Пять оттенков губной помады (СИ) [talayana] (fb2) читать онлайн

========== Готесса. Оттенок Black Velvet ==========

Когда ты вываливаешься из своей комнаты в почти бальном платье, в полной уверенности, что дома никого нет, и внезапно понимаешь, как жестоко ошибался, не остаётся ничего, кроме…

— Добрый вечер! Рад… рада видеть вас в своём скромном жилище. Прошу, располагайтесь в этой обители дурдома и дуракаваляния, ни в чём себе не отказывая! — на этом Саша глубоко поклонился, хотя в его случае скорее нужно было присесть в реверансе, и под изумлённое молчание скрылся в вожделенный, уже минут пятнадцать как, туалет.

Наконец-то! Стащив с себя пышную юбку, он воспользовался всеми благами человечества, недоступными какой-нибудь фее из восемнадцатого века, которую и пытался изобразить перед нежданным гостем. Особо Саша не парился, что его застали в таком виде. Всё-таки андрогинная внешность легко позволяла преображаться в девушку, но вдруг это новый Машин парень, и кто его знает, насколько он впечатлится, узнав все обстоятельства.

Как и всегда, в этот тихий пятничный вечер ничего не предвещало сюрпризов. Мама работала, что позволяло беспрепятственно ставить эксперименты, Маша, вроде как, писала диплом, и он, закрывшись с Лёлей в своей комнате, жертвовал всего себя во имя прекрасного — лицо под макияж, тело в женские шмотки. Сегодня Лёля особенно разошлась и наворотила такого, что он сам себя еле узнал в зеркале. Лучше б юбки шила. Юбки у Лёли получались клёвые. Был бы он девушкой, только бы в её юбках и щеголял. Сестра обычно смотрела на это всё сквозь пальцы, блистая покерфейсом на искусство начинающего блогера и его разукрашенной жертвы. И вот на тебе, оказывается, у них гости. Стоп! А почему эти гости смиренно топтались у порога в прихожей, не делая никаких попыток проникнуть дальше? Наспех обрядившись обратно в сверкающие доспехи, Саша вывалился из ванной комнаты. В коридоре уже нарисовалась сестра и, невозмутимо оглядев брата, пояснила:

— А это Сашенька!

— Очень приятно! Алексей! — как ни в чём не бывало представился гость.

Значит, нормально всё. Присев в реверансе, Саша с интересом разглядывал нового знакомого. Вроде не из однокурсников, да и староват. И на бойфренда не тянет. Совершенно не Машин типаж. Крепкий, даже можно сказать коренастый, с широким лицом, сильно заросшим щетиной, и коротко стриженными светло-русыми волосами. Да и ростом не вышел, ниже Машки на целую голову. Саша выпрямился. Точно — и почти на полголовы ниже его. Единственное, глаза у этого Алексея были красивые — большие и ярко-голубые, словно искрящиеся светом; с пушистыми светлыми ресницами. Может, ради таких глаз систер решила изменить своим предпочтениям. Интересно! Но не до этого сейчас. Саша ещё раз присел в реверансе и свалил в свою комнату на дальнейшее растерзание вдохновлённого творца. И только поздно вечером, когда ушла довольная фотографиями Лёля, он пообщался с Машей. Оказалось, что Лёша был её сокурсником, но учился на заочном. А свела их работа над дипломом у одного научного руководителя и схожая тематика. К тому же жил Лёша где-то рядом, вот и зашёл за распечатками, выданными научруком.

Короче, ничего примечательного. Но, видимо, этот Лёша всё-таки запал на его сестрицу, потому как всего через два дня сидел у них в гостях за свежезаваренным чаем. Выползший из комнаты просто попить компотику Саша осел на кухне понаблюдать. Маша не возражала, иначе бы увела гостя к себе. Как-то с ними скучно было, хотя до его прихода они оживлённо разговаривали. Систер притихла, Лёша тоже молчал, уткнувшись в чашку, и изредка бросал на него странные взгляды. Красноречиво. Решив не мешать старшим, Саша свалил, тем более по математике надвигался итоговый тест, к которому он усиленно готовился.

И, естественно, перезанимался, а иначе как объяснить то, что он никак не мог уснуть после занятий, хотя очень хотелось. Тест он написал, теперь можно было отдыхать, а не получалось. Так и промаялся до вечера, пока не пришла напросившаяся в гости Лёля. И только сели пить чай, как домой заявилась сестра с Лёшей. Хм… больно часто они встречаются в последнее время! Эти тоже засели на кухне. Сегодня Лёша был словоохотлив — шутил, расспрашивал Лёлю про учёбу. Почему-то это раздражало. Неясный гул мешал сосредоточиться на окружающем. Всё начало расплываться. Да неужели! Саша едва успел поставить чашку на стол. Угрожая захлестнуть сознание, тяжёлыми гитарными риффами надвигалось его проклятие. Ему вторило ангельское пение церковного хора. Отражаясь от стен комнаты, оно возвращалось назад, усиливаясь с каждой нотой. Всё ближе и ближе, накатывая волной. Разве в храме могут биться сатанинские переливы? Саша неосознанно ухватился за сиденье стула, изо всех сил сопротивляясь настойчивому ритму. Напрасно. Его хватило на то, чтобы сползти на пол. Кажется, кто-то закричал? Или нет? Почти настигло, почти накрыло белой пеленой и тут же схлынуло, будто и не было ничего, ушло наваждение. Только затрясло всего от нечеловеческой нагрузки, и сердце забилось в грудной клетке взбесившейся птицей. Он ухватился за держащую его Машу, фиксируя ошалевшим мозгом каждую деталь, но при этом никак не желая собрать всё в единую картину.*

— Маша! — наверное, это прозвучало очень тихо из-за пересохшего горла. — Маша! — ещё раз, уже громче, пытаясь вернуть голос.

Сестра встрепенулась, ослабляя хватку. Отстранившись, заглянула в глаза.

— Лёша, помоги, пожалуйста!

— Конечно!

Сашу подхватили сильные руки. Совсем как пушинку. Пол стремительно ускользнул из-под ног, и стены заплясали перед глазами. Чтобы сфокусироваться, пришлось невольно зацепиться за яркую синеву глаз. Лёша перехватил его поудобнее, прижимая к себе. От него пахло чем-то очень тёплым и уютным, не поддающимся сейчас анализу. Саша закрыл глаза, утыкаясь носом в мягкую ткань свитера и потихоньку успокаиваясь, — тело перестало бить мелкой дрожью, а утомлённый мозг затягивало в сон. И потому, когда его бережно опустили на кровать, он мгновенно заснул.

Разбудил его шум, доносящийся из кухни через полуоткрытую дверь комнаты. Первым делом Саша нашарил телефон, чтобы посмотреть время. Девять часов, не сильно-то и рано. Школу он, выходит, проспал. Мигнули уведомления: сообщения, причём половина от Лёли; новая заявка в друзья. Ха, Лёша собственной персоной. Саша нажал «Добавить». И тут же получил смс.

Алексей: Привет! Как ты себя чувствуешь?

Саша: Норм. Я только проснулся. Кстати, спасибо за помощь, и извини, что помешал вашему романтическому вечеру.

Алексей: Ты серьёзно? Мы с Машей просто друзья.

Как скажешь, как скажешь…

Саша: Испугался

Саша: ?

Алексей: Нет.

Алексей: А надо было?

Саша: Ты сам приступ не видел. Машка говорит, что там вообще жесть.

Алексей: Если честно, я немножко испугался, когда увидел тебя в первый раз. Надеюсь, в таком виде ты только дома бываешь.

Саша хихикнул, вспоминая тот образ. Может, и трешовый, но не настолько же, чтобы кого-то напугать. Хотя…

Отправив Лёше смеющийся взахлёб смайлик, он закрыл приложение. Надо было вставать.

Ванная оказалась занятой, а вот на кухне крутилась мама. Удивительно, что не на работе.

— Прогуливаешь?

— Ты тоже, — мама улыбнулась, хотя смотрела обеспокоенно, — сегодня к Елене Константиновне пойдём, ЭЭГ сделаем.

— Это обязательно? Приступа ведь не было.

— Сына, почти. То, что ты не потерял сознание, не значит, что приступ не случился, — мама погладила его по голове, зацепив длинную тёмно-каштановую прядь, — не мешают они тебе?

— Нет, — Саша мотнул головой.

— Хорошо, — мама вздохнула, убирая руку.

— А я говорила, зачем ему эти старшие классы. Сплошная нервотрёпка с экзаменами. Пошёл бы в училище после девятого, и ладно, — зашла в комнату уже заведённая систер.

Тут он был с ней в корне не согласен. Но молчал. У мамы с сестрой и без него прекрасно разгорались баталии на эту тему. Больно надо. Видать, они с самого ранья успели поругаться, потому что Маша пыхтела, как самовар. Саша сбежал от них в ванную, где и засел, пока не постучали. Номинально. Дверь сюда не запиралась никогда, впрочем, как и все остальные, кроме входной.

Хотя он и убеждал, что попросту переутомился, лечение ему поменяли, расписав на половину листа схему отмены старого и приём нового препарата. Опять сидеть дома, пока идёт смена таблеток, первую неделю так точно, и как раз на каникулы. Не везёт так не везёт. По крайней мере, по словам врача, назначенное лекарство было не токсичным, хорошо переносилось и не имело сильных побочек. Это радовало. Он помнил, как по первости с топамакса его накрыло жуткой депрессией.

Четверть заканчивалась без него. Мама оставила дома до каникул, и Лёля каждый день в сообщениях стенала, как ей скучно. Тут-то осталось несколько дней, а ей скучно. Писал каждый день и Лёша. Спрашивал про самочувствие, слал какие-то прикольные вещи, короче, непонятно было, зачем ему это надо, но общение с ним получалось интересным. Правда, в гости он больше не заходил. Похоже, всё-таки испугался. Уж по Машиным рассказам Саша знал, что со стороны во время приступа он выглядел страшно: расширялись зрачки и стекленел взгляд, а потом напряжённое поначалу тело било и выворачивало в судорогах. И хоть до последнего в этот раз не дошло, приятного было мало. А потому совершенно неожиданным стало, когда Лёша, упомянув о своём дне рождения, пригласил и его на празднование, разумеется, вместе с сестрой. Маша наотрез отказалась идти куда-либо, а вот ему очень хотелось, тем более в этот день мама опять работала допоздна и уж сходить на пару часов можно было. Саша ныл два дня, пока систер не сдалась, но с условием, что пойдёт он всего на час. Пфф, да не вопрос! Даже ещё лучше! Можно было не просто появиться там, а в том виде, которого никто не ожидал.

На удивление, Маша его замыслу возражать не стала, ехидно констатировав про Лёшу, мол, сам виноват. На подмогу прискакала Лёля и, пока сохли недавно вымытые волосы, понеслось. Надеть он решил то же, что и в первую встречу: чёрную пышную юбку из фатина, и чёрную же кофту с полупрозрачными вставками и налётом готичности. К месту пришёлся и чёрный ажурный чокер, хоть кадык сильно не выступал, но на всякий. С макияжем выделываться, как в тот раз не стали, дабы не напугать гостей, потому особо штукатурить лицо не пришлось — рисовать же не надо было ничего — так, чуть пудры. Тёмные тени на глаза и сверху серебристый мерцающий пигмент, чтоб блестел не один лишь хайлайтер. Причём засиял Саша сразу весь от оказавшегося очень рассыпчатым пигмента. Но так даже лучше смотрелось. И самый последний и шикарный штрих — совершенно чёрную бархатную матовую помаду Black Velvet от Lime Crime на губы.

