Ты явилась мне во сне (СИ) [Olivia Winner] (fb2) читать онлайн

Annotation

Ты явилась мне во сне (https://ficbook.net/readfic/9061339)

Направленность: Гет

Автор: Oracle Obscured

Переводчик: Olivia Winner (https://ficbook.net/authors/3131689)

Оригинальный текст: https://www.archiveofourown.org/works/6024930

Беты (редакторы): Маленький_Фриц

Фэндом: Роулинг Джоан «Гарри Поттер», Гарри Поттер(кроссовер)

Пэйринг и персонажи: Гермиона Грейнджер/Северус Снейп, Гермиона Грейнджер/Драко Малфой, Северус Снейп/Драко Малфой

Рейтинг: NC-21

Размер: 58 страниц

Кол-во частей:1

Статус: завершён

Метки: Счастливый финал, Мейлдом, Двойное проникновение, Эротические ролевые игры, Анальный секс, Дети, Семьи, Минет, Трисам, Влюбленность, BDSM, ООС, Групповой секс, Романтика, PWP, AU, Стёб, Элементы слэша, ПостХог, Родительские чувства

Публикация на других ресурсах: Уточнять у автора/переводчика

Примечания автора:

Основное произведение здесь: https://ficbook.net/readfic/7772912

Примечания:

Изначально автор планировал разместить «Ты явилась мне во сне» в виде ещё одной главы между 43 главой и эпилогом «Воспитания мисс Грейнджер». Этот сон приснился Северусу в их первое совместное лето, после сна о Лили. Приятного чтения!

Обложка:

https://ibb.co/wggMvc0

Разрешение на перевод получено.

Оригинальный текст, все идеи и авторские права принадлежат Oracle Obscured.

Описание:

Сиквел к "Воспитанию мисс Грейнджер".

Часть 1

Часть 1

Сквозь тяжёлую пелену сна Северус ощутил чьё-то присутствие, как будто кто-то осторожно похлопывал его по руке, пытаясь разбудить. Приоткрыв один глаз, он никого не обнаружил. Однако как только он снова начал погружаться в сон, то сразу же почувствовал настойчивые прикосновения чьей-то маленькой тёплой ладошки. Открыв глаза, на этот раз Северус посмотрел вниз и увидел сидящую на полу маленькую девочку, чья черноволосая кудрявая макушка едва доставала до края высокого матраса. Если бы он не лежал на самом краю кровати, девчушка бы вообще не смогла до него дотянуться.

— Мама сказала, что блинчики уже готовы, — прошептала она.

— А ты ещё кто такая? — зевнув, проворчал он в ответ.

Её лицо осветилось улыбкой.

— Иногда ты такой смешной, папочка!

И тут его накрыло… Малышка выглядела точь-в-точь как миниатюрная копия Гермионы, только с чёрными, как вороново крыло, волосами. И глаза её были не светло карего цвета, а глубокого тёмного оттенка умбры. Северус протянул руку и коснулся щеки девочки, чтобы убедиться, что та была реальной, а не какой-то странной галлюцинацией. Белоснежная кожа ребёнка была настолько мягкой и нежной на ощупь, что казалась даже немного ненастоящей. Девочка улыбнулась и ласково потянулась к нему. Широкая ладонь Северуса смотрелась крупнее, чем вся детская головка.

— Мамочка испекла особенные зельеварские блинчики, — шёпотом сказала она, словно хотела открыть ему самый важный секрет предстоящего завтрака. — Так ты идёшь?

— Твоя мама сама их готовила?

Малышка засмеялась, прикрыв рот руками, и кивнула. Очевидно, она как-то узнала об их правиле, запрещающем Гермионе приближаться к плите.

«Должно быть, она унаследовала свою честность от матери».

— Скажи ей, что я спущусь через минуту, и если увижу её у плиты… у неё будут большие неприятности.

Девочка захихикала и выбежала за дверь.

Северус потёр заспанные глаза. «Пожалуйста, пусть это будет всего лишь сон!» Обнаружив свою одежду в изножье кровати, он привёл себя в порядок и направился к лестнице. Однако стоило ему только выйти в коридор, его чуть не ослепили ярко-жёлтые стены в гостевой спальне, со временем, видимо, превратившейся в детскую. «Боже! Нет!!!»

Северус остановился в дверном проёме и поражённо рассматривал кардинально изменившийся интерьер. Исчезли всевозможные плётки, паддлы и трости. На их месте появились мягкие игрушки и детские книги. Стены выглядели так, будто здесь капитально обосновался студент-хаффлпаффец, а на стене над крошечной детской кроваткой кто-то нарисовал радугу вместе с раздражающе лыбящимся солнышком. «Как будто в этой комнате и так мало жёлтого! Интересно, кому в голову пришла столь «блестящая» идея — дополнить солнцем абсолютно жёлтую стену?» Под радугой бегали странные человечки. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это ожившие склянки с зельями и книги с ручками да ножками. Само их существование, как и резвую беготню по стене, можно было объяснить лишь одним — над рисунком явно поработал ребёнок.

Северус с отвращением попятился назад и поспешил прочь из комнаты. Когда он стал спускаться вниз по лестнице, его внимание привлекли колдографии, висевшие на стене. На самой первой Гермиона держала на руках свою новорождённую дочь, играючи танцуя вместе с ней среди осенних листьев, которые кружились вокруг них оранжевым вихрем. Далее немного подросшая малышка училась ходить, а Гермиона держала её за руки, помогая делать первые шаги. Вдруг ребёнок закачался, но устоял на нетвёрдых ножках, а Гермиона улыбнулась в камеру.

Рядом был коллаж из колдографий, сделанных в день их свадьбы. Северус с любопытством рассматривал их. На первом снимке они стояли под белой свадебной аркой перед Дамблдором, облачённым в парадную мантию. Драко исполнял обязанности шафера, а Джинни — подружки невесты (рыдавшей от радости в свой букет). Гермиона тоже расплакалась, когда он надел на её палец кольцо. На следующей колдографии они целовались, официально став мужем и женой. Со стороны было заметно, как в одно мгновение поцелуй превратился из милого и романтичного в страстный и… довольно неприличный. На этом снимке Драко понимающе ухмылялся, а Джиневра хихикала, прикрывшись цветами. На следующем изображении они шли по усыпанному лепестками роз проходу между рядами, держась за руки. Они практически светились от переполнявшего их счастья (хотя Северусу было слишком непривычно лицезреть себя в таком виде). На последнем снимке Гермиона с губами, на которых остался сливочный крем, в шутку пыталась измазать куском торта его крючковатый нос. Даже на колдографии Северус не мог смириться с таким нахальством: он схватил её за талию, удерживая на безопасном расстоянии.

Продолжая спускаться по ступенькам, он нашёл другие колдографии: вечеринки, устроенной по случаю его дня рождения; выпускного Гермионы; снимок улыбающейся Гермионы вместе с мистером Риктером и двумя её коллегами, которых он не имел чести знать; а также знаменитого Золотого трио на фоне «Норы».

Северус остановился у подножия лестницы, с улыбкой разглядывая две последние колдографии — чёрно-белые снимки крупным планом, на которых он держал на руках свою дочь. На первом девочка была совсем крохой, но крепко сжимала кулачком его палец, а он смотрел на неё сверху вниз. На втором малышка выглядела уже на несколько месяцев старше и пыталась схватить его за нос, когда он поцеловал её в лоб. И снова Северус удивился, увидев себя таким счастливым. На самом деле он выглядел так, будто испытывал нечто большее, гораздо более глобальное и всеобъемлющее, чем просто счастье.

Потрясённый увиденным, он прошёл через гостиную на кухню. Его дочь сидела на стуле за кухонным столом и обильно поливала шоколадным сиропом несколько блинчиков довольно странной формы. Гермиона суетилась у плиты. Как только он вошёл в комнату, она оглянулась и приветливо улыбнулась ему.

— Вот видишь? — бросила она девочке через плечо. — Я же говорила, что, судя по шагам, он уже близко. Хочешь кофе?

Северус кивнул. «Если можно, с добавлением нейролептиков, пожалуйста». Он сел за стол так, чтобы видеть их обеих и с нескрываемым интересом следить за происходящим. В данный момент реальность казалась ему крайне маловероятной.

Он сразу заметил, что Гермиона подстриглась, так как некогда пышная копна её кудрявых волос стала заметно короче. И тут же начал скучать по её непослушной гриве. На ней был лёгкий домашний халатик, который так и хотелось снять. «Интересно, что ещё изменилось?» Северус склонил голову набок, пытаясь определить, действительно ли её попка стала немного объёмнее, или у него просто разыгралось воображение. «Нет, она определённо стала более аппетитной! Боже, как же я хочу её отшлёпать!»

— Ты будешь яичницу или блинчики? Может, и того, и другого? — спросила она, не сводя глаз с двух сковородок, которые держала в руках.

Очнувшись от своих фантазий, Северус взглянул на тарелку дочери. Крошечный островок блинов плавал среди целого моря сиропа. Гермиона постаралась сделать каждый блинчик необычным, чтобы тот выглядел как флакон, склянка или мензурка. «Очень умно».

— Пожарь мне пару яиц, — он никак не мог выбросить из головы рисунок на стене в детской спальне. «Это будет сниться мне в кошмарах». Одна только мысль о ступках и склянках, танцующих в его пищеварительном тракте, вызывала тошноту.

— Уже пожарила, дорогой, — отозвалась она, в её голосе звучала лукавая насмешка. Как будто она так хорошо знала своего мужа, что могла заранее предугадать его выбор.

Гермиона положила яичницу на тарелку и принесла её Северусу.

— София Снейп! — возмущённо воскликнула она, увидев кулинарный «шедевр» дочери. — Я же разрешила тебе полить блины сиропом, а не утопить их в нём!

Прикрывая свою тарелку рукой, Софи возразила:

— Но с шоколадным сиропом всё намного вкуснее!

Северус поднял бровь, многозначительно глядя на Гермиону.

— Где-то я это уже слышал…

Гермиона бросила на него красноречивый взгляд, а затем покачала головой и сказала:

— Ладно. В конце концов это твой завтрак. Ешь как тебе нравится.

Софи победно улыбнулась, отломала небольшой кусочек от блинчика в форме флакона, наколола его на вилку и отправила в рот.

— Папа, ты почитаешь мне, пока я ем?

«Боже, она такая же, как её мать!»

— Здесь только статьи о бизнесе и финансах, — постарался уклониться он, постучав пальцем по свежему номеру «Ежедневного пророка».

Она усмехнулась с полным ртом.

— Ну пожа-а-алуйста… Почитай мне про Полли!

— Какую ещё Полли?

Софи пододвинула к нему детскую книжку в твёрдой картонной обложке.

— «Полли — принцесса зелий», — он удивлённо прочёл название вслух. — Может, лучше почитаем «Пророк»?

— Я хочу про Полли! — решительно заявила она.

Северус смиренно вздохнул. Перевернув негнущуюся обложку, он начал читать. Как выяснилось, Полли была принцессой, которая получала удовольствие от изготовления зелий и жила в своём замке с башнями где-то во Франции. Несмотря на то, что он одобрял детскую развивающую литературу, история показалась ему довольно глупой. Плюсом было лишь то, что рассказ оказался коротким. В конце концов Полли сварила желаемое зелье. Выпив его, она каким-то невероятным образом получила золотое платье, в котором и отправилась на бал.

— Что за чушь! — фыркнул он. — Нет такого зелья, с помощью которого можно было бы создавать одежду! Чему только учат детей?! Кроме того, эта дурочка разнесла бы замок в пух и прах, если бы держала все эти ингредиенты рядом с открытым огнём!

Гермиона села на соседний стул, держа в руках целую тарелку блинов.

— Она это знает. Ей просто нравится конец сказки про красивое платье. Не так ли, Софи?

София кивнула.

— Дядя Драко пообещал купить мне точно такое же!

Северус ухмыльнулся.

— Дядя Драко? Нет ничего проще, чем купить детскую любовь.

Гермиона улыбнулась и покачала головой.

— Не будь таким циником! Дядя Драко очень милый.

Он лишь презрительно фыркнул и принялся за яичницу.

Раздался стук во входную дверь. Гермиона подскочила, опередив остальных, и бросила на дочь строгий взгляд.

— Я открою, а ты доедай свой сироповый суп.

Софи несколько секунд упрямо смотрела в тарелку, а потом засмеялась над шуткой.

— Сироповый суп! Смешно, правда, пап?

— Просто уморительно… — кисло протянул он.

Обернувшись, Северус наткнулся взглядом на сильно беременную Джиневру, медленно вплывающую на кухню вслед за мальчишкой, выглядевшим точь-в-точь как Поттер (только без дурацких очков).

— Джеймс! — радостно воскликнула Софи, помахав ему рукой.

Мальчик на подчёркнуто дальнем расстоянии обошёл стул, на котором сидел Северус, и сел за стол рядом с Софией.

Северус отметил, что мальчишка всего на год или два старше его дочери. Сходство между Поттером и его сыном было просто поразительным! Отличие заключалось лишь в том, что Поттеру достались изумрудные глаза матери, а у этого мальчика они были ярко-карими, как у Джинни.

Софи похлопала Северуса по руке, вновь отвлекая его от мыслей.

— Папочка, хочешь пойти с нами в «Нору»?

— Разве мама не пойдёт с тобой? — спросил он, когда Гермиона тоже появилась на кухне.

Гермиона одарила его озорной улыбкой и отрицательно покачала головой.

«Значит мы останемся наедине? Хороший план».

— Пожалуй, я тоже останусь дома и помогу твоей маме.

Джинни с тяжким стоном плюхнулась на свободный стул. Северус с трудом смог прочесть надпись на её футболке — логотип «Холихедских Гарпий» слишком растянулся поперёк огромного живота.

— Хотите немного особенных блинчиков? — предложила гостям Гермиона.

— Почему они особенные? — заинтересовался Джеймс, нахмурив брови.

— Мама делает их похожими на флаконы из папиной лаборатории, — объяснила Софи, поворачивая свою тарелку так, чтобы мальчик мог увидеть остатки её завтрака.

— О! Ясно… А моя мама печёт нам квиддичные блинчики.

Гермиона улыбнулась.

— Если хочешь, я могу сделать их в форме снитчей специально для тебя.

— Нет, спасибо, тётя Гермиона. Я сыт.

Джинни поглаживала руками свой живот.

— Зато я бы не отказалась от парочки снитчей… или квоффлов… Хотя можешь просто вылить тесто мне в глотку. В любом случае через пять минут я снова проголодаюсь.

Гермиона хихикнула и вернулась к плите, чтобы посмотреть, чем попотчевать подругу. Проглотив очередной кусок, Софи задала вопрос:

— Что такое снитч?

— Помнишь тот золотой мячик, с которым мы играли у меня дома? Это и есть снитч, — пояснил Джеймс.

Девочка понимающе кивнула, сразу же вспомнив.

— Папа, купи мне снитч.

— Для чего тебе эта ерунда? — проворчал Северус, положив вилку на пустую тарелку.

— Этот летающий мячик с крылышками похож на питомца, — объяснила Софи.

— Зачем нам питомец? У нас же есть твоя мать, — с усмешкой возразил он.

— Северус! — выругалась Гермиона, резко повернувшись и бросив на него негодующий взгляд.

Софи замолчала, даже перестав жевать.

— Мама не может быть питомцем.

— Ты просто не знаешь её так хорошо, как я, — пробормотал он себе под нос.

Джинни тихо усмехнулась, когда Гермиона яростно шлёпнула по столу деревянной лопаткой.

— Северус! Да что на тебя нашло?!

Джеймс настороженно следил за событиями. Северус равнодушно пожал плечами, глядя на супругу.

— Не понимаю, о чём ты, дорогая?

Гермиона с трудом сдержала улыбку и снова повернулась к сковороде.

— Держи, Джинни. Надеюсь, ты ничего не имеешь против частично подгоревших блинов? — спросила она, выкладывая их на тарелку.

— Да мне без разницы, — ответила Джинни. — С шоколадным сиропом всё сгодится.

— Пожалуйста, хотя бы ты воздержись от комментариев! — прошипела Гермиона, скользнув по Северусу укоризненным взглядом. — Сироп на столе… если Софи хоть что-то нам оставила.

— Конечно оставила! — с лёгкой обидой отозвалась София.

Джинни вылила тонкую струйку сиропа на свои блины в форме котелков и постаралась не рассмеяться, когда Гермиона демонстративно закатила глаза.

