовому Гомдже с последними лопатами грунта, хотя и следил за гиффом, пока они работали. Он был опытным копателем могил — их было слишком много — во время войны. Покончив с этой задачей, фермер отступил, а большое существо совершило несколько тихих обрядов над местом захоронения. К тому времени, когда гифф закончил, Телдин уже собрал несколько едва созревших дынь с остатков своего поля. — Солдат, — позвал он гиффа, — иди сюда и поешь. Телдин указал на разложенные им дыни, сыр и хлеб. После спасения гиффа фермер не собирался позволять существу голодать. В деревянных чашках, оставшихся со вчерашнего вечера, была прохладная вода.

Еда была простой, но сытной. Ножом Телдин нарезал порции для себя и гиффа. Дыни были сладко пахнущими и нежными, бледно-зелеными внутри. — Мне нужно поспать, — проговорил Телдин с набитым ртом, — так что придется снова связать тебя. Он наблюдал за лицом солдата, ожидая реакции.

Гифф неловко заерзал при этом предложении. — Это не самый приятный способ скоротать время, — заметил он.

— У меня нет другого выбора, — коротко заметил Телдин. Он сплюнул дынное семечко в грязь.

Гифф выпрямился, словно по стойке «смирно». — Я даю слово, что не причиню вам вреда, если вы позволите мне остаться развязанным.

Откинувшись назад и внимательно изучая лицо гиффа, Телдин обдумал предложение. — Ты готов поклясться в этом, и не убегать?

— Мне некуда идти, — заметил гифф. — Но ради вас, клянусь честью солдата гиффа, я останусь здесь в качестве вашего… э-э… телохранителя. Тогда вы будете знать, что я не причиню вам вреда.

Телдин не был уверен, замышляет ли гифф какую-то хитрость или просто наивно честен. Однако вместо того, чтобы попытаться выяснить это, он решил рискнуть. — Значит, полагаюсь на твое слово. И Телдин собрался спокойно поспать. Сделав простую постель, он лег, держа под рукой под одеялом мачете и ножи. Взглянув на гиффа, который сидел под деревом, выпрямив спину, Телдин сказал: — Я предлагаю тебе устроиться удобнее и тоже немного отдохнуть.

Гифф серьезно посмотрел на фермера. — Я ведь дал клятву охранять вас. Это мой долг.

Телдин перестал беспокоиться, не ошибся ли он, и попытался снять плащ, но застежку заклинило, и она не открывалась. Со вздохом он отказался и от этого ради заслуженного отдыха; он мог бы разобраться с застежкой позже. Через несколько секунд фермер уже крепко спал.

Глава 3

Телдин очнулся от сна, когда чья-то рука зажала ему рот. Борясь, он попытался сесть, но его легко прижали к постели. На фоне ночного неба смутно вырисовывалась фигура гиффа, и это заставляло его бороться еще отчаяннее. — «Черт бы побрал мое доверие!» — подумал Телдин, взбешенный собственным чувством чести. Он хотел закричать от злости, но рука гиффа заблокировала все, кроме мягкого бульканья. Телдин нащупал под одеялом мачете.

Гифф поднес толстый палец к своему скуластому лицу, призывая к тишине. Затем, медленно и осторожно, Гомджа указал на обломки «Пенумбры». Телдин повернул голову и увидел небольшую группу огней, выходящих из леса на дальней стороне долины. Потребовалось некоторое время, чтобы найти мачете, запутавшееся в одеялах, но, в конце концов, его пальцы сомкнулись вокруг рукояти.

— Неоги! — прошептал Гомджа. Убедившись, что человек все понял, гифф отпустил свою руку.

Телдин разинул рот. — Что, они? Откуда ты знаешь? Это могут быть соседи. Телдин вдруг понял, что сейчас темно, а не светло. — Сколько же я спал? — потребовал он ответа.

Гифф проигнорировал последний вопрос. — Это не люди, — настаивал он с сильным акцентом. — Прислушайтесь к голосам.

Напрягшись, Телдин с трудом различил жужжащий, щелкающий звук, слабо плывущий по ветру. Это было явно не то, что он когда-либо слышал раньше. Уверенность гиффа была убедительной. — Чего они хотят?

— Я не знаю, — ответил Гомджа. — «Пенумбру», возможно?

— Что же мы будем делать?

— Мы могли бы сразиться с ними.

Телдин изучил приближающиеся огни. — Ты с ума сошел? Судя по застывшему взгляду гиффа, он был безумен. — Их слишком много. Телдин оглянулся через плечо на лес позади них. — Мы спрячемся. Пошли. Когда глаза привыкли к темноте, фермер пошел вдоль ручья, миновав тополя и углубившись в лес. Гомджа замыкал шествие, и Телдин боялся только одного — что гифф действительно попытается пойти в атаку. Дела и так были достаточно плохи, и еще одно убийство не могло улучшить его положение.

Они крались вперед, изо всех сил стараясь не шуметь, пока не добралась до путаницы упавших стволов. Телдин знал это место — еще с тех времен, когда у него была ферма, как сардонически подумал он; куры то и дело вылезали из курятника и устраивали гнезда в поваленных ветвях. Теперь фермер пробрался в середину, показывая Гомджа, куда не следует наступать. В центре было небольшое свободное пространство, достаточно большое для них двоих с небольшим избытком. Из этого укрытия им была хорошо видна «Пенумбра» и пустынные развалины, едва освещенные смешанным светом лун и наступающим рассветом.

Вереница огней, ровных и немигающих, роилась над «Пенумброй», несомая существами, которых Телдин едва мог различить. Трудно было оценить их численность. Лишь несколько существ были видны силуэтами; большинство из них представляли собой лишь смутные очертания, движущиеся за пределами света. Существа были гигантскими, возможно, такими же большими, как гифф, присевший рядом с Телдином. У них, казалось, не было голов, только толстые, выпуклые шишки вместо шей и черепов. Огромные клыки, гротескно длинные, торчали из боков этих глыб. Остальные части тела были крепкими и коренастыми, с чрезмерно длинными руками. Свет факелов отражался от спин чудовищ, словно от доспехов. Каждый что-то нес в своих руках, что-то, что корчилось и извивалось. Фигуры слились во тьме, словно единое бурлящее существо, плывущее над обломками корабля.

— Что они ищут — плащ? — прошептал Телдин.

Гифф, вздрогнув, посмотрел на человека, а затем ответил так тихо, как только мог, но его бас все равно был грохочущим. — Зачем им искать плащ капитана? — подозрительно спросил он.

Телдин нервно схватился за ткань и плотнее закутался в плащ. Что же делало этот плащ таким особенным? — Просто догадка, — неловко ответил Телдин.

На борту исковерканной «Пенумбры» продолжали рыскать фигуры. Телдин мог различить голоса, но слова были странными и терялись на ветру. Звуки были неестественными — блеяние и рычание смешивались с резкими щелчками. Это был язык угрозы и ненависти, и Телдин, слушая его, содрогнулся.

Он звучал как от стаи голодных лис, рычащих и огрызающихся друг на друга, и перемежался внезапными криками. Между этими существами вспыхнула ссора. Человек продвинулся вперед, чтобы лучше видеть сквозь ветви. Внезапно часть массы отделилась от общего скопления и начала двигаться в его направлении. Звериные инстинкты взяли верх, и фермер замер, как олень в кустах.

Когда фигуры приблизились, Телдин увидел, что, на самом деле, это два совершенно разных существа. Основными фигурами были гигантские твари, и теперь он мог сказать, что они были даже выше гиффа. Ноги зверей были до смешного короткими, заставляя их двигаться шаркающими шагами, но их руки были огромными. Он был уверен, что у них нет ни шеи, ни головы, только широкий купол на плечах. Клыки были не клыками, а клешнями, как у жука, растущими из сторон этого купола.

Вторые фигуры баюкались в руках больших тварей. Каждая была размером с козла или большую собаку; их тела были круглыми и похожими на мешки. С каждого тела свисала масса маленьких узких ног. Длинные змеиные головы как бы разнюхивали и метались из стороны в сторону над руками носильщиков. По резким интонациям маленьких существ Телдин определил, что меньшие из них — хозяева, а большие — рабы.

Маленький отряд двигался вдоль опушки леса, приближаясь к Телдину и Гомдже. Телдин лежал на месте, боясь отодвинуться назад и присоединиться к гиффу, но также боясь того, что может сделать гифф, если его не удержать. Мышцы на его руках начали дрожать. Телдин боролся со спазмами, стараясь держаться как можно спокойнее. К этому времени существа были уже почти рядом.

Группа остановилась не более чем на расстоянии мотыги от Телдина. Последовал быстрый обмен репликами: — … след пропал… лес… может быть… другие. Слова были чужие, но Телдин каким-то образом понял их. Прижимаясь спиной к ветвям, он едва успевал обдумывать это новое чудо.

Одна из тварей опустила своего хозяина на тропу, прервав дальнейшую дискуссию. Маленькое шарообразное тельце балансировало на паучьих лапах, а маленькая голова, похожая на голову угря, извивалась над тропинкой, узкие глазки рассматривали мельчайшие детали. — Один идет сюда, — прошипел он остальным, стоявшим вокруг. — Двое отправляются и находят. До утра двое должны прийти. Подними меня, — приказало маленькое существо своему рабу.

— Есть, маленький хозяин, — нараспев произнес неуклюжий слуга. Когда тварь наклонилась, чтобы поднять своего повелителя, Телдин мельком увидел его лицо. На нем было две пары глаз. В центре, расплющенная над зубастой пастью, была пара сжатых злобных огоньков, наполненных хитростью. Одного этого было достаточно, чтобы вызвать дрожь, но другая пара сделала Телдина действительно слабым. Расположенные в самой дальней части купола чудовища, они были выпуклыми, многогранными сферами. Эти глаза были странными и вращающимися, и на мгновение Телдин не знал, что делать. Ему хотелось прыгнуть и броситься в атаку, бежать в страхе, съежиться и закричать одновременно. Эффект был тошнотворный и сбивающий с толку. Мысли Телдина путались, пока он не заставил себя думать о других вещах — о дедушке на крыльце, о товарищах по войне, даже о тихих днях, проведенных на рыбалке в близлежащих прудах. Он сосредоточился на них, стараясь прогнать головокружение.

К тому времени, как в голове у него прояснилось, твари начали удаляться. — Надеюсь, твоим квастотам, удастся найти пищу, Ниеста, — услышал Телдин слова одного из них. Фермер не совсем понял, что такое квастот — хозяин или раб. Он понимал, что не должен даже иметь представления, что означает это слово, но каким-то образом он понимал все, что было сказано. Существа продолжали свой разговор вне пределов его слышимости. Большинство вернулось к месту крушения, но две пары, хозяин и раб, продолжали подниматься по тропе. Телдин смотрел, как они исчезают в лесу.

Рискуя быть обнаруженным, Телдин скользнул назад, туда, где спрятался гифф. Большое синее существо полустояло с дубинкой в руке. Телдин схватил гиффа за рукав и потянул вниз. — Послушай, — прошипел он. — Эти твари напали на след, ведущий к ферме Лиама. Что они могут сделать?

Гифф серьезно посмотрел на человека. — Я же сказал вам. Они — убийцы, разрушители миров. Ему не нужно было больше ничего говорить.

— Мы должны что-то сделать, — простонал Телдин.

— Дайте мне оружие, и я готов сражаться, — громко объявил Гомджа.

Бравада гиффа напомнила Телдину о шаткости их положения. С таким количеством тварей и только двумя из них с гиффом, не было никаких шансов выиграть битву. Даже следовать за неоги в лес было опасно, при условии, что они могли избежать внимания тварей на месте крушения. Телдин хотел пойти помочь Лиаму, но он был уверен, что неоги обнаружат их, если они, вообще, сдвинутся с места. Разрываясь между страхом и преданностью своему другу, Телдин колебался, не в силах принять решение. Здравый смысл подсказывал ему оставаться на месте. Но Лиам был его другом. Он должен помнить об этом, подумал Телдин. Это было трусостью — бросить старого фермера, даже если попытка была безнадежной. Проглотив страх, Телдин решил отважиться на поход на ферму Лиама.

Гифф, молча, опустился на колени рядом с ним, едва сдерживаясь, чтобы не броситься на неоги. На секунду человек подумал о том, чтобы оставить большого чужеземца и отправиться в путь самостоятельно. Телдин ничем не был обязан гиффу, и даже не особенно доверял этому существу. Он уже однажды пытался убить Телдина. Однако Гомджа предупредил его о прибытии неоги. Более того, гифф мог знать ответы на все вопросы, касающиеся того, что сейчас происходит с жизнью Телдина.

Верность, в конце концов, победила. Телдин кивнул бдительному гиффу. — Мы едем к Лиаму, пошли.

Гифф не двинулся с места. — Я не могу оставить своего капитана, — упорствовало высокое, синее существо.

— Твой капитан мертв. Лиам — нет, — отрезал Телдин, почти забывшись и повысив голос. — Мы пойдем туда, куда я скажу!

Второго уговора гиффа не потребовалось. Медленно поднявшись, он начал пробираться к тропинке. Не успел Гомджа сделать и двух неуклюжих шагов, как Телдин оттащил его назад. — Не туда, — приказал человек. — Мы пойдем вдоль ручья.

Двигаясь так тихо и грациозно, как только могли, их пара шлепала вдоль кромки воды. Несколько раз Телдин резко останавливался, опасаясь, что неоги услышали их шаги. Наконец, они добрались до поросшего мхом берега. Вода журчала мимо маленьких камней и веток, скрывая их движения. Через короткое время Телдин убедился, что они находятся за пределами возможного обнаружения.

— Поторопись! — приказал Телдин, ускоряя шаг настолько, насколько это было возможно. Грузный и коренастый гифф не был спринтером, но он неуклюже шел по берегу, как только мог. Путь вдоль ручья был длиннее, чем путь двух разведчиков — неогов, а Телдин, кроме того, уже потратил много времени на собственную нерешительность. Сделав свой выбор, молодой фермер внезапно испугался за своего соседа. Если неоги замышляют что-то недоброе, старому Лиаму повезет меньше, чем цыпленку против лисы.

Первые лучи рассвета окрашивали листву леса, давая достаточно света, чтобы Телдин мог выбирать путь. Ночные птицы шептались в ветвях, раскрывая тайны деревьев. Телдин на мгновение задумался, не поют ли они о прохождении неоги. Несколько сверчков затянули свои песни, и лягушки из ручья ответили им, чтобы замолчать, когда Телдин и гифф приблизилась. Лягушки неохотно возобновили свой хор, когда они прошли. Воздух над ручьем был холодным и влажным, но Телдин этого почти не замечал.

— Далеко ли еще? — спросил гифф, разбивая растущее беспокойство Телдина. Гифф, казалось, шел вперед, не обращая внимания на окружающий мир, на силы, которые их окружали. Он шел механически, легко обходя корни и их путаницу. Фермер догадался, что гифф был одним из тех, кто наделен «эльфийским зрением», как называл его дед, то есть, превосходным ночным зрением.

— Через гребень хребта, а потом чуть дальше, — ответил Телдин, несколько раздраженный своим большим спутником. Он понизил голос до шепота.

— Что вы собираетесь там делать? — спросил Гомджа.

Телдин подумал, что гифф просто тупой. — Предупредить Лиама, конечно.

— А если он мертв?

Телдин в ярости обернулся. — Он не может быть… — Телдин выдавил эти слова сквозь стиснутые зубы. — А теперь тихо. Мы не знаем, что находится поблизости.

— Послушайте, человек,— настаивал гифф. — Дайте мне оружие — кинжал или один из больших ножей. Если нам придется сражаться, я хочу быть готовым к этому.

С этими словами Телдин отвернулся. — Почему я должен тебе доверять? — удивился он.

— Потому что вы земледелец, а я воин гифф, — просто ответил Гомджа. Другой человек мог бы сказать это хвастливо, но для солдата это была констатация факта. — Если бы я хотел убить вас, то сделал бы это сейчас. Я мог бы убить вас, пока вы спали.

Телдин прикусил свою губу. Разумеется, гифф был прав, но, это знание не делало его решение более легким. Наконец, он остановился, отстегнул один из ножей гиффа и передал его чужеземцу.

Вытащив клинок и осмотрев его, Гомджа произнес: — Теперь я могу сражаться. Жаль только, что здесь нет никого из моих людей.

Телдин, уже снова двигавшийся, раздраженно хмыкнул. По его мнению, существо слишком много болтало.

— Если я буду сражаться доблестно, кто об этом узнает? — объяснил гифф, ошибочно приняв восклицание Телдина за интерес. — Если мы победим, еще один гифф смог бы засвидетельствовать мою храбрость. Тогда я смогу с гордостью носить татуировку своей победы. Если я проиграю, он рассказал бы остальным, как я славно погиб в бою. Гомджа последовал за маленьким человеком, продираясь сквозь подлесок. Когда Телдин не ответил, гифф, наконец, перестал говорить.

Когда они подошли к ферме, рассветные лучи уже коснулись крыш домов. Дом Лиама стоял здесь уже много лет и теперь представлял собой разношерстную коллекцию из дома и нескольких надворных построек, сконструированных из дерева, камня и тонких деревянных планок. Ограды были в хорошем состоянии, а каменные стены крепкими. Свинарник отделял коровник от главного дома, а с другой стороны дома была каменная стена, которая отмечала край полей. Хотястарый Лиам и не был мудрым человеком, он обладал особыми способностями к сельскому хозяйству.

Темный силуэт дома Лиама был безмолвен. Гифф осторожно направился во двор фермы. Телдин со страхом ожидал, что дом и коровник будут объяты пламенем, хлев разрушен, а посевы вытоптаны. Вместо этого не было никаких признаков неоги или того, что они уже пришли сюда.

Почувствовав облегчение, Телдин прошел мимо гиффа. Как раз в тот момент, когда он собирался взять инициативу в свои руки, Гомджа схватил Телдина за плечо и оттащил назад. — А двери должны быть открыты?— тихо спросил он.

Телдин резко остановился и внимательно вгляделся в очертания зданий. — Какие двери?

— Вон там и там, — ответил Гомджа, указывая сначала на коровник, а потом на дом фермера.

Телдину вдруг стало холодно. Лиам был хорошим фермером, слишком умным, чтобы позволить своему скоту свободно бродить по ночам. — Нет. Его коровы могли бы разойтись, — хрипло сказал он, задыхаясь. Телдин быстро шагал по заросшему травой лугу. С длинных стеблей лисохвоста капала роса.

Сразу за оградой загона виднелась влажная фигура. Сначала Телдин подумал, что это свинья, устроившаяся в луже, но потом запах сырого мяса стал доходить до его сознания. — Нет! — крикнул он и бросился к ограде загона.

В дальнем углу он нашел лежащую тушу, с обнаженными костями, с которой свисали куски шкур и мяса. Столбы забора и стены влажно блестели в лучах восходящего солнца. Телдин слегка ударил ногой в мясистую глыбу. Она хлюпнула под его сапогом, и фермер отскочил назад, врезавшись в твердую, как камень, грудь гиффа.

— Свиньи, убиты, — сказал Телдин хриплым голосом. Темные трупы, сгрудившиеся в углах хлева, явно не были живыми. Фермер подавил внезапное отвращение. — Неоги!

— Кажется, это так, сэр. Маленькие глазки Гомджи были широко раскрыты, наполненные ужасным изумлением от того, что здесь произошло. — Ветераны моего взвода говорили, что неоги очень любят, свежую добычу.

— Убийство, — эхом отозвался Телдин. — Скорее в дом! Не дожидаясь гиффа, Телдин развернулся и помчался по грязи хлева. Отбросив всякую осторожность, он бросился к дому, мачете в его руке дико сверкало в лучах рассвета. Позади него Гомджа плелся следом, не в силах поспевать за диким бегом человека, и его глухие шаги эхом отдавались между домом и коровником.

Телдин вбежал в открытую дверь дома Лиама. Ужасная тень выскочила из угла ему навстречу. С воем и диким воплем Телдин развернулся и взмахнул мачете двумя руками, рассекая неосязаемую форму, ударив лезвием в дерево косяка, как топором. Удар вызвал болезненную вибрацию в его руках. Оторвав кусок дерева, Телдин повернулся лицом к врагу и обнаружил, что это была его собственная безобидная тень, игра тьмы и света от небольшого огня в очаге на другой стороне комнаты.

Снаружи, Гомджа остановился в дверном проеме, который казался крошечным по сравнению с его огромным телом. Наклонившись и повернувшись боком, гифф осторожно протиснулся в комнату. Внутри нее семифутовая туша почти касалась потолка.

Сердце Телдина упало, когда он оглядел гостиную. Мебель была в беспорядке, опрокинута и сломана. На полу была размазана кровь, она забрызгала камин и потекла струйками по перевернутому столу. В теплом желтом свете очага она сверкала красным и коричневым оттенками. Телдин лихорадочно метался по комнате, но среди беспорядка никого не было видно.

В дальней стене была еще одна дверь. Телдин знал по своим многочисленным визитам к Лиаму, что она вела туда, где спала семья, в единственную другую комнату в доме. Дверной косяк в ту комнату был пропитан, как и пол, влажными красными и коричневыми пятнами.

Задыхаясь от страха и ярости, Телдин медленно двинулся вперед. Он сжал мачете обеими руками и держал его прямо перед своим животом, лезвие выступало вперед, как нос корабля. Даже если его держать так крепко, кончик все равно дрожал и раскачивался. Как он ни старался, Телдин не мог унять дрожь в руках. Гомджа маячил у него за спиной, он медленно протискивался мимо опрокинутой мебели.

Из дверного проема Телдин и Гомджа отбрасывали неуклюжие тени на пол и дальнюю стену, частично заслоняя очертания в комнате. Лучи утреннего солнца едва пробивались сквозь грязное окно, затянутое клеенкой. Пол спальни представлял собой неровный ландшафт: сломанные стойки кровати, перекладины, разбитые сундуки. Среди выступающих профилей виднелись округлые контуры, явно скрывающие более острые формы.

Телдин стоял в дверях, дрожа всем телом, не в силах заставить себя идти дальше. Воздух был теплым и густым от запаха крови. В тени жужжали мухи. — Слишком поздно,— выдавил Телдин. — Ничего уже не поделать. Я слишком долго ждал и колебался. Молодой фермер осел у двери, мачете повисло в его безвольных руках.

Не в силах придумать утешительного слова, гифф протиснулся мимо человека. Его уши коснулись грубых потолочных балок, и он, сгорбившись, вошел в комнату. С преувеличенной осторожностью Гомджа опустился на колени, чтобы рассмотреть ближайшую фигуру, и осторожно откинул толстое одеяло, скрывавшее ее. Рой мух с шумом улетел прочь. Одеяло было теплым и мокрым, тяжелым от крови. Внизу Гомджа разглядел тело, окрашенное красным оттенком в слабом свете окна. Это была женщина.

— О боги, это Элоиза. Телдин позволил сдавленным словам вырваться наружу. Телдин помнил, что на войне среди полей мертвых ему приходилось видеть картины и похуже, но эти люди были его друзьями, друзьями его отца и деда. Телдин медленно поднялся на ноги, затем подошел к остальным телам.

Гиффу потребовалось больше времени, чтобы прийти в себя. Его лицо было больным и осунувшимся — такое выражение Телдин видел у необстрелянных новобранцев после их первой битвы. Нетвердо стоя на ногах, гифф присоединился к Телдину в поисках. Одного беглого взгляда было достаточно. Они поспешно завернули тела в окровавленные одеяла.

Покончив с этим, Телдин вышел из комнаты. Гифф тяжело прислонился к дверному косяку, его грудь с трудом вздымалась, кожа была пепельно-серой. — Сколько человек здесь жило? — удалось спросить гиффу.

— Четверо. Лиам, Элоиза и двое их детей, Тельвар и Синдия. Телдин посмотрел на темные фигуры в комнате за дверью. Его плечи дрожали. Мачете все еще было крепко зажато в его руках. В его сознании они все еще были живы и приветствовали его из комнаты. — Лиам и Элоиза так долго пытались завести детей. Тельвар и Синдия были близнецами. Они были такими… Телдин замолчал; говорить дальше было бессмысленно.

Гифф слабо кивнул. — Четверо, — прошептал он.

— Я опоздал, — с трудом вымолвил Телдин. — Я не спас их. Он стукнул кулаком по косяку, отгоняя дрожь. Он проигнорировал свою окровавленную руку и повернулся, чтобы вернуться в комнату. — Пошли, гифф, — мрачно сказал фермер. — Мы не можем оставить их здесь. Нам придется их похоронить. В сарае должна быть лопата.

— Есть, сэр, — подумав, ответил Рядовой Гомджа.

Глава 4

Работа несколько успокоила и Телдина, и гиффа, отгоняя их мысли о том, что произошло в доме Лиама. Пока Гомджа рыл могилы в каменистой почве позади хижины, Телдин рыскал по сараю в поисках чего-нибудь, что можно было бы использовать в качестве памятного знака на могилах. Наконец, он отколол от бревна чистый клин и грубо вырезал на нем «Шал». Элегантность не имела значения, поскольку дощечка было только временным знаком. Телдин планировал вернуться позже с подобающими надгробиями.

Гифф неуклюже обошел дом и сухо объявил: — Могилы готовы. Утреннее солнце уже поднималось в небо, и роса начала испаряться. Гифф вытер свой широкий лоб тряпкой.

Сидя на бревне, Телдин, не поднимая глаз, продолжал строгать надгробный знак. Ему не хотелось продолжать это погребение, больше, чем любое другое дело. Нож срезал еще одну полоску дерева.

— Сэр? — снова заговорил гифф.

Телдин прикусил губу, затем яростно вонзил нож в столб забора. — Давай покончим с этим. Его голос был напряженным и мрачным, с оттенком усталости, которая быстро овладевала им. Он медленно встал и пошел за гиффом вокруг дома.

Завернутые тела, выстроенные в аккуратный ряд, лежали у каменной стены позади дома Лиама. Неподалеку, под чахлым деревом, виднелись четыре ямы. Свежая земля была насыпана рядом вдоль этих ям. Телдин и Гомджа по очереди опустили тела в могилы и засыпали их землей. Телдин работал медленно, позволяя монотонной работе затуманить его разум.

Когда они, наконец, закончили, оба неподвижно стали перед могилами. Гифф просто наблюдал за человеком, ожидая какого-то знака — что же делать дальше. Телдин уставился на свежую землю и попытался вспомнить молитву. Во время войны, когда ему приходилось заниматься погребениями, поисковики монотонно пели во время работы. Тогда он никогда не обращал особого внимания на их молитвы, и теперь ни одна из них не приходила ему в голову. — Прощайте, Лиам, Элоиза. Паладин защитит вас всех, — тихо сказал молодой фермер. Это было все, что он мог придумать. Насколько он понимал, этого было вполне достаточно.

— А что же насчет неоги? — тихо спросил Рядовой Гомджа. Слова гиффа вывели Телдина из транса. Не обращая внимания на присутствие Гомджи, фермер повернулся к дому. — Там, под вратами Бездны, я выбираю свой путь, — прошептал Телдин, вспомнив отрывок стихотворения, которому научил его дед. Он не знал, почему эта мысль пришла ему в голову сейчас, но он ясно помнил, как дедушка учил его этим словам. Тогда они вдвоем шли через поля. Телдину тогда было не больше десяти лет.

— И что же ты теперь будешь делать? — снова спросил Гомджа. Гифф подошел туда, где стоял Телдин, и лопата все еще была в его руке.

Телдин устал, слишком устал, чтобы строить планы. — Даже не знаю. Мне все равно, — с горечью ответил он. — Пойду назад на…

Телдин остановился. Он хотел было сказать, о своей ферме, но у него ее больше не было, по крайней мере, ни одной. Ему нужны были деньги, чтобы купить припасы для восстановления. Выжидательное выражение лица Рядового Гомджи, внимательно повернувшегося к Телдину, заставило фермера задуматься, и он внезапно понял, куда идти. У него были кузены в Каламане, и они могли ему помочь. Во всяком случае, это было лучше, чем оставаться здесь, но гифф не входил в этот план.

— Сэр?

— Назад на ферму, — поспешно сказал Телдин. Вот и все, что нужно было знать гиффу.

— А что потом, сэр? — настаивал Гомджа.

— «Затем я тебя там оставлю», — подумал Телдин, качая головой. Он начал ощущать напряжение последних двух ночей. Труд, боль, ужас и ярость истончили нити его сознания. — Я хочу пойти домой. Гифф понимающе кивнул, его широкая морда покачнулась вверх-вниз. — А теперь давай выбираться отсюда, пока не появились люди из долины.

— Или возвратятся неоги, — мрачно добавил Рядовой Гомджа.

Телдин позволил гиффу вести их обратно через лес, время от времени указывая верную тропу. Утренние птицы уже замолкали в полуденной жаре. Белки щебетали при их появлении. На поляне Телдин оглянулся и увидел в ярком свете одинокие строения фермы Лиама. Он был рад оказаться подальше от этого места.

Оказавшись за гребнем, Телдин почувствовал, как с него свалилась тяжесть. Ночные кошмары все еще не выходили у него из головы, но он уже покинул ферму Лиама. И страх понимания возникшей ситуации, и стыд, который он испытывал, ослабли. Его мозг онемел, сосредоточившись только на простой задаче ходьбы.

Когда они достигли края дынного поля Телдина, Рядовой Гомджа вернулся к своей прежней осторожности, остановившись в кустах. Гифф осторожно пробрался к краю поля и опустился на колени в зарослях ежевики. Большое существо терпеливо осматривало разрушенный двор фермы.

Стоя рядом с коленопреклоненным гиффом, Телдин тоже гадал, действительно ли неоги ушли. Стараясь смотреть с той же бдительностью, Телдин осмотрел развалины своей фермы. С этой точки наблюдения разрушения казались меньше, чем он опасался на самом деле. Хижина была полностью разрушена, как и большинство дынь, но другие поля казались невредимыми. — «Я смогу восстановиться», — оптимистично подумал он, — «если у меня будет немного денег и времени. Все, что мне нужно, это деньги, откуда-то».

— Похоже, здесь все спокойно, — объявил гифф. Телдин уже сам мог видеть это, и он кивнул головой в направлении тропы. Фермер резко остановился, когда Гомджа положил ему на плечо руку, удерживающую его. — Но там могут быть спрятавшиеся в засаде разведчики. Может быть, мне выйти и посмотреть? Гифф встал, готовый пойти.

Телдин сдержал свой первый порыв одобрительно кивнуть. Это была его ферма, решил он, и он не собирается прятаться за семифутовым бегемотом. Это раздражало его гордость. Кроме того, глядя в темные глаза огромного существа, Телдин снова не доверял своему спутнику. Проблема была в том, что он все еще не верил гиффу, стоящему у него за спиной. Может быть, гифф и спас ему жизнь, но фермер все еще помнил, как они встретились. — Ты останешься. В конце концов, Телдин сделал свой выбор, позволив гордости взять верх. — Пойду я. Если я подам сигнал, то все в порядке.

— Есть, сэр, — ответил Гомджа, не в силах скрыть разочарования в голосе.

Держась вдоль линии деревьев, Телдин вприпрыжку направился к развалинам «Пенумбры». Утреннее солнце придавало обломкам ощущение величественных руин, оставшихся от дней, предшествовавших Катаклизму, разрушившему Ансалон. Головни и изуродованные обломки свидетельствовали о глубокой древности, как и гниющие залы Башни Верховного Жреца близ Палантаса. Разрушенная каюта на носу «Пенумбры» отбросила иллюзию, напомнив Телдину о вещах, которые он потерял. Теперь, когда он был достаточно близко, чтобы разглядеть детали корабля, Телдин быстро высматривал следы вчерашних тварей. Все казалось мирным. Даже певчие птицы снова начали петь. Телдин махнул рукой Гомдже — «все чисто», хотя и не был уверен, появится ли гифф. Большой инопланетянин быстро шагнул на поляну, засовывая нож за пояс. — «Возможно», — размышлял Телдин, — «гиффу можно доверять».

— Они ушли! — крикнул Телдин. Он уселся у подножия дерева и воткнул мачете в землю рядом с собой. У него закружилась голова, груз страха внезапно спал. Это был иррациональный порыв, учитывая ужасы ночи, но он все еще не мог избавиться от этого чувства. Телдин поправил плащ и прислонился к дереву, наслаждаясь на несколько секунд ощущением покоя.

Рядовой Гомджа медленно подошел, чтобы присоединиться к человеку, осторожно обойдя останки корабля, прежде чем сесть. — Они ушли.

— Слава богам, — добавил Телдин, слегка раздосадованный тем, что гифф, похоже, не поверил ему.

— Возможно. Гомджа посмотрел в сторону руины. — Но неоги раскопали могилы. Тела исчезли. Голос гиффа был холоден и бесчувственен.

Хорошее настроение Телдина рухнуло, когда его сменила волна страха. — Что, могилы? Они их раскопали? Почему?

— Я не знаю! Я ничего не знаю! — взревел Гомджа. Он повернул свое широкое лицо, искаженное рычанием, к испуганному человеку. Усталость окончательно сломила строгую дисциплину гиффа, выпустив волну ярости и разочарования. — Они убивают живых существ. Они убивают всех подряд. Я всего лишь солдат, а не специалист по неоги! Они убили моего капитана, они убили моих друзей, а я даже не умер, сражаясь с ними, как настоящий гифф!

Телдин сидел, ошеломленный вспышкой огромного существа. Всего несколько мгновений назад Телдин был готов довериться этому существу, но сейчас он не чувствовал такой безопасности. Телдин взглянул на воткнутое в землю мачете и медленно протянул руку к оружию. Свирепый тон гиффа развеял все иллюзии Телдина относительно миролюбивого характера этого существа.

Прежде чем человек успел ответить, Рядовой Гомджа развернулся и отошел в сторону. Плечи гиффа тряслись, когда он шагал через обломки, сделав несколько хороших ударов ногой по кускам дерева на своем пути. Телдин откинулся назад, выдохнув воздух, который он задержал с начала тирады существа. Он почувствовал гнев и облегчение одновременно. — «По крайней мере», — размышлял Телдин, — «гиффы в чем-то похожи на людей. Им обоим нужно выпустить пар».

Послышались шумы, когда Гомджа начал рыться в обломках, и хотя Телдин понимал, что ему следует узнать, что задумал гифф, он чувствовал, что гораздо разумнее дать большому существу немного уединения. Ему тоже нужно было немного уединения для себя. Телдин грелся на солнышке и старался ни о чем не думать. Это не сработало; горе и печаль охватили его, и сидение в одиночестве только усилило боль. Он проклинал себя за свою слабость, за то, что не смог предотвратить убийство Лиама и его семьи.

Фермера встревожил ровный стук, похожий на стук камня о камень. Сначала он подумал, что это может быть барабанная дробь лесной куропатки, но он быстро отбросил эту мысль. Недалеко от него стоял Гомджа, колотя во что-то тяжелым камнем. Озабоченный Телдин подошел к нему, изо всех сил стараясь выглядеть непринужденно в отношении деятельности гиффа. Он не хотел спровоцировать очередную вспышку гнева инопланетянина.

Гифф склонился над сундуком, который Лиам нашел накануне, и колотил по крышке большим камнем, который держал обеими руками. Солдат был поглощен своей работой и не заметил, как Телдин подошел к нему сзади.

— Рядовой Гомджа, — тихо, но твердо сказал Телдин, — что вы делаете?

При этих словах Телдина испуганный гифф уронил камень. Он поспешно обернулся, его лицо было темно-фиолетовым от смущения. — Я просто пытался открыть его, сэр. Внутри могут быть полезные вещи. От того, как прозвучал голос гиффа, Телдин вспомнил, как однажды отец застукал его за игрой с дедушкиным мечом. Телдин понимал любопытство гиффа, но все равно ему пришлось неодобрительно нахмуриться. Гифф выглядел раскаявшимся, его уши и челюсти опустились.

Резкий ответ повис у Телдина на языке, но он сдержался. Сундук был отвлекающим маневром, в котором они оба явно нуждались. — Тогда продолжайте, — приказал человек, наблюдая из-за широкого плеча гиффа.

После того, как поработал Гомджа, сундук было уже нетрудно открыть. Одна из петель была деформирована, и потребовалось лишь немного нажать на нее кинжалом, чтобы освободить другую. Гомджа снял крышку целиком, затем легко отбросил ее в сторону и начал осторожно вынимать содержимое. Телдин с интересом наблюдал за происходящим через плечо гиффа. В сундуке лежали, в основном, книги и бумаги. Когда солдат вытащил их, Телдин сложил отдельную стопку толстых переплетенных томов. Они выглядели как старые корабельные журналы, упакованные для сохранности. Между ними лежали сложенные листы плотной льняной бумаги. Открыв один из них, Телдин обнаружил, что это большой лист, испещренный символами, диаграммами и заметками на незнакомом языке. Фермер поднял его так, чтобы Гомджа мог рассмотреть.

— Это Руководства — звездные карты, я так думаю, — ответил гифф после короткого взгляда, — для навигации. У капитана их было много.

— Это не карты звезд над нашим Кринном. Где Баланс или Паладин? — прокомментировал Телдин, изучая символы, и пытаясь сопоставить их с позициями известных ему созвездий.

— Эта карта, вероятно, предназначена для другой небесной сферы. Не для вашей. Гомджа смотрел на карту, которую держал перед собой Телдин.

— Небесная сфера? — спросил Телдин, слегка наклонив голову в сторону гиффа.

Гомджа попытался объяснить, но навигация и карты явно не были его сильной стороной. — Есть и другие миры, подобные вашему миру, но они другие. Это и есть сферы.

— Ты имеешь в виду Солинари или другие луны. Телдину показалось, что он понял.

— Нет, сэр, — поправил его Гомджа, бессознательно обращаясь к Телдину как к начальнику. — Сферы содержат Луны, миры и даже звезды.

— Значит, ты пришел из другой сферы? — спросил Телдин гиффа.

— Да, сэр.

— «Скорее всего, он пришел из Бездны», — подумал Телдин. И все же объяснение гиффа, казалось, имело смысл. Конечно, Телдин за все время своих странствий ни разу не видел и не слышал ничего похожего, о чем сказал гифф. — «Дедушка всегда задавался вопросом, есть ли что-то в ночном небе, за пределами лун. Может, он был прав». Его дед, Халев, говорил Телдину, что в мире есть нечто большее, чем просто ферма, и, возможно, даже больше, чем знал его дед. Отец Телдина никогда не понимал ни этого, ни других его мечтаний. Амдару не было времени на мечты. Это была одна из причин, по которой Телдин сбежал воевать.

— Давай покончим с этим, — решил Телдин, вырываясь из клубка воспоминаний.

Гифф снова сосредоточился на опорожнении сундука. Оттуда появились еще книги и бумаги, потом слой одежды. Телдин поднял рубашку, явно слишком маленькую для его долговязого тела. Она была богато украшена шелковой тканью и золотым шитьем. Телдин аккуратно сложил рубашку и отложил ее в сторону.

Последними вещами в сундуке были три сумки и длинный, обернутый кожей сверток. Две сумки были довольно большими. Телдин открыл первый мешок и обнаружил в нем грязно-белый порошок. Второй был не менее разочаровывающим, он содержал грубый серый порошок. Третий мешочек был не лучше, потому что в нем не было ничего, кроме свинцовых шариков. Осторожно развязав ремешки на кожаном свертке, Телдин развернул две короткие изогнутые палочки, скрепленные с металлом и оснащенные трубочками. По бокам торчали странные механизмы. У них был такой же самый вид, как у палки, которой Гомджа угрожал ему в ту ночь, когда разбилась «Пенумбра».

— О, благословение Великому Капитану, — хрипло выдохнул Гомджа, — он помнил обо мне! Он придвинулся ближе. Даже стоя на коленях, гифф не был маленьким человеком.

Телдин взял одну из трубок и осмотрел ее. Он потряс ее и услышал, как что-то загремело. Он заглянул в трубку, но там было темно. Оттуда выпал короткий металлический стержень. Механизмы сбоку, казалось, двигались с трудом, и на одном из них был маленький кусочек кремня. Телдин попытался удержать палку так, как держал ее Гомджа. Направив трубку в сторону гиффа, он потребовал: — Что это?

Гомджа резко отошел от прямой линии ствола. — Это пистолет. Можно мне его взять?

— Пис-тол-ет? Прошлой ночью ты направил это на меня, и оно взорвалось. Почему? Телдин не предпринял никаких усилий, чтобы скрыть свое подозрение.

Гифф прикусил губу — комичное зрелище для человека с такой тяжелой челюстью. — Я думал, что вы хотели причинить вред моему капитану.

— Так это оружие, не так ли?

Гифф кивнул. — Да, сэр.

— Похоже на работу гномов, — предположил Телдин, снова и снова вертя пистолет в руках. Гномы были известными изобретателями и ремесленниками, одинаково известными своими впечатляющими неудачами. — Должно быть, судя по тому, как он взорвался. А пока я оставлю их себе, — сказал Телдин гиффу, заворачивая причудливое оружие обратно.

— А как насчет сумок? — спросил гифф, стараясь скрыть разочарование.

На мгновение Телдин подумал, не забрать ли и их тоже. Он не мог понять, каково было их назначение. — «Волшебные штуки», — предположил Телдин. — Послушай, оставь их, но ты можешь взять их себе, если хочешь. Магия — это не то, чем Телдин хотел бы заниматься. Это было слишком опасно, непредсказуемо и даже развращающе.

Гифф осторожно взял их в руки и проверил, плотно ли завязаны шнурки на каждом мешке. Удовлетворенный, он засунул свертки в грязные оранжевые складки своего пояса. — Благодарю вас, сэр.

Гигантская челюсть гиффа открылась в огромном зевке, обнажив два ряда огромных, массивных зубов.

Телдин подавил смущенную улыбку. — Когда ты в последний раз спал? — спросил фермер. Он чувствовал себя немного отдохнувшим, в то время как его спутник выглядел усталым.

— Два дня назад, сэр, — ответил Гомджа, закрывая свою огромную пасть.

— «Очевидно», — подумал Телдин, — «то, что ты потерял сознание от собственного оружия, не считается сном». — Тогда иди и отдохни, — мягко сказал Телдин. Гомджа открыл, было, рот, чтобы возразить, но Телдин перебил его: — Это приказ, Рядовой Гомджа,— твердо сказал он.

Гифф испустил большой вздох. — Есть, сэр. Я так и сделаю, сэр.

Телдин указал на тень большого вяза. — Прямо сейчас — вон там. Гомджа кивнул и, больше не протестуя, потащился в прохладный полумрак, где устроил простую кровать, используя вместо подушки корень. Через несколько минут листья над головой затряслись от глубокого храпа гиффа.

На мгновение, забыв о собственных заботах, Телдин прислонился спиной к дереву. — Кто-то должен стоять на страже, — сказал он себе. Он едва успел договорить, как его собственные глаза закрылись, и сон снова овладел им.

Глава 5

Телдин проснулся на следующее утро после беспокойной ночи, полной темных образов, преследовавших его во сне. Сновидения будили его дремоту и оставляли без сна в темноте. Телдин смотрел в ночное небо, прослеживая путь двух видимых лун Кринна — серебристо-гладкой и невыразительной Солинари и веснушчатого красного шара — Лунитари. Третья луна мира, Нуитари, была невидима для всех, кроме зловещих волшебников в Черных Одеждах. Каждый раз, когда Телдин засыпал, он просыпался снова, когда страшные сны возвращались.

Когда взошло солнце, сны милостиво исчезли. Остались только мелкие воспоминания, больше ощущений, чем образов — ужасное давление, а затем что-то рвущееся в груди. Что бы ему ни снилось, Телдин был благодарен судьбе, что с рассветом он не вспомнил все эти сны до конца.

Усевшись на подстилку из листьев и мха, фермер отряхнул грязь с одежды и накинул плащ на плечи. Он с сожалением посмотрел на свою рубашку. Коричневое полотно было обожжено и испачкано, на нем виднелись большие пятна грязи и крови. Его хлопчатобумажные брюки были немногим лучше, помеченные лохмотьями и распущенными нитями. К несчастью, почти вся остальная одежда погибла в огне. Плащ, как ни странно, совсем не был испачкан.

— Лучше постирать то, что у меня есть. Не хочу, чтобы мои кузены посчитали меня нищим, — пробормотал Телдин.

На берегу реки он сбросил обувь и спустил брюки. Его лодыжки и голени были исцарапаны, а на икрах и бедрах появилось несколько новых больших синяков. Неудивительно, что каждый шаг причинял ему боль. — Это объясняет плохой сон, — сердито пробормотал Телдин, собираясь искупаться.

Телдин рассудил, что теперь, наконец-то, ему придется снять плащ прежде, чем снять рубашку. До сих пор ему не везло с застежкой, потому что она каким-то образом заклинилась. Либо так, либо он неправильно пытался ее открыть. Сидя на камне, на краю берега, Телдин прижал подбородок к груди, пытаясь разглядеть маленькую серебряную цепочку, которая удерживала плащ на его шее. Это была богато украшенная работа. Тонкие звенья цепочки заканчивались двумя маленькими застежками в виде львиных голов. По крайней мере, Телдин предположил, что это львы. Серебристые челюсти вцепились друг в друга в сложной смертельной схватке, удерживая цепочку сомкнутой.

Телдин поискал защелку, которая могла бы открыть пасти. Он попытался надавить на глаза и нос, сжать челюсти и надавить на макушку головы. Но ничего не произошло. Озадаченный, он попытался повернуть головы львов. — «Возможно, их нужно как-то открутить», — подумал он.

Когда Телдин возился с застежкой, на его плечо упала тень. — Проблемы, сэр? — пророкотал гифф, стоя у него за спиной.

Телдин бросил кислый взгляд через плечо на возвышавшегося над ним гиффа. Очевидно, существо могло двигаться бесшумно. Телдин осторожно повернулся, чтобы поставить себя в менее невыгодное положение. — Все дело в этой застежке. Никак не могу ее открыть, — проворчал он. — Твой капитан когда-нибудь снимала этот плащ?

— Она никогда не носила его, пока не появились неоги, — ответил Гомджа.

— Хмм? Это был не тот ответ, которого ожидал Телдин. Он дернул за цепочки, пытаясь расстегнуть застежку. — Как же так?

Рядовой Гомджа размотал свой грязный пояс. — Я помню, как капитан спустилась вниз, когда неоги впервые появились. Она сказала, что ей нужно получить преимущество. Она вернулась в плаще. Гифф начал расстегивать свою блузу.

— Преимущество? Чем больше Телдин узнавал, тем больше недоумевал.

— Именно это она и сказала. Гифф скинул с себя свою униформу. — Кроме того, она вполне могла снять его. Она ведь отдала его вам, не так ли? Похоже, вы заклинили защелку, сэр.

Телдин сильно в этом сомневался. Застежка не выглядела сломанной. Он уставился в маленькие глазки львиных голов. — Может быть, эта штука волшебная?

Рядовой Гомджа оторвался от стягивания брюк и поднял голову. Его уши настороженно дернулись. — Даже не знаю. Я никогда не пользовался магическими штучками,— пробормотал он. — Может быть, сэр, она думала, что плащ каким-то образом поможет, — продолжал гифф более громким голосом. Рядовой Гомджа тщательно и сдержанно подбирал слова.

Телдин прикусил губу, раздосадованный возникшей проблемой. Он попытался пошевелить клык льва. Но ничего не произошло. — Как она это сделала? И что нужно сделать?

— Не знаю, сэр. Капитан мне ничего не говорила, — последовал будничный ответ. Обнаженный, но невидимый для занятых глаз Телдина, Рядовой Гомджа вошел в середину ручья и осторожно сел в холодную воду.

— Ну, ты что-нибудь видел? Ваш капитан или этот плащ сделали что-нибудь особенное? Телдин встал, полы его рубашки хлопали по голым ногам.

Гомджа тщательно обдумывал ответ. — Я не видел, сэр. Это был всего лишь плащ. Зачерпнув со дна пригоршню песка, гифф позволил грязи просочиться сквозь пальцы. Затем Гомджа отвернулся и принялся чистить свою серо-голубую шкуру чистым песком.

Телдин не был уверен, действительно ли гифф не знал этого, или тщательно подбирал ответы, чтобы не выдать слишком много. И все же он не получил никаких ответов. — Ну, это же замечательно! — в отчаянии воскликнул фермер. — У меня есть этот плащ, который может быть волшебным — но я не знаю, какой силой он обладает, и еще есть куча существ, готовых убить за него! И я даже не могу снять этот проклятый плащ! Взбешенный, он дернул цепочку, пытаясь открыть серебряную застежку, но та не поддавалась. — А я даже не могу помыться!

Гомджа, молча, наблюдал за происходящим с середины ручья. Он перестал скрестись, выпустив песок между своими толстыми пальцами. — Почему бы вам не снять рубашку через плащ? — спокойно предложил он.

Готовый зарычать, Телдин уставился на гиффа, но тут, же остановился. — Конечно, — спокойно сказал он, обращаясь скорее к самому себе, чем к гиффу, — можно снять с себя рубашку через пятифутовый плащ. Это не должно быть трудно. И каждый раз, когда я захочу переодеться, я могу сделать то же самое. После короткой борьбы Телдин выбрался из кучи одежды, держа рубашку в руке, а плащ остался на его шее. — Хорошо, что мне не приходится мыться слишком часто, — проворчал он. Фермер закончил снимать одежду и стоял почти голый на берегу. Длинный плащ свисал с его спины, придавая купанию величественный вид, хотя и с оттенком нелепого достоинства. Телдин вошел в воду, стараясь сохранить плащ сухим. — Черт возьми! Я не хочу отправляться в путь с насквозь промокшим плащом, — пробормотал он. Пока он возился с каскадом ткани, пытаясь обернуть ее вокруг плеч или свернуть на макушке, дар капитана с каждым мгновением становился все более и более похожим на проклятие

Наконец, разочарованно зарычав, Телдин плюхнулся в ручей и смирился с тем, что придется носить мокрую массу. Прохладная вода покалывала его бедра и ягодицы, поднимая волосы на ногах.

— Любопытно, — заметил гифф, посмотрев на спину Телдина.

— А? — с легкой тревогой заметил Телдин, вытягивая шею и оглядываясь через плечо. Плащ стал короче, теперь едва больше половины длины плаща болталась прямо над водой. Подол съежился, будто вдруг испугался промокнуть. — Он меняет размеры? — ошеломленно спросил Телдин. Продолжая наблюдать, фермер медленно откинулся назад, пытаясь разглядеть странный плащ в действии. Конечно же, когда он наклонился, подол сократился, сохраняя свое расстояние над водой.

Удовлетворенный этими наблюдениями, Телдин решил попробовать что-нибудь более экстремальное, и внезапно упал в воду, полностью погрузившись. Он вынырнул, отдуваясь и хрипя от внезапного погружения в прохладу. Вода стекала с его коротких рыжеватых волос на волосатую грудь. Плащ теперь был чуть больше воротника, уменьшенного до крошечного размера. Телдин торжествующе улыбнулся.

Закончив мыться, они вернулись на берег. Телдин сидел на пне, глядя на колышущуюся зелень залитого солнцем пшеничного поля. Вытоптанные тропинки, проложенные неогами и их рабами, пролегали между колышущимися стеблями. Фермер нахмурился, глядя на поле. Пшеница оправится от повреждений, но Телдин боялся слишком долго оставаться вдали от своих посевов. На то, чтобы съездить в Каламан и договориться с кузенами, уйдет, по меньшей мере, неделя, а то и больше, а еще придется заново отстраивать хижину. Это нужно было сделать до начала зимних дождей. Телдин начал мысленно перечислять всю необходимую работу. Он должен был расчистить обломки, построить новую хижину, заменить курятник, завести новый скот и еще накопить достаточно еды, чтобы пережить зиму. Это будет очень тяжелый труд. — «Интересно, смогу ли я уговорить кузена Трандалли нанять бригаду и попутный транспорт», — подумал он. В глубине души Телдин сомневался в этом. Во время осады Каламана Телдин жил со своими кузенами и знал, что они не самые богатые люди в городе. И все же Мальбарт Трандалли всегда был добросердечным человеком.

Наконец высохнув, Телдин натянул одежду. — Мне пора идти, — небрежно объявил он. Это было единственное прощание, в котором, по его мнению, нуждался гифф. Вряд ли они были старыми друзьями или компаньонами. Фермер предположил, что существо может справиться самостоятельно — оно было достаточно большим, чтобы сделать это.

Телдин собрал свои немногие уцелевшие пожитки, завернул их в одеяло и связал концы. Взвалив на плечи свою ношу, он двинулся по лесной тропе. Гифф собрал свои собственные немногочисленные вещи и направился следом. Осознав, что его сопровождают, Телдин остановился и повернулся лицом к синекожему инопланетянину. — Куда это ты собрался? — бросил он вызов.

— С вами, сэр, — ответил гифф, несколько удивленный тем, что этот вопрос вообще возник.

— Я собираюсь повидать своих кузенов. Я что-то не припомню, чтобы звал тебя с собой, — холодно ответил Телдин. И фермер повернулся спиной к большому чужаку.

По ходу движения Телдин прислушивался к звукам гиффа позади себя. Не было слышно ни звука, ни шаркающих шагов, и в наступившей тишине Телдин не испытывал особой гордости. Он знал, что у этого огромного существа еще меньше выбора, чем у него самого. Фермер на мгновение задумался о том, куда пойдет гифф или будет ли инопланетянин все еще здесь, когда он вернется. — Это не моя проблема, — тихо прорычал он себе под нос. — Он может сам о себе позаботиться.

За спиной фермера раздался треск сломанной ветки, сопровождаемый хрустом. Телдин подумал, что гифф снова следует за ним. Звуки продолжались, и в его разуме закралось сомнение. А что, если это не гифф? В конце концов, это мог быть неоги, оставленный шпионить. Медленно и осторожно выхватив мачете гиффа, Телдин обернулся, пригнувшись, как драчун в баре.

Не было видно никакого неоги, но гифф уверенно шагал по полю. Телдин воткнул мачете в землю и выпрямился. — Рядовой Гомджа, — проревел он вдаль, — может, ты прекратишь преследовать меня? Оставь меня в покое! Уходи!

Гифф только чуть-чуть помедлил на ходу. Он встретил горячий взгляд Телдина с простодушной улыбкой. — Но, сэр, я вас не преследую, — со сладкой улыбкой ответил Рядовой Гомджа. — Я просто иду тем же путем. Похоже, Каламан — интересное место. В несколько неуклюжих шагов Рядовой Гомджа оказался почти рядом с фермером.

У Телдина разболелась голова. Отказавшись принять гиффа, фермер не мог приказать существу уйти, да и угрозы вряд ли сработают. Было ясно, что хочет этого Телдин или нет, гифф все равно будет идти рядом, по крайней мере, до Каламана. — Ты хитрый негодяй, — проворчал Телдин, — давай, двигайся сюда. Если мы оба идем в Каламан, то должны идти вместе.

Смирившись со своим спутником, Телдин двинулся по тропинке, пересекающей дынные посадки и пшеничное поле. На опушке леса он оглянулся. Черные дрозды садились на его раздавленные дыни. Телдин машинально сделал шаг назад к ферме, чтобы прогнать их, но затем остановился. В этом не было никакого смысла. Когда он вернется с деньгами и, возможно, с бригадой строителей, тогда он сможет позаботиться обо всем этом.

— До свидания, — прошептал Телдин, не в силах говорить громче. Лишенные крыши стены дома эхом отозвались на его слова. Телдин увидел дом, полный и цельный, каким его построил дед. Здесь были места, где он играл: ручей, корявый дуб на опушке леса, поля, где когда-то росла кукуруза. Он увидел своего отца, согбенного и усталого, в дверях, когда его сын вернулся домой с войны. Хотя Амдар никогда ничего не говорил, Телдин знал, что годы одиночества отягощали его отца, изнуряли его еще до того, как он стал взрослым. Теперь, когда он снова уходил, Телдин жалел, что ушел в тот первый раз — и это было с ним уже не впервые.

Телдин с трудом сглотнул. Он понял, что даже не посетил семейные могилы. На это не было времени. — До свидания, отец. До свидания, дедушка, — прошептал он. — Я скоро вернусь, — добавил он, не желая, чтобы их духи подумали, что на этот раз он снова убегает. Закусив губу, фермер отвернулся от своей земли, пока эхо его собственного голоса не вернулось в шелесте дрожащей пшеницы.

Пока Телдин шел впереди, Гомджа оглянулся через плечо, ища духов, которых видел Телдин.

К полудню они пересекли долину Даргаард, и вышли на Каламанскую дорогу. Телдин обошел стороной ферму Лиама. Существовала большая вероятность, что там могут быть люди, и Телдин не хотел даже попытаться объяснить Гомдже об этом прямо сейчас. Он также не был готов встретиться лицом к лицу с воспоминаниями о том месте. Обход удлинил их путь к дороге, но, ни Телдин, ни гифф не спешили.

Вскоре позднее летнее солнце превратило их поход в изнурительный марш. Трава, густо разросшаяся со всех сторон, уже покрывалась выжженным солнцем оттенком. На каждом шагу взлетали кузнечики, в зарослях ежевики шуршали мыши и птицы.

Когда они шли по изрытой колеями дороге, Телдин заметил, что его большой спутник не выглядит счастливым. Опустив подбородок, Рядовой Гомджа шел, уставившись в землю.

— Почему у тебя такой мрачный вид? — спросил Телдин. Если они собираются идти вместе, то могут и поговорить, рассудил он. Во время войны разговоры, несомненно, укорачивали долгие переходы.

— Мрачный вид? — спросил гифф, поднимая свои маленькие черные глазки и встречаясь взглядом с Телдином.

— Да, печальный, несчастный. Не очень веселый.

Рядовой Гомджа выразительно пожал плечами. — Неоги ушли, — ответил он так, словно это все объясняло.

— Да, я понимаю. Я думал, что это хорошо, — ответил Телдин с оттенком сарказма. Мимо них пронесся краснокрылый черный дрозд, раздраженно каркая, когда они проходили мимо его гнезда.

— Но я не встретился с ними в бою! — воскликнул гифф. — Я всегда буду Рядовым Гомджей, Красный Класс, Первый Ранг. В такой ситуации у меня никогда не будет шанса сражаться. Гомджа пнул камень большой круглой ногой, и тот полетел в траву. — В любом случае, это не имеет значения, — продолжал он, — потому что здесь нет других гиффов, которые могли бы видеть, что я делаю. Я никогда не поднимусь по служебной лестнице, никогда не покину этот мир, и я даже не знаю, где он находится! Большие плечи гиффа вздымались от разочарования. Он с глухим стуком топнул ногой.

Телдин сдержал свои чувства, давая гиффу возможность излить их. Он вспомнил, как его собственные горькие обвинения в адрес отца были похожи на жалобы Гомджи. Амдар, казалось, никогда не понимал этого, всегда настаивая на том, чтобы его сын выполнял свои обязанности на ферме и избежал бессмысленной смерти в бою. Это были не те слова, которые мечтал услышать юноша-идеалист, и, в конце концов, Телдин сбежал с фермы в поисках почестей и славы. Он так и не нашел их на войне. Теперь, слушая гиффа, Телдин пытался вспомнить, что он чувствовал тогда. Так много изменилось с тех пор. И действительно, Телдин обнаружил, что больше сочувствует отцу, чем собственному голосу в чувствах Гомджи.

— Ну, ты находишься в долине Вингаард, недалеко от Каламана, — неуверенно произнес фермер, пытаясь выразить сочувствие. Но это было трудно, потому что он больше не видел славы и чести в войне. — Это успокоило тебя?

Рядовой Гомджа фыркнул и покачал головой. — Что это за планета?

— Планета? Телдин был несколько удивлен этим вопросом. Хотя во время войны он узнал, что континент, на котором он жил, имеет название Ансалон, мысль о еще большем теле никогда не приходила ему в голову. — Не знаю, — признался он.

— Ох. Это знание, казалось, совсем не помогло гиффу. Существо снова потупило взор.

— Что ты собираешься делать в Каламане? — спросил Телдин. — «Было бы неплохо», — подумал он, — «если бы у гиффа был какой-то план», — хотя Телдин сомневался, что это так.

— Даже не знаю. Гомджа резко поднял голову. — Что же мне делать, сэр?

— Я? Это немоя проблема. Телдин быстро сдал позицию. Сочувствие зашло слишком далеко. Гифф и так уже достаточно усложнил ему жизнь. — У меня есть свои заботы, например, как снять этот плащ. Неужели ты не можешь решить сам?

Синеватая кожа гиффов потемнела. — Я не знаю, — ответил гифф, смущенный таким признанием. — Мне никогда не приходилось этого делать.

— Никогда не… Телдин недоверчиво покачал головой. Казалось неразумным, что кто-то столь крупный, как гифф, может быть настолько неопытным. Затем, вспомнив о своих переживаниях с собственным отцом, Телдин остановился посреди дороги и посмотрел на солдата. — А сколько тебе лет? — подозрительно спросил он гиффа.

— Я уже достаточно взрослый, чтобы служить в рядах гиффов, — ответил Рядовой Гомджа, снова становясь по стойке «смирно». Мимо пролетела стрекоза и села на раскидистую головку подсолнуха у дороги.

Телдин не мог помочь, но обратил внимание на оборонительный тон в голосе гиффа. — Сколько лет — это «совершеннолетие»?

— Шестнадцать циклов сферы, — ответил Гомджа с преувеличенной гордостью.

— Шестнадцать циклов… о, шестнадцать лет,— кивнул Телдин. Он поймал себя на том, что переоценивает свои отношения с гиффом. Телдин был вдвое старше солдата, он был в возрасте родителей. — А как же твоя семья? Их ведь не было на корабле, верно?

— Семья? Гомджа склонил голову набок, ошеломленный вопросом. — Я из Красного Взвода.

Телдин не понял ответа гиффа. — Но у тебя есть мать и отец? Родители… семья?

— Конечно, у меня были родители, — ответил Гомджа, объясняя очевидное, — но я из Красного Взвода. Гиффы не живут со своими родителями.

Хотя это казалось неестественным, Телдин принял это, учитывая странную милитаристскую выправку гиффа. Он снова зашагал, медленно, чтобы гифф мог поспевать за ним. — Ну, а где же тогда остальная часть Красного Взвода?

— Я и есть Красный Взвод — или все, что от него осталось, — печально ответил Гомджа. Гифф вытер струйку пота, стекавшую по центру его широкого лица. — Остальные были на борту. У них не было шанса умереть в бою. Телдин не был уверен, но ему показалось, что в уголке крошечного глаза гиффа появилась маленькая слезинка. Если так, то слеза быстро исчезала в мясистых складках его щек. Фермер решил больше не поднимать эту тему.

Мухи жужжали между ними, привлеченные запахом пота, который исходил от шагающей пары. Когда дорога достигла края холмов, возвышающихся над рекой Вингаард, Телдин почувствовал желание снова заговорить. Он посмотрел вдаль, на реку, текущую по дну долины.

— Эти существа, неоги, — осторожно спросил фермер у Гомджи, — вернутся ли они?

Гомджа задумчиво наморщил лоб. — Да, они могут, — согласился он.

— Могут… Телдин задумался над этими словами. — А если они догонят того, на ком плащ?

— Это будет означать битву, — возразил Гомджа, и в его голосе не было ни капли неудовольствия.

Двое спутников остановились передохнуть на краю дороги. Телдин прислонился к потертому указателю расстояния, а Гомджа растянулся на высокой, выгоревшей траве. Он потер большие круглые ступни и издал притворный стон.

— В Каламане, — сказал Телдин, обращаясь к самому себе, — я должен найти кого-нибудь, кто сможет снять этот плащ. Возможно, я даже смогу продать его для оплаты бригады, которая мне нужна. В конце концов, он волшебный, я думаю. Телдин потрогал ткань, которая с момента погружения в воду превратилась у него на шее всего лишь в обруч.

Гифф не слушал; он был слишком занят, проверяя свои ноги на наличие волдырей.

Телдин выплюнул полный рот дорожной пыли. — Лучше привыкай к этому — к походу, я имею в виду, — посоветовал он. — До Каламана идти далеко.

Гифф поднял голову и печально посмотрел на человека. — Как далеко, сэр?

— Не меньше дюжины лиг. Телдин посмотрел из-под руки на каменный дорожный знак. — Четырнадцать, кстати.

Гомджа откинул голову назад со слышимым вздохом.

— Я думал, ты солдат. Разве ваш взвод никогда не маршировал? — упрекнул его Телдин.

Гифф перекатил свою тушу в вертикальное положение. — Мы были морскими пехотинцами, — гордо ответил он, — а не землянами. Мы служили на борту корабля. Марш — это для землян.

Телдин почувствовал, как от слов гиффа у него поднимается настроение. — А я везде маршировал, — холодно ответил он. — Тебе лучше помнить, что ты теперь землянин.

Гифф покраснел или, точнее, побагровел, когда его лицо вспыхнуло. — Да, сэр. Я буду помнить об этом.

— Довольно, — сказал Телдин без всякой злобы в голосе. Спорить было бессмысленно. — Пора отправляться в путь. Каламан не станет ближе, если мы просто будем здесь сидеть. Он встал и расправил плечи, сгибая и разгибая их. Гифф тяжело поднялся на ноги.

— Я понесу груз, сэр.— Гомджа протянул огромную руку к скатке Телдина. — Вам не придется его нести. Я хочу внести свою лепту в поход.

Телдин хотел было возразить, но передумал. Сбросив с плеча импровизированный рюкзак, он передал его. Гифф повесил сверток себе на шею.