— Сашка, ты такой красивый! — протянула в восхищении Лёля.

— Ага, только сисек нет, — скептически заметила сестра, но смотрела с одобрением.

— У тебя тоже нет, но ты ж не паришься, — парировал Саша.

— Свинья ты неблагодарная, а не брат! — возмутилась Маша, больше для проформы, чем взаправду.

— Хрю-ю-ю, — смачно и от души хрюкнул Саша, развеселив всех.

Идти предстояло всего ничего, поэтому, натянув мамино строгое тёмное пальто, чтобы не выпадать из образа, с букетом в руках и под прикрытием девчонок, Саша бодро рванул на праздник. До дома дошли спокойно. Там он с ними настойчиво распрощался. И, как оказалось, зря, потому как, зайдя в подъезд и поднявшись по ступенькам на первый этаж, встретил небольшую компанию ребят постарше — четверых парней и одну девицу. Те оккупировали подход к лифту, вполголоса обсуждая что-то, но увидев его, дружно замолчали, остолбенев. Деваться было некуда, и Саша, не теряя лица, в гробовой тишине флегматично проплыл мимо. Лишь дойдя до площадки второго этажа, он услышал шумный выдох и ошарашенное девичье: «Господи!». «Это успех!» — коварно улыбнувшись, Саша нажал кнопку звонка. Конечно, он малость припозднился, и открывший дверь именинник явно гостей больше не ждал, да ещё пришедших в таком виде, потому как тоже потерял дар речи, машинально принимая протянутый букет и хлопая глазами на пожелание — «Любви, здоровья и счастья в семейной и личной жизни!». Кое-как собравшись, за то время пока Саша раздевался, Лёша довёл его до комнаты, сунув куда-то по пути букет и представил в свою очередь офигевшим гостям:

— А это Сашенька!

Саша осмотрелся. Ну что сказать, на этот праздник жизни он явился самой шикарной девицей. И на вопросительные взгляды собравшихся зачем-то выдал:

— Его девушка!

Все сразу зашумели, словно плотину прорвало. Усадили за стол, засыпав вопросами со всех сторон, даже про виновника торжества забыли. А тот молчал по-партизански, напомнив о себе лишь в тот момент, когда Саше чуть не налили в бокал вина, выдав грозное: «Нельзя!». Настаивать никто не стал, и веселье продолжилось. Короче, еле-еле вырвался Саша от них через два с половиной часа, отшутившись на — «Почему так рано?» — грозной мамой и своими семнадцатью годами. До порога квартиры его проводил Лёша, сдав на руки сестре и кивнув на прощание. Что ж, вечер удался!

Комментарий к Готесса. Оттенок Black Velvet

* — кому интересно, примерно, как проигрыш в песне Lindemann «Praise abort», где-то на третьей минуте.

Красивая иллюстрация от САД

https://imageup.ru/img259/3683692/ottenok-black-velvet.jpg

========== Мечта папарацци. Оттенок Pose ==========

Саша задумчиво пялился в экран телефона, на котором только и успевали всплывать уведомления. Лёля купила какую-то потрясающую помаду и теперь взахлёб строчила смс, по одному-двум словам в каждой. Оставалось терпеливо ждать, пока не иссякнет этот восторженный поток. Саша открыл вкладку с диалогами. С дня рождения от Лёши не было ни одного сообщения, хотя прошли целые сутки. И в сети он ещё не появлялся. Саша зашёл на его страничку — убедиться, и с замиранием сердца уставился на значок онлайн. И тут же быстро, словно Лёша мог его заметить, слинял назад. Выдохнув, отложил телефон и завалился на подушки. Онлайн, значит. Хватило его на пару минут, тем более телефон надрывался от звука лопающихся мыльных пузырей, установленного на уведомления. Саша опять схватил телефон, просматривая пришедшее. Среди кучи смс было одно, отправленное аккурат две минуты назад. От Лёши.

Алексей: Привет!

Саша: Привет! Как допраздновал?

Алексей: Круто! Сегодня ещё на дачу ездили. Надо будет тебя взять в следующий раз, как потеплеет.

Э-э-э…

Алексей: А тебе можно на концерты ходить?

Саша: Не знаю. Не был ещё.

Саша: Наверное, можно, смотря какая музыка и само выступление. Главное, чтоб свет не мелькал.

Саша: А что такое?

Алексей: Да вот…

Алексей: Мне тут подарили два билета на концерт «Эпидемии».

Алексей: Через полтора месяца.

Алексей: Музыка у них вроде нормальная, не сильно тяжёлая.

Алексей: Со светом вроде тоже ничего.

Алексей: Без всяких спецэффектов.

И этот зачастил. Саша улыбнулся. Хотя, наверное, он бы тоже прыгал от радости и строчил смс в восторгах от такого подарка. А меж тем в окне сообщений под никнеймом продолжал плясать значок ручки, обозначая, что собеседник пишет и пишет, и никак не напишет своё смс. Погоди-ка, а к чему это всё?

Алексей: Пойдёшь со мной?

Саша с удивлением смотрел на сообщение. Но почему?

Саша: А почему я?

Алексей: Ты же всё-таки «моя девушка»! Кого мне ещё брать.

Вот ведь жук. Подколол-таки. Но «Эпидемия»… Саша ещё ни разу не был на рок-концерте, да как-то особо и не интересовался этим, всё-таки болезнь вносила свои ограничения. Но сейчас… такой соблазн… вживую увидеть солиста, послушать, как он поёт. Уж сколько радости было, когда тот в соцсети принял его заявку в друзья, а здесь целое выступление. Саша пискнул, кусая себя за костяшку указательного пальца. Забыв обо всём на свете, открыл вкладку с друзьями, нашёл там Евгения и, изучив посты на его стене, завис на анонсе концерта в своём городе… Булькнуло уведомление. Это не выдержал Лёша.

Алексей: Саш?

Блин! Саша поник — одного хотения было мало. Сходить на концерт — это не через двор перейти, а мама сто пудов не пустит, да ещё пока смена лечения идёт.

Саша: Мама не пустит.

Алексей: А если я с ней договорюсь? Пойдёшь?

Саша только скривился. Ну-ну, удачи тебе.

Саша: Пойду.

Алексей: Она дома сейчас?

Саша: Да.

Алексей: Я зайду.

Саша: Нет, стой. Ты что? Я сам спрошу.

Алексей: Глупости. Я сейчас приду.

Саша: Ты обалдел???

Конечно же, никто ему не ответил. Саша заметался по комнате. Ещё и сестры не было дома. Ему хватило времени и духа только на то, чтобы предупредить маму, как пришёл Лёша. Даже торт принёс. Распинаясь про свой недавний день рождения да знакомство с Машей, за пять минут окрутил маму так, что его посадили пить чай под милую беседу. Такого Саша не выдержал и свалил в свою комнату, заодно предупредив систер о гостях.

Лёша просидел у них целый час. Саша иногда высовывал нос в коридор для проверки, но выйти не решался, напугав себя ещё и внезапными мыслями — а вдруг Лёша расскажет о его вылазке? Но вроде обошлось — тот ушёл, а мама спокойно занималась своими делами. Неизвестность убивала просто.

Саша: Спросил?

Алексей: Нет.

Саша: Я же говорил.

Алексей: Я не про то.

Алексей: Не спрашивал.

Саша: А что ты тогда делал так долго?

Алексей: С мамой твоей общался.

Саша:?

Алексей: Должен же я был с ней познакомиться.

Алексей: Про концерт потом.

Потом так потом.

Прошло уже больше месяца, как с негласного маминого одобрения Лёша повадился зависать у них по воскресеньям, обязательно с тортом и посильной мужской помощью. Саше в этом плане не доверяли, да как бы он ничего требующего улучшений и не замечал. Не то что Лёша. Тот успел подтянуть петли на дверцах всех шкафчиков, починить мясорубку, поменять покоцанные порожки, разобрать и почистить сток под мойкой на кухне. Конечно же, во всех работах привлекая Сашу для посильной помощи. Систер смотрела на эту бурную деятельность недоверчиво, но молчала. Апофеозом всего стала замена свечей в мамином авто. Саша таращился на внутренности автомобиля, совсем не понимая, что здесь, куда и зачем? Но исправно помогал, держа коробки со свечами и издавая многозначительное мычание на каждое Лёшино пояснение. И потому, занятый столь важным делом — изображать заинтересованность, это вам не ключом крутить — не заметил Лёлю, прогуливающуюся с подружками. Селфи на фоне открытого капота — «А мы тут… А что мы тут делаем?.. А-а-а… А мы тут свечи меняем», под подсказку усмехающегося Лёши, селфи — «Саша, распусти волосы, так лучше», сдёргивая при этом резинку с волос. Саша только закатил глаза — никаких манер, но обратно заплетаться не стал, тем более Лёша как раз закончил и, отогнав этих стрекоз на тротуар, завёл двигатель — проверить работу. Удовлетворённо кивнув, выключил зажигание, закрыл капот и поставил Хонду на сигналку.

— Пойдём?

— Пошли! Девчонки, пока! — махнул рукой Саша.

Мама была довольна, как слон. И после мытья рук сразу отправила на кухню, где их дожидались борщ и Маша. Очень вкусный борщ и очень тихая Маша. Ой, не к добру это было. Не с борщом, понятное дело. С этим всё было отлично, а вот настроение сестры настораживало. И уж совсем нехорошо стало, когда Лёша завёл разговор про концерт, пока закипала вода на чай. Систер смотрела искоса, скривив неодобрительно губы и абсолютно не удивилась его объяснению, мол, Маша не хочет идти. Значит, знала. Маму он немного ошарашил просьбой, и пока та замялась, подбирая слова, Маша не выдержала:

— Какой ему концерт?

— А что такого? Пускай сходит, он же и так нигде не бывает. Вы же не даёте, — искренне возмутился Лёша, переключаясь на неё.

— А если приступ? — Маша свирепела на глазах.

— Так я рядом буду. И потом…

— И толку с тебя, если Сашу удержать при судорогах невозможно? А там толпа! — перебила сестра, повышая голос.

Ой-ой… Ещё чуть-чуть — и взорвётся. Причём не одна она, Лёша тоже вскипел:

— Уж я-то посильнее тебя буду, справлюсь как-нибудь. И в толпу мы лезть не будем. Я что, по-твоему, дебил?

Судя по Машиному виду, она именно так и думала, похуже даже. Но промолчала, пытаясь испепелить нахмурившегося Лёшу гневным взглядом. А вот мама как-то странно наблюдала за этой перепалкой, не вмешиваясь. Переводила взгляд на каждого поочерёдно, пока, наконец, не остановившись на Саше и мысленно что-то решив, спросила:

— Сына?

Саша только кивнул на неозвученный вопрос.

— Мама, но… — догадалась Маша.

— Пускай идёт, — мягко осадила её мама. И, обращаясь к Лёше, строже добавила: — Только ненадолго, и близко к сцене не подходите.

— Хорошо!

Возмущённая Маша сорвалась с кухни, громко хлопая дверью. А мама как ни в чём не бывало предложила, выключая давно пыхтящий на плите чайник:

— Давайте чай попьём!

Саша с Лёшей переглянулись и согласно закивали.