— Прости, тётя Джинни. Вот, — предложила девочка, придвигая к ней свою тарелку, — у меня ещё немного осталось.

«Она слишком добра и отзывчива, чтобы быть моей дочерью», — подумал Северус. Однако тоже пододвинул свою тарелку так, чтобы Джинни могла до неё дотянуться.

— Надеюсь, Гермиона испечёт тебе ещё штук пятьдесят, — усмехнулся он, кивнув на её блины. — Мы же не хотим, чтобы сироп пропал зря.

Джинни рассмеялась и переложила свои котелки на тарелку Софи.

— Уверена, Гермиона найдёт применение тому, что останется.

— Джинни! Не начинай! — взвилась Гермиона.

— Что-то не так? — как ни в чём не бывало улыбнулась рыжая, вгрызаясь в блинчик. — Я имела в виду, что ты — очень изобретательная ведьма.

Гермиона пропустила комплимент мимо ушей.

— Иди-ка сюда, милая, — сказала она, обойдя стул, на котором сидела Софи. — Ты вся измазалась в сиропе, — достав из-за пазухи волшебную палочку, она привела в порядок лицо и руки дочери, потом ласково улыбнулась ей и чмокнула её в лоб. — Попрощайся с папой. Он будет скучать по тебе.

«В самом деле? А буду ли я скучать?»

Девочка соскочила со стула и встала рядом с ним, её маленькие ручки взметнулись вверх к его шее.

— Подними меня, папочка. Ты слишком высокий.

Он подсадил её, и та непоседливо заёрзала у него на коленях в опасной близости от жизненно важного органа. «Ещё парочка таких резких движений, и малышка сделает меня кастратом». В конце концов София устроилась поудобнее, крепко обняв его руками за шею, как будто собиралась в долгое путешествие, которое могло затянуться на несколько месяцев. Всё это было странно знакомым, и Северус невольно приобнял её в ответ. Дочь поцеловала его в щёку и откинулась назад, серьёзно глядя на него своими чёрными глазами.

— Я буду скучать по тебе. А ты?

— Возможно.

Софи ослепительно улыбнулась, как будто это была давняя шутка, которую она слышала уже не в первый раз.

— Ты почитаешь мне перед сном?

— Только не ту дурацкую книжку про Полли.

Наклонившись ближе, она доверительно прошептала ему на ухо:

— Тогда про «Самые сильные снадобья»?

На пару секунд Северус опешил и мог лишь изумлённо моргать.

— «Сильнодействующие зелья» Финеаса Борна?

— Тс-с-с! — шикнула Софи, закрывая ему рот своей пахнущей сиропом ладошкой и бросая на мать виноватый взгляд.

— Я всё слышала! — предостерегающим тоном предупредила Гермиона. — Ты же знаешь, что это очень опасная книжка, София! После неё тебе снятся кошмары! Почему ты так часто просишь папу почитать её тебе?

— Она интересная.

— Даже если так, я больше не допущу, чтобы ты кричала во сне. А то тебе снова приснится, как из котла появилось какое-то чудовище. Больше никаких «Сильнодействующих зелий»! Папа найдёт что-нибудь более подходящее для маленькой девочки.

— Ладно, — надула губки эта самая девочка. — Папочка, поцелуй меня на прощание.

Он чмокнул её в нежную щёчку.

— Я люблю тебя!

— Я тоже тебя люблю, — машинально ответил Северус. Эта фраза не показалась ему странной, несмотря на непривычность ситуации.

Как только он опустил её на пол, она тут же побежала в гостиную наперегонки с Джеймсом.

— Нам пора, — сказала Джинни, отодвигая от себя пустую тарелку. — Иначе мама будет гадать, где мы так задержались. Представляю, как вы сегодня повеселитесь! — с лёгкой завистью заметила она, с явным трудом поднимаясь из-за стола.

— Пока, Джин! Спасибо, что согласилась посидеть с детьми. Я помогу тебе с летучим порохом.

Северус остался на кухне, пока они топтались по гостиной, как табун гиппогрифов.

— Обними меня ещё раз, Софи, — попросила Гермиона. — Веди себя хорошо. Скажи, что ты будешь делать, если случайно найдёшь чью-то волшебную палочку?

— Не трону её, мамочка, — девочка повторила явно заученную фразу.

— Совершенно верно. И помни, ты не должна соглашаться на авантюры, которые предлагает тебе Джеймс!

— Но, мама, мы хотели проверить, сможем ли мы дотянуться до потолка! Эксперимент сработает, если мы раздобудем побольше стульев и книг!

Губы Северуса задрожали и непроизвольно растянулись в улыбке.

— Тогда так — не подвергай себя опасности, даже ради самых важных экспериментов, — поправилась Гермиона. — А если кто-нибудь предложит покатать тебя на метле, просто скажи, что мама тебе запретила. Ты ещё слишком маленькая.

— Дядюшка Фред очень хорошо летает, — поведала ей дочь.

— Я знаю, — ответила Гермиона. — Но позволю тебе летать только, когда сама буду рядом.

— Ты же плохо летаешь, мам…

Джинни рассмеялась.

— Устами ребёнка глаголет истина.

— Ну, на самом деле тебе необязательно лететь со мной, — парировала Гермиона. — Но либо папа, либо я должны быть рядом.

— Папа хорошо летает, — заметила Софи. — Ему даже метла не нужна.

— Да, да… — вздохнула Гермиона. — Здесь все хороши в полётах, кроме меня. Ты очень наблюдательная. Если к вам присоединится Тедди, напомни ему, что за стенами Хогвартса ему запрещено колдовать. И не вздумай играть с его волшебной палочкой!

Северус насмешливо фыркнул на кухне.

— Не обращай внимания на папу, — негромко произнесла Гермиона. — Ладно, давай обнимемся напоследок. И ты тоже иди сюда, Джеймс.

Он услышал, как она поцеловала обоих ребятишек.

— Я люблю тебя, доченька.

— До встречи, тётя Гермиона! — попрощался Джеймс.

— Иди первая, Джин, а я провожу детей.

— Хорошо. Увидимся позже. Пока, Северус!

Он сдержанно попрощался.

— «Нора»! — отчётливо произнесла Джинни и исчезла в рёве зелёного пламени.

— Софи, ты следующая. Нужно крепко прижать руки к телу и выйти из камина, как только увидишь тётю Джинни.

— Я помню, мам. Я же уже несколько раз перемещалась через камин.

Северус волей-неволей засомневался в правильности такого решения. «Как часто такой маленький ребёнок может путешествовать по каминной сети?»

— Я знаю, милая. Просто беспокоюсь за тебя и хочу, чтобы ты была осторожнее.

— Хорошо, мамочка. Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, детка, — она снова обнялась с дочерью. — Ладно, поехали! Вот твой летучий порох. Бери щепотку. Хорошо, этого хватит.

— «Нора!» — радостно воскликнула София, шагнув в изумрудный огонь.

— Так, Джеймс. Теперь твоя очередь, — она быстро коснулась губами вихрастой макушки мальчика. — Когда доберёшься туда, передай своей маме, чтобы она сразу же со мной связалась.

— Конечно, тётя Гермиона. «Нора»!

В доме наконец-то стало тихо. Наступила такая блаженная тишина, что Северус даже вздохнул с облегчением. Гермиона села у камина, дожидаясь вестей от Джинни, и нервно сцепила руки в замок. Через тридцать секунд в камине показалась голова Джиневры.

— Всё в порядке, Герми. Все целы и невредимы. Я приведу Софи после ужина.

— Вы аппарируете или вернётесь через камин?

— Ох… Наверное, аппарируем. Скорее всего, после семи.

— Хорошо. Передай детям, что я их люблю.

— Передам. До скорого.

Вернувшись на кухню, Гермиона машинально взмахнула палочкой в сторону грязных тарелок, и те начали мыться сами собой.

— Как же я устала! — простонала она, тяжело опустившись на соседний стул.

— Сними халат, — предложил Северус.

Она выдавила слабую улыбку.

— Мне нужно убраться на кухне.

Он взглянул на раковину: ожившая губка продолжала намыливать и ополаскивать тарелки.

— Всё идёт своим чередом. Иди ко мне.

Улыбнувшись, Гермиона поднялась со стула, развязала матерчатый пояс, стягивая с себя халат, и открыла взгляду короткую белую довольно простенькую ночнушку. Он подумал, что она выглядит так, будто собралась на пижамную вечеринку 60-х годов. Ночная рубашка была без рукавов и длиной всего на пару дюймов ниже промежности. Если бы она не была такой тонкой и короткой, то выглядела бы довольно консервативно. Схватив её за бёдра, он притянул Гермиону к себе и положил голову ей на грудь.

— Ты выглядишь очень мило. Но мне всё равно придётся тебя отшлёпать.

Она улыбнулась и поцеловала его в макушку.

— За что?

— Ты же знаешь, что тебе нельзя приближаться к плите.

— Если бы я не готовила, Софи вечно ходила бы голодной!

— Хм-м… — смущённо протянул он. — Весомый аргумент, но я всё равно хочу, чтобы ты легла ко мне на колени.

— Что? Прямо сейчас? У нас же весь день впереди и…

— Сейчас же!

Задрожав от возбуждения, Гермиона поспешила занять указанное место; ночная рубашка задралась, обнажив белые хлопковые трусики. «Она действительно немного поправилась. Ей-богу, да!» Он положил руку на непривычно округлую ягодицу и сжал её. Его пальцы погрузились в мягкую плоть. «О боже мой!» Её попка была девственно-белой — ни единой отметины.

— Тебе не кажется, что эту безупречную белизну нужно немного разбавить?

— Да, сэр.

— Сколько раз ты заслужила? — полюбопытствовал он, поглаживая сквозь тонкую ткань тёмненькую впадину между её ягодиц.

Гермиона извивалась у него на коленях.

— Как сильно вы собираетесь меня отшлёпать?

— Наказание будет суровым.

— Двенадцать раз.

Он ударил ладонью по правой ягодице.

— Ты уже дважды забыла обратиться ко мне вежливо. Я добавляю ещё два.

— О, Господи! — пробормотала она. — Может, сначала просто разогреешь меня?

Он перестал её гладить.

— Что ты сказала?

— Чёрт! Я хотела сказать — сэр! Пожалуйста, разогрейте меня, сэр!

— Видимо, мне придётся устроить наказание тростью вместо обычной порки. Просто чтобы убедиться, что ты помнишь, как ко мне обращаться.

— Прошу прощения, сэр! Пожалуйста, накажите меня! Научите меня быть хорошей девочкой!

«Чувствую, какие бы игры мы ни затеяли, это окупится сторицей».

— Сначала порка. Как только ты закончишь с уборкой на кухне, я схожу за тростью. «Если найду её. Где, чёрт возьми, все мои вещи?!»

— Благодарю вас, сэр.

— Начнём с двадцати… для разминки, а потом ты получишь ещё четырнадцать ударов. И поблагодаришь меня, когда всё закончится. Ясно?

— Да, сэр.

— Думаю, теперь нам это не понадобится, — решил он, стягивая её скромные трусики ниже ягодиц. Должно быть, она хотела этого так же сильно, как и он сам, поскольку приподняла бёдра, помогая ему, и захныкала, как будто отчаянно нуждалась в этом.

Северус начал разминку; шлепки становились увесистее, жёстче. Её ягодицы красиво подрагивали с каждым новым ударом. К тому времени, когда он дошёл до двадцати, Гермиона стонала и тёрлась о его колени. С первым же сильным шлепком она пронзительно взвизгнула, но тут же заставила себя замолчать. Теперь каждый раз дополнялся звуковым сопровождением, но она крепко сжимала губы, заглушая рвущиеся крики. Под конец его ладонь горела огнём, а её задница прилично порозовела.

— Спасибо, сэр, — сдавленно пропищала она.

— Всегда пожалуйста. Вижу, посуда уже помыта. Можешь закончить с уборкой.

Гермиона сползла с его колен и натянула трусики на свой разгорячённый зад. Выудив из-за пазухи волшебную палочку, она взмахнула ею в сторону метлы, которая тут же принялась за работу, подметая комнату, а сама взялась за сковородки. Вскоре обе сковороды мылись в раковине, пока она раскладывала чистую посуду по шкафам. С уборкой было покончено менее чем за пять минут.

— Я закончила, сэр. Теперь вы выпорете меня тростью?

— Да. Раздевайся и показывай дорогу.

Гермиона стянула через голову ночную рубашку и спустила трусики вниз по ногам. Прихватив с собой одежду и халат, она вернулась в гостиную, а Северус последовал за ней, гадая, куда же они направляются. Когда она начала подниматься вверх по лестнице, ему открылся великолепный вид на её красную попку. Северусу потребовалось всё его самообладание, чтобы не прижать её к ступенькам и не взять сзади сию же секунду. Её соблазнительная задница выглядела такой мягкой и округлой, что ему захотелось схватить руками эти дерзкие половинки и раздвинуть их пошире, чтобы проверить, насколько мокрой она стала после разминочной порки.

В конце концов они оказались в супружеской спальне; его брови взлетели вверх, когда Гермиона взмахнула палочкой, целясь в потолок. Оттуда, где прежде был всего лишь склоняющий к клаустрофобии чердак, появилась дверца-люк и спускающаяся вниз лестница. И это была не обычная верёвочная лестница, а красивые волшебные подвесные ступени. Гермиона оставила одежду на кровати и как ни в чём не бывало начала подниматься на чердак. Северус последовал за ней с мыслью: «Всё чудесатее и чудесатее!»

Как выяснилось, их игровая перекочевала из гостевой спальни на чердак. Только теперь она выглядела гораздо внушительнее, что не могло не радовать глаз. Стены были оклеены дорогими обоями тёмно-бордового цвета. Центральным и доминирующим элементом интерьера стала широкая кровать из вишнёвого дерева с резным изголовьем и балдахином, на которой легко можно было поместиться вчетвером. На размещённых поблизости книжных полках стояла эротическая литература. Скамью для порки, обитую чёрной кожей, установили на свободном месте рядом с кроватью. Стены были украшены классическими картинами на тему плотской любви, живописные произведения искусства сразу же произвели на него впечатление. Одну стену полностью отвели под его коллекцию девайсов для игр и наказаний (включая несколько новеньких, которых он никогда раньше не видел).

Множество ламп и свечей давали достаточно света, при этом создавали интимную обстановку; Северус неспешно прошёлся по комнате, с изумлением разглядывая столь разительно изменившийся чердак. «Должно быть, здесь поработали с чарами Незримого расширения. Интересно, мы получили на это разрешение в Министерстве? Нельзя же просто так взять и расширить маггловское здание».

— Чего изволите, сэр?

— Забирайся на скамью.

Она вскарабкалась на скамейку и заняла указанное место, пока он продолжал исследовать помещение. В углу оказалась дверь. Открыв её, Северус обнаружил ещё и ванную комнату. Правда, довольно тесную, но им удалось установить в ней ванну, раковину и унитаз. Ванна находилась всего в паре шагов от унитаза, так что либо Гермиона преодолела своё смущение, либо это было своеобразным местом для наказаний. В ванной комнате размером со шкаф спрятаться в любом случае было негде.

Вернувшись в игровую, Северус снял со стены приглянувшуюся ему тонкую трость, задержавшись на секунду, чтобы взглянуть на деревянный паддл с металлической пластиной посередине, на которой была выгравирована надпись: «С годовщиной! Счастливых и долгих лет вместе! Люциус». Он подошёл к Гермионе, гадая, когда Люциус Малфой успел столь кардинально поменять к ним своё отношение.

— Думаю, шести будет достаточно, чтобы донести до тебя мою мысль.

Ему не хотелось причинять ей боль, но не терпелось увидеть, как трость погрузится в её мягкую плоть, как линии наполнятся цветом, как она прогнёт спину, желая большего.

— Не забудь благодарить меня после каждого удара.

— Да, сэр.

Северус действовал осторожно, добиваясь, чтобы отметины были прямыми и ровными — болезненным, но наглядным напоминанием о его страсти. Предварительно отмечая очередное место, куда попадал прут, он замахивался гибкой тростью и бил по её аппетитным ягодицам.

— М-м-м! Благодарю вас, сэр!

Гермиона стояла неподвижно. Её сдержанность и покорность вызывали уважение и восхищение. Взмах — свист — удар! Ни единого движения с её стороны. С каждым ударом она доказывала ему, что научилась вести себя безукоризненно. Каждый раз приводил к всё более громкому: «М-м-м! Спасибо, сэр!» Но она не жаловалась и не пыталась избежать боли.

