Никто. Просто фанатка (СИ) [Foxy Fry] (fb2) читать постранично, страница - 4

принялась рыться в ящике. Нашла! Я нашла его, моё студенческое удостоверение, так легкомысленно оставленное действительным. Осталось только…

— Машка, нужно будет отвлечь Цербершу!

— Что? О нет, ты же не…

— Да! Понимаешь, я всю жизнь ждала этого! Это мой шанс!

— Но… в чём смысл? Нужно было готовить работы, писать материалы! — пыталась образумить она, но меня уже было не остановить.

— Я придумаю что-нибудь, буду импровизировать! Только проведи меня в зал! Маша! — Голос дрожал то ли от восторга, то ли от осознания чуда. Машка сдалась. Мы обо всём договорились.

Всю ночь я не спала. Просто не могла уснуть. Думала, думала, как же произвести впечатление на американцев, да так, чтобы стать одиннадцатой в той десятке. И выход нашёлся сам собой.

Следующим утром я бодро шагала по аллее к университету при полном фотокорреспондентском параде. У небольшой площади перед входом пришлось затормозить: раздражающе громко зацокали каблуки, и объявилась Глафира Альфредовна во всём своём непоколебимом великолепии. Недолго думая, я юркнула в кусты сирени, что шли вдоль аллеи. Церберша взошла по ступеням, окинула видимое пространство придирчивым взглядом и застыла у входа, подобно терминатору, ещё на добрых сорок минут. И я всё это время, как маньячка, просидела в засаде и от скуки устроила на неё небольшую фотоохоту. Десяти кадров ей хватит.

Лиха беда начало. Едва замдекана скрылась в здании, а радость ещё не успела подобраться к горлу, подкатил микроавтобус, и из университета повалили ректоры, лекторы и почти весь преподавательский состав нашего факультета. Россия радушно привечала Америку. Руки сами потянулись к фотоаппарату. Ракурс был идеален, кадры выходили просто замечательные, и именно в этот момент я поняла, что это и станет моей визитной карточкой. Гости зашли в здание, я вылезла из кустов и беззастенчиво покралась следом, не забывая нажимать на затвор.

В фойе перед актовым залом пришлось ретироваться, ибо «вышибала» всё ещё стоял на фейс-контроле, разгоняя желающих свалить с пары «безбилетников». Я отправила SMS, и вскоре по коридору пронеслось нечто пищаще-визжаще-орущее — моя группа поддержки. На весь этаж раздался крик: «Стоять!», да такой, что у меня аж засосало под ложечкой, а потом вслед за этим «нечто» поспешил громкий и частый стук каблуков. Я рысью кинулась к двери, сунула под нос свою «корочку» новому контролёру и беспрепятственно проникла в зал.

Само мероприятие прошло довольно интересно, фотографировать вообще было одно удовольствие, благо по залу кружила целая дружина с объективами. В конце начался отбор кандидатов. Точнее, они уже были отобраны, просто называли их имена, и счастливые, сияющие улыбкой студенты выходили и получали свои удостоверения, пока я остервенело жала на кнопку затвора. После раздались традиционные напутственные слова, и публика двинулась к выходу.

Я бросилась к сцене, где гости делали фото со счастливчиками. Каблуки — страшная сила, ужасная до невозможности, а самое главное — подлая. Я взбиралась на сцену, как вдруг изящный каблук, гордость моих туфель, проткнул лежащий на ступеньке линолеум и застрял между досками. Я застыла, прислушиваясь к скрежету несчастного каблука. Дёрнула раз, дёрнула другой. Безрезультатно. И тут я увидела, как делегация, а главное, тот самый человек, отбирающий студентов, уходят. Секунда, и я сняла туфель. Да, именно туфель. Поэтому чертовски хромая, как Долговязый Джон Сильвер, поскакала вдогонку.

— Сэр! — Профессор Хоппс обернулся. Я мысленно похвалила себя за то, что, по крайней мере, английский не забыла. — Здравствуйте, вот! — без обиняков выпалила я и сунула ему в руки свою камеру.

Он сначала не понял, но, когда увидел на снимке себя, начал листать фотографии, при этом странно причмокивая.

— О, впечатляет, мисс. Весьма впечатляет. Я вас не видел, где вы были?

— Ракурс удачный нашла, — коварно улыбнулась я. И тут подумала: а что, если он похвалит, да этим и ограничится?

Но профессор словно прочёл мои мысли или просто увидел безумный блеск в глазах от неоновой вывески «Ну возьмите меня!», достал из дипломата заветную золотистую бумажку и протянул со словами:

— Будете одиннадцатой.

Я захихикала. Правда, как ненормальная — безудержно, через подступающий писк. Хоппс, видимо, понял мой шок, потому что тоже рассмеялся, а потом кивнул на мои ноги:

— Русская Золушка? Мне нравится!

========== Глава 2 ==========

— Маааам! — Я влетела в квартиру с полувизгом-полукриком на губах и, аки фурия, пронеслась по всем комнатам. — Мам! Мама! Ты не поверишь! — Я, как десятилетняя школьница, прыгала вокруг, а мама держала половник и никак не могла понять степень моего безумия. — Я уезжаю! Уезжаю! Представь! Я была в универе, а там эти —