Уже через неделю Саша собирался на выступление, и опять с помощью Лёли. Маша, так и не смирившаяся с маминым решением, отсиживалась этим вечером в своей комнате. Пока это было только на руку, потому как Саша не был уверен, что сестра нормально отнесётся к его приготовлениям. Всё-таки выход в свет — это не на домашнюю вечеринку сходить. А вот Лёля, узнав, что Саша собирается в местный клуб, и в каком виде, просто верещала от восторга. С одеждой они определились сразу — чёрные кожаные брюки свободного кроя, по типу спортивных, дабы не спалить мужское достоинство; и чёрный кожаный топ, без рукавов и с небольшим воротником — всё из h&m. Волосы выпрямили утюжком, чтобы они лежали гладкой шелковистой волной. С макияжем Оля замудрилась. Посадив Сашу перед зеркалом, медленно красила левый глаз, объясняя каждый шаг. Сверкающие синие тени — на подвижное веко, над ним растушевала красно-коричневые и светлым оттенком выделила внутреннюю часть глаз и область под бровями. Нижнее веко подчеркнула тёмным карандашом, растушевав и его. Саша точь-в-точь повторил все манипуляции с правым глазом. Помаду выбрали единогласно матовую чёрно-фиолетовую Pose от Beauty Bomb. Поскольку она была жидкая и с удобным аппликатором, то нанёс её Саша сам. Критично осмотрев получившийся результат, Лёля сморщилась: «Чего-то не хватает…» и, достав блеск, мазнула сверху. На губах получилось звёздное ночное небо! Саша в восхищении уставился на своё отражение.

— Лёль, скажи, а если бы я был девушкой, я бы понравился… — хотел сказать «Лёше» и не смог, запнувшись, однако вопрос закончил, пусть и коряво, — я бы понравился парню?

— Ха! Само собой! А кое-кому ты и так нравишься!

Она достала телефон, пролистнула галерею и показала ему фото, сделанное на улице, когда они меняли свечи. Видимо, перед самым уходом домой, потому что Саша улыбался, глядя прямо в объектив и поправляя растрёпанные волосы, а Лёша, полуобернувшись, смотрел на него. Да как смотрел! С какой-то немой тоской, словно Саша воплотил в себе всю обречённость и красоту этого мира одновременно. И восхищение, и боль сквозили в синеве глаз, прячущих в своей бездне нечто потаённо-тёмное…

— Я б даже больше сказала, — с видом эксперта выдала Лёля, — но не буду.

Саша недоверчиво покосился на неё — по одной только фотке? Но спрашивать ничего не стал. Да и времени не было, ещё нужно было поговорить с Машей.

— Маш! — постучавшись, Саша зашёл к сестре.

Та сидела, сгорбившись, за компом. И не поворачивая голову в его сторону, спросила:

— Ты уже пошёл?

— Почти.

Подошёл к ней и, обнимая, прижался щекой к щеке. Маша вздохнула, гладя его по волосам.

— Сашка! — отстранившись, сестра повернулась к нему и оторопела: — Сашка? Сашка! В таком виде? Сашка, не пущу!

— Ну, Маш! — он схватил её за руки, умоляюще заглядывая в глаза: — Ну, Машенька, пожалуйста!

И опять обнял, прижимаясь. Маша всхлипнула горько:

— Знала бы, ничего бы не разрешала. Все эти фоточки, переодевания. И этого бы ни за что в дом не завела. Куда ты такой пойдёшь? Да ещё и с ним?!

— Ну, Машенька! Мы же ненадолго, — уговаривая, Саша ещё сильнее прижался к сестре. Та уцепилась только за тонкую шею, за обвивающие её гладкие пряди, и, перебирая шёлковые нити пальцами, тяжко вздохнула, сдаваясь.

Пришедший Лёша малость обалдел, увидев такого Сашу, и пока приходил в себя, Маша, хмуро разглядывая гостя, раздавала ценные указания. Но надо отдать Лёше должное — собрался с духом он быстро и вопросов лишних не задавал. В клуб поехали на такси, с опозданием в полчаса, причём специально, потому как Лёша сразу предупредил, что в назначенное время ещё ни одно выступление не начиналось. И оказался прав. На сцене только проверяли оборудование. Народ потихоньку клубился, перемещаясь от бара к сцене и обратно, кто-то засел за столиками. А Саша с восторгом рассматривал оформление клуба — солянку из кирпичных стен, дерева, развешанных повсюду колёс от телеги, оконных рам и советского наследия, по типу плаката «Ленин жив». Отказавшись от предложения чего-нибудь выпить, он примостился у телефонной будки, не решаясь пощупать и выяснить — настоящая или стилизация, пока Лёша отлучился в туалет. Отвлёкшись, Саша и не заметил сразу, как к нему подвалили два фаната или завсегдатая, больше похожие на гномов со своими бородами, не успевшие хоть как-то обозначить свои намерения, поскольку вернувшийся Лёша сурово спросил:

— Чего хотели?

Те замялись, видимо, не ожидая угрозы со стороны, но и не желая оправдываться. Лёша очень недобро смотрел и вот только этого сейчас не хватало. Решение пришло мгновенно. Саша приглашающе махнул рукой в сторону будки.

— Так позвонить, наверное. Прошу!

И освободив подход, подхватил Лёшу за руку и потащил к сцене. Тем более, там уже начиналось что-то интересное. Близко не стали подходить, отойдя вбок, а вот недавние гномы проплыли мимо, как баржи, в самую серёдку, показав Лёше, в виде одобрения, большой палец, поднятый вверх. Детский сад! А дальше стало не до них, заиграла музыка, и началось волшебство. Энергичные гитарные риффы сменялись чарующими проигрышами под сильный голос вокалиста. Вокруг разворачивалась эпическая история, увлекая за собой. Саша закрыл глаза, отдаваясь безудержной энергии. И, удерживаемый от чрезмерной активности Лёшей, подпевал вокалисту, прыгая от восторга вместе с толпой.

Из клуба вывалились через час. И хоть выступление ещё продолжалось, но надо было вернуться домой до прихода мамы, чтобы привести себя в обычный вид. Пока ждали такси, Лёша укутал его в свой бомбер, обнимая, — по вечерам, к ночи, ещё ощутимо холодало. А Саша, совершенно оглушённый впечатлениями, плавал в какой-то эйфории, не замечая ничего вокруг. Внутри всё пело и, наполняя блаженством, мешало вернуться в реальность. Он даже не помнил, как доехали до дома, как ушёл Лёша, сдав его на руки сестре. Так и не отошедший от сильных эмоций Саша лишь смог умыться и, под неусыпным вниманием Маши, завалиться в кровать.

Комментарий к Мечта папарацци. Оттенок Pose

Красивые иллюстрации от САД

https://imageup.ru/img240/3684006/ottenok-pose.jpg

https://imageup.ru/img275/3684011/mycollages.jpg

========== Сирена. Оттенок Blue Velvet ==========

На тёмно-синем, почти чёрном, небосводе загадочно мерцали звёзды, словно крохотные пигменты в баночке с тенями. Заворожённый этой красотой, Саша протянул руку к небу. И тут же уронил обратно, оставляя жалкие потуги пошевелиться: слишком тяжело. Точно камушку с мокрым от сырой земли боком, ему оставалось неподвижно лежать и смотреть, как, вспыхивая, вниз летит очередная звезда, оставляя хвостатый след. Где она заканчивала свой путь, было непонятно — небо сливалось с землёй в единое покрывало. Давило, обволакивая вязким тёплым воздухом, забивающим лёгкие, будто кисель. С каждой минутой становилось всё труднее и труднее дышать, но Саша не мог повернуться, только хрипел в попытке надышаться. Вдруг полотно над ним расчертило сверкающей молнией, больше похожей на отломанную от дерева ветку. И через пару секунд прогремел гром. Наконец-то повеяло долгожданной свежестью. Саша с облегчением вдохнул прохладный воздух. И не успел даже испугаться предстоящего дождя, как всё закончилось. Казалось только, что небо опустилось ещё ниже, подмигивая ярко-голубыми звёздами, один в один как чьи-то глаза…

— Саша! Может, встанешь? Восемь часов уже. Встань, хоть поешь, — теребила его сестра. Гладила по волосам, спине.

— В такую рань? Сегодня ж воскресенье! — недовольный пробуждением Саша зарылся под одеяло.

— Какая рань, Сашенька? Восемь вечера уже, а ты всё спишь!

От удивления Саша и правда проснулся. Высунул растрёпанную голову из-под одеяла и, сослепу моргая сонными глазами, пытался очнуться окончательно. Вытащил телефон из-под подушки — убедиться. Не восемь, без пятнадцати, но блин. Неверяще уставившись на экран, ещё раз проморгался. Это он почти сутки проспал! Успокоив Машу оптимистичным: «Я скоро встану!», смахнул верхнюю панель — опять куча уведомлений. И, укрывшись с головой, устроился поудобнее, чтобы просмотреть сообщения. Сразу открыл Лёшины, отправленные ещё днём.

Алексей: Привет!

Алексей: Ты как?

Алексей: Саша?

Саша: Я только проснулся.

Саша: Прикинь, почти сутки проспал.

Лёша был оффлайн, поэтому Саша залёживаться не стал. Очень хотелось помыться, вчера же на это сил не хватило, и теперь как-то было не комфортно. Тем более он пропотел за ночь, как порося, да ещё и волосы болтались спутанной сетью. Отложив телефон, Саша поднялся. И тут же нырнул обратно — уж больно прохладно оказалось в комнате. Завернувшись в одеяло, как в кокон, доскакал до открытого окна. Брр! Как будто и не май месяц, холодина какая! С одеялком до ванной скакать слишком уж неудобно было, поэтому пришлось быстренько напяливать свитер и штаны.

Как только привёл себя в порядок, мама сразу погнала ужинать и пить таблетку, утреннюю-то он пропустил, а для приема вечерней как раз подошло время. Есть совсем не хотелось, но надо было. Вот и ковырялся Саша в тарелке под мамины расспросы и, односложно отвечая, пытался запихнуть в себя хоть треть порции. Не лезло, вообще, никак. Чтоб отвлечься хоть чуть-чуть, Саша взял мобильник. От Лёши до сих пор не было сообщений, хотя отправленные ему он прочитал. Хм-м. Мама забрала многострадальную тарелку и, поставив перед ним полную чашку, вытащила телефон из рук.

— Перевозбудился вчера. Ничего страшного, конечно, но вот этого поменьше сейчас, — мама многозначительно помахала мобильником, — уж отдохни сегодня. Я и Лёше сказала…

— Он заходил? — перебил её Саша, оживляясь.

— Да, — мама внимательно наблюдала за ним. — Пей чай, раз есть не хочешь. И, пожалуйста, сына, посерьёзнее. Я не хочу приступа. Если завтра не очень будет, останешься дома. Хорошо?

Можно подумать, он хотел эти приступы?!

— Хорошо, — согласился Саша, забирая протянутый назад телефон и пряча в карман.

Хоть он и пообещал, но непонятное сейчас молчание с Лёшиной стороны было странным. Убедившись, что все разбрелись по своим комнатам и, кажется, выходить больше не собираются, Саша залез в соцсеть. Поскольку нужного номера он не знал, то открыл диалог и позвонил, гипнотизируя экран. Никто не отвечал. Может, поздно уже, хотя всего десять часов…

— Лёша?

— Сашенька… а ты… чего не… не спишь?

— Так я целый день сегодня проспал.