После последнего удара Гермиона машинально сказала:

— Спасибо, что отшлёпали мою непослушную задницу, сэр. Я больше никогда не забуду обращаться к вам вежливо. Пожалуйста, простите меня.

Всё это было частью игры. «Надеюсь, она понимает, что я не сержусь?» Прогнав лёгкую тревогу, Северус произнёс то, что она хотела услышать:

— Ты прощена, моя девочка.

Его член активно поддерживал эту мысль. Он набух до железной твёрдости, в предвкушении напрягшись под тканью брюк. Северус бросил трость на приземистое кресло в углу и провёл рукой по её высеченной заднице.

— Colus Mundus!

Она вздрогнула, когда её задний проход очистился волшебным способом. Однако не прошло и секунды после заклинания, как к анусу прижался его жадный рот, а язык так глубоко погрузился внутрь, будто он искал там золото.

— Ах-х!!!

Его пальцы нещадно впивались в её ягодицы, держа их широко раскрытыми, пока он облизывал языком её дырочку. Гермиона стонала, извивалась и тёрлась промежностью о кожаную перекладину между ног. Одним пальцем он проверил её лоно. Она уже промокла насквозь. Застонав в ложбинку меж половинками, он крепче сжал её нежную кожу и стал терзать языком анус с яростью оголодавшего волка.

— О боже, Северус! Я сейчас кончу!

Он издал утвердительный звук, а вибрация от его рычания заставила её изо всех сил вцепиться ногтями в чёрную обивку.

— М-м-м!.. Да!.. Да!..

Гермиона достигла пика, продолжая тереться о скамью и его лицо, её бёдра как будто поразил судорожный припадок. Больше она не произнесла ни слова, только восторженные нечленораздельные звуки.

— Чтоб меня! — запыхавшись, выругалась она.

— Да. Тебя. Прямо сейчас, — прорычал он и стащил её с насиженного места.

Гермиона нетерпеливо захныкала, когда он нагнул её над краем кровати. Северус предостерегающе схватил её за бёдра, когда она попыталась протянуть руку назад и потрогать его член, выпирающий под брюками.

— Позволь мне раздеть тебя, — попросила она.

— Хорошо, но поторопись, — проворчал он. — Я безумно хочу трахнуть тебя, и для этого мне совершенно не обязательно раздеваться.

Гермиона выпрямилась и развернулась, начав с пояса. Расстегнув ремень с металлическим звяканьем, одной рукой она гладила его напряжённую эрекцию, пока другой сражалась с молнией ширинки. Он уже снимал рубашку, не дожидаясь, пока она закончит. Она стянула брюки и трусы ниже его вызывающе торчащего пениса и практически сдёрнула их вниз, на пол. Северус сбросил ботинки, отшвырнув всё в сторону, а затем сорвал с ног носки.

— Наклонись над кроватью.

Обхватив пальцами головку члена, Гермиона подняла на него преданный взгляд.

— Я хочу попробовать тебя на вкус.

Северус зарычал и рывком развернул её спиной к себе.

— Я сказал, наклонись. Над. Кроватью! — направив член в её скользкое влагалище, он вошёл в неё одним сильным толчком, вздохнув, когда его плоть наконец-то окутало пленительное тепло.

Гермиона застонала громче, как только он начал двигаться; её голосок дрожал, она повизгивала каждый раз, когда он вгонял член до шейки матки. На несколько минут время будто остановилось, а Северус полностью растворился в ощущениях, сконцентрировавшись лишь на её подёргивающейся киске и подпрыгивающей заднице. Он не мог оторвать взгляда от того места, где соединялись их тела. Его член сиял, смазанный её выделениями. Он сильнее зашлёпал бёдрами, желая увидеть, как её попка трясётся и подпрыгивает с каждым толчком.

— Я не сдержусь… Обещаю компенсировать, как только всё закончится… — прошипел он сквозь зубы.

— Пожалуйста, кончи в меня! Наполни меня, Северус! Я люблю тебя!

Он не нуждался ни в «пожалуйста», ни даже в грязных словечках, так как уже был готов. Наклонившись вперёд, он прижался к её спине, входя жёстко и глубоко, её лоно хлюпало, подпевая ему с каждой фрикцией. Вцепившись в покрывало до белых костяшек, она приподнялась на цыпочки, то ли для того, чтобы избежать болезненных ощущений, то ли ей так было удобнее — он точно не понял. Снесённый стремительной волной освобождения, он взорвался, его лицо исказилось от экстаза, пока семя извергалось с каждым толчком. Оргазм разорвал его на части, а после сброшенного напряжения накатила неимоверная усталость. Когда его тело расслабилось, Северус отстранился и мягко погладил её по пояснице.

— Забирайся на кровать.

Она с радостью рванула вперёд и быстро пересекла кровать, взглянув на него через плечо.

— Как вы меня хотите, сэр?

— Ложись на спину.

Перевернувшись, Гермиона уставилась на него с такой страстью, что ему показалось, будто он вот-вот вспыхнет ярким пламенем. Северус подполз к ней и лёг на бок. Теперь, когда он не умирал от вожделения, можно было не торопиться. Прикоснувшись к её щеке, он внимательно всмотрелся в лицо любимой женщины. В уголках её глаз появились первые неглубокие морщинки. Северус содрогнулся при одной мысли о том, как он сам, должно быть, выглядит по прошествии лет. Он любовно провёл пальцем по едва заметным морщинкам на её лбу, зная, что те будут углубляться с годами до тех пор, пока не станут постоянными. И искренне понадеялся, что проживёт достаточно долго, чтобы это увидеть. Поцеловав Гермиону в лоб, он обратил внимание на едва заметные носогубные складки, которые только начали формироваться вокруг рта. Он очертил их губами, с наслаждением прикасаясь к её мягкой коже.

— Ты такая красивая! — прошептал он.

Её рука обвилась вокруг его талии, притягивая ближе, и тогда он скользнул языком в жаркую глубину её рта. Его обмякший член сердито дёрнулся, досадуя, что не может присоединиться и поучаствовать. «Сделай грёбаный перерыв, чёртов монстр!» Северус покрывал поцелуями её шею, спускаясь ниже. Ему хотелось увидеть, что ещё изменилось.

Добравшись до налитой груди, он немного отодвинулся, чтобы рассмотреть её повнимательнее. Размер груди тоже увеличился, как и её попка. Они уже не торчали так дерзко, как раньше, но ему нравилось сжимать их ладонями, ощущая отяжелевший вес. Надавив сбоку на одну из них, он приподнял грудь и сомкнул губы вокруг вновь набухающего соска. «На вкус они остались точно такими же». Облизывая затвердевающий кончик, он прижал обе груди друг к другу и стал переключаться между ними, пробуя то с одной, то с другой стороны. Когда он обхватил сосок губами и вобрал его в рот, она подалась вперёд и заскулила, запустив пальцы ему в волосы.

— Только не стискивай их слишком грубо, — неожиданно попросила она. — А то после прошлого раза с них весь день немного сочилось.

Он недоумённо поднял бровь.

— Что значит «слишком грубо»?

Она снисходительно улыбнулась.

— Северус, ты что, забыл, как в прошлый раз сосал мою грудь около часа? Честное слово, я думала, у меня снова начнётся лактация!

Оценивающе взглянув на её грудь, он отчего-то представил, как она кормила их ребёнка. Странно, поскольку прежде он никогда не считал сексуальным грудное вскармливание (и даже сейчас сомневался, что это могло бы завести его), но почему-то не мог выбросить эту мысль из головы. «Наверное, она выглядела чертовски привлекательно с младенцем у груди… Стоп! Что за хрень со мной творится?! Неужели я отказался от привычного образа жизни ради бытовухи?!» Оглядев комнату, Северус всерьёз в этом усомнился. Несмотря на рождение дочери, не было никаких признаков того, что их влечение друг к другу ослабело.

— Твоя грудь стала ещё лучше, — сказал он, покусывая сосок. — Никогда не думала стать кормилицей?

Гермиона запрокинула голову и звонко рассмеялась. «А вот и та улыбка, которую я так люблю! И плевать на мимические морщины».

Она ласково погладила его по голове.

— Ну уж нет! Больше никаких детей! Если ты хочешь увидеть, как я кормлю грудью, просто достань альбом с колдографиями и хорошенько подрочи… как обычно.

После этих слов его брови удивлённо поползли вверх. «Судя по всему, я уже не в первый раз так делаю».

— Принеси мне его, дорогая.

Улыбаясь, онапокачала головой, как будто он был безнадёжен, затем встала с кровати и подошла к комоду. Всё это время он не спускал глаз с её шикарной задницы. «Она стала не только шире, но и круглее». Внезапно у него возникло жгучее желание просунуть член между этими пышными булочками и потереться своей длиной об образовавшуюся мягкую щель.

Гермиона вернулась с небольшим альбомом в обложке из чёрной кожи и сразу же открыла его на первой странице. Северус взял его в руки, чтобы рассмотреть поближе.

— Ох, чёрт бы меня побрал! — тихо пробормотал он, а потом забыл, как дышать.

Самую первую страницу украшала цветная колдография, на которой они вдвоём лежали в постели. Точнее, он сидел на подушках у изголовья в одних пижамных штанах, а она прислонилась спиной к его груди. Свободной рукой Гермиона оттянула край выреза своей белой ночнушки, обнажив правую грудь, к которой припала их новорождённая дочь. На снимке Северус смотрел на малышку через её плечо, целуя шею и ухо Гермионы, а рукой осторожно гладил жидкие чёрные волосики дочери.

Внезапно у него в горле пересохло, гортань предательски сжалась. Никогда прежде Гермиона не казалась ему такой прекрасной! И почему-то он хотел её сильнее, чем когда-либо раньше. Очевидно, Северус на колдографии был настроен точно так же, потому что крепче обнял Гермиону за талию и прошептал ей что-то на ухо, отчего на её лице появилась смущённая улыбка, а потом поцеловал её в шею. «Кто сделал этот снимок?»

— Ты прекрасна! Невероятно прекрасна!

Она улыбнулась и коснулась его лица.

— Ты каждый раз так говоришь, когда смотришь эти колдографии.

— Нужно повесить их у лестницы, рядом с остальными.

Гермиона расхохоталась.

— Я уже говорила, что не хочу выставлять свои сиськи на всеобщее обозрение! Тем более рядом с семейными снимками.

Гермиона на изображении мягко отстранила дочь от груди, чтобы приложить её с другой стороны. Он помог ей снять с плеч ночную рубашку, пока она перемещала ребёнка. Когда с Софи соскользнуло одеяльце, из-под него высунулась её крошечная ручка. Он смотрел, как Северус на снимке прижался губами к плечу Гермионы, его рука снова принялась гладить волосы малышки.

Прикоснувшись к колдографии кончиком пальца, в реальности Северус повторил то же самое. «Что со мной происходит?» С трудом сглотнув, он подавил желание поцеловать этот снимок. Зато Гермиона наклонилась ближе и коснулась губами его виска.

— Я знаю, что ты чувствуешь, — тихо прошептала она.

Он перевернул страницу, пока окончательно не задохнулся от переизбытка чувств. Но от следующей картинки стало ничуть не легче. Гермиона стояла у окна, купаясь в мягком солнечном свете, одетая только в свой белый халат, пока кормила ребёнка. Растрепавшиеся каштановые кудри всё ещё были прежней длины, она выглядела немного сонной после сна и пристально вглядывалась в окно. Должно быть, на этот раз он сам её снимал, потому что его рука внезапно появилась в кадре и погладила мягкие кудряшки Софи.

На следующей странице была колдография Гермионы — совершенно голой в их постели, одеяло смешно обмоталось вокруг её тела, а она смотрела вниз на малышку, сосущую грудь. Для него она была богиней! Он едва обратил внимание на сморщенную кожу на её животе, всё ещё не вернувшуюся к прежнему состоянию после беременности. Взглянув на неё, Северус заметил, что со временем растяжки практически исчезли — они сильно побледнели, но остались напоминанием о новой жизни, которую она носила в себе.

— Слава богу, дело не в грудном вскармливании, — пробормотал он себе под нос, переворачивая страницу. Он почувствовал облегчение от того, что это не оказалось ещё одним странным фетишем.

— Что?

— Я боялся, что у меня появилась склонность к новому извращению, но…

Она улыбнулась и погладила его по щеке.

— Но — что?

— Но после рождения ребёнка ты всего лишь стала ещё прекраснее, — выкрутился он, указывая на фотографию.

Её улыбка стала намного шире.

— А где колдографии, на которых ты беременна?

Она очень удивлённо посмотрела на него и перевернула страницу.

— Странный вопрос. Там же, где и всегда.

Северус благоговейно уставился на следующие несколько страниц, едва дыша. Судя по всему, желание видеть её с огромным животом было для него не впервой, раз они хранили этот альбом в отремонтированной игровой. На всех восьми колдографиях Гермиона позировала полностью обнаженная. Очевидно, снимки были сделаны под конец беременности, поскольку живот показался ему просто гигантским! Северус провёл пальцем по набухшим грудям и выпирающему животу, на котором внизу, словно призрак, виднелся треугольничек тёмных волос.

Она несла в себе частичку его самого. Родила ему прекрасную маленькую девочку, появившуюся в результате их страсти. Эта мысль поразила его до глубины души. Они принадлежали ему. Его семья. Она полюбила его так сильно, что согласилась выйти за него замуж и выносить его ребёнка. «Мой ребёнок!» Само звучание и понятие этого словосочетания казалось ему нереальным. Но теперь в мире существовала его малышка. Живое, ходящее, говорящее воплощение их любви. Девочка, обожавшая зелья, книги и шоколадный сироп. Для него она была самим совершенством.

— Я люблю тебя! — прошептал он.

Гермиона прижалась к нему и поцеловала в щёку, а затем стала медленно спускаться дорожкой из поцелуев вниз к его шее.

— Я знаю, Северус. И тоже тебя люблю! Листай дальше, я хочу посмотреть остальные.

Он перевернул страницу и пару раз моргнул, ошарашенно глядя на колдографию, как они занимались любовью. И она всё ещё была сильно беременна! «Твою мать! Вот это да!» Гермиона стояла на четвереньках, пока он трахал её сзади, а её лицо искажалось то ли от боли, то ли от удовольствия. Похоже, это была та самая комната, в которой они находились прямо сейчас. Вся остальная часть альбома — ещё, по крайней мере, двенадцать колдографий — была откровенно-эротического содержания: он ублажал её языком, пока она извивалась от блаженства; она страстно сосала его член; он трахал её в различных позах, только в тех, как ей было комфортно. На последней странице была завершающая картина: они лежали на боку, он прижимался сзади к её спине, положив руку ей на живот. Они спали.

«Кто, блядь, сделал эти снимки?!»

— Может, посмотрим другие? — с игривой усмешкой предложила она.

Северус понятия не имел, о чём она говорила, но бессознательно кивнул в знак согласия. Она перевернулась на другой бок и вытащила из ящика прикроватной тумбочки ещё один маленький чёрный альбом. Хотя тот оказался немного толще предыдущего. Северус невольно задумался: «Любопытно, когда мы начали снимать на память свои любовные утехи?» Она свернулась калачиком рядом с ним, чтобы они могли полистать альбом вместе.

Его густые чёрные брови приподнялись при взгляде на первую колдографию. Это был крупный план её задницы — отшлёпанной до полусмерти. «Похоже, с годами она всей душой полюбила паддл». Ближе к центру каждая ягодица была покрыта круглыми лилово-фиолетовыми синяками. В целом это выглядело ужасно… красиво! Ему захотелось провести рукой по этим воспалённым половинкам и поцеловать каждый след.

— Чёрт возьми! — пробормотал он.

На следующей картинке Гермиона стояла, наклонившись (очевидно, на следующий день после порки). Тёмно-красные линии от трости рассекали зад, а её блестящая влажная промежность сверкала между бёдер. «Интересно, это было настоящее наказание или она сама напросилась?» На следующем снимке она была пристёгнута к скамье, на её заднице красовались багровые полосы от тоуза, как он сразу догадался. Снимали сбоку, так что Северус видел только край её задницы, но сразу отметил кляп во рту и голод в шоколадно-карих глазах, когда она повернулась и посмотрела в камеру. Гермиона была великолепна!

