Катастрофически необходимо (СИ) [Rapunzel Ka] (fb2) читать онлайн

========== Часть 1 ==========

— Малфой?

— Грейнджер.

Изучающий прищур мазнул по удивлённому девичьему лицу, показавшемуся из-за распахнувшегося портрета. Драко скривился, недовольно отмечая, что к нему вышел не Блейз, которому следовало бы следить за столь поздними посещениями Башни Старост.

Гермиона повела бровью в немом вопросе, но, получив в ответ лишь ничего не выражающий взгляд, тяжело вздохнула. Несмотря на привычно малфоевское поведение, что-то было не так. Серые глаза. Кристально чистый лёд был слегка мутный, с отчётливо читающимся недовольством в глубине чёрного зрачка.

Давай, Грейнджер. Опусти взгляд и получишь нужный ответ.

Староста девочек перевела взгляд к его рукам, словно прочитав его мысли. Небольшая бутылка огненного виски, зажатая в бледных пальцах, была опустошена ровно наполовину.

Умница. Три, два, один…

— С ума сошёл?! — возмущённо прошипела, втягивая его внутрь Башни Старост. — Давно Филчу не попадался? Уверена, он и Миссис Норрис были бы рады столь впечатляющему зрелищу!

Смешная. Ответственная Грейнджер.

— Эй, полегче, — отстранил от себя её ладонь и поправил рубашку, которую она смяла на рукаве. Три верхних пуговицы у шеи были расстёгнуты, позволяя свободно дышать и обнажая неглубокую ямку между ключицами. Он всегда избавлялся от галстуков, когда этого не требовал случай.

Даже общая гостиная, в которой преобладали нейтральные кремовые цвета, показалась ужасно яркой после тьмы коридоров. Единственным источником света сейчас здесь был камин, но даже этот контраст заставил Малфоя поморщиться.

— Мне нужен Забини, — облокотился о спинку дивана, пытаясь сфокусировать взгляд на Грейнджер, которая осталась стоять у лестницы, грозно упирая руки в бока.

Карие глаза испепеляли его взглядом, говоря лучше слов о том, что староста девочек думает по поводу его ночного визита. И того состояния, в котором он сюда явился.

— Уже полночь, Малфой, — холодные нотки в демонстративно спокойном голосе неприятно обожгли кожу.

— И? — недовольно взглянул на неё из-под платиновой чёлки, почти касающейся бровей и непривычно растрёпанной. — Время посещения Башни Старост ограничено или что?

Давай, Грейнджер. Злись на меня. Выводить тебя на эмоции — моё любимое занятие.

Сработает. Всегда срабатывало. Вот уже и кулаки крепко сжались, побелев в костяшках. Давай же, ну.

— Да, чёрт возьми! Ограничено! Если, конечно, ты не очередная подружка Блейза, решившая скоротать с ним остаток ночи, — не без удовольствия спарировала, посылая в него убийственные молнии своими карими глазами. И уже более равнодушно добавила. — В любом случае, ты уже опоздал.

Драко отправил в её сторону скучающий взгляд, а затем, как ни в чём не бывало, опустил голову и откупорил бутылку с высокоградусным напитком.

— Он не один?

— Нет.

— Блять. Совсем невовремя, — невольно чертыхнулся, потянувшись к горлышку бутылки. Губы обожгла терпкая жидкость.

Если бы Драко спросили об ощущениях, он бы сказал, что огневиски на вкус — это чёртова лава. Только в стеклянной таре. Такая же обжигающая и с лихвой оправдывающая своё название. Язык, горло и все внутренности обволокло огнём.

Драко всеми фибрами чувствовал напряжение и злость, которыми пылала Грейнджер. Если бы у неё была возможность убивать взглядом, подобно Василиску, вероятнее всего, он бы уже валялся у её ног бездыханным телом. Но она не могла.

— Что ж, — голос слегка охрип от Огденского напитка, — придётся тебе побыть моим собеседником, Грейнджер, — поднял на неё ироничный взгляд. — Составишь компанию? Или тебя тоже кто-нибудь наверху дожидается? — вскинул брови, кивая в сторону винтовой лестницы. — Впрочем, плевать. Мне нужно выговориться. Пусть даже если это будешь ты.

— Не самое лучшее начало для задушевной беседы, не находишь? — сердито сузила глаза, скрещивая руки на груди.

Малфой, находя эту её позу прекрасной возможностью, прошёлся взглядом по стройной фигуре. Облизал взглядом каждый изгиб тела, скользя сверху вниз и обратно. Ни тебе мантии, ни закрытой одежды. Облегающая майка на тонких бретельках, свободные пижамные штаны. Вполне в стиле самой-правильной-ученицы. Только вот…

— Не носишь белья, Грейнджер? — взгляд ненадолго задержался на аккуратных полушариях груди, хорошо очерчивающихся через тонкую хлопковую ткань.

Щёки Гермионы ярко вспыхнули, а губы сомкнулись в пренебрежительно-тонкую полоску. Несмотря на это, она даже не подумала прикрыться.

Есть что-то, о чём я не знаю?

— Это не то, что должно тебя волновать.

Холодный и сдержанный тон. Почти равнодушный. Словно в ней нет ни грамма неловкости от его наблюдательного замечания.

— Верно, — скривил уголок губ и сделал ещё один глоток огневиски прямо из бутылки.

Очень аристократично, Малфой. Всё по правилам этикета.

Грейнджер пристально следила за ним, щурясь и, вероятно, оценивая масштабы бедствия.

— Если ты решил напиться до чёртиков, то не здесь, пожалуйста. Не при мне.

Поучительный тон неприятно резанул слух, заставив его вновь скривить губы.

— М-м-м. Отправишь меня шататься по Хогвартсу? После отбоя? В таком виде? Совсем на тебя не похоже, — язвительно прищурился, с легкостью раскусывая её блеф. — Садись, Грейнджер. Поболтаем, — кивком указал ей на диван и, неспешно обогнув его, опустился на мягкую поверхность, растянув свободную руку по подлокотнику.

Гермиона показательно фыркнула, но опустилась в соседнее кресло. Весь её вид сообщал о том, что она делает ему большое одолжение.