— Точно… э-э-э… давай… завтра поговорим, а то я сегодня…

И скинул звонок. Саша в недоумении закрыл приложение. Такого Лёшу он ещё не видел, вернее, не слышал. Пьяного, и хорошо так пьяного, с уже заплетающимся языком и спутанным сознанием, и оттого тяжело подбирающим слова. Ну хоть кому-то весело. С досады Саша бухнулся в кровать и, включив на маленькой громкости самый спокойный плей-лист в телефоне, закрыл глаза.

И, естественно, промаявшись полночи, он благополучно проспал школу. Зато, аккурат с пробуждением, словил вереницу сообщений от Лёши.

Алексей: Саша, ты извини. Я вчера немного перебрал.

Алексей: И ещё.

Алексей: У нас же госы скоро. Так что я тут выпаду из общественной жизни.

Алексей: Надо готовиться.

Алексей: Не болей!

Отвечать на это Саша не стал. Надо так надо! С одной стороны всё было понятно, а вот с другой — ни капельки…

С тех пор общение, считай, сошло на нет. Теперь писал первым Саша, не часто, раз в три дня. Лёша отвечал редко, кратко и сухо, или, и того хуже, молчал, прочитывая смс. Саша чувствовал — что-то было не так, и не мог понять — почему так резко поменялось отношение. И дело было совсем не в загруженности. Даже на закономерный вопрос про экзамены тот ответил в двух словах, что «всё нормально». Ни оценку, ни как сдавалось, ничего не сообщил. И, в свою очередь, не спросил, как Саша окончил учебный год, хотя раньше его учёбой всегда интересовался. А окончил он хорошо. Но почему-то это сейчас не радовало, как и успехи Маши, получившей «отлично». Про Лёшу систер молчала, словно его и не было вовсе, а Саша сам спросить не решался, продолжая маяться в неизвестности.

Однако на один вечер пришлось отбросить грустные мысли, смирившись с неизбежным, — с наступлением каникул Лёлин гений воспрянул с новой силой и пришла пора. Пора помады, такой долгожданной и бережно хранимой, пока под неё шилась юбка. Синяя юбка для синей помады Blue Velvet от Jeffree Star. «От Джеффри Стар, Саша, представляешь!» — как и в первый раз, всё восторгалась Лёля. Да-да, Саша представлял. Только подколол воодушевлённую подругу, пропев: «I am beauty killer». Подкол не удался, Лёля принялась подпевать, перехватив инициативу. Ну и ладно. Сегодня им можно было пошуметь. Как и всегда, мама работала, а Маша, решив отметить успешную сдачу экзаменов, гуляла где-то с подругами.

Для очешуительного эффекта включили специально вытащенный из кладовки вентилятор — и понеслось. Саша крутился перед ним, как колесо обозрения, сверкая золотистыми тенями и голыми пятками. Задирал первые слои юбки, прикрывая ярко-синие, сверкающие от пигмента губы тонким фатином. Выгибался, застывая в невообразимых позах по команде вошедшего в раж творца.

— Офигеть, Сашка, ты красивый, конечно! — не удержалась умаявшаяся, и по такому случаю развалившаяся на его тахте Лёля, рассматривая оставшегося в одних трусах Сашу.

— А толку-то?! — взгрустнул тот, невольно разглядывая своё отражение, и взялся было за зеркальную дверцу шкафа, как замер, осенённый пришедшей в голову идеей.

Лёля, до этого заинтересованно наблюдающая за ним, с кошачьей грацией взметнулась со своего ложа, хватая мобильник:

— Сашка…

— Брось, Лёль! — он встряхнул головой, не соглашаясь с бредовыми мыслями, и решительно отодвинул дверцу вбок.

— Отправишь своему поклоннику… — подмигнула она, расплываясь в хитрой улыбке. — Ты же об этом подумал?

— Сдурела! Как ты себе это представляешь?.. — Саша замялся, и доставая штаны из шкафа добавил: — Тем более последние две недели мы не общались почти.

Лёля задумалась.

— А чего он тогда мои сторис пасёт?

— В смысле? — от удивления Саша аж отложил штаны, забыв, что хотел их надеть.

Оказалось, что Лёша засветился у неё в инсте, просмотрев случайно выложенную сторис на втором аккаунте, там, где она размещала Сашины фотки в образе и о котором никто не знал из друзей и знакомых. Причём просмотрел одним из первых. Заинтересованная такой активностью Лёля, естественно, заглянула к неподписчику, так и выяснила.

— А ты уверена, что это он? — Саша с сомнением разглядывал полупустой акк с фотографиями поля, речки и двух целующихся окуней.

— В сыщики тебя б точно не взяли. Конечно, это он. Название страницы в соцсети и здесь одинаковые.

— Да, может, это совпадение.

— Ты вроде умный, но такой дурак! — вздохнула Лёля.

— Ну и как он узнал про этот профиль? — продолжал сомневаться Саша.

— На самом деле, Сашенька, кто захочет, тот сможет найти, по хештегам. Для этого придётся постараться, но всё же. А он с твоей сестрой общался, мог и выспросить. С меня же вытянул, чем мы с тобой занимаемся.

— Когда? — ещё больше поразился Саша открывшимся подробностям.

— Ой, балда… Когда ты на кухне улетал.

В итоге для эксперимента решили наделать фоток и скинуть в сторис на час. Решить-то решили, но Саша никак не мог расслабиться. Одно дело для абстрактной публики позировать, и совсем другое — для конкретного человека, да ещё и в таком виде.

— Лёля, может, я всё-таки оденусь? — застеснялся вдруг Саша.

— Зачем? Ты прекрасен, как Кипарис! Давай, детка, жги для своего Аполлона! — развеселила его Лёля.

И Саша зажёг, больше делая паузы, чтоб отсмеяться с Лёлиных не всегда пристойных комментариев по типу: «Палец можешь лизнуть, как волшебный жезл», отпускаемых ею с совершенно серьёзным лицом.

— Лёля, одно-единственное фото! — попросил умытый и почти одетый Саша, роясь на полке в шкафу.

— Да-да, конечно…

Заподозрив неладное, Саша метнулся к подруге, натягивая на ходу вытащенную футболку. Так и есть, вывалила аж три снимка и одно маленькое видео — и когда умудрилась снять? — на нём Саша поворачивался к объективу, плавно опуская поднятые до этого руки. А фото-то выбрала! Первые два ещё ничего — там, где уже после снятия макияжа, просто смеялся и где дурачился, скосив глаза к переносице. Но последнее, блин! Он был такой… такой…

— Лёля, это слишком!

— Да ладно тебе. Хорошо же получилось! — Лёля отобрала назад мобильник, любуясь.

Получилось-то хорошо, но слишком эротично.

«Повернувшись левым боком и выставив вперёд острое плечо, Саша загадочно смотрел в камеру из-под полуопущенных, прокрашенных белой тушью, ресниц, при этом откинув назад голову так, что струящаяся волна волос почти доставала до талии. И, трогая сверкающие, ярко-синие губы, чуть высунул язык, коснувшись кончиком подушечки указательного пальца».

— Лёля! — возмутился Саша.

— Да ладно тебе! Сейчас удалю, — сдалась она и тут же заголосила, хватая его за руку: — Сашка! Сашка! Он посмотрел! Сашка! Да у него же уведы наверняка стоят, на сторис точно. Тут всего-то две минуты с выкладки прошло.

Обалдевший Саша в смятении уставился на экран, не зная то ли радоваться тому, что Лёша за ним наблюдает, пусть и тайно, то ли ужасаться тому, в каком образе тот его увидел. Хотя… что здесь такого? Сам ведь хотел! Хотел и не хотел одновременно, не понимая — зачем?

Оставшись один, Саша застыл перед зеркалом. Коснулся пальцами лица, провёл по губам, спустился ниже, по шее, до тонких ключиц. Да всё тут понятно. Проснулось то, что мирно спало под действием противосудорожных. Шутка ли, шесть лет на депакине просидеть, на который ещё мама ругалась, что гадость несусветная, но оказавшаяся весьма эффективной до поры. И это ещё мама сама покупала таблетки, чуть ли не послав, в своё время, начмеда в поликлинике на предложение попринимать вальпроевую кислоту до первых серьёзных побочек. И так обстояли дела со всеми лекарствами — по действующему веществу закупали и выдавали самое дешёвое — российского производства, которое не все больные переносили нормально, и только тогда уже врачебная комиссия могла выписать нужное.

Саша вздохнул, упираясь лбом в твёрдую зеркальную гладь, — вся жизнь на таблетках, словно он порченый. А ведь так и есть. Наверное, на него только со стороны смотреть интересно. А уж когда он в юбках и помадах, то тем более. Саша сморгнул непрошеную слезу. Одну, вторую. Осел на пол и, закрыв лицо руками, заплакал. Вся жизнь — это дом, школа, больница. Иногда поездка в соседний город, к морю, когда у мамы было время. Одного его никуда не отпускали. Саша ревел, глотая слёзы… горькие, как и всё его лекарство. До жути противное, но нужное лекарство. И для чего нужное? Чтобы продлить жалкую жизнь, изредка разбавляемую разноцветными образами? Вцепившись в волосы со всей силы, он дёрнул тонкие пряди и, теперь уже завывая, захлёбываясь слезами, пытался рвать, драть кожу на щеках, на лбу, на черепе, всё равно, лишь бы заглушить пожирающую изнутри боль. Словила его Маша. Обмотав пледом, прижала к полу, пока он, устав голосить до хрипоты, не успокоился.

Поутру вставать было тяжело — болела голова, и к тому же саднила кожа на лице. Хорошо, что каникулы и не надо никуда идти… Идти… Саша остановился перед зеркалом, машинально трогая разодранную кожу на правой щеке. Идти вечером — не вариант. Зато через неделю у Маши защита диплома. Значит, и у заочников где-то рядом.

Расписание нашлось на сайте. И в заветный день, соврав, что будет в школе — помогать, Саша поехал в университет. Оделся просто — джинсы, белая футболка, только волосы распустил. Но и этого оказалось достаточным, чтобы кондуктор в автобусе спутала его с девушкой. Хотя её поколению много не надо — длинные волосы, нет бороды, значит девчонка.

Где искать кафедру, он знал, они тут раньше были с мамой. Приехал Саша аккурат к объявлению оценок. Повезло! Не зря у Маши всё выспросил про защиту. И,дождавшись, когда дипломников запустят в аудиторию, примостился напротив кабинета. Ждать пришлось недолго. Двери открылись и повалили отмучившиеся, теперь уже специалисты. Лёша заметил его не сразу, оживлённо обсуждая что-то с однокурсником и застряв на пороге из-за толпы.

— Саша? Сашенька… — растерялся Лёша, вмиг утратив всё своё воодушевление. Словно не веря, подошёл к Саше и, только когда взял его за руку, смог собраться. Подхватил и, отмахнувшись от друзей, увёл, ничего не спрашивая. Так и молчал, пока ехали на такси до дома. Привёз к себе, завёл на кухню и после того, как усадил к окну, поставил чайник на газ. И всё без единого слова. Не выдержав этого, Саша вскочил.

— Я пойду.

— Сиди уже, — Лёша перехватил его, крепко обнимая за талию, и, прижимая к себе, усадил обратно на стул, не отрывая взгляда. Слишком близко, ощутимо близко — до тёплого дыхания на волосах, щеке, губах… почти соприкасаясь носами. У Саши перехватило дыхание. Сияющие звёзды в Лёшиных глазах погасли, и с глубины полезли тёмные всполохи, зажигая совсем другие огни в синей бездне. Жаждущие, алчные, голодные. Всего лишь несколько томительных секунд — и Лёша отодвинулся, пряча глаза за пушистыми ресницами. Сел рядом на табуретку. — Чай попьём и я тебя домой отведу.