Перевернув страницу, он не смог скрыть изумления на своём лице. У скамьи позади неё со стеком в руке стоял… Драко. Он так сильно ударил её кожаным хлыстом, что Гермиона резко подпрыгнула. «А парень-то заметно возмужал!» Драко запомнился Северусу таким, каким большинство юношей покидали Хогвартс, но теперь его шея стала толще, а плечи — намного шире. Если бы не платиновые волосы, возможно, он бы даже не узнал его. «Глупости, конечно узнал бы! Ведь он невероятно похож на Люциуса!»

И вдруг Северус понял, кто сделал все эти снимки, запечатлел самые интимные моменты их с Гермионой семейной жизни. «Очевидно, «дядя Драко» всё ещё делит с нами постель». Он перевернул страницу, и у него чуть не отвисла челюсть. «Кажется, со временем кое-кто запел по-другому». Должно быть, теперь колдокамера оказалась в руках Гермионы, на что указывала следующая дюжина снимков о… нём и Драко — вместе! Молодой человек склонялся над ним, вбирая в рот его член, пока Северус лежал на кровати и гладил его светловолосую голову; они вдвоём катались на простынях, тёрлись друг о друга; и в завершении коллекции — он с удовольствием трахал его в зад, пока Драко склонялся над краем кровати. На дальнейших изображениях уже была Гермиона. Она лежала на коленях голого Драко с насадкой клизмы в заднице. Её попка порозовела, Драко медленно и осторожно шлёпал по каждой ягодице, пока она наполнялась водой. Следующий снимок, наверное, был идеален с её точки зрения: Гермиона лежала в постели на спине, Драко нависал над ней, трахая её в миссионерской позе, а Северус стоял на коленях позади него, пристроившись к его заднице. Выражение лица крестника говорило о чём-то, выходящем за рамки экстаза. Скорее, на нём отражалось неземное блаженство. «Похоже, мораторий, наложенный Драко на мой член, продлился недолго». Северус был одновременно шокирован и возбуждён этим открытием. «Гермиона права, он всегда был довольно смазливым мальчиком».

Следующие две колдографии были его сольными снимками. Первая — в чёрно-белом стиле, с акцентом на игре света и тени. Северус сидел в кресле в игровой комнате, его брюки были расстёгнуты, а член сжат в руке. Без рубашки. «Интересно, она сама придумала сюжет? Больше похоже на её фантазии». На следующем изображении он был полностью обнажён и стоял, дроча над ней. С этого ракурса он вообще никогда себя не видел. Первый чёрно-белый Северус кончил себе в руку и на живот. В ту же минуту в реальности Гермиона застонала рядом с ним в постели, потираясь тёплой промежностью о его ногу.

На следующем постановочном снимке был Драко, сидевший в кресле совершенно голым. С высокомерной ухмылкой на лице, он поглаживал себя рукой. Северус закатил глаза. Завышенное самомнение Малфоя-младшего со временем ничуть не изменилось. Он фыркнул, перевернув страницу, и обнаружил уже их обоих. Голыми. Опять вместе. Драко лежал у него на коленях. «О, вот теперь я не сомневаюсь, с чьей подачи были сделаны эти снимки! Это её идея!»

Однако картинка, которая располагалась следом, была идеальна с его точки зрения. Зрелище, которое он видел уже много раз, но тем не менее с удовольствием смотрел бы на это снова и снова. Гермиона стояла перед ним на коленях, его член был погружён глубоко в её глотку, припухшие заманчиво-покрасневшие губы блестели, натёртые от усилий. Он наблюдал, как его собственная рука вошла в кадр, быстрыми движениями гладя оставшуюся длину, на грани оргазма. Она специально смотрела в камеру, высунув язык в ожидании кульминации. Первая порция спермы попала ей на щёку, остальное — на её нетерпеливый язык. Колдография была до чёрта атмосферной!

На последнем изображении они вдвоём находились в гостиной, установив рядом зеркало, чтобы смотреть на себя. Северус сидел в кресле, а она — у него на коленях, глядя в камеру. Широко раздвинув ноги, Гермиона плавно опускалась на его член снова и снова. Его руки обвились вокруг её талии, властно насаживая девушку на свой ствол. В реальности насмотревшемуся на снимки Северусу сразу же захотелось оценить степень её готовности к продолжению.

Гермиона лежала рядом с ним, гладила его яйца и тёрлась о бок, явно возбуждённая их совместной прогулкой по дорожке воспоминаний. Она поцеловала его в плечо и улыбнулась.

— Я такая мокрая, сэр! Пожалуйста, позвольте пососать ваш член?

— Сначала скажи мне, какая колдография твоя любимая, — ответил он, протягивая ей альбом.

Она всерьёз задумалась, как будто ей было трудно принять решение, а затем указала на снимок, где он мастурбировал в кресле.

— Вот эта.

— Правда?

— Да. Жаль, нельзя увеличить её и повесить над камином, — с усмешкой предложила она.

— Ну почему же… Можно было бы отпугивать ею нежеланных гостей. Вот только как ты объяснишь это Софи?

Она захихикала.

— Эм-м… Папа очень любит маму?

Он тоже больше не мог сохранять серьёзное выражение лица.

— Сомневаюсь, что это достойное оправдание.

— Можно повесить её здесь?

— Хм-м… — с сомнением протянул он. — Не знаю, смогу ли я долго смотреть на самого себя.

— Если ты согласишься, я разрешу тебе повесить в спальне снимок, как я кормлю грудью.

— Договорились.

— Ладно. Завтра же сделаю копии.

— Хорошо, — сказал он, скользя рукой вниз и обхватывая ладонью её промежность. — А теперь принеси камеру. Мы начинаем новый альбом.

Она снова затряслась от смеха.

— На тебя накатило вдохновение?

— Да. Хочу снять крупным планом, как мой член погружается в твою киску и задницу.

— Как пожелаете, сэр, — она улыбалась и откровенно тёрлась о его руку. — Как вы меня хотите?

Северус просунул два пальца во влагалище. Благодаря упражнениям для интимных мышц её лоно стало обладать воистину богатырской силой; оно сжимало его с силой крепкого кулака.

— Ты ещё недостаточно возбудилась, — это была ложь в чистом виде, она уже вся промокла, но он собирался довести её до отчаяния. — Тебе так хочется чем-нибудь заполнить эту пустую дырочку?

Глаза Гермионы потемнели ещё сильнее, она согласно кивнула.

— Да, сэр! Прошу! Я была очень плохой девочкой! Пожалуйста, накажите меня!

Её готовность произносить вслух столь унизительные вещи очень заводила его. Она больше не смущалась, её личико не заливалось румянцем, но шептала непристойности она намного тише, чем говорила до этого. «Посмотрим, смогу ли я заставить её покраснеть, как раньше».

— А что плохим девочкам вставляют в зад?

Гермиона боязливо поёжилась.

— Надувную пробку.

«Надувную пробку?! Чтоб мне провалиться!»

— Так принеси мне её. И надень соответствующую одежду.

Она усмехнулась и быстро скатилась с кровати.

— И камеру захвати!

«Потому что теперь я не знаю, где всё это лежит. Скоро у меня начнётся нервный срыв, так как я понятия не имею, что происходит в моём доме»!»

Гермиона подошла к комоду и начала открывать ящики — один за другим, — копаясь в их содержимом. Она вернулась с колдокамерой и надувной анальной пробкой в руках. Отдав их ему, она пошла в ванную — переодеваться. Во время её отсутствия Северус хорошенько изучил камеру. Та оказалась довольно простой, с одной кнопкой на включение и выключение.

По возвращении на ней были надеты лишь белые школьные чулки и ошейник. Волосы она собрала в два низких хвостика, отчего ему сразу же захотелось кончить прямо на её милое личико. Гермиона тут же опустилась на колени и приняла нужную позу. «О, какая послушная девочка!»

Северус слез с кровати и подошёл к ней. Воспользовавшись возможностью, в течение минуты он как следует наслаждался видом, а потом решил проверить, насколько покладистой она может быть.

— Ты же совсем не хочешь быть плохой, не так ли? Только посмотри на себя! Ты такая умница! — он сделал шаг вперёд. — Не шевелись. Оставайся в таком положении, иначе сегодня за ужином не сможешь сидеть.

— Да, сэр, — прошептала она.

Он бросил на неё последний предостерегающий взгляд, затем сделал ещё шаг вперёд, поставив ноги с обеих сторон от её бёдер, его полувозбуждённый член оказался всего в трёх дюймах от её лица. Она не посмела пошевелиться или наклонить голову, но её взгляд был прикован к покачивающемуся толстому пенису.

Наклонившись, Северус дерзко потёрся своей длиной о её щеку. Гермиона крепко зажмурилась, словно пыталась от него спрятаться.

— Открой глаза.

Она покорилась, тупо уставившись перед собой в одну точку. Её губы были плотно сжаты, и он не смог определить, пыталась ли она молчать или подавляла улыбку. Придвинувшись ближе, он прижал головку члена к её носу. «Должно быть, от него сильно пахнет спермой и смазкой». Схватившись за её смешные хвостики, Северус насильно прижал её лицо к своему паху, что есть силы вжимая в мошонку. Он чувствовал её горячее учащённое дыхание.

Тем не менее у неё получалось оставаться неподвижной, не реагируя на плавные ритмичные движения его бёдер. Совсем скоро его пенис ещё больше увеличился и напрягся. Северус откинулся назад, чтобы посмотреть на неё, и ликующе ухмыльнулся, увидев её ярко-пунцовые щёки.

— Очень хорошо. Посмотри, каким твёрдым он стал, — с этими словами он схватился за основание и легонько шлёпнул её членом по щеке. Лицо Гермионы вспыхнуло сильнее, став практически красным. «Да! Мне всегда нравился именно этот оттенок!» — Видела бы ты, каким красивым и румяным стало твоё личико… — он ухмыльнулся, постукивая скользкой головкой по её разгорячённой коже. — Тебе же нравится прижиматься носом к моим яйцам, дорогая?

Она старалась сдержаться, упрямо сцепив зубы.

— Конечно, сэр.

— Ты чувствуешь на нём запах своей сливочной киски? — непринуждённо спросил он.

— Да, сэр.

— Может быть, после того, как я трахну тебя в зад, мы сможем это повторить, — пообещал он, вытирая крошечную каплю предэякулята о её сомкнутые губы; её лицо вспыхнуло как маков цвет, губы задрожали, большие карие глаза заблестели. — Слижи этот крем, как послушная кошечка.

Она быстро облизала губы.

— Ты всё ещё голодна?

— Да, сэр.

Присев на корточки, Северус пристально всмотрелся ей в глаза, скользнув пальцами во влагалище. Она уже была скользкой от вожделения и его семени. Зачерпнув их смешавшиеся выделения двумя пальцами, он поднёс их к её лицу, но вместо того, чтобы скормить, небрежно вытер о щёку. Лицо Гермионы стало ещё ярче, она сжала губы в тонкую линию. И снова он не мог понять, была ли она такой из-за сильнейшего унижения или невероятного возбуждения. Всегда можно было погрузиться в её сознание, но по сути это не имело значения. Ему нравилось видеть её пылающей, словно разукрашенной в боевую раскраску, со следами их жидкой похоти на лице.

Северус собрал ещё немного и намазал другую щёку, ухмыльнувшись над влажным блеском, подчеркнувшим её скулы. Гермиона снова стиснула зубы, старательно избегая его взгляда. Помассировав пальцами складки, он собрал оставшееся, затем провёл ими по её подрагивающим губам и подбородку. Гермиона сверкнула на него глазами. Ему не нужно было копаться в её голове: она совершенно ясно давала понять, что думала по поводу таких «художеств». Она невероятно сильно возбудилась, но с другой стороны хотела наброситься на него с обвинениями.

Он больше не мог наблюдать со стороны.

— Оказывается, Драко не единственный, кто может сделать из тебя красавицу. М-м-м… Ты пахнешь божественно! Что это за аромат, дорогая? Какой-то парфюм?

Он видел, что у неё в голове вертелось несколько дерзких ответов. Но ошейник сдерживал её, заставляя проявлять уважение.

— «Снеймиона номер пять», сэр, — наконец процедила она.

Северус кивнул, довольный её сдержанностью.

— Можешь облизать губы, девочка. Я знаю, что ты этого хочешь.

Она высунула свой розовый язычок, пробуя на вкус мускусно-терпкую смесь. И он не мог не отметить, что выглядела она при этом чертовски великолепно! Северусу захотелось тереться о её лицо своим членом, пока ещё один оргазм снова не принесёт ему временное облегчение.

— Эй! Вы где? — со стороны нижних этажей донёсся голос Драко.

Северус удивился, как тому удалось миновать защитные чары. «Неужели я добавил его в список членов семьи?!» На лице Гермионы отразилась лёгкая паника: очевидно, она не желала, чтобы Драко видел её в такой ситуации.

— Сюда! — позвал Северус и прошептал ей: — Ты стесняешься моей спермы, малышка?

Она стыдливо отвела взгляд.

— Да, сэр. Мне нравится, но…

— Но — что?

— Обычно вы не оставляете её на моём лице, сэр.

Они уже слышали на лестнице приближающиеся шаги, а затем внизу — в спальне. Северус коснулся её блестящей нижней губы.

— Мне нравится видеть, как наша страсть размазана по твоему лицу. Ты выглядишь очаровательно!

Её губы дрогнули и растянулись в улыбке.

— Благодарю вас, сэр.

Северус нежно поцеловал её в лоб, а затем встал, чтобы размять ноги, пока Драко поднимался по волшебной лестнице. Минуту спустя его белокурая макушка показалась на уровне пола; он ухмыльнулся, увидев их обоих. Северус отошёл в сторону, чтобы Драко мог рассмотреть её во всей красе. Тот заразительно рассмеялся.

— Серьёзно? Ещё даже полдень не наступил, а ты уже в ошейнике! Поверить не могу, что вы начали без меня!

Драко выглядел точно так же, как на колдографиях в альбоме (за исключением того, что был одет). В руках он держал небольшую жёлтую сумку, которую сразу же положил на стул. Глядя на произошедшую в нём перемену, Северус не мог поверить своим глазам. Подбородок молодого человека немного расширился, став более волевым, но не потерял характерной надменности. Телосложение стало намного мускулистее, при этом сохранилась аристократическая стать. Он отрастил волосы ещё длиннее, так что теперь они свисали шелковистыми белокурыми прядями. «Чёрт возьми! Должно быть, теперь он отбивается метлой от многочисленных поклонниц!»

Драко широко улыбнулся им обоим, без колебаний обнял Северуса за шею, притянул к себе и запечатлел пылкий поцелуй на его щеке.

— О, Мерлин! Я скучал по твоему суровому взгляду! Три недели в Париже не идут ни в какое сравнение с твоей насмешливой ухмылкой! Скажи, что тоже соскучился по мне? — выдал он с лёгким смешком.

Северус закатил глаза и, ничего не ответив, вытер щёку рукой. Однако Драко это нисколько не смутило.

— А как насчёт тебя, котёнок? Ты скучала по мне? — присев на корточки, он с усмешкой отвесил ей смачный шлепок по ягодице.

Северус самодовольно улыбнулся, когда Драко с наигранным негодованием фыркнул и вытер ей рот.

— Хм-м… В чём это ты успела испачкаться?

Гермиона так сильно смеялась, что не могла произнести ни слова в ответ. Драко понюхал свои пальцы.

— Сперма?

Она кивнула сквозь смех.

— А также моя смазка, сэр.

— Могли бы и позвать — это было бы очень кстати. Ну вот и всё, — пробормотал он, убедившись, что вытер все следы с лица Гермионы. Драко по-свойски повернул её подбородок в разные стороны и изучил на свету чистую светлую кожу. — Ты снова захотела украсить себя жемчугом или просто напросилась, не закрывая свой грязный ротик?

— Хозяин хотел, чтобы я хорошо себя вела и приятно пахла.

Драко хохотнул, а затем наклонился и понюхал её.

— М-м-м… Улавливаю верхние нотки мошонки с акцентом клитора, — он ухмыльнулся и встал на ноги.

Северус кивнул.

— Скажи ему, как мы назвали этот аромат.

Она хитро улыбнулась.

— «Снеймиона номер пять».

Драко прыснул и начал расстёгивать ремень.

— Не возражаете, если я добавлю в композицию собственные ноты? Можете переименовать в «Драко Шанель».