— Вы говорили мне, что были погонщиком мулов, — сказал Гомджа, неуклюже шагая, и добавляя к своим словам странную интонацию. — Погонщик Мулов — это название вашего взвода? Было бы здорово иметь такое грозное название.

С трудом сглотнув, Телдин подавил приступ смеха. Его голубые глаза озорно блеснули, когда он подумал, как ответить. Наконец, с невозмутимым лицом и насмешливой серьезностью, Телдин объяснил: — О да, Рядовой Гомджа, погонщики мулов — храбрые парни, все верно. Мул — одно из самых опасных, умных и злобных животных, встречающихся на земле. Работа погонщиков мулов заключалась в том, чтобы держать этих тварей под контролем.

Маленькие глазки Гомджа расширились, он впитывал каждое слово Телдина. — В вашем подразделении, должно быть, было много героев, сэр.

Ухмылка сорвалась с губ Телдина. Он изо всех сил старался не упасть со смеху. — Да, было много героев, и более великих, чем любой погонщик мулов. Шутка зашла слишком далеко, и он сомневался, что сможет долго сохранять серьезное выражение лица. — Погонщики мулов были всего лишь солдатами. Другие сделали на войне гораздо больше.

Гомджа кивнул, хотя Телдин не был уверен, что гифф понял его ответ. — Ваша армия победила, сэр?

— Выиграли ли мы Войну Копий? Полагаю, что да — мы так и сделали. Телдин с облегчением отошел от темы погонщиков мулов, но вопрос был определенно странным. Он полагал, что все знают о Войне Копий. — Мы прогнали драконов и большую часть драконидов, благодаря рыцарям Соламнии и драконьим копьям.

Уши гиффа внезапно навострились. — Драконьи копья? Что это такое?

Телдин сделал паузу, чтобы выплюнуть еще одну горсть пыли. — Это оружие, копье. Их носят всадники драконов. У них должны быть особенные свойства по отношению к драконам. Телдин никогда не видел настоящего драконьего копья, и все, что он знал о них, пришло из лагерных пересудов. — Одно прикосновение и, пуф, дракон убит, — объяснил он, взмахнув руками.

— Это, должно быть, могучее оружие, — с благоговейным трепетом произнес Гомджа.

— Без них мы бы не выиграли войну, — кивнул Телдин.

— Где я могу достать одно из этих драконьих копий? Я бы хотел его. В голосе Гомджи не было ни малейшего сомнения.

Телдин был ошеломлен прямотой вопроса и тем фактом, что гифф думал, что он может просто пойти и взять его. — Даже не знаю. Может быть, в Каламане. В Палантасе, конечно, — уклончиво ответил он.

— Хорошо. Я иду в Каламан. Я поищу его там. Гомджа пристально посмотрел вдоль Каламанской дороги. — Это будет не такой уж долгий переход. С этими словами он прибавил шагу.

Телдин легко зашагал рядом с торопливо топающим гиффом. Но к полудню и человек, и гифф были очень голодны. Когда они тронулись в путь, Телдин ожидал встретить на дороге фермеров, везущих овощи на Каламанский рынок. Это был его план — купить еды для путешествия за небольшие деньги, которые он спас из-под обломков своего дома. К сожалению, план пока не сработал.

Размышления Телдина о еде были прерваны звуком, не похожим на стрекотание саранчи и пение полевых птиц. Сзади послышался стонущий скрип колес повозки, щелканье и звяканье упряжи. Оглянувшись, он увидел, что из-за поворота показался фургон, но хозяин фургона еще не видел шагающую пару.

Дорога в этом месте представляла собой узкий проселок. Густой кустарник и деревья росли близко к обочинам, образуя тенистую аллею. Это было бы более чем достаточным прикрытием для Гомджи. — Быстро, — приказал Телдин гиффу, — забирайся в кусты и держись подальше.

— Есть, сэр, — ответил Гомджа. Раскачиваясь из стороны в сторону, гифф рысцой сошел с дороги и скрылся за кустами. — Мне атаковать по вашему приказу? — крикнул он из кустов.

— Ничего не делай и молчи! — Телдин раздраженно зашипел в ответ.

— Есть, сэр, — послышался приглушенный ответ Гомджи. Кусты зашуршали, и кузнечики отскочили в сторону, когда гифф устроился на месте.

Телдин отряхнул пыль с одежды и встал на обочине дороги. Он изучал приближающийся фургон. На самом деле это была простая крестьянская повозка с двумя большими колесами и высокими бортами. В упряжке была пара лошадей, которые тащились вперед, подгоняемые тощим фермерским кнутом. Рядом с фермером сидел чумазый юнец, посасывая апельсин. Паренек небрежно сплюнул апельсиновые семечки, когда телега подпрыгнула.

— Приветствую вас, фермер! — крикнул Телдин, когда фургон приблизился.

Заметив Телдина, фермер отчаянно натянул поводья, с грохотом остановив телегу еще на приличном расстоянии. Человек с впалым лицом прикрыл глаза ладонью, чтобы лучше рассмотреть Телдина. Юноша с любопытством наблюдал за происходящим, его щеки были покрыты оранжевой мякотью.

— Приветствую вас, незнакомец, — произнес, наконец, фермер сухим и надтреснутым от пыли голосом. Слова были произнесены медленно, будто каждое из них была драгоценностью.

— Мой спутник и я направляемся в Каламан, — объяснил Телдин, направляясь к повозке.

— Стой там, где стоишь, незнакомец, — потребовал фермер. Пожилой мужчина что-то быстро прошептал юнцу. Парень нагнулся и достал из-под сиденья маленький арбалет. Молодой человек начал неумело заряжать оружие, но прежде чем он успел натянуть тетиву, обронил стрелу. — Мы не потерпим от тебя никаких шуток! — крикнул фермер Телдину.

— Мы не хотим ничего плохого. Мы хотим только добраться до Каламана, если вы туда направляетесь, — крикнул в ответ Телдин. Он развел руками, словно доказывая свою невиновность.

— Мы? Я вижу только одного из вас. Ты похож на разбойника. Ты говоришь как разбойник. Фермер, пытаясь — и безуспешно — быть осторожным, покосился на кусты по обе стороны дороги. Юнец, все еще сражаясь с арбалетом, подобрал упавшую стрелу только для того, чтобы пустой лук звякнул, когда он случайно спустил курок. Фермер сердито прошептал что-то парню, и тот, смущенно съежившись, снова принялся за работу.

— Я не разбойник, — запротестовал Телдин, делая несколько шагов вперед. Фермер угрожающе поднял кнут.

— Но ты одет как разбойник, — крикнул в ответ старик.

Телдин был вынужден задуматься о своей внешности, и понял, что обвинение вполне соответствует его образу. Вот он, незнакомец, стоит посреди дороги, одетый в старую фермерскую одежду, с потрепанным мачете, заткнутым за пояс. И, поверх этого — прекрасный плащ, который, казалось, снова удлинился, болтаясь на шее. Вряд ли это была одежда обычного путешественника.

— Я Телдин Мур из Долины Даргаард, фермер, как и вы. Я просто еду в Каламан повидаться с семьей. Возница свирепо покосился в ответ, но не смягчился. Телдин попробовал применить другой такт. — Я заплачу за поездку.

— Вы только что сказали «мы»,— подозрительно возразил тощий фермер. Парню, сидевшему рядом с ним, наконец, удалось натянуть тетиву арбалета и вставить стрелу. Он неуверенно направил оружие в сторону Телдина, отчего тот испугался, что его случайно подстрелят. — Так кто же, я или мы?

Телдин быстро соображал, пытаясь придумать хорошее объяснение для Гомджи. — Ну… э-э… У меня компаньон, но … ох… но, во время войны его постигло жестокое несчастье.

— Мне все равно, калека он или со шрамами. Покажите его, или мой мальчик выстрелит! Паренек смотрел на отца, ожидая сигнала.

— Это не совсем так. Он… — попытался объяснить Телдин. Старик оборвал его взмахом хлыста. — Очень хорошо. Рядовой Гомджа, — бросил Телдин через плечо, — выходите — медленно.

Ветви кустарника затрещали, когда в поле зрения появился Гомджа. В фургоне отец и сын ахнули одновременно. Глаза старика расширились, а его сын чуть не выронил арбалет, разинув рот.

— Это Рядовой Гомджа, — поспешно сказал Телдин, пока возница не наделал глупостей. — Он не причинит вам вреда. Пожалуйста, позвольте нам поехать с вами. Возница ошеломленно кивнул головой, а мальчик медленно опустил арбалет. Человек и гифф быстро вскарабкались на телегу, прежде чем ее хозяин успел опомниться.

Несколько часов они ехали молча. Отец и сын были слишком напуганы, чтобы разговаривать с пассажирами. Гифф задремал, греясь на солнышке. Телдину стало скучно, и он вскарабкался на переднее сиденье. — Прошу прощения за нашу встречу, — сказал он. — Но почему вы так испугались? Похоже, вы не везете с собой ничего ценного.

— Да, это — правда, у меня есть только апельсины, миндаль и все такое, но эта дорога стала опасной еще со времен войны, — согласился фермер. — Кстати, меня зовут Якос.

Телдин был озадачен. Он никогда не слышал о каких-либо неприятностях, но ведь он не был в Каламане с тех пор, как ушел из армии. — Война закончилась много лет назад. Я знаю, я в ней участвовал.

— Может быть, для вас она закончилась, но есть много людей, которые так и не научились опускать меч. Якос щелкнул по крупу своих лошадей, чтобы они не сбились с пути после щипка травы. — Многие солдаты не захотели возвращаться домой — или у них не было дома, куда можно было бы вернуться. Теперь они нашли легкую жизнь, грабя людей на дороге.

— А что чиновники? А как насчет Рыцарей Соламнии? Неужели они не могут с этим справиться?

— Какое-то время так и было. Наверное, это было недостаточно гламурно для этих рыцарей. С тех пор как они ушли, местная милиция не может угнаться за разбойниками. Кого-то ограбили, и милиция некоторое время гонялась за бандитами, пока все не успокоилось. Потом все разошлись по домам. В голосе старика послышались зловещие нотки.

— Не хочу показаться грубым, — сказал Якос, меняя тему разговора, — но что случилось с вашим другом? Вы сказали, что это было что-то такое во время войны.

— Что? Телдин опешил. Он стал придумывать историю для этого вопроса, и теперь ему нужно было вспомнить все детали. Он понизил голос до заговорщического шепота.

— А, вы о нем. Он не любит много говорить об этом. Это всё, знаете ли, Верховные Лорды что-то с ним сделали. Пытались переделать его, как это делали с драконидами. Голубые глаза Телдина озорно блеснули. — Только они получили вот это, — он кивнул в сторону Гомджа, — вместо того, что хотели. Они назвали его гиффом. Это было ужасно. Он вообще не хочет об этом говорить. На самом деле, я не думаю, что он даже помнит об этом.

Якос и его сын кивнули, широко раскрыв глаза от удивления.

— Лучше всего, — продолжал Телдин, наслаждаясь их доверчивой реакцией, — просто никогда не упоминать об этом. Мне бы не хотелось, чтобы он что-нибудь об этом вспомнил. Иногда ему снятся кошмары, и он просто раздирает свое место во сне. Фермер нервно сглотнул и оглянулся на дремлющего гиффа.

— Так почему же вы с ним не расстаетесь, мистер?— спросил мальчик. Якос бросил на сына мрачный взгляд.

— Он мой друг, — нерешительно ответил Телдин. — Вы же не можете просто так бросить друга.

— Хватит об этом, парень. Давай не будем грубить. Мальчик выглядел разочарованным, так как интересная для него тема была закрыта.

После этого разговор перешел на более безопасные темы. Телдин рассказал о своих двоюродных братьях в Каламане и о том, как он был там во время войны. Мальчик жаждал военных историй, и Телдин, чтобы скоротать время, сплел ему несколько рассказов о драконах, летающих цитаделях и битвах. Телдин просто рассказывал истории, которые слышал от других, но для мальчика это не имело никакого значения. Для него все эти истории были захватывающими. Энтузиазм юноши снова сделал все ясным и простым — кто был добрым, кто злым, какие подвиги совершались. — «Все вышло не совсем так», — подумал Телдин.

К тому времени, как Телдин закончил свои военные рассказы, день уже клонился к закату. Неровные долины остались далеко позади, а впереди дорога тянулась прямой линией через равнину, окружавшую Каламан. Дорога была усеяна маленькими деревушками и полями. Даже по прошествии пяти лет в большинстве мест сохранились следы разрушений, вызванных осадой и освобождением Каламана. Дома все еще оставались заброшенными, их владельцы давно бежали или были убиты. Линии траншей, осыпающиеся и заросшие, все еще пересекали поля. Лесные участки, которые росли в пустошах, с трудом восстанавливались. Телдин вспомнил, что почти все деревья были срублены двумя армиями. Руины земляных валов и частоколов, возведенных осаждающими и осажденными, стояли ломаными линиями по всему ландшафту.

Но это была не только разрушенная земля. Телдин удивился, как много удалось сделать за пять лет. Оставшиеся в живых сами находчиво взялись за восстановление. Многие дома были отремонтированы с помощью бревен, взятых из заброшенных частоколов; заостренные бревна теперь образовывали углы домов. Траншеи были превращены в ирригационные каналы. Миновав скопление лачуг, Телдин увидел остатки старой деревянной башни, превращенной в дюжину маленьких лачуг.

В нескольких лигах впереди знакомые серые стены Каламана стояли темной массой, маленькие шпили центральной крепости возвышались над стенами. Рядом блестела серебром река Вингаард, там, где она расширялась, впадая в большой одноименный залив.

Телдин перебрался на заднюю часть телеги, где на куче апельсиновых корок лежал Рядовой Гомджа. Гифф съел огромное количество фруктов. Телдин обещал Якосу заплатить, но теперь его беспокоило, какова сейчас цена апельсинов в Каламане. Кошелек у него был далеко не солидный. Однако, учитывая недавние события в его жизни, это было лишь незначительным беспокойством.

Когда фургон приблизился к городским воротам, Телдин осторожно попытался разбудить спящего гиффа. Ворча, Гомджа отбил руку Телдина и попытался перевернуться, так что вся повозка заскрипела под его перемещающимся весом. Не желая так легко сдаваться, Телдин схватил гиффа за плечо и сильно встряхнул. Инопланетянин сонно открыл глаза.

Поторговавшись с Якосом, Телдин достал из своего маленького кошелька несколько драгоценных монет и расплатился с фермером. К счастью, в этом году апельсинов было в избытке, так что на дне его кошелька все еще звенела сталь. Выбравшись из повозки, они подошли к воротам. Телдин поймал себя на том, что беспокоится, правильно ли гифф сыграет свою роль, а затем на мгновение задумался, почему он, вообще, собирается помочь гиффу пройти через ворота. Но он так и сделал.

Глава 6

Потребовался час и еще несколько драгоценных монет Телдина, чтобы убедить стражников, что Гомджа не был опасным шпионом из драконовских земель. Фермер описал ужасы, которые пришлось пережить солдату Гомдже, и, к счастью, гифф правильно сыграл свою роль, пробормотав несколько зловещих фраз в подтверждение рассказа Телдина. Хотя и не вполне убежденные, охранники решили, что пара достаточно безвредна — стальные кусочки из кошелька Телдина позаботились об этом. — Напишите ваше имя и распишитесь, — приказал сержант стражи, указав на Телдина. — Вы отвечаете за это существо. Если он что-нибудь предпримет, мы арестуем вас обоих. Понятно?

Телдин подавил стон отчаяния и кивнул. Учитывая склонность солдата создавать проблемы, Телдин не осмелился оставить гиффа в городе одного, как он планировал. Похоже, гиффу придется быть с ним еще какое-то время.

— Они здесь очень осторожны, — презрительно заметил Гомджа, когда они прошли через ворота. — У них есть враги, сэр?

Телдин сначала не ответил, сосредоточившись на том, чтобы провести гиффа через толпу лоточников, столпившихся у ворот, стараясь не обращать внимания на взгляды, которые бросали на его спутника. Было бы здорово, если бы он мог просто исчезнуть, подумал Телдин, но у него не было такой возможности. Толпа легко расступалась перед ними, никто не хотел подходить слишком близко к этой паре. — Жители Каламана все еще помнят войну, — объяснил Телдин. — Город находится довольно близко к границе. Жители Каламана от природы недоверчивы и не храбры. Полагаю, охранники помогают им чувствовать себя в безопасности.

Гомджа презрительно фыркнул. — Им было бы гораздо лучше нанять кого-нибудь из крепких ребят, чтобы они решили все эти проблемы, если вы понимаете, что я имею в виду, сэр. Прежде чем Телдин успел ответить, гиффа отвлек продавец с корзиной пирожных. Ноздри солдата раздулись, когда он глубоко вдохнул и начал следовать за запахом. Торговка ускорила шаг, испугавшись голодного взгляда в глазах странного существа. Когда она исчезла в толпе, внимание Гомджи привлек фруктовый киоск, и он направился туда.

Телдин схватил гиффа за рукав. Он догадывался о намерениях солдата, и был полон решимости остановить его прежде, чем Гомджа что-нибудь съест на последние монеты в их кошельке. — Не сейчас, — отрезал он, уводя своего спутника прочь. — Мы пойдем к моему кузену. Там, я уверен, вас накормят. Возможно, будет прекрасный ростбиф, или что-нибудь вкусненькое, — заметил Телдин, сворачивая в переулок.

— Фу… мясо. Гомджа даже содрогнулся. Заметив озадаченный взгляд Телдина, гифф объяснил: — Наш вид не пожирает падаль… я не имею вас в виду, сэр, — поспешно добавил Гомджа. — Просто фрукты и овощи гораздо вкуснее. Они делают нас сильными, вот почему мы, гиффы, такие хорошие солдаты. Для пущей убедительности Гомджа хлопнул себя по груди, которая отозвалась глухим стуком. Телдин только кивнул, преисполненный молчаливым удивлением этим последним откровением своего спутника.

Поиски дома кузена заняли некоторое время. Прошло пять лет с тех пор, как Телдин в последний раз был в Каламане. Он был здесь в самом конце великого парада победы, уже после осады Каламана, и у него не было времени навестить дальних родственников. Он смутно представлял себе, где находится этот дом, но после войны казалось, что все улицы были перестроены или переименованы. В конце концов, Телдин сдался и стал приставать к прохожим, спрашивая дорогу. В основном это были бесплодные, отрывистые отнекивания, прерываемые испуганными взглядами в сторону существа, стоявшего позади Телдина. Наконец, заставив Гомджу ждать в темной тени переулка, Телдин нашел кого-то, кто знал дорогу и не был готов бежать, как кролик, при приближении незнакомца.

Указатели привели их к маленькой улочке недалеко от главной площади. В дверях и окнах по обеим сторонам было что-то знакомое, но в темноте трудно было сказать наверняка, что все осталось таким же, как помнил Телдин. Он внимательно изучал каждый вход, высматривая вывеску сапожника, висевшую над дверью и сообщавшую о ремесле мастера Трандалли.

У четвертой двери, в темном полуразрушенном строении, Телдин остановился, и Гомджа чуть не налетел на него. Над дверью была покосившаяся железная скоба, на цепях которой отсутствовала табличка, которую она когда-то держала. Дверь была сорвана с петель и неуклюже подперта у входа. Фермер вытаращил глаза на разрушения.

— Ваши кузены живут здесь, сэр? — изумленно прогремел Гомджа.

— Я так и думал, — медленно ответил фермер, осматривая ветхое строение. Обрывок вывески на двери объявлял это место жилищем «Мастер Транд…» Остальная часть названия давно сгнила.

— Убирайтесь прочь, голодранцы! Там никого нет! — раздался пронзительный голос с другой стороны улицы. Ставни распахнулись, и женщина с двойным подбородком угрожающе перегнулась через подоконник. — Трандалли уехали из города много лет назад, даже не сказав, куда они направляются, так что просто убирайтесь отсюда! Телдин стоял, ошеломленный этой новостью. Его кузены, его единственная надежда, исчезли. Гомджа сделал угрожающий шаг вперед, но его остановил Телдин.

— Пошли отсюда, — в смятении пробормотал фермер. Ему нужно было найти тихое место, чтобы пересмотреть свои планы. Схватив гиффа за руку, фермер потащил чужака прочь с улицы. Его внимание привлекло трепетание ткани в темном проходе. Остановившись на мгновение, Телдин метнулся в переулок и сорвал ткань с веревки. Это было большое серое одеяло грубой вязки, но именно то, что искал Телдин. Поспешив обратно на улицу, он бросил ткань гиффу и поспешил дальше. — Завернись в это одеяло, — приказал Телдин. — Я уже устал объяснять тебе. Его сердитый тон фактически отбил у гиффа охоту спорить.

Пара прошла несколько кварталов, прежде чем кто-то из них заговорил. В конце концов, молчание нарушил гифф. — Куда теперь, сэр?

Телдин помолчал, обдумывая свои скудные возможности. Он был слишком расстроен, чтобы думать. Все было поставлено на то, чтобы найти его кузенов и заручиться их помощью, но теперь эта надежда рухнула. Они уехали в неизвестном направлении, и он остался один — гифф едва ли считался — особенно, в Каламане. Его следующей запланированной остановкой был базар, где он собирался снять плащ и продать его. Если ничего другого не остается, он может найти кузнеца, чтобы тот разрезал цепь. Базар, однако, не откроется до рассвета.

Судя по положению лун, Телдин решил, что сейчас около двух часов ночи. В это время там почти ничего не будет открыто. Каламан не был городом, известным своими бесконечными развлечениями. Все гостиницы закрыли свои двери гораздо раньше этой ночи. Во время войны на набережной всегда что-то происходило, но Телдин не мог представить себе, как он возьмет Гомджу в один из таких шалманов. Он знал по опыту военного времени, что в этот час там можно застать людей, жаждущих выпивки. — Мы подождем утра.

— Где, сэр? — спросил гифф. Прохладный ветерок дул вдоль набережной, поднимая вверх обрывки мусора, которыми была усеяна улица.

— В любом месте, которое сможем найти. Все гостиницы уже закрыты. Давай не будем здесь оставаться, — уныло сказал Телдин.

Они вдвоем отправились в никуда, пересекли извилистые улицы и направились на север, в сторону рыночной площади. Несмотря на поздний час, на улице было довольно много людей. Некоторые из них могли быть ворами или даже хуже, но они отступали, увидев семифутовую неуклюжую тень, которая следовала за Телдином. Тем не менее, фермер заметил, что многие из них были просто бедны, спали в самодельных палатках или сгрудились вокруг костров. Некоторые из тех, кого он видел, были калеками, лишенными одного или обоих глаз, ноги или руки. Он предположил, что это — выжившие на войне солдаты. Как и он сам, немногие из этих людей видели какую-либо выгоду от возвращения богов и их целителей.

Еще более тревожным было то, что увидел Телдин: целые семьи теснились в маленьких лачугах, построенных в тени величественных домов города. Из этих лачуг доносились прерывистый кашель и жалобные стоны. — «Беженцы», — догадался Телдин. Война сорвала с мест так много людей. Некоторые из них еще не вернулись домой. Другие никогда не вернутся, потому что их фермы все еще могут быть в руках драконидов. — «Это потенциал войны», — вздохнул он про себя. — Мы сражались за этих людей, Гомджа, и посмотри, что они получили от великой победы. Сейчас Телдин не мог избавиться от чувства горечи. Гифф с любопытством посмотрел на фермера, пытаясь понять отношение человека, но чувства были слишком чужды большому чужаку. Война всегда была славным делом в его глазах.

Чувствуя себя полностью опустошенным, Телдин выбрал место, которое выглядело как тихий, сухой уголок. — Нам придется переночевать здесь, — мрачно объявил он, смахивая ногой мусор. Гифф посмотрел на их пристанище и равнодушно пожал плечами.

— А что же потом, сэр? — спросил инопланетянин.

Телдин продолжал заниматься тем, что убирал мусор. — Завтра пойдем на рынок. Я хочу быть там, как только он откроется утром.

— Надеюсь, мы сможем там что-нибудь поесть, — высказал свое мнение гифф.

Глава 7

Утро было пасмурным и теплым. Над набережной дул влажный ветер, предвещая дождь на весь день. И в самом деле, облака делали слабые попытки достичь этой цели, разбрызгивая жирные капли на город. Этого было достаточно, чтобы увлажнить землю и превратить пыльные булыжники в скользкую грязь. Телдин плотнее закутался в плащ и удивился, как это дождь может превратиться в грязь еще до того, как достигнет земли. Казалось, что каждая капля оставляла коричневатый след на всем, куда она попадала.

Плохая погода никак не влияла на торговцев на большой рыночной площади. Они уже сидели в своих палатках и усердно работали, продавая свой товар. Узкие проходы были забиты поварами, несущими корзины, молодыми родителями, тянущими орущих детей, и нищими студентами, надеющимися на кусок черствого хлеба. Ветхие строения из дерева и ткани принадлежали состоявшимся бизнесменам, в то время как простые соломенные циновки, раскатанные на земле, были всем, что нужно фермерам, чтобы показать свои товары. — Дорогу! Дорогу! — крикнул в толпу слуга птицевода, толкая тележку с ощипанными и выпотрошенными цыплятами к палатке своего хозяина.

Во всем этом месте царил установленный правительством порядок, которым радостно управлял предприимчивый дух торговцев. Якобы ровные ряды палаток рассеянно продвигались в проходы, по мере того как каждый торговец толкал свои столы или циновки все дальше и дальше в поток движения. Внешнее кольцо площади состояло в основном из еды. У входа с улицы теснились жаровни с горячим хлебом, котлы с клецками, продавцы сладостей и супа Последние звенели ложками о миски, стараясь подманить покупателей поближе, чтобы они могли понюхать их товар, в то время как рядом шипело в горячем масле сладкое тесто. Старые друзья — торговец рыбой из соседнего дома, кожевенник, направлявшийся к своему ларьку, даже соперничающие повара, стоявшие друг напротив друга, — обменивались шутками и сплетнями.

Наконец, миновав бакалейщиков, мясников, бондарей, суконщиков, лудильщиков, торговцев коврами и гончаров, они добрались до небольшого прохода, расположенного под углом к основной линии палаток. — Вон там, впереди, переулок торговцев сталью, — ответил старый торговец чаем Телдину, указывая на мрачный ряд. Проход, по сравнению с суетой внешних районов, где располагались продуктовые лавки, был почти тихим. Палатки здесь были крепкими маленькими лачугами с жалюзи на дверях и занавесками. Длинные карнизы крыш превратились в навесы, закрывавшие большую часть узкой улицы. Солнце, просачиваясь сквозь оранжевые и синие ткани, поднимало маленькие клубы пара от едва влажных булыжников мостовой. Несколько кусков потертой керамики и тусклой бронзы были аккуратно расставлены на полках некоторых киосков, обещая большие сокровища внутри. Телдин с удовлетворением отметил, что антикварный рынок все еще здесь, но теперь он казался гораздо меньше.

На середине прохода на табуретах, друг напротив друга, сидели двое торговцев, их голоса лениво плыли в тишине. Один из них был человеком, широкоплечим и очень толстым, с одутловатым лицом, видимым даже под аккуратно подстриженной бородой. Седые волосы мужчины были редкими и вялыми, свисая из-под кожаной шапки без полей. Купец лениво помахивал веером, отгоняя от себя роившихся вокруг него мух.

Его собеседником был карлик, одетый в крепкую рабочую одежду из кожи, сверкающую так же ярко, как и позолоченная деревянная вывеска в форме наковальни, качавшаяся над его головой. На своем табурете маленький ювелир казался не менее высоким, чем его спутник — человек, но Телдин предположил, что карлик был не выше четырех футов ростом. Густая, курчавая, черная борода сужалась к кончику, свисала чуть выше талии, нелепо уравновешенная его стриженым, щетинистым скальпом. На слегка загорелом лице кузнеца выделялся плоский нос, опаленный и прокопченный огнем горна. Сложив руки на широкой груди, маленький ремесленник держал в ладонях длинную трубку церковного старосты. В этот момент карлик многозначительно указывал чубуком трубки на торговца — обычного человека.

Телдин остался стоять у входа в проход, поначалу предпочитая не заглядывать в его мрачные закоулки. — Позволь мне поговорить, и я получу хорошую цену, — предупредил фермер гиффа, задрапированного тканью. Слова Телдина эхом разнеслись по проходу, заставив двух торговцев обратить внимание на своих потенциальных покупателей.

Гомджа насупил брови, когда переваривал слова Телдина. — Хорошая цена… Вы действительно хотите продать плащ, не так ли, сэр? — спросил он обвиняющим тоном.

— Конечно, собираюсь, — отрезал Телдин, раздраженный тем, что гифф только сейчас собрался протестовать. — Как, по-твоему, я буду восстанавливать свою ферму? Фермер не мог не заподозрить, что гифф знал все это с самого начала, и только теперь, когда было уже слишком поздно от него избавиться, высказал свои возражения.

Купцы поднялись в знак приветствия, едва скрывая свой интерес к двум незнакомцам, которые подошли к ним. Если бы Телдин был один, высокий и долговязый в своей потрепанной фермерской одежде, то вряд ли он показался бы потенциальным покупателем торговцам экзотическими товарами, хотя прекрасный черный плащ, свисавший с его плеч, был необычен. Интерес торговцев вызвал широкоплечий гигант, неуклюже шагавший позади фермера. С лицом, закутанным в толстое грубое одеяло, и пухлыми, пепельно-голубыми руками странное существо уверяло торговцев, что эти два покупателя — не просто сброд. — Приветствую вас, сэр, — выдохнул человек, направляя свое тучное тело вперед в чрезмерном поклоне. — Добро пожаловать в мастерскую мастера Менделя, который стоит перед вами.

Толстый купец повел уступчивого Телдина к своей лавке. — Что вы ищете, сэр? Может быть, вам понравится вот этот прекрасный кристалл с острова Эргот, а может быть, эта брошь, изготовленная для самого главы клана Торбардин? Называя каждую вещь, мастер Мендель показывал замысловатую безделушку или указывал на экзотическую вещь, притаившуюся в тени за его стойкой. Торговец продолжал гордо перечислять свои товары. Наконец Телдин смог вставить хоть слово.

— Я пришел продавать, а не покупать.

Тон торговца мгновенно изменился, когда он перешел от продажи к покупке. Глаза мужчины, казалось, ярко блестели из-под глубоких складок, когда он оценивал характер Телдина. — В самом деле, а что вы можете продать такого, что может мне понадобиться? Он изобразил вежливое равнодушие — первую фазу любых переговоров.

— Вот этот плащ. Телдин повернулся к карлику — кузнецу, который все еще с большим интересом наблюдал за этой парой. — Я думаю, это работа гномов. Может быть, вы знаете? Телдин протянул ткань карлику, чтобы тот мог ее рассмотреть.

Ювелир презрительно фыркнул. — Мы специалисты по камням, парень, а не портные. Мы не делаем плащей. А карлик постучал по груди Телдина кончиком трубки. На заднем плане Гомджа напрягся, но тут, же расслабился, поняв, что гном не собирается причинять тому вреда.

— Нет, я не это имел в виду, — поправил его Телдин, наклонившись, чтобы показать гному серебряное украшение, висевшее у него на шее. — Все дело в застежке. Она не открывается, и я думаю, что у нее есть какой-то секретный подвох. Вот, почему я подумал, что это сделали гномы.

— Хммммм.

Менделя вдруг охватило любопытство. Торговец знал своего соседа достаточно хорошо, чтобы истолковать размеренное «Хммм» гнома как знак большого интереса. Он попытался заглянуть через плечо Телдина.

Теперь карлик взял цепочку двумя руками и поднес ее к самому глазу, потянув за собой подбородок Телдина. — Хммм, — снова прокомментировал кузнец. — Ээ… хммм.

Внезапно карлик закончил осмотр и спрыгнул с табурета. — Это сделали не гномы, ручаюсь, но все равно отличная работа. Слишком маленькая вещь для гномов. Не могу сказать, кто это сделал. Мендель, торговец редкими древностями, заинтересованно поднял бровь.

— Значит, вы не знаете, как его снять? — с некоторой тревогой спросил Телдин. Он был уверен, что карлик поймет этот трюк с застежкой, и внезапно эта надежда рухнула.

— Нет, — последовал резкий ответ.

Телдин поник. Он устал от поражений на каждом шагу. Почему хоть раз что-то не может пойти как надо?

Теперь вмешался купец Мендель, который оказался позади фермера. — Ткань, кажется, не имеет большого значения, — протянул он, продолжая ощупывать темную шелковистую ткань. — Если я сниму плащ, то дам вам десять стальных монет за застежку. Торговец поспешил завершить сделку.

— Сто стальных монет, — возразил Телдин.

Встречное предложение следовало за встречным, пока двое мужчин торговались о цене. Как раз в тот момент, когда они уже собирались заключить сделку, Гомджа, завернутый в одеяло, шагнул вперед и положил руку на плечо Телдина, словно пытаясь прервать всю эту торговлю. Мрачно сверкнув глазами, Телдин отогнал гиффа и в следующее мгновение продал плащ или, по крайней мере, его части.

— Мастер Стоунбитер, — обратился торговец к своему другу — карлику, — если вы принесете инструменты, мы сможем освободить этого молодого человека от его проблем.

Заинтересованный в исходе дела, карлик быстро достал острый нож, лезвие которого было украшено чеканными серебряными кольцами. — Этим инструментом вполне можно сделать эту работу просто отлично. Быстрым шагом он запрыгнул обратно на табурет и приготовился расстегнуть застежку. Гомджа выпрямился во весь свой грозный рост и шагнул вперед, держа руку на рукояти собственного ножа. Телдину было ясно, что гифф изо всех сил старается сдержаться, но он понятия не имел, намеревается ли это существо защитить Телдина или предотвратить поломку.

Как только лезвие почти коснулось ткани, Телдин закрыл глаза. Он со страхом подумал, что гифф собирается сделать что-то опрометчивое — например, сбросить гнома вниз на проход. Он приготовился к нападению солдата. Вместо этого тело Телдина охватило покалывание, от которого задрожали все его нервы. Глаза фермера широко распахнулись от шока, тело непроизвольно дернулось, и его отбросило назад, пока он не рухнул возле двери в палатку Менделя. И там он сидел, ошеломленный и задыхающийся, как форель, вытащенная из ручья, а волосы на затылке, казалось, переползали то вверх, то вниз по голове по его собственной воле.

Мастер Стоунбитер чувствовал себя не лучше. Пока Телдин сидел в оцепенении, карлик — кузнец дергался и крутился, ухая и подпрыгивая, словно в каком-то судорожном танце. Клинок выпал из его онемевшей руки.

Изумленные Гомджа и Мендель поспешили поправить ситуацию. Менделю потребовалось некоторое время, чтобы успокоить своего соседа, и к тому времени, когда торговец преуспел в этом, Гомджа уже поставил Телдина на ноги. — В-в-великий Паладин, — пробормотал Телдин, — что это было?

— Это было проклятие Темной Королевы! — крикнул Стоунбитер, пытаясь унять маленькие тики и припадки, которые его мучили. — Эта чертова штука — она проклята.

Телдин потряс головой, чтобы прояснить ее. — Я не имел в виду…

Внезапно оба купца широко раскрыли глаза и уставились куда-то поверх плеча Телдина. Под их испуганными взглядами сердце фермера подпрыгнуло от страха. Он резко обернулся, ожидая худшего, но обнаружил, что Гомджа стоит там без одеяла. От волнения оно соскользнуло с головы гиффа на плечи, обнажив широкую серо-голубую морду и вздернутые уши.

— Клянусь ужасами Бездны,— пробормотал Стоунбитер, — эта тварь — шпион! Убирайтесь отсюда! Немедленно уходите! — карлик схватился за топор. Сам Мендель мог только стоять посреди прохода, беспомощный и испуганный. Тонкий, пронзительный вопль отчаяния начал просачиваться сквозь его вялые губы, медленно, но неуклонно увеличиваясь в своем тоне.

Прежде чем они привлекли к себе внимание, Телдин схватил одеяло и снова накрыл гиффа. Панический вой Менделя становился все громче, поэтому фермер умело вывел своего спутника в грубом одеянии с рынка.

Следуя старым ориентирам, Телдин повел гиффа по узким улочкам к набережной. Необходимость прятаться от каждого прохожего делала их продвижение мучительно медленным. Только ближе к вечеру они, наконец, добрались до маленькой захудалой таверны. Над дверью висела потрепанная вывеска, сообщавшая, что это «Морской Конь». Изнутри доносился шум голосов.

— Просто следуй за мной и ничего не говори, — посоветовал Телдин гиффу. Гомджа выпрямился и коротко кивнул из-под одеяла.

Телдин с удовлетворением отметил, что за пять лет «Морской Конь» почти не изменился. Таверна была все еще маленькой, но теплой, несмотря на прохладный бриз с залива. В очаге мерцали угольки. Около половины свечей на канделябре были зажжены, капая горячим воском в центр исцарапанного стола. Остальная мебель была такой же простой: несколько щербатых столов, каждый со странноподобранным набором стульев и скамеек вокруг него. За дверью пахло дымом, солью, рыбой и застоявшимся элем.

Несмотря на ранний час, заведение не пустовало. Три столика были заняты: два — одинокими выпивохами, третий — группой из пяти человек, тихо беседовавших между собой. Трактирщик дремал на табурете у камина, приоткрыв один глаз и наблюдая за посетителями. Служанка уже скрылась из виду, вероятно, помогая кухарке на кухне.

Когда Телдин вошел, те, кто был способен на это, подняли глаза и, не прекращая собственных разговоров, обратили внимание на незнакомца. Как раз в тот момент, когда они собирались отвести взор от вновь прибывшего посетителя, в дверь позади него протиснулась темная фигура. Внезапно все голоса смолкли, все взгляды устремились на гиффа. Трактирщик вдруг приподнялся, широко раскрыв глаза.

Телдин изо всех сил старался не обращать внимания на эти взгляды, он уже привык к ним. Выбрав столик, он пододвинул к себе скамейку и подозвал трактирщика. Гомджа взял другую скамью и сел. Она тут же сломалась под тяжестью гиффа, сбросив Гомджу на пол, но никто не засмеялся. Никто не проронил ни звука. Никто не осмеливался. Смутившись, Гомджа сдался и сел на пол, скрестив ноги; стол по-прежнему доставал ему только до груди.

— У вас есть комнаты? — спросил Телдин хозяина гостиницы.

Мужчина кивнул. — Наверху, третья справа. Быстро поторговавшись, Телдин заплатил за постель и кружки эля. Пока они с гиффом пили, Гомджа широко раскрытыми глазами оглядывал зал. Остальные в комнате исподтишка поглядывали на эту пару, пытаясь понять, кем или чем является гифф.

Когда Телдин печально допивал свой эль, один из мужчин, сидящих за соседним столиком, подошел и встал напротив фермера. Хотя незнакомец был невысок ростом, возможно, на полфута ниже Телдина, он обладал мощной мускулатурой. Он был одет в потрепанные кожаные доспехи, грубо залатанные. Лицо незнакомца было широким, нос раздавлен и сломан в нескольких местах. Густые черные пряди волос свисали из-под кожаной шапочки, которую воин носил под шлемом. На боку у него висел практичный нож. В этом человеке было что-то знакомое, но, как Телдин, ни старался, он не мог его узнать.

Незнакомец стоял, ничего не говоря, только изучая лицо фермера. — Вы — Телдин Мур? — наконец, спросил он, наклоняясь ближе, чтобы лучше видеть в сумрачном свете.

— Да, — осторожно ответил Телдин.

— Клянусь всеми проклятыми богами! Я так и знал! — воскликнул незнакомец. — Разве ты меня не помнишь? Вандурм, Вандурм из легкой пехоты Солантуса? Он широко развел руки в дружелюбном жесте.

Внезапно лицо и имя соединились в сознании Телдина в одно целое. — Вандурм! Почему… что… что ты здесь делаешь? Я не видел тебя в течение пяти лет! — Телдин поднялся на ноги и протянул руку своему старому товарищу. Они тепло обнялись, приветствуя друг друга, как подобает старым друзьям.

Покончив с приветствиями, Вандурм посмотрел на гиффа, который все еще сидел на полу. — Что это за чертовщина? — тихо спросил он у Телдина.

— Это, — твердо и с некоторым раздражением ответил Гомджа, — Рядовой Гомджа.

— Он… мой друг. И Телдин поспешно объяснил, почему его друг так странно выглядит. Гомджа наблюдал за ними, ожидая хоть малейшего признака подозрительности со стороны их гостя, но рассказ, казалось, был принят. Вандурм, в свою очередь, представил своих спутников, четверых таких же крепких старых воинов, как и он сам. В мгновение ока Телдин и Вандурм погрузились в воспоминания о былых временах. Проходили часы, пока они ели, пили и разговаривали, пока совсем не стемнело.

Хотя Гомджа и был очарован их рассказами, он едва держался, чтобы не заснуть. Разговор, казалось, длился бесконечно, с историями, ложью и вопросами. Наконец Телдин встал и еще раз обнял своего друга. — Тогда до встречи утром, — сказал фермер, когда они расставались.

— Действительно. Утром я буду у западных ворот, — хрипло сказал Вандурм. — Если тебе нужна работа, приходи. Мне всегда пригодятся такие хорошие руки, как у тебя. С этими словами он и его спутники ушли в ночь.

Подняв Гомджу на ноги, Телдин повел сонного друга наверх, возбужденно переговариваясь на ходу. — Это большая удача — встретить Вандурма так неожиданно. Теперь он наемник, переезжает с одного места работы на другое. Завтра он отправляется в Палантас искать работу. Люди говорят, что там живет мудрец, по имени Астинус. Может быть, он расскажет мне, что такого особенного в этом плаще. Я, черт возьми, никогда не узнаю этого здесь. Будь прокляты мои кузены и все прочее.

— А может быть, вы отправите меня домой, сэр? — сонно спросил Гомджа.

— Не знаю, Рядовой Гомджа. Послушай, я просто хочу снять этот плащ и вернуться на свою ферму. Может быть, тебе пора остаться одному, — предложил Телдин, поднимаясь на второй этаж.

Гомджа выглядел смущенным. — Но я не знаю, куда идти, сэр.

На это у Телдина не нашлось ответа. Хотя фермер знал, что это не так, он чувствовал себя обязанным помочь гиффу. Часы, проведенные за выпивкой, кружились у него в голове и мешали думать, пока он не пожалел, что заговорил об этом. — Ладно, неважно. Забудь об этом. А сейчас ты можешь поспать. Не дожидаясь гиффа, Телдин с трудом втащился в комнату и рухнул на кровать. Гомджа не отставал от него ни на шаг.

Глава 8

Телдин сидел на краю смятой постели, его глаза были закрыты в напряженной сосредоточенности. Луч утреннего солнца медленно скользнул по тусклому деревянному полу и заиграл на ноге фермера. В другом конце маленькой комнаты Гомджа стоял у умывальника, обтирая свое лицо холодной водой. Журчание воды смешивалось с редкими криками торговцев с улицы внизу. Гомджа начал фальшиво напевать какой-то марш, но он звучал заунывно. Прежде чем гифф успел пропеть несколько нот, Телдин в отчаянии бросился обратно на кровать.

— Черт возьми! И что мне теперь делать с этой штукой? — крикнул Телдин в потолок. Он в отчаянии ударил ладонями по изжеванным молью одеялам, подняв облако пыли. — Я не могу снять эту чертову штуку. Я даже не могу заставить ее изменить размер, хотя я знаю, что она может это сделать! В явно плохом настроении Телдин, скатился с кровати и подошел к окну, как лиса, крадущаяся по краю курятника.

Гифф наблюдал за этой вспышкой широко раскрытыми глазами, но ничего не сказал, так как это продолжалось все утро. В любом случае, как солдат, он не имел права давать комментарии. Не сводя настороженного взгляда с фермера, гифф вернулся к своему омовению.

— Еще, — сказал Телдин с принужденным вздохом, пытаясь успокоиться. Человек закрыл глаза, нахмурил брови и стиснул зубы, переводя умственную концентрацию в физическое усилие. В затылке у него что-то защекотало, как от статического электричества в шерстяном свитере. Щекотка усилилась и побежала вниз по позвоночнику, слегка приподнимая волосы. Телдин остановился и посмотрел на мерцающую ткань, свисавшую с его плеч. Не было никаких сомнений, что теперь она стала короче, чем была раньше.

Телдин вздохнул и попробовал снова. — Сократись,— приказал он. Мысленно он представлял себе плащ упрямым мулом. Щекочущее ощущение вернулось, а затем, казалось, обратилось вспять, приближаясь к его шее. Плащ снова превратился в маленький воротник на его шее. — Наконец-то, что-то получилось, — торжествующе выдохнул он.

Пока гифф заканчивал мыться и одеваться, Телдин упражнялся в обретенном управлении плащом, сначала неуверенно, а потом все увереннее и увереннее. Плащ увеличивался, уменьшался, увеличивался и снова сжимался. — Это работает! Я думаю о нем, как о муле, и он, кажется, реагирует! Фермер, торжествуя, захохотал. После стольких бедствий и разочарований этот маленький успех был возведен в ранг крупной победы. Превратив плащ всего лишь в любопытное ожерелье, Телдин схватил сапоги и приготовился идти.

Рядовой Гомджа где-то нашел яблоко и теперь шумно жевал его. — Куда мы теперь, сэр? — спросил гифф, проглотив последние остатки, вместе с сердцевиной.

— Ты что, не слышал? Я уезжаю из города в Палантас, — почти весело ответил Телдин. — Я договорился с Вандурмом встретиться с ним у западных ворот. Там я куплю лошадь и поеду в Палантас. Телдин даже не удосужился взглянуть на гиффа, когда говорил, но подчеркнул исключительность своих планов. Как только был натянут второй сапог, человек вскочил на ноги и поспешно начал складывать свои немногочисленные пожитки в небольшой узелок.

Гомджа начал подражать упаковке вещей, которую делал человек. Он просунул голову под потолочную балку и положил свое имущество на кровать. С точностью, выработанной годами военной подготовки, солдат начал аккуратно складывать свое снаряжение. — Мы, сэр? — с надеждой спросил гифф, складывая несколько карт, извлеченных из-под обломков «Пенумбры».

Телдин остановился, укладывая свою единственную запасную рубашку на дно узла. — Мы с Вандурмом, — отчетливо произнес фермер.

— Понятно. Гифф продолжал собирать вещи. На его лице не отразилось ни малейших эмоций или огорчения. — Вандурм… он ведь наемник, не так ли?

Телдин медленно продолжил собирать вещи. — Да, так и есть, — настороженно ответил он. Фермер на ощупь укладывал свои вещи, не сводя глаз с высокого гиффа.

— Тогда я предложу ему свои услуги, — спокойно объявил Гомджа, не отрывая взгляда от своих вещей.

— Что ты сделаешь?

— Я наймусь к нему, сэр. Он наемник, а я солдат без команды. Гомджа, наконец, остановился и посмотрел на Телдина, спокойно излагая свой план. Гифф, пользуясь, случаем, был уверен в успехе своей идеи.

— Ты не сделаешь ничего подобного! Ты можешь просто перестать преследовать меня и убраться из моей жизни, — пробормотал Телдин. Он схватил свой узелок и яростно закинул его на плечо.

— Конечно, сэр, — ответил Гомджа, все еще не обращая внимания на вспышки гнева Телдина. Гифф продолжал методично упаковывать вещи, завязал узел и перекинул его через плечо. — Я ищу оплачиваемую работу. Это просто совпадение, что единственный человек, который возьмет меня на работу, — ваш друг Вандурм. Гиффы — лучшие телохранители и исполнители во всех известных Сферах. Кроме того, у меня тоже есть вопросы к этому Астинусу из Палантаса. Чем скорее я найду выход из этого мира, тем дальше «уйду из вашей жизни». Гифф спокойно, почти безмятежно улыбнулся. — Увидимся у западных ворот, сэр.

Телдин издал вопль, точнее, блеяние отчаяния и закрыл лицо руками. — Ладно, ты победил! Давай просто пойдем к воротам вместе. Глубоко внутри себя человек почувствовал легкую дрожь облегчения. Может быть, потому, что ему начинало нравиться общество этого большого зверя? Или это было просто освобождение от чувства вины за то, что гифф застрял в Каламане? Телдин не мог сказать наверняка.

Они тихо вышли, стараясь не потревожить спящего трактирщика. Хозяину уже заплатили, так что Телдин не видел необходимости будить его. За ними в открытую дверь последовал кот и исчез в переулке, пока они шли по улице. Ясное небо и утреннее солнце уже предвещали теплый день, но прохладный ночной бриз все еще дул с залива.

Телдин, не теряя времени, направился к главной улице. Этот широкий проспект прорезал сердце Каламана, прямо от замка к западным воротам. Вдоль проспекта росли молодые деревца, а в центре парка цвели цветы. Прямо перед замком стояла огромная бронзовая статуя Лораланталаса, Золотого Генерала и освободителя Каламана. Генерал был верхом на своей лошади. В дальнем конце улицы возвышалась огромная башня западных ворот, превалирующая над маленькими домиками, окружавшими ее. Статуя и ворота были хорошо видны на всем протяжении бульвара.

Телдин вспомнил, что когда Каламан был освобожден от осады драконидов, улица представляла собой унылую и безрадостную полосу, усеянную лагерями солдат и бездомных. Во многом она напоминала парк, в который они с Гомджей забрели две ночи назад. Там были те же самые лачуги, те же самые ободранные деревья, даже печальные и отчаявшиеся люди. Телдин задумался, сколько же людей когда-то жили в этом парке вдоль этой зеленой аллеи.

— Сэр, а кто такой этот Вандурм? — спросил Гомджа, когда они торопливо шли по улице. Голос гиффа был приглушен складками ткани, покрывавшей его голову. — Он храбрый командир? Я должен знать, прежде чем подписывать контракт с ним.

Долговязый фермер на мгновение решил не отвечать ему — или даже солгать, чтобы досадить гиффу, но передумал. Гифф, может быть, и доставляет ему неприятности, но он не заслуживает такого обращения, — Вандурм старый солдат и, как мне кажется, достаточно храбрый. Я никогда не служил под его началом, так что не знаю наверняка.

— Тогда откуда вы его знаете? Я предполагал, что вы сражались под его началом на войне. Гомджа боролся с одеялом, стараясь не дать ему соскользнуть с ушей.

Телдин протянул руку и помог поправить одеяло, пока они шли. — Я познакомился с ним во время войны в Палантасе, когда только поступил на службу. Я был неопытным юношей — Телдин приостановился, тщательно подбирая слова, вспомнив, что солдату Гомдже было всего шестнадцать лет. — Так или иначе, я встретил Вандурма в Палантасе. Он объяснил мне, как все устроено в армии, и этим уберег меня от неприятностей.

— Он, похоже, опытный воин,— предположил гифф.

— Это так, конечно, и еще он богохульник, похабник и еще кое-что. Телдин увеличил темп, опасаясь, что он может опоздать на утреннюю встречу. Гифф засуетился, стараясь держаться рядом с человеком, эффектно закончив их разговор.

— Доброе утро, Мур! — крикнул кто-то, когда они приблизились к воротам. Мускулистый Вандурм отделился от более высоких людей и лошадей, сгрудившихся у крепостной стены. — Наконец-то ты появился. Я всегда думал, что фермеры встают рано утром, но, может быть, фермерство сделало тебя нежным, а? Насмешка приземистого наемника была добродушной. Похлопав Телдина по плечу, коротышка повернулся к всадникам и, махнув рукой, хвастливо представил их друг другу. — Это мой эскадрон, самые крутые бойцы во всей Соламнии.

Телдин оглядел двадцать или около того человек, составлявших военный отряд Вандурма. Это были безошибочно наемники; некоторые из них сидели высоко и гордо, другие напряженно сидели в седлах, но все они были отмечены жестким взглядом, подозрительными глазами, словно высеченными из камня. Каждый человек был готов к бою. Здесь были копья, украшенные потрепанными вымпелами, щиты, расписанные причудливыми узорами, и бесподобные доспехи, окрашенные в яркие цвета и покрытые серебром и медью. Из-под плащей торчали мечи, луки и колчаны висели на боках лошадей, копья вставлялись в гнезда по бокам седел, в то время как другие орудия войны предоставляли каждому человеку индивидуальный и уникальный арсенал.

Несколько всадников выделялись из общей группы, и Телдин обратил на них внимание. Один из них, щеголяя повязкой на глазу и гривой черных волос, имел два огромных ножа, перекрещенных на поясе поверх кольчуги. Другой наемник, одетый только в простые коричневые одежды, изучал вновь прибывших, натирая воском тетиву своего длинного лука. Эти двое, в частности, казалось, выделялись из остальной группы.

Пока Телдин изучал их, два десятка всадников внимательно оглядели фермера. В их взглядах не было ни ненависти, ни злобы, только холодное презрение, порожденное инстинктом самосохранения. Наконец, Вандурм разрушил возникшую задержку. — Мы готовы ехать, Мур. Месхиор даст тебе лошадь, пока ты будешь прощаться со своим… спутником. Вандурм кивнул в сторону гиффа.

— Он хочет пойти с нами, — коротко ответил Телдин, подходя ближе к гиффу.

Капитан наемников остановился и посмотрел на Телдина. — Прошлым вечером ты говорил совсем другое, — удивленно ответил Вандурм.

— Все изменилось, — ответил Телдин, пожав плечами. — Теперь он хочет пойти со мной.

Невысокий человек задумчиво поджал губы, явно немного скептически относясь к новому предложению. — Подойди сюда, — наконец, приказал он громадному незнакомцу в накидке, стоявшему перед ним.

— Есть, сэр! — прогремел Гомджа из складок, все еще скрывавших его лицо. В истинно военной манере гифф быстро шагнул вперед и резко вытянулся по стойке «смирно». — Рядовой Гомджа просит разрешения поступить на службу, сэр!

Оглядев гиффа, Телдин улыбнулся, а Вандурм удивленно выгнул бровь. При росте в пять футов нос капитана едва доставал до середины груди Гомджи. — Ты умеешь обращаться с мечом? — наконец спросил Вандурм.

— Да, сэр!

— Ты сражался в бою?

Гомджа на мгновение заколебался, но потом решил, что бой ««Пенумбры»» имеет какое-то значение. — Да, сэр.

— Тебе приходилось убивать человека?

Глядя прямо перед собой, избегая взгляда Вандурма, Гомджа ответил: — Нет, сэр. Гифф стоял, ожидая новых вопросов, но Вандурм просто промолчал. Вместо этого капитан медленно обошел гиффа, отметив пухлые серо-голубые руки, толстые ноги и широкие плечи.

— Не знаю, Телдин. Для тебя лично я согласен, но сначала спрошу своих помощников, — сказал Вандурм, остановившись рядом со своим старым другом. — Брюн, Месхиор, нужно поговорить. Отойдя от Телдина, Вандурм жестом пригласил двух своих помощников присоединиться к нему. Телдин, не слишком удивленный, заметил, что к капитану присоединились одноглазый и лучник. Все трое вели тихую беседу, прерываемую взглядами на гиффа и Телдина и несколькими показами пальцами. Телдин не слышал, о чем они говорили, но по выражению их лиц догадался, что дело идет не очень хорошо. Когда дискуссия закончилась, все трое подошли, Вандурм шел впереди.

— Как и мне, моим помощникам это не нравится, — объявил бородатый капитан, обращаясь в основном к Телдину. — Он выглядит сильным, но почему прячет лицо?

— Прошлым вечером я рассказывал тебе, что с ним сделала Темная Королева, — быстро сказал Телдин, прежде чем гифф успел сказать что-то еще. — Это привлекает слишком много внимания в городе, так что будет лучше, если он останется скрытым. Гомджа, узнав свою роль, согласно кивнул.

Ответ был недостаточно убедителен для Вандурма. — Покажи мне свое лицо,— потребовал он, поворачиваясь к гиффу. Гомджа повернулся, чтобы спросить Телдина, но фермер лишь пожал плечами. Скрепя сердце, гифф медленно открыл складки одеяла. Когда он отодвинул ткань ровно настолько, чтобы они могли видеть, Вандурм, Брюн и Месхиор прижались друг к другу, как мальчишки, жаждущие заглянуть в спальню трактирной девки. Увидев лицо Гомджи, глаза Вандурма слегка расширились. Взгляд его помощников оставался таким же жестким и непроницаемым, как и прежде. Наконец капитан медленно заговорил: — Теперь я понимаю, почему ты его прячешь. Он привлечет внимание в городе. Он оглянулся на Гомджу, оценивая гиффа в новом свете. Едва взглянув на своих помощников, Вандурм небрежно добавил: — Хороший боец, я думаю. Он пойдет с нами. Готовьте людей к походу. Последнее было адресовано его помощникам.

Предводитель наемников повернулся к Телдину и похлопал его по спине. — Я делаю это, потому что ты мне как сын, Тел. Я уверен, что по дороге вы мне все отплатите той же монетой. Он расхохотался, увидев озадаченное, испуганное выражение, промелькнувшее на лице фермера. — Вы позаботитесь о моих лошадях, а я о вас. Пойдем, я дам тебе лошадь. Схватив Телдина за локоть, Вандурм повел фермера к ожидавшей его команде для инструктажа. Гомджа, довольный результатом, последовал за ними.

Они быстро двинулись в путь, но вскоре поездка стала монотонной, раздавался только ровный стук лошадиных копыт по пыльной дороге. Даже идя рядом, Гомджа мог довольно хорошо сохранять темп. За городом гифф покончил с пыткой горячим и душным одеялом, закрывавшим его лицо. Первое появление серо-голубого чудовища среди них поначалу вызвало у людей немалый испуг, но они быстро скрыли свое удивление и любопытство, за исключением редких настороженных взглядов.

В ту ночь группа разбила лагерь у подножия Даргаардских гор. Где-то на юге, не слишком далеко, находилась зловещая крепость Даргаард-Кип. Несмотря на то, что она находилась далеко за пределами Соламнии, за ней внимательно следили, помня рассказы о Лорде Соте и его темной крепости.

Покончив с супом из сушеного гороха и трав, Телдин сел поближе к огню. Ночное небо было ясным, и солнечное тепло быстро улетучилось, сменившись прохладным ветерком с гор. Костер служил хорошей защитой от не по сезону холодного воздуха. Телдин хотел было использовать плащ, но передумал. Он не доверял его силам, потому что, хотя это была неодушевленная вещь, она, казалось, обладала способностью причинять больше неприятностей, чем разрешать их. Кроме того, он был так же счастлив, когда ему не напоминали о странной вещи, которую он носил на шее. Гомджа, всегда чувствуя опасность, сел подальше от костра, стараясь как можно внимательнее наблюдать за остальными.

Вандурм закончил обход людей и присел на корточки рядом с Телдином. — Вчера вечером мне показалось, что у тебя был плащ — теплый на вид. Воин зевнул и потеребил бороду.

— Да, — медленно ответил Телдин. Хотя вопрос был достаточно невинным, любое любопытство по поводу плаща заставляло Телдина насторожиться. Его первым побуждением было отрицать существование плаща, но логически он понимал, что это невозможно.

— Глупо вот так сидеть на холоде, вот и все. Вандурм улыбнулся и развел руками.

Голубые глаза Телдина сузились, нервно оглядывая капитана с головы до ног. — Это был плащ двоюродного брата. Я одолжил его и вернул обратно.

— А. Тебе нужно одеяло? У меня найдется дополнительное одеяло для старого друга, — великодушно предложил Вандурм. Когда Телдин покачал головой, капитан улыбнулся и пожал плечами. — Всегда одно и то же. Моя щедрость тебе не нужна. Вандурм кивнул в сторону Гомджи. — Этот странный тип — вы встретились с ним на войне?

— Вроде того, — солгал Телдин. История о Гомдже и Темной Королеве не выдержит критики, если Вандурм начнет задавать слишком много вопросов. Ветеран знал о Войне Копий больше, чем Телдин, и уж точно больше, чем Гомджа. Фермер не хотел, чтобы их мошенничество было раскрыто. — Он появился на моей ферме вскоре после войны. Бедняжка на самом деле даже не помнит, что с ним произошло.

— Так гораздо лучше, — проворчал Вандурм. — Ты ему все про нас рассказал, да? Насколько я похож на твоего отца?

Телдин усмехнулся над добродушным тщеславием капитана. — Совсем немного, Вандурм. Рассказы никогда не смогут воздать тебе должное.

— А, может быть, я расскажу ему, как учил тебя пить, как пьют настоящие солдаты. Наемник усмехнулся, подбросив еще одно полено в маленький костер. — Ты помнишь, а?

— О, я все еще помню, Вандурм. Как я могу забыть твои уроки? Эта выпивка, первая выпивка молодого фермера, была совершенно незабываема в памяти Телдина. Потом были уроки Вандурма, как избегать караульной службы, правильному подходу к лагерной жизни, реквизиции припасов и блуду. Вандурм был превосходным учителем в практической части военного дела.

— Это были хорошие времена, война, — сказал Вандурм, глядя на огонь. — Не то, что сейчас — мало работы для старого солдата. Наемник выдернул волосок из своей бороды. — Может быть, я стану фермером, как ты.

Телдин расхохотался при мысли о том, что его старый друг пытается ухаживать за полем. — Ха! — фыркнул он сквозь зубы. — Я так и вижу, как ты отдаешь приказы цыплятам в курятнике! А, ну, шевелитесь, ленивые птицы, — проревел фермер, подражая своему старому другу. Подражание Телдина вызвало на лице капитана самодовольную улыбку. Вскоре тихая ночь наполнилась их смехом.

Наконец Вандурм поднялся, отряхивая затекшие ноги. — Ты не меняешься, Тел. Я рад, что встретил тебя в Каламане. Спокойной ночи. Завтра мы еще поговорим о старых временах. Вандурм обменялся рукопожатием со своим старым другом и снова отправился на обход.

После всех предосторожностей, принятых в лагере, ночь прошла мирно. Проснувшись на рассвете, Телдин увидел темную фигуру Гомджи, скорчившуюся у костра. Гифф спал, все еще сидя, словно на страже. Фермер разворошил угли в костре и приготовил завтрак. Только после этого он разбудил своего спутника. Вскоре военный отряд свернул лагерь, и люди с радостью покинули район крепости Даргаард-Кип.

Оказавшись на дороге, поездка быстро превратилась в ту же простую рутину, что и накануне. Верный своему слову, Вандурм ехал рядом с Телдином. Отдав вчера приказы, у капитана больше не было забот. Иногда он просил Телдина проверить груз или почистить лошадиные копыта, и движение продолжалось без каких-либо проблем.

Их разговор коснулся многих вещей. Вандурм рассказывал, как он скитался после войны. Оказалось, что при наличии групп драконидов, все еще находящихся на свободе, иногда была работа для наемников. За эти годы Вандурм прошел путь от простого наемника до предводителя небольшого отряда. Он заработал приличную долю денег и, как хороший солдат, умудрился промотать большую их часть.

Со своей стороны, Телдин описал, что произошло с его фермой за эти годы и за последнее время, хотя и не упомянул ни о летающих кораблях, ни о неоги, ни о своем странном плаще. Фермер утверждал, что это налетчики разгромили ферму, и теперь он едет в Палантас искать средства у дальних родственников.

Разговоры вернулись к былым временам. Вандурм с удовольствием рассказывал Гомдже смущающие истории о юности Телдина. — Мне пришлось отговаривать его от вступления в передовые отряды, — недоверчиво объяснил Вандурм. — Когда Телдин прибыл в Палантас, он был готов сражаться с драконидами в одиночку. Капитан ухмыльнулся при этой мысли. — Чтобы сохранить ему жизнь, я позаботился о том, чтобы он стал погонщиком мулов. Разве это не правда, Тел?

Гифф посмотрел на Телдина, чтобы проверить правдивость слов наемника. Фермер кивнул, его голова покачивалась в такт шагам лошади. — Это правда, но я возненавидел его за это. Он сказал командиру, что я фермер и умею обращаться с мулами.

— Этот человек был дураком, его легко было обмануть, но я сделал это для тебя. Он был слишком молод, чтобы погибнуть на войне, и у него не хватило духу стать настоящим солдатом, — гордо вставил Вандурм. — Это было к лучшему. Вот видишь, ты сегодня жив, а?

Телдину не хотелось признавать, что капитан прав, но он был прав. Наемник уже тогда хорошо разбирался в людях. Телдин прибыл в Палантас, полный идеалов, но не слишком разбирался в реальности. Вандурм понял это и устроил так, чтобы мальчик с фермы научился. — И вообще, зачем ты это сделал? Это то, что я всегда хотел понять.

Вандурм некоторое время покачивался в седле, прежде чем ответить. — Мне кажется, ты напомнил мне сына моей сестры, — уклончиво ответил он, сверкнув озорной улыбкой. — Ты мне понравился, и я не хотел видеть, как ты умрешь, а?

Телдин не стал спорить. Их дружба была одной из тех вещей, которые он никогда по-настоящему не понимал. Правда, они неплохо ладили, но, ни тогда, ни сейчас фермер не мог понять, почему Вандурм взял его под свое крыло.

И все же дружба между Вандурмом и Телдином, казалось, мало влияла на остальных членов отряда. Но Телдина это не беспокоило. Как правило, он находил наемников неприятной и неправедной командой. Телдин вспомнил их на войне — людей, которые, увидев кровь, сначала научились ее не бояться, а потом полюбили. Они сражались не потому, что это было справедливо, а потому, что им это нравилось. Для наемников деньги решали все моральные вопросы. Не раз во время войны Телдин встречал людей, которые сражались на обеих сторонах, выбирая ту, которая платила больше или была наиболее выгодной. Они никогда не понимали и не заботились о том, какая сторона права. Месть была их идеей справедливости.

