С утра до вечера [Вячеслав Пайзанский] (fb2) читать постранично, страница - 5

намерения обидеть ее он сказал Лёле:

«У Вас, Лёля, нос, как кнопка от электрического звонка!»

Лёля мгновенно убежала не сказав ни слова. Это был конец любви. Несколько раз Вячка пытался встретить Лёлю около гимназии, чтобы проводить домой, но Лёля уклонялась. Однажды она, сощурив глаза, посмотрела на него и громко выпалила:

«Я с клопами дела не имею!». Это был намек на его рост и месть за нос. Это был окончательный разрыв.

На это не последовало ни слез, ни сожалений: ну, и не надо – и делу конец!

Тем боле, что разные события последовали одно за другим и отвлекли внимание Вячки.

Шел октябрь 1905 года. Революция, катившаяся по России, докатилась и до нашего небольшого тогда города. Рабочии гильзовой фабрики, механических мастерских, типографии и большого железнодорожного узла устроили всеобщую забастовку, а через два дня, после опубликования царского манифеста о даровании первой конституции и свободы слова, печати и собраний, организовали демонстрацию, и с красными флагами, с революционными песнями ходили по городу.

Полицейские попрятались, конных жандармов также не было видно. В день демонстрации, с утра, гимназисты не пошли в гимназию. Они отдельной колонной примкнули к рабочим, шагали с песней, вовсе не революционной, а той, что всегда распевали, когда шли в строю или на прогулку. Женская же гимназия не участвовала в демонстрации. В ней проводились занятия.

Когда демонстрация вышла на Кирпичную улицу, на углу которой находилась женская гимназия, восьмиклассник Левицкий подозвал Вячку и приказал ему по водосточной трубе взобраться к окну второго этажа, попробовать его открыть, влезть в класс, где занимались семиклассницы (выпускной класс), и пригласить их на демонстрацию.

Не задумываясь, Вячка по трубе долез до указанного окна. Ему тотчас же открыла окно сидевшая около него гимназистка и он прыгнул в класс. Там была Евгения Ивановна, Начальница!..

По видимому, ей очень не хотелось выпускать своих воспитанниц, потому что, как оказалось, двери класса были закрыты на ключ, а ключ она держала у себя в кармане.

Она чуть ли не с кулаками набросилась на Вячку, так что тот сначала даже струсил, но потом крик гимназисток и удары в дверь снаружи заставили начальницу открыть дверь. В дверях стояли Левицкий и еще несколько человек, по видимому, из рабочих.

Семиклассницы выбежали из класса, стали открывать двери других классов. Женская гимназия присоединилась к народной демонстрации, к ликованию народа, получившего, наконец, основные свободы, не подозревавшего гнусного обмана царского правительства и его палачей. Когда эта мирная демонстрация подошла к зданию мужской гимназии на Алексеевской улице, раздались выстрелы, но никто не падал, так как стреляли, очевидно, поверх голов демонстрантов.

Но паника началась. Часть рабочих и гимназисты-старшеклассники укрылись на гимназическом дворе, где они все через два часа, после демонстративной стрельбы и ультиматума жандармов, были арестованы. Другие демонстранты, не зная, откуда стреляют, бросились вверх по улице и набежали на отряд полиции, которая, испугавшись, отступила в боковую улицу и пропустила бегущих. С ними были и мы с Вячкой. Мы смиренно уселись в саду дома Горшковых, как будто нигде не были и ничего не знали.

Расплата началась на другой же день. Вячку не пустили в гимназию до решения педагогического совета.

Дело могло закончиться исключением его из гимназии с волчьим билетом, т. е. без права поступления в казенные учебные заведения и на работу куда бы то ни было.

Но Вячку спасли. Несмотря на уверенья Евгении Ивановны, что это Койранский взбунтовал женскую гимназию вместе с Левицким, было представлено начальству свидетельство врача о том, что он с 8 часов утра до 4-х часов дня находился на излечении в его кабинете. И семиклассницы заявили, что начальница обозналась. Исключенный из гимназии восьмиклассник Левицкий даже назвал фамилию мальчика, влезшего в окно, причем того, который был застрелен на гимназическом дворе.

На этот раз Вячка уцелел. Его спасла хозяйка его квартиры Мария Николаевна Горшкова, пользовавшаяся большим весом в городе и легко получившая нужную врачебную справку.

Она почему-то любила Вячку, хотя никогда не давала ему этог понять. И после всего случившегося не упрекнула его в содеянном. Только муж ее, капитан Горшков, долго похохатывал, вспоминая «подвиг» Вячки.

Жизнь потекла по-старому, но что-то в Вячке изменилось. Он перестал дышать только поэзией, стал учиться и перестал появляться на вечерах в женской гимназии.

Он стал религиозным, бывал аккуратно на всех богослужениях в гимназической церкви. Своим прилежанием к дому божию он обратил на себя внимание гимназического священника отца Иоанна и был сделан прислужником в алтаре. На его обязанностях лежали: раздувать кадила и подавать их попу, зажигать и гасить свечи, откупоривать вино, предназначенное для причастия, ходить к просфирне за