Северус покачал головой, немного удивлённый познаниями Драко в маггловской парфюмерии.

— Для начала сними её на камеру. Я хочу запечатлеть это для потомков.

Тот ухмыльнулся и, не снимая брюк, взял протянутую ему колдокамеру.

— Подними подбородок выше, котёнок. Покажи нам, как сияет твоё лицо.

Северус наблюдал, как Драко сделал несколько снимков, а потом улыбнулся ей.

— Я купил тебе подарок, — он бросил взгляд на крёстного. — Хотя, наверное, он скорее для тебя, Северус… В любом случае, он вам обоим понравится. А потом я тебя сниму! — с горящими от предвкушения глазами пообещал он Гермионе.

— Спасибо, сэр.

— Так чем вы занимались до моего приезда? — лениво поинтересовался Драко, наматывая новую плёнку. — Похоже, ностальгировали по старым добрым временам? — усмехнулся он, указывая на её чулки и хвостики.

Северус кивнул.

— Она хотела, чтобы её немного проучили, не так ли, малышка?

— Да, сэр.

— Я хочу, чтобы ты сделал ещё несколько снимков. Крупным планом. Как в неё снова и снова входит мой член.

Улыбка Драко стала ещё шире.

— Звучит неплохо. А зачем анальная пробка? — он указал на кровать. — Гермиона действительно провинилась?

Северус отрицательно покачал головой.

— Она сама попросила.

У него это вызвало ещё больший смех.

— Ты собираешься трахнуть её прежде, чем вставишь это ей в зад?

Северус обдумал его слова.

— Да. Заснимем и это тоже.

— Как скажешь. Но на сей раз я сам надую пробку, а то ты всегда забираешь себе всё самое интересное.

Положив руку ей на макушку, Северус улыбнулся Гермионе.

— Как тебе такая идея, дорогая? Как ты думаешь, ему можно доверять?

Гермиона уверенно кивнула.

— Я полностью доверяю Драко, сэр.

Тот подошёл ближе и тоже погладил её по распушившимся волосам.

— Ты скучала по мне, не так ли? — с усмешкой спросил он. Это было скорее утверждение, чем вопрос, но она всё равно ему ответила.

— Конечно скучала, сэр!

Бросив на Северуса укоризненный взгляд, Драко покачал головой.

— Видишь, как это просто? Я рад, что хотя бы один из вас достаточно честен!

Северус снова закатил глаза, когда молодой человек наклонился и чмокнул Гермиону в нос.

— Скажи, по чему ты скучала больше всего, котёнок? — настаивал Драко.

«Да хватит уже!»

Гермиона мило улыбнулась ему.

— По вашей… улыбке, сэр.

Драко просиял.

— Вот по этой улыбке?.. — он наклонился и постучал себя пальцем по щеке. — Поцелуй меня. Больше всего мне не хватало твоих поцелуев, котёнок.

Покачав головой и рассмеявшись, она прижалась губами к его щеке. Драко дерзко посмотрел на Северуса и самодовольно ухмыльнулся.

— Киски любят меня!

Северус раздражённо закатил глаза и прорычал:

— Довольно! Так и будете нежничать друг с другом или займёмся делом?!

Гермиона выглядела огорчённой и не ответила, зато Драко не смирился так легко.

— Я знаю, что ты тоже скучал по мне!

Северус подошёл ближе и погладил Драко по щеке. «Каким же красивым он стал!»

— Приведи её в порядок, и, возможно, я позволю тебе отсосать мне.

Молодой человек стрельнул взглядом на его полуэрегированный член и пожал плечами.

— Я очищу ей лицо, но ничего не буду сосать, пока ты не скажешь, что скучал по мне, — Драко отвернулся и по-кошачьи облизал щёку Гермионы, вызвав у неё очередную вспышку веселья.

Северус напряжённо вздохнул с мыслью: «День обещает быть долгим».

***

Следующие сорок минут они провели, снимая крупным планом, как Северус трахал её снова и снова. После того, как Драко наснимал её киску под разными ракурсами, Северус смазал лубрикантом свой пенис и начал растягивать её. Драко медленно раздевался по мере развития событий, не забывая угощать Гермиону своим членом, пока сам делал колдографии.

К тому времени, когда он переключился на новую плёнку, она уже дошла до предела. Постоянные остановки в сочетании с неторопливым темпом, который Драко выдерживал ради съёмок, довели её до балансирования на грани. Ошейник мешал что-либо сказать, поэтому последние двадцать минут мужчинам приходилось говорить всё громче и громче, чтобы их было слышно сквозь её стоны и постоянное хныканье.

Потянув за один из её хвостиков, Северус повернул лицо Гермионы к себе.

— Думаю, на сегодня съёмок достаточно. Я собираюсь вставить пробку, ты готова?

Её ответ одновременно был полон слёз и облегчения.

— Да, сэр!

Северус дошёл до такого состояния, что его члену требовалась небольшая передышка.

— Садись, Драко, — приказал он, кивнув в сторону изголовья кровати. — Я положу её к тебе на колени, и ты сможешь немного развлечься.

Драко довольно ухмыльнулся, выполняя указание, пока Северус густо смазывал спущенную пробку и осторожно вставлял её ей в задницу. Гермиона издала тихий удовлетворённый звук, когда та встала на своё место. Похлопав по ягодице, он улыбнулся и подтолкнул её к Драко.

— Готово, любимая. Залезай к нему на колени. Я хочу, чтобы ты отсосала мне, пока он будет играть с тобой.

Опустившись на подушки рядом с крестником, Северус бросил Тергео на его пенис. Гермиона уже была чистой от заклинания, произнесённого ранее. Лежа у Драко на коленях, она уткнулась носом в член Северуса.

— Я и не знал, что у тебя есть хвостик, котёнок, — проворковал Драко, надувая пробку. — Давай послушаем, как ты помурлычешь для меня.

Она подчинилась, мягко замурлыкав в мошонку Снейпа. Северус видел, как она ухмылялась, лаская его член.

— Будь осторожен, — предупредил он Драко. — Не сделай ей больно.

Тот выглядел оскорблённым.

— Разве я когда-нибудь делал ей больно?! — спросил он, просовывая пальцы между половых губ. Оторвав пристальный взгляд от её задницы, он улыбнулся Северусу. — Разумеется, когда она сама об этом не просила.

Он даже не знал, что на это ответить. «Маловероятно. Думаю, мы бы больше никогда не пустили его в свой дом, если бы он хоть раз обидел Гермиону». Судя по всему, в компании Драко она чувствовала себя очень комфортно, а в данную минуту уже сжимала его бедро, пытаясь заставить проникнуть пальцами глубже.

— Скажи ему, как сильно тебе нравятся мои прикосновения, — провоцировал Драко. — А то я уехал всего на три недели, а он делает вид, будто не помнит, как громко стонал в прошлый раз.

Гермиона издала хныкающий звук, когда он пощекотал клитор.

— Мне очень нравятся ваши прикосновения, сэр! Вы никогда не причините мне вреда, если я сама об этом не попрошу.

Северус улыбнулся и погладил её по голове.

— Я верю, дорогая. Покажи Драко, кто на самом деле доводит меня до самых громких стонов.

Драко надменно фыркнул.

— По-моему, я уже несколько раз выигрывал в этом соревновании.

«Вполне возможно». К сожалению, Северус не мог судить, правда ли это была или же нет.

— Я не помню, — нейтральным тоном ответил он.

Драко бросил на него откровенно оскорблённый взгляд. Он выглядел одновременно шокированным и разъярённым. Но пламенная решимость, вспыхнувшая в его стальных глазах, говорила о том, что он готов был доказать своё превосходство. Драко снова принялся надувать пробку и укоризненно покачал головой со словами:

— Не знаю, почему я вообще тебя терплю.

Северус обхватил пальцами его член и игриво провёл по нему ладонью.

— Я могу назвать несколько причин.

«И предполагаю ещё несколько… после просмотра колдографий».

Драко продолжал качать головой, но в уголках его рта появилась улыбка.

— Ты всё ещё не сказал, что скучал по мне, крёстный.

Продолжая гладить его член, Северус с интересом всматривался в лицо молодого человека. «Насколько мы близки?» Он казался искренне обиженным тем, что не услышал от него признания. А Северус всегда говорил только то, что действительно волновало его. Как только он попытался проникнуть в мысли Драко, тот мгновенно закрылся и отвёл взгляд, наблюдая, как Гермиона тёрлась о его ногу, пока он сжимал ладонью маленький насос пробки.

Судя по всему, Гермионе нравилось вообще всё, что вытворял с ней Драко, потому что вскоре она перестала сосать и начала судорожно всхлипывать. Она не кричала и не стонала, но Северус сразу догадался, что она подошла к кульминации гораздо ближе, чем он думал. Отпустив его член, он успокаивающе погладил её по спине.

— Ты стимулируешь точку G? — спросил он у Драко.

Тот высокомерно ухмыльнулся, как будто ответ был очевиден.

— Само собой.

— Ну так прекрати! Ты сводишь её с ума!

Посмеиваясь, Драко вытащил мокрые пальцы из влагалища и вытер их о её ягодицу. Она жалобно застонала, ощутив потерю.

Просунув под неё руку, Северус погладил металлических змеек, обвивавших её шею. Сняв ошейник, он положил его на тумбочку рядом с кроватью.

— Всё в порядке, малышка. Хочешь, я трахну тебя прямо сейчас?

Она шмыгнула носом.

— Да, сэр.

Кивнув, он откинул назад её волосы и погладил напряжённую шею.

— Садись сверху, Гермиона.

Северус устроился у изголовья, вытянув ноги, а она села на него верхом, тут же насаживаясь на толстый вздымающийся ствол и опускаясь на него до упора. Гермиона всё время стонала, чувствуя облегчение и жажду большего. Прижавшись лбом к его лбу, она обняла его за плечи и начала двигаться. Теперь у неё получалось гораздо лучше; Северус улыбнулся, глядя, как она вращает тазом, скользя вверх-вниз в соблазнительном, вечном как жизнь ритме.

Повернувшись и приблизившись к ним, Драко снова начал надувать пробку. Северус зашипел от удовольствия, когда давление вокруг члена усилилось. Его будто душили изнутри. Её бёдра уже стали дрожать — она явно была на грани.

Раздалось тихое шипение, когда Драко отпустил клапан, и пробка сдулась. Гермиона издала сдавленный стон и запустила пальцы в волосы Северуса, царапая его кожу головы. Короткий свист подсказал ему, что Драко снова начал накачивать её, хотя он ещё даже не почувствовал этого. Давление внутри восстановилось. Как раз в тот момент, когда Северус подумал, что не сможет продвинуться дальше и сделать следующий толчок, Гермиона кончила, дрожа всем телом. Она издала долгий исступлённый вопль, он крепче прижал её к себе, наблюдая, как её веки затрепетали, глаза закатились, а голова откинулась назад.

Мышцы влагалища туго сжались вокруг него, но пока он отказывался кончать. В сочетании с давлением пробки её оргазм заставил его затаить дыхание. Каждый мускул внутри её тела плотно прижимался к нему, лоно стремилось поглотить его в себя. «На следующий день её руки и ноги наверняка будут болеть». Когда он вонзил зубы в её незащищённую шею, она снова вздрогнула и круто выгнулась на нём. «Позже нам точно придётся сходить к целителю и на всякий случай осмотреть её спину».

Драко выпустил воздух, спустив пробку, и Гермиона обессиленно рухнула ему на грудь. Северус лизнул расцветающий на её шее синяк и поцеловал место укуса.

— Моя любимая девочка.

Гермиона устало улыбнулась, положив голову ему на плечо.

— Я люблю тебя, Северус, — прошептала она, уткнувшись ему в шею.

Он крепче прижал её к себе и поцеловал в ухо.

— Я тоже тебя люблю.

— Пожалуйста, скажи Драко, что ты соскучился по нему.

Вздохнув, он перевёл взгляд на приунывшего крестника, который в это время гладил рукой икры её ног.

— Ладно! Я скучал по тебе, — проворчал он.

Драко усмехнулся.

— Хорошо. А поцеловать?

Гермиона рассмеялась, Северус закатил глаза. Наклонившись ближе, Драко чмокнул её в плечо.

— Мне одиноко, котёнок. Сядь ко мне на колени.

С усталой улыбкой, но готовая к дальнейшему, она нежно поцеловала Северуса в губы и пересела на колени к Драко. Снейп повернулся к ним, рассеянно поглаживая свой член, чтобы поддерживать его в тонусе.

«Они хорошо смотрятся вместе». Северус некоторое время наблюдал за ними, щекоча бедро Гермионы, пока она скакала на Драко, доводя его до безумия. Молодой человек крепко сжимал её в объятиях, всё время шепча на ушко какие-то откровенные грязные фразочки, а когда подошёл ближе к разрядке, застонал; его лицо исказилось от напряжения. Несомненно, Драко научился, как продержаться намного дольше, чем когда Северус видел его в последний раз. Он сдерживался с тех пор, как присоединился к ним, а она извивалась на нём уже по крайней мере пятнадцать минут. «Интересно, восстанавливается ли он так же быстро, как в подростковом возрасте?»

Стоило Северусу извлечь из её задницы пробку, Гермиона захныкала и задрожала в объятиях Драко. Он очистил предмет чарами и положил его на тумбочку.

— Дай ему передохнуть, дорогая. Он вот-вот кончит.

Она послушно остановилась, коснувшись губами щеки Драко.

— Я хочу посмотреть на вас двоих — вместе.

Драко ухмыльнулся ей и охотно кивнул.

— Ты же знаешь, я готов на всё, но Северус ведёт себя так, будто мы едва знакомы.

Гермиона с лёгким укором посмотрела в его сторону.

— Ты ранил его чувства! Скажи, что по-настоящему скучал по нему, а потом трахни так, чтобы он тебе поверил!

Северус насмешливо изогнул бровь в ответ на столь бесцеремонное требование. «Очевидно, мы уже занимались этим раньше. Странно». У него не сохранилось никаких воспоминаний. «Как часто мы это делали?» Не то чтобы он жаловался. Парень был чертовски красив! Снейп кивнул и жестом подозвал его к себе.

Они расположились поудобнее: Драко посередине — спиной к нему, Гермиона напротив них, заранее упиваясь предстоящей сценой.

Северус не мог вспомнить, когда в последний раз трахал другого мужчину. «Это было слишком давно. Хотя, по-видимому, совсем недавно, если верить колдографиям».

— Как ты хочешь? — прошептал он Драко, поглаживая его бедро.

— Медленно. Прошло уже три недели, — проворчал тот.

Северус призвал смазку; он воспринял эту просьбу буквально. Раз уж он собрался трахнуть его, то решил получить от этого максимум удовольствия. Проведя ладонями по его рукам и спине, он изучал рельефные мускулы другого волшебника. Его кожа была мягкой (не такой нежной, как у Гермионы, но чертовски гладкой), но тело под этой кожей было словно камень. «Совсем как Люциус».

Даже сомнений не возникало, что Драко хотел того, что вот-вот должно было случиться. Он был сильно возбуждён, но напряжён. Возможно, он беспокоился, что не сможет легко принять его член после долгого перерыва. Вполне объяснимое волнение. Вот только Северус не собирался врываться в него и рвать его на части. Нет. Он намеревался заставить этого высокомерного сопляка умолять о большем.

Покрывая поцелуями подставленную ему шею, Северус краем глаза наблюдал за Гермионой. Её пристальный взгляд был прикован к ним обоим. Одна её рука лежала на груди, сжимая и теребя сосок, а другая дразнила раскрытую щёлочку. Облизнув ухо Драко, Северус прижался к его спине и вонзился своей твёрдой эрекцией в ложбинку между его упругих ягодиц.

— Я скучал по тебе, — прошептал он, на сей раз гораздо убедительнее.

Гермиона улыбнулась и протянула руку, чтобы погладить Драко по лицу.

— Да. Мы скучали.

Драко заметно расслабился. Северус массировал ему плечи, пытаясь стереть остаточное напряжение и продолжал дразняще атаковать его шею. «Всё-таки я ошибся. Он не такой, как его отец. Люциус любил грубость, даже когда я причинял ему боль. Драко больше похож на Гермиону». На этом сходство не заканчивалось. «Должно быть, от неё он перенял привычку нетерпеливо покачивать бёдрами».