Бесполезно! Саша поник. Невидяще уставившись в пространство, он машинально накрутил тоненькую прядь волос на палец.

— Я в воскресенье к вам зайду, — вдруг прервал молчание Лёша. Отвлёкшись от своего занятия, Саша распустил завитую прядку и перевёл на него непонимающий взгляд. — Учёба закончилась, можно и отметить будет, — наигранно весело пояснил Лёша, обжигая совсем не весёлым, тёмным взглядом. — Хорошо?

— Хорошо, — тихо согласился Саша, опустив глаза.

Комментарий к Сирена. Оттенок Blue Velvet

Красивые иллюстрации от САД

https://imageup.ru/img174/3684219/blue-velvet.jpg

https://imageup.ru/img82/3684220/mycollages.jpg

========== Муза. Оттенок Capricious ==========

— Сашка, а давай тебе ресницы накладные прилепим, чтоб среди коров местных сильно не выделялся! Будешь как опахалами — хлоп-хлоп, а не понравится — хлоп-хлоп-хлоп и улетел!

Саша скривился. Подколола так подколола. Завтра он с Лёшей и его друзьями собирался ехать на дачу, в деревню. Тот выпросил его на выходные, типа на рыбалку мужской компанией, на самом деле — отметить покупку машины и получение диплома. Мама вроде отнеслась хорошо к предстоящей поездке, только уложила в косметичку вместе с таблетками две ампулы реланиума, два шприца, упаковку стерильных салфеток и пять одноразовых спиртовых. На всякий случай! И Лёшу предупредила. Саша удивился, конечно, — серьезных приступов, чтоб прям до статуса, у него не было давно, но возражать не стал. Куда больше его волновало, что там его может ждать…

— Заросшее осокой поле с тучей комаров, километровая грядка с картошкой, клещи и кучи навозных лепёх на разбитой дороге, — авторитетно заявила Лёля, перебирая его гардероб в поисках подходящего наряда.

Да уж. Лучше и не придумаешь… Хотя если она надумала его напугать этим, то ошиблась. Гораздо больше его страшила и будоражила одновременно мысль о предстоящей ночёвке. Нервно сглотнув, Саша судорожно сцепил тонкие пальцы. Только Лёша и он, без мамы и вездесущей сестры. Только Лёша и его сияющие глаза, такие ярко-голубые, словно небо над морем в ясную погоду. А вот он смотрит на тебя и всё по-другому, теперь в его взгляде отражается тёмно-синяя бездна, точно, встретившись на горизонте с небом, они поменялись местами. Завораживающее зрелище. И ты уже там — тонешь в этой пучине, не в силах сопротивляться наваждению. И тянешься сам ко дну, туда, в самый омут, тёмный, как и его желание… Желание узнать, каково это, когда сильные руки держат тебя, нет, не так, как обычно, не по-дружески, а по-взрослому… когда он близко, настолько близко, что, чувствуя его дыхание на своих губах, ты невольно замираешь, всего лишь на пару секунд, прежде чем оказаться в сладостном плену… Каково это…

— …попробуешь — узнаешь! — высунулась из недр шкафа Лёля.

— Чего? — подорвавшись, опомнился шокированный Саша, лихорадочно соображая: «А не озвучил ли он сейчас свои мысли?»

— Малина, говорю, вкусная должна быть. Если есть, обязательно попробуй!

— Хорошо, — согласился он, падая обратно на кровать и глубоко вздохнув в попытках унять беспокойно бьющееся сердце.

Неудовлетворённая поисками Лёля задвинула зеркальную дверцу и хмуро уставилась на него. И тут же хитро сощурилась.

— А о чём это ты думаешь? А? — уголки её губ полезли наверх.

— Ни о чём.

— Да ладно! — теперь Лёля ухмылялась вовсю, лоснясь самодовольством от разгаданных мыслей, как щедро смазанный маслом блин.

— Ой всё! — Саша выскочил из комнаты под громкий смех.

Выехать должны были утром, но не сильно рано. Саше такой расклад был на руку, потому как мама, как всегда, ушла на работу спозаранку, а Маша ещё отдыхала с подружками в Европе, и он мог спокойно собраться в одиночестве. Да и вообще мог спокойно поехать, без возмущения сестры. Уж наверняка бы она воспротивилась поездке. После того раза Лёша опять зачастил в гости, на что Маша неодобрительно хмурилась, стараясь при каждом удобном случае задеть его, правда, не на глазах у мамы, там соблюдался нейтралитет. Почему систер так себя вела, Саша не понимал, а просвещать его никто не торопился, Лёша отшучивался, а Машу спрашивать он не решался. Поэтому оставалось только радоваться пусть небольшому, но путешествию и тихим сборам.

Ага, размечтался. И о каком спокойствии он думал, когда поутру уже прибежала перевозбуждённая Лёля? И, плюхнув на тахту пакет, заявила:

— Сашка, поедешь в этом.

«В этом» оказалось джоггерами и обрезанной по типу кроп-топа футболкой, лишь прикрывающей грудь.

— Лёля? — удивлялся Саша, крутясь перед зеркалом и поправляя свободно лежащую тонкую ткань на плечах. — Всё ж видно!

— Ничего не видно, нормально всё! Зато ветерок будет обдувать со всех сторон, и потом, ты ж не девочка.

— Но Лёшины друзья так не думают.

— Да всё там хорошо, — отмахнулась она. — И потом, это не твои проблемы, кто там, что думает.

И, усадив ошеломлённого таким аргументом Сашу на стул, принялась колдовать. На этот раз ничего броского — матовые персиковые тени с розоватым оттенком и полупрозрачное покрытие с лёгким блеском Capricious от M.A.C. на губы, почти как натуральный цвет, но чуть темнее и чуть другой. Напоследок Лёля сделала ему небрежный хвост, завязав волосы резинкой на уровне лопаток, отчего пара коротких прядей сама выбилась из причёски. Получилась этакая чувственная естественная красота, которую Саша слегка разбавил, надев солнцезащитные очки-авиаторы, тем самым добавляя образу загадочности.

— Идеально! — удовлетворённо кивнула Лёля, не преминув наделать фотографий.

Времени оставалось мало, Саша успел собрать необходимое в рюкзак, выпить таблетку, и пока раздумывал — брать или не брать куртку — к вечеру могло похолодать, но таскать шмотьё не хотелось, написал Лёша.

Алексей: Готов?

Алексей: Я тут пока уложу всё, пока доеду.

Алексей: Через десять минут можешь выходить.

Саша: Куртку брать?

Алексей: Как хочешь. Там толстовки мои есть, не замёрзнешь.

Можно будет надеть Лёшину толстовку… О-у… тогда никаких курток.

Саша: Хорошо.

Так и вышел из подъезда во всём великолепии. И во всём же великолепии загрузился на переднее сиденье внедорожника, кинув рюкзак под ноги. Устроившись, Саша снял очки и, невинно взглянув на Лёшу, отчего тот перевёл глаза на дорогу, спросил:

— Поехали?

— Поехали, — Лёша вздохнул, нервно потёр извечную щетину на подбородке, кинул на него быстрый нечитаемый взгляд, прежде чем посмотреть в боковое зеркало, и вырулил на дорогу. — Пристегнись только!

Доехали вроде быстро. Саша сориентировался по часам, потому как задремал и за временем и дорогой не следил, проснувшись, когда подъехали к дому. Вопреки всем опасениям и предсказаниям Лёли, дача оказалась весьма приличной — одноэтажный кирпичный дом, ухоженный большой участок с садом. Лёшины родители намеревались перебраться сюда окончательно, уйдя на пенсию, вот и вкладывали все силы в обустройство. После того как выгрузили вещи, Лёша провёл ему экскурсию. Комнат в доме было три. Самая маленькая, где считай всё пространство занимала кровать, досталась Саше. Где будет спать Лёша, учитывая, что приедут ещё две пары, он спрашивать не стал. Постеснялся. А вообще, здесь было светло и уютно, особенно на кухне с её большими окнами и отдельным выходом на открытую веранду, где, вдыхая запах тут же развешанных для просушки трав, пили вечерами чай, любуясь на цветущие деревья. Если уж и мечтать о домике в деревне, то только о таком, тем более водопровод и канализация имелись, и не надо таскать воду из колодца или сломя голову бежать через грядки, чтобы облегчиться. Саша впечатлился, почему-то деревня ассоциировалась у него с чем-то перекошенным, деревянным и обросшим грязью, хорошо, что это оказалось не так. Вот что значит любовь и трудолюбивые руки. Наверное, у Лёши очень хорошие родители. Да не наверное, а так и есть, не просто так же такого сына воспитали. Саша приуныл — вряд ли ему светит знакомство с ними, он же не девочка. От грустных мыслей отвлек Лёша, позвав прогуляться. Километровых полей с картошкой не наблюдалось, их место занимали зелёный газон, аккуратная дорожка, выложенная камнем, и цветущий палисадник перед небольшим садом.

— А малина у вас растёт? — вспомнил вдруг Саша.

— Да, есть за садом немного, мама сажала. Подожди, схожу проверю.

Саша молча кивнул, любуясь растениями. Красота! Присев на корточки, он погладил белое шарообразное соцветие одного из растущих на клумбе цветков. Удивительно, такой большой участок и нигде не видно требующих изматывающего труда грядок, хотя вырастить такое чудо тоже, наверное, нелегко. И пахнет божественно! Саша почти залез в цветник, сунув нос прямо в пышные соцветия. Странно, но отдавало зеленью, откуда же тогда сладкое благоухание? Источник обнаружился сразу — рядом росли маленькие жёлтые цветочки, распространяя сильный аромат. Ну надо же, такие малыши, а отдуваются за всех. Восхищённый Саша сел на траву, подогнув под себя левую ногу, и, закрыв глаза, подставил лицо под лучи ласкового солнышка. Распустил шёлковые локоны по плечам, наслаждаясь лёгким ветерком. Волшебно… Вокруг пела природа, и он, словно диковинный цветок, пел вместе с ней, пел беззвучно, душой, погружаясь в умиротворяющее спокойствие.

— Сашенька! — позвал Лёша, коснувшись его щеки и осторожно убирая непослушную прядку за ухо. — Съешь ягодку!

На раскрытой ладони лежали несколько ягод малины. Саша отправил одну в рот. Легонько прижал языком к зубам. Пружинила, значит только-только созрела, ещё не налившись полным соком. Разжевал, так и есть — с кислинкой. Саша чуть сморщился, делясь впечатлениями:

— Кисленькая, — и, взяв ещё одну, протянул Лёше, — попробуй!

Протянул прямо к губам, предлагая. Лёша отказываться не стал и, не сводя с него пристального взгляда, взял малину прямо губами, дотронувшись до Сашиных пальцев. Саша вздрогнул, словно электрическим током прошило, закусил губу и, опустив глаза, робко взял следующую ягодку. Наверняка ведь покраснел. Стараясь не думать об этом, положил малину в рот. И взволновался ещё больше, настолько, что аж дыхание перехватило, сообразив — только что его пальцы касались Лёшиных губ, а теперь он трогал свои. Почти поцелуй. Почему-то стало очень тихо, будто всё вокруг замерло, наблюдая за ними… Предвкушая… Как вдруг бодрая мелодия рингтона ворвалась в застывшее царство. Саша невольно выдохнул, осознав, в каком напряжении находился.