Драко хмыкнул, подмечая тот факт, что она побоялась оказаться с ним на одной плоскости. Возможно, так было даже лучше. Потому что его взгляд сразу притянули обнажённые ключичные косточки и глубокая впадинка между ними, а потом… Он скользнул ниже и…

— Чёрт. Ты не могла бы накинуть на себя что-нибудь, Грейнджер? Твой вид… порядком отвлекает, — выразительным жестом указал туда, откуда только что с трудом оторвал взгляд.

— Моя рубашка осталась наверху. Я всего лишь спустилась вниз, чтобы открыть портрет, а не готовилась к приёму гостей, — холодно отрезала, откидываясь на спинку кресла и ещё больше открывая обзор на свою фигуру.

Малфой рвано выдохнул против воли.

— Возьми хотя бы это, — бросил ей в руки одну из подушек, которые лежали на диване. Не возымев никакого эффекта, тяжело вздохнул и, почти по слогам, добавил. — Пожалуйста.

Гермиона недовольно посмотрела в его сторону, но всё-таки прижала подушку к груди.

— Выпьешь со мной?

Драко поставил бутылку на стол, бросив мимолётный вопросительный взгляд на Грейнджер. Не успела она и рта открыть, как он уже потянулся за палочкой, чтобы наколдовать два стакана.

— Малфой, я не Забини. Если я не оставила тебя за портретом, это не значит, что мы вместе будем распивать огневиски и болтать по душам. Выкладывай, что тебя волнует, или я пойду спать.

— Уверена, что хочешь так сразу — без предысторий и всего прочего?

— Чем быстрее, тем лучше. Несмотря на то, что сегодня пятница, а если быть точнее, — она демонстративно покосилась в сторону часов, — уже суббота, с утра меня ждёт гора обязанностей и домашней работы.

Драко усмехнулся, узнавая типичную Грейнджер. Даже выходные по чётко распланированному графику.

Как скучно.

— Хорошо, — кивнул, упирая локти в слегка разведённые колени и подпирая голову руками. Какое-то время спокойно изучал её взглядом, взвешивая принятое решение. — У меня не стоит.

— А? — без сомнений, этот звук вырвался против её воли. Просто от удивления и подозрения на слуховые галлюцинации. — У тебя… что? — моргнула, встряхивая головой в непонимании.

Эта восхитительная реакция. Мерлин, он сохранит это воспоминание на подкорке сознания не меньше, чем на оставшуюся вечность.

— Мой член не среагировал на Паркинсон. Ни на неё, ни на её грёбаный кружевной комплект цвета страсти, — протянул это будничным тоном, оживляя образ в воображении, но, даже сейчас, не ощущая… ничего. Никакого желания сорвать с Пэнси тот ошеломительно соблазнительный комплект. Так давно ничего. — Ничего, Грейнджер. Понимаешь?

Гермиона необычайно медлила, сильнее стискивая подушку и делаясь непривычно бледной. Казалось, совсем немного, и в её кудряшках затрещит электричество. Нехороший признак.

— Знаешь, что я понимаю, Малфой? — вкрадчиво начала она, не отрывая от него пристального взгляда.

— Ну, — небрежно провёл по волосам, на секунду утопая пальцами в платиновых прядях.

— Что ты чёртов извращенец, который ни кнат не понимает, с кем стоит делиться подробностями своей абсолютно-никому-неинтересной интимной жизни!

На каждое из сказанных ею слов Драко прилетело той самой подушкой, которую он лично кинул ей в руки. И которую она до побелевших костяшек пальцев сжимала в руках, прежде чем вскочить с места и начать его колошматить без разбору. Малфой, ужасно развеселившийся от её выходки, едва ли, пытался отбиваться, лениво блокируя рьяные удары.

Гермиона всё больше входила в раж, от души радуясь возможности — отомстить Драко за все его выходки. Но… неожиданно на гостиную обрушился звук бьющегося стекла, а в ноздри ударил запах огневиски, доводя концентрацией крепкости до головокружения.

— Твою мать, Грейнджер, — протянул Малфой, переводя взгляд с разбитой бутылки Огденского напитка на Гермиону, застывшую от неожиданности. — Твою мать.

Грейнджер стиснула подушку, которой так нелепо зацепила бутылку с элитным алкоголем, оставленную на краю стола.

— Я… — голос дрогнул, а извинения застряли в горле вместе с возмущением по поводу его недавних откровений.

— Просто сядь, — почти потребовал он, утягивая её за запястье на диван и доставая волшебную палочку. — Я уберу осколки.

Гермиона коснулась места на запястье, где совсем недавно были его пальцы. Драко невольно выхватил взглядом этот едва уловимый жест, ощутив как внутри отчего-то теплеет. Сдержав улыбку, он быстро привёл в порядок комнату, устранив следы недавнего буйства старосты девочек. Никакого напоминания о том, что произошло, не считая густого запаха карамели, который оттенял крепость алкоголя.

— Что?

Малфой наткнулся на один из тех недоверчивых взглядов, которые она бросала на него в течение всего этого времени.

— Я разбила наполовину полную бутылку с огневиски, — начала тихо и выразительно взглянула на него, словно он должен был догадаться, к чему она клонит. — А ты, вместо того чтобы пригрозиться меня убить, сказал, что соберёшь осколки. Что, чёрт возьми, с тобой не так?

Драко искренне засмеялся. Её изумлённый взгляд — это было что-то поистине великолепное.

— Это всего лишь виски, Грейнджер. Будем считать, что эта половина Огденского чуда — моя цена за наш душевный вечер.

Гермиона заметно нахмурилась, вспоминая, о чём шёл разговор до этого момента. Судя по сосредоточенной складке, образовавшейся на гладком лбу, эту беседу ей крайне не хотелось продолжать.

Придётся, Грейнджер. Придётся. Процесс уже запущен. Назад пути нет.

— Готова отдать что угодно, чтобы не возобновлять обсуждение о том, что тебя не возбуждает твоя подружка.

— Не стоит бросаться такими соблазнительными для меня предложениями, — ехидно поглядел на неё, довольствуясь секундной паникой на милом личике.

— Пожалуйста, Малфой. Я правда не хочу знать подробности твоей личной жизни. Дождись утра, поговори с Блейзом. Уверена, эта тема ему куда ближе.

