Истории, пожалуй, круче, чем у вашего браузера [сборник] [Петр Ингвин] (fb2) читать постранично, страница - 31

нужно, а не разъединяться, об этом весь мир нам твердит!

Отец улыбнулся и снизил накал речи:

— Как бы ни уверяли в миролюбии, но когда видишь… да что там, когда просто чувствуешь направленный на себя ствол в руках того, кто легко нажмет на спусковой крючок, просыпается инстинкт самосохранения. На подсознательном уровне. Он-то и заставляет объединяться против таких друзей. Поэтому я нисколько не против объединения.

— Объединиться нужно не «против», а «за», тогда не нужно делить людей на наших и не наших. Неужели не понимаешь? Загляни в будущее — оно за глобализмом, другого быть не может, это закон развития общества.

— Ага, из-за бугра только и слышно: глобализм — светлое будущее человечества, — едко произнес отец. — Жаль только жить в эту пору прекрасную уж не придется ни мне, ни тебе. Потому что под глобализацией спрятала хитрую мордочку американизация. Как сказал Сталин, «Всегда думал, что демократия — власть народа, но товарищ Рузвельт доходчиво объяснил, что демократия — власть американского народа».

— Это ему приписывают.

— Откуда тебе знать, если не читаешь ничего, с чем не согласна? И, кстати, чем коммунизм хуже твоего глобализма, если то и другое предполагает объединить людей всей планеты ради всеобщего равенства и счастья? Или у глобализма все же другие цели?

— Это у коммунизма другие цели!

— Какие же другие, любопытно послушать?

— Историю учи, неуч!

— Кто бы говорил!

Пока оба выбирали доводы посокрушительней, Пашка вставил в долгожданную паузу:

— Валерка сказал: если из-за меня план не выполнят, мне, конечно, никто слова не скажет, ведь я как бы прав… Но у всех семьи, дети, кредиты…

— А как потом жить будешь, — задумчиво произнес отец, отставив пиво на пол, — если пойдешь на поводу, и по твоей вине чужую ракету пропустят, или своя не туда полетит?

— Хорошо жить будет! — вступилась мама, выключив утюг, чтобы не отвлекал. — Преступному режиму армия нужна для удержания и усиления власти, больше ни для чего, и чем слабее армия, тем меньше жить режиму.

— Для тебя и твоих друзей любая власть в России преступна, во все времена и при любом правителе-патриоте, — объявил отец. — И вспомни Элизабет Руссе, хочешь, чтобы с нашим сыном обошлись так же?

Родители у Пашки были начитанными, полки мебельной «стенки» всю жизнь заполняли штабеля книг, а не посуда, как принято у других. Но здесь не поняла даже мама:

— Кого вспомнить?

— Пышку.

Пашка не понял, о какой пышке, Пышке или «Пышке» говорят, а лезть с вопросами не стал. Просто не смог, родители вновь завелись на всю катушку.

— С ума сойти, — отреагировала мама. — Когда в магазин идет, несколько продуктов запомнить не может, а девицу легкого поведения… — Заметив заинтересованный взгляд Пашки, она вернулась в тему. — В принципе, хороший пример, только неправильный. Все будет наоборот. Нашему сыну еще работать в этом коллективе, и если он всех подставит…

— А подставить Родину, — перебил отец, — по-твоему, лучше?!

— А смотреть в глаза людей, которые по его милости без денег останутся? — Выйдя из-за гладильной доски, мама встала перед отцом, сурово наставив руки на бока. — Недополученные деньги — это неосуществленные мечты, недолеченные болезни, недокормленные дети… Подумай, что будут говорить о нашем сыне! Ему еще жить и жить в этой стране!

Отец тоже поднялся — не любил, когда с ним разговаривают свысока во всех смыслах.

— Скажут, что молодец, что так должен поступать каждый. Будут гордиться им. И покажи тех, кто говорит по-другому, и мы с ребятами с ними по-своему потолкуем.

— Вот вся твоя сущность: любому оппоненту — в морду кулаком или в спину ракетой, лишь бы по-твоему стало!

— При чем здесь ракеты? Не на того валишь. И, кстати, я мирные города атомными бомбами не взрывал. И друзей, которые так поступают, иметь не хочу.

— Потому у тебя не будет много друзей!

— И не надо! Единственные друзья России — армия и флот, как сказал…

— Спокойной ночи, — громко выдал Пашка поверх ругани.

Он встал и направился в спальню.

Родителей будто выключило, комната погрузилась в звенящую тишину.

— Спокойной… — бездумно начала мама, но беспокойство не отпускало. — А нельзя время стенда и дождевания сократить?

Пашкин обреченный жест объяснил ситуацию раньше слов:

— Тогда на полигон придется возить поштучно, по степени готовности, а на оформление пропуска и осмотр грузовика почти час уходит. Об этом уже думали. Не получается.

Отец удовлетворенно сказал:

— И хорошо, что не получается, время испытаний не зря установили. Так что, Паландреич, выбор очевиден: либо премия, либо качество. — Он устало опустился в кресло. — Сынок, тебя подставили. Что ни выбери — тебя проклянут. Почитай «Пышку» Мопассана, увидишь, как с тобой обойдутся, если сделаешь то, что от тебя хотят и что приказать не позволяет совесть.

— А если не сделает — обойдутся еще хуже! — стояла мама на своем, но одновременно