Оказалось, звонили подъехавшие друзья. И сразу стало оживлённо. Все суетились, смеялись, словно не четыре человека приехали, а целая толпень. Дом словно о́жил, встряхнувшись от окутавшей его сонной неги. Сверкая солнечными бликами на окнах, гостеприимно распахнул дверь, через которую курсировали гости с кухни на веранду. Ребята достали мангал, разожгли костёр. Шикарно! Саша тихо млел от восторга, устроившись у живого огня, и никто не смог бы оттащить его сейчас. Да и не надо было, потому как все засели рядом. Так и досиделись до позднего вечера в разговорах да за шашлыком. Стемнело незаметно, жара сменилась прохладой. Достав из кострища уцелевшее с одного конца полено, Лёша поворошил догорающие угли. Треснула подвернувшаяся сосновая шишка, рассыпав сноп искр. Кинув полено обратно в костёр, Лёша обнял прижавшегося к нему Сашу. Пощекотал тихонько за ушком: «Спишь?». Разморенный свежим воздухом и тянувшимся от огня запахом сосны, тот уткнулся носом в его плечо, пытаясь удержать с каждой секундой всё больше и больше тяжелеющие веки… Очнулся ненадолго, когда Лёша укладывал его на кровать и, кое-как сняв толстовку и штаны, завернулся в одеяло, чтобы окончательно уснуть.

Проснулся затемно и долго не мог понять, где находится. Пролежав, пока не начало светать за окном, поднялся и вышел в коридор. На кухне храпел Лёша, свернувшись калачиком на узком диване. Саша потёр лоб. Проспал всё на свете. Правда, непонятно, на что он рассчитывал, Лёша вёл себя как благородный рыцарь. Полюбовавшись немного на спящего, Саша вернулся обратно под одеялко.

По ярко-голубому небосводу плыли величественные киты. Словно баржи, они не торопясь рассекали воздушное пространство, смахивая хвостовым плавником попадающие по пути белоснежные облака. Саша в восхищении открыл рот, наблюдая за этим парадом…

— Сашенька! — гладил его по волосам Лёша.

Блин, опять уснул, что ли? Саша сонно моргал, безуспешно пытаясь очухаться. Бросил взгляд на часы. Девять. Отрубившись на два часа, он сделал только хуже…

— Сашенька, пойдем искупаемся, пока все спят, — тормошил Лёша. Саша тяжко вздохнул, соглашаясь. С Лёшей он был готов пойти куда угодно. Так и сполз с кровати, ничего толком не соображая. Получилось слегка прийти в себя лишь умывшись.

До речки дошли по вытоптанной дорожке через заросшее высокой травой поле. К месту, где имелся не очень крутой спуск к воде и какой-никакой пляж. Первым в воду залез Лёша, сразу же окунувшись с головой, а вот Саша мялся на берегу.

— Не бойся! Водичка прохладная, в самый раз освежиться.

— А вдруг там… — с сомнением глядя на тёмную воду, Саша силился вспомнить, какой такой зверь живёт в речных норах, как вдруг всплыл образ из сна: — Кит какой-нибудь?

Лёша громко хмыкнул:

— Да какой тут кит? Тут даже сомов нет.

— Вот-вот, я про них и говорю, такие здоровые с широким ртом, и усами, — Саша ухватил две тоненькие прядки, и прислонил к уголкам рта, показывая, мол, какие могут быть усы, при этом ещё несколько раз попеременно ими махнув.

Лёша весело рассмеялся.

— Иди сюда! — подплыл к берегу и, встав, протянул руки.

Дважды просить не пришлось. Лёша был мокрый и холодный, но Сашу это не остановило. Он обвился вокруг него, как лиана, обнимая ногами бёдра, а руками шею. Прижимаясь так сильно, что Лёша вздохнул судорожно, обнимая в ответ, и, поудобнее перехватывая под попу, потихоньку стал уходить поглубже. Вода казалась ледяной с непривычки. Саша ещё сильнее вжался в Лёшу. А-ах! Тот резко ушёл в воду по грудь и замер.

— Холодно?

Не то слово. Но Саша стойко терпел.

— Н-нормально.

— Да где ж? Зуб на зуб не попадает, — Лёша двинулся было к берегу, но Саша не дал, взбрыкнув в попытке остановить. Теперь застонал Лёша, тихонько, правда, и крепче прижимая его к себе, застыл.

Ах ты! Ни за что в жизни он бы сейчас не оторвался от Лёши. Вцепившись в шею, задышал загнанно. Что надо сделать, чтобы услышать ещё раз стон этого потрясающего мужчины? Что-то надо! И Саша сделал — лизнул ухо, прикусив напоследок нежную мочку.

— Сашенька! — простонал уже громче Лёша.

Попался! Саша потёрся щекой, губами о мягкую и в то же время чуть колючую щетину. И, закрыв глаза, лизнул красивый рот. Лёша не сопротивлялся, но и не делал ничего, лишь тяжело дышал, сжимая его попу. Тогда Саша прижался к его губам, потихоньку раскрывая их языком. Через несколько секунд они вовсю целовались, отрываясь ненадолго, чтобы отдышаться. Как всё-таки оказались у берега, Саша не понял. Увлечённо ощупывая крепкие мышцы на груди, на животе Лёши, он бы не заметил и кита, надумай тот всплыть в этой тихой речке. И почти ощупал член, пытаясь забраться в трусы, но Лёша не дал, схватив его за руку. Вытащил Сашу на берег, и вовремя. Невдалеке зашумели голоса, приближаясь. Лёша едва успел завернуть его в полотенце, как к ним вышли друзья.

— А мы вас потеряли!

Комментарий к Муза. Оттенок Capricious

Красивые иллюстрации от САД

https://imageup.ru/img228/3684408/capricious.jpg

https://ibb.co/ry8g7FQ

========== Любимая. No lipstick ==========

Саша завис над раскрытой книгой, полностью погрузившись в мысли. Интересно, если бы их не прервали, чем бы закончился поцелуй? Он горестно вздохнул. Да ничем бы не закончился… наверное… Лёша продолжал вести себя как рыцарь, тем более с той поры обстановка не располагала к уединению. Почти две недели прошло. И ничего! Только общение в соцсети и созвоны по вечерам. После поездки на дачу вживую они виделись лишь в прошлое воскресенье, и то, когда все домашние были дома. Работал Лёша допоздна, прихватив и субботу. Пытался догнать потраченные часы на учёбу, чтобы его всё-таки отпустили в отпуск. В сердцах Саша захлопнул книгу. Ещё и Лёля уехала с родителями в Испанию. Хоть плачь. К тому же стояла удушающая жара. Спасали только вентилятор и прохладный душ. Душ…

Алексей: Что делаешь?

Выползший из ванной Саша, прочитав сообщение, честно ответил.

Саша: Я помывся.

Отправив смс, Саша подумал немного и, стянув полотенце, сфотографировал себя в зеркале. Как есть, без одежды и с мокрыми после душа волосами. Несколько секунд на колебания, и вместе с ещё одним сообщением полетела фотка.

Саша: Сохну.

Значок пишущей ручки пропал, показывая всю обескураженность собеседника. Саша таращился на открытый диалог, уже жалея о своей смелости. Прошла пара томительных минут, прежде чем собеседник ожил.

Алексей: Оденься, а то простудишься так, под вентилятором.

Блин. Саша закусил губу. Зря фото отправил. Ой зря! Чем думал? Лёша вышел из чата. Блин-блин-блин… блин с оладушком. Саша кинул телефон на кровать. Полез в шкаф, лихорадочно перебирая бельё. Засуетился, пытаясь привычными действиями перебить хаотично бьющиеся мысли. Не надо было слать такую откровенность. Но безумная тяга сводила с ума. Спокойно, Сашенька, спокойно! Вытащив в результате поисков трусы и оставив на полке разворошенную гору, он плюхнулся на тахту. И вздрогнул от неожиданности — звонил Лёша. По видеосвязи.

— Я тут из офиса вышел, — Лёша выглядел серьёзно, но глаза полыхали огнём. — Покурить.

— Ты же не куришь? — искренне удивился Саша, и осёкся под жадным взглядом.

— Ты так и не оделся!

Саша ничего не оставалось, как смущённо опустить глаза.

— Я не успел.

— Эх, Саше-е-нька, — протянул Лёша. — Если получится пораньше освободиться, я завтра зайду.

Саша молча кивнул, чувствуя, что краснеет.

— И оденься!

После разговора Саша задумался. У Маши, устроившейся к маме администратором, завтра выходной, следовательно, остаться наедине с Лёшей не получится. А очень хотелось. Саша потрогал губы, вспоминая поцелуй. Как всё сложно-то, а! Одна надежда была, что систер после трудовых будней решит проветриться…

…Размечтался! Назавтра наступила такая жарень, что с самого утра воздух напоминал парное молоко — плавать можно. И к обеду стало только хуже. Обессиленно стенающая Маша: «Дождь, что ли, будет?», распласталась под вентилятором с явным намерением далеко от него не уходить и дом ни в коем случае не покидать. Везде облом. Саша изнемогал на кровати, мучаясь то ли от духоты, то ли от навязчивых желаний. И сам не заметил, как задремал. И вроде ненадолго, но небо затянуло тучами, да и сестры уже не было в комнате. Зато хоть посвежее стало. Точно к дождю. Он проверил телефон. Ого, проспал два часа и сообщения от Лёши пропустил.

Алексей: Сашенька, я через пятнадцать минут домой уже.

Алексей: Помоюсь и зайду.

Саша вскочил, бросив взгляд на часы. Ха, может, и успеет поймать Лёшу. Систер была на кухне.

— Маш, я в магаз сбегаю. Я быстренько.

— Ладно, — удивилась она.

Маша хотела ещё что-то спросить, но Саша выскочил из квартиры. В мгновение ока добежав до Лёшиного дома, взлетел по лестнице и остановился перед дверью. Несмотря на то, что запыхался, часто-часто задышал и, сделав глубокий вдох, позвонил. Лёша, видимо, был после душа или переодевался — открыл в лёгких шортах. «Сашенька?» — удивился он, а Саша уже прижался к нему всем телом, обнимая за шею. Поцеловал в колючую скулу, млея от восторга. И тут же — сразу в губы. Ошеломлённый таким напором Лёша растерялся поначалу, чем Саша сразу воспользовался, быстро проведя ладонью по крепкой груди, по животу и ниже, но теперь уже осторожно забираясь тонкими пальцами за резинку шорт. Лёша напрягся, но Саша чуть укусил его за нижнюю губу, отвлекая. И тот, застонав, одной рукой схватил его за попу, сильно сжимая, другой погладил острую ключицу и прильнул губами к ямочке над ней. Саша изогнулся, пытаясь удержать злосчастную резинку, но Лёша притёр его к стене. Заскользил горячими ладонями под футболкой, обжигая кожу прикосновениями, а губы поцелуем. От сжигающей их страсти воздух вокруг наэлектризовался, заискрил, словно меж двух оголённых проводов. Перестав осторожничать, Саша залез в шорты, трусов на Лёше не было, и ничего не мешало обхватить его горячий возбуждённый член. И трогать, гладить, теряя связь с реальностью под жаркими губами… Внезапно всё прекратилось. Лёша схватил его за руки, оторвав от себя и удерживая на расстоянии.

— Лёша? — Саша медленно приходил в себя.