— Очень сомневаюсь. В отличие от меня, он сейчас наверху, развлекается с очередной девчонкой. Исходя из этого, могу сделать вывод, что у него всё в порядке с…

— Прекрати, — почти простонала, нервно закусывая губу. — Я не хочу ничего знать ни про тебя, ни про Блейза. Пожалуйста.

Драко оценивающе прищурился.

— Если ты так боишься говорить о сексе, как ты им вообще занимаешься, Грейнджер? Не глядя?

Гермиона вмиг вспыхнула до кончиков волос и быстро облизала пересохшие губы, ещё больше приковывая к себе внимание Драко.

— В твоей жизни вообще присутствует такое понятие как секс?

Малфой изогнул бровь, опускаясь рядом с ней на диван и с интересом изучая её точёный профиль.

— Грейнджер?

— Я не буду обсуждать это с тобой, — строго произнесла, решительно поворачиваясь к нему.

Драко насмешливо сверкнул глазами, уже приготовившись отпустить очередную шутку, но почти сразу поднял руки в примирительном жесте. Уничтожающий взгляд, обращённый на него, грозился разразиться новым скандалом.

— Ладно. В твоих проблемах разберёмся чуть позже, а пока… Смею тебе напомнить, что у меня не встаёт на Пэнс, — задумчиво закусил губу, раздумывая, стоит ли продолжать сеанс откровений. — И на Гринграсс. И ещё на парочку девчонок, с которыми я…

— Мерлин, Малфой! — возмущённо подскочила с места, обрывая его на полуслове, но тут же была усажена обратно. Прохладные пальцы быстро потянули её вниз за запястье, сразу же разжавшись, как только она оказалась рядом.

— Это пиздец, Грейнджер, — еле слышно проговорил, качнув головой, и откинулся на спинку дивана, ненадолго прикрывая веки.

Неловкая тишина окутала комнату невидимыми нитями. Драко даже показалось, что он на физическом уровне ощущает, как Гермиона перебирает в голове всевозможные варианты ответа, но не находит ничего подходящего. Неужели её умные книжки не дают всех ответов? Вот, ведь, незадача. К школьным урокам всегда готова на отлично, а к школе жизни — увы.

Неправильную литературу читаешь, Грейнджер.

— Знаешь, — повернул к ней голову, внимательно прожигая серыми кристаллами её карие глаза, — столько молчать даже неприлично.

Девушка прижалась щекой к спинке дивана, обернувшись к нему вполоборота и поджав под себя одну ногу. Тихий голос показался ужасно непривычным:

— Я не знаю, что говорят в таких случаях, Малфой.

Такая честность сбивала с толку.

— О, разве в твоей любимой «Истории Хогвартса» об этом не пишут? Что делать, если у парня не стоит? Нет? Неужели я первый такой за всю сумасшедшую историю мира магии? — так спокойно об этом поинтересовался, словно просил передать соль. Нужно было срочно распутывать этот клубок тишины.

Драко ждал недовольно поджатых губ или ответной колкости, хотя бы, чего-нибудь. Но она лишь молчаливо смотрела на него в ответ, будто не имея сил даже не то, чтобы сказать три слова. Два карих омута, казалось, старались проникнуть в самую глубину его души и выудить оттуда что-то.

Что? Там ничего нет. Больше я тебе ни о чём не скажу.

— Ты просто идиот, Малфой, — тихо прошептала и… улыбнулась. Немного устало, но абсолютно искренне.

Драко невольно улыбнулся в ответ, чувствуя, как ослабевают путы гнетущего напряжения. Ему удалось разрядить обстановку наилучшим образом. Или это ей удалось? Этой своей улыбкой.

Поленья в камине негромко потрескивали, приятно лаская слух. Теперь это была уже не та тяжёлая тишина. Совершенно другая. Правильная. Едва заметные световые блики отражались на щеке Гермионы, придавая коже бронзовый оттенок — исчезающий и появляющийся вновь.

Мерлин, это была почти идиллия и атмосфера уюта, которую совсем не хотелось нарушать. Грейнджер никогда раньше ему не улыбалась. Он никогда не улыбался в ответ, рассматривая её так близко, а сейчас…

— Ты не знаешь всего, Грейнджер, — еле заметно потёрся щекой о плотную обивку дивана.

— О, есть ещё что-то более увлекательное, чем не слушающийся тебя член? — шутливо поинтересовалась, предполагая дальнейший обмен занимательными фактами.

— Есть, — приподнял уголок губ в деланной насмешке. — Я, честно говоря, планировал грузить этой информацией Забини, а не тебя, но… Кажется, он всё проебал. В прямом смысле этого слова.

Гермиона то ли фыркнула, то ли хихикнула, но глаза её всё равно улыбались, загадочно поблёскивая в свете огоньков из камина. Драко продолжал смотреть на неё, запоминая, на случай, если всё это продолжится совсем недолго и вскоре его выставят за портрет, проклиная всеми известными нелестными эпитетами.

— В общем… Пока ты не подумала, что я совсем безнадёжен и в мои восемнадцать мне остаётся только посочувствовать, есть человек, о котором я думаю в этом ключе. И, в данном случае, дело даже не в сногсшибательном белье. Моему организму достаточно лишь одной игры воображения, чтобы всё стало на свои места. Чтобы всё сработало.

— О, Мерлин, Малфой! Это Блейз? — внезапно воскликнула Грейнджер, от потрясения прикрывая рот ладошками. Удивление на её лице было неподдельным. — Я сразу поняла. Ты пришёл к нему ночью, чтобы… Признаться. Годрик милостивый! Я знала…

Драко ненадолго оцепенел, не сразу замечая пляшущих чертенят в озорных карих глазах.

Блять, Грейнджер. Доиграешься.

— Дурочка, — если можно обозвать человека ласково, то у него это получилось. Но голос всё равно надломился, став глуше и на полтона ниже обычного. Он сглотнул, чтобы смочить пересохшее горло. Уже давно невероятно хотелось пить. — Без предисловий? — она положительно кивнула. — Я хочу тебя, Грейнджер.

Всего секунда, и угасли шальные искорки, уступив место застывшей карей радужке. Воздух в комнате напряжённо зазвенел, едва не заставив Драко напрячься от надвигающейся бури. Если бы только крайнее удивление отразилось на её лице, было бы намного проще. Однако, эмоциональный спектр оттенков стал меняться так быстро, что лёгкая тошнота подкатила к горлу.