Северус был слишком поглощён дегустацией его кожи и не заметил, как Гермиона тихонько придвинулась ближе. Драко мгновенно перестал беспокойно извиваться и внезапно замер. После этого все его движения стали целенаправленными. Северус не знал, было ли так потому, что Гермиона давала ему то, что он хотел, или он быстро переключался в другой режим, когда она к ним присоединялась.

Подглядывая за ней из-за плеча Драко, Северус ухмыльнулся; Гермиона стала ласкать губами его соски. И у неё хорошо получалось. Нетрудно было догадаться, когда она его укусила — Драко взволнованно задышал и сделал несколько инстинктивных выпадов бёдрами с каждым соблазнительным покусыванием.

Северус огладил ладонью его задницу. Спешить было некуда. Он гладил его левую ягодицу, пока молодой человек снова не успокоился, а затем стал дразняще тереться членом между его бледных ягодиц. Оставив проникновение на потом, Северус провоцировал его, пока дыхание Драко не стало прерывистым и возбуждённым. «Парень стал настоящим шведским столом чувственныхудовольствий». Даже волоски, обрамлявшие анус, были мягкими и шелковистыми. «Неудивительно, что Гермионе так нравится его гладить».

— Ты готов принять мои пальцы?

Судя по отчаянному бормотанию, которое он получил в ответ, и распутно прогнувшейся спине, ответом было «да».

Гермиона смотрела на них с улыбкой, которая была одновременно заинтригованной и предвкушающей.

— Можно мне самой это сделать?

Должно быть, Драко нашёл этот вопрос таким же забавным, как и Северус, потому что начал трястись от смеха.

— Чёрт возьми, Грейнджер! Ты говоришь так, будто просишь облизать ложку!

— Я никогда никого не растягивала. Обещаю не причинить тебе вреда.

Драко фыркнул.

— Ладно. Почему-то с вами я всегда чувствую себя грёбаным учебным пособием.

Гермиона улыбнулась.

— Ты не пособие. Ты — эксперимент.

Северус громко фыркнул и велел Драко перевернуться на живот.

— Драко — не эксперимент, дорогая. Он наш гость. Веди себя прилично.

Её улыбка превратилась в порочную усмешку.

— Я буду такой «приличной», что он зальёт спермой кровать.

Склонившись над мускулистой спиной Драко, Северус запечатлел на ней поцелуй и прошептал:

— Заставь его захотеть этого, любимая.

Широко улыбнувшись, она кивнула и погладила рукой его ягодицы.

Передав ей смазку, Северус взял свою волшебную палочку. Он пробормотал: «Colus Mundus» — и обменялся с ней весёлыми взглядами, когда Драко вздрогнул от воздействия чар. Следующие десять минут они провели, наблюдая, как она сводила его с ума. Гермиона определённо знала, как нужно играть с этой трепещущей дырочкой. Когда она вошла в него тремя пальцами, он подумал, что на этом она остановится. Вместо этого девушка добавила четвёртый, едва втиснув мизинец рядом с остальными. К этому времени Драко уже вовсю извивался, толкаясь в покрывало.

Количество её пальчиков стало постепенно уменьшаться. Вскоре внутри остались всего два, тогда она повернула руку и (по его протяжному стону это сразу стало понятно) погладила простату.

— Ты готов? — промурлыкала она ему на ухо. — Я знаю, что тебе нравится. Как только Северус окажется внутри, я возьму его в рот. Подвинься. Давайте посмотрим, насколько мокрой стала кровать. Я знаю, что твой член уже готов взорваться, Драко. Покажи мне.

Драко перевернулся на бок, прижавшись спиной к груди и животу Северуса. На покрывале, в месте, где предсемя пропитало ткань, действительно осталось сырое пятно. Она улыбнулась, проводя ладонью по потемневшей ткани.

— Полагаю, можно считать, что эксперимент удался.

— Проклятая мучительница! — пробормотал Драко, притягивая её ближе и целуя в лоб. Следом за этим он положил руки ей на плечи и надавил на них, настойчиво заставляя склониться к своему паху. — Спустись туда. Мои яйца вот-вот закипят.

Заливисто засмеявшись, Гермиона стала опускаться вниз, пока её глаза не оказались на одном уровне с его членом. Тем временем Северус уже нанёс лубрикант на свою эрекцию и устроился позади Драко, пристроив кончик прямо у края обильно смазанного ануса. После столь долгой и тщательной подготовки головка вошла в него относительно легко. Это было потрясающе, но совсем не так, как с Гермионой. Она была покладистой и мягкой, а Драко — сплошной силой и гибкими напряжёнными мускулами. Молодому человеку явно нравилось играть в покорность, но подчинение не было для него так же естественно, как для неё. Их соитие было своего рода противостоянием, но без активной борьбы. На миг Северус задумался: «Не так ли меня самого воспринимали партнёры, которым я позволял доминировать в сексе?»

Держась за бёдра Драко, Северус осторожно проникал в него, медленно скользя внутри. Он точно знал, что нужно Драко, но не знал, стоило ли давать ему это или нет. В конце концов, излишняя привязанность почти всегда раздражала его, а крестник мог стать крайне прилипчивым. «Ему должен достаться кто-то более нежный и терпеливый, а не сварливый твердолобый крёстный, с которым он время от времени делит постель ради острых ощущений». К тому же вся его забота, внимание и любовь уже обрушились на Гермиону.

Неожиданно Драко убрал руку с головы Гермионы и потянулся к длинным смоляным прядям Снейпа. Он повернул голову, обернувшись через плечо, как будто хотел соприкоснуться взглядом со своим любовником.

— Я так скучал по вам обоим! — тихо прошептал он.

Северус поражённо моргнул, шокированный такой откровенностью. Это была не та реплика, которая заставила бы её улыбнуться, а его — закатить глаза. Это было абсолютно честное признание. Внезапно Драко показался ему потерянным. «Наверное, он одинок. У него есть кто-нибудь, кроме нас?» Он убрал руку с его бедра и повернул его голову так, чтобы смотреть ему в глаза. Угол был плохим, но Северус ясно видел, как сильно Драко в них нуждался. В них обоих. Гермиона стала теплом и светом в его жизни, но также он жаждал его признания. Трудно было сказать, было ли это следствием сложных отношений Драко с отцом, желанием заполучить наставника или просто влечением.

Как бы то ни было, раздражение по отношению к парню моментально исчезло. Северус кивнул и прижался губами к его раскрасневшейся щеке.

— Держи свой поцелуй, избалованный ребёнок! — это было сказано без злобы, и Драко радостно улыбнулся в ответ.

— Я знал, что в глубине души ты меня любишь!

Северус покачал головой, отпустив его лицо, и вместо этого начал поглаживать его живот и грудную клетку. Он не любил Драко так, как Гермиону, но заботился о нём, чувствовал за него ответственность. От этой мысли он почувствовал себя немного смущённым… и при этом странно довольным. Наверное, Северус просто был рад, что кто-то ещё, кроме Гермионы, мог вынести его дрянной характер. А этот голодный блеск в сверкающих глазах Драко показывал, насколько сильно он желал его. Северус пока не знал, что чувствовал по этому поводу. Он всегда был для Драко учителем и другом. То, что они стали равны, более того — стали любовниками, немного сбивало его с толку. Но с другой стороны это было прекрасно!

Северус вернулся к бледной шее Драко, оставляя на ней любовные метки. Он знал, что позже, смотря на себя в зеркало, парень найдёт несколько свежих засосов, глядя на которые вспомнит о них и будет знать, что в мире есть место, где он нужен — где его всегда ждут. Приблизившись к его уху, Северус прошептал:

— Ты наш! Ты ведь это знаешь? — он не мог видеть выражение его лица, но по движению лицевых мышц понял, что Драко улыбается. — Наш! Давай! Дай нам то, что нам нужно, Драко! Гермиона очень хочет это увидеть. А я тем временем так мощно кончу тебе в зад, что она почувствует вкус моего семени, когда сглотнёт у тебя.

Мышцы его живота под рукой Северуса напряглись и задрожали. Драко запустил пальцы одной руки в волосы Гермионы, а другую положил на бок Снейпа, впиваясь ногтями в его желтоватую кожу.

— Твою мать! Я сейчас кончу!

Северус вонзился зубами в ухо парня и зарычал, когда его яйца начали поджиматься. Каменно-твёрдый пенис Драко превратился в мрамор, а спустя пару мгновений он кончил. Невозможно было не последовать за ним. Он и так слишком долго сдерживался. «Драко будет рад ещё одному «напоминанию» о наших любовных играх». Застонав в шелковистые светлые волосы, он наполнил его тугую задницу всем, что у него было.

Пока они пытались отдышаться, Гермиона легла на подушки, демонстрируя им самую порочную улыбку, которую Северус когда-либо видел. Перегнувшись через тело Драко и обхватив рукой её подбородок, он ухмыльнулся ей.

— Ты всё проглотила?

Она кивнула, не переставая улыбаться.

— Да, сэр.

Вымотавшийся Драко рассмеялся.

— Поцелуй его, чтобы он тоже почувствовал мой вкус.

Улыбнувшись ещё шире, Гермиона поднялась и наклонилась над ним, чтобы поцеловать Северуса. У её губ был вкус семени и блинчиков с шоколадным сиропом. Северус ответил на поцелуй и коснулся губами её уха.

— Поцелуй Драко, любимая. Ему это нужно.

Кивнув, она прильнула к его губам. Северус наблюдал за ними с лёгкой улыбкой. «Она любит Драко, но, слава богу, не влюблена в него». Не было никаких поводов для ревности. Он не сомневался, что единолично владеет её сердцем. Это было написано у неё на лице — выражение безграничной любви и преданности, которое не портила даже сперма, оставшаяся на щеке.

***

Остаток дня они провели, слушая рассказы Драко о его поездке во Францию. Он не замолкал ни на минуту: в ванне, пока они купались; на кухне, пока ели; и даже в постели, прежде чем вздремнуть. Когда они наконец-то проснулись, Гермиона открыла и примерила его подарок — новенький пеньюар, пока Драко снимал её на колдокамеру. Пеньюар просто потрясающе на ней смотрелся. Полли была не единственной принцессой, заполучившей золотое платье. Северусу пришлось признать, что столь щедрый подарок и на него произвёл впечатление.

Но ещё больше он впечатлился, когда они ещё раз занялись любовью — на этот раз с Гермионой посередине. Драко и Северус так крепко прижимались к ней своими горячими телами, дразня повсюду, что она едва могла двигаться. Когда они с ней закончили, она рыдала в оргазмическом изнеможении, умоляя их обоих войти в неё. Так они и сделали. Позже Северус долго и чувственно целовался с ней, пока Драко вылизывал её дочиста. Она кончила ещё раз, когда Драко стал особенно увлечённо тереть языком клитор, видимо, желая начистить его до блеска. Северус даже начал строить планы, что произойдёт, когда они встретятся в следующий раз. В ответ он услышал, как Драко усмехнулся, уткнувшись ей между ног, и напомнил, что скоро Гермионе придётся побывать на приёме у доктора Малфоя и доктора Снейпа.

День прошёл чертовски хорошо! Им пришлось заранее проветрить все комнаты перед приходом Софи, чтобы в доме не пахло сексом. Лёгким взмахом палочки Северус исцелил любовные засосы и следы от трости на теле Гермионы. Ей было грустно смотреть, как те исчезали, но она сказала, что не сможет объяснить, откуда они появились, если их случайно заметит их наблюдательная дочурка.

После ужина они остались на кухне — Северус мыл посуду, а Драко высушивал её, помахивая своей волшебной палочкой, и левитировал в буфет, — когда раздался стук в дверь. Гермиона пошла открывать; через некоторое время до них донёсся голос Джинни, пожелавшей ей спокойной ночи, а затем звонкое щебетание Софи.

— Мама, а я сегодня погладила курицу!

— Да ты что! Серьёзно? И какая она?

— Мягкая. Ещё я видела цыплят. Они вылупились из яиц и уставились на нас с Джеймсом.

— Звучит захватывающе.

Драко и Северус присоединились к ним в гостиной. С горящими от радости глазами Софи тут же побежала к Драко.

— Дядя Драко! Ты вернулся! А я сегодня гладила цыплят! Что ты мне купил?

Рассмеявшись, Драко подхватил её на руки и немного покружил.

— Такой хитрой маленькой попрошайке? — дразнил он, щекоча её. — Зачем мне что-то тебе покупать?

— Ну правда, Софи, — упрекнула её Гермиона. — А то Драко подумает, что ты любишь его только потому, что он всегда дарит тебе подарки.

— Ох, нет! — малышка покачала головой, обеспокоенная тем, что её могли уличить в меркантильности. — Я люблю его потому, что он симпатичный и рассказывает мне сказки!

Драко фыркнул.

— Девочка знает мои сильные стороны.

— Так ты нашёл то платье, как из книжки про Полли?

— Может, и нашёл… — скучающим тоном протянул Драко. — Но что я получу взамен?

Софи поцеловала его в щёку раз двадцать подряд. Северус закатил глаза. «Может быть, таким образом он пытается завоевать её привязанность?»

— Ладно, ладно! — польщённо ухмыльнулся тот. — Ты уже достаточно меня обслюнявила. Завтра же принесу твоё платье. Я не взял его с собой.

Радостно взвизгнув, она захлопала в ладоши.

— Но зато я купил тебе несколько книг. И оставил их на твоей кровати.

Она непоседливо заёрзала, обхватив его лицо своими ладошками.

— Пойдём! Ты же почитаешь мне, дядя Драко?

Он поцеловал её маленькую ручку.

— Прости, Софи, но мне нужно вернуться домой и немного поспать. Твоя мамочка сегодня… совсем меня заездила.

— Драко! — огрызнулась Гермиона.

Он только усмехнулся.

— Попроси папу почитать тебе перед сном. А я прочту их завтра, когда принесу платье.

Не одобряющая такое баловство Гермиона покачала головой, но улыбнулась.

— Что нужно сказать, Софи?

— Спасибо, дядя Драко! Ты лучший! — девчушка обвила руками его шею и сдавила так сильно, как будто пыталась выдавить из него все мозги. — Я люблю тебя!

— Я тоже тебя люблю, принцесса, — прохрипел Драко, пытаясь ослабить её хватку. — Не сочти за грубость, но тебе нужно помыться. Ты пахнешь, как скотный двор семейства Уизли.

Захихикав, она стала изворачиваться, желая освободиться; Драко поставил девочку на ноги.

— Ты ведь придёшь к нам завтра утром? — с надеждой пролепетала она.

Он вздохнул и кивком подтвердил.

— Да.

— Ладно. Тогда спокойной ночи, — она стала спешно прощаться, забавно подталкивая его к двери. — Только сразу же ложись спать, чтобы завтра поскорее наступило!

Драко ухмыльнулся и погладил её по черноволосой кудрявой макушке.

— Спокойной ночи, малышка. Будь хорошей девочкой, — он повернулся к Гермионе. — И ты тоже, — улыбнувшись, он чмокнул её в щёку. — До завтра!

Гермиона проводила его до двери, а Софи подбежала к окну, чтобы помахать ему рукой. Принюхавшись, Гермиона улыбнулась.

— Драко прав, ты действительно пахнешь скотным двором. Прими ванну, прежде чем будешь готовиться ко сну.

Софи подбежала к Северусу, застывшему в дверях кухни, и потянула его за руку.

— Папочка, скажи, я действительно пахну как скотный двор?

Скривив губы, он кивнул и взял дочь на руки, разглядывая миниатюрные черты её лица. Она выглядела точно так же, как Гермиона на своих детских маггловских фотографиях. «Пожалуй, она — самый милый ребёнок, которого я когда-либо видел». Тем временем малышка обняла его за шею и счастливо вздохнула, уткнувшись носом ему в ухо, как будто наконец-то вернулась туда, где ей было самое место. Северус тоже обнял её, удивляясь, как умудрился так долго прожить без этого милейшего создания.

— Твоя мама была права, я действительно весь день скучал по тебе, — прошептал он, целуя её в щёку.

— Я тоже скучала, пап. Тебе бы понравились цыплята. Они ели жуков и червячков. Хорошо, что я не курица. Цыплята были жёлтенькими… И мягкими… И громкими… Мне нравится жёлтый цвет. Папа, а мы можем завести цыплёнка? Джеймс сказал, что когда они вырастают в куриц, бабушка Молли крадёт у них яйца и готовит из них завтрак. Давай заведём цыплёнка ради яиц? Тётя Джинни сказала, что их нужно постоянно согревать, как делает мама-курица… Давай засунем нашего цыплёнка в духовку?

