Черное солнце, желтый песок [Юрий Борисович Салов] (fb2) читать постранично, страница - 3
- Черное солнце, желтый песок 915 Кб, 282с. скачать: (fb2) - (исправленную) читать: (полностью) - (постранично) - Юрий Борисович Салов
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (103) »
все еще должен был жить. Кровь из его ноздрей запеклась вокруг рта и одним быстрым движением попала на рубашку.
Третий мужчина вскочил на ноги, швырнув ледоруб концом в Шимедова, который увидел, что он приближается, и упал на тело казаха на лестнице.
Ледоруб просвистел над его головой и упал в воду. Когда казах бросился на него, Шимедов ударил его правой ногой и попал ему в горло, это был удачный удар, от которого тот растянулся на россиянине на полу. Шимедов вскарабкался по лестнице, захлопнул дверь каюты и запер ее деревянным шестом. Когда он поднялся на штурвал, выстрел расколол верхнюю часть двери. Враг пришел сзади! Он повернулся к корме траулера и замер при невероятном виде молодого казаха, вцепившегося одной рукой в поручни планширя, а другой целящегося в него из пистолета. Он увидел две вспышки, потом третью. Шимедов не почувствовал, как пуля попала в угол его глаза и он не дал размозжить себе затылок. Он вообще больше ничего не чувствовал.
Санкт-Петербург. Россия
Журналиста Марата Громова разбудил солнечный свет, струившийся сквозь высокие створчатые окна его спальни. Он знал, что опаздывает. Когда он работал в субботние смены, это приводило его в плохое настроение еще до того, как он встал с кровати, Он откинул одеяло и спустил ноги на пол. На улице уже было жарко, и он слышал, как шумит транспорт за окном. Мгновение он сидел в полусне на краю кровати, борясь с желанием снова упасть на прохладные простыни. Вместо этого он снова повернул голову к окнам и открыл глаза. Вспышка прямого солнечного света на мгновение ослепила Марата, заставив его глаза слезиться. Он встал. Он прижал ноги к прохладному деревянному полу, пока выбирал одежду из шкафа, затем побрел в ванную, чтобы принять холодный душ. Он плохо спал, и знал почему. На его столе в гостиной лежал его мобильный, напоминавший ему, что его сестра неоднократно звонила накануне. Он не отвечал на ее звонки. Они никогда не понимали друг друга. Они были настолько разными, насколько это возможно для двух людей, и во многих отношениях он считал, что их давнее отчуждение было неизбежным с самого начала. И все же он не мог избавиться от ощущения, что они подвели друг друга. Но если Дана и чувствовала что-то подобное, она не выразила этого. и было крайне маловероятно, что она это сделала. Нерешительность не была частью ее характера. Хотя их личности резко отличались друг от друга, это само по себе не было причиной их отчуждения. Порывистость и вспыльчивость Даны были качествами, которые Марат всегда принимал в своей жизни, даже когда они были детьми. Он принял их с самого начала, и даже находил их восхитительными, когда они принимали форму праведного негодования. Когда дело доходило до этого, ее редко обижали. Серьезные разногласия возникли гораздо позже, когда они вместе учились в Евразийском национальном университете. Это было в очередной разгар национализма в Казахстане, и Дана оказалась втянутой в тусовку столичных радикалов. Она работала в группе правозащитников, которая вела борьбу с полицейскими репрессиями в провинции. В те годы в университете был большой контингент русскоязычных студентов, и Дана с готовностью приняла их пламенные призывы. Но Марат упорно отказывался вмешиваться и принимать на себя то, что она настаивала, было его моральной ответственностью. Она безжалостно изводила его на протяжении всей аспирантуры, пытаясь втянуть в различные политические движения. Как и многие радикалы в течение этого беспокойного периода, она не могла терпеть молчания. Окончательный раскол произошел вскоре после того, как они оба получили дипломы и покинули страну, уехав из Казахстана в Россию. Они поселились в одном и том же городе, Санкт - Петербурге. Марат уже отслужил в казахской армии, стал начинающим журналистом, а Дана стала преподавать политологию в частном колледже, но не забывая старые связи и посвящая все свои деньги и время революционным идеям, живя по сути на две страны. Как-то раз они вернулись домой в Казахстан, чтобы отметить семейный праздник в воскресенье, и Дана, приехав в отвратительном настроении, начала разглагольствовать о семье и провоцировать Марата во время ужина. Она обвинила его в том, что он не любит свой собственный народ. Она называла его трутнем, безвольным, потому что он не заботился о своем собственном народе, который страдал от несправедливости на своей родине, в то время как он принимал как должное легкую жизнь, которую дала ему судьба. Это была та риторика, которую он терпеть не мог, и в конце концов он ответил. К этому времени он уже забыл свои собственные слова, но помнил, что они бушевали друг на друга, бросая проклятия и обвинения через стол, пока его отец не остановил их. Но он опоздал: они сказали слишком много. В своем гневе они зашли слишком далеко, сказав слова, которые всегда причинят боль, это никогда не могло быть отменено