Всадник с дикой гривой и повязкой на глазу, одноглазый Брюн, казалось, особенно подозрительно относился к Телдину и его спутнику. Три – четыре раза в час Телдин ловил на себе его пристальный взгляд, устремленный в их сторону. Брюн никогда не был враждебен и даже дружелюбен. Иногда он ехал рядом, задавая вопросы о гиффе, их целях, где они были и что видели. Но Телдин отвечал сдержанно; одноглазый наемник не внушал ему доверия.

По ночам, когда Вандурм был занят, Телдин показывал Гомдже созвездия. Солдат запоминал их позиции, названия и истории; Баланс, Паладин и Королева Тьмы были одними из немногих, которых Телдин мог опознать.

Со своей стороны гифф пытался объяснить фермеру чудеса космоса: как горят звезды, как странные существа двигаются по другим мирам и как корабли летают между планетами. Слова слишком часто подводили Гомджу, и Телдин запутался еще больше, чем вначале. И все же рассказы гиффа были полны чудес и приключений, о которых Телдин никогда раньше не слышал.

Отряд путешествовал без изменений в течение нескольких дней, интенсивно двигаясь днем, и, разбивая лагерь, на краю полей ночью. Они редко останавливались на постоялых дворах вдоль дороги. Вандурм соблюдал строгую дисциплину, а таверны были слишком большим соблазном для пьянства. — «В этом отношении капитан сильно изменился», — подумал Телдин. Кое-кто из наемников ворчал, но большинство были профессионалами, привыкшими к обычаям Вандурма.

В семи днях пути от Каламана и в шести от их лагеря возле крепости Даргаард-Кип наемники достигли стен Башни Верховного Жреца. Массивное укрепление — место первой великой победы в Войне Копий, располагалось на перевале Вестгейт, перекрывая узкий каньон, который, в конечном итоге, вел к далекому Палантасу. Дорога пронизывала стены крепости и проходила через меньшую секцию, известную как «Шпора Рыцаря». По одну сторону отрога возвышались характерные строения цитадели: группа башен, сгруппированных вокруг одного главного шпиля, святилище Верховного Жреца, которое парило на головокружительной высоте над остальными. Один рыцарь как-то сказал Телдину, что с вершины виден пролив «Тротил», а до него шестьдесят лиг. Если отбросить очевидное преувеличение, башня была достаточно высокой, чтобы дотянуться до стен каньона, отмечавших край равнины. Эти скалы отбрасывали тени на дорогу в том месте, где она приблизилась к воротам.

За пределами крепости годы забвения и войны медленно сводились на нет. Свежая каменная кладка отчетливо выделялась на фоне старого темного камня. Когда-то крепость была почти пуста, но теперь на ее стенах стояло много людей, скучающих, но настороженных. Воспоминания о двух войнах все еще были свежи в умах большей части гарнизона, войнах, во время которых крепость была плохо вооружена и плохо управляема. Солдаты крепости теперь, казалось, были полны решимости, чтобы не допустить таких проблем.

Там, где стражники Каламана были осторожны, их товарищи в Башне Верховного Жреца были откровенно подозрительны. Отношение людей в Палантасе постепенно менялось, и эти стражники отражали эти новые чувства, тщательно проверяя всех, кто пытался пройти через вход. Движущийся поток медленно вился через ворота, когда каждый экипаж, каждый путешественник останавливался, а затем проверялся для входа через проход «Вестгейт». Наконец, Вандурм выступил вперед, представляя своих людей. Вернувшись, он махнул отряду вперед, а стражники лениво наблюдали за ними. Когда приблизились Телдин и гифф, Вандурм отвел их в сторону.

— Чтобы провести твоего друга через ворота, потребуется много уговоров. Рыцари больше не самые доверчивые и глупые воины. Даже некоторые из моих людей советуют мне оставить твоего друга. Если охранники вызовут его, убедись, что он не сделает ничего опрометчивого. Вандурм многозначительно кивнул в сторону гиффа и тронул лошадь с места. Телдин тоже посмотрел на своего спутника, пытаясь прочесть выражение его лица, но широкое лицо Гомджи было бесстрастной маской. Подавив чувство обреченности и дурного предчувствия, Телдин последовал за Вандурмом через ворота башни.

Когда они, наконец, миновали решетки, перешли через мост, прошли сквозь стены и вошли в узкий каньон, Телдин с облегчением посмотрел на Гомджу. Гифф не сделал ничего необдуманного, что было небольшим благословением.

Войско Вандурма воссоединилось, его авторитет был восстановлен, и он легко взмахнул на коня, крепкую гнедую кобылу. По его пронзительному приказу солдаты вскочили на коней и начали долгий спуск к Палантасу.

После выхода из крепости дорога нырнула в узкое ущелье, прорезавшее два острых, как нож, горных хребта. Дорога шла по дну каньона рядом со стремительным потоком, питаемым дождями и снегами, которые стекали вниз по изрезанным оврагами склонам. Лишь немногие деревья могли найти опору на крутых и скалистых склонах, поэтому вода текла красно-коричневой от минералов, унесенных эрозией. Дорога шла вдоль ручья там, где только могла, петляя между тенями. На дне каньона редко бывал полный дневной свет.

Там, где раньше они скакали быстрым шагом, теперь Вандурм приказал полностью перестроиться, замедляя колонну до легкого шага. Телдин, уставший и измученный седлом после нескольких дней тряски рысью, не жаловался, а Гомдже было легче поспевать за всадниками. Большой гифф шел рядом с человеком, который скакал на коне.

Слегка покачиваясь в седле, Телдин заговорил с гиффом, повышая голос, чтобы его было слышно сквозь стук копыт колонны. — Ну, Гомджа, этот разлом в горах ведет прямо в Палантас. Через несколько дней мы будем там.

— Вы знаете эту дорогу, сэр? Каким-то образом гиффу удалось раздобыть немного продуктов, и он снова принялся за еду.

— Во время войны — первой войны — я служил в Палантасе. Я был в первой колонне подкрепления, прибывшей в Башню Верховного Жреца после победы Лорда Маркенина над армией драконов.

Гомджа поднял голову, его маленькие глазки расширились от любопытства. Военные истории для него никогда не были скучными, и ему показалось, что Телдин вот-вот начнет их рассказывать. — Должно быть, это было великолепно, сэр! — нетерпеливо сказал он.

Телдин закрыл глаза и подавил дрожь, вспомнив этот поход. — Нет, не было, — наконец ответил он. В своем сознании, Телдин смог увидеть каньон так, как это было тогда. — Была зима, и перевал был закрыт снегом. Наша колонна двинулась вперед как раз в тот момент, когда началась оттепель, и нам пришлось пробиваться сквозь тающую корку, чтобы добраться до башни. Вода поднялась высоко, и дорогу не раз размывало. Три человека были сметены этим… — Телдин открыл глаза и показал на поток, журчащий рядом с ними — и их тела не были найдены до весны. К тому времени, как мы добрались до башни, половина наших людей была обморожена. И тут все стало еще хуже.

— За несколько дней до этого Соламнийские Рыцари «выиграли» битву за перевал Вестгейт. Но они были рыцарями, а не солдатами. В голосе Телдина, вспомнившего прошлое, не было ни малейшего намека на презрение. Гомджа внимательно слушал, даже забыв жевать. — Рыцарей было слишком мало — и они были слишком важны — чтобы выйти на поле боя и заявить свои права. Все это время, пока мы пробирались сквозь сугробы к башне, Соламнийские Рыцари оставались внутри крепости и чтили своих павших командиров. Они оставили остальных погибших, чтобы их похоронили мы. Три дня, да, три дня — они оставили их лежать там, в течение трех дней.

Телдин закрыл глаза, пытаясь совладать с подступающим гневом. Воспоминания были болезненными, даже сейчас. Когда он снова открыл их, то заметил, что рядом с ними оказался Вандурм. Как долго капитан слушал его, Телдин не знал. — Нам потребовалось два дня напряженной работы, чтобы похоронить их всех. Несколько человек стояли на страже, пока остальные копались на ледяном ветру. Мы не могли кремировать тела — не хватало дров и смолы, чтобы сделать эту работу, — поэтому нам пришлось использовать кирки, чтобы выкопать мерзлую землю для могил. Мы сложили двадцать или тридцать тел в одну яму. Когда мы закончили с этим, в крепости все еще оставались драконы.

— Драконы, сэр? — спросил Гомджа, внезапно, оживившись. — И копья драконов? В своем сознании гифф был сборщиком трофеев.

— Три дракона, — ответил Телдин, продолжая свой рассказ, не обращая внимания на любопытство Гомджи. — Рыцари каким-то образом заманили их туда, убили всех, а потом бросили вон там. Когда мы добрались до башни, тела все еще лежали во дворах. Мы не могли похоронить драконов — они были слишком большими, даже слишком большими, чтобы протащить их через ворота. Поэтому нам пришлось разделывать их на месте. Затем мы вынесли куски замороженного мяса на равнину и сожгли их с помощью небольшого количества дров, которые у нас были. Телдин прервал свой рассказ, ожидая, пока образы исчезнут из его сознания.

— Вот, какой была эта война, — закончил Телдин, глядя на гиффа.

Находящийся по другую сторону от Телдина Вандурм согласно кивнул. — Да, это так, и еще была придворная служба,— добавил он. — Идите по местам и ждите. Тел, ты хорошо объясняешь.

Гомджа сначала ничего не сказал, только оглянулся на Телдина. Затем, с гротескно веселой улыбкой и оттенком хвастовства, он сказал: — Хорошо, что гиффы известны как хорошие солдаты. Мои люди всегда находятся на переднем крае битвы.

— Отличное место для смерти,— заметил Вандурм. Он сплюнул на землю и вытер бороду рукавом.

Гомджа стоял неподвижно, почти по стойке «смирно». — Это единственное место, где можно обрести почет, — настаивал он.

— Не так уж много чести в том, чтобы умереть, Гомджа, — ответил Телдин. Взмахнув поводьями, он смахнул муху с золотистой гривы своего коня.

— Смелая смерть обеспечивает большую честь взводу. Гомджа удвоил шаг, чтобы не отстать от лошади Телдина. — Когда коммандер Финлей потерял половину своего формирования у Скалы Бургг, его взвод стал одним из самых грозных — и высокооплачиваемых — на пяти планетах. Все хотели присоединиться к его команде. У них всегда была работа.

Вандурм фыркнул и рассмеялся. — Ну, непонятное существо, ты говоришь как настоящий наемник! Он выковырял что-то из бороды, затем пришпорил коня и рысцой поскакал к голове колонны, где ехал одноглазый Брюн.

Когда его старый друг отъехал, Телдин соскочил с седла, чтобы идти рядом с Гомджей. — Значит, те, кто был в этом взводе, погибли, потому что кто-то им заплатил? Телдин не мог себе представить, чтобы кто-то добровольно пошел на такое.

— Защищать Скалу было честью, сэр. Разве не поэтому все сражаются? Гомджа посмотрел на Телдина, теперь шагающего рядом с ним. — В конце концов, почему вы пошли в армию, сэр?

Огибая лужу, Телдин попытался припомнить свои мотивы. — Когда началась война, я был молод, — медленно ответил он. — Я слышал истории о жестокостях драконьей армии. Я собирался пойти и исправить эти ошибки, защитить мир от несправедливости. Фермер посмотрел, прислушивается ли Гомджа к его словам, а не просто слушает их. Уши гиффа слегка повернулись в его сторону, и Телдин продолжил: — Война показала мне, что все было не совсем так, и не так просто. Как и сказал Вандурм, я был готов спасти Эствильд и стереть драконидов с лица Ансалона в одиночку. В конце концов, я был счастлив, что мы заключили перемирие — даже если земли были все еще в руках драконов. Мне просто хотелось домой. Телдин резко остановился и посмотрел на вершину стены каньона. — Победить несправедливость было не так-то просто, Гомджа.

Гифф, шедший чуть впереди, обернулся и посмотрел назад. — Как скажете, сэр, — пробормотал он. Он говорил, прижав уши. Гомджа подождал, пока Телдин присоединится к нему, и они, молча, пошли дальше.

Ближе к вечеру Вандурм объявил привал на весь день. Боковой каньон, несколько более широкий на дне, чем сама долина, выглядел как хорошее место для их лагеря. Отряд свернул с главной дороги и двинулся в обход завалов старого оползня. Ведя за собой людей и лошадей, капитан отправил своих разведчиков найти хороший участок ровной, защищенной местности. Там отряд расстелил свои постельные принадлежности под ветвями горных сосен.

В глубоких расселинах каньонов темнота сумрачной ночи быстро стекла по дну. Вершины и хребты сияли золотисто-розовым и коричневым, а долины были погружены в сгущающийся мрак. В группе воцарился покой, утихомирив их обычно шумную вечернюю трапезу.

Дни тяжелой верховой езды наконец-то достали Телдина, особенно с тех пор, как темп движения замедлился. Он слишком устал, чтобы присматривать за приготовлением пищи Гомджей, что до сих пор делал очень тщательно. Вкусы гиффа были другими, мягко, говоря. Пока гифф хлопотал над котелком для тушения на огне, Телдин наблюдал, как медленно появляются звезды в сгущающихся сумерках. Когда ужин был готов, Телдин пожалел о своей невнимательности; глядя на миску с зелеными кусочками, плавающими в желтом бульоне, Телдин не мог не заподозрить неладное. — Что это такое? — спросил он.

— Яниш, — ответил Гомджа, гордо ставя котелок обратно на огонь. — Вам понравится, сэр. Он ждал одобрения Телдина.

И снова, сам не понимая как, Телдин мысленно перевел яниш как нечто, примерно равное вареной пряной траве. Со вздохом смирения человек отхлебнул немного варева. Бульон оказался вполне сносным, хотя и сильно сдобренным перцем. Трава, однако, была тягучей и не поддающейся жеванию. Он попробовал откусить кусочек, а гифф выжидающе смотрел на него. — Это… уникально. У меня никогда не было такого хорошего э-э, яниша, — сказал Телдин, медленно, пытаясь жевать. Улыбнувшись, гифф снова повернулся к огню. Телдин быстро выплюнул комки мякоти в траву. Телдин усердно работал над миской, избавляясь от травы всякий раз, когда Гомджа не смотрел на него.

Покончив с едой, Телдинлег спать. Гомджа, по своему обыкновению, сидел у костра и наблюдал. В конце концов, гифф поменялся бы сменами дежурства с Телдином, но фермер подозревал, что Гомджа всегда дает человеку поспать на несколько часов дольше, чем было условлено. Тем не менее, горные ночи были холодными, и Телдин был более чем счастлив, когда завернулся в одеяла. Когда Гомджа отвернулся, Телдин полез в свою котомку за куском вяленого мяса. В темноте он с благодарностью грыз жесткий соленый кусок сушеного мяса. Вегетарианцем он не был.

Глава 9

Телдин проснулся от стука копыт, доносившегося издалека. Выругавшись себе под нос, фермер с трудом выбрался из-под одеяла, уверенный, что проспал. Это было бы так похоже на Вандурма — тронуться с места и заставить Телдина поторопиться и догонять его. По мнению капитана это была отличная шутка. — Гомджа! — позвал он, не крича, но достаточно громко, чтобы гифф услышал.

— Спокойно, сэр! — ответил басовитый голос, вибрирующий от нетерпения. Внезапно Телдин понял, что все еще темно. Еще не наступило утро, а Вандурм еще не поднимал лагерь. Это я — Гомджа, сэр, — шепотом объяснил гифф. Его огромная фигура вырисовывалась из темноты.

Телдин лежал неподвижно, совершенно сбитый с толку. — Что? Что происходит? — прошептал он в ответ.

Гифф встал, реагируя на своего командира. — Это Вандурм и Брюн, сэр. Пока я стоял на страже, они взяли своих лошадей и выехали из лагеря. Они о чем-то говорили, и я слышал наши имена.

— Что? — фыркнул Телдин. Он повернулся и посмотрел в сторону главного лагеря. В тусклом свете костров мелькнуло какое-то движение, и, увидев его, Телдин запаниковал. Он расслабился почти так же быстро, когда понял, что это было всего лишь движение спящего человека, перевернувшегося на другой бок. — Ну и что?

— Мне это не нравится, сэр, — решительно заявил гифф. — Было бы лучше, если бы мы знали, что они делают.

На мгновение Телдин подумал, не сказать ли Гомдже, чтобы он снова заснул. Однако в голосе гиффа был тон, который подсказывал, что существо, возможно, и было правым. Протерев глаза, Телдин, наконец, согласился.

— Хорошо, а как же мы будем их преследовать?

Гифф поднял глаза к звездному небу. — Сейчас темно, и они не могут ехать быстро, сэр. А я хорошо вижу при таком свете, так что, если мы поторопимся, то сможем догнать их.

Осознав всю срочность, Телдин натянул рубашку и куртку, затем схватил свой вьюк и пристегнул мачете к поясу. Металлические пряжки звякнули, и Телдин тихо выругался, надеясь, что остальные не услышат ничего необычного. — А как же моя лошадь?

— Я уже разведал местность, сэр, — продолжал Гомджа. — Я не думаю, что мы сможем взять ее, не разбудив остальных.

— Ну, мы этого не хотим,— согласился Телдин, подпрыгивая на одной ноге и пытаясь натянуть сапог. — На всякий случай собери наше имущество. Они поспешно уложили то немногое, что было легко собрать. — Оставь остальное,— приказал Телдин. Посмотрев на другую сторону лагеря, он увидел темные силуэты спящих людей. — Готов идти?

Гомджа кивнул. — Я пойду первым, сэр, если вы не возражаете. Гифф взвалил большую сумку себе на плечо. В одной руке он держал нож, лезвие которого было натерто грязью, чтобы оно не блестело в тусклом свете. — Ваш меч, сэр, — напомнил Гомджа человеку.

— Что? О, да.— Телдин вытащил мачете из ножен, немного смущенный тем, что совсем забыл о нем. — Теперь, пошли.

В узком каньоне была глубокая ночь. Сверкающее серебро Солинари почти исчезло, оставив лишь красный отблеск Лунитари, частично скрытый высокими хребтами, и слабый звездный свет. Гомджа медленно шел впереди, огибая темноту на краю лагеря, направляясь к тропе, ведущей к главному каньону.

Оказавшись на этой тропе, гифф замедлил шаг, стараясь не уходить слишком далеко от слепого по ночам человека. Там, где это было необходимо, Гомджа шипел, предупреждая о корнях, камнях или ямах на тропе. Стараясь двигаться как можно тише, Телдин вздрагивал каждый раз, когда под ногами стучал камень.

Как только они приблизились к перекрестку с главной дорогой, Гомджа остановился и поднял руку, предупреждая человека своим жестом, хотя Телдин не мог этого видеть. — Что, — начал было Телдин.

— Тише, сэр, — предупредил его Гомджа самым тихим шепотом. — Впереди слышны голоса. Телдин напряг слух, но ничего не услышал. Несомненно, регулируемые уши гиффа были более чувствительны, чем у него.

— Я ничего не слышу, — запротестовал Телдин. — Кто там? Что они говорят? Гомджа не ответил, но, помолчав, осторожно повел их вперед. Постепенно до Телдина донесся шепот, а затем отчетливые голоса. Его глаза привыкли к темноте, и человек смог разглядеть очертания, которые могли быть людьми — или камнями.

— Брюн, возьми эту тварь. Я хочу, чтобы Тел был жив, но ты убьешь другого. В голосе безошибочно угадывался акцент Вандурма.

— Речь идет о времени. Мы и так слишком долго ждали, — прорычал другой голос. — «Наверное, Брюн», — догадался Телдин. — Давно надо было сделать это, и мы бы держали эту бестию на цепи.

— А если эта большая зверюга вырвется на свободу, что тогда?— был ответ Вандурма. — Я не хочу ошибиться. Сделай это, и нам хорошо заплатят в Палантасе.

— Сэр, — прошептал бас Гомджи в ухо Телдину, — отдайте мне мои пистолеты. Вражеский командир по глупости раскрыл свой план. Если у меня будут пистолеты, я могу выстрелить в него отсюда. Это дало бы нам элемент неожиданности.

— Нет, — прошипел в ответ Телдин. Он все еще не понимал, что хочет сделать Вандурм. В конце концов, этот человек был его другом. Что бы там ни происходило, Телдин отказывался верить, что Вандурм добровольно принимал в этом участие.

— Но, сэр, мы ведь беззащитны, — взмолился гифф. — Дайте мне хотя бы мое оружие!

Телдин нащупал странные палки, которые нес в узелке, вспомнив, как однажды Гомджа угрожал ему такой же палкой. Учитывая тогдашний эффект, Телдин не мог понять, зачем гиффу понадобились они сейчас. — Неужели они настолько полезны?

— Да, сэр, и я клянусь, что не использую их против вас, — искренне пообещал Гомджа.

— Или Вандурма, — стал настаивать Телдин после недолгого раздумья.

Гомджа мрачно согласился. — Или Вандурма, хорошо, сэр. По данному слову Телдин передал ему оба оружия, но не без укола страха.

Когда гифф взял последний предмет, где-то слева послышался грохот камней. Вандурм и остальные, которых Телдин старался подслушать, даже когда отдавал пистолеты, внезапно прекратили разговор. Человек застыл в ужасе при мысли, что их обнаружили. — Там кто-то есть! — прошипел капитан наемников. — Брюн, иди направо. А я привлеку его внимание. Когда помощник отошел, по камню послышались мягкие шаги.

Бородатый капитан повысил голос в шутливой беседе, быстро уводя разговор от своих планов. Телдин проигнорировал отвлекающий маневр, пытаясь проследить за движением Брюна. Черный силуэт отмечал движения преследователя. Фермер напрягся, держа руку на рукояти мачете, готовый нанести удар. Не желая отворачиваться, он мог только надеяться, что гифф останется вне поля зрения Брюна.

Еще один громкий стук камней отвлек внимание Брюна. Темная фигура выскочила из укрытия слева. Вандурм и Брюн бросились вдогонку за убегающей фигурой, карабкаясь по разбитым камням. Телдин успел заметить мимолетный силуэт рептилии, прежде чем существо скрылось из виду.

— Черт побери, это же драконид! — удивленно выругался капитан. Он перестал преследовать зверя. — Пусть бежит. Он не причинит нам вреда. Брюн бросил вслед твари несколько отборных проклятий и с радостью остановился.

Телдин был рад отвлечению внимания, которое создало это существо, поскольку наемники были уже на приличном расстоянии, но его беспокоило, что драконид вообще появился. Телдин быстро дал команду своему спутнику гиффу, и они начали торопливо покидать этот район.

— А теперь, Гомджа мы выберемся отсюда — без боя. Мы недалеко от Палантаса, так что можем добраться до города пешком. Понимаешь? Последнее было не столько вопросом, сколько приказом.

— Да, сэр, — ответил гифф, но по его голосу было видно, что он по-прежнему не убежден.

— Тогда пошли, рядовой, — приказал Телдин, мягко подталкивая гиффа к началу движения.

— Так я никогда не добьюсь чести, — с горечью пробормотал Гомджа, направляясь в обход позиции Вандурма. К счастью, их путь был скрыт от глаз Вандурма, и местность, которую они пересекли, была свободна от препятствий.

Оказавшись позади врагов, Телдин пошел быстрее, время от времени оглядываясь через плечо в сторону лагеря. До сих пор не было никаких признаков того, что их отсутствие было обнаружено. Повернув на север, они ровным шагом двинулись по дороге в Палантас.

Воздух стал еще холоднее, и Телдину показалось, что больше нет смысла прятать плащ. В конце концов, вокруг не было никого, кто мог бы его увидеть. — Расти,— приказал он. Черная ткань, более серая в темноте, вздымалась со слабым шорохом. Телдин ухватился за края и обернул плащ вокруг себя. Плотная ткань мгновенно согрела его кожу, прогнав холод.

С Гомджей во главе, их пара продолжала двигаться по дороге в устойчивом темпе в течение примерно часа. И человек, и гифф были настороже и напряжены. Рано или поздно наемники обнаружат их отсутствие. Телдин понятия не имел, что будет дальше. Может быть, ничего, а может быть, что-то гораздо худшее. Неопределенность была еще большим напряжением, чем уверенность в том, что за ними последует погоня.

Добравшись до широкого участка, где дорога прорезала небольшую поросшую кустарником сосновую рощицу, протянувшуюся от поросших кустарником берегов ручья, Гомджа внезапно резко остановился. — Впереди что-то есть. Что же нам делать, сэр?

Телдин закусил губу. — Что это?

Гомджа наклонил голову и навострил уши, пытаясь разобрать звук. — Кажется, голоса, сэр, но я не уверен. Это не похоже на людей Вандурма.

— Черт возьми! Телдин обдумывал свои варианты, но, ни один из них не был хорош. — Нам нужно узнать больше. Давай подойдем поближе. Он сжал рукоять мачете еще крепче, чем прежде. Может быть, им повезет, и все это просто еще одни путешественники, разбившие лагерь на ночь.

Гомджа стремительно выпрямился. — Сэр, это не входит в ваши обязанности. Позвольте мне пойти вперед и разведать. Я лучше вижу в темноте, чем вы, — добавил гифф, чтобы предупредить возражения Телдина. — Я вернусь и доложу обо всем, что найду, сэр.

Телдин лишь на мгновение задумался. — Нет, мы сделаем это вместе. Он должен был все увидеть своими глазами.

Гифф пожал плечами и осторожно двинулся вперед. Телдин последовал за ним. Подойдя ближе, они услышали странные свистящие голоса. Кем бы они ни были, они не походили на людей, но фермер узнал их. Первой мыслью Телдина, окрашенной паникой, были неоги, но эти голоса были другими, не такими, как те, что он слышал той ночью на своей ферме. Он остановился и внимательно прислушался. Гомджа, не заметив, что Телдин остановился, продолжал двигаться.

Затем до Телдина дошел источник голоса, наполнивший его новым страхом. Он слышал эти голоса и раньше — во время войны. — Дракониды! — выпалил он. Гомджа был едва виден в темноте впереди. — Гомджа, — прошипел Телдин. — Прячься! Телдин слышал рассказы о бандах драконидов, оставшихся во время отступления, и скрывавшихся в горах со времен войны. Он мог только догадываться, что это была одна из таких групп, хотя и был удивлен, обнаружив их, все еще активными через пять лет.

Гифф отреагировал с инстинктивной быстротой, бросившись выполнять приказ своего командира. Заметив заросли кустарника, достаточно густые, чтобы скрыть его, гифф пробрался в самую гущу зарослей и присел на корточки.

Телдин, озабоченный безопасностью Гомджи, внезапно понял, что ему тоже нужно найти укрытие. Кустов больше не было; их было едва достаточно, чтобы скрыть Гомджу. На грани паники, Телдин судорожно оглянулся, ища, где можно спрятаться.

— Перестань стоять. Подойди!— прошипел голос из темноты.

Телдин застыл от удивления и ужаса. Что бы это ни было — а оно, вероятно, было драконидом — Телдин был уверен, что существо разговаривает с ним. И все же это существо не поднимало тревоги; на самом деле, оно даже не звучало так, как будто брало его в плен.

— Быстрее, глупый бааз! Ты поможешь мне искать. Темная тень двинулась во мраке к человеку. Когда она приблизилась, Телдин увидел, что это был драконид. Золотая чешуя существа и бородатая драконья морда ясно указывали на то, что это аурак. Поверх погнутых и ржавеющих доспехов на нем было надето несколько слоев изрядно потрепанных одежд. Даже в темноте Телдин увидел, что они покрыты грязью. В одной руке аурак держал богато украшенный гравировкой меч, лезвие которого представляло собой ряд зубцов устрашающего вида и кривых линий. Другой рукой он указывал на Телдина, один длинный палец с ногтем был похож на кинжал, нацеленный на Телдина. — Ты еще не ищешь? — зашипел он, медленно перемещая лезвие меча вперед. — Ты не подчиняешься Траммазу?

Телдин огляделся вокруг, все еще удивляясь тому, что тварь не напала на него. Других драконидов нигде не было видно. Даже Гомджа был почти невидим. — Я? — наконец, пробормотал он.

— Да, да, ты, глупый бааз, ты! — прорычал аурак. Драконид шагнул вперед и схватил Телдина за руку, устраняя все сомнения в том, к кому он обращался. Когтистые пальцы впились в его кожу. Аурак, гораздо более сильный, чем человек, дернул Телдина и подтолкнул его вперед. Едва не падая, Телдин спотыкался, а аурак время от времени подталкивал его, чтобы тот продолжал двигаться. — Теперь ты ищи человека!

Чуть в стороне Телдин увидел, как зашевелились, а потом раздвинулись кусты. Гомджа, стоя на коленях среди ежевики, осторожно держал пистолет, готовый выстрелить в аурака. Один его глаз смотрел на Телдина, ожидая сигнала. Человек поспешно покачал головой, предупреждая гиффа не стрелять. Телдину стало любопытно. Хотя фермер понятия не имел, как это произошло, что драконид, очевидно, принял Телдина за одного из своих сородичей, и человек захотел узнать больше. Гифф приказ понял, но пистолет не опустил.

— Почему мы ищем? — спросил Телдин. Драконид склонил голову набок, большие кошачьи глаза сузились до подозрительных щелочек. Телдин подавил чувство паники. Он явно сделал что-то не так, но понятия не имел, что именно.

— Ты хорошо говоришь, глупый бааз,— усмехнулся драконид, — но забываешь, что я Траммаз-аурак. А ты только бааз. Взмахнув когтистой рукой, Траммаз сбил Телдина с ног. — Теперь ты вспомнил.

Потирая пульсирующий висок, Телдин неуверенно поднялся на ноги. — Глупый бааз вспомнил, — медленно произнес он.

Длинная морда аурака изогнулась в гротескной пародии на улыбку. — Хорошо. Теперь придут другие. Ты узнаешь, как искать среди них.

Телдин огляделся. На них надвигалось все больше теней. Он не мог ясно разглядеть фигуры, но царапанье когтистых лап в грязи подтверждало слова Траммаза. Считая тени, Телдин прикинул, что вокруг него собралось не меньше десяти драконидов. Осознав, что он оказался в ловушке среди них, Телдин внезапно задумался о том, какой прием он получит. Что, если этот аурак сошел с ума, а остальные увидят его таким, каким он был на самом деле? Не выказывая никакой паники, Телдин попытался разглядеть Гомджу — на всякий случай.

Когда первый из вновь подошедших — костлявое существо с тусклой бронзовой чешуей, приблизилось, оно с любопытством склонило голову набок и уставилось на Телдина. Только один его глаз был нормальным, в то время как другой был покрыт молочно-серой пленкой. — А, новый бааз, — проворчал Бозак. — Почему здесь? Он вытащил из-под доспехов меч, такой же погнутый и потрепанный, как и у Траммаза.

Траммаз выпрямился, пока не возвысился над другими драконидами. — Я нашел его на дороге. Он признает Траммаза великим вождем. Попросился стать бандитом и служить Траммазу. Это правда, бааз? Аурак посмотрел на Телдина, ожидая подтверждения.

— Верно, верно, — ответил Телдин. Теперь кое-что прояснилось. Он не понимал почему, но дракониды видели в нем одного из своих. Возможно, они все сошли с ума. Очевидно, эти существа, жившие далеко от своей родины, когда-то были частью армии драконов. — «Скорее всего, они остались в тылу, когда их армия отступила», — подумал Телдин, — «и с тех пор живут в горах как бандиты». — Я буду бандитом,— добавил он.

Бозак недовольно хмыкнул. — Тебе не нравится? — спросил его Траммаз. — Ты бросаешь вызов Траммазу? К этому времени вокруг Телдина собралось еще несколько драконидов, но их интересовали двое других, а не он сам.

Грудь Бозака вздулась, когда он тщетно пытался запугать более крупного аурака. Но Траммаз, как понял Телдин, не потерпит ничего подобного. Наконец, отступив назад, Бозак сказал: — Ладно, вождь Траммаз. Нет никакого вызова. Остальные дракониды разочарованно заворчали, недовольные тем, что драка не состоялась.

Траммаз повернулся к группе, победно раскинув руки. Он направил острие своего клинка на группу. — Что, нет человека? — взревел он. — Разведчики говорят, что люди в лагере ищут человека. Они очень хотят найти этого человека. Человек, должно быть, очень важен. Мы найдем этого человека, и мы станем знаменитыми.

Для Телдина это начало понемногу приобретать смысл. Дракониды, несомненно, совершавшие ночные набеги, должно быть, подслушали разговор Вандурма о нем и Гомдже. Что бы там ни говорил Вандурм, разведчики — дракониды доложили об этом своему командиру Траммазу. И аурак явно придумал этот план.

Один из драконидов, бааз со сломанными зубами, заговорил из рядов: — Мы найдем человека. Мы убьем его?

— Не убивать, глупый бааз! — взревел Траммаз. Он бросился в толпу, которая расступилась, как высокая трава. Схватив драконида за чешуйчатое горло, Траммаз приподнял его так, что только кончики когтей касались земли. — Никакого убийства. Траммаз хочет получить человека живым! Аурак медленно произнес эти слова, позволив баазу задохнуться в его объятиях. Наконец, когда когти булькающего драконида лишь слабо царапнули землю, Траммаз отшвырнул его в сторону. — Живым! Запомни, я хочу получить человека живым! Остальные дракониды только со страхом наблюдали за происходящим.

Внезапно послышались крик, дикое ржание и цокот копыт. Чары, наложенные Траммазом на своих спутников, рассеялись. — Всадники! — сплюнул один из драконидов у края круга.

— Вот он, ребята, в центре! — проревел голос Вандурма. Внезапно вспыхнул яркий свет, когда наемники сняли шторки с фонарей. Дракониды взвыли, когда неожиданный яркий свет временно ослепил их. Телдин стоял среди них, моргая от неожиданного блеска.

— Взять их! — крикнул Вандурм. Раздался звон, тихое шипение и глухой удар. Бааз, разинув от удивления клыкастую пасть, отшатнулся назад, схватившись за стрелу, пронзившую его ключицу. Даже когда дракониды отшатнулись назад, мигающие огни всадников продолжали свое поражающее действие.

— Обороняемся! — крикнул Траммаз, но всадники, прорвавшиеся сквозь его ряды, сделали приказы Траммаза бессмысленными. На аурака уже надвигался всадник с палашом, занесенным для удара. Стоя на месте, Траммаз зашипел от ярости и взмахнул своим зубчатым мечом по мощной дуге, разрубая грудь атакующей лошади. Передние ноги кобылы подкосились, колени зарылись в грязь. Всадника, не подготовленного к падению, швырнуло вперед. Телдин нырнул в сторону, когда всадник врезался в группу драконидов. Ошеломленный наемник был поспешно убит каскадом мечей и топоров, его булькающий крик смешивался с их влажными глухими ударами.

— Вот он! Телдин снова услышал крик Вандурма. Когда глаза фермера привыкли к свету, он увидел, что Вандурм указывает на него пальцем. В этот момент бородатый капитан слегка сдвинулся и рубанул по баазу, преграждавшему ему путь.

— Дерись, глупый бааз! — Траммаз зарычал на Телдина. Аурак стоял рядом с лошадью, которую он сбил. Кобыла все еще дергалась, тщетно пытаясь встать, когда кровь хлынула из ее груди. — Это ты виноват — всадники хотят тебя. А теперь дерись, или я убью тебя!

Телдин оказался зажат между свирепым аураком и кровожадным капитаном. Телдин резко обернулся с мачете в руке и огляделся в поисках непосредственной угрозы. Большинство драконидов уже пали или бежали. Те немногие, что остались, были уже сильно потеснены всадниками. Только аурак, сдерживая двух всадников, казалось, одерживал верх над ними. — Сражайся, помоги мне, бааз! — приказал Траммаз, показывая, чтобы Телдин присоединился к нему.

— Этот зверь сошел с ума! — изумленно воскликнул Вандурм. — Он хочет, чтобы фермер помог ему!

Телдин, даже понимая, что вокруг него враги, не мог заставить себя сражаться на стороне драконида. Вместо этого он осторожно начал пятиться назад, направляясь к кустам, где, как он надеялся, все еще прятался Гомджа. Телдин неловко держал мачете, высоко подняв его над головой.

Траммаз, видя, что Телдин не спешит ему на помощь, взвыл от отчаяния. — Трусливый бааз! — взвизгнул он. Кошачьи глаза сверкнули неистовой яростью, когда аурак бросился вперед, не заботясь о собственной безопасности, прокладывая себе путь к Вандурму. Несколько всадников упали, прежде чем наемники, наконец, свалили разъяренного драконида.

Телдин был благодарен аураку за его смертельную ярость, потому что казалось, что он может незаметно ускользнуть от людей Вандурма. Но как только он приблизился к краю кустарника, копье вонзилось ему в спину. Он почувствовал горячее дыхание лошади за своим плечом. — Вперед, погонщик мулов, а не назад, — приказал всадник, легонько подталкивая копье, чтобы пришпорить Телдина. С большой неохотой Телдин направился к Вандурму.

В центре дороги битва была окончена. Дракониды были разбиты, хотя и определенной ценой для людей Вандурма. Капитан и еще двое наемников слезли с лошадей и занялись своими спутниками. Двое наемников были явно мертвы: всадник был зарублен насмерть, когда упал, а второй убит Траммазом в последней атаке аурака. Еще один человек сидел на земле, схватившись за бок. Его лицо было бледно-голубым, а глаза остекленели. Кровь сочилась сквозь его пальцы, и он пробормотал что-то тихим стоном. Вандурм посмотрел на него, затем повернулся к одному из оставшихся в живых. — У нас нет целителей. Оторк — мертвец. Предложи ему меч или пусть сидит там, пока сам не умрет. Человек кивнул, затем опустился на колени и что-то прошептал на ухо умирающему наемнику.

Несколько других человек щеголяли ранами — кровавыми порезами и проколами, но казались достаточно здоровыми, чтобы ехать верхом. Все пятеро сказали, что они в порядке. У одного из них сильно кровоточила большая рана на ноге. Вандурм подошел и осмотрел рану. — Ты сможешь ехать верхом? — потребовал он ответа.

Солдат посмотрел на умирающего, на дороге Оторка. — Да, сэр, — процедил он сквозь зубы.

— Хорошо. Подсадите его на лошадь, — приказал Вандурм. — Мы скоро уезжаем. Вандурм повернулся к Телдину. — Итак, у тебя есть плащ, Тел, и очень интересный, я в этом уверен. Понимаешь, кому-то очень нужен этот плащ. Они предлагают хорошую цену за фермера со странным плащом, то есть просто за плащ. Я даже слышал об этом в Каламане. Вандурм взял край плаща и потер его между пальцами. — Интересно, почему он такой ценный? Наемник схватился за цепочки, которые удерживали плащ.

Телдин почувствовал покалывание в спине, затем раздался резкий треск и запах гари. — Аааа! — закричал Вандурм, отдергивая руку от цепочек. Наемник потряс рукой, пытаясь прогнать боль из своих нервов. — Он ударил меня искрой!

Заподозрив фермера в предательстве, солдаты сомкнули ряды за спиной своего капитана, и подняли мечи. Их лица были мрачными и враждебными. Острие копья снова вонзилось в спину Телдина, на этот раз до крови.

— Что случилось с нашей дружбой, Вандурм? — горячо потребовал Телдин. — Ты сказал, что я был для тебя как твой сын. А как же война? Действительно, Вандурм был его другом — но никак не этот человек, стоявший сейчас перед ним. Телдин в ярости сжал кулаки. В окружении людей с мечами он мало что мог сделать.

— Стальные деньги, вот в чем дело. Много денег, Тел, — коротко ответил капитан, все еще массируя онемевшую руку. — Но поскольку ты мой друг, сними плащ, и я оставлю тебя в живых.

Телдин напрягся. — Я не могу, — тщетно попытался он объяснить. — Это…

— Слишком плохо. Это очень плохо, — перебил фермера Вандурм. — Мне грустно, что ты так говоришь. Я думаю, что не смогу снять с тебя плащ — с живого. Он повернулся и пошел обратно к своим раненым, но на полпути остановился и оглянулся. — Убей его, а я возьму плащ, — приказал он всаднику, стоящему за спиной Телдина.

Телдин втянул в себя воздух, готовясь к удару.

Раздался громкий треск, за которым тут же последовал громкий крик. Копье рванулось вперед в финале удара, но внезапно упало со спины Телдина и с грохотом упало на землю. — «Должно быть, что-то сделал плащ, как и в предыдущем случае, ударив искрой», — с изумлением подумал Телдин. В то же самое время фермер увидел, как Вандурм и остальные удивленно обернулись, когда тяжелое тело наемника обрушилось на плечо Телдина, размазав кровь и сбив фермера с ног. Лошадь в панике встала на дыбы, фыркнула и поскакала прочь.

— Отойдите, или я выстрелю снова, — прогремел бас Гомджи. Вандурм и остальные застыли, не понимая, что произошло. Гифф стоял на краю дороги. В каждой руке он держал по пистолету, тщательно нацеленному на наемников. Из ствола одного из них валил дым. — Подойдите сюда, сэр, — сказал Гомджа.

Лежа на земле, Телдин потянулся, чтобы скатить упавшее тело со своих ног. Наемник рухнул на землю с зияющей раной на затылке. Вскарабкавшись на ноги, Телдин осторожно двинулся к Гомдже.

Вандурм сделал небольшое движение вперед. — Нет, сэр. Стойте на месте, — приказал ему Гомджа. Капитан остановился, глядя на ужасную рану лежащего на земле человека. Когда Телдин подошел, гифф, не отрывая взгляда от наемников, тихо спросил: — Что мне теперь делать, сэр? Может, мне пристрелить их главаря?

Телдин на мгновение поддался искушению, испытывая чистую ненависть к своему вероломному бывшему другу, но потом ему пришла в голову более лучшая идея. — Вандурм, — позвал он, — мой друг — волшебник Красных Одежд. Вы видели, что он уже сделал своей магией. А он использовал только свои палочки. Отойдите от своих лошадей.

Вандурм стоял неподвижно в свете фонаря, не зная, что делать. — Гомджа, ты можешь продемонстрировать им свое оружие? — прошептал Телдин.

— У меня остался один выстрел, сэр. Вы хотите, чтобы я убил еще одного? — предложил Гомджа. Вандурм и остальные переглянулись, пытаясь понять, что происходит.

— Нет, никого не убивай, — медленно ответил Телдин. — Просто демонстрация оружия.

— Есть, сэр. Только демонстрация. Тщательно прицелившись, гифф осторожно нажал на спусковой крючок второго пистолета. Раздался еще один громкий хлопок и запах горелого металла, когда из пистолета Гомджи вырвался столб пламени и дыма. Телдин подпрыгнул от неожиданности, хотя почти ожидал такого результата. На мгновение густой дым скрыл все вокруг. Один из людей Вандурма вскрикнул от боли, за ним последовала череда стонов.

— Будь ты проклят в Бездне Такхизис, фермер! — крикнул Вандурм. — Хватит, мы уходим! Когда дым от пороха рассеялся, Телдин увидел, что Вандурм и его люди направляются к обочине дороги. Одного из раненых теперь тащили капитан и еще один человек. Лицо упавшего солдата исказилось от боли, он схватился за окровавленное колено.

— И что же ты сделал? — спросил Телдин у Гомджи.

— Демонстрацию, сэр, как вы и просили. Я прострелил ему колено, — невинно ответил гифф.

— Отлично, — сплюнул Телдин, все еще пылая гневом. — Держи их под прицелом. Я собираюсь взять нам лошадей.

— Сэр, — сказал Гомджа уголком своего большого рта, — у меня кончились заряды.

Телдин сохранял бесстрастное выражение лица, услышав эту печальную новость. Заряды, предположил он, были силой волшебной палочки. — Слушай, только не говори им — блефуй!

— Есть, сэр.— Гомджа шагнул ближе к наемникам, свирепо глядя на них. Из глубины его груди вырвался животный рокот. Пока он был занят, Телдин поймал двух самых сильных на вид лошадей и криками и воплями разогнал остальных. Для себя он выбрал жеребца Вандурма, испытывая жажду мести. Вскочив в седло, он подвел другую лошадь к Гомдже.

— Передай мне пистолеты, и садитесь в седло,— приказал Телдин. Гомджа передал ему пистолеты, один за другим. Телдин старался держать их направленными прямо на Вандурма. — Колдун показал мне, как пользоваться его магией, — громко объявил Телдин, обращаясь к свирепым людям.

— Я никогда раньше не ездил на таком звере, сэр, — заметил Гомджа, глядя на лошадь.

Телдин собрался с духом и глубоко вздохнул. — Все в порядке, Гомджа. Она тоже никогда раньше не возила таких созданий, как ты. А теперь, поехали! — сквозь стиснутые зубы прошипел приказ фермер.

— Есть, сэр. После нескольких неуклюжих попыток Гомджа, наконец-то, устроился в седле. Телдин шлепнул лошадь гиффа по крупу, посылая ее вперед, в темноту.

— Не пытайся следовать за нами, Вандурм, или я забуду, что ты когда-то был моим другом, — яростно выкрикнул Телдин. Вонзив пятки в бока жеребца, Телдин поскакал в темноту вслед за Гомджей.

— Я найду тебя, черт бы тебя побрал, фермер! — выругался Вандурм, когда Телдин исчез в темноте. — И я заставлю тебя заплатить за это твоей болью!

Глава 10

Гомджа вцепился в седло, крепко обняв ногами бока коня, и его лошадь понеслась галопом сквозь темноту. Помимо того, что гифф был начинающим наездником, он просто не подходил для этой задачи. Его ноги с большими круглыми подушечками никак не могли влезть в стремена, а туловищу было неудобно в узком седле, рассчитанном на человеческий зад. Хуже всего было то, что конь с трудом тащился под тяжестью Гомджи, едва поддерживая резкую рысь.

Гомджа терпел это, казалось, несколько часов. Наконец, он крикнул Телдину, который ехал впереди: — Сэр, прошу приказа спешиться и идти пешком! Слова гиффа прерывались резкими шагами его кобылы, и каждый толчок заставлял обычно низкий голос Гомджи звучать все громче.

— Ну, я думаю, что мы достаточно далеко отъехали от Вандурма, чтобы замедлить темп, — заявил Телдин ради своего спутника. По правде говоря, Телдин понимал, что не будет чувствовать себя комфортно, пока не окажется в безопасности в стенах Палантаса. Рано или поздно Вандурм соберет своих лошадей и обязательно придет за плащом.

— Хорошо, если вы так думаете, сэр, — простонал Гомджа, слезая с лошади. Однако, помня о возможной погоне, Телдин поскакал вперед в хорошем темпе, заставляя Гомджу бежать рядом. И все же гифф казался счастливее, чем когда-либо во время верховой езды.

По мере того как они приближались к Палантасу, небо постепенно светлело, и снежные горные вершины светились насыщенным лазурным светом. По мере того, как солнце поднималось над гребнем хребта, его оттенки тускнели и превращались в красные и желтые.

Солнце уже час как поднялось над горами, когда Палантас, наконец, показался в поле их зрения. Почувствовав себя в безопасности, Телдин натянул поводья, чтобы полюбоваться видом города с вершины перевала. Телдин забыл, как – даже во время войны – Палантас был величественным и вдохновляющим зрелищем.

Расположенный в чашеобразной долине, прижавшись спиной к сверкающему сине-зеленому заливу Бранчала, город имел смутные очертания огромного колеса. Концентрические улицы расходились от центра, завершаясь массивным кольцом стен, пронизанных огромными воротами. Стена давным-давно доказала свою неэффективность в сдерживании бурного роста Палантаса, и город вырвался из своих границ, чтобы подняться на окружающие холмы и образовать лабиринт, названный Новым Городом.

Телдин показал на похожее, на собор здание, стоявшее на краю центральной площади в центре города. — Это дворец повелителя Палантаса, — сказал Телдин гиффу, указывая на одну из достопримечательностей. — Видишь те низкие здания, ближе к нам, вдоль дороги? Это библиотека, где должен находиться мудрец Астинус. Однако Гомджа проявил лишь незначительный интерес к архитектуре. — Эти стены построены гномами, — кратко объяснил Телдин. Он был слегка раздосадован тем, что гифф не обращает внимания на его описания. — Говорят, что эти стены — одни из самых древних в мире, построенные еще до Эпохи Могущества.

— Что это за темная башня, которая стоит сама по себе? — спросил Гомджа, указывая на угольно-черное строение неподалеку от дворца. Башня представляла собой одно главное здание с двумя стройными опорами, каждая из которых была увенчана кроваво-красным минаретом.

Телдин вздрогнул, взглянув туда, куда указывал Гомджа. Он бессознательно избегал этого сооружения. — Это называется Башня Высшего Колдовства. Разве ты не чувствуешь зла? Фермер поразился тому, как спокойно гифф смотрел на темное строение.

Гомджа пожал плечами, не смущаясь той осязаемой мерзостью, которую излучала башня. — Магия — это не для гиффа, — вот и все, что он мог предложить в качестве объяснения.

Телдин принял ответ и снова перевел взгляд на Палантас. Он с удивлением отметил новую особенность ландшафта. На дальней стороне, за городскими стенами, возвышалась огромная скала, увенчанная отдельным замком. Все это сооружение находилось в поле на краю Нового Города. Он вспомнил, что во время войны на этом пространстве был учебный полигон. Он показал гиффу на любопытное сооружение, но Гомджа лишь равнодушно кивнул.

— Он очень похож на Скалу Брал, — заметил гифф, небрежно сравнивая эту странную конструкцию с реликвией своего далекого дома. Он посмотрел на расходящиеся улицы города. — А как насчет постоялых дворов? Есть ли здесь что-нибудь такое, где подают еду? По-моему, я уже несколько дней ничего не ел, сэр. Пока он говорил, синекожий инопланетянин искренне смотрел на фермера.

Раздраженный, но довольный, Телдин кивнул головой. — Да, конечно, есть еда. Он потер усталые глаза. — Тогда в город, парни! — бодро произнес Телдин, сидя прямо и игриво, словно обращаясь к тысяче человек. — Во-первых, на конный рынок, чтобы продать этого прекрасного скакуна. Во-вторых, завтрак! Отдав приказ, Телдин повел свою воображаемую армию к городу Палантас.

*

К позднему утру кошелек Телдина зазвенел, а живот Гомджи снова приятно заурчал. Лошадь Вандурма принесла хорошую цену на ярмарке, хотя продаже в значительной степени помогли знания Телдина о лошадях и торговцы лошадьми из Палантаса. — «Годы, проведенные в войсках Уайтстоуна в качестве погонщика мулов, не прошли даром», — размышлял фермер. Продажа обеспечила достаточно стальных денег для них двоих, чтобы прожить несколько недель, хотя Телдин был вынужден понизить свою оценку к тому времени, когда Гомджа закончил завтрак. Преодолев свой страх перед странной фигурой в мантии, служанки снабжали солдата, казалось бы, бесконечным потоком фруктов и овощей. Телдин мог только утешаться тем, что гифф, по крайней мере, отвергал более дорогие жаркое и сосиски, которые ему предлагали.

Телдин нервничал, когда они с Гомджей шли по улицам Старого Города, направляясь к Великой Библиотеке Палантаса. — «Как же мне попасть к Астинусу?» — подумал он. — «Мы совсем не дворяне — мы даже не помылись!»

— Что, сэр? — спросил Гомджа.

— Ничего. Телдин удивленно поднял глаза. — Я просто задумался. Видишь ли, этот Астинус, мудрец, ну, у него нет репутации гостеприимного человека, и мне просто интересно, как мы собираемся к нему войти.

— Возможно, он проявит любопытство ко мне, сэр.

— Не думаю, что слово «любопытство» применимо к Астинусу. Возможно, он уже знает о тебе. Говорят, Астинус все знает и все время все записывает. Предположительно, он написал все книги в Великой Библиотеке. Телдин удивленно покачал головой. — Не такой жизни я бы хотел.

— И я тоже, сэр, — добавил Гомджа. — Никаких сражений. Может быть, он сжалится над вами, сэр.

— Вряд ли. Безразличный человек даже не поднял руку, чтобы помочь армии во время войны, — презрительно ответил Телдин. — Он все время сидел в своей библиотеке и писал. Можно подумать, что он мог бы найти хорошее применение тому, что он знает.

Гомджа поджал губы, едва заметные на его тяжелом подбородке. — Может быть, взятка? — наконец, предложил он.

Телдин покачал головой. — Орден Эстетики, который его окружает, обеспечивает все, что ему нужно. У нас даже не хватит денег, чтобы подкупить привратника.

Гомджа молчал, предоставив Телдину предаваться своим размышлениям, и оба молчали, пока не добрались до Великой Библиотеки. Войдя на территорию, они миновали небольшой парк, густо заросший растениями позднего лета. Парочки, прогуливавшиеся по саду, останавливались и глазели на странных, грязных посетителей. Телдин не обращал на них внимания; он не питал особой любви к жителям Палантаса. Он вспомнил, как они прятались за своими стенами, в то время как гораздо лучшие люди, многие из его друзей, погибли, защищая город от драконьих армий. Он вернулся к насущной проблеме и направился прямо к главному зданию.

Как и почти все здания города, Великая Библиотека была монументом из сверкающего белого мрамора. Она состояла из трех крыльев, длинных залов, в стенах которых с колоннадами были маленькие окна. Хотя библиотека была трехэтажной, она производила впечатление низкого приземистого строения. Возможно, это было вызвано широкой крышей или, возможно, простым фасадом здания. За исключением колонн, украшавших вход, здесь не было ни одного причудливого украшения, которые так любили жители Палантаса.

Телдин прошел мимо небольшого, ничем не примечательного входа в публичную часть библиотеки и повел Гомджу к следующей двери. Это был величественный фасад с изогнутой мраморной лестницей и портиком с колоннами. Добравшись до верха, Телдин глубоко вздохнул и постучал в застекленную дверь.

Несколько мгновений ничего не происходило, но как только Телдин собрался постучать снова, дверь распахнулась.

— Что вы ищете в Ордене Эстетики? — спросил молодой человек, стоявший в дверях. Среднего роста и несколько полноватый от сидячего образа жизни, этот человек был одет в простую строгую одежду. Его темные волосы были аккуратно подстрижены, а чисто вымытое лицо не скрывало презрения, которое он явно испытывал к грязному бродяге, стоявшему перед ним.

— Мой друг и я, — Телдин жестом пригласил Гомджу выйти вперед, — ищем аудиенции у великого мудреца Астинуса. Телдин говорил тихо и почтительно, испытывая неподдельный трепет от присутствия столь очевидной силы. Гомджа, демонстрируя свое лучшее поведение, стоял позади Телдина, его собственная голова возвышалась над человеческой. Как они и договорились заранее, Гомджа откинул одеяло, накрывавшее его голову. Телдин надеялся, что это заинтригует монаха, а не напугает его до полусмерти. Гифф пошевелил ушами и даже улыбнулся, широко раскрыв рот.

Глаза швейцара расширились. Презрительное выражение исчезло и сменилось ошеломленным изумлением. — Ждите здесь, — пропищал он и поспешно скрылся в темных глубинах здания. В своей торопливости он оставил дверь открытой.

Как раз в тот момент, когда Телдин уже собирался проскользнуть в дверь, пухлый привратник вернулся. Он, видимо догадавшись о намерениях Телдина, церемонно загородил вход. Привратник сглотнул, но встретил сердитый взгляд гиффа. — Ну, он вас не примет,— напыщенно ответил Эстетик. Его голова слегка дернулась от нервного тика.

Телдин недоверчиво посмотрел на него. — Он должен меня принять. Я прошел долгий путь, и он не может просто так меня прогнать! Гомджа шагнул ближе к двери, подтверждая слова Телдина.

Круглолицый Эстетик стоял твердо, на мгновение, вернув себе самообладание. — Астинус не должен никого принимать, — ответил привратник, повышая голос с каждым словом. — На самом деле, насколько мне известно, у него были гости только один раз.

— Он не может просто так меня прогнать! — настаивал Телдин. — А как насчет моего друга? Ему нужно увидеть Астинуса, чтобы вернуться домой. Телдин положил руку на плечо Гомдже. Гифф шагнул чуть ближе, наклонившись, чтобы опуститься на уровень Эстетика.

Взглянув на гиффа, монах снова ощутил нервный тик. И все же, даже слегка дернув головой, привратник наотрез отказался. — Астинус приказал, чтобы его не беспокоили, — сказал он напряженным голосом.

— Мы могли бы пробиться силой, сэр, — прошептал Гомджа на ухо Телдину. Человек быстро наложил вето на это предложение, коротко покачав головой. Хотя фермер почти не сомневался, что они легко одолеют мягкотелого, избалованного монаха, он знал, что это не даст им аудиенции у Астинуса, а, скорее всего, обеспечит им аудиенцию у констеблей Палантаса. Им нужен был более убедительный аргумент, который привлек бы ученых монахов библиотеки.

— Книги! — внезапно сказал Телдин, хотя и не слишком громко. — Гомджа, у тебя сохранились те книги и карты, которые мы нашли в сундуке?

— Да, сэр, — медленно ответил гифф, не понимая намерения Телдина. — Я думаю, что они все еще у меня… прямо здесь. Последнее было сказано с пониманием. Гомджа торопливо порылся в своих вещах и, наконец,извлек один тонкий томик. — Это все, что у меня осталось, сэр. Остальные я оставил в горах прошлой ночью. Гифф протянул ему одинокий фолиант с несколько извиняющимся выражением лица.

Телдин с облегчением увидел, что у них осталась хотя бы одна книга. — Не волнуйся, Гомджа, — заверил он. Телдин протянул книгу привратнику. — Может быть, нам поможет пожертвование этого редкого тома?

Привратник с любопытным выражением лица взял тонкий томик, повертел его в руках и осторожно открыл обложку. Беглый взгляд на текст, очевидно, заинтриговал его; он никогда не видел ничего подобного. Его пухлые руки переворачивали страницы с растущим интересом. — Подождите здесь. Я проверю, — наконец предложил монах. С этими словами он снова поспешил прочь.

Казалось, что монах ушел на несколько часов, но Телдин не беспокоился. Реакция монаха на книгу придала ему уверенности. Когда Эстетик, наконец, вернулся, терпение Телдина было вознаграждено. Его манеры изменились, так как теперь он был озабочен и слегка удивлен появлением странной пары у дверей библиотеки. — Астинус сказал, что даст вам краткую аудиенцию. Телдин обратил внимание на слова монаха, но решил, что попасть внутрь — это уже достижение.

Нервный монах провел их через дверь, и они оказались в мраморном коридоре, который тянулся вдоль фасада здания. Белый камень, истертый веками и гладкий, поблескивал в утреннем свете, лившемся через ряд окон. Телдин ожидал, что библиотека будет тусклым и мрачным местом, но ярко освещенная реальность была удивительной.

Все трое прошли по коридору, не встретив ни души. Путь лежал вдали от общественных залов и далее, в невидимые глубины здания. Телдину было понятно, что Астинуса, славившегося своим уединением, можно найти далеко от открытых секций Великой Библиотеки. Дорога вела их мимо множества дверей, одни из них были закрыты, другие открыты. Телдин заглядывал в каждую из них, сам толком не зная, что ищет. Большинство комнат были заставлены книгами, аккуратно расставленными по полкам и покрытыми слоями пыли. Телдин поразился количеству томов в библиотеке. В одной комнате было больше книг, чем он когда-либо видел, а здесь было много комнат с заплесневелыми альбомами.

Но не все комнаты были пустыми. В какой-то момент Телдин осторожно заглянул в приоткрытую дверь и обнаружил, что она заполнена членами Ордена Эстетики. Они сидели рядами на скамейках и внимательно переписывали разложенные перед ними тексты. Воздух был наполнен шумом гусиных перьев по пергаменту. Телдин тихо прикрыл дверь и пошел дальше.

Наконец, сделав несколько поворотов, монах остановился перед простой, непритязательной дверью. Телдин был немного удивлен, что это кабинет Астинуса. Фермер полагал, что для человека такой важности его окружение будет намного больше. Слегка постучав, привратник тихо сказал тому, кто был внутри: — Господин, я привел их, как вы просили.

— Впусти их, Малтор. Я встречусь с ними на минутку. Голос был холодным и бесстрастным, в нем не было и следа теплоты или враждебности. Малтор с легким скрипом распахнул дверь, провел Телдина и Гомджу в маленький кабинет и указал им на табуреты, где они должны были сесть.

Человек, возраст которого Телдин не мог определить, сидел за столом в дальнем конце комнаты и что-то тщательно писал на листке пергамента, разложенном перед ним. Каждые несколько секунд он поднимал руку от страницы, чтобы окунуть перо в чернильницу. Без лишней задержки он продолжил писать, ни разу не остановившись, чтобы подумать о слове или сформулировать фразу. Рядом с ним были сложены две стопки пергамента, одна чистая и нетронутая, другая аккуратно исписанная безупречными строчками. Закончив с лежащим перед ним листом, Астинус посыпал его белым песком, чтобы промокнуть высыхающие чернила, осторожно отложил лист в сторону и положил перед собой еще один чистый лист. Затем перо снова стало уверенно двигаться по странице.

Все это время Астинус ни разу не поднял глаз, чтобы отметить присутствие своих гостей. — Подожди снаружи, Малтор, — сказал Астинус, не прекращая поток слов от пера к странице.

— Да, господин, — с поклоном ответил Эстетик. Он вышел из комнаты и тихо прикрыл за собой дверь.

Телдин ждал, что великий мудрец заговорит, задаст вопрос, но Астинус не обращал на них внимания. Чернила неуклонно текли из его пера. Наконец, нервно сглотнув, Телдин заговорил: — Лорд Астинус, я…

— Ты Телдин Мур из Каламана, сын Амдара Мура и женщины Шери, — прервал его Астинус, все еще глядя на свою страницу. — Две недели назад твоя ферма была разрушена упавшим с неба кораблем. Я уже сделал пометку об этом. Того, кто с тобой, зовут Гомджа. Он прибыл на этом корабле. До этого я ничего о нем не знал.

У Телдина и Гомджи отвисли челюсти; их рты непроизвольно раскрылись от леденяще эффективного изложения их историй.

— Я знаю все это, Телдин Мур из Каламана, из того, что я уже написал, — продолжал Астинус своим педантичным, деловым тоном. — Прямо сейчас я пишу, что вы здесь передо мной, потому что мне стало интересно узнать, — мудрец с особенным отвращением скатил это слово с языка, — о ваших несчастьях. Астинус помолчал и, наконец, поднял глаза. В глазах мудреца мелькнуло легкое раздражение. — Задавайте свои вопросы, и я их тоже запишу, как и ответы, если они мне известны. Не дожидаясь ответа Телдина, он продолжил писать.

Телдин снова нервно сглотнул. Что-то в Астинусе, возможно, его холодная самоуверенность, наполнило Телдина испуганным уважением. — Мне дали этот плащ, и я не могу его снять, — прошептал он.

— Я это уже отметил,— сказал Астинус. — Объяснения излишни.

Телдин не мог не смотреть на него. Казалось, не было ничего, чего бы великий мудрец уже не знал. Это наполнило его надеждой, что Астинус даст ему решение. — Я имею в виду, как мне его снять?

— Этого я не знаю. Астинус замолчал, поняв, что ему не хватает определенного знания. Мудрец закрыл глаза и задумался о возможных последствиях. Наконец он заговорил снова, и в его голосе послышалось легкое недоумение: — Плащ пришел из-за пределов этого мира, что вне пределов моей… власти.

Плечи Телдина поникли от внезапного крушения его надежд. — Вашей власти? Тогда кто же знает? — слабым голосом спросил он, и его уверенность быстро улетучилась.

— Для получения этого ответа ты должен выйти за пределы нашей планеты, — ответил Астинус. Он вернулся к своим записям, по-видимому, забыв о присутствии этой пары.

— Планеты? Какой планеты? — спросил Телдин. До сих пор великий мудрец Астинус давал больше загадок, чем ответов.

— Разве твой друг не объяснил тебе, что такое полеты в космосе? — с легким интересом спросил Астинус.

Гомджа нервно облизнул губы. — Я и сам никогда этого не понимал, сэр, — признался гифф.

— Незнание мира — это не достоинство, — без тени юмора заметил Астинус, продолжая писать плавными строчками, — хотя слишком много знаний тоже может быть плохо. Осторожно вставив перо в подставку, бесстрастный мудрец посыпал высыхающий лист песком и осторожно положил его наверх стопки. После короткой паузы Астинус взял другой лист и снова начал писать.

Телдин вспомнил рассказы о мудреце и его библиотеке. Это действительно была его библиотека, поскольку книги Астинуса считались единственными произведениями, находящимися здесь. Согласно легендам, каждый день мудрец писал определенное количество страниц, и каждую ночь его помощники тайно забирали их, переплетали в тома и ставили на полки в залах Великой Библиотеки. В его трудах была изложена история всего мира.

— Вы и так задержали мою работу. Эта аудиенция окончена. Холодные слова мудреца вывели Телдина из задумчивости.

— Но наши вопросы! Мы так ничего не узнали, — начал спорить фермер, приподнимаясь с табурета.

— И как мне попасть домой? — вмешался гифф, и его низкий голос зловеще зарокотал.