Северус прислушивался к её возбуждённому щебетанию, пока нёс Софи наверх. Добравшись до ванной, он поставил её на пол и повернул краны, настроив тёплую воду. Она вылетела из комнаты, напоминая маленький кудрявый вихрь, только её крошечные ножки затопали по коридору, а вернулась с пижамой и книгами, которые купил ей Драко.

— Смотри, что подарил мне дядя Драко!

— Да. Я вижу, — пробормотал он, забирая у неё всё в охапку и складывая это на столешницу. — Какую из них мне прочесть тебе перед сном?

Она выглядела озадаченной.

— Все!

— Как пожелаешь. Тебе помочь? — предложил он, указав на её платье.

Она упрямо мотнула головой.

— Я сама разденусь. Как взрослая!

— Очень хорошо, — присев на корточки, Северус стал ждать, пока она освободится от одежды. Наблюдать за её неуклюжими попытками было просто невыносимо. Вместо того чтобы стянуть платье через голову, Софи расстегнула все пуговицы и сбросила его на пол. «Да уж, дети и пуговицы — это вещи несовместимые». После этого она села на пол и принялась за туфли и носки. «Восхитительно маленькие носочки!» Северус подцепил один крошечный носок и рассматривал его, пока она вылезала из своих трусиков. В носок поместился всего один его палец. «Это нереально!»

Освободившись от лишних одёжек, Софи голышом побежала к раковине и, порывшись в шкафчике, достала оттуда несколько разноцветных пластиковых формочек. Северус оказался в замешательстве. Впрочем, практически всё, что происходило этим днём, сбивало его с толку. Девочка подошла к ванне и побросала формочки через край в воду.

— Всё. Я готова! — объявила она.

Он поднял её и усадил в ванну. Расположив все формочки по давно заведённому ритуалу, она позволила им плавать вокруг себя, затем выбрала одну из них и наполнила её водой. Северус опустился на колени рядом с краем ванны и завороженно наблюдал, как Софи взяла мыло, сделала пену, а затем добавила её в одну из своих формочек. Следующие пять минут малышка переливала воду и взбитую мыльную пену из одной формы в другую. Вдруг, к своему изумлению, он понял, что она подражает его работе в лаборатории. Это выглядело немного жутковато. Девочка хмурилась, делая вид, что усердно думает, и это придавало ей довольно угрюмый вид.

— Что ты делаешь? — не выдержав, спросил он.

— Оборотное зелье.

— И как? У тебя получается?

— Мне нужна шкурка бумсланга.

Закатав рукава, Северус подал ей ту формочку, на которую указал её пальчик. Софи тщательно отмерила пену и воду, перемешала всё это и проверила результат. После нескольких минут интенсивного «зельеварения» она взмахнула над «Оборотным зельем» рукой и произнесла:

— Scashizzle!

— Прости — что?

— Всё готово, пап. Можешь проверить.

— Проверить? — неуверенно переспросил он, взяв формочку двумя пальцами и брезгливо поморщившись.

— Ну да. Выпей зелье и скажи, сработало или нет.

— Нет уж, спасибо. Мне хватило супа твоей мамы.

Она засмеялась и забрала «зелье» обратно, а потом притворилась, что пьёт его, вылив большую часть себе на грудь.

— М-м-м! Получилось!

Северус сдержал рвущийся наружу хохот.

— Оборотное зелье неприятно на вкус.

— Не то что тыквенный сок, да?

Он покачал головой.

— Даже близко на него не похоже.

— Папочка?.. — многозначительно начала она, возвращаясь к своему «вареву».

— Ну что ещё?

— Дядюшка Фред сказал, что в школе ты учил его Зельям.

— Да, — Северус понял, что девочка не собирается мыться самостоятельно, и потянулся за мочалкой.

— А ещё он сказал, что ты был злым.

Позаимствовав у неё немного мыльной пены (той самой шкурки бумсланга), он намылил мочалку.

— И ты ему поверила?

Она подняла на него взгляд и, казалось, тщательно обдумывала свой ответ.

— Теперь ты совсем не злой.

«Значит, ни да ни нет. Очень хитрый ответ. Возможно, она действительно пошла в меня».

— Спасибо.

— Он сказал, что и маму ты тоже учил.

— А вот это правда.

— Она была твоей лучшей ученицей, да? И поэтому ты на ней женился?

Северус ухмыльнулся и поднял её густые волосы, чтобы вымыть спину.

— Не совсем. Я женился на твоей маме, потому что полюбил её.

— И хорошие оценки ты ей ставил тоже потому, что полюбил?

— Нет. Она сама заслужила свои оценки. Твоя мама — очень умная ведьма.

— Я тоже хочу в школу! Когда я туда поеду?

— Ты получишь письмо из Хогвартса, когда тебе исполнится десять или одиннадцать. Это будет нескоро.

— Джеймс уедет раньше меня?

— Да. Он же старше.

— Джеймс сказал, что скоро у него появится маленький братик или сестрёнка.

— Это неудивительно.

«Очень скоро, судя по размеру Джиневры».

— Он сказал, что младенец вылезет из тёти Джинни. Это правда?

Северус невозмутимо кивнул и намылил её крошечный животик, а затем подмышки.

— Правда.

— Целый младенец? — уточнила девочка, как будто он её не понял.

— Да. Так появляются дети. Именно поэтому у тёти Джинни такой огромный живот.

— Эм-м… Она что, его съела?

Рассмеявшись, он отрицательно покачал головой.

— Нет. На самом деле младенец не в самом животе. Точнее, не там, где пища. Это просто так выглядит.

— Ну да, ведь она так много ест! — резонно заметила Софи, пошевелив пальцами ног под водой. Её ножки выглядели так, словно она босая носилась по грязи.

Северус кивнул.

— Ей приходится много есть. Ведь она делится всем со своим ребёнком, пока тот не будет готов к рождению.

Софи на некоторое время задумалась.

— А как… ребёнок туда попал?

Он не знал, сколько следует ей рассказывать, но не хотел, чтобы она подумала, будто во всём этом есть что-то постыдное.

— В этом тёте Джинни помог её муж. С самого начала ребёнок был не таким уж большим. На самом деле он был крошечным, а потом вырос. Как цыплята сначала развиваются в яйцах, потом вылупляются и вырастают в больших куриц.

— Вылупляются… А как ребёнок выберется наружу?

Северус прополоскал мочалку, обдумывая, как ей всё объяснить.

— У мамочек есть специальное место между ног, откуда появляются дети. Когда тётя Джинни почувствует, что момент рождения настал, ей придётся вытолкнуть его из себя.

Софи ошарашенно посмотрела вниз между собственных ног, пока обмозговывала услышанное.

— Это как… покакать, да?

Ему пришлось прикусить язык, чтобы не рассмеяться.

— И да, и нет. Хотя это недалеко от того места. Похоже лишь в том, что приходится тужиться, но всё гораздо сложнее. Ребёнок ведь значительно крупнее.

— Это больно?

— Да. Очень больно.

— Значит, маме было больно, когда я появлялась на свет?

— По-другому просто быть не могло.

Глаза Софи округлились. Казалось, она вот-вот расплачется.

— Я не хотела!

Северус улыбнулся ей.

— Не плачь, милая. Она знала, чего ждать от родов. Твоя мама — очень смелая!

Чёрные глаза девочки наполнились слезами и раскаянием.

— Мамочка-а-а!!!

Он услышал, как Гермиона стремглав пролетела по спальне и вбежала в ванную в одном халате.

— В чём дело, детка?!

— Прости-и-и!.. Меня-я-я!..

Гермиона растерянно покосилась на Северуса.

— За что, любовь моя?

— Я сделала тебе больно, когда появлялась на свет! Дети — это плохо!

Гермиона опустилась на колени рядом с Северусом и вытерла слёзы с лица дочери.

— Нет, малышка. Дети — это прекрасно! Не буду отрицать, мне действительно было больно. Но я бы снова всё это вытерпела ради тебя!

— Правда? — спросила она, громко шмыгнув носом.

— Конечно! Мы с папой любим тебя больше всего на свете!

— Я тоже вас люблю! — с этими словами Софи встала и обняла Гермиону за шею.

Она поцеловала её в щёку и обняла в ответ, возмущённо шепнув Северусу через плечо:

— Что ещё ты ей сказал?!

— Только правду, — признался он. — Я не хотел пугать тебя, милая, — поспешно добавил он, поглаживая девочку по голове. — Иногда в жизни что-то причиняет нам боль, но мы проходим через это, справляемся, стремясь к заветной цели. И ты определённо стоила всех тех мучений.

Северус заметил, как у Гермионы по щекам потекли слёзы; он наклонился и поцеловал её.

— Для меня главное — это ты и твоя мама.

Другой рукой Гермиона обняла его за шею и крепко прижала к себе, шепча на ухо:

— Я так сильно люблю тебя, Северус! Так сильно! — она снова прикоснулась к нему губами, а потом и к щёчке дочери. — Обними папу, доченька. Ты нужна ему.

Софи отпустила Гермиону и обвила шею Северуса своими мыльными руками.

— Я тоже очень сильно тебя люблю, папочка!

Он стиснул её в объятиях. «Кажется, моё сердце вот-вот разорвётся». Вот только его больше не пугали такие сильные эмоции. «Софи сварит для меня своё волшебное зелье, и я снова соберу его по кусочкам. Вероятно, потом оно будет наполнено мылом, а не кровью».

Гермиона улыбнулась, взъерошив и без того пушистые волосы девочки.

— Ты закончила играть? Пора ложиться спать.

Дочь поцеловала его в щёку, и ему пришлось отпустить её. Северус принёс ей полотенце, завернув в него, прежде чем вытащить её из ванны. Он поставил Софи на ворсистый коврик и вытер насухо, её влажные волосы красиво завились в колечки, когда влага испарилась под действием Высушивающего заклинания. Гермиона взяла со столешницы её крошечную пижамку и протянула ей чистые трусики.

— Опять с лягушками? — поинтересовалась она, кивнув на зелёных мультяшных лягушат, прыгающих по детским трусикам. — Ты надеваешь эту пару чаще других.

Надев их на себя, Софи ткнула в одну особенно зелёную лягушку и лаконично ответила, словно это могло всё объяснить:

— Ква-ква!

Гермиона протянула Северусу пижаму. Он помог девочке натянуть её через голову, а затем — просунуть ручки в короткие рукава. Гермиона подтянула на ней штанишки.

— Ну вот! Теперь всё чисто и красиво, — она ласково улыбнулась, погладив её животик. — Хочешь, я помогу тебе почистить зубы?

Девочка сладко зевнула и кивнула.

— Да, мамочка.

В то время, пока Северус сливал воду и убирался в ванной, Софи стояла на стульчике у раковины, маниакально орудуя своей крошечной жёлтой зубной щёткой, и, улыбаясь себе в зеркало, чистила зубы, а Гермиона заплетала ей волосы в косу. Когда они закончили, Северус отнёс её в детскую (которая всё ещё была как бельмо на глазу) и положил на кровать. Гермиона передала ему книжки. Он принялся листать одну из них, пока Софи ёрзала под одеялом.

Она пододвинулась к краю, освобождая для него место. Откинувшись на спинку кровати, Северус открыл самую тонкую книгу. «Сомневаюсь, что она дослушает хотя бы до середины». Софи прижалась к нему, положила голову ему на живот и погладила пальчиком первую колдографию, как будто пыталась потрогать тело изображённого на ней кентавра. Он всё время обнимал её рукой, приподнимая вторую только для того, чтобы перевернуть очередную страницу. Гермиона застыла в дверях, наблюдая за этой идеалистической картиной с мягкой улыбкой на губах.

Когда он дочитал книжку до конца (которая, кстати, показалась ему не такой отвратительно-бессмысленной, как про принцессу Полли), Гермиона поднесла палец к губам, тихо прошептав:

— Она уже спит. Не разбуди её.

Северус неслышно выскользнул из постели, осторожно придерживая головку девочки и укладывая её на подушку. Опустившись на одно колено, он убрал с её лица несколько выбившихся кудрявых прядок. «Она похожа на херувима. Моего херувима». Наклонившись, Северус поцеловал её в лоб и часто заморгал от нахлынувших чувств. «Ей действительно будет хорошо здесь одной? А если ночью ей что-нибудь понадобится?» Рука Гермионы мягко коснулась его плеча.

— Пойдём, любимый. Вы же увидитесь завтра утром, — прошептала она и наклонилась, чтобы поцеловать дочку в щёку. Северус позволил ей увести себя, но в дверях всё-таки оглянулся на неё в последний раз.

Как только они оказались в спальне за закрытой дверью, Гермиона начала нетерпеливо раздевать его, расстёгивая рубашку и покрывая поцелуями его грудь. Сняв с него сорочку, она обняла его за талию и положила голову поверх сильно бьющегося сердца, испустив долгий вздох.

— Я так сильно люблю тебя!

Он поцеловал её в кудрявую макушку. «Совсем как у Софи».

— Я тоже тебя люблю.

Она посмотрела на него с лёгкой улыбкой.

— Так ты рассказал Софи, откуда берутся дети?

Северус покачал головой.

— Не совсем. Она интересовалась, как ребёнок появляется на свет. Мне пришлось что-то на это ответить.

Её руки опустились вниз, ловко расстёгивая ремень и брюки.

— И что ты ей сказал?

— Что у мамочек есть особое место между ног, откуда появляются дети, а когда приходит время, они выталкивают их наружу.

Гермиона улыбнулась и кивнула.

— Не так уж далеко от правды.

— Она спросила меня, похоже ли это на справление нужды.

Закрыв лицо обеими руками, она затряслась от беззвучного смеха.

— А ты что на это ответил?

— Что младенцы намного крупнее и их труднее вытолкнуть. Тогда-то она и спросила, больно ли это. Я не хотел ей лгать.

Гермиона прижалась лбом к его груди, вытирая с глаз слёзы и тихо вздыхая.

— Вот поэтому Софи со всеми вопросами бежит к тебе. Она знает, что ты всегда скажешь ей правду. Она не спрашивала, как ребёнок вообще туда попадает?

— Разумеется. Она спросила про Джиневру. Я сказал, что это заслуга Поттера.

— По-моему, заслуга — это слишком громко сказано. Мне следовало догадаться, что огромный живот Джинни вдохновит её на подобные расспросы. Хотя я надеялась, что мы обсудим эти темы, когда она станет постарше. Нужно будет достать ей книгу об этом или что-нибудь в этом роде.

— Звучит интересно, — пробормотал он. — Что-нибудь вроде: «Невероятное путешествие Дика Члендера в Особое мамочкино место».

Она уставилась на него, стараясь не хохотать, как безумная.

— А ты хочешь сегодня ночью посетить особое мамочкино место?

Северус скинул ботинки, чтобы она могла по-нормальному снять с него брюки.

— Боже всемогущий, женщина! Мы трахались целый день! Ты когда-нибудь устаёшь?!

— Так мы же просто играли! А сейчас мне нужно, чтобы ты «трахнул меня с любовью», ведь именно так ты это называешь.

Избавившись от одежды, Северус запрокинул ей голову и впился в её губы, по ходу дела развязывая халат, пока его язык мягко двигался у неё во рту. Несмотря на мятную прохладу от зубной пасты, она была тёплой и сладкой на вкус. Скользнув руками под халат, он притянул Гермиону ближе. Мягкий материал её ночной рубашки казался назойливым, сводящим с ума барьером. Скользнув под подол руками, к своей радости он обнаружил, что на ней нет трусиков. Северус просунул пальцы между ягодиц и потрогал киску, покрытую мягким пушком. «Моя!»

Мягко прикусив и оттянув её нижнюю губу, он ввёл язык ей за щёку, лаская и возбуждая её лёгкими движениями.

— Какая непослушная мамочка! Куда подевались твои трусики?

— Мне нравится поощрять тебя на ночные исследования.

— Моя заботливая жёнушка, — пробормотал он, усаживая её в изножье кровати. — Откинься. Ты же знаешь, я не могу спать, если в комнате не пахнет тобой.

Захихикав, она упала на кровать и подтянула колени к груди. Северус слегка раздвинул ей ноги и склонился над кроватью. Он лизал, покусывал её бёдра, пока она не начала извиваться, а затем раздвинул припухшие половые губы, чтобы попробовать этот нектар. Он не торопился, дразня её до тех пор, пока она не захныкала, а её лоно не стало влажным и скользким.