— Ты… — она почти задохнулась от возмущения, наконец, найдя в себе силы заговорить. Вскинула голову и больно ткнула пальчиком в крепкую грудь. — Твои чёртовы шутки, Малфой, это… Это просто… — каряя радужка гневно сверкала.

Драко перехватил хрупкую ладонь, крепко сжав её в своих пальцах.

— Похоже, что я пошутил? — нотка недовольства вырвалась сама собой.

Гермиона вздрогнула — то ли от тона, которым это было сказано, то ли от серых глаз, смотрящих непривычно серьёзно. То ли от ладони, которую он до боли сдавил в своей руке. Впрочем, нет. Последнее она, абсолютно точно, предпочла проигнорировать.

— Ты не мог не шутить. Чтобы хотеть кого-то, нужно испытывать какие-то чувства. Как минимум…

— Да что ты? — саркастично скривился. — А я, по-твоему, бесчувственное полено?

— Нет, но…

— О, благодарю, Грейнджер! Это обнадёживает.

— Прекрати! — неожиданно вскрикнула, выхватив ладонь, которую он слишком сильно сжал. — Ты понял, про какие чувства я говорила — светлые, благородные…

— Мерлин, Гермиона, кто тебе сказал, что для того, чтобы хотеть другого человека, нужно обязательно испытывать что-то высокое и трепетное?

Грейнджер опешила. От своего имени, впервые прозвучавшего из его уст, или от услышанных умозаключений — он точно не разобрал. Но ненадолго её словно парализовало. А он, тем временем, продолжал заводиться, слетая с тормозов.

— Полагаешь, каждая новая пассия Блейза вызывает в нём что-то духовное? — недовольно прищурился. — Это чёртова физика, Грейнджер! В твоих любимых книжках об этом должно что-то упоминаться. Разве нет? Даже ненависть не мешает трахаться, если присутствует долбаное влечение. Знаешь, у меня начинают закрадываться сомнения, что тебя не совсем справедливо называют самой умной ученицей Хогвартса.

Драко даже не заметил, как вскочил с места. И не понял, кто сделал это раньше — он или Гермиона, стоящая теперь напротив и сверлящая его ненавидящим взглядом. Она была чертовски зла, и руки её слегка дрожали.

— Если ты трахаешь всё, что движется, Малфой, — поморщилась от собственных слов, — это не значит, что у других — нормальных людей — не переплетаются между собой физическое и духовное. Возможно, это станет для тебя новостью, но в нормальных отношениях эти два понятия гармонично сосуществуют, искусно переплетаясь, и тогда ты можешь заниматься любовью, а не… Как ты это там называешь на своём языке?

— На моём языке я называю это сексом, Грейнджер!

— Прекрасно! Знаешь, если тебе вполне хватает физических аспектов, какого соплохвоста ты потом жалуешься, что у тебя не стоит на твоих подружек? Раз даже отсутствие чувств не мешает тебе совать свой член куда попало!

Злость щёлкнула в голове спусковым крючком, выплёскиваясь наружу.

— Я не сказал, что можно ни черта не испытывать, я сказал, что даже негативные эмоции не мешают спать друг с другом! И, следи за своей грёбаной речью, идиотка!

— А то что? — резко вскинулась, вздёргивая подбородок и с вызовом смотря на разъярённого Драко.

И это было последней каплей. Он просто прорычал ей в ответ, нависнув над ней как грозовая туча:

— А то мой неразборчивый член окажется в тебе, Грейнджер!

От глубокого дыхания девичья грудь вздымалась, а щёки негодующе раздувались, отчаянно глотая воздух. Гермиона не находила слов, чтобы ответить на его непозволительную дерзость. А он… Он тоже всё сказал. Даже больше чем следовало. И теперь просто прожигал её тяжёлым взглядом.

Вязкая тишина снова расползалась по небольшой, но уютной гостиной, заполняя собой всё пространство и пробираясь даже в самые укромные его уголки.

— Блять. Ты меня с ума сведёшь.

Малфой шумно выдохнул, делая несколько шагов назад. Ураган эмоций, накативший так внезапно, отступил, освобождая место назойливым мыслям, неизмеримым грузом свалившимся на плечи. Вместо того, чтобы сохранить непривычную струну той дружеской беседы, которая проскользнула между ними в какой-то миг, они умудрились раскромсать её на маленькие кусочки и выбросить в ближайшую урну.

Невыносимая Грейнджер.

Драко провёл ладонью по затылку, спускаясь к шее и останавливаясь на груди. Невыносимый прилив жара наполнил тело, и рубашка показалась ужасно раздражающим предметом одежды. Без всякой задней мысли, он стал расстёгивать ряд перламутровых пуговиц, обнажая верхние подтянутые мышцы живота. Просто потому что было жарко.

— Что… ты… делаешь?

Малфой поднял удивлённый взгляд, услышав испуганный шёпот, и остановился чуть выше ремня на брюках. Правда, ненадолго. Пальцы снова затеребили те немногие оставшиеся пуговицы. Хищная улыбка растянулась на губах, когда он развёл полы рубашки, с неподдельным интересом наблюдая за реакцией Гермионы.

Смотри, Грейнджер. Смотри на меня. И не смей отворачиваться. Трусиха.

И она смотрела. Беспокойно сглотнула, когда две половинки ткани распахнулись, обнажив фарфоровую кожу и подтянутый торс, выгодно смотрящийся в близости теней, падающих от огня.

— Малфой. Прекрати.

— Прекратить что? — зарылся пятернёй в волосы, придавая им ещё более небрежный вид. Одна пола рубашки открыла ещё больший обзор на фигуру и красиво очерчивающиеся мышцы. — Это? — нарочито медленно стянул с себя рубашку, предварительно расстегнув манжеты.

— Мерлин… — выдохнула Гермиона, отводя взгляд.

— Нет, Грейнджер. Всего лишь Малфой, — сыронизировал, делая несколько шагов к ней и останавливаясь совсем близко.

Она подняла на него взгляд.

— Что ты хочешь? — тихо прошептала, смотря в лихорадочно блестящий ободок серой радужки.