Астинуса, казалось, не тронули их мольбы, и он продолжал писать без остановки. — Малтор, — мягко позвал он, приглашая привратника. Пухлый человек поспешно появился, его нервный тик был сильнее, чем раньше. — Проводи их, Малтор. Астинус заметил, что Телдин готов спорить, и перефразировал свою мысль. — Помоги им найти ответы. История гномов, сто двадцать три года назад. Маунт Невемайнд. Там есть некоторые отрывки, которые могут быть им полезны.

— Слушаюсь, повелитель, — благоговейно ответил Эстетик. Он стоял и ждал, когда гости выйдут. Чувствуя, что, возможно, их визит не был полным провалом, Телдин встал и жестом пригласил Гомджу следовать за ним.

Астинус продолжал писать, ни разу не взглянув в их сторону. Слова на странице, тщательно фиксирующие каждое событие, говорили все, что ему нужно было знать.

«…фермер и существо покидают кабинет Астинуса. Никто из них не попрощался. Малтор ведет их в хранилище книг…»

*

С вершины стремянки Малтор, наконец, издал торжествующий звук. — А, вот и он! — сказал Эстетик паре, ожидавшей внизу. Вытащив том с плотно набитой полки на самом верхнем уровне стеллажей, где он почти касался потолка, Малтор брезгливо стер слой пыли с ее краев. Серая пыль посыпалась сквозь мрачный проход, как туман. — Вам оказали величайшую милость, — продолжал монах, с трудом спуская свое тучное тело с лестницы и зажав книгу под мышкой. — Для Астинуса позволить вам прочитать одну из его книг, не говоря уже о встрече с ним, большая честь. Выдохнув, Эстетик спустился на пол и подвел их к пустому столу, освещенному единственной лампой.

Комната представляла собой почти сплошные книжные полки, книг было больше, чем Телдин мог себе представить во всем Ансалоне. Аккуратные ряды томов в черных и коричневых переплетах плотно стояли на полках, расставленные и пронумерованные по датам и местам. Пыль, казалось, покрывала все вокруг, включая пол, где они втроем оставили свои следы. Телдин гадал, сколько времени пройдет, прежде чем эти следы исчезнут. — Это, должно быть, Великая Библиотека, — с благоговением выдохнул он.

— Здесь немного, — небрежно ответил Малтор. — Они содержат сведения от пятисот до ста тридцати семи лет назад. Телдин, казалось, был поражен тем, что книг могло быть больше, чем сотни, находящихся в этой единственной неосвещенной комнате. — А теперь посмотрим, смогу ли я найти то, о чем сказал повелитель. Что я должен искать? Монах поднял глаза от густо исписанного тома.

Телдин был озадачен. Астинус уже заявил о своем незнании ситуации с плащом, так что фермер действительно понятия не имел, что он ищет. Сбитый с толку, он посмотрел на гиффа в поисках предложений.

— Космические полеты,— предложил Гомджа. — Как я могу вернуться домой?

— Космические полеты? — Эстетик раскрыл рот, когда провел пальцами вниз по странице. — Что это такое?

Гомджа вкратце попытался объяснить концепцию летающих кораблей и то, что он знал о космосе, что на самом деле было очень мало. Тем не менее, Малтор, казалось, получил элементарное представление об этом процессе, достаточное, чтобы продолжить поиски.

Телдин и Гомджа терпеливо сидели, пока монах просматривал работу. Густой запах горящего лампового масла начал наполнять спертый воздух, согревая и без того душную комнату. Усталый и подавленный фермер начал клевать носом.

— А, вот оно, — сказал, наконец, Малтор, повторяя свой прежний торжествующий тон. — Это выглядит многообещающе. Слушайте. Монах склонился над страницей, стараясь разглядеть выцветшие, скомканные буквы в тусклом свете лампы.

«…в этот день, как раз после подъема 10-ти часовой вахты, к гномам Маунт Невемайнд прибыло судно. Оно прибыло со звезд, и было встречено Тувалрикандилифчустрой…»

Малтор перестал читать. — Здесь есть очень длинное имя и другие детали, которые могут быть не важны. Может быть, будет лучше, если я подытожу слова моего учителя.

— Если вы считаете, что так будет лучше, — согласился Телдин, махнув рукой. Почти мгновенно он с трудом подавил чих, вызванный облаком пыли, поднявшимся над столом. Малтор быстро кивнул, и тик снова отразился на его лице. Уткнувшись лицом в книгу, он продолжал читать, быстро перелистывая страницы.

Прошло еще какое-то время, пока монах изучал страницы. Он несколько раз переворачивал страницы то вперед, то назад, словно пытаясь найти какую-то странную ссылку. Телдин и Гомджа следили за каждым движением монаха с напряженным ожиданием, будто эти действия сами по себе могли раскрыть тайну вселенной. Перелистав страницы в пятый или шестой раз, Эстетик, наконец, отодвинул книгу в сторону. Он стер пыль с уголков глаз.

— Я не уверен, что правильно понимаю, что здесь написано, — сказал он в качестве предисловия. — Астинус знает много такого, чего мы никогда не поймем.

— Что же там написано? — спросил Телдин с ноткой нетерпения в голосе.

Монах повернул книгу к Телдину и указал на какой-то отрывок. — Как видите, это все объясняется прямо здесь…

Фермер отодвинул книгу назад. — Вы объясните это. Я слишком устал, чтобы читать, — солгал он. Его слабое знание грамоты не шло, ни в какое сравнение со словами Астинуса, хотя Телдин не хотел, чтобы монах знал об этом.

Привратник испустил вздох, который поднял еще одно облако пыли. — Ну, согласно написанному, наш мир, то есть Кринн — не единственное место во вселенной. Это одно из многих мест, отделенных друг от друга… ничем. По выражению лица монаха было ясно, что он ничего не понимает.

— Я знаю это, — с досадой пробормотал Гомджа. Телдин утихомирил гиффа и жестом велел Малтору продолжать.

— Из того, что пишет Астинус, следует, что Кринн, Луны, даже звезды заключены в сферы, каждая в одну из многих таких сфер, как стеклянный шар. Заметив озадаченный взгляд Телдина, монах, начертил в пыли круг. — Наш мир и все эти другие миры находятся внутри, в то время как снаружи находится некое ничто, называемое флогистоном.

— Ничто со своим названием? — спросил Телдин.

Малтор запнулся, пытаясь найти правильный способ описать это.

— Это похоже на огромный океан крутящихся цветовых ощущений, сэр, — предложил Гомджа, основываясь на собственном опыте. Телдин скосил глаза на гиффа, скептически относясь к внезапному опыту этого существа. — Я никогда не знал, как это описать, — объяснил гифф.

— Как он сказал, — продолжал Малтор, — в этом флогистоне плавают и другие сферы, но каждая из них отделена от других. Здесь говорится, что каждая из них подобна хрустальному шару, замкнутому и независимому, с целыми мирами внутри себя. В этот момент даже Малтор не смог подавить скептицизм о словах своего учителя.

— Так откуда же Астинус все это знает? — спросил Телдин. Все это объяснение показалось ему полным идиотизмом.

Малтор развел руками. — Откуда мастеру Астинусу что-то известно? Судя по тому, что я прочитал, сферы, лежащие за пределами нашей собственной, моему учителю неизвестны. Об этих других мирах он, по-видимому, знает только то, что сообщают путешественники.

В голове у Телдина все смешалось. Он оттолкнулся от стола и неторопливо прошелся по забитому пылью проходу. — Путешественники? Не только Гомджа?

— Их довольно много, судя по этим записям, — заметил Малтор, постукивая пальцем по странице. — Очевидно, это был не первый корабль, посетивший гномов Маунт Невемайнд. Это место похоже на морской порт. Эти путешественники достигают Кринна методом, который ваш спутник назвал полетом в космосе — проплывая между звезд и через флогистон. Корабль, который разбился на вашей ферме, был таким кораблем — волшебным, способным пролетать сквозь небо.

— Как летающие цитадели во время войны? — предположил Телдин.

— Наверное, но, возможно, даже больше, — предположил Малтор. Научный интерес монаха был возбужден самой причудливостью исследования. — Эти корабли летают за пределами нашего неба, даже в безвоздушном пространстве космоса. Как бы то ни было, ваш спутник именно с такого корабля — покорителя пространства. Эстетик посмотрел на Гомджу с новым изумлением, только что осознав значение своих собственных выводов. — Откуда вы прибыли?

Гифф вздрогнул, пораженный внезапным любопытством монаха. Он отвечал медленно, словно боялся выдать какую-то тайну. — Я… э-э… поступил на службу в Далвер Рок, сэр. Гифф беспокойно переминался с ноги на ногу.

Малтор, казалось, запомнил это. — Значит, Далвер Рок — ваш дом? Я спрашиваю только ради Астинуса. Я имею в виду, на всякий случай, если он захочет узнать. Монах неуклюже прикрыл этим предлогом свое любопытство.

Гомджа снова заколебался. — Ну, нет, сэр. Он принадлежит гномам. Мы… я имею в виду, у гиффов на самом деле нет дома. Я всегда жил там, где мой родной взвод находил работу. В основном это было в Далвер Рок, я думаю.

— А в этой книге что-нибудь говорится о неоги? — перебил его Телдин. Он совершил путешествие не для того, чтобы поболтать с любопытным Эстетиком. Ему нужна была информация.

— Не-оги? — нараспев произнес монах. Он снова погрузился в чтение фолианта. Когда он вынырнул через несколько минут, на его лице не было никаких признаков успеха. — Астинус ничего здесь о них не говорит.

Телдин оставил этот вопрос. Он не хотел объяснять этому монаху, кто или что такое неоги. Это было просто неразумно. — Значит, гномы с Маунт Невемайнд могут знать больше о космических полетах? И о моем плаще? Телдин задумался.

— Похоже на то, — подтвердил Малтор, вставая, чтобы убрать книгу. — Как я уже сказал, там побывало несколько таких кораблей.

— Где же находится это место? — спросил Телдин, следуя за библиотекарем.

— Маунт Невемайнд? Ну, это гора на острове Санкрист. Это родина гномов. Малтор немного надулся, демонстрируя немного своей учености. — Гномы — замечательный и недооцененный народ, возможно, немного непрактичный. Они проектируют самые хитрые и удивительные машины. Только они могут быть в состоянии помочь вам.

— Здесь больше ничего нет? — спросил Телдин с легким оттенком отчаяния. Он указал на ряды книг. Санкрист был очень далеко, за морями, вдали от берегов континента Ансалон. Поездка туда только отдалит его от дома.

— По словам мастера Астинуса, нет, — ответил монах, неуверенно поднимаясь по лестнице и ставя книгу на место. — Вам следует идти. Мы больше ничего не можем сделать. Малтор спустился и вывел двух посетителей из глубины библиотеки. Он торопливо зашагал по коридору, часто проверяя, следуют ли за ним Телдин и Гомджа. Однако библиотека со всеми ее боковыми комнатами и стеллажами больше не интересовала фермера. Аудиенция с Астинусом и исследованиями Малтора, какими бы неудовлетворительными они ни были, — вот и все, что его интересовало. Ни он, ни гифф не хотели заблудиться.

Когда они подошли ближе к выходу, высокий, одетый в коричневую одежду Эстетик, первый, кого Телдин увидел в коридорах по пути, поспешил к ним. Однако вместо того, чтобы пройти мимо с каким-то таинственным поручением, мужчина окликнул их, когда они приблизились. — Господин Малтор! — высокий Эстетик почти кричал. — Господин Малтор, в дверях еще несколько человек!

— Что? — спросил Малтор, резко, остановившись. Жилистый и проворный, Телдин шагнул в сторону, едва избежав столкновения. Гомджа был не так быстр и врезался Малтору в спину, едва не сбив Эстетика. Привратник бросил на Гомджу язвительный взгляд, хотя его суровость была остановлена появлением коллеги Эстетика.

— Господин привратник, — торопливо заговорил коллега, подходя ближе, — у дверей еще несколько незнакомцев, они требуют, чтобы их впустили. Они хотят видеть этих двоих. Высокий человек кивнул в сторону Телдина и Гомджи. — Незнакомцы даже описали наших гостей!

— Вандурм! — выдохнул Телдин. Он поднял глаза на Гомджу. Гифф кивнул в знак согласия. — Черт возьми, он быстро двигается! Телдин мог только догадываться, что капитан, когда он и его люди поймали своих лошадей, загнали их насмерть, чтобы так быстро добраться до Палантаса. Малтор не мог не заметить спешных взглядов, которыми обменялись его гости.

— Они все еще ждут снаружи? — спросил привратник своего коллегу.

— Да, сэр.

— Тогда скажи им подождать, Тамрос,— сказал Малтор. — Их друзья скоро придут. И еще отправь мальчика за городской стражей. Ты меня понимаешь?

— Да, сэр, — слабо ответил Тамрос.

Малтор легонько похлопал послушника по спине. — Хорошо. Не беспокойся. Все будет в порядке. Сделай, как я сказал. Меньший Эстетик кивнул и поспешил обратно в том направлении, откуда пришел.

Убедившись, что он выполняет его приказ, Малтор повернулся к гостям. — Полагаю, эти люди не являются вашими друзьями.

— Нет, сэр, — почти сплюнул Телдин. — Вандурм — наемник. Он и его люди пытались убить нас прошлой ночью. Пока фермер говорил, Гомджа выглянул в окно, пытаясь разглядеть главный вход.

— Понятно, — задумчиво произнес Малтор, и нервный тик вернулся на его лицо. — Вы понимаете, что я не обязан вам помогать.

— Я готов сразиться с ними, сэр, — сказал Гомджа, выпрямляясь во весь свой семифутовый рост.

Малтор вздохнул. — Это было бы нехорошо. Если я покажу вам другой выход, вы уйдете и никогда больше не придете к нам?

— Даю вам слово, — с готовностью согласился Телдин.

— Тогда следуйте за мной сюда — к служебному входу. Малтор повернулся и пошел по коридору.

— Пошли, Гомджа, — прошипел Телдин, — и держи ножи подальше. Сегодня боев не будет.

— Но, сэр! — запротестовал Гомджа. — Мы все еще можем их нагреть!

Глава 11

Малтор закрыл за собой маленькую калитку в огород, оставив Телдина и Гомджу стоять в тихом переулке, довольно далеко от главного входа в Великую Библиотеку. Переулок был узким и извилистым, вдоль него тянулись стены внутреннего двора, изредка прорезанные окнами и дверьми. Где-то в пыльном переулке дети пинали мяч, их голоса долетали до странной пары у калитки. Внимательно оглядев узкую улочку, Телдин убедился, что никто из людей Вандурма не наблюдает за ним.

— А куда мы направляемся, сэр? — спросил Гомджа. Гифф намеренно включил себя в этот вопрос.

Телдин приготовился было отказать гиффу в его просьбе, но затем остановился, вспомнив выступление Гомджи прошлой ночью. Когда гифф мог дезертировать и оставить Телдина Вандурму, он этого не сделал. Вместо этого существо решилось на риск. — Мы… отправляемся на Маунт Невемайнд.

— Где это, сэр? Куда-то под названием Санкрист, как сказал толстяк? Довольная улыбка уже заиграла на лице Гомджи.

– Санкрист лежит к западу отсюда, за океаном, — по крайней мере, так мне сказали, — объяснил Телдин. — Именно оттуда прибыла большая часть армии Уайтстоуна.

Пока они шли, добрались до небольшого колодца, расположенного в алькове, и Телдин уставился на стоячую воду. Прошло уже несколько недель с тех пор, как он в последний раз видел свое отражение. Теперь, глядя на него, фермер увидел, что его выгоревшие на солнце каштановые волосы стали длиннее и лохматились во все стороны. Грязь покрывала его лицо, а подбородок покрывала двухнедельная щетина. Его приятная внешность была почти скрыта грязью. — Я слышал об этом из рапорта. Сам никогда там не был, — рассеянно добавил Телдин, вытирая грязь с подбородка.

— А Маунт Невемайнд? Гомджа зачерпнул полный ковш воды и шумно отхлебнул. Из уголков его рта потекла жидкость.

Телдин перестал прихорашиваться. — Судя по тому, что сказал Эстетик, это убежище гномов. Я никогда об этом не слышал. Конечно, я никогда не встречал никаких гномов во время войны – они в основном держались особняком, обслуживая катапульты вдоль залива.

Гомджа залпом допил воду. — Я слышал, что они путешествуют среди звезд. Мой родитель, я имею в виду, мой отец – однажды сказал мне: «никогда не нанимайся на корабли гномов». Их капитаны считаются сумасшедшими, а их корабли… Гомджа замолчал на мгновение, не зная, что сказать, — уникальны. Он поморщился при этой мысли, затем, вытирая рот, казалось, стер это выражение с лица.

— Не похоже, чтобы у тебя был большой выбор, да и у меня тоже, — заметил Телдин. — Либо гномы, либо ничего.

— Да, сэр, — мрачно ответил Гомджа.

Снова взяв на себя инициативу, Телдин продолжил путь к главной улице. Дети, занятые своей игрой, все еще громко кричали у него за спиной. — Вот наш план. Во-первых, мы уберемся отсюда. В конце концов, Вандурм достаточно умен, чтобы догадаться, где нас искать. Затем мы снимем комнату, потому что я хочу привести себя в порядок. Телдин отмечал каждый пункт на своих пальцах. — В-третьих, мы отправимся на Санкрист. Тут фермер сделал паузу. — Если я правильно помню, люди добирались туда во время войны, либо перелетами, либо на парусниках. У тебя ведь нет знакомых драконов для полета, правда? — саркастически спросил человек.

— О нет, сэр, — искренне ответил Гомджа. Лицо гиффа было серьезным.

Телдин поморщился от искренней наивности инопланетянина. — Тогда, я думаю, мы поплывем, — сказал он сквозь смех. — Тогда идем на набережную. Телдин указал вперед и вдруг остановился, когда они дошли до улицы. — Гомджа, убедись, что одеяло плотно обернуто вокруг тебя. Мы и так слишком облегчили жизнь Вандурму.

— Лучше бы мне этого не делать, сэр. Оно горячее и зудящее. Гомджа застонал. В его голосе послышались нотки скулежа.

— Очень плохо. Это приказ, — сурово ответил Телдин. — Как я уже сказал, мы и так слишком облегчили жизнь Вандурму.

— Как же так, сэр? — спросил Гомджа, голос его звучал глухо, как он спустил ткань на свое лицо.

— Ну, во-первых, мы не скрывали, что едем в Палантас повидаться с Астинусом. А потом я позволил тебе разгуливать по улицам вместо того, чтобы держать тебя подальше от их глаз. Слепой ребенок мог бы нас найти! С этого момента мы не можем позволить себе рисковать, доверяя кому бы то ни было, независимо от того, насколько хорошо мы их знаем.

— Я никого здесь не знаю, — ответил Гомджа.

Телдин проигнорировал это замечание и отступил назад, чтобы посмотреть на своего напарника. — Опусти рукава и постарайся как можно больше прикрыть руки, — приказал он, подтягивая ткань. Темная грубая ткань полностью скрыла черты лица Гомджи. Гифф снова превратился в гигантский, неуклюжий призрак рока. — Кстати, это сделано для твоей пользы, — ехидно заметил Телдин, не в силах удержаться.

— Давайте поторопимся, сэр. Гигантский чих сотряс ткань. — Жарко, и нос чешется, — пожаловался голос из-под одеяла.

— Тогда на берег, — весело сказал Телдин. — Гостиница и корабль, в таком порядке. А если ничего не получится, мы станем уличными комиками!

— О, благодарю вас, сэр, — пробормотал Гомджа из-под своего капюшона.

*

Телдин плюхнулся на кровать в их комнате. Хозяин «Золотой Плоскодонки» опасался предоставить место такой странной паре. Восточный акцент Телдина легко выдавал в нем чужака для Палантаса, а закутанный гифф не облегчил эту задачу. И все же Телдин сомневался, что хозяин постоялого двора вообще дал бы им комнату, если бы увидел Гомджу без одежды. Как бы то ни было, потребовались некоторые жесткие переговоры, наряду с несколькими своевременными рычаниями гиффа, чтобы обеспечить себе жилье. Только заверения фермера и немного дополнительной стали из кошелька успокоили страхи хозяина.

Наверху, в комнате, человек думал и планировал, пока гифф выбирался из своих оберток. С гиканьем, словно пловец, вынырнувший на поверхность, Гомджа отбросил похожую на палатку оболочку в угол. — Слава Великому Капитану! — воскликнул он, радуясь, что вырвался из заточения. Гомджа осторожно отстегнул меч и с глухим стуком сам опустился на пол. — Что дальше, сэр?

Телдин поднял глаза, очнувшись от своих мыслей. Поднеся пальцы к губам, он обдумывал их выбор. — Приму ванну и побреюсь, а потом отправлюсь на поиски корабля. Гомджа открыл, было, рот, чтобы предложить пойти с ним, но Телдин оборвал его: — Ты останешься здесь. Так будет проще. Я распоряжусь, чтобы хозяин гостиницы принес тебе еду. Оставайся в комнате. Ты меня понял?

— Есть, сэр, — угрюмо ответил Гомджа, опустив глаза. — Но я должен пойти с вами — я ваш телохранитель.

— С каких это пор? — твердо возразил Телдин, стаскивая сапоги. Ему не нужен был ответ, поэтому он продолжил, прежде чем гифф успел ответить. — И если ты будешь открывать дверь, убедитесь, что ты прикрыт. Мы не хотим напугать какого-нибудь бедного слугу. Телдин открыл дверь и босиком вышел в коридор. Он просунул голову в комнату и добавил: — А теперь я пойду, посмотрю насчет горячих ванн.

Через некоторое время Телдин, чисто выбритый и вымытый, вернулся. Он вошел и сел на край кровати. А затем натянул сапоги. Прачка даже умудрилась смыть грязь с его одежды, хотя брюки все еще оставались влажными. Подойдя к столу, фермер внимательно посмотрел на свое отражение в тазике с водой. Телдин не изменился, если не считать изможденных кругов под глазами и нескольких синяков и ссадин, будто никаких его приключений никогда и не было. Он снова вернулся к своему солидному облику. Фермер закончил одеваться, затем остановился и мысленно отрегулировал плащ, снова уменьшив его до маленького воротничка. Телдин слышал о проклятых сокровищах, которые терзали своих владельцев и не могли быть потеряны или выброшены. Если плащ и был проклят, то, по крайней мере, он был удобен.

— Я действительно должен пойти с вами, сэр, — в сотый раз запротестовал Гомджа.

Телдин только покачал головой. — Ты слишком приметен. Мне придется следить за Вандурмом. Гифф только нахмурился. — Послушай, Гомджа, если я буду один, то смогу избежать встречи с ним, но ты будешь выделяться, как факел в ночи. Даже, когда ты в накидке, не так уж много людей, таких высоких и широких, как ты.

— Тогда возьмите хотя бы меч, сэр, — настаивал Гомджа.

Телдин снова отрицательно покачал головой. — Я не умею с ними хорошо обращаться. Скорее всего, я пострадаю в драке. Кроме того, ношение мечей в Палантасе заставляет людей нервничать.

— Ну, по крайней мере, это то, что я могу сделать, — сказал гифф с раздраженным вздохом. — Я был бы рад научить вас сражаться, сэр.

Телдин потер гладкий подбородок, обдумывая предложение Гомджи. До вчерашнего вечера фермер всегда полагал, что сумеет постоять за себя в бою. Он мог бы подраться, как он думал, с лучшими бойцами, но настоящая битва, как и вчерашняя резня, показала, как многому ему нужно научиться. Жестокость настоящего кровопускания была пугающей. Фехтование не входило в число тех искусств, которым он обучался в армии Уайтстоуна. В конце концов, никто не ожидал, что погонщики мулов будут сражаться.

— Согласен, — сказал он, — но не сейчас. Гифф слабо улыбнулся, доказывая, что хоть немного смягчился.

Телдин закончил свои приготовления и вышел из комнаты, задержавшись снаружи достаточно долго, чтобы убедиться, что Гомджа не попытается последовать за ним. Убедившись, что гифф следует его инструкциям, Телдин вышел из гостиницы и направился к берегу. Он настороженно следил по пути за любым признаком присутствия Вандурма или его людей.

Прогуливаясь по набережным, Телдин был поражен количеством и разнообразием кораблей. Он с трудом мог бы сказать, что за последнее время Палантас пережил две войны. Как ни странно, эти войны — Война Копий и Осада Палантаса, грозившие разрушить город, принесли лишь еще большее процветание. Во время Войны Копий угроза блокады вынудила правящего лорда потратить огромные суммы на улучшение гавани и ее инфраструктуры. Вторая война, ознаменовавшаяся вторжением Китиара, усилила необходимость сохранения порта, и с тех пор Лорд Палантаса уделял все больше внимания своей гавани.

Раньше Палантас был большим портом, но теперь он стал еще больше и оживленнее. Каботажные суда, толстые, с круглым дном корабли из Каламана, Каэргота и Истпорта, были пришвартованы рядом с высокими и изящными эльфийскими каравеллами. Мерцающие шелковые знамена кораблей Сильвамории, в свою очередь, резко контрастировали с пестро украшенными рыбачьими ботами из Хило. То, что кендерские корабли, с их сумасшедшими, смешанными из «заимствованных» частей корпусами, и бесконечными потоками разноцветных парусов, вообще могли плавать, казалось Телдину чем-то вроде чуда.

— «Как бы мне узнать, куда они плывут»? — спросил себя фермер. — «Или когда они отплывают»? У деревянных причалов покачивалось так много кораблей, что Телдин понятия не имел, с чего начать. Он облокотился на сваю, положив локти на нее и положив подбородок на руки. Во время войны казалось, что в Палантас никогда не приходило достаточно кораблей. Над городом нависала угроза осады. Теперь их было слишком много. Порт был полон странных судов и странных экипажей.

— «Ну, мой мальчик, найди корабль гномов», — наконец, решил Телдин. Он начал ходить взад и вперед по набережной. Он понятия не имел, какой корабль могут использовать гномы, но предполагал, что это будет небольшой корабль. Они были невысокого роста, так что вполне логично было предположить, что у них не будет большого корабля.

Телдин прошелся вдоль пристани без какого-либо результата. Там было много небольших кораблей, особенно кендерских, но они явно не годились для такого плавания. Телдину было все равно, отправятся ли эти корабли на Санкрист. Он не собирался плыть ни на одном из них. Наконец он сдался и спросил одного из носильщиков, тащивших узел на заляпанную солью галеру. — Где я могу найти корабль до Санкриста? — крикнул Телдин, перекрывая шум рабочих.

Вспотевший рабочий остановился и бросил свой груз на причал. — В Купеческом Зале, где же еще, дубина ты этакая! — ответил мужчина, указывая на большой белый мраморный зал в дальнем конце набережной. — Все корабли в порту регистрируются там. Прежде чем Телдин успел поблагодарить его, человек взвалил тюк на плечо и отправился дальше. Фермер проигнорировал его отношение, пробрался между повозками, ожидавшими погрузки, и направился туда, куда указал незнакомец.

Купеческий Зал был зданием гильдии, штаб-квартирой владельцев, контролировавших торговлю в городе и за его пределами. Приветствие Телдина на входе было едва ли более вежливым, чем приветствие привратника. Фермер явно чувствовал себя не в своей тарелке и провел остаток утра и большую часть дня, переходя от одного клерка к другому. Наконец, как раз перед тем, как терпение Телдина иссякло, тонконосый писарь заглянул поверх своего потрепанного журнала и сказал в ответ на вопрос Телдина: — Я думаю, что завтра отправляется корабль на Санкрист. Дай-ка я посмотрю — это «Серебряная Струя».

— Это просто замечательно, — воскликнул Телдин со вздохом облегчения. — Где я могу его найти?

Клерк выглянул из-под стекла и скептически посмотрел на Телдина. — «Серебряная Струя» — корабль эльфов. Я не думаю, что они возьмут пассажиров — по крайней мере, вас. Вы — человек.

— Скажите мне, где его найти, — потребовал Телдин. Он был не в настроении выслушивать нотации от клерка.

— Это она, а не он, — поправил клерк, цокая себе под нос. — На большом пирсе в конце главного прохода. Он заглянул в лежащий перед ним журнал регистрации. — На ней флаг серебряной волны на зеленом фоне. Клерк протянул руку, ожидая платы за свою незначительную услугу.

Телдин не обратил внимания на его жадность. Даже если бы он мог позволить себе оставить клерку подарок, он был не в настроении быть щедрым. Не поблагодарив, он повернулся и вышел. За его спиной клерк захлопнул окошко, сопровождая свой жест громким фырканьем, эхом, разнесшимся по мраморному залу.

На пристани дневная активность постепенно заканчивалась. Начался отлив, и на сваях виднелась склизкая зеленая жижа. Носильщики, обливаясь потом в жаркую погоду, укладывали последний груз, в то время как несколько матросов выполняли на борту разную работу — латали паруса, счаливали якоря или подтягивали такелаж. Тут и там маленькие лодки проплывали рядом с большими судами, и матросы осматривали и скребли корпуса. Большинство кораблей были с небольшими экипажами, которые высаживались на берег для последней ночи веселья.

Клерк дал хорошие указания, и Телдин без труда нашел пирс, на котором находилась «Серебряная Струя». Телдин медленно шел по причалу, разглядывая флаги, свисавшие с мачт. Примерно на полпути он нашел искомое судно. Зеленый флаг слабо трепетал на мимолетном ветру, демонстрируя изогнутую серебряную волну, которая была гербом его владельца.

«Серебряная Струя», казалось, точно соответствовала своему названию. Корабль был каравеллой тщательно сбалансированных пропорций. Несмотря на большой бимс, ширина корабля компенсировалась длиной его киля. Изогнутый нос и замысловатая резьба на корме придавали кораблю изящество. Еще более удивительным был цвет корпуса. Суда вокруг «Серебряной Струи» с их коричневыми и черными корпусами выглядели угрюмыми и вялыми по сравнению с блестящей, яркой, серебристой древесиной ясеня, используемой для обшивки «Серебряной Струи». Корабельная арматура была отполирована до красно-золотых, латунных и серебряных бликов. Фигура на носу — вздымающаяся волна — была свежевыкрашенна в бело-голубой цвет. Паруса трех мачт были готовы к завтрашнему отплытию.

Даже Телдин, сухопутный бродяга, почувствовал, как в нем поднимается благоговейный трепет, когда он смотрел на корабль. Он задался вопросом, сможет ли он получить место на борту такого прекрасного судна. Подавив чувство страха, человек поднялся по трапу. Одинокая фигура моряка сидела на палубе спиной к Телдину.

— Извините. Я слышал, что ваш корабль направляется к Санкристу, — приветствовал его Телдин в своей лучшей манере. Он стоял на сходнях, не зная, идти ли дальше.

Моряк небрежно обернулся, пока не увидел Телдина через плечо. Он постарался не раскрыть рот, но вряд ли ожидал, что на его зов откликнется женщина, тем более эльфийская девушка. Длинные, тонкие, пепельные волосы спадали на один ее глаз. Другой глаз, изящной формы и бледно-золотой, внимательно рассматривал Телдина. — Вы человек, — наконец произнесла она на общем языке. Затем, в порыве ловкой грации, эльфийка вскочила на ноги, как бы показывая, как она может это сделать. Она двигалась легко, почти бесшумно, пока шла по палубе туда, где стоял Телдин.

Эльфийка была маленькой и худенькой, с длинными ногами и тонкой талией, что создавало хрупкое равновесие между ростом и стройностью, очень похожее на тех немногих эльфов, которых видел Телдин. Прямые серебристые волосы эльфийки свободно спадали на плечи, прикрывая характерные для ее вида остроконечные уши. Если она действительно была моряком, то ее кожа была странно бледной, почти прозрачной. Губы, нос, подбородок — все ее черты, кроме глаз, были тонкими. Простая одежда из кожи и льна, которую она носила, едва скрывала ее женственность. Это само по себе являлось большим контрастом по сравнению с другими моряками, которых видел Телдин.

Эльфийка стояла на краю палубы и даже не пыталась пригласить Телдина на борт. — Если мы поплывем к Санкристу, какое вам до этого дело? — холодно спросила она.

Телдин напрягся. — Нам с другом нужно добраться до Маунт Невемайнд. Мы ищем того, кто возьмет нас в качестве пассажиров. Фермер не мог подавить гордый вызов в своем голосе, тем более что слова эльфа прозвучали как вызов.

— Вы же человек. А это корабль эльфов. Морячка повернулась, чтобы уйти, как будто это все объясняло.

В душе Телдина возник гнев, и он пошел дальше по сходням. — А где ваш капитан? — потребовал он ответа. — У вас нет полномочий, чтобы прогнать меня. Эльфийка резко обернулась, ее взгляд был жестким. Только слабое мерцание золотистого света пробивалось сквозь ее прищуренные веки. — Я Квелана, помощник капитана. Для вас этого вполне достаточно. Но если вы хотите поговорить с капитаном, я позову его. Слова эльфийки были холодны и бесстрастны. — Подождите здесь. Не поднимайтесь на борт. Помощница исчезла в коридоре, ведущем к юту.

Телдин нервно ждал на краю палубы, не зная, разрушил ли он все надежды добраться до Санкриста. Еще оставался шанс, что капитан может оказаться немного благоразумнее, чем его помощник. Но полной уверенности в этом не было. Интересно, что он мог бы сказать или предложить такого, что могло бы изменить ситуацию? Страхи Телдина были прерваны голосами из коридора, которые он едва мог разобрать.

— Он мне не нравится, отец, — послышался женский голос. Сердце Телдина упало, когда он узнал его.

— Тебе не нравятся любые люди, Квелана. Я встречусь с ним и приму решение. Возможно, он окажется другим. Второй голос был похож на голос пожилого человека. Его тон был спокойным и рассудительным, контрастируя с резкостью помощницы. Так же быстро, как он пал духом, Телдин вновь обрел надежду. На лестнице послышались шаги.

— Моя помощница сказала мне, что вы ищете судно для путешествия, — произнес мягкий, но твердый, повелительный голос. Телдин изобразил легкое удивление и повернулся к говорившему эльфу. Слегка сутулясь от старости, патриархальный эльфийский капитан был выше своей дочери. Длинные руки, казавшиеся не более чем кожей поверх костей, свисали из-под одежды без рукавов. Лицо эльфа было напряженным и осунувшимся, кожа была настолько прозрачной, что Телдин почти мог видеть сквозь нее скулы старого эльфа, даже резкую складку его носа. Волосы эльфийского капитана былибелыми и шелковистыми, свисая длинной челкой вокруг его лысеющей головы. Для Телдина он показался человеком — аистом, жемчужно-белым, с острым клювом на лице. Его дочь, помощник капитана, стояла на лестнице чуть позади него.

— Да… гм… Капитан,— ответил Телдин, искренне удивленный. Фермер и не подозревал, что эльфы могут выглядеть такими старыми. Он сдвинулся, чтобы сделать шаг вперед.

— Стойте на месте. Капитан поднял руку, приказывая Телдину не двигаться дальше. Сбитый с толку, человек замер. Старый эльф, казалось, скользил по палубе к сходням, его ноги скользили по доскам, как по воде. — Простите, что не приглашаю вас на борт. По обычаю моего народа, если вы ступите на мой корабль, я обязан принять вас. Итак, куда же вы стремитесь попасть? Тон эльфа был холодным и властным.

— Маунт Невемайнд, — нервно ответил Телдин.

— Значит, на остров Санкрист. Старый эльфийский капитан оценивающе посмотрел на Телдина сквозь полуприкрытые веки. — А зачем вам искать гнездо этих сумасшедших ремесленников?

Телдин остановился, не зная, стоит ли отвечать на вопрос капитана. Он открыл рот, но его прервали.

— Ладно, неважно. Капитан отклонил вопрос, прежде чем получил ответ. Он медленно отошел от трапа, будто его уже тянуло куда-то в другое место. Равнодушно отвернувшись от человека, капитан продолжил: — Я прошу прощения за поведение моей до… моего помощника. Пожалуйста, поймите, что жизнь моряка трудна, особенно в ваших человеческих портах. Ей гораздо удобнее оставаться со мной на борту. Я — Люциар. Капитан повернулся к Телдину и вежливо поклонился с непринужденным видом. — А вы…

— Телдин Мур из Каламана, сэр, — поспешно представился фермер, неловко поклонившись в ответ.

Капитан на мгновение задумался над этим именем. — Почему вы пришли на мой корабль? — наконец, спросил он.

— Капитан порта сказал, что вы плывете на Санкрист, — терпеливо объяснил Телдин.

— Как падают последние листья, так и я буду считать их, — пробормотал старый эльф, цитируя источник, которого Телдин не знал. — Он сказал правду, но не совсем. Разве он не сказал, что это эльфийский корабль?

Телдин кивнул. — Да, сэр, так оно и было.

— И он предупредил, что эльфы никогда не возьмут вас?

— Возможно, он сказал что-то в этом роде, — признался Телдин, — но я предпочел ему не поверить.

Квелана, стоявшая позади своего отца, скорчила гримасу, словно желая укусить Телдина. Ее зубы резко щелкнули, а глаза были полузакрыты с темным презрением. Хотя Люциар, несомненно, слышал ее, он не обратил на дочь никакого внимания. — И во что же ты веришь? — спросил старый капитан.

Телдин заколебался, но тут, же вспомнил об ужасном склепе, который неоги оставили на ферме Лиама. Выпрямившись, он смело заговорил: — Для меня и моего спутника очень важно добраться до Маунт Невемайнд. Это мой долг перед другом.

Эльфийский капитан подошел ближе. — Смелый разговор для такого молодого человека. И почему я должен взять вас на борт?

— Я могу заплатить, — предложил Телдин. — По крайней мере, немного.

Люциар вежливо отвернулся, чтобы не рассмеяться в лицо Телдину. Его дочь покраснела, расценив слова человека как оскорбление. Ощетинившись, она приготовилась броситься на защиту Люциара, но прежде чем она успела что-либо предпринять, старый эльф поднял костлявый палец, чтобы удержать ее. Мягким язвительным тоном он отчитал дерзкого человека, стоящего перед его палубой. — Если бы ваши драгоценные куски стали были всем, чего я когда-либо хотел, то это давно закончилось. Мы, эльфы, просим большего. Не могли бы вы повести моих товарищей по кораблю в веселой джиге? Танцевать с ними, пока они не иссякнут? Заворожить их, подобно укоренившимся ивам, игрой на ваших свирелях? Знаете ли вы легенды о потерянных снах? Смогли бы вы взобраться на грот-мачту, чтобы искупаться в золотых водах солнца? В голосе старого эльфа послышалась печаль. Он повернулся и заковылял по палубе к трапу, двигаясь теперь как человек, страдающий от старости. — Я не могу взять вас с собой. Вам нечего мне предложить, — крикнул Люциар, исчезая в коридоре.

Уязвленный упреком старого эльфа, Телдин последовал, было, за ним. — Но я должен… И тотчас обнаружил, что путь ему преградила Квелана, стоявшая перед ним, как кошка, с длинным кинжалом в руке. Она свирепо улыбнулась, ожидая, что он пошевелится. — Я же говорила тебе, человек, — торжествующе промурлыкала она, — это эльфийский корабль. Телдин передумал драться, неохотно повернулся и побрел вниз по трапу. Он злился на себя, на сумасшедшего эльфийского капитана и на его высокомерную дочь.

Глава 12

Телдин нашел нишу в тени, подальше от дневного солнца и от эльфийского корабля. Обезумевший фермер сложил свое долговязое тело и устроился в тихом дверном проеме, чтобы поразмыслить. Сидя на крыльце, подперев подбородок руками, он смотрел, как мимо проносятся ноги пешеходов, даже не пытаясь поднять глаза, чтобы увидеть лица, связанные с ботинками, туфлями и сандалиями, которые стучали по булыжнику перед ним.

Телдин, должно быть, представлял собой довольно жалкое зрелище, потому что несколько прохожих остановились, чтобы бросить ему под ноги монету из своих кошельков. В своем унынии Телдин едва ли замечал мелкие монеты, которые росли перед ним.

За спиной съежившегося фермера со скрипом отворилась дверь. — Уходи! Убирайся вон от моей двери, никчемный нищий! На голову Телдина обрушился град ударов. Вскочив со своего места, фермер избежал гнева толстой женщины, стоявшей в дверях. — И забирай свои грязные деньги! — закричала она, отбрасывая ногой монеты, лежащие у его ног.

— И подумать только, что я защищал таких, как вы, на войне! — злобно крикнул Телдин сварливой женщине. Ее лицо, ранее раскрасневшееся от негодования, побледнело, когда она почувствовала ярость, которая вскипела в долговязом нищем на ее крыльце. — Черт бы вас всех отправил в Бездну! — зарычал фермер, оскалив зубы в звериной гримасе. Он сделал неверный шаг вперед и навис над невысокой женщиной. Испуганная хозяйка задрожала перед его нападением, а затем захлопнула дверь перед носом Телдина, прежде чем он успел броситься в атаку.

Стоя на улице, Телдин понял, что он далеко не один, потому, что вокруг него собралась толпа зевак. Смущенный этой вспышкой своего гнева, он сгреб рассыпавшиеся деньги, а потом и это его смутило. Он пришел в Палантас не для того, чтобы просить милостыню. Гордость подсказывала выбросить деньги; здравый смысл убеждал их оставить их себе. Здравый смысл победил, и Телдин поспешно сунул деньги в кошелек, все время бормоча: — Я никогда не доберусь до Маунт Невемайнд, — и пересчитывая монеты. Зеваки невольно попятились, опасаясь, что нищий сошел с ума.

Настроение Телдина было таково, что он забыл об осторожности, которую проявлял весь день. И он не стал обращать внимания на подозрительных личностей. Поэтому, выходя из переулка, он не заметил одноглазого Брюна и еще одного наемника Вандурма. А они внимательно наблюдали за ним из небольшой толпы, собравшейся у дверей дома. Кивнув, Брюн и его спутник последовали за Телдином на некотором расстоянии, заходя в лавку торговца или в темный дверной проем каждый раз, когда Телдин хотя бы случайно оглядывался.

И только когда Телдин добрался до маленьких закоулков, где пешеходное движение поредело, он почувствовал что-то странное. Там, где дома наполовину выступали над улицей, Телдин почувствовал, что за его спиной появились незнакомцы. Он обернулся, пытаясь рассмотреть того, кто следовал за ним, но единственной наградой фермера была тень, исчезнувшая в переулке, и стук быстро закрывшейся двери. Из переулка вышла кошка и быстро перебежала дорогу. Все еще подозрительный, Телдин продолжил свой путь, свернул за угол и скрылся из виду.

*

Выйдя из тени дверного проема, Брюн что-то тихо прошипел своему спутнику, который выглянул из переулка и, увидев, что все чисто, поспешно присоединился к воину с повязкой на глазу. Дойдя до угла, они вступили в оживленную дискуссию. Брюн осторожно выглянул в переулок и дал знак двигаться вперед. Дальше по переулку Телдина нигде не было видно.

*

Прижавшись спиной к грубой каменной стене, Телдин наблюдал за Брюном и его спутником. Они же продолжали стоять на углу. Фермер, подозревая, что за ним следят, проскользнул через открытую калитку в небольшой внутренний дворик. Раннее вечернее солнце отбрасывало длинные тени на высокие стены, и именно из этого глубокого мрака Телдин наблюдал, осторожно выглядывая в приоткрытую калитку. Телдин сразу же узнал Брюна; его растрепанные волосы и повязка на глазу были легко узнаваемыми. Другой человек, как он догадался, был одним из наемников Вандурма. На их лицах отразилось недоумение, когда они бегло осмотрели улицу, не заметив приоткрытой калитки. Брюн отдал резкую команду и повел своего спутника по улице. Фермер пошевелился и посмотрел им вслед.

Выждав минуту или больше, Телдин, наконец, решился вернуться на улицу. Он посмотрел в обе стороны, решая, в какую сторону пойти. — «Всегда лучше нанести удар первому», — вслух размышлял Телдин, вспоминая совет, который давал ему дед, когда он был маленьким. Дедушка также сказал: — Не будь дураком, мальчик. Этот совет, сейчас имел смысл. — Я могу вернуться в гостиницу или последовать за ними, — прошептал себе Телдин, взвешивая выбор. Здравый смысл подсказывал ему вернуться к Гомдже, так как один раз ему все же удалость скрыться, но этот выбор его не удовлетворял. Другая его часть убеждала последовать за Брюном. — «В конце концов», — подумал Телдин, — «сколько еще я смогу скрываться»? Было бы большим преимуществом узнать, где находится Вандурм; это позволило бы избежать лживого капитана намного легче.

Телдин позволил своему любопытству взять верх над здравым смыслом. Он последует за Брюном в их паутину, просто чтобы узнать, чего и где следует избегать. Решившись на это, длинноногий фермер помчался по улице, пока его новообретенная добыча не скрылась.

Сначала Телдин подумал, что погоня ни к чему его не приведет. Брюн и его марионетка, казалось, бродили почти бесцельно, как охотники, ищущие потерянную оленью тропу. Это было все, что Телдин мог сделать, чтобы не потерять их и все еще оставаться скрытым. Пара постоянно возвращалась или расходилась, заставляя Телдина двигаться быстро, чтобы его планы не провалились. После более чем часа поисков, когда узкие улочки погрузились в темноту, пара наемников, казалось, сдалась. Они двигались целеустремленно, больше не тратя времени на то, чтобы заглянуть в каждый переулок или обойти несколько кварталов. Ободренный своим успехом и сгустившейся темнотой, Телдин приблизился к ним. Наконец, уже в сумерках, он был достаточно близко, чтобы услышать обрывки их разговора, доносившихся с ветром.

— Вандурму не понравится… — сказал тот, что поменьше.

— Мне все равно. Вандурм может пойти… — послышались обрывки рычащего ответа Брюна. — …все это не так… Они обогнули дом, и Телдин потерял нить разговора.

Когда он, наконец, выглянул из-за угла, Телдин обнаружил, что они добрались до старой, обветшалой части гавани. Они шли по пустынному причалу, с одной стороны которого виднелись развалины заброшенных складов и продуваемых сквозняками лачуг, а с другой — полуразрушенные пирсы. Маленькие рыбацкие лодки, некоторые из них, едва пригодные для плавания, покачивались на черной, насыщенной нечистотами воде и ударялись о гниющие сваи. Телдин проигнорировал густой запах дохлой рыбы и отбросов, проскользнул за ряд старых лобстерных горшков, и подобрался достаточно близко, чтобы услышать больше.

— А почему Вандурм… вообще назначил встречу здесь? — проворчал безымянный наемник. Они стояли по другую сторону деревянных ловушек, спиной к укрытию Телдина.

— Заткнись и не задавай… вопросов,— отрезал Брюн. — Это где… наш работодатель. Я думаю… они хотят знать… Остальные слова Брюна заглушили другие голоса. В тусклом свете, падавшем из соседних лачуг, Телдин едва мог разглядеть невысокую, чванливую фигуру Вандурма. Он возглавлял небольшую группу людей, не более десяти из его первоначального числа. Фермер с немалым удовлетворением отметил, что многие из них с трудом ковыляли. Уверенный в том, что его никто не видит, Телдин прижался к влажным ловушкам, стараясь услышать как можно больше.

— Привет, Брюн, — сказал Вандурм. — Как успехи?

— Мы видели его, но он оторвался от нас, — мрачно ответил Брюн. — Он был здесь, на причале. Вандурм выругался, обозвав предков Брюна в яростной тираде.

Одноглазый наемник ощетинился. Его рука потянулась к мечу, и он сделал шаг вперед, но был остановлен своим спутником. — Я тоже не помню, чтобы ты за ним хорошо следил, — усмехнулся Брюн. Эти слова прервали тираду Вандурма. Увечные наемники за спиной капитана напряглись, их глаза сузились и стали жесткими.

— Не говори о том, чего не знаешь, — ледяным тоном напомнил Вандурм Брюну. — Хорошие люди умирают, а ты — нет. Капитан медленно обошел Брюна, не сводя с него глаз. Брюн, казалось, съежился под испепеляющими взглядами Вандурма и остальных.

— По крайней мере, мы кое-что узнали, — похвастался одноглазый наемник, защищаясь. — Наш дурак сказал, что он собирается на Маунт Невемайнд, на остров Санкрист! Брюн, надутый своим лакомым кусочком информации, с важным видом повернулся к Вандурму.

— Санкрис-с-с-с-т? — произнес новый голос длинными слогами. Странный шепот эхом разнесся по темной набережной. — Уехал на Санкрис-с-с-т?

Все наемники, кроме одного, повернулись лицом к таинственному говорящему субъекту. Сверкнули мечи, когда боевые инстинкты овладели людьми. Только Вандурм спокойно обернулся, удивленный, но невозмутимый новым появлением. — Так я и докладываю, благородный… э-э… Капитан немного помедлил, подыскивая подходящее слово, чтобы обратиться к таинственному собеседнику.

Маленькая, ужасная фигура двинулась к краю тени. Хотя она все еще была наполовину скрыта мраком, Телдин, вглядевшись сквозь ряды горшков, сразу узнал это существо. Он уже видел его раньше, хотя и смутно. Это, несомненно, был неоги, вроде тех, которых он видел той ужасной ночью на своей ферме.

В тени существо казалось не больше ребенка, и не было никаких признаков неуклюжести животных, которые Телдин видел в своей последней встрече с этими ненавистными существами. Монстр сделал несколько щелкающих шагов вперед, его паукообразные ноги двигались в странном ритме, все больше приближаясь к свету. Мохнатое, похожее на валун тело было завернуто в шелковую накидку. Мрак был слишком густым, чтобы Телдин мог сказать, какого цвета существо. Его голова, поддерживаемая длинной змеящейся шеей, то появлялась, то исчезала из света. Маленькое личико было помесью злой змеи и бешеной собаки, с суровой улыбкой, клыками и тонкими губами.

— Где С-санкрис-ст, р-раб — с-слуга? — потребовал неоги. Восемь его ног нетерпеливо постукивали по булыжной мостовой.

— Информация стоит денег, существо — сэр, — парировал Вандурм. Его люди, быстро оправившись от шока, осторожно выстроились в линию позади своего капитана. Мелкими жестами Брюн расставил их по местам, забыв о прошлых разногласиях. Из своего укрытия Телдину было труднее разглядеть, что происходит. Союз Вандурма и неоги наполнил Телдина еще большим презрением к своему бывшему другу и наставнику.

— С-слуга — р-раб не перечь Ниесте! — угрожающе сказал неоги. — Твой от-твет стоит дороже денег. Неоги резко повернул голову и пролаял короткую команду. По лицам Вандурма и его людей Телдин понял, что этот язык был для них чужим. Телдин, вероятно, благодаря какой-то силе плаща, смутно понимал его, хотя некоторые части не переводились идеально. — Квастот, приведи твоих слуг — рабов. Ниеста, ваш капитан — владелец, требует этого.

Ответом было немедленное движение из теней с трех сторон от людей Вандурма. С громким стуком гигантские существа приблизились к наемникам. — Это мои коричневые громилы. Что я велю, то они и сделают, — нараспев произнес Ниеста.

Как и в случае с неоги, Телдин видел этих более крупных существ и раньше. Покрытые твердой чешуей тела поднимались из тени, блестя, как спины июньских хрущей. Их гигантские жвалы клацали и скрежетали, когда звери неуклюже продвигались вперед, почти волоча когти по земле. Телдин старался не смотреть в самые дальние глаза тварей, вспоминая, как сильно дезориентировал его их взгляд раньше.

В этот момент одноглазый Брюн, переполненный бравадой, бросился вперед с поднятым мечом и атаковал ближайшее существо. — Остановись! — рявкнул Ниеста. Коричневая громадина, стоявшая ближе всех к нападавшему наемнику, вытянула руку и легко схватила его своими огромными когтями. Несмотря на это, Брюн попытался завершить свой удар, но меч воина отскочил от костяных пластин, покрывавших тело зверя, и едва оставил след. Яростным рывком коричневая громадина пригвоздила свою жертву к земле. Раздался тихий хлопок и стон боли Брюна. Рука наемника с мечом свободно болталась на его боку, плечо было вывернуто из сустава. Стиснув зубы от боли, Брюн беспомощно извивался под непреклонной хваткой зверя.

Ниеста снова обратился к Вандурму. — Где С-санкрис-с-с-т? — снова потребовал ответа неоги.

— Отпустите Брюна, или я ничего не скажу! — возразил Вандурм, бросая вызов неоги. Маленькое существо повернулось к своему чудовищному слуге, и Вандурм глубоко вздохнул с облегчением, уверенный, что неоги смягчился.

Улыбаясь ужасной улыбкой, неоги спокойно сказал своему слуге: — Убей мясо. Торжествующий взгляд Вандурма сменился ужасом, когда коричневая громада рубанула своей рукой по извивающемуся Брюну. Торчащие когти ударили в унисон с коротким диким воплем, вырвавшимся изо рта обреченного человека. Прежде чем крик начал отдаваться эхом, раздался жесткий скрежет камня, когда когти чудовища пронзили тело Брюна и вонзились в каменные плиты набережной. Вокруг разлетелись куски окровавленных камней. Коричневая туша швырнула останки одноглазого помощника в центр группы Вандурма. Ноги ошеломленных людей были забрызганы кровью.

— Итак, слуга — раб, где остров С-санкрис-с-с-т? Ответь, и ты и твои рабы будут целы. И Ниеста показал крошечным когтем на наемников Вандурма.

Телдин, испуганный, но прикованный к месту гротескным очарованием, изо всех сил старался внимательно смотреть, не открывая себя. Легкая дрожь парализовала ноги и руки измученных наемников, их мечи были крепко сжаты, кончики вибрировали от напряжения. Телдин едва ли удивился, увидев, что даже хладнокровный Вандурм дрожит, по его спине пробегают судороги. Капитан перевел свой взгляд с Ниесты на окровавленные останки Брюна и обратно. Коричневые громады, которых Телдин насчитал пять, приблизились на шаг к толпе людей.

— На западе! — выпалил Вандурм, отчаянно пытаясь предотвратить бесполезную схватку. — На Западе, за островами Эргот, в устье пролива, разделяющего север и юг. Все это он выдал на одном дыхании. — Я обучался там, в армии Уайтстоуна во время войны. Невемайнд — это вершина где-то в горах. В этой части Санкриста живут только гномы. Бородатый воин вздрогнул, словно выданная информация освободила его от напряжения.

— Гном-м-ы? — прошипел Ниеста. — Гномы строят корабли. Туда, конечно, пойдет хозяин плаща. Его призывают сферы. Неоги уставился в небо, погруженный в свои мысли.

— Значит, мои сведения хороши, они чего-то стоят, сэр… существо? — спросил Вандурм, и к нему вернулись самообладание и корыстолюбивые инстинкты. — Мы возьмем свою оплату и уйдем.

— Никаких обещанн-ний р-рабам не существует,— холодным, скользким тоном произнес Ниеста. — Убейте их, — приказал неоги на грубом языке своих неуклюжих слуг.

— К мечам и вырываемся направо! — крикнул Вандурм, когда коричневые громады неуклюже двинулись вперед. Приказ едва ли был необходим, поскольку наемники уже бросились в бой, но странные, многогранные глаза коричневых громадин закружились гипнотическими красками, и закаленные воины отшатнулись назад, ошеломленные и сбитые с толку. Некоторые били вслепую, в то время как другие, впервые в своей карьере безнадежно проигравшие, взывали о пощаде, но пощады не было. Широкоплечие, гигантские коричневые громады пробирались среди беспорядочной, бушующей массы наемников, безнаказанно разрывая воинов на части. Лишь немногие, и Вандурм, в том числе, казалось, сохранили рассудок.

Телдин внезапно осознал, что оказался слишком близок к бойне, когда несчастный наемник врезался в горшки справа от него. Тело приземлилось у ног Телдина, его голова свесилась вниз, к гавани. Половина плеча мужчины была оторвана, и кровь быстро потекла в жирную воду. Ноги человека слабо дергались в предсмертной агонии на расщепленном дереве ловушек. Еще один вопль, сопровождаемый брызгами крови на его щеке, отвлек внимание Телдина.

За рядами горшков темно-коричневые громады яростно истребляли ряды немногих оставшихся людей Вандурма. Сам низкорослый бородатый капитан рубил зверей своим широким мечом, его самые яростные удары рассекали костлявые доспехи чудовищ. Кровь и плоть пропитали мостовую под ногами Вандурма. Отшатнувшись назад для удара, капитан внезапно поскользнулся. Он опустился на одно колено и слабо попытался отбиться от монстров, но внезапно наемник оказался в окружении этих тварей. Крики Вандурма потонули в звуках рвущих плоть когтей, которые обрушились на распростертого капитана.

Телдин побежал, слепо карабкаясь по причалу. Страх заставил его бежать, пригнувшись; инстинкт каким-то образом удерживал его под прикрытием рыбацких сетей и капканов. Крики резко оборвались. Щелканье жвал и мягкие, мясистые разрывы прекратились, и долгожданная темнота окутала перепуганного фермера. Телдин побежал дальше, поворачиваясь и петляя почти вслепую. Он задыхался, в его горле пересохло. Боль обожгла его вздымающуюся грудь. Он бежал до тех пор, пока, обессиленный, не потерял способность бежать. И все же он шел, пошатываясь.

Грязный, потный и окровавленный, яростно разговаривая сам с собой и спотыкаясь на ходу, Телдин шел, пугая жителей Палантина, мимо которых он двигался на обратном пути в гостиницу.

Глава 13

Учитывая свой перепачканный кровью вид и паническое состояние, Телдину не составило особого труда убедить Гомджу, что им давно пора покинуть Палантас. Действительно, гифф собрал свои вещи и пристегнул меч в мрачном удовлетворенном настроении. По его невысказанному мнению, Вандурм и его люди получили только то, что заслужили. И все же Гомдже хотелось остаться и сражаться, но Телдин понимал, что пора бежать. Эльфы отплывали завтра, и Телдин был полон решимости оказаться на этом корабле, когда он отправится в путь. Телдин и Гомджа поспешили на ночные улицы, оставив позади пораженного и испуганного трактирщика.

Каким-то образом им удалось добраться до причала без происшествий. «Серебряная Струя» все еще была там пришвартована, поднимаясь все выше в воде по мере того, как медленно надвигался прилив. С главной грузовой стрелы свисал фонарь, еще один висел над кормовым трапом. Палуба была пуста, и они без особого труда проскользнули на борт, хотя сходни застонали под тяжестью гиффа. Полагаясь на знания Гомджи о кораблях, они нашли люк в трюм и спустились в темноту, внизу. Там, медленно пробираясь ощупью, они нашли место, которое показалось им безопасным, хотя и неудобным.

После того, как они разместились, все, что им оставалось, так это ждать. Телдин периодически дремал, пока не начинал понимать, который сейчас час. В какой-то момент он почувствовал смутное тошнотворное движение, когда весь мир, казалось, поднимался и опускался с ритмичными интервалами. Это сопровождалось тонкими потоками солнечного света по краям люка и обшивки. Телдин не обратил внимания ни на них, ни на громкий храп Гомджи и снова погрузился в сон.

— Ну вот! Я же говорил вам, что что-то слышал, — раздался серебристый голос, приглушенный ящиками в трюме. — Вон там.

Эти слова пробудили фермера ото сна. Гифф уже проснулся и, пошатываясь, пытался вытащить меч. Телдин извивался, чтобы не быть раздавленным его ногами.

— Сэр, я думаю, что нас обнаружили, — прогрохотал инопланетянин, пытаясь занять хорошую боевую позицию.

— Вон там! — раздался эльфийский голос.

— Эй, на палубе, позовите сюда помощника. Здесь что-то происходит! — пропел другой голос.

Внезапно яркий солнечный свет заполнил трюм, когда откинулась крышка главного люка. Телдин и гифф прикрыли глаза ладонями, не в силах разглядеть в ярком свете трех эльфов, спрыгнувших вниз. Гибкие и худощавые, они держали угрожающий набор ножей, багров и копий, направленных на двух незваных гостей.

— Безбилетники, я же сказал! — объявил один из эльфов.

— Человек! — выдохнул другой.

— А… это что? — спросил третий, направив свое оружие в Гомджу. Гифф отбил багор своим мечом. — Рядовой Герфан Гомджа, Красный Класс, Первый Ранг, Красный Взвод, — возмущенно объявил он. — Отойди, землянин, прежде чем на тебя обрушится превосходящий тебя воин гифф!

— Гомджа, — прорычал Телдин в сторону своего напарника, — заткнись и сдавайся! Я не думаю, что они хотят нас убить.

— Выходите, человек, и твой друг — людоед тоже, — приказал самый высокий из эльфов, который стоял прямо перед носом Телдина. Тем не менее, копье, которым размахивал эльф, придало его команде значительный стимул.

— Я гифф, — гордо заявил Гомджа, пока они с Телдином медленно карабкались по ящикам. Эльфы быстро забрали у них мечи и ножи. Они даже забрали драгоценные пистолеты Гомджи, хотя и не без того, чтобы не вызвать рычания у непокорного солдата. Сделав это, эльфы сопроводили своих пленников к люку, откуда еще больше их сородичей смотрели на них сверху. Даже в трюме Телдин слышал, как эльфы на палубе распространяют новости.

— Вы двое, на палубу, — приказал вооруженный копьем матрос, указывая на трап. — Отойдите, — крикнул он тем, кто ждал наверху, — безбилетники поднимаются! Одна часть круга эльфийских голов раздвинулась и исчезла. — Теперь вверх! — скомандовал эльф, подталкивая Телдина вперед острием копья. На какое-то мгновение фермеру захотелось нанести всего один хороший удар в бледное и нежное лицо эльфа. Возможно, увидев это в глазах Телдина, эльф быстро отступил назад и повторил свой приказ менее грозным тоном. — Наверх.

Телдин поднимался, но медленно, не желая, чтобы его посчитали загнанным в стадо. Он знал, что как безбилетник не имеет права ожидать лучшего, но не собирался смиренно подчиняться такому обращению. Когда он добрался до палубы, яркий солнечный свет ослепил Телдина, но, прикрыв глаза рукой, он смог разглядеть стройные фигуры, которые образовали вокруг него широкое кольцо. Где-то над головой пронзительно закричала чайка, и от насыщенного соленого воздуха у него защипало в носу.

— А, это вы? Вы наша спрятавшаяся мышь? — усмехнулась женщина. — От вашей расы я не ожидала ничего другого. Нельзя было ошибиться в резких словах, произносимых мягким звенящим тоном ее голоса. Когда глаза привыкли к свету, Телдин оглянулся и увидел Квелану, стоящую напротив него у люка. Поставив босую ногу на край проема, эльфийка наклонилась вперед. Она была одета совсем не так, как вчера: простые брюки и рубашка, перевязанная шелковыми шнурками. Вдали от порта она выглядела еще менее мужественной, чем накануне. По какой-то причине она улыбнулась, не слишком дружелюбно, но все, же улыбнулась. — Вы твердо решили добраться до Санкриста, не так ли? Она повернулась к одному из членов экипажа. — Позовите сюда Капитана Люциара. Эльфийский матрос поспешил подчиниться.

Сдавленный крик, сопровождаемый треском и глухим стуком, положил конец необходимости Телдину отвечать. — Помогите! — раздался из трюма чей-то голос, но не Гомджи. Этот крик закончился серией деревянных ударов, когда упали ящики, и бочки покатились по трюму. Телдин вырвался из схвативших его рук и рванулся вперед, пока его грудь не уперлась в край люка, пытаясь разглядеть, что происходит внизу. Фермер посмотрел вниз и увидел гиффа, настороженно сгорбившегося в позе бойца. В одной руке он держал копье, в котором Телдин узнал копье высокого эльфа, который нашел их. Из трех эльфов, пленивших Гомджу, один полусидел на переборке, покачивая головой из стороны в сторону, другой лежал, наполовину погребенный под ящиками, а третий, очевидно, лежал на полу, его ноги торчали из темноты. Телдин догадался, что они все еще живы.

Фермер не смог сдержать радостного возгласа в адрес своего спутника. Вид их пленителей в поверженном состоянии доставил Телдину особое удовлетворение — чувство победы, которым он действительно наслаждался.

С изумленным вздохом Квелана выхватила саблю, висевшую у нее на боку. Телдин поднял глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как напряглись ее ноги. — Гомджа, остановись! — взревел он прежде, чем эльфийка успела пошевелиться. Гифф обернулся и посмотрел на Телдина, мгновенно расслабившись, увидев своего командира невредимым. Он перевел взгляд на другую сторону люка, где притаилась Квелана. — На палубу, — приказал Телдин, довольный показом, который устроил гифф. Он не хотел, чтобы его друга убили. С гулом отвращения Гомджа бросил копье и выбрался из трюма, и каждая ступенька трапа угрожающе скрипела под его весом. Как только он оказался на палубе, все, кроме Квеланы, осторожно попятились.

— Больше никаких сражений, Рядовой Гомджа, — приказал Телдин, когда гифф поднялся на палубу.

— Но гиффы не сдаются без боя, сэр, — запротестовало большое синее существо. — Это было бы бесчестно, но теперь я победил их, так что нет никакого позора на мою голову.

Квелана склонила голову набок, не веря словам гиффа, пытаясь понять его странные манеры. — Ты больше не будешь драться? — спросила она. Когда гифф кивнул, она коротко приказала: — Возьмите его! Стайка эльфов набросилась на не сопротивляющегося гиффа. Удовлетворенная Квелана повернулась к Телдину. — Ну и что нам теперь с вами делать, человек?

— У меня, эльф, есть имя, — Телдин Мур, — твердо ответил Телдин, отказываясь поддаваться страху.

