Оркестр зашумел. Имя композитора было давно у всех на устах. В Буссето со всех сторон доходили слухи о феноменальном успехе его оперы «Севильский цирюльник».

Маэстро Провези сначала был настроен довольно скептически: настораживал несолидный возраст автора — двадцать четыре года. Имелись и другие возражения. «После «Севильского цирюльника» Паизиелло, — говорил он окружающим, — невозможно браться за этот сюжет!» Однако, побывав на оперном спектакле в Риме, Провези резко переменил мнение.

Это шедевр! — восторженно восклицал старый музыкант. — Подобной оперы еще долгое время не родит итальянская земля!

Провези выступил инициатором того, чтобы оркестр разучил увертюру к «Севильскому цирюльнику».

Музыкантов из Буссето захватила мысль исполнить замечательное произведение. С разных сторон слышались одобрительные возгласы. Сквозь общий шум с трудом пробился слабый голос.

— А как же я? — волновался слепой альтист Доменико. — Я никогда не слышал оперу, я не знаю ее музыки и не смогу принять участие в концерте.

— Пеппино тебе поможет!

С этого дня мальчик проигрывал слепому музыканту на спинете партию альта. Это продолжалось до тех пор, пока Доменико не выучил ее наизусть.

А потом состоялся концерт. На него съехались даже жители окрестных деревень. Музыка Россини буквально потрясла. В ней ощущалось дуновение весеннего ветра, буйствовала задорная молодость, виделись улыбающиеся девичьи глаза.

— Волшебник! — восторженно вздыхали слушатели.

Много эпизодов запечатлелось в памяти юного Верди в бытность его в Буссето. Правда, носили они зачастую разную окраску: то солнечно-светлую, то серовато-тусклую, как неясный зимний день. Один из холодных январских дней, кстати, едва не стал последним в жизни Пеппино. Верный обязательству играть на органе в Ле Ронколе, мальчик зимним вечером шел в родную деревню, сбился с дороги и угодил в ров с ледяной водой. Случайно оказавшийся поблизости пастух спас его. Это купание впоследствии дало о себе знать острыми болями в суставах.

В 1825 году произошло знаменательное событие в жизни будущего композитора. Узнав о его успехах в науках, арифметике и письменности, Барецци взял мальчика к себе в контору помощником. В свободные часы они беседовали об искусстве, книгах, о прошлом, настоящем и будущем Италии, ну и, конечно, о музыке. По настоянию синьора Антонио маэстро Провези начинает индивидуально заниматься с Джузеппе.

— Музыка — величайшее достояние человечества, — не уставал он повторять. — Человек, равнодушный к ней, подобен дереву. Любовь к музыке сродни любви к природе. Она возвышает человека, делает его добрее и чище... Музыка — голос души. Каждый инструмент на свой лад передает душевный настрой. А в оркестре инструменты способны передать все величие человека-художника, его благородство и мудрую силу... Но для этого композитор обязан в совершенстве владеть мастерством, обладать многими и многими знаниями...

Маэстро Провези во всеуслышание восхищался успехами своего ученика, который буквально на лету схватывал его наставления и советы.

— Это настоящий талант, — говорил Провези синьору Антонио. — Как он чувствует музыку, как легко сочиняет и играет. К сожалению, спинет слаб для развития его способностей!..

В скором времени в доме Барецци появилось фортепиано, специально выписанное из Вены. На нем стала учиться играть Маргерита. Уроки ей давал Джузеппе.

Ему шел шестнадцатый год. Юноша сильно вытянулся, возмужал. Однако, несмотря на возраст, он по-прежнему оставался немногословным и стеснительным, движения его были резки и угловаты.

Зато как Джузеппе преображался, когда садился за инструмент. Малоподвижное лицо юноши как бы оживало, глаза вспыхивали огнем вдохновения. Особенно Маргерита любила слушать его собственные сочинения.

— Неужели и ты когда-нибудь станешь знаменитым композитором? — не то в шутку, не то всерьез спрашивала она.

— Возможно, — соглашался Пеппино.

— Тебя будут величать маэстро. Ты станешь таким же известным, как Чимароза, Керубини.

— Возможно, — с улыбкой соглашался юный наставник. — А теперь давай-ка лучше сыграем в четыре руки.

И через мгновение под сводами старинного здания разносились мощные аккорды импровизации, сменявшиеся нежными мелодиями Паизиелло, Россини и начинавшего входить в моду Доницетти.

ГЛАВА III. РАЗМЫШЛЕНИЯ ПОД МУЗЫКУ

В октябре 1829 года в небольшом городке Соранье, расположенном поблизости от Буссето, освободилось место органиста. Механически наигрывая на фортепиано, маэстро Провези мучительно размышлял: следует ли занять это место Джузеппе или повременить. С одной стороны, рассуждал Провези, стать городским органистом не так уж плохо — место это не бездоходное. Карло Верди спит и видит, чтобы сын наконец встал на ноги и начал самостоятельную