— Не надо, котёнок! Не сейчас! — срывающимся голосом попросил Лёша.

— Почему? — от разочарования Саша чуть не расплакался.

Лёша помотал головой, шумно дыша в попытках восстановить дыхание.

— Да в чём же дело? — Сашу понесло. Обида от непонимания Лёшиного поведения, что тогда в мае, что сейчас, напряжение от двухнедельного ковыряния в собственных эмоциях и неудовлетворённого желания, вдобавок плохо переносимая им жара — всё это вылилось разом. Ответ ему был не нужен, его захлестнули эмоции. Саша сам понимал, что его накрыло, но остановиться не мог. Лёша схватил его, осознанно или нет, но правильно — развернув к себе спиной и зажав руки. Сашу било в истерике. Пытаясь вырваться, он извивался ужом. Лёша держал крепко, лишь в какой-то момент ослабив тиски, чтобы поудобнее перехватить, этого Саше хватило. Не имея возможности высвободиться, он только и смог, со всей яростью, терзавшей сейчас, укусить держащую его руку. Лёша охнул и от неожиданности выпустил своего пленника.

Домой Саша летел, заливаясь слезами. Замешкался у двери, и, не видя ничего — ни ключей, ни замка — за рыданиями, на ощупь нажал кнопку звонка. Тут-то его и поймал Лёша.

— Пусти-и! — уже выл дурниной Саша.

— Сашка! — охнула сестра и, не разобравшись, накинулась на Лёшу. — Ты что ему сделал?

— Ни-чего он мне не сделал! — захлёбывался Саша. — Ни-и-чего! Никто ничего не сделал. Ненави-и-жу! Ненавижу эту жизнь!

И доревелся-таки! Воздух зазвенел от тяжёлого мотива, а Саше осталось осесть на пол, отдаваясь во власть настойчивого ритма…

Очнулся он в Лёшиных руках, сразу попав в плен синих глаз, обеспокоенно наблюдающих за ним. Рядом вздохнула Маша. Зашебуршала, поднимаясь. Саша даже не повернулся, не в силах оторваться от яркой синевы. Сознание потихоньку прояснялось. Тяжело сглотнув, он закрыл глаза. Лёша подтянул его повыше к себе на колени, вытер платком губы, и убрал влажную от пота прядь с лица. Провёл большим пальцем по щеке, погладил скулу. Саша повернул голову, пряча лицо и обессиленно заплакал. Теперь Лёшу он точно не увидит, после такого-то представления: показал себя во всей красе — истерику устроил, приступ словил…

— Саш, ты чего? — Лёша прижал его к груди, чуть приподняв, и громко зашептал, гладя при этом по голове. — Ты зачем плачешь? Это мне плакать надо — кто тут сбежал, кто кусался? Кстати, вкусно было? Или ты не распробовал?

Последние вопросы он задал приблизившись совсем близко и оттого невольно пощекотав ухо. Саша рассмеялся сквозь слёзы, непроизвольно хрюкнув, когда горло свело спазмом.

— Вот-вот, уже и хрюкаем! — сыронизировал Лёша.

Саша виновато притих, позволяя поднять себя, словно куклу, и шмыгая носом, вцепился в Лёшу, пока тот нёс его в комнату. Так и прижался, не отпуская, так и забылся в крепких объятиях под тихий шёпот: «Спи, Сашенька, спи!.. Любимый…»

Любимый…

За окном рассветало. Саша уже целый час наблюдал за причудливыми тенями, плавно перемещающимися по стене, прокручивая в голове Лёшино невольное признание. В коридоре зашумели. Мама, скорее всего, только она вставала в такую рань. Саша достал телефон — проверить время. Ну да, полседьмого, а ей на работу к восьми.

— Сашуль, не спишь? — мама осторожно зашла в комнату.

— Нет, — Саша спрятал мобильник под подушку и опёрся на локоть, приподнимаясь.

— Лежи, рано ещё! — она присела на кровать и, нежно перебирая его волосы, тихо продолжила, словно разговаривая сама с собой: — Вырос ты, Сашенька, совсем большой стал. И так быстро. А помню, такой крохотулечка был, Маша даже дотронуться боялась.

Мама вздохнула, задумавшись, и погладила его по руке.

— Ты не представляешь, Саша, как тяжело и страшно тебя отпускать. Но надо. Тебе надо жить своей жизнью. И, наверное, даже лучше, если рядом будет Лёша.

Саша притих, удивлённо слушая мамин монолог, тем более никуда он не собирался, и вообще…

— Мама?

Мама грустно улыбнулась и, словно прочитав его мысли, ответила:

— Это пока! Не успеешь оглянуться…

И поцеловав ошеломлённого и ничего не понимающего Сашу в щёку, поднялась.

— Саш, к врачу нам через две недели. А пока она сказала продолжать увеличивать таблетку, так же как и делали — на семьдесят пять каждую неделю. А то получается, что сейчас минимальная дозировка по весу. Понял?

— Д-да, — он машинально кивнул, ещё сильнее растерявшись от такого быстрого перехода.

Это что такое было? Ему не почудилось? Мама всё знает и одобряет? Кто-то ей сказал или она сама догадалась?

Не в силах обуздать беспорядочные мысли, Саша сильнее завернулся в одеяло, чтобы хоть таким образом привнести стабильность. Ага, аж пять раз! Ещё и жарко стало. Тогда, выпутавшись из собственноручно сделанного кокона, он раскинулся на кровати и, наконец угомонившись, бездумно уставился в потолок. Так и пролежал, выйдя из комнаты лишь после маминого ухода. Маша ещё спала, поэтому, сделав себе чай, Саша завис на кухне и только успел сделать пару глотков, как в дверь постучали. Он нахмурился, прислушиваясь, мало ли — показалось. Ан нет, игнорируя звонок, кто-то негромко стучал в дверь. Озадаченный Саша подкрался к глазку и тут же, рассмотрев гостя, зашумел, щёлкая замком.

— Лёша!

А тот сгрёб его в объятия, прижимая к себе так сильно, что Саша пискнул.

— Сашенька, ты как? — Лёша ослабил хватку и, заглядывая в глаза, гладил любимого по волосам, по плечам. — Как ты себя чувствуешь?

— Нормально, — Саша так разволновался от переполнявших его эмоций, что еле мог говорить.

— А я тебе писал, потом смотрю, свет на кухне горит, — громко зашептал Лёша прямо ему в губы. Быстро поцеловал, бережно придерживая и продолжил: — Сашенька, мне ещё на работу сегодня, а с понедельника я в отпуске. Правда, всего на неделю. Съездим куда-нибудь, на море, на озеро.

Саша встрепенулся, предлагая:

— На дачу.

— Поехали на дачу. Куда хочешь, — Лёша опять притянул его к себе. Поцеловал, теперь уже медленно, нежно, растягивая удовольствие. И с трудом оторвавшись, с сожалением вздохнул: — Мне пора, котёнок. Завтра увидимся.

Закрыв за Лёшей дверь, Саша вернулся на кухню и хотел было высунуться в окно, как вздрогнул от возгласа:

— Саш! — В дверях стояла сестра, со сна ещё растрёпанная и какая-то помятая.

— Напугала, Маш! — Саша резко обернулся и, выдохнув, уселся на стул.

— Лёша приходил! — Маша скривилась и подсела к брату. Закусила губу, рассматривая его. — И куда вы собрались?

— На дачу.

— Сашка. Я не могу. Я нормально отношусь к… — Маша запнулась. — Но это же ты… а он. Он же на десять лет тебя старше.

— И что теперь?

Маша подскочила и заметалась по кухне.

— И тебе нельзя волноваться и ничего такого… А он…

Вот тут Саша безмерно удивился, внезапно осознав, в чём причина её странного отношения к Лёше.

— То есть, по-твоему, я должен сидеть безвылазно дома. Никаких свиданий, концертов. Да даже банальное — ходить на уроки — тоже не для меня? Так что это за жизнь тогда? Зачем тогда? Зачем я тогда родился? — Саша громко кричал, вскочив со стула.

— Да при чём здесь уроки? — Маша остановилась, кусая со злости губы. — Ты помнишь, что было после концерта? А я ему говорила, предупреждала, чтобы не трогал тебя. И всё равно надолго его не хватило. И вот, пожалуйста, — приступ. Я не понимаю, как ты можешь с ним…

У Саши невольно сжалось сердце. Так вот в чём дело! И он ещё боялся маминой реакции, а тут вон как.

— Так это из-за тебя он тогда пропал! Из-за тебя! — Саша опустился на стул с совершенно потерянным видом, и, посмотрев на сестру, тихо спросил: — Зачем ты так, Маша? Зачем?

Маша растерялась. Открыла было рот, но осеклась под Сашиным взглядом. Привалилась к кухонной столешнице, молча наблюдая, как он поднялся, достал таблетки и, прихватив чашку, отправился в свою комнату. Вот и поговорили! У себя Саша промаялся до обеда, не в состоянии что-либо делать от расстройства. В обед Маша ушла из дома. Можно было выйти — поесть хоть, но ничего не хотелось. Хотелось только спать. Он вздохнул. Из-за жары это, или таблеток, или из-за разговора с сестрой, а может, из-за всего сразу.

— Сашуль! — Всё-таки он уснул, и тихонечко примостившаяся рядом, совсем как в детстве, Маша пыталась его разбудить, гладя по волосам. — Сашка, прости меня, пожалуйста! Если он и правда так тебе нравится, я больше и слова не скажу против. Но, если он тебя обидит, я его прибью!

Саша повернулся к ней, сморгнул остатки сна и зашептал, объясняя:

— Не просто нравится… Я люблю его, Маш!

Сестра тяжело вздохнула и уткнулась носом в его плечо, обнимая.

Комментарий к Любимая. No lipstick

Красивые иллюстрации от САД

https://imageup.ru/img168/3684505/no-lipstick.jpg

https://imageup.ru/img101/3684503/mycollages.jpg

========== Спящая красавица. Оттенок Wicked ==========

На дачу Сашу отпустили на три дня, правда с кучей предупреждений, наставлений и горой лекарств. Ну и пусть! Зато целых три дня вдвоём с Лёшей! Саша чуть ли не пищал от радости, ровно до тех пор, пока не оказался в машине. Исподволь наблюдая, как Лёша переключает передачи, как держит руль, он вдруг безумно разволновался. В горле пересохло и сердце забилось часто-часто, словно он и не видел до этого дня, как уверенно Лёша водит, ловко выруливая на поворотах. Чтобы не выдать себя, Саша отвернулся к стеклу и притих, как мышонок. Так и молчал весь путь, дождавшись по приезде от, казалось, поначалу сосредоточенного на дороге Лёши:

— Саша, устал?! Сейчас постельное поменяю и можешь поспать.

Всё-то он видит… Кроме самого главного…

Но Саша лишь кивнул, соглашаясь. Помог выгрузить сумки и, пока Лёша открывал окна, остался на залитой солнцем кухне. Сушившиеся на веранде травы перекочевали сюда, или это был уже новый сбор? Не удержавшись, Саша дотронулся до подвязанного за высохшие стебли пучка. Утратившие яркость тёмно-розовые соцветия распространяли чуть пряный, травяной аромат.

— Это душица, как раз в чай заварим, — сзади подошёл Лёша. — Я читал, что от эпилепсии помогает.