— Я уже говорил, Грейнджер, — вздёрнул бровь и сделал небольшую паузу. Одним движением накинул на её плечи свою рубашку, сокращая этим самым оставшееся расстояние и наклоняясь совсем близко к её уху, заалевшему от подобной близости. — Хочу тебя, — осторожно потёрся кончиком носа о девичью щёку.

Такая жаркая. Боже. Она вся горит.

Гермиона попыталась выиграть хотя бы несколько сантиметров личного пространства, упираясь ладонями в его грудь. Тщетно. Он не позволил отстраниться, обнимая её ладонью за талию.

— Ты не можешь, — последние крохи разума, кажется, улетали с остатками самообладания.

Неужели из-за меня, Грейнджер? Где твоя выдержка? А моя?

— Почему? — тёплым дыханием коснулся мочки. — Ты красивая. Самая умная девочка на факультете и в школе, — слегка прихватил зубами гладкую кожу.

— Этого недостаточно.

Ни одного весомого аргумента. Кажется, кто-то сдаёт позиции.

Он улыбнулся, пряча эту эмоцию и свои размышления в неукротимых кудрях.

— Достаточно. Но если ты решила набиваться на комплименты, то… Мне нравятся твои волосы, — накрутил на указательный палец одну из непослушных пружинок. — Они такие же своенравные, как ты сама. Ещё твоя фигура. Однажды я поймал себя на мысли, что хочу тебя, когда на тебе была зимняя мантия. Просто потому, что я мог бы снять её с тебя. А также всё то, что было под ней, — выпустил из пальцев каштановый завиток волос, притягивая Грейнджер к себе второй рукой. — И губы. Меня чертовски волнуют твои губы. Я слышал столько ядовитых слов, слетающих с них в мой адрес, но не имею понятия — какие они на вкус, — немного отстранился, чтобы поймать её взгляд.

Поймал.

— Позволишь узнать?..

Гермиона неопределённо повела плечами, не скрывая ужасной растерянности, но стала заметно ближе, когда Драко крепче обхватил тонкую талию. Кончик языка быстро прошёлся по пересохшим губам и этот жест не ускользнул от внимательного взгляда Малфоя.

— Ты невыносима, Грейнджер, — усмехнулся, подаваясь к её лицу, но останавливаясь в нескольких миллиметрах от него.

Он не хотел давить. Хотел, чтобы и в ней это было. Желание.

Не сдержал улыбки, ловя жаркий выдох приоткрывшихся навстречу губ и упиваясь подобной близостью. Она почти сама его поцеловала. Сама. По крайней мере, ясно дала понять, что совсем не против.

Губы коснулись друг друга, в ту же секунду опьяняя, вытягивая наружу нечто, что долго таилось за слоями непробиваемой ненависти и ждало своего часа. Этого часа.

О, Мерлин, она была такой ласковой. Её ладони, кажется, искали что-то, за что можно было ухватиться, но нашли только его плечи. Легонько сжала их горячими пальцами, лишь, на короткое мгновение, отстраняясь, чтобы вобрать в лёгкие такой необходимый воздух. А после вновь рухнула в эту пропасть ощущений, что сейчас так стремительно уносила за грань объяснимого и разумного. Которая, совершенно точно, не попадала под определение нормального. Ей нравилось. К своему счастью, Драко слишком хорошо умел считывать подобные реакции.

— Глубже… — зарылся пальцами в волны волос, обжигая дыханием её щёку, а затем висок. Пытаясь поймать хоть одну разумную мысль в своей голове, но ощущая только безумное влечение и пожар внизу живота. — Хочу глубже, Грейнджер. Иначе сойду с ума. Пожалуйста.

Салазар, он почти умоляет её углубить поцелуй. Докатились.

Ладонь Гермионы едет вниз по груди, замедляясь на мышцах живота и останавливаясь в опасной близости от пряжки ремня. Она ничего не говорит, но он знает, как трактовать её неозвученный ответ.

Можно.

Секунда промедления, и Малфой прижимает её к себе вплотную, заведомо зная, что слишком рискует, давая ей почувствовать, что уже на грани. На грани, к которой она сама его подвела, а он просто не сопротивлялся. Просто позволил следовать за своими желаниями.

Карие глаза испуганно расширились, а кудряшки запружинили, потому что она отчаянно замотала головой.

— Ты… Нет, — нетвёрдо шепчет, пытаясь отстранить его.

— Я — да. А ты, Грейнджер?

У неё не осталось ни грамма самообладания. Неизвестный механизм запустился и в ней. Малфой это видит. Чувствует. И, Боже мой, это всё, что его волнует сейчас.

— Это… слишком, Драко. Нам лучше остановиться.

Последние крупицы воли, которые она в себе нашла, но… Это не работает. Ему нужны эти губы с мелкими трещинками. Нужна она. Уже почти как два года н у ж н а. Как кислород для лёгких. Как жизненно необходимый элемент. Просто рядом.

— Нет, Грейнджер. Я сдохну от желания, но тебя не трону. Мои фантазии — не твоя проблема. Просто поцелуй меня снова, хорошо? Мне это катастрофически необходимо.

Прошу.

Наверное, эта потребность близости была написана у него на лице. Потому что она не ответила. Лишь бросила покорный взгляд, окончательно срывая маску выдержки, поднялась на носочки и обняла ладонями за шею, ещё теснее прижимаясь. К бёдрам. Животу. Вливаясь в его горячие руки. Разрешая. Заставляя сердце бешено колотиться, захлёбываясь в восторге.

Глубоко.

Как он хотел. О чём просил. Что она позволила. Языком решительно скользнула между его приоткрытых губ, касаясь ровного ряда зубов, обжигая ласками нёбо. Скользя, переплетаясь, кусая. Малфой жадный до поцелуев. Хочет запомнить её всю. Каждое движение губ и языка. Каждый оттенок — нежности, неприкрытого желания и бешеной страсти, текущей по венам. Это как борьба, только с приятными последствиями. С абсолютно сумасшедшим послевкусием.