— Тем не менее, Телдин Мур, вы находитесь на моем корабле, — прозвучал старческий голос Люциара. Он стоял на корме, его осунувшееся лицо было суровым и властным. Свежий ветерок развевал бело-голубые одежды вокруг его худого тела. — Помощник, не дайте команде потерять этот ветер.

— Еще есть время высадить этих двоих на берег, — заметила Квелана, указывая на Телдина.

— Я хочу, чтобы мы снимались и уходили по ветру как можно скорее. Мы не будем задерживаться из-за них. Голос Люциара был твердым и уверенным. — Позаботься обо всем, а потом приведи ко мне нашего гостя — человека.

— Есть, Капитан, — мрачно, но без возражений ответила Квелана. Она повернулась к морякам — эльфам, которые собрались вокруг нее. — Вы слышали капитана, экипаж. Он хочет, чтобы мы выходили из бухты немедленно. Поднять паруса. Вы четверо, — она указала на группу худощавых и суровых на вид эльфов — приступайте…

— Гифф, — вмешался Телдин.

— … существо больше не причинит вреда. Когда существо и его неуклюжие стражники смогут ходить, отправьте их на камбуз для прислуживания. А теперь вы — к капитану. Квелана грубо схватила Телдина за рубашку и потащила его к трапу на кормовую палубу. Она была удивительно сильна для своего роста и легко сбила удивленного человека с равновесия.

— Я могу идти сам, спасибо, — возразил Телдин, выпрямляясь. Беззаботно пожав плечами, она ослабила хватку и пропустила его вперед, скорее, из осторожности, чем из вежливости. Телдин покачнулся и чуть не упал, когда корабль подхватил ветер и слегка накренился. Квелана не сделала попытки помочь человеку, но вместо этого подтолкнула его вперед. Он ухватился за перила и поднялся навстречу капитану Люциару.

Старый эльф сохранял бесстрастное выражение лица, серьезно глядя на Телдина. Квелана стояла возле трапа, ее сабля все еще была обнажена. — Вчера вы пришли ко мне, прося разрешения пойти к Санкристу, — произнес Люциар, словно напоминая себе о событиях. — Я же сказал — нет. Сегодня я нахожу вас и монстра, тайно проникшими на борт моего корабля. Это нарушает закон и обычай.

— Сэр, — сказал Телдин, — я…

— Мне говорили, что на человеческих кораблях безбилетников просто выбрасывают за борт, — холодно продолжал Люциар, не обращая внимания на слова Телдина. — Если им повезет, они доплывут до берега. Он повернулся, чтобы посмотреть, как действует его команда.

— Может быть, большой и смог бы, но этот никогда этого не сделает, — фыркнула Квелана.

— Успокойся, дочь моя, — упрекнул ее Люциар. — Посмотри, кливер провис. При таком ветре он должен быть натянут. Позаботься об этом, Квелана.

— Есть, отец, — тихо ответила эльфийка, чувствуя легкое недовольство отца.

Когда первая помощница спустилась вниз, Люциар подошел к кормовому поручню. Телдин остался на месте. — Молодой человек, вы понимаете, что вы натворили? — мрачно спросил древний эльф.

— Да, тайком проникли на борт, сэр, — был ответ человека, кротко сказанный, несмотря на его решимость. Властные манеры капитана охладили дух фермера. Телдин не гордился своим поступком, так как знал, что это не более чем воровство.

— Обычаи Сильвамории обязывают меня приветствовать любого, кто ступит на мой корабль, при условии, что он не поднимет на меня меч, — кратко объяснил Люциар. — Именно поэтому я и не пустил вас вчера на борт. Теперь я, кажется, оказался с вами в безвыходном положении. Квелана бы, точно, исполнила традицию и выбросила вас за борт. Капитан печально покачал головой при этой мысли. Надежды Телдина оживились. Возможно, его удача начала меняться в лучшую сторону. В конце концов, он заслужил передышку в своей судьбе, рассуждал фермер.

— Этого я не допущу, — продолжал старый эльфийский капитан, — но и не позволю вам быть пассажирами на борту моего корабля! Вы и ваше… существо… будете работать членами команды. Квелана — мой первый помощник, и она будет отдавать вам приказы. Вы должны делать все, что она говорит. Эльф позволил слабой улыбке тронуть его губы. — Полагаю, вы пожалеете о том, что сели на корабль задолго до того, как мы достигнем земли.

— Благодарю вас, Капитан, — несколько удрученно сказал Телдин. Легкое плавание оказалось напрасной надеждой, больше, чем он имел право ожидать. — Мы с Гомджей справимся. Даже когда он так утверждал, Телдин был далеко в этом не уверен. Он, конечно, понимал, что их путешествие будет, каким угодно, только не скучным.

— А теперь, Телдин Мур, доложите Квелане о своих обязанностях.

Глава 14

Телдин прислонился к бушприту и с тоской посмотрел на далекую землю. Тошнота, охватившая его в первую ночь в море, прошла, но Телдин обнаружил, что жизнь в море гораздо труднее, чем он ожидал. Он привык к открытым пространствам фермы; корабль же был маленьким и тесным, даже когда он находился на главной палубе. Телдин постоянно и нервно осознавал пределы своего нового, хрупкого дома. Ему не помогало постоянное напоминание о его невежестве в морских делах. Гомджа, по крайней мере, судя по его летающим кораблям, имел в этом некоторое преимущество перед Телдином.

Тем не менее, он старался быстро учиться и уже освоил некоторые основы парусного дела. К счастью, Телдин всегда учился быстро. У него всегда была способность быстро овладевать навыками — земледелием, охотой, уходом за мулами, армейской жизнью, а теперь, очевидно, и парусным делом. Телдин вполне ожидал, что к тому времени, когда корабль достигнет Санкриста, он уже хорошо разберется в этих принципах. У него всегда было достаточно работы. К этому второму утру на борту корабля Телдин уже не озирался по сторонам с глупым видом, когда Квелана направила команду на выбленки — похожие на лестницы веревки, которые тянулись от верхушки мачты к пушечному бархоуту. Это был еще один новый термин, который он выучил. В самом деле, Телдин уже научился наблюдать за остальной командой в поисках подсказок, чтобы понять, что означают приказы Квеланы, поскольку ее слова были полны морского жаргона.

Устало вздохнув, Телдин прислонился к перилам и посмотрел на воду. Он узнал от Гомджи, что и по левому, и по правому борту все еще были видны темные очертания скалистых вершин. Галвилин, один из самых свободных от предрассудков членов эльфийской команды, сказал, что это Врата Паладина, которые отмечают устье залива Бранчала. За скалами было открытое море. Когда-нибудь сегодня «Серебряная Струя» пройдет за эти горные стены и оставит позади укрытие на земле.

За спиной Телдина утреннее солнце медленно переходило от первого оранжево-красного рассвета к ярко-желтому огню дня. Хотя он не спал уже несколько часов, это был первый момент, который он получил от Квеланы в виде чего-то большего, чем просто работа, только потому, что наконец-то не осталось ничего, что ему нужно было сделать.

— «Она полна решимости выжать из меня все, до последней капли пота», — размышлял Телдин, разговаривая с рыбой, которая оставляла перед носом корабля серебряный след. — «Научи меня проехать безбилетником. Не советовал бы этого делать». Рыба проигнорировала его совет и нырнула под гребень набегающей волны, ее сияющие плавники растворились в темной синеве океана.

Наклонившись над резной фигурой волны, Телдин позволил своим мыслям задуматься о Квелане, сравнивая ее с молодыми женщинами, которых он знал дома. Она была очаровательной, несмотря на, а может быть — именно — из-за ее свирепого и гордого поведения. Изящная форма эльфийской девушки, экзотическая свирепость, даже ее пылкая личность, допускал Телдин, на этот раз не разговаривая вслух сам с собой, привлекали его — больше, чем любая из местных девушек, которых он встречал. Наблюдая за волнами, он вспомнил, как дедушка описывал эльфов, которых он видел. — Они так выглядят, что просто очаровывают глаз, — говорил патриарх. — Недостаточно слов, чтобы их описать. От них у тебя заболит сердце. В то время Телдин задавался вопросом, что имел в виду его дедушка; теперь он чувствовал, что знает это.

Мысли Телдина были прерваны тяжелой поступью Гомджи позади него. Скрипящие доски носовой палубы могли предвещать только приближение гифа, потому что на борту не было никого крупнее самого Телдина. Ростом чуть больше шести футов, Телдин возвышался над меньшими и более легкими эльфами. Они дали ему прозвище «Голое Дерево», описывающее его длинное худощавое тело. Гомджу они прозвали «Крушителем досок».

— Вы выглядите обеспокоенным, сэр, — прокомментировал Гомджа, присоединяясь к человеку. Для них двоих на носу едва хватило места, поэтому Телдин соскользнул в сторону, давая гиффу, немного места вдоль выступающего бушприта.

Телдина позабавила такая интерпретация его настроения. — Это из-за Квеланы, Гомджа, вот и все. Интересно, что еще она заставит нас сделать сегодня. Телдин отвернулся от набегающих волн; его желудок начал бурлить, и он только сейчас начал привыкать к качанию корабля.

— Сэр, я взял на себя смелость подойти к помощнику, — признал Гомджа несколько виновато, — и попросил для вас и меня немного времени на тренировку — час или два в день. Телдин с любопытством посмотрел на гиффа. Гомджа поспешно продолжил: — В Палантасе вы сказали, что вам нужны инструкции по сражению. Сейчас как раз подходящее время.

Телдин посмотрел на гиффа с легким подозрением. — Я действительно это сказал?

— Совершенно верно, сэр. Я объяснил помощнику, что это для того, чтобы поддерживать наши навыки. Мы должны практиковаться. На Маунт Невемайнд могут быть неоги. Телдин слегка побледнел при упоминании этих существ, но Гомджа, похоже, не заметил этого взгляда. Вместо этого гифф вытащил меч, один из нескольких, которые теперь висели на боку мускулистого существа или были воткнуты за его пояс, и протянул его Телдину. Каким-то образом Гомджа насобирал это оружие, и теперь выглядел как настоящий торговец мечами.

Телдин взял предложенный клинок. Он был удивительно легким и тщательно сбалансированным, намного лучше, чем тяжелый меч, которым он пользовался. Телдин сделал несколько грандиозных взмахов в воздухе, пытаясь проверить ощущение меча, хотя он понятия не имел, что делает один меч лучше другого. Даже при том, что он был легким для захвата, лезвие оказалось тяжелее, чем он ожидал. Фермер сделал еще один отчаянный замах, затем потерял равновесие и, пошатнулся к перилам. Брызги с носа корабля ударили ему в щеку, когда он мельком увидел скользящую внизу воду.

Его опасное движение резко оборвалось, когда подскочил гифф и схватил Телдина за рубашку. Гомджа с легкостью оттащил человека в безопасное место.

— Простите, сэр, — вежливо сказал Гомджа, когда Телдин пришел в себя, — но я думаю, будет лучше, если мы начнем с другого оружия. Мечи требуют больше тренировок, чем у нас есть времени, я думаю. Гифф изучал тело Телдина, коротко оценивая его потенциал. — Вы знакомы с посохами, сэр?— наконец спросил он.

— Да, конечно, с фермы.

—Ну, тогда я думаю, что копье будет лучше всего, — предложил Гомджа. — Тогда мы сможем действовать исходя из того, что вы уже знаете. А копье — хорошее оружие. Подождите здесь, сэр. Гифф направился на корму и вскоре вернулся с крепким копьем с металлическим наконечником. Телдин взял его обеими руками, на этот раз более тщательно проверяя баланс оружия.

Так начался первый урок. Телдинчувствовал себя ребенком, когда Гомджа учил его самым элементарным приемам. В течение часа Телдин бросался на тени, вонзал копье в воздух и блокировал крики чаек. Гомджа серьезно относился к своей роли инструктора, демонстрируя, поправляя, ругая и хваля. К концу урока Телдин покрылся пеной пота. — Квелана подговорила тебя на это, так что ли? — тяжело выдохнул Телдин и рухнул на палубу.

— Она сказала, что хочет, чтобы уроки были полезными, сэр. Это было самое близкое признание, которое Телдин собирался получить. Глядя на волны, человек не заметил заговорщической ухмылки гиффа.

Весь день прошел в безрадостном унынии, так же как и следующий день, и день послезавтрашний. Каждый день Квелана давала сухопутному жителю список заданий, в большинстве своем довольно простых, но изнурительных, которые нужно было выполнить до ужина. А затем она присоединялась к Люциару на кормовой палубе. Пока Телдин работал, наматывая веревку, шил паруса или что-то еще, он обнаружил, что продолжает наблюдать за эльфийской девушкой, примечая, как она наблюдает за командой, выполняющей свои задачи. По тому, как она командовала остальными и следила за делами корабля, Телдин почти забыл ее длинные светлые волосы и стройную фигуру — почти, но не совсем. Затем, смущенный тем, что делает, он быстро отвел взгляд. Однажды поздно вечером он заметил, что она наблюдает за ним. Их глаза на мгновение встретились, затем Квелана разрушила чары, ее глаза вспыхнули яростью, хотя лицо слегка покраснело.

Путешествие вошло в привычную для Телдина схему. Утром Гомджа давал урок фехтования, а потом была работа до конца дня. Его успехи в морских делах и ближнем бою были быстрыми, хотя человек все еще был далек от того, чтобы стать капитаном или дуэлянтом. В некоторые дни Квелана заставляла его много работать, в другие дни она почти не давала ему никаких заданий. Телдин быстро обнаружил, что предсказать настроение эльфийского помощника невозможно, и это странным образом напомнило Телдину его отца до того, как он юношей сбежал на войну. С Квеланой было так же трудно иметь дело, как и тогда с Амдаром. Единственная разница заключалась в том, что вместо того, чтобы отбиваться в ожесточенных, но бесполезных битвах, Телдин сохранял спокойствие.

Каждый вечер была пресная и однообразная еда, которую готовил повар камбуза, обычно вареные бобы и зелень. Раз или два была рыба, но на глубоководье улов был невелик, и большая его часть шла на капитанский стол. Телдин решил, что Сильвамори могут быть блестящими мастерами, но их стряпня оставляла желать лучшего. Фермер тосковал по пряным домашним свиным колбасам или даже по рыбному рагу Каламана. За ужином следовал сон. Незнание Телдином кораблей, по крайней мере, избавило его от ночных вахт, поскольку Квелана не доверяла человеку, когда ее самой не было на палубе.

И наоборот, настроение Гомджи улучшалось по мере того, как путешествие продолжалось, потому что гиффу было гораздо удобнее на борту. Это был, по крайней мере, корабль, похожий в этом отношении на разбитую «Пенумбру». Эльфы, пораженные его отчужденностью и печальным рассказом об истязании Гомджи руками Темной Королевы, дали «великому язычнику» большую свободу действий. Его бедственное положение взывало к их романтическому чувству меланхолии, хотя огромные размеры Гомджи также объясняли часть их благоговения. Тонкие стропы вантов, веревочные лестницы на верхушки мачт были слишком хрупкими для его веса, и это мешало ему работать на реях.

Самое большее, к чему привлекали Гомджу — к подтягиванию веревок, чтобы отрегулировать паруса, но эльфы быстро обнаружили, что гифф легко справляется с работой нескольких из них, освобождая их руки для других задач. Когда требовалось, Гомджа натягивал канаты, громко выкрикивая то, что Телдин мог только предположить. Это были песнопения заклинателей, моряков, которые, по словам Гомджи, бороздили моря космоса. В конце дня гифф весело поглощал те же блюда, которые заставляли Телдина мечтать о хрустящем жарком и густом рагу.

Через три дня корабль оставил видимость суши и пошел на запад, борясь с океанскими течениями. Ветер часто дул против маленькой каравеллы, заставляя капитана лавировать галсами, вместо того чтобы плыть по прямому маршруту. Телдин и Гомджа продолжали свои дуэли. Человека к улучшению мастерства побуждали воспоминания о неоги и чувство беспомощности во время битвы с Вандурмом. Гомджа, со своей стороны, был доволен скоростью обучения Телдина.

На четвертый день Телдин не мог не заметить нарастающего напряжения среди остальной части команды, особенно в глазах Люциара и Квеланы. Человек не видел очевидной причины для беспокойства; в остальном дела на борту не отличались от вчерашних, и он сомневался, что существует какая-либо опасность истощения их запасов. Наконец, когда он был высоко над палубой, висел на реях и боролся с гитовами — маленькими веревками, которые стягивали парус на носу, Телдин оглянулся через плечо и увидел Квелану и Люциара, совещавшихся на кормовой палубе.

Телдин ухватился за рей, чтобы не упасть, затем повернулся к Галвилину, который был рядом с ним, показывая, как правильно свернуть парус. Галвилин был одним из немногих эльфов, которые, казалось, имели хоть какое-то терпение к неуклюжим повадкам фермера. — Мудрый Галвилин, — спросил Телдин, пытаясь удержать равновесие на рее, — как ты думаешь, что они обсуждают?

Потрепанный непогодой эльф бросил небрежный взгляд на корму. — Что-то беспокоит капитана, Голое Дерево, — лаконично ответил он.

— Но что?

— Остальным он ничего не говорит. Если это важно, он нам скажет. Если он этого не делает, то это не важно. Нужно доверять ему. Эльф обреченно пожал плечами и вернулся к работе.

Телдин покачал головой. — Я так не могу. Однажды я уже чуть не погиб, доверившись человеку, которого считал своим другом. Я больше не могу позволить себе рисковать. Он оглянулся туда, где стояли Квелана и Люциар.

Рывок за руку напомнил человеку, почему он висит в пространстве над палубой. — Тогда мне еще больше жаль тебя, Голое Дерево, — печально сказал Галвилин. Пока Телдин пытался удержаться на веревках, эльф продолжил урок.

Когда работа была закончена, Телдин с благодарностью спустился по вантам. — «Сейчас самое время», — подумал он, не желая, чтобы его доверие было обмануто еще раз. Решительным шагом он направился на корму, чтобы узнать у Люциара, что происходит, но Квелана преградила ему путь на корму.

— Куда ты идешь, человек? — ее лицо было мрачным.

— Я хочу видеть Люциара, — с вежливой твердостью ответил Телдин. Он тщательно скрывал свое недоверие. — Я хочу узнать, что происходит.

Квелана не двинулась с места. — Капитан Люциар удалился в свою каюту. Он не хочет тебя видеть, и ему нечего тебе сказать. Иди, помоги Галвилину соединить трос, Голое Дерево. Судя по ее тону, его прозвище прозвучало как оскорбление.

Фермер не позволил ей издеваться над собой. — Капитан Люциар не может говорить сам за себя? Давайте спросим его и посмотрим, что он скажет, — настаивал Телдин. Его взгляд встретился с взглядом Квеланы. Внезапно он снова почувствовал сердечную боль, которую описывал дедушка, возникшую от чего-то глубоко в ее глазах. Учитывая ее отношение к нему, боль, которую он испытывал, только усилила сарказм Телдина.

— Он не примет тебя, — сказала она более яростно, хотя и не могла отвести от него взгляда.

— Или это вы не хотите, чтобы я его увидел? Вы боитесь, что я — человек ему понравлюсь, — выпалил Телдин. — Это только испортит вам настроение на весь день, не так ли? Еще когда он говорил, фермер понял, что его слова были большой ошибкой.

На мгновение Телдину показалось, что Квелана намерена успокоиться. Ее жесткий взгляд смягчился, а бледные щеки порозовели. Затем, так же внезапно, к ней вернулся ее прежний характер. — Возвращайся к работе, человек! — она сплюнула, указывая пальцем на остальных членов экипажа. — Делай, что тебе говорит Галвилин.

Телдин почувствовал, как в нем поднимается гнев. Вместо того, чтобы переступить черту, фермер прикусил губу и зашагал обратно к носу корабля. Сделав несколько больших шагов, он излил свою ярость в низком, яростном бормотании. — Чертова гордячка…

— Человек! — сердито окликнула его Квелана. — Неужели ты думал, что я тебя не услышу? Она спустилась по трапу и подошла к Телдину сзади. Весь план превращался в катастрофу, но если Квелана собиралась быть такой упрямой, то Телдин, черт возьми, не собирался извиняться перед ней. Он закрыл рот, чтобы не наделать еще какой-нибудь глупости, а затем медленно повернулся к ней лицом.

Квелана продолжала свою тираду. — С тех пор как ты появился на нашем корабле, от тебя одни неприятности. Когда вы не могли оплатить себе дорогу, вы прокрались на борт. А теперь, из-за каких-то гнилых, старых законов, мы вынуждены доставить вас на Санкрист! Квелана кричала, ее голос задыхался от ярости. — Вы едите нашу еду, вы требуете встречи с капитаном, а теперь… теперь вы намекаете мне… Я, ох, не позволю себя так оскорблять! Ее рука потянулась к мечу, висящему на боку, и прежде чем Телдин успел сказать хоть слово в свою защиту, лезвие ее серебристой сабли сверкнуло на солнце. Она слепо рванулась вперед, но Телдин инстинктивно отскочил в сторону.

— Подождите… — попытался сказать Телдин, внезапно осознав, что их спор вышел из-под контроля, но Квелана уже пришла в себя и подняла саблю, намереваясь разрубить его. Вместо того чтобы отступить, Телдин вспомнил один из уроков Гомджи — «делай неожиданное». И он нырнул вперед под ее изогнутый клинок, пытаясь сбить эльфийку с ног. Но, с ее скоростью реакции это было бесполезно; Квелана легко отскочила в сторону, и в последний момент пальцы Телдина едва коснулись ее бедра. Абордажная сабля просвистела в воздухе позади него, вырубая кусок воздуха.

Телдин растянулся на палубе, затем перекатился так быстро, как только мог. Квелана повернулся к нему лицом. Ее лицо раскраснелось, глаза были широко раскрытыми и дикими. — В Бездну все законы гостеприимства,— пробормотала она.

Рука Телдина нащупала его копье, которое оказалось рядом с перилами. Фермер в отчаянии схватился одной рукой за древко и вскинул оружие как раз вовремя, чтобы блокировать ее выпад. Сабля эльфийки скользнула по древку, строгая древесину, когда он сделал это, и едва не выбив копье из рук Телдина. С глухим стуком клинок Квеланы вонзился в перила корабля. Она потянула за рукоять, но тот крепко застрял. Телдин, все еще лежа на спине, сильно ударил эльфийку ногами и попал ей прямо в бок. Она рухнула на палубу с испуганным ворчанием, едва ли ожидая, что человек превратит их битву в драку. Падение вырвало саблю из ее рук.

Поднявшись на ноги, Телдин осторожно попятился от кровожадной девушки, держа копье наготове, как учил Гомджа. Ткань хлопнула по спине Телдина, и он понял, что его причудливый плащ вырос сам по себе, превратившись из маленького воротничка, которым он обычно был.

В начале схватки члены экипажа вежливо игнорировали эту спорящую пару, пока не сверкнула сталь. Теперь они собрались на безопасном расстоянии, не зная, что делать. Кто-то уже бросился за капитаном, а Галвилин поспешил за Гомджей.

В середине корабля два бойца осторожно кружили друг вокруг друга; человек попятился, а эльф продолжал пытаться приблизиться. Огонь все еще тлел в глазах Квеланы. Ее меч метался в ложных выпадах и уколах, и металл звенел о дерево, когда Телдин блокировал ее атаки своим копьем. Ему не нужна была эта битва, и он старался избегать любых угрожающих движений. Эльф, возможно, и начала битву, но он не хотел закончить ее кровью — своей или ее.

— Прекратите эти глупости! — потребовал Телдин. Квелана ответила низким финтом в ноги, а затем сделала выпад в грудь. Телдин заметил этот финт как раз вовремя и едва успел отбить ее атаку. Несмотря на то, что она была далеко не в своей позиции, Телдин не сделал ни малейшей попытки нанести ответный удар. Его руки болели от отражения звенящей ярости ее ударов. — Прекратите, Квелана! Достаточно! Он повернулся и крикнул собравшейся вокруг них команде: — Остановите ее! Но никто из матросов не пытался вмешаться. Странное чувство чести, по-видимому, удерживало их.

Квелана, казалось, тоже не слышала его. Она сделала несколько быстрых атак, проверяя его парирование, выискивая слабые места. В отчаянии Телдин сделал несколько резких выпадов, пытаясь удержать ее от падения. Плащ, развевавшийся на ветру, несколько мешал ему двигаться. Телдин понял, что действует против себя, подпитывая ее ярость. Ее лицо было холодным и деловым, и казалось, невосприимчивым к рассуждениям человека.

«Делай неожиданное». Телдин снова вспомнил эту аксиому. В то же время он вспомнил, как его дед говорил: — «Выбирай свои битвы с умом, сынок». Воспоминание было поразительно ясным — дед вытирал слезы с грязного лица Телдина после детской ссоры. Он даже помнил холодный сквозняк, дувший через дыру в клеенке кухонного окна. Это была не та битва, которую он хотел, и не та битва, которую он хотел выиграть, но Квелана не предлагала никакого выбора. Один из них должен был проиграть. В глубине души Телдин знал, что делать. Он просто надеялся, что это не убьет его.

— Зачем сражаться? — громко спросил Телдин. Внезапно выпрямившись, он отбросил свое копье с сердитым жестом, прекратив оборону. Раздался глухой стук дерева, когда копье ударилось о палубу. Телдин стоял перед Квеланой, раскинув руки, готовый принять ее удар. — Я не буду драться с вами, Квелана. Если вы все еще хотите убить меня, я думаю, это можно сделать прямо сейчас, — сказал он, стараясь говорить как можно храбрее.

Квелана, с волосами, спадающими на один глаз, сделала шаг вперед, направив свою саблю ему в грудь. Она сделала еще один шаг. Телдин заставил себя стоять на своем. Одна часть его молилась, чтобы его авантюра сработала; другая часть ждала удара, чтобы все закончить. Единственными звуками были удары волн о корпус корабля и хлопанье парусов на ветру. Плащ Телдина развевался за его спиной от порывов ветра.

Прежде чем Телдин успел сообразить, каков будет ее выбор, Гомджа с ревом прорвался сквозь небольшую толпу матросов. Гифф легко отбросил в сторону хрупких эльфов. Отвлеченная Квелана начала поворачиваться к приближающемуся гиффу, но прежде чем она успела закончить движение, Гомджа замахнулся на нее своим мечом. Эльфийская девушка внезапно оказалась в обороне, отброшенная назад неистовой массой мышц, которая неслась на нее. Гомджа двигался со скоростью, удивительной для его туши, отражая парирующие удары эльфа. Раздался звон металла, и меч Квеланы был выбит из ее рук. Клинок скользнул к перилам, где его схватил матрос. Гомджа сдержался и встал между помощником и Телдином, направив меч на Квелану. Его огромная грудь быстро вздымалась.

— Больше никаких сражений! — проревел он своим басом. — Клянусь жизнью, вы не убьете моего командира!

— Действительно, — эхом отозвался голос Люциара с кормового трапа. Старый эльф стоял на верхней ступеньке трапа, ведущего в его каюту. Он говорил тихо, но голос его дрожал от ярости. — Квелана, подойди ко мне. Ты, с мечом, Крушитель досок, возьми своего друга и уведи его подальше от неприятностей. А теперь убери свой меч. А вы, матросы, идите на свои посты и подумайте, что надо еще сделать. На борту моего корабля сражения не будет! Обычно хрупкое тело капитана казалось твердым, как сталь, когда он сердито смотрел на собравшуюся толпу. Гомджа быстро отдал честь и схватил Телдина за руку. Квелана, чья ярость была изгнана из нее словами Люциара, стояла в шоке от того, что она сделала. Ее плечи поникли, а грудь тяжело вздымалась от напряжения. По резкому знаку капитана она оцепенело начала двигаться, но прежде чем Квелана достигла трапа, ее гордость вернулась к ней. Ее подбородок снова был высоко поднят, когда она снова посмотрела на Телдина, но ее большие глаза были прищурены и суровы.

Гомджа повел Телдина за локоть на нос корабля, легко пробираясь сквозь толпу матросов, которые с опаской расступались перед ними. В глазах эльфов таились выражения, которые Телдин не мог понять — гнев, недоверие, страх, сочувствие, возможно, даже уважение на нескольких лицах. Моряки медленно вернулись к своим обязанностям.

Телдин, дрожа от содеянного, рухнул у основания бушприта. Гомджа стоял над ним, напряженно ожидая, когда он заговорит. Наконец Телдин поднял голову. — Да? — спросил он, защищаясь.

— Всего лишь некоторые наблюдения за вашим боем, сэр, — неловко объяснил Гомджа, — чтобы помочь вам совершенствоваться. Фермер фыркнул в ответ на это предложение, удивленный тем, что кто-то вообще мог подумать об этом в такое время. Гомджа, однако, истолковал этот звук как разрешение продолжать. — Вы неплохо защищались, сэр, но были недостаточно агрессивны. Было несколько случаев, когда вы могли бы сделать выпад или сделать эффективный ответный удар, и вы упустили эти возможности. И, сэр, если позволите, вы никогда не должны бросать свое оружие.

У Телдина отвисла челюсть, и он недоверчиво посмотрел на Гомджу. Был ли гифф просто тупым? — удивился он. — Гомджа, это была моя идея! Я не хотел ее убивать.

— Может быть, это и так, сэр, но она хотела убить вас, — бессердечно заметил гифф. Он сел на наклонный лонжерон, бессознательно переходя на тон инструктора. — Сэр, я уверен, что вы хотели как лучше, но в бою, если вы берете свое копье, вы должны быть готовы использовать его. Предположим, я нападу на вас. Что бы вы сделали? Вы не сможете убежать на этом корабле, и вы не сможете парировать меня вечно. Если кто-то пытается убить тебя, ты должен сражаться. Это единственный выбор — убить или быть убитым.

— Нет, это не так, Гомджа! Что, если бы я ранил или убил ее? Что бы тогда было? Не думаю, что Люциар отнесся бы с пониманием к смерти своей дочери. Команда, скорее всего, повесила бы меня, и тебя, или выбросила нас обоих за борт. Фермер оставил невысказанными свои чувства к эльфийской девушке. Часть его хотела нанести ответный удар, хотя бы из-за ее упрямства, но, в конечном счете, он не мог и не сделал этого. — Гомджа, все не так просто! Телдин с отвращением покачал головой. — Ты не можешь вот так пойти и решить все с помощью борьбы. Иногда нужно попытаться найти общий язык и решить все проблемы. Телдин наклонился вниз, чтобы посмотреть на нос корабля, рассекающий волны.

Огромный рот Гомджи сморщился, когда он подумал о словах Телдина. — Ну, если вы так говорите, сэр. Его слова прозвучали неубедительно. — Возможно, у людей так и есть. Телдин вздохнул от разочарования, пытаясь заставить гиффа понять хоть что-нибудь, кроме борьбы.

Гомджа заметил, что команда то и дело поглядывает в их сторону, поэтому он вытащил из кармана точильный камень и провел им длинными, осторожными движениями по своему мечу. Стальной скрежет был ритмичным аналогом «Серебряной Струе», разрезающей волны. Жаркое солнце и ритмичный шум медленно расслабляли напряженные мышцы Телдина, убаюкивая его сонливой, но раздражительной усталостью.

Телдин начал дремать, адреналин от схватки почти иссяк, когда Гомджа остановил заточку меча на середине движения. — Сэр. Просыпайтесь, сэр. Гифф схватил Телдина за плечо и крепко встряхнул. — Какое-то дело, сэр.

Туман сна рассеялся, и Телдин с трудом поднялся на ноги. Возле трапа, ведущего на бак, стоял Люциар, выглядевший более собранным и серьезным, чем обычно. Старый капитан был одет в элегантный наряд — жемчужно-белую мантию, отделанную золотом и красным. Его редкие волосы были стянуты назад, оставляя на голове лысый купол. Позади него стояла Квелана, ее глаза были опущены, волосы мягко падали, обрамляя лицо. Самым удивительным для Телдина было то, что на ней не было ни одного из ее мужских военных одеяний. Вместо этого она стояла на качающейся палубе в темно-синем платье из мерцающего шелка. Оно плотно облегало тело, открывая такую женственную фигуру, какой Телдин, и представить себе, не мог. Длинные ниспадающие рукава почти скрывали ее руки, скромно сложенные на талии. За эльфийской парой виднелись едва различимые головы членов экипажа, таращивших глаза так широко, как фермер мог себе это представить. Потный, с просоленными пятнами, загорелый и небритый, Телдин вдруг понял, что по сравнению с ними он выглядит ужасно.

—Телдин Мур из Каламана, пожалуйста, примите мои приветствия, — торжественно начал Люциар. — Я привел свою дочь. Она просит разрешения выйти вперед и поговорить с вами. Старый эльф ждал ответа Телдина.

Краем глаза Телдин заметил настороженное выражение лица Гомджи, но в этот момент он не мог заподозрить, ни старого капитана, ни даже Квелану. Этого просто не было в его сердце. Отвергнув недоверие гиффа, фермер слегка кивнул. — Хорошо, я выслушаю ее слова, — согласился он, стараясь говорить вежливо.

Люциар отступил в сторону, пропуская дочь. Когда она скользила по палубе, голубой шелк слегка зашуршал, а затем перешел на шепот, когда она остановилась перед Телдином и протянула руки. Фермер, сам не зная почему, понял, что должен взять их, и протянул свои грязные мозолистые руки. Сначала пальцы эльфийской девушки метнулись назад от его прикосновения, затем Квелана схватила его пальцы и крепко сжала. Телдин сделал все возможное, чтобы не поморщиться.

— Телдин Мур из Каламана, — сказала Квелана бесстрастным, ровным тоном, — я нанесла вам серьезный вред. Позор за то, что произошло, падает на меня, и я прошу прощения за все, что произошло. Во имя чести Дома Олонаэс, дома моего отца и его отца, примите этот дар из моих рук. Квелана высвободила руку из ноющих пальцев Телдина. Она отстегнула от корсажа маленькую серебряную булавку в форме цветка и прикрепила ее к его рубашке. Вручив подарок, эльфийка подошла и встала рядом с Телдином. На ее губах появилась вымученная улыбка. Телдин был потрясен внезапной переменой в настроении эльфийки — даже если отец и подговорил ее на это. Он выдавил слабую, озадаченную улыбку.

Удовлетворенный тем, что ритуал был соблюден, Люциар повернулся к команде, которая к этому времени уже собралась сама по себе. — Знайте, что эти двое, которые сражались, теперь помирились, — официально объявил капитан. — Между ними больше не будет висеть тень ненависти. Произнеся ритуальные слова, капитан снова обратился к своей штатной команде. — Я приказал выполнить этот обряд, потому что в ближайшие дни нам может понадобиться вся наша сила. До меня дошли слухи, что в этих водах плавают минотавры. Капитан сделал паузу, чтобы до них дошел смысл его слов, и среди матросов постепенно пробежал ропот беспокойства.

Когда ее отец отвернулся, Квелана яростно прошептала Телдину: — Я не ударю вас снова, но не думайте, что все кончено, человек. Она сделала небрежный реверанс и поспешила в свою каюту. Люциар поклонился Телдину, отпустил команду и последовал за дочерью, останавливаясь по пути, чтобы ответить на вопросы своей команды.

— Что все это значит? — вслух спросил озадаченный Телдин, подходя к краю полубака с открытым ртом. Он посмотрел на Гомджу, но гифф лишь беспомощно пожал плечами. Галвилин, стоявший внизу на главной палубе, услышал разговор фермера и поднял голову.

— Это «Руал Джитас», обряд примирения. Наша помощница помирилась с тобой. Знак, который ты получил, — это знак извинения. Ты должен быть польщен, Голое Дерево.

— Отлично, — ответил Телдин, теребя булавку. Однако он был далеко не уверен, что между ними установлен мир. — А что там насчет минотавров?

— Пираты, Голое Дерево, это пираты, — мрачно ответил Галвилин. — И самые худшие в этом роде. Они крепче людей, и почти такие же хорошие мореплаватели, как эльфы. Странно, однако, что они заплывают так далеко от своих обычных мест. Их набеги у побережья Кровавого Моря очень плохи. Говорю вам, это будет плохой день, если мы встретимся с ними. Молитесь своим богам, чтобы этого не случилось.

— Если они нас найдут, им не поздоровиться, — заявил Гомджа, похлопывая по своему оружию. — У нас есть пираты среди звезд, и гиффы не любят их. Но я не понимаю одного. Что такое минотавры?

Галвилин, не подозревая о происхождении гиффа, непонимающе посмотрел на Гомджу, затем покачал головой и вернулся к своей работе.

Глава 15

Хотя напряжение между Телдином и Квеланой было официально снято обрядом примирения, Гомдже было трудно судить об этом по настроению на корабле. Похоже, все, кроме гиффа, пребывали в мрачном настроении. Вахтенные постоянно стояли на страже, ожидая появления грозного паруса на горизонте, в то время как остальная команда время от времени прерывала работу, чтобы заглянуть за планшир. Гифф, с неохотного одобрения капитана, начал организовывать команду для возможного морского сражения. Не будучи неопытными бойцами, команда состояла из эльфов, которые были в первую очередь моряками, и только во вторую — воинами. Тем не менее, Гомджа усердно проверял и инструктировал их, освежая редко используемые навыки эльфов, пока не смог разделить команду на два простых взвода, один из лучников, а другой из мечников. Работа занимала большую часть каждого дня, опираясь на то, что эльфы не были полностью вовлечены в задачи обороны. Телдин держался в стороне, наблюдая, как гифф нерешительно пытается командовать.

Несколько дней спустя томительные опасения экипажа были вознаграждены криком с грот-мачты. — Парус по левому борту, капитан! При этих словах эльфы, приставленные к снастям, стали взбираться по реям, пытаясь разглядеть корабль, который заметил впередсмотрящий.

На палубе Люциар и Квелана тоже смотрели по левому борту, их взгляды скользили по глади слегка вздымающихся волн. Телдин посмотрел на океан и ничего не увидел. По-видимому, капитан и помощник также ничего не видели, потому что они вели тихое совещание. Люциар покачал головой и указал в направлении ветра. Квелана оглянулась на левый борт, сложила ладони рупором и окликнула впередсмотрящего. — А какое у корабля снаряжение?

После паузы впередсмотрящий крикнул в ответ: — Три мачты, две квадратные и одна латинская на корме. Много парусов — красных парусов, капитан Люциар! И снова Люциар и Квелана стали совещаться, их лица были так мрачны, что Телдин задумался, что все это значит. И именно Галвилин, который, видя озадаченное выражение лица человека, дал ему ответ.

— Нас ждет это грозное дело, Голое Дерево. Красные паруса означают, что наш гость из Кровавого Моря. В наши дни они опасаются совершать набеги на корабли драконидов, и ищут другую добычу.

— Кровавое Море? Это за Эствильдом, на другой стороне Ансалона! — воскликнул безбилетник.

— Да, я знаю, — заметил Галвилин, — но когда дракониды раздражаются, минотавры отправляются на запад, чтобы совершать набеги.

С кормовой палубы Квелана приказала: — Полный ход и быстро! В ее голосе безошибочно угадывалась настойчивость. Она заметила гиффа и выделила его для особого задания. — Крушитель досок, ступай к оружейному шкафу и принеси оружие. Гомджа решительно кивнул и приступил к выполнению своей задачи. Телдин тем временем карабкался вверх по выбленочным тросам.

В течение следующего часа «Серебряная Струя» лавировала и отклонялась, пытаясь поймать каждую унцию доступного бриза. Команда, в том числе и Телдин, постоянно работала над регулировкой оснастки и подгонкой парусов под новые направления и изменения ветра. Каждая перемена ветра, каждое скольжение веревки вызывали очередную цепочку приказов и поправок от Квеланы. Их преследователь был уже достаточно близко, чтобы его можно было рассмотреть; трехмачтовое судно летело по ветру с полными красными парусами.

Пиратское судно преследовало «Серебряную Струю», перемещаясь по морю с преобладающей скоростью. Эльфы с беспокойством смотрели за корму, ощупывая мечи, которые теперь висели у них на поясе. Даже такому любителю острых ощущений, как Телдин, было ясно, что «Серебряная Струя» находится под угрозой. Пираты неуклонно выигрывали.

— Поворот на обратный курс! — крикнул Люциар с кормовой палубы. Телдин не понимал — такой шаг отправил бы их прямо к преследователям. Он схватил Галвилина за шиворот и спросил у опытного моряка — почему капитан отдал такой приказ.

— Капитан считает, что, поскольку мы не можем убежать от врага, нам лучше сражаться с преимуществом ветра. Им придется идти круто к ветру, что замедлит их поворот. Если «Серебряная Струя» прорвется мимо, мы можем просто оторваться от них. В голосе Галвилина едва слышалась надежда, когда он объяснял намерения Люциара. Прежде чем Телдин успел спросить что-то еще, Квелана бодрым голосом отдала еще несколько приказов. Несколько эльфов забрались на ванты, держа в руках тонкие луки. Каждый эльф нес колчан, наполненный стрелами с белым оперением.

Гомджа подошел к кормовому трапу и, почтительно поклонившись, сказал несколько слов эльфийской девушке, стоявшей над ним. Она быстро кивнула ему в знак одобрения и повернулась, чтобы отдать экипажу новые приказы. Вскоре все матросы, включая Телдина и Гомджу, уже вытаскивали столы и скамейки из кают-компании на нижние палубы. Гифф в одиночку принес самый тяжелый из нескольких судовых столов. И теперь под его пристальным наблюдением они были перевернуты на бок и выстроены вдоль правого борта. Квелана одобрительно оглядела творение рук экипажа, когда были установлены последние защитные барьеры. — И что теперь? — с тревогой спросил Телдин у Гомджи, когда они поставили на защитную стену дубовую скамью.

— Не знаю, сэр. Абордажные сети были бы лучше, — объяснил Гомджа, снисходительно кивнув в сторону разномастной мебели. — У настоящего космического корабля были бы сети, покрывающие палубу, чтобы препятствовать абордажу. По крайней мере, теперь у нас есть стена, за которой можно сражаться.

Быстро мчась по ветру, «Серебряная Струя» почти встретилась со своим врагом. Галеон Кровавого Моря закрывал брешь, пытаясь подобраться достаточно близко, чтобы соприкоснуться с корпусом эльфийского корабля. Страшные красные паруса были повернуты почти параллельно килю пиратского корабля, пытаясь поймать встречный ветер. Капитан Люциар, очевидно, хорошо выбрал свою тактику, так как большая часть команды минотавров была занята с парусами. Тем не менее, было много других матросов, выстроившихся по бортам, с большими луками и копьями в руках.

Чувствуя потребность в той небольшой безопасности, которую мог обеспечить плащ — в конце концов, он был магическим — Телдин потратил несколько мгновений и увеличил свой плащ на всю длину. Глаза Галвилина расширились от удивления, но эльфийский моряк ничего не сказал. Вместо этого морской волк последовал примеру своих товарищей и сгорбился за импровизированной стеной из мебели. Те, кто были наверху, укрылись за мачтами. Только капитан, Квелана, Телдин и Гомджа, стоявшие впереди на носу, были готовы встретить врага.

Первые выстрелы морского сражения прозвучали задолго до того, как корабли оказались в пределах досягаемости даже самых сильных эльфийских лучников. С пиратского корабля донесся слабый звон, а затем тлеющая стрела описала дугу в небе. Прежде чем она успела во что-нибудь попасть, в воздух взмыла еще одна огненная ракета. Эти два выстрела закончились шипением пара, когда пылающие стрелы упали в океан, одна не долетела, а другая взмыла высоко над парусами «Серебряной Струи» и упала в воду за ней. — Баллисты, сэр! — проревел Гомджа с носа корабля. — Они пристреливаются к нам, капитан!

Быстро последовали еще два выстрела, на этот раз обе стрелы попали в цель. Одна прошла так близко от головы Телдина, что он почувствовал запах маслянистого черного дыма от горящей ветоши. Стрела ударилась о палубу, но не застряла. Вместо этого она пронеслась по настилу, пока не остановилась у основания кормовой каюты, где расколола тонкую стенку. Вдоль ее пути тянулся след из порывисто горящего масла. Поломанные доски в том месте, где она застряла, яростно пылали, так как загорелась сосновая смола. Вторая стрела пролетела высоко, вонзившись куда-то в такелаж над головой, но Телдин не успел проследить за ее курсом. Он схватил ведро, которое ему сунули в руки, и поспешил потушить пламя на палубе. Когда экипаж потушил последний огонь, Телдин услышал крики сверху. — Я не понимаю, Галвилин, — крикнул Телдин эльфу. — Если это пираты, то почему они пытались поджечь корабль? — спросил он, торопливо возвращаясь за укрытие.

— Не корабль, Голое Дерево, паруса. Посмотри наверх. Эльф кивнул вверх, на мачты. Там Телдин обнаружил причину крика. Вторая стрела попала прямо в грот, оставив в парусине зияющую дыру. Снаряд пробил парус и упал в воду, но не раньше, чем капли горящей смолы дождем посыпались на эльфийский парус. Пламя уже распространилось от краев пробоины и бежало по выгоревшей на солнце ткани.

— Руби парус! — скомандовала Квелана. — Немедленно!

— Эй, на палубе, берегись! — пропел голос со шкотов, сопровождаемый быстрой серией хлыстоподобных тресков. Грот провис посередине, затем опустился на одном конце и, наконец, проломился сквозь снасти, чтобы упасть, пылая и трепеща, на нижнюю палубу. Телдин отпрыгнул в сторону, и пылающая ткань погнала его к корме. С палубы пиратского корабля донеслись радостные крики.

— Ночная вахта, парус за борт, и поторопитесь! Дневная вахта, на позиции! — командовал Люциар среди вихря искр и пепла. Его тонкий, старческий голос напрягся, чтобы перекричать нарастающий шум. Назначенные матросы боролись со спутанной массой горящего паруса, сбивая пламя и яростно ругаясь, когда ткань цеплялась за каждый выступ. С копьем в руке Телдин пробрался обратно к баррикаде у основания трапа на кормовую палубу. Посмотрев вперед, он увидел, что Гомджа был все еще на носу. Гифф хладнокровно заряжал пистолеты, не обращая внимания на хаос на корме.

С исчезновением грота преимущество «Серебряной Струи» внезапно уменьшилось. Телдин слышал щелканье тетив эльфовских луков наверху, и выстрелы минотавров, которыми они отвечали. Баррикада из столов перед Телдином содрогнулась, когда зазубренный наконечник гарпуна яростно протаранил ее. Безбилетник отскочил назад, поняв, что грубая баррикада не обеспечивает защиты. Он был так же поражен, когда стол начал переваливаться через планшир.

— Перережь веревку, человек! — крикнула Квелана с верхней ступеньки трапа. Эльфийка была одета в кольчугу, тонко сотканную, но маслянисто-серую, и держала ярко раскрашенный щит, чтобы прикрывать незащищенное лицо от стрел. Своей саблей она указала на что-то снаружи корпуса. — Гарпун!

Телдин вскарабкался по трапу на кормовую палубу и перебрался через стену, чтобы дотянуться до баррикады. От гарпуна, пронзившего их стол, к судну минотавров тянулась тонкая веревка. Их корабль был уже так близко, что Телдин мог видеть рогатых монстров, тянущих тонкий трос, протянутый через открытое пространство. Беглый взгляд вдоль «Серебряной Струи» показал другие веревки, некоторые на корпусе, другие на баррикаде. Внезапно несколько книжных шкафов из каюты Люциара перевалились через борт, ударились о корпус и, разбившись, упали в океан. Когда Телдин свесился через край, он заметил лучников минотавров, целящихся в его сторону. Телдин вытащил из-за пояса кинжал и быстро перерезал веревку. Не теряя времени, он отступил за деревянную стену. Стол содрогнулся от серии глухих ударов, когда вражеские стрелы ударили в него слишком поздно.

— Молодец, — сказала Квелана со слабой улыбкой. Это были первые добрые слова, сказанные ею Телдину. — Ну, что, больше впечатлений, чем вы ожидали? Она отступила назад, когда стрела ударила в палубу возле ее ног.

Телдин кивнул. — У нас есть хоть какой-то шанс? Похоже, мы сильно уступаем в численности, — крикнул он ей.

Улыбка исчезла и сменилась мрачным взглядом на минотавров. — Да, это — правда, Телдин Мур, но у нас все еще есть несколько трюков для них — или мы все можем умереть. Они уже почти одолевают нас. Сражайся хорошо, человек. Я буду следить за тобой. При этих словах Квелана поспешила на корму.

Шквал копий возвестил о следующей фазе атаки минотавров, но эльфы остались невредимы за своей стеной. За копьями тут же последовал громкий лязг металла по дереву. Через баррикады и перила полетели абордажные крючья, которые цеплялись за дерево. Несколько эльфов прыгнули вперед, чтобы перерезать толстые веревки этих крючьев. Один из эльфов с бульканьем упал на палубу, а из его горла торчало копье.

Минотавры продолжали свое наступление. С оглушительным треском большие секции баррикады рухнули в океан. Стол Телдина покачнулся и упал, оставив его неприкрытым. За прорывом немедленно последовала небольшая серия атак вдоль линии палубы, когда самые свирепые из существ с бычьими головами прыгнули через узкую щель между двумя кораблями. Лица у них были звериные — клыкастые рты, покрытые пеной, густые гривы, развевающиеся жирными прядями, и грязные желтые глаза, полные ненависти. Ткнув копьем в искаженное яростью лицо человека-зверя, Телдин ударил ближайшую к нему тварь, прыгнувшую через открытое пространство. Минотавр взревел от невыносимой боли и упал в океан, схватившись за подбитый глаз. Падение твари дало безбилетнику немного передышки.

В другом месте вдоль перил первая волна наступающих пыталась потеснить эльфов. Минотавры перепрыгивали через щель между кораблями, пробиваясь на палубу «Серебряной Струи». Лязг металла, вой, и крики наполнили воздух. Лучники эльфов действовали с большим успехом. Цепляясь пальцами ног за снасти, они сыпали стрелы на палубу пиратского корабля. Ответом был беспорядочный град стрел, поскольку большинство лучников минотавров были уже убиты или ранены.

На носу корабля Телдин увидел облако белого дыма, за которым почти сразу же последовал резкий треск. Минотавр у поручней шлепнулся назад, схватившись за лицо. Дым и звук повторились, и еще один зверь упал на колени и исчез в бурлящей массе битвы. Когда ветер развеял дым, в поле зрения появился Гомджа, прокладывающий себе путь на корму, рубя и нанося удары палашом. Телдин услышал рев гиффа, который уже пытался собрать эльфов в контрабордажную группу, чтобы перенести сражение на пиратские палубы. Те минотавры, которые увидели гиффа, отпрянули при виде существа столь же грозного и причудливого, как и они сами.

Так же внезапно внимание Телдина вернулось к его собственному окружению. Пара минотавров перелетела через перила, удар топора одного из них жестоко отбросил ближайшего к Телдину эльфа в сторону. Еще несколько эльфов бросились на помощь своему поверженному товарищу, который корчился на палубе у их ног, но одно из рогатых созданий с пеной на губах и ноздрях бросилось на Телдина. Рогатая тварь нависла над ним, подняла топор и обрушила на него страшный удар. Телдин оказался в ловушке у кормовых кают, но сумел вскарабкаться по трапу кормовой палубы как раз в тот момент, когда лезвие топора прорубило нижнюю перекладину. Фермер глубоко вонзил острие копья в плечо минотавра. Существо яростно фыркнуло и снова взмахнуло топором, постепенно загоняя Телдина на кормовую палубу. Телдин смутно осознавал, что Квелана сражается за его спиной.

Каким-то образом, сквозь шум битвы, Телдин услышал голос, произносящий сложное заклинание неподалеку от него. Увернувшись от удара противника, человек увидел Люциара, одетого в красные церемониальные одежды, занятого коротким ритуалом. Фермер догадался, что он готовится произнести заклинание. — Держи их подальше от отца, — крикнула Квелана, ее голос был напряжен, когда она парировала свирепый удар зверя, находящегося перед ней. Телдин понимающе хмыкнул — лучшее, на что он был способен в тот момент.

Телдин увернулся от удара своего упрямого противника, затем рванулся вперед, чтобы отогнать зверя от Люциара. Легким взмахом топора минотавр отбил выпад Телдина в сторону и молниеносно нанес ответный удар. Клинок зверочеловека рассек рубашку и оставил кровавую рану на груди Телдина. Он едва заметил боль и снова сделал выпад, как учил его Гомджа, целясь в незащищенное плечо минотавра. Удар был вознагражден еще одним воплем боли.

— Сколько еще терпеть? — крикнул Телдин Квелане, вытаскивая окровавленное копье. Он был силен и здоров, но его легкие уже болели от напряжения.

Словно в ответ, голос Люциара стал выше и громче. Сложные звуки плыли над шумом, а затем, все сразу, они были заменены шипящим ревом. Звуки битвы — ворчание, рев, лязг, даже стоны раненых и умирающих — были приглушены. Волна жара иссушила заросшее щетиной лицо фермера и обожгла его волосы. В то же время фермер был ослеплен пламенем. К счастью, минотавр, стоявший перед ним, оказался в такой же ситуации.

Телдин прикрыл глаза ладонью и с изумлением увидел, как по планширу корабля минотавров прокатился огненный вал. Пламя прыгало и извивалось странными синими, зелеными и золотыми цветами, но, все, же сохраняло свою колеблющуюся форму, как стена, разделяющая два судна. Абордажные канаты и сходни уже тлели огнем. В ближнем конце огненный занавес резко раздвинулся, когда минотавр, окутанный пламенем, проломился сквозь пылающую стену и с жалобным воем рухнул в воду внизу. Соленые волны с шипением утоляли его боль. Над головой алчные огненные пальцы потянулись к красным парусам пиратского судна.

Действие заклинания было очень сильным. Крики и вопли начались снова, но уже совсем другим тоном. Эльфы, быстро оправившись от изумления, издали неровный возглас радости. Поток огня повернулся против минотавров. Когда их подкрепление было отрезано, люди-быки, оставшиеся на палубе «Серебряной Струи», были быстро окружены и разбиты. Эльфы не проявляли милосердия, и минотавры, понимая это, предпринимали отчаянные попытки спастись, прыгая за борт или яростнопробираясь в гущу нападавших эльфов. Гомджа, ревя инопланетную военную песню, бодро вступил в бой, его попытки организовать абордажный отряд теперь были бессмысленны.

Его собственный противник все еще был отвлечен заклинанием, и Телдин воспользовался возможностью и вогнал свое копье мимо опущенной защиты зверя, глубоко войдя острием прямо под челюсть. Минотавр издал последний сдавленный крик и рухнул с кормовой палубы. Он ударился о главную палубу с треском ломающихся костей и безвольно повис, наполовину свесившись за борт. Не тратя времени на злорадство по поводу своей победы, Телдин повернулся, чтобы помочь Квелане, только чтобы увидеть, как она наносит смертельный удар своему противнику. Гигантское существо завалилось набок и проломило хлипкие перила вдоль края. В последний момент почти безжизненные пальцы протянулись и схватили эльфийку за волосы, и когда Квелана закричала от шока и ужаса, умирающий минотавр потянул ее за борт. Их общий всплеск едва перекликался с шумом битвы.

Телдин инстинктивно бросился к борту. На поверхности океана, куда они погрузились, уже появилась рябь. Ни Квеланы, ни ее похитителя нигде не было видно. Телдин отбросил копье, сделал глубокий вдох и нырнул. Он по дуге вылетел за борт, и скользнул в теплую воду. Соль жгла глаза, но Телдин держал их открытыми, ища погруженного в воду эльфа, пока не увидел силуэты, погружающиеся во мрак внизу. Активно делая гребки руками и ногами, человек поплыл за ними.

По мере того как Телдин погружался все глубже и глубже, нарастало давление, сдавливая его голову и уши. Его легкие начали болеть. Видимость затуманилось, то ли от глубины, то ли от недостатка кислорода, о чем он понятия не имел. Затем его рука коснулась мягкой металлической кожи. Телдин отчаянно нащупал край кольчуги Квеланы и потянул ее, пытаясь повернуть спуск в другом направлении. И тут же он с ужасом понял, что его тоже тянет вниз. Он дернул сильнее, его лишенные кислорода легкие разрывались в груди. Кольчуга извивалась и дергалась в его руках. Они погружались все глубже. Квелана под ним дернулась еще раз и обмякла. Тьма сомкнулась вокруг его глаз, а в ушах пульсировало давление, но Телдин сделал последнюю попытку, зная, что если он не сможет освободить Квелану на этот раз, то ему придется отпустить его. Сделав последнее усилие, он обнаружил, что они поднимаются — очень медленно.

Телдин боролся, чтобы выбраться на поверхность. Его глаза жгло, а порез на груди горел огнем, когда соленая вода смешивалась с кровью. Жгучая боль удерживала его в сознании, пока, наконец, вода не схлынула с лица Телдина. С судорожным вздохом человек глотнул воздух и чуть не задохнулся, когда соленая вода попала ему в рот. Он яростно греб, поднимая голову Квеланы над волнами, и поплыл к «Серебряной Струе», едва различимой сквозь вызванную болью в глазах дымку. Корабль был единственной целью, на чем он мог сосредоточиться.

Когда он, наконец, добрался до «Серебряной Струи», эльфы уже были на кромке борта, вылавливая своих упавших товарищей. Телдин ударился о корпус, и нетерпеливые руки подхватили его и его груз. Тело фермера обмякло, поскольку его измученный разум больше ничего не мог понять.

Глава 16

Телдин понял, что лежит на палубе грудью вниз, весь мокрый, когда Гомджа наклонился над ним, осторожно массируя, чтобы удалить соленую воду из легких. Гифф легонько подтолкнул его, и Телдин закашлялся и поперхнулся. Он услышал, как где-то один из эльфов сказал: — Это хороший знак. Это определенно его не касалось.

Постепенно Телдин увидел Квелану, лежащую на палубе рядом с ним, и одного из эльфов, усиленно массирующего ей спину. Сначала ничего не происходило. Эльф с беспокойством посмотрел на своих товарищей, а затем с еще большей яростью принялся за дело. Наконец послышался сдавленный кашель, потом еще один. Из толпы зрителей вырвалась тихая благодарственная молитва.

Некоторое время спустя Телдин, наконец, смог сесть. Он прислонился к мачте, наблюдая, как эльфы работают над Квеланой. Опасность ее смерти миновала, и к ней постепенно возвращались силы и цвет лица. Наконец, поняв, что происходит вокруг, она задохнулась от вопроса, обращенного к своему слуге. Эльф прислушался, потом указал на Телдина, и на лице эльфийки появилось озадаченное выражение. Наконец она прохрипела, едва слышно для Телдина: — Я должна поблагодарить вас за мою спасенную жизнь. Возможно, я недооценила вас. Она слабо протянула ему руку.

Телдин слабо пожал плечами, вызвав приступ кашля. — «Может быть»,— это все, что он мог подумать, вместо того, чтобы сказать. Он наклонился вперед и взял ее за руку. Чтобы пожать ее, не хватило сил. — Люди тоже иногда так делают, — согласился он с саркастической улыбкой. Она слегка улыбнулась в ответ, и они оба провалились в сон.

Позже, Телдин, закутавшись в свой таинственный плащ, защищающий от соленых брызг океана, наблюдал с палубы, как эльфы проверяют последние гитовы на новом гроте. По громкой команде складки ткани упали, раздуваясь, чтобы поймать ветер. «Серебряная Струя», потрепанная и медленно идущая, но снова под всеми парусами, приблизилась к мысам острова Санкрист через два дня после почти катастрофической встречи с пиратами — минотаврами.

Эльфы выиграли битву, главным образом, благодаря заклинанию Люциара. Пламя, поднятое заклинанием старого капитана, положило конец кровавой атаке. Тем минотаврам, которые попали в ловушку на борту «Серебряной Струи», не было предложено никакой пощады. И вместо этого они были убиты лучниками, находящимися в такелаже. К тому времени, как Телдин и Квелана были спасены, битва была почти закончена. Оставшиеся в живых пираты остались на своем корабле, слишком занятые борьбой с огнем на борту своего рейдера, чтобы удержать «Серебряную Струю» от медленного удаления. Поскольку погони не было, стало ясно, что звери не желают снова испытать на себе магию эльфов.

Однако победа не обошлась без потерь: семь членов экипажа погибли, одиннадцать получили ранения. У эльфов не было целителей с их молитвами и мистическими исцелениями, которые Телдин видел во время войны, но они делали все, что могли, используя травы и здравый смысл. Навесы, установленные на палубе, укрывали умирающих эльфов от солнца, и они лежали там, и стонали от полуденного зноя.

Тем не менее, нападение уже казалась Телдину отдаленным, но прошлым. Поминовения усопших, ремонта и постоянного страха перед новыми минотаврами было достаточно, чтобы занять его разум. И все же, несмотря на нехватку матросов, Квелана больше не посылала его на мачты. Она утверждала, что его рана снова откроется с такой тяжелой работой. Задания, которые она ему давала, были легкими. Телдин полагал, что ее внезапная заботливость не имеет ничего общего с его раной, но он определенно не собирался сейчас жаловаться на ее отношение.

С самого начала битвы настроение эльфийской девушки менялось с внезапностью ветра, дующего с носа корабля — это выражение Телдин усвоил с тех пор, как поднялся на борт. Квелана теперь даже обращалась к человеку по имени, больше не используя уничижительное «человек», или даже пренебрежительное «Голое Дерево» каждый раз, когда она говорила. Когда их взгляды встречались, эльфийская девушка не сверкала глазами и не отводила их. Без ее тлеющей ненависти жесткие черты лица Квеланы смягчились, и Телдин нашел ее еще более соблазнительной, чем прежде. Фермер сомневался, что эльфийка оставила свою общую неприязнь к людям, но, по крайней мере, в его случае она, казалось, сделала исключение.

Телдин мог только предполагать, что ее чувства совпадают с его собственными. А они были смущающими и немного тревожащими. Он не знал, как себя чувствовать. Перед битвой Телдин все еще был уязвлен предательством Вандурма и не смел доверять эльфам больше, чем они доверяли ему. Возможность того, что они могут предать его, всегда была с ним. Теперь он уже не был так уверен. Они сражались вместе, и это давало ему такую связь, какой он никогда не испытывал с Вандурмом или другими людьми. Эльфы, по крайней мере, эльфы «Серебряной Струи», казалось, заслуживали его доверия.

Чувства Телдина к Квелане были особенно тревожными. Ее переход от враждебности к теплоте был слишком резким для него. Это было слишком легкомысленно по его меркам. Он не мог решить, было ли это потому, что она была женщиной или потому, что она была эльфом. Как бы то ни было, ее настроение оставляло его довольным, но смущенным.

Телдин сидел в задумчивости, глядя на медленно проплывающие мимо скалистые коричневые горы острова Санкрист, пока Квелана, неуклюжая и застенчивая, не подошла и не встала рядом с ним. Ее кортик постукивал по голенищу сапога, поскрипывая в такт океанским волнам. — Капитан сказал, что завтра вас высадят на берег в Таланской бухте. Это самое близкое расстояние, на которое мы можем подойти к Маунт Невемайнд. Сегодня вечером, во время вечернего прилива, будет подан ужин в капитанской каюте, — сказала она грубым, безжалостным тоном, хотя в ее голосе не было и следа гнева.

Телдин, дремлющий на полуденном солнце, лениво повернул свою голову. — Я, что, приглашен? — спросил он, ошеломленный ее манерами, хотя, по правде говоря, почувствовал трепет от этого вызова. Бледные щеки Квеланы чуть порозовели, так, что казались не более чем окраской дикой розы. Она с болью осознала свой дерзкий тон.

— Мне очень жаль, Телдин Мур, — извинилась она. — Жизнь на море сделала меня непрактичной в таких вещах. Грубоватая эльфийская девушка взяла себя в руки и снова принялась изображать чрезмерную скромность, опустив миндалевидные глаза и скромно сложив руки перед собой. В блузе и крепких брюках, даже с мечом на бедре, она была ребенком, ожидающим выговора, а не уверенным в себе офицером корабля. Квелана глубоко вздохнула и снова заговорила почти шепотом: — Капитан… мой отец… и я просим вас и вашего большого друга отобедать с нами сегодня вечером в честь нашего путешествия и скорби, которую мы испытаем, прощаясь с вами. Она посмотрела на него с приятным самодовольным блеском в глазах. — Так было лучше?

— Очень хорошо сказано, — похвалил ее Телдин, сам несколько смутившись. — Мы с Гомджей будем рады присутствовать. Фермер отвесил такой же неизысканный поклон, как когда-то, когда он ухаживал за девушками на светских танцах у себя дома. — Это большая честь для Гомджи и для меня… эх… Его собственное отсутствие лоска внезапно проявилось, как он тотчас понял.

Квелана одарила его улыбкой, едва заметной на ее губах. — Я скажу отцу, что вы приняли приглашение, — вмешалась она, спасая его от дальнейшего унижения. Немного ее прежнего огня вернулось; твердый и понимающий блеск в ее глазах заставил замолчать все, что Телдин хотел сказать. С этими словами эльфийская девушка повернулась и почти ушла, но не совсем быстро.

Телдин медленно выпрямился, когда смотрел ей вслед. — Ну, я бы сказал, она была не совсем в своей тарелке, — заметил фермер, ни к кому не обращаясь и почесывая бороду. Покачав головой, он неторопливо направился к носу и обнаружил, что гифф блаженно развалился на палубе. — Вставай, Гомджа, — окликнул его Телдин, тыча носком ботинка в сонную глыбу, — нам надо умыться и переодеться в самое лучшее!

