Власть предназначений [Максим Хирный] (fb2) читать постранично, страница - 3


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

крошился и скрипел, медленно царапая доску, заполняя чёрное пространство жуткими, таинственными белыми символами. Постоянно оборачиваясь к классу, тревожным взглядом выискивая поддержку, Пушкин решал. Учитель не торопил, пресекая попытки подсказок. Через полчаса, улыбаясь, учитель спросил: «Ну, что Пушкин, каков ответ?». «Ноль, получилось», – выдохнул лицеист. «Пушкин, у Вас в математике все «ноль», идите, садитесь и пишите свои стихи!» – иронично посоветовал учитель. Он сел и продолжил писать, только теперь на русском, французский остался в прошлом. Писать стихи, поэмы, прозу и главное – письма. Письма друзьям, родителям, сестре и брату, начальникам, министрам, императору. И женщинам. Жизнь Пушкина и стала той недостающей беседой. Жизнь полная невероятных событий, дерзких поступков, любви, творчества, поиска денег, слежек, трагедий, борьбы и неисчерпаемым родником русского языка. Каждый говорит: «Пушкин – наше все!» – неосознанно цитируя Аполлона Григорьева. Но никто не говорит, что он был «психом». Он сделал поэзию чистой, легкой и понятной. Он стал номером один – невероятный талант. Для него искусство было высшей ценностью, карточный долг важнее кредита, честь дороже жизни, женщина – высшее существо, семья – своя крепость. Насыщенная огнем жизнь трагически оборвалась в тяжких мучениях. Пушкин стал нашим Спасителем – это так для любого русского. Я абсолютно уверен, ты, дружище, с ним близко знаком. Он, Пушкин, и написал для меня толковый словарь по современному религиоведению: «Сказка о попе и его работнике Балде». Религия превращает человеческие лбы в толоконные, в этом с поэтом не поспоришь. Вот эту книгу я воспринимаю как Библию.

Именно Пушкин научил меня общаться с Ней. Стихами или прозой, но всегда искренне, чувственно и правдиво. Поэтому Она всегда узнает мой голос на бумаге, как отпечатки пальцев в полицейской базе данных. Никто так не понимал меня спустя годы. Только с Ней мне не нужны компромиссы. Она читала иероглифы моих желаний без словаря. Она оказалась той самой – особенной. Очень хорошо для начала!

Я четко помню первый день появления новеллы в моей жизни. В школьном дворе Юлечка знакомила своих ребят с новенькой. Я смотрел на одноклассницу и не мог себе представить более комичной девчонки. Мне нравились только гусарские усы Её папы, потому, что мой папа тоже носил такие. И дальше провал, голова ничего не помнит. Только иногда воспоминания прорываются сквозь страдания моих друзей, которые вдруг от чего-то влюблялись в Неё. Расскажу тебе, дружище, о некоторых.

Наши мамы непринужденно болтали. У них все прошло замечательно. Сегодня женщины подарили стране двух совершенно здоровых малышей. В один год, один день, почти один час. Мы лежали в люльках и громко возмущались произошедшим в нашей жизни изменениям. Одного из нас назвали Игорем. Через семь лет два пухляка тащили тяжеленые портфели в первый класс. Каким-то чудом класс оказался не первым, а экспериментальным «нулевым». Нам досталась самая лучшая и опытная советская учительница, дети теперь смогут научиться достойно продолжить самостоятельно честную классовую борьбу, когда вырастут. Через три года самодельные бумажные голуби счастья полетели в будущее, и ад начальной школы для нас закончился. Деспотичность и жестокость сменилась добротой и любовью. Только слепой не видел у нашей новой учительницы, классного руководителя, прекрасных белых ангельских крыльев. Именно эта женщина помогала пережить тяжелые перемены в рухнувшей стране. Она же и знакомила меня и других моих одноклассников с новенькой.

Как сейчас помню, шел 1988 год – год Дракона. А эта новенькая стала Той самой, о которой я сейчас говорю с тобой, дружище. В эти детские годы я помню Ёе только глазами своих друзей одноклассников. Она с иронией называет их влюбленность мягким печальным прозвищем – «дружба». Я молчу и называю их дружбу гораздо правдивей. Втрескались! Если собрать всех мальчишек, которые с ней «дружили» таким образом и положить их вместе на травку, получится живописная картина Васнецова: «После побоища».

Я не буду рассказывать тебе обо всех, ты и так нас хорошо знаешь. Наверняка, толкаясь, и перебивая друг друга, они просили тебя об одном и том же. В нашем классе постепенно вырисовывалась сильная, закаленная, умная, веселая, практичная, талантливая личность. Учитывая результаты их разговоров с тобой – если и кто-то созрел до таких фантазий в том возрасте; я больше склоняюсь к мыслям, что ты помогал Ей, а не нам. Староста, отличница, ироничная и умная, укладывала наших штабелями. Вытирая пот со лба, она стаскивала тела пронзенных стрелами амура подальше в угол класса и пересаживалась с места на место, чтобы сбивать прицелы восторженных взглядов со своей спины, затылка и аккуратного профиля. Я вспомнил про Игоря, потому что между нами тремя произошел презабавный случай. Понимая, что ты дружище ему совершенно не помогаешь в амурных делах, этот добрый, сильный