Руки блуждали по её телу, исследуя каждый изгиб, каждый миллиметр кожи. Он слишком долго запрещал себе думать о том, что это возможно. Но в этом странном мире нет ничего невозможного. И, Мерлин правый, его сейчас пьянит совершенно не виски. Его пьянит Грейнджер. Её не до конца смелые касания — изучающие, пробующие на вкус эту странную химию между ними. Более уверенные губы. Даже странно, что целовать его ей намного легче, чем прикасаться к нему. И, чёрт побери, как это заводит…

Воздух. Она — воздух.

Драко гладил девичью спину, стянув с неё собственную рубашку и отбросив куда-то в сторону. Куда? Он потом разберётся. Пах уже давно скручивала такая невыносимая пульсация, что он с трудом сдерживался, чтобы не заскулить. Брюки натянулись, обещаясь треснуть по швам при малейшем дополнительном давлении на них. Он глухо простонал в поцелуй, не сразу даже сообразив, что она качнула бёдрами к нему навстречу. Один раз, второй, третий… Серьёзно?

Что за девочка?

— Грейнджер… — протянул, кусая зацелованные губы. — Даже здесь проявляешь сострадание? — всё-таки не смог удержаться от ироничного комментария.

Собственный голос он никогда бы не узнал, если бы уже не слышал его таким — хрипящим от немыслимого возбуждения. Огладил и сдавил её бедра, больно врезаясь пальцами в кожу через тонкую ткань пижамных штанов. Слишком рядом.

— Ещё один идиотский комментарий, и я, клянусь, выставлю тебя в таком виде за дверь.

— Понял, — усмехнулся, увлекая её в сторону дивана. Откинулся на спину и потянул девушку на себя. В карем взгляде читался немой вопрос. — Если я сдохну от болевого шока, то лучше так.

Гермиона постаралась скрыть улыбку, рвущуюся наружу, но не очень успешно. Диван был мал для двоих, но сейчас даже никому в голову не пришло воспользоваться магией, чтобы его расширить. Поэтому Грейнджер пыталась найти наиболее удобное положение, как вдруг неожиданно замерла, смущённо поправляя прядь волос и заглядывая в его лицо.

— Когда-нибудь настанет утро и всё это…

— Покажется чудовищной ошибкой? — помог подобрать ей наиболее ёмкое описание сложившейся ситуации.

Грейнджер вздохнула, не давая ни положительного, ни отрицательного ответа. Драко осторожно заправил за ухо непослушный вьющийся завиток и ласково провёл большим пальцем по нежной щеке.

— Я скажу, что был пьян и мной управлял чёртов виски. А ты как оправдаешься, Грейнджер? — хитрый прищур возник на его лице.

1:0

Гермиона потерлась щекой об его ладонь в ответ на непривычные ласки.

— А я скажу, что ты был пьян и просто не оставил мне шанса.

Молодец. 1:1

— Иди ко мне, — привлёк её ладонью за поясницу, чувствуя под пальцами обнажившуюся кожу. Горячую и гладкую. Забрался чуть выше под майку, наблюдая за её реакцией. Она закусила изнутри нижнюю губу, упираясь ладонями в его плечи.

— Малфой…

— Что?

Внимательный карий взгляд, задержавшийся на его лице, был слегка туманным. Её губы уже были заметно зацелованы и это было так красиво. Так невероятно шло ей. Драко не мог — и не хотел — отводить взгляд.

— Я, конечно, рада, что у тебя всё в порядке с… этим. Но благотворительный секс не входил в мои планы на эту ночь. Я… не могу.

Он усмехнулся. Не колюче, как всегда было раньше, а мягко. По-настоящему. Когда нет никакой злости, а что-то совсем другое растёт в глубине. В области сердца.

— Скажу тебе больше, Грейнджер, скорее всего, это не входило в твои планы на жизнь. Впрочем, так же как и в мои, но… У судьбы извращённое чувство юмора, как видишь. Вернее, даже… чувствуешь?

Конечно, она чувствовала. Особенно сейчас, когда после его вопроса нервно заелозила на его бёдрах. О, Мерлин.

Малфой закусил нижнюю губу изнутри и закрыл глаза, шумно втягивая носом воздух. Почти проскулил, сильнее вжимаясь пальцами в её кожу.

— Замри. Пожалуйста.

Она подчинилась, чувствуя, как покрывается пятнами смущения шея. На лице уже просто не осталось места не залитого предательской краской.

— Прости.

— Все нормально, Грейнджер. Просто… Постарайся быть менее соблазнительной.

— Но я… ничего не делаю.

— Ты сидишь на моих бёдрах. Этого достаточно, поверь, — натянуто усмехнулся, надавливая ладонью на низ её поясницы и привлекая к себе. — У тебя же никогда ещё никого не было? — тёплым низким шёпотом защекотал её ухо.

— Нет, — прошептала так тихо, что, кажется, сама засомневалась — произнесла ли это вслух. — Нет, не было.

— Несложно было догадаться. Надо сказать Блейзу, что он должен мне десять галлеонов.

— Ч-что?

Такое податливое тело в его руках вмиг стало напряжённым. Драко грозился одной своей фразой разрушить всё то, что только что выстроил. По-глупости или по-честности? Она должна знать. Хотя, вероятно, Забини даже не вспомнит о споре, который, кажется, был тысячу десятилетий назад. К тому же, в тот день в них было слишком много огневиски. Это развязало язык Малфою.

— Мы поспорили, что я буду у тебя первым, — всё. Назад дороги нет. Либо она его убьёт, либо…

— Малфой, — предупредительно упёрлась ладонями в диван и распрямила локти, увеличивая расстояние.

— Стой. Пока ты не успела выставить меня к чёртовой матери, должен сказать, что я этого хочу. Быть первым. У тебя. Всегда хотел.

Гермиона, судя по потерянному взгляду, пропустила мимо ушей все его последние слова.

— Ты поспорил на это, — сердито сощурилась, поджимая губы. — Ты просто поспорил, что разведёшь меня на секс. Мерлин, какой же ты мерзкий, Малфой, — постаралась выбраться из крепких ладоней, но Драко резко приподнялся, привлекая её обратно. — Пусти!

— Не истери, Грейнджер. Если бы я хотел просто развести тебя на секс, я бы не говорил, что мы поспорили с Забини. Я же не идиот.

— А по-моему, самый настоящий. Убери руки!