Саша обернулся, но ничего сказать не успел. Пойманный в крепкие объятия, он только тихо вздохнул. Лёша гладил его по спине, плечам, прижимая к себе. «Сашенька…» — шёпотом, почти касаясь губами тонкой ключицы, обдавая тёплым дыханием нежную кожу до дрожи, до головокружения, до едва слышного стона, пойманного жадными губами. «Любимый мой…» — уже громче, срывающимся от возбуждения голосом, когда, доведя и бережно уложив на разобранную постель, стянул с него футболку и шорты, обжигая горячими ладонями. Саша задрожал, полностью беззащитный, пленённый, словно сейчас и не лето за окном и не душит жарким маревом, обещая дождь. Тогда Лёша устроился рядом. Притянул к себе так, чтобы они лежали, повернувшись друг к другу лицом. Укрыл их с головой тонким пледом. Обняв, погладил большим пальцем между лопатками, невесомо щекотнув, забрался выше, до тонкой шеи. Трогал осторожно, ласково, перебирая волосы и слегка касаясь ушка. Успокаивал. И при этом был так близко, что их носы почти соприкасались. Саша не выдержал первый — прикоснулся губами Лёшиных губ, быстро, что и сам не понял — каково это. Потом смелее, дольше, но ещё не глубоко, так — почувствовать мягкость, услышать, как учащается дыхание, но ещё не распробовать вкус. Игра. Такая интересная, что и забылось, что вот только было страшно до озноба. И уже жарко, очень жарко, и Лёша такой горячий. Особенно Лёшины пальцы, сжимающие член, и сильно, и нежно, и так сладко… Оргазм получился быстрым и оттого острым, всего несколько движений — и Саша кончил, цепляясь за сильные плечи. И стало легко, так безмятежно и одуряюще прекрасно, что Саша разом обмяк, расслабившись. Пока он приходил в себя, Лёша принёс полотенце, чтобы вытереть сперму. Полотенце оказалось влажным. «Специально ведь намочил», — промелькнуло в голове. Саша закрыл глаза, безропотно позволяя обтереть себя. От мокрой ткани холодило кожу, и он неосознанно свернулся клубком, обнимая сбитый в кучу плед…

— Саша! Сашенька! — негромко звал его Лёша. В ответ Саша невнятно мыкнул. Тогда Лёша пощекотал его за нос. Саша недовольно заворчал, морщась. Заворочался. И разом проснулся, приподнимаясь на локте и ещё сонно хлопая ресницами. За окном потихоньку темнело. Лёша сидел рядом на кровати. — Иди хоть поешь, таблетки выпей, да ложись обратно.

Опять уснул. И опять всё проспал. И неудивительно, ведь было очень хорошо. Саша упал обратно на подушки. Потянулся, вытягивая руки вдоль тела. И Лёша не выдержал — сграбастал его в объятия, ласково щекоча и ероша волосы: «Соня!», пока Саша не взмолился о пощаде и не сбежал, стоило Лёше ослабить хватку, вывернувшись и кубарем скатившись с постели. Но далеко убежать не смог. Лёша поймал его и усадил к себе на колени. «Сашка!». Обнимая, провёл рукой по ноге, до бедра. И замер. Саша тоже замер, только сейчас осознав, что совершенно голый. Несколько секунд — и Лёша прижал его к себе ещё сильнее, притянул, сжимая талию одной рукой, а другую — ту, что была на бедре, переместив на попу так, чтобы почти накрыть её. Саша затаил дыхание, слушая, как Лёша дышит в шею, как чуть колет щетиной кожу.

— Пойдём, Сашенька! — Лёша встал, поднимая его за собой.

Какой стойкий! Саша закрылся волосами, занавесился было от внимательных глаз, одеваясь, но Лёша ушёл на кухню. Хм… Саша схватил рюкзак с вещами. Как есть, в одних трусах, дошёл до кухни, приоткрыл дверь, высунув голову. Лёша крутился у плиты.

— Лёша, я помоюсь.

— Хорошо, только быстро. Подожди, полотенце достану.

Саша юркнул в ванную и пристроил пока рюкзак на стиралку. Забрав полотенце, закрылся. Ну помыться, это получилось быстро. А вот с остальным… Саша в раздумьях достал утащенный у Маши коричневый карандаш. Слегка подвёл верхнее веко, растушёвывая пальцем. Осмотрел в зеркале результат. Подкрасил ещё. Выпрямился, медленно повернул голову направо, налево. Сюда бы тени. Саша задумался — пора обзаводиться собственной косметикой, а не у сестры, или Лёли брать, вот как эту помаду Wicked от Lime crime. Хотя помаду Лёля сама оставила, как и парочку других с разными текстурами, — чтоб учился ровно губы подводить и заодно присылал ей фото. Конечно же, для вдохновения. Саша улыбнулся, вспомнив последнее присланное сообщение, — и, конечно же, для того, чтобы она не скучала. Помаду было легко наносить — жидкая, насыщенного винного цвета с удобным скошенным аппликатором.

— Саша, у тебя всё хорошо? — в дверь тихонько постучал Лёша.

Прекрасно! Чуть мимо не намазал от неожиданности. Саша засунул аппликатор в тюбик.

— Да-да, я скоро.

Засуетился, пряча тюбики и доставая одежду. Трусы надевать не стал, только короткие шорты из тонкой ткани, почти в обтяжку, а вот над белой футболкой завис. Блин! Надо было футболку сначала надеть, а потом губы красить. Хоть помада и стойкая, но кто его знает. Как окажется вся на одежде, тем более и не высохла ещё на губах. Блин! Поскакал перед зеркалом, махая руками. Так, а прыгать зачем? Саша бросил это сомнительное занятие и достал расчёску. Распустил завязанные перед душем волосы. И, поймав своё отражение, позабыл про всё. Повернулся к зеркалу боком, поправляя тёмно-каштановые пряди. Помада, высохнув, стала матовой и ушла в чёрный оттенок, выгодно оттеняя бледную кожу и карие глаза. Саша осторожно потрогал губы — роскошные, бархатистые. Такие губы только и целовать. Повертелся ещё, задрав подбородок. Если уж и присматриваться к лицу, то парня в нём выдавала чуть тяжёлая нижняя челюсть. Он отошёл дальше от зеркала. Тело было красивое, худое, гибкое, и даже ноги — Саша вытянул левую ногу, как балерина, — без мужской костлявости, ну если только самую малость. Хитро прищурившись, согнул ногу, опираясь стопой о коленку правой ноги. Руки положил на бёдра и застыл. Прямо как цапля. Ой, там же Лёша ждёт. Опустив ногу и наспех расчесавшись, Саша аккуратно, чтобы не испачкать в помаде, натянул футболку. Посмотрелся ещё раз в зеркало. Неплохо, но… Под такие губы надо Лёлину юбку какую-нибудь особо пышную, или платье вечернее, или кружевное чёрное бельё с полуоткрытым лифом, лентами, подвязками, и под низ колготки в сетку. Саша округлил глаза, удивившись своим мыслям. Но ведь наряжаться действительно было интересно, и красиво, и очень эротично… Особенно, если это было для Лёши.

Лёша ждал на кухне, за накрытым столом. Скучал на диване, уткнувшись в телефон, который отложил, как только зашёл Саша. Ничего не сказал, дождавшись, пока Саша не усядется напротив за стол, и только тогда спросил, показывая на губы:

— А не сотрётся?

— Давай проверим, — Саша пересел к нему на колени. Медленно поцеловал в левую щёку, сильно прижимаясь губами. Оторвавшись и осмотрев, покачал головой. Так же медленно поцеловал правую щёку. И, внимательно осмотрев, покачал головой. Посидел немного, полуобернувшись к Лёше и рассматривая его губы, словно раздумывая: надо или не надо?! Лёша, казалось, и не дышал, покорно ожидая решения, даже руками не трогал, сидя в мнимо расслабленной позе, лишь смотрел из-под полуприкрытых век. И Саша поцеловал, просто прижимаясь губами, и отстранился было, да Лёша не дал. Подавшись вперёд, догнал, для верности удерживая за шею и талию. Целовал жадно, даже грубо, напоследок слегка укусив за нижнюю губу. Саша и дыхание не успел перевести, как Лёша подхватил его на руки. Отнёс обратно в комнату, уложив на кровать. И очень удивил Сашу, первым сняв футболку, но остановившись у кровати. Сомневался? В сгущающихся сумерках плохо было видно его лицо.

— Включи свет, — попросил Саша. А вот у него сомнений не было, как и робости, растворившейся в желании. Сейчас, как никогда, чувствуя себя уверенно, он привстал на коленях прямо на постели, дожидаясь Лёшу. Свет разогнал загадочность момента, обнажив всю глубину. Подошедший Лёша смотрел тяжело, пристально, не в силах скрыть жажды. Только рвано вздохнув, когда Саша, ухватившись за резинку его штанов, потянул их вниз, снимая, и, вернувшись назад, одной рукой сжал бедро, другой — потрогал возбуждённый член. Красивый, ровный, со светло-розовой головкой, которую он полностью открыл, отодвинув крайнюю плоть. Саша погладил ствол, член качнулся, словно в приветствии. Забавно. Тогда Саша провёл указательным пальцем до мошонки, наблюдая, как сокращаются мышцы на животе, и, обведя напряжённые яйца, обхватил член у основания. Слушая, как учащается дыхание, остановился, раздумывая… и ничего не успел, потому как Лёша, нагнувшись, поцеловал его, опрокидывая на подушки и наваливаясь сверху.

— Всё хотел спросить — я не колючий? — Лёша вдруг отстранился, гладя его лицо.

— Нет, — немного обескураженный Саша покачал головой.

— Нет? — удивился Лёша, хитро прищурившись.

— Если только чуть-чуть.

— Чуть-чуть?! — Лёша залез под футболку, с нажимом проводя по рёбрам. Накрыл ладонью грудь. Коротко поцеловал в губы и потянул футболку вверх. Саша приподнялся, помогая. И уже сам почти снял, как охнул от неожиданности. Лёша провёл колючей щекой по груди, задевая сосок, и тут же обхватил его губами, обводя языком. Саша забыл про одежду и, оставив футболку болтаться на руке, вцепился в Лёшу. А-а-ах! Терзаемый сладостной мукой, извивался под жаркими губами,всхлипнув, когда Лёша переключился на другой сосок, и при этом, опустив руку, сжал его член через тонкую ткань. Долго выдержать такого Саша не смог. Вывернувшись, встал на четвереньки, опираясь на согнутые в локтях руки. Предлагая себя.

— Саша, я не могу больше! — горячечно зашептал Лёша, целуя выступающие позвонки. Больно сжал ягодицу. И сдёрнув мешающую сейчас одежду, прижался пахом к попе. Потираясь членом, застонал: — Сашка!

Застонал и Саша, когда ненадолго оторвавшись, Лёша вернулся к нему, и теперь уже гладил промежность скользкими от смазки пальцами, трогал анус, слегка нажимая. Развернул Сашу к себе, целуя и укладывая на спину. Навалился сверху, устраиваясь меж разведённых ног, и вошёл. Поймал сдавленный стон. Отвлекая, целовал, нежно обводя своим языком его, и, тут же сминая губы, жадно вылизывал рот. Опираясь на одну руку, чтобы не придавить любимого, другой мял ягодицу, гладил тело. Саша потерялся, зацепившись сознанием только за Лёшин шёпот: «Расслабься, Саша… Сашенька… Любимый… Красивый мой… Мой Сашенька… Мой…» И, наконец полностью отдавшись, утонул в бездонном омуте таких желанных глаз, позволяя своему мужчине всё…