Подняв гиффа и проигнорировав его протесты, Телдин провел вторую половину дня, старательно приводя себя в порядок, в то время как рулевой и офицер на палубе, высокий эльф с мощными мускулами, с удовольствием наблюдали за происходящим с кормовой палубы. С ножом, мылом и ведром воды вместо зеркала, человек мучительно соскреб свою рваную бороду, решив произвести хорошее впечатление на трапезу. Тем временем гифф, у которого не росло ни бороды, ни волос — по крайней мере, несколько колючих прядей, — обыскал склад парусов в поисках иголок, ниток и парусины. Гомджа сел на якорную лебедку, отрезал лоскуты от грубой ткани и зашил дыры в своем мундире. Они оба скребли и чистили друг друга, пока не стали настолько респектабельными, насколько это вообще было возможно для двух бывших безбилетников.

Солнце, золотисто-оранжевое и знойное, коснулось верхушек западных волн, отмечая час вечернего прилива. Мчась под легким северо-восточным ветром, «Серебряная Струя» ритмично рассекала волны. Погода стояла тихая, и большая часть экипажа получила приказ отдыхать, оставив лишь несколько матросов на ночную вахту. На таком маленьком судне всем уже было известно, что чужаков пригласили отобедать с капитаном, и матросы с интересом наблюдали, как парочка пробирается на корму. Телдин представлял собой почти нищенское зрелище. Его брюки, рванные и поношенные, были обрезаны чуть ниже колен, и ему также пришлось обрезать рукава рубашки, оставив мускулистые загорелые руки открытыми вечернему зною. Тем не менее, фермер носил чужой плащ так долго, что он величественно развевался позади него, избавляя его от образа крайней нищеты.

Гомджа, усердно трудившийся весь день, чтобы привести в порядок свой изодранный мундир, неуклюже брел на корму в темно-синих брюках с заплатами, выпрошенными у команды. Более внимательный осмотр демонстрировал толстые стежки парусинового шнура, которые удерживали каждую заплату на месте. Оранжевый пояс гиффа был аккуратно сложен, чтобы скрыть пятна, которые он не мог смыть. Из складок его блестящего пояса выглядывали рукоятки двух пистолетов и пяти ножей, которые каким-то образом оказались у Гомджи. Абордажная сабля была полностью заткнута за пояс, а рапира висела на перевязи сбоку. Чтобы добавить последний штрих, гладкая, серо-голубая кожа гиффа была слегка смазана маслом, так что она блестела в вечернем свете.

Капитанская каюта располагалась в самом низу узкой лестницы, ведущей к кормовому сходному трапу, и на мгновение Телдин засомневался, поместится ли широкоплечий гифф в узком проходе. Наконец, согнувшись и сгорбившись, Гомджа протиснулся вниз по маленькой лестнице, хотя ступеньки зловеще скрипели при каждом перемещении его внушительного веса.

Таким образом, поскольку их прибытие было объявлено заранее, Квелана уже была готова открыть дверь в каюту ее отца, прежде чем Телдин успел постучать. Увидев ее, фермер с трудом вспомнил о хороших манерах, остановив удивленный вздох и надеясь, что его глаза не слишком расширились. Эльфийская девушка снова отказалась от своего мужественного наряда и надела платье из материала, подобного которому Телдин никогда не видел, из льдисто-голубого газа, который развевался при малейшем дуновении ветерка. Он закружился над ее руками в легком ветерке открывающейся двери. Ткань была прозрачной, не тяжелее покрытой пылью паутины, которую Телдин обычно находил в своем курятнике. Платье Квеланы было сшито из слоев материи, искусно уложенных так, чтобы походить на беспорядочную работу или дрожащие листья покрытого инеем дерева. Бледная кожа ее ног, рук и груди была едва прикрыта тончайшими слоями. Концы и края волочились и стекали с ее плеч и бедер. Ее серебристые волосы были аккуратно заплетены в косы, и еще она где-то достала венок из маленьких маргариток, украшающий ее голову. Глаза Квеланы сверкали и светились, наполненные озорным светом.

Стоя у двери, девушка ничего не сказала, но ждала, что скажет Телдин. Наконец на ее узких губах появилась кривая улыбка. — Вы войдете? — многозначительно спросила она. Квелана не смогла скрыть удовольствия, которое она испытывала от изумления Телдина, а Телдин, со своей стороны, не мог сказать, было ли это вызвано женственностью или ее эльфийской природой.

— Мы были бы очень рады, не так ли, сэр? — быстро вмешался Гомджа. Гифф, видимо, имел иммунитет к выразительному шарму Квеланы.

Телдин захлопнул рот, понимая, что таращит глаза, как дурак. — Да, конечно, — пробормотал человек. На этот раз Телдин почувствовал, как его лицо вспыхнуло, отчего он еще больше смутился.

В глубине каюты Люциар поднялся со своего табурета, как хрупкая птичка со своего насеста. — Входите, друзья мои. В приглашении не было и следа обычной формальности Люциара. Телдин шагнул внутрь, отчаянно стараясь не споткнуться о собственные ноги. — Боюсь, что мои потолки слишком низки для такого высокого человека, как ты, — заметил капитан, когда Гомджа нырнул в дверной проем. Капитан был одет в мантию из скользкого красного шелка, подпоясанную поясом из искусно выделанной кожи, окрашенной в тонкие оттенки зеленого цвета.

Каюта была обставлена по-спартански, что несколько удивило Телдина. Днем Телдин пытался угадать ее внешний вид, представляя себе экзотическое логово из резных балок, искусно сделанное так, чтобы походить на лесную рощу или темное логово, заполненное таинственным оборудованием, которое, наверное, было инвентарем волшебника для торговли. По правде говоря, в каюте было всего несколько стульев, три стола и пара сундуков. Потолок из серебристого дерева ярко блестел в угасающем солнечном свете, отраженном от волн, рассеивая все мрачные тени в комнате. Стопка аккуратно сложенных одеял — постельные принадлежности капитана — была сложена в углу, готовая к ночлегу. В общем, Телдин обнаружил, что он немного разочарован суровостью окружающей обстановки.

— Я приглашаю вас на места за моим столом, — любезно сказал Люциар. Эти слова были, по-видимому, ритуальным приветствием, так как ни старый капитан, ни его дочь не сделали ни малейшего движения, чтобы сесть, но ждали, пока гости начнут действовать.

Гомджа с сомнением оглядел тонкие табуретки, расставленные вокруг стола. — Я не против посидеть на полу, сэр, — предложил гифф. — Боюсь, что мой вес будет слишком велик для вашей мебели, и я не хочу ничего ломать. Инопланетянин осторожно опустился на палубу.

— Действительно, мы маленький народ по сравнению с таким большим, как вы, — извиняющимся тоном произнесла Квелана, когда она словно подплыла к отцу. Ее босые ноги легко ступали по дереву. Увидев, что человек все еще стоит, она приняла тон женщины, заботящейся о своей семье. — Пора всем занять места, пока наш ужин не остыл.

— Эту еду для нас приготовила Квелана, так что мы будем мудры, если послушаем ее. Капитан Люциар насмешливо улыбнулся дочери — это была первая улыбка, которую Телдин увидел у капитана за все время плавания. Люциар предложил Телдину табурет, подождал, пока человек сядет, и занял свое место, обрамленное окнами полуюта. Телдин сел напротив капитана и смотрел мимо старого эльфа на море. Гомджа сидел на полу, скрестив ноги, и стол по-прежнему доходил ему до груди лишь наполовину.

Как только все расселись, Квелана поставила перед гостями маленькие тарелочки и заняла свое место в конце стола. Оттуда она передавала по кругу накрытые миски. Подняв первую крышку, Телдин обнаружил, что блюдо совсем не похоже на то, что он ел вместе с остальными членами команды. Здесь бесконечная диета из вареных бобов, сушеных овощей, сухарей и соленых огурцов была заменена свежими овощами, плавающими в вареном, пряном вине, паровом хлебе, свежих фруктах и сладостях из липких зерен и засахаренных фиников. Хотя в ней все еще не хватало мяса, фермер не собирался жаловаться и наслаждался густыми запахами, которые поднимались из маленьких горшочков.

Когда еда была сервирована, ни Люциар, ни его дочь не произнесли ни слова, и Телдин быстро догадался, что трапезу следует кушать в тишине — очевидно, это был еще один эльфийский обычай. Наблюдая, с какой деликатностью хозяева отбирают маленькие порции, Телдин сдерживал голод и медленно смаковал каждый кусочек. Гомджа старался держать себя в руках, хотя его «маленькие» порции все еще были достаточно большими для всех остальных за столом.

После того, как засахаренные фрукты были переданы в последний раз, и все проглотили свои последние кусочки, Люциар поднялся со стула, сигнализируя об окончании трапезы. Это было даже к лучшему, потому что на тарелках Телдина и Гомджи не осталось ни крошки. Положив руки на стол, капитан посмотрел на Телдина и Гомджу. — Телдин Мур, я многого о тебе не знаю: почему ты хочешь отправиться на Маунт Невемайнд, от кого ты бежишь, кто твой спутник на самом деле и как к тебе попал этот чудесный плащ, который носишь. Брови Телдина взлетели вверх при этом заявлении. Люциар улыбнулся, ошеломленный реакцией Телдина. — Я так и знал. Я — волшебник Красных Мантий. Такую магию, как твоя, не так-то легко спрятать. Не бояться. Твоя тайна останется в секрете.

— И, прежде всего, я не знаю, почему вы выбрали мой корабль, но за это я благодарен судьбе. Старый эльф сделал паузу, чтобы глубоко вздохнуть. Когда Люциар стоял перед окнами полуюта, он всплеснул руками. — Когда вы в первый раз попросили меня взять вас, я сказал, что вы ничего не можете мне предложить. Я ошибся, Телдин Мур. Ты спас самое дорогое для меня, и нет такого сокровища, которое могло бы выразить мою благодарность. Люциар остановился, его голос дрожал от волнения. — А ты, наш гигантский друг, — наконец, продолжил капитан, — геройски сражался за мой корабль, который мне почти так же дорог. Расправив плечи, и вновь обретя твердость, капитан пересек каюту и подошел к висевшему на крючках оружию. Люциар взял копье с тонким древком и острый, как бритва, меч, затем изучил каждое оружие с любовным уважением к мастерству искусной работы.

— Эти вещи принадлежали Дому Олонаэс на протяжении многих веков, — тихо сказал капитан, глядя на своих гостей. — Говорят, что они были выкованы гномами в эпоху могущества и заколдованы моими предками. Они называются «Эвершарп», то есть «вечно острый» и «Блеск», — сказал он, протягивая копье. Старый эльф остановился и позволил вечернему свету играть на наполовину обнаженном клинке меча. Металл не просто отражал солнечный свет, он излучал ослепительный спектр цветов. Не меньшее сияние исходило и от наконечника копья. Телдин прищурился, пораженный великолепием оружия.

— Возьмите их. Каждое оружие дается в соответствии с вашими навыками, — резко сказал Люциар, вложив копье в руки Телдина и меч в руки Гомджи. — Примите эти дары в знак дружбы между моей семьей и вами.

Сжимая копье, Телдин был ошеломлен. Это был бесценный дар, определенно больший, чем он заслуживал. Фермер поднялся с табурета и неуклюже поклонился эльфу. — Я спрятался на борту вашего корабля, сэр, — запротестовал Телдин. — Это не делает меня достойным такого подарка. Он протянул копье, возвращая его Люциару.

— Ты возьмешь его, — твердо сказал старый эльф, глядя в глаза человека. — Я думаю, что тени смерти витают рядом с тобой, Телдин из Каламана, и я боюсь, что ты будешь нуждаться в этом оружии больше, чем я. Властный взгляд Люциара убедил Телдина, что капитан не смягчится.

Гомджа тоже встал, насколько это было возможно в тесноте, и отвесил жесткий гиффовский поклон, что означало, что он согнулся больше в шее, чем в своей большой груди. — Благодарю вас, сэр, — пророкотал он. — Вы порадовали сердце гиффа. Широко улыбнувшись, он засунул эльфийский меч за пояс.

— Это меньшее, чем вы оба заслуживаете, — заверил их Люциар, возвращаясь на свое место. — С этим оружием каждый из вас желанный гость в залах Олонаэс Сильвамории. Теперь, у меня есть прекрасное старое вино, которым я тоже собираюсь поделиться. Квелана, я сейчас принесу стаканы. Капитан вышел из каюты, нарочно оставив дочь развлекать гостей. Хотя Люциар отсутствовал всего лишь мгновение, этого было достаточно, чтобы неловкая тишина заполнила комнату. Телдин посмотрел на Квелану, но она, казалось, избегала его взгляда. Фермер снова почувствовал боль в сердце, о которой говорил его дед, но ничего не сказал.

Чары разрушил Гомджа, спросив Квелану об истории его меча. Эльфийке понравился этот вопрос, и когда Люциар вернулся, дочь и гифф были заняты серьезным разговором. Бутылка была откупорена, бокалы наполнены, и были провозглашены и повторены тосты, пока постепенно атмосфера не расслабилась. Согретый вином и ночным воздухом, Люциар рассказывал истории своей юности и то немногое, что он знал о гномах. Телдин немного рассказал о войне, но в основном слушал и наблюдал, как и Гомджа, хотя каждые несколько мгновений гифф наполовину обнажал свой новый меч и восхищался клинком. Несмотря на то, что она уже слышала эти истории раньше, Квелана внимательно слушала, как они рассказывались снова.

Наконец, старый эльф поставил пустой стакан на стол. Снаружи было темно, и в окна лился звездный свет. — Клянусь деревьями леса, вы, может быть, и молоды, но для такого старого, как я, уже поздно. Ступайте на палубу и оставьте мою душную каюту, чтобы я мог поспать. Дочь моя, увидимся утром. Люциар махнул рукой, всем троим — Телдину Гомдже и Квелане — в сторону двери. Квелана слабо запротестовала, хотя Телдин подозревал, что ее попытки отговорить отца были скорее из вежливости. Как только она смягчилась, фермер, почувствовав действие вина, поднялся и проводил дочь Люциара на палубу.

Глубокий вдох свежего соленого воздуха привел его в чувство, и Телдин уже собирался вернуться на нос, когда мягкая рука коснулась его рукава. — Давай, пройдем со мной на корму. Мне тоже есть, за что тебя поблагодарить. Квелана застенчиво улыбнулась, смущенная собственной смелостью, и все же, не дожидаясь ответа, она взяла Телдина за руку и повела его на корму. Там она прислонилась к перилам, наблюдая, как убывающая Солинари отбрасывает тысячи сверкающих полумесяцев на темные волны. Телдин стоял рядом с ней, наблюдая ту же сцену и не зная, что ему делать или говорить. Его затуманенный вином разум не мог полностью угадать намерения эльфа. — «Ее цель может быть невинной или наполненной смыслом», — подумал фермер.

Наконец эльфийка повернулась к нему и сказала почти смиренно: — Телдин, когда ты в первый раз оказался на борту, я видела в тебе только… человека. В ее тоне люди прозвучали как вещи. — Знаешь, я никогда не любила людей. Я имею в виду, что так было до сих пор. Она запнулась, пытаясь подобрать правильные слова. — Я имею в виду, я… я недооценила тебя и я… больше, чем просто извиняюсь. Квелана нерешительно повернулась и подалась вперед, пока ее серебристые волосы не коснулись щеки Телдина, а затем ее губы слегка коснулись его губ. Ее теплое дыхание увлажнило его губы. Эльфийка легонько держала Телдина за руку, почти боясь, что он может вырваться.

Их поцелуй затянулся, а потом, наконец, прервался. Взволнованная Квелана внезапно отвернулась, ее лицо покраснело, руки были крепко сжаты. Сам Телдин едва мог смотреть на нее, его собственные чувства были смесью изумления, трепета, недоумения и страсти. Сияние Солинари едва обрисовывало ее дрожащие черты.

— Я тоже недооценил тебя, — прошептал Телдин, касаясь рукой плеча Квеланы. Тонкая ткань платья, казалось, нависла над ее дрожащей кожей.

— Когда ты закончишь дела с Маунт Невемайнд, Телдин Мур, если тебе понадобится вернуться назад, «Серебряная Струя» может снова там остановиться, — тихо предложила Квелана, не глядя на человека. Она чуть отстранилась от него, внезапно испугавшись подойти слишком близко. Когда она, наконец, обернулась, в ее глазах стояла маленькая слезинка. — Если ты вернешься, знай, что есть еще одна, кто примет тебя в Доме Олонаэс. Квелана прикусила нижнюю губу от смелости собственных слов, затем повернулась и поспешила прочь с палубы, исчезнув в каютах внизу.

Телдин не последовал за ней. Он был ошеломлен быстро меняющимся настроением эльфийской девушки и своими собственными чувствами к ней. Он остался на корме и наблюдал, как Солинари скользит ближе к воде, в то время, как румяная Лунитари поднимается выше на Западе. Фермер не спешил идти на нос в солидную компанию гиффа, но предпочел задержаться с воспоминаниями об этих последних божественных мгновениях. По левому борту виднелись темные пики Санкриста, и хотя где-то среди них была его цель — Маунт Невемайнд, Телдин немного задумался, стоят ли все эти усилия его цели — избавиться от плаща. Он мог бы остаться здесь, на борту «Серебряной Струи», и никогда больше не возвращаться домой.

— «Пока не появились неоги», — мрачно вспомнил он. Эта мрачная мысль снова привязала фермера к боли реального мира. Телдин знал, что когда-нибудь неоги найдут его. Любопытно, что он боялся не за себя, а за других людей, которые могли быть рядом с ним — как Лиам. Печально и болезненно пожав плечами, он отогнал печаль и страх и направился к носу корабля, где уже храпел гифф.

Глава 17

На следующее утро заскрипели шлюпбалки, когда за борт стали спускать шлюпку. Гомджа работал на носовом тросе, легко справляясь с работой, с которой четыре эльфа боролись на корме. После нескольких ударов и толчков о корпус, лодка ударилась о воду с мягким всплеском. Размоталась веревочная лестница, и Телдин с Гомджей последовали за несколькими матросами в маленькую шлюпку. Вода вокруг нее зловеще поднялась, когда тяжелый гифф уселся на гребное сиденье.

С верхней палубы Люциар и Квелана наблюдали, как отчаливает маленькая лодка. — Вас отвезут на пристань, которой пользуются гномы, — тонким голосом крикнул Телдину лысеющий капитан. — Оттуда, я думаю, вы найдете дорогу к горе Маунтин Невемайнд. Да улыбнется вам удача и боги! Квелана молчала, ее прощание уже было сказано, поэтому она просто подняла руку на прощание. Телдин смотрел, как она машет ему рукой, а лодка медленно рассекала воду, направляясь к берегу.

«Серебряная Струя» казалась лишь маленькой фигуркой в заливе, когда корабельная шлюпка, наконец, причалила к заброшенному маленькому пирсу, который был пристанью гномов. Строение представляло собой немногим больше, чем несколько гниющих свай и странное скопление балок, нагруженных шкивами и шестернями. Над отражающей водой нависали мачты.

— Это работа гномов, — объяснил Галвилин. Он добровольно вызвался доставить своего друга — человека на берег. — Она предназначена для разгрузки товаров. Однажды я видел, как малыши пытались ей воспользоваться. Они называют эту штуку механической лебедкой. Как-то раз они потопили лодку, похожую на нашу, когда их машина опустила на нее быка. Галвилин поднял на пирс вещи Телдина. — Будь осторожен, когда будешь общаться с ними. У гномов хитрые руки, но мало здравого смысла.

Фермер кивнул, слегка ошарашенный. Конструкция из колес и пролетных строений напоминала все описания и предостережения, которые Телдин когда-либо слышал о гномах. — Говоришь, работа гномов? Он вскарабкался на причал. — Как всегда, твой совет хорош, мудрый эльф. Я буду осторожен. С гулким звуком Телдин помог Гомдже подняться рядом с собой. Гифф с трудом выбрался из маленькой лодки на пирс, и только с большими усилиями, подтягиваясь и отталкиваясь, громоздкое существо, наконец, выбралось на берег.

— Да поможет вам Хаббакук благополучно добраться до Эргота и дальше, — сказал Телдин, когда шлюпка тронулась с места.

— И тебе счастливого пути, Телдин Мур, — отозвался Галвилин. Матросы взялись за весла и быстро повернули шлюпку к «Серебряной Струе».

Телдин стоял и смотрел им вслед, пока не осталось ничего, что можно было бы рассмотреть. Гомджа, уже взваливший на плечи их снаряжение, ждал на берегу, когда фермер, наконец, неохотно сошел с пирса. От конца площадки был только один путь — поросшая сорняками тропинка, которая шла прямо через редкий лес к гористой части Санкриста. — Пора идти, Гомджа, — печально сказал Телдин.

Чтобы добраться до Маунт Невемайнд им потребовался всего лишь поход с одной ночевкой. Тропа вела сначала через поросший лугами лес, а затем постепенно углублялась в пышные предгорья. По всему маршруту лежали напоминания о гномах: заржавленные шестеренки, погребенные под корнями деревьев, покрытые виноградной лозой скелеты древних машин, и, всегда в отдалении, просматривалась конусообразная вершина горы Маунт Невемайнд. После тихой ночи, омраченной лишь молчаливыми страхами Телдина, что гномы могут ему отказать, пара отправилась в финальный путь. Гомджа, ожидающий возвращения в космос, сохранял веселое настроение на всем протяжении пути.

Было уже далеко за полдень, когда дорога, наконец, перевалила через скалистый гребень и спустилась в долину, уютно расположившуюся на склонах Маунт Невемайнд. Нельзя было ошибиться с горой гномов, так как вся местность была благоустроена в огромных масштабах, которые могли быть выполнены только маниакально трудолюбивыми руками. Лес заканчивался прямой, ровной линией на краю долины. За этой неестественной границей лежали аккуратно возделанные поля, заполнявшие идеально ровное дно долины. Дорога шла прямо через них к массивному горному пику в дальнем конце.

Гора была самой необычной достопримечательностью, более удивительной, чем все, что мог ожидать Телдин. Капитан Люциар только сказал: — Вы сразу ее узнаете, когда увидите. Вершина представляла собой идеальный конус, образованный вулканической деятельностью много веков назад, за исключением того, что склоны были разрезаны на ряд террас, изменяя общую форму горы до гигантской лестницы, достигающей облаков. Телдин был ошеломлен ее огромными размерами. Целая гора, самая высокая на всем Санкристе, была преобразована в один массивный зиккурат.

— Это, должно быть, Маунт Невемайнд, сэр, — услужливо подсказал Гомджа, его маленькие глазки широко раскрылись от изумления.

— Ты прав, Гомджа. Фермер говорил машинально, потому что был слишком потрясен, чтобы выказать какие-либо другие эмоции.

Двигаясь с большей осторожностью, Телдин и Гомджа начали спускаться по склону. На дне долины дорога пересекала бесчисленные каналы и канавы сложной ирригационной системы, которая расходилась от вершины. На дальних террасах Телдин мог видеть спланированные водопады, где акведуки спускались на более низкие уровни, и рельсы, по которым поднимались грузы. Редкий лес подъемных журавлей скрипел на далеком ветру, наполняя долину гулкими криками механических птиц.

Дорога заканчивалась парой огромных бронзовых дверей, больше которых Телдин никогда не видел. Им потребовался почти час, чтобы добраться до массивных створок. Бронза дверей была гладкой и отполированной, но без украшений. И отблески вечернего солнца на ее блестящей поверхности почти ослепляли глаза.

— Ну, вот и все, — сказал Телдин с мрачной решимостью, постучав в большие ворота.

Но ничего не произошло.

Телдин снова забарабанил в дверь изо всех сил, но металлические створки едва ли отозвались эхом. Гомджа подошел и помог ему, и они вдвоем изо всех сил заколотили в створки. По-прежнему ничего не происходило. Наконец, в отчаянии, Телдин ударил по бронзе древком своего копья. Изнутри донесся слабый звенящий звук.

Прежде чем стихло эхо, раздался металлический скрежет, и в идеально гладкой двери появился маленький глазок, который открылся высоко над их головами. Пара крошечных глаз уставилась вниз через отверстие.

— Вынесможетевойтиеслибудетестучать.

— Вамнужновоспользоватьсядверным сигналом. Это…

— Что? — спросил Телдин, не готовый к шквалу тарабарщины от приглушенного голоса. Это было похоже на обычную речь, но слова пролетали очень быстро.

Маленькое личико остановилось и нахмурилось. — Чтотакое?

— Развевынепонимаете общийязык… накоторомяговорю. Этообщийязыкинемоявина… чтонепонимаете. Всечтонужноэто… нажатькнопкунадвери…

— Что? — взмолился Телдин. — Говорите помедленнее!

Сверху послышался громкий вздох, затем маленькое бородатое лицо снова заговорило, произнося каждое слово с преувеличенной точностью. — Я сказал, что вы не можете войти, стучась, потому что вы должны использовать дверную сигнализацию, которая является той маленькой кнопкой рядом с дверью, и если вы нажмете ее, дверь может быть открыта, если Гильдия Дверных Мастеров скажет, что все в порядке, что может быть…

Телдин подозревал, что гном может говорить вечно, поэтому он протянул руку и нажал маленькую черную кнопку рядом с дверью. Заявление гнома, которое определенно продолжалось, было прервано ревущим клаксоном. Телдин, все еще держа палец на кнопке, в ужасе отпрянул от грохочущего звука, а Гомджа напрягся, и его огромное тело приняло боевую позу. Только гном, казалось, не обращал внимания на шум. — Ну вот, это гораздо лучше, потому что теперь я, как член Гильдии Дверных Мастеров, могу открыть дверь и …

Маленькое говорящее личико исчезло из проема. Изнутри донесся грохот, стоны, лязг, свист и хрипы. С дребезжащим шипением и прерывистым облаком пара, просочившимся из петель, двери медленно распахнулись внутрь. В центре дверного проема стоял маленький смуглый человечек, чуть меньше карлика. На нем была простая одежда торговца — некогда белая свободная рубашка и грубые штаны, обтянутые толстым кожаным фартуком. Из каждого кармана торчали перья, маленькие инструменты и свернутые листы бумаги, которые торчали даже из спутанных волос и бороды.

— Почемувыпришли… наудивительную БольшуюОгромнуюВысокуюГору – СделаннуюизНескольких… РазныхСлоевСкалы…

— Что? — в третий раз спросил Телдин. Его копье, все еще находящееся в руке, зловеще взметнулось вверх, когда его раздражение возросло. Гомджа успокаивающе положил руку ему на плечо.

— Успокойтесь, сэр. Так говорят гномы. Я уже слышал их раньше. Телдин глубоко вздохнул и понимающе кивнул.

— КоторыеВремяотВремени… ВсплываютнаПоверхностьиСтекают… ВнизпоСклону ОгромнойВысокойГоры… КоторуюНашиУченыеПредкиИзЛюдей… наСамомДеле НазвалиМаунтНевемайнд, — закончил привратник, по-видимому, все на одном огромном дыхании. Гном стоял, тяжело дыша и ожидая ответа.

— Подумай хорошенько, прежде чем отвечать, — прошептал себе Телдин, чувствуя, что неверное слово, вероятно, заставит привратника начать бесконечную тарабарщину. Фермер быстро бросил предостерегающий взгляд на Гомджу, как бы предупреждая гиффа, чтобы он помолчал, пока Телдин думает. Наконец, он сочинил ответ. — Я пришел, потому что мне дали волшебный плащ, и теперь я не могу его снять. Если гномы сумеют его снять, я с радостью оставлю его у них и вернусь домой, в Каламан. Пожалуйста, говорите медленно, когда будете отвечать. И Телдин приготовился к ответу.

— Я всегда говорю медленно. Вот, почему я привратник, — с негодованием ответил гном, и его слова стали звучать еще громче. Телдин поднял руку, и гном сдержался. Возможно, чтобы отвлечься, гном вытащил из своих объемистых карманов пергамент, перо и чернила, сел посреди дороги и приготовился записывать. — Странный плащ, да? Если вы хотите, чтобы плащ проверили на ткачество, вам придется обратиться в Гильдию Ткачей, но если важен цвет, это проблема для Гильдии Красильщиков. С другой стороны, если важна нить, то это снова будет Гильдия Ткачей, но поскольку вы сказали, что не можете снять его, возможно, придется обратиться в Гильдию Ювелиров, чтобы посмотреть на застежку, если только она не волшебная, а в этом случае…

— Волшебная, как я уже сказал, — прервал его Телдин, уловив в потоке речи гнома что-то понятное.

Гном остановился, нахмурился, сделал пометку на листке и снова посмотрел на Телдина. — Магические проверки проходят на пятнадцатом этаже, но прежде чем вы уйдете, мне нужно знать, является ли плащ только внешне магическим, магически заряженным от внешнего источника, или…

— Послушайте, все, что я знаю, это то, что он волшебный, — огрызнулся Телдин, стукнув копьем по мостовой. Фермер сдержал свой быстро нарастающий гнев. Он начинал понимать, почему так мало людей когда-либо посещали гномов. Из-за его спины доносилось воинственное гудение Гомджи, который терпеливо ждал, пока Телдин закончит, прежде чем задать свои собственные вопросы гному.

— Волшебный, это неизвестно, — пробормотал гном себе под нос, тщательно делая пометки. — А ваш большой друг, который не похож ни на что, живущее на Кринне, ни на, то, что занесено в каталоги Гильдии Зоологов, является частью магии или… Гомджа ощетинился. — Я пришел искать проход на звездные корабли, покорители пространства,— проворчал гифф.

— О! — выпалил гном, внезапно слишком ошеломленный, чтобы говорить. — Звездные корабли? Тридцать пятый этаж.

— Пошли скорее. Я хочу снять эту штуку, — настаивал Телдин, прежде чем гном успел начать снова. — Кстати, как вас зовут? Фермер прошел через ворота, ведя за собой Гомджу, прежде чем привратник успел их остановить. Коротышка поспешно собрал свои бумаги, потом решил, что их вход ничем не хуже приглашения, и жестом пригласил следовать за ним по темному коридору. Он прошмыгнул вперед, продрался сквозь путаницу веревок и блоков, нырнул под большую табличку с надписью «Очень важный эксперимент, ничего не трогать и заткнуть уши», и небрежно засунул большие пальцы в уши, которые были погребены под толстым слоем волос. — Я не собираюсь называть вам свое полное имя, потому что мой друг, который был привратником до меня, но стал слишком стар, чтобы работать рычагами, — объяснил гном, крича не потому, что было шумно, а потому, что сам не мог слышать, хотя в зале было довольно тихо.

— Помедленнее, — предупредил Телдин, пытаясь одновременно прислушаться и понять, почему вывешен предупреждающий плакат. Он нерешительно последовал инструкциям, затем остановился, не желая показаться недостойным. Гном посмотрел и покачал головой, шевеля пальцами, чтобы показать большие пальцы в своих ушах. — Не говорите так быстро! — крикнул Телдин.

— Хорошо! — кивнул гном. Не теряя ни секунды, маленький человечек продолжил с того места, где остановился. — … чтобы сработали рычаги, открывающие двери, мне сказали, что последние, подошедшие к двери, кричали на него, когда он пытался назвать им свое имя, и они снова кричали на него, когда он пытался назвать им свое прозвище…

Телдин крикнул в ответ, достаточно громко, чтобы гном услышал: — Переходите к делу!

— Да, но вы все время кричите на меня! — пожаловался гном. Егорот открылся, чтобы продолжить, но внезапный визг пронесся по коридору, быстро нарастая до оглушительной интенсивности. Телдин поморщился от боли и зажал уши руками. Позади него Гомджа отшатнулся назад, гигантские лапы прижались к его голове. Когда он пошатнулся, гифф врезался в путаницу шкивов, вызвав шаткое движение тросов, переброшенных через блоки. Мешки с песком, привязанные к тросам, падали и поднимались со всех сторон, заставляя громоздкого Гомджу уворачиваться и кружиться, что только глубже погружало гиффа в путаницу веревок и конструкций. Тяжелые мешки ударились о каменный пол со звуком расколотого черепа и извергли песок, свинцовую дробь — даже перья — на проход. Как раз в тот момент, когда Телдин попытался угадать, как мешок с перьями может разорваться при ударе, пронзительный визг внезапно превратился в раскатистый бас, который покатился обратно к центру горы.

Когда последние отзвуки грома заглохли в отдалении и перестали падать грузы, барабанные перепонки Телдина перестали пульсировать. В отдалении он услышал слабые возгласы оживления. Пока он стоял, прислушиваясь, и пытаясь угадать, что за безумие происходит, человек понял, что гном все еще говорит. Привратник по-прежнему крепко затыкал уши большими пальцами.

— … значит, из-за этой истории с лавиной посторонние называют меня Филдусмангельхорс. Гном неверно истолковал изумленный взгляд Телдина. — Это означает — Гном в Центре Чрезвычайно Холодной Затвердевшей Воды Превратившийся в Большую, Твердую, Компактную Сферу…

— Снежок? — прервал его Телдин, потирая виски, чтобы избавиться от звона в ушах. Позади него Гомджа раздраженно пробирался сквозь все еще раскачивающиеся канаты и блоки, чтобы присоединиться к ним. Гном ничем не показал, что бедствие Гомджи вызвало что-то неладное.

— Да, так меня называют посторонние,— просиял привратник. — Как бы то ни было, на вашем месте я заткнул бы уши, потому что Гильдия Связистов собирается протестировать свою новую систему передачи сообщений на большие расстояния с улучшенным звуком. Раздался тревожный свисток, но Телдин уже почти не шевелился. — Слышите, это сигнал тревоги…

— Если испытание было громким шумом, я думаю, что они уже сделали его, Снежок, — криво усмехнулся Телдин, не веря, что гном пропустил шум. — А теперь, пожалуйста, мы можем идти?

— О, черт возьми! Я это пропустил! — сказал Снежок, вынимая большие пальцы из своих ушей.

Глава 18

Гном продолжал говорить без умолку, ныряя под канаты, скрипящие на блоках, и повел Телдина и Гомджу по центральному коридору. Из залатанных и перезалатанных труб, которые тянулись под всеми углами по потолку, капала вода. Из глубины коридора, ближе к центру горы, доносился слабый, но ровный звон колокольчиков, свистков и барабанного боя. Гномы со связками пергамента под мышками спешили мимо, иногда окликая Снежка приветствием, которое никогда не заканчивалось до тех пор, пока они не проходили мимо. Телдин, просто из осторожности, оставался настороже, будучи готовым, заткнуть уши. Гифф осторожно замыкал шествие, с опаской поглядывая на каждую веревку, трубу и неизвестную вещь, свисавшую с потолка.

Наконец, их проход вырывался в огромную центральную шахту, одновременно устрашающую и величественную. Хотя Телдин видел несколько впечатляющих укреплений во время войны, особенно Темную Башню Высшего Волшебства в Палантасе, ничто во всех его кратких путешествиях не могло сравниться с работами гномов здесь. Внутри гора представляла собой огромный, выдолбленный и перевернутый конус, с такими же террасами, как и снаружи, образуя кольца вокруг расширяющейся центральной шахты. По бокам мелькали и двигались огни. Постоянный гул шума заполнял пещеру; глубокий гул тысячи отдаленных звуков перемежался случайными пронзительными взрывами совсем рядом. Полость взмывала вверх, в темноту, и дальше, насколько мог видеть Телдин, когда он заметил дрожащие точки света где-то высоко над собой. Они были похожи на ночные звезды, только он знал, что сейчас не ночь и он не снаружи горы.

Почти столь же впечатляющим, как и сама шахта, был кажущийся бесконечным клубок веревок и тросов, протянутых через центр пещеры, чтобы связать вместе далеко раскинувшиеся порталы, которые выступали над краями различных террас. Телдину она показалась незаконченной паутиной. Главный этаж был усеян катапультами всех типов и размеров. Над ними роились гномы с молотками и пилами в руках. — Гномометатели,— объяснил Снежок. — Они не работают прямо сейчас, потому что у них есть несколько небольших проблем, которые нужно сначала решить…

— Например? — спросил Телдин, его любопытство было задето. Он начинал понимать речь гномов, их головокружительный подход к общему языку и постоянное желание продолжать разговор.

— Ну, во-первых, вышли из строя все поршни, так что нам придется приобрести новые, — объяснил Снежок, ведя их по периметру главного этажа. — Но у нас есть несколько работающих метателей для грузов, а поршни — это только аварийная резервная система безопасности, — с надеждой продолжил гном. — Так что, это совершенно безопасно, если только новые механизмы в системе синхронизации не подведут, что мы еще не проверили, но вы могли бы быть первым и… — Нет, спасибо, Снежок, — вежливо отказался Телдин.

— Кроме того, я думаю, что Гомджа слишком тяжел для ваших машин.— Он положил ладонь на массивную руку гиффа, желая доказать свою точку зрения.

Снежок закатил глаза и сделал несколько быстрых вычислений в уме. — Это может занять несколько бросков, от первого до четвертого уровня, затем от четвертого до большой катапульты на седьмом уровне, затем…

— Никто, никуда не будет меня бросать, маленький гном, — решительно прогудел Гомджа, шагнув вперед и настороженно подняв уши. Расставив ноги и скрестив руки на груди, гифф возвышался над Снежком.

— Ну, тогда, я думаю, нам придется использовать медленный метод, — ответил Снежок, снова раздраженно фыркнув. — Не то, чтобы мы когда-нибудь причинили кому-то вред — у гномов такая плохая репутация с вами, чужаками, но, на самом деле, все совершенно безопасно, и я был ранен только один раз — правда, серьезно. Внимательно следя за ожидаемым выражением тревоги, которое появилось на лицах его гостей, привратник хихикнул над собственной шуткой. Он подвел их к металлическому диску, подвешенному на цепях, похожему на чашу гигантских весов. — Если вы пройдете туда, мы сможем подготовить вас… Гном дернул Телдина за рукав, нетерпеливо подталкивая человека к диску, не переставая говорить. Фермер больше ничего не слышал, потому что его внимание внезапно привлек скрип над головой. Наверху он увидел маленькую гондолу, опасно раскачивающуюся над открытым пространством, которую яростно тащил за собой маленький гном в корзине. Пока Телдин таращился вверх, Снежок наклонился и внимательно осмотрел стрелочный указатель и группу гномов, загружавших вещи на такой же диск. Гондола скрылась из виду, и фермер, взглянув вниз, понял, что стоит на гигантских весах.

После того как Телдин и Гомджа были взвешены и получили диски, обозначающие их вес, Снежок направился к другой секции шахты. Здесь корзины и бочки с пугающей скоростью вылетали из темноты сверху, и двигались вверх. Те, что спускались, неслись вниз с ревом рожков и колоколов. Телдин невольно подпрыгнул, когда одна из них рухнула на гигантскую груду подушек рядом с ним. Бочонок опрокинулся, веревка дождем посыпалась на него, и пара гномов рассыпалась по подушкам и полу. Они быстро поднялись на ноги и заковыляли прочь со всем достоинством, на которое были способны.

— А теперь быстро. Это ваша гондола, а я сяду в следующую, — сказал Снежок, показывая на пустой бочонок. Телдин побледнел при этой мысли, а Гомджа уперся ногами, одной рукой потянувшись за пистолетом. — Это единственный путь наверх, — заверил гном, когда пара стала сопротивляться, — потому что вертикальные инженеры переделывают лестницу, чтобы сделать ее быстрее. Так что, давайте забирайтесь, иначе вы не доберетесь до экспертов, к тому же, отправки ждут другие люди, а вы ведь не хотите быть грубыми. Все это время Снежок, гораздо более сильный, чем он казался, тащил Телдина к наспех исправленной бочке. Возможно, отчаявшись освободиться от плаща, человек, наконец, сдался, собрал все свое мужество и взобрался в бочку. Гомджа, не из тех, кто трусит, последовал его примеру.

Снежок с улыбкой отступил назад и помахал операторам. — Уровень пятнадцать — восемьдесят девять драмнаров! Вот сколько вы весите, видите, — объяснил гном. — А наверху, где-то там, вертикальные инженеры загрузят вдвое больше вашего веса, чтобы поднять вас и бочку, а затем потянут рычаг, чтобы позвонить в колокол здесь, внизу, и когда это произойдет, вы просто крепко держитесь, и…

Прежде чем Снежок успел закончить, колени Телдина подогнулись, когда бочка с силой дернулась в воздух. У фермера возникло тошнотворное ощущение, что он несется сквозь головокружительное пространство, когда лицо гнома, поднятое вверх, уменьшилось. Один, два, три уровня пронеслись мимо, номер каждой террасы исчез в яркой вспышке. Пальцы Телдина впились в деревянные стенки бочки. Откуда-то снизу человек услышал звон колокольчика.

— … все еще проблема с остановкой! — были последние слова Снежка.

Уровни проносились все быстрее и быстрее, но Телдин не обращал внимания — ни на это, ни на что другое, включая бледно-голубого гиффа, застывшего рядом с ним. Перепуганный человек все еще пытался разгадать способ остановки, когда он поднял глаза. Навстречу им неслось гигантское колесо, к которому тянулась веревка, прикрепленная к их бочке. У фермера внезапно возникла ужасная догадка, в чем именно заключалась «проблема с остановкой». — Держись, Гомджа! — он взвыл, перекрывая шум. Телдин закрыл глаза и приготовился к столкновению.

— Да, сэр, держусь, — еле слышно ответил гифф.

Внезапно веревка прекратила свой полет вверх, но бочка, двигаясь по собственной инерции, продолжала подниматься до тех пор, пока уши гиффа едва не коснулись маховика. Бочка, гифф и человек на мгновение повисли в невесомости, а затем деревянная гондола резко пошла вниз. Переход от стремительного взлета к неконтролируемому падению был хуже всего. Бочка опустилась совсем недалеко, а потом резко остановилась, едва не сбросив Телдина и Гомджу через низкие борта. Пока бочка раскачивалась взад и вперед на конце веревки, ее пытались подтянуть гномы, чтобы вытащить пассажиров на выступающую площадку. Большая черная цифра «15», нарисованная на стене, указывала уровень. Телдин поднял голову и догадался, что маховик установлен на шестнадцатом уровне.

Как только их ноги снова оказались на твердой земле, Гомджа безвольно привалился к стене; Телдину удалось сделать несколько шагов, прежде чем он рухнул. — Сэр, — объявил гифф дрожащим от решимости голосом. — Я, скорее, отправлюсь вниз на пылающей «Пенумбре», чем поеду на такой штуковине еще раз! Фермер, сердце которого бешено колотилось, едва ли мог бы сделать немного больше, чем кивнуть.

К тому времени, как они пришли в себя и отдышались, к ним присоединился Снежок, нисколько не смущенный своей мучительной поездкой. — Приятно видеть, что на этот раз все прошло хорошо и ничего не случилось, хотя было бы интересно проверить системы безопасности на таких больших людях, как вы, потому, что у нас только гномы… — сказал гном с растрепанными волосами вместо приветствия. И снова привратник не смог сдержать улыбки, глядя на их испуганные лица.

— И что теперь? — спросил Телдин, которому не терпелось поскорее снять плащ и убраться из этого сумасшедшего дома. Он с трудом поднялся на ноги, прислонившись к стене. Гомджа очень медленно последовал его примеру.

Снежок нырнул в темный коридор. — Ну, мы пойдем в комнату мастеров-экспертов Гильдии Магов, и они проведут над вами тесты, что будет очень интересно, потому что я никогда не видел таких тестов. Да, вы идете? Они так и сделают… Обменявшись испуганными взглядами, Телдин и Гомджа последовали за лепечущим Снежком.

Мастера магии приняли Телдина с большим интересом и выслушали его объяснение появления плаща. Как обычно, Телдин немного изменил свой рассказ, хотя на этот раз он включил в него звездный корабль и капитана. Ему казалось, что лучше всего было упомянуть о потустороннем источнике плаща. То, что фермер не сказал, относилось к неоги, и особенно к их смертельному интересу к артефакту. Как он и надеялся, а теперь и опасался, гномы были очарованы этой историей. В конце концов, человек повторил историю, по меньшей мере, шесть раз, поскольку гномы все большей и большей важности были привлечены для консультаций. Наконец он показал им, как плащ растет и съеживается по его команде.

— Самоподгоняющаяся ткань!— воскликнул Ниггил, особенно взволнованный зритель. — Подумайте о возможностях Гильдии Портных!

— Вы можете его снять? — спросил Телдин у самого старого и напыщенного наблюдателя, темноволосого гнома по имени Илвар, как было сказано Телдину. Борода у гнома была курчавая, густая и коротко подстриженная, каждый выбившийся волосок давно был иссечен. Борода делала подбородок гнома похожим на глыбу черного камня.

Маленький эксперт медленно обошел Телдина, который сидел на маленьком табурете, задержавшись только для того, чтобы потрогать ткань. — Можно снять любой предмет, при условии правильного обращения…

— Вы можете снять его прямо сейчас? — быстро спросил Телдин. Он не хотел, чтобы они тратили все свое время на разработку «правильного обращения».

— Все должно быть сделано в свое время, так как было бы ошибкой бросаться во что-то без сбора всех фактов и обстоятельств, — напыщенно произнес Илвар, и его коротко подстриженная борода подпрыгивала при каждом слове. — В вашем случае потребуется необходимый период обследования, по крайней мере, один полный лунный период, прежде чем…

Телдин застонал, когда гномы начали спорить о том, как лучше действовать дальше. Они даже не обратили на него внимания, когда он сел на табурет между ними. В конце концов, они согласились держать плащ под наблюдением в течение двадцати четырех часов, прежде чем предпринимать что-либо еще. Когда решение было принято — даже не посоветовавшись с человеком, — все гномы пожали друг другу руки и вышли из комнаты, не обращая внимания на протесты Телдина и выпроваживая Гомджу. Когда фермер попытался последовать за ним, небольшой отряд вооруженных гномов удержал его у двери. Он сделал несколько тщетных попыток освободиться, затем сдался и вернулся на свой табурет. — Желаю хорошо провести время, Гомджа! — крикнул фермер своему напарнику, хотя подозревал, что это маловероятно. Дверь со щелчком захлопнулась, оставив Телдина одного в комнате, где не было ничего, кроме единственного табурета, на котором он сидел.

По крайней мере, эти двадцать четыре часа прошли совершенно спокойно, хотя одиночество было крайне неприятным и скучным. Телдин гадал, что сейчас делает гифф, где сейчас Квелана и осталось ли что-нибудь от его фермы. Он подумал и о своих родителях — Амдаре и Шал. Когда трое гномов — бородатый Илвар и два его помощника, Ниггил и Броз — наконец, вернулись, они провели его к столу в соседней испытательной камере и снова обошли вокруг, потрогали, понюхали и осмотрели. Тот факт, что плащ ничего не сделал, рассматривался ими с величайшей важностью, поскольку бездействие было событием само по себе.

Гномы продолжали щупать, дергать и тыкать, ссылаясь на то, что эти шаги необходимы, чтобы снять плащ. Илвар сидел на полу и старательно записывал каждый тест и каждую реакцию плаща.

— А вы уверены, что сами не можете его снять? — спросил Илвар скороговоркой. Как лидеру группы, его густая, черная и квадратно подстриженная борода придавала происходящему большую торжественность.

— Нет, не могу, с тех пор как я его надел. Я не могу открыть застежку, — еще раз объяснил Телдин, опершись подбородком на стол и устало наблюдая за их тенями.

— Нам нужны дополнительные испытания! — нетерпеливо предложил Ниггил. Он был созданием с выпученными глазами и с самого начала предлагал этот план действий. — Испытание на прочность при проколе, устойчивость материала к температурным колебаниям экстремальных степеней, анализ поглощения удара. У меня есть все необходимые инструменты прямо здесь! — взволнованно продолжал гном. Телдин уже начал привыкать к скорости, с которой говорили гномы. Он понимал большинство слов, хотя и не всегда их значение.

Внезапно одна из теней на стене взмахнула длинным острым кинжалом. — Смотрите, мы можем провести тест на прокол прямо здесь! Тень кинжала внезапно указала на тень спины Телдина.

В мгновение ока Телдин вскочил на ноги, столкнув толстяка Броза с его табурета. Раздался звон, когда металлическое острие кинжала Ниггила ударилось о камень. — Подождите! Просто подождите! — взревел Телдин, и лицо его задрожало от ярости. Его и так уже достаточно тыкали и кололи. Фермер плотнее закутался в плащ и принялся расхаживать по комнате, держа в поле своего зрения Илвара, Ниггила и Броза. — Не надо больше тестов! Этого достаточно для изучения, и больше не будет никаких испытаний! Пока он говорил, Телдин повернулся к Ниггилу, который пытался двигаться вперед за своим кинжалом. — Просто скажите мне вот что — вы можете снять эту штуку?

— Несомненно, — серьезно ответил Илвар, нахмурившись при мысли о том, что они не могут чего-то сделать.

— Теоретически это возможно, — добавил Ниггил.

— Мы могли бы обрезать его, — предложил Броз своим относительно медленным, землистым голосом. Двое других повернулись к Брозу и оценили его предложение.

— Даже не пытайтесь! — заметил Телдин сквозь стиснутые зубы.

Броз посмотрел на него с легким удивлением. — О, я не имел в виду ни плащ, ни цепочку, ни застежку, — наконец, объяснил он тихим потоком слов, — поскольку мы, конечно, не хотим повредить их. Но у меня есть друг в Гильдии Целителей, и он уже много лет работает над устройством, которое должно содержать голову человека в идеальном состоянии, отделив ее от остального тела, и теперь вы пришли, и это прекрасная возможность проверить его теории и посмотреть, действительно ли они работают. Броз сделал глубокий вдох, а Телдин уставился на него в недоумении. Затем Броз продолжил: — Он мог бы начать работать над тем, чтобы научиться прикреплять голову на место!

— Отличная идея, — зааплодировал Ниггил. — Тогда мы сможем провести тесты!

Не дожидаясь дальнейших предложений, Телдин схватил свое копье, давно вернувшееся с осмотра Гильдией Оружейников, и бросился к двери. — Снежок! — проревел он в сторону портала. — Отведи меня к Гомдже сейчас же!

Глава 19

— Посмотрите, вон там, сэр. Он не очень-то и смотрится, но гномы говорят, что он полетит в космическую пустоту. С высоты на тридцать пятом уровне Гомджа показал на грубо высеченное окно, выходящее на озеро внизу, где плавал убогий и наполовину построенный корабль, еще одна гордость инженерной мысли гномов. Телдин и Гомджа наблюдали за работой с высоты, расположенной над дном вулкана, глядя вниз на озеро кратера, наполненное бледно-голубой водой, собранной в результате ежегодного таяния снега и дождей.

— Он же еще даже не закончен! — запротестовал Телдин. Он облокотился на подоконник и стал изучать корабль. Он не был похож ни на один корабль, который он когда-либо видел, ни на «Серебряную Струю», ни даже на обломки «Пенумбры». Он больше походил на огромную плоскодонную речную баржу, увенчанную множеством надстроек, мостков, порталов, ветряных мельниц, гигантских труб и, в середине судна, парой водяных колес, установленных по бокам. Здесь было подобие порядка: палубы, кормовая башня и единственная маленькая мачта, но все это было скрыто за деревянными лесами, которые скрывали детали. Телдин был поражен, что все это сооружение вообще сможет двигаться. — У них еще много работы, — усмехнулся он.

— Я думаю, что все закончено, сэр, — бодро предложил Гомджа, храбро пытаясь подавить усмешку. — Гномы хотят, чтобы именно так он выглядел.

— Хочешь мое мнение? Телдин отошел от окна, недоверчиво качая головой. Едва освободившись от трехдневного «осмотра» и чуть оправившись от мучительной поездки в бочке до тридцать пятого уровня, Телдин не мог больше постигать чудес ремесла гномов. Он схватил один из слишком маленьких стульев в углу и сел, вытянув длинные ноги по полу.

— Ты понимаешь этих гномов? Он разочарованно вздохнул, широко раскинув руки. Гомджа ответил кривой усмешкой и пожал плечами, но Телдин этого не заметил, потому что его голова откинулась назад, и он мог смотреть только в потолок.

Прежде чем он успел еще что-то сказать, дверь с грохотом распахнулась, и в комнату ворвалась небольшая стайка гномов — торжественный Илвар во главе, Ниггил, Броз и Снежок следом за ними. В то время, как Илвару удавалось сохранять величественный вид, остальные трое напоминали Телдину цыплят, покидающих курятник утром, кружащихся и разлетающихся во все стороны. Естественно, все гномы заговорили одновременно.

Первым дал себя услышать Снежок. — С тех пор как я обнаружил вас, мне доставляет удовольствие сказать, что ваш плащ — это…

— Поразительный, — перебил его Ниггил. — Ваш плащ, как мы уже определили…

— Совершенно удивительный, — возразил Снежок, глядя на высокомерного Ниггела, — поскольку мы уверены, что он не… — из этого, — снова ворвался Ниггел.

— Мира! — закончил Снежок с вызывающим хмурым взглядом на своего товарища гнома. Довольный тем, что последнее слово осталось за ним, привратник торжествующе улыбнулся Телдину.

— Я это знаю, — раздраженно ответил Телдин. — Вы спросили меня, и я вам говорил об этом. Самодовольная поза Снежка слегка смягчилась от презрения в голосе Телдина.

Спокойный, и полный достоинства, в отличие от своих товарищей, Илвар поднял руку, чтобы предотвратить новые вспышки гнева. Как ни странно, остальные трое хранили молчание, хотя Броз так и не заговорил. — Ах, Телдин Мур из Каламана, теперь мы доказали это с помощью наших исследований, так как раньше у нас было только ваше слово, и поэтому его происхождение несомненно, так что…

— Да, извините, но если вы так много знаете, как мне его снять? — прервал его Телдин, надеясь, что, может быть, у гномов, наконец-то, есть ответ.

— Это должно быть установлено дальнейшим исследованием…

— И испытаниями, — вставил Ниггил. Илвар впился взглядом в большеглазого гнома, заставляя его замолчать.

— К счастью, мы трое…

— Четверо, — поправил Снежок. Гном с квадратной бородой снова сверкнул глазами. Снежок смущенно уставился в пол.

Удовлетворенный, Илвар продолжил: — Мы четверо знакомы с новой и замечательной наукой звездных полетов и прекрасно подходим для…

— Это ваш корабль? — внезапно прогремел голос. Илвар, автоматически предположив, что один из гномов снова заговорил, сердито посмотрел на свою троицу. Они, в свою очередь, изо всех сил старались выглядеть невинными, кивая в сторону гиффа. Гомджа указывал на судно, плавающее на поверхности озера. — Простите, сэр, что перебиваю, — сказал инопланетянин. Телдин отрешился от всего этого, втайне испытывая облегчение, освободившись от нарастающего шквала тарабарщины гномов. Призыв гнома к новым испытаниям звучал зловеще, как неудача.

Прежде чем Илвар успел взять себя в руки, остальные три гнома подбежали к окну и, практически навалившись друг на друга, выглянули из-за края подоконника на озеро внизу.

— О! Это гордость нашего флота, лучший корабль, который мы когда-либо построили, — тараторил Снежок, — Неиссякаемое Пламя – Питающее Боковые Колеса в Форме… Он продолжал перечислять бесконечные названия.

— Уж точно лучше, чем наш последний корабль, — заверил гиффа пучеглазый Ниггил. — Усовершенствованный Звездолет, Основанный на Модифицированных Планах Ранее Усовершенствованного Звездолета, Который Разломился Пополам и Затонул…

— Действительно, — серьезно добавил Илвар, подходя к окну и расчищая путь среди своих подчиненных. — Этот остается на плаву уже целых тридцать дней, в то время как Усовершенствованный…

— И для этого не нужны никакие белки, — глубоким голосом объявил до сих пор молчавший Броз. Глаза Гомджи метались от одного гнома к другому, пока гифф тщетно пытался уследить за их разговором.

— «Белки»? — подумал Телдин, безнадежно пытаясь разгадать эту загадку.

— Но как вы называете эту штуку? — спросил большой инопланетянин, совершенно растерявшийся между четырьмя говорящими гномами.

Снежок хмыкнул от собственной важности. — Как я уже говорил, Неугасаемое Пламя – Питающее Боковые Колеса Обеспечивающие Движение…

— А у него есть более короткое название? — спросил Телдин с другого конца комнаты, прерывая поток слов, слетающих с губ Снежка. Все замолчали при серьезном значении этого вопроса.

Илвар несколько раз погладил свою черную бороду, прежде чем, наконец, заговорил. — Нет, — медленно согласился он, — но чтобы помочь вам, можно было бы предложить одно, например, Неугасимый Боковой Генерируемый Пар…

Телдин попытался подавить дрожь, когда литания началась снова. — Может быть, что-нибудь поменьше — например, одно слово? — предположил фермер.

— Хм, это будет трудно, потому что гномам свойственно быть абсолютно точными… Если, конечно, вы или ваш спутник, который не похож ни на одно другое существо, виденное нами на Кринне, не сможете предложить нам что-нибудь полезное, — ответил Илвар, почти рационально объясняя особенности своего народа.

— Неистощимый, — нетерпеливо перебил его Гомджа, почуяв возможность положить конец дискуссии. — Это подойдет?

Гномы повернулись друг к другу, серьезно обдумывая название, а Илвар выступил в роли достойного модератора дискуссии. Наконец они перестали болтать и с удивлением посмотрели друг на друга.

— «Неистощимый»! — хмыкнул Ниггил, переминаясь с ноги на ногу. — Превосходно, потому что теперь мы можем вписать название на борт, для чего нам нужно было бы построить еще один корабль, но теперь…

— Это замечательный шаг вперед для Гильдии Именователей, так как теперь им не придется пользоваться водолазными костюмами, — согласился Снежок, — и как представитель Гильдии Привратников я обязан сообщить новости об этом великом открытии.

— Не будь таким нетерпеливым, — нахмурившись, проворчал Илвар. — Я не так уверен в этом предложении. Должен быть создан комитет для изучения последствий этих изменений для общего проекта…

В другом конце комнаты кашлянул Телдин. — Простите, а как же насчет плаща?

Илвар прервал наставление своих товарищей, еще раз погладил бороду и с досадой посмотрел на Телдина. — Я говорил что-то важное, а вы… Но раз уж вы спросили, я думаю, что ответ очевиден. Поскольку плащ не с Кринна, мы предположили, что вам следует сопровождать нас в космос, где плащ может быть должным образом изучен и испытан, поскольку все расчеты и наблюдения, сделанные на Кринне, не могут считаться окончательными, учитывая его происхождение вне Кринна…

— Куда вас сопровождать? — воскликнул Телдин. Рты Ниггила, Броза и Снежка открылись, чтобы высказать свое мнение, но их фактический лидер, тот, что с квадратной бородой, снова заставил их замолчать. Человек подошел к окну и посмотрел вниз на дико разукрашенный «Неистощимый». — Вы хотите, чтобы я полетел на нем в космос? — спросил он. — Я так не думаю. Я просто хочу снять этот плащ, чтобы вернуться домой и заново построить свою жизнь. Телдин опустился на колени, чтобы посмотреть гномам в глаза. — Вы можете это сделать?

Илвар поднял бровь. — Ваша жизнь — не наше дело, Телдин Мур из Каламана, так что вам придется восстанавливать свою ферму самостоятельно.

— Вы настаиваете? — удрученно спросил Снежок. Мечты гнома о славе и значимости быстро угасали.

— Это кажется таким позором…

— Мы могли бы многое узнать, — добавил ученый Ниггил, выдвигаясь вперед. — Мне кажется, что у вас нет должной оценки вашей важности в этом…

Броз, по своему обыкновению, промолчал.

Телдин проигнорировал их и сосредоточился на Илваре, самом реалистичном из всей группы. — Пожалуйста, просто ответьте на вопрос. Вы можешь снять плащ и сохранить меня в целости?

Илвар выглядел задумчивым, Ниггил избегал взгляда Телдина, Броз смотрел на него печальными глазами, а Снежок нервно ерзал. Наконец старший гном сказал: — Конечно, теоретически это возможно.

— Теоретически, но точно вы не знаете? — Телдин настаивал на разъяснении. Гном слегка кивнул, поглаживая свою густую бороду. — Значит, вы не можете снять его прямо сейчас? Гном снова кивнул.

— Но если вы отправитесь с нами на борту «Неистощимого», — перебил его Снежок, надеясь возродить свои мечты о славе, — мы обязательно найдем решение, и тогда все, что нам нужно сделать, — это построить необходимое оборудование…

— Большую машину! — добавил Ниггил.

— … чтобы снять плащ, а потом вы сможете вернуться домой, как только мы возвратимся на Кринн из нашего путешествия, — заключил Снежок, торжествуя очевидную простоту своего плана.

Телдин отошел от окна и рухнул в крошечное кресло, обхватив голову руками. — Извините меня, добрые гномы, — пробормотал он, глядя в пол, — но у меня начинает ужасно болеть голова. Мы можем продолжить это позже?

Илвар снова взял командование на себя, подталкивая остальных гномов к двери. — Конечно, Телдин Мур из Каламана. Мы немедленно приступим к работе. Не беспокойтесь. Мы обязательно найдем ответ. Когда последний из троих гномов ушел, Илвар снова повернулся к человеку. — Я знаю, как тяжело находиться так далеко от дома, — сочувственно произнес кудесник. — Я много путешествовал во время войн, и было много раз, когда я только хотел вернуться на нашу гору, поэтому мы очень постараемся помочь вам вернуться домой, если это то, чего вы действительно хотите. Гном закончил свою речь низким поклоном и быстро вышел из комнаты.

Чувствуя себя немного менее раздраженным, Телдин наблюдал, как Гомджа закрыл дверь и прислонился к ней. Фермер был измотан изнурительными проверками и разочарованиями этого дня.

— Наконец-то, покой, — вздохнул долговязый человек.

— Да, сэр, — медленно ответил Гомджа. Он подошел к окну и со страдальческим выражением лица посмотрел на «Неистощимый». Наконец, он отвернулся и застыл, вытянувшись по стойке «смирно». Телдин проигнорировал любопытное настроение гиффа, растянувшись на маленьком кресле.

Глядя в потолок, и нервно сжимая руки, Гомджа, наконец, решился заговорить. — Сэр, — неуверенно начал он, — то, что вы сказали гномам, сэр, о том, что не пойдете с ними… вы действительно имели это в виду?

Телдин повернул голову к Гомдже и ответил, зевая: — Если они смогут снять этот плащ, тогда мне ничего этого не нужно. Я отправлюсь домой и попробую начать все сначала. До наступления зимы у меня будет много дел.

— Но что вы сделаете с плащом, сэр? — возразил Гомджа.

Телдин немного выпрямился, заметив крайнюю нервозность гиффа. — Оставлю его для изучения гномам, я так думаю. У меня не было времени подумать об этом. Пальцы Телдина бессознательно забарабанили по подлокотнику кресла. — Только к чему ты клонишь?

Гомджа сглотнул. — Ну, сэр, все именно так, как сказал Астинус. Здесь есть звездные корабли. А еще, сэр, я попросил у гномов разрешения отправиться на «Неистощимом», то есть, нам, вдвоем. Голос Гомджи напрягся, и он выпрямился. — Я так и думал, что вы полетите.

— А теперь нет,— закончил Телдин.

Гомджа утвердительно кивнул. — Значит, я нарушил субординацию, сэр. Соответственно, вы имеете право наказать меня за нарушение дисциплины, сэр, — храбро сказал гифф.

— Дисциплины? — эхом отозвался Телдин, удивленный тем, что Гомджа вообще считает его расстроенным.

— Согласно правилам, сэр. Гомджа закрыл глаза и начал читать по памяти. — Несанкционированное перемещение считается дезертирством третьей степени и карается лишением свободы на срок не более 30 дней, наказанием плетьми, не более двадцати… Голос Гомджи дрогнул,— и понижением в чине или звании, или таким наказанием, которое командир сочтет уместным, не превышающим строгости перечисленных выше.

— Ты хочешь сказать, что я должен наказать тебя за то, что ты попросился вернуться домой? — Телдин поднялся на ноги.

— Да, сэр, — ответил Гомджа, все еще стоя по стойке «смирно». Телдин подошел к окну и положил обветренные руки на подоконник. — А если я этого не сделаю?

Пораженный этим предположением, Гомджа нарушил свое застывшее поведение и украдкой взглянул на человека, стоявшего спиной к гиффу. — Именно так это и должно быть сделано, сэр, — объяснил он, и в его голосе послышалось замешательство.

— Хммм, — задумчиво протянул Телдин, обдумывая любопытную просьбу. Под окном веревочный паром тащил груз гномов к «Неистощимому». Наконец, Телдин повернулся к гиффу, который снова застыл в неподвижной позе с застывшей спиной. — Рядовой Герфан Гомджа, — начал он официальным тоном, — поскольку вы допустили незначительное нарушение правил, я приговариваю вас к следующему: на время нашего визита на Маунт Невемайнд вы должны запретить всем гномам в моем присутствии произносить более десяти слов одновременно, если я не скажу иначе.

У Гомджи отвисла челюсть, а уши дернулись. — Что, сэр?

— Чтобы они не болтали без умолку,— с усмешкой пояснил Телдин. — Я думаю, это будет труднее, чем тебе кажется. А теперь расслабься.

— Есть, сэр, — подтвердил ошеломленный гифф. Его плечи резко опустились, большая грудь обвисла, и, когда напряжение спало, он, наконец, снова свободно задышал.