Наивно было полагать, что Гермиона сможет выбраться из его железной хватки, натренированной годами. Но попытки избавиться от его объятий она всё же не оставляла.

— Что я вижу, Грейнджер! Мой лучший друг почти в твоей постели?

Голос Забини заставил девушку замереть и, с ужасом в глазах, перевести взгляд на лестницу. Ехидная ухмылка застыла на губах итальянца, прислонившегося бедром к перилам.

— Во имя Салазара, Блейз, — протянул Драко, откидываясь обратно на спину и увлекая Грейнджер за собой. — Исчезни.

— Нет, Блейз, стой. Скажи своему другу, чтобы проваливал отсюда к чёртовой матери.

— Не будь дурой, Грейнджер.

— Я была бы дурой, если бы повелась на твои дурацкие рассказы.

— Что, чёрт побери, между вами за игры такие? — хмуро уставился на них староста мальчиков.

— Вы поспорили! — сердито вскинулась Гермиона, чувствуя, как болят запястья от цепких пальцев.

— Что? — Забини непонимающе сдвинул брови.

— Что? — повторила Грейнджер, переводя вопросительный взгляд на Драко.

Малфой недовольно скривился.

— Год назад. Я сказал, что буду у Грейнджер первым. Ты поставил десятку на то, что я ошибаюсь.

— А-а-а, да, точно! И? Я выиграл? — заметно оживился слизеринец.

Гермиона обессиленно вздохнула и оставила попытки вырваться. Всё равно они были тщетными. Просто прижалась щекой к его груди, ощущая, как гулко бьётся внутри его сердце.

Драко, некоторое время наблюдая за притихшей Грейнджер, осторожно разжал её запястья и просто обнял. Но бдительности не растерял. Вдруг её смирение — лишь отвлекающий манёвр?

— Блейз, мы можем обсудить это позже?

— М-м-м, понимаю. Зашёл в самый разгар выяснения… кхм… результата? — насмешливо хмыкнул, но с места не сдвинулся.

— Забини, — зло прорычал Малфой, слегка запрокидывая голову и посылая тому предупреждающий взгляд. — Выйди.

— Понял. Пожалуй, поставлю заглушающее на комнату. На всякий случай, — лукаво подмигнул другу и, усмехнувшись, исчез за дверью спальни.

Воцарившуюся тишину нарушали только догорающие поленья в камине. Тихий треск и исходившее от тлеющего огня тепло приятно расслабляли.

— Ты собираешься меня отпустить или как? — негромко поинтересовалась Гермиона, плавясь под горячими ладонями Драко.

— Не поверишь, но сейчас я даже тебя не держу, — усмехнулся, накручивая шоколадную кудряшку на палец.

Грейнджер приподнялась, заглядывая в серые туманные глаза.

— Если бы ты хотел просто со мной переспать, ты бы не ждал целый год, верно?

— Рад, что до тебя дошло, Грейнджер, — улыбнулся, неспешно скользя ладонью по её спине. — Хочешь правду? — она не кивнула, но и не возразила. — Ты мне не безразлична и нравишься уже не первый год. Я просто не знал, как к тебе подступиться. Мне доставляло удовольствие привлекать твоё внимание. Хотя, вероятно, мои способы — слегка извращённые.

— Слегка? — выразительно подняла брови, по-прежнему не отрывая от него своего взгляда. — Они… Самые извращённые.

— Я по-другому не умею, Грейнджер. Вернее… С тобой не могу. Тебя не подкупают моя внешность и моё обаяние.

— Откуда ты знаешь? — неожиданно перебила и, кажется, испугалась собственных слов.

Поздно, Гермиона. Слово не воробей…

Малфой заинтересованно прищурился.

— То есть всё-таки…

— Я этого не говорила, — быстро пошла на попятную, но ему было достаточно, чтобы понять — она думала о нём в этом ключе. В том самом ключе.

— Конечно, не говорила, Грейнджер, — самодовольно ухмыльнулся, игнорируя её предупреждающие взгляды. — Просто, как бы то ни было, ты — другая.

— О, спасибо, что ещё раз заговорил об этом, — недовольно цокнула языком, вспоминая о тех прекрасных минутах, когда ей напоминали о её магловском происхождении. Он напоминал.

— Я не об этом, Грейнджер, — мгновенно нахмурился, чувствуя как она напряглась, готовая в любой момент сбежать от него. — И, чёрт… Какого ты вообще об этом подумала?

Гермиона не ответила. Опустила голову, закусывая губу. Мрачные мысли, как грозовые тучи, заволокли разум. Он знал почему эта тема проскочила между ними. Потому что слишком долго копилась в них. В ней. И, как бы херово от этого не было, Грейнджер имела на это право. Малфой сам ей его выдал в бессрочное пользование, когда вёл себя как мудак. Сотни и тысячи раз.

— Блять. Ладно… — постарался отогнать паршивые мысли из своей головы и вернуться к тому, о чём, действительно, хотел сказать. — Ты не такая как все — потому что встаёшь на сторону справедливости. Не нарушаешь правил. Не идёшь по головам, всегда руководствуясь честностью. Защищаешь слабых. И это… подкупает. Нет, сначала, конечно, жутко бесит… Пару-тройку лет. А потом подкупает. По крайней мере, я понял, что с моим отношением к тебе что-то не так, на шестом курсе. И, Мерлин, как же это чувство противоречивости разрывало меня на части! Вместе с теми событиями, что происходили в тот момент… Я думал, что рехнусь, Грейнджер.

Драко замолчал, не смея развивать эту тему. Гермиона лежала на нём, не шелохнувшись. Тонкие пальчики осторожно гладили его над ребром. И за этот момент, он был готов отдать всю свою прежнюю жизнь. За это тихое дыхание, касающееся его груди, и маленькие горячие ладошки. Наверное, он молчал слишком долго, потому что заговорила она:

— А ты мне нравился ровно до того момента, пока впервые не открыл свой рот. На церемонии распределения на первом курсе. Я видела тебя в поезде, а затем, в толпе первокурсников, когда подумала, что в такого мальчика невозможно не влюбиться. Ты удивительно выделялся среди мальчишек. И тебе даже не нужен был шрам, как у Гарри, чтобы обратить на себя внимание, — усмехнулась, обращая на него взгляд. — А потом ты заговорил и твоё чёртово самомнение испортило всёвпечатление.

