Ветрянка (СИ) [Владимир Злобин] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]


















Володя Злобин



Ветрянка



Майор Виктор Грин завтракал в плохом настроении. Перед сном он забыл закрыть окно, и за ночь спальню выстудил сквозняк. Занавески и шторы, стопка выглаженного белья и даже забытые на спинке стула носки на несколько часов ожили, затрепыхались, и, как всё живое, быстро посерели, сбились и поникли.



– Как!? Ну как!? Я просто не понимаю, как ты мог забыть про окно!? Тебе что, в голову надуло? Эй, скажи уже хоть что-нибудь!



Грин говорил редко, особенно с женой, худощавой, ломкой Виолеттой. Она напоминала галету, поэтому Виктор любил жену молча и сильно, как любят еду во время обеда. Грин мог бы ответить по поводу сквозняка, но армия твёрдо научила: когда с криком что-то спрашивают – ответ и не нужен.



Офицер перевёл взгляд на экран. Он был по-утреннему оживлён:



– Если вам всё же нужно выйти на улицу, постарайтесь укрыться от ветра. Не беда, если у вас нет соответствующей одежды. Можно использовать обыкновенный дождевик, и даже перешитый чехол от дивана. Незапланированные траты тоже не проблема. Пришло время достать с антресолей непромокаемый плащ или наведаться в комиссионный магазин.



Камера показала почти безлюдную улицу. Ведущий окуклился в длиннополую прозрачную ткань. Майор познакомился с экранным говоруном несколько сотен завтраков назад, и с тех пор тот постарел, осунулся, но нёс всё те же глупости, разве что научившись прятать под гримом слегка отвисшие брыли. Виктор благодарно перевёл взгляд на сухопарую, высокую жену – он любил галеты, потому что у них ничего не могло отвиснуть. Если Виолетте что и грозило, так это треснуть где-нибудь на натянутых скулах и рассыпаться горстью обезжиренного песка. Грин сам был высоким, стройным, подтянутым и тоже мог раскрошиться. Только уже от пули или осколка в дальней неназванной командировке.



– Витя! Ты обет молчания принял, что ли? Когда мы с тобой последний раз по душам разговаривали?



Виолетта недовольно накручивала на палец седой локон. Из волны блестящих светлых волос выбилась серая, сухая струйка – будто затвердела на ветру оконная пыль. Грин испытал лёгкое чувство стыда и такое же лёгкое удовольствие. Он не закрыл окно случайно, всего лишь по забывчивости, но серая полоска так шла рассерженной Виоле, так тоненько делила и без того тонкую жену, что она грозила переломиться, и тогда Виолетта наконец-то раскрошится в широко подставленные ладони Грина. Женщина давно не была падала в его объятия. И даже вчера, в тот вечер, когда Грин забыл закрыть окно, Виола с шумом отвернулась к стенке и заснула.



– Войны без потерь не бывает, – заметил Грин.



Виолетта хотела вспылить, но её прервал радостный возглас:



– Мама, мама! Смотри!



В кухню забежала девочка лет десяти. Волосы у неё были такими же золотыми, как у матери, а вот фигурой, к сотворению которой не был причастен Грин, девочка явно пошла не в отчима, а в своего отца. 'Сметана', – думал майор, когда видел полную не по годам Злату. Грин относился к сметане с опаской. От сметаны люди становятся изнеженными и сонными. Сметана растекается, просачивается сквозь пальцы и ими больше ничего нельзя ухватить.



– Ну сколько раз тебе говорить? – тяжело вздохнула Виолетта, – не ходи на улицу! Мы что, тебя мало предупреждали? Тебя наказать надо? В угол поставить?



– Но мам, там солнышко! Я далеко не уходила. Посмотри сама!



Пухлая девочка протянула маме волосы. Так на картинах крестьяне протягивают вождям срезанную пшеницу. Женщина ревниво поджала тонкие губы.



– Ты напустишь ветер в дом.



Ведущий на экране подхватил:



– Повторяем, ни в коем случае не отворяйте окна и не оставляйте двери открытыми. Неизвестно сколько ещё будет дуть ветер. Власти советуют не выходить из дома без повода. И мы с ними согласны: эти беспокойные дни лучше переждать за чашкой яркого чая.



– Нужно идти. Служба, – Грин поднялся из-за стола.



Офицер любил сделать что-нибудь наперекор, чтобы огорошить собеседника жёсткостью военных манер. Майор ждал, что Виолетта попросит никуда сегодня не ходить, но жена предпочла Грину тарелки. А вот Злата обняла отчима так, как может обнимать сметана – неожиданно и липко.



– Папа! Ты купишь мне мороженое?



– Куплю.