Пробуждение (СИ) [Касаи Кагемуша] (fb2) читать постранично

========== Боггарт ==========

Я очнулся, когда над лесом занимался рассвет. Небо на востоке уже окрасилось в розоватый, но на западе было все еще синевато-сизым, как всегда бывает в начале лета. Тихо щебетала какая-то птица.

Я лежал на спине, раскинув в стороны руки, и глядел вверх, на могучие стволы деревьев, уходящие вверх, на зеленые кроны и проблески небосвода выше. В голове был туман. В ушах гудело, словно меня ударили битой по затылку. Я не понимал, где я и почему я здесь, что я делаю в этом лесу на рассвете, как я попал сюда, в моем разуме роились десятки вопросов. Голова трещала.

Я повернул голову левее, и едва не застонал от боли: мне показалось, что моя шея сейчас переломится пополам. Я вернулся в изначальное положение и постарался расслабить все мышцы. Наверное, я сильно упал, и моя несчастная шея приняла весь удар на себя, спасая голову от сотрясения, иначе я не мог объяснить то, как ужасно чувствовал себя. Все тело ломило. Я приподнял левую руку, желая утереть ею лоб, однако с ужасом увидел, что мои пальцы были все в крови. Поднял руку выше. Изодранный рукав выходного костюма клочьями висел, рубашка была вымазана в чем-то серо-коричневом и тоже торчала лишь ошметками из-под плотной ткани пиджака. Начиная от самого плеча, мои руки были все вымазаны кровью. Я почувствовал, как мое сердцебиение ускоряется. Я ничего не помнил.

Я прикрыл глаза, стараясь припомнить что-нибудь, ну хоть что-то…

Я напрягся, призывая себе на помощь все свои силы, все рефлексы, все, что только мог. Я не чувствовал ни ног, ни пальцев рук. Свет, приглушенный кронами исполинских деревьев, и без того не сильно яркий в это время суток, резал мне глаза. Я был не в порядке. Черт возьми, о каком порядке только могла идти речь! Я был едва жив. И тем не менее… Тем не менее, даже с учетом моего состояния, даже с учетом того, что я не мог пошевелить головой, что я был весь в крови, что-то было не так. Но что, что?..

Зажмурился. Темнота.

Я находился в Запретном Лесу, это было очевидно. О, эти стволы, возвышающиеся, будто колоны древнего храма, этот мох с изумрудным отливом, эти маленькие белые цветы на длинных зеленых стеблях — это невозможно было спутать ни с чем другим. Я отлично помню все те дни и ночи, когда мы, еще подростками, совсем юнцами, тайком пробирались сюда. Мы могли часами бродить тропинками этого удивительного места, отыскивая новые и новые закоулки и полянки, поражаясь диковинным растениям и животным, провожая закаты и встречая рассветы. Вряд ли среди всех преподавателей нашелся бы кто-то, кто знал бы лучше чащу Запретного Леса. Даже Хагрид, помнится мне, боялся заходить сюда, однако могло ли это стать преградой для нас? Мы жили мечтой о поисках, об открытиях. Мы изучили каждый уголок Леса, став друзьями ему и его обитателям.

Но что же, что же я делал тут, на этой полянке, совершенно один?

Должно быть, я пришел из замка. Но куда я попал? Если бы я только мог оглядеться, осмотреть то место, где я невольно оказался! Но малейшее движение головой отдавалось такой острой, такой невероятной болью, что мне пришлось стиснуть зубы, чтобы сдержать вскрик. Приходилось довольствоваться малым — лишь собственной фантазией и домыслами. Впрочем, именно на почве теоретических размышлений мне не было равных в годы отрочества, так что все было не так уж и плохо. Ах, сколько раз мне приходилось путем логических умозаключений находить местоположение Джеймса и Сириуса, которые после попойки по обыкновению могли заснуть черт знает где.

Я глубоко вдохнул воздух в грудь, сосредотачиваясь, выдохнул, снова вдохнул, и внезапно задохнулся, закашлялся, распахивая глаза.

Я понял, что было не так.

Я не чувствовал ничего, ни одного запаха.

С самого раннего детства, сколько я помнил себя и свой недуг, всегда запахи сопровождали меня, словно хвост сопровождает собаку. Я мог различить тысячи оттенков ароматов трав в саду моей матушки, мог с закрытыми глазами определить, кто из учеников Гриффиндора вошел вечером в гостиную. Помню, на пятом курсе я здорово развлекал друзей, предсказывая, что нам ждать на обед. Запахи стали неотъемлемой частью меня. И вот теперь…

Это как проснуться утром и понять, что ты ослеп.

Ну ничего, ничего, Лунатик. Я снова закрыл веки, и мысленно начал считать, от одного до десяти и обратно, до тех пор, пока сердечный ритм не восстановился, а ком в горле не рассосался. Паника — вот тот товарищ, который мне уж точно был не нужен. Думай, Ремус, думай!

Я вышел, стало быть, из замка. Но что дальше? Вернее, не так. Что было до этого? Да, да, начинать надо было не с бесплотных попыток восстановить произошедшее недавно, надо было вспомнить, что было раньше.

Несколько дней назад первый и второй курсы писали выпускные работы. Я обещал проверить их работы как можно скорее, а потому несколько