— О, это ужасно увлекательная история, — сыронизировал, отвечая ей насмешливым взглядом. — Особенно тот момент, в котором ты упоминаешь Поттера…

Грейнджер улыбнулась. Неожиданно подалась и легко коснулась его губ. Просто… необъяснимый порыв.

— После этого я посмотрела на тебя по-другому совсем недавно. Когда заметила, что ты меняешься… Что в тебе борются светлое и тёмное начала. Когда поняла, что светлое сильнее. Хотя ты почему-то это всячески скрываешь, пытаясь казаться хуже, чем есть на самом деле.

— Я не пытаюсь казаться хуже. Я такой и есть. Во мне много тёмного, Грейнджер. И я… часто поддаюсь именно этой стороне.

Как назло, Гермиона вела вниз по его руке и коснулась левого предплечья. Прямо того места, где была померкшая метка. Та самая тёмная сторона. Которую он хотел забыть.

— Не трогай её, — отвёл свою руку, чтобы она перестала её касаться.

— Почему?

— Потому что эта чёртова метка отвратительна.

— Но она — часть тебя.

— О, конечно. Та часть, о которой я мечтаю забыть.

— Драко… — она старалась подобрать слова, но не могла. — У меня тоже есть метка, — глухо прошептала, пряча лицо у него на груди.

Конечно. Шрам, оставленный Беллатрисой. Это совсем не то, что должно украшать руку девушки.

— Ты получила её не по своей воле.

— Ты тоже.

— Откуда ты знаешь? — безрадостно усмехнулся. — Это был мой выбор.

— Чтобы спасти семью, — осторожно выбралась из-под его ладоней и села на край дивана.

Маленькая горячая ладонь коснулась плеча. Кончики пальцев медленно заскользили вверх по шее и остановились у его щеки. Карий взгляд сейчас был не меньше, чем центром огромной Вселенной. Казалось, в этом омуте сострадательности можно было запросто утонуть. И Малфой тонул. Пока не перехватил подушечки пальцев губами, поцеловав их. Просто… тоже порыв.

— Грейнджер. Мы очень разные.

— Да.

— Я не хочу думать, что ты меня в чём-то идеализировала. Не хочу давать тебе повод думать, что я лучше, чем есть на самом деле.

— Хорошо.

— Я всё тот же несносный Малфой, которого ты всегда знала. Мои отрицательные качества никуда не ушли.

Гермиона внимательно всматривалась в слегка золотистую кожу лица. Блики от огня делали её не такой холодной. Даже серые глаза сейчас казались более тёплыми. Живыми.

Каким образом их разговор свернул в совершенно другое русло?

— Почему ты так боишься показаться в лучшем свете?

— Потому что не хочу никого разочаровывать, если окажется, что моих светлых качеств куда меньше, чем тёмных.

Грейнджер коснулась крепкой ладони, переплетая с ним пальцы. Он слегка сжал их, смотря на неё из-под светлой чёлки.

— Я уверена, что в людях больше того, во что они сами верят.

Откуда ты вообще взялась такая, скажи мне?

Драко устало улыбнулся. Он не был готов к этому разговору. Это было… сложно. Всё, чем он мог бы с ней поделиться, невозможно было уместить в одну ночь. В один откровенный разговор.

— Можно я приду к тебе завтра, и мы продолжим искать луч света в тёмном царстве моего сознания? Сейчас я просто чертовски устал и единственное, чего хочу, поцеловать тебя ещё раз.

Гермиона еле заметно кивнула, всё ещё будучи слегка задумчивой.

— Приходи.

— А сейчас иди ко мне, — притянул её ближе, прижимая к себе и наслаждаясь тёплым выдохом в его губы.

— Драко?..

— Да, Грейнджер?

— Просто… это самая странная ночь в моей жизни. Но я не хочу, чтобы она заканчивалась так скоро. Это… нормально?

Малфой смотрел на неё. Казалось, это было так правильно — видеть её такой. Открытой.

— Без понятия, Грейнджер. В эту секунду мне кажется, что это куда нормальнее, чем всё то, что случалось со мной до.

До войны? До Грейнджер? До чего?

— Хочешь об этом поговорить?

Гермиона покачала головой, нерешительно погладив платиновые волосы. Тонкие пальчики ненадолго утонули в жестковатых прядях, заставив Драко прикрыть глаза от этой нежности.

— Малфой? Ты точно завтра придёшь? — неуверенно прошептала, не переставая перебирать жидкую платину в своих пальцах.

Драко наткнулся на её внимательную карюю радужку, когда открыл глаза. Он тоже был серьёзен.

— Обещаю. И, судя по тому, что уже далеко за полночь — даже не завтра. Сегодня.

— Верно. Сегодня, — задумчиво пожевала губу, блуждая по его лицу сомневающимся взглядом.

Малфой приблизился губами к её уху.

— Я ещё не ушёл, Грейнджер. И, если честно, совсем не спешу. Тем более что ты лежишь на мне и придавливаешь своим весом к дивану, — делано нарочно вздохнул, кусая губы и пряча дурацкую улыбку.

Гермиона заметно оживилась. Конечно, она не могла проигнорировать подобный выпад в свою сторону.

— О, вероятно, дело в твоих ладонях, что не сходят с моей талии?

— Нет, дело в том, что тебе нравится их чувствовать на своей талии.

— О, ещё чего! — демонстративно фыркнула.

— Тогда почему ты не уходишь? — коснулся её подбородка, чтобы посмотреть в глаза.

— Не имею ни малейшего понятия, Драко… — честно прошептала, не сводя с него внимательного взгляда. — Но в ближайшее время собираюсь это выяснить.

— Хорошо, Грейнджер, а пока… Давай наконец-то помолчим.

Он поцеловал её, не позволяя возразить. Хотя, судя по мычащему полустону, который утонул в его губах, она собиралась что-то сказать. Но явно передумала, обнимая его за плечи. У них, ведь, ещё будет время поговорить, а пока…

Катастрофически необходимо целоваться. Просто целоваться. И надеяться, что до утра есть ещё невероятное множество часов и минут, которые можно потратить на что-то более необходимое сейчас, чем разговоры…