Глава 1
Санкт-Петербург. Россия
Журналиста Марата Громова разбудил солнечный свет, струившийся сквозь высокие створчатые окна его спальни. Он знал, что опаздывает. Когда он работал в субботние смены, это приводило его в плохое настроение еще до того, как он встал с кровати, Он откинул одеяло и спустил ноги на пол. На улице уже было жарко, и он слышал, как шумит транспорт за окном. Мгновение он сидел в полусне на краю кровати, борясь с желанием снова упасть на прохладные простыни. Вместо этого он снова повернул голову к окнам и открыл глаза. Вспышка прямого солнечного света на мгновение ослепила Марата, заставив его глаза слезиться. Он встал. Он прижал ноги к прохладному деревянному полу, пока выбирал одежду из шкафа, затем побрел в ванную, чтобы принять холодный душ. Он плохо спал, и знал почему. На его столе в гостиной лежал его мобильный, напоминавший ему, что его сестра неоднократно звонила накануне. Он не отвечал на ее звонки. Они никогда не понимали друг друга. Они были настолько разными, насколько это возможно для двух людей, и во многих отношениях он считал, что их давнее отчуждение было неизбежным с самого начала. И все же он не мог избавиться от ощущения, что они подвели друг друга. Но если Дана и чувствовала что-то подобное, она не выразила этого. и было крайне маловероятно, что она это сделала. Нерешительность не была частью ее характера. Хотя их личности резко отличались друг от друга, это само по себе не было причиной их отчуждения. Порывистость и вспыльчивость Даны были качествами, которые Марат всегда принимал в своей жизни, даже когда они были детьми. Он принял их с самого начала, и даже находил их восхитительными, когда они принимали форму праведного негодования. Когда дело доходило до этого, ее редко обижали. Серьезные разногласия возникли гораздо позже, когда они вместе учились в Евразийском национальном университете. Это было в очередной разгар национализма в Казахстане, и Дана оказалась втянутой в тусовку столичных радикалов. Она работала в группе правозащитников, которая вела борьбу с полицейскими репрессиями в провинции. В те годы в университете был большой контингент русскоязычных студентов, и Дана с готовностью приняла их пламенные призывы. Но Марат упорно отказывался вмешиваться и принимать на себя то, что она настаивала, было его моральной ответственностью. Она безжалостно изводила его на протяжении всей аспирантуры, пытаясь втянуть в различные политические движения. Как и многие радикалы в течение этого беспокойного периода, она не могла терпеть молчания. Окончательный раскол произошел вскоре после того, как они оба получили дипломы и покинули страну, уехав из Казахстана в Россию. Они поселились в одном и том же городе, Санкт - Петербурге. Марат уже отслужил в казахской армии, стал начинающим журналистом, а Дана стала преподавать политологию в частном колледже, но не забывая старые связи и посвящая все свои деньги и время революционным идеям, живя по сути на две страны. Как-то раз они вернулись домой в Казахстан, чтобы отметить семейный праздник в воскресенье, и Дана, приехав в отвратительном настроении, начала разглагольствовать о семье и провоцировать Марата во время ужина. Она обвинила его в том, что он не любит свой собственный народ. Она называла его трутнем, безвольным, потому что он не заботился о своем собственном народе, который страдал от несправедливости на своей родине, в то время как он принимал как должное легкую жизнь, которую дала ему судьба. Это была та риторика, которую он терпеть не мог, и в конце концов он ответил. К этому времени он уже забыл свои собственные слова, но помнил, что они бушевали друг на друга, бросая проклятия и обвинения через стол, пока его отец не остановил их. Но он опоздал: они сказали слишком много. В своем гневе они зашли слишком далеко, сказав слова, которые всегда причинят боль, это никогда не могло быть отменено
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (103) »
Последние комментарии
1 час 4 минут назад
4 часов 46 минут назад
5 часов 6 минут назад
6 часов 1 минута назад
8 часов 59 минут назад
9 часов 51 секунд назад