— Ты готова отсосать у меня? — пробормотал он, лаская её языком.

Она задрожала и порывисто выдохнула:

— Всегда!

Улыбаясь, он забрался на кровать рядом с ней, чтобы она могла до него дотянуться. Судя по всему, Гермиона тоже не хотела спешить; она мягко постукивала и облизывала языком его пенис, пока тёрлась о его ногу. Он гладил её по голове, бессмысленно бормоча о том, как ему нравится то, что она с ним делала. Её пальчики скользнули между его ягодиц, подражая его действиям. К тому времени в этом уже не было необходимости. Он был твёрд как скала.

— Хорошо, любимая. Если ты не остановишься, я быстро кончу.

Гермиона снова поцеловала его в губы. Её шелковистая мокрая промежность прижималась к члену, смазывая его, пока она извивалась, сидя на нём сверху. Северус перекатился, ложась на неё, и прижался пульсирующей головкой к её отверстию. Когда он проник внутрь, она застонала ему в рот; издаваемые ею страстные звуки перекликались с его собственными стонами. Его толчки были нежными и неторопливыми, зато она игриво и даже немного грубо трахала его рот своим проворным язычком.

Как только он ускорился, Гермиона отстранилась и, тяжело дыша, серьёзно посмотрела на него.

— Я слышала, что ты сказал Драко!

Он замедлился, пытаясь собраться с мыслями.

— О чём ты?

— Что он наш!

Северус пожал плечами.

— Так и есть.

Она прищурилась, неоднозначно усмехнувшись.

— А ещё я видела, как ты его поцеловал…

— Ты ревнуешь?

— Нет. Я думала, что кончу в ту же минуту, — она возбуждённо улыбнулась. — В следующий раз поцелуй его, когда вы вдвоём будете трахать меня.

Ухмыльнувшись, он коснулся лбом её лба.

— Мерлиновы яйца! Ты же понимаешь, что он никогда не уйдёт от нас и не начнёт жить своей жизнью, если подсядет на наши поцелуи?

— Но с Люциусом же ты целовался?

«Чёрт! Неужели я рассказал ей об этом?»

— Какое отношение это имеет к разговору?

— Разве Драко не нравится тебе больше него?

— Несомненно.

— Так целуйся с ним! В чём проблема?

— В том, что я хочу целоваться только с тобой!

Она улыбнулась.

— Я знаю, любимый, но пока мы нужны Драко!

— Согласен. Ему нужно кого-то любить.

Гермиона согласно кивнула.

— Ты знаешь, что в эту пятницу он снова встречается с Луной Лавгуд?

Северус остановился и удивлённо уставился на неё.

— Это правда?

— Угу. Она рассказала, что они обедают вместе чуть ли не каждый день.

— Это… вызывает опасения.

— Вовсе нет! Это здорово! Они прекрасно смотрятся вместе. Драко немного заземляет её мечтательную натуру, а она спасает его от излишнего тщеславия.

Северус обдумывал это в течение нескольких секунд. «Возможно, она права».

— Чёрт возьми, Северус, пожалуйста, трахни меня! — простонала она, покачивая бёдрами, чтобы он снова начал двигаться.

Он возобновил свои плавные толчки.

— Если между ними завяжутся серьёзные отношения, он уйдёт от нас.

Гермиона улыбнулась.

— Может быть, да, а может, и нет. В любом случае даже если так, я буду рада за него. Но почему-то мне кажется, что Луна может лояльно отнестись к идее с обменом партнёрами. Она всегда отличалась… нестандартным мышлением.

— Ты предлагаешь мне разделить постель с Полоумной Лавгуд?!

Она покачала головой.

— Не называй её так! И пока я ничего не предлагаю! Просто высказала свою точку зрения. И вообще я думаю, что Луна может быть очень необычной в постели.

Северус даже не смог придумать, что на это ответить.

— Я счастлива за них, — на её губах играла нежная улыбка. — Это напоминает мне те времена, когда мы только начали встречаться. Все думали, что наши отношения обречены. А мы доказали, что в жизни нет ничего невозможного, не так ли?

Он улыбнулся ей. «В первую очередь ты доказала это мне, моя любимая и единственная».

— Полагаю, да.

Гермиона обвила ногами его бёдра и притянула ближе, впиваясь ногтями в ягодицы.

— Мне всё ещё нравится, как ты меня трахаешь, Северус! Как в самом начале!

Наклонившись, он начал ласкать губами её шею.

— Я всё ещё люблю твою киску, малышка. Как в самом начале!

Она нашла пульсирующую вену у него на шее и присосалась к этому местечку, отчего его бёдра задвигались быстрее. Медленный темп был окончательно забыт. Он задрал ей ночную рубашку так, чтобы она прижималась к его разгорячённому телу своей обнажённой грудью. Как только стенки влагалища начали пульсировать вокруг него, он кончил, бормоча её имя ей в шею.

Гермиона гладила его по спине до тех пор, пока он не пришёл в себя. Её непрерывные ласки умиротворяли его (а также успокаивали оставленные ею царапины).

— Люблю тебя, — счастливо прошептала она.

— И я тебя, — выдохнул он.

— Мамочка, мне показалось, будто в моей комнате рычал волк!

Они оба подпрыгнули от неожиданности. Софи стояла в дверях, сонно протирая глазки и нервно оглядываясь через плечо, как будто названный волк мог рыскать по коридору.

— Чёрт! — густо покраснев, выругалась Гермиона. — Мы забыли запереть дверь!

Северус не знал, отодвинуться ему или нет. Пока они тесно прижимались друг к другу, скрывать наготу получалось лучше, чем порознь.

— Вы что, играете без меня в «покатайся на пони»? — с подозрением спросила девочка. — Тогда ты всё делаешь неправильно, пап.

Северус невольно ухмыльнулся Гермионе.

— Нет, милая. Когда ты вошла, я как раз говорил твоей маме, как сильно люблю её.

— Ты собираешься искупать её в ванне?

Он высвободился из объятий Гермионы и поправил на ней ночную рубашку, прежде чем отодвинуться в сторонку.

— Нет. Мы просто целовали друг друга перед сном, — ответил он, отвернувшись к стене и тайком очищая чарами свой член. Северус накинул халат и, обойдя кровать, подошёл к дочери. — Давай проверим твою комнату? Уверен, там нет никаких волков.

Она взяла его за руку и нерешительно последовала за ним в коридор.

— Он у меня под кроватью. Волк зарычал на меня.

Северус зажёг свет и заморгал от ослепительной желтизны детской комнаты. Оставив её у двери, он опустился на колени и посветил Люмосом под кровать.

— Здесь никого нет. Только клочки пыли.

Софи подошла к нему, желая убедиться.

— Может, он просто спрятался?

— И куда же?

— В шкаф.

Он подошёл и открыл дверцу шкафа, посветив огоньком Люмоса по углам. Затем раздвинул её платья, показывая, что ей нечего опасаться — никаких волков там определённо не было.

— Видишь? Здесь никого нет. Думаю, тебе это просто приснилось.

Северус помог ей вернуться в постель и натянул одеяло до подбородка.

— Никакие волки не проникнут в этот дом, Софи. Никто и никогда. Я наложил на него такие сильные защитные чары, что ни один незваный гость не проникнет сюда. Ты в безопасности.

— Ты уверен?

— Абсолютно, — убедил он, садясь на край кровати и поглаживая её округлую нежную щёчку. — Я никому не позволю причинить вам вред.

— Спасибо, папа.

Северус ухмыльнулся.

— Не за что. А теперь засыпай. Ты же хочешь быть бодрой и отдохнувшей, когда Драко принесёт тебе платье, не так ли?

Она кивнула.

— Угу…

— Тогда закрывай глазки, — прошептал он, целуя её в кончик носа.

Софи улыбнулась и высвободила руки из-под одеяла.

— А можно мне мистера Макинтоша?

Оглядевшись, Северус увидел на комоде старого медвежонка Гермионы. Он протянул ей мишку. Несколько секунд она обнимала его, сжимая мёртвой хваткой, потом вытерла медвежонку нос, как будто тот простудился, и поцеловала его в мохнатую щёку. Девочка улыбнулась и протянула ему игрушку.

— Поцелуй мистера Макинтоша.

Вздохнув (но не закатив глаза), Северус быстро клюнул медведя в нос. Девочка довольно ухмыльнулась, как будто обманула его, и шутка получилась крайне забавной. Пару секунд она рассматривала медвежонка, а потом снова вопросительно взглянула на Северуса.

— Почему мы с мамой ложимся спать в пижамах, а вы с мистером Макинтошем — нет?

Северус снова выпрямился и задумался.

— Не могу сказать за мистера Макинтоша, но я не ношу пижаму, потому что она мешает мне спать по ночам. — «А ещё в узких штанах я чувствую себя так, словно те вот-вот меня кастрируют». — К тому же со мной каждую ночь спит твоя мама. С ней очень тепло и приятно.

Софи кивнула, как будто его ответ имел смысл.

— Так ты поэтому лежишь на маме? Чтобы она никуда не сбежала и спала с тобой в постели каждую ночь?

После этого он уже не мог сохранять невозмутимость.

— Нет. На самом деле твоей маме это нравится.

На её личике отразилось сомнение.

— Тебе же нравится обниматься с мистером Макинтошем перед сном?

— Да, — кивнула она, снова вытирая нос медведю.

— Ну, а папы и мамы любят обниматься друг с другом, а не с плюшевыми мишками.

— Значит, от этого вы становитесьсчастливее?

— Именно так.

На мгновение Софи глубоко задумалась, мило сдвинув чёрные бровки, а потом кивнула.

— А как же дядя Драко?

Северус прикрыл глаза, обеспокоенный тем, что она могла о чём-то догадаться.

— О чём ты, малышка?

— Как он спит по ночам? У него же нет ни мишки, ни мамочки.

— Вообще-то у Драко есть мама, но у него пока нет жены. Думаю, ему не нужно никого обнимать, чтобы сладко заснуть.

«Или он просто довольствуется тем, что есть, и спит как получится».

— Можно, он переночует у нас?

— Зачем?

— Ну… Если дядя Драко будет спать со мной в моей комнате, то мы сможем обняться, и ему больше не будет так одиноко, а до меня точно не доберутся волки.

Его губы резко сжались в тонкую линию.

— Боюсь, если Драко когда-нибудь окажется в твоей постели, до него точно доберётся один озверевший чёрный волк. И тогда ему не поздоровится.

Софи на секунду задумалась, а потом непосредственно улыбнулась.

— Не-е-ет! Дядя Драко будет держаться от него подальше, — заявила она.

— Я же сказал, здесь нет волков. Ты в полной безопасности.

— Он мог бы почитать мне. Тогда ты сможешь больше времени проводить с мамой в постели.

Северус поперхнулся, подавив смешок.

— Звучит очень заманчиво. Можешь предложить Драко остаться у нас завтра, когда он придёт. Хотя, скорее всего, он будет занят.

— Ладно. А можно мы построим крепость из одеял?

— Если хочешь.

— И мама приготовит нам попкорн?

— Тебе придётся попросить её об этом.

— Хорошо.

— Спокойной ночи, милая, — сказал он с улыбкой, целуя её в последний раз.

«Надеюсь, это не сон».

— Спокойной ночи, папочка!

Северус выключил свет и смотрел, как Софи перевернулась на бок, крепче прижимая к себе медвежонка.

— Сладких снов, — прошептал он и закрыл за собой дверь.

Вернувшись в спальню, он застал Гермиону за чтением книги в мягкой обложке. Он закрыл дверь и снял халат. Она взглянула на него с усмешкой.

— Как успехи? Нашли волка?

— Нет, но наша дочь хочет попытаться затащить Драко в постель.

У Гермионы отвисла челюсть.

— Что?! Она догадалась, чем мы занимались?!

Он нервно передёрнул плечами.

— Не говори глупостей! Она подумала, что мы просто играем. Или обнимаемся. Не волнуйся, та просьба о Драко не имела никакого сексуального подтекста.

— Надеюсь.

Северус забрался к ней под одеяло и провёл рукой по её обнажённому бедру, когда она вновь вернулась к книге.

— Софи утверждала, что Драко будет отгонять от неё волков, но я подозреваю, что эта маленькая хитрюля просто хотела заполучить его в своё распоряжение, чтобы он читал ей книжки.

Гермиона улыбнулась, не отрываясь от страницы.

— Она сама может прочесть половину этих книг.

— Также она сказала, что с появлением Драко у нас будет больше свободного времени, а значит, «папа сможет больше времени проводить с мамой в постели».

Она расхохоталась.

— И после такого аргумента ты согласился?

— Она хорошо умеет манипулировать.

Гермиона положила книгу на тумбочку и прижалась к нему, всё ещё посмеиваясь.

— Согласна. Драко уже готов сделать для неё всё, что она захочет. Софи ловко обвела его вокруг своего крохотного пальчика.

Северус притянул её ближе, так чтобы она положила голову ему на грудь.

— Знаешь, я его не виню.

Гермиона поцеловала его в районе сердца и расслабилась в его объятиях, когда он погасил свет. Внезапно она снова засмеялась так сильно, что её плечи затряслись. Северус непонимающе посмотрел на неё сверху вниз, хотя ничего не мог увидеть в темноте.

— Что на тебя нашло?

— Ох! Я просто подумала о том, что можно будет поиграть в «покатайся на пони»!

Усмехнувшись, он погладил её по каштановым волосам. Северус заснул, представляя, как она скачет на нём верхом, а он подгоняет её стеком.

***

Вздрогнув всем телом, он резко проснулся. «Софи! С ней всё в порядке?!» Отодвинувшись от спящей Гермионы, Северус нашарил в темноте свою палочку. Его халат куда-то исчез. «Странно всё это…» Он тут же бросился в комнату дочери и практически бежал по коридору. Дверь в гостевую спальню была открыта, но ночник больше не светил в темноте. Он засветил на кончике палочки тусклый Люмос, прикрыв его рукой, чтобы не разбудить дочь.

Стены больше не были жёлтыми. Северус медленно опустил руку. В спальне, как и прежде, висели паддлы и трости, а скамья для наказаний стояла в центре комнаты. Он включил свет, чтобы убедиться наверняка. Отчасти он почувствовал смутное облегчение от того, что не сошёл с ума, но гораздо сильнее испытал опустошённость. Его сердце мучительно заныло, он уже скучал по той маленькой девочке из сна. Со вздохом разочарования Северус выключил свет и вернулся в постель.

Гермиона проснулась, когда он лёг рядом с ней.

— Что случилось? — её речь была невнятной.

Её волосы снова стали длинными, она была обнажена. «Чёрт! Я должен был заметить это раньше!» Северус обнял её, и она положила голову ему на грудь.

— Ничего, — ответил он. — Всего лишь сон. Слишком похожий на правду.

Поцеловав его поверх быстро бьющегося сердца, Гермиона крепче прижала Северуса к себе.

— Тебе приснился страшный сон?

Он провёл рукой по её волосам, думая о том, как они ему нравятся и как они похожи на кудряшки Софи.

— Нет. Совсем не страшный.

— Хорошо, — пробормотала она, снова засыпая.

Северус ещё некоторое время не спал, расчёсывая пальцами её шелковистые вьющиеся кудри. Он задремал, думая о будущем и мечтая, чтобы этот сон оказался вещим.

Утром, вместе с восходом солнца, появилось множество вопросов. Он ничего не помнил, кроме одного довольно-таки странного сна, в котором Драко, одетый в костюм плюшевого мишки, читал какую-то странную книгу о «Полли — принцессе зелий». Северус искренне надеялся, что это был всего лишь бред, не имевший с его будущим ничего общего.

Больше в его снах Драко в таком виде не появлялся, зато раз в месяц в течение следующих шести лет Северусу снилась маленькая девочка с кудрявыми волосами Гермионы и его чёрными глазами. И каждый раз он просыпался с надеждой, что рано или поздно это станет реальностью.

В тот день, когда родилась его дочь, видения исчезли. Ровно с того момента, когда он впервые взял её на руки. Северус не понимал, как такое крошечное создание могло стать для него всем, но покой, который он нашёл в её умном любознательном взгляде, был тем же покоем, который он нашёл в объятиях Гермионы. «Они обе будут для меня всем до конца моей жизни».

И снова Гермиона воплотила его мечты в реальность. Реальность, которая намного превзошла ожидания.

«Я никогда не устану благодарить её за это!»

~~~~~~******~~~~~~