Телдин, расхаживая по комнате, остановился у стола и поиграл с устройством, сделанным из шестеренок и маятников, надстроенным к пронумерованному циферблату. Он случайно коснулся маленького выключателя, и шестеренки начали вращаться, и маятники качнулись. Эта штука издавала нерегулярное тиканье, и фермер, справедливо подозревая любое изобретение гномов, быстро поставил устройство. — Ты все еще хочешь уехать, не так ли, Гомджа?

Гифф снова заколебался. — Сэр, — наконец начал гифф, подбирая слова, — Я прошу перевести меня из нашего взвода в экипаж «Неистощимого». Вы это одобряете?

Телдин посмотрел на стол, где все еще дребезжало и щелкало устройство гномов. — Значит, мы расстаемся, — медленно произнес он. Фермер обнаружил, что ему не хочется отпускать гиффа, и даже почувствовал укол печали от такой перспективы.

— Если вы одобряете перевод, — ответил Гомджа, — гномы отправятся в путь в течение недели. Вы были хорошим командиром, сэр. Я даже заработал пару трофеев, — храбро продолжил гифф, похлопывая по своему эльфийскому мечу.

— «Мне уже нравится этот здоровяк», — подумал Телдин. И все же он знал, что не сможет длительно скрывать гиффа от своих людей. — Когда ты уедешь, у тебя не будет командира, ты же знаешь, — заметил Телдин.

— Есть же гномы, сэр.

— Ради твоего же блага я не желаю видеть тебя под командованием какого-нибудь гнома. Ты готов сам принять командование?

Лицо Гомджи было серьезным и озабоченным, и он ответил: — Если я должен, сэр, то я буду командовать только собой.

— Это не очень большой взвод, — заметил Телдин.

— Нет, сэр, но мне не придется беспокоиться о мятеже. Телдин усмехнулся его шутке. — Ты изменился с тех пор, как мы впервые встретились. Фермер протянул ему свою руку, как равному. Гифф взял ее в свои руки, которые превзошли человеческую. — Очень хорошо, я одобряю перевод. И как мой последний официальный акт в качестве твоего командира, я повышаю тебя в звании.

Гифф застыл на середине рукопожатия и открыл, было, рот, чтобы возразить, но Телдин оборвал его, крепко сжав руку здоровяка. — Ты не можешь командовать взводом без звания. Поздравляю тебя, Сержант Гомджа.

Взволнованный гифф пробормотал: — С-спасибо, Командир. Хотя я думаю, что это довольно необычно. Гифф бессознательно сжал руку Телдина, пока фермер не вздрогнул и не вырвал свою руку из хватки собеседника. Гифф был так поражен честью своего нового звания, что даже не заметил этого.

Телдин незаметно стряхнул с себя боль, взял Гомджу за локоть и повел гиффа к двери. — Поскольку ты теперь должностное лицо, я хочу угостить тебя выпивкой. Затем нам лучше найти портного — гнома и позаботиться о том, чтобы тебе подобрали подходящую форму. Гомджа, все еще ошеломленный, без возражений последовал за ним.

*

Ночь или день не имело большого значения для гномов горы Маунт Невемайнд. С небольшим количеством окон вокруг внешнего конического пика, большинство из них никогда не видели солнца в течение нескольких часов, дней, даже недель подряд. Каждый гном придерживался своего собственного шаблона и графика, удобного только для него, но совершенно непрактичного для всех остальных. Один спал, другой работал, а третий ел, и все в одном помещении. Некоторые сельскохозяйственные инженеры ухаживали за своими террасами открытых полей при свете луны, в то время как другие наслаждались завтраком, когда солнце висело прямо над головой. Вся эта неразбериха и беспорядок, казалось, не имели ни малейшего значения для гномов. Они блаженно принимали странный распорядок жизни своих соседей и соответственно корректировали свое собственное расписание.

Для Телдина, однако, это означало, что в темном сердце горы, какофония глубоких горловых свистков, звенящих колокольчиков и скрежещущих шестеренок продолжалась безостановочно, и шахты в скале пульсировали с резким, немузыкальным ритмом гротескных машин. Со временем его чувства притупились, и он стал невосприимчив даже к нечастым, но отдаленным взрывам, доносившимся из темных рабочих помещений. Маунт Невемайнд никогда не переставала что-то делать, но человек, в конце концов, счел необходимым рухнуть от изнеможения.

Плавая на этих волнах шума, Телдин пытался уснуть после очень долгого дня. В то время как Гомджа, казалось, не испытывал никаких проблем с погружением в глубокий грохочущий сон. Постоянное гудение не давало Телдину заснуть, и каждое изменение высоты и ритма будило его, как только он начинал дремать. Булькающий храп гиффа только усиливал шум. Телдину было трудно убедить гномов, что они с Гомджей нуждаются в отдыхе, но, в конце концов, маленькие кудесники устроили для них комнату в самом сердце горы Маунт Невемайнд. Опасаясь, как бы любопытные ученые типы, в особенности Ниггил, не вздумали ночью проверить его плащ, Телдин тщательно запер дверь, прежде чем лечь спать.

В конце концов, усталость овладела фермером, хотя даже во сне он не мог отдохнуть. В сновидениях Телдина таились неоги, возможно, взбудораженные суматохой, возникшей в горе. Похожие на угрей монстры маршировали по темным и бесконечным залам Невемайнд. В руках их грубых коричневых, громадных рабов были кровоточащие трофеи; за ними шли другие мрази их злобного вида, сжимая мерзкие сокровища в своих смехотворно крошечных когтях. Каждый неоги появлялся перед Телдином во сне, кладя к его ногам ужасные трофеи. Фермер попытался подняться с преувеличенной осторожностью ночного кошмара, но все его усилия оказались тщетными.

Перед ним выросла погребальная гора: бескровная синяя голова Вандурма, тело Лиама, выпотрошенное и связанное, ожерелье из рук и ушей Гомджи и связка плащей из шкур гномов. Старые воспоминания о плоти добавлялись к новым: жирные куски изрубленной драконьей плоти, рыцари Соламнии, замерзшие на поле битвы, их обледеневшие конечности торчали под странными углами. Наконец, погребальный костер стал выше, чем хижина Телдина, даже во сне. На его вершине виднелась отрубленная и обожженная голова дракона, тоже из Башни Верховного Жреца.

Сон Телдина неудержимо устремился вверх, задерживаясь над каждым чудовищем кровавой кучи. Ненадежно взгромоздившись на верхушку жуткого костра, стоял златокожий неоги, его отвратительное, выпуклое тело было покрыто татуировками. Паукообразные ноги вцепились в мясистую гору. Существо злобно уставилось на Телдина. — Отдай мне плащ, — прошипело оно. Тонкий, щелкающий коготь вытянулся и медленно стал длиннее, приближаясь к парализованному человеку.

Телдин проснулся со сдавленным криком, запутавшись в одеялах. Он потряс головой, пытаясь отогнать чудовищные видения из теней своего разума. Чуть не задыхаясь, фермер нервно высвободился из мокрых от пота одеял.

Поправив одеяло и взбив подушку, Телдин попробовал закрыть глаза. Почти сразу же кровавая процессия снова заполнила его мысли, заставив человека снова открыть глаза. — Мне не спится, — пробормотал он, пытаясь стереть давление, нарастающее на висках. Единственная колеблющаяся свеча превратила комнату в мрачную пещеру. Тень Гомджи превратилась в спящего медведя. Телдин сел и задумался, не одеться ли ему. Не в силах снова погрузиться в сон, ему больше ничего не оставалось делать.

Внезапно из-за пределов их комнаты донесся отдаленный грохот, похожий на раскат грома, еще более глубокий и звучный, чем храп Гомджи. Что бы это ни было, как понял Телдин, оно вызвало целый шквал сигналов тревоги и свистков. — «Еще одно неудачное изобретение гномов», — заключил фермер, натягивая поношенные брюки на свои длинные худыеноги.

Телдин возился со своей обувью, когда в дверь раздался отчаянный стук. — Откройте! Открывайте! Скорее! Проснитесь! На нас напали враги! — раздался высокий голос с другой стороны. Телдин слышал, как кто-то скребется и бряцает, возясь с замком. Внезапно что-то щелкнуло, и дверь распахнулась.

Глава 20

— На верхние уровни вторглись захватчики! — закричал на одном дыхании обезумевший гном, ворвавшись в комнату. Почти так же быстро, как он вошел, гном поспешил наружу, присоединившись к потоку своих товарищей, спешащих по коридору с оружием. Полуодетый Телдин, ошеломленно сидел на краю кровати.

Ранее мрачный коридор был залит светом факелов. Грохот колокольчиков и свистков эхом прокатился по воздуху, в то время как громовые раскаты сотрясали пол. В открытую дверь ворвалась делегация гномов во главе со Снежком и Ниггилом. — На нас напали! Захватчики на верхних уровнях! Это ужасно! Ну же, пошли, мы должны сразиться с ними! — крикнул Снежок. Гомджа почти подскочил на кровати от всего этого шума.

— Притормози! Что происходит? Кто вторгается и куда? — потребовал Телдин. Он попытался одновременно натянуть рубашку и застегнуть ремень. Гомджа уже схватился за оружие, не обращая внимания на одежду.

Привратник начал объяснять, размахивая руками и пытаясь изобразить эту сцену. — Я не знаю, сколько их, но, кажется, их довольно много, и они убивают людей…

— Спокойно, — пророкотал низкий голос гиффа, властный во всей этой неразберихе. — Отвечай на вопрос командира. — Где же? Только короче, гном. Мрачное, воинственное выражение лица Гомджи охладило препирательства собравшихся кудесников. Телдин одобрительно кивнул Гомдже.

— Уровень тридцать. Они парят над озером на большом корабле…

— Кто нападает? — настаивал Гомджа, пытаясь извлечь драгоценную информацию из испуганной толпы. Телдин схватил копье и приготовился к бою.

Снежок, Ниггил и остальные переглянулись, на их лицах ясно читалось замешательство. — Мы не знаем, но Тромвангилхерскисл… — Снежок начал говорить бесконечное имя своего собрата-гнома, но был прерван рычанием Гомджи. Гном сглотнул и попробовал еще раз. — Он говорит, что там есть большие существа со смешными глазами и маленькие говорящие пауки с головами змей, и они…

— Это неоги и коричневые громады, — утвердительно сказал Телдин. Гомджа кивнул. — Самые большие, коричневые громады, это бойцы. Маленькие паучки — это неоги, их мозги, — быстро объяснил человек, заметив отсутствующие взгляды гномов. В целях безопасности он убедился, что его плащ имеет наименьшие размеры, а воротник надет на шею.

— Вы будете сражаться или убегать? — продолжил вопросы гифф.

— Ну, Гильдия Оружейников хочет проверить свои новые изобретения, но Гильдия Кораблестроителей этого не хочет, потому что они беспокоятся о «Неистощимом», а Гильдия Стеклодувов слишком занята, пытаясь вовремя убрать свои работы с дороги, — объяснил Снежок. При этом он указывал в разные направления, чтобы показать, где работает каждая группа. Ниггил схватил его за рукав в яростном несогласии. — Нет, стеклодувы вон там, а не здесь.

— Именно этого я и боялся, сэр, — сказал Гомджа, подходя к Телдину и даже не потрудившись выслушать двух гномов. — Нет надлежащей организации, никто, кажется, ни за что не отвечает. Даже если неоги будут в меньшинстве, они наверняка захватят верхние уровни — возможно, всю гору — если это все сопротивление, которое они встретят.

Телдин, нервы которого были потрясены появлением неоги, отвел гиффа подальше от хозяев. — Как ты думаешь, что нам делать?

Они вдвоем стали совещаться наедине, оставив гномов спорить. Ни одна из групп не обращала внимания на другую. Гомджа хотел немедленно перейти в контратаку, утверждая, что атака — это единственный способ победить. Телдин взглянул на гномов с их разномастным оружием и отменил предложение гиффа. Им нужно было задержать нападавших, пока гномы не оправятся от неожиданности. Яростный грохот, донесшийся из центральной шахты, положил конец поспешному разговору Телдина и Гомджи. Однако прежде, чем гномы обратили на это внимание, Телдину пришлось разнять Снежка и Ниггила, которые уже почти дошли до драки.

— Слушайте меня! — закричал человек, взбешенный разногласиями между кудесниками. — Послушайте! Вы потеряете Маунт Невемайнд, если будете продолжать спорить, как раньше. Ты, — скомандовал Телдин, указывая на Броза, стоявшего сзади, — найди своих вождей и скажи им, что Маунт Невемайнд атакована пришельцами неоги, которые убьют всех гномов, если немедленно не будут приняты меры. Подчеркни, что все гильдии должны действовать вместе, чтобы победить. А теперь вперед! Испуганный гневом в голосе Телдина, Броз понимающе кивнул, его челюсть отвисла. И все же назначенный посланец не двинулся с места, пока Телдин не сделал угрожающего шага в его сторону. Внезапно толстый, низкорослый гном спохватился и метнулся прочь.

Телдин повернулся к остальным гномам, которые уже начали новый спор, и положил свои сильные руки на плечи Снежка и Ниггила. Последний, испугавшись человека, попытался ускользнуть в сторону. — А теперь остальные, слушайте! — крикнул Телдин, перекрывая шум. — Мы с сержантом Гомджей попытаемся организовать оборону. Все на моей половине комнаты занимают оборонительное положение со Снежком. Телдин ободряюще встряхнул гнома. — Остальные пойдут с Ниггилом и сержантом Гомджей и будут делать то, что вам скажет сержант. Есть вопросы?

Каждый гном открыл рот, чтобы задать вопрос, и Телдин понял, что только что совершил серьезную тактическую ошибку.

— Хорошо! — взревел гифф, как на плацу, прежде чем кто-либо успел произнести хоть слово.

— Значит все согласовано! — продолжил человек, кивнув в сторону своего спутника. — Тогда пошли! Сказав это, Телдин и Гомджа вытолкали гномов в коридор, двигая их вперед, прежде чем они смогли придумать хотя бы один вопрос или новую идею.

Телдин кивком отвел гиффа в сторону. — Гомджа, ты знаешь о сражениях больше, чем я, так что тебе придется взять на себя самое трудное. Фермер почувствовал некоторый стыд от этого заявления, чувствуя, что подвергает своего друга ненужному риску.

— Благодарю вас, сэр, — весело сказал сержант. — Это, должно быть, главная шахта. У врага есть много способов, чтобы туда попасть. Не волнуйтесь, я позабочусь об этом, сэр.

— Я знаю, что ты это сделаешь, — согласился Телдин, хотя ему не хватало уверенности гиффа в их ситуации. Неоги пришли за ним, и многие люди пострадают из-за этого. Фермер почувствовал себя носителем чумы, невольно распространяющим смерть повсюду, куда бы он ни пошел. — Куда же мне направиться?

Гифф задумчиво наморщил лоб, больше привыкший выполнять приказы, чем строить планы. — Наверно, на лестницы, сэр. Посмотрите, сможете ли вы заблокировать их, чтобы враг не мог спуститься таким образом.

— Хорошо, — согласился фермер. Он совсем не был уверен, как ему это удастся. — Удачи вам, сержант Гомджа. Гифф был уже вне пределов слышимости, он гнал свою непокорную команду по коридору.

Схватив Снежка и его солдат, Телдин двинулся налево, к якобы «улучшенным» лестницам. Телдин попытался сформулировать план. Все, что, казалось, пришло ему в голову, это собрать гномов в этом районе и организовать баррикаду. Человек объяснил Снежку свою простую идею, играя на тщеславии гнома ради сотрудничества. Получив обещанное звание заместителя командира, гном с готовностью помог разработать план.

На лестнице Телдин увидел улучшения, добавленные инженерами, чтобы «сделать лестницу быстрее». Каждая ступенька была разрезана пополам по ширине, и одна из половинок заменена гладкой полукруглой канавкой. Вьющаяся винтовая лестница теперь была наполовину лестницей, наполовину горкой для скольжения. На каждом уровне были предусмотрены, и могли быть включены специальные плунжеры, чтобы отклонить горку в коридор, где спускаемый пролетал через пол в толстую стену матрасов, надеясь получить безопасную остановку. Пока он возился с организацией баррикады, гномы с верхних этажей пронеслись мимо и исчезли, пронзительно крича вдалеке. Телдин не знал, были ли их крики вызваны неогами или их ужасным способом передвижения. Остановив столько гномов, сколько смог, человек с помощью Снежка заставил новоприбывших приступить к делу. Двое из его команды, отправленные на поиски оружейного склада, вернулись с разномастным оружием: мечами, топорами, молотами и вещами, которые Телдин не мог опознать. Фермер был вынужден прервать несколько споров о том, кому какое оружие достанется.

Расспрашивая Снежка, Телдин узнал, что на этом уровне было четыре лестницы. Поскольку только одна из них была забаррикадирована и охранялась, времени на остальные было мало. Фермер сделал случайное предположение и назначил самого разумного на вид гнома командовать этой точкой обороны. Тщательно объяснив, что он хочет сделать, Телдин приказал нескольким из своей команды оставаться на страже, затем собрал остальных, хотя некоторые уже успели уйти, и поспешил к следующей лестнице. Откуда-то сверху доносились грохот и шум битвы, которые, казалось, становились все громче.

На второй лестнице задача осложнилась обнаружением катапульты причудливой конструкции. Это была баллиста, предназначенная для одновременного выстрела десятью стрелами, так, что стрелы, по словам одного из гномов, тащивших устройство по коридорам, «даже поворачивают за угол». Инженеры катили ее к центру, когда Снежок обнаружил их. — Это как раз то, что нам нужно! — крикнул привратник, и, прежде чем Телдин успел его остановить, артиллеристы были призваны на помощь. На лестнице фермер попытался расположить баллисту как можно дальше от защитников, но гномы настояли на том, чтобы поставить ее в первых рядах. С мрачными предчувствиями Телдин направился к третьей лестнице.

В то время как они были в разгаре создания защиты на следующей точке обороны, гном, оседлавший горку сверху, внезапно отвернул на их уровень и выскочил прямо в них. Скользя по полу, он врезался в стену из матрасов с громким флюп! и вихрем перьев. Оторвавшись от мягкой обивки, беженец, пошатываясь, вернулся на площадку, чтобы осмотреть горку. Телдин и другие гномы, которым было любопытно посмотреть, на что смотрит новоприбывший, столпились в дверях. Из-за поворота лестницы показалась струйка воды и побежала вниз по центру горки.

— Вот незадача, — воскликнул вновь прибывший гном, заметив воду. У собравшихся гномов насторожились уши.

— Незадача? — спросил Телдин. Стоя спиной к Снежку и другим гномам, человек не заметил, что те, кто были позади его группы, уже повернулись, чтобы бежать. «Незадача» была универсальным сигналом опасности для гномов. Позади Телдина Снежок и несколько оставшихся гномов осторожно отошли от площадки.

Гном поднял голову. — Да, незадача, — ответил малыш, кивая головой. — Похоже, что Гильдия Воды попыталась смыть врага. В отдалении послышался слабый грохот. За это время струйка воды немного расширилась.

— Смыть? Как же так? — спросил Телдин, не понимая, что имеет в виду гном. Снежок, единственный оставшийся гном из команды Телдина, тихо повернулся и побежал.

— Ну, я не член Водной Гильдии, заметьте, — начал гном на бегу, его речь постепенно набирала скорость, — но я бы предположил, что они открыли главные клапаны на водопроводе из большого озера, и теперь там, давайте прикинем… Гном остановился, чтобы сделать какие-то вычисления, шевеля пальцами и думая: — Льется много воды! Пока! Прежде чем человек успел возразить, гном прыгнул на горку и исчез.

— Подожди! — крикнул Телдин. — Ты это серьезно?

— Да! — эхом отозвался ответ, почти заглушенный нарастающим грохотом сверху. Для фермера этого было достаточно. Повернувшись, чтобы предупредить свою команду, он обнаружил, что все они сбежали. — Снежок,— закричал он, — черт возьми, вернись!

Затем последовал удар водной стихии. Сначала это была всего лишь волна, омывшая ноги Телдина. Лестница позади него превратилась в водопад, вода плескалась вниз по ступеням и кружилась в спиральной шахте. Большая часть потока с ревом пронеслась мимо, чтобы исчезнуть дальше вниз по лестнице. Затем, внезапно, давление резко наросло, и каскад превратился в сплошной взрыв. Богатая водорослями озерная вода ворвалась в дверь и ударила фермера прямо в лицо. Не имея ни малейшего шанса даже попытаться удержаться на ногах, Телдина отбросило назад в коридор. Он барахтался и боролся, стараясь не утонуть, но бурлящая вода швыряла его от стены к стене, огибая углы в бесконечной спешке. Телдин задыхался, отплевывался и пытался вырваться на поверхность, но весь проем коридора был заполнен водой. Течение тащило его по шершавой каменной стене туннеля, которая рвала его рубашку и кожу о похожую на наждачную бумагу поверхность. Его тело врезалось в дверные косяки и обломки, почти лишив чувств.

Наконец, наполовину утонувший, и ободранный до крови, Телдин вынырнул на поверхность, давясь и отплевываясь. Гребень потока миновал, но течение быстро несло обмякшего человека по коридорам. Он едва осознавал, что происходит, и слабо цеплялся за пролетающие мимо уступы, пытаясь остановить свое продвижение.

Затем он услышал гулкий рев, более глубокий, чем пронзительный грохот волн, рев, который доносился откуда-то спереди. Телдин извернулся и увидел конец коридора, который обрывался в центральную шахту горы Маунт Невемайнд. Несущийся поток хлынул на выступ и нырнул через край в темноту. В отчаянии Телдин попытался упереться ногами в дно, но их тут, же оторвало от опоры. Он плескался и уцепился за какой-то предмет, но это был всего лишь ящик, который затонул под его рукой. Обернувшись, фермер увидел, что находится всего в нескольких секундах от края пропасти.

На самом краю Телдин увидел слева бочку-подъемник. Он рванулся вперед, и его пальцы задели за деревянный край, а затем соскользнули. Он отчаянно взмахнул рукой и ухватился рукой за веревку. Фермер изо всех сил цеплялся за тонкую веревку, его тело раскачивалось над открытым пространством. Вода обрушилась на человека сверху, словно пытаясь оторвать его. Маленькое тельце ударилось о его плечо и исчезло в темноте.

Посмотрев сквозь брызги, Телдин увидел прямо над собой бочку, за которую он пытался ухватиться. Веревка, за которую он держался, была второй половиной подъемника, и где-то вверху она была переброшена через большой шкив и заканчивалась у бочки. Где-то внизу находился противовес.

Телдин обхватил пеньковую веревку ногами и начал осторожно сползать вниз. Веревка скрипела и стонала, но фермер не обращал на это внимания, пока, к своему изумлению, не понял, что движется вверх, а не вниз. Пока его ошеломленный мозг пытался понять это, бочка на другом конце веревки пролетела мимо него. Деревянная гондола была до краев наполнена водой, и по мере того, как сверху в нее обрушивались новые волны, сила тяготения гнала ее вниз все быстрее и быстрее. Телдин, в свою очередь, поднимался все выше и быстрее. Прежде чем он попытался как-то остановиться, он взлетел на верхние уровни.

Телдин хотел закричать, но крик застрял у него в горле. Подняв глаза, он увидел массивный диск, возникший из темноты. И тут он внезапно понял, что это был шкив. Он мельком подумал о том, как его руки попадут в металлическое колесо. Диким, неистовым рывком он отбросил веревку к внешнему краю шахты, и на максимуме качка отпустил ее, молясь, чтобы инерции хватило, чтобы унести его в безопасное место.

Бешеный бросок отнес Телдина к одной из площадок. Он попытался приземлиться на ноги, но, промокший и скользкий, рухнул на пол. С почти слышимым треском его висок ударился о камень. В глазах Телдина внезапно вспыхнули яркие искры, затем на него опустилась тьма.

Глава 21

— Отнеси мясо в Палату Боли,— прошептал неоги, идущий впереди, обращаясь к красно-коричневой твари, несущей Телдина. Человек, лишенный своего оружия, был перекинут через плечо твари. Он вытянул шею, чтобы увидеть снующих вокруг неоги. В голове у Телдина пульсировала боль, и он никак не мог сосредоточиться. Ужасное маленькое существо поплыло у него перед глазами.

Безвольно повиснув на плече коричневого громилы, каким бы он ни был, грудь Телдина колотилась о костлявую шкуру твари. Постепенно голова его перестала кружиться, и он снова мог видеть все вокруг, хотя и вверх ногами и через спину вонючего, покрытого пластинами существа. Со своего места, однако, человек имел довольно хороший обзор задней части ног зверя, и почему-то он не был удивлен, увидев когти существа, выдалбливающие твердый каменный пол, как мягкий песок. Каждый проблеск потрескавшихся желтых когтей подчеркивал сильную боль от не менее сильной руки, которая вонзилась в спину Телдина, удерживая его на месте.

Телдин мельком увидел перевернутые вверх ногами коридоры и комнаты, мимо которых они проходили, но понятия не имел, где находится. Он насчитал пятерых своих похитителей. По крайней мере, один неоги и четыре причудливых коричневых громилы были в этой группе, в этом он был уверен. Эскорт брел по коридорам, с каждым шагом слышался треск ломающегося камня и щелканье жвал. Как только Телдин подумал, что знает, где он находится, караван достиг лестницы, все еще мокрой от потока, устроенного гномами, и это снова сбило его с толку.

Поднявшись на несколько ярусов, группа снова двинулась по коридорам. Движение было быстрым; очевидно, неоги старались как можно быстрее унести своего пленника из лабиринта гномов. По дороге виднелись явные следы сражения: разрушенные стены, сломанные машины, пятна крови и тела. Большинство убитых были гномами; лишь немногие были коричневыми громадинами, и не было ни одного неоги. В некоторых случаях вождь неогов приказывал своим рабам собирать трупы до тех пор, пока они не были нагружены телами. Кровавые полосы темнели на их ржаво-коричневых шкурах.

Когда кровавый караван, наконец, вышел на открытый воздух, Телдин обнаружил, что снова смотрит на озеро кратера. Выбор направления для неоги теперь был ясен, потому что над водой внизу парил огромный корабль — или существо. Глядя со своего наблюдательного пункта, Телдин ни в чем не был уверен.

Что бы это ни было, корабль, или существо, оно походило на гигантского паука, разделенного на три части. Задняя часть, кроваво-красная и более крупная, чем остальные, имела яйцевидную форму с подбрюшьем, если его можно было так назвать, покрытым прожилками. Это брюшко выглядело жирным и пухлым в звездном небе над крошечным «Неистощимым». Из широкого конца корабля простиралась меньшая часть, очень похожая на голову. Толстая, изогнутая, серая мантия покрывала переднюю часть, в то время как светящиеся полусферические иллюминаторы создавали впечатление злобных глаз, смотрящих вниз на свою жертву — несчастное маленькое создание с боковыми колесами.

К передней части головы была прикреплена плотная группа тонких штанг, соединенных, как гигантские ноги. Четыре штанги уходили к корме, выгибаясь над и под основным корпусом, и каждая сужалась к концу. Еще четыре были вытянуты вперед, словно вглядываясь в темноту. Телдин смог рассмотреть эти штанги, как ноги паука, завершая образ огромного, раздутого паука, парящего в небе. Легкие паруса, сплетенные, как огромная паутина, натянутые между вершинами, дрожали от малейшего дуновения ветерка. Еще больше паутины, натянутой, как лестницы, протянулось от брюха парящего существа к берегу. Корабль был злобным пауком, плетущим свою паутину над беспомощным «Неистощимым».

Скачка Телдина, хотя и вынужденная, становилась все более грубой по мере того, как коричневая громадина карабкалась вниз по осыпающемуся склону. На этот раз фермер был благодарен твари за ее цепкие когти, хотя ее костлявая шкура расцарапала ему грудь почти до крови. Наконец, тварь добралась до подножия склона и ухватилась за сотканный из паутины трап. Фермер ожидал, что массивный зверь прорвется сквозь тонкие волокна, но они оказались гораздо прочнее, чем казались. Трап раскачивался и колыхался, когда громадная туша поднималась к брюху корабля. Телдин ясно видел, как внизу, в воде плавает судно гномов с колесами на боках. Хотя он догадывался, что корабль не поврежден, он выглядел не более чем плавающими обломками.

Покачивание прекратилось, и вокруг Телдина сомкнулась темнота, когда коричневая туша с трудом спустилась по трапу в трюм корабля неогов. Очевидно, неоги не чувствовали необходимости в освещении, поскольку ни одна из нескольких команд, которые прошипел лидер, не упоминала освещение. Слова были чужими, но Телдин чувствовал, что понимает их. — Мертвое мясо отнесите в пищевые камеры,— сказала маленькая, мерзкая тварь своим рабам. — Живое мясо отнесите в Камеру Боли. Живое мясо охранять хорошо, и не позволить его сбежать.

— Повинуюсь, маленький лорд, — пророкотал страж Телдина, и его грудь задрожала под его ногами.

— Сделай это, ничтожный слуга. Скребущая серия щелчков сообщила Телдину, что неоги ушел. Телдин не мог следить за их передвижением в темноте, и он не мог ничего сделать, кроме, как посвятить себя какой-то новой цели. Где-то по пути коричневый громила вскарабкался по лестнице, вонзив когти в спину Телдина и заставив теплую кровь просочиться в ткань его рубашки. Оказавшись беспомощным, он отказался от своих мыслей о побеге.

Коричневая громадина дошла до другой палубы, не ярче предыдущей, прошла небольшое расстояние и остановилась. Телдин услышал скрежет замка, затем слабый скрип хорошо смазанной двери. Яростно вцепившись в его лодыжки, зверь сбросил человека со спины и швырнул его через дверной проем на пол, обдирая кожу еще сильнее. Телдин услышал, как хлопнула дверь, и замок, щелкнув, встал на место.

Телдин корчился на полу в темноте, не понимая, как долго это продолжалось, так как его разум отключился от шока. В конце концов, инстинкт самосохранения взял верх, и фермер попытался подняться. — Не сиди так! Делай что-нибудь! — выругался он себе под нос. Телдин осторожно пополз на ободранных коленях по полу тюрьмы, нащупывая дорогу. Пробираясь на ощупь, пленник наткнулся на несколько столов, каждый из которых был пуст, хотя он чувствовал, что столешницы покрыты шрамами и царапинами. В воздухе стоял какой-то запах, слабый намек на сладкий густой запах. Что это было, что казалось таким знакомым? Изучая размеры камеры, бывший погонщик мулов вспомнил этот запах, давно забытый запах войны. Это была кровь, засохшая и несвежая, но все равно кровь. Внезапно почувствовав страх в темноте, Телдин прижался к стене, пытаясь раствориться в ней, борясь с паникой, которая поднималась из его сердца.

— Двигайся! — зарычал фермер на самого себя, прошептав эти слова сквозь стиснутые зубы. Он подумал об Амдаре, когда он хмуро смотрел на своего слабого сына. Ему вспомнилось разочарование, так ясно отразившееся на лице отца. Мрачное воспоминание укрепило решимость Телдина; на этот раз он не подведет. Он оправдает все ожидания своего покойного отца. Мучительно медленно дрожащий фермер двинулся вперед, цепляясь пальцами за стену. Он отчаянно пытался не думать о запахе крови, изуродованных столах, «человеческом мясе», как называли его неоги. Поцарапав металлическую поверхность, фермер, наконец, коснулся чего-то другого. Пальцы жадно ласкали поверхность, пока не стало ясно, что это дверная петля. Возникло почти ощущение надежды, что шарниры могут предложить какой-то шанс на спасение.

Пока он ощупывал дверь, Телдин услышал слабые голоса с другой стороны. Он прижался ухом к металлу и напряг слух, пытаясь разобрать, о чем идет речь.

— … я нашел и принес человека. Он — моя собственность. Я ему сделаю тату! — прорычал первый голос. Телдин мог только догадываться, что говоривший был его неогским пленителем. В то время как он волшебным образом понимал их речи, нюансы разговора были по-прежнему недоступны. Хотя слова были достаточно отчетливы.

— Ты бросаешь вызов повелителю, М’фей. Человеческое мясо принадлежит повелителю, пока не найден плащ. Хотя и не повышая голоса, второй голос говорил с явной угрозой. — Повелитель верит, что плащ здесь. Сообщали, что гифф с гномами. Гифф ушел с человеком, говорили земляне.

— Если повелитель хочет мое мясо, я встречу повелителя в яме, — пообещал М’фей. — Посмотрим, кому достанется человеческое мясо и плащ. Если плащ будет у меня, он принесет большую пользу моим друзьям. С этим плащом повелитель мог бы поработить весь мир.

Последовала долгая пауза. Второй голос заговорил, мягче, чем раньше, так, будто говоривший чего-то опасался. — … не говори так громко. Повелитель где-то рядом.

Первый голос заговорил снова, громче и сильнее, чем прежде. — Повелитель стареет. Скоро во флоте может появиться еще один «иртни маади». Телдин едва понимал значение слов «иртни маади». Буквальный перевод, который был как-то связан с плащом? — «великий старый повелитель».

—…плащ нашли? Слова звучали протяжно, искусительно.

— А, плащ. Главное, есть человеческое мясо, и это главная добыча, остальное будет. Даже не разбираясь в нюансах, нельзя было не заметить торжествующего злорадства в голосе неоги.

Телдин бессознательно поднес руку к горлу. Серебряная цепочка и застежка были на месте. Нащупав сзади шею, он понял, что плащ все еще был не более чем полоской ткани, и все это было похоже не более чем на ожерелье или амулет. Фермер задумался, что будет, если он просто отдаст плащ — если он сможет его снять. Сможет ли он убедить неоги отпустить его? Телдин снова сосредоточился на том, чтобы слушать дальше.

— Я пока не буду обсуждать… Телдин понятия не имел, о чем сейчас говорят два голоса, но это не имело значения, так как голоса затихли. Пленник прижал ухо к двери, но больше ничего не услышал.

Фермер медленно опустил свое тело на пол, его длинные конечности медленно сгибались под ним. Часть его души погрузилась в отчаяние. Смысл слов неоги казался ясным; Телдин не мог представить себе никакого другого «человеческого мяса» на борту черного корабля. Очевидно, существа знали о плаще. Похоже, они знали о его назначении больше, чем он только мог себе представить. Неоги отчаянно хотели заполучить его, так как проследили за ним через полконтинента и убили несметное количество невинных людей. Теперь, когда твари завладели им, Телдин почти не сомневался, до каких крайностей они дойдут, чтобы достичь своей цели. Фермер подумал о «Пенумбре», Лиаме, Вандурме и бог знает о скольких еще гномах. Скольких еще неоги убили в поисках плаща? Телдин старался не думать о кровавой ответственности, которая легла на его плечи, но ему не удалось изгнать эту мысль из своей совести. На мгновение мысли человека погрузились в смирение, капитуляцию и самопожертвование, чтобы предотвратить новые смерти.

Тем не менее, была небольшая искра надежды, которая удержала Телдина от полного отчаяния. Очевидно, хотя он и был у них, неоги не знали, что плащ находится у их пленника — человека. Это, как догадался фермер, и было единственным, что поддерживало его жизнь. Телдин присел на корточки у двери и еще раз попробовал защелку цепочки, надеясь, что она откроется. Когда плащ будет снят, рассудил онемевший разум, он освободится от его бремени, и неоги, возможно, даже отпустят его.

Пока он возился с цепочкой, перед его мысленным взором возникло лицо умирающего инопланетянина. Капитан звездного корабля погибла, но не сдалась неоги. Она повела на верную смерть целый корабль и всю команду, причем сделала это по собственному выбору. — «Сколько еще людей погибло, чтобы уберечь этот плащ от цепких маленьких рук неоги»? — с удивлением подумал Телдин. Может ли он сдаться, или сдача сейчас будет предательством капитана и, возможно, других, даже его отца? Хуже того, неоги намекали, что плащ может поработить целые планеты. Сколько же тогда будет убито невинных людей? Почти с грустью он понял, что плащ нельзя отдавать, по крайней мере, им. Казалось, что Амдар и сотни других людей направили на него свои призрачные глаза — на одинокого человека, плененного на вражеском корабле.

По полу пробежала глухая вибрация. Насторожившись, Телдин прижался к двери и прислушался. Без света ничто не могло отвлечь его слух, и человек обнаружил, что это чувство было более острым, чем он подозревал. Сквозь стену глухие удары сменились щелчками, и Телдин догадался, что это шаги огромных слуг, жукоголовых коричневых громадин. — Открой дверь, — прошипел чей-то голос. Тщетно пытаясь спрятаться, Телдин пополз назад в темноте, пока не ударился головой о край стола. Тюремная дверь распахнулась, и свет фонаря хлынул через дверной проем, ослепив ошеломленного фермера, который мог только сидеть, моргая от яркого света. В дверях виднелись силуэты двух коричневых громадин, а позади и между ними — маленький неоги с высоко поднятым фонарем. Еще дальше виднелось еще несколько таких же, как он, извивающихся существ, желающих увидеть свою добычу. Свет фонаря отражался от жвал слуг и желтых глаз неоги.

— Слугам взять мясо, не убивать, — приказал неоги. Два коричневых громилы неторопливо двинулись вперед, уверенные в своей мощи. Телдин избегал пристального взгляда их многогранных внешних глаз, сосредоточившись вместо этого на маленькой, похожей на бусинки паре глаз в центре каждого из их широких лиц. Тем не менее, фермер не мог не взглянуть на странные шарообразные глаза, и в ту же минуту его разум затуманился и запутался, как в тот раз, когда он получил солнечный удар, работая в поле. Ему было трудно думать, действовать, но разум отказывался повиноваться, и слуги набросились на него прежде, чем он успел сформулировать хоть какую-то мысль. Грубо схватив человека, когтистые руки вспороли кожу, и звери швырнули свою жертву на стол, а затем безжалостно связали его руки и ноги. Плечевые суставы напряглись, когда один из слуг прижал руки Телдина к краю стола.

— Поднять меня, — проскрежетал зловещий голос. Вне поля зрения Телдина третий слуга безмолвно поднял неоги туда, где человек мог увидеть существо — комок плоти и ног, мягко лежащий в руках монстра. Маленькое тельце было покрыто блестящими красными и золотыми татуировками, явно отличавшими его от существа, захватившего Телдина. Неоги вывернул шею и посмотрел на исцарапанное, порезанное и кровоточащее тело своего пленника. Глаза существа горели диким голодом.

— Где находится плащ, который ты знаешь, — произнес неоги с неторопливым шипением, его клыкастая пасть была всего в нескольких дюймах от лица фермера. Это было утверждение, а не вопрос. Неоги наклонил свою змееподобную голову к одному из слуг. Почти раздавив запястья Телдина, коричневая туша надавила на раскинутые руки человека. Фермер услышал, как скрипнули его плечевые суставы, а зрение затуманилось, проваливаясь вниз, пока он не увидел только черные, блестящие зубы своего мучителя. Боль ревела в его голове — секунды или минуты, Телдин этого не осознавал. Затем давление постепенно спало. — Ты скажешь, где находится плащ, — пообещала ухмыляющаяся угреподобная морда. — Но не сейчас. Сначала я должен поиграть с тобой. Он улыбнулся или, по крайней мере, обнажил зубы в отвратительной насмешке дружбы, а затем снова подал знак слуге.

Боль снова нахлынула на Телдина, искажая его чувства. Он остро ощущал пот, стекающий по вискам, пропитывающий волосы, и ревущий шум, который вернулся, чтобы наполнить его разум скрежетом и стуком молотков. Плечи трещали и лопались, мышцы горели. Он мог видеть только одну точку на потолке. Время стало бессмысленным. Наконец, разрывающее давление снова ослабло и сменилось постоянным жжением его измученных мышц.

— Еще раз, — приказал неоги шепотом, достаточно громким, чтобы его услышал Телдин.

Снова нахлынуло мучение, поглотив фермера. Оно исчезло еще раз, а затем снова вернулось при одном слове. Цикл продолжался бесконечно — покой, давление, страдание, затем снова покой. Пытка вырывала крик из уст жертвы, который он не мог остановить, даже когда его горло было вконец ободрано.

— Хватит, — снова скомандовал неоги. Телдин, его руки были вывернуты, едва ли заметил разницу, когда коричневый гигант отпустил его. Он не чувствовал, что лежит на столе, задыхаясь в судорогах. Лицо неоги медленно поплыло у него перед глазами. Зверь протянул вниз свои паучьи лапы и провел ими по его груди. Они оказались на удивление острыми, разрезая остатки рубашки Телдина и стягивая пропитанные потом и кровью лохмотья с обнаженной человеческой кожи. В своем нынешнем состоянии фермер мог только смотреть на неоги с немым ужасом и яростью.

— Может быть, теперь ты и заговоришь, — пробормотал неоги, прижавшись лицом к уху Телдина, — но я пока не хочу слушать. Острые как бритва кончики конечностей врезались в содрогающуюся грудь Телдина, медленно создавая сеть тонких порезов на коже.

— Повелитель, — прошипел знакомый голос, — это мое мясо! Разъяренный неоги прекратил наносить свои кровавые следы и вонзил кончики когтей в грудь Телдина. Хотя проколы были неглубокими, они вызвали сильную боль. Фермер скорчился от этого прикосновения, но огромные слуги тотчас повалили его обратно на стол.

— Смелый мой квастот, М’фей, рабской породы, смелеет, как я вижу. Бросит ли он вызов повелителю? — сказал палач скрытому говорящему. — Это мясо возьму я, потом уберу ненужные части — сначала язык. Неоги свирепо уставился на своего противника.

Рядом с головой Телдина раздался скребущий звук — щелкающая походка другого неоги. — Повелитель все перепутал. Без языка мясо никогда не расскажет о плаще, — резко ответил голос М’фея. — Возможно, ты готов присоединиться к «иртни маади», повелитель.

Златокожий неоги, капитан и верховный правитель, насколько это понял Телдин, с хриплым шипением вскинул голову. Барахтаясь в руках своего слуги, неоги рванулся наружу, делая резкий щелчок в воздухе в направлении М’фея. — Я и есть верховный правитель. А ты, квастот — раб. Не смей мне угрожать!

Медленно двигаясь, Телдин с трудом повернул голову, чтобы увидеть другого неоги. По татуировкам и шипящему голосу он понял, что это и есть та самая тварь, которая захватила его в плен. — Это мое мясо, а не повелителя, — холодно ответил М’фей. Верховный правитель ощетинился от ярости. — Если только, — продолжал претендент, — все квастоты не захотят узнать об ошибках повелителя, о том, что он хочет.

Телдин не совсем понял почему, но неоги – повелитель внезапно остановился, а затем медленно вернулся в вертикальное положение. — Ты получишь человеческое мясо, квастот М’фей, но я требую плащ. Слова прозвучали ледяным, ядовитым тоном, ясным даже для неискушенного слуха хозяина плаща.

— Тогда сделай это быстро, повелитель, — сказал М’фей с такой же горячностью, — или я снова вспомню о твоих ошибках.

Золотистый повелитель яростно щелкнул зубами и снова повернулся к Телдину. Угрюмая тварь опустила голову, пока ее острые, как бритва, зубы не коснулись уха фермера. Она прошептала: — Где плащ Рейгара?

Крепко стиснув зубы, чтобы подавить бурлящие в нем потоки муки, Телдин с трудом сдерживал дрожь. Он чувствовал зловонное дыхание неоги на своей шее, заставляя мышцы напрягаться в судорогах, как будто части его собственного тела пытались отползти от существа. — Я не знаю, — медленно произнес человек, тщательно выговаривая каждое слово, чтобы не дать другим чувствам вырваться наружу. Величайшим из них было желание предъявить плащ в надежде, что это сможет защитить его. Телдин отчаянно отогнал эту мысль, пока не подействовала магия.

Раздался хруст и внезапная жгучая боль в ухе. Спина Телдина рывком выгнулась, но только для того, чтобы темно-коричневые громадины снова прижали его вниз. Неоги снова выпрямился, его рот был окровавлен, а кусок уха Телдина болтался между его челюстями. — Где плащ?

— Я не понимаю, о чем ты говоришь! — закричал Телдин, его лицо исказилось от боли. Слуги дернули его за руки, пробуждая резкие мучения. Тускло освещенная комната начала сереть, погружаясь в забытье.

— Повелитель, не покалечить мое мясо! — пронзительно заорал голос М’фея. — Мясо должно быть цельным, иначе я доложу о твоих ошибках. Мое мясо должно работать. Ни сломанных костей, ни оторванных конечностей.

— Переломов нет,— угрюмо согласился повелитель, — пока нет.

Для Телдина говорящие становились все более далекими и слабыми, а боль все меньше и меньше. Он лишь смутно слышал голос повелителя, полный отвращения. — Он еще не говорит. Слуги, наполните мясо болью, но не калечьте тело.

Послышался странный щелкающий и жужжащий голос, когда один из коричневых громил ответил. — Да, маленький господин. Твои рабы сделают то, что приказывает маленький господин. С этими словами пришла жгучая боль, затем темнота и больше ничего не осталось.

Глава 22

Это было позже. Сколько прошло времени, Телдин не знал, ибо время сменилось колесом боли и оцепенения. Проходили столетия, когда слуги неоги возвышались над ним, щелкая жвалами, когда они растягивали и крутили неподвижное тело Телдина. Столетия прерывались часами, когда верховный правитель, казалось, задавал Телдину единственный вопрос на своем неестественном языке: — «Где плащ?» Иногда Телдин думал ответить, просто, чтобы прекратить боль, но каждый раз что-то в нем останавливало ответ.

Фермер изо всех сил старался удержать плащ на мысленном расстоянии, чтобы не дать ему ничего сделать. Телдин знал, что если он сорвется и позволит накидке подать хоть малейший знак, то все будет потеряно, его жизнь и, возможно, даже его мир. До сих пор человек умудрялся отказывать верховному правителю в его добыче, но каждый отказ приносил еще одно столетие боли, за которым следовало забвение бессознательного состояния.

В какой-то момент фермер смутно испугался, что все его сопротивление было напрасным. Коричневые громилы, ищущие новых мучений, заметили на шее Телдина тонкий шнурок и серебряную застежку — все, что осталось от плаща, который искали неоги. Опасаясь, что слуги попытаются снять его и раскрыть его тайну, он слабо попытался поднять руку, чтобы оттолкнуть их, но лучшее, что он смог сделать, это слабо взмахнуть рукой. Одно из существ высокомерно ударило его по руке взмахом собственной клешни, положив конец этой попытке. Рука фермера закостенела от жестокого удара.

Несмотря на всю его боль, удача не покинула Телдина. Застежка была маленькой по сравнению с гротескными когтями коричневых громадин, и они не могли справиться с серебряной пряжкой. Они также не могли просунуть свои когти между цепочкой и его шеей, разве что перерезав горло Телдину. Получив приказ не калечить и не убивать, громилы сдались и вернулись к более понятным мукам своего ремесла. Это было то, что, наконец, привело к блаженству. Телдин вырубился и не приходил в сознание.

С этого момента Телдин через какое-то время стал медленно просыпаться и приходить в себя. Он все еще лежал на столе, весь в пятнах собственной крови. Фонарь в углу бросал тусклый свет на бойню. К оцепенелому удивлению пленника, его мучители исчезли; действительно, комната, насколько мог видеть фермер, была пуста. Они оставили его одного и не связали, но это мало что значило, поскольку у Телдина едва хватило сил повернуть головой из стороны в сторону.

Наконец, устав смотреть на узелки и завитки потолочных досок с язычками и бороздками, Телдин начал обследовать себя. Его грудь пересекали тонкие линии засохшей крови и сырые пятна, образовавшиеся еще во время наводнения. Еще больше крови запеклось на его волосах и вокруг прокушенного уха, приглушая слух с левой стороны. Слуги правителя хорошо справлялись со своей работой, калеча, выворачивая и дергая каждый сустав его тела. Тем не менее, у него были все конечности, и, в соответствии с приказом неоги, ни одна из них не казалась сломанной или даже вывихнутой. Каждый дюйм его тела был покрыт синяками, а лицо особенно распухло от побоев.

— Должно быть, я красивый парень, — прохрипел Телдин пересохшим горлом. — Пора идти, — сказал он образу Гомджи, появившемуся над ним. Он удивленно моргнул, и гифф исчез, сменившись Амдаром, таким же неулыбчивым, как всегда. — Если это стоит того, чтобы делать, то это стоит того, чтобы делать основательно, — проповедовал призрак старика. Так же быстро, как и появилось, лицо Амдара исчезло в досках наверху.

С таким мучительным усилием, что на глаза навернулись слезы, фермер сполз с края стола и неуверенно встал на ноги. Он ухватился за стол, чтобы не упасть, а затем рискнул пересечь комнату резкими шагами. Медленно и осторожно человек заковылял к двери.

Непостижимым образом дверь распахнулась, когда он приблизился к ней, и там, преграждая ему путь, оказалась группа коричневых громадин и неоги. Разум Телдина был слишком затуманен, чтобы удивляться, и он не мог прочесть злобных выражений на лицах неоги. В центре, хотя и в безопасности, позади слуг, стояли повелитель с золотыми татуировками и М’фей. Маленькие коготки повелителя торжествующе щелкнули.

— Вот так, — злорадно прошипел неоги. — Как видишь, человеческое мясо невредимо. Я предупреждал тебя, квастот М’фей, что испытание моего терпения не беспредельно.

— Верно, мясо живое,— кисло согласился другой неоги, — но оно ничего тебе не сказало. Бесполезное мясо не получается убедить.

— Это уже не важно. Повелитель дал сигнал коричневому рабу схватить Телдина. Зверь нырнул в маленькую дверь и легко поймал измученного фермера. — Мясо будет отдано «иртни-маади».

Восемь когтистых лап М’фея в гневе застучали по металлическому полу. — Нет! Ты этого не сделаешь. Я поймал человеческое мясо. Этомой раб! Неоги сделал резкий выпад в сторону верховного правителя. Один из слуг схватил разъяренного М’фея, и удержал его.

Золотистый неоги проигнорировал эту вспышку гнева. — Я верховный правитель, и кормить «иртни-маади» — моя обязанность. Это мясо я требую для кормления. Это мое право.

— Я разоблачу тебя, повелитель! — прошипел М’фей.

Поднятый своим слугой, верховный правитель злобно улыбнулся. — Ты этого не сделаешь. Есть свидетели выступления против верховного правителя. Они слышали, что ты говорил. Я не потерплю бунт моего квастота. Это твой риск, или я забираю человеческое мясо для кормления.

М’фей побледнел, его татуировки приобрели пепельно-серый цвет. Он тщетно попытался сменить тактику. — Плащ…

— Если плащ у человеческого мяса, это будет раскрыто, — тихо прошипел верховный правитель, так что Телдину, как бы он ни был слаб, пришлось напрячься, чтобы расслышать эти слова. — Плащ защищает мясо, это точно, я в этом уверен. Он не даст умереть хозяину плаща, и тогда я все узнаю.

М’фей жадно посмотрел на Телдина. — Я надеялся, что съем его,— жалобно сказал он.

— Будет другое мясо. Этот мир богат мясом, — коротко объявил верховный правитель. — Ты пойдешь со мной на кормежку — как мой гость. В голосе верховного правителя не было теплоты, только холодный расчет держать врага на виду. Телдин, все еще прислушиваясь, сомневался, что эти существа знают хоть какую-то любовь или милосердие. — Время пришло. Слуга — в яму!

Коричневая туша понесла верховного неоги по коридорам корабля. Охранник Телдина толкал шатающегося человека перед собой, а М’фей замыкал шествие. На этот раз путь был хорошо освещен, что, как мог предположить фермер, было сделано в честь верховного правителя. Группа спустилась на палубу, остальные неоги постепенно отстали. Телдин заметил несколько «не-неоги», съежившихся в углах, когда повелитель проходил мимо. Это была небольшая группа людей, гномов и эльфов, наблюдавших из тени с затравленным выражением в глазах. Телдин ясно видел сложную татуировку, которую каждый носил на плече, отмечая беднягу как собственность неогов.

Наконец группа добралась до импровизированного загона в середине грузового отсека. Загон был окружен массивными стенами высотой более пятнадцати футов, которые были укреплены пестрым узором балок, будто для того, чтобы сдержать какое-то сильное давление. Узкая галерея огибала верхнюю часть стен загона, куда вела укрепленная лестница.

— Подожди, — приказал повелитель стражнику пленника. Коричневая громада понимающе щелкнула своими огромными клешнями. Пока Телдин стоял на палубе, пытаясь медленно восстанавливать силы, слуги подняли своих хозяев — неогов на балкон, поскольку было ясно, что маленький помост никогда не выдержит огромных рабов.

Неоги быстро заполнили балкон, их тела были покрыты татуировками самых разных цветов и оттенков. Здесь верховный правитель был явно повелителем, остальные неоги держались на почтительном расстоянии от того места, где он стоял. Только М’фей был рядом, с ненавистью глядя на него, всякий раз, когда внимание верховного правителя было отвлечено.

Наконец повелитель неоги подал сигнал, чтобы Телдина привели наверх. Покрытая коричневой краской громадина подталкивала Телдина вверх по укрепленной лестнице, оставаясь рядом с ним. Оказавшись на подиуме, громила подтолкнул Телдина к краю ямы. В дальних углах несколько неоги повесили фонари на шесты и раскачивали их над пустотой.

Прыгающие огни наполняли загон призрачными фигурами, некоторые из которых были реальными, другие — лишь краткими вспышками света и тьмы. Телдин почувствовал опасность и сопротивлялся толчкам коричневого громилы, отчаянно вглядываясь в тени в поисках источника своих страхов. Его бдительность была вознаграждена, когда раздутая темная туша медленно изогнулась и поползла по полу. Двигаясь в неверном свете, темная капля превратилась в гротескную пародию на мерзкого неоги. В то время, как повелитель и остальные неоги были маленькими, не больше сильной собаки, существо в яме было огромным. Большая его часть представляла собой дрожащую массу размером с фургон или даже больше, плоть свисала толстыми обвисшими складками. Его тускло-белая кожа была покрыта растянутыми татуировками и сетью пурпурных вен. Он был похож на гигантского червя. Тело содрогнулось и вздрогнуло, когда существо повернуло голову к Телдину. У него было лицо неоги, сплошь злые глаза и хищные зубы, но шея утопала в складках жира. Крошечные, сморщенные руки торчали из комка плоти, а восемь ног, которые придавали неоги характерный паучий вид, были не чем иным, как атрофированными культями. «Иртни-маади», великий старый повелитель, с трудом перевел дыхание, пытаясь вскарабкаться по стенам ямы, но лишь затем, чтобы медленно соскользнуть обратно на палубу.

Телдин оттолкнулся от когтей коричневого громилы, который заставил его двинуться вперед, но, исходя из своей слабости, он медленно терял опору под ногами. Два пальца ноги соскользнули с края. Шипящее песнопение поднялось от неоги, нетерпеливо ожидающих начало спектакля.

— Стой! — рявкнул повелитель. — Поставь его на платформу.

— Есть, мой маленький господин, — нараспев произнес слуга. Когда давление на него исчезло, Телдин быстро отступил от края.

— Отдай плащ, — потребовал повелитель у Телдина, — прежде чем я скормлю тебя «иртни-маади». Верховный правитель указал на существо в яме. — Когда-то он был моим квастотом, пока не стал слишком старым и немощным. Теперь он породит для меня больше новых квастотов. Повелителя прервал скрежещущий крик существа снизу. — Твоей плоти жаждут мои дети. Отвечай!

Тело Телдина дрожало, но не от страха или усталости, а от истерической ярости к своим похитителям. Фермер чувствовал, что его смерть неизбежна, поэтому не имело значения, что он сделает сейчас. — Ты никогда не найдешь плащ, — предсказал он, отбросив все возражения. Телдин плюнул в лицо главному правителю, заставив существо рвануться вперед, рыча от ярости. Острые зубы задели ткань штанов Телдина. Едва придя в себя, верховный правитель повернулся к своему слуге.

— Выставьте его! — бушевал верховный правитель. — Выставьте мясо! Я буду смотреть, как он умрет, а потом найду плащ.

Коричневый громила схватил Телдина, прижал его руки к бокам и вынес человека за край. Великий старый квастот проплыл под Телдином, маленькая головка дернулась и потянулась к его болтающимся ногам. Настроившись на конец, Телдин ждал неизбежного падения.

К удивлению фермера, коричневая громадина, вытянув вперед руки, осторожно опустила Телдина на небольшую деревянную платформу размером с тротуарную плитку. Телдин пошатнулся, прежде чем, наконец, обрел равновесие. Платформа была установлена на шесте в центре ямы, достаточно высоком, чтобы быть вне челюстей иртни-маади. Это делало сидение на ней невозможным, так как существо могло бы дотянуться до ног Телдина. Он мог оставаться в безопасности только до тех пор, пока стоял и сохранял равновесие. Существо, зная это, терпеливо ждало внизу.

— Пока он не упадет, — крикнул верховный правитель со своего почетного места, — мясо будет стоять, а мои квастоты вернутся к своим обязанностям. Со мной останется только М’фей. Другие неоги заворчали, завидуя чести, оказанной М’фею, но они медленно покинули балкон.

Телдин со своего насеста наблюдал, как они уходят. Человеку казалось, что он плывет в пространстве, настолько неустойчиво было его равновесие. Повелитель наблюдал и нетерпеливо ждал. Ослабев от мучений, Телдин боролся с мышечными спазмами, охватившими его ноги и спину. Воспоминания о боли пронзили его суставы, усталость нахлынула на мышцы. — Скоро мясо падать будет, — нараспев произнес верховный правитель как раз в тот момент, когда Телдин пошатнулся, попытался восстановить равновесие, еще немного пошатнулся и наконец обрел устойчивость.

Время шло, а Телдин каким-то образом умудрялся оставаться на платформе. Верховный правитель постоянно наблюдал за Телдином, терпеливо ожидая того, что, как знали неоги, должно было произойти. Внизу «иртни-маади» сидел неподвижно, хотя время от времени его кожа покрывалась рябью и вздымалась, будто что-то двигалось прямо под ее поверхностью.

Наконец, это случилось. Глаза Телдина закрылись довольно надолго, и внезапно он начал падать.

Глава 23

Телдин ударился о мясистую фигуру, соскользнул с нее, отскочил на открытый пол и растянулся в грязи. «Иртни-маади» издал вопль необузданного желания и, как волна, устремился к Телдину. Когда человек с трудом поднялся на колени, его разум наполнился паникой, и он почувствовал, как что-то мягкое коснулось о заднюю поверхность его ног.

Сверху фермер услышал, как повелитель испустил ликующий крик. — Он сам показал, что плащ у него!

— Проклятый плащ! — Телдин ахнул, нырнув в сторону, увернувшись от броска гигантского червеобразного старого выродка. Ткань развевалась позади него, едва не попав в раскрытые челюсти неоги. Существо ударилось о стену с оглушительным стуком, сотрясая повелителя на платформе наверху. Вскрикнув от боли, «иртни-маади» развернул свою тушу для новой атаки. Телдин попятился назад и осторожно двинулся прочь от существа, стараясь держаться так, чтобы маленький шест его прежнего насеста был между ними

Человек не имел ни малейшего понятия, как долго он играл в эту игру выпадов и уклонений, ни сколько еще он сможет продолжать ее. Каждый вдох отдавался обжигающей болью. Его бок горел, а раны на груди снова кровоточили. С каждым рывком ослабевший фермер двигался все медленнее, а челюсти «иртни-маади» сжимались все ближе.

— Человеческое мясо,— издевательски произнес повелитель сверху, — скоро тебе конец. Он съест твою плоть. Тогда я возьму плащ и стану самым могущественным повелителем.

Телдин рискнул взглянуть на угреподобное личико, выглядывающее из темноты. — Почему бы тебе не спуститься и не забрать его, чудовище, а? — он вызывающе выдохнул в сторону повелителя. Краем глаза фермер заметил, как рванулось существо, и он отшатнулся влево, оставив шест между ними.

— Подожди, я сделаю это, мясо. Не так долго осталось ждать, — эхом отозвался голос неоги. — Это мудро.

Прежде чем Телдин успел ответить, тяжелая туша снова рванулась вперед, на этот раз прямо через центр, не обращая внимания на шест. Легкая древесина треснула, как сухая ветка под несущейся массой зверя. Человек нырнул в сторону, поморщившись, когда его и без того разбитое плечо врезалось в стену. Взвизгнув от отчаяния, толстый неоги снова бросился вперед с быстротой молнии. Хозяин плаща перекатился по земле и едва успел убрать свое тело, как похожая на слизняка фигура врезалась в стену там, где он только что стоял. Треск дерева эхом прокатился по трюму, и стены загона задрожали. Наверху два неоги, верховный правитель и М’фей, в страхе уцепились за свои насесты.

Телдин вскочил на ноги, прежде чем «иртни-маади» пришел в себя, и постучал костяшками пальцев по сломанному шесту. Не смея отвести глаз от существа, он лихорадочно ощупывал шест, пока пальцы не сомкнулись на древке. Фермер неловко поднял его, повернув зазубренный сломанный конец к зверю. Из шеста получилось длинное и неуклюжее копье, но это было лучше, чем вообще никакого оружия, и с его помощью Телдин мог ударить по раздутому телу, как учил его Гомджа, пытаясь удержать существо на расстоянии.

Удивленный этой внезапной контратакой, зверь медленно отступил. Телдин гнал его назад, пока «иртни-маади» не прижался к стене напротив него, делая ложный выпад сначала влево, затем вправо, в то время как человек неумело парировал каждое движение. Как раз, закончив атаку справа, фермер заметил трещину в стене рядом с собой. Это было то место, куда зверь врезался раньше, очевидно, с достаточной силой, чтобы расколоть деревянную обшивку загона.

Зубчатая линия раскола стала шансом для Телдина, когда он начал разрабатывать план спасения. Притворившись усталым, он слегка опустил шест. Великий старый неоги рванулся вперед, но остановился, когда долговязый фермер щелкнул концом шеста на его пути. Трепеща от ярости, существо отпрянуло к стене и возобновило свои выпады и финты с увеличенной интенсивностью, булькая от разочарования. Телдин продолжал играть с ним, побуждая зверя к еще более отчаянным попыткам.

Внезапно раздутое существо серьезно рванулось вперед. Телдин не был готов привести свой план в действие, но когда он сделал выпад шестом, великий старый неоги не остановился. Он ударился прямо в древко, которое с хлюпающим треском пронзило мясистое тело. Шест вырвался из рук Телдина и заскользил по палубе, пока не уперся в стену. Великий старый неоги навалился на шест, который изогнулся. Бледная, мешковатая кожа зверя разорвалась огромной дырой, сочась желтоватой сукровицей. Визжа и кряхтя в полусформированной речи, раздутый урод бешено размахивал руками, ударяясь о загон. Фермер уклонился в сторону, едва избежав удара шестом и плотью, когда разъяренное чудовище метнулось от стены к стене. Внезапно великий старый неоги осел дрожащей кучей, издавая хнычущие стоны, а его тело булькало и вздымалось.

— Мои нерожденные родичи — рабы! Ты навредил моим детям, человечье мясо! — крикнул сверху верховный правитель. Золотокожий неоги двинулся вперед и выглянул вниз, на своего причудливого прародителя. Затем он впился взглядом в спотыкающегося человека. — Ты, великий старый хозяин, медленно ешь! Посмотри, что ты наделал. Злобный угреподобный паук махнул когтем в сторону раненого гротеска.

Телдин, привлеченный сосущим, рвущимся звуком, который исходил от зверя, повернулся, чтобы посмотреть, что это такое. Это было не мяуканье монстра, а звук медленно раздираемой плоти. В тусклом свете человек увидел, как сочащаяся рана от его копья дернулась, набухла, а затем раздвинулась. Из раны торчало извивающееся червеобразное тело толщиной с мускулистое бедро фермера. Оно повернулось и упало на палубу с мягким, влажным шлепком. За ним последовало другое, затем третье; на полу они выглядели как членистые и покрытые слизью личинки отвратительных размеров. Даже в этой, их личиночной стадии Телдин мог рассмотреть игольчатые зубы и змееподобные головки крошечных неоги. Черви извивались и слабо кусали все, к чему прикасались их слепые лица, ядовито подражая старшим. Телдин с отвращением наблюдал за происходящим, не шевелясь от ужаса. Обезображенный родитель, возможно, почувствовав шок мужчины, прыгнул вперед на фермера, запустив свое раздутое тело с поразительной силой. Поначалу не подозревая о нападении, Телдин едва успел оторвать свое внимание от мерзкого отпрыска. Фермер рухнул на палубу, и обмякшая масса задела его по спине. Сукровица из раны закапала на него, и Телдин едва успел откатиться от сокрушительной тяжести.

Раздался резкий треск, смешанный с пронзительным криком, когда раздутый неоги врезался в расколотую стену, посылая ударную волну через свою тучную массу. Голова и крошечная грудь существа превратились в месиво, смешанное с разбитыми досками. Стена загона выгнулась наружу, скобы, скрепляющие доски, вылетели с громовым треском. Балкон покачнулся и рухнул на палубу под дождем щепок, за которым последовали доски стен.

«Иртни-маади» издал короткий рев, булькая разбитым лицом, и выплескивая желтоватую сукровицу. Огромное тело билось и дергалось, расширяя брешь. Телдин стал осторожно продвигаться к пролому, стараясь держаться подальше от вздымающейся плоти. Новые раны сочились по бокам существа, извергая все больше покрытых слизью детенышей. Покрытые слизью личинки инстинктивно извивались в поисках безопасности. Телдин поморщился от боли, когда одно из маленьких чудовищ схватило его за лодыжку своими острыми, как бритва, зубами. С диким отчаянием фермер резким движением отбросил существо, разбив его мягкое тело о стену. На обмякшую тушку тут же набросились другие сородичи, разрывая ее и сражаясь за новорожденную плоть.

К счастью для Телдина, у него не было времени остановиться и подумать. Чудовищный родитель прекратил корчиться, хотя его тело все еще сотрясали конвульсии. — Мясо! Мясо убивает моих сородичей — рабов! — пронзительно закричал верховный правитель, цепляясь за свой качающийся насест на противоположной стене. Телдин не стал ждать продолжения. Воодушевленный возможностью вырваться на свободу, он перепрыгнул через содрогающееся тело старого хозяина.

Он приземлился на палубу снаружи загона, но поскользнулся в куче сломанного дерева и липкой сукровицы, и заскользил по полу, добавив еще одну боль к своему трепещущему телу. Окровавленный человек восстановил равновесие, схватил упавший фонарь и побежал к тому, что, как он надеялся, было, трапом на верхнюю палубу корабля.

Позади Телдина раздался грохот, скрежет дерева и металла. Он рискнул оглянуться через плечо, чтобы увидеть при свете фонаря, как загон качнулся, вздрогнул и стал опускаться на пол. Когда одна стена рухнула, вся конструкция медленно обрушилась сама на себя. Телдин не мог сказать, был ли верховный правитель неоги на своем насесте уничтожен, или же ненавистному маленькому существу удалось сбежать. Он не собирался возвращаться и проверять.

Впереди замаячили двери в трюм корабля. Телдин остановился, боясь идти вперед, но он точно знал, что позади него нет ничего, кроме боли. Воздух в мрачном помещении казался душным и спертым, а грохот обрушения яростно отдавался эхом в похожем на пещеру трюме. Фермер был уверен, что грохот будет слышен по всему кораблю, уверен, что это заставит неоги насторожиться.

Глухой скрежет когтей по металлу пробудил оцепеневшего беглеца к действию. В отдалении послышался свистящий шепот верховного правителя. Слова были неясны, но неумолимая поступь громадного слуги неоги была прекрасно слышна. Телдин прикрыл фонарь так, чтобы остался только слабый свет, затем нырнул через дверной проем в коридор. Он повернул налево и побежал вприпрыжку, не обращая внимания на боль в ногах и кровь, стекающую по бокам. Как ни странно, плащ развевался у него за спиной. Телдин проклинал его на бегу; он не спасал его, а наоборот, приближал к смерти.

Хозяин плаща завернул за угол коридора и был вознагражден видом лестницы, ведущей на верхнюю палубу. Он слепо ухватился за нее и вскарабкался наверх. Звук щелкающих когтей на ногах коричневого громилы растаял где-то вдали.

На верхней ступеньке лестницы Телдин просунул голову в люк. На следующей палубе было темно, поэтому человек повис на перекладинах, прислушиваясь, пока хватало смелости, но из темноты не доносилось, ни звука. Он поднял фонарь и осторожно открыл его шторку так, чтобы луч осветил пол. Лестничная площадка была пуста, и Телдин растянулся на холодном металлическом полу, ожидая, пока отдышится.

Только после того, как он перестал задыхаться, хозяин плаща снова был готов двигаться. Коричневая туша повелителя скоро вернется на тропу преследования, и чем дольше Телдин пробудет здесь, тем скорее он или кто-то другой найдет его. Тем не менее, он был озадачен тем фактом, что не встретил никакого другого неоги во время своего побега. Это казалось еще более удивительным после того столпотворения, которое произвел его побег. На корабле было слишком тихо, будто его покинули. Отчасти из любопытства, но в основном руководствуясь инстинктом самосохранения, Телдин поднял фонарь и осторожно начал осматриваться.

Он покинул лестничную площадку, и его поразило ощущение чего-то знакомого. Он проверил одну из комнат, открыв тяжелую металлическую дверь и посветив внутрь фонарем. Луч света скользнул по покрытому коркой крови столу.

Сердце Телдина охватила паника и схватила его за живот. Он захлопнул дверь и навалился на нее, его тело охватила неудержимая дрожь, такая сильная, что фонарь задрожал и закачался, отбрасывая вокруг дикие прыгающие тени. Фермер, превратившийся в хозяина плаща, боролся, чтобы отогнать страх, который превратил прыгающие фигуры в отвратительных мучителей.

Глубокий грохот, сопровождаемый содроганием палубы, прошел незамеченным для Телдина. Второй и третий взрывы не вызвали никакой реакции со стороны человека, но шумы не остались незамеченными в других местах. С кормы доносились голоса и топот бегущих ног, и Телдин с тревогой понял, что корабль не покинут.

Необходимость действовать снова прогнала его демонов, и Телдин направился прочь от всего этого шума. Что бы ни происходило на корме, это означало, что неоги были там, рассуждал беглец, и он не хотел столкнуться с ними. Неуверенными шагами фермер нырнул в длинный серый коридор, вдоль которого тянулись двери, и он останавливался у каждой, чтобы заглянуть внутрь. В первых нескольких комнатах, которые он проверил, не было ничего, кроме хлама — старых парусов, катушек с тросами, ведер и запасных блоков. Как раз в тот момент, когда он закрывал дверь третьей комнаты, его внимание привлек блеск металла. Телдин присмотрелся и увидел, что это его копье «Всегда острое», воткнутое в груду легкой парусины. Фермер нетерпеливо вытащил тонкое копье из массы, освобождая его от спутанной сети. Постукивая древком по палубе с твердым деревянным стуком, Телдин почувствовал себя намного лучше.

Корабль содрогнулся от очередного взрыва. Снова осознав это, и насторожившись, фермер принялся размышлять о причине. Это было либо снаружи, либо внутри, и он догадался, что внутри, и, вероятно, вызвано его побегом. Возможно, «иртни-маади» все еще жив и бесчинствует в трюме; возможно, в этом виновато его личиночное отродье. Телдина это не волновало, поскольку, что бы это ни было, оно, очевидно, привлекло неоги и их слуг на корму.

Фермер продолжал идти вперед, все время, держась одной рукой за переборку. Взрывы становились все более яростными, заставляя корабль каждый раз давать крен. — Должно быть, я справился лучше, чем думал, — ошеломленно пробормотал Телдин. Он продолжал бесплодные поиски из комнаты в комнату. Однако он никого и ничего не нашел и, что более важно, не нашел и выхода. Но каждая последующая комната была более впечатляющей, чем предыдущая.

Телдин остановился у следующей двери, держа копье наготове и положив руку на ручку. — А вот и мясо! — прошипел голос позади него. От неожиданности Телдин чуть не выронил копье, но сумел сохранить самообладание и обернулся. С легким щелчком человек открыл фонарь, заливая коридор светом. Там, в глубине коридора, пряча глаза от непривычного блеска, был златокожий и татуированный повелитель. Его ниспадающая складками одежда была изорвана и покрыта пятнами, а желтая жидкость сочилась из порезов и царапин сверху и снизу шеи. Под ним маячил свирепый коричневый громадный слуга повелителя. Телдин поймал взгляд его вращающихся многогранных глаз, и его колени внезапно подогнулись, и он остался стоять, только прислонившись к переборке. — Убей мясо, слуга! — завизжал неоги, отклоняясь, чтобы дать рабу возможность сделать бросок.

Хозяин плаща оперся одной рукой о стену и приготовил копье, чтобы встретить атаку твари, уверенный, что он вот-вот упадет под сокрушительным ударом громилы. Тем не менее, Телдин был полон решимости — сражаться до последнего. Коричневая громадина неуклонно продвигалась вперед, наращивая скорость с каждым шагом, царапая когтистыми лапами пол.

Громкий взрывной треск, за которым немедленно последовал еще один, заставил остановить угрожающее наступление громилы. Покрытый костяными пластинами зверь резко выпрямился и издал чирикающий визг, когда его жвала заскрежетали от ярости и удивления. Зверь качнулся вперед на полшага, подталкиваемый невидимыми ударами сзади, а затем развернулся с раскинутыми руками. Огромные когти коричневого громилы прорезали борозды в металлических переборках. Телдин увидел пару раздробленных кровавых дыр в костлявой шкуре твари, прямо у левого плеча.

— Второе отделение — копья наготове! — прогремел знакомый низкий голос из дальнего конца коридора. Ошеломленный Телдин замер — это был Гомджа. Сквозь щебечущий рев коричневого громилы фермер услышал, как пронзительные голоса разразились длинными тирадами. — Отставить болтовню! — снова прогремел знакомый голос. Прежде чем можно было сказать что-то еще, раненая коричневая громадина врезалась в нападавших.

В коридоре раздавались звон металла, крики зверей и гномов. В тусклом свете в конце коридора темно-коричневая туша казалась колеблющейся тенью ярости, когда ее когти поднимались и опускались. Маленькое тело перелетело через его плечо, разбрызгивая кровь по потолку. Выпотрошенный снаряд приземлился рядом с верховным правителем, когда он прижался к стене. — Бей их, слуга! — пронзительно закричал маленький изверг. — Я убью ненавистное мясо. Злобный огонь сверкнул в его глазах, когда неоги посмотрел на Телдина, который шатался на ногах в коридоре. Коричневая громадина взвыла с новой яростью.

Осторожно подползая ближе на своих паучьих лапах, верховный правитель покачивал и вертел своей маленькой головой, ища открытое место, чтобы нанести жестокий укус. Он двигал телом, как фехтовальщик, головой и шеей, как мечом. Он сделал обманный выпад, а затем парировал, когда удары Телдина прошли мимо цели, и гибкая шея с искусной легкостью уклонилась от ударов Телдина.

Каждый блок и выпад Телдина становились все слабее. Адреналин и страх, которые так долго поддерживали его тело, исчезли, оставив лишь пустую оболочку. Концентрации, необходимой для сражения с верховным правителем, просто не было. С каждым ударом неоги придвигался все ближе к Телдину, уверенный, что скоро он убьет его

— Мясо, сдавайся, — уверенно промурлыкал верховный правитель. — Мне нужен только плащ. Твои друзья провалились. Помочь тебе они не смогут. Ты слышишь, как они умирают. Яростные крики битвы все еще доносились из коридора. Телдин на мгновение замер, прислушиваясь к словам неоги, и верховный правитель ухватился за эту возможность. Шатающийся человек едва отбил атаку. — Отдай мне плащ, человек. Тогда я не буду убивать тебя, и не буду съедать тебя. Отдав плащ, ты получишь от меня щедрость. Ты будешь только рабом.

Стиснув зубы, Телдин рванулся вперед. Копье ударило неоги в плечо, и сорвало с маленького паукообразного существа одежду, обнажив покрытое коричневой шерстью тело.

— Нет! Я все еще могу убить тебя! Хозяин плаща кипел от злости, но время и скорость были против него. Прежде чем он успел опомниться, неоги бросился вперед и нанес удар. Ряды острых как бритва зубов сомкнулись на предплечье Телдина, прокусив его почти до кости.

— Ааххх! — закричал Телдин, когда сначала боль, а потом онемение охватило его руку. Его пальцы судорожно сжались, выпустив копье, которое со стуком упало на пол. Неоги вцепился в него и яростным рывком бросил фермера на колени. Верховный правитель вывернул руку человека, торжествующе прижимая свою жертву к полу, пока не оказался над Телдином. Фермер уставился в лицо неоги, его окровавленные челюсти все еще сжимали его руку, а маленькие глазки торжествовали победу.

— Первое отделение! Приготовиться к стрельбе! — эхом отозвался в шуме голос Гомджи. Телдин забыл о гиффе, и дикая мысль о спасении Гомджи вспыхнула в его измученном болью мозгу. Человек вцепился в нее, отказываясь сдаваться. Его пальцы коснулись древка копья и слабо обхватили его.

Пока Телдин пытался нанести удар, коридор содрогнулся от взрыва. Порыв пара и обломков пронесся мимо сражающейся пары, и пол прогнулся, отшвырнув их, друг от друга. Уши Телдина онемели, почти оглохли. Когда пар рассеялся, фермер оглядел коридор в поисках верховного правителя или коричневого громилы. Неоги свернулся в клубок в коридоре; все, что осталось от коричневой туши, было черным пятном, покрывавшим пол, стены и потолок. Что-то мокрое сорвалось с потолка и шлепнулось на пол.

Верховный правитель изумленно смотрел на эту бойню. — Мертв… мой… слуга, — медленно произнес неоги. Это прозвучало почти печально. — Мясо убило его.

Телдин не стал дожидаться, пока обезумевшее существо придет в себя, зная, что рисковать нельзя. Сделав отчаянный выпад, фермер нанес удар копьем, попав повелителю чуть ниже головы. Пораженный неоги вскрикнул от удивления, когда человек навалился на него со всей силой, вонзив копье в серую плоть. Ноги верховного правителя бешено болтались, а он тщетно кусал и хватался за древко. Телдин вцепился в копье обеими руками, чтобы не дать извивающемуся неоги вырваться на свободу. Постепенно смертельная борьба прекратилась, и лишь случайные судороги сотрясали умирающее тело. Израсходовав всю свою энергию, хозяин плаща осел рядом с поверженным врагом.

— Сэр! — раздался приглушенный голос Гомджи в звенящих ушах Телдина. Гифф неуклюже двинулся по коридору туда, где распростерся человек. — Сэр, вы живы! Телдин слабо приподнялся в качестве подтверждения. — Гомджа, — пробормотал он с облегчением, — что ты здесь делаешь? Фермер соскользнул обратно на пол, и гифф мягко поставил его на ноги.

— Контратака, сэр. Мы очистили почти всю гору Маунт Невемайнд. Держа Телдина одной большой рукой, Гомджа остановился, чтобы отдать приказы нетерпеливо ожидающим гномам. Отряд быстро пробежал по коридору к двери на другом конце, и с удивительным набором инструментов и приспособлений приступил к работе по ее вскрытию. Телдин смутно подумал, не попробовал бы кто-нибудь из них просто повернуть ручку.

— … напали здесь врасплох. Почти все неоги были на берегу, так что особого сопротивления не было, — говорил Гомджа. Человек пропустил большую часть объяснения, но на самом деле ему было все равно. Гифф повел своего ослабевшего товарища вперед. Гномы издали торжествующий крик, когда дверь — вся переборка, рама и все остальное — с грохотом рухнула внутрь. Безрассудно размахивая оружием, маленькие воины в шлемах ворвались в помещение, не обращая внимания на выкрикиваемые Гомджей команды о порядке и дисциплине.

Гномам повезло, так как в помещении никого не было. Судя по всему, это был ходовой мостик, потому что в центре комнаты стояло большое кресло, которое, как догадался Телдин, принадлежало капитану. Длинный стол, заваленный картами, стоял сбоку, и три огромных круглых иллюминатора возвышались над причалами, открывая широкий вид на озеро под кораблем. Через один из иллюминаторов Телдин мог видеть палубу «Неистощимого» неподалеку внизу. Поток гномов сновал внизу по пирсу, неся на своих спинах огромные узлы, в то время как другая шеренга спешила от корабля, перенося другой груз.

В другом месте, на дне кратера Телдин увидел блеск металла, едва перемежающийся внезапными клубами пара. Разрозненные ряды неоги и их слуг изгонялись из ворот Невемайнд. Телдин с трудом различал блестящие фигуры воинов-гномов в доспехах, увенчанных шлемами, хотя их абсурдные боевые машины — причудливые катапульты и метательные устройства — четко выделялись. Гномы, казалось, побеждали, возможно, из-за их огромного количества, но неоги организованно отступали. Фермер слабо удивился, почему захватчики отступают к дальнему концу кратера.

Внезапно палуба качнулась под ногами Телдина, но не от взрыва, как ему показалось вначале. — Ага! — радостно воскликнули гномы. Один из них, по прозвищу «Саламан», данному в честь Телдина, был старым, одутловатым субъектом с глазами более проницательными, чем у большинства, сидел в кресле с выражением глубокой сосредоточенности на лице. Палуба снова задрожала, вызвав у гномов радостные возгласы. Телдин снова уставился в иллюминатор в поисках подсказки.

Поначалу Телдин не заметил ничего необычного, и уж точно ничего такого, что заставило бы кудесников разразиться радостными возгласами. Затем он заметил тень корабля под ними. Она двигалась, волнами покрывая разбитое дно кратера. «Неистощимого» уже не было там, где он был раньше; корабль неогов переместился на левый борт, и голубая вода озера приблизилась.

— Внимание, — начал один из старших гномов, как Телдин решил по морщинистому лицу маленького кудесника, его кустистым седым бровям и неуместным седым косам. — При контакте с водой искусные инженеры начнут разбирать привод межзвездного движителя и переносить его на «Неистощимый», прежде чем этот корабль, который наши инженеры определили как непригодный, затонет…

— Сэр, — окликнул его Гомджа с другого конца комнаты, — вы можете идти, сэр, или мне приготовить носилки? Мы не можем оставаться на этом корабле слишком долго.

— Я могу идти, — настойчиво ответил Телдин. Несмотря на то, что его ноги налились свинцом, семейное упрямство призывало его отказаться от помощи. Он сделал два шага и накренился вперед, когда корабль резко опустился. Гомджа быстро подошел к нему.

— Позвольте мне помочь вам, сэр. Мы должны поторопиться. Телдин бросил на него вопросительный взгляд, слишком затуманенный, чтобы понять смысл слов Гомджи. — Гномы планируют посадить этот корабль рядом с «Неистощимым», сэр. Я не думаю, что смертоносные пауки плавают очень хорошо. Поддерживая Телдина, Гомджа остановился возле команды кудесников, деловито разбиравших капитанское кресло. — Сколько времени вам понадобится, чтобы вытащить привод?

Руководитель с седыми косами поднял голову и вынул из глаза огромную ювелирную лупу. — Ну, весь каркас крепится против часовой стрелки к…

— Я спросил, как долго, Третье Отделение, — проворчал Гомджа. Гном побледнел и серьезно поднял пять пальцев.

— Пять минут, Сержант Гомджа,— быстро ответил гном.

— Сделайте за четыре! Не дожидаясь ответа, Гомджа повел своего друга к двери.

— Что все это значит? — спросил Телдин дрожащим голосом, когда гифф повел его по коридору.

— Всего лишь немного дисциплины, сэр, — бодро ответил Гомджа. — О, — неуверенно произнес Телдин. Раздался громкий всплеск, и палуба подпрыгнула, когда смертоносный паукообразный корабль ударился о воду. Оправившись от толчка, Гомджа поспешно поднял ослабевшего человека с пола и подтолкнул его к трапу. Корпус судна скрипел и стонал, когда вода стала быстро просачиваться в нижний трюм.

— Я извиняюсь, сэр, но нам лучше поторопиться, — объяснил Гомджа, подхватывая Телдина прежде, чем тот успел возразить. Гифф поднял своего хрупкого друга на массивные руки и рывком помчался на верхние палубы.

— А что насчет гномов? Что это за штука, над которой они работают? Ты назвал ее приводом? — с болью спросил Телдин, когда они резко поднялись наверх.

— Привод? Это приспособление, которое обеспечивает межзвездный полет, — объяснил Гомджа между ударами.

— Эта штука? Да она, вообще, похожа на кресло, — удивился Телдин.

— Ну, сэр, так оно и есть. Без нее этот смертоносный паук никогда не полетит, а гномы могут использовать ее на «Неистощимом». Я не совсем это понимаю, но гномы – кудесники понимают. Гомджа поднялся по трапу на верхнюю палубу. Яркий солнечный свет ударил в глаза Телдина, когда гифф ступил на оружейную палубу. Группа гномов копошилась над наполовину разобранной катапультой, передавая ее части в лодку, ожидавшую за бортом. Достигнув края палубы, Телдин увидел, как поднимаются пузыри, когда вода устремилась в недра смертоносного паука. Человек наслаждался мыслью о великом старом хозяине, запертом в быстро затопляемых камерах.

— Пора уходить, сэр, — сказал Гомджа, опуская окровавленного и покрытого синяками Телдина в протянутые руки. Флотилия гномов, гребные лодки, которые выглядели так, словно они никогда не могут плавать, ждала рядом.

Глава 24

Гомджа дремал за маленьким столом для совещаний, положив голову на металлическую поверхность, когда Телдин, наконец-то, пошатываясь, поднялся на мостике Неистощимого. Его плащ, желанная добыча неоги, хлопнул по рукам, когда ветер дунул в открытую дверь. Телдин закрыл дверь, прислушиваясь к скрипам и стонам, когда противовесы и шкивы поставили створки на место. Дверь определенно была произведением работы гномов.

Грохота было достаточно даже для того, чтобы разбудить обычно трудного для пробуждения гиффа. С усталым покачиванием большой инопланетянин отодвинул маленький стул, на который он ненадежно взгромоздился, и вытянулся по стойке «смирно». — Добрый день, сэр! — приветствовал Рядовой Гомджа.

Телдин в изумлении уставился на беспорядочное нагромождение циферблатов и рычагов на крошечном мостике, возможно, только в замешательстве из-за того, что он что-то пропустил. — Что случилось? — наконец, спросил обладатель плаща, пытаясь сообразить, где он находится.

— Мы спасли вас, сэр, от неоги, — осторожно объяснил Гомджа, внезапно забеспокоившись за своего друга. — Вы помните, как смертоносный корабль-паук устремился на шлюпки? Телдин кивнул, и гифф продолжил: — Вы упали в обморок, сэр, поэтому я приказал доставить вас на «Неистощимый», где я мог бы присмотреть за вами. Я бы не стал доверять доктору — гному, если бы не был рядом.

— Спасибо тебе за это, — сказал Телдин, слегка побледнев при мысли о том, что кудесник мог бы сделать с его телом. — Но как ты спас меня, да еще и с гномами в придачу? Все еще слегка пошатываясь, фермер осторожно опустился на один из смехотворно маленьких гномьих стульев.

Гомджа улыбнулся. — Это было не так уж трудно, сэр. После вашего исчезновения я организовал своих гномов в настоящий взвод, как и подобает сержанту. Малыши были совершенно захвачены этой идеей и распространили ее повсюду. В какой-то момент вся гора стала одним взводом, но мне удалось это исправить! Гомджа бодро пристукнул кулаком по столу от юмора этой мысли. Как только гномы поняли эту идею, они оказались просто демонами для сражения. Наверное, они не любят, когда их выгоняют с их горы.

— Они выгнали неоги? — недоверчиво спросил Телдин. Трудно было представить себе гномов решительными в чем-либо.

— Примерно так, сэр. Гомджа указал большим пальцем на вершину конуса горы Маунт Невемайнд, хорошо видную через окна мостика. — Гномы загнали неоги в эти маленькие шпили. В самых верхних башнях, на уровнях с тридцать седьмого по тридцать девятый, осталось всего несколько зверей. Неоги оказались в ловушке и не могут отступить. У меня там шесть взводов пытаются их выкорчевать. Мы бы уже справились с ними, если бы не тот, другой смертоносный паук.

При этих словах Телдин выпрямился, вызвав волну боли в затекших плечах. — Какой еще другой смертоносный паук? Я думал, что был только один!

— Уже нет, сэр, — мрачно объяснил гифф, указывая в противоположном направлении. Там, в обрамлении окна, виднелась зловещая черная фигура второго корабля — паука, парящего над дальним концом кратерного озера. — Он появился несколько часов назад. Это моя вина, сэр. Я забыл, что эти штуки путешествуют стаями. До сих пор это им ничего не дало. Я думаю, что они ждут подкрепления.

Забинтованная рука Телдина пульсировала. — А что потом? Ответ был очевиден, но усталость мешала думать.

Гомджа осмотрел пространство между вражеским кораблем и стеной кратера. — Тогда, я думаю, неоги нападут снова, лучше организованные и с большими силами. Гномы, возможно, не так хорошо справятся с серьезным нападением.

— Я думал, что он только один, — заметил Телдин, не ободренный мрачным заявлением гиффа.

Гомджа покачал своей большой головой. — Нет, сэр. С одним кораблем это больше походило бы на рейд. Я думаю, что неоги не ожидали сопротивления, но теперь они будут готовы к бою.

— Пока они не получат плащ, — добавил Телдин с неприятной запоздалой мыслью. Ткань висела на его плечах свинцовой тяжестью, и бремя смерти, которое она несла, внезапно стало сокрушительным.

— Полагаю, что да, сэр.

Телдин с трудом доковылял до иллюминатора и выглянул на палубу. С борта «Неистощимый» больше напоминал настоящий корабль, хотя и странный по конструкции. В отличие от океанской «Серебряной Струи», корабль гномов, казалось, имел плоский корпус речного судна, с палубами, сложенными стопкой на корпусе. Каждая палуба была окружена балконом, который открывался во все каюты этого уровня. Безумное нагромождение трапов и лестниц умудрилось разрушить аккуратное, на первый взгляд, расположение, но Телдин был уверен, что гномы считают это улучшением.

Фермер облокотился на подоконник иллюминатора и задумался. Он проделал долгий путь с тех пор, как началось его приключение. Ферма казалась чем-то далеким, хотя до нее было всего несколько недель пути. Теперь, возвращаясь, домой, он будет чувствовать себя совсем по-другому, даже больше, чем когда вернулся к отцу после войны. По крайней мере, тогда было к чему возвращаться, с сожалением подумал Телдин.

— Вы хотели поговорить со мной, сэр? — спросил Гомджа.

— Хорошо, хорошо, — наконец, рассеянно сказал Телдин. Он отвернулся от иллюминатора, решительно сжав челюсти. — А как там, снаружи? — наконец, спросил человек после нескольких фальстартов.

— Что, сэр? Гомджа изменил свою жесткую стойку.

— Там, за пределами этого мира, на что это похоже?

Гомджа склонил свою голову набок и долго не отвечал. — Не знаю, сэр. То есть, я не могу объяснить. Это безмолвие и темнота, сэр. Гифф нервно теребил свои ножи.

— Нет, я не это имел в виду, — перебил его Телдин. — Я имею в виду, есть ли там люди, человеческой расы, или все… ну, или что-то еще такое? Я хочу знать, буду ли я там один?

Удивленно пошевелив ушами, гифф ответил: — Вы никогда не будете одиноки, сэр. Я буду с вами. Телдин покачал головой, осознавая, что Гомджа его не понимает. Большой инопланетянин попробовал еще раз. — Да, там есть люди, — осторожно предложилон.

— О, — разочарованно протянул Телдин, надеясь услышать что-нибудь более поэтическое. Он и сам толком не знал, чего ждет от гиффа. — Хотел бы я знать, что такого особенного в этом плаще, Гомджа. Почему неоги так хотят получить его?

Гифф поджал свои большие губы. — Как я уже сказал вам, сэр, я не знаю. Возможно, вам следует отдохнуть еще немного.

Уязвленный фермер проигнорировал предложение гиффа. — Но неоги действительно хотят получить его, и если они не получат его на этот раз, они попытаются снова, не так ли? Телдин в тысячный раз посмотрел на переливающуюся ткань, пытаясь разгадать ее тайну.

— Да, сэр, это кажется несомненным. Все это было очевидно, и Гомджа не мог понять, к чему клонит человек. — Неоги — целеустремленная раса,— предположил он.

Телдин мерил шагами маленький мостик, переводя взгляд с гиффа на корабль неоги. Бессознательно кулак фермера забарабанил по его ноге. — А мне бы там понравилось? — выпалил Телдин.

— Например, что, сэр? — спросил Гомджа, уже совсем сбитый с толку.

— Ну, там, понимаешь? Понравится ли мне там? — спросил Телдин, слегка раздраженный тем, что гифф не последовал его мыслям.

Гомджа фыркнул, разинув рот. — Ну, сэр, я полагаю, что вам может понравиться. То есть, я не знаю, сэр. Гомджа понял, что он таращит глаза, и закрыл свой большой рот.

Телдин покачал головой, обрывая незадачливого гиффа. — Будь прокляты боги, Гомджа, но я не могу позволить им получить этот плащ! — воскликнул фермер. — Послушай, я не знаю, что эта штука делает, но, клянусь Бездной, я не собираюсь отдавать ее неоги, по крайней мере… Его голос упал до шепота, — … после того, что они сделали со мной. Глаза Телдина были жесткими и мрачными, кровь прилила к его щекам. Он остановился и встал в центре мостика. — Я отправлюсь с тобой.

Уши гиффа дернулись. — Но вы, же сказали, что не хотите покидать эту землю, сэр. Мы попрощались, и вы сделали меня сержантом и все такое. Гифф пристально вгляделся в лицо Телдина. — Вы уверены, сэр, что с вами все в порядке?

— Я в порядке, — признался Телдин, хотя чувствовал себя далеко не так. Примочки вызывали зуд и жжение в порезах, в то время как плечевые суставы все еще пульсировали от вывихов, сделанных слугами повелителя неогов. — Я отправлюсь с тобой, — повторил он, как бы убеждая самого себя.

— Но почему, сэр? Космос — это не ваш дом. А как же ваша ферма, сэр?

Телдин снова посмотрел через иллюминатор на парящего смертоносного паука. — Как я уже сказал, Гомджа, потому что будь я проклят, если неоги получат этот плащ. Лицо Телдина было холодным и каменным, когда он кивнул в сторону корабля неогов. — Когда я был пленником, Гомджа, один из них что-то говорил об использовании плаща для порабощения миров. Может быть, тогда я этого не понимал, но теперь понимаю. Телдин снова повернулся к гиффу. — Послушай, Гомджа, если я останусь здесь, неоги просто будут продолжать приходить, охотясь за плащом. Скольких они уже убили? Ты говоришь, что Маунт Невемайнд может пасть. Если это произойдет, что тогда? Можешь себе представить — флотилии неогов плывут над Кринном? Я видел достаточно сражений. Вся эта земля видела достаточно войн. Телдин отвернулся и быстро смахнул слезу с глаз. — Ферма все равно исчезла — дедушка, Амдар, Лиам — все люди, которые хоть что-то значили для меня. Если я останусь, неоги просто причинят боль кому-то из моих близких. А так больше не будет убийств.

— Но сражаться с неоги — великая честь, сэр. Они же никому из нас не друзья. Серьезное выражение лица Гомджи подтвердило истинность того, что он говорил.

— Нет, Гомджа, я не ты, и я не рыцарь Соламнии. Война давным-давно научила меня, что в сражении нет чести. Посмотри, что случилось с Вандурмом или здешними гномами. Как ты думаешь, они чувствовали себя удостоенными чести? Пальцы Телдина стиснули иллюминатор. — Я не могу… я не хочу нести ответственность за то, чтобы привести неоги на Кринн… поэтому я ухожу.

Гомджа нахмурился, его голос был мрачным и зловещим. — Вы сбегаете? Гифф не должен служить под началом трусливого капитана.

Телдин медленно повернулся, плотнее закутываясь в плащ и сдерживая прилив гнева. — Ты не понимаешь! Чем бы ни был этот плащ, он очень нужен неогам. Я никуда не убегаю. Я увожу их прочь. Я хочу, чтобы они последовали за мной и оставили Кринн в покое. Кроме того, там, возможно, я смогу узнать, что может сделать этот плащ. Голос Телдина стал мягче. — Если он так силен, как думают неоги, то, возможно, я смогу отплатить им тем же. Глаза фермера смотрели мимо гиффа на что-то, что мог видеть только человек. Никогда прежде Гомджа не видел, чтобы человек проявлял такой хладнокровный огонь.

Телдин ткнул пальцем в сторону палубы, освобождаясь от чар. — Когда этот корабль полетит, я буду размахивать этим чертовым плащом прямо под носом у неогов, если он еще будет у меня. Бывший погонщик мулов вызывающе уставился на гиффа, вызывая инопланетянина на протест.

Уши Гомджи медленно поднялись, а маленькие глазки расширились. Теперь гифф понял опасный смысл плана Телдина. — Теперь я понимаю, Командир. Я был… неправ. Пошарив на поясе, гифф вытащил один из своих пистолетов и протянул его человеку, рукоятью вперед. Телдин колебался. Фермер, дремлющий в нем, не желал принимать обязательства, которые подразумевал пистолет. — Пожалуйста, возьмите это, — настаивал Гомджа. — Вы будете благородным гиффом, сэр. У вас душа настоящего героя.

Телдин покраснел от комплимента большого инопланетянина. Он осторожно взял пистолет за рукоять. Сделанное для больших, неуклюжих пальцев гиффа, оружие было огромным в его собственной руке. Пока Телдин рассматривал его, Гомджа вытащил из-за пояса мешочки и положил их на стол. Разделив мешочки с порохом, пыжами и дробью, гифф жестом пригласил Телдина присоединиться к нему.

— Это работает примерно так…

Глава 25

Урок стрельбы из пистолета прошел быстро, хотя, несмотря на заверения Гомджи, Телдину все это показалось волшебством. Грохот нетерпеливых шагов по направлению к мостику возвестил об окончании урока. Гифф, зная, что гномы с удовольствием разберут и проанализируют его драгоценное оружие, поспешно все сгреб обратно в мешки.

Створки лязгающей двери раздвинулись, и на мостик вбежал Капитан Висдор, гном с косичками, которого они видели раньше. Ювелирная лупа исчезла, но седые косы остались. Он был одет в практичную, обычную рубашку и брюки. Его кожаный фартук, стандартная одежда для рабочего гнома, был поцарапан и потрескался от старости. Руки капитана до локтей были покрыты смазкой. — Дело сделано, сэр! — крикнул он, задыхаясь от торопливого перехода из глубины машинного отсека на мостик. — Мызакончили… модификациюприводадляполетавкосмос…

— Что сделали? — спросил Телдин. Быстрая речь гнома только усиливала и без того пульсирующую головную боль. Гомджа, нахмурив брови и пытаясь сообразить, о чем идет речь, возвышался над гномом.

Даже в обычной ситуации профессиональный капитан с трудом подавлял свою природную гордость за «Неистощимого». — Установлен привод для полета в космос, как велел большой синекожий незнакомец, называющий себя Гомджей.

— Ты уже говорил нам об этом,— огрызнулся Телдин. — Ну, да, — ответил капитан Висдор, переводя дыхание и замедляя речь, — но теперь мы закончили все модификации привода.

— Значит ли это, что корабль может отправляться в путь? — спросил Телдин, игнорируя многословный выпад гнома.

— … да, и кроме того, мы внесли несколько улучшений в конструкцию, которые, хотя и не были еще проверены, должны повысить общую производительность двигателя привода, предполагая, конечно, различные гипотезы о физических свойствах пространства, сделанные Мастером Альфонлонгрутадинатахрувинускадилмастрки…

— Можем ли мы отправляться, в конце концов? — снова спросил Телдин, положив руку на плечо капитана. Он хотел быть абсолютно уверенным, что гном ответил на его вопрос. Телдин подавил желание закричать ему в лицо.

Капитан остановился, демонстративно убрал руку Телдина и осторожно расправил косу. — Да, — ответил он ледяным тоном, глядя на человека с внушительным достоинством, восстанавливая мантию профессионализма.

Телдин так же свирепо уставился на него, ничуть не смущенный позерством гнома. — Готово ли все остальное? Он держал палец наготове, чтобы оборвать любые многословные речи.

— «Неистощимый» будет готов к отплытию, как только Адмиралтейство прибудет на мостик и даст необходимые указания…

— Отлично, — прервал его Телдин. Человеческое терпение по отношению к гномам и их обычаям истощалось.

Гомджа, высунув голову из двери, крикнул тем, кто был внутри: — Адмиралы идут, сэр. Хотя, я не думаю, что вам это понравится.

— Адмиралы? — эхом отозвался Телдин.

— Адмиралы, сэр. Их трое, — объяснил Гомджа, возвращаясь в комнату. Капитан Висдор поспешно отступил в сторону.

Шагая в ногу, три адмирала — аккуратно причесанный Илвар, растрепанный Ниггил и пузатый Броз — шагнули на мостик. Все трое были одеты в смешные сине-зеленые мундиры, украшенные золотыми галунами и геральдическими символами. За ними двигалась толкающаяся стайка техников, тащивших непокорные коробки с картами и бумагами. Гомджа бессознательно вытянулся по стойке «смирно» и отдал честь. — Адмиралы на мостике, сэр! — крикнул он на свой, военный манер.

Телдин со стоном рухнул в одно из кресел размером для гнома. Заметив его, три адмирала разразились поздравлениями по поводу его спасения и пожимали ему руки до тех пор, пока Телдин не почувствовал, что его жалкие суставы снова выворачиваются наизнанку. Наконец, Илвар погладил свою квадратную черную бороду и взял себя в руки. — Дежурный офицер, приготовьте шлюпку, чтобы доставить Телдина Мура из Каламана на берег, — приказал Илвар. Капитан Висдор направился к двери.

— В этом нет необходимости, — быстро вставил Телдин, прежде чем приказы были приведены в действие. — Я остаюсь.

— Вы остаетесь? — гном пискнул от удивления. Его морщинистые глаза слегка сузились, когда он изучал Телдина. Озабоченный старый гном по-отечески положил руку на плечо фермера. — Вы уверены, что хотите этого? — тихо спросил он, стараясь, чтобы вопрос прозвучал просто. — А как насчет фермы, о которой вы говорили? Вы ведь знаете, что можете никогда не вернуться. Телдин понимающе кивнул, но адмирала с квадратной бородой это не остановило. — Телдин Мур из Каламана, вы не обязаны делать это из-за нас, и вы не виноваты в том, что случилось, и я не хочу, чтобы вы пошли с нами по этим причинам. Так что, будьте, уверены в том, что говорите…

— Для меня будет честью отправиться с вами, — твердо ответил хозяин плаща.

Илвар неохотно кивнул. — Отставить этот приказ, дежурный офицер! — крикнул он через плечо. — Рад видеть вас на борту, Телдин Мур из Каламана, — весело сказал адмирал, и его поведение совершенно изменилось, когда он увидел решимость Телдина. — Я очень рад, что у нас будет возможность для дальнейшего научного изучения вашего плаща, которое, как вы, конечно, понимаете, может быть проведено только за пределами земных влияний Кринна. И именно поэтому мы в первую очередь рекомендовали вам отправиться с нами… Позади Илвара адмиралы Ниггил и Броз возбужденно переговаривались, явно довольные решением человека.

Телдин уже видел жадный научный блеск в глазах Ниггила. Подняв руку, он твердо заявил: — Не будет никаких испытаний плаща, пока я не скажу — если я скажу. Это понятно? Несколько обескураженные этим заявлением, три гнома, в особенности Ниггил, неохотно согласились в своей многословной манере.

— Но мои жизненные поиски… — начал было хныкать Ниггил, но тут по палубе пробежала дрожь и оборвала его. Через передний портал все они могли видеть, как смертоносный паук выпустил метательный снаряд со своей кормы. Они услышали скрежещущий звук еще одного удара стрелы, выпущенной из баллисты.

— Капитан Висдор, скорее уводите отсюда эту штуку, пока неоги не потопили нас, — настойчиво предложил Телдин. Капитан Висдор неуверенно посмотрел на трех адмиралов. Телдина не удивило, что гномы были чрезмерными в выборе офицеров.

— Да, да, делай, как велит человек, — сказал Илвар. — Экипаж, занять места и приступить к предполетной проверке. Двери мостика закрыты?

Створки с грохотом закрылись. — Двери мостика закрыты, проверено! — крикнул писклявый голос. Еще до того, как это было закончено, Ниггил выкрикнул еще одну команду, за которой последовал громкий ответ. Вскоре все три адмирала требовали подтверждения, накладываясь друг на друга и, на слух Телдина, противореча друг другу. Команда, казалось, не нашла ничего необычного во всей этой процедуре, хотя в какой-то момент показалось, что бородатый Илвар и пучеглазый Ниггил вот-вот подерутся из-за того, следует ли открыть или закрыть двери мостика. В конце концов, они пошли на компромисс, оставив их полуоткрытыми.

Телдин опустился на колени рядом с капитаном, который на протяжении всех проверок, двойных проверок и встречных проверок ничего не говорил и не делал, а только терпеливо ждал, чтобы занять свое место в центре мостика. — А как вообще летает этот корабль, капитан Висдор? — спросил Телдин, которому было любопытно узнать, как он будет путешествовать. — Где это кресло, как вы сказали, привод?

Висдор выпрямился, гордый тем, что может быть полезен. — Кресло, как вы его называете, — это двигатель привода, и он был установлен в машинном отделении, где он может обеспечивать движущую силу гребным колесам…

— Машинное отделение? А это что такое?

— Ну, это комната, где находится двигатель привода, так как двигатель должен быть расположен близко к валам гребных колес, чтобы вращать…

— Ну, а как мостик сообщает ему, что нужно делать? — спросил Телдин, чувствуя, что получит тщательно продуманное объяснение.

— Ах, — весело ответил Висдор, — это самая остроумная часть, потому, что отсюда мы можем визуально контролировать наш маршрут, используя автоматическую звонковую сигнальную систему…

Увидев смущенный взгляд человека, Висдор остановился и попытался найти более простое объяснение. — С помощью сигнальных колокольчиков мостик сообщает двигателю, чтобы он работал медленно или быстро, — наконец объяснил он, словно разговаривая с ребенком.

По крайней мере, Телдину это показалось разумным. Шум на мостике не утихал, и Телдину пришлось перекричать шум, чтобы его услышал Висдор. — Так что же приводит в действие двигатель? Это всего лишь кресло.

Висдор уставился в потолок, пытаясь придумать простой способ описать этот процесс. — Это очень трудно объяснить. Согласно исследованиям Гильдии Заклинателей, двигатель привода получает свою энергию через поглощение чудотворной энергии, которую он затем перенаправляет в движущую силу, которая…

— А? — вмешался озадаченный человек.

Висдор вздохнул и попробовал снова. — Он, э-э, поглощает заклинания нашего корабельного мага и использует эту силу, чтобы поднять корабль. Капитан посмотрел, понял ли его Телдин.

— Но мне показалось, вы сказали, что корабль двигают гребные колеса. У фермера снова разболелась голова. Суетливый гном, несущий связку карт и свитков, протиснулся между ног Телдина, направляясь к адмиралам.

— Гребные колеса являются жизненно важной частью вторичных систем, как и мачты и паруса, просто на случай, если двигатель выйдет из строя в какой-то критический момент во время полета и необходимость во вторичных резервных системах станет очевидной. В этом случае…

— Быть готовым, стартуем! — крикнул, наконец, Илвар, прерывая объяснения капитана Висдора. Висдор быстро поклонился, пригласил всех сесть и поспешил занять свой пост рядом с Илваром, Ниггилом и Брозом. Над собравшимися гномами повисла тишина, придавая первому полету, и первому испытанию, нового и усовершенствованного «Неистощимого» почти религиозное значение. Телдин напрягся в нетерпеливом ожидании, не совсем понимая, что должно произойти.

Внезапно тишину разорвал звон колокольчиков и оглушительный свист. Телдин вскочил со своего места. — Что случилось? — закричал он всем, кто мог слышать. Гомджа стоял, морщась, плотно прижав уши к голове.

Вместо ответа гномы разразились радостными возгласами. Их торжество было прервано резким рывком, когда палуба внезапно рванулась вверх. Это движение отбросило Телдина и остальную команду на пол, где они и растянулись. Владелец плаща ударился плечом о деревянную палубу и лежал, задыхаясь, пока вновь разгоревшаяся боль от ран бежала по его нервам, как пылающий огонь. Только Гомджа, широко расставив ноги и упершись коленями, остался стоять. Одной большой рукой гифф легко поднял онемевшего человека на ноги.

Палуба закачалась под ногами. Нетерпеливый и испуганный Телдин присоединился к гномам, столпившимся у иллюминаторов. Достаточно высокий, чтобы стоять сзади, человек мог смотреть поверх голов собравшихся, когда гномы прыгали вверх и вниз, борясь за возможность взглянуть наружу. За краями палубы темная вода кратерного озера медленно отступала. «Неистощимый» был в воздухе.

И он взял курс прямо к смертоносному пауку неогов, отметил Телдин, подняв глаза к горизонту. — Гомджа! — закричал он. — Какой у нас план, как обойти врага?

Гомджа протолкался к Телдину и закричал, перекрывая звенящий гул, производимый «Неистощимым». — План? Я предполагаю, что улучшение скорости, сделанное гномами с приводом, позволят нам легко обогнать корабль неогов, сэр.

— Улучшение скорости? — заговорил Адмирал Ниггил, подслушав их разговор. — О, нет, нет, нет. Мы улучшили звук и цвет привода, но не скорость, так что… Телдин и Гомджа смотрели на него с выражением страха на лицах. — Адмирал, — почти закричал Телдин, — это же корабль неогов! Как вы собираетесь обойти его?

Непрактичный Ниггил посмотрел на человека с болезненным и растерянным выражением лица. — Но зачем им нас преследовать? Это ведь только научный…

— О, Боги, Гомджа, мы должны что-то сделать! — закричал Телдин, поняв полную наивность гномов. Гифф согласно кивнул, все еще ошеломленный тем, что гномы оказались такими неподготовленными. Через передний иллюминатор Телдин увидел, что смертоносный паук уже пришел в движение. Стройные фермы начали раздвигаться, готовые схватить надвигающегося «Неистощимого». Телдин схватил Ниггила, практически подняв маленького гнома с пола. — Ниггил, это же смертоносный паук. Что вы собираетесь делать?

Гном отплевывался и брыкался, так же неготовый к нападению Телдина, как и к атаке корабля. Разъяренный Телдин оттолкнул Ниггила в сторону и схватил Илвара. — Смертельный паук! — крикнул ему Телдин, указывая на приближающийся корабль.

Величественный Илвар выглянул в окно. Его коричневатая кожа побледнела при виде ненасытного корабля неогов, надвигающегося на неуклюжего «Неистощимого». — О, боже, — пробормотал Илвар, пораженный этим видением. — Они хотят напасть на нас, не так ли?

Ответ на вопрос Илвара пришел в виде оглушительного грохота, смешанного со скрипучим скрежетом рвущегося металла. «Неистощимый» рванулся вперед, и все, включая Гомджу, соскользнули на заднюю часть мостика, когда нос корабля внезапно накренился вверх. В иллюминаторах Телдин мельком увидел металлические фермы смертоносного паука. Они обхватили корпус «Неистощимого» в убийственном объятии. Зрелище закончилось, когда фермер с глухим стуком врезался в неподатливую массу рук, ног, сундуков и ящиков.

Выбравшись из кучи спутанных гномов, Телдин крикнул Гомдже, перекрывая шум стонущего корпуса: — Что происходит?

— Они схватили нас, сэр, — прогремел гифф. — Готовятся к абордажу! Гомджа ухватился за дверной косяк и вытолкнул наружу группу гномов.

Телдин, пошатываясь, прошел по наклонившейся палубе к Гомдже, волоча за собой Илвара за воротник мундира. Поставив адмирала между собой и гиффом, он стал выкрикивать вопросы ошеломленному гному. — У вас на борту есть оружие — большое?

— Нет, Телдинмуризкаламана, — ответил Илвар, слишком ошеломленный, чтобы сбиться с толку. — Это научное судно.

— Замечательно, — саркастически заметил Телдин. — Тогда, по крайней мере, держите ваш двигатель привода включенным на полную скорость, чтобы попытаться вырваться. Он отпустил гнома, который пополз обратно к медленно распутывающейся массе своих товарищей, чтобы передать им команды. — Гомджа, нам нужно что-нибудь организовать для отпора абордажной команды. Гифф согласно кивнул, и при мысли о битве на его лице появилась улыбка.

Легким рывком здоровяк стащил Телдина с мостика на палубу. Ближе к носу они уже могли видеть вцепившиеся штанги, притягивающие корабль гномов ближе к своему корпусу. Но только одна штанга прочно зацепилась за нос корабля гномов. Остальные же ненадежно пытались уцепиться за выступы по бокам «Неистощимого». Коричневые громады уже карабкались по зацепившейся штанге, постепенно приближаясь к носу корабля гномов.

— Именно там они и собираются напасть, сэр! — взревел Гомджа, перекрывая непрерывный визг скрежещущего металла. — Ни один из других захватов не достаточно надежен, чтобы выдержать абордажную команду.

Телдин кивнул. — Тогда именно там мы и сразимся с ними. Пошли. Он помчался по качающейся палубе, мимо мачт и кают, к сходням, ведущим на главную палубу. Продвигаясь вперед, они мобилизовали каждого гнома, который попадался им на пути. Те, кого Гомджа счел годными к бою, присоединились к их растущему отряду; остальным Телдин приказал принести топоры и начать обрубать другие вцепившиеся штанги.

Телдин и Гомджа двинулись дальше, вниз по трапу, на главную палубу, мимо шлюпки, бешено раскачивающейся на шлюпбалках, и сквозь путаницу грузовых стрел и цепей, которые гномы использовали для погрузки. К тому времени, как они добрались до носа корабля, у обоих командиров были специальные группа инженеров, матросов и ученых, которые несли все, от мечей до гаечных ключей. Маленькие воины с опаской наблюдали за приближением слуг неоги, но, ни один из них не уклонялся от своих обязанностей.

Полагаясь на боевое чутье Гомджи, Телдин наблюдал, как гифф разворачивает оборону. Штанга смертоносного паука прошла через нос и теперь образовывала арку от корабля к кораблю, вдоль которой тянулись похожие на паутину паруса. Штанга образовала прочный трап для нападавших неоги, которые были примерно на полпути, когда туда прибыл отряд защитников — гномов.

По-прежнему зажатые в одну шеренгу на узкой штанге, коричневые громилы, шедшие впереди, находились в явно невыгодном положении, и Гомджа намеревался извлечь из этого выгоду. Отдавая быстрые приказы, гифф разделил гномов на две группы и расставил их по обе стороны от нападавших. Телдин остался на одной стороне, а гифф встал во главе группы, прямо на пути атакующих слуг неогов. Его фланги поддерживали самые отважные из гномов, вооруженные копьями, шестами или любым другим длинным оружием. Немногие гномы с арбалетами были посланы на верхнюю палубу, откуда они смогут наносить точные выстрелы в задние ряды противника.

— Мы не дадим им перейти на абордаж, — приказал Гомджа своим спутникам, заряжая пистолет. Гифф был не из тех, кто произносит речи, но его свирепый решительный взгляд вдохновлял маленьких воинов вместе с ним. Бойцы — гномы приняли самые свирепые выражения лиц, готовые к выполнению задания.

— Сэр, пусть ваши люди попытаются сталкивать их с прохода копьями, — крикнул гифф Телдину. — При хорошем толчке вы сможете опрокинуть их за борт. Обладатель плаща посмотрел через край. Два корабля, напрягаясь, и скрежеща друг о друга, отошли от озера и теперь летели высоко над скалистыми стенами кратера. Падение с такой высоты, предположил Телдин, означало бы верную смерть для любого живого существа.

Палуба накренилась и закачалась, когда первая коричневая туша неуверенно спустилась по штанге со смертоносного паукообразного корабля. Громадное существо легко пробивалось сквозь заросли шестов и копий, выставленных отрядом гномов Телдина. Однако прежде чем слуга успел добраться до носа корабля, Гомджа поднял пистолет, направив его на зверя. — Давай в космос! — взревел он, и его вызывающий крик был прерван треском выстрела. Пространство между двумя гигантами наполнилось дымом. Коричневая громадина с визгом отшатнулась назад, когда свинцовый шар пробил ей лоб, затем она споткнулась о торчащее копье, отскочила от деревянно-металлической штанги, прорвала тонкие паруса и рухнула на камни внизу. — Еще! Еще! — радостно воскликнули гномы, восхищенные чудесным оружием Гомджи. Гифф только покачал головой, засунул все еще дымящийся пистолет за пояс и вытащил клинок, подаренный эльфом.

Другой громадный слуга бросился вперед, чтобы занять место первого, снова прорвавшись сквозь щетину копий. Его дикий порыв был, однако, остановлен почти равным по весу Гомджей, когда он встал на штангу. Гомджа, теперь уже в своей стихии, с безумной силой размахивал мечом, и ему помогали стоявшие рядом гномы. У Телдина не было времени, чтобы наблюдать за этим, так как еще один вражеский слуга двигался вниз по штанге. Не в силах пройти мимо своего предшественника, который сцепился в битве с гиффом, пришелец сражался с лесом копий.

— По моему сигналу, выпад, все вместе! — крикнул Телдин окружившим его гномам. — Бьем! Стена наконечников копий вонзилась в коричневую тушу. С другой стороны носа корабля вылетела веревка и обвилась вокруг одной из жвал существа, дернув его голову в другую сторону. Копья врезались в него, и хотя они не смогли пробить костлявую шкуру зверя, тот отшатнулся назад. Внезапно одна когтистая лапа схватила воздух, и коричневая туша с визгом свалилась за борт. Слабый, мясистый стук эхом отразился от скал внизу. Почти бездумно, другой слуга выдвинулся вперед, чтобы занять его место.

Хотя коричневые громады обладали преимуществом в размерах и свирепости, исход битвы почти с самого начала был предрешен, как только их шанс достичь корабля гномов был потерян. Ограниченные своим узким проходом, слуги неогов не могли использовать свою мощь. В то время как первая шеренга гномов, с Гомджей во главе, остановила атакующего, Телдин и его отделение сбили вторую шеренгу. С верхней палубы доносился звон арбалетов, когда гномы — стрелки сосредоточились на дальних рядах атакующих. Раз за разом гигантские коричневые громады падали вниз, навстречу смерти. И по мере того, как падали все новые и новые слуги неогов, Гомджа смело продвигался все дальше и дальше к вражескому кораблю по выброшенной штанге.

Как раз в тот момент, когда гифф оказался почти вне досягаемости копий, два корабля резко покатились вправо, когда «Неистощимый» вырвался из всех цепких рук смертоносного паука, кроме штанги, на которой был Гомджа. Телдин вдруг обнаружил, что скользит по палубе в окружении рычащих гномов. Последовала серия неестественных криков, за которыми последовали отдаленные удары плоти о камень. — Гомджа! — в панике закричал человек, опасаясь, что его друг мог оказаться среди погибших.

— Я все еще здесь, сэр! — прогремел гифф. Здоровяк успел вовремя ухватиться за поручень, но стоявшим перед ним слугам повезло меньше. Остальные паучьи лапы — штанги были уже далеко от корабля гномов, и теперь только деревянная балка соединяла два корабля.

— Топоры, быстро! — крикнул Телдин, подталкивая гномов к действию. Никто не знал, как долго продлится эта возможность. — Отрубите эту балку! Гномы быстро устроили давку, чтобы собрать необходимые инструменты. Повернувшись к Гомдже, стоящему на балке, фермер махнул рукой, призывая его к себе. — Уходи, Гомджа, мы отчаливаем!

— Нет, сэр, не пойду! — крикнул в ответ Гомджа. Он неустойчиво стоял в центре балки, его меч и туника были забрызганы кровью. — Первый взвод, ко мне!— взревел он, поднимая свой клинок эльфов в качестве точки сбора. Самые свирепые из гномов уже бросились к нему.

— Гомджа, что ты делаешь? Вернись сюда. Я приказываю! — крикнул Телдин гиффу, сложив ладони рупором и перекрывая свежий ветер.

— Простите, что ослушался, но я должен это сделать, сэр. Это корыто, — Гомджа махнул мечом в сторону «Неистощимого», — от смертоносного паука не убежит. Корабль неогов должен быть остановлен изнутри. Первый взвод! — снова закричал он.

— Должен быть другой способ, — настаивал человек, пробираясь на балку.

—Нет, сэр, — твердо ответил Гомджа. Он шагнул по балке навстречу своему другу, балансируя мечом. — Пора мне принять командование, сэр, настоящее командование. Гифф протянул Телдину свою большую руку. — На этот раз мы действительно прощаемся, сэр. Не волнуйтесь, я вернусь в полном порядке. Может быть, даже на борту этого смертоносного паука.

Телдин посмотрел на протянутую гиффом руку и, наконец, взял ее в свою. Они пробыли вместе достаточно долго, чтобы Телдин узнал о чувстве чести Гомджи. Фермеру это не нравилось — он даже не понимал этого, — но он не мог отказать гиффу в его шансе на славу. — Черт побери, удачи тебе, Сержант Гомджа. Когда-нибудь ты станешь знаменитым гиффом. У тебя будет много историй, чтобы ты их рассказывал, когда станешь отцом. Ветер трепал плащ вокруг рук Телдина.

— Благодарю вас, сэр. Я уверен, что вы тоже будете участвовать в этих историях. Гифф крепко пожал руку человека, но Телдин даже не заметил сокрушительной боли. — А теперь уходите, сэр, чтобы ваши гномы могли разрезать этот брус.

Хозяин плаща тупо кивнул и отступил от балки, протянутой со смертоносного паука, подавая знак своим воинам, чтобы они выполняли свою задачу. — Первый взвод, в атаку! — заорал Гомджа. Гифф стремительно повел свою горстку гномов вверх по выгнутой дугой балке, а затем прямо вниз, в пасть смертоносного паука. Гифф вскарабкался на корпус и исчез из виду. Из-за ветра Телдин едва мог расслышать звуки битвы. Этот отдаленный шум был заглушен звуком топоров, вгрызающихся в дерево.

Телдин стоял в стороне и наблюдал, готовый приказать гномам остановиться, если появятся, хоть какие-то признаки гиффа или его людей, но никто не появился. Наконец, последние удары топора отсекли смертоносную «ногу», и «Неистощимый» отшатнулся назад с сильным толчком. Расколотый конец деревянной балки со скрежетом протащился по носу, а затем сорвался в пустоту. Не дожидаясь окончания уборки, Телдин развернулся и побежал к мостику, проносясь мимо гномов, которые попадались ему на пути.

Ворвавшись на мостик, фермер увидел, что три адмирала и капитан Висдор уже усердно работают, ссорясь друг с другом. — Гомджа выиграл нам время, так что используйте его! — потребовал он, даже не потрудившись узнать, о чем они спорили. Он был взбешен тем, что гномы упускали эту драгоценную возможность. Поразительно, но яростные проклятия Телдина побудили командиров действовать с некоторой эффективностью и краткостью. — На наветренный борт! Полный ход! Капитан, у которого была самая ясная голова из всех, отдавал сбивающие с толку команды, пока адмиралы корпели над картами и вахтенными журналами. Где-то внизу зазвенели колокола и засвистели свистки. «Неистощимый» снова накренился и потянул вверх, полностью вырвавшись из хватки смертоносного корабля — паука. Телдин протиснулся к иллюминатору и со страхом стал ждать погони.

Смертоносный паук взмыл вверх, готовый последовать за ними. Его глаза — иллюминаторы злобно уставились на «корыто» гномов, а изогнутые руки — штанги медленно раскачивались, словно вслепую пытаясь схватить убегающую добычу. Телдин увидел в самом корабле выражение чистого, ненавистного зла.

Этот взгляд был нарушен яркой вспышкой на носу вражеского корабля. Пока Телдин наблюдал, один из огромных стеклянных иллюминаторов взорвался в потоке дыма и пламени, за ним быстро последовал другой взрыв. Мерзкий корабль содрогнулся и закачался, а затем быстро начал падать. «Неистощимый» в это время набрал скорость. Черные тучи и яркое пламя хлынули из вражеского корабля. Когда кратер горы Маунт Невемайнд стал удаляться с головокружительной скоростью, пылающий корабль неоги нырнул носом вниз и погрузился в чашу вулкана. Было слишком далеко, чтобы можно было расслышать какой-либо шум, Обзор места катастрофы быстро покрылся волной белого пара и серого дыма.

Гномы наблюдали за этим зрелищем со своих постов и испустили дикий восторженный вопль. Бумаги и карты разлетелись в разные стороны, а команда на мостике радостно хлопала и прыгала. Телдин, однако, мог только сжимать иллюминатор, пока костяшки его пальцев не побелели. — Прощай, Гомджа, — прошептал он сквозь стиснутые зубы. — Увидимся в пустоте. Телдин горько сожалел обо всех подозрениях, которые он когда-либо питал к этому большому существу. Жертвоприношение гиффа было еще одним преступлением, лежащим на неоги, хотя Телдин молился, чтобы каким-то образом, несмотря ни на что, гифф выжил в катастрофе.

Эпилог

Телдин лежал на большой, мягкой и очень удобной кровати, которую гномы умудрились смастерить для него. Это был первый настоящий отдых, которым он наслаждался за последние дни, хотя ему казалось, что прошло уже несколько недель. Физические раны и язвы владельца плаща медленно затягивались или исчезали. Дни, проведенные в пространстве Кринна после «Битвы с Пауками», как гномы называли победу над пауками разума неоги, были тихими и спокойными.

В течение нескольких дней «Неистощимый» ковылял вперед, двигаясь на одном гребном колесе, которое и так давало мало движущей силы. Гномы работали в корабельных мастерских, чтобы построить новое колесо — они были волшебниками в ремонте — но это было осложнено обычным их желанием улучшить и усилить основную конструкцию. Бывший фермер не возражал против задержки. Он был удивлен тем, как сильно наслаждался пустой красотой космоса. По сравнению с его недавней жизнью на планете внизу, величественная тьма была благословенным спокойствием.

Теперь, однако, ремонт или, по крайней мере, сооружение на скорую руку, был закончен, и Илвар, Ниггил и Броз пришли в каюту Телдина с визитом. Капитан Висдор был слишком занят ремонтом, как сказали они.

Три адмирала взгромоздились на морской сундук, глядя на Телдина поверх изножья кровати и держа обеими руками большие кружки с элем. Наконец, Илвар важно хмыкнул и стер пену со своей черной бороды.

— Почетный капитан Телдин Мур из Каламана, — начал гном с квадратной бородой, используя почетное обращение, которое они присвоили нежелающему этого человеку, — мы хотели бы узнать, не хотите ли вы сейчас вернуться домой…

— Если вы заинтересованы послушать… — вмешался Ниггил. Илвар снова откашлялся, на мгновение, заставив своего восторженного спутника замолчать. — Мы подумали, что вы, возможно, захотите узнать наши процедуры посадки. Конечно, все наши процедуры посадки на данный момент являются теоретическими, но я предсказываю, что, замедляя вертикальную скорость снижения при сохранении движения вперед, «Неистощимый» может приземлиться на водоем. Теоретически, не менее…

— Чушь и вздор, — возразил Ниггил, явно лелея какую-то свою любимую теорию. — Правильный способ посадки «Неистощимого» состоит в том, чтобы отсоединить переднюю секцию корпуса и привести ее в действие отдельно с помощью небольшого привода, а затем использовать эту часть, чтобы опустить основной корпус корабля, который, как мы думаем, будет безопасно плавать в…

Броз фыркнул медленным, ленивым образом, показывая, что он, наконец-то, соизволит говорить. — Теоретически, лучший метод — это остановить все поступательное движение и увеличить вертикальный спуск, так, чтобы…

Телдин прервал их смущенным, хотя и несколько нервным смехом. — Нет нужды рассказывать мне все это. Скажите мне, каковы ваши планы относительно «Неистощимого»?

Илвар, как всегда серьезный, удивленно поднял густые брови, услышав такой вопрос. — Ну, «Неистощимый» — это научное судно, предназначенное для разведки и сбора данных…

— И образцов, — перебил его Броз, будучи положительно словоохотливым.

— И выполнения научных тестов, — настаивал Ниггил, будучи не из тех, кто пренебрегает научными вопросами.

— Как бы это сказать, — начал Илвар, вновь обретая самообладание, — и как таковые, мы будем путешествовать по торговым путям Потока, пока не вернемся домой, так что все очень просто. Илвар был самым лаконичным из всех.

— Понятно, — задумчиво произнес Телдин, потягивая эль. — Вы будете останавливаться там, где есть люди?

Все трое утвердительно кивнули, совершенствуя новомодный способ связи, установленный Гомджей, хотя Ниггил уже начал проверять правильность частоты моргания и кивания.

Телдин посмотрел на плащ, который все еще был на нем. Выход в открытый космос все еще не позволял ему снять его. Опаловая ткань была такой же, как всегда. И все же теперь он знал, что это важно и что неоги, или, по крайней мере, некоторые неоги, очень сильно хотели получить его.

— Вы хотите где-нибудь приземлиться, Почетный капитан Телдин Мур из Каламана? — мягко спросил Илвар, стараясь не давить на своего гостя — человека. — Я бы вас понял, если бы вы захотели вернуться домой. Звездный полет может быть не лучшим выбором для вашего Жизненного Пути. Нам легче, потому что мы живем, чтобы учиться и исследовать. Проницательные замечания старого гнома удивили владельца плаща.

Телдин подумал о том, что ждет его на земле. После жертвоприношения Гомджи возвращение на Маунт Невемайнд казалось холодным и пустым. Квелана плыла где-то в Сиррионском море. Ее глаза и чары искушали его, пока он не вспомнил злобные лица неоги. Телдин с грустью осознал, что никогда больше не сможет вернуться домой — пока на нем этот плащ. Слишком много людей погибло на Кринне, чтобы доставить его так далеко. Возвращение сейчас предаст их всех.

— Думаю, что нет, — объяснил он, разглаживая руками одеяло. — Здесь есть вещи, которые я должен знать, и, более того, которые я могу узнать. Нет, добрые адмиралы, я думаю, что пришло время сразиться с ними. Он широко улыбнулся трем гномам, сидевшим напротив него.

— Отлично! — воскликнул Ниггил, спрыгивая на палубу. Теперь у нас есть время проверить ваш плащ! Телдин Мур почувствовал внезапный приступ ужаса, когда пучеглазый гном пронесся через дверь. — Я только схожу за своим